Скептицизм — Православный портал «Азбука веры»

• Скеп­ти­цизм, или хорошо ли во всем сомне­ваться? С.Л. Худиев
• Скеп­ти­цизм К.А. Махлак
• Рели­ги­оз­ный скеп­ти­цизм в Риме перед Рож­де­ством Хри­сто­вым А.И. Садов

Скептици́зм (от др.-греч. σκεπτικός – склон­ный к рас­смат­ри­ва­нию, раз­мыш­ле­нию; рас­смат­ри­ва­ю­щий, иссле­ду­ю­щий) –
1) фило­соф­ское направ­ле­ние, в рамках кото­рого сомне­ние (в пра­виль­но­сти рас­суж­де­ний, в надеж­но­сти знаний,  в воз­мож­но­сти позна­ния объ­ек­тив­ной дей­стви­тель­но­сти и т. п.) арти­ку­ли­ру­ется как важ­ней­ший прин­цип мыш­ле­ния, а истин­ность знаний оце­ни­ва­ется как отно­си­тель­ная;
2) теория, отри­ца­ю­щая воз­мож­ность досто­вер­ного позна­ния объ­ек­тив­ной дей­стви­тель­но­сти;
3) кри­ти­че­ское, недо­вер­чи­вое отно­ше­ние к чему-либо.

Когда появился скеп­ти­цизм?

Скеп­ти­цизм возник в IV в. до Р.Х. Созда­те­лем этого учения был древ­не­гре­че­ский фило­соф Пиррон.

Явля­ются ли скеп­тики ате­и­стами?

Со времен антич­но­сти скеп­ти­цизм не отри­цает суще­ство­ва­ние Бога (или богов): дока­за­тель­ства Его (их) отсут­ствия так же недо­ста­точны, как и суще­ство­ва­ния (хотя, напри­мер, Ленин поло­жи­тельно отно­сился к позд­нему скеп­ти­цизму, рас­смат­ри­вая его тропы как «заро­дыш диа­лек­ти­че­ского мате­ри­а­лизма», направ­лен­ный против Абсо­люта).

Каково отно­ше­ние пра­во­слав­ных бого­сло­вов к скеп­ти­цизму?

Скеп­ти­цизм, как направ­ле­ние мыш­ле­ния, под­ра­зу­ме­ва­ю­щее сомне­ние в истин­но­сти знаний, в том числе в истин­но­сти знаний о суще­ство­ва­нии Бога, прин­ци­пи­ально про­ти­во­ре­чит пра­во­слав­ному учению. Так, напри­мер, рус­ский духов­ный писа­тель Сергей Васи­лье­вич Бул­га­ков в своем труде «Пра­во­сла­вие. Рас­колы. Ереси. Секты» отме­чает: «Скеп­ти­цизм, кото­рый по самому суще­ству своему раз­ру­шает самые осно­ва­ния всякой истины и всякой веры, вреден и пагу­бен. Такой скеп­ти­цизм есть не что иное, как наклон­ность или зло­на­ме­рен­ное ста­ра­ние не согла­шаться на истины веры и нрав­ствен­но­сти и под­вер­гать все сомне­нию, без всяких здра­вых осно­ва­ний, или по одним мнимым осно­ва­ниям — не для того, чтобы дойти до истины, но чтобы отверг­нуть всякую истину, при­весть ее в сомне­ние и сде­лать недо­ступ­ною».
Однако, воз­мож­ность здра­вого, скеп­ти­че­ского отно­ше­ния к неко­то­рым поло­же­ниям, рас­смат­ри­ва­е­мым в рамках пра­во­слав­ных бого­слов­ских дис­ци­плин, не отри­ца­ется Цер­ко­вью. Поло­жим, в рамках Пра­во­слав­ного Дог­ма­ти­че­ского Бого­сло­вия, помимо дог­ма­тов, кото­рые должен при­ни­мать каждый пра­во­слав­ный хри­сти­а­нин, рас­смат­ри­ва­ются част­ные бого­слов­ские мнения, име­ю­щие как своих сто­рон­ни­ков, так и своих про­тив­ни­ков.

Что такое здо­ро­вый скеп­ти­цизм?

В ряде слу­чаев под здра­вым скеп­ти­че­ским мыш­ле­нием можно пони­мать здра­вую рас­су­ди­тель­ность. Такая рас­су­ди­тель­ность может убе­речь хри­сти­а­нина от соскаль­зы­ва­ния в заблуж­де­ние, может спо­соб­ство­вать пра­виль­ному усво­е­нию им дог­ма­ти­че­ских и нрав­ствен­ных истин.
«Воз­люб­лен­ные! не вся­кому духу верьте, но испы­ты­вайте духов, от Бога ли они, потому что много лже­про­ро­ков появи­лось в мире», — пишет св. Иоанн Бого­слов (1Ин.4:1).
«Братия! не будьте дети умом: на злое будьте мла­денцы, а по уму будьте совер­шен­но­летни», — учит апо­стол Павел (1Кор. 14:20).
«При­ла­гая к сему все ста­ра­ние, пока­жите в вере вашей доб­ро­де­тель, в доб­ро­де­тели рас­су­ди­тель­ность, в рас­су­ди­тель­но­сти воз­дер­жа­ние, в воз­дер­жа­нии тер­пе­ние, в тер­пе­нии бла­го­че­стие, в бла­го­че­стии бра­то­лю­бие, в бра­то­лю­бии любовь», — настав­ляет апо­стол Петр (2Пет.1:5-6).

Исто­рия явле­ния

Скеп­ти­цизм изна­чально оформ­ля­ется как одно из направ­ле­ний в антич­ной фило­соф­ской мысли в IV в. до н. э. При этом скеп­ти­цизм не был строго орга­ни­зо­ван­ным фило­соф­ским дви­же­нием и пред­став­лял собой ряд школ, состо­я­щих из после­до­ва­те­лей кон­крет­ных фило­со­фов. Тем не менее  общий контур этого тече­ния воз­можно очер­тить, оттал­ки­ва­ясь от оппо­зи­ции фило­со­фов-скеп­ти­ков фило­со­фам-дог­ма­ти­кам. Скеп­тики кри­ти­ко­вали поло­же­ния, выдви­га­е­мые дог­ма­ти­ками, но при этом не пред­ла­гали какие-либо аль­тер­на­тив­ные пози­тив­ные поло­же­ния.

К фило­со­фам-пред­ше­ствен­ни­кам скеп­ти­цизма, как пра­вило, отно­сят Герак­лита (др. -греч. Ἡράκλειτος; VI – V в. до Р. Х.) и Ксе­но­фана (др.-греч. Ξενοφάνης; VI‑V в. до Р. Х.), а также пред­ста­ви­те­лей Элей­ской школы (однако, не всех) и прак­ти­че­ски всех софи­стов (послед­них, на основе мето­до­ло­ги­че­ски схожих под­хо­дов, иногда даже отож­деств­ляют со скеп­ти­ками). Диоген Лаэрт­ский (др.-греч. Δῑογένης ὁ Λᾱέρτιος; II–III вв.) суще­ствен­ным обра­зом рас­ши­рял поня­тие скеп­ти­цизма, вклю­чая в число его пред­ше­ствен­ни­ков даже антич­ного поэта Гомера (др.-греч. Ὅμηρος; при­близ. VIII–VII вв. до н. э.). Основ­ным кри­те­рием, кото­рый поз­во­лял Дио­гену отно­сить к скеп­ти­цизму весьма зна­чи­тель­ное коли­че­ство авто­ров, явля­лось отсут­ствие мета­фи­зи­че­ского дог­ма­тизма в твор­че­стве этих авто­ров.

Антич­ный скеп­ти­цизм можно рас­смат­ри­вать как реак­цию на мета­фи­зи­че­ский дог­ма­тизм, свой­ствен­ный прак­ти­че­ски всем иным антич­ным фило­соф­ским школам. Родо­на­чаль­ни­ком скеп­ти­цизма как опре­де­лен­ного направ­ле­ния в антич­ной фило­со­фии являлся фило­соф Пиррон из Элиды (др. -греч. Πύρρων; IV–III вв. до н. э.). В составе войска Алек­сандра Маке­дон­ского Пиррон побы­вал в Индии, что давало осно­ва­ние ряду иссле­до­ва­те­лей свя­зы­вать воз­ник­но­ве­ние скеп­ти­цизма Пир­рона с вли­я­нием на него буд­дист­ских идей. Отме­ча­ется, что неко­то­рые выска­зы­ва­ния дан­ного фило­софа являют прямое сход­ство  с такого рода идеями (напри­мер: «Ничто в дей­стви­тель­но­сти не явля­ется ни пре­крас­ным, ни без­об­раз­ным, ни спра­вед­ли­вым, ни неспра­вед­ли­вым, так как в себе всё оди­на­ково, и поэтому оно не в боль­шей сте­пени одно, чем другое»¹).

Вторая волна антич­ного скеп­ти­цизма раз­ви­ва­лась в стенах Сред­ней ака­де­мии, в твор­че­стве пла­то­ника Арке­си­лая (греч. Ἀρκεσίλαος, IV–III вв. до н. э. Питана; III в. до н. э.). Арке­си­лай испы­ты­вал суще­ствен­ное вли­я­ние Пир­рона и пред­ло­жил эпи­сте­мо­ло­ги­че­ский метод воз­дер­жа­ния от суж­де­ний.

Нако­нец, третья волна скеп­ти­цизма – позд­ний антич­ный скеп­ти­цизм, наи­бо­лее ярким пред­ста­ви­те­лем кото­рого являлся Секст Эмпи­рик (др. -греч. Σέξτος ὁ Ἐμπειρικός, 2‑я поло­вина II века н. э.). С точки зрения Секста рас­суж­де­ния о мире и вещах пред­став­ляют собой лекар­ства от дог­ма­тизма: «скеп­тик из чело­ве­ко­лю­бия хочет по воз­мож­но­сти исце­лить рас­суж­де­нием само­мне­ние и ско­ро­па­ли­тель­ность [заклю­че­ний] дог­ма­ти­ков» (Pyrrh. III, 280).

Неко­то­рые иссле­до­ва­тели обо­зна­чают ука­зан­ные выше три волны антич­ного скеп­ти­цизма как стар­ший пир­ро­низм, ака­де­мизм и млад­ший пир­ро­низм соот­вет­ственно. Довольно подробно данные стадии раз­ви­тия антич­ного скеп­ти­цизма разо­брал оте­че­ствен­ный исто­рик фило­со­фии А. Ф. Лосев (в мона­ше­стве Анд­ро­ник) в «Исто­рии антич­ной эсте­тики». В част­но­сти, Лосев ука­зы­вает, что т. н. «стар­ший пир­ро­низм» пред­став­лял собой инту­и­тивно-реля­ти­вист­ский скеп­ти­цизм, осно­ван­ный на жиз­нен­ной прак­тике и повсе­днев­ной дея­тель­но­сти. Сле­ду­ю­щий период – ака­де­мизм — рефлек­тивно-веро­ят­ност­ный скеп­ти­цизм. На этом этапе скеп­ти­цизм ста­но­вится эпи­сте­мо­ло­ги­че­ским под­хо­дом, а вопросы этики сме­ня­ются вопро­сами позна­ния. Нако­нец, млад­ший пир­ро­низм был оха­рак­те­ри­зо­ван окон­ча­тель­ным пере­хо­дом скеп­ти­цизма в эпи­сте­мо­ло­ги­че­скую плос­кость, где он и остался как осо­бен­ная форма евро­пей­ской кри­ти­че­ской теории позна­ния. Лосев назы­вал этот период логи­че­ски-реля­ти­ви­сти­че­ским скеп­ти­циз­мом. Отли­чи­тель­ной осо­бен­но­стью малых пир­ро­ни­стов явля­лась поста­новка под сомне­ние тех дог­ма­ти­че­ских и мета­фи­зи­че­ских утвер­жде­ний, кото­рые до этого ста­вить под сомне­ние было не при­нято. В част­но­сти, Эне­си­дем (др.-греч. Αἰνησίδημος; I в. н. э.) ставил под сомне­ние суще­ство­ва­ние Бога и ука­зы­вал, что дока­зать или опро­верг­нуть Его суще­ство­ва­ние невоз­можно.

С III в. н. э. скеп­ти­цизм как направ­ле­ние фило­соф­ской мысли в Европе зату­хает. В Сред­ние века, в усло­виях повсе­мест­ной рели­ги­оз­но­сти, а также упадка книж­ной куль­туры в эпоху Темных веков, скеп­ти­цизма в чистом виде не суще­ство­вало, но у хри­сти­ан­ских схо­ла­сти­ков можно встре­тить те или иные скеп­ти­че­ские утвер­жде­ния и приемы. Сред­не­ве­ко­вые авторы в целом сдер­жано и с неко­то­рой долей непри­язни отно­си­лись к антич­ному скеп­ти­цизму. В част­но­сти, свт. Гри­го­рий Бого­слов писал: «Но после того, как Сексты и Пир­роны и охота к сло­во­пре­ниям, подобно какой-то тяжкой и зло­ка­че­ствен­ной болезни, вторг­лись в наши церкви, пусто­сло­вие стали почи­тать учё­но­стью»².

Обра­ще­ние к скеп­ти­цизму в евро­пей­ской мысли свя­зано с воз­рож­де­нием инте­реса к антич­ным авто­рам-скеп­ти­кам. В част­но­сти, это про­ис­хо­дит в 70‑х годах XVI века, когда были опуб­ли­ко­ваны в пере­воде на латин­ский язык трак­таты Секста Эмпи­рика «Три книги Пир­ро­но­вых поло­же­ний» и «Против учёных». Скеп­ти­цизм полу­чает широ­кое рас­про­стра­не­ние в раз­лич­ных сферах интел­лек­ту­аль­ной жизни – начи­ная от науки и закан­чи­вая этикой — и ста­но­вится сино­ни­мом поня­тия «сво­бо­до­мыс­лие». Одно­вре­менно с этим скеп­ти­цизм в Новое время, за счет широ­кого инте­реса к нему, начи­нает вклю­чать в себя мно­же­ство раз­но­об­раз­ных тече­ний и под­хо­дов, кото­рые в более стро­гом смысле слова скеп­ти­че­скими не явля­лись (но могли быть просто кри­ти­кой того или иного явле­ния). Это при­во­дило к раз­мы­ва­нию опре­де­ле­ния поня­тия «скеп­ти­цизм» в Новое время. Это, в свою оче­редь, при­во­дило к тому, что разные авторы под­ра­зу­ме­вали под скеп­ти­че­ским под­хо­дом довольно разные вещи. Напри­мер, извест­ный мате­ма­тик и фило­соф Рене Декарт фор­му­ли­руя свои фило­соф­ские идеи, отста­и­вал идею о суще­ство­ва­нии все­со­вер­шен­ного Творца — то есть с точки зрения антич­ного опре­де­ле­ния был дог­ма­ти­ком, оста­ва­ясь при этом скеп­ти­ком в рамках эпи­сте­мо­ло­ги­че­ской мето­до­ло­гии.

Скеп­ти­цизм в совре­мен­ном мире

В Новей­шее время скеп­ти­цизм прочно вошел в фило­со­фию сци­ен­тизма в каче­стве широ­кого набора интел­лек­ту­аль­ных под­хо­дов для опре­де­ле­ния истин­но­сти и/или лож­но­сти утвер­жде­ний. Наи­бо­лее ярко совре­мен­ный скеп­ти­цизм в его эпи­сте­мо­ло­ги­че­ском раз­резе изучен и раз­ра­бо­тан в трудах таких авто­ров, как Пол Фей­е­ра­бенд, Ван Фра­асен, а также Пол Куртц и Карл Поппер.

В совре­мен­ной России скеп­ти­цизм не только в кон­тек­сте науч­ной мето­до­ло­гии, но и в кон­тек­сте попу­ля­ри­за­ции науки пред­став­лен т. н. «Обще­ством скеп­ти­ков», а также экс­перт­ным сове­том премии Гарри Гудини, в кото­рый в числе про­чего входят доктор био­ло­ги­че­ских наук Михаил Гель­фанд, пере­вод­чик Алек­сандр Сер­геев и биолог Алек­сандр Панчин.

Про­блема соот­но­ше­ния скеп­ти­цизма и Пра­во­сла­вия

Оче­видно, что на миро­воз­зрен­че­ском уровне хри­сти­ан­ство вообще и Пра­во­сла­вие, в част­но­сти несов­ме­стимо со скеп­ти­циз­мом, как с после­до­ва­тель­ной миро­возрен­че­ской уста­нов­кой. Хри­сти­ан­ство пред­ла­гает ряд пози­тив­ных утвер­жде­ний (напр., о суще­ство­ва­нии Еди­ного Лич­ност­ного Бога — Творца и про­мыс­ли­теля мира, о чело­веке как образе Бога, о Христе как о Воче­ло­ве­чив­шемся Сыне Божьем, Иску­пи­теле людей, о Церкви как о Бого­че­ло­ве­че­ском орга­низме, Теле Хри­сто­вом  и проч.) в каче­стве обя­за­тель­ной основы для миро­воз­зре­ния веру­ю­щих. Само согла­сие или несо­гла­сие с набо­ром таких утвер­жде­ний (дог­ма­ти­че­ское учение Церкви) высту­пает в каче­стве кри­те­рия при­над­леж­но­сти к хри­сти­ан­ской тра­ди­ции. В рамках же скеп­ти­цизма любые пози­тив­ные миро­воз­зрен­че­ские поло­же­ния, выдви­га­е­мые в каче­стве объ­ек­тив­ных и общезна­чи­мых, под­вер­га­ются после­до­ва­тель­ной кри­тике. Само нали­чие в Церкви дог­ма­тов озна­чает прин­ци­пи­аль­ную несов­ме­сти­мость цер­ков­ного веро­уче­ния со скеп­ти­циз­мом как после­до­ва­тель­ным миро­воз­зре­нием.  Поэтому неуди­ви­тельно, что в пра­во­слав­ной пуб­ли­ци­стике скеп­ти­цизм нередко вос­при­ни­ма­ется как сино­ним неве­рия, ниги­лизма, а также как про­яв­ле­ние над­мен­но­сти, гор­дыни и само­мне­ния. Напри­мер, иеро­мо­нах Иов (Гуме­ров) харак­те­ри­зо­вал совре­мен­ный ему скеп­ти­цизм сле­ду­ю­щим обра­зом: «Скеп­ти­цизм не имеет ника­кого отно­ше­ния ни к позна­нию, ни к логике. Это – опре­де­лен­ная нрав­ственно-пси­хо­ло­ги­че­ская болезнь. Она порож­да­ется бес­пло­дием и твор­че­ской бес­по­мощ­но­стью. В духов­ной обла­сти это про­яв­ля­ется, прежде всего, в неспо­соб­но­сти иметь веру и познать неви­ди­мый мир. В куль­туре скеп­ти­цизм, кри­ти­цизм, ниги­лизм всегда воз­ни­кали как след­ствие твор­че­ской несо­сто­я­тель­но­сти»³.

При этом часто основ­ной мише­нью хри­сти­ан­ской кри­тики скеп­ти­цизма часто изби­ра­ется свой­ствен­ный данной миро­воз­зрен­че­ской уста­новке морально-нрав­ствен­ный реля­ти­визм. В самом деле, если ника­кие пози­тив­ные миро­воз­зрен­че­ские утвер­жде­ния не могут при­ни­маться в каче­стве без­условно истин­ных, то и любые нрав­ственно-эти­че­ские уста­новки ста­но­вятся лишь отно­си­тель­ными, а потому не вполне обя­за­тель­ными.

Одно­вре­менно с кри­ти­кой скеп­ти­цизма как миро­воз­зрен­че­ской уста­новки, можно отме­тить, что в каче­стве эпи­сте­мо­ло­ги­че­ского метода (скеп­ти­цизм, как отказ при­ни­мать какое-либо поло­же­ние без дока­за­тель­ства) исполь­зу­ется в научно-бого­слов­ской работе так же, как это про­ис­хо­дит и в других обла­стях науки. Однако стоит отме­тить, что сами иссле­до­ва­тели не склонны (и вполне спра­вед­ливо) обо­зна­чать нор­маль­ный для любого иссле­до­ва­теля кри­ти­че­ских подход к мате­ри­алу в про­цессе своих иссле­до­ва­ний как скеп­ти­цизм.

---

При­ме­ча­ния:

¹ Пиррон из Элиды // Сайт “Хронос”.

² Гри­го­рий Бого­слов. Слово 21, Похваль­ное Афа­на­сию Вели­кому, архи­епи­скопу Алек­сан­дрий­скому / Тво­ре­ния иже во святых отца нашего Гри­го­рия Бого­слова, архи­епи­скопа Кон­стан­ти­но­поль­ского, Т.I — СПб.: Изд. Л. П. Сой­кина, 1912. — С. 305—327.

³ О неве­рии и скеп­ти­цизме // Азбука веры. Форум.

Приятно ли быть скептиком? Судьба скептической философии. Конспект лекции лектория Сигнум — Офтоп на vc.ru

Кто такие скептики? Из чего складываются их основные концепции о представлении о мире? Роман Светлов, лектор Сигнум, доктор философских наук, профессор, директор высшей школы философии, истории и социальных наук БФУ им. И. Канта, предлагает поговорить и рассмотреть основные концепции скептического направления в философии.

50 просмотров

В современном мире в обществе сложились определённые представления о скептиках, которые стали не просто обозначением философского направления, а целым типом характера и мышления. Причисляя определённые качества личности, неизбежны стереотипы, которые, зачастую, ошибочны. К примеру, мнение о том, что между скептиком и пессимистом один шаг. Это становится одной из проблем понимания скептицизма.

Р. Светлов говорит об универсалиях скептической философии, о том, какова на его взгляд история возникновения и развития скептической мысли от раннего (античного) скептицизма до современного, и о том, как постоянно воспроизводится система примерно одних и тех же проблем, которых объявляет скептический дискурс. Какие онтологические обязательства накладывает на нас то, как мы должны жить, если хотим, чтобы наша жизнь советовала нашей мысли?

Само определение скептицизма имеет достаточно поздний характер. Оно пережило многие изменения, имея под собой различные наименования: апоритическая философия (греч. ἀπορία – затруднение), академическая философия.

Как возник скептицизм?

Скепсис – поиск, исследование, наблюдение. Рене Декарт использовал некую методическую практику, которая является, скорее, одним из аспектов скептической деятельности (методическая скептическая практика). Потому как сомнение скептики исследуют не ради сомнения, а в верности какой-то истине. Сомнение – это то, ради чего ищется истина.

Первым скептиком принято считать Пиррона из Элиды. Но пирронизм вскоре исчезает со страниц истории на два столетия. Возвращение к идеям Пиррона произойдет лишь в эпоху правления императора Августа, а в I веке нашей эры возникнут идеи таких мыслителей как Агрипп и Энесидем. II век нашей эры подарит нам некий свод учений за авторством Секста Эмпирика. Последним же мыслителем в истории античного скептицизма станет Цицерон.

Человечество вернется к скептицизму лишь в эпоху Нового времени. Для Мишеля Монтеня скептический принцип станет главным принципом жизни. Для Монтеня уроком жизни является сама жизнь, её исследование и изучение, это и есть его скептическая практика.

Скептицизм и догматизм: двигатель мысли

Стоит отказаться от представлений о том, скептицизм это лишь некая реакция на догматизм. Скептицизм — это не паразитирование на слабостях, это естественный элемент общего организма. Следовательно, скептики были до скептиков, а скептическая идея до появления слова «скептицизм» всегда являлась естественной для человеческого мышления.

Скептицизм порождается догматизмом. Как только формируется позитивное учение о сущем, ему в противовес возникает скептическая мысль о сущем, тем самым устанавливая границы того самого учения. Споры между скептиками и догматиками порождают новые мысли и выводы приводя к прогрессу человеческую мысль.

«А не спим ли мы?»

Речь идёт о притче о бабочке однодневке. Мы имеем возможность представить, что наш опыт, который мы получили во сне, является опытом, который мы получили наяву. Мы смешиваем две реальности. В таком случае сложно провести границу между сном и явью. В этом и есть парадокс понимания реальности.

Раньше к снам относились более серьёзно, чем сейчас. Знания, полученные во снах, считались серьёзным знанием, но полученным через иную форму. Особенно важен момент пробуждения, ведь именно после него мы осознаём, что спали.

Пользование нашим знанием и разумом кажется нам неизменным. Нам кажется, что мы обладаем знанием, но стоит нас спросить, что есть то или иное абстрактное понятие, то мы сразу впадаем в ступор. Это сравнимо с пробуждением от незнания.

«Есть ли внешний мир?»

Данная проблема, скорее, несёт методический характер. Иллюзорность и существование этого мира как нечто реального. Но способность к различию внешнего мира, реального и нереального, уже создаёт нам основу для его существования. Для этого у нас есть эмпирический уровень (различие «сущих», невозможность спутать «сущие» друг с другом) и теоретический (инструмент, который позволяет нам это различие осуществить) и обобщение (исходя из общих правил, по которым мы будем этот многоразличном мире действовать).

И именно в момент обобщения зарождался основной спор академии скептицизма. Они утверждали, что, конечно, мы можем пойти исходя из принципа различения, но этот принцип не работает. Человеческие эпистатические способности слишком слабы для того, чтобы этот принцип довести до конца в каждый настоящий момент своей деятельности.

Всё будет схожим друг с другом, и мы не сможем это различить. Следовательно, по утверждению скептиков, каждая из постигнутых истин, которую рядом с ней можно сопоставить, на самом деле ложь. Только если мы научимся различать «сущие» – только в таком случае мир может стать предметом постижения.

Цицерон припоминает учения атомистов. Если мир беспределен и складывается из бесконечного числа атомов, что нам для этого мешает предположить, что есть ещё один мир, где существуют те же самые вещи, копии. Из этого следует, что мир исследуем, но с абсолютной точностью не постигаем.

Есть ли «Я» на самом деле?

Мы можем выдвинуть ряд аргументов, что внешний мир является чем-то проблематичным, но мы в нём прибываем, будто он есть на самом деле. С тем же мы можем ввести скептические рассуждения, против тождества нашего «Я». «Любое наше состояние зависит от прошлого нашего состояния и от приходящих причин, которые определяют нас к нынешнему нашему состоянию». Поэтому, скептик не будет утверждать, что мы являемся тем же самым человеком начиная с нашего рождения.

Кто есть «скептик»?

Скептик – это тот, кто не высказывается по поводу основных метафизических проблем не потому, что он ими не занимается, а потому, что обнаружил их некоторую парадоксальность. Он не говорит о том, о чём говорить не стоит. Поэтому, скептицизм – это не невозможность принятия решения. Скептик не запрещает изучение мироздания. Скептик не запрещает занятия метафизикой. Скептик препятствует результатам, которые требуют неукоснительного подчинения, так как для скептика всё в мире вероятно, имеет возможность на существование и возникновение.

Смотрите полную лекцию на сайте Открытого лектория Сигнум, а так же подписывайтесь на рассылку и становитесь волонтерами гуманитарного проекта.

Скептицизм — Философская энциклопедия Routledge

Поделиться

Загрузка контента

Нам не удалось загрузить контент

Печать

Содержание

• Резюме статьи

• 1

  Философская проблема скептицизма

• 2

  Ответы на скептицизм

• 3

  Соответствующие альтернативы фаллибилизм

• 4

  Modus ponens фаллибилизм

• 5

  Роль интуиции

• Библиография

Тематический

• От
• Коэн, Стюарт

DOI

10. 4324/9780415249126-P045-1

Версии

• содержимое заблокировано

  версия 2

• контент разблокирован

  версия 1

. DOI: 10.4324/9780415249126-P045-1.

---

Проще говоря, скептицизм — это точка зрения, согласно которой мы ничего не знаем. В более общем смысле термин «скептицизм» относится к семейству взглядов, каждое из которых отрицает, что какой-либо термин позитивной эпистемологической оценки применим к нашим убеждениям. Таким образом, скептические доктрины могут утверждать, что ни одно из наших убеждений не является достоверным, что ни одно из наших убеждений не обосновано, что ни одно из наших убеждений не является разумным, что ни одно из наших убеждений не является более разумным, чем его отрицание, и так далее. Скептические доктрины также могут различаться по типу убеждений, на которые они нацелены. Скептицизм может быть ограничен убеждениями, созданными определенным образом: например, скептицизм в отношении убеждений, основанных на памяти, на индуктивных рассуждениях или даже на каких бы то ни было рассуждениях.

А скептические взгляды могут быть ограничены убеждениями об определенных предметах: например, скептицизм относительно убеждений о внешнем мире, убеждений о других разумах, убеждений о ценности и так далее. Солипсизм — представление о том, что все, что существует, — это «я» и его состояния, — можно рассматривать как форму скептицизма, основанную на утверждении, что нет убедительных аргументов в пользу существования чего-либо помимо «я».

Философская проблема скептицизма проистекает из очень веских аргументов в пользу скептических заключений. Поскольку большинство философов не желают принимать эти выводы, возникает проблема, как реагировать на аргументы. Например, один из скептических аргументов пытается показать, что мы ничего не знаем об окружающем нас мире. Аргумент основывается на утверждении, что мы не в состоянии исключить возможность того, что наши мозги в бочке искусственно стимулируются, чтобы иметь именно тот сенсорный опыт, который у нас есть на самом деле. У нас нет оснований исключать эту возможность, поскольку, если бы она была действительной, наш опыт никоим образом не изменился бы.

Затем скептик утверждает, что если мы не можем исключить возможность того, что мы мозги в бочке, то мы ничего не можем знать об окружающем нас мире.

Ответы на этот аргумент часто относятся к одной из двух категорий. Некоторые философы утверждают, что мы можем исключить возможность того, что мы — мозги в бочке. Другие утверждают, что нам не нужно исключать эту возможность, чтобы иметь знания об окружающем нас мире.

Поделиться

Загрузка контента

Нам не удалось загрузить контент

Печать

Ссылка на эту статью:
Коэн, Стюарт. Скептицизм, 1998, doi: 10.4324/9780415249126-P045-1. Философская энциклопедия Рутледжа, Тейлор и Фрэнсис, https://www.rep.routledge.com/articles/thematic/scepticism/v-1.
Copyright © 1998-2023 Рутледж.

Связанные статьи

• скептицизм чарвака
• Индукция, эпистемологические вопросы в Каплан, Марк
• Интернализм и экстернализм в эпистемологии Вахид, Хамид
• Скептицизм
• Эпистемические принципы и скептицизм
• Скептицизм и эпистемология
• Восприятие, эпистемологические проблемы в Маклафлин, Брайан П.
• Феноменология, эпистемологические проблемы в Ховарт, Джейн
• Эпистемическая проблема, особенно связанная с сохранением памяти
• Релайабилизм Гольдман, Элвин И.
• Скептицизм, Ренессанс Попкин, Ричард Х.
• Солипсизм Крейг, Эдвард

---

Подпишитесь на рассылку новостей

• Подпишитесь на рассылку новостей
• фейсбук
• твиттер

© 2023 Informa UK Limited, компания Informa Group

Философский скептицизм | Психология Вики

Оценка | Биопсихология | Сравнительный | Познавательный | Развивающие | Язык | Индивидуальные различия | Личность | Философия | Социальные |
Методы | Статистика | Клинический | Образовательные | промышленный | Профессиональные товары | Мировая психология |

Индекс философии: Эстетика · Эпистемология · Этика · Логика · Метафизика · Сознание · Философия языка · Философия разума · Философия науки · Социальная и политическая философия · Философия · Философы · Список списков

---

Философский скептицизм (британское правописание, скептицизм ) — это философская школа мысли, которая критически исследует, верны ли знания и восприятия и можно ли когда-либо иметь истинное знание.

См. также: Научный скептицизм

Содержание

• 1 История скептицизма
  • 1.1 На древнем западе
  • 1.2 На древнем востоке
• 2 школы философского скептицизма
• 3 Эпистемология и скептицизм
• 4 Мотивы скептицизма во внешнем мире
• 5 Возражения против философского скептицизма
  • 5.1 Абсолютная уверенность
  • 5.2 Надежность процесса
• 6 См. также
• 7 Внешние ссылки

История скептицизма

На древнем Западе

Западная традиция систематического скептицизма восходит как минимум к Пиррону Элидскому. Его беспокоили споры, которые можно было найти во всех философских школах его времени, включая его собственную философию стоицизма. Согласно более позднему рассказу о его жизни, он был поражен своей неспособностью рационально определить, какая школа была правильной. Признавшись в этом самому себе, он, наконец, обрел внутренний покой, которого искал.

С точки зрения стоиков, Пиррон обрел покой, признав свое невежество и, по-видимому, отказавшись от критерия получения знания — логического разума. Невежество Пиррона не было невежеством детей или сельскохозяйственных животных: это было знающее невежество , достигнутое посредством применения и демонстрации неадекватности логических рассуждений. Школа мысли развивалась в первую очередь в противовес тому, что считалось догматизмом или, в конечном счете, необоснованным утверждением стоиков. Пирронисты проводили различие между «бытием» и «кажущимся», между тождеством и ощущением явления.

Пиррон и его школа на самом деле не были «скептиками» в более позднем смысле этого слова. У них была цель αταραξια ( ataraxia — душевный покой), и они противопоставляли одну догматическую философию другой, чтобы подорвать веру во все философское предприятие. Идея заключалась в том, чтобы вызвать у студента состояние отвращения к тому, что пирронисты считали произвольной и несущественной болтовней. Поскольку никто не может наблюдать или иным образом переживать причинно-следственную связь, внешний мир (его «внешность»), конечную цель вселенной или жизни, справедливость, божественность, душу и т. д., они заявили, что не нужно верить в такие вещи. Пирронисты указывали, что, несмотря на утверждения о необходимости таких понятий, люди, «не знающие» их, прекрасно обходятся, прежде чем узнают о них. Далее они отметили, что наука не требует веры и что вера в умопостигаемые реальности отличается от прагматической условности ради эксперимента. Для каждого интуитивного понятия (например, существования внешнего мира) пирронисты приводили противоположное мнение, чтобы его отрицать. Они добавили, что консенсус не указывает ни на истину, ни даже на вероятность. Например, если земля круглая, она останется таковой, даже если все считали ее плоской.

Целью этой критики, которая, как поняли последователи Пиррона, в конечном итоге ниспровергнет даже их собственный метод, было воспитание недоверия ко всем громким разговорам. Они ожидали, что философия рухнет сама на себя. Насколько далеко в этом направлении простирались пирроновские обязательства, является предметом споров. Пирронисты исповедовали веру в видимость, т.е. в жару и холод, горе и радость. Они признали, что невозможно отрицать, что один кажется испытывающим боль или кажется касающимся куска дерева. Их мир, таким образом, был полностью феноменологическим. Совершенный пирронист мог бы в идеале жить так же, как и догматик, но с дополнительным преимуществом, заключающимся в том, что он не беспокоится об истине и лжи, правильном и неправильном, воле Бога и так далее.

Более поздние мыслители переняли подход Пиррона и распространили его на современный скептицизм. В процессе внутри движения возник раскол, который никогда не был слишком большим и популярным среди литераторов. В г. Новой Академии г. Аркесилай (ок. 315–241 гг. до н. э.) и Карнеад (ок. 213–129 гг. до н. э.) построили теоретические взгляды на твердом отрицании возможности определенного непосредственного знания, вместо этого предложив раннее вероятностное объяснение этого. Секст Эмпирик (ок. 200 г. н.э.), главный авторитет греческого скептицизма и последователь Пиррона, работал вне Академии и рассуждал в другом направлении, включая аспекты эмпиризма в основу оценки знаний, но без упора на опыт как на абсолютный стандарт этого. Эмпиризм Секста ограничивался уже упомянутым «абсолютным минимумом» — видимостью. Эту основную мысль Пиррона он превратил в пространные рассуждения, некоторые из которых были направлены против академиков. Они утверждали, зная, что никто не знает, и Секст настаивал на том, откуда они это знают. Распространенный антискептический аргумент состоит в том, что если человек ничего не знает, он не может знать, что ничего не знает, и, следовательно, может в конце концов что-то знать. Стоит отметить, что такой аргумент имеет успех только против полного отрицания возможности познания. Принимая во внимание догматические утверждения о знании и незнании, Секст и его последователи не утверждали ни того, ни другого. Вместо этого, несмотря на явное противоречие с целью атараксии, они утверждали, что продолжают искать что-то, что можно было бы узнать. Их общий метод оставался антропологическим и релятивистским: выделять разногласия и путаницу в отношении большие вопросы , возложите бремя доказательства того, что знание существует на догматиков, и живите спокойной жизнью.

В последующие века слова Академик и Пирронист часто использовались для обозначения вообще скептика , игнорируя различие между отрицанием знания и избеганием веры.

На древнем Востоке

Буддизм предлагает источник скептицизма, малоизвестного на большей части Запада. Однако он существенно отличается от западного философского скептицизма по нескольким параметрам:

• Говорят, что Будда коснулся земли во время своего просветления, чтобы она могла засвидетельствовать его просветление. Таким образом, буддизм не утверждает, что знание недостижимо.
• Буддизм уделяет меньше внимания истине и знанию, чем западный философский скептицизм. Вместо этого он подчеркивает цель Бодхи , что, хотя часто переводится как просветление , не подразумевает истины или знания.
• По крайней мере, в своем проявлении текстов Нагарджуны, составляющих ядро ​​Мадхьямаки, антиэссенциалистский аспект буддизма делает его антифилософией. С этой позиции истина существует исключительно в тех контекстах, которые ее утверждают. Так, например, хотя совместные игры, такие как научный вклад в технологию, могут иметь отдачу, они не более и не менее эффективны.0003 по своей сути вернее , чем взгляды и идеи азанде, известных своим магическим мышлением.

Школы философского скептицизма

Философский скептицизм начинается с утверждения, что скептик в настоящее время обладает знаниями. Некоторые сторонники утверждают, что знание теоретически возможно. Можно утверждать, что Сократ придерживался этой точки зрения. Похоже, он думал, что если мы продолжим задавать вопросы, то в конце концов можем прийти к знанию; но что у нас его еще не было. Некоторые скептики пошли еще дальше и утверждали, что истинное знание невозможно, например Академическая школа в Древней Греции. Третий скептический подход состоит в том, чтобы не принимать и не отвергать возможность знания.

Скептицизм может быть как ко всему, так и к отдельным областям. «Глобальный» скептик утверждает, что он не знает абсолютно ничего, что было бы истинным или ложным. Академический глобальный скептицизм с большим трудом поддерживает это утверждение, сохраняя при этом философскую строгость, поскольку, по-видимому, он требует, чтобы они настаивали на том, что ничего нельзя познать — кроме знания о том, что ничего нельзя познать. Они еще не продемонстрировали, как они на самом деле знают, что ничего нельзя знать.

Некоторые глобальные скептики избегают этой проблемы, утверждая, что они просто «достаточно уверены» (или «верят») в истинность скептицизма, при этом никогда не утверждая, что сам скептицизм «известен» как истинный с абсолютной уверенностью. Для таких скептиков, хотя аргумент может быть выдвинут в поддержку скептицизма, этот аргумент не делает вывод или не подразумевает, что он (сам аргумент) несомненен. Самореферентная версия (считающая, что скептицизм подвержен скептицизму) согласуется с ее собственными принципами, однако признает, что скептицизм никогда не может быть «доказан».

Пирронианский глобальный скептик работает без таких ограничений, поскольку он только утверждает, что лично он ничего не знает, и не делает заявлений о возможности знания.

Местные скептики отрицают, что мы знаем или можем иметь знания в той или иной области. Они могут скептически относиться к возможности одной формы знания, не сомневаясь при этом в других формах. В зависимости от района могут возникать различные виды местного скептицизма. Человек может сомневаться в правдивости разных видов журналистики, например, в зависимости от того, каким СМИ он доверяет.

Эпистемология и скептицизм

Скептицизм связан с эпистемологией или вопросом о том, возможно ли знание. Скептики утверждают, что вера во что-то не обязательно оправдывает утверждение о знании этого. В этом скептики выступают против фундаментализма, утверждающего, что должны быть какие-то базовые убеждения, которые оправдываются без ссылки на другие. Скептический ответ на это может принимать несколько подходов. Во-первых, утверждение о том, что должны существовать «базовые убеждения», равносильно логической ошибке аргументации из-за невежества в сочетании со скользкой дорожкой. В то время как фундаменталист будет использовать трилемму Мюнхгаузена в качестве оправдания требования обоснованности основных убеждений, скептик не увидит проблем с признанием результата.

Большинство практиков редко доводит этот скептический подход до пирроновских крайностей. За прошедшие годы возникло несколько модификаций, в том числе следующие [1]:

Беллетристика не будет претендовать на знание, но будет придерживаться выводов по какому-либо критерию, такому как полезность, эстетика или другие личные критерии, не утверждая, что какой-либо вывод на самом деле «истинен».

Философский фидеизм (в противоположность религиозному фидеизму) утверждал бы истинность некоторого утверждения, но делал бы это без уверенности.

Некоторые формы прагматизма принимают полезность как временное руководство к истине, но не обязательно универсальное средство принятия решений.

Мотивы скептицизма по отношению к внешнему миру

Дэвид Хьюм предлагает один аргумент, объясняющий, почему кто-то захочет подвергнуть сомнению достоверность восприятия. Аргумент Юма в основном говорит, что мы ничего не можем знать о внешнем мире, потому что, чтобы знать это, мы должны были бы знать, что существует связь между нашими чувственными данными и внешним миром, который они должны представлять. Но единственное, с чем мы имеем контакт, — это наши чувственные данные; мы никогда не сможем узнать ничего во внешнем мире, если сначала не узнаем наши чувственные данные. Но тогда у нас нет возможности доказать связь между нашими чувственными данными и внешним миром. Таким образом, у нас нет способа доказать, что наши чувственные данные действительно представляют какой-либо внешний мир — и , что означает, что у нас нет способа доказать надежность восприятия.

В дополнение к аргументу Юма в пользу скептицизма внешнего мира есть еще один, более известный аргумент. Это знаменитое сомнение Декарта в сновидении, и оно звучит так: Декарт писал однажды вечером в своей комнате и подумал про себя (очень свободно перефразируя): Что, если я сейчас сплю в постели и мне только снится что Я проснулся и пишу? Разве это не возможно? Затем он сказал: «Конечно, я могу сказать, когда я бодрствую, а когда сплю». Я могу отличить бодрствование от сна. Во сне случаются всякие странные вещи; Я безотчетно перехожу от сцены к сцене во сне; У меня нет долгой памяти о том, что произошло за день, когда я сплю; и так далее. Тогда Декарт сказал: Разве не те же самые мысли посещали меня в некоторых из моих снов? Иногда, когда я спал, я был уверен, что не сплю! Я даже пытался проверить, что бодрствую, когда сплю, и тесты убедили меня, что я бодрствую! Но я был неправ; я было сном . Не правда ли, что то же самое происходит и со мной прямо сейчас ? Возможно ли, что во сне я могу проверить, бодрствую я или сплю, и, конечно же, во сне я прохожу проверку? Так что сейчас мне кажется действительно явным, что я не сплю, но на самом деле я сплю ?

Ну, сказал себе Декарт, я думаю, что нет никаких определенных признаков или тестов, по которым я мог бы сказать, сплю я или вижу сон. Ведь мне могли сниться те самые испытания. У меня есть опыт делать это, думая, что я прошел тест на бодрствование, когда на самом деле я только мечтал. Так там никоим образом не означает , что я не сплю. Я не могу доказать, что я не сплю. Итак, сказал себе Декарт, я на самом деле не знаю, что я сейчас не сплю и пишу вечером. Для всего, что я действительно знаю , я мог бы спать. Это грезящее сомнение Декарта.

Теперь мы можем продолжить рассмотрение этого аргумента более подробно. Во-первых, почему Декарт думает, что он не знает, что он бодрствует и пишет? Ну, может быть, он спит. Но какая разница? Разница в том, что его способность чувств — восприятие не было бы надежным если бы он спал. Другими словами, если бы он спал, то ему казалось бы, что он видит, чувствует и слышит разные вещи; но на самом деле он не был бы. В этом случае, конечно, его способность восприятия не была бы надежной. Но Декарт, по-видимому, идет дальше этого: он, кажется, говорит, что, поскольку он может видеть сон, поскольку он не может исключить гипотезу о том, что он спит прямо сейчас, это также означает, что его способность восприятия ненадежна. .

Многим позиция Декарта может показаться абсурдной. Большинство людей просто считают, что они, конечно, могут сказать, что не спят. Здесь, однако, Декарт мог бы ответить, что, возможно, вы можете, но может быть вы просто мечтаете что вы можете заметить разницу. Если вы говорите, что можете отличить бодрствование от сна, то вы предполагаете, что бодрствуете, и в этом случае вы задаете вопрос скептику.

Еще один ответ здравого смысла на аргумент Декарта состоит в том, что человек может сказать, что его чувственное восприятие надежно, и вот как: когда кто-то видит что-то, например, ту корову, жующую маргаритки, он может подойти к корове, потрогать ее. , услышать его, опереться на него и так далее. Это подтверждает, что человек действительно видит корову. Точно так же, когда кто-то слышит что-то, например марширующий оркестр снаружи, он может выйти наружу и посмотреть на марширующий оркестр, поговорить с участниками оркестра и так далее. Это подтверждает, что группу можно было услышать снаружи. На протяжении всей жизни у человека было так много подобных переживаний, что он практически уверен, что, во всяком случае, в наиболее очевидных случаях, его способность восприятия работает — в целом она надежна.

Скептик Декарта ответит на это почти так же, как и на предыдущее возражение: вы можете просто видеть во сне , что вы трогаете, слышите и опираетесь на корову. Этот марширующий оркестр может быть просто частью сна. Если уж на то пошло, вы могли бы только мечтать о том, что ваша способность восприятия в целом надежна. Если вы утверждаете, что не спите, поскольку ваша способность восприятия надежна, то вы снова задаетесь вопросом. Во-первых, вы должны установить, что вы не спите, а это невозможно. Таким образом, вы не можете знать, что ваша способность восприятия надежна.

Кроме того, более проницательный скептик может сделать еще одно замечание о том, что он видел корову и слышал марширующий оркестр. Потому что, в конце концов, разве вы не использовали чувственное восприятие, чтобы попытаться доказать, что ваша способность восприятия в целом надежна? Подумайте об этом: чтобы показать, что ваше зрение работает, вы используете свое зрение и другие чувства; чтобы показать, что у вас работает слух, вы используете слух и другие органы чувств. И не факт, что этого можно избежать. Было бы действительно странно (хотя некоторые философы действительно пытались это сделать) пытаться утверждать, что ваши чувства надежны, не используя ваши чувства. Но если вы используете свои чувства, вы снова задаетесь вопросом. Вы должны предположить или предположить, что ваши чувства в целом в порядке, прежде чем вы начнете использовать их для доказательства 9.0003 что угодно , включая то, в порядке ли ваши чувства.

Как можно доказать достоверность восприятия без использования органов чувств ? Это кажется невозможным. Но как вы можете использовать чувства, не предполагая достоверности восприятия? Если вы так делаете, то вы спорите в кругу, вы умоляете вопрос. Итак, каков итог? Что вы не можете доказать надежность восприятия. Если вы попытаетесь, вы выпросите вопрос, а выпрашивание вопросов — это логическая ошибка.

Обратите внимание, что на самом деле это третий скептический аргумент, отличный от аргументов Юма и Декарта, хотя он связан с ними обоими. Хьюм сказал, что вы не можете доказать, что ваши чувственные данные представляют внешний мир; Декарт говорил, что нельзя даже доказать, что ты не спишь; и этот третий аргумент говорит о том, что вы не можете доказать, что восприятие надежно, не предполагая, что ваши чувства надежны и тем самым не ставя под сомнение рассматриваемый вопрос.

Возражения против философского скептицизма

Абсолютная Уверенность

Прежде всего, во всех трех аргументах — Юма, Декарта и аргументе круга — утверждается, что мы не можем доказать что-то или другое. Мы не можем доказать, что чувственные данные представляют собой внешнюю реальность. Мы не можем доказать, что мы не спим. Мы не можем доказать, что восприятие или память надежны. А теперь спросите себя: если вы не можете что-то доказать, значит ли это, что вы не знаете ?0004 это? Или что вы не имеете права верить в это? Возьмем в качестве примера сновидение Декарта. Предположим, вы убеждены, что не можете доказать, что не спите, не без вопроса. И вы даже готовы признать, что просто очень незначительная возможность, о которой вы мечтаете прямо сейчас. Однако нескептик может ответить: какая разница? Так что, если я не могу доказать скептику Декарта, что я не сплю? Кого волнует, есть ли очень, очень малая вероятность того, что я сейчас сплю? Имеет ли это значение для моих заявлений о знаниях?

Итак, Декарт сам думал, что это определенно имеет значение. Декарт хотел абсолютно достоверного знания — знания вне всякого сомнения. И поэтому он подумал, что если вы можете вызвать хоть малейшее сомнение в чем-то, то вы на самом деле этого не знаете. Например, сомнение во сне вызывает очень маленькую вероятность того, что вы на самом деле не читаете эту статью прямо сейчас; вы можете мечтать; и поэтому Декарт сказал бы (в тот момент — позже он думал, что опроверг этот скептицизм), что вы не знаю вы читаете это прямо сейчас.

Итак, это заставляет нас спросить себя: Должны ли мы иметь абсолютную уверенность , отсутствие каких бы то ни было сомнений, чтобы иметь знание? Это было бы абсолютно самым сильным возможным оправданием. И тогда мы сказали бы, что знание — это не просто достаточно обоснованная истинная вера, но безусловно истинная вера.

Многие философы не считают, что такая сильная степень обоснования необходима для знания. В конце концов, утверждают они, мы можем узнать, какой будет погода, просто прочитав утренний прогноз. Иногда мы ошибаемся; но если мы правы, то у нас есть знание. Так что они не особенно беспокоятся, если не смогут доказать, что не спят. Они считают крайне маловероятным, что видят сон, и считают, что вполне обоснованно думают, что бодрствуют. И им не нужно знать с абсолютную уверенность что они бодрствуют, конечно, чтобы быть вполне обоснованными полагая, что они бодрствуют. Отметим также, что сам Декарт в конце концов отверг свои скептические сомнения.

Вот еще одна вещь, которую вы могли бы заметить относительно скептицизма: если скептик делает абсолютную уверенность требованием знания, то вы могли бы ответить, что это наблюдение должно быть применено к самому скептицизму. Является ли сам скептицизм совершенно несомненным? Разве нельзя возражать разного рода скептицизму? Так могло показаться; но тогда никто не может знать, что скептицизм правда. Тогда скептик не может знать, что скептицизм истинен. Но на самом деле это немного слабый ответ, потому что он на самом деле не опровергает скептицизма. Скептик, в конце концов, может быть совершенно счастлив признать, что никто не знает, что скептицизм верен. Скептик может успокоиться, говоря, что скептицизм очень вероятно истинен. Это не то утверждение, которое с радостью согласится большинство нескептиков.

Надежность процесса

Третье возражение, особенно относящееся к аргументу цикличности, исходит от здравого смысла шотландца Томаса Рида. Рид рассуждал следующим образом. Предположим, скептик прав, а восприятие ненадежно. Но восприятие — это просто еще один из моих когнитивных процессов; а если это ненадежно то мои другие тоже не надежны. Все мои способности вышли из одного магазина, сказал он; поэтому, если один неисправен, другие обязательно будут такими же. Но это означает, что факультет рассуждения , которыми пользуется скептик, тоже обречены быть ненадежными. Другими словами, когда мы рассуждаем, мы неизбежно совершаем ошибки, и поэтому мы никогда не можем доверять аргументам, которые приводим в обоснование какого-либо утверждения. Но тогда это применимо к аргументу скептика в пользу скептицизма! Итак, если скептик прав, мы не должны обращать внимания на скептицизм, поскольку скептик приходит к скептическому заключению путем рассуждений. А если скептик неправ, то, конечно, на скептицизм можно не обращать внимания. В любом случае нам не нужно серьезно относиться к скептицизму относительно надежности наших способностей.

Аргумент Рида представляет собой такую ​​дилемму: если P , то Q ; если нет- P , то Q ; либо P либо нет- P ; поэтому в любом случае Q . Либо скептик прав, и в этом случае мы не можем доверять нашей способности рассуждать и, следовательно, не можем доверять заключению скептика; или скептик ошибается, и в этом случае мы снова не можем доверять заключению скептика. В любом случае нам не нужно беспокоиться о скептицизме!

Но аргумент Рида предполагает, что рассуждение — это «способность» и что скептик обязательно пользуется ею. Так где же причины этих предположений? Их нельзя опровергнуть? Аргумент имеет догматические предпосылки, и они могут быть ошибочными.

подробнее Ответы на скептицизм

См. также

• Солипсизм
• Пиррон
• Пирронизм
• Секст Эмпирик
• Проблема критерия
• Пятиминутная гипотеза
• Джеймс Рэнди
• Злоупотребление скептицизмом
• Скептическая гипотеза
• Вот одна рука — ответ на скептицизм

Внешние ссылки

• Выдержки из «Очерков пирронизма» Секста Эмпирика
• Стэнфордская философская энциклопедия, статья
• Опровержение внешнемирового скептицизма. Электронная версия двух недавно опубликованных книг философа Олафа М. Мюллера (на немецком языке)
• Статья: Скептицизм и отрицание Стивена Новеллы, доктора медицины, The New England Journal of Skepticism
• Классический скептицизм Питера Субера.