Гавриил Державин, ода Фелица: анализ

История создания оды «Фелица» интересна тем, что Гавриил Державин в желании угодить императрице взял за основу своего произведения её собственную работу, незадолго до того изданную маленьким тиражом. Естественно, у ярко талантливого стихотворца эта история заиграла более сочными красками, помимо этого, внеся в историю русского стихосложения новый стиль и сделавшая поэта знаменитостью.

Анализ оды

«Фелица» снабжена подзаголовком, который уточняет цель написания этого произведения. В нём говорится об обращении к премудрой царевне татарского мурзы, который поселился в Москве, но находится по делам в Санкт-Петербурге. Также чичтателя мистифицируют тем, что ода, якобы, переведена была с арабского языка. Анализ оды «Фелица» нужно начать с имени, которое не звучит родным ни русским, ни арабам.

Дело в том, что именно так назвала свою героиню Екатерина II в своей сказке о царевиче Хлоре. Послужившая почвой итальянскому языку (тут можно вспомнить кого-нибудь вроде Кутуньо с возгласом «Феличита») латынь переводит слово «фелица» (Felitsa — felicitas) как счастье. Таким образом Державин с первой строки начал превозносить императрицу, далее не удержавшись и от сатиры в описаниях её окружения.

Художественный синтез

Анализ оды «Фелица» показывает установку на обыкновенную, принятую в те времена торжественную хвалебную оду к дате. Написанная традиционной строфикой оды — десятистишиями, и, как положено, четырёхстопным ямбом. Но до Державина никто ещё не посмел слить два противоположных по целевой направленности жанра — величественную хвалебную оду и едкую политическую сатиру.

Первой была ода «Фелица». Державин как бы «шагнул назад» в своём новаторстве, судя по точно выполненным условиям жанра, хотя бы в сравнении со «Стихами на рождение», которые даже строфикой не разделены. Однако это впечатление пропадает, как только читатель одолевает первые несколько строф. Всё-таки даже композиция оды «Фелица» представляет собой гораздо более широкого порядка художественный синтез.

Сказка «Фелицы»

Интересно рассмотреть, что за мотивы подвигли Державина на сочинение этого «фанфика», что послужило первоосновой и достойна ли была эта тема продолжения. Судя по всему, достойна, и весьма. Екатерина II написала свою сказку для внука, пока что мальенького, но в будущем великого Александра I. В сказке императрицы речь идёт о киевском царевиче Хлоре, которого посетил киргизский хан, чтобы проверить, действительно ли царевич так умён и ловок, как о нём говорят.

Мальчик согласился пройти испытание и найти редчайший цветок — розу без колючек — и отправился в путь. В дороге, ответив на приглашение мурзы Лентяга (говорящее имя), царевич пытается противостоять соблазнам той роскоши и безделья, которыми его соблазняет Лентяг. По счастью, у этого киргизского хана была очень хорошая дочь, которую звали Фелицей, и ещё более хороший внук, которого звали Рассудок. Фелица отправила сына с царевичем, который вышел с помощью Рассудка к цели своего пути.

Мост между сказкой и одой

Перед ними была крутая гора, без троп и лестниц. Видимо, царевич и сам по себе был достаточно упорен, потому что, несмотря на огромный труд и испытания, на вершину он всё-таки взобрался, где и украсил свою жизнь розой без шипов, то есть добродетелью. Анализ оды «Фелица» показывает, что, как в любой сказке, образы здесь условно-аллегорические, но у Державина в начале оды они встают очень крепко, и все одические зачины классических образцов, где непременно восхождение на Парнас и общение с музами, блекнут рядом с, казалось бы, простенькими образами детской сказочки.

Даже портрет Екатерины (Фелицы) дан абсолютно в новой манере, которая совершенно не похожа на традиционную хвалебную одопись. Обычно в одах чествуемый персонаж предстаёт в мало выразительном образе богини, шествующей по торжественным гулким рифмовкам стиха с тяжёлой ритмической одышкой. Здесь же поэт воодушевлён, и — что самое главное — оснащён поэтическим мастерством. Стихи не хромают и не надуваются излишним пафосом. План оды «Фелица» таков, что Екатерина предстаёт перед читателем как умная, но простая и деятельная киргиз-кайсатская царевна. Хорошо играет на стройность построения этого образа и контраст — образ мурзы, порочного и ленивого, чем Державин пользуется на всём протяжении оды. Отсюда и небывалое жанровое разнообразие, которым отличается ода «Фелица».

Державин и императрица

Поза певца здесь тоже меняется по отношению к предмету воспевания, если рассматривать не только всю предыдущую русскую литературу, но даже и стихи самого Державина. Иногда в оде ещё проскальзывает некая богоподобность царицы, но при всём этом и при общей почтительности, которую демонстрирует ода «Фелица», содержание показывает и определённую короткость отношения, не фамильярность, но теплоту почти родственной близости.

А вот в сатирических строках Державин иногда может быть понят двойственно. Собирательные черты образа мурзы высмеивают всех по очереди вельмож Екатерины, причём именно здесь поэт не забывает и себя. Автоирония — тем более редкостный факт в поэзии тех лет. Авторское «я» не лишено лирики, но ясно даётся понять, что «Таков, Фелица, я развратен!», «Сегодня властвую собою, а завтра прихотям я раб». Появление в оде такого авторского «я» — факт огромного художественного значения. Ломоносов тоже начинал оды с «я», но как верноподданный раб, а у Державина автор — конкретный и живой.

Повествование от автора

Естественно, композиция оды «Фелица» не выдержала бы полновесную авторскую индивидуальность. Державин чаще всего подаёт под авторским «я» условный образ певца, который обычно всегда присутствует в одах так же, как в сатирах. Но есть разница: в оде поэт играет только священный восторг, а в сатире только негодование. «Однострунные» жанры Державин объединил созданием живого человеко-поэта, с абсолютно конкретной жизнью, с многообразием чувств и переживаний, с «многострунной» музыкой стиха.

Анализ оды «Фелица» непременно отмечает не только восторг, но и гнев, хулу и хвалу в одном флаконе. По ходу успевает лукавить, иронизировать. То есть ведёт себя на протяжении всего произведения как совершенно нормальный и живой человек. И необходимо отметить, что эта индивидуальная личность обладает несомненными чертами народности. В оде! И теперь подобный случай был бы беспрецедентным, если кто-то в наше время писал бы одические стихи.

О жанрах

Ода «Фелица», содержание которой настолько богато противоречиями, словно тёплыми солнечными лучами согрета лёгкой разговорной речью из реальности быта, лёгкой, простой, иногда шутливой, что прямо противоречит законам этого жанра. Более того, здесь случился жанровый переворот, почти революция.

Надо пояснить, что русский классицизм не знал стихов как «просто стихи». Вся поэзия была строго поделена на жанры и виды, резко разграничена, и границы эти стояли незыблемо. Ода, сатира, элегия и другие виды стихотворного творчества никак не могли смешиваться друг с другом.

Здесь традиционные категории классицизма сломаны напрочь после органичного слияния оды и сатиры. Это касается не только «Фелицы», Державин делал это и раньше, и позже. Например, ода «На смерть князя Мещерского» — наполовину элегия. Жанры становятся полифоничными с лёгкой руки Державина.

Успех

Колоссальный успех достался этой оде сразу после опубликования: «У каждого умеющего читать по-русски она в руках очутилась» — по словам современника. Сначала Державин остерегался широко публиковать оду, пытался скрывать авторство (вероятно, изображённые и весьма узнаваемые вельможи были мстительными), но тут появилась княгиня Дашкова и напечатала «Фелицу» в журнале «Собеседник», где и сама Екатерина II не гнушалась сотрудничать.

Императрице ода очень понравилась, она даже плакала от восторга, велела немедленно разоблачить авторство и, когда это произошло, послала Державину золотую табакерку с дарственной надписью и пятьсот червонцев в ней. Именно после этого к поэту пришла настоящая слава.

Характеристика оды фелица. Литературный анализ оды «фелица» гавриила романовича державина

История создания. Ода «Фелица» (1782), первое стихотворение, сделавшее имя Гавриила Романовича Державина знаменитым. Оно стало ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения уточняется: «Ода к премудрой Киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная Татарским Мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка». Свое необычное название это произведение получило от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически ха-рактеризующей ее окружение.

Известно, что сначала Державин не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельных вельмож, сатирически изображенных в нем. Но в 1783 году оно получило широкое распространение и при содействии княгини Дашковой, приближенной императрицы, было напечатано в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором сотрудничала сама Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так растрогало императрицу, что Дашкова застала ее в слезах. Екатерина II пожелала узнать, кто написал стихотворение, в котором так точно ее изобразил. В благодарность автору она послала ему золотую табакерку с пятьюстами червонцами и выразительной надписью на пакете: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину».

С того дня к Державину пришла литературная слава, которой до того не знал ни один русский поэт.

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:

Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей:

Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом.

Скачу к портному по кафтан.

В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные:

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.

Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком.

Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:

Небесные прошу я силы,
Да, их простря сапфирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Художественное своеобразие. Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам, Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. Нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечия, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оде оказываются бытовые сцены, натюрморт;

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.

«Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленио («Не дорожа свои покоем, / Читаешь, пишешь под налоем…»). Вместе с тем такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки.

Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественные србытия, в «смешанной оде» «стихотворец может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает этим стихотворением путь для новой поэзии — «поэзии действительное™», которая получила блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Значение произведения. Сам Державин впоследствии отмечал, что одна из основных его заслуг в том, что он «дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». Как справедливо указывает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что открыл добродетели Екатерины, а тем, что первый заговорил «забавным русским слогом». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русского быта, что она — зародыш нашего романа. И, быть может, — развивает свою мысль Ходасевич, — доживи «старик Державин» хотя бы до первой главы «Онегина», — он услыхал бы в ней отзвуки своей оды».

В желании угодить императрице взял за основу своего произведения её собственную работу, незадолго до того изданную маленьким тиражом. Естественно, у ярко талантливого стихотворца эта история заиграла более сочными красками, помимо этого, внеся в историю русского стихосложения новый стиль и сделавшая поэта знаменитостью.

Анализ оды

«Фелица» снабжена подзаголовком, который уточняет цель написания этого произведения. В нём говорится об обращении к премудрой царевне татарского мурзы, который поселился в Москве, но находится по делам в Санкт-Петербурге. Также чичтателя мистифицируют тем, что ода, якобы, переведена была с арабского языка. Анализ оды «Фелица» нужно начать с имени, которое не звучит родным ни русским, ни арабам.

Дело в том, что именно так назвала свою героиню Екатерина II в своей сказке о царевиче Хлоре. Послужившая почвой итальянскому языку (тут можно вспомнить кого-нибудь вроде Кутуньо с возгласом «Феличита») латынь переводит слово «фелица» (Felitsa — felicitas) как счастье. Таким образом Державин с первой строки начал превозносить императрицу, далее не удержавшись и от сатиры в описаниях её окружения.

Художественный синтез

Анализ оды «Фелица» показывает установку на обыкновенную, принятую в те времена торжественную хвалебную оду к дате. Написанная традиционной строфикой оды — десятистишиями, и, как положено, Но до Державина никто ещё не посмел слить два противоположных по целевой направленности жанра — величественную хвалебную оду и едкую

Первой была ода «Фелица». Державин как бы «шагнул назад» в своём новаторстве, судя по точно выполненным условиям жанра, хотя бы в сравнении со «Стихами на рождение», которые даже строфикой не разделены. Однако это впечатление пропадает, как только читатель одолевает первые несколько строф. Всё-таки даже композиция оды «Фелица» представляет собой гораздо более широкого порядка художественный синтез.

Сказка «Фелицы»

Интересно рассмотреть, что за мотивы подвигли Державина на сочинение этого «фанфика», что послужило первоосновой и достойна ли была эта тема продолжения. Судя по всему, достойна, и весьма. Екатерина II написала свою сказку для внука, пока что мальенького, но в будущем великого Александра I. В сказке императрицы речь идёт о киевском царевиче Хлоре, которого посетил киргизский хан, чтобы проверить, действительно ли царевич так умён и ловок, как о нём говорят.

Мальчик согласился пройти испытание и найти редчайший цветок — розу без колючек — и отправился в путь. В дороге, ответив на приглашение мурзы Лентяга (говорящее имя), царевич пытается противостоять соблазнам той роскоши и безделья, которыми его соблазняет Лентяг. По счастью, у этого киргизского хана была очень хорошая дочь, которую звали Фелицей, и ещё более хороший внук, которого звали Рассудок. Фелица отправила сына с царевичем, который вышел с помощью Рассудка к цели своего пути.

Мост между сказкой и одой

Перед ними была крутая гора, без троп и лестниц. Видимо, царевич и сам по себе был достаточно упорен, потому что, несмотря на огромный труд и испытания, на вершину он всё-таки взобрался, где и украсил свою жизнь розой без шипов, то есть добродетелью. Анализ оды «Фелица» показывает, что, как в любой сказке, образы здесь условно-аллегорические, но у Державина в начале оды они встают очень крепко, и все одические зачины классических образцов, где непременно восхождение на Парнас и общение с музами, блекнут рядом с, казалось бы, простенькими образами детской сказочки.

Даже портрет Екатерины (Фелицы) дан абсолютно в новой манере, которая совершенно не похожа на традиционную хвалебную одопись. Обычно в одах чествуемый персонаж предстаёт в мало выразительном образе богини, шествующей по торжественным гулким рифмовкам стиха с тяжёлой ритмической одышкой. Здесь же поэт воодушевлён, и — что самое главное — оснащён поэтическим мастерством. Стихи не хромают и не надуваются излишним пафосом. План оды «Фелица» таков, что Екатерина предстаёт перед читателем как умная, но простая и деятельная киргиз-кайсатская царевна. Хорошо играет на стройность построения этого образа и контраст — образ мурзы, порочного и ленивого, чем Державин пользуется на всём протяжении оды. Отсюда и небывалое жанровое разнообразие, которым отличается ода «Фелица».

Державин и императрица

Поза певца здесь тоже меняется по отношению к предмету воспевания, если рассматривать не только всю предыдущую русскую литературу, но даже и стихи самого Державина. Иногда в оде ещё проскальзывает некая богоподобность царицы, но при всём этом и при общей почтительности, которую демонстрирует ода «Фелица», содержание показывает и определённую короткость отношения, не фамильярность, но теплоту почти родственной близости.

А вот в сатирических строках Державин иногда может быть понят двойственно. Собирательные черты образа мурзы высмеивают всех по очереди вельмож Екатерины, причём именно здесь поэт не забывает и себя. Автоирония — тем более редкостный факт в поэзии тех лет. Авторское «я» не лишено лирики, но ясно даётся понять, что «Таков, Фелица, я развратен!», «Сегодня властвую собою, а завтра прихотям я раб». Появление в оде такого авторского «я» — факт огромного художественного значения. Ломоносов тоже начинал оды с «я», но как верноподданный раб, а у Державина автор — конкретный и живой.

Повествование от автора

Естественно, композиция оды «Фелица» не выдержала бы полновесную авторскую индивидуальность. Державин чаще всего подаёт под авторским «я» условный образ певца, который обычно всегда присутствует в одах так же, как в сатирах. Но есть разница: в оде поэт играет только священный восторг, а в сатире только негодование. «Однострунные» жанры Державин объединил созданием живого человеко-поэта, с абсолютно конкретной жизнью, с многообразием чувств и переживаний, с «многострунной» музыкой стиха.

Анализ оды «Фелица» непременно отмечает не только восторг, но и гнев, хулу и хвалу в одном флаконе. По ходу успевает лукавить, иронизировать. То есть ведёт себя на протяжении всего произведения как совершенно нормальный и живой человек. И необходимо отметить, что эта индивидуальная личность обладает несомненными чертами народности. В оде! И теперь подобный случай был бы беспрецедентным, если кто-то в наше время писал бы одические стихи.

О жанрах

Ода «Фелица», содержание которой настолько богато противоречиями, словно тёплыми солнечными лучами согрета лёгкой разговорной речью из реальности быта, лёгкой, простой, иногда шутливой, что прямо противоречит законам этого жанра. Более того, здесь случился жанровый переворот, почти революция.

Надо пояснить, что русский классицизм не знал стихов как «просто стихи». Вся поэзия была строго поделена на жанры и виды, резко разграничена, и границы эти стояли незыблемо. Ода, сатира, элегия и другие виды стихотворного творчества никак не могли смешиваться друг с другом.

Здесь традиционные категории классицизма сломаны напрочь после органичного слияния оды и сатиры. Это касается не только «Фелицы», Державин делал это и раньше, и позже. Например, ода «На смерть — наполовину элегия. Жанры становятся полифоничными с лёгкой руки Державина.

Успех

Колоссальный успех достался этой оде сразу после опубликования: «У каждого умеющего читать по-русски она в руках очутилась» — по словам современника. Сначала Державин остерегался широко публиковать оду, пытался скрывать авторство (вероятно, изображённые и весьма узнаваемые вельможи были мстительными), но тут появилась княгиня Дашкова и напечатала «Фелицу» в журнале «Собеседник», где и сама Екатерина II не гнушалась сотрудничать.

Императрице ода очень понравилась, она даже плакала от восторга, велела немедленно разоблачить авторство и, когда это произошло, послала Державину золотую табакерку с дарственной надписью и пятьсот червонцев в ней. Именно после этого к поэту пришла настоящая слава.

В 1782 году еще не очень известный поэт Державин написал оду, посвященную «киргиз-кайсацкой царевне Фелице». Ода так и называлась «К Фелице» . Трудная жизнь многому научила поэта, он умел быть осторожным. Ода прославляла простоту и гуманность обхождения с людьми императрицы Екатерины II и мудрость ее правления. Но одновременно обычным, а то и грубоватым разговорным языком она повествовала о роскошных забавах, о праздности слуг и придворных Фелицы, о «мурзах», которые отнюдь не достойны своей правительницы. В мурзах прозрачно угадывались фавориты Екатерины, и Державин, желая, чтобы ода в руки императрицы поскорее попала, одновременно этого и опасался. Как самодержица посмотрит на его смелую выходку: насмешку над ее любимцами! Но в конце концов ода оказалась на столе Екатерины, и та пришла от нее в восторг. Дальновидная и умная, она понимала, что придворных следует время от времени ставить на место и намеки оды — прекрасный для этого повод. Сама Екатерина II была писательницей (Фелица — один из ее литературных псевдонимов), оттого сразу оценила и художественные достоинства произведения.

Мемуаристы пишут, что, призвав к себе поэта, императрица щедро его наградила: подарила золотую табакерку, наполненную золотыми червонцами.

К Державину пришла известность. Новый литературный журнал «Собеседник Любителей Российского Слова», который редактировала подруга императрицы княгиня Дашкова, а печаталась в нем сама Екатерина, открывался одой «К Фелице». О Державине заговорили, он стал знаменитостью. Только ли в удачном и смелом посвящении оды императрице было дело? Конечно же, нет! Читающую публику и собратьев по перу поразила сама форма произведения. Поэтическая речь «высокого» одического жанра звучала без экзальтации и напряженности. Живая, образная, насмешливая речь человека, хорошо понимающего, как устроена реальная жизнь. Об императрице, конечно же, говорилось похвально, но тоже не высокопарно. И, пожалуй, впервые в истории русской поэзии как о простой женщине, не небожителе:

Мурзам твоим не подражая, Почасту ходишь ты пешком, И пища самая простая Бывает за твоим столом.

Усиливая впечатление простоты и естественности, Державин отваживается на смелые сопоставления:

Подобно в карты не играешь, Как я, от утра до утра.

И, больше того, фривольничает, вводя в оду неприличные по светским нормам того времени детали и сценки. Вот как, например, проводит свой день придворный-мурза, празднолюбец и безбожник:

Иль, сидя дома, я прокажу, Играя в дураки с женой; То с ней на голубятню лажу, То в жмурки резвимся порой, То в свайку с нею веселюся, То ею в голове ищуся; То в книгах рыться я люблю, Мой ум и сердце просвещаю: Полкана и Бову читаю, Над Библией, зевая, сплю.

Произведение было наполнено веселыми, а нередко и язвительными намеками. На любящего плотно поесть и хорошо выпить Потемкина («Шампанским вафли запиваю / И все на свете забываю»). На кичащегося пышными выездами Орлова («великолепным цугом в карете англинской, златой»). На готового бросить все дела ради охоты Нарышкина («о всех делах заботу / Оставя, езжу на охоту / И забавляюсь лаем псов») и т. д. В жанре торжественной похвальной оды так еще никогда не писали. Поэт Е.И. Костров выразил общее мнение и одновременно легкую досаду по поводу удачливого соперника. В его стихотворном «Письме к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелицы, царевны Киргизкайсацкой» есть строки:

Признаться, видно, что из моды Уж вывелись парящи оды; Ты простотой умел себя средь нас вознесть.

Императрица приблизила к себе Державина. Помня о «бойцовских» свойствах его натуры и неподкупной честности, отправляла на различные ревизии, заканчивающиеся, как правило, шумным возмущением проверяемых. Поэт назначался губернатором Олонецкой, затем Тамбовской губернии. Но долго не удерживался: слишком рьяно и властно расправлялся с местными чиновниками. В Тамбове дело зашло так далеко, что наместник края Гудович подал в 1789 году жалобу императрице на «самоуправство» не считающегося ни с кем и ни с чем губернатора. Дело было передано в Сенатский суд. Державина отставили от должности и до окончания судебного разбирательства обязали жить в Москве, как сказали бы сейчас, под подпиской о невыезде.

И хотя поэта оправдали, он остался без должности и без расположения государыни. Рассчитывать можно было вновь лишь на себя самого: на предприимчивость, даровитость и удачу. И не падать духом. В составленных уже в конце жизни автобиографических «Записках», в которых поэт говорит о себе в третьем лице, он признается: «Не оставалось другого средства, как прибегнуть к своему таланту; вследствие чего написал он оду “Изображение Фелицы” и к 22-му числу сентября, то есть ко дню коронования императрицы, передал ее ко двору Императрица, прочетши оную, приказала любимцу своему (имеется в виду Зубов, фаворит Екатерины, — Л.Д.) на другой день пригласить автора к нему ужинать и всегда принимать его в свою беседу».

Читайте также другие темы главы VI.

Заголовок знаменитой оды Державина звучит так: «Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым мурзою, издавна проживающим в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка в 1782 г. ». Под Фелицей (латинское felix – счастливый) подразумевалась Екатерина II , а «мурза» фигурировал в оде то как собственное «я» автора, то как собирательное название екатерининских вельмож. Авторство Державина было замаскировано. Печатая оду (см. её полный текст и краткое содержание), редакция «Собеседника» сделала к заголовку примечание: «Хотя имя сочинителя нам и неизвестно, но известно нам то, что сия ода точно сочинена на российском языке».

Державин. Фелица. Ода

При всем «похвальном» тоне стихи Державина очень искренни. Он говорит с императрицей, перечисляет положительные стороны ее царствования. В заслугу Екатерине ставится, например, то, что она не истребляет людей, как волк уничтожает овец:

Проступки снисхождением правишь;
Как волк овец, людей не давишь…
…………………………………….
Стыдишься слыть ты тем великой,
Чтоб страшной, нелюбимой быть;
Медведице прилично дикой
Животных рвать и кровь их пить.

В оде «Фелица» Екатерина получила не меньше назиданий, чем ее вельможи. Державин отчетливо сказал ей, что царь должен соблюдать законы, единые как для него, так и для подданных, что законы эти основаны на «божеской воле», а потому и являются общеобязательными. Об этом Державин не уставал напоминать трем царям, с которыми ему пришлось иметь дело.

Весьма свободно высказывался Державин о предыдущих царствованиях, сравнивая с ними правление Фелицы:

Там свадеб шутовских не парят,
В ледовых банях их не жарят,
Не щелкают в усы вельмож;
Князья наседками не клохчут,
Любимцы въявь им не хохочут
И сажей не марают рож.

Речь шла тут, – что понимали современники, – о нравах при дворе Анны Иоанновны . Фамилии князей-шутов еще сохранялись в памяти.

Новую монархиню Державин показал непривычным образом – как частного человека:

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом;
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем…

Вслед за этим в оде был рассыпан ряд намеков на крупных вельмож. Прихоти и любимые развлечения их оказались увековеченными в стихах:

Или великолепным цугом,
В карете английской, златой,
С собакой, шутом или другом,
Или с красавицей какой
Я под качелями гуляю;
В шинки пить меду заезжаю;
Или, как то наскучит мне,
По склонности моей к премене,
Имея шапку на бекрене,
Лечу на резвом бегуне.
Или музыкой и певцами,
Органом и волынкой вдруг,
Или кулачными бойцами
И пляской веселю мой дух…

Державин в своих «Объяснениях» указал, что он наблюдал знакомых ему вельмож – Потемкина , Вяземского, Нарышкина, Орлова , видел пристрастие одного к кулачным боям и лошадям, другого – к роговой музыке, третьего – к щегольству и т. д. и изобразил их прихоти в стихах, создав обобщенный портрет царедворца, собрав типические черты воедино. Позднее, в оде «Вельможа », он особо займется этой темой и даст резкую сатирическую картину, в которой можно угадывать характеристики отдельных деятелей эпохи.

В «Фелице» сказались склонность Державина к точным описаниям быта и умение его создавать живые, многоцветные картины, недоступное еще другим современным поэтам:

Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят, –
Шампанским вафли запиваю
И все на свете забываю
Средь вин, сластей и аромат.
Или средь рощицы прекрасной,
В беседке, где фонтан шумит,
При звоне арфы сладкогласной,
Где ветерок едва дышит,
Где все мне роскошь представляет…

Державин ввёл в свою оду и другой, домашний, быт, типичный для какого-нибудь провинциального дворянина, хотя и живущего в столице:

Иль, сидя дома, я прокажу,
Играя в дураки с женой;
То с ней на голубятню лажу,
То в жмурки резвимся порой;
То в свайку с нею веселюся,
То ею в голове ищуся…

С чувством свободы и непринужденности Державин беседовал в своей оде о самых разнообразных предметах, приправляя нравоучения острым словом. Не упустил он и случая высказаться по поводу литературы. Этой теме посвящена пятнадцатая строфа оды. Державин говорит царице:

Ты здраво о заслугах мыслишь,
Достойным воздаешь ты честь,
Пророком ты того не числишь,
Кто только рифмы может плесть…

Разумеется, строки эти Державин относил в свой адрес, он считал «достойным» именно себя, потому, что умел делать что-то, кроме плетения рифм, а именно был чиновником и администратором. Ломоносов когда-то сказал о Сумарокове , что тот, «кроме бедного своего рифмачества, ничего не знает». Державин также утверждал, что человек прежде всего должен быть работником в государстве, а стихи, поэзия – это то, чем можно заниматься «в часы свободны».

Широко известно определение поэзии, включенное Державиным в оду «Фелица»:

Поэзия, тебе любезна,
Приятна, сладостна, полезна,
Как летом вкусный лимонад.

Поэт говорит о взгляде на литературу, который могла иметь Екатерина. Но и сам Державин ставил перед поэзией задачу быть приятной и полезной. В «Письме об исторических анекдотах и записках» (1780) поэт с похвалой отзывается об этом роде сочинений, говоря, что он «приятен и полезен. Приятен потому, что избранное и коротко описанное повествование не делает никакому читателю скуки, но, так сказать, мимоходом его утешает. Полезен, для того что он оживляет историю, украшает ее и содержит и делает своими заметками удобопродолжительнейшею в памяти». Формула эта восходит к Горацию , сказавшему: «Omne tulit punetum, qui miscuit utile dulci» (Все приносит то, в чём сочетается приятное с полезным).

В письме Козодавлеву Державин заметил по поводу оды «Фелица»: «Не знаю, как обществу покажется такое сочинение, какого на нашем языке еще не было». Кроме смелости разговора с императрицей и вельможами Державин имел в виду и литературные особенности оды: соединение сатиры и пафоса, высоких и низких речений, злободневные намеки, сближение стихов с жизнью.

Новаторское значение «Фелицы» отлично понял и сформулировал поэт Ермил Костров в своем «Письме к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелице», напечатанном в «Собеседнике».

Путь непротоптанный и новый ты обрел, –

говорит он, обращаясь к Державину, угадавшему, что русская поэзия нуждается в новом направлении.

Наш слух почти оглох от громких лирных тонов,
И полно, кажется, за облаки летать…
Признаться, видно, что из моды
Уж вывелись парящи оды.
Ты простотой умел себя средь нас вознесть!

Костров считает, что Державин «новый вкус стихам восставил», обходясь

Без лиры, без скрипицы,
И не седлав притом парнасска бегунца, –

то есть не нуждаясь в обязательных атрибутах одической поэзии, играя не на «лире», а на гудке – простом народном инструменте.

Успех «Фелицы» был полным и блестящим. Приветственные стихи Державину, кроме Кострова, написали О. Козодавлев, М. Сушкова, В. Жуков. Появились и критические замечания – они нашли свое место в том же журнале «Собеседник», но с возражениями Державина.

Императрица прислала Державину золотую, осыпанную бриллиантами табакерку с пятьюстами червонных – «из Оренбурга от киргизской царевны». В ответ на подарок Державин написал стихотворение «Благодарность Фелице», в котором отметил то, что могло понравиться в его оде, – «в нелицемерном угодна слоге простота». Эта простота, неожиданность сочетания сатиры и патетики, высоких одических понятий и бытовой разговорной речи были утверждены в дальнейшем творчестве поэта.

Имя задачи: Смысл названия оды «Фелица», кому посвящена.

Предмет: Литература

Класс: 9

Тема: Ода в творчестве Г.Р.Державина

Профиль: Гуманитарный

Уровень: Общеобразовательный

Текст задачи. «Кропание стихов» Г.Р. Державин начал в гимназии, чтение книг стало пробуждать в нём охоту к стихотворству. Поступив в военную службу, он переложил на рифмы ходившие между солдатами «площадные прибаски на счёт каждого гвардейского полка». По его мнению, он «старался научиться стихотворству из книги о поэзии Тредьяковского, из прочих авторов, как Ломоносова и Сумарокова». Но настоящая поэтическая работа началась в Петербурге, когда в 1777 году он был переведён на статскую службу. Пройдёт время, и Державин напишет: «…Первый я дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». О какой Фелице и в каком произведении «дерзнул» Державин «возгласить»?

Возможные информационные источники.

Книги:

А.Б.Галкин Русские писатели. М. «Белый город» 2003 г.

Лиры и трубы. Русская поэзия XVIII века. Киев «Веселка» 1984 г.

Web-сайты:

Lit.lib.ru/g/galkin_a_b/23pisat.shtml

Knigolubu.ru/Russian_classic/derjavin_gr/d_blagoy_derjavin. 5325

Literatura5.narod.ru/derjavin_feliza.html

Tezaurus.oc3.ru/library.php

Культурный образец

В мае 1783 года в Петербурге в первом номере журнала “Собеседник любителей российского слова», который издавала директор Петербургской Академии наук княгиня Е.Р.Дашкова, была опубликована ода Г.Р. Державина «Фелица» (от лат. Felicitas – счастье).

За это сочинение Екатерина II наградила Державина золотой табакеркой, внутри усыпанной бриллиантами, и пятьюстами червонцами. Ода её растрогала: несколько раз Екатерина принималась плакать над «Фелицей» и говорила своей подруге и сподвижнице Дашковой: «Как дура, плачу… Кто бы меня так хорошо знал», — имея в виду, что портрет героини произведения даже в обиходных мелочах схож с оригиналом.

Имя Фелицы для Екатерины II подсказано Державину сказкой самой императрицы, написанной для её маленького внука, будущего Александра I. По сюжету сказки Киевского царевича Хлора посещает киргизский хан, который с целью проверить молву об исключительных способностях мальчика приказывает ему отыскать редкий цветок – «розу без шипов». По пути царевича зазывает к себе мурза Лентяг, пытающийся соблазнами роскоши отклонить его от слишком трудного предприятия. Однако с помощью дочери хана Фелицы, которая даёт в путеводители Хлору своего сына Рассудок, Хлор достигает крутой каменистой горы, взобравшись с великим трудом на вершину её, он и обретает там искомую «розу без шипов», т.е. добродетель. Державин так и пишет: «Ода к премудрой Киргиз-Кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым татарским мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге…» По мнению Державина, императрица названа Киргизскою царевною, потому что она сочинила сказку о царевиче Хлоре… а Державин имел свои деревни в соседстве Киргизской Орды, которая числилась в подданстве России».

Методический комментарий

Данная задача ориентирована на самостоятельный поиск учащимися значения слова «Фелица», жанр произведения с таким названием, а также самостоятельный поиск сказки, написанной императрицей, чтобы ответить на вопрос задачи.

Фелица автор произведения и литературный жанр. Аллегорический смысл оды «фелица»

История создания. Ода «Фелица» (1782), первое стихотворение, сделавшее имя Гавриила Романовича Державина знаменитым. Оно стало ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения уточняется: «Ода к премудрой Киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная Татарским Мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка». Свое необычное название это произведение получило от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически ха-рактеризующей ее окружение. Известно, что сначала Державин не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельных вельмож, сатирически изображенных в нем. Но в 1783 году оно получило широкое распространение и при содействии княгини Дашковой, приближенной императрицы, было напечатано в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором сотрудничала сама Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так растрогало императрицу, что Дашкова застала ее в слезах. Екатерина II пожелала узнать, кто написал стихотворение, в котором так точно ее изобразил. В благодарность автору она послала ему золотую табакерку с пятьюстами червонцами и выразительной надписью на пакете: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину». С того дня к Державину пришла литературная слава, которой до того не знал ни один русский поэт. Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ: С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой: Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей: В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина. Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные: Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком. Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ: Художественное своеобразие. Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам, Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. Нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечия, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оде оказываются бытовые сцены, натюрморт «Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленио («Не дорожа свои покоем, / Читаешь, пишешь под налоем. ..»). Вместе с тем такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными. Значение произведения. Сам Державин впоследствии отмечал, что одна из основных его заслуг в том, что он «дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». Как справедливо указывает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что открыл добродетели Екатерины, а тем, что первый заговорил «забавным русским слогом». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русского быта, что она — зародыш нашего романа. И, быть может, — развивает свою мысль Ходасевич, — доживи «старик Державин» хотя бы до первой главы «Онегина», — он услыхал бы в ней отзвуки своей оды».

История создания. Ода «Фелица» (1782), первое стихотворение, сделавшее имя Гавриила Романовича Державина знаменитым. Оно стало ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения уточняется: «Ода к премудрой Киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная Татарским Мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка». Свое необычное название это произведение получило от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически ха-рактеризующей ее окружение.

Известно, что сначала Державин не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельных вельмож, сатирически изображенных в нем. Но в 1783 году оно получило широкое распространение и при содействии княгини Дашковой, приближенной императрицы, было напечатано в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором сотрудничала сама Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так растрогало императрицу, что Дашкова застала ее в слезах. Екатерина II пожелала узнать, кто написал стихотворение, в котором так точно ее изобразил. В благодарность автору она послала ему золотую табакерку с пятьюстами червонцами и выразительной надписью на пакете: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину». С того дня к Державину пришла литературная слава, которой до того не знал ни один русский поэт.

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:

Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей:

Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом.
Скачу к портному по кафтан.

В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные:

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.

Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком.

Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:

Небесные прошу я силы,
Да, их простря сапфирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Художественное своеобразие. Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам, Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. Нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечия, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оде оказываются бытовые сцены, натюрморт;

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.

«Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленио («Не дорожа свои покоем, / Читаешь, пишешь под налоем…»). Вместе с тем такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественные србытия, в «смешанной оде» «стихотворец может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает этим стихотворением путь для новой поэзии — «поэзии действительное™», которая получила блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Значение произведения. Сам Державин впоследствии отмечал, что одна из основных его заслуг в том, что он «дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». Как справедливо указывает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что открыл добродетели Екатерины, а тем, что первый заговорил «забавным русским слогом». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русского быта, что она — зародыш нашего романа. И, быть может, — развивает свою мысль Ходасевич, — доживи «старик Державин» хотя бы до первой главы «Онегина», — он услыхал бы в ней отзвуки своей оды».

В 1782 году еще не очень известный поэт Державин написал оду, посвященную «киргиз-кайсацкой царевне Фелице». Ода так и называлась «К Фелице» . Трудная жизнь многому научила поэта, он умел быть осторожным. Ода прославляла простоту и гуманность обхождения с людьми императрицы Екатерины II и мудрость ее правления. Но одновременно обычным, а то и грубоватым разговорным языком она повествовала о роскошных забавах, о праздности слуг и придворных Фелицы, о «мурзах», которые отнюдь не достойны своей правительницы. В мурзах прозрачно угадывались фавориты Екатерины, и Державин, желая, чтобы ода в руки императрицы поскорее попала, одновременно этого и опасался. Как самодержица посмотрит на его смелую выходку: насмешку над ее любимцами! Но в конце концов ода оказалась на столе Екатерины, и та пришла от нее в восторг. Дальновидная и умная, она понимала, что придворных следует время от времени ставить на место и намеки оды — прекрасный для этого повод. Сама Екатерина II была писательницей (Фелица — один из ее литературных псевдонимов), оттого сразу оценила и художественные достоинства произведения. Мемуаристы пишут, что, призвав к себе поэта, императрица щедро его наградила: подарила золотую табакерку, наполненную золотыми червонцами.

К Державину пришла известность. Новый литературный журнал «Собеседник Любителей Российского Слова», который редактировала подруга императрицы княгиня Дашкова, а печаталась в нем сама Екатерина, открывался одой «К Фелице». О Державине заговорили, он стал знаменитостью. Только ли в удачном и смелом посвящении оды императрице было дело? Конечно же, нет! Читающую публику и собратьев по перу поразила сама форма произведения. Поэтическая речь «высокого» одического жанра звучала без экзальтации и напряженности. Живая, образная, насмешливая речь человека, хорошо понимающего, как устроена реальная жизнь. Об императрице, конечно же, говорилось похвально, но тоже не высокопарно. И, пожалуй, впервые в истории русской поэзии как о простой женщине, не небожителе:

Мурзам твоим не подражая, Почасту ходишь ты пешком, И пища самая простая Бывает за твоим столом.

Усиливая впечатление простоты и естественности, Державин отваживается на смелые сопоставления:

Подобно в карты не играешь, Как я, от утра до утра.

И, больше того, фривольничает, вводя в оду неприличные по светским нормам того времени детали и сценки. Вот как, например, проводит свой день придворный-мурза, празднолюбец и безбожник:

Иль, сидя дома, я прокажу, Играя в дураки с женой; То с ней на голубятню лажу, То в жмурки резвимся порой, То в свайку с нею веселюся, То ею в голове ищуся; То в книгах рыться я люблю, Мой ум и сердце просвещаю: Полкана и Бову читаю, Над Библией, зевая, сплю.

Произведение было наполнено веселыми, а нередко и язвительными намеками. На любящего плотно поесть и хорошо выпить Потемкина («Шампанским вафли запиваю / И все на свете забываю»). На кичащегося пышными выездами Орлова («великолепным цугом в карете англинской, златой»). На готового бросить все дела ради охоты Нарышкина («о всех делах заботу / Оставя, езжу на охоту / И забавляюсь лаем псов») и т.д. В жанре торжественной похвальной оды так еще никогда не писали. Поэт Е.И. Костров выразил общее мнение и одновременно легкую досаду по поводу удачливого соперника. В его стихотворном «Письме к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелицы, царевны Киргизкайсацкой» есть строки:

Признаться, видно, что из моды Уж вывелись парящи оды; Ты простотой умел себя средь нас вознесть.

Императрица приблизила к себе Державина. Помня о «бойцовских» свойствах его натуры и неподкупной честности, отправляла на различные ревизии, заканчивающиеся, как правило, шумным возмущением проверяемых. Поэт назначался губернатором Олонецкой, затем Тамбовской губернии. Но долго не удерживался: слишком рьяно и властно расправлялся с местными чиновниками. В Тамбове дело зашло так далеко, что наместник края Гудович подал в 1789 году жалобу императрице на «самоуправство» не считающегося ни с кем и ни с чем губернатора. Дело было передано в Сенатский суд. Державина отставили от должности и до окончания судебного разбирательства обязали жить в Москве, как сказали бы сейчас, под подпиской о невыезде.

И хотя поэта оправдали, он остался без должности и без расположения государыни. Рассчитывать можно было вновь лишь на себя самого: на предприимчивость, даровитость и удачу. И не падать духом. В составленных уже в конце жизни автобиографических «Записках», в которых поэт говорит о себе в третьем лице, он признается: «Не оставалось другого средства, как прибегнуть к своему таланту; вследствие чего написал он оду “Изображение Фелицы” и к 22-му числу сентября, то есть ко дню коронования императрицы, передал ее ко двору Императрица, прочетши оную, приказала любимцу своему (имеется в виду Зубов, фаворит Екатерины, — Л.Д.) на другой день пригласить автора к нему ужинать и всегда принимать его в свою беседу».

Читайте также другие темы главы VI.

Державин Гаврила Романович (1743-1816). Русский поэт. Представитель русского классицизма. Г.Р. Державин родился близ Казани в семье мелкопоместных дворян. Род Державиных вел начало от потомков мурзы Багрима, добровольно перешедшего на сторону великого князя Василия II (1425-1462 гг.), что засвидетельствовано в документе личного архива Г. Р.Державина.

Творчество Державина глубоко противоречиво. Раскрывая возможности классицизма, он в то же время разрушал его, прокладывая путь романтической и реалистической поэзии.

Поэтическое творчество Державина обширно и в основном представлено одами, среди которых можно выделить гражданские, победно-патриотические, философские и анакреонтические.

Особое место занимают гражданские оды, адресованные лицам, наделенным большой политической властью: монархам, вельможам. К лучшим из этого цикла принадлежит ода «Фелица» посвященная Екатерине II.

В 1762 году Державин получил вызов на военную службу в Петербург, в лейб-гвардии Преображенский полк. С этого времени и начинается государственная служба Державина, которой поэт посвятил свыше 40 лет жизни. Время службы в Преображенском полку — это и начало поэтической деятельности Державина, которая без сомнения сыграла исключительную важную роль в его служебной биографии. Судьба бросала Державина на различные военные и гражданские посты: он был членом особой секретной комиссии, главная задача которой состояла в том, чтобы схватить Е. Пугачева; несколько лет находился на службе у всесильного генерал-прокурора кн. А.А.Вяземского (1777-1783 гг.). Именно в это время он пишет свою знаменитую оду «Фелица», опубликованную 20 мая 1873 г. в «Собеседнике любителей российского слова».

«Фелица» принесла Державину шумную литературную славу. Поэт был щедро награжден императрицей золотой табакеркой, осыпанной бриллиантами. Скромный чиновник департамента Сената стал известнейшим на всю Россию поэтом.

Борьба против злоупотреблений вельмож, дворянства и чиновничества за благо России была определяющей чертой деятельности Державина и как государственного деятеля, и как поэта. А силу, способную достойно руководить государством, вести Россию к славе, к процветанию, к «блаженству», Державин видел только в просвещенной монархии. Отсюда появление в его творчестве темы Екатерины II — Фелицы.

В начале 80-х гг. Державин не был еще близко знаком с императрицей. Создавая ее образ, поэт использовал рассказы о ней, о распространении которых заботилась сама Екатерина, автопортрет, нарисованный в ее литературных сочинениях, идеи, проповедовавшиеся в ее «Наказе» и указах. В то же время Державин очень хорошо знал многих видных вельмож екатерининского двора, под начальством которых ему приходилось служить. Поэтому идеализация образа Екатерины II у Державина сочетается с критическим отношением к ее вельможам,

Сам образ Фелицы, мудрой и добродетельной киргизской царевны, взят Державиным из «Сказки о царевиче Хлоре», написанной Екатериной II для внуков. «Фелица» продолжает традицию похвальных од Ломоносова и вместе с тем отличается от них новой трактовкой образа просвещенного монарха. Просветители видят теперь в монархе человека, которому общество поручило заботу о благе граждан; на него возложены многочисленные обязанности по отношению к народу. И державинская Фелица выступает как милостивая монархиня-законодательница:

Не дорожа твоим покоем,

Читаешь, пишешь пред налоем

И всем из твоего пера

Блаженство смертным проливаешь…

Известно, что источником создания образа Фелицы был документ «Наказ комиссии о составлении проекта нового Уложения» (1768), написанный самой Екатериной II. Одна из основных идей «Наказа» — необходимость смягчения существовавших законов, допускавших на допросах пытки, смертную казнь за незначительные провинности и т. п., поэтому Державин наделил свою Фелицу милосердием и снисходительностью:

Стыдишься слыть ты тем, великой,

Чтоб страшной, нелюбимой быть;

Медведице прилично дикой

Животных рвать и кровь их пить.

И славно ль быть тому тираном,

Великим в зверстве Тамерланом,

Там можно пошептать в беседах

И, казни не боясь, в обедах

За здравие царей не пить.

Там с именем Фелицы можно

В строке описку поскоблить

Или портрет неосторожно

Ее на землю уронить.

Принципиально новым было то, что с первых же строк оды русскую императрицу (а в Фелице читатели легко угадывали именно Екатерину) поэт рисует прежде всего с точки зрения ее человеческих качеств:

Мурзам твоим не подражая,

Почасту ходишь ты пешком,

И пища самая простая

Бывает за твоим столом. ..

Державин хвалит Екатерину и за то, что с первых дней своего пребывания в России она стремилась во всем следовать «обычаям» и «обрядам» приютившей ее страны. Императрица преуспела в этом и вызвала к себе и при дворе, и в гвардии симпатии.

Новаторство Державина проявилось в «Фелице» не только в трактовке образа просвещенного монарха, но и в смелом соединении хвалебного и обличительного начал, оды и сатиры. Идеальному образу Фелицы противопоставлены нерадивые вельможи (в оде они названы «мурзами»). В «Фелице» изображены самые влиятельные при дворе лица: князь Г. А. Потемкин, графы Орловы, граф П. И. Панин, князь Вяземский. Их портреты были настолько выразительно выполнены, что оригиналы угадывались без труда.

Критикуя избалованных властью вельмож, Державин подчеркивает их слабости, прихоти, мелочные интересы, недостойные высокого сановника. Так, например, Потемкин представлен как гурман и чревоугодник, любитель пиров и увеселений; Орловы «кулачными бойцами и пляской» веселят «свой дух»; Панин, «о всех делах заботу оставя», ездит на охоту, а Вяземский свой «ум и сердце» просвещает — «Полкана и Бову» читает, «над Библией, зевая, спит».

Просветители понимали жизнь общества как постоянную борьбу истины с заблуждением. В оде Державина идеалом, нормой является Фелица, отклонением от нормы — ее нерадивые «мурзы». Державин первый начал изображать мир таким, как представляется он художнику.

Несомненной поэтической смелостью было появление в оде «Фелица» образа самого поэта, показанного в бытовой обстановке, не искаженного условной позой, не стесненного классическими канонами. Державин был первым русским поэтом, сумевшим и, главное, захотевшим нарисовать в произведении свой портрет живым и правдивым:

Сидя дома, я прокажу,

Играя в дураки с женой…

Обращает на себя внимание «восточный» колорит оды: она написана от лица татарского мурзы, в ней упомянуты восточные города — Багдад, Смирна, Кашмир. Конец оды выдержан в хвалебном, высоком стиле:

Прошу великого пророка,

До праха ног твоих коснусь.

Образ Фелицы повторяется в последующих стихотворениях Державина, вызванных различными событиями в жизни поэта: «Благодарность Фелице», «Изображение Фелицы», «Видение мурзы».

Высокие поэтические достоинства оды «Фелица» принесли ей широкую по тому времени известность в кругах наиболее передовых русских людей. А. Н. Радищев, например, писал: «Преложи многие строфы из оды к Фелице, а особливо, где мурза описывает сам себя, без стихов останется почти тоже поэзия». «У каждого, умеющего читать по-русски, очутилась она в руках», — свидетельствовал О. П. Козодавлев, редактор журнала, где ода была напечатана.

Державин сравнивает правление Екатерины с жестокими нравами, царившими в России во времена бироновщины при императрице Анне Иоанновне, и воздает хвалу Фелице за ряд полезных для страны законов.

Ода «Фелица», в которой Державин соединил противоположные начала: положительное и отрицательное, патетику и сатиру, идеальное и реальное, — окончательно закрепила в поэзии Державина то, что начиналось в 1779 г., — смешение, ломку, ликвидацию строгой жанровой системы

«Фелица» Державина Г.Р.

История создания. Ода «Фелица» (1782), первое стихотворение, сделавшее имя Гавриила Романовича Державина знаменитым. Оно стало ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения уточняется: «Ода к премудрой Киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная Татарским Мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка». Свое необычное название это произведение получило от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически ха-рактеризующей ее окружение.

Известно, что сначала Державин не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельных вельмож, сатирически изображенных в нем. Но в 1783 году оно получило широкое распространение и при содействии княгини Дашковой, приближенной императрицы, было напечатано в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором сотрудничала сама Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так растрогало императрицу, что Дашкова застала ее в слезах. Екатерина II пожелала узнать, кто написал стихотворение, в котором так точно ее изобразил. В благодарность автору она послала ему золотую табакерку с пятьюстами червонцами и выразительной надписью на пакете: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину». С того дня к Державину пришла литературная слава, которой до того не знал ни один русский поэт.

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:

Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей:

Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом.
Скачу к портному по кафтан.

В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные:

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.

Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком.

Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:

Небесные прошу я силы,
Да, их простря сапфирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Художественное своеобразие. Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам, Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. Нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечия, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оде оказываются бытовые сцены, натюрморт;

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.

«Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленио («Не дорожа свои покоем, / Читаешь, пишешь под налоем…»). Вместе с тем такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественные србытия, в «смешанной оде» «стихотворец может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает этим стихотворением путь для новой поэзии — «поэзии действительное™», которая получила блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Значение произведения. Сам Державин впоследствии отмечал, что одна из основных его заслуг в том, что он «дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». Как справедливо указывает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что открыл добродетели Екатерины, а тем, что первый заговорил «забавным русским слогом». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русского быта, что она — зародыш нашего романа. И, быть может, — развивает свою мысль Ходасевич, — доживи «старик Державин» хотя бы до первой главы «Онегина», — он услыхал бы в ней отзвуки своей оды».

Идея оды фелица. Аллегорический смысл оды «фелица»

История создания. Ода «Фелица» (1782), первое стихотворение, сделавшее имя Гавриила Романовича Державина знаменитым. Оно стало ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения уточняется: «Ода к премудрой Киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная Татарским Мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка». Свое необычное название это произведение получило от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически ха-рактеризующей ее окружение.

Известно, что сначала Державин не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельных вельмож, сатирически изображенных в нем. Но в 1783 году оно получило широкое распространение и при содействии княгини Дашковой, приближенной императрицы, было напечатано в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором сотрудничала сама Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так растрогало императрицу, что Дашкова застала ее в слезах. Екатерина II пожелала узнать, кто написал стихотворение, в котором так точно ее изобразил. В благодарность автору она послала ему золотую табакерку с пятьюстами червонцами и выразительной надписью на пакете: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину». С того дня к Державину пришла литературная слава, которой до того не знал ни один русский поэт.

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:

Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей:

Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом.
Скачу к портному по кафтан.

В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные:

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.

Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком.

Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:

Небесные прошу я силы,
Да, их простря сапфирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Художественное своеобразие. Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам, Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. Нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечия, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оде оказываются бытовые сцены, натюрморт;

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.

«Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленио («Не дорожа свои покоем, / Читаешь, пишешь под налоем…»). Вместе с тем такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественные србытия, в «смешанной оде» «стихотворец может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает этим стихотворением путь для новой поэзии — «поэзии действительное™», которая получила блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Значение произведения. Сам Державин впоследствии отмечал, что одна из основных его заслуг в том, что он «дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». Как справедливо указывает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что открыл добродетели Екатерины, а тем, что первый заговорил «забавным русским слогом». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русского быта, что она — зародыш нашего романа. И, быть может, — развивает свою мысль Ходасевич, — доживи «старик Державин» хотя бы до первой главы «Онегина», — он услыхал бы в ней отзвуки своей оды».

Заголовок знаменитой оды Державина звучит так: «Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым мурзою, издавна проживающим в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка в 1782 г.». Под Фелицей (латинское felix – счастливый) подразумевалась Екатерина II , а «мурза» фигурировал в оде то как собственное «я» автора, то как собирательное название екатерининских вельмож. Авторство Державина было замаскировано. Печатая оду (см. её полный текст и краткое содержание), редакция «Собеседника» сделала к заголовку примечание: «Хотя имя сочинителя нам и неизвестно, но известно нам то, что сия ода точно сочинена на российском языке».

Державин. Фелица. Ода

При всем «похвальном» тоне стихи Державина очень искренни. Он говорит с императрицей, перечисляет положительные стороны ее царствования. В заслугу Екатерине ставится, например, то, что она не истребляет людей, как волк уничтожает овец:

Проступки снисхождением правишь;
Как волк овец, людей не давишь…
…………………………………….
Стыдишься слыть ты тем великой,
Чтоб страшной, нелюбимой быть;
Медведице прилично дикой
Животных рвать и кровь их пить.

В оде «Фелица» Екатерина получила не меньше назиданий, чем ее вельможи. Державин отчетливо сказал ей, что царь должен соблюдать законы, единые как для него, так и для подданных, что законы эти основаны на «божеской воле», а потому и являются общеобязательными. Об этом Державин не уставал напоминать трем царям, с которыми ему пришлось иметь дело.

Весьма свободно высказывался Державин о предыдущих царствованиях, сравнивая с ними правление Фелицы:

Там свадеб шутовских не парят,
В ледовых банях их не жарят,
Не щелкают в усы вельмож;
Князья наседками не клохчут,
Любимцы въявь им не хохочут
И сажей не марают рож.

Речь шла тут, – что понимали современники, – о нравах при дворе Анны Иоанновны . Фамилии князей-шутов еще сохранялись в памяти.

Новую монархиню Державин показал непривычным образом – как частного человека:

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом;
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем. ..

Вслед за этим в оде был рассыпан ряд намеков на крупных вельмож. Прихоти и любимые развлечения их оказались увековеченными в стихах:

Или великолепным цугом,
В карете английской, златой,
С собакой, шутом или другом,
Или с красавицей какой
Я под качелями гуляю;
В шинки пить меду заезжаю;
Или, как то наскучит мне,
По склонности моей к премене,
Имея шапку на бекрене,
Лечу на резвом бегуне.
Или музыкой и певцами,
Органом и волынкой вдруг,
Или кулачными бойцами
И пляской веселю мой дух…

Державин в своих «Объяснениях» указал, что он наблюдал знакомых ему вельмож – Потемкина , Вяземского, Нарышкина, Орлова , видел пристрастие одного к кулачным боям и лошадям, другого – к роговой музыке, третьего – к щегольству и т. д. и изобразил их прихоти в стихах, создав обобщенный портрет царедворца, собрав типические черты воедино. Позднее, в оде «Вельможа », он особо займется этой темой и даст резкую сатирическую картину, в которой можно угадывать характеристики отдельных деятелей эпохи.

В «Фелице» сказались склонность Державина к точным описаниям быта и умение его создавать живые, многоцветные картины, недоступное еще другим современным поэтам:

Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят, –
Шампанским вафли запиваю
И все на свете забываю
Средь вин, сластей и аромат.
Или средь рощицы прекрасной,
В беседке, где фонтан шумит,
При звоне арфы сладкогласной,
Где ветерок едва дышит,
Где все мне роскошь представляет…

Державин ввёл в свою оду и другой, домашний, быт, типичный для какого-нибудь провинциального дворянина, хотя и живущего в столице:

Иль, сидя дома, я прокажу,
Играя в дураки с женой;
То с ней на голубятню лажу,
То в жмурки резвимся порой;
То в свайку с нею веселюся,
То ею в голове ищуся…

С чувством свободы и непринужденности Державин беседовал в своей оде о самых разнообразных предметах, приправляя нравоучения острым словом. Не упустил он и случая высказаться по поводу литературы. Этой теме посвящена пятнадцатая строфа оды. Державин говорит царице:

Ты здраво о заслугах мыслишь,
Достойным воздаешь ты честь,
Пророком ты того не числишь,
Кто только рифмы может плесть…

Разумеется, строки эти Державин относил в свой адрес, он считал «достойным» именно себя, потому, что умел делать что-то, кроме плетения рифм, а именно был чиновником и администратором. Ломоносов когда-то сказал о Сумарокове , что тот, «кроме бедного своего рифмачества, ничего не знает». Державин также утверждал, что человек прежде всего должен быть работником в государстве, а стихи, поэзия – это то, чем можно заниматься «в часы свободны».

Широко известно определение поэзии, включенное Державиным в оду «Фелица»:

Поэзия, тебе любезна,
Приятна, сладостна, полезна,
Как летом вкусный лимонад.

Поэт говорит о взгляде на литературу, который могла иметь Екатерина. Но и сам Державин ставил перед поэзией задачу быть приятной и полезной. В «Письме об исторических анекдотах и записках» (1780) поэт с похвалой отзывается об этом роде сочинений, говоря, что он «приятен и полезен. Приятен потому, что избранное и коротко описанное повествование не делает никакому читателю скуки, но, так сказать, мимоходом его утешает. Полезен, для того что он оживляет историю, украшает ее и содержит и делает своими заметками удобопродолжительнейшею в памяти». Формула эта восходит к Горацию , сказавшему: «Omne tulit punetum, qui miscuit utile dulci» (Все приносит то, в чём сочетается приятное с полезным).

В письме Козодавлеву Державин заметил по поводу оды «Фелица»: «Не знаю, как обществу покажется такое сочинение, какого на нашем языке еще не было». Кроме смелости разговора с императрицей и вельможами Державин имел в виду и литературные особенности оды: соединение сатиры и пафоса, высоких и низких речений, злободневные намеки, сближение стихов с жизнью.

Новаторское значение «Фелицы» отлично понял и сформулировал поэт Ермил Костров в своем «Письме к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелице», напечатанном в «Собеседнике».

Путь непротоптанный и новый ты обрел, –

говорит он, обращаясь к Державину, угадавшему, что русская поэзия нуждается в новом направлении.

Наш слух почти оглох от громких лирных тонов,
И полно, кажется, за облаки летать…
Признаться, видно, что из моды
Уж вывелись парящи оды.
Ты простотой умел себя средь нас вознесть!

Костров считает, что Державин «новый вкус стихам восставил», обходясь

Без лиры, без скрипицы,
И не седлав притом парнасска бегунца, –

то есть не нуждаясь в обязательных атрибутах одической поэзии, играя не на «лире», а на гудке – простом народном инструменте.

Успех «Фелицы» был полным и блестящим. Приветственные стихи Державину, кроме Кострова, написали О. Козодавлев, М. Сушкова, В. Жуков. Появились и критические замечания – они нашли свое место в том же журнале «Собеседник», но с возражениями Державина.

Императрица прислала Державину золотую, осыпанную бриллиантами табакерку с пятьюстами червонных – «из Оренбурга от киргизской царевны». В ответ на подарок Державин написал стихотворение «Благодарность Фелице», в котором отметил то, что могло понравиться в его оде, – «в нелицемерном угодна слоге простота». Эта простота, неожиданность сочетания сатиры и патетики, высоких одических понятий и бытовой разговорной речи были утверждены в дальнейшем творчестве поэта.

Ода «Фелица» (1782) — первое стихотворение, сделавшее имя Гаврилы Романовича Державина знаменитым, ставшее образцом нового стиля в русской поэзии.
Свое название ода получила от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически характеризующей ее окружение.
История этого стихотворения весьма интересна и показательна. Написано оно было за год до публикации, но сам Державин не хотел его печатать и даже скрывал авторство. И вдруг в 1783 г. Петербург облетела новость: появилась анонимная ода «Фелица», где были выведены в шуточной форме пороки известных вельмож, приближенных Екатерины II, которой ода была посвящена. Петербургские жители были немало удивлены смелостью неизвестного автора. Оду старались достать, прочесть, переписать. Княгиня Дашкова, приближенная императрицы, решилась напечатать оду, причем именно в том журнале, где сотрудничала сама Екатерина II.
На следующий день Дашкова застала императрицу всю в слезах, а в руках у нее был журнал с державинской одой. Императрица поинтересовалась, кто написал стихотворение, в котором, как она сама сказала, так точно ее изобразил, что растрогал до слез. Так рассказывает эту историю Державин.
Действительно, нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечия, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оде оказываются бытовые сцены, натюрморт:
Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.
Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам. Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. «Богоподобная» Фе- лица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленно («Почасту ходишь ты пешком…»). Вместе с тем, такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры.
Но далеко не всем это стихотворение понравилось так же, как императрице. Многих современников Державина оно озадачило и встревожило. Что же было в нем такого необычного и даже опасного?
С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале преосвященного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:
Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?
С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:
Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?
Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей:
Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прелыцаяся нарядом,
Скачу к портному по кафтан.
В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина
Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные:
Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разног ласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.
Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком.
Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:
Небесные прошу я силы,
Да, их простря сафирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки.
Как в небе звезды, возблестят.
Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как «смешанную оду». Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественного события, в «смешанной оде», «стихотворец может говорить обо всем».
Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину, действительно, удавалось вносить в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными не только для людей его времени. И сейчас мы можем с интересом читать стихотворения этого замечательного поэта, отделенного от нас огромной дистанцией в два с половиной столетия.

В 1782 году еще не очень известный поэт Державин написал оду, посвященную «киргиз-кайсацкой царевне Фелице». Ода так и называлась «К Фелице». Трудная жизнь многому научила поэта, он умел быть осторожным. Ода прославляла простоту и гуманность обхождения с людьми императрицы Екатерины II и мудрость ее правления. Но одновременно обычным, а то и грубоватым разговорным языком она повествовала о роскошных забавах, о праздности слуг и придворных Фелицы, о «мурзах», которые отнюдь не достойны своей правительницы. В мурзах прозрачно угадывались фавориты Екатерины, и Державин, желая, чтобы ода в руки императрицы поскорее попала, одновременно этого и опасался. Как самодержица посмотрит на его смелую выходку: насмешку над ее любимцами! Но в конце концов ода оказалась на столе Екатерины, и та пришла от нее в восторг. Дальновидная и умная, она понимала, что придворных следует время от времени ставить на место и намеки оды — прекрасный для этого повод. Сама Екатерина II была писательницей (Фелица — один из ее литературных псевдонимов), оттого сразу оценила и художественные достоинства произведения. Мемуаристы пишут, что, призвав к себе поэта, императрица щедро его наградила: подарила золотую табакерку, наполненную золотыми червонцами.

К Державину пришла известность. Новый литературный журнал «Собеседник Любителей Российского Слова», который редактировала подруга императрицы княгиня Дашкова, а печаталась в нем сама Екатерина, открывался одой «К Фелице». О Державине заговорили, он стал знаменитостью. Только ли в удачном и смелом посвящении оды императрице было дело? Конечно же, нет! Читающую публику и собратьев по перу поразила сама форма произведения. Поэтическая речь «высокого» одического жанра звучала без экзальтации и напряженности. Живая, образная, насмешливая речь человека, хорошо понимающего, как устроена реальная жизнь. Об императрице, конечно же, говорилось похвально, но тоже не высокопарно. И, пожалуй, впервые в истории русской поэзии как о простой женщине, не небожителе:

Мурзам твоим не подражая,

Почасту ходишь ты пешком,

И пища самая простая

Бывает за твоим столом.

Усиливая впечатление простоты и естественности, Державин отваживается на смелые сопоставления:

Подобно в карты не играешь,

Как я, от утра до утра.

И, больше того, фривольничает, вводя в оду неприличные по светским нормам того времени детали и сценки. Вот как, например, проводит свой день придворный-мурза, празднолюбец и безбожник:

&nbs p; Иль, сидя дома, я прокажу,

Играя в дураки с женой;

То с ней на голубятню лажу,

То в жмурки резвимся порой,

То в свайку с нею веселюся,

То ею в голове ищуся;

То в книгах рыться я люблю,

Мой ум и сердце просвещаю:

Полкана и Бову читаю,

Над Библией, зевая, сплю.

Произведение было наполнено веселыми, а нередко и язвительными намеками. На любящего плотно поесть и хорошо выпить Потемкина («Шампанским вафли запиваю / И все на свете забываю»). На кичащегося пышными выездами Орлова («великолепным цугом в карете англинской, златой»). На готового бросить все дела ради охоты Нарышкина («о всех делах заботу / Оставя, езжу на охоту / И забавляюсь лаем псов») и т. д. В жанре торжественной похвальной оды так еще никогда не писали. Поэт Е. И. Костров выразил общее мнение и одновременно легкую досаду по поводу удачливого соперника. В его стихотворном «Письме к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелицы, царевны Киргизкайсацкой» есть строки:

Признаться, видно, что из моды

Уж вывелись парящи оды;

Ты простотой умел себя средь нас вознесть.

Императрица приблизила к себе Державина. Помня о «бойцовских» свойствах его натуры и неподкупной честности, отправляла на различные ревизии, заканчивающиеся, как правило, шумным возмущением проверяемых. Поэт назначался губернатором Олонецкой, затем Тамбовской губернии. Но долго не удерживался: слишком рьяно и властно расправлялся с местными чиновниками. В Тамбове дело зашло так далеко, что наместник края Гудович подал в 1789 году жалобу императрице на «самоуправство» не считающегося ни с кем и ни с чем губернатора. Дело было передано в Сенатский суд. Державина отставили от должности и до окончания судебного разбирательства обязали жить в Москве, как сказали бы сейчас, под подпиской о невыезде.

И хотя поэта оправдали, он остался без должности и без расположения государыни. Рассчитывать можно было вновь лишь на себя самого: на предприимчивость, даровитость и удачу. И не падать духом. В составленных уже в конце жизни автобиографических «Записках», в которых поэт говорит о себе в третьем лице, он признается: «Не оставалось другого средства, как прибегнуть к своему таланту; вследствие чего написал он оду «Изображение Фелицы» и к 22-му числу сентября, то есть ко дню коронования императрицы, передал ее ко двору Императрица, прочетши оную, приказала любимцу своему (имеется в виду Зубов, фаворит Екатерины, — Л. Д.) на другой день пригласить автора к нему ужинать и всегда принимать его в свою беседу».

9 класс

Сочинения по русской литературе

ОБРАЗ ФЕЛИЦЫ В ОДНОИМЕННОЙ ОДЕ Г. Р. ДЕРЖАВИНА

По словам В. Г. Белинского, ода «Фелица» — одно из «лучших созданий Державина, в которой виден русский ум и слышится русская речь. Несмотря на значительную величину, эта ода проникнута внутренним единством мысли, от начала до конца выдержана в тоне».

Удивительно, что при такой высокой оценке критики данной оды сам поэт не решался ее напечатать. Ода оказалась известной благодаря знакомому Державина, советнику президента Академии наук О.П. Козодавлева, который показывал ее нескольким лицам, в том числе и Е. Р. Дашковой. Произведение было напечатано в первом выпуске «Собеседника любителей российской словесности»издание было связано с усилением борьбы Екатерины II против дворянской оппозиции.

В оде под именем «киргиз-кайсацкой» царевны Фелицы Державин изобразил Екатерину II. Имя Фелица взято поэтом из «Сказки о царевиче Хлоре», написанной самой императрицей для ее внука, будущего императора Александра Павловича. Екатерина II благосклонно приняла подарок стихотворца, ведь «Фелица» с ее противопоставлением добродетельной и мудрой императрицы слабым, порочным дворянам соответствовала ее собственной программе.

Державин во многом проявил себя в данной оде как новатор. Прежде всего нарушил классицистическую нормативность, дополнив оду сатирой. Благодаря этому, о заслугах Фелицы он говорит полушутя, полусерьезно. Новаторство поэта состояло и в том, что образ его главной героини подается им многопланово: Фелица — просвещенная монархиня и в то же время — частное лицо. Автор тщательно выписывает привычки Екатерины-человека, ее образ жизни, особенности характера. Фелица не подражает своим приближенным, часто ходит пешком, употребляет самую простую пищу. В своих поступках она не горда, в шутках и делах любезна, в дружбе приятна и тверда, равнодушна к славе. Выражение «равнодушие к власти» в данном контексте можно воспринимать в прямом смысле слова: Екатерина отказалась от титулов «Великая», «Премудрая», «Мать отечества», поднесенных ей в 1767 году Сенатом и комиссией по выработке нового уложения. Императрица, в изображении Державина, занимается законодательной деятельностью, не любит маскарады, но

…кротости ходя стезею,

Благотворящею душою,

Полезных дней проводишь ток.

Далее поэт перечисляет положительные стороны царствования Екатерины, подчеркивает ее справедливость в решении конфликтных ситуаций: лишь ей подвластно творение из тьмы света, лишь она одна способна, «деля Хаос на сферы стройно, союзом целость их крепить», созидать из разногласия согласие, а из страстей свирепых — счастье. В заслугу Екатерине ставится и то, что она никого не обижает и не оскорбляет, на дурачества смотрит сквозь пальцы, но зло строго наказывает. Императрица не способна истреблять людей, как волк уничтожает овец:

Проступки снисхожденьем правишь,

Как волк овец, людей не давишь,

Ты знаешь прямо цену их.

Комплиментарная манера изложения не мешает поэту показать конкретные дела правительницы, ее покровительство торговле и промышленности. Она, по словам стихотворца, тот бог, который «брани усмирил», «сира и убога покрыл, одел и накормил», «равно всех смертных просвещает, больных покоит, исцеляет, добро лишь для добра творит», «даровал свободу в чужие области скакать, позволил своему народу сребра и золота искать», «велит любить торги, науки и счастье дома находить».

Наряду с комплиментами, в оде «Фелица» Екатерина получила не меньше назиданий, чем ее вельможи. По отношению к благородной покровительнице наук и просвещения Державин пропагандирует свой основной жизненный принцип, не раз акцентируя внимание на том, что царь должен соблюдать законы, единые как для него, так и для подданных. Эти законы, по словам Державина, основаны на «божеской воле», а потому являются общеобязательными.

Затронул поэт и литературную деятельность Екатерины: Фелица «просвещает людей» и пишет «в сказках поученьи». Державин вспоминает сказку, написанную для внука, обращая внимание на ее поучительный характер:

Ты пишешь в сказках поученьи

И Хлору в азбуке твердишь:

«Не делай ничего худого,

И самого сатира злого

Лжецом презренным сотворишь».

Неоднозначное трактование вызывает известное определение поэзии, включенное в оду: Фелица смотрит на поэзию, как на «летом вкусный лимонад». Вполне возможно, что и Екатерина имела подобный взгляд на литературу, однако и сам Державин ставил перед поэзией задачу быть приятной, сладостной и полезной. При этом он считал, что превыше всего деятельность на государственном поприще, а стихи, поэзия — это то, чем можно заниматься «в часы свободны».

Успех «Фелицы» был полным и блестящим. Императрица прислала Державину золотую, осыпанную бриллиантами табакерку с пятьюстами червонных — «из Оренбурга от киргизской царевны». Смелость поэта выразилась в том, что он нарушил давнюю традицию и к царствующей государыне — лицу, о котором было принято говорить с подобострастием, — обратился не только как к монархине, но и как к частному лицу. Надеясь, что его услышат, Державин решился заговорить с самой императрицей и высказать ей свою точку зрения. Судя по отклику, императрица услышала в оде только комплименты в свой адрес.



Кому посвящается ода державина фелица. Мост между сказкой и одой

Одним из основных стихотворений Г. Р. Державина является его ода «Фелица». Она написана в виде обращения «некоторого мурзы» к киргиз-кайсацкой царевне Фелице. Ода впервые заставила современников заговорить о Державине как о значительном поэте. Впервые произведение увидело свет в 1789 году. В этом стихотворении читатель имеет возможность наблюдать и восхваление, и порицание одновременно.

Главная героиня

В анализе оды «Фелица» непременно нужно указать, что посвящена она была императрице Екатерине II. Произведение написано четырехстопным ямбом. Образ правительницы в произведении достаточно условен и традиционен, по своему духу напоминает портрет в стиле классицизма. Но примечательным является то, что Державин хочет видеть в императрице не просто правительницу, но и живого человека:

«…И пища самая простая

Бывает за твоим столом…».

Новизна произведения

В своем произведении Державин изображает добродетельную Фелицу в противопоставлении ленивым и изнеженным вельможам. Также в анализе оды «Фелица» стоит отметить, что само стихотворение пропитано новизной. Ведь образ главного действующего лица является несколько иным по сравнению, к примеру, с произведениями Ломоносова. У Михаила Васильевича образ Елизаветы является несколько обобщенным. Державин же указывает в своей оде на конкретные дела правительницы. Он также говорит и о ее покровительстве торговле, промышленности: «Велит любить торги, науки».

До того, как была написана ода Державина, обычно образ императрицы выстраивался в поэзии по своим строгим законам. Например, Ломоносов изображал правительницу как земное божество, которое ступило с далеких небес на землю, кладезь бесконечной мудрости и безграничной милости. Но Державин осмеливается отойти от данной традиции. Он показывает многогранный и полнокровный образ правительницы — государственного деятеля и выдающуюся личность.

Развлечения вельмож, порицаемые Державиным

Проводя анализ оды «Фелица» стоит отметить, что Державин осуждает леность и другие пороки придворных вельмож в сатирическом стиле. Он говорит и об охоте, и о картежной игре, и о поездках за новомодными одеждами к портным. Гаврила Романович позволяет себе в своем произведении нарушить чистоту жанра. Ведь в оде не только восхваляется императрица, но и порицаются пороки ее беспечных подчиненных.

Личностное начало в оде

А также в анализе оды «Фелица» учащийся может отметить и тот факт, что Державин внес в произведение и личностное начало. Ведь в оде присутствует и образ мурзы, который то откровенен, то лукав. В образе вельмож современники могли без труда отыскать тех приближенных Екатерины, о которых шла речь. Также Державин многозначительно подчеркивает: «Таков я, Фелица, развратен! Но на меня весь свет похож». Автоирония достаточно редко встречается в одах. И описание художественного «Я» Державина является очень показательным.

Кому противопоставляется Фелица?

Немало новых фактов учащийся может открыть для себя в процессе анализа оды «Фелица». Стихотворение во многом опередило свое время. Также описание ленивого вельможи предвосхитило и изображение одного из главных персонажей в творчестве Пушкина — Евгения Онегина. Например, читатель может видеть, что после позднего пробуждения придворный лениво предается курению трубки и мечтам о славе. День его состоит только лишь из пиров и любовных утех, охоты и скачек. Вельможа проводит вечер, гуляя на лодках по Неве, а в теплом доме его, как всегда, ожидают семейные радости и мирное чтение.

Помимо ленивого мурзы, Екатерина также противопоставляется и своему покойному супругу — Петру III, что также можно указать в анализе оды «Фелица». Кратко данный момент можно осветить так: в отличие от мужа, она в первую очередь думала о благе страны. Несмотря на то что императрица была немкой, она пишет все свои указы и произведения на русском языке. Также Екатерина демонстративно ходила в русском сарафане. Своим отношением она разительно отличалась от супруга, который испытывал ко всему отечественному лишь презрение.

Характер императрицы

В своем произведении Державин не дает портретных описаний императрицы. Однако данный недостаток компенсируется тем впечатлением, которое правительница производит на свое окружение. Поэт стремится подчеркнуть ее самые важные качества. Если необходимо сделать анализ оды «Фелица» кратко, то можно эти черты описать так: она неприхотлива, проста, демократична, а также приветлива.

Образы в оде

Нужно отметить, что через все стихотворение также проходит образ царевича Хлора. Этот персонаж взят из «Сказки о царевиче Хлоре», которая была написана самой императрицей. Ода начинается с пересказа этой сказки, присутствуют такие образы, как Фелица, Лентяй, Мурза, Хлор, Роза без шипов. А завершается произведение, как и положено, хвалой благородной и милостивой правительнице. Подобно тому, как это бывает в мифических произведениях, образы в оде являются условными, аллегорическим. Но у Гаврилы Романовича они даны в совершенно новой манере. Поэт рисует императрицу не просто богиней, но и той, кому не чужды людские жизни.

Анализ оды «Фелица» по плану

План учащийся может использовать приблизительно такой:

• Автор и название оды.
• История создания, кому посвящено произведение.
• Композиция оды.
• Лексика.
• Особенности главной героини.
• Мое отношение к оде.

Кого высмеивал автор оды?

Те, кому нужно сделать подробный анализ оды «Фелица», могут описать тех вельмож, которых высмеивал в своем произведении Державин. Например, это Григорий Потемкин, который несмотря на свое великодушие отличался капризностью, прихотливостью. Также в оде высмеиваются и фавориты правительницы Алексей и Григорий Орловы, гуляки и любители конных скачек.

Граф Орлов был победителем кулачных боев, дамским угодником, азартным охотником, а также убийцей Петра III и фаворитом его жены. Таким он остался в памяти современников, и так был описан в произведении Державина:

«…Или, о всех делах заботу

Оставя, езжу на охоту

И забавляюсь лаем псов…».

Можно упомянуть и про Семена Нарышкина, который был егермейстером при дворе Екатерины и отличался своей непомерной любовью к музыке. А также Гаврила Романович ставит в этот ряд и себя самого. Он не отрицал своей причастности к этому кругу, наоборот, подчеркивал, что также принадлежит к кругу избранных.

Образ природы

Также Державин воспевает и прекрасные природные пейзажи, с которыми гармонирует образ просвещенной монархини. Описываемые им ландшафты во многом похожи на сцены с гобеленов, украшающих гостиные петербургской знати. Державин, который также увлекался рисованием, неспроста называл поэзию «говорящей живописью». В своей оде Державин говорит о «высокой горе» и о «розе без шипов». Эти образы помогают сделать образ Фелицы еще более величественным.

Гражданские оды Державина адресованы лицам, наделенным большой политической властью: монархам, вельможам. Их пафос не только хвалебный, но и обличительный, вследствие чего некоторые из них Белинский называет сатирическими. К лучшим из этого цикла принадлежит «Фелица», посвященная Екатерине II. Сам образ Фелицы, мудрой и добродетельной киргизской царевны, взят Державиным из «Сказки о царевиче Хлоре», написанной Екатериной II. Ода была напечатана в 1783 г. в журнале «Собеседник любителей российского слова» и имела шумный успех. Известный до этого лишь узкому кругу друзей, Державин сделался самым популярным поэтом в России. «Фелица» продолжает традицию похвальных од Ломоносова и вместе с тем резко отличается от них новой трактовкой образа просвещенного монарха. Ода «Фелица» написана в конце XVIII в. Она отражает новый этап просветительства в России. Просветители видят теперь в монархе человека, которому общество поручило заботу о благе граждан. Поэтому право быть монархом налагает на правителя многочисленные обязанности по отношению к народу. На первом месте среда них стоит законодательство, от которого, по мнению просветителей, прежде всего, зависит судьба подданных. И державинская Фелица, выступает как милостивая монархиня-законодательница. Возникает вопрос, какими фактами располагал Державин, на что он опирался при создании образа своей Фелицы — Екатерины, которую лично в эти годы еще не знал. Основным источником этого образа был обширный документ, написанный самой Екатериной II, — «Наказ комиссии о составлении проекта нового Уложения». Новаторство Державина проявилось в «Фелице» не только в трактовке образа просвещенного монарха, но и в смелом соединении хвалебного и обличительного начал, оды и сатиры. Таких произведений предшествующая литература не знала, поскольку правила классицизма четко разграничивали эти явления. Идеальному образу Фелицы противопоставлены нерадивые вельможи (в оде они названы «мурзами»). В «Фелице» изображены самые влиятельные при дворе лица: князь Г. А. Потемкин, графы Орловы, граф П. И. Панин, князь А. А. Вяземский. Позже в «Объяснениях» к «Фелице» Державин назовет каждого из вельмож поименно, но для современников в этих комментариях не было необходимости. Портреты выполнены настолько выразительно, что оригиналы угадывались без труда. Екатерина разослала отдельные экземпляры оды каждому из названных выше вельмож, подчеркнув те строки, которые относились к адресату.

Богоподобная царевна

Киргиз-Кайсацкия орды!

Которой мудрость несравненна

Открыла верные следы

Царевичу младому Хлору

Взойти на ту высоку гору,

Где роза без шипов растет,

Где добродетель обитает, —

Она мой дух и ум пленяет,

Подай найти ее совет.

Подай, Фелица! наставленье:

Как пышно и правдиво жить,

Как укрощать страстей волненье

И счастливым на свете быть?

Меня твой сын препровождает;

Но им последовать я слаб.

Мятясь житейской суетою,

Сегодня властвую собою,

А завтра прихотям я раб.

Мурзам твоим не подражая,

Почасту ходишь ты пешком,

И пища самая простая

Бывает за твоим столом;

Не дорожа твоим покоем,

Читаешь, пишешь пред налоем

И всем из твоего пера

Блаженство смертным проливаешь;

Подобно в карты не играешь,

Как я, от утра до утра.

Не слишком любишь маскарады,

А в клоб не ступишь и ногой;

Храня обычаи, обряды,

Не донкишотствуешь собой;

Коня парнасска не седлаешь,

К духам- в собранье не въезжаешь,

Не ходишь с трона на Восток;

Но кротости ходя стезею,

Благотворящею душою,

Полезных дней проводишь ток.

А я, проспавши до полудни,

Курю табак и кофе пью;

Преобращая в праздник будни,

Кружу в химерах мысль мою:

То плен от персов похищаю,

То стрелы к туркам обращаю;

То, возмечтав, что я султан,

Вселенну устрашаю взглядом;

То вдруг, прельщаяся нарядом,

Скачу к портному по кафтан.

Или в пиру я пребогатом,

Где праздник для меня дают,

Где блещет стол сребром и златом,

Где тысячи различных блюд;

Там славный окорок вестфальской,

Там звенья рыбы астраханской,

Там плов и пироги стоят,

Шампанским вафли запиваю;

И всё на свете забываю

Средь вин, сластей и аромат.

Или средь рощицы прекрасной

В беседке, где фонтан шумит,

При звоне арфы сладкогласной,

Где ветерок едва дышит,

Где всё мне роскошь представляет,

К утехам мысли уловляет,

Томит и оживляет кровь;

На бархатном диване лежа,

Младой девицы чувства нежа,

Вливаю в сердце ей любовь.

Или великолепным цугом

В карете английской, златой,

С собакой, шутом или другом,

Или с красавицей какой

Я под качелями гуляю;

В шинки пить меду заезжаю;

Или, как то наскучит мне,

По склонности моей к премене,

Имея шапку набекрене,

Лечу на резвом бегуне.

Или музыкой и певцами,

Органом и волынкой вдруг,

Или кулачными бойцами

И пляской веселю мой дух;

Или, о всех делах заботу

Оставя, езжу на охоту

И забавляюсь лаем псов;

Или над невскими брегами

Я тешусь по ночам рогами

И греблей удалых гребцов.

Иль, сидя дома, я прокажу,

Играя в дураки с женой;

То с ней на голубятню лажу,

То в жмурки резвимся порой;

То в свайку с нею веселюся,

То ею в голове ищуся;

То в книгах рыться я люблю,

Мой ум и сердце просвещаю,

Полкана и Бову читаю;

За библией, зевая, сплю.

Таков, Фелица, я развратен!

Но на меня весь свет похож.

Кто сколько мудростью ни знатен,

Но всякий человек есть ложь.

Не ходим света мы путями,

Бежим разврата за мечтами.

Между лентяем и брюзгой,

Между тщеславья и пороком

Нашел кто разве ненароком

Путь добродетели прямой.

Нашел, — но льзя ль не заблуждаться

Нам, слабым смертным, в сем пути,

Где сам рассудок спотыкаться

И должен вслед страстям идти;

Где нам ученые невежды,

Как мгла у путников, тмят вежды?

Везде соблазн и лесть живет,

Пашей всех роскошь угнетает. —

Где ж добродетель обитает?

Где роза без шипов растет?

Тебе единой лишь пристойно,

Царевна! свет из тьмы творить;

Деля Хаос на сферы стройно,

Союзом целость их крепить;

Из разногласия согласье

И из страстей свирепых счастье

Ты можешь только созидать.

Так кормщик, через понт плывущий,

Ловя под парус ветр ревущий,

Умеет судном управлять.

Едина ты лишь не обидишь,

Не оскорбляешь никого,

Дурачествы сквозь пальцы видишь,

Лишь зла не терпишь одного;

Проступки снисхожденьем правишь,

Как волк овец, людей не давишь,

Ты знаешь прямо цену их.

Царей они подвластны воле, —

Но богу правосудну боле,

Живущему в законах их.

Ты здраво о заслугах мыслишь,

Достойным воздаешь ты честь,

Пророком ты того не числишь,

Кто только рифмы может плесть,

А что сия ума забава

Калифов добрых честь и слава.

Снисходишь ты на лирный лад;

Поэзия тебе любезна,

Приятна, сладостна, полезна,

Как летом вкусный лимонад.

Слух идет о твоих поступках,

Что ты нимало не горда;

Любезна и в делах и в шутках,

Приятна в дружбе и тверда;

Что ты в напастях равнодушна,

А в славе так великодушна,

Что отреклась и мудрой слыть.

Еще же говорят неложно,

Что будто завсегда возможно

Тебе и правду говорить.

Неслыханное также дело,

Достойное тебя! одной,

Что будто ты народу смело

О всем, и въявь и под рукой,

И знать и мыслить позволяешь,

И о себе не запрещаешь

И быль и небыль говорить;

Что будто самым крокодилам,

Твоих всех милостей зоилам

Всегда склоняешься простить.

Стремятся слез приятных реки

Из глубины души моей.

О! коль счастливы человеки

Там должны быть судьбой своей,

Где ангел кроткий, ангел мирный,

Сокрытый в светлости порфирной,

С небес ниспослан скиптр носить!

Там можно пошептать в беседах

И, казни не боясь, в обедах

За здравие царей не пить.

Там с именем Фелицы можно

В строке описку поскоблить,

Или портрет неосторожно

Ее на землю уронить,

Там свадеб шутовских не парят,

В ледовых банях их не жарят,

Не щелкают в усы вельмож;

Князья наседками не клохчут,

Любимцы въявь им не хохочут

И сажей не марают рож.

Ты ведаешь, Фелица! Правы

И человеков и царей;

Когда ты просвещаешь нравы,

Ты не дурачишь так людей;

В твои от дел отдохновеньи

Ты пишешь в сказках поученьи,

И Хлору в азбуке твердишь:

«Не делай ничего худого,

И самого сатира злого

Лжецом презренным сотворишь».

Стыдишься слыть ты тем великой,

Чтоб страшной, нелюбимой быть;

Медведице прилично дикой

Животных рвать и кровь их пить.

Без крайнего в горячке бедства

Тому ланцетов нужны ль средства,

Без них кто обойтися мог?

И славно ль быть тому тираном,

Великим в зверстве Тамерланом,

Кто благостью велик, как бог?

Фелицы слава, слава бога,

Который брани усмирил;

Который сира и убога

Покрыл, одел и накормил;

Который оком лучезарным

Шутам, трусам, неблагодарным

И праведным свой свет дарит;

Равно всех смертных просвещает,

Больных покоит, исцеляет,

Добро лишь для добра творит.

Который даровал свободу

В чужие области скакать,

Позволил своему народу

Сребра и золота искать;

Который воду разрешает,

И лес рубить не запрещает;

Велит и ткать, и прясть, и шить;

Развязывая ум и руки,

Велит любить торги, науки

И счастье дома находить;

Которого закон, десница

Дают и милости и суд. —

Вещай, премудрая Фелица!

Где отличен от честных плут?

Где старость по миру не бродит?

Заслуга хлеб себе находит?

Где месть не гонит никого?

Где совесть с правдой обитают?

Где добродетели сияют?

У трона разве твоего!

Но где твой трон сияет в мире?

Где, ветвь небесная, цветешь?

В Багдаде, Смирне, Кашемире?

Послушай, где ты ни живешь, —

Хвалы мои тебе приметя,

Не мни, чтоб шапки иль бешметя

За них я от тебя желал.

Почувствовать добра приятство

Такое есть души богатство,

Какого Крез не собирал.

Прошу великого пророка,

Да праха ног твоих коснусь,

Да слов твоих сладчайша тока

И лицезренья наслаждусь!

Небесные прошу я силы,

Да, их простря сафирны крылы,

Невидимо тебя хранят

От всех болезней, зол и скуки;

Да дел твоих в потомстве звуки,

Как в небе звезды, возблестят.

«Фелица» Державина Г.Р.

История создания. Ода «Фелица» (1782), первое стихотворение, сделавшее имя Гавриила Романовича Державина знаменитым. Оно стало ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения уточняется: «Ода к премудрой Киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная Татарским Мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка». Свое необычное название это произведение получило от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически ха-рактеризующей ее окружение.

Известно, что сначала Державин не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельных вельмож, сатирически изображенных в нем. Но в 1783 году оно получило широкое распространение и при содействии княгини Дашковой, приближенной императрицы, было напечатано в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором сотрудничала сама Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так растрогало императрицу, что Дашкова застала ее в слезах. Екатерина II пожелала узнать, кто написал стихотворение, в котором так точно ее изобразил. В благодарность автору она послала ему золотую табакерку с пятьюстами червонцами и выразительной надписью на пакете: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину». С того дня к Державину пришла литературная слава, которой до того не знал ни один русский поэт.

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:

Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей:

Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом.
Скачу к портному по кафтан.

В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные:

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.

Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком.

Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:

Небесные прошу я силы,
Да, их простря сапфирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Художественное своеобразие. Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам, Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. Нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечия, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оде оказываются бытовые сцены, натюрморт;

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.

«Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленио («Не дорожа свои покоем, / Читаешь, пишешь под налоем…»). Вместе с тем такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественные србытия, в «смешанной оде» «стихотворец может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает этим стихотворением путь для новой поэзии — «поэзии действительное™», которая получила блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Значение произведения. Сам Державин впоследствии отмечал, что одна из основных его заслуг в том, что он «дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». Как справедливо указывает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что открыл добродетели Екатерины, а тем, что первый заговорил «забавным русским слогом». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русского быта, что она — зародыш нашего романа. И, быть может, — развивает свою мысль Ходасевич, — доживи «старик Державин» хотя бы до первой главы «Онегина», — он услыхал бы в ней отзвуки своей оды».

«Фелица» (первоначальное полное название ее: «Ода к премудрой Киргиз-Кайсацкой царевне Фелице, написанная некоторым мурзою, издавна проживающим в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка 1782 года») написана с установкой на обычную хвалебную оду. По своей внешней форме она представляет собой словно бы даже шаг назад от «Стихов на рождение…»; она написана традиционными для торжественной оды десятистишными ямбическими строфами («Стихи на рождение…» на строфы совсем не расчленены). Однако на самом деле «Фелица» являет собой художественный синтез еще более широкого порядка.
Название Екатерины Фелицей (от латинского felicitas – счастье) подсказано одним из ее собственных литературных произведений – сказкой, написанной для ее маленького внука, будущего Александра I, и незадолго до того опубликованной в весьма ограниченном количестве экземпляров. Киевского царевича Хлора посещает киргизский хан, который с целью проверить молву об исключительных способностях мальчика приказывает ему отыскать редкий цветок – «розу без шипов». По пути царевича зазывает к себе мурза Лентяг, пытающийся соблазнами роскоши отклонить его от слишком трудного предприятия. Однако с помощью дочери хана Фелицы, которая дает в путеводители Хлору своего сына Рассудок, Хлор достигает крутой каменистой горы; взобравшись с великим трудом на вершину ее, он и обретает там искомую «розу без шипов», т. е. добродетель. Использованием этой немудреной аллегории Державин и начинает свою оду:

Богоподобная царевна
Киргиз-Кайсацкия орды,
Которой мудрость несравненна
Открыла верные следы
Царевичу младому Хлору
Взойти на ту высоку гору,
Где роза без шипов растет.
Где добродетель обитает!
Она мой дух и ум пленяет;
Подай найти ее совет.

Так условно-аллегорическими образами детской сказочки травестийно подменяются традиционные образы канонического зачина оды — восхождение на Парнас, обращение к музам. Самый портрет Фелицы – Екатерины – дан в совершенно новой манере, резко отличающейся от традиционно-хвалебной одописи. Взамен торжественно-тяжелого, давно заштампованного и потому мало выразительного образа «земной богини», поэт с огромным воодушевлением и небывалым дотоле поэтическим мастерством изобразил Екатерину в лице деятельной, умной и простой «Киргиз-Кайсацкой царевны»:

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом;
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем
И всем из твоего пера
Блаженство смертным проливаешь,
Подобно в карты не играешь,
Как я, от утра до утра.

Подобное противопоставление «добродетельному» образу Фелицы контрастного образа порочного «мурзы» проводится потом через все стихотворение. Это обусловливает исключительное, небывалое у нас дотоле жанровое своеобразие «Фелицы». Хвалебная ода в честь императрицы оказывается в то же время политической сатирой – памфлетом против ряда лиц ее ближайшего окружения. Еще резче, чем в «Стихах на рождение в севере порфирородного отрока», меняется здесь и поза певца в отношении предмета его воспевания. Ломоносов подписывал свои оды императрицам – «всеподданнейший раб». Отношение Державина к Екатерине-Фелице, традиционно наделяемой им порой «богоподобными» атрибутами, при всей почтительности, не лишено в то же время, как видим, некоторой шутливой короткости, почти фамильярности.
Противопоставляемый Фелице образ на протяжении оды характерно двоится. В сатирических местах – это некий собирательный образ, включающий в себя порочные черты всех высмеиваемых здесь поэтом екатерининских вельмож; в известной степени Державин, вообще склонный к автоиронии, вводит в этот круг и самого себя. В высоких патетических местах – это лирическое авторское «я», опять-таки наделяемое конкретными автобиографическими чертами: мурза – и в самом деле реальный потомок мурзы Багрима поэт Державин. Появление в «Фелице» авторского «я», живой, конкретной личности поэта, было фактом огромного художественного и историко-литературного значения. Хвалебные оды Ломоносова также начинаются подчас от первого лица:

Не Пинд ли под ногами зрю?
Я слышу чистых сестр музыку.
Пермесским жаром я горю,
Теку поспешно к оных лику.

Однако то «я», о котором здесь говорится, представляет собой не индивидуальную личность автора, а некий условный образ отвлеченного «певца» вообще, образ, который выступает как неизменный атрибут любой оды любого поэта. С подобным же явлением сталкиваемся мы в сатирах — также распространенном и значительном жанре поэзии XVIII в. Разница в этом отношении между одами и сатирами состоит лишь в том, что в одах певец все время играет на одной единственной струне – «священного восторга», в сатирах же звучит также одна единственная, но негодующе-обличительная струна. Столь же «однострунными» были и любовные песни сумароковской школы – жанр, который, с точки зрения современников, считался вообще полузаконным и уж во всяком случае сомнительным.
В «Фелице» Державина, взамен этого условного «я», появляется подлинная живая личность человека-поэта во всей конкретности его индивидуального бытия, во всем реальном многообразии его чувствований и переживаний, со сложным, «многострунным» отношением к действительности. Поэт здесь не только восторгается, но и гневается; восхваляет и одновременно хулит, обличает, лукаво иронизирует, причем в высшей степени важно, что эта впервые заявляющая себя в одической поэзии XVIII в. индивидуальная личность несет в себе и несомненные черты народности.
Пушкин говорил о баснях Крылова, что они отражают в себе некую «отличительную черту в наших нравах – веселое лукавство ума, насмешливость и живописный способ выражаться». Из-под условно «татарского» обличья «Мурзы», впервые эта черта проступает в державинской оде к Фелице. Эти проблески народности сказываются и в языке «Фелицы». В соответствии с новым характером этого произведения находится и его «забавный русский слог», как определяет его сам Державин, – заимствующая свое содержание из реального бытового обихода, легкая, простая, шутливо-разговорная речь, прямо противоположная пышно изукрашенному, намеренно приподнятому стилю од Ломоносова.
Одами продолжает традиционно называть свои стихи и Державин, теоретически связывая их с обязательным для классицизма античным образцом – одами Горация. Но на самом деле он совершает ими подлинный жанровый переворот . В поэтике русского классицизма не существовало стихов «вообще». Поэзия делилась на резко разграниченные, ни в каком случае не смешивавшиеся друг с другом, обособленные и замкнутые поэтические виды: оду, элегию, сатиру и т. д. Державин, начиная со «Стихов на рождение в севере порфирородного отрока» и, в особенности, с «Фелицы», начисто ломает рамки традиционных жанровых категорий классицизма, сливает в одно органическое целое оду и сатиру, в других своих вещах, как «На смерть князя Мещерского», – оду и элегию.
В противоположность однопланным жанрам классицизма, поэт создает сложные и полножизненные, полифонические жанровые образования, предвосхищающие не только «пестрые главы» пушкинского «Евгения Онегина» или в высшей степени сложный жанр его же «Медного Всадника», но и тон многих вещей Маяковского.
«Фелица» имела при своем появлении колоссальный успех («у каждого читать по-русски умеющего очутилась она в руках», – свидетельствует современник) и вообще сделалась одним из самых популярных произведений русской литературы XVIII в. Этот громадный успех наглядно доказывает, что ода Державина, которая произвела своего рода революцию в отношении поэтики Ломоносова, полностью отвечала основным литературным тенденциям эпохи.
В «Фелице» объединены два противоположных начала поэзии Державина – положительное, утверждающее, и изобличающее, – критическое. Воспевание мудрой монархини – Фелицы – составляет одну из центральных тем творчества Державина, которому и современники, и позднейшая критика так и присвоили прозвание «Певца Фелицы». За «Фелицей» последовали стихотворения «Благодарность Фелице», «Изображение Фелицы», наконец, прославленная почти столь же, как и «Фелица», ода «Видение мурзы» (начата в 1783 г., окончена в 1790 г.).

Ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой приведено в этой статье — одно из самых известных произведений этого русского поэта XVIII века. Он написал ее в 1782 году. После публикации имя Державина стало известным. К тому же ода превратилась в наглядный пример нового стиля в отечественной поэзии.

Свое название ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой вы читаете, получила от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре». Автор данного произведения — императрица Екатерина II.

В своем произведении этим именем Державин называет саму правительницу России. Кстати, оно переводится как «счастье». Суть оды сводится к прославлению Екатерины (ее привычек, скромности) и карикатурному, даже насмешливому изображению ее напыщенного окружения.

В образах, которые описывает Державин в оде «Фелица» (краткого содержания на «Брифли» не найти, но оно есть в этой статье), легко можно узнать некоторых приближенных к императрице особ. Например, Потемкина, который считался ее любимцем. А также графов Панина, Орлова, Нарышкина. Поэт умело изображает их насмешливые портреты, демонстрируя при этом определенную смелость. Ведь если кто-то из них сильно бы обиделся, то мог легко расправиться с Державиным.

Спасло его только то, что Екатерине II сильно понравилась эта ода и императрица стала благожелательно относиться к Державину.

При этом даже в самой оде «Фелица», краткое содержание которой приведено в этой статье, Державин решается давать советы императрице. В частности, поэт советует, чтобы она подчинялась закону, единому для всех. Завершается ода восхвалением государыни.

Уникальность произведения

Ознакомившись с кратким содержанием оды «Фелица», можно прийти к выводу, что автор нарушает все традиции, в которых обычно писались подобные произведения.

Поэт активно вводит разговорную лексику, не чурается нелитературных высказываний. Но самое главное отличие состоит в том, что он создает императрицу в человеческом обличье, отказываясь от ее официального образа. Примечательно, что многих текст смутил и потревожил, а вот сама Екатерина II была от него в восторге.

Образ императрицы

В оде «Фелица» Державина, краткое содержание которой содержит смысловую квинтэссенцию произведения, императрица поначалу предстает перед нами в привычном богоподобном образе. Для писателя она образец просвещенного монарха. При этом он приукрашивает ее облик, свято веря в изображаемый образ.

В тоже время в стихах поэта проскальзывают мысли не только о мудрости власти, но и о недобросовестности и низком уровне образованности ее исполнителей. Многих из них интересует только собственная выгода. Стоит признать, что эти идеи появлялись и ранее, но никогда раньше реальные исторические личности не были настолько узнаваемы.

В оде «Фелица» Державина (краткое содержание «Брифли» предложить пока не может) поэт предстает перед нами как смелый и отважный первооткрыватель. Он составляет удивительный симбиоз, дополняя хвалебную оду индивидуальными чертами персонажей и остроумной сатирой.

История создания

Именно ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой удобно для общего ознакомления с произведением, сделала имя поэту. Первоначально автор не думал о том, чтобы напечатать это стихотворение. Не афишировал его и скрывал авторство. Он всерьез опасался мести влиятельных вельмож, которых не в лучшем свете изобразил в тексте.

Только в 1783 году произведение получило распространение благодаря княгине Дашковой. Близкая соратница императрицы напечатала его в журнале «Собеседник любителей русского слова». Кстати, в него отдавала свои тексты и сама правительница России. По воспоминаниям Державина, Екатерина II так растрогалась, когда впервые прочитала оду, что даже начала плакать. В таких растроганных чувствах ее и обнаружила сама Дашкова.

Императрица непременно пожелала узнать, кто автор этого стихотворения. Ей показалось, что в тексте все было изображено максимально точно. В благодарность за оду «Фелица» Державина, краткое содержание и анализ которой приведены в этой статье, она направила поэту золотую табакерку. В ней лежали 500 червонцев.

После такого щедрого царского подарка к Державину пришли литературная слава и успех. Такой популярности до него не знал ни один поэт.

Тематическое разнообразие произведения Державина

Давая характеристику оде «Фелица» Державина, нужно отметить, что само представление представляет собой шутливую зарисовку из жизни российской правительницы, а также особо приближенных к ней вельмож. В то же время в тексте поднимаются важные проблемы государственного уровня. Это коррупция, ответственность чиновников, их забота о государственности.

Художественные особенности оды «Фелица»

Державин творил в жанре классицизма. Это направление строго запрещало соединять несколько жанров, например, высокую оду и сатиру. Но поэт решился на такой смелый эксперимент. Причем он не только их объединил в своем тексте, но и сделал нечто небывалое для литературы того весьма консервативного времени.

Державин просто рушит традиции хвалебной оды, активно применяя в своем тексте сниженную, разговорную лексику. Использует даже откровенные просторечия, которые в принципе в те годы не приветствовались в литературе. Самое главное, рисует императрицу Екатерину II обычным человеком, отказываясь от ее классического парадного описания, которое активно применялось в подобных произведениях.

Именно поэтому в оде можно встретить описание бытовых сцен и даже литературный натюрморт.

Новаторство Державина

Обыденный, бытовой образ Фелиции, за которой легко угадывается императрица — одно из основных новаторств Державина. При этом ему удается создать текст так, чтобы не снижать ее образ. Наоборот, поэт делает его реальным и человечным. Порой кажется, что поэт пишет его с натуры.

Во время чтения стихотворения «Фелица» можно убедиться, что автору удалось внести в поэзию индивидуальные характеристики реальных исторических персонажей, взятые им из жизни или созданные воображением. Все это было показано на фоне бытовой обстановки, которая была изображена максимально колоритно. Все это и сделало оду понятной и запоминающейся.

В результате в оде «Фелица» Державин умело сочетает стиль хвалебной оды с индивидуализацией реальных героев, также вносит элемент сатиры. В конечном счете, в оде, которая принадлежит высокому стилю, оказывается много элементов низких стилей.

Сам Державин определял ее жанр, как смешанную оду. Он утверждал: от классической оды она отличается тем, что в смешанном жанре у автора есть уникальная возможность говорить обо всем на свете. Так поэт разрушает каноны классицизма, стихотворению открывается путь для новой поэзии. Эта литература получает развитие в творчестве автора следующего поколения — Александра Пушкина.

Значения оды «Фелица»

Сам Державин признавался, что большая заслуга состоит в том, что он решился на такой эксперимент. Известный исследователь его творчества Ходасевич отмечает, что Державин больше всего гордился тем, что первым из русских поэтов заговорил «забавным русским слогом», как он сам это называл.

Но поэт отдавал себе отчет, что его ода будет, по сути, первым художественным воплощением русского быта, станет зародышем реалистического романа. Также Ходасевич считал, что если бы Державин дожил до публикации «Евгения Онегина», то, несомненно, нашел бы в ней отзвуки своего творчества.

он подразумевает себя и любого вел

Ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой приведено в этой статье — одно из самых известных произведений этого русского поэта XVIII века. Он написал ее в 1782 году. После публикации имя Державина стало известным. К тому же ода превратилась в наглядный пример нового стиля в отечественной поэзии.

Свое название ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой вы читаете, получила от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре». Автор данного произведения — императрица Екатерина II.

В своем произведении этим именем Державин называет саму правительницу России. Кстати, оно переводится как «счастье». Суть оды сводится к прославлению Екатерины (ее привычек, скромности) и карикатурному, даже насмешливому изображению ее напыщенного окружения.

В образах, которые описывает Державин в оде «Фелица» (краткого содержания на «Брифли» не найти, но оно есть в этой статье), легко можно узнать некоторых приближенных к императрице особ. Например, Потемкина, который считался ее любимцем. А также графов Панина, Орлова, Нарышкина. Поэт умело изображает их насмешливые портреты, демонстрируя при этом определенную смелость. Ведь если кто-то из них сильно бы обиделся, то мог легко расправиться с Державиным.

Спасло его только то, что Екатерине II сильно понравилась эта ода и императрица стала благожелательно относиться к Державину.

При этом даже в самой оде «Фелица», краткое содержание которой приведено в этой статье, Державин решается давать советы императрице. В частности, поэт советует, чтобы она подчинялась закону, единому для всех. Завершается ода восхвалением государыни.

Уникальность произведения

Ознакомившись с кратким содержанием оды «Фелица», можно прийти к выводу, что автор нарушает все традиции, в которых обычно писались подобные произведения.

Поэт активно вводит разговорную лексику, не чурается нелитературных высказываний. Но самое главное отличие состоит в том, что он создает императрицу в человеческом обличье, отказываясь от ее официального образа. Примечательно, что многих текст смутил и потревожил, а вот сама Екатерина II была от него в восторге.

Образ императрицы

В оде «Фелица» Державина, краткое содержание которой содержит смысловую квинтэссенцию произведения, императрица поначалу предстает перед нами в привычном богоподобном образе. Для писателя она образец просвещенного монарха. При этом он приукрашивает ее облик, свято веря в изображаемый образ.

В тоже время в стихах поэта проскальзывают мысли не только о мудрости власти, но и о недобросовестности и низком уровне образованности ее исполнителей. Многих из них интересует только собственная выгода. Стоит признать, что эти идеи появлялись и ранее, но никогда раньше реальные исторические личности не были настолько узнаваемы.

В оде «Фелица» Державина (краткое содержание «Брифли» предложить пока не может) поэт предстает перед нами как смелый и отважный первооткрыватель. Он составляет удивительный симбиоз, дополняя хвалебную оду индивидуальными чертами персонажей и остроумной сатирой.

История создания

Именно ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой удобно для общего ознакомления с произведением, сделала имя поэту. Первоначально автор не думал о том, чтобы напечатать это стихотворение. Не афишировал его и скрывал авторство. Он всерьез опасался мести влиятельных вельмож, которых не в лучшем свете изобразил в тексте.

Только в 1783 году произведение получило распространение благодаря княгине Дашковой. Близкая соратница императрицы напечатала его в журнале «Собеседник любителей русского слова». Кстати, в него отдавала свои тексты и сама правительница России. По воспоминаниям Державина, Екатерина II так растрогалась, когда впервые прочитала оду, что даже начала плакать. В таких растроганных чувствах ее и обнаружила сама Дашкова.

Императрица непременно пожелала узнать, кто автор этого стихотворения. Ей показалось, что в тексте все было изображено максимально точно. В благодарность за оду «Фелица» Державина, краткое содержание и анализ которой приведены в этой статье, она направила поэту золотую табакерку. В ней лежали 500 червонцев.

После такого щедрого царского подарка к Державину пришли литературная слава и успех. Такой популярности до него не знал ни один поэт.

Тематическое разнообразие произведения Державина

Давая характеристику оде «Фелица» Державина, нужно отметить, что само представление представляет собой шутливую зарисовку из жизни российской правительницы, а также особо приближенных к ней вельмож. В то же время в тексте поднимаются важные проблемы государственного уровня. Это коррупция, ответственность чиновников, их забота о государственности.

Художественные особенности оды «Фелица»

Державин творил в жанре классицизма. Это направление строго запрещало соединять несколько жанров, например, высокую оду и сатиру. Но поэт решился на такой смелый эксперимент. Причем он не только их объединил в своем тексте, но и сделал нечто небывалое для литературы того весьма консервативного времени.

Державин просто рушит традиции хвалебной оды, активно применяя в своем тексте сниженную, разговорную лексику. Использует даже откровенные просторечия, которые в принципе в те годы не приветствовались в литературе. Самое главное, рисует императрицу Екатерину II обычным человеком, отказываясь от ее классического парадного описания, которое активно применялось в подобных произведениях.

Именно поэтому в оде можно встретить описание бытовых сцен и даже литературный натюрморт.

Новаторство Державина

Обыденный, бытовой образ Фелиции, за которой легко угадывается императрица — одно из основных новаторств Державина. При этом ему удается создать текст так, чтобы не снижать ее образ. Наоборот, поэт делает его реальным и человечным. Порой кажется, что поэт пишет его с натуры.

Во время чтения стихотворения «Фелица» можно убедиться, что автору удалось внести в поэзию индивидуальные характеристики реальных исторических персонажей, взятые им из жизни или созданные воображением. Все это было показано на фоне бытовой обстановки, которая была изображена максимально колоритно. Все это и сделало оду понятной и запоминающейся.

В результате в оде «Фелица» Державин умело сочетает стиль хвалебной оды с индивидуализацией реальных героев, также вносит элемент сатиры. В конечном счете, в оде, которая принадлежит высокому стилю, оказывается много элементов низких стилей.

Сам Державин определял ее жанр, как смешанную оду. Он утверждал: от классической оды она отличается тем, что в смешанном жанре у автора есть уникальная возможность говорить обо всем на свете. Так поэт разрушает каноны классицизма, стихотворению открывается путь для новой поэзии. Эта литература получает развитие в творчестве автора следующего поколения — Александра Пушкина.

Значения оды «Фелица»

Сам Державин признавался, что большая заслуга состоит в том, что он решился на такой эксперимент. Известный исследователь его творчества Ходасевич отмечает, что Державин больше всего гордился тем, что первым из русских поэтов заговорил «забавным русским слогом», как он сам это называл.

Но поэт отдавал себе отчет, что его ода будет, по сути, первым художественным воплощением русского быта, станет зародышем реалистического романа. Также Ходасевич считал, что если бы Державин дожил до публикации «Евгения Онегина», то, несомненно, нашел бы в ней отзвуки своего творчества.

Сколько раз подобное уже случалось: стоит лишь по необходимости коснуться личности какого-нибудь поэта, как это увлекает… И в итоге становишься не сторонним наблюдателем, — горячо заинтересованным исследователем его творческого пути. Не исключение — и Г. Державин: время рассудило так, что поверхностное знакомство с ним перешло в непритворный интерес к его личности.
Чтобы представить себе, что такое его «духовные оды», необходимо, прежде всего, понять, каким образом душевный уклад поэта способствовал их написанию. Этот момент требует отступления: оригинальность его натуры, редкое сочетание его жизнелюбия с прозорливостью (которая, кстати, свойственна не всем поэтам) отводят ему отдельное место среди поэтов екатерининской эпохи. Всегда творчество поэта необходимо рассматривать в контексте его окружения — будь то люди или обстоятельства. Рассмотрим. Державин родился в бедной дворянский семье, рано лишился отца и вскорости осиротел. Службу свою начал простым солдатом и не скоро получил офицерский чин (столь неспешному служебному продвижению «способствовал» его крутой нрав; о себе он говорил, что «горяч и в правде чёрт»). Лишь в зрелые годы, благодаря мастерски написанной «Оде к премудрой Киргиз-Кайсацкой царевне Фелице», где искренность и смелый взгляд на укоренившийся в окружении Екатерины II порядок были главными составляющими, ему удалось привлечь к себе внимание. И сделать впоследствии блестящую карьеру. Екатерина, как женщина умная, не могла не откликнуться на столь темпераментное послание со множеством смелых выпадов в сторону её придворных и бесхитростными похвалами в её адрес. Признание позволило Державину «развернуться» во всю мощь своего дарования. Само понятие «Бог» тесно связано, по его мнению, с понятием «поэзия». Интересно отследить, как он трактует последнее в своём «Разсуждении о лирической поэзии или об оде»: «Лирическая поэзия показывается из самых пелён мира… Человек из праха возникший и восхищённый чудесами мироздания, первый глас радости своей, удивления и благодарности должен был произнести лирическим воскликновением… Вот истинный и начальный источник Оды… Она не наука, но огонь, жар, чувство». Чего-чего, а «огня и чувства» в его натуре хватало с избытком. Неудивительно, что автор, так отзывающийся об оде, не мог писать в ином жанре. Ибо: «Ода быстротою, блеском и силою своею, подобно молнии объемля в единый миг вселенную, образует величие Творца». Не мог человек, прочувствовавший единство лоды и Всевышнего, оставаться в рамках представления об оде эпохи классицизма, которые были не тесны остальным поэтам. Он чувствовал, что эти представления закоснели от многолетнего однообразного подхода к ним. Он знал. что Бог — это и человеческое, сам человек со всеми его недостатками и несовершенствами, поэтому так смело начал вводить в оду авторские слова и необычно звучащие народные мотивы. Это его новаторство и предвосхитило появление в будущем романтизма, из которого вышли Пушкин и другие поэты его времени. Переосмысление значимости духовного начала в человеке найдёт продолжение в «Давиде» Грибоедова, «Пророке» Лермонтова и Пушкина.
Хотя Пушкин имел неосторожность легкомысленно отозваться о таланте Державина: «дурной перевод с какого-то чудесного подлинника», он понимал, что его собственные изящность слова и лёгкость стиля не появились бы, не будь такого фундамента, как Державин. Сам Гаврила Романович называл свой язык «забавным русским слогом»; знал бы он, во что выльется эта «забавность» в веке ХIХ! Не отказывая оде в высокости, он добавлял: «. ..высокость состоит в силе духа, или в истине, обитающей в Боге».
Личность Державина имеет огромное внутреннее обаяние, им наполнено каждое его произведение. Эмоциональны слова Гоголя о Державине: «Недоумевает ум решить, откуда взялся в нём этот гиперболический размах его речи. Остаток ли это нашего сказочного богатырства, которое в виде какого-то тёмного пророчества носится до сих пор над нашею землёю, преобразуя во что-то высшее, нас ожидающее, или же это навеялось на него отдалённым татарским его происхождением… что бы это ни было, но это свойство в Державине изумительно… Дико, громадно всё; но где только помогла ему сила вдохновения, там весь этот громозд служит на то, чтобы неестественною силою оживить предмет, так что кажется, как бы тысячью глаз видит он». Спектр мнений о нём широк, что отмечает его высокую одарённость и незаурядность — такие люди никогда не оставляют современников равнодушными.
Стихами Державин увлёкся рано и долгое время «писал в стол», вернее сказать — «в сундук»: во время переезда по долгу службы он вынужден был однажды сжечь сундук со своими бумагами (из-за угрозы не пройти карантин), а их, по-видимому, было немало. Этот поступок — ещё одна иллюстрация широкой державинской натуры. Кто из поэтов осмелится собственноручно уничтожить свои творения?.. Недостаток образования восполнило тесное общение с представителями «львовского кружка» — группой молодых поэтов, художников, композиторов: Н. А. Львовым, М. Н. Муравьёвым, И. И. Хемницером (особенно с ним), В. В. Капнистом, Д. С. Бортнянским, В. Л. Боровиковским. Молодыми дарованиями двигала потребность поиска нового пути в искусстве и литературе. Живой ум Державина не мог не откликнуться на эти поиски; индивидуальность во всём заставляла чувствовать себя неуютно в старой системе жанров, что подвигло его на учёбу. В том, что Державин смог, наконец, подвести итог своему ученичеству и заявить о себе как о поэте, есть большая заслуга Я. Б. Княжнина — издателя «Санкт-Петербургского вестника». Именно в нём в 1779 году была напечатана ода «На смерть князя Мещерского». По сути это были стихи неизвестного поэта, т. к. подписи под ними не было. В них звучал настоящий погребальный звон:
Глагол времён! металла звон!
Твой страшный глас меня смущает;
Зовёт меня, зовёт твой стон,
Зовёт — и к гробу приближает.
Едва увидел я сей свет,
Уже зубами смерть скрежещет,
Как молнией, косою блещет,
И дни мои, как злак, сечёт.
Читателю эта ода была — как напоминание о неминуемости смерти. Но как оно звучало и как было подано; автор сокрушался и негодовал: «Едва увидел я сей свет, / Уже зубами смерть скрежещет…» Обращения к Мещерскому: «Куда, Мещерской, ты сокрылся?» и к Перфильеву: «Сей день иль завтра умереть, / Перфильев, должно нам, конечно», — показывают всю неохватность скорби, которая сопровождает человека в его жизненном пути, когда он теряет друзей и родных. Эту пропасть между живым другом (Перфильев) и мёртвым (Мещерский) и пытается охватить Державин, описывая смерть со всех доступных человеческому восприятию сторон. Потрясение, вызванное внезапной смертью друга — весельчака и хлебосола (который, видимо, по характеру был близок автору) велико, и он пытается хоть как-то примирить бунтующие чувства с действительностью, но получается так, что смерть перекрывает всё:
Скользим мы бездны на краю,
В которую стремглав свалимся;
Приемлем с жизнью смерть свою,
На то, чтоб умереть родимся.
Одна только строка: «На то, чтоб умереть родимся» — способна вызвать смятение и у стойкого человека. Как воздействовала она на людей более уязвимых, можно только догадываться. Картины торжества смерти следуют одна за другой и завораживают своей грандиозной трагичностью. Державин достигает особой выразительности образа смерти тем, что делает её неподвижной: смерть жадна до жизни, до всех её проявлений, но при этом она никуда не торопится, т. к. уверена в своей власти. Неподвижным стоглазым чудовищем она восседает в центре вселенной и из-под прикрытых век наблюдает, ожидая очередной жертвы. Люди, животные, звёзды, планеты — всё это расшибается, налетая на эту преграду. Всё гибнет. лишь она — вечна.
Но! Вчитываясь в строки, проникнутые чувством какого-то нечеловеческого ужаса и внутреннего душевного оцепенения, читатель вдруг ловит себя на том, что в нём исподволь начинают пробуждаться иные ощущения. Он ещё не может обособить их, но с каждым новым прочтением они заявляют о себе всё настойчивее. И в какой-то момент человек понимает, что испытывает… удовольствие. Парадокс, но вскорости возникает ещё более непонятный факт: удовольствие переходит в восторг! Как некое явление, достигнув критической точки, переходит в свою противоположность, так и леденящий ужас на определённом этапе сменяется восторгом. Это явление ещё у Аристотеля было описано как «катарсис» (применительно к античной драме). Трагические события, разыгрывающиеся на сцене, внезапно приводят душу к прояснению, и зритель испытывает от этого необъяснимое мучительное наслаждение. Подобное испытывает и читатель от оды «На смерть…» Это объяснимо и тем, что в какой-то момент душа, обременённая тяжким грузом безысходности и страха, делает бессознательный рывок к первопричине — Богу, и человек «вспоминает», кто он есть на самом деле. Он начинает понимать, что негоже ему пресмыкаться перед безмозглым «стоглазым чудовищем», ведь он — дитя вечного Бога. Вот это осознание и играет определяющую роль: читатель, пройдя, образно говоря, несколько кругов ада, многократно испытывает противоречивые чувства и. .. очищается. Эта перетряска человеческого существа даёт ему силы… жить дальше! Теперь он знает, что в мире есть сила, способная смело взглянуть в лицо смерти, и сила эта находится в нём самом. Эта сила — человеческий дух. Его величие позволяет человеку бесстрашно охватывать смерть разумом и при этом, бросая ей вызов, окликать её по имени.
Что же тогда по сравнению со смертью «к славе… стремленье», «богатств стяжание», «всех страстей волненье»?.. Державин спрашивает, чтО для человека эти земные притязания, если он способен выдержать противостояние с вечностью? Если бы не было смерти, тогда ничто не волновало бы дух, и человеку оставалось бы только одно — гнаться за славой, богатством, «негами и утехами». Вот где настоящий ужас — человек перестаёт быть человеком. Такой вывод никак не мог оставить Державина равнодушным: возможно, для него, как автора, столь неожиданный итог был откровением. Его современники разглядели эту особенность, и она впоследствии (в ХХ веке) получила идейное обоснование у философов-экзистенциалистов: смерть, по их словам, — единственный факт, перед которым человеку невозможно оставаться в состоянии автоматического существования. Державин не мог знать знаменитую фразу Д. Донна, но нашим современникам она известна: «…смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я один со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит и по тебе».
Не менее интересны обстоятельства написания оды «Властителям и судьям» (1780 г.). Первоначально она называлась «Псалом 81». Вопросы смысла жизни, проявления божественной воли в человеке (будь то царь или последний его раб), места человека в мире — всё это волновало Державина. Эта неуспокоенность прослеживается в его творчестве, начиная с читалагайских од и кончая последней его одой «На тленность». «Властителям и судьям» является переложением 81-го псалма (была напечатана в № 11 «Санкт-Петербургского вестника»). По мысли автора: пороки глубоко чужды человеческой природе, но они присутствуют в людях, и это вызывает у него гнев. Автор трепетно относится к простому человеку; ведь все равны от природы, но кто надоумил людей творить произвол над более слабыми?. . Оригинал выглядит так: «Бог стал в сонме богов; среди богов произнёс суд: доколе вы будете судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым? Давайте суд бедному и сироте, угнетённому и нищему… Я сказал: вы — боги и сыны Всевышнего — все вы, но вы умрёте, как человеки, и падёте, как всякий из князей. Встань, Боже, суди землю…» Ода — прямое обращение поэта к земным богам, забывшим, для чего они поставлены у власти и наделены правом творить суд. Царь, как ставленник Божий, ещё со времён С. Полоцкого был известен в русской литературе, но только как предмет прославления. У Державина (вот неуёмная душа!) непредсказуемость его натуры снова взяла над ним верх: он сшибает царей с пьедесталов, возводимых столетиями, и смело судит их, напоминая им об обязанностях перед народом (уж о правах они не забывают):
Ваш долг есть: сохранять законы,
На лица сильных не взирать…
………………….
Ваш долг: спасать от бед невинных,
Несчастливым подать покров.
Многолетнее пребывание при дворе Екатерины дало Державину массу впечатлений и наблюдений за жизнью придворных. Он ещё помнит своё голодное детство и все мытарства, которые пришлось перенести его семье. Произвол, с которым пришлось ему столкнуться (по причине его неспокойного сердца, раздражавшего алчных и тупых вельмож), каждый раз напоминал ему о себе, когда он видел его проявление по отношению к другим. В этом чётко прослеживается неукоснительное следование Державина закону: предназначение поэта — помнить правду. Авторская трактовка псалма — удачный приём, который, как покажет время, сразил не одну мишень:
Не внемлют! видят — и не знают!
Покрыты мздою очеса.
Державин испытывает отчаяние — он не видит силы на земле, способной противостоять вопиющему беззаконию. Он пророчит «земным богам» незавидную судьбу, взывает к Богу:
И вы подобно так умрёте,
Как ваш последний раб умрёт!
…………………
Воскресни, боже! боже правых!
И их томлению внемли:
Приди, суди, карай лукавых
И будь един царём земли!
Но цензура изъяла оду из книги. В державинском неравнодушии к судьбе народа видны личные причины: неудачное губернаторство в Олонецкой губернии. Ода через пять лет зазвучала жёстче и громче: в Олонецкой земле губернатор Державин столкнулся с произволом наместника — самодура Тутолмина. Невозможность ничего исправить вынудила первого бежать. Державин печатает оду уже с новым названием и уже не делает ссылки на псалом, его не страшит цензура. В 1795 году он собственноручно переплёл книгу с одами и преподнёс её императрице. Надо сделать оговорку: последняя четверть ХVIII века — очень напряжённый период в русской истории (крестьянская война Пугачёва и социальная неустойчивость). Расшатаны устои государства. Напряжение в мире (американская революция и революция во Франции — стране, с которой Россия была в близких отношениях) сыграло немалую роль в перемене взглядов императрицы на «неудобного» Державина. Теперь она видит в нём не бесхитростного певца её государственного гения, но чуть ли не изменника. Державину чудом удалось избежать следствия. Вот как это описал приятель поэта Я. И. Булгаков: «Что ты, братец, пишешь за якобинские стихи?» — «Царь Давид, — сказал Державин, — не был якобинец, следовательно, песни его не могут быть никому противными». Только позже он узнал, что 81-й псалом якобинцы перефразировали и пели на парижских улицах с целью воодушевить восставший против Людовика ХVI народ.
Как человек честный и прямой, Державин недоумевает, отчего «щит Екатерины», под которым он когда-то чувствовал себя неуязвимым, одновременно покрывает и его врагов? Оказывается, Минерва Российская одинаково снисходит и к правым, и к виноватым. С одной стороны, негодование от такой несправедливости не даёт гражданскому чувству Державина молчать, с другой, глубокая уверенность в происках злых чиновников в окружении императрицы толкает его к вручению оды. Сначала поэт благоговел перед ней. Но постепенно он переносит акцент с человека (чьим эталоном долгое время была в его глазах Екатерина) на Бога. Он — единственная опора, которая не обрушится и не похоронит под собой. Этому способствовал жизненный опыт Державина, который от события к событию подталкивал его к переосмыслению жизни. В оде «На тленность» он резюмировал:
Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
И если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы.
Написанная накануне смерти Державина, в 1816 году, ода поражает своей безысходностью: в ней нет и намёка на бессмертие, о котором говорил поэт применительно к себе в начале своего пути. Он отказывает в нём даже самому поэтическому дару. Неизбежность конечного поглощения любых человеческих дел бездной времени выявляется в стихотворении не только на смысловом, но и на фонетическом уровне. Строке «Чрез звуки лиры и трубы» с её звонким Р противопоставлена строка, уничтожающая эту звонкость в шипящих: «То веЧности Жерлом поЖрётся…» (в ней есть и Р, но он тревожно звучит рядом с Ж). Звуки лиры и трубы — это музыка, поэзия, посредством которых человек пытается утвердиться на земле. А поглощает их в итоге — жерло вечности, то есть вечная тишина, небытие… По пронзительности и смысловой точности это стихотворение едва ли не превосходит все философские произведения Державина. Восемь строк на грифельной доске — как итог жизни.
Но это — потом. Остаётся ещё один шедевр, мимо которого невозможно пройти современному читателю, мимо которого не смогли пройти и современники Державина. Достаточно сказать, что её необычайная популярность в конце ХVIII — начале ХIХ веков привела к тому, что её перевели на многие европейские языки, а также японский и китайский. Гаврила Романович так обозначил этот факт в своих «Записках»: ода, «которая от всех похваляется». Эта ода появилась в результате долгих размышлений. Начал писать её он в 1780 году, закончил — в 1784. Большое влияние на него оказал М. В. Ломоносов, поэтому бог в ней выступает не как бесплотный дух, отчуждённый от природы, но как творческое начало, противостоящее смерти. Церковное представление о трёх сущностях Божества по воле автора переходит в «три лица метафизических, то есть: бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и неокончаемое течение времени», которые Бог в себе совмещает. Будучи сыном своей эпохи — эпохи Просвещения, Державин пытается трактовать понятие «Бог» широко, с учётом всех проявлений Божественного промысла на земле. Он замечает «природы чин», то есть гармонию, строгий порядок и определённую закономерность в окружающем мире. Безусловная вера соседствует с попытками доказать Его существование чисто субъективными доводами — стремлением человека к высшему, могущественному, справедливому и благостному творческому началу. Потому что Бог для Державина — это начало начал, всё мироздание, первоисточник всего, это то, что «всё собою наполняет, объемлет, зиждет, сохраняет»:
Душа души моей и царь!
К месту упомянуть о тех событиях, которые косвенно повлияли на факт написания оды «Бог». Провидением Державину ещё в младенчестве было предопределено, что он будет писать о Боге. В 1744 году, в пору его младенчества, в небе появилась весьма необычная комета. Известно, что комета во все времена предсказывала кардинальные изменения как в судьбах народов, так и в судьбе отдельного человека. П. И. Бартенев так обозначил её: комета «отличалась длинным хвостом с шестью загнутыми лучами и производила сильное впечатление на народ». Первое слово, которое произнёс малютка Державин, указывая на неё пальчиком, было: «Бог!» Не этим ли объясняется тот невероятный успех, который вызвало появление в печати этой оды?.. Поневоле задумаешься. Не умаляя значение небесного знака, можно сказать, что главной причиной успеха была идея единства Бога и человека, которая отражена в строчках:
Я — связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества.
Переполняющая автора радость от ощущения себя венцом Его творения достигает крещендо в строке:
Я царь — я раб — я червь — я Бог!
Это откровение 1784 года — в противовес откровению «Монарх и узник — снедь червей» 1779 года. Из этого можно понять, что Державин, как и многие поэты до него, ведёт незримый поединок с тленом и небытием. Постичь истину и воплотить её в строчки — процесс нелёгкий, доступный не каждому. Державину это удалось и удалось с блеском! Неоспоримый факт — именно ода «Бог» стала кульминационной точкой его творчества. Она имела свою завершающую стадию. В конце зимы 1784 года, когда ещё стоял санный путь, Державин собрался ехать в Казань, но зачем-то задержался в Петербурге. Потребность писать заявила о себе внезапно и оказалась так велика, что он без объяснений бросает домашних и бежит прочь. Душа настойчиво жаждет уединения, и Державин, невзирая на начавшуюся распутицу, доезжает до Нарвы, где бросает экипаж и слуг возле постоялого двора. Сам запирается в комнатке, принадлежащей хозяйке-немке, и пишет. Писал, делая перерывы лишь на сон и еду. Писал, задавшись единственной целью: как можно полнее изобразить величие Божие. Всматриваясь, как в зеркало, в создаваемую им оду, он зримо видел в ней отражение себя, и всё сильнее становилось щемящее чувство единства с Ним. Всё больше поражался он, отождествляя себя с Богом. Под утро эти чувства усилились, он схватил перо и, зажегщи лампу, написал последнюю строчку. Слёзы текли по его лицу…
Именно Бог водил его пером, именно Божий промысел определил появление его лучшего произведения. Как могло быть иначе?.. Ведь и сам поэт — черта начальна Божества. Ясно прослеживается путь, по которому развивалась державинская мысль — фиксируя вещественное проявление Его в мире:
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески, лучи планет…
автор приходит к заключению, что:
Тебе числа и меры нет!
Затем появляется человек («я») и в процессе рассуждения и сравнения, в котором участвуют «сердце» и «руки», возникает итог:
А я перед тобой — ничто.
……………….
Ничто! — Но ты во мне сияешь.
……………….
Я есмь — конечно, есть и ты!
Это утверждение уже многого стоит: человек не одинок, есть Тот, к кому можно прильнуть душой:
Ты есть — и я уж не ничто!
Через мгновение обрадованная душа устремляется к нему и восклицает:
Твоё созданье я, создатель!
И вопрос смысла жизни решается на глубинном уровне — уровне чувств неожиданно быстро и ясно:
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! — в бессмертие твоё.
Эти три державинские строчки способны произвести революцию в человеческом сознании. Потрясшие современников, они, возможно, найдут отклик в умах будущих поколений и послужат материалом для научного обоснования существования Бога. Нельзя умалять роль поэзии Державина в решении вечных человеческих вопросов: что есть человек и что есть Бог.
Как символ целой эпохи в литературе, как генератор идей для будущихх поколений, как несломленный созидатель, он является образцом человека для каждого из нас. Не быть похожим на Державина-поэта, но быть похожим на Державина-гражданина — вот та этическая планка, к которой следует стремиться. Вся его жизнь может быть оправдана перед лицом вечности его «Признанием»:
Не умел я притворяться,
На святого походить,
Важным саном надуваться
И философа брать вид,
Я любил чистосердечье,
Думал нравится лишь им,
Ум и сердце человечье
Были гением моим.
Если я блистал восторгом,
С струн моих огонь летел,
Не собой блистал я — богом;
Вне себя я бога пел. ..
1807 г.
Он достиг высот на многих поприщах. Преодолел путь от безвестного солдата до министра юстиции, от рядового «бумагомараки» до блистательного поэта. Осознать величину его гения, наверное, трудно. Но вполне по силам — достичь чего-то в жизни, имея его образцом. Он никогда не шёл против Бога в себе, что позволило ему до последних дней оставаться счастливым семьянином, признанным своей эпохой поэтом и общественным деятелем, просто человеком, прожившим свою жизнь не зря.

На фоне подобных строгих норм оды Державина были необычны.

Уже первое принесшее Державину известность стихотворение «На смерть князя Мещерского» заставляет задуматься, оду или элегию написал поэт. В этом стихотворении надгробная ода смешиваемся с элегией (песней грустного содержания, оплакивающей смерть, разлуку, всякую утрату). Правила классицизма не допускали совмещения этих жанров. Державин же нашел в них нечто общее: мотивы бренности земной жизни и несбыточности счастья ввиду неотвратимого конца. Элегическим настроениям он придал возвышенность, а одическому красноречию сообщил личностный характер.

С одной стороны, частный случай подводился в духе классицизма иод общий закон: образ всепожирающей смерти губителен, потому что человек смертен и всех людей когда-нибудь поглотит черная бездна. Бой часов символизирует неумолимое и беспощадное время, отбивая отпущенный каждому короткий срок земной жизни: «Глагол времен! Металла звон!» Но с общим печальным и жестоким законом примиряет его неизбежность.

С другой стороны, смерть Мещерского — личная для Державина невосполнимая потеря, и у ноэга рождаются грустные мысли о собственном жизненном нуги. Предаваясь воспоминаниям, оп оглядывается на свое прошлое:

Как сон, как сладкая мечта,
Исчезла и моя уж младость;
Не сильно нежит красота,
Не столько восхищает радость,
Не столько легкомыслен ум,
Не столько я благополучен.

Появившийся в стихотворении личный оттенок противоречил правилам классицизма. При этом Державин употребил слова, выражения среднего стиля («сладкая мечта», «исчезла… младость»), которые, как и рифмы «младость — радость», впоследствии широко войдут в средние жанры — элегию и послание. Подобная вольность тоже нарушала нормы классицизма.

Ода «Бог» . В оде «Бог» поэт прославлял Разум, всемогущество Творца, его присутствие во всем. Но одновременно это всемогущество, всесильный и разлитый всюду Дух не только восхищает, по и заставляет трепетать, вызывает у Державина «пиитический ужас». Разумом он преодолевает страх. Поскольку человек создан Богом по своему образу и подобию, но помещен на грешную землю и не вечен, то он понят Державиным в полном согласии с представлениями классицистов слабой и ничтожной тварыо («червь»). Однако благодаря разуму он способен ощутить в себе могучий и неистребимый дух, который роднит его с Богом и даже даег почувствовать в себе Бога. Этот дар от рождения вложен в человека свыше.

В центре стихотворения лежит мысль о том, что Бог бесконечен в пространстве и во времени, а человек, будучи смертен, конечен и имеет завершение в пространстве и во времени. Но поскольку Бог вдохнул в него дух и дал ему разум, то человек связывает небо (мир Бога) с землей (обиталищем людей). Эта связь заложена в идее человека, и потому ему даны право и возможность постичь Бога: «Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает…» Главная трудность, преодоленная Державиным, состояла в том, чтобы выразить в ясных образах наименее в словах выразимое.

Поэт видит человека в контрастах чувств и душевных состояний, сопрягая трагические размышления с ничтожными занятиями. Это позволило Н. В. Гоголю сказать о «гиперболическом размахе… речи» Державина: «Слог у него так крупен, как ни у кого из наших поэтов. Разъяв анатомическим ножом, увидишь, что это происходит от обыкновенного соединения самых высоких слов с самыми низкими и простыми, на что бы никто не отважился, кроме Державина. Кто бы посмел, кроме его, выразиться так, как выразился он в одном месте о том же своем величественном муже, в ту минуту, когда он все уже исполнил, что нужно на земле:

И смерть, как гостью, ожидает,
Крутя, задумавшись, усы.

Кто, кроме Державина, осмелился бы соединить такое дело, каково ожидание смерти, с таким ничтожным действием, каково крученье усов? Но как через это ощутительней видимость самого мужа и какое меланхолически глубокое чувство остается в душе!»

«Русские девушки» . И все-таки Державин не только зодчий классицизма, но и его разрушитель. В стихотворении «Русские девушки» Державин старается передать национальный колорит, особенности поведения и пляски девушек, свойственные им движения («Тихо руки, взор поводят и плечами говорят…»), возникшие на почве народной культуры. Само это стихотворение ближе к средним, нежели высоким, жанрам. Оно живописно («Как сквозь жилки голубые льется розовая кровь»), полно юмора и простодушной гордости за сельских красавиц. Ясно, что их образ сложился у Державина под влиянием живых впечатлений.

«Фелица» . Одним из самых значительных произведений Державина, в котором резко нарушались нормы и правила классицизма, была знаменитая ода «Фелица» (1782).

Начало «Фелицы» напоминает традиционную оду и одновременно отличается от нее:

В оде классицизма монарх изображался земным божеством, собранием всех добродетелей и совершенств, премудрым, взыскательным наставником и снисходительным отцом подданных, не оставляющим их своей милостью и попечением. Эпитетом «богоподобная» и восклицательными интонациями Державин сразу настраивал на одический лад. Далее качества «царевны» преувеличенно, гиперболически восхвалялись. Но вместо прямо и по имени названной императрицы Екатерины II Державин писал о какой-то киргизкайсацкой царевне. Ода прочно соединялась с аллегорией, к которой Державин прибег неспроста. Он преследовал несколько целей. Упоминанием царевны Фелицы и царевича Хлора Державин намекал на «Сказку о царевиче Хлоре», написанную Екатериной II. В ней рассказывалось о том, что царевич отправился на поиски розы без шипов. Киргизкайсацкая царевна Фелица упросила приставить к нему в качестве помощника и советчика смышленого мальчика по имени Рассудок. В пути царевич Хлор узнает, что роза без шипов — добродетель и что она не дается даром, а достигается большим трудом. Нравственный рост царевича изображен как подъем на вершину высокой горы. Державин воспользовался сюжетом из аллегорической и дидактической сказки Екатерины II. Ода Державина тоже аллегорична и дидактична, и это не противоречило нормам жанра. Сказка понадобилась Державину и в другом отношении: он не хотел, чтобы злые языки обвинили его в лести и чтобы Екатерина II увидела корыстные замыслы поэта, а не чистосердечие и простодушные хвалы.

Державин, как это положено в оде, не дает последовательности событий и эпизодов, а строит «сюжет мысли» в виде постепенного движения от тьмы к свету, от заблуждений к познанию истины через нравственное самовоспитание в духе добродетелей, предписываемых просвещенным разумом. В ходе размышлений он убеждается, что нашел идеал монарха в лице Екатерины II. Речь в оде словно бы шла о Екатерине II и не о ней. Державин ввел в сказку образ мурзы, «дикого» мусульманина, который привык к лени, к роскошной и праздной жизни. Это объясняло проникновение в оду восточной лексики и образности с ее пышностью метафор, сравнений, гиперболизмом похвал и славословий. С одной стороны, в мурзе легко узнавался сам поэт, который намеренно обыграл свое происхождение (Державин вел свой род от татарского мурзы Багрима), а с другой — мурза был самостоятельным персонажем, даже поэтом, которому свойственна пышная образность восточной лирики. «Дикого», нецивилизованного татарина привлекают разум и нравственные достоинства царевны. Но простодушному мурзе неведомы «правила» классицизма, он не знает «законов», по которым пишется ода, и потому он легко и против всяких норм включает в оду низкие картины, низкий быт (игра в карты, в свайку, в жмурки, гулянья под качелями, посещение шинка, общая с женой любовь к голубям и «гигиенические занятия» с ней — «То ею в голове ищуся»). Низкий мир, не охваченный разумом и презрительно осмеиваемый, который тогда называли «превратным светом», вдруг, по недомыслию «дикого» мурзы-поэта, из низких жанров сатиры, басни, колядки перекочевал в жанр оды, жанр высокий, минуя и нарушая его границы, установленные и строго охраняемые самим всемогущим Разумом. Мурза-поэт соединил и перемешал, невзирая на их несовместимость, стили высокие, средние и низкие. В жанр оды вдруг вторглись жанры идиллии и пасторали, выдержанные в среднем стиле. Встречаются и вовсе неуместные в оде низкие слова и выражения, передающие русский помещичий и «домашний» быт (кулачные бои, пляски, лай псов, забавы и проказы). Всюду мурза-поэт высокое стремится снизить или назвать обыкновенным именем: например, одический Олимп у него заменяет «высокая гора», Россию — «Киргизкайсацкая орда», поэтический восторг — житейская суета и плетение рифм. И сама ода довольно двусмысленна, потому что в ней много иронии, смеха, комизма.

Такое перемещение высокого жанра, стиля, тона в низкий называется травестированием, сознательным снижением тем и образов.

Так как за мурзой скрывается автор «Фелицы», который в отличие от мурзы искушен в поэзии и которому хорошо известны «правила» классицизма, то это означает, что Державин вступил с Екатериной II в поэтическую игру. Игровое начало преобразило высокую оду, соединив ее с более низкими жанрами (сатира, идиллия, пастораль, анекдот и др. ). Благодаря поэтической игре стиль оды стал разнообразнее, богаче и живописнее. Кроме церковнославянизмов, библеизмов и архаизмов, в него вошли слова среднего стиля, разговорные, употреблявшиеся в быту. Нормы одического жанра и классицизма в целом были нарушены.

Новаторство Державина заключалось в разрушении монументального единства одических образов — героя (героини) оды и автора-поэта. Державин добивается единства этих образов на других, нежели в классических образцах оды, основаниях. Единство у него достигается не вследствие изображения героини в одном ключе, в одном плане — вне быта, без биографических подробностей, а через соединение частных и общих, биографических и государственных, человеческих и императорских свойств и качеств. Еще дальше Державин пошел, создавая образ поэта.

Поэт у Державина одновременно и просвещен и не просвещен, подвержен человеческим слабостям и знает, что их нужно преодолеть, сообщает о себе биографические подробности, причем очень личного, «домашнего» свойства, и приписывает себе заблуждения, капризы и манеру поведения других людей. Он вельможа, сановник и простой, обыкновенный человек, который хочет себя воспитать в духе разумных понятий и не в силах справиться с соблазнами. Его влечет добродетель, но он постоянно уклоняется от истинно нравственного пути, находит идеал премудрости в лице Екатерины II, даже испытывает его воздействие и тут же отдаляется от него. Он искренне верит, что Екатерина II — образец добродетели, но, видя ее окружение, сомневается в своей вере. Державин создает образы героини и поэта противоречивыми и в этих противоречиях едиными. Единство достигается не посредством отсечения человеческих свойств от гражданских добродетелей, как это было принято до него в оде, а путем совмещения автобиографических черт с чертами государственно мыслящего деятеля.

Итак, Державин разделил образ на две его сущностные стороны: человеческую, бытовую, домашнюю и должностную, гражданскую, государственную.

В противовес императрице, которая выступает образцом человеческой добродетели и государственной мудрости, нарисован вельможа. Ему по душе жизнь как вечный, бесконечно длящийся праздник с бесконечными удовольствиями, но он знает, что, проводя дни в суете, не приносит никакой пользы Отечеству и не выполняет свой долг. Однако праздность увлекает вельможу, и он не может преодолеть соблазны и прельщения, погружается в себя и тешит свое воображение, уносясь в мыслях в несбыточные области.

Внезапная смена настроений вельможи — от высоких, но бесполезных мечтаний к низкому быту и незначительным, мелким желаниям — капризна и прихотлива.

Она свидетельствует о том, что вельможа не властвует над мыслью и чувствами, а подчиняется им. В еще большей степени его пленяют пиры и развлечения. Державин так описывает пир, что роскошь и богатство яств на столе для него явно предпочтительнее государственных занятий, доводов разума, соображений о долге и общей пользе.

Беспочвенный мечтатель и страстный эпикуреец 1 , предающийся наслаждениям плоти, нежится с «младой девицей». Здесь он ощущает себя героем сельской идиллии или пасторали 2 . Но природа у Державина, в духе классицизма, искусственна: рощица посажена человеком, в ней устроена беседка с фонтаном, звучит арфа, трава названа «бархатным диваном». В строфе присутствуют все признаки жанров идиллии и пасторали. Столь же любит вельможа и развлечения в духе национальных обычаев: то катание в карете, то скачку «на резвом скакуне», то роговую музыку, то кулачные бои, то охоту, а то и проказы с женой. С иронией пишет Державин о просвещении ума и души, которого требует рассудок, но с которым никак не сладит изнеженная натура:

То в книгах рыться я люблю,
Мой ум и сердце просвещаю,
Полкана и Бову читаю;
За Библией, зевая, сплю.

Поведав о своих занятиях и привычках, вельможа выносит себе нелицеприятный приговор:

Таков, Фелица, я развратен!
Но на меня весь свет похож.
Кто сколько мудростью ни знатен,
Но всякий человек есть ложь.

Иначе говоря, слывущие мудрецами вельможи и сановники на самом деле подвержены всевозможным порокам и лишены нравственных добродетелей в отличие от Екатерины II. Между государственной мудростью и нравственными добродетелями пролегла пропасть, и расстояние между ним и императрицей все более увеличивается: Екатерина II рисуется земной богиней, а вельможа — простым смертным, которому не дано достичь мудрости и добродетели, но дозволено насладиться лицезрением царицы и пропеть ей восторженную хвалу. Иронически принижая свои достоинства, Державин комплиментарно и лукаво преувеличивал добродетели императрицы.

Внеся в оду личное, биографическое начало, Державин перестроил жанр и обновил его. Он и сам понимал, что такой оды, как «Фелица», «на нашем языке еще не бывало». Нарушая нормы жанра, Державин подрывал теорию и практику классицизма, усиливал сомнения в неоспоримости просветительских истин.

Продолжая эту линию своего творчества в начале XIX века, Державин и вовсе оставил оду, перейдя к стихотворениям, воспевающим вино, любовь, жизнь, полную радости, красоты и наслаждений 3 . В этом новом лирическом образе беспечного и мудрого жизнелюбца он и предстает в своих последних стихотворениях.

В конце творческих дней Державин встречал смерть то ликующими звуками, уверенный в поэтическом бессмертии, то со спокойным отчаянием, близким к бесстрастному сознанию гибели «звуков лиры и трубы» в бездне вечности.

Вопросы и задания

1. Как вы поняли содержание и основную мысль философской оды Державина «Бог»? Дайте развернутый ответ-рассуждение.
2. Можно ли сказать, что поэт внес в свою лирику биографические черты и сделал себя ее героем?
3. Каким изменениям подвергся жанр оды под пером Державина и как изменился ее стиль? Проанализируйте образ поэта в оде «Фелица».
4. Как вы понимаете утверждение, что Державин столько же зодчий классицизма, сколько и его разрушитель?

1 Эпикуреец — человек, считающий смыслом и ценностью жизни праздность и чувственные наслаждения — любовь, вино, дружеские беседы, пирушки и т. д.

2 Пастораль — художественное произведение, в котором изображена жизнь счастливых пастухов и пастушек на лоне сельской природы.

3 Такая лирика называлась анакреонтической — по имени греческого певца Анакреонта, жившего за пятьсот лет до Рождества Христова. Его сочинения дошли до нас в отрывках, но мотивы, в них заключенные, были подхвачены многими европейскими поэтами. На них вслед за Ломоносовым откликнулся и Державин.

«Фелица» представляет оду нового типа — в ней Державину удалось соединить «высокие» (одические) и — низкие» (сатирические) начала. В об­разе «премудрой», «богоподобной царевны» Фелицы поэт восхваляет Ека­терину II, создавая ее портрет в новой манере, принципиально отличаю­щейся от традиционной одописи. Это не земное божество, а деятельная и умная «Киргиз-Кайсацкая царевна», которая изображается и как частное лицо в повседневной жизни, и как правительница, что обуславливает деле­ние оды на две части, Фелице противопоставлен образ порочного «мур­зы»; что определяет жанровое своеобразие оды: она сливается с сатирой. Мурза в изображении Державина — это и собирательный образ, включаю­щий в себя порочные черты екатерининских вельмож, но это и сам Держа­вин. В этом заключена новизна пути, избранного поэтом. Лирическое «я» в русской оде 1740 — 770-х голов сливалось с «мы», поэт считал себя выра­зителем мнений народа. В «Фелице» лирическое «V приобретает конкрет­ность — среди персонажей оды появляется сам одический поэт. Он и «мур­за» — носитель всех пороков, и поэт, достойный воспевать идеальную го­сударыню. Речь поэта в «Фелице» свободная, непринужденная, пронизан­ная подлинным лиризмом. Державин развивает в оде образы, созданные Екатериной в ее «Сказке о царевиче Хлоре», что дает автору возможность пользоваться шуткой, остроумными намеками. «Фелица» была самым смелым и решительным отступлением Державина от традиций классиче­ской оды. «»Екатерининская» тема в творчестве Державина продолжается стихотворением «Благодарность Фелице», «Изображение Фелицы»» и в знаменитом «Видении мурзы».

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:

Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей:

Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом.
Скачу к портному по кафтан.

В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные:

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.

Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком.

Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:

Небесные прошу я силы,
Да, их простря сапфирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественные србытия, в «смешанной оде» «стихотворец может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает этим стихотворением путь для новой поэзии — «поэзии действительное™», которая получила блестящее развитие в творчестве Пушкина.

17. «Суворовскиий» цикл од и стихотворений Державина.

«Суворовские» оды Державина. Ода «На взятие Измаила» (1790) и характер ее связи с «суворовским циклом». Державин написал ещё две оды: «На шведский мир» и«На взятие Измаила» ; последняя особенно имела успех. К поэту стали «ласкаться». Потёмкин (читаем в «Записках»), «так сказать, волочился за Державиным, желая от него похвальных себе стихов»; за поэтом ухаживал и Зубов, от имени императрицы передавая поэту, что если хочет, он может писать «для князя», но «отнюдь бы от него ничего не принимал и не просил», что «он и без него всё иметь будет». «В таковых мудрёных обстоятельствах» Державин «не знал, что делать и на которую сторону искренно предаться, ибо от обоих был ласкаем».

В декабре 1791 Державин был назначен статс-секретарём императрицы. Это было знаком необычайной милости; но служба и здесь для Державина была неудачной. Он не сумел угодить императрице и очень скоро «остудился» в её мыслях. Причина «остуды» лежала во взаимных недоразумениях. Державин, получив близость к императрице, больше всего хотел бороться с столь возмущавшей его «канцелярской крючкотворной дружиной», носил императрице целые кипы бумаг, требовал её внимания к таким запутанным делам, как дело Якобия (привезённое из Сибири «в трёх кибитках, нагруженных сверху до низу»), или ещё более щекотливое дело банкира Сутерланда, где замешано было много придворных, и от которого все уклонялись, зная, что и сама Екатерина не желала его строгого расследования. Между тем от поэта вовсе не того ждали. В «Записках» Державин замечает, что императрица не раз заводила с докладчиком речь о стихах «и неоднократно, так сказать, прашивала его, чтоб он писал в роде оды Фелице». Поэт откровенно сознаётся, что он не раз принимался за это, «запираясь по неделе дома», но «ничего написать не мог»; «видя дворские хитрости и беспрестанные себе толчки», поэт «не собрался с духом и не мог таких императрице тонких писать похвал, каковы в оде Фелице и тому подобных сочинениях, которые им писаны не в бытность ещё при дворе: ибо издалека те предметы, которые ему казались божественными и приводили дух его в воспламенение, явились ему, при приближении ко двору, весьма человеческими». Поэт так «охладел духом», что «почти ничего не мог написать горячим чистым сердцем в похвалу императрице», которая «управляла государством и самым правосудием более по политике, чем по святой правде». Много вредили ему также его излишняя горячность и отсутствие придворного такта.

Менее чем через три месяца по назначении Державина, императрица жаловалась Храповицкому, что её новый статс-секретарь «лезет к ней со всяким вздором». К этому могли присоединяться и козни врагов, которых у Державина было много; он, вероятно, не без основания высказывает в «Записках» предположение, что «неприятные дела» ему поручались и «с умыслу», «чтобы наскучил императрице и остудился в её мыслях».

Статс-секретарём Державин пробыл менее 2 лет: в сентябре 1793 он был назначен сенатором. Назначение это было почётным удалением от службы при императрице. Державин скоро рассорился со всеми сенаторами. Он отличался усердием и ревностью к службе, ездил в сенат иногда даже по воскресеньям и праздникам, чтобы просмотреть целые кипы бумаг и написать по ним заключения. Правдолюбие Державина и теперь, по обыкновению, выражалось «в слишком резких, а иногда и грубых формах».

В начале 1794 Державин, сохраняя звание сенатора, был назначен президентом коммерц-коллегии; должность эта, некогда очень важная, теперь была значительно урезана и предназначалась к уничтожению, но Державин знать не хотел новых порядков и потому на первых же порах и здесь нажил себе много врагов и неприятностей.

Незадолго до своей смерти императрица назначила Державина в комиссию по расследованию обнаруженных в заёмном банке хищений; назначение это было новым доказательством доверия императрицы к правдивости и бескорыстию Державина.

Героические оды Державина являются отражением его победонос­ной эпохи. Предшественником Державина в этом виде оды был Ломоно­сов, и в своих победных одах Державин в значительной степени возвраща­ется к его поэтике, героико-патриотические произведения отличаются торжественной приподнятостью, грандиозностью образов и метафор. Ода «На взятие Измаила»» начинается с величественной картины извержения Везувия, с которой сопоставляется величие русской победы под Измаилом. Взятие считавшейся неприступной крепости поставлено в связь не только с героическим прошлым русского народа, но и является залогом его вели­кого будущего. Только величием и славой народа создается величие и слава царей. Во многих подобных одах Державина героем является Суво­ров. Для поэта он «князь славы»», величайший из полководцев. С ним свя­зано и стихотворение с интимно-лирической интонацией, написанное очень простым языком — «Снигирь». В этом стихотворении Суворов изо­бражается совершенно по-новому, приемами реалистического портрета. Военные доблести Суворова неотрывны от величия его нравственного об­лика, а образ героя окутан чувством искренней и глубокой скорби, вызван­ной его смертью.

Ода «Видение мурзы» в редакции 1791 г. посвящена Екатерине, но поэт не воспел в ней «добродетели Фелицы». Через восемь лет Державин счел нужным объясниться по поводу написания «Фелицы». «Фелицу» Державин ценил высоко. Ода была ему дорога и тем, что, отступая от угодной царям традиции похвальной и льстивой оды, он выразил свое личное отношение к монархине, дал оценку ее добродетелям.

Екатерина, как мы видели, своей холодностью во время официального представления подчеркнула, что она дарует ему милость воспевать себя, но не оценивать ее поступки. Для объяснения Державин решил использовать форму беседы мурзы с явившимся ему видением — Фелицей.

В «Видении мурзы» 1791 г. Державин отказался от мысли быть «советодателем» Екатерины, как он об этом писал в прозаическом плане 1783 г., теперь он отстаивает свои принципы написания «Фелицы», свою искренность как решающий критерий создаваемой им новой поэзии, свою независимость. «Лихому свету», толпе вельможных недоброжелателей, самой императрице Державин бросал гордые стихи:

Но пусть им здесь докажет муза,

Что я не из числа льстецов;

Что сердца моего товаров

За деньги я не продаю,

И что не из чужих анбаров

Тебе наряды я крою.

«Видение мурзы» и объясняло, почему Державин не писал больше стихов о Фелице. Он написал их однажды — не за деньги, без лести. Сейчас в поэтическом «анбаре» Державина не было «нарядов» для Екатерины, вера в ее добродетели не была теперь «товаром» его сердца.

Державин не был политическим бойцом. Но вся его деятельность поэта вдохновлялась высоким идеалом гражданского служения родине. Стремясь занять место советодателя при Екатерине, он хотел добиться максимальных результатов. Когда это не вышло, пришлось удовлетвориться малым. В 1787 г. он напечатал расширенный вариант переложения 81-го псалма — «Властителем и судиям». В других одах он излагал некоторые «истины» в качестве осторожного совета или критики действий правительства.

Наиболее резко звучали «истины» о придворной знати, о вельможах, окружавших Екатерину, в оде «Вельможа». В патриотических одах прославлялись истинные герои и «великие мужи», отдававшие все силы служению отечеству. Все эти гражданские стихи сыграли значительную роль в общественной и литературной жизни не только в момент своего появления, но и позднее, в первой четверти XIX столетия. Державин законно гордился ими.

Поэтическим манифестом Державина стала ода «Бог». (Задумана в 1780 г., завершена в феврале — марте 1784 г., тогда же напечатана в журнале «Собеседник любителей российского слова»). Державин был религиозным человеком, и потому в оде нашли свое выражение идеалистические воззрения на устройство мира, вера в бога-творца. Но в этой же оде утверждалась дерзновенная мысль — человек величием своим равен богу.

Мысль эта родилась в эпоху Возрождения, она воодушевляла великих гуманистов. Державин закономерно в исторических условиях, когда русская литература решала коренные возрожденченские проблемы, подхватывает идею Шекспира о человеке — свободном и деятельном — как высшей ценности мира. Шекспир сделал Гамлета выразителем этой истины эпохи Возрождения: «Что за мастерское создание — человек!.. В постижении сходен с божеством! Краса вселенной! Венец всего живущего».

В годы широкого распространения в Европе сентиментализма с его культом частного человека, величие свое осуществляющего в интенсивном чувстве (крылатая фраза Руссо — человек велик своим чувством — стала девизом этого направления), и буржуазного реализма, который сделал своим героем эгоистического человека, утверждавшего свое достоинство в жестокой борьбе за благополучие, — державинская ода носила и программный и полемический характер.

Опираясь на русскую традицию, поэт выдвигает и утверждает в новое время и на иной национальной почве попранный буржуазным веком великий возрожденческий идеал человека. Господствовавшая религиозная мораль строго и жестоко бросала человека под ноги «высшему существу», внушая ему, что он «ничто», «раб божий», заставляла его говорить с богом лишь стоя на коленях. Да и не говорить, а молиться и униженно просить милостей. Державин заговорил с богом, заговорил дерзко: «Ты есть — и я уж не ничто!».

Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества.

Эти гордые слова принадлежат смело думающему и рассуждающему человеку, независимой личности, с трепетом осознающей свое величие, могущество человеческого ума.

Гражданская позиция Державина, его философия человека обусловливали место действования в мире изображаемых им героев. Державин отстаивал не свои частные эгоистические интересы, но права человека, не за благополучие своего очага поднял он свой голос, а за достойную человека жизнь на земле. В одах поэт будет описывать и раскрывать огромный мир России или мир нравственной жизни русского деятеля, поэта и гражданина.

Пророческий дух Библии свободно входит в поэтические создания Державина. Слова библейского псалмопевца наполнялись у него новым содержанием, выражая русский взгляд и русские чувства живой личности поэта. Поэт становился пророком и судьей, выходя в большой мир на бой за правду («Властителям и судиям», «Вельможа» и др.).

Большое место в творческом наследии Державина занимают гражданские стихи. Их можно условно разделить на две группы — патриотические и сатирические. Державин был патриотом; по словам Белинского, «патриотизм был его господствующим чувством». Поэт жил в эпоху великих военных побед России.

Когда ему исполнилось 17 лет, русские войска разгромили армии крупнейшего европейского полководца Фридриха II и заняли Берлин. В конце века русские войска, руководимые Суворовым, прославили себя беспримерным походом в Италию, во время которого наполеоновским легионам было нанесено сокрушительное поражение. На закате своей жизни Державин был свидетелем славной победы народа над наполеоновской Францией в годы Отечественной войны.

Победы, укреплявшие европейский авторитет России и ее славу, были завоеваны героическим народом и его талантливыми полководцами. Оттого Державин в своих торжественных, патетических одах рисовал грандиозные образы сражений, прославлял русских солдат («русски храбрые солдаты В свете первые бойцы»), создавал величественные образы полководцев. В этих одах запечатлелся русский XVIII в., героизм народа. Высоко оценивая героическое прошлое родины, он в 1807 г. в стихотворении «Атаману и войску Донскому» предупреждающе писал по адресу Наполеона:

Был враг чипчак, — и где чипчаки?

Был недруг лях, — и где те ляхи?

Был сей, был тот, — их нет; а Русь?..

Всяк знай, мотай себе на ус.

Державин славил человека, когда он того заслуживал. Поэтому героями его стихов были или Суворов («На взятие Измаила», «На победы в Италии», «На переход Альпийских гор», «Снигирь»), или солдат-герой, или Румянцев («Водопад»), или простая крестьянская девушка («Русские девушки»).

Он славил дела человека, а не знатность, не «породу». Державин поэтизировал мораль деятельной жизни, подвига, мужества. В то же время он обличал зло и с особой беспощадностью тех, кто отступал от высоких обязанностей человека и гражданина.

Ода «Вельможа» была написана в 1794 г. За год до этого Державин был отстранен от должности секретаря Екатерины II. Служба эта открыла перед ним произвол вельмож, их преступления и безнаказанность, покровительство императрицы своим фаворитам и любимцам. Попытки Державина добиться от Екатерины справедливых решений по представляемым им делам успеха не имели.

Тогда-то он решил обратиться к поэзии. Зло и преступления должны быть публично заклеймлены, виновные — вельможи должны быть обличены и осуждены. Обобщенный сатирический портрет вельможи строился им на реальном материале: в обличаемых поэтом действиях вельможи узнавали черты всесильных в империи фаворитов и сановников — Потемкина, Зубова, Безбородко. Обличая их, Державин не снимал вины и с императрицы, прощавшей все преступные дела своим любимцам.

Поэзия была той высокой трибуной, с которой Державин-поэт обращался к россиянам с пламенной речью. Он писал о том, что хорошо знал, что видел, что возмущало его, рисовал портреты «с подлинников», — оттого стихотворная речь поэта исполнена энергии, страсти, она выражает глубоко личные, выстраданные убеждения.

Кончалось стихотворение выражением веры в народ («О росский бодрственный народ, Отечески хранящий нравы») и созданием образов истинных вельмож — славных сынов отечества, патриотов, героев мира и войны. Из деятелей эпохи Петра Великого Державин называет Якова Долгорукова, бесстрашно говорившего правду грозному царю, не желавшего «змеей сгибаться перед троном»; из современников — честного мужа и крупнейшего полководца Румянцева. Его-то поэт и противопоставляет Потемкину и Зубову.

Естественно, при жизни Екатерины ода «Вельможа» не могла быть напечатана. Впервые ее опубликовали в 1798 г., уже при новом императоре.

Пушкин в «Послании цензору», горячо и гневно обличая царскую цензуру, с гордостью называл имена писателей, безбоязненно говоривших правду — Радищева («рабства враг»), Фонвизина («сатирик превосходный»), Державина — автора «Вельможи»:

Державин бич вельмож, при звуке грозной лиры

Их горделивые разоблачал кумиры.

Декабрист Рылеев высоко ценил талант Державина-сатирика, называл его поэтические произведения «огненными стихами».

В 1790-е гг. Державин, так смело начавший, так ревниво и упорно шедший по пути самобытности, пережил кризис. Эстетический кодекс классицизма, который он отважно преодолевал, все же оказывал на него влияние. Власть традиций была огромной.

Нередко Державин не мог отказаться от канонов оды, от условных и риторических образов, вырваться из плена устойчивой жанровой и стилистической системы. И тогда новое, оригинальное, его, державинское сочеталось в стихах с традиционным. Отсюда «невыдержанность» Державина, по-разному проявлявшаяся и в начале и в конце творчества.

Но никогда она не была так сильна, как в одах конца 80-х — первой половины 90-х гг. Державин пишет «Изображение Фелицы», «Водопад», «На взятие Измаила», «На кончину великой княгини Ольги Павловны» и подобные стихотворения, и «невыдержанность» становится их главной поэтической особенностью. Имея в виду прежде всего такие произведения, Пушкин констатировал: «Кумир Державина ¼ золотой, ¾ свинцовый…». Белинский именно о «Водопаде» говорил: «Превосходнейшие стихи перемешаны у него с самыми прозаическими, пленительнейшие образы с самыми грубыми и уродливыми».

Кризис, который переживал Державин, усугублялся и общественными обстоятельствами. Главное из них — остро осознаваемая необходимость определения своего места — места поэта в обществе. То новое, что принес Державин в поэзию, шло не только под знаком эстетического новаторства. Выдвинув тему личности, ее свободы, Державин естественно подошел к вопросу о свободе поэта от царской власти. Он помнил, что первый шумный успех ему принесла ода «Фелица», прославлявшая Екатерину.

Так вопрос о месте поэта в обществе оказывался связанным с вопросом о предмете поэзии. Оригинальное, самобытное, гражданское начало в творчестве Державина толкало его в сторону от двора, а обстоятельства жизни Державина-чиновника все крепче связывали его с властью, с Екатериной: с 1791 по 1793 г. он был секретарем императрицы. В ряде стихотворений запечатлелось его стремление к независимости.

Замечательным памятником борьбы поэта за свою свободу является послание 1793 г. «Храповицкому» — приятелю Державина (он был тоже секретарем Екатерины). Отказываясь писать по заказу и отвечая, в частности, на предложения (почти официальные) Храповицкого написать оду в честь императрицы, Державин высказывает важную мысль: поэт, зависимый от власти, ласкаемый двором, получающий «монисты, гривны, ожерелья, бесценны перстни, камешки», напишет обязательно «средственны стишки». На истинного же поэта, говорит Державин, «наложен долг» «от судеб и вышня трона». И потому его обязанность не царей воспевать, а говорить правду:

Ты сам со временем осудишь

Меня за мглистый фимиам;

За правду ж чтить меня ты будешь,

Она любезна всем векам.

Последним звеном этой закрепленной в стихах борьбы за независимость поэта является «Памятник» (1795) — переработка известного стихотворения Горация. В нем развернуто глубокое понимание общественной роли поэта, его долга перед отечеством, который он может выполнить, только будучи свободным. Державин верил, что его мужественные обличения вельмож и царских фаворитов, провозглашение им истины царям будут оценены потомством. Оттого он ставил себе в заслугу, что «истину царям с улыбкой говорил».

Эта формула — «с улыбкой» — объясняется и мировоззрением Державина (он не был радикальным мыслителем и верил в возможность прихода «просвещенного монарха»), и обстоятельствами его жизни. Он сам так объяснял свое положение: «Будучи поэт по вдохновению, я должен был говорить правду; политик или царедворец по служению моему при дворе, я принужден был закрывать истину иносказанием и намеками».

Поэт победил царедворца — Державин говорил правду и истину царям, в том числе Екатерине II. И эта позиция была оценена последующими поколениями, и в частности Пушкиным и Чернышевским. Последний писал о поэзии Державина и его «Памятнике»: «В своей поэзии что ценил он? Служение на пользу общую.

То же думал и Пушкин. Любопытно в этом отношении сравнить, как они видоизменяют существенную мысль Горациевой оды „Памятник“, выставляя свои права на бессмертие. Гораций говорит: „я считаю себя достойным славы за то, что хорошо писал стихи“; Державин заменяет это другим: „я считаю себя достойным славы за то, что говорил правду и народу и царям“; Пушкин — „за то, что я благодетельно действовал на общество и защищал страдальцев“». Белинский писал о «Памятнике» Державина, что «это одно из самых могучих проявлений его богатырской силы».

После ухода с поста секретаря Екатерины II Державин обращается к Анакреону. Этот интерес к Анакреону совпал с началом широкого пересмотра в Европе поэзии древнегреческого лирика. Наибольшим успехом пользовалась обновленная с позиций просветительской философии анакреонтика Эвариста Парни, ученика Вольтера.

В этих обстоятельствах друг Державина Николай Львов издает в 1794 г. свой перевод сборника од Анакреона. К книге он приложил статью, в которой освобождал образ прославленного поэта от того искажения, которому он подвергался и на Западе и в России. Его слава, утверждал Львов, не в том, что он писал только «любовные и пьянственные песни», как думал, например, Сумароков. Анакреон — философ, учитель жизни, в его стихах рассеяна «приятная философия, каждого человека состояние услаждающая».

Он не только участвовал в забавах двора тирана Поликрата, но и «смел советовать ему в делах государственных». Так Львов поднимал образ Анакреона до уровня просветительского идеала писателя — советодателя монарха.

Выход сборника Львова «Стихотворения Анакреона Тийского» с предисловием и обстоятельными примечаниями — важнейшая веха в развитии русской поэзии, в становлении русской анакреонтики. Он способствовал расцвету могучего таланта Державина, ставшего с 1795 г. писать анакреонтические стихотворения, названные им «песнями». Долгое время он не печатал своих «песен», а в 1804 г. издал их отдельной книгой, назвав ее «Анакреонтические песни».

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других — Л., 1980-1983 гг.

Темы духовных од державина. Екатерининские оды Г.Р

Гаврила Романович Державин — крупнейший поэт XVIII в., один из последних представителей русского классицизма. Творчество Державина глубоко противоречиво. Раскрывая новые возможности классицизма, он в то же время разрушал его, прокладывая путь к романтической и реалистической поэзии.

Державин прожил трудную жизнь, прежде чем достиг высоких чинов, благополучия и поэтической славы. Он родился в бедной дворянской семье. Рано лишился отца, служившего в низших офицерских чинах. Учился в казанской гимназии, но не закончил ее, так как был вызван в Петербург на военную службу. Начал ее солдатом Преображенского полка и только через десять лет получил офицерское звание.

Столь же нелегкой оказалась дорога к поэтической славе. Писать стихи Державин начал еще в годы солдатской службы, но широкой читательской публике стал известен гораздо позже, после публикации в 1783 г. в журнале «Собеседник любителей российского слова» оды «Фелица». Автору ее было в это время сорок лет. Невзгоды закалили дух писателя, выработали в нем характер смелого, бескомпромиссного борца за правду и справедливость. Уже на склоне лет он писал о себе:

Кто вел его на Геликон

И управлял его шаги?

Не школ витийственных содом —

Природа, нужда и враги

Общественные взгляды поэта не отличались радикализмом. Он считал вполне нормальным самодержавие и крепостное право, но требовал от каждого лица, облеченного властью» в том числе и монарха, честного и бескорыстного выполнения своих гражданских обязанностей.

Если принять во внимание вспыльчивый характер поэта, то легко представить, сколько невзгод пришлось ему испытать на служебном поприще. В 1784 г. он был назначен губернатором Олонецкой губернии и вскоре же потерял этот пост из-за ссоры с наместником Тутолминым. В 1786 г. Державин становится тамбовским губернатором, борется со взяточничеством, пытается навести порядок в судопроизводстве, защищает крестьян от произвола помещиков. В результате возникла новая ссора с наместником, из-за которой сам поэт едва не попал под суд. При Александре I Державин назначается министром юстиции, но вскоре должен был оставить свой пост, так как, по словам царя, слишком ревностно служил.

Высокое чувство гражданственности сочеталось в натуре писателя с жизнелюбием. Он был хлебосольным хозяином, тонким ценителем природы, искусства, в том числе живописи и музыки. Эта сторона его характера особенно полно раскрылась в поздней лирике, когда утомленный служебными неудачами, он все чаще и чаще стремился найти успокоение в мирных радостях домашней жизни.

Гражданские оды

Эти произведения Державина адресованы лицам, наделенным большой политической властью: монархам, вельможам. Их пафос не только хвалебный, но и обличительный, вследствие чего некоторые из них Белинский называет сатирическими. К лучшим из этого цикла принадлежит «Фелица», посвященная Екатерине II. Сам образ Фелицы, мудрой и добродетельной киргизской царевны, взят Державиным из «Сказки о царевиче Хлоре», написанной Екатериной II. Ода была напечатана в 1783 г. в журнале «Собеседник любителей российского слова» и имела шумный успех. Известный до этого лишь узкому кругу друзей, Державин сделался самым популярным поэтом в России. «Фелица» продолжает традицию похвальных од Ломоносова и вместе с тем резко отличается от них новой трактовкой образа просвещенного монарха.

Ода «Фелица» написана в конце XVIII в отражает новый этап просветительства в России. Просветители видят теперь в монархе человека, которому общество поручило заботу о благе граждан. Поэтому право быть монархом налагает на правителя многочисленные обязанности по отношению к народу. На первом месте среда них стоит законодательство, от которого, по мнению просветителей, прежде всего зависит судьба подданных. И державинская Фелица, выступает как милостивая монархиня-законодательница:

Не дорожа твоим покоем,

Читаешь, пишешь пред налоем

И всем из твоего пера

Блаженство смертным проливаешь…

Возникает вопрос, какими фактами располагал Державин, на что он опирался при создании образа своей Фелицы — Екатерины, которую лично в эти годы еще не знал. Основным источником этого образа был обширный документ, написанный самой Екатериной II, — «Наказ комиссии о составлении проекта нового Уложения» (1768). Основными источниками «Наказа» стали книга французского просветителя Ш. Монтескье «О духе законов» и работа итальянского просветителя Ч. Беккариа «О преступлениях и наказаниях». Но заимствованный характер «Наказа» имел и свою положительную сторону. Он вводил русского читателя в круг идей, сформулированных лучшими представителями европейского Просвещения.

Одна из ведущих идей «Наказа» — необходимость смягчения существовавших законов, поскольку становление абсолютизма в XVI-XVIII вв. сопровождалось законодательством, отличавшимся чрезмерной жестокостью. На допросах применялись пытки, за незначительные провинности выносились смертные приговоры. Главной целью было не исправление, а устрашение подсудимых. Просветители, в том числе Монтескье и Беккариа, резко осудили жестокость суда. Екатерина подхватила в «Наказе» эту идею. Державин прекрасно почувствовал общий дух «Наказа» ж наделил свою Фелицу милосердием и снисходительностью;

Стыдишься слыть ты тем великой,

Чтоб страшной, нелюбимой быть;

Медведице прилично дикой

Животных рвать и кровь их пить.

И славно ль быть тому тираном,

Великим в зверстве Тамерланом,

Кто благостью велик, как бог?

Для абсолютистского государства характерно обожествление личности монарха, которое приводило к обвинениям граждан в «оскорблении величества» даже в тех случаях, когда не было состава преступления. «Одно из жесточайших злоупотреблений, — писал Монтескье, — заключается в том, что иногда определение „оскорбление величества” относят к действиям, которые не заключают в себе преступления».

В России обвинения в преступлениях против «величества» особенно процветали при Анне Иоанновне, на что Державин указывает в «Объяснениях» к оде «Фелица» Державин прославляет Фелицу за то, что она отказалась от этих нелепых гонений:

Там можно пошептать в беседах

И, казни не боясь, в обедах

За здравие царей не пить.

Там с именем Фелицы можно

В строке описку поскоблить

Или портрет неосторожно

Ее на землю уронить

Говоря о царствовании Анны Иоанновны, Державин упоминает о грубых забавах, унижающих человеческое достоинство, которыми любила развлекаться императрица, и следующим образом комментирует свои стихи: «„Там свадеб шутовских не парят. //В ледовых банях их не жарят”. Сие относится к славной шутовской свадьбе… князя Голицына… которого женили на подобной ему шутихе: был нарочно сотворен ледяной дом… также баня ледяная, в которой молодых парили».

Кроме Анны Иоанновны, в оде Державина есть намек еще на одного монарха, также противопоставленного Фелице. Державин пишет:

Храня обычаи, обряды,

Не донкишотствуешь собой

Необычный глагол «донкишотствовать» произведен от имени героя Сервантеса — Дон Кихота. Этот сложный и глубокий образ в разные эпохи понимался с различной глубиной. Просветители видели в Дон Кихоте насмешку над безумствами рыцарства, над феодализмом, романтики прославляли его гуманистический пафос.

У Державина глагол «донкишотствовать» связан с просветительским содержанием и означает нарушение принятых в обществе обычаев и приличий. Есть все основания полагать, что в роли антагониста Екатерины Державин подразумевал здесь ее мужа — Петра III. Поведение этого правителя было настолько нелепым, что вызвало общее негодование, которое закончилось дворцовым переворотом и убийством императора. Рожденный в Голштинии, он ненавидел Россию, боялся ее народа, презирал его обычаи. Он громко смеялся в церкви и передразнивал во время богослужения священников. В дворцовых церемониях заменил старый русский поклон французским приседанием. Он боготворил недавнего врага России Фридриха II и публично становился на колени перед его портретом. Екатерина прекрасно поняла ошибки своего мужа и с первых же дней пребывания в России стремилась во всем следовать «обычаям» и «обрядам» приютившей ее страны. Она преуспела в этом и вызвала к себе и при дворе, и в гвардии симпатии.

На первом месте стоит Потемкин, гурман и чревоугодник, любитель пиров и увеселений [«Или в пиру я пребогатом, // Где праздник для меня дают» (С. 99).] Избалованный властью, Потемкин не придерживался четкого распорядка, необходимого для государственного деятеля, и повиновался в своих действиях минутным прихотям и причудам [«А я, проспавши до полудни, // Курю и кофе пью» (С. 98)].

Далее идут Орловы — Григорий и Алексей. Щедро наделенные от природы здоровьем и физической силой, они любили всякого рода забавы, требующие проворства и удальства. Один из биографов Г. Г. Орлова писал: «…по веселости и ветрености характера, по любви ко всякого рода рискованным похождениям, Григорий далеко превосходил своих братьев, нисколько не отставая от них в страстной любви ко всякого рода спорту во всех его проявлениях, начиная от кулачных боёв и всевозможных «крепышей», песельников, шутов и плясунов и кончая «бегунами», охотой, один-на-один, на медведя и даже гусиными и петушиными боями». Державин указывает в сшей оде на эти грубые, недостойные сана вельможи забавы: «Или кулачными бойцами и пляской веселю мой дух» (С. 99).

Соединение в одном произведении оды и сатиры одно из явлений просветительской литературы. Просветители понимали жизнь общества как постоянную борьбу истины с заблуждением. Следствием этого поединка было или приближение к идеалу, или удаление от него. В оде Державина идеалом, нормой является Фелица, отклонением от нормы — ее нерадивые «мурзы».

Несомненной поэтической смелостью Державина было появление в оде «Фелица» образа самого поэта, показанного в бытовой, обстановке: «Сидя дома я прокажу, // Играя в дураки с женой…» (С. 100). Обращает на себя внимание «восточный» колорит оды, подсказанный не только сказочкой Екатерины, но и просветительской «восточной» повестью типа «Персидских писем» Монтескье. Ода «Фелица» написана от лица татарского мурзы. В ней упомянуты восточные города — Багдад, Смирна, Кашмир. Конец оды выдержан в комплиментарном восточном стиле: «Прошу великого пророка, // До праха ног твоих коснусь» (С. 104).

От прославившей имя Державина оды «Фелица» идет прямая дорога к сатирической, по удачному выражению В. Г. Белинского, оде «Вельможа» (1774-1794). В ней снова представлены оба начала, выведенные в оде «Фелица», — хвалебное и сатирическое. Но если в «Федице» торжествовало положительное начало, а насмешки над вельможами отличались шутливым характером, то в оде «Вельможа» соотношение добра и зла совершенно иное. Хвалебная часть занимает очень скромное место. Она представлена лишь в самом конце оды, упоминанием одного из опальных вельмож — П. А. Румянцева, на фамилию которого намекает последний стих — «Румяна вечера заря». Центр тяжести перенесен Державиным на сатирическую часть оды, причем зло, проистекающее от равнодушия вельмож к своему долгу, представлено с таким негодованием, до которого возвышались немногие произведения XVIII в. Писатель возмущен положением народа, подданных, страдающих от преступного равнодушия царедворцев: военачальник, часами ожидающий в передней выхода вельможи, вдова с грудным младенцем на руках, израненный солдат. Этот мотив повторится в XIX в. в «Повести о капитане Копейкине» Гоголя и в «Размышлениях у парадного подъезда» Некрасова.

Державинская сатира исполнена гневного чувства. Будучи введена в оду, она приняла одическую художественную форму. Сатира облеклась здесь в четырехстопные ямбы, которыми раньше писались оды. Она заимствует у оды и такую черту, как повторы, усиливающие ее гневную патетику: «А там израненный герой, // Как лунь во бранях поседевший… // А там вдова стоит в сенях…» (С. 214).

Ода Державина «Вельможа» получила признание не только в XVIII, но и в XIX в. «Державин, бич вельмож, при звуке громкой лиры // Их горделивые разоблачал кумиры»,— писал Пушкин в «Послании цензору». Высоко оценил произведение Державина поэт-декабрист К. Ф. Рылеев. В думу «Державин» он ввел целые строфы из оды «Вельможа», заставив ее служить новым, освободительным целям.

К гражданским одам Державина примыкает и знаменитое стихотворение «Властителям и судиям» (1787), которое любил декламировать Ф. М. Достоевский на литературных чтениях. Рукописный сборник с этим произведением в 1795 г. Державин поднес императрице. Однако вместо благодарности последовала немилость. Екатерина перестала замечать Державина, придворные избегали с ним встречи. Наконец, один из приятелей Державина Я. И. Булгаков спросил поэта: «Что ты, братец, пишешь за якобинские стихи?» — «Царь Давид, — сказал Державин, — не был якобинец, следовательно, песни его не могут быть никому противными». Ссылка на Библию — не пустая отговорка. Стихотворение «Властителям и судиям» действительно представляет собой переложение 81-го псалма царя Давида. Но по-своему был прав и Я. И. Булгаков. «…Во время Французской революции, — пишет Державин, — в Париже сей самый псалом был якобинцами перефразирован и пет по улицам для подкрепления народного возмущения против Людовика XVI». Но сам поэт узнал об этом значительно позже.

Равнодушие и корыстолюбие власть имущих вызывают гнев поэта, и в последних трех строфах он требует наказания виновных. Во избежание недоразумения сразу же заметим, что речь идет не о революционном возмездии, как это показалось напуганной якобинским террором Екатерине II. Поэт лишь напоминает царям о том, что они так же смертны, как и их подданные, и, следовательно, рано или поздно предстанут перед божьим судом. Но загробный суд кажется поэту слишком далеким, и в последнем четверостишии он умоляет бога покарать виновных, не дожидаясь их смерти. В Библии этот мотив сурового наказания царей отсутствует» Завершающие стихи библейского псалма призывают бога вместо несправедливого людского суда утвердить свой суд, и только: «…восстань, боже, суди землю, ибо ты наследуешь все народы». У Державина последняя строфа содержит в себе призыв к беспощадной каре земных властителей:

Воскресни, боже! боже правых!

И их молению внемли:

Приди, суди, карай лукавых

И будь един царем земли! (С. 92).

Гражданская поэзия, облеченная в библейскую форму, перейдет из XVIII в XIX век. Вслед за стихотворением «Властителям и судиям» появятся пушкинский и лермонтовский «Пророк», произведение Грибоедова «Давид», а также переложения псалмов поэтами-декабристами.

Стихотворение Державина впервые получило название «Памятник». Оно разбито на строфы и состоит из пяти четверостиший, написанных шестистопным ямбом с перекрестной рифмой. Произведение приобрело русскую национальную окраску. Апулия — родина Горация и протекающая по ней река Ауфид заменены названием: русских рек и морей: «Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных, // Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льёт Урал» (С.233). В четвертой строфе автор утверждает свое право на бессмертие. Державин напоминает, что он первый, «дерзнул» отказаться от торжественного, высокопарного стиля похвальных од и написал «Фелицу» в «забавном», т. е. шутливом «русском слоге». Кроме поэтической смелости Державин обладает и гражданским мужеством: поэт не побоялся «истину царям с улыбкой говорить». Пушкинский «Памятник» и по форме, и по содержанию связан не столько с горацианским, сколько с державинским вариантом этого стихотворения.

Жанр эпической поэмы в литературе 18 века (Кантемир, Ломоносов, Херасков)

О характере сюжета эпической поэмы в русской литературе XVIII в. существовали разные мнения. Тредиаковский был уверен,что содержанием поэмы может быть только мифологический сюжет. Ломоносов, напротив, считал необходимым в эпосе нового времени обращаться к исторически достоверным фактам. Главным действующим лицом поэмы должен стать великий, но подлинный, а не вымышленный герой. Свое понимание эпической поэмы Ломоносов четко сформулировал в посвящении, адресованном И. И. Шувалову(читаем и базарим своими словами!!) о Поэме «Петр Великий»:

Не вымышленных петь намерен я богов,

Но истинны дела, великий труд Петров.

О деятельности Петра I Ломоносов вспоминал почти в каждой оде. Но эта грандиозная тема не могла раскрыться в них с должной полнотой. Она требовала другого, более ёмкого жанра. Так возникла идея создать поэму «Петр Великий». К сожалению, Ломоносов успел закончить только две песни. Первая вышла в 1760, вторая — в 1761 г. Время действия относится к 1702 г. и связано с началом Северной войны. В первой песне говорится о походе Петра к Белому морю с тем, чтобы отогнать шведов от Архангельска, на который шведские войска напали с целью отвлечь русские силы от крепости Нотербург. Большое место в первой песне отведено рассказу Петра I о стрелецких бунтах, об анархии, в которую была ввергнута по воле царевны Софьи вся Москва. С большим драматизмом изображена гибель ближайших родственников Петра. Вся эта предыстория вынесена в начало поэмы и служит контрастным фоном к эпохе просвещенного абсолютизма Петра I. Содержанием второй песни является штурм и взятие крепости Нотербург, ранее носившей название Ореховец. Подробно, с подлинно эпической обстоятельностью, описаны перипетии боя, вплоть до капитуляции шведского гарнизона. Среди русских военачальников выведены Шереметев, Голицын, Карпов. Большое место в поэме отведено подвигу рядовых воинов. Батальные сцены перемежаются лирическими отступлениями автора, обращенными то к шведам, то к русскому войску. В конце второй песни помещено размышление поэта о жертвах и страданиях, которые несет с собой война. Последующие события поэмы, по всей видимости, должны были привести к Полтавской битве как итогу Северной войны. Возможно, что в дальнейшем Ломоносов хотел изобразить и мирные подвиги Петра, поскольку название поэмы не ограничивало его замысел только военной темой. Хотя две песни «Петра Великого» — только начало замысла Ломоносова, в них дан образец русской «классической» эпической поэмы, к которому неоднократно с этих пор будут обращаться многие поэты не только в XVIII в., но и в начале XIX в. Не менее важной оказалась и сама тема Петра Великого, как бы завещанная Ломоносовым последующим писателям. Херасков: Подлинную славу Хераскову создали его поэмы. Его первая поэма «Плоды наук» вышла в свет в сентябре 1761 года, то есть еще при Елизавете Петровне, и посвящена наследнику престола Павлу Петровичу. Херасков объясняет молодому великому князю пользу наук и рекомендует ему в будущем так же поощрять просвещение, как делал это Петр I. Эта поэма показывает едва ли не самую заметную черту личности Хераскова. Он желает учить и наставлять людей и будет выступать в такой роли до конца своих долгих дней. Но она также дает заметить, что Херасков и сам любит учиться, перенимать, совершенствоваться. Так, в данном случае он с успехом воспользовался опытом Ломоносова, взяв за образец его «Письмо о пользе стекла» (1752), это блестящее поэтическое произведение, наполненное научной мыслью.Утопический идеал просвещенного абсолютизма поэт развертывает в «Россиаде». Он показывает читателю молодого царя Ивана IV как вождя русских дворян, но лишь первого среди равных. Царь слушает советы своих приближенных и поступает в согласии с лучшими из них. Единение царя и аристократии кажется Хераскову необходимым условием благоденствия государства, и, не видя его в современности, поэт хочет искать его в историческом прошлом России. Он идеализирует фигуру князя Курбского — независимого дворянина, но верного слуги престола в его изображении — и делает его видным героем своей поэмы. Таким и должен быть истинный аристократ — не льстец, не раб, храбрый воин и мудрый член царского совета. Обстановка патриотического подъема сопутствует всем сценам в лагере русских, и во главе движения победоносных сил идут дворяне. русский стан изображен Херасковым единым и стройным, во главе его стоит государь, окруженный советом своих добродетельных и храбрых вельмож. О социальных противоречиях в России XVI века, о положении крестьянства в поэме упоминаний нет — Херасков попросту не видел их, а если бы и видел, то не стал бы говорить о них в героической эпопее, чтобы не омрачить ее патриотического пафоса. Третья эпическая поэма Хераскова «Владимир».Тема «Владимира» обладала достаточной поучительностью, речь в поэме шла о времени принятия христианства на Руси, о выборе веры киевским князем, о его борьбе против собственных недостатков во имя духовного очищения — и, стало быть, «полезность» в поэтическом рассказе присутствовала уже в достаточной степени. Ясно выраженную склонность Хераскова к монументальному эпосу показывают и другие его произведения. Так, пример «Потерянного рая» Мильтона и «Мессиады» Клопштока толкает его на создание поэмы «Вселенная» (1790). В трех песнях «Вселенной» поэт перелагает стихами религиозные легенды о сотворении мира и человека, о борьбе сатаны с богом, явно заимствуя краски у западноевропейских творцов религиозных эпопей. Но эта поэма не лишена и злободневного оттенка. Бунт черных ангелов во главе с сатаной и отпадение их от бога сравниваются Херасковым с событиями французской буржуазной революция 1789 года, под свежим впечатлением известий о которой и сочинялась поэма. Кантемир (про его поэмы очень мало, что нашла!): вообще Кантемир больше всего известен нам своими сатирами..НО! Одновременно с сатирами Кантемир обращался и к высоким жанрам, но их тематика не соответствовала обличительному таланту писателя, о чем он сам с сокрушением говорит в одной из своих сатир:

А я знаю, что когда хвалы принимаюсь

Писать, когда, музо, твой нрав сломить стараюсь,

Сколько ногти ни грызу и тру лоб вспотелый,

С трудом стишка два сплету, да и те неспелы (С. 112).

К числу таких опытов относится незавершенная поэма «Петрида». Сохранилась лишь первая «книга» («песнь») этого произведения. Содержанием поэмы должно было стать описание последнего года жизни Петра I и воспевание наиболее важных эпизодов его предшествующей деятельности. Эта хвалебная тема начинается уже в первой песне, где упоминаются военные успехи Петра, построение Петербурга, создание мощного флота. В поэме говорится и об Анне Иоанновне (поэма начата в год вступления ее на престол — 1730), которую Кантемир объявляет продолжательницей дел Петра I.

26. Трансформация жанра оды в творчестве Державина. Своеобразие оды «Фелица»

В формальном отношении Державин в «Фелице» строжайше соблюдает канон ломоносовской торжественной оды: четырехстопный ямб, десятистишная строфа с рифмовкой аБаБВВгДДг. Но эта строгая форма торжественной оды в данном случае является необходимой сферой контрастности, на фоне которой отчетливее проступает абсолютная новизна содержательного и стилевого планов. Державин обратился к Екатерине II не прямо, а косвенно — через ее литературную личность, воспользовавшись для оды сюжетом сказки, которую Екатерина написала для своего маленького внука Александра. Действующие лица аллегорической «Сказки о царевиче Хлоре» — дочь хана Фелица (от лат felix — счастливый) и молодой царевич Хлор заняты поиском розы без шипов (аллегория добродетели), которую они и обретают, после многих препятствий и преодоления искушений, на вершине высокой горы, символизирующей духовное самосовершенствование. Это опосредованное обращение к императрице через ее художественный текст дало Державину возможность избежать возвышенного тона обращения к высочайшей особе. Подхватив сюжет сказки Екатерины и слегка усугубив восточный колорит, свойственный этому сюжету, Державин написал свою оду от имени, обыграв предание о происхождении своего рода от татарского мурзы Багрима. В самом тексте оды отчетливо прорисованы два плана: план автора и план героя, связанные между собою сюжетным мотивом поиска «розы без шипов» — добродетели. «Слабый», «развратный», «раб прихотей» мурза, от имени которого написана ода, обращается к добродетельной «богоподобной царевне» с просьбой о помощи в поисках «розы без шипов» — и это естественно задает в тексте оды две интонации: апологию в адрес Фелицы и обличение в адрес мурзы. Таким образом, торжественная ода Державина соединяет в себе этические установки старших жанров — сатиры и оды, некогда абсолютно контрастных и изолированных, а в «Фелице» соединившихся в единую картину мира. Само по себе это соединение буквально взрывает изнутри каноны устоявшегося ораторского жанра оды и классицистические представления о жанровой иерархии поэзии и чистоте жанра. Но те операции, которые Державин проделывает с эстетическими установками сатиры и оды, еще более смелы и радикальны. Естественно было бы ожидать, что апологетический образ добродетели и обличаемый образ порока, совмещенные в едином одо-сатирическом жанре, будут последовательно выдержаны в традиционно свойственной им типологии художественной образности: абстрактно-понятийному воплощению добродетели должен был бы противостоять бытовой образ порока. Однако этого не происходит в «Фелице» Державина, и оба образа с точки зрения эстетической являют собой одинаковый синтез идеологизирующих и бытописательных мотивов. Но если бытовой образ порока в принципе мог быть подвержен некоторой идеологизации в своем обобщенном, понятийном изводе, то бытового образа добродетели русская литература до Державина принципиально не допускала. В оде «Фелица» современников, привыкших к абстрактно-понятийным конструкциям одических обликов идеального монарха, потрясла именно бытовая конкретность и достоверность облика Екатерины II в ее повседневных занятиях и привычках. Индивидуализированному и конкретному персональному облику добродетели противостоит в оде «Фелица» обобщенный собирательный образ порока, но противостоит только этически: как эстетическая сущность, образ порока абсолютно тождествен образу добродетели, поскольку он является таким же синтезом одической и сатирической типологии образности, развернутым в том же самом сюжетном мотиве распорядка дня.

Единственное, в чем заключается эстетическая разница образов Фелицы-добродетели и мурзы-порока — это их соотнесенность с конкретными личностями державинских современников. В этом смысле Фелица-Екатерина является, по авторскому намерению, точным портретом, а мурза — маска автора оды, лирический субъект текста — собирательным, но конкретным до такой степени образом, что до сих пор его конкретность вводит исследователей творчества Державина в соблазн усмотреть в чертах этой маски сходство с лицом самого поэта, хотя сам Державин оставил недвусмысленные и точные указания на то, что прототипами для этого собирательного образа вельможи-царедворца ему послужили Потемкин, Орлов, Нарышкин с их характерными свойствами и бытовыми пристрастиями — «прихотливым нравом», «охотой до скачки лошадей», «упражнениями в нарядах. И здесь нельзя не заметить двух вещей: во-первых, того, что прием саморазоблачительной характеристики порока в его прямой речи генетически восходит прямо к жанровой модели сатиры Кантемира, а во-вторых, того, что, создавая свой собирательный образ мурзы в качестве лирического субъекта оды «Фелица» и заставляя его говорить «за весь свет, за все дворянское общество», Державин, в сущности, воспользовался ломоносовским одическим приемом конструкции образа автора. В торжественной оде Ломоносова личное авторское местоимение «я» было не более чем формой выражения общего мнения, и образ автора был функционален лишь постольку, поскольку был способен воплощать собою голос нации в целом — то есть носил собирательный характер. Таким образом, в «Фелице» Державина ода и сатира, перекрещиваясь своими этическими жанрообразующими установками и эстетическими признаками типологии художественной образности, сливаются в один жанр, который, строго говоря, уже нельзя назвать ни сатирой, ни одой. Формы выражения личностного авторского начала через категорию лирического героя и поэта как образного единства, сплавляющего всю совокупность отдельных поэтических текстов в единое эстетическое целое, являются тем фактором, который обусловливает принципиальное новаторство Державина-поэта относительно предшествующей ему национальной поэтической традиции.

К этой группе произведений Державина принадлежат ода «На смерть князя Мещерского», «Водопад», «Бог». Своеобразие философских од состоит в том, что человек рассматривается в них не в общественной, гражданской деятельности, а в глубинных связях с вечными законами природы. Один из самых могущественных среди них, по мысли поэта, — закон уничтожения — смерть. Так рождается ода «На смерть князя Мещерского». Непосредственным поводом к ее написанию послужила кончина приятеля Державина, князя А. И. Мещерского, глубоко поразившая поэта своей неожиданностью. На биографической основе вырастает философская проблематика оды, вобравшая в себя просветительские идеи XVIII в. Тема смерти раскрывается Державиным в порядке постепенного нагнетания явлений, подвластных закону уничтожения: смертен сам поэт, смертны все люди. Перед лицом смерти происходит как бы переоценка общественных ценностей. Рождается мысль о природном равенстве людей, независимо от их ранга и состояния, поскольку все они подвластны одному и тому же закону уничтожения. Жалкими и ничтожными оказываются богатство и титулы. Но признавая всемогущество смерти, Державин не приходит к пессимистическому выводу о бессмысленности человеческого существования. Напротив, быстротечность жизни придает ей особенную значимость, заставляет выше ценить неповторимые радости бытия. Проблематика «мещерской» оды Державина нашла продолжение в оде «Водопад». Она была написана в связи с другой внезапной кончиной одного из влиятельнейших фаворитов Екатерины II, «светлейшего» князя Г. А. Потемкина. Смерть настигла Потемкина по дороге после заключения им мира с Турцией. Он умер в глухой степи, на голой земле, как умирают бедные странники. Обстоятельства этой необычной смерти произвели на Державина сильное впечатление и еще раз напомнили ему о превратностях человеческой судьбы.

Символом недолговечной славы и шаткого величия временщиков становится в оде Державина водопад. Преходящим триумфам вельмож и полководцев Державин противопоставляет в конце оды «истину», т. е. подлинные заслуги перед обществом, независимо от признания или непризнания их верховной властью. Носителем такой добродетели выступает известный полководец П. А. Румянцев, незаслуженно отстраненный от командования русской армией во время войны с Турцией. В оде развенчивалась мнимая слава завоевателей, царей и полководцев, покупающих свое величие кровью. Ода Державина «На счастие» написана в 1789 г. Созданная в царствование Екатерины II, она была посвящена искателям удачи не на ратном поле, а при дворе. Практика фаворитизма приобрела в это время откровенно циничный характер. В связи с этим слово счастье приобрело у Державина свой смысловой оттенок. Оно связано со служебным, придворным успехом. Как карточный выигрыш, оно зависит от везения, удачи и вместе с тем от ловкости искателя. Внезапно улыбнувшись своему избраннику, оно столь же неожиданно может повернуться к нему спиной. В духе поэтики XVIII в. Державин создает мифологизированный образ счастья — нового божества, которому поклоняются его современники. Большой популярностью в XVIII и даже XIX в. пользовалась ода «Бог». Она была переведена на ряд европейских, а также на китайский и японский языки. В ней говорится о начале, противостоящем смерти. Бог для Державина — «источник жизни», первопричина всего сущего на земле и в космосе, в том числе и самого человека. На представление Державина о божестве оказала влияние философская мысль XVIII в. Не отвергая церковного представления о трех сущностях божества, Державин одновременно осмысляет его в категориях, почерпнутых из арсенала науки, — пространства, движения, времени. Державинский бог не бесплотный дух, существующий обособленно от природы, а творческое начало, воплотившееся, растворившееся в созданном им материальном мире. Пытливая мысль эпохи Просвещения не принимала ничего на веру. И Державин, как сын своего века, стремится доказать существование бога.

О существовании бога, по словам Державина, свидетельствует прежде всего порядок, гармония, закономерности окружающего мира. Другое доказательство — чисто субъективное: стремление человека к высшему, могущественному, справедливому и благостному творческому началу. Вместе с тем Державин воспринял от эпохи Просвещения мысль о высоком достоинстве человека, о его безграничных творческих возможностях.

Ода «Видение мурзы» в редакции 1791 г. посвящена Екатерине, но поэт не воспел в ней «добродетели Фелицы». Через восемь лет Державин счел нужным объясниться по поводу написания «Фелицы». «Фелицу» Державин ценил высоко. Ода была ему дорога и тем, что, отступая от угодной царям традиции похвальной и льстивой оды, он выразил свое личное отношение к монархине, дал оценку ее добродетелям.

Екатерина, как мы видели, своей холодностью во время официального представления подчеркнула, что она дарует ему милость воспевать себя, но не оценивать ее поступки. Для объяснения Державин решил использовать форму беседы мурзы с явившимся ему видением — Фелицей.

В «Видении мурзы» 1791 г. Державин отказался от мысли быть «советодателем» Екатерины, как он об этом писал в прозаическом плане 1783 г., теперь он отстаивает свои принципы написания «Фелицы», свою искренность как решающий критерий создаваемой им новой поэзии, свою независимость. «Лихому свету», толпе вельможных недоброжелателей, самой императрице Державин бросал гордые стихи:

Но пусть им здесь докажет муза,

Что я не из числа льстецов;

Что сердца моего товаров

За деньги я не продаю,

И что не из чужих анбаров

Тебе наряды я крою.

«Видение мурзы» и объясняло, почему Державин не писал больше стихов о Фелице. Он написал их однажды — не за деньги, без лести. Сейчас в поэтическом «анбаре» Державина не было «нарядов» для Екатерины, вера в ее добродетели не была теперь «товаром» его сердца.

Державин не был политическим бойцом. Но вся его деятельность поэта вдохновлялась высоким идеалом гражданского служения родине. Стремясь занять место советодателя при Екатерине, он хотел добиться максимальных результатов. Когда это не вышло, пришлось удовлетвориться малым. В 1787 г. он напечатал расширенный вариант переложения 81-го псалма — «Властителем и судиям». В других одах он излагал некоторые «истины» в качестве осторожного совета или критики действий правительства.

Наиболее резко звучали «истины» о придворной знати, о вельможах, окружавших Екатерину, в оде «Вельможа». В патриотических одах прославлялись истинные герои и «великие мужи», отдававшие все силы служению отечеству. Все эти гражданские стихи сыграли значительную роль в общественной и литературной жизни не только в момент своего появления, но и позднее, в первой четверти XIX столетия. Державин законно гордился ими.

Поэтическим манифестом Державина стала ода «Бог». (Задумана в 1780 г., завершена в феврале — марте 1784 г., тогда же напечатана в журнале «Собеседник любителей российского слова»). Державин был религиозным человеком, и потому в оде нашли свое выражение идеалистические воззрения на устройство мира, вера в бога-творца. Но в этой же оде утверждалась дерзновенная мысль — человек величием своим равен богу.

Мысль эта родилась в эпоху Возрождения, она воодушевляла великих гуманистов. Державин закономерно в исторических условиях, когда русская литература решала коренные возрожденченские проблемы, подхватывает идею Шекспира о человеке — свободном и деятельном — как высшей ценности мира. Шекспир сделал Гамлета выразителем этой истины эпохи Возрождения: «Что за мастерское создание — человек!.. В постижении сходен с божеством! Краса вселенной! Венец всего живущего».

В годы широкого распространения в Европе сентиментализма с его культом частного человека, величие свое осуществляющего в интенсивном чувстве (крылатая фраза Руссо — человек велик своим чувством — стала девизом этого направления), и буржуазного реализма, который сделал своим героем эгоистического человека, утверждавшего свое достоинство в жестокой борьбе за благополучие, — державинская ода носила и программный и полемический характер.

Опираясь на русскую традицию, поэт выдвигает и утверждает в новое время и на иной национальной почве попранный буржуазным веком великий возрожденческий идеал человека. Господствовавшая религиозная мораль строго и жестоко бросала человека под ноги «высшему существу», внушая ему, что он «ничто», «раб божий», заставляла его говорить с богом лишь стоя на коленях. Да и не говорить, а молиться и униженно просить милостей. Державин заговорил с богом, заговорил дерзко: «Ты есть — и я уж не ничто!».

Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества.

Эти гордые слова принадлежат смело думающему и рассуждающему человеку, независимой личности, с трепетом осознающей свое величие, могущество человеческого ума.

Гражданская позиция Державина, его философия человека обусловливали место действования в мире изображаемых им героев. Державин отстаивал не свои частные эгоистические интересы, но права человека, не за благополучие своего очага поднял он свой голос, а за достойную человека жизнь на земле. В одах поэт будет описывать и раскрывать огромный мир России или мир нравственной жизни русского деятеля, поэта и гражданина.

Пророческий дух Библии свободно входит в поэтические создания Державина. Слова библейского псалмопевца наполнялись у него новым содержанием, выражая русский взгляд и русские чувства живой личности поэта. Поэт становился пророком и судьей, выходя в большой мир на бой за правду («Властителям и судиям», «Вельможа» и др.).

Большое место в творческом наследии Державина занимают гражданские стихи. Их можно условно разделить на две группы — патриотические и сатирические. Державин был патриотом; по словам Белинского, «патриотизм был его господствующим чувством». Поэт жил в эпоху великих военных побед России.

Когда ему исполнилось 17 лет, русские войска разгромили армии крупнейшего европейского полководца Фридриха II и заняли Берлин. В конце века русские войска, руководимые Суворовым, прославили себя беспримерным походом в Италию, во время которого наполеоновским легионам было нанесено сокрушительное поражение. На закате своей жизни Державин был свидетелем славной победы народа над наполеоновской Францией в годы Отечественной войны.

Победы, укреплявшие европейский авторитет России и ее славу, были завоеваны героическим народом и его талантливыми полководцами. Оттого Державин в своих торжественных, патетических одах рисовал грандиозные образы сражений, прославлял русских солдат («русски храбрые солдаты В свете первые бойцы»), создавал величественные образы полководцев. В этих одах запечатлелся русский XVIII в., героизм народа. Высоко оценивая героическое прошлое родины, он в 1807 г. в стихотворении «Атаману и войску Донскому» предупреждающе писал по адресу Наполеона:

Был враг чипчак, — и где чипчаки?

Был недруг лях, — и где те ляхи?

Был сей, был тот, — их нет; а Русь?..

Всяк знай, мотай себе на ус.

Державин славил человека, когда он того заслуживал. Поэтому героями его стихов были или Суворов («На взятие Измаила», «На победы в Италии», «На переход Альпийских гор», «Снигирь»), или солдат-герой, или Румянцев («Водопад»), или простая крестьянская девушка («Русские девушки»).

Он славил дела человека, а не знатность, не «породу». Державин поэтизировал мораль деятельной жизни, подвига, мужества. В то же время он обличал зло и с особой беспощадностью тех, кто отступал от высоких обязанностей человека и гражданина.

Ода «Вельможа» была написана в 1794 г. За год до этого Державин был отстранен от должности секретаря Екатерины II. Служба эта открыла перед ним произвол вельмож, их преступления и безнаказанность, покровительство императрицы своим фаворитам и любимцам. Попытки Державина добиться от Екатерины справедливых решений по представляемым им делам успеха не имели.

Тогда-то он решил обратиться к поэзии. Зло и преступления должны быть публично заклеймлены, виновные — вельможи должны быть обличены и осуждены. Обобщенный сатирический портрет вельможи строился им на реальном материале: в обличаемых поэтом действиях вельможи узнавали черты всесильных в империи фаворитов и сановников — Потемкина, Зубова, Безбородко. Обличая их, Державин не снимал вины и с императрицы, прощавшей все преступные дела своим любимцам.

Поэзия была той высокой трибуной, с которой Державин-поэт обращался к россиянам с пламенной речью. Он писал о том, что хорошо знал, что видел, что возмущало его, рисовал портреты «с подлинников», — оттого стихотворная речь поэта исполнена энергии, страсти, она выражает глубоко личные, выстраданные убеждения.

Кончалось стихотворение выражением веры в народ («О росский бодрственный народ, Отечески хранящий нравы») и созданием образов истинных вельмож — славных сынов отечества, патриотов, героев мира и войны. Из деятелей эпохи Петра Великого Державин называет Якова Долгорукова, бесстрашно говорившего правду грозному царю, не желавшего «змеей сгибаться перед троном»; из современников — честного мужа и крупнейшего полководца Румянцева. Его-то поэт и противопоставляет Потемкину и Зубову.

Естественно, при жизни Екатерины ода «Вельможа» не могла быть напечатана. Впервые ее опубликовали в 1798 г., уже при новом императоре.

Пушкин в «Послании цензору», горячо и гневно обличая царскую цензуру, с гордостью называл имена писателей, безбоязненно говоривших правду — Радищева («рабства враг»), Фонвизина («сатирик превосходный»), Державина — автора «Вельможи»:

Державин бич вельмож, при звуке грозной лиры

Их горделивые разоблачал кумиры.

Декабрист Рылеев высоко ценил талант Державина-сатирика, называл его поэтические произведения «огненными стихами».

В 1790-е гг. Державин, так смело начавший, так ревниво и упорно шедший по пути самобытности, пережил кризис. Эстетический кодекс классицизма, который он отважно преодолевал, все же оказывал на него влияние. Власть традиций была огромной.

Нередко Державин не мог отказаться от канонов оды, от условных и риторических образов, вырваться из плена устойчивой жанровой и стилистической системы. И тогда новое, оригинальное, его, державинское сочеталось в стихах с традиционным. Отсюда «невыдержанность» Державина, по-разному проявлявшаяся и в начале и в конце творчества.

Но никогда она не была так сильна, как в одах конца 80-х — первой половины 90-х гг. Державин пишет «Изображение Фелицы», «Водопад», «На взятие Измаила», «На кончину великой княгини Ольги Павловны» и подобные стихотворения, и «невыдержанность» становится их главной поэтической особенностью. Имея в виду прежде всего такие произведения, Пушкин констатировал: «Кумир Державина ¼ золотой, ¾ свинцовый…». Белинский именно о «Водопаде» говорил: «Превосходнейшие стихи перемешаны у него с самыми прозаическими, пленительнейшие образы с самыми грубыми и уродливыми».

Кризис, который переживал Державин, усугублялся и общественными обстоятельствами. Главное из них — остро осознаваемая необходимость определения своего места — места поэта в обществе. То новое, что принес Державин в поэзию, шло не только под знаком эстетического новаторства. Выдвинув тему личности, ее свободы, Державин естественно подошел к вопросу о свободе поэта от царской власти. Он помнил, что первый шумный успех ему принесла ода «Фелица», прославлявшая Екатерину.

Так вопрос о месте поэта в обществе оказывался связанным с вопросом о предмете поэзии. Оригинальное, самобытное, гражданское начало в творчестве Державина толкало его в сторону от двора, а обстоятельства жизни Державина-чиновника все крепче связывали его с властью, с Екатериной: с 1791 по 1793 г. он был секретарем императрицы. В ряде стихотворений запечатлелось его стремление к независимости.

Замечательным памятником борьбы поэта за свою свободу является послание 1793 г. «Храповицкому» — приятелю Державина (он был тоже секретарем Екатерины). Отказываясь писать по заказу и отвечая, в частности, на предложения (почти официальные) Храповицкого написать оду в честь императрицы, Державин высказывает важную мысль: поэт, зависимый от власти, ласкаемый двором, получающий «монисты, гривны, ожерелья, бесценны перстни, камешки», напишет обязательно «средственны стишки». На истинного же поэта, говорит Державин, «наложен долг» «от судеб и вышня трона». И потому его обязанность не царей воспевать, а говорить правду:

Ты сам со временем осудишь

Меня за мглистый фимиам;

За правду ж чтить меня ты будешь,

Она любезна всем векам.

Последним звеном этой закрепленной в стихах борьбы за независимость поэта является «Памятник» (1795) — переработка известного стихотворения Горация. В нем развернуто глубокое понимание общественной роли поэта, его долга перед отечеством, который он может выполнить, только будучи свободным. Державин верил, что его мужественные обличения вельмож и царских фаворитов, провозглашение им истины царям будут оценены потомством. Оттого он ставил себе в заслугу, что «истину царям с улыбкой говорил».

Эта формула — «с улыбкой» — объясняется и мировоззрением Державина (он не был радикальным мыслителем и верил в возможность прихода «просвещенного монарха»), и обстоятельствами его жизни. Он сам так объяснял свое положение: «Будучи поэт по вдохновению, я должен был говорить правду; политик или царедворец по служению моему при дворе, я принужден был закрывать истину иносказанием и намеками».

Поэт победил царедворца — Державин говорил правду и истину царям, в том числе Екатерине II. И эта позиция была оценена последующими поколениями, и в частности Пушкиным и Чернышевским. Последний писал о поэзии Державина и его «Памятнике»: «В своей поэзии что ценил он? Служение на пользу общую.

То же думал и Пушкин. Любопытно в этом отношении сравнить, как они видоизменяют существенную мысль Горациевой оды „Памятник“, выставляя свои права на бессмертие. Гораций говорит: „я считаю себя достойным славы за то, что хорошо писал стихи“; Державин заменяет это другим: „я считаю себя достойным славы за то, что говорил правду и народу и царям“; Пушкин — „за то, что я благодетельно действовал на общество и защищал страдальцев“». Белинский писал о «Памятнике» Державина, что «это одно из самых могучих проявлений его богатырской силы».

После ухода с поста секретаря Екатерины II Державин обращается к Анакреону. Этот интерес к Анакреону совпал с началом широкого пересмотра в Европе поэзии древнегреческого лирика. Наибольшим успехом пользовалась обновленная с позиций просветительской философии анакреонтика Эвариста Парни, ученика Вольтера.

В этих обстоятельствах друг Державина Николай Львов издает в 1794 г. свой перевод сборника од Анакреона. К книге он приложил статью, в которой освобождал образ прославленного поэта от того искажения, которому он подвергался и на Западе и в России. Его слава, утверждал Львов, не в том, что он писал только «любовные и пьянственные песни», как думал, например, Сумароков. Анакреон — философ, учитель жизни, в его стихах рассеяна «приятная философия, каждого человека состояние услаждающая».

Он не только участвовал в забавах двора тирана Поликрата, но и «смел советовать ему в делах государственных». Так Львов поднимал образ Анакреона до уровня просветительского идеала писателя — советодателя монарха.

Выход сборника Львова «Стихотворения Анакреона Тийского» с предисловием и обстоятельными примечаниями — важнейшая веха в развитии русской поэзии, в становлении русской анакреонтики. Он способствовал расцвету могучего таланта Державина, ставшего с 1795 г. писать анакреонтические стихотворения, названные им «песнями». Долгое время он не печатал своих «песен», а в 1804 г. издал их отдельной книгой, назвав ее «Анакреонтические песни».

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других — Л., 1980-1983 гг.

Поэзия Г.Р. Державина – одно из самых значительных явлений в русской литературе ХVIII века. Поэтический диапазон Державина необыкновенно широк. В его творчестве создается образ достойного гражданина и просвещенного правителя, сатирически обличаются высокопоставленные чиновники, утверждаются идеалы патриотизма и служения отечеству, прославляется героизм русских воинов. Во всем он поэт со своим лицом, со своей программой, со своей правдой. Он смело идет на разрушение привычных уже для его времени норм классицизма и создает свою особую поэтическую систему.

Но, разумеется, не только общественно-политические проблемы волновали поэта, не только о сильных мира сего, о важнейших государственных вопросах его стихи, и не только в этом сказалось его новаторство. Поистине сама жизнь во всем ее разнообразии и богатстве входит в художественный мир Державина. Особенно в позднем творчестве он все чаще задумывается о глубинных основах бытия.

Чтобы до конца понять Державина, нужно обратиться к его философским раздумьям о мире и человеке. Для этого попробуем внимательно прочитать стихотворение, названное словом, которое, если верить «Запискам» Державина, было первым произнесенным мальчиком Гаврилой, когда ему исполнился всего лишь год, – это «Бог».

Философская ода «Бог», которая создавалась в 1780–1784 годах, определяет основы миросозерцания поэта, его представления о мироздании и человеке как составной его части.

Ко времени создания этого своеобразного поэтического манифеста Державину было уже 41 год. Прожитая жизнь и многолетний опыт творчества послужили ему опорой для создания этого важнейшего его произведения.

Даже если собрать все, что сказано в мировой поэзии о Боге, эта ода будет заметной, если не лучшей. Безусловно, создавая свою оду, Державин опирался на богатый опыт мировой литературы, особенно на библейские псалмы Давида. Но в его произведении отразились и традиции отечественной литературы, осмысливающей философские проблемы, – это были духовные оды Ломоносова «Вечернее» и «Утреннее размышление о Божьем величестве». В своем «Утреннем размышлении…» Ломоносов пишет:

От мрачной ночи свободились

Поля, бугры, моря и лес,

И взору нашему открылись,

Исполнены твоих чудес.

Там всякая взывает плоть:

«Велик Зиждитель наш Господь!»

В державинской оде мы также слышим хвалу величию Божьего творения:

Измерить океан глубокий,

Сочесть пески, лучи планет

Хотя и мог бы ум высокий –

Тебе числа и меры нет!

Не могут духи просвещенны,

От света твоего рожденны,

Исследовать судеб твоих:

Лишь мысль к тебе взнестись дерзает,

В твоем величьи исчезает,

Как в вечности прошедший миг.

В то же время именно по сравнению с духовными одами Ломоносова державинская ода выглядит особенно оригинальной как по мысли, так и по форме. Ведь мысль, чувство, воображение поэта обращены не только к Божьему миру, но и вглубь души:

Но ты во мне сияешь

Величеством твоих доброт;

Во мне себя изображаешь,

Как солнце в малой капле вод.

У Ломоносова в его одах «Вечернее» и «Утреннее размышление о Божьем величестве» человек – творец и исследователь, титан-первооткрыватель:

Но где ж, натура, твой закон?

С полночных стран встает заря!

Не солнце ль ставит там свой трон?

Не льдисты ль мещут огнь моря?

Се хладный пламень нас покрыл!

Се в ночь на землю день вступил!

В державинской оде – человек постигает загадку своей природы и таким путем открывает для себя весь внешний Божий мир и самого Творца:

Частица целой я вселенной,

Поставлен, мнится мне, в почтенной

Средине естества я той,

Где кончил тварей ты телесных,

Где начал ты духов небесных

И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна божества,

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь – я раб – я червь – я Бог!

В оде Державина человек оказывается противоречив по своей природе: он не только «умом повелевает громам», но и «телом истлевает в прахе»; он не только «царь» и «Бог», но также «червь» и «раб».

Ломоносов хочет проникнуть за грань непознанного:

Творец, покрытому мне тьмою

Простри премудрости лучи,

И, что угодно пред Тобою,

Всегда творити научи.

Державин готов принять Бога и Человека в их естественной данности, где соединено материальное и духовное, временное и вечное, высокое и низкое, индивидуальное и всеобщее:

Твое созданье я, Создатель!

Твоей премудрости я тварь,

Источник жизни, благ податель,

Душа души моей и царь!

Твоей то правде нужно было,

Чтоб смертну бездну преходило

Мое бессмертно бытие;

Чтоб дух мой в смертность облачился

И чтоб чрез смерть я возвратился,

Отец! – в бессмертие твое.

Державин не разгадывает тайну такого соединения – он ее обнаруживает опытом и воображением, осознает мыслью и чувствует сердцем. Вот почему он не просто изливает стихами религиозный восторг не просто философствует, а «в сердечной простоте беседует о Боге».

И оказывается, что, если собрать в душе все, что мы уже знаем о Боге и о себе, этого достаточно для ответа на важнейшие вопросы жизни. Материальное, временное, ничтожное – лишь форма проявления великого, вечного и духовного. Таков Бог – таков и человек, отражающий Бога в себе, «как солнце в малой капле вод». А потому так высока должна быть и самооценка человека, и его требования к самому себе. Этому учат нас великие русские поэты-философы, среди которых Ломоносов и Державин по праву занимают свое место.

Ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой приведено в этой статье — одно из самых известных произведений этого русского поэта XVIII века. Он написал ее в 1782 году. После публикации имя Державина стало известным. К тому же ода превратилась в наглядный пример нового стиля в отечественной поэзии.

Свое название ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой вы читаете, получила от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре». Автор данного произведения — императрица Екатерина II.

В своем произведении этим именем Державин называет саму правительницу России. Кстати, оно переводится как «счастье». Суть оды сводится к прославлению Екатерины (ее привычек, скромности) и карикатурному, даже насмешливому изображению ее напыщенного окружения.

В образах, которые описывает Державин в оде «Фелица» (краткого содержания на «Брифли» не найти, но оно есть в этой статье), легко можно узнать некоторых приближенных к императрице особ. Например, Потемкина, который считался ее любимцем. А также графов Панина, Орлова, Нарышкина. Поэт умело изображает их насмешливые портреты, демонстрируя при этом определенную смелость. Ведь если кто-то из них сильно бы обиделся, то мог легко расправиться с Державиным.

Спасло его только то, что Екатерине II сильно понравилась эта ода и императрица стала благожелательно относиться к Державину.

При этом даже в самой оде «Фелица», краткое содержание которой приведено в этой статье, Державин решается давать советы императрице. В частности, поэт советует, чтобы она подчинялась закону, единому для всех. Завершается ода восхвалением государыни.

Уникальность произведения

Ознакомившись с кратким содержанием оды «Фелица», можно прийти к выводу, что автор нарушает все традиции, в которых обычно писались подобные произведения.

Поэт активно вводит разговорную лексику, не чурается нелитературных высказываний. Но самое главное отличие состоит в том, что он создает императрицу в человеческом обличье, отказываясь от ее официального образа. Примечательно, что многих текст смутил и потревожил, а вот сама Екатерина II была от него в восторге.

Образ императрицы

В оде «Фелица» Державина, краткое содержание которой содержит смысловую квинтэссенцию произведения, императрица поначалу предстает перед нами в привычном богоподобном образе. Для писателя она образец просвещенного монарха. При этом он приукрашивает ее облик, свято веря в изображаемый образ.

В тоже время в стихах поэта проскальзывают мысли не только о мудрости власти, но и о недобросовестности и низком уровне образованности ее исполнителей. Многих из них интересует только собственная выгода. Стоит признать, что эти идеи появлялись и ранее, но никогда раньше реальные исторические личности не были настолько узнаваемы.

В оде «Фелица» Державина (краткое содержание «Брифли» предложить пока не может) поэт предстает перед нами как смелый и отважный первооткрыватель. Он составляет удивительный симбиоз, дополняя хвалебную оду индивидуальными чертами персонажей и остроумной сатирой.

История создания

Именно ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой удобно для общего ознакомления с произведением, сделала имя поэту. Первоначально автор не думал о том, чтобы напечатать это стихотворение. Не афишировал его и скрывал авторство. Он всерьез опасался мести влиятельных вельмож, которых не в лучшем свете изобразил в тексте.

Только в 1783 году произведение получило распространение благодаря княгине Дашковой. Близкая соратница императрицы напечатала его в журнале «Собеседник любителей русского слова». Кстати, в него отдавала свои тексты и сама правительница России. По воспоминаниям Державина, Екатерина II так растрогалась, когда впервые прочитала оду, что даже начала плакать. В таких растроганных чувствах ее и обнаружила сама Дашкова.

Императрица непременно пожелала узнать, кто автор этого стихотворения. Ей показалось, что в тексте все было изображено максимально точно. В благодарность за оду «Фелица» Державина, краткое содержание и анализ которой приведены в этой статье, она направила поэту золотую табакерку. В ней лежали 500 червонцев.

После такого щедрого царского подарка к Державину пришли литературная слава и успех. Такой популярности до него не знал ни один поэт.

Тематическое разнообразие произведения Державина

Давая характеристику оде «Фелица» Державина, нужно отметить, что само представление представляет собой шутливую зарисовку из жизни российской правительницы, а также особо приближенных к ней вельмож. В то же время в тексте поднимаются важные проблемы государственного уровня. Это коррупция, ответственность чиновников, их забота о государственности.

Художественные особенности оды «Фелица»

Державин творил в жанре классицизма. Это направление строго запрещало соединять несколько жанров, например, высокую оду и сатиру. Но поэт решился на такой смелый эксперимент. Причем он не только их объединил в своем тексте, но и сделал нечто небывалое для литературы того весьма консервативного времени.

Державин просто рушит традиции хвалебной оды, активно применяя в своем тексте сниженную, разговорную лексику. Использует даже откровенные просторечия, которые в принципе в те годы не приветствовались в литературе. Самое главное, рисует императрицу Екатерину II обычным человеком, отказываясь от ее классического парадного описания, которое активно применялось в подобных произведениях.

Именно поэтому в оде можно встретить описание бытовых сцен и даже литературный натюрморт.

Новаторство Державина

Обыденный, бытовой образ Фелиции, за которой легко угадывается императрица — одно из основных новаторств Державина. При этом ему удается создать текст так, чтобы не снижать ее образ. Наоборот, поэт делает его реальным и человечным. Порой кажется, что поэт пишет его с натуры.

Во время чтения стихотворения «Фелица» можно убедиться, что автору удалось внести в поэзию индивидуальные характеристики реальных исторических персонажей, взятые им из жизни или созданные воображением. Все это было показано на фоне бытовой обстановки, которая была изображена максимально колоритно. Все это и сделало оду понятной и запоминающейся.

В результате в оде «Фелица» Державин умело сочетает стиль хвалебной оды с индивидуализацией реальных героев, также вносит элемент сатиры. В конечном счете, в оде, которая принадлежит высокому стилю, оказывается много элементов низких стилей.

Сам Державин определял ее жанр, как смешанную оду. Он утверждал: от классической оды она отличается тем, что в смешанном жанре у автора есть уникальная возможность говорить обо всем на свете. Так поэт разрушает каноны классицизма, стихотворению открывается путь для новой поэзии. Эта литература получает развитие в творчестве автора следующего поколения — Александра Пушкина.

Значения оды «Фелица»

Сам Державин признавался, что большая заслуга состоит в том, что он решился на такой эксперимент. Известный исследователь его творчества Ходасевич отмечает, что Державин больше всего гордился тем, что первым из русских поэтов заговорил «забавным русским слогом», как он сам это называл.

Но поэт отдавал себе отчет, что его ода будет, по сути, первым художественным воплощением русского быта, станет зародышем реалистического романа. Также Ходасевич считал, что если бы Державин дожил до публикации «Евгения Онегина», то, несомненно, нашел бы в ней отзвуки своего творчества.

Рекомендуем также

Как, по Державину, должно быть благородно. Анализ стихотворения Державина «Добро пожаловать». Анализ стихотворения Держадина «Добро пожаловать»

Не украшая одежды
Мою музу прославляя
Которую, в глазах несведущих,
Шуты в Вельмазбе одеты;
Я не напыщенный, я песню пою;
Недоверенный кристалл,
В кивках,
Прислушаемся к моей похвале.

Я хочу выгоды Я удостоен чести
Которые жалеют себя
Славные звания заслуживают
Похвальные дела;
Кто-то знатный, ни Сан
Ни счастьем украшено;
Но кои дред
Сам себе почести от горожан.

Кумир, доставленный с позором
Значительный мобильный выбор;
Но так как художники в нем смотрят
Прямых красот не чувствуется —
СЕ изображение ложной оливы,
СЕ валун валун!
А ты, без доброты души
Не все ли, Велмазбы, эти?

Не жемчуг перн на тебе
И не бразильские звезды ясны, —
Для тех, кто любит правду очей
Только добродетели прекрасны
Они сущность смертной похвалы.
Калигула! Твой конь в Сенате
Не мог сиять, сияя в Ребёнке:
Блестящие добрые дела.

Осел останется ослом,
Хоть осыпь его звезд;
Куда действовать с умом
Он только хлорит уши.
О! напрасно счастье рука,
Против природного чина
Сумасшедший сплетничает в мистере
Или в дурацком обмане,

Что ни вымысел рождается,
Чтоб муж сумеет управиться,
Нельзя носить личину век,
И правда должен открыться.
Когда не тошнит в боях, в судах,
В советах королевских — сопаостов,
Все думают, что я ебаный
В марокканских лентах и ​​звездах.

Оставить Скипетр, трон, упаковщик,
Бывший скиталец, в пыли и в поту,
Великий Петр, как некий Бог,
Просветившееся Величество в труде:
Мапане и в Рубине Героя!
Екатерина в низкой доле
И не на царском престоле
Была прекрасной женой.

И в самом деле, коль алолюбие есть лесть
Не напрягал ум умный, —
Что наше благородство чтит
Чем не грациозность души?
Я принц — мой блеск сияет;
Хозяин — если владеем страстями;
Болярин — Коль за всех больных,
Царь, закон, церковный друг.

Добро пожаловать должно быть
Разум здоров, сердце просветлено;
Он должен подать пример
Что его титул священный
Что он Орудье сила есть,
Загадка царского ордена;
Все мысли о нем, слова, дентха
Должно быть — благо, слава, почет.

А ты, второй сарданапал!
К чему ты стремишься всеми мыслями?
К тому, чтобы век твой протекал
Среда игр, среда праздности и балластов?
К Пурпуру, Златто повсюду
В твоих рисунках любовались
Картины в зеркалах дышали,
Мусия, мрамор и фарфор?

Тебе кроме светлого,
Эскиз Раболенны Дланни,
На причудливом обеде
Дани приносит вкуснейшие желтки
Токай — густое наливное вино,
Левант — Со звездами кофейного жира,
Чтоб не в розыске за работу Мира
Момент бросить тебе один?

Там вода в завтраках течет
И, с шумом, ударом, блеском;
Зимой растут розы.Зимнее цветение
И в рощах нимф
Тому, чтоб всё выглядело
Ты угрюм, безразличен
Среда радости казалась скучной
И от сытости зевать?

Орел, высота зерна,
Солнечные лучи в лучах полдня, —
Но твой упаковщик едва рассветает
Бурно сквозь завесы скрученные;
Еле-еле
С тобою Лежачие
Сияют розы и лилии,
Ты с ней спишь, — а там?

И есть раненый герой,
Как гагара в авангарде,
Голова перед прежней твоя —
Перед тобой пришедший
Возьми свой орден на службу —
Между твоим христианским богослужением,
Лавинг Лавр Управляющий
Сидит и ждет тебя уже час!

А там — вдова во святом
И слезы горькие льет,
С грудным младенцем на руке
Покров твоих желаний.
За ваши блага, за честь
Она лишилась супруга;
В вы знали его до
Я пришел принести мой molub.

А там — на лестнице
Прибрате на костылях пекли
Бесстрашный, старый воин один
Три медали украшены
Которая в бою рука
Избавила тебя от смерти:
Он хочет руку такую ​​скорость
За хлеба с тебя кусок .

А там, — где лежит толстый пёс,
Покер Галуна гордится —
Полк Бимодавцев стоит
Вам, пришедшему за долгами.
Проснись, Сибаррит! Ты спишь
Иль только в сладком воришке не спишь
Несчастный голос не войди
И в испорченное сердце мнич:

«Я хмурый мой покой
Приятнее, чем в идиосах век;
Живи для себя только одно
Только радости уметь пить реки,
Только плыть по ветру, Скромный Черный Ярм;
Стыд, совесть — слабых тревог!
Нет добродетели! Нет Бога!» —
Злодей, увы! — и ударил гром.

Блаженны люди сытые
Вера благочестивая Богу
Хранит Царев всегда закон,
Почести, добродетели строгие
Венец жемчуг жен, детей,
В единодушии — блаженство,
В справедливости — равенство,
Свобода — в уродах страстей !

Блаженны люди! — Где царь голова,
Велмазбы — Голова члены тела,
Старательно долг все права
Чужой не касаясь дела;
Глава не ждёт от ума
И руки рук не отнять,
Дала глаза и ухо —
Повелевая же.

СИМ твердый узел природы
Так как королевство живет только счастливо, —
Велмазбы! — Слава, торжества
Кроме тебя, как быть правдивым;
Как мечтать людей, царя любить,
О хорошем генерале их судить;
Змею перед троном не согнуть,
Встать — и правду говорить.

О наблюдателях дилеров
Запредельные нравы!
При ношении всех смертных
Что ты не причастен к славе?
Что в тебе никто? —
Тот храбрец был среди швейцарских звуков;
Был бесстрашный многолетний
Монарх Грозный ответ.

И в наши времена
Что я славная Камилла,
Которая трудится, война
И старость не утомляет.
От грома сонор он побеждает
Попал я в шлаки твои равнодушные,
И от Сохи опять послушный
Живет в марсианском поле.

Ты, герой! Муж!
Не роскошь благородная, милая;
Cummy hearts, dispenel душ,
Вождь, Лавра, Маслина Свадебка!
Я праведник вот песня-оберег.
Хочешь, утешенье,
Неси снова бурями, стартуй,
Как молодой орел.

Ставка — и с высоты твоей
Во мраке смутного эфира
Гром взошел
И, вылупившись в мире мира,
Установил другого царя.-
Воплощает твой спиной блеск в народе
Как отдать твой долг природы
Промчалась вечерняя заря.

История создания. Ода Фелица (1782), первая поэма, прославившая имя Гавриила Романовича Державина. Он стал ярким образцом нового стиля в русской поэзии.Уточнен подзаголовок поэмы: «Ода на мудрость Киргиз-Кайсацкой царевны Феличе, написанная татарским мурзо, издавна поселившимся в Москве, а живущим в Петербурге. Перевод с арабского». Ничего необычного в названии Это произведение получили от имени героини «Рассказы о царевиче Хлоре», автором которых была сама Екатерина II. Это имя, которое в переводе с латыни означает счастье, именуется также и у Державина, прославляя императрицу и сатирически га-тленное окружение.

Известно, что Державин сначала не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельной влаги, сатирически изображенной в нем. Но в 1783 году оно получило широкое распространение и при содействии Дашкиной, приближенной императрицы, было напечатано в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором сотрудничала Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так растрогало императрицу, что Дашков застал ее в слезах. Екатерина II пожелала узнать, кто написал стихотворение, в котором она его изобразила.В благодарность автору она прислала ему золотой табак с пятернейшими червонцами и выразительной надписью на упаковке: «Из Оренбурга от киргизской царевны мурзы Державина». С этого дня к Державину, не знавшему прежде ни одного русского поэта, пришла литературная слава.

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, в то же время поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в Оде Фелице создается традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха.Явно идеализируя Настоящую Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный образ:

Кормите, Фелица, наставница:
Как пышно и правдиво живите,
Как Страсти брать Васе
И счастливо быть счастливым на свете?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о небрежности исполнителей, заботящихся о своей пользе:

Повсюду соблазн и лесть живет,
Паша вся роскошь тормозит.
Где обитает добродетель?
Где растет роза без шипов?

Сама по себе эта мысль была не нова, но за образами вельмож, нарисованными в Оде, явно говорили черты реальных людей:

Мум в химеры думал мой:
Похищаю у персов
Потом рисую стрелы туркам;
Тогда компенсируя, что я Султан,
Вселенная пугающая;
Вот вдруг попался наряд.
Прыжок на хвост в кафтане.

В этих образах современники поэта легко узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя им ярко сатирические портреты, Державин проявлял большое мужество — ведь любую из их идей можно было разделить в ней с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице посмел дать совет: соблюдай закон, которому подчиняются цари и их подданные:

Ты только прилично
Царевна, свет из тьмы сотвори;
Слегка наводить хаос на сферах
Альянс намерен их обезопасить;
От разногласия — сконцентрируйся
И от страсти свирепой счастья
Ты можешь только творить.

Эта любимая мысль Державина звучала смело, и выражалась она простым и понятным языком.

Завершается поэма традиционным восхвалением Императрицы и пожеланием всего наилучшего:

Силы Небесной прошу
Да они простые крылья сапфиры,
Незримо хранят тебя
От всех болезней, зол и скуки;
Да ты в порождении звуков,
Как в небе звезда, они будут обращаться.

Художественная особенность. Классицизм запретил соединять в одном произведении высокий ОДУ и сатиру, относящуюся к низким жанрам, но Державин даже просто в характеристике не сочетается. Разные лицаПогребенный в Оде, он делает нечто совершенно невиданное для того времени. Нарушая традиции жанра «Праудной О.Д.», Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже удивление, но главное – рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик.Вот почему бывают бытовые сцены, натюрморты;

Муржам твой не подражающий,
Ходишь час пешком,
И еда самая простая
Бывает за твоим столом.

«Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи его Оды, показана также Костловеньо («Не очерствей ее покой, / читай, пиши под неправду…»). В то же время такие детали не уменьшают его образ, а делают более реальным, человечным, как бы точь-в-точь списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести свой вклад в поэзию смело взятых из жизни или созданных воображением отдельных характеров реальных людей, показанных на фоне колоритной бытовой обстановки.Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Так, в «Феличе» Державин выступил как смелый новатор, сочетая стиль хвалебной ОДА с индивидуализацией персонажей и сатирой, вводя в высокий жанр малостилевые элементы. Впоследствии сам поэт идентифицировал жанр Фелицы как смешанный ОДУ. Державин утверждал, что, в отличие от традиционного классицизма ОД, где восхвалялись публичные лица, военачальники, торжественная хватка, в «Смешанной оде» «поэма может говорить обо всем.Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает путь новой поэзии — «Поэзии Актуальной™», получившей блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Ценность произведения. Сам Державин потом отмечал, что одной из главных его заслуг является то, что он «умел в смешном русском слоге о добродетелях Фелицы врачевать». Как отмечает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что он открыл достоинства Екатерины, а тем, что первым произнес «смешной русский слог».Он понимал, что его ОДА есть первое художественное воплощение русской жизни, что она есть зародыш нашего романа. И, может быть, — развивает его мысль Ходасевич, — Живи «Старый Манжавин» хотя бы до первой главы «Онегина», «он бы убрал свои ODD-эхо.»

Влияние Державина на русскую литературу, воспетую демократическими литературными течениями, было огромным. Его творчество относилось к реализму и гражданской литературе, а его гражданскую поэзию ценили декабристы и их кружковцы; Им нравился образ Державина — Поэта-Правдулубца, учителя свободной общественной нравственности.

ODD отличаются инновационностью. Для них характерно тематическое и стилистическое разнообразие. Среди его произведений есть победные, хвалебные, философские и сатирические ОД. Создан новый Тип ODD, промежуточный между сюжетным и сюжетным стихотворением. Кроме того, лирическое начало сильно выражено в кулуарах.

Произведение «Дворянин» относится к сатирическим произведениям Державина. Сатира Державина не колебалась у основ современного общественного строя. Его политические взгляды были консервативны: и крепостных, и самодержавие он считал коренными, естественными основами русской жизни.Но, тем не менее, Сатира Державина клеймила пороки и недостатки общества.

В Оде «Добро пожаловать» Державин демонстрирует зло, проистекающее из равнодушия дворянина к своему долгу. Эта острая критика представлена ​​в ОДА с таким возмущением, какое можно получить далеко не во многих произведениях того времени. Поэта возмущает положение людей, страдающих от преступных связей цедадтореев. Он критикует неправедное устройство мира и поведение людей. В то же время Державин составляет портрет идеального ядовитого:

Добро пожаловать, помиритесь

Разум здрав, сердце просветлено,

Он должен привести пример

Что титул Его священный.

Что он Орудье властей. Загадка царского ведомства, привела его мысли, слова, деангы должны быть — благо, слава, честь.

Идеал гражданина нарисован в Оде «Добро пожаловать», но, несомненно, в этот идеальный образ смещены реальные черты самого деликтина.

Я хочу преимущества Я должен почитать, которые сами знали, как заработать звания, чтобы заработать свое дело …

В своих сатирических удах Державин не только был «злом непримиримому врагу», отливая неправду и беззаконие своего времени, но и чтил достоинство, пардон, Святую Добродетель.Он не только отговаривал то, что ему не нравилось, но и пытался учить жить так, как надо — по-ладу со своей совестью и честью.

Державин считал, что поэт призван изображать человеческую душу, как художник-акварелист, который не отрывает кисть от бумажного листа, пока рисунок не будет закончен. Это удалось ему в «бессмертии души» в Оде:

Как червь, оставляющий паутину

И в бабочке новый вид

Воздушная пуля обычная

На вздутиях крыльев,

В красивом веселом оформлении,

Цветы сидят на цветах:

Значит, небесная душа в космосе не будет бессмертной?

Стихотворение «Памятник» — одно из самых известных и знаковых в творчестве Державина.В этом произведении поэт рассказывает о смысле своего творчества. Своей заслугой он считает умение «в сердечной простоте говорить о Боге». Державин пишет:

Я памятник себе чудный, вечный, металлы твёрже, и выше пирамид; Ни вихрь его, ни гром не сломит, нескорый, и время полета не сокрушит его…

Назначение поэта Державин видел, прежде всего, в посредничестве его между творцом и людьми.

В оде «Добро пожаловать» (1794) есть попытки изобразить портрет социальный — русский.Мысли о назначении, правах и обязанностях дворян, достоинстве империи, людях, осуществляющих в стране административную власть, давно созрели у Державина. Стихотворение основано на одной из готовых читабельностей «для благородства», но текст был переписан заново и значительно расширен: десять начальных станций стали двадцатью пятью. Ода «Добро пожаловать» представляет собой взволнованный и вдохновенный монолог автора, т. е. Гаврила Романовича Державина, разъясняющего, как поступать первым лицам в государстве и обличающего их пороки.Эти стихи предназначены для ораторий. Потом, кто, кроме Державина, мог ввести в патимат такое чудесное сравнение, исполнил гражданское возмущение Гражданского негодования: * Осел останется ослом, * хоть звезды звездами; * Куда действовать с умом, * Он только уши хлорит. Важной чертой ОД, характеризующей высокий уровень литературного мастерства Державина, было то, что в этом произведении он представил собирательный портрет Вельмазби, обобщил его отличительные черты.Это не дотмкин или зуб, но и Потемкин, и зуб, и пламелессо, и Нарышкин, и Панин, и репинн, и многие-многие другие рожденные и «случайные», т.е. люди, которые были за Королеву, которые знали , смотрел подчиненный и как писатель, а потом зарисовывал в свою прекрасную Оду. Державин нападает на фаворитов королевы, не владеющих никакими преимуществами, как зубы, они вдруг приобрели в государстве неожиданно негаскаду. Сатира в Оде направлена ​​против явления «расширения» вообще.Поэт, не скупясь на краски, описывает роскошный образ жизни дворян, постигших наслаждения, живущих без малейших забот о чем-либо: * на прихотливом обеде * Дани приносит донасы, * токайское — густое наливное вино, * левантийское — со звездами Кофе жирный, *Чтоб не хотеть за работу Мира* Момент кинуть тебе один? * Там вода в завтраках течет * и, с шумом, ударом, сверкает; * Есть розы. Цветут розы зимы* и в рощах их воспевают* Чтобы потом, чтоб все были похожи*, ты угрюмый, равнодушный, *среда радости казалась скучной* и зевала от сытости? Потом происходит мгновенный контраст, тот полдня наслаждается сном в объятиях своих кругов, «а там?» — спрашивает Сурово и тут же отвечает поэту: * А там раненый богатырь, * как Лунь в челке потерялся… * … а там — стоит вдова в Сене * и слезы горькие льет … * … а там — на лестнице к лестнице * , * Бесстрашный, старый воин, что * три медали украшенный, *который в бою руку* Иебавили от смерти, *он хочет руку эту потеть* на хлеб от тебя кусок… «Сибарит!» — возмущается Державину, и в заключении на истинные обязанности государственных сановников указывает: *… как народ есть народ, царя любить, * о хорошем мы вообще стараться пытаемся, * змей перед престолом не гнется, *стой — и правду говори.Положительные герои для Державина — полководцы Румянцев и Суворов. Наиболее видное место в галерее портретов Державина занимает Суворов. Державин кратко и выразительно воссоздает личный облик Суворова, его индивидуальный портрет. Это тот самый Суворов, со всеми привычками и особенностями поведения. * Когда он увидит, кто в царском пышном доме * В звонком громе Марс поклоняется на соломе, * Тот шлем и меч в лаврах его растет, * Но гордыня с роскошью побеждена у ног…Суворов поселился в Таврическом дворце, но не изменил своим солдатским привычкам — спал на полу на Шанской дубке, рано вставал — и спартанский образ жизни его в Таврическом, роскошном, дворцовом, и Державин отметил в этом стих. В другом стихотворении «Снихарь, 1800 г.» Державин пишет о личных свойствах Суворова: * Кто будет перед Рели, пыльный, * Ехать на Кляче, есть сухарики, * В вызывающем и в добром мече глотании, * Спать на соломе, бухать до рассвета, * Тысячи военных, стен и ставней, * С гордостью русских все завоевать? *Быть первым в отваге строгой, *шутки зависть, злобу штык, *рок кивнул головой…Поэт рассказывает об особенностях личности полководца Суворова, о его системе физической закалки, необходимом военном человеке, о хозяйственном коллективе полководца, о желанной манере работы и чудаках. В его характеристике Суворов Державин подчеркивал момент единения полководца с армией, обеспечивающий сознательное выполнение его приказов. «Солдат должен знать свой маневр», — любил говорить Суворов, и эту замечательную черту отразил Державин в Оде «На переход Альпийских гор» (1799): * Друзья! «Он говорит: «Я знаю, * что на тебя нет надежды, * кому вера, честь друга не нужна, * надо ли победить положение» Державин был одним из немногих людей 18 века, кто, как и Суворов , всегда помнил солдата и уважал его.* В поэме «Охлаждение орла» (1795): * О! Установите, ребята, * вы, русские солдаты! * Какой же ты выдающийся, * Никто не непобедим: * За людей ты пьешь. Подвиги Суворова превращают его в былинного богатыря, Державин апеллирует к народной поэзии: * Начав на горы — горы треснут, * на воду упадет — вода закипит, * град коснется — город упадет, * башенную ручку за облака бросает, * природу топит, бледнее Его, * слабые трости ласкают только они. Белинский отзывался о Держадиной: «Можно сказать, что в творениях Державина, русского 18 века, мы имеем в держателе великого гениального русского поэта, который был правильным отголоском жизни русского народа, верным отголоском века Екатерины Великой.

Важное место в творчестве Г. Р. Дервина занимают гражданско-обвинительные стихи, среди которых особенно выделяется ода «благородному». В его основу положена ранняя Ода «для благородства», написанная двадцатью годами ранее. Новое стихотворение было расширено и заиграно всеми красками державинского таланта.

В Оде «Welject» проявились присущие поэту чувство справедливости и его понимание законности. Гражданская служба самого Державина сопровождалась рядом резких потрясений.Был советником по экспедиции доходов, но слишком честное и прямолинейное исполнение служебного долга вызвало ненависть своего начальника и было командировано губернатором сначала в Олонецкую губернию, а затем в Тамбовскую. Вскоре Державин стал личным секретарем Екатерины II, но новое положение приносило разочарование: видя изнутри придворную жизнь, Державин говорил, что Екатерина управляла государством больше по «своему роду, а не по Святой Правде», а сам он был «своим». правда.»

Как видите, тема, поднятая в Оде «Добро пожаловать», была очень близка Державину как гражданину и поэту.В своей повседневной деятельности на благо Отечества он часто сталкивался с несправедливостью, жевал, наклонялся. Естественно, свой протест против этого он выразил обычным и наиболее выразительным способом — с помощью поэзии. По словам Д. Д. Доброго, Державин «резко выделяется из массы своих современников… высокими интеллектуальными и нравственными качествами, делающими его одним из самых замечательных людей екатерининского времени».

В своих работах Державин приближался к реалистическому искусству. В частности, он стремился не описывать отдельные человеческие свойства, не олицетворять человеческие недостатки и достоинства, а рисовать живые портреты.Так, в Оде «Добро пожаловать» Державин предпринял попытку нарисовать социальный портрет человека, стоящего близко к трону и намеревающегося исполнить непосредственную волю государя.

Ода построена на антитезе: идеальному образу честного и неподкупного государственного деятеля противостоит собирательный образ царственного любимца, разбойничающего государства и народа. Выход построен на художественном приеме отрицательного параллелизма. Поэт предупреждает, что его муза прославляет украшение одежды, «которое в глазах невежественных лопат в Велмазбе наряжается», в центре его внимания — заслуги, заслуженные праведные и похвальные дела.Программная задача поэта — внушить, что «только добродетели прекрасны, в них суть смертной похвалы». Недаром поэт обращается к образу Калигулы, который, по преданию, назначил своего коня на высшую государственную должность консула.

Ассоциации очень прозрачные: Велмес, считающий знакомство своего рода или приближенным к царственной особе, похож на царство Калигулы. Их деятельность так же бесполезна и бессмысленна, как, по сути, и вовсе отсутствует.

Еще один обвинительный аккорд в Оде «Добро пожаловать» — это краткая и рьяная характеристика государственного деятеля:

Осел останется ослом,

Хоть звезды звездами.

Где действовать с умом

Он только хлорит уши.

Эта характеристика влечет за собой грустное размышление автора о недопустимости ситуаций, когда по делу разбивается дурак за неубранную высоту, не имеющий заслуг перед государством:

О, напрасно счастье рука,

Против природного чина

Сумасшедший болтает в Mr.

Или в шутку дурака.

Оставаясь публичным человеком, для которого высшая власть остается идеалом, Державин предлагает этот идеал в качестве примера для подражания самовлюбленным венелям. Автор удивляется, почему Петр, «как некий Бог», не имел никакой работы, а Вельмазби считает физический труд постыдным. По его мнению, императрица Екатерина «и не на царском бы престоле была великая жена».

Точная характеристика шумихи, забывшей о своем государственном долге, указана в двух контрастных картинах.С одной стороны, Державин рисует роскошную жизнь «Второго Сарданапала», живущего среди игр, безделья и баласов. Панно Велмебы восхищает взгляд пурпуром и порывом, причудливый обед состоит из множества изысканных блюд. Какие преимущества позволяют дворянину-широкому украсить свою жизнь чрезмерной роскошью? Фонтаны, в которых вода течет и с шумом ищет, сверкает; Среди зимы цветут розы, и нимфы поют в рощах. Неужели вся эта красота лишь придает мрачности и равнодушия Велмазби его скуку и пресыщенность?

В то же время в приемной толпится череда униженных просителей.Уже целый час сидит в ожидании израненная героем публика «Как Лунь в авангарде». Когда-то он был начальником нынешнего Велмазбы, а теперь пришел принимать заказ на службу. И в Сене льет горькие слезы вдова с грудным младенцем. Ее супруг благородно отстоял обесценивание, оставив свою семью без защиты. Возникает вопрос: за что убил славный воин? Неужто тогда разбавленный ведлан, не забывая о своей пользе, рассеянно угощал свою обездоленную вдову с ребенком на руках? Испеченный старый воин-инвалид на костылях, протянутый за ломтиком хлеба, когда-то в жестоком бою защитил своего вельможу от смерти.Однако благородный равнодушен к просьбам. Финальным аккордом звучит гневное обращение автора к Сибаритусу с требованием проснуться и оседлать голос совести. Нельзя развращать его сердце и разум мнимыми убеждениями, считая, что стыд и совесть — удел слабого душа.

В своей положительной программе Державин утверждает созидательную ценность человека. Исходя из этого, правила поведения Велмазба должны быть предельно простыми: быть правдивым, любить царя, интересы народа, жить общим, а не своим личным благом.И надо сказать, что, следуя этим правилам в жизни, Державин подавал блестящий пример своим соотечественникам.

анализ, история создания. Анализ стихотворения «Памятник» Державина, достоинства которого описаны в «Памятнике»

Какие темы вы можете выделить в стихотворении «Памятник»?

Высокое назначение поэта в обществе и народная память о его творчестве – ведущие темы «Памятника». Можно выделить темы, через которые раскрываются основные.Это тема памятника, способного противостоять времени и стихии. В этом связь славы русского поэта с существованием славянского рода («славяне док славяне чтятся…»), географические границы этой славы. Это творческая манера поэта, создание которой ставит себе в заслугу Державина. При этом названы два конкретных произведения – «Фелица» и «Бог». И, наконец, муза, венценосное «припев бессмертия».

Что мы следим за «чудесным» и «вечным» памятником, что из металлов и «над пирамидами»? В чем смысл противопоставления металла, пирамид и воздвигнутого поэтом монумента?

Памятник «Чудесный, Вечный», в котором «Металлы тверже и выше пирамид», понятие глубоко духовное, впоследствии красочно и обязательно будет названо Пушкиным «нерукотворным».Это память людей, которые будут чтить произведения поэта, имеющие как конкретно-историческое, так и вневременное значение. Материальная структура рано или поздно будет разрушена временем, творческое наследие, если оно представляет собой духовную ценность для общества, не подвержено деструктивным процессам.

Как решается в стихотворении тема бессмертия? Почему автор уверен, что после смерти Слава ему прибавится?

Значение своего творчества поэт связывает с существованием и развитием славянской культуры.Создание новой поэтической манеры он считает новым и значительным вкладом в русскую поэзию.

Что делает его заслугой как поэта и человека?

Заслуги при них перечислены лаконично и точно: «В смешном русском слоге о добродетелях Фелицы греется», то есть почистить образ царствующей императрицы, реформировать стиль ОДД, сделать простота и искренность в стиле философских размышлений («Бог»).

Как вы думаете, что означает «веселый русский слог»? Можете ли вы привести Его примеры из поэзии Поэнжайна?

«Весёлый русский слог» — новая стилистическая манера, привнесенная Державиным в русскую литературу, в которой написаны два центральных произведения «Фелица» и «Бог».Ему свойственна искренность, отсутствие торжественной жеманности, гражданская смелость и возлюбленность. «Правду царей» Державин говорил «с улыбкой», т. е. смягчая остроту нравов шутками тонов, но не уменьшая глубины возражений и несогласия, что мы хорошо знаем из его биографии. «Веселый русский слог» — один из существенных стилистических элементов поэзии Державина, именуемый даже в литературоведении «разрушением (или, по мнению А. В. Веста, — обновлением) классического ОДД.»

Примеры целесообразно привести из этих работ. Так, противопоставляя современное царствование Екатерины II Кусты дворовые Анны Иоанновны, Державин включает строки в ОДУ «Фелица»:

Свадьбы Шутовских нет, не парят, в ледяных банях не жарят, в усы не щелкают; князья не тряпки, и мудрецы не отстираны.

Точно так же читаем образ жизни провинциального дворянина, хотя и живущего в столице.

Иль, сижу дома, скандалю, дурачусь с женой; то с ней на глухом лауде, то в кирпичах, у нас иногда получается; то ты с ней в щуку развлекайся, то я ее в голове увижу. В каком стиле написано это стихотворение? Есть ли в нем элементы высокого стиля? Какова роль старших самодостатков в стихотворении?

Стихотворение звучит ровно, торжественно. Можно сказать, что он написан высоким стилем, основанным на сочетании как общеупотребительной, так и устаревшей, старрогской славянской лексики, придающей ему торжественное звучание.Старославяне способствуют акцентированию столь важных для поэта тем, утверждению его высокой миссии в обществе (эрекция, давит, трено, вселенная (усеченная форма), писк, человек, венстли и др.). И только строфа про «веселый русский слог» исполняется в среднем стиле, звучит кардио и просто, что полностью соответствует заявленной в ней теме.

Гавриил Романович Державин вошел в историю отечественной литературы как основоположник автобиографической поэзии, в которой красной нитью проходит восхваление собственной неповторимости.Подтверждением этому будет анализ стихотворения «Памятник» (9 класс), в котором поэт раскрывает свой талант. Благодаря краткому разбору «Памятника» по плану учащиеся 9 класса смогут пройти полноценную подготовку к уроку литературы и предстоящему ЕГЭ.

Краткий анализ

История создания — стих написан в 1795 году.

Сюжет стихотворения — Прославление поэтического творчества и утверждение высокой цели поэта.

Композиция — Композиция состоит из пяти пятен: В первых четырех автор описывает высокое значение поэзии и превозносит собственные заслуги в искусстве, в пятом — обращается к Музе.

Жанр — Ах да.

Стихотворный размер — Ямба шестицветная с перекрестной рифмой.

Метафора – «Время полета», «Заря бессмертия».

Эпитц – «Вечный», «Чудесный», «Фуниор».

Гипербола – «Металлы тверже он и выше пирамид».

Инверсия – «И выжимки из вас», «неквалифицированные народы».

Разыскивается — «Громом не разобьется», «Продам слух», «Ни полетом не задавит».

История письма

Поэма «Памятник» написана Державиным в 1795 году, когда 52-летний Гавриил Романович занимал должность президента Коммерческого училища в Петербурге.Петербург. Он отдавал много сил работе на ответственном посту, но никогда не забывал о такой любимой поэзии.

Произведение относится к зрелому этапу творчества поэта, когда он занимался подведением итогов не только своего литературного пути, но и всей своей жизни. Переосмыслив полученный опыт, Гавриил Романович пытался определить свое место в жизни, в обществе, в литературе.

Во время своих размышлений придворный поэт обратил внимание на ОДУ Горация, что вдохновило его на написание стиха «Памятник», ставшего, по сути, вольной интерпретацией одноименного имени древнеримского поэта.В своем «памятнике» Гораций разделял мысль о величии истинного художника-Творца. Тема бессмертия поэта и его литературных произведений была настолько близка Державину, что он стал одним из первых русских авторов, начавших воспевать собственный талант и поэтическую славу.

Тема

При анализе стиха «памятника» Держадиной следует отметить, что центральной темой произведения является бессмертие поэзии, способной вечно жить в памяти грядущих поколений.

В своем творчестве Гавриил Романович размышляет о возвышенном влиянии поэзии на общество, праве поэта на любовь и уважение к современникам и потомкам. Ведь именно литература и искусство мягко и гуманно воспитывают любовь к прекрасному, стремление духовно развиваться, они способны устранить порочные нравы, а потому их значение в обществе трудно переоценить.

Главной чертой всего творчества Державина является его искренность, которую он еще раз продемонстрировал в поэме «Памятник».Он акцентирует внимание на том, что настоящий поэт должен быть честным и открытым не только с народом, но и с представителями власти. Также автор без лишних химикатов отмечает свои заслуги перед русской литературой.

Композиция

Стихотворение Державина представлено пятью строфами, каждая из которых состоит из сложных предложений, призванных подчеркнуть серьезное настроение автора.

В первой строфе поэт акцентирует внимание на бессмертии поэтического искусства, способного пережить даже самый прочный рукотворный памятник.

Все произведение имеет монологическую форму, так как ведется от первого лица с частым употреблением личных местоимений.

Жанр

Поэма «Памятник» написана в жанре ОД. Влажный ритм, некая осторожность от перегара достигается благодаря шестиконечной ямбе с перекрестным ритмом.

Средства выразительности

В поэме Державина «Памятник» анализ краток таков. Произведение отличается высокой прозорливостью и лексикой, а также пышным, неторопливым ритмом.Для достижения этого эффекта автор использует многочисленные средства художественной выразительности.

Для подчеркивания возвышенного строя мысли в своем творчестве поэт использует выделенных выражений («Человек», «Обожженный», «Тлен», «дерзкий») и эпитафий («Вечный», «Чудный», «Фуниор «).

Также в поэме встречаются метафора («Полет времени», «Заря бессмертия»), гипербола («Металлов тверже он и над пирамидами»), инверсия («И кто нисходит от тебя», «народы безусловные» ), в розыске («Неум не уйдет», «Слух продаст», «Ни раз не задавит»).

Тест стихотворением

Рейтинговый анализ

Средняя оценка: 4,4. Всего полученных оценок: 191.

Творчество Г. Р. Державина пробуждает самые светлые чувства, заставляет восхищаться его талантом и простотой идей. Произведение «Памятник» было для поэта программным. В нем заключены важнейшие ее жизненные ценности. Уже более двухсот лет читатели любят это произведение и считают его одним из замечательных образцов автобиографической поэмы.

Тема и идея

Первое, о чем следует упомянуть при подготовке анализа «памятника» Державина, — это тема произведения.Оно заключается в перчатке поэтического творчества, а также в утверждении высокого предназначения поэта. Стихотворение и ОД, которые он написал при жизни, автору нравится замечательный памятник. Г. Р. Державин — основоположник автобиографического творчества во всей русской литературе. В качестве основной темы своих произведений он избрал славу и величие.

Тема «памятника» Державина — бессмертия поэзии — освещена не только в этом стихотворении, но и во многих других произведениях поэта.Он размышляет о роли искусства в жизни общества. Державин также пишет о праве поэта на всенародную любовь и уважение. Основная мысль поэмы состоит в том, что искусство и литература способствуют просвещению и распространению прекрасного в обществе. Также они обладают способностью исправлять порочные нравы.

«Памятник» Державина: история создания

Свою поэму Державин написал в 1795 году. Она относится к зрелому этапу творчества придворного поэта. На этом этапе он уже подводил итоги своей жизни и творчества, осмысливал путь к ним, пытался понять свое место в литературе, а также в истории общества.Произведение «Памятник» создано поэтом по мотивам Ода Горация, это его вольная интерпретация. Главные персонажи «памятника» Держадиной — Муза и лирический герой. Стихотворение автобиографично. Образ поэта не отрекся от обыденности, он с ней одно целое.

Стихотворение поэта состоит из четырех строф. Продолжим анализ «памятника» анализу его содержания. Первая строфа содержит непосредственное описание памятника. Поэт подчеркивает его прочность, используя гиперболу-сравнение: «Металлы тверже…над пирамидами». Этот памятник ограничен течением времени. И уже по этому описанию внимательный читатель может сделать вывод, что в действительности памятник Державину неосязаем.

Во второй строфе автор утверждает свою собственного бессмертия, подчеркивает, что его поэзия есть не что иное, как народное достояние. А в третьей строфе читатель узнает, насколько велика будет слава поэта в будущем. Четвертая описывает причины этой славы: «Я сохранил правда в смешной русский слог с улыбкой говорить.Также поэт обращается к своей музе. В заключительных строках стихотворения «Памятник» Державина выражена независимость поэта от чужого мнения. Именно поэтому его творчество заслуживает истинного бессмертия. поэт показывает лирического героя как человека гордого, сильного и мудрого В своем творчестве Державин предсказывает, что многие его произведения будут жить и после его смерти

«Памятник» Державина: художественный

В своем стихотворении поэт открыто обращается читателям.Ведь только служа правде, писатель и художник обретает право на оригинальность, самостоятельность.Основная мысль, которую может отметить школьник при анализе «памятника» Державина, такова: ценность творчества — его искренность. Искренность — одна из главных черт поэзии Державина.

Оригинальность произведения передана поэтом так:

• Размер «памятника» Державину — шестизвездный Ямб. С его помощью поэт передает неторопливую заботу от суеты.
• Возвышенному чину его мысли соответствует простота слога, достигаемая применением высокотехнологичных выражений и достаточно экономных литературных средств выразительности.В стихотворении используется перекрестная рифма. Жанр «памятника» Державиной — Оды.
• Торжественное звучание произведения придает высокостилевая лексика («мужчина», «взрыв», «дерзость»).
• Величественный образ поэтического вдохновения Г. Р. Державин дает нам возможность использовать многочисленные эпитеты и метафоры. Сама его муза знаменует собой «прогулку бессмертия», а рука ее «досуга», «расслаблена» — иными словами, свободна.

Также для полноты литературоведческого анализа необходимо упомянуть главные образы в «памятнике» Державина — это муза и лирический герой.В произведении поэт апеллирует к своему вдохновению.

Какие заслуги описаны в «памятнике»?

Итак, можно сделать вывод, что заслуга поэта в его умении говорить правителям правду непредвзято и с улыбкой. Чтобы понять серьезность всех этих заслуг Державина, нужно проследить путь восхождения на поэтический Олимп. Поэта ошибочно отдали в солдаты, хотя он был потомком обедневших дворян. Сын вдовы, Державин, был обречен на многолетнюю солдатскую службу.В ее поэтическом творчестве не было места. Однако затем Гаврила Романовича посетило поэтическое вдохновение. Он усердно продолжал заниматься самообразованием, а также писать стихи. По стечению обстоятельств он помог Екатерине стать императрицей. Но это никак не сказалось на его материальном положении — поэт едва сводил концы с концами.

Произведение Фелицы было настолько необычным, что поэт долгое время не отказывался от его публикации. Обращение поэта к правительству чередовалось с описанием собственной жизни.Имеет современников и описание в Нижних Материалах. Именно поэтому в своем стихотворении «Памятник» Державин и указывает на его заслуги: он «возглавил» о «добродетелях Фелицы» — сумел показать правительство, как живого человека, описать ее индивидуальные особенности, характер. Это было новое слово в русской литературе. Об этом же можно сказать и при анализе «памятника» Державину. Поэтическое новаторство автора состояло в том, что ему удалось вписать новую страницу в историю литературы «весёлым русским слогом.

Упоминание, относящееся к ОРД «Бог»

Еще одна из его заслуг, упоминаемых в творчестве поэта, это умение «в простоте сердечной говорить о Боге». », написанная в 1784 году. Она была признана современниками Гаврила Романовича высшим проявлением его таланта. 15 раз ода переводилась на французский язык. Сделано также несколько переводов на немецкий, итальянский, испанский и даже японский.

Борец за правду

И еще одна заслуга, которая описана в стихотворении «Памятник» Державина, это умение с улыбкой говорить правду.Несмотря на то, что он добился высоких чинов (Держанин был губернатором, сенатором, личным секретарем Екатерины II), долго на одном посту не задерживался. борец за правду, пытался добиться справедливости.И такова характеристика поэта из уст современников.Гаврил Романович напоминал дворянам и чиновникам, что, несмотря на их положение, участь их была точно такая же, как и у простых смертных.

Отличие Держатина от Горация

Конечно, нельзя сказать, что творчество Державина было лишено Пафоса. Однако поэт имел право на ее применение. Габриил Романович смело изменил замысел, заложенный в поэме Горатимом. На первое место он ставил правдивость своего произведения и лишь на второе место то, что по мнению древнеримского поэта должно быть в центре внимания — совершенство поэмы. И разница жизненных позиций поэтов двух разных эпох выражена в их произведениях.Если Гораций достиг Славы только потому, что написал хорошую поэму, то Габриэль Романович прославился тем, что «памятник» говорит правду правде как народу, так и королю.

Произведение, доступное для понимания

Державин был ярким представителем классицизма в литературе. Именно он перенял европейские традиции, по правилам которых работы выполнялись в возвышенном, торжественном стиле. Однако в то же время поэт сумел сделать в своих стихах много простой, разговорной речи.Именно поэтому он сделал их простыми для понимания представителями различных слоев населения.

Критическая поэма

Свою поэму «Памятник» Державин сочинил для возвеличивания, восхваления русской литературы. К огромному сожалению, критики совершенно пропустили это произведение, и на Гаврила Романовича обрушился целый шквал негатива.

Его обвинили в хвастовстве и чрезмерной гордыне. Державин рекомендовал его яростным противникам не обращать внимания на торжественный слог, а думать о том смысле, который заложен в произведении.

Торжественный стиль

Стихотворение написано в жанре ОДА, а точнее, его разновидности. Работа соответствует высокому, торжественному стилю. Написанная ябом с пирохемом, она приобретает еще большую величественность. Произведение наполнено торжественными интонациями, облагорожено лексикой. Ритм медленный, величественный. Такого эффекта поэт позволяет добиться многочисленными однородными членами предложения, приемом синтаксического параллелизма, а также большим количеством восклицаний, обращений.Создается высокий стиль и с помощью словарного запаса. Г. Р. Державин употребляет большое количество эпитетов («Чудесный», «Фуниор», «Вечный»). Много также в произведении и устаревших слов — славян и архаисов («Возведение», «Тлен», «Творит человека»).

Значение в литературе

Мы рассмотрели историю «памятника» Державина, проанализировали произведения. В заключительной части школьник может рассказать о роли стихотворения в русской литературе. В этом произведении Габриэль Романович продолжает традицию придания жизни жизни, заложенную еще Ломоносовым.И в то же время поэту удавалось держаться в рамках канонов подобных творений. Эта традиция получила свое продолжение в творчестве Пушкина, который также обращался к первоисточнику, но в то же время опирался на поэму Державина.

И даже после А. С. Пушкина многие ведущие русские поэты продолжали писать стихи в жанре «Памятник». К их числу относится, например, А. А. Фет. Значение поэзии в обществе каждый из поэтов определяет, опираясь как на литературную традицию, так и на собственный творческий опыт.

Надпись

Гавриил Романович Державин — великий русский поэт 18 века. В своем творчестве он освещал проблемы российского старшего общества. Поэт отмечал как хорошие стороны образа жизни (деятельность императрицы), так и отрицательные (разрушительная венерическая деятельность). Также в лирику Державина вошла его собственная жизнь.

Отличительные черты творчества поэта легко проследить на примере поэмы «Памятник», написанной в 1775 году.Этот продукт содержит некоторые сведения из жизни самого Держафта. Его герой не выдуман воображением, он дышит и действует. Вот почему стихи начинаются с личных местоимений «я»: «У меня будет себе прекрасный, вечный памятник». И далее рассказ продолжается о себе: «…Первый я сохранил в смешном русском слоге о достоинствах Фелицы врачевать».

Фелица Державина позвонила Екатерине II. Еще в 1783 г. под тем же заглавием был издан посвященный Оде император, принесший Державину литературную славу.

Еще одной отличительной чертой поэзии Державина является соединение «высоких» и «низких» слов. В этом поэте достигнута очень большая выразительность:

Я памятник себе чудный, вечный,

Металлы тверды и выше пирамид…

Молва унесет меня из белых вод в черные…

И Рядом с этими простыми и понятными, каждая строчка находится в «памятниках» стихотворений, наполненных высокой лексикой. Особенно показательны последние четверти, наполненные богатырским воодушевлением и верой в свое предназначение:

О муза! Fade by Fair Fair

И прошу тебя, самого деспира.

Поэма основана на образе памятника. Он становится в работе таланта и искусства памятью памяти. Художественная, лежащая в основе стихотворения, метафора.

Еще один любимый прием поэта — градация. Например:

В душе легкость говорить о Боге

И правду о царях с улыбкой говорить.

Наряду с этими приемами Державин использовал анимацию. Вот ссоры, полностью состоящие из анимации:

Итак! — Я не умру весь, но часть меня велика,

От трени, убивая, в смерти будет жить,

И слава моя умножится, не угасая,

Славяне Док Род Унивен будет заслуженный.

В «памятнике» Державин утверждал вечность своего литературного творчества, определял его несомненную заслугу перед Отечеством (все помнят, что в народах уни-искусства, / как из безвестности я стал известен). Но не меньше гордился поэт и его народ (доклад славян, род Унивена бы в чести).

С самой большой теплотой относился поэт к своей музе, считая, что это она водит его пером:

О муза! Сгоревший на ярмарке заслуг…

Недельная рука Неспеша

Челоя Твоя Зария Бессмертие Вельчае.

Таким образом, в «памятнике» поэт представлен как орудие высочайшей силы, направленное на уничтожение пороков и действующее по чайнику.

Г.Р. Державин считал, что искусство и литература должны способствовать распространению просвещения, любви к прекрасному, уничтожать пороки, проповедовать правду и справедливость. С позиции этих принципов Державин пытается оценить свое творчество в поэме «Памятник».

«Памятник» является бесплатным пересечением Ода Гораций. Державин не повторяет мысли древнеримского поэта, а высказывает свою точку зрения на роль поэта и поэзии. Гораций считал, что залогом его бессмертия является власть Рима: «Я умножу славу повсюду, пока великий Рим владеет светом» (Перевод М. В. Ломоносова). Долговечность славы своей видит Держанин в любви к Отечеству:

И слава моя приумножится, не угасая,

Славяне Док Род Унивена прославится.

Поэт любит свое творчество «чудесный, вечный» памятник:

… металлы тяжелее его и над пирамидами;

Ни вихрь его, ни гром флота не сломит

И время полета его не сокрушит.

Державин видит ее заслугу в том, что он сделал «веселый» русский слог, то есть веселый, простой, острый, что он «удалой»… осветлить…» О добродетелях Государыни, а не о подвиги и величие, что он относился к ней, как к простому человеку, поэтому говорит о ее человеческих достоинствах.Заслугу свою как поэта Державин видит в том, что

В сердце легкость говорить о Боге

И правду царей с улыбкой

В «памятнике» поэт размышляет о влиянии поэзии на современников и потомков, что поэт имеет право уважать и любить сограждан. Он уверен, что его имя будет жить в памяти «народов несчастных», живущих от «белых вод до черных». Здесь мы понимаем, как Пушкинский: «Я — непритязательный памятник самому себе…» Мержадина перекликается с «памятником».

Сила поэзии в силе силы законов природы, его памятник замечателен этим превосходством, это «Металлы твёрже».

Последняя строфа стихотворение говорит о том, что поэт не надеется на всеобщее одобрение современников, оттого и Муза его воинственна и величественна:

О муза!Увянь по заслугам справедливым

И сожмёт кто тебя, тех президент;

Легко рука неторопливая

Человек твой ноль бессмертие быть скамейкой.

Поэма написана шестистепенной ямбой, что придает его ритму неторопливости и торжественности. Ритм стиха как бы соответствует важности темы.

План ода фелица. Анализ оды Державину Фелице. Художественные особенности оды «Фелица»

Одним из главных стихотворений Г. Р. Державина является его ода «Фелица». Написано в форме обращения «какого-то мурзы» к кыргызско-кайсацкой царевне Фелице. Ода впервые заставил современников говорить о Державине как о значительном поэте.Впервые произведение было выпущено в 1789 году. В этом стихотворении читатель имеет возможность наблюдать и похвалу, и порицание одновременно.

главная героиня

При анализе оды «Фелица» обязательно нужно указать, что она была посвящена императрице Екатерине II. Произведение написано четырехстопным ямбом. Образ правителя в произведении достаточно условен и традиционен, по своему духу напоминает портрет в стиле классицизма. Но примечательно, что Державин хочет видеть в императрице не только правителя, но и живого человека:

«… А еда самая простая

Бывает за вашим столом…».

Новизна произведения

В своем произведении Державин изображает добродетельную Фелицу в противовес ленивым и избалованным дворянам. при анализе оды «Фелица» стоит отметить, что само стихотворение пропитано новизной. Ведь образ главного героя несколько иной по сравнению, например, с произведениями Ломоносова. Образ Елизаветы несколько обобщен.Державин в своей оде указывает на конкретные дела правителя. Говорит он и о ее покровительстве торговле, промышленности: «Велит любить торговлю, науку».

До написания оды Державину обычно образ императрицы строился в поэзии по ее строгим законам. Например, Ломоносов изображал правителя как земное божество, ступившее с далекого неба на землю, кладезь бесконечной мудрости и безграничного милосердия. Но Державин осмеливается отступить от этой традиции.Он показывает многогранный и полнокровный образ правителя — государственного деятеля и незаурядной личности.

Увеселения дворян, осужденных Державиным

Проводя анализ оды «Фелица», стоит отметить, что Державин в сатирическом стиле осуждает лень и другие пороки придворных дворян. Он рассказывает и об охоте, и об игре в карты, и о походах за модными шмотками к портным. Гаврила Романович позволяет себе в своем творчестве нарушать чистоту жанра.Ведь в оде не только восхваляется императрица, но и порицаются пороки ее нерадивых подчиненных.

Личностное начало в оде

А также при анализе оды «Фелица» учащийся также может отметить тот факт, что Державин ввел в произведение личностное начало. Ведь в оде есть и образ мурзы, то ли откровенный, то ли хитрый. В облике дворян современники легко могли найти тех близких Екатерине, о которых шла речь.Державин также многозначительно подчеркивает: «Такая я, Фелица, развратна! Но весь мир похож на меня. Автоирония довольно редко встречается в одах. И описание художественного «я» Державина очень показательно.

Кому противостоит Фелица?

В процессе анализа оды «Фелица» школьник может открыть для себя много нового. Поэма намного опередила свое время. Также описание ленивого дворянина предвосхитило образ одного из главных героев произведения Пушкина – Евгения Онегина.Например, читатель может увидеть, что после позднего пробуждения придворный лениво предается курению трубки и мечтает о славе. Его день состоит только из пиршеств и утех радости, охоты и скачек. Вечер проводит вельможа, гуляя на лодках по Неве, а в теплом доме его, как всегда, ждут семейные радости и умиротворенное чтение.

Помимо ленивого мурзы, Екатерине противостоит и ее покойный муж Петр III, что также можно указать при анализе оды «Фелица».Кратко этот момент можно описать так: в отличие от мужа она в первую очередь думала о благе страны. Несмотря на то, что императрица была немкой, все свои указы и произведения она пишет на русском языке. Екатерина тоже демонстративно ходила в русском сарафане. Она разительно отличалась своим отношением от своего супруга, имевшего лишь презрение ко всему домашнему.

Характер императрицы

В своей работе Державин не дает портретных описаний императрицы.Однако этот недостаток компенсируется тем впечатлением, которое правительница производит на свое окружение. Поэт стремится подчеркнуть ее самые важные качества. Если необходимо сделать анализ оды «Фелица» кратко, то эти черты можно охарактеризовать так: она непритязательна, проста, демократична и к тому же приветлива.

Образы в оде

Следует отметить, что через всю поэму проходит и образ царевича Хлора. Этот персонаж взят из «Сказки о князе Хлорине», которую написала сама императрица.Ода начинается с пересказа этой сказки, есть такие образы, как Фелица, Ленивец, Мурза, Хлорка, Роза без шипов. И заканчивается произведение, как и положено, восхвалением благородного и милостивого правителя. Так же, как это бывает в мифических произведениях, образы в оде условны, иносказательны. Но у Гаврилы Романовича они даны совершенно по-новому. Поэт рисует императрицу не просто богиней, но и той, кому не чужда человеческая жизнь.

Разбор оды «Фелица» по плану

Ученик может использовать такой план:

• Автор и название оды.
• История создания, кому посвящена работа.
• Одовая композиция.
• Словарь.
• Особенности главного героя.
• Мое отношение к оде.

Над кем посмеялся автор оды?

Кому нужно сделать подробный разбор оды «Фелица», могут описать тех дворян, над которыми Державин высмеивал в своем произведении. Например, это Григорий Потемкин, который, несмотря на свою щедрость, отличался капризностью, прихотливостью.Также в оде высмеиваются и фавориты правителя Алексей и Григорий Орловы, гуляки и любители скачек.

Граф Орлов был победителем кулачных боев, ловеласом, азартным охотником, а также убийцей Петра III и фаворитом его жены. Таким он остался в памяти современников, и таким был описан в произведении Державина:

«…Или, позаботившись о всех делах

Уезжая, я иду на охоту

И весело лаем собак…».

Можно упомянуть и о Семене Нарышкине, который был егермейстером при дворе Екатерины и отличался непомерной любовью к музыке. А еще в этот ряд ставит себя Гаврила Романович. Он не отрицал своей причастности к этому

Образ природы

Державин хвалит и прекрасные природные пейзажи, с которыми гармонирует образ просвещенной монархини.Описываемые им пейзажи во многом похожи на сцены с гобеленов, украшавших гостиные петербургской знати. Державин, увлекавшийся рисованием, недаром называл поэзию «говорящей живописью». В своей оде Державин говорит о «высокой печали» и «розе без шипов». Эти образы помогают сделать образ Фелицы еще более величественным.

Ода «Фелица»  (1782) — первое стихотворение, прославившее имя Гаврилы Романовича Державина, ставшее образцом нового стиля в русской поэзии.

Свое название ода получила от имени героини «Повести о царевиче Хлоре», написанной самой Екатериной, и это имя, которое переводится с латыни как счастье, названо и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически характеризующей ее окружение .

История этого стихотворения очень интересна и показательна. Она была написана за год до публикации, но сам Державин не хотел ее печатать и даже скрывал авторство. И вдруг в 1783 году по Петербургу разнеслась весть: анонимная ода « Фелица », где в комической форме выведены пороки известных дворян, приближенных к Екатерине II, которым была посвящена ода.Петербуржцев немало удивила смелость неизвестного автора. Они пытались достать, прочитать, переписать оду. Княгиня Дашкова, приближенная к императрице, решила напечатать оду, Кричащую в том самом журнале, где сотрудничала сама Екатерина II.

Hа следующий день Дашкова застала императрицу в слезах, а в руках у нее был журнал с державинской одой. Императрица осведомилась, кто написал стихотворение, в котором, как она сама говорила, так точно изобразил ее, что растрогал до слез.Так рассказывает эту историю Державин.

АТ» Феличе «Державин выступил отважным новатором, соединив стиль хвалебной оды с индивидуализацией характеров и сатирой, внедрив в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелица» как жанр «Смешанная ода».»

Читая стихотворение « Фелица », убеждаешься, что Державину действительно удалось ввести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением отдельные характеры реальных людей, показанные на фоне красочно изображаемой бытовой обстановки. делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными не только людям его времени.И сейчас мы можем с интересом читать стихи этого замечательного поэта, отделенные от перевала огромным расстоянием в два с половиной века.

Классицизм запрещал соединение в одном произведении высокой оды и сатиры, принадлежащей к низким жанрам. Но Державин даже не просто сочетает их в характеристике разных лиц, отображенных в оде, он делает нечто совершенно невиданное для того времени. «Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи его оды, тоже показана в обыденной манере («Часто ходишь…»). В то же время такие детали не уменьшают ее образ, а делают более реальным, человечным, как бы точно списанным с натуры.

Но далеко не всем это стихотворение понравилось так, как императрице. Многих современников Державина это озадачивало и настораживало. Что же было в нем такого необычного и даже опасного?

С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале Преподобного Монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Дай, Фелица, инструкция:

Как сочно и правдиво жить

И быть счастливым на свете?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о халатности исполнителей, заботящихся о своей наживе:

Повсюду живёт соблазн и лесть,

Наша роскошь угнетает всех.

Где живет добродетель?

Где растет роза без шипов?

Сама по себе эта идея не была новой, но за нарисованными в оде образами дворян явно проступали черты реальных людей:

В химерах крутится моя мысль:

Похищаю пленников у персов,

Обращаю стрелы на турок:

Думая, что я султан

Я взглядом вселенную пугаю;

И вдруг, соблазнившись нарядом,

Прыгну к портному по кафтану.

В этих образах современники поэта легко узнавали фаворита императрицы Потемкину, ее окружение Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко-сатирические портреты, Державин проявлял большое мужество — ведь любой из тронутых им дворян мог за это покончить с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: соблюдайте закон, которому подчиняются и короли, и их подданные:

Только ты один порядочный

Принцесса, создай свет из тьмы;

Гармоничное разделение Хаоса на сферы,

целостность союза, чтобы укрепить их;

От несогласия — согласие

Можно только создавать.

Эта излюбленная мысль Державина звучала смело и выражалась простым и отсталым языком.

Поэма заканчивается традиционным восхвалением императрицы и пожеланиями ей всего наилучшего:

Прошу небесные силы

Незримо хранить тебя

Послушать оду Державина «Фелица»

Ода «Фелица»

Богоподобная царевна
Киргизско-кайсацкие полчища!
Чья мудрость несравненна
Пути верные открыла
Царевич юный Хлор
Взобраться на ту высокую гору
Где растет роза без шипов
Где обитает добродетель
Она пленяет мой дух и разум
Дай ей совет.

  Давай, Фелица! Инструкция:
Как сочно и правдиво жить
Как Укротить Страсть Волнение
И быть счастливым на свете?
Твой голос меня возбуждает
Твой сын перенаправляет меня;
Но я слаб, чтобы идти за ними.
Тщеславие мирское тревожит
Сегодня я властвую
Завтра я раб.

  Мурза ты не подражатель,
Ты часто гуляешь
А еда самая простая
Бывает за твоим столом;
Не дорожи своим покоем
Ты читаешь, ты пишешь до поруки
И всем твоим пером
Ты блаженство смертным проливаешь;
Ты не играешь в карты, как
Как я, с утра до утра.

  Не слишком люблю маскарады
Но и в комок ногой не ступишь;
Соблюдение обычаев, обрядов,
Сам не шарлатан;
Нельзя оседлать парнасского коня
Нельзя войти духами в собрание
Не ходи от престола на Восток;
Но кротость идя по пути,
Благодетельная душа
Полезные дни проводишь тока.
  А я, проспавший до полудня,
Курю табак и пью кофе;
Превращаясь в праздник будней,
Вьюсь я в своих химерах мысль моя:
Я пленных у персов похищаю,
На турок стрелы направляю;
Думая, что я султан
Я взглядом вселенную пугаю;
То вдруг, с нарядом запутавшись,
Я к портному прыгну по кафтану.

  Иль в пиру я богат
Где праздник мне дан
Где стол серебром и золотом блестит
Где тысячи разных блюд:
Там славная ветчина Вестфалия,
Там звенья астраханской рыбы,
Есть плов и пирожки,
Пью шампанское вафли;
И я забываю все на свете
Среди вин, сладостей и ароматов.

  Или посреди прекрасной рощи
В беседке, где шумит фонтан
Под звуки сладкоголосой арфы
Там, где едва дышит ветерок
Где все представляет для меня роскошь
К радостям мысли он ловит
Томит и оживляет кровь;
Лежа на бархатном диване
Юные девицы — нежные чувства
Я вливаю любовь в ее сердце.

  Или большой поезд
В английском вагоне, золотом
С собакой, шутом или другом
Или с какой красотой
Я хожу под качелями;
Захожу в щели пить мёд;
Или, как мне надоело,
По моей склонности к переменам,
С шляпой на шее
Я лечу на резвом бегуне.

  Или музыка и певцы,
Орган и волынки вдруг,
Или кулачные бойцы
И пляска веселит мой дух;
Или займусь всеми делами
Уезжая, я иду на охоту
И забавляюсь лаем собак;
Или над Невским Брегом
У меня ночью рога
И гребут гребцы гребцы.

  Иль, сидя дома, буду читать лекции,
Валять дурака с женой;
Уживаюсь с ней на голубятне,
Потом в жалюзи резвимся порой;
Развлекаюсь с ней в куче,
Ищу в голове;
Потом люблю порыться в книгах
Просвети ум и сердце
Читаю Полкана и Бову;
Сплю за библией, зеваю.

  Такая, Фелица, я развратница!
Но весь мир похож на меня.
Кто как ни мудрость благородна,
Но каждый человек есть ложь.
Мы не ходим по свету путями
Мы развратничаем ради мечты.
Между ленивым псом и брезгливым
Между тщеславием и пороком
Узнал ли кто случайно
Путь добродетели прямой.

  Найден — но пусть никто не ошибается
Нам, слабым смертным, на этот путь
Где спотыкается сам разум
И он должен следовать за страстями;
Где же мы ученые невежды
Как туман путников, они душит надеждой?
Везде соблазн и лесть живут,
Паша угнетает всякую роскошь.—
Где живет добродетель?
Где растет роза без шипов?

  Одна только ты порядочная
Царевна! создать свет из тьмы;
Гармонично разделить Хаос на сферы,
Единение целостности для их укрепления;
Из раздора
И из страстей свирепого счастья
Можно только творить.
Итак, кормушка, плывущая по шоу,
Парусный ветер воет
Умеет управлять кораблем.

  Одного не обидишь
Никого не обижай
Глупость сквозь пальцы видишь
Одного только зло не терпит;
Ты управляешь делами снисхождения,
Как волк овец, ты не давишь людей
Ты прямо знаешь им цену.
Короли подчиняются воле, —
Но богу справедливости более
Живут по своим законам.

  Здраво мыслите о заслугах
Достойны ли вы чести
Вы не пророк
Кто только рифмы может плести,
И что сей ум весел
Калифов добра честь и слава.
Ты снисходительна к лире:
Ты добра к поэзии
Приятно, сладко, полезно,
Как вкусный лимонад летом.

  Молва о ваших поступках
Что вы совсем не горды;
Приветливый в делах и в шутках,
Приятный в дружбе и твердый;
Что ты равнодушна в бедах
И так славна во славе
Что отреклась и мудра быть познанной.
Еще говорят, что это нелегко
Как будто навсегда возможно
Ты говоришь правду.

  Неслыханное дело
Достойно тебя одного
Что если ты храбр перед народом
Обо всем, и под рукой,
И знаешь и думаешь,
И о себе не запрещаешь
И прошлое и вымысел говорить;
Как и большинство крокодилов
Твоя милость к зойлам
Ты всегда склонен прощать.

  Ищу слез приятных рек
Из глубины души.
О! если люди счастливы
Должна быть их судьба
Где ангел кроткий, ангел мира,
Скрытый во владычестве порфира,
С неба послан скипетр носить!
Там можно шептаться в разговорах
И без страха казнить в обедах
За здоровье королей не пить.

  Там с именем Фелица можно
В строчку зачеркнуть,
Или портрет ненароком
Уронить на землю.
Там нет шутовских свадеб,
В ледяных банях их не жарят,
Не щёлкают дворяне в ус;
Принцы-куры не корявые,
Домашние не смеются над ними
И сажа не пачкает рожь.

Знаешь, Фелица! правы
И люди и короли;
Когда просвещаешь нравы
Не дури так людей;
Отдохни от дел своих
Ты напишешь поучения в сказки
И подтвердишь Хлорине в азбуке:
«Не делай ничего плохого,
И сам злой сатир
Презренным лжецом сделаешься. ”

  Позор вам за то, что вы такие великие
Быть страшным, нелюбимым быть;
Урса прилично дикая
Животные рвут и льют свою кровь.
Без крайней нужды
Тому Ланцету нужны деньги,
Кто бы мог обойтись без них?
И славно быть тем тираном,
Великое злодеяние Тамерлан,
Кто велик добродетелью, как бог?

  Фелица слава, слава богу
Который усмирил бой;
Отец и несчастный
Покрытые, одетые и накормленные;
Которое лучезарное око
Шуты, трусы, неблагодарные
И праведник дает свой свет;
Просветляет всех смертных,
Больные отдыхают, лечатся,
Хорош только на добрые дела.

  Кто даровал свободу
Прыжки в чужие края
Пусть свой народ
Поиск серебра и золота;
Что позволяет воду
И лес рубить не запрещает;
Он приказывает ткать, и прясть, и шить;
Развязывая ум и руки
Ставки любить торги, науку
И найти счастье дома;

  Чей закон, десница
Дают и милость, и суд.—
Вещай, премудрая Фелица!
Чем он отличается от честных жуликов?
Где не бродит по свету старость?
Заслуживает ли это хлеба?
Куда месть никого не гонит?
Где живут совесть и правда?
Где сияют добродетели? —
Трон твой!

  Но где в мире сияет твой трон?
Где, небесная ветвь, цветешь ты?
В Багдаде? Смирна? Кашемир? —
Слушай, где бы ты ни жил
Принимай мои похвалы
Не думай, что шапки или бешметья
За них я хотел от тебя.
Чувствовать приятное удовольствие
Таково богатство душ,
Которое Крез не собирал.

  Пророка великого прошу
Да коснусь я праха от ног твоих,
Да слов твоих сладчайший ток
И насладись видом!
Прошу у небесных сил
Да просты их сафирны крылья,
Незримо хранят тебя
От всех болезней, бед и скуки;
Да твои деяния в потомстве звучат
Как звезды на небе, они вспыхнут.

_____________________________________
  1.Впервые ода была напечатана в журнале «Собеседник», 1783 г., ч. 1, с. 5, без подписи, под заголовком: «Ода мудрой кыргызской царевне Фелице, написанная татарским мурзой, давно уже осевшим в Москве, и жившим по своим делам в Петербурге. Перевод с арабского 1782 г.» (возврат)

Комментарий Я. Грота
1. В 1781 г. в небольшом количестве списков была написана Екатериной для пятилетнего внука ее, великого князя Александра Павловича, «Повесть о Царевич Хлор.Хлор был сыном князя, или царя киевского, похищенного ханом Киргизии в отсутствие отца. Желая поверить молве о способностях мальчика, хан приказал ему найти розу без шипов. Цесаревич отправился на это задание. Дорогая моя ханская дочка, веселая и любезная Фелица, попалась ему на дороге. Она хотела пойти проводить князя, но ее суровый муж, султан Брюзги, помешал ей это сделать, и тогда она послала к ребенку своего сына Разума.Продолжая свой путь, Хлор подвергался различным искушениям, и между прочим его тряс в избе мурза Лентяг, пытавшийся соблазнами роскоши отвлечь князя от слишком трудного предприятия. Но Разум насильно повел его дальше. Наконец они увидели перед собой крутую скалистую гору, на которой растет роза без шипов, или, как объяснил один юноша Хлору, добродетель. С трудом взобравшись на гору, князь сорвал этот цветок и поспешил к хану.Хан отправил его вместе с розой к киевскому князю. «Этот так обрадовался приезду Цесаревича и его успехам, что позабыл всю тоску и печаль…. Вот и кончится сказка, а кто больше знает, тот и другому расскажет».

Эта сказка натолкнула Державина на мысль написать оду Фелице (богине блаженства, по его толкованию этого имени): так как императрица любила веселые шутки, говорит он, эта ода была написана в ее вкусе, за счет близких.

2. Поэт называл Екатерину кыргызской кайсатской царевной за то, что у него были села в тогдашней Оренбургской области, рядом с киргизской ордой, подвластной императрице. Сейчас эти имения находятся в Бузулуцком уезде Самарской губернии.

Комментарий В.А. Западов

3. Ваш сын отправляет меня ко мне. — В сказке о Екатерине Фелица дала своего сына Разума в проводники царевичу Хлору.

4. Мурзам вашим не подражать — то есть придворным, дворянам. Державин употребляет слово «мурза» двояко.Когда Мурза говорит о Феличе, то Мурза имеет в виду автора оды. Когда он говорит как бы о себе, то Мурза является собирательным образом дворянина, придворного.

5. Читать, писать до залога. — Державин имеет в виду законодательную деятельность императрицы. Налой (устар., простореч.), а точнее «анафей» (церковь) — высокий стол с покатой столешницей, на который в церкви ставят иконы или книги. Употребляется в значении «стол», «парта».

6. Конная парнаска без седла.- Екатерина не умела писать стихи. Арии и стихи для ее литературных произведений писали ее статс-секретари Елагин, Храповицкий и другие. Парнасский конь — Пегас.

7. Не входишь духами в конгрегацию, Не ходишь от престола на Восток — т. е. не посещаешь масонские ложи, собрания. Екатерина называла масонов «сектой духов» (Дневник Храповицкого. М., 1902, с. 31). «Восток» иногда называли масонскими ложами (Грот, 2, 709–710).
 Масоны в 80-е годы XVIII века — члены организаций («лож»), исповедовавших мистико-моралистические учения и находившихся в оппозиции к екатерининскому правительству. Масонство было разделено на различные движения. Один из них, Иллюминаты, принадлежал к числу вождей Французской революции 1789 года. книгоиздатель, его помощники по издательскому делу, дело И.Особенно враждебно относились к императрице В. Лопухин, С. И. Гамалея и др.). Они считали ее захватчиком престола и желали видеть на престоле «законного государя» — наследника престола Павла Петровича, сына свергнутого с престола императора Петра III. Павел, пока это было ему выгодно, очень симпатизировал «мартинистам» (по некоторым сведениям, даже придерживался их учения). Особенно активизировались масоны с середины 1780-х годов, и Екатерина сочиняет три комедии: «Сибирский шаман», «Обманщик» и «Соблазненная», пишет «Тайну антисмешного общества» — пародию на масонский устав.Но она смогла победить московское масонство только в 1789-1793 гг. мерами полиции.

8. А я, проспавший до полудня и т. д. — «Принадлежит капризному нраву князя Потемкина, как и все три следующих стиха, которые шли на войну, потом упражнялись в нарядах, в пирах и всяких видах роскоши» (Об. Д., 598).

9. Цуг — упряжка из четырех или шести лошадей парами. Право ездить на поезде было привилегией высшей знати.

10. Я лечу на резвом бегунке.- Это относится и к Потемкину, но «больше к гр. Аль Гр. Орлов, который до скачек был охотником» (Об. Д., 598). На орловских конных заводах выведено несколько новых пород лошадей, из которых наиболее известна порода знаменитых «орловских рысаков».

11. Или кулачные бойцы — тоже относится к Орлову А.Г.

12. А я забавляюсь собачьим лаем — относится к П. И. Панину, любившему собачью охоту (Об. Д., 598).

13. Развлекаюсь по ночам рожками и т. д. — «Относится к Семену Кирилловичу Нарышкину, бывшему тогда егермейстером, который первым начал рожковую музыку» (об.Д., 598). Роговая музыка – это оркестр, состоящий из крепостных музыкантов, в котором из каждого рожка можно извлечь только одну ноту, а все вместе они как бы один инструмент. Прогулки знатных вельмож по Неве в сопровождении рогового оркестра были обычным явлением в XVIII веке.

14. Иль, сижу дома, буду читать лекцию. — «Этот стих относится вообще к старым обычаям и забавам русских» (Об. Д., 958).

15. Читаю Полкана и Бову. — «Относится к книге. Вяземского, любившего читать романы (которые часто автор, служивший в его команде, читал до него, и бывало, что они оба дремали и ничего не понимали) — Полкана и Бову и знаменитые старые Русские сказки» (об.Д., 599) Державин имеет в виду переводной роман о Бове, превратившийся впоследствии в русскую сказку.

16. Но всякий человек ложь — цитата из Псалмов, из 115 псалмов.

17. Между ленивой собакой и брезгливой. Лентяг и Брюзга — персонажи сказки о царевиче Хлоре. «Сколько известно, она поняла под первым пр. Потемкин, и под другой книгой. Вяземского, потому что первый, как сказано выше, вел ленивую и роскошную жизнь, а второй часто роптал, когда он, как управляющий казной, требовал денег» (об.Д., 599).

18. Гармоничное деление Хаоса на сферы и т.д. — намек на создание провинций. В 1775 году Екатерина издала «Учреждение о губерниях», по которому вся Россия делилась на губернии.

19. Что отрицать и мудро знать. — Екатерина II с простотой скромности отвергла титулы «Великая», «Мудрая», «Мать Отечества», которые были представлены ей в 1767 г. Сенатом и Комиссией для разработки проекта нового кодекса; то же самое она сделала и в 1779 году, когда петербургское дворянство предложило принять ей титул «великой».

20. А вы знаете и думаете. — В «Наказе» Екатерины II, составленном ею для Комиссии по составлению нового кодекса и составленном из сочинений Монтескье и других философов-просветителей XVIII века, действительно есть ряд статей, кратким содержанием которых является эта строфа.Однако недаром Пушкин называл «Наказание» «лицемерным»: к нам поступило огромное количество «дел» людей, арестованных Тайной экспедицией именно по обвинению в «говоря» «неприлично», «понос» и прочие слова императрице, наследнику престола, князю .Потемкина и др. Почти все эти люди были зверски замучены «китобойцем» Шешковским и жестоко наказаны тайными судами.

21. Там можно шептаться в разговорах и т. д., а следующая строфа — изображение жестоких законов и нравов при дворе императрицы Анны Иоанновны. Как отмечает Державин (Об. Д., 599–600), существовали законы, по которым два человека, шепчущихся между собой, считались незваными гостями против императрицы или государства; которые не выпили большой бокал вина, «за здоровье королевы теперешней», случайно уронили монету с ее изображением, заподозрили в злом умысле и попали в Тайную канцелярию.Опечатка, поправка, выскабливание, ошибка в императорском титуле влекли за собой наказание плетьми, а также перенос титула с одной строки на другую. При дворе были распространены грубые шутовские «увеселения», как, например, знаменитая свадьба князя Голицына, придворного шута, для которого был построен «ледяной дом»; титулованные шуты в корзинах и клоуны с курицами и т.д.

22. Вы пишете поучения в сказках. — Екатерина II написала для внука, кроме «Сказок о царевиче Хлоре», «Сказку о царевиче Февее».

23. Не делай зла. — «Наставление» Хлору, переведенное Державиным в стихи, находится в приложении к «Русской азбуке для обучения юношества чтению, отпечатанной для народных училищ по высочайшему повелению» (Санкт-Петербург , 1781), который также был составлен Екатериной для внуков.

24.Ланцет означает — то есть кровопролитие.

25.Тамерлан (Тимур, Тимурленг) — среднеазиатский полководец и завоеватель (1336–1405), отличившийся с особой жестокостью

26.Который усмирил битву и т.д. — «Этот стих относится к тогдашнему мирному времени, к концу первой Турецкой войны (1768–1774 гг. – В.З.) процветавшей в России, когда многие благотворительные учреждения были сделаны императрицей, как тогда: воспитательная дома, больницы и др.

27. Кто даровал свободу и др. — Державин перечисляет некоторые законы, изданные Екатериной II, которые были выгодны дворянам-помещикам и купцам: она подтверждала данное Петром III разрешение дворянам на выезд за границу; разрешила помещикам развивать месторождения руды в своих владениях в свою пользу; снял запрет на рубку леса на своих землях без контроля властей; «разрешил свободное плавание по морям и рекам для торговли» и др.

В 1782 году малоизвестный поэт Державин написал оду, посвященную «киргиз-кайсацкой царевне Фелице». Оду называли так «К Феличе» . Непростая жизнь многому научила поэта, он умел быть осторожным. Ода воспел простоту и человечность обращения с людьми императрицы Екатерины II и мудрость ее царствования. Но в то же время обыкновенным, хотя и грубым, разговорным языком она повествовала о роскошных увеселениях, о праздности слуг и придворных Фелицы, о «мурзах», недостойных своего правителя.В Мурзе прозрачно угадывались фавориты Екатерины, и Державин, желая, чтобы ода как можно скорее попала в руки императрицы, в то же время боялся этого. Как посмотрит самодержица на свою дерзкую выходку: издевательство над ее любимцами! Но в итоге ода оказалась на столе Екатерины, и она была от нее в восторге. Дальновидная и умная, она понимала, что придворных надо ставить на место и намеки на оды время от времени — прекрасный повод для этого. Сама Екатерина II была писательницей (Фелица — один из ее литературных псевдонимов), поэтому сразу оценила художественные достоинства произведения.Мемуаристы пишут, что, призвав поэта к себе, императрица щедро его наградила: подарила золотую табакерку, наполненную золотыми червонцами.

Державин прославился. Новый литературный журнал «Собеседник любителей русского слова», редактируемый другом императрицы княгиней Дашковой и издаваемый самой Екатериной, открывался одой Фелице. О Державине говорили, он стал знаменитостью. Была ли императрица единственным удачным и смелым посвящением оды? Конечно, нет! Читающая публика и коллеги-писатели были поражены самой формой произведения.Поэтическая речь «высокого» одического жанра звучала без экзальтации и напряжения. Живая, образная, издевательская речь человека, хорошо понимающего, как устроена реальная жизнь. Императрицу, конечно, хвалили, но и не зазнавались. И, может быть, впервые в истории русской поэзии женщиной простой, а не небожительницей:

Не подражая мурзе, Часто ты ходишь, И самая простая еда бывает за твоим столом.

Усиливая впечатление простоты и естественности, Державин отваживается на смелые сравнения:

Как ты не играешь в карты, Как я, с утра до утра.

И притом фривольный, вводящий в оду неприличные по светским нормам того времени детали и сцены. Вот как, например, проводит свой день придворный-мурза, любовник и безбожник:

Иль, сидя дома, Поучать буду, С женою дурачиться; Я с нею уживаюсь на голубятне, Иногда с завязанными глазами резвлюсь, Иногда с ворохом веселюсь, То в голове ищу; Что люблю рыться в книгах, Просвещаю ум и сердце: Читаю Полкана и Бову, Сплю над Библией, зевая.

Произведение было наполнено забавными, а зачастую и язвительными намеками. Потемкин — хороший любитель поесть и хорошо выпить («Шампанское вафли пью / Все на свете забываю»). О пышных выездах Орлова хвалится («великолепный поезд в английском вагоне, золотой»). Ради охоты готов бросить все на свете Нарышкин («Все дела беря / Уезжая, я на охоту / И собак лаять забавно») и т. д. В жанре торжественных похвальных од так никогда не писали. поэт Э.И. Костров высказал общее мнение и в то же время легкую досаду на удачливого соперника. В его поэтическом «Письме к творцу оды, сочиненной во славу Фелице, княжне Киргизской», есть строки:

Признаться, ясно, что парящие оды не в моде; Вы смогли смоделировать себя среди нас в простоте.

Императрица приблизила к себе Державина. Памятуя о «боевых» свойствах его натуры и неподкупной честности, она отправляла на различные ревизии, заканчивавшиеся, как правило, шумным негодованием проверяемых.Поэт был назначен губернатором Олонецкой, затем Тамбовской губернии. Но он не мог долго сопротивляться: слишком рьяно и властно расправлялся с местными чиновниками. В Тамбове дело дошло до того, что воевода области Гудович подал в 1789 г. жалобу императрице на «самоуправство» воеводы, ни с кем и ни с чем не считавшейся. Дело было передано в Сенатский суд. Державин был уволен и обязался жить в Москве, как сказали бы сейчас, под подпиской о невыезде до окончания процесса.

И хотя поэта оправдали, он остался без должности и без расположения императрицы. В очередной раз можно было рассчитывать только на себя: на предприимчивость, талант и удачу. И не унывать. В автобиографических «Записках», написанных в конце жизни, в которых поэт говорит о себе в третьем лице, он признается: «Другого способа прибегнуть к своему таланту не оставалось; в результате он написал оду «Образ Фелицы» и 22-го сентября, то есть в день коронации императрицы, передал ее на суд. любимец Екатерины, — Л.Д.) на следующий день пригласить автора к себе на обед и всегда вовлекать его в свою беседу. »

Читайте также другие темы в главе VI.

Слава пришла к Державину внезапно в 1783 году, когда в первом номере «Собеседника русских словесников» была напечатана его ода «Фелица». Стихотворение, адресованное Екатерине II, понравилось императрице, автор был награжден золотой табакеркой и 500 червонцами.

Это произошло во время нарастающего кризиса классицизма, когда ода устарела.Правила нормативной поэтики обязывали нас следовать образцам (реально в России — подражать одам Ломоносова).

Державин же был смелым разрушителем эстетической системы классицизма, смелым новатором, открывавшим новые пути русской поэзии.
  Что сделал Державин? «Путь, которым ты не ходил, и ты выбрал новый». И на этом пути проявилась его оригинальность: сохранив высокую тему — воспевание «добродетелей» императрицы, — он отказался от риторики и просто выразил свое личное отношение к Екатерине II и ее окружению: «Вы смогли возвыситься среди нас с простотой.
 Его ранние оды, в частности знаменитая «Фелица», включают в себя также нагнетание торжественных восхвалений царицы за высокие добродетели ее царствования. Из 26 десятистиший «Фелицы» (лирического размышления в 260 стихах) 19 выражают такие растянутые и во многом однообразные похвалы.

Но автор этой оды начал творить в то время, когда сверхличность гражданского мышления, присущая «православному» классицизму, была уже утрачена, когда в нем возникла дифференциация личностного начала, вызванная вспыхнувшим кризисом старого сословного общества и его мощность.Это привело к значительным сдвигам в сфере художественного «мировоззрения», к преодолению его гражданско-моралистической абстракции и, в частности, к значительному усилению субъективизма в жанре гражданской оды. Державин выступил здесь и как поэт-новатор — он поразил современников внесением в этот «высокий» и торжественный жанр мотивов юмористического изображения частной жизни.

В «Фелице» после 4 строф вступления и первых восхвалений строгой жизни царицы, в отличие от них, следуют 7 строф, содержащих слегка насмешливый образ вольной и беззаботной жизни самого лирического субъекта, одного из приближенные королевы, а намеками и ее дворяне.В этих строфах объективная живописность возникает из-за воспроизведения отдельных моментов вольной жизни дворянина; оно явно превалирует над медитацией. Но она все же подчинена общей ироничной интонации описания. И даже синтаксически целых пять строф такого описания связаны между собой анафорическими повторениями союза «или» («Или на пиру я богат, // Где мне дают пир, // Где стол блестит с серебро и золото, // Где тысячи разных блюд…», «Или посреди красивой рощи, // В беседке, где шумит фонтан…» и др.). А затем, развивая тот же контраст, поэт снова обращается к длинным, взбитым и торжественным прославлениям царицы и ведет их в отвлеченно-медитативном ключе.

Ода «Фелица» (1782) — первое стихотворение, прославившее имя Гаврилы Романовича Державина, ставшее образцом нового стиля в русской поэзии.
Ода получила свое название от героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой является сама Екатерина II.Это имя, которое переводится с латыни как счастье, названо и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически характеризующей ее окружение.

История этого стихотворения очень интересна и показательна. Она была написана за год до публикации, но сам Державин не хотел ее печатать и даже скрывал авторство. И вдруг в 1783 году по Петербургу разнеслась весть: появилась анонимная ода «Фелица», где пороки известных дворян, приближенных к Екатерине II, которым была посвящена ода св.Жители Петербурга были весьма удивлены смелостью неизвестного автора. Они пытались достать, прочитать, переписать оду. Княгиня Дашкова, приближенная к императрице, решила напечатать оду, и именно в этом журнале сотрудничала сама Екатерина II.

На следующий день Дашкова застала императрицу в слезах, а в руках у нее был журнал с Державинской одой. Императрица осведомилась, кто написал стихотворение, в котором, как она сама говорила, так точно изобразил ее, что растрогал до слез.Так рассказывает эту историю Державин.

Действительно, нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и просторечие, но самое главное, что он не рисует платье императрицы, а изображает ее человеческий облик.

Мурза ты не подражатель,
  Ты часто гуляешь
  А еда самая простая
  Бывает за твоим столом.

Классицизм запрещал соединение в одном произведении высокой оды и сатиры, принадлежащей к низким жанрам.Но Державин даже не просто сочетает их в характеристике разных лиц, отображенных в оде, он делает нечто совершенно невиданное для того времени. «Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи его оды, также показана в обыденной манере («Ты часто ходишь пешком..»). В то же время такие детали не умаляют ее образа, а делают ее более реальной, человечной, как будто она точно списана с натуры.

Но не всем это стихотворение понравилось так, как императрице.Многих современников Державина это озадачивало и настораживало. Что же было в нем такого необычного и даже опасного?

С одной стороны, в оде «Фелица» признается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале Высокопреосвященнейшего Государя. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Дай, Фелица, инструкция:
  Как сочно и правдиво жить
  Как Укротить Страсть Волненье
  И быть счастливой на свете?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о халатности исполнителей, заботящихся о своей наживе:

Повсюду живёт соблазн и лесть.
  Наша роскошь угнетает всех.
Где живет добродетель?
  Где растет роза без шипов?

Сама по себе эта идея не была новой, но за нарисованными в оде образами дворян явно проступали черты реальных людей:

Кручу я в химерах своих мысль:
 Похищаю пленных у персов,
 Туркам стрелы направляю;
  Думая, что я султан
  Я взглядом вселенную пугаю;
  То вдруг, соблазнившись нарядом,
  Я к портному прыгну по кафтану.

В этих образах современники поэта легко узнавали фаворита императрицы Потемкину, ее окружение Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявлял большое мужество — ведь это мог сделать с автором любой из тронутых им дворян. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: соблюдайте закон, которому подчиняются и короли, и их подданные:

Ты одна только достойна
  Принцесса, сотвори свет из тьмы;
Гармонично разделить Хаос на сферы,
Объединить целостность для их усиления;
  Из разногласий — согласие
  И из страстей свирепого счастья
  Можно создать только

Любимая мысль Державина звучала смело и выражалась простым и понятным языком.Поэма заканчивается традиционным восхвалением императрицы и пожеланиями ей всего наилучшего:

Прошу небесные силы
  Да просты их сафирны крылья,
  Невидимо хранят вас
  От всяких болезней, зол и скуки;
  Да, ваши дела в потомстве звучат
  Как звезды на небе, они воспрянут.

Таким образом, в «Феличе» Державин выступил отважным новатором, соединив стиль хвалебной оды с индивидуализацией характеров и сатиры, внося в жанр высокой оды элементы низких стилей.Впоследствии сам поэт определял жанр «Феи» как «смешанную оду». Державин утверждал, что, в отличие от традиционной оды классицизму, где восхвалялись государственные чиновники и военачальники, торжественное событие отмечалось в «смешанной оде», «поэт может говорить обо всем».

Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удавалось воплотить в поэзии смело взятые из жизни или созданные воображением отдельные характеры реальных людей, показанные на фоне красочно изображенной бытовой обстановки.Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными не только людям его времени. И теперь мы можем с интересом читать стихи этого замечательного поэта, которого от нас отделяет огромное расстояние в два с половиной века.

1. В 1781 году напечатано, в небольшом количестве экземпляров, написанное Екатериной для своего пятилетнего внука, великого князя Александра Павловича, Сказка о царевиче Хлоре . Хлор был сыном князя, или царя киевского, похищенного ханом Киргизии в отсутствие отца.Желая поверить молве о способностях мальчика, хан приказал ему найти розу без шипов. Цесаревич отправился на это задание. Дорогая моя, ханская дочка, весёлая и любезная, попалась ему Фелица . Она хотела пойти проводить князя, но ее суровый муж, султан Брюзги, помешал ей это сделать, и тогда она послала к ребенку своего сына Разума. Продолжая свой путь, Хлор подвергался различным искушениям, и между прочим, в избе его тряс мурза Лентяг, пытавшийся соблазнами роскоши отвлечь князя от слишком трудного предприятия.Но Разум насильно повел его дальше. Наконец они увидели перед собой крутую скалистую гору, на которой растет роза без шипов, или, как объяснил один юноша Хлору, добродетель. С трудом взобравшись на гору, князь сорвал этот цветок и поспешил к хану. Хан отправил его вместе с розой к киевскому князю. «Этот так обрадовался приезду Цесаревича и его успехам, что позабыл всю тоску и печаль… Вот и кончится сказка, а кто больше знает, тому расскажет.

Эта сказка натолкнула Державина на мысль написать оду Фелице (богине блаженства, по его толкованию этого имени): так как императрица любила веселые шутки, говорит он, то эта ода была написана в ее вкусе, на за счет близких.

возврат)

18. Гармоничное разделение Хаоса на сферы и т.д. — намек на учреждение провинций. В 1775 году Екатерина издала «Учреждение о губерниях», по которому вся Россия делилась на губернии.()

  19. Что отрицать и мудро знать. — Екатерина II с простотой скромности отвергла титулы «Великая», «Мудрая», «Мать Отечества», которые были представлены ей в 1767 г. Сенатом и Комиссией для разработки проекта нового кодекса; то же самое она сделала в 1779 г., когда петербургское дворянство предложило принять ей титул «великой». (

Журнал о политике и культуре

[СОБЫТИЕ | 25 января] Запуск зимнего выпуска: Beyond Bidenomics  

Редактор специального раздела Майк Кончал в беседе с Дж.У. Мейсон, Санджукта Пол и Дева Вудли.

Есть ли альтернатива? Макроэкономика администрации Байдена  

Реакция на COVID-19 доказала, что федеральное правительство способно управлять экономикой гораздо лучше, чем многие думали. Что происходит теперь, когда биденомика сталкивается с растущим встречным ветром?

Измученный: опасная работа с Дебби Берковиц и Ксиан Барретт  

Рабочих снова просят продолжать работать, несмотря на всплеск инфекций COVID-19.Поскольку работодатели настаивают на возвращении к «нормальной жизни», как нам справляться с рисками, связанными с возвращением на работу?

Знай своего врага: Джоан Дидион, консерватор, с Сэмом Таненхаусом  

Почему Джоан Дидион любила Барри Голдуотера, но ненавидела Рональда Рейгана? Историк Сэм Таненхаус помогает разобраться в консерватизме Дидиона.

Семейный капитализм и восстание малого бизнеса  

Растущая воинственность республиканских правых связана не столько с союзом малого бизнеса против крупного бизнеса, сколько с восстанием одной формы капитализма против другой: частного, некорпоративного и семейного против корпоративного, публично торгуемого и акционерного. принадлежащий.

Новая эра?

Работа левых в данный момент заключается в том, чтобы понять, какие новые пространства открылись и как их использовать.

Представляем специальный раздел Зимы 2022 года «За пределами биденомики».

Можем ли мы демократизировать ИИ?

Искусственный интеллект часто используется для усиления эксплуатации и господства. Но это не значит, что мы должны отвергать все новые инструменты искусственного интеллекта.

Феминистки со всех сторон  

Желание формируется социальными предположениями и предрассудками, утверждает Амия Шринивасан в Право на секс . Так что же с этим делать?

Несогласие в 2021 г.  

Взгляните на наши самые читаемые статьи в этом году.

Конец неолиберализма в Чили?

Избрание Габриэля Борича и продолжающийся процесс написания новой конституции предоставляют левым историческую возможность сформировать новый социальный договор в Чили.

Глубокая история изменения климата  

Интервью с Амитавом Гошем, автором книги Проклятие мускатного ореха: притчи о планете в кризисе .

Общественный колледж

: великий уравнитель?

Даже если общественные колледжи будут полностью финансироваться, учащиеся все равно могут столкнуться с учебным планом и стилями обучения, которые укрепляют их неравное положение в социальном порядке.

политика и поэзия в эпоху Екатерины II (электронная книга, 2011 г.) [WorldCat.org]

«Сила работы Проскуриной заключается в подробном анализе широкого круга русских литературных произведений этого периода, особенно в подчеркивании частого использования авторами классических сюжетов или жанров для обсуждения символического или аналогичного содержания их произведений. она опирается на впечатляющий спектр англо- и русскоязычных исследований, чтобы подчеркнуть необходимость рассматривать эти классические темы и мотивы в контексте более широких европейских символических традиций, а также непосредственного исторического контекста царствования Екатерины II.— Пол Кинан, кафедра международной истории, Лондонская школа экономики и политических наук * Критика: исследования истории России и Евразии, том 10, номер 1, 2009 г., 179-182 * «Вера Проскурина, создающая императрицу: политика и поэзия» в эпоху Екатерины II предлагает яркую и изощренную демонстрацию того, как литературные произведения служили и формировали имперскую идеологию. Он присоединяется к другим недавним новаторским работам, таким как работы Андрея Зорина, Синтии Уиттакер и Элизы Вирчафтер, которые возвращают русскую литературу восемнадцатого века в политический и культурный ландшафт того времени.Доктор Проскурина предлагает блестящее новое внимательное прочтение многих знакомых произведений, устанавливая их богатый смысл, реконструируя русский и европейский культурный контекст. Она демонстрирует жизненно важные политические функции этой литературы, поскольку она выражала и формировала имперскую русскую культуру. Эти функции включают создание различных мифов, которые поддерживали власть Екатерины как женщины-правительницы и формировали культурные, литературные и политические аспекты придворной культуры. Доктор Проскурина привносит в свою тему впечатляющее понимание не только литературных текстов и письменных источников, но и культурных особенностей эпохи, рассматривая исследуемые произведения через призму современных литературных институтов и сложностей царящей в них культурной мифологии. помогал воспитать.» — Маркус С. Левитт, Университет Южной Калифорнии «Работа Веры Проскуриной «Создание императрицы: политика и поэзия в эпоху Екатерины II» представляет собой эрудированное и образное исследование царствования Екатерины Великой через двойную призму политики и поэзии. Автор, известная своей умелой и изящной интерпретацией культурных символов, доводит этот подход до совершенства в новом томе. Она прослеживает различные аспекты символической репрезентации возраста Екатерины, начиная с блестящей деконструкции гендерной динамики государственного переворота 1762 года и заканчивая мастерским анализом сомнительной репутации императрицы как стареющей кокетки в последние годы ее царствования.Теоретически обоснованная и хорошо написанная книга станет желанным дополнением к библиотеке каждого екатерининского ученого. Красивый внешний вид книги делает ее приятной для чтения.» — Ирина Рейфман, Колумбийский университет Проскурина предпочитает излагать свое исследование культурного производства екатерининской эпохи в рассуждениях с отчетливо фукоанским оттенком: символизм власти, перевод империи, самость. -моделирование, или самопрезентация… это амбициозный проект, как по своим масштабам, так и по своим теоретическим притязаниям.— Владимир Гольштейн, Университет Брауна «Том включает тщательный анализ современных источников, а также поэзии, прозы и журналистики 18-го века. Настоятельно рекомендуется.» — Эй Джей ДеБлазио, Колледж Дикинсона * ВЫБОР (июль 2011 г.) * Читать далее…

Литературная карта России — презентация онлайн

Проект
ученица 9 класса
Кируяков Евгений

2. Некоторые позиции из «Литературной карты России»

3.Сергей Александрович Есенин (1895-1925)

Родился в селе
Константиново Рязанской губернии.
Его первые стихи появились в Москве
года. журналов в 1914 году. После Есенина пришло
в Петербург, где познакомился с Блоком,
Клюев и другие поэты.
С 1918 поселился в Москве,
. стал одним из основателей
группа имажинистов.
Поэт много путешествовал по России
и зарубежные страны.
В его стихах восхваляют сильного
и свободный дух и волшебство
красота русского пейзажа.

4. Московские писатели

•Владимир Маяковский
•Марина Цветаева
•Владимир Высоцкий

5. Владимир Семенович Высоцкий (1938-1980)

В.С. Высоцкий – поэт, автор песен,
актер.
Свои первые песни начал писать в
году. начало 1960-х годов.
За всю свою жизнь он написал более
200 стихов, около 600 песен и
стихотворение для детей.
Многие песни были написаны для
кино.
Темы, затронутые в его работах
бывают разные: баллады, сатирические
тексты, юмористическая лирика, любовная лирика,
и военные.

6. Гавриил Романович Державин

Г. Р. Державин — русский писатель и
государственный деятель в царствование Екатерины
Великий.
Детство поэта прошло в провинции
под Казанью, по имени Сокуры, и его
юность в казанской гимназии.
Служил солдатом в
Преображенский полк.
Стихи Державина были изданы в
году. 1773 г., а известным он стал после
г. издание оды «Фелица».
Г.Р. Державин участвовал в
составление первой пояснительной
словарь русского языка.

7. Цветаева Марина

Цветаева М. родилась 26 сентября
(8 октября) 1892 г. в Москве, в семье
профессора Ивана Цветаева.
В восемнадцать она опубликовала первые
сборник «Вечерний альбом». Во время
гражданская война эмигрировала. Жила в Германии,
в Чехии, во Франции.
В 1928 году в Париже вышел последний сборник из
Цветаевой — «После России».
В 1939 году Марина вернулась в СССР. Скоро
ее муж расстрелян, а дочь
арестован и сослан.3
После начала Великой Отечественной войны она
и ее сына эвакуировали в Елабугу,
г. где на 31 августа 1941 года она совершила
самоубийство.

8. Владимир Маяковский

В. Маяковский родился 7 июля
г. 1893 г. в грузинском селе, в 1906 г.
г. приехал в Москву.
Во время учебы интересовался литературой.
Его несколько раз арестовывали.
Первое стихотворение было опубликовано в 1912 году, в 9000 году. 1913 г. был издан первый сборник,
по имени «Я».
После революции выпустили знаменитый
серия агитационных плакатов.
Трудности в личной жизни и
литературная борьба привела поэта к
депрессия и самоубийство 14 апреля
г. 1930.

9. Кедров Филипп Григорьевич (1909-1914)

Кедров Ф.- удмуртский поэт, педагог,
герой СССР.
Ф. Г. Кедров прожил всю жизнь до
г. педагогическая деятельность: преподавал в
школе и в с/х
техникум, принял участие в
создание литературных кружков.
На ранней стадии своего творчества
работа, Кедров написал стихи за
детей, позже он выбрал прозу.
Рассказ «Катя» стал
важная работа для удмурта
люди. Есть описание
реальная жизнь деревенского жителя в нем.

10. Роберт Иванович Рождественский

Роберт Иванович Рождественский был
Родился в селе Косиха
Алтая. Территория.
Когда родители ушли на фронт Роберт
детство провел в детских домах, позже
часто переезжал.
Первая коллекция «Флаги весны» была
издано в Петрозаводске в 1955 г.
Слава и уважение позволили ему сделать
. много на увековечение памяти других
поэты: возглавил комиссию по
литературное наследие Владимира Высоцкого
в Союзе писателей, помог открыть
Дом-музей Цветаевой в Москве.
Роберт Рождественский умер в 1994 году.

11. Казакова Римма Федоровна

Казакова Римма Федоровна было
родился в Севастополе в 1932 году.Она потратила
ее раннее детство в Беларуси, ее
школьные годы в Ленинграде.
Семь лет она жила в
году. Хабаровск, работала преподавателем,
педагог, журналист.
Первый сборник стихов «Давай
» встретимся на Востоке» было опубликовано в
году.