Николай Ежов – биография, фото, личная жизнь, НКВД
Биография
К 1936 году положение в стране прочно контролировалось Сталиным, однако у вождя не было полной уверенности в том, что его главенствующая позиция закреплена окончательно. Поэтому нужно было срочно делать то, что могло установить абсолютную власть, например, ускорить тезис классовой борьбы. Начальник НКВД Николай Иванович Ежов вмиг обзавелся прозвищем Кровавый комиссар, потому что с его легкой руки многие люди были обречены на погибель.
Детство и юность
Биографические сведения о Николае Ивановиче Ежове крайне противоречивы. Доподлинно известно только то, что будущий нарком появился на свет 9 апреля (1 мая) 1895 года в обычной семье, в которой воспитывался вместе с братом и сестрой.
Нарком Николай ЕжовО родителях «сталинского питомца» нет достоверных сведений. По одной из версий, отец партийного деятеля Иван Ежов был литейщиком, по другой – глава семейства служил в Литве, где и женился на местной девушке, а потом, встав на ноги, устроился в земскую стражу.
Но, по некоторым сведениям, отец Николая Ивановича был дворником, который убирался у дома владельца.
Коля посещал общеобразовательную школу, но умудрился проучиться только два или три года. Впоследствии Николай Иванович в графе «образование» писал «неоконченное низшее». Но, несмотря на это, Николай был грамотным человеком и редко допускал в своих письмах орфографические и пунктуационные ошибки.
После школьной скамьи, в 1910 году Ежов отправился к родственнику в город на Неве, дабы обучиться портняжному делу. Это ремесло пришлось Николаю Ивановичу не по вкусу, но зато он вспоминал, как, будучи 15-летним подростком, пристрастился к гомосексуальным утехам, однако и с дамами Ежов тоже кутил.
Николай Ежов в молодостиЧерез год молодой человек бросил шитье и устроился учеником слесаря. Летом 1915 года Ежов добровольно пошел в Русскую Императорскую армию. Во время службы Николай Иванович не отличился никакими заслугами, потому что был переведен в нестроевой батальон из-за своего роста в 152 см.
Благодаря такому телосложению карлик Ежов смотрелся нелепо даже с левого фланга.
Политика
В мае 1917 года Ежов получил партийный билет РКП(б). О дальнейшей революционной деятельности наркома биографам ничего не известно. Через два года после большевистского переворота Николай Иванович был призван в Красную Армию, где служил на базе радиоформирования переписчиком.
Во время службы Ежов проявил себя активистом и быстро поднялся по служебной лестнице: уже через полгода Николай Иванович дослужился до комиссара радиошколы. Прежде чем стать Кровавым комиссаром, Ежов прошел путь от секретаря обкома до заведующего орграспредотделом ЦК ВКП(б).
Николай Ежов и Иосиф СталинЗимой 1925 года Николай Иванович познакомился с партийным аппаратчиком Иваном Москвиным, который в 1927-ом пригласил Ежова к себе в отдел инструктором. Иван Михайлович дал положительную характеристику своему подчиненному.
И вправду, Ежов обладал феноменальной памятью, и высказанные пожелания руководства никогда не оставались незамеченными.
Николай Иванович подчинялся беспрекословно, но у него был существенный недостаток — политик не умел останавливаться.
«Иногда существуют такие ситуации, когда невозможно что-то сделать, надо остановиться. Ежов – не останавливается. И иногда приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить…», – делился воспоминаниями Москвитин.
В ноябре 1930 года Николай Иванович познакомился со своим хозяином – Иосифом Виссарионовичем Сталиным.
НКВД
До 1934-го Николай Иванович заведовал орграспредотделом, а в 1933–1934 годах Ежов входил в Центральную комиссию ВКП(б) по «чистке» партии. Также пребывал на должностях председателя КПК и секретаря ЦК ВКП(б). В 1934–1935 годах политик с подачи своего хозяина участвовал в деле об убийстве Кирова. Сталин не случайно послал товарища Ежова в Ленинград разбираться в истории гибели Сергея Мироновича, потому что товарищу Ягоде уже не доверял.
Николай Ежов и Иосиф СталинСмерть Кирова была поводом, которым воспользовались Николай Ежов и руководство: он, не имея никаких доказательств, объявил преступниками Зиновьева и Каменева.
Это дало толчок «Кировскому потоку» – репетиции масштабных сталинских репрессий.
Дело в том, что после случившегося с Сергеем Мироновичем правительство объявило об «окончательном искоренении всех врагов рабочего класса», из-за чего последовали массовые политические аресты.
Николай ЕжовЕжов сработал так, как и нужно было вождю. Поэтому неудивительно, что 25 сентября 1936 года, находясь в отпуске в Сочи, Жданов и Сталин отправили в ЦК срочную телеграмму с просьбой назначить Ежова на пост наркома внутренних дел.
Здесь маленький рост Николая Ежова пришелся кстати, ведь Сталин окружал себя людьми, на которых можно было смотреть свысока. Если верить журналу записей посетителей, то Ежов появлялся в кабинете генсека каждый день, и по частоте заходов его опережал только Вячеслав Молотов.
Николай Ежов на трибуне (справа)По слухам, Николай Иванович приносил в кабинет Сталина списки людей, обреченных на погибель, и вождь ставил галочки только напротив знакомых фамилий. Следовательно, смерти сотен и десятков тысяч людей были на совести наркома.
Известно, что за расстрелом Зиновьева и Каменева Николай Иванович наблюдал лично. И далее он вытащил пули из трупов, которые подписал фамилиями убитых и хранил их на своем столе в качестве трофея.
Стальные ежовые рукавицыНа 1937–1938 годы пришелся вошедший в историю так называемый Большой террор – то время, когда сталинские репрессии достигли своего апогея. Также это время называют «ежовщиной» благодаря стахановской работе наркома, сменившего Генриха Ягоду.
Под расстрелы попадали сторонники Троцкого, Каменева и Зиновьева, а также «социально-вредные элементы» и уголовники, а вот доносы, вопреки распространенному мнению, не играли большой роли. Также были распространены пытки, в которых нарком участвовал лично.
Личная жизнь
Ежов был человеком скрытным, и многие, знающие о его характере, боялись заводить с ним тесные отношения, потому что Николай Иванович не щадил никого — ни друзей, ни близких. Под опалу попали даже его бывшие начальники, дававшие Ежову положительные рекомендации.
Также он устраивал попойки и оргии, в которых участвовали как мужчины, так и женщины. Поэтому считается, что Николай Иванович был не голубым, а бисексуалом. Нередко бывшие собутыльники Ежова были позднее «рассекречены» как «враги народа». Помимо прочего, нарком неплохо пел, но не смог утвердиться на оперной сцене из-за своего физического недостатка.
Наталья Хаютина, приемная дочь Николая ЕжоваЧто касается личной жизни, то первой избранницей Николая Ивановича была Антонина Алексеевна Титова, а второй – Евгения Соломоновна Ежова, которая якобы покончила жизнь самоубийством до ареста мужа. Но, по неподверженной информации, жену отравил сам Николай Иванович, опасаясь, что раскроется ее связь с троцкистами. Собственных детей у наркома не было. В семье Ежовых воспитывалась приемная дочь Наталья Хаютина, которая после смерти родителей была отправлена в детдом.
Смерть
Смерти Николая Ивановича предшествовала опала: после того как донос (якобы он готовил государственный переворот) на наркома обсуждался правительством, Николай Иванович попросил об отставке, виня себя в том, что «почистил» недостаточное количество чекистов, всего лишь 14 тысяч человек.
В ходе допроса Ежов был избит чуть ли не до смерти. Николая Ивановича арестовали Георгий Маленков и Лаврентий Берия.
«У меня есть и такие преступления, за которые меня можно и расстрелять, и я о них скажу после, но тех преступлений, которые мне вменены обвинительным заключением по моему делу, я не совершал и в них не повинен …», – говорил Николай Иванович в последнем слове на суде.
3 февраля 1940 года Ежов был приговорен к расстрелу. Перед казнью бывший нарком пел «Интернационал» и, по воспоминаниям палача с Лубянки Петра Фролова, плакал. В честь Николая Ивановича называли улицы, города и села, сняли документальные фильмы. Правда, имя наркома населенные объекты носили только с 1937 по 1939 годы.
Ежов, Николай Иванович — Русская историческая библиотека
Содержание:
Молодость и партийная карьера
«Ежовщина»
Падение Ежова
Арест Ежова
Суд над Ежовым
Казнь Ежова
Награды Ежова
Ежов Николай Иванович (19 апреля (1 мая) 1895 – 4 февраля 1940) – глава сталинского НКВД с 1936 по 1938, во время самого страшного периода Большого террора.
Эпоха его руководства карательными органами известна под названием «ежовщины», появившимся во время кампании десталинизации 1950-х годов. После проведения массовых арестов и расстрелов в широчайшем масштабе Ежов сам стал жертвой сталинской карательной машины. Он был арестован, под пытками сознался в «антисоветской деятельности» и подвергся казни.
Нарком НКВД Николай Иванович Ежов. Фото 1937
Молодость и партийная карьера
Отец Николая Ежова был выходцем из Тульской губернии (село Волохонщино близ Плавска), но попал на военную службу в Литву и остался там, женившись на литовке. Согласно официальной советской биографии, Николай Ежов родился в Санкт-Петербурге, однако, по архивным данным, вероятнее, что местом его рождения была Сувалкская губерния (на границе Литвы и Польши). В анкете 1920-х он писал, что немного умеет говорить по-польски и по-литовски.
Ежов имел лишь начальное образование. С 1906 по 1915 он работал учеником портного и слесаря.
Во время Первой Мировой войны, в 1915 Ежов добровольцем пошёл на фронт, но уже через пару месяцев, легко раненный, был признан негодным к строевой службе из-за малого роста и отправлен в тыловую артиллерийскую мастерскую в Витебск.
По утверждению самого Ежова, в партию большевиков он вступил в мае или даже марте 1917 в Витебске. Однако архивные документы показывают, что это произошло лишь в августе 1917. Осенью 1917 он заболел, был уволен из армии в полугодовой отпуск, уехал к родителям в Тверскую губернию и устроился там работать на стекольный завод. В апреле 1919 его призвали в Красную армию и направили на саратовскую базу радиоформирований. Там он вскоре продвинулся в комиссары, а в 1921 стал заместителем заведующего агитационно-пропагандистским отделом Татарского обкома РКП(б). В июле 1921 Ежов женился марксистке на Антонине Титовой и вскоре переехал с нею в Москву. За «непримиримость» к партийной оппозиции Ежова стали быстро возвышать в чинах.
В 1922 он работал ответственным секретарём Марийского обкома РКП(б), а затем – в Семипалатинском губкоме, Киргизском обкоме и Казакском крайкоме. Став делегатом XIV съезда партии, Ежов познакомился там с видным чиновником И. Москвиным, который вскоре занял пост начальника Орграспредотдела ЦК ВКП(б). В начале 1927 года Москвин взял к себе Ежова инструктором.
С 1929 по ноябрь 1930, в самую жаркую пору коллективизации, Ежов занимал довольно видный пост заместителя наркома сельского хозяйства. В ноябре 1930 года он занял место Москвина во главе Орграспредотдела и лично познакомился со Сталиным. Всегда придававший огромное значение расстановке партийных кадров Сталин стал близко контактировать с Ежовым. Тот неуклонно выполнял все указания Вождя.
В 1934 году Ежов был избран в ЦК, а в следующем году стал его секретарем. С февраля 1935 по март 1939, он был также председателем Комиссии партийного контроля при ЦК.
В «Письме старого большевика» (1936), написанной Борисом Николаевским, есть описание Ежова, каким он был в то время:
За всю свою долгую жизнь, я никогда не встречал такой отталкивающей личности, как Ежов.
Когда я смотрю на него, то вспоминаю гадких мальчишек с Растеряевой улицы, чьим любимым занятием было привязать кусок смоченной в керосине бумаги к хвосту кошки, поджечь его, а потом с восторгом смотреть, как охваченное ужасом животное будет носиться по улице, отчаянно, но тщетно пытаясь убежать от приближающегося пламени. Я не сомневаюсь, что в детстве Ежов забавлялся именно такими вещами, и что он сейчас продолжает проделывать нечто подобное.
(Цитата приводится в обратном переводе с английского.)
Однако Надежда Мандельштам, встречавшая Ежова в Сухуми в начале тридцатых годов, ничего зловещего в его манерах или внешности не заметила. По её впечатлению он выглядел скромным и довольно приятным человеком. Ежов был низенького роста (151 см.). Те, кто знал его наклонность к садизму, называли его между собой Ядовитым Карликом или Кровавым Карликом.
Учитель и ученик: Сталин и Ежов
«Ежовщина»
Переломным моментом в жизни Ежова стало убийство коммунистического наместника Ленинграда, Кирова.
Сталин использовал это убийство как предлог для усиления политических репрессий, и главным их проводником решил сделать Ежова. Ежов фактически возглавил следствие по убийству Кирова и помог сфабриковать обвинения в причастности к нему бывших лидеров партийной оппозиции – Каменева, Зиновьева и других. Когда Ежов успешно справился с этой задачей, Сталин возвысил его ещё больше.
26 сентября 1936 года, после увольнения Генриха Ягоды, Николай Иванович стал главой наркомата внутренних дел (НКВД) и членом ЦК. Это назначение, на первый взгляд, не предполагало усиления террора: в отличие от Ягоды, Ежов не был тесно связан с «органами». Ягода пал потому, что он медлил с репрессиями против старых большевиков, которые желал усилить Сталин. Но для возвысившегося лишь недавно Ежова разгром старых большевицких кадров и истребление самого Ягоды – потенциальных или воображаемых врагов Сталина – не представляли личных затруднений. Ежов был предан лично Сталину, а не большевизму и не органам госбезопасности.
Как раз такой кандидат и нужен был в тот момент Вождю Народов.
25 сентября находившийся в отпуске Сталин отправил вместе со Ждановым шифрограмму в Москву. Он указал там, что Ягода «опоздал… на четыре года» «в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока». Вождь предлагал заменить Ягоду Ежовым. Ментором неопытного Ежова в НКВД должен был на первое время стать заместитель Ягоды Яков Агранов. На следующий день последовало утверждение Ежова в новой должности.
Прежде всего Сталин поручил Ежову провести дело Ягоды. Николай Иванович выполнил эту задачу с безжалостным рвением. Ежов заявил, что он сам едва не пал жертвой Ягоды, который с целью отравления пытался разбрызгать ртуть на шторах его кабинета. Ягоду обвинили в работе на немецкую разведку, в том, что он собирался отравить и Сталина, а потом «восстановить капитализм». Говорят, что Ежов лично пытал Ягоду и маршала Михаила Тухачевского, выбивая из них признания.
Ягода был лишь первой из множества высокопоставленных фигур, убитых по приказу Ежова.
В годы, когда Ежов стоял во главе НКВД (1936-1938), Великая чистка Сталина достигла апогея. 50-75% членов Верховного Совета и офицеров Советской армии лишились постов, попали в тюрьмы, лагеря ГУЛАГа или были казнены. В период «ежовщины» прошли знаменитые публичные процессы: Второй Московский (или процесс «Параллельного антисоветского троцкистского центра», январь 1937), Дело военных («антисоветской троцкистской военной организации», июнь 1937) и Третий Московский («право-троцкистского блока», март 1938).
Стальные ежовы рукавицы
Многократно большее число обычных советских граждан было обвинено (на основании, как правило, надуманных и несуществующих «улик») в измене или «вредительстве». Выносившие приговоры на местах «тройки» равнялись на произвольные цифры расстрелов и тюремных заключений, которые спускали сверху Сталин и Ежов. Ежов провел тщательную чистку самого НКВД и военной разведки, сместив или казнив многих протеже своих предшественников, Ягоды и Менжинского, и даже ряд собственных назначенцев.
Он знал, что подавляющее большинство обвинений против его жертв было ложью, но не ставил человеческие жизни ни во что. Николай Иванович открыто говорил:
В этой борьбе с фашистскими агентами будут и невинные жертвы. Мы ведём большое наступление на врага, и пусть не обижаются, если мы кого-нибудь заденем локтем. Лучше пусть пострадают десятки невиновных, чем пропустить одного шпиона. Лес рубят – щепки летят.
В постановлении по делу Ежова Военной коллегии Верховного Суда РСФСР (1998) говорится, что «в результате операций, проведённых сотрудниками НКВД в соответствии с приказами Ежова, только в 1937-1938 гг. было подвергнуто репрессиям свыше 1,5 млн. граждан, из них около половины расстреляно». Число узников ГУЛАГа за два года «ежовщины» почти утроилось. Не менее 140.000 из них (а, вероятно, и гораздо больше) умерли в эти годы от голода, холода и непосильного труда в лагерях или на пути к ним.
Падение Ежова
6 апреля 1938 Ежов был назначен наркомом водного транспорта.
Хотя он пока сохранял остальные свои посты, его роль «Великого Инквизитора» и «вышибателя признаний» постепенно слабела. Сталин стал несколько ограничивать размах Большого Террора, так как его главные задачи были уже выполнены.
Поручая Ежову дополнительный фронт работы, Сталин убивал двух зайцев сразу: Ежов теперь мог работать своими жесткими чекистскими методами на водном транспорте, и перемещение в неизведанную область экономических задач оставляло ему меньше времени на НКВД, ослабляло здесь его позиции. Так подготавливалось окончательное устранение Ежова от руководства карательным аппаратом.
Вопреки ожиданиям Сталина, замена старой партийной и военной гвардии новыми, маловлиятельными, целиком зависимыми от Вождя функционерами совсем не улучшила течения дел. Сталину в итоге пришлось признать, что Великая чистка серьёзно расстроила управление промышленностью и обороноспособность страны – в условиях постоянного роста угрозы от фашистской Германии и Гитлера. Ежов выполнил поставленную Хозяином задачу: он ликвидировал ещё остававшихся на видных постах старых большевиков, которые могли бы выступить соперниками Сталина.
Были в массовом порядке уничтожены «нелояльные элементы». Сталин полагал, что Ежов (как ранее Ягода) сделал своё дело, но знал теперь слишком многое и обладал слишком большой властью, чтобы можно было оставить его в живых. Бегство к японцам полпреда НКВД по Дальнему Востоку Генриха Самойловича Люшкова 13 июня 1938 напугало Ежова, который ранее спас Люшкова от ареста. По свидетельству бывшего начальника Отдела охраны ГУГБ НКВД И. Дагина, Ежов, узнав о бегстве Люшкова, плакал и говорил: «Теперь я пропал».
Прогулка на канале Москва — Волга. Ворошилов, Молотов, Сталин и Ежов»
22 августа 1938 года глава компартии Грузии Лаврентий Берия был назначен заместителем Ежова. Берия сумел пережить Великую Чистку и «ежовщину» 1936-1938, хотя его намечали к ликвидации. Всего за несколько месяцев до этого Ежов приказал арестовать Берию. Однако руководитель грузинского НКВД Сергей Гоглидзе предупредил Лаврентия Павловича о грозящем аресте, и тот немедленно вылетел в Москву лично к Сталину.
Берия выпросил у Сталина пощаду, напомнив, как преданно он раньше служил ему в Грузии и Закавказье. Так, по иронии судьбы, не Берия был казнён Ежовым, а последний пал от рук Берии, который и занял место предшественника в НКВД.
В последующие месяцы Берия (с одобрения Сталина) начал все чаще «узурпировать» полномочия Ежова в комиссариате внутренних дел СССР. Уже 8 сентября первый заместитель Ежова, Фриновский, был переведен в военно-морской флот. Склонность Сталина периодически казнить своих главных соратников и заменять их новыми людьми была хорошо известна Ежову, так как он сам отвечал ранее за организацию таких актов.
Хорошо зная обстоятельства падения других видных лиц сталинской эпохи, Ежов понял, что Сталин возвышает Берию, чтобы низвергнуть его самого. От отчаяния он стал беспробудно пить. Ежов и до этого любил спиртное, но в последние недели своей службы, он дошёл до крайней степени неопрятности и алкоголизма, перестав даже делать вид, что работает. Как и ожидалось, Сталин и Молотов в докладе от 11 ноября 1938 резко раскритиковали методы НКВД в период его руководства Ежовым, создав этим предлог для отстранения его с должности.
14 ноября ещё один протеже Ежова, глава украинского НКВД Александр Успенский, скрылся вскоре после того, как был предупреждён Ежовым об опасности. Сталин подозревал, что Ежов причастен к исчезновению Успенского, и велел Берии во что бы то ни стало схватить беглеца. 14 апреля 1939 Успенского арестовали.
После развода с первой супругой, Антониной Титовой, Ежов женился (1931) на дочери бывшего еврейского купца из Гомеля Евгении (Суламифь) Соломоновне Фейгенберг (по первому мужу – Хаютиной), легкомысленной любительнице фокстрота. У Ежова и Фейгенберг была приемная дочь, Наташа, взятая сиротой из детского дома.
Жена Н. Ежова, Евгения Фейгенберг-Хаютина
18 сентября 1939 Ежов по совету Сталина попросил у Евгении развода. Та имела много любовников, среди которых в прошлом были и осуждённые «враги народа» (а также писатель Михаил Шолохов). Жена Ежова стала писать отчаянные письма Сталину, но не получила ответа ни на одно из них. Близких к ней людей стали арестовывать.
19 ноября 1938 года Евгения покончила с собой, приняв большую дозу снотворного. Впрочем, Военная коллегия Верховного Суда РСФСР в 1998 признала, что самоубийство было мнимым: на самом деле Ежов организовал убийство своей жены, надеясь, видимо, добиться этим сталинского снисхождения.
25 ноября 1938 Ежов был по его собственной просьбе освобожден от должности наркома внутренних дел и заменён Берией, который и так уже целиком контролировал НКВД после ухода оттуда 8 сентября Фриновского. В конце января 1939 года Ежов в последний раз присутствовал на Политбюро.
После этого Сталин несколько месяцев игнорировал Ежова, но наконец приказал Берии выступить против него на ежегодном заседании Президиума Верховного Совета СССР. 3 марта 1939 года Ежов был освобожден от всех постов в ЦК, но пока сохранил пост наркома водного транспорта. Его последним рабочим днём стало 9 апреля, когда наркомат Ежова упразднили, разделив на два: речного и морского флота. Их возглавили два новых наркома – З.
Шашков и С. Дукельский
Арест Ежова
10 апреля 1939 Ежов был арестован в кабинете Берии при участии Маленкова и заключен в Сухановскую особую тюрьму НКВД. Его арест заботливо скрывали не только от широкой общественности, но и от большинства офицеров-чекистов. Это было нужно для того, чтобы нигде не возникло недоумения из-за плачевной судьбы недавнего «любимца вождя», чтобы не возбудился общественный интерес к деятельности НКВД и обстоятельствам проведения Большого террора.
Быстро сломившийся под пытками Ежов признал себя виновным в стандартном наборе преступлений «врага народа»: «вредительстве», должностной некомпетентности, расхищении государственных средств и предательском сотрудничестве с немецкой разведкой. Обвинительное заключение гласило также, что «Ежов и его сообщники Фриновский, Евдокимов и Дагин практически подготовили на 7 ноября 1938 года путч, который… должен был выразиться в совершении террористических акций против руководителей партии и правительства во время демонстрации на Красной площади в Москве».
Ни одна из этих вин не подтверждалась доказательствами. Помимо этих невероятных преступлений, бывший нарком сознался в «сексуальной распущенности» и гомосексуализме. Этот редкий среди большевицких чиновников порок был затем удостоверен показаниями свидетелей, он признаётся за Ежовым и постсоветскими исследователями. В обвинительном заключении утверждалось, что даже и акты мужеложства Николай Иванович совершал «в антисоветских и корыстных целях».
Падение Ежова потянуло за собой и много других жертв. В числе их был известный писатель Исаак Бабель. В мае 1939 года Ежов «признался», что его жена Евгения занималась шпионажем вместе с Бабелем. Через неделю литератора арестовали. Во время допроса Бабель тоже «дал показания» на Ежова. Однако, первая жена Ежова (Антонина Титова), его мать и сестра Евдокия уцелели.
Суд над Ежовым
2 февраля 1940 года, Ежова судила в закрытом заседании Военная коллегия под председательством известного Василия Ульриха.
Ежов, как и его предшественник, Ягода, до конца клялся в любви к Сталину. Подсудимый отрицал, что является шпионом, террористом и заговорщиком, говоря, что «предпочитает смерть лжи». Он утверждал, что прежние его признания были выбиты пытками («применили ко мне сильнейшие избиения»). Единственной своей ошибкой он признавал то, что «мало чистил» органы госбезопасности от «врагов народа»:
Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил… Я не отрицаю, что пьянствовал, но я работал как вол… Если бы я хотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело…
В заключение он сказал, что умрет с именем Сталина на устах.
После заседания суда Ежова вернули в камеру, но через полчаса вызвали вновь и объявили ему смертный приговор. Услышав его, Ежов обмяк и повалился в обморок, но стража подхватила его и вывела из помещения.
Просьба о помиловании была отклонена, и Ежов впал в истерику и плач. Когда его вновь вели из комнаты, он вырывался из рук охранников и вопил.
Казнь Ежова
Отказ Ежова признаться в заговоре на жизнь Сталина и его долгая работа в роли «главного инквизитора» Большого Террора сделали бы слишком рискованной попытку вывести его на публичный процесс. Во время такого процесса Ежов мог выдать многие секреты Сталина и, самое главное, – показать всем, что истинным дирижёром Великой Чистки был сам Вождь, а не его чекистские приспешники.
4 февраля 1940 Ежов был расстрелян будущим председателем КГБ Иваном Серовым (по другой версии – чекистом Блохиным) в подвале небольшого участка НКВД в Варсонофьевском переулке (Москва). Этот подвал имел наклонный пол для стекания и смывания крови. Такие полы делались в соответствии с прежними указаниями самого Ежова. Для казни бывшего начальника не стали использовать главную смертную камеру НКВД в подвалах Лубянки, чтобы гарантировать полную секретность.
По утверждению виднейшего чекиста П. Судоплатова, когда Ежова вели на расстрел, он пел «Интернационал».
Тело Ежова тут же кремировали, а пепел бросили в общую могилу на московском Донском кладбище. О казни официально не сообщали. Ежов просто тихо пропал. Даже в конце 1940-х годов некоторые полагали, что бывший глава НКВД находится в сумасшедшем доме.
Хотя приемная дочь «Кровавого Карлика» Наталья Хаютина (чьи истинные родители погибли от той же самой ежовщины) боролась в период горбачёвской перестройки за пересмотр его дела, Ежов не был реабилитирован. Прокуратура решила, что из-за тяжких последствий деятельности Ежова на посту главы НКВД и урона, который был нанесён им стране, он не подлежит реабилитации. 4 июня 1998 с этим согласилась военная коллегия Верховного суда.
Награды Ежова
Орден Ленина
Орден Красного Знамени (Монголия)
Нагрудный знак «Почетный чекист»
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 января 1941 года Ежов был лишён всех наград.
90-летний казахский поэт Джамбул Джабаев сложил в честь Ежова хвалебные стихотворения «Нарком Ежов» и «Песнь о батыре Ежове». Первое из них было опубликовано в «Пионерской правде» 20 декабря 1937 года в переводе на русский язык К. Алтайского. Помимо прочего, здесь лживо утверждается, что Ежов «штурмовал дворец» в дни октября 1917.
Размышления Канмана: Урок истории: познакомьтесь с Николаем Ежовым
Урок истории: познакомьтесь с Николаем Ежовым
«и всякий дух, который не исповедует, что [а] Иисус Христос пришел во плоти, не есть от Бога. И это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет, и теперь уже находится в мире .»
1 Иоанна 4:3
Мы знаем, что этот пост кажется не по теме, но если читатели побалуют нас, вскоре он обретет смысл.
Во время чисток 1930-х годов Николай Ешов был главным бойцом Иосифа Сталина:
Будучи убежденным сталинистом, а не сотрудником органов госбезопасности, Ежов был как раз тем человеком, который был нужен Сталину для усиления террора и избавления Сталина от потенциальных противников.С ExecutedToday.com:Первым заданием Ежова от Сталина было лично расследовать и провести судебное преследование своего давнего чекистского наставника Ягоды, что он и сделал с безжалостным рвением. По приказу Сталина подготовить достаточно грандиозный заговор для показательного процесса над Ягодой, Ежов приказал НКВД посыпать ртутью занавески в его кабинете, чтобы можно было собрать вещественные доказательства и использовать их для подтверждения обвинения Ягоды в том, что он был немецким шпионом, отправленного в убить Ежова и Сталина ядом и восстановить капитализм. [ Добавлено выделение ]
Первым заданием Ежова от Сталина было лично расследовать и провести судебное преследование своего давнего чекистского наставника Ягоды, что он и сделал с безжалостным рвением. По приказу Сталина подготовить достаточно грандиозный заговор для показательного процесса над Ягодой, Ежов приказал НКВД посыпать ртутью занавески в его кабинете, чтобы можно было собрать вещественные доказательства и использовать их для подтверждения обвинения Ягоды в том, что он был немецким шпионом, отправленного в убить Ежова и Сталина ядом и восстановить капитализм. [ Добавлено выделение ]С конца 1936 года, когда он устранил своего предшественника Генриха Ягоду (позднее, конечно, казненного), и до своего падения с власти в конце 1938 года, Ежов руководил апогеем сталинского террора, совершая в среднем сотни политических убийств ежедневно — возможно, севернее. 600 000 человек за два года, плюс столько же исчезло в морозильных камерах ГУЛАГа.
(Просто просмотрите тег «1937» этого сайта на вкус.)Из Кибер СССР:
Полное ничтожество, имя которого за краткий период его правления наводило ужас на всю страну и вошло в историю словом «ежовщина». Он был приведен к власти Сталиным с конкретной целью устроить кровавую баню. В советской прессе его называли «железным комиссаром», а в народе — «кровавым карликом». [Ежов был ростом всего 154 см, около 5 футов 1 дюйма. Двумя другими известными русскими сравнительно невысокого роста были Никита Хрущев и Александр Пушкин.] По словам тех, кто хорошо знал его, к концу своего правления он был полностью зависимость от наркотиков
Подробнее об отравленном (или окровавленном) карлике:
Ешов позже впал в немилость (жестко), что было отдельной историей, но для наших целей важно помнить, что он был выбранным Сталиным агентом для выкапывания грязи на врагах штат.
Новое сообщение Старый пост Дом
Подписаться на: Комментарии к записи (Атом)
Николай Ежов: Портрет «Кровавого карлика». Часть 1: Фаворитка Сталина
Джесси Сиберг-Гордон, стажер Эстонского института исторической памяти , 10 сентября 2021 г.
Николай Иванович Ежов (1895–1940) в расцвете сил был главой печально известной советской тайной полиции НКВД и доверенным лицом самого Сталина. Он был ключевым виновником и тезкой ежовщины, Большого террора 1936-1938 годов, за что получил прозвище «Кровавый карлик» из-за своего маленького роста. Несмотря на его значение для понимания преступлений коммунизма в Советском Союзе, история обычно дает мало информации о личности Ежова и о том, как она подпитывала страдания, которые он обрушил на советское население.
В этой статье, состоящей из двух частей, австралийский историк Джесси Сиберг-Гордон подробно рассматривает жизнь Ежова и совершенные им преступления.
Часть 1 посвящена приходу Ежова к власти и его роли в ликвидации многих старейших сторонников большевизма. Часть 2, которая будет опубликована позднее, посвящена массовым арестам и казням под руководством Ежова в разгар ежовщины, а также его окончательному падению.
Около двух лет Николай Иванович Ежов был вторым самым влиятельным человеком в Советском Союзе. Он руководил обширной сетью государственного террора через советское министерство внутренних дел, НКВД, и пользовался вниманием самого Иосифа Сталина. Последний командовал, а первый исполнял. Правление Ежова запомнилось как эпоха произвольных арестов, страха и массовых убийств. Русское слово, обозначающее Большой террор 1936-1938 годов, Ежовщина, является его тезкой и наследием. Тем не менее, «Кровавый карлик», как некоторые называли Ежова из-за его невысокого роста, в конце концов поддался тем самым лезвиям террора, которые он сам наточил, как и многие сторонники большевиков до него.
Как личность Ежов вряд ли был простым человеком. Он мог быть очаровательным, когда хотел, но также был садистом и неуравновешенным. Он мог быть и черствым, и временами более или менее справедливым. Его сложный характер и склонность к хищническому насилию отчетливо повлияли на события Террора. Однако Ежов, несмотря на свой чин и историческую значимость, — существо загадочное. Несмотря на то, что он несет личную ответственность за чудовищные массовые убийства, история, как правило, дает мало информации о том, кем был этот человек, и как его запутанность, недостатки и клиническая нестабильность подпитывали его царство террора.
Мужчина
Ежов родился в 1895 году в семье лесничего и горничной. Будущий начальник НКВД закончил всего несколько классов начальной школы, прежде чем начал работать на Путиловском заводе в Санкт-Петербурге.
Ежов начал подниматься по служебной лестнице в огромной советской бюрократии и к 1930 году уже посещал заседания Политбюро, исполкома Коммунистической партии Советского Союза. На своих различных должностях он демонстрировал необычайно дисциплинированную трудовую этику. Современник запомнил его застенчивым, худощавым человеком, больным туберкулезом. Одетый в дешевый мятый костюм, он мало говорил, мало ел и внимательно слушал. «Вам не нужно проверять его работу», — восхищался коллега, так как «он сам все сделает». Единственная проблема Ежова заключалась, по его словам, в том, что «он не знает, когда остановиться». Было ли это предзнаменованием?
Он многим нравился.
Николай Бухарин, старый большевик, впоследствии ставший жертвой сталинских махинаций, описывал его как человека с «добрым сердцем и чистой совестью». Хотя некоторые авторы изображали его умственно отсталым, путиловские рабочие помнили о его склонности к постоянному чтению, окрестив его «Колка-Книжник» (Николай Книжник). У Ежова тоже был ненасытный сексуальный аппетит. Хотя он популярен среди женщин, многие из которых считали его красивым и игривым, известно, что он спал с мужчинами, что фактически делало его бисексуалом.
За этим очаровательным образом скрывалась более темная сущность: встревоженный, встревоженный человек, который не видел разумных границ для насилия, своего подчинения начальству или методов, которые он использовал для достижения своих целей. Здесь его «положительные» черты были усилены до чрезмерных зловещих целей. Поскольку он еженедельно отдавал приказы о массовых убийствах, он регулярно участвовал в пьяных оргиях с проститутками и даже со своими товарищами-мужчинами.
Фаворит
Помимо того, что Ежов был алкоголиком, он страдал от хронических заболеваний, включая миастению, анемию, псориаз и так называемую «неврастению». Это сочетание навязчивой преданности своей работе, нервозности, вспыльчивости и физической слабости вызывало у него периоды болезни, депрессии и истощения. Его часто отправляли в отпуск для облегчения этих недугов, в том числе в роскошные ретриты в Австрии и других подобных «контрреволюционных» странах за пределами СССР.
У Ежова были близкие личные отношения со Сталиным, который ласково называл Ежова «моя ежевичка». Источник: Википедия. Отношения между двумя старшими большевиками были почти как близкая дружба. Сталин, как он часто делал со своими любимцами, дал Ежову прозвище: ежевичка, или «моя ежевичка».
Сталин с радостью принял Ежова в свои ряды в начале 1930-х годов. Он восхищался исключительным трудолюбием Ежова, одобрительно написав ему в августе 1935 года: «Когда ты что-то говоришь, ты всегда это делаешь!»
Сталин позаботился о том, чтобы самоотверженность Ежова вознаграждалась различными ретритами и отпусками, когда того требовало его здоровье. Когда в 1934 году Ежов истощился и у него начались фурункулы, Сталин отправил его на высококлассное терапевтическое лечение в Центральную Европу. В послании Сталина посольству в Берлине говорилось: «Прошу очень внимательно отнестись к Ежову. Он серьезно болен, и я не могу оценить серьезность ситуации. Помогайте ему и заботливо лелейте его […] Он хороший человек и очень ценный работник». Такое обращение иногда имело место, несмотря на протесты Ежова; Сталин выращивал свою «ежевику». Конечно, Сталин держал Ежова рядом не только потому, что ему нравилось его общество.
На снимке судебное преследование одного из таких знаменитых московских показательных процессов. Источник: Википедия.
Удар в спину
Ежов сыграл важную роль в консолидации власти Сталина, фактически позволив ему стать бесспорным диктатором Советского Союза. Он сделал это, помогая Сталину устранить любую политическую оппозицию среди советской элиты, как реальную, так и воображаемую, под видом государственной безопасности и «войны» против внутренних врагов.
Ежов приобрел известность в начале террора, который был инициирован убийством Сергея Кирова, партийного руководителя Ленинграда и ближайшего соратника Сталина, в декабре 1934 года. Хотя преступник был сумасшедшим боевиком, действовавшим независимо, Сталин использовал это событие как предлог, чтобы исключить из сложной шахматной доски внутренней политики любых «неблагонадежных» фигур. Смерть Кирова сделала необходимым уничтожение так называемых «заговорщиков», а в условиях советского тоталитаризма это могло означать только стремительную кампанию, измеряемую тысячами жизней.
Всего через несколько часов после убийства Кирова Ежов руководил НКВД по спискам подозреваемых, составленным Сталиным. Первоначально он сотрудничал с Генрихом Ягодой, который все еще был номинально главой НКВД, чтобы преследовать старых большевиков Григория Зиновьева и Льва Каменева и их сообщников по сфабрикованным обвинениям в «контрреволюционном» троцкистском заговоре с целью убить Сталина. В знак своей приверженности поставленной задаче Ежов даже написал одну главу будущей книги об этом зиновьевском «заговоре», которую редактировал сам Сталин. Ежов так и не закончил книгу.
Дело завершилось первым из трех московских показательных процессов в августе 1936 года. «Доказательства», собранные против обвиняемых, были полностью сфальсифицированы. Ежов пытал их лишением сна, тепловым ударом и угрозами, особенно их семьям. Друзьям обвиняемых, а также самим Зиновьеву и Каменеву были обещаны жизни в обмен на их сотрудничество. Тем не менее они были казнены после вынесения неизбежного обвинительного приговора.
Ягода хранил сувениры в виде пуль, убивших Зиновьева и Каменева, которые были извлечены из их голов.
Эти рабочие отношения между Ежовым и Ягодой оказались непродолжительными. Ягода быстро терял расположение Сталина, который в какой-то момент пригрозил «дать ему по носу», если тот не исправит свои предполагаемые профессиональные недостатки. В сентябре 1936 года Ежов, наконец, сменил его на посту наркома внутренних дел, и некоторые, в том числе Бухарин, считали, что этот шаг может положить конец террору. Бухарин, которому вскоре предстояло стать жертвой уловок Сталина и Ежова, не мог понять, насколько он ошибался.
Сталин продолжил свою задачу по ликвидации всех, кто, как он считал, или, по крайней мере, заявлял, что верит, «угрожает» его правлению. В этой задаче НКВД с его Blackberry у руля будет его личным инструментом разрушения.
Ведь для сталинских палачей убивать врагов было просто развлечением. В декабре 1936 года на праздновании юбилея НКВД начальник отдела охраны Карл Паукер, известный своей артистичностью, устроил стендап-комедию для Сталина и его высокопоставленных гостей, в том числе и Ежова.
Пьяный Паукер, удерживаемый двумя крепкими головорезами из НКВД, стал изображать последние минуты жизни Зиновьева, когда его волокли из камеры на казнь. Паукер упал на колени и, обняв ноги своих «палачей», завопил: «Пожалуйста… Ради бога, товарищ… Позовите Иосифа Виссарионовича [Сталина]!» Рев смеха взорвался в комнате, как снаряд. Сталин тоже рассмеялся.
Зрители, увидев реакцию своего лидера, потребовали бис, подстрекая Паукера. На этот раз Паукер добавил религиозный подтекст, в разгар сцены вскинув руки к потолку и, ссылаясь на еврейское происхождение Зиновьева, воскликнул: «Слушай, Израиль, Господь Бог наш, Господь Един!» Сталин, измученный, не мог больше смеяться и махнул рукой, чтобы Паукер остановился. Это была хорошая ночь. Потному, улыбающемуся Паукеру оставалось жить меньше восьми месяцев.
Джесси Сиберг-Гордон — австралийский историк, который в первую очередь интересуется Советским Союзом и его государствами-правопреемниками. Он окончил Мельбурнский университет в 2020 году, где защитил диссертацию с отличием, посвященную австралийско-советскому дипломатическому инциденту в 19 веке.