Эразм Роттердамский — презентация онлайн

1. «Великие люди страны»

Эразм
Роттердамский
Выполнил: Эдвард Пятов
Студент группы ФК – 1606
Проверила: Тюппа О.С

2. Детство Гергарда (Эразма Роттердамского)

Эразм Роттердамски родился
28 октября 1469года, в Гауде
в нынешних Нидерландах.
Его отец, принадлежавший в
одной из бюргерских
фамилий городка Гауда.
Родители дали имя Гергард (то
есть желанный) – имя, из
которого, путём обычной в ту
пору латинизации и
грецизации, был
впоследствии образован его
двойной литературный
псевдоним Дезитерий Эразм,
заставивший забыть его
настоящее имя.

3. Образование

Первоначальное образование
получил сначала в местной
начальной школе; оттуда
перешёл в Девентр, где
поступил в одну из небольших
школ, в программы
которых входило изучение
древних классиков.
В 13 лет потерял родителей. Он
понимал – с таким наследством
ему будет недоступна
общественная карьера.
Поэтому вскоре, после
некоторых колебаний,
принимает решение удалиться
в монастырь.

4. Монастырь

Попав в монастырь он написал много
писем. Из которых следует, что он
внутренне не чувствовал влечения к
монастырской жизни. Более того, у него
вызывало это отвращение.
Свое свободное время, он тратил на
чтение любимых им классических
авторов на латинском и греческом
языках.
Епископ Камбре взял его к
себе в секретари для
ведения переписки на
латыни. Эразм смог оставить
монастырь, дать простор
своим давнишним влечениям
к гуманистической науке и
побывать во всех главных
центрах тогдашнего
гуманизма. Затем он
перебрался в Париж.
В Париже Эразм издал свое первое большое
сочинение – Adagio, сборник изречений и анекдотов.
Эта книга сделала имя Эразма известным в некоторых
кругах всей Европы.
После нескольких лет пребывания во
Франции, он совершил множество
путешествий, более двух лет
путешествия.
Во время путешествия была написана им
знаменитая сатира «Похвала глупости».
Оксфордский и Кембриджский университеты
предложили ему профессуру.
В 1511 году Эразм был удостоен чести стать
Профессором богословия леди Маргарет
Кембриджского университета.
Спустя два года, ссылаясь на неприветливый
и нездоровый климат Англии, в 1513 году
Эразм отправился в Германию.
Но вскоре он все равно вернулся
в Англию.

7. Основные идеи, на которых построена педагогика Эразма:

1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
Людьми не рождаются, но делаются путём воспитания;
Человека человеком делает разум;
Человек обладает свободной волей, и только поэтому
возможна его моральная и юридическая
ответственность;
Выступал против всякого насилия и войн;
Ребёнка надо правильно воспитывать с самого
рождения. Лучше, если это делают родители. Если они
не могут это делать сами, то должны подобрать
хорошего учителя;
Ребёнку надо дать религиозное, умственное и
нравственное воспитание;
Важно физическое развитие.
В своем основном педагогическом
трактате « О первоначальном
воспитание детей», Эразм пишет
о необходимости сочетания
античной и христианской традиций
при выработке педагогических
идеалов. По его мнению, в основе
воспитания должен лежать
принцип активности, к воспитанию
следует приступать с первых лет
жизни ребенка.
Программа обучения не должна излишне обременять
учащихся, чтобы тем самым не отбивать желание
учиться

Эразм роттердамский взгляды на жизнь. Чем прославился Эразм Роттердамский

Роттердамский Дезидерий Эразм (1469-1536) — учёный Северного Возрождения, прозаик и переводчик, современники называли его князем гуманистов. Настоящее имя писателя — Герхард Герхардс (в переводе означает «желанный»). Ему принадлежит авторство греческого перевода Нового Завета с комментариями и критическим анализом. Учёный появился на свет 28 октября 1469 года в пригороде Роттердама Гауде. Большинство его работ были написаны на латыни.

Эразм прославился благодаря своим свободолюбивым взглядам, он постоянно вступал в полемику со своими коллегами насчёт спорных доктрин. Также он был первым, кто применил критический анализ по отношению к священным писаниям.

Детство и образование

Будущий учёный был незаконнорожденным сыном священника. Его отец в юности влюбился в девушку, которая ответила ему взаимностью. Но родители хотели видеть сына исключительно в духовной карьере, и они разлучили влюблённых. Позже появился на свет мальчик, его назвали Герхардом. Родители умерли, когда ему едва исполнилось 13 лет.

Сначала Эразм обучался в местной начальной школе, но потом он перешёл в Девентер. В программу, разработанную «общежительными братствами», входили произведения древних классиков. Уже тогда Агрикола поражался способностям талантливого юноши.

После смерти родителей Герхард замкнулся в себе. Он стал боязливым, нервным и скрытным. Мальчик понимал, что не сможет построить полноценную карьеру из-за репутации отца. Поэтому он посоветовался с приятелями и учителями и решил отправиться в монастырь. В 1486 году Дезидерий уходит в Эммаусский монастырь и принимает сан священника. Там он проводит следующие 5 лет.

Несмотря на все старания, Эразм не был расположен к монашеской жизни. Всё свободное время он проводил за чтением книг, испытывая раздражение от бесед монахов. До конца жизни он с негодованием рассказывал об их бессердечности, пошлости и пьянстве.

Частые переезды

В 1492 году Дезидерий получил сан священника. В то же время ему удалось завоевать внимание влиятельных людей благодаря своей изящной речи и острому уму. После этого камбрейский епископ пригласил его в Рим для изучения богословия. Юноша с радостью согласился, предварительно получив разрешение на отъезд от монахов. Вначале он отправился в Париж, считавшийся тогда центром схоластической учёности.

Герхард не испытывал трепета перед французской системой образования. Он часто критиковал парижских богословов, обвиняя их в грубости и лицемерии. Это разочарование привело к тому, что учёный решил самостоятельно зарабатывать на жизнь. Он отказался от духовной карьеры, стал преподавателем. Параллельно с этим Эразм выпустил первое сочинение под названием Adagia. В этот сборник он включил различные анекдоты и цитаты античных писателей. Гуманисты по всей Европе высоко оценили работу Роттердамского.

Через несколько лет писатель познакомился с молодым вельможей, он стал его воспитателем. Вместе они отправились в Англию, где Герхард уже был известен благодаря своим произведениям. Там он подружился со многими гуманистами, в частности, с Томасом Морром, Джоном Колетом и Джоном Фишером. До 1499 г. Эразм оставался в Оксфорде, совершенствуя своё знание греческого языка.

После возвращения из Англии учёный вёл преимущественно кочевой образ жизни. За несколько лет ему удалось побывать в Париже, Левене, Роттердаме и Орлеане. Во время путешествий Герхард написал сатирический трактат «Похвала глупости», это окончательно закрепило его славу среди гуманистов. Писателя неоднократно приглашали в Нидерланды и Англию, даже король Генрих VIII лично отправлял за ним людей. Но Эразм мечтал о поездке в Италию, и только в 1505 г. это желание сбылось.

В течение следующих двух лет Роттердамский путешествовал по Италии. Везде к нему относились с благоговением. Папа даже позволил учёному одеваться и вести себя так, как ему захочется, в зависимости от обычаев страны. После этого Эразм посетил ещё несколько городов, в их числе Турин, Болонья и Флоренция. Затем он отправился в Англию в третий раз, получив предложение преподавать в Кембридже и Оксфорде.

Последние годы

Писатель предпочёл остаться в Кембридже, где уже преподавал его коллега епископ Фишер. Герхард обучал студентов греческому языку, анализировал вместе с ними текст Нового Завета. Его методика обучения отличалась от педагогики других богословов, и это неизбежно вызывало критику. Своё отношение к приверженцам схоластики Эразм описал позже в «Похвале глупости». В 1513 г.

писатель покинул Англию из-за некомфортного климата. На два года он перебрался в Германию, там состоялось их знакомство с Ульрихом Цазием.

Роттердамский всегда ценил свободу. Он стремился постоянно путешествовать, не оставаться долго на одном месте. С 1516 г. он жил в Базеле, там же был напечатан первый перевод Нового Завета на греческий язык. Эразм вёл переписки со всеми выдающимися учёными того времени, пользовался их уважением. Он написал ещё несколько филологических и богословский статей, важнейшей из них стала работа «Разговоры».

Роттердамского часто сравнивали с Лютером, но они преследовали совершенно разные цели. Учёный не собирался становиться вождём народа, его пугали любые серьёзные изменения и перевороты. В спорных ситуациях Эразм оставался сдержанным и молчаливым, он считал себя выше ссор из-за догматов. Для него честная и добропорядочная жизнь была важнее религиозных суеверий, поэтому писателя часто обвиняли в холодности.

Последние годы жизни учёный провёл в путешествиях. Безбедное существование ему обеспечил будущий император Карл Испанский. Он предоставил Эразму звание королевского советника, благодаря которому тот ежемесячно получал 400 флоринов. Никаких обязанностей на Дезидерия Карл не возлагал, поэтому писатель мог полностью отдаться науке. Его продуктивность существенно возросла, было издано ещё несколько работ.

Уже в зрелом возрасте Роттердамский посетил Брюссель, Лувен, Фрайбург и Антверпен. Но его здоровье постепенно ослабевало, поэтому пришлось осесть в Базеле. Там и прошли последние месяцы жизни Эразма. Он умер в ночь на 12 июля 1536 года.

«Кинжал христианского воина»

То, что Эразм написал в юности, служило для него путеводной звездой всю жизнь. Название книги тоже имеет глубокий смысл. Эта метафора часто использовалась для обозначения условий жизни истинно верующего человека. Он должен каждый день идти в бой, сражаться за свои ценности, выступать против грехов и соблазнов. Для этого надо упростить христианство, чтобы оно стало понятно каждому. Освободить его от тяжелых схоластических одежд, скрывающих саму суть. Нужно вернуться к идеалам раннего христианства, понять, во что именно верили люди, создававшие первые общины. Нужно придерживаться строгих моральных правил, которые позволят вести совершенную жизнь и помогать другим. И, наконец, следует подражать самому Христу, чтобы быть способным реализовать идеи и заповеди Писания. А для этого необходимо правильно понять и истолковать Благую Весть, которую принес Спаситель, во всей ее простоте, без схоластических искажений и излишеств. В этом и заключается философия Христа.

Новое богословие Эразма

Уже говорилось о том, что этот очень плодовитый автор оставил такое громадное количество эссе, трактатов и книг, что долгое время каждый образованный европеец, особенно знатного происхождения, обучался именно по ним. Ведь примером для подражания для всех цивилизованных людей той эпохи стал именно Эразм Роттердамский. Основные идеи его теологических изысканий тоже стали предметом изучения и восхищения. Внимание современников привлекло то, что философ не пользовался традиционными богословскими приемами. Более того, он всячески высмеивал схоластику еще в «Похвале глупости». Да и в других произведениях он ее не жаловал. Автор подвергает критике ее титулы, методы, понятийный и логический аппарат, считая, что в ее ученых мудрствованиях христианство теряется. Все эти напыщенные доктора со своими бесплодными и пустыми дискуссиями пытаются заменить Бога различного рода определениями.

Философия Христа свободна от всего этого. Она призвана заменить все высосанные из пальца проблемы, столь яростно обсуждаемые в ученой среде, этическими. Рассуждать о том, что происходит в небе, — вовсе не цель богословия. Оно должно заниматься земными делами, тем, что необходимо людям. Обратившись к теологии, человек должен найти ответ на самые насущные свои вопросы. Примером такого вида рассуждений Эразм считает диалоги Сократа. В своем труде «О пользе разговоров» он пишет о том, что этот античный философ заставил мудрость спуститься с неба и поселиться среди людей. Именно так — в игре, среди пиров и застолий — следует обсуждать возвышенное. Подобные беседы приобретают благочестивый характер. А разве не так общался Господь со своими учениками?

Соединение разных традиций

Христианский гуманизм Эразма Роттердамского

Одним из главных понятий в этой новой теологии является очищение. Да, человек способен стать центром Вселенной, к чему призывали итальянские гуманисты. Но для того, чтобы воплотить этот идеал, он должен упростить свою веру, сделать ее искренней и начать подражать Христу. Тогда он станет тем, чем должен был стать по замыслу Творца. Но современный Эразму человек, как полагал автор, а также все созданные им институции, в том числе государство и Церковь, пока что очень от этого идеала далеки. Христианство на самом деле является продолжением исканий лучших античных философов. Разве они не выступали с идеей универсальной религии, которая приведет к всеобщему согласию? Христианство просто является естественным завершением их стремлений.

Потому Царство Небесное в представлении Эразма — это нечто вроде Платоновой Республики, куда все прекрасное, что сотворили язычники, Господь тоже взял.

Автор даже высказывает удивительную для тех времен идею о том, что дух христианства намного шире, чем об этом принято говорить. И среди святых Божиих очень много тех, кого церковь к этому лику не причисляла. Даже свою философию Христа Эразм Роттердамский называет возрождением. Под этим он понимает не только восстановление первоначальной чистоты церкви, но и природы человека, которая сотворена изначально благой. И ради него Создатель сотворил весь этот мир, которым мы должны наслаждаться. Следует сказать, что с идеями Эразма высказали несогласие не только католические авторы, но прежде всего протестантские мыслители. Их дискуссия о свободе и достоинстве человека очень поучительна и говорит о том, что каждый из них по-своему видел разные грани нашей природы.

Эразм Роттердамский (1469-1536 гг.)

Один из наиболее выдающихся гуманистов. Родился в городе Роттердаме (нынешние Нидерланды). Настоящее имя Герхард Герхардс

Раннее сиротство, незаконнорожденность заранее закрывали ему всякую общественную карьеру, и юноше оставалось лишь удалиться в монастырь; после некоторых колебаний он это и сделал.

Несколько лет, проведенных Эразмом в монастыре, не пропали для него даром. Монастырская жизнь оставляла любознательному монаху много свободного времени, которое он мог употребить на чтение любимых им классических авторов и на совершенствование в латинском и греческом языках. Даровитый молодой монах, обративший на себя внимание выдающимися познаниями, блестящим умом и необыкновенным искусством владеть изящной латинской речью, скоро нашел себе влиятельных меценатов.

Благодаря последним Эразм мог оставить монастырь, дать простор своим давнишним влечениям к гуманистической науке и побывать во всех главных центрах тогдашнего гуманизма. Прежде всего, он попал в Камбре, потом в Париж. Здесь Эразм издал свое первое крупное сочинение — «Adagio», сборник изречений и анекдотов различных античных писателей. Эта книга сделала его имя известным в гуманистических кругах всей Европы.

Во время путешествия по Англии он сдружился со многими гуманистами, в особенности с Томасом Мором, автором «Утопии». Вернувшись из Англии в 1499 г., Эразм некоторое время ведет кочевую жизнь: Париж, Орлеан, Роттердам. После нового путешествия в Англию в 1505-1506 гг Эразм получил, наконец, возможность побывать в Италии, куда давно влекло его гуманистическую душу.

Туринский университет поднес ему диплом на звание почетного доктора богословия; Папа в знак особого своего благоволения к Эразму дал ему разрешение вести образ жизни и одеваться сообразно обычаям каждой страны, где ему приходилось жить.

Во время очередного путешествия была написана знаменитая сатира «Похвала Глупости». Оксфордский и Кембриджский университеты предложили ему профессуру.
Эразм остановил свой выбор на Кембридже, где в течение нескольких лет преподавал греческий язык в качестве одного из редких в ту пору знатоков этого языка, а также читал богословские курсы, в основу которых им был положен подлинный текст Нового Завета и труды отцов Церкви.

В 1513 г. Эразм отправился в Германию, но в 1515 г. опять вернулся в Англию. В следующем году он вновь перекочевал на континент, теперь уже навсегда.

На этот раз Эразм нашел себе могущественного мецената в лице короля Испании Карла 1 (будущего императора Священной Римской империи Карла V Габсбурга). Последний пожаловал ему чин королевского советника, не связанный ни с какими реальными функциями, даже с обязанностью пребывания при дворе. Это создало Эразму вполне обеспеченное положение, избавлявшее его от всяких материальных забот, и предоставило возможность всецело отдаться своей страсти к научным занятиям. Новое назначение не требовало от Эразма изменить своей непоседливости, и он продолжает кочевать по Брюсселю, Антверпену, Фрейбургу, Базелю.

Очень многие слышали хотя бы мельком имя величайшего ученого Эпохи Возрождения – Эразма Роттердамского. Он намного перешагнул свое время, обладал уникальными познаниями в области философии и мифологии, политологии и социологии. Родился он в голландском городе Гауде, а умер в Швейцарии, в Базеле, за свою жизнь посетил десятки стран и городов, везде черпая из источника познания.

Но где бы он ни был и что бы не изучал, настоящим местом его обитания была – Античность. Он в совершенстве владел древнегреческим и латинским языками. Когда ему предложили читать лекции в одном из английских университетов, он выбрал Кембридж и читал лекции по богословию на основании настоящих текстов Ветхого и Нового Завета. Для того времени это было удивительно, поскольку существовало множество переложений и толкований всех библейских текстов.

Краткая биография

Очень интересна и поучительна биография философа. Он родился в 1469 году и был незаконнорожденным, считается, что некий католический священник согрешил со своей служанкой и от этой связи и родился будущий философ. Это состояние уже с самого младенчества закрывало ему пути в широкий мир, кроме того он родился в чрезвычайно бедной семье. Если вспомнить отношение к незаконнорожденным в то время, то сразу станет понятно, что ничего хорошего не ожидало такого ребенка. И единственное, что оставалось для молодого человека – это путь к Богу, в монастырь.

После эпидемии чумы 1485 года, во время которой скончалась его мать, Эразм со своим братом Питером приехали в город Гауда к отцу, но после его скорой смерти юноши попали в семью дальних родственников. Родичи настаивали на поступлении молодых людей в монастырь, и Эразм поступил послушником в августинский монастырь, где вскоре и принял постриг (христианский обряд принятия монашества или посвящения в духовное звание).

Таким образом, молодой Эразм посвятил свою жизнь богу. Жизнь в монастыре оставляла ему много времени для занятий языками и для изучения трудов знаменитых богословов и философов. Достаточно быстро этот юноша обратил на себя внимание блестящими способностями, отточенным греческим и латинским языком, превосходными манерами и способностями к логике и риторике.

Его проповеди не остались без внимания, и вскоре он получил могущественных меценатов. С их помощью он смог побывать во всех крупных городах Европы, где совершенствовался в философии и богословии.

Путешествуя по городам Англии, Эразм Роттердамский познакомился и подружился со многими философами – гуманистами, особенно близко сошелся с Томасом Мором, автором знаменитой книги «Утопия», повествующей о несуществующем острове Утопия, где в гармонии и счастье живут люди, построив новый совершенный мир.

В 1499 году после возвращения из Объединенного Королевства, философ путешествует по европейским городам: Париж, Вена, Орлеан, Роттердам. В 1505-1506 гг он смог посетить города Италии, о которых давно мечтал.

Старейший университет города Турина наградил Эразма дипломом почетного доктора философии и богословия. Папа Римский в знак особого благоволения разрешил носить светскую одежду той страны, в которой он в данный момент находится. Именно в это время была написана самая известная и популярная книга – сатира «Похвала глупости».

В 1513 году Эразм посетил Германию, в 1515 в последний раз побывал в Англии, стране, которую очень любил и в которой провел с пользой множество счастливых часов.

Вернувшись в Европу, философ поселился в Испании, поскольку король Испании, будущий император Священной Римской Империи Карл 1 предложил ему должность придворного советника. Это позволило ученому вести достаточно свободный образ жизни, не задумываясь о хлебе насущном.

Умный король вовсе не требовал от своего советника постоянного присутствия во дворце и философ не изменил своей страсти к путешествиям и побывал еще во многих городах Европы: Вене, Брюсселе, Антверпене и других.

Лишь в конце жизни Эразм обосновался в Базеле, где жил довольно замкнутой жизнью и умер в 1536 году на шестьдесят седьмом году жизни.

Философское учение

По словам самого философа, некоторые его произведения, принесшие небывалую популярность, написаны были «от нечего делать» в минуты отдыха. Например, самая известная его книга «Похвала глупости» только при жизни автора издавалась более сорока раз.

Автор считал, что эта книга будет вечной, поскольку вечна глупость человеческая. Даже самый мудрый из людей порой совершает глупые поступки, поэтому глупость можно считать двигателем прогресса. Книга – мягкая сатира, порой прорывается сарказм, а иногда мы видим иронию.

Философ мудро, но и не без улыбки, доказывает, что все беды человечества происходят от глупости людской. Конечно, современному читателю довольно трудно прочитать и осознать этот труд из-за огромного количества исторических имен и событий, а также богословской софистики, наполняющей роман, но поняв, идеи Эразма, невольно улыбаешься, соглашаясь с великим гуманистом, живущим в далеком 15 веке.

Одна из первых книг «Кинжал христианского воина»- для самого автора служила образцом поведения истинного христианина. По словам философа, настоящий христианин должен день за днем беречь и отстаивать свои ценности, бороться за них любыми способами и отвергать все соблазны.

Эразм, вслед за Лютером, считал, что следует упростить христианские обряды, обратиться к учению ранних христиан и понять, какие именно ценности заставляли их твердо выносить любые мучения и идти даже на казнь за свою веру.

Только строгие моральные правила, установленные самим Иисусом Христом, могут служить образцом для поведения истинного католика. Главная же цель христианина – помогать ближнему и реализовывать идеи Господа, так как они были написаны в учении, без искажений и схоластики.

Основные идеи философии Эразма Роттердамского

Интересно, что цитаты и афоризма великого гуманиста и философа актуальны и в наше время.

«Даруй свет, и тьма исчезнет сама собой»- сколько философ и поэтов и до и после него сравнивали образование со светом и давали понять, что только свет разума способен победить вселенскую глупость.

«Нет ничего невозможного для человека, имеющего твердую волю» — всей своей жизнью философ подтверждал это утверждение, поскольку в одной из первых книг он уже установил правила поведения истинного христианина и следовал своим заветам до конца жизни.

«Язык – лучший помощник для установления добрососедских отношений», Эразм считал что люди, обладающие рассудком и нравственными принципами, могут и должны обходиться без насилия и уметь договариваться.

«Счастье состоит в основном в том, чтобы смириться с собственной судьбой и научиться быть довольным тем, что есть»- величайшая мысль, старательно культивируемая многими философами во многих странах. Человек может быть счастлив по собственному желанию, для этого он должен научиться радоваться тому, что имеет и довольствоваться своим настоящим положением. Никакое богатство и знатность не дадут настоящего счастья, если нет в душе покоя и цели жизни.

Поскольку Эразм изучал труды авторов античности и был прекрасно знаком с их философией, то и его взгляды на этику имели несколько отличную от общепринятых в то время. Итальянские философы эпохи Возрождения считали, что каждый человек может быть центром Вселенной, но для этого он должен уподобиться своему Господу – Иисусу, понять и принять всей душой его учение и дословно исполнять Его заповеди.

Но современники философа, по его собственному мнению, далеки от совершенства, причем даже Церковь и Государство поддерживают неправедный путь своих прихожан. В своих религиозных взглядах философ причудливо соединил христианское учение и видение античных авторов универсальной религии, способной удовлетворить все духовные потребности.

Эдем, по мнению Эразма Роттердамского, напоминает Республику, описанную Платоном и Аристотелем в их трудах. Философ считает, что каноническая церковь в постоянной жажде наживы отняла чистоту помыслов у христиан. Теперь главное, что необходимо для истинно верующего – это добиться духовного очищения, отрешиться от ложных ценностей и следовать сердцем за Христом и точно выполнять заповеди Господни.

Надо сказать, что с теориями философа были не согласны не только католические священнослужители, но и протестанты считали, что ученый слишком упрощает теологию и дает большую волю самому человеку, ка хозяину своей судьбы.

Учение о педагогике

Учение Эразма Роттердамского построено на христианском «гуманизме», которое учит любить и уважать всех без исключения людей. Основные постулаты педагогики таковы:

• Человек рождается без нравственных устоев и лишь в процессе воспитания получает понятие о добре и зле,
• Только разум – основная движущая сила любого человека,
• Поскольку каждый обладает волей и свободой выбора, то каждый несет ответственность за свои поступки,
• Поскольку все обладают разумом и свободной волей, то мир вполне может существовать без войн и насилия.

В Средние века очень мало говорили об особом мире ребенка и его потребностях. Философ же после большого перерыва (с античности) заговорил о том, что ребенку требуется правильное воспитание, которое должны осуществлять разумные родители и правильно подобранные учителя.

В процессе воспитания необходимо учитывать:

• Возраст и физиологические особенности каждого ребенка и не требовать ничего, превосходящего его силы,
• Склонности и способности каждого ребенка. Хороший учитель должен уметь распознать склонности, находящиеся в зародышевом состоянии и умело развивать их.

Учение философа о педагогике было для его времени чрезвычайно новым и революционным. Но его взгляды на воспитание не потеряли своей актуальности и по сей день.

Эразм Роттердамский — представитель заальпийского гуманизма

Обычно принято говорить об эпохе Возрождения по отношению к Италии, ведь именно в этой стране стали говорить о ренессансе античной культуры. Однако одна из главных черт этого периода, а именно гуманистическая философия, сделалась характерной не только для стран Средиземноморья, но проникла и за Альпы. Поэтому культуру северных государств XV-XVI веков называют еще Северным Ренессансом

Одним из самых прославленных и популярных по сей день его представителей является человек, настоящее имя которого — Герхард Герхардс — известно немногим, а вот псевдоним знает практически каждый. Это Эразм Роттердамский. Биография этого голландского мыслителя говорит нам о том, что, несмотря на свое внебрачное происхождение (он был сыном священника), он прожил вполне удачливую и счастливую жизнь. Он нигде не жил подолгу, всегда находил себе меценатов и покровителей. Среди них был и император Карл V, который назначил его на должность при дворе, приносящую доход и почитание, но практически не требовавшую от него никаких усилий.

Эразм Роттердамский: философия и сатира

Когда мыслитель учился в Сорбонне, он вынужден был зубрить там позднюю схоластику, уже изжившую себя на то время методологически. Он поразился тому, насколько серьезно люди могут посвящать таким бесплодным исканиям целую жизнь.

Эти наблюдения натолкнули Эразма на написание его лучшей книги — «Похвала глупости». В те годы был популярен литературный жанр панегирика. Под видом самовосхваления глупости Эразм Роттердамский пишет сатиру на все современное ему общество, противопоставляя два образа — ученого «осла» и мудрого шута. Но при всем этом, несмотря на критику духовенства, философ оставался «любимчиком» сильных мира сего, в том числе и Папы Римского. Сделавшись преподавателем греческого языка в Кембридже, мыслитель перевел множество античных рукописей на латынь. Поскольку основным местом пребывания в последние годы жизни он избрал один из швейцарских городов, его часто звали «базельским отшельником». Но, в отличие от многих итальянских гуманистов, Эразм Роттердамский отличался глубокой религиозностью. Одним из его серьезных произведений является «Оружие христианского воина», где он предлагает соединить добродетели религии с моралью учения античной древности.

Отношение к Реформации

Несмотря на то, что именно этот философ заложил основы иного, более глубокого прочтения текстов Писания, требуя их правильного перевода, он действительно был одним из тех, кто прокладывал путь Реформации после раскола Римско-католической церкви. Он остался в ее рядах и не пошел за лютеранами. Он перевел на латынь Новый Завет, но его испугал полный разрыв с традицией.

Эразм Роттердамский считал, что с католической иерархией можно жить в мире, если идти на некоторые компромиссы. Кроме того, с Лютером его разделяли и идеологические разногласия. Известна письменная полемика между этими двумя великими деятелями. Лютер в свое время восхищался Эразмом и его переводами, но затем он счел для себя неуместным останавливаться на полпути. Он стал думать о том, что Писание должно существовать и на немецком языке. Если Эразм полагал, что с церковью уместны компромиссы, Лютер считал, что она превратилась в «адову пасть», и там порядочному человеку нечего делать. Кроме того, у них были совершенно разные представления о человеке. Под давлением Папы Эразм написал трактат под названием «О свободном выборе», доказывая, что его мнение соответствует мнению церкви. Лютер же ответил произведением «О рабстве воли», говоря о том, что без благодати человек становится рабом зла. Кто из них был прав?

Кто придумал пунктуацию: statin — LiveJournal

Пунктуация — система знаков препинания, сохранившаяся до нашего времени, впервые появилась в книгах изданных в начале 16 века в типографии, основанной Альдо Мануцием.

Альдо (Теобальдо) Мануций

Издательство Альдо было открыто в 1495 году. 

Прославилось оно многочисленными нововведениями в печатное дело. Именно в нем стал применяться шрифт курсив.  Именно здесь впервые стали выпускаться книги в формате октаво — небольшие, похожие на современные, книги в мягкой обложке, удобоносимые и простые для чтения.  

Эмблема издательства Альдо Мануция

Типография пользовалась в Венецианской республики монополией на издание произведений, напечатанных на древнегреческом языке. До Мануция было напечатано менее десяти названий греческих книг. Изданы были только сочинения Феокрита, Исократа и Гомера. Венецианский издатель Иоганн де Шпейер, тот кто первым стал нумеровать страницы арабским цифрами и ввел вопросительный знак, печатал некоторые отрывки из древнегреческих авторов, но требовал чтобы часть места оставалось пустой, а затем заполнялась вручную.

Для публикации древнегреческих рукописей Альдо Мануций основал, так называемую, «Новую Академию».  Одиннадцатое издание энциклопедии Британника пишет, «правила Новой Академии были написаны на греческом языке, ее члены говорили на греческом языке, их имена были эллинизированы, а их официальные титулы были греческими». В работе Академии принимали участие такие крупнейшие гуманисты того времени: Пьетро Бембо, Джироламо Фракасторо, Жжованни Баттиста Рамуссио. И, одно время даже, Эразм Роттердамский , издавший в 1508 году в типографии свои Adagio («Пословицы»). Секретарем Академии был переводчик и эрудит Сципион Фортенгверра.  

Традиционно считается, что «Новая Академия» занималась подбором рукописей для последующего издания, обсуждение, исправлением и редактированием текстов. Но вскоре всего, это была «фабрика» по созданию «древнегреческой» литературы. Под руководством Альдо Мануция опубликовано 75 текстов древних греческих и византийских авторов.  

Портрет Кардинала Пьетро Бембо (1470-1547), картина Тициаеа

Наряду с древнегреческими классиками в типографии Альдо публиковались латинские и итальянские авторы. Так Мануций начал писательскую карьеру Пьетро Бембо, опубликовав в 1496 году «Де Этна», которая стала первой публикацией типографией латинских авторов того времени. 

Семья Бембо наняла издательство для печати «точных текстов» Данте и Петрарки. Пьетро Бембо работал над этим проектом с 1501 по 1502 год и именно в этом издании применил близкую к современной пунктуацию.  

Музыкальные мистификации — Российский государственный музыкальный телерадиоцентр

Александр Журбин размышляет о мистификациях. Но прежде чем говорить о мистификациях в музыке, обращается к соседнему искусству – литературе…

Литературная мистификация – произведение, приписываемое действительным автором автору иному (реальному писателю, вымышленному лицу, лицу действительному, но не написавшему его) или выдаваемое за произведение «народного творчества» («Поэмы Оссиана» Джеймса Макферсона). Мистификация по природе своей является орудием литературной полемики и политической сатиры, часто использующей пародию. Однако ряд мистификаций, задуманных несомненно как пародические, в литературной практике воспринимались как произведения «серьёзные» («Театр Клары Газуль» и «Гузла» Мериме, в которых пародируется «местный колорит» романтиков). (По материалам Википедии)

---

Еще в XVI веке великий Эразм Роттердамский с горечью сетовал на то, что нет ни одного текста «отцов церкви», который можно было бы безоговорочно признать подлинным. А в самом конце XVII века ученый иезуит Ардуин выступил в своей книге «Chronologiae ex nummis antiquis restituae, specimen primum» с любопытной теорией: он доказывал, что античному миру принадлежат только Гомер, Геродот, Цицерон, Плиний, «Сатиры» Горация и «Георгики» Виргилия. Что же касается остальных произведений древности и, между прочим, «Энеиды» и «Буколик» Виргилия, «Од» и «Ars poetica» Горация – все они созданы в ХIII веке нашей эры. Доказательства ученого иезуита в свое время были легко опровергнуты, но едва ли найдется хотя бы один исследователь, который станет утверждать, что дошедшие до нас классики Греции и Рима не изуродованы переписчиками.

Однако если в литературе мистификация зачастую носила политический характер и нередко была обусловлена коммерческим интересом, то в музыке все было не столь однозначно, а всякого рода фальсификация воспринималась прежде всего как акт художественного самовыражения.

Какие же музыкальные мистификации известны нам на сегодняшний день? Например, «Лютневая музыка XVI-XVII веков», авторство которой приписывается питерскому гитаристу Владимиру Вавилову, или, скажем, знаменитое Адажио Альбинони, написанное на самом деле итальянским композитором и музыковедом, биографом и исследователем музыки Альбинони – Ремо Джадзотто. Австрийский скрипач ХХ века Фриц Крейслер среди прочего прославился тем, что сочинил немало подделок, которые приписывал знаменитым композиторам прошлого. А советский композитор Михаил Гольдштейн придумал целого автора, никогда в действительности не существовавшего – украинского композитора Николая Овсянико-Куликовского, чья Симфония №21 стала настоящим музыкальным манифестом советской культурной идеологии.

Почему порой люди творчества прикрываются чужими именами? Что это – эксперимент, провокация, жажда славы? О мистике музыкальных мистификаций размышляет Александр Журбин…

 

Эразм Роттердамский – биография, книги, отзывы, цитаты

ДЕЗИДЕРИЙ ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ (лат. Desiderius Erasmus Roterodamus, нидерл. Gerrit Gerritszoon) — крупнейший учёный Северного Возрождения, прозванный «князем гуманистов». Подготовил первое издание греческого оригинала Нового Завета с комментариями, положил начало критическому исследованию текста Священных писаний. Способствовал возвращению в культурный обиход литературного наследия античности. Писал преимущественно на латыни.
Снискав всеевропейскую славу свободолюбивыми взглядами, Эразм не принял Реформацию и в конце жизни остро полемизировал с Лютером по поводу доктрины свободы воли (которую многие протестанты ставили под сомнение).

Род. в Роттердаме (Голландия). Рано осиротев, поступил в Августинский м-рь (1487) и вскоре был рукоположен (1492). Однако в 1494 добился разрешения выйти из м-ря и стал независимым ученым. Нек-рое время Э.Р. жил во Франции, посещал Англию, где сблизился с Томасом Мором, работал в Альдинской типографии. В Италии ему присвоили степень доктора богословия. Деятельность Э.Р. получила одобрение папы. В эти годы к ученому-гуманисту стал прислушиваться весь образованный мир. «Ему изумляется, его воспевает и превозносит, — писал *Камерарий, — каждый, кто не хочет прослыть чужаком в царстве муз». Когда *Лютер начал свою борьбу, Э.Р. оказался в трудном положении. С одной стороны, он сочувствовал идее реформы Церкви, но с другой — осуждал религиозно-политич. распри, вызванные Реформацией. Э.Р. не мог целиком встать и на сторону врагов Лютера, чем вызвал негодование в католич. лагере. Последние годы жизни Э.Р. провел в скитаниях по Европе, охваченной междоусобицами. Скончался он в Базеле, работая над комментарием к Оригену.

Поборник гуманности, просвещения и терпимости, Э.Р. противопоставлял евангельский идеал фанатизму, обскурантизму и клерикализму. В своей знаменитой сатире «Похвала глупости» (1509; рус. пер.: БВЛ, 1971, т.33), написанной в доме Т.Мора, Э.Р. выступал против светской власти духовенства и против насилия в делах веры. Хотя он предвосхитил все основные требования Реформации, он желал, чтобы церк. обновление совершалось без расколов и вражды. Как Квентин Массейс. Эразм Роттердамскийхрист. мыслитель Э.Р. черпал вдохновение в Библии, особенно у ап. Павла и в полузабытых тогда писаниях греч. отцов Церкви. Философским дополнением к Писанию и патристике для Э.Р. служил христианизированный платонизм. С этой позиции он полемизировал с Лютером, в частн. , в своем трактате «Диатриба или Рассуждение о свободе воли» (1524; рус. пер., в его кн.: Филос. произведения, М., 1986). Гл. предметом его критики был воинствующий лютеровский иррационализм. «Чистая молитва, — писал Э.Р., — ведет чувство на небо, словно в крепость, неприступную для врагов; знание укрепляет ум спасительными помыслами, так что не следует лишаться ни того, ни другого». Библ. тематике Э.Р. посвятил ряд своих поэтич. произведений («Установление христ. человека», «Лирическая песнь о доме, в котором родился Христос» и др.).

Э.Р. как библеист. Убежденный в *боговдохновенности Свящ. Писания, Э.Р. высоко ставил филологич. критику Библии, ведущую свое начало от отцов Церкви. Он принимал традиционную *атрибуцию свящ. книг, делая исключение лишь для Евр и Откр, происхождение к-рых считал спорным вопросом. *Синоптическую проблему Э.Р. трактовал в духе *«взаимозависимости» теории (Мк есть сокращение Мф). В историю библ. текстологии Э.Р. вошел как редактор и издатель первопечатного греч. НЗ (Базель, 1516), к-рый снабдил критич. комментариями. Правда, до него греч. текст НЗ был уже напечатан в составе *полиглотты *Хименеса (1514, Комплютен), однако Комплютенское издание фактически увидело свет лишь в 1522. При работе Э.Р. использовал святоотеч. тексты и 8 древних рукописей НЗ. Издание было повторено им в 1519, 1522, 1527 и 1535 (в 4-м изд. Э.Р. учел и Комплютенскую полиглотту). В публикацию Э.Р. включил собств. пер. НЗ на лат. язык, поскольку считал, что *Вульгата не свободна от ошибок и неточностей.

В своих комментариях ученый частично опирался на труды Л.Валлы (см. ст. Ренессансная библеистика), выступавшего против *схоластической ср.-век. экзегезы, к-рая толковала Библию лишь по лат. переводу (коммент. Валлы Э.Р. издал в 1505). Э.Р. язвительно высмеивал *фигуризм ср.-век. богословов, их злоупотребление методом *типологического толкования Библии и тенденцию искать в Писании того, чего там нет. Отвергая *вербализм, Э.Р. отдавал предпочтение *аллегорическому методу, хотя использовал его гл. обр. для выявления *тропологического смысла Писания. Чтобы избежать при этом произвола, нередко свойственного аллегоризму, Э.Р. стремился тщательно исследовать библ. *символы и способы их употребления («Ведь Божественный Дух имеет Свой язык и Свои образы»). Напр., в Библии часто встречаются образы воды, источника, колодца, что, согласно Э.Р., указывает на истину, к-рая скрывается под «внешним словом», подобно воде, текущей в «артериях земли». Впрочем, ученый был далек от мысли считать истины Свящ. Писания чем-то эсотерическим, доступным лишь для узкого круга избранных. Нет особой касты людей, утверждал он, к-рой принадлежит исключит. право интерпретации Библии. Как каждый может с помощью Божьей стать благочестивым, так и каждый может стать богословом, если имеет чистое сердце и ясный разум. Лучшими руководителями в этом деле являются отцы Церкви. Но у них нет полного единства взглядов, и поэтому пользоваться ими следует избирательно. «Из толкователей Священного Писания, — советовал Э. Р., — более всего выбирай тех, кто дальше всего отходит от буквы. После Павла таковы прежде всего Ориген, Амвросий, Иероним, Августин. Ведь я вижу, что новейшие теологи весьма охотно цепляются за буквы и затрачивают больше труда на всякие хитрые тонкости, чем на раскрытие тайн, — словно Павел в действительности не говорил, что наш закон — духовен». У св. отцов Э.Р. заимствовал мысль о полезности для экзегезы изучения различных наук и древней лит-ры. Являясь возродителем святоотеч. *текстуальной критики, работая над уточнением первонач. свящ. текста, Э.Р. считал, что сущность Писания остается неприкосновенной. «Нет, — писал он, — ни одного человеческого учения, не испорченного какой-либо чернотой ошибок; только учение Христово совершенно белоснежно и чисто». Он называл евангел. учение «философией Христа», основой к-рой считал *этику. Ей, в частн., Э.Р. посвятил свой назидательный трактат «Оружие христианского воина» (1503; рус. пер. в его кн.: Филос. произведения, М., 1986). Трактат построен на метафорическом описании жизни верующего у ап. Павла (Рим 13:12; Еф 6:10-17).

Э.Р. не осуществил перевода библ. книг на к.-л. из народных языков, но способствовал осознанию необходимости подобных переводов. Тем самым он проложил путь для переводов, осуществленных деятелями *Реформации.

Голландское искусство: кто есть кто?

Рассказываем о деятелях искусства, которых Голландия подарила мировой культуре.

 

Живопись

 

Иероним Босх. «Воз сена. Центральная часть триптиха» (1500-1516)

Питер Брейгель Старший. «Вавилонская башня» (1563)

 

Не зря Голландию называют страной художников, а термин фламандская школа слышали наверняка все. Именно здесь родились легендарный постимпрессинист Винсент Ван Гог, загадочный Иероним Босх, мастер жанровых сцен Питер Брейгель Старший, а также знаменитый абстракционист Пит Мондриан, фотографы Бас Ян Адер и Гер ван Эльк.

 

Литература

 

Эразм Роттердамский. Apophthegmatum opus

 

Именно благодаря Голландии в культурный обиход вошло литературное писание античнсти, точнее – благодаря крупнейшему ученому Эразму Роттердамскому. Еще одна его заслуга – знаменитая сатира «Похвала глупости», которая еще при жизни Роттердамского была признана величайшим наследием мировой литературы и имеет ценность не меньшую, чем его многотомные исследовательские труды.

 

Кино

 

Кадр из фильма «Основной инстинкт»

 

Голландский кинематограф получил интенсивное развитие еще в начале XX века. У его истоков стоит режиссер-документалист, знаменитый коммунист Йорис Ивенс.  В 1970-е благодаря большой финансовой поддержке государства появляется целая плеяда новых режиссеров, среди них – Пол Верховен, подаривший нам целую кино-вселенную, где женщина всегда права, и Йос Стеллинг, автор исторической драмы «Марикен из Ньюмейхен». А все любители концертных туров британцев Depeche Mode должны благодарить их бессменного клипмейкера и режиссера Антона Корбейна, также снявшего байопик «Контроль» о фронтмене Joy Division Иэне Кертисе и блокбастер «Самый опасный человек в мире» с Григорием Добрыгиным в главной роли.

 

Музыка

 

 

XVI-XVII века – период расцвета не только голландской живописи, но и музыки. Сформировавшаяся здесь нидерландская школа открыла новые возможности музыкального многоголосия и разработала систему законов полифонического развития, ставшую настоящей революцией в мире музыки. Самые известные голландские классики – Жоскен Депре, Йоханнес Окегем и Орландо ди Лассо, а сегодня мировые танцполы буквально ломятся благодаря таким разбитным голландцам, как диджей Армин ван Бюррен и Tiesto.

 

Фото: архивы пресс-служб

Краткая биография эразма роттердамского. Эразм роттердамский краткая биография

Дезидерий Эразм Роттердамский (1466-1536), знаменитый западный писатель и учёный, родился 27 октября 1466 в Роттердаме; он был побочный сын; отец и мать его умерли, когда он был еще 13-летним ребенком. Он учился в девентерской школе, и уже тогда Агрикола удивился его необыкновенным способностям. По совету опекунов и одного из друзей, Эразм на 20 году поступил в Эммаусский монастырь (близ Гауды). Он прожил там пять лет (до 1491 года). Но от природы он был нерасположен к монашеству, а то, что видел он в Эммаусе, развило в нем это отвращение. Он до конца жизни с негодованием говорил о сухости сердца эммаусских монахов, о пошлости их разговоров, об их обжорстве и пьянстве. Эразм с радостью принял приглашение епископа камбрейского ехать с ним в Рим. Но раньше чем епископ собрался в путь, Эразм, рукоположенный в священники, получил от монастырского начальства разрешение и пособие ехать в Париж для изучения богословия.

Схоластический характер преподавания в парижском университете не нравился Эразму; он говорил о парижских богословах: рассудок у них испорчен, язык варварский, манеры обращения грубы, жизнь лицемерна, слова ядовиты, сердце коварно. Эразм надеялся прожить своим трудом, отказался от монашеской карьеры, стал добывать пропитание себе частными уроками и литературной работой; это было тогда новостью. В своих сочинениях Эразм Роттердамский едко осмеивал лицемеров и обскурантов, омерзение к которым сохранил на всю жизнь.

Имя его уже пользовалось большой известностью, когда он поехал в Англию с молодым вельможей, воспитателем которого был; там он нашел себе друзей и покровителей в гуманистах Колете и Томасе Море . Некоторое время Эразм жил в Оксфорде и усовершенствовал свое звание греческого языка. Пробыв год в Англии, он в 1499 возвратился на континент и жил то во Франции, то в Нидерландах, занимаясь учеными трудами по классической литературе и по богословию. В это время Эразм Роттердамский издал свои знаменитые «Пословицы» (Adagia). Потом он поехал в Италию, прожил там несколько лет; гуманисты везде принимали его с почетом, как знаменитого товарища. По приглашению короля Генриха VIII , Эразм снова поехал в Англию и на пути туда написал начало своего знаменитого сатирического трактата «Похвала глупости », Encomium moriae. Он противопоставляет в ней здравый смысл ученым нелепостям и осмеивает пороки. Эта маленькая книга Эразма Роттердамского, изданная с рисунками Гольбейна , имела громадный успех и была переведена на все языки западных народов.

Глупость, могущественная богиня, произносит у Эразма речь в похвалу себе, описывает свое царство, перечисляет своих подданных. Ей служат государи и нищие, поэты и ораторы, юристы и философы. Но самые верные её слуги монахи, схоластические богословы, церковные сановники. Монахи считают невежество благочестием, грязь и попрошайничество великими добродетелями, и из-за важных вопросов о числе узлов на поясе, о цвете мантии, о величине капюшона забывают заповеди христианства. Христос на страшном суде скажет: «Откуда эти новые евреи? Я обещал царство небесное не тем, кто ходит в монашеском платье, читает молитвы, перебирая четки, а тем, кто совершает дела веры и любви». От монахов речь Глупости переходит к епископам, забывающим о благе своей паствы, думающим только о деньгах, именьях, роскоши, наслаждениях, и к папам, берущим на свою долю роскошь и удовольствие, оставляющим труды и заботы на долю апостолам Петру и Павлу.

Прижизненное (1515) издание «Похвалы глупости» Эразма Роттердамского с рисунками Гольбейна

Эразм Роттердамский и теперь недолго прожил в Англии (до 1513). Он не хотел занимать никакой должности; ему нравились свобода и ученый досуг; несколько времени он разъезжал по разным городам континента, не останавливаясь нигде надолго; но с 1516 жил большею частью в Базеле. Там Эразм напечатал свое издание греческого текста Нового Завета, составившее эпоху в богословии. Он восстановил текст по сличению множества рукописей с глубоким знанием языка и гениальной критической проницательностью; сравнение вариантов и объяснительные примечания этого издания дали основу всем дальнейшим богословским исследованиям. Эразм Роттердамский пользовался тогда глубоким уважением ученых во всей западной Европе, вел обширную переписку. Из его литературных трудов этого времени особенно важны «Разговоры» (Colloquia), написанные превосходным латинским языком в тоне известного античного скептика Лукиана . Эта книга предназначена быть руководством к изучению хорошего латинского слога, в особенности разговорного; но в ней также разъясняется множество церковных, научных и общественных вопросов. Эразм написал тогда много филологических и богословских статей, издал много классических писателей с примечаниями, писал примечания к изданиям сочинений отцов церкви.

Своими трудами Эразм Роттердамский подготовил Реформацию . Потом говорили даже, что «Эразм снёс яйцо, а Лютер его высидел». Но научный интерес был для Эразма выше религиозного, филологический выше догматического, и крутые перевороты не нравились ему, потому с началом церковной реформы он отстранился от Лютера .

Портрет Эразма Роттердамского. Художник Ганс Гольбейн Младший, 1523

Человек небольшого роста, слабого сложения, обыкновенно державший глаза опущенными, слушавший и говоривший с улыбкой, боязливый, вздрагивавший при слове «смерть», Эразм Роттердамский не был создан для роли вождя народных движений. При споре Рейхлина с обскурантами он уже держал себя молчаливее, чем следовало бы защитнику науки. Лютер совершенно не нравился Эразму, считавшему бесполезными ссоры из-за догматов, ожидавшему пользы от научного просвещения высших сословий. Он советовал противникам церковных злоупотреблений действовать умеренно и надеялся, что церковная иерархия сама произведет необходимые улучшения. Эразм Роттердамский уклонялся от сношений с реформаторами, не принял к себе Гуттена , бежавшего в Базель, и подвергся резким упрекам его. Но и противники реформации порицали Эразма за его холодность к борьбе их с реформаторами, говорили, что он выковал оружие для Лютера. Чтобы показать, что он чужд делу Реформации, Эразм писал против принятого Лютером учения Августина о предопределении. Обе враждовавшие между собою партии были враждебны Эразму; но католики все-таки считали его своим.

Эразм Роттердамский умер 12 июля 1536. Настроение его мыслей было философско-языческое, а не христианское. Он вел безукоризненную жизнь; ум его был свободен от религиозных суеверий. Он считал честную жизнь достаточной для душевного спокойствия. Набожности в Эразме не было совсем.

И монашества.

Если в ком искать среди гуманистов проявления индивидуализма, составляющего основную черту гуманистических стремлений, то одним из наиболее видных представителей развитого личного начала в области духовной культуры будет всегда признаваться Эразм.

Эразм Роттердамский был родом из Голландии, но он так много путешествовал и проживал столь долго в разных странах – в Германии и Швейцарии, во Франции и Англии, а также и в Италии, куда тянуло каждого гуманиста. Как это обстоятельство, так и выдающееся положение Эразма среди гуманистов всех народов, его литературная слава, его индивидуалистический космополитизм, позволявший ему давать такую постановку всем вопросам, которых он касался, что в его к ним отношении не было ничего такого, что могло бы специально интересовать только одну какую-либо нацию, – все это делало из Эразма человека, возвышавшегося над национальными рамками и представлявшего умственные и общественные интересы всей Западной Европы. Такому его положению соответствовал и тот почет, какой ему оказывали и сильные мира в разных странах, и разноплеменные гуманисты, и тот прием, какой встречали его сочинения, написанные легким стилем;с большим остроумием и о вещах, способных заинтересовать всякого образованного человека. Со славою первостепенного гуманиста Эразм Роттердамский соединял и известность богослова, основанную на его многочисленных трудах по изданиям, переводам и комментирование священных книг. Перед Эразмом заискивали высокопоставленные современники. Они делали ему заманчивые приглашения, вступали с ним в переписку, так как его сочинения не только страшно читались, но и переводились на другие языки. Чтобы дать понятие о необыкновенной популярности Эразма Роттердамского, достаточно указать на два факта. Когда вышла в свет (1510 г.) «Похвала Глупости », достаточно было нескольких месяцев, чтобы расхватали семь изданий этой знаменитой сатиры, а осуждение Сорбонной написанных Эразмом «Colloquia» не помешало издателю выпустить 25 изданий этой книги – и даже содействовало ему в этом.

Обстоятельства жизни сделали из Эразма Роттердамского врага монашества. Отец его был клирик по принуждению, разлученный со своею возлюбленною, матерью Эразма, и он остался круглым сиротой по смерти своих родителей. Мальчиком он был упрятан своими опекунами в монастырь после того, как он уже успел вкусить гуманистической науки в Девентере. Монахи склоняли Эразма принять посвящение, но он упорно отказывался; оставив этот монастырь, он весьма скоро попал после этого в другой, и в общей сложности он провел в монастырях около восьми лет и, как очевидец, хорошо изучил их быт. Затем он попал на время в Париж, где учился, страшно бедствуя, а оттуда в Лондон: в обоих этих городах Эразм сближался с гуманистами. Первый обширный труд Эразма Роттердамского вышел в свет в 1500 г.: это были «Adagia», книга знаменитых изречений с собственными его комментариями, громадный сборник отдельных мыслей, взятых у разных древних классиков, остроумных рассуждений самого Эразма, сатирических эпизодов, в которых он проявил свою тонкую наблюдательность, живое отношение к современности, большую изобретательность и свою скептическую иронию вместе с громадною начитанностью в древних писателях и умением пользоваться их литературным наследием для выражения собственного оригинального миросозерцания.

Портрет Эразма Роттердамского. Художник Ганс Гольбейн Младший, 1523

«Adagia» сразу сделали Эразма перворазрядною знаменитостью, так что, когда он вскоре после этого поехал в Италию, а потом в Англию, то встретил почетный прием и со стороны папы, и со стороны английского короля Генриха VIII . К этому времени относится «Похвала Глупости», главное сатирическое произведение не только самого Эразма, но и всей гуманистической эпохи. Эразм был большой почитатель Лукиана Самосатского , называемого Вольтером II века нашей эры, да и самому ему в высшей степени давалась легкая манера и остроумие этого греческого писателя. Настоящее заглавие сатиры Μωρίας έγκώμιον: Мория, т. е. глупость, или вернее нелепость произносит сама себе панегирик, изображая себя владычицей мира, что дает Эразму возможность выразить в сатирической форме свое отношение к современности; нам еще придется вернуться к этому произведению знаменитого гуманиста. Через четырнадцать лет последовали его «Разговоры» (Colloquia), написанные Эразмом Роттердамским в том же остроумном и насмешливом роде сатирической публицистики, но это было уже в реформационную эпоху , когда между ним и энергичным Лютером произошло неприятное для гуманиста столкновение. Эразм является вообще принципиальным противником средневековой культуры. В «Adagi»aх» он называет всю эпоху, когда классическая древность была в забвении, временами мрака, невежества и софистики. «Пусть, писал он, например, пусть мне назовут доминиканца или кордельера, которого можно было бы сравнить с Фокионом или Аристидом ». «Vix mihi tempero, – признается он еще, – quin dicam: Sancte Socrates, ora pro nobis». Но увлекаясь античною образованностью, Эразм Роттердамский вооружался против восстановления язычества, которое ему виделось в итальянском гуманизме , и он сумел осмеять в своем «Цицеронианце» завзятых классиков, педантически поклонявшихся стилю римского оратора Цицерона : Вот одна его остроумная шутка: Decem jam annos aetatem trivi in Cicerone, – восклицает подобный цицеронианец, а эхо ему отвечает, передавая мысль самого Эразма: όνε! (аел)!

Та общеевропейская слава, какой достиг Эразм Роттердамский, соединявший в себе самые характерные черты гуманизма, популярность его сочинений и появление множества представителей нового образования во всех главных западноевропейских странах на рубеже XV и XVI веков указывает на то, что к этому времени гуманистическое движение, зародившееся полутора веками ранее в Италии сделалось заметным историческим фактором и вне Италии, вышедши из тесной сферы школ, ученых кабинетов и библиотек на более широкую арену общественной жизни, и рейхлиновский спор , начавшийся вслед за появлением «Похвалы Глупости» и принявший размеры целого события, только указывает на то, что в борьбе гуманистов со схоластиками шла борьба между уходящей средневековою образованностью и просвещением нового времени.

Литература

Дюран де Лор . Эразм Роттердамский, предшественник и вдохновитель современной духовности

Фежер . Эразм Ротердамский. Этюд о его жизни и трудах

Эразм Роттердамский — представитель заальпийского гуманизма

Обычно принято говорить об эпохе Возрождения по отношению к Италии, ведь именно в этой стране стали говорить о ренессансе античной культуры. Однако одна из главных черт этого периода, а именно гуманистическая философия, сделалась характерной не только для стран Средиземноморья, но проникла и за Альпы. Поэтому культуру северных государств XV-XVI веков называют еще Северным Ренессансом

Одним из самых прославленных и популярных по сей день его представителей является человек, настоящее имя которого — Герхард Герхардс — известно немногим, а вот псевдоним знает практически каждый. Это Эразм Роттердамский. Биография этого голландского мыслителя говорит нам о том, что, несмотря на свое внебрачное происхождение (он был сыном священника), он прожил вполне удачливую и счастливую жизнь. Он нигде не жил подолгу, всегда находил себе меценатов и покровителей. Среди них был и император Карл V, который назначил его на должность при дворе, приносящую доход и почитание, но практически не требовавшую от него никаких усилий.

Эразм Роттердамский: философия и сатира

Когда мыслитель учился в Сорбонне, он вынужден был зубрить там позднюю схоластику, уже изжившую себя на то время методологически. Он поразился тому, насколько серьезно люди могут посвящать таким бесплодным исканиям целую жизнь.

Эти наблюдения натолкнули Эразма на написание его лучшей книги — «Похвала глупости». В те годы был популярен литературный жанр панегирика. Под видом самовосхваления глупости Эразм Роттердамский пишет сатиру на все современное ему общество, противопоставляя два образа — ученого «осла» и мудрого шута. Но при всем этом, несмотря на критику духовенства, философ оставался «любимчиком» сильных мира сего, в том числе и Папы Римского. Сделавшись преподавателем греческого языка в Кембридже, мыслитель перевел множество античных рукописей на латынь. Поскольку основным местом пребывания в последние годы жизни он избрал один из швейцарских городов, его часто звали «базельским отшельником». Но, в отличие от многих итальянских гуманистов, Эразм Роттердамский отличался глубокой религиозностью. Одним из его серьезных произведений является «Оружие христианского воина», где он предлагает соединить добродетели религии с моралью учения античной древности.

Отношение к Реформации

Несмотря на то, что именно этот философ заложил основы иного, более глубокого прочтения текстов Писания, требуя их правильного перевода, он действительно был одним из тех, кто прокладывал путь Реформации после раскола Римско-католической церкви. Он остался в ее рядах и не пошел за лютеранами. Он перевел на латынь Новый Завет, но его испугал полный разрыв с традицией.

Эразм Роттердамский считал, что с католической иерархией можно жить в мире, если идти на некоторые компромиссы. Кроме того, с Лютером его разделяли и идеологические разногласия. Известна письменная полемика между этими двумя великими деятелями. Лютер в свое время восхищался Эразмом и его переводами, но затем он счел для себя неуместным останавливаться на полпути. Он стал думать о том, что Писание должно существовать и на немецком языке. Если Эразм полагал, что с церковью уместны компромиссы, Лютер считал, что она превратилась в «адову пасть», и там порядочному человеку нечего делать. Кроме того, у них были совершенно разные представления о человеке. Под давлением Папы Эразм написал трактат под названием «О свободном выборе», доказывая, что его мнение соответствует мнению церкви. Лютер же ответил произведением «О рабстве воли», говоря о том, что без благодати человек становится рабом зла. Кто из них был прав?

Эразм Роттердамский (1469-1536 гг.)

Один из наиболее выдающихся гуманистов. Родился в городе Роттердаме (нынешние Нидерланды). Настоящее имя Герхард Герхардс

Раннее сиротство, незаконнорожденность заранее закрывали ему всякую общественную карьеру, и юноше оставалось лишь удалиться в монастырь; после некоторых колебаний он это и сделал.

Несколько лет, проведенных Эразмом в монастыре, не пропали для него даром. Монастырская жизнь оставляла любознательному монаху много свободного времени, которое он мог употребить на чтение любимых им классических авторов и на совершенствование в латинском и греческом языках. Даровитый молодой монах, обративший на себя внимание выдающимися познаниями, блестящим умом и необыкновенным искусством владеть изящной латинской речью, скоро нашел себе влиятельных меценатов.

Благодаря последним Эразм мог оставить монастырь, дать простор своим давнишним влечениям к гуманистической науке и побывать во всех главных центрах тогдашнего гуманизма. Прежде всего, он попал в Камбре, потом в Париж. Здесь Эразм издал свое первое крупное сочинение — «Adagio», сборник изречений и анекдотов различных античных писателей. Эта книга сделала его имя известным в гуманистических кругах всей Европы.

Во время путешествия по Англии он сдружился со многими гуманистами, в особенности с Томасом Мором, автором «Утопии». Вернувшись из Англии в 1499 г., Эразм некоторое время ведет кочевую жизнь: Париж, Орлеан, Роттердам. После нового путешествия в Англию в 1505-1506 гг Эразм получил, наконец, возможность побывать в Италии, куда давно влекло его гуманистическую душу.

Туринский университет поднес ему диплом на звание почетного доктора богословия; Папа в знак особого своего благоволения к Эразму дал ему разрешение вести образ жизни и одеваться сообразно обычаям каждой страны, где ему приходилось жить.

Во время очередного путешествия была написана знаменитая сатира «Похвала Глупости». Оксфордский и Кембриджский университеты предложили ему профессуру.
Эразм остановил свой выбор на Кембридже, где в течение нескольких лет преподавал греческий язык в качестве одного из редких в ту пору знатоков этого языка, а также читал богословские курсы, в основу которых им был положен подлинный текст Нового Завета и труды отцов Церкви.

В 1513 г. Эразм отправился в Германию, но в 1515 г. опять вернулся в Англию. В следующем году он вновь перекочевал на континент, теперь уже навсегда.

На этот раз Эразм нашел себе могущественного мецената в лице короля Испании Карла 1 (будущего императора Священной Римской империи Карла V Габсбурга). Последний пожаловал ему чин королевского советника, не связанный ни с какими реальными функциями, даже с обязанностью пребывания при дворе. Это создало Эразму вполне обеспеченное положение, избавлявшее его от всяких материальных забот, и предоставило возможность всецело отдаться своей страсти к научным занятиям. Новое назначение не требовало от Эразма изменить своей непоседливости, и он продолжает кочевать по Брюсселю, Антверпену, Фрейбургу, Базелю.

Эразм Роттердамский, родился в Голландии, в 1469 году. Он был незаконнорожденным сыном служанки и священника, которые умерли очень рано. Первое образование он получил в 1478-1485 годах в латинской школе в Девентере, где преподаватели ориентировались на внутреннее самосовершенствование человека через подражание Христу.

В 18 лет Эразм Роттердамский по велению опекунов был вынужден отправиться в монастырь, где провел среди послушников шесть лет. Такая жизнь ему была не по нраву, и он в конце концов сбежал.

Эразм Роттердамский, биография которого переписана тысячи раз, был интереснейшей личностью. Сочинения Лоренцо Виллы, как и других итальянцев, произвели на него большое впечатление. В результате Эразм стал активно поддерживать гуманистическое движение, стремившееся возродить античные идеалы красоты, истины, добродетели и совершенства.

Дальнейшее образование Эразм Роттердамский получал в Париже, в период между 1492 и 1499 годами. Он числился на богословском факультете, однако занимался изучением В 1499 году Эразм переехал в Англию. Там он был принят в Оксфордский кружок гуманистов. Здесь он сформировал свою философско-этическую систему. В 1521-1529 годах Эразм жил в Базеле. Здесь он сформировал кружок гуманистов. Кроме этого, он много путешествовал и интересовался культурой разных народов.

Основные вопросы, которыми интересовался Эразм Роттердамский, касались филологии, этики и религии. Он изучал и издавал работы раннехристианских писателей и древних авторов. Эразм создавал и развивал различные приемы толкования и критики. Большое значение имеет сделанный им перевод «Нового завета». Исправляя христианские источники и толкуя их, он надеялся обновить богословие. Однако, вопреки своим намерениям, дал начало рационалистической критике Библии.

Таких результатов не ожидал даже сам Эразм Роттердамский.

Философия его была достаточно проста и доступна любому человеку. Основой благочестия он считал божественное начало, которое кроется в духовно-нравственной жизни и земном мире.

Свои взгляды он называл «философией Христа» — это означало, что каждый должен сознательно следовать высокой нравственности, законам благочестия, как бы подражая Христу.

Проявлением божественного духа он считал все лучшие Благодаря этому, Эразм смог найти образцы благочестия в разных религиях, у разных народов.

Творчество Эразма Роттердамского имело огромное влияние на культуру Европы.

Его можно назвать интеллектуальным лидером Европы того времени.

Пословицы и пословицы Эразма – Золотые весы

Эти и другие известные поговорки и пословицы также переданы Эразмом:

Называть вещи своими именами.

Подумайте, прежде чем начать.

Мы не можем все делать все.

Много рук делают работу легче.

В стране слепых одноглазый — король.

Пусть сапожник держится до последнего (Придерживайтесь своего вязания).

Эразм Роттердамский (1466–1536) был великим голландским гуманистом эпохи Возрождения, ученым-классиком, католическим священником и теологом.Он носил имя Геррит Герритцун, но был крещен Эразмом, Дезидериус был его собственным дополнительным именем, а Ротеродамус в его научном имени означает «из Роттердама». Его полное имя было Дезидериус Эразм Ротеродамус.

Разоблачая и осуждая распущенность и преступления монахов и духовенства, Эразм не имел того, что нужно, чтобы покинуть католическую церковь и ее злоупотребления, но чувствовал себя приверженным ее реформированию изнутри. Тем не менее он предпочитал жить жизнью независимого ученого, избегая любых действий или формальных связей, которые могли бы ограничить его свободу интеллекта и литературного выражения.

В сотрудничестве с Паблио Фаусто Андрелини он сформировал сборник латинских пословиц и пословиц, обычно называемый Adagia . Это аннотированный сборник греческих и латинских изречений. Первое издание содержало около восьмисот пословиц. Позднее книга была дополнена тремя тысячами статей с пояснительными эссе, а название было изменено на «Тысяча пословиц», Adagiorum Chiliades . Окончательное издание содержало 4658 пословиц.

В произведении изречения написаны на латыни, с комментариями к каждому.В этих эссе с комментариями есть ряд связанных и вполне известных изречений, добавленных к часто загадочным латинским пословицам. Очерки призваны помочь читателям понять, какую мудрость должна нести лаконичная, часто загадочная латынь. Вся работа отражает отношение Реформации к тому, что классические тексты содержат много разумного понимания, которое позволяет расширять их с целью воспитания и обучения людей.

Примерно через три десятилетия после смерти Эразма католическое движение Контрреформации осудило его за то, что он «отложил яйцо, из которого вылупилась Реформация».Кроме того, все его сочинения были внесены Папой Павлом IV в Индекс запрещенных книг. Но поскольку они пользовались большой популярностью и распространялись в странах, на которые католическая церковь не оказала такого большого влияния, они сохранились.

Из «Похвалы глупости» Эразма

Говорят, что Эразм является высшим образцом культивированного здравого смысла. Если так, то вот его лакомые кусочки:

[ Торговцы: ] Торговцы — самые большие дураки из всех.Они занимаются самым грязным делом и самыми коррумпированными методами. Всякий раз, когда это необходимо, они будут лгать, лжесвидетельствовать, воровать, обманывать и вводить общественность в заблуждение. Тем не менее, они пользуются большим уважением из-за своих денег. Нет недостатка в льстивых монахах, которые преклоняются перед ними и публично называют их Достопочтенными. Мотив монахов ясен: они охотятся за добычей.

[ Философы: ] Философы. . . почитаются за их бороды и мех на платьях.Они заявляют, что только они мудры, а остальные люди — лишь мимолетные тени. . . . Тот факт, что они никогда не могут объяснить, почему постоянно расходятся во мнениях друг с другом, является достаточным доказательством того, что они ни о чем не знают правды. Они вообще ничего не знают, но утверждают, что знают все. Они не знают даже самих себя и часто бывают слишком рассеяны или близоруки, чтобы увидеть ров или камень перед собой.

[ Монахи: ] Эти славные ребята просто объясняют, что самой своей грязью, невежеством, хамством и наглостью они разыгрывают для нас жизни апостолов.Забавно видеть, как они все делают по правилам, почти математически. . . . Монахи некоторых орденов в ужасе отшатываются от денег, как от яда, но не от вина или женщин.

~ೞ⬯ೞ~

Пословицы Эразма на латыни — это выражения, способы формулировки. Как таковые, они представляют собой смесь намеков (innunendos), отсылок к древнегреческим и римским верованиям и сказкам, фрагментов фиксированных фраз и собственно пословиц. Кроме того, многие из его изречений настолько лаконичны, что из них совершенно невозможно извлечь толк, если вы не знаете латыни.И даже если вы это сделаете, могут также потребоваться объяснения, чтобы увидеть, что средневековые возродители этого старого источника гуманизма вложили в них, используя традиционное понимание в сочетании со своими интерпретациями.

Многие европейские пословицы на французском, английском и других языках происходят от этих пословиц, наследия Эразма: в некоторых знакомых вам пословицах может быть «корень пословицы». Ниже предлагаются несколько пословиц Эразма на латыни и приблизительные переводы с некоторыми комментариями.

Книги внизу страницы могут помочь нам понять больше того, что традиционно подразумевается; к чему эти часто загадочные выражения обращаются, относятся или обозначают, так сказать.

Amicorum communia omnia – Среди друзей все должно быть общим. (1.1.1)

Амицития эквалитас. Amicus alter ipse — Дружба — это равенство. Друг — это другое я. (1.1.2)

Non bene imperat, nisi qui paruerit imperio – Мужчины редко способны командовать, если они не привыкли подчиняться.(1.1.3)

Inter malleum et incudem – Между молотком и наковальней. т.е. [Я] между молотом и наковальней, [Я] так окружен злом, что, возможно, нет способа убежать. (1.1.16)

Qui quae vult dicit, quae non vult audiet – Тот, кто говорит, что хочет, тот, кто услышит, не желает. (1.1.27)

Malo accepto stultus sapit – Пережитые неприятности делают дурака мудрым. (1.1.31)

Aliquid mali propter vicinum malum — Несчастье, причиненное плохим соседом, или: Вред из-за злого соседа.(Часто бывает, что соседям злых соседей приходит зло только потому, что они соседи. Наоборот: жить в солидном, приличном соседстве — дело хорошее.) (1.1.32)

Manus manum fricat — Одна рука трется о другую (добавлено: Дай что-нибудь и возьми что-нибудь). (1.1.33)

Gratia gratiam parit – Одна услуга порождает другую. (1.1.34)

Паритетное направление. — Возвратить подобное за подобное. См. «Услуга за услугу.Сверните мое бревно, и я сверну ваше.» (1.1.35)

Annus producit, non age – Урожай приносит год, а не поле. (Более широкая перспектива — но это и природа с ее временами года, климатом, общими условиями и всем остальным и полем, которые это делают.) (1.1.44)

Suo iumento sibi malum accersere – Навлечь на себя неприятности на собственном звере. Например. Некоторые люди своими глупыми усилиями вызывают свои несчастья (1.1.50)

Incidit in foveam quam fecit — Он упал в выкопанную им яму. (1.1.52)

Ignavis semper feriae sunt – Для бездельников это всегда праздник. (2.6.12)

Эразмус поднял (Геркулесов) тяжелый подъем

Портретист эпохи Возрождения Ганс Гольбейн создал в 1523 году современный образ Эразма Роттердамского, который до сих пор является одним из самых важных мыслителей-гуманистов. Один из наших современников говорит, что Эразм Гольбейна «возможно, является самым важным портретом в Англии.Это то, с чего начинается портретная живопись». Мне нравится картина Гольбейна за ученое включение «Подвигов Геракла». Хотя Британская национальная галерея, которой принадлежит портрет, не сделала картину доступной для репродукции, ее цифровые изображения общедоступны в Интернете. Версия Викимедиа, которую я привожу здесь (слева), имеет «улучшенный», размытый цвет, что далеко от богатой детализации, которую вы можете увидеть в сегменте портрета, который есть в галерее (посетите национальную галерею.org.uk). Действительно, сайт NatGal также стоит посетить из-за ясных инструкций профессора Дэвида Старки (упомянутого выше), который контекстуализирует вклад Гольбейна в портретную живопись.

Эразм опубликовал в 1506 году сборник эссе — ренессансные эквиваленты постов в блогах о мифах? — называется Adages или на самом деле Adagiorum chiliades tres («три тысячи adagios »). Термин «адажио» от итальянского ad agio «непринужденно» подразумевает что-то написанное или сделанное неторопливо.Музыкальная пьеса или технически сложная балетная часть, которая в конечном итоге выглядит легкой, но на самом деле ее мучительно трудно реализовать, — это adagio . Несмотря на то, что Adagia теперь иногда называют его «Притчами», Эразм опубликовал набор из трех тысяч изречений, которые выходят легко, но приобретение которых, однако, было действительно очень трудным.

Дезидериус Эразм из Роттердама был ученым, сыгравшим большую роль в восстановлении классической науки в Европе и на Западе.В поколении после падения Константинополя Эразм поселился в Венеции, потому что, среди прочего, этот город на вершине Адриатического моря был культурным перекрестком, где носители греческого языка и знатоки греческого языка могли встречаться и действительно встречались с учеными, которые хотели учиться. любое древнегреческое мышление могло возродиться в их новой эпохе. Эразм выучил греческий и выступал за то, чтобы писать и думать на латыни, как Цицерон полтора тысячелетия назад.

Тяжелую работу интеллектуального Ренессанса взяли на себя в основном Эразм и его коллеги.Печатник-гуманист Альд Мануций фактически изобрел публикацию греческой литературы, а Эразм вдохновил усилия на продвижение вперед. Именно Альдус впервые опубликовал Adagia в 1506 году, а затем еще раз в расширенной редакции в 1508 году. Один шутник однажды назвал Adagia Эразма самой большой прикроватной книгой в мире. На самом деле он охватывает семь томов Торонтского собрания сочинений (1982–2017).

Если вам интересно, например, откуда выражение «У нее глаза на затылке!» пришли из, вы могли бы найти вклад Erasmus стоит вашего времени.Это Адаг . 3.3.41:

In occipitio oculos gerit — Ὄπισθεν κεφαλῆς ὄμματα ἔχει, У него есть глаза на затылке. Используется хитрыми и осторожными людьми [… как миссис Дотсон, моя учительница 6-го класса! РТМ], и тех, кого обмануть совсем не просто. Таких людей Персей называет Янусами: «Какой ты Янус! Никакой аист не клюнет тебя сзади. А Гомер требует от принца, чтобы у него были «глаза спереди и сзади». Плавт в Ауллария : «У нее тоже есть глаза на затылке.(Цитировано полностью из издания Торонто.)

Эразмус мог… и сделал! … продолжайте в том же духе десятки и десятки десятков примеров, каждый из которых демонстрирует свое знание латинской и греческой литературы и каждый выводит на поверхность некоторые свидетельства некогда древней мудрости. Вот что я имею в виду под тяжелой работой Ренессанса.

Портрет Эразма работы Гольбейна кладет руки ученого на богатую кожаную книгу. На нем есть надпись ΗPΑΚΛΕΙΟΙ ΠΟΝΟΙ («Подвиги Геракла»). Сам Эразм приравнивал работу по сбору пословиц из древних текстов к «геркулесовому труду».» Научное исследование древних пословиц требует кропотливого труда и не всегда хорошо воспринимается.

Все это время мне вряд ли нужно говорить, что какое-либо удовольствие, которое можно извлечь из компиляций такого рода, полностью ограничивается читателем; ничто не встречается на пути писателя, кроме непопулярного и неизменного труда по сбору, сметанию, объяснению и переводу. И все же удовольствие, как правильно сказал Аристотель, — это единственное, что позволяет нам оставаться на работе в течение длительных промежутков времени…. В этой задаче [изменение] не было «дважды поданной капусты», как гласит греческая пословица; Мне приходилось повторять одно и то же три тысячи раз — что означает пословица, каков ее первоначальный смысл и для какой цели она годилась, — так что никогда не было более подходящего контекста, чем этот, для избитой греческой пословицы: пестика.

Эразм заключает этот абзац, составляющий около трех процентов его эссе о пословице «Подвиги Геракла», размышлениями об «условиях, в которых я работаю, и требованиях, которые я должен выполнить! праздному читателю, дайте голодному то, что ему нужно, и удовлетворите пренебрежительного.( Изречение.  3.1.1) Чтобы добраться до своей точки зрения, т. е. чтобы расширить Подвиги Геракла в целом, Эразм заполняет пятнадцатистраничный очерк ссылками на Катулла, Вергилия, Овидия, Аристотеля, Хрисиппа, Клеарха, Дидима. … а также других людей, от которых до нас не дошло ни малейшего фрагмента». невероятная длина, в которую меня втянула поговорка, ставшая задачей для Геракла.Итак, я закончу, но добавлю еще одно замечание, что, когда это было впервые опубликовано, я превзошел все подвиги Геракла…»

Adagia  должным образом занимал значительно больший объем, чем изящный фолиант, который Гольбейн подсовывает под руки ученого на портрете. Даже если парижское издание включало всего пару сотен пословиц, собрание насчитывало более четырех тысяч пословиц во времена Эразма. смерть.По любым оценкам, интеллектуальная значимость научных достижений Эразма монументальна. Таким образом, портретист мудро решает подкрасить руки гуманиста небольшим количеством чернил и взгромоздить их на такое весомое достижение.

В портрете Эразма остается отметить один тонкий штрих. Гольбейн использует саму картину, чтобы с тонкой иронией прокомментировать масштабы своей работы. Надпись на переднем крае книги Гольбейн рисует на полке над и за головой Эразма оригинальное, ученое (хотя и несовершенное) элегическое двустишие на латыни без пунктуации:

Ille ego Ioannes Holbein non facile ullus

tam michi mimus erit quam michi momus erit.

Это переводится примерно так: «Знаменитый Иоганн Гольбейн нарисовал это. Кажется более вероятным, что кто-то скопирует мою работу, чем оклеветает ее». Остроумие, лежащее в основе хвастовства, беспечно вращается в эрудированной игре слов, противопоставляющей mimus (лат. «подражатель»)   против momus (греч. μῶμος «упрек»). μωμήσεταί τις μᾶλλον ἢ μιμήσεται — «Кто-то, скорее, очернит это, чем скопирует» — сама по себе поговорка со значительным фоном. Гольбейн Старший использовал его на латыни, заимствованный у Эразма, десятилетием ранее: «Carpet aliquis citius quam imitabitur» первоначально приписывается греческим художникам, согласно Эразму Адагу. 2.2.84 и рассматривается отдельно, с.в. « momo satisfacere» по адресу Adag . 1.5.74. Все эти знания восходят к Эразму, натурщику и персонажу портрета Гольбейна.

— RTM

OGCMA Список литературы
HeraClesLabors2.0001_Holbein
HeraClesLabors1.0015_erasmus

Кусок информирован J. Mähly (1868), «SAvcellen,» Jahrbuch des vereins von altertumsfreunden im Rheinlande , 44: 269-70, и
Х. Вредевельд (2013) «Одолжите голос»: эпиграф гуманистического портрета в эпоху Эразма и Дюрера», Ежеквартальное издание «Ренессанс» 66.2: 549-50. дои: 10.1086/671585.

голландских пословиц и выражений в пословицах, разговорах и письмах Эразма на JSTOR

Абстрактный

Влияние нидерландского языка на работы Эразма — малоизученный аспект исследований нидерландского гуманиста. В этой статье исследуется присутствие языка Нидерландов в коллоквиумах, письмах и Adagiorum collectanea. Утверждается, что Эразм использовал пословицы голландского происхождения так же, как и древние пословицы, то есть в качестве аргументов и стилистических приемов.Хотя народных пословиц в его сочинениях относительно немного, собранные здесь свидетельства показывают, что, вопреки устоявшемуся мнению, он ценил родной язык и свободно использовал его в различных произведениях. Чтобы лучше понять его представление о пословицах и его оценку их ценности, это эссе начинается с анализа его введения в Адагию.

Информация о журнале

Renaissance Quarterly — ведущий американский журнал, посвященный исследованиям эпохи Возрождения, в котором поощряются связи между различными научными подходами для объединения материалов, охватывающих период с 1300 по 1700 год в западной истории.Официальный журнал Общества Возрождения Америки, RQ, представляет около двадцати статей и более пятисот обзоров в год по следующим дисциплинам: Америка, искусство и архитектура, история книги, классическая традиция, сравнительная литература, цифровые гуманитарные науки, эмблемы, английская литература. , Французская литература, Германская литература, Гебраика, Испанская литература, История, Гуманизм, Исламский мир, Итальянская литература, Юридическая и политическая мысль, Медицина и наука, Музыка, Неолатинская литература, Исполнительское искусство и театр, Философия, Религия, Риторика и женщины и пол.

Информация об издателе

Cambridge University Press (www.cambridge.org) — издательское подразделение Кембриджского университета, одного из ведущих мировых исследовательских институтов, лауреата 81 Нобелевской премии. Издательство Кембриджского университета согласно своему уставу стремится как можно шире распространять знания по всему миру. Он издает более 2500 книг в год для распространения в более чем 200 странах. Cambridge Journals издает более 250 рецензируемых академических журналов по широкому спектру предметных областей, как в печатном виде, так и в Интернете.Многие из этих журналов являются ведущими академическими изданиями в своих областях, и вместе они образуют один из наиболее ценных и всесторонних исследовательских корпусов, доступных сегодня. Для получения дополнительной информации посетите http://journals.cambridge.org.

Adagia, первое издание — AbeBooks

Brossura. Состояние: новое. Состояние суперобложки: ottimo. первое издание. ОТСУТСТВУЕТ ГАРАНТИЯ AL 99%; SPEDIZIONE ENTRO 12 ORE DALL’ORDINE. RIMANENZA DI MAGAZZINO PARI AL NUOVO.LIEVISSIMI SEGNI DEL TEMPO. ИНТОНС. Описание библиографического названия: In officina Erasmi. L Apparato autografo di Erasmo per l edizione 1528 degli Adagia e un nuovo manoscritto del Compendium Vitae Автор: Луиджи Микелини Точчи Редактор: Roma: Edizioni di Storia e Letteratura, 1989 Lunghezza: 126 страниц; 24 см; 27 Тавв. больной. ISBN. Biblioteche, Bibliografia, Latin, Greek, Ancient, Consiglio Nazionale delle Ricerche, Don Giuseppe De Luca, Compendium vitae, Erasmus, Desiderius, Autographs, Adagia, Manuscripts, Facsimiles, Opus Epistolarum, Opere, Adages, Vaticano Chigiano, Antologia, Sapere, Apparato autografo, Niccol Cannio, Indici, Scritti inediti, Famulus, Biografie, Chiliade, Biblioteconomia, Umanisti, Vita, Motti, Proverbi, Aforismi, Latino, Documentary Sciences, History of the Book, Erasmus of Rotterdam, Archivistics, History, Research, Erudition, Полидоро Вергили, Рукописи, Старинные книги, Культура, Библиотеки, Библиография, Работы, Ватикан Киджиано, Антология, Знания, Аппарат для автографов, Индексы, Неопубликованные произведения, Биографии, Ли brarianship, Гуманисты, Жизнь, Девизы, Пословицы, Афоризмы Parole e frasi comuni Abydum aggiunte di Erasmo Alcmena alcune aldina Amsterdam Atheneum Artemon assegna correzione autem autografe di Erasmo Basilea Bastet Biblioteca cancellato Chigiana cicada citazioni greche Compendium vitae copy corrasemus correzione adagio Erasmo Basilea degli Adagia famulus focusli Francesco Barberini Froben fuisse Gropper haec Holstenio huius hunc idem indicat Indice adagio aggiunta apparato autografo edizione legatura Leida lettera libro Lord Mountjoy Lovanio mano manoscritti margine adagio Massalia Merula mihi 1528 Indice Niccol Cannio parbio note di Erasmo pa numolesero pagina quid riferisce righe scheda perduta scritto scrivere segno richiamo sibi Stampa Suidas sunt tamen tipografia aggiunta Warneking.

Эразм Роттердамский

ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ. по Преподобный Эрнест Г. Рупп Историк Реформации (опубликовано в 1971 г.) ДЕЗИДЕРИУС ЭРАЗМУС , (ок. 1466 1536), гуманист и величайший деятель северного Возрождения, родился в Роттердаме или, возможно, в Гауде в Нидерландах, 26 27 октября, примерно в 1466 году. ребенок Маргарет, дочери врача, и Роджера Джерарда, священника.Романтическая история, сплетенная Эразмом вокруг этих фактов, вызывает подозрения, но юридические препятствия незаконнорожденности преследовали его дальнейшую карьеру. Сначала он пошел в школу в Гауде, где Петер Винкель (позже один из трех его опекунов) был его довольно тупым помощником, и провел годы 1475 83 до смерти своего отца в школе Св. Лебвина, Девентер (с коротким периодом в качестве хорового мальчик в Утрехте). Там, хотя он мог иметь с ними мало контактов, такие учителя, как Джон Синтейм (Синтиус) и Александр Хегиус, члены Братства Общей Жизни (q. д.), открывали школу гуманистическим идеям. В этой части Голландии было сильно влияние devotio moderns , и Эразм был обязан больше, чем он знал, ее практическому христоцентрическому благочестию, поскольку его отталкивали мракобесие и аскезы ее последнего конца. Когда опекуны отправили Эразма и его старшего брата Питера в школу в Хертогунбосе, Эразма утомили тени грядущей клаустральной дисциплины. Но они были не в состоянии противостоять планам своих опекунов, и Петр поступил в монастырь в Сионе близ Делфта, а Эразм стал августинским каноником в Стейне.Там он подружился или возобновил дружбу с Уильямом Германом, Корнелием Аврелием и Серватием Роджером. Рукоположен во священники 25 апреля 1492 года. Хотя теперь он имел возможность изучать классиков и поэтов, он чувствовал скованность монашеской жизни, которая воспитывала в нем страсть к личной свободе и раздражение сдержанностью, ставшей чертой его сложного характера. Он с нетерпением ухватился за возможность уехать, вероятно, в 1494 году, и стал латинским секретарем Генриха Бергенского, епископа Камбре. Но он не любил дипломатическую карьеру, которая подходила многим ученым того времени, и был рад, когда его друг Джеймс Батт добился для него разрешения изучать богословие в Парижском университете. Там он поступил в колледж Монтегю в то время, когда ректор, грозный Ян Стандонк, пытался привить Парижу благочестие devotio moderna в его самой суровой форме. Это было слишком для Эразма, чье здоровье пошатнулось, и его сердце не лежало ни к схоластическому богословию, ни к проповеди, которыми он баловался в это время.Как и другие гуманисты, его оскорбляли догматические богословы, особенно религиозных орденов, с их партийными криками и нетерпимостью, с их насилием и деревянной враждебностью к новым методам. Однако в Париже он познакомился с гуманистами, и рекомендательное послание в « De Origine et gestis Francorum compendium » (1495 г.) Роберта Гагена стало его первым сочинением, привлекшим внимание публики. Он вернулся в Париж после выздоровления в Голландии и взял учеников, сначала Кристиана и Генри Нортоффа из Любека, а затем англичан Томаса Грея и Роберта Фишера. Он написал руководства для их обучения, De conscribendis epistolis, De copya verborum, De ratione studii и еще Familiarum colloquorum Formulas («Знакомые разговоры»), которые претерпели множество редакций и стали одним из его самых известных произведений. Первый визит в Англию. На самом деле Эразмус хотел, чтобы ему разрешили учиться с разумным комфортом, и его занятия имели ценность только для этой цели. Ему пришлось постепенно наращивать ненадежный доход, который всегда отставал от его репутации, за счет пенсий, подарков и пожертвований, которые в те ранние годы требовали навязчивой рекламы и заставили Уильяма Тиндейла сказать, что Эразм был тем, «чей язык превращает маленьких комаров в великих». слонов и превозносит до небес всякий, кто устроит ему маленькую выставку.Его обучающие приключения познакомили его с Уильямом Блаунтом, лордом Маунтджоем, который оказался более постоянным покровителем, чем большинство, и чье приглашение в Англию Эразм принял в 1499 году. страна очаровывала его и снова и снова привлекала его. Одной из причин, без сомнения, было покровительство архиепископа Уильяма Уорхема и Джона Фишера и, что еще важнее, близкая по духу дружба таких ученых, как Уильям Грокин, Томас Линакр, Уильям Латимер и, прежде всего, Джон Колет и Томас Мор.Из этих последних он оставил словесные портреты с яркими деталями картин Гольбейна. Колет произвел на него раннее яркое впечатление, а его более близкая дружба с Мором созрела с годами. Хотя Колет был не первым, кто обратил свои мысли от «хороших букв» к «священным буквам», он предложил Эразму присоединиться к нему в Оксфорде в битве против мракобесов и в изложении более непосредственно библейского богословия. Эразм правильно понял, что у него нет технического оборудования для такого вмешательства, но теперь он явно больше заботился о «священных буквах».«Я желал, — писал он, — чтобы хорошие письма обрели тот христианский характер, которого им недоставало в Италии и который, как вы знаете, заканчивался прославлением языческой морали». Новая забота Эразма не уменьшила его интереса к классическим авторам, поскольку он выступал за сочетание «хорошего» со «священными буквами». Он давно был знаком с такими поэтическими образцами, как Вергилий, Гораций, Овидий, Ювенал, Стаций, Марциал, Клавдиан, Персий, Тибулл и Проперций, а в прозе — с Цицероном, Квинтиллианом, Саллюстием и Теренцией.На протяжении всей своей жизни он редактировал произведения латинских авторов ( например, Плиний, Сенека) и делал переводы греческих классических произведений ( например, Лукиан). Странствующий ученый. В 1500 году он покинул Англию, в ужасе от того, что ему пришлось отдать свой заработок на таможню в Дувре, и в июне отчасти избавился от своего отвращения, написав сборник пословиц, зародыш его великой Адагии. 90 022 Следующие месяцы он провел между Францией и Голландией и в этот неинтересный период начал с трудом овладевать греческим языком, который был основой его более позднего превосходства.Его мысли начали обращаться к великому изданию Иеронима, архетипу его собственного идеального сочетания добрых и священных букв. В Сент-Омере он научился узнавать и восхищаться святым францисканцем Жаном Витриером, который, возможно, укоренил в нем подлинную черту. Нельзя не отметить благочестия Полины. Одним из результатов стал небольшой Enchiridion militis Christiani (1501), отражающий некоторые из наиболее привлекательных элементов его религии, в конце которой он написал: «Сделай пророков, Христа и апостолов своими друзьями».Прежде всего, выберите Павла. . . моим давним желанием было очистить храм Господень от варварского невежества и украсить его дальними сокровищами, способными воспламенить в щедрых сердцах горячую любовь к писаниям. Он продолжал время от времени произносить назидательные речи, хотя ни одна из них не достигла качества Энхиридиона . Таким образом, последовали его De interdicto esu carnium (1522), Exomologesis (1524), Modus orandi Deum (1533) и Institutio Christiani matrimonii , посвященные Екатерине Арагонской.Он прокомментировал некоторые псалмы в 1528 году и в конце своей жизни обсуждал проповедь в комментарии к книге Екклесиаста. Летом 1504 года Эразм нашел в библиотеке премонстратов в Парке, недалеко от Лувена, рукопись Annotationes Лоренцо Валлы к Новому Завету, в которой Вульгата подвергалась критике и отстаивался критический метод, отдающий предпочтение точной филологической экзегетике. Встреча была судьбоносной для Эразма, который опубликовал собственное издание этой рукописи через Джоссе Бадиуса (1505 г.).Он вернулся в Англию (1505 06 г.), где сделал собственную копию греческого Нового Завета из тех рукописей, которые смог позаимствовать. Но наполовину обещанный бенефиций не материализовался, и он воспользовался возможностью посетить Италию в качестве наставника сыновей Джованни Баттисты Боэрио, врача Генриха VII. Он взял свой Д.Д. в Турине (4 сентября 1506 г.) и в последующие месяцы воочию увидел великолепие и секуляризацию церкви в Италии и те кровавые последствия папской дипломатии, которые сильно оскорбили его характер и совесть.Он переехал в Болонью и в Венецию, где сотрудничал с великим издателем Альдом Мануцием. Там, в доме Андреа Асолани, он делил квартиру с феноменальным молодым ученым Джеромом Алеандром (впоследствии ставшим дипломатом, который был, по выражению А. Реноде, «своим самым заклятым врагом»). В Венеции в сентябре 1508 г. было опубликовано большое издание его Adagia , увеличенное до более чем 3000 пословиц, собранных у классических авторов, работа, которая зарекомендовала себя как выдающийся ученый в Северной Европе.Он стал наставником молодого архиепископа Сент-Эндрюса Александра Стюарта и отправился с ним в Падую и Сиену. Он посетил Рим, но, хотя и нашел друзей при папском дворе, Англия вернула его обратно. Он вернулся туда, чтобы остаться с сэром Томасом Мором, и там он написал (1509 г.) Encomium moriae («Похвала глупости») в том луцианском духе, который был близок и ему, и Мору. Эразм и Мор упражнялись в переводе Люциана на латынь, так что Encomium moriae опирался на древнее и средневековое вдохновение, но наиболее глубоко на собственное остроумие Эразма; это оправдывает Дж. Комментарий Хейзинга о том, что «только когда юмор освещал этот ум, он становился по-настоящему глубоким», поскольку острая сатира стала одним из самых популярных и устойчивых его произведений. Он перешел в Кембриджский университет, где читал лекции по греческому языку и посланиям Иеронима. Архиепископ Уорхэм дал ему бенефис Алдингтона в Кенте, который он заменил на пенсию в размере 20 фунтов стерлингов. Но Эразм не мог надолго нигде обосноваться и в 1514 году снова отправился в Базель, на новое плодотворное сотрудничество с издательством Иоганна Фробена.Примерно в это же время появилась непристойная сатира на покойного папу — Julius exclusus . Баланс вероятностей немного в пользу авторства Эразма, чему способствует удивительно уклончивый характер опровержений Эразма. Шок наступил в июне 1514 года: его старый друг Серватий Роже, ныне настоятель Штейна, написал письмо, призывающее его к монашеской жизни. Его ответ был страстным призывом к свободе, защитой его собственного очевидного призвания к литературе. Теперь ему нужно было найти авторитетную поддержку своему образу жизни, и он составил обращение в папскую канцелярию, в котором изложил свое дело от имени мнимого Флоренция.(Это обращение, адресованное «Ламбертусу Грунниусу», вместе с письмом Рожеру и его собственным Compendium Vitae, , составленным в 1524 г., являются первоисточниками жизни Эразма.) В январе 1517 г. он получил две диспенсации от Папа Лев X, один разрешил ему жить в мире, а другой избавил его от одежды своего ордена. По возвращении в Англию он официально получил эти разрешения 9 апреля 1517 года от своего друга Аммония Андреаса, папского легата. Новый Завет. В 1516 году он опубликовал свою наиболее влиятельную работу — издание Нового Завета, в котором приоритет отдавался греческому тексту. Он сравнивал имеющиеся у него рукописи и различные чтения Отцов, в то время как другие ученые, Н. Гербелиус, И. Эколампадиус и В. Ф. Капитон, помогали с филологическим аппаратом, особенно с ивритом. Хотя у него не было доступа к самым ранним рукописям, он предоставил гораздо более точный текст, чем текст Вульгаты.Например, он опустил ссылку на Троицу, вставленную в 1 Иоанна V, 7 8 большинством латинских рукописей (хотя он был вынужден вернуть ее в более поздних изданиях). Наряду с греческим текстом он поместил свой собственный изящный латинский вариант, который очень привлек внимание ученых, и приложил критические замечания, некоторые из которых были далеки от академических, а многие были столь же язвительны, как толкования более поздних реформаторов. Его вступительное эссе было благородным призывом к изучению Священного Писания, включая знаменитые строки: Хотелось бы, чтобы каждая женщина читала Евангелие и Послания св.Павел. Если бы они были переведены на все языки, чтобы их могли читать и понимать не только шотландцы и ирландцы, но также турки и сарацины. . . О, если бы крестьянин мог петь отрывки из Писания за своим плугом, чтобы ткач мог напевать фразы из Писания под мелодию своего челнока, чтобы путешественник мог облегчить рассказами из Писания утомительное путешествие. Работа была посвящена Папе Льву X, принявшему посвящение. Тем не менее, он подвергся резким нападкам, не в последнюю очередь со стороны англичанина Эдварда Ли, Флеминга Дж.Латомус и испанец С. Зуфига. В работе действительно были явные неточности, многие из которых были исправлены в более поздних редакциях. Но эта работа одного человека могла соперничать с великой испанской командой Алкалы и имела более глубокое влияние на современников, чем их комплутенская полиглотта. Для дальновидных ученых (таких как Вадиан из Сент-Галла, Лютер и А. Карлштадт в Виттенберге, Томас Билни и Роберт Барнс в Кембридже) новая версия предлагала более привлекательный и правдивый текст, а ее предисловия представляли собой манифест нового учения. , излагая новый критический метод и в то же время передавая важные выводы из чтения Эразмом Отцов.Важны также его пересказы, сначала посланий, затем евангелий, английский перевод которых имел важное и официальное значение в царствование Эдуарда VI. В Лувене. Эразм провел 1517 21 годы в Лувене, где он проявил большой интерес к новому колледжу для изучения священных языков, основанному Иеронимом Буслайденом. В этот период его переписка значительно увеличилась, и он стал одним из самых плодовитых писателей среди гуманистов, для которых полу-частная переписка такого рода служила основным средством научной беседы.Большая часть писем Эразма отличается от основной массы гуманистической корреспонденции только своей более отточенной латынью, но время от времени, когда он пишет какому-нибудь близкому человеку, Б. Ренану или Аммонию Андреасу, появляется что-то новое, остроумно изображающие современную жизнь. заметил, что качество, подобное Брейгелю , которое в его Encomium moriae и в его Colloquia Familia предвосхитило письменность нового века. В Базеле. В нояб.В 1521 году он поселился в Базеле, пожалуй, самом приятном из его многочисленных мест жительства. Оттуда он опубликовал большую серию работ и стал центральной фигурой среди тех ученых, для которых возвращение к отцам Церкви было неотъемлемой частью обновления священных писем. Его издание Иеронима в девяти томах (1516 г.) было большим достижением, но за ним последовали и другие: Киприан (1520 г.), Псевдо Арнобий (1522 г.), Хилари (1523 г.), Ириней (латынь, 1526 г.), Амвросий (1527 г.), Августин (1528 г.). ), Златоуст (лат., 1530 г.), Василий (1532 г.), Ориген (лат., 1536 г.), хотя в некоторых из более поздних изданий Эразм не принимал непосредственного личного участия.В Базеле он также пересмотрел и расширил диапазон Colloquia Familiaria , в который он умудрился втиснуть удивительное количество комментариев о современных нравах, некоторые из которых были «преисполнены злобы и злобы». Начало Реформации положило конец мечте Эразма о золотом веке литературы. Его собственная критика церкви была достаточно резкой, чтобы Алеандр осудил его как настоящего виновника раскола и даже хуже, чем Лютер. Однако Эразму Лютер, должно быть, казался типичным догматическим богословом, жестоким, агрессивным.Лютер в своих первых литературных контактах (они никогда не встречались) был вежлив, хотя вскоре он диагностировал глубокое расхождение, симптомом которого было то, что Эразм отдавал предпочтение Иерониму, а не Августину. По мере расширения церковной борьбы обе стороны обратились к Эразму, которого одно время провозглашали автором как Лютера De Babylonica captivitate (1520), так и ответа Генриха VIII. Тем не менее для Лютера считалось, что в критические месяцы 1519 21 года Эразм не выступил против него и действительно предложил свои услуги и посредничество, в то время как в беседе с Фридрихом Мудрым из Саксонии сам Эразм, возможно, укрепил решимость принца, что Лютер не должно быть отказано в слушании на Сейме Вормса.В последующие годы Эразм все больше и больше отдалялся от реформаторов, хотя некоторые из них, в том числе Хульдрейх Цвингли, Иоанн Эколампадиус, Мартин Буцер и Филипп Меланхтон, были среди его горячих поклонников. Длительная ссора с Ж. Лефевром д’Этаплем показала, что он сверхчувствителен к критике, а в 1523 г. ожесточенная полемика с Ульрихом фон Гуттером привела к появлению Spongia Erasmi. . . adversus aspergines Hutteni («Губка Эразма против болота Хаттена»), наименее похвальное из всех его произведений. Затем, в 1524 г., Эразм, наконец, уступил побуждению своих покровителей и с большой поспешностью напал на Лютера в 9002 г. 1 De libero arbitrio. Работа привела в ярость его противников, но не очень удовлетворила его друзей, и, хотя это было достаточно умелое эссе в эразмийской умеренности, она также обнажила его теологические ограничения. Ответ Лютера, De servo arbitrio (1525), жестокий и извращенный, находится в более глубоком измерении. Эразм отработал свое негодование в утомительном Hyperaspistes (1526), ​​но он значительно улучшил второе издание, которое содержит некоторые из его лучших зрелых высказываний. Последние годы. Хотя триумф Реформации в Базеле при Эколампадии в 1529 году был менее бурным, чем где-либо еще, Эразм с другими гуманистами уехал и отправился во Фрайбург в Брайсгау. Там он оставался до 1536 года, когда, постарев и нездоровый, вернулся в Базель. Хотя он был имперским советником, который с момента написания своего Institutio principis Christiani (1516) стремился давать советы светским властям, он не присутствовал на сейме Аугсбурга. Но его интерес к миру империи и церкви привел от него в 1533 году De amabili ecclesiae concordia , и среди тех, кто пытался залечить брешь, были умеренные люди, которые были его учениками. Новый папа Павел III назначил его деканом Девентера, и наконец заговорили о кардинальской шляпе. Но было уже слишком поздно, потому что Эразм изжил свою озабоченность достоинствами и вместо этого обратился к перефразированию псалма для более скромного, но верного друга, Кристофера Эшенфельдера, таможенника в Боппарде, чтобы привести свои дела в порядок (он продал свою библиотеку в 1534 г. польскому дворянину Иоганнесу а Ласко) и готовиться к концу, который не мог быть за горами.Он умер в Базеле 12 июля 1536 года. То, что он умер без таинств, потрясло Лютера, но Бонифаций Амербах, его наследник, который был с ним до конца, писал о его смерти: «Какова была его жизнь, такова была и смерть этот самый честный из людей. Святее всего его жизнь, святее всего его смерть». Примечательно, что последние слова великого космополита Lieve God («Дорогой Бог») были на голландском языке. Характер и учения. Маловероятно, что у Эразма была какая-либо целостная доктринерская программа христианского возрождения, и было бы слишком много читать в знаменитом «Я буду терпеть эту церковь, пока не увижу лучшего», чтобы предположить, что он серьезно думал о третья церковь, ни римская, ни протестантская.Его практическое подчинение церковной власти не вызывает сомнений, как он выразил это Лютеру: «Я всегда свободно подчиняю свое суждение решениям церкви, независимо от того, понимаю я или нет доводы, которые она предписывает». Он также не слишком был озабочен ренессансными представлениями о человеческом достоинстве или личности, но его глубокая озабоченность свободой и миром, какими бы личными и обусловленными темпераментом они ни были, стали господствующими убеждениями о том, как должны быть устроены человеческие дела, не менее важными, потому что они в противовес бурному нраву новой эпохи. Его сатира, как и у других католических гуманистов, была направлена ​​прежде всего на религиозные ордена и их богословов, на элемент законничества и суеверия в современной религии, который Гилберт Бернет позже назвал «престарелым иудаизмом». Но эти остроумные комментарии, возможно, были слишком кислым брожением, которое вызывало разъедание, углубляя интенсивный антиклерикализм того времени. Его юмор, легко принимаемый за легкомыслие, и его любовь к сатире Лукиана дали его врагам основание утверждать, что он более скептичен, чем он осмеливался казаться, и, конечно же, некоторые из новых радикальных идей, выдвинутых К.Хоэн, М. Серветус и Л. Хетцер происходили из людей, изучавших его сочинения. Его собственный акцент на практическом благочестии, на «философии Христа» был чрезмерным упрощением, которое не могло понять догматического богословия Августина, схоластов, даже Лютера. Тем не менее его различие между центральными для христианской религии и второстепенными вопросами, которое повлияло на императора Карла V и его советников, было плодотворным в более поздние времена, не в последнюю очередь в традициях Ричарда Хукера и Уильяма Чиллингворта.Быть может, не только отсутствие энергии помешало ему овладеть ивритом, но и то, что он инстинктивно отталкивал его от него так же, как тянулся к греческому, и его общее отвращение к Ветхому Завету привело его ближе, чем он думал, к гностицизму, в котором место Ветхого Завета заняли моралисты классического мира. Беат Ренан оставил яркий его портрет: «. . . его фигура компактна и элегантна. Его телосложение было чрезвычайно хрупким, и на него легко влияли пустяковые изменения, будь то вино, пища или климат.. . у него был светлый цвет лица, волосы, которые в молодые годы имели оттенок красного, синевато-серые глаза и живое выражение лица». Картины Мециса, Гольбейна и Дюрера живо напоминают маленького голландца с морозным блеском в ясных глазах, чуткими руками и пальцами. Широта знаний Эразма, его остроумие и стиль, а также использование им греческого языка принесли ему славу ученого. Как редактор и толкователь классических текстов и сочинений отцов его, возможно, превзошли другие гуманисты, Будэус, Лефевр д’Этапль и, возможно, Ренан, но ни один из них не смог бы произвести более поздние издания « Адажио » Эразма с его огромное чутье на широкие, уместные аллюзии.Они также не смогли бы достичь привлекательной сатиры Похвалы глупости и Беседы. В своем сочетании текстовой критики и богословия, основанного непосредственно на Новом Завете, а не на категориях систематических теологов, он имеет некоторые претензии на то, чтобы считаться первым современным исследователем Нового Завета, и в этом заключается его важность как богослов, ученый и богослов. Как у ученого у него были очевидные ограничения. Он был воспитан в риторической традиции литературного гуманизма, мало заботившегося ни о художественных достижениях, ни о научных предчувствиях эпохи.Его воображение могло разбежаться вместе с ним, вне поля зрения фактов, а издания его писем, в которых более половины дат неуместны, показывают, насколько он был далек от современных взглядов на точную науку. Но если он мог быть поспешным и небрежным, если, подобно Лютеру, он писал слишком много и слишком быстро, то это потому, что он, также как и Лютер, писал в новом, более быстром ритме века книгопечатания. Древний гуманизм всегда был в опасности дилетантства, исследования ради исследования, которое раздавало рукописи и учено сплетничало о них в узком кругу.Эразм знал, что важно донести книги до мира, сделать гуманистические инструменты доступными для новой, расширяющейся аудитории образованных мирян. Ограниченность его характера тоже очевидна. Привередливый, сварливый, злобный, в ранние годы подхалимский до тошнотворной степени, почти патологически тонкокожий, он спасал своим юмором от напыщенности и от чрезмерной озабоченности важностью быть Эразмом. Но суждение П. С. Аллена остается верным: Эразм действительно был великим, и ключ к его величию лежал в сочетании блестящих интеллектуальных способностей с абсолютной искренностью и непреходящей целеустремленностью. Многосторонний характер его влияния является лучшим свидетельством реальности эразмийской умеренности. В Англии среди первых реформаторов были Роберт Барнс и Томас Билни, а среди его учеников были их противники Стивен Гардинер и сэр Томас Мор. Он был другом Буцера и Меланхтона и учителем католических богословов-посредников А. Пигиуса и Дж. Гроппера в их попытках навести мосты через пропасть перед Тридентским собором. У него были враги среди протестантов, и среди них следует считать Лютера.Но у него всегда были противники-католики в Нидерландах, Испании и Риме, которые после его смерти поместили его работы в Index Librorum Prohibitorum . Тем не менее, он имел реальное влияние на католическое благочестие, особенно в Италии и Испании. Dostları ilə paylaş:

пословицы | Блог старой библиотеки Квинса

Вы когда-нибудь очень усердно работали над чем-то, но потом чувствовали себя недооцененным? Получали ли другие выгоду от этих усилий, а ваша единственная отдача заключалась в том, чтобы вызывать зависть, подозрительность или откровенную враждебность у окружающих вас людей? Что ж, если ответ положительный, то оказывается, что вы находитесь в величайшей компании: возвышающаяся фигура эпохи Возрождения; человек, которого мы теперь считаем, пожалуй, самым блестящим ученым 16-го века… Эразм Роттердамский.

Гравюра Эразма Стерта по Гольбейну [ER.2.05]

На самом деле, мы можем сочувствовать тому, как Дезидериус Эразм, возможно, относился к этому прискорбному затруднительному положению через свои собственные красноречивые письма. Близкое и личное знакомство с этой важной исторической личностью также предоставляет идеальную возможность узнать, почему странствующий ученый стал считаться «принцем гуманистов», и получить редкое представление об относительно новом методе исследования, к которому он стремился. когда-то упоминалось название.

Некоторым этот бывший житель Королевского колледжа (1511-1514) уже будет знаком. Однако, учитывая огромный масштаб, глубину и иногда сложность его работы, первоначально написанной на латыни и греческом языке, полное наследие его научных достижений может быть оценено только экспертом в соответствующих областях. Чтобы присоединиться к какой-либо дискуссии, большинству из нас пришлось бы довольствоваться некоторыми доступными переводами и, по крайней мере, в этом отношении, иметь некоторое утешение в осознании того, что мы «находимся в одной лодке». И все же высшая ирония здесь заключается в том, что знакомством с этой фразой и другими подобными мы, вероятно, обязаны его неустанной тяжелой работе. Я имею в виду одно из величайших научных достижений Эразма: Adagia .

— Гравюра, найденная в «Жизнь Эразма » Сэмюэля Найта (1726 г.). На нем изображен единственный известный вид на Памп-корт в Квинсе [по общему мнению, местонахождение комнаты Эразма, когда он учился в колледже] до изменений, вызванных новым зданием Джеймса Эссекса 1756 года [К.25.33].

Так как же такой человек, как Эразмус, может чувствовать себя недооцененным? И действительно ли этот великий ученый вызывал зависть или враждебность среди своих сверстников? Если мы действительно хотим оценить труды Эразма Роттердамского; чтобы немного подумать о его плодотворной работе и о том, почему ее стоит отмечать, тогда нам, вероятно, следует начать с наброска контекста его первых публикаций, а затем добавить немного красок, обсудив несколько удобных примеров его письма; по крайней мере, в их английском переводе. Возможно, именно его сборник пословиц или Адагия лучше всего служит обеим этим целям.

Adagiorum Collectanea был напечатан в 1500 году. Это была самая первая публикация Эразма, и к концу его жизни она также оказалась самой успешной. Исследование, необходимое для составления этого аннотированного сборника греческих и латинских пословиц, стало важным этапом на пути голландца к овладению греческим языком и в последующих изданиях, таких как Adagiorum Chiliades (т.е. «заказанный тысячами»), впервые напечатанный в 1508 году, такие высказывания, как In eadem es navi или «быть в одной лодке», вскоре нашли свое отражение в его произведениях. Тем не менее, эти последующие издания были не просто переизданиями или исправлениями, и они не представляли собой только постоянно расширяющийся список полезных изречений. Это был важный и продолжающийся проект, огромный труд, начавшийся на рубеже веков со скромного собрания около восьмисот, казалось бы, мудрых или философских наблюдений и выросший на протяжении всей его жизни в монументальное произведение, включающее эссе все большей длины и объема. богатство с каждой публикацией.

Титульный лист издания 1540 года Adagiorum Chiliades со знаменитым устройством типографии Фробена в Базеле. Изданная сразу после смерти Эразма, книга содержит 4151 пословицу с комментариями [L.10.7].

Основание Королевского колледжа в 1448 году пришлось на благоприятное время в европейской истории. Печатный станок и подвижный шрифт только что были представлены на континенте, и с помощью зарождающейся технологии Гутенберга гуманистические публикации (образцы нового направления в образовании и науке) быстро распространялись по всей Европе эпохи Возрождения.Основываясь на этих ранних основах, Adagia вскоре станет компаньоном для любого, кто пожелает приукрасить свою речь или письмо, демонстрируя, что они, возможно, отличаются не только происхождением, рангом или должностью, но и своим знанием чтения. Эти работы также распространились по всей Англии, поскольку идеи эпохи Возрождения наконец укоренились в наших древних университетах, и королевство сделало свои первые робкие шаги в современную эпоху.

Наряду с подготовкой своего нового издания Нового Завета, Эразм, конечно же, внес изменения в свою Адагию , когда жил в Куинс-Колледже.Побочным продуктом всей этой работы стал образовательный трактат и сборник афоризмов, впервые опубликованный в 1513 году, под названием Parabolae Sive Similia . Его интерес к доуниверситетскому образованию изначально поощрялся одним из его многочисленных английских друзей — Джоном Колетом; и наряду со своими академическими обязанностями в качестве профессора богословия леди Маргарет в Кембриджском университете, Эразм все же находил время для создания дополнительных трактатов, руководств по стилю и учебников, предназначенных для использования в новых тюдоровских гимназиях (включая школу Святого Павла, в которой Колет учился). основатель).

— Эта Королевская копия Parabolae Sive Similia , датируемая 1521 годом, до сих пор красиво переплетена из обшитого панелями теленка 16-го века с слепым штампом [I. 8.17]

Несмотря на то, что она написана на латыни, структура Adagia фактически сама находилась под влиянием того, как преподавали греческий язык в 15 веке. В то время ключевые педагоги в Европе обучали своих учеников, используя книги, которые следовали определенному образцу, то есть латинская цитата из известного источника (например, Цицерон), сопоставленная с греческим эквивалентом, а затем соответствующий комментарий моральной или этической формы.Многие из эссе в сборнике пословиц Эразма также носят моральный или этический характер, но, что особенно важно, для наших целей они актуальны и в значительной степени автобиографичны по своей природе. Следующий отрывок, сокращенный перевод¹ из издания Фробена 1515 года, является прекрасным примером того, как Эразм раскрывает закулисную работу (и оплакивает борьбу) гуманиста эпохи Возрождения в своем комментарии к Herculei Labores или «Геркулесовы труды»:

Если какие-либо человеческие труды когда-либо заслуживали называться геркулесовыми, то это, безусловно, труды тех, кто стремится восстановить великие произведения древней литературы… Пока… они обрекают себя на безмерный труд… они вызывают у толпы величайшую зависть и недоброжелательность… Творения св. Иеронима… задача не из легких… хотя бы из-за количества томов, которые надо было просмотреть… как я боролся с чудовищными писцовскими ошибками, которыми кишел текст! Какое дело было восстанавливать отрывки на греческом языке, которые наш великий автор повсюду перепутал, ибо большей частью они были выброшены или были неправильно вставлены… так много перемешано разными руками… Природа такого рода работы такова, что она приносит выгода для всех, а терпит тяготы только тот, кто за них берется¹

– Дезидериус Эразм (1466-1536)

В древние времена «Подвиги Геракла» [позже названного римлянами Геркулесом] когда-то воспевались поэтами.Деяния героев были частью устной традиции греческой мифологии, которая предшествовала письменному слову, и они включали победу над лернейской гидрой – многоглавой змеей – божественным человеком, которому было поручено двенадцать актов покаяния: человеком необычайной силы. , сын Зевса и смертной Алкмены. Сначала Геракл вступает в бой с мерзким существом серпом для сбора урожая, но в конце концов побеждает его золотым мечом Афины.

Петрарку часто считают основателем гуманизма, положившим начало эпохе Возрождения (после повторного открытия «Писем Цицерона») и введению термина «темные века» для предшествующего средневекового периода.Вот титульный лист увлекательной переписки Цицерона, изданной Куинсом в 1562 году, Epistolae ad Atticum, Brutum, & Q. Fratrem (изд. Жана Булье) [E.17.26].

В своих комментариях Эразм приукрашивает Адагию цитатами из великих авторов классической литературы, включая Цицерона, Гомера и Горация. Это изображение представляет собой отрывок из первого издания Горация – произведений Горация (изд. Альдо Мануцио), опубликованного в 1501 году великим венецианским печатником и гуманистом Альдом Мануцием.Это не только второй текст, выделенный курсивом, но и, возможно, одна из самых красивых книг, когда-либо напечатанных [U.5.5].

Обсуждая источники пословицы «Геркулесовы подвиги», Эразм объясняет, как «этим символом [гидрой] древние хотели выразить зависть» и как «…это самое отвратительное из вредителей всегда имело обыкновение сопровождать прекраснейшие дела и следование высшей добродетели, когда за телом следует его тень…» Его комментарий переплетен и украшен классическими ссылками на великих поэтов, таких как Гораций, который был свидетелем потрясений, последовавших за бурным переходом Рима от республики к империи при Августе. Действительно, растущая доступность классической литературы в эпоху Возрождения — будь то непосредственное влияние риторики через тщательно взвешенные предложения Цицерона; или тонкие ритмы Горация, увековеченные в стихах, чтобы поделиться глубокими размышлениями о влиянии войны и революционных перемен, — все это сильно повлияло на собственный литературный отклик Эразма на обычаи средневековой церкви и турбулентность Реформации в Европе.

— Средневековые писцы предприняли медленный и сложный процесс копирования текстов вручную.Эта более ранняя рукописная традиция сформировала неразрывную цепь, передающую идеи из древнего мира гуманистам эпохи Возрождения. Этот пример взят из сборника Soliloquia святого Августина. Примечания на последнем листе указывают на то, что когда-то он принадлежал Марии Тюдор [Queens’ MS 25].

Также здесь, в Adagia , мы не только находим отсылки к великим историям и авторам классического мира, но и, что особенно важно, находим довольно грандиозную отсылку к самому гуманисту. Ибо вплетенные в героические труды древнего Геракла добрые дела и высокие добродетели, о которых размышляет Эразм, конечно же, являются трудами современного, трудолюбивого и недооцененного ученого, трудящегося в области текстологической критики.

Конечно, он был не одинок в этом стремлении. Стремлением многих людей эпохи Возрождения было создание критических изданий ключевых текстов: по возможности реконструировать то, что первоначальный автор когда-то написал, поскольку рукописи (или, по крайней мере, их фрагменты) были заново открыты и все чаще стали доступны по всей Европе.Последнее предложение приведенной выше цитаты относится к мастерству ранних типографий, что означало, что, как только эти преданные гуманисты претерпели трудности текстовой критики, любой другой, кто преследовал идеалы чистоты и истины, мог немедленно получить пользу, прочитав окончательный вариант. продукт.

Но стоит ли нам жалеть Эразма? Действительно ли он демонстрировал жалкое, забитое состояние? Возможно, нет, поскольку вполне убедительно утверждалось, что «принц гуманистов», вероятно, был ранней формой пиарщика: или, по крайней мере, человеком, который много путешествовал, налаживая связи с элитой и ища покровительства у влиятельных; человек, создавший себе имидж трудолюбивого человека; беспощадная, неутомимая сила. В своих путешествиях он также посещал великих печатников Европы, поскольку, похоже, он полностью осознавал роль и невероятный потенциал новой технологии печати в производстве не только книги, но и нового вида на заре современной эпохи: то, что мы сейчас назвали бы «интеллектуальным». Действительно, Эразм, возможно, активно формировал свою репутацию выдающейся фигуры эпохи Возрождения, сознательно манипулируя миром печати и распространением идей.

Современник св.Иероним, Августин Гиппопотам написал много значительных произведений. В отличие от его интроспективных монологов, De Doctina Cristiana был мощной христианской апологией изучения классической литературы. Использование языческих источников должно было быть оправдано, поскольку оно часто вызывало недоброжелательность, и Эразм развил этот тезис в своем Antibarbarorum (или Antibarbari) . Эта копия Квинса датируется 1527 годом [ER.1.09].

Однако мы не можем отрицать тот факт, что Эразмус действительно много работал, чрезвычайно усердно, и он был исключительным в том, что он делал. Тем не менее, любому великому новатору, вероятно, придется столкнуться с завистью или враждебностью со стороны своих коллег на каком-то этапе. Идеи и их оригинальность часто подвергались сомнению и защищались по мере того, как подделывалась интеллектуальная репутация. Эразму, конечно, было не чуждо соперничество. В этом контексте я рассмотрю и проясню этот спор в своем следующем посте в блоге, когда мы продолжим историю Adagia , но здесь стоит отметить, что Эразму даже в его жизни бросили вызов те, кого он когда-то глубоко сочувствующий.Напечатанный в 1523 году, Spongia был его ответом на нападки на его искренность со стороны немецкого реформатора Ульриха фон Хуттена. В свою защиту Эразм утверждал, что его товарищ-гуманист представил его в ложном свете, и поддерживает это утверждение умелой защитой своего решения не поддерживать действия Мартина Лютера после того, как Реформация угрожала единству католической Европы.

Титульный лист Erasmus’s Spongia Erasmi adversus aspergines Hutteni . Это драгоценное первое издание королевы, опубликованное в 1523 году, содержит посвящение, написанное Эразмом своему другу Иоганну фон Ботцхейму, канонику Констанцского собора.Через четыре года окрестности и «епископский престол» перейдут к реформированному протестантскому большинству [X.8.1].

Рождение интеллектуала, взрыв интереса к изучению древности и связанное с этим желание искать, восстанавливать и учиться из классических источников, конечно, были частью более широкого движения, которое уже набирало силу в Италии в 14 веке. Это движение, возможно, нашло свое наибольшее визуальное выражение в буйном искусстве Микеланджело.Однако задача гуманиста теперь заключалась в том, чтобы расширить программы образования в средневековых университетах за пределы их уединенных рамок. До сих пор учебная программа была ограниченной и узкой.

Однако изменения были постепенными, поскольку сторонники старой и до сих пор доминирующей системы обучения, называемой схоластикой, были обучены паутине аристотелевской логики и доктрины, которые определяли философию католической церкви. Тем не менее, древние тексты ясно демонстрировали некоторым, что в жизни есть нечто большее, чем богословие, медицина или бюрократические исследования в области права и управления.Оценка эпической и лирической поэзии, драмы и сатиры; или изучение грамматики, риторики, моральной философии и математики (помимо простого бухгалтерского учета) теперь не только становились достойными занятиями — по крайней мере, с точки зрения или оправданиями их сторонников, — но все больше соответствовали жизни добродетельного и благочестивого человека. В качестве программы расширения сферы образования гуманизм также можно было бы рассматривать как протодемократическое предприятие, направленное на создание более эффективных граждан, которые могли бы не только читать и писать, но и обсуждать и искать решения проблем, с которыми сталкивалось их общество.По крайней мере отчасти, возможно, мы даже обязаны многим из наших относительных «свобод» сегодня геркулесовым трудам таких ученых, как Эразм Роттердамский.

Дэвид Рэдклифф

¹ Это сокращенный переведенный отрывок из издания Фробена 1515 года Adagiorum Chiliades, , найденного в Jardine (2015), страницы 42-43.

Дальнейшее чтение:

Джардин, Лиза, Эразм, литератор: построение харизмы в печати (2015).

Лидхэм-Грин, Элизабет, Краткая история Кембриджского университета (2001).

Манн Филлипс, Маргарет, «Поговорки» Эразма; исследование с переводами (1964).

Макконика, Джеймс Келси, Английские гуманисты и политика Реформации при Генрихе VIII и Эдуарде VI (1965).

Пирсон, Дэвид, Книги как история: важность книг помимо их текстов (2008).

Твигг, Джон, История Королевского колледжа, Кембридж 1448-1986 (1987).

Эразм: невольный пререформатор Бога — Лебен

Эразм Ганса Гольбейна Младшего, 1522 г.

Часто говорят, что, когда Мартин Лютер прибил свои 95 тезисов к дверям церкви в Виттенберге 31 октября 1517 года, он был бы потрясен до глубины души, узнав, что этот рутинный академический маневр положит начало сейсмической реформации, соперничающей с отправкой Дух прославленного Христа в день Пятидесятницы. Так, 95 тезисов часто изображают как протестную акцию невинного немецкого монаха, натягивающего тетиву своего лука «наугад», но посылающего роковую стрелу в самое сердце меритократии Римско-католической церкви.

Каким бы верным ни было приведенное выше замечание, есть еще одно событие «наудачу», которое предшествовало протесту Лютера и ускорило протестантскую Реформацию. Хотя выдающиеся церковные историки, такие как Мерль Д’Обинье, считают, что метафора Эразма Роттердамского, откладывающего яйцо Реформации, которое высидел Лютер, несколько беспричинна, тем не менее, есть веские основания полагать, что если бы Эразм исключил себя из этой драмы, Реформация как мы знаем, что этого бы не произошло.Для Дезидериуса Эразм был катализатором детских шагов Лютера, чьи шаги позже вырастут во взрослые шаги и избавят Церковь от оков многовекового разжигания заслуг и законничества и направят Церковь в обетованную землю оправдания только верой. вместе с четырьмя другими соласами Реформации. В Эразме Роттердамском у нас есть первый из двух лучников, чьи стрелы без их ведома помогут перевернуть мир с ног на голову. Как справедливо отмечает Мерль д’Обинье, «своими беседами и своими сочинениями Эразм подготовил почву для Реформации больше, чем кто-либо другой;…(История Реформации 16-го века, том I, Американское трактатное общество, Нью-Йорк; стр. 129, без даты)

ЕГО ВОСПИТАНИЕ И РАННИЕ ГОДЫ

Прежде чем подробно описать роль Эразма, мы должны проследить его жизнь самыми широкими мазками, чтобы можно было по достоинству оценить его влияние. Кем был этот предшественник и в конечном итоге друг, а затем и враг Мартина Лютера? Эразм был голландского происхождения, незаконнорожденный ребенок, родившийся в 1466 году в Роттердаме от Жерара, который, узнав, что его возлюбленная беременна, бежал в Рим.Вернувшись через несколько лет и узнав, что мать ребенка — Маргарет — больше не омрачена горем, он решил стать священником, после чего преданно поддерживал образование сына, хотя и сохранял целомудрие. Хотя его мать нежно заботилась о нем, его дом без отца способствовал его чувству слабости и одиночества, которые преследовали его всю жизнь. В ранние годы, до достижения тринадцати лет, его академические способности уже были очевидны, когда его учитель Синтемиус из Девентера брал его на руки и восклицал: «Этот ребенок достигнет высшей вершины обучения!» Это было пророчество, которое должно было исполниться; Эразм станет самым культурным человеком в Европе.90 130 После того, как его мать умерла от чумы (а вскоре после этого умер и его отец), он был воспитан неохотным опекуном, который отправил его и его брата на жизнь монашеского уединения в августинский монастырь. Это был нелепый союз для интеллигентного молодого человека, который ненавидел монастырский аскетизм с его суровой дисциплиной и деревянными ритуалами, извечным продуктом которых был пост. Соответственно, Эразм погрузился в книги, просмотрел произведения Августина, упражнялся в трудах Иеронима, которого он полюбил, и освоил классических писателей Древней Греции и Рима.Его мастерство в классике вылилось в его первую книгу под названием «Книга против варваров», которая была написана по образцу Лоренцо Валла и продвигала идею о том, что сочинения язычников не противоречат христианской вере и что истинными варварами были схоластические богословы. В те годы понятие «благочестивый язычник» было в изобилии, и сам Эразм был так очарован греками и римлянами, что, по его признанию, он почти мог выкрикнуть: «Sancte Socrates, ora pro nobis», что означает «Святой Сократ, молись о нас».

Когда его литературные таланты расцвели, он посвятил себя античной литературе и отказался от тогдашней схоластики, которая заключалась в изучении богословия в школах, таких как знаменитый Сорбоннский университет в Париже. Он специализировался на нападках на монастыри и доктрины школ, особенно на безудержное нечестие и механические ритуалы, которые превращали прихожан в бессердечных роботов. Он перешагнул через схоластику того времени и обожал гуманизм греков и римлян, особенно Плутарха, который известен как «отец гуманизма».Чтобы радиоактивное слово «гуманизм» не было понято неправильно, оно имело меньшее отношение к отрицанию Божьего слова и замене его системой морали, основанной на человеческой автономии. С другой стороны, гуманизм эпохи Возрождения больше относился к человеческой добродетели и благочестию, а не к эзотерическим доктринальным формулировкам, которые казались чуждыми резиновой морали навстречу дороге. В некотором смысле гуманизм больше стремился к тому, чтобы быть человеком, чем заблудиться в теоретических рассуждениях, которые не касались сердца и жизни простого человека.Отвержение Эразмом сухой и поверхностной схоластики отражало доктринальный индифферентизм, который он позже пытался продать, обращаясь к голым верованиям обращенного разбойника на кресте. Для Эразма христианство было скорее жизнью, чем учением и определенными символами веры.

Опыт в монастыре задушил его творческие способности и истощил его неутолимый интерес к жизни. Это в конечном итоге привело к тому, что он был освобожден от монашеских обетов, которые позволили ему в возрасте двадцати одного года предаться литературным приключениям, начиная с публикации его Адажио в 1500 году, что сделало его восходящей звездой во всей Священной Римской империи.Эта книга, составленная из тысяч пословиц (например, «одна ласточка не делает лета», «железо на огонь» и т. д.). Это вдохновило серию других популярных книг, которые покорили массы его изображениями героев из плоти и крови, оформленными в живом стиле и оживленными его острым юмором, жгучим остроумием и усеянными воодушевленными людьми, которые были по-настоящему человечными. Приземленные афоризмы классиков были более практичными и человечными, чем эзотерические рассуждения парижской Сорбонны.

Остроумие и юмор Эразма на дисплее

Как популярный писатель (действительно, никто не был более космической рок-звездой, чем Эразм с его письмами, которых иногда насчитывалось более сорока в день!) он славился острым остроумием и ироничным юмором, не имея себе равных среди современников. Его остроумие, хотя и занимательное и милое, никогда не предназначалось для того, чтобы сделать его стендап-комиком, а было оберточной бумагой его дореформационных книг и писем. Например, когда его враги в Римской церкви жаловались, что «Эразм отложил яйцо Реформации, а Лютер его высидел», Эразм тут же возразил, что Эразм, возможно, отложил яйцо, а Лютер высидел петуха.Когда архиепископ Кентерберийский сэр Томас Мор приводил доводы в пользу пресуществления хлеба и вина в Вечере Господней перед вопрошающим Эразмом, он призывал: «Верьте, что у вас есть тело Христово, и оно у вас действительно есть». Эразм был в основном нем, пока не покинул Англию на лошади, которую ему одолжил сэр Томас Мор, которую он перевез на континент без согласия Мора. Больше было не до смеха. Он написал Эразму, чтобы выразить свое смятение, и Эразмус ответил следующей чепухой:

.

Ты сказал о телесном присутствии Христа:
Верь, что ты имеешь, и он у тебя есть!
О кляче, которую я взял, мой ответ тот же:
Поверь, что у тебя есть, он у тебя есть!

Всю жизнь холостой и внешне целомудренный, он оплакивал браки ведущих реформаторов, нарушивших свои монашеские обеты.Эразм пародировал Реформацию, заметив, что Реформация началась как «трагедия», затем превратилась в «комедию» и всегда заканчивалась «свадьбой»! Его обзоры немецких гостиниц в его «Беседах» заставят современного путешественника почитать мотель 6 как настоящий Шангри-ла. В одной из своих книг он советует целомудренной деве Екатерине, мечтающей стать монахиней, оставаться дома, потому что монахи чаще бывают «отцами», чем скопцами.

ЕГО САМАЯ ПОПУЛЯРНАЯ РАБОТА

Неутомимая рабочая лошадка, Эразм трудился везде, где путешествовал; иногда даже писал копии в той же комнате, что и печатные станки Йоханнеса Фробена в Базеле.Можно с уверенностью утверждать, что он был первым розничным богословом в истории Церкви. Во время визита в Англию его хороший друг сэр Томас Мор, архиепископ Кентерберийский, вдохновил его написать свое самое популярное произведение «Похвала глупости» (Encomium Moriae). Эта книга (которая была обыгрыванием имени Мора) была написана в дороге, когда он путешествовал из Италии в Англию, вероятно, большую часть времени верхом на лошади! Книга, ставшая монументальным бестселлером, была наполнена острой сатирой, высмеивающей церковный истеблишмент вместе с его бессердечными церемониями и абстрактным богословием.Книга стала блокбастером и прославила Эразма как лауреата «Нобелевской премии» своего времени. Эта короткая книга выдержала двадцать семь изданий при жизни Эразма и по сей день, несмотря на преуменьшение Эразмом ее качества, остается его самой популярной работой.

В «Похвале глупости» изображена Мория, родившаяся на Счастливых островах, питавшаяся пьянством и дерзостью, и была королевой могущественного королевства, в которое входили все церковники, отказавшиеся признать ее щедрость.Она высмеивает доктринальные формулировки и силлогистические вымыслы церковных лидеров. Церковь наполнена невежеством, грязью и хаосом, ее левая рука не ведает, что делает правая. И монахи, в частности, изображаются негодяями, которых Мартин Лютер позже назовет надоедливыми блохами на шубе Всевышнего. Мория комментирует предметы своего царства:

Увы! какие глупости. Мне самой почти стыдно за них! Разве мы не видим, что каждая страна претендует на своего особого святого? У каждой беды есть свой святой, и у каждого святого своя свеча.Это излечивает зубную боль; что помогает женщинам в детстве; третий возвращает украденное вором; четвертый сохраняет вас в кораблекрушении; и пятый охраняет ваши стада. Есть и такие, которые обладают сразу многими добродетелями, и особенно Дева-Богородица, на которую люди возлагают больше доверия, чем на Ее Сына». Опять же, у него даже есть Фолли, говорящая: «Без меня мир не может существовать ни на мгновение».

Удивительно, но в «Восхвалении глупости» также изображены нечестивые папы, «которые своим молчанием позволяют забыть Иисуса Христа; которые связывают его своими корыстными правилами; которые фальсифицируют свое учение принудительными толкованиями; и распять его во второй раз своими позорными жизнями?» Удивительно, но римский папа того времени (Юлий II), прочитав разгромный труд, нашел его забавным, хотя явно неприменимым к его собственному правлению и личности.Возможно, главная причина заключалась в том, что — в отличие от залпов Лютера против индульгенций — «Похвала глупости» не угрожала финансовой основе римского престола.

Глядя на эти смелые и получившие широкую огласку заявления, нетрудно представить, какое благотворное влияние оказал бы Мартин Лютер, и задаться вопросом, станет ли Эразм другом, который будет держаться ближе, чем брат. Но, к сожалению, такой союз так и не состоялся, поскольку Эразм никогда не был протестантом и не стремился им стать.Он был дореформатором; пожалуй, в лучшем случае полуреформатор. Если он что-то и реформировал, то это могли быть какие-то церковные изменения, произошедшие во время Контрреформации.

К сожалению, Эразм в конце концов оказался на нейтральной полосе между лютеранским и папистским лагерями. Он любил говорить, что в то время как его сердце было католическим, его желудок был лютеранским. Он раскритиковал лютеран за их «новое евангелие», которое, по его мнению, сделало людей более гордыми, чем павлины, побеленные гробницы и ненавистные огнеметы.Но он также критиковал схоластические придирки, вкус которых заключался в том, мог ли Бог-Сын стать женщиной, или ослом, или огурцом, или кремневым камнем? С другой стороны, разжигающие ненависть паписты позволяли себе жестокий сарказм, даже за счет его имени. Историк Филип Шафф указывает, что они переписали его имя: Эрразмус: что означает «ошибки»; Аразм: что означает «вспахал старые истины и традиции», и Эразин, так как своими сочинениями он выставил себя «ослом». (История христианской церкви, том 7, стр. 411) После его смерти многие из его книг были помещены в Индекс, включая его собственную версию греческого Нового Завета.Церковный совет Трента окрестил его «нечестивым еретиком». Можно даже задаться вопросом, если бы Эразм жил, жил бы он? Его репутация была настолько запятнана, что Филип Шафф предположил, что для него было бы лучше, если бы он умер после того, как в 1516 году появился его греческий Новый Завет. (Там же, стр. 411)

МАРТИН ЛЮТЕР И ЭРАЗМУС

Первоначально и у Мартина Лютера, и у Эразма было довольно много общего: во-первых, оба считали, что Церковь отступила к безжизненному формализму и душераздирающему законничеству, даже предпочитая (как заметил Эразм) воздержание от сыра и масла во время Великого поста вместо богоугодное житие.Во-вторых, у обоих были состязательные отношения с папой, но по разным причинам. Лютер считал, что пап отвечал за убийство души, тогда как Эразма подчеркнула сокращение того, что мы сегодня называем «академическую свободу» и расследование. В-третьих, оба гребились против монахов, которые были печально известными для фаризального лицемерия. В-четвертых, оба придут к сомнению непогрешимость папы, причем Эразма, жалуясь, что многие возвышены «один римский понтифф, который не может ошибиться о вере и моралии, приписывая тем самым папу больше, чем он претендует на себя, …» [доктрина папской непогрешимости не будет официально определен и принадлежит до 1870 года.] Наконец, индивидуальность Эразма была не все французским ванилью, так как некоторые бы поверили нам. Самопровозглашенный эрасмианский и ученый, Роланд Бэйнн, в его эраксском христианстве, острые наблюдал:

… .erasmus был не очень нежным. Он действительно настаивал на том, что дебаты должны проводиться с вежливостью. Он не был тупым, разбитым и оскорбительным, но он резка. Если нужно быть снесенным, делает ли это так много вопроса, будь то только с клубом или проколочен рапиром? В некоторых отношениях Техника Лютера была менее галечной.Если он говорил противнику Du Schwein (ты кабан), тот мог ответить Du Esei (ты осёл), и они могли повеселиться тем же оружием. Но когда Эразм пустил косую иронию, жертва могла предпочесть молча корчиться, чем в ответ показать, как глубоко он был тронут и задет». (Эразм христианского мира, Hendrickson Publishers, 1969, стр. 298)

Отношения Эразма с Мартином Лютером были в лучшем случае непрочными, поскольку Лютер изначально (еще до публикации 95 тезисов) подозревал Эразма в том, что он жаждет похвалы людей больше, чем похвалы Бога.Он был как нельзя более прав, поскольку Эразм грелся в лучах людской похвалы, домогаясь, а затем хвастаясь своей нежностью перед самим Папой, который был готов воздать ему должное за его выдающиеся литературные достижения. Таким образом, с момента первого публичного выступления Лютера мы видим, как Эразм борется за срединный путь во имя умеренности и мира. Тем не менее, наедине он написал Джону Лангу, который был одним из друзей Лютера: «Я надеюсь, что ваши усилия и усилия вашей партии увенчаются успехом.Здесь паписты неистовствуют… Все лучшие умы радуются смелости Лютера: я не сомневаюсь, что он позаботится о том, чтобы дело не закончилось ссорой сторон!… Мы никогда не восторжествуем над притворными христианами, если сначала не упраздним тиранию. римского престола и его сателлитов, доминиканцев, францисканцев и кармелитов. Но никто не мог попытаться сделать это без серьезной суматохи». Тем не менее, закваска нейтралитета постепенно одержала верх, так что он стал все более отстраняться от схватки и даже лицемерно заявлял, что слишком занят, чтобы делать что-то еще, кроме чтения некоторых писаний Лютера! Пригвожденный к позорному столбу по обвинению в соучастии, он, наконец, умолял Лютера прекратить всякую переписку, на что Лютер уважительно ответил: «Хорошо, тогда я больше не буду ссылаться на вас, как и другие хорошие друзья, поскольку это беспокоит вас.Казалось, он хотел, чтобы его ниша в истории была «угасающей звездой Реформации».

Примечательно, что оценка Эразмом судьбоносного сейма в Вормсе в 1521 году, на котором Лютер защищал Божью истину перед миром, обнаружила, что равнодушный Эразм сокрушается: «Я должен был постараться, чтобы эта трагедия была настолько смягчена умеренными аргументами, что она не могла после этого снова вырвутся к еще большему ущербу миру». Тем не менее, «последняя битва» Лютера в Вормсе перед Карлом V была настолько оценена немецким народом, что он стал национальным героем, хотя их эйфория на мгновение была разбита внезапным похищением Лютера вскоре после этого.Выражая отчаяние немецкого народа, Альбрехт Дюрер записал в своем дневнике необходимость того, чтобы Эразм стоял в проломе; он лихо тосковал: «О Эразм Роттердамский, где ты будешь? Слышишь, рыцарь Христов, скачи пред Господом Христом, защити правду, прими мученический венец. Потому что ты старый манекен. Я слышал, как ты сказал, что дал себе еще два года, в течение которых ты еще способен кое-что сделать; тратьте их с пользой, во имя Евангелия и истинной христианской веры…О Эразм, будь на этой стороне, чтобы Бог мог гордиться тобой». Стремление Дюрера ко второму Лютеру было бы нереализованным.

Возможно, самая кровавая схватка Эразма с Лютером произошла в 1524 году, после того как он опубликовал свою книгу «Исследование свободы воли». Цель книги, по-видимому, состоит не только в защите римско-католической веры, но и в скрытой атаке на богословие Лютера, основанное на письме Павла к римлянам. Место не позволяет нам сказать слишком много о содержании книги, кроме того, что Эразм бросил свои розы перед алтарем случайности, даже написав, что спасение грешника зависит «больше всего от благодати.Вулканический ответ Лютера на это евангелие благодати проявился в его книге «Рабство воли», которая выдвинула все ограничения и озаглавила свою книгу «De servo arbitrio» («О несвободной воле»). В книге он утверждал абсолютное предопределение, ссылаясь на знаменитую аналогию Августина с лошадью, на которой сидит Дьявол или Христос, так что зверь был бессилен двинуться навстречу любому из двух соревнующихся всадников. Язык Лютера был хамским, полемическим и таким же яростным, как «сыновья Боангереса», которые умоляли Христа сжечь самаритянскую деревню.Тем не менее, опровержение Лютера было в высшей степени библейским, несмотря на его молниеносные удары, и когда стычка закончилась, аргументы Эразма (и зарождающаяся дружба!) обратились в прах.

Несмотря на моральные заявления Эразма против Римской церкви, он всю жизнь оставался католиком, который был готов — если потребуется — совершить интеллектуальное харикари, чтобы оставаться на хорошем счету в церкви. Так, по мере того, как разгоралась битва, мы находим, что он смягчает свои взгляды, восхваляя церковные обряды, становится более снисходительным к посту, более сговорчивым с церковными праздниками и даже хорошо отзывается о поклонении святым и почитании икон.Например, мы слышим, как он рассуждает: «Тот, кто убирает образность из жизни, лишает ее высшего удовольствия; мы часто различаем в образах больше, чем понимаем из написанного». (Там же, стр. 168)

ГРЕЧЕСКИЙ НОВЫЙ ЗАВЕТ

Но из всех книг, «произведенных» Эразмом, его magnum opus было его греческим изданием Нового Завета, вышедшим в 1516 году, за год до «95 тезисов» Лютера. Из типографии Йоханнеса Фробена в Базеле вышло прекрасное издание, в котором была представлена ​​богато украшенная рукопись греческого типа, напоминавшая более старые копии, с поучительными примечаниями Эразма.По воле Провидения греческий Новый Завет попал в Виттенберг, когда Лютер читал лекции по 9-й главе Послания к Римлянам, и сразу же стал его основным инструментом педагогики как для его учеников, так и для его собственной религиозности. Чрезвычайно важным для Лютера было улучшение Эразмом старой латинской Вульгаты, которое включало исправление Вульгаты «покаяние», его выбор более точного перевода «каяться», что вдохновило Лютера понять, что это была вопиющая ошибка. пообещать грешнику побег из чистилища и ада посредством самобичевания финансовых покаяний.Таким образом, продажность Тетцеля, обещавшего, что «как только монета в гробу зазвенит, душа из чистилища выплывет», Лютер рассматривал как дешевую благодать и оскорбление августейшей святости Бога, Который требовал скорби о грехах и покаяния. . В значительной степени греческий Новый Завет Эразма вдохновил как на составление, так и на оттачивание 95 тезисов.

Наиболее важно то, что Novum Testamentum побудил других посвятить себя изучению греческого языка Нового Завета, чтобы Церковь получила назидание множеством переводов на родной язык людей повсюду.Первым из них был собственный перевод Лютера на немецкий язык, который он написал, находясь «заточенным» в Вартбургском замке, вскоре после Вормского сейма 1521 года.

Влияние его греческого Нового Завета было поразительным во всем мире. Католик Эразма Пол Джонсон писал о его влиянии и распространении:

«Были годы, подсчитано, что от одной пятой до одной десятой всех книг, проданных в Оксфорде, Лондоне и Париже, принадлежали Эразму. В 1530-х годах в обращении находилось 300 000 экземпляров его греческого Нового Завета и более 750 000 других его работ.Он был новым феноменом, бестселлером живого мира». (История христианства, стр. 271)
Суть в том, что греческий Новый Завет Эразма проложил путь и подтвердил изречение Лютера о том, что Реформация была Реформацией только потому, что «Слово сделало все».

Самым вопиющим слепым пятном Эразма было его предположение, что самого факта наличия Библии на греческом языке было достаточно, чтобы произвести моральную реформу, к которой он стремился. Он не представляет себе учителей и проповедников, ведомых Духом, которые могли бы не извергать партийную линию Рима, даже отвергая заветные церковные учения, которые явно противоречат Писанию.В этом заключался момент Эразма «на риск», который был параллелен Лютеру. Шибболет sola scriptura сыграл немалую роль в том, что «Слово сделало все». Главной целью Эразма было увидеть возрождение жизни, любви и добродетели в Церкви. Эразм-лучник нацелился на эту моральную реформу, но Бог направил свою стрелу, чтобы поразить другую цель, которая произвела сейсмическое изменение в бегемоте, заколдованном сотнями лет суеверия, ледяного формализма и праведности дел. Йоханнес Хейзинга прав, когда говорит, что положительный вклад Эразма был «скорее обширным, чем интенсивным, и поэтому в определенные моменты исторически менее заметным…(Erasmus and the Age of Reformation, 190)
Эразм, «угасающая звезда», скончался в возрасте 70 лет 12 октября 1536 года. И все же его последние слова были прекрасны и, казалось бы, искренними, своевременно взывая к милосердию Христа. «О Иисусе, мизерикордия; Domine libera меня; Domine miserere mei!» Затем он помолился по-голландски: «Верьте Богу», что означает «Дорогой Бог».

МЕРА ЧЕЛОВЕКА И США

Встреча сэра Томаса Мора с дочерью после вынесения ему смертного приговора Уильямом Фредериком Йеймсом, 1872 г.

В Эразме мы видим человека, не заинтересованного в мученичестве и жаждущего цветочных клумб покоя, довольствующегося отдыхом на бархатном лоне непогрешимой церкви.То, что он был готов затормозить в библейском исследовании и изучении, — это ум-

ошеломляет, учитывая его доверие к мозгу и приверженность исследованиям. Тем не менее, в каком-то смысле он отражает нас самих, ибо кто из нас не жаждет избавиться от тягот христианского воинства, хотя бы вырастить крылья голубя, которые унесут нас в беседку вечного спокойствия и покоя? Его слабость телом большую часть жизни вместе с его ненасытной страстью к церковному миру способствовали его нереалистичной приверженности нейтралитету, который Роланд Х.Бейнтон назвал «нейтральным в эпоху нетерпимости к нейтральности» («Здесь я стою: жизнь Мартина Лютера», стр. 99). Для него мир и единодушие были признаками Церкви; таким образом, он прославляет минималистское кредо вора на кресте. Он был реформатором, который не хотел реформы, веря, что моральные требования Библии могут быть достигнуты независимо от их доктринальных основ. Он казался безразличным к оправданию только верой, делая упор на плод Духа больше, чем на оправдывающую веру, приносящую такой плод.Для него плод Послания к Галатам 5 был важнее, чем чисто вероучения из Послания к Галатам 1 и 2.

Смеем ли мы проповедовать Эразма на небесах? Когда он рассказывает о своем личном уповании на Христа языком, который звучит отчетливо по-протестантски, мы хотим протянуть правую руку общения и предложить ему наше место за столом брачного пира Агнца. Мы любим Эразма; мы наслаждаемся его обществом; мы хотим поужинать с ним за бокалом вина и обсудить темы его книг; нас развлекает его человечность; больше всего мы хотим, чтобы он был спасен.С другой стороны, мы также помним условия ученичества, которые Илия проповедовал колеблющимся на горе Кармель: «Доколе вы будете колебаться между двумя мнениями? Если Господь есть Бог, следуйте за Ним; а если Ваал, следуй за ним…».