Урок 24. эллинистические государства востока — История — 5 класс

История, 5 класс

Урок 24. Эллинистические государства Востока

Перечень вопросов, рассматриваемых на уроке

1. Мир эллинистических государств.
2. Александрия Великая – самый крупный город Востока.
3. Достопримечательности древней Александрии.

Тезаурус

Эллада – самоназвание Греции.

Мусейон – религиозный, исследовательский, учебный и культурный центр эллинизма; храм Муз. Основан в начале III века до н. э.

Колосс Родосский – гигантская статуя древнегреческого бога Солнца – Гелиоса, которая стояла в портовом городе Родосе, расположенном на одноимённом острове в Эгейском море, в Греции. Одно из «Семи чудес света».

Галикарнасский мавзолей – надгробный памятник карийского правителя Мавсола, сооружён в середине IV века до н. э. по приказу его супруги.

Александрийская библиотека –

одна из крупнейших библиотек древности, существовавшая в античной Александрии при Александрийском мусейоне в III в. до н. э. – IV в. н. э.

Основная и дополнительная литература по теме урока

1. Всеобщая история. История Древнего мира. 5 класс: учебник для общеобразовательных организаций / А. А. Вигасин, Г. И. Годер, И. С. Свенцицкая; под ред. А. А. Искендерова. – М.: Просвещение, 2019.
2. Древний мир. Книга для чтения по истории / Под ред. В.П. Буданова. – М.: АСТ., 2006. С.132– 138.
3. Андреев, Ю. В. Раннегреческий полис (гомеровский период). – Издательство Ленинградского университета, 2009 г.
4. Маринович Л. П. Греки и Александр Македонский. – М., 1993.
5. Всемирная история. Т. 4: Эллинистический период. – М., 999.

Теоретический материал для самостоятельного изучения

После смерти Александра Македонского за власть боролись многие люди, но победили полководцы. Они разделили завоёванные земли и объявили себя их царями: Селевк – в Междуречье и Сирии, Птолемей – в Египте и т. д. От полисов Сицилии до Восточного Ирана, от Северного Причерноморья до Нильских порогов греческий язык стал официальным. Так появился мир эллинистических государств.

Жители сельских общин Египта, Сирии, Междуречья, Ирана платили налоги в царскую казну, беспрекословно выполняли приказы назначенных царём чиновников. Эллинистические цари объявляли себя богами, передавали власть по наследству, устанавливали законы, достаточно было сказать лишь: «Мы повелеваем». Такое правление греки называли монархией (по-гречески «единовластие»).

Самым большим было царство Селевкидов – потомков Селевка. Они окружали себя грекам, а местных жителей стремились насильно эллинизировать, навязывая им язык, религиозные верования и нравы греков. Они относились с презрением к народным обычаям и культам. Этим настраивали против себя разные национальности своего обширного царства. Столицею Сирии была построенная Селевкидами Антиохия (на Оронте).

Птолемеи царствовали в Египте. При первых царях этой династии Египет владел на западе Киреной, на востоке – Финикией, Палестиной и частью Сирии. В Египте сосредоточилась торговля, промышленность и просвещения всей восточной части Средиземного моря. Птолемеи окружали себя греками, и войско их тоже состояло из греков, но они приносили жертвы египетским богам, стараясь ладить со жрецами этих богов, не оскорблять национального чувства туземного населения. Столицею царства была Александрия, скоро ставшая одним из самых больших, многолюдных, богатых и красивых городов древности.

Александрия Великая была основана Александром Македонским и стала самым крупным городом Востока. В порту Александрии возвышался Фаросский маяк – одно из чудес света. Он не сохранился до наших дней, но остались его описания. его высота ненамного ниже пирамиды Хеопса, на вершине маяка располагался костер, отблески которого при помощи специально отполированных металлических пластин направляли в море. Свет от огней Александрийского маяка был виден на расстоянии больше 60 км.

Кроме того, прославилась Александрия своим мусейоном. Это было здание недалеко от царского дворца, где собирались и работали вместе видные ученые того времени: Евклид, Архимед, Эратосфен. На современный музей он был совсем не похож. В нём были комнаты для занятий с учениками, лаборатории, свой ботанический сад и самая крупная в то время библиотека.

Заведующий царской библиотекой, получил крупные суммы на то чтобы собрать, по возможности, все книги мира. Большинство книг представляли собой свитки.

Во-вторых, не было каталогов, в книгах ориентировались только библиотекари. Да и само здание скорее походило на дворец, где даже стража была.

В эпоху эллинизма были созданы еще два чуда света – колосс родосский и галикарнасский мавзолей. Оба впечатляли своими размерами и использованными технологиями. Но монументальные сооружения ими не исчерпываются. Знаменит на весь мир Пергамский алтарь. Он был воздвигнут в столице Пергамского царства – оно откололось от державы Селевкидов. Высота алтаря 9 метром, он обильно украшен барельефами с изображением борьбы богов и титанов. Это настоящий шедевр древних мастеров.

А чтобы понять всю суть эллинизма, надо приглядеться к фаюмскому портрету. (Своё название эти надгробные живописные портреты Древнего Египта получили по месту первой крупной находки в Фаюмском оазисе в конце XIX века).

Фаюмский портрет

Египтяне бережно заботились об умерших. Они сохраняли тела, создавали саркофаги. Но живописная манера у египтян была своеобразной: они не использовали полутона и перспективу. Греки же наоборот – были мастерами живописи. Когда Египет стал эллинистическим, эти две традиции столкнулись и породили фаюмский портрет.

Примеры и разбор решения заданий тренировочного модуля

Задание 1. Заполните пропуски в тексте. Для этого наберите пропущенные слова на клавиатуре компьютера.

Период истории, начавшийся после смерти Александра Македонского называется эпохой ___________.

Ответ: Эллинизма.

Пояснение: Под эпохой, начавшийся после смерти Александра Македонского следует подразумевать распространение греческой культуры по всем территориям, завоеванным Александром Македонским. Это эпоха эллинизма.

Задание 2. Какие памятники культуры были построены в эпоху эллинизма? Выберите несколько вариантов ответа.

Висячие сады Семирамиды

Колосс Родосский

Фаросский маяк

Самая большая библиотека древности

Афинский Акрополь

Александрийский мусейон

Галикарнасский мавзолей

Пергамский алтарь

Пирамида Хеопса

Ответ:

Колосс Родосский

Фаросский маяк

Самая большая библиотека древности

Александрийский мусейон

Галикарнасский мавзолей

Пергамский алтарь

Пояснение: Эллинизм – период в истории Средиземноморья, в первую очередь восточного, длившийся со времени смерти Александра Македонского (323 до н. э.) до окончательного установления римского господства на этих территориях. Пирамида Хеопса была построена в Древнем Египте около 2540 года до н. э., а началось её строительство двадцатью годами раньше – где-то в 2560 году до н. э. История храмового комплекса Акрополь в Афинах, начинается примерно с XVI-го века до нашей эры. Согласно версии, основанной на повторной расшифровке клинописных табличек, Висячие сады Семирамиды могли находиться в Ниневии, столице Ассирийского царства, и были построены в начале VII века до н. э.

Монархия и полис. Всемирная история. Том 4. Эллинистический период

Монархия и полис

В результате борьбы диадохов, которая длилась почти пять десятилетий, распалась гигантская империя Александра Македонского. Ее распад привел к возникновению ряда новых государств, которые оказались относительно более устойчивыми, нежели «мировая монархия» Александра.

Ранее всего выделился Египет, в котором правил Птолемей. Египет сохранил свою целостность в течение всего периода борьбы диадохов. В состав обширного царства Селевкидов после долгой борьбы вошла значительная часть переднеазиатской территории прежней Персидской державы, за исключением тех областей, которые стали самостоятельными государствами — Капподакия, Понт, Вифиния, Пергам. Македония сохранила гегемонию над Элладой, которая была истощена бесконечными войнами.

Покорение Александром Македонским Персидского государства стало исходным пунктом беспрецедентной по своим масштабам колонизации. Большие группы населения Македонии, Греции Фракии, Иллирии, островов Эгейского моря хлынули в Азию. Эллины несли с собой свои государственные и правовые нормы, обычаи, религию и культуру.

Освоения непокоренных территорий они осуществляли в привычных для них формах, основывая новые полисы и поселения колонистов. Однако различие между ранним периодом греческой колонизации и этим новым, «эллинистическим» периодом оказалось значительным. Тогда колонии представляли собой отдельные, изолированные греческие поселения, которые окаймляли прибрежную полосу Средиземноморья и Черного моря. По большей части эти поселения соприкасались с племенами, которые жили еще в условиях первобытнообщинного строя.

Фаросский маяк. Реконструкция А. Тирша.

Теперь же греки и македоняне столкнулись с обществами, которые насчитывали многие столетия самостоятельного политического и культурного развития. Чтобы удержать господство над обществами, создавшими свою самобытную и зрелую цивилизацию, эллины были вынуждены частично приспосабливать свои институты к жизненному укладу восточных стран.

В этих новых исторических условиях исчезает резкое различие между античным полисом и восточной деспотией. Эллинистическая монархия сохранила многие черты деспотических империй, например, верховную собственность на землю, организацию податной системы. Вместе с тем эта монархия включила в свою структуру и полис. При этом полис утратил спой прежний характер политически независимого города-государства.

При всем разнообразии правового положения отдельных полисов в самой Элладе общим для большинства из них стала потеря независимости во внешней политике, а также большей или меньшей доли самостоятельности во внутренних делах. В эллинистических государствах Востока полис с самого начала являлся не свободной республикой, а лишь городской общиной, которая хоть и обладала автономией, различными политическими и экономическими привилегиями, но находилась под контролем главы обширного государства и целиком зависела от политики центральной власти.

Такое положение полисов определялось изменениями в их структуре. Полис эллинистического времени уже нуждался в сильной военно-монархической власти. Такая власть была необходима для удержания внешних рынков и торговых путей, а также для повышения жизненного уровня населения полиса за счет «варварской» периферии.

Всем эллинистическим правителям в той или иной мере была свойственна политика основания новых полисов или превращения в полисы старых городских центров. Основой для новых полисов иногда служили и поселения военных колонистов, так называемые «катэкии», особенно в тех случаях, когда они располагались вблизи оживленных торговых путей.

Местная знать охотно воспринимала полисную организацию и связанные с ней греческие обычаи, право и культуру, так как принадлежность к гражданам полиса была условием получения определенных привилегий. Полисы оказались противопоставлены остальной территории страны — так называемой «хоре». В понятие хоры включались и сельские поселения, и те города, которые не имели полисного устройства.

Привилегированное положение полиса давало возможность его гражданам принимать участие в эксплуатации населения хоры и в качестве владельцев приписанной к городу царской земли, и с помощью неэквивалентного обмена, ростовщических и откупных операций. С течением времени термин «эллин» утратил на Востоке свой этнический характер и стал применяться для обозначения представителей всех привилегированных слоев общества в противоположность массам разноплеменного населения.

С возникновением эллинистических государств ускорилось развитие рабовладения во всем Восточном Средиземноморье. Непрерывные войны эллинистических царей и династов, греческих полисов и союзов сопровождались, особенно с конца III века до нашей эры, массовым обращением людей в рабство. В ряде случаев захват рабов был не только последствием войн, но и непосредственной целью военных экспедиций и походов.

В это время возникают международные рынки рабов. В восточных эллинистических государствах увеличивается как численность рабов, так и удельный вес их труда в хозяйстве. Крупнейшими рабовладельцами были сами эллинистические цари. Труд рабов использовался на самых тяжелых, изнурительных работах — в горных и лесных промыслах, а также в сельском хозяйстве и ремесле.

Селевк I Никатор. Скульптура начала III в. до н. э. Бронза.

Основной массой эксплуатируемого населения в восточных эллинистических государствах оставались общинники, которые в источниках этого времени именовались «лаой» («люди»). Они были прикреплены к общине. В их обязанности входила обработка земли царя, знати, храмов, городов и военных колонистов. На них ложилось главное бремя денежных и натуральных налогов и всевозможных повинностей. Хотя лаой могли иметь свой дом и другое имущество, а также вступать в правовые сделки, фактически они оставались беззащитны перед властью царской администрации, которая творила над ними суд и расправу.

В начале эллинистического периода наблюдался определенный экономический прогресс. Распространялось применение более усовершенствованных орудий труда и приемов обработки земли — унаваживание, трехпольная система. Широко развивались садоводство и виноделие, а также пастбищное скотоводство. Происходил важный для хозяйственной жизни ряда стран обмен сельскохозяйственными культурами и ценными породами скота.

Более интенсивно разрабатывались месторождения цветных металлов, железа и других ископаемых. Ряд технических усовершенствований был сделан в ремесленном производстве, и особенно в изготовлении тканей, обработке кожи, металлов, в строительной и военной технике.

В Западной Азии и Египте возникают новые центры ремесленного производства и посреднической торговли. Александрия и Селевкия на Тигре оставили далеко позади старые, эллинские торгово-ремесленные города. Неизмеримо расширились связи между частями древнего мира. Огромное значение приобрела морская и сухопутная торговля средиземноморских стран с далекой Индией и другими государствами Юго-Восточной Азии.

Яркое по своим внешним признакам экономическое оживление, которое охватило восточно-средиземноморский мир, вместе с тем было лишено прочной внутренней основы. Огромные для того времени массы продуктов, которые поступали на рынок, извлекались путем беспощадной эксплуатации лаой, непомерного роста государственных поборов и широкого применения откупов, роста долговой кабалы и в конечном счете истощения жизненного потенциала эллинистических стран.

Во II веке до нашей эры происходят восстания рабов в Аттике, в Пергаме, а также на Делосе, который стал крупнейшим рынком рабов. Борьба между демосом и олигархией выливается в Элладе в социальные движения, которые были направлены на передел земель, ликвидацию долгового гнета и расширение гражданства.

В восточных эллинистических государствах наиболее характерной формой борьбы являлся так называемый «анахоресис» — оставление места жительства и работы и бегство под защиту храма, в другой округ или густо населенную столицу, где легче было укрыться от репрессий царской администрации.

Процесс эллинизации Востока был двойственным по своему характеру и результатам. Нивелировка местных и племенных различий, постепенное преодоление прежней полисной замкнутости, расширение экономических и культурных связей были неотделимы от факта завоевания громадных территорий. Эллинистическая культура способствовала распространению достижений греческой философии и искусства, а также культурному обмену между Востоком и Элладой. Но в массе земледельческого населения продолжали стойко держаться местные культурные и религиозные традиции.

Образовавшиеся после крушения империи Александра Македонского эллинистические государства оказали сильное воздействие на развитие племен, которые проживали за их пределами. Эта многообразная по уровню своего общественного развития племенная периферия так или иначе втягивалась в сферу товарного обращения. С течением времени приходит в движение вся периферия средиземноморского мира — от великих пустынь, граничащих с Китаем, до западной оконечности Европы. Эти великие политические, социальные и экономические сдвиги приводят в дальнейшем к упадку эллинистических государств, и к быстрому поглощению их Римом.

Issue 4 :: Disputes about Hellenism

1. Balakhvantsev A.S. Political History of Early Parthia. Moscow: Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences, 2017 (in Russian).

2. Balakhvantsev A.S., Zavoykina N.V. New Ancient Iranian Names from Early Phanagoria. Brief Reports of the Institute of Archeology. 2019. Issue 257. Pp. 146–154 (in Russian).

3. Gabelko O.L. Polemic Notes about the Historical Fate of the Greek Polis in the Era of Hellenism. ΠΕΝΤΗΚΟΝΤΑΕΤΙΑ. Studies in Ancient History and Culture. Ed. O.L. Gabelko, A.V. Makhlayuk, A.A. Sinitsyn. Saint Petersburg: RHGA Publishing House, 2018. Pp. 180–190 (in Russian).

4. Golubtsova E.S. Polis and Monarchy in the Seleucid Era. Hellenism: East and West. Ed. E.S. Golubtsova. Moscow: Nauka, 1992. Pp. 59–84 (in Russian).

5. Dandamaev M.A., Lukonin V.G. Culture and Economy of Ancient Iran. Moscow: Nauka, 1980 (in Russian).

6. Dandamaeva M.M. Some Aspects of the History of Hellenism in Babylonia. Journal of Ancient History. 1990. No. 4. Pp. 3–25 (in Russian).

7. Dyakonov M.M. Alexander and the Diadochi. Ancient World History. [Book. 2]. The Flourishing of Ancient Societies. Ed. I.S. Sventsitskaya. Moscow: Nauka, 1989. Pp. 288–302 (in Russian).

8. Zelyin K.K. Review: Ranovich A.B. Hellenism and Its Historical Role. Moscow – Leningrad, 1950. Journal of Ancient History. 1951. No. 2. Pp. 142–150 (in Russian).

9. Zelyin K.K. The Main Features of Hellenism. Journal of Ancient History. 1953. No. 4. Pp. 145–156 (in Russian).

10. Zelyin K.K. Some Major Problems in the History of Hellenism. Soviet archeology. 1955. Vol. 22. Pp. 99–108 (in Russian).

11. Zelyin K.K. Research on the History of Land Relations in Hellenistic Egypt 2nd–1st Centuries BC. Moscow – Leningrad: Izd-vo AN SSSR, 1960 (in Russian).

12. Ilyushechkin V.P. Estates-Class Society in the History of China (Experience of System-Structural Analysis). Moscow: Nauka, 1986 (in Russian).

13. Кац А.Л. Дискуссия о проблемах эллинизма. Советская археология. 1955. Т. 22. С. 116–122 [Kats A.L. Discussion about the Problems of Hellenism. Soviet Archeology. 1955. Vol. 22. Pp. 116–122 (in Russian).

14. Kovalchenko I.D. Methods of Historical Research. Moscow: Nauka, 1987 (in Russian).

15. Koshelenko G.A. Hellenism: Toward a Dispute about Essence. Hellenism: Economics, Politics, Culture. Ed. E.S. Golubtsova. Moscow: Nauka, 1990. Pp. 7–13 (in Russian).

16. Ladynin I.A. The concept of Hellenism in Soviet and Post-Soviet Historiography: Stages and Regularity or Historical Concreteness and Randomness? Dialogue with time. Almanac of Intellectual History. 2018. Issue 65. Pp. 185–206 (in Russian).

17. Litvinsky B.A. The Temple of Oxus in Bactria (South Tajikistan), vol. 3. Art, Fine Art, Musical Instruments. Moscow: «Vostochnaia literatura», 2010 (in Russian).

18. Lordkipanidze O.D. «Hellenism», «Hellenistic world», «Hellenistic culture» (difficulty of definitions). Black Sea Region in the Era of Hellenism. Materials of the III All-Union Symposium on the Ancient History of the Black Sea Region. Tbilisi: Metsniereba, 1985. Pp. 8–34 (in Russian).

19. Pavlovskaya A.I. Hellenistic Egypt: The Problem of Interaction of Hellenic and Local Elements in the Country’s Economy. Hellenism: East and West. Ed. E.S. Golubtsova. Moscow: Nauka, 1992. Pp. 115–139 (in Russian).

20. Ranovich A.B. Hellenism and its historical role. Moscow – Leningrad: Izd-vo AN SSSR, 1950 (in Russian).

21. Sarkisyan G.Kh. Self-Governing City of Seleucid Babylonia. Journal of Ancient History. 1952. No. 1. Pp. 68–83 (in Russian).

22. Sventsitskaya I.S. Hellenism in Western Asia. Ancient World History. [Book. 2]. The Flourishing of Ancient Societies. Ed. I.S. Sventsitskaya. Moscow: Nauka, 1989. Pp. 317–338 (in Russian).

23. Sizov S.K. The Evolution of Polis Institutions in the Cities of Peloponnese in the 3rd–2nd Centuries BC. Historical Bulletin. 2018. Vol. 26. Pp. 182–209 (in Russian).

24. Surikov I.E. Some Problems of Bosporus Politogenesis of the 5th – 4th Centuries BC. («View from Hellas»). The Oldest States of Eastern Europe. 2012: Problems of Hellenism and the Formation of the Bosporus Kingdom. Moscow: Russkii Fond Sodeistviia Obrazovaniiu i Nauke, 2014. Pp. 76–122 (in Russian).

25. Surikov I.E. Ancient Greece. Politics in the context of the era. On the threshold of a new world. Moscow: Russkii Fond Sodeistviia Obrazovaniiu i Nauke, 2015 (in Russian).

26. Tarn V. Hellenistic civilization. Moscow: Izdatel’stvo inostrannoi literatury, 1949 (in Russian).

27. Tolstov S.P. The Rise and Fall of the Empire of the Hellenistic «Far East». Journal of Ancient History. 1940. No. 3–4. Pp. 194–209 (in Russian).

28. Utchenko S.L. Fact and myth in history. Journal of Ancient History. 1998. No. 4. Pp. 4–14 (in Russian).

29. Frolov E.D. The birth of the Greek polis. Leningrad: LGU, 1988 (in Russian).

30. Habicht H. Athens. History of the city in the Hellenistic era. Moscow: Ladomir, 1999 (Russian translation).

31. Shishova I.A. Early Legislation and the Rise of Slavery In Ancient Greece. Leningrad: Nauka, 1991 (in Russian).

32. Asheri D. Carthaginians and Greeks. The Cambridge Ancient History. Cambridge: University Press, 2006. Vol. IV. Pp. 739–780.

33. Braun T.F.R.G. The Greeks in Egypt. The Cambridge Ancient History. Cambridge: University Press, 2006. Vol. III (3). Pp. 32–56.

34. Cook J.M. The Eastern Greeks. The Cambridge Ancient History. Cambridge: University Press, 2006. Vol. III (3). Pp. 196–221.

35. Davies J.K. Cultural, Social and Economic Features of the Hellenistic World. The Cambridge Ancient History. Cambridge: University Press, 2006. Vol. VII (1). Pp. 257–320.

36. Droysen J.G. Geschichte des Hellenismus. Bd. I. Tübingen: Wissenschaftliche Buchgemeinschaft, 1953.

37. Graham A.J. The colonial Expansion of Greece. The Cambridge Ancient History. Cambridge: University Press, 2006(1). Vol. III (3). Pp. 83–162.

38. Graham A.J. The Western Greeks. The Cambridge Ancient History. Cambridge: University Press, 2006(2). Vol. III (3). Pp. 163–195.

39. Martinez-Sève L. Les sanctuaires autochtones dans le monde iranien d’époque hellénistique. Topoi. Orient – Occident. 2014. Vol. 19 (1). Pp. 239–277.

40. Messina V. Seleucia on the Tigris. The Babylonian Polis of Antiochus I. Mesopotamia. 2011. Vol. 46. Pp. 157–167.

41. Rostovtzeff M. The Social and Economic History of Hellenistic World. Vol. II. Oxford: Clarendon Press, 1941.

42. Salmon T.G. The Iron Age: the Peoples of Italy. The Cambridge Ancient History. Cambridge: University Press, 2006. Vol. IV. Pp. 676–719.

43. Turner E. Ptolemaic Egypt. The Cambridge Ancient History. Cambridge: University Press, 2006. Vol. VII (1). Pp. 118–174.

44. Verslyus M.J. Visual Style and Constructing Identity in the Hellenistic World: Nemrud Dağ and Commagene under Antiochos I. Cambridge: University Press, 2017.

45. Walbank F.W. Monarchies and monarchic ideas. The Cambridge Ancient History. Cambridge: University Press, 2006. Vol. VII (1). Pp. 62–100.

Эллинистическая цивилизация. Возникновение и закат.

---

Эллинизм — встреча Востока и Запада

Понятие эллинизма и его временные рамки

Эллинистической цивилизацией принято называть новую ступень в развитии материальной и духовной культуры, форм политической организации и социальных отношений народов Средиземноморья, Передней Азии и прилегающих регионов.

Начало им положили Восточный поход Александра Македонского и массовый колонизационный поток эллинов (греков и македонян) во вновь завоеванные земли. Хронологические и географические границы эллинистической цивилизации исследователями определяются по-разному в зависимости от трактовки понятия «эллинизм», введенного в науку еще в первой половине XIX в. И. Г. Дройзеном, но до сих пор остающегося спорным.

Накопление нового материала в результате археологических и исторических исследований оживило дискуссии о критериях и специфике эллинизма в разных регионах, о географических и временных границах эллинистического мира. Выдвигаются концепции предэллинизма и постэллинизма, т. е. возникновения элементов эллинистической цивилизации до греко-македонских завоеваний и их живучести (а иногда и регенерации) после крушения эллинистических государств.

При всей спорности этих проблем можно указать и на устоявшиеся взгляды. Несомненно, что процесс взаимодействия эллинского и перед неазиатских народов имел место и в предшествующий период, но греко-македонское завоевание придало ему размах и интенсивность. Новые формы культуры, политических и социально-экономических отношений, возникшие в период эллинизма, были продуктом синтеза, в котором местные, главным образом восточные, и греческие элементы играли ту или иную роль в зависимости от конкретно-исторических условий. Большая или меньшая значимость местных элементов наложила отпечаток на социально-экономическую и политическую структуру, формы социальной борьбы, характер культурного развития и в значительной мере определила дальнейшие исторические судьбы отдельных регионов эллинистического мира.

История эллинизма отчетливо делится на три периода:

• возникновение эллинистических государств (конец IV — начало III в. до н. э.),
• формирование социально-экономической и политической структуры и расцвет этих государств (III — начало II в. до н. э.),
• период экономического спада, нарастания социальных противоречий, подчинения власти Рима (середина II — конец I в. до н. э.).

Действительно, уже с конца IV в. до н. э. можно проследить становление эллинистической цивилизации, на III в. и первую половину II в. до н. э. приходится период ее расцвета. Но упадок эллинистических держав и расширение в Средиземноморье римского господства, а в Передней и Центральной Азии — владений возникших местных государств не означали ее гибели. Как составной элемент она участвовала в формировании Парфянской и Греко-Бактрийской цивилизаций, а после подчинения Римом всего Восточного Средиземноморья на ее основе возник сложный сплав греко-римской цивилизации.

Возникновение эллинистических государств и становление эллинистической цивилизации

Войны диадохов

В результате походов Александра Македонского возникла держава, охватывавшая Балканский полуостров, острова Эгейского моря, Малую Азию, Египет, всю Переднюю, южные районы Средней и часть Центральной Азии до нижнего течения Инда. Впервые в истории такая огромная территория оказалась в рамках одной политической системы. В процессе завоеваний были основаны новые города, проложены новые пути сообщений и торговли между отдаленными областями. Однако переход к мирному освоению земель произошел не сразу; в течение полувека после смерти Александра Македонского шла ожесточенная борьба между его полководцами — диадохами (преемниками), как их обычно называют, — за раздел его наследия.

Стела Аристонавта. Мрамор. IV в. до н.э.

В первые полтора десятилетия сохранялась фикция единства державы под номинальной властью Филиппа Арридея (323-316 гг. до н. э.) и малолетнего Александра IV (323-310? гг. до н. э.), но в действительности уже по соглашению 323 г. до н. э. власть в важнейших ее регионах оказалась в руках наиболее влиятельных и талантливых полководцев:

• Антипатра в Македонии и Греции,
• Лисимаха во Фракии,
• Птолемея в Египте,
• Антигона на юго-западе Малой Азии,
• Пердикке, командовавшему главными военными силами и фактическому регенту, подчинялись правители восточных сатрапий.

Но  попытка Пердикке упрочить свое единовластие и распространить его на западные сатрапии закончилась его же гибелью и положила начало войнам диадохов. В 321 г. до н. э. в Трипарадисе произошло перераспределение сатрапий и должностей: Антипатр стал регентом, и к нему в Македонию из Вавилона была перевезена царская семья, Антигон был назначен стратегом-автократом Азии, командующим всеми находившимися там войсками, и уполномочен продолжить войну с Евменом, сторонником Пердикки. В Вавилонию, утратившую значение царской резиденции, сатрапом был назначен командир гетайров Селевк.

Смерть в 319 г. до н. э. Антипатра, передавшего регентство Полиперхонту, старому, преданному царской династии полководцу, против которого выступил сын Антипатра Кассандр, поддержанный Антигоном, привела к новому усилению войн диадохов. Важным плацдармом стали Греция и Македония, где в борьбу были втянуты и царский дом, и македонская знать, и греческие полисы; в ходе ее погибли Филипп Арридей и другие члены царской семьи, а Кассандру удалось упрочить свое положение в Македонии. В Азии Антигон, одержав победу над Евменом и его союзниками, стал самым могущественным из диадохов, и сразу же против него сложилась коалиция Селевка, Птолемея, Кассандра и Лисимаха. Началась новая серия сражений на море и на суше в Сирии, Вавилонии, Малой Азии, Греции. В заключенном в 311 г. до н. э. мире хотя и фигурировало имя царя, но фактически о единстве державы уже не было речи, диадохи выступали как самостоятельные правители принадлежащих им земель.

Гидрия с изображением бегущих воинов. IV в. до н.э.

Новая фаза войны диадохов началась после умерщвления по приказу Кассандра юного Александра IV. В 306 г. до н. э. Антигон и его сын Деметрий Полиоркет, а затем и другие диадохи присваивают себе царские титулы, тем самым признавая распад державы Александра и заявляя претензию на македонский престол. Наиболее активно стремился к нему Антигон. Военные действия развертываются в Греции, Малой Азии и Эгеиде. В сражении с объединенными силами Селевка, Лисимаха и Кассандра в 301 г. до н. э. при Ипсе Антигон потерпел поражение и погиб. Произошло новое распределение сил: наряду с царством Птолемея I (305-282 гг. до н. э.), включавшем Египет, Киренаику и Келесирию, появилось крупное царство Селевка I (311-281 гг. до н. э.), объединившее Вавилонию, восточные сатрапии и переднеазиатские владения Антигона. Лисимах расширил границы своего царства в Малой Азии, Кассандр получил признание прав на македонский престол.

Однако после смерти Кассандра в 298 г. до н. э. вновь разгорелась борьба за Македонию, длившаяся более 20 лет. Поочередно ее престол занимали сыновья Кассандра, Деметрий Полиоркет, Лисимах, Птолемей Керавн, Пирр Эпирский. Помимо династических войн в начале 270-х гг. до н. э. Македония и Греция подверглись вторжению кельтов-галатов. Только в 276 г. Антигон Гонат (276-239 гг. до н. э.), сын Деметрия Полиоркета, одержавший в 277 г. победу над галатами, утвердился на македонском престоле, и при нем Македонское царство обрело политическую стабильность.

Политика диадохов в своих владениях

Полувековой период борьбы диадохов был временем становления нового, эллинистического общества со сложной социальной структурой и новым типом государства. В деятельности диадохов, руководствовавшихся субъективными интересами, проявлялись в конечном счете объективные тенденции исторического развития Восточного Средиземноморья и Передней Азии — потребность в установлении тесных экономических связей глубинных районов с морским побережьем и связей между отдельными областями Средиземноморья — и вместе с тем тенденция сохранения этнической общности и традиционного политического и культурного единства отдельных районов, потребность в развитии городов как центров торговли и ремесла, в освоении новых земель, чтобы прокормить возросшее население, и, наконец, в культурном взаимодействии и т. д. Несомненно, что индивидуальные особенности государственных деятелей, соперничавших в борьбе за власть, их военные и организаторские таланты или их бездарность, политическая близорукость, неукротимая энергия и неразборчивость в средствах для достижения целей, жестокость и корыстолюбие — все это осложняло ход событий, придавало ему острую драматичность, нередко отпечаток случайности. Тем не менее можно проследить общие черты политики диадохов.

Каждый из них стремился объединить под своей властью внутренние и приморские области, обеспечить господство над важными путями, торговыми центрами и портами. Каждый стоял перед проблемой содержания сильной армии как реальной опоры власти. Основной костяк армии состоял из македонян и греков, входивших ранее в царское войско, и наемников, завербованных в Греции. Средства для их оплаты и содержания отчасти черпались из сокровищ, награбленных Александром или самими диадохами, но достаточно остро стоял вопрос и о сборах дани или податей с местного населения, а следовательно, об организации управления захваченными территориями и налаживании экономической жизни.

Во всех областях, кроме Македонии, стояла проблема взаимоотношений с местным населением. В решении ее заметны две тенденции:

• сближение греко-македонской и местной знати, использование традиционных форм социальной и политической организации и
• более жесткая политика по отношению к коренным слоям населения как к завоеванным и полностью бесправным, а также внедрение полисного устройства.

В отношениях с дальними восточными сатрапиями диадохи придерживались сложившейся при Александре практики (возможно, восходящей к персидскому времени): власть была предоставлена местной знати на условиях признания зависимости и выплаты денежных и натуральных поставок.

Одним из средств экономического и политического укрепления власти на завоеванных территориях было основание новых городов. Эту политику, начатую Александром, активно продолжали диадохи. Города основывались и как стратегические пункты, и как административные и экономические центры, получавшие статус полиса. Одни из них возводились на пустующих землях и заселялись выходцами из Греции, Македонии и иных мест, другие возникали путем добровольного или принудительного соединения в один полис двух или нескольких обедневших городов или сельских поселений, третьи — путем реорганизации восточных городов, пополненных греко-македонским населением. Характерно, что новые полисы появляются во всех областях эллинистического мира, но их число, расположение и способ возникновения отражают и специфику времени, и исторические особенности отдельных областей.

В период борьбы диадохов одновременно с формированием новых, эллинистических государств шел процесс глубокого изменения материальной и духовной культуры народов Восточного Средиземноморья и Передней Азии. Непрерывные войны, сопровождавшиеся крупными морскими сражениями, осадами и штурмами городов, а вместе с тем основание новых городов и крепостей выдвинули на первый план развитие военной и строительной техники. Совершенствовались и крепостные сооружения.

Охота на львов. Мозаика. Пелла (Македония). 300 г. до н.э.

Новые города строились в соответствии с принципами планировки, разработанными еще в V в. до н. э. Гипподамом Милетским: с прямыми и пересекающимися под прямым углом улицами, ориентированными, если позволял рельеф местности, по странам света. К главной, самой широкой улице примыкала агора, окруженная с трех сторон общественными зданиями и торговыми портиками, поблизости от нее обычно возводились храмы и гимнасии; театры и стадионы строили за пределами жилых кварталов. Город обносили оборонительными стенами с башнями, на возвышенном и важном в стратегическом отношении участке строилась цитадель. Строительство стен, башен, храмов и других крупных сооружений требовало развития технических знаний и навыков в изготовлении механизмов для подъема и транспортировки сверхтяжелых грузов, совершенствования разного рода блоков, зубчатых передач (типа шестерен), рычагов. Новые достижения технической мысли получили отражение в специальных сочинениях по архитектуре и строительству, появившихся в конце IV-III в. до н. э. и сохранивших нам имена архитекторов и механиков того времени — Филона, Гегетора Византийского, Диада, Хария, Эпимаха.

Политическая обстановка в Восточном Средиземноморье в III в. до н.э.

Борьба Селевкидов, Птолемеев и Антигонидов

Со второй половины 70-х гг. III в. до н. э., после того как стабилизировались границы эллинистических государств, начался новый этап в политической истории Восточного Средиземноморья и Передней Азии. Между державами Селевкидов, Птолемеев и Антигонидов завязалась борьба за лидерство, подчинение своей власти или влиянию независимых городов и государств Малой Азии, Греции, Келесирии, островов Средиземного и Эгейского морей. Борьба шла не только путем военных столкновений, но и путем дипломатических интриг, использования внутренних политических и социальных противоречий.

Интересы Египта и государства Селевкидов сталкивались прежде всего в Южной Сирии и Палестинe, так как помимо огромных доходов, которые поступали из этих стран в качестве податей, владение ими обеспечивало превалирующую роль в торговле с арабскими племенами и, кроме того, эти области имели стратегическое значение по географическому положению и богатству основным строительным материалом для военного и торгового флота — кедровым лесом. Соперничество Птолемеев и Селевкидов вылилось в так называемые Сирийские войны, в ходе которых менялись границы их владений не только в Южной Сирии, но и на малоазийском побережье и в Эгейском море.

Танагрская статуэтка. Терракота. III в. до н.э.

Столкновения в Эгеиде и Малой Азии были обусловлены теми же причинами — стремлением упрочить торговые связи и закрепить за собой стратегические базы для дальнейшего расширения своих владений. Но здесь захватнические интересы крупных эллинистических государств наталкивались на стремление местных небольших эллинистических государств — Вифинии, Пергама, Каппадокии, Понта — отстоять свою самостоятельность. Так, в 262 г. до н. э. в результате войны с Антиохом I Пергам добился независимости, и провозглашенный царем Эвмен I положил начало династии Атталидов.

Противоборство между Селевкидами и Птолемеями шло с переменным успехом. Если вторая Сирийская война (260-253 гг. до н. э.) была успешной для Антиоха II, а Египту принесла большие территориальные потери в Малой Азии и Эгеиде, то в результате третьей Сирийской войны (246-241 гг. до н. э.) Птолемей III не только вернул утраченные ранее Милет, Эфес, о-в Самос и другие территории, но и расширил свои владения в Эгейском море и Келесирии. Успеху Птолемея III в этой войне способствовала нестабильность державы Селевкидов. Около 250 г. до н. э. отложились наместники Бактрии и Согдианы Диодот и Евтидем, спустя несколько лет Бактрия, Согдиана и Маргиана образовали независимое Греко-Бактрийское царство. Почти одновременно отложился наместник Парфии Андрагор, но вскоре он и селевкидский гарнизон были уничтожены восставшими племенами парнов-даев во главе с Аршаком, основавшим новую, парфянскую династию Аршакидов, начало правления которой традиция относит к 247 г. до н. э. Сепаратистские тенденции, по-видимому, существовали и в западном регионе державы, проявляясь в династической борьбе между Селевком II (246-225 гг. до н. э.) и его братом Антиохом Гиераксом, захватившим власть в малоазийских сатрапиях. Сложившееся после третьей Сирийской войны соотношение сил Птолемеев и Селевкидов продержалось до 220 г.

Ситуация в Греции и Македонии

Очагом противоречий между Египтом и Македонией были главным образом острова Эгейского моря и Греция — области, являвшиеся потребителями сельскохозяйственных продуктов, производителями ремесленных изделий, источником пополнения войска и поставщиками квалифицированной рабочей силы. Политическая и социальная борьба внутри греческих полисов и между ними предоставляла возможности для вмешательства эллинистических держав во внутренние дела Греции, причем цари Македонии опирались преимущественно на олигархические слои, а Птолемеи использовали антимакедонские настроения демоса. Эта политика Птолемеев сыграла большую роль в возникновении Хремонидовой войны, названной так по имени одного из вождей афинской демократии, Хремонида, являвшегося, по-видимому, инициатором заключения общего союза между Афинами, Лакедемонской коалицией и Птолемеем II. Хремонидова война (267-262 гг. до н. э.) была последней попыткой лидеров эллинского мира Афин и Спарты объединить враждебные Македонии силы и, используя поддержку Египта, отстоять независимость и восстановить свое влияние в Греции. Но перевес сил был на стороне Македонии, египетский флот не смог оказать помощи союзникам, Антигон Гонат разбил возле Коринфа лакедемонян и после осады подчинил Афины. В результате поражения Афины надолго утратили свободу. Спарта потеряла влияние на Пелопоннесе, упрочились позиции Антигонидов в Греции и Эгеиде в ущерб Птолемеям.

Женщина с опахалом. Танагрская статуэтка. Терракота. Конец IV в. до н.э.

Однако это не означало примирения греков с македонской гегемонией. Предшествующий исторический опыт, подтвержденный и событиями Хремонидовой войны, показал, что самостоятельное существование разрозненных полисов в условиях системы эллинистических монархий становилось практически невозможным, к тому же и тенденции социально-экономического развития самих полисов требовали создания более широких государственных объединений. В международной жизни возрастает роль политических союзов греческих полисов, построенных на федеративных началах: сохраняя равенство и автономию внутри союза, они выступают во внешнеполитических сношениях как единое целое, отстаивая свою независимость. Характерно, что инициатива образования федераций исходит не из старых экономических и политических центров Греции, а из районов слаборазвитых.

В начале III в. до н. э. приобретает значение Этолийская федерация (возникшая в начале IV в. до н. э. из союза этолийских племен), после того как этолийцы отстояли Дельфы от нашествия галатов и стали во главе Дельфийской амфиктионии — древнего культового объединения вокруг святилища Аполлона. Во время Хремонидовой войны, не вступая в открытый конфликт с Македонией, Этолия поддерживала враждебные Антигонидам демократические группировки в соседних полисах, благодаря чему большинство их присоединилось к союзу. К 220 г. до н. э. в федерацию входила почти вся Центральная Греция, некоторые полисы на Пелопоннесе и на островах Эгейского моря; одни из них присоединились добровольно, другие, например города Беотии, были подчинены силой.

Портрет юноши в золотом венке. Дерево, энкаустика, темпера. Фаюм. II в. н.э.

В 284 г. до н. э. был восстановлен распавшийся во время войн диадохов союз ахейских полисов, в середине III в. до н. э. в него на федеративных принципах вошли Сикион и другие города северного Пелопоннеса. Сложившийся как политическая организация, отстаивающая независимость греческих полисов. Ахейский союз, возглавляемый сикионцем Аратом, играл большую роль в противодействии македонской экспансии на Пелопоннесе. Особенно важным актом было изгнание в 243 г. до н. э. македонского гарнизона из Коринфа и захват Акрокоринфа — крепости, расположенной на высоком холме и контролировавшей стратегический путь на Пелопоннес через Истмийский перешеек. В результате этого авторитет Ахейского союза очень возрос, и к 230 г. до н. э. этот союз включал около 60 полисов, занимая большую часть Пелопоннеса. Однако неудачи в войне со Спартой, восстановившей свое политическое влияние и военные силы в результате социальных реформ царя Клеомена, и страх перед стремлением граждан к аналогичным преобразованиям заставили руководство Ахейского союза пойти на соглашение с Македонией и просить ее о помощи ценой уступки Акрокоринфа. После разгрома Спарты в 222 г. до н. э. Ахейская федерация присоединилась к образованному под гегемонией царя Антигона Досона Эллинскому союзу, куда вошли и другие греческие полисы, кроме Афин и Этолийского союза.

Обострение социальной борьбы привело к изменению политической ориентации имущих слоев во многих греческих полисах и создало благоприятные условия для расширения владений и влияния Македонии.

Однако попытка Филиппа V подчинить Этолийскую федерацию, развязав так называемую Союзническую войну (220-217 гг. до н. э.), в которую были втянуты все участники Эллинского союза, не имела успеха. Тогда, учитывая опасную для Рима ситуацию, сложившуюся в ходе второй Пунической войны, Филипп вступил в 215 г. до н. э. в союз с Ганнибалом и начал вытеснять римлян из захваченных ими владений в Иллирии. Это послужило началом первой войны Македонии с Римом (215-205 гг. до н. э.), которая по существу была войной Филиппа с его старыми противниками, примкнувшими к Риму, — Этолией и Пергамом — и закончилась удачно для Македонии. Таким образом, последние годы III в. до н. э. были периодом наибольшего могущества Антигонидов, чему способствовала и общая политическая ситуация в Восточном Средиземноморье.

4-я Сирийская война

Портрет женщины. Фаюм. Дерево, энкаустика, темпера. Фаюм. II в. н.э.

В 219 г. до н. э. вспыхнула четвертая Сирийская война между Египтом и царством Селевкидов: Антиох III вторгся в Келесирию, подчиняя один город за другим подкупом или осадой, и приблизился к границам Египта. Решительное сражение между армиями Антиоха III и Птолемея IV произошло в 217 г. до н. э. около селения Рафии. Силы противников были почти равными, и победа, по свидетельству Полибия, оказалась на стороне Птолемея только благодаря успешным действиям сформированных из египтян фаланг. Но Птолемей IV не смог воспользоваться победой: после битвы при Рафии начались волнения внутри Египта, и он вынужден был согласиться па предложенные Антиохом III условия мира. Внутренняя неустойчивость Египта, обострившаяся после смерти Птолемея IV, позволила Филиппу V и Антиоху III захватить внешние владения Птолемеев: к Македонии отошли все принадлежавшие Птолемеям полисы на Геллеспонте, в Малой Азии и в Эгейском море, Антиох III овладел Финикией и Келесирией. Экспансия Македонии ущемляла интересы Родоса и Пергама. Возникшая вследствие этого война (201 г. до н. э.) шла с перевесом на стороне Филиппа V. Родос и Пергам обратились за помощью к римлянам. Так конфликт между эллинистическими государствами перерос во вторую римско-македонскую войну (200-197 гг. до н. э.).

Краткие выводы

Конец III в. до н. э. можно рассматривать как определенный рубеж в истории эллинистического мира. Если в предшествующий период в отношениях между странами Восточного и Западного Средиземноморья преобладали экономические и культурные связи, а политические контакты носили эпизодический характер и преимущественно форму дипломатических сношений, то в последние десятилетия III в. до н. э. уже намечается тенденция к открытой военной конфронтации, о чем свидетельствует союз Филиппа V с Ганнибалом и первая Македонская война с Римом. Изменилось и соотношение сил внутри эллинистического мира. В течение III в. до н. э. возросла роль малых эллинистических государств — Пергама, Вифинии, Понта, Этолийского и Ахейского союзов, а также независимых полисов, игравших важную роль в транзитной торговле, — Родоса и Византии. Вплоть до последних десятилетий III в. до н. э. Египет сохранял свое политическое и экономическое могущество, но к концу века усиливается Македония, сильнейшей державой становится царство Селевкидов.

Социально-экономическая и политическая структура эллинистических государств

Торговля и наращивание культурного обмена

Наиболее характерной чертой экономического развития эллинистического общества в III в. до н. э. были рост торговли и товарного производства. Несмотря на военные столкновения, установились регулярные морские связи между Египтом, Сирией, Малой Азией, Грецией и Македонией; были налажены торговые пути по Красному морю, Персидскому заливу и дальше в Индию и торговые связи Египта с Причерноморьем, Карфагеном и Римом. Возникли новые крупнейшие торговые и ремесленные центры — Александрия в Египте, Антиохия на Оронте, Селевкия на Тигре, Пергам и др., ремесленное производство которых в значительной мере было рассчитано на внешний рынок. Селевкиды основали ряд полисов вдоль старых караванных дорог, соединявших верхние сатрапии и Междуречье со Средиземным морем,— Антиохию-Эдессу, Антиохию-Нисибис, Селевкию на Евфрате, Дура-Эвропос, Антиохию в Маргиане и др.

Птолемеи основали несколько гаваней на Красном море — Арсиною, Филотеру, Беренику, соединив их караванными путями с портами на Ниле. Появление новых торговых центров в Восточном Средиземноморье повлекло за собой перемещение торговых путей в Эгейском море, выросла роль Родоса и Коринфа как портов транзитной торговли, упало значение Афин. Значительно расширились денежные операции и денежное обращение, чему способствовала унификация монетного дела, начавшаяся еще при Александре Македонском введением в обращение серебряных и золотых монет, чеканившихся по аттическому (афинскому) весовому стандарту. Этот весовой стандарт удержался в большинстве эллинистических государств, несмотря на разнообразие штампов.

Заметно вырос экономический потенциал эллинистических государств, объем ремесленного производства и его технический уровень. Многочисленные полисы, возникшие на Востоке, притягивали к себе ремесленников, торговцев и людей других профессий. Греки и македоняне приносили с собой привычный для них рабовладельческий уклад жизни, увеличивалось число рабов. Потребность в снабжении продовольствием торгово-ремесленного населения городов порождала необходимость увеличить производство сельскохозяйственных продуктов, предназначенных для продажи. Денежные отношения начали проникать даже в египетскую «кому» (деревню), разлагая традиционные отношения и усиливая эксплуатацию сельского населения. Увеличение сельскохозяйственного производства происходило за счет расширения площади обрабатываемых земель и путем более интенсивного их использования.

Важнейшим стимулом экономического и технического прогресса был обмен опытом и производственными навыками в земледелии и ремесле местного и пришлого, греческого и негреческого населения, обмен сельскохозяйственными культурами и научными знаниями. Переселенцы из Греции и Малой Азии перенесли в Сирию и Египет практику оливководства и виноградарства и переняли у местного населения культивирование финиковых пальм. Папирусы сообщают о том, что в Фаюме пытались акклиматизировать милетскую породу овец. Вероятно, такого рода обмен породами скота и сельскохозяйственными культурами происходил и до эллинистического периода, но теперь для него появились более благоприятные условия. Трудно выявить изменения в земледельческом инвентаре, но несомненно, что в крупных масштабах ирригационных работ в Египте, исполнявшихся главным образом местными жителями под руководством греческих «архитекторов», можно видеть результат сочетания техники и опыта тех и других. Потребность в орошении новых площадей, повидимому, способствовала усовершенствованию и обобщению опыта в технике сооружения водочерпательных механизмов. Изобретение водооткачивающей машины, применявшейся также для откачки воды в затопляемых рудниках, связано с именем Архимеда («винт Архимеда» или так называемая «египетская улитка»).

Ремесло

В ремесле сочетание техники и навыков местных и пришлых ремесленников (греков и негреков) и повышение спроса на их продукцию привели к ряду важных изобретений, породивших новые виды ремесленного производства, более узкую специализацию ремесленников и возможность массового производства ряда изделий.

В результате освоения греками более совершенного ткацкого станка, применявшегося в Египте и Передней Азии, появились мастерские по выработке узорных тканей в Александрии и золототканых в Пергаме. Расширился ассортимент одежды и обуви, в том числе изготовляемой по чужеземным фасонам и образцам.

Новые виды продукции появились и в других отраслях ремесленного производства, рассчитанного на массовое потребление. В Египте было налажено изготовление разных сортов папируса, а в Пергаме со II в. до н. э. — пергамента. Широкое распространение получила рельефная керамика, покрытая темным лаком с металлическим оттенком, подражавшая по своей форме и окраске более дорогой металлической посуде (так называемые мегарские чаши). Изготовление ее носило серийный характер благодаря применению готовых мелких штампов, комбинация которых позволяла разнообразить орнамент. При изготовлении терракот, как и при отливке бронзовых статуй, стали применять разъемные формы, что позволяло делать их более сложными и в то же время снимать многочисленные копии с оригинала.

Таким образом, произведения отдельных мастеров и художников превращались в продукцию ремесленного массового производства, рассчитанную не только на богатых, но и на средние слои населения. Важные открытия были сделаны и в производстве предметов роскоши. Ювелиры освоили технику перегородчатой эмали и амальгамирования, т. е. покрытия изделий тонким слоем золота, используя его раствор в ртути. В стекольном производстве были найдены способы изготовления изделий из мозаичного, резного двухцветного, гравированного и золоченого стекла. но процесс их изготовления был очень сложен. Исполненные в этой технике предметы очень высоко ценились, и многие были подлинными произведениями искусства (дошедшие до нас предметы датируются преимущественно I в. до н. э., например так называемая ваза Портланд из Британского музея и хранящаяся в Эрмитаже позолоченная стеклянная ваза, найденная в Ольвии, и др.).

Развитие морской торговли и постоянные военные столкновения на море стимулировали совершенствование судостроительной техники. Продолжали строиться вооруженные таранами и метательными орудиями многорядные гребные военные корабли. На верфях Александрии были построены 20и 30рядные суда, но, по-видимому, они оказались менее эффективными (флот Птолемеев дважды потерпел поражение в сражениях с флотом Македонии, построенным на греческих верфях, вероятно, по образцу быстроходных 16-рядных кораблей Деметрия Полиоркета). Знаменитая тессераконтера (40-рядный корабль) Птолемея IV, поражавшая современников размерами и роскошью, оказалась непригодной для плавания. Наряду с крупными боевыми кораблями строились и небольшие суда — разведывательные, посыльные, для охраны торговых судов, а также грузовые.

Расширилось строительство парусного торгового флота, увеличилась его быстроходность благодаря усовершенствованию парусной оснастки (появились двухи трехмачтовые суда), средняя грузоподъемность достигла 78 т.

Строительство

Одновременно с развитием судостроения совершенствовалось устройство верфей и доков. Благоустраивались гавани, сооружались молы и маяки. Одним из семи чудес света был Фаросский маяк, созданный архитектором Состратом из Книда. Это была колоссальная трехъярусная башня, увенчанная статуей бога Посейдона; сведений о ее высоте не сохранилось, но, по свидетельству Иосифа Флавия, она была видна со стороны моря на расстоянии в 300 стадий (около 55 км), в верхней ее части по ночам горел огонь. По типу Фаросского стали строиться маяки и в других портах — в Лаодикее, Остии и пр.

Особенно широко развернулось градостроительство в III в. до н. э. На это время приходится строительство наибольшего числа городов, основанных эллинистическими монархами, а также переименованных и перестроенных местных городов. В крупнейший город Средиземноморья превратилась Александрия. План ее был разработан архитектором Дейнократом еще при Александре Македонском. Город был расположен на перешейке между Средиземным морем на севере и оз. Мареотида на юге, с запада на восток — от Некрополя до Канопских ворот — он тянулся на 30 стадий (5,5 км), расстояние же от моря до озера составляло 7—8 стадий. По описанию Страбона, «весь город пересечен улицами, удобными для езды верхом и на колесницах, и двумя весьма широкими проспектами, более плетра (30 м) шириной, которые под прямым углом делят друг друга пополам».

Лежавший в 7 стадиях от берега небольшой каменистый островок Фарос, где сооружался маяк, уже при Птолемее I был соединен с материком Гептастадием — дамбой, имевшей проходы для судов. Так образовались два смежных порта — Большая торговая гавань и гавань Евноста (Счастливого Возвращения), соединенная каналом с портом на озере, куда доставляли грузы нильские суда. К Гептастадию с обеих сторон примыкали верфи, на набережной Большой гавани находились товарные склады, рыночная площадь (Эмпорий), храм Посейдона, театр, далее вплоть до мыса Лохиада тянулись царские дворцы и парки, включавшие Мусейон (Храм муз), библиотеку и священный участок с гробницами Александра и Птолемеев. К главным пересекающимся улицам примыкали Гимнасий с портиком более стадия (185 м) длиной, Дикастерион (здание суда), Панейон, Серапейон и другие храмы и общественные здания. К юго-западу от центральной части города, носившей название Брухейон, были расположены кварталы, сохранившие древнеегипетское наименование Ракотис, заселенные ремесленниками, мелкими торговцами, матросами и прочим трудовым людом различной социальной и этнической принадлежности (прежде всего египтянами) с их мастерскими, лавками, хозяйственными постройками и жилищами из сырцового кирпича. Исследователи предполагают, что в Александрии строились и многоквартирные 3-4-этажные дома для малоимущего населения, поденщиков и приезжих.

Меньше сведений сохранилось о столице царства Селевкидов — Антиохии. Город был основан Селевком I около 300 г. до н. э. на р. Оронте в 120 стадиях от побережья Средиземного моря. Главная улица тянулась по долине реки, ее и параллельную ей улицу пересекали переулки, спускавшиеся от предгорий к реке, берег которой украшали сады. Позднее Антиох III на острове, образованном рукавами реки, возвел новый город, окруженный стенами и построенный кольцеобразно, с царским дворцом в центре и расходящимися от него радиальными улицами, окаймленными портиками.

Если Александрия и Антиохия известны в основном по описаниям древних авторов, то раскопки Пергама дали наглядную картину устройства третьей по историческому значению из столиц эллинистических царств. Пергам, существовавший как крепость на труднодоступном холме, возвышавшемся над долиной реки Каик, при Атталидах постепенно расширялся и превратился в крупный торговоремесленный и культурный центр. Согласуясь с рельефом местности, город спускался террасами по склонам холма: на вершине его находились цитадель с арсеналом и продовольственными складами и верхний город, окруженный древними стенами, с царским дворцом, храмами, театром, библиотекой и т. д. Ниже, по-видимому, располагались старая агора, жилые и ремесленные кварталы, также окруженные стеной, но позднее город вышел за ее пределы, и еще ниже по склону возник новый, окруженный третьей стеной общественный центр города с храмами Деметры, Геры, гимнасиями, стадионом и новой агорой, по периметру которой располагались торгово-ремесленные ряды.

Столицы эллинистических царств дают представление о размахе градостроительства, но более типичными для этой эпохи были небольшие города — вновь основанные или перестроенные старые греческие и восточные поселения городского типа. Примером такого рода городов могут служить раскопанные города эллинистического времени Приена, Никея, Дура-Эвропос. Здесь отчетливо выступает роль агоры как центра общественной жизни города. Это обычно просторная, окруженная портиками площадь, вокруг которой и на прилегающей к ней магистральной улице возводились главные общественные здания: храмы, булевтерий, дикастерион, гимнасий с палестрой. Такая планировка и наличие этих сооружений свидетельствуют о полисной организации населения города, т. е. позволяют предполагать существование народных собраний, буле, полисной системы образования, что подтверждается также нарративными и эпиграфическими источниками.

Новые формы социально-политических организаций

Разрушение полисов

Полисы эллинистического времени уже существенно отличаются от полисов классической эпохи. Греческий полис как форма социально-экономической и политической организации античного общества к концу IV в. до н. э. находился в состоянии кризиса. Полис тормозил экономическое развитие, так как свойственные ему автаркия и автономия мешали расширению и укреплению экономических связей. Он не отвечал социально-политическим потребностям общества, так как, с одной стороны, не обеспечивал воспроизводство гражданского коллектива в целом — перед беднейшей его частью возникала угроза потери гражданских прав, с другой — не гарантировал внешнюю безопасность и устойчивость этого коллектива, раздираемого внутренними противоречиями.

Исторические события конца IV — начала III в. до н. э. привели к созданию новой формы социально-политической организации — эллинистической монархии, соединившей в себе элементы восточной деспотии — монархическую форму государственной власти, располагавшей постоянной армией и централизованной администрацией,— и элементы полисного устройства в виде городов с приписанной к ним сельской территорией, сохранивших органы внутреннего самоуправления, но в значительной мере подчиненных царю. От царя зависели размеры приписанных к полису земель и предоставление экономических и политических привилегий; полис был ограничен в правах внешнеполитических сношений, в большинстве случаев деятельность полисных органов самоуправления контролировалась царским чиновником — эпистатом. Утрата внешнеполитической самостоятельности полиса компенсировалась безопасностью существования, большей социальной устойчивостью и обеспечением прочных экономических связей с другими частями государства. Царская власть приобретала в городском населении важную социальную опору и необходимые ей контингенты для администрации и армии.

На территории полисов земельные отношения складывались по обычному образцу: частная собственность граждан и собственность города на неподеленные участки. Но сложность состояла в том, что к городам могла быть приписана земля с находившимися на ней местными деревнями, население которых не становилось гражданами города, но продолжало владеть своими участками, уплачивая подати городу или частным лицам, которые получили эти земли от царя, а потом приписали их к городу. На территории, не приписанной к городам, вся земля считалась царской.

Социально-экономическая структура Египта

В Египте, о социально-экономической структуре которого сохранилась наиболее обстоятельная информация, по данным Податного устава Птолемея II Филадельфа и других египетских папирусов, она делилась на две категории: собственно царскую и «уступленные» земли, к которым относились земли, принадлежавшие храмам, земли, переданные царем в «дарение» своим приближенным, и земли, предоставляемые небольшими участками (клерами) воинам-клерухам. На всех этих категориях земель также могли находиться местные деревни, жители которых продолжали владеть своими наследственными наделами, уплачивая подати или налоги. Сходные формы прослеживаются и по документам из царства Селевкидов. Эта специфика земельных отношений обусловливала многослойность социальной структуры эллинистических государств. Царский дом с его придворным штатов, высшая военная и гражданская администрация, наиболее зажиточные горожане и высшее жречество составляли верхний слой рабовладельческой знати. Основой их благополучия были земли (городские и дарственные), доходные должности, торговля, ростовщичество.

Более многочисленными были средние слои — городские торговцы и ремесленники, царский административный персонал, откупщики, клерухи и катэки, местное жречество, люди интеллигентных профессий (архитекторы, врачи, философы, художники, скульпторы). Оба этих слоя, при всех различиях в богатстве и интересах, составляли тот господствующий класс, который получил в египетских папирусах обозначение «эллины» не столько по этнической принадлежности входящих в него людей, сколько по их социальному положению и образованию, противопоставлявшему их всем «неэллинам»: малоимущему местному сельскому и городскому населению — лаой (черни).

Большую часть лаой составляли зависимые или полузависимые земледельцы, обрабатывавшие земли царя, знати и горожан на основе арендных отношений или традиционного держания. Сюда же относились и гипотелейс — работники мастерских тех отраслей производства, которые были монополией царя. Все они считались лично свободными, но были приписаны к месту своего жительства, к той или иной мастерской или профессии. Ниже их на социальной лестнице стояли только рабы.

Рабовладение

Головка Афродиты. Мрамор. III в. до н.э.

Греко-македонское завоевание, войны диадохов, распространение полисного строя дали толчок развитию рабовладельческих отношений в их классической античной форме при сохранении и более примитивных форм рабства: должничества, самопродажи и т. п. Очевидно, роль рабского труда в эллинистических городах (прежде всего в быту и, вероятно, в городском ремесле) была не меньшей, чем в греческих полисах. Но в сельском хозяйстве рабский труд не смог оттеснить труд местного населения («царских земледельцев» в Египте, «царских людей» у Селевкидов), эксплуатация которого была не менее выгодной. В крупных хозяйствах знати на дарственных землях рабы исполняли административные функции, служили подсобной рабочей силой. Однако повышение роли рабовладения в общей системе социально-экономических отношений привело к усилению внеэкономического принуждения и в отношении других категорий работников.

Сельское население

Если формой социальной организации городского населения был полис, то сельское население объединялось в комы и катойкии с сохранением элементов общинной структуры, проследить которые можно по данным египетских папирусов и надписей из Малой Азии и Сирии. В Египте за каждой комой была закреплена традиционно сложившаяся территория; упоминается общий «царский» ток, где молотили хлеб все жители комы. Сохранившиеся в папирусах наименования сельских должностных лиц, возможно, ведут происхождение от общинной организации, но при Птолемеях они уже означали в основном не выборных лиц, а представителей местной царской администрации. К существовавшим когда-то общинным порядкам восходит и узаконенная государством принудительная литургия по ремонту и строительству оросительных сооружений. В папирусах нет сведений о собраниях жителей комы, но в надписях из Фаюма и Малой Азии встречается традиционная формула о решениях коллектива кометов по тому или иному вопросу. По сообщениям папирусов и надписей, население ком в эллинистический период было неоднородным: в них постоянно или временно жили жрецы, клерухи или катэки (военные колонисты), чиновники, откупщики, рабы, торговцы, ремесленники, поденщики. Приток переселенцев, различия в имущественном и правовом положении ослабляли общинные связи.

Краткие выводы

Итак, на протяжении III в. до н. э. сформировалась социально-экономическая структура эллинистического общества, своеобразная в каждом из государств (в зависимости от местных условий), но имевшая и некоторые общие черты.

Одновременно в соответствии с местными традициями и особенностями социальной структуры в эллинистических монархиях складывались система управления государственным (царским) хозяйством, центральный и местный военный, административно-финансовый и судебный аппарат, система налогового обложения, откупов и монополий; определились отношения городов и храмов с царской администрацией. Социальная стратификация населения нашла выражение в законодательном закреплении привилегий одних и повинностей других. Вместе с тем выявились и социальные противоречия, которые были обусловлены этой структурой.

Обострение внутренней борьбы и завоевание эллинистических государств Римом

Изучение социальной структуры восточных эллинистических государств позволяет выявить характерную особенность: основная тяжесть содержания государственного аппарата падала на местное сельское население. Города же оказывались в сравнительно благоприятном положении, что и явилось одной из причин, способствовавших их быстрому росту и процветанию.

Положение дел  в Греции

Иной тип социального развития имел место в Греции и Македонии. Македония также складывалась как эллинистическое государство, объединяющее в себе элементы монархии и полисного устройства. Но хотя земельные владения македонских царей были относительно обширны, здесь не было широкого слоя зависимого сельского населения (за исключением, может быть, фракийцев), за счет эксплуатации которого могли бы существовать государственный аппарат и значительная часть господствующего класса. Бремя расходов на содержание армии и строительство флота в равной мере падало на городское и сельское население. Различия между греками и македонянами, сельскими жителями и горожанами определялись их имущественным положением, линия сословно-классового деления проходила между свободными и рабами. Развитие экономики углубляло дальнейшее внедрение рабовладельческих отношений.

Саркофаг Артемидора с портретом в технике энкаустики. Фаюм. II в. н.э.

Для Греции эллинистическая эпоха не принесла коренных изменений в системе социально-экономических отношений. Наиболее ощутимым явлением был отток населения (преимущественно молодого и среднего возраста — воинов, ремесленников, торговцев) в Переднюю Азию и Египет. Это должно было притупить остроту социальных противоречий внутри полисов. Но непрерывные войны диадохов, падение стоимости денег в результате притока золота и серебра из Азии и повышение цен на предметы потребления разоряли прежде всего малоимущие и средние слои граждан. Оставалась нерешенной проблема преодоления полисной экономической замкнутости; попытки ее разрешения в рамках федерации не привели к экономической интеграции и консолидации союзов. В полисах, попадавших в зависимость от Македонии, устанавливалась олигархическая или тираническая форма управления, ограничивалась свобода международных сношений, в стратегически важные пункты вводились македонские гарнизоны.

Реформы в Спарте

Во всех полисах Греции в III в. до н. э. растут задолженность и обезземеливание малоимущих граждан и в то же время концентрация земель и богатств в руках полисной аристократии. К середине века эти процессы достигли наибольшей остроты в Спарте, где большая часть спартиатов фактически лишилась своих наделов. Потребность в социальных преобразованиях заставила спартанского царя Агиса IV (245-241 гг. до н. э.) выступить с предложением аннулировать долги и произвести передел земли с целью увеличить число полноправных граждан. Эти реформы, облеченные в форму восстановления законов Ликурга, вызвали сопротивление эфората и аристократии. Агис погиб, но социальная обстановка в Спарте оставалась напряженной. Через несколько лет с теми же реформами выступил царь Клеомен III.

Учитывая опыт Агиса, Клеомен предварительно упрочил свое положение успешными действиями в начавшейся в 228 г. до н. э. войне с Ахейским союзом. Заручившись поддержкой армии, он сначала уничтожил эфорат и изгнал из Спарты наиболее богатых граждан, затем провел кассацию долгов и передел земли, увеличив количество граждан на 4 тыс. человек. События в Спарте вызвали брожение во всей Греции. Мантинея вышла из Ахейского союза и присоединилась к Клеомену, волнения начались и в других городах Пелопоннеса. В войне с Ахейским союзом Клеомен занял ряд городов, на его сторону перешел Коринф. Напуганное этим, олигархическое руководство Ахейского союза обратилось за помощью к царю Македонии Антигону Досону. Перевес сил оказался на стороне противников Спарты. Тогда Клеомен освободил за выкуп около 6 тыс. илотов и 2 тыс. из них включил в свою армию. Но в битве при Селассии (222 г. до н. э.) объединенные силы Македонии и ахейцев уничтожили спартанскую армию, в Спарту был введен македонский гарнизон, реформы Клеомена аннулированы.

Поражение Клеомена не могло приостановить нарастания социальных движений. Уже в 219 г. до н. э. в Спарте Хилон вновь попытался уничтожить эфорат и произвести передел имущества; в 215 г. в Мессении были изгнаны олигархи и произведен передел земли; в 210 г. в Спарте захватил власть тиран Маханид. после его гибели в войне с Ахейским союзом спартанское государство возглавил тиран Набис, проводивший еще более радикально перераспределение земли и имущества знати, освобождение илотов и наделение землей периэков. В 205 г. была сделана попытка кассации долгов в Этолии.

Положение дел в Египте

К концу III в. до н. э. начинают проявляться противоречия социально-экономической структуры в восточно-эллинистических державах, и прежде всего в Египте. Организация царского хозяйства Птолемеев была направлена на извлечение максимальных доходов с земель, рудников и мастерских. Система налогов и повинностей отличалась детальной разработанностью и поглощала большую часть урожая, истощая хозяйство мелких земледельцев. Разраставшийся аппарат царской администрации, откупщики и торговцы еще более усиливали эксплуатацию местного населения. Одними из форм протеста против угнетения были уход с места жительства (анахорсис), принимавший иногда массовый характер, и бегство рабов. Постепенно нарастают и более активные выступления масс. Четвертая Сирийская война и связанные с нею тяготы вызвали массовые волнения, охватившие сначала Нижний Египет и вскоре распространившиеся на всю страну. Если в наиболее эллинизированных районах Нижнего Египта правительству Птолемея IV удалось быстро достичь умиротворения, то волнения на юге Египта к 206 г. до н. э. переросли в широкое народное движение, и Фиваида более чем на два десятилетия отпала от Птолемеев. Хотя движение в Фиваиде имело черты протеста против засилья чужеземцев, его социальная направленность отчетливо прослеживается в источниках.

Приход Рима в Грецию и Малую Азию

В Греции длившаяся более двух лет вторая Македонская война окончилась победой Рима. Демагогия римлян, использовавших традиционный лозунг «свободы» греческих полисов, привлекла на их сторону Этолийский и Ахейский союзы, и прежде всего имущие слои граждан, которые видели в римлянах силу, способную обеспечить их интересы без одиозной для демоса монархической формы правления. Македония лишилась всех своих владений в Греции, Эгейском море и Малой Азии. Рим, торжественно объявив на Истмийских играх (196 г. до н. э.) «свободу» греческих полисов, начал распоряжаться в Греции, не считаясь с интересами бывших союзников: определял границы государств, разместил свои гарнизоны в Коринфе, Деметриаде и на Халкиде, вмешивался во внутреннюю жизнь полисов. «Освобождение» Греции было первым шагом в распространении римского господства в Восточном Средиземноморье, началом нового этапа в истории эллинистического мира.

Следующим не менее важным событием была так называемая Сирийская война Рима с Антиохом III. Упрочив свои границы Восточным походом 212-204 гг. до н. э. и победой над Египтом, Антиох начал расширять свои владения в Малой Азии и Фракии за счет полисов, освобожденных римлянами от власти Македонии, что привело к столкновению с Римом и его греческими союзниками Пергамом и Родосом. Война закончилась разгромом войск Антиоха и потерей Селевкидами малоазийских территорий.

Победа римлян и их союзников над крупнейшей из эллинистических держав — царством Селевкидов — коренным образом изменила политическую ситуацию: уже ни одно из эллинистических государств не могло претендовать на гегемонию в Восточном Средиземноморье. Последующая политическая история эллинистического мира — это история постепенного подчинения одной страны за другой римскому господству. Предпосылками этого являются, с одной стороны, тенденции экономического развития античного общества, требовавшие установления более тесных и устойчивых связей между Западным и Восточным Средиземноморьем, с другой — противоречия во внешнеполитических взаимоотношениях и внутренняя социально-политическая неустойчивость эллинистических государств. Начался процесс активного проникновения римлян на Восток и приспособления восточных экономических центров к новой ситуации. Военная и экономическая экспансия римлян сопровождалась массовым порабощением военнопленных и интенсивным развитием рабовладельческих отношений в Италии и в завоеванных областях.

Эти явления во многом определяли внутреннюю жизнь эллинистических государств. Обостряются противоречия в верхах эллинистического общества — между слоями городской знати, заинтересованной в расширении товарного производства, торговли и рабовладения, и знати, связанной с царским административным аппаратом и храмами и жившей за счет традиционных форм эксплуатации сельского населения. Столкновение интересов выливалось в дворцовые перевороты, династические войны, городские восстания, в требования полной автономии городов от царской власти. Борьба в верхах сливалась иногда с борьбой народных масс против налогового гнета, ростовщичества и порабощения, и тогда династические войны перерастали в своего рода гражданские войны.

Немалую роль в разжигании династической борьбы внутри эллинистических государств и в сталкивании их между собой играла римская дипломатия. Так, накануне третьей Македонской войны (171-168 гг. до н. э.) римлянам удалось добиться почти полной изоляции Македонии. Несмотря на попытки царя Македонии Персея привлечь на свою сторону греческие полисы путем демократических реформ (он объявил о кассации государственных долгов и возвращении изгнанников), к нему присоединились только Эпир и Иллирия. После разгрома македонской армии при Пидне римляне разделили Македонию на четыре изолированных округа, запретили разработку рудников, добычу соли, вывоз леса (это стало монополией римлян), а также покупку недвижимости и заключение браков между жителями разных округов. В Эпире римляне разрушили большую часть городов и продали в рабство более 150 тыс. жителей, в Греции произвели пересмотр границ полисов.

Расправа с Македонией и Эпиром, вмешательство во внутренние дела греческих полисов вызвали открытые выступления против римского господства: восстание Андриска в Македонии (149-148 гг. до н. э.) и восстание Ахейского союза (146 г. до н. э.), жестоко подавленные римлянами. Македония была превращена в римскую провинцию, союзы греческих полисов распущены, установлена олигархия. Масса населения была вывезена и продана в рабство, Эллада пришла в состояние обнищания и запустения.

Война между Египтом и царством Селевкидов

Пока Рим был занят подчинением Македонии, началась война между Египтом и царством Селевкидов. В 170 г., а затем в 168 г. до н. э. Антиох IV совершил походы в Египет, захватил Мемфис и осадил Александрию, но вмешательство Рима заставило его отказаться от своих намерений. Тем временем в Иудее вспыхнуло восстание, вызванное повышением налогов. Антиох, подавив его, построил в Иерусалиме крепость Акру и оставил там гарнизон, власть в Иудее была закреплена за «эллинистами», иудейская религия запрещена, введен культ греческих божеств. Эти репрессии вызвали в 166 г. до н. э. новое восстание, переросшее в народную войну против господства Селевкидов. В 164 г. до н. э. повстанцы во главе с Иудой Маккавеем взяли Иерусалим и осадили Акру. Иуда Маккавей присвоил себе сан верховного жреца, распределил жреческие должности независимо от знатности и конфисковал имущество эллинистов. В 160 г. до н. э. Деметрий I разбил Иуду Маккавея и ввел свои гарнизоны в иудейские города. Но борьба иудеев не прекратилась.

После вторжения Антиоха в Египте возникли восстание в номах Среднего Египта, возглавленное Дионисом Петосараписом (подавленное в 165 г.), и восстание в Панополе. В это же время начались династические войны, ставшие особенно ожесточенными в конце II в. до н. э. Экономическое положение в стране было очень тяжелым. Пустовала значительная часть земель, правительство, чтобы обеспечить их обработку, ввело принудительную аренду. Жизнь большей части лаой, даже с точки зрения царской администрации, была нищенской. Официальные и частно-правовые документы того времени свидетельствуют об анархии и произволе, царивших в Египте: анахоресис, неуплата налогов, захват чужих земель, виноградников и имущества, присвоение храмовых и государственных доходов частными лицами, закабаление свободных—все эти явления приобрели массовый характер. Местная администрация, строго организованная и при первых Птолемеях зависевшая от центральной власти, превратилась в неуправляемую силу, заинтересованную в личном обогащении. От ее алчности правительство вынуждено было специальными указами — так называемыми декретами человеколюбия — ограждать земледельцев и ремесленников, связанных с царским хозяйством, чтобы получить с них свою долю доходов. Но декреты могли лишь временно или частично приостановить упадок системы государственного хозяйства Птолемеев.

Дальнейшее продвижение Рима в Азию и развал эллинистических государств

Портрет мужчины из палестры на о-ве Делос. Бронза. II в. до н.э.

Усмирив Грецию и Македонию, Рим начал наступление на государства Малой Азии. Римские торговцы и ростовщики, проникая в экономику государств Малой Азии, все более подчиняли внутреннюю и внешнюю политику этих государств интересам Рима. В наиболее тяжелом положении оказался Пергам, где обстановка была столь напряженной, что Аттал III (139-123 гг. до н. э.), не надеясь на устойчивость существующего режима, завещал свое царство Риму. Но ни этот акт, ни реформа, которую пыталась провести знать после его смерти, не смогли предотвратить народного движения, охватившего всю страну и направленного против римлян и местной знати. Более трех лет (132-129 гг. до н. э.) восставшие земледельцы, рабы и неполноправное население городов под руководством Аристоника оказывали сопротивление римлянам. После подавления восстания Пергам был превращен в провинцию Азия.

Нарастает неустойчивость в государстве Селевкидов. Вслед за Иудеей сепаратистские тенденции проявляются и в восточных сатрапиях, которые начинают ориентироваться на Парфию. Попытка Антиоха VII Сидета (138-129 гг. до н. э.) восстановить единство державы окончилась поражением и его гибелью. Это привело к отпадению Вавилонии, Персии и Мидии, перешедших под власть Парфии или местных династов. В начале I в. до н. э. самостоятельными становятся Коммагена и Иудея.

Ярким выражением этого кризиса была острейшая династическая борьба. За 35 лет на троне сменилось 12 претендентов, нередко одновременно правили два или три царя. Территория государства Селевкидов сократилась до пределов собственно Сирии, Финикии, Келесирии и части Киликии. Крупные города стремились получить полную автономию или даже независимость (тирании в Библе, Тире, Сидоне и др.). В 64 г. до н. э. царство Селевкидов было присоединено к Риму как провинция Сирия.

Понтийское царство и Митридат

В I в. до н. э. очагом сопротивления римской агрессии стало Понтийское царство, которое при Митридате VI Эвпаторе (120-63 гг. до н. э.) распространило свою власть почти на все побережье Черного моря. В 89 г. до н. э. Митридат Эвпатор начал войну с Римом, его выступление и демократические реформы нашли поддержку населения Малой Азии и Греции, разоряемого римскими ростовщиками и публиканами. По приказу Митридата в один день в Малой Азии было перебито 80 тыс. римлян. К 88 г. он без особого труда занял почти всю Грецию. Однако успехи Митридата были недолговременны. Его приход не внес улучшений в жизнь греческих полисов, римлянам удалось нанести ряд поражений понтийскому войску, а последовавшие затем социальные мероприятия Митридата — кассация долгов, раздел земель, предоставление гражданства метекам и рабам — лишили его поддержки среди зажиточных слоев граждан. В 85 г. Митридат вынужден был признать себя побежденным. Он еще дважды — в 83-81 и 73-63 гг. до н. э. пытался, опираясь на антиримские настроения, приостановить проникновение римлян в Малую Азию, но расстановка социальных сил и тенденции исторического развития предопределили поражение понтийского царя.

Подчинение Египта

Когда в начале I в. до н. э. владения Рима вплотную подступили к границам Египта, царство Птолемеев по-прежнему сотрясали династические распри и народные движения. Около 88 г. до н. э. снова вспыхнуло восстание в Фиваиде, только через три года оно было подавлено Птолемеем IX, разрушившим центр восстания — Фивы. В последующие 15 лет имели место волнения в номах Среднего Египта — в Гермополе и дважды в Гераклеополе. В Риме неоднократно обсуждался вопрос о подчинении Египта, однако сенат не решался начать войну против этого еще сильного государства. В 48 г. до н. э. Цезарь после восьмимесячной войны с александрийцами ограничился присоединением Египта в качестве союзного царства. Только после победы Августа над Антонием Александрия примирилась с неизбежностью подчинения римскому господству, и в 30 г. до н. э. римляне почти без сопротивления вступили в Египет. Рухнуло последнее крупное государство.

Последствие вторжения Рима и распада эллинистических государств

Эллинистический мир как политическая система был поглощен Римской империей, но элементы социально-экономической структуры, сложившиеся в эллинистическую эпоху, оказали огромное воздействие на развитие Восточного Средиземноморья в последующие века и определили его специфику. В эпоху эллинизма был сделан новый шаг в развитии производительных сил, возник тип государства — эллинистические царства, соединявшие в себе черты восточной деспотии с полисной организацией городов; произошли существенные изменения в стратификации населения, достигли большой напряженности внутренние социально-политические противоречия. Во II-I вв. до н. э., вероятно впервые в истории, социальная борьба приобрела столь многообразные формы: бегство рабов и анахоресис жителей комы, восстания племен, волнения и мятежи в городах, религиозные войны, дворцовые перевороты и династические войны, кратковременные волнения в номах и длительные народные движения, в которых участвовали разные слои населения, в том числе рабы, и даже рабские восстания, носившие, правда, локальный характер (около 130 г. до н. э. восстание на Делосе привезенных на продажу рабов и восстания в Лаврийских рудниках в Афинах около 130 и в 103/102 г. до н. э.).

В период эллинизма теряют прежнее значение этнические различия между греками и македонянами, а этническое обозначение «эллин» приобретает социальное содержание и распространяется на те слои населения, которые по социальному положению могут получить образование по греческому образцу и вести соответствующий образ жизни независимо от их происхождения. Этот социально-этнический процесс нашел отражение в выработке и распространении единого греческого языка, так называемого койне, ставшего языком эллинистической литературы и официальным языком эллинистических государств.

Изменения в экономической, социальной и политической сферах сказались в изменении социально-психологического облика человека эллинистической эпохи. Неустойчивость внешней и внутренней политической обстановки, разорение, порабощение одних и обогащение других, развитие рабства и работорговли, перемещения населения из одной местности в другую, из сельских поселений в город и из города в хору — все это вело к ослаблению связей внутри гражданского коллектива полиса, общинных связей в сельских поселениях, к росту индивидуализма. Полис уже не может гарантировать свободу и материальное благополучие гражданина, начинают приобретать большое значение личные связи с представителями царской администрации, покровительство власть имущих. Постепенно от одного поколения к другому идет психологическая перестройка, и гражданин полиса превращается в подданного царя не только по формальному положению, но и по политическим убеждениям. Все эти процессы в той или иной мере оказали влияние на формирование эллинистической культуры.

Читайте также — Эллинистическая культура

Расскажи друзьям:

Оцени:

Загрузка…

Концепция самодержавия в «Выбранных местах из переписки с друзьями» и в русской консервативной журналистике 1840-х годов

Значительное место в книге «Выбранные места из переписки с друзьями» (далее — ВМ) заняли идеи Гоголя о природе и особенностях монархической власти: в его статье «О лиризме наших поэтов» (1846), адресованной В. А. Жуковскому, 38% текста занимают размышления по этим вопросам¹. В работах Е. И. Анненковой, И. А. Виноградова, В. А. Воропаева, Ю. В. Манна, Ю. С. Пивоварова, Н. И. Черняева уже исследованы вопросы генетической и типологической связи ВМ с источниками русскими (в первую очередь, с «Запиской о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» Н. М. Карамзина) и западноевропейскими («Государство» Платона, «Монархия» Данте)². Но до сих пор, насколько нам известно, не обращали внимания, что консервативные идеи, представленные в ВМ, активно обсуждались в 1840-е годы в русской печати. Цель предлагаемой статьи — соотнести концепцию самодержавия в ВМ с подобной концепцией в двух консервативных журналах («Москвитянин» и «Маяк современного просвещения и образованности»), выявив точки «схождения» и «расхождения» Гоголя с журнальными публицистами и указав на возможные источники формирования консервативной позиции автора ВМ.

Главный его тезис — традиционная для консерваторов мысль, что монарх стоит над всеми сословиями и поэтому не заинтересован в том, чтобы возвышать одних в ущерб другим. По Гоголю, именно царь обеспечивает баланс сил и в конечном счете ведет к устойчивости в государстве. В исключенном цензурой фрагменте ВМ писатель называет царя «капельмейстером», который «сам ничего не делает, не играет ни на каком инструменте, только слегка помахивает палочкой да поглядывает на всех, и уже один взгляд его достаточен на то, чтобы умягчить» (VIII, 253). Еще яснее эта мысль звучит в незавершенном трактате Гоголя «О сословиях в государстве» (1845–1846; некоторые исследователи называют его «наброском» к ВМ)³. Здесь царь — это «лицо, которое, стоя выше всех, не будучи связано личною выгодою ни с каким сословием преимущественно, внимало бы всему равно» (VIII, 490).

Сходное представление о надсословном характере монархии высказано в «Москвитянине» в статье М. П. Погодина «Крестьянин Иван Посошков, государственный муж времен Петра Великого», в которой дана биография писателя петровского времени И. Т. Посошкова с обширными выписками из его сочинений. В частности, Погодин особенно отметил следующее изречение Посошкова: «У нас самый властительный и всецелый Монарх, а не аристократ и не демократ»⁴. По-видимому, определение царя как «не аристократа» подразумевало нежелание государя возвышать исключительно знатное родовитое дворянство, а как «не демократа» — неготовность выдвигать так называемое третье сословие, давать власть более широкому кругу лиц. В этом Гоголь солидарен с Погодиным-Посошковым: «Если правление переходило сколько-нибудь в народное, это обнаруживалось совершенною анархией и полным отсутствием всякого правления». В то же время он сделал акцент еще и на том, что «если правление переходило совершенно в монархич<еское>, то есть в правление чиновников от короля, воспитавшихся на служебном письменном поприще, государство наполнялось взяточниками» (VIII, 490).

Не менее важна для Гоголя мысль о богоустановленности царя, который ведет свое происхождение от ветхозаветных пророков: монарх «может быть уподоблен древнему Боговидцу» (VIII, 254). С точки зрения автора ВМ, «государь есть образ Божий» и его нельзя рассматривать как «высшего чиновника в государстве, поставленного от людей» (VIII, 255-256). Как следствие — сомнение Гоголя в «договорной» основе государства: «Правленье не есть вещь, которая сочиняется в голове некоторых <…> она образуется нечувствительно, сама собой, из духа и свойств самого народа» (VIII, 489). Но это не исключает осознание царем себя как ответственного за народ, как человека, занимающего определенную нишу во всеобщей иерархии. «Всяк должен служить Богу на своем месте, а не на чужом» (VIII, 322), — эту свою излюбленную мысль автор повторяет в ВМ несколько раз.

Гоголеведы подробно проанализировали генезис такого восприятия монархии и «мессианских претензий» писателя, указав на их связь с византийскими представлениями об императорской власти, соединяющими эллинистические идеи автократии, традиции римского принципата и домината и христианскую концепцию богоизбранности императорской власти⁵. Но возникает вопрос, через какие каналы Гоголь воспринимал подобные эллинистическо-византийские теории. Так, прот. Г. В. Флоровский указал на связь религиозно-мистических представлений Гоголя с идеологией Александровских времен, Священного Союза и «сугубого министерства»⁶. В то же время Гоголь мог почерпнуть эти идеи из русских журналов 1840-х годов.

О богоизбранности монарха заявлено в уже упомянутой статье Погодина об Иване Посошкове, где есть и такой афоризм: «Мы Монарха своего почитаем яко Бога <…> и волю Его усердно исполняем»⁷. А соредактор О. И. Сенковского по журналу «Библиотека для чтения» (1841–1842) В. А. Солоницын опубликовал в «Москвитянине» повесть «Царь — рука Божья», где на примере деяний Петра I доказывал, что государь — «полубог во все продолжение <…> истории»; это «рука Божья, трудящаяся для миллионов народа»⁸.

Таким же предстает монарх в журнале «Маяк» — например, в рецензии С. О. Бурачка на «Русскую книгу для грамотных людей» (СПб., 1841) постоянного автора «Маяка» И. Г. Кулжинского — кстати, учителя Гоголя по Нежинской гимназии. Рецензент указал, что три части этой книги: «Русская Церковь», «Русское Царство», «Русский народ» — недвусмысленно воспроизводят постулаты теории так называемой «официальной народности» С. С. Уварова: «Православие. Самодержавие. Народность». Во второй части книги важнейшей представляется Бурачку мысль о мистической связи царя с Богом: «Царь получает от Бога Святое Помазание и особые дары Св. Духа, а потому Царь есть действительный наместник Божий на земле»⁹.

Но подобная однозначная оценка государя (как «земного божества») все же несколько расходилась с гоголевской трактовкой монарха. Гоголь старался соблюсти баланс между «мирской» и «сакральной» природой царя. Вместе с тем такой баланс, конечно, не предполагал «равноправия» этих двух «начал» в природе монархии: духовное явно преобладало над светским.

И в этом — расхождение автора ВМ с официальной идеологией николаевского царствования, когда мирское главенствовало над сакральным. Начавшаяся еще при Петре I активная секуляризация общества привела во время правления Николая I к известной десакрализации верховной власти. По наблюдению А. И. Иваницкого, «XIX век снял чудесную олицетворенность Империи. После 14 декабря 1825 года она превратилась в военно-полицейскую иерархию, где торжествует анонимный государственный принцип. Сам же центр (царь) стал в новом веке «первым чиновником», даже „первым слугой государства“»¹⁰. Думается, во многом именно потому статья «О лиризме наших поэтов» подверглась наибольшим цензурным изъятиям среди других, цензурой пропущенных (VIII, 783).

Причем во фрагменте этой статьи, который был изъят П. А. Плетневым по настоятельному требованию самого Гоголя при первой публикации, автор ставил в вину любому монарху следующее: «Власть государя явленье бессмысленное, если он не почувствует, что должен быть образом Божиим на земле <…> В образцы себе он уже не изберет ни Наполеона, ни Фридриха, ни Петра, ни Екатерину, ни Людовиков, и ни одного из тех государей, которым придает мир названье Великого <…> Но возьмет в образец своих действий действия самого Бога, которые так слышны в истории всего человечества» (VIII, 679). Если учесть, что в России времен Николая I его уподобление Петру I стало частью государственного мифа, исключенный пассаж мог быть воспринят в плане критического отношения к правящему императору. Не случайно в письме Плетневу Гоголь так объяснял изъятие этого фрагмента: «Нужно выбросить все то место, где говорится о значении власти монарха, в каком оно должно явиться в мире. Это не будет понято и примется в другом смысле» (XIII, 111; курсив наш. — Е. С.).

И в этом Гоголь, конечно, расходился с консервативными публицистами «Москвитянина» и «Маяка», которые при любом удобном случае (а иногда и без оного) сопоставляли Николая I с его предком. Например, в анонимной заметке «Листок из современной Ярославской летописи» в журнале Погодина рассказывается, как когда-то Петр I, посетив Ярославль, отправил учиться в Академию художеств отрока Андрея Матвеева, впоследствии ставшего гоф-малером. Прошло более ста лет, когда Николай I посетил этот город и велел записать в Академию художеств ребенка Евграфа Сорокина, «склонного к рисованию». Заканчивается корреспонденция из Ярославля прямым сравнением: «Какое чудное сближение в первоначальной судьбе двух бедных мальчиков, разделенных между собою целым столетием! Какое славное согласие в деяниях двух великих Царей Русских!»¹¹. В журнале «Маяк» сравнение двух императоров активно проводил Бурачок: «Через сто лет после Петра Первого вступил на престол всероссийский Николай Первый. Петр и НИКОЛАЙ — это два наших победоносных имени»¹².

Сакральная природа монарха, объявляемая Гоголем, предполагает возвышение царя над законом. Ссылаясь на авторитет Пушкина, Гоголь приводит фразу, якобы слышанную от поэта. «Зачем нужно, — говорил он, — чтобы один из нас стал выше всех и даже выше самого закона? Затем, что закон — дерево; в законе слышит человек что-то жесткое <…> для этого-то и нужна высшая милость, умягчающая закон, которая может явиться людям только в одной полномощной власти» (VIII, 253). Как пример «государства без полномощного монарха» (государство-«автомат») приводит Гоголь США: «А что такое Соединенные Штаты? Мертвечина» (VIII, 253). Сходным образом оценивали США публицисты «Москвитянина». Хотя американцы «превзошли всех своею расширительной силою», «этим людям решительно не достает сердца — того, что мы в обширном смысле называем человечностью»¹³.

Весьма близки Гоголю достаточно мифологизированные представления Погодина о коренном отличии «начала» русской монархии от европейской государственности. М. П. Погодин утверждал, что «Наш Государь был званым мирным гостем, желанным защитником, а Западный государь был ненавистным пришельцем»¹⁴. Гоголь развил мысль о добровольном приглашении Рюрика: «Разумным сознаньем вольных людей установлен монарх в России» (VIII, 489). И по той же исторической «схеме» он описал «начало» правления дома Романовых, выделив идею единства «верхов» и «низов»: «Его начало было уже подвиг любви. Последний и низший подданный в государстве (Иван Сусанин. — Е. С.) принес и положил свою жизнь для того, чтобы дать нам царя» (VIII, 257). Подобный возвышенно-приподнятый, но при этом еще и упрощенно-лубочный характер приобрела в журнале «Маяк» история о спасении страны в Смутное время: «Святая Русь была на волоске… вот-вот оборвется <…> но Бог над нами умилосердился. При этом случае славно отличился <…> Русский мужичок, крестьянин Иван Сусанин»¹⁵.

На этом фоне более сдержанными (правда, с той же идеализацией «мирного» воцарения первого Романова) представляются слова Погодина о конце Смуты. В 1841 г. С. С. Уваров пригласил нескольких профессоров Московского университета (в том числе Погодина) для «научных чтений» в своем имении Поречье, где историк прочитал лекцию о Смуте, а позднее опубликовал в журнале как статью. В ней говорилось: «К 1613 году страсти стихли; главные действующие лица сошли со сцены; бурно разлившаяся река вошла в свои берега: и вот мирно вступает на престол 17-летний юноша»¹⁶.

Оригинальную позицию по данному вопросу занял в «Москвитянине» идеолог славянофильства А. С. Хомяков. В 1844 г. в рецензии на оперу М. И. Глинки «Жизнь за царя» Хомяков представлял подвиг Сусанина как «подвиг любви», считая, что русская монархия была спасена общиной: «Сусанин будет их (поляков. — Е. С.) проводником, но он поведет их на гибель и спасет царя. Сусанин не герой: он простой крестьянин, глава семьи, член братской общины»¹⁷. Итак, именно русский народ спас монархию, позволил царям стать самодержавными. Поэтому не народ — дети царя-отца (патерналистская позиция Гоголя и Погодина), но царь — ребенок отца-народа¹⁸. Таким образом Хомяков фактически меняет вектор иерархии: не народ подчиняется царю, а царь — народу.

Наконец, наиболее заметно отличие позиции Гоголя в ВМ от позиции публицистов «Москвитянина» и «Маяка» в вопросе о роли дворянства в истории России и в современности. Гоголь вслед за Н. М. Карамзиным считал дворянство «явленьем <…> необыкновенным» (VIII, 360) и видел в дворянстве связующее звено между царем и крестьянством: «Право над другими, если рассмотреть глубже, в основании, основано на разуме. Они (дворяне. — Е. С.) не что иное, как управители государя» (VIII, 492).

В этом позиция Гоголя принципиально расходилась с курсом, провозглашенным Уваровым в третьем члене формулы — «народность». Как известно, в уваровской «народности» (как глубинной связи царя с народом) помимо националистической идеи декларировалось стремление монархии расширить свою социальную базу и получить непосредственную опору в «народе» (в широком значении этого слова), а не только в дворянстве. Ведь после восстания декабристов Николай I утратил доверие к дворянству: «…дворянство перестало быть правящим сословием, хотя осталось привилегированным сословием: сословные дворянские интересы были приоритетны для верховной власти, но не сравнительно с государственными интересами, а сравнительно с интересами других сословий»¹⁹. Идеологема Уварова тем самым противостояла позиции писателя о посредничестве между властью и народом, отвергая претензии дворянства на такое посредничество. Такое расхождение Уварова и Гоголя позволяет поставить под сомнение тезис И. А. Виноградова о полном согласии по идеологическим вопросам писателя и политика и чуть ли не о реализации Гоголем социального заказа Уварова²⁰. Мы, скорее, склонны согласиться с Е. И. Анненковой в том, что Гоголь строит свою консервативную концепцию, «не претендующую на абсолютную новизну, однако явно дистанцирующуюся от чужого знания»²¹.

Тем не менее в журналах 1840-х годов вслед за Уваровым постоянно пишут о связи царя с народом без какого-либо посредничества. Например, эта тема акцентируется публицистами «Москвитянина». И, описывая приезд Николая I в Москву в 1841 г., анонимный публицист погодинского журнала следующим образом характеризует эту связь: «…народ чисто Русский живо чувствует, ясно понимает этот родственный кровный союз, этот священный завет единства и любви между Царем и Царством, источник и корень нашего могущества — простую Русскую тайну, которой, однако ж, никак не может постигнуть ни высокоумная западная философия, ни хитроиспытанная западная политика»²². О «прямой» связи царя с народом (без дворянского посредничества) упоминалось и в журнале «Маяк»: «Там, где монарх Самодержавен, / И чтим народом, как отец, / Могуществом Он Царству равен, / На нем не зыблется венец…»²³

Итак, сопоставление ВМ и текстов консервативных публицистов 1840-х годов позволяет увидеть не только их принципиальное сходство, но и довольно принципиальное расхождение. Надсословный характер монархии, ее сакральная природа, необходимое «возвышение» царя над законом ради принципа милосердия — вот заявленные в ВМ идеи, которые корреспондируют с подобными в русской консервативной журналистике 1840-х годов. Между тем многое в концепции Гоголя, и прежде всего — роль дворянства, не укладывается в идеологию русских консервативных журналов, ориентированных на реализацию теории Уварова. Близость позиции создателя ВМ и ведущих консервативных авторов показывает, как идеи Гоголя функционировали в «силовом поле» русского консерватизма своего времени, а также позволяет рассматривать журнальные тексты как потенциальный источник ВМ, причем не столько для заимствований (особенно это касается «лубочных» публикаций Бурачка), сколько для побуждения к размышлению о русском монархе и теории государственности.

Примечания

1. При подсчете процентного соотношения семантических полей в книге Гоголя использован метод итальянского слависта Г. Карпи. Подробное описание метода см.: Карпи Г. «Деньги до зарезу нужны»: тема денег и агрессии в «Братьях Карамазовых» (Опыт статистического анализа) // Philologica. 2012. Т. 9. № 21–23. С. 75–103. Для анализа ВМ этот метод применен в нашей статье: «Выбранные места из переписки с друзьями» Н. В. Гоголя: Православие — Самодержавие — Народность (попытка статистического анализа) // Studia Slavica. Таллин, 2013. Вып. 11 (в печати).

2. О зависимости гоголевских социально-политических идей от «Монархии» Данте написал ещё в 1901 г. Н. И. Черняев (Черняев Н. И. О развитии монархических начал в русской литературе // Он же. Необходимость самодержавия для России, природа и значение монархических начал. Этюды, статьи и заметки. Харьков, 1901. С. 316–329). О возможной ориентации Гоголя на платоновское «Государство» см.: Анненкова Е. И. Гоголь и русское общество. СПб., 2012. С. 227. Связь ВМ и карамзинской «Записки о древней и новой России…» отмечалась в работах: Пивоваров Ю. С. Время Карамзина и «Записка о древней и новой России» // Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С. 15; Лотман Ю. М. «О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» Карамзина — памятник русской публицистики начала ХIХ века // Он же. Сотворение Карамзина. Статьи и исследования 1957–1990. Заметки и рецензии. СПб., 1997. С. 594; Воропаев В. А. Гоголь как мыслитель // Н. В. Гоголь и его творческое наследие. Десятые Юбилейные Гоголевские чтения. М., 2010. С. 42-43. Отдельная проблема, которая пока, к сожалению, окончательно не прояснена, — вопрос о знакомстве Гоголя с текстом Карамзина.

3. Анненкова Е. И. «О сословиях в государстве»: незавершенный трактат или набросок «Выбранных мест из переписки с друзьями»? // Н. В. Гоголь: Материалы и исследования. Вып. 2. М., 2009. С. 148.

4. Погодин М. П. Крестьянин Иван Посошков, государственный муж времен Петра Великого // Москвитянин. 1842. № 3. С. 69.

5. См., например: Барабаш Ю. Я. Гоголь: Загадка «Прощальной повести»: «Выбранные места из переписки с друзьями», опыт непредвзятого прочтения. М., 1993. С. 151 — 152.

6. Флоровский Г. Пути русского богословия. 3-е изд. Париж, 1983. С. 267.

7. Погодин М. П. Крестьянин Иван Посошков… С. 69.

8. Солоницын В. А. Царь — рука Божья. Быль времен Петра Великого // Москвитянин. 1841. № 7. С. 104.

9. Бурачок С. О. <Рец. на:> Кулжинский И. Русская книга для грамотных людей. СПб., 1841 // Маяк, журнал современного просвещения, искусства и образованности в духе русской народности. 1842. Т. 3. Кн. 5. С. 17.

10. Иваницкий А. И. Гоголь. Морфология земли и власти. М., 2000. С. 27-28.

11. [Без подп.] Листок из современной Ярославской летописи // Москвитянин. 1841. № 7. С. 251.

12. Бурачок С. О. <Рец. на:> Кулжинский И. … С. 24.

13. [Без подп.] Американские штаты при Гаррисоне // Москвитянин. 1841. № 4. С. 543.

14. Погодин М. П. Параллель русской истории с историей европейских государств относительно начала // Москвитянин. 1845. № 1. С. 12.

15. Бурачок С. О. <Рец. на:> Кулжинский И. … С. 19-20.

16. [Без подп.] Село Поречье // Москвитянин. 1841. № 9. С. 183.

17. Хомяков А. С. Опера Глинки «Жизнь за царя» // Москвитянин. 1844. № 5. С. 102.

18. См. об этом подробнее: Флоренский П. А. Около Хомякова. Сергиев Посад, 1916. С. 24-25.

19. Миронов Б. Н. Социальная история в России периода империи (XVIII — начало XIX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. СПб., 2000. Т. 2. С. 148.

20. Виноградов И. А. Гоголь и Уваров: Неизвестная страница биографии писателя // Н. В. Гоголь: Загадка третьего тысячелетия: Первые Гоголевские чтения: Сб. докл. М., 2002. С. 189-202.

21. Анненкова Е. И. Гоголь и русское общество. С. 215.

22. [Без подп.] Московская летопись // Москвитянин. 1841. № 6. С. 547.

23. [Без подп.] Основы народного благоденствия // Маяк, журнал современного просвещения, искусства и образованности в духе русской народности. 1842. Т. 1. Кн. 2. С. 2.

Эллинистическая философия | Понятия и категории

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ (2-я пол. 4 в. – 30-е гг. 1 в. до н.э.). Название периода связано с социально-политическими обстоятельствами: формированием эллинистических монархий после распада империи Александра Македонского (323) и смертью последнего эллинистического монарха – царицы Египта Клеопатры (31 до н.э.). Главнейшие философские центры: Афины и Александрия (с Мусейоном и грандиозной Библиотекой). Важнейшие философские школы: Стоя (основана Зеноном из Кития; см. Стоицизм), Сад (основана Эпикуром; см. также Эпикуреизм), Академия (с 3 в. – скептическая, см. Скептицизм), Перипат, а также сократические школы: киническая, мегарская, киренская. Основные акценты в философских учениях: схематизация всего философского поля, четкое деление философии на три части: логику, физику и этику – с перенесением центра тяжести на этику, интересам которой были подчинены остальные дисциплины (ср. замечания эпикурейцев и скептиков о том, что они занимаются науками о природе для достижения невозмутимости духа – атараксии). Этику всех трех основных эллинистических школ традиционно характеризуют как эвдемонистическую и индивидуалистическую, главные понятия ее – арете-добродетель и эвдаймония-счастье, центральный вопрос и интерес – счастье отдельного человека, теоретически (или даже практически, как у киников) поставленного вне рамок государства. Все школы этого периода ищут индивидуальные рецепты счастья, представляя его как некоторое состояние спокойствия и крепости духа (ср. апатию стоиков и атараксию скептиков и эпикурейцев). Несмотря на некоторые общие схемы, эллинистический период античной философии отличается большим разнообразием школ и течений, которые культивировали не одни только моральные дисциплины, и в первую очередь это относится к стоицизму – самому заметному течению эллинизма, ставшему наряду с платонизмом и аристотелизмом одним из тех учений, которые определили облик философской античности для последующей традиции. В частности, учение стоиков о мировом уме-логосе и о промысле оказало влияние на становление христианской философии.

Особенности античной философской школы. В отличие от непостоянных групп слушателей, собиравшихся вокруг софистов, четыре главные школы античной философии (первой из которых была Академия) – постоянно действующие учебные заведения, в которых осуществлялась преемственность руководства. Как правило, новые схолархи избирались путем голосования, реже назначались предыдущим схолархом. Свои названия школы получали от места, где собирались члены школы, – как правило, это были гимнасии (Академия, Ликей) или другие общественные места (Стоя), где можно было слушать лекции или вести беседы. В 4–1 вв. до н.э. обнаруживается совпадение трех понятий: школы как идейного течения, школы как места преподавания и школы как постоянно действующего учреждения с определенным образом жизни его членов. При этом каждая из названных школ была открыта для широкой публики, за преподавание плата обычно не взималась. Школы содержались либо на личные средства схоларха, либо на дары «меценатов». Среди тех, кто посещал школу, различались просто слушатели и группа учеников (называемых «друзьями», «приверженцами»), которые жили поблизости или даже в доме учителя. И в Академии, и в Ликее, и в Саду Эпикура было принято собираться на общие трапезы. В Академии Платона и Ликее Аристотеля читались разные курсы лекций: более сложные для учеников (внутренний кружок адептов школы, «эзотерические» курсы) и популярные курсы для широкой публики («эксотерические» курсы). Наиболее распространенные жанры философской литературы периода – диалоги, диатрибы, протрептики, парафразы, рассуждения на заданную тему.

М. А. Солопова

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. I, А — Д, с. 128.

что это такое и кто такой Монарх простыми словами

Монархия (от греческого μονος «единственный, один» и αρχειν «управлять») – это форма правления государством, при которой верховная власть абсолютно или номинально принадлежит одному суверену – главе государства.

 

 

Что такое МОНАРХИЯ — определение, значение простыми словами.

 

Простыми словами, Монархия – это страна, возглавляемая одним правителем. Чаще всего это король/ королева, поэтому монархию обычно называют королевством.

 

Другие термины:

• великое герцогство (например, Люксембург),
• княжество (например, Монако),
• город-государство (Ватикан).

Монархия была обычной формой правления в мире в древние и средневековые времена.

 

 

Известнейшая монархия.

 

Монархия, знакома большинству людей в мире, – это Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии. Елизавета II, правительница Великобритании и Северной Ирландии, – пример монарха, который стал сувереном Соединенного Королевства только из-за своего рождения в королевской семье. Теоретически следующим человеком, который займет трон, будет кто-то из ее детей. Елизавета II – также суверен 15 стран Содружества Наций: Антигуа и Барбуды, Австралии, Барбадоса, Новой Зеландии, Папуа-Новой Гвинеи, Канады, Багам, Белиза, Гренады, Ямайки, Сент-Китса и Невиса, Сент-Люсии, Сент-Винсента и Гренадины, Соломоновых островов и Тувалу.

 

 

Кто такой монарх?

 

Монарх – это глава государства монархического типа.

 

Монарх может быть

• главой правительства,
• главой государства,
• главой правительства и главой государства одновременно.

Монарх является представителем своего государства и своего народа, особенно в дипломатических делах. Глава правительства – это человек, который фактически руководит правительством в процессе формирования и реализации государственной политики.

 

Монархи имеют различные титулы:

• король/ королева (в Соединенном Королевстве),
• принц/ принцесса (в Монако),
• император/ императрица (в Японии, Индии),
• герцог/ герцогиня (в Люксембурге).

 

Некоторых монархов именуют защитниками веры, ведь они часто занимают официальные позиции, которые касаются национальной религии или церкви.

Женщины-монархи обычно имеют титул «царствующая королева».

«Королева-консорт» – титул жены правящего короля.

Регент – это человек, который правит государством вместо несовершеннолетнего монарха или если монарх отсутствует/ ослаблен.

 

Сегодня роль большинства монархов имеет церемониальный характер. Монарх действует как средоточие национальной идентичности, единства и гордости, дает ощущение стабильности и преемственности, часто поддерживает идеал добровольной службы. Часто не играя политической или исполнительной роли, он или она продолжает иметь очень важную роль в жизни нации.

 

Хотя монарх по-прежнему глава государства и эмблема государственной власти, управление страной часто переходит к другому институту, например, парламенту. Есть несколько исключений из этого правила, особенно на Ближнем Востоке.

 

 

Типы монархов:

 

1. Наследственные монархи

Титул передается по наследству. Например, если король умирает или отказывается от престола, корона переходит к его старшему ребенку. Если детей нет, она может достаться брату или двоюродному брату.

Основной признак монархии наследственного типа — преемственность управления страной, обычно с коротким периодом междуцарствия (как свидетельствует известная фраза «Король мертв. Да здравствует король!»).

Большая часть монархов рождались в королевских семьях (династиях), росли непосредственно в королевском доме и дворе. Таким образом будущие монархи-наследники власти с самого детства обучались обязанностям потенциального правления в будущем.

2. Выборные монархи

Титул передается избранному должностному лицу небольшой группой элиты. Например, Коллегия кардиналов выбирает папу сувереном государства-города Ватикана пожизненно. Выборными монархиями в мировой истории были Священная Римская империя и Речь Посполитая.

В монархиях выборного типа специфический орган избирает или назначает монарха пожизненно. К примеру, франкские лидеры избрали Пипина Короткого, который был отцом Карла Великого, королем франков. Таким же образом был избран король Польши Станислав Август Понятовский и Фридрих I, король Дании.

Выборные монархии были характерным типом государства для германских народов, хотя часто это было просто формализацией того, что на самом деле являлось правлением по наследству.

Сегодня существует три современных выборных монархии: Малайзия, Самоа и Объединенные Арабские Эмираты. Еще одна (папство) – давняя выборная монархия.

 

 

Некоторые правила преемственности короны.

 

Иногда порядок наследования короны в монархических государствах зависит от гендерных правил. Матрилинейность определяла королевскую родословную в Древнем Египте на протяжении более трех тысяч лет, но царствовало гораздо больше мужчин, чем женщин. В некоторых монархических системах женщина может быть монархом лишь в случае исчерпания мужской линии.

В 1980 году Швеция провозгласила равное первородство и таким образом стала первой монархией в Европе, которая позволила старшему ребенку независимо от пола восходить на трон. Королевство Нидерланды сделало это в 1983 г., Норвегия – в 1990 г., а Бельгия последовала этим примерам в 1991 г. Иногда преемственность короны затрагивает религию: согласно Акту об урегулировании 1701 года все католики не имеют права быть британскими монархами и пропускаются в порядке наследования.

 

 

Особенности монархической власти.

 

Исторически сложилось так, что большинство монархов были абсолютными правителями. Однако обладание неограниченной политической властью в стране не определяющая характеристика монархии, поскольку некоторые из них являются конституционными монархиями (например, Таиланд и Соединенное Королевство).

Монархи часто также сильно зависели от своего дворянина, которому давали почести и привилегии в пределах государства в обмен на лояльность и сотрудничество.

Наследственное правление часто является общей характеристикой, но не в выборных монархиях (таких, как Ватикан).

В большинстве монархий есть только один правитель, хотя в истории можно найти примеры стран, в которых одновременно было  два монарха (двоевластие), как в древнегреческом городе-государстве Спарта. Есть также примеры совместного правления супругов или родственников (например, Уильям и Мэри в королевствах Шотландии и Англии).

 

 

Формы монархий.

 

Хотя монархия – это система правления с одним сувереном, она принимала несколько форм и имела различные характеристики, в зависимости от культуры и обстоятельств. Легитимация, уровни власти, осуществление власти, роль и обязанности, а также преемственность в большей степени определялись исторической эпохой и местной культурой, чем желаниями и предпочтениями правителя. По мере развития цивилизации дворяне, избранные представители, иностранное влияние и удовлетворенность управляемых подданных оказали огромное влияние на форму и характер института, хотя правящие монархи по-прежнему считались абсолютными властями.

Существуют различные формы монархий в зависимости от того, какой государственной властью обладает монарх и как наследуется их должность.

 

1. Абсолютные монархии

Это государства, где монарх имеет полную власть в качестве главы государства и главы правительства. В этом типе правительства полномочия монархов являются абсолютными. Их слово – закон, а их народ не имеет права голоса. У них могут быть парламенты или другие правительственные органы, но окончательная власть принадлежит монархам. Самым известным примером абсолютной монархии сегодня является Саудовская Аравия, где правящий Дом Саудов обладает огромной властью и влиянием. Исполнительная власть правительства – наследственная, а законодательная и судебная ветви власти назначаются королевским указом. Любой, кто назначен монархом, может быть уволен только монархом.

Исторически большинство абсолютных монархий следовали «божественному праву королей». «Божественное право» подразумевало, что монарх, находящийся у власти, является представителем Бога и по умолчанию не должен отвечать никому, кроме Бога. Это было фактором, удерживающим людей под контролем, и лишало права сомневаться в авторитете монарха.

 

2. Конституционные монархии

Это государства, где функции и полномочия монарха явно ограничены законом, поэтому их называют также ограниченными монархиями. Конституционная монархия имеет письменную или подразумеваемую конституцию и центральный правительственный орган, такой как парламент. Хотя лидер по-прежнему остается монархом и его правление передается по наследству, он не может делать то, что хочет. Вместо этого монарх должен управлять в рамках установленной конституции законов. Часто в ограниченной монархии монарх является просто номинальным главой, а государство управляется парламентом и премьер-министром.

Как и в случае с Соединенным Королевством, монарх технически может обладать большой властью, но он не уполномочен использовать эту власть. Королева Елизавета II может объявлять войну, накладывать вето на законы и отправлять в отставку правительство. Однако она не сделала бы этого, не посоветовавшись со своим правительством из-за целого ряда юридических и политических факторов.

Нынешний монарх Швеции – Карл XVI Густав, 74-й король Швеции. Он глава государства, но есть специальный кабинет, который устанавливает правила и законы. Поэтому Швеция – тоже пример конституционной монархии.

Если заглянуть в историю, то первой официальной конституционной монархией было государство хеттов – древнего анатолийского народа, жившего в эпоху бронзы. Их король / королева должны были разделять власть с Панку – прототипом современного парламента.

 

3. Смешанные монархии

Это государства, в которых функционирует законодательный орган с полномочиями, но в это же время монарх сохраняет большую власть, чем в конституционной монархии. Известный пример – Иордания, где король обладает значительной властью, но страна довольно демократична.

 

 

Государства-монархии в мире

 

Вы можете подумать, что монархический тип правления – уже далекое прошлое. Однако во множестве стран по всему миру до сих пор используется именно монархическая система.

 

Конституционные монархии:

• Бельгия
• Дания
• Бахрейн
• Камбоджа
• Кувейт
• Лихтенштейн
• Лесото
• Люксембург
• Монако
• Норвегия
• Малайзия
• Марокко
• Испания
• Швеция
• Таиланд
• Нидерланды
• Тонга
• Япония и др.

Абсолютные монархии:

• Ватикан
• Катар
• Оман
• Саудовская Аравия и др.

 

 

Что такое Сословная монархия.

 

Сословная монархия – это форма правления, распространенная в западноевропейских державах в Средневековье. Для такого государства характерно участие представителей разных (или одного) сословия в управлении страной. Эти органы могли выполнять законодательные и консультативные функции.

 

1. Сословная монархия в Англии

Эта форма правления сложилась в Англии до XIII века. К тому времени в стране уже сложились феодальные сословия. Верхушка общества состояла из баронов. Дворянство стало играть значительную роль в экономической жизни Англии. Кроме того, их позиции укрепляла шляхта и городская элита. При Иоанне Безземельном феодальные классы начали борьбу против верховной власти, которая уже в 60-е гг. XIII века превратилась в гражданскую войну. В результате этой войны в 1295 году был создан «Образцовый» парламент. В его состав входили крупные духовные и светские феодалы. В период сословно-представительной монархии функции английского парламента заключались в определении размера налогов и контроле над высшими должностными лицами. Позже этот орган получил право участвовать в принятии законов. В XIV в. при Эдуарде III парламент был разделен на две палаты: общины и лорды. Первые состояли из рыцарей и бюргеров, вторые – из баронов или потомственных пэров (в более поздний период).

2. Сословная монархия во Франции

Первый сословно-представительный орган страны был создан во времена Филиппа IV. В него входило духовенство и дворянство. С 1484 года он стал известен как Генеральные штаты. Следует отметить, что этот орган находился в тесном союзе с королевской властью и фактически выражал ее интересы. Король обычно использовал Генеральные штаты для своей поддержки в различных ситуациях. Он даже спрашивал мнение сословий о законах, хотя для их принятия не требовалось согласия или одобрения этого органа. Генеральные штаты также могли обращаться с запросами или протестами в вышестоящие органы.

3. Сословная монархия в России

В России такая форма правления возникла в 1569 году, когда Иван Грозный созвал первый Собор. Следует отметить, что формирование в этом государстве представительных органов имело свои особенности. В отличие от европейских держав, в России земские советы не ограничивали власть царя. В эту власть входили Боярская дума, Освященный собор, выборные представители из числа горожан и вельмож. Органы сословной монархии в России созывались по особому распоряжению царя. Земские советы были призваны обсуждать важнейшие общегосударственные вопросы. Они принимали решения в области внешней и налоговой политики, а также избирали главу государства. Так, Б. Годунов, В. Шуйский и М. Романов взошли на престол по приглашению Земского собора.

 

 

Что такое Репрезентативная монархия.

 

Ключевая идея репрезентативной монархии состоит в том, что есть одна королевская семья в стране, а народ может выбирать, кто из этой семьи будет королем / королевой. Монарх имеет советников, а в каждом штате, провинции или регионе есть по несколько представителей, которые передают свои идеи лидеру. Эта форма монархии характеризуется признаками демократического и республиканского типа правления.

 

 

Монархия и военная власть

 

Иногда бывает, что власть монарха ограничена не из-за конституции, а из-за эффективного военного правления. В поздней Римской империи преторианская гвардия свергала императоров несколько раз и устанавливала свою власть. Эллинистические цари Македонии и Эпира избирались армией. Военное господство монарха имело место также в современном Таиланде. В средневековой Японии наследственный военный вождь, сёгун, был фактическим правителем, хотя номинально Страной восходящего солнца правил японский император. В фашистской Италии монархическая власть сосуществовала вместе с властью лидеров фашистской партии, как и Румынии или Греции.

8.4: Эллинистические монархии — Гуманитарные науки LibreTexts

Македонцев могли объединить могущественные лидеры, но их благородство, как правило, было эгоистичным и ревнивым к власти. Поскольку он не назвал наследника, Александр почти гарантировал, что его империя рухнет, когда его генералы повернутся друг к другу. Действительно, через год после его смерти империя погрузилась в гражданскую войну; только в 280 г. до н. э. боевые действия прекратились и были основаны три крупных королевства, основанные полководцами Антигоном, Птолемеем и Селевком.

Рисунок \ (\ PageIndex {1} \): Основные эллинистические царства (здесь англизированные как «Селевкос», а не «Селевкиды» и «Птолемей» вместо «Птолемеев»). Империя Маурьев была свободным союзом индийских князей, который быстро добился независимости от греческого влияния после смерти Александра.

Антигониды правили Македонией и Грецией. Несмотря на контроль над центром Македонии и самой Грецией, Антигониды были самой слабой из эллинистических монархий. Обе области были обезлюдены войнами; Многие тысячи солдат и их семьи эмигрировали в новые военные колонии, основанные Александром, что ослабило Грецию и, конечно же, ее налоговую базу.Со временем Антигонидам пришлось сражаться, чтобы удержать власть только в Греции, и в конечном итоге они увидели, как многие греческие полисы достигли независимости от своего правления.

Птолемеи правили Египтом. Птолемеи были очень могущественны, и, что, возможно, более важно, они обладали преимуществом владения сплоченным, единым государством, имевшим древние традиции царствования. Как только они закрепили свой контроль, Птолемеи смогли просто действовать как фараоны, несмотря на то, что оставались македонскими греками в этническом и лингвистическом отношении.В их государстве высшие уровни правления и управления были греческими, но основная часть королевской бюрократии была египетской. Существовали долгосрочные модели заселения и интеграции, но вплоть до самого конца династия яростно гордилась своим греческим наследием, а колонии греческих солдат составляли основу птолемеевской армии. Птолемей был близким другом и доверенным генералом Александра, он отвез тело Александра в Египет и похоронил его в великолепной гробнице в Александрии, тем самым подтвердив прямую связь между своим режимом и самим Александром.В конце концов, Птолемеи были самой продолжительной из эллинистических династий.

Рисунок \ (\ PageIndex {2} \): Один из самых важных артефактов эпохи Птолемеев: Розеттский камень, объект, который позволил переводить египетские иероглифы. Написанный во время правления Птолемеев, камень состоит из единственной королевской прокламации на двух иероглифических алфавитах, а также на древнегреческом.

Селевкиды правили Месопотамией и Персией. Несмотря на огромное богатство царства Селевкидов, им было труднее всего эффективно управлять.Греки были относительно малочисленны по сравнению с коренным населением, и поэтому они были самыми разнообразными. В долгосрочной перспективе для царей Селевкидов оказалось невозможным удержать все пространство территорий, первоначально завоеванных Александром. Сам Селевк вернул свою индийскую территорию индийским князьям в 310 г. до н.э. в обмен на некоторых слонов, а в 250 г. до н.э. персидский клан, парфяне, разрушил контроль Селевкидов в старом сердце Персии, в процессе создания новой Персидской империи.Тем не менее, царство Селевкидов держалось до тех пор, пока его остатки не были побеждены Римским Помпеем Великим (союзником, а затем соперником Юлия Цезаря) в 69 г. до н. Э.

Каждое из царств-преемников находилось под властью греков и македонцев, но бюрократия была укомплектована большей частью «уроженцами» этого региона. Между культурами и языками королевств возникли сложные отношения. Греческий язык оставался языком государства и языком элиты, персидский торговый язык арамейский все еще использовался на большей части земель, а затем множество местных языков существовало как просторечие.Короли часто не говорили ни слова на местных языках; Например, Клеопатра VII (знаменитая Клеопатра, которая имела дела как с Юлием Цезарем, так и с римским полководцем Марком Антонием) была первым птолемеевым монархом, говорившим по-египетски.

Все эллинистические монархи пытались править в стиле Александра, награждая свои внутренние круги богатством, основывая новые города и расширяя торговые пути в чужие земли. Однако они также воевали друг с другом, причем Птолемеи и Селевкиды выступали как особо непримиримые соперники, часто сражаясь за территории, разделявшие их империи.Королевства выставили большие армии, многие из которых состояли из потомков греческих поселенцев, которые согласились служить в армиях в обмен на постоянные земельные владения в специальных военных городках.

Птолемеевское царство заслуживает особого внимания: начиная с самого Птолемея, существующая египетская бюрократия была расширена, а ее средний и верхний ряды полностью укомплектованы греками (и македонцами), которые вели навязчиво подробные записи о каждом снопе пшеницы, причитающемся королевской казне.Для ведения записей использовалось так много папируса, что старые копии приходилось бесцеремонно сбрасывать в ямы в пустыне, чтобы освободить место для новых — в этих свалках сохранилось довольно много информации об экономике Птолемея, которую археологи обнаружили через несколько тысяч лет. потом. Точно так же изобилие Нила было тщательно продумано, чтобы дать самые высокие урожаи в истории, настолько большие, что даже после того, как были взяты многочисленные налоги, египетская пшеница по-прежнему оставалась самой дешевой доступной повсюду от Испании до Месопотамии (то же самое относилось и к папирусу, царскому монополия, используемая повсюду в эллинистическом мире).При Птолемеях Египет был во многих отношениях самым процветающим в истории, превосходя даже невероятную щедрость Старого, Среднего и Нового царств столетиями ранее

.

Эллинистических монархов и очерков в истории западной философии

История науки без Филопона

Пример того, насколько тщательно был забыт Филопон, можно найти в книге 2011 гениального нейробиолога В.С. Рамачандран, Мозг-обличитель [W.W. Norton & Company]:

Когда-то было настолько очевидно, что четырехфунтовая скала упадет на землю вдвое быстрее, чем двухфунтовая, что никто, , даже не удосужился проверить это. Так продолжалось до тех пор, пока не появился Галилео Галилей, которому потребовалось десять минут, чтобы провести элегантно простой эксперимент, который дал противоречивый результат и изменил ход истории. [стр. xviii-xix, жирный шрифт добавлен]

Никто , конечно, за исключением Иоанна Филопона, за тысячу лет до Галилея — который, как мы видели, на самом деле обращался к , как это бывает, двойной груз четырехфунтовой скалы. по сравнению с двухфунтовым камнем.Поскольку Рамачандран говорит, что он «жадно» читал об истории науки [p.xx], мы должны сделать вывод, что общедоступные источники по истории науки не содержат ссылок на этот ключевой момент в развитии средневековой физики, который навсегда изменил греческую теорию движения. Его потеря в повествовании, безусловно, связана с той сказкой о средневековом невежестве, которую я ранее рассматривал в связи с гелиоцентризмом.

Мы находим более общее осуждение древней и средневековой науки от Дерека Бикертона, великого теоретика пиджин и креольских языков в лингвистике:

В древнем мире, вплоть до эпохи Возрождения, эмпирического метода не существовало.Вы открывали вещи не экспериментируя, а сидя и думая. Потребовались столетия, чтобы люди начали задаваться вопросом: «Если бы я действительно сделал то-то и то-то, что бы произошло?» [ Bastard Tongues, лингвист-новатор находит ключи к нашему общему человечеству на самых простых языках мира , Hill and Wang, New York, 2008, p.241]

Как мы видели, сам Филопон призывает к наблюдению, как он буквально говорит, «любую демонстрацию посредством слов» [из греческого текста, Vitelli, op.соч. , стр.683, строки 16-18]. Он не ждал эпохи Возрождения, чтобы узнать, что случилось бы, «если бы я действительно сделал то-то и то-то»; но философы и историки науки, очевидно, не сделали своей работы по распространению информации. Рамачандран и Бикертон унаследовали, как большинство людей небрежно читают в науке, ложное повествование, гротескно искажающее прогресс и даже добросовестность представителей древнего и средневекового мира. Даже Альберто Мартинес, несмотря на все свои разоблачительные открытия, упускал из виду, что люди, которых он рассматривал, вероятно, все читали Филопона.Вот почему они сбрасывали веса.

Возможно, начиная с работ этих отдельных ученых в 2008 и 2011 годах, мы можем ожидать большего от обработки научно-документальных фильмов опытной производственной компанией, например, о научной серии PBS Nova . В одном из эпизодов под названием «Великая математическая тайна», впервые показанном 15 октября 2015 года, мы узнаем рассказ Аристотеля и Галилея о «законе падающих тел». В следующем фрагменте мы слышим рассказ рассказчика и ученого из лаборатории Jet Propulson Адама Штельцнера:

РАССКАЗЧИК: Древнегреческий философ Аристотель учил, что более тяжелые предметы падают быстрее, чем более легкие.Идея, которая на первый взгляд имеет смысл, даже на этой поверхности: на марсианской площадке, где тестируют марсоходы в J.P.L.

Штельцнер: Итак, Аристотель рассуждал, что скорость падения предметов пропорциональна их весу, что кажется разумным.

РАССКАЗЧИК: На самом деле, такая разумная точка зрения сохранялась почти 2000 лет, пока не оспорена в конце 1500-х годов итальянским математиком Галилео Галилеем.

Штельцнер: Легенда гласит, что Галилей сбросил два пушечных ядра разного веса с падающей башни Пизы.Ну, мы не в Пизе, у нас нет пушечных ядер, но у нас есть шар для боулинга и надувной шар. Давайте их взвесим. Сначала взвешиваем шар для боулинга. Он весит 15 фунтов. А надувной мяч почти ничего не весит. Давай бросим их.

РАССКАЗЧИК: Согласно Аристотелю, шар для боулинга должен падать более чем в 15 раз быстрее, чем прыгающий шар.

Штельцнер: Кажется, они падают с одинаковой скоростью. Но это не так уж и много. Может, нам стоит сбросить их сверху.Итак, Эд там на высоте 20 футов. Посмотрим, падают ли шары с такой же скоростью. Готовый? Три, два, один, падение! Галилей был прав. Аристотель, вы проиграли.

Галилео было справа; но, Nova , вы проиграете . «Точка зрения» Аристотеля «не держалась» почти 2000 лет. Это уже было опровергнуто Джоном Филопоном, человеком, очевидно неизвестным продюсерам, исследователям и авторам Nova или, если на то пошло, Адаму Штельцнеру.Таким образом, все эти люди вносят свой вклад в «настолько разумную» идею, что никто в средние века не мог предположить, что чистые рассуждения Аристотеля могли быть ошибочными. Так кто же во всем этом ослеплен традициями и догмами? Не Филопон. Даже Галилей и его современники, знавшие о Филопоне. Это благочестивые современные люди, которые сейчас слепы и игнорируют подлинную историю науки, потому что философы и историки науки не выполняют свою работу.

Новая книга продолжает сказку. Вселенная мечты. Как фундаментальная физика потеряла свой путь. [Doubleday, 2020] написан Дэвидом Линдли, который сам имеет докторскую степень по физике и некоторое время был экспериментатором, прежде чем стал полноценным научным писателем. Суть книги состоит в том, что физика переполнена математическими теориями, многие из которых пока не могут быть проверены экспериментально, и физикам не остается ничего, кроме математической красоты их теорий, чтобы рекомендовать их.

Все эти наблюдения к лучшему, но Линдли совершает ошибку, исследуя историю науки, где он выходит только с невежественными стереотипами:

Основная обязанность преподавателя вуза в те времена [т.е. Следует сказать, что юность Галилея] заключалась не в том, чтобы пробудить дух интеллектуального поиска или подтолкнуть студентов к поиску новых знаний, а в том, чтобы наставить учеников в уверенности, изложенной в древних книгах. Учитель философии преподнесет аристотелевскую мудрость с любыми современными комментариями, предназначенными только для того, чтобы исправить несколько недостатков и сделать это строго в духе оригинала …

Аристотелевская физика утверждала, что более тяжелые объекты падают на землю быстрее, чем легкие. Говорят, что Галилей начал сомневаться в этом, когда ему пришло в голову, что во время ливня град всех размеров, больших и малых, прибывает в массовом порядке.Это трудно объяснить, если все градины спускаются с одной и той же высоты [чего, конечно же, нет]. Если бы кто-нибудь из аристотелистов подумал об этом, ответ был бы пренебрежительным. Мы знаем, что более тяжелые объекты падают быстрее. Это истина великих мыслителей древности. Простого наблюдения за каким-то спорадическим явлением на Земле нет ни здесь, ни там. Кто знает, откуда вообще берется град? [ op.cit. , стр. 8-9]

Судя по свидетельствам этого обращения, Дэвид Линдли не только ничего не знает о Джоне Филопоне — он говорит, что «древняя философия ценила разум и логику выше всего остального, включая свидетельства чувств» [стр.5], тогда как, как мы видели, Филопон прямо противоречит этому — но он мало что знает о спорах времен Галилея. Линдли, очевидно, не знаком с недавней работой Альберто Мартинеса [2011], который документирует, как многие люди сбрасывают веса, чтобы проверить Аристотеля. И хотя Линдли говорит: «Одна история гласит, что, даже будучи студентом в Пизе, Галилей был склонен нанимать своих учителей», мы не получаем информации о том, что один из «его учителей», Джироламо Борро (1512-1592) , сам провел эксперимент сбрасывания тяжестей.Сомневался ли в этом Галилей? Забудьте о градах, которые на самом деле падают с разных высот, хотя во времена Галилея никто об этом ничего не знал.

Интересно, что читал Линдли. Он говорит нам:

Мои рассказы о Галилее и его современниках взяты в основном из двух биографий Хейльброна и Дрейка под названием Galileo , и я указал на некоторые различия в их интерпретации. В книге Джинджериха «Книга, которую никто не читал» есть больше о Галилее, а также о Копернике, Кеплере и других.Что касается специфики греческой мысли в ее отношении к науке, я опирался на книгу Early Greek Science G.E.R. Ллойд, в то время как для общих комментариев к философии древних времен и эпохи Возрождения я использовал забавно самоуверенную книгу Рассела History of Western Philosophy [стр.205]

Это не так уж и много, и мы вряд ли можем сказать о Линдли то, что Рамачандран говорит о себе, что он «жадно» читал об истории науки. Он уж точно не читал другую книгу Дж.Э. Р. Ллойд, а именно Греческая наука после Аристотеля , упоминавшаяся выше, хотя это было опубликовано вскоре [1973] после Ранняя греческая наука в 1970 году. Упомяните Филопона, это говорит нам о том, насколько некомпетентной и несовершенной была на самом деле история науки. Издательство Oxford University Press или его рецензенты должны были хотя бы прояснить в Хейлброне огромную работу Ричарда Сорабджи. Я также остаюсь задаваться вопросом, насколько компетентна работа Оуэна Джинджериха [2005], когда Линдли не совсем понял даже аристотелевскую физику.

Так Линдли говорит:

Древние недоумевали от движения. Казалось, что они бывают двух видов. В небе солнце и луна, планеты и звезды следовали своим предсказуемым курсом с неизменной устойчивостью. Казалось, боги привели небеса в движение, и все небесное будет продолжать двигаться таким же образом вечно, без дальнейшей помощи. Небесное движение было вечным. [стр.4]

Согласно этому, «древние» открыли interia! Небеса продолжают двигаться «без дальнейшей помощи.«Извини, Галилей, Аристотель пришел первым. Возможно, Линдли не понял того, что он сказал или прочитал. Я надеюсь, что это не то, что он получил из своих источников. Поскольку он пропустил фундаментальный принцип греческой физики, что ничего не движется я действительно надеюсь, что это не то, что утверждали Ллойд, Дрейк, Хейлброн или Джинджерих, поскольку это неверно. В библиографии Линдли есть еще один такой источник, Лагуна: как Аристотель изобрел науку , Арман Леруа [2014].Неужели Леруа тоже ошибся? Бертран Рассел, конечно, мог сказать что угодно [1946].

Линдли правильно понимает, что движение на небесах и на земле отличается. Но что отличает небесное движение, так это то, что оно круговое, а не то, что оно движется без посторонней помощи. Фактически, все небеса должны постоянно перемещаться Богом, что от Аристотеля до св. Фомы стало стандартным аргументом в пользу существования Бога. В свою очередь, поскольку планеты имеют свои собственные аномальные движения, должны существовать разумные существа, более поздние ангелы, которые перемещают их, что заметил даже Руперт Шелдрейк.Что касается движения вниз по земле, Линдли действительно придерживается правильного принципа: «Движение происходит только тогда, когда что-то заставляет его произойти» [стр.4].

Наконец, мы видим путаницу, возникающую из-за незнания истории науки:

На протяжении многих лет Галилей также ставил под сомнение и в конечном итоге отвергал другой принцип Аристотеля — движение в земной сфере, в отличие от движения в небесах, требовало постоянного импульса, чтобы поддерживать его. [стр.11]

Линдли не только продолжает заблуждение, что небеса обладают инерционным движением, но и использует термин «импульс», который принадлежит физике Джона Филопона и Средневековья и представляет собой систему физики, совершенно отличную от системы физики Аристотеля. , как это понимал даже Томас Кун, считавший, что это представляет собой самостоятельную научную революцию.Вкратце, греческая физика требовала, чтобы объекты, движущиеся по воздуху, толкались воздухом, в то время как «импульс» нематериальный и позволял объектам какое-то время двигаться без толчка. Теперь это называется «импульс», который больше не будет рассеиваться сам по себе, как это произошло с импульсом.

Итак, мы видим в Дэвиде Линдли, как мы видели на Nova , если не в источниках Линдли, что в 2020 году в истории науки по-прежнему будет царить невежество, несмотря на обилие материалов, доступных для его исправления.

Другая, не связанная с этим путаница, встречающаяся в книге Линдли, касается Клавдия Птолемея:

Он писал по-гречески, но его великий труд по астрономии пережил падение Рима благодаря его сохранению в руках арабских ученых и известен лучше всего под своим арабским названием Альмагест . [стр.15]

Тут две проблемы. У Линдли определенно есть общепринятое представление о «падении Рима», о чем-то вроде того, что упускает из виду выживание половины Римской империи еще на тысячу лет, грекофонной империи, сохранившей всю греческую литературу и философию, которыми мы сейчас владеем.Вместо этого Линдли повторяет идею о том, что греческая философия была утеряна, уничтожена варварами, христианами, арабами или кем-то еще — хотя арабы сумели перевести греческую философию после того, как она, предположительно, уже была разрушена варварами, христианами или Амром ибн ал- Âṣ, когда он завоевал Египет в 640 году и, как сообщается, сжег все книги Александрийской библиотеки.

Эту бессвязную картину мы уже видели раньше, о чем более подробно заявил Кристофер Хитченс, человек, достаточно проницательный, чтобы он действительно должен был знать лучше:

Такие люди, как Питер Абеляр, не виноваты в том, что им приходилось работать с отрывками из произведений Аристотеля, многие из сочинений которого были утеряны, когда христианский император Юстиниан закрыл философские школы, но сохранились в арабском переводе в Багдаде и затем ретранслируется в тёмную христианскую Европу через еврейскую и мусульманскую Андалусию.[ Бог не велик, Как религия отравляет все , Хакетт, 2007, стр.68]

Конечно, что бы Юстиниан ни делал, когда закрыл Академию — а это не влечет за собой закрытие всех «философских школ» — он не уничтожил никаких книг; и нет работ Аристотеля, которые сохранились бы только в арабском переводе — переводах, которые не могли бы быть сделаны триста лет спустя, если бы Юстиниан уничтожил греческие тексты.

Я готов поверить, что Хитченс сам создал эту чушь, но я подозреваю, что Дэвид Линдли этого не сделал, и что он где-то почерпнул ее, возможно, от Хитченса.В противном случае я хотел бы знать, кто еще его раздает. Принимая во внимание чушь, распространяемую о средневековом Исламе, невежественная фантастика может получить широкое распространение. Помимо извинений за радикальный Ислам, за этим может скрываться историческая антипатия вскочивших франков, таких как мы, к благородной Румынии — я обращаюсь к этому с помощью Это не называли «Византией» , среди других способов лечения.

Грамматика утверждения Филопона

Философия в Исламе, c. 800 г. н.э. по г. 1300 н.э.

Начало современной науки

История философии

Домашняя страница

Авторские права (c) 1996, 1997, 1998, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 2006, 2007, 2009, 2010, 2011, 2012, 2013, 2016, 2017, 2018, 2019, 2020 Kelley L. Росс, доктор философии Все права защищены

Философия в поздней античности, 235–

ок. 600 н.э., нота

Для других женщин, упомянутых в античной философии, есть ссылка на философа по имени «Феано», сделанная Анной Комниной , дочерью римского императора Алексия I Комнина (1081–1118), в ее биографии Алексиады. .Говоря о своей матери, императрице Ирине, Анна говорит:

Всякий раз, когда ей приходилось появляться на публике в образе императрицы на какой-нибудь важной церемонии, ее одолевала скромность, и ее щеки сразу же краснел. Однажды женщина-философ Теано обнажила локоть, и кто-то игриво заметил: «Какой красивый локоть!» «Но не для публичного представления», — ответила она. [Penguin Books, 1979, стр.375]

Непонятно, откуда Анне известно об этом анекдоте. В примечании к изданию Penguin говорится о Теано, что «в древности ей приписывали несколько книг.«Они вполне могли дожить до дней Анны, до разграбления Константинополя Четвертым крестовым походом и других бедствий римского упадка — в конце концов, из почти 300 работ в Бибиотеке Константинопольского патриарха Фотия (858 г.) -867, 877-886), примерно половина из них сейчас потеряна.

Что мне сказать? Разве Пифагорейец Теано не достиг такого прогресса в философии, что когда мужчина, глядя на нее, сказал: «Твоя рука прекрасна», она ответила: «Да, но это не выставлено на всеобщее обозрение.»[ Paidagogos 1.6; цитируется Элейн Пейджелс, Гностические Евангелия , Vintage Books, 1979, стр.68]

Это просто отбрасывает проблему на один шаг назад, так как мы хотели бы знать, откуда Клемент узнал об этом.

Помимо Гиппархии, упомянутой выше, и этого ученика Пифагора, Theano , Θεανώ, были и другие малоизвестные более ранние случаи с женщинами-философами: две ученицы Платона, Аксиотея из Флиуса , ξιοθέα ἡ Last Φλειασα, и , Λασθένεια ἡ Μαντινική, и ученик Эпикура, Leontion , Λεόντιον.Леонтион могла быть из Лампсака, что делало бы ее ἡ Λαμψακηνή. Леонтион, как говорят, была куртизанкой ἑταῖρα. Сейчас это часто рассматривается как клевета, но есть также то обстоятельство, что куртизанки были единственными по существу независимыми женщинами в Афинах, и что Эпикур приветствовал любого человека любого статуса, мужчину или женщину, раба или свободного, в своем саду. Поэтому рассматривать характеристику как «куртизанку» как клевету может быть только современным, а не эпикурейским суждением. И это может быть не в первый раз.Позже Леонтион критиковали за то, что он как женщина осмелился критиковать Теофраста. Конечно, эпикурейцы были обязаны критиковать Феофраста, поэтому критика оскорбляло только то, что женщина, любая женщина, осмелилась бы сделать это. Вероятно, толпа христиан, убивавших и искалечивших Гипатию, думала примерно то же самое.

Другими женщинами в античной философии, как в поздней античности, так и в Гипатии, были Сосипатра из Эфеса, Σωσιπάτρα φεσία, и Асклепигения из Афин, Ἀσκληπιγένεια ἡ θηναία.

Сосипатра, фигурирующая в « жизнях философов» Евнапия, вышла замуж за философа-неоплатоника Евстафия Каппадокийского, Εὐστάθιος ὁ αππαδόης, ученика Ямблиха. Когда он умер, она переехала преподавать в Пергам. Ее сын Антонин, Ἀντωνῖνος, также стал философом-неоплатоником, переехав в Канопус в Египте, где он был современником Гипатии.

Как и следовало ожидать от ее ассоциаций, Сосипатра представляла тауматургическую и магическую сторону неоплатонизма.Она была другом учителя императора Юлиана Максима Эфесского, который, как предполагается, наложил на нее любовное заклинание, наложенное на нее родственником Филометром. Сосипатре приписывают экстрасенсорные способности и способности ясновидения, в том числе способность отправлять людей на спасение Филометра, которого она видела в видении, пострадавшего от несчастного случая. Однако Антонин, несмотря на пророчество о том, что язычество исчезнет, ​​отошел от чародейства.

Асклепигения была дочерью философа-неоплатоника Архиада Афинского ρχιάδας ὁ θηναῖος, который был внуком Афинского Плутарха Πλούταρχος ὁ θηναῖος (ум.ок. 432), основателя афинской неоплатонической школы и возрожденной Платонической академии. Асклепигения была тогда матерью философа Гегия, Ἡγίας. Гегиас был учеником Прокла в Академии, который оставил ему наследство после его смерти. Никакие произведения Асклепигенеи, Архиады или Игиаса не сохранились, и более поздние биографические заметки о них, как и в случае с Сосипатрой, имеют тенденцию подчеркивать их знания «мистических искусств», предположительно полученные от «халдеев», цивилизация которых к тому времени уже имела в основном исчезли и были заменены легендами и фантастикой.Но у нас действительно начинает складываться впечатление, независимо от того, есть ли у них свидетельства о работе или нет, что мужчины и женщины-неоплатоники вступили в брак и что эти женщины были не просто анонимными женами и матерями.

Имя Гипатии, Ὑπατία, представляет некоторый интерес для других вопросов. Оно происходит от прилагательного πατος в превосходной степени, «самый высокий, самый верхний», латинского summus , которое происходит от существительного ὕψος, «высота, вершина, вершина, корона», что в эстетике означает «возвышенное».«Позже ὕπατος переводится с латыни consul , то есть избранный консул Римской республики. В свою очередь, ὑπατεία и ὑπατία могут означать« ранг »или« должность »консула — хотя и используется как имя Гипатии, мы можем рассматривать его как состояние «наивысшего, наивысшего».

Вернуться к тексту

г. 800 г. н.э. по г. 1300 г. н.э.

Прочти Грех [d] плохо, и Эней тебе надоест.

Гораций Уолпол

---

В Хафизе столько же смысла, как и в Горации, и столько же познания мира.

Шерлок Холмс [сэр Артур Конан Дойл,
Приключения Шерлока Холмса , «Дело идентичности», 1891]

После смерти пророка Мухаммада в 632 году арабские армии быстро захватили Сирию и Палестину (638), Египет (642), всю Персидскую империю (646), а затем Северную Африку (696) и Испанию (711). Когда в Багдаде (763 г.) был основан халифат, стабильность, процветание и персидское культурное влияние привели к великому интеллектуальному возрождению.Халиф аль-Махман (813-833) заинтересовался философией и математикой и основал Дару ль-Шикма , или «Дом мудрости», как центр перевода и изучения. Греческая философия, медицина и математика были переведены на арабский язык. «Философия» на арабском языке становится фальсафа ,. Философ — это фаласиф , (табл. фаласифа ). Как мы увидим, некоторые осуждают фальсафа как ересь и даже отступничество.Сегодня он не популярен среди джихадистов, несмотря на то, что западные академические философы внезапно открыли его для политической цели «включения». Затем монголы уничтожили Дару л-Шикма , когда они взяли Багдад в 1258 году. Книги из библиотеки института, как сообщается, были сброшены в реку Тигр, которая потемнела от растворенных чернил.

Эллинистический мир: сплав цивилизаций

Введение

Когда люди думают о древней истории западного мира, они склонны более или менее сразу переходить от завоеваний Александра Македонского к возвышению Римской империи.Два столетия между ними поспешно пройдены, время не имеет большого значения с точки зрения развития цивилизации — по крайней мере, они так думают. Они не правы.

Греки называли себя «эллинами», поэтому классическую греческую цивилизацию иногда называют «эллинской». Современные ученые отличают фазу греческой цивилизации, последовавшую за завоеваниями Александра, от более ранней, классической эпохи, присвоив ей ярлык «эллинистический»: тот период, когда греческая цивилизация распространилась прямо по Ближнему Востоку и за его пределами, и в процессе его взаимодействия слегка изменились. с культурами покоренного населения.Прогресс в греческом искусстве, философии и науке продолжался быстрыми темпами, и некоторые из величайших имен греческой цивилизации, такие как Евклид и Архимед, принадлежат этому периоду. Тем не менее, эллинистическая цивилизация представляет собой нечто вроде слияния многих культур. В правительстве, религии, мышлении и искусстве элементы разных традиций сливаются воедино в одной из самых захватывающих культурных меланжей в мировой истории.

Александр Македонский и его преемники

Александр, царь Македонии, вторгся в Персидскую империю в 334 г. до н.э. с армией, состоящей из войск со всей Македонии и Греции.Десять лет спустя он завершил завоевание этой империи и даже больше; он даже подчинил себе часть Индии.

После безвременной смерти Александра в 323 г. до н. Э. Его империя сразу же начала распадаться, поскольку его генералы боролись друг с другом за превосходство. К 300 г. до н.э. империя распалась на три основных части, каждой из которых руководил один из генералов Александра. Македония находилась под властью Антигона; огромная территория, простирающаяся от Малой Азии до Индии, перешла к Селевку; а Египет был феодальным владением Птолемея.Эти три генерала основали крупные королевства, которыми правили их потомки на протяжении нескольких поколений. Вокруг них и между ними меньшими королевствами правили другие династии, и многие из старых греческих городов восстановили свою независимость (по крайней мере, теоретически).

На пике своего развития эллинистический мир включал в себя современные страны: Грецию, Албанию, Македонию, Южную Италию, включая Сицилию, южную Францию ​​и юго-восточную Испанию, южную Украину, Турцию, Армению, Азербайджан, Сирию, Ливан, Израиль, Иорданию, Египет. , восточная Ливия, Ирак, Иран, Афганистан, большая часть Пакистана, плюс большой кусок Центральной Азии.

Период эллинизма подошел к концу с усилением Рима. Первым эллинистическим царством, попавшим под власть Рима, была Македония в 168 г. до н.э .; последним был Египет в 31 г. до н. э. Однако эллинистическая культура просуществовала гораздо дольше; и его влияние ощущается по сей день.

Эллинистическая цивилизация

Город-государство ( полис ) был определяющей чертой греческой цивилизации, и одной из наиболее примечательных черт того периода было то, что Александр и его преемники основали множество городов в греческом стиле по всему Ближнему Востоку, вплоть до Афганистан и Индия.

Каждый город был самоуправляемым сообществом в том, что касалось местных дел; в каждом из них был спортзал, храмы, театры, стоа, (общественная площадь), городской совет и другие учреждения греческого города-государства. Первоначально они были населены греками и македонцами — либо ветеранами завоевательных армий, либо иммигрантами, — тысячами прибывших для поддержки новых режимов. Вскоре сюда поселились многие местные жители, многие из которых переняли образ жизни колонистов.

Некоторые из этих городов действительно стали очень большими по стандартам того периода, особенно Александрия в Египте, Антиохия в Сирии, Эфес и Пергам в Малой Азии.Эти и многие небольшие города стали центрами распространения греческого языка и культуры по обширному региону. Даже древние города Малой Азии и Сирии, такие как Сарды, Тир и филистимские города Палестины, постепенно стали греческими по языку, культуре, учреждениям и архитектуре.

В обширном эллинистическом мире многие люди всех рас, особенно высшие классы, приходили говорить и читать по-гречески. Среди более скромных членов общества, по крайней мере, в городах, распространилось койне, , «общий язык», разновидность разговорного греческого языка.Это позволило людям из самых разных мест и происхождения общаться друг с другом. Люди, товары и идеи легко перемещались из города в город и из королевства в королевство.

Негреческие народы, если они не были полностью поглощены эллинистической культурой, находились под ее сильным влиянием. Например, евреи, которых к тому времени можно было найти во всех крупных городах Ближнего Востока, а также на их родине в Иудее, в это время перевели свои Священные Писания на греческий язык, и греческие идеи стали неотъемлемой частью еврейской веры.

Культурные влияния ни в коем случае не были односторонними, и чуждые элементы были привиты греческим традициям. Птолемеи Египта изображали себя фараонами; индо-греческие короли Бактрии были покровителями буддизма; Египетские культы распространились по всему Ближнему Востоку и Средиземноморью, равно как и мистические культы из Месопотамии и Ирана. Вавилонская астрономия достигла своего апогея, и вавилонская астрология оказала сильное влияние на греческую мысль. Многие эллинистические правители придерживались местных обычаев божественного царствования и почитались как живые боги, что привело бы в ужас предыдущие поколения греков.

Однако следует помнить, что для большинства людей на Ближнем Востоке, фермеров в сельской местности, эллинистическая цивилизация оставалась экзотическим, чужеродным растением. Греческий язык и культура в основном были ограничены городами. Сельское население сохранило свой традиционный образ жизни, а также свои родные языки и культуру.

[Подробнее о влиянии эллинистической цивилизации в различных регионах см. Малая Азия, Сирия и Палестина.]

Правительство и война

До завоеваний Александра Македонского греческий мир был разделен на сотни небольших городов-государств, большей частью управляемых как республики.Теперь в очень обширной сфере греческой цивилизации доминировали несколько больших и могущественных королевств.

Крупные эллинистические королевства возникли довольно просто как армии, господствовавшие на больших территориях, чьи командиры становились королями новых государств. Офицеры стали правящим классом, а рядовые стали небольшим привилегированным меньшинством, живущим в стратегически расположенных колониях, чтобы держать коренное большинство под контролем.

Учитывая такое происхождение, неудивительно, что короли были в первую очередь военными правителями, а все другие соображения государства были подчинены нуждам их армий.Эти королевства были автократии, с централизованной властью монарха и его двора.

Сначала греки и македонцы фактически монополизировали структуры власти. Со временем люди местного происхождения были допущены в высшие круги, но только после того, как они стали греками по культуре и мировоззрению. Во всех эллинистических дворах греческий был официальным языком, и греческая культура пользовалась большим покровительством (см. Ниже). Это было верно даже в тех небольших королевствах, в которых были королевские семьи негреческого происхождения.

Несмотря на то, что они были центрами греческой цивилизации, тем не менее, своей властью эти дворы были обязаны персидским или египетским предкам больше, чем чему-либо в мире классической Греции. Подданные поклонялись тронам, и вскоре короли стали ожидать божественных почестей от своих подданных. Территории королевств, разделенные на провинции при царских правителях, назывались, как и во времена Персидской империи, сатрапами, которые обладали огромной властью в своих сатрапиях.

Самодержавие королей и правление сатрапов было до некоторой степени изменено существованием самоуправляющихся городов в греческом стиле во всех эллинистических царствах.Тем не менее, они должны были показать царю свою верность, заплатив ему дань, которую он требовал, а также воздав ему божественные почести. В некоторых случаях в них или поблизости размещался военный гарнизон, а королевские чиновники наблюдали за городскими магистратами в их исполнении.

Такова была ситуация на землях, граничащих с восточным Средиземноморьем и простирающихся на восток по всему Ближнему Востоку. В западном Средиземноморье все было иначе. Сотни греческих городов-государств в Греции, Сицилии, южной Италии, побережьях Галлии и Испании продолжали сохранять свою независимость, как и до времен Александра Великого.Однако они действовали в изменившейся среде. В новом мире больших хищных королевств эти маленькие государства не могли принимать свою независимость как должное. Ведущие города, такие как Афины и Спарта, пытались (часто безуспешно) натравить одно большое королевство на другое. Меньшие города-государства имели тенденцию формировать союзы друг с другом, уступая большую часть своего индивидуального суверенитета, чтобы обеспечить совместную защиту от более могущественных соседей. Наиболее известными из них были Архаийская и Этолийская лиги.

Война

На протяжении эллинистического периода различные государства, большие и малые, находились в постоянном конфликте друг с другом. Монархи проводили много времени в кампании, и это считалось частью их роли — вести свои армии на поле битвы. Их сопровождал внутренний круг аристократов, называемых «товарищами», которые обедали и пили с королем в мирное и военное время и действовали как его советники и помощники. Это была древняя македонская практика, которой следовали все эллинистические цари.

Эллинистические армии отличались от греческих армий классической эпохи по нескольким основным параметрам. Во-первых, они были в целом намного крупнее. Армии теперь поддерживались ресурсами больших королевств, а не маленьких городов-государств, так что они могли состоять из гораздо большего числа войск.

Во-вторых, они больше не состояли из солдат-граждан, проходящих военную службу в сезон боевых действий и возвращающихся домой к уборке урожая. Армии теперь состояли из профессиональных солдат, занятых полный рабочий день.Армии будут держать поле боя круглый год и вести длительные кампании вдали от своих баз.

Ядро этих армий составляли македонские или греческие войска, набранные либо из новых городов в Азии и Египте, либо из греческой и македонской родины. В состав армий входило также много войск, которые были либо набраны среди коренного населения королевств, либо прибыли из определенных регионов с особенно воинственной репутацией. Солдаты из Галатии, в Средней Азии, пользовались большим уважением, как и фракийцы.

В-третьих, эллинистические армии использовали тактику, которая, хотя и основывалась на классической греческой войне, имела важные отличия. Македонская фаланга, которая, очевидно, появилась во времена отца Александра Великого, царя Македонского Филиппа II, произошла от греческих гоплитовых формирований тяжелых пехотных солдат, сражавшихся как единое целое; однако они были намного крупнее, и солдаты были вооружены очень длинными пиками, которыми они атаковали врага. Этому смертоносному оружию, развернутому в массовом порядке человек в количестве человек и подкрепленному весом сотен бегущих людей, было трудно противостоять людям, сражавшимся в более мелких, более традиционных отрядах.Эти пехотные фаланги поддерживались гораздо меньшими частями тяжелой кавалерии.

В-четвертых, армии имели новые дополнения, совершенно чуждые старым греческим армиям. Осадные машины, созданные по образцу персидских армий, укомплектовывались специальными инженерами; катапульты дальнего действия могли метать тяжелые снаряды; а в некоторых армиях боевые слоны представляли собой эффективную ударную кавалерию для разгрома крупных пехотных формирований.

В этот период также развивалась военно-морская война.Флоты состояли из большего количества военных кораблей, которые становились все больше и тяжелее, с более крупными командами солдат, гребцов и матросов.

Общество и экономика

Общество в эллинистических царствах Ближнего Востока было разделено на две категории: небольшое правящее меньшинство, состоящее из людей македонского и греческого происхождения или коренных жителей, принявших греческую культуру; и огромная масса людей, которые продолжали жить в сельских деревнях и в целом придерживались образа жизни своих предков.Они занимались сельским хозяйством или родственными занятиями и говорили на арамейском, иранском, египетском или другом родном языке.

Эллинистический период был временем экономического подъема. Были открыты новые торговые пути на Восток, особенно через Индийский океан в Индию, а оттуда в Юго-Восточную Азию. Торговля на дальние расстояния была облегчена использованием международной чеканки монет, основанной на золотых и серебряных стандартах, берущих свое начало в Афинах.

В некоторых древних греческих средиземноморских городах, таких как Сиракузы, Коринф и Эфес, коммерция приобрела новые зарубежные рынки, которые открыли завоевания Александра Великого.Другие города негреческого происхождения, такие как Тир и Вавилон, стали ключевыми торговыми центрами в этом новом грекоязычном мире.

Новые основания, такие как Пергам в Малой Азии, Антиохия в Сирии и, прежде всего, Александрия в Египте, которая особенно процветала. Пергам и Антиохия были ключевыми центрами в междугородной наземной торговле, охватившей Ближний Восток. Александрия была воротами в торговлю в Красном море и Индийском океане, а также в африканскую торговлю в долине Нила.

Религия и философия

Религия

Старая религия классической Греции с ее пантеоном богов и богинь, таких как Зевс, Диана, Афина и Аполлон, оставалась основополагающей системой верований для греков и македонцев, ныне разбросанных по Ближнему Востоку, а также, конечно, для оставшихся у себя на родине.Однако новые обстоятельства эллинистического мира столкнули греческую религию лицом к лицу с религиями Ближнего Востока, и наоборот, с интересными результатами.

Различные религии начали смешиваться, создавая завораживающий синкретизм. На простейшем уровне греческие боги и богини отождествлялись с азиатскими или египетскими божествами со схожими атрибутами, так что такие фигуры, как Зевс-Аммон, Афродита-Хань и Исида-Деметра. Некоторые азиатские божества, такие как Артемида и Кибела, сами по себе вошли в основную греческую религию.

Что еще более интересно, в результате смешения появились новоиспеченные боги. В Египте стало распространяться поклонение Серапису и Исиде, в частности, культ Исиды широко распространился по эллинистическому миру. Это был один из новых «мистических культов», который привнес в религиозный опыт более личный стиль. Их системы верований вращались вокруг индивидуального спасения в загробной жизни в отличие от более традиционных общественных религий; они также, в некоторых случаях, обещали богатство и успех своим преданным в этой жизни.

В этот период также наблюдается рост культов правителей. После его смерти Александру Великому поклонялись как богу, а его мавзолей в Александре стал центром паломничества. Птолемеевские цари Египта продвинулись среди местного населения как фараоны по образцу великой линии египетских царей прошлого; как таковые они приняли мантию божественного царства, соответствующую этому статусу. Эта идея была подкреплена практикой, которую Птолемеи также переняли от древних фараонов, заключались в браке внутри своей собственной близкой семьи, чтобы сохранить чистоту своей божественной крови.

Цари Селевкидов также продвигали свой культ, как и древние цари Вавилона. У этих королевских культов были свои храмы, священники и праздники. Трудно сказать, до какой степени люди действительно верили, что их правители были божествами, но поклонение действовало как публичная демонстрация лояльности режиму.

Религиозная жизнь эллинистического мира не была бы полной без упоминания еврейских общин, которые теперь существовали во многих городах по всему Ближнему Востоку и которые начали распространяться также в Греции.Каждая община была сосредоточена на своем месте поклонения, синагоге, где практиковалось поклонение Единому Богу, Яхве. Большинство приверженцев этой веры были евреями по рождению, но из поколения в поколение небольшой, но постоянный поток новообращенных увеличивал их число.

Другой религией, которая затронула очень восточную часть эллинистического мира, был буддизм. Из их монет видно, что некоторые греко-индийские короли, в том числе самый известный из них, Милинда, были обращены в эту религию.

Магия и астрология широко практиковались среди населения эллинистического мира на всех уровнях общества. С древних времен греки консультировались с оракулами, использовали чары и накладывали заклинания, но тесный контакт со сложной системой астрологии, разработанной жрецами древней Месопотамии, оказал на них сильнейшее влияние и глубоко проник в их мышление.

Философия

Великая традиция греческой философии продолжалась в эллинистический период.Философы классического периода, особенно Платон и Аристотель, продолжали оказывать большое влияние, но философские направления эллинистических времен были больше озабочены внутренней жизнью человека и тем, как лучше всего он мог жить хорошей жизнью.

Период известен двумя новыми школами мысли: стоицизмом и эпикуреанством. Стоицизм (названный так потому, что его основатель, Зенон из Сития (355–263 гг. До н. Э.), Читал лекции на стойке в Афинах) учил, что единственное верховное божество создало вселенную и спроектировало ее, руководствуясь рациональными принципами.Из этого следовало, что осторожное использование органов чувств было наиболее эффективным способом познания истины; они скептически относились к другим подходам. Они считали, что жить хорошей жизнью — значит подчиняться воле Бога и избегать стремления к богатству, роскоши и статусу, которые могут привести только к несчастью.

Эпикурианство было основано философом Эпикуром (341–270 гг. До н. Э.). Он полностью отверг сверхъестественное, полагая, что материальная вселенная — это все, что существует. Он утверждал, что интеллектуальные занятия предлагают самый надежный путь к «хорошей жизни», свободной от боли.Стремление к богатству и статусу никогда не могло удовлетворить.

Другой влиятельной школой философии, основанной в V веке до н. Э., Но получившей известность сейчас, был цинизм, основанный Антисфеном (ок. 455–360 до н. Э.). Циники считали, что счастье может прийти только благодаря добродетели, основанной на знании, и что все, что мешает этому, в лучшем случае бесполезно, а в худшем — зло. Диоген Синопский (ок. 412–323 гг. До н. Э.) Развил цинизм, учив, что нравственная жизнь может быть достигнута только путем избегания комфорта.

Культура: литература, искусство и архитектура

Среди современных ученых, особенно в 19-м и начале 20-го века, эллинистический период часто рассматривался как период культурного упадка после блеска классической Греции. Однако в последнее время это было время, когда художники, писатели и мыслители опирались на искусство, литературу и философию 5-го и 4-го веков, но вносили множество собственных новшеств.

Во многих отношениях эллинистический период был эпохой чрезвычайно культурной — почти застенчивой.Хотя эллинистические королевства были, по сути, военными монархиями, от их правителей ожидалось, что они будут поддерживать культуру, то есть греческую культуру, и делали это в больших масштабах. Результатом стали прекрасные храмы, великолепные памятники, экстравагантные дворцы и удивительные скульптуры. Афины сохранили свою выдающуюся репутацию университетского города, но огромные библиотеки, музеи и даже зоопарки возникли в новых больших городах эллинистического мира, Пергаме, Антиохии и, прежде всего, Александрии. Они функционировали как исследовательские институты и высшие учебные заведения.К сохранению былой культурной славы относились очень серьезно. Говорят, что Александрийская библиотека содержит более 500 000 томов, а библиотека Пергама — примерно вдвое меньше (Пергамон стал крупным центром книжного производства, популяризируя раннюю форму бумаги (пергамент), чтобы облегчить это). Известные во всем мире библиотеки и учебные центры есть и в других городах, таких как Пелла и Кос; а на острове Родос была библиотека, а также известная школа окончательного обучения политике и дипломатии, а в городах, расположенных вдоль и поперек эллинистического мира, располагались такие культурные объекты, как гимназии и театры: в районе был обнаружен большой театр с 35 рядами. внешние пределы эллинистического мира, в Афганистане.

Литература

Массовое расширение грекоязычного мира, несомненно, привело к значительному увеличению спроса на чтение и театральные представления на греческом языке. Это требование удовлетворялось все большим числом писателей: мы знаем более 1100 писателей эллинистического периода, хотя и с разными способностями. Ведущими именами были Феокрит (ок. 310–250 до н. Э.), Которого считают отцом греческой буколической поэзии; драматург Менандр (342–290 до н. э.), основавший «Новую комедию» с пьесами на любовные интриги и сентиментальные темы, и Полибий (203–120 до н. э.), величайший историк той эпохи, написавший 40-томную историю Рима. между 221 и 146 гг. до н. э., из которых сохранилось 5 томов.

В эллинистический период в древнегреческой литературе появился роман. Нет ничего похожего на такие произведения, как Дафнис и Хлоя и Эфесская сказка , в более ранней греческой письменности, и они оказали бы большое влияние на более позднюю европейскую художественную литературу.

Одновременно с этими новыми постановками, поэмы, пьесы и эпосы классической Греции сохранили свою популярность.

Скульптура и живопись

Некоторые из самых известных произведений греческой скульптуры относятся к эллинистическому периоду: Венера Милона , Умирающая Галлия , Лаокоон и его сыновья и Крылатая Победа Самофракии .

Художники того времени были менее сдержанны, чем их предшественники. Стремление к симметрии и пропорции не было таким, как раньше. Вместо этого они были гораздо более авантюрными в изображении эмоций, юмора, повседневной жизни. Художники и скульпторы выбрали сюжеты, взятые из жизни всех людей и всех социальных слоев. Они были озабочены тем, чтобы представить, что на самом деле чувствуют люди — даже бедные, старые или уродливые. Боги, богини и герои становятся менее важными в своей работе, но там, где они встречаются, они проявляются с человеческими эмоциями.

Эти достижения в искусстве могли быть отражением того меньшего значения, которое теперь придается общественной гражданской жизни. Поскольку большие королевства и лиги стали нормой, старый город-государство больше не был доминирующей социально-политической единицей. поэтому общая общинная культура, возможно, не имела такого значения, так что теперь художники могли больше сосредоточиться на внутренней жизни человека. Примечательно, что в религиозной сфере в этот век возникли мистические культы, которые уделяли гораздо больше внимания духовным потребностям отдельных лиц, а не публичным обрядам старой религии.

Писатели того времени не оставляют сомнений в том, что живопись была жива и процветала в эллинистическом мире, но, конечно, эта форма искусства выживает гораздо хуже, чем скульптура.

Архитектура

С огромным расширением грекоязычного мира и появлением чрезвычайно богатой правящей элиты пришло новое великолепие в архитектуре. Правители и горсоветы пытались произвести впечатление — и им это удалось. Храм Зевса в Акрагасе имел длину 363 фута и ширину 183 фута.Храмы Артемиды в Эфесе, Артемиды в Сардах и Дианы в Дидиме были другими впечатляющими сооружениями того периода.

Размер — не единственное различие между эллинистическими и более ранними греческими храмами. Теперь они были украшены шире, чем раньше. Это хорошо видно в конструкции колонн, такого ключевого элемента храмовой архитектуры. Более ранние ионические и дорические колонны с их строгой простотой были заменены богато украшенными коринфскими колоннами.

Этот новый масштаб и роскошный дизайн не ограничивались религиозными зданиями.Александрийский фарос, маяк, который, как полагают, был самым высоким зданием в мире на протяжении многих веков, за исключением Великих пирамид, имел высоту почти 400 футов; Колосс Родосский был огромной статуей бога Солнца Гелиоса, стоявшего на страже в одной из самых оживленных гаваней этого города. Три из вышеупомянутых сооружений — храм Артемиды в Эфесе, Александрийский Фарос и Колосс Родосский — в то время считались одними из семи чудес света.

Основание такого количества колоний подняло градостроительство на новый уровень. Города были расположены с симметрией и пропорциями, которые редко встречались в более ранних городах.

Математика, наука и технологии

Эллинистическая наука основывалась на достижениях классических греческих мыслителей, но она была обогащена прямым контактом со знаниями, которые развивались в более древних цивилизациях Египта и Месопотамии.

Город Александрия стал крупным центром научных исследований.Похоже, что в Александрийской библиотеке проводилась официально поддерживаемая программа научных исследований. Сам факт того, что так много знаний собрано в одном месте, очень привлекал ученых, и в городе выросло сообщество таких. Конечно, можно представить себе, как проходят формальные или неформальные семинары, а также делятся и развиваются идеи. Некоторым ученым давали государственную зарплату, а для изучения мира природы содержался зоопарк и, вероятно, также коллекция растений. Один естествоиспытатель Теофраст (371–287 гг. До н.э.) разработал систему классификации растений.

В эллинистический период два величайших греческих математика: Евклид (ок. 325 — 265 до н. геометрические теоремы и широко считается величайшим математиком древнего мира. Самый известный из них — он открыл принцип «Архимеда», касающийся того, как тела плавают.

Эллинистический период ознаменовался значительным прогрессом в астрономии.Гиппарх (ок. 190–120 до н. Э.), Опираясь на работы вавилонян, с точностью вычислил продолжительность солнечного и лунного года; Аристарх Самосский (около 310-230 гг. До н.э.) разработал гелиоцентрический взгляд на Солнечную систему; и Аполлоний Пергский (ок. 262–190 до н. э.) исследовали движения Луны и Солнца и были первыми, кто применил слова «эллипс», «парабола» и «гипербола» к соответствующим явлениям. Эратосфена (около 276–1995 гг. До н.э.) называли «отцом географии»: он измерил окружность Земли с точностью до 1500 миль, а также точно рассчитал наклон земной оси и, возможно, расстояние до Земли. Земля от Солнца (тот факт, что Земля была сферой, был общепризнанным в эллинистическом мире).Он также создал первую карту мира с параллелями и меридианами на основе доступной ему географии.

С точки зрения географических знаний, в эллинистический период границы известного мира расширились за счет предприимчивых путешественников, которые присылали обратно информацию о своих находках. Индия стала известна греческим путешественникам, и греческие мореплаватели, вероятно, воспользовавшись местными знаниями, обнаружили, что муссонные ветры имеют решающее значение для плавания по Индийскому океану. Вскоре после этого началась прямая торговля между Индией и грекоязычным миром.Плыли по Северному морю и по островам Британии.

Медицина

В медицине доминировала традиция Гиппократа с ее упором на тщательное наблюдение и тщательное документирование симптомов. Эллинистический период ознаменовался новыми достижениями при Праксагоре Кос (родился ок. 340 г. до н. Э.), Который предположил, что кровь течет по венам, Герофиле Халкидонском (335–280 гг. До н. Э.), Который первым основал свои выводы на вскрытии человеческого тела. и тела животных, а также его ученик Эрасистрат (304 — 250 г. до н.э.), который объяснил работу аортального и легочного клапанов сердца и отметил различия между сенсорными и двигательными нервами.В этот период были написаны и работы по лечебным травам.

Технологии

Архимеду приписывают разработку нескольких инновационных машин, таких как «винт Архимеда» для перекачивания воды, составных шкивов и огромных грейферных машин для отражения боевых кораблей. Другие технологические разработки эллинистического периода включали геодезические инструменты (позже использованные римской армией), водяные часы и водяной орган, а также поршневой насос. Одним из самых замечательных изобретений стал антикиферский механизм (150–100 гг. До н. Э.).Это была 37-ступенчатая машина для расчета движений Солнца и Луны, включая лунные и солнечные затмения. Очевидно, они были предсказаны на основе астрономических наблюдений, сделанных вавилонянами.

Таким образом, в этот период произошла серия гениальных изобретений, но лишь немногие из них оказали значительное влияние на общество в целом.

Дальнейшее изучение

Обзор минойской цивилизации

Обзор древнегреческой цивилизации

История Древней Греции

Александр Великий и эллинистические царства

Греция и Македония после времен Александра Великого

Царство Селевкидов

Поздняя древнеегипетская история (в основном о Египте Птолемеев)

Расцвет Римской империи

монархической власти и элитного общества от Александра до Клеопатры — Bryn Mawr Classical Review

[Авторы и названия указаны в конце обзора.]

Том является результатом конференции по эллинистическому двору, состоявшейся в Эдинбургском университете в 2011 году. Хотя некоторые доклады с конференции не включены, а некоторые главы были заказаны впоследствии, в томе сохранены первоначальное вдохновение и видение конференции. .

Как отмечают редакторы, «было время, когда все« настоящие »историки обращали свои критические и насмешливые глаза на королей и дворы» (стр. Xv). Эллинистический суд решительно оспаривает эту точку зрения.После обзора основных исследований функции и структуры судебных систем в Англии эпохи Тюдоров, во Франции Бурбонов и Персидской империи они определили эллинистический двор как «круг элитных людей и служителей, находящихся на орбите вокруг монарха, а также являющийся более обширная среда политических, военных, экономических и культурных структур, которые сходились в домашнем хозяйстве монарха »(стр. xxxi). Это было подвижное пространство, где центральная и местная Империи сталкивались друг с другом. Главы посвящены этой теме, расширяя при этом обширность и разнообразие эллинистического мира.Восемнадцать статей предлагают широкий, разнообразный и в то же время последовательный обзор. Они касаются ряда важнейших всеобъемлющих аспектов, например, происхождения и развития двора, его функционирования, лояльности придворных королю и опасностей придворной жизни, свадебных символов и церемоний, взаимодействия двора с учреждениями за пределами Дворца. , и люди с негреческой культурой. Более того, с помощью компаратистского подхода книга подчеркивает различия и сходства между эллинистическими дворами от королевского Египта, Сирии и Ирана до Сицилии и Балкан.

Происхождение и раннее развитие эллинистического двора сложно исследовать, как показано в первом разделе тома. Во вступительной главе Шейн Уоллес рассматривает опыт Наследников как общее явление. Он демонстрирует, что суды были частью построения руководства Преемником, которое предшествовало притязанию королевской власти. Дворы преемников были параллельны суду Аргеада, поскольку они пытались подражать Александру и адаптировали его королевский стиль. Пример двора Селевкидов показывает влияние опыта Александра на эллинистический двор в целом.Давид Энгельс исследует слияние стиля и структуры двора Аргеада с прецедентом Ахеменидов. Энгельс подчеркивает, что Селевкиды разными способами пытались подключиться к мультикультурной природе своей империи. При дворе было больше негреческих членов, чем предполагают древнегреческие и римские источники. По крайней мере частично, а иногда и культурные примеры Ближнего и Среднего Востока влияли на царственное поведение Селевкидов. В этом отношении неудивительно, что они использовали вавилонский и ахеменидский дворцы и встраивали архитектурные элементы Ахеменидов в новые здания.Хотя Джанетт Морган считает термин «дворец» неподходящим для эллинистических королевских построек, она также исследует пространство двора, утверждая, что двор был не только социальным и политическим театром, где король создал свою власть, но и физическим миром, в котором это происходило ( стр.31). Глава предлагает обзор физического пространства придворной жизни в Вергине, Персеполе, Пергаме и Александрии.

Вторая часть посвящена теме «Жизнь при дворе» и состоит из трех глав. Ивана Савалли-Лестрейд сосредотачивается на жизни придворных, принимая во внимание их роль в королевском образовании и обучении, как товарищей и наставников, а также важность их отношений с королем для их карьеры.Образ жизни придворных был помпезным, так как он имитировал поведение короля, и, как подчеркивает Савалли-Лестрейд, было нелегко примирить его с более эгалитарными политическими системами греческих городов, из которых они могли приехать или куда хотели. возвращение. Рольф Строотман подчеркивает влияние, которое фавориты приобрели в конце третьего века из-за их дружбы с королем. Все более личный и произвольный характер выбора королем придворных, выбранных из гражданской среды, мог быть реакцией на власть установленной аристократической придворной элиты.Третья глава Иваны Петрович переходит от общего к частному, а именно к придворному этикету Птолемея. В своих гимнах «» Каллимах проводит параллели между олимпийскими божественными собраниями и двором Птолемеев. Хотя короли никогда не приравниваются к богам, александрийская поэзия Каллимаха и Феокрита относится к элементам эллинистического двора. Петрович подробно иллюстрирует свои аргументы, обращаясь к намкам на царское прозрение, придворных, philoi, basilikoi paides, somatophylakes, и на этикет симпозиумов .

Следующий раздел включает две новаторские главы Шейлы Эйджер и Алекса Маколи о браке. Свадьба была решающим поводом для придворной демонстрации. Хотя источники о свадебных церемониях и символах разрознены, все же возможно составить целостную картину эллинистической свадьбы. Агер показывает, что бракосочетание отражало политический смысл брака: их место и обстоятельства, жертвы, приданое и отображаемые символы передавали дискурс власти, транслируемый королевской семьей.Политический смысл эллинистического брака виден в последствиях брака принцесс с местными династиями. Маколи обращается к «второстепенным» женщинам из царской семьи Селевкидов и рассматривает брачные суды Апамы Киренской, Стратоники Каппадокийской, Антиохийской Каппадокийской и Антиохийской Армянской. Он выделяет активный и пассивный дипломатический характер браков и карьеры женщин, которые питали эллинистическую паутину династических взаимоотношений. Идеологическая известность и активная деятельность, предоставленные этим женщинам, вероятно, были скорее результатом новаторства Селевкидов, чем унаследованной практики.

«За дворцом». Костас Бураселис, Паола Чеккарелли, Дороти Дж. Томпсон и Крейг Хардиман исследуют сети королей и придворных. В первой главе собраны главные свидетельства о гетирах от периода до Александра до эпохи раннего эллинизма, включая свидетельства из Новой комедии. В нем убедительно утверждается, что гетер из полисов также все больше влияли на королевский двор и должны считаться членами королевской свиты.Паола Чеккарелли изучает коммуникационную систему королевства Селевкидов и ее исторические последствия, чтобы пролить свет на разнообразие практики и идеологии власти между королевскими письмами и гражданскими документами. Сдвигая перспективу, Томпсон обращает внимание на двор и сеть Птолемеев вдали от Александрии, где они обычно находились в центре. Рассматривается несколько аспектов: функция и управление судом, его происхождение и его этнический состав. Среди множества ценных находок работа показывает, что египетские жрецы решительно демонстрировали свои притязания на королевский доступ (к королю или придворным) как акт саморекламы, создавая для нас образ двора смешанного этнического происхождения.Хардиман также исследует выставку двора и принимает во внимание опыт Атталида. Эллинистические придворные резиденции были парадигмами, по которым другие богатые люди моделировали свои собственные дома. «Внутреннее убранство может быть эффективным способом изучения влияния дворца на частное жилье», — утверждает Хардиман, проводя нас через путешествие между частным и королевским эллинистическим искусством, историей и социальной историей.

Первая статья раздела «Crossing Cultures» написана Эрихом С. Груеном. Двор также был местом покровительства многих интеллектуалов и художников.Среди них некоторые занимались распространением знаний о негреческих народах и землях. В смелой и вдохновляющей статье Груена исследуются отрывочные свидетельства такой продуктивности. Жизнь и творчество греческих и негреческих писателей, таких как Гектаион из Абдеры, Мегасфен, Берос, Манефон и Демодама из Милета, указывают на гораздо более крупный феномен. Они ярко отображают культурную среду эллинистической эпохи.

Глава Олега Габелко обращается к использованию греко-македонских элементов в негреческих судах.В частности, вифинские и каппадокийские в основном не рассматривались, но могут предложить убедительные примеры для изучения. Основываясь на своей предыдущей работе, Габелко анализирует средства легитимации, используемые двумя династиями. Он также подчеркивает роль и влияние знати на положение дел и социальную и этническую структуру двух королевств. Королевские дворы Вифинии и Каппадокии не обнаруживают существенных различий друг с другом или с другими эллинистическими царствами, но они также ярко демонстрируют своеобразие, уходящее корнями в доэллинистическое прошлое, и участие социальных сил в правящем обществе.Опыт Ливии Каппони в Египте лежит в основе ее главы о евреях при дворе Птолемеев. Хотя мы редко слышим голоса туземцев при эллинистическом дворе, еврейские источники сравнительно многочисленны и подтверждают изучение наиболее известных влиятельных членов еврейского двора, таких как первосвященник Иезекий, солдат Мосолламос, королевский секретарь Досифей и генералы Ониас и Досифей. . Участие еврейской общины в королевских делах восходит к временам Птолемея I, но росло при Птолемее VI Филометоре, который доверил евреям множество военных гарнизонов, убедительно утверждает Каппони.

Последний раздел посвящен «смертельным» темам, таким как наказания за нарушение нормы. Питер Франц Миттаг обращает внимание на доказательства отрицательных отношений между королем Селевкидов и членами двора. Основными «неправильными действиями», упомянутыми в источниках, были взяточничество, дезертирство, дезертирство, заговор и убийства. Двигаясь от начала к концу эпохи Селевкидов, Миттаг пытается «разобраться в проступках», чтобы обогатить наше понимание судебных взаимодействий.В следующей главе показано, что знания о ядах часто ассоциировались с королевской властью и, как говорит Стефани Дж. Уиндер, служили политическим ресурсом в эллинистических дворах. Знания в токсикологии были частью более широкого интереса эллинистов к медицинским знаниям. Однако Уиндер утверждает, что, хотя фактическое отравление, по-видимому, минимально использовалось в заговорах и убийствах при дворе, знание о ядах было связано с проявлением королевской власти. Ольга Палагия предлагает интригующее исследование погребальной архитектуры Аргеада в Вергине и Агиос Афанасиос.Македонские гробницы могут предоставить информацию о практике королевского двора. Гробницы элиты могут быть такими же роскошными, как и гробницы царей, и, таким образом, поддерживать положение первого среди равных царя Македонии. В этой главе предлагается последовательный и хорошо обоснованный отчет о среде эллинистического двора.

Эллинистическая эпоха охватывает несколько веков, множество цивилизаций и династий и три континента. Таким образом, смело и даже невозможно опубликовать исчерпывающую книгу об эллинистических дворах без каких-либо географических или хронологических ограничений.Тем не менее, этот сборник выдающихся статей является солидным и важным вкладом в эту область, и его нельзя пропустить ни в одной библиотеке Classics.

Авторы и названия

Введение
Часть I Развитие
1. Двор, королевство и королевский стиль в ранний эллинистический период, Шейн Уоллес,
2. Дома с королевской властью: повторный осмотр эллинистического дворца, Джанет Морган,
3. Двор Селевкидов и Ахеменидов: Преемственность или изменение? Давид Энгельс
Часть II Жизнь в суде
4. Bios aulikos : Множественные образы жизни придворных в эпоху эллинизма, Ивана Савалли-Лестрейд
5. Евнухи, отступники и наложницы: «Парадокс власти» и продвижение фаворитов в эллинистических империях, Рольф Строотман
6 . Каллимах, Феокрит и придворный этикет Птолемея, Ивана Петрович
Часть III Брак
7. Символ и церемония: королевские свадьбы в эллинистическую эпоху, Шейла Эйджер
8. Когда-то Селевкиды, всегда Селевкиды: Селевкидские принцессы и их брачные дворы, Алекс Маколи
Часть IV За пределами дворца
9.В зеркале Гетайрай . Прослеживание аспектов взаимодействия между Полисом и придворной жизнью в эпоху раннего эллинизма, Костас Бураселис
10. Образ и общение в царстве Селевкидов: король, двор и города, Паола Чеккарелли
11. За пределами столицы: Птолемейский суд и его придворные, Дороти Дж. Томпсон,
12. Ухаживание за общественностью: Атталидский суд и внутренняя демонстрация, Крейг Хардиман,
, часть V, пересекающиеся культуры,
13. Покровительство эллинистического двора и негреческий мир, Эрих Груэн
14.Вифиния и Каппадокия: королевские суды и правящее общество в малых эллинистических монархиях, Олег Габелко,
15. Заслуживает доверия суда: евреи в птолемеевском Египте, Ливия Каппони,
, часть VI. Франц Миттаг
17. Руки богов? Яд и сила при эллинистическом дворе, Стефани Уиндер,
18. Королевский двор в Древней Македонии: свидетельства о королевских гробницах, Ольга Палагия

[PDF] Фестивали в городах эллинизма: размышления об их значении и функциях

1 Фестивали в эллинистических городах: размышления об их значении и функциях I.Введение Репутация Hellenis …

Ханс-Ульрих Вимер

Фестивали в эллинистических городах: размышления об их значении и функциях

I.

Введение

Репутация эллинистических фестивалей значительно улучшилась за последние два десятилетия. Однако это изменение к лучшему происходило медленно. До недавнего времени эллинистические фестивали изучались в основном и в первую очередь с целью получить доступ к более ранним этапам развития греческих фестивалей, которые считались более аутентичными и, следовательно, более верными своему первоначальному, истинно религиозному значению и функции.Считалось, что в эллинистический период общественные праздники, хотя и по-прежнему отмечались в честь богов, утратили религиозное значение и функцию, которые у них были изначально, потому что они все чаще служили целям нерелигиозного характера. С этой точки зрения было заманчиво сравнить развитие греческой праздничной культуры в период между Александром и Акцием с тем, как христианский праздник Рождества Христова стал современным праздником Рождества, который больше не привязан к любой конкретный религиозный обряд или убеждение.История греческих фестивалей казалась историей растущей секуляризации, которая подготовила почву для так называемых мистических культов и, наконец, христианства. Эта точка зрения подверглась критике по ряду очень веских причин: во-первых, греческие фестивали измеряются несоответствующими стандартами, если значение определяется как вера, а изменение — как упадок. Кажется очевидным, что такой взгляд на греческие праздники — сознательно или неосознанно — находится под влиянием христианских концепций религии, которые долгое время считались непригодными для анализа греческой религии.Для греков религия была не частным делом между верующим и его богом (или богами), а скорее набором социальных практик, по сути, публичного характера. Безусловно, в эллинистический период потребность в религиозных переживаниях, которые были как интенсивными, так и специфическими для человека, возрастала. Однако, несмотря на это, общественные культы, воспеваемые от имени и от имени граждан в целом, сохранили свою привлекательность; новые культы просто предоставляли дополнительные возможности к ряду доступных религиозных практик и опыта.Участие в коллективном культе богов все еще составляло существенную часть жизни граждан полиса, и связь между сообществом граждан и их богами не только постоянно вызывалась. в публичных выступлениях, но также подкрепляется публичными действиями, особенно празднованием фестивалей богов. Теперь, прежде чем я продолжу, я хотел бы определить, что я понимаю в значении термина «фестиваль». В просторечии его значение кажется довольно ясным: праздник означает противоположность повседневной рутины, повседневной жизни.Если взглянуть на то, что социологическая теория, по крайней мере в Германии, говорит о фестивале как социальном явлении, все начинает казаться более сложным. Немецкие социологи различают два типа праздников, которые они считают принципиально разными по своей функции и характеру, называя один Fest, а другой Feier — термины, которые, возможно, могут быть переведены на английский язык как фестиваль и церемония соответственно. Согласно социологической теории, фестиваль и церемония объединяет то, что «они поддерживают жизнь групп и институтов, выражая, отражая и объясняя свои цели и задачи, подтверждая то, что все воспринимают как должное, и создавая доверие и чувство. принадлежности, на которую можно положиться в повседневной жизни.”1 Однако, согласно социологической теории, эта функция помощи в освоении повседневной жизни выполняется фестивалями способом, который в корне отличается от того, как это выполняется церемониями: во время празднования фестиваля правила, регулирующие распорядок дня, приостанавливаются. и часто свободно ломается; по этой причине эмоции, экстаз и возбуждение считаются неотъемлемыми элементами фестивалей. С другой стороны, в церемониях повседневная жизнь наделяется социальным значением; по этой причине церемонии считаются социальными формами, характеризующимися упорядоченным и достойным поведением, обрядами и ритуалами.Действительно ли эта теория действительна как универсально применимая, если весьма абстрактное описание человеческого поведения, конечно, является вопросом, на который можно ответить только путем межкультурного и трансепочального сравнения, и поэтому он выходит за рамки компетенции одного человека, специализирующегося на исследовании. конкретных обществ прошлого. Однако как историк, изучающий до-модернистские общества в Средиземноморье, я не могу избавиться от ощущения, что, проводя это различие между фестивалем и церемонией как идеальными типами (в понимании этого термина Максом Вебером), можно сделать обобщение из определенного разнообразия праздничной культуры, которое социологическое теоретизирование трактует как универсальное: праздничную культуру европейской буржуазной современности.

2

Ханс-Ульрих Вимер Как древний историк я считаю своим долгом указать на тот факт, что при изучении эллинистических фестивалей различие между праздниками и церемониями не особо помогает. Основная причина, по которой я отвергаю это различие, заключается в том, что на каждом эллинистическом фестивале я знаю оба этих элемента: временное прекращение повседневной рутины и создание социального смысла, который помогает управлять повседневной жизнью и регулярно сочетаться. Все они прерывали монотонность повседневной рутины, временно отменяя ее правила в большей или меньшей степени; все они предоставляли возможности для отдыха и щедрых трат.С другой стороны, однако, они укрепляли порядок повседневной жизни, узаконивая и воспроизводя социальные иерархии и нормы. В этой статье я хотел бы предложить различие между двумя типами фестивалей, основанное на категориях, полученных из социологии власти. Я отличаю гражданские фестивали от монархических фестивалей. Гражданские фестивали, как я определяю этот термин, — это фестивали, отмечаемые гражданами полиса, монархические фестивали — это фестивали, отмечаемые монархами. Определяя термины таким образом, я отвергаю точку зрения, согласно которой каждый праздник, отмечаемый в городе с участием его населения, следует рассматривать как пример праздника одного и того же типа.Напротив, гражданские фестивали коренным образом отличаются от фестивалей, проводимых монархами, в том, что касается ролей, отведенных участникам, и смысла, который выражают их действия: фестивали, которые организовывались гражданами, были призваны выражать коллективные идеалы и концепции граждан; монархические праздники, с другой стороны, были средством монархической самопрезентации. Таким образом, каждый гражданский фестиваль претендовал на то, чтобы представлять граждан в целом, даже если на практике всегда были разные типы и степени участия.По этой причине сообщество, отмечающее гражданский праздник, могло и хотело считаться идентичным городу. На монархических фестивалях, с другой стороны, активные исполнители, которые в большинстве своем были наняты и оплачены монархами, разыгрывали сценарий, разработанный при дворе этого монарха, в то время как все остальные были просто зрителями, которые не принимали участия в процессе разработки. программы, ни активной роли в ее постановке. Программа фестиваля в данном случае подразумевала и предполагала разделение между исполнителями, действующими по указанию монарха, и зрителями, которые просто играли роль статистов в шоу, в котором монарх занимал центральное место.

3

Ханс-Ульрих Вимер Это различие очевидно, но далеко не все признают. Ангелос Ханиотис, например, в основополагающей статье об эллинистических фестивалях рассматривал все праздники, отмечаемые в греческих городах в эллинистический период, как если бы они принадлежали к одной и той же категории, и поэтому чувствовал себя вправе построить идеальный тип эллинистического праздника из всех доказательства доступны независимо от того, кто разработал программу и заплатил за ее выполнение.2 И он не одинок в этом. Исходя из этих общих соображений, мой аргумент будет двояким: сначала я попытаюсь показать, что моя типология действительно может быть плодотворно применена к эллинистическим праздникам, известным из источников, путем изучения как гражданских, так и монархических праздников, которые, кажется, довольно близко соответствуют одному из двух типов, которые я определил. Во-вторых, я буду обсуждать вопрос о том, как фестивали, которые отмечались государствами-гражданами для монархов, могут быть вписаны в эту типологию.Но прежде чем я сделаю это, я хотел бы сделать еще два предварительных замечания: во-первых, я хотел бы подчеркнуть, что я буду иметь дело только с фестивалями, семантика которых однозначно греческая, независимо от того, проводились ли они в Греции, Малой Азии или Египте. Другими словами: фестивали, не соответствующие этому критерию, исключаются, даже если они отмечались в честь эллинистических монархов. Анализировать правила, регулирующие вавилонские или египетские праздники, — это задача, которую я должен оставить другим, более компетентным в этой области изучения.Мое второе предварительное замечание касается источников, которыми мы располагаем. Здесь снова необходимо различать фестивали, организованные монархами, и фестивали, организованные государствами-гражданами. Наша информация о монархических праздниках крайне отрывочна, выборочна и однобока. Поскольку программа монархических праздников почти никогда не писалась на камне, официальная документация, относящаяся к этим праздникам, исчезла вместе с королевскими архивами, в которых она когда-то хранилась. То немногое, что до нас дошло, было сохранено, потому что в то или иное время оно было включено в литературные или полулитературные отчеты.Это, однако, означает, что наши основные источники информации сами в значительной степени зависят от более ранних отчетов, которые прямо или косвенно отражали то, как монархи хотели, чтобы их видели. Свидетельств фестивалей, организованных государствами-гражданами, гораздо больше. К счастью, сохранилось довольно большое количество документов, в которых собрание выражает

4

Ханса-Ульриха Вимера желание реформировать уже существующий фестиваль или учредить новый. В отличие от исследователей более ранних периодов греческой истории, поэтому мы часто можем основывать наши выводы на современных свидетельствах документального характера.Однако это не должно вводить нас в заблуждение, заставляя думать, что на каждый интересующий нас вопрос можно дать удовлетворительный ответ. Основная причина, по которой существуют довольно узкие пределы нашей способности вписать эти меры в их надлежащий контекст, заключается в том простом факте, что мы не обладаем такими подробными базовыми знаниями, которые при составлении постановлений о фестивалях можно было бы просто принять как должное. Наша задача еще больше осложняется тем фактом, что сохранившиеся постановления обычно проливают свет только на один единственный момент в истории фестиваля; Поэтому проследить развитие того или иного фестиваля во времени часто бывает сложно, а во многих случаях вообще невозможно.И само собой разумеется, что надписи, относящиеся к праздникам, обычно разделяют печальную судьбу большинства камней с начертаниями — они являются более или менее фрагментарными.

II.

Монархические фестивали

Наиболее подробное описание монархического праздника, сохранившееся с эллинистического периода, касается праздника, который второй Птолемей устроил в начале третьего века в Александрии в Египте, чтобы отметить память своего обожествленного отца. Это сообщение взято из литературного источника, работы некоего Афинея, который, живя полтысячелетия после описанных им событий, смог черпать информацию, которая в конечном итоге восходит к двору Птолемеев.3 Эллинистический авторитет, которым пользовался Афинай, родосский писатель по имени Калликсейнос, уже сделал выбор из многодневной программы фестивалей, которые включали не только жертвоприношения и праздники, но также спортивные и музыкальные соревнования; его внимание было сосредоточено на великой процессии, и даже в этой процессии он сосредоточился на той части, в которой разыгрывались сцены из жизни Диониса. Решающим для моего аргумента является тот факт, что эта процессия, которая пересекала части города и обширный дворцовый комплекс на восточно-западном маршруте, предлагая жителям Александрии великолепное зрелище и множество возможностей для участия, не была изображение города Александрия и не предназначалось для этого —

5

Ганс-Ульрих Вимер.Безусловно, многие из тех, кто в самых разных ролях участвовал в процессии, могли быть гражданами Александрии. Однако шествие не было их самопрезентацией как политическим сообществом. Напротив, он демонстрировал всем зрителям, независимо от того, были ли они гражданами, иностранцами или рабами, богатство и власть правящего короля. Впечатляющее количество людей, многие из которых были одеты в костюмы, огромное количество драгоценных товаров и щедрая трата благовоний, специй и вина продемонстрировали, что король распоряжался, казалось бы, неисчерпаемыми ресурсами, и в то же время показал свою готовность распределить часть его достаток своим верным подданным.Не менее впечатляющим, чем эта демонстрация богатства, было то, как проявлялась мощь короля. То, что его правление имело глобальные масштабы, символизировалось, среди прочего, пленниками из Индии, верблюдами, несущими благовония и специи из Аравии, и цветными африканцами, которые приносили бивни слонов и бревна черного дерева в качестве подарков королю. Сообщение о том, что этот король непобедим, было доведено до сведения зрителей во время парада войск, продолжавшегося несколько часов, в котором насчитывалось более 57000 пехотинцев и более 23000 кавалеристов.Излишне говорить, что это было не гражданское ополчение Александрии, а армия царя Птолемея. Как парад королевской армии должен был произвести впечатление на зрителей, многие из которых были гостями из-за границы, образ непобедимости короля, так и процессия сформулировала взгляд на историю, который по своему характеру был династическим, а не гражданским, выражая стремления и концепции, которые были разработаны и распространены двором Птолемеев. Целая часть процессии прославляла умерших родителей правящего царя, а еще одна превозносила великого Александра, которого Птолемеи считали родственником.Все три были безошибочными и довольно грубыми символами, обозначенными как непобедимые монархи, осуществлявшие своего рода протекторат над греческими городами. Поэтому подчеркивалось не их благодеяния гражданам Александрии, а их царские добродетели в целом. В центре внимания находился не город Александрия, а династия Птолемеев, символы и знаки отличия которой были выставлены во время шествия. Соответственно, процессия, похоже, закончилась церемонией, на которой Птолемей II и его умершие родители были удостоены воздаваемых им статуй.Нельзя отрицать, что этот фестиваль дал населению Александрии сильный стимул гордиться своим королем, при условии, однако, что они согласились на роль участников суб-

6

Ганса-Ульриха Вимера. не их собственные разработки. Привлекательность шоу, вероятно, распространилась далеко за пределы жителей Александрии, поскольку основная идея была настолько проста, что ее можно было понять без полного понимания греческой символики процессии.Однако я хотел бы подчеркнуть, что программа фестиваля была основана на асимметричном разделении ролей между исполнителями, разыгрывающими программу, разработанную при королевском дворе, с одной стороны, и зрителями, которые участвовали в второстепенной роли, с одной стороны. другой. Успех фестиваля зависел от готовности всех участников действовать в соответствии со сценарием, предназначенным для прославления короля и разработанным без их участия. Есть некоторые свидетельства, подтверждающие мое мнение о том, что фестиваль, о котором я говорил, на самом деле можно рассматривать как типичный для монархических фестивалей в целом.Ярчайший пример — фестиваль, устроенный Селевкидом Антиохом IV в пригороде Дафны, недалеко от его резиденции Антиохия на Оронте. Из того, что осталось от описания этого события Полибием, мы видим, что этот праздник также проводился по программе, разработанной при дворе короля, которая пропагандировала монархическое видение мира. к монархическим праздникам можно проследить до доэллинистической Македонии. Известно, что Филипп II на свадьбе дочери Клеопатры изобрел процессию, в которой его статую несли среди статуй двенадцати богов, тем самым пропагандируя новую концепцию царствования, которая должна была стать реальностью после того, как он был убит именно в этот день. по этому поводу.5

III.

Гражданские фестивали

Если верно, что монархические фестивали служили средством саморепрезентации королей, характеризуясь иерархически разделенными ролями, закрепленными за организатором, исполнителями и зрителями, фестивали, проводимые государством-гражданином, явно попадают в категорию категория собственных. Там, где горожане отмечали праздник самостоятельно, организатор и участники были идентичны, и те, кто участвовал, считались представителями города в целом.По крайней мере теоретически, это была одна и та же община, даже если в религиозную общину входили жены и дети, которым не разрешалось участвовать в собраниях Ганса-Ульриха Вимера, на которых принимались политические решения. Классический пример — праздник Зевса Сосиполя, отмечаемый в Магнезии на Майандросе, который мы знаем из хорошо сохранившейся надписи, содержащей указ, которым он был учрежден где-то между 196 и концом 180-х годов. Война против своего соседнего города Милета, Магнеты постановили, что отныне каждый год бык должен освящаться с надлежащей церемонией, откармливаться должным образом, а затем сопровождаться процессией к алтарю, где он должен был быть зарезан как жертва бога. .Во время освящения быка, совпадающего с временем начала посева зерна, не только священник Зевса Сосиполиса и жрица Артемиды Левкофини — главной богини города — но и все магистраты города должны были вознести молитву за — цитирую — «благополучие города и его территории, граждан, их жен и детей, а также всех других жителей как города, так и территории, для мира, процветания, роста зерна и любых других плодов». и скота ».Задача откорма быка была поручена тому, кто сделал наиболее выгодную ставку, а подрядчику, в свою очередь, было предоставлено право собирать необходимый корм у торговцев зерном и всех других людей, ведущих бизнес на агоре Магнезии. Шествие, которое должно было закончиться жертвоприношением быка, было регламентировано очень подробно. Мало того, что каждый священник и каждый магистрат были обязаны идти в процессии. Кроме того, эфебы, юноши (neoi), мальчики (paides), победители пентетерического праздника в честь Артемиды Левкофриене и победители всех других панэлленских праздников получили приказ принять участие в шествии.Однако, как ясно из формулировки молитвы, Магнеты хотели и ожидали, что в ней будет участвовать еще больше людей. Однако, не довольствуясь человеческим участием, Магнеты также позаботились о том, чтобы бессмертные боги тоже присутствовали. По этой причине был дан четкий приказ, чтобы культовые изображения двенадцати богов несли в процессии, одетые в великолепные одежды, до тех пор, пока они не были торжественно усажены на трех диванах, которые в этом случае были выставлены на агоре. Таким образом, идея о принадлежности богов и людей к одному сообществу стала реальностью для всеобщего обозрения и получила дальнейшее развитие в музыкальных представлениях, предположительно в гимнах.Жалко, что точной информации о маршруте шествия не сообщается. Все, что мы можем сказать с уверенностью, — это то, что он был центростремительным, оканчиваясь на po-

8

Ганс-Ульрих Вимер, литературный центр города, на агоре, где стоял алтарь Зевса Сосиполиса. Однако он был не единственным, кто принял жертву в этом случае, поскольку и местная Артемида, и Аполлон из Дельф также должны были быть удостоены этой чести в конце процессии. Фестиваль Зевса Сосиполя, отмечаемый в Магнезии на Майандросе, демонстрирует многие черты, которые можно считать типичными для гражданских праздников.Старый культ, который изначально был тесно связан с аграрным годом, был расширен, добавив к нему еще один день после успешного преодоления экзистенциального кризиса. В этот день граждане подчеркнули и укрепили свою связь с Зевсом Сосиполисом и всеми другими великими богами. Во время фестиваля город на несколько часов превратился в пространство общего опыта для горожан и, таким образом, мог быть повторно использован для сообщества. Что наиболее важно, фестиваль укрепил эмоциональную связь между горожанами, позволив участникам действовать как активные члены сообщества.В то же время он воспроизводил социальные иерархии и нормы, отводя каждому участнику определенную роль в этом сообществе. Отмечая праздник Зевса Сосиполя, жители Магнезии представили себя гармоничным и хорошо организованным сообществом. Помимо культовых и политических магистратов, действующие и молодые граждане были особенно заметны в процессии; поскольку они были сгруппированы как мальчики, эфебы и юноши, они были выделены из толпы участников.Шествие было задумано как идеальный образ жителей Магнезии, и люди, собравшиеся, чтобы отпраздновать праздник, рассматривались как представляющие город таким, каким он должен быть. Безусловно, крайне маловероятно, что когда-либо было время, когда все жители Магнезии действительно принимали активное участие в этом фестивале. Однако даже у тех, кто смотрел только издалека, была веская причина идентифицировать себя с людьми, которые шли в процессии. В принципе, между организаторами, активными участниками и простыми наблюдателями существовала идентичность, и это одна из основных причин, почему фестиваль Зевса Сосиполиса можно и нужно рассматривать как типичный для гражданских фестивалей в целом.

9

Ханс-Ульрих Вимер IV.

Гражданские фестивали для королей

Если есть смысл отнести фестивали, проводимые монархами в городах, к идеальному типу, который диаметрально противоположен тому, что я определяю как гражданский фестиваль, необходимо поднять вопрос, как подходят фестивали, организованные городами для монархов. в эту типологию. Я считаю, что в большинстве случаев они соответствуют тому типу, который я называю гражданским праздником. Как показал Кристиан Хабихт много лет назад, фестивали, проводимые городами в честь монархов, в основном имели тот же ход событий, что и другие гражданские фестивали.Это особенно верно в отношении процессии, но также касается жертвоприношения и пира, которые обычно проводились позже. После того, как боги получили свою долю убитых жертв, остальные были разделены между группами людей, сформированными на основе гражданства, а затем публично потреблены. Таким образом, гражданские праздники, проводимые в честь монархов, не менее подходили для стабилизации общественного строя полиса, чем другие фестивали. Они также не попадают в отдельную категорию в том, что касается их способности наделять повседневную жизнь социальным смыслом.Программа гражданских праздников для монархов означала прославление монархов как благодетелей собственного города, а не как правителей империи. Создавая особые отношения между одним конкретным городом и монархом, они сыграли важную роль в примирении с существованием высших политических сил, которым было трудно сопротивляться и которые работали на принципиально иных принципах. Эллинистические полисы лелеяли идеал автономных и независимых государств, но им также приходилось выживать в мире, в котором господствовали короли.Проведение фестивалей для монархов на своих условиях было средством включения этой тревожной реальности в взгляд на мир, сосредоточенный на городе. Поскольку на этих фестивалях отмечались только те события, которые имели особое отношение к собственному городу, они гарантировали, что фестивали, отмечаемые в честь королей, способствовали созданию и подтверждению сугубо гражданских взглядов на прошлое. Фестиваль, отмечаемый в Ионическом полисе Теоса, может служить примером, иллюстрирующим этот момент. Этот праздник, который снова известен из эпиграфических свидетельств7, был учрежден в конце III века после того, как царь Селевкидов Антиох III (223–187 гг.) Освободил тейцев от уплаты дани пергамским царям-атталидам и предоставил их городу статус быть священным и неприкосновенным.Новый фестиваль, названный «Праздник Антиоха и Лаодики» (Antiocheia kai Laodikeia), был учрежден с заявленной целью:

10

Ганс-Ульрих Вимер выразил признательность королю Антиоху и его королеве Лаодике за то, что они сделали это. таким образом, чтобы длиться вечно. С этой целью теианы установили статую короля в центре ратуши, где король впервые объявил им о своих пожертвованиях. В то же время они постановили, что отныне жертва королю должна приноситься всякий раз, когда в канун нового года вновь избранные магистраты вступают в должность, а молодые люди формально принимаются в состав граждан.Памятное значение этой жертвы подчеркивалось тем, что ее приносили не только царю, но и харитам и Памяти, которые вместе символизировали долг почитать своих благодетелей благодарным воспоминанием. Таким образом, память о благодеяниях Антиоха прочно укоренилась в политическом центре города, будучи связана с обрядами перехода, которые имели жизненно важное значение для самовоспроизведения тела гражданина. Сам фестиваль должен был начаться через несколько дней. В этот день, который был зарегистрирован как священный день (hiera Hemera) в священной книге (hiera Byblos) города, магистраты и артисты, принадлежащие корпорации, проживающей в Теосе, были приглашены на публичный банкет.Все остальные граждане должны были приносить жертвы королю и его королеве среди частей гражданского тела, которые на Теосе назывались симмориаи. У каждой симмории был свой алтарь, где ее члены собирались, чтобы принести жертву королю, а затем провести жертвенную трапезу. Во время Antiocheia kai Laodikeia люди должны были отдыхать от своей работы, а суды оставались закрытыми. Хотя граждане не считали нужным давать негражданам долю в жертвенной трапезе, они явно хотели, чтобы в ней участвовали иностранцы.Они придумали другие способы убедиться, что все жители участвовали в праздновании. Призыв носить венок был распространен на всех свободных жителей, независимо от их статуса гражданина, а неграждан открыто призывали приносить жертвы и праздновать в своих частных домах. Однако не всегда можно провести грань между гражданскими и монархическими праздниками так четко, как в случаях, которые я до сих пор обсуждал. Граница стирается там, где интересы города были настолько неразрывно связаны с интересами монарха или династии, что граждане были склонны принимать самопрезентацию, пропагандируемую этим монархом или династией.Это должно было произойти там, где монархи поселялись на длительное время или через регулярные промежутки времени. В городах, которые служили резиденциями монархов, граждане установили исключительные отношения с монархом или династией, которые должны были быть постоянными. Переняв элементы монархического воображения, фестивали, посвященные

11

Гансу-Ульриху Вимеру для монарха, стали средством представления города как части империи. Чтобы проиллюстрировать этот момент, я хотел бы привести пример из города Пергамон, который до 133 г. служил резиденцией королей из династии Атталидов.Это известно из надписи, ныне утерянной, происхождение которой долго оспаривалось, но которую сегодня можно с уверенностью рассматривать как содержащую указ Пергаменов8. По случаю победы, которую одержал Аттал III (138–133) над неустановленными врагами Пергамены постановили принять своего царя церемониально, выйдя на встречу с ним за пределами города, в венках и в своих лучших платьях, разделенных на группы, состоящие из священников и магистратов, победителей в Панэллинских соревнованиях, эфебов, мальчиков (пайдов) и юноши (неои), обычные граждане, жены и дочери.Граждане должны были приносить королю жертвы, расходы на которые покрывались из общественных фондов. Священник короля должен был произнести молитву, а толпе было приказано восклицать. Горожане пообещали воздвигнуть культовую статую царя, которая должна была стоять в храме Асклепия, расположенном в грандиозном святилище за пределами города, и позолоченную конную статую царя, которая должна была стоять высоко на холме, где находится Пергам. расположен на агоре, в политическом центре города. Но этой единовременной церемонии было недостаточно.Вдобавок к этому пергамцы постановили учредить ежегодный праздник в ознаменование дня, когда царь впервые вошел на территорию Пергама по возвращении из своей кампании. В этот памятный день победоносного возвращения короля процессия должна была идти в обратном направлении. Он должен был начаться у конной статуи царя на агоре Пергама и закончиться его культовым изображением в святилище Асклепия за пределами города. Вряд ли нужно подчеркивать, что способ разделения ролей между участниками на этом фестивале соответствует тому, что типично для гражданских фестивалей: это был фестиваль, который отмечали жители Пергама; Организаторы, активные участники и зрители принципиально идентичны.Однако мнемонические практики и послание, которое они передавали, были явно ориентированы на короля: статуи, отмечавшие как начало, так и конец процессии, были посвящены Атталосу как победившему королю и правителю империи, тогда как его щедрость по отношению к Пергамен упоминается лишь вскользь. И когда царь был принят в стенах города, священники и магистраты молились за царя — цитирую — чтобы он наслаждался «здоровьем и благополучием, победой и правлением на суше и на море, как когда он атакует, так и когда защищает. сам от нападения »и

12

Ганса-Ульриха Вимера, что« его правление как короля может навсегда остаться невредимым и в полной безопасности ».На этом фестивале Пергамены сформировали ассоциацию со своим королем, основанную на принятии подчиненной роли как части империи.

V.

Заключение

Я попытался показать, что не каждый праздник, отмечаемый в греческом городе с участием его населения, заслуживает того, чтобы называться гражданским праздником. Название гражданского фестиваля должно использоваться только для фестивалей, которые служили средством гражданской самопрезентации, выражая коллективные идеи о социальном устройстве полиса, которые считались обязательными для его граждан.Праздничное сообщество в этом случае было идентично гражданскому сообществу в целом, хотя никогда не было случая, чтобы все граждане принимали активное участие, а негражданам часто позволяли, а иногда и поощряли к участию. Монархические фестивали основывались на иерархическом разделении ролей между монархом, который устроил фестиваль, разработал его программу и нанял исполнителей, необходимых для его проведения, с одной стороны, и зрителями, с другой стороны, которые, как ожидалось, должны были согласиться. его роль сводится к подчиненной и по большей части пассивной.Типология, которую я вам представил, не подразумевает утверждения, что каждый эллинистический праздник можно однозначно классифицировать в соответствии с этим критерием как принадлежащий к одному из этих двух типов. Напротив, я считаю, что существуют смешанные типы, и попытался показать, как фестивали, проводимые гражданами для монарха, вписываются в мою схему: эти фестивали функционировали как символическое средство приспособления к фактической зависимости от королей, которая позволяла сообществам организовываться на полис-модель для сохранения полис-центрированного взгляда на мир; они обеспечивали институциональную основу для запоминания конкретных благодеяний, оказанных собственному городу, без принятия династического взгляда на историю.Однако в городах, где постоянно проживали монархи, его присутствие имело решающее влияние на то, как представления о прошлом формировались фестивалями, устраиваемыми горожанами для своего короля. Едва ли нужно подчеркивать, что предлагаемое здесь различие между гражданскими и монархическими праздниками является очень простым и поэтому не может служить паспартом для анализа эллинистических фестивалей Ганса-Ульриха Вимера

13

. Легко представить себе более сложные случаи, когда, например, программа монархических фестивалей отменяется населением, не желающим мириться с ролью, возложенной на него монархом, или когда устраивающий фестиваль полис сам является частью федерального правительства. штат.Однако я считаю, что предлагаемая мною типология обладает тем достоинством, что подчеркивает особенности, которые можно было бы легко упустить из виду, если бы все эллинистические праздники были сгруппированы вместе. Подчеркивая различия между гражданскими и монархическими праздниками, он мешает нам заполнить очень значительные пробелы в наших знаниях об отдельных праздниках путем неизбирательного использования свидетельств, относящихся к существенно различным явлениям. Еще одно преимущество, по-видимому, заключается в том факте, что эта типология подчеркивает связь между семантикой фестиваля и разделением ролей между теми, кто его празднует.Таким образом, создается теоретическая связь между двумя подходами к фестивалям, которые недавно стали рассматриваться как взаимоисключающие, — герменевтикой культуры и социологией власти. И, в-третьих, идеальный тип гражданского праздника мог бы служить критерием, позволяющим измерить степень соответствия эллинистического полиса идеалу демократического государства-гражданина. Гражданский фестиваль, как я его определил, предполагает политическую культуру, в которой демократия становится живой реальностью благодаря массовому участию в общественных институтах.По этой причине гражданский праздник как социальная деятельность не может быть исключен из демократического полиса как образа жизни. Теперь развитие греческого полиса в поздний эллинистический период характеризуется постепенным подавлением политического участия. По мере того, как в политической жизни греческих городов преобладали богатые семьи, тесно связанные с римскими аристократами, постепенно возник новый политический режим, который получил название «власть местной знати». Категория гражданского праздника может служить критерием для определения этого процесса.

14

Ханс-Ульрих Вимер

1

A. Chaniotis, Sich selbst feiern? Städtische Feste des Hellenismus im Spannungsfeld von Religion und Politik, in: M. Wörrle / P. Занкер (ред.), Stadtbild und Bürgerbild im Hellenismus (Vestigia. Beiträge zur Alten Geschichte 47), Мюнхен, 1995, 147–172, стр. 162–163, особенно. 163 п. 133: «Diese Entwicklung wäre etwa mit der Säkularisierung des Weihnachtsfestes in unserer Zeit zu vergleichen, die natürlich echte Frömmigkeit keineswegs ausschließt».2 W. Gebhardt, Fest, Feier und Alltag. Über die gesellschaftliche Wirklichkeit des Menschen und ihre Deutung, Франкфурт-на-Майне u. а. 1987, 53–74, особенно. 53. 3 Афины. 5, 25–35, 196A – 203B = FGrHist 627 F 2; текст и перевод в т. II издания «Афинаиос» Леба, «Деипнософисты». Калликсейнос отослал своих читателей к afl t «n pentethr € dvn grafa» (Athen. 5, 27, 197D), предположительно записям, которые хранились при дворе Птолемеев. 4 Афины. 5, 24, 194C – 195D + Diod. 31, 16, 2 = Полиб. 30, 25, 1–26, 4.Один протагорид из Кизика написал книгу под названием «О фестивалях в Дафне», но ее содержание почти полностью утеряно для нас, поскольку до нас дошли только два ничтожных фрагмента: Афины. 4, 33, 150C / D = FGrHist 853 F1; Афины. 4, 78, 176A / B + 4, 82, 183F = F 2. 5 Диод. 16, 92, 5. 6 I. Магнезия 98 = Syll.3 589 = LSAM 32; текст и перевод на раздаточном материале № II. 7 SEG 41, 1003, № I + II; текст и перевод на раздаточном материале № III. 8 И.Пергамон 246 = ОГИС 332; текст и перевод на раздаточном материале № IV.

15

О роли греческой философии в формировании эллинистических монархий

В статье рассматривается вопрос о влиянии греческой философии на формирование эллинистических монархий. Согласно одной точке зрения, теории греческих философов о царстве сыграли важную роль в формировании абсолютизма в эллинистических монархиях. Считается, что именно в классической греческой философии были развиты идеи об абсолютной монархии как лучшем государственном устройстве и о юридических правах выдающегося человека на королевскую власть.В ходе исследования автор делает вывод, что греческая философия не оказала существенного влияния на формирование абсолютизма в эллинистических монархиях. Доктрины царствования греческих философов значительно отличались от того типа власти, который был характерен для эллинистических монархий. Ведущие политические философы IV века до нашей эры Платон и Аристотель были сторонниками двух типов монархии: умеренной монархии, в которой королевская власть ограничена законом, и абсолютной монархии, основанной на исключительной добродетели короля.В эллинистических монархиях неограниченная власть короля изначально ассоциировалась с военно-политической властью. В то же время автор считает, что греческая философия косвенно влияла на формирование абсолютных монархий в период раннего эллинизма. Это влияние заключалось в том, что греческие философы критиковали социально-политический строй Греции и основные типы государственного устройства — демократию и олигархию. Платон и Аристотель в своих произведениях резко критиковали крайние формы олигархии и демократии.В то же время, как установил автор, философы были сторонниками умеренной демократии и олигархии. Софисты, циники и киренаики также активно критиковали ценности и традиции полиса. Таким образом, греческие философы невольно способствовали ослаблению полиса и образованию абсолютных монархий. Автор также обнаружил, что греческие философы повлияли на формирование просвещенного характера правления отдельных эллинистических царей. Философы способствовали воспитанию у эллинистических царей высоких моральных качеств.Это влияние было особенно заметно у Александра Великого, Птолемея I Сотера, Птолемея II Филадельфа и Антигона II Гоната. В заключительной части статьи автор приходит к выводу, что основную роль в формировании абсолютных монархий в период раннего эллинизма сыграли древневосточные политические традиции, а также характер формирования эллинистических. королевства и их этнический состав.

Еврейские взгляды на эллинистических правителей Тесса Раджак, Сара Пирс, Джеймс Эйткен, Дженнифер Дайнс — твердый переплет

предисловие
сокращений
Введение: Тесса Раджак

часть первая: теории и практики эллинистических правителей

1.Философия и монархия в эллинистическом мире
Освин Мюррей

2. Характер птолемеевской аристократии: проблемы определения и доказательства
Джейн Роулендсон

часть вторая: правители в греко-еврейских текстах

3. Персия в еврейском Зазеркалье
Эрих Груэн

4. Бен Сира о королях и королевстве
Бенджамин Райт

5. Образ восточного монарха в Третьей книге Маккавеев
Филипп Александр и Лавдей Александр

6.Злой тиран
Тесса Раджак

7. Повествовательная функция короля и библиотеки в письме Аристея
Сильви Хонигман

8. Царство и бандитизм: Парфянская империя и ее западные подданные
Ричард Фаулер

часть третья: свет от переводчиков септуагинты?

9. Перевод для Птолемея: патриотизм и политика в греческом Пятикнижии?
Сара Пирс

10. Поэт и критик: королевская идеология и греческий переводчик притч
Джеймс Эйткен

11.Хороший слуга короля? Верность, подрывная деятельность и греческий язык Даниэль
Дженнифер Дайнс

12. Терминология правительства в Септуагинте — в сравнении с ивритом, арамейским и другими языками
Лестер Граббе

13. Судебная функция переводчика в Бытие 42.23 и ранее Греческие папирусы
Тревор Эванс

часть четвертая: идеологии еврейского правления

14. Греческая Библия и еврейские концепции царственного священства и монархии священников
Ари ван дер Коой

15.Королевская идеология: 1-я и 2-я Маккавеи и Египет
Ян Виллем ван Хентен

16. Создание королей — от Птолемеев до иродианцев: археологические свидетельства
Дуглас Эдвардс

совокупная библиография
список авторов
указателей
общих
современные авторы

Узнать больше> .