Болезнь знания. Трагедия Эдипа в перспективе психоанализа
Эдип стал героем психоаналитической революции ХХ века, однако пьеса Софокла и до Фрейда никогда не теряла актуальности. Какой ответ дает поверженный царь сокрушившим его богам, почему понятие amor fati («любовь к року») до сих пор вдохновляет философов, и что общего между великой троицей больных знанием – Эдипом, Гамлетом и Фаустом – в материале Concepture.
Эталон трагедии
Эдип – герой нескольких мифов, которые затем получили литературную обработку в древнегреческой трагедии. Наиболее влиятельной стала трилогия Софокла об Эдипе, особенно пьеса «Царь Эдип», которую Аристотель посчитал эталоном трагического произведения в своей «Поэтике».
Действие трагедии Софокла начинается с того, что на город Фивы, которым на протяжении 15 лет счастливо правил Эдип, обрушилась чума. Жители обращаются за помощью к царю, который уже однажды спас город от злой участи. Молодой Эдип отгадал загадку девы-душительницы Сфинкса (имевшей тело льва, крылья орла, хвост змеи и голову женщины) и тем самым спас город от вымирания.
Перед тем, как броситься с обрыва в море (богами было решено, что Сфинкс погибнет, если кто-то найдет ответ), она загадала ему еще одну загадку: «Мрак, что меня поглотил, внутри тебя, Эдип!».
В награду за спасение города Эдип получил трон и руку недавно овдовевшей царицы Иокасты. Однако спустя 15 лет после гибели предыдущего царя Лая, боги повелели найти и изгнать его убийцу, чтобы избавить город от страшного проклятья. И Эдип с готовностью берется разгадать и эту загадку.
«Адская машина» Эдипа
«Взирай, зритель, на одну из самых совершенных машин, когда-либо построенных богами преисподней для математического уничтожения смертных, заведенную так, что пружина ее медленно разворачивается на протяжении целой человеческой жизни», – после этих слов поднимался занавес в пьесе «Эдип» в переложении французского писателя ХХ века Жана Кокто.
Кокто справедливо сравнивал миф о злосчастном Эдипе с работой «адской машины», рычаги которой приводятся в действие один за другим, приближая Эдипа к предначертанной ему пропасти именно тогда, когда, как ему кажется, он шагает в противоположном направлении.
Техническое совершенство драмы Софокла, казалось бы, преследует одну цель – вернее и совершеннее заманить человека в смертельную ловушку, расставленную богами.
Катастрофа невыносимого знания, обязывающего устраниться из мира зримости – таков основной пафос трагедии Софокла. Любопытно, что подобный пафос идет вразрез с классической теорией драмы, созданной Аристотелем. Драма, по Аристотелю, это серия действий, где в результате определенного набора перипетий, переломов и узнаваний, герои приходят к знанию, благодаря чему достигается катарсис – эффект драматического очищения. Но знание в пьесе Софокла не сулит очищения. Не потому, что оно слишком ужасно – в криминальных сводках современности таких историй до сих пор пруд пруди. Это знание становится невозможным из-за того, как Эдип узнает об этом, одновременно яростно желая обладать этим знанием и яростно же ему противостоя.
Структура трагедии: четыре шага навстречу року
Греческая трагедия во времена Софокла состояла из четырех эпизодиев, соответствующих актам.
Эпизодии перемежались песнями хора. Хор не принимал непосредственного участия в действии, но высказывал свое отношение к происходящему и давал советы героям. Особая роль в трагедии отводилась корифею, который осуществлял контакт между актерами и хором, подводил итог важным монологам, сообщал о приходе нового персонажа или напутствовал уходящего.
Жан Маре (в образе Эдипа) и Жан Кокто
Поскольку греческая трагедия избегала ужасающих зрелищ, необходимость рассказать о том, что произошло за сценой, возлагалась на специальных лиц – вестников. Именно вестник (домочадец) в трагедии о царе-Эдипе рассказывает о последних мучения царицы Иокасты и о том, как помешавшийся от горя Эдип снял застежку с ее платья и колол ею глаза, мешая кровь и слезы.
Прорицатель Тиресий – первое орудие рока
По совету брата жены Креонта Эдип призывает на помощь Тиресия, слывшего великим предсказателем. Слепой старец знает тайну Эдипа, однако, страшась своей и его участи, молит царя отпустить его.
Но Эдип не отступает и обвиняет Тиресия в пособничестве убийцам Лая. Оскорбленный старик, наконец, произносит загадочную фразу, смыл которой разгадать Эдип пока не в силах: «Убийца, которого ты ищешь – ты сам! В общенье гнусном с кровию родной живешь ты, сам грехов своих не чуя!»
В этот момент Эдип еще абсолютно уверен в своей невиновности, Тиресий только подтверждает это, отвечая, что убийца Лая фиванец, который убил своего отца и оскверняет ложе матери. Эдип думает, что он сын коринфского царя Полиба и дориянки Меропы. В Фивах он никогда не был до того самого дня, когда, будучи юношей, услышал страшное пророчество от богов, что ему суждено убить отца и взять в жены родную мать.
Гонимый страшным предчувствием, Эдип покинул земли Коринфа, в надежде избегнуть страшной участи, когда победа над Сфинксом позволила ему претендовать на фиванский трон. Эдип подозревает, что Тиресия подговорил солгать Креонт, который замыслил стать царем после него. Увлеченный этой догадкой, он не видит очевидного: оба пророчества – то, что сам он получил в Дельфах, и то, что произнес Тиресий – подозрительно похожи.
Второе орудие рока – Иокаста
Узнав причину ссоры мужа и Креонта, а также пророчество Тиресия, будто Эдип – убийца Лая, Иокаста обрушивает на предсказателей свою давнюю женскую обиду – обвиняет их в том, что они лгуны и им недоступны замыслы богов. В качестве примера она приводит собственную историю: когда у нее родился сын, гадатели в Дельфах предсказали, что этот ребенок станет убийцей отца и мужем матери. Опасаясь рока, Лай приказал умертвить младенца, а сам пал на перекрестке четырех дорог в Фокиде от рук разбойников.
В этот момент в Эдипе впервые шевельнулось сомнение. Он вспомнил, как сам, будучи юношей, в те же землях повстречал благородного старика на колеснице с четырьмя слугами. Эдип отказался уступить дорогу, и старик стегнул его по голове двойным бичом. В завязавшейся драке юноша умертвил знатного путешественника и трех его слуг, четвертый сумел убежать.
Иокаста и Эдип. Кадр из фильма Пьера Паоло Пазолини «Царь Эдип» (1967)
Увлеченный этими воспоминаниями, Эдип не слушал рассказ Иокасты о покинутом ребенке, тем самым не давая своим мыслям увлечься в направлении еще более страшном.
Он не верит в то, что он мог убить своего отца, но он вынужден признать, что мог убить Лая. В качестве последней соломинки надежды он хватается за слова Иокасты о том, что убийц было несколько. Царь приказывает разыскать оставшегося в живых слугу, чтобы развеять все сомнения.
Третье орудие рока – вестник из Коринфа
В этот момент на дворцовой площади появляется вестник из Коринфа, который принес царю известие, что его отец – коринфский царь Полиб – мертв, и коринфяне назвали Эдипа своим царем. Иокаста торжествует: «Еще одно лживое предсказание развеялось!» Ее муж тоже радуется, что не от его руки пал отец: «Уж не тоска ль по мне его убила, и в этом смысле от меня он пал?», – смеется над богами Эдип. Однако осталось еще сомненье: жива жена Полиба – царица Меропа, а значит может еще сбыться вторая часть предсказания.
Коринфский вестник спешит отвести и эту заботу, сообщая, что Эдипу нечего бояться, ведь он не родной сын Полиба и Меропы. Старец сам спас его когда-то от верной погибели, забрав в горах Киферона от слуги Лая и бережно распутал путы, которыми были связаны ножки младенца.
«И именем ты той беде обязан», – говорит старик, намекая на происхождение имени Эдип, что значит «с опухшими ногами». Бездетные правители Коринфа с радостью приняли ребенка в свою семью, полюбив как родного.
С этой минуты Эдип увлеченно бросается разгадывать тайну своего происхождения, забыв на время об убийстве Лая. В это время Иокаста, мать покинутого ребенка, смерть которого не переставала оплакивать – сложив из двух лживых пророчеств одно правдивое, мгновенно все понимает. Она пытается отговорить Эдипа от его опасного предприятия, но тщетно. Он приписывает это тщеславию женщин: царица стыдится узнать, что ее муж, возможно, сын раба. «Вы – пастуха скорей ведите! Ты же любуйся вволю знатностью своей!», – отвечает он ей. Несколько раз прокричав ему в лицо: «Несчастный! Несчастный», – царица убегает.
Последний удар рока – очная ставка
Желая сделать выверенное движение машины рока еще более точным и явным, Софокл подстраивает так, что оставшийся в живых после нападения на Лая слуга и есть тот киферонский пастух, у которого желает узнать тайну своего рождения Эдип.
Слуга пока ничего не знает о происхождении Эдипа, но знает, кто убийца Лая. Узнав, что Эдип будет новым царем, он покинул Фивы, опасаясь за свою жизнь.
Но вестник из Коринфа заставляет его вспомнить еще более древнюю историю с младенцем. «К чему об этом спрашивать теперь?», – задает он вопрос, и получает ответ: младенец этот перед тобой. «Да будет проклят твой язык! Молчи!» – вскипает старый слуга. Мгновенно осознавая весь ужас происходящего, пастух отказывается отвечать дальше, но Эдип приказывает его пытать. Перед этими угрозами он вынужден признать, что ребенка дал ему Лай, и что ребенок – сын царя. «Если ты – тот брошенный младенец, то знай – себе на горе ты рожден», – заключает пастух.
«Чума в Фивах (Антигона выводит Эдипа из Фив)» (Шарль Жалабер, 1842)
Узнав от пастуха, чей он сын, Эдипу уже незачем спрашивать, кто убийца Лая. Предсказанное свершилось в полной мере. Открывшееся ему знание столь ослепительно, что он спешит ослепить себя.
Ирония заключается в том, что, только ослепнув, Эдип в полной мере прозрел, тогда как до этого пребывал в полной тьме.
Казалось бы, «адская машина» великолепно выполнила свою задачу, и здесь следовало бы поставить точку, но после столь стремительного развития трагедия внезапно замедляется, и в ней звучат иные, лирические нотки. Действие вновь возрождается, и раздавленный ужасом Эдип, Эдип-слепец отвечает богам.
Ответ Эдипа богам
Софокл был родом из деревни Колона, расположенной на подступах к Афинам. Того самого Колона, на чьей земле в священной роще Эвменид нашел свое последнее пристанище Эдип, изгнанный из Фив и многие годы скитающийся по чужбине в сопровождении своей дочери Антигоны.
Будучи глубоко верующим, Софокл много размышляет об этом мифе, пытаясь найти ответ, почему боги карают невиновного. Свою первую работу, в которой он попытался дать ответ на этот вопрос, драматург написал уже в довольно преклонном возрасте. И еще 15 лет понадобилось для того, чтобы переосмыслить развязку, результатом которой стал «Эдип в Колоне».
Эсхил, трактуя эту же тему, придал предсказанию, полученному Лаем, смысл запрета иметь сына, которого последний ослушался, за что и был проклят его род. В современной версии Жана Кокто Эдип представлен как тщеславный юноша, над которым сжалилась Сфинкс и добровольно дала ему подсказку, чтобы он смог одолеть ее. Однако в своих мечтах о женитьбе на царице Эдип даже забыл поблагодарить ее, чем прогневал чудовище.
Кокто изображает Эдипа человеком надменным и дерзким, бросающим вызов богам, и не совсем по праву занимающим свой царственный пост, что в какой-то мере оправдывает павшие на его голову злоключения.
Софокл дает совсем другой разворот мифу. Его Эдип – образец добродетели, господин «логоса» и «эргоса» – слова и действия, как говорили древние греки. Кроме того, он настоящий гражданин, который в первую очередь радеет за благополучие общины, о чем и заявляет в первых строках пьесы, выражая готовность обличить убийцу Лая и спасти город, чего бы это ему не стоило. И он до конца верен своей клятве.
Родители Эдипа – Лай и Иокаста – также прикладывают все усилия, чтобы предотвратить преступление, едва они узнали предсказание богов. Именно поэтому падение этого праведного человека вызывает в зрителях такой священный ужас, отнимающий желание действовать. Как действовать в мире, где ты – игрушка в руках всемогущих и несправедливых богов?
Но Софокл выдерживает это искушение и ведет нас дальше, утверждая свою неизменную веру в мудрость божества. Первым об этом провозглашает хор, плач которого соединяет в одном чувстве почитания и любви поруганного царя и бога. Но и сам Эдип признает, что, хотя на несчастья обрек его Аполлон, но зрения себя он лишает сам, требуя для себя той кары, которой достоин за свои поступки.
«Эдип и Сфинкс» (Франсуа-Ксавье Фабр, 1808)
Он действует здесь отнюдь не пассивно, с неистовством принимая тот жребий, который уготовила ему судьба. Когда же корифей выражает сомнение, недоумевая, почему Эдип не избрал смерть, подобно Иокасте, он мгновенно дает ответ:
Корифей: Не пойму я твоего решенья; лучше уж смерть, чем жизнь влачить слепцом!
Эдип: Мое решенье? Нет, оставь советы, оставь упреки: лучше не найти!
Бог как amor fati
Amor fati (лат.
) – «любовь к року» или «любовь к судьбе». Происхождение этого понятия связывают с философией стоиков, в частности Эпиктета, который, будучи рабом-вольноотпущенником, проповедовал, что все люди – рабы единого бога, которым неподвластны ни собственное тело, ни внешние вещи. Единственное, чем мы владеем, это наши представления о вещах, что позволяло ему сказать, что наше счастье в наших руках.
«Любящий судьбу» человек находится в связи с богом, а потому воспринимает все события в жизни как нечто хорошее, или, по крайней мере, необходимое в силу того, что они являются одним из фактов его существования. Такое принятие не исключает попытки изменить ход вещей к лучшему, однако исход этих попыток не должен влиять на чувство довольства жизнью и способность с радостью проживать ее во всех мельчайших подробностях.
Позже это понятие развивал в своей философии Фридрих Ницше. В работе «Веселая наука» он пишет: «Я хочу всё больше смотреть на необходимое в вещах, как на прекрасное: так буду я одним из тех, кто делает вещи прекрасными.
Amor fati: пусть это будет отныне моей любовью!»
В недрах вселенной существует «обаяние святости», она сама себя хранит и не нуждается в поддержке человека, пишет Андре Боннар в своей работе «Греческая цивилизация», проясняя смысл столь трепетного отношения греков к судьбе. Если какому-нибудь человеку случится нечаянно нарушить эту святость, вселенная восстановит свой порядок в ущерб виновному, что и случилось с Эдипом, который нарушил гармонию мира отцеубийством и кровосмешением. Но благодаря происшедшей с ним катастрофе, Эдип узнает, что вселенная показала тем самым свое присутствие, и любит этот чистый незамутненный источник Бытия. Глубина собственного горя преображает его, позволяя, в конце концов, произнести: «
«Эдип» в интерпретации Фрейда
Трагическая мысль Софокла представляет собой квинтэссенцию того, что в ХХ веке получило название болезнь знания.
Эдип не стал бы героем психоаналитической революции, не воплощай он собой это тождество абсолютного знания и слепоты. Это проявляется в сцене допроса киферонского пастуха, когда Эдип с отчаянным упорством приказывает продолжать говорить старику, угрожая последнему пытками, если он не скажет всей правды, вместо того, чтобы воспользоваться советом Иокасты и остановиться (« Коль жизнь тебе мила, оставь расспросы!»).
Яд страшного знания уже начал действовать, но Эдип уверенно идет навстречу судьбе в своей готовности испить эту чашу до дна – узнать кто он. Это гибельное желание узнать тайну своего происхождения становится его страстью. Зигмунд Фрейд пишет об этом в «Толковании сновидений», где впервые сведена воедино великая троица больных знанием: Эдип, Гамлет и Фауст. Он изобретает психоанализ в той точке, где болезнь приобретает характер мысли, а мысль – характер болезни.
«Эдип и Антигона изгоняются в Фивы» (Эжен-Эрнест Хиллемахер, 1843)
Но психоанализ так и остался бы теорией, одной из многих, не придай Фрейд своему детищу силу мифа, мифа, который он создал в «Тотем и табу».
Сыновья ненавидели отца, узурпировавшего право на наслаждение, и одновременно уважали его из-за его силы и могущества, желая идентифицироваться с ним. На основании анализа ритуальных трапез и торжественного убийства тотемного животного, Фрейд пришел к выводу, что в какой-то момент братья восстали против отца орды, убили его и съели; но после утоления ненависти раскаялись и запретили себе все, что запрещал когда-то вождь. Так возник запрет на инцест.
Эдип: классический отецОтец, которого убивает Эдип, это классический отец орды, выведенный в «Тотем и табу». Этот мертвый отец оставляет после себя хорошее наследство – закон, который, собственно, и есть результат прохождения «Эдипова комплекса» по Фрейду.
Ребенок соглашается с кастрацией, с невозможностью претендовать на мать, а взамен получает некое обещание, что в будущем у него будет своя женщина – «законная», и свое наслаждение – «в рамках закона».
«Эдип в Колоне» (Жан-Антуан-Теодор Жируст, 1788)
Если что-то идет не так, закон отца становится ориентиром и выходом: убийство можно искупить изгнанием, инцест – выколотыми глазами. Да, это тяжкий грех, но с ним можно жить, что и демонстрирует нам Эдип, многие годы скитаясь по дорогам Греции и даже проклиная собственных сыновей за то, что они не исполняют сыновьего долга.
Гамлет: токсический отецСовсем другой отец достается в наследство Гамлету. Призрак рассказывает принцу очень странную историю о том, как его отравил родной брат, влив яд в ухо, пока он спал. Но по сути, пьеса о том, что яд попал в ухо Гамлету. Этот отец токсичен, он завещает своему сыну не закон, а собственные грехи, беззаконие: он завещает ему убийство Клавдия.
Так что сыновий долг Гамлета заключается в том, чтобы эти грехи оплатить.
Но именно это требование оказалось невозможным, ведь убить Клавдия для Гамлета – все равно, что нанести удар по самому себе, в сердцевину своей психической структуры, поскольку, убив отца Гамлета, Клавдий совершил то, чего маленький Гамлет бессознательно желал. «Если в «Эдипе», – пишет Фрейд, – лежащее в его основе желание ребенка всплывает наружу и осуществляется, точно в сновидении, то в Гамлете оно остается вытесненным, и мы узнаем о нем лишь вследствие исходящих от него задержек. Гамлет способен на все, только не на месть человеку, который устранил его отца и занял его место у матери, человеку, воплотившему для него осуществление его вытесненных детских желаний».
На протяжении всей пьесы Гамлет постоянно медлит и лишь в самом конце, будучи уже смертельно раненным, вновь обретает способность действовать и совершает то, что завещал отец. Если прежде Гамлет не мог убить Клавдия, поскольку он единственный, кто воплощает собой его желание, и поразить его – равносильно как нанести удар самому себе, то пребывая на пороге смерти принц освобождается от этой связи.
Интерес Фрейда к Фаусту принципиально отличен от его интереса к Софоклу и Шекспиру. Фауст – уже состоявшийся ученый, признанный ученым сообществом, но который постоянно как будто испытывает интоксикацию знанием. Он знает, что предмет желания уничтожается по мере овладения им и мечтает преодолеть эту пропасть между знанием и желанием, между миром физическим и духовным.
Эта история заканчивается неоднозначно. Если Эдип, обретая подлинное знание о себе и смысл своего имени («с опухшими ногами»), признает тот факт, что был слеп все эти годы, и в порядке принятия ослепляет себя, то Фауст, уже будучи на пороге смерти и фактически ослепнув, не признает этого и позволяет себе раствориться в иллюзии. Слыша стук лопат лемуров, копающих ему могилу, он принимает эти звуки за воплощение своей мечты и отдает лихорадочные приказы мнимым строителям. Он произносит сокровенные слова и том, что переживает высший миг своей жизни, приветствует «народ свободный на земле свободной», и заканчивает монолог словами: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»
Таким образом, перед нами два слепца – Эдип и Фауст, но один признал свою слепоту и, следовательно, отцовский закон, в подтверждение чего и ослепил себя в акте самокастрации.
А второй слепец в своей попытке преодолеть пропасть между знанием и желанием терпит фиаско. В конечном итоге Фауст отказывается от знания (закона) в пользу наслаждения, чем нарушает максиму лакановского психоанализа, которая звучит как «Не сдавайся в своем желании» (в другой версии перевода – «Не предавай своего желания»).
Если желание Фауста заключалось в том, чтобы построить город, в котором смогут жить свободные люди, то он безусловно его предал, позволив себе поддаться прекрасной, но лживой иллюзии, и в наказании за это черти уносят его в преисподнюю.
На превью – фрагмент картины «Эдип и Антигона» (Антони Бродовски, 1828)
Эдип. Герои мифов
Эдип
Эдип упоминается в греческих мифах. Его отцом был фиванский царь Лай, а мать звалась Иокастой. Аполлон предсказал Лаю смерть от руки своего сына, поэтому, узнав, что у него родился сын, царь приказал отнести младенца на вершину горы Киферон и оставить там, проколов его сухожилия булавкой. Лай был уверен, что после этого младенец неминуемо погибнет.
Иокаста, не решаясь ослушаться, отдала мальчика пастуху и объяснила ему, что он должен сделать. Но пастух сжалился над младенцем и отдал его коринфскому пастуху, а тот передал ребенка царю Полибу, который не имел детей, но мечтал о наследнике. Полиб дал младенцу имя Эдип, что означает «с опухшими ногами», и воспитал как собственного сына.
Эдип вырос и превратился в прекрасного юношу. Его приемные родители скрывали от пасынка тайну его рождения и уверяли его, что он — их собственный сын. Но однажды житель Коринфа, будучи пьяным, назвал царевича подкидышем. Эдип отправился к своим родителям, но не добился от них правды. Тогда он принял решение узнать о своих настоящих предках у оракула Аполлона в Дельфах.
Оракул не открыл Эдипу тайну его происхождения, но сказал, что ему суждено убить своего родного отца и жениться на матери. Услышав прорицание, юноша не посмел вернуться в город, где вырос, думая, что именно там живут его родители, и отправился путешествовать.
Он вышел из Дельф, но на первом же перекрестке ему повстречался богатый и знатный мужчина на колеснице, которого сопровождали многочисленные слуги. Это был его отец, царь Лай, но Эдип, разумеется, не знал этого. Между ним и незнакомцем возник спор, и мужчина случайно ударил юношу по голове своим тяжелым скипетром. Эдип разозлился, в гневе нанес незнакомцу удар своим дорожным посохом и таким образом убил царя, а затем лишил жизни и всех его слуг. Лишь одному из слуг удалось спастись. Он вернулся в Фивы и сообщил, что его хозяин, фиванский царь Лай, погиб от рук разбойников. Так сбылась первая половина предсказания Дельфийского оракула.
Эдип, еще не зная о том, что он убил своего отца, продолжил свой путь и достиг ворот Фив. У стен обитал Сфинкс — чудовище с телом льва, лицом и грудью женщины и крыльями птицы. Сфинкс был послан к стенам Фив в наказание за совращение Лаем юноши Хрисиппа. Каждому, кто подходил к стенам города, Сфинкс загадывал загадку: «Кто утром ходит на четырех ногах, днем на двух, вечером на трех?» Тот, кто не знал ответа, погибал от когтей Сфинкса.
Эдипу удалось разгадать загадку. Речь шла о человеке: в младенчестве он передвигается ползком, затем на двух ногах, а в старости опирается на посох или трость. Услышав неожиданный, но правильный ответ, Сфинкс бросился в пропасть и разбился. В благодарность за освобождение от коварного Сфинкса жители Фив предложили Эдипу трон и корону. Он стал правителем города и женился на вдове Лая, Иокасте. Так исполнилась вторая половина пророчества. Никто не знал о том, что именно Эдип являлся причиной смерти царя Лая. Только один слуга наблюдал ссору Эдипа с Лаем, но этот свидетель покинул город и отправился пасти коров, так и не увидев нового правителя. Эдип и Иокаста счастливо жили в течение двадцати лет. За это время у них родилось четверо детей: Полиник, Этеокл, Антигона и Исмена. И только по прошествии многих лет правда все же открылась. На город напала моровая язва, люди начали умирать. Никто не мог предложить лекарства от страшной болезни. Через некоторое время случилось новое несчастье: неурожай, который привел к голоду.
Фиванцы отправились к Дельфийскому оракулу, от которого узнали, что язва была наслана на них в наказание за то, что среди жителей города долгое время скрывается убийца царя Лая.
Эдип, узнав об этом, стал выяснять обстоятельства смерти Лая. Он пригласил старого и слепого предсказателя Тиресия, надеясь узнать от него имя виновного в смерти Лая. Тиресий не хотел отвечать, но, наконец, назвал виновника смерти царя и всех бед, которые обрушились на фиванцев, — это был сам Эдип.
Так Эдип узнал о своем происхождении, о том, кто его родители и на ком он женат. Иокаста, услышав об этом, повесилась, а сам Эдип выколол себе глаза пряжкой, снятой с ее платья. Через некоторое время жители прогнали его из города. Только Антигона добровольно отправилась вместе со своим слепым отцом в изгнание, остальные же дети отказались от него.
Эдип и Антигона долго странствовали и, наконец, достигли священной рощи Эфменид, которая находилась в аттическом поселке Колон. Именно здесь, как предсказывал Дельфийский оракул, Эдипу суждено было умереть.
Он поселился у Тесея, который согласился дать ему кров. В благодарность за это Эдип сообщил ему, что в будущей войне фиванцев и афинян победит тот, на чьей земле Эдип найдет приют.
Об этом случайно стало известно Креонту, брату Иокасты, который после изгнания Эдипа из Фив был избран царем. Он пригласил Эдипа вернуться в город, но Тесей воспротивился этому.
Через некоторое время Эдипа посетил его сын Полиник, желавший получить благословение в войне против своего брата Этеокла. Эдип не только не дал благословения, но и объявил, что обоих братьев ожидает проклятие и смерть как расплата за то, что они прогнали своего отца из города.
Эдип заранее узнал о том времени, когда ему суждено умереть, и позволил Тесею присутствовать при этом. На небе начал греметь гром, затем земля разверзлась и поглотила Эдипа. О том месте, где это произошло, не знал никто, кроме Тесея, который обязался хранить тайну до самой смерти.
Этот вариант мифа об Эдипе описывается в трагедии Софокла.
Но сохранились и другие, более ранние и более короткие варианты. Например, одна из легенд повествует о том, что Эдип не был отдан пастухами царю города Коринфа, но все же попал в него.
Родители младенца положили его в небольшую лодку и пустили по волнам. Через некоторое время лодку прибило к берегу, у которого царица, жена коринфского царя, стирала белье. Женщина подобрала младенца, унесла с собой во дворец и воспитала как собственного сына. Существуют и другие версии, согласно которым младенца нашел случайный прохожий, ничего не знавший о нем, или пастухи, которые подобрали отверженного родителями ребенка и воспитали его.
Встреча с царем Лаем описывается немного иначе: Эдип отправился искать упряжку, которую украли у его приемного отца, коринфского царя. В дороге он встретился с Лаем, поспорил с ним и убил, не зная, что это его отец. Затем Эдип забрал меч и пояс убитого и ушел. Не найдя упряжки, он вернулся в Коринф и некоторое время благополучно жил там, ничего не ведая о предсказании Дельфийского оракула.
Описывается момент сватовства Эдипа к своей матери, Иокасте. Согласно легенде, ее брат Креонт объявил, что Иокаста выйдет замуж за того, кто освободит Фивы от Сфинкса, сидящего на главной площади и убивающего каждого, кто подойдет к ней. Эдип пришел в Фивы, сразился со Сфинксом и победил его. Легенда о том, что Сфинкс задавал фиванцам загадки и Эдип победил его в сражении, а также миф об умственном состязании героя и чудовища появились гораздо позднее.
После этого, согласно уговору, Эдип стал царем Фив, женился на своей матери и некоторое время жил с ней счастливо.
Однажды Эдип, проезжая вместе с Иокастой мимо того места, где убил царя Лая, рассказал ей о случившемся и показал вещи убитого. Иокаста догадалась, что перед ней — убийца ее мужа, но не знала, что он является и ее сыном.
Эдип и Иокаста (согласно другим вариантам — Эпикаста) жили вместе недолго. Через некоторое время по воле богов правда открылась, и царица, не пережив ее, покончила с собой.
Эдип не отказался от престола: он продолжал править городом еще длительное время. Он во второй раз женился, и жена родила ему четверых детей. Умер царь при столкновении с эриниями, которые долго его преследовали. В основу легенды об Эдипе легли мотивы о встрече отца с сыном, которые никогда не видели друг друга, о последующем сражении и победе сына как более молодого и сильного соперника.
Этот мотив неоднократно разрабатывался и в других греческих мифах, например об Одиссее и его сыне Телегоне.
Легенда о греческом юноше Эдипе, который убил своего отца и женился на собственной матери, не забыта и в наши дни, однако подробности этой истории известны не всем.
К легенде об Эдипе неоднократно обращались писатели и художники, жившие позднее Софокла. Среди писателей античности можно отметить Сенеку, который создал произведение «Эдип», и Стация, написавшего «Фиваиду». Впоследствии к образу Эдипа обращались писатели Вольтер и Шелли, художник Энгр и др.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
37. ЦАРЬ ЭДИП
37. ЦАРЬ ЭДИП Ливанский царь Лай и его супруга Иокаста долгое время были бездетны. Наконец, Иокаста забеременела, и Лай отправился к Дельфийскому оракулу спросить о судьбе будущего ребенка.Ответ оказался страшным: оракул предрек, что сын Лая и Иокасты, став взрослым,
Царь Эдип (OidipousTyraimos)
Царь Эдип (OidipousTyraimos) Трагедия (429–425 до н. э.)Это трагедия о роке и свободе: не в том свобода человека, чтобы делать то, что он хочет, а в том, чтобы принимать на себя ответственность даже за то, чего он не хотел.В городе Фивах правили царь Лаий и царица Иокаста. От дельфийского
Эдип в Колоне (Oidipouse pi Colonoi)
Эдип в Колоне (Oidipouse pi Colonoi)
Трагедия (406 до н.
э.)Колон — местечко к северу от Афин. Там была священная роща богинь Евменид, страшных блюстительниц правды — тех, о которых писал Эсхил в «Орестее». Среди этой рощи стоял алтарь в честь героя Эдипа: считалось, что этот фиванский
“АНТИ-ЭДИП”
“АНТИ-ЭДИП” понятие постмодернистской философии, введенное в контексте отказа от классического тезиса о неизменном наличии внешнего (по отношению к объекту воздействия) фактора принудительной причинности; было введено Ж. Делёзом (см.) и Ф. Гваттари (см.) в контексте
Эдип
Эдип Эдип упоминается в греческих мифах. Его отцом был фиванский царь Лай, а мать звалась Иокастой. Аполлон предсказал Лаю смерть от руки своего сына, поэтому, узнав, что у него родился сын, царь приказал отнести младенца на вершину горы Киферон и оставить там, проколов
47.
СОФОКЛ «ЭДИП-ЦАРЬ»47. СОФОКЛ «ЭДИП-ЦАРЬ» Впервые я увидел «Царя Эдипа» с Серго Закариадзе в заглавной роли в постановке Грузинского театра имени Шота Руставели. Ослепленный, залитый кровью актер метался по сцене, электризуя зал токами неподдельных эмоций. Апокалипсичность происходящего
Эдип в Колоне (Oidipous epi colonoi) — Трагедия (406 до н. э.)
Эдип в Колоне (Oidipous epi colonoi) — Трагедия (406 до н. э.) Колон — местечко к северу от Афин. Там была священная роща богинь Евменид, страшных блюстительниц правды — тех, о которых писал Эсхил в «Орестее». Среди этой рощи стоял алтарь в честь героя Эдипа: считалось, что этот
Эдип
Эдип
Эдип (OidipouV) – потомок Кадма, из рода Лабдакидов, сын фиванского царя Лая, и Иокасты или Эпикасты, излюбленный герой греческих народных сказаний и трагедий, в виду множества которых очень трудно представить миф об Э.
в его первоначальном виде. Согласно наиболее
Эдип
Эдип Эдип упоминается в греческих мифах. Его отцом был фиванский царь Лай, а мать звалась Иокастой. Аполлон предсказал Лаю смерть от руки своего сына, поэтому, узнав, что у него родился сын, царь приказал отнести младенца на вершину горы Киферон и оставить там, проколов
Мудрый Эдип, разреши!
Мудрый Эдип, разреши! Первоисточник — четверостишие (1829) А.С. Пушкина (1799-1837) написанного по поводу выхода в свет «Стихотворений барона Дельвига». Пушкин в нем так, иносказательно, описал своего лицейского друга: Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы? В веке
Хитрый Эдип, разреши!
Хитрый Эдип, разреши! см. Мудрый Эдип, разреши!
Иокаста в «Царе Эдипе»
Софокла
Предыдущий СледующийИокаста
(Нажмите на инфографику персонажа, чтобы загрузить.
)
Пчелиная матка
И НаседкаИокаста — королева Фив, но она не так гламурна, как кажется. Судя по всему, ее первый брак с королем Лаем был довольно счастливым. То есть, пока он не получил пророчество о том, что ему суждено быть убит собственным сыном . Это, конечно, то, что заставило Иокасту и Лая проколоть и связать лодыжки своего единственного ребенка и отправить его умирать на склон горы. (В Древней Греции принято было отказываться от нежелательных детей, а не убивать их. Таким образом, судьба ребенка находилась в руках богов, а родитель не считался непосредственно ответственным за его смерть.)
Иногда Иокасту критикуют. за ее недоверие к пророчествам. Впрочем, это понятное предубеждение. Иокаста не знает, что пророчество, полученное Лаем, сбылось — она считает, что ее сын мертв, а ее муж убит бандой воров. Это, по-видимому, опровергает пророчество, в котором говорилось, что Лай умрет от руки своего сына. Насколько известно Иокасте, она ни за что бросила своего маленького мальчика на холод, голод и диких зверей.
У нее есть очень веская причина относиться к пророкам более чем скептически.
Важно отметить, что хотя Иокаста критически относится к пророчествам, она не обязательно кощунственна. Фактически, в пьесе мы видим, как она молится богу Аполлону, делает подношения и просит его защиты. Ни один другой персонаж, кроме Хора, не заходит так далеко. В каком-то смысле вы могли видеть ее как одного из самых благочестивых персонажей на сцене. (Не то чтобы это ей помогало.) Похоже, Иокаста скептически относится не к самим богам, а к их предполагаемым слугам — таким людям, как Тиресий.
Иокаста понимает перед Эдипом, что он ее сын, и что они совершили инцест. Когда она вешается на простынях, это символ ее отчаяния из-за своих кровосмесительных действий. Интересно, что Иокаста играет как супружескую, так и материнскую роль Эдипа. Она любит Эдипа романтически, но, как родитель, хочет защитить невиновность Эдипа от знания об их отношениях:
ИОКАСТА
Ах, может быть, ты никогда не узнаешь, кто ты такой! [.
..]
О горе тебе, бедняга! С этим последним словом
Я оставляю тебя, отныне безмолвный навеки. (1068-1073)
Подобно Эдипу, Иокаста совершает большинство своих «грехов» по неведению. Да, она намеренно бросила Эдипа, когда он был младенцем, но даже Эдип говорит, что хотел бы умереть на этом склоне горы.
Предыдущий СледующийПодробнее о царе Эдипе Навигация
Это продукт премиум-класса
Разблокировать эти функции
Устали от рекламы?
Присоединяйтесь сегодня и никогда больше их не увидите.
Начало работы
Иокаста в греческой мифологии — Греческие легенды и мифы
Иокаста дважды была царицей Фив в греческой мифологии, но известна не своим царственным положением, а действиями других, которые обрекли ее, как и хотят в греческой трагедии.
Иокаста из Фив
Иокаста родилась в греческом городе Фивы, городе, основанном Кадм , и действительно родословная Иокасты можно проследить до Кадма, а также Спартой , Эхион, таким образом, Иокаста была частью правящего класса Фив.
Более конкретно, Иокаста была дочерью Менекея, что делало ее сестрой Креонта, а также Гиппонома.
Иокаста, жена Лая
Иокаста выйдет замуж за царя Фив, Лай , сын Ландака, сменивший Амфиона на посту царя. Изначально Иокаста не родила своему мужу наследника, и в результате Лай посетил оракула, чтобы узнать о возможности зачатия сына. Как бы то ни было, известие, данное Лаю, было не тем, что он хотел услышать, ибо обычно говорили, что если Лай станет отцом сына, то этот сын убьет его. |
В качестве альтернативы оракул сказал Лаю, что Фивы будут спасены только в том случае, если у царя не будет сына.
Таким образом, Лай воздержался от сна со своей женой, но однажды ночью, когда Лай выпил больше, чем ему положено, Иокаста переспала со своим мужем, и в результате был зачат сын.
Иокаста отказывается от своего сына
Когда Иокаста родила мальчика, королева Фив отдала его Лаю, который, напуганный оракулом, решил бросить, выставленный на изолированную часть сельской местности.
Поэтому сын Иокасты и Лая был отдан пастуху, чтобы совершить это дело, но сначала Лай пронзил лодыжки и ступни мальчика шипами.
Пастух Меноэт вместо того, чтобы бросить ребенка на горе Киферон, передал сына Иокасты другому пастуху, хозяином которого был Коринфский царь Полиб. Полиб и его жена Перибея сами были бездетными, и пара воспитала мальчика как своего собственного. Мальчику дали имя Эдип из-за травм на ногах.
Эдип
Эдип вырос принцем Коринфа, но когда слухи заставили его усомниться в том, что Полиб и Перибея были его родителями, Эдип обратился за советом к Оракулу, чтобы узнать правду.
Эдипу сообщили, что он должен убить своего отца и жениться на собственной матери, и поэтому, не желая причинять вреда Полибу и Перибее, Эдип покинул Коринф.
Вдова Иокаста
Эдип хотел отправиться далеко от Коринфа, но в своем путешествии ему пришлось пройти через узкий проход в Фокиде, и там Эдип встретил Лая и его глашатая Полифонта. Снова королева ИокастыЭдип должен был отправиться в Фивы, к тому времени было получено известие о смерти Лая, но способ смерти царя Фив был неизвестен. Креонт, брат Иокасты, исполнял обязанности регента Фив, но Фивы были в беде, ибо Сфинкс разорял землю. Креону теперь посоветовали отдать трон Фив и Иокасту в жены тому, кто избавит Фивы от беспокойного Сфинкса. Теперь многие герои столкнулись со Сфинксом, но все не смогли разгадать загадку, произнесенную чудовищным зверем; но в конце концов Эдип пришел к Сфинксу и разгадал загадку. Вот как Эдип стал царем Фив, а также как он обрел жену в образе Иокасты, своей матери, как и предсказывал оракул. |
Эдип не уступил Лаю, который хотел пройти по узкой дороге, и в последовавшей ссоре Эдип убил Лая и его глашатая. 
Иокаста снова стала матерью
Иокаста снова станет матерью, ибо она родила новому царю Фив четырех детей, двух сыновей, Этеокла и Полиника , и двух дочерей, Антигону и Исмену.
Смерть отца Иокасты
Убийство Сфинкса не положило конец бедам Фив, потому что голод и чума обрушились на город.
Тиресий провозгласил, что чума возникла из-за вины города за смерть бывшего царя Лая, но эта чума может быть снята, если кто-то пожелает умереть за город.
Менокей, отец Иокасты и Креонта, услышал слова Тиресия и бросился от городских стен, пожертвовав собой, чтобы избавить город от чумы.
Конец Иокасты
Тем не менее беды Фив продолжались, и Эдип поклялся раскрыть причины, по которым был проклят его город. Однако эта охота за правдой привела бы только к падению искателя, ибо Эдип быстро узнал, что он не сын Полиба и Перибеи и что он усыновлен. |
