Достоевский слабое сердце: Слабое сердце | Достоевский Федор Михайлович

Содержание

«Слабое сердце» (Достоевский): краткое содержание и анализ — Достоевский Ф.М.

«Слабое сердце» — это повесть Федора Михайловича Достоевского, которая была опубликована в 1848 г. в журнале «Отечественные записки». В 1865 году она была выпущена отдельным изданием.

«Слабое сердце» (Достоевский): краткое содержание

Герой «Слабого сердца» Вася Шумков — молодой и незначительный чиновник в каком-то правительственном департаменте в Петербурге. Он рос в бедной семье, к тому же он еще и кривобок, сознание того, что он хуже других, глубоко укоренилось в нем.

Однако в недавнее время на Васю обратил благосклонное внимание Юлиан Мастакович, его начальник. Василий и не знает даже, как отблагодарить за оказанную ему незаслуженную честь. Кроме того, бедная, но добрая девушка Лиза тоже вдруг отнеслась к нему с благосклонностью, и молодые люди должны вскоре сыграть свадьбу.

Но добрых вестей чересчур много, и за ними скрывается западня. Вася, не обладающий никакими достоинствами и вдобавок кривобокий, до сих пор знал только презрение, а теперь вдруг приближается к настоящему счастью — женитьбе. Свалившееся на него счастье и участливое отношение вызывают в нем угрызения совести и ужас. Его чувствительная натура такова, что в его робком сердце эти угрызения становятся все острее и острее.

Беспокойство Васи, обусловленное нежданным счастьем, к которому он «не привык», достигает немыслимых пределов, работа по перебеливанию документов, порученная Юлианом Мастаковичем, валится у него из рук. Его мучает чувство страшной вины, оттого что он не сможет закончить в срок работу, порученную ему его благодетелем. Васино сердце истерзано, он не может спокойно усидеть ни минуты. Он с беспокойством думает: я не заслужил этого счастья, я чувствую это, я знаю это каждой клеточкой своего тела, отчего случилось так, что я сделал для этого… Словом, Вася совершенно теряется и, в конце концов, трогается умом—от благодарности за свалившееся на него счастье.

Анализ повести «Слабое сердце»

В этой повести Достоевский еще раз пытается разобраться в сердце безответного человека — как это он уже проделал с Голядкиным из «Двойника». На службе Голядкин подвергается остракизму, никто не считается с ним, он страдает от комплекса неполноценности, ему кажется, что враги преследуют его, страхи одолевают и заставляют страдать, и в результате наступает помешательство. То есть в причинах безумия Голядкина лежат вполне резонные основания.

Что до Васи Шумкова, то к нему по-доброму относится начальник, он любим хорошей девушкой, но он все равно сходит с ума — потому, что считает себя недостойным такого счастья. То есть причины безумия Голядкина и Шумкова — разные, но в них есть и общее: оба героя не могут справиться с неожиданной для них ситуацией.

Достоевский считает, что есть такие люди, для которых счастье может трансформироваться в ужас и боль. И в «Хозяйке» Достоевский говорит, имея в виду Катерину: «Дай ему волюшку, слабому человеку, — сам ее свяжет, назад принесет».

Иными словами, Достоевский делает такое открытие: у человека есть привычное и уютное положение, и если оно резко нарушается — к лучшему или худшему, —то душа человека разрушается. Это свое открытие Достоевский пытался приложить в своих произведениях к самым разным людям. Настасья Филипповна из «Идиота» — это повторный «выход» Катерины из «Хозяйки» (Достоевский любил притчу «Нового завета» о Христе, спасающем блудницу, но знал, что эта мечта заканчивается ничем).

Вот обладатель «слабого сердца», на которого обрушилось счастье — что с ним будет? Справится ли он? Проведем такой эксперимент! Именно из такого интереса Достоевский и приступил к написанию «Слабого сердца». Вася, на которого обрушивается счастье, полон самых серьезных сомнений: нельзя, чтобы был счастлив только я один, это преступление; когда я женюсь, не хочу, чтобы на свете оставался хоть один несчастливец; не хочу быть счастлив в одиночку.

«Хочу, чтобы все были счастливы» — такова молитва Достоевского, которую он почерпнул из лозунгов владевшего им «социализма». Достоевский заставляет Васю выговаривать свои мысли, но тот выговаривает их с болью. Лозунг загоняет Васю в угол и уничтожает. Отчего так? Зачем это было нужно Достоевскому?

Достоевскому был близок радикальный идеал «всеобщего счастья». Его желание было настолько всеобъемлющим и горячим, что он боялся сделать счастливым одного-единственного маленького человека. Сердце мечтателя Достоевского находилось во власти грандиозного идеала, и когда единственный экземпляр этого идеала был близок к осуществлению, Достоевский в нервическом порыве уничтожал возможность этого осуществления — вот такой странной психологией он обладал. И в «Белых ночах», и в «Записках из подполья» Достоевский настойчиво выводит на сцену мечтателя, стремящегося к прекрасной дружбе, но когда до идеала становится рукой подать, он внезапно скрывается и отнимает у себя возможность такой дружбы. Писатель говорит нам, что идеал, покуда он остается мечтой, — сладок, но когда он уже готовится к своему осуществлению, для мечтателя, который «не привык к действительности», он становится невыносим.

Вот пример поэта другой страны. Рильке верил в идеальную любовь к женщине, которая была от него далеко. Когда читаешь его «Записки Мальте Лауридса Бригге», понимаешь, что любящие друг друга люди только воображают встречу и соединение; вместе со страстным предчувствием счастья Рильке одолевают и предчувствия того, что он лишится свободы, что встреча окажется обманом. И Достоевский руководствовался такой же логикой.
Похоже, что при написании «Слабого сердца» Достоевский находился под влиянием гоголевской «Женитьбы». Главной темой этой пьесы выступают достижение счастья и страх. Когда близится время свадьбы, жениха Подколесина одолевает предвкушение счастья, но вместе с тем усиливается и его страх; и когда страх становится нестерпим, герой сбегает через окно с места свадебной церемонии. Васю Шумкова тоже преследует ужас от возможного счастья, и он «сбегает» в сумасшедший дом.

В «Слабом сердце» выведен еще один значимый персонаж — Аркадий Нефедевич. Когда мы рассуждаем о нем, следует непременно вспомнить тот петербургский пейзаж, который открывается перед его глазами после того, как он проводил своего друга Васю в психиатрическую лечебницу. В «Петербургских сновидениях…» Достоевский почти в тех же выражениях описывает открывающийся ему почти с того же самого места закатный Петербург, наблюдаемый им через реку. О чем же говорит нам этот призрачный вид?
В первой части описания город предстает в мистическом виде. За открывающимся реальным пейзажем писателю чудится другой свет, другое пространственное измерение. Перед Аркадием (Достоевским), стоящим на берегу Невы, находится огромный занавес, на котором изображено огромное пространство города. Но вот сгущаются сумерки, и за медленно поднимающимся занавесом тревожное воображение грозит не обнаружить ничего. Или же оно предчувствует, что пейзаж перед глазами — обман и морок. Или же этот занавес видится тонкой вуалью, за которой скрывается совсем другой мир… Таково уникальное видение Достоевского. Достоевский неоднократно обращался к «видению на Неве» не потому, что он много раз наблюдал этот пейзаж. Нет, дело в том, что в его тело было вмонтировано принимающее устройство с тонкой подстройкой, с помощью которого он постоянно ловил сигналы, исходящие от мира «за занавесом».

В «Зимних заметках о летних впечатлениях» Достоевский рассказывает о посещении лондонской Всемирной выставки, он наблюдает за десятками тысяч людей, которых всасывает огромный дворец, и писатель замечает, что «Это какая-то библейская картина, что-то о Вавилоне, какое-то пророчество из Апокалипсиса, воочию совершающееся». И здесь мы тоже имеем дело с такой же зрительной галлюцинацией. В «видении на Неве» присутствует сильное ощущение иллюзорности происходящего. Видимо, это является отражением восприятия российской интеллигенцией бытия как явления призрачного.

И сам Достоевский, и его друзья и знакомые получили высшее образование, их головы были полны идеями, порожденными Западом, но сами они были бедными интеллигентами, у которых не было никаких возможностей для осуществления этих идей на практике. Герои «Петербургской летописи», «Хозяйки», «Белых ночей», «Записок из подполья» и других произведений говорят нам: у нас нет ни материальных средств, ни связей, и потому у нас нет возможности обеспечить себе достойное существование; мы можем стать лишь мелкими чиновниками, низшими военными чинами, учителями или же литературными поденщиками, заискивающими перед издателем; мы — люди бедные и бессильные. Словом, эти люди обладают пораженческим сознанием.

В том же ряду и герои «Слабого сердца». Когда Аркадий наблюдает за вечерней Невой, ему открывается причина, по которой бедный Вася сошел с ума и не смог выдержать груз своего счастья. И эта причина открылась ему потому, что и Вася, и сам Аркадий ясно понимали свое бессилие.

Все эти люди ощущают себя порождением Петербурга, фантастического морока этого города, воздвигнутого по своевольному приказу на болотах в устье Невы. Они мечтают действовать и приносить пользу этой ныне процветающей столице, но их мечты и есть морок, они сами — фрагмент фантазии, они живут в призрачном городе, словно бесплотные тени, и в то же время они отдают себе отчет в своей житейской тяжкой доле и страдают.

В эпизоде, когда Аркадий смотрит на призрачную Неву, есть еще один момент, который требует истолкования. Аркадий как будто бы слышит какое-то страшное предсказание и вдруг становится другим человеком — утрачивая всю свою веселость. Казалось бы: что тут могло такого случиться? Человек смотрит на вечерний Петербург, который он видел много раз, и вдруг весь характер его переменяется. Нет ли здесь излишней литературщины? Что странного увидел Аркадий, что он сумел прозреть? Почему «он сделался скучен и угрюм и потерял всю свою веселость»? Казалось бы, это требует объяснения. Но Достоевскому объяснения не нужно. Сказанного ему достаточно — повествование закончено.

Достоевский говорит нам: одно созерцание пейзажа способно потрясти человека и нанести ему удар; внезапное ощущение может заставить его почувствовать, что и он сам, и весь его мир вдруг стали другими. Именно это произошло с Аркадием.

Вот человек узнал что-то неприятное — и настроение у него испортилось; вот ему сообщили что-то радостное — и он просветлел… То же самое и с пейзажем. Внутренняя жизнь Достоевского была чрезвычайно интенсивна и тонка, она управляла им; его преследовали галлюцинации, и перемены в настроении влекли за собой решительные изменения в самом мировосприятии. Поэтому Достоевскому не требуются никакие объяснения, он просто сообщает нам о своем обыденном опыте.

Раскольников и Свидригайлов из «Преступления и наказания», Аркадий Долгорукий из «Подростка», Мышкин из «Идиота», Вельчанинов из «Вечного мужа» — все они похожи на Аркадия из «Слабого сердца». Они точно так же прозревают рождение нового мира и имеют опыт резких перемен в своем характере. Для этого не нужно, чтобы случилось что-то ужасное, вполне достаточно спокойно смотреть на закатное солнце, находясь в его косых лучах, и вдруг ощутить переход от радости к депрессии, от смутного состояния души к просветленности.

Источник: Словарь персонажей произведений Ф.М. Достоевского / Накамура Кэнноскэ; пер. с яп. А.Н. Мещерякова. — СПб.: Гиперион, 2011

Повесть Слабое сердце (Слабое сердце Достоевский)

В этой повести Достоевский не изображает непосредственно переживания своего героя, но глазами его друга и сожителя Аркадия, показывает, что творится с Васей, все более сознающим безвыходность своего положения. Достоевский при этом нарочно сгущает краски — у него уже появилось стремление к психологическим гиперболам. Вася впадает в тяжелую задумчивость, работая по ночам, он доходит до того, что бессмысленно водит по бумаге сухим пером и, наконец, впадает в умопомешательство. Особенно устрашающа сцена в кабинете начальника, куда Вася пришел с повинной, и где он в присутствии сослуживцев ведет себя как солдат: ступает с левой ноги, пристукивает правым сапогом, «как делают солдаты, подойдя к подозвавшему офицеру». И тут его увозят в сумасшедший дом.
Очень значительна концовка повести, заключающая в себе широкое символическое обобщение, вытекающая из всего в ней изображенного. Вечером того же дня, когда погиб Вася, Аркадий в морозные сумерки смотрит на Петербург, и «весь этот мир со всеми жильцами его сильными и слабыми», кажется ему похожим на «фантастическую, волшебную грозу, на сон, который, в свою очередь, тотчас исчезнет». «Какая-то странная душа посетила осиротевшего товарища бедного Васи. Он вздрогнул… Он как будто теперь понял… отчего сошел с ума его бедный, не вынесший своего счастья Вася. Губы его задрожали, глаза вспыхнули, он побледнел и как будто прозрел во что-то новое в эту минуту». Эта концовка повести, напоминает кульминацию сюжета «Медный всадник». Пушкина, она, наряду с некоторыми эпизодами «Бедных людей», — самое значительное из всего, что успел написать Достоевский до своего ареста.
В лице Девушкина и Шумкова Достоевский изобразил «маленьких людей», являющихся безвинными жертвами того незаметного, повседневного угнетения, на котором основывалась вся жизнь самодержавно-бюрократической России.

Глава II. А.В. Дружинин о повести Ф.М. Достоевского «Слабое сердце». А.В. Дружинин о повестях Ф.М. Достоевского 40-х гг

Повесть «Слабое сердце» ❤️ — Достоевский

В повести «Слабое сердце»Достоевский показал другую ситуацию, когда высший начальник канцелярии Юлиан Мастакович, дав из милости первый служебный чин бедному юноше, Васе Шумкову, и сделавшись его «благодетелем», заставляет его трудиться не только на службе, но, и в личных интересах, также и дома, поручив ему переписывать в срок какое-то очень длинное и важное «дело» и оплачивая это скудными и редкими подачками.
По «слабости сердца» Вася не смог вынести такого беспросветного труда. Он полон благодарности начальнику и готов на него работать, но у него есть и свои личные интересы и стремления — любовь к бедной девушке, Лизаньке, Сначала он часто ходил к ней, «мучаясь неизвестностью», а затем, став ее женихом, впал в восторженно-мечтательное состояние и в результате запустил свою срочную переписку, рискуя тем самым потерять милость своего «благодетеля.»
В этой повести Достоевский не изображает непосредственно переживания своего героя, но глазами его друга и сожителя Аркадия, показывает, что творится с Васей, все более сознающим безвыходность своего положения. Достоевский при этом нарочно сгущает краски — у него уже появилось стремление к психологическим гиперболам. Вася впадает в тяжелую задумчивость, работая по ночам, он доходит до того, что бессмысленно водит по бумаге сухим пером и, наконец, впадает в умопомешательство. Особенно устрашающа сцена в кабинете начальника, куда Вася пришел с повинной, и где он в присутствии сослуживцев ведет себя как солдат: ступает с левой ноги, пристукивает правым сапогом, «как делают солдаты, подойдя к подозвавшему офицеру». И тут его увозят в сумасшедший дом.
Очень значительна концовка повести, заключающая в себе широкое символическое обобщение, вытекающая из всего в ней изображенного. Вечером того же дня, когда погиб Вася, Аркадий в морозные сумерки смотрит на Петербург, и «весь этот мир со всеми жильцами его сильными и слабыми», кажется ему похожим на «фантастическую, волшебную грозу, на сон, который, в свою очередь, тотчас исчезнет». «Какая-то странная душа посетила осиротевшего товарища бедного Васи. Он вздрогнул… Он как будто теперь понял… отчего сошел с ума его бедный, не вынесший своего счастья Вася. Губы его задрожали, глаза вспыхнули, он побледнел и как будто прозрел во что-то новое в эту минуту». Эта концовка повести, напоминает кульминацию сюжета «Медный всадник». Пушкина, она, наряду с некоторыми эпизодами «Бедных людей», — самое значительное из всего, что успел написать Достоевский до своего ареста.
В лице Девушкина и Шумкова Достоевский изобразил «маленьких людей», являющихся безвинными жертвами того незаметного, повседневного угнетения, на котором основывалась вся жизнь самодержавно-бюрократической России.

«Слабое сердце» Федор Достоевский: слушать аудиокнигу онлайн

Обжогшись на молоке, я стал дуть на воду и побоялся, что ФМ просто не умеет писать малую прозу. Не тут то было! «Слабое сердце» вернуло мне того Достоевского, которого я знал по романам, и даже не нужно говорить какого — тот, кто прочёл хотя бы пару его крупных произведений, понимает о чём речь.

Только у Достоевского любят так, что целуют продавщиц, покупают чепчики втридорога и «забивают» на работу — пропади оно всё пропадом, когда тебя в ответ любит такая милая девушка! Но только у Достоевского будут любить всей душой, с непередаваемой нежностью, и одновременно до боли грызть-кусать себя за то, что, дескать, «Я, такой-сякой подлец, не заслуживаю, чтобы меня любили, равно как я недостоин благоприятного отношения начальства!». И только у Достоевского после этих переживаний возьмут да и сойдут с ума — в полном смысле выражения, со сдвигом по фазе! Повесть истинно авторская. Тут и слёзы, и объятья, и любовь, и страсть, и дружба, и отчаяние, и вообще полный спектр эмоций по шкале Достоевского!

«Бедные люди», «Униженные и оскорблённые», «Двойник», «Слабое сердце» — все эти произведения ФМ объединяет тема «маленького человека», или тема «забитых людей», как их назвал Добролюбов (1861). Разница главного героя этой повести (Вася Шумков) по сравнению с остальными аналогами в том, что он сам доводит себя до упадка, до душевных терзаний, а затем и к сумасшествию. В нём укоренены мнительность и страх перед начальством, которые губят его, хотя, как выяснилось, проблемы, с которыми сталкивается Шумков (важнейшая из которых — боязнь потерять расположение начальника из-за ненаписанных в срок бумаг), незначительны и преодолеваемы при должных, надо сказать, не самых больших усилиях. То, как от страницы к странице растёт плохое предчувствие Шумкова — сначала в виде обеспокоенности, потом как демонический страх, наконец как помешательство — передаётся и читателю. Мне самому становилось всё более боязно, как будто сразу вслед за ненаписанной тетрадкой развергнется гиенна огненная и поглотит героя; а Юлиана Мастаковича (начальника) представляешь себе не иначе как дьяволом, который заколет вилами, если ему не угодишь (при том, что на протяжении всего текста он упоминается лишь в разговорах, и на деле является добрым снисходительным человеком). А момент, когда Вася открывает шкаф, и выясняется, что нужно успеть исписать ещё 6(!) таких же тетрадей, поверг меня прямо таки в исступление. При этом, что это за бумаги и какую важность они несут, не говорится ни слова, но ощущение такое, что от усердия Шумкова зависит чуть ли не судьба всей империи. Или другой эпизод, не менее пугающий, когда друг Васи Аркадий, ложась отдохнуть, хочет встать через часок-другой, чтобы проконтролировать, как у товарища идёт работа, и… просыпается лишь утром! Это большое писательское мастерство — волновать читателя тем, напишет ли герой бумагу или нет. Кажется, что на кону свадьба, карьера, репутация — и всё это вот-вот рухнет в бездну; а получается, что треволнения надуманы и пустяшны.
Но рассудок уже безвозвратно потерян, любимая уж давно замужем за другим и с ребёнком, и как бы горько она не плакала втихомолку об утраченном рае, ей не вернуть той волшебной новогодней ночи, когда их сердца были полны любви; сердца, которые были слишком слабыми, чтобы вынести ношу такого тяжёлого груза — заслуженного счастья.

Слабое сердце. Чужая жена и муж под кроватью. Маленький герой. Дядюшкин сон.

Цена: 7 000 р.

( в наличии )

Бесплатная курьерская доставка
Москва: 08.09
Санкт-Петербург: сегодня
по России: до 10.09

Оплата банковской картой онлайн, наличными курьеру, счет на юр. лицо

Подарочные книги / Литература. Иллюстрация

Автор/Редактор: Федор Михайлович Достоевский

Сост., статья и коммент.: Б. Н. Тихомиров
Иллюстрации: А. А. Джигирей
Настоящее издание «малой прозы» Ф. М. Достоевского (1821-1881) включает произведения 1840-1850-х годов.
Повесть «Слабое сердце» — странная и грустная история с почти мистическим финалом, одна из важных составляющих «петербургского текста» Достоевского. В Петербурге происходит и действие рассказа «Чужая жена и муж под кроватью», наполненного юмором и воспринимающегося как водевиль. Но и в этом комическом произведении писатель разрабатывает одну из своих стержневых тем, которую он впоследствии определит как «сокровеннейшие тайны чиновничьей души». Рассказ «Маленький герой» содержит автобиографические мотивы. Он повествует о пробуждении чувства любви в сердце одиннадцатилетнего подростка. «Дядюшкин сон» — первое произведение, написанное Достоевским после каторги, в нем ощущается гоголевская традиция. Сюжетную коллизию этой повести составляет колоритный эпизод из жизни маленького городка в российской глубинке.
Тексты сопровождаются статьей и комментариями известного специалиста по творчеству Достоевского Б. Н. Тихомирова и иллюстрациями А. А. Джигирей, созданными специально для настоящего издания. Это первая книга из задуманного издательством «Вита Нова» трехчастного собрания повестей и рассказов Достоевского разных лет (составитель — Б. Н. Тихомиров).

Оформление подарочного издания:

Формат подарочной книги: 170 x 250 мм
Страниц, иллюстраций: 472

Подарочный переплет в бумвиниле
Иллюстраций: 45. Тиснение золотом, Ляссе. Подарочный переплет в бумвиниле.

Издание представлено в разделах:

Подарочные книги / Литература. Иллюстрация

Артикул: 200005

Вес: 1.3 кг.
Размеры (д/ш/в): 26 / 19 / 6 см.

Fyodor Mikhailovich Dostoevsky Small Prose. Book 1

Ф.М.Достоевский «Слабое сердце» — Словари — Клавогонки

1	Федор Михайлович Достоевский Слабое сердце Под одной кровлей, в одной квартире, в одном четвертом этаже жили два молодые сослуживца, Аркадий Иванович Нефедевич и Вася Шумков… Автор, конечно, чувствует необходимость объяснить читателю, почему один герой назван полным, а другой уменьшительным именем, хоть бы, например, для того только, чтоб не сочли такой способ выражения неприличным и отчасти фамильярным.
2	Но для этого было бы необходимо предварительно объяснить и описать и чин, и лета, и звание, и должность, и, наконец, даже характеры действующих лиц; а так как много таких писателей, которые именно так начинают, то автор предлагаемой повести, единственно для того, чтоб не походить на них (то есть, как скажут, может быть, некоторые, вследствие неограниченного своего самолюбия), решается начать прямо с действия.
3	Кончив такое предисловие, он начинает. Вечером, накануне Нового года, часу в шестом, Шумков воротился домой. Аркадий Иванович, который лежал на кровати, проснулся и вполглаза посмотрел на своего приятеля. Он увидал, что тот был в своей превосходнейшей партикулярной паре и в чистейшей манишке. Это, разумеется, его поразило. «Куда бы ходить таким образом Васе? да и не обедал он дома!» Шумков между тем зажег свечку, и Аркадий Иванович немедленно догадался, что приятель собирается разбудить его нечаянным образом.
4	Действительно, Вася два раза кашлянул, два раза прошелся по комнате и, наконец, совершенно нечаянно выпустил из рук трубку, которую было стал набивать в уголку, возле печки. Аркадия Ивановича взял смех про себя. – Вася, полно хитрить! – сказал он. – Аркаша, не спишь? – Право, наверно не могу сказать; кажется мне, что не сплю. – Ах, Аркаша! здравствуй, голубчик! Ну, брат! ну, брат!.. Ты не знаешь, что я скажу тебе! – Решительно не знаю; подойди-ка сюда.
5	Вася, как будто ждал того, немедленно подошел, никак не ожидая, впрочем, коварства от Аркадия Ивановича. Тот как-то преловко схватил его за руки, повернул, подвернул под себя и начал, как говорится, «душить» жертвочку, что, казалось, доставляло неимоверное удовольствие веселому Аркадию Ивановичу. – Попался! – закричал он. – Попался! – Аркаша, Аркаша, что ты делаешь? Пусти, ради бога, пусти, я фрак замараю!..
6	– Нужды нет; зачем тебе фрак? зачем ты такой легковерный, что сам в руки даешься? Говори, куда ты ходил, где обедал? – Аркаша, ради бога, пусти! – Где обедал? – Да про это-то я и хочу рассказать. – Так рассказывай. – Да ты прежде пусти. – Так вот нет же, не пущу, пока не расскажешь! – Аркаша, Аркаша! да понимаешь ли ты, что ведь нельзя, никак невозможно! – кричал слабосильный Вася, выбиваясь из крепких лап своего неприятеля.
7	– Ведь есть такие материи!.. – Какие материи?.. – Да такие, что вот о которых начнешь рассказывать в таком положении, так теряешь достоинство; никак нельзя; выйдет смешно – а тут дело совсем не смешное, а важное. – И ну его, к важному! вот еще выдумал! Ты мне рассказывай так, чтоб я смеяться хотел, вот как рассказывай; а важного я не хочу; а то какой же ты будешь приятель? вот ты мне скажи, какой же ты будешь приятель! а?
8	– Аркаша, ей-богу, нельзя! – И слышать не хочу… – Ну, Аркаша! – начал Вася, лежа поперек кровати и стараясь всеми силами придать как можно более важности словам своим. – Аркаша! я, пожалуй, скажу; только… – Ну что!.. – Ну, я помолвил жениться! Аркадий Иванович, не говоря более праздного слова, взял молча Васю на руки, как ребенка, несмотря на то что Вася был не совсем коротенький, но довольно длинный, только худой, и преловко начал его носить из угла в угол по комнате, показывая вид, что его убаюкивает.
9	– А вот я тебя, жених, спеленаю, – приговаривал он. Но, увидя, что Вася лежит на его руках, не шелохнется и не говорит более ни слова, тотчас одумался и взял в соображение, что шутки, видно, далеко зашли; он поставил его среди комнаты и самым искренним, дружеским образом облобызал его в щеку. – Вася, не сердишься?.. – Аркаша, послушай… – Ну, для Нового года. – Да я-то ничего; да зачем же ты сам такой сумасшедший, повеса такой?
10	Сколько я раз тебе говорил: Аркаша, ей-богу не остро, совсем не остро! – Ну, да не сердишься? – Да я ничего; на кого я сержусь когда! Да ты меня огорчил, понимаешь ли ты! – Да как огорчил? каким образом? – Я шел к тебе как к другу, с полным сердцем, излить перед тобой свою душу, рассказать тебе мое счастие… – Да какое же счастие? что ж ты не говоришь? – Ну, да я женюсь-то! – отвечал с досадою Вася, потому что действительно немного был взбешен.
	…

قلب ضعيف Федор Достоевский

Темная сторона счастья

Иногда можно мечтать о неожиданном повороте судьбы, особенно когда трудности были частью долгого времени. Однако, когда прилив меняется и перемены кажутся надвигающимися, даже если это изменение к лучшему, это может оказаться странно трудным принять это, сердце и разум могут пожелать цепляться за привычное и безопасное состояние тихого смирения, укрываясь в вторая кожа умеренного уныния.Обладая глубоким внутренним убеждением, человек не стоит лучшего состояния и не заслуживает того, чтобы смешать глубоко укоренившееся недоверие к своим шансам и инстинктивный страх перед новой уловкой жестокой судьбы. Невидимая тревога о том, что надежда снова окажется бесполезной, и негодование по поводу того, что ты всего лишь игрушка судьбы, могут непреднамеренно, но смертельно, подтолкнуть человека к разрушению собственной удачи в вызывающем, но безнадежном желании быть не молью, а пламенем.

«Нет, Аркаша, нет. Я знаю, что твоей привязанности ко мне нет предела, но ты не можешь чувствовать и сотую часть того, что я чувствую в этот момент.Мое сердце так полно, так полно! Аркаша, я не достоин такого счастья. Я это чувствую, я осознаю это. Почему оно пришло ко мне? — сказал он подавленным рыданием в голосе. — Чем я заслужил это? Скажи мне. Посмотри, сколько людей, сколько слез, какое горе, какая будничная жизнь без отпуска, а меня, меня любят, я … »

В отличие от людей, которым кажется, что только счастье приходит естественно, что для некоторых, например, для молодого Вайши Шумкова, неожиданно оказавшегося в возможности жениться на красивой молодой девушке, в которую он влюблен, необычное переживание внезапного, сильного счастья настолько переполняет сердце и разум.Заблуждение постигает счастливого человека, устраивая засаду в его уязвимом состоянии испуганного недоверия к собственной удаче, саботируя себя до того, как сильные эмоции получат шанс сгладить, вступив в регуляторный механизм гедонической адаптации, уменьшив его аффективное воздействие до жизнеспособного. уровень за счет снижения чувствительности к горячим ощущениям, чтобы счастье могло в конечном итоге достигнуть стадии привычки в повседневной жизни.

Она следовала, как и он, моде;
Она думала об элегантности.
Но что помогло ее страсти?
Они поженились на ней без ее согласия.
Ее расчетливый муж, чтобы отвлечь ее.
Едем в деревню, ее быстро упаковали,
Надеясь, что ее горе утихнет;
Они поселились в его имении.
Где она, черт знает кто за соседями.
Сначала плакала и рвала волосы.
В отчаянии говорила о разводе.
Потом погрузился в домашние труды:
Доволен, так как привычка, более-менее,
Суррогат счастья.

(Пушкин, Евгений Онегин, Глава 2, XXXI)

В повести 1848 года Слабое сердце (читать здесь) Достоевский мастерски разбирает и обнажает прискорбные противоречия в измученных человеческих разуме и сердце, сочувственно исследуя еще одно проявление, казалось бы, бесконечного разнообразия человеческой хрупкости и страданий.

Печальная и захватывающая история о том, как слишком много счастья может разорвать на части кого-то, кто к нему не привык, точно так же, как и его малость.

Аудиокнига недоступна | Audible.com

Evvie Drake: более
Роман
К: Линда Холмс
Рассказывает: Джулия Уилан, Линда Холмс
Продолжительность: 9 часов 6 минут
Несокращенный

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее взаперти, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.

3 из 5 звезд
Что-то заставляло меня слушать….
К Каролина Девушка на 10-12-19

Прочтите «Слабое сердце в Интернете» Федора Достоевского

Федор Достоевский

«Слабое сердце»

Пища для размышлений

Лондон

ISBN: 9781787245457

Press

Содержание

СЛАБОЕ СЕРДЦЕ

Под одной крышей в одной квартире на том же четвертом этаже жили двое молодых людей, сослуживцев по службе, Аркадий Иванович Нефедевич и Вася Шумков. .. Автор, конечно, чувствует необходимость объяснить читателю, почему одному дано его полное название, а имя другого сокращено, хотя бы для того, чтобы такой способ выражения не мог считаться неприличным и довольно привычным.Но для этого сначала необходимо объяснить и описать чин, годы, призвание и долг на службе, и даже, действительно, характеры соответствующих лиц; и поскольку так много писателей начинают таким образом, автор предлагаемого рассказа исключительно для того, чтобы отличаться от них (то есть, некоторые люди, возможно, скажут, полностью из-за его безграничного тщеславия), решает начать немедленно с действием. Закончив это введение, он начинает.

К шести часам новогоднего вечера Шумков вернулся домой.Аркадий Иванович, лежавший на кровати, проснулся и посмотрел на своего друга полузакрытыми глазами. Он увидел, что у Васи были самые лучшие брюки и очень чистый перед рубашки. Это, конечно, его поразило. Куда же так Вася? Да и дома он не обедал! Между тем Шумков зажег свечу, и Аркадий Иванович сразу догадался, что приятель собирается его случайно разбудить. Вася действительно дважды откашлялся, дважды прошелся взад и вперед по комнате и, наконец, совершенно случайно выпустил из рук трубку, которую начал заливать в углу у печки.Аркадий Иванович засмеялся про себя.

Вася, перестань притворяться! он сказал.

Аркаша, ты не спишь?

Я действительно не могу сказать наверняка; мне кажется, что нет.

Ах, Аркаша! Как ты, милый мальчик? Что ж, брат! Ну что, брат! … Ты не знаешь, что я тебе скажу!

Я точно не знаю; идите сюда.

Как бы ожидая этого, Вася тотчас подошел к нему, совсем не предчувствуя, однако, измены со стороны Аркадия Ивановича.Другой очень ловко схватил его за руки, перевернул, удержал и начал, как это называется, душить свою жертву, и, видимо, этот процесс доставил беззаботному Аркадию Ивановичу большое удовлетворение.

Поймали! он плакал. Поймали!

Аркаша, Аркаша, ты о чем? Отпусти меня. Ради бога, отпусти меня, я мою фрак!

Как будто это имеет значение! Что тебе нужно от фрака? Почему ты так доверчиво доверился мне? Скажи мне, где ты был? Где ты обедал?

Аркаша, ради бога, отпусти меня!

Где вы ужинали?

Да ведь именно об этом я хочу вам рассказать.

Тогда скажи прочь.

Но сначала позвольте мне уйти.

Ничего подобного, я тебя не отпущу, пока ты не скажешь мне!

Аркаша! Аркаша! Но понимаете, я не могу — это совершенно невозможно! воскликнул Вася, беспомощно вырываясь из могучих лап своего друга, ты же знаешь, есть подданные!

Как… предметы? …

Да ведь темы, о которых нельзя говорить в таком положении, не теряя достоинства; это совершенно невозможно; это сделало бы это смешным, и это не смешно, это важно.

Вот, он собирается быть важным! Это новая идея! Вы говорите мне, чтобы рассмешить меня, вот как вы должны мне сказать; Я не хочу ничего важного; иначе ты мне не настоящий друг. Вы называете себя другом? А?

Аркаша, правда не умею!

Ну, не хочу слышать ….

Ну, Аркаша! начал Вася, лежа поперек кровати и изо всех сил стараясь вложить в свои слова все достоинства. Аркаша! Если хотите, я вам скажу; только ….

Ну что? …

Ну вот, я помолвлен!

Не произнося ни слова, Аркадий Иванович взял Васю на руки, как младенца, хотя тот был отнюдь не коротышкой, а довольно длинный и худой, и стал ловко таскать его по комнате, делая вид, что он замолкает. ему спать.

Я уложу тебя в пеленки, Мастер Жених, повторял он.Но, увидев, что Вася лежит у него на руках, не шевелясь и не произнося ни слова, он сразу одумался и, подумав, что шутка зашла слишком далеко, посадил его посреди комнаты и поцеловал в щеку. самый искренний и дружелюбный способ.

Вася, ты не злишься?

Аркаша, послушай ….

Давай, Новый год.

О, я в порядке; но почему ты такой безумец, такой разбросанный мозг? Сколько раз я тебе говорила: Аркаша, это совсем не смешно, совсем не смешно!

«Ой, ну тебе

Аудиокнига недоступна | Слышно.com

Evvie Drake: более
Роман
К: Линда Холмс
Рассказывает: Джулия Уилан, Линда Холмс
Продолжительность: 9 часов 6 минут
Несокращенный

3 из 5 звезд
Что-то заставляло меня слушать….
К Каролина Девушка на 10-12-19

Слабое сердце

Слабое сердце (русское Слабое сердце) — это повесть Федора Достоевского, впервые опубликованная в 1849 году.Речь идет о двух друзьях, Аркадии Ивановиче Нефедевиче и Васье Шумкофф; последний планирует свадьбу, но его угнетают финансовые проблемы.

action

Когда Васья возвращается к своему другу и соседу по комнате Аркадию накануне Нового года, он сообщает ему, что обручился. Две подруги в восторге навещают будущую невесту и ее мать. Однако перед этим мы обсудим важный аспект финансов. В этом отношении Васья полностью полагается на свою работу переписчика; особенно в отношении Юлиана Мастаковича — одного из своих клиентов — он видит светлое будущее.Приехав к любимой Лисанке, друзья хорошо проводят вечер. Аркадий также принимает Лисанку прямо в свое сердце. Вернувшись домой, Васья садится рядом с горой работы, которая все еще ждет его. Он тоже будет работать почти до следующего дня. Он объявляет, что не примет приглашение от Юлиана Мастаковича — его «благодетеля». Вместо этого Аркадий должен вписать свое имя в список доброжелателей; но когда он хочет ввести имя Васи, он видит, что он уже оставил свою подпись.Когда Аркадий наконец возвращается, Васья раскрывает ему всю глубину трагедии. Вместо работы он провел последние дни с Лисанкой. Теперь он не может вовремя закончить расшифровку стенограммы. Васья, кажется, сошел с ума от всей своей работы; он воображает, что его следует отправить в армию. Наконец он сбегает из квартиры. Аркадий находит его на работе только со своим начальником Хулианом Мастаковичем. Аркадий объясняет ему эту историю; все прохожие потрясены судьбой. Наконец Васю подбирает скорая помощь.

литература

Федор Михайлович Достоевский: Дубль. Ранние романы и рассказы , Мюнхен: Пайпер (2004). ISBN 978-3492242646
Федор Михайлович Достоевский: Белых ночей. Ранняя проза II , Берлин и Веймар: Aufbau-Verlag (1986)
Федор Достоевский: Слабое сердце . Повествование. Перевод Ильзе Кремер. С восемью литографиями Ганса Фалька. Цюрих: Курт Стахели, 1946 г.

Великий инквизитор Федора Достоевского

БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫЕ

Достоевский Федор Микаилович

Перевод Констанции Гарнетт

Глава 5

Великий инквизитор

«ДАЖЕ это должно иметь предисловие, то есть литературное предисловие», — засмеялся Иван, «и я плохо умею его делать.Видите ли, мое действие происходит в шестнадцатом века, а в то время, как вы, наверное, учили в школе, в поэзии было принято низвести небесные силы на землю. Не говоря уже о Данте, во Франции клерки, а также монахи в монастырях, давали регулярные представления, в которых Мадонна, на сцену были выведены святые, ангелы, Христос и Сам Бог. В те дни это было сделано во всей простоте. В «Нотр-Дам де Пари» Виктора Гюго назидательно и бесплатное зрелище было устроено для людей в отеле де Виль в Париже в правления Людовика XI в честь рождения дофина.Он назывался Le bon jugement de. la tres sainte et gracieuse Vierge Marie, и она сама появляется на сцене и произносит ее bon jugement. Подобные пьесы, в основном из Ветхого Завета, были изредка выступал и в Москве, вплоть до Петра Великого. Но кроме того пьес ходили всевозможные легенды и баллады, разбросанные по миру, в которых святые и ангелы и все силы Небес принимали участие, когда требовалось. В наших монастырях монахи занимались переводом, копированием и даже сочинением таких стихов — и даже при татарах.Есть, например, одно такое стихотворение (конечно, с греческого), «Странствия Богоматери по аду» с такими же смелыми описаниями, как у Данте. Наша дама посещает ад, и архангел Михаил ведет ее через муки. Она видит грешники и их наказание. Там она видит среди прочих одну примечательную группу грешников в горящее озеро; некоторые из них опускаются на дно озера, так что не могут выплыть, и «этих Бог забывает» — выражение необычайной глубины и силы. Итак, Богоматерь, потрясенный и плачущий, падает перед престолом Божьим и просит пощады для всех в аду — за все, что она там видела, без разбора.Ее разговор с Богом безмерно интересно. Она умоляет Его, она не откажется, и когда Бог указывает на руки и ноги ее Сына, пригвожденного к кресту, и спрашивает: «Как я могу простить Его мучителей?» она велит всем святым, всем мученикам, всем ангелам и архангелам пасть вместе с ней и молитесь о милосердии ко всем без различия. Это заканчивается тем, что она получает от Бога передышку страданий каждый год со Страстной пятницы до Дня Троицы, и грешники сразу поднимают крик благодарности из ада, пение: «Ты прав, о Господь, в этом суде.’ Хорошо, мое стихотворение было бы таким, если бы оно появилось в то время. Он приходит на сцена в моем стихотворении, но Он ничего не говорит, только появляется и уходит. Пятнадцать веков прошло с тех пор, как Он обещал прийти в Своей славе, пятнадцать веков с тех пор, как Его пророк писал, «Се, иду быстро»; «О том дне и часе не знает ни один человек, ни Сын, но Отец », как Он Сам предсказал на земле. Но человечество ждет его с той же верой и с такой же любовью. О, с большей верой, потому что прошло пятнадцать веков с тех пор, как человек перестали видеть знамения с неба.

Никакие знамения с неба не приходят сегодня, Чтобы добавить к тому, что говорит сердце.

Не осталось ничего, кроме веры в то, что говорит сердце. Правда было много чудеса в те времена. Были святые, совершавшие чудесные исцеления; какой-то святой людей, судя по их биографиям, посещала сама Царица Небесная. Но дьявол не дремал, и среди людей уже возникали сомнения в истинности этих чудеса. И как раз тогда на севере Германии появилась новая страшная ересь.’А огромная звезда, как факел «(то есть на церковь)» упала на источники воды и они стали горькими ». Эти еретики начали кощунственно отрицать чудеса. Но те, кто оставались верными, становились все более пламенными в своей вере. Слезы человечества поднялись Ему по-прежнему ждали Его пришествия, любили Его, надеялись на Него, жаждали страдать и умереть для Него, как прежде. И столько веков человечество молилось с верой и усердием: «О Господь, наш Боже, ускори пришествие Твое »; столько веков взывали к Нему, что по Своей бесконечной милости Он соизволил спуститься к Его слугам.Перед тем днем Он спустился, Он посетил какие-то святые, мученики и отшельники, как написано в их жизнях. Среди нас Тютчев, с абсолютной верой в истинность его слов засвидетельствовал, что

Несущий Крест, в рабской одежде, Усталый и поношенный, Царь Небесный Мать наша, Россия, пришла благословить, И по земле нашей бродила.

И это действительно так, уверяю вас.

«И вот, Он соизволил явиться на мгновение людям, измученным, страдающие люди, погрязшие в беззаконии, но любящие Его, как дети.Моя история заложена в Испания, в Севилье, в самые ужасные времена инквизиции, когда зажигались костры. каждый день во славу Бога, и «в великолепном аутодафе нечестивые еретики были сгорел. О, конечно, это было не то пришествие, в котором Он явится, согласно Его обещание, в конце времен во всей Его небесной славе, и это будет внезапно, как молния сверкает с востока на запад ». Нет, Он посетил Своих детей только на мгновение, и там, где огонь разгорался вокруг еретиков.По Своей бесконечной милости он пришел еще раз среди людей в том человеческом облике, в котором Он ходил среди людей тридцать три лет пятнадцать веков назад. Он спустился на «горячие тротуары» южного города в накануне почти сотня еретиков, ad majorem gloriam Dei, была сожжена кардиналом, Великим Инквизитором, в великолепном автодафе, в присутствии король, двор, рыцари, кардиналы, самые очаровательные придворные дамы и все население Севильи.

«Он подошел тихо, незаметно, и все же, как ни странно, все узнали Его. Возможно, это один из лучших отрывков в стихотворении. Я имею в виду, почему они узнали Его. В люди непреодолимо тянутся к Нему, они окружают Его, они толпятся вокруг Него, следуют за Ним. Он тихо движется среди них с нежной улыбкой бесконечного сострадания. Солнце любовь горит в Его сердце, и сила сияет из Его глаз, и их сияние изливается на людей, будоражит их сердца отзывчивой любовью. Он протягивает им руки, благословляет их, а целительная сила приходит от контакта с Ним, даже с Его одеждой.Старик в толпе слепой с детства кричит: «Господи, исцели меня, и я увижу Тебя!» и как бы чешуя падает с его глаз, и слепой видит Его. Толпа плачет и целует землю под ногами. Дети бросают перед Ним цветы, поют и плачут осанна. «Это Он… это Он!» повторить. «Это должен быть Он, это не может быть никто, кроме Него!» Он останавливается у ступеней Севильского собора в тот момент, когда плачущие принести небольшой открытый белый гроб. В нем лежит семилетний ребенок, единственная дочь видный гражданин.Мертвый ребенок спрятан в цветах. «Он вырастит твоего ребенка», толпа кричит плачущей матери. Священник, подходя к гробу, смотрит в недоумении и хмурится, но мать мертвого ребенка бросается к Его ногам с вопль. «Если это Ты, воспитывай моего ребенка!» она плачет, протягивая к Нему руки. В шествие останавливается, гроб кладут на ступеньки у Его ног. С состраданием смотрит, и Его губы еще раз мягко произносят: «Дева, вставай!» и девушка встает. В маленькая девочка сидит в гробу и оглядывается, улыбаясь широко открытыми удивленными глазами, держит букет белых роз, который они положили ей в руку.

«В народе раздаются крики, рыдания, смятение, и в этот момент Сам кардинал, Великий инквизитор, проходит мимо собора. Он старик, почти девяносто, высокий и прямой, с иссохшим лицом и запавшими глазами, в которых еще есть проблеск света. Он не одет в свои великолепные кардинальные мантии, как в тот день. раньше, когда он сжигал врагов Римской церкви — сейчас он носит его грубая, старая, монашеская ряса. Вдалеке за ним идут его мрачные помощники и рабы и «святая стража».’Он останавливается при виде толпы и наблюдает за ней из расстояние. Он все видит; он видит, как они ставят гроб к Его ногам, видит ребенка встает, и его лицо темнеет. Он нахмуривает густые серые брови, глаза его загораются. зловещий огонь. Он протягивает палец и приказывает стражникам взять Его. И таков его власть, настолько люди запуганы в покорности и трепетном послушании ему, что толпа немедленно уступает место стражникам, и посреди гробовой тишины возлагают на Него руки и уводят прочь.Толпа моментально кланяется земле, как один человек перед старым инквизитором. Он молча благословляет людей и передает: стража ведет пленника в тесную мрачную сводчатую тюрьму — в старинном дворце Святую инквизицию и заперли в ней. Проходит день, и наступает тьма, горящая, «бездыханная» ночь Севильи. Воздух «благоухает лавром и лимоном». В в кромешной тьме, железная дверь тюрьмы внезапно открывается, и Великий инквизитор сам входит с фонариком в руке.Он один; дверь сразу закрывается за его. Он стоит в дверях и пару минут смотрит Ему в лицо. Наконец он идет медленно встает, ставит свет на стол и говорит.

«» Это Ты? Ты? » но не получив ответа, он сразу же добавляет: «Не отвечайте, будьте тихий. Что Ты действительно можешь сказать? Я слишком хорошо знаю, что Ты скажешь. И у тебя есть нет права добавлять что-либо к тому, что Ты сказал в древности. Зачем же ты пришел нам мешают? Ибо Ты пришел помешать нам и Ты это знаешь.Но ты знаешь, что будет завтра? Я не знаю, кто Ты, и не хочу знать, Ты это или только подобие Его, но завтра я осужу Тебя и сожгу Тебя на костре, как худший из еретиков. И те самые люди, которые сегодня целовали Твои ноги, завтра на малейшее знамение от меня устремится, чтобы накапливать угли Твоего огня. Ты это знаешь? Да, — может, ты это знаешь, — добавил он с задумчивой проницательностью, ни на минуту не его глаза прочь от Узника «.

«Я не совсем понимаю, Иван.Что это значит? »Алеша, который был молча слушал, сказал с улыбкой. «Это просто дикая фантазия или ошибка? со стороны старика — какое-то невозможное вознаграждение за услугу? »

«Считайте это последним, — смеясь, сказал Иван, — если вас так развратила современный реализм и ничего фантастического терпеть не могу. Если вы хотите, чтобы это был случай ошибки тож, пусть будет так. Это правда, — продолжал он, смеясь, — старик был девяносто, и он вполне может быть без ума от своей постановочной идеи. Он мог быть поражен внешний вид Узника.На самом деле это могло быть просто его бредом, заблуждением какого-то старик девяноста, возбужденный накануне автодафе ста еретиков. Но имеет ли для нас значение, было ли это ошибкой идентичности или дикой фантазией? Важно только то, чтобы старик высказался, чтобы он открыто говорил о том, что он думал в молчании девяносто лет ».

«И Узник тоже молчит? Он смотрит на него и не говорит ни слова?»

«Это в любом случае неизбежно», — снова засмеялся Иван.»У старика сказал Ему, что Он не имеет права добавлять что-либо к тому, что Он сказал в прошлом. Можно сказать, что это самая фундаментальная черта римского католицизма, по крайней мере, на мой взгляд. ‘Все было — говорят они, — дано Тобой Папе, и, следовательно, все еще находится в руках Папы, и Тебе сейчас совсем незачем приходить. Ты не должен пока вмешиваться в наименее.’ Так же и говорят, и пишут — во всяком случае, иезуиты. Я прочитал это я в трудах своих богословов.«Имеешь ли ты право открыть нам одну из тайны того мира, из которого Ты пришел? мой старик спрашивает Его и отвечает на вопрос к Нему. «Нет, у тебя нет; чтобы Ты не добавил к сказанному о стар, и не можешь отнять у людей свободы, которую Ты возвышал, когда был Земля. Все, что Ты откроешь заново, посягнет на свободу веры людей; для этого будет проявиться как чудо, и свобода их веры была для Тебя дороже всего в те дни полторы тысячи лет назад.Разве Ты тогда не часто говорил: «Я сделаю ты свободен? »Но теперь ты видел этих« свободных »людей», — добавляет старик. вдруг с задумчивой улыбкой. «Да, мы дорого заплатили за это», — продолжает он, глядя сурово к Нему », но, наконец, мы завершили эту работу во имя Твое. Пятнадцать веками мы боролись с Твоей свободой, но теперь она окончена и окончена навсегда. Разве ты не веришь, что все кончено навсегда? Ты смиренно смотришь на меня и не снисходишь даже чтобы злиться на меня. Но позволь мне сказать Тебе, что сегодня люди более убеждены чем когда-либо, что у них есть совершенная свобода, но они принесли свою свободу нам и смиренно положил его к нашим ногам.Но это были наши дела. Это то, что Ты сделал? Было эта свобода Твоя? »

«Я снова не понимаю». Вломился Алеша. «Иронизирует ли он? шутить? «

«Ничего подобного! Он считает заслугой для себя и своей Церкви то, что наконец они победили свободу и сделали это, чтобы сделать людей счастливыми. «Пока» (он говорит инквизиции, конечно) » впервые стало возможным думать о счастье мужчин. Человек был создан мятежником; и как повстанцы могут быть счастливы? Тебя предупредили, он говорит Ему.У тебя не было недостатка в увещаниях и предостережениях, но Ты не прислушайтесь к этим предупреждениям; Ты отверг единственный способ сделать людей счастливыми. Но, к счастью, уходя, Ты передал нам работу. Ты обещал, Ты Утвердил словом Твоим: Ты дал нам право связывать и развязывать, и теперь, конечно, Ты не можешь думать о том, чтобы забрать его. Зачем же ты пришел мешает нам? »

«А что означает» без наставлений и предупреждений «?» спросил Алеша.

«Да ведь это главная часть того, что должен сказать старик.

«« Мудрый и ужасающий дух, дух самоуничтожения и небытия », старик продолжает, великий дух говорил с Тобой в пустыне, и нам сказано в книги, которыми он «искушал» Тебя. Это так? И можно ли сказать что-нибудь более правдивое чем то, что он открыл Тебе в трех вопросах, и что Ты отверг, и что в в книгах называется «искушение»? И все же, если когда-либо на Земле был настоящее грандиозное чудо произошло в тот день, в день трех искушений.Формулировка этих трех вопросов сама по себе была чудом. Если бы можно было просто ради аргументации представьте, что эти три вопроса духа ужаса полностью погибли от книг, и что мы должны были восстановить их и изобрести заново, и для этого собрали всех мудрецов земных правителей, первосвященников, ученые люди, философы, поэты — и поставили перед ними задачу изобрести три вопроса, такие, которые не только соответствовали бы случаю, но и выражали бы тремя словами, тремя человеческими фразами, вся будущая история мира и человечества — Ты веришь, что все объединенная мудрость земли могла бы изобрести что-нибудь по глубине и силе, равное три вопроса, которые тогда на самом деле были заданы Тебе мудрым и могущественным духом в пустыня? Только по этим вопросам, по чуду их утверждения, мы можем увидеть что мы здесь имеем дело не с мимолетным человеческим разумом, а с абсолютным и вечный.Ибо в этих трех вопросах вся последующая история человечества, как и они были собраны в одно целое и предсказаны, и в них объединены все неразрешенные исторические противоречия человеческой природы. В то время это не могло быть так ясно, так как будущее было неизвестно; но теперь, когда прошло полторы тысячи лет, мы видим, что все в этих трех вопросах было так справедливо предсказано и предсказано, и было так действительно реализовано, что к ним нельзя ничего добавить или отнять.

«Суди Себя, кто был прав — Ты или тот, кто тогда спрашивал Тебя? Первый вопрос; иными словами, его смысл был следующим: «Ты пойдешь в мир, и искусство, идущее с пустыми руками, с некоторым обещанием свободы, которую люди в их простота и их естественная непокорность не могут даже понять, чего они боятся и боятся — ибо нет ничего более невыносимого для человека и человеческого общества, чем свобода. Но видишь ли Ты эти камни в этой выжженной и бесплодной пустыне? Преврати их в хлеб, и человечество побежит за Тобой, как стадо овец, благодарное и послушное, хотя вечно трепеща, чтобы не оторвать руку Твою и не отказать им в хлебе Твоем.»Но ты не стал бы лишать человека свободы и отклонил предложение, думая, что это стоит свобода, если послушание куплено хлебом? Ты ответил, что человек не живет только хлеб. Но знаешь ли Ты, что ради того хлеба земного дух земного земля восстанет против Тебя и будет бороться с Тобой и победит Тебя, и все будут следовать за ним, крича: «Кто может сравниться с этим зверем? Он дал нам огонь из небеса! «Знаешь ли ты, что времена пройдут, и человечество будет провозглашать устами их мудрецов, что нет преступления и, следовательно, нет греха; есть только голод? «Накорми людей, а потом проси у них добродетели!» вот что они напишут на знамя, которое они поднимут против Тебя и которым разрушат храм Твой.Там, где стоял Твой храм, вырастет новое здание; будет построена страшная Вавилонская башня снова, и хотя, как и прежний, он не будет закончен, но Ты мог бы иметь предотвратили эту новую башню и сократили страдания людей на тысячу лет; потому что они вернутся к нам после тысячи лет агонии со своей башней. Они будут искать нас снова, спрятанных под землей в катакомбах, потому что нас снова будут преследовать и замучили. Они найдут нас и взывают к нам: «Накормите нас за тех, кто обещал нам огонь с неба не дал! »А потом мы их башню достроим, ибо он заканчивает постройку, которая их кормит.И только мы будем кормить их во имя Твое, ложно заявляя, что это во имя Твое. О, никогда, никогда они не смогут себя прокормить без нас! Никакая наука не даст им хлеба, пока они остаются свободными. В конце концов они положат свою свободу к нашим ногам и скажут нам: «Сделайте нас своими рабами, но накормите нас «. Они поймут, наконец, сами, что свободы и хлеба хватит на всех немыслимы вместе, потому что никогда, никогда они не смогут разделить между собой! Они тоже будут убеждены, что они никогда не смогут быть свободными, потому что они слабые, порочные, никчемный и непокорный.Ты обещал им хлеб Небесный, но, повторяю, Опять же, может ли это сравниться с земным хлебом в глазах слабых, вечно грешных и неблагородных? раса человека? И если ради хлеба небесного пойдут за Тобой тысячи, что стать из миллионов и десятков тысяч миллионов существ, которые не будут есть сила отказаться от земного хлеба ради небесного? Или ты заботятся только о десятках тысяч великих и сильных, в то время как миллионы, многочисленные как песчаные морские, слабые, но любящие Тебя, должны существовать только ради великий и сильный? Нет, мы тоже заботимся о слабых.Они грешны и мятежны, но в в конце они тоже станут послушными. Они будут восхищаться нами и смотреть на нас как на богов, потому что мы готовы терпеть свободу, которую они сочли такой ужасной, и править им — так ужасно, что они будут казаться свободными. Но мы скажем им, что мы Твои слуги и управляй ими во имя Твое. Мы снова обманем их, потому что не позволим Тебе приходите к нам еще. Этот обман станет нашим страданием, потому что мы будем вынуждены солгать.

«‘Это значение первого вопроса в пустыне, и это то, что Ты отверг ради той свободы, которую Ты превознес выше все.Однако в этом вопросе кроется великая тайна этого мира. Выбор «хлеб», Ты удовлетворил бы всеобщую и вечную жажду человечество — найти кого-то, кому поклоняться. Пока человек остается свободным, он ни к чему не стремится так непрестанно и так мучительно, что найти кого-то, кому поклоняться. Но человек стремится поклоняться то, что установлено вне всяких сомнений, так что все люди сразу согласились бы поклоняться ему. Для эти жалкие создания озабочены не только тем, чтобы найти то, чему тот или другой может поклоняться, но найти сообщество поклонения — главное несчастье каждого человека в отдельности и всех человечество с незапамятных времен.Ради общего поклонения они убили каждого другой с мечом. Они поставили богов и бросили вызов друг другу: «Убери ваши боги и приходите и поклоняйтесь нашим, или мы убьем вас и ваших богов! » будет до конца света, даже когда боги исчезнут с земли; они упадут вниз перед идолами точно так же. Ты знал, ты не мог не знать этого фундаментальный секрет человеческой природы, но Ты отверг одно непогрешимое знамя, которое было предложено Тебе склонить всех людей к Тебе одному — знамя земного хлеба; а также Ты отверг его ради свободы и хлеба Небесного.Узри, что ты сделал дальше. И все снова во имя свободы! Я говорю Тебе, что человек мучается нет большего беспокойства, чем быстро найти кого-нибудь, кому он может передать этот дар свобода, с которой рождается злополучное существо. Но только тот, кто может успокоить их совесть может взять верх над их свободой. В хлебе Тебе было предложено непобедимое баннер; дай хлеб, и люди будут поклоняться тебе, потому что нет ничего вернее хлеба. Но если кто-то другой овладевает его совестью — О! тогда он отбросит Твой хлеб и следуйте за тем, кто поймал свою совесть.В этом Ты был прав. Для Секрет человеческого бытия не только в том, чтобы жить, но и в том, чтобы жить ради чего. Без устойчивое представление о предмете жизни, человек не согласился бы продолжать жить и Лучше погубить себя, чем остаться на земле, хотя у него было много хлеба. То есть правда. Но что случилось? Вместо того, чтобы лишить людей свободы, Ты сделал это. больше, чем когда-либо! Ты забыл, что человек предпочитает мир и даже смерть свободе выбор в познании добра и зла? Для мужчины нет ничего более соблазнительного, чем его свобода совести, но ничто не может быть большей причиной страданий.И вот, вместо дав прочное основание для того, чтобы навеки успокоить человеческую совесть, Ты выбирайте все исключительное, туманное и загадочное; Ты выбрал то, что было совершенно выше сил людей, ведя себя так, как будто Ты их совсем не любил. пришел отдать за них Твою жизнь! Вместо того, чтобы завладеть человеческой свободой, Ты умножил его и обременил духовное царство человечества его страданиями за Когда-либо. Ты желал свободной любви человека, чтобы он следовал за Тобой свободно, соблазняя и взят в плен Тобою.Вместо жесткого древнего закона человек должен в будущем бесплатно сердце решает для себя, что хорошо, а что зло, имея перед собой только Твой образ как его гид. Но разве Ты не знал, что он в конце концов отвергнет даже Твой образ и Твой образ? правда, если его тяготит страшное бремя свободного выбора? Они будут громко плакать наконец, что истины нет в Тебе, потому что они не могли быть оставлены в большей смятение и страдания, которые Ты причинил, возложив на них столько забот и неразрешимые проблемы.

«Так что, воистину, Ты Сам заложил основание для разрушения Твое царство, и никто больше не виноват в этом. Но что было предложено Тебе? Есть три силы, только три силы, способные завоевать и держать в плену вечно совесть этих бессильных бунтовщиков для их счастья эти силы чудо, тайна и авторитет. Ты отверг все три и подал пример для этого. Когда мудрый и ужасный дух посадил Тебя на вершину храма и сказал Тебе: «Если бы Ты знал, Сын ли Ты Сын Божий, то брось Себя вниз, ибо написано: ангелы поддержат его, чтобы он не упал и не поранился, и Ты должен тогда узнай, есть ли Ты Сын Божий, и тогда докажи, насколько велика Твоя вера в Твой отец.«Но Ты отказался и не хотел бросить Себя вниз. О, конечно, Ты поступал гордо и хорошо, как Бог; но разве они боги слабая, непокорная раса людей? О, ты тогда знал, что сделав один шаг, сделав одно движение, чтобы бросить Себя вниз, Ты хотел бы искушать Бога и потерять всю Свою веру в Него, и хотел бы иметь были разбиты о землю, которую Ты пришел спасти. И мудрый дух, который искушал Тебя, возрадовался. Но я снова спрашиваю, много ли таких, как Тебя? И мог ли Ты хоть на мгновение поверить, что люди тоже могут столкнуться с таким искушением? Является природа людей такова, что они могут отвергать чудо, и в великие моменты их жизни, моменты их самых глубоких, мучительных духовных трудностей, цепляются только за свободный приговор сердца? О, ты знал, что дело Твое будет записано в книги, будут переданы в далекие времена и на край земли, и Ты надеялся, что человек, следуя за Тобой, будет держаться за Бога и не будет просить чуда.Но Ты не знал, что, отвергая чудо, человек отвергает и Бога; потому что человек не ищет Бог как чудо. И поскольку человек не может жить без чудес, он будет творить для себя новые чудеса и будет поклоняться подвигам колдовства и колдовство, хотя он мог бы быть во сто крат выше мятежника, еретика и неверного. Ты не сходили с креста, когда кричали Тебе, насмехаясь и злословя Тебя, «Сойди с креста, и мы поверим, что Ты Он.»Ты не спустись, потому что снова Ты не хотел поработить человека чудом и жаждал веры дано бесплатно, а не на основании чуда. Ты жаждал свободной любви, а не основы восторги раба перед мощью, вечно внушавшей ему страх. Но ты сделал в них слишком много думают о людях, потому что они, конечно, рабы, хотя природа. Осмотритесь и рассудите; прошло пятнадцать веков, посмотрите на них. Кто имеет Ты возвысился до Себя? Клянусь, человек по натуре слабее и низменнее, чем у Тебя поверил ему! Может ли он, может ли он сделать то, что сделал Ты? Выражая ему такое уважение, Ты как бы перестал к нему сочувствовать, ибо Ты слишком многого от него просил. кто любил его больше, чем себя! Уважая его меньше, Ты бы меньше просил его.Это было бы больше похоже на любовь, потому что его бремя было бы легче. Он слабый и подлый. Что, хотя он повсюду сейчас восстает против нашей власти и гордится его бунт? Это гордость ребенка и школьника. Они маленькие дети беспорядки и запрет учителя в школе. Но их детский восторг закончится; Это им дорого обойдется. Человечество в целом всегда стремилось организовать универсальное государство. Было много великих народов с великой историей, но чем выше они были чем больше они были несчастны, тем острее, чем другие люди, они чувствовали стремление к всемирному союзу.Великие завоеватели, Тимуры и Чингисханы, закружились. как ураганы по лицу земли, стремящиеся покорить ее людей, и они тоже были всего лишь бессознательным выражением того же стремления к универсальному единству. Если бы ты Взяв мир и пурпур Цезаря, Ты основал бы всемирное государство и дали всеобщий мир. Ибо кто может править людьми, если не тот, кто придерживается их совести и их хлеб в руках? Мы взяли меч Цезаря, и, взяв его, конечно, отвергли Тебя и последовали за ним.О, века еще впереди беспорядка бесплатного думали, об их науке и каннибализме. За то, что начали строить Вавилонскую башню Без нас они, конечно же, кончат каннибализмом. Но тогда зверь подползет к мы облизываем наши ноги и забрызгиваем их кровавыми слезами. И мы сядем на зверя и подними чашу, и на ней будет написано: «Тайна». Но тогда и только тогда наступит царство мира и счастья для мужчин. Ты гордишься избранными Твоими, но у Тебя есть только избранные, а мы всем даем покой.И кроме того, сколько из них избранные, те могущественные, которые могли стать избранными, устали ждать Тебя, и передали и передадут силу своего духа и тепло своего сердце к другому лагерю, и закончить, подняв свое свободное знамя против Тебя. Ты сделал Сам подними это знамя. Но с нами все будут счастливы и больше не будут ни бунтовать, ни уничтожайте друг друга, как под Твоей свободой. О, мы убедим их, что они будут только становятся свободными, когда они отказываются от своей свободы и подчиняются нам.И будем ли мы правы или будем лгать? Они будут убеждены, что мы правы, потому что они будут помнить ужасы рабства и смятения, в которые их привела Твоя свобода. Свобода, свободомыслие, и наука приведет их в такие затруднения и столкнет их лицом к лицу с такими чудеса и неразрешимые загадки, которые некоторые из них, свирепые и непокорные, уничтожают самих себя, другие, непокорные, но слабые, уничтожают друг друга, а остальные, слабые и несчастные, будут ползать, заискивая, к нашим ногам и ныть нам: «Да, вы были верно, ты один обладаешь Его тайной, и мы вернемся к тебе, спаси нас от мы сами! »

«Получая от нас хлеб, они ясно увидят, что мы берем хлеб, приготовленный их руки от них, чтобы отдать им без какого-либо чуда.Они увидят, что мы делаем не меняйте камни на хлеб, но, по правде говоря, они будут более благодарны за то, что взяли его из наши руки, чем для самого хлеба! Ибо они будут слишком хорошо помнить, что в старом дней без нашей помощи даже хлеб, который они делали, превратился в камни в их руках, в то время как с тех пор, как они вернулись к нам, сами камни превратились в хлеб в их руках. Тоже, они слишком хорошо знают ценность полного подчинения! И пока мужчины не узнают об этом, они будет недоволен. Кто больше всего виноват в том, что они этого не знают? Кто разбросал стадо и сбилось с пути неизвестными путями? Но стадо снова соберется и будет отправьте еще раз, и тогда это будет раз и навсегда.Тогда мы дадим им тишину скромное счастье слабых существ, таких, какие они от природы. О, мы их уговорим наконец, чтобы не гордиться, потому что Ты возвысил их и тем самым научил их гордиться. Мы покажем им, что они слабы, что они всего лишь жалкие дети, но что детское счастье сладчайшее из всех. Они станут робкими и будут смотреть на нас и прижаться к нам в страхе, как цыплята к курице. Они будут восхищаться нами и будут трепещут перед нами и будут гордиться тем, что мы настолько сильны и умны, что у нас есть смогли покорить такую буйную многотысячную стаю.Они будут дрожать бессильно перед нашим гневом, их умы будут напуганы, они скоро прольются слезы, как у женщин и детей, но они будут так же готовы по нашему знаку перейти к смех и радость, до счастливого веселья и детских песен. Да, мы заставим их работать, а в часы досуга мы сделаем их жизнь детской игрой с детскими песни и невинный танец. О, мы позволим им даже грешить, они немощны и беспомощны, и они будут любить нас, как детей, потому что мы позволяем им грешить.Мы скажем им, что каждый грех будет искуплен, если это будет сделано с нашего разрешения, что мы позволим им грешить потому что мы любим их, и наказание за эти грехи мы берем на себя. И мы возьмут это на себя, и они будут поклоняться нам как своим спасителям, которые взяли на себя сами свои грехи перед Богом. И у них не будет от нас секретов. Мы позволим или запретить им жить с женами и любовницами, иметь или не иметь детей в зависимости от того, были ли они послушны или непослушны — и они подчинятся нам с удовольствием и бодро.Самые болезненные секреты их совести, все, все, что они будут принесите нам, и мы ответим на все. И они будут рады поверить в нашу ответ, потому что это спасет их от великого беспокойства и ужасной агонии, которую они переносят в присутствуют в принятии свободного решения для себя. И все будут счастливы, все миллионы существ, кроме ста тысяч, которые правят ими. Только мы, охраняющие тайна, буду несчастен. Будут тысячи миллионов счастливых малышек, и сотни тысяч страдальцев, взявших на себя проклятие познания Добро и зло.Мирно они умрут, мирно умрут во имя Твое, и за могилой они не найдут ничего, кроме смерти. Но мы сохраним секрет, и для их счастье, мы соблазним их наградой неба и вечности. Хотя если в ином мире было что-нибудь, конечно, не для таких, как они. это пророчествовал, что Ты снова придешь с победой, Ты придешь с избранными Твоими, гордыми и сильные, но мы скажем, что они спасли только себя, а мы спасли всех.Нам говорят, что блудница, сидящая на звере и держащая в руках тайну, будет посрамлен, что снова восстанет слабая и разорвет ее царственный пурпур и обнажит ее омерзительное тело. Но тогда я встану и укажу Тебе тысяча миллионов счастливых детей, не знавших греха. И мы, взявшие их грехи на нас за их счастье встанут перед Тобой и скажут: «Суди нас, если Ты могу и дерзать ». Знай, что я не боюсь Тебя. Знай, что я тоже был в пустыне, я тоже питался корнями и саранчой, я тоже ценил свободу, с которой Ты благословил людей, и я тоже стремился встать среди Твоих избранных, среди сильных и сильный, жаждущий «восполнить число».»Но я проснулся и не хотел служить безумию. Я повернулся и присоединился к тем, кто исправил Твою работу. я оставил гордых и вернулся к смиренным, ради счастья смиренных. Что я говорю Ты сбудешься, и наша власть будет укреплена. Повторяю, завтра ты будешь послушная стая, которая по моему знаку поспешит насыпать раскаленные угли вокруг куча, на которой Я сожгу Тебя за то, что ты пришел помешать нам. Если кто-нибудь когда-либо заслужили наши огни, это Ты.Завтра я сожгу Тебя. Дикси. ‘»*

* Я сказал.

Иван остановился. Он был увлечен, когда говорил, и говорил с волнением; когда у него было закончил, он внезапно улыбнулся.

Алеша молча слушал; ближе к концу он был очень тронут и казался несколько раз собирался перебить, но сдерживался. Теперь его слова пришли в спешке.

«Но … это абсурд!» — закричал он, краснея. «Ваше стихотворение восхваляет Иисус, не виноват в Нём — как ты хотел.А кто вам поверит о свободе? Это способ понять это? В Православной Церкви это не так … Это Рим, и даже не весь Рим, это ложь — это худшие из Католики инквизиторы, иезуиты! … И не могло быть такого фантастического существо как ваш Инквизитор. Какие грехи человечества они берут на себя? Кто эти хранители тайны, взявшие на себя проклятие за счастье человечества? Когда их видели? Мы знаем иезуитов, о них плохо говорят из, но, конечно, они не то, что вы описываете? Они совсем не такие, совсем нет…. Они просто римская армия для земного владычества над миром в будущем, с римским понтификом для императора … это их идеал, но в этом нет никакой тайны или возвышенная меланхолия по этому поводу … Это просто вожделение власти, грязных земных выгод, господство — что-то вроде всеобщего крепостного права с их хозяевами — вот и все, что они стоят для. Возможно, они даже не верят в Бога. Ваш страдающий инквизитор — всего лишь фантазия »

«Постой, стой, — засмеялся Иван. «Какая же ты горячая! Ты говоришь фантазию, пусть будь таким! Конечно это фантастика.Но позвольте мне сказать: вы действительно думаете, что римлянин Католическое движение последних веков на самом деле есть не что иное, как властолюбие, властолюбие. грязная земная наживка? Это учение отца Паисси? »

«Нет-нет, напротив, отец Паисий однажды сказал примерно то же самое, что и ты … но, конечно, не то, ни капли не то, — торопливо Алеша. поправился.

«Драгоценное признание, несмотря на то, что ты« совсем не такой ». Я спрашиваю, почему твой Иезуиты и инквизиторы объединились ради гнусной материальной выгоды? Почему не может быть среди них один мученик, угнетенный великой скорбью и любящий человечество? Вы видите, только предположите что среди всех тех, кто не желает ничего, кроме грязной материальной выгоды, был один такой человек — если есть только один, как мой старый Инквизитор, который ел корни в пустыне и прилагал неистовые усилия, чтобы подчинить свою плоть, чтобы стать свободным и совершенным.Но все же все свою жизнь он любил человечество, и внезапно его глаза открылись, и он увидел, что это не великое моральное благословение для достижения совершенства и свободы, если в то же время человек обретает убежденность в том, что миллионы Божьих созданий были созданы для насмешки, что они никогда не смогут воспользоваться своей свободой, которую эти бедные повстанцы никогда не смогут превратить в великанов достроить башню, чтобы не для таких гусей великий идеалист приснилась его мечта о гармонии. Увидев все это, он повернулся и присоединился к умным людям.Неужто такое могло случиться? »

«Присоединился к кому, к каким умным людям?» — закричал Алеша, совсем увлеченный. «У них нет такой большой смекалки, никаких загадок и секретов … Возможно, ничего. но атеизм — вот и весь их секрет. Ваш Инквизитор не верит в Бога, это его секрет! »

«А что, если это так! Наконец-то вы догадались. Это чистая правда, это правда. что в этом весь секрет, но разве это не страдание, по крайней мере, для такого человека, который всю свою жизнь потратил в пустыне и все же не мог избавиться от неизлечимой любви к человечество? В преклонном возрасте он пришел к твердому убеждению, что ничего, кроме советов великий ужасный дух мог построить любую сносную жизнь для немощных, непокорных, «неполные, эмпирические существа, созданные в шутку.Итак, убедившись в этом, он видит, что он должен следовать совету мудрого духа, ужасающего духа смерти и разрушения, и поэтому принимают ложь и обман и сознательно ведут людей к смерти и разрушение, и все же обмануть их на всем пути, чтобы они не заметили, где они ведомые, чтобы бедные слепые создания, по крайней мере, в пути считали себя счастливыми. И заметьте, обман совершается во имя Того, идеалом которого так страстно стремился старик. верил всю свою жизнь.Разве это не трагично? И если бы только один такой стоял во главе вся армия, «наполненная властолюбием только ради грязной выгоды», не стала бы одного такого хватит, чтобы устроить трагедию? Более того, одна такая стоящая во главе достаточно, чтобы создать настоящую ведущую идею Римской церкви со всеми ее армиями и Иезуиты, его высшая идея. Я говорю вам откровенно, я твердо верю, что всегда был таким человеком среди тех, кто стоял во главе движения. Кто знает, может были такие даже среди римских пап.Кто знает, возможно, дух этого проклятый старик, так упорно любящий человечество по-своему, можно найти уже сейчас в целом множестве таких стариков, существующих не случайно, а по соглашению, как секрет лига сформировалась давно для охраны тайны, чтобы охранять ее от слабых и слабых. несчастны, чтобы сделать их счастливыми. Несомненно, это так, и так должно быть на самом деле. Мне кажется что даже среди масонов в основе лежит та же загадка, и что вот почему католики так ненавидят масонов как своих соперников, разрушающих единство идея, в то время как так важно, чтобы было одно стадо и один пастырь…. Но судя по тому, как я защищаю свою идею, я могу быть автором, нетерпеливым к вашей критике. Достаточно ит. «

«Вы, наверное, сами масон!» внезапно вырвался из Алеши. «Ты не верь в Бога », — добавил он, на этот раз очень печально. кроме того, его брат иронично смотрел на него. «Как твое стихотворение конец? »- спросил он, внезапно глядя вниз.« Или это был конец? »

«Я хотел закончить это вот так. Когда Инквизитор замолчал, он подождал Пора его Узнику ответить ему.Его молчание давило на него. Он увидел, что Заключенный все время внимательно слушал, нежно глядя ему в лицо и, очевидно, не желающий ответить. Старик очень хотел, чтобы он сказал что-нибудь, пусть даже горькое и ужасный. Но Он вдруг молча подошел к старику и нежно поцеловал его бескровно состарившиеся губы. Это был его ответ. Старик вздрогнул. Его губы шевелились. Он подошел к двери, отворил ее и сказал Ему: «Иди и не приходи больше … не приходи вообще, Никогда никогда!’ И он выпустил Его в темные переулки города.Заключенный пошел прочь. «

«А старик?»

«Поцелуй пылает в его сердце, но старик придерживается своей идеи».

«И ты с ним, ты тоже?» — горестно воскликнул Алеша.

Иван засмеялся.

«Да все это ерунда, Алеша. Это бессмысленное стихотворение бессмысленного студент, который никогда не мог написать две строчки стихов. Почему ты так серьезно относишься к этому? Конечно Вы же не думаете, что я иду прямо к иезуитам, чтобы присоединиться к людям, которые исправляя Его работу? Господи, это не мое дело.Я сказал тебе, все, что я хочу, это доживи до тридцати, а потом … разбей чашу о землю! »

«Но маленькие липкие листья, и драгоценные гробницы, и голубое небо, и женщина, которую ты любишь! Как будешь жить, как будешь их любить? »- воскликнул Алеша. печально. «С таким адом в твоем сердце и твоей голове, как ты можешь? Нет, это просто то, ради чего ты уезжаешь, присоединиться к ним … если нет, ты убьешь себя, ты не выдержу! »

«Есть сила все вынести», — с холодной улыбкой сказал Иван.

«Сила Карамазовых — сила подлости Карамазовых».

«Погрязнуть в разврате, душе душить развратом, да?»

«Возможно, даже это … только, может быть, до тридцати лет я уйду от этого, и затем- «

«Как вы избежите этого? Чем вы избежите этого? идеи »

«Опять по-Карамазовски».

«Вы имеете в виду:» Все дозволено? Все дозволено, не так ли? »

Иван нахмурился и вдруг странно побледнел.

«Ах, вы догнали вчерашнюю фразу, которая так обидела Муисова- и которая Дмитрий так наивно и перефразировал! — странно улыбнулся он. — Да, если ты типа «все законно», раз уж это слово было сказано, я не стану отрицать. И Мити версия неплохая. «

Алеша молча смотрел на него.

«Я думал, что, уйдя отсюда, ты хоть у меня», — сказал Иван. внезапно, с неожиданным чувством; «но теперь я вижу, что мне нет места даже в твоем сердце, мой дорогой отшельник.Формула «все дозволено», я не откажусь от вас. отречься от меня за это, да? »

Алеша встал, подошел к нему и нежно поцеловал в губы.

— Это плагиат, — воскликнул Иван в большом восторге. «Ты украл это у мое стихотворение. Однако, спасибо. Вставай, Алеша, нам пора, нам обоим ».

Они вышли, но остановились у входа в ресторан.

«Слушай, Алеша, — решительным голосом начал Иван, — если я действительно умею. Чтобы заботиться о маленьких липких листочках, я буду только любить их, вспоминая о тебе.Достаточно для меня, что ты где-то здесь, и я еще не потеряю желание жить. В том, что достаточно для вас? Если хотите, примите это как признание в любви. И теперь вы идете направо а я слева. И достаточно, слышишь, достаточно. Я имею в виду, даже если я не уйду завтра (думаю, я обязательно пойду) и мы встретимся снова, не говори больше ни слова об этих предметы. Я особенно прошу об этом. И про Дмитрия тоже прошу специально, никогда не говори мне опять, — прибавил он с внезапным раздражением, — все исчерпано, все говорилось снова и снова, не так ли? И я дам вам одно обещание взамен.В тридцать лет я хочу «разбить чашу о землю», где бы я ни был, я приду к еще раз поговорить с вами, пусть даже из Америки, можете быть уверены в этом. Я приду специально. Будет очень интересно посмотреть на вас, что вы будете к тому времени. Понимаете, это довольно торжественное обещание. И мы действительно можем быть расставание на семь или десять лет. Пойдемте к своему Отцу Серафику, он умирает. Если он умрет без тебя, ты рассердишься на меня за то, что я тебя задержал. Прощай, поцелуй меня разок более; правильно, теперь иди.«

Иван вдруг повернулся и пошел своей дорогой, не оглядываясь. Все было как у Дмитрия ушел накануне от Алеши, хотя расставание было совсем другим. Странный сходство мелькнуло, как стрела, в сознании Алеши в тоске и унынии. этот момент. Он немного подождал, глядя вслед своему брату. Он вдруг заметил, что Иван покачивался при ходьбе, и его правое плечо выглядело ниже левого. Он никогда не заметил это раньше. Но вдруг он тоже повернулся и чуть не побежал в монастырь.Это было почти темно, и он почти испугался; в нем росло что-то новое, для чего он не мог отчитаться. Ветер поднялся снова, как в предыдущий вечер, и древний сосны мрачно пробормотали о нем, когда он вошел в рощу отшельника. Он почти сбежал. «Патер Серафикус — он откуда-то получил это имя — откуда?» Алеша задавались вопросом. «Иван, бедный Иван, а когда я тебя еще увижу? … Вот и скит. Да, да, это он, отец Серафикус, он спасет меня — от него и навсегда! »

Впоследствии он несколько раз задавался вопросом, как он мог, оставив Ивана, так полностью забыть его брата Дмитрия, хотя утром у него было всего несколько часов назад, так твердо решил найти его и не отказываться от этого, даже если он не смог вернуться в монастырь той ночью.

Duccio — Горное искушение (1308-1311)

Вернуться на главную страницу Винни

Достоевский Федор

Ах, друг мой! У меня совершенно иное представление о реальности и реализме, чем у наших реалистических критиков. Мой идеализм более реален, чем их. —Письмо

Видите ли: джентльмены, разум — вещь прекрасная, это не подлежит сомнению, но разум есть только разум и удовлетворяет разумные способности человека, в то время как желание — проявление всей жизни, то есть всей человеческой жизни, включая разум. и различные зуды.

И кто знает (за это нельзя поручиться), возможно, вся цель, к которой человечество стремится на земле, состоит именно в этой непрерывности процесса достижения только, то есть в самой жизни, а не по существу в цели, которая: конечно, обязательно будет не что иное, как два умножить на два четыре, то есть формула; а дважды два — четыре уже не жизнь, господа, а начало смерти. По крайней мере, человек всегда почему-то боялся, что дважды два четыре, и я боюсь этого даже сейчас.Предположим, что все, что человек когда-либо делает, — это ищет это дважды, умноженное на два, четыре; он пересекает океаны, он жертвует своей жизнью в поисках; но искать это тоже реально найти — ей-богу, он как-то боится. Потому что он чувствует, что, как только он его найдет, искать будет нечего.

Ибо человек иногда ужасно любит страдания, до страсти, и это факт.

Это мое желание, мое желание. Вы выскребете это из меня только тогда, когда измените мои желания.Так что измените их, соблазните меня чем-нибудь другим, дайте мне другой идеал. А пока я не возьму курицу за дворец.

Разрушьте мои желания, уничтожьте мои идеалы, покажите мне что-нибудь лучшее, и я последую за вами.

Мне хотелось задушить внешними ощущениями все, что непрерывно кипело во мне.

Как правило, люди, даже нечестивые, гораздо более наивны и простодушны, чем мы думаем. 4

Прежде всего, не лгите себе.Человек, который лжет самому себе и прислушивается к своей собственной лжи, приходит к такому выводу, что не может различить правду внутри себя или вокруг себя и, таким образом, теряет всякое уважение к себе и другим. И, не имея уважения, он перестает любить и, чтобы заниматься и отвлекать себя без любви, он уступает место страстям и грубым удовольствиям и опускается до скотства в своих пороках, все от постоянной лжи другим людям и самому себе. 36

Плач утешает только тем, что еще больше разрывает сердце.Такое горе не требует утешения. Он питается чувством своей безнадежности. Плач возникают только из-за постоянного желания снова открыть рану. 40

Вы увидите великую печаль, и в этой печали вы будете счастливы. Это мое последнее послание к вам: в печали ищите счастья. Работай, работай непрестанно. 67

Но быть влюбленным — не значит любить. Вы можете любить женщину и при этом ненавидеть ее. 93

Потому что я Карамазов. Ибо когда я действительно прыгаю в пропасть, я иду сломя голову, вскинув пятки, и мне приятно, что я падаю в этом унизительном положении, и считаю это чем-то прекрасным.И в самой глубине этой деградации я начинаю гимн хвалы. Пусть меня обвинят. Позволь мне быть подлым и подлым, только позволь мне поцеловать край завесы, которой окутан мой Бог. Хотя я могу следовать за дьяволом, я Твой сын, о Господь, и я люблю Тебя, и я чувствую радость, без которой мир не может устоять. 96

Ужасно то, что красота бывает не только ужасной, но и загадочной. Бог и дьявол сражаются там, а поле битвы — это сердце человека. 97

Но мне всегда нравились переулки, маленькие темные переулки за главной дорогой — там и приключения, и сюрпризы, и прежний металл в грязи.97

Но, поклявшись, я смотрел на это в течение трех или пяти секунд со страшной ненавистью — той ненавистью, которая на волосок от любви, от самой безумной любви. 103

Всегда лучше познакомиться с людьми непосредственно перед тем, как покинуть их. 210

Есть сила все выдержать. 243

Знаете, я сидел здесь и думал про себя: если бы я не верил в жизнь, если бы я потерял веру в женщину, которую люблю, потерял веру в порядок вещей, был бы убежден на самом деле, что все беспорядочно, проклятый и, возможно, охваченный дьяволом хаос, если бы я был поражен всеми ужасами человеческого разочарования — все же я хотел бы жить и, однажды попробовав чашу, я не отвернулся бы от нее, пока не осушу ее! 211

Иногда говорят о зверской жестокости, но это большая несправедливость и оскорбление зверя; зверь никогда не мог быть таким жестоким, как человек, таким художественно, искусно жестоким.219

Отцы и учителя, я размышляю: «Что такое ад?» Я утверждаю, что это страдание от невозможности больше любить. 301

Но в некоторых случаях действительно более похвально быть увлеченным эмоцией, даже неразумной, которая возникает из большой любви, чем оставаться равнодушным. 317

Трагические фразы утешают сердце … Без них горе было бы невыносимо для человека. 338

Без радости нет жизни.338

В каждом человеке, конечно, скрывается зверь — зверь ярости, зверь похотливого тепла на крики замученной жертвы, зверь беззакония, выпущенный из цепи, зверь болезней, которые следуют за пороком, подагра , заболевание почек и так далее. 222

Разве Ты забыл, что человек предпочитает мир и даже смерть свободе выбора в познании добра и зла? Нет ничего более соблазнительного для мужчины, чем его свобода совести, но нет ничего более серьезной причины страданий.И вот, вместо того, чтобы дать прочное основание для навеки успокоения совести человека, Ты выбрал все исключительное, неопределенное и загадочное; Ты выбрал то, что было совершенно не под силу людям … 235

А как виноваты слабые, ведь они не выдержали того, что претерпели сильные? Как виновата слабая душа, что не может получить такие ужасные дары? 237

Отелло был неспособен примириться с неверностью — не был неспособен простить его, но примирился с ним, — хотя его душа была невинна и свободна от злобы, как душа ребенка.С действительно ревнивым мужчиной дело обстоит иначе. Трудно представить, с чем может примириться и упустить из виду ревнивый мужчина, а что простить! Ревнивые легче всех прощают … 358

О, мы спонтанны, мы чудесное сочетание добра и зла, мы любители культуры и Шиллера, но мы ссоримся в тавернах и выщипываем бороду нашим приятелям-товарищам 663

Потому что он обладал широким характером Карамазова — именно к этому я и веду — способного сочетать самые несочетаемые противоречия и одновременно созерцать обе бездны, бездну над нами, бездну высших идеалов и бездну внизу. нас, бездна низшей и отвратительной деградации.664

Мое прощение тебе нехорошо, твое мне нехорошо; Простите вы меня или нет, вы всегда будете больным местом в моем сердце, а я в вашем — так должно быть. 726

Казалось, я так сильно их любил, когда их здесь не было. 278

Боль и страдание неизбежны для людей с широким сознанием и глубиной сердца. По-настоящему великие, на мой взгляд, всегда обязательно испытывают чувство глубокой печали во время своего пребывания на земле.317

Почему? Потому что так продолжаться нельзя — вот почему! Наконец, вы должны противостоять вещам серьезно и прямо, а не рыдать и вопить, как ребенок, о том, что Бог не позволяет этому случиться. 389

Что делать? Сломать то, что должно быть сломано, раз и навсегда, вот и все: и принять на себя страдания! Какие? Вы не понимаете? Позже ты будешь … Свобода и сила, но прежде всего сила! Над всеми дрожащими смертными и над всей муравейником! 389

«И вот тогда, Соня, я понял, — продолжал он в экстазе, — что власть дана только тем, кто осмеливается опускаться и поднимать ее.Только одно важно, одно: уметь дерзать! » 486

Закон самоуничтожения и самосохранения одинаково силен в человечестве! Дьявол правит человечеством до тех пор, пока нам не откроется время. 394

«Всякий, кто пренебрегает индивидуальным актом благотворительности, — начал я, — нападает на природу человека и презирает его личное достоинство. Однако организация общественной благотворительности и вопрос личной свободы — это два разных вопроса, которые не связаны друг с другом. эксклюзивный.Индивидуальный добрый поступок всегда будет существовать, потому что он нужен личности, жизненная потребность одной личности воздействовать на другую. 425

«Религия! Я признаю существование вечной жизни, возможно, всегда признавал. Предположим, что сознание, воспламененное волей высшей силы, предположило, что оно огляделось вокруг мира и сказало:« Я есмь! »- и предположим, что оно имело место. была приказана этой высшей силой уничтожить себя по какой-то достаточной причине, даже без каких-либо объяснений — это должно было быть; все, что было дано, я все это признаю, но снова возникает вечный вопрос: какой смысл в моем смирении в все это? Почему я не мог быть поглощен, не требуя, чтобы я хвалил то, что пожирает меня? 436

Если бы у меня была сила не родиться, я бы, конечно, не принял существование на этих абсурдных условиях! 437

В тебе нет нежности; только правда — и это несправедливо.450

Чего я хочу от твоей природы, твоего Павловского парка, твоих рассветов и закатов, твоего голубого неба и твоих самодовольных лиц, когда весь этот бесконечный праздник начался с того, что исключил меня одного? Что для меня есть во всей этой красоте, когда я вынужден каждую минуту, каждую секунду осознавать, что даже эта крошечная муха, жужжащая в лучах солнца рядом со мной, даже то, что она участница всего этого фестиваля и хора, знает свое место , любит это и счастлив, когда я единственный изгой, и только моя трусость помешала мне столкнуться с этим раньше! 435

«Во-первых, это нехристианская религия!» — снова начал князь, очень взволнованный и говоря с излишней резкостью.«Это первое, а второе — то, что католицизм даже хуже, чем откровенный атеизм, вот как я это вижу! Да, именно так я это вижу! Атеизм просто проповедует отрицание, но католицизм идет дальше этого : он проповедует искаженного Христа, которого обвиняют и оскорбляют сам по себе, противоположность Христу! Он проповедует антихриста, я клянусь в этом, я могу вас в этом заверить. Это мое собственное давнее убеждение, и оно действительно меня мучило … .Римский католицизм верит, что без всемирного временного владычества Церковь не сможет выжить на земле: « Non Possumus », — восклицают они.На мой взгляд, католицизм — это даже не вера, это продолжение Западной Римской Империи, и все в нем подчинено этой идее, начиная с их веры. Папа захватил землю, земной престол, и взял меч; с тех пор все пошло так же, за исключением того, что к мечу добавили ложь, интриги, обман, фанатизм, суеверия и злодеяния. Они играли с самыми священными, правдивыми, невинными и пылкими эмоциями людей и обменяли их всех, всех на деньги и ничтожную светскую власть.Разве это не учение антихриста? Атеизм обязательно должен был исходить от них! Атеизм действительно произошел от них, от самого католицизма. Через них впервые возник атеизм: могли ли они поверить в себя? Он набирал силу из-за ненависти, в которой они находились; это порождение их лжи и духовного бессилия! 574

Ведь социализм тоже порождение католицизма и его сущность! Как и его брат, атеизм, он тоже родился из отчаяния, в моральном противостоянии католицизму, чтобы попытаться заменить утраченную моральную силу религии, утолить духовную жажду иссохшего человечества и спасти его не через Христа, а снова через насилие! 575

И эта страстная русская напряженность поражает не только нас, но и всю Европу! Если русский перейдет в католицизм, он обязательно станет иезуитом, причем самым усердным; если он станет атеистом, он непременно начнет требовать насильственного искоренения религиозных убеждений, имея в виду, конечно, мечом! Почему это, почему внезапно такая ярость? Разве ты не знаешь? Это потому, что он нашел здесь родину, по которой скучал, и очень рад; он нашел берег, сушу, и бросается целовать ее! Это не просто из-за эксгибиционизма; Русские атеисты и иезуиты не просто порождены гнусным чувством тщеславия, они возникли из душевных мук, духовной жажды, стремления к высшему, твердого берега под ногами, родины, в которую они перестали верить, потому что никогда не знали ее. ! Русскому так легко стать атеистом, легче, чем кому бы то ни было в мире! И русские не просто становятся атеистами, они твердо верят в это.Как будто это какая-то новая вера, забывающая о том, что они верят в отрицание. Такова у нас жажда! 577

«Послушайте, вы хотите знать, кто я?»

«Ну конечно; естественно!»

«В строгом смысле этого слова?»

«Да, в самом строгом смысле этого слова!»

«Хорошо, я персонаж».

стр. 17 И я не могу не вспомнить, что в то время мои сны тоже были грустными и мрачными, и хотя я не чувствовал себя лучше, я почему-то не могу избавиться от ощущения, что стало лучше, что жизнь была более мирной, что, по крайней мере, Тогда я не был одержим черными мыслями, преследующими меня сейчас.п. 32

Но как красивы люди, когда они веселы и счастливы! Насколько наполнены любовью их сердца! Как будто они хотели вложить свои сердца в сердце другого человека, как будто они хотели, чтобы весь мир был веселым и смеялся вместе с ними. И как заразительна эта веселость! п. 47

Такая любовь, Настенька, в определенных моментов заставляет сердце болеть и погружать дух в уныние. п. 49

Как иногда бывает невыносимо счастливый человек! п.49

Вы знаете, что только что произошло со мной? Я мысленно сравнивал вас двоих. Почему он не ты? Почему он не такой, как ты? Он не так хорош, как ты, хотя я люблю его больше, чем тебя. п. 52

Почему даже лучшие из нас, кажется, что-то скрывают от других и скрывают от них? Почему бы нам не сказать прямо то, что у нас на сердце, если мы знаем, что наши слова не будут произнесены напрасно? п. 53 там же

Пусть ваше небо всегда будет чистым, пусть ваша дорогая улыбка будет всегда яркой и счастливой, и пусть вы будете навеки благословлены за тот миг блаженства и счастья, который вы подарили другому одинокому и благодарному сердцу! п.69

Господи, только мгновений блаженства? Разве такого момента не хватает на всю мужскую жизнь? п.

«Слабое сердце» (Достоевский): краткое содержание и анализ — Достоевский Ф.М.

Повесть Слабое сердце (Слабое сердце Достоевский)

Глава II. А.В. Дружинин о повести Ф.М. Достоевского «Слабое сердце». А.В. Дружинин о повестях Ф.М. Достоевского 40-х гг

Похожие главы из других работ:

3.2 Анализ перевода К. Чуковского и перевода П.В. Сергеева и Г. Нуждина

2. Лингвосоционические портреты героев повести М.А. Булгакова «Собачье сердце»

2.2 «Котлован» А. Платонова

1.1 Специфика творческого метода А.И. Солженицына

Мемориальный Музей-квартира Н. А. Некрасова

Розділ I. Особливості зображення образу Голдена Колфілда в повісті Дж. Селінджера «Над прірвою у житі»

2. Формирование образа России в романах А. Дюма и Ж. Верна

2.1 Решение вечных проблем человеческого бытия в лирике А. А. Ахматовой: мотивы памяти, жизни и смерти

1.2 Философские взгляды Ф.М. Достоевского в повести «Записки из подполья». Автобиографичность повести

1.3 Понятие «реминисценция» в литературоведении

Глава 1. Н.Г. Чернышевский как протосоциолог

Глава 3. Особенности раскрытия темы революции в повести «Собачье сердце»

Тип «мечтателя» в повести «Слабое сердце»

1.1 Поняття «транскультура» та його втілення у світовій та сіно-американській літературах

1. Юмор и сатира М. Зощенко