Державин фелица текст: Книга Фелица читать онлайн Гавриил Державин

Содержание

Фелица. Державин Г.Р. Анализ оды.

Содержание статьи

Ода «Фелица» (1782) – первое стихотворение, сделавшее имя Гаврилы Романовича Державина знаменитым, ставшее образцом нового стиля в русской поэзии.
Свое название ода получила от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина и этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически характеризующей ее окружение.

История этого стихотворения весьма интересна и показательна. Написано оно было за год до публикации, но сам Державин не хотел его печатать и даже скрывал авторство. И вдруг в 1783 г. Петербург облетела новость: появилась анонимная ода «Фелица», где были выведены в шуточной форме пороки известных вельмож, приближенных Екатерины II, которой ода была посвящена. Петербургские жители были немало удивлены смелостью неизвестного автора. Оду старались достать, прочесть, переписать. Княгиня Дашкова, приближенная императрицы, решилась напечатать оду, Кричем именно в том журнале, где сотрудничала сама Екатерина II.

Ha следующий день Дашкова застала императрицу всю в слезах, а в руках у нее был журнал с державинской одой. Императрица поинтересовалась, кто написал стихотворение, в котором, как она сама сказала, так точно ее изобразил, что растрогал до слез. Так рассказывает эту историю Державин.

В «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как «смешанную оду». Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественного события, в «смешанной оде», «стихотворец может говорить обо всем».

Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину, действительно, удавалось вносить в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными не только для людей его времени. И сейчас мы можем с интересом читать стихотворения этого замечательного поэта, отделенного от пас огромной дистанцией в два с половиной столетия.

Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам. Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. «Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленно («Почасту ходишь ты пешком…»). Вместе с тем, такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры.

Но далеко ие всем это стихотворение понравилось так же, как императрице. Многих современников Державина оно озадачило и встревожило. Что же было в нем такого необычного и даже опасного?

С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале преосвященного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:

Везде соблазн и лесть живет,

Пашей всех роскошь угнетает.

Где ж добродетель обитает?

Где роза без шипов растет?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей:

Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю:
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом,

Скачу к портному по кафтан.

В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость – ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные:

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия – согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.

Эта любимая мысль Державина звучала смело и высказана она была простым и попятным языком. Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:

Небесные прошу я силы,
Да, их простря сафирны крылы,
Невидимо тебя хранят

От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Прослушайте оду Державина «Фелица»

Ода “Фелица”[1]

Богоподобная царевна
Киргиз-Кайсацкия орды[2]!
Которой мудрость несравненна
Открыла верные следы
Царевичу младому Хлору
Взойти на ту высоку гору,
Где роза без шипов растет,
Где добродетель обитает, —
Она мой дух и ум пленяет,
Подай найти ее совет.

Подай, Фелица! наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?
Меня твой голос возбуждает,
Меня твой сын препровождает[3];
Но им последовать я слаб.
Мятясь житейской суетою,
Сегодня властвую собою,
А завтра прихотям я раб.

Мурзам твоим не подражая[4],
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая

Бывает за твоим столом;
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем[5]
И всем из твоего пера
Блаженство смертным проливаешь;
Подобно в карты не играешь,
Как я, от утра до утра.

Не слишком любишь маскарады,
А в клоб не ступишь и ногой;
Храня обычаи, обряды,
Не донкишотствуешь собой;
Коня парнасска не седлаешь[6],
К духам в собранье не въезжаешь,
Не ходишь с трона на Восток[7];
Но кротости ходя стезею,
Благотворящею душою,
Полезных дней проводишь ток.
А я, проспавши до полудни[8],
Курю табак и кофе пью;
Преобращая в праздник будни,
Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщаяся нарядом,
Скачу к портному по кафтан.

Или в пиру я пребогатом,
Где праздник для меня дают,
Где блещет стол сребром и златом,
Где тысячи различных блюд:
Там славный окорок вестфальской,

Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят,
Шампанским вафли запиваю;
И все на свете забываю
Средь вин, сластей и аромат.

Или средь рощицы прекрасной
В беседке, где фонтан шумит,
При звоне арфы сладкогласной,
Где ветерок едва дышит,
Где все мне роскошь представляет,
К утехам мысли уловляет,
Томит и оживляет кровь;
На бархатном диване лежа,
Младой девицы чувства нежа,
Вливаю в сердце ей любовь.

Или великолепным цугом[9]
В карете англинской, златой,
С собакой, шутом или другом,
Или с красавицей какой
Я под качелями гуляю;
В шинки пить меду заезжаю;
Или, как то наскучит мне,
По склонности моей к премене,
Имея шапку набекрене,
Лечу на резвом бегуне[10].

Или музыкой и певцами,
Органом и волынкой вдруг,
Или кулачными бойцами[11]
И пляской веселю мой дух;
Или, о всех делах заботу
Оставя, езжу на охоту
И забавляюсь лаем псов[12];

Или над невскими брегами
Я тешусь по ночам рогами[13]
И греблей удалых гребцов.

Иль, сидя дома, я прокажу[14],
Играя в дураки с женой;
То с ней на голубятню лажу,
То в жмурки резвимся порой;
То в свайку с нею веселюся,
То ею в голове ищуся;
То в книгах рыться я люблю,
Мой ум и сердце просвещаю,
Полкана и Бову читаю[15];
За библией, зевая, сплю.

Таков, Фелица, я развратен!
Но на меня весь свет похож.
Кто сколько мудростью ни знатен,
Но всякий человек есть ложь[16].
Не ходим света мы путями,
Бежим разврата за мечтами.
Между лентяем и брюзгой[17],
Между тщеславья и пороком
Нашел кто разве ненароком
Путь добродетели прямой.

Нашел,— но льзя ль не заблуждаться
Нам, слабым смертным, в сем пути,
Где сам рассудок спотыкаться
И должен вслед страстям идти;
Где нам ученые невежды,
Как мгла у путников, тмят вежды?
Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.—

Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна! свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно[18],
Союзом целость их крепить;
Из разногласия согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.
Так кормщик, через понт плывущий,
Ловя под парус ветр ревущий,
Умеет судном управлять.

Едина ты лишь не обидишь,
Не оскорбляешь никого,
Дурачествы сквозь пальцы видишь,
Лишь зла не терпишь одного;
Проступки снисхожденьем правишь,
Как волк овец, людей не давишь,
Ты знаешь прямо цену их.
Царей они подвластны воле,—
Но богу правосудну боле,
Живущему в законах их.

Ты здраво о заслугах мыслишь,
Достойным воздаешь ты честь,
Пророком ты того не числишь,
Кто только рифмы может плесть,
А что сия ума забава
Калифов добрых честь и слава.
Снисходишь ты на лирный лад:
Поэзия тебе любезна,
Приятна, сладостна, полезна,

Как летом вкусный лимонад.

Слух идет о твоих поступках,
Что ты нимало не горда;
Любезна и в делах и в шутках,
Приятна в дружбе и тверда;
Что ты в напастях равнодушна,
А в славе так великодушна,
Что отреклась и мудрой слыть[19].
Еще же говорят неложно,
Что будто завсегда возможно
Тебе и правду говорить.

Неслыханное также дело,
Достойное тебя одной,
Что будто ты народу смело
О всем, и въявь и под рукой,
И знать и мыслить позволяешь[20],
И о себе не запрещаешь
И быль и небыль говорить;
Что будто самым крокодилам,
Твоих всех милостей зоилам,
Всегда склоняешься простить.

Стремятся слез приятных реки
Из глубины души моей.
О! коль счастливы человеки
Там должны быть судьбой своей,
Где ангел кроткий, ангел мирной,
Сокрытый в светлости порфирной,
С небес ниспослан скиптр носить!
Там можно пошептать в беседах[21]
И, казни не боясь, в обедах
За здравие царей не пить.

Там с именем Фелицы можно
В строке описку поскоблить,
Или портрет неосторожно
Ее на землю уронить.
Там свадеб шутовских не парят,
В ледовых банях их не жарят,
Не щелкают в усы вельмож;
Князья наседками не клохчут,
Любимцы въявь им не хохочут
И сажей не марают рож.

Ты ведаешь, Фелица! правы
И человеков и царей;
Когда ты просвещаешь нравы,
Ты не дурачишь так людей;
В твои от дел отдохновеньи
Ты пишешь в сказках поученьи[22]
И Хлору в азбуке твердишь:
«Не делай ничего худого[23],
И самого сатира злого
Лжецом презренным сотворишь».

Стыдишься слыть ты тем великой,
Чтоб страшной, нелюбимой быть;
Медведице прилично дикой
Животных рвать и кровь их лить.
Без крайнего в горячке бедства
Тому ланцетов[24] нужны ль средства,
Без них кто обойтися мог?
И славно ль быть тому тираном,
Великим в зверстве Тамерланом[25],
Кто благостью велик, как бог?

Фелицы слава, слава бога,
Который брани усмирил[26];
Который сира и убога
Покрыл, одел и накормил;
Который оком лучезарным
Шутам, трусам, неблагодарным
И праведным свой свет дарит;
Равно всех смертных просвещает,
Больных покоит, исцеляет,
Добро лишь для добра творит.

Который даровал свободу[27]
В чужие области скакать,
Позволил своему народу
Сребра и золота искать;
Который воду разрешает
И лес рубить не запрещает;
Велит и ткать, и прясть, и шить;
Развязывая ум и руки,
Велит любить торги, науки
И счастье дома находить;

Которого закон, десница
Дают и милости и суд.—
Вещай, премудрая Фелица!
Где отличен от честных плут?
Где старость по миру не бродит?
Заслуга хлеб себе находит?
Где месть не гонит никого?
Где совесть с правдой обитают?
Где добродетели сияют?—
У трона разве твоего!

Но где твой трон сияет в мире?
Где, ветвь небесная, цветешь?
В Багдаде? Смирне? Кашемире? —
Послушай, где ты ни живешь,—
Хвалы мои тебе приметя,
Не мни, чтоб шапки иль бешметя
За них я от тебя желал.
Почувствовать добра приятство
Такое есть души богатство,
Какого Крез не собирал.

Прошу великого пророка,
Да праха ног твоих коснусь,
Да слов твоих сладчайша тока
И лицезренья наслаждусь!
Небесные прошу я силы,
Да, их простря сафирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

1782

_____________________________________
1. Впервые ода напечатана в журнале «Собеседник», 1783, ч. 1, стр. 5, без подписи, под заглавием: «Ода к премудрой киргизкайсацкой царевне Фелице, писанная татарским мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санктпетербурге. Переведена с арабского языка 1782».

Комментарий Я.Грота
1. В 1781 г. была напечатана, в небольшом числе экземпляров, написанная Екатериною для пятилетнего внука ея, великого князя Александра Павловича, Сказка о царевиче Хлоре. Хлор был сын князя, или царя киевского, во время отсутствия отца похищенный ханом киргизским. Желая поверить молву о способностях мальчика, хан ему приказал отыскать розу без шипов. Царевич отправился с этим поручением. Дорогой попалась ему на встречу дочь хана, веселая и любезная Фелица. Она хотела идти провожать царевича, но ей помешал в том суровый муж ея, султан Брюзга, и тогда она выслала к ребенку своего сына, Рассудок.

Продолжая путь, Хлор подвергся разным искушениям, и между прочим его зазвал в избу свою мурза Лентяг, который соблазнами роскоши старался отклонить царевича от предприятия слишком трудного. Но Рассудок насильно увлек его далее. Наконец они увидели перед собой крутую каменистую гору, на которой растет роза без шипов, или, как один юноша объяснил Хлору, добродетель. С трудом взобравшись на гору, царевич сорвал этот цветок и поспешил к хану. Хан отослал его вместе с розой к киевскому князю. «Сей обрадовался столько приезду царевича и его успехам, что забыл всю тоску и печаль…. Здесь сказка кончится, а кто больше знает, тот другую скажет».

Эта сказка подала Державину мысль написать оду к Фелице (богине блаженства, по его объяснению этого имени): так как императрица любила забавные шутки, говорит он, то ода эта и была написана во вкусе ея, на счет ея приближенных.

2. Поэт назвал Екатерину киргиз-кайсацкою царевною потому, что у него были деревни в тогдашней Оренбургской области, по соседству с киргизскою ордою, подвластною императрице. Ныне эти имения находятся в Бузулуцком уезде Самарской губернии.

Комментарий В.А.Западова

3. Меня меня твой сын препровождает. – В сказке Екатерины Фелица дала в проводники царевичу Хлору своего сына Рассудок.

4. Мурзам твоим не подражая – т. е. придворным, вельможам. Слово «мурза» употребляет Державин в двух планах. Когда мурза говорит о Фелице, то под мурзой подразумевается автор оды. Когда он говорит как бы о самом себе, тогда мурза – собирательный образ вельможи-придворного.

5. Читаешь, пишешь пред налоем. – Державин имеет в виду законодательную деятельность императрицы. Налой (устар., простореч.), точнее «аналой» (церк.) – высокий столик с покатым верхом, на который в церкви кладут иконы или книги. Здесь употреблено в смысле «столик», «конторка».

6. Коня парнаска не седлаешь. – Екатерина не умела писать стихов. Арии и стихи для ее литературных сочинений писали ее статс-секретари Елагин, Храповицкий и др. Парнасский конь – Пегас.

7. К духам в собранье не въезжаешь, Не ходишь с трона на Восток – т. е. не посещаешь масонских лож, собраний. Екатерина называла масонов «сектой духов» (Дневник Храповицкого. М., 1902, стр. 31). «Востоками» назывались иногда масонские ложи (Грот, 2, 709–710).
Масоны в 80-х гг. XVIII в. – члены организаций («лож»), исповедовавших мистико-моралистическое учение и находившихся в оппозиции екатерининскому правительству. Масонство разделялось на различные течения. К одному из них, иллюминатству, принадлежал ряд руководителей Французской революции 1789 г.

В России так называемые «московские мартинисты» (крупнейшими из них в 1780-е гг. были Н. И. Новиков, замечательный русский просветитель, писатель и книгоиздатель, его помощники по издательскому, делу И. В. Лопухин, С. И. Гамалея и др.) были особенно враждебно настроены по отношению к императрице. Они считали ее захватчицей престола и желали видеть на троне «законного государя» – наследника престола Павла Петровича, сына свергнутого с престола Екатериной императора Петра III. Павел, пока ему было это выгодно, весьма сочувственно относился к «мартинистам» (по некоторым свидетельствам, он даже придерживался их учения). Особенно активизировались масоны с середины 1780-х гг., и Екатерина сочиняет три комедии: «Шаман сибирский», «Обманщик» и «Обольщенный», пишет «Тайну противо-нелепого общества» – пародию на масонский устав. Но разгромить московское масонство ей удалось только в 1789–1793 гг. при помощи полицейских мер.

8. А я, проспавши до полудни и т. д. – «Относится к прихотливому нраву князя Потемкина, как и все три нижеследующие куплеты, который то собирался на войну, то упражнялся в нарядах, в пирах и всякого рода роскошах» (Об. Д., 598).

9. Цуг – упряжка в четыре или шесть лошадей попарно. Право езды цугом было привилегией высшего дворянства.

10. Лечу на резвом бегуне. – Это относится также к Потемкину, но «более к гр. Ал. Гр. Орлову, который был охотник до скачки лошадиной» (Об. Д., 598). На конных заводах Орлова было выведено несколько новых пород лошадей, из которых наиболее известна порода знаменитых «орловских рысаков».

11. Или кулачными бойцами – также относится к А. Г. Орлову.

12. И забавляюсь лаем псов – относится к П. И. Панину, который любил псовую охоту (Об. Д., 598).

13. Я тешусь по ночам рогами и т. д. – «Относится к Семену Кирилловичу Нарышкину, бывшему тогда егермейстером, который первый завел роговую музыку» (Об. Д., 598). Роговая музыка – оркестр, состоящий из крепостных музыкантов, в котором из каждого рога можно извлечь только одну ноту, а все вместе являются как бы одним инструментом. Прогулки знатных вельмож по Неве в сопровождении рогового оркестра были распространенным явлением в XVIII в.

14. Иль, сидя дома, я прокажу. – «Сей куплет относится вообще до старинных обычаев и забав русских» (Об. Д., 958).

15. Полкана и Бову читаю. – «Относится до кн. Вяземского, любившего читать романы (которые часто автор, служа у него в команде, перед ним читывал, и случалось, что тот и другой дремали и не понимали ничего) – Полкана и Бову и известные старинные русские повести» (Об. Д., 599). Державин имеет в виду переводной роман о Бове, который позднее превратился в русскую сказку.

16. Но всякий человек есть ложь – цитата из Псалтыри, из 115 псалма.

17. Между лентяем и брюзгой. Лентяг и Брюзга – персонажи сказки о царевиче Хлоре. «Сколько известно, разумела она под первым кн. Потемкина, а под другим кн. Вяземского, потому что первый, как выше сказано, вел ленивую и роскошную жизнь, а второй часто брюзжал, когда у него, как управляющего казной, денег требовали» (Об. Д., 599).

18. Деля Хаос на сферы стройно и т. д. – намек на учреждение губерний. В 1775 г. Екатерина издала «Учреждение о губерниях», – согласно которому вся Россия была разделена на губернии.

19. Что отреклась и мудрой слыть. – Екатерина II с наигранной скромностью отклонила от себя титулы «Великой», «Премудрой», «Матери отечества», которые были поднесены ей в 1767 г. Сенатом и Комиссией по выработке проекта нового уложения; так же она поступила и в 1779 г., когда петербургское дворянство предложило принять ей титул «Великой».

20. И знать и мыслить позволяешь. – В «Наказе» Екатерины II, составленном ею для Комиссии по выработке проекта нового уложения и являвшемся компиляцией из сочинений Монтескье и других философов-просветителей XVIII в., действительно есть ряд статей, кратким изложением которых является эта строфа. Однако недаром Пушкин назвал «Наказ» «лицемерным»: до нас дошло огромное количество «дел» людей, арестованных Тайной экспедицией именно по обвинению «в говорении» «неприличных», «поносных» и пр. слов по адресу императрицы, наследника престола, кн. Потемкина и пр. Почти все эти люди были жестоко пытаемы «кнутобойцей» Шешковским и сурово наказаны секретными судами.

21. Там можно пошептать в беседах и т. д. и следующая строфа – изображение жестоких законов и нравов при дворе императрицы Анны Иоанновны. Как отмечает Державин (Об. Д., 599–600), существовали законы, согласно которым два человека, перешептывавшиеся между собой, считались злоумышленниками против императрицы или государства; не выпивший большого бокала вина, «за здравие царицы подносимого», уронивший нечаянно монету с ее изображением подозревались в злом умысле и попадали в Тайную канцелярию. Описка, поправка, подскабливание, ошибка в императорском титуле влекли за собой наказание плетьми, равно как и перенос титула с одной строки на другую. При дворе широко распространены были грубые шутовские «забавы» вроде известной свадьбы князя Голицына, бывшего при дворе шутом, для которой был выстроен «ледяной дом»; титулованные шуты усаживались в лукошки и клохтали курицами и т. д.

22. Ты пишешь в сказках поученьи. – Екатерина II написала для своего внука, кроме «Сказки о царевиче Хлоре», «Сказку о царевиче Февее».

23. Не делай ничего худого. – «Наставление» Хлору, переложенное Державиным в стихи, находится в приложении к «Российской азбуке для обучения юношества чтению, напечатанной для общественных школ по высочайшему повелению» (СПб., 1781), которая также была сочинена Екатериной для внуков ее.

24. Ланцетов средства – т. е. кровопролитие.

25. Тамерлан (Тимур, Тимурленг) – среднеазиатский полководец и завоеватель (1336–1405), отличавшийся крайней жестокостью.

26. Который брани усмирил и т. д. – «Сей куплет относится на мирное тогдашнее время, по окончании первой турецкой войны (1768–1774 гг. — В. З.) в России процветавшее, когда многие человеколюбивые сделаны были императрицею учреждения, как то: воспитательный дом, больницы и прочие».

27. Который даровал свободу и т. д. – Державин перечисляет некоторые законы, изданные Екатериной II, которые были выгодны дворянам-помещикам и купцам: она подтвердила данное Петром III дворянам разрешение совершать заграничные путешествия; разрешила помещикам разрабатывать рудные месторождения в их владениях в собственную пользу; сняла запрещение рубить лес на своих землях без контроля власти; «позволила свободное плавание по морям и рекам для торговли»  и т. д.

Анализ оды “Фелица” Державина Г.Р.

История создания. Ода «Фелица» (1782), первое стихотворение, сделавшее имя Гавриила Романовича Державина знаменитым. Оно стало ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения уточняется: «Ода к премудрой Киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная Татарским Мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка». Свое необычное название это произведение получило от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Этим именем, которое в переводе с латинского значит счастье, она названа и в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически ха-рактеризующей ее окружение.

Известно, что сначала Державин не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельных вельмож, сатирически изображенных в нем. Но в 1783 году оно получило широкое распространение и при содействии княгини Дашковой, приближенной императрицы, было напечатано в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором сотрудничала сама Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так растрогало императрицу, что Дашкова застала ее в слезах. Екатерина II пожелала узнать, кто написал стихотворение, в котором так точно ее изобразил. В благодарность автору она послала ему золотую табакерку с пятьюстами червонцами и выразительной надписью на пакете: «Из Оренбурга от Киргизской Царевны мурзе Державину». С того дня к Державину пришла литературная слава, которой до того не знал ни один русский поэт.

Основные темы и идеи. Стихотворение «Фелица», написанное как шутливая зарисовка из жизни императрицы и ее окружения, вместе с тем поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в оде «Фелица» создается вполне традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя реальную Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Подай, Фелица, наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о    мудрости власти, но и о нерадивости исполнителей, озабоченных своей выгодой:

Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за образами вельмож, нарисованных в оде, явно проступали черты реальных людей:

Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщался нарядом.
Скачу к портному по кафтан.

В этих образах современники поэта без труда узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко сатирические портреты, Державин проявил большую смелость — ведь любой из задетых им вельмож мог разделаться за это с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: следовать закону, которому подвластны как цари, так и их подданные:

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна, свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия — согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.

Эта любимая мысль Державина звучала смело, и высказана она была простым и понятным языком. Заканчивается стихотворение традиционной хвалой императрице и пожеланием ей всех благ:

Небесные прошу я силы,
Да, их простря сапфирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Художественное своеобразие. Классицизм запрещал соединять в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам, Но Державин даже не просто их сочетает в характеристике разных лиц, выведенных в оде, он делает нечто совсем небывалое для того времени. Нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорную лексику и даже просторечия, но самое главное — рисует не парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему в оде оказываются бытовые сцены, натюрморт.

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом.

«Богоподобная» Фелица, как и другие персонажи в его оде, тоже показана обытовленио («Не дорожа свои покоем, / Читаешь, пишешь под налоем…»). Вместе с тем такие подробности не снижают ее образ, а делают более реальным, человечным, как будто точно списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением индивидуальные характеры реальных людей, показанных на фоне колоритно изображенной бытовой обстановки. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Таким образом, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, сочетающий стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося в высокий жанр оды элементы низких стилей. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что, в отличие от традиционной для классицизма оды, где восхвалялись государственные лица, военачальники, воспевались торжественные србытия, в «смешанной оде» «стихотворец может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, он открывает этим стихотворением путь для новой поэзии — «поэзии действительное», которая получила блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Значение произведения. Сам Державин впоследствии отмечал, что одна из основных его заслуг в том, что он «дерзнул в забавном русском слоге о добродетелях Фелицы возгласить». Как справедливо указывает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич, Державин гордился «не тем, что открыл добродетели Екатерины, а тем, что первый заговорил «забавным русским слогом». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русского быта, что она — зародыш нашего романа. И, быть может, — развивает свою мысль Ходасевич, — доживи «старик Державин» хотя бы до первой главы «Онегина», — он услыхал бы в ней отзвуки своей оды».

Державин. Фелица 📕 | Экзаменационные сочинения по ЕГЭ

Репутация поэта складывается при его жизни. Реальное же понимание его поэзии и ее места в литературном развитии определяет и обуславливает история. Яркой иллюстрацией этой закономерности является творчество Державина.

Слава пришла к Державину внезапно в 1783 году, когда в первом номере журнала «Собеседник любителей российского слова» была напечатана его ода «Фелица». Стихотворение, обращенное к Екатерине II, понравилось императрице, автор был награжден золотой табакеркой и 500 червонцами. Происходило это в пору нарастающего кризиса

классицизма, когда ода себя изживала.

Правила нормативной поэтики обязывали следовать образцам . Державин же выступил дерзким разрушителем эстетической системы классицизма, смелым новатором, открывшим русской поэзии новые пути. Что же сделал Державин? «Путь непротоптанный и новый ты избрал». И на этом пути проявилась его оригинальность: сохраняя высокую тему — воспевая «добродетели» императрицы, — он отказался от риторики и простым слогом выразил свое личное отношение к Екатерине II и ее окружению: «Ты простотой умел себя средь нас вознесть».

Его ранние оды, в особенности знаменитая

«Фелица», также заключают в себе нагнетание торжественных восхвалений царицы за высокую добродетельность ее правления. Из 26 десятистиший «Фелицы» 19 выражают такие растянутые и во многом однообразные восхваления. Но автор этой оды начал творить в то время, когда сверхличность гражданского мышления, свойственная «ортодоксальному» классицизму, стала уже утрачиваться, когда в нем уже возникала дифференциация личного начала, возбуждаемого начавшимся кризисом старого сословного общества и его власти. Это приводило к существенным сдвигам в сфере художественного «миросозерцания», к преодолению его гражданско-моралистической отвлеченности и, в частности, к значительному усилению предметной изобразительности в жанре гражданской оды.

Державин и выступил здесь как поэт-новатор — он поразил своих современников введением в этот «высокий» и торжественный жанр мотивов юмористического изображения частной жизни. В «Фелице» после 4 строф вступления и первых восхвалений строгой жизни царицы, по контрасту с ними, следуют 7 строф, содержащих слегка насмешливое изображение вольной и беззаботной жизни самого лирического субъекта, одного из приближенных царицы, а в намеках — и ее вельмож. В этих строфах предметная изобразительность возникает при воспроизведении отдельных моментов привольной жизни вельможей, она явно преобладает над медитативностью.

Но она все же подчинена общей иронической интонации описания. И даже синтаксически целых пять строф такого описания связаны между собой анафорическими повторами союза «или» . А далее, развивая тот же контраст, поэт вновь обращается к длинным, нагнетенным и торжественным славословиям царице и ведет их в отвлеченно-медитативном плане.

.

В. П. Петров (материалы к теме) – тема научной статьи по языкознанию и литературоведению читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

А.Д. Ивинский

К ВОПРОСУ О КОНТЕКСТАХ «ФЕЛИЦЫ»: В.П. ПЕТРОВ (МАТЕРИАЛЫ К ТЕМЕ)

Аннотация

В данной статье мы пытались раскрыть связь «Фелицы» с традицией русской торжественной оды. Г.Р. Державин использовал в своем тексте ряд мотивов, которые были в 1760-1770-е годы разработаны Петровым. При этом Державин и наследовал Петрову, и порывал с ним. Он парадоксальным образом сочетал в «Фелице» откровенно архаичную идеологию и резко новаторскую форму.

Ключевые слова: Г.Р. Державин, В.П. Петров, «Фелица», ода.

Ivinsky A.D. To the problem of the context of «Felitsa»: V.M. Petrov (Approaches to the theme)

Summary. In this article we have tried to describe «Felitsa»’s connection with the tradition of Russian ode. G.R. Derzhavin used in his text a number of motives that were earlier developed by V.P. Petrov in the 1760-1770. In «Felitsa» Derzhavin combined Petrov’s archaic ideology and innovative form of the «new ode».

Исследователи справедливо отмечали новаторский характер «Фелицы»1, однако ее связь с традицией русской торжественной оды в должной мере до сих пор не раскрыта. Один из важнейших ее контекстов — творчество В.П. Петрова. С нашей точки зрения, Г.Р. Державин использовал в своем тексте ряд мотивов, которые были в 1760-1770-е годы разработаны Петровым.

История как личных, так и творческих взаимоотношений двух поэтов пока не написана. Мы вынуждены опираться на немногие известные факты и свидетельства.

Во-первых, мы знаем, что они были знакомы и поддерживали отношения; ср., напр.: «Между известными того времени поэтами, посещавшими Державина, к удивлению моему, не однажды не

сходился я с Княжниным и Петровым. <…> Оды его и тогда были при дворе и у многих словесников в большом уважении»2.

Во-вторых, исследователи уже указывали на цитаты из Петрова как в раннем, так и в позднем творчестве Державина3.

В-третьих, еще в начале XIX в. связь творчества Петрова и Державина была очевидна. Так, например, П. А. Вяземский утверждал, что Петров — один из учителей Державина: «Первыми его учителями в стихотворстве были, кажется, Ломоносов и Петров. У первого он научился звучности языка пиитического и живописи поэзии; у другого похитил он тайну заключать живую, или глубокую мысль в живом и резком стихе — тайну, совершенно неизвестную Ломоносову. В скором времени Державин сравнился с наставниками, и, конечно, превзошел Петрова»4. Напомним также и хрестоматийно известную характеристику, данную А. С. Пушкиным в «Воспоминаниях в Царском селе»: «Державин и Петров героям песнь бряцали // Струнами громозвучных лир»5. В сознании молодого поэта Державин и Петров связаны как наиболее яркие выразители екатерининского «громкого века военных споров», правда при этом, вопреки хронологии, Державин оказался на первом месте, что, впрочем, не означало, что Петрова можно предать забвению, и в глазах Пушкина он остается одним из важнейших поэтов эпохи.

В настоящей заметке мы не хотели обсуждать вопрос о явных и скрытых державинских цитатах из Петрова: интересовало соотношение картин мира и связанных с ними идеологий. При этом мы намеренно ушли от сопоставления петровских и держа-винских «громозвучных» батальных од, между которыми имеется некоторое количество частных соответствий, и сосредоточились на демонстрации того, как в едва ли не наиболее не- и даже антипетровской оде Державина недвусмысленно проступали константы той интерпретации екатерининского царствования, которую создал Петров.

Как хорошо известно, «Фелица» строилась на противопоставлении императрицы ее вельможам, при этом «киргиз-кайсацкой царице» приписывались все лучшие качества, а мурзам — худшие6. Именно Фелица должна была подать пример правильного поведения:

Подай, Фелица! наставленье: Как пышно и правдиво жить, Как укрощать страстей волненье И счастливым на свете быть?1

Герою нужна помощь императрицы, потому что он раб своих «прихотей». Фелица жила просто, все свое время проводила в полезных трудах, чуждалась развлечений:

Мурзам твоим не подражая, Почасту ходишь ты пешком, И пища самая простая Бывает за твоим столом; Не дорожа твоим покоем, Читаешь, пишешь пред налоем И всем из твоего пера Блаженство смертным проливаешь; Подобно в карты не играешь, Как я, от утра до утра. Не слишком любишь маскарады, А в клоб не ступишь и ногой; Храня обычаи, обряды, Не донкишотствуешь собой; Коня парнасска не седлаешь, К духам — в собранье не въезжаешь, Не ходишь с трона на Восток; Но кротости ходя стезею, Благотворящею душою, Полезных дней проводишь ток8

Мурза же, напротив, проводил время в мечтах, пирах, любви, охоте. Однако это не какая-то оригинальная черта героя, напротив:

Таков, Фелица, я развратен! Но на меня весь свет похож. Кто сколько мудростью ни знатен, Но всякий человек есть ложь. Не ходим света мы путями, Бежим разврата за мечтами. Между лентяем и брюзгой,

Между тщеславья и пороком Нашел кто разве ненароком Путь добродетели прямой9.

«Путь добродетели» известен только Екатерине II, и она открывает его «слабым смертным», сотворить «свет из тьмы», «космос» из «хаоса», создать счастье из «страстей свирепых»:

Нашел, — но льзя ль не заблуждаться Нам, слабым смертным, в сем пути, Где сам рассудок спотыкаться И должен вслед страстям идти; Где нам ученые невежды, Как мгла у путников, тмят вежды? Везде соблазн и лесть живет, Пашей всех роскошь угнетает. — Где ж добродетель обитает? Где роза без шипов растет?

Тебе единой лишь пристойно, Царевна! свет из тьмы творить; Деля хаос на сферы стройно, Союзом целость их крепить; Из разногласия согласье И из страстей свирепых счастье Ты можешь только созидать. Так кормщик, через понт плывущий, Ловя под парус ветр ревущий, Умеет судном управлять10.

При этом исключительно важно, что Фелица боролась со злом не жестокостью, а «снисхожденьем»11:

Едина ты лишь не обидишь, Не оскорбляешь никого, Дурачествы сквозь пальцы видишь, Лишь зла не терпишь одного; Проступки снисхожденьем правишь, Как волк овец, людей не давишь, Ты знаешь прямо цену их. Царей они подвластны воле, — Но богу правосудну боле, Живущему в законах их12.

Она даровала подданным свободу думать и говорить:

Неслыханное также дело, Достойное тебя! Одной, Что будто ты народу смело О всем, и въявь и под рукой, И знать, и мыслить позволяешь, И о себе не запрещаешь И быль и небыль говорить; Что будто самым крокодилам, Твоих всех милостей зоилам Всегда склоняешься простить.

Она ангел, ниспосланный с небес, чтобы править империей:

Стремятся слез приятных реки Из глубины души моей. О! коль счастливы человеки Там должны быть судьбой своей, Где ангел кроткий, ангел мирный, Сокрытый в светлости порфирной, С небес ниспослан скиптр носить!13

Она «слава Бога», благодаря помощи которого были остановлены войны, спасены бедные, просвещены «все смертные»:

Фелицы слава, слава бога, Который брани усмирил; Который сира и убога Покрыл, одел и накормил; Который оком лучезарным Шутам, трусам, неблагодарным И праведным свой свет дарит; Равно всех смертных просвещает, Больных покоит, исцеляет, Добро лишь для добра творит14.

Все эти мотивы без труда обнаруживаются в текстах Петрова 1760-1770 гг., который придал комплиментарной оде ломоносовского типа15 ту завершенность, которая позволила поклонникам «Фелицы» говорить об исчерпанности ломоносовской линии16.

Основной конфликт од Петрова — противоборство Истины и Лжи. Основная цель, которую он преследует, — создать картину идеального государства, живущего по законам Истины.

В таком государстве царят «тишина» и гармония:

Не всуе скиптр Тебе вручен, Всему спасителен он миру; Тебе облекшейся в порфиру Во славу Север облечен.

Но скучных тучах утро красно Когда покажет верный знак, Что небо должно быти ясно; Коль утра мил такого зрак? Краснеет горизонт безмрачен, Журча крутится ток прозрачен, Под златом блещут чела гор, Роса живит луга зелены, Животным льется бодрость в члены, По рощам птиц не молкнет хор11.

Естественно, что образ идеального мира у Петрова находит свое полное выражение в современной ему России, символом которой является молодая императрица Екатерина II. Однако торжеству Истины на земле постоянно мешают происки различных врагов. И Петрову очень важно показать, что Россия на протяжении всей своей истории ведет непрерывную борьбу со злом, хотя наибольших успехов достигла только во время царствования Екатерины. Поэтому одной из главных тем поэзии Петрова является тема избранности России в борьбе с Неправдой. В этом смысле интерес Петрова привлекают две фигуры в истории — Петр Первый и Екатерина Вторая. Следует отметить, что личность Петра не имеет уже того сакрального значения, которое ей придавал, например, М.В. Ломоносов (ср.: «Он бог, он бог был твой Россия»). Петр в исторической концепции Петрова — начинатель России, первый, кто вступил на истинный путь, но не более. Весьма показательной в этом смысле является обширная ода «На заключение с Оттоманскою Портою мира» (1775), центральную часть которой составляет диалог Судьбы и Мудрости о судьбах Норда, роли России и происках ее противников. Рассуждая о достижениях Петра, Судьба

уговаривает Премудрость сойти на землю в облике Екатерины и установить наконец там закон:

Теперь Сама с небес Ты сниди, И тронов изуми стражей; <… >

Жены во образ облекися, ЕКАТЕРИНОЙ облекися, И сяди на ПЕТРОВ престол <… >

Дела ПЕТРОМ не довершены ЕКАТЕРИНОЙ соверши; Исправи нравы повреждены, Закон им ясен напиши. Провозвести пространну миру, Что отчество Россия сиру, Простри объятия Твои, Да под чужим рождены небом, Призренные насущным хлебом, Летят к Тебе, как пчел роик.

Петров подчеркивает, что только «сейчас» явилась «истинная посланница небес»:

О вестник Божия совета! Свершилось, еже ты предрек. Свидетели все части света, Каков ЕКАТЕРИНИН век. Помазанницу зрим Господню, Что вержа злобу в преисподнюю Мир хочет в роды одолжить. Коль нужны дышущим стихии ЕКАТЕРИНА толь России; Она достойна вечно жить19.

Петров регулярно подчеркивает сакральную сущность власти Екатерины, которая принесла в Россию свет высших Истины и Закона:

Там разным племена языком Ко Господу взывают сил;

Велик Господь в Петре Великом, Велик в Елисавете был: Но коль прославен, дивен ныне В возлюбленной ЕКАТЕРИНЕ, Орудии твоих чудес; Ты ими насаждал в нас крины Законом ты ЕКАТЕРИНЫ Преложишь землю в вид небес20.

Ср.:

Российская к сей день Царица При громком шуме торжества Как вожделенная денница Блеснула славой божества. Еще блистает к нам лучами, Еще пред нашими очами Священны зрятся красоты! Предвестница душевна ведра, Бесценный дар к нам Неба щедра, Гряди; благословенна Ты!21

Другим важнейшим для Петрова мотивом является мотив преступности мира, погрязшего в «грехе», «неправде». «Истина», «Совесть» вынуждены были бы совсем покинуть Землю, если бы не Екатерина и ее страна, которые ведут праведный образ жизни:

Я искра Божества, я Совесть, Вещает тако Дева мне: <…>

Сердец превышая отрада С людьми я вечно жити рада; Но быв забвенна от людей, Сама я их позабывала, В молчаньи скучном пребывала, Внутрь их беспечных спя грудей.

И безучастна в их совете, Из градов бегала в леса, Как чужестранница в сем свете Скрывалась часто в небеса.

Теперь меня Екатерина, Блаженства Северу причина, Со небу долу созвала, Иль паче спящу разбудила, Везде мне храмы сорудила, Чтоб я Богинею была22.

Теперь же «Совесть», естественно, благодаря Екатерине II, торжествует в России:

Как жадну ниву после ведра Проходит благодатный дождь: Глубоко душ я вниду в недра, Свидетель чувствий всех и вождь. Источники злых дум иссякнут, И, как от солнца воск, умякнут, Ожесточенные сердца. <… >

Исчезнут тяжбы и раздоры,

И ябеда, пренаглый волк,

Мздоимцев пища, вечны споры

И хитростный закона толк.

Пойду и каждого понужу

Жить так, как должно честну мужу23.

Екатерина, по Петрову, должна была исправлять нравы, и в результате победить «неправду»:

Иль извергов природы дерзких В правдивом гневе порази; Или полки чудовищ мерзких Опять в людей преобрази. Не дай распространиться яду; Запри уста разверсты аду; Во нравах награди урон: Дабы, сколь ток твой чист и ясен, В сердцах толь светел и прекрасен Вновь Божий возблистал закон24.

Ср. этот же мотив в поздних одах:

Как нова юностью орлица, Ты радостями возлетай И в мир, блаженная Царица, Входящих правнуков сретай. Великая, их жмя ко груди, Праматерью великих буди. Умножь под крыльями птенцев, И их Себе сообразуя, Несестье ими наказуя, Низрини зло с земных концев.

Этого Петрову кажется недостаточно, и он приравнивает Россию небесному Царству; сами боги спускаются на землю, чтобы увидеть это чудо:

Его поправша злость змиину С зари здесь видят до зари; Чтоб созерцать Екатерину Нисходят с тронов их Цари; С небес нисходят сами боги, Оставя звездные чертоги, И путешествуют сюда: Да Смертну узрят очесами Творящу землю небесами: Наш, дщери, стоит путь труда25.

В 1790-е годы тема неутомимого зла обрела конкретное политическое выражение. Один из главных объектов нападок Петрова — республиканская форма правления. По его мнению, она отвергает священную правду, подменяет истинную свободу «порочным сеймом» и может привести только к разрушительным последствиям и уничтожению всех несогласных:

Им Сейм широки к буйству двери. Тогда-то сии полузвери В бой когти изостряя свои Усобь дерутся возбесяся; И часто с их кровьми смесяся Краснеют Вислины струи.

<… >

В чудовищей преобразились Секванским духом заразились. Поправ священные права, Грозят срыть храмы и расхитить, Чужим имуществом насытить Их алчны руки, рты, чрева.

И далее:

Грозят во все края достигнуть;

Царей с престолов низложить

Возлесть на твердь, Творца с ней сдвигнуть

И в век законом уложить:

Чтоб все на свете были равны;

Все наглы, хищны, зверонравны.

Когда не так: весь дол трясти,

Поделать пропасти ужасны,

И, кои с ними не согласны,

Живых во аде погребсти26.

В другой оде читаем о «греховной жизни» поляков, презревших истину и поклоняющихся идолам:

Кроме не многих сердцем правых, Держась которы мыслей здравых Во гнусну не вдалися злость; От черни до вельмож всевластных Все прочи, сонм невежд нещастных, Колеблемы, как вихрем трость.

То идолом кого поздравят, И поклоняются ему; То скучась тем; другого ставят, Морят в густом кадил дыму. Под разными всегда предлоги Меняются их мысль и боги. Подобье сущее детей: Им лестны новые затеи И были б только чародеи. Они суть жертва их сетей27.

На этом фоне раскрывается всемирно-историческое значение Российской империи, это мир закона, порядка, космоса, а не хаоса:

По точному закону ходит На небе ясный вождь планет; ЕКАТЕРИНА где предводит, Слепому року места нет. Где смертных ум изнемогает, Она удобно постигает, Причин союзы, благо, зло, Начала, средства, ток, степени, Прямые виды действ и тени, Всего вес, меру и число28.

И конечно, это мир милосердия, противопоставленный царящему вокруг злу и жестокости:

Где нет Борея, там Зефир; Где нет Магмеда, тамо мир.

Твоя где область расширится, Там суд и милость водворится29.

В соответствии с этими представлениями на первый план выдвигается мессианская идея. Россы во главе с Екатериной должны покарать зло и установить на всей земле тот порядок, который с таким успехом вводился в России:

Карай, исполни власть Господню, Губи чудовища земли, Низвергни злобу в преисподнюю, И брань окованну зашли Туда, где аспиды грызутся, Где тигры лютые пасутся30.

Или:

«Восстани днесь, восстань Деввора, Преступны грады разори; Теки, низвергни Вельфегора, Мои воздвигни олтари.

От ига мой народ избави, Судей над царствами постави, Вселенной возврати покой; Не бойся, я защитник Твой. Моей десницей Египтянин упорной»31.

Государыня заботится о подданных и доверяет им, предоставляя свободу «писать, что чувствуют»:

Монархиня благоутробна Противной шествуя стезей, Без грому небесам подобна, Щадя как Мать своих людей Во основание закона Любовь со высоты шлет трона; Любовью начинает суд; Дарует своему народу Писать, что чувствуют, свободу; Да сами облегчат свой труд32.

Однако этим подданным предстоит еще проделать огромный путь, прежде чем они смогут полностью осознать свое счастье и сделаться его достойными:

Младенец како в рост приходит, Сие он чувствует ли сам? Что в нем природа производит, Приметно ль смертных очесам? Он бдя, крепится, возмогает; Он спя во мужа достигает; И се, сосал кторождьшей грудь, Течет как исполин в свой путь! МОНАРХИНЯ! Ты тем же следом Ведешь Твоих блаженства в храм; Тебе природы образ ведом, В нас деять неприметно нам. Ты знаешь, како нрава в лепость, Доброт во исполинску крепость Непринужденно нас облечь, Чтоб нам Тебя достойно течь33.

Императрица представляла пример праведного и разумного поведения, который находился в резком противоречии с обычным для людей образом жизни, строящимся на безудержных страстях, ложных убеждениях и общей инертности:

Когда врагов воюешь, В нас храбра кровь кипит; Когда уста отверзешь, И мудростью дохнешь, В нас вихрь страстей умолкнет, И зиждутся сердца; Зазреет здравый разум, И ложных мнений тучи Исчезнут, яко дымЪА.

В этой связи особое значение приобретали у Петрова нравоучительные рассуждения о греховной сущности человека, который не может самостоятельно бороться со своей натурой. Поэтому наказание порока не имеет смысла: нельзя карать человека за то, что является неотъемлемой частью его природы, иначе на земле просто не останется людей:

Ах, естьли б Небо должну На грех пускало месть, Летал бы гром за громом, Тряслася бы земля! И что бы смертны были? Кто праведен пред ним? Так власть земна коль сядет На строгости престол, И станет крыть суровость Под тенью правоты, Преобратити может Селения в пустыню

ТЖ -35

И в жительство зверей .

Жестокостью нельзя победить порок, единственное средство борьбы с ними — милосердие и сострадание, пример которого демонстрировала Екатерина II:

Слаба доброте страх подкрепа; Он есть отчаянья отец; В поверженных душах свирепа Родится буря наконец. Вотще закон свой меч изсунет, Коль чувства к благу в них не вдунет. Их кара вящее жесточит; Едина милость их мягчит36.

В другом месте читаем о том, что жизнь Екатерины — это та путеводная звезда, тот «кормчий», который ведет непросвещенных к свету истины:

Оставя власть тиранам Врожденны страсти нам Насильством укрочати, МОНАРХИНЯ! Ты шлешь Узду для оных разум; Он нашим свет стезям, Он кормчий действий наших; Гнушаясь обладать Толпой непросвещенных, Возводиши наш дух Ко горню созерцанью, И учит умиляться, Жалеть, и сострадать31.

Адресуясь к тому же комплексу представлений о Екатерине II, природе и смысле ее власти, что и Петров, Державин в «Фелице» резко меняет характер оформления этой системы: он снимает батальную тему, столь важную для Петрова, а вместе с тем резко ограничивает религиозно-мистическую проблематику, выдвигая на первый план образы частного и придворного быта и связанную с ним тему личного выбора образа жизни и поведенческого образца. Соответствующим образом меняется стилевая система: «высокому» слогу Петрова противопоставляется слог «забавный русский», и нравоучение оказывается скрыто литературной игрой. В результате возникает парадоксальная конструкция, откровенно архаичная на уровне идеологии и резко новаторская на уровне формы, наследующая Петрову и порывающая с ним.

Гуковский Г.А. Русская литература XVIII в. — М., 1998. — С. 339-355; Пумпянский Л.В. К истории русского классицизма // Пумпянский Л.В. Классическая традиция: Собрание трудов по истории русской литературы. — М., 2000. -С. 92-94; Серман И.З. Русский классицизм. Поэзии. Драма. Сатира. — Л., 1973. -С. 80-89; Алексеева Н.Ю. Русская ода: Развитие одической формы в XVII-XVIII вв. — СПб., 2005. — С. 330-334; Ивинский А.Д. Торжественная ода и литературная политика Екатерины II: Журнал «Собеседник любителей российского слова» // Известия РАН. Серия литературы и языка. — М., 2008. -Т. 67. — № 5. — С. 62-67.

Дмитриев И.И. Взгляд на мою жизнь. — М., 1866. — С. 60. См.: Серман И.З. Державин. — Л., 1967. — С. 34; Серман И.З. Русская поэзия второй половины XVIII в. Державин // История русской поэзии. — Л., 1968. -Т. 1. — С. 135; Алексеева Н.Ю. Русская ода: Развитие одической формы в XVII-XVШ вв. — СПб., 2005. — С. 303.

Вяземский П.А. Полн. собр. соч. Т. 1-12. — СПб., 1878-1896. — Т. 1. — С. 16.

Пушкин [А.С.] Полн. собр. соч.: В 16 т. — М.; Л., 1937-1959. — Т. 1. — С. 80.

См., об этом, напр.: Серман И.З. Державин. — Л., 1967. — С. 56-57.

Державин Г.Р. Сочинения. — СПб., 1864. — Т. 1. — С. 132.

Там же. — С. 133-134.

Там же. — С.аЬ. — Warszawa, 2015. — Т. 64. — № 2. — С. 229-243). Державин Г.Р. Сочинения. — СПб., 1864. — Т. 1. — С. 141. Там же. — С. 143. Там же. — С. 146.

Об отношении Петрова к поэзии Ломоносова см., напр.: Алексеева Н.Ю. Русская ода: Развитие одической формы в XVII-XVШ веках. — СПб., 2005. -С. 275-276 и след.

Об этом см.: Ивинский А.Д. Литературная политика Екатерины II: «Собеседник любителей российского слова». — М., 2012. Петров В. Сочинения. Т. 1-3. — СПб., 1811. — Т. 1. — С. 141. Там же. — С. 104. Там же. — С. 143. Там же. — С. 20. Там же. — С. 141.

Петров В. Сочинения. Т. 1-3. — СПб., 1811. — Т. 2. — С. 5. Там же. — С. 6-7. Там же. — С. 164.

2

3

6

7

8

9

10

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

25 Там же. — С. 122.

26 Там же. — С. 163-163.

27 Там же. — С. 161.

28 Петров В. Сочинения. Т. 1-3. — СПб., 1811. — Т. 1. — С. 107.

29 Там же. — С. 56.

30 Там же.

31 Там же. — С. 47.

32 Там же. — С. 25.

33 Там же. — С. 135-136.

34 Там же. — С. 136.

35 Там же. — С. 132.

36 Там же.

37 Там же. — С. 133.

Державин. Фелица 👍 | Школьные сочинения

Репутация поэта складывается при его жизни. Реальное же понимание его поэзии и ее места в литературном развитии определяет и обуславливает история. Яркой иллюстрацией этой закономерности является творчество Державина.
Слава пришла к Державину внезапно в 1783 году, когда в первом номере журнала “Собеседник любителей российского слова” была напечатана его ода “Фелица”. Стихотворение, обращенное к Екатерине II, понравилось императрице, автор был награжден золотой табакеркой и 500 червонцами.
Происходило это в пору нарастающего

кризиса классицизма, когда ода себя изживала. Правила нормативной поэтики обязывали следовать образцам (реально в России – подражать одам Ломоносова).
Державин же выступил дерзким разрушителем эстетической системы классицизма, смелым новатором, открывшим русской поэзии новые пути.
Что же сделал Державин? “Путь непротоптанный и новый ты избрал”. И на этом пути проявилась его оригинальность: сохраняя высокую тему – воспевая “добродетели” императрицы, – он отказался от риторики и простым слогом выразил свое личное отношение к Екатерине II и ее окружению: “Ты простотой умел себя средь нас вознесть”.
Его ранние оды, в особенности знаменитая “Фелица”, также заключают в себе нагнетание торжественных восхвалений царицы за высокую добродетельность ее правления. Из 26 десятистиший “Фелицы” (лирическая медитация в 260 стихов”) 19 выражают такие растянутые и во многом однообразные восхваления.
Но автор этой оды начал творить в то время, когда сверхличность гражданского мышления, свойственная “ортодоксальному” классицизму, стала уже утрачиваться, когда в нем уже возникала дифференциация личного начала, возбуждаемого начавшимся кризисом старого сословного общества и его власти. Это приводило к существенным сдвигам в сфере художественного “миросозерцания”, к преодолению его гражданско-моралистической отвлеченности и, в частности, к значительному усилению предметной изобразительности в жанре гражданской оды. Державин и выступил здесь как поэт-новатор – он поразил своих современников введением в этот “высокий” и торжественный жанр мотивов юмористического изображения частной жизни.
В “Фелице” после 4 строф вступления и первых восхвалений строгой жизни царицы, по контрасту с ними, следуют 7 строф, содержащих слегка насмешливое изображение вольной и беззаботной жизни самого лирического субъекта, одного из приближенных царицы, а в намеках – и ее вельмож. В этих строфах предметная изобразительность возникает при воспроизведении отдельных моментов привольной жизни вельможей, она явно преобладает над медитативностью. Но она все же подчинена общей иронической интонации описания. И даже синтаксически целых пять строф такого описания связаны между собой анафорическими повторами союза “или” (“Или в пиру я пребогатом, // Где праздник для меня дают, // Где блещет стол сребром и златом, // Где тысячи различных блюд…”, “Или средь рощицы прекрасной, // В беседке, где фонтан шумит…” и т. д.).

А далее, развивая тот же контраст, поэт вновь обращается к длинным, нагнетенным и торжественным славословиям царице и ведет их в отвлеченно-медитативном плане.

Ода фелица краткое содержание. Сочинение анализ оды державина фелица. Идеализация образа Екатерины

державин фелица краткое содержание!! очень нужно!! помогиииите!!

  1. Ода Фелица заключают в себе нагнетание торжественных восхвалений царицы за высокую добродетельность ее правления. Из 26 десятистиший Фелицы (лирическая медитация в 260 стихов) 19 выражают такие растянутые и во многом однообразные восхваления.

    В Фелице после 4 строф вступления и первых восхвалений строгой жизни царицы, по контрасту с ними, следуют 7 строф, содержащих слегка насмешливое изображение вольной и беззаботной жизни самого лирического субъекта, одного из приближенных царицы, а в намеках и ее вельмож. В этих строфах предметная изобразительность возникает при воспроизведении отдельных моментов привольной жизни вельможей, она явно преобладает над медитативностью. Но она все же подчинена общей иронической интонации описания. И даже синтаксически целых пять строф такого описания связаны между собой анафорическими повторами союза или (Или в пиру я пребогатом, // Где праздник для меня дают, // Где блещет стол сребром и златом, // Где тысячи различных блюд, Или средь рощицы прекрасной, // В беседке, где фонтан шумит и т. д.) . А далее, развивая тот же контраст, поэт вновь обращается к длинным, нагнетенным и торжественным славословиям царице и ведет их в отвлеченно-медитативном плане.

Заголовок знаменитой оды Державина звучит так: «Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым мурзою, издавна проживающим в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка в 1782 г.». Под Фелицей (латинское felix – счастливый) подразумевалась Екатерина II , а «мурза» фигурировал в оде то как собственное «я» автора, то как собирательное название екатерининских вельмож. Авторство Державина было замаскировано. Печатая оду (см. её полный текст и краткое содержание), редакция «Собеседника» сделала к заголовку примечание: «Хотя имя сочинителя нам и неизвестно, но известно нам то, что сия ода точно сочинена на российском языке».

Державин. Фелица. Ода

При всем «похвальном» тоне стихи Державина очень искренни. Он говорит с императрицей, перечисляет положительные стороны ее царствования. В заслугу Екатерине ставится, например, то, что она не истребляет людей, как волк уничтожает овец:

Проступки снисхождением правишь;
Как волк овец, людей не давишь…
…………………………………….
Стыдишься слыть ты тем великой,
Чтоб страшной, нелюбимой быть;
Медведице прилично дикой
Животных рвать и кровь их пить.

В оде «Фелица» Екатерина получила не меньше назиданий, чем ее вельможи. Державин отчетливо сказал ей, что царь должен соблюдать законы, единые как для него, так и для подданных, что законы эти основаны на «божеской воле», а потому и являются общеобязательными. Об этом Державин не уставал напоминать трем царям, с которыми ему пришлось иметь дело.

Весьма свободно высказывался Державин о предыдущих царствованиях, сравнивая с ними правление Фелицы:

Там свадеб шутовских не парят,
В ледовых банях их не жарят,
Не щелкают в усы вельмож;
Князья наседками не клохчут,
Любимцы въявь им не хохочут
И сажей не марают рож.

Речь шла тут, – что понимали современники, – о нравах при дворе Анны Иоанновны . Фамилии князей-шутов еще сохранялись в памяти.

Новую монархиню Державин показал непривычным образом – как частного человека:

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом;
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем…

Вслед за этим в оде был рассыпан ряд намеков на крупных вельмож. Прихоти и любимые развлечения их оказались увековеченными в стихах:

Или великолепным цугом,
В карете английской, златой,
С собакой, шутом или другом,
Или с красавицей какой
Я под качелями гуляю;
В шинки пить меду заезжаю;
Или, как то наскучит мне,
По склонности моей к премене,
Имея шапку на бекрене,
Лечу на резвом бегуне.
Или музыкой и певцами,
Органом и волынкой вдруг,
Или кулачными бойцами
И пляской веселю мой дух…

Державин в своих «Объяснениях» указал, что он наблюдал знакомых ему вельмож – Потемкина , Вяземского, Нарышкина, Орлова , видел пристрастие одного к кулачным боям и лошадям, другого – к роговой музыке, третьего – к щегольству и т. д. и изобразил их прихоти в стихах, создав обобщенный портрет царедворца, собрав типические черты воедино. Позднее, в оде «Вельможа », он особо займется этой темой и даст резкую сатирическую картину, в которой можно угадывать характеристики отдельных деятелей эпохи.

В «Фелице» сказались склонность Державина к точным описаниям быта и умение его создавать живые, многоцветные картины, недоступное еще другим современным поэтам:

Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят, –
Шампанским вафли запиваю
И все на свете забываю
Средь вин, сластей и аромат.
Или средь рощицы прекрасной,
В беседке, где фонтан шумит,
При звоне арфы сладкогласной,
Где ветерок едва дышит,
Где все мне роскошь представляет…

Державин ввёл в свою оду и другой, домашний, быт, типичный для какого-нибудь провинциального дворянина, хотя и живущего в столице:

Иль, сидя дома, я прокажу,
Играя в дураки с женой;
То с ней на голубятню лажу,
То в жмурки резвимся порой;
То в свайку с нею веселюся,
То ею в голове ищуся…

С чувством свободы и непринужденности Державин беседовал в своей оде о самых разнообразных предметах, приправляя нравоучения острым словом. Не упустил он и случая высказаться по поводу литературы. Этой теме посвящена пятнадцатая строфа оды. Державин говорит царице:

Ты здраво о заслугах мыслишь,
Достойным воздаешь ты честь,
Пророком ты того не числишь,
Кто только рифмы может плесть…

Разумеется, строки эти Державин относил в свой адрес, он считал «достойным» именно себя, потому, что умел делать что-то, кроме плетения рифм, а именно был чиновником и администратором. Ломоносов когда-то сказал о Сумарокове , что тот, «кроме бедного своего рифмачества, ничего не знает». Державин также утверждал, что человек прежде всего должен быть работником в государстве, а стихи, поэзия – это то, чем можно заниматься «в часы свободны».

Широко известно определение поэзии, включенное Державиным в оду «Фелица»:

Поэзия, тебе любезна,
Приятна, сладостна, полезна,
Как летом вкусный лимонад.

Поэт говорит о взгляде на литературу, который могла иметь Екатерина. Но и сам Державин ставил перед поэзией задачу быть приятной и полезной. В «Письме об исторических анекдотах и записках» (1780) поэт с похвалой отзывается об этом роде сочинений, говоря, что он «приятен и полезен. Приятен потому, что избранное и коротко описанное повествование не делает никакому читателю скуки, но, так сказать, мимоходом его утешает. Полезен, для того что он оживляет историю, украшает ее и содержит и делает своими заметками удобопродолжительнейшею в памяти». Формула эта восходит к Горацию , сказавшему: «Omne tulit punetum, qui miscuit utile dulci» (Все приносит то, в чём сочетается приятное с полезным).

В письме Козодавлеву Державин заметил по поводу оды «Фелица»: «Не знаю, как обществу покажется такое сочинение, какого на нашем языке еще не было». Кроме смелости разговора с императрицей и вельможами Державин имел в виду и литературные особенности оды: соединение сатиры и пафоса, высоких и низких речений, злободневные намеки, сближение стихов с жизнью.

Новаторское значение «Фелицы» отлично понял и сформулировал поэт Ермил Костров в своем «Письме к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелице», напечатанном в «Собеседнике».

Путь непротоптанный и новый ты обрел, –

говорит он, обращаясь к Державину, угадавшему, что русская поэзия нуждается в новом направлении.

Наш слух почти оглох от громких лирных тонов,
И полно, кажется, за облаки летать…
Признаться, видно, что из моды
Уж вывелись парящи оды.
Ты простотой умел себя средь нас вознесть!

Костров считает, что Державин «новый вкус стихам восставил», обходясь

Без лиры, без скрипицы,
И не седлав притом парнасска бегунца, –

то есть не нуждаясь в обязательных атрибутах одической поэзии, играя не на «лире», а на гудке – простом народном инструменте.

Успех «Фелицы» был полным и блестящим. Приветственные стихи Державину, кроме Кострова, написали О. Козодавлев, М. Сушкова, В. Жуков. Появились и критические замечания – они нашли свое место в том же журнале «Собеседник», но с возражениями Державина.

Императрица прислала Державину золотую, осыпанную бриллиантами табакерку с пятьюстами червонных – «из Оренбурга от киргизской царевны». В ответ на подарок Державин написал стихотворение «Благодарность Фелице», в котором отметил то, что могло понравиться в его оде, – «в нелицемерном угодна слоге простота». Эта простота, неожиданность сочетания сатиры и патетики, высоких одических понятий и бытовой разговорной речи были утверждены в дальнейшем творчестве поэта.

Ода «Фелица» написанная в 1782 году — первое стихотворение, которое сделало Гаврила Романовича Державина очень знаменитым, а также, которое стало примером нового стиля в русской поэзии.

Свое название ода получила от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», которая была написана самой Екатериной II. Этим же именем, которое переводится как «счастье», она названа и в оде Державина, который прославил императрицу и карикатурно изобразил все ее окружение. И правда, нарушив все традиции жанра похвальных од, Державин широко ввел в нее разговорную лексику и даже нелитературные высказывания, но самое главное — нарисовал не официальный портрет императрицы, а изобразил ее человеческое обличие. Но весьма не все были от этого стихотворения в таком же восторге, как императрица. Многих оно смутило и обеспокоило.

С одной стороны, в оде «Фелица» рисуется вполне установленный образ «богоподобной царевны», в котором выражено понятие писателя про эталон преосвященного монарха. Заметно приукрашивая настоящую Екатерину II, Державин свято верит в образ нарисованный ним.

С другой стороны, в стихах писателя слышна мысль не только о мудрости власти, но и о недобросовестности исполнителей, которых интересует лишь собственная выгода. Мысль не является новой, но за фигурами вельмож, которые были описаны в оде, явно виднелись черты реальных людей.

В этих образах легко можно узнать любимчика императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Написав их яркие насмешливые портреты, Державин показал огромную смелость – потому что любой, из тех, кого задел поэт, мог легко расправиться с писателем. И только доброжелательное отношение императрицы спасло Державина. И даже Екатерине он решается дать рекомендацию: подчиняться закону, который един для всех. Заканчивается произведение традиционным восхвалением Екатерины и желанием ей всех благ.

Таким образом, в «Фелице» Державин предстал как смелый первооткрыватель, который соединил стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатирой, внес в высокий жанр оды элементы низких стилей. Позже сам автор определил жанр «Фелицы» как «смешанную оду».

Богоподобная царевна
Киргиз-Кайсацкия орды!
Которой мудрость несравненна
Открыла верные следы
Царевичу младому Хлору
Взойти на ту высоку гору,
Где роза без шипов растет,
Где добродетель обитает,-
Она мой дух и ум пленяет,
Подай найти ее совет.

Подай, Фелица! наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?
Меня твой голос возбуждает,
Меня твой сын препровождает;
Но им последовать я слаб.
Мятясь житейской суетою,
Сегодня властвую собою,
А завтра прихотям я раб.

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом;
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем
И всем из твоего пера
Блаженство смертным проливаешь;
Подобно в карты не играешь,
Как я, от утра до утра.

Не слишком любишь маскарады,
А в клоб не ступишь и ногой;
Храня обычаи, обряды,
Не донкишотствуешь собой;
Коня парнасска не седлаешь,
К духам в собранье не въезжаешь,
Не ходишь с трона на Восток;
Но кротости ходя стезею,
Благотворящею душою,
Полезных дней проводишь ток.

А я, проспавши до полудни,
Курю табак и кофе пью;
Преобращая в праздник будни,
Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщаяся нарядом,
Скачу к портному по кафтан.

Или в пиру я пребогатом,
Где праздник для меня дают,
Где блещет стол сребром и златом,
Где тысячи различных блюд:
Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят,
Шампанским вафли запиваю;
И все на свете забываю
Средь вин, сластей и аромат.

Или средь рощицы прекрасной
В беседке, где фонтан шумит,
При звоне арфы сладкогласной,
Где ветерок едва дышит,
Где все мне роскошь представляет,
К утехам мысли уловляет,
Томит и оживляет кровь;
На бархатном диване лежа,
Младой девицы чувства нежа,
Вливаю в сердце ей любовь.

Или великолепным цугом
В карете англинской, златой,
С собакой, шутом или другом,
Или с красавицей какой
Я под качелями гуляю;
В шинки пить меду заезжаю;
Или, как то наскучит мне,
По склонности моей к премене,
Имея шапку набекрене,
Лечу на резвом бегуне.

Или музыкой и певцами,
Органом и волынкой вдруг,
Или кулачными бойцами
И пляской веселю мой дух;
Или, о всех делах заботу
Оставя, езжу на охоту
И забавляюсь лаем псов;
Или над невскими брегами
Я тешусь по ночам рогами
И греблей удалых гребцов.

Иль, сидя дома, я прокажу,
Играя в дураки с женой;
То с ней на голубятню лажу,
То в жмурки резвимся порой;
То в свайку с нею веселюся,
То ею в голове ищуся;
То в книгах рыться я люблю,
Мой ум и сердце просвещаю,
Полкана и Бову читаю;
За библией, зевая, сплю.

Таков, Фелица, я развратен!
Но на меня весь свет похож.
Кто сколько мудростью ни знатен,
Но всякий человек есть ложь.
Не ходим света мы путями,
Бежим разврата за мечтами.
Между лентяем и брюзгой,
Между тщеславья и пороком
Нашел кто разве ненароком
Путь добродетели прямой.

Нашел,- но льзя ль не заблуждаться
Нам, слабым смертным, в сем пути,
Где сам рассудок спотыкаться
И должен вслед страстям идти;
Где нам ученые невежды,
Как мгла у путников, тмят вежды?
Везде соблазн и лесть живет,
Пашей всех роскошь угнетает.-
Где ж добродетель обитает?
Где роза без шипов растет?

Тебе единой лишь пристойно,
Царевна! свет из тьмы творить;
Деля Хаос на сферы стройно,
Союзом целость их крепить;
Из разногласия согласье
И из страстей свирепых счастье
Ты можешь только созидать.
Так кормщик, через понт плывущий,
Ловя под парус ветр ревущий,
Умеет судном управлять.

Едина ты лишь не обидишь,
Не оскорбляешь никого,
Дурачествы сквозь пальцы видишь,
Лишь зла не терпишь одного;
Проступки снисхожденьем правишь,
Как волк овец, людей не давишь,
Ты знаешь прямо цену их.
Царей они подвластны воле,-
Но богу правосудну боле,
Живущему в законах их.

Ты здраво о заслугах мыслишь,
Достойным воздаешь ты честь,
Пророком ты того не числишь,
Кто только рифмы может плесть,
А что сия ума забава
Калифов добрых честь и слава.
Снисходишь ты на лирный лад:
Поэзия тебе любезна,
Приятна, сладостна, полезна,
Как летом вкусный лимонад.

Слух идет о твоих поступках,
Что ты нимало не горда;
Любезна и в делах и в шутках,
Приятна в дружбе и тверда;
Что ты в напастях равнодушна,
А в славе так великодушна,
Что отреклась и мудрой слыть.
Еще же говорят неложно,
Что будто завсегда возможно
Тебе и правду говорить.

Неслыханное также дело,
Достойное тебя одной,
Что будто ты народу смело
О всем, и въявь и под рукой,
И знать и мыслить позволяешь,
И о себе не запрещаешь
И быль и небыль говорить;
Что будто самым крокодилам,
Твоих всех милостей зоилам,
Всегда склоняешься простить.

Стремятся слез приятных реки
Из глубины души моей.
О! коль счастливы человеки
Там должны быть судьбой своей,
Где ангел кроткий, ангел мирной,
Сокрытый в светлости порфирной,
С небес ниспослан скиптр носить!
Там можно пошептать в беседах
И, казни не боясь, в обедах
За здравие царей не пить.

Там с именем Фелицы можно
В строке описку поскоблить,
Или портрет неосторожно
Ее на землю уронить.

В ледовых банях их не жарят,
Не щелкают в усы вельмож;
Князья наседками не клохчут,
Любимцы въявь им не хохочут
И сажей не марают рож.

Ты ведаешь, Фелица! правы
И человеков и царей;
Когда ты просвещаешь нравы,
Ты не дурачишь так людей;
В твои от дел отдохновеньи
Ты пишешь в сказках поученьи
И Хлору в азбуке твердишь:
«Не делай ничего худого,
И самого сатира злого
Лжецом презренным сотворишь».

Стыдишься слыть ты тем великой,
Чтоб страшной, нелюбимой быть;
Медведице прилично дикой
Животных рвать и кровь их лить.
Без крайнего в горячке бедства
Тому ланцетов нужны ль средства,
Без них кто обойтися мог?
И славно ль быть тому тираном,
Великим в зверстве Тамерланом,
Кто благостью велик, как бог?

Фелицы слава, слава бога,
Который брани усмирил;
Который сира и убога
Покрыл, одел и накормил;
Который оком лучезарным
Шутам, трусам, неблагодарным
И праведным свой свет дарит;
Равно всех смертных просвещает,
Больных покоит, исцеляет,
Добро лишь для добра творит.

Который даровал свободу
В чужие области скакать,
Позволил своему народу
Сребра и золота искать;
Который воду разрешает
И лес рубить не запрещает;
Велит и ткать, и прясть, и шить;
Развязывая ум и руки,
Велит любить торги, науки
И счастье дома находить;

Которого закон, десница
Дают и милости и суд.-
Вещай, премудрая Фелица!
Где отличен от честных плут?
Где старость по миру не бродит?
Заслуга хлеб себе находит?
Где месть не гонит никого?
Где совесть с правдой обитают?
Где добродетели сияют?-
У трона разве твоего!

Но где твой трон сияет в мире?
Где, ветвь небесная, цветешь?
В Багдаде? Смирне? Кашемире? —
Послушай, где ты ни живешь,-
Хвалы мои тебе приметя,
Не мни, чтоб шапки иль бешметя
За них я от тебя желал.
Почувствовать добра приятство
Такое есть души богатство,
Какого Крез не собирал.

Прошу великого пророка,
Да праха ног твоих коснусь,
Да слов твоих сладчайша тока
И лицезренья наслаждусь!
Небесные прошу я силы,
Да, их простря сафирны крылы,
Невидимо тебя хранят
От всех болезней, зол и скуки;
Да дел твоих в потомстве звуки,
Как в небе звезды, возблестят.

Анализ стихотворения Державина «Фелица»

В 1781 году в печати появилась «Сказка о царевиче Хлоре», которую императрица Екатерина II сочинила для внука, будущего императора Александра I. Это поучительное произведение повлияло не только на маленького Александра Павловича, но и на Гавриила Романовича Державина (1743–1816). Оно вдохновило поэта на создание оды государыне, которую он назвал «Ода к премудрой киргизкайсацкой царевне Фелице, писанная татарским мурзою, издавна поселившимся в Москве, а живущим по делам своим в Санктпетербурге. Переведена с арабского языка 1782».

Стихотворение было впервые опубликовано в 1783 году в журнале «Собеседник». Поэт не оставил подписи под произведением, но как и весь текст оды, название полно намёков. Например, под «киргиз-кайсацкой царевной» подразумевается Екатерина II, являвшаяся владычицей киргизских земель. А под мурзой – сам поэт, считавшего себя потомком татарского принца Багрима.

В оде содержится множество аллюзий на различные события, людей и высказывания, относящиеся к царствованию Екатерины II. Взять хотя бы имя, которым награждает её автор. Фелица – это героиня «Сказки о царевиче Хлоре». Как и у императрицы, у неё есть муж, который мешает ей осуществлять добрые намерения. Кроме того, Фелица, по объяснению Державина, — это древнеримская богиня блаженства, а именно этим словом многие современники характеризовали правление Екатерины II, которая благоволила наукам, искусствам и придерживалась довольно свободных взглядов на общественное устройство.

Эти и другие многочисленные добродетели государыни и восхваляет Гавриил Романович. В первых строфах оды поэт проходится по окружению императрицы. Автор иносказательно описывает недостойное поведение придворных, говоря будто о себе самом:
Имея шапку набекрене,
Лечу на резвом бегуне.

В этом отрывке идёт речь о графе Алексее Орлове, охочем до быстрых скачек.

В другом фрагменте говорится о витающем в облаках, праздном князе Потёмкине:
А я, проспавши до полудни,
Курю табак и кофе пью;
Преобращая в праздник будни,
Кружу в химерах мысль мою.

На фоне этих прожигателей жизни фигура мудрой, деятельной и справедливой императрицы приобретает ореол добродетельности. Автор награждает её эпитетами «великодушная», «любезная в делах и шутках», «приятная в дружбе», «премудрая», метафорами «ветвь небесная», «ангел кроткий» и др.

Поэт упоминает политические успехи Екатерины II. Используя метафору «Деля Хаос на сферы стройно», он указывает на учреждение губернии в 1775 году и присоединение новых территорий к Российской империи. Автор сравнивает правление государыни с царствованием предшественников:
Там свадеб шутовских не парят,
В ледовых банях их не жарят,
Не щелкают в усы вельмож…

Здесь поэт намекает на правление Анны Иоанновны и Петра I.

Восхищает Гавриила Романовича и скромность царицы. В строках:
Стыдишься слыть ты тем великой,
Чтоб страшной, нелюбимой быть…

указывается на отречение Екатерины II от титулов «Великая» и «Премудрая», которые ей были предложены сенатскими вельможами в 1767 году.

Как деятеля искусства поэта особенно пленяет отношение императрицы к свободе самовыражения. Автор очарован любовью царицы к лирике («Поэзия тебе любезна, Приятна, сладостна, полезна…»), утверждённой ею возможностью мыслить и высказываться как хочется, путешествовать, организовывать предприятия и т. д.

Сама Екатерина II высоко оценила мастерство поэта. Ода «Фелица» так полюбилась ей, что императрица одарила Державина богато украшенной табакеркой, сама рассылала ей своим приближённым. К стихотворению весьма благосклонно отнеслись и современники. Во многих отзывах отмечалась не только правдивость и отсутствие лести в строках оды, но и её изящная композиция и поэтический слог. Как писал в своём комментарии российский филолог Я. К. Грот, эта ода дала начало новому стилю. «Фелица» лишена высокопарных выражений, не содержит перечисления богов, как это было принято ранее.

Действительно, язык оды простой, но изысканный. Автор применяет эпитеты, метафоры, живописные сравнения («как в небе звёзды»). Композиция строга, но гармонична. Каждая строфа состоит из десяти строк. Сначала следует четверостишие с перекрёстной рифмой вида abab, затем двустишие cc, после которого четверостишие с кольцевой рифмой вида deed. Размер – четырёхстопный ямб.

Хотя в стихотворении достаточно устаревших на сегодня выражений, а многие намёки могут быть непонятными, оно легко читается и сейчас.

Обновленные оды 1779 г., напечатанные анонимно, были замечены только любителями поэзии. В 1782 г. Державин пишет оду «Фелица». Напечатанная в начале следующего года в журнале «Собеседник любителей российского слова», она стала литературной сенсацией, этапом не только в истории оды, но и русской поэзии.

По жанру это была как бы типичная похвальная ода. Еще один, никому не известный поэт хвалил Екатерину II, но «хвала» была неслыханно дерзкой, не традиционной, и не она, а что-то другое оказалось содержанием оды, и это другое вылилось в совершенно новую форму.

Новаторство и свежесть формы оды «Фелица» с особой остротой воспринимались в той литературной атмосфере, когда похвальная ода усилиями Петрова, Кострова и других одописцев дошла до крайней степени падения и удовлетворяла только вкусам венценосного заказчика. Всеобщее недовольство похвальной одой классицизма отлично выражено Княжниным:

Я ведаю, что дерзки оды,

Которы вышли уж из моды,

Весьма способны докучать.

Они всегда Екатерину,

За рифмой без ума гонясь,

Уподобляли райску крину;

И, в чин пророков становясь,

Вещая с богом, будто с братом,

Без опасения пером,

В своем взаймы восторге взятом,

Вселенну становя вверх дном,

Отсель в страны, богаты златом,

Пускали свой бумажный гром.

Причина исчерпанности од, по Княжнину, — в следовании их авторов правилам и канонам классицизма: они требовали подражания образцам — и вот ода стала уныло-подражательной и эпигонской. Более того — эти правила не допускали проявления в поэзии личности поэта, оттого оды пишут те, кто берет «взаймы восторг». Успех оды Державина — в отступлении от правил, от следования образцам; он не берет «взаймы» восторг, но выражает свои чувства в оде, посвященной императрице.

Под именем Фелицы Державин изобразил Екатерину II. Поэт использует имя Фелицы, упомянутое в сочиненной императрицей для своего внука Александра «Сказке о царевиче Хлоре», которая была напечатана в 1781 г. Содержание сказки дидактично. Киргизский хан похитил русского царевича Хлора.

Желая испытать его способности, хан дает царевичу задание: найти розу без шипов (символ добродетели). Благодаря помощи ханской дочери Фелицы (от латинского felicitos — счастье) и ее сына Рассудка Хлор отыскивает розу без шипов на вершине высокой горы. Образ татарского дворянина мурзы имеет двоякое значение: там, где ода переходит на высокий тон, — это авторское я; в сатирических местах — собирательный образ екатерининских вельмож.

Державин в «Фелице» создает не официальный, условный и отвлеченно-парадный образ «монарха», а рисует тепло и сердечно портрет реального человека — императрицы Екатерины Алексеевны, со свойственными ей как личности привычками, занятиями, бытом; он славит Екатерину, но похвала его не традиционна.

В оде появляется образ автора (татарский мурза) — по сути он изображал не столько Екатерину, сколько свое отношение к ней, свое чувство восхищения ее личностью, свои надежды на нее как на просвещенную монархиню. Это личное отношение проявляется и к ее придворным: они не очень нравятся ему, он смеется над их пороками и слабостями — в оду вторгается сатира.

По законам классицизма недопустимо смешение жанров: бытовые детали и сатирические портреты не могли появляться в высоком жанре оды. Но Державин и не соединяет сатиру и оду — он преодолевает жанровость. И его обновленная ода только чисто формально может быть отнесена к этому жанру: поэт пишет просто стихи, в которых свободно говорит обо всем, что подсказывает ему его личный опыт, что волнует его разум и душу.

С одой «Фелица» связан трагический провал замысла Державина стать советодателем Екатерины II. Искреннее чувство уважения и любви к императрице было согрето теплом живого сердца умного и талантливого поэта. Екатерина не только любила похвалу, но и знала, как редко можно услышать похвалу искреннюю. Потому-то она немедленно, после знакомства с одой, отблагодарила поэта, прислав ему золотую табакерку, осыпанную бриллиантами, с пятьюстами червонцами.

Успех взволновал Державина. Екатерине понравилась ода, значит, смелость обращения к ней была одобрена. Более того, Державину стало известно, что она решила познакомиться с ним. Следовало подготовиться к представлению. Открывалась возможность приблизиться к императрице.

Державин решил сразу же объясниться с ней — он не мог, не имел права упустить возможность занять место советодателя при монархе. Изложением его программы должна была стать ода «Видение мурзы». Прием был назначен на 9 мая 1783 г. Программную оду поэт не успел написать, но в бумагах его сохранился прозаический подробный план этой оды.

Поэт начинает с толкования обещаний Екатерины II быть просвещенной монархиней: «Твой же просвещенный ум и великое сердце снимают с нас узы рабства, возвышают наши души, дают нам понимать драгоценность свободы, толь свойственной существу разумному, каков есть человек». Он напоминает об уроках Пугачевского восстания.

Если его послушают и изменят политику, то монархи «будут мерзить тиранством и при их владении не прольется кровь человеческая, как река, не будут торчать трупы на колах и головы на эшафотах, и виселицы не поплывут реками». Это уже был прямой намек на царскую расправу с участниками Пугачевского восстания.

Вдохновленный концепцией просвещенного абсолютизма, Державин подробно объяснял необходимость установления договорных отношений между поэтом и императрицей. Он утверждал, что ему чуждо ласкательство, что он обязуется всегда говорить только правду. Используя любимую им легенду об Александре Македонском, который, доверяя своему врачу, смело пил предлагаемое им лекарство, отвергая клевету придворных, уверявших, что врач налил в чашу ему яд, поэт дерзко высказывал желание быть таким «врачом» при Екатерине.

Он убеждал ее верить ему. Предлагаемый им «напиток» будет целительным, он облегчит страдания, поможет увидеть все в истинном свете. И тогда он воспоет заслуги императрицы: верь, что моя песня «ободрит тебя к подвигам добродетелей и усугубит твою к ним ревность», — говорит он Екатерине.

План оды содержит перечень политических, общественных и социальных мероприятий, которые должна осуществить русская императрица. Они и составляют существо начертанной Державиным программы русского просвещенного абсолютизма.

«Видение мурзы» могло стать одним из лучших произведений русской гражданской поэзии. Но не стало. Намеченный план не получил поэтического воплощения. Рухнули все надежды Державина стать советодателем при Екатерине. Представленный императрице, поэт надеялся, что они останутся вдвоем и он получит возможность рассказать ей о своих замыслах… Все вышло иначе: Екатерина холодно приветствовала его при всех.

Своим надменным и величественным видом она подчеркнула недовольство дерзким поэтом, посмевшим сатирически изобразить близких ей людей. Поэт был ошеломлен. Рушились все планы и надежды. Нечего было и думать о том, чтобы Екатерина согласилась приблизить его к себе в качестве «врача». Более того, закрадывалась тревога — не грозит ли ему опала.

Видимо, был прав Фонвизин, который в своем «Недоросле» (представлен был в прошлом, 1782 г.) изобразил мудрого Стародума. Его друг Правдин высказал пожелание, чтобы он был призван ко двору, «за тем, за чем к больным врача призывают». На это Стародум сурово и твердо ответил: «Тщетно звать врача к больным неисцельно. Тут врач не пособит».

Вместо «Видения мурзы» Державин написал «Благодарность Фелице». В оде он пытался объяснить, что «смелость» его порождена искренностью, что его «сердце благодарно» императрице и «усердием горит». «Объяснительные» стихи утратили силу, энергию, жар чувства. Главное в них — угодливая покорность. Правда, в конце оды поэт осторожно и деликатно, но все же намекнул, что вряд ли скоро окажется способным вновь воспеть «богоподобную царевну».

Державин не ошибся в своем предположении: «небесный огнь» не возгорелся в его душе, и он не написал больше стихов, подобных «Фелице». Желание быть певцом Фелицы-Екатерины значило для Державина установление договорных отношений между поэтом и императрицей.

Он и дальше пел бы самозабвенно Фелицу, искренно прославлял бы ее имя в веках, если бы она, действуя как просвещенная монархиня, смело обновляла законодательство, осуществляла нужные стране и народу реформы. Замысел рухнул. Ода «Фелица» осталась одинокой.

Правда, Екатерине посвящены были еще две оды: «Изображение Фелицы» (1789) и «Видение мурзы» (новая редакция 1791 г., резко отличающаяся от прозаического плана 1783 г.). «Изображение Фелицы» — в самом деле хвалебная ода. Державин изменил себе. Она написана в традиционном плане. Безудержно превознося в очень длинной, без нужды растянутой оде достоинства Екатерины, он демонстративно угождал вкусу Фелицы.

Ей нужна была хвала, а не державинское личное чувство. Лесть входила в замысел Державина — снятый с поста тамбовского губернатора, он был отдан под суд. Пришлось ехать в Петербург искать защиты у Екатерины. В автобиографических «Записках» поэт так объясняет причину написания оды: «Не оставалось другого средства, как прибегнуть к своему таланту.

Вследствие чего написал… оду „Изображение Фелицы“». Ода была доставлена императрице, понравилась ей, преследование Державина было прекращено. В этой оде Державина-поэта победил Державин-чиновник, связанный с двором.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других — Л., 1980-1983 гг.

Анализ оды Г.Р. Державина «Фелица»

1. Анализ оды Г.Р.Державина «Фелица»

Анализ оды Г.Р.Державина
«Фелица»
Подготовил
презентацию ученик
8 б класса
Гараев Роман

2. Краткая биография

Гаврии́л (Гаври́ла) Рома́нович
Держа́вин 3 июля 1743, село
Сокуры, Казанская губерния —
8 июля 1816, имение Званка,
Новгородская губерния) —
русский поэт эпохи Просвещения,
государственный деятель
Российской империи, сенатор,
действительный тайный советник.

3. «Фелица»

«Фелица»
• Свое название ода получила от имени
героини, которая была написана самой
Екатериной II. Этим же именем,
которое переводится как «счастье», она
названа и в оде Державина, который
прославил императрицу и карикатурно
изобразил все ее окружение.

4. Екатерина великая

Екатери́на II Алексе́евна Вели́кая, 21 апреля 1729, Штеттин,
Пруссия — 6 ноября 1796, Зимний дворец, Петербург. Правила
Российской империи с 28 июня 1762 и до 6 ноября 1796 года.
Екатерининская эпоха
ознаменовалась
максимальным
закрепощением крестьян
и всесторонним
расширением привилегий
дворянства.
При Екатерине великой
границы Российской
империи были
значительно раздвинуты
на запад разделы Речи
Посполитной и на юг.

5. Анализ оды

Отсутствие портретных описаний
компенсируется впечатлением, которое
героиня оды производит на
окружающих. Поэт подчеркивает
важнейшие, с его точки зрения, черты
просвещенной монархини: ее
демократизм, простоту,
неприхотливость, скромность,
приветливость в сочетании с
выдающимся умом и талантом
государственного деятеля.
• С одной стороны, в оде «Фелица» рисуется
вполне установленный образ
«богоподобной царевны», в котором
выражено понятие писателя про эталон
преосвященного монарха. Заметно
приукрашивая настоящую Екатерину II,
Державин свято верит в образ
нарисованный ним.
• С другой стороны, в стихах писателя
слышна мысль не только о мудрости
власти, но и о недобросовестности
исполнителей, которых интересует лишь
собственная выгода. Мысль не является
новой, но за фигурами вельмож, которые
были описаны в оде, явно виднелись черты
реальных людей.

7. Спасибо за просмотр

Державин фелица главные герои. «Фелица» (Державин): анализ оды

Ода «Фелица» была написана в 1782 году, относится к раннему периоду творчества Г. Державина. Это стихотворение сделало имя поэта знаменитым. К произведению автор подает подзаголовок-уточнение «Ода к премудрой Киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная Татарским Мурзою, издавна поселившимся в Москве…» . Этим уточнением автор намекает на «Сказку о царевиче Хлоре», написанную Екатериной II, из которой взято и имя главной героини. Под образами Фелицы и вельмож «спрятаны» сама императрица Екатерина II и придворная знать. Ода не прославляет их, а высмеивает.

Тема стихотворения – шутливое изображение жизни императрицы и ее приближенных. Идея оды «Фелица» двойная: автор разоблачает пороки царицы, подавая идеализированный образ Фелицы и, вместе с тем, показывает, какими достоинствами должен обладать монарх. Дополняется идейное звучание произведения показом недостатков знати.

Центральное место в оде занимает образ царицы Фелицы, в которой поэт воплощает все прекрасные черты женщины и монарха: доброту, простоту, искренность, светлый ум. Портрет царевны не «праздничный», а повседневный, но это нисколько не портит его, а делает краше, приближая к народу и читателю. Царица живет пышно и праведно, умеет «укрощать страстей волненье», вкушает простую пищу, спит мало, отдавая предпочтение чтению и письму… Достоинств у нее очень много, но если учитывать, что за маской Киргиз-кайсацкой царевны скрывается русская императрица, нетрудно догадаться, что образ идеализирован. Идеализация в данной оде – инструмент сатиры.

Достаточно внимания уделяется и приближенным царевны, которые озабочены богатством, славою, вниманием красавиц. За портретами, созданными Гавриилом Державиным в анализируемой оде, легко узнаются Потемкин, Нарышкин, Алексей Орлов, Панин и другие. Портреты характеризуются едкой сатирой, осмелившись их опубликовать, Державин очень рисковал, но он знал, что императрица относится к нему благосклонно.

Лирический герой остается почти незаметным среди галереи ярких сатирических образов, но его отношение к изображаемому видно отчетливо. Иногда он осмеливается давать советы самой царевне-императрице: «Из разногласия — согласье // И из страстей свирепых счастье // Ты можешь только созидать». В конце оды из его уст звучит хвала Фелице и пожелание ей всех благ (такая концовка традиционна для оды).

Метафоры, эпитеты, сравнения, гиперболы – все эти художественные средства нашли себе место в стихотворении «Фелица», но привлекают внимание не они, а соединение высокого стиля и низкого. В произведении смешана книжная и разговорная лексика, просторечия.

Ода состоит из 26 строф, по 10 строк. В первых четырех строках куплета рифма перекрестная, далее – две строки с параллельной рифмой, последние четыре – с кольцевой. Стихотворный размер – четырехстопный ямб с пиррихием. Интонационный рисунок соответствует жанру оды: похвалы время от времени усиливаются восклицательными предложениями.

Ода «Фелица» – первое воплощение русского быта «забавным русским слогом», как отзывался о своем творении сам Державин.

Записки из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающие в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина.

Автор, перечисляющий в начале записок все свои чины, должности и ордена, но вовсе не упоминающий при этом о стихотворческой славе, родился в Казани от благородных родителей в 1743 г. июля 3 числа. Род его происходил от выехавшего при Василии Тёмном из Золотой Орды мурзы Багрима. Родители Державина, несмотря на полковничий чин отца, жили в крайней бедности — всего шестьдесят душ имения. Он был их первенцем, родился хилым, так что младенца запекали в хлеб, чтобы получил сколько-нибудь живости. Полутора лет от роду, глядя на пролетающую комету, мальчик сказал первое своё слово: Бог!

Несмотря на бедность, родители пытались дать сыну приличное образование, но в провинции хороших учителей не было, и девятнадцати лет от роду Державину пришлось вступить в службу простым солдатом лейб-гвардии Преображенского полка. Тогда же он начал сочинять стихи; товарищи, прознав об этом, стали просить его писать письма домой. В день, когда Екатерина II совершила переворот и взошла на престол, Державин со своим полком прошёл от Петербурга до Петергофа и видел новую императрицу в гвардейскомпреображенском мундире, на белом коне, с обнажённой шпагой в руке. Последующие годы прошли в разнообразных приключениях — и любовных, и худшего рода: Державин побывал и в шулерах, знался и с мошенниками, и с буянами. Насилу он образумился и вернулся к полку в Петербург. Вскоре после того, на десятом году службы, Державин получил офицерский чин и зажил благопристойно и счастливо.

Ещё полтора года спустя началось пугачёвское возмущение. Державин отправился к генерал-аншефу Бибикову, назначенному командующим, и попросился к нему под начало. Тот вначале отказал, но Державин не отступил и добился-таки своего. Во всё время кампании он играл весьма важную роль, а о поимке Пугачёва первым послал донесение. Но затем молодой офицер оказался нечаянно замешан в придворную борьбу Паниных и Потёмкиных. Фельдмаршал Панин разгневался на Державина, Потёмкин тоже не помог. В 1777-м, после нескольких лет мытарств, офицер, по слову которого ещё недавно передвигались корпуса, оказался уволен в штатскую службу «за неспособностью к военной».

Державин зажил опять в Петербурге, завёл добрых друзей и, войдя в дом генерал-прокурора Вяземского, устроился к нему в Сенат на довольно видное место. Тогда же он влюбился без памяти в девицу Катерину Яковлевну Бастидонову, на которой через год женился и с которой прожил счастливо восемнадцать лет. В 1783 г. напечатана была его ода «Фелица», от которой императрица, по собственным её словам, «как дура, плакала» и подарила Державину усыпанную бриллиантами табакерку, полную золотых червонцев. Вяземский же после этой милости стал к нему придираться, а в конце года случилось и серьёзное столкновение: Державин уличил генерал-прокурора в сокрытии государственных доходов. Подчинённому пришлось выйти в отставку. Пользуясь свободой, Державин отправился в Нарву, снял там комнату и, запершись, в несколько дней написал оды «Бог» и «Видение мурзы».

Несколько месяцев спустя он был назначен губернатором в Петрозаводск. Начальником над ним оказался генерал-губернатор Тутолмин; этот человек вводил свои законы сверх государственных и в Карелии заставлял отчитываться о насаждении лесов. Державин такого сумасбродства и самоуправства терпеть не мог; вскоре весь город разделился на две партии, и Державин оказался в меньшинстве. Пошли доносы в столицу самого глупого и смешного рода; кроме того, генерал-губернатор отправил Державина в опаснейшее путешествие через глухие леса к Белому морю.

На море, пытаясь попасть на Соловецкие острова, Державин попал в сильнейшую бурю и чудом спасся. Летом 1785 г. власти решили перевести его из Петрозаводска на ту же должность в Тамбов. Там Державин многое исправил после нерадивого предшественника, завёл народное училище, типографию и балы с концертами. Но вскоре и тут начались столкновения с генерал-губернатором, покрывавшим плутов-откупщиков. Дело так запуталось, что сам Державин не только оказался отставлен, но и попал под суд.

Без малого год пробыл он в крайнем беспокойстве, не зная, как избавиться от беды, и наконец написал письмо императрице, а та объявила, что автора «Фелицы» обвинить не может. Дело шло к почётной отставке, но она не устраивала Державина. В поисках новой службы он сблизился с обоими фаворитами: старым, Потёмкиным, и новым, Платоном Зубовым (ему даже пришлось мирить их в одном споре о поместьях), подружился и с Суворовым, написал несколько замеченных при дворе стихотворений. Как бы то ни было, но только при всех этих милостях Державин шатался по площади, проживая в Петербурге без всякого дела.

Так прошло года два, как вдруг Екатерина поручила ему рассмотреть одно весьма важное дело, а затем, в самом конце 1791-го, взяла к себе в статс-секретари для наблюдения за решениями Сената.

Державин многого ждал от этой должности, но государыня любила, когда ей докладывают о блестящих победах, а ему приходилось неделями и месяцами читать ей скучные документы о неприятных делах. К тому же, увидав императрицу вблизи, со всеми человеческими слабостями, Державин не мог больше посвящать ей вдохновенных стихов, а это-то от него и было на самом деле нужно. Итак, хотя он угождал императрице, но правдой своей часто и наскучивал.

Три года спустя Державин был уволен от двора в Сенат без всяких особенных награждений. Правда, он мог бы стать и генерал-прокурором, если бы о том попросил, но у него было правило: ни на что не напрашиваться и ни от чего не отказываться в надежде, что когда его на что призовут, то сам Бог ему поможет. В Сенате много раз Державину случалось оставаться за правду одному против всех — иногда побеждая, а иногда проигрывая. Был он и председателем коммерц-коллегии, но на этом посту не имел уже ничего, кроме неприятностей. Наконец, Державин сам попросился в отставку, но не получил её.

В июле 1794 г. умерла Катерина Яковлевна, а вскоре, чтобы с тоски не уклониться в разврат, он посватался к свояченице своих друзей Николая Львова и Василия Капниста — Дарье Алексеевне Дьяковой. Жениху было более пятидесяти лет, а невесте около тридцати; ещё при жизни жены его она признавалась, что другого жениха себе не желала бы. Когда Державин сделал предложение, Дарья Алексеевна попросила у него расходные книги, продержала их у себя недели две и тогда только объявила о своём согласии. За семнадцать лет совместной жизни новая супруга Державина удвоила их состояние.

6 ноября 1796 г. скоропостижно скончалась императрица Екатерина, при которой, начав службу от солдатства, Державин дошёл до знаменитых чинов, бывал от неё награждён, главное же — покрываем от всех несправедливых гонений. Тотчас по кончине государыни вслед за новым императором ворвались с великим шумом во дворец, как в завоёванный город, вооружённые люди. Вскоре коммерц-коллегия была преобразована, а Державин получил повеление явиться во дворец и получил от императора Павла устное повеление быть правителем Государственного Совета — должность небывалая по значению. Несколько дней спустя вышел указ о назначении Державина правителем не Совета, а всего лишь канцелярии Совета (то есть простым секретарём), и притом без должных инструкций. Державин явился к государю выяснить это недоразумение; тот с великим гневом сказал: «Поди назад в Сенат и сиди смирно!». Тогда Державин, при большом скоплении народу, произнёс: «Ждите, будет от этого царя толк!». Обошлось без больших неприятностей. Более того, Державину было поручено важное расследование в Белоруссии, после которого он опять был сделан президентом коммерц-коллегии, а затем государственным казначеем. Но на глаза к себе Павел его больше не пускал, говоря: «Он горяч, да и я, то мы опять поссоримся».

Державину пришлось заниматься ревизией всех государственных счетов, которые нашлись в большом беспорядке. Отчёт свой он должен был доложить императору 12 марта, а в ночь на этот день Павла не стало. Чем бы кончилось дело, останься он жив, — неизвестно; может быть, и Державин бы пострадал. Много раз в продолжение царствования Павла он выказывал независимость и смелость, а к гербу своему в это время сделал надпись: «Силою Вышнею держусь».

При Александре I Державин получил новый пост: стал первым министром юстиции и одновременно генерал-прокурором Сената. Много сил он положил на борьбу с молодыми друзьями императора, прельщавшими его проектами конституции и поспешного освобождения крестьян: Державин даже пытался протестовать против любимого Александрова указа о вольных хлебопашцах. Вскоре начались к нему придирки, а в октябре 1803 г. дошло и до столкновения. На вопрос Державина, в чём он прослужился, государь ответил только: «Ты слишком ревностно служишь». — «А как так, государь, — отвечал Державин, — то я иначе служить не могу». На другой или третий день после этого вышел указ об отставке. 8 октября 1803 г. Державин навсегда покинул службу и посвятил досуги свои разным литературным занятиям. Записки доведены до 1812 г.

Заголовок знаменитой оды Державина звучит так: «Ода к премудрой киргиз-кайсацкой царевне Фелице, писанная некоторым мурзою, издавна проживающим в Москве, а живущим по делам своим в Санкт-Петербурге. Переведена с арабского языка в 1782 г.». Под Фелицей (латинское felix – счастливый) подразумевалась Екатерина II , а «мурза» фигурировал в оде то как собственное «я» автора, то как собирательное название екатерининских вельмож. Авторство Державина было замаскировано. Печатая оду (см. её полный текст и краткое содержание), редакция «Собеседника» сделала к заголовку примечание: «Хотя имя сочинителя нам и неизвестно, но известно нам то, что сия ода точно сочинена на российском языке».

Державин. Фелица. Ода

При всем «похвальном» тоне стихи Державина очень искренни. Он говорит с императрицей, перечисляет положительные стороны ее царствования. В заслугу Екатерине ставится, например, то, что она не истребляет людей, как волк уничтожает овец:

Проступки снисхождением правишь;
Как волк овец, людей не давишь…
…………………………………….
Стыдишься слыть ты тем великой,
Чтоб страшной, нелюбимой быть;
Медведице прилично дикой
Животных рвать и кровь их пить.

В оде «Фелица» Екатерина получила не меньше назиданий, чем ее вельможи. Державин отчетливо сказал ей, что царь должен соблюдать законы, единые как для него, так и для подданных, что законы эти основаны на «божеской воле», а потому и являются общеобязательными. Об этом Державин не уставал напоминать трем царям, с которыми ему пришлось иметь дело.

Весьма свободно высказывался Державин о предыдущих царствованиях, сравнивая с ними правление Фелицы:

Там свадеб шутовских не парят,
В ледовых банях их не жарят,
Не щелкают в усы вельмож;
Князья наседками не клохчут,
Любимцы въявь им не хохочут
И сажей не марают рож.

Речь шла тут, – что понимали современники, – о нравах при дворе Анны Иоанновны . Фамилии князей-шутов еще сохранялись в памяти.

Новую монархиню Державин показал непривычным образом – как частного человека:

Мурзам твоим не подражая,
Почасту ходишь ты пешком,
И пища самая простая
Бывает за твоим столом;
Не дорожа твоим покоем,
Читаешь, пишешь пред налоем…

Вслед за этим в оде был рассыпан ряд намеков на крупных вельмож. Прихоти и любимые развлечения их оказались увековеченными в стихах:

Или великолепным цугом,
В карете английской, златой,
С собакой, шутом или другом,
Или с красавицей какой
Я под качелями гуляю;
В шинки пить меду заезжаю;
Или, как то наскучит мне,
По склонности моей к премене,
Имея шапку на бекрене,
Лечу на резвом бегуне.
Или музыкой и певцами,
Органом и волынкой вдруг,
Или кулачными бойцами
И пляской веселю мой дух…

Державин в своих «Объяснениях» указал, что он наблюдал знакомых ему вельмож – Потемкина , Вяземского, Нарышкина, Орлова , видел пристрастие одного к кулачным боям и лошадям, другого – к роговой музыке, третьего – к щегольству и т. д. и изобразил их прихоти в стихах, создав обобщенный портрет царедворца, собрав типические черты воедино. Позднее, в оде «Вельможа », он особо займется этой темой и даст резкую сатирическую картину, в которой можно угадывать характеристики отдельных деятелей эпохи.

В «Фелице» сказались склонность Державина к точным описаниям быта и умение его создавать живые, многоцветные картины, недоступное еще другим современным поэтам:

Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят, –
Шампанским вафли запиваю
И все на свете забываю
Средь вин, сластей и аромат.
Или средь рощицы прекрасной,
В беседке, где фонтан шумит,
При звоне арфы сладкогласной,
Где ветерок едва дышит,
Где все мне роскошь представляет…

Державин ввёл в свою оду и другой, домашний, быт, типичный для какого-нибудь провинциального дворянина, хотя и живущего в столице:

Иль, сидя дома, я прокажу,
Играя в дураки с женой;
То с ней на голубятню лажу,
То в жмурки резвимся порой;
То в свайку с нею веселюся,
То ею в голове ищуся…

С чувством свободы и непринужденности Державин беседовал в своей оде о самых разнообразных предметах, приправляя нравоучения острым словом. Не упустил он и случая высказаться по поводу литературы. Этой теме посвящена пятнадцатая строфа оды. Державин говорит царице:

Ты здраво о заслугах мыслишь,
Достойным воздаешь ты честь,
Пророком ты того не числишь,
Кто только рифмы может плесть…

Разумеется, строки эти Державин относил в свой адрес, он считал «достойным» именно себя, потому, что умел делать что-то, кроме плетения рифм, а именно был чиновником и администратором. Ломоносов когда-то сказал о Сумарокове , что тот, «кроме бедного своего рифмачества, ничего не знает». Державин также утверждал, что человек прежде всего должен быть работником в государстве, а стихи, поэзия – это то, чем можно заниматься «в часы свободны».

Широко известно определение поэзии, включенное Державиным в оду «Фелица»:

Поэзия, тебе любезна,
Приятна, сладостна, полезна,
Как летом вкусный лимонад.

Поэт говорит о взгляде на литературу, который могла иметь Екатерина. Но и сам Державин ставил перед поэзией задачу быть приятной и полезной. В «Письме об исторических анекдотах и записках» (1780) поэт с похвалой отзывается об этом роде сочинений, говоря, что он «приятен и полезен. Приятен потому, что избранное и коротко описанное повествование не делает никакому читателю скуки, но, так сказать, мимоходом его утешает. Полезен, для того что он оживляет историю, украшает ее и содержит и делает своими заметками удобопродолжительнейшею в памяти». Формула эта восходит к Горацию , сказавшему: «Omne tulit punetum, qui miscuit utile dulci» (Все приносит то, в чём сочетается приятное с полезным).

В письме Козодавлеву Державин заметил по поводу оды «Фелица»: «Не знаю, как обществу покажется такое сочинение, какого на нашем языке еще не было». Кроме смелости разговора с императрицей и вельможами Державин имел в виду и литературные особенности оды: соединение сатиры и пафоса, высоких и низких речений, злободневные намеки, сближение стихов с жизнью.

Новаторское значение «Фелицы» отлично понял и сформулировал поэт Ермил Костров в своем «Письме к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелице», напечатанном в «Собеседнике».

Путь непротоптанный и новый ты обрел, –

говорит он, обращаясь к Державину, угадавшему, что русская поэзия нуждается в новом направлении.

Наш слух почти оглох от громких лирных тонов,
И полно, кажется, за облаки летать…
Признаться, видно, что из моды
Уж вывелись парящи оды.
Ты простотой умел себя средь нас вознесть!

Костров считает, что Державин «новый вкус стихам восставил», обходясь

Без лиры, без скрипицы,
И не седлав притом парнасска бегунца, –

то есть не нуждаясь в обязательных атрибутах одической поэзии, играя не на «лире», а на гудке – простом народном инструменте.

Успех «Фелицы» был полным и блестящим. Приветственные стихи Державину, кроме Кострова, написали О. Козодавлев, М. Сушкова, В. Жуков. Появились и критические замечания – они нашли свое место в том же журнале «Собеседник», но с возражениями Державина.

Императрица прислала Державину золотую, осыпанную бриллиантами табакерку с пятьюстами червонных – «из Оренбурга от киргизской царевны». В ответ на подарок Державин написал стихотворение «Благодарность Фелице», в котором отметил то, что могло понравиться в его оде, – «в нелицемерном угодна слоге простота». Эта простота, неожиданность сочетания сатиры и патетики, высоких одических понятий и бытовой разговорной речи были утверждены в дальнейшем творчестве поэта.

В 1782 году еще не очень известный поэт Державин написал оду, посвященную «киргиз-кайсацкой царевне Фелице». Ода так и называлась «К Фелице» . Трудная жизнь многому научила поэта, он умел быть осторожным. Ода прославляла простоту и гуманность обхождения с людьми императрицы Екатерины II и мудрость ее правления. Но одновременно обычным, а то и грубоватым разговорным языком она повествовала о роскошных забавах, о праздности слуг и придворных Фелицы, о «мурзах», которые отнюдь не достойны своей правительницы. В мурзах прозрачно угадывались фавориты Екатерины, и Державин, желая, чтобы ода в руки императрицы поскорее попала, одновременно этого и опасался. Как самодержица посмотрит на его смелую выходку: насмешку над ее любимцами! Но в конце концов ода оказалась на столе Екатерины, и та пришла от нее в восторг. Дальновидная и умная, она понимала, что придворных следует время от времени ставить на место и намеки оды — прекрасный для этого повод. Сама Екатерина II была писательницей (Фелица — один из ее литературных псевдонимов), оттого сразу оценила и художественные достоинства произведения. Мемуаристы пишут, что, призвав к себе поэта, императрица щедро его наградила: подарила золотую табакерку, наполненную золотыми червонцами.

К Державину пришла известность. Новый литературный журнал «Собеседник Любителей Российского Слова», который редактировала подруга императрицы княгиня Дашкова, а печаталась в нем сама Екатерина, открывался одой «К Фелице». О Державине заговорили, он стал знаменитостью. Только ли в удачном и смелом посвящении оды императрице было дело? Конечно же, нет! Читающую публику и собратьев по перу поразила сама форма произведения. Поэтическая речь «высокого» одического жанра звучала без экзальтации и напряженности. Живая, образная, насмешливая речь человека, хорошо понимающего, как устроена реальная жизнь. Об императрице, конечно же, говорилось похвально, но тоже не высокопарно. И, пожалуй, впервые в истории русской поэзии как о простой женщине, не небожителе:

Мурзам твоим не подражая, Почасту ходишь ты пешком, И пища самая простая Бывает за твоим столом.

Усиливая впечатление простоты и естественности, Державин отваживается на смелые сопоставления:

Подобно в карты не играешь, Как я, от утра до утра.

И, больше того, фривольничает, вводя в оду неприличные по светским нормам того времени детали и сценки. Вот как, например, проводит свой день придворный-мурза, празднолюбец и безбожник:

Иль, сидя дома, я прокажу, Играя в дураки с женой; То с ней на голубятню лажу, То в жмурки резвимся порой, То в свайку с нею веселюся, То ею в голове ищуся; То в книгах рыться я люблю, Мой ум и сердце просвещаю: Полкана и Бову читаю, Над Библией, зевая, сплю.

Произведение было наполнено веселыми, а нередко и язвительными намеками. На любящего плотно поесть и хорошо выпить Потемкина («Шампанским вафли запиваю / И все на свете забываю»). На кичащегося пышными выездами Орлова («великолепным цугом в карете англинской, златой»). На готового бросить все дела ради охоты Нарышкина («о всех делах заботу / Оставя, езжу на охоту / И забавляюсь лаем псов») и т.д. В жанре торжественной похвальной оды так еще никогда не писали. Поэт Е.И. Костров выразил общее мнение и одновременно легкую досаду по поводу удачливого соперника. В его стихотворном «Письме к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелицы, царевны Киргизкайсацкой» есть строки:

Признаться, видно, что из моды Уж вывелись парящи оды; Ты простотой умел себя средь нас вознесть.

Императрица приблизила к себе Державина. Помня о «бойцовских» свойствах его натуры и неподкупной честности, отправляла на различные ревизии, заканчивающиеся, как правило, шумным возмущением проверяемых. Поэт назначался губернатором Олонецкой, затем Тамбовской губернии. Но долго не удерживался: слишком рьяно и властно расправлялся с местными чиновниками. В Тамбове дело зашло так далеко, что наместник края Гудович подал в 1789 году жалобу императрице на «самоуправство» не считающегося ни с кем и ни с чем губернатора. Дело было передано в Сенатский суд. Державина отставили от должности и до окончания судебного разбирательства обязали жить в Москве, как сказали бы сейчас, под подпиской о невыезде.

И хотя поэта оправдали, он остался без должности и без расположения государыни. Рассчитывать можно было вновь лишь на себя самого: на предприимчивость, даровитость и удачу. И не падать духом. В составленных уже в конце жизни автобиографических «Записках», в которых поэт говорит о себе в третьем лице, он признается: «Не оставалось другого средства, как прибегнуть к своему таланту; вследствие чего написал он оду “Изображение Фелицы” и к 22-му числу сентября, то есть ко дню коронования императрицы, передал ее ко двору Императрица, прочетши оную, приказала любимцу своему (имеется в виду Зубов, фаворит Екатерины, — Л.Д.) на другой день пригласить автора к нему ужинать и всегда принимать его в свою беседу».

Читайте также другие темы главы VI.

Ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой приведено в этой статье — одно из самых известных произведений этого русского поэта XVIII века. Он написал ее в 1782 году. После публикации имя Державина стало известным. К тому же ода превратилась в наглядный пример нового стиля в отечественной поэзии.

Свое название ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой вы читаете, получила от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре». Автор данного произведения — императрица Екатерина II.

В своем произведении этим именем Державин называет саму правительницу России. Кстати, оно переводится как «счастье». Суть оды сводится к прославлению Екатерины (ее привычек, скромности) и карикатурному, даже насмешливому изображению ее напыщенного окружения.

В образах, которые описывает Державин в оде «Фелица» (краткого содержания на «Брифли» не найти, но оно есть в этой статье), легко можно узнать некоторых приближенных к императрице особ. Например, Потемкина, который считался ее любимцем. А также графов Панина, Орлова, Нарышкина. Поэт умело изображает их насмешливые портреты, демонстрируя при этом определенную смелость. Ведь если кто-то из них сильно бы обиделся, то мог легко расправиться с Державиным.

Спасло его только то, что Екатерине II сильно понравилась эта ода и императрица стала благожелательно относиться к Державину.

При этом даже в самой оде «Фелица», краткое содержание которой приведено в этой статье, Державин решается давать советы императрице. В частности, поэт советует, чтобы она подчинялась закону, единому для всех. Завершается ода восхвалением государыни.

Уникальность произведения

Ознакомившись с кратким содержанием оды «Фелица», можно прийти к выводу, что автор нарушает все традиции, в которых обычно писались подобные произведения.

Поэт активно вводит разговорную лексику, не чурается нелитературных высказываний. Но самое главное отличие состоит в том, что он создает императрицу в человеческом обличье, отказываясь от ее официального образа. Примечательно, что многих текст смутил и потревожил, а вот сама Екатерина II была от него в восторге.

Образ императрицы

В оде «Фелица» Державина, краткое содержание которой содержит смысловую квинтэссенцию произведения, императрица поначалу предстает перед нами в привычном богоподобном образе. Для писателя она образец просвещенного монарха. При этом он приукрашивает ее облик, свято веря в изображаемый образ.

В тоже время в стихах поэта проскальзывают мысли не только о мудрости власти, но и о недобросовестности и низком уровне образованности ее исполнителей. Многих из них интересует только собственная выгода. Стоит признать, что эти идеи появлялись и ранее, но никогда раньше реальные исторические личности не были настолько узнаваемы.

В оде «Фелица» Державина (краткое содержание «Брифли» предложить пока не может) поэт предстает перед нами как смелый и отважный первооткрыватель. Он составляет удивительный симбиоз, дополняя хвалебную оду индивидуальными чертами персонажей и остроумной сатирой.

История создания

Именно ода «Фелица» Державина, краткое содержание которой удобно для общего ознакомления с произведением, сделала имя поэту. Первоначально автор не думал о том, чтобы напечатать это стихотворение. Не афишировал его и скрывал авторство. Он всерьез опасался мести влиятельных вельмож, которых не в лучшем свете изобразил в тексте.

Только в 1783 году произведение получило распространение благодаря княгине Дашковой. Близкая соратница императрицы напечатала его в журнале «Собеседник любителей русского слова». Кстати, в него отдавала свои тексты и сама правительница России. По воспоминаниям Державина, Екатерина II так растрогалась, когда впервые прочитала оду, что даже начала плакать. В таких растроганных чувствах ее и обнаружила сама Дашкова.

Императрица непременно пожелала узнать, кто автор этого стихотворения. Ей показалось, что в тексте все было изображено максимально точно. В благодарность за оду «Фелица» Державина, краткое содержание и анализ которой приведены в этой статье, она направила поэту золотую табакерку. В ней лежали 500 червонцев.

После такого щедрого царского подарка к Державину пришли литературная слава и успех. Такой популярности до него не знал ни один поэт.

Тематическое разнообразие произведения Державина

Давая характеристику оде «Фелица» Державина, нужно отметить, что само представление представляет собой шутливую зарисовку из жизни российской правительницы, а также особо приближенных к ней вельмож. В то же время в тексте поднимаются важные проблемы государственного уровня. Это коррупция, ответственность чиновников, их забота о государственности.

Художественные особенности оды «Фелица»

Державин творил в жанре классицизма. Это направление строго запрещало соединять несколько жанров, например, высокую оду и сатиру. Но поэт решился на такой смелый эксперимент. Причем он не только их объединил в своем тексте, но и сделал нечто небывалое для литературы того весьма консервативного времени.

Державин просто рушит традиции хвалебной оды, активно применяя в своем тексте сниженную, разговорную лексику. Использует даже откровенные просторечия, которые в принципе в те годы не приветствовались в литературе. Самое главное, рисует императрицу Екатерину II обычным человеком, отказываясь от ее классического парадного описания, которое активно применялось в подобных произведениях.

Именно поэтому в оде можно встретить описание бытовых сцен и даже литературный натюрморт.

Новаторство Державина

Обыденный, бытовой образ Фелиции, за которой легко угадывается императрица — одно из основных новаторств Державина. При этом ему удается создать текст так, чтобы не снижать ее образ. Наоборот, поэт делает его реальным и человечным. Порой кажется, что поэт пишет его с натуры.

Во время чтения стихотворения «Фелица» можно убедиться, что автору удалось внести в поэзию индивидуальные характеристики реальных исторических персонажей, взятые им из жизни или созданные воображением. Все это было показано на фоне бытовой обстановки, которая была изображена максимально колоритно. Все это и сделало оду понятной и запоминающейся.

В результате в оде «Фелица» Державин умело сочетает стиль хвалебной оды с индивидуализацией реальных героев, также вносит элемент сатиры. В конечном счете, в оде, которая принадлежит высокому стилю, оказывается много элементов низких стилей.

Сам Державин определял ее жанр, как смешанную оду. Он утверждал: от классической оды она отличается тем, что в смешанном жанре у автора есть уникальная возможность говорить обо всем на свете. Так поэт разрушает каноны классицизма, стихотворению открывается путь для новой поэзии. Эта литература получает развитие в творчестве автора следующего поколения — Александра Пушкина.

Значения оды «Фелица»

Сам Державин признавался, что большая заслуга состоит в том, что он решился на такой эксперимент. Известный исследователь его творчества Ходасевич отмечает, что Державин больше всего гордился тем, что первым из русских поэтов заговорил «забавным русским слогом», как он сам это называл.

Но поэт отдавал себе отчет, что его ода будет, по сути, первым художественным воплощением русского быта, станет зародышем реалистического романа. Также Ходасевич считал, что если бы Державин дожил до публикации «Евгения Онегина», то, несомненно, нашел бы в ней отзвуки своего творчества.

разбор оды Державин фелица главных героев

Ода «Фелица» (1782) — первое стихотворение, прославившее имя Гаврилы Романовича Державина, ставшее образцом нового стиля в русской поэзии.

Ода получила свое название от имени героини «Сказания о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина и это имя, которое в переводе с латинского означает счастье, также упоминается в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически характеризуя свое окружение.

История этого стихотворения очень интересна и показательна. Она была написана за год до публикации, но сам Державин не хотел ее публиковать и даже скрывал авторство. И вдруг в 1783 году по Петербургу разнеслась весть: появилась анонимная ода « Фелица », в которой в юмористической форме были вынесены пороки известных дворян, близких к Екатерине II, которой была посвящена эта ода. Жители Петербурга были удивлены смелостью неизвестного автора.Они пытались достать, прочитать, переписать. Княгиня Дашкова, близкая к императрице, решила издать оду «Крик» в том самом журнале, с которым сотрудничала сама Екатерина II.

На следующий день Дашкова застала императрицу в слезах, а в ее руках был журнал с одой Державина. Императрица спросила, кто написал стихотворение, в котором, по ее словам, она так точно изобразила ее, что она растрогала до слез. Так рассказывает историю Державин.

V « Феличе Державин выступил в роли смелого новатора, соединив стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатиры, привнеся элементы низкого стиля в жанр высокой оды.Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как «смешанную оду». Державин утверждал, что в отличие от традиционной оды классицизму, где хвалили государственных чиновников, военачальников, торжественное событие прославляли «смешанной одой», «поэт может говорить обо всем».

Читая стихотворение « Фелица », Вы убеждаетесь, что Державину действительно удалось ввести в поэзию отдельные характеры реальных людей, смело взятые из жизни или созданные воображением, показанные на фоне ярко изображенной повседневной среды.Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными не только людям его времени. И теперь мы с интересом можем читать стихи этого замечательного поэта, отделенные от него огромной дистанцией в два с половиной века.

Классицизм запрещал совмещать в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам. Но Державин даже не просто объединяет их в описании выводимых в оду разных лиц, он делает нечто совершенно беспрецедентное для того времени. «Богоподобный» Фелица, как и другие персонажи его оды, тоже показан каждый день («Часто ходишь пешком… »). В то же время такие детали не умаляют ее образа, а делают ее более реальной, человечной, как бы списанной именно с натуры.

Но не всем это стихотворение понравилось так, как императрице. Это озадачило и встревожило многих современников Державина. Что же в нем такого необычного и даже опасного?

С одной стороны, ода «Фелица» создает вполне традиционный образ «богоподобной царевны», воплощающий в себе представление поэта о жизни. Идеал преподобного монарха.Явно идеализируя настоящую Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Давай, Фелица, наставление:

Как жить пышно и правдиво,

Как укротить азарт страстей

И будь счастлив в мире?

Напротив, в стихах поэта есть мысль не только о мудрости власти, но и о халатности исполнителей, озабоченных собственной выгодой:

Везде живет соблазн и лесть,

Паша всех угнетает с роскошью.

Где обитает добродетель?

Где растет роза без шипов?

Сама по себе эта идея не была нова, но за изображениями дворян, нарисованными в оде, явно выделялись черты реальных людей:

Обвожу мысль химерами:

Похищаю плен у персов ,

Тогда обращаю стрелы к туркам:

То, приснившись, что я султан,

пугаю вселенную своим взором;

Вдруг меня соблазнил наряд,

Пойду к портному за кафтаном.

В этих образах современники поэта легко узнали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко-сатирические портреты, Державин проявил большое мужество — ведь за это с автором мог расправиться любой из обиженных им дворян. Только благосклонность Екатерины спасла Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: соблюдайте закон, которому подчиняются и короли, и их подданные:

Только вы достойны

Принцесса, сотвори свет из тьмы;

Разделяя Хаос на сферы гармонично,

Чтобы укрепить их целостность союзом;

Из несогласия — согласие

И от лютых страстей счастье

Можно только творить.

Эта любимая идея Державина звучала смело и выражалась простым и отсталым языком.

Стихотворение заканчивается традиционным восхвалением Императрицы и пожеланием ей всего наилучшего:

Небесная Я прошу силы

Да, их крылатые сапфировые крылья,

Они хранят тебя невидимым

От всех болезней, гнева и скуки ;

Да, звуки ваших деяний в потомстве,

Как звезды на небе, они будоражат.

Слушать Оду Державина «Фелица»

Ода «Фелица»

Богоподобная принцесса
Киргизско-Кайсатские орды!
Чья мудрость несравнима
Нашла верные следы
Молодой царевич Хлор
Взойди на ту высокую гору
Где растет роза без шипов
Где обитает добродетель —
Она пленит мой дух и разум,
Дай мне найти ее совет.

Давай, Фелица! инструкция:
Как жить пышно и правдиво,
Как укротить азарт страстей
И быть счастливым на свете?
Твой голос меня возбуждает
Твой сын меня провожает;
Но я слаб, чтобы следовать за ними.
Беспокойный от суеты жизни,
Сегодня я правлю собой
А завтра я раб прихоти.

Не подражая своим мурзам,
Вы часто ходите пешком
И еда самая простая
Бывает за вашим столом;
Не дорожи своим покоем,
Ты читаешь, пишешь напротив налоговой
И все своим пером
Проливая блаженство на смертных;
Ты в такие карты не играешь
Как я, с утра до утра.

Ты не слишком любишь маскарады
И ты даже в кровать не ступишь;
Соблюдение обычаев, обрядов,
Сам себя не бросай;
Ты не можешь оседлать парнасского коня,
Ты не вписываешь духов в собрание,
Не уходи с престола на Восток;
Но идя путем кротости,
С душою благодетельной
Дни полезных вы проводите текущими.
А я, проспав до полудня,
курю табак и пью кофе;
Превращаю будни в праздник,
Я кружу мысли химерами:
похищаю плен у персов,
обращаю стрелы к туркам;
Что, приснившись, что я султан,
пугаю вселенную своим взором;
И вдруг, соблазненный одеждой,
я пойду к портному за кафтаном.

Или я богат на застолье,
Где мне праздник
Где стол сияет серебром и золотом,
Где тысячи разных блюд:
Есть славная вестфальская ветчина,
Есть ссылки астраханской рыбы ,
Есть плов и пирожки,
Вафли запиваю шампанским;
И я все забываю
Среди вин, сладостей и аромата.

Или посреди красивой рощи
В беседке, где шумит фонтан,
При звуке сладкоголосой арфы,
Там, где едва дышит ветер
Где все представляет для меня роскошь,
Он ловит мысли, чтобы радости,
Кувыркается и оживляет кровь;
Лежа на бархатном диване
Девочки нежные чувства,
Любовь вливаю в ее сердце.

Или великолепный поезд
В английском вагоне, золотой
С собакой, шутом или другом
Или с красавицей
Хожу под качелями;
Я захожу в голени, чтобы пить мед;
Или, как мне скучно,
По моей склонности к переменам,
Со шляпой на одной стороне,
Я летаю на резвом бегуне.

Или музыка и певцы
Орган и волынка вдруг,
Или кулачные бойцы
И я развлекаю свой дух танцем;
Или займись всеми делами
Ухожу, иду на охоту
И развлекаюсь собачьим лаем;
Или над берегами Невы
Развлекаюсь ночью рогами
И греблей дерзких гребцов.

Или, сидя дома, прокажу,
С женой дурачиться;
Я лажу с ней в голубятне,
Иногда мы резвимся в глазах слепых;
Я с ней развлекаюсь,
Ищу в голове;
Тогда я люблю рыться в книгах,
Я просветляю свой ум и сердце,
Я читаю Полкану и Бову;
Я сплю за Библией, зевая.

Такова, Фелица, я развратная!
Но весь мир похож на меня.
Кто благороден мудростью,
Но всякий человек — ложь.
Мы не ходим по свету путями,
Мы развлекаемся ради мечты.
Между лентяем и ворчанием
Между тщеславием и пороком
Кто-нибудь нашел случайно
Путь добродетели прямой.

Я нашел — но не ошибаюсь
Мы, слабые смертные, таким образом,
Где спотыкается сам разум
И он должен следовать за страстями;
Где для нас ученые невежды,
Как тьма среди путников, затемняющая веки?
Везде живет соблазн и лесть,
Паша всех угнетает роскошью.
Где обитает добродетель?
Где растет роза без шипов?

Ты одна только порядочная
Принцесса! создавать свет из тьмы;
Гармонично разделяя Хаос на сферы,
Укреплять их целостность союзом;
По несогласию согласие
И от лютых страстей счастье
Только творить можно.
Итак, рулевой, плывущий по причалу,
Плывущий по ревущему ветру
Умеет управлять кораблем.

Никого не обидишь,
Никого не обидишь
Глупость сквозь пальцы видишь
Только зла не вынести;
Вы управляете своими проступками снисходительностью,
Вы не раздавливаете людей, как волк из овец,
Вы непосредственно знаете их цену.
Они подчиняются воле королей, —
Но Бог больше всего,
Который живет по их законам.

Разумно думаешь о заслугах,
Ты чествуешь достойных,
Ты не считаешь его пророком,
Кто умеет плести только рифмы,
Что это за безумное веселье
Добрые халифы честь и слава.
В лировом настроении снисходишь:
Поэзия к тебе добра
Приятно, сладко, полезно,
Как вкусный лимонад летом.

Ходят слухи о ваших действиях
Что вы нисколько не гордитесь;
Дружелюбен и в делах, и в шутках,
Дружен в дружбе и тверд;
Что ты равнодушен в невзгодах,
И в славе она так великодушна
Что отреклась и прослыла мудрой.
Они также говорят неправду.
Что, если это всегда возможно.
Говорю вам правду.

Это тоже неслыханное дело,
Достойно только тебя
Как будто ты был храбрым перед людьми
Обо всем, как явном, так и имеющемся,
И ты позволяешь знать и думать,
И ты не запрещаешь о сам
И сказку и вымысел говорить;
Как будто самые крокодилы,
Все милости твои зоилам,
Ты всегда склонен прощать.

Слезы приятных рек ищут
Из глубины души моей.
О! если люди счастливы
Должна быть их судьба,
Где кроткий ангел, мирный ангел,
Скрытый в порфировом владычестве,
С небес ниспослан скипетр, чтобы носить!
Там в разговорах можно шептаться
И, не боясь казни, за обедами
Не пей за здоровье королей.

Там с фамилией Фелица можно
Соскрести промах в строчке,
Или портрет нечаянно
Бросить на землю.
Не бывает шутовских свадеб,
Их не жарят в ледяной бане,
Они не влезают в усы знати;
Князья не кудахчут,
Домашние животные не смеются над ними
И морду сажей не мажут.

Знаешь, Фелица! право
И мужчины и короли;
Когда воспитываешь манеры
Так людей не дурачишь;
В отдыхе от дел
Пишешь лекции в сказках
И повторяешь Хлору по алфавиту:
«Не делай ничего плохого,
А сам злой сатир
Из себя сделаешь гнусного лжеца».

Как тебе стыдно прослыть таким великим?
Быть страшным, нелюбимым;
Медведица прилично дикая
Вырвет животных и проливает их кровь.
Без особого беспокойства в лихорадке
Ланцеты Тома нужны деньги,
Кто бы мог без них?
И славно быть этим тираном,
Великий в злодеяниях Тамерлан,
Кто велик в добре, как Бог?

Фелица слава, слава Богу,
Умиротворяющая ругань;
Сира и несчастный
Покрытый, одетый и накормленный;
С лучезарным оком
Глупцы, трусы, неблагодарные
И светит своим праведным;
Одинаково просвещает всех смертных,
Он успокаивает больных, лечит,
Добро творит только на добро.

Кто дал свободу
Прыгать в чужие края,
Пусть его народ
Серебро и золото ищут;
Который допускает воду
И рубить дрова не запрещает;
Заказы и ткачество, прядение и шитье;
Развязывая разум и руки
Прикажи любить торговлю, науку
И найти счастье дома;

Чей закон, десница
Милость и суд дают.
Трансляция, мудрая Фелица!
Чем мошенник отличается от честного?
Где старость не блуждает по миру?
Находит достоинства хлеба?
Куда месть никого не прогоняет?
Где обитает совесть с истиной?
Где сияют добродетели? —
На престоле оно твое!

Но где в мире сияет твой престол?
Где, ветвь небесная, цветешь ты?
В Багдаде? Смирна? Кашемир? —
Слушай, где бы ты ни жил —
Принимая мою хвалу тебе,
Не думай, что шляпы или бешмет
Для них я желал от тебя.
Ощутите доброту приятности
Таково богатство души,
То, чего не собрал Крез.

Я прошу великого пророка
Да, я коснусь праха ваших ног,
Да, ваши слова — сладчайшее течение
И я буду рад видеть!
Небесный Я прошу силы
Да, их крылатые сапфировые крылья,
Они хранят тебя невидимым
От всех болезней, гнева и скуки;
Да, звуки твоих деяний в потомстве,
Как звезды на небе, они будоражат.

_____________________________________
1. Впервые ода опубликована в журнале «Собеседник», 1783 г., ч. 1, стр. 5, без подписи, под заголовком: Санкт-Петербург. В переводе с арабского 1782 г. ». (Возврат)

Комментарий Я. Грота
1. В 1781 году малым тиражом напечатана «Сказка о цесаревиче Хлоре» Екатериной для своего пятилетнего внука, великого князя Александра Павловича. Хлор был сыном князя, или царя Киева, в отсутствие отца, похищенного киргизским ханом.Желая поверить слухам о способностях мальчика, хан приказал ему найти розу без шипов. Князь пошел на это поручение. По дороге он встретил ханскую дочь, веселую и любезную Фелицу. Она хотела провести провожать принца, но ее суровый муж, султан ворчания, не позволил ей сделать это, и тогда она отправила своего сына, Разума, к ребенку. Продолжая свой путь, Хлор подвергался различным соблазнам и, среди прочего, был приглашен в свою хижину Мурза Лентяг, который искушениями роскоши пытался отвлечь князя от слишком трудного предприятия.Но Разум насильно увел его дальше. Наконец они увидели перед собой отвесную скалистую гору, на которой растет роза без шипов, или, как один молодой человек объяснил Хлору, добродетель. С трудом взобравшись на гору, князь сорвал этот цветок и поспешил к хану. Хан отправил его вместе с розой к киевскому князю. «Этот так обрадовался приезду царевича и его успехам, что забыл всю меланхолию и грусть…. На этом сказка закончится, и кто знает больше, скажет другой.«

Эта сказка натолкнула Державина на мысль написать оду Фелице (богине блаженства, согласно его объяснению этого имени): поскольку императрица любила смешные анекдоты, он говорит, эта ода была написана в ее вкусе, за счет ее окружение.

2. Поэт называл Екатерину киргиз-кайсакской царевной, потому что у него были села в тогдашней Оренбургской области, рядом с киргизской ордой, подчиненные императрице. Сейчас эти усадьбы находятся в Бузулуцком районе Самарской области.

Комментарий В.А. Западова

3. Твой сын сопровождает меня. — В сказке о Екатерине Фелица дала сыну Разум вести князя Хлора.

4. Не подражать своим мурзам — то есть придворным, дворянам. Державин употребляет слово «мурза» двояко. Когда Мурза говорит о Фелице, подразумевается автор оды. Когда он говорит как бы о себе, тогда мурза — собирательный образ дворянина-придворного.

5. Читаешь, пишешь до депозита.- Державин имеет в виду законодательную деятельность императрицы. Налой (устаревшее, просторечное), точнее «кафедра» (церковь) — высокий стол с покатой столешницей, на котором в церкви ставятся иконы или книги. Здесь он используется в смысле «стол», «стол».

6. Нельзя оседлать парнасского коня. — Екатерина не умела писать стихи. Арии и стихи к ее литературным произведениям написали ее статс-секретари Елагин, Храповицкий и другие. Парнасский конь — Пегас.

7. Ты не входишь в собрание духов, Ты не идешь с престола на Восток — то есть ты не посещаешь масонские ложи, собрания. Екатерина называла масонов «сектой духов» (Дневник Храповицкого. М., 1902, с. 31). Иногда масонские ложи называли «Восточными» (Грот, 2, 709-710).
Масоны 80-х. XVIII век — члены организаций («лож»), исповедовавших мистико-моралистическое учение и противостоявших правительству Екатерины. Масонство было разделено на разные течения.Один из них, Иллюминаты, принадлежал к ряду лидеров Французской революции 1789 г. издатель, его помощники по издательству, И. В. Лопухин, С. И. Гамалея и др.) особенно враждебно относились к императрице. Они считали ее захватчиком престола и хотели видеть на престоле «законного государя» — наследника престола Павла Петровича, сына императора Петра III, свергнутого с престола Екатериной.Павел, хотя это было ему выгодно, очень симпатизировал «Мартинистам» (по некоторым свидетельствам, он даже придерживался их учений). Масоны особенно активизировались с середины 1780-х годов, и Екатерина сочиняет три комедии: «Сибирский шаман», «Обманщик» и «Соблазненный», пишет «Тайна антиглупого общества» — пародию на масонскую хартию. Но победить московское масонство ей удалось только в 1789–1793 годах. с помощью полицейских мер.

8. А я, проспав до полудня и т. Д.- «Относится к причудливому нраву князя Потемкина, как и всех трех последующих двустиший, который собирался воевать, затем тренировался в платьях, на пирах и во всяких излишествах» (Об. Д., 598).

9. Цуг — упряжка из четырех-шести лошадей в парах. Право управлять поездом было привилегией высшего дворянства.

10. Летаю на резвом раннере. — Это касается и Потемкина, но «больше к гр. Al. Gr. Орлов, который до скачек был охотником »(Об.Д., 598). На орловских конных заводах выведено несколько новых пород лошадей, из которых самая известная порода знаменитых «орловских рысаков».

11. Или кулачные бойцы — также относится к А.Г. Орлову.

12. А я развлекаюсь лаем собак, — вспоминает П.И. Панин, любивший охоту с собаками (Об. Д., 598).

13. Развлекаюсь ночью рожками и т. Д. — «Относится к Семену Кирилловичу Нарышкину, тогда еще егермейстеру, который первым начал рожковую музыку» (Об. Д., 598).Роговая музыка — это оркестр, состоящий из крепостных музыкантов, в котором из каждого рожка можно извлечь только одну ноту, и все вместе они подобны одному инструменту. Прогулки знати по Неве в сопровождении рогового оркестра были обычным явлением в XVIII веке.

14. Или, сидя дома, прокажу. — «Этот стих в основном относится к древним обычаям и увеселениям русских» (Об. Д., 958).

15. Я читал Полкан и Бову. — «Относится к книге. Вяземский, любивший читать романы (которые часто автор, служа в своей команде, читал перед собой, и бывало, что он и другой дремали и ничего не понимали) — Полкана и Бову и известные старинные русские сказки »( Обь.Д., 599). Державин имеет в виду переведенный роман о Бове, который впоследствии превратился в русскую сказку.

16. Но всякий человек ложь — цитата из Псалтири, из 115 псалма.

17. Между лентяем и ворчуном. Лентиаг и Тетерев — персонажи сказки о принце Хлорусе. «Насколько известно, она имела в виду первую книгу. Потемкин, и по другой книге. Вяземского, потому что первый, как сказано выше, вел ленивую и роскошную жизнь, а второй часто ворчал, когда у него как управляющего казначейством требовали денег »(Об.Д., 599).

18. Гармоничное разделение Хаоса на сферы и т. Д. — намек на создание провинций. В 1775 году Екатерина опубликовала «Учреждение губерний», согласно которому вся Россия была поделена на провинции.

19. То, что она отреклась и слыла мудрой. — Екатерина II с притворной скромностью отвергла от себя титулы «Великая», «Мудрая», «Мать Отечества», подаренные ей в 1767 году Сенатом и Комиссией по разработке проекта нового кодекса; она сделала то же самое в 1779 году, когда церковь Св.Петербургское дворянство предложило принять ей титул «Великой».

20. А ты даешь знать и думать. — В «Инструкции» Екатерины II, составленной ею для Комиссии по разработке проекта нового кодекса и являвшейся сборником произведений Монтескье и других философов-просветителей 18 века, действительно присутствует количество статей, резюме которых составляет эта строфа. Однако не зря Пушкин называл «Орден» «лицемерным»: огромное количество «дел» людей, арестованных Секретной экспедицией, дошло до нас именно по обвинению в «говорении», «непристойности», «непристойности». «и другие слова к Императрице, наследнице престола, кн… Потемкин и др. Практически все эти люди были жестоко замучены «кнутом-борцом» Шешковским и сурово наказаны тайным судом.

21. Там можно шептаться в разговорах и т. Д., А следующая строфа — изображение жестоких законов и обычаев при дворе императрицы Анны Иоанновны. Как отмечает Державин (Об. Д., 599–600), существовали законы, по которым два человека, перешептываясь между собой, считались злоумышленниками против императрицы или государства; не выпившая большого бокала вина «за здоровье предложенной царицы», случайно уронившая монету с ее изображением, подозревалась в умысле и попала в Тайную канцелярию.Ошибка, исправление, выскабливание, ошибка в императорском титуле влекли за собой наказание плетью, а также перенос титула из одной строки в другую. При дворе были распространены грубые шутские «забавы», такие как знаменитая свадьба князя Голицына, придворного шута, для которой был построен «ледяной дом»; титулованные шуты сидели в корзинах и кудахтали цыплят и т. д.

22. Вы пишете лекции в сказках. — Екатерина II написала для внука, помимо «Сказки о царевиче Хлоре», «Сказку о цесаревиче Феве».

23. Не делай ничего плохого. — «Наставления» Хлору, переведенные на стихи Державиным, есть в приложении к «Русской азбуке для обучения молодежи чтению, напечатанной для народных школ по высшему повелению» (Санкт-Петербург, 1781 г.), которая также была составлена Екатерина для внуков.

24. Ланцет означает — то есть кровопролитие.

25. Тамерлан (Тимур, Тимурленг) — среднеазиатский полководец и завоеватель (1336–1405), отличавшийся крайней жестокостью.

26. Который умиротворил битву и т. Д. — «Этот стих относится к мирному времени, в конце первой турецкой войны (1768–1774 — В.З.), процветавшей в России, когда императрица создала много благотворительных учреждений, вроде тогда: приют, больница и прочее. «

27. Кто даровал свободу и т. Д. — Державин перечисляет некоторые законы Екатерины II, выгодные для дворян-помещиков и купцов: она подтвердила разрешение Петра III дворянам выезжать за границу; позволили землевладельцам разрабатывать находящиеся в их владениях рудные месторождения для собственной выгоды; сняли запрет на вырубку леса на своих землях без государственного контроля; «Разрешено свободное плавание по морям и рекам для торговли» и др.

Первое оригинальное произведение Д. — стихотворение. 1779 «Ода рождению на севере

порфировая юность (посвящена внуку Екатерины 11 — Александру 1)

Это стих. Д. изменил почти все канонические знаки торжественной высоты

г.

од, создал своеобразную оду, в которой кайф стал соединяться с образом

.

бытие, повседневность, высокий стиль сочетается с серединой.

А) отказ от 4-футового ямба, замена на 4-футовую хорею.

Б) отказ от одической строфы, пишется «сплошным текстом»

В) ода превращается в некую песню, народную. стилизация, присущая хореи, (танцевальный размер).

Г) Д. отказался от образов, характерных для оды, лирики. беспорядок, одичание парения.

Выстроившись в очередь. в стихи. новинка сюжета, в котором разворачивается. на узнаваемом фоне

(Русская зима)

д) принцип. меняется имидж адресата. Он отказывается изображать адресата как

.

Высшее Существо.Для него монарх — это «человек на троне», имеющий обычное, но

положительных черты. Власть монарха основана на том, что он умеет управлять своим

.

страсти.

Развитие этой темы присутствует и в других одах («Фелица», ода «Гранд»)

Даже образ Петра, традиционно обожествляемый в русской литературе XIX века. понимание. Д. в

человека в масштабе, изображался как «тронщик».«Это было разработано Пушкиным.

Д., подводя итоги худ. поиск, он определил свою собственную оду как «оду общежития». (куплет. «Беседа на лирическую поэзию или оду» Такая ода открыта

)

все впечатления от бытия, впускает в повседневную жизнь. картинки, восхваляет открытость миру, мастерство

ценят жизнь во всех ее проявлениях. Нет разделения на высокое и низкое. Первое слово

Анализ оды «Фелица». (1782) Использованы персонажи из сказки, придуманной Эк.11 его внук Алру. На первый взгляд хвалебная ода, посвященная императрице.

Фелица — образ Екатерины 11, Мурза — собирательный образ придворной знати из ее

(угадываются как конкретные лица, так и автобиографические особенности автора).

объекта похвалы (екат.) И сатиры — ее вельможи. Отход от традиций классики-ма особенно

заметно в показе Фелицы — Эк. одиннадцать . Вместо изображения «земной богини» мы находим портрет реального человека.Портрет не официальный, парадный, а нарисованный. другое

краски. Д. видел в Эк. 11 идеал гуманного правителя, пример всех

добродетели. Он хотел видеть на троне человека, мудрую и просвещенную императрицу.

Однако она показана в ее повседневных делах. В быту, в обычной жизни она

ведет себя очень скромно, ничем не отличаясь от других, разве что любовь к стихам, равнодушие

«Без подражания вашим мурзам»,

Вы часто ходите пешком

А еда самая простая

происходит за вашим столом;

Не цени свой покой,

Читаешь, пиши перед депозитом…

В «Фелице» Д. преодолел еще одну тенденцию классики: помимо похвалы, он был восторженным. по отношению к Эк. , не меньше сатиры и иронии по отношению к

дворянина, смеющихся над своими пороками. Необычно было и отступление от обязательного для этого жанра высокого слога и стиля, было много разговорных, разговорных слов и выражений: «проспал до полудня», «портному в кафтане», «в шляпе». с одной стороны »… ..

Вся ода написана тем «веселым русским слогом», изобретение которого Д.считается один

его главных заслуг перед русской поэзией, то есть сочетание шутки, веселья, иронии с серьезностью и важностью тем, затронутых в этом произведении.

Иногда зрелость таланта Державина следует считать концом 1770-х годов, когда в столичной печати появились первые оды, отмеченные зрелостью мастерства, глубиной мысли и чувства. Они не сразу получили заслуженную оценку. В 1783 году ода «Фелица» была опубликована в журнале, основанном княжной Дашковой.Ода получил высочайшее одобрение, и Державину был открыт путь литературной и политической деятельности во имя интересов дворянской империи. Гаврила Романович не ожидал, что одна из его од, написанная просто и небрежно, привлечет всеобщее внимание к ее автору. В оде «Фелица» мы видим идеал просвещенного правителя, матери народа, которого он хотел бы видеть в лице императрицы. Успех оды был случайностью. Близкие друзья Державина выпросили у поэта рукопись, сделали несколько копий и раздали читателям.«Он в руках у каждого, кто умеет читать по-русски». Ода понравилась людям неглупым и открытым. Автор пишет от первого лица:

А я, проспав до полудня,

Курю табак и пью кофе;

Превращаем будни в праздник,

Я мысленно кружу в химерах …

Но именно так он описывает современное общество, его недостатки. Его оду дворяне оценили как «крамолу», в ней они узнали себя.Помимо высоких поэтических достоинств оды, то, что Державин в полушутливой форме высказал ряд злободневных упреков в адрес высшей знати и одновременно поставил перед самой императрицей несколько серьезных вопросов, а главное — один из них: «Но где в мире сияет твой престол? ? «Ода« Фелица »ярко показывает пороки дворян, близких к Екатерине:

Свет не ходим путями,

Разврат ради мечты бегаем.

Между лентяем и ворчанием

Между тщеславием и пророком

Кто-нибудь нашел случайно

Прямая дорога добродетели.

Царский двор пытается «приручить» Державина, но потом выясняется, что он посвятил «Фелицу» Екатерине не ради щедрости и не ради бриллиантовой табакерки с червонцем. Он боролся с ней за «сирот и вдов». Под его пером фантастическая «царевна киргиз-кайсакской орды» превратилась в идеал просвещенного правителя, мать народа, которую он хотел бы видеть в лице императрицы. Он пишет:

Никого не обидишь,

Вы никого не обижаете

Глупость сквозь пальцы видишь

Только один не может вынести зла;

Вы управляете своими проступками снисходительностью,

Ты не давишь людей, как волк из овец,

Вы сами знаете их стоимость.

Он спрашивает у нее совета:

Дай, Фелица, инструкция:

Как жить красиво и правдиво,

Как укротить азарт страстей

И быть счастливым на свете?

В оде «Фелица» впервые проявилась отличительная черта Державина-поэта — умение «с улыбкой говорить правду царям». Принципиальность и гражданственность Державина основывались не на каком-то философском учении, не на продуманной политической платформе, а на элементарной, доступной каждому, приверженности очевидным нравственным принципам, присущим людям от природы, а в подавляющем большинстве. случаев, растоптанных самими людьми.

Название знаменитой оды Державина гласит: «Ода мудрой киргизско-кайсакской княжне Фелице, написанная неким мурзой, давно живущим в Москве и живущим по делам в Петербурге. Перевел с арабского в 1782 г. ». Фелица (лат. Felix — счастливая) означало Екатерину II, а «мурза» фигурировало в оде либо как собственное «Я» автора, либо как собирательное имя Екатерининской знати. Авторство Державина было замаскировано. При наборе оды (см. Ее полный текст и аннотацию) редакция «Собеседника» сделала пометку в заголовке: «Хотя имя автора нам неизвестно, мы знаем, что эта ода определенно была написана на русском языке.«

Державин. Фелица. Ах да

При всем «похвальном» тоне стихи Державина очень искренни. Он разговаривает с императрицей, перечисляет положительные стороны ее правления. Екатерине приписывают, например, то, что она не уничтожает людей, как волк истребляет овец:

Ты правишь снисхождением;
Как волчья овца, людей не давишь …
……………………………. ………
Вам стыдно за то, чтобы вас прослыли таким великим
Быть страшным, нелюбимым;
Медведица прилично дикая
Вырвет животных и пьет их кровь.

В оде «Фелица» Екатерина получила не меньшее назидание, чем ее вельможи. Державин ясно сказал ей, что царь должен соблюдать законы, одинаковые и для него, и для его подданных, что эти законы основаны на «божественной воле», а потому являются общеобязательными. Державин не уставал напоминать о трех царях, с которыми ему приходилось иметь дело с этим.

Державин очень свободно говорил о прежних царствованиях, сравнивая с ними царствование Фелицы:

Не бывает шутовских свадеб,
Их не жарят в ледяной бане,
Они не влезают в усы знати;
Князья не кудахчут,
Домашние животные не смеются над ними
И морду сажей не мажут.

Именно здесь, как понимали современники, о нравах при дворе Анны Иоанновны. Имена принцев-шутов все еще помнили.

Державин показал нового монарха необычным образом — как частное лицо:

Не подражая своим мурзам,
Вы часто ходите пешком
И еда самая простая
Бывает за вашим столом;
Не цени свой покой,
Читай, пиши до налогообложения …

После этого в одах было разбросано несколько намеков на великих дворян.Их прихоти и любимые развлечения увековечены в стихах:

Или великолепный поезд,
В английском вагоне, золотой,
С собакой, шутом или другом
Или с красавицей
Хожу под качелями;
Я захожу в голени, чтобы пить мед;
Или, как мне это наскучило,
По моей склонности к переменам,
Со шляпой на спине,
Я лечу на резвом бегуне.
Или музыка и певцы
Орган и волынка вдруг,
Или кулачные бойцы
И танцем я развлекаю свой дух…

Державин в своих «Разъяснениях» указывал, что он наблюдал за знакомыми ему дворянами — Потемкиным, Вяземским, Нарышкиным, Орловым, видел пристрастие одного к кулачным боям и лошадям, другого к роговой музыке, третьего к размаху и т. Д. И изображали их капризы в стихах, создавая обобщенный портрет придворного, собирая воедино характерные черты. Позже, в оде «Дворянин», он уделит этой теме особое внимание и даст острую сатирическую картину, в которой можно угадать особенности отдельных фигур той эпохи.

В «Фелице» проявляется склонность Державина к точному описанию повседневной жизни и его умение создавать яркие, разноцветные картины, недоступные для других современных поэтов:

Есть славная вестфальская ветчина,
Есть звенья караханской рыбы,
Есть плов и пирожки, —
Запиваю вафли шампанским
И все забываю
Среди вин, сладостей и аромата.
Или посреди красивой рощи,
В беседке, где шумит фонтан,
При звуке сладкоголосой арфы,
Там, где едва дышит ветер,
Где все представляет для меня роскошь…

Державин ввел в свою оду другой, домашний, образ жизни, свойственный некоему провинциальному дворянину, хотя и живущему в столице:

Или, сидя дома, прокажу,
С женой дурачиться;
Я лажу с ней в голубятне,
Иногда мы резвимся в глазах слепых;
Я с ней развлекаюсь,
Тогда ищу в голове …

Чувствуя свободу и непринужденность, Державин говорил в своей оде на самые разные темы, приправляя морализаторство острым словом.Он не упускал возможности высказаться о литературе. Этой теме посвящена пятнадцатая строфа оды. Державин говорит королеве:

Разумно думаешь о заслугах,
Ты чествуешь достойных,
Ты не считаешь его пророком,
Кто может плести только рифмы …

Конечно, Державин приписал эти строки себе, он считал себя «достойным», потому что умел что-то иное, кроме плетения рифм, а именно был чиновником и администратором.Ломоносов как-то сказал о Сумарокове, что он «кроме плохой рифмы ничего не знает». Державин также утверждал, что человек, прежде всего, должен быть наемным работником в государстве, а стихи, стихи — это то, чем можно заниматься «в свободные часы».

Широко известно определение поэзии, включенное Державиным в оду Фелице:

Поэзия, любимая тебе
Приятно, сладко, полезно,
Как вкусный лимонад летом.

Поэт рассказывает о том взгляде на литературу, который могла иметь Екатерина.Но сам Державин ставил задачу поэзии быть приятной и полезной. В «Письме об исторических анекдотах и ​​заметках» (1780 г.) поэт хвалит этот вид письма, говоря, что он «приятен и полезен. Приятно тем, что подобранный и кратко описанный рассказ никому не скучает, а, так сказать, попутно утешает. Это полезно тем, что он оживляет историю, украшает ее, хранит и делает своими заметками максимально длинные в памяти. «Эта формула восходит к Горацию, который сказал:« Omne tulit punetum, qui miscuit utile dulci »(Все приносит то, что объединяет приятное с полезным).

В письме Козодавлеву Державин заметил по поводу оды «Фелица»: «Не знаю, как публика отнесется к такому сочинению, которого еще не было на нашем языке». Помимо смелости разговора с императрицей и дворянами, Державин имел в виду и литературные особенности оды: сочетание сатиры и пафоса, высоких и низких слов, злободневных аллюзий, слияния стихов с жизнью.

Новаторский смысл «Фелицы» прекрасно понял и сформулировал поэт Ермиль Костров в его «Письме создателю оды, сочиненной во славу Фелицы», опубликованной в «Собеседнике».

Вы нашли новый путь и новый, —

он говорит, имея в виду Державина, который догадался, что русской поэзии нужно новое направление.

Наши уши почти глухи от громких тонов лиры,
И полно, кажется, облакам летать …
Честно говоря, понятно, что уже вышли из моды
Парящие оды.
Вы умели простотой возвыситься среди нас!

Костров считает, что Державин «вернул поэзии новый вкус»,

Без лиры, без скрипки,
А не седло, тем более парнасский бегун, —

то есть без обязательных атрибутов одической поэзии играть не на «лире», а на свистке — простом народном инструменте.

Успех «Фелицы» был полным и блестящим. Приветственные стихи Державину, кроме Кострова, написали О. Козодавлев, М. Сушкова, В. Жуков. Появились и критические замечания — они нашли свое место в том же журнале «Собеседник», но с возражениями Державина.

Императрица прислала Державину золотую табакерку с бриллиантами пятью сотнями дукатов — «из Оренбурга от киргизской княгини». В ответ на подарок Державин написал стихотворение «Благодарность Феличе», в котором отметил то, что могло бы понравиться в его оде, — «нелицемерным слогом приятна простота.«Эта простота, неожиданное сочетание сатиры и пафоса, возвышенных одических концепций и повседневной разговорной речи нашли подтверждение в дальнейшем творчестве поэта.

Ода Державина «Фелица», краткое содержание которой приводится в данной статье, — одно из самых известных произведений русского поэта XVIII века. Он написал ее в 1782 году. После публикации стало известно имя Державина. Кроме того, ода стала ярким образцом нового стиля в русской поэзии.

Ода Державина «Фелица», краткое содержание которой вы читаете, получила свое название от героини «Сказания о царевиче Хлоре».Автор этого произведения — Императрица Екатерина II.

В своем произведении Державин называет этим именем саму правительницу России. Кстати, переводится как «счастье». Суть оды сводится к прославлению Екатерины (ее привычки, скромность) и карикатурному, даже насмешливому изображению ее помпезного окружения.

В образах, которые Державин описывает в оде «Фелица» (краткого содержания в «Кратко» нет, но оно есть в этой статье), легко узнать лиц, близких к императрице.Например, Потемкин, считавшийся ее любимицей. А также графы Панин, Орлов, Нарышкин. Поэт мастерски изображает их насмешливые портреты, демонстрируя при этом определенную смелость. Ведь если кто-то из них сильно обиделся, он легко справился с Державиным.

Спасло его только то, что Екатерине II эта ода очень понравилась и императрица стала благосклонно относиться к Державину.

Более того, даже в самой оде «Фелица», краткое содержание которой дано в этой статье, Державин решил дать совет императрице.В частности, поэт советует соблюдать единый для всех закон. Ода заканчивается восхвалением императрицы.

Уникальность произведения

Ознакомившись с аннотацией оды «Фелица», можно сделать вывод, что автор нарушает все традиции, в которых обычно писались подобные произведения.

Поэт активно вводит разговорную лексику, не чурается нелитературных выражений. Но главное отличие в том, что он создает императрицу в человеческом обличье, отказываясь от ее официального образа.Примечательно, что многих смутил и встревожил текст, но сама Екатерина II осталась от него в восторге.

Императрица image

В оде Державина «Фелица», в кратком изложении которой содержится смысловая квинтэссенция произведения, Императрица впервые предстает перед нами в привычном богоподобном образе. Для писателя она пример просвещенного монарха. При этом он украшает ее внешность, свято веря изображенному образу.

При этом в стихах поэта проскальзывают мысли не только о мудрости власти, но и о нечестности и низком образовании ее исполнителей.Многие из них заинтересованы только в собственной выгоде. Следует признать, что эти идеи возникали и раньше, но никогда прежде реальные исторические личности не были так узнаваемы.

В оде Державина «Фелице» (краткое содержание «Брифлей» пока предложить не могу) поэт предстает перед нами как отважный и отважный первооткрыватель. Он создает удивительный симбиоз, дополняя хвалебную оду личностными чертами и остроумной сатирой.

История создания

Имя поэта составило ода Державина «Фелица», краткое содержание которой удобно для общего ознакомления с произведением.Изначально автор не задумывался о печати этого стихотворения. Он не афишировал это и скрывал авторство. Он всерьез опасался мести со стороны влиятельных дворян, которых в тексте изобразил в плохом свете.

Только в 1783 году работа получила широкое распространение благодаря княгине Дашковой. Ближайший соратник императрицы опубликовал его в журнале «Собеседник любителей русского слова». Кстати, свои тексты ей передала сама владыка России. По воспоминаниям Державина, Екатерина II была так тронута, когда впервые прочитала оду, что даже заплакала.Именно в таких тронутых чувствах ее открыла сама Дашкова.

Императрица, конечно, хотела знать, кто был автором этого стихотворения. Ей показалось, что все в тексте изображено максимально точно. В благодарность за оду Державина «Фелица», краткое содержание и анализ которой даны в этой статье, она прислала поэту золотую табакерку. В нем было 500 дукатов.

После такого щедрого царского дара к Державину пришли литературная слава и успех.Такой популярности до него не знал ни один поэт.

Тематическое разнообразие произведений Державина

Характеризуя оду Державина «Фелица», следует отметить, что сам спектакль представляет собой юмористический очерк из жизни русского правителя, а также особенно близких ей дворян. В то же время текст поднимает важные вопросы государственного уровня. Это коррупция, ответственность чиновников, их забота о государственности.

Художественные особенности оды «Фелица»

Державин работал в жанре классицизма.Это направление категорически запрещало совмещать несколько жанров, например, высокую оду и сатиру. Но поэт решился на столь смелый эксперимент. Более того, он не только объединил их в своем тексте, но и сделал нечто беспрецедентное для литературы того очень консервативного времени.

Державин просто разрушает традиции хвалебной оды, активно используя в своем тексте сокращенную разговорную лексику. Он даже пользуется откровенными просторечиями, что в литературе тех лет в принципе не приветствовалось.Самое главное, что она изображает императрицу Екатерину II как обычного человека, отказываясь от своего классического парадного описания, которое активно использовалось в подобных произведениях.

Поэтому в оде можно встретить описания бытовых сцен и даже литературный натюрморт.

Нововведение Державина

Повседневный, повседневный образ Фелиции, за которым легко угадывается императрица, — одно из главных нововведений Державина. При этом ему удается создать текст так, чтобы не уменьшать его изображение.Напротив, поэт делает его реальным и человечным. Иногда кажется, что поэт пишет это с натуры.

Читая стихотворение «Фелица», можно убедиться, что автору удалось привнести в поэзию индивидуальные особенности реальных исторических персонажей, взятых из жизни или созданных его воображением. Все это было показано на фоне повседневной жизни, которая была изображена наиболее красочно. Все это сделало оду понятной и запоминающейся.

В итоге Державин умело сочетает в оде «Фелица» стиль хвалебной оды с индивидуализацией реальных героев, а также вносит элемент сатиры.В конце концов, в оде, принадлежащем к высокому стилю, есть много элементов низкого стиля.

Сам Державин определил ее жанр как смешанную оду. Он утверждал, что она отличается от классической оды тем, что в смешанном жанре у автора есть уникальная возможность рассказать обо всем на свете. Так поэт разрушает каноны классицизма, стихотворению открывается путь новой поэзии. Эта литература развивается в творчестве автора следующего поколения — Александра Пушкина.

Смысл оды «Фелица»

Сам Державин признал, что решился на такой эксперимент — большая заслуга.Известный исследователь своего творчества Ходасевич отмечает, что Державин больше всего гордился тем, что он был первым русским поэтом, который говорил «забавным русским слогом», как он сам это называл.

Но поэт осознавал, что его ода будет, по сути, первым художественным воплощением русской жизни, станет зародышем реалистического романа. Ходасевич также считал, что если бы Державин дожил до публикации «Евгения Онегина», он, несомненно, нашел бы в ней отголоски своего творчества.

Лирическое начало в оде фелице. Литературный анализ оды «Фелица

«.

История создания. Ода «Фелица» (1782 г.), первое стихотворение, прославившее имя Гавриила Романовича Державина. Он стал ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения указано: «Ода мудрой киргиз-кайсакской царевне Фелице, написанная татаркой Мурзой, давно обосновавшейся в Москве и живущей по делам в Петербурге.Петербург. В переводе с арабского. «Свое необычное название это произведение получило от имени героини« Сказки о царевиче Хлоре », автором которой была сама Екатерина II. Это имя, которое в переводе с латинского означает счастье, также названо в оде Державина, воспевающей Императрица и сатирически характеризует ее окружение

Известно, что Державин сначала не хотел публиковать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести со стороны влиятельных дворян, сатирически изображенных в нем.Но в 1783 году он получил широкое распространение и при содействии княгини Дашковой, близкой к императрице, был опубликован в журнале «Собеседник любителей русского слова», в котором участвовала сама Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так тронуло императрицу, что Дашкова застала ее в слезах. Екатерина II хотела знать, кто написал стихотворение, в котором она так точно ее изобразила. В благодарность автору она прислала ему золотую табакерку с пятью сотнями дукатов и выразительной надписью на посылке: «Из Оренбурга от киргизской княгини до Мурзы Державина.«С этого дня Державин приобрел литературную славу, которой раньше не знал ни один русский поэт.

Основные темы и идеи. Поэма «Фелица», написанная как игривый очерк из жизни императрицы и ее окружения, одновременно поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, ода «Фелица» создает вполне традиционный образ «богоподобной царевны», воплощающий поэтическое представление об идеале просвещенного монарха. Явно идеализируя настоящую Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Давай, Фелица, наставление:
Как жить пышно и правдиво,
Как укротить азарт страстей
И быть счастливым в мир?

С другой стороны, в стихах поэта есть мысль не только о мудрости власти, но и о небрежности исполнителей, озабоченных собственной выгодой:

Везде живет соблазн и лесть,
Паша угнетает всем с роскошью.
Где обитает добродетель?
Где растет роза без шипов?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за изображениями знати, нарисованными в оде, явно выделялись черты. реальные люди:

Я мысленно обвиваю химерами:
похищаю плен у персов,
обращаю стрелы к туркам;
Что, приснившись, что я султан,
пугаю вселенную своим взором;
Затем внезапно меня соблазнил наряд.
Пойду к портному за кафтаном.

В этих образах современники поэта легко узнали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко-сатирические портреты, Державин проявил большое мужество — ведь за это с автором мог расправиться любой из обиженных им дворян. Только благосклонность Екатерины спасла Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: соблюдайте закон, которому подчиняются и короли, и их подданные:

Ты одна только порядочная
Принцесса, сотвори свет из тьмы;
Гармонично разделяя Хаос на сферы,
Укреплять их целостность союзом;
Из несогласия — согласие
И от лютых страстей счастье
Можно только творить.

Эта излюбленная идея Державина звучала смело и выражалась простым и понятным языком.

Стихотворение завершается традиционным восхвалением Императрицы и пожеланием ей всего наилучшего:

Небесный Я прошу силы
Да, их крылья сапфировые
Они хранят тебя невидимым
От всех болезней, гнева и скуки;
Да, звуки твоих деяний в потомстве,
Как звезды на небе, они будоражат.

Художественное своеобразие.
Классицизм запрещал совмещать в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам, но Державин даже не просто соединил их в описании разных лиц, выведенных в оде, он сделал нечто совершенно беспрецедентное для того времени. Нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорный и даже просторечный, но главное, он не рисует парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик.Поэтому в оду включены бытовые сюжеты и натюрморты;

Не подражая своим мурзам,
Вы часто ходите
И еда самая простая
Бывает за вашим столом.

«Богоподобный» Фелица, как и другие персонажи его оды, также показан повседневной жизнью («Не дорожи своим покоем, / Ты читаешь, пишешь по налогу …»). В то же время такие детали не умаляют ее образа, а делают ее более реальной, человечной, точно скопированной с натуры.Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось ввести в поэзию отдельные характеры реальных людей, смело взятые из жизни или созданные воображением, изображенные на фоне ярко изображенной бытовой среды. Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Так, в «Фелице» Державин выступил смелым новатором, соединив стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатиры, привнеся элементы низких стилей в высокий жанр оды.Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанную оду. Державин утверждал, что в отличие от традиционных од для классицизма, когда государственные чиновники, военачальники прославляли торжественные мероприятия, в «смешанной оде» «поэт может говорить обо всем». Разрушая жанровые каноны классицизма, этим стихотворением он открывает дорогу новой поэзии — «Поэзии настоящего ™», блестяще развитой в творчестве Пушкина.

Смысл работы. Сам Державин позже отмечал, что одним из главных его достижений было то, что он «осмелился воскликнуть о достоинствах Фелицы смешным русским слогом». Как отмечает исследователь поэта В.Ф. Ходасевича, Державин гордился, «не тем, что открыл достоинства Екатерины, а тем, что он первым заговорил в« веселой русской манере ». Он понимал, что его ода — первое художественное воплощение русской жизни, что она — зародыш нашего романа. И, может быть, — развивает мысль Ходасевич, — если бы «старик Державин» дожил хотя бы до первой главы «Онегина» — он бы услышал в ней отголоски своей оды.«

— крупнейшее явление в русской литературе 18 века. Он известен в основном своими одами, помимо которых оставил еще и прекрасные тексты. Наблюдая как бы внешние формы классицизма, Державин в своих одах произвел целую поэтическую революцию: он нарушает общепринятые требования классицизма там, где они мешают его поэтическому творчеству. Например, он вводит сатирический элемент в похвальные оды, переходит от высокого торжественного слога к простейшему, иногда игривому тону; использует простые слова, бытовые выражения, не соблюдая «высокого штиля», которого строго придерживались Ломоносов и Сумароков.

Все это мы видим уже в оде «Фелица», прославившей Державина (полный текст и анализ см. На нашем сайте).

Державин. Фелица. Ах да

Название «Фелица», в котором Державин олицетворяет императрицу Екатерину II, взято из ее сказки « О царевиче Хлоре ».

«Богоподобная царевна
Киргиз-Кайсацкие орды,
Чья мудрость несравнима
Нашла верные следы
Юный Царевич Хлор
Взойди на ту высокую гору
Где растет роза без шипов
Где обитает добродетель:
Дай, найди ее, совет.«

Так начинает свою оду Державин. Восхваляя Екатерину-Фелицу, он рассказывает о ее вкусах и образе жизни, сравнивая ее с окружающими ее дворянами, которых называет «мурзами». Он также называет себя «мурза», намекая на свое татарское происхождение; — но часто в этой мурзе, от имени которой пишется ода, изображен один из знаменитых дворян — Потемкин, Орлов, Нарышкин, Вяземский; Державин беспощадно высмеивал их.

Портрет Гавриила Романовича Державина. Художник В. Боровиковский, 1811

В отличие от своих дворян, Екатерина любит простоту:

«Не подражая своим мурзам,
Вы часто гуляете
И еда самая простая
Бывает за вашим столом.
Не дорожи своим покоем
Ты читаешь, пишешь напротив налоговой
И все из-под пера
Проливая блаженство смертным!

Далее следуют портреты различных дворян. Потемкин прекрасно изображен — «Великолепный князь Таврический», с его огромными государственными планами, фантастической роскошью и богатыми застольями:

«А я, проспав до полудня,
курю табак и пью кофе;
Превращаю будни в праздник,
Обращаю мысли химерами:
похищаю плен у персов,
обращаю стрелы к туркам,

1.В 1781 году он был напечатан малым тиражом, написанный Екатериной для своего пятилетнего внука, великого князя Александра Павловича, Сказка о цесаревиче Хлоре … Хлор был сыном князя, или царь Киевский, в отсутствие отца, похищен киргизским ханом. Желая поверить слухам о способностях мальчика, хан приказал ему найти розу без шипов. Князь пошел на это поручение. По дороге он встретил дочь хана, веселую и любезную Фелицу … Она хотела пойти провожать принца, но суровый муж, султан ворчан, помешал ей сделать это, и тогда она отправила своего сына, Разума, к ребенку. Продолжая свой путь, Хлор подвергался различным соблазнам и, среди прочего, был приглашен в свою хижину Мурза Лентяг, который искушениями роскоши пытался отвлечь князя от слишком трудного предприятия. Но Разум насильно увел его дальше. Наконец они увидели перед собой отвесную скалистую гору, на которой растет роза без шипов, или, как один молодой человек объяснил Хлору, добродетель.С трудом взобравшись на гору, князь сорвал этот цветок и поспешил к хану. Хан послал его вместе с розой к киевскому князю … «Этот был так обрадован приездом царевича и его успехами, что забыл всю меланхолию и грусть … Вот и закончится сказка, и кто знает больше, тот скажет другое «.

Эта сказка натолкнула Державина на мысль написать оду Фелице (богине блаженства, согласно его объяснению этого имени): поскольку императрица любила смешные анекдоты, он говорит, эта ода была написана в ее вкусе, за счет ее окружение.

return)

18. Гармоничное разделение Хаоса на сферы и так далее — намек на создание провинций. В 1775 году Екатерина опубликовала «Учреждение губерний», согласно которому вся Россия была поделена на провинции. ()

19. От того, что она отказалась и считалась мудрой. — Екатерина II с притворной скромностью отвергла от себя титулы «Великая», «Мудрая», «Мать Отечества», подаренные ей в 1767 году Сенатом и Комиссией по разработке проекта нового кодекса; она сделала то же самое в 1779 году, когда церковь Св.Петербургское дворянство предложило принять ей титул «Великой». (

Стремясь угодить императрице, он взял за основу своего труда ее собственное произведение, незадолго до этого опубликованное небольшим тиражом. Естественно, ярко одаренный поэт разыграл этот рассказ более насыщенными красками, вдобавок внес в историю русского стихосложения новый стиль и прославил поэта.

Оды разбор

«Фелица» имеет подзаголовок, поясняющий цель данной работы. Речь идет об обращении к мудрой татарской княгине Мурзе, которая обосновалась в Москве, но по делам находится в Питере.Петербург. Недоумение читателя вызывает и то, что ода якобы была переведена с арабского языка. Анализ оды «Фелица» следует начинать с названия, не знакомого ни русским, ни арабам.

Дело в том, что именно так Екатерина II назвала свою героиню в своей сказке о цесаревиче Хлоре. Служит почвой для итальянского языка (здесь можно вспомнить кого-то вроде Кутуньо с восклицанием «Феличита») латинский переводит слово «фелица» (Felitsa — felicitas) как счастье.Таким образом, Державин с первой строчки стал превозносить императрицу, после чего не удержался от сатиры в описаниях ее окружения.

Художественный синтез

Анализ оды «Фелица» показывает отношение к принятой в то время обычной торжественной хвалебной оде. Написано традиционной строфой оды — в десяти стихах, и, как положено, Но до Державина никто еще не решился слить в своей целевой ориентации два противоположных жанра — величественную хвалебную оду и язвительную

Первая была ода «Фелица».Державин как бы «отступил» в своем нововведении, судя по точно выполненным условиям жанра, по крайней мере, по сравнению с «Стихотворениями на рождение ребенка», которые не разделены даже строфами. Однако это впечатление исчезает, как только читатель усвоит первые несколько строф. Но даже композиция оды «Фелица» представляет собой гораздо более широкий художественный синтез.

Сказка «Фелица»

Интересно рассмотреть, какие мотивы вдохновили Державина на сочинение этого «фанфика», что послужило исходной основой и достойна ли эта тема продолжения.Вроде бы достойно, и вполне. Свою сказку Екатерина II написала для внука, еще маленького, но будущего великого Александра I. В сказке императрицы речь идет о киевском князе Хлоре, которого посетил киргизский хан, чтобы проверить, нет ли князя. действительно такой же умный и ловкий, как о нем говорят.

Мальчик согласился пройти испытание и найти самый редкий цветок — розу без шипов — и отправиться в путь. По дороге, отвечая на приглашение Мурзы Лентиага (имя говорящее), князь пытается устоять перед соблазнами той роскоши и праздности, которыми его соблазняет Лентаг.К счастью, у этого киргизского хана была очень хорошая дочь по имени Фелица и еще лучший внук по имени Разум. Фелица отправила сына с князем, который с помощью Разума пошел к цели своего пути.

Мост между сказкой и одой

Перед ними была крутая гора, без тропинок и лестниц. Видимо, сам князь был довольно упрям, потому что, несмотря на колоссальный труд и испытания, он все же поднялся на вершину, где украсил свою жизнь розой без шипов, то есть добродетелью.Анализ оды «Фелица» показывает, что, как и в любой сказке, образы здесь условно аллегорически, но у Державина в начале оды они очень сильно встают, и все одичавшие начала классические конструкции, где восхождение Парнаса и общение с музами обязательно поблекнут рядом с, казалось бы, незамысловатыми образами детской сказки.

Даже портрет Екатерины (Фелицы) дан в совершенно новой манере, совершенно отличной от традиционной оды хвалы.Обычно в одах прославленный персонаж предстает в слегка выразительном образе богини, идущей по торжественно гулким стихам стихотворения с сильной ритмической одышкой. Здесь поэт вдохновлен и, что самое главное, обладает поэтическим мастерством. Стихи не хромают и не раздуваются ненужным пафосом. План оды «Фелица» таков, что Екатерина предстает перед читателем умной, но простой и активной киргиз-кайсатской принцессой. Хорошо играет на гармонии построения этого образа и контраста — образ Мурзы, злобного и ленивого, который Державин использует на протяжении всей оды.Отсюда то невиданное жанровое разнообразие, которое отличает оду «Фелица».

Державин и императрица

Поза певца здесь тоже меняется по отношению к теме песнопения, если рассматривать не только всю предшествующую русскую литературу, но даже стихи самого Державина. Иногда некая богоподобная королева все же может проскользнуть в оду, но при всем этом и с общим почтением, которое демонстрирует ода «Фелица», содержание также показывает определенную краткость отношений, не фамильярность, а теплоту почти родства. .

Но в сатирических строках Державина иногда можно понять двояко. Собирательные особенности образа мурзы насмехаются над всеми вельможами Екатерины, и именно здесь поэт не забывает себя. Автоирония тем более редка в поэзии тех лет. Авторское «Я» не лишено лирики, но ясно, что «Таково, Фелица, я разврат!», «Сегодня я властвую сам, а завтра я раб капризов». Появление в одее такого авторского «Я» — факт огромной художественной значимости.Ломоносов тоже начал оды с «я», но как верный раб, а автор Державина конкретен и жив.

Повествование автора

Естественно, композиция оды «Фелица» не выдержала бы полноценной индивидуальности автора. Под авторским «Я» Державин чаще всего представляет условный образ певца, который обычно всегда присутствует в одах, как и в сатире. Но есть разница: в оде поэт играет только священный восторг, а в сатире — только негодование.Державин соединил «однострунные» жанры, создав живого поэта-человека, с абсолютно конкретной жизнью, с разнообразием чувств и переживаний, с «многострунной» музыкой стихов.

Анализ оды «Фелица» непременно отмечает не только восторг, но и гнев, богохульство и похвалу в одном флаконе. По дороге умудряется лукавить, иронично. То есть он на протяжении всей работы ведет себя как вполне нормальный и живой человек. И надо отметить, что эта индивидуальная личность имеет несомненные черты национальности.В оду! И сейчас такой случай был бы беспрецедентным, если бы кто-нибудь в наше время писал одические стихи.

О жанрах

Ода «Фелица», содержание которой так богато противоречиями, будто теплые солнечные лучи согревают легкой разговорной речью из повседневной действительности, легкой, простой, иногда игривой, что прямо противоречит законам этот жанр. Более того, здесь произошел жанровый переворот, почти революция.

Следует уточнить, что русский классицизм не знал поэзии «просто поэзии».«Вся поэзия была строго разделена на жанры и типы, резко разграничена, и эти границы были незыблемыми. Ода, сатира, элегия и другие виды поэтического творчества никак не могли смешиваться друг с другом.

Здесь традиционные категории классицизма. полностью ломанный после органического слияния оды и сатиры. Это касается не только «Фелицы», Державин делал это до и после. Например, ода «Смерти» — это половина элегии. Жанры становятся полифоническими с легкой руки Державина.

Успех

Эта ода имела колоссальный успех сразу после публикации: «Каждый, кто умеет читать по-русски, держит ее в руках», — по словам современника. Поначалу Державин опасался широко публиковать оду, старался скрыть авторство (видимо, изображенные и очень узнаваемые дворяне были мстительны), но потом появилась княгиня Дашкова и опубликовала «Фелицу» в журнале «Собеседник», где Екатерина II сама не стеснялась сотрудничать.

Императрица ода очень понравилась, она даже заплакала от восторга, велела немедленно разоблачить авторство и, когда это случилось, прислала Державину золотую табакерку с посвящением и пятьсот дукатов в ней. Именно после этого к поэту пришла настоящая слава.

Ода «Фелица» (1782) — первое стихотворение, прославившее имя Гаврилы Романовича Державина и ставшее образцом нового стиля в русской поэзии.

Ода получила свое название от имени героини «Сказания о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II.Это имя, которое в переводе с латыни означает счастье, также названо в оде Державина, прославляющей императрицу и сатирически характеризующей ее окружение.

История этого стихотворения очень интересна и показательна. Она была написана за год до публикации, но сам Державин не хотел ее публиковать и даже скрывал авторство. И вдруг в 1783 году по Петербургу разнеслась весть: появилась анонимная ода «Фелица», где в комической форме были вынесены пороки известных дворян, близких к Екатерине II, которой посвящалась эта ода.Жители Петербурга были удивлены смелостью неизвестного автора. Они пытались достать, прочитать, переписать. Княгиня Дашкова, близкая к императрице, решила издать оду, и именно в журнале сотрудничала сама Екатерина II.

На следующий день Дашкова застала императрицу в слезах, а в ее руках был журнал с одой Державина. Императрица спросила, кто написал стихотворение, в котором, по ее словам, она так точно изобразила ее, что она прослезилась.Вот как рассказывает эту историю Державин.

Действительно, нарушая традиции жанра хвалебной оды, Державин широко вводит в нее разговорный и даже просторечный, но главное, он не рисует парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик. Вот почему бытовые сюжеты и натюрморты включены в оду:

Не имитируя своих мурз,

Вы часто гуляете

А еда самая простая

Бывает за вашим столом.

Классицизм запрещал совмещать в одном произведении высокую оду и сатиру, относящуюся к низким жанрам. Но Державин даже не просто объединяет их в описании выводимых в оду разных лиц, он делает нечто совершенно беспрецедентное для того времени. «Богоподобный» Фелица, как и другие персонажи его оды, тоже показан каждый день («Часто ходишь пешком …»). В то же время такие детали не умаляют ее образа, а делают ее более реальной, человечной, точно скопированной с натуры.

Но не всем это стихотворение понравилось так, как императрице.Это озадачило и встревожило многих современников Державина. Что в нем такого необычного и даже опасного?

С одной стороны, ода «Фелица» создает вполне традиционный образ «богоподобной царевны», воплощающий поэтическое представление об идеале преподобного монарха. Явно идеализируя настоящую Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный им образ:

Давай, Фелица, наставление:

Как жить пышно и правдиво,

Как укротить азарт страстей

И будь счастлив в мире?

Напротив, в стихах поэта есть мысль не только о мудрости власти, но и о небрежности исполнителей, озабоченных собственной выгодой:

Везде живет соблазн и лесть,

Паша всех угнетает с роскошью.

Где обитает добродетель?

Где растет роза без шипов?

Сама по себе эта идея не была нова, но за изображениями дворян, нарисованными в оде, явно выделялись черты реальных людей:

Обвожу мысль химерами:

Похищаю плен у персов ,

Стрелки обращаю на турок;

То, что, приснившись, что я султан,

пугаю вселенную своим взглядом;

И вдруг, соблазненный нарядом

, пойду к портному за кафтаном.

В этих образах современники поэта легко узнали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панина, Нарышкина. Рисуя их ярко-сатирические портреты, Державин проявил большое мужество — ведь за это с автором мог расправиться любой из обиженных им дворян. Только благосклонность Екатерины спасла Державина.

Но даже императрице он осмеливается дать совет: соблюдайте закон, которому подчиняются и короли, и их подданные:

Только вы достойны

Принцесса, сотвори свет из тьмы;

Разделяя Хаос на сферы гармонично,

Чтобы укрепить их целостность союзом;

Из несогласия — согласие

И от лютых страстей счастье

Можно только творить.

Эта любимая идея Державина звучала смело и выражалась простым и понятным языком.

Стихотворение заканчивается традиционным восхвалением Императрицы и пожеланием ей всего наилучшего:

Небесная Я прошу силы

Да, их крылатые сапфировые крылья,

Они хранят тебя невидимым

От всех болезней, гнева и скуки ;

Да, звуки ваших деяний в потомстве,

Как звезды на небе, они будоражат.

Так, в «Фелице» Державин выступил как смелый новатор, соединив стиль хвалебной оды с индивидуализацией персонажей и сатиры, привнеся элементы низких стилей в высокий жанр оды. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как «смешанную оду». Державин утверждал, что в отличие от традиционной оды классицизму, где хвалили государственных чиновников, военачальников, торжественное событие прославляли «смешанной одой», поэт может говорить обо всем.«

Читая стихотворение« Фелица », убеждаешься, что Державину действительно удалось ввести в поэзию отдельные характеры реальных людей, смело взятые из жизни или созданные воображением, изображенные на фоне ярко изображенной повседневной среды. делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными не только для людей его времени.И теперь мы с интересом можем читать стихи этого замечательного поэта, отделенного от нас огромным расстоянием в два с половиной века.

анализ оды

Типология художественного образа и особенности концептуального образа мира торжественной оды Любопытно, что одический персонаж Ломоносова, каким бы абстрактным и аллегорическим он ни был, как художественный образ был создан тем же методы как в конкретной повседневной жизни.

автор Иванов Вячеслав Иванович

Одические и сатирические образы мира в публицистике «Дрон» и «Художник» Обе центральные проблемы «Дрона» и «Художника» — сатирическое обличение властей и крестьянский вопрос, впервые поставленный Новиковым в своих журналах как неограниченный. и неуправляемая проблема

Из книги автора

Социально-сатирический роман «Интеллектуальный роман» близок многим социальным и историческим романам.Один из создателей реалистического романа XX века. Генрих Манн (1871-1950), старший брат Т. Манна. В отличие от своего знаменитого младшего кузена,

Из авторской книги

Вопросов (семинар «Сатирический, исторический и« интеллектуальный »роман первой половины ХХ века».) 1. Парадокс образа главного героя в романе Дж. Манна «Учитель». подлости «.2. Образ Касталии и ценности ее мира в романе «Игра в бисер» Дж.Гессе. 3. Эволюция главного героя в

.

Обновленные оды 1779 года, напечатанные анонимно, заметили только любители поэзии. В 1782 году Державин написал оду «Фелица». Опубликованный в начале следующего года в журнале «Собеседник любителей русского слова», он стал литературной сенсацией, этапом не только в истории оды, но и в русской поэзии.

По жанру это была типичная похвальная ода. Другой, никому не известный поэт, восхвалял Екатерину II, но эта «похвала» была неслыханной наглостью, нетрадиционной, и не она, а что-то другое оказалось содержанием оды, и эта другая взяла на себя совершенно новая форма.

Новаторство и свежесть формы оды «Фелица» особенно остро воспринимались в литературной атмосфере, когда похвальная ода усилиями Петрова, Кострова и других одографов достигла крайней степени упадка и удовлетворила только вкусы публики. венценосный заказчик. Общее недовольство похвальной одой классицизма прекрасно выражает Княжнин:

Я знаю, что оды дерзкие,

Какие вышли из моды

Очень напрягает.

Они всегда Екатерина,

Безумная погоня за рифмой

Они уподобили рай крину;

И, став пророком,

Говоря с Богом, как с братом,

Не боясь пера

В восторге, заимствованном им,

Вселенная переворачивается

Из дома в страны, богатые золотом,

запустили свой бумажный гром.

Причина исчерпания од, по словам Княжнина, в приверженности их авторов правилам и канонам классицизма: они требовали подражания моделям — и теперь ода стала печально подражательной и эпигонической.Более того, эти правила не позволяли личности поэта проявляться в стихах, поэтому оды пишут те, кто берет «взаймы восторг». Успех оды Державина состоит в отходе от правил, в следовании моделям; он не «заимствует» восторга, а выражает свои чувства в оде, посвященной императрице.

Под именем Фелица Державина изображена Екатерина II. Поэт использует имя Фелица, упомянутое в «Сказке о царевиче Хлоре», составленной императрицей для ее внука Александром и вышедшей в 1781 году.Содержание сказки носит назидательный характер. Киргизский хан похитил русского царевича Хлора.

Желая проверить свои способности, хан дает князю задание: найти розу без шипов (символ добродетели). Благодаря помощи ханской дочери Фелицы (от латинского felicitos — счастье) и ее сына Разума Хлор находит розу без шипов на вершине высокой горы. Образ татарского дворянина Мурзы имеет двоякое значение: там, где ода переходит в высокий тон, это авторское «я»; в сатирических местах — собирательный образ екатерининской знати.

Державин в «Фелице» не создает официального, условного и абстрактного парадного образа «монарха», а рисует тепло и радушно портрет реального человека — императрицы Екатерины Алексеевны с ее характерными привычками, занятиями и бытом; он хвалит Екатерину, но хвалит его нетрадиционно.

В одее появляется образ автора (татарского мурза) — по сути, он изобразил не столько Екатерину, сколько его отношение к ней, его чувство восхищения ее личностью, его надежды на нее как на просвещенного монарха.Это личное отношение проявляется и к ее придворным: они ему не очень нравятся, он смеется над их пороками и слабостями — сатир вторгается в оду.

По законам классицизма смешение жанров недопустимо: бытовые детали и сатирические портреты не могли появиться в высоком жанре од. Но Державин не совмещает сатиру и оду — он преодолевает жанр. И его обновленную оду можно только формально отнести к этому жанру: поэт пишет просто стихи, в которых свободно говорит обо всем, что ему подсказывает личный опыт, что волнует его разум и душу.

Трагический провал плана Державина стать советником Екатерины II связан с одой «Фелица». Искреннее чувство уважения и любви к Императрице было согрето теплом живого сердца умного и талантливого поэта. Екатерина не только любила похвалы, но и знала, как редко можно услышать искреннюю похвалу. Поэтому она сразу же, встретив оду, поблагодарила поэта, прислав ему золотую табакерку, осыпанную бриллиантами, пятью сотнями дукатов.

Успех взволновал Державина. Екатерине ода понравилась, а значит, смелость обращения к ней была одобрена. Более того, Державин узнал, что она решила с ним познакомиться. К спектаклю нужно было готовиться. Открылась возможность подойти к императрице.

Державин решил сразу ей объяснить — не мог, не имел права упускать возможность занять место советника при монархе. Ода «Видение мурзы» должна была стать презентацией его программы.Прием был назначен на 9 мая 1783 года. Поэт не успел написать программную оду, но в его бумагах сохранился прозаический подробный план этой оды.

Поэт начинает с интерпретации обещаний Екатерины II быть просвещенным монархом: «Ваш просвещенный ум и великое сердце снимают с нас узы рабства, возвышают наши души, позвольте нам понять ценность свободы, присущей только разумному существу. , например, человек «. Он напоминает уроки восстания Пугачева.

Если они послушают его и изменят свою политику, монархи «замерзнут от тирании, и человеческая кровь не будет пролита во время их владения, как река, трупы не будут торчать на кольях и головы на эшафотах, а виселицы не будут» плывут, как реки «. Это уже был прямой намек на расправу царя над участниками пугачевского восстания.

Вдохновленный концепцией просвещенного абсолютизма, Державин подробно объяснил необходимость установления договорных отношений между поэтом и императрицей.Он утверждал, что он отчужден от ласки, что он обязан всегда говорить только правду. Используя любимую легенду об Александре Македонском, который, доверяя своему врачу, смело пил предложенное им лекарство, отвергая клевету придворных, уверявших его, что доктор влил в его чашу яд, поэт смело выразил желание быть таким. «доктор» при Екатерине.

Он убеждал ее поверить ему. Предложенный ему «напиток» будет исцеляющим, облегчит страдания, поможет увидеть все в истинном свете.А потом он отметит заслуги императрицы: поверьте, моя песня «побудит вас к добродетельным подвигам и усугубит вашу ревность к ним», — говорит он Екатерине.

План оды содержит перечень политических, социальных и социальных мероприятий, которые должна выполнить Российская императрица. Они составляют суть программы русского просвещенного абсолютизма, намеченной Державиным.

«Видение Мурзы» могло бы стать одним из лучших произведений русской гражданской поэзии.Но этого не произошло. Намеченный план не получил поэтического воплощения. Все надежды Державина стать советником при Екатерине рухнули. Представленный императрице, поэт надеялся, что они останутся вместе и у него будет возможность рассказать ей о своих планах … Все вышло иначе: Екатерина холодно встретила его на глазах у всех.

Надменным и величественным взглядом она подчеркнула недовольство дерзким поэтом, посмевшим сатирически изобразить близких ей людей.Поэт был ошеломлен. Все планы и надежды рухнули. Не о чем было думать, что Екатерина согласится приблизить его к себе как «доктора». Более того, закралось беспокойство — не грозит ли ему позор.

По-видимому, был прав Фонвизин, который в своем «Миноре» (представленном в прошлом, 1782 г.) изображал мудрого Стародума. Его друг Правдин выразил желание, чтобы его вызывали в суд, «за то, для чего к больным вызывают врача». На это Стародум строго и твердо ответил: «Бесполезно вызывать врача для осмотра больных.Здесь врач не поможет. «

Вместо «Видения Мурзы» Державин написал «Спасибо Феличе». В оде он попытался объяснить, что его «мужество» порождено искренностью, что его «сердце благодарно» императрице и «горит рвением». «Разъяснительные» стихи утратили силу, энергию, душевный пыл. Главное в них — подобострастное послушание. Правда, в конце оды поэт осторожно и деликатно, но тем не менее намекнул, что вряд ли скоро сможет снова спеть «богоподобную царевну».«

Державин не ошибся в своем предположении: «небесный огонь» не загорелся в его душе, и он больше не писал стихов вроде «Фелицы». Желание быть певицей Фелицы-Екатерины означало для Державина установление договорных отношений между поэтом и императрицей.

Он бы и дальше самоотверженно воспевал Фелицу, искренне прославлял ее имя веками, если бы она, выступая в роли просвещенного монарха, смело обновляла законодательство, проводила реформы, необходимые для страны и народа.Идея рухнула. Ода «Фелица» осталась одинокой.

Правда, Екатерине были посвящены еще две оды: «Образ Фелицы» (1789 г.) и «Видение Мурзы» (новая редакция 1791 г., резко отличающаяся от прозаического плана 1783 г.). «Образ Фелицы» — действительно хвалебная ода. Державин предал себя. Написано традиционным способом. Безудержно превознося достоинство Екатерины в очень длинной, излишне растянутой оде, он демонстративно угождал вкусу Фелицы.

Ей нужна была похвала, а не личное чувство Державина.Лесть входила в план Державина — сняли с должности тамбовского губернатора, его предали суду. Пришлось ехать в Петербург искать защиты у Екатерины. В автобиографических «Записках» поэт объясняет причину написания оды: «Не оставалось ничего другого, кроме как прибегнуть к его таланту.

В результате написал … оду «Образ Фелицы». «Ода была доставлена ​​императрице, она понравилась ей, преследование Державина было остановлено. В этой оде Державину победил поэт, Державин, чиновник, связанный с двором.

История русской литературы: в 4-х томах / Под ред. Н.И. Пруцков и др. — Л., 1980-1983 гг.

Державин Гаврила Романович (1743-1816). Русский поэт. Представитель русского классицизма. Г. Державин родился под Казанью в небольшой усадебной семье. Семья Державиных произошла от потомков Мурзы Багрима, добровольно перешедшего на сторону великого князя Василия II (1425-1462), о чем свидетельствует документ из личного архива Г.Р. Державин.

Работа Державина глубоко противоречива. Раскрывая возможности классицизма, он в то же время разрушал его, открывая путь романтической и реалистической поэзии.

Поэтическое творчество Державина обширно и в основном представлено одами, среди которых гражданские, победно-патриотические, философские и анакреонтические.

Особое место занимают гражданские оды, адресованные лицам, наделенным большой политической властью: монархам, дворянам. Среди лучших произведений этого цикла — ода «Фелица», посвященная Екатерине II.

В 1762 году Державин был призван на военную службу в Петербург, в лейб-гвардии Преображенского полка. С этого времени началась государственная служба Державина, которой поэт посвятил более 40 лет своей жизни. Время службы в Преображенском полку — это тоже начало поэтической деятельности Державина, которая, несомненно, сыграла чрезвычайно важную роль в его официальной биографии. Судьба забросила Державина на разные военные и гражданские должности: он был членом специальной секретной комиссии, главной задачей которой было поимка Э.Пугачев; несколько лет находился на службе у всесильного генерального прокурора князя. А.А. Вяземский (1777-1783). Именно в это время он написал свою знаменитую оду «Фелица», опубликованную 20 мая 1873 года в «Собеседнике любителей русского слова».

«Фелица» принесла Державину шумную литературную славу. Поэт был щедро награжден императрицей золотой табакеркой, усыпанной бриллиантами. Скромный чиновник сенатского ведомства стал самым известным поэтом всей России.

Борьба против злоупотреблений дворянства, дворянства и бюрократии на благо России была определяющей чертой деятельности Державина как государственного деятеля и как поэта. И Державин видел силу, способную достойно вести государство, вести Россию к славе, к процветанию, к «блаженству» только в просвещенной монархии. Отсюда появление в его творчестве темы Екатерины II — Фелицы.

В начале 80-х гг. Державин еще не был близко знаком с императрицей.Создавая свой образ, поэт использовал рассказы о ней, распространением которых занималась сама Екатерина, автопортрет, нарисованный в ее литературных произведениях, идеи, проповедуемые в ее «Наставлении» и указах. В то же время Державин очень хорошо знал многих видных дворян Екатерининского двора, под началом которых он должен был служить. Таким образом, идеализация Державиным образа Екатерины II сочетается с критическим отношением к ее дворянам,

Сам образ Фелицы, мудрой и добродетельной киргизской принцессы, взят Державиным из «Сказки о царевиче Хлоре», написанной Екатериной II для внуков.«Фелица» продолжает традиции похвальных од Ломоносова и вместе с тем отличается от них новой интерпретацией образа просвещенного монарха. Просветители теперь видят в монархе человека, которому общество доверило заботу о благосостоянии граждан; у него много обязанностей по отношению к людям. А Державин Фелица выступает милостивым монархом-законодателем:

Не цени свой покой

Читаешь, пишешь до налогообложения

И всем от пера

Оказывает блаженство смертным…

Известно, что источником для создания образа Фелицы послужил документ «Распоряжение Комиссии по составлению нового кодекса» (1768 г.), написанный самой Екатериной II. Одна из основных идей «Ордена» — необходимость смягчить существующие законы, разрешавшие пытки на допросах, смертную казнь за мелкие правонарушения и т. Д., Поэтому Державин одарил свою Фелицу милосердием и снисходительностью:

Вам стыдно за то, чтобы вас прослыли великим

Быть ужасным, нелюбимым;

Медведь прилично дикий

Вырвет животных и пьет их кровь.

И славно быть этим тираном,

Великий в злодействе Тамерлан,

Там в разговорах шепотом можно

И, не боясь казни, за обедами

Не пей за здоровье королей.

Там с именем Фелица можно

Очистите накладку лески

Или портрет случайно

Бросьте его на землю.

Принципиально новым было то, что с первых же строк оды русской императрице (а в «Фелице» читатели легко догадались, что это была Екатерина) поэт рисует прежде всего с точки зрения ее человеческих качеств:

Не подражая своим мурзам,

Вы часто ходите пешком

А еда самая простая

Бывает за твоим столом…

Державин хвалит Екатерину за то, что она с первых дней пребывания в России стремилась во всем следовать «обычаям» и «ритуалам» приютившей ее страны. Императрице это удалось и вызвало сочувствие как при дворе, так и в гвардии.

Новаторство Державина проявилось в «Фелице» не только в трактовке образа просвещенного монарха, но и в смелом сочетании хвалебного и обвинительного начал, оды и сатиры.Идеальный образ Фелицы противопоставляется небрежным дворянам (в одах их называют «мурзами»). В «Фелице» изображены наиболее влиятельные придворные личности: князь Г. А. Потемкин, граф Орловы, граф П. И. Панин, князь Вяземский. Их портреты были выполнены настолько эффектно, что оригиналы легко угадывались.

Критикуя избалованных властью дворян, Державин подчеркивает их слабости, прихоти, мелкие интересы, недостойные высокого сановника. Например, Потемкин представлен как гурман и обжора, любитель застолий и увеселений; Орловы «кулаками и танцами» развлекают «свой дух»; Панин, «оставив заботу обо всех делах», ходит на охоту, а Вяземский просветляет свой «ум и сердце» — «Полкана и Бова» читает, «он спит над Библией, зевая.«

Просветители понимали жизнь общества как постоянную борьбу между истиной и заблуждением. В оде Державина Фелица — идеал, норма, ее беспечные «мурзы» — отклонение от нормы. Державин первым начал изображать мир таким, каким он представляется художнику.

Несомненным поэтическим мужеством стало появление в оде «Фелица» образа самого поэта, показанного в повседневной жизни, не искаженного условной позой, не скованного классическими канонами.Державин был первым русским поэтом, который сумел, а главное, захотел написать свой портрет живым и правдивым в произведении:

Сижу дома прокажу

Дурачиться с женой …

Обращает на себя внимание «восточный» колорит оды: она написана от имени татарского мурзы, в ней упоминаются восточные города — Багдад, Смирна, Кашмир. Конец оды в хвалебном высоком стиле:

Прошу великого пророка

Я коснусь твоих ног до праха.

Образ Фелицы повторяется в последующих стихотворениях Державина, вызванных различными событиями в жизни поэта: «Благодаря Фелице», «Образ Фелицы», «Видение Мурзы».

Высокие поэтические достоинства оды «Фелица» принесли ей широкую для того времени известность в кругах самых передовых русских людей. А. Н. Радищев, например, писал: «Перенесите многие строфы из оды на Фелицу, и особенно там, где Мурза описывает себя, почти поэзия тоже останется без поэзии.«Каждый, кто умеет читать по-русски, нашел его в своих руках», — засвидетельствовал О.П. Козодавлев, редактор журнала, в котором была опубликована ода.

Державин сравнивает правление Екатерины с жестокими нравами, царившими в России во время Бироновщины при императрице Анне Иоанновне, и хвалит Фелицу за ряд полезных для страны законов.

Ода «Фелица», в которой Державин соединил противоположные начала: положительное и отрицательное, пафос и сатиру, идеальное и реальное, — окончательно закрепила в поэзии Державина то, что началось в 1779 году — путаницу, ломку, устранение строгой жанровой системы

Одно из главных стихотворений Г.Р. Державин — его ода «Фелица». Написано в виде обращения «какого-то мурзы» к киргиз-кайсакской княжне Фелице. Ода впервые заставил современников говорить о Державине как о значительном поэте. Произведение было впервые опубликовано в 1789 году. В этом стихотворении читатель имеет возможность одновременно наблюдать и похвалу, и порицание.

главный герой

При анализе оды «Фелица» совершенно необходимо указать, что она посвящена императрице Екатерине II.Работа написана ямбическим тетраметром. Образ правителя в произведении достаточно условен и традиционен; По своему духу он напоминает портрет в стиле классицизма. Но примечательно, что Державин хочет видеть в императрице не только правителя, но и живого человека:

«… А еда самая простая

Бывает за вашим столом …».

Новинка работы

В своем произведении Державин изображает добродетельную Фелицу в противовес ленивым и избалованным дворянам.Также при анализе оды «Фелица» стоит отметить, что само стихотворение пропитано новизной. Ведь образ главного героя несколько иной по сравнению, например, с произведениями Ломоносова. Образ Елизаветы Михаил Васильевич несколько обобщен. Державин же в своей оде указывает на конкретные дела правителя. Он также говорит о ее покровительстве торговле, промышленности: «Он велит любить торговлю, науку».

До написания оды Державину образ императрицы обычно выстраивался в стихах по ее строгим законам.Например, Ломоносов изобразил правителя земным божеством, ступившим с далеких небес на землю, кладезем безграничной мудрости и безграничного милосердия. Но Державин осмеливается отступить от этой традиции. В нем показан многогранный и полнокровный образ правителя — государственного деятеля и незаурядной личности.

Зрелище дворян, осужденных Державиным

Анализируя оду «Фелица», стоит отметить, что Державин в сатирической форме осуждает лень и другие пороки дворян.Он рассказывает об охоте, азартных играх и походах к портным за новомодной одеждой. Гаврила Романович позволяет себе нарушить чистоту жанра в своем творчестве. Ведь ода не только восхваляет императрицу, но и осуждает пороки ее нерадивых подчиненных.

Личное начало в оде

А также при анализе оды «Фелица» студент может отметить тот факт, что Державин внес в работу личностный принцип. Действительно, в оде есть и образ мурзы, откровенный или коварный.В образе дворян современники легко могли найти близких Екатерине, о которых шла речь. Державин также многозначительно подчеркивает: «Такой я, Фелица, развратный! Но весь мир похож на меня. «Автоирония в одах встречается довольно редко. И описание художественного« Я »Державина очень показательно.

Кому противостоит Фелица?

Много новых фактов школьник может открыть в процессе анализа оды« Фелица ». Поэма во многом опередила свое время.Также описание ленивого дворянина предвосхитило образ одного из главных героев пушкинского произведения — Евгения Онегина. Например, читатель может увидеть, что после позднего пробуждения придворный курит трубку и мечтает о славе. Его день состоит только из застолий и любовных утех, охоты и скачек. Вечер дворянин гуляет на лодках по Неве, а в теплом доме его, как всегда, ждут семейная радость и мирное чтение.

Екатерина, кроме ленивого мурзы, противопоставляется еще и своему покойному мужу Петру III, что также можно указать при анализе оды «Фелица».Кратко этот момент можно выделить так: в отличие от мужа, она в первую очередь думала о благополучии страны. Несмотря на то, что императрица была немкой, все свои указы и произведения она пишет на русском языке. Также Екатерина демонстративно надела русский сарафан. По своему отношению она разительно отличалась от мужа, который испытывал лишь презрение ко всему домашнему.

Характер императрицы

В своем произведении Державин не дает портретных описаний императрицы.Однако этот недостаток компенсируется тем впечатлением, которое правитель производит на свое окружение. Поэт стремится выделить самые важные ее качества. Если необходимо кратко проанализировать оду «Фелица», то эти особенности можно охарактеризовать так: она неприхотлива, проста, демократична, а также гостеприимна.

Образы в оде

Следует отметить, что образ цесаревича Хлора также проходит через все стихотворение. Этот персонаж взят из «Сказки о принце Хлора», написанной самой императрицей.Ода начинается с пересказа этой сказки, есть такие образы, как Фелица, Ленивый, Мурза, Хлор, Роза без шипов. И работа заканчивается, как и положено, хвалой благородному и милосердному правителю. Как и в мифических произведениях, образы в оде условны, аллегоричны. Но Гаврила Романович дает их совершенно по-новому. Поэт рисует императрицу не только как богиню, но и как не чуждую человеческую жизнь.

Анализ оды «Фелица» по плану

Студент может использовать что-то вроде этого:

  • Автор и название оды.
  • История создания, которому посвящено произведение.
  • Сочинение оды.
  • Словарь.
  • Характеристики главного героя.
  • Мое отношение к оде.

Над кем издевался автор оды?

Те, кому нужно детально разобрать оду «Фелица», могут описать тех дворян, над которыми Державин высмеивал в своем творчестве. Например, это Григорий Потемкин, который, несмотря на свою щедрость, отличался капризностью и капризностью.Также ода высмеивает фаворитов правителя Алексея и Григория Орловых, гуляк и любителей скачек.

Граф Орлов — победитель кулачных боев, ловелас, азартный охотник, а также убийца Петра III и фаворитка его жены. Так он остался в памяти современников, и именно так его описали в произведении Державина:

«… Или займись всеми делами

Уходя, иду на охоту

А я развлекается лаем собак… ».

Можно также упомянуть Семена Нарышкина, который был егермейстером при Екатерининском дворе и отличался непомерной любовью к музыке. И также Гаврила Романович ставит себя в этот ряд. Он не отрицал своей причастности к этому. круг, напротив, подчеркивал, что он тоже принадлежит к кругу избранных.

Образ природы

Державин воспевает и прекрасные природные пейзажи, с которыми гармонирует образ просвещенного монарха.Описываемые им пейзажи во многом похожи на сцены из гобеленов, украшающих жилые комнаты петербургской знати. Державин, увлекавшийся рисованием, не зря называл поэзию «говорящей живописью». В своей оде Державин говорит о «высокой горе» и «розе без шипов». Эти изображения помогают сделать образ Фелицы еще более величественным.

Гавриил Державин «Видение Мурзы. Тема поэта и поэзии в лирике Г.Р.

Формально Державин в «Фелице» строго соблюдает канон торжественной оды Ломоносова: тетраметр ямба, десятичастная строфа с рифмой abaBVVgDDg. Но эта строгая форма торжественной оды в данном случае является необходимой контрастной областью, на фоне которой более отчетливо выделяется абсолютная новизна содержания и стилистических замыслов. Державин обратился к Екатерине II не прямо, а косвенно — через ее литературную личность, используя для оды сюжет сказки, которую Екатерина написала для своего маленького внука Александра.Главные герои аллегорической «Сказки о князе Хлоре» — дочь хана Фелица (от латинского felix — счастливый) и молодой принц Хлор заняты поисками розы без шипов (аллегория добродетели), которую они приобретают после множество препятствий и преодоление искушений на вершине высокой горы, символизирующей духовное самосовершенствование. Косвенное обращение к императрице через ее художественный текст дало возможность Державину уйти от высокого тона обращения к высшей персоне.Подхватив сюжет екатерининской сказки и немного усугубив присущий этому сюжету восточный колорит, Державин написал свою оду от имени, обыграв легенду о происхождении вида от татарского мурзы Багрим. В самом тексте оды четко прослеживаются два плана: план автора и план героя, взаимосвязанные сюжетным мотивом поиска «розы без шипов» — добродетелью. «Слабый», «развратный», «раб капризов» Мурза, от имени которого написана ода, обращается к добродетельной «богоподобной царевне» с просьбой помочь найти «розу без шипов» — и это, естественно, устанавливает две интонации в тексте оды: извинение перед Фелицей и донос против Мурзы.Таким образом, торжественная ода Державина сочетает в себе этические установки более старых жанров — сатиры и оды, которые когда-то были абсолютно контрастными и изолированными, но у Фелицы соединились в единую картину мира. Само по себе это сочетание буквально вырывается из канонов устоявшегося ораторского жанра оды и классицистских представлений о жанровой иерархии поэзии и чистоте жанра. Но операции, которые совершает Державин с эстетическими установками сатиры и оды, еще более дерзки и радикальны.Было бы естественно ожидать, что апологетический образ добродетели и осуждаемый образ порока, объединенные в едином одо-сатирическом жанре, будут последовательно поддерживаться в их традиционно характерной типологии художественных образов: абстрактно-концептуальное воплощение добродетели будет иметь противостоять повседневному образу порока. Однако в «Фелице» Державина этого не происходит, и оба образа с эстетической точки зрения представляют собой один и тот же синтез идеологизирующих и бытово-описательных мотивов.Но если бытовой образ порока в принципе мог быть подвергнут некоторой идеологизации в его обобщенном, концептуальном варианте, то повседневный образ добродетели в русской литературе до Державина в принципе не допускался. В оде «Фелица» современники, привыкшие к абстрактно-концептуальным построениям одических образов идеального монарха, были шокированы бытовой конкретностью и достоверностью облика Екатерины II в ее повседневной деятельности и привычках. Индивидуализированному и специфическому личному образу добродетели в оде «Фелица» противопоставляется обобщенный собирательный образ порока, но противопоставляется он только этически: как эстетическая сущность образ порока абсолютно тождественен образу добродетели, поскольку это тот же синтез одической и сатирической типологии образов, развернутых в одном и том же сюжетном мотиве повседневной жизни.Единственное, что эстетически отличает образы Фелицы-добродетели и Мурза-порока, — это их соотнесение с конкретными личностями современников Державина. В этом смысле Фелица-Екатерина — по замыслу автора — точный портрет, а мурза — маска автора оды, лирический сюжет текста — собирательный, но конкретный до такой степени, что: до сих пор ее конкретность подводит исследователей творчества Державина к соблазну увидеть в чертах эту маску

сходства с лицом самого поэта, хотя сам Державин оставил однозначные и точные указания на то, что Потемкин, Орлов, Нарышкин послужили прототипами этого собирательного образа дворянина-придворного с их характерными свойствами и бытовыми предпочтениями — «капризный нрав», охота перед скачками на лошадях »,« Упражнения в нарядах.И здесь невозможно не заметить двух вещей: во-первых, то, что метод самовыявления характеристик порока в его прямой речи генетически восходит непосредственно к жанровой модели сатиры Кантемира, и во-вторых, что, создавая его коллектив. Образ мурзы как лирического сюжета оды «Фелица» и заставляя его говорить «на весь мир, на все дворянское общество», Державин, по сути, использовал одический прием Ломоносова построения авторского образа. В торжественной оде Ломоносова личное местоимение автора «Я» было не чем иным, как формой выражения общего мнения, а образ автора был функциональным лишь постольку, поскольку он был способен олицетворять голос нации в целом, то есть он носил коллективный характер.Таким образом, в «Фелице» Державина ода и сатира, пересекая свои этические жанрообразующие установки и эстетические особенности типологии художественного образа, сливаются в один жанр, который, строго говоря, уже нельзя назвать ни сатирой, ни одой. Формы выражения личностного авторского начала через категорию лирического героя и поэта как образного единства, объединяющего всю совокупность отдельных поэтических текстов в единое эстетическое целое, являются фактором, определяющим принципиальное новаторство Державина-родственника поэта. к предшествовавшей ему национальной поэтической традиции.

В синем воздухе
Золотая луна плыла;
В своем серебряном порфире
Сверху сияя, она
Через окна светился мой дом
И твой палевый луч
Я нарисовал золотые очки
На моем лакированном полу.
Сон с вялой рукой
Мечты рассыпаются,
Кропит росой забвения,
Я усыпил свою семью.
Вокруг всей площади отдохнули,
Петрополис с башнями задремали,
Нева от урны слегка помелькнула,
Чуть пояс сверкнул на ее берегах;
Природа, в тишине
И в глубоком сне,
Ухо казалась мертвой, оку
На высоте и в глубине;
Дул только зефир,
Принося прохладу в чувства.
Я не спал — и с звоном лиры
Мой тихий голос соглашается
Благословен, пел я, кто доволен
В этом свете своей судьбой,
Обильный, здоровый, спокойный, свободный
И доволен только собой ;
Чье сердце чисто, совесть права
И он сохраняет твердый характер в своем возрасте
И он вкладывает всю свою славу в это,
Что он всего лишь добрый человек;
Что он Карла и великан
И чудо света не родилось,
И то, что не сотворено кумиром,
И он не обязан чтить их;
Это все это блаженство мира
Он находит в своей семье;
Вот его нежная пленира
И несколько верных друзей
С ним они могут побыть наедине за час
Разделить и скуку, и работу!
Блажен тот, кому принцессы
Какая бы ни была орда
Из комнат янтарных
И серебристо-розовых светил,
Как бы из далеких улусов,
Скрытно от придворных,
Для сказок, для негодяев,
Для стихов или для что-то,
Тайно драгоценные дары
И червонцы отправляют в досканцы;
Благословенно! — Но с этой речью вдруг
Весь мой дом содрогнулся
Стены раздвинулись, и во сто крат разлилось
Ярче молнии
Сияние небесное вокруг меня;
Луна исчезла, побледнела.
Я чудесно увидел это видение:
Жена спустилась с облаков, —
Она спустилась и нашла себя жрицей
Или богиней передо мной.
Белая одежда текла
На ней серебряная волна;
Градская корона на голове,
Пояс золотой сиял у персов;
Из черного огненного тонкого льна,
Наряд в виде радуги
Десневая полоска на плече
Вешается на левое бедро;
С протянутой рукой на жертвеннике
На жертвенном она — жар
Горящие маки благовоний
Служил божеству наверху.
Полуночный орел, огромный,
Молниеносный спутник празднования,
Героический вестник славы,
Сидит перед ней на стопке книг
Ее статуи были священными;
Погашенный гром в петухах
И лавр с оливковыми ветвями
Он держал его, как если бы он спал.
Сафиро-яркие глаза,
Как в гневе или в жаре, сверкающие,
Богиня посмотрела на меня.
Образ навсегда останется во мне,
Та, которая впечатлила! —
«Мурза! — заговорила она со мной, —
Ты сам чай для счастья,
Когда день и ночь
Ты играешь на своей лире
И поешь песни только королям.
Трепещите, несчастный мурза!
И внимайте истине,
Которой страстны поэты
На земле не верят;
Один — только доброжелательность
Он велит мне открыть их. Когда
Поэзия не безумие
Но высший дар богов — тогда
Этот дар богов только для чести
И к учению их путям
Следует обратить, а не на лесть
И преходящую похвалу людей.
Владыки Света — те же люди,
Страсти в них, даже если у них венцы;
Яд лести вредит им не реже,
Где поэты не льстецы?
А вы — сирены, поющие грому.
Не строите в ущерб добродетели;
Прямому благодетелю
В похвале нет нужды.
Держать мужа честными манерами,
Выполнять свой долг, свои дела,
Приносит больше славы царю,
Чем хвалят все Питы.
Лампочка с нектаром
Опасна для чаши, в которой спрятан яд. «
Кого я вижу такой дерзкой
И чьи губы меня разбивают?
Кто ты? Богиня или жрица? —
Я спросил сон.
Она мне рекламировала:« Я Фелица »;
Реклама — и свет облако спряталось
От моих ненасыщенных глаз
Ее черты божественные;
Курение бесценной мастики
Мой дом и место — цветы
Покрытые там, где она пришла.
Боже мой! мой ангел во плоти! ..
Моя душа тосковала по ней,
Но я не мог последовать за ней.
Оглушенный, как гром
Я был нечувствителен, я потерял дар речи.
Но, орошенный слезным током,
Он пришел в себя и воскликнул:
«Может быть, а, кроткая княжна!
И ты пойдешь в Мурзу, чтобы твой
Был таким суровым и злым,
И стрелы в сердце мое
И Тебя, и тебя бросить,
И пламя души моей
Себе и ты не одобрил?
Хватит людей без тебя
Хватит без тебя поэту
На каждую мысль, на каждый стих
Встретить лихой свет
И от сатиров заслонить зло!
Хватит золотых идолов
Без моих ощущений, что песни чли;
Хватит кадиев, факиров,
Кто из зависти считал
Их неприличной лести к тебе;
Я нажил достаточно врагов!
Кто-то считал сам позор,
Что не рвут ему усы;
Кому-то было больно
Что он не сидит как выводок;
К другому — очень своенравный
Твой мурза говорит с тобой;
Кто-то обвинил меня в преступлении,
Что я посланник с небес
Я думал о тебе с восхищением
И он лил потоки слез от восторга.
И одним словом: он хотел арбуз,
И это соленья.
Но пусть муза докажет им здесь,
Что я не из льстец;
Что сердечки мои товары
Я не продаю за деньги
А то, что не от чужих анбарсов
Я накрываю ваши наряды.
Но добродетель венчается!
Я пел не лесть и не мечты,
А всему миру свидетелями:
Твои дела — сущность красоты.
Я пел, пою и спою их
И в анекдотах объявляю истину;
Татарские песни из-под автобуса,
Как луч донесу потомство;
Как солнце, как луна,
Твой образ поставлю на века грядущие;
Вознесу тебя, прославлю тебя;
Я сам буду бессмертен.

В синем воздухе
Золотая луна плыла;
В своем серебряном порфире
Сверху сияя, она
Через окна светился мой дом
И твой палевый луч
Я нарисовал золотые очки
На моем лакированном полу.
Сон с вялой рукой
Мечты рассыпаются,
Кропит росой забвения,
Я усыпил свою семью.
Вокруг всей площади отдохнули,
Петрополис с башнями задремали,
Нева от урны слегка помелькнула,
Чуть пояс сверкнул на ее берегах;
Природа, в тишине
И в глубоком сне,
Ухо казалась мертвой, оку
На высоте и в глубине;
Дул только зефир,
Принося прохладу в чувства.
Я не спал — и с звоном лиры
Мой тихий голос соглашается
Благословен, пел я, кто доволен
В этом свете своей судьбой,
Обильный, здоровый, спокойный, свободный
И доволен только собой ;
Чье сердце чисто, совесть права
И он сохраняет твердый характер в своем возрасте
И он вкладывает всю свою славу в это,
Что он всего лишь добрый человек;
Что он Карла и великан
И чудо света не родилось,
И то, что не сотворено кумиром,
И он не обязан чтить их;
Это все это блаженство мира
Он находит в своей семье;
Вот его нежная пленира
И несколько верных друзей
С ним они могут побыть наедине за час
Разделить и скуку, и работу!
Блажен тот, кому принцессы
Какая бы ни была орда
Из комнат янтарных
И серебристо-розовых светил,
Как бы из далеких улусов,
Скрытно от придворных,
Для сказок, для негодяев,
Для стихов или для что-то,
Тайно драгоценные дары
И червонцы отправляют в досканцы;
Благословенно! — Но с этой речью вдруг
Весь мой дом содрогнулся
Стены раздвинулись, и во сто крат разлилось
Ярче молнии
Сияние небесное вокруг меня;
Луна исчезла, побледнела.
Я чудесно увидел это видение:
Жена спустилась с облаков, —
Она спустилась и нашла себя жрицей
Или богиней передо мной.
Белая одежда текла
На ней серебряная волна;
Градская корона на голове,
Пояс золотой сиял у персов;
Из черного огненного тонкого льна,
Наряд в виде радуги
Десневая полоска на плече
Вешается на левое бедро;
С протянутой рукой на жертвеннике
На жертвенном она — жар
Горящие маки благовоний
Служил божеству наверху.
Полуночный орел, огромный,
Молниеносный спутник празднования,
Героический вестник славы,
Сидит перед ней на стопке книг
Ее статуи были священными;
Погашенный гром в петухах
И лавр с оливковыми ветвями
Он держал его, как если бы он спал.
Сафиро-яркие глаза,
Как в гневе или в жаре, сверкающие,
Богиня посмотрела на меня.
Образ навсегда останется во мне,
Та, которая впечатлила! —
«Мурза! — заговорила со мной, —
Ты сам чай для счастья,
Когда день и ночь
Ты играешь на своей лире
И только королям песни поешь.
Трепещите, несчастный мурза!
И внимайте истине,
Которой страстны поэты
На земле не верят;
Один — только доброжелательность
Он велит мне открыть их. Когда
Поэзия не безумие
Но высший дар богов — тогда
Этот дар богов только для чести
И к учению их путям
Следует обратить, а не на лесть
И преходящую похвалу людей.
Владыки Света — те же люди,
Страсти в них, даже если у них венцы;
Яд лести вредит им не реже,
Где поэты не льстецы?
А вы — сирены, поющие грому.
Не строите в ущерб добродетели;
Прямому благодетелю
В похвале нет нужды.
Держать мужа честными манерами,
Выполнять свой долг, свои дела,
Приносит больше славы царю,
Чем хвалят все Питы.
Лампочка с нектаром
Опасна для чаши, в которой спрятан яд. «
Кого я вижу такой дерзкой
И чьи губы меня разбивают?
Кто ты? Богиня или жрица? —
Я спросил сон.
Она мне рекламировала:« Я Фелица »;
Реклама — и свет облако спряталось
От моих ненасыщенных глаз
Ее черты божественные;
Курение бесценной мастики
Мой дом и место — цветы
Покрытые там, где она пришла.
Боже мой! мой ангел во плоти! ..
Моя душа тосковала по ней,
Но я не мог последовать за ней.
Оглушенный, как гром
Я был нечувствителен, я потерял дар речи.
Но, орошенный слезным током,
Он пришел в себя и воскликнул:
«Может быть, а, кроткая княжна!
И ты пойдешь в Мурзу, чтобы твой
Был таким суровым и злым,
И стрелы в сердце мое
И Тебя, и тебя бросить,
И пламя души моей
Себе и ты не одобрил?
Хватит людей без тебя
Хватит без тебя поэту
На каждую мысль, на каждый стих
Встретить лихой свет
И от сатиров заслонить зло!
Хватит золотых идолов
Без моих ощущений, что песни чли;
Хватит кадиев, факиров,
Кто из зависти считал
Их неприличной лести к тебе;
Я нажил достаточно врагов!
Кто-то считал сам позор,
Что не рвут ему усы;
Кому-то было больно
Что он не сидит как выводок;
К другому — очень своенравный
Твой мурза говорит с тобой;
Кто-то обвинил меня в преступлении,
Что я посланник с небес
Я думал о тебе с восхищением
И он лил потоки слез от восторга.
И одним словом: он хотел арбуз,
И это соленья.
Но пусть муза докажет им здесь,
Что я не из льстец;
Что сердечки мои товары
Я не продаю за деньги
А то, что не от чужих анбарсов
Я накрываю ваши наряды.
Но добродетель венчается!
Я пел не лесть и не мечты,
А всему миру свидетелями:
Твои дела — сущность красоты.
Я пел, пою и спою их
И в анекдотах объявляю истину;
Татарские песни из-под автобуса,
Как луч донесу потомство;
Как солнце, как луна,
Твой образ поставлю на века грядущие;
Вознесу тебя, прославлю тебя;
Я сам буду бессмертен.

(1743-1816)

Видение Мурзы

В синем воздухе
Золотая луна плыла;
В своем серебряном порфире
4 Сияющая с высоты, она
Через окна светился мой дом
И твой палевый луч
Я расписал золотые очки
8 На моем лакированном полу.
Сон с вялой рукой
Мечты рассыпаются,
Кропит росой забвения,
12 Я усыпляю свой дом;
Вокруг всей площади отдохнули,
Петрополис с башнями задремали,
Нева от урны слегка помелькнула,
16 Слегка засияла на берегах Пояса;
Природа, в глубокой тишине
И в глубоком сне,
Ухо казалась мертвой, оку
20 На высоте и в глубине;
Дул только зефир,
Принося прохладу в чувства.
Я не спал — и с лирой звенящей
24 Мой тихий голос соглашается
Благословен, пел я, кто доволен
В этом свете своей судьбой,
Обильный, здоровый, спокойный, свободный
28 И только счастливый с собой;
У кого сердце чисто, совесть права
И он сохраняет сильный характер при жизни
И он вкладывает всю свою славу в это,
32 Что он только добрый человек;
Что он Карла и великан
И чудо света не родилось,
И то, что не творит кумир
36 И они не обязаны чтить;
Это все это блаженство мира
Он находит в своей семье;
Вот его нежная Пленира
40 И некоторые верные друзья
С ним они могут побыть наедине за час
Разделить и скуку, и работу!
Благословен тот, кому принцессы
44 Какая орда
Из комнат янтарных
И серебристо-розовых светил,
Как бы из далеких улусов,
48 Скрытно от придворных,
Для сказок, для негодяев,
Для стихов или для чего-нибудь
Дары тайно драгоценные
52 И посылают дукаты на досках;
Благословенно! — Но с этой речью вдруг
Весь мой дом содрогнулся
Стены раздвинулись, и во сто крат разлилось
56 ярче молнии
Сияние небесное вокруг меня;
Луна исчезла, побледнела.
Я чудесно увидел это видение:
60 Жена спустилась с облаков, —
Она спустилась и нашла передо мной жрицу
Или богиню.
Белая одежда текла
64 На ней серебряная волна;
Градская корона на голове,
Пояс золотой сиял у персов;
Из черного огненного тонкого льна,
68 Наряд, похожий на радугу
С плечевой десны
Вешается на левое бедро;
С рукой, протянутой к алтарю
72 На жертвенном она горячая
Горящие маки благовоний,
Служили над Божеством.
Полуночный орел, огромный,
76 Молниеносный спутник празднования,
Героический вестник славы,
Сидит перед ней на стопке книг
Ее статуи были священными;
80 Погашенный гром в петухах
И лавр с оливковыми ветвями
Он держал его, как если бы он спал.
Сафиро-светлые глаза,
84 Как в гневе или в жаре, сверкающие,
Богиня посмотрела на меня. —
Образ навсегда останется во мне,
Та, которая впечатлила! —
88 «Мурза! — заговорила она со мной, —
Ты сам чай для счастья,
Когда днем ​​и ночью
Ты играешь на своей лире
92 И только королям песни поешь.
Трепещите, несчастный мурза!
И внимай истине,
Которой страстны поэты
96 Трудно верят на земле;
Один — только доброжелательность
Он велит мне открыть их. Когда
Поэзия не сумасшедшая
100 Но высший дар богов — тогда
Этот дар богов только для почитания
И на обучение их путям
Следует обратить, а не на лесть
104 И преходящую похвалу люди.
Владыки Света — те же люди,
Страсти в них, даже если у них венцы;
Яд лести вредит им не реже,
108 И где же поэты не льстецы?
А вы — Сирены, поющие грому.
Не строите в ущерб добродетели;
Прямому благодетелю
112 В похвале нет нужды.
Держать мужа честными манерами,
Выполнять свой долг, свои дела,
Приносит больше славы царю,
116 Чем хвалят все Питы.
Лампочка с нектаром
Опасна для чаши, в которой спрятан яд. «
Кого я так смело вижу,
120 И чьи губы меня разбивают?
Кто ты? Богиня или Жрица? —
Я спросил сон.
Она мне рекламировала:« Я Фелица »;
124 Реклама — и легкое облако скрыло
От моих ненасыщенных глаз
Ее черты божественные
Курение бесценной мастики
128 Мой дом и место — цветы
Покрытые там, где она пришла.
Боже мой! мой ангел во плоти! ..
Моя душа устремилась за ней;
132 Но я не мог последовать за ней,
Оглушенный как гром
Я был нечувствителен, я потерял дар речи.
Но, орошенный слезным током,
136 Он пришел в себя и воскликнул:
Может быть, кроткая принцесса!
И ты идешь к мурзе, чтобы твой
Был таким суровым и злым,
140 И стрелы моему сердцу
И ты, и тебя бросить,
И пламя души моей
К себе и тебе не одобрить?
144 Достаточно людей без тебя,
Достаточно без тебя для поэта
На каждую мысль, на каждый стих
На встречу свету
148 И от сатиров, чтобы оградить нечестивых!
Хватит золотых идолов
Без моего чувства, что песни — чли;
Хватит Кадиев, Факиров,
152 Кто из зависти считал
Их неприличной лестью к вам;
Я нажил достаточно врагов!
Кто-то посчитал себя бесчестием,
156 Что усов не рвать;
Кому-то было больно
Что он не сидит выводком;
К другому — очень своенравный
160 Твой мурза говорит с тобой;
Кто-то обвинил меня в преступлении,
Что я посланник с небес
Я думал о тебе с восхищением
164 И он лил потоки слез от восторга.
И одним словом: он хотел арбуз,
И это соленья.
Но пусть Муза докажет им здесь,
168 Что я не из льстецов;
Что в сердцах свои товары
Я не продаю за деньги
А то, что не из чужих анбарсов
172 Прикрываю твои наряды.
Но добродетель венчается!
Пел не лесть и не мечты,
А всему миру свидетелями:
176 В ваших произведениях суть красоты.
Я пел, пою и буду петь,
И в шутках объявлю истину;
Татарские песни из-под автобуса,
180 Как лучом сообщу потомкам;
Как солнце, как луна поставлю
Твой образ на века грядущие;
Вознесу тебя, прославлю тебя;
184 Ты сам будешь бессмертным.

1783-1784 (?)

Заметки (править)

Впервые — «Московский журнал», 1791, № 1, с. 8. В том же году появились немецкие переводы стихотворений Коцебу. (1761-1819), а в 1792 году вышло отдельное издание «Видения мурзы», в котором перевод Коцебу был приложен к русскому тексту. Печ по Эд. 1808, т. 1, стр. 60. «Фелица» поставила Державина в центр общественного внимания и литературной жизни. Подарок, сделанный ему Екатериной, вызвал обвинения в лести, новизна формы стихотворения вызвала литературные нападки.Защищаясь от тех и других, поэт задумал «Видение мурзы». По словам Об. Д. (604) Поэма «Соч. в ПБ. 1783, 9 мая ». Эта же дата указана в сноске к названию в« Московском журнале ».

В« Записках »поэт вспоминает, что окончил« Видение мурзы »в феврале — марте 1784 г., находясь в Нарва (Грот, 6, 559) А в «Записках» И. И. Дмитриева указано, что стихотворение не было готово даже в 1790 г. (Сочинения И. И. Дмитриева, изд.И заметьте. А. Флоридов, т. 2, СПБ, 1893, с. 36).

Жанр Ода Фелица. Литературный анализ ODD «Фелица

«.

Фелица (1782) — первое стихотворение, прославившее имя Гавриила Романовича Державина, ставшее образцом нового стиля в русской поэзии.
Ода получил свое имя от имени героини «Сказок о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Это имя, которое в переводе с латыни означает счастье, оно также носит имя Ода Державина, прославляя императрицу и сатирически характеризуя ее окружение.
История этого стихотворения очень интересна и показательна. Она была написана за год до публикации, но сам Державин не захотел ее печатать и даже скрывал авторство. И вдруг в 1783 году в Санкт-Петербурге появилась новость об этом известии: появилась анонимная Ода Фелица, где они были выведены в комической форме из пороков знаменитых дворян, приближенных к Екатерине II, которым была посвящена Ода. Жители Петербурга были весьма удивлены смелостью неизвестного автора. ORD пробовал достать, прочитать, переписать.Княгиня Дашкова, примерная императрица, решила напечатать AD, и именно в том журнале, с которым сотрудничала Екатерина II.
На следующий день Дашков застал Императрицу всю в слезах, а в руках у нее был журнал с Державинским ходом. Императрица спросила, кто написал стихотворение, в котором она сама сказала, что я был изображен так точно, что она была тронута до слез. Так рассказывает эту историю Державин.
Действительно, нарушая традиции жанра ПАБ, Державин широко вводит в него устную лексику и даже удивляет, но главное — не рисует парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик.Поэтому бытовые сюжеты в ODE, натюрморт:
Муржам твой не имитирует,
Час пешком ходишь,
А еда самая простая
Бывает за твоим столом.
Классицизм запретил соединять в одном произведении высокие ODE и сатиры, относящиеся к низким жанрам. Но Державин даже не просто совмещает их в характеристиках разных воспитанных в Оде лиц, он делает нечто совершенно беспрецедентное для того времени. «Богоподобный» Ферс, как и другие персонажи его Оды, также показан во времени («Ты идешь пешком… »). В то же время такие детали не уменьшают его образ, а делают более реальным, гуманным, точно списанным с натуры.
Но не все это стихотворение нравилось так, как Императрица. Многим современникам Державина , это озадачило и встревожило. Что в этом было необычного и даже опасного? Явно идеализируя настоящую Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный образ:
Подача, Фелица, наставник:
Как великолепно и правдиво жить,
Как взяться за страсть Wase
И быть счастливым в мире?
С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о халатности исполнителей, озабоченных своим преимуществом:
Везде живет соблазн и лесть,
Паша вся роскошь инхи биты.
Где обитает добродетель?
Где растет роза без шипов?
Сама по себе эта мысль не была новой, но за изображениями знати, нарисованными в Оде, черты лица явно говорили реальных людей:
Мум в кимерах думал мой:
Я похищаю у персов
Тогда я обращаю стрелы к туркам;
Тогда компенсируя то, что я Султан,
Вселенная пугающая;
Затем внезапно, полюбившийся нарядом,
Прыгайте на хвост в кафтане.
В этих образах современники поэта легко узнавали фаворита императрицы Потемкина, ее приближенных Алексея Орлова, Панину, Нарышкина.Рисуя на них яркие сатирические портреты, Державин проявил большое мужество — ведь любую их задумку можно было разделить с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина
Но даже императрице он осмелился дать совет: соблюдайте закон, которому подчиняются короли и их подданные:
Ты только прилично
Царевна, свет из тьмы творить;
Создает хаос на сферах — это немного
Альянс намерен их обезопасить;
От отличия Ласи — концентрат
И от страстей лютого счастья
Только творить можно.
Эта любимая мысль Державина звучала смело, и выражалась простым и понятным языком.
Стихотворение завершается традиционным восхвалением Императрицы и пожеланием всего наилучшего:
Небесные Я прошу сил
Да они простые крылья сейферы,
Незримо хранят тебя
От всех болезней, бедствий и скуки;
Да, все происходит от звуков.
Как на небе звезды, они будут лечиться.
Таким образом, в «Феличе» Державин выступил смелым новатором, соединив стиль хвалебного ОДА с индивидуализацией персонажей и сатирой, привнеся низменные элементы в высокий жанр.Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как «смешанный ODU». Державин утверждал, что, в отличие от традиционного классицизма ОДА, где хвалили лиц полководцев, оспаривающих торжественное мероприятие, в «смешанной оде» «в стихотворении можно говорить обо всем».
Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державин, действительно, сумел внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением отдельные персонажи реальных людей, изображенных на фоне красочно изображенной бытовой обстановки.Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными не только для людей его времени. И теперь мы можем читать стихи этого замечательного поэта, отделенного от нас огромным расстоянием за два с половиной века.

В последней трети XVIII века в поэзии, как и в драматургии, произошли большие изменения. Дальнейшее развитие поэзии не могло происходить без изменения, нарушения, а затем и разрушения привычных старых форм. В этих нарушениях стали признаваться сами писатели-классики: Ломоносов, Сумароков, Майкл, а позже — Герасков и молодые поэты из его окружения.

Но настоящий бунт в жанровом мире совершил Державин. Поэт, ориентируясь в истинной природе как в мире разноцветного и разноцветного, в вечном движении и переменах, бесконечно раздвигал рамки поэтического. При этом главными врагами Державина были все те, кто забывал «общественное благо», интересы народа, предавался сибиртизму при дворе.

Значительное расширение предмета поэзии потребовало новых форм выражения. Эти поиски Держанина начались с изменения устоявшейся жанровой системы классицизма.

Немедленное «разрушение» жанра торжественного ODD. Державин начал свою «Феличе» соединив в ней хвалу с сатирой.

Ода Фелица создана в 1782 году в Санкт-Петербурге. Друзья, которые ее читал Державин, вынесли в дело неумолимый приговор: Ода превосходна, но напечатать ее невозможно из-за неканоничности образа императрицы и легко узнаваемых современниками сатирических портретов Венели Екатерины. . Державин со вздохом положил ее в ящик Бюро, где она пролежала около года.Как-то, разбирая бумагу, он разложил рукопись на столе, где она увидела своего поэта Осипа Ходавлева. Он дал задание прочитать рукопись, будучи уверенным, что никто не будет показывать стихи. Спустя несколько дней известный дворянин и любитель литературы И.И. Шувалов в большой тревоге послал за Державиным, сказав, что его стихи требуют прочтения светлого князя Потемкина. «Какие стихи? — рассуждал поэт. -« Мурза Феличе »-« Откуда вы их знаете? »-« Господин. Козотавлев по дружбе подарил мне их ». -« А как же их узнал князь Потемкинский? »-« Вчера я обедал у Господа, вот так: граф Безбородко, граф Завадовский, Стрекалов и прочая литературная литература; Когда говорят, что у нас нет легких и приятных стихотворений, я читаю им ваше творение.«Кто-то из гостей, как полагал Свувалов, желая угодить князю Потемкину, немедленно сообщает об этих стихах любимца императрицы. Шувалов, как опытный родановетор, посоветовал Державину отбросить ниточки о« слабостях »блестящего князя. но поэт не пошел на обман, справедливо полагая, что если полный текст дойдет до полного текста ODY, он сочтет себя обиженным. Получив стихотворение и ознакомившись с ним, умный князь сделал вид, что этому сочинению нечего делать. делать с ним.Державин облегченно вздохнул.

Весной 1783 года президент Российской академии Екатерина Дашкова в журнале «Собеседник любителей русского слова» по рекомендации Козотавлевой без ведома автора анонимно напечатала ОЭД «Фелица». Дашкова представила первый номер журнала «Императрица Екатерина Петровна», прочитав ОЭД, он расплакался и начал интересоваться автором произведения. «Не бойся, — сказала она Дашковой, — я тебя только спрашиваю о том, кого я так близко знала, кто умел описывать то, что, видите ли, я как дурак плачу.«Княгиня открыла имя поэта и рассказала о нем много хорошего. Спустя какое-то время Державин получил по почте конверт, в котором золотая Тобакерка была залита бриллиантами, и пятьсот золотых рублей. Вскоре поэт был представлен. Императрицей и принуждал ее. Издание ODD сразу сделало Державина известным, он был одним из первых поэтов России.

Ода «Фелица» — произведение новаторское, смелое по мысли и форме. низкий, иронично-сатирический.В отличие от Ода Ломоносова, где объектом образа было лирическое состояние поэта, для которого государственные, национальные интересы слились с личными, Ода Державин сделал объектом поэзии «человека на троне» — Екатерину II, ее общественные дела и добродетели. . Фелице близки дружеское литературное послание, лодочное слово и одновременно поэтическая сатира.

Поэт вошел в ОДУ литературный портрет императрицы, носящий морально-психологический, идеализированный характер. Державин пытается раскрыть внутренний мир героини, ее нравы и привычки через описание действий и распоряжений Екатерины II, ее государственных поступков:

Муржам твой не подражает,

Час ходишь пешком,

А еда самая простая

Бывает за твоим столом;

Не стоит

Ты читаешь, пишешь раньше Нало

И все твое перо

Блаженство смертного сарая…

Отсутствие портретных описаний компенсируется тем впечатлением, которое Героиня ODD производит на окружающих. Поэт подчеркивает важнейшие, с его точки зрения, черты просвещенной монархии: ее демократичность, простоту, неприхотливость, скромность, дружелюбие в сочетании с незаурядным умом и талантом государственного деятеля. Высокому образу царицы поэт противопоставляется ироничный портрет ее бани. Это собирательный образ, включающий в себя черты ближайших соратников Екатерины II: гениального князя Потемкина Григория, который, несмотря на широту души и блестящий ум, отличается капризным и капризным нравом; Фавориты Императрицы Алексея и Григория Орловых, гвардейцев-гуляков, любителей кулачных боев и скачек; Канцлер Никита и фельдмаршал Петр Панини, страстные охотники, забывшие ради любимого развлечения дела государственной службы; Семена Нарышкина, магистра Императорского дворца и знаменитого Меломанана, первым поднявшего Оркестр возбужденной музыки; Генеральный прокурор Александр Вяземский, любивший на досуге получать удовольствие от чтения мешает, и… Гаврилес Романович Державин. Русский поэт, который к тому времени стат-консультантом не выделился из этой бессмысленной сферы, и наоборот, подчеркнул свою причастность к кругу фаворитов:

То есть Фелица, я буду развращен!

Но у меня весь свет похож.

Позже, защищаясь от упреков в том, что он создал злой сатир на известных и респектабельных уступках, Державин писал: «Обычные человеческие слабости в Оде Феличе тронули меня на самом деле…. добродетели князей верно противостоят моей чепухе «. Поэт, смеющийся над увяданием приблизительных императоров, не чужд эпикурейскому отношению к ним в жизни. Он не осуждает их человеческие слабости и пороки, ибо понимает, что Екатерина II окружила себя людьми, талант которых служит процветанию государства Российского.Державина видит себя в этой компании, он гордо носит титул Екатерины Вельмазбы.

Поэт воспевает прекрасную природу и человека, живущего в гармонии.Картины пейзажа напоминают сцены, изображенные на гобеленах, украшающих салоны и гостиные петербургского дворянства. Не случайно автор, увлекающийся рисованием, писал, что «поэзия — не более чем говорящая картина».

Рисуя портреты выдающихся сановников, Держанин использует приемы литературного анекдота. В XVIII веке под анекдотом понимался художественно обработанный рассказ фольклорного содержания об известном историческом лице или событии, имеющий сатирическое звучание и поучительный характер.Анекдотический персонаж берет под перо портрет Алексея Орлова:

Или музыка и певцы,

Орган и рубаха внезапно

Или кулачные бои

И танцы с моей душой;

Или обо всем

Ухожу, иду на охоту

И меня забавляет la wing …

Действительно, победитель кулачных боев, гвардейский офицер, победитель на скачках, неутомимый танцор и удачливый дуэлянт, прогулка, дамы, азартный охотник, убийца императора Петра III И любимец его жены — Таков остался в памяти современников Алексея Орлова.Некоторые ряды, изображающие сцены, напоминают эпиграммы. Например, о «библейских» предпочтениях князя Вяземского, предпочитающего лубку серьезную литературу, сказано:

Тогда в книгах покопаюсь люблю,

Ум и сердце просветят

Полкан и Бо читаю;

Библия, зевота, сон.

Хотя ирония Державина была мягкой и бесшабашной, Вяземский не мог простить поэту: он «во всяком случае привязал к нему, а не теребил насмешку, но и чуть не ругал, проповедуя, что поэты ни на что не способны.«

Элементы сатиры появляются в ODE, где мы говорим. О временах правления Анны Иоанн. Я с негодованием походил на поэта, поскольку хитрый князь Михаил Голицын по прихоти императрицы женился на старой уродливой карлице и сделал придворный анекдот. В таком же унизительном положении оказались представители знатных русских фамилий — князь Н. Волконский и граф А. Апраксин. «Сейя Шуза, — свидетельствует Державин, — это время, когда императрица прислушивалась к Церкви Церкви», он была окружена лукошками в комнате, через которую ей пришлось пройти от церкви до внутренней вражды, дерзко, смеясь.«Попирать человеческое достоинство во все времена, по мнению поэта, величайший грех. Учение, содержащееся в сатире, адресовано как читателю, так и главной героине ОД.

Поэт, создающий совершенный образ просвещенной монархии, настаивала на том, что она обязана соблюдать законы, быть милосердной, защищать «слабых» и «бедных».

Через все OED образы и мотивы «Сказок царевича Хлора», ставшие для внука Императрица. Ода начинается с движения сюжета сказки, в основной части появляется Образы Фелицы, ленивого, растирающего, мурзы, хлорки, розы без шипов; в заключительной части присущ восточный колорит.Ода завершена, как и должно быть, Слава Императрице:

Прошу великого пророка,

Да, проток твоих ног согревает,

Да слова твоего сладкого тока

И я буду наслаждаться осмотром достопримечательностей!

Небесных сил прошу

Да они простые, сапфиры крыла

Незримо хранят тебя

От всех болезней, бедствий и скуки;

Да вы в порождении звуков,

Как на небе звезды, они будут лечиться.

Тема и образ Екатерины П в «Поэзии Державина» не ограничиваются Феличе; Императрице посвящены стихотворения «Благодарность Фелице», «Видение Мурзы», «Образ Фелицы», «Памятник» и другим. Однако именно ода «Фелица» стала «визитной карточкой» Державина, именно это произведение В.Г. Белинского считалось «одним из лучших творений» русской поэзии XVIIIVEK. В «Феличе», по мнению «Критики», «полнота чувств удачно сочетается с оригинальностью формы, в которой виден русский ум и слышна русская речь.Несмотря на значительный объем, эта ода пронизана внутренним единством мысли, от начала до конца выдерживая по тону. «

Незадолго до выхода небольшого тиража, желая угодить, императрица взяла за основу свою работу. Естественно, ярко талантливое стихотворение, этот рассказ заигрался более сочными красками, к тому же придал повествованию русских стихов новый стиль и сделал знаменитым поэтом.

Анализ ODD

Фелица снабжена подзаголовком, поясняющим цель написания данной работы.Речь идет о контакте с священником татарским Мурзой, который поселился в Москве, но по делам находится в Санкт-Петербурге. Также загадочность читателя вызывает то, что ода якобы была переведена с арабского языка. Анализ ОДУ «Фелица» нужно начинать с названия, которое не звучит ни родным, ни русским, ни арабским.

Дело в том, что именно так Екатерина II назвала свою героиню в своей сказке о царевиче Хлоре. Обслуживается почвой итальянский язык (здесь можно вспомнить кого-то вроде Кутуно с «Фелицити»). Латинский переводит слово «Фелица» (Felitsa — Felicitas) как счастье.Таким образом, Державин с первой строчки стал превозносить императрицу, затем не уклоняясь от сатиры в описаниях своего окружения.

Художественный синтез

Анализ ОД «Фелица» показывает установку на рядовой, принятый в те времена торжественный хвалебный ОДУ на сегодняшний день. Написана традиционным штрихом ODD — с десятичными знаками, и, как и положено, но никто и не мечтал слить две противоположные целевой направленности жанра — величественную хвалебную

Первой была ода «Фелица».Державин как бы «отступил» в своем новаторстве, судя по точно выполненным условиям жанра, по крайней мере, по сравнению с «родными стихами», которые даже не отделены друг от друга. Однако это впечатление исчезает, как только читатель преодолевает первые несколько строф. Но даже композиция ODD «Фелица» — это гораздо больший порядок художественного синтеза.

Фале «Фелица»

Интересно учесть, что за мотивы боролся Державин при написании этого «фанфи», который служил основным и заслужил, если эта тема была достойной.Видимо, достойно, и очень. Свою сказку Екатерина II написала для внука, пока Малека, а для будущего великого Александра I. В сказке императрица рассказывает о киевском царевиче Хлоре, которого посетил киргизский хан, чтобы проверить, действительно ли царевич был. такой умный и ловкий, как про него говорят.

Мальчик согласился пройти испытание и найти самый редкий цветок — розу без амбара — и отправился в дорогу. В дороге, отвечая на приглашение Мурзы Лентаджинга (произносит имя), цесаревич пытается противостоять соблазнам той роскоши и праздности, которыми он соблазняет латиноамериканца.К счастью, у этого киргизского хана была очень хорошая дочь, которую звали Феличе, и еще более хороший внук, имя которого и послужило причиной. Фелица отправила сына с царевичем, который по поводу вышел на дорогу.

Мостик между сказкой и сказкой

Перед ними была крутая гора, без тропы и лестницы. Видимо, сам цесаревич был достаточно упрямым, потому что, несмотря на его колоссальный труд и испытания, он все же поднялся на вершину, где украсил свою жизнь розой без шипов, то есть добродетелью.Анализ ODD «Фелица» показывает, что, как и в любой сказке, изображения здесь аллегорические, но у Держафтина в начале ODD они встают очень плотно, и все однородные классы классических образцов, где лазание «Парнас» и «Общение с музами» блекнут около C, казалось бы, простые образы детской сказки.

Даже портрет Екатерины (Фелицы) дан совершенно в новой манере, совершенно не похожей на традиционную хвалебную моду.Обычно в дарах характерный персонаж проявляется в небольшом выразительном образе богини, отмечающей торжественно-порошковые ритмические стихи тяжелым ритмичным дыханием. Здесь поэт вдохновлен, а главное — обладает поэтическим мастерством. Стихи не хроматируют и не раздувают излишнего пафоса. План ОД «Фелица» таков, что Екатерина предстает перед читателем умной, но простой и активной киргизской Кайсат-царевной. Хорошо играет легкость построения этого образа и контраст — образ Мурзы, злобного и ленивого, чем наслаждается задержка на всем протяжении ODD.Отсюда то небывалое жанровое разнообразие, которое отличает «Ода фелица».

Державин и Императрица

Поза певца тоже меняется по отношению к теме пения, если рассматривать не только всю предыдущую русскую литературу, но даже стихи самого Державина. Иногда в Оде все же присутствует некий бог царицы, но при всем этом и с общей почтительностью, которую демонстрирует «Фелица», содержание показывает определенную краткость отношений, не фамильярность, а теплоту почти относительной близости. .

Но в сатирических строках Держанина иногда можно понять как долговечные. Коллективные черты образа Мурзы насмехаются над всеми по очереди над дворянами Екатерины, и именно здесь поэт не забывает себя. Автоло — самый редкий факт в поэзии тех лет. Авторское «Я» не обделено лирикой, но ясно понимает, что «такая фелица, я буду развратен!», «Сегодня скучаю, а завтра хочу раба». Появление такого авторского «Я» — факт огромного художественного значения.Ломоносов тоже начал ODD с «Я», но как верный раб, а автор автора конкретен и жив.

Повествование автора

Естественно, состав ОДД «Фелица» выдержал бы полноправный авторитет. Державин чаще всего подает под авторское «Я» условный образ певца, который, как и в сатире, всегда присутствует по бокам. Но есть разница: поэт играет только священный восторг, а в сатире только негодование.«Свекровиные» жанры Державина объединили творчество живого человека-поэта, с совершенно конкретной жизнью, с разнообразием чувств и переживаний, с «многоплановой» стихотворной музыкой.

Анализ ODD «Фелица» безусловно отмечает не только восторг, но и злость, хулю и похвалу в одном флаконе. По ходу успевает размазать, иронизировать. То есть ведет себя на протяжении всей работы как вполне нормальный и живой человек. И надо отметить, что у этого отдельного человека есть определенные черты нации.В Оде! И сейчас такой случай был бы беспрецедентным, если бы кто-то написал в наше время одни стихи.

О жанрах

Ода «Фелица», содержание которой настолько богато противоречиями, будто теплые солнечные лучи произносят речь Из жизненной реальности легко, просто, иногда шутливо, что прямо противоречит законам этого жанра. Более того, здесь произошел жанровый переворот, почти революция.

Необходимо пояснить, что русский классицизм не знал стихов как «просто стихов».«Вся поэзия была строго разделена на жанры и виды, резко разграничена, и эти границы стояли незыблемо. Ода, сатира, элегия и другие виды поэтического творчества не могли смешиваться друг с другом.

Здесь традиционные категории классицизма. сломан полностью после органического слияния ОД и Сатиры. Это касается не только Фелицы, Державин делал это и раньше, и позже. Например, Ода «насмерть — половина элегии». Жанры становятся полифоничными с легких рук Дочь.

Успех

Колоссальный успех получила эта Ода сразу после публикации: «Каждый, кто умеет читать по-русски, попал в его руки», — по словам современника. Поначалу Держанин был хуже издавать ODU, пытался скрыть авторство (вероятно, изображенные и очень узнаваемые Venelsmen были venel), но появилась княгиня Дашкова и напечатала «Фелицу» в журнале «Собеседник», где сама Екатерина II не стала случается сотрудничать.

Empertrice Мне очень понравилось, она даже заплакала от восторга, велела немедленно разоблачить авторство и, когда это случилось, прислал золотой табачный бак с дарственной надписью и пятьсот червонцев в ней. Именно после этого к поэту пришла настоящая слава.

«Фелица» Гавриил Державин

Богоподобная Царевна
Киргизско-Кайсацкая Орда!
Какая мудрость несовместима
Открыты верные следы
Цесаревич молодой хлор
Близко на той высокой горе
Где растет без шипов,
Где обитает добродетель, —
Она мой дух и ум пленяет,
Накорми, чтобы найти ее совет.

Корм, Фелица! Упоминание:
Как великолепно и правдиво жить,
Как взять страсть Wase
И быть счастливым на свете?
Меня волнует мой голос,
Я отдаю мне вашего сына;
Но они последовали за мной.
Мята на будничной суете,
Сегодня скучаю,
А завтра хочу раба.

Муржам твой не подражает,
Час ходишь пешком,
И еда самая простая
Бывает за твоим столом;
Не стоит
Ты читаешь, пишешь раньше Нало
И все твое перо
Блаженство смертного сарая;
Как в карты не играю
Как я, с утра до утра.

Не люблю маскарад тоже
И в кнчк ты не шагаешь и ступня;
Соблюдение обычаев, обрядов,
Не начинай себя;
Конья Парнасская не грустит
В духи в собранные ты не входишь
Не уходи от престола на восток;
Но кротость идет путем,
Душа милосердная
Дни полезные проводят текущими.

И я провел до полудня
Курю табак и кофейный напиток;
Превращаюсь в праздник будней,
Мум в кимеры думал мой:
Я похищаю у персов
Тогда на турок стрелы обращаю;
Тогда компенсируя то, что я Султан,
Вселенная пугающая;
Затем внезапно, рядом с одеждой,
Прыгает на хвост в кафтане.

Или на пиру дорого
Где мне праздник дарован,
Где стол сияет шреброй и гратте,
Где тысячи разных блюд:
Там славный вестфальский молоток,
Есть ссылки астраханской рыбы,
Там стоят плов и пирожки
Шампанское вафельное питье;
И я забываю все на свете
Носите вина, болезни и ароматизаторы.

Или средние рощи прекрасны
В беседке, где шумит фонтан,
Когда арфа арфы сладка,
Там, где едва дышит ветер
Где все я роскошен
Удачливость задумчивым мыслям
Томит и оживляет кровь;
Лежу на бархатном диване
Просто девушка не в себе
Я изливаю ей любовь на сердце.

Или пышный зугом
В карени англин, килт,
С собакой, придурком или другом
Или с красивой женщиной
Хожу под качелями;
Я прихожу в автобус попить меда;
Или как меня это будет беспокоить
По моей склонности к прайму,
Имея кепку кепку,
лечу на раннер.

Или музыка и певцы,
Орган и рубина внезапно
Или кулачные бойцы
И танцы, имеющие мой дух;
Или обо всем
Уходя, иду на охоту
И забавляю плачем о кусках;
Или над Невском Бречанце
Ночью мчатся рогами
И гребными гребнями.

Иле, дома сижу, у меня скандалит,
Дурачится с женой;
Потом с ней на тупой бандаге,
Потом в жмурках мы иногда иногда;
Тогда в пике с нею мы говорим:
Я буду искать ее в моей голове;
Тогда в книгах покопаюсь, я люблю,
Мой разум и сердце просвещают
Полкана и Бо я читаю;
Библия, зевота, сон.

То есть Фелица, я буду развратницей!
Но у меня весь свет похож.
У кого сколько мудрости ни
Но у каждого человека есть ложь.
Не ходи налегке, мы пути,
Плохая развратность для мечты.
Между ленью и печалью,
Между тщеславием и пороком
Нашел кого-нибудь незанятым
Путь добродетелей прям.

Нашел, — но тоже не ошибся
Мы, смертные слабые, в морях
Где сам споткнешься
И страстям надо следовать;
Где ученые несведущие,
Как там Маттунов Магников, ТМУТ Любешд?
Везде живет соблазн и лесть,
Паша всякую роскошь тормозит.
Где обитает добродетель?
Где растет роза без шипов?

Ты только прилично
Царевна! Свет из тьмы творить;
Создает хаос на сферах — это немного
Альянс намерен их обезопасить;
От разногласий заботится
И от страстей лютого счастья
Можно только творить.
Так водитель, через плавучий PonT,
Ловля паруса под рев ветра,
Умеет управлять.

Одного ты только не обижай
Никого не оскорбляй,
Дураков сквозь пальцы видишь
Только зло одного не терпишь;
Нарушение правил роскоши
Как волк-овца, люди не дают,
Вы знаете цену своей цене.
Цари они подчиняются воле, —
Но Бог прав-добрый
Живут по своим законам.

Вы думаете, что думаете о заслугах,
Вы платите честь, вы уважаете
Пророка, которого вы не числяете
Кто только рифмы может принять
И что такое веселье
Калифы доброй чести и славы.
Считаем вас лукаво:
Поэзия добрая,
Приятная, сладкая, полезная,
Как летом вкусный лимонад.

Ходят слухи о ваших действиях,
Что вы не гордый нимало;
Вежливость и в делах и в шутках,
Приятных в дружбе и твердости;
Что ты равнодушен в нападении
И в славе такой щедрой,
Что отрекся и мудро выслушать.
И сказать не сложно
Как бы требовали перманентный
Ты и правду говоришь.

Неслыханное дело
Достойно только тебя
Что народ наглеет
Обо всем и прилагает и то и другое под рукой
И знай, и думай, что позволяешь
И не запрещай о себе
И правильно, и не разговариваешь;
Как будто самые крокодилы
На всю твою необъятность Зойлам,
Всегда склонен прощать.

Слезы приятных рек
Из глубины души.
О! Коль счастливые люди
Там должна быть твоя судьба
Где ангел кроток, ангел миролюбивый,
Скрытый в легкости порфир,
С небес Ниспослан Скипте носить!
Там назло в разговорах
И расстрел не страшен в обедах
За здоровье царей не пить.

Там на имя Фелица можно
В строчку запиши,
Или портрет беспечной
Ее на землю сбросить.

В ледяных банях не жарятся,
Не нажимайте на усы винные;
Князья не клохты
Фавориты нападать на них не смеяться
И копоть не выносить.

Знаешь, Фелица! Право
И люди и короли;
Когда просвещаешь нравы,
Так людей не обманешь;
В ваших делах отдыхайте
Вы пишете в сказках об обучении
И хлор в алфавите говорите:
«Не делай ничего худого,
И сатира зла
Лжец презренно творит».

Вы стыдитесь слышать великое
Так что страшным, нелюбимым быть;
Медведь прилично дикий
Животные рвут и кровью их обливают.
Без крайности в лихорадке
Нужны Том Ланцеты
Без них кто бы мог?
И приятно быть тираном,
Великий в злодеяниях Тамерлан,
Кто великое благо, как Бог?

Фелица Слава, слава богу,
Которая несёт глупый;
Которая — чира и убогая
Покрытая, одетая и накормленная;
Которая есть опексяр
Лодки, шортики, неблагодарные
И праведные свет его дает;
Равно все смертные просвещают,
Пациенты будут исцелять,
Хорошо только для доброго творения.

Кто дал свободу
В чужих областях прыгает
Разрешил своему народу
Сребра и золото посмотреть;
Которая позволяет воду
И рубить лес не запрещает;
Разрыхлитель, ткать, окроплять и шить;
Развязывая разум и руки,
Слияние торговли любовью, наукой
И счастье найти дома;

Какой закон, рука
Помилуй и суд.
Вещание, Уэй фелица!
Чем отличается честный плут?
Где старость не блуждает по свету?
Заслуга хлеба находит?
Куда месть никого не загнала?
Где обитает совесть с истиной?
Где сияют добродетели? —
Трон твой!

Но где в мире сияет твой престол?
Где, ветвь небесная, цветная?
В Багдаде? Смирна? Кашемир? —
Слушай, где ты живешь, —
Хвала тебе моя
Не мне, чтоб шапки Ильи Бешмы
Для них я хотел от тебя.
Почувствуй себя тюрьмой хорошо
Есть душевное богатство,
Какие крепы не собираешь.

Прошу великого пророка,
Да проток ног твоих согнал,
Да слова твоего сладкого тока
И взглядами понравится!
Небесных сил прошу
Да они простые крылья безопасные,
Незримо хранят тебя
От всех болезней, бедствий и скуки;
Да вы в порождении звуков,
Как в небе звезды, они будут лечиться.

Анализ стихотворения Державина Фелица

В 1781 году в печати появилась «Сказка о цесаревиче Хлоре», которую императрица Екатерина II написала для внука, будущего императора Александра I.Это поучительное произведение повлияло не только на Маленького Александра Павловича, но и на Гавриила Романовича Державина (1743-1816). Она вдохновила поэта на создание ОДУ Советского Совета, которую он назвал «Ода киргизакайсатскому князю Фелице», написанная татарским мурзом, давно обосновавшимся в Москве, а проживающим в Санкт-Петербурге. Перевод с арабского 1782 года. «

Стихотворение впервые было опубликовано в 1783 году в журнале «Собеседник». Подписи под произведением поэт не оставил, но как и весь текст ОД, имя полно намеков.Например, под Киргиз-Кайсацкой царевной он подразумевает Екатерину II, которая была владычицей киргизской земли. А под Мурзом — сам поэт, считавший себя потомком татарского князя Багрима.

ODE содержит множество намеков на различные события, людей и высказывания, относящиеся к правлению Екатерины II. Взять хотя бы то имя, которым награжден его автор. Фелица — героиня «Сказок царевича Хлора». Как и у императрицы, у нее есть муж, который мешает ей проявлять добрые намерения.Кроме того, Фелица, по мнению Державина, является древнеримской богиней блаженства, именно этим словом многие современники характеризовали правление Екатерины II, которое в пользу наук, искусств придерживалось довольно свободных взглядов на общественное устройство.

Эти и другие многочисленные добродетели государя и хвалит Гавриила Романовича. В первых строфах поэта держит окружение императрицы. Автор аллегорически описывает недостойное поведение придворных, говоря, что сама:
Имея фуражку,
летаю на бегу.

В этом отрывке идет речь про колонну Алексея Орлова, охрененную до быстрых гонок.

В другом фрагменте упоминается в облаках праздный князь Потемкин:
А я до полудня
курю табак и кофейный напиток;
Преображение в праздник будней,
Есть мысли моих мыслей в кимерах.

На фоне этих хипстеров жизни фигура мудрой, активной и справедливой императрицы приобретает ореол добродетели. Автор награждает его «щедрыми» эпитетами, «любезностями в делах и шутках», «приятным в дружбе», «склонностью», метафорами «Ветвь небесная», «Ангел кроткого» и другими.

Поэт упоминает о политических успехах Екатерины II. Используя метафору «Дела хаоса на сферах», он указывает на создание провинции в 1775 году и присоединение новых территорий к Российской Империи. Автор сравнивает правление Государственного манекена с правлением предшественников:
Там свадьбы не сажи
В ледяных банях не жарят,
Не щелкают по усам …

Здесь поэт намекает на правление Анны Иоанна и Петра I.

Восхищается Гавриилом Романовичем и скромностью королевы. В строках:
Стыдно слышать великого
Чтоб страшным, нелюбимым быть …

указывает на отказ Екатерины II от титулов «Великая» и «Превинда», которые ей предложил сенат Вильс в 1767 году.

Как художника поэта, отношение императрицы к свободе самовыражения особенно покоряло. Автор очарован любовью Королевы к лирике («Поэзия добрая к тебе, приятная, милая, полезная… »), утвержденная им возможность думать и высказываться, как путешествовать, организовывать предприятия и т. д.

Сама Екатерина II высоко оценила мастерство поэта. Ода «Фелица» так полюбила ее, что Императрица подарила ему богато украшенный табак, сама прислала ее со своим приближенным. Современники тоже очень благосклонно отнеслись к стихотворению. Во многих рецензиях не только правдивость и отсутствие перекосов в строках AD, но и ее изящная композиция и поэтический слог.Как отмечает русский филолог Я. К. Грота в своем комментарии написал, что эта ОПР породила новый стиль. «Фелица» лишена сугубо аптечных выражений, не содержит передачи богов, как было принято ранее.

Действительно, язык ODA прост, но изыскан. Автор применяет эпитеты, метафоры, сценические сравнения («как на небе звезды»). Струнная композиция, но гармоничная. Каждое хранилище состоит из десяти строк. Сначала четверти с перекрестным рифмованным типом ABAB, затем двойная CC, после чего следуют четверостишие с актом вида кольцевой рифмы.Размер — четырехниточный ямб.

Хотя в стихотворении есть довольно устаревшие выражения и многие подсказки могут быть непонятными, сейчас его легко читать.

История создания. Ода Фелица (1782), первое стихотворение, прославившее имя Гавриила Романовича Державина. Он стал ярким образцом нового стиля в русской поэзии. В подзаголовке стихотворения уточняется: «Ода мудрости Киргиз-Кайсацкой царевны Феличе, написанная татарским Мурзо, издавна обосновалась в Москве, а проживает в Санкт-Петербурге.Петербург. В переводе с арабского. «Ничего необычного» Это произведение получило от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которой была сама Екатерина II. Это имя, что в переводе с латинского означает счастье, оно также названо и в «Державине», прославляющее императрица и сатирически ха-бренное окружение

Известно, что Державин сначала не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельной влаги, сатирически изображенной в нем.Но в 1783 году он получил широкое распространение и при содействии приближенной императрицы Дашкиной был напечатан в журнале «Собеседник любителей русского слова», с которым сотрудничала Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так тронуло Императрицу, что Дашков застал ее в слезах. Екатерина II хотела узнать, кто написал стихотворение, в котором она его изобразила. В благодарность автору она прислала ему золотой табак с пятеркой червонцев и выразительной надписью на упаковке: «Из Оренбурга от киргизской царевны Мурзе Державин.«С этого дня литературная слава пришла к Державину, не знавшему ранее ни одного русского поэта.

Основные темы и идеи. Поэма «Фелица», написанная как шутливые зарисовки из жизни императрицы и ее окружения, одновременно поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в «Ода Фелица» создается традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха.Явно идеализируя Настоящую Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный образ:

Корм, Фелица, наставник:
Как великолепно и правдиво жить,
Как взять страсть Wase
И быть счастливым на свете?

С другой стороны, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о халатности исполнителей, озабоченных своим достоинством:

Везде живет соблазн и лесть,
Паша вся роскошь тормозит.
Где обитает добродетель?
Где растет роза без шипов?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за изображениями знати, нарисованными в Оде, явно говорились черты реальных людей:

Мум в кимерах думал мой:
Я похищаю у персов
Затем я рисую стрелы к туркам;
Тогда компенсируя то, что я Султан,
Вселенная пугающая;
Вот внезапно попался наряд.
Прыгайте в кафтан на хвост.

В этих образах современников поэта легко узнавали фаворитки императрицы Потемкина, ее приближенные Алексей Орлов, Панина, Нарышкин. Рисуя на них яркие сатирические портреты, Державин проявил большое мужество — ведь любую их задумку можно было разделить с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже императрица посмела дать совет: соблюдайте закон, которому подчиняются короли и их подданные:

Ты только прилично
Царевна, свет из тьмы творить;
Создает хаос на сферах — это немного
Альянс намерен их обезопасить;
От несогласия — сконцентрируйся
И от страстей лютого счастья
Можно только творить.

Эта любимая мысль Державина звучала смело и выражалась простым и понятным языком.

Стихотворение завершается традиционной похвалой Императрицы и пожеланием всего наилучшего:

Небесный Я прошу силы
Да они простые сапфиры крыльев,
Незримо хранят тебя
От всех болезней, бедствий и скуки;
Да вы в порождении звуков,
Как в небе звезды, они будут лечиться.

Художественная особенность.
Классицизм запретил соединять в одном произведении высокое ОДУ и сатиру, относящуюся к низким жанрам, но Державин даже не просто объединяет их в чертах разных лиц, выведенных в Оде, он делает нечто совершенно беспрецедентное для того времени. Нарушая традиции жанра Праудной О.Д., Державин широко привносит в него разговорную лексику и даже удивляет, но главное — не рисует парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик.Поэтому бытовые сюжеты, натюрморты;

Муржам твой не имитирующий,
Час ходишь пешком,
А еда самая простая
Бывает за твоим столом.

«Богоподобный» Фелица, как и другие персонажи его Оды, также изображенный Костловенио («Не укрепляй его покой, / читай, пиши неправильно …»). В то же время такие детали не уменьшают его образ, а делают более реальным, гуманным, словно в точности списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением отдельные персонажи реальных людей, изображенных на фоне цветной бытовой обстановки.Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Таким образом, в «Феличе» Державин выступил смелым новатором, соединив стиль хвалебного ОДА с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося низменные элементы в высокий жанр. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанный ODU. Державин утверждал, что, в отличие от традиционного классицизма ОД, где хвалили публичных лиц, военачальников, торжественно возводили, в «смешанной Оде» «стихотворение может говорить обо всем.«Уничтожая жанровые каноны классицизма, он открывает путь новой поэзии -« Поэзия актуальная ™ », получившей блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Ценность произведения. Сам Державин позже отмечал, что одна из главных его заслуг в том, что он «осмелился в смешном русском слоге о достоинствах Фелицы лечить». Как отмечает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич гордится Державином «не тем, что он раскрыл достоинства Екатерины, а тем, что первая заговорила« забавным русским слогом ».«Он понимал, что его ОДА было первым художественным воплощением русской жизни, что она была зародышем нашего романа. И, может быть, — развивает свою мысль Ходасевич, — живи« Старик Манжавин »хотя бы до первой главы« Онегина ». «он бы забрал свои ODD-отголоски».

Анализ Державин Г.Р.

Творческий человек всегда стремится быть в центре событий, касающихся судьбы страны и народа. Многие поэты посвящают своей Родине стихи, хвалят или упрекают власть, высказывают свое мнение о любых событиях.В конце XVIII — начале XIX века власть в России полностью перестала пониматься народом, и такое отношение к людям не могло не сказаться на творчестве многих поэтов. Не остался в стороне и фаворит императрицы Екатерины II Гавриил Державин. Поэт отличался пылким и справедливым характером, поэтому его возмутило развивавшееся вокруг него беззаконие.

Вызов самодержавию и беззаконию

Анализ «Правителям и судьям» как непривычно для того времени спорить с властями, демонстрировать их неповиновение.С первых строк произведения становится понятно, что так жить больше нельзя, даже Бог не может смотреть на земных властителей. Автор считает, что короли должны помогать вдовам, сиротам и другим несчастным людям, но они только слышат и защищают сильных. Родина потрясена зверствами, но государственные чиновники этого не видят.

В анализе «Владыки и Судьи» говорится, что Гавриил Романович хотел раскрыть все пороки власти. Для русского народа безразличная к жизни простых людей монархия — настоящая трагедия.Короли не похожи на богов ни своими действиями, ни своей жизнью. В конце стихотворения поэт потерял веру в то, что все можно исправить, сделав их монархами, ибо понятия чести и совести не знакомы правителям и судьям. Анализ стихотворения показывает: поэт убежден, что только суд Божий может спасти Россию.

Художественное своеобразие стиха

Анализ книги «Владыки и Судьи», новатором которой был Гавриил Державин.В его время большинство лириков писали стихи для определенных слоев общества. Простым людям непонятны были высокие и пафосные речи, поэтому Гавриил Романович решил немного упростить язык и добавить к своим стихам разговорную речь, доступную для понимания большинства людей. Сам автор назвал произведение «Владыкам и судьям» гневной одой. За основу он взял библейский текст — 81-й псалом.

Торжественный стиль поэта создавался с помощью риторических восклицаний, обращений, вопросов, обилия славян.Анализ «Владык и Судьи» показывает, что автору удалось добиться ораторского звучания. В своей одежде поэт выразил горечь от порочности современного мира, он старался разбудить читателя не только гневом, но и желанием очистить и изменить жизнь к лучшему.

Смысл стихотворения «Владыкам и судьям»

Державин (анализ показывает, что автор не вложил в свое творчество революционного порыва) по своим убеждениям был монархистом и очень хорошо относился к императрице Екатерине II.Даже когда он писал оду «Владыкам и Судьям», он не выступал против правительницы, потому что был убежден в ее добродетели. В царстве беззакония в стране виноваты чиновники, окружающие императрицу — именно об этом хотел ее предупредить Гавриил Романович. Несмотря на это, многие восприняли стихотворение как призыв к смене власти. Продолжение тенденции нашли в произведениях Пушкина, Лермонтова и других поэтов XIX века.

p>

Домашняя страница — Bernard Quaritch Ltd

8vo, стр.[2], 42, [2 бланка], с полутоловом, текстом в орнаментальной рамке, двумя виньетками и заставкой; очень редкие легкие загрязнения, чистая четкая копия в почти современной бумажной обертке с цветочным рисунком, раскрашенным вручную в красный, желтый и зеленый цвета.

В корзину добавлено:
Le Czarewitz Chlore. Конте Мораль. De main impériale & de maitresse.

К оплате

Первое издание, очень редкое, speculum Principis эпохи Просвещения, написанное одним из самых просвещенных монархов того времени.Le Czarewitz Chlore — это моральная сказка, написанная Екатериной II для двух ее внуков, будущего Александра I и его младшего брата Константина, в то время как их отец и мать, будущие Павел I и Мария Федоровна, были в их четырнадцатимесячном турне. Западной Европы. Александра и Константин, которым на момент появления работы было всего 4 и 3 года, воспитывала Екатерина.

Краткое предисловие помещает сказку в контекст: «Самая августейшая бабушка, живущая в настоящее время на земле, сочинила эту сказку для наставления князей своим внукам.Что еще нужно, чтобы возбудить любопытство? Когда это будет удовлетворено, последует восхищение ». Хлора, сын царя и царицы, любящий истину и заботящийся о своем народе, — мальчик удивительной красоты, живости и ума. Пока его мать и отец решают проблемы на границах империи, Хлору похищает «Чан Киргизиэн», который возвращает его ко двору и ставит перед ним задачу найти розу без шипов. Далее следует рассказ о поисках среди ловушек коррумпированных обществ снисходительности и утопической обстановке политик, предлагающих свободу, самодостаточность, гражданские и семейные добродетели.

Вряд ли можно сомневаться в том, что возлюбленная и наставница Хлоры принцесса Фелиза — Екатерина и Хлора Александр. Ода Гавриила Державина «Фелице», посвященная Екатерине, также появилась в 1782 году. Екатерина «была чрезвычайно плодовитым писателем, основав первый в России сатирический журнал и написавшая произведения в самых разных жанрах» (Кембриджская история России II, стр. 308). Брюне утверждает, что Le Czarewitz Chlore был «revu et publié par Formey», то есть Жан-Анри-Самуэль Форми (1711-1797).

Редкий предмет. Никаких копий на COPAC нет, в то время как Worldcat записывает только 2 копии в США (Йельский университет и библиотека Лилли) и ни одной во Франции.

Вам также может быть интересно в …

УТОПИЯ БОЛЬШЕ, Томас.

Содружество Утопии: содержит ученую и приятную беседу о лучшем состоянии паба-Уила, как это содержится в Правительстве нового Ильского острова под названием Утопия…

Пятое издание Мора Утопия на английском языке, переведенное Ральфом Робинсоном — последнее издание его перевода, впервые опубликованного в 1551 году и пересмотренного в 1556 году.Олсоп напечатал исправленное издание в 1624 году с посвящением внуку Мора, Крезакру Мору, которое перепечатано здесь.

Подробнее

СИСМОНДИ, Дж.

C. L. Simonde de. Новые принципы политической экономики, богатство в отношениях между населением … Том премьер [- второй].

Первое издание. «Ряд концепций и теорий, которые впоследствии стали важными в истории экономики, впервые появились в трудах швейцарского экономиста Дж.К. Л. Симонде де Сисмонди… Сисмонди разработал первую совокупную теорию равновесного дохода и первую алгебраическую модель роста. Тем не менее, обе концепции должны были быть заново открыты и переработаны другими, прежде чем они вошли в основное русло экономики, намного позже времен Сисмонди »(The New Palgrave IV, 348 ff).

Подробнее

.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *