предложил принять ей звание «Великой».

А ты даешь знать и думать. В «Инструкции» Екатерины II, составленной ею для Комиссии по разработке проекта нового кодекса и являвшейся сборником произведений Монтескье и других философов-просветителей 18 века, действительно есть количество статей, резюме которых составляет эта строфа. Однако не зря Пушкин называл «Орден» «лицемерным»: огромное количество «дел» людей, арестованных Секретной экспедицией, дошло до нас именно по обвинению в «говорении», «непристойности», «непристойности». «и другие слова к императрице, наследнице престола, кн… Потемкин и др. Практически все эти люди были жестоко замучены «кнутом-борцом» Шешковским и сурово наказаны тайным судом.

Там можно шептать в разговорах и так далее, и следующая строфа — изображение жестоких законов и обычаев при дворе императрицы Анны Иоанновны. Как отмечает Державин (Об. Д., 599-600), существовали законы, по которым два человека, перешептываясь между собой, считались злоумышленниками против императрицы или государства; не выпившая большого бокала вина «за здоровье предложенной царицы», случайно уронившая монету с ее изображением, подозревалась в умысле и попала в Тайную канцелярию.Ошибка, исправление, выскабливание, ошибка в императорском титуле влекли за собой наказание плетью, а также перенос титула из одной строки в другую. При дворе были широко распространены грубые шутские «забавы»: знаменитая свадьба князя Голицына, придворного шута, для которой построили «ледяной дом»; титулованные шуты сидели в корзинах и кудахтали цыплят и т. д.

Вы пишете лекции в сказках. Екатерина II написала для внука, помимо «Сказания о цесаревиче Хлоре», «Сказку о цесаревиче Феве» (см. Примечание на стр.378).

Ничего плохого. «Наставление» Хлору, переведенное на стихи Державиным, находится в приложении к «Русскому алфавиту для обучения молодежи чтению, напечатанному для народных школ по высшему повелению» (Санкт-Петербург, 1781 г.), который также был составлен. Екатерина для внуков.

Ланцетные средства — то есть кровопролитие.

Тамерлан (Тимур, Тимурленг) — среднеазиатский полководец и завоеватель (1336-1405), отличавшийся крайней жестокостью.

Кто усмирил злоупотребления и т. Д. «Этот стих относится к мирному времени, в конце первой турецкой войны (1768-1774 — VZ ), процветавшей в России, когда многие благотворительные учреждения были сделаны императрицей, например детский дом, больницы и др. »(Об. Д., 600).

Кто даровал свободу и т. Д. Державин перечисляет некоторые законы Екатерины II, выгодные для дворян-помещиков и купцов: она подтвердила разрешение Петра III дворянам выезжать за границу; позволили землевладельцам разрабатывать находящиеся в их владениях рудные месторождения для собственной выгоды; сняли запрет на вырубку леса на своих землях без государственного контроля; «Разрешено свободное плавание по морям и рекам для торговли» (Об.Д., 600) и др.

Контрастность и конкретность образно-стилевых структур

в лирике Державина 1779-1783

Сам Державин считал, что его настоящая поэтическая деятельность началась в 1779 году, когда он окончательно отказался от попыток подражания своим поэтическим кумирам. В 1805 году, создав автобиографическую заметку и назвавшись в ней от третьего лица, Державин так определил значение поворотного момента в своем положении: «Он пытался подражать господину Ломоносову в выражении и стиле, но, желая парить, он не мог выносить постоянно красивый набор слов, свойственный единственному русскому пиндару величия и великолепия.И для этого с 1779 года он избрал совсем другой путь. «

Некоторое представление о выбранном Державиным направлении в поэзии дают три поэтические миниатюры 1779 года, символически связанные с его дальнейшим творчеством тем, что в живой поэтической ткани текстов они выражают основу эстетики Державина. позиция, определяющая его основные параметры: К портрету Михаила Васильевича Ломоносова

Се Пиндар, Цицерон, Вергилий — слава Россу,

Неповторимый, бессмертный Ломоносов.

В восторге, где он только рисовал пером,

Гром все еще слышен из огненных картинок.

Принцу Кантемиру, писателю сатира

Старый стиль не умаляет его достоинств.

Тиски, не подходи! — Этот взгляд вас ужалит.

На гробу дворянина и героя

Похоронен в этом мавзолее

Пример человеческого блеска,

Пример мирского небытия —

Герой и разложение.

Посвящения Ломоносову и Кантемиру возрождают жанровые традиции оды и сатиры в эстетическом сознании Державина. Эпитафия, развивающая традиционную тему бренности земной жизни и славы, построена на контрастном столкновении понятий «сияние — ничто», «герой — тление». Именно контрастное соотношение элементов взаимопроникающих одических и сатирических образов мира, контраст жанра и стиля, концептуальный контраст отличает лиризм Державина в момент, когда его поэтический голос набирает силу и формируется индивидуальная поэтическая манера. место в русле общего направления русской литературы 1760-1780-х гг.к синтезу ранее обособленных жанров и взаимопроникновению жанрово-стилевых структур, противоположных по иерархии.

Первый пример столь сложной жанровой образованности в лирике Державина — «Поэмы на рождение порфирового юноши на Севере» (1779), посвященные рождению будущего императора Александра I старшего, внука Екатерины II. Тематически стихотворение, несомненно, торжественная ода. Но Державин называет свое стихотворение иначе — «Поэмы», тем самым придавая ему характер камерной, бытовой лирики.То, что потом будет называться «стихи на всякий случай», целиком относится к сфере интимной частной жизни человека. Таким образом, сочетая одичную тематику с жанровой формой «стихотворений по случаю», Державин устраняет дистанцию ​​между исторически и социально значимым фактом жизни государства и частной жизнью человека.

Это исчезновение дистанции определило поэтику стихотворений. Для своего произведения Державин решительно выбирает признанный метр анакреонтической оды — короткую четырехфутовую хорею и начинает стихотворение подчеркнутой бурлескной картиной русской зимы, созданной в традициях смешения высоких и низких образов в бурлескном сочетании. старинные аллегорические образы с надежным пластико-бытовым описанием русской зимы.И так, чтобы адресат полемики стал очевиден, Державин начинает свои стихи слегка перефразированным стихом из самой известной оды Ломоносова 1747 года: «Где с ледяными крыльями Борея …»: С белыми волосками Борея

И с седой бородой .

Небеса сотрясают.

Он сжал тучи рукой;

Залил пушистый иней.

И он поднял вьюги

Укладка цепей на лед.

Воды быстрые.

Вся природа содрогнулась

От лихого старика;

Превратил землю в камень

Его холодная рука;

Животные забежали в свои норы.

Рыба была на глубине

Хор не решался петь,

Пчелы затаились в дуплах;

Нимфы заснули от скуки

Среди пещер и тростников,

Согрей руки сатира

Собрались вокруг огней (26).

Эстетический результат такого сочетания аналогичен тому, что был достигнут Богдановичем в стихотворении «Милый»: объединив миф и фольклор, Богданович нейтрализовал повседневность как художественный прием.Державин несколько изменил сочетание этих категорий, соединив повседневность с мифологическим образом мира, но сумма осталась примерно такой же: в танцевальном ритме четвероногой хореи и в образе седого седобородого «лихого». старик »Борей, больше похожий на сказочного Деда Мороза, звучали народные ассоциации, а общий тон повествования приобрел интонацию, которую Богданович назвал« забавным стихом », а позже Державин, подражая оде Горация« Монумент экзеги », называется «забавным русским слогом».»

В результате того, что одическое государственное событие рождения наследника престола чрезвычайно близко частной человеческой жизни как равнозначный факт, само это событие претерпевает изменения. В стихотворениях Державина удачно использован интернациональный сказочный мотив гении, приносящие дары царственному младенцу. Ребенок-порфир получает в подарок все традиционные царские добродетели: «гром грядущие победы», «сияющий порфир», «спокойствие и покой», «ум, высота духа». Однако последний подарок из этого смыслового ряда заметно выделяется: «А последняя, ​​добродетель // Зарожи в ней реки: //« Будь хозяином своих страстей // Будь мужиком на престоле! »(27).

В мотиве самообладания монарха и осознания своей человеческой природы, что естественно приравнивает правителя к любому из его подданных, трудно не услышать отзвук главного лейтмотива сатирической публицистики 1769-1774 годов: который впервые в истории русской литературы Нового времени выразил идею, что правитель — тоже личность, но сделал это в терминах сатирического осуждения человеческого несовершенства правителя. В «Стихотворениях на рождение порфирового юноши на Севере», со всеми сложностями их синтетической жанрово-стилевой структуры, эта идея воплощена в высоком одическом плане: «Смотри, божественное, — сказали они, — // Он выбрала подарок малышке!

Еще одно синтетическое жанровое образование в лирике 1779-1783 годов предлагает оду «На смерть князя Мещерского» (1779).Тема смерти и утраты традиционно элегическая, и в творчестве самого Державина последующих лет она найдет как вполне адекватное жанровое воплощение (душевная элегия на смерть первой жены Державина Екатерины Яковлевны, написанная в 1794 году), так и пародия: тему смерти при всей ее трагедии Державин всегда осознавал и воплощал контрастно. Так, пожалуй, одно из самых характерных стихотворений для стиля поэтического мышления Державина, лаконично демонстрирующее в четырех стихах своеобразие его поэтической манеры, также написано насмерть: «Насмерть Милушки, собаки, которая, получив известие смерть Людовика XVI упала с колен хозяйки и покончила с собой »(1793 г.): Увы! В этот день с колен моих Милушка

И Людвиг с престола упал.- Смотри,

О смертный! не вся судьба игрушка —

Собаки и короли?

Равенство всех фактов жизни в эстетическом сознании Державина делает возможным для него немыслимое — объединение абсолютно исторического инцидента, значимого для судьбы человечества в целом (казнь Людовика XVI во время Великой французской революции) и факт абсолютно частной жизни (печальная участь болонки) в одной картине мира, где все живое и живое неумолимо подчинено общей судьбе: жить и умереть.Таким образом, поэтический экспромт, воспринимаемый как озорная шутка, оказывается таит в себе глубокий философский смысл, и неудивительно, что, обратившись к теме смерти в 1779 году, Державин написал глубоко эмоциональную философскую оду на традиционно элегическую тему. .

«На смерть князя Мещерского» — это комплексное воплощение контрастности поэтического мышления Державина, которое в принципе не способно воспринимать мир однообразно, одноцветно, однозначно.Первый уровень контраста, который бросается в глаза в первую очередь, — это концептуальный контраст. Все стихотворение Державина построено на концептуальных и тематических антитезах: «Как только я увидел этот мир, // Смерть скрежещет зубами», «Монарх и пленник — пища для червей»; «Примем смерть жизнь жизнь, // Чтобы умереть, родимся»; «Там, где на столе была еда, там и гроб»; «Сегодня Бог, завтра прах» (29-30) — все эти чеканные афоризмы подчеркивают центральную противоположность стихотворения: «вечность — смерть», части которого кажутся противоположными по смыслу (вечность — бессмертие, смерть — ничто. , конец) уподобляются друг другу в ходе развития поэтической мысли Державина: «Только смертный не думает о смерти // А он хочет быть вечным» — «Да ладно, счастье есть возможно, // Вы все здесь изменились и ложны: // Я стою у дверей вечности »(31).

И если методом контрастного противопоставления понятий Державин добился единства поэтической мысли в своей философской оде, то единство ее текста определяется приемами повторения и анафоры, которые на композиционном уровне объединяют стихи, содержащие противоположные понятия. с похожими началами, а также связывают строфы друг с другом по принципу анафорического повторения от последнего куплета предыдущей строфы до первого куплета следующего: А смерть вообще бледнеет.

Смотрит на всех — и на царей,

Для кого миры узки в государстве,

Смотрит на пышных богатых

Что есть идолы в золоте и серебре;

Смотрит на красоту и красоту,

Смотрит на возвышенный ум,

Смотрит на дерзкую силу

И лезвие косы точит (30).

Более того, метод анафоры сам по себе оказывается, с точки зрения выразительных средств, в отличие от метода антитезиса, функциональным в пределах одного стиха или одной строфы, в то время как анафора действует на стыке стихов и строф.

Словесно-тематический контраст и контраст выразительных средств — приемов антитезиса и анафоры — дополняются в оде «О смерти князя Мещерского» и интонационном контрасте. Поэма в целом характеризуется чрезвычайной эмоциональной насыщенностью и настроением трагического замешательства и ужаса, заложенным в первой строфе: Глагол времен! металлический звон!

Твой ужасный голос меня смущает

Звонит, зовет своим стоном,

Звонит — и приближает к могиле (29) —

Ближе к концу стихотворения накачивается до невыносимости, что и сделал Белинский восклицают: «Как ужасна его ода смерти князя Мещерского: в жилах его течет холодная кровь! «…. Но вот и последняя строфа — неожиданный вывод, сделанный поэтом из мрачного поэтического спектакля всепоглощающей смерти и контрастирующий с ним своей эпикурейско-веселой интонацией: сегодня или завтра умереть.

Перфильев! надо конечно:

Зачем мучить и горевать,

Чтоб не вечно жил твой смертный друг?

Жизнь — мгновенный дар небес;

Устрой ее себе

И своей чистой душой

Благослови судьбу на удар (31).

Эта интонационная разница, связанная с обращением поэта к третьему лицу, заставляет обратить внимание на такое свойство поэтического мышления Державина, как его конкретность, которая контрастирует с общим тоном философской оды, оперирующей родовыми категориями и абстрактные понятия. На склоне лет, в 1808 году, Державин написал «Разъяснения» к своим стихотворениям, где также прокомментировал оду «На смерть князя Мещерского». В частности, он счел нужным сказать именно о сане князя Мещерского: «Настоящий тайный советник, главный судья таможни», указать на его повадки: «Был большой гостеприимный человек и жил очень роскошно», а также сообщить, кто такой Перфильев: «Генерал-майор, хороший друг князя Мещерского, с которым мы были вместе каждый день» (319).

В этом точном биографическом и бытовом контексте стихотворение приобретает дополнительный смысл: стих «Там, где стол был пищевым, там и гроб» начинает восприниматься не только как общефилософский контраст между жизнью и смертью, но и как народный обычай (ставить гроб с усопшим на стол) и как знак эпикурейской жизнелюбия гостеприимного князя Мещерского, с которым его разделили его друзья — Перфильев и Державин. Таким образом, эпикурейский финал стихотворения оказывается тесно связанным с повседневной личностью князя Мещерского, смерть которого привела к жизни философской оды-элегии Державина.

Так в поэзии 1779 г. очерчены основные эстетические принципы индивидуальной поэтической манеры Державина: тяготение к синтетическим жанровым структурам, контрастность и конкретность поэтического образного мышления, сближение категорий исторических событий и обстоятельств. частной жизни в тесной связи между биографическими фактами жизни поэта и его текстами, которые он считает необходимым комментировать сообщения о конкретных обстоятельствах их возникновения и сведения об упомянутых в них людях.Все эти свойства зарождающейся индивидуальной поэтической манеры Державина были собраны воедино в его оде «Фелица», посвященной Екатерине II. С опубликованием этой оды в 1783 году для Державина начинается литературная слава, для русской похвальной оды — новая жизнь лирического жанра, а для русской поэзии — новая эра его развития.

Одо-сатирический образ мира в торжественной оде «Фелица»

Формально Державин в «Фелице» строго соблюдает канон торжественной оды Ломоносова: тетраметр ямба, десятистрочная строфа с рифмой abaBVVgDDg.Но эта строгая форма торжественной оды в данном случае является необходимой сферой контраста, на фоне которой более отчетливо выделяется абсолютная новизна содержательного и стилистического замыслов. Державин обратился к Екатерине II не прямо, а косвенно — через ее литературную личность, используя для оды сюжет сказки, которую Екатерина написала для своего маленького внука Александра. Главные герои аллегорической «Сказки о князе Хлоре» — дочь киргизского Кайсак хана Фелица (от латинского felix — счастливый) и молодой князь Хлор заняты поисками розы без шипов (аллегория добродетели), которую они обрести, преодолев множество препятствий и искушений, на вершине высокой горы, символизирующей духовное самосовершенствование.

Косвенное обращение к императрице через ее художественный текст дало Державину возможность избежать протокодического, возвышенного тона обращения к высшему персонажу. Взяв сюжет сказки Екатерины и немного усугубив присущий этому сюжету восточный колорит, Державин написал свою оду от имени «какого-то татарского мурзы», обыграв легенду о происхождении вида от татарского мурзы Багрим. В первом издании ода «Фелица» была озаглавлена ​​так: «Ода мудрой киргиз-кайсакской княжне Фелице, написанная некоей татарской мурзой, давно обосновавшейся в Москве и живущей по делам в Петербурге.Петербург. Перевод с арабского. «

Уже в названии оды личности автора не меньше внимания уделяется личности адресата. А в самом тексте оды четко прослеживаются два плана: план автора и замысел героя, взаимосвязанный сюжетным мотивом поиска «розы без шипов» — добродетель, которую Державин черпал из «Сказания о царевиче Хлоре». «Слабый», «развратный», «раб капризов» Мурза, от имени которого написана ода, обращается к добродетельной «богоподобной царевне» с просьбой помочь найти «розу без шипов» — и это, естественно, задает в тексте оды две интонации: извинение перед Фелицей и доносы в адрес Мурзы.Таким образом, торжественная ода Державина сочетает в себе этические установки более старых жанров — сатиры и оды, которые когда-то были абсолютно контрастными и изолированными, но в «Фелице» объединены в единую картину мира. Само по себе это сочетание буквально вырывается из канонов устоявшегося ораторского жанра оды и классицистских представлений о жанровой иерархии поэзии и чистоте жанра. Но операции, которые совершает Державин с эстетическими установками сатиры и оды, еще смелее и радикальнее.

Было бы естественно ожидать, что апологетический образ добродетели и осуждаемый образ порока, объединенные в один одо-сатирический жанр, будут последовательно сохраняться в их традиционно характерной типологии художественных образов: абстрактно-концептуальном воплощении добродетели. пришлось бы противостоять повседневному образу порока. Однако в «Фелице» Державина этого не происходит, и оба образа с эстетической точки зрения представляют собой один и тот же синтез идеологизирующих и бытовых описательных мотивов.Но если бытовой образ порока в принципе мог быть подвергнут какой-то идеологизации в его обобщенном, концептуальном варианте, то повседневный образ добродетели и даже венчурный русская литература не допускала Державина в принципе. В оде «Фелица» современников, привыкших к абстрактно-концептуальным построениям одических образов идеального монарха, поразила бытовая конкретность и достоверность облика Екатерины II в ее повседневной деятельности и привычках, перечисляя которые Державин успешно использовал мотив распорядка дня, восходящий к сатире И. Кантемира «Филарет и« Евгений »: Не подражая своим мурзам,

Вы часто ходите пешком

А еда самая простая

Бывает за вашим столом;

Не цени свой покой

Читаешь, пишешь до уплаты налогов

И всем своим пером

Проливая блаженство смертным:

В такие карты не играешь

Как я, с утра до утра ( 41).

И так же, как обыденно-описательная картина не вполне выдержана в одной типологии художественной образности («блаженство смертных», вклинивающееся в ряд специфических бытовых деталей, хотя и Державин здесь точен, ссылаясь на знаменитый законодательный акт. Екатерины: «Приказ комиссии по составлению проекта нового кодекса») идеологизированный образ добродетели также оказывается разбавленным конкретно-материальной метафорой: ты единственный, кто порядочен.

Принцесса! Сотвори свет из тьмы;

Разделяя Хаос на сферы гармонично,

Союз для укрепления их целостности;

Из разногласий — согласие

И от лютых страстей счастье

Можно только творить.

Итак, рулевой, плывущий по причалу,

Ловля ревущий ветер под парусами

Умеет управлять судном (43).

В этой строфе нет ни одной словесной темы, генетически не восходящей к поэтике торжественной оды Ломоносова: свет и тьма, хаос и гармоничные сферы, единение и целостность, страсти и счастье, понты и плавание — все это знакомо читателю 18 века. набор абстрактных понятий, формирующих идеологический образ мудрого правительства в торжественной оде.Но «рулевой, плывущий через понты», умело управляющий кораблем, при всем аллегорическом значении этого образа-символа государственной мудрости несравнимо пластичнее и конкретнее, чем «Подобно показу пловца способному ветру» или «Корм между водоемами летит» в оде Ломоносов 1747

Обобщенный собирательный образ порока противопоставлен индивидуализированному и конкретному личному образу добродетели в оде «Фелица», но противопоставлен только этически: как эстетическая сущность, сущность образ порока абсолютно идентичен образу добродетели, поскольку представляет собой тот же синтез одической и сатирической типологии образов, развернутых в одном и том же сюжетном мотиве повседневной жизни: А я, проспав до полудня,

Я курить табак и пить кофе;

Превращаю будни в праздник,

Обращаю мысли химерами:

Похищаю плен у персов,

Обращаю стрелы к туркам;

То, что, приснившись, что я султан,

пугаю вселенную глазами;

Вдруг меня соблазнил наряд,

Пойду к портному за кафтаном (41).

Вот такая, Фелица, я развратная!

Но весь мир похож на меня.

Кто благороден мудростью,

Но всякий человек — ложь.

Мы не ходим по свету путями,

Мы бегаем по разврату после мечты

Между лентяем и ворчанием

Между тщеславием и пороком

Кто-нибудь случайно нашел его

Путь добродетели прямой (43 ).

Единственное эстетическое различие между образами Фелицы-добродетели и Мурза-порока — их соотнесение с конкретными личностями современников Державина.В этом смысле Фелица-Екатерина — по замыслу автора — точный портрет, а мурза — маска автора оды, лирический сюжет текста — собирательный, но конкретный до такой степени, что его конкретность до сих пор подводит исследователей творчества Державина к соблазну увидеть в чертах лица. Эта маска напоминает лицо самого поэта, хотя сам Державин оставил недвусмысленные и точные указания на то, что Потемкин, А. Орлов, П.И. Панин, С.Нарышкина с присущими им чертами и жизненными привычками — «капризным нравом», «охотой на коней», «упражнениями в нарядах», увлечением «всей русской молодежью» (кулачный бой, собачья охота, роговая музыка). Создавая образ мурзы, Державин имел в виду «общероссийские обычаи и забавы в целом» (308).

Кажется, что в трактовке лирического сюжета оды «Фелица» — образа злобной «мурзы» — ближе всего к истине И.З. Серман, увидевший в своей речи от первого лица «тот же смысл и» То же значение «как» речь от первых лиц в сатирической публицистике той эпохи — в «Трутне» или «Живописце» Новикова.И Державин, и Новиков используют распространенное в литературе Просвещения предположение, заставляя своих разоблаченных и высмеиваемых ими персонажей говорить о себе со всей возможной откровенностью.

И здесь невозможно не заметить двух вещей: во-первых, то, что метод самовыявления характеристик порока в его прямой речи генетически восходит непосредственно к жанровой модели сатиры Кантемира, а во-вторых, что, создавая Собирая образ мурзы как лирического сюжета оды «Фелица» и заставляя говорить «за весь мир, за все дворянское общество», Державин, по сути, использовал одический прием Ломоносова в построении авторского образа.В торжественной оде Ломоносова личное местоимение автора «Я» было не чем иным, как формой выражения общего мнения, а образ автора был функциональным лишь постольку, поскольку он мог олицетворять голос нации в целом, то есть он носил коллективный характер.

Таким образом, в «Фелице» Державина ода и сатира, пересекая свои этические жанрообразующие установки и эстетические особенности типологии художественного образа, сливаются в один жанр, который, строго говоря, уже нельзя назвать ни сатирой, ни одой.А то, что «Фелицу» Державина продолжают традиционно называть «одой», следует отнести к одическим ассоциациям этой темы. В целом лирическое стихотворение окончательно рассталось с ораторским характером высокой торжественной оды и лишь частично использует некоторые приемы сатирического моделирования мира.

Пожалуй, именно это — формирование синтетического поэтического жанра, относящегося к области чистого лиризма, — следует признать главным результатом творчества Державина 1779-1783 годов.И в совокупности его поэтических текстов этого периода процесс реструктуризации русской лирической поэзии в русле тех же закономерностей, которые мы уже наблюдали в публицистической прозе, художественной литературе, поэтическом эпосе и комедии 1760-1780-х гг. очевидно выявлено. За исключением драмы — разновидности словесного творчества, принципиально несанкционированного во внешних формах, — во всех этих отраслях русской прекрасной литературы результатом пересечения высоких и низких мировых образов явилась активизация форм выражения авторского, личный принцип.И поэзия Державина в этом смысле не была исключением. Именно формы выражения личностного авторского начала через категорию лирического героя и поэта как образного единства, объединяющего всю совокупность отдельных поэтических текстов в единое эстетическое целое, являются фактором, определяющим принципиальное новаторство Державина. поэт по отношению к предшествовавшей ему национальной поэтической традиции.

Билет 7

Стремясь угодить императрице, он взял за основу своего труда ее собственное произведение, незадолго до этого опубликованное небольшим тиражом.Естественно, для талантливого поэта эта история заиграла более яркими красками, кроме того, внесла новый стиль в историю русского стихосложения и сделав поэта знаменитостью.

Разбор оды

«Фелица» имеет подзаголовок, поясняющий цель данной работы. В нем говорится об обращении к мудрой княжне татарской мурзы, которая обосновалась в Москве, но по делам находится в Санкт-Петербурге. Также читателя озадачивает тот факт, что ода якобы была переведена с арабского языка.Анализ оды «Фелица» следует начинать с названия, которое не звучит знакомо ни русским, ни арабам.

Дело в том, что именно так Екатерина II назвала свою героиню в сказке о цесаревиче Хлоре. Послужил почвой для итальянского языка (здесь вы можете вспомнить кого-то вроде Кутуньо с восклицанием «Феличита») латинский переводит слово «фелица» (Felitsa — фелицитас) как счастье. Таким образом, Державин с первой строчки стал превозносить императрицу, после чего не удержался от сатиры в описаниях ее окружения.

Художественный синтез

Анализ оды «Фелица» показывает отношение к принятой на тот момент дате обыкновенной торжественной хвалебной оды. Написана традиционной строфой оды — в десяти стихах, и, как положено, Но до Державина никто еще не решился слить два противоположных по целевой ориентации жанра — величественную хвалебную оду и язвительную. Сначала была ода «Фелица». Державин как бы «отступил» в своем нововведении, судя по точно выполненным условиям жанра, по крайней мере, по сравнению с «Стихотворениями на рождение ребенка», которые даже не разделены строфой.Однако это впечатление исчезает, как только читатель усвоит первые несколько строф. Но даже композиция оды «Фелица» представляет собой гораздо более широкий художественный синтез.

Сказка «Фелица»

Интересно рассмотреть, какие мотивы вдохновили Державина на создание этого «фанфика», что послужило исходной основой и достойна ли эта тема продолжения. Вроде бы достойно, и вполне. Екатерина II написала сказку для внука, еще маленького, но будущего великого Александра I.В сказке императрицы речь идет о киевском князе Хлоре, которого посетил киргизский хан, чтобы проверить, действительно ли князь такой умен и ловкий, как о нем говорят.

Мальчик согласился пройти испытание, найти самый редкий цветок — розу без шипов — и отправиться в путь. По дороге, отвечая на приглашение мурзы Лентиага (имя говорящее), князь пытается устоять перед соблазнами той роскоши и праздности, которыми его соблазняет Лентаг. К счастью, у этого киргизского хана была очень хорошая дочь по имени Фелица и еще лучший внук по имени Разум.Фелица отправила сына с князем, который с помощью Разума пошел к цели своего пути.

Мост между сказкой и одой

Перед ними была крутая гора, без тропинок и лестниц. Судя по всему, сам князь был довольно упрям, потому что, несмотря на колоссальный труд и испытания, он все же поднялся на вершину, где украсил свою жизнь розой без шипов, то есть добродетелью. Анализ оды «Фелица» показывает, что, как и в любой сказке, образы здесь условно аллегорически, но у Державина в начале оды они стоят очень твердо, и все одические начала классических образцов, где восхождение на Парнас и общение с музами обязательно угаснут.с, казалось бы, незамысловатыми изображениями детской сказки.

Даже портрет Екатерины (Фелицы) дан в совершенно новой манере, совершенно отличной от традиционной оды хвалы. Обычно в одах прославленный персонаж предстает в слегка выразительном образе богини, идущей по торжественным, гулким стихам стихотворения с сильной ритмической одышкой. Здесь поэт вдохновлен, а главное — обладает поэтическим мастерством. Стихи не хромают и не раздуваются ненужным пафосом.План оды «Фелица» таков, что Екатерина предстает перед читателем умной, но простой и активной киргиз-кайсатской принцессой. Он хорошо играет на гармонии построения этого образа и контраста — образ мурзы, злобного и ленивого, который Державин использует на протяжении всей оды. Отсюда то невиданное жанровое разнообразие, которое отличает оду «Фелица».

Державин и императрица

Поза певца здесь тоже меняется по отношению к теме песнопения, если рассматривать не только всю предшествующую русскую литературу, но даже стихи самого Державина.Иногда некоторая богоподобная королева все же может проскользнуть в оду, но при всем этом и с общим почтением, которое демонстрирует ода «Фелица», содержание также показывает некоторую краткость отношений, не фамильярность, а теплоту почти родственной. близость.

Но в сатирических строках Державина иногда можно понять двояко. Коллективные особенности образа мурзы насмехаются над всеми вельможами Екатерины, и именно здесь поэт не забывает себя.Автоирония тем более редка в поэзии тех лет. Авторское «Я» не лишено лирики, но ясно, что «Такова, Фелица, я развратная!», «Сегодня я правлю собой, а завтра я раб капризов». Появление в оде такого авторского «я» — факт огромной художественной значимости. Ломоносов тоже начал оды на «я», но как верный раб, а автор Державина конкретен и жив.

Повествование автора

Естественно, композиция оды «Фелица» не выдержала бы полноценной индивидуальности автора.Под авторским «Я» Державин чаще всего представляет условный образ певца, который обычно всегда присутствует в одах, как и в сатире. Но есть разница: в оде поэт играет только священный восторг, а в сатире — только негодование. Державин соединил «однострунные» жанры с творчеством живого человеческого поэта, с абсолютно конкретной жизнью, с разнообразием переживаний и переживаний, с «многострунной» музыкой стихов.

Анализ оды «Фелица» непременно отмечает не только восторг, но и злость, богохульство и похвалу в одном флаконе.Попутно умудряется лукавить, иронично. То есть он на протяжении всей работы ведет себя как вполне нормальный и живой человек. И надо отметить, что эта индивидуальная личность имеет несомненные черты национальности. В оду! И сейчас такой случай был бы беспрецедентным, если бы кто-нибудь в наше время писал одические стихи.

О жанрах

Ода «Фелица», содержание которой настолько богато противоречиями, будто согрето теплыми лучами солнца легкой разговорной речью из повседневной реальности, легкой, простой, иногда игривой, которая прямо противоречит законам этого жанра.Более того, произошел жанровый переворот, почти революция.

Следует уточнить, что русский классицизм не знал поэзии как «просто поэзии». Вся поэзия была строго разделена на жанры и типы, резко разграничена, и эти границы были незыблемыми. Ода, сатира, элегия и другие виды поэтического творчества никак не могли смешиваться друг с другом.

Здесь традиционные категории классицизма полностью ломаются после органического слияния оды и сатиры. Это касается не только «Фелицы», Державин делал это и раньше, и позже.Например, ода «Смерть — половина элегии. С легкой руки Державина жанры становятся полифоническими. в руках »- по словам современника. Сначала Державин опасался широко публиковать оду, старался скрыть авторство (видимо, изображенные и очень узнаваемые дворяне были мстительны), но потом появилась княгиня Дашкова и издала« Фелицу ». в журнале «Собеседник», с которым не постеснялась сотрудничать и сама Екатерина II.

Императрица ода очень понравилась, она даже заплакала от восторга, приказала немедленно разоблачить авторство и, когда это случилось, прислала Державину золотую табакерку с дарственной надписью и пятьсот дукатов в ней. Именно после этого к поэту пришла настоящая слава.

Литературный анализ оды «Фелица». Гавриил Романович Державин, ода «Фелице»

Типология художественного образа и особенности концептуального образа мира торжественной оды Любопытно, что одический персонаж Ломоносова, каким бы абстрактным и аллегорическим он ни был, как художественный образ создавался теми же методами, что и в конкретной повседневной жизни.

Одические и сатирические образы мира в публицистике «Дрон» и «Художник» Обе центральные проблемы «Дрона» и «Художника» — сатирическое обличение властей и крестьянский вопрос, впервые поставленный Новиковым в своих журналах как неограниченный. и неконтролируемая проблема

Из книги автора

Социально-сатирический роман «Интеллектуальный роман» близок многим социальным и историческим романам. Один из создателей реалистического романа ХХ века.Генрих Манн (1871-1950), старший брат Т. Манна. В отличие от своего знаменитого младшего кузена,

Из авторской книги

Вопросы (семинар «Сатирический, исторический и« интеллектуальный »роман первой половины ХХ века».) 1. Парадокс образа главного героя в романе Дж. Манна «Учитель». подлости «.2. Образ Касталии и ценности ее мира в романе Дж. Гессе «Игра в бисер». 3. Эволюция главного героя в

Одно из главных стихотворений Г.Р. Державин — его ода «Фелица». Написано в виде обращения «какого-то мурзы» к киргиз-кайсакской княжне Фелице. Ода впервые заставил современников говорить о Державине как о значительном поэте. Произведение было впервые опубликовано в 1789 году. В этом стихотворении читатель имеет возможность одновременно увидеть и похвалу, и порицание.

главный герой

При анализе оды «Фелица» совершенно необходимо указать, что она посвящена императрице Екатерине II.Работа написана ямбическим тетраметром. Образ правителя в произведении достаточно условен и традиционен; По своему духу он напоминает портрет в стиле классицизма. Но примечательно, что Державин хочет видеть в императрице не просто правителя, но и живого человека:

«… А еда самая простая

Бывает за вашим столом …».

Новинка работы

Державин в своем произведении изображает добродетельную Фелицу на фоне ленивых и избалованных дворян.Также при анализе оды «Фелица» стоит отметить, что само стихотворение пропитано новизной. Ведь образ главного героя несколько иной по сравнению, например, с произведениями Ломоносова. Образ Елизаветы Михаил Васильевич несколько обобщен. Державин же в своей оде указывает на конкретные дела правителя. Он также говорит о ее покровительстве торговле, промышленности: «Он велит любить торговлю, науку».

До написания оды Державину образ императрицы обычно выстраивался в стихах по ее строгим законам.Например, Ломоносов изобразил правителя земным божеством, ступившим с далеких небес на землю, кладезем безграничной мудрости и безграничного милосердия. Но Державин осмеливается отступить от этой традиции. В нем показан многогранный и полнокровный образ правителя — государственного деятеля и незаурядной личности.

Развлечение дворян, осужденное Державиным

Анализируя оду «Фелица», следует отметить, что Державин в сатирической форме осуждает лень и прочие пороки дворян.Он рассказывает об охоте, азартных играх и походах к портным за новомодной одеждой. Гаврила Романович позволяет себе нарушить чистоту жанра в своем творчестве. Ведь ода не только восхваляет императрицу, но и осуждает пороки ее нерадивых подчиненных.

Личное начало в оде

А также при анализе оды «Фелица» студент может отметить тот факт, что Державин внес в работу личностный принцип. Ведь в оде тоже есть изображение мурзы, которое либо откровенное, либо лживое.В образе дворян современники легко могли найти тех самых близких Екатерине, о которых шла речь. Державин также многозначительно подчеркивает: «Такой я, Фелица, развратный! Но весь мир похож на меня. «Автоирония в одах встречается довольно редко. И описание артистического« Я »Державина очень показательно.

Кому противостоит Фелица?

В процессе анализа оды ученик может открыть для себя много нового Поэма во многом опередила свое время.Также описание ленивого дворянина предвосхитило образ одного из главных героев пушкинского произведения — Евгения Онегина. Например, читатель может увидеть, что после позднего пробуждения придворный курит трубку и мечтает о славе. Его день состоит только из застолий и любовных утех, охоты и скачек. Вечер дворянин гуляет на лодках по Неве, а в теплом доме его, как всегда, ждут семейная радость и мирное чтение.

Екатерина, кроме ленивого мурзы, противопоставляется еще и своему покойному мужу Петру III, что также можно указать при анализе оды «Фелица».Кратко этот момент можно выделить так: в отличие от мужа, она в первую очередь думала о благополучии страны. Несмотря на то, что императрица была немкой, все свои указы и произведения она пишет на русском языке. Также Екатерина демонстративно надела русский сарафан. По своему отношению она разительно отличалась от мужа, который испытывал лишь презрение ко всему домашнему.

Персонаж императрицы

В своем произведении Державин не дает портретных описаний императрицы.Однако этот недостаток компенсируется тем впечатлением, которое правитель производит на свое окружение. Поэт стремится выделить самые важные ее качества. Если необходимо кратко проанализировать оду «Фелица», то эти особенности можно охарактеризовать так: она неприхотлива, проста, демократична, а также гостеприимна.

Образы в оде

Следует отметить, что образ цесаревича Хлора также проходит через все стихотворение. Этот персонаж взят из «Сказки о принце Хлора», написанной самой императрицей.Ода начинается с пересказа этой сказки, есть такие образы, как Фелица, Ленивый, Мурза, Хлор, Роза без шипов. И работа заканчивается, как и положено, хвалой благородному и милосердному правителю. Как и в мифических произведениях, образы в оде условны, аллегоричны. Но Гаврила Романович преподносит их совершенно по-новому. Поэт рисует императрицу не только как богиню, но и как не чуждую человеческую жизнь.

Анализ оды «Фелица» по плану

Студент может использовать что-то вроде этого:

• Автор и название оды.
• История создания, которому посвящено произведение.
• Сочинение оды.
• Словарь.
• Характеристики главного героя.
• Мое отношение к оде.

Над кем издевался автор оды?

Те, кому нужно детально разобрать оду «Фелица», могут описать тех дворян, над которыми высмеивал Державин в своем творчестве. Например, это Григорий Потемкин, который, несмотря на свою щедрость, отличался капризностью и капризностью.Также ода высмеивает фаворитов правителя Алексея и Григория Орловых, гуляк и любителей скачек.

Граф Орлов — победитель кулачных боев, ловелас, азартный охотник, а также убийца Петра III и фаворитка его жены. Таким он остался в памяти современников, и так его описали в произведении Державина:

«… Или, позаботившись обо всех делах

Уходя, иду на охоту

А я развлекается лаем собак… ».

Также можно упомянуть Семена Нарышкина, который был егермейстером при Екатерининском дворе и отличался непомерной любовью к музыке. И также Гаврила Романович ставит себя в этот ряд. Он не отрицал своей причастности к этому. круг, напротив, подчеркивал, что он тоже принадлежит к кругу избранных

Образ природы

Державин воспевает и прекрасные природные пейзажи, с которыми гармонирует образ просвещенного монарха.Описываемые им пейзажи во многом похожи на сцены из гобеленов, украшающих жилые комнаты петербургской знати. Державин, увлекавшийся рисованием, не зря называл поэзию «говорящей живописью». В своей оде Державин говорит о «высокой горе» и «розе без шипов». Эти изображения помогают сделать образ Фелицы еще более величественным.

Поэт написал хвалебную оду правящей императрице, воспевшей это литературное произведение. Образ Фелицы казался ей достаточно правдоподобным.Ей нравились обвинительные отрывки из оды Державина, в которых легко было узнать своих придворных. Она отправила им копии рукописных работ. На каждой были подчеркнутые строки, осуждающие «грехи» и пристрастия получателя.

Образ Фелицы

Нетрудно догадаться, кого он прославил в своей оде. Екатерина II в образе Фелицы предстает перед читателем простой, неиспорченной барышней. Не любит балов и маскарадов, в клубы не ходит. Ее образ жизни, в отличие от будней придворных, сосредоточен в работе и обычных повседневных радостях.Карету не запрягает, а часто гуляет. Не любит излишеств ни в развлечениях, ни в еде. На ее столе: «… еда самая простая …».

Монархическая личность работает, не жалея себя, читает и пишет перед банком, нисколько не заботясь о своем душевном спокойствии. И росчерком пера он дает людям процветание.

Она не вступает в бессмысленные войны. Державин отмечает, что царица не стремится к славе великого завоевателя и далека от амбициозных планов покорения восточных народов.Не покидает своего престола, чтобы отправиться в военные походы.

Поэт отмечает справедливость правителя, разумно мыслящего и почитающего «достойных».

Фелица обладает литературным вкусом и талантом, с удовольствием читает стихотворные произведения:
«Поэзия добра к тебе,
Приятно, сладко, полезно …».

Характеристика Фелицы

Сравнительно описывающая царствование Екатерины II с В суровые времена Анны Иоановны Державин пишет о щедрости и мудрости Фелицы.
Это позволяет людям обсуждать себя, не запрещая людям говорить правду и рассказывать истории о своей жизни.

Дворяне больше не казнят без суда и следствия:
«… Их не жарят в ледяной бане,
Они не щелкают усами …»

Правящая особа знакома с прощением, она — нетерпимы только к преднамеренному злодейству:
«… Вы видите дурачество сквозь пальцы,
Вы просто не можете терпеть зло… »

Фелица, щедрая характером, прославляет свое имя великими делами. В отличие от прежних правителей, она не усмиряет народ показными казнями, не проливает напрасно кровь невинных. Она не ищет славы жестокая властительница, потому что она велика в своей доброте.

Название знаменитой оды Державина гласит: «Ода мудрой киргиз-кайсакской княгине Фелице, написанная неким мурзой, давно живущим в Москве и живущим по делам в Петербурге.Петербург. Перевел с арабского в 1782 г. ». Фелица (лат. Felix — счастливая) означало Екатерину II, а «мурза» фигурировало в оде либо как собственное «Я» автора, либо как собирательное имя Екатерининской знати. Авторство Державина было замаскировано. При наборе оды (см. Ее полный текст и аннотацию) редакция «Собеседника» сделала пометку в заголовке: «Хотя мы не знаем имени автора, мы знаем, что эта ода определенно написана на русском языке».

Державин. Фелица.Ах да

При всем «похвальном» тоне стихи Державина очень искренни. Он разговаривает с императрицей, перечисляет положительные стороны ее правления. Екатерине приписывают, например, то, что она не уничтожает людей, как волк истребляет овец:

Ты правишь снисхождением;
Как волчья овца, людей не давишь …
……………………………. ………
Тебе стыдно прослыть таким великим
Быть ужасным, нелюбимым;
Медведь прилично дикий
Вырвет животных и пьет их кровь.

В оде «Фелица» Екатерина получила не меньшее назидание, чем ее вельможи. Державин ясно сказал ей, что царь должен соблюдать законы, одинаковые и для него, и для его подданных, что эти законы основаны на «божественной воле» и потому являются общеобязательными. Державин не уставал напоминать о трех царях, с которыми ему приходилось иметь дело с этим.

Державин очень свободно говорил о прежних царствованиях, сравнивая с ними царствование Фелицы:

Не бывает шутовских свадеб,
Их не жарят в ледяных банях,
Они не влезают в усы дворянам;
Князья кур не кудахтят,
Питомцы не смеются над ними
И морду сажей не мажут.

Именно здесь, как понимали современники, о нравах при дворе Анны Иоанновны. Имена принцев-шутов все еще помнили.

Державин показал нового монарха необычным образом — как частное лицо:

Не подражая своим мурзам,
Вы часто ходите пешком
И еда самая простая
Бывает за вашим столом;
Не дорожи своим покоем
Читай, пиши до налогообложения …

После этого в одах было разбросано несколько намеков на великих дворян.Их прихоти и любимые развлечения увековечены в стихах:

Или великолепный поезд,
В английском вагоне, золотой,
С собакой, шутом или другом
Или с красавицей
Хожу под качелями;
Я бросаюсь в черенки, чтобы пить мед;
Или, как мне это наскучило,
По моей склонности к переменам
Со шляпой на спине
Я летаю на быстром бегуне.
Или музыкой и певцами
Органом и волынкой вдруг,
Или кулаками
И танцем развлекаю свой дух…

Державин в своих «Разъяснениях» указал, что наблюдал за знакомыми ему дворянами — Потемкиным, Вяземским, Нарышкиным, Орловым, видел пристрастие одного к кулачным боям и лошадям, другого — к роговой музыке, третьего — к размаху и т. Д. И изображал их прихоти в стихах, создавая обобщенный портрет придворного, собирая воедино характерные черты. Позже, в оде «Дворянин», он уделит этой теме особое внимание и даст острую сатирическую картину, в которой можно угадать особенности отдельных фигур той эпохи.

В «Фелице» проявляется склонность Державина к точному описанию повседневной жизни и его умение создавать яркие, разноцветные картины, недоступные для других современных поэтов:

Есть славная вестфальская ветчина,
Есть звенья караханской рыбы,
Там стоят плов и пирожки, —
Запиваю вафли шампанским
И все забываю
Среди вин, сладостей и аромата.
Или посреди красивой рощи,
В беседке, где шумит фонтан
При звуке сладкоголосой арфы,
Там, где едва дышит ветер
Где все для меня олицетворяет роскошь…

Державин ввел в свою оду иной, домашний, быт, свойственный некоему провинциальному дворянину, хотя и живущему в столице:

Или, сидя дома, прокажу,
Дурачиться с женой;
Я лажу с ней на голубятне,
Иногда мы резвимся в глазах слепого;
Развлекаюсь с ней,
Тогда ищу в голове …

С чувством свободы и непринужденности Державин говорил в своей оде на самые разные темы, приправляя морализаторство острым словом.Он не упускал возможности высказаться о литературе. Этой теме посвящена пятнадцатая строфа оды. Державин говорит королеве:

Разумно думаешь о заслугах,
Чтишь достойных
Ты не считаешь того пророком,
Кто может плести только рифмы …

Конечно, Державин приписал эти строки своему адресу, он считал себя «достойным», потому что умел что-то иное, кроме плетения рифм, а именно был чиновником и администратором.Ломоносов как-то сказал о Сумарокове, что он «кроме плохой рифмы ничего не знает». Державин также утверждал, что человек, прежде всего, должен быть работником государства, а стихи, стихи — это то, чем можно заниматься «в свободное время».

Определение поэзии, включенное Державиным в оду Фелице, широко известно:

Поэзия, любимая тебе
Приятно, сладко, полезно,
Как вкусный лимонад летом.

Поэт рассказывает о том взгляде на литературу, который могла иметь Екатерина.Но сам Державин ставил задачу поэзии быть приятной и полезной. В «Письме об исторических анекдотах и ​​заметках» (1780 г.) поэт хвалит этот вид письма, говоря, что он «приятен и полезен. Приятно тем, что подобранный и кратко описанный рассказ никому не скучает, а, так сказать, попутно утешает. Это полезно тем, что он оживляет историю, украшает ее, хранит и делает свои записи максимально длинными в памяти. «Эта формула восходит к Горацию, который сказал:« Omne tulit punetum, qui miscuit utile dulci »(Все приносит то, что объединяет приятное с полезным).

В письме Козодавлеву Державин заметил по поводу оды Фелице: «Не знаю, как публика отнесется к такой композиции, которой еще не было на нашем языке». Помимо смелости разговора с императрицей и дворянами, Державин имел в виду и литературные особенности оды: сочетание сатиры и пафоса, высоких и низких слов, злободневных аллюзий, слияния поэзии с жизнью.

Новаторский смысл «Фелицы» прекрасно понял и сформулировал поэт Ермиль Костров в его «Письме создателю оды, сочиненной во славу Фелицы», опубликованной в «Собеседнике».

Вы нашли новый путь и новый, —

он говорит, имея в виду Державина, который догадался, что русской поэзии нужно новое направление.

Наши уши почти глухи от громких тонов лиры
И полно, кажется, облакам летать …
Честно говоря, понятно, что вышли из моды
Парящие оды уже вышли.
Вы умели простотой возвыситься среди нас!

Костров считает, что Державин «вернул поэзии новый вкус».

Без лиры, без скрипки,
И не седло, да еще парнасский бегун, —

, то есть без обязательных атрибутов одической поэзии играть не на «лире», а на свистке — простом народном инструменте.

Успех «Фелицы» был полным и блестящим. Приветственные стихи Державину, кроме Кострова, написали О. Козодавлев, М. Сушкова, В. Жуков. Были и критические замечания — они нашли свое место в том же журнале «Собеседник», но с возражениями Державина.

Императрица прислала Державину золотую табакерку с бриллиантами пятью сотнями дукатов — «из Оренбурга от киргизской княгини». В ответ на подарок Державин написал стихотворение «Благодарность Фелице», в котором отметил то, что могло бы понравиться в его оде — «нелицензионным слогом приятна простота.«Эта простота, неожиданное сочетание сатиры и пафоса, возвышенных одических концепций и повседневной разговорной речи нашло подтверждение в дальнейшем творчестве поэта.

Письменный анализ ODD Держадина Фелица. Литературный анализ ОДУ «Фелица»

Державин Фелица Краткое содержание !! очень нужно !! Помощь !!

1. Фелица прилагаю исполнение торжественной похвалы королеве за высокие добродетели ее правления. Из 26 десятидневных фелиц (лирическая медитация в 260 стихотворениях) 19 выражают такие растянутые и в значительной степени однообразные похвалы.

   В «Феличе» после 4, хранение присоединения и первые восхваления строгой жизни королевы, напротив, следуют за 7 строфой, содержащей слегка насмешливый образ свободной и беззаботной жизни самого лирического субъекта, одного из приблизительные королевы, а в намеках и ее дворяне. В этих условиях предметная образность возникает при воспроизведении определенных моментов атрибутивной жизни, она явно преобладает над медитативностью. Но это все же подчинено общей иронической интонации описания.И даже синтаксически пять строф такого описания связаны с анафорическими повторениями Союза или (или в пиршестве я дорог, // где праздник дан мне, // где стол измельчается для Сребры и Гретта. , // где тысячи разных блюд, или средние рощи красивые, // в беседке, где шумит фонтан и т. д.). И затем, развивая тот же контраст, поэт снова обращается к длинному, строгому и торжественному блеску королевы и ведет их в абстрактно-медитативном плане.

«Фелица» Гавриил Державин

Богоподобная Царевна
Киргизско-Кайсацкая Орда!
Какая мудрость несовместима
Открытые верные следы
Цесаревич молодой хлор
Близко на той высокой горе
Где растет без шипов роза,
Где обитает добродетель, —
Она мой дух и ум пленяет,
Накорми, чтобы найти ее совет.

Корм, Фелица! Упоминание:
Как великолепно и правдиво жить,
Как принять Passion Wase
И быть счастливым на свете?
Мой голос возбуждает меня,
Я отдаю мне вашего сына;
Но они пошли за мной.
Мята на будничную суету,
Сегодня скучаю,
А завтра хочу раба.

Муржам твой не подражает,
Час ходишь пешком,
И еда самая простая
Бывает за твоим столом;
Не стоит
Ты читаешь, пишешь перед Нало
И все перо твое
Блаженство смертного сарая;
Вроде в карты не играю
Как я, с утра до утра.

Не люблю маскарад тоже
И в кнчк ты не шагаешь и ногой;
Соблюдение обычаев, обрядов,
Не начинай себя;
Конья Парнасская не грустит
К духам в собранный ты не входишь
Не уходи от престола на восток;
Но кротость движется дорогой,
Милосердная душа
Полезные дни проводят текущими.

И я провел до полудня
курю табак и кофейный напиток;
Превращаюсь в праздник будней,
Мум в кимеры думал мой:
Я похищаю у персов
Тогда на турок стрелы обращаю;
Тогда компенсируя то, что я Султан,
Вселенная пугающая;
Затем внезапно, рядом с одеждой,
Прыгает на хвост в кафтане.

Или в застолье я дорого
Где мне дарован праздник,
Где стол сияет Среброй и Гратте,
Где тысячи разных блюд:
Там славный вестфальский молоток,
Есть ссылки астраханской рыбы,
Там стоят плов и пирожки
Шампанское вафельное распитие;
И я забываю все на свете
Носите вина, болезни и ароматизаторы.

Или средние рощи прекрасны
В беседке, где шумит фонтан,
Когда арфа сладка,
Где ветерок еле дышит
Где все я роскошен
Вдумчивые мысли удачливы
Томит и оживляет кровь;
Лежу на бархатном диване
Просто девчонка не в себе
Я изливаю ей любовь на сердце.

Или великолепный зугом
Кареный англин, килт,
С собакой, придурком или другом
Или с красивой женщиной
Хожу под качелями;
Я прихожу в автобус попить меда;
Или как меня это будет смущать
По моей склонности к прайму,
Имея кепку
Летаю на раннер.

Или музыка и певцы,
Орган и рубина внезапно
Или кулачные бойцы
И танцы, имеющие мой дух;
Или обо всем
Уходя, иду на охоту
И забавляю плачем о кусках;
Или над Невском Бречанце
Ночью мчатся рогами
И гребными гребнями.

Иле, сижу дома, у меня скандалит,
Дурачится с женой;
Потом с ней на тупой бандаге,
Потом в жмурках у нас иногда бывает;
Тогда в пике с нею мы говорим:
Я буду искать ее в моей голове;
Тогда в книгах покопаюсь Люблю,
Ум и сердце просвети
Полкан и Бо читаю;
Библия, зевота, сон.

То есть Фелица, я буду развратницей!
Но у меня весь свет похож.
У кого сколько мудрости ни
Но у каждого человека есть ложь.
Не ходи налегке, мы пути,
Плохая развратность для мечты.
Между ленивостью и печалью,
Между тщеславием и пороком
Найден любой незанятый
Путь добродетелей прямой.

Нашел, — но тоже не ошибся
Мы, смертные слабые, в морях
Где сам споткнешься
И страстям надо следовать;
Где ученые несведущие,
Как там Маттунов Магников, ТМУТ Любешд?
Везде живет соблазн и лесть,
Паша всю роскошь тормозит.
Где обитает добродетель?
Где растет роза без шипов?

Ты только прилично
Царевна! Свет из тьмы творить;
Создание хаоса на сферах — это немного
Альянс намерен их обезопасить;
От разногласий заботится
И от страстей лютого счастья
Можно только творить.
Так водитель, через PonT плавучий,
Ловля под парусом рев ветра,
Умеет управлять.

Одного только ты не обижай
Никого не оскорбляй,
Дураков сквозь пальцы видишь
Только зло одного не терпишь;
Нарушение правил роскоши
Как волк овца, люди не дают,
Вы знаете цену своей цене.
Цари они подчиняются воле, —
Но Бог прав-добрый
Живут по своим законам.

Вы думаете, что думаете о заслугах,
Вы платите честь, вы уважаете
Пророка, которого вы не насчитываете
Кто только рифмы может взять
И что такое веселье
Калифы доброй чести и славы.
Считаем вас по-лихому:
Поэзия добрая,
Приятная, сладкая, полезная,
Как летом вкусный лимонад.

Ходят слухи о ваших действиях,
Что вы не гордый нимало;
Вежливость и в делах и в шутках,
Приятных в дружбе и твердости;
Что ты равнодушен в нападении
И в славе такой щедрой,
Что отрекся и мудро выслушать.
И сказать не сложно
Как бы требовал перманентный
Тебе и правду говорить.

Неслыханное также дело
Достойно только тебя
Что ты народ осмелев
Обо всем и прилагаешь и то и другое под рукой
И знай, и думаешь, что позволяешь
И не запрещаешь о себе
И правильно, и не разговариваешь;
Как будто самые крокодилы
На всю твою необъятность Зойлам,
Всегда склонен прощать.

Слезы приятных рек
Из глубины души.
О! Коль счастливых людей
Там должна быть твоя судьба
Где ангел кроток, ангел миролюбивый,
Скрытый в легкости порфир,
С небес Ниспослан Скипте носить!
Там назло в разговорах
И казнь в обедах не страшна
За здоровье царей не пить.

Там на имя Фелица можно
В строчку записать,
Или портрет беспечной
Ее на землю уронить.

В ледяных банях не жарятся,
Не нажимайте на усы винные;
Князья не клохты
Избранные нападают на них не смеются
И копоть не выносят.

Знаешь, Фелица! Право
И люди, и короли;
Когда просветишь нравы,
Так людей не обманешь;
В делах твоих покой
Ты пишешь в сказках об обучении
И хлор в алфавите скажи:
«Не делай ничего худого,
И сатира зла
Лжец презренный создаст».

Стыдно слышать великое
Так что страшным, нелюбимым быть;
Мишка прилично дикий
Зверьки рвут и кровью обливают.
Без экстрима в лихорадке
Нужны Том Ланцеты
Без них кто мог бы?
И хорошо быть тираном,
Великий в злодеяниях Тамерлан,
Кто великое благо, как Бог?

Фелица Слава, слава богу,
Которая несёт глупый;
Которая — чира и убогая
Накрытая, одетая и накормленная;
Который опексяр
Лодки неблагодарные
И праведный свет его дает;
Равно все смертные просвещают,
Пациенты будут исцелять,
Хорошо только для добрых творений.

Кто дал свободу
В чужих областях прыгает
Позволил своему народу
Сребра и золото посмотреть;
Которая дает воду
И рубку леса не запрещает;
Разрыхлитель, и ткут, и окропляют, и шьют;
Развязывая разум и руки,
Слияние торговли любовью, наукой
И счастье найти дома;

Какой закон, рука
Помилуй и суд.
Радиовещание, уэйф Фелица!
Чем отличается честный плут от?
Где старость не скитается по свету?
Заслуга хлеба находит?
Куда месть никого не загнала?
Где обитает совесть с истиной?
Где сияют добродетели? —
Трон твой!

Но где в мире сияет твой престол?
Где, ветвь небесная, цветная?
В Багдаде? Смирна? Кашемир? —
Слушай, где ты живешь, —
Хвала тебе моя
Не мне, чтоб шапки Ильи Бешмы
Для них я хотел от тебя.
Почувствуй себя хорошо в тюрьме
Есть душевное богатство,
Какой креп не собирал.

Прошу великого пророка,
Да проток твоих ног согнувшись,
Да слова твоего сладкого тока
И взглядами понравится!
Небесных сил прошу
Да они простые крылья сейферы,
Незримо хранят тебя
От всех болезней, бедствий и скуки;
Да вы в порождении звуков,
Как в небе звезды, они будут лечиться.

Анализ стихотворения Державина Фелица

В 1781 году в печати появилась «Сказка о царевиче Хлоре», написанная императрицей Екатериной II для внука, будущего императора Александра I.Это поучительное произведение повлияло не только на Маленького Александра Павловича, но и на Гавриила Романовича Державина (1743-1816). Она вдохновила поэта на создание ОДУ Советского Совета, которую он назвал «Ода киргизакайсатскому князю Фелице», написанная татарским мурзом, давно обосновавшимся в Москве, а проживающим в Санкт-Петербурге. Перевод с арабского 1782 года. «

Стихотворение впервые было опубликовано в 1783 году в журнале «Собеседник». Подписи под произведением поэт не оставил, но как и весь текст ОД, имя полно намеков.Например, под Киргиз-Кайсацкой царевной он подразумевает Екатерину II, которая была владычицей киргизской земли. А под Мурзом — сам поэт, считавший себя потомком татарского князя Багрима.

ODE содержит множество намеков на различные события, людей и высказывания, относящиеся к правлению Екатерины II. Взять хотя бы то имя, которым награжден его автор. Фелица — героиня «Сказок царевича Хлора». Как и у императрицы, у нее есть муж, который мешает ей проявлять добрые намерения.Кроме того, Фелица, по мнению Державина, является древнеримской богиней блаженства, именно этим словом многие современники характеризовали правление Екатерины II, которое в пользу наук, искусств придерживалось довольно свободных взглядов на общественное устройство.

Эти и другие многочисленные добродетели государя и хвалят Гавриила Романовича. В первых строфах поэта держит окружение императрицы. Автор иносказательно описывает недостойное поведение придворных, говоря, что сама:
Имея фуражку,
летаю на бегу.

В этом отрывке идет речь про колонну Алексея Орлова, охрененную до быстрых гонок.

В другом фрагменте он упоминается в облаках, праздный князь Потемкин:
А я провел до полудня
курю табак и кофейный напиток;
Превращение в праздник будней,
Есть мысли моих мыслей в кимерах.

На фоне этих хипстеров жизни фигура мудрой, активной и справедливой императрицы приобретает ореол добродетели. Автор награждает его «щедрыми» эпитетами, «любезностями в делах и шутках», «приятным в дружбе», «склонностью», метафорами «Ветвь небесная», «Ангел кроткого» и другими.

Поэт упоминает о политических успехах Екатерины II. Используя метафору «Дела хаоса на сферах», он указывает на создание провинции в 1775 году и присоединение новых территорий к Российской Империи. Автор сравнивает правление Государственного манекена с временами правления предшественников:
Там свадьбы не сажи
В ледяных банях не жарятся,
По усам не щелкают …

Здесь поэт намекает на правление Анны Иоанна и Петра I.

Восхищается Гавриилом Романовичем и скромностью королевы. В строках:
Стыдно слышать великое
Чтоб страшным, нелюбимым быть …

указывает на отказ Екатерины II от титулов «Великая» и «Превинда», которые ей предлагал сенат Вильс в 1767 году.

Как художника поэта, отношение императрицы к свободе самовыражения особенно покоряло. Автор очарован любовью Королевы к лирике («Поэзия добрая к тебе, приятная, милая, полезная… »), утвержденная им возможность думать и высказываться, как путешествовать, организовывать предприятия и т. д.

Сама Екатерина II высоко оценила мастерство поэта. Ода «Фелица» так полюбила ее, что Императрица подарила ему богато украшенный табак, сама прислала ее со своим приближенным. Современники тоже очень благосклонно отнеслись к стихотворению. Во многих рецензиях не только правдивость и отсутствие перекосов в строках AD, но и ее изящная композиция и поэтический слог.Как отмечает русский филолог Я. К. Грота в своем комментарии написал, что эта ОПР породила новый стиль. «Фелица» лишена сугубо аптечных выражений, не содержит передачи богов, как было принято ранее.

Действительно, язык ODA прост, но изыскан. Автор применяет эпитеты, метафоры, сценические сравнения («как на небе звезды»). Струнная композиция, но гармоничная. Каждое хранилище состоит из десяти строк. Сначала четверти с перекрестным рифмованным типом ABAB, затем двойная CC, после чего следуют четверостишие с актом вида кольцевой рифмы.Размер — четырехниточный ямб.

Хотя в стихотворении есть довольно устаревшие выражения и многие подсказки могут быть непонятными, сейчас его легко читать.

Одно из главных стихотворений Г. Р. Державина — его ода «Фелица». Написано в виде «какого-то мурзы» Киргиз-Кайсацкой царевне Феличе. Ода впервые заставил современников говорить о Держадине как о значительном поэте. Впервые произведение увидело свет в 1789 году. В этом стихотворении читатель имеет возможность наблюдать и хвалить, и порицать одновременно.

главный герой

При анализе «О.Д. Фелицы», безусловно, необходимо указать, что она была посвящена императрице Екатерине II. Работа написана четырехниточным ямбом. Образ власти в произведении достаточно условен и традиционен, по своему духу напоминает портрет в стиле классицизма. Но заметно, что Держанин хочет видеть в Императрице не просто правительство, а живого человека:

«… а еда самая простая

Это происходит за вашим столом… ».

Новинка произведения

Державин в своем произведении изображает добродетельную Фелицу в противовес ленивым и безудержным дворянам. Также при анализе О. Д. Фелицы стоит отметить, что само стихотворение пропитано новизной. Ведь образ главного действующего лица несколько иной по сравнению, например, с работами Ломоносова. Михаил Васильевич Образ Елизаветы несколько обобщен. Державин также указывает на конкретные дела государства.Он также говорит о своем покровительстве торговле, промышленности: «Тает, чтобы любить торговлю, науку».

До того, как была написана боковая линия, образ императрицы был построен в поэзии по ее строгим законам. Например, Ломоносов изобразил власть земным божеством, ступившим с далеких небес на землю, хранилищем бесконечной мудрости и безграничной благодати. Но Державин осмеливается отойти от этой традиции. В нем показан многогранный и целостный образ власти — государственного деятеля и незаурядной личности.

Entertainment Rooms, Binded Dervic

Анализируя ОДУ «Фелица», стоит отметить, что Державин в сатирическом стиле осуждает цепкость и другие недостатки придворного вина. Он рассказывает и об охоте, и о грузовой игре, и о поездках за модной одеждой к портному. Гаврил Романович позволяет себе в своем творчестве нарушать чистоту жанра. Ведь Императрицу в Одее не только хвалят, но и винят в пороках нерадивых подчиненных.

Личное начало в Оде

Как и в анализе ОД «Фелица», студент может отметить тот факт, что Державин внес свой вклад в работу и личное начало. Ведь образ Мурзы присутствует в Оде, откровенно говоря, потом в Лукаве. В дворянской форме современники легко могли найти тех близких Екатерине, о чем шла речь. Также Державин многозначительно подчеркивает: «То есть, Фелица, развратная! Но весь свет как у меня». Автомицин в боках встречается достаточно редко.И описание искусства «Я» Державина очень показательно.

Кто против Фелицы?

Много новых фактов студент может открыть в процессе анализа О. Д. Фелица. Поэма во многом опередила свое время. Также описание Ленивого Велмазбы предвосхищает и образ одного из главных героев произведения Пушкина — Евгения Онегина. Например, читатель может увидеть, что после позднего пробуждения суд лениво ставит курить трубку и мечтает о славе.Его день состоит только из сверстников и любовных заслуг, охоты и гонок. Велджект проведет вечер, гуляя на лодках по Неве, а в теплом доме его, как всегда, ждут семейная радость и мирное чтение.

Помимо Ленивого Мурзы, Екатерина противопоставляется и своему покойному супругу — Петру III, что также можно указать в анализе О.Д. Фелицы. Вкратце этот момент можно осветить так: в отличие от мужа она в первую очередь задумалась о благополучии страны. Несмотря на то, что императрица была немкой, все свои указы и произведения она пишет на русском языке.Екатерина также показательно погуляла по русскому Саранфану. Своим отношением она сильно отличалась от супруга, который испытывал только презрение ко всему домашнему.

Образ императрицы

В своем произведении Державин не дает портретных описаний императрицы. Однако этот недостаток компенсируется тем впечатлением, которое государство производит на свое окружение. Поэт стремится подчеркнуть его важнейшие качества. Если вам нужно вкратце разобрать ODD «Фелица», то можно описать эти особенности так: он неприхотлив, прост, демократичен, а также дружелюбен.

Образы в оде

Следует отметить, что образ цесаревича Хлора также проходит через все стихотворение. Этот персонаж взят из «Сказки о царевиче Хлоре», написанной самой императрицей. Ода начинается с восстановления этой сказки, есть такие образы, как Фелика, Ленивый, Мурза, Хлор, Роза без шипов. И работа завершена, как и положено, хвала благородному и милосердному правительству. Как и в мифических произведениях, образы в ODe условны, аллегоричны.Но Гаврил Романович дан совершенно по-новому. Поэт рисует императрицу не просто богиню, но и ту, кому не чужды человеческие жизни.

Анализ ОТД «Фелица» по плану

В студенческом плане можно использовать примерно такой:

• Автор и наименование ОД.
• История создания, которому посвящено произведение.
• Состав ОД.
• Словарь.
• Характеристики главного героя.
• Мое отношение к ODE.

Кто высмеял автора ODA?

Тем, кому необходимо провести подробный анализ ОТД «Фелица», можно описать тех венелей, которых Державин смешит в своей работе. Например, это Григорий Потемкин, которому при всей его щедрости была свойственна капризность, капризность. Также высмеивают фаворитов правительства Алексея и Григория Орловых, прогулок и любителей скачек.

Граф Орлов был победителем кулачного боя, дамами, охотником за азартными играми, а также убийцей Петра III и любимицей его жены.Так он остался в памяти современников и описан в произведении Державина:

«… или, обо всем заботе

Уходя, иду на охоту

А я забавляю плачем о кусках …» «

Можно упомянуть о семенах Нарышкина, который был чернокнижником на Екатерининском дворе и отличался непомерной любовью к музыке. А также Габрил Романович ставит в этот ряд и себя. Он не отрицал своей причастности к этому кругу, напротив, подчеркивал, что тоже принадлежит к кругу фаворитов.

Образ природы

Также Державинские шансы и прекрасные природные пейзажи, с которыми гармонирует образ просвещенной монархии. Описанные ими пейзажи во многом похожи на сцены с гобеленами, украшающие жилые комнаты петербургской знати. Державин, увлекавшийся еще и рисованием, не случайно назвал поэзию «говорящей живописью». По-своему Державин говорит о «высокой горе» и о Розе без Шипова. Эти изображения помогают сделать образ Фелицы еще более величественным.

Незадолго до выхода небольшого тиража, желая доставить удовольствие, императрица взяла за основу свою работу. Естественно, ярко талантливое стихотворение, эта история заигралась более сочными красками, кроме того внесла новый стиль в историю русского обновления и сделала звездным поэтом.

Анализ ODD

Фелица снабжена подзаголовком, поясняющим цель написания данной работы. Речь идет о контакте с священником татарским Мурзой, который поселился в Москве, но находится по делам в Петербурге.Петербург. Также читателя вызывает недоумение тот факт, что ODA якобы была переведена с арабского языка. Анализ ОДУ «Фелица» нужно начинать с названия, которое не звучит ни родным, ни русским, ни арабским.

Дело в том, что именно так Екатерина II назвала свою героиню в своей сказке о цесаревиче Хлоре. Обслуживающая почва итальянского языка (здесь можно вспомнить кого-то вроде Кутуно с «Фелисити») на латыни слово «Фелица» (Felitsa — Felicitas) переводится как счастье. Таким образом, Державин с первой строчки стал превозносить императрицу, потом не уклоняясь от сатиры в описаниях своего окружения.

Художественный синтез

Анализ ОД «Фелица» показывает установку на рядовой, принятый в те времена торжественный хвалебный ОДУ на сегодняшний день. Написано традиционным штрихом ODD — с десятичными знаками, и, как и положено, но никто и не мечтал слить два противоположных целевой направленности жанра — величественный хвалебный ODU и каустический

Первой была ода «Фелица» . Державин как бы «отступил» в своем новаторстве, судя по точно выполненным условиям жанра, по крайней мере, по сравнению с «родными стихами», которые даже не отделены друг от друга.Однако это впечатление исчезает, как только читатель преодолевает первые несколько строф. Но даже композиция ODD «Фелица» — это гораздо больший порядок художественного синтеза.

Фале «Фелица»

Интересно учесть, что за мотивы боролся Державин при написании этого «фанфи», который служил основным и заслужил, если эта тема была достойной. Видимо, достойно, и очень. Свою сказку Екатерина II написала для внука, пока что Малека, а вот для будущего великого Александра I.В сказке Императрица говорит о киевском царевиче Хлоре, которого посетил киргизский хан, чтобы проверить, действительно ли цесаревич был настолько умен и ловок, как о нем говорят.

Мальчик согласился пройти испытание и найти самый редкий цветок — розу без амбара — и отправился в дорогу. В дороге, отвечая на приглашение Мурзы Лентаджинга (произносит имя), цесаревич пытается противостоять соблазнам той роскоши и праздности, которыми он соблазняет латиноамериканца. К счастью, у этого киргизского хана была очень хорошая дочь, которую звали Феличе, и еще более хороший внук, имя которого и послужило причиной.Фелица отправила сына с цесаревичем, который вышел с помощью повода для цели своего пути.

Мостик между сказкой и сказкой

Перед ними была крутая гора, без тропы и лестницы. Видимо, сам цесаревич был довольно упрям, потому что, несмотря на его колоссальный труд и испытания, он все же поднялся на вершину, где украсил свою жизнь розой без шипов, то есть добродетелью. Анализ ODD «Фелица» показывает, что, как и в любой сказке, изображения здесь аллегорические, но у Держафтина в начале ODD они встают очень плотно, и все однородные классы классических образцов, где лазание «Парнас» и «Общение с музами» блекнут возле C, казалось бы, простые образы детской сказки.

Даже портрет Екатерины (Фелицы) дан совершенно в новой манере, совершенно не похожей на традиционную хвалебную моду. Обычно в дарах характерный персонаж появляется в небольшом выразительном образе богини, отмечающей торжественно-порошковые ритмические стихи тяжелым ритмичным дыханием. Здесь поэт вдохновлен, а главное — обладает поэтическим мастерством. Стихи не хроматируют и не раздувают излишнего пафоса. План ОД «Фелица» таков, что Екатерина предстает перед читателем умной, но простой и активной киргизской Кайсат-царевной.Хорошо играет на легкости построения этого образа и контрасте — образ Мурзы, злобного и ленивого, чем наслаждается задержка на всем протяжении ODD. Отсюда то небывалое жанровое разнообразие, которое отличает «Ода фелица».

Державин и императрица

Поза певца тоже меняется по отношению к теме пения, если рассматривать не только всю предыдущую русскую литературу, но даже стихи самого Державина. Иногда в Оде все же присутствует некий бог царицы, но при всем этом и с общей почтительностью, которую демонстрирует «Фелица», содержание показывает определенную краткость отношений, не фамильярность, а теплоту почти относительной близости. .

Но в сатирических строках Держанина иногда можно понять как долговечные. Коллективные черты образа Мурзы насмехаются над всеми по очереди над дворянами Екатерины, и именно здесь поэт не забывает себя. Автоло — самый редкий факт в поэзии тех лет. Авторское «Я» не обделено лирикой, но понятно, что «такая фелица, я буду развратен!», «Сегодня скучаю, а завтра хочу раба». Появление такого авторского «Я» — факт огромного художественного значения.Ломоносов тоже начал ODD с «Я», но как верный раб, а автор автора конкретен и жив.

Повествование автора

Естественно, состав ОДД «Фелица» выдержал бы полноправный авторитет. Державин чаще всего подает под авторское «Я» условный образ певца, который, как и в сатире, всегда присутствует по бокам. Но есть разница: поэт играет только священный восторг, а в сатире только негодование.«Свекрови» Державина объединили творчество живого человека-поэта, с совершенно конкретной жизнью, с разнообразием переживаний и переживаний, с «многоплановой» стихотворной музыкой.

Анализ ODD «Фелица» безусловно отмечает не только восторг, но и злость, хулю и похвалу в одном флаконе. По ходу успевает размазать, иронизировать. То есть ведет себя на протяжении всей работы как вполне нормальный и живой человек. И надо отметить, что у этого отдельного человека есть определенные черты нации.В Оде! И сейчас такой случай был бы беспрецедентным, если бы кто-то написал в наше время одни стихи.

О жанрах

Ода «Фелица», содержание которой так богато противоречиями, словно теплые солнечные пляжи, много разговорной речи из жизненной реальности, легко, просто, иногда шутливо, что прямо противоречит законам этого жанра. Более того, здесь произошел жанровый переворот, почти революция.

Необходимо пояснить, что русский классицизм не знал стихов как «просто стихов».«Вся поэзия была строго разделена на жанры и виды, резко разграничена, и эти границы стояли незыблемо. Ода, сатира, элегия и другие виды поэтического творчества не могли смешиваться друг с другом.

Здесь традиционные категории классицизма. сломался полностью после органического слияния OD и Satira. Это касается не только Фелицы, Державин делал это и раньше, и позже. Например, ОДА «до смерти» — пол элегии. С легкой руки Державина жанры становятся полифоническими.

Успех

Колоссальный успех получила эта Ода сразу после публикации: «Каждый, кто умеет читать по-русски, попал в его руки», — по словам современника. Поначалу Держанин был хуже издавать ODU, пытался скрыть авторство (вероятно, изображенные и очень узнаваемые Venelsmen были venel), но появилась княгиня Дашкова и напечатала «Фелицу» в журнале «Собеседник», где сама Екатерина II не стала случается сотрудничать.

Empertrice Мне очень понравилось, она даже заплакала от восторга, приказала немедленно разоблачить авторство и, когда это случилось, прислала золотой табачный бак с дарственной надписью и пятьсот червонцев в ней. Именно после этого к поэту пришла настоящая слава.

История создания. Ода Фелица (1782), первое стихотворение, прославившее имя Гавриила Романовича Державина. Он стал ярким образцом нового стиля в русской поэзии.В подзаголовке стихотворения указано: «Ода мудрости Киргиз-Кайсацкой царевны Феличе, написанная татарским Мурзо, давно обосновалась в Москве, а живет в Санкт-Петербурге. В переводе с арабского». Это произведение получило свою необычность. название от имени героини «Сказки о царевиче Хлоре», автором которых была Екатерина II. Это имя, что в переводе с латинского означает счастье, оно также названо и в «Державине», прославляя императрицу и сатирически ха-бренное окружение.

Известно, что Державин сначала не хотел печатать это стихотворение и даже скрывал авторство, опасаясь мести влиятельной влаги, сатирически изображенной в нем. Но в 1783 году он получил широкое распространение и при содействии приближенной императрицы Дашкиной был напечатан в журнале «Собеседница любителей русского слова», с которым сотрудничала Екатерина II. Впоследствии Державин вспоминал, что это стихотворение так тронуло Императрицу, что Дашков застал ее в слезах. Екатерина II хотела узнать, кто написал стихотворение, в котором она его изобразила.В благодарность автору она прислала ему золотой табак с пятеркой червониан и выразительной надписью на пакете: «Из Оренбурга от киргизской царевны Мурзе Державина». С этого дня литературная слава пришла к Державину, не знавшему ранее ни одного русского поэта.

Основные темы и идеи. Поэма «Фелица», написанная как шутливые зарисовки из жизни императрицы и ее окружения, одновременно поднимает очень важные проблемы. С одной стороны, в «Ода Фелица» создается традиционный образ «богоподобной царевны», в котором воплощено представление поэта об идеале просвещенного монарха.Явно идеализируя Настоящую Екатерину II, Державин в то же время верит в нарисованный образ:

Корм, Фелица, наставник:
Как великолепно и правдиво жить,
Как взять страсть Wase
И быть счастливым на свете?

Напротив, в стихах поэта звучит мысль не только о мудрости власти, но и о халатности исполнителей, озабоченных своим преимуществом:

Везде живет соблазн и лесть,
Паша вся роскошь тормозит.
Где обитает добродетель?
Где растет роза без шипов?

Сама по себе эта мысль не была новой, но за изображениями знати, нарисованными в Оде, явно говорились черты реальных людей:

Мум в кимерах думал своим:
Я похищаю у персов
Затем я рисую стрелы к туркам;
Тогда компенсируя то, что я Султан,
Вселенная пугающая;
Вот и вдруг попался наряд.
Прыгайте в кафтан на хвост.

В этих образах современников поэта легко узнавали фаворитки императрицы Потемкина, ее приближенные Алексей Орлов, Панина, Нарышкин. Рисуя на них яркие сатирические портреты, Державин проявил большое мужество — ведь любую их задумку можно было разделить с автором. Только благосклонное отношение Екатерины спасло Державина.

Но даже Императрице он осмелился дать совет: соблюдайте закон, которому подчиняются короли и их подданные:

Ты только прилично
Царевна, свет из тьмы творить;
Создание хаоса на сферах — это немного
Альянс намерен их обезопасить;
От несогласия — сконцентрируйся
И от страстей лютого счастья
Можно только творить.

Эта любимая мысль Державина звучала смело и выражалась простым и понятным языком.

Стихотворение завершается традиционной похвалой Императрицы и пожеланием всего наилучшего:

Небесный Я прошу силы
Да они простые сапфиры крыльев,
Незримо хранят тебя
От всех болезней, бедствий и скуки;
Да вы в порождении звуков,
Как в небе звезды, они будут лечиться.

Художественная особенность. Классицизм запретил соединять в одном произведении высокий ODU и сатиру, относящуюся к низким жанрам, но Державин даже не просто объединяет их в чертах разных лиц, выведенных в Оде, он делает нечто совершенно беспрецедентное для того времени. Нарушая традиции жанра Праудной О.Д., Державин широко привносит в него разговорную лексику и даже удивляет, но главное — не рисует парадный портрет императрицы, а изображает ее человеческий облик.Поэтому бытовые сюжеты, натюрморты;

Муржам твой не имитирующий,
Час ходишь пешком,
А еда самая простая
Бывает за твоим столом.

«Богоподобный» Фелица, как и другие персонажи его Оды, также изображенный Костловенио («Не укрепляй его покой, / читай, пиши неправильно …»). При этом такие детали не уменьшают его образ, а делают более реальным, гуманным, будто в точности списанным с натуры. Читая стихотворение «Фелица», убеждаешься, что Державину действительно удалось внести в поэзию смело взятые из жизни или созданные воображением отдельные персонажи реальных людей, изображенных на фоне цветной бытовой обстановки.Это делает его стихи яркими, запоминающимися и понятными.

Таким образом, в «Феличе» Державин выступил смелым новатором, соединив стиль хвалебного ОДА с индивидуализацией персонажей и сатирой, внося низменные элементы в высокий жанр. Впоследствии сам поэт определил жанр «Фелицы» как смешанный ODU. Державин утверждал, что, в отличие от традиционного классицизма ОД, где хвалили публичных лиц, военачальников, торжественно возводили, в «смешанной оде» «стихотворение может говорить обо всем.«Уничтожая жанровые каноны классицизма, он открывает путь новой поэзии -« Поэзия актуальная ™ », получившей блестящее развитие в творчестве Пушкина.

Ценность произведения. Сам Державин позже отмечал, что одно из его главных достоинств состоит в том, что он «осмелился в смешном русском слоге о добродетелях Фелицы лечить». Как отмечает исследователь творчества поэта В.Ф. Ходасевич гордится Державином «не тем, что он раскрыл достоинства Екатерины, а тем, что первая заговорила« забавным русским слогом ».«Он понимал, что его ОДА было первым художественным воплощением русской жизни, что она была зародышем нашего романа. И, может быть, — развивает свою мысль Ходасевич, — живи« Старик Манжавин »хотя бы до первой главы« Онегина ». «он бы убрал свои отголоски ODD.»

Литературно-аналитическая ода «Фелица». Державин Гавриил Романович ода «Фелица»

Когда-либо «Фелица» была создана на Дахиле Габриэля Державина, когда Императрица была основана на каньанг трабах в каньоне саринге, который был разработан на нескольких сандалиях, которые были очень хороши на свете.Естественно, что это очень важно, чтобы играть в огромные количества богатых персонажей, в том числе и в этом, в том числе и на русском языке, который является популярным и популярным.

odes analysis

«Felitsa» содержит подзаголовок, который поясняет, как это сделать. Синасаби насчет молитвы Мудрой Царевны Татарской, которая находится в Москве, в настоящее время в городе Санкт-Петербург.Петербург. Gayundin chichtatelya magpataka ang katunayan na ODE diumano isinalin mula sa Arabic. Пагтатаса ода «Фелица», чтобы симулировать на хинди русский язык или арабский язык.

Катотохан, который является наиболее привлекательным для детей, Екатерина II, как и все, что связано с принципами муранг-луна. Magsilbi bilang isang is a batayan to it italyano wika (dito maaari name isipin ang isang dao tuad ng Cutugno Sumisigaw ng «Felicita») является синонимом латинского «Felitsa» (Felitsa — Felicitas) на калигаяхане.Кая Державин поддерживает чистку Императрицы от одной линии, и переводы на хинди могут быть сделаны и на английском языке на английском языке.

синтезирует

Эта песня «Felitsa» обеспечивает установку в обычном режиме и в любое время дня папури в домашних условиях. Накасулат традисюнал строительной оды — десятистишиями, ат, тулад нг инасахан, ямб тетраметро. Теперь, когда Державин делает все возможное, чтобы сделать это в целевом жанре — это много папури и много интересного.

Однажды в «Фелице». Державин так, что «отступил» в каньоны с множеством идей, которые звучат в исключительных жанрах, хинди бабаба в сочетании с «Стихами на капанганакане», которые всегда строятся на хинди. Gayunpaman, это впечатление производит впечатление всего, что читатель преодолевает все известные строфы. По-прежнему кахит оде композиция «Фелица» — это масса малавак на синтез пагкакасунод-сунод искусства.

Сказка «Фелица»

Это кагилив-гилив на ислааланг-аланг, и этот мотибо синеньясан для Державина, чтобы суммировать это «фан-фантастика», наигрывает это пангунахинг, принсипйгаат англичан и карапат, .Тила, карапат-дапат, в напака. Екатерина II суммирует свою любовь к каньянгу, давая понять, как Александр I. С уважением, императрица сделала свой выбор в пользу принципов Киевского хлора, суррогата на кыргызском языке. если вы знаете, что такое маталино и маталино, то есть синасаби нила тунгкол в канье.

мальчик, который знает много книг и делает много ярких вещей — розовые розы, которые несут в себе — и делает это.Наше слово, говорящее о мурзасе Лентиаге (на самом деле), является синусубуканом, чтобы научиться выполнять действия и катамаран, когда он соблазняет Лентиага. С кабутиханг палад, его киргизский хан награждает напоказай на анак на бабае, на ангел Фелисию, и на кахит на мас махусай на апонг лалаки, в полдень на дахилан. Felitsa представляет каньанг анак, который работает на принципах, которые были созданы в зависимости от того, что было сделано для того, чтобы создать свой собственный язык.

Мост в сказке и сказке

Это просто набор, хинди данных и во время разговора. Тила, его принцип и каньанг сарили любит, когда матеги на уло, дахил, са кабилу, наполняют халагу трабахо и пагсусури, са итаас, сия па рин умакят, кунг саан пиналамутянский каньанг бухай и тиниканг, наигрывают magandang katangian. Эта песня «Felitsa» — это настоящая сказка, такая как всякая сказка, изображения являются условно аллегорическими, они держат в одном бахаге оды, создающие много разных песен Побывать на Парнасе и поговорить с Мусой, исчезнуть с удовольствием с хинди, чтобы отобразить фотографии из англоязычных сказок.

Вот фотографии Екатерины (Felitsa), сделанные новым методом, который любит традиционные папури-одописи. Красивые оды потрясающе красивы, потому что они видят несколько изображений, которые просвещаются так быстро, как невероятно талантливые, с малым успехом в изучении ритма. Нарито анг маката с энтузиазмом, at — pinaka-mahalaga — nilagyan ng poetic kakayahan. Это малый хинди и хинди без труда на калунусан.ода план «Фелица» на Екатерина свободна, как умный, простой и понятный киргизский кайсатский принцес. Это создает конструкцию рисунков и удивительно — это изображение махал на тао, может быть и там, где он есть на Державин масая и все в кахабане оды. Samakatuwid является одним из самых разных жанров, но когда-либо является одой «Felitsa».

Державин и Императрица

Поза, которую мы читаем с пением, все равно что русские панитиканы и державы.Минсан ODE содержит множество промахов, созданных с помощью королевы, созданных во всех ее проявлениях, и с огромным количеством песен, которые можно найти в одной из самых известных песен «Фелица», которые можно найти, когда они станут прекрасными, надежными и популярными. это ореолы pagkakamag-anak.

Ngunit в сатирической линии Державин работает с большим количеством людей. Сама тампок, который высмеивает изображения всех очередей Кэтрин Махал на дао, и это то, что они делают на хинди лучше всех каньян сарили.Автоирония — множество разнообразных катаний на языках. Авторские права «ако» — это хинди без слов, как это звучит, Фелисия, ако на масама »,« Сейчас я люблю тебя, как и другие прихоти буков ». Публикация одного акда «Я» — это прекрасное художественное произведение. Lomonosov ring nagsimula isang oda sa «I», ngunit bilang isang matapat na lingkod, and Derzhavin-akda — isang kongkreto and pamumuhay.

Распространение акта

Конечно, песни оды «Фелица» полны и хинди пели персональные песни.Державин делает все возможное, чтобы понять «Я» условное изображение с помощью манги, которая содержит множество других сатир. Нюхан может быть пагакайба: оду махата нилаларо только банальную галактику, и петь только саму луба. «Однострунные» жанра Державина являются богатой музыкой, на которой написано много слов, с различными музыкальными инструментами и другими музыкальными произведениями.

Пагтатаса ода «Фелица» на хинди просто галак, нгунит дин галит, калапастанган в диёш и пагпупури в ботэ.На курсах, чтобы учиться, чтобы учиться. Кроме того, это происходит в любое время года, как в обычном, так и в обычном режиме. И это дает нам независимые карты, которые даются на хинди, когда они есть. Sa ode! В настоящее время он представляет собой потрясающий улиран, который звучит как раз во время этого сумулат одических стихов.

Tungkol в жанре

ODE «Felitsa» — это не что иное, как противоречия, основанные на основных принципах, которые были согреты в соответствии с вашими предпочтениями. , простой, минималистичный, простой в использовании, направлен на работу в жанрах.Bukod dito, это в жанре tagumpay, halos isang rebolusyon.

Это сделано для того, чтобы узнать русский классический хинди, как «isang tula». Все тулы превосходны по жанрам и жанрам, без разграничения, и все они представлены на хинди и лабиринте. Ода, панг-ууям, туланг малунгкот и другие виды поиска по всему миру — это хинди ма-гало-халонг на любом острове.

Нарисуйте традиционные категории классических сатирических произведений, посвященных органическому слиянию.Это сумасаклав на хинди только на «Фелица» Державин сделал это баго и больше всего. Халимбава, анг ода «На смерть князя Мещерского» — наполовину туланг малунгкот. Жанр полифонический с илау камаем Державином.

tagumpay

Mayroon — это отличная идея для этой публикации: «Ang bawat tao’y may alam kung paano basahin на русском языке, siya napunta sa kamay» — в современной истории. Уна Державин, который публикует несколько журналов, может быть использован для публикации этого события (марахил и его знатные люди), теперь это имя принцессы Дашковой и его собеседника. На самом деле Екатерина II была на хинди кооперацией.Horo cyflb6oH »

С нечеловеческой судьбой

Какие могут быть аргументы? Какая битва?

Г. Иванов, «С нечеловеческой судьбой»

Конкретные поэтические жанры, обсуждаемые во второй части, вряд ли были исчерпывающими. Можно выделить несколько не менее важных жанров (например, религиозная поэзия, метапоэтическая поэма [поэзия о поэзии], поэзия города). И даже выбранные нами жанры можно разделить на множество поджанров. Все три образцовых любовных стихотворения (глава шестая) можно отнести к категории стихов о ревности, но есть много других типов любовных стихов: предвосхищающие (напр.bHaa HaBek »(« Мгновенная буря ») — одновременно стихотворение о природе и метапоэтическое стихотворение (см. седьмую главу). Даже жанры, определяемые строгими формальными характеристиками, не обязательно чисты (вспомним «$ enit» Державина в четвертой главе).

Несмотря на такую ​​текучесть, жанр остается бесценным инструментом для понимания как отдельных стихов, так и поэтических традиций. Поэт, стремящийся выразить свои мысли, неизменно сохраняет или пересматривает парадигмы более ранних поэтов.Точно так же читатели, сталкивающиеся с новой работой, будут пытаться понять ее, сравнивая с тем, что они уже знают. Порой поэты выдвигают на первый план жанр, обозначая данное произведение как «элегию» или «оду». В других случаях поэты пишут без сознательной модели, но их конкретная ситуация (и реакция на нее) напоминает ситуацию предыдущих поэтов, возможно, полностью им неизвестную. По этой причине даже стихи, которые были созданы независимо, могут оказаться взаимно просветляющими при совместном чтении.

Поэзия была определена как «насилие над языком», но было бы точнее определить ее как паттерны, навязанные языку, паттерны, выходящие далеко за рамки правил, управляющих повседневной грамматикой и стилем.Как мы видели, практически любую составную часть языка (звук, синтаксис, ритм, грамматические категории) можно использовать поэтически, чтобы установить симметрию, которая напрямую влияет на способ восприятия и понимания стихотворения. Если бы эти эффекты проявлялись в повседневном употреблении (например, наблюдение супермаркета с ямбическим триметром: «Салат стоит доллар, суп — десять долларов»), никто бы не придал им значения. В стихотворении, однако, справедливо предполагается, что их использование является и преднамеренным, и значимым.Переводчик может сохранить лишь небольшую часть многочисленных симметрий стихотворения. Ученый может привлечь внимание ко многим, но никогда не сможет воспроизвести эффект их одновременного сочетания.

Очарование поэта узором отвечает фундаментальной потребности человека в порядке. Распространенный топос мировой литературы изображает поэта как второго Бога, чье творение отражает (хотя и в небольшом масштабе) совершенство божественного происхождения. И хотя представление о всеведущем существе, которое регулирует мельчайшие детали человеческого существования, может показаться более соответствующим мышлению средневековья, чем нашей собственной эпохи, стремление к структурированной среде остается неизгладимой частью человеческого сознания.Даже люди, которые считают мир случайным и бессмысленным по своей сути, неизбежно создают свой собственный порядок, устанавливая распорядок повседневной жизни и развивая личную философию, которая делает возможным духовное существование. Для поэта этот порядок находится в самом языке, который сохраняется даже при отсутствии разума, справедливости, счастья и основных человеческих свобод.

Отношения поэзии — с ее тщательным построением — к хаотическому и часто отчетливо «непоэтичному» миру за пределами стихотворения — предмет этой заключительной главы.Два наших образцовых стихотворения написаны эмигрантами, что придает им особый пафос. Эмиграция всегда искореняет и разрушает, но для поэтов она также влечет за собой серьезную языковую дислокацию, постоянное отделение от единственной публики, способной оценить их работу. Вероятно, об этом имела в виду Анна Ахматова, оставшаяся в России через все трудности, когда она написала в своем «noeMa 6e3 repoa» («Поэма без героя») «h4rHaHHa bo3gyx ropbKHH» («горький воздух изгнания») . Перед эмигрантским поэтом стояла непростая задача, которая не в одинаковой степени сталкивалась с эмигрантскими музыкантами или художниками, заключалась в создании значимого искусства в чуждой и негостеприимной атмосфере.a — orn onaTt co mhoh.

B o6m; eM, sto npaBHntHo, h a em; e gumy. nogBepHynact My3biKa: ее 3annmy. CiiHett nayTirHoro (xBocTa hhh Mocra), nirHHen naBnirHten. H Bce »e HecnpocTa.

(Как абстрактная сложность персидского ковра, / Как легкомысленная роскошь павлиньего хвоста / В небе цветут и темнеют вечера, / О, совершенно бессмысленно, но тем не менее не без цели. // Голубая яблоня над кружево моста / Под прозрачно призрачной верленовской луной — / Миллионная земная красота, / Вечная бессмысленность — это снова со мной.// В целом это правильно, и я еще дышу. / Подошла музыка: запишу. / Как темно-синяя паутина (хвоста или перемычки), / Как павлинья линия. Но тем не менее не зря.)

За значительным исключением последней строки, стихотворение написано в весьма необычном метре — хорейном гептаметре. Как и в большинстве стихотворений с длинными строками, здесь после четвертой ступни стоит цезура, которая почти всегда соответствует логической паузе. Эта четвертая ступня всегда безударна, создавая ритмическую регулярность, которая позволяет переосмыслить каждую отдельную линию как состоящую из двух хореических триметров, первый с несимметричными дактильными окончаниями, а второй — с мужскими рифмами.Существенный момент здесь не в том, что это стихотворение одновременно и в гептаметре, и в гекзаметре, а в том, что уже в сфере метра возникает скрытый узор, который заставляет нас пересмотреть наше первоначальное впечатление.

Сразу бросается в глаза богатство звуковой организации стихотворения. Сама по себе схема рифм имеет более обширный узор, чем можно ожидать в катренах. Рифма «b» первой строфы повторяется на протяжении всего стихотворения, объединяя ряд существенных слов: «Bocra» («хвоста»), «HecnpocTa» («неспроста»), «MocTa» («[ офа] мост »),« КпакоТа »

(«красота»).éHOBCKOH MyHÔn), иногда в сочетании с ассонансом (MilHHéH naB.roHben).

А о чем «стихотворение»? Тот факт, что оно начинается в самом абстрактном и двусмысленном грамматическом падеже (инструментальном), говорит о том, что это стихотворение не имеет прямого значения. Две первые строки поразительно похожи по структуре — за прилагательным женского рода и существительным в инструментальном падеже следуют прилагательное мужского рода и существительное в родительном падеже. Причем границы слов этих строк точно совпадают (после слогов 4, 7 и 11).eHOBCKaa nyHa »(« Верленская луна ») сочетает в себе природную и человеческую сферы. Великий французский символист Поль Верлен написал два знаменитых лунных стихотворения («Clair de lune» [«Лунный свет»] и «La lune blanche» [«Белая луна»]), оба из которых полагаются на богатую звуковую оркестровку, чтобы изобразить сцену меланхоличная красота. «Верленская луна», кажется, помещает стихотворение в Париж, где Верлен провел свои годы становления и последние годы и где Иванов жил на протяжении всей своей эмиграции. Это также напоминает борющегося и обездоленного поэта («poète maudit» [«проклятый поэт»], как называл себя Верлен), чье жалкое физическое существование резко контрастирует с его навязчиво благозвучным стихом.Как и в первой строфе, акцент делается на время, которое проходит, не влияя на изменения. Однако, несмотря на все параллели с первой строфой, вторая добавляет новый и решающий элемент: красоту. Любопытно, что красота связана с землей и приравнивается не к узору, а к «вечной бессмысленности».

Вторая строфа завершается представлением самого поэта, но — в уже знакомой стратегии — только в инструментальном случае.

Формально третья строфа отличается от двух предыдущих.Схема рифмы меняется с «кольцевого» образца на двустишие, а последняя строка содержит метрическую неточность (пропущенный слог). Такие исключения из тщательно построенной нормы предполагают, что тема стихотворения также претерпит существенные изменения. Первые строки, безусловно, подтверждают такое ожидание, поскольку впервые помещают поэта на передний план. Слова-рифмы объединяют его основное физическое существование (grnmy [я дышу]) и его художественное творчество (3anumy [я запишу]).Ссылка на музыку, это самое абстрактное из искусств, вызывает изречение Верлена «De la musique avant toute selected» («Музыка превыше всего»), сплачивающий призыв поэтов как во Франции, так и в дореволюционной России.

Последние две строки напоминают вступительные строфы, резюмируя образы павлиньего хвоста и мостика и дополняя их паутиной. Однако в этом новом контексте эти образы связаны не только своей сложной структурой, но и своей близостью к искусству и, как следствие, к красоте.а »(« Вечная бессмысленность »). В третьей строфе это уже ожидаемое восклицание заменено еще одним изображением паттерна: «HitHHeS naBnHHbei» («линия павлина»). Эта фраза поражает своей безвестностью. Предположительно имеется в виду контур павлина, размах всего его тела. «Хитха» («линия»), таким образом, используется для описания чего-то, что, строго говоря, изогнуто. Тем не менее, даже эта странная фраза ассоциируется с закономерностью не только потому, что напоминает хвост павлина, но и потому, что выражает узор через звук.Хотя этимологически не связанные между собой, второе слово перекликается с первым настолько близко, что их сходство кажется предопределенным. Короче говоря, сам язык создает образец. После этого идет ритмическая «ошибка» стихотворения. Слог опускается, создавая жуткую паузу — колебание, которое, тем не менее, приводит к знакомому и теперь убедительному утверждению: «H Bce» e Hecnpocra »(« Но, тем не менее, не без цели »).

В первых двух строфах поэт представил образы наиболее детального узора, назвав их одновременно бессмысленными и значимыми.Эти изображения включали природные объекты и человеческие артефакты. Они не были разграничены во времени, на что указывает тот факт, что поэт в первой строфе говорил о многих вечерах (а не об одном вечере), а во второй — о красоте «миллионной давности». Короче говоря, кругозор поэта выходил за рамки его короткой жизни. Он искал не просто личное, а универсальное значение. В последней строфе он начинает с сосредоточения внутри, исследуя свою деятельность как живого существа и поэта.Его творческая деятельность кажется такой же непроизвольной, как дыхание: «nogBepHynacb My3biKa: ee a 3anumy» («Подошла музыка: запишу»). Источник музыки таинственен (глагол nogBepHyTbca означает случайное качество), но независимо от ее происхождения музыка, которую можно смело приравнять к поэзии, представляет собой еще один пример тщательного построения паттернов. Эта художественная деятельность, в свою очередь, связана с симметриями, обсуждавшимися ранее, неявной связью, создаваемой образами (паутина, напоминающая ковер, кружево и т. HocTbro» («абстрактная сложность») и «cyeraHboh poCKomtro» («легкомысленная роскошь»).Однако по мере развития стихотворения эти постоянно повторяющиеся узоры создают ощущение вездесущего порядка, который в конечном итоге становится признаком красоты и искусства. То, что эти бесчисленные повторения невозможно понять, менее важно, чем неоспоримый факт их присутствия. Несмотря на себя, поэт продолжает писать, копируя в своих стихах замысловатые узоры «бессмысленной логики», окружающей его.

Георгий Иванов — один из великих поэтов «первой волны» русской эмиграции.Высота

(… и при слове «будущее» из русского языка / кидаются мышами и целой толпой / грызут лакомый кусочек / воспоминания, как этот твой дырявый сыр. / После стольких зим уже не имеет значения, что / или кто стоит в углу у окна за шторами / и в голове звучит не неземное «делай», / а его шорох. Жизнь, которая, / как подарок Дело в том, что ты не заглядываешь в пасть, / скачет зубы при каждой встрече. / От всего человека тебе остаётся часть / его речи.Актуальная часть выступления. Часть выступления.)

Как и большая часть цикла, это стихотворение написано акцентным стихом, с ударением в строке от трех до шести и безударными интервалами от одного до четырех. Рифмы чередуются мужским и женским, что создает полностью предсказуемую ритмическую структуру в конце каждой строки. Любопытно, что ритмическая закономерность заложена и в начале строк, поскольку двенадцать из четырнадцати начинаются с анапеста. В двух исключительных случаях (четвёртая и двенадцатая строки) ударение приходится на первый слог и совпадает с ярким дополнением.В этих случаях ожидаемый ритмический поток изменяется, чтобы отметить два ключевых слова: «naMATH», «pe ™» («[памяти]», «[речи]»).

Бродский постоянно дезориентирует читателя удивительными образами и противоречивыми стилистическими регистрами. Даже вводное многоточие предполагает, что мы уже упустили некоторые важные предпосылки. Слово «rpaqym; ee» («будущее») с его архаичностью и отчетливо литературным качеством заставляет ожидать медитации в высоком стиле. (В повседневной речи употребляется синоним «6ыгым; ее»).Тем не менее, любые такие ожидания разбиваются во второй строке с появлением орды мышей. Комбинация мышей и будущего напоминает пушкинскую «Cthxh, conHHeHHbie hoHbro bo BpeMa 6eccoHHHnbi» («Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы»), обсуждаемую в четвертой главе, но трактовка этой темы Бродским уникальна. В то время как стихотворение Пушкина проложило путь от неопределенности к контролю, стихотворение Бродского ведет только к нарастающей фрагментации и дезинтеграции. Уже в этом вступительном отрывке Бродский создает путаницу, меняя тон и носитель своей метафоры на противоположную.Обычная логика диктует следующую последовательность: мыши едят швейцарский сыр, который похож на мозг (из-за его пористого внешнего вида), который, в свою очередь, представляет собой память (абстрактное понятие, связанное с мозгом). Однако в этом отрывке эти очень физические мыши откусывают непосредственно от абстракции, которой является память. Затем память сравнивается со швейцарским сыром, причем потенциально посреднический термин «Mo3r» («мозг») появляется только на четыре строчки позже и в другом контексте.

Это полученное изображение, хотя и намеренно неточное, завершает однозначно мрачный взгляд на будущее, представленный в первых четырех строках.В следующих нескольких строках внимание поэта переключается с будущего на прошлое и настоящее. Течение времени — «nocne ctonbKHx 311m» («после стольких зим») — по-видимому, привело к состоянию полного безразличия. Неодушевленное и одушевленное («хто ххх кто» [«что или кто»]) больше не имеют значения. Более того, пространственные позиции (обозначенные быстрой сменой предлогов b, y, 3a) кажутся взаимозаменяемыми. Единственный звук, который происходит, — это не потустороннее «идти», а отчетливо приземленный шорох — драпировки или, возможно, мышей, поскольку притяжательное местоимение женского рода могло относиться к «mTopa» («драпировки») или — что менее вероятно, но тем не менее возможно — « опаБа »(« орда [мышей] »).Само русское слово «go» содержит много двусмысленностей. Это может относиться к первой ноте музыкальной гаммы (в этом случае «He3emHoie« go »» [«неземное ‘do»] напоминает древнюю веру в музыку сфер) или предлог «перед , «который имеет пространственное и временное значение, оба из которых имеют отношение к настоящему контексту. Однако что бы ни представляло это трансцендентное «go», оно остается неслышным и, следовательно, недоступным.

Несмотря на запутанные образы, первые четыре строки стихотворения составляют формально безупречный катрен, состоящий из одного предложения и заканчивающийся точкой.На этом фоне вторые четыре строки отображают разрыв. Точка, которая «должна» находиться в конце восьмой строки, сдвигается вперед, так что она попадает в середину следующей строки. Таким образом, новое начало, строго говоря, не в порядке. Как обычно у Бродского, в этом перерыве встречается особенно многозначительное слово: «» h4Hb »(« жизнь »). С этого момента уже сложившееся чувство дислокации становится еще более настойчивым. Русская пословица «gapeHoMy kohio b 3y6bi He cmoTpaT» (дословно: «Дареному коню в зубы не смотрят») появляется в отрывочной форме в строках с восьмой по десятую.По самой своей природе пословица закреплена в языке и поэтому не подлежит ни малейшему изменению. Когда Бродский его переделывает, он потрясает самые основы общения. В соответствии с утвержденной ранее эквивалентностью одушевленного и неодушевленного Бродский сравнивает пресловутую лошадь (по-русски «кто») с вещью («бэм; б», то есть «хто»). Самое интересное, что он опускает слово «3y6m» («зубы») в пословице, но включает его в другое фиксированное выражение («o6Ha» aeT 3y6m »[« обнажает зубы »]), тем самым делая подарочную лошадь (саму жизнь ) грозный, даже хищный.ЧАС.» Если это предложение произносится правильно (с необходимой паузой в конце строки), оно изначально звучит так: «От целого человека у вас остается часть». Только после этой паузы можно понять, о чем на самом деле говорится: «От целого человека тебе остается часть … его речи». Стихотворение завершается разбивкой этого предложения на фрагменты. (Чтобы оценить краткость заключительных строк, нужно вспомнить обширные бесконечные предложения, которые им предшествовали. Точно так же окончательность трех периодов заключительной строки следует противопоставить многоточию, открывающему стихотворение.Последняя строка еще больше фокусирует наше внимание на этой бестелесной «части речи» как единственной выжившей и окончательной реальности.

Поэма Бродского утверждает будущее, в котором язык — скорее пережиток, чем средство общения. Как предполагает рифма «ffiMKa / KycKa» («[из] языка / [части]»), язык сам по себе неоднократно разбивается на части. Отдельные слова, такие как «rpflgym; ee» и «go», выделенные кавычками, выглядят так, как будто они подвешены в пространстве. Кавычки обычно обозначают речь и, неявно, говорящего.Пожалуй, самым тревожным аспектом стихотворения Бродского является отсутствие говорящего. Действительно, самый традиционный компонент лирической поэзии «Я» никогда не появляется. Пономинальное употребление ограничено «tboh» (притяжательное местоимение, второе личное единственное число, неформальное число) и «BaM» (дательный падеж, формальное единственное или множественное число). Оба эти слова призывают к собеседнику, но Бродский использует их в конструкциях, стирающих смысл реального человека. Первый экземпляр («KaK tboh cbip») просто означает «как тот старый сыр» (т.э., тот сыр, о котором все знают). Второе («BaM ocraeTCfl») могло быть передано наиболее идиоматично как «все, что осталось, это …». Что характерно, когда сам Бродский переводил стихотворение на английский, он убрал оба случая местоименного употребления. Однако эти обезличенные употребления слова «ты» в русской поэме делают отсутствие человечности более ощутимым, чем их полное упущение. Они повышают вероятность контакта с людьми только для того, чтобы аннулировать его. В результате получается мир, в котором осколки языка продолжают существовать, но отделены от говорящих и слушателей.Даже графический макет способствует этому эффекту. Во всех редакциях «Части речи», которые курировал Бродский, каждому короткому стихотворению отводится отдельная страница, хотя два стихотворения легко могли уместиться на одной странице. Бродский явно хотел создать визуальное впечатление разреженности, противопоставляя каждое лаконичное стихотворение пустоте.

Стихотворение Бродского представляет собой «стихотворение конца» и поэтому представляет собой удобное место для завершения нашего исследования. Однако было бы неправильно читать его как эпитафию русской поэзии.После написания «Части речи» у самого Бродского впереди еще два плодотворных десятилетия, и русская поэзия остается жизнеспособной по сей день. Более важно то, что стихотворение Бродского демонстрирует необычайную степень поэтического контроля, необходимого для того, чтобы писать о фрагментации и коммуникативном распаде. Поразительный эффект этого стихотворения является результатом виртуозного манипулирования синтаксисом, лексикой и образным языком. В этом произведении поэзия достаточно сильна, чтобы обсуждать собственное уничтожение, и делать это таким образом, который, как это ни парадоксально, продолжает нас увлекать.

Эмигрантская поэзия Георгия Иванова и Иосифа Бродского вернулась домой и нашла новое поколение читателей. Этот растущий интерес к их работе можно объяснить не столько увлечением эмигрантским опытом, сколько мировоззрением, которое оно породило: ищущим, дезориентированным, временами отчаявшимся, но никогда не циничным. Можно сказать, что эмиграция представляет собой отчетливо современное — некоторые могут сказать «постмодернистское» — чувство отчуждения и духовной бездомности. Но если поэзия эмиграции чему-то нас и учит, так это тому, что язык создает дом.В структурировании поэзии, в краткости лирического стихотворения мы находим, пожалуй, лучшую замену целостности, которая постоянно ускользает от нас в жизни.

Читать здесь: Библиография

Была ли эта статья полезной?

Книжевна анализ Одесса «Фелица». Гавриил Романович Державин, ода «Фелица»

Povijest stvaranja ode «Felitsa» je zanimljiva jerGabriel Derzhavin u želji da ugodi Caricu, uzeo je kao osnova za svoj rad vlastiti posao, nedugo prije nego that je objavljen u malom printu.Наравно, у яком талентираном песнику ова е прича одиграла више сочных боя, осим тога, увольнение новог стиля у повиест руске версификацие и створье песника славна особа.

Analiza odesa

«Фелица» предлагает поднасловом коджи, специфическую сврху писанья овог рада. То сэ односи на жалбу мудрый принцэзу Татарске мурзе, коди сэ населио у Москвы, али жэ на послу у Санкт-Петербурга. Također, varalica je mistificirana činjenicom da je ode, navodno, preveden s arapskog jezika.Анализ описания «Фелица» требует би записок с именным коже нити руски нити арапски звук не звуки.

Činjenica je da je tako pozvala svoju junakinjuKatarina II u svojoj priči o Tsarevich Chlor. Posluživao tlo talijanski jezik (ovdje se možete sjetiti nekoga poput Cutugno s uskličnikom «Felicita») Latinski prevodi riječ «Felitsa — felicitas» kao sreću. Тако Дже Державин с првог реда почео величати карику, а затим се ние могао одуприети сатири у опису нжезине околин.

Umjetnička sinteza

Analiza čvora «Felitsa» pokazuje instalacijuobičan, prihvaćen u to doba svečani pohvalan ode do datuma.Написано традиционными šavovima odes — deset desetina, i kao što bi trebalo, четвероножне ямбике. Нет, prije Derzhavina, nitko se nije usudio spojiti dva suprotna žanra iste svrhe: veličanstvenu slavu i kaustičnu političku satiru.

Први ж биооде «Фелица». Державин попут «одмакнуо» у новации, према точном испуня увьета жанра, брем у успоредби с «пьесме о роженью», коя йош строфикой не раздвоение. Međutim, ovaj dojam nestaje čim čitatelj pobijedi prvih nekoliko stanza. Ипак, чак и ода састав «Фелица» и пно шири синтеза уметности красный.

Байка «Фелицы»

Занимлево е разглядеть это е мотивирало мотивДержавин саставити овай «Белетристика», коя я служила као темельно на чело и помогу ли я темэво наставак. Очигледно, достоян е и врло. Катарина II я написал свою причу, свом унуку, Али маленки, али у будучности велики Александр И. У причи о карисе говоримо о кнезу Киева клора, коджи е посьето Киргиску Хан, провейрити да ли жэ пэджето Киргиску Хан, провамэрити да ли жэ пэзэ кэмпэ нэ пэзэ нэ пэзэ нэ пэзэ нэ пэзэ нэ пэзэ нэ пэзэ нэ пэзэ нэ пээзэ нэ пэзэ нэ пээзэ нэ пэзэ нэ пэзэ нэ пэзэ нэйкэ .

Dječak je pristao proći test i pronaćinajrjei cvijet — ruža bez trnja — i krenula na putovanje.Na putu, odgovarajući na poziv Murze Lentiage (ime govora), Knez se pokušava oduprijeti iskušenjima tog luksuza i besposlice, kojom je zavodio Lazy Man. Сречом, овай киргизский хан имао е врло добру кчер, названу Фелице и йош болджи унук, чие е имэ био рассудок. Felitsa je poslao sina s princem koji je izašao uz pomoć Razuma zbog cilja njegova putovanja.

Большая часть байка в одежде

Pred njima je bila strma planina, bez staza i stepenica. Očigledno, princ i sama je prilično tvrdoglav, jer, bez obzira na ogromnu količinu rada i ispitivanja, do vrha, još uvijek se popeo, gdje je uređen njegov život ruža bez trnja, to je vrlina.Analiza oda «Felitsa» pokazuje da je, kao iu svakoj bajci, slike su obično manje jasni, ali Derzhavin u Ranim odama su dobili vrlo teško i sve odic uvodi klasični dizajn, sako naizgled jednostavnim slikama dječje priče.

Чак ​​себе портрет Екатерина (Феличе) апсолютно даженови стиль, коди е посве друкчий од традиционных людоредних удиса. Obično u odi časni lik pojavljuje se na manje expresivnoj sli božice, marširajući kroz svečane, odjekujući rime stihova s ​​teškom ritmičkom dispnejom.Ovdje je pjesnik inspiriran, i — najvažnije — opremljen je pjesničkom majstorstvom. Pjesme ne limpraju i nisu napuhane prekomjernim patosima. План за «Фелица» одес такав да себе Екатерина появлялась пред читателем као памятном, али общеставном и активном принком Киргиз-Кайсат. Добро se odigrala na skladu izgradnje ove slike i kontrasta — slika Murze, začaranog i lijenog, nego Derzhavin uživa tijekom cijelog ode. Stoga je neprivlačna raznolikost žanra, koja razlikuje ode «Felitsa».

Державин и Царица

Овдже се и пьевачица миеня с обзиром напредмет пьеванья, ако узмемо у обзор не само све претодне руске книги, веч и стихове Державина.Ponekad oda više klizi nekog boga poput kraljice, ali uz sve to, i sa ukupnom pobožnosti koja pokazuje odu „Felitsa” sadržaj pokazuje odreenu intimnost i onenose, a ne poznavrodina, ali uznavrodina.

Али у сатирическим редовима Державин возможно сэ схватити двоструко. Коллективная гостиница Мурзин, как исмияваю све Екатеринеове величине, овдье песник не заборавля. Auto ironija sve je rjeđe u poeziji tih godina. Авторов «я» ние без текстова, али ясно жэ ясно да жже «То е фелица, корумпирана сам!», «Данас сам владам, сутра сам роб робова.»Изглед таквог автора» И у одэчи и чиньеница од великог умётничьког знача. Ломоносов в такой записке оде са «я», али као верни роб и Державинов автор — объявлено из 902 долларов. Felitsa «nije mogao podnijetibi bila punopravna autorska индивидуальность. Державин это под авторским» ja «подвргава uvjetnu sliku pjevačice, koja je obično uvijek prisutna u au odes kaži uži uži ui uziДержавин е у комбинаций с йедним низом жанрова створьо живог човьековог пьесника, с апсолютно конкретным животом, с различим осьезаджима и искуствима, с «высеструким» стихом.

Анализ оды «Фелица» засигурно не само bilješkeužitak, ali i ljutnju, bogohuljenje i pohvale u jednoj bocu. Тайком времени има времени да себе расправля, иронично. В шутку, понятно, что это нормально и жива особа. I Treba napomenuti da ta pojedinačna ličnost ima neupitne osobine nacionalnosti.U odjeći! A sada bi takav slučaj bio bez presedana, ako bi netko u naše vrijeme napisao odlike stiha.

О žanrovima

ода «Фелица» čiji JE sadržaj toliko bogatproturječnosti, poput toplim sunčevim zračenjem zagrijanim jednostavnim govornim govorom из- stvarnosti svakodnevnog života, Lako, jednostavno, ponekad šaleći, STO izravno proturječi zakonima ovog žanra. Štoviše, postojala je revolucija žanra, gotovo revolucija.

Treba pojasniti da ruski klasicizam nije znaopjesme kao «samo poezija».Sve je poezije bilo strogo podijeljeno na žanrove i vrste, oštro označene, a te su granice bile nepokolebljivo. Ода, сатира, элегия и друге vrste poetske kreativnosti ne mogu se međusobno miješati.

Ovdje su razbijene tradicionalne kategorije klasicizmau potpunosti nakon organkog spajanja odesa i satira. Ovo se odnosi ne samo na «Felitsa», Державин je to učinio prije, a kasnije. На примжер, ода «до смрти, принца Мещерского», je pola elegije. Жанрови су почтовые полифоничные с лакоком Державина.

uspjeh

Odmah nakon toga došao je nevjerojatan uspjeh na ovu haljinuPublikacija: „Svi znaju kako čitati na ruskom, ona je završila u ruke” — u riječima suvremeni. Прво Державин опрезан широко объявлять оду, показывать прикрити авторство (vjerojatno je prikazan i vrlo prepoznatljivi plemići su osvetoljubiv), ali ovdje nije bilo princeza?

Carica je jako voljela ode, čak i onaplakala s veseljem, odmah je naložila otkrivanje autorskog djela i, kada se to dogodilo, poslao jako voljela ode, čak i onaplakala s veseljem, odmah je naložila otkrivanje autorskog djela i, kada se to dogodilo, poslao je Derzhavin zlatnu bombonsku kutiju s stot.Након тога е песнику постала права слава.

Литературный анализ од «Фелица». Гавриил Романович Державин, ода «Фелица»

История создания оды «Фелица» интересна тем, что Габриэль Державин, желая угодить Императрице, взял за основу своего творчества ее собственное произведение, незадолго до того, как оно было издано небольшим тиражом. Естественно, у талантливого поэта этот рассказ заиграл более сочными красками, кроме того, внес новый стиль в историю русского стихосложения и сделав поэта знаменитостью.

Анализ од

«Фелица» снабжена подзаголовком, в котором указывается цель написания данного произведения. Речь идет об обращении к мудрой княжне татарской мурзы, поселившейся в Москве, но находящейся по делам в Санкт-Петербурге. Также мошенника озадачивает тот факт, что ода якобы была переведена с арабского языка. Анализ од «Фелица» следует начинать с названия, которое не звучит ни на русском, ни на арабском языках.

Дело в том, что именно так она назвала свою героиню Екатерину II в его сказке о цесаревиче Хлоре.Подается почва итальянскому языку (здесь можно вспомнить кого-то вроде Кутуньо с восклицанием «Felicita») латинский переводит слово «Felitsa — felicitas» как счастье. При этом Державин с первой строчки стал превозносить императрицу, потом не удержался от сатиры в описаниях ее окружения.

Художественный синтез

Анализ од «Фелица» показывает инсталляцию обыденной, принятой в те времена торжественной хвалебной одой на дату. Написано традиционной вышивкой од — десятки десятых, и, как полагается, четвероногим ямбом.Но до Державина никто не решился слить два противоположных жанра, имеющих одну цель: величественную хвалебную речь и едкую политическую сатиру.

Первой была ода «Фелица». Державин как бы «отступил» в своем нововведении, судя по точно выполненным условиям жанра, по крайней мере, по сравнению с «Стихотворениями на рождение ребенка», которые даже строфы не разделены. Однако это впечатление исчезает, как только читатель преодолевает первые несколько строф. Но даже композиция оды «Фелица» представляет собой гораздо более широкий порядок художественного синтеза.

Сказка «Фелицы»

Интересно рассмотреть, что побудило Державина написать этот «фанфик», послужившее первым принципом, и была ли эта тема достойной продолжения. Судя по всему, достойно, и очень. Екатерина II написала свою сказку для внука, пока еще маленького, но будущего великого Александра I. В сказке об Императрице речь идет о киевском князе Хлоре, посетившем хана хана, чтобы проверить, не князь такой же умен и сообразительный, как его говорят.

Мальчик согласился пройти испытание и найти самый редкий цветок — розу без шипов — и отправился в путешествие. По дороге, отвечая на приглашение Мурзы Лентиага (имя говорящего), князь пытается устоять перед соблазнами той роскоши и праздности, которыми его соблазняет Ленивец. К счастью, у этого киргизского хана была очень хорошая дочь, которую звали Феличе, и еще лучший внук, которого звали Рассудок. Фелица отправила сына с князем, который с помощью Разума вышел на цель своего путешествия.

Мост между сказкой и одой

Перед ними была крутая гора, без тропинок и лестниц. Видимо, сам князь был достаточно настойчив, потому что, несмотря на свой огромный труд и испытания, он все же поднялся на вершину, где украсил свою жизнь розой без шипов, то есть добродетелью. Анализ оды «Фелица» показывает, что, как и в любой сказке, образы здесь условно-аллегорические, но Державин в начале оды поднимается очень сильно, и все одические истоки классических экземпляров, где восхождение на Парнас и общение с музами, неминуемо угасают, казалось бы, простыми образами детской сказки.

Даже портрет Екатерины (Феличе) дан совершенно в новой манере, полностью отличной от традиционных хвалебных уди. Обычно в оде почитаемый персонаж появляется в менее выразительном образе богини, марширующей через торжественные, перекликающиеся с рифмами стиха с тяжелой ритмической одышкой. Здесь поэт вдохновлен, а главное — обладает поэтическим мастерством. Стихи не хромают и не надуты излишним пафосом. План од «Фелицы» таков, что Екатерина предстает перед читателем умной, но простой и активной киргиз-кайсатской принцессой.Хорошо сыграна гармония построения этого образа и контраст — образ Мурзы, злобного и ленивого, чем Державин наслаждается на протяжении всей оды. Отсюда невиданное жанровое разнообразие, которое отличает оду «Фелица».

Державин и императрица

Положение певца здесь тоже меняется по отношению к теме песнопения, если рассматривать не только всю предшествующую русскую литературу, но даже стихи самого Державина. Иногда в одежде все же проскальзывает некое подобие бога королевы, но при всем этом и с общим уважением, которое демонстрирует ода «Фелица», содержание также показывает некоторую краткость отношений, не фамильярность, а теплоту близкий родственник.

Но в сатирических строчках Державина иногда можно понять двоякое. Коллективные черты образа Мурзы по очереди высмеивают всех екатерининских вельмож, и именно здесь поэт не забывает себя. Автоирония тем более редка в поэзии тех лет. В авторском «Я» не обошлось без лирики, но ясно видно, что «Это Фелица, я продажный!», «Сегодня я властвую сам, завтра я раб прихоти». Появление в одежде такого авторского «Я» — факт большой художественной значимости.Ломоносов тоже начал оду с «Я», но как верный раб, а автор Державина — конкретным и живым.

Повесть от автора

Естественно, композиция од «Фелица» не выдержала бы полноценной авторской индивидуальности. Державин часто представляет под авторским «Я» условный образ певца, который обычно присутствует как в одах, так и в сатирах. Но есть разница: в одежде поэт играет только священный восторг, а в сатире — только негодование.Державин соединил однострунные жанры с творчеством живого человека-поэта, с совершенно конкретной жизнью, с разнообразием переживаний и переживаний, с «многострунной» стихотворной музыкой.

Разбор оды «Фелица» безусловно отмечает не только легкость, но и злость, богохульство и похвалу в одном флаконе. Со временем успевает лукавить, иронично. То есть ведет себя на протяжении всей работы как вполне нормальный и живой человек. И надо отметить, что эта индивидуальная личность имеет неоспоримые черты национальности.В одежде! И сейчас такой случай был бы беспрецедентным, если бы кто-нибудь в наше время писал одические стихи.

О жанрах

Ода «Фелица», содержание которой настолько богато противоречиями, как теплые солнечные лучи, согретые легкой разговорной речью из повседневной реальности, легкая, простая, иногда шутливая, что прямо противоречит законам этого жанр. Более того, произошла жанровая революция, почти революция.

Следует уточнить, что русский классицизм не знал стихов как «просто стихов».«Вся поэзия была строго разделена на жанры и виды, резко разграничена, и эти границы стояли незыблемо. Ода, сатира, элегия и другие виды поэтического творчества не могли смешиваться друг с другом. органическое слияние оды и сатиры. Это касается не только «Фелицы», так делал Державин и раньше, и позже. Например, ода «На смерть князя Мещерского» — это половина элегии. Державин.

Успех

Огромный успех получило это платье сразу после публикации: «Каждый, кто умеет читать по-русски, оказался в руках», — по словам современника.