Число репрессированных в ссср статистика: Сколько жертв политических репрессий в СССР?

Содержание

Сколько жертв политических репрессий в СССР?

Именно такой вопрос нам чаще всего задают. Все мы знаем, что никогда и никто уже не назовет конечных чисел. И это правда. Все названные цифры будут ложью, можно лишь приблизить это число к правде — но все мы знаем, что смерть даже одного человека (возьмите любого с нашего сайта) это преступление и убийство.

Так давайте разбираться, хотя бы с приблизительным числом репрессированных. На сегодняшний день документально известно о 4 750 000 (четыре миллиона семьсот пятьдесят тысяч) арестованных по политическим обвинениям за период с 25 октября 1917-го по март 1953 года, и цифра растет с открытием новых документов и архивов. Из числа арестованных более полутора миллионов были расстреляны по приговорам внесудебных и реже судебных органов.

Следующей строкой печальной статистики идет насильственное выселение органами НКВД целых народов. А это не менее 7 миллионов человек, более 25 процентов которых погибло по пути депортации или на месте принудительного поселения.

Также жертвами массовых репрессий положено считать крестьян раскулаченных в годы коллективизации. За период 1930-1934 гг. было раскулачено около 4 миллионов человек, из них более 2 миллионов было отправлено в ссылку. 600 тысяч «кулаков» погибло при этапировании и в местах поселения от голода и условий содержания, смертность среди спецпереселенцев превышала рождаемость в 25 раз (согласно справки в оперативно-учетном отделом ОГПУ). В период Второй мировой войны в «трудовую армию» было сослано почти 2,5 миллиона человек.

Сегодня принято говорить лишь о репрессированных в годы Большого террора (1937-1938) и сравнивать именно цифры этого временного промежутка. Когда за два года было арестовано более 1,7 миллиона человек, из них за 16 неполных месяцев почти 680 тысяч человек были расстреляны.

Повторимся. Ни одно число — ни одна цифра названная кем-либо не будет верна. Многие из арестованных в 1937-1938 году были ранее раскулачены, или позднее депортированы. А если учесть масштабы умышленного отбора зерна и скота, которые привели к масштабному голоду, трижды накрывавшему СССР с головой, жертвами которого были целые регионы — можно смело утверждать, что общую картину рукотворной катастрофы для страны нам не оценить никогда.

Статистика в руках ревизиониста — Троицкий вариант — Наука

Ловкость рук… и сталинские репрессии становятся «незначительными» Павел Колосницын

Круглые даты всегда привлекают внимание к событиям прошлого, и 80-летие начала Большого террора в этом году не стало исключением. Но, к сожалению, не все могут принять историческую правду, предпочитая приукрашать прошлое своей страны.

Репрессии стали одним из таких камней преткновения. Сторонникам советского строя, поклонникам Сталина, да просто «патриотам» разных мастей нелегко признать, что государственная машина походя и совершенно бессмысленно убила сотни тысяч граждан, а миллионы невиновных подвергла наказаниям. Это породило целое течение, отрицающее репрессии, во многих чертах сходное с ревизионизмом — отрицанием холокоста.

Не буду обсуждать мнения совершенно оторванных от реальности авторов, утверждающих, что репрессий вообще не было, что все сведения о массовых расстрелах и лагерях — наглые выдумки антисоветчиков. Обращу внимание на тех, кто, пытаясь сохранить хоть какую-то видимость научности, вынужден признавать опубликованные в источниках и исследованиях данные.

Среди них довольно много известных и относительно популярных публичных деятелей и псевдоисториков, использующих для занижения в восприятии слушателей и читателей масштабов репрессий целый ряд приемов. Впоследствии эти приемы из года в год тиражируются в блогах и различных публикациях [1, 2, 3]. Для их развенчания я не буду глубоко погружаться в тему и использую наиболее распространенные и общие сводные данные. Дискуссия о точном количестве репрессированных продолжается, и моя цель не закончить ее, а показать методы манипуляции, которые позволяют добиться эффекта «незначительности» репрессий.

Рассмотрим некоторые из них.

1. Занижение относительного числа репрессированных

Абсолютное число осужденных по политическим статьям, по разным данным (в зависимости от методики подсчета, выбранного периода и категорий осужденных, которые включаются в список жертв политических репрессий), составляет от 3,5 до 5,5 миллионов. Если к ним добавить раскулаченных, насильственно переселенных, пораженных в правах, то число репрессированных возрастает до 10–15 миллионов (опять же в зависимости от методики подсчета). Число приговоренных к высшей мере колеблется, по разным данным, от 700 тысяч до миллиона [4, 5].

Для того чтобы эти страшные цифры не были такими пугающими, некоторые авторы пытаются приуменьшить их, переводя из абсолютных в относительные. Нередко используется следующий прием: вычисляется (как правило, по неведомой методике) количество живших на территории СССР за период с 1922 по 1953 год — получается, например, 400 млн человек; в итоге делается вывод, что количество репрессированных за этот период составляет 2,5–3,0% от населения. Вроде как и немного.

Иногда после этого делается еще один вывод: из 10 млн репрессированных расстреляно было только около 700 тыс. человек, то есть не более 0,25% от населения страны, — то есть сущая малость, доли процента. Для получения этого эффекта используются несколько способов слукавить.

Во-первых, никак не обоснован сам механизм подсчета всех граждан, живших в СССР в определенный период. Общее количество населения придумывается исходя из желания автора.

Во-вторых, этот метод применяется только для того, чтобы снизить относительное количество репрессированных на общем фоне. Если же следовать ему до конца, то нужно, например, исключать из общего гипотетического количества населения детей, которые не попадали в списки репрессированных, — а несовершеннолетние в те годы в СССР составляли около 45% населения. Это позволит сразу удвоить процент репрессированных. Но, повторюсь, на самом деле это бессмысленное сравнение, которое ни о чем не говорит. Уничтоженные евреи или умершие в плену красноармейцы тоже составляли ничтожную долю населения Третьего рейха, но разве это может служить признаком незначительности преступления?

Еще один связанный с этим прием — взять изначально завышенное количество жертв репрессий, например 60 млн погибших, названное А. И. Солженицыным в одном из интервью, и триумфально развенчать, доказав с опорой на источники, что за 1921–1953 годы к высшей мере наказания было приговорено «всего-то» 799 455 человек. После чего заочные оппоненты обвиняются во лжи и шельмуются.

В итоге за всеми этими рассуждениями теряется то, что абсолютные числа — 10–15 млн подвергшихся репрессиям и 800 тыс. расстрелянных — достаточно показательны и ужасны сами по себе.

2. Сравнение с современностью

Следующий способ занизить масштабы репрессий в восприятии людей — это сравнение с демографическими потерями России в период после 1991 года. Обычно это пытаются проиллюстрировать простым тезисом: при Сталине население СССР выросло почти на 50 млн человек, а в период с 1991 по 2010 год население Российской Федерации уменьшилось на 4,5 млн человек. Дескать, поэтому самый страшный разгул смертности именно сейчас и на титул кровавого тирана должны претендовать совсем другие лица.

Это классический прием — сравнение несравнимого: пытаются чисто визуально сопоставить числа и тенденции, описывающие совершенно разные демографические ситуации.

Быстрорастущее население периода демографического взрыва, с большей долей сельского населения, высокой рождаемостью, стремительно снижающейся в результате внедрения медицины и гигиены смертностью, — и общество в состоянии демографического перехода, с низкой рождаемостью и повышенной смертностью.

Не вдаваясь в демографические подробности, констатирую: одна популяция увеличивает численность, а другая — снижает. Это управляется жесткими законами, действующими вне зависимости от остальных факторов, имеющих второстепенное значение. Поэтому, если бы репрессии сталинского масштаба разворачивались сейчас, то они бы дополнительно уменьшили население России за счет гибели сотен тысяч человек и сопутствующего снижения рождаемости и увеличения косвенной смертности.

3. Сравнение количества заключенных

Еще один интересный прием представляет собой сравнение количества заключенных в СССР, на пике репрессий, и в современной России или, еще лучше, в США.

Тезисы иллюстрируются примерно вот таким графиком (рис. 1).

Рис. 1. Сравнение численности заключенных в СССР в 1930-е годы и в России и США в 1990-е [3]Получается очень занятная картина. В СССР на 100 тыс. населения в 1937 году — 730 заключенных, в 1938 году — 1126,7; в России в 2000 году — 630, а в США в том же году — 686. На основании этого делается вывод: посмотрите, тридцать седьмой год, а в тюрьмах и лагерях сидит народу чуть больше, чем сейчас в России и США. Учитывая классовую борьбу и «врагов народа», разница невелика, и если в СССР при таком количестве заключенных — репрессии, то что же сейчас в России и США?

Как вы понимаете, это просто манипуляция цифрами. Сравнивают не просто прошлое с современностью — для сопоставления выбрали страну с наибольшим удельным числом граждан, находящихся за решеткой (США), и страну, входящую в число лидеров по этому параметру (Россия) [6]. Не будем разбирать, как они дошли до жизни такой, но констатируем, что эти показатели далеки от идеальных.

Для корректного сопоставления необходимо сравнивать либо две страны в один период, либо динамику внутри одной страны. Так мы и сделаем.

По приблизительным данным, в 1935 году численность заключенных в СССР составила около 1 млн человек, или 602 заключенных на 100 тыс. населения. В 1936 году это число достигло 1 296 494 человека, или 780 заключенных на 100 тыс. населения. Если принять эти данные за базу, то в 1938 году численность заключенных увеличилась на 45%, в 1939 году — на 56%, в 1941 году — на 85% [7].

Для сравнения с США возьмем данные по количеству заключенных в соответствующие годы, опубликованные в бюллетене судебной статистики Департамента статистики США [8]. Согласно этим данным, в 1935 году в США в заключении находилось 113 человек на каждые 100 тыс. населения, что в 5,3 раза меньше, чем в том же году в СССР; в 1936-м – те же 113 человек, то есть в 7 раз меньше, чем тогда же в СССР. В последующие годы с увеличением количества заключенных в Советском Союзе разница увеличилась еще больше.

Так что сухие цифры говорят о том, что еще до начала Большого террора заключенных в СССР было в 5–7 раз больше, чем в США.

Если же сравнивать данные внутри СССР, то картина получается еще более красноречивой. Наиболее ярко выглядят данные о количестве смертных приговоров, приведенные в графике (рис. 2).

Рис. 2. Число приговоренных к высшей мере наказания за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления в 1921–1953 годах. Данные приведены по [4]На нем очень хорошо видно, что в 1937–1938 годы число приговоренных к высшей мере резко возрастает. Сразу в 316 раз! После 1938 года количество смертных приговоров так же резко сокращается и снова увеличивается во время Великой Отечественной войны, достигая второго пика в 1942 году. Но даже тогда, в самый тяжелый год войны, было вынесено в 15 раз меньше смертных приговоров, чем в мирный 1937-й. Таким образом, мы видим, что изначальный тезис о том, будто репрессии 1930-х годов в СССР не представляли собой ничего экстраординарного, ложен.

Статистика прекрасно показывает, что во времена, известные как период Большого террора, количество заключенных и казненных аномально велико по всем показателям, а попытки занизить его в восприятии общества являются довольно примитивной манипуляцией.

На вопросы же, чем вызван такой рост, кто и за что был осужден, ответы давно даны в исследованиях, посвященных репрессиям, судьбам осужденных и реабилитации жертв.

Павел Колосницын,
археолог

1. Стариков Н. В., Пучков Д. Ю. Разведопрос: Николай Стариков про Сталина и репрессии. www.youtube.com/watch?time_continue=509&v=2LbyQVFgLFM

2. Краснов П. Миф о массовых репрессиях. oper.ru/torture/read.php?t=1045689095.

3. Что нужно знать о репрессиях человеку, любящему свою страну? http://burckina-new.livejournal.com/316979.html.

4. См. Земсков В. Н. О масштабах политических репрессий в СССР // Политическое просвещение. 2012. № 1 (66).

5. Охотин Н. Г., Рогинский А. Б. О масштабе политических репрессий в СССР при Сталине: 1921–1953 // Демоскоп Weekly. 2007. № 313–314.

6. Лунев В. Тюремное население в СССР // Демоскоп Weekly. 2007. № 239–240.

7. См. https://ru.wikipedia.org/wiki/Список_стран_по_количеству_заключённых

8. Prisoners 1925-81/ Bureau of Justice Statistics. December 1982. www.bjs.gov/content/pub/pdf/p2581.pdf

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

См. также:

Почти 400 000 репрессированных в СССР лиц реабилитированы – Главная военная прокуратура

Почти 400 000 незаконно репрессированных реабилитированы после смерти Иосифа Сталина — с 1953 г. по сегодняшний день, сообщил «Интерфаксу» начальник управления Главной военной прокуратуры Игорь Шаболтанов.

«Процесс реабилитации в нашей стране прошел в два этапа: первый начался в 1953 г. , практически сразу после смерти Сталина. По решению высших партийных и государственных органов СССР «в связи с многочисленными жалобами осужденных и их родственников на применение к ним политических репрессий» органами прокуратуры была начата проверка уголовных дел в отношении лиц, осужденных за государственные (контрреволюционные) преступления», — сказал он.

По его данным, с 1953 по 1961 г. были сняты обвинения почти с 270 000 невинно осужденных граждан, в том числе с незаконно репрессированных в военное время лиц.

«В последующем в этом процессе наступило «затишье», и возобновился он только с началом 90-х, когда начался второй этап реабилитации», — отметил Шаболтанов.

По его словам, после принятия закона «О реабилитации жертв политических репрессий» с октября 1991 г. по 2004 г., когда органы прокуратуры независимо от обращений граждан проверяли все дела с неотмененными решениями судов и несудебных органов, инспекцию прошли более 275 000 уголовных дел в отношении свыше 300 000 человек, из которых в результате почти 125 000 реабилитированы.

За прошедшее десятилетие, сообщил Шаболтанов, органы военной прокуратуры реабилитировали 1800 лиц, подвергшимися политическим репрессиям признаны 1400 человек.

«Сейчас реабилитация невинно осужденных в годы политических репрессий проводится точечно — в индивидуальном порядке по обращениям граждан и организаций. Например тех, кто не согласен с прежним решением или не знает, был ли реабилитирован человек. К слову, такие заявления не прекращаются и работа по ним проводится многоплановая», — сказал Шаболтанов.

Приложение 1 Статистика сталинских репрессий

День памяти жертв политических репрессий

https://ria. ru/20211030/repressii-1756655702.html

День памяти жертв политических репрессий

День памяти жертв политических репрессий — РИА Новости, 30.10.2021

День памяти жертв политических репрессий

30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. Дата была выбрана в память о голодовке, которую 30 октября 1974 года начали узники… РИА Новости, 30.10.2021

2021-10-30T02:10

справки

день памяти жертв политических репрессий

россия

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/0a/1b/1756568112_0:79:3389:1985_1920x0_80_0_0_a127efe004d44f333c4f1c7f9e8c309d.jpg

30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. Дата была выбрана в память о голодовке, которую 30 октября 1974 года начали узники мордовских и пермских лагерей в знак протеста против политических репрессий в СССР. Они объявили 30 октября Днем политзаключенного в СССР. С тех пор 30 октября в Советском Союзе ежегодно проходили голодовки политзаключенных. Официально этот день был учрежден постановлением Верховного Совета РСФСР от 18 октября 1991 года «Об установлении Дня памяти жертв политических репрессий» в связи с принятием закона «О реабилитации жертв политических репрессий». Согласно законодательному акту, политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечение к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам. В годы советской власти массовым репрессиям по политическим мотивам были подвергнуты миллионы человек. По данным статистики первого спецотдела бывшего МВД СССР (ныне – МВД РФ), в период с 1 января 1921 года по 1 июля 1953 года по обвинениям в совершении контрреволюционных и других особо опасных государственных преступлений было осуждено 4 060 306 человек, из них 799 455 приговорены к высшей мере наказания. В подтвержденной документами статистике особое место занимают два года (1937 и 1938), известные как годы Большого террора, когда наблюдался резкий взлет масштаба политических репрессий. За эти два года были осуждены по обвинениям политического характера 1,345 миллиона человек, или 35% от общего их числа за период 1918-1990 годов. К высшей мере за 1918-1990 годы были приговорены 828 тысяч человек, из них 682 тысячи (или свыше 82%) приходится на 1937 и 1938 годы. В повседневную жизнь советских людей вошло понятие «враг народа». По решению Политбюро от 5 июля 1937 года жен «врагов народа» заключали в лагеря на срок не менее пяти лет. Детей «врагов народа» либо отправляли в лагеря-колонии НКВД, либо водворяли в детские дома особого режима. «Чистке» подверглись все слои населения: партийные и советские работники, научная и творческая интеллигенция. Не избежали карательных санкций и представители рабочего класса и крестьянства. Было практически ликвидировано казачество. Подверглись преследованиям представители абсолютно всех религиозных конфессий. Перед Великой Отечественной войной (1941-1945) из рядов армии было «вычищено» 45% командного состава, а в годы войны и после ее окончания жестоким репрессиям подверглись советские граждане, вышедшие из окружения, оказавшиеся в плену, угнанные на работу в Германию. От террора пострадали все народы страны. Более 2,6 миллиона (по другим источникам 3,5 миллиона) человек было репрессировано по национальному признаку.Тотальной депортации (когда депортации подвергается не часть группы (класса, этноса, конфессии и т.д.), а практически вся она полностью) в СССР, по мнению историка Павла Поляна, были подвергнуты десять народов: корейцы, немцы, финны-ингерманландцы, карачаевцы, калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы, крымские татары и турки-месхетинцы. Из них семь – немцы, карачаевцы, калмыки, ингуши, чеченцы, балкарцы и крымские татары – лишились при этом и своих национальных автономий.Общее число лиц, подвергшихся репрессиям не в судебном (или квазисудебном), а в административном порядке, составляет 6,5-7 миллионов человек. Основным объектом репрессивной политики режима в 1960-1980-е годы было диссидентство (инакомыслие). За период с 1967 года по 1971 год органами КГБ было «выявлено» более трех тысяч группировок «политически вредного характера». Точных данных о числе жертв массовых политических репрессий, пик которых пришелся на 1930-е годы, нет до сих пор. По данным общества «Мемориал»*, речь идет как минимум о 12 миллионах человек, по оценкам Музея истории ГУЛАГа – о 20 миллионах, свыше миллиона человек были расстреляны.Реабилитация жертв политических репрессий началась в СССР в 1953 году.В середине 1960-х годов эта работа была свернута и возобновилась лишь в 1987 году. В 1989 году началась массовая реабилитация. Был найден и предан гласности ряд мест массовых погребений, среди них Куропаты (лесное урочище на северо-восточной границе Минска, Белоруссия), Левашово (Ленинградская область), Бутово (Москва), Коммунарка (Москва). Появились первые книги памяти о погибших и пропавших без вести от репрессий. 13 августа 1990 года был подписан указ президента СССР «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 1920-1950-х годов». 26 апреля 1991 года Верховный Совет РСФСР принял закон «О реабилитации репрессированных народов». 18 октября 1991 года был подписан президентом РСФСР закон «О реабилитации жертв политических репрессий», согласно которому все лица, подвергшиеся политическим репрессиям или пострадавшие от них (включая детей и супругов репрессированных) на территории РСФСР с 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года, подлежали реабилитации. Она трактовалась как восстановление в гражданских правах, устранение иных последствий произвола, обеспечение «посильной» компенсации материального и морального ущерба. Постановлением Правительства РФ от 16 марта 1992 года для реабилитированных были установлены денежная компенсация и льготы. 14 марта 1996 года вышел указ президента РФ «О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий». В августе 2015 года премьер-министр РФ утвердил концепцию государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий, которая должна была реализована до 2020 года. В 2019 году срок ее реализации по поручению президента РФ был продлен до 2024 года. Концепция предполагает, в частности, создание образовательных и просветительских программ, создание условий для свободного доступа пользователей к архивным документам и другим материалам, разработку и реализацию эффективной государственной политики в сфере увековечения памяти жертв политических репрессий, а также деятельного патриотизма. Для координации деятельности, направленной на реализацию концепции, в 2016 году была создана межведомственная рабочая группа. В том же году был принят закон, закрепивший за органами государственной власти и местного самоуправления право на осуществление мер по увековечению памяти жертв политических репрессий и оказание поддержки некоммерческим организациям, занимающимся такой деятельностью. За прошедшие годы были изданы сотни книг памяти с именами репрессированных, тысячи исследований и сборников документальных материалов о репрессиях, продолжалась работа с архивными материалами, создавались тематические музейные экспозиции. В начале 2020 года президент России Владимир Путин поручил рассмотреть вопрос о создании единой базы данных жертв политических репрессий. Глава Совета по правам человека при президенте РФ (СПЧ) Валерий Фадеев предложил предоставить ее создание некоммерческими организациями на средства от президентских грантов. В итоге было решено поручить работу Фонду памяти (создан в 2016 году). Его проект по созданию цифрового сервиса по поиску информации о жертвах репрессий в 2021 году получил поддержку Фонда президентских грантов. Цифровой портал, разработку которого начал вести Фонд памяти, в перспективе может стать централизованным хранилищем цифровых копий документов о жертвах массовых репрессий. В России в различных регионах установлены несколько сотен монументов, закладных камней, памятных знаков и мемориальных досок, связанных с историей репрессий и памятью о их жертвах.Одним из первых памятников жертвам политических репрессий в Советском Союзе стал Соловецкий камень, установленный 30 октября 1990 года в сквере у Политехнического музея на Лубянской площади в Москве. Гранитный валун был привезен активистами общества «Мемориал»* с Соловецких островов (архипелаг в Белом море), где с 1919 года находился концлагерь, с 1923 года – лагерь особого назначения, а в 1937-1939 годах – Соловецкая тюрьма особого назначения. Сначала камень рассматривался как временный вариант памятника, но серый гранитный валун стал особым символом России. Ежегодно накануне Дня памяти жертв политических репрессий активисты правозащитного центра «Мемориал»* проводят у Соловецкого камня акцию «Возвращение имен», в ходе которой читают имена и фамилии репрессированных. Акция памяти также проходит на Бутовском полигоне в Москве. Бывший стрелковый полигон НКВД в Бутово хорошо известен как одно из мест массовых расстрелов и захоронений жертв политических репрессий советской эпохи. В сентябре 2017 года здесь установили мемориал «Сад памяти», на котором нанесены имена всех расстрелянных в этом месте в годы сталинских репрессий людей. В Москве в октябре 2017 года на проспекте академика Сахарова был открыт общенациональный мемориал жертвам политических репрессий. Он представляет собой «Стену скорби» (скульптор Георгий Франгулян) – двусторонний бронзовый горельеф шестиметровой высоты и тридцатиметровой длины с несколькими арками, составленный из очертаний многочисленных фигур, символизирующих погибших от репрессий. По краям монумента установлены две рельефных таблички со словом «Помни» на разных языках. В композицию площади, на которой установлен мемориал, входят камни, привезенные из различных регионов России, где находились лагеря. На камнях размещена надпись «Знать… Не забыть… Осудить… Простить!» авторства Натальи Солженицыной. Проект был реализован Фондом памяти на государственные средства и народные пожертвования. Мемориал Стена памяти жертвам репрессий есть и на бывшем спецобъекте НКВД СССР «Коммунарка» (ныне территория Новой Москвы), где с 2 сентября 1937 года по 24 ноября 1941 года были захоронены 6609 человек. Он был открыт в октябре 2018 года. Помещенные на Стене имена погибших выявлены по расстрельным актам в Центральном архиве ФСБ. В Санкт-Петербурге есть свой Соловецкий камень. Он был установлен на Троицкой площади в 2002 году. Каждый год в День памяти жертв политических репрессий Санкт-Петербурге у Соловецкого камня проходит митинг родственников репрессированных. В Екатеринбурге в ноябре 2017 года был открыт мемориал «Маски скорби. Европа-Азия», созданный по проекту Эрнста Неизвестного. «Маска скорби» также есть и в Магаданской области. Монумент был открыт в 1996 году. Памятник расположен на сопке Крутой, где в сталинские времена находилась «Транзитка» – перевалочный пункт, с которого заключенных отправляли по колымским лагерям. С 2018 года в День памяти жертв политических репрессий в ряде городов России проходит общественная акция «Колокол памяти». В Москве она происходит у мемориала жертвам политических репрессий «Стена скорби». «Колоколом памяти» является висящий на цепи привезенный с Соловецких островов рельс, по которому советские заключенные перевозили торф.По нему ударяют металлической балкой, которая привезена с колымских лагерей. Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников*Международная общественная организация «Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал» включена Минюстом России в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента

россия

РИА Новости

internet-group@rian. ru

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2021

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/0a/1b/1756568112_658:0:3389:2048_1920x0_80_0_0_8c488c64c24f856cafb66aaf477b3bcd.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og. xn--p1ai/awards/

справки, день памяти жертв политических репрессий, россия

Страшные цифры репрессий и смысл сталинских чисток

Сталинисты в прямом смысле пытались стереть людей из истории. Дэвид Кинг «Пропавшие комиссары» (pdf, 27 Мб)

Преданная революция Лев Троцкий о перерождении рабочего государства

Традиция нашей организации уходит корнями к борьбе Льва Троцкого и Левой оппозиции против бюрократизации рабочего государства и сталинизма в СССР. Нас трудно заподозрить в симпатиях к сталинским репрессиям. За распространение листовки с идеями Левой оппозиции в период чисток расстреливали. Но как последовательные социалисты мы выступаем против искажения истории или манипуляции со статистикой по репрессированным, что сегодня, к сожалению, широко распространено в современных СМИ.

Виктор Земсков, один из наиболее добросовестных исследователей темы политических репрессий в СССР, однажды метко заметил:

Виктор
ЗемсковЯ не верю в существование так называемой „чистой науки“, и ученые (особенно те, кто занимался проблемой репрессий в СССР), находясь в определенных общественных условиях, не могут не выполнять социальный заказ, требующийся в данный момент обществу (хотя сами исследователи, возможно, не всегда ясно это осознают).

.. В период „холодной войны“ в западной историографии, занимающейся изучением репрессивной политики в СССР, сложилась целая система шаблонов, штампов и стереотипов, выходить за рамки которых считалось неприличным. Если, к примеру, общее число жертв репрессий в СССР было принято определять величинами от 40 млн и выше, численность заключенных ГУЛАГа в конце 30-х годов — от 8 млн и выше, количество репрессированных в 1937–1938 годах. — от 7 млн и выше и т.д., то называть меньшие цифры было фактически равносильно совершению неприличного поступка.

Традиция жонглирования инфернальными числами продолжается и по сей день. Достаточно взглянуть на публикации либеральных СМИ, посвященные 80-летию начала Большого террора. Например, вот материал «Медузы» «Стыдные вопросы про 1937 год».

Разберем для примера утверждение историка Бондаренко, на которого ссылается издание:

Сергей
БондаренкоЗа активный период Большого террора — с августа 1937-го по ноябрь 1938 года (когда был снят Ежов) — по политическим обвинениям были арестованы более 1 миллиона 700 тысяч человек.

Из них более 700 тысяч были расстреляны. И это нижняя статистическая планка — в тот же период люди по-прежнему высылались и депортировались „в административном порядке“ (не менее 200 тысяч человек), сотни тысяч были осуждены как „социально-вредные элементы“. Множество формально уголовных статей того времени (например, наказания за опоздание или „прогул“ работы) также могут трактоваться как политические по своей направленности. Все это позволяет добавить к статистике довоенного террора еще как минимум несколько сотен тысяч жертв.

При этом документально подтвержденные цифры репрессий даже не за «активный период Большого террора», а за оба года (1937-1938) существенно отличаются от этих данных в меньшую сторону:

Годы	Всего осуждено	Высшая мера	Лагеря, колонии и тюрьмы	Ссылка и высылка	Прочие меры
1937	790 665	353 074	429 311	1 366	6 914
1938	554 258	328 618	205 509	16 842	3 289

Это страшные цифры. Но совершенно незачем их еще увеличивать. Расстреляно было не «более 700 тысяч», а менее 700 тысяч человек. Речь идёт о разнице в десятки тысяч человек.

Точно также отличаются и данные о количестве всех арестованных за 1937-38 годы: 1,575 млн человек, из них «за контрреволюционные преступления» — 1,372 млн, а количество осужденных по этим статьям за два года составило 1,345 млн. При этом Земсков, как действительно серьезный и добросовестный ученый, делает существенную оговорку:

Виктор
ЗемсковСледует иметь в виду, что понятия „арестованные“ и „осужденные“ не являются тождественными. В общую численность осужденных не входят те арестованные, которые в ходе предварительного следствия, т. е. осуждения, умерли, бежали или были освобождены. Сюда же не входят арестованные, которые тем или иным судебным или внесудебным органом признавались невиновными (имеется в виду, что дело дошло до осуждения, но приговор был оправдательным).

Приведенные выше числа говорят о том что, разница между числом арестованных и осужденных — то есть то самое суммарное количество умерших под следствием, бежавших и оправданных, составляет около 27 тысяч человек.

Из этого однозначно следует, что никаких 1,7 млн арестованных по политическим мотивам не было и быть не могло, поскольку по всем мотивам — и политическим, и уголовным — за два года (а не за «активный период Большого террора») было арестовано чуть более полутора миллионов человек.

Так же как и не было никаких дополнительно «депортированных в административном порядке» «более 200 тысяч человек», поскольку к ссылке и высылке, что в судебном, что в административном порядке было осуждено за 1937-38 годы 18,2 тысяч человек. И это число вполне соотносится с данными о деятельности внесудебного Особого совещания НКВД, согласно которым за весь период его существования с 1934 по 1953 год к ссылке и высылке было осуждено 67,5 тыс. человек. А всего с 1921 по 1953 год всеми судебными и квазисудебными органами — судами, «тройками», ОСО и так далее было осуждено к ссылке и высылке 765,1 тысяч человек.

Разумеется, административно депортированные — переселенные народы и так называемая «кулацкая ссылка» (по терминологии того времени — «спецпоселенцы» и «спецпереселенцы») существовали, и в количестве гораздо большем, чем 200 тысяч человек. По состоянию на январь 1937 года их насчитывалось 916 тысяч, на январь 1938 — 877 тысяч. И это, конечно, тоже жертвы сталинской бюрократии, но только часть из них имеют отношение к Большому террору, а рабочие, осужденные за прогулы и опоздания на работу — и вовсе не имеют никакого, поскольку уголовная ответственность за эти проступки была введена только в июне 1940 года — без малого два года спустя после окончания Большого террора. При этом осужденные по этим статьям в подавляющем большинстве случаев не попадали в ГУЛАГ, а наказывались исправительными работами по месту работы с удержанием части заработка — до 25%. И это не говоря уже о том, что сотни тысяч осужденных как «социально-вредные элементы» уже посчитаны в составе 1,3 млн осужденных и совершенно незачем считать их дважды.

При этом, по данным переписей 1937 и 1939 годов общее количество заключенных во всех учреждениях ГУЛАГа (тюрьмах, лагерях и спецпоселениях) составляло соответственно 1,8 и 2,6 млн человек, из которых за «контрреволюционные преступления» было осуждено 12,8 и 18,6%. Смертность же в лагерях, включая и расстрелянных, не превышала 5%, а в основном колебалась на уровне 3-5%. Что и говорить, это огромные числа, но в общей массе населения их доля составляла около 1%. Для сравнения, в 2000-м году в учреждениях российского УФСИН без всякого Большого террора содержалось 1,9 млн человек (на сегодня — 600 тысяч), а в США — образце демократии для нынешних либералов — число заключенных и того больше: около 2 млн человек.

Поэтому метод, использованный «Медузой» и ее экспертом, нельзя назвать иначе, как «манипуляция статистикой». Знаменитая фраза «полстраны сидело, полстраны охраняло», представляет собой не более, чем миф. Сталинский режим был достаточно реакционным, подлым и кровавым и без того, чтобы приписывать ему лишние жертвы.

Смысл Большого террора

Конечно, сегодня, когда обработаны статистические данные и опубликованы серьезные научные исследования, оперировать фантастическими данными о количестве репрессированных, взятыми у Солженицына или Антонова-Овсеенко-младшего, может лишь совсем уж наивный человек. Но социальный заказ, система шаблонов, штампов и стереотипов в правых и «демократических» СМИ продолжает существовать.

В ход идет старый добрый метод, который историк и социолог Вадим Роговин еще в 90-е годы называл «Сталин — продолжатель дела Ленина со знаком минус». Пытаясь представить себя единственной силой, оппозиционной нынешнему режиму, да к тому же единственной демократической силой, либералы, пользуясь случаем, не упускают возможности лишний раз пнуть ненавистный им «коммунистический» режим и заявить, что сталинский режим с неизбежностью вытекал из самого факта Октябрьской революции. При этом как правило, старательно сваливаются в одну кучу Красный террор, жертвы голода 1932-33 годов и сталинские чистки.

На последний аргумент также еще в 90-е годы отвечал все тот же Виктор Земсков, весьма критично, кстати, настроенный по отношению к Советской власти:

Виктор
ЗемсковМы не можем согласиться и с включением в число жертв репрессий суммарных людских потерь во время гражданской войны.

Нет оснований утверждать, что Советское правительство специально развязало гражданскую войну именно с целью истребления собственного народа. Напротив, факты говорят о том, что политические силы, пришедшие к власти в октябре 1917 года, старались избежать любой войны — как с Германией или странами Антанты, так и внутри страны. Крупномасштабная гражданская война началась через 2–3 месяца после заключения Брестского мира с серии белогвардейских мятежей.

Красный террор конца 1918 года, в отличие от сталинских чисток, был страшной и отчаянной мерой советского правительства, предпринятой в обстановке Гражданской войны, когда Советская власть чудом и героическими усилиями наиболее сознательных крестьян и рабочих держалась в нескольких центральных российских губерниях, фронты проходили по Дону и Волге, а значительная часть страны была оккупирована войсками как минимум восьми иностранных держав, на содержании у которых находились многочисленные армии белых генералов и адмиралов. Про белый террор которых либеральные историки предпочитают умалчивать, изображая кровавых диктаторов Колчака и Деникина едва ли не образцами демократии.

Их мораль и наша Лев Троцкий о насилии в революции

При этом уже в 1921 году — в обстановке продолжавшихся на излете Гражданской войны, крестьянских выступлений и мятежей — число осужденных за контрреволюционные преступления составило 35 тысяч человек, из которых 9,7 тысяч — к высшей мере. В следующем году это число падает до 6 и 1,9 тысяч соответственно. При этом до 1927 года число осужденных не превышает 20 тысяч, а число приговоренных к высшей мере — 2,5 тысяч, причем в их состав включаются и наиболее опасные уголовные преступники.

Московский процесс — процесс над Октябрем Левая Оппозиция о Московских процессах

Конечно, под каток сталинских репрессий попадали самые разные люди и разные слои населения. Но в целом сталинский террор проводился по принципу «один удар направо, два удара налево». Как бы ни пытались представить дело либералы, Большой террор логически вырос из политических процессов конца двадцатых — середины тридцатых годов, отмеченных яростной борьбой сталинской клики с оппозициями прежде всего в самой большевистской партии.

Глубинную подоплеку террора составляли катастрофические последствия коллективизации и громадные хозяйственные диспропорции, созданные ускоренной индустриализацией, которая проводилась за счет жесточайшего нажима на рабочий класс. Но это как раз те слои населения, интересы которых никогда не выражала либеральная интеллигенция. Политические процессы против старых специалистов имели место в конце двадцатых — начале тридцатых годов, когда сталинский режим пытался свалить на них провальные результаты начального этапа индустриализации — «шахтинское дело», «процесс Промпартии», Трудовой крестьянской партии, Союзного бюро меньшевиков и т.д. Но все эти процессы далеко не имели размаха Большого террора, хотя и позволили ГПУ-НКВД отточить методы фальсификации процессов и выбивания нужных показаний.

Говоря, что

Сергей
БондаренкоИз 1,7 миллиона политически репрессированных лишь около 100 тысяч так или иначе имели отношение к большевистской партии — это были или комсомольцы, или рядовые партийцы, или (их было немного) партийные начальники.

эксперт «Медузы» очень сильно лукавит. Про число 1,7 млн уже говорилось выше. Но и со 100 тысячами «имевших отношение к большевистской партии» все обстоит не так просто. Само число, скорее всего, взято из справки ЦК КПСС 1991 года, в которой указано количество репрессированных в 1937-38 годах коммунистов: 116 885. Однако, тот же Вадим Роговин ставил эти данные под сомнение:

Вадим
РоговинВо-первых, значительная часть репрессированных в те годы была исключена из партии перед арестом… Во-вторых, среди репрессированных были сотни тысяч людей, исключенных из партии во время предыдущих партийных чисток. На февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 года Сталин сообщил, что в стране насчитывается 1,5 млн исключенных из партии с 1922 года.

При этом в некоторых регионах и на многих предприятиях число исключенных превышало число членов партии.

В-третьих, добавим от себя, в справке ЦК говорилось именно о членах партии, комсомольцев же либеральный историк запихнул в это число опять-таки манипуляции ради.

Сталинская клика отлично понимала, что главная опасность ей грозит не справа, а слева — со стороны возмущенных его политикой бывших и действующих членов партии. Именно они в основном оказывались на скамье подсудимых в 34-38 годах, а уже от них тянулись ниточки все дальше и дальше в толщу трудящихся. В период чисток хотя и пострадали, но все же пережили их необходимые режиму или безвредные для него интеллигенты или ученые. В 1937 году был реабилитирован и восстановлен в Академии наук историк Тарле, а за год до этого — разгромлена научная школа старого марксиста Покровского. Спокойно пережил террор «патриотичный» Сергеев-Ценский, проклинавший «жидовствующих эренбургов», и сгинули Артем Веселый, Пильняк и Бабель. В период террора сделали себе карьеру аппаратчики без политического прошлого, правившие страной после Сталина. Именно они в конечном итоге привели страну к капиталистической реставрации, людские потери от которой — от повышенной смертности, развала медицины, войн, этнических чисток и так далее — без всякого террора переплюнули 1937-й год.

Рабочие против ГПУ, бюрократии и сталинизма Малоизвестная история борьбы советских рабочих и левой оппозиции

В процентном отношении только одна категория была почти полностью уничтожена в период чисток — те, кого Особые совещания обозначали буквами КРТД: «контрреволюционная троцкистская деятельность», участники партийных оппозиций, в особенности Левой оппозиции. В раздроблении, атомизации, запугивании рабочего класса и ликвидации потенциальных лидеров его сопротивления и расчистке места для привилегированных аппаратчиков, спокойно пользующихся выгодами своего положения за счет трудящихся и состоял социальный смысл чисток.

Говоря словами Троцкого,

Лев
ТроцкийСталинизм вырос из большевизма не логически, а диалектически: не в порядке революционного утверждения, а в порядке термидорианского отрицания… Нынешняя „чистка“ проводит между большевизмом и сталинизмом не просто кровавую черту, а целую реку крови. Истребление всего старого поколения большевиков, значительной части среднего поколения, участвовавшего в гражданской войне, и той части молодежи, которая серьезнее восприняла большевистские традиции, показывает не только политическую, но прямо-таки физическую несовместимость сталинизма и большевизма. Как же можно не видеть этого?.
Сталинизм и большевизм. Бюллетень оппозиции N 58-59. 28 августа 1937 г.

«Польская операция» НКВД – вопросы и ответы — ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

«Польская операция» НКВД – вопросы и ответы

• Что такое «польская операция» НКВД?

Это была одна из так называемых национальных операций НКВД (Народного комиссариата внутренних дел СССР), проведенных в 1937–1938 гг. , во время Большого террора, заключающихся в массовых репрессиях против поляков в Советском Союзе. Правовой основой для проведения «польской операции» был приказ наркома внутренних дел СССР Николая Ежова № 00485 от 11 августа 1937 г.

• Сколько людей погибло во время «польской операции» НКВД?

Окончательное число людей, репрессированных по «польской операции», до сих пор неизвестно. По результатам исследований московского «Мемориала», репрессиям подверглись по крайней мере 139 835 человек, из которых приговорено к расстрелу не менее 111 091 человека, а 28 744 были направлены в лагеря.

• В рамках «польской операции» НКВД были репрессированы только поляки?

Поляки, проживающие в СССР, составляли большинство лиц, репрессированных в рамках «польской операции» НКВД. По обвинению, в частности, в шпионаже в пользу довоенной Польши, кроме поляков были репрессированы также русские, украинцы, белорусы, евреи и представители других народов и этнических групп, проживающих на территории СССР.

• Как долго продолжалась «польская операция» НКВД?

Операция первоначально должна была проходить в течение трех месяцев, но в итоге она продолжалась 14 месяцев – с августа 1937 г. по ноябрь 1938 г., а в некоторых республиках и областях СССР массовые репрессии против «польским шпионам» продолжались до конца 1938 г.

• Кто подлежал аресту в рамках «польской операции» НКВД?

В соответствии с приказом № 00485 от 11 августа 1937 г. аресту подлежали:

– выявленные в процессе следствия и до того времени не разысканные члены Польской организации войсковой; к приказу был приложен список;

– все оставшиеся в СССР военнопленные польской армии;

– перебежчики из Польши, независимо от времени их перехода в СССР;

– политэмигранты и политобмененные из Польши;

– бывшие члены ППС (Польской социалистической партии) и других польских антисоветских политических партий;

– наиболее активная часть местных антисоветских националистических элементов польских районов.

• Какая разница между «польской операцией» и другими операциями по «национальной линии»?

По сравнению с другими национальными операциями «польская операция» отличалась исключительным масштабом репрессий, а также их размахом и жестокостью. Расстрелянные поляки составляли 44,9% общего числа жертв всех национальных операций.

• Во время Большого террора поляки были жертвами только «польской операции» НКВД?

Кроме так называемых национальных операций, поляки были жертвами операций, направленных против кулаков и католической церкви, а также жертвами сталинских чисток в партии, армии и аппарате безопасности. Оценивается, что в 1937–1938 гг. в СССР было репрессированных как минимум 200 000 поляков.

• Почему поляки были репрессированы в СССР?

Советская система власти была основана на запугиванию своих граждан и на том, что их заставляли быть покорными благодаря силе и террору. Эксперимент с созданием польских автономных районов в Советской Украине и Белоруссии с середины 20-х до середины 30-х годов ХХ века закончился поражением, поляки же наиболее активно сопротивлялись коллективизации и атеизации. Кроме того, поляки рассматривались как «ненадежный элемент», потенциальная «пятая колонна», существующая до предполагаемой войны между СССР и Польшей и странами Запада.

• Где убивали и хоронили жертвы «польской операции» НКВД?

Приговоры о расстреле выносились во внесудебном порядке в 78 столицах областей, краев и республик СССР. Расстрелы происходили главным образом в подвалах тюрем НКВД или в пригородных лесах. Трупы сбрасывали в заранее выкопанные ямы. Информация о них была засекречена. До настоящего времени установлено около 100 мест захоронений жертв, что, по мнению историков, составляет лишь около одной трети всех мест, в которых похоронены жертвы.

Память о политических репрессиях в постсоветской России: на примере ГУЛАГа | Науки по массовому насилию и сопротивлению

Дата:

13 сентября 2011 г.

Память о политических репрессиях в постсоветской России: на примере ГУЛАГа

Введение

Представление панорамы памяти о массовом насилии в России сегодня предполагает постановку вопроса о следах, оставленных советской системой концлагерей и их использовании, и, шире, вопроса о социальных последствиях политических репрессий, проводимых Советские власти в период с 1917 по 1989 год, разнообразие, сроки и масштабы которых были задокументированы OEMV в другом месте.

Однако в постсоветском контексте вопрос наследия этого насилия следует рассматривать в свете трех моментов. Первый — социальный, и он возникает из-за необходимости найти согласованные термины (особенно лингвистические) для выражения коллективного травматического опыта. Второй — политический и требует от нас осмысления всех последствий ответственности государства за совершение насилия. Третий — символический или религиозный, поскольку отсутствие тел умерших жертв (советское государство не возвращало их семьям) до сих пор представляет собой устойчивое препятствие для развития как частной, так и общественной памяти о таком насилии.

Кроме того, наследие массового насилия в России следует рассматривать в сложных рамках, отмеченных давним использованием секретности, законодательным малодушием и отсутствием коммеморативной государственной политики. Широкое использование практик, направленных на то, чтобы заставить ГУЛАГ замолчать, оставило очень глубокий след в коммеморативных практиках и обоснованиях.

Обширная культура секретности

В советский период непосредственная память о массовом насилии возникла в географическом, социальном и языковом пространстве, структурно характеризуемом расширенным использованием секретности.Различные методы, в том числе язык, основанный на метонимических или метафорических формах обозначения, стремились скрыть существование и шрамы системы концлагерей. Советская система концлагерей как секретное учреждение по преимуществу, находившееся до 1956 года в прямом ведении органов госбезопасности, не имело даже названия: термин ГУЛАг (Главное управление лагерей) относился только к центральное надзорное управление, существовавшее автономно с 1930 по 1956 год.

Нельзя недооценивать роль географии секретности с лагерями, разбросанными по недоступным или запрещенным территориям. До наступления перестройки трудно было разместить места интернирования и концлагеря. У этих мест не было никаких адресов, кроме почтовых ящиков (Rossi, 1997: 14), а заключенным, которым не было отказано в праве на переписку, запрещалось прямо упоминать район, в котором они содержались, в своих письмах. Эта подпольная топография способствовала закреплению невозможности получения доступа к материальным следам насилия, а также способствовала на местном уровне возникновению настоящих территориальных табу, что привело к длительному запрету на доступ к бывшим объектам ГУЛАГа, часто превращавшимся в колонии.Секретная география ГУЛАГа (Брюне, 1981) сопровождалась отсутствием сведений о деятельности (земледельческой, горнодобывающей, промышленной), связанной с использованием мест интернирования, а также о личном составе лагерной системы (Иванова , 2000).

Эта культура секретности оказала длительное влияние на построение коллективной памяти в отношении массового насилия, потому что структурный дефицит знаний о вселенной концлагеря укрепил особенно беспокойное отношение к коллективному сознанию в отношении этой самой вселенной. .

Давнее законодательное малодушие

Более того, в то время как российские законодатели, наконец, признали причастность советского государства к совершению массового насилия в 1991 году, это признание уже подразумевалось в использовании термина «тоталитарное государство», хотя и без проведения каких-либо линий ответственности ( Рогинский, 2009). Признание ответственности государства не сопровождалось размышлениями об индивидуальной ответственности. Таким образом, даже на местном уровне против людей, которые разработали или управляли советской системой концентрационных лагерей, никогда не было возбуждено уголовное дело.Никогда не было ни судебных процессов, ни попыток установить переходную справедливость. Ни одной комиссии никогда не было поручено вести хронику десятилетий институционализированного политического насилия, определять индивидуальную или коллективную ответственность или собирать анамнез.

Другим аспектом проблемы, поставленной законодательной базой, в которой формируется память о насилии, является способ признания статуса бывших узников ГУЛАГа жертвами. Первоначально, начиная с хрущевского периода, некоторые заключенные смогли добиться административной отмены приговора и восстановить свои гражданские права (Эли, 2010).Но только в 1991 году и с введением нового законодательства (Мари, 2009) бывшие узники ГУЛАГа смогли добиться отмены судимости и признания их статуса жертв политических репрессий. Таким образом, они по-прежнему имеют право на финансовую компенсацию за ущерб в связи с их судимостью (компенсация, предусмотренная законом 1991 года, была ограничена 25 000 рублей, что составляет менее 600 евро в 2011 году). Но возможность требовать финансовой компенсации за боль и страдания, которая была закреплена в первоначальном законе 1991 года, была удалена в поправке, первоначально предназначенной для обновления сумм компенсации, принятой российской Думой в 2007 году.Остается только возможность признания материального ущерба и получения компенсации в этом отношении.

Основной эффект поправки, отменяющей принцип возмещения ущерба за боль и страдание, был не столько финансовым (привлекаемые суммы были того же порядка, что и имущественный ущерб – в пределах нескольких сотен евро), сколько символическим. Изменение фактически устранило — юридически говоря — целую категорию жертв: тех, кто только испытывал моральные страдания. Таким образом, он лишает десятки миллионов людей возможности иметь предубеждение, представленное преждевременной смертью одного из родителей, все детство, проведенное в детских домах НКВД, и сопутствующую утрату правосубъектности, не говоря уже о длительном периоде социальной стигматизации как отношение «врага народа», официально признанное.Малодушие законов в этом отношении напрямую влияет на коммеморативные практики, подрывая легитимность отдельных игроков.

Отсутствие политики поминовения

В заключение важно подчеркнуть последствия отсутствия федеральной государственной политики в отношении наследия массового насилия в сферах культурного, образовательного и национального наследия. Таким образом, и несмотря на то, что мемориалы и кенотафии представляют собой альтернативу кладбищам для семей, не имеющих точки сосредоточения их скорби, отсутствует устойчивое государственное вмешательство, будь то федеральное, региональное или местное, в области национального наследия, направленное по сохранению символических мест ГУЛАГа. Единственными объектами, подвергшимися консервационным работам, являются основная площадка лагеря «Пермь-37» и крепость на Соловецких островах, первая по инициативе общественной организации, а вторая под совместным руководством музея, расположенного на территории. и Православная церковь, которая также снова присутствует на рассматриваемом месте. Практика повторного использования лагерей эффективно помогла стереть прошлое. Те, что не использовались повторно, от самых выдающихся (включая Дальстрой, Беламорканал и Волголаг) до самых банальных, были просто заброшены, чтобы постепенно разрушаться погодой и течением времени (Паникаров, 2009).Кроме того, бесчисленные захоронения, образовавшиеся в результате ГУЛАГа (кладбища и братские могилы), никогда не подвергались систематической или даже сводной инвентаризации властями.

Более того, на федеральном уровне никогда не инициировалась государственная политика в сфере культуры. Таким образом, в Российской Федерации сегодня нет национального музея, посвященного системе концлагерей. Существует всего несколько частных музеев, созданных НПО или отдельными лицами, в которых хранятся материальные следы существования и функционирования некоторых местных концлагерей (Anstett & Jurgenson, 2009).

Наконец, федеральное правительство не инициировало никакой политики в области образования, чтобы способствовать признанию травматического коллективного прошлого, и трактовка проблемы концлагерей в авторизованных школьных учебниках остается крайне двусмысленной: прославленная роль Сталина и его статус победителя во Второй мировой войне затмевает период террора и политического насилия, имевших место до 1953 года, а те, что имели место во второй половине советского периода, до сих пор замалчиваются.Таким образом, длительное отсутствие какой-либо государственной политики в области национального наследия, культуры и образования можно интерпретировать как политическое использование пренебрежения. В результате коммеморативные практики определяются преимущественно в свете местных проблем и что существует очень большое разнообразие в отношении формы и содержания, что эффективно способствует молчанию, отрицанию и забвению. Давние связи между органами государственной безопасности (которые руководили созданием и развитием системы концентрационных лагерей в советский период) и исполнительной и законодательной властью Российской Федерации, несомненно, побуждают к определенной осторожности в осуществлении публичная политика.

Установленные факты

История памяти

Помимо географии, воспоминания о массовом насилии также имеют историю, поскольку возможность включения коммеморативных практик в публичное пространство значительно различалась в разные периоды советского режима. И здесь производство коллективной памяти о массовом насилии в значительной степени подчинялось интересам внутренней политики, что привело к тому, что Советское государство уделяло столь явное внимание написанию своей истории.

До середины 1950-х годов политический дискурс и некоторая пропагандистская литература (Горки, 1952) предлагали первоначальный взгляд – официальную версию – на память о советских лагерях, признавая их существование, но не показывая масштабы и масштабы истребления, которое они совершали. результат в.Только с оттепелью и процессом десталинизации, предпринятым Хрущевым, изуродованная память (Ferretti, 1993) — память о коллективном опыте массового насилия в первой половине ХХ века — и особенно о периоде Великой Отечественной войны Чистка впервые была публично выражена в политическом дискурсе и литературе. Однако брежневский период замедлил развитие свободы слова, инициированной Хрущевым на XX съезде КПСС в 1956 году. самиздатский журнал «Память» (буквально «Память») с 1976 по 1982 год (Память: Хеллер, 1982).Но эти десятилетия также представляют собой время, когда общество было пропитано «серой памятью», кованной и лелеемой в частном порядке (Brossat, Combe, Potel, Szurek, 1990).

Соответственно, только после прихода к власти Горбачева СССР испытал настоящий мемориальный катарсис. С самого начала политики гласности все слои российского общества, а не только интеллигенция, смогли в течение нескольких лет принять участие в вспоминании коллективного опыта политического насилия. Театр, кино и литература, газеты, журналы, телевидение: ни одно средство массовой информации или форма выражения не избежали настоящего памятного безумия, охватившего Россию между 1986 и 1989 годами, — до такой степени, что некоторые историки говорили о «коллективной психодраме» (Ферретти, 1995). Этот коллективный анамнез также привел к институционализации ассоциаций (особенно «Мемориала», общества, официально основанного в 1987 г.), которые изначально формировались подпольно как формы мирной по своей сути политической оппозиции, ориентированной на защиту основных прав личности и признание ущерб, причиняемый обществу в целом.

После распада СССР наблюдается спад антисталинизма, сопровождаемый сомнением (иногда довольно радикальным) достижений горбачевского периода. В России память о массовом насилии советского периода с начала 2000-х годов и переход российского государства к производству националистической риторики вынуждены конкурировать со священной памятью о Второй мировой войне, в которой Роль Сталина придается крайне положительное значение, вплоть до того, что представители «Мемориала» не стесняются высказываться (в обращении, сделанном в марте 2008 г. , см. французский перевод: http://associationdesamisdememorialenfrance.hautetfort.com/list/textes-fondateurs/appels.html) «войн памяти» и искусственно созданной конкуренции между разными категориями жертв советского государства.

Места памяти

Перечень памятных зданий, составленный «Мемориалом», включает 50 построек, возведенных с конца 1980-х гг. по настоящее время (http://memo.ru/memory/martirol/index.htm) на территории бывшего СССР. Это число мало по сравнению с масштабами территории, охваченной ГУЛАГом (подробное картографирование см. в проекте ГУЛАГМАП, http://www.gulagmaps.org, созданный факультетом географии Оксфордского университета). От областных столиц до небольших провинциальных поселений эти памятники чрезвычайно разнообразны и создавались, как правило, по инициативе объединений или групп граждан, иногда совместно с местными властями (муниципальными советами, районными, областными). Но важно подчеркнуть как критический характер местных проблем, связанных с общественностью, часто построенной на узких территориальных основаниях, в использовании общественных пространств в памятных целях, так и долю, представленную выражением региональной идентичности, основанной на конкретных исторических событиях. опыт.

Таким образом, типы общественных мест (городские или сельские, специально посвященные памяти о массовом насилии или нет, используемые на постоянной основе или только на короткое время), отведенные для поминовения, чрезвычайно разнообразны. Некоторые мемориалы напрямую связаны с местами расстрелов, захоронениями, местами интернирования или исправительно-трудовыми лагерями (например, мемориал Воркутлага в Воркуте, Сибирь, или памятники Бутовского полигона на окраине Москвы). Их присутствие на месте событий, которые они отмечают, призвано укрепить легитимацию самого мемориального принципа, поместив его в топографию, тесно связанную с местами, где произошло насилие (Rousselet, 2007).

Другие места памяти могут быть полностью перемещены и только символически и косвенно связаны с рассматриваемым концлагерем (например, камни с Соловецких островов, привезенные в Москву представителями бывших депортированных и размещенные на Лубянской площади под окнами помещения, занятые спецслужбами, или виртуальный музей ГУЛАГа, открытый петербургским отделением «Мемориала» в конце 2000-х: http://www. gulagmuseum.org). Создание таких площадок направлено на использование видимого общественного пространства для повышения престижа коммеморативных практик за счет их вызывающего или провокационного характера.

Но разнообразие и обилие мемориальных сооружений маскирует отсутствие прочного памятника общенационального масштаба, созданного по инициативе государства, обеспечивающего синкретическую связь со множеством местных воспоминаний, действительно представляющего коллективное сознание в отношении насилия. Место такого рода должно существовать, прежде чем люди смогут перейти от воспоминаний о местах насилия к воспоминанию о появлении насилия и от географической памяти к подлинно исторической памяти. На пресс-конференции в июне 2008 года Михаил Горбачев высказался за необходимость возведения такого памятника в России.Его призыв, получивший широкое освещение в международных СМИ, пока не нашел существенного отклика в России, за исключением нескольких неправительственных организаций, непосредственно занимающихся проблемой политического насилия.

Игроки памяти

Инвестиции видных политических деятелей, таких как Михаил Горбачев, остаются исключением. В России конструирование памяти о массовом насилии долгое время оставалось в руках различных представителей гражданского общества (ученых, педагогов, художников, писателей), а не выборных чиновников или политиков.В число этих игроков входят несколько знаковых представителей поколения шестидесятников (таких как Сахаров, Даниил и Ковалев), которые способствовали рождению основных НКО, работающих за признание политического насилия (таких как «Мемориал» и Фонд Сахарова), а также как убежденные местные активисты, часто неизвестные широкой публике, представляющие потомков жертв (Smith, 1996).

В то время как приверженность последних получила широкое освещение в средствах массовой информации, как на национальном, так и на международном уровне, и, безусловно, привела к реальным достижениям, особенно с юридической точки зрения, именно последние представляют собой изо дня в день дрожжи и цементирования коллективной памяти в России, составлением и публикацией списков жертв (буквально именуемых «книгами памяти», «Книги Памяти»), оказанием правовой поддержки в реабилитационных процедурах, участием на местах в возведении мемориалов и борьбой за сохранение память о местах интернирования (Merridale, 2000).

В то время как популярность, которой они пользовались в годы перестройки, в значительной степени сошла на нет, коммеморативные практики продолжают мобилизовывать различные группы разного размера (от нескольких десятков до нескольких тысяч, в зависимости от места), включающие активистов, вовлеченных в построение гражданского общества в различных качествах. (Луценко, Файнберг, 2002), ученые и представители научных кругов, а иногда и группы семей и потомки депортированных. Однако их причастность к коммеморативным практикам не всегда является проявлением «компетентной» памяти, поскольку отражает и альтернативную инвестицию, прямое следствие отсутствия тел жертв и выявленных мест захоронений.В России общественное пространство и коллективные памятные места компенсируют отсутствие частных и индивидуальных захоронений.

Именно на основе этого вакуума и отсутствия мест захоронения Православная Церковь с опозданием и постепенно выковала свою легитимность как сила коллективной памяти (Dorman, 2010), возводя многочисленные постоянные знаки благочестия (кресты, святыни и часовни) и предоставляя семьям места в отсутствие мест захоронения или, по крайней мере, ритуализированные места для производства коллективной памяти (Rousselet, 2007).

Справочные издания

Литература и свидетельства

Литература первой предоставила материал для коллективного признания массового насилия советской эпохи (Heller, 1974). Свидетельства писателей и поэтов, которые сами были депортированы и приговорены к принудительным работам, а иногда и умирали во время отбывания наказания, помимо их документального охвата, действительно являются бесценным источником для понимания того, как формировалась память об этом насилии (Jurgenson, 2003).

К концу сталинской эпохи великие писатели своими произведениями художественной литературы и поэзии (Мандельштам, 1998; Шаламов, 2003; Гинзбург, 1967), а также автобиографическими произведениями внесли свой вклад в развитие острого осознания коллективной травмы. Хрущевская оттепель с ее публичной критикой сталинизма и широким распространением символических литературных произведений (таких как «Один день Ивана Денисовича» Солженицына) усугубила влияние этого раннего этапа. В этот второй период также консолидировалась эстетическая матрица канонического производства свидетельств.Литературно-поэтические тексты также были устойчивым вектором распространения лагерного языка, кладезем коллективной памяти не только о событиях, но и о языковых и семантических признаках (Marquess, Galler, 1972; Балдаев, 1997). Период застоя, последовавший за оттепелью, со своей стороны благоприятствовал тайному распространению свидетельств писателей, в частности через самиздат, что способствовало передаче языковой памяти о лагерях. Затем перестройка вызвала настоящий бум литературы свидетельств, благодаря бесчисленным автобиографическим публикациям (в том числе в прессе), которые посредством общего, а не академического нарратива расширили коллективное присвоение глубоко травматического опыта (Smith, 1996).

Таким образом, литература предложила свою первую форму легитимности памяти о массовом насилии, позволив говорить о предмете. Но литературные тексты предложили по существу качественный (семантический и эмоциональный) подход к ГУЛАГу; лишь несколько работ (Солженицын, 1973; Бартон, 1959) позволили провести более систематическое изучение истории и функционирования советской системы концентрационных лагерей.

Архивы и документальные источники

Архивы системы концентрационных лагерей (так же, как и частные архивы, собранные некоторыми учеными) представляют собой ключевой источник для создания знаний о лагерях, а также ценный ресурс для развития коллективной памяти о массовом насилии.Эти ресурсы, опубликованные по частям в 1970-х годах в ряде подпольных журналов, способствовали самоидентификации и осознанию людей, которые стали объектами насилия. Эти ресурсные материалы функционировали как векторы символической легитимности, поскольку они различными способами позволяли людям претендовать на статус жертвы.

Последние два десятилетия отмечены серией публикаций факсимиле документов или выписок из архивов. Это тема работ, посвященных конкретным аспектам системы концлагерей, таким как список ее руководителей (Петров, Скоркин, 1999) или список лагерей (Охотин, Рогинский, 1998).Кроме того, шесть томов архивов (а также том со списком всех архивов ГУЛАГа) были опубликованы в конце 2004 года РОССПЭН в Москве под названием «История Сталинского ГУЛАГа» («История сталинского ГУЛАГа»). Каждый том содержит более 600 страниц документов, анализирующих тот или иной аспект советской системы концлагерей. Первый том, подготовленный Н. Верт и С. Мироненко, посвящен архивам массовых репрессий в СССР. Второй том документальных выдержек, подготовленный Н.Петров, рассматривает обоснование системы репрессий, ее управленческих структур и кадров. Третий том архивов, подготовленный О. Хлевнюк, посвящен экономике ГУЛАГа. В четвертом томе под редакцией А. Безбородова и В. Хрусталева документированы вопросы о количестве заключенных и условиях содержания в тюрьмах. Пятый документальный том под редакцией Т. Царевской-Дякиной посвящен острой проблеме перемещенных лиц в СССР. Шестой и последний том документов, подготовленный В.Козлова, посвящен восстаниям, бунтам и забастовкам заключенных.

Эти обширные усилия академического мира по привлечению внимания общественности к архивам системы советских концлагерей понятны, учитывая потрясения в истории коллективной памяти ГУЛАГа, и отражают стремление предоставить как можно более как можно больше помочь в преодолении непроходимости ГУЛАГа. Эти усилия также находят свое отражение на местном уровне в публикации ряда материалов, документирующих историю отдельных участков концентрационных лагерей, иногда с публикацией частных архивов.

Академическая работа и вторичные источники

Академические источники являются бедным родственником литературы по мемориальному вопросу, при настоящей массе документальных источников, представленных автобиографической литературой и частными или ведомственными архивами. Представленные дисциплины демонстрируют явное преобладание исторических подходов (социальная история, устная история, микроистория) по отношению к другим социальным наукам, таким как политология, социология или антропология (Anstett, 2007).Таким образом, работа историков, работающих в рамках англо-саксонского подхода к мемориальной теме, быстро обратилась к вопросу о политическом отношении к истории (Black, 1956; Whittier Herr, 1971), а затем к вопросу о построении гражданского общества. общества ввиду проблем, связанных с памятью о массовом насилии (Смит, 1996). Российские работы, со своей стороны, восприняли модный в Западной Европе подход к микроистории и устной истории (Щербакова, 1992), в результате чего объем работ чаще всего публикуется на региональном уровне, и западным читателям может быть трудно их понять. доступ.Политологи, и только на Западе, пытались обобщающе и сравнительно взглянуть на то, как вопрос мемориала решался на Востоке (Brossat, 1990; Bartosek, 1998; Maier, 2002), а также стремились пролить документальный свет на особенно политические вопросы, связанные с коммеморативной практикой в постсоветской России (Smith, 2002).

Заключение

Теперь мы знаем, что в случаях массового насилия умиротворенная коллективная память не может существовать без институционального признания ущерба, нанесенного жертвам (Campbell, Starman & Wastell, 2010), верно и то, что забвение прошлого легче ведет к отрицанию и ревизионизма, чем к примирению.Завершение идентификации жертв насилия советской эпохи само по себе является предварительным шагом и вызовом не только академическому миру, но и российскому обществу в целом. Мемориалу потребовалось 20 лет, чтобы составить первоначальный список из более чем 2,5 миллионов имен (Račinskij & Roginski, 2007). Если работа продолжится такими темпами и если мы будем придерживаться оценки, с которой сейчас соглашается большинство историков (Werth, 2009), потребуется более века, чтобы идентифицировать всех 15 миллионов человек, осужденных по специальному законодательству и депортированных в советское время. период.

Предложить настоящую могилу более чем миллиону мертвых, местонахождение которых еще предстоит найти, — это совершенно другая задача. Большинство жертв, погибших в ГУЛАГе, на данный момент просто «исчезли», учитывая, что многие братские могилы вновь появляются во время земляных работ и в результате эрозии. Картирование кладбищ ГУЛАГа, инвентаризация мест захоронений по боснийскому примеру или систематическая идентификация человеческих останков с использованием модели банков данных ДНК, созданных в Южной Америке, вполне могут представлять собой остающиеся проблемы, которые предстоит решить современному российскому обществу. .Политические ставки, связанные с поиском и идентификацией мест захоронения, тем не менее, очень высоки — вплоть до того, что ставят под угрозу реализацию этого типа процесса.

Создание в мае 2009 г. «Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» имело целью установить нормативную базу для доступа к государственным архивам. Эта структура была специально разработана, чтобы предотвратить вызов определенному видению национальной истории, из которого проистекает сильная националистическая динамика.Действительно, открытый доступ к конфиденциальным документам (тем самым, которые необходимы для идентификации жертв и определения места массовых захоронений) может, в частности, привести к вопросам о роли бывших советских лидеров в отношении массовых преступлений, совершенных в ХХ веке. ; при этом политические и военные лидеры являются ключевыми фигурами в построении коллективной современной идентичности. Создание вышеупомянутой комиссии по борьбе с историческими фальсификациями, ознаменовавшее собой первый набег российского государства на производство памяти о массовом насилии советского периода, служит напоминанием о том, что вопрос памяти о ГУЛАГе до сих пор остается нерешенным на политическом уровне. в России.

Библиография

АНСТЕТТ, Элизабет, Люба ЮРГЕНСОН (реж.), 2009, Le Goulag en héritage. Pour une anthropologie de la trace , Париж: Петра.

БАЛДАЕВ, Данциг , 1997, Словарь блатного воровского жаргона [Dictionnaire de l’argot des voleurs], Moscou : Kampana.

БАРТОН, Поль , 1959, Концентрационный институт в России (1930-1957) , Париж: Plon.

БАРТОСЕК, Карел (реж.), 1998, «Les régimes postcommunistes et la memoire du temps nésent», La Nouvelle, альтернатива , №32.

ЧЕРНЫЙ, Кирилл E . (ред.), 1956, Переписывая российскую историю. Советская интерпретация прошлого России 90 046 , Лондон: Atlantic Press.

BROSSAT, Alain, Sonia COMBE, Jean-Yves POTEL, Jean-Charles SZUREK (реж.), 1990, À l’Est, la memoire retrouvée , Paris: La Découverte.

БРЮНЕ, Роджер , 1981, «Géographie du Goulag», L’Espace Géographique , № 3, стр. 215-232.

КЭМПБЕЛЛ, Кирстен, Ханна СТАРМАН, Сари ВАСТЕЛЛ , 2010, Свидетельские показания о травме: кодификация злодеяний в гуманитарном праве . Лондон: Кавендиш/Рутледж.

ЧАЛАМОВ, Варлам , 2003, Речи Колымы , Лаграсс: Вердье.

ДОРМАН, Вероника , 2010, «От Соловков до Бутово: присвоение памяти о репрессиях Русской Православной Церковью», Laboratorium , № 2, с.431-436.

РАЧИНСКИЙ, Ян, Арсений РОГИНСКИЙ (ред.), 2007, Жертвы политического террора в СССР // Электронные ресурсы [CD ROM], 4е изд., Москва: Мемориал.

ЭЛИ, Марк , 2010, «Ce que réhabiliter veut dire. Хрущев и Горбачев aux prises avec l’réritage répressif stalinien», Vingtième Siècle. Revue d’Histoire , № 107, стр. 101–113.

ЭЛЬ КЕНЦ, Давид, Франсуа-Ксавье НЕРАР (реж.), 2011, Памятник жертвам в Европе, XVIe-XXIe , Париж: Champvallon.

ФАЙНБЕРГ, Мария, Анна ЛУЦЕНКО, 2002, «Мемориал или появление гражданского общества в России», CERI-Sciences Po.http://www.sciencespo.fr/ceri/sites/sciencespo.fr. ceri/files/artmfal.pdf (от 5 июля 2011 г.).

ФЕРРЕТТИ, Мария , 1993, Увечная память. La Russia ricorda , Милан: Corbaccio.

ФЕРРЕТТИ, Мария , 1995 г., «Воспоминание об отступлении.La Russie devant son passé stalinien», Анналы. Histoire, sciences sociales , vol. 50, № 6, стр. 1237-1257.

ГАЛЛЕР, Мейер, Харлан Э. МАРКИЗ , 1972, Речь советского лагеря. Словарь выжившего: Дополнение терминами из произведений А. И. Солженицына. Мэдисон: Издательство Висконсинского университета.

GESSAT-ANSTETT , Элизабет, 2007, Une Atlantide russe, антропология памяти в постсоветской России, Париж: La Découverte.

ГИНЗБУРГ, Евгения , 1967, Le Vertige, Париж: Seuil.

ГОРКИ Максим, 1952, Собрание сочинений в 30 томах , [Сборник полных книг в 30 томах] т. 17, Рассказы, очерки, воспоминания [Т. 17, репортажи, заметки, сувениры] 1924-1936, Москва.

ХЕЛЛЕР, Мишель , 1974, Концентрационный мир и советская литература , Лозанна: L’Age d’Homme.

ХЕЛЛЕР, Мишель , 1982, «Память: история контрабанды», Cahiers du monde russe et soviétique , vol.23, № 3–4, стр. 371–390.

ИВАНОВА, Галина , 2000, Сталинизм в трудовых лагерях: ГУЛАГ в советской тоталитарной системе , Нью-Йорк/Лондон: М. Э. Шарп.

ЮРГЕНСОН, Люба , 2003, Концентрация опыта est-elle indicible ? Париж: Éditions du Rocher.

LE HUEROU, Anne, Cathy ROUSSELET , 1999, «La Societe Civile en Russie: de l’utopie à l’engagement civique? », Париж: La Documentation française .

МАЙЕ, Шарль , 2002, «Mémoire chaude, memoire froid. Мемуар фашизма, мемуар коммунизма», Le débat , № 122, стр. 109–117.

МАНДЕЛЬШТАМ, Осип , 1998, Cahiers de Voronej , Париж: Éditions Circé.

МАРИ-ШВАРТЦЕНБЕРГ, Надин , 2009 г., «Реабилитация и законодательство. «Реабилитация в отношении права», Элизабет Анстетт и Люба Юргенсон (реж.), Le Goulag en héritage. Pour une anthropologie de la trace , Париж: Петра, стр.57-62.

МЕРРИДЕЙЛ, Екатерина , 2000, Каменная ночь: Смерть и память в России . Нью-Йорк: Викинг.

ОХОТИН Никита , Арсений РОГИНСКИЙ, 1998, Система исправительно-трудовых лагерей в СССР 1923-1960 , Москва : Звенья.

Память . Исторический сборник [La Mémoire. Recueil historique], 1976–1982, Нью-Йорк/Париж.

ПАНИКАРОВ, Иван , 2009, « Le chemin s’arrête-t-il la ? » в Элизабет Анстетт и Любе Юргенсон (реж.), 2009, Le Goulag en héritage. Pour une anthropologie de la trace , Paris: Pétra, стр. 132–142.

ПЕТРОВ, Никита , Константин СКОРКИН, Кто руководил НКВД, 1934-1941 [Qui dirigeait le NKVD]. Москва : Звенья.

РОГИНСКИЙ Арсений , 2009 г., « Entre droit et politique. Реабилитация Горбачева и Путина», Элизабет Анстетт и Люба Юргенсон (реж.), Le Goulag en héritage. Pour une anthropologie de la trace , Париж: Петра, стр.63-70.

РОССИ, Жак , 1997, Ле Мануэль дю Гулаг , Париж: Ле Шерш-миди.

РУССЛЕ, Кэти , 2007, «Бутово: создание заместителей пелеринажа на земле массовых убийств», Politix , vol. 20, №77, стр. 55-78.

ЩЕРБАКОВА Ирина, 1992, «Голоса хора: размышления о развитии устной истории в России», в Международный ежегодник устной истории и истории жизни (т.1), Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, стр. 188-191.

СМИТ, Кэтлин Э. ., 1996, Воспоминание о жертвах Сталина: народная память и конец СССР , Итака/Лондрес: Издательство Корнельского университета.

СМИТ, Кэтлин Э. ., 2002, Мифотворчество в Новой России: политика и память в эпоху Ельцина , Итака / Лондон: Издательство Корнельского университета.

СОЛЖЕНИЦЫНЕ, Александр , 1973, L’Archipel du Goulag , Париж: Seuil.

СОЛЖЕНИЦЫНЕ, Александр , 1982 [1962], Une Journée d’Ivan Denissovitch , Paris: Fayard.

ВЕРТ, Николя , 2009, «Le Goulag au prisme des archives» в Элизабет Анштетт и Любе Юргенсон (реж.), Le Goulag en héritage. Pour une anthropologie de la trace , Paris: Pétra, стр. 19-44.

УИТТИЕР ХЕРР, Нэнси , 1971, Политика и история в Советском Союзе , Кембридж (Массачусетс): MIT Press.

Преступление и социальные беспорядки в сталинской России [Переоценка Великого отступления и истоков массовых репрессий] репрессии*

В феврале 1995 г. Государственный архив Российской Федерации ГАРФ рассекретил большую часть материалов, содержащихся в делах РКМ (Рабоче-Крестьянская милиция).Это богатый фонд стенографических записей, оперативных отчетов, показаний и допросов преступников, переписки, меморандумов и других материалов о преступности и полицейском аппарате Советского Союза. Материалы в этом фонде датируются серединой 1920-х – началом 1950-х годов, но многие дела относятся к 1930-м годам. Эти материалы представляют собой замечательный источник по социальной истории. Они, наряду с архивами советской судебной системы, Совнаркома (Совнаркома), Коммунистической партии и других организаций, многое говорят нам о попытках советского государства контролировать советское общество и создать особый вид общественного порядка.

Этот материал проливает новый свет как минимум на два особенно давних вопроса интерпретации 1930-х годов: 1) тезис о так называемом Великом отступлении и 2) истоки массового террора конца 1930-х годов. Тезис о Великом отступлении претерпел различные воплощения с тех пор, как Николас Тимашев в 1946 году первоначально заявил, что коммунистическая революция в России потерпела необратимый откат при Сталине. который якобы представлял собой период социальной стабилизации, политической умеренности и поворота от революционной идеологии и действия к авторитарному консерватизму.Согласно этому тезису, период с 1934 по 1936 год ознаменовался перерывом между насильственными, инициированными государством потрясениями начала и конца десятилетия. Объявляя начальные этапы социалистического строительства успешными, правящая Коммунистическая партия Советского Союза в 1934 г. изменила приоритеты второй пятилетки своего плана экономического развития. Партийные чиновники умерили тотальную кампанию промышленного строительства, характерную для первой пятилетки, и обратили внимание на некоторые насущные нужды потребления.В социальной и политической сфере партия смягчила социалистическое наступление на своих предполагаемых классовых врагов. Хотя и строго ограниченные, частные формы торговли снова были разрешены, и партия и полиция в некоторой степени смягчили жесткие кампании по коллективизации земли в начале 1930-х годов. В целом уровень административных или внесудебных репрессий снизился, а чиновники даже отменили многие приговоры к ссылкам и тюрьмам против крестьянских врагов режима, так называемого кулацкого класса.2

Cahiers du Monde russe, 39(1-2), janvier-juin 1998, стр. 119-148.

Высокая смертность среди российских мужчин предшествовала распаду Советского Союза

(апрель 2000 г.) Для российских мужчин есть хорошие и плохие новости. Шокирующий рост смертности российских мужчин за последние несколько лет обратился вспять. Но России потребуются годы, чтобы догнать уровень ожидаемой продолжительности жизни, преобладавший в этой стране в начале 1960-х годов, не говоря уже о том, чтобы достичь уровня, наблюдаемого сейчас в других промышленно развитых странах.

Ожидаемая продолжительность жизни мужчин при рождении.

Источники: Государственный комитет Российской Федерации по статистике (Госкомстат) и Национальный центр статистики здравоохранения США.

Рост смертности в России в 1990-е годы привлек внимание общественности. Николас Эберштадт, ученый из Американского института предпринимательства, назвал это «катастрофой исторического масштаба», повлекшей за собой гораздо больше преждевременных смертей, чем русская армия понесла в Первую мировую войну.Ожидаемая продолжительность жизни мужчин резко упала с 65 лет в 1987 г. до минимума в 57 лет в 1994 г., а затем снова выросла до 61 года в 1998 г.

Большинство комментаторов рассматривают это снижение в контексте экономических и социальных потрясений, последовавших за распадом Советского Союза в 1989 г. Но группа российских и французских демографов собрала временные ряды данных о смертности в бывшем Советском спад к началу 1960-х, задолго до распада.

За первые 40 или около того лет своего существования в СССР наблюдалось заметное улучшение состояния здоровья, несмотря на гражданские войны, внутренние репрессии и мировую войну.К началу 1960-х ожидаемая продолжительность жизни сравнялась с таковой в США. Однако в 1960-е годы ожидаемая продолжительность жизни в Соединенных Штатах быстро росла, в то время как продолжительность жизни в Российской республике колебалась и начала снижаться. Разрыв между Востоком и Западом в ожидаемой продолжительности жизни, как и разрыв в экономических показателях, неуклонно рос.

Эта тенденция проявилась уже к началу 1980-х гг. В Бюллетене народонаселения 1982 года, опубликованном PRB, Мюррей Фешбах, бывший глава США.Исследовательский отдел Бюро переписи населения СССР отметил «рост смертности за последние полтора десятилетия» и предупредил, что «[если] сектором здравоохранения пренебрегают, неблагоприятная тенденция смертности, которая привела к значительному сокращению ожидание советских мужчин может сохраниться».

История внутри истории возникла в конце 1980-х годов, когда тогдашний президент Михаил Горбачев начал энергичную антиалкогольную кампанию в рамках более широких усилий по спасению российского общества и советского государства от самоуничтожения. Драконовская, непопулярная и, вероятно, неустойчивая кампания привела к резкому, но временному снижению уровня смертности. Крах кампании общественного здравоохранения, крах правительства Горбачева и распад Советского Союза почти совпали в 1988 и 1989 годах. продолжалась до середины 1990-х гг.

Данные о причинах смерти трудно использовать для сравнений за длительные периоды или между странами с очень разными медицинскими и статистическими системами, но несколько независимых анализов пришли к одному и тому же выводу: Снижение ожидаемой продолжительности жизни и разрыв между уровнями в России и в остальной Европе можно объяснить главным образом аномально высоким уровнем сердечно-сосудистых заболеваний и травм, для которых злоупотребление алкоголем было основным фактором риска.

Но ограничение сравнения последними 10 или 12 годами вводит в заблуждение. Сравнение необычайно хороших 1986 и 1987 годов, когда антиалкогольная кампания была наиболее эффективной, с самыми низкими точками середины 1990-х преувеличивает скорость упадка. Любой другой выбор дат начала и окончания приведет к более характерной картине устойчивого долгосрочного спада.

Это не просто придирка историка, поскольку такие сравнения имеют политический смысл в современной России. Датировка каждой плохой тенденции 1989 года соответствует ревизионистской ностальгии по старым временам при коммунизме.Это также согласуется с аргументами, высказанными в отношении оказания иностранной помощи и политических советов России: катастрофа свидетельствует либо о необходимости дополнительной помощи и советов, либо о неразберихе, которая возникает в результате их принятия, в зависимости от точки зрения. Возможно, хуже всего то, что исключительное внимание к постсоветскому периоду затемняет достижения середины 1980-х годов, которые должны считаться одним из самых значительных улучшений продолжительности жизни, когда-либо вызванных государственной политикой. Наверняка из этого опыта есть какие-то уроки и пример реальных достижений среди суматохи последних дней советской империи, которые могли бы помочь россиянам продолжить восстановление после нынешних проблем.

Джон Хаага является директором внутренних программ Справочного бюро по вопросам народонаселения.

Каталожные номера

Владимир Школьников, Франс Месле и Жак Валлен, «Кризис здравоохранения в России», Население: английская подборка 8 (1996).

Александр Авдеев и Ален Блюм, «Русское население: причины эсперера?» («Российское население: причины для надежды?») Population & Sociétés 351 (ноябрь 1999 г.). Доступно на французском языке на веб-сайте INED: www.ined.fr/публикации/.

Николас Эберштадт, «Россия: слишком больна, чтобы иметь значение?» Обзор политики, нет. 95 (июнь и июль 1999 г.): 3–26.

Хосе Луис Бобадилья, Кристин А. Костелло и Фейт Митчелл, редакторы, Преждевременная смерть в новых независимых государствах (Вашингтон, округ Колумбия: National Academy Press, 1997).

Правозащитная группа России видит рост числа политзаключенных

Число политзаключенных в России резко возросло в этом году, что напоминает репрессии позднего советского периода, заявила в среду ведущая российская правозащитная организация «Мемориал».

В нем перечислены не менее 420 политических заключенных в России, включая главного критика Кремля Алексея Навального, который пережил попытку отравления нервно-паралитическим веществом «Новичок» в прошлом году.

Эта цифра увеличилась с 362, сообщила группа журналистам и активистам в Москве после года беспрецедентного подавления критических голосов, включая Навального, который в феврале был приговорен к двум с половиной годам лишения свободы по старой обвинение в хищении.

Его политические организации были запрещены, а ряд независимых СМИ признаны «иностранными агентами».»

«К сожалению, с каждым годом их число неуклонно растет», — сказал Сергей Давидис, руководитель программы поддержки политзаключенных «Мемориала», имея в виду нападки на права.

«Это печальная и тревожная реальность.»

Давидис сказал, что в подсчете «Мемориала» используются рекомендации ОБСЕ и Совета Европы для выявления политических заключенных, но реальное число считается «в два или даже в три раза выше».

«Вполне сопоставимо с цифрами советского времени.»

По оценкам советских диссидентов, в 1987 году в Советском Союзе было более 700 политзаключенных.

Десятки видных деятелей оппозиции бежали из России после заключения Навального в тюрьму, поскольку власти все чаще используют жесткие инструменты для подавления инакомыслия, включая клеймение журналистов и СМИ «иностранными агентами».

«Мы возвращаемся к методам, которые практиковались в советское время», — сказал Александр Подрабинек, диссидент советских времен и журналист, имея в виду использование судебных органов для наказания инакомыслящих и широко распространенные заявления о жестоком обращении и пытках в тюрьмах.

«Мемориал» перечислил активистов и представителей религиозных меньшинств среди политических заключенных России, а в этом году к ним добавились 68 членов организации «Свидетели Иеговы», объявленной вне закона как «экстремисты» в России в 2017 году.

Члены христианской конфессии США недавно были приговорены к более длительным срокам тюремного заключения, и на этой неделе трое из них были приговорены к восьми годам тюремного заключения.

Лев Пономарев, один из самых уважаемых российских правозащитников, заявил, что Свидетели Иеговы стали объектами «массовых репрессий» в России.

— Их обвиняют в том, что они неправильно молятся, — сказал Пономарев.

Мемориал: общественная организация, которая боролась за жертв российских репрессий

Мемориал
, распущенный Верховным судом России во вторник, был самой уважаемой правозащитной организацией в стране, закрытие которой свидетельствует об ужесточении авторитарных тенденций при президенте Владимире Путине.
Решение суда в отношении «Мемориала Интернэшнл», центральной структуры организации, закрепляет быстрый судебный процесс по закрытию организации, которая стала обнадеживающим символом во время хаотичного перехода России к демократии в начале 1990-х годов.
Мемориал зарекомендовал себя как ключевая опора гражданского общества, борясь за сохранение памяти жертв коммунистических репрессий и выступая против нарушений прав, связанных с жестокими войнами России в Чечне и за ее пределами.
Группа хранила обширный архив преступлений советской эпохи и подвергала сомнению официальные заявления, которые замалчивали ужасы, совершенные при Иосифе Сталине, но также проявляли обеспокоенность современными нарушениями прав, возбуждая судебные дела против российских наемников в Сирии.
Правозащитники в декабре просили Путина вмешаться.
Но российский лидер заявил своему совету по правам человека, что «Мемориал» выступал от имени «террористических и экстремистских организаций», явно дав понять, что он поддерживает его закрытие.
«Мемориал» составляет список политзаключенных, в который входят члены запрещенных религиозных групп, таких как «Свидетели Иеговы», и самый известный критик Путина Алексей Навальный, чьи политические организации были закрыты в этом году.
В октябре «Мемориал» сообщил, что число политзаключенных в России выросло до 420 по сравнению с 46 в 2015 году.
Закрытие «Мемориала
» происходит на фоне беспрецедентного подавления критических голосов, которое усилилось после того, как власти посадили Навального в тюрьму в феврале. Но чудовищность объявления вне закона самой известной правозащитной группы выделяется даже на фоне нынешних ограничений.
«Исчезновение «Мемориала» в России станет символом глубокого нравственного падения и окончательного символического отчуждения русского человека от цивилизации XXI века», – говорится в открытом письме десятков видных российских деятелей.
«Раны, не зажившие за 30 постсоветских лет, снова кровоточат».
Мемориал был основан в 1989 году в последние годы правления коммунистов при советском лидере Михаиле Горбачеве.
Его первым председателем был лауреат Нобелевской премии советский диссидент Андрей Сахаров.
Группа, которую регулярно называли потенциальным лауреатом Нобелевской премии мира, в течение многих лет находилась под прицелом российских властей.
В 2015 году Правозащитный центр «Мемориал» был внесен в государственный реестр «иностранных агентов».Мемориал Интернэшнл был добавлен годом позже.
Ярлык «иностранные агенты», который имеет мрачные коннотации советской эпохи, требует, чтобы отдельные лица или группы раскрывали источники финансирования и помечали все публикации, включая посты в социальных сетях, тегом.
«Мемориал» назвал заявления о нарушении закона или поддержке террористических и экстремистских групп «абсурдными».
‘Все более репрессивный’
Мемориал
получил известность благодаря хронике жертв коммунистических репрессий — болезненной теме, к которой современная Россия неохотно обращается, — и расследованию казней и похищений гражданских лиц, совершенных во время двух войн Москвы с целью усмирения чеченских сепаратистов.
В этом году «Мемориал» и несколько других групп опубликовали отчет о роли Москвы в сирийской кампании и призвали россиян взять на себя ответственность за нарушения в раздираемой войной стране.
Но крестовый поход «Мемориала» дорого обошёлся тем, кто в нём участвовал.
Наталья Эстемирова, один из главных сотрудников группы в Чечне, получившая мировую известность, была найдена мертвой в 2009 году с огнестрельными ранениями через несколько часов после того, как ее видели, как ее запихивали в машину возле ее дома.
Еще один сотрудник «Мемориала», Юрий Дмитриев, десятилетиями занимавшийся поиском массовых захоронений в северо-западном регионе Карелии, в 2020 году был заключен в тюрьму по скандальному обвинению в сексуальных отношениях с детьми.
Сторонники настаивают на том, что 65-летний историк стал мишенью за свою работу.
В понедельник российский суд приговорил его к двум дополнительным годам лишения свободы.
Ирина Щербакова, высокопоставленный член «Мемориала», заявила, что Кремль посылает Западу четкий сигнал, запрещая группу.
«Мы делаем с гражданским обществом все, что захотим. Мы посадим за решетку, кого захотим. Закроем, кого захотим», — сказала она.
«Диктатура становится все более репрессивной.»
Восточная Германия: Неудачный эксперимент диктатуры | Германия | Новости и подробные репортажи из Берлина и других мест | ДВ
Германская Демократическая Республика, или ГДР, также известная как Восточная Германия, была основана как второе германское государство 7 октября 1949 года — через четыре года после окончания Второй мировой войны.Федеративная Республика Германия (ФРГ), или более известная как Западная Германия, была основана всего за четыре месяца до этого.
Разделение Германии было отражением требований, выдвинутых победоносными союзными войсками в 1945 году. С одной стороны были США, Франция и Великобритания; с другой — Советский Союз. Они объединились для победы над фашистской Германией, но после этого их пути разошлись.
Западные союзники установили парламентскую демократию в Западной Германии, а территориальное владычество советского диктатора Иосифа Сталина распространилось почти на всю Восточную Европу.Наиболее четко узнаваемые характеристики восточноевропейских государств: плановая экономика, отсутствие верховенства закона, отсутствие свободы печати, отсутствие свободы передвижения. Польша, Венгрия, Румыния и Восточная Германия — лишь некоторые из стран, вынужденных жить по этим правилам до падения «железного занавеса» в 1989–1990 годах. Идеологически они видели себя народными демократиями, но на самом деле были диктатурами.
Восточная Германия занимала особую географическую и политическую роль в Восточном блоке, ибо свободная Европа располагалась на ее западной границе. Более того, разделенный таким же образом город Берлин — бывшая столица нацистской Германии — располагался в самом центре ее территории. Город был символом нацистской Германии, и все союзники хотели получить его кусочек. Таким образом, Западный Берлин также стал островком свободы в коммунистической Восточной Германии.
Подробнее: Как Западная Германия отреагировала на строительство Берлинской стены?
Берлинская стена положила конец массовому исходу в 1961 году
В разделенном Берлине столкновение между конкурирующими системами капитализма и социализма не могло быть более резким.Город с населением 3,3 миллиона человек был очагом холодной войны, а до 1961 года он также был дырой, через которую бежали беженцы. Но эта дыра была заткнута со строительством Берлинской стены в 1961 году. До этого момента более миллиона человек, сытых по горло экономикой нужды и интеллектуальным климатом несвободного общества, отвернулись от ГДР.
После возведения Стены люди по всей Германии стали еще более отчужденными. Тем не менее, политика разрядки с Востоком, проводимая канцлером Западной Германии Вилли Брандтом, привела к дипломатическому сближению в 1970-х годах.Брандт, социал-демократ, был удостоен Нобелевской премии мира за свои усилия. В 1973 году оба германских государства стали полноправными членами Организации Объединенных Наций (ООН), закрепив тем самым свое существование.
Горбачев ускоряет падение ГДР
Несмотря на это, относительная стабильность в ГДР была недолгой, всего несколько лет. Режим был просто экономически нежизнеспособен. Историк Франк Бёш говорит, что экономические трудности были одной из главных причин краха диктатуры в Восточной Германии.В качестве примера Бёш, директор Потсдамского центра современной истории им. Лейбница (ZZF), указывает на большую сумму долга, накопленного ГДР перед западными странами.
По его словам, еще одним фактором, способствовавшим этому, было недовольство населения, «которое проявлялось в невероятном желании уехать». Когда Михаил Горбачев, которого считали реформатором, встал у руля Советского Союза в 1985 году, многие люди в ГДР надеялись, что он также внесет изменения в их систему.Тем не менее лидер Восточной Германии Эрих Хонеккер оставался непоколебимым.
Народ выражал свое возмущение не только массовыми демонстрациями на улицах, но и подачей все новых заявлений о разрешении на выезд за пределы ГДР. За два года количество заявок на получение проездных документов удвоилось с 53 000 до более чем 105 000. При этом лишь небольшой части заявителей было разрешено выезжать за пределы страны.
Подробнее: Опасный побег из Восточной Германии
Бывшая тюрьма Штази в Берлине
Старое здание с темной историей
В 1945 году советские оккупационные силы превратили бывшую коммерческую кухню в лагерь для интернированных.Подвал заключенные превратили в следственный изолятор. Жертвы сообщали, что их мучили лишением сна, избиениями, пинками, заставляли стоять часами или подвергали пыткам водой. Еда, одежда и стандарты гигиены были ужасными. Погибло около 1000 человек.
Бывшая тюрьма Штази в Берлине
Тюрьма, известная как «U-Boot»
В 1951 году тюрьмой заняла только что созданная тайная государственная полиция Восточной Германии, Штази. В 50-е годы большинство заключенных были противниками коммунистической диктатуры, например, реформаторы и лидеры забастовок, участвовавшие в восстании 17 июня 1953 года.Поскольку в сырых камерах никогда не было дневного света, заключенные прозвали тюрьму «U-Boot», что по-немецки означает подводная лодка.
здание с более чем 200 камерами и комнатами для допросов заменило старую подвальную тюрьму.Физическое насилие сменилось психологическими пытками.После того, как в 1961 году была построена Берлинская стена, большинство заключенных были теми, кто пытался бежать или покинуть Восточную Германию, а также писателями и гражданскими правозащитники.
Бывшая тюрьма Штази в Берлине
Замаскированные транспорты для заключенных
В 70-е годы большинство заключенных доставлялись через город в тюрьму в Хоэншёнхаузене на этих автомобилях Barkas B 1000. Сделанные внешне как фургоны для доставки рыбы или овощей, эти транспортные средства имели пять крошечных камер без окон, а это означало, что заключенные понятия не имели, куда их увезли. Штази удалось заставить 90 процентов заключенных сделать осуждающие заявления на их первом допросе.
Бывшая тюрьма Штази в Берлине
Одиночество тюремного блока
В тюрьме к каждому заключенному обращались не по имени, а по номеру камеры. Чтобы подвергнуть их общественному остракизму, их часто помещали на месяцы в одиночные камеры, где запрещалось даже разговаривать с охранниками. Таким образом, единственный человеческий контакт был со следователем — коварный способ заставить заключенных говорить.
Бывшая тюрьма Штази в Берлине
Тюремная камера
В камерах разного размера содержалось до трех заключенных.Через окна камеры, сделанные из стеклянных блоков, ничего не было видно. Зеркало и горячая вода стали доступны только в 1983 году. Днем заключенным не разрешалось лежать на своих койках, ночью они должны были принимать такое же положение: лежать на спине лицом к двери, положив руки поверх кроватей. одеяло.
Бывший тюремщик Штази в Берлине
Шпион в дверях
Заключенные считали, что постоянное наблюдение в их камерах через глазок в двери вызывает сильный стресс.Охранники следили за заключенными, даже когда они мылись или пользовались туалетом. Ночью свет включался каждые десять-двенадцать минут. Отоплением и светом можно было управлять только снаружи камер. Все это служило тому, чтобы заключенные чувствовали себя совершенно бессильными.
Бывшая тюрьма Штази в Берлине
Система сигнализации
Вдоль стен коридора тюремного блока проложен провод. Когда заключенного выводили из камеры на допрос, охранники дергали за проволоку, из-за чего загорались красные сигнальные лампочки.Любой заключенный в коридоре должен был бы немедленно повернуться лицом к стене. Это было сделано для того, чтобы заключенные не сталкивались друг с другом.
Бывшая тюрьма Штази в Берлине
Блок для допросов
Блок камер и комнаты для допросов разделены зарешеченными дверями. По сей день линолеумный пол все еще пахнет дезинфицирующим средством, используемым в Восточной Германии. Все 120 комнат для допросов были оборудованы двойными мягкими дверями, за которыми заключенных подвергали многочасовым допросам в течение нескольких месяцев.Ожидалось, что заключенные дадут показания против себя, чтобы их можно было осудить.
Бывшая тюремная камера Штази в Берлине
Допрос
Полиция Штази использовала сложные психологические методы допроса. Первоначально они угрожали заключенному длительным сроком заключения или арестом членов его семьи. Паника и неуверенность должны были измотать их. Тем, кто сотрудничал, обещали облегчение условий содержания: медицинскую помощь, книгу или получасовую прогулку во дворе.
Бывшая тюрьма Штази в Берлине
Тюремный двор
В этих похожих на камеры помещениях заключенные могли видеть небо и дышать свежим воздухом. Сами дворы называли «тигровыми клетками». Было запрещено говорить, петь, останавливаться или приближаться к четырехметровой (4,1 ярда) тюремной стене. Над проволочной сеткой всегда дежурил вооруженный охранник.
Бывшая тюрьма Штази в Берлине
Мемориал
Падение Берлинской стены положило конец следственному изолятору Штази.Но лишь немногие следователи были привлечены к ответственности за то, что произошло за этими стенами, и ни один из них не был отправлен в тюрьму. Поскольку тюремные здания и интерьер остались невредимыми, сегодняшний мемориал Хоэншёнхаузен дает подлинное представление о бывшей системе правосудия Восточной Германии.
Автор: Элизабет Ян

7 октября 1989 г.: Празднование последнего дня рождения ГДР
Хонеккер и Министерство государственной безопасности, известное в просторечии как Штази, больше не могли остановить распад ГДР. Люди также протестовали в других странах Восточной Европы, особенно в Польше и Венгрии. Историк Бёш говорит, что это стало возможным только потому, что Советский Союз отказался от традиционной военной поддержки местных режимов.
7 октября 1989 года коммунистический режим в последний раз отпраздновал основание ГДР: 40-летие Германской Демократической Республики. Всего через месяц, 9 ноября, пала Берлинская стена. Миллионы немцев как на Востоке, так и на Западе были в восторге.Тем не менее, это не было похоронным звоном для ГДР; этого не было еще год, 3 октября 1990 года, когда Германия объединилась.
Подробнее: Воссоединение — это «непрерывный процесс», — заявила Меркель в День немецкого единства
«У восточных немцев другие вкусы в музыке» он был распущен, провел последние 29 лет в составе более крупной Федеративной Республики Германии, где сегодня проживает 83 миллиона человек.И все же никому не придет в голову описывать все как единое отечество. Экономика на западе гораздо сильнее, чем на востоке. Рабочие зарабатывают больше на западе, и очень немногие компании имеют менеджеров с востока.
Воспоминания о том, как Германия была разделена на две части
Контрольно-пропускной пункт Чарли
Вероятно, самый известный пограничный переход времен холодной войны находился в центре Берлина. В 1945 году здесь встретились американский и русский секторы. Переправа осталась после того, как в 1961 году была построена Берлинская стена, а затем служила для иностранцев, пересекающих Восточный и Западный Берлин.Сегодня в частном музее представлены истории раскола города и побегов — удачные и неудачные.
Вспоминая раскол Германии на две части
Бухенвальд Советский спецлагерь 2
Репрессии против политических противников начались в 1945 году с создания специальных лагерей, таких как Бухенвальд под Веймаром. Здесь советская тайная полиция заключила почти 30 000 человек, часто произвольно, в бывший нацистский концлагерь. На остатках лагеря сегодня есть экспонаты, документирующие условия и истории этих заключенных, а также мемориал возле братских могил.
Вспоминая раскол Германии на две части
Министерство государственной безопасности
Когда в 1949 году была основана Восточная Германия, новое правительство взяло на себя ответственность за всех заключенных. С 1950 года Министерство государственной безопасности, известное как Штази, отвечало за политических заключенных. До 1989 года его штаб-квартира находилась на Норманненштрассе в Берлине.Сегодня это музей, в котором сохранился кабинет Эриха Мильке, последнего министра государственной безопасности.
Вспоминая раскол Германии на две части
Площадь Постплатц в Дрездене
17 июня 1953 г. вспыхнуло массовое восстание против репрессивного правительства Восточной Германии и экономических условий в стране. В Дрездене также были забастовки и протесты. Этот танковый след на площади Постплац свидетельствует о жестоком подавлении восстания советскими танками.
Вспоминая раскол Германии на две части
Следственный изолятор Штази в Берлине Хоэншёнхаузен
За подавлением восстания 1953 года последовала волна арестов. Штази, не предвидевшие приближающихся протестов, ответили силой. Для политических заключенных центральный следственный изолятор в берлинском районе Хоэншёнхаузен часто был первой остановкой. С 1994 года здесь находится крупнейший исследовательский и мемориальный комплекс в бывшей Восточной Германии.
Воспоминания о том, как Германия была разделена на две части
Бывшая тюрьма Штази Баутцен II
Баутцен II была самой страшной из всех тюрем тайной полиции Штази в Восточной Германии. Наряду со следственным изолятором в Хоэншёнхаузене эти «тюрьмы Штази» стали олицетворением государственных репрессий. Посетители получают представление о тюремных условиях из биографий заключенных, а также из звуковых и кинозаписей тюрьмы.
Воспоминания о том, как Германия была разделена на две части
Центр содержания под стражей несовершеннолетних Jugendwerkhof Торгау
В 1964 году Министерство образования Восточной Германии под руководством Марго Хонеккер создало центр содержания под стражей несовершеннолетних в Торгау. За пятиметровыми стенами устанавливался порядок в стиле милитари и жестоко карались проступки. Этот мемориал сегодня противостоит тому, что было самым жестоким из всех дисциплинарных учреждений для несовершеннолетних в Восточной Германии.
Воспоминания о том, как Германия была разделена на две части
Центр экстренного приема Сандбостель
Начиная с 1952 года части бывшего лагеря для военнопленных Шталаг под Бременом использовались в качестве центра экстренного приема беженцев из коммунистической Восточной Германии.Сандбостель стал лагерем для восточных немцев мужского пола в возрасте до 24 лет, которым удалось бежать на Запад. Одновременно здесь размещалось до 800 беженцев.
Вспоминая раскол Германии на две части
Берлинская стена
Берлинская стена стала международным символом разделения и рабства. После его падения в 1989 году первоначальная стена практически исчезла из города. Мемориал Берлинской стены, созданный в память о погибших при попытке к бегству, содержит одну из последних частей. Именно здесь 9 ноября состоится официальное празднование годовщины.
Автор: Фредерике Мюллер / sbc

Франк Бёш также указывает на различные взгляды и воспоминания, которые характеризуют людей из бывшей ГДР: «У восточных немцев разные вкус в музыке и медиа, они путешествуют по-разному и принимают политические решения».
Историк говорит, что не делает ставку на ассимиляцию в ближайшее время, говоря, что пройдет много времени, прежде чем ГДР исчезнет из памяти ее бывших граждан, как она исчезла из мира.Он говорит, что живая история охватывает примерно три поколения. Многие люди знают, через что прошли их бабушки и дедушки, благодаря семейным историям.
Подробнее: Следующее поколение должно подняться для объединения Германии
ГДР станет историей, но не раньше 2070
живые воспоминания на какое-то время». Ссылаясь на опыт работы с наследием нацизма, Бёш предсказывает, что ГДР действительно станет закрытой главой в истории только через 70 или 80 лет.
Оглядываясь на эпоху нацизма, которая предшествовала разделению Германии, он говорит, что темная глава истории только сейчас медленно подходит к концу, поскольку «последних свидетелей уже нет в живых». Используя эту метрику, глава по ГДР не будет закрыта не раньше 2070 года.
Каждый вечер в 18:30 по всемирному координированному времени (UTC) редакторы DW рассылают подборку самых важных новостей дня и качественных журналистских материалов. Вы можете зарегистрироваться, чтобы получить его прямо здесь.
Очищая Россию от Навального, Кремль напевает советскую мелодию – ПОЛИТИКО
МОСКВА. В свои 25 лет Виктория Райх, активистка оппозиции, слишком хорошо знает российскую пенитенциарную систему.
Поэтому она была удивлена, когда ее рукописные письма заключенным коллегам продолжали отклоняться.
В них она передала новость о том, что Леонид Волков, правая рука Алексея Навального, объявил о закрытии почти 40 предвыборных штабов по всей стране, в том числе того, которому они посвятили свою жизнь в городе Екатеринбурге.
Государственная прокуратура настаивала на том, чтобы объявить группы Навального экстремистскими, поставив их в один ряд с такими террористами, как «Аль-Каида».Продолжение проведения скоординированных протестов или кампаний стало слишком рискованным.
Предвыборные штабы сыграли решающую роль в распространении послания Навального в регионах России. Во многом благодаря им и интернету он стал фигурой национального значения. Новость о том, что их сейчас демонтируют, получила широкое освещение в СМИ и вряд ли может быть классифицирована как секретная информация.
«Мне сказали, что письма блокируются, потому что в них есть слова «Навальный» и «Волков», — сказал Рейх в интервью POLITICO.«Как вы можете запрещать определенные имена? В России Волков — распространенная фамилия!»
Это лишь один из многих примеров того, как далеко зашли в последние недели попытки атаковать и дискредитировать Навального и его соратников. «Как будто вся страна находится в состоянии войны», — сказал Райх. «Некоторые люди относятся к вам как к члену семьи, другие — как к преступнику, которого нужно посадить».
До сих пор ей удавалось уклоняться от ареста, скрываясь. Но все ее (уже бывшие) коллеги посажены в тюрьму в связи с протестом 21 апреля.Акция протеста, которая прошла в десятках российских городов, стала последней попыткой обеспечить независимую медицинскую помощь Навальному, чье здоровье, как сообщается, резко ухудшилось после его ареста в конце января.
Но, как сказал бывший глава екатеринбургского отделения Навального Алексей Греско небольшой толпе протестующих за несколько минут до того, как его увела милиция: «Их борьба важнее.
«Маховик репрессий запущен. Сегодня она направлена против Алексея, завтра против каждого из нас», — сказал он.Ранее в тот же день правоохранительные органы совершили налет на его дом и штаб кампании, конфисковав компьютеры и другое оборудование.
Репрессии против «экстремистов»
Закоренелая российская оппозиция, как правило, не обращает внимания на такие притеснения и короткие сроки за решеткой — Греско в настоящее время отбывает 29-дневный срок за нарушение законов о протестах — как на еще один день в офисе. Но даже хладнокровные признают, что в России происходят фундаментальные изменения.
К тому времени, когда Греско выйдет на свободу, протест, который он помог организовать всего несколько недель назад, уже будет принадлежать другой эпохе.
Если московский суд вынесет решение против групп Навального — а с учетом временного замораживания их деятельности признаки, безусловно, указывают на это — организаторам «экстремистских» протестов или кампаний может грозить 10 лет лишения свободы. Даже слабая связь с сетью Навального, такая как поддержка в виде пожертвований или в социальных сетях, может привести к судебному преследованию.
Траектория лидерства Владимира Путина давно ясна. Его последний срок особенно характеризовался давлением на гражданское общество с помощью все более ограничительных законов, проштампованных марионеточным парламентом.Но в последние недели барабанный бой репрессий ускорился, что шокировало даже ветеранов-кремлеведов.
«Каждый день мы просыпаемся в новой стране!» — воскликнул недавно аналитик Константин Гаазе в эфире телеканала «Дождь», одного из немногих оставшихся независимых СМИ.
Большинство комментаторов укажут на парламентские выборы осенью и на возвращение Навального в Россию в конце января после прохождения лечения от отравления «Новичком» в Германии в качестве причин последних репрессий.
По словам Навального, само его выживание было оскорблением для Путина. И даже если это было не так, то последующее поведение Навального, несомненно, было таковым.
С того момента, как он очнулся от комы, Навальный публично указал пальцем на Путина за заказ его покушения — Кремль отрицает какую-либо связь с отравлением. Затем Навальный назвал имя и лицо предполагаемых приспешников в унизительных видео на YouTube. После этого — и, пожалуй, хуже всего — он имел наглость вернуться на русскую землю.
Многие, в том числе и в стане Навального, думали, что Кремль может отпустить его.
Этого не произошло. Лидер оппозиции был арестован, как только ступил на территорию России. Переработанное дело о хищениях (которое союзники Навального и Европейский суд по правам человека считают политически мотивированным) послужило тому, что его заперли на долгие годы.
Вместо грандиозного финала заключение Навального в тюрьму оказалось просто сигналом к новым гонениям, сначала на улицах — протесты в поддержку Навального привели к более чем 13 000 арестов — затем дальше.
С помощью сложной сети видеонаблюдения полиция начала посещать дома. Вздох облегчения, который последовал за возвращением домой с акции протеста целым и невредимым, теперь остался в прошлом.
Несколько журналистов и даже студенческая газета находятся под следствием за освещение протестов Навального. А в прошлом месяце популярный новостной сайт «Медуза» был назван «иностранным агентом», что спровоцировало массовый отток рекламодателей. (Руководству удалось предотвратить банкротство благодаря краудфандинговой кампании.)
‘Сначала преследовали активистов…’
Адвокаты тоже на скамье подсудимых. Иван Павлов, известный адвокат по делам о государственной измене, который также представляет группы Навального в деле об экстремизме, недавно был арестован.
«Сначала преследовали активистов, потом журналистов, теперь юристов. Не спрашивайте, по ком звонит колокол — кремлевский колокол звонит по каждому гражданину России под самыми экзотическими предлогами. Если использовать старое выражение: покажите мне человека, и я покажу вам преступление», — написал политолог Андрей Колесников в VTimes, цитируя известную фразу печально известного безжалостного начальника сталинской охранки.
Подобные параллели со сталинским Большим террором и, менее драматично, с репрессивным застоем позднего периода Леонида Брежнева стали обычным явлением.
И хотя сегодняшняя Россия далека от ГУЛАГа, сравнения отражают общую атмосферу полнейшего беззакония.
Подобно тому, как Путин после прихода к власти восстановил советский национальный гимн с измененным текстом, в последних репрессиях есть отчетливая советская карательная мелодия, несмотря на то, что детали могут отличаться.
По крайней мере, новый метод борьбы с инакомыслием — это отход от хитрого способа, которым Кремль нейтрализовал последнюю значительную волну протестов в 2011-2012 гг. , уступив или создав видимость уступок некоторым требованиям.
«Как и тогда, сейчас Кремль пытается опередить оппозицию. Но на этот раз ответственными являются не менеджеры, а люди в военной форме», — сказал Гаазе, выразив распространенное мнение о том, что военная служба безопасности России все чаще командует действиями.
«[Раньше было]: вы вышли протестовать, а мы уже решили вопрос. А теперь: вы выходите протестовать, а мы уже ждем вас у дверей. Или мы тебя достанем после».
Действительно, расплывчато сформулированные законы в сочетании с громкими обвинениями, выдвинутыми против Навального и его соратников, заставляют многих россиян задуматься, а не они ли следующие.
Российский закон исключает ретроактивное преследование тех, кто в прошлом поддерживал движение Навального.Но в сегодняшней России уверенности просто нет.
«Те, кто хочет исключить какие-либо риски, должны будут удалить в своих аккаунтах в социальных сетях все, что связано с Навальным или ФБК», — недавно предупредил известный правозащитник Павел Чиков, имея в виду Фонд борьбы с коррупцией (ФБК) Навального.
Российские парламентарии также предложили закон, запрещающий всем, кто «причастен» к экстремизму, участвовать в выборах в Госдуму. В том виде, в котором он был написан, закон будет иметь обратную силу, лишив соратников Навального, а также тысячи простых россиян возможности участвовать в политической жизни.
Все это, по-видимому, служит единственной цели — расстелить красную ковровую дорожку для правящей партии «Единая Россия», чтобы получить парламентское большинство на осенних выборах. Но и после этого оттепели россиянам ждать не стоит, предупреждают многие аналитики.
«Нелояльных [Кремлю] приравняли к террористам… Это тоже значит, что нельзя идти ни на какие уступки, потому что это означает, что их требования будут только возрастать», — сказал «Дождю» политолог Владимир Пастухов.
Впервые после распада Советского Союза российская организованная оппозиция объявлена вне закона. Тем не менее, многие в лагере Навального оспаривают идею о том, что с ними покончено. Они утверждают, что Навальный был лишь громоотводом для недовольства россиян колеблющимся уровнем жизни, общего недовольства статус-кво и местных опасений, например, по поводу окружающей среды.
В Екатеринбурге Райх заметил заметные изменения с 2017 года, когда большинство предвыборных штабов Навального впервые открыли свои магазины.«К нам сейчас приходят люди и спрашивают: когда следующий протест? Это горизонтальное движение».
Она не исключает, что бывшие агитаторы могут создать новую группу и действовать в одиночку. «Они могут запретить вам участвовать в формальной политике, но они не могут запретить вам думать и действовать в соответствии с вашими принципами», — сказала она.
И в этом заключается ирония: стремясь к тотальному контролю, Кремль может завязывать себе глаза. После непопулярного шага по повышению пенсионного возраста в 2018 году число россиян, которые считают, что их страна движется в неправильном направлении, резко увеличилось, и с тех пор оно продолжает колебаться на уровне около 40 процентов, согласно данным независимой Левады.