Краткий курс истории. Николай Чернышевский
24 июля 1828 года родился человек, которого в служебных документах жандармы и агенты тайной полиции называли «врагом Российской Империи номер один», – выдающийся публицист, писатель, ученый и революционер Николай Гаврилович Чернышевский.
Формирование революционера-демократа
Ничто не предвещало, что ребенок из очень религиозной семьи станет знаменем зарождающегося русского революционного движения. Отец Николая был протоиереем Александро-Невского кафедрального собора города Саратова, выходцем из крепостных крестьян села Чернышева Пензенской губернии. До 14 лет обучением мальчика занимался отец, а в дальнейшем – гувернер-француз, который оказал сильное влияние на мировоззрение Чернышевского. В детстве он получил от окружающих очень своеобразное прозвище – Библиофаг, что переводится как «пожиратель книг». Знаний Чернышевского хватило для того, чтобы через три года учебы в Саратовской духовной семинарии, не окончив ее, поступить в Петербургский университет на историко-филологическое отделение.
В эти годы он становится убежденным революционером-демократом. Основой для формирования его политических взглядов стали труды античных, а также французских и английских материалистов XVII–XVIII веков. В 1850 году Чернышевский окончил учебу и направился для преподавания в Саратовскую гимназию. В 1853 году он женился, а затем переехал в Санкт-Петербург, где началась его работа учителем во Втором кадетском корпусе. Эта служба не заладилась, и он был вынужден уйти в отставку.
Н.И. Чернышевский. 1859 г.
Литературная деятельность
С 1853 года фамилия Чернышевского появляется под небольшими статьями в «Санкт-Петербургских ведомостях» и «Отечественных записках». А с 1854 года он переходит на постоянную работу в журнал «Современник». Здесь он активно сотрудничал с Н. Некрасовым и Н. Добролюбовым. Чернышевский пытается превратить журнал в рупор революционной демократии. В 1855 году состоялась защита его магистерской диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности», которую расценили как революционное выступление, и это позволило тогдашнему министру просвещения задержать присвоение Николаю Гавриловичу ученой степени.
В 1858 году Чернышевский становится первым редактором журнала «Военный сборник». Работу издания высоко оценивали Герцен и Огарёв, которые стремились привести армию к участию в революции. Постепенно Чернышевский становится лидером публицистики в русской философии материализма. Не являясь членом тайного революционного общества «Земля и воля», он, по сути, сыграл роль его вдохновителя. Чернышевский попадает под тайный надзор полиции, его подозревают в составлении воззвания «Великорусс» и других враждебных правительству воззваний. В мае 1862 года власти закрыли журнал «Современник» на восемь месяцев, а когда издание возобновилось, в нем был напечатан роман «Что делать?». Его Чернышевский написал, будучи под арестом в Петропавловской крепости.
Арест и ссылка
В июне 1862 года Чернышевский оказался в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. Его арест был связан с прокламацией «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон».
Полтора года длилось следствие.
В феврале 1864 года писателя приговорили к каторге сроком на 14 лет, а после – к пожизненному поселению в Сибири. Император Александр II частично помиловал Чернышевского и уменьшил срок до семи лет каторги. Тем не менее властям этого показалось мало, и 31 мая 1864 года на Мытнинской площади состоялась еще и гражданская казнь осужденного. В целом Чернышевский провел на каторге и в тюрьмах свыше 20 лет.
Революционеры предприняли несколько попыток вызволить Чернышевского с каторги, но безуспешно. Только в 1883 году власти разрешили ему вернуться в европейскую часть России. Городом пребывания писателя стала Астрахань.
Сын Михаил добился того, что в июне 1889 года его отцу было позволено переехать в Саратов. Но пребывание здесь продлилось недолго. В октябре того же года Чернышевский заболел малярией и от кровоизлияния в мозг умер 29 октября. Похоронен на Воскресенском кладбище города Саратова.
Николай Чернышевский — биография и творчество писателя
Фото Все
Видео Все
Николай Чернышевский – русский писатель, публицист, литературный критик.
Его революционные идеи оказали большое влияние на В.И.Ленина. Роман писателя «Что делать?» был очень популярен в советские годы.
Николай Чернышевский родился в семье священника, но продолжить дело отца ему было не суждено. Вместо этого он стал одним из первых политзаключенных и «иконой» российского революционно-демократического движения 19-го века. А с его романом «Что делать?» в советское время был знаком каждый школьник.
Детство
Чернышевский родился 12 (24) июля 1828 года в Саратове. Отец – Гавриил Иванович был довольно хорошо образован для того времени, хоть и служил простым священником, а родился в семье крепостных. Он решил сам обучать своего сына дома. Отец был очень начитанным человеком и передал любовь к книгам Николаю. Гавриил Иванович стремился обеспечить сыну достойное будущее.
Коля до 14 лет оставался на домашнем обучении. Играм с ровесниками он предпочитал чтение. Не только его друзья, но и товарищи отца удивлялись обширным знаниям и начитанности Чернышевского-младшего.
В 1842 году Николай стал слушателем курса духовной семинарии. Оказалось, что по уровню знаний Чернышевский превосходит не только своих соучеников, но и многих преподавателей. Николая не устраивало и качество обучения в семинарии. Поэтому он решил дополнительно заниматься самообразованием. Юноша изучал грамматику, иностранные языки, словесность и географию.
Не окончив полный курс семинарии, Николай в 1846 году поступил в Петербургский университет на историко-филологическое отделение факультета философии.
Студенческие годы
В студенческие годы молодой человек увлеченно читал книги известных философов – древних Аристотеля и Платона и современных ему Фейербаха и Гегеля. Кроме того, Николай изучал сочинения теоретиков искусства, а также экономистов и естествоиспытателей.
Николай Чернышевский с Михаилом МихайловымВ это время будущий писатель познакомился с Михаилом Михайловым, который ввел его в круг петрашевцев. Молодой студент не стал посещать их кружок, но на других собраниях иногда бывал.
Особенно Николая привлекало общение с Иринархом Введенским – отцом русского нигилизма. Когда петрашевцев арестовали, Чернышевского поразило то, что они даже не думают о средствах своего освобождения, например о восстании.
Время, проведенное в университете, помогло окончательному формированию мировоззрения Чернышевского. Он понял, что уже готов сам вести просветительскую работу. Несмотря на свое семинарское образование и духовную профессию отца, Николай не соглашался с идеологией официального православия.
Спустя два года выпускнику университета предложили должность преподавателя в кадетском корпусе. Он был рад этому приглашению, так как думал, что может распространять там свои идеи. Вместе с женой Николай приехал в Петербург. Ученики полюбили нового педагога за его лояльность, а с коллегами подружиться Чернышевский не сумел. Однажды в учебном заведении произошел довольно крупный скандал с одним офицером, и начинающему учителю пришлось уволиться.
Могут быть знакомы
Философские взгляды
Литературную деятельность Николай начал в конце 1840-х годов.
В «Отечественных записках» и «Санкт-Петербургских ведомостях» вышли первые небольшие статьи. Затем писатель стал публиковаться в «Современнике», а в 1855 году Чернышевский по существу уже руководил журналом вместе с поэтом Некрасовым.
Но с приходом Николая Гавриловича «Современник» стал превращаться в очаг революционной пропаганды. Из-за этого с журналом перестали сотрудничать такие писатели как Толстой, Тургенев и Григорович. Руководить отделом критики Чернышевский назначил Добролюбова. Их объединяло родство социальных взглядов, а также общий взгляд на педагогические концепции.
Писатель все же не стремился окончательно делать из «Современника» трибуну революционных идей. Из-за этого он повздорил с литераторами, находящимися на либеральных позициях – Анненковым, Боткиным и Дружининым.
В 1885 году Николай закончил работу над диссертацией и защитил ее. В работе освещалось отношение искусства к реалиям существующего мира. Защита вызвала общественные споры. Серьезная критика идеализма и выдвинутая диссертантом теория «чистого» искусства, оторванного от реальности, многим показалась дерзостью и стремлением сломать традиционные устои.
Кроме активной деятельности в «Современнике», в 1858 году Чернышевский стал редактировать журнал «Военный сборник». Тем самым он вовлек в революционные кружки несколько офицеров. Выбор Николая на должность редактора был не случаен. Тогдашние революционеры считали, что главной движущей силой предстоящих перемен должна стать армия. Во время работы в этом издании Чернышевский встретился с Герценом и Огаревым. Втроем они стали идеологами народнического движения и основали тайную организацию «Земля и воля».
Писатель закончил работу над своим основным трудом «Антропологический примат в философии» в 1860 году. Через год был оглашен Манифест, отменяющий крепостное право. Чернышевский в ответ на это опубликовал несколько статей с критикой этого нововведения.
Позиция писателя по данному вопросу не понравилась представителям власти. Министр просвещения А.Норов даже отменил присуждение Николаю ученой степени. Но через три года Норова сменил на посту Е.Ковалевский. Благодаря этому Чернышевский получил диплом магистра русской словесности.
Арест и ссылка
В 1861 году над писателем был установлен тайный надзор, так как полиция заподозрила автора «Современника» в революционной деятельности. Кроме того, жандармы считали, что Николай имеет отношение к пожарам, произошедшим в 1862 году в Петербурге.
Вскоре журнал прикрыли, а затем арестовали Чернышевского. Поводом для этого послужило перехваченное письмо, которое Герцен написал Серно-Соловьевичу. В нем было названо имя Николая Гавриловича в связи с его планами открыть запрещенный «Современник» в Великобритании. Также писателю были предъявлены обвинения в причастии к изготовлению прокламаций, содержащих призывы к крестьянам встать на борьбу с помещиками.
Революционер находился в Петропавловской крепости. Разбирательство его дела продолжалось полтора года. Следователи пользовались незаконными методами – вводились подставные свидетели и фальшивые бумаги. Чернышевский провел голодовку в течение девяти дней, чтобы привлечь внимание общественности к несправедливому ведению дела, но это не сыграло никакой роли.
Находясь в заключении, писатель не прекращал работать. Он сочинил примерно 200 листов текста. В тюрьме был закончен его роман, ставший затем классикой, «Что делать?». Как ни странно, книга сразу была опубликована, невзирая на заточение автора по политическим причинам.
В 1864 году Чернышевскому вынесли приговор: 14 лет каторги в Сибири, а затем там же пожизненное поселение. Император лично пожелал, чтобы срок каторжных работ сократили в два раза. Но получилось так, что революционер прожил в ссылке больше 19 лет. Кроме того, 19 мая 1864 года состоялась гражданская казнь писателя. Чернышевского в унизительной форме публично лишили всех привилегий и чинов на Конной площади.
Николай Чернышевский в ссылке в СибириУзника отправили в Вилюйск. Через 10 лет пришло официальное предложение подать прошение о помиловании. Но писатель не пошел на это. Чернышевского несколько раз безуспешно пытались освободить товарищи, но в итоге Николай Гаврилович вернулся домой не скоро.
Единственное, чего смогли добиться друзья и родные – перевод Чернышевского в Астрахань. Император согласился на эту просьбу только по причине страха новых волнений. «Земля и воля» считалась довольно опасной организацией, поэтому правитель не хотел обострения революционной ситуации.
Личная жизнь
Супругой писателя стала Ольга Сократовна Васильева. Влюбленные обвенчались в 1853 году. Ольгу многие считали оригинальной особой, поэтому выбор Чернышевского был не всеми встречен одобрительно. Васильеву винили в легкомыслии и непонимании творчества мужа, но сам Николай обожал супругу. Он любил Ольгу безусловно и слепо.
Николай Чернышевский и Ольга Сократовна-ВасильеваПисатель считал, что в браке нужно строить равные отношения, а рабство женщин в семье необходимо искоренять. До свадьбы Николай Гаврилович объяснил Ольге, что он занимается такой деятельностью, которая может привести к каторге. Но будущая супруга все равно согласилась на брак. В семье революционер стал воплощать в жизнь свои прогрессивные взгляды.
Николай Гаврилович считал, что супруги должны иметь равные права и обязанности. В те времена это утверждение считалось довольно смелым. Чернышевский предоставлял Ольге Сократовне совершенную свободу, она даже имела право на измену и вообще могла распоряжаться собой, как заблагорассудится. И действительно, супруга закрутила роман с Иваном Савицким, другом семьи. Чернышевский сообщил жене, что желает только ее счастья и отпускает ее. Ольга была поражена такими высказываниями и осталась в семье.
Случай из семейной жизни Чернышевских позже стал основой описания любовных отношений героев романа «Что делать?». Эта линия произведения в западной литературе стала именоваться «русский треугольник». Он обозначал любовные отношения двух мужчин и одной женщины.
Николай ЧернышевскийНо в Саратове отношения этой пары осуждались. Жители города распускали всякие грязные слухи и сплетни. Родственники также были не в восторге от такой ситуации. И поэтому, когда молодые отбыли в Петербург, все посчитали такой поступок бегством.
Чета Чернышевских была счастлива 9 лет, а 20 лет семейной жизни у них отобрали. Из ссылки Ольга получила 300 писем от мужа. Затем он перестал писать, решив, что так быстрее жена перестанет о нем страдать.
До ареста Николая у супругов родилось три сына — Михаил, Виктор и Александр. Ольге пришлось одной поднимать детей в беспросветной нужде. Она зарабатывала на жизнь вязаньем и штопкой. В 1866 году Чернышевская с младшим сыном поехали в Сибирь проведать отца семейства. Они добирались до места полгода, а побыли вместе с мужем и отцом только 4 дня. Писатель просил жену снова выйти замуж и забыть его. Но Ольга отказалась от такого предложения.
Родственники выхлопотали возвращение Николая Гавриловича в июне 1889 года. Он приехал в Саратов, но счастливо жить в кругу семьи ему долго не пришлось. Каторга подорвала здоровье писателя.
Похоронен писатель в Саратове на Воскресенском кладбище.
Интересные факты
- Чернышевский назвал алюминий металлом будущего в своем романе. В наше время он действительно широко используется, а в те времена алюминий почти не применяли. Так что прогноз сбылся.
- Николай в детстве так много читал, что сверстники прозвали его пожирателем книг.
- Роман «Что делать?» в советские годы был очень популярен. Этому поспособствовали хвалебные отклики Ленина.
- Николай Гаврилович обожал свою жену всю жизнь. Даже на каторге писатель откладывал деньги из своих ничтожных заработков и смог пробрести шикарный мех лисы, а затем отправить подарок Ольге.
Творчество
- Что делать?
- Алферьев
- Мелкие рассказы
- Вечера у княгини Старобельской
- Критический взгляд на современные эстетические понятия
- Эстетические отношения искусства к действительности
- Возвышенное и комическое
- Характер человеческого знания
- Критика философских предубеждений против общинного владения
- Антропологический принцип в философии.
«Очерки вопросов практической философии» - Происхождение теории благотворности борьбы за жизнь
«Очерки вопросов практической философии»Ссылки
- Страница в Википедии
Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter.
Кратко: декабрь 1989 г. | New Oxford Review
Кратко: декабрь 1989 г. | Новый Оксфордский обзор Объем >December 1989
Philosophy in Russia: From Herzen to Lenin and Berdyaev
By Frederick C. Copleston
Publisher: University of Notre Dame Press
Pages: 445
Price: $15.95
Обзор Автор:
Самое лучшее в публикации книги о. Философия Коплстона в России состоит в том, чтобы больше людей могли открыть для себя Владимира Соловьева, о котором идет речь в книге, и, по словам Коплстона, «величайшего религиозного философа России».
Соловьев был другом Достоевского; он мог бы сойти со страниц одного из романов Достоевского. Мучительный искатель истины, мистик-мудрец, заигрывающий с гностическими поисками эзотерических тайн космоса, пророк социальной справедливости, Соловьев мог бы стать подходящей моделью для многих персонажей Достоевского. Страстный поклонник России-матушки, он одно время представлял свою родину теократическим государством, которое приведет народы к истинному Христу. Он считал, что Россия должна служить примером христианского милосердия, и с этой целью призвал царя Александра III простить убийц отца царя.
Всю свою жизнь Соловьев трудился над воссоединением Католической и Православной Церквей, хотя считал, что их мистическое единство никогда не было нарушено. Чтобы залечить брешь, он призвал царя отправиться в Рим и обнять папу. Он играл с обращением в Рим, но умер в православном общении, которое так безвозвратно любил. Его труды вызвали возрождение «религиозной метафизики» в России после его смерти в 1900 году.
К сожалению, это возрождение так и не увенчалось успехом; Россия приняла новую веру. Соловьев был фигурой странной, но в самой этой своей странности он воплощал сильного свидетеля Веры.
Что делать?
от Nikolai Chernyshevsky
Издатель: Cornell University Press
Страницы: 449
Цена: $ 12,95
Обзор. с самыми выдающимися творениями современной литературы. Что делать? не из таких произведений, а Чернышевский — мелочь по сравнению с Гоголем, Тургеневым, Достоевским, Чеховым и Толстым. Как искусство, Что делать? это беспорядок. Хотя по русским меркам он не слишком длинный, из-за обилия засушливых и унылых переходов он кажется вдвое длиннее «Войны и мира ». Как отмечает Лешек Колаковский в своей книге « Основные течения марксизма »: «Это произведение малой литературной ценности, дидактичное, скучное и педантичное…». Даже рассказчик Чернышевского вынужден признать: «Какие неинтересные люди!»
Однако можно утверждать, что Что делать? «» был самым влиятельным романом, изданным при старом царском режиме.
Майкл Кац и Вильям Вагнер (соответственно переводчик и аннотатор этого первого полного и адекватного английского перевода романа) называют его «самым подрывным и революционным произведением русской литературы девятнадцатого века». Проницательное и информативное введение, Джозеф Франк, окончательный биограф Достоевского, утверждает, что «ни одно произведение в современной литературе, за исключением, возможно, Хижина дяди Тома , может конкурировать с Что делать? по его влиянию на человеческие жизни и его способности творить историю». Ленин лаконично выразился: «Он [Чернышевский] вспахал меня глубже, чем кто-либо другой».
Чернышевский защищал радикалов 1860-х годов в их войне против установленного порядка. Его роман представляет собой смесь идей и идеологий, которые питали революционные головни эпохи: феминизм, сексуальное освобождение, утилитаризм, позитивизм, философский материализм, научный рационализм, кооперативный социализм. Над всем этим витает утопическое видение «светлого и прекрасного» будущего свободы, равенства и материального изобилия.
Кирсанов, один из «Новых людей» Чернышевского, восклицает: «Золотой век настанет…».
Но в книге зарыто семя менее славного будущего. Среди псалмов грядущему блаженству и братству Рахметов, квинтэссенция Нового Человека, упрекает товарища в леденящих душу словах: «Что за пятьдесят человек? Вы могли нанести вред делу всего человечества и предать идею прогресса! Это, Вера Павловна, на церковном языке называется грехом против Святого Духа. Это — а не ее радикализм или материализм — является решающим (и убийственным) недостатком программы, намеченной Чернышевским в его знаменитом романе.
The Call of Stories: Teaching and The Moral Fimination
от Robert Coles
Издатель: Houghton Mifflin
Страницы: 212
Цена: $ 18,95
Обзор Автор:
индустрия совершила, казалось бы, невозможное: она превратила изучение литературы в бесплодное занятие.
Недовольный английский майор признался Роберту Коулзу в своем расстройстве и разочаровании: «Но мне никогда не нравилось, как профессора использовали книги — сосредотачиваясь на «тексте», разгребая и разгребая, просеивая и просеивая его через все более и более узкие фильтры. Я не против изучения символов, образов и метафор, но чего-то не хватало…» Что-то? Да, жизнь. Коулз призывает учителя литературы «задействовать растущий интеллект учащегося и любое количество бурных эмоций линией рассказа таким образом, чтобы воображение читателя было поглощено воображением писателя». Коулз — один из тех редких профессоров, которые постигают то, что часто игнорируется в академии: изучение литературы — это не поиск символов, выискивание метафор или выдумка превосходящих теорий — это изучение жизни. Вера Коулза в то, что литература может помочь учащимся в формировании их «нравственного поведения», таит в себе потенциальную опасность. Оно может выродиться в обывательский утилитаризм, в котором искусство становится служанкой морального увещевания или слугой чисто практического.
Коулз избегает этой ослабляющей концепции литературы. «Весь смысл рассказов не в «разрешениях» или «резолюциях», — утверждает он, — а в расширении и даже обострении нашей борьбы — с введением главных героев и противников, с новыми источниками беспокойства, опасения или надежды, как чьей-либо психики». жизнь приспосабливается к ряду прибывающих: гостей, которые могут оставаться, но не обязательно оставаться на месте».
Доктор, сочиняющий стихи, Уильям Карлос Уильямс однажды сказал молодому Роберту Коулзу, что «все мы носим [истории] с собой в это путешествие, которое мы совершаем, и мы обязаны друг перед другом уважать наши истории и учиться на них». Как врач и учитель литературы, Коулз с тех пор следует советам Уильямса.
Древний и современный либерализм
Лео Штраус
Издательство: Cornell University Press
Страницы: 276
Цена: $8,95
Автор обзора:
Споры, вызванные книгой Аллана Блума «Закрытие американского разума» , вызвали множество мрачных бормотаний (и несколько неистовых визгов) о пагубности того, что называется «штраусианством».
Большинство людей, которые настроились на шумиху вокруг книги Блума, должно быть, были озадачены этим термином. Было ли это какой-то новой болезнью, недавно открытым синдромом, из-за которого зараженные вели себя странно? Какое разочарование было узнать, что речь идет не о чем-то более экзотическом, чем об учении, проповедуемом учениками политического философа Лео Штрауса, беженцем из нацистской Германии, нашедшим убежище в Соединенных Штатах, где он жил и преподавал (в основном в Чикагском университете). ) до своей смерти в 1973.
Для тех, кого смущают разговоры о «штраусианстве», лучшее решение — прочитать самого Штрауса, задача, облегчённая переизданием « Liberalism Ancient and Modern », сборника эссе, впервые опубликованного в 1968 году и, возможно, лучшее введение в произведения Штрауса. Том свидетельствует о двух качествах плодотворного ума Штрауса: его способности охватить своим видением всю перспективу западной цивилизации, талант, проявленный в двух эссе о гуманитарном образовании; и, во-вторых, его энтузиазм к кропотливому объяснению текста, черта, продемонстрированная им в его анализе 9 Платона.
0025 Миноса , Лукреция De Rerum Natura и Маймонида Путеводитель растерянных .
Все эссе — независимо от того, насколько заумна тема — раскрывают ясную прозу Штрауса и его умение переворачивать фразу, ни то, ни другое в целом не характеризует сочинения политических философов. Достаточно одного примера: «Так же абсурдно, — размышляет он в «Что такое гуманитарное образование?», — ожидать, что члены философских факультетов будут философами, как и ожидать, что члены художественных факультетов будут художниками».
Religion and Politics
By Fred E. Baumann and Kenneth M. Jensen
Publisher: University Press of Virginia
Pages: 114
Price: $10.95
Review Author:
Несмотря на скучное название, это увлекательный сборник эссе о. Роберт Ф. Дринан, Эрнест Л. Фортин и другие. Самый привлекательный из них принадлежит Вернеру Дж. Даннхаузеру из Корнельского университета, хотя бы потому, что он поднимает редко обсуждаемый вопрос о близости политических консерваторов к религии, причем делает это в самоанализе (Даннхаузер — известный консерватор из Школа Штрауса~
Даннхаузер говорит нам, что насмешники консерватизма «правильно определяют консерватора как человека, который против того, чтобы что-либо предпринималось впервые».
Беда, кроме того, в том, что «гораздо легче сказать, что старо, чем что хорошо». Кроме того, намного легче сказать, что старо, чем что является правдой.
Даннхаузер ругает своих коллег-консерваторов за то, что они не проводят адекватного различия между полезностью религии для поддержания общественного порядка и религиозной истиной. Он отмечает, что отцы-основатели, столь почитаемые консерваторами, были детьми Просвещения, которых больше интересовала социальная полезность религии, чем ее правдивость. Тот же недостаток он находит у Токвиля, одного из святых покровителей наших неоконсерваторов. Даннхаузер также не впечатлен нашими недавними религиозными возрождениями, которые он находит «весьма поверхностными». Он говорит, что сегодня в Америке «тон задает неверие». Это, безусловно, неудобные слова для сегодняшних благочестивых почитателей Америки Прекрасной.
С раздражением Даннхаузер, религиозный еврей, констатирует, что «слишком много консерваторов, чья собственная вера слаба или вообще отсутствует, которые в частном порядке признают, что религия предназначена «для войск», продолжают пытаться обучать эти войска катехизису…».
Своим коллегам-консерваторам он говорит: «Мы должны воздерживаться от склонности поклоняться религии только на словах; мы должны… сразиться с его истиной». Аминь.
Любопытно, Даннхаузер отмечает, что религия больше не является монополией правых. Религия теперь расцветает среди политических левых, и поэтому, хотя бы по практическим соображениям, правые не могут позволить себе продолжать покровительствовать верующим.
Но, хотя Даннхаузер этого не говорит, он, без сомнения, согласился бы с тем, что религиозным левым также следует гораздо внимательнее относиться к своим собственным склонностям ставить полезность религии (для социальных изменений) выше ее истины. Как говорит Даннхаузер, «город человеческий никогда не сможет сравниться с городом Божьим».
Стигматы: исследование таинственного появления ран Христа у сотен людей от средневековой Италии до современной Америки
Ян Уилсон
Издатель: Harper & Row
Страницы: 164
Цена: $ 17,95
ОБЗОР АВОР:
Для католиков, которые зависят от таких явлений, как Стигмата, чтобы подтвердить претензии на христианство, Книга Уилсона — это амбиг.
. Хорошая новость в том, что он подтверждает подлинность спонтанно кровоточащих ран. Его анализ стигматиков, от святого Франциска до такой недавней фигуры, как англиканка-англичанка Джейн Хант, освобождает от всего, кроме крошечной горстки обмана или двуличия. Плохая новость заключается в том, что Уилсон заключает, что «изменение формы может быть вызвано волей плоти чем-то, что находится за пределами нормального сознания стигматика, и нет никаких оснований считать это нечто божественным». Уилсон утверждает, что стигматизм представляет собой крайний пример власти разума над телом, в данном случае принимающей форму самовнушения и постгипнотического внушения.
Это дискредитирует или ослабляет христианскую религию? Некоторые могут увидеть в этом цель Уилсона — еще одного насмешливого неверующего, решившего разоблачить суеверия и высмеять легковерие. Ничто не могло быть дальше от ума автора. Далекий от нападок на католическую церковь, он хвалит ее за то, что на протяжении веков она демонстрировала здоровый скептицизм по отношению к утверждениям стигматиков.
В этом Церковь поступила мудро, в целом не осуждая и не одобряя клеймящие свидетельства божественного вмешательства. Церковь канонизировала некоторых стигматиков — можно вспомнить святого Франциска и двух Екатерин из Сиены и Генуи — но она сделала это потому, что эти люди воплощали в себе святость, которую Бог призывает нас практиковать, а не потому, что они скучали (по какой-то причине) физические раны, подобные тем, которые были нанесены Христу.
Книга масок
от Hwang Sun-Won
Издатель: Читатели Интернешнл
Страницы: 175
Цена: $ 9.95
Обзор Автор:
. , эллиптические «Маски» — задают тон иронии, преуменьшения и остроты, преобладающий в этом сборнике рассказов одного из самых прославленных писателей Южной Кореи. «Его кровь впиталась в землю и стала землей. Мертвый солдат был фермером, и земля для него была самой жизнью». Война и социальные потрясения — Корейская война 19 г.50-1953 и студенческие протесты, которые помогли свергнуть правительство Ли Сын Мана в 1960 году — составляют фон для многих из этих историй.
В «Июньском разговоре о матерях» женщина топит своего плачущего младенца, чтобы спасти жизни группы беженцев, спасающихся бегством из Северной Кореи, и солдат. Проститутка помогает раненому студенту-демонстранту в «За дорогую жизнь», а в другой истории рассказывается о старике, которого прозвали «Дядя Медаль» из-за его склонности рассказывать истории о военных подвигах своего мертвого сына.
Тем не менее, Хван Сун Вон не является ни социальным реалистом, ни автором журналистики под видом беллетристики. В основном его рассказы запечатлевают маленькие моменты из, казалось бы, незначительных жизней. Но, как неоднократно показывает автор — с Сон’илом, хромым звонарем в «Тенях звука», с ребенком в «Крови» и с преданной няней в «Зимних форзициях», — ничтожной жизни не бывает. Хван Сон Вон также напоминает об универсальности одиночества, сердечной боли, сострадания и жалости, а также об ужасной краткости радости.
Понравилось читать?
ПОДРОБНЕЕ! ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ СЕГОДНЯ
ПОДПИСАТЬСЯ
Архивы
Темы
«Интеллектуальный борец за приз католицизма!»
— Карл Китинг
Укрепить дело католиков.
ПОДДЕРЖКА НЕ СЕГОДНЯ
ПОДПИСАТЬСЯ
Вам также может понравиться
Письмо в редакцию: январь 2009 г.
Духовные нахлебники… Слияние души и материи… Свидание со смертью за ужином… Католические школьные учителя за Обаму… Цыпленок в каждой кастрюле?… Слово и дело. .. Штрафы за законодательные преступления… Священники, а не политики… Развод и виновность… Клевета против хараразматического движения… Ювенальный эксгибиционизм… Третья экономическая система?… Соглашение или договор?… и более
Герои или злодеи?
Обзор книги «Католические епископы Европы и нацистские преследования католиков и евреев»
Город замешательства. Часть II становятся, ну, более шизоидными.
КОПИРОВАТЬ ССЫЛКУ
ФЕЙСБУК
Твиттер
ЭЛЕКТРОННАЯ ПОЧТА
ПЕЧАТЬ
Поделиться
Имя
Фамилия
Электронная почта
Телефон
Платежный адрес
Сумма пожертвования
Обозначение пожертвования (для пожертвований в размере 50 долларов США или более)
Я хотел бы, чтобы мое имя было опубликовано в ежегодном списке участников.
Имя Мемориала/Награды
Я не требую подтверждения этого пожертвования.
Это пожертвование для стипендиального фонда.
Да, я хотел бы подписаться на электронные письма Daily News.
Информация о карте
Отправка пожертвования…
Project MUSE — Чернышевский и эпоха реализма: исследование семиотики поведения (обзор)
Вместо аннотации приведу краткую выдержку из содержания:
Отзывов433 из-под феминизма. Скептическое осознание историчности понятия «женщины» может предотвратить непреднамеренное повторение феминизмом репрессивных определений этого термина.
е. попыткам уяснения аспектов человеческого поведения, особенно в области культуры, которые, так сказать, закодированы в художественных текстах. Однако наряду с рассмотрением воздействия романа Чернышевского на человеческое поведение — а его почти наверняка можно назвать самым влиятельным художественным произведением, изданным в России за весь XIX век, — она также исследует, каким образом индивидуальная индивидуальность его слушателя психологические переживания и реакции внесли свой вклад в композицию и структуру его романа. Так, в первой части книги она пытается исследовать психику Чернышевского, главным образом, используя его дневники. В частности, она анализирует его связи с женщинами и его опыт (или, точнее, «эксперименты») в супружеских отношениях, поскольку он пытался применить принцип, согласно которому мужчины и женщины должны взаимодействовать на основе равенства. Затем, во второй части, она концентрирует свое внимание на самом тексте романа, убедительно показывая, что научный позитивистский посыл Чернышевского действительно передается через тонкое, а иногда и не очень тонкое использование христианских формул.
