Чем важен рим с точки зрения реформации и контрреформации: 11. Реформация и контрреформация — Библиотека — Церковно-Научный Центр "Православная Энциклопедия"

Содержание

от Константинова дара до Контрреформации

О работе над статьями рассказали сотрудники Латинской редакции

Интервью

Накануне выхода в свет нового, 37-го, алфавитного тома «Православной энциклопедии» корреспондент «Седмицы.Ru» побывал в Латинской редакции Церковно-научного центра «Православная энциклопедия» (ЦНЦ «ПЭ»). О работе редакции рассказали ее сотрудники.

Н. И. Алтухова: — Наша редакция работает над статьями по истории Католической Церкви — от апостола Петра до нынешнего папы Римского Франциска. Латинская редакция — это 4 человека: я, Алтухова Наталья Ивановна, заведующая редакцией, я занимаюсь историей XV–XVII веков; ведущий научный редактор Владимир Валерьевич Тюшагин, в сферу его интересов входят вопросы, касающиеся современного состояния Католической Церкви, институциональные, правовые и некоторые богословские аспекты современного католицизма;

Александр Андреевич Королёв, старший научный редактор, занимается западными святыми, латинской агиографией и историей ранних Римских пап; а на долю недавно присоединившегося к нам выпускника кафедры Истории Церкви МГУ им. М. В. Ломоносова Евгения Анатольевича Заболотного выпал средневековый период церковной истории, сейчас он работает над статьей о крестовых походах.
— Какие статьи для предстоящего 37-го тома «Православной энциклопедии» подготовила ваша редакция?
Н. И. Алтухова: — Для 37-го тома мы подготовили 14 статей, и среди них особо стоит выделить три. Они посвящены важным событиям в истории Католической Церкви.
Прежде всего, это статья «Константинов дар», в которой говорится о легендарном даровании императором Константином Великим светской власти папе Римскому Сильвестру I и его преемникам, изложены основные концепции происхождения текста «Постановления Константина», история и роль «Константинова дара», послужившего в Средние века для обоснования папской теократии, в церковно-политической полемике.

Большой по объему и обширной по охвату тем, детально выверенной получилась статья о Констанцском Соборе. Этот Собор положил конец т.н. Великой схизме в Католической Церкви: избранием на Соборе папы Римского Мартина V, которого признали законным понтификом большинство европейских правителей, было достигнуто единство Католической Церкви. На Констанцском Соборе поднимался вопрос и о возможном объединении Католической и Православных Церквей. И хотя официально на соборных заседаниях этот вопрос не обсуждался, велись переговоры с византийским посольством, а также с прибывшим в Констанц митрополитом Григорием Цамблаком, который в то время возглавлял Православную Церковь в Великом княжестве Литовском.

В новом томе также появится статья «Контрреформация», с которой тесно связана весьма подробная статья о кардинале Гаспаре Контарини, католическом богослове, одном из деятелей Контрреформации, участнике Тридентского Собора.
— Расскажите подробнее о статье «Контрреформация», что в ней особо примечательного? С какими-нибудь сложностями при ее подготовке вы сталкивались?
Н. И. Алтухова: — Ожидалось, что статья «Контрреформация» будет большой по объему и сложной. Собственно так и получилось. Главное, на мой взгляд, — в статье удалось отразить современный взгляд на это явление, событие, эпоху…
А сложности возникают уже с самим термином «Контрреформация». Термин этот появился в 70-х годах XVIII века и применялся немецкими историками по отношению к правовым коллизиям, возникавшим в германских княжествах в период между Аугсбургским миром 1555 г. и Вестфальским миром 1648 г., когда территории, ранее находившиеся под контролем протестантов, оказывались в подчинении правителей-католиков и подвергались рекатолизации. Речь, таким образом, шла о политических отношениях католиков с протестантами на территориях их совместного проживания. Потом этот термин стал использоваться применительно к политике Папского престола с 40-х годов XVI века до начала XVII века.

Контрреформацию долгое время называли «реакционной» политикой в прямом и переносном смысле слова: как противоположность «прогрессивному» протестантизму и как «реакцию» на идеи Лютера. Контрреформацию ассоциировали, прежде всего, с попытками инквизиции огнём и мечом подавить свободный религиозный дух. Такой точки зрения достаточно долгое время держались и отечественные исследователи. Крестьянская война под знаменем лютеранства с реакционной Католической Церковью и погрязшим в разврате папством вполне отвечала упрощенному марксистскому подходу. Собственно, по этой причине термин и прижился: в Контрреформации видели именно реакционную борьбу католицизма с прогрессивным протестантизмом.

С середины XX века исследователи склоняются к тому, что о Контрреформации надо говорить как о реформе Католической Церкви, под которой понимаются меры по реформированию католического клира и приходской системы, изменения в духовной жизни духовенства и мирян, распространение мистицизма и медитативных духовных практик. Подобные изменения можно проследить уже с середины XV века, идеи церковной реформы приобретали все больше и больше сторонников, развивались, в некоторых церковных провинциях их удалось успешно реализовать, и в итоге Католическая Церковь пришла к глобальному реформированию, проведенному благодаря решениям Тридентского собора, сыгравшего очень важную роль в истории Католической Церкви.

— А как именно Контрреформация, в плане борьбы с протестантизмом, сказалась на жизни Католической Церкви?
Н. И. Алтухова: — Противостояние протестантизму стало важной частью Контрреформации: в богословских спорах между католическими и лютеранскими и кальвинистскими теологами выявились догматические различия, что помогло выработке догматических определений Тридентским Собором; были составлены католические катехизисы, создана система католических школ и семинарий для духовенства, появились католические университеты, где активно действовали иезуиты. Но не менее важный аспект — это изменения внутри самой Католической Церкви. Прежде всего, это касается реформкатолического духовенства, а также того, как эти реформы повлияли на отношения между священниками и мирянами.

— То есть до появления протестантизма стремления к реформам в католицизме не наблюдалось?
Н. А. Алтухова: — Наоборот, именно стремление к церковной реформе лежало в основе и Реформации, и Контрреформации. Сейчас исследователи видят истоки реформы в явлениях середины XV века: соборы эпохи т.н. Соборного движения (Констанцский собор, Базельский собор и др.) требовали проведения реформы «во главе и в членах» (« incapiteetinmembris»), призывали к моральному обновлению как Римских пап, так и кардиналов, из числа которых обычно избирали понтифика; епископы-реформаторы (Антонин Флорентийский и Джованни Маттео Джиберти в Италии, Франсиско Хименес де Сиснерос в Испании, Джон Фишер в Англии и др.) стали проводить реформы в своих диоцезах. Их деятельность вполне можно рассматривать в русле той программы, которая позднее была сформулирована Тридентским Собором.

— В таком случае, современные исследователи уже не привязывают Контрреформацию и изменения, происходившие в Католической Церкви, к опубликованным Лютером 95 тезисам и последствиям этого шага?
Н. И. Алтухова: — Нет, так строго, как прежде, уже не привязывают. Изменения в Католической Церкви рассматриваются в более широком контексте, в них уже видят не только реакцию на Реформацию. Более того, активные меры Римских пап и Римской курии в контексте Контрреформации правильнее связывать не столько с началом проповеди Лютера (поначалу была еще надежда справится с новой «ересью» традиционными методами — церковным отлучением и интердиктами), сколько с последующими событиями. Рим активизировался, когда уже стало очевидным, что протестантизм широко распространился, когда многие германские княжества оказались под влиянием лютеранства, английский король пошел на открытый конфликт с Папским престолом, а кальвинизм стал распространяться в Швейцарии и во Франции… То есть когда всё это стало явной политической проблемой, а не собственно религиозной. И даже с Тридентским собором католики долго раскачивались — прошло почти 30 лет после выступления Лютера, прежде чем собор начал свою работу.

— Как проходила ваша работа над статьёй о Контрреформации, если с самим этим термином до сих пор нет полной определенности?
Н. И. Алтухова: — Автором статьи является Анна Юрьевна Серегина, доктор исторических наук, специалист международного уровня. Ее докторская диссертация представляет собой скрупулезное исследование английского католического сообщества в конце XVI–XVII вв. На тот же период пришлась и католическая Реформа — завершилась работа Тридентского собора, и началось распространение его принципов. Мы сохранили ту структуру статьи, которую предложила Анна Юрьевна. Но пришлось несколько сократить присланный автором текст, имея в виду те статьи, которые уже опубликованы в «Православной энциклопедии» (например, статья «Иезуиты») или появятся позднее (например, статья «Тридентский собор»). Так, в статье «Контрреформация» сведения о деятельности новых орденов сжаты до объема одного–двух абзацев.

— Если вернуться к теме самой Контрреформации, как данное явление повлияло на культуру, искусство?
Н. И. Алтухова: — Контрреформация, можно сказать, перевернула европейское искусство. С требованиями эпохи было связано развитие стиля барокко. К сожалению, в статье лишь намечены основные направления, потому что очень большой блок материалов об архитектуре и живописи эпохи Контрреформации представлен в статьях «Италия» и «Испания». Дабы избежать повторов, мы не стали специально касаться этих вопросов в новой статье.

А. А. Королёв: — В качестве ремарки к вышесказанному можно добавить, что именно в эпоху Контрреформации в Католической Церкви получила развитие система духовного образования. Появились первые семинарии, впоследствии структура и тип этих семинарий были заимствованы Православной Церковью.
— Что вызвало у вас наибольшие проблемы при работе с данным материалом?
Н. И. Алтухова: — Лично я очень сильно страдаю от того, что в русском языке очень мало синонимичных слов, которыми можно было бы заменить, например слово «благотворительность». Вся благочестивая деятельность людей эпохи Контрреформации по-русски определяется, условно говоря, лишь тремя выражениями: благочестие, соблюдение устава, благотворительность. И повторяющаяся в разных контекстах комбинация из этих трёх слов в разных вариациях вызывает терминологическую сложность.
Вообще было довольно трудно говорить о Контрреформации. С одной стороны, есть очевидные вещи: оформление католических догматов, Тридентский собор, иезуиты, инквизиция, Индекс запрещенных книг. А с другой стороны, наличествует целый пласт каких-то мелких изменений, которые в отечественной историографии практически не прописаны, и сослаться при этом даже не на что. По сути, и терминологии соответствующей нет.
— В таком случае, сама статья «Православной энциклопедии» о Контрреформации могла бы дать отечественной историографии что-то новое?
Н. И. Алтухова: — Да, безусловно. В статье взяты более широкие хронологические рамки. Впервые мы говорим о католической Реформе со второй половины XVи до середины XVIII века. В статье рассказывается не только о политике Папского престола, но и об изменениях в приходской жизни, о реформах в среде католического духовенства. Реформаторские идеи, реализованные представителями думающего, просвещённого католического духовенства, были подхвачены Тридентским собором и распространены как рекомендация для всех остальных.
— Какое влияние Контрреформация имеет на сегодняшнюю жизнь Католической Церкви?
А. А. Королёв:— Значение Контрреформации заключается в том, что фактически был создан новый тип католической религиозности, который до II Ватиканского собора считался у католиков неким стандартом. Можно даже сказать, что он был заимствован и утвержден во всех христианских Церквях. Это касается, например, представления о том, что простые верующие должны знать основы вероучения, знать молитвы, должны читать духовную литературу, регулярно участвовать в церковных таинствах. Сейчас нам все это кажется очевидным. Но до Контрреформации этого не то что не было, но всё находилось в гораздо более «диком», неоформленном состоянии. Несмотря на то, что имелись всякого рода предписания, в том числе решения Соборов, на самом деле они почти не соблюдались. Например, известно, что в Средние века церкви в Европе служили для всяких публичных зрелищ. Естественно, выглядело это всё, мягко говоря, не очень дисциплинировано. И именно в эпоху Контрреформации духовные власти стали вырабатывать стандарты посещения храмов и поведения в них. И эти правила посещения церквей, которые всем нам хорошо известны, восходят именно к стандартам эпохи Контрреформации. Они гораздо позднее стали рассматриваться как что-то само собой разумеющееся, тогда как в Средние века таких представлений на самом деле не было, ко многим ставшим нам привычными требованиям относились весьма неформально. Это лишь один пример тех неочевидных последствий Контрреформации, которые оказывают влияние на современную жизнь, причём, не только в Католической Церкви.
Беседовал Александр Киселёв
Издания
Персоны
Основные издания новости
Православная энциклопедия. Том 37. Константин — Корин
Упомянутые персоны, псевдонимы и персонажи
Алтухова Наталья Ивановна
Антонин Флорентийский епископ
Апостол Пётр
Джиберти Джованни Маттео епископ
Заболотный Евгений Анатольевич
Константин Первый Великий
Контарини Гаспаро кардинал
Королёв Александр Андреевич
Лютер Мартин
Мартин Пятый папа римский
Серёгина Анна Юрьевна
Сильвестр Первый папа римский
Тюшагин Владимир Валерьевич
Фишер Джон епископ
Франциск папа римский
Хименес де Сиснерос Франсиско архиепископ
Цамблак Григорий митрополит
31 октября 1517 года. Эта дата традиционно считается началом Реформации – грандиозного раскола западного христианства, который имел судьбоносное значение не только для религиозной, но и для социально-политической истории Европы. С тех пор прошло ровно 500 лет
Подобно многим другим историческим датам, дата начала Реформации достаточно условная. Дело в том, что в самих 95 тезисах, которые Мартин Лютер, согласно распространенной версии, вывесил на воротах церкви в Виттенберге 31 октября 1517 года, еще не содержалось ничего по-настоящему революционного: в то время монах-августинец, Лютер выступил против продажи индульгенций – грамот об отпущении грехов, выдаваемых от имени папы римского. Причем у его недовольства был вполне конкретный повод – деятельность местного монаха Иоганна Тецеля, который, если верить лютеранской трактовке событий, за свою насыщенную жизнь успел побывать настоятелем монастыря, оказаться приговоренным к утоплению за блуд и карточное шулерство и, наконец, сделать блестящую карьеру беспринципного и чрезвычайно эффективного продавца индульгенций.
Например, точно можно утверждать, что, вопреки протестантскому преданию, в 1517 году брат Лютер ни о какой Реформации еще не мечтал. Наоборот, в борьбе против злоупотреблений Тецеля и ему подобных он опирался исключительно на догматические аргументы и, среди прочего, называл папу римского наместником Бога на земле. Неудивительно, что при жизни Лютера о тезисах, в которых он еще предстает добрым католиком, или, по его собственному выражению, «папистом», почти не вспоминали. Лишь многие десятилетия спустя, уже после кончины родоначальника протестантизма, его ближайшие сподвижники обратили внимание на его первое публичное выступление против практик Римско-католической церкви. И с этого времени накануне католического Дня всех святых, почитание которых протестанты отвергли, – 31 октября – стали отмечать День Реформации.
Один-единственный деликатный момент в 95 тезисах сразу вызвал грандиозный скандал, вылившийся в итоге в полномасштабный раскол западного христианства. Выказывая папе абсолютное уважение, Лютер косвенно, как бы между строк, ставил под сомнение его полную власть собственными молитвами спасать душу человека. Это дало повод местным недоброжелателям монаха-августинца подготовить донос, и они попали в точку: Святой престол увидел в рассуждениях Лютера крамолу.
Его вызвали в Рим, что не сулило ему ничего хорошего. Однако тут вмешалась политика: Лютера задержал на родине саксонский курфюрст Фридрих III Мудрый, рассчитывавший использовать дерзкого богослова для давления на папу в собственной игре, а именно в борьбе за титул императора Священной Римской империи – гигантской конфедерации, объединявшей почти всю Центральную Европу.
Интересно, что еще некоторое время Лютер доказывал, что никоим образом не желал посягнуть на Церковь как таковую и в своей критике индульгенций, от которой он категорически отказывался отрекаться, апеллировал непосредственно к Святому престолу. Еретиком Лютера, по сути, сделали папские посланники, которые на нескольких специально организованных диспутах раз за разом требовали от него признания, что он сомневается в непогрешимости предстоятеля Римско-католической церкви. В значительной степени под влиянием нападок со стороны Рима мысль Лютера развивалась во все более радикальном направлении. При этом родоначальник протестантизма понимал, что каждое публичное выступление в присутствии церковных иерархов грозит ему повторением судьбы Яна Гуса, который столетием ранее был сожжен после подобного же диспута на Констанцском соборе.
И вот в 1521 году на Вормсском рейхстаге перед лицом клира и германских князей Лютер провозгласил полный разрыв с Римско-католической церковью. «На сём стою и не могу иначе!» – якобы заявил он, хотя документальных свидетельств произнесения конкретно этой фразы не сохранилось. Лютеру также приписывают сожжение папской буллы о его отлучении от Церкви, но и это большинство современных историков считают позднейшей легендой.
Именно это событие стало началом полномасштабной Реформации, которая буквально за несколько лет охватила почти всю Европу – от Франции до Польши, от Балкан до Скандинавского полуострова. Идея централизованной церковной организации была дискредитирована, и новое учение не оформило какой-либо единой структуры наподобие Римско-католической церкви. Оно разошлось по многочисленным церквам, сектам и группам, причем какие-то из них появлялись на недолгий срок, а некоторые сохранились вплоть до наших дней. Последователи Лютера поначалу называли себя «мартинианами», определение «протестанты» возникло чуть позже (его происхождение связано с так называемым «шпейерским протестом» – отказом ряда германских князей и вольных городов преследовать тех, кто был признан Римом новыми еретиками).
С самого начала всех протестантов объединяли провозглашение Библии единственным словом Господним и единственным источником христианской доктрины, признание Иисуса как единственного посредника между человеком и Богом, а также вера в достижение прощения и спасения только через благодать Божью, а не посредством каких-то дел, совершенных грешником. Приверженцы нового учения отвергали пышную обрядовую сторону религиозной жизни. И если последователи Лютера признавали хотя бы таинства, в том числе причастие, то более радикальные реформаторы, например Ульрих Цвингли и Жан Кальвин, даже причастие рассматривали исключительно как символическое действие, а не как буквальное принятие благодати тайн тела и крови Христовых. При этом для многих протестантских общин, нередко подвергавшихся суровым гонениям, были характерны, во-первых, напряженное ожидание скорого конца света, а во-вторых, сравнительно более тесная сплоченность, необходимая в условиях внешней враждебности.
Историки по сей день спорят о причинах успеха Реформации, которую сравнивают с Великой схизмой – разделением христианской церкви на Римско-католическую и Православную. Католическая церковь сталкивалась с мощными расколами не раз и не два в своей истории, но только протестантизм сумел стать полноценной альтернативой Риму.
Среди причин называют изобретение Иоганном Гутенбергом печатного станка, что способствовало распространению реформационных идей. Впрочем, «гутенберговская революция» работала на обе стороны: печатное слово стало одним из средств и католической пропаганды.
Другой важный фактор укрепления протестантизма – процесс усиления и централизации светской власти на территории Европы. Местные правители использовали религиозные споры в собственных интересах и порой даже эффективно противостояли Риму, ранее на протяжении многих веков остававшемуся своеобразным надгосударственным авторитетом для всей Западной Европы. В этом отношении особенно показателен пример Англии, король которой Генрих VIII в общем-то единолично, исключительно по собственной воле поменял в своей стране религию.
Ответ Римско-католической церкви на поднявшееся движение обычно описывают словом «Контрреформация». Ее началом считают Тридентский собор 1545–1563 годов. На нем был принят ряд решений, призванных интенсифицировать религиозную жизнь в рамках Католической церкви, создать новые ордена и пресечь злоупотребления на местах. Однако с точки зрения большинства современных историков, концепция Контрреформации как таковой сегодня представляется крайне упрощенной. Они предпочитают говорить о двух реформациях – протестантской и католической, причем подчеркивают, что преобразования внутри Римско-католической церкви начались еще до появления Лютера.
Значение реформационного движения для истории Европы трудно переоценить. Однако последствия Реформации в первые десятилетия, а то и столетия после оглашения 95 тезисов могут показаться скорее трагическими, чем прогрессивными. Ведь раскол внутри западнохристианского мира дал старт целой череде кровопролитных войн, практически не прекращавшихся на протяжении века. По крайней мере – до 1648 года, когда был подписан Вестфальский мир, положивший конец знаменитой Тридцатилетней войне. Причем пугающая жестокость сторон была взаимной. Наивно полагать, как часто бывает, что безвинные протестанты неизменно становились жертвами кровожадных католиков. В тех землях, где побеждало новое учение, адепты католицизма зачастую подвергались ничуть не меньшим гонениям, чем протестанты в среде католиков.
В то же время именно в этих войнах выковывалась новая система международных отношений, да и вообще вся современная Европа. В 1555 году был заключен Аугсбургский религиозный мир, провозгласивший принцип: cujus regio, ejus religio (чья область, того и вера), который стал предтечей современного принципа невмешательства в дела суверенных государств. В 1648 году Вестфальский мир, напротив, этот принцип отменил, зато гарантировал свободное исповедание повсюду – это был пролог нынешней веротерпимости.
Само появление новой религии и возможность «выбирать веру» способствовали формированию национальной идентичности. А в начале XX века немецкий социолог Макс Вебер написал книгу «Протестантская этика и дух капитализма», в которой и вовсе попытался доказать, что новые религиозные верования и практики способствовали капиталистической модернизации.
Охватив всю Западную Европу, Реформация остановилась у границы православных земель бывших Византии и Киевской Руси. Правда, Раскол Русской церкви середины XVII века иногда считают ее подобием. Однако если внимательно вглядеться, становится очевидно, что и по характеру, и по направленности этот раскол заметно отличался от западноевропейского. В Московской Руси раскол стал низовым ответом на религиозную модернизацию, предпринятую сверху, высшей церковной властью при поддержке власти светской. В известном смысле русские раскольники, в противовес своим оппонентам, звали к освященной древностью старине. Протестанты же всячески давали понять: их Реформация направлена против того, чем католический Рим дорожил веками и с чем он не готов был расстаться ни под каким видом.
Доподлинно неизвестно, был ли Мартин Лютер старшим сыном своих родителей или родился вторым. Его отец Ханс Людер, по происхождению крестьянин, преуспел в горном деле, стал совладельцем нескольких шахт и плавилен и уважаемым горожанином. Нравы, царившие в семье, не отличались мягкостью. Лютер вспоминал, как однажды мать его выпорола до крови только за то, что он стащил с тарелки какой-то орех. «Вследствие того, что родители поступали со мною так сурово, я сделался очень робок; их строгость и суровая жизнь были причиною того, что впоследствии я ушел в монастырь и сделался монахом», – пояснял он. Атмосфера семьи, очевидно, как-то повлияла и собственно на религиозные искания: «Я постоянно был занят мыслию, сколько мне надо сделать добрых дел, чтобы умилостивить Бога, от которого, как от неумолимого судьи, многие, как мне говорила мать, убегали в монастырь». Впрочем, по благочестивой легенде, Лютер решил стать монахом после того, как однажды на обратном пути из родительского дома в университет его застала страшная гроза. Страх смерти был так велик, что он взмолился святой Анне, пообещав ей принять постриг. Когда Лютер сообщил о своем решении семье, отец проклял его, посчитав, что тем самым сын похоронил все надежды на успешную карьеру.
Отец Лютера возводил свое происхождение к благородному рыцарю начала XIV века Вигану фон Людеру (Lüder). Сам будущий родоначальник Реформации долгое время не мог определиться с написанием собственной фамилии и в переписке предпочитал использовать изящную форму Eleutherios, что в переводе с древнегреческого означает «свободный». Ближе к 1517 году он вернулся к более привычной форме – Luder, но уже после победы Реформации стал подписываться Luther. Видимо, потому, что на верхненемецком диалекте одним из значений слова Luder было «беспутный», а изящное латинизированное буквосочетание «th», напротив, намекало на древность и знатность рода.
В XIX веке Лютер стал одним из героев зарождавшейся немецкой нации. К числу его главных заслуг отнесли перевод на немецкий язык Ветхого и Нового Завета, которым он вместе со своими сподвижниками занимался более десятилетия. «Лютер вычистил авгиевы конюшни не только церкви, но и немецкого языка, создал современную немецкую прозу», – писал, к примеру, Фридрих Энгельс. Задача, которую ставил перед собой Лютер, состояла в том, чтобы каждый верующий смог понять Библию. Но это значило, среди прочего, создать такой перевод, который был бы понятен носителям самых разных диалектов языка, только впоследствии ставшего немецким. Собственно, во многом благодаря появлению такой книги, как лютеровская Библия, он и возник. Более того, Лютеру принадлежит авторство многих слов и даже поговорок, которые давно закрепились в немецком языке.
Одна из самых деликатных тем, касающихся Лютера, – его антисемитизм. Несмотря на то что в его трудах можно встретить и призывы к уважительному отношению к иудеям, поскольку сам Спаситель был еврейского происхождения, куда чаще родоначальник протестантизма отзывался о них крайне негативно, утверждая, что евреи не просто перестали быть избранным народом, а, напротив, вовсе превратились в «слуг дьявола». Все это сыграло особенно тяжелую роль четыре столетия спустя, когда нацисты активно использовали сочинения Лютера, и прежде всего «Об иудеях и их лжи», в своей пропаганде. Вместе с тем в 1518 году Лютер выступил против того, чтобы сражаться с османской армией, назвав приход мусульман наказанием, которое Господь наслал на грешников с тем, чтобы был изгнан Антихрист – папа римский. Впрочем, став через несколько лет не только религиозным, но и политическим деятелем, он поддержал светскую войну против турок, которую вел император Священной Римской империи Карл V.
Как католический монах Лютер принял целибат – обет безбрачия. Как родоначальник Реформации он писал одному из своих друзей, что «Господь ввергает его в брак». Избранницей Лютера стала Катарина фон Бора – сама бывшая монахиня, которая вместе с несколькими другими сестрами в 1523 году бежала из обители. Укрыться ей помог Лютер, и два года спустя они обручились. Ему было 41, ей 26. Лютер был не первым из реформаторов, кто вступил в брак, но именно его решение знаменовало окончательный отказ последователей нового учения от целибата, который веками оставался одной из основ организации Римско-католической церкви. Семейная жизнь, во всяком случае для Лютера, выдалась счастливой: от природы очень болезненный, он получал от жены безропотный уход; не жаловалась она и на бедность, которая также была их постоянной спутницей. «Моя Кити так ласкова и предупредительна, что я не обменял бы свою бедность на все богатства Крёза», – признавал Лютер. У четы было шестеро детей, и сегодня в мире насчитывается около 2800 потомков Лютера. Символом ассоциации его потомков стала знаменитая роза Лютера – эмблема, дарованная когда-то родоначальнику Реформации его покровителем Иоганном Фридрихом I Саксонским.
После Римская империя пала, новая Европа начала формироваться. Италия была захвачена остготами, которые хотели сохранить величие старого Рима. Тем не менее, византийский император Юстиниан попытался воссоединить всю Италию и потерял полный контроль над Римом. Папа Григорий решил спасти Рим, и он использовал папскую власть для его защиты. Войны между остготами и византийцами не позволили миру быть абсолютным, так что папская защита с 7 века до 19 векавека помогли построить новый Рим.
Сила папства росла с каждым столетием. Они могли короновать королей и смещать их. Рим снова был очень важен в одиннадцатом веке. Многие Папы смогли восстановить Рим, многие из них поддержали рост искусства и науки, и в какой-то момент церковь вступила в темный период, в котором многие ученые, такие как Галилей и Леонардо да Винчи были обвинены в заниматься колдовством.
Из-за важности, которую приобрел ислам, многие люди начали принимать новые верования. Так началась новая эра, эта эра получила название « Эпоха Реформации ». Эта эпоха характеризовалась постоянными стычками между христианами и исламистами, которые хотели навязать свою религию всей Европе. Мартин Лютер утверждал, что Римско-христианская церковь была испорчена и что верования, которым они учили, были неправильными, поэтому он решил учредить протестантскую церковь .
Контрреформация была официальной реакцией Римско-католической церкви на протестантскую Реформацию; Контрреформация вначале шла медленно. Растущая дискредитация римской церкви, которая больше заботилась о своем материальном обогащении, чем о направлении верующих, помогла реформе Мартина Лютера приобрести значение.
В 16 веке начался этап Возрождения , многие из самых влиятельных семей Рима и Италии тосковали по великолепию старого Рима, поэтому они решили вложить часть своего состояния в образование самых известных художников и ученые вернуть имперский Рим.

от Константинова дара до Контрреформации

Добавить комментарий Отменить ответ