«Древние германцы и Римская империя»

«Древние германцы и Римская империя»

 

           Цель урока: познакомиться с образом жизни и занятиями германцев; выяснить, как завоевания германцев изменили их образ жизни, что привело к возникновению различных государств.

            Основные понятия и термины: германцы, варвар,  родовая община, соседская община, племя, племенные союзы, знать, герцоги, гунны, великое переселение народов, вандалы.

               Персоналии: вождь гуннов – Аттила

                Даты: 395 г. – деление Римской империи на Западную и Восточную;

                          455 г. – захват Рима вандалами;

                           476 г. Падение Западной Римской империи, начало истории Средних веков.

           Оборудование: карта: «Народы и их передвижение в Европе в 4-7 вв.», атлас «История средних веков», карта №1

 Ход урока

1.     Проверка домашнего задания

2.

     Изучение нового материала.

План изучения нового материала

1.     Древние германцы:

А) занятия;              б) порядки;                     в) формирование знати.

2. Конец Западной Римской империи. Великое переселение народов.

1.     Древние германцы (занятия;  порядки; формирование знати).

→ Давайте вспомним из истории Древнего мира, какую территорию занимали германцы в древности? Кто сможет показать её на карте?

→В каких отношениях находились германцы с Римской империей?

→ Как называли германцев римляне?

Варвар – грубый, жестокий, невежественный человек. Придумали это слово древние греки. Древние греки, воспринимали чужеземную речь как непонятное бормотание («бар-бар»), варами называли всех иностранцев. Римляне, которых греки тоже считали варварами (ведь они говорили на латыни), легко перенесли это слово в свой язык. Так появилось это название «Барбар», 

под которым подразумевался человек некультурный, не получивший римского или греческого образования, свирепый и дикий.

        Греческие и римские путешественники сильно удивлялись, когда оказывались в северных краях. Они не понимали, как люди могут жить в таких трудных природных условиях. Древние германцы в начале н.э. занимали территорию от Одера до Рейна и от Дуная до Балтийского моря. Земли, которые занимали германцы, были покрыты густыми лесами. Реки несущие свои воды в Северное море часто выходили из берегов и затапливали окрестности. Дремучие дебри и топкие болота скрывали плодородные равнины, поляны,  и луга, по опушкам которых селились германцы.

      Германцы не строили городов. Да и деревни их были мало похожи на привычные нам поселения. Семьи предпочитали жить в отдалении друг от друга, в обнесённых изгородями домах, окруженных преградой из посевов и пастбищ. Выращивали рожь, ячмень, пшеницу, овес. Любили, чтобы в доме было много скота. Охотились. Из болотных руд добывали железо, необходимое для изготовления орудий труда и оружия.  

Несколько семей образовывали род. Из родов складывались племена, которые в 3-4 веках объединялись в племенные союзы.

РОД (Несколько семей)→ПЛЕМЯ (несколько родов)→ПЛЕМЕННОЙ СОЮЗ    Используя карту приведите примеры таких союзов :(бургунды, англы, вандалы и др.)

        Германское общество было обществом свободных. Все люди в племени были равны, не было ни бедных, ни богатых. Тем, кто попал в беду, помогал весь род; тот, кто хорошо поохотился, был обязан делиться добычей с родственниками. Рабов было немного, и обращались с ними сравнительно мягко. Каждый свободный мужчина имел оружие. При необходимости любой германец оставлял мирный труд и  шел воевать. Важнейшие вопросы жизни племени решались на

 народном собрании. Приходили с копьями и щитами, шумели и бранились. Только жрецы могли призвать к молчанию.

  → Кого называли жрецами?

И тогда говорили старейшины и вожди, стараясь красноречием убедить собравшихся в своей правоте. Если мнение нравилось, поднимали вверх копья. Выражали несогласие шумным ропотом и неодобрительными криками. Приказывать в мирное время не мог даже вождь.  НО ЖИЗНЬ ПОСТЕПЕННО МЕНЯЛАСЬ.

Вождь, знать,                Общество свободных не было обществом равных. В                      

дружина.                 положении германцев были большие различия. Свободные войны-земледльцы составляли основную массу племени. Их  значение было велико, но главную роль играла, все-таки, знать. Знать – первые люди племени.

          Племя избирало вождя,   → Кто мог стать вождем? (доблестный, смелый, искусный в военном деле). Это были старейшины родов и военные вожди племен – герцоги, «ведущие за собой войска» Но вождем мог оказаться и юноша, не успевший ничем прославиться. Почему? (Знатность и заслуги отца обеспечивали ему это звание). 

К концу 4-5 вв. власть вождя стала наследственной.  Старейшин теперь выбирали из знатных семей. Верной опорой вождя была его дружина. Многочисленная, бесстрашная, преданная, она давала ему и силу, и почет, и славу. Вождь, уступавший в храбрости дружине, покрывал себя позором. Дружинника, вернувшегося из боя, в котором погиб вождь, считали трусом и «человеком без чести и совести».  Война – вот главное занятие дружины. Германцы любили сражаться в пешем строю, постепенно осваивали конные походы.  Лучше проливать кровь в жарких сражениях, чем в поте лица добывать хлеб насущный. Не зная чем заниматься в мирное время,  они всегда просили вождя о новых походах и славных победах.

           Война приносила не только славу. Из походов возвращались с богатой  добычей. Больше всего драгоценностей, оружия, боевых коней получали вождь и старейшины. Дружине также доставалось немало трофеев. Победы удачливого вождя внушали страх и уважение.

      Пока Римская империя была сильной, германцы отваживались только на приграничные набеги. В 3 в. Н.э. Римская империя утрачивает свое могущество, т.к. её коснулись смуты.  Не хватало средств на содержание охраны приграничных районов империи.

      Разрозненные племена объединялись в союзы племен (франки, вандалы, лангобарды и т.д.). Германцы, видя, что имперские провинции не могут себя защищать, стали целыми семьями селиться по восточным окраинам  Западной Римской провинции.

      В Риме шла борьба за власть. В интригах против соперников слабые правители стали использовать варворов-переселенцев. Очень скоро армия Рима стала по составу варварской.

       Вывод: после расселения на завоёванной территории Римской империи родовая община стала превращаться в соседскую.

      2. Конец Западной Римской империи (Великое переселение народов).

             С конца 4 в. от набегов на империю. германцы перешли к завоеваниям. Желая захватить плодородные земли и военную добычу, они целыми племенами снимались с родных мест и отправлялись в далекие походы. Впереди шли мужчины-войны, за ними двигались повозки с домашним скарбом, женщины, дети и немногие рабы, позади гнали стада скота. Так начиналось ВЕЛИКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НАРОДОВ, которое продолжалось 400 лет.  

                Попробуем разобраться в его причинах. Что заставило огромные массы людей (десятки и сотни тысяч человек) бросить ставшими родные места и устремиться в неизвестность?

ИСПОЛЬЗУЯ УЧЕБНИК СТР. 15 П.5 ВЫПИСАТЬ ПРИЧИНЫ ВЕЛИКОГО ПЕРЕСЕЛЕНИЯ НАРОДОВ.  КОММЕНТАРИЙ:

             Работа с картой:  Толчком к переселению послужило вторжение из глубин Азии кочевников – гуннов. Гунны вынудили уйти на юго-запад вестготов и славян, потом они потревожили другие германские племена. Равновесие нарушилось. Племена двигались по направлению к Римской империи.

            Но дело не только в нашествии гуннов. Изменения происходили и в жизни германцев. Население росло. Часть его вынуждено было уходить на новые земли.

              Не забудьте и о германской знати. Вожди, дружина, старейшины всегда жили военными набегами. Добыча их росла, но им хотелось больше. Германцы знали о богатствах Римской империи, нужно было только придти и взять.

→Что же Рим? Что мешало ему оставить тех, кого он столетиями называл «варварами? ( Империя переживала кризис: восстания рабов, 395 г. Распад империи на Западную и Восточную, сокращение торговли и т.д.) Империя была очень слаба.

Что же послужило толчком к переселению народов?

1) натиск гуннов;

2) Увеличение численности германцев;

3) Желание знати захватить добычу и плодородные земли

4) слабость Рима

    В 451 г. , собрав огромное войско, многоплеменное и многоязычное, Аттила – вождь гуннов, переправился через Рейн и двинулся по Галлии. Римляне и германцы, сражавшиеся на стороне римлян смогли собрать войска и оказать сопротивление. Страшная угроза была на время отодвинута. Империя ослабела и уже не могла оказывать сопротивления.

     В 455 г. Одно из германских племён – вандалы – захватили Рим и подвергли его ограблению и разрушению. В огне пожаров погибло много памятников архитектуры и искусства. Кроме Рима были разрушены многие города, многие превратились в деревни, на века были забыты ремёсла, разрушились порты, опустели дорогу, сократилась торговля.

         Окончательной датой падения Западной римской империи считается 476 г

. Когда один из вождей варваров сверг последнего Римского императора. Эта дата считается датой окончания истории Древнего мира и началом истории Средних веков.

     К концу 6 в. германцы расселились на  всей территории Западной римской империи, на которой устроили свои государства.

Работа с картой: Назовите территории, захваченные германскими племенами?

— На захваченных землях германскими племенами создаются государства:

                                           Вандалами – в Северной Африке;

                                            Вестготами – в Испании

                                            Остготами – в Италии

                                             Англами и саксами – на острове Британия

                                             Франками – в Галлии.

ВЕЛИКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ НАРОДОВ(4-7 вв.) – ЭПОХА МАССОВЫХ ПЕРЕДВИЖЕНИЙ ПЛЕМЁН, ПРИВЕДШИХ К  ГИБЕЛИ ЗАПАДНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ И ОБРАЗОВАНИИ НА ЕЁ ТЕРРИТОРИИ ГЕРМАНСКИХ КОРОЛЕВСТВ.

Вывод по уроку: Мы сегодня узнали о германцах, которые в 4-6 веках участвовали в великом переселении народов, в результате которого Западная римская империя перестала существовать, а на её месте образовались новые государства. Со времён Великого переселения народов и началась в Европе история средних веков.

Д/З

Вопросы для контроля:

1) Кто такие варвары? Где они жили?

2) Расскажите об образе жизни германцев

3) Чем занимались германцы?

4) Какую роль в жизни германцев играла семья? Род? Племя?

5) Как происходило управление племенем?

6) Как у германцев появилась знать?

7) Что такое Великое переселение народов?

8) Когда и почему началось Великое переселение народов?

9) Чем закончилось Великое переселение народов?

10) Покажите на карте территории, где расселились и образовали свои государства германцы.

Словарь урока:

 Германцы – племена, жившие  между реками Одер и Рейн и от Дуная до Балтийского моря.

родовая община —  группа родственников

племя – объединение родов, имеющие общее происхождение, обычаи, язык.

 племенные союзы – временное или постоянное объединение нескольких десятков или сотен племён.

Народное собрание – собрание вооруженных свободных мужчин, на котором решались важные вопросы его жизни.

 Знать – в германском обществе это вождь и старейшины, обладавшие большой властью и преимуществом.

Дружина – отряд преданных вождю воинов, его главная военная сила.

Герцоги – первые люди племени, «ведущие за собой войска»

Гунны – кочевники из Центральной Азии

Великое переселение народов – ЭПОХА МАССОВЫХ ПЕРЕДВИЖЕНИЙ ПЛЕМЁН, ПРИВЕДШИХ К  ГИБЕЛИ ЗАПАДНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ И ОБРАЗОВАНИИ НА ЕЁ ТЕРРИТОРИИ ГЕРМАНСКИХ КОРОЛЕВСТВ.

Вандалы – одно из германских племен участвующих в разграблении Рима

варвар —   так римляне и греки  называли  некультурных,  не получивших образование людей

готы – группа германских племён в 3 веке живших в северном Причерноморье, делились на:

— остготов;

— вестготов

Гай Юлий Цезарь                 о германцах	Публий Корнелий Тацит                        о германцах
Всё это вместе взятое {преобладание мясо-молочных продуктов питания}, а также свойства пищи, ежедневные военные упражнения, свободный образ жизни, в силу которого они, не приучились с самого детства ни к повиновению, ни к порядку, ничего не делают против своей воли – всё это укрепляет их силы и порождает людей столь огромного роста	У них у  всех одинаковый внешний вид, насколько это возможно в таком большом количестве людей; свирепые тёмно-голубые глаза, золотистого цвета волосы, большое тело, но сильное только при нападении, а для напряженной деятельности и трудов недостаточно выносливое; жажды и зноя они вовсе не могут перенести.

ЗАДАНИЯ:

1. Используя сведения Цезаря и Тацита, составьте описание внешнего облика германцев.

2. На какие его особенности римляне обращали внимание в первую очередь?

Вопросы по теме «Древние германцы и Римская империя»

1. Первые сведения о древних германцах были получены около:

а) 100 года н.э.;       б) 110 года н.э.;      в) 10 года н. э.;           г)  120 года н.э.

 2. О жизни древних германцев мы  узнаем из записок?:

а) Цезаря;                     б) Аристотеля;        в) Геродота;              г) Тацита

 

3. В первые века н.э.  германцы занимали территорию от?:

а) Одера до Вислы;                    б)  Эльбы до Одера;

в) Одера до Рейна;                      г) Эльбы до Дуная

4. Издревле главным занятием германцев было:

а) земледелие;               б) скотоводство;

в) ремесло                      г) ремесло и торговля

5. Как назывался союз близких родов?:

а) община;                            б) родовая община;

в) племенной союз;              г) племя

6. Дружина – это?:

а) постоянные отряды воинов;

б) дружные германские семьи;

в) все свободные мужчины, которые становились воинами

7. Высшая власть у германцев принадлежала?:

а)  вождю;                    б) вождю и старейшинам;

в) старейшинам;          г) народному собранию

8. Римский историк писал: «Знатность или высшие заслуги отцов доставляют звание вождя юношам». Это говорит о том, что:

а) власть начинает передаваться по наследству;

б) передача власти определялась на народном собрании;

в: вопрос власти решался жрецами;

г) происходило выделение знати

9. Дополните фразу:  С конца …… века от набегов на Римскую империю германцы перешли к завоеваниям.

а) 7;              б) 8              в) 9             г) 10

10. Что такое Великое переселение народов?

11. Толчком к переселению послужило вторжение из глубин Азии кочевников?:

а) османов;     б) сельджуков;       в) арабов;            г) гуннов

12. Современники прозвали его «бичом Божьим» потому что он опустошил пол Европы. О ком идет речь?:

а) Аларих;                     б) Аттила

в) Стилихон                   г) Теодорих

13. В 455 г. одно из германских племён захватило Рим и подвергло его двухдневному ограблению и разрушению. О каком племени идёт речь?:

а) вандалы;             б) вестготы;             в) остготы;                    г) франки

14. Какой год считается датой окончания истории Древнего мира и началом истории Средних веков?:

а) 477;           б) 451          в) 455                   г) 476              д) 478

 

Как популярна была свастика, пока ее не присвоил Гитлер

24 октября 2014

Автор фото, Hulton Archive

Подпись к фото,

Можно ли реабилитировать свастику, которая для многих стала символом фашизма?

На Западе свастика стала неотъемлемым символом фашизма. Но немногие помнят, что на протяжении тысячелетий и в разных культурах мира она считалась символом, приносящим удачу.

Получится ли когда-нибудь у древнего знака стряхнуть с себя стигму нацизма и связанные с ним негативные ассоциации?

На древнеиндийском литературном языке санскрите «свасти» означает пожелание благоденствия и удачи. Этим символом пользовались индуисты, буддисты и последователи джайнизма на протяжении тысячелетий. Большинство исследователей считает, что сам символ родился в Индии.

Первые путешественники из западных стран, добравшиеся до Азии, благосклонно отнеслись к положительным ассоциациям, которые несла с собой свастика, и активно стали использовать этот символ дома.

Американский график и дизайнер Стивен Хеллер в своей книге «Свастика: символ без права на искупление?» показывает, какой популярностью она пользовалась в архитектурных мотивах и рекламе до прихода к власти Гитлера.

Автор фото, BBC World Service

Подпись к фото,

Упаковка на ящике с фруктами, жетон Кока-колы и колода карт из США, начало XX века

«Ею украшали бутылки кока-колы и пива «Карлсберг». Ее приняли на вооружение бойскауты, а американский Клуб молодых девушек назвал свой журнал «Свастика». Его редакция рассылала читательницам, принимавшим участие в распространении журнала, значки-свастики в качестве небольшого подарка», — рассказывает Хеллер.

Американские военные подразделения пользовались свастикой во время Первой мировой войны. Ее изображения украшали крылья некоторых самолетов Королевских ВВС Великобритании вплоть до 1939 года. Однако «мирной» свастике пришел конец после того, как в 30-х годах прошлого века к власти в Германии пришел фашизм.

Нацисты присвоили себе свастику неспроста. В XIX веке французский писатель-романтик и социолог Жозеф Гобино написал труд под названием: «Исследование о неравенстве человеческих рас», в котором ввел термин «арийцы». Так Гобино называл светловолосых и голубоглазых представителей белой расы, которых рассматривал как высшую ступень всего человечества.

Во второй половине XIX века немецкие ученые, переводя тексты с санскрита, обнаружили сходство между ним и старогерманскими наречиями, из чего был сделан вывод, что и у древних индийцев и у древних германцев были общие предки: та самая богоподобная раса воинов – арийцы.

Автор фото, BBC World Service

Подпись к фото,

Мальчик-индуист с обритой головой и ваза в буддийском храме в Японии

Эта идея была с энтузиазмом подхвачена группами националистов, которые объявили, что свастика является символом арийцев, и наглядной демонстрацией древних корней германской нации.

Черный крест с загнутыми концами (так называемый «вращающийся крест» с лучами, направленными по часовой стрелке), на белом круге, расположенном на красном квадрате стал одной из самых ненавистных эмблем XX века, неразрывно связанной с преступлениями Третьего рейха.

Автор фото, BBC World Service

Подпись к фото,

Фредди Ноллер, переживший Холокост

«Для еврейского народа свастика остается символом страха, притеснения и уничтожения. Этот символ мы никогда не сможем изменить, — сказал Би-би-си Фредди Ноллер, переживший Холокост. – Когда националисты рисуют свастику на наших надгробных камнях и синагогах, мы начинаем бояться. Это никогда не должно повториться».

Свастика стала запрещенным символом в Германии после окончания Второй мировой войны. В 2007 году, Германия попыталась распространить этот запрет на все страны Евросоюза, хотя и безуспешно.

Ирония заключается в том, что европейские корни свастики гораздо глубже, чем представляется многим людям. Археологические находки давно показали, что это очень древний символ, которым пользовались не только в Индии. Он встречался в Древней Греции, он был знаком кельтам и англосаксам, а самые старые образцы вообще были найдены в Восточной Европе от Балтики до Балкан.

Один из самых древних орнаментов с изображением свастики хранится в Государственном историческом музее в Киеве.

Автор фото, BBC World Service

Подпись к фото,

Древнейший орнамент из свастик был вырезан 15 тысяч лет назад

Среди самых ценных экспонатов музея находится небольшая костяная фигурка птицы, вырезанная из бивня мамонта. Ее нашли в 1908 году при раскопках палеолитической стоянки около села Мизин в Черниговской области Украины.

На теле птицы выгравирован сложный узор из переплетающихся свастик. Он является древнейшим официально признаваемым орнаментом со свастикой в мире. Радиоуглеродный анализ показал, что костяная птица была вырезана 15 тысяч лет назад. При раскопках птичку нашли среди целого ряда фаллических объектов, что, по мнению ученых, поддерживает теорию о том, что свастика служила и символом плодородия.

Автор фото, BBC World Service

Подпись к фото,

Свастика является одним из древнейших символов в мире

В 1965 году советский палеонтолог Валентина Бибикова обнаружила, что меандровый орнамент из свастик может являться сознательным воспроизведением древних художников естественного среза на мамонтовой кости. Может быть, жители палеолита просто воспроизводили то, что они видели в природе? И огромный мамонт логично становился символом благосостояния и плодородия?

Единичные свастики стали появляться в неолитической культуре винка-винча в Восточной Европе около 7 тысяч лет назад. Однако по-настоящему широкое распространение этот символ в Европе получил только в Бронзовом веке.

В коллекции киевского музея есть глиняные горшки со свастиками, опоясывающими верхнюю часть сосуда, возраст которого составляет около 4 тысяч лет. Когда фашистские войска оккупировали Киев во Второй мировой войне, немцы были настолько уверены, что эти горшки доказывают существование их собственных арийских предков, что забрали их с собой в Германию. После войны их вернули в Киев.

В греческой коллекции музея свастика широко присутствует в виде широко распространенного меандрового орнамента, который используется и по сей день.

Автор фото, BBC World Service

Подпись к фото,

«Меандровый» орнамент на древне-греческой вазе и на Академии музыки в Бруклине, Нью-Йорк

В Древней Греции мотивом из свастики украшали горшки и вазы.

Но, возможно, одним из самых неожиданных экспонатов музея в Киеве является ветхий лоскут ткани, чудом сохранившийся с XII века. Считается, что он был частью воротника платья какой-то славянской принцессы, а украшения из свастик и золотых крестиков должны были отгонять зло.

Автор фото, BBC World Service

Подпись к фото,

Вышивка свастиками и крестиками на воротнике платья XII века

Свастика оставалась популярным мотивом в вышивках стран Восточной Европы вплоть до Второй мировой войны. Доцент Смольного института Павел Кутенков, управляющий Русским музеем народоведения в Санкт-Петербурге, насчитал около 200 разновидностей свастик в этом регионе.

При этом свастика остается одним из самых эмоционально-негативных символов нашего мира. В 1941 году в Бабьем Яру в Киеве нацисты уничтожили, по самым минимальным оценкам, более 150 тысяч человек – евреев, военнопленных, душевнобольных, цыган и так далее. Свастика не виновата, что ее избрали своим символом национал-социалисты, но избавиться от этой ассоциации удается немногим.

Кое-кто искренне считает, что свастику можно возродить как позитивный символ. Владелец салона татуировок в Копенгагене Петер Мадсен говорит, что свастика cлужит важным элементом скандинавских мифов.

Мадсен стал одним из инициаторов акции под названием «Научись любить свастику», прошедшей 13 ноября прошлого года. Идея состоялась в том, что мастера татуировки во всем мире предлагали клиентам в этот день нанести на их кожу бесплатно три свастики, как символ ее славного культурного прошлого.

«Свастика является символом любви, который Гитлер безжалостно исказил. Мы не пытаемся возродить «вращающийся крест», это было бы невозможно. И мы не хотим, чтобы люди забыли об ужасах нацизма», — говорит Мадсен.

Автор фото, BBC World Service

Подпись к фото,

Сторонник акции «Научись любить свастику»

«Мы хотим, чтобы люди знали, что свастика существует во множестве форм, ни одна из которых ранее не использовалась для чего-то ужасного. Мы также хотим продемонстрировать всем этим правым фашистам, что они не имеют права пользоваться этим символом. И если нам удастся научить людей понимать истинное значение свастики, то, может быть, мы сумеем отобрать ее у фашистов».

Но для тех, кто подобно Фредди Ноллеру на себе испытал все ужасы фашизма, научиться любить свастику – дело почти невозможное.

«Для людей, переживших Холокост, забыть, что такое свастика невозможно. Для нас это символ абсолютного зла».

«Впрочем, мы не знали, что свастика родилась многие тысячелетия назад. Может быть, людям будет и интересно узнать, что она не всегда была символом фашизма», — заключает Ноллер.

Древние германцы | Этноциклопедия

На периферии Римской империи жило множество так называемых «варварских» племён («варварами» греки и римляне именовали всех негреков и неримлян), из которых самыми многочисленными были племена кельтов, германцев и славян. Значительная часть кельтских племён (в Северной Италии, Испании и Галлии) была покорена Римской империей и смешалась с пришлым римским населением. Иначе обстояло дело с германскими племенами, сыгравшими чрезвычайно большую роль в крушении Западной Римской империи, и со славянами, оказавшими особенно большое влияние на судьбы Восточной Римской империи.

За несколько десятков лет до нашей эры и в её начале германцы, жившие в области между Рейном, Верхним Дунаем и Эльбой, а отчасти и в области коренного славянского расселения по южному побережью Балтийского моря и делившиеся на множество племён, не имели никакой письменности. Об их общественном строе известно из сочинений римских писателей и по данным археологии. Источниками, содержащими наиболее полные сведения о германцах, являются «Записки о галльской войне» римского полководца и государственного деятеля Юлия Цезаря (середина I в. до н. э.) и «Германия» римского историка Тацита (около 98 года н. э.). Эти сведения подтверждаются археологическими материалами, найденными при раскопках.

Природные условия, в которых существовали древние германцы, были значительно более суровыми, чем в Италии. Отличалось древнегерманское общество от римского и по уровню развития производительных сил. Хозяйственная жизнь древних германцев стояла на значительно более низком уровне, чем хозяйственная жизнь рабовладельческого общества, находившегося в периоде расцвета (I в. до н. э.— I и II вв. н. э.). За 150 лет, отделявших германцев, о которых писал Юлий Цезарь, от германцев, описанных Тацитом, они сильно продвинулись вперёд в своём общественном развитии. «Эпоха между Цезарем и Тацитом,— писал Ф. Энгельс,— представляет… окончательный переход от кочевой жизни к оседлости…» *.

Как показывают данные археологии, в первые века нашей эры германцы уже были знакомы с плугом. В это время германцы селились большими деревнями и умели строить деревянные дома, которые они обмазывали разноцветной глиной, такой чистой и яркой, что создавалось впечатление цветного узора. В домах делались погреба, служившие местом хранения сельскохозяйственных продуктов. Сравнительное обилие этих продуктов свидетельствовало о возросшем значении земледелия в хозяйственной жизни германцев. На это указывают также обязательный при заключении брака дар мужа жене в виде упряжки волов; употребление германцами пшеницы и ячменя не только в пищу, но и для производства «напитка, подобного вину»; ношение одежды из льняного холста и т. д.

Значительно изменился у древних германцев порядок пользования землёй. «Земля,— писал Тацит в 26-й главе «Германии»,— занимается всеми вместе, поочерёдно, по числу работников, и вскоре они делят её между собой по достоинству; делёж облегчается обширностью земельной площади: они каждый год меняют пашню и (всё-таки) еще остаётся (свободное поле)». Таким образом, в отличие от прежних порядков, пахотная земля «занятая всеми вместе», т. е. продолжавшая находиться в коллективной собственности родовых общин, уже не обрабатывалась ими коллективно.

Она делилась между входившими в данные общины большими семьями, в которых сыновья и внуки продолжали ещё вести общее хозяйство с главой семьи. При этом семья вождя и семьи так называемых знатных лиц племени (родовых старейшин и пр.) получали большее количество земли, чем семья простого свободного германца, так как вождь и родовая знать уже имели в это время большее количество скота и другого имущества и могли обработать больший земельный участок. Именно это и означали слова Тацита о том, что раздел пахотной земли происходил «по достоинству» тех лиц, которые в данном разделе участвовали. Принадлежавшие общине луга и леса продолжали, как и раньше, находиться в коллективном пользовании.

В первые века нашей эры германцы по-прежнему жили в условиях первобытнообщинного строя. Из родичей составлялись военные отряды; родичи получали часть штрафа, платившегося виновным в каком-либо поступке потерпевшему; при родичах происходило заключение браков, оценка приданого, наказание неверной жены и т. д. В то же самое время в жизни германцев уже наблюдались и признаки начавшегося разложения первобытнообщинных отношений. Возникло имущественное неравенство. Скот перешёл в частную собственность. Наиболее зажиточные из германцев начали отличаться от всех остальных даже своей одеждой. Зародились классы. Появились рабы и распространилась первоначальная, так называемая патриархальная, форма рабства.

Рабы, которыми становились захваченные во время войн пленные, отличались от римских рабов и были близки по условиям своей жизни к римским колонам IV — V вв. Они получали участок земли и вели своё собственное хозяйство, будучи обязаны господину только оброком: хлебом, мелким скотом или одеждой. Однако самая возможность иметь то или иное количество рабов, несмотря на более мягкие по сравнению с римскими формы их эксплуатации, усиливала социальное неравенство в древнегерманском обществе.

Родовая знать, имевшаяся у германцев и раньше (вожди, старейшины и другие выборные лица племени), стала постепенно пользоваться в обществе особыми наследственными правами. Большая знатность рассматривалась как основание для избрания в вожди племени даже юноши, и при этом не только в военное, но и в мирное время. Благоприятные условия для обособления родовой знати создавало сосредоточение у неё в руках больших стад скота и значительных участков земли. Этому же способствовало и развитие дружинных отношений.

Раньше германские вожди, выбиравшиеся племенем только на время войны, не имели постоянных дружин. Теперь положение дел изменилось. Быть всегда окружённым большой толпой избранных юношей (т. е. вышедших из знатных и более богатых родов) составляет гордость вождя в мирное время и защиту в военное, писал Тацит, указывавший, что «кормит» дружинников война и что поэтому этих людей легче убедить «получать раны, чем пахать землю», ибо они считают малодушием «приобретать потом то, что можно добыть кровью». С вождём дружинники были связаны уже не родством, а узами личного подчинения. Превращение временной власти вождя в постоянную ослабляло значение выборных лиц племени. В дружинах, указывал Энгельс, имелся уже «… зародыш упадка старинной народной свободы, и такую именно роль они сыграли во время переселения народов и после него» **.

В связи с зарождением имущественного и социального неравенства среди германцев изменился и их политический строй. Хотя верховная власть продолжала принадлежать ещё народному собранию, на которое собирались все свободные германцы-воины, значение этого собрания сильно уменьшилось. За ним сохранилось решение лишь наиболее важных дел — вопросов войны и мира, выбора военачальников, а также рассмотрение таких преступлений, которые наказывались смертью. К тому же все эти дела выносились на народное собрание знатью племени только после их предварительного обсуждения на совете старейшин. За простыми членами племени оставалось лишь право отвергать предложения старейшин «шумным ропотом» или же одобрять их, «потрясая оружием». Менее значительные дела на народном собрании не обсуждались вовсе, а решались, как писал Тацит, самостоятельно «первыми людьми племени». Маркс и Энгельс называли такое видоизменение прежних родовых порядков «военной демократией», поскольку сложившихся классов в то время ещё не существовало, как не существовало и государства, которое бы стояло над народом, а войны были обычным и повседневным явлением ***.

Таким образом, в первые века нашей эры у древних германцев родовой строй вступил уже в период разложения. Развитие классовых отношений в обществе древних германцев было в значительной мере ускорено их соприкосновением с общественными порядками в поздней Римской империи IV—V вв.

Примечания

* Ф. Энгельс, К истории древних германцев, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. I, стр. 349

** Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, стр. 149.

*** См. там же, стр. 169—170.

Всемирная история. Том III. М., 1957, с. 70-72.

Германские племена на рубеже тысячелетий | История | DW

Германцы (Germanen) были ближайшими соседями кельтов, населявших Центральную и Западную Европу. Первое упоминание о них встречается в IV веке до нашей эры. Однако данные археологов свидетельствуют о том, что сложение прагерманского этнического и языкового субстрата, восходящего к индоевропейской общности, на севере Европы можно отнести к периоду около 1000 года до н. э. К I веку до нашей эры германцы заняли регион, примерно совпадавший с территорией современной Германии. Этимология самого слова «Germanen» еще остается неясной.

По географическому признаку германцы делились на несколько племен. Батавы, бруктеры, хамавы и другие принадлежали к племенам, жившим между Рейном, Майном и Везером. Алеманы населяли южную часть бассейна Эльбы. Бавары жили в горах на юге. Хавки, кимвры, тевтоны, амвроны, англы, варины и фризы осели на побережье Северного моря. От средней и верхней Эльбы до Одера поселились племена свевов, маркоманнов, квадов, лангобардов и семнонов; а между Одером и Вислой — вандалы, бургунды и готы. В южной Скандинавии осели свионы и гауты.

В I веке до нашей эры германцы жили родовым строем. Верховная власть в племени принадлежала народному собранию. В хозяйстве важную роль играло скотоводство. Собственность на землю была коллективной. Начинали зарождаться социальные противоречия между общинниками и знатью, имеющей больше рабов и земли. Междоусобные войны были главным промыслом.

Галльские войны

Первые контакты между германцами и Римом относятся к 58 году до нашей эры. Тогда Юлий Цезарь нанес поражение свевам, во главе которых стоял Ариовист. Это произошло на территории Северной Галлии — современного Эльзаса. Тремя годами спустя Цезарь вытеснил еще два германских племени за Рейн.

Примерно в то же время в литературе появляются описания германцев как отдельной этнической группы, в том числе и в «Записках о галльской войне» Цезаря.

Маркоманнская война

В начале первого тысячелетия на территории, занятой германскими племенами, происходит ряд событий, изменивших характер взаимоотношений между германцами и Римской империей. До этого момента племена находились в определенной зависимости от Рима: от платы податей до обеспечения империи вспомогательными войсками.

Германские племена постепенно начали образовывать союзы, которые носили устойчивый характер. Из истории стали известны союзы алеманов, саксов, франков, готов. К наиболее значительному племенному союзу германцев относился союз маркоманнов под предводительством Марободу.

Во II веке германцы усилили натиск на границы Римской империи, результатом которого в 166 году стала Маркоманнская война. В 174 году императору Аврелию удалось остановить натиск маркоманнов и других германских племен.

Великое переселение народов

Вторжения германских племен на территорию Римской империи продолжились на протяжении IV-VII веков. В этот период происходит и великое переселение народов Европы. Эти процессы имели важные социально-экономические и политические последствия для Западной Римской империи.

Изменения в социальном строе племен, а также кризисное положение в самой империи способствовали падению Рима. К концу V века на территории империи образовались варварские королевства германцев.

Древние германцы и Римская Империя

Будьте внимательны! У Вас есть 10 минут на прохождение теста. Система оценивания — 5 балльная. Разбалловка теста — 3,4,5 баллов, в зависимости от сложности вопроса. Порядок заданий и вариантов ответов в тесте случайный. С допущенными ошибками и верными ответами можно будет ознакомиться после прохождения теста. Удачи!

Список вопросов теста

Вопрос 1

Каким было основное занятие германцев «работавших» на Римскую империю германцев

Варианты ответов

• земледелие
• военная служба
• торговля

Вопрос 2

Какое название, ставшее после титулом, получили вожди германских племён

Варианты ответов

• короли
• плебеи
• вассалы

Вопрос 3

Как звали последнего императора западной Римской империи

Варианты ответов

• Калигула
• Ромул Августул
• Гай Юлий Цезарь
• Траян

Вопрос 4

Какими основными признаками обладало общество, созданное германцами и римлянами

Варианты ответов

• Один язык
• Одна культура
• Одна религия
• Одна власть
• Общие предки

Вопрос 5

Какие земли и угодья были общими, при существовании родовой общины у германцев

Варианты ответов

• Леса
• Выгоны
• Реки и озёра

Вопрос 6

Какими были второстепенные занятия германцев

Варианты ответов

• охота
• рыбная ловля
• земледелие
• скотоводство

Вопрос 7

Выбери из представленных народов племена древних германцев

Варианты ответов

• Остготы
• Лангобарды
• Вестготы
• Англы и Саксы

Вопрос 8

Расположи в хронологическом порядке виды земледелия, использовавшиеся германцами и их потомками

Варианты ответов

• подсечно-огневое земледелие
• двуполье
• трёхполье

Вопрос 9

Какая разновидность общины в германском обществе пришла на смену родовой

Вопрос 10

Восстанови логический ряд. Расположи сообщества германцев, начиная с меньшего

Варианты ответов

• Род
• Племя
• Союз племён

Разложение родоплеменного строя у древних германцев

 

Северные соседи Римской империи — варварские, по оценке греков и римлян, племена германцев, а также кельтов, славян, фракийцев, сарматов — в первые столетия новой эры жили еше родоплеменным строем. Уровень развития этих племен был весь­ма различен, но к моменту массовых вторжений варваров на территорию империи в IV—VI вв. все они в той или иной мере и форме обнаруживали признаки складывания государственности, причем постепенно все более очевидной становилась феодальная направленность происходящих изменений. У германцев эта тенденция прослеживается с особой ясностью.

Хозяйственный строй. Хозяйственный строй древних германцев  остается предметом острых историографических дискуссий, что обусловлено прежде всего состоянием источников. Согласно преобладающей точке зрения (учитывающей наряду с письменными источниками достижения археологии, ономастики и исторической лингвистики), германцы уже в I в. вели оседлый образ жизни, хотя эпизодические перемещения отдельных коллективов и племен на значительные расстояния еще имели место. Миграции вызывались по большей части внешнеполитическими осложнениями, иногда нарушениями экологического равновесия в результате колебаний климата, демографического роста и другими причинами, но отнюдь не диктовались природой хозяйственного строя. Наиболее развитыми являлись племена, жившие на границах империи по Рейну и Дунаю, тогда как по мере удаления от римских пределов уровень цивилизованности падал.

Главной отраслью хозяйства у германцев было скотоводство, иг­равшее особо важную роль в Скандинавии, Ютландии и Северной (Нижней) Германии, где много прекрасных лугов, земли же, при­годной для земледелия, мало, а почвы сравнительно бедны. Разво­дили в основном крупный рогатый скот, а также овец и свиней. Земледелие было на втором плане, но по важности уже мало усту­пало скотоводству, особенно к IV в. Местами еще сохранялись подсечно-огневое земледелие и перелог, однако преобладала эксплуа­тация давно расчищенных и притом постоянно используемых участков. Обрабатывались они ралом (сохой) либо плугом, приводимыми в движение упряжкой быков или волов. В отличие от рала плуг не просто бороздит взрыхляемую лемехом землю, но подрезает глыбу земли по диагонали и с помощью специального устройства — отвала — отбрасывает ее в сторону, обеспечивая более глубокую пахоту. Позволив, таким образом, существенно интенсифицировать земледелие, плуг явился поистине революционным изобретением. Однако его применение или неприменение в конкретном районе было обусловлено не столько стадией развития, сколько особенностями почв: плуг незаменим на тяжелых глинистых почвах, отвоеванных у леса; на распаханных лугах с их легкими податливыми почвами он необязателен; в горной местности, где плодородный слой неглубок, использование плуга чревато эрозией.

Правильные севообороты еще только складывались, тем не менее к концу рассматриваемого периода начало распространяться двухполье с обретающим понемногу регулярность чередованием яровых и озимых, реже — зерновых с бобовыми и льном. В Скандинавии сеяли в основном морозоустойчивый неприхотливый овес и быстросозревающий яровой ячмень, на самом юге, в Сконе, также яровые сорта ржи и пшеницы. Зерна здесь хронически не хватало, основой пищевого рациона служили мясомолочные продукты и рыба. В Ютландии и в собственно Германии пшеница занимала значительные и все расширявшиеся площади, но преобладали все же ячмень (из которого помимо хлеба и каши изготовляли также пиво — главный хмельной напиток германцев) и особенно рожь. Германцы возделывали также некоторые огородные культуры, в частности корнеплоды, капусту и салат, прине­сенные ими впоследствии на территорию империи, но садоводст­ва и виноградарства не знали, удовлетворяя потребность в слад­ком за счет дикорастущих плодов, ягод, а также меда. Охота уже не имела большого хозяйственного значения, рыболовство же иг­рало важную роль, прежде всего у приморских племен.

Вопреки сообщению Тацита, германцы не испытывали недо­статка в железе, которое производилось в основном на месте. Ве­лась также добыча золота, серебра, меди, свинца. Достаточно раз­вито было ткачество, обработка дерева (в том числе для нужд кораблестроения), выделка кож, ювелирное дело. Напротив, ка­менное строительство почти не практиковалось, керамика была невысокого качества: гончарный круг получил распространение лишь к эпохе Великого переселения народов — массовому мигра­ционному процессу в Европе в IV—VII вв. Видное место в хозяй­ственной жизни германцев занимал товарообмен. Предметом внут­рирегиональной торговли чаще всего служили металлические из­делия; римлянам германцы поставляли рабов, скот, кожу, меха, янтарь, сами же покупали у них дорогие ткани, керамику, драго­ценности, вино. Преобладал натуральный обмен, лишь в погра­ничных с империей областях имели хождение римские монеты.

Население всего германского мира едва ли превышало тогда 4 млн. человек и в первые столетия нашей эры имело тенденцию к сокращению из-за эпидемий, непрерывных войн, а также не­благоприятных экологических изменений. Соответственно, плот­ность населения была крайне низка, и поселения, как правило, разделялись большими массивами леса и пустоши. Согласно Та­циту, германцы «не выносят, чтобы их жилища соприкасались, селятся они в отдалении друг от друга, где кому приглянулся ручей, или поляна, или роща». Это свидетельство подтверждается раскоп­ками, выявившими во всех германских землях уединенно стояшие усадьбы и небольшие, в несколько домов, хутора. Известны и выросшие из таких хуторов крупные деревни, все более многочис­ленные к середине I тысячелетия, однако и в это время типичным остается все же сравнительно небольшое поселение. Жилища древних германцев представляли собой высокие удлиненны размером до 200 кв. м, рассчитанные на два—три десятка человек; в ненастье здесь содержали и скот. Вокруг или неподалеку лежали кормившие их поля и выгоны.

При близком соседстве нескольких домохозяйств поля или их участки отделялись от соседских не подлежащими распашке межами, возникавшими из камней, удаляемых с поля и постепенно скрепляемых наносами земли и проросшей травой; эти межи были достаточно широки, чтобы пахарь мог по ним проехать с упряжкой к своему участку, не повредив чужие. С увеличением населения такие поля иногда делились на несколько долей, но сами границы поля оставались, по-видимому, неизменными. Такая система полей была наиболее характерна для открытых низменностей Северной Германии и Ютландии. В Средней и Южной Германии, где хлебопашество велось в основном на землях, очищенных от леса положение было, вероятно, несколько иным, поскольку лесные почвы требовали более длительного отдыха, который нельзя было компенсировать, как на богатом скотом Севере, избыточ­ным унавоживанием. Соответственно здесь дольше держался перелог и связанное с ним периодическое перекраивание участков.

Община. Та или иная форма общины характерна для всех родоплеменных, а также более развитых обществ докапиталистичес­кой эпохи. Конкретная форма общины зависела от многих фак­торов: природных условий, типа хозяйства, плотности населения, степени социальной дифференциации, развитости товарообмена и государственных институтов. Община как таковая была необхо­димым и нередко важнейшим элементом всех древних обществ, позволявшим человеческому коллективу заниматься хозяйствен­ной деятельностью, поддерживать освященный обычаем порядок, защищаться от врагов, отправлять культовые обряды и т.д. Самой ранней формой общины считается родовая, или кровнородственная, основанная на совместном ведении хозяйства и совместном пользовании и владении землей кровными родственниками. Эта форма общины была характерна едва ли не для всех народов мира на ранних стадиях их развития. В дальнейшем под влиянием внешних условий община могла приобрести самые разнообразные очертания, причем история общины не сводима к разложению и угасанию ее родовой формы, правильнее говорить о развитии и видоизменении форм и функций общины. Так называемой соседской общине (иначе — община-марка), распространенной в средневековой Германии и в некоторых сопредельных странах, некогда завоеванных германскими племенами, свойственна индивидуальная собственность малых семей на наделы пахотной  земли при сохранении коллективной собственности общины на леса, поля и другие угодья.

Жители древнегерманских хуторов и деревень несомненно также образовывали некую общность. В первые века нашей эры род все еще играл очень важную роль в жизни германцев. Члены его селились если не вместе, то компактно (что особенно ясно проявлялось в ходе миграций), вместе шли в бой, выступали соприсяжниками в суде, в определенных случаях наследовали друг другу. Но в повседневной хозяйственной практике роду уже не было места. Даже такое трудоемкое дело, как корчевание леса, было по силам большой семье, и именно большая семья, занимавшая опи­санное выше просторное жилище и состоявшая из трех поколений или взрослых женатых сыновей с детьми, иногда с несколькими невольниками, и являлась главной производственной ячейкой гер­манского общества. Поэтому независимо от того, происходили ли жители поселения от общего предка или нет, соседские связи между ними преобладали над кровнородственными.

При небольшой плотности населения и обилии свободных, хотя обычно не освоенных еще земель, споры из-за возделываемых пло­щадей, равно как и общие всем проблемы, связанные с их обра­боткой, вряд ли часто возникали между домохозяйствами. Гос­подство примитивных систем земледелия, чуждых строгому, обязательному для всех соседей чередованию культур и неукос­нительному соблюдению ритма сельскохозяйственных работ (что свойственно для развитого двухполья и особенно трехполья), также не способствовало превращению этой общности в слаженный производственный организм, каким была средневековая крестьян­ская община. Функционирование древнегерманской общины еще сравнительно мало зависело от организации хлебопашества и зем­леделия в целом. Большее значение имело регулирование эксплу­атации необрабатываемых, но не менее жизненно важных угодий: лугов, лесов, водоемов и т. д. Ведь главной отраслью хозяйства ос­тавалось скотоводство, а для нормальной его организации безус­ловно требовалось согласие всех соседей. Без этого согласия невоз­можно было наладить удовлетворяющее всех использование и других ресурсов дикой природы: рубку леса, заготовку сена и т.д. Членов общины объединяло также совместное участие во множестве об­щих дел: защите от врагов и хищных зверей, отправлении культа, поддержании элементарного правопорядка, соблюдении простейших норм санитарии, в строительстве укреплений. Однако коллективные работы все же не перевешивали труда общинника в своем домохозяйстве, бывшем поэтому с социально-экономической точки зрения по отношению к общине первичным образованием.

В конечном счете именно поэтому древнегерманская обшина, в отличие от общины античного типа (полиса), а также общин других варварских народов, например кельтов и славян, сложилась как община земельных собственников. Таковыми выступали, однако, не отдельные индивиды, а домохозяйства. Глава семьи имел решающий голос во всех делах, но власть его все же существенно отличалась от римского pater familiae: германский домовладыка гораздо менее свободно мог распоряжаться «своим» имуществом, которое мыслилось и являлось достоянием семьи, отчасти и всего рода.

Для германца начала нашей эры его земля — это не просто объект владения, но прежде всего малая родина, «отчина и дедина», наследие длинной, восходящей к богам, вереницы предков, которое ему в свою очередь надлежало передать детям и их потомкам, иначе жизнь теряла смысл. Это не только и даже не столько источник пропитания, сколько неотъемлемая часть или продолжение его «я»: досконально зная все секреты и капризы своей земли (и мало что зная кроме нее), будучи включен в присущие ей природные ритмы, человек составлял с ней единое целое и вне его мыслил себя с трудом. В отличие от скота, рабов, утвари земля не подлежала отчуждению; продать или обменять ее, во всяком случае за пределы рода, было практически так же невозможно, нелепо, святотатст­венно, как и бросить. Покидая отчий дом в поисках славы и богат­ства, германец не порывал с ним навсегда, да его личная судьба и не имела особого значения — главное было не дать прерваться роду, тысячами уз связанному с занимаемой им землей. Когда же под давлением обстоятельств с места снималось целое племя, вмес­те с экономическими и социальными устоями общества начинала деформироваться и сложившаяся в нем система ценностей. В част­ности, возрастала роль движимого имущества, а земля все яснее обнаруживала свойства вещи, которую можно оценивать и при­обретать. Не случайно архаические воззрения германцев на землю если не изживаются, то претерпевают принципиальные изменения именно в эпоху Великого переселения народов.

Социально-экономическая структура. Имущественное и социальное равенство, известное германскому обществу по крайней мере с I в., еще долго выражалось сравнительно слабо. Наиболее типичной фигурой этого общества был свободный, ни от кого не зависящий человек — домовладыка, занятый сельскохозяйственным трудом, и одновременно воин, член народного собрания, хранитель обычаев и культов своего племени. Это еще не крестьянин в средневековом смысле слова, так как хозяйственная деятельность пока что не стала для него единственной, заслонившей и заменившей ему всякую другую: при очень низкой производительности труда, когда прокормить общество было возможно лишь при условии личного участия почти всех его членов в сельском хозяйстве, общественное разделение труда и разграничение социальных функций (производство, управление, культ и т.д.) еще только намеча­лось. Следует отметить, что сочетание производственной и общественной деятельности, в котором наряду с экономической само­стоятельностью воплощалось полноправие древнего германца, могло осуществляться только благодаря его принадлежности к большесемейному коллективу, достаточно мощному и сплочен­ному, чтобы без особого ущерба для хозяйства переносить периодическое отсутствие домовладыки и его взрослых сыновей. Поэ­тому социальный статус германца определялся в первую очередь статусом его семьи, зависевшим еще не столько от богатства, сколь­ко от численности, родословной и общей репутации семьи и рода в целом. Комбинация этих ревностно оберегаемых признаков оп­ределяла степень знатности человека, т.е. уровень гражданского достоинства, признаваемый за ним обществом.

Большая знатность давала известные привилегии. Если верить Тациту, она обеспечивала наряду с уважением преимущество при дележе земли и доставляла предводительство на войне даже юно­шам; судя по тому, что последние могли позволить себе подолгу пребывать в праздности, чураясь сельскохозяйственного труда, большая знатность, как правило, сочеталась с большим достат­ком. О крепнущей взаимосвязи социального превосходства с бо­гатством свидетельствуют и материалы раскопок, показавших, что наиболее солидная богатая усадьба обычно занимала в поселении центральное место, соседствуя с культовым помещением и как бы группируя остальные жилища вокруг себя. Однако во времена Тацита знатность еще не превратилась у германцев в особый со­циальный статус. Все свободные и свободнорожденные остава­лись полноправными и в целом равноправными членами племе­ни; различия в их среде, по сравнению с их общим отличием от несвободных, были еще относительно несущественными и опре­делялись принадлежностью не к тому или иному социальному разряду, а к конкретному роду.

Несвободные, как и у римлян, формально стояли вне общества, но в остальном рабство играло в жизни германцев принципиально другую роль. Хотя обычаи германцев не запрещали обращать в рабство соплеменников, а беспрестанные войны с соседями обеспечивали стабильный источник пополнения рабов за счет чужаков, рабы образовывали достаточно узкий слой населения. Пленных часто выменивали или продавали римлянам, а иногда и убивали на поле боя или приносили и жертву, рабов же по прошествии некоторого времени нередко отпускали на волю и даже усыновляли. По-видимому, рабы имелись далеко не во всяком домохозяйстве, и даже в самых крупных и зажиточных они вряд ли были столь многочисленными, чтобы господская семья могла переложить на них главные хозяйственные заботы. Рабство оставалось патриархальным, и в том, что касается повседневной производственной деятельности и условий существования, образ жизни рабов мало отличался от образа жизни свободных. Часть рабов трудилась рука об руку с хозяином и делила с ним кров и пищу, внимание Тацита больше привлекло то обстоятельство, что германцы «пользуются рабами иначе, чем мы, распределяющие его бязанности между челядью, — каждый из них распоряжается в своем доме, в своем хозяйстве. Господин только облагает его, словно колона, известным количеством зерна, скота или ткани, и лишь в этом выражаются его повинности как раба». Можно гадать действительно ли то были рабы или какой-то другой, чуж­дый социальному опыту римлянина разряд населения, однако показателен сам факт существования слоя эксплуатируемых част­ным лицом, но самостоятельно хозяйствующих производителей. Отношения этого типа, разумеется, не определяли социально-эко­номический облик германского общества конца I в., еще не знав­шего систематической эксплуатации человека человеком. Тем не менее налицо симптомы разложения древнего общественного строя и формирования качественно нового хозяйственного механизма. В последующие три-четыре столетия германское общество де­лает заметный шаг вперед. Археологический материал недвусмыс­ленно говорит о дальнейшем имущественном и социальном рас­слоении: погребения все больше различаются по инвентарю, наи­более богатые из них сопровождают символические атрибуты власти; в скученных поселениях крупнейшая усадьба понемногу становится не только административным, но и экономическим центром: в частности, в ней концентрируются ремесло и торговля. Углубление социальной дифференциации зафиксировано и позднеантичными авторами. Так, в изображении Аммиана Мар­кина (конец IV в.), аламанская знать (нобилитет) уже вполне определенно противостоит простонародью и держится обособленно в бою. Ретроспективные данные варварских судебников также позволяют сделать вывод, что к эпохе Великого переселения свободные уже не составляли единой массы ни в имущественном, ни в социально-правовом отношении. Как правило, преобладающим было деление соплеменников на знатных, свободных в узком смыс­ла слова и полусвободных, в германских наречиях именуемых обычно литами. С большей или меньшей четкостью эти категории уже различались объемом прав. Например, по обычаям саксов, жизнь знатных защищалась более высоким вергельдом (штрафом за убийство — ср. древнерусское «вира»), его клятва оценивалась выше, чем клятва просто свободного, но в ряде случаев строже карались и совершенные им преступления.

Степень знатности в канун Великого переселения по-прежнему в большой мере определялась происхождением: учитывалось, на­пример, были ли в роду несвободные или представители поко­ренных племен. Однако все более заметную роль при этом играло имущественное положение человека. Типичный знатный, судя по варварским правдам, окружен многочисленной родней, рабами отпущенниками, зависимыми людьми. Рабы и зависимые могли быть и у свободного простолюдина, и даже у лита, но чаще лит, а иногда и свободный на положении лита сам являлся чьим-то че­ловеком, обязанным своему господину послушанием и какими-то повинностями. Его свобода, понимаемая в варварском обще­стве как нерасторжимое единство известных прав и обязаннос­тей, постепенно ущемлялась, а сам он понемногу устранялся от участия в общественных делах, все больше сосредоточиваясь на хозяйственных заботах. Характерно, что даже некоторые древней­шие правды причисляют к литам вольноотпущенников (чей ста­тус, по германским понятиям, непреодолимо ущербен), а подчас прямо противопоставляют литов свободным. Сохраняя хозяйст­венную самостоятельность, неполноправные свободные станови­лись зависимыми эксплуатируемыми людьми, сближаясь таким образом с испомещенными на землю рабами. Однако при всей значимости этого процесса в период, предшествующий Великому переселению народов, он успел создать лишь предпосылки ста­новления феодального общества, причем во многих случаях са­мые ранние, отдаленные предпосылки.

Социально-политическая организация. Первые государства германцев возникли в V—VI вв., и лишь у тех племен, которые, вторг­шись на территорию Западной Римской империи и по частям завоевав ее, уже самим фактом господства над намного более раз­витыми народами были поставлены перед необходимостью при­способить свою систему управления к новым условиям. У других (как правило, более отсталых) племен, не столкнувшихся непо­средственно с общественными и политическими институтами римлян, складывание государства затянулось на несколько столетии и завершилось опять-таки не без внешнего воздействия со стороны франкского, англосаксонского и других обогнавших их в свое развитии обществ. Таким образом, даже накануне Великого переселения германские племена были еще сравнительно далеки от образования органов власти, которые можно было бы квалифицировать как государственные. Социально-политический строй древних германцев — это строй, характерный для высшей ступени варварства, притом, отнюдь еще не исчерпавший своих возможностей.

Каждый полноправный член племени был лично и непосредственно сопричастен управлению, не только в принципе, но и на деле выступая носителем народовластия. Высшим органом власти было народное собрание, или вече племени — тинг, куда имели доступ все совершеннолетние свободные мужчины, за исключением тех, кто обесчестил себя трусостью в сражении. Народное собрание  созывалось от случая к случаю (но, видимо, не реже, чем раз в год) для решения наиболее важных дел, каковыми считались вопросы войны и мира, суд по особо тяжким или запутанным преступлениям, посвящение в воины (а значит, в полноправные члены общества), а также выдвижение предводителей племени. Согласно Тациту, последние ведали всеми текущими делами, первую очередь судебными; кроме того, они предварительно обсуждали в своем кругу выносимые на тинг вопросы и предлага­ли рядовым его участникам заранее подготовленные решения, которые те вольны были, однако, шумом и криками отвергнуть либо, потрясая, по обычаю, оружием, принять. Тацит именует этих предводителей principes («начальствующие», «главенствующие»). Специального термина для обозначения совета принцепсов у Та­цита нет, и, похоже, не случайно: судя по всему, это было доста­точно аморфное образование, объединявшее первых лиц племе­ни. Цезарь, однако, усмотрел в нем подобие сената, и, по всей вероятности, речь действительно идет о совете старейшин, состо­явшем, правда, уже не из патриархов всех родов племени, а из представителей родоплеменной знати, оказавшихся к началу на­шей эры на положении «старших» в обществе.

Наряду с коллективной властью народного собрания и совета старейшин у германцев существовала индивидуальная власть племенных вождей. Античные авторы называют их по-разному: одних — принцепсами, дуксами, архонтами, игемонами, т.е. предводителями, других — так же, как своих правителей героической эпохи — рексами или василевсами, иначе говоря, царями. Тацит, например, рассказывает, что когда Арминий — — знаменитый предводитель херусков, нанесший в 9 г. в Тевтобургском лесу сокрушительное  поражение легионам Квинтилия Вара, вознамерился стать рексом, свободолюбивые соплеменники убили его. Перед нами племенные вожди или верховные вожди племенных союзов, чью власть лишь условно, с учетом исторической перспективы, можно квалифицировать как монархическую. Могущество и прочность положения этих вождей, естественно, различались, но зависели ли эти различия от уровня развития племени и находили ли отражение  в языке самих германцев, неясно.

Переходный характер древнегерманских институтов власти, еще несомненно догосударственных, но уже далеко не первобытных, затрудняет выбор терминов, которые бы правильно передавали их суть. Это касается и титулов. Так, применительно к вождям германцев термины «василевс» и «рекс» чаще всего переводятся на русский язык как «король». Между тем это слово (произведенное славянами от собственного имени Карла Великого, франк­ского монарха, умершего в 814 г.), принадлежит уже эпохе феодализма и может быть отнесено к политическим реалиям родоплеменного строя лишь с оговорками.

Говоря о германских древностях, разумнее, наверное, взять на вооружение общегерманское слово konung. Как и связанное с ним славянское «князь», слово «конунг» восходит к индоевропейско­му keni — «род» (ср. латинское gens). Таким образом, в первич­ном значении термина конунг — это родовитый, благородный, следовательно, знатный и в силу этого достойный уважения и послушания человек, но никак не повелитель и не господин.

По наблюдениям Тацита, конунг располагал весьма ограничен­ной властью и управлял соплеменниками, скорее убеждая и увлекая примером, нежели приказывая. Конунг был военным предводи­телем племени, представлял его в международных делах, имел преимущество при дележе военной добычи и право на более или менее регулярные, хотя и добровольные, подношения со стороны соплеменников, а также на часть штрафов с осужденных, причи­тавшуюся ему именно как главе племени. Однако ни судьей, ни хранителем, тем более творцом племенных обычаев он не был и особой распорядительной властью не обладал. Даже на войне, пишет Тацит, «казнить, заключать в оковы, подвергать телесному наказанию не дозволено никому, кроме жрецов», действующих как бы по повелению божества. Вместе с тем конунг и сам вы­полнял определенные сакральные функции. У ряда племен он и много столетий спустя играл важную роль в совершении публичных гаданий и жертвоприношений, считался лично ответственным за неудачу на войне и неурожай и мог быть на этом основании не только смещен, но и принесен в жертву, дабы умилостивить богов.

Власть конунга была выборной. Избирали его на народном со­брании из числа наиболее знатных мужей, еще не обязательно принадлежащих к одному роду, иногда по жребию, но чаще со­знательным решением присутствовавших, поднимавших тогда своего избранника на щит. На народном собрании же, не без под стрекательства со стороны оппозиционно настроенной части знати, происходило и смещение ставшего почему-либо неугодным конунга.

Особое место в древнегерманском обществе занимали предводители дружин. В отличие от племенного войска-ополчения, включавшего всех боеспособных членов племени, строившегося по родам и семьям и возглавлявшегося конунгом, дружины составлялись из случайных, не связанных родством людей, надумавших сообща попытать ратное счастье и ради этого примкнувших к какому-то бывалому, удачливому, известному своей отвагой воину. В основном это была молодежь, часто знатного происхождения, надолго, если не навсегда, отрывавшаяся от отчего дома и сельскохотвенного труда и всецело посвящавшая себя войне, а точнее, разбойным набегам на соседей. В промежутках между набегами дружинники проводили время в охотах, пирах, состязаниях и азартных иrpax, постепенно проедая и проматывая награбленное. Эту долю,  может быть и завидную для германского юношества, избира­ли, однако, немногие: в дружинники шли наиболее знатные и богатые, чьи семьи могли позволить себе потерю работника, либо самые беспокойные, вольные или невольные изгои, порвавшие с родней, а то и с племенем. Нередко они нанимались в солдаты к римлянам; так, например, начинал свою карьеру Арминий.

Внутри дружины существовала своя иерархия, положение в ней определялось не столько знатностью рода, сколько личной доб­лестью. Это порождало соперничество между дружинниками, но все противоречия между ними заслонялись общей безоговороч­ной преданностью предводителю. Считалось, что предводителю принадлежит не только слава, но и добыча, дружинники же кор­мятся, получают оружие и кров от его щедрот.

Будучи чрезвычайно сплоченной, дружина занимала особое место в племенной организации. Она то противопоставляла себя племени, нарушая заключенные им договоры (чего, похоже, не понимали дисциплинированные римляне, принимавшие самовольные вылазки отдельных отрядов за вероломство целого племени), то составляла ядро племенного войска, оказываясь средоточием его мощи и нередко обеспечивая своему предводителю достоинство конунга. По мере того как такие случаи учащались, облик дружины менялся, и постепенно из разбойничьей ватаги, существовавшей как бы на периферии племени, она превращалась в настоящее  княжеское войско и в этом качестве становилась основой власти племенного вождя. В дальнейшем, к эпохе Великого переселения, из дружины, во всяком случае «старшей» ее части, вырастала  новая, служилая знать, постепенно оттеснявшая старую родоплеменную, хотя корнями многие представители новой знати были связаны со старой.

Древние германцы не составляли этнического целого и, по-видимому, не воспринимали себя как единый народ. Привычный нам этноним Germani возник как название какого-то одного германского племени; кельты распространили его на всех своих северо-восточных соседей и в этом значении передали римлянам, Сами германцы, хотя и осознавали общность своего происхождения, культов и языка, похоже, не испытывали потребности в общем наименовании. Показательно, что слово diutisk (от thiuda — «народ»), к которому восходит современное самоназвание немцев — Deutsch, зарегистрировано в источниках только с конца VIII — начала в. При этом и на континенте, и в Англии оно первоначально употреблялось (в смысле «простонародный») лишь в отношении языка германцев, противопоставляемого латыни. Эт­нической характеристикой оно стало не ранее XI в., закрепив­шись, однако, к этому времени за одними немцами. Связанный с тем же корнем этноним «тевтоны», в средние века и в новое вре­мя применявшийся иногда ко всем германцам, в древности обо­значал только одно, правда, знаменитое, племя — первое, наряду с кимврами, с которым столкнулись средиземноморские народы и которое едва не погубило римскую державу.

Реальной политической единицей древнегерманского мира яв­лялось племя. Возникавшие время от времени племенные объ­единения строились не столько по родственному, сколько по тер­риториальному признаку и в условиях непрестанных миграций нередко включали и негерманские (кельтские, славянские, фра­кийские) племена. Таким объединением было, например, недол­говечное «царство» Маробода — предводителя германцев и кель­тов, населявших в начале I в. н.э. территорию современной Чехии.

Племенные объединения рубежа старой и новой эры были еще очень рыхлыми и непрочными. Они вызывались к жизни времен­ными, главным образом внешнеполитическими обстоятельства­ми (переселением в чужую страну и покорением ее или угрозой завоевания, нависшей над собственной страной) и с переменой обстоятельств распадались.

В изображении римских авторов, склонных принимать родоплеменные подразделения германцев за чисто территориальные, гер­манская «цивитас» состоит из довольно обособленных, живущих своей жизнью округов, управляемых собственными принцепсами. Римляне обозначали эти округа словом pagus, германским экви­валентом правильно, видимо, считать слово Gau. Судя поданным топонимики, это были крупные, порядка 1000 кв. км, территории жители которых обычно имели общее название, отличающее их от прочих соплеменников. Примером может служить расположенный в большой излучине Рейна Брейсгау — «округ бризов».

Внутреннюю организацию округов приходится изучать в основном по материалам раннесредневековых источников, рисующих эти институты древнегерманского общества не просто угасающими, но и деформированными. В каждом округе, видимо, имелось свое собрание, где избирался военный вождь, а также лагман — знаток и хранитель местных обычаев. Округ в свою очередь дробился на несколько сотен, обязанных выставлять в племенное ополчение по сотне воинов и потому так называвшихся. В сотне также существовало свое собрание, созывавшееся чаще, чем собрания более высокого уровня, по нескольку раз в год. На сотенном собрании заключались сделки, рассматривались совершен­ные в пределах сотни правонарушения, вообще все значимые для нее вопросы правового характера. Дела, касавшиеся сразу двух и более сотен (например, тяжбы между членами разных сотен), слушались в окружном или даже в племенном собрании.

Круг вопросов, обсуждавшихся на племенном собрании, был шире, а сами вопросы — серьезнее. Так, внешнеполитические дела имело смысл решать всем племенем сообща. Однако полномочия и функции собраний были в принципе одни и те же, принудить округа и сотни к выполнению своих решений племенное собра­ние было не в состоянии: все держалось на добровольном согла­сии соплеменников, объединенных в сотни и округа. Не будучи политически самостоятельными, они являлись все же вполне жизнеспособными образованиями и, если решения племени шли враз­рез с их частными интересами, сравнительно легко и безболез­ненно откалывались от него, чтобы затем примкнуть — в целях самосохранения — к другому племени. Случалось, что раскол со­вершался не в результате разногласий, а под натиском врагов, подчинивших и увлекших за собой жителей отдельных округов и сотен, или даже как вынужденная мера — вследствие перенаселенности, истощения почв и т. д. Тогда бросали жребий, и часть племени отправлялась в путь в поисках новой родины. Так, по всей вероятности, обстояло дело у семнонов, позднее у вандалов, саксов, некоторых других племен.

Эволюция политического строя германцев. К IV- V вв. в политическом строе германцев происходят важные изменения. Племенные объединения перерастают в племенные союзы, более сплоченные, устойчивые и, как правило, более многочисленные. Некоторые из этих союзов (например, аламанский, готский, франкский) насчитывали по нескольку сот тысяч человек и занимали или контролировали огромные территории. Уже по этой причине совместный сбор всех полноправных членов союза был практически невозможен. Нормально продолжали функционировать лишь окружные и сотенные собрания, постепенно утрачивавшие, однако, политический характер. Собрание племенного союза сохранялось лишь как собрание идущего войной или явившегося на смотр войска. Таковы Мартовские поля франков, войсковой тинг лангобардов. На общесоюзном собрании продолжали решать вопросы войны и мира, провозглашать и низвергать конунгов, но сфера его деятельности сузилась, активность и реальное значение как самостоятельной политической силы упали. На первый план выдвинулись другие органы власти.

Совет родоплеменных старейшин окончательно уступил мест совету дружинной, служилой знати, группирующейся вокруг ко­нунга. Среди советников выделялись предводители подразделений племенного союза — «царьки» (reguli), как называет их Аммиан Марцеллин в отличие от остальной знати. Каждый из них располагал собственной дружиной, уже заметно обособившейся от массы соплеменников и проживавшей вместе с ним в специ­ально построенной крепости (бурге), бывшей поначалу чисто воен­ным, впоследствии также торгово-ремесленным, но никак не сельскохозяйственным поселением. Знать оказывала весьма ощу­тимое влияние на действия верховного союзного конунга, непо­средственно или через войсковое собрание заставляя его считать­ся со своими интересами. Тем не менее власть конунга несомненно усилилась. Не будучи еще наследственной, она уже стала преро­гативой какого-то одного рода. Сосредоточение власти в руках одной семьи способствовало накоплению ею все больших богатств, в свою очередь укреплявших политические позиции правящей ди­настии. У вестогов на этой основе уже в V в., если не раньше, возникает казна — важный элемент зарождавшейся государствен­ности. Возросший авторитет королевской власти выразился так­же в изменившемся отношении к личности конунга. Оскорбле­ние и даже убийство конунга еще может быть искуплено уплатой вергельда, но размер его уже заметно (обычно вдвое) выше, чем вергельд других знатных людей. Конунги и их родня начинают выделяться и внешним обликом: платьем, прической, атрибутами власти. У франков, например, признаком принадлежности к ко­ролевскому роду Меровингов были длинные, до плеч, волосы.

Начиная с IV в. предводители отдельных германских племен и племенных подразделений все чаще поступают на службу к римлянам, сражаясь со своими дружинами в составе римской армии там, куда их пошлют (будь то даже Сирия), но в большинстве случаев оставаясь на прежнем месте и обязуясь всем племенем охранять на своем участке границу империи от других германцев. Эта практика еще больше, чем торговля с Римом, содействовал приобщению германцев к римской культуре, в том числе культуре политической. Получая от римского правительства высокие должности в военной, затем гражданской администрации и сопутствующие   этим должностям звания, конунги пытались перестроить и     свои отношения с соплеменниками.

Важным средством социально-политического возвышения конунгов, как и знати в целом, явилось восприятие германцами (разумеется поверхностное) христианства, которое более подходило меняющейся общественной структуре варварского мира, чем древняя языческая религия германцев. Первыми на эту стезю вступили вестготы. Начало массового распространения христианства в их среде относится к середине IV в. и связано с миссионерской деятельностью вестготского священника Ульфилы, приспособившего латинский алфавит к готскому языку и переведшего на него Библию. Рукоположенный в сан епископа в 341 г., когда в церкви временно возобладали ариане, Ульфила проповедовал соплемен­никам христианство арианского толка, которое в самой империи вскоре было объявлено ересью. Познакомившись с христианским учением в основном через вестготов и не вникая, во всяком слу­чае поначалу, в богословские споры, другие германские народы также восприняли его по большей части в форме арианства. Раз­личия в вероисповедании усугубили и без того непростые взаи­моотношения германцев с империей; арианство нередко служило им знаменем борьбы против Рима. Однако сама по себе христианизация сыграла очень важную роль в социально-политическом развитии германских племен, ускорив и идеологически оформив становление у них государства.

 

 

ГЕРМАНЦЫ И РИМ. Варвары. Древние германцы. Быт, Религия, Культура

ГЕРМАНЦЫ И РИМ

Отношения между германцами и Римом складывались отнюдь не в историю бесконечных конфликтов и разрушений. Германцы и римляне встречались не только на поле боя. Уже на самых ранних этапах строительства своей империи римляне поняли, что иметь в соседях союзные племена — гораздо более надежная гарантия безопасности провинций, чем обеспечивать военное присутствие на самих рубежах. На германской границе всегда ощущалась потребность в мощных военных гарнизонах, однако, как и на других территориях, римляне возлагали надежды также и на племена, которые вступали в союзнические взаимоотношения с Римом. Например, фризы на севере Нидерландов после первых столкновений с Римом в конечном счете утихомирились, и начался период долгого мирного сосуществования с правительством империи, принесший, помимо прочего, немалую материальную выгоду. Одно из ответвлений свевов — свевы-никреты — с одобрения римлян поселились на плодородной земле долины Неккара, таким образом надолго образовав эффективный барьер против менее послушных варваров на востоке.

В последующие столетия германцы играли еще более активную роль в защите границ, как воины регулярных подразделений римской армии. Группы варваров служили как федераты (foederati): они получали землю в обмен на обязанность нести военную службу в той области, где их селили. Римляне надеялись, что если варвары будут иметь свою долю от плодов этой земли, то это заставит их защищать ее от внешних нападений. Такие группы федератов часто оказывались эффективными, особенно когда они представляли собой отряд, сплотившийся вокруг энергичного вождя. При этом целые племена или народы под командованием своих племенных лидеров терпели неудачи в деле защиты границ. В регулярной армии варвары служили не только рядовыми солдатами. Напротив, из офицеров высшего ранга, из армейских командиров поздней империи многие были германского происхождения.

В период ранней империи многие германские вожди отслужили в римской армии до того, как добились могущества среди своего собственного народа. В некоторых случаях этим людям удалось осуществить значительные перемены в политической и социальной структуре отдельных народов. Как мы увидим в следующей главе, самым интересным из таких вот возвратившихся «эмигрантов» был властитель маркоманнов Маробод, и только лишь перечисление других показывает, сколь много германцы почерпнули на римской службе: Арминий, победитель злополучного, оказавшегося совсем не на своем месте полководца Квинтилия Вара, Ганнаск, который успешно грабил галльский берег в I в. н. э., Крупториг, который руководил восстанием фризов, и, наконец, Юлий Цивилис, который стал душой крупного восстания батавов в 69–70 гг. н. э.

В области торговли и коммерции германцы и римляне также были знакомы друг с другом достаточно хорошо. Уже ко времени вторжения Цезаря в Галлию римских торговцев влекла за Рейн перспектива коммерческой выгоды. Свевы — конфедерация племен, обитавших в долине Эльбы, — пускали к себе торговцев, но скорее для того, чтобы распродать излишки военной добычи, чем чтобы покупать предметы роскоши, привезенные с юга. Действительно, в эпоху Цезаря они недвусмысленно запретили ввоз вина на свою территорию, считая, что оно ослабит их энергию и выносливость. Однако не все германцы были столь суровы. Уже в I в. до н. э. в домах богатых варваров появились римские предметы роскоши, в том числе и вино. Тогда, как и позднее, изящные сосуды из серебра, а иногда и из золота пересекали границы и в конце концов оказывались в гробницах вождей.

Такая могила, раскопанная в Хобю на датском острове Лоланн, является наиболее ранним и выдающимся примером подобного погребения. В могиле был обнаружен скелет мужчины средних лет и свиные ножки — доля вождя в варварском мире, а также великолепный столовый сервиз из импортных металлических сосудов. Самые великолепные из них — это пара серебряных чаш, украшенных рельефом, изображающим сцены из греческих мифов, большой бронзовый поднос, на котором стояли эти чаши, и множество красивых бронзовых сосудов. В Северной Европе есть и другие, несколько более поздние находки высококачественных металлических изделий из греко-римского мира, однако ни одна из них не могла сравниться с находкой из Хобю.

В купеческих тюках границы пересекали и более скромные предметы, иногда в больших количествах: стеклянная посуда, керамика, изделия из кожи, монеты, броши и другие украшения. Иногда бытовые предметы оказывали влияние, которое намного превышало обычную сферу их применения, формируя стили варварского искусства, точно так же, как импортные греческие изделия из бронзы вдохновляли кельтских ремесленников в V в. до н. э.

Естественно, не все из найденных предметов попадали в руки германцам в результате международной торговли. Огромный клад серебряной посуды, обнаруженный у Хильдесхайме, скорее всего, является военной добычей, которую собирали в течение долгого времени до того, как во II в. н. э. клад был захоронен. Еще более очевидный пример военного трофея — бронзовое ведро из погребального кургана в Бьорске (шведская провинция Вастманланд). Ведро служило урной для кремированных останков местного вождя, однако его первоначальная функция ясна из латинской надписи: «Посвящено Аполлону Гранну Аммиллием Константом, хранителем его храма». Судя по всему, у этого предмета была бурная жизненная история: ему пришлось поспешно покинуть какой-то римский храм.

Помимо торговли и грабежа, был и еще один путь поддержания контактов между севером и югом: дипломатия. Вожди варваров, чью лояльность римляне считали ценным приобретением, получали серебряные или золотые сосуды в подарок или в виде подкупа. В некоторых случаях предпочитали более конкретную финансовую помощь: в форме монет. Видимо, подобные «дотации» и подарки, путешествовавшие в «дипломатическом багаже», были обычным делом во взаимоотношениях римлян и многих германских вождей, особенно тех, что обитали ближе к границам и чью доброжелательность нужно было поощрять более щедро, чем обычно. Однако мы только что видели, что у римской внешней политики были длинные руки, которые доходили и до Скандинавии. Эта практика продолжалась до самого крушения Римской империи на западе; следовательно, она, скорее всего, давала какие-то результаты. Клад IV в., состоящий из прекрасной серебряной посуды, был обнаружен в Кайзераутсте неподалеку от Базеля — возможно, память об этой торговле, как и многочисленные находки римских золотых монет на территориях, занятых готами в конце римского периода. Обмен шел и в обратном направлении. Кимвры, как рассказывает Страбон, подарили императору Августу в знак дружбы свой самый драгоценный котел.

Что Германия, в свою очередь, могла предложить римским купцам? Основными статьями германского экспорта в Римскую империю были рабы, меха и шкуры животных, а также янтарь с побережья Восточной Пруссии и Дании. Янтарь пользовался огромной популярностью как материал для украшений уже в доисторический период, и для приобретения этого камня купцы уже давно проложили торговый путь к янтарному берегу — из долины Дуная близ Вены, через Богемию и центральную Германскую равнину. В римский период товары продолжали путешествовать по этому «янтарному пути». Другие торговые дороги проходили по долинам, располагавшимся к востоку от Рейна, — долины рек Липпе, Рур и Майн, и далее вдоль Везера и Эльбы, которые текли на север. Использовались также морские пути вдоль берегов Нидерландов, северной Германии и Дании, и со временем германские моряки и купцы начали обретать в этих водах навигационное искусство.

Так что уже задолго до того, как варвары вошли в римские провинции в качестве завоевателей, у них был длительный опыт знакомства с материальным богатством римского мира. Можно представлять себе процесс переселения германцев как дикие, разрушительные набеги, но это значит слишком упрощать картину. Переселения не были результатом организованных схем завоевания, и не многие из них были более разрушительны, чем средний проход армии в Древнем мире. Как выразился один современный автор, эти вторжения были «золотой лихорадкой иммиграции из недоразвитых стран севера в богатые земли Средиземноморья». Длительные торговые и дипломатические контакты с Римом показали германцам, что ждет их на юге. Пришло время взять это в свои руки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Империи, изменившие мир

Империи, изменившие мир

Империи, изменившие мир:

Римская и арабская империи и их влияние на современный мир

Империи находятся под влиянием окружающего мира, но в большей степени людей внутри них. Это верно для наций сегодня и наций в прошлом. Религия, культура и само общество уходят своими корнями в людей, а не в в обстоятельствах или среде.То обстоятельства и окружающая среда влияют на общество только убеждениями людей. Империи не исключение. Два империи находились под сильным влиянием обществ, которые они завоевали, и имели те общества, в свою очередь, под их влиянием находились Римская и Арабская империи, особенно в сфере религии, архитектуры и литературы.

И арабская, и римская империи оказали огромное влияние на мир, который мы знать сегодня. Рим занимал большую часть Европа, включая Великобританию, Францию, Испанию и большую часть Германии. Арабская империя захватила восточную часть Римской империи, византийский, после падения Рима в пятом веке н. э., а также современный Ближний Восток, который состоял из различных держав, включая Персидскую Империя. Религия сильно повлияла обе эти культуры, изначально происходящие от меньшинств в народных массах. Христианство возникло в Западной Римской империи в I веке н. э. с учением человека по имени Иисус, которого христиане приветствуют как Мессия.Истории, которые живут сегодня в христианской священной книге, Библии, говорят об учении Иисуса, которого последователи верят, что это был Сын Божий. Любовь Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всей души твоей и от всего твоего умом и изо всех сил. То второе: возлюби ближнего своего как себя. (Шпильфогель, 152) Эти учения в конечном итоге привели его к проблемам с иерархией еврейского церковь, считавшая учение Иисуса еретическим. По соглашению римлян с иудейскими лидерами, римлянин магистрат Понтий Пилат приказал арестовать Иисуса, называемого Христом, и позже его распятие. То мученичество Христа и учение апостолов, его учеников и другие способствовали распространению христианства по всей Римской империи. Поначалу христианство было незначительным раздражением для императора. иерархии, но со временем христианство стало государственной религией римской Империя при Константине.Христианство, тоже изменился в результате римлян. Мученичество стали обычным явлением и страдания христиан стали считаться святыми; чем больше страдал, казалось, тем ближе подходил к Богу. Эта идея сохранялась и в современную эпоху. Точно так же ислам возник на Ближнем Востоке несколько сотен лет спустя, в седьмого века н.э. как продолжение веры, начатой ​​евреями в незапамятные времена. учения Первый пророк ислама, Мухаммед, упоминается в Коране (Коране), исламской святыне. текст, который проповедует Бога! Там нет бога, кроме Него, Живого, Самосущего: Он ниспослал Спасение. (Кишлянский, 129) Это в надежде привести к спасению больше людей, чем Мухаммед и его последователи начали распространять веру ислама среди народов Среднего Восток. Сам ислам был основой для Арабской империи и превратились после смерти Мухаммеда в несколько сект которые доживают до наших дней. То Давление Империи и жажда власти над народами привели к созданию расколов в исламе, расколов, которые существуют сегодня во всем мире.

Архитектура — еще один аспект культуры. вдохновленный как империей, так и подчиненной нацией. В Испании есть прекрасные примеры того влияния, которое берберы и мавры, оба племени, связанные с Арабской империей, имели на архитектуру, с фантастическими мечетями и замками в различных регионах страны. Постройки, построенные арабами, оказались под влиянием местных народов в такие места, как Африка, где и завоеватели, и покоренные народы строили сооружения несколько модифицированными традиционными способами.Рим был подобный опыт. Роман Империя оставила свой след в Европе, Северной Африке и на Ближнем Востоке. их бани, которые были центрами общественного здравоохранения и социализации. Некоторые из этих ванн используются до сих пор. Эта концепция, возможно, привела к нашему современному спа. Однако одно из самых известных римских сооружений, римская дорога, не не начинать Роман вообще. Искусство строительство дорог пришло к римлянам от этрусков, другого народа в Италии, который Рим завоевал и пал в течение периода римского царства и республика.

Греческая литература оказала большое влияние на римскую литературу и мифологию. литература, которая позже оказала влияние на средневековый и современный мир. Греческая сказка Гомера «Илиада » является приквелом к ​​римской сказка Энеида , написанная Вергилием. Илиада и ее греческое продолжение, Одиссея , рассказывают историю Троянской войны и пути домой одного человека. Энеида — это история о троянцах, ищущих новый дом. после того, как греки разрушили его.Оба эти сказки приходят в современный мир через различные переводы. Odyssey и Aeneid — классические истории путешествий, которые некоторые современные романисты ищут вдохновения. Мало того, что Илиада оказала влияние на литературы Рима и современного мира, она также оказала влияние на мифологию Рима. Илиада сделала это возможно, что рассказ Вергилия об Энее был также рассказом о том, где римлянин пришли люди из.В Энеиде , Вергилий пишет:

предопределено изгнание, с троянского берега
В Италию, на благословенную ветвь Лавинии.
Пораженный штормами, он был на суше и на море
Насилием Небес, чтобы удовлетворить
Бессонный гнев суровой Юноны; и многое на войне
Он страдал, стремясь наконец найти
Город, и принеси богов своих отцов
Чтобы безопасно жить в Лацио; откуда возник
Латинская раса, старые альбасы, почтенные лорды.
А с ее холмов широкостенный, имперский Рим. (Кишлянский, 104)

сказка о Энеиде это сказка о бегстве Энея из руин Троя в поисках Италии, где он находит, что будет основан великий город, и из этого великого города должны были выйти архитекторы великой империи. Эта великая империя была Римом, согласно сказке, которую плетет Вергилий. часть римской истории и мифологии.

У Арабской империи был аналогичный опыт с литературой, но она имеет дело со своей священной книгой Кораном (Кораном). Стиль Корана очень похож на стиль других религиозных текстов, включая Тору и Библию. Этот может быть потому, что религиозные тексты имеют тенденцию следовать определенному шаблону, но это также может отражать народы, жившие в Арабской империи. Арабы были очень терпимы к неисламским народам и их стилю жизни. написание своих священных текстов может свидетельствовать об изучении ими других религий. Многие арабские религиозные тексты сохранились до наших дней, и Коран по-прежнему остается руководство по повседневной жизни для многих людей, живущих на Ближнем Востоке, в Юго-Западной Азии, и Северной Африке.

Рим и Арабская империя оказали большое влияние на общества, в которых они жили. завоеваны, но эти общества также повлияли на культуру, письменность и архитектуры их завоевателей. Сегодня, люди видят доказательства этого выживания в таких местах, как Испания, Северная Африка, Ближний Восток и большая часть Европы. испанский язык мечети и римские дороги в Британии сохранились до наших дней как напоминания об империях, которые оставили свой непререкаемый след в мире и, оставив свой след, нашли вещи восхищаться теми, кого они обогнали, и включать их в свою культуру. Литература, будь то мифологическая, религиозная или фантастическая история, оказался измененным силами вокруг него, когда культуры слились и изменились под давлением Империи. Четное сама религия менялась и изменяла мир, когда она соприкасалась с эти две империи. Их подметание влияние помогло сформировать мир, который мы знаем сегодня.

 

Работы Процитировано
Марк А. Кишланский. Источники всемирной истории: Чтение для мира Цивилизация (Цинциннати, Огайо: Уодсворт, 1999).

 

Спина

Древние зубы показывают, что социальное расслоение восходит к обществам бронзового века

В Древнем Риме империей управляли богатые патриции. Плебеи второго сорта работали на фермах, пекли хлеб и строили стены. Остальная часть рабочей силы — треть римского населения — были рабами.

Человеческая история, к сожалению, переплетена с неравенством. В большинстве ранних цивилизаций, в том числе в шумерской, египтянской и хараппской, существовали социальные классы — слои неравенства, из-за которых одни находились в лучшем положении, чем другие.Однако долгое время считалось, что до Афинской и Римской империй, возникших соответственно почти 2500 и более 2000 лет назад, социальная структура человечества была относительно простой: были те, кто был у власти, и те, кто ее не имел. Исследование, опубликованное в четверг в Science , предполагает, что все было не так просто. Еще 4000 лет назад, в начале бронзового века и задолго до того, как Юлий Цезарь возглавил Форум, человеческие семьи с разным статусом имели довольно близкие отношения.Элиты жили вместе с представителями низших социальных классов и женщинами, мигрировавшими из других сообществ. Похоже, что ранние человеческие общества действовали в сложной, основанной на классах системе, которая передавалась из поколения в поколение.

Анализируя ДНК более 100 древних скелетов из захоронения недалеко от Аугсбурга, Германия, исследователи определили пол и родство людей, похороненных вместе на отдельных фермах. Они были членами центральноевропейских земледельческих общин, существовавших с позднего неолита до бронзового века — или примерно с 2800 г. до н.C. через 1300 г. до н.э. Авторы исследования обнаружили, что связанные лица были похоронены вместе с товарами и имуществом, которые, по-видимому, передавались из поколения в поколение. Неродственные люди в доме были похоронены ни с чем, что позволяет предположить, что они были низшим классом «членов семьи», с которыми не обращались церемониально.

«Мы не знаем, были ли люди с низким статусом в Аугсбурге рабами, прислугой или кем-то еще», — комментирует Филипп Штокхаммер из Мюнхенского университета Людвига-Максимилиана, который был соавтором нового исследования. «Но мы видим, что в каждом доме вместе жили люди с самым разным статусом».

С помощью радиодатирования образцов зубов и сравнения их с региональными географическими профилями радиоактивности Стокхаммер и его сотрудники также определили, где вырос каждый человек. Следы радиоактивных элементов, называемых изотопами, окружают нас повсюду, в том числе в пище и воде. С детства эти элементы включены в наши кости и могут быть использованы для определения того, где человек вырос.Результаты показывают, что почти во всех исследованных домохозяйствах были женщины, приехавшие из других мест.

В то время как останки предполагают, что фермы передавались через многие поколения мужчин — до пяти в некоторых случаях — женщины сохранялись в сообществе только в течение одного поколения. Это наблюдение означает, что применялась система патрилокальности: мужчины оставались на месте своего воспитания, а женщины переселялись в семью мужа. Патрилокальные культуры существовали и раньше, в том числе еще в далеком палеолите, но находки подтверждают идею о том, что эта практика стала более распространенной по мере развития организации обществ.

Стокхаммер отмечает, что социальная структура долгое время была главной темой археологии и что бесчисленные исследования изучали межобщинные взаимодействия древних обществ. Тем не менее, он считает, что новое исследование освещает переход общественной организации по мере того, как мы двигались от позднего каменного века к бронзовому веку, к отдельным семьям, живущим с представителями подчиненного класса и женщинами из других сообществ. «Мы добавили новый аспект к текущему уровню техники: интеграция генетических, изотопных и археологических данных, которые помогли нам понять сложность социальных структур прошлого», — говорит Стокхаммер.Хотя он уверен, что его открытия нельзя напрямую соотнести с другими древними обществами, он все же проводит сравнение с семейной структурой классической Греции oikos и римской familia, в которой рабы и лица с более низким статусом были частью семьи.

Археолог Мичиганского университета Алисия Вентреска Миллер, не участвовавшая в написании статьи, разделяет энтузиазм Стокхаммера и считает, что эта новая работа многое говорит о раннем наследовании людьми имущества и имущества. «Насколько я могу судить, нет других исследований с такими большими размерами выборки и многочисленными анализами, чтобы прийти к таким выводам, особенно для доисторических групп», — говорит она. «Их вывод о том, что богатство передавалось по наследству, а не достигалось, оказывает реальное влияние на исследования неравенства и, вероятно, изменит наше понимание древней Европы. Результаты дают нам представление о сложности древнего образа жизни».

Кришна Вирама, популяционный генетик из отдела экологии и эволюции Университета Стоуни-Брук, который также не принимал участия в исследовании, считает, что новый междисциплинарный исследовательский подход может послужить моделью для будущей работы, особенно по мере того, как характеристика древней ДНК становится все более сложной. доступным и распространенным.

Со своей стороны, Стокхаммер считает, что вступление в брак за пределами своей общины способствовало культурному обмену информацией, что в конечном итоге привело к формированию новых цивилизаций. Увеличение социального взаимодействия с другими сообществами позволило более эффективно передавать навыки и товары более широкому населению. «Я уверен, что большое влияние на общество оказало то, что в общество вошло большое количество взрослых женщин, не принадлежащих к обществу, — что с ними пришли новые знания и технологии», — говорит он.

Антропологи и ученые из других областей обращаются к концепции, называемой храповым механизмом, при которой культурная информация не только передается и изучается, но также модифицируется и улучшается. Если бы древние люди смешались с внешними сообществами, бесчисленные ядра ноу-хау были бы заимствованы и изменены как во благо, так и во зло (более эффективные инструменты, более смертоносное оружие и боевые действия).

Индивидуумы, вступающие в брак за пределами своей общины, возможно, также имели смысл с точки зрения генетической приспособленности и позволяли местным сообществам процветать.Это предотвратило бы генетические аномалии, возникающие в результате инбридинга, и, возможно, в долгосрочной перспективе улучшило бы коллективное выживание сообщества.

Стокхаммер уже планирует расширить свою работу за пределами Аугсбурга в надежде получить более полное представление о социальной структуре бронзового века. Он стремится разработать картину того, как мы жили, скрещивались и формировали культурные группы, а также как и когда в человеческом обществе возникло классовое разделение или структурированное неравенство.

Как падение Римской империи проложило путь к современности

Для империи, которая рухнула более 1500 лет назад, древний Рим сохраняет могущество.Около 1 миллиарда человек говорят на языках, происходящих от латыни; Римское право формирует современные нормы; и римской архитектуре широко подражали. Христианство, которое империя приняла на закате, остается крупнейшей религией в мире. Тем не менее все эти непреходящие влияния меркнут по сравнению с самым важным наследием Рима: его падением. Если бы его империя не распалась или если бы ее сменил столь же могущественный преемник, мир не стал бы современным.

Это не то, что мы обычно думаем о событии, которое с тех пор, как оно произошло, вызывает много сожалений. Британский историк Эдвард Гиббон ​​в конце XVIII века в своем монументальном труде «История упадка и падения Римской империи (1776–1788)» назвал это «величайшей, пожалуй, и самой ужасной сценой в истории человечество’. На объяснение этого были израсходованы баки чернил. Еще в 1984 году немецкий историк Александр Демандт терпеливо собрал не менее 210 различных причин гибели Рима, которые выдвигались с течением времени. И поток книг и статей не собирается уменьшаться: совсем недавно на службу были поставлены болезни и изменение климата.Разве только бедствие первого порядка не заслуживает такого внимания?

Это правда, что крах Рима вызвал широкий резонанс, по крайней мере, в западной — в основном европейской — половине его империи. (Сокращающаяся часть восточной половины, позже известная как Византия, просуществовала еще одно тысячелетие.) Хотя некоторые регионы пострадали сильнее, чем другие, ни один из них не остался невредимым. Монументальные сооружения пришли в упадок; прежде процветающие города опустели; Сам Рим превратился в тень своего былого величия, а пастухи пасли стада среди руин. Торговля и использование монет сократились, а искусство письма отступило. Численность населения резко упала.

Но в то время уже ощущались некоторые преимущества. Римская власть породила огромное неравенство: ее крах привел к свержению плутократического правящего класса, освободив трудящиеся массы от гнетущей эксплуатации. Новые германские правители работали с меньшими накладными расходами и оказались менее искусными в сборе ренты и налогов. Судебно-медицинская археология показывает, что люди стали выше, вероятно, благодаря уменьшению неравенства, лучшему питанию и меньшему количеству болезней.Однако эти изменения не были продолжительными.

Настоящая расплата за гибель Рима проявилась намного позже. Когда готы, вандалы, франки, лангобарды и англо-саксы разделили империю, они настолько основательно нарушили имперский порядок, что он так и не вернулся. Их захват в V веке был только началом: в самом прямом смысле упадок Рима продолжался и после его падения, перевернув титул Гиббона с ног на голову. Когда к власти пришли германцы, они первоначально полагались на римские институты управления в управлении своими новыми королевствами.Но они плохо справились с поддержанием жизненно важной инфраструктуры. Вскоре дворяне и воины обосновались на землях, отведенных им королями. Хотя это избавляло правителей от обременительной необходимости подсчитывать и облагать налогом крестьянство, оно также лишало их доходов и затрудняло контроль над своими сторонниками.

Когда в 800 году франкский король Карл Великий решил, что он новый римский император, было уже слишком поздно. В последующие века королевская власть пришла в упадок, поскольку аристократы утверждали все большую автономию, а рыцари основывали свои собственные замки.Священная Римская империя, основанная в Германии и северной Италии в 962 году, никогда не функционировала должным образом как единое государство. На протяжении большей части Средневековья власть была широко рассредоточена между различными группами. Короли заявляли о своем политическом превосходстве, но часто им было трудно осуществлять контроль за пределами своих владений. Дворяне и их вооруженные вассалы обладали большей частью военной мощи. Католическая церковь, все более централизованная под властью папства, была привязана к господствующей системе верований. Епископы и аббаты сотрудничали со светскими властями, но тщательно охраняли свои прерогативы.Экономическая власть была сосредоточена среди феодалов и в автономных городах, где доминировали напористые ассоциации ремесленников и торговцев.

Получившийся пейзаж представлял собой лоскутное одеяло невероятной сложности. Мало того, что Европа была разделена на многочисленные государства, большие и малые, эти государства сами были разделены на герцогства, графства, епископства и города, где дворяне, воины, духовенство и торговцы соперничали за влияние и ресурсы. Аристократы позаботились о том, чтобы сдержать королевскую власть: Великая хартия вольностей 1215 года — лишь самый известный из ряда подобных договоров, составленных по всей Европе.В торговых городах предприниматели образовывали гильдии, которые регулировали их поведение. В некоторых случаях городские жители брали дело в свои руки, создавая независимые коммуны, управляемые выборными должностными лицами. В других городах города выбивали грамоты у своих сюзеренов, подтверждающие их права и привилегии. Так же поступили и университеты, которые были организованы как самоуправляющиеся корпорации ученых.

Советы королевских советников превратились в первые парламенты. Объединив дворян и старших священнослужителей, а также представителей городов и целых областей, эти органы стали придерживать кошельки, заставляя королей вести переговоры о налоговых сборах.Так много различных властных структур пересекались и пересекались, а фрагментация была настолько всеобъемлющей, что ни одна из сторон не могла претендовать на превосходство; вовлеченные в непрекращающуюся конкуренцию, всем этим группам приходилось торговаться и идти на компромиссы, чтобы что-то сделать. Власть стала конституционной, открытой для переговоров и формально делимой; торги происходили открыто и по установленным правилам. Как бы ни любили короли претендовать на божественное благоволение, руки у них часто были связаны, и если они слишком напирали, соседние страны были готовы поддержать недовольных перебежчиков.

Этот глубоко укоренившийся плюрализм оказался решающим, когда государства стали более централизованными, что произошло, когда рост населения и экономический рост вызвали войны, укрепившие королей. Однако разные страны шли по разным траекториям. Некоторым правителям удалось ужесточить поводья, что привело к абсолютизму французского короля-солнца Людовика XIV; в других случаях дворянство командовало. Иногда парламенты держались против честолюбивых государей, а иногда вообще не было королей и господствовали республики.Детали почти не имеют значения: важно то, что все это разворачивалось бок о бок. Образованные знали, что не существует единого неизменного порядка, и могли взвесить плюсы и минусы различных способов организации общества.

Всякий раз, когда династии рушились и государство распадалось, появлялись новые династии и восстанавливали империю

На всем континенте более сильные государства означали более жесткую конкуренцию между ними. Все более дорогостоящие войны стали отличительной чертой Европы раннего Нового времени.Масла в огонь подлили религиозные раздоры, вызванные Реформацией, сломившей папскую монополию. Конфликт также стимулировал экспансию за границу: европейцы захватили земли и торговые посты в Америке, Азии и Африке, чаще всего для того, чтобы лишить доступа своих соперников. Торговые общества возглавили многие из этих предприятий, в то время как государственный долг для финансирования постоянной войны породил рынки облигаций. Капиталисты наступали на всех фронтах, ссужая правительства, вкладывая средства в колонии и торговлю, добиваясь концессий.Государство, в свою очередь, заботилось об этих жизненно важных союзниках, защищая их от соперников внешних и внутренних.

Закаленные конфликтами, европейские государства стали более интегрированными, постепенно превращаясь в национальные государства современной эпохи. Универсальная империя в римском масштабе больше не была вариантом. Подобно Красной Королеве в «Алисе в стране чудес », этим соперничающим государствам приходилось продолжать бежать, чтобы оставаться на месте — и ускоряться, если они хотели продвинуться вперед. Те, кто это сделал — голландцы, британцы — стали пионерами глобального капиталистического порядка, в то время как другие старались догнать их.

Ничего подобного не было больше нигде в мире. Этому способствовала устойчивость империи как формы политической организации. Везде, где география и экология позволяли укореняться крупным имперским структурам, они, как правило, сохранялись: когда империи падали, их место занимали другие. Китай является наиболее ярким примером. С тех пор, как первый император Цинь (прославившийся терракотовой армией) объединил враждующие государства в конце 3 века до н. э., монопольная власть стала нормой. Всякий раз, когда династии терпели крах и государство распадалось, появлялись новые династии и восстанавливали империю.Со временем, когда такие перерывы стали короче, имперское единство стало рассматриваться как неизбежное, как естественный порядок вещей, прославляемый элитой и поддерживаемый этнической и культурной гомогенизацией, навязанной народным массам.

Китай пережил необычайную степень имперской преемственности. Тем не менее, аналогичные модели роста и снижения можно наблюдать по всему миру: на Ближнем Востоке, в Южной и Юго-Восточной Азии, в Мексике, Перу и Западной Африке. После падения Рима Европа к западу от России была единственным исключением и оставалась уникальным исключением более 1500 лет.

Это был не единственный случай, когда Западная Европа оказалась исключительной. Именно там зародилась современность — Просвещение, промышленная революция, современная наука и техника, представительная демократия в сочетании с колониализмом, откровенным расизмом и беспрецедентной деградацией окружающей среды.

Было ли это совпадением? Историки, экономисты и политологи уже давно спорят о причинах этих трансформационных процессов. Несмотря на то, что некоторые теории отошли на второй план, от воли Бога до превосходства белых, нет недостатка в конкурирующих объяснениях.Дебаты превратились в минное поле, поскольку ученые, пытающиеся понять, почему этот конкретный набор изменений появился только в одной части мира, борются с тяжелым багажом стереотипов и предубеждений, которые угрожают затуманить наши суждения. Но, как оказалось, есть короткий путь. Почти в обязательном порядке все эти разные аргументы имеют одну общую черту. Они глубоко уходят корнями в тот факт, что после падения Рима Европа была сильно раздроблена как между странами, так и внутри них.Плюрализм является общим знаменателем.

Если вы поддерживаете тех ученых, которые считают, что политические и экономические институты были основой для модернизации развития, Западная Европа — это место для вас. В условиях, когда торг преобладал над деспотией, а вариантов выхода было предостаточно, правителям было выгоднее защищать предпринимателей и капиталистов, чем обдирать их. Размер также имел значение: только в странах среднего размера коммерческие интересы могли надеяться выстоять против аристократических землевладельцев.Небольшие государства обладали большей способностью к включению, не в последнюю очередь посредством парламентских обсуждений. Чем лучше сохранилось средневековое наследие плюрализма, тем больше таких государств развивалось в тесном взаимодействии с организованными представителями гражданского общества. Международная конкуренция поощряла сплоченность, мобилизацию и инновации. Чем больше правительства ожидали от своих граждан, тем больше они могли предложить взамен. Государственная власть, гражданские права и экономический прогресс развивались вместе.

Но что, если европейцы своим более поздним превосходством обязаны безжалостному угнетению и эксплуатации колониальных территорий и плантационному рабству? Эти ужасы также выросли из раздробленности: конкуренция двигала колонизацию, а коммерческий капитал смазывал колеса.География как таковая играла второстепенную роль. Говорят, что европейцы, а не китайцы, первыми достигли Америки просто потому, что Тихий океан намного шире Атлантического. Тем не менее сменявшие друг друга китайские империи не смогли захватить даже соседний Тайвань, пока Мин, наконец, не вмешался в конце 17 века, и никогда не проявлял особого интереса к Филиппинам, не говоря уже о более отдаленных островах Тихого океана. Это имело смысл: для имперского двора, в чьем ведении находились бесчисленные миллионы людей, такие места малопривлекательны. («Флотилии сокровищ» династии Мин, отправленные в Индийский океан, не имели никакого смысла и вскоре были закрыты.)

Крупные империи, как правило, были равнодушны к заморским исследованиям и по той же причине. Это были небольшие, географически периферийные культуры — от древних финикийцев и греков до норвежцев, полинезийцев и португальцев — которые больше всего выиграли от вычеркивания. Так они и сделали. Если бы европейцы не плыли вперед с опрометчивой решимостью, не было бы ни колоний, ни боливийского серебра, ни работорговли, ни плантаций, ни изобилия хлопка для ланкаширских фабрик.Используя военные навыки, отточенные бесконечной войной, европейские державы вырвались из вечного тупика на своем континенте, экспортируя насилие и завоевания по всему миру. Отделенные целыми океанами от имперского центра, колонизированное население могло быть выжато гораздо сильнее, чем это было бы возможно в Европе. Со временем большая часть мира превратилась в подчиненную периферию, подпитывавшую европейский капитализм.

Острая конкуренция между правителями, торговцами и колонизаторами подпитывала ненасытный аппетит к новым технологиям

Но одной лишь грубой силой можно было бы далеко зайти в Европу.Полезные знания также сыграли важную роль. Не было никакой надежды на преобразование промышленности и медицины без значительных успехов в науке и технике. Это поставило перед нами серьезную проблему: что, если новые идеи и способы ведения дел противоречат священной традиции или религиозной доктрине? Новаторы должны были иметь возможность следовать доказательствам, куда бы они ни вели, независимо от того, на сколько пальцев они наступили в процессе. Это оказалось тяжелым испытанием для Европы, поскольку должностные лица всех мастей — от священников до цензоров — были полны решимости защищать свою территорию.Однако в другом месте было еще тяжелее. Императорский двор Китая спонсировал искусство и науку, но только по своему усмотрению. Запертым в огромной империи инакомыслящим некуда было деваться. В Индии и на Ближнем Востоке режимы иностранного завоевания, такие как Великие Моголов и Османы, полагались на поддержку консервативных религиозных авторитетов, чтобы укрепить свою легитимность.

Плюрализм Европы предоставил столь необходимое пространство для прорывных инноваций. Когда сильные мира сего боролись за положение, они отдавали предпочтение тем, кого преследовали другие.Князья Саксонии защищали еретика Мартина Лютера от собственного императора. Жан Кальвин нашел убежище в Швейцарии. Галилею и его союзнику Томмазо Кампанелле удалось натравить друг на друга разные стороны. Парацельс, Коменский, Рене Декарт, Томас Гоббс, Джон Локк и Вольтер — вот кто есть кто среди ученых и мыслителей-беженцев.

Со временем создание безопасных пространств для критических исследований и экспериментов позволило ученым установить строгие стандарты, которые прорвались через обычные чащи политического влияния, теологического видения и эстетических предпочтений: принцип, что учитываются только эмпирические данные. Кроме того, острая конкуренция между правителями, торговцами и колонизаторами подпитывала ненасытный аппетит к новым технологиям и гаджетам. Таким образом, в то время как порох, плавучий компас и книгопечатание были изобретены в далеком Китае, они с энтузиазмом восприняли и применяли европейцы, борющиеся за контроль над территорией, торговлей и умами.

В сочетании с коммерческой экспансией политическая раздробленность также способствовала изменению социальных ценностей. В имперских государствах коалиции крупных землевладельцев, военных и священнослужителей обычно брали верх.Такие элитные группы смотрели на торговцев, ремесленников и банкиров с подозрением и пренебрежением: в конце концов, разве земледелие, война и молитва не были гораздо более благородными занятиями, чем получение прибыли от наценок и процентов? Чтобы буржуазные настроения процветали, а капиталисты могли пользоваться защитой от хищнического вмешательства, эти традиционные снобизмы должны были утратить контроль над народным воображением. Впереди были более мелкие государства, глубоко погруженные в коммерческие операции: сначала города-государства Италии и Ганзейского союза, затем Нидерланды и Великобритания.

В конце концов, когда итальянское Возрождение подошло к концу, именно в тех частях Западной Европы, где наследие римского правления исчезло наиболее полно или где Рим вообще никогда не господствовал, возглавили политическую, экономическую и научную прогресс: Великобритания, Нидерланды, северная Франция и северная Германия. Именно там дольше всего сохранились германские традиции коллективного принятия решений, а Реформация ускорила еще один разрыв с Римом.Именно там наиболее глубоко изменились социальные ценности, укоренился современный коммерческий капитализм, расцвели наука и промышленные технологии. Но именно здесь зарождались и велись самые ожесточенные войны той эпохи.

Нас вполне можно простить за то, что мы нашли эту комбинацию перелома, насилия и роста непонятной или даже неправдоподобной. Разве не предпочтительнее вести мирную жизнь в большой и стабильной империи, чем на континенте, где люди постоянно перегрызли друг другу глотки? Только если думать в краткосрочной перспективе. Крупномасштабная империя действительно была чрезвычайно эффективным способом организации аграрных обществ: предоставляя ограниченное управление, она обеспечивала определенную степень мира и порядка, оставаясь в значительной степени вне жизни большинства людей. Даже налоги были, как правило, довольно скромными. Созданные для удовлетворения потребностей небольшого правящего класса и в значительной степени опирающиеся на услуги местной элиты, империи было относительно легко строить и дешево поддерживать. Но они пришли со встроенными ограничениями: свободы, инноваций, устойчивого роста.

Почему это было? Под влиянием ориентализирующих тропов об азиатских обществах западные ученые привыкли думать, что в традиционных империях человеческое развитие сдерживается деспотизмом. Теперь мы знаем, что это была в лучшем случае небольшая часть истории. Конечно, честолюбивые правители иногда умудрялись причинить значительный ущерб; но по большей части они предпочли подход невмешательства. Империи, как правило, были совершенно оторваны от гражданского общества: печально известные спорадическим применением деспотической власти, способностью иметь дело со своими подданными, не ограниченными тем, что мы сейчас называем верховенством закона, они часто имели низкие оценки с точки зрения инфраструктурной власти — их способности формируют жизнь людей.

Столкнувшись с проблемами удержания огромных территорий, центральные власти превыше всего ценили стабильность. Как мы видели, их империи отражали этот приоритет, поощряя консерватизм и укрепляя статус-кво. Они также позволили союзникам правителя охотиться на слабых, в то время как сам масштаб делал идею политического представительства бесперспективной. В то же время ограниченные управленческие возможности подвергали такие империи риску отделения и вторжения, что грозило свести на нет достигнутый экономический рост.Китай, неоднократно подвергавшийся низвержению военачальниками, крестьянскими восстаниями и нападениями из степи, является наиболее известным, но далеко не единственным примером.

В постримской Европе, напротив, пространство для трансформационного экономического, политического, технологического и научного развития, которое открылось в результате упадка централизованного контроля и разделения политической, военной, идеологической и экономической власти, больше никогда не закрывалось. По мере консолидации государств внутриконтинентальный плюрализм был гарантирован.Когда они централизовали, они сделали это, опираясь на средневековое наследие формализованных переговоров и разделения властей. Потенциальные императоры от Карла Великого до Карла V и Наполеона потерпели неудачу, как и инквизиция, Контрреформация, цензура и, наконец, самодержавие. Это было не из-за отсутствия попыток, из-за попыток вернуть Европу, так сказать, на путь безопасного статус-кво и всеобщего правления. Но имперский шаблон, когда-то созданный древними римлянами, был слишком сильно разрушен, чтобы это стало возможным.

Блага современности распространялись по миру болезненно неравномерно, но неумолимо

Эта история отражает мрачную дарвиновскую точку зрения на прогресс: разобщенность, конкуренция и конфликты были главными факторами отбора, сформировавшими эволюцию государств, обществ и умонастроений; что именно бесконечная война, расистский колониализм, клановый капитализм и грубые интеллектуальные амбиции способствовали современному развитию, а не миру и гармонии. Тем не менее, это именно то, что показывает историческая летопись.Прогресс зародился в горниле конкурентной фрагментации. Цена была высокой. Обескровленные войной и ограбленные протекционистской политикой, даже европейцам потребовалось много времени, чтобы пожинать ощутимые плоды.

Когда они наконец это сделали, беспрецедентное неравенство власти, богатства и благосостояния начало разделять мир. Расизм заставил западное превосходство казаться естественным, что привело к пагубным последствиям и по сей день. Промышленность, производящая ископаемое топливо, загрязнила землю и небо, а индустриальная война привела к краху и гибели людей в невообразимых ранее масштабах.

В то же время блага современности распространялись по миру болезненно неравномерно, но неумолимо. С конца 18 века глобальная ожидаемая продолжительность жизни при рождении увеличилась более чем вдвое, а средний объем производства на душу населения увеличился в 15 раз. Бедность и неграмотность отступают. Распространились политические права, и наши знания о природе выросли почти до предела. Медленно, но верно весь мир изменился.

Ничего из этого не должно было случиться. Даже богатое разнообразие Европы не обязательно должно было стать выигрышным билетом.Точно так же прорывы в преобразованиях еще менее вероятны в других местах. Нет никаких реальных признаков того, что аналогичные события начались в других частях мира до того, как европейский колониализм нарушил местные тенденции. Это поднимает драматический контрфактический факт. Если бы Римская империя сохранилась или если бы ей на смену пришла такая же властная держава, мы, по всей вероятности, до сих пор пахали бы наши поля, в основном живя в нищете и часто умирая молодыми. Наш мир был бы более предсказуемым, более статичным.Мы были бы избавлены от некоторых мучений, от системного расизма и антропогенного изменения климата до угрозы термоядерной войны. С другой стороны, мы застряли бы с древними бедствиями — невежеством, болезнями и нуждой, божественными королями и рабством движимого имущества. Вместо COVID-19 мы бы боролись с оспой и чумой без современной медицины.

Нам повезло задолго до того, как появился наш вид. Если бы астероид не выбил динозавров 66 миллионов лет назад, нашим крошечным предкам, похожим на грызунов, было бы трудно эволюционировать в Homo sapiens .Но даже когда мы зашли так далеко, наших больших мозгов не хватило, чтобы вырваться из образа жизни наших предков: выращивания, скотоводства и охоты среди повальной бедности, неграмотности, неизлечимых болезней и преждевременной смерти. Потребовалась вторая удача, чтобы избежать всего этого, повторный выстрел, который произошел чуть более 1500 лет назад: падение Древнего Рима. Подобно тому, как некогда высшим хищникам мира пришлось согнуться, чтобы расчистить нам путь, так и самая могущественная империя, которую когда-либо видела Европа, должна была рухнуть, чтобы открыть путь к процветанию.

6 способов, которыми изменение климата и болезни помогли разрушить Римскую империю

Американцы всегда любили сравнивать себя с древними римлянами. Наш политический язык и идеология пронизаны латинскими влияниями, такими как «капитолий», «форум» и «сенат»; неоклассика — наша федеральная архитектура; сама наша модель конституционной республики глубоко обязана примеру Рима.

Естественно, пример великой, казалось бы, неукротимой державы, превращающейся в руины, не дает покоя американскому воображению.Римская империя в период своего расцвета простиралась от окраин Шотландии до песков Сахары, от берегов Атлантики до холмов Сирии. В экономическом отношении римляне создали один из величайших «золотых веков» любого доиндустриального общества. Империя была щедра на предоставление римского гражданства на всей своей обширной территории, а превращая подданных в граждан, империя помогала раскрыть культурный потенциал провинций, находившихся под властью римлян.

Ко времени первого императора Августа (который правил с 27 г. до н.э. по 14 г. н.э.) римляне контролировали практически всю береговую линию Средиземноморья и удерживали ее почти полтысячелетия.

Империя достигла своего расцвета в середине второго века. Хотя великий английский летописец падения Рима Эдвард Гиббон ​​описал длительный процесс упадка, за которым следовал постепенный распад, современные историки скептически относятся к идее медленного упадка. Скорее, финансовые, социальные и геополитические проблемы нарастали, а затем внезапно обрушились на римлян.

Падение произошло в два этапа: германские королевства заменили римское правление на Западе в пятом веке, затем арабские завоеватели захватили призовые части Восточной империи в середине седьмого века.Конечно, основные причины всегда вызывали горячие споры. Были ли римляне слишком малы или слишком велики? Был ли классовый конфликт под политическим режимом?

Но в последние годы историки также начали пересматривать падение Римской империи, открывая важность факторов окружающей среды, включая изменение климата и пандемические заболевания. Благодаря удивительным новым данным из естественных наук мы теперь можем видеть, что, хотя человеческие факторы остаются неотъемлемой частью, иногда они являются просто поверхностными эффектами более глубоких и мощных сил природы.

История Рима, в конечном счете, напоминает нам о хрупкости человеческого общества перед лицом природы и нашей шаткой зависимости от непостоянной планеты, которая является нашим домом.

Вот шесть причин, по которым окружающая среда — физическая и биологическая — разрушила могучую империю.

Римлянам невероятно повезло с климатом. Потом им повезло меньше.

Сегодня выбросы парниковых газов меняют климат Земли угрожающими темпами, но в изменении климата нет ничего нового.Незначительные изменения наклона, вращения и орбиты Земли изменяют количество и распределение солнечной энергии, достигающей ее поверхности; само солнце излучает переменное количество радиации; вулканы извергают пепел, который висит в верхних слоях атмосферы и отражает тепло обратно в космос. Историки только недавно начали учитывать золотую лихорадку новых данных о климате в классическом мире.

Экологические зоны Римской империи Кайл Харпер

Оказывается, римлянам повезло.Столетия, в течение которых строилась и процветала империя, известны даже ученым-климатологам как «римский климатический оптимум». Примерно с 200 г. до н.э. по 150 г. н.э. на большей части территории, завоеванной римлянами, было тепло, влажно и стабильно. В аграрной экономике эти условия были серьезным стимулом для роста ВВП. Население росло, но еды хватало, чтобы накормить всех.

Но с середины второго века климат стал менее надежным. Важнейший ежегодный разлив Нила стал неустойчивым.Участились засухи и сильные морозы. Климатический оптимум стал гораздо менее оптимальным.

Урок, который следует извлечь, состоит, конечно, не в том, что мы не должны беспокоиться об антропогенном изменении климата сегодня, которое угрожает быть более серьезным, чем то, что испытали римляне. Наоборот, это показывает, насколько чувствительными могут быть человеческие общества к таким изменениям, которые теперь усиливаются по скорости и размаху человеческой деятельностью.

Глобализация принесла большое богатство — и болезни

В 160-х годах нашей эры, на пике римского господства, империя пала жертвой одной из первых зарегистрированных пандемий в истории — события, известного как «Чума Антонинов» (по фамилии правящей династии). Оно было беспрецедентным по своим масштабам. Число погибших трудно найти, но вспышка унесла жизни примерно 7 или 8 восьми миллионов человек. Для сравнения, худшее поражение в римской военной истории унесло около 20 000 жизней.

Его причина остается спорной, но наиболее вероятным кандидатом является вирус оспы или предок оспы (вирус, который мог развиться незадолго до этой вспышки, скорее всего, в Африке). Римляне торговали по всему миру Индийского океана, через Красное и Персидское моря; их корабли достигли Индии и побережья Восточной Африки.

Эта торговая сеть перевозила специи, драгоценные металлы, рабов и микробы. Высвобожденный внутри густонаселенной и взаимосвязанной Римской империи новый патоген был разрушительным. Римская империя пережила чуму Антонина, но общественный порядок был нарушен. С этого момента поддержание господства Рима на границах стало более сложной задачей.

Вторая пандемия довела социальные институты до предела

Империя оправилась от Антониновой чумы благодаря энергичному правлению афро-сирийской династии, известной как Севераны. Но в 240-х годах нашей эры разразилась жестокая засуха. Вслед за ним разразилась еще одна пандемия, известная как Киприановая чума. Биологический агент этой чумы остается загадкой (хотя геномные доказательства еще могут появиться), но его воздействие очевидно. Это истощило население от одного конца империи до другого.

Возникший в результате демографический кризис спровоцировал полный крах всей имперской системы, известный как «кризис третьего века». Враги хлынули через все границы, проникая глубоко в те части империи, которые веками не видели войн.Один император за другим захватывал трон.

Кризис считается «первым падением» Римской империи. Империя действительно возродилась, но с по крайней мере двумя глубокими изменениями. Во-первых, отныне империей правил другой тип императора: кадры военных офицеров из придунайских провинций перехватили власть у старой, богатой средиземноморской аристократии.

Во-вторых, чума привела к репрессиям против христиан, которые имели очень неприятные последствия. Сначала римские власти обвинили в эпидемии христианское религиозное меньшинство и попытались его искоренить.Церковь не только выдержала жестокие атаки, но и провела кампанию по уходу за больными и погребению умерших среди эпидемий, заслужив уважение. После этого испытания христианство росло быстрее, чем когда-либо.

Изменение климата подтолкнуло гуннов к движению, вызвав цепную реакцию

Римская империя четвертого века, возглавляемая теперь христианскими императорами, переживала своего рода второй золотой век. Но этому не суждено было продолжаться. В последние десятилетия четвертого века и первые десятилетия пятого века империя потерпела ряд военных поражений, невиданных в ее истории, — от рук готов.Но готы, в свою очередь, были вынуждены выступить против римлян из-за вторжения в Европу гуннов из Средней Азии.

Данные годичных колец помогли историкам изучить палеоклимат. Викисклад

Новые палеоклиматические данные помогают объяснить, почему гунны внезапно двинулись на запад. Гунны были кочевниками, коренными жителями великого пояса степей, который простирается от Венгрии до Монголии, засушливой зоны, которая зависит от дождевых дождей в западных средних широтах.

Годичные кольца

предполагают, что мегазасуха в середине четвертого века могла заставить этих кочевников отчаянно нуждаться в более зеленых пастбищах. Мигрируя на запад, они наводили ужас на высокоразвитые королевства, такие как королевства готов, долгое время существовавшие вдоль границ Рима. Отчасти из-за этого вызванного климатом потрясения готы бросили вызов границам Рима, как никогда раньше. Западные территории Рима в конечном итоге были разделены и преобразованы в германские королевства.

Малый ледниковый период поздней античности

Мы справедливо опасаемся изменения климата в форме глобального потепления, но в более поздней Римской империи большей опасностью было внезапное резкое похолодание.В то время как западная половина империи пала, восточная, греческая половина империи, теперь сосредоточенная в Новом Риме, также известном как Константинополь, процветала.

Действительно, при Юстиниане (правил с 527 по 65 г.) Римская империя обрела новую славу. В первую часть своего правления Юстиниан кодифицировал все римское право, устроил величайшее строительство в истории христианства (включая возведение собора Святой Софии) и вернул римлянам Африку и Италию.

Картина Томаса Райта (около 1774–1776 годов), изображающая извержение Везувия.Извержения вулканов в 530-х и 540-х годах почти закрыли солнце.

Но затем произошла, пожалуй, самая страшная экологическая катастрофа: двойной удар маленького ледникового периода и очередной пандемии. В 530-х и 540-х годах земной шар потрясли извержения вулканов. Мы давно знаем, что в 536 году не было лета; Около 15 месяцев казалось, что солнце светит тускло, нервируя людей во всем мире. В последние годы тщательная работа с годичными кольцами деревьев и кернами полярного льда прояснила, что произошло.

Во-первых, в 536 году нашей эры в Северном полушарии произошло мощное извержение. Во-вторых, в 539/40 году нашей эры произошло извержение тропического вулкана. Результатом стал не просто год тьмы, а поистине ошеломляющее глобальное похолодание: десятилетие с 536 по 545 год было самым холодным десятилетием за последние 2000 лет, когда средняя летняя температура в Европе упала на 2,5 градуса по Цельсию. И это не было преходящим явлением. В течение полутора веков более низкие температуры преобладали на большей части Северного полушария.

первый черная смерть

Как только климат стал холодать, чума появилась на южных берегах Средиземного моря — в 541 году нашей эры.Это была настоящая бубонная чума, вызванная бактерией Yersinia pestis , агентом более известной средневековой Черной смерти.

Благодаря замечательному анализу генома история этой бактерии теперь хорошо изучена. Чума в основе своей является болезнью грызунов и была эндемичной среди общественных роющих грызунов в Центральной Азии. Вероятно, он попал в Рим по торговым сетям, по которым шелка доставлялись из Китая в Средиземноморье. Сначала чума передавалась от одного вида грызунов к другому, переносимому блохами, и в конечном итоге заражала черных крыс, живущих в тесноте с людьми.Как только бактерия попала к крысам Римской империи, начался хаос.

Этот предшественник более известной европейской «черной смерти» средневековья, возможно, унес половину всего населения Римской империи. Непосредственной (и непреодолимой) проблемой было избавление от трупов; более долгосрочной проблемой было управление империей с сильно ослабленной налоговой базой и серьезной нехваткой рабочей силы, в том числе в армии.

Yersina pestis, бактерия, вызывающая чуму. Лаборатории Роки Маунтин, NIAID, NIH

Более того, первая пандемия вызвала волну апокалиптического рвения. Пандемия не только разрушила мечту Юстиниана о восстановлении римской славы; это вызвало спираль распада и краха государства, которая растянулась на следующее столетие. Один из коварных аспектов чумы заключается в том, что она не исчезает после своего первоначального действия. Он прочно обосновался в колониях грызунов на территории Римской империи и неоднократно вспыхивал каждые 10–20 лет, каждый раз вызывая новые разрушения.Это помогло подтолкнуть римлян к переломному моменту. К середине седьмого века от «вечной империи» осталось очень мало.

Кайл Харпер — профессор классики и литературы, а также старший вице-президент и проректор Университета Оклахомы. Он является автором новой книги «Судьба Рима: климат, болезни и конец империи».

---

«Большая идея» — это дом Vox для умного обсуждения наиболее важных вопросов и идей в политике, науке и культуре — обычно с участием сторонних участников.Если у вас есть идея для произведения, напишите нам по адресу [email protected].

BBC — История — Глубокая древняя история: кризис Римской империи в третьем веке

Внутренняя борьба

Галлиен изображен как серьезный молодой человек, не подозревающий о грядущих проблемах. ©

Под давлением двух границ римляне начали ссориться между собой. Гражданские не доверяли своим армиям, а солдаты не доверяли некоторым своим командирам — даже императору, которому они присягали на верность.Так они провозгласили новых императоров.

Армия всегда была способна создать или сломить императоров, но никогда так быстро, как сейчас. После убийства Северуса Александра в 235 году нашей эры солдаты в разных частях империи примерно за столько же лет провозгласили пятьдесят императоров.

Некоторые из этих императоров просуществовали всего несколько месяцев, будучи свергнуты соперничающими армиями или даже войсками, недавно провозгласившими их. Быть объявленным императором однажды означало апогей карьеры человека.В третьем веке это был смертный приговор.

253 год нашей эры, казалось, ознаменовал конец анархии. Валериан и его сын Галлиен были объявлены совместными императорами, разделив власть, как это делали некоторые императоры в прошлом.

Здесь пожилой Галлиен хмурится, озабоченный, решительный, глядя в неопределенное будущее. ©

Казалось возможным остановить набеги с севера, а также решить восточный вопрос. Валериан отправился на персидскую войну, а Галлиен обратился к западным провинциям.Но в течение семи лет после их вступления все пошло не так.

В роковом 260 году нашей эры Валериан был захвачен Шапуром, оставив восточные провинции беззащитными. Дворянин Пальмиры по имени Оденат собрал армию и отбился от персов, временно стабилизировав восток. Галлиен признал его, потому что он был не в состоянии спасти своего отца или самому сражаться с персами.

Примерно в то же время западные провинции Галлия (современная Франция) и Германия создали свою Галльскую империю ( Imperium Galliarum ) под властью избранного ими императора Постума.

Империи грозил раскол. Галлиен был лишен контроля над двумя большими территориями и большей частью армий, но он приспособил имеющиеся в его распоряжении ресурсы, активно отбиваясь от узурпаторов и соплеменников, бросаясь взад и вперед, чтобы встретить каждую новую угрозу.

Он не получил благодарности за свои усилия. Время было единственной вещью, в которой он нуждался, чтобы воссоединить империю, но он не получил его. В 268 году нашей эры Галлиен был убит.

Империя восстановлена ​​

Галлиена сменил Клавдий II, прозванный Готиком после того, как он отбил вторжение готов.Клавдий был одним из немногих, кто избежал убийства и умер от чумы в 270 году нашей эры.

Следующий император, Аврелиан, самопровозглашенный «восстановитель мира», вернул под свой контроль расходящиеся части империи. Но воссоединение не остановило постоянных узурпаций и мятежей.

С воцарением Диоклетиана в 284 г. н.э. империя обрела большую стабильность в течение следующих двух десятилетий, и часть материального и финансового ущерба была устранена, хотя и не совсем успешно.

Провинция Британия провозгласила независимость при Караузии и продержалась почти десять лет.

После смерти Диоклетиана в 308 г. н.э. вспыхнули затяжные гражданские войны, которые прекратились, когда Константин, наконец, стал верховным в 324 г. н.э.

В третьем веке римское общество все более разделялось. Усугублялись классовые различия, обнищание среднего класса создавало нежелание или неспособность играть какую-либо роль в местном самоуправлении, которое обходилось дорого до полного уничтожения.

Внутренний закон и порядок нарушены. Солдаты запугивали и эксплуатировали мирных жителей. Иноземные народы вторгались в римские провинции, убивая и разрушая, уводя людей и грабеж.

Страх усилился. Провинциалы передавали свои обиды императорам, но столкнувшись с многочисленными проблемами, огромными расстояниями и медленной связью, императоры мало чем могли помочь.

Повсеместная незащищенность породила свои проблемы. Любое население, которое чувствует угрозу, но не может рассчитывать на нормальные власти, чтобы защитить себя, обычно заканчивает тем, что берет закон в свои руки.

Узнать больше

Книги

Новая империя Диоклетиана и Константина Т. Д. Барнса (Harvard University Press, 1982)

Эпоха солдат-императоров: Имперский Рим 244-284 Брауэра (Noyes Press, 1975)

Император и римская армия с 31 г. до н.э. по 235 г. н.э. Дж. Б. Кэмпбелла (Routledge, 1984)

Галльская империя: разделение и преемственность в северо-западных провинциях Римской империи 260-274 гг. н.э. Дж. Ф. Дринкуотера (Штутгарт, 1987)

Римский Запад в третьем веке.Оксфорд: Британские археологические отчеты S109 А. Кинга и М. Хенига, (ред.) (1981. 2 тома)

Солдат и гражданское лицо в Поздней Римской империи Рамзи Макмаллен (Harvard University Press, 1963)

Римская империя от Северуса до Константина , Пэт Саузерн, (Routledge, 2001)

Восстановитель мира: римский император Аврелиан Джона Ф. Уайта (Staplehurst: Spellmount, 2005)

Диоклетиан и римское восстановление Стивена Уильямса (Лондон: Бэтсфорд, 1985.Перепечатано Рутледжем, 1997 г. )

Римская империя и ее германские народы Х. Вольфрама (Беркли: University of California Press, 1997)

Нет такого понятия, как «чистый» европеец или кто-то еще | Наука

Когда 2 года назад в Германию въехали первые автобусы с мигрантами из Сирии и Ирака, некоторые небольшие города были переполнены. Деревня Сумте с населением 102 человека должна была принять 750 просителей убежища.Большинство сельских жителей принялись за дело в соответствии с сильной немецкой Willkommenskultur , или «культурой приветствия». Но один самопровозглашенный неонацист в районном совете сказал The New York Times , что, допустив приток, немецкий народ столкнулся с «разрушением нашего генетического наследия» и рискует превратиться в «серую мешанину».

Фактически, у немецкого народа нет уникального генетического наследия, которое нужно защищать. По мнению ученых, изучающих древнее происхождение человека, они — и все остальные европейцы — уже представляют собой мешанину, дети повторяющихся древних миграций. Новые исследования показывают, что почти все коренные европейцы произошли как минимум от трех основных миграций за последние 15 000 лет, в том числе двух с Ближнего Востока. Эти мигранты прокатились по Европе, смешались с предыдущими иммигрантами, а затем снова смешались, чтобы создать сегодняшние народы.

Используя революционно новые методы анализа ДНК и изотопов, найденных в костях и зубах, ученые раскрывают запутанные корни народов по всему миру, таких разных, как германцы, древние филистимляне и кашмирцы.Немногие из нас на самом деле являются прямыми потомками древних скелетов, найденных у нас на заднем дворе или на исторической родине. Сегодня только горстка групп, таких как австралийские аборигены, имеет глубокую родословную, незапятнанную смешением с иммигрантами.

«Мы можем сфальсифицировать представление о том, что кто угодно чист», — говорит популяционный генетик Линн Джорд из Университета Юты в Солт-Лейк-Сити. Вместо этого почти все современные люди «имеют невероятно сложную историю смешения, спаривания и миграции».

Повернуть время вспять более чем на тысячу лет — ничтожный отрезок времени по сравнению с примерно 200 000 лет с момента появления нашего вида — и истории об исключительном наследии или территории рушатся.«По сути, все мифы неверны, даже коренные народы», — говорит популяционный генетик Дэвид Райх из Гарвардского университета.

Герман Герман был мифологизирован как герой, который противостоял Римской империи.

AKG-IMAGES/NEWSCOM

Тацит, римский историк, сообщает, что в 9 году н. э. член германского племени херусков по имени Арминий возглавил восстание против римлян возле деревни Калькризе на севере Германии. Несмотря ни на что, племена уничтожили три римских легиона в так называемой битве в Тевтобургском лесу.

После того, как рассказ Тацита всплыл в 15 веке, немецкие националисты возродили миф об Арминии, которого часто изображают как светловолосого, мускулистого молодого вождя, известного как Герман. Провозглашенный первым «немецким» героем, он, как говорили, объединил германские племена и изгнал римлян с их территории. Это считалось началом периода, когда грозные германские племена, такие как вандалы, пронеслись по Европе, отвоевывая территории у римлян и других.

В 20-м веке нацисты добавили свою собственную темную сторону к этой истории происхождения, ссылаясь на Арминия как на часть древней родословной «высшей расы» из Германии и Северной Европы, которую они называли арийцами.Они использовали свой взгляд на предысторию и археологию, чтобы оправдать претензии племен на древнюю родину в Польше и Австрии.

Ученые сходятся во мнении, что действительно произошла настоящая битва, потрясшая всю Римскую империю, которая тогда простиралась от острова Британия до Египта. Но большая часть остальной истории Арминия — миф: римляне сохранялись глубоко в Германии, по крайней мере, до третьего века нашей эры, о чем свидетельствует недавнее открытие римского поля битвы третьего века в Харцхорне, Германия.И Арминий никоим образом не объединял более 50 германских племен того времени. Он убедил пять племен присоединиться к нему в битве, но члены его собственного племени вскоре убили его.

Более того, Арминий и его родственники не были чистокровными «арийцами», если этот термин означает человека, чьи предки жили исключительно на территории современной Германии или Скандинавии. Племя херусков, как и все европейцы того времени и позже, сами были составными частями, созданными в результате последовательных миграций в самое сердце Европы, а затем неоднократно перемешанными.«Вся концепция этнического немца… смехотворна, если посмотреть на шкалу longue durée [долгое время]», — говорит археолог Арен Мейр из Университета Бар-Илан в Рамат-Гане, Израиль.

После Второй мировой войны многие ученые отказались от изучения миграций в ответ на злоупотребление нацистами историей и археологией. Нацисты ссылались на миграцию «иностранных» групп на территорию Германии, чтобы оправдать геноцид. «Вся область изучения миграции была идеологически запятнана», — говорит археолог Кристиан Кристиансен из Гетеборгского университета в Швеции.Некоторые исследователи также сопротивлялись идее о том, что миграция способствовала распространению ключевых инноваций, таких как сельское хозяйство, отчасти потому, что это могло подразумевать превосходство определенных групп.

Исследователи также не располагали надежным методом отслеживания доисторических миграций. «Большинство археологических свидетельств движения основано на артефактах, но артефакты могут быть украдены или скопированы, поэтому они не являются хорошим показателем реальных перемещений человека», — говорит археолог Дуг Прайс из Университета Висконсина в Мэдисоне, который отслеживает древние миграции путем анализа изотопов.«Когда я начал заниматься этим в 1990 году, я думал, что люди ведут малоподвижный образ жизни и мало двигаются».

Сегодня, однако, новые методы дают более четкие доказательства миграции, вызывая бурный рост исследований. Изотопы, которые Прайс и другие изучают, характерны для местной воды и продуктов питания и, таким образом, могут показать, где люди выросли и мигрировали ли они позже. ДНК древних скелетов и живых людей предлагает «золотой стандарт» в доказательстве того, кто кому был связан.

Новые данные подтверждают, что у людей всегда была тяга к путешествиям, а также желание общаться со всевозможными незнакомцами. После того, как первые Homo sapiens возникли в Африке, около 60 000 лет назад несколько групп ушли с континента и попали в объятия неандертальцев и других архаичных людей. Сегодня почти все люди за пределами Африки несут следы архаичной ДНК.

Это был лишь один из многих эпизодов миграции и смешения. Первые европейцы пришли из Африки через Ближний Восток и поселились там около 43 000 лет назад. Но некоторые из этих первопроходцев, такие как человек из Румынии, которому 40 000 лет, имеют мало общего с сегодняшними европейцами, говорит Райх.

Его команда изучила ДНК 51 европейца и азиата, живших от 7000 до 45000 лет назад. Они обнаружили, что большая часть ДНК современных европейцев возникла в результате трех основных миграций, начиная с охотников-собирателей, которые пришли с Ближнего Востока, когда ледники отступили 19 000–14 000 лет назад. Во время второй миграции около 9000 лет назад сюда переселились фермеры из северо-западной Анатолии, на территории современной Греции и Турции.

Массивная волна фермеров прокатилась по континенту.Древняя ДНК свидетельствует об их прибытии в Германию, где они связаны с культурой линейной керамики, от 6900 до 7500 лет назад. Например, 7000-летняя женщина из Штутгарта, Германия, имеет генетические сигнатуры фермеров, что отличает ее от восьми охотников-собирателей, которые жили всего 1000 лет назад в Люксембурге и Швеции. Среди людей, живущих сегодня, сардинцы сохранили большую часть ДНК тех ранних земледельцев, чьи гены предполагают, что у них были карие глаза и темные волосы.

Фермеры двигались семейными группами и какое-то время держались обособленно, прежде чем смешаться с местными охотниками-собирателями, согласно исследованию 2015 года, в котором использовалась древняя ДНК для расчета соотношения мужчин и женщин в фермерских группах.Это резко контрастирует с третьей крупной миграцией, которая началась около 5000 лет назад, когда пастухи пришли из степей к северу от Черного моря на территории современной России. Эти ямные скотоводы пасли крупный рогатый скот и овец, а некоторые ездили на недавно одомашненных лошадях, говорит археолог Дэвид Энтони из Хартвикского колледжа в Онеонте, штат Нью-Йорк.

В журнале Antiquity в прошлом месяце Кристиансен и палеогенетик Эске Виллерслев из Копенгагенского университета сообщили, что соотношение полов в самых ранних ямных захоронениях в Центральной Европе позволяет предположить, что новоприбывшие были в основном мужчинами.Прибыв с несколькими женщинами, эти высокие незнакомцы явно стремились ухаживать или похитить дочерей местных фермеров. Вскоре после вторжения в Ямную их скелеты были похоронены вместе со скелетами женщин, которые в детстве жили на фермах, судя по изотопам стронция и азота в их костях, говорит Прайс, который их анализировал.

Союзы между ямной и потомками анатолийских фермеров стали катализатором создания знаменитой культуры шнуровой керамики, известной своей характерной керамикой с узором, похожим на шнур, говорит Кристиансен. Согласно анализу ДНК, эти люди, возможно, унаследовали ямные гены, которые сделали их выше; у них также могла быть редкая в то время мутация, которая позволила им переваривать лактозу в молоке, которая быстро распространилась.

Это была выигрышная комбинация. У людей из шнуровой керамики было много потомков, которые быстро распространились по Европе. Согласно исследованию Кристиансена и Райха, опубликованному в этом месяце, они были одними из предков культуры колокольных кубков в Центральной Европе, известной по сосудам, которые они использовали для питья вина.«Эта большая волна ямной миграции дошла до берегов Ирландии», — говорит популяционный генетик Дэн Брэдли из Тринити-колледжа в Дублине. Горшки с колокольными стаканами и ДНК появились около 4000 лет назад в захоронениях на острове Ратлин, недалеко от побережья Северной Ирландии, сообщила его группа в этом году.

Эта новая картина означает, что Герман из знаний сам был смесью охотников-собирателей послеледникового периода, анатолийских фермеров и ямных пастухов. Как и большинство других европейцев, включая древних римлян, с империей которых сражался Арминий.

Европейская смесь, состоящая из трех частей, варьируется по всему континенту, с разными соотношениями каждой миграции и следовыми количествами других линий. Но эти причуды редко совпадают с рассказами, которые люди рассказывают о своем происхождении. Например, баски северной Испании, говорящие на особом языке, долгое время считали себя обособленным народом. Но в прошлом году популяционный генетик Маттиас Якобссон из Упсальского университета в Швеции сообщил, что ДНК современных басков больше всего похожа на ДНК древних земледельцев, населявших север Испании до ямной миграции.Другими словами, баски являются частью обычного европейского смешения, хотя ямной ДНК у них меньше, чем у других европейцев.

Дальше на север, Ирландия Книга вторжений , написанная анонимным автором в 11 веке, рассказывает, что «Сыновья Миля Эспейна… после многих скитаний по Скифии и Египту» в конце концов достигли Испании и Ирландии, создав современный ирландский люди, отличные от британцев и связанные с испанцами. Этот рассказ перекликается с более поздним рассказом о кораблях Испанской армады, потерпевших крушение у берегов Ирландии и шотландских Оркнейских островов в 1588 году. Женщины с островов, создающие разновидность черных ирландцев с темными волосами, глазами и кожей.

Несмотря на то, что это отличная история, по словам Брэдли, она «просто не произошла». В двух исследованиях исследователи обнаружили лишь «очень небольшой древний испанский вклад» в британскую и ирландскую ДНК, говорит генетик человека Уолтер Бодмер из Оксфордского университета в Соединенном Королевстве, один из руководителей знакового исследования британской генетики 2015 года.

Ирландцы также лелеют другую историю происхождения, о кельтских корнях, которые они, как говорят, разделяют с шотландцами и валлийцами. Во времена кельтского возрождения 19 и 20 веков такие писатели, как Уильям Батлер Йейтс, опирались на рассказы из Книги вторжений и средневековых текстов.В этих писаниях описывается миграция гэлов или групп кельтов с материка, которые цеплялись за свою идентичность перед лицом более поздних волн римских, германских и скандинавских народов.

Но, как бы они ни старались, исследователи до сих пор не нашли никого, живого или мертвого, с отчетливым кельтским геномом. Древние кельты получили свое название от греков, которые использовали «кельт» как ярлык для варваров-чужаков — разнообразных кельтоязычных племен, которые, начиная с позднего бронзового века, занимали территорию от Португалии до Турции.«Это сложный вопрос, кто такие кельты», — говорит популяционный генетик Стефан Шиффельс из Института истории человечества им. Макса Планка в Йене, Германия.

Команда Бодмера проследила родословную 2039 человек, чьи семьи жили в одних и тех же частях Шотландии, Северной Ирландии и Уэльса с 19 века. Эти люди образуют как минимум девять генетических и географических кластеров, показывая, что после того, как их предки прибыли в эти регионы, они пустили корни и женились на своих соседях.Но сами кластеры имеют разное происхождение и тесно связаны с людьми, проживающими сейчас в Германии, Бельгии и Франции. «Кельтский язык — это культурное определение, — говорит Бодмер. «Это не имеет ничего общего с полчищами людей, прибывающих откуда-то еще и заменяющих людей».

Английские мифы не лучше. В англосаксонской хронике рассказывается, что в 449 году н. э. два германских племени, Хенгист и Хорса, отплыли из нынешних Нидерландов в юго-восточную Англию, начав ожесточенный конфликт.По мере того, как прибывало все больше англов, саксов и ютов, вспыхивали столкновения с местными бриттами, которые, по словам средневековых монахов, закончились «реками крови». Ученые спорят о том, насколько кровавым было это вторжение, и было ли это массовой миграцией или небольшой делегацией элитных королей и их воинов.

Ответ пришел в 2016 году в результате исследования древней ДНК англосаксов и коренных британцев, которые были похоронены бок о бок в пятом и шестом веках на кладбище недалеко от Кембриджа, США.К. Они жили и умирали вместе и даже скрещивались, о чем свидетельствует один человек, имевший смесь ДНК и от бриттов, и от англосаксов, и генетический британец, которого похоронили с большой крестообразной англо-саксонской брошью. Хотя в историях подчеркивается насилие, группы «очень быстро смешивались», говорит Дункан Сэйер, археолог из Университета Центрального Ланкашира в Престоне, Великобритания, который был соавтором исследования.

Команда исследователей установила, что от 25% до 40% предков современных британцев являются англосаксами.Даже люди в Уэльсе и Шотландии, которые считаются оплотами кельтов, получают около 30% своей ДНК от англосаксов, говорит соавтор Крис Тайлер-Смит из Института Сангера Wellcome Trust в Хинкстоне, Великобритания. щит, найденный в Темзе более 2000 лет назад.

© THE TRUSTEES OF THE BRITISH MUSEUM

Бум исследований миграций приходится на Европу, где доступ к древним останкам относительно прост, а холодный климат помогает сохранить ДНК.Но генетики начинают исследовать состав древних людей в других местах. Например, результаты недавних раскопок в Израиле близки к разгадке давней библейской тайны: личности древних филистимлян.

В библейских текстах эти «необрезанные» люди известны как заклятые враги израильтян; имя «филистимлянин» до сих пор является ругательством на английском языке. Говорят, что они жили в Ханаане, между современным Тель-Авивом и сектором Газа в Израиле. Они ели свинину, сражались с армиями Самсона и украли Ковчег Завета.Голиаф, которого Давид убил из пращи, был филистимлянином. Но после ветхозаветных времен эта группа исчезает как из Священных Писаний, так и из исторических источников.

Чтобы выяснить происхождение филистимлян, исследователи изучили артефакты и останки древних филистимских городов в Израиле. Свидетельства, в том числе изотопный анализ, показывают, что филистимляне были разношерстной шайкой иммигрантов, возможно, пиратов, прибывших из многих портов, привозивших свиней из Европы и ослов в караванах из Египта.«Филистимляне — это запутанная культура из западной Анатолии, Кипра, Греции, Балкан и так далее», — говорит Маейр, руководивший раскопками в филистимском городе Гат в течение 2 десятилетий.

Маэйр говорит, что, по его мнению, филистимляне вскоре вступили в брак с людьми, уже живущими в Ханаане, вместо того, чтобы вымереть. Если это так, то отвратительные филистимляне являются частью предков как палестинских мусульман, так и израильских евреев. Эти группы, столь враждебно настроенные сегодня, генетически тесно связаны между собой, согласно исследованию, проведенному в 2000 году на унаследованных по отцовской линии Y-хромосомах 119 ашкеназских и сефардских евреев и 143 израильских и палестинских арабов.Семьдесят процентов еврейских мужчин и половина арабских мужчин унаследовали свои Y-хромосомы от одного и того же набора предков по отцовской линии, которые жили на Ближнем Востоке в течение последних нескольких тысяч лет.

По мере распространения методов исследования этнического происхождения почти каждую неделю появляется новая статья, проверяющая и часто фальсифицирующая знания о той или иной древней культуре. Кашмирцы северной Индии, похоже, не связаны с Александром Македонским или потерянными племенами Израиля. Парсы в Иране и Индии не только древнеиранского происхождения, смешавшись с местными индийскими женщинами, хотя священники-парсы действительно происходят в основном от двух мужчин.

«Этнические группы в прошлом и настоящем создают «воображаемое прошлое» давнего и «чистого» происхождения своей группы», — говорит Маейр. Но это созданное прошлое часто имеет «мало истинного отношения к историческим процессам», которые фактически создали группу, говорит он.

До сих пор истории происхождения, которые кажутся наиболее близкими к реальности, принадлежат коренным народам по всему миру. Например, племена тлинкитов и цимшиан Британской Колумбии в Канаде и на Аляске утверждают, что жили вдоль западного побережья Северной Америки с «незапамятных времен».Согласно анализу ДНК, опубликованному в прошлом месяце, современные индейцы частично происходят от трех древних коренных американцев, которые жили в этом регионе от 2500 до 6000 лет назад. Рейх говорит, что их потомки перемещались, перемещались или вымерли на протяжении тысячелетий. много лет назад.Эти утверждения являются одними из немногих, которые подтверждают исследования генома. Согласно данным ДНК, предки аборигенов жили на континенте от 40 000 до 60 000 лет назад. По прибытии первых австралийцев они поселились в трех регионах и оставались на этих дискретных землях в течение десятков тысяч лет, предполагает исследование ДНК, опубликованное в марте.

Но аборигены редко встречаются среди народов Земли, где миграции были нормой. Почти всегда, говорит Райх, «идея о том, что предки какой-либо одной популяции жили в одном и том же месте десятки тысяч лет без существенной иммиграции, ошибочна.

Вернувшись в Сумте осенью 2015 года, 750 беженцев из Сирии прибыли по графику. Взрослые в основном держались особняком, изучая немецкий язык и время от времени подрабатывая строителями. Но их дети пели «О Танненбаум» в местной церкви на Рождество и их подростки часто выходили на улицу в поисках сигнала мобильного телефона в тихом городке.

В последующие месяцы почти все беженцы рассеялись по крупным городам по всей Германии.Со временем некоторые из молодых иммигрантов внесут свою ДНК в следующее поколение немцев, воспроизводящих в небольшом масштабе процесс миграции и ассимиляции, который когда-то неоднократно происходил на этой земле — и далеко за ее пределами.

Чему Рим научился во время смертельной Антониновой чумы 165 г. н.э. | История

На гравюре Левассера по мотивам Жюля-Эли Делоне изображен ангел смерти у дверей во время чумы 165 г. н.э. в Риме. Викисклад под CC BY 4.0

Около 165 г. н.э. анатолийский город Иераполис воздвиг статую богу Аполлону Алексикакосу, Отвратителю зла, чтобы люди могли быть избавлены от новой ужасной инфекционной болезни с совершенно ужасными симптомами.Известно, что жертвы страдали лихорадкой, ознобом, расстройством желудка и диареей, которая в течение недели меняла цвет с красного на черный. У них также появились ужасные черные оспины на теле, как внутри, так и снаружи, которые покрылись струпьями и оставили обезображивающие шрамы.

Для самых тяжелых больных было обычным явлением, что они кашляли или выделяли струпья, которые образовались внутри их тела. Жертвы страдали таким образом две, а то и три недели, прежде чем болезнь окончательно отступила. Возможно, 10 процентов из 75 миллионов человек, живущих в Римской империи, так и не выздоровели.«Как какой-то зверь, — писал современник, — болезнь погубила не отдельных людей, а разбушевалась по целым городам и погубила их».

Оспа поразила Рим.

Инфекционные болезни долгое время были частью жизни римлян. Даже самые богатые римляне не могли избежать ужасов мира без теории микробов, охлаждения и чистой воды. Малярия и кишечные заболевания были, конечно, свирепствующими. Но некоторые недуги, от которых страдали римляне, поражают воображение — свирепые лихорадки, истощающие болезни и черви, живущие в гниющих ранах, которые отказывались заживать.Врач Гален вспоминал римского дворянина, который случайно выпил пиявку, когда его слуга черпал воду из общественного фонтана. Император 4-го века Юлиан особенно гордился тем, что его вырвало только один раз за всю его жизнь. По меркам древности это было настоящее чудо.

Но оспа была другой. Первая эпидемия оспы в Риме началась с ужасающих слухов с востока, распространявшихся через разговоры, в которых часто одновременно передавались как новости о болезни, так и сам вирус. Сначала патоген двигался скрытно, и у людей первые симптомы проявлялись примерно через две недели после заражения.

Чума нарастала и угасала в течение поколения, достигнув пика в 189 году, когда свидетель вспомнил, что 2000 человек умирали в день в переполненном городе Риме. Оспа опустошила большую часть римского общества. Чума так опустошила профессиональные армии империи, что наступление было отменено. Он уничтожил аристократию до такой степени, что городские советы изо всех сил пытались собраться, местные магистраты оставались незаполненными, а общественные организации разваливались из-за нехватки членов.Он так глубоко прорезал крестьянство, что заброшенные фермы и обезлюдевшие города усеяли сельскую местность от Египта до Германии.

Психологические эффекты были даже более глубокими. Учитель Элий Аристид пережил почти смертельный случай чумы во время ее первого прохождения через империю в 160-х годах. Аристид убедится, что он выжил только потому, что вместо него боги выбрали мальчика; он даже смог опознать юную жертву. Излишне говорить, что чувство вины оставшегося в живых не является современным явлением, и Римская империя конца 2-го века, должно быть, была наполнена им.

Но больше всего болезнь сеяла страх. Оспа убивала массово, чудовищно и волнами. Страх среди римлян тогда был настолько выражен, что и сегодня археологи, работающие на всей территории старой империи, все еще находят амулеты и маленькие камни, вырезанные людьми, отчаянно пытающимися отогнать мор.

Перед лицом непрекращающихся атак оспы стойкость империи поражает. Римляне первыми отреагировали на чуму, взывая к богам. Подобно Иераполису, многие города римского мира отправляли делегации к Аполлону, прося у бога совета о том, как выжить.Города коллективно отправили делегатов, подтверждая способность сообщества выстоять вместе среди личного ужаса.

И когда общины начали прогибаться, римляне укрепили их. Император Марк Аврелий отреагировал на гибель стольких солдат, завербовав в легионы рабов и гладиаторов. Он заполнил заброшенные фермы и обезлюдевшие города, приглашая мигрантов из-за пределов империи, чтобы поселиться в ее пределах. Города, потерявшие большое количество аристократов, заменяли их различными способами, даже заполняя вакансии в своих советах сыновьями освобожденных рабов.Империя продолжала существовать, несмотря на смерть и террор в масштабах, которых никто никогда не видел.

Римское общество так хорошо оправилось от оспы, что более 1600 лет спустя историк Эдвард Гиббон ​​начал свой монументальный Упадок и падение Римской империи не с чумы при Марке Аврелии, а с событий после смерти этого императора. Правление Марка было, по мнению Гиббона, «периодом в мировой истории, когда положение человеческого рода было самым счастливым и процветающим.Этот исторический приговор поразил бы римлян, если бы они услышали его, когда страдали от того, что стало называться чумой Антонина. Но Гиббон ​​не изобретал эти чувства. На рубеже III века римский сенатор и историк Кассий Дион назвал империю Марка «золотым царством», которое превосходно выстояло «среди чрезвычайных трудностей».

Кассий Дион был свидетелем действия оспы в Риме, когда она убивала наиболее эффектно. Дио знал ее ужасы и разрушения, которые она производила.Он также считал, что травму от чумы можно преодолеть, если хорошо управляемое общество будет работать вместе над восстановлением и восстановлением. И общество, которое возникнет в результате этих усилий, может стать сильнее, чем то, что было раньше.

COVID-19 впервые привел к тому, что большая часть нашего мира столкнулась с внезапным, невидимым и непрекращающимся страхом перед легко распространяемой и смертельной инфекционной болезнью. Такой кризис может побудить перепуганных граждан обвинять друг друга в страданиях. Это может усугубить существующие социальные и экономические разногласия.Он может даже разрушить общество. Но это не обязательно так.

Антониновая чума была гораздо более смертоносной, чем COVID-19, и общество, которое она поразила, было гораздо менее способно спасать больных, чем мы сейчас. Но Рим выстоял. Его общины восстановлены. А выжившие даже вспоминали времена чумы со странной ностальгией по тому, что она показала силу их общества и его правительства.

Пусть нам повезет.

Эдвард Уоттс занимает кафедру Алкивиадиса Вассилиадиса и является профессором истории Калифорнийского университета в Сан-Диего.Он является автором последней книги Mortal Republic: How Rome Fell Into Tyranny .

Древние цивилизации Древний Рим COVID-19 Болезнь Болезни и болезни Здоровье Римская империя

Рекомендуемые видео

.