«ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ МЕРА ВСЕХ ВЕЩЕЙ». Я познаю мир. Философия
«ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ МЕРА ВСЕХ ВЕЩЕЙ»
Многим знакомо слово «софизм» — произносимое, как правило, с оттенком пренебрежения в голосе и обозначающее псевдомудрое, псевдоистинное высказывание. Это слово восходит к названию существовавшей в Древней Греции традиции софистов, или учителей мудрости. Они создавали школы, где обучали юношей разным наукам и искусствам, главным из которых они почитали искусство формулировать и отстаивать в споре свое мнение по тем или иным важным философским вопросам. Софисты любили рассуждать буквально обо всем — о строении мира, о бытии, о человеке и обществе, о математике, музыке, поэзии и многом другом. Часто эти рассуждения казались парадоксальными, противоречащими здравому смыслу, но софистов это мало беспокоило — главное, считали они, чтобы рассуждение, доказывающее то или иное мнение, было логически стройным. А соответствует ли оно истине или нет — неважно, ибо софисты считали, что нет и не может быть никакой общей или объективной истины.
Софисты занимали философскую позицию сомнения по отношению к тому, что утверждали до них первые натурфилософские системы Фалеса, Парменида, Гераклита, Демокрита и др. Софисты считали, что если принять точку зрения того или другого натурфилософа, то придется признать, что человеческое познание просто невозможно. Ведь познание есть процесс продвижения или развития сознания. Если же, к примеру, принять позицию Парменида о невозможности движения, то тогда никакой процесс, в том числе и познавательный, невозможен. Если же, напротив, принять позицию Гераклита о том, что «все течет, все изменяется», то получится, что познанию просто не на что будет опереться. Действительно, если я в данный момент познал что-то о предмете, то уже в следующий момент времени и этот предмет изменился, и я, познающий его, тоже изменился — таким образом, полученное знание неистинно, оно как бы повисает в воздухе.
Один из самых известных софистов, Горгий (ок. 483—373 гг. до н.э.), ученик Эмпедокла, первым сформулировал три принципа относительности человеческого познания: ничего не существует; если что-то и существует, то его нельзя познать; а если его и можно познать, то нельзя это знание передать и объяснить другому. Интересно, что Горгий огромное значение придавал главному из существовавших в те времена способов передачи информации — речи. «Речь, — говорил он, — является могущественной владычицей, которая выполняет божественнейшие дела наименьшим и наинезаметнейшим телом, ибо способна и отогнать страх, и отвести скорбь, и вызвать заботу, и увеличить сочувствие».
Другой известный софист, Протагор (ок. 481-411 гг. до н.э.), рассматривая проблему познания, считал, что оно есть исключительно личное дело каждого человека. Нет общего, объективного знания о мире, каждый человек познает что-то свое, и сам для себя определяет истинность своего знания. Протагору принадлежит знаменитая фраза:
Софисты прославились тем, что высказывали множество очень спорных мыслей. Чего скажем стоит только одна фраза софиста Фразимаха о том, что «справедливость — это не что иное, как выгода сильнейшего». Тем не менее, софистика сыграла очень важную роль в развитии философии — во-первых, она поставила вопрос об относительности философского познания, и, во-вторых, подготовила понимание того, что человек есть центр философии, и этим создала почву для появления учений таких великих философов, как Сократ, Платон и Аристотель.
Поделитесь на страничке Следующая глава >fil.wikireading.ru
Журнал «Человек без границ» — «Человек есть мера всех вещей». Вы согласны?
«Человек есть мера всех вещей». Эта фраза многим известна, но ее продолжение, думаю, знакомо далеко не каждому. Еще в V веке до н.э. софист Протагор подарил ее эллинам, Платон увековечил ее в своем произведении «Теэтет», так она дошла и до нас с вами.
Давайте вспомним, как эта фраза звучит полностью, и поразмышляем над ней: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют» (Платон, «Теэтет», 152а).
Да, человек познает мир, измеряя все относительно себя (большое, маленькое, быстрое или медленное), и это естественно — мы все соизмеряем с собой, своим мнением, пониманием.
Пока мы с вами размышляем в категориях ощущений и эмоций — холодно или жарко, интересно или нет, нравится или не нравится — безусловно, мы будем сталкиваться с бесконечным множеством мнений. И, как говорится, сколько людей, столько и мнений. Например, стоит заговорить о погоде или климате, о недавно увиденном фильме или прочитанной книге, о человеке, событии или месте, в котором вы побывали, — и тут мы встречаемся с бесконечным разнообразием всевозможных мнений и «экспертных оценок», как нельзя лучше иллюстрирующих, что сказанное 2500 лет назад не потеряло своей актуальности и в XXI веке. Каждый считает свою точку зрения «истиной в последней инстанции».
Почему же так происходит? У каждого из нас своя шкала измерений (свой Фаренгейт и Цельсий), когда речь идет о понятиях и категориях, которые сложно выразить количественно. Как измерить глубину содержания? Красоту произведения искусства? Как измерить щедрость или великодушие? А справедливость или человечность? Для мира вещей придумали килограммы, литры, футы, мили, штуки. А вот как ввести «абсолютный ноль» для категорий нашего внутреннего мира, для этических понятий? Мы же не говорим: «У меня сегодня доброты на +5, а у моего друга сегодня щедрости на 10 ниже нуля». Это внутреннее «измерение» влечет следующий непростой вопрос: относительно чего меряем? Существуют ли абсолютные категории Справедливости, Красоты, Доброты и так далее?
Здесь начинается самое сложное и самое интересное. Мы с вами входим в пространство философии. Конечно, об этом размышляло не одно поколение философов и оставило своим современникам и потомкам (то есть нам) даже письменные труды! В ответ на слова Протагора Сократ говорит о существовании Истины вне зависимости от человека и его представлений об этом, а Платон представляет учение об Идеях, являющихся причиной всего мира вещей.
Но если допустить существование абсолютных категорий в мире идей и этических понятий, то это будет подобно законам физики. Закон тяготения или закон гравитации существует вне зависимости от того, нравится он нам или нет, знаем мы о нем или нет, существует в нашей голове такое понятие или нет, — мы все испытываем его воздействие. А электричество и магнетизм существовали задолго до их официального открытия в мире науки, не правда ли? В момент открытия закона находится тот, кто формулирует причинно-следственную связь (то есть формулу), как этот закон работает.
По этой аналогии мы можем предположить, что в мире ценностей, этических категорий существуют свои неизменные законы и свои «формулы» причинно-следственных связей. Их-то мы и открываем всю жизнь эмпирическим, опытным путем. От личных опытов и экспериментов мы переходим к поиску ориентиров, поиску созвучных людей, идей, учений, не только размышляя над категориями добра и зла, но и постоянно выбирая. Иногда мы пытаемся перевести эти категории в квадратные метры или рубли, иногда — в килограммы или километры, но жизнь, как правило, дает нам понять, что категории ценностей — из другой «шкалы»… Философия оставляет нам ориентиры и размышления об открытых универсальных законах нашего внутреннего мира. Именно поэтому философия родилась как постоянный поиск Истины, которая всегда будет сокрыта от нас, но именно путь к ней и пробуждает в нас философа, а значит того, кто не считает свое мнение «истиной в последней инстанции».
Если в нашей жизни появятся достойные ориентиры, то внутри нас начнет вырастать шкала скромности по Сократу, идеализма по Платону, великодушия по Марку Аврелию… Продолжите, и вы увидите, как преобразится ваша «мера всех вещей».
Дополнительно
— Итак, не говорит ли он как-то таким образом, что какою каждая (вещь) кажется мне, такова она есть для меня, и какою тебе, такова она для тебя, ты же и я человек?.. Разве не бывает иногда, что при дуновении того же самого ветра один из нас зябнет, другой нет? и один слегка, а другой сильно?
— Конечно.
— Итак, в этом случае ветер сам по себе назовем ли мы холодным или не холодным, или поверим Протагору, что для зябнувшего он холоден, для не зябнувшего не холоден?
— Кажется, что так.
— Следовательно, и является (это) каждому из них таким образом?
— Да.
— «Является» же (это) значит «ощущается».
— Правильно.
— Итак, явление и ощущение тождественно, и в теплом и во всем тому подобном. И в самом деле, каковы ощущения у каждого, таковы для каждого и существующие (вещи).
Платон, «Теэтет»
***
Рассказывают, что один афинянин пришел к пифии и спросил: «Кто самый мудрый в Афинах?» «Сократ», — ответила пифия.
Афинянин принес эту весть Сократу, и философ очень удивился. Несколько дней Сократ обдумывал ответ пифии и пришел к такому выводу: «Я знаю, что ничего не знаю, но остальные не знают даже этого».
***
Когда римский император-философ Марк Аврелий узнал о предательстве Авидия Кассия, своего сподвижника, он остался спокоен и не поддался чувству гнева или мести. Он знал о чрезмерных амбициях генерала и писал своему сводному брату и соправителю Луцию Веру: «Я прочитал твое письмо, в котором больше беспокойства, нежели императорского достоинства… Если Кассию суждено стать императором, то мы не сможем убить его… если же не суждено, то без жестокости с нашей стороны он сам попадется в сети, расставленные ему судьбой… Не так плохо мы почитали богов, и не так плохо мы жили, чтобы он мог победить»…
Получив перехваченные письма, адресованные Кассием к заговорщикам, Марк Аврелий, не читая, прикажет их сжечь, чтобы «не узнать имен своих врагов и не возненавидеть их непроизвольно».
Мятеж длился три месяца и шесть дней. Авидий Кассий был убит одним из своих сообщников. Император дал полную амнистию его сторонникам. Многим тогда казалась, что подобная мягкость граничит со слабостью. Но как далеки они были от истины!
www.bez-granic.ru
|
ru-dao.livejournal.com
Философия Протагора — Русская историческая библиотека
Учение Протагора об относительности познания
В основе релятивизма Протагора (его учения об относительности знания) лежат определенные онтологические представления о мире. Он материалист. Согласно Сексту Эмпирику, Протагор думал, что «основные причины всех явлении находятся в материи». Но главное свойство материи, по Протагору, – это не ее объективность и не наличие в материи какого-то закономерного начала, а ее изменчивость, текучесть. В этом Протагор опирался, по-видимому, на Кратила, который крайне односторонне трактовал гераклитовскую диалектику, подчеркнув в ней только релятивизм. Если Гераклит утверждал, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды, ибо на входящего текут все новые воды, что нельзя дважды прикоснуться к одной и той же материальной сущности, то Кратил утверждал, что в одну и ту же реку нельзя войти и единожды. Протагор распространил этот принцип абсолютной изменчивости материи и на познающий субъект: постоянно изменяется не только мир, но и воспринимающее его одушевленное тело. Секст Эмпирик продолжает: «Этот человек говорит, что материя текуча, и при течении ее, на месте утрат ее возникают непрерывные прибавления, и восприятия перемешиваются и меняются, смотря по возрасту и остальному устройству тел». Как субъект, так и объект непрерывно изменяются. В этом тезисе – первое онтологическое обоснование Протагором релятивизма софистов.
Второе обоснование состоит в тезисе о том, что ничто не существует само по себе, а все существует и возникает лишь в отношении к другому. Этот оттенок релятивизма Протагора Платон выразил так: «Ничто не есть само по себе, но все всегда возникает в связи с чем-то».
Третье обоснование релятивизма состоит в тезисе, согласно которому все меняется не как попало, а так, что все существующее в мире постоянно приходит в противоположное себе. Поэтому всякая вещь содержит в себе противоположности.
Из всех этих онтологических принципов релятивизма Протагор сделал смелый гносеологический вывод. Если все меняется и переходит в противоположное себе, то о каждой вещи возможны два противоположных мнения. Диоген Лаэрций сообщает, что Протагор «первый сказал, что о всякой вещи есть два мнения, противоположных друг другу».
Придя к убеждению в возможности двух противоположных мнений о вещи или процессе, Протагор делал вывод о том, что «все истинно».
Это утверждение Протагора было подвергнуто критике Демокритом, Платоном и Аристотелем. Демокрит и Платон говорили, что утверждение «всякий плод воображения является истинным» обращается против самого себя. Ведь «если всякий плод воображения является истинным, в таком случае и то мнение, что не всякое воображение истинно, поскольку оно принимается воображением, будет истинно, и таким образом положение, что всякое воображение истинно, станет ложью». Аристотель в «Риторике» писал: «[Дело Протагора] есть ложь и неистина, но кажущееся правдоподобие, и [ему нет места] ни в каком искусстве, кроме как в риторике и эристике». Протагор учит «делать слабейшую речь сильнейшей».
Однако эти возражения не смутили бы Протагора. Сенека сообщает, что Протагор и сам утверждал, что одинаково можно говорить «за» и «против» не только о всякой вещи, но и о том, что о всякой вещи можно одинаково говорить «за» и «против». То есть Протагор допускал: тезис о том, что об одной и той же вещи есть два противоположных мнения, истинен не более, чем противоположный тезис – что об одной и той же вещи не может быть два противоположных мнения.
Демокрит и Протагор. Художник Сальватор Роза, 1663-1664
«Человек – мера всех вещей»
Из этих соображений и следует знаменитый тезис Протагора, который содержится в его «Ниспровергающих речах». У Секста Эмпирика мы читаем: «В начале своих «Ниспровергающих речей» он [Протагор] провозгласил: «Человек – мера всех вещей, существующих, что они существуют, несуществующих же, что они не существуют». Платон передавал эти же слова Протагора: «Сущности вещей для каждого человека особые, – по словам Протагора, утверждающего, что «мера всех вещей – человек», – и, следовательно, какими мне представляются вещи, такими они и будут для меня, а какими тебе, такими они будут для тебя». В другом своем произведении Платон, снова приводя слова Протагора: «Мера всех вещей – человек, существующих, что они существуют, а несуществующих, что они не существуют», – поясняет: Протагор «говорит тем самым, что-де какой мне кажется вещь, такова она для меня и есть, а какой тебе, такова же она, в свою очередь, для тебя… Разве не бывает иной раз, что дует один и тот же ветер, а кто-то мерзнет при этом, кто-то нет? И кто-то не слишком, а кто-то – сильно?» Одному человеку ветер «кажется», продолжает Платон, холодным, а другому нет. Но «казаться» значит «ощущаться». Возникает вопрос: можно ли сказать, что ветер холодный сам по себе или же только холодный относительно кого-то?
Платон делает вывод, что Протагор прав в своем утверждении субъективности ощущений, но он не прав в утверждении того, что все они истинны. В действительности в ощущениях нет истины, субъективность ощущений говорит о том, что ощущение не есть знание.
Вопрос о критерии истины у Протагора
Есть ли у Протагора какой-либо критерий истины? Что все-таки позволяет человеку высказывать определенные суждения о мире? Здесь позиция Протагора не во всем ясна. Секст Эмпирик утверждает, что Протагор не имел никакого критерия: «Значит, если нельзя ничего взять вне [субъективного] состояния, то надо доверять всему, что воспринимается согласно соответствующему состоянию. В связи с этим некоторые и пришли к выводу, что Протагор отвергает критерий, потому что этот последний хочет быть ценителем существующего самого по себе и различителен истины и лжи, а вышеназванный муж не оставил ни чего-нибудь самого по себе, ни лжи». Однако имеются и другие сведения, что Протагор полагал: никто не имеет ложного мнения, но одно мнение может быть если не истиннее, то лучше (Платон 167 В). Мнения мудреца лучше мнений обычных людей. Здесь Протагор переходит на позицию Демокрита, который делал мерой всех вещей не любого, а мудреца, провозглашая, что мудрец – мера всех вещей.
Но главное все же не в этом. Главным критерием, по Протагору, является выгода. Здесь он уже переходит от гносеологического релятивизма к этическому.
Протагор об относительности морали
Конечно, критерий выгоды ограничен, ибо он действует лишь в случае, когда мы определяем, что хорошо, а что плохо. Подобно тому как нет объективного тепла и холода, так нет и объективного добра и зла. Конечно, могут сказать, что добро то, что хорошо твоему отечеству, и плохо то, что ему плохо, но государство состоит из индивидов и то, что полезно одному из них, вредно другому. Добро и зло относительны. При определении того, что хорошо, а что плохо, надо исходить из своей пользы и выгоды, как личной, так и в лучшем случае государственной. Так, Протагор обосновывал деятельность софистов, которые стремились не к истине, а к победе над своими противниками в споре или тяжбе.
В диалоге Платона «Протагор» описана беседа Сократа с Протагором по вопросу, что такое добродетель и можно ли ей научить (Протагор обучал добродетели за большие деньги). Платон в этой связи приписывает Протагору исторический миф. Цель его – доказать, что добродетели научить можно. Когда боги из смеси земли и огня создавали все виды живого, они поручили братьям-титанам Прометею и Эпиметею распределить способности между этими видами. Взявшись за это в одиночку, простодушный и непредусмотрительный Эпиметей ничего не дал людям. Человек оказался нагим и необутым, лишенным естественного оружия – клыков, рогов и т. п. Спасая положение, Прометей похитил для людей из мастерской Гефеста и Афины огонь и знание ремесел и искусств, за что затем понес известное наказание, но он не решился похитить у Зевса умение жить обществом, отчего первые люди, хотя они и могли говорить, поклоняться богам, строить дома, шить одежду и обувь, обрабатывать почву, не были в состоянии жить сообща и массами гибли от хищных зверей. Тогда Зевс поручил Гермесу привить людям стыд и правду, а на вопрос последнего, должен ли он, Гермес, наделить этим даром всех людей или же только некоторых, Зевс отвечал: «Пусть все будут к ним причастны; не бывать государствам, если только некоторые будут этим владеть, как владеют обычно искусством. И закон положи от меня, – продолжал Зевс, – чтобы всякого, кто не может быть причастным стыду и правде, убивать как язву общества». Однако, продолжает Протагор, эта причастность дана людям лишь как способность, которую надо развивать, поэтому-то добродетель можно приобрести старанием и обучением, и Сократ, со своим неверием в возможность научения добродетели не прав. Способность к добродетели дана всем, но сама добродетель при рождении – никому.
Переходя от мифа к разумным основаниям, Протагор указывает: наказание преступников имеет смысл лишь при условии, что добродетель можно воспитать, – карают ведь ради предотвращения зла.
В последовавшем за этим споре между Сократом и Протагором о сути добродетели стороны меняются местами. Сократ, сведший все виды добродетели (справедливость, рассудительность, благочестие, мужество) к знанию, должен был признать, что добродетели, как и всякому знанию, обучить можно. Протагор, отвергший это, пришел к невольному выводу, что добродетели научить нельзя. Впоследствии Аристотель считал, что добродетелям научить можно, но не как одному только знанию, а как результату воспитания, делающего знание привычкой. Добродетели – знание хорошего, ставшее привычкой поведения. Привыкая быть храбрым, человек становится храбрецом.
Протагор о богах и религии
Свой релятивизм и скептицизм Протагор направляет против всякого догматизма, в том числе и против религиозного. Та книга «О богах», за которую Протагор пострадал в Афинах, начиналась словами: «О богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду. Ибо многое препятствует знать (это): и неясность [вопроса], и краткость человеческой жизни». Однако Протагор считал, что лучше верить в богов, чем в них не верить.
Скептик Тимон Флиунтский так написал об этом в своих сатирических «Силлах»:
Дальше и то узнайте, что с Протагором случилось,
Мужем звонкоголосым, пленительным, красноречивым,
Из софистов. Хотели предать огню его книги,
Ибо он написал, что богов не знает, не может определить,
каковы они и кто по природе.
Правда была на его стороне. Но это на пользу
Не послужило ему, и бежал он, чтоб в недра Аида
Не погрузиться, испив Сократову хладную чашу.
rushist.com
Кому принадлежит выражение «Человек есть мера всех вещей»? Раскройте его смысл.
Наиболее полно суть воззрений софистов выразил Протагор. Ему принадлежит знаменитое положение: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют» . Он говорил об относительности всякого знания, доказывая, что каждому утверждению может быть с равным основанием противопоставлено противоречащее ему утверждение. Заметим, что Протагор написал законы, определявшие демократический образ правления и обосновал равенство свободных людей.
Протагор — древнегреческий софист. Софисты впервые переакцентировали философские проблемы на человека, провозгласив его главной ценностью Всё, что человеку выгодно, то и правильно. Перестаёт быть выгодным — теряет истинность. орицали абсолютные ценности, считали, что истина относительна- зависит от того, Как вопринимается реальность человеком и т. д…
Известное всем крылатое выражение «Человек есть мера всех вещей» приписывается древнеэллинскому философу Протагору. Известно множество ее толкований, от абстрактно-философских до вполне конкретных биогеометрических. Очень важным является психологическое понимание этого девиза, позволяющее выстроить гармоничные взаимоотношения с самим собой и с внешним окружением, которые составляют основу эффективных жизненных стратегий. Каждый из людей субъективно находится в центре своего собственного жизненного мира. В силу присущих ему особенностей воспитания, деталей личной биографии и даже специфики рода занятий, каждый понимает свой собственный мир по-своему, придавая всему происходящему и наблюдаемому собственные толкования, индивидуальные значения и уникальные личностные смыслы. Физикам известен так называемый антропный принцип, согласно которому величина известных физических констант в силу неведомых доселе обстоятельств оказалась таковой, чтобы в принципе стало возможным появление человека в ходе эволюции живой материи. Высшего смысла антропного принципа без обращения к рассмотрению религиозных доктрин не отыскать. Но точно известно, что достаточно незначительных изменений в размере хотя бы одной из известных физических постоянных для того, чтобы существование не только человека, но и живой природы Земли оказалось бы невозможным. Получается, что весь (!) окружающий мир создан ради появления и развития самих людей. Долгое время в силу известных исторических ограничений и социальных пертурбаций человек в сообществе старался жить в соответствии с признаваемыми всеми абстрактными нравственными и нормативными принципами. Отклонение от следования этим нормам рассматривалось как открытый вызов обществу, а потому каралось остракизмом, чтобы другим было неповадно. Наступившая информационная эпоха, предъявившая особые требования к раскрытию творческих потенциалов каждого из людей, продиктовала новую максиму нормативного поведения: центральным ориентиром в выборе стратегии поведения и критериев оценки происходящего должно являться целостное психоэмоциональное и физическое благополучие конкретного лица, так сказать, «чтобы тебе было хорошо». Открытие фундаментального для практической психологии принципа гармоничной естественности предпочтения позволило создать арттехнологию «Ключ», с помощью которой люди станут еще более самоактивными и творчески автономными в созидании своего существования. Французский архитектор Корбюзье предложил свой знаменитый модулор, основанный на геометрических пропорциях человеческого тела, в качестве единицы структурного построения любых архитектурных творений. Русский архитектор И. П. Шмелев в разработанной им концепции дуплекс-сферы создал новую биотропную модель построения искусственной среды обитания, в одной которой только и может человек чувствовать себя комфортно. Оказалось, что окружающая человека техногенная среда для того, чтобы соответствовать жизненным требованиям организма и психики, должна быть организована по антропотропным математическим законам, лишь одним из которых является Принцип Золотого Сечения. Человек должен быть достоин собственной центральности. Возможно, именно информационная эпоха открывает истинное предназначение человека — быть созидателем красоты, быть хранителем жизни, быть существом радующимся и наслаждающимся. Похоже, наступает время признания целесообразности и оправданности самой естественной из позиций, которую только может занять сознательный человек — позиции аутоцентризма. Слушать себя, понимать голос собственной интуиции, ориентироваться на свое глубинное отношение к собственным делам и выстраивать собственный жизненный мир, именно так, как то нравится тебе самому. Потому что, в конечном счете, никто внешний, никто посторонний не знает человека и его дела лучше его самого. Так человек становится воистину творцом. Так человечество преображается в сообщество радующихся искусников.
Человек все по Себе меряет
touch.otvet.mail.ru
Человек — мера всех вещей
- Человек — мера всех вещей
тезис, принадлежащий Протагору из Абдеры.
Словарь античности. — Перевод с немецкого. М.: Прогресс. Лейпцигский Библиографический институт. 1989.
- Чеканка монет
- Чернила
Смотреть что такое «Человек — мера всех вещей» в других словарях:
Человек — мера всех вещей — тезис, принадлежащий Протагору из Абдеры. (Словарь античности. Пер. с нем. М.: Эллис Лак; Прогресс, 1994) [m2] « … Античный мир. Словарь-справочник.
Мера (философия) — Мера философская категория, означающая единство качественной и количественной определённостей некоторого предмета. Анализ меры исходит из важности интервала изменений количественных величин, в рамках которого можно говорить о сохранении качества… … Википедия
ЧЕЛОВЕК — это смертный Бог. Гермес Трисмегист Человек всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не надо всей Вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит… … Сводная энциклопедия афоризмов
МЕРА — философская категория, традиционно используемая в контексте отображения взаимосвязи и взаимозависимости количественных и качественных изменений. Подобный подход в трактовке М. был конституирован и легитимизирован в историко философской традиции… … История Философии: Энциклопедия
МЕРА — философская категория, традиционно используемая в контексте отображения взаимосвязи и взаимозависимости количественных и качественных изменений. Подобный подход в трактовке М. был конституирован и легитимизирован в историко философской традиции… … Новейший философский словарь
МЕРА — определитель свойств и качеств вещей, общности и особенности явлений действительности, своеобразия и продуктивности человеческой личности. М. может быть выражена конкретным предметом, чашкой например. Но, став средством измерения, этот предмет… … Современный философский словарь
МЕРА — философская категория, традиционно используемая в контексте отображения взаимосвязи и взаимозависимости количественных и качественных изменений. Подобный подход в трактовке М. был конституирован и легитимизирован в историко философской традиции… … История Философии: Энциклопедия
МЕРА — филос. категория, выражающая диалектич. единство качеств, и количеств. характеристик объекта. Качество любого объекта органически связано с оп редел. количеством. В рамках данной М. количеств. характеристики могут меняться за счёт… … Философская энциклопедия
мера — МЕРА одна из важнейших категорий философии, выражающая такой количественный интервал изменений, происходящих в какой либо системе, в рамках которого данная система сохраняет свою качественную специфику, остается той же самой. Понятие М.… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки
Мера — философская категория, выражающая органическое единство качества и количества какого либо предмета или явления. Каждому качественно своеобразному объекту присущи определенные количественные характеристики. Эти характеристики изменчивы и подвижны … Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идеоматических выражений
Книги
- 53 отличия человека от других зверей, Игорь Давиденко, Человеку присущ самоанализ. Самое простое строить своё фамильное древо и меряться прошлым с кем угодно. Важнейший вопрос: откуда пошли люди? стал мучить не только Дарвина, но и школяра.… Категория: Другие издания Издатель: Белые альвы, Подробнее Купить за 206 руб
- Великие люди, изменившие мир, Сборник, В аудиокниге представлены наиболее выдающиеся деятели цивилизации – от древнейших философов до современных политиков и ученых. Ум, талант подавляющего большинства из них были отданы на благо… Категория: Биографии и Мемуары Серия: Время. События. Люди Издатель: СОЮЗ, Подробнее Купить за 190 руб аудиокнига
- Куда идешь, человек?, П. С. Гуревич, Что такое человек? В чем его уникальность? Верно ли, что он возвышается над животным царством? Отвечая на эти вопросы, автор разбирает новую сенсационную антропологическую концепцию: человек… Категория: Наука. История науки Серия: Знак вопроса Издатель: Знание, Подробнее Купить за 150 руб
dictionary_of_ancient.academic.ru
Человек – мера всех вещей? Человек превыше всего? — Жизнь под Лампой!
«Золотое клише» — премия союза итальянских журналистов, присуждённая А. Солженицыну за его деятельность в СССР. Вручение премии состоялось 31 мая в Цюрихе, где Солженицын и произнёс это короткое Слово. Оно было написано в мае 1974 в Штерненберге (нагорье Цюриха). В нём автор хотел выйти за пределы ожидаемого от него политического заявления и взглянуть на Восток и Запад совокупно, как на единую арену развития цивилизации. В 1974 г. Слово вышло в переводах на итальянский, немецкий и французский. Первое русское книжное издание — в сборнике автора «Мир и насилие » (Франкфурт: Посев, 1974). В СССР впервые напечатано в рижском русскоязычном журнале «Родник», 1989, N°3. Здесь текст приводится по изданию: Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. Т. 1. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1995.
Цюрих, 31 мая 1974
Ознакомясь с принципами, согласно которым ваша премия присуждается Союзом итальянских журналистов уже 11-й год и вот сегодня мне, я, разумеется, не только выражаю вам благодарность, но не свободен и от чувства гордости, видя столь достойных и мужественных людей в числе моих предшественников, в том числе — совокупно всю пражскую молодёжь 1968 года. Те, кто передают сегодня эту премию, и тот, кто её сегодня получает, прожили свою жизнь как будто в разных половинах планеты, разных мирах, разных системах, о которых говорят, что они разделены пропастью, во всём противоположны и исключают друг друга. Однако если бы это было так, то не нашлось бы между нами единых ценностей, которые подали бы вам мысль присудить мне эту премию. А если такие ценности нашлись, то, быть может, мы можем выработать и общий взгляд на происходящее в сегодняшнем мире и даже открыть друг во друге сходное направление наших чаяний и усилий.
Примитивное разделение мира на две системы является суждением политическим, а значит весьма посредственного уровня.
Все вообще политические приёмы есть операции с готовыми нравственными (или безнравственными) данностями, лежат на невысоком уровне человеческого сознания и бытия, обрываются и меняются за короткие периоды, при каждой смене ситуации. Страстными политическими ярлыками мы больше вводимся в заблуждение, чем вникаем в состояние сегодняшнего мира. Если же мы хотим охватить истинную суть положения человечества сегодня, степень безнадёжности его и степень надежды, — а пресса в своих высших задачах тоже не может не иметь в виду этой цели, — нам не избежать подняться много выше, чем политические характеристики, формулировки и рецепты.
И тогда мы увидим, быть может, хотя это не окажется более отрадно, что главная опасность не в том, что мир расколот на две альтернативные социальные системы, а в том, что обе системы поражены пороком, и даже общим, и потому ни одна из систем при её нынешнем миропонимании не обещает здорового выхода. Черезо все случайности конкретного развития отдельных стран и за несколько веков этот порок органически пророс в современное человечество, и на большой дистанции мы можем его проследить. Мы — все мы, всё цивилизованное человечество, — посаженные на одну и ту же жёстко связанную карусель, совершили долгий орбитальный путь. Как детишкам на карусельных конях, он казался нам нескончаемым — и всё вперёд, всё вперёд, нисколько не вбок, не вкривь. Этот орбитальный путь был: Возрождение — Реформация — Просвещение — физические кровопролитные революции — демократические общества — социалистические попытки.
Этот путь не мог не совершиться, коль скоро Средние Века когда-то не удержали человечества, оттого что построение Царства Божьего на Земле внедрялось насильственно, с отобранием существенных прав личности в пользу Целого. Нас тянули, гнали в Дух — насилием, и мы рванули, нырнули в Материю, тоже неограниченно. Так началась долгая эпоха гуманистического индивидуализма, так начала строиться цивилизация на принципе: человек — мера всех вещей, и человек превыше всего. Весь этот неизбежный путь весьма обогатил опыт человечества, но вот на наших глазах и он подошёл к исчерпанию: ошибки в основных положениях, не оцененные в начале пути, ныне мстят за себя.
Поставив высшею мерой всех вещей человека, со всеми его недостатками и жадностью, отдавшись Материи неумеренно, несдержанно, — мы пришли к засорению, к изобилию мусора, мы тонем в земном мусоре, этот мусор заполняет, забивает все сферы нашего бытия.
В сфере материальной этот мусор уже всем слишком заметен, он отравил воздух, воду, освоенную часть земной поверхности, уже захламляет и неосвоенную; он так же безобразно наградил наши могучие производственные усилия, как в жизни отдельных людей повседневно самые заманчивые рекламы, упаковки и пластмассы обращаются в изобильный мусор городской. Но и в сфере так называемой духовной этот мусор забивает нас, давит нас — тяжёлыми объёмами, не могущими вместиться в наши глаза, уши, груди, втолакиванием звонких всеобщих, как будто всем ясных, а на деле беспомощных плоских идей, ложной наукой, жеманным искусством, — всем, что не знает над собою ответственности выше, чем Человек, то есть ты, я и люди по нашей склонности.
Гремливая цивилизация совершенно лишила нас сосредоточенной внутренней жизни, вытащила наши души на базар — партийный или коммерческий.
В сфере социальной наш многовековый путь привёл нас в одних случаях на край анархии, в других — к стабильной деспотии. Между этими двумя грозными исходами на наших глазах становятся немощными, бесправными одно за другим демократические правительства — оттого что малые и большие соединения людей не желают самоограничиться в пользу Целого. Это понимание, что должно же быть нечто Целое, Высшее, где-то разроненное нами, когда-то полагавшее предел нашим страстям и безответственности, — это понимание чутко сторожится современными жестокими тираниями и вовремя выставляется под названием Социализма. Но — обман вывески, неисследованность термина: полстолетия достаточно показали, что и там мы массами унавоживаем благоденствие малых групп людей — и притом самых ничтожных, мусорных.
Оттого и орбитален оказался путь, что из власти насилия вырвались мы и во власть насилия вернулись — ещё не все пока, но скоро грозит и всем, при общей болезни ослабнувшей воли и потерянной перспективе. Орбита грозит унизительно замкнуться. Как нам видится, цивилизованное человечество подошло сейчас к повороту мировой истории (жизни, быта и миропонимания), по значению такому же, как от Средних Веков к Новому Времени, — если только по беспечности и по упадку духа мы не пропустим этого поворота. Именно ваша страна, Италия, была некогда первой страною мира, приоткрывшей нам прежний исторический поворот. Быть может, теперь вы из первых же и ощущаете бездны нашего нынешнего положения и, по вашей чуткости, поможете нам найти те формы, которые облегчили бы нам перейти на орбиту более высокого уровня, на которой мы научимся соблюдать достойную гармонию между нашей природой физической и природой духовной.
Найдём в себе душевную высоту заново открыть, что человек — не венец вселенной, а есть над ним — Высший Дух.
По угрожающим темпам сегодняшней жизни — времени на осмысление и осуществление этого поворота у нас остаётся несравненно меньше, чем отпускалось его в неторопливом теченьи XIV или XVI веков. А при всём кровавом опыте минувших столетий — и самый выбор форм преобразования должен быть тоньше и выше: мы научились уже, что физическим сотрясением государств, что насильственными переворотами открывается путь не в светлое будущее, а в худшую гибель, в худшее насилие. Что если и суждены нам впереди революции спасительные, то они должны быть революциями нравственными, то есть неким новым феноменом, который нам предстоит ещё открыть, разглядеть и осуществить.
Источник: izbrannoe.com
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
lamp.im