Литература. 7 класс. Методические советы. Былины.

Занятия по фольклору в седьмом классе начинаются с рассказов учащихся об известных им жанрах устного народного творчества, с пересказов полюбившихся им сказок, пословиц, поговорок, загадок. Они могут быть проведены в виде своеобразного конкурса на лучший рассказ о жанрах фольклора, на умение сказывать народные сказки, в виде конкурса пословиц, поговорок, загадок и т. д. В итоге учитель обсуждает с классом:       Кто оказался лучшим «сказителем»? Как в пересказе прозвучали зачин, концовка, напевные интонации, повторы, сказочные формулы, постоянные эпитеты, гиперболы и пр. , что свойственно жанру народной сказки?       Кто больше загадал и отгадал загадок? Кто понял секреты построения загадок и научился строить их сам?       Учитель отметит тех, кто предложил оригинальные или редко употребляемые загадки.       Кто больше помнит пословиц и поговорок? Кто сумел точнее истолковать пословицы? Кто удачнее использовал пословицы и поговорки в созданном им рассказе-ситуации?       После подведения итогов конкурса учитель расскажет об особенностях былинного жанра. Учащиеся вспомнят, что им известно по пятому классу об образности языка, соотнесенности с легендами, с жизнью и бытом людей времени, о котором повествует былина. Далее школьники читают статью исследователя-фольклориста В. П. Аникина. Затем — первое чтение былины «Вольга и Микула Селянинович». Следует внимательно отнестись к этому этапу урока, особенно если это первое звучание текста былины. Желательно, чтобы она прозвучала в чтении учителя и была с интересом воспринята слушателями. Только после этого целесообразно начать разговор по содержанию былины, с тем чтобы облегчить понимание текста и подготовку выразительного чтения.       «Читать и рассказывать былины сложнее, чем сказки. Чем вызваны эти трудности?» — так некоторые педагоги начинали уроки литературы, посвященные теме фольклора.       Часто учителя после беседы с учащимися о народных сказках предлагают прослушать школьникам фонозапись актерского чтения былин в сопровождении гуслей. Для этой цели используются пластинки, фонохрестоматия, которая была сделана к старой программе на пластинках, а к новому учебнику — на магнитофонной пленке 1 . Фонозапись, как и чтение учителя, его рассказ, знакомит с содержанием былин, настраивает на восприятие особого фольклорного жанра, торжественного, распевного строя, гиперболических образов, необыкновенных поступков и ситуаций и вместе с тем вполне реальных, возможных исторических событий. «Былина о Вольге и Микуле создает монументальный образ богатыря-пахаря. Подобно Илье Муромцу, Микула Селянинович — любимый герой народа. Его мирный труд требует не меньше мощи, чем ратные подвиги Ильи. Тяжесть крестьянского труда в былине изображается символически: кленовую сошку Микулы не может вытащить из борозды вся «дружинушка хоробрая» князя Вольги » — читаем мы в методическом пособии Т. С. Зепаловой и Н. Я. Мещеряковой 2.       На следующем уроке школьники рассказывают о былинах, читают вслух былину «Вольга и Микула Селянинович». Читая по ролям, воссоздают своеобразные диалоги между главными героями былины. Размышляя над содержанием прочитанного, рассказывая о героях, учащиеся стараются ответить на вопросы, данные в учебнике, дополнительные вопросы учителя и формулируют вопросы самостоятельно: кто герои былины? Почему Вольга проникся таким уважением к Микуле Селяниновичу? В чем смысл зачина и концовки былины? Чем интересны характеры героев? Как можно понять слова: «Божья помочь тебе, оратай-оратаюшко»? В чем смысл диалога Вольги и Микулы? Что достигается с помощью гипербол?       Целесообразно в работе использовать прием составления небольшого словарика. Например, попросить учащихся составить словарик на тему «Так говорили былинные герои» или «Незаслуженно забытые слова». Подбирая слова, которые могли быть использованы и в сегодняшней нашей речи (Божья помочь тебе, пожаловать, нарекать, похваливать и т. д.), трудные слова (присошечек, скачен жемчуг, омешики и др.), объясняя их с помощью различных словарей, семиклассники глубже проникают в текст прочитанного, одновременно учатся верно произносить особые, характерные для былин выражения, учатся свободно читать былины.       Словарная работа, выразительное чтение, рассказы и пересказы должны оказать воздействие на устную речь учащихся, ее выразительность, плавность, напевность и пр.       Передав содержание статьи В. Аникина, учащиеся, которым заранее предлагаются индивидуальные задания, расскажут о собирателях, исследователях былин, их исполнителях, о том, что в любой артели в былые времена сказителей освобождали от тяжелой работы, просили во время отдыха сказывать былины.       Учащиеся рассказывают о том, что жили былины в основном в крестьянской среде, исполнялись сказителями, вышедшими из народной среды, поэтому сохраняли особенности ее речи, например: частицы «ка» (получай-ка), «же» (ай же), «да ведь» (дань да ведь грошовую), «да» (да напашу) и т.  д.       Особого искусства при чтении былин потребуют и такие свойственные былине глаголы: похваливати, поговаривати, собиратися, думати, извинитеся, покрикивать, помахивать, повытряхнуть, повыдернуть и пр. Школьникам важно подумать и над более сложными вопросами:       Кому противопоставлен в былине образ крестьянина-пахаря Микулы? Каков смысл этого противопоставления?       Чье превосходство к концу былины становится явным?       Кому из героев можно дать такую характеристику: смел, независим, полон собственного достоинства и в то же время трудолюбив, в нем ясно осознание силы, верит в себя, жизнерадостен? Подтвердите ответ примерами из текста былины.       Почему Вольга зовет Микулу во товарищи? Как это характеризует Вольгу?       Отвечая на вопросы, учащиеся читают фрагменты текста, дают характеристику героям, опираясь на план, данный в справочном разделе учебника. Демонстрируют выразительное чтение былины, затем обсуждают результаты: кто лучше прочитал тот или иной фрагмент? У кого особенности былин проявились ярче?       Можно прочитать целиком рассказ Горького «Вопленица», который в еще большей степени настроит на погружение в сюжеты былин. Не забудем в самом начале и в конце изучения темы о словах М. Горького: «Подлинную историю трудового народа нельзя знать, не зная устного народного творчества » В процессе фронтальной беседы семиклассники размышляют над этим высказыванием. В самом деле, разве характеры Вольги и Микулы не жизненны? Разве былины не связаны с историческими событиями, хотя и не воспроизводят иx в точности?       Подчеркнем и важную мысль, которая прозвучала в словах В. Аникина: «В искусстве былины и сказки как бы осуществилась связь времен — Древней Руси и нашей эпохи. Искусство прошедших веков не стало музейным, интересным только немногим специалистам, оно влилось в поток переживаний и мыслей современного человека»3. Подумаем с учащимися, что в истории встречи Вольги и Микулы близко нам и каковы приметы старины глубокой в былине «Вольга и Микула Селянинович». Учащиеся не только читают, отвечают на вопросы, но и рассказывают о трогательных взаимоотношениях между героями, что также является приметой глубокой старины и в то же время важной основой сегодняшних желаемых отношений между людьми: Говорит-то Вольга таковы слова: «Божья помочь тебе, оратай-оратаюшко!» «Ай же ты, оратай-оратаюшко, Ты поедем-ко со мною во товарищах».       Былины вдохновляли многих музыкантов, художников, поэтов на создание оригинальных произведений (В. Васнецов, Е. Кибрик, А. Бородин, Н. Римский-Корсаков и др.).       Репродукции картин и иллюстрации И.  Билибина. В. Васнецова помогут провести беседу:       Какие былины особенно интересно проиллюстрированы?       Какие иллюстрации вам нравятся больше других?       Как вы относитесь к иллюстрациям художников Палеха?       Какие бы иллюстрации вы привлекли для создания мультфильма или киносценария «Вольга и Микула»?       В качестве домашнего задания можно предложить создать диалог на тему «Какие былины мне нравятся?» или написать сочинение «Памятник одному из героев былин», подготовить устный рассказ о том, из какого материала будет сделан памятник, который увековечит именно этого героя, что он будет символизировать, как лучше расположить фигуру, чтобы добиться желаемого восприятия памятника, и т.  д.       Учащиеся школы № 1666 (учительница Е. В. Ключникова) так представляют себе памятник былинному герою:       «Я бы сделал памятник из крепкого гранита или мрамора — «Микула пашет». Огромный конь, развевается грива, мускулистые ноги, занят работой. За конем, держась за большую соху, идет Микула».       «Я изобразил бы Микулу одного, рядом соха. Одет в длинную рубаху, подпоясанную кушаком. Даже можно изобразить, как одной рукой он вытирает пот с лица И подпись: «Кормилец страны».       «Мне понравилось, как разговаривают друг с другом Микула и Вольга — с большим уважением, сохраняют при этом чувство собственного достоинства. Вот и всем нам бы взять эту привычку из того далекого времени Поэтому на памятнике я бы изобразил двух героев, которые беседуют друг с другом».       В некоторых школах учителя предлагали школьникам подготовить сообщения о собирателях былин, об истории их исполнения, например: О собирателях былин       Былины стали записывать поздно. Самые первые записи относятся к XVII—XVIII векам и носят случайный характер. Первые напечатанные тексты появились в XVIII веке, первый сборник был составлен в Сибири и на Урале Киршей Даниловым. В XIX веке произведения устного народного творчества стал собирать П.  Киреевский. П. Рыбников издал четыре тома «Песен », где было 165 былин. В XX веке собиранием былин занимались братья Б. и Ю. Соколовы, наконец, этим стали заниматься целые институты, появились сборники, антологии       Разумеется, пока это были небольшие рассказы, основанные на книгах, которые подбирались учителями вместе с учащимися. Таким же небольшим было и сообщение об исполнении былин: Об исполнении былин       Спокойные, мерные, величавые напевы былин соединяются с неторопливым эпическим рассказом сказителя.       Через порог избы переступает старик среднего роста, крепкого сложения, с небольшой седой бородой и желтыми волосами. В его суровом взгляде, осанке и поклоне, поступи, во всей его наружности были заметны спокойная сила и сдержанность — примерно так описывали сказителя Т. Г. Рябинина. Известным сказителем стал и его сын, который выступал в городах и даже за границей. Среди сказителей былин было больше крестьян. Одни сказители точно передавали текст, вносили только небольшие изменения, другие значительно изменяли его, третьи импровизировали       Наряду с такими рассказами звучали и сами былины, подготовленные школьниками самостоятельно по книге «Читаем, думаем, спорим », — былина «Илья Муромец и Соловей-разбойник», а также по новому изданию учебника — былина «Садко».       Мультфильм или киносценарий на тему «Вольга и Микула» может быть составлен и по собственным рисункам школьников, если такая возможность появится в данном классе. Однако самое главное, чтобы дети получили удовольствие от чтения и прослушивания былин, прониклись искренним интересом к этому фольклорному жанру.       Уроки развития речи и внеклассного чтения помогут расширить круг чтения, больше рассказать о любимых героях, продемонстрировать знание текста былин, прочитанных самостоятельно, сформируют умение выразительно читать былины (индивидуально, по ролям и пр.), предоставят возможность обсудить актерское чтение и т.  д.       Учащиеся самостоятельно прочитают и проанализируют другие былины: «Садко», «Илья Муромец и Соловей-разбойник». Обсуждение результатов такой работы может пройти или на уроке развития речи, или на уроке внеклассного      &nbsp1 См.: Фонохрестоматия по литературе для учащихся 7 класса. — Самара, 1990.       2 Зепалова Т. С., Мещерякова Н. Я. Методическое руководство к учебнику-хрестоматии «Родная литература» для 5 класса. — М., 1983. — С. 42.       3 Аникин В. П. Мир былин и сказок // Былины. Русские народные сказки. Древнерусские повести. — М., 1986. — С. 18.

Лев Прозоров — Времена русских богатырей. По страницам былин — в глубь времён читать онлайн

12 3 4 5 6 7 …68

Лев Прозоров

ВРЕМЕНА РУССКИХ БОГАТЫРЕЙ

По страницам былин — в глубь времён

С БЛАГОДАРНОСТЬЮ:

ГЕРОЯМ И ПЕВЦАМ РУССКИХ БЫЛИН.

И. Я. ФРОЯНОВУ, Ю. И. ЮДИНУ, С. Н. АЗБЕЛЕВУ — ТЕМ, КТО ПРОДОЛЖИЛИ ДОРОГУ.

МОЕЙ АПРАКСЕЕ — А ВДРУГ ЕЩЁ ВСТРЕТИМСЯ…

Введение

Возможно, читатель, вас удивил подзаголовок этой книги. Какие тайны могут быть у русского эпоса, у Ильи Муромца и Алёши Поповича? Ведь всё это знакомо нам с детства, растиражировано в десятках, если не сотнях, книг, фильмов, мультфильмов — и так далее, вплоть до анекдотов. Анекдотам повезло особенно — мало, кто толком помнит содержание хотя бы одной былины про Илью Муромца, зато рассказать пару анекдотиков на тему вроде «поссорились как-то богатыри с мушкетёрами» может любой школьник.

Ну хорошо, согласится автор этих строк, готов поверить, что былины всем хорошо известны… но давайте-ка всё же, читатель, проверим. Берём былину про Вольгу Всеславича и Микулу Селяниновича. Былина очень известная, в редкий сборник не входит, и даже включена в школьную программу. Да-да, о том, как ехал однажды князь Вольга со своею дружиной и повстречал удивительного пахаря…

А вот теперь, читатель, опишите мне их. Как они выглядели в былине, Вольга и Микула, князь и пахарь?

Вот практически уверен, читатель, если вы взялись за эту задачу, то описываете примерно так: простоволосый, может быть, даже босой Микула Селянинович в белой рубахе и холщовых портах — и рядом закованный в кольчатую броню князь в островерхом шеломе. Всё так. Именно таким образом дело предстаёт на иллюстрациях Билибина, Архипова, Кибрита, Перцова или Лосева, картинах Николая Рериха, Константина Васильева, Александра Клименко, лаковых миниатюрах палехских мастеров. Всё так — и всё совершенно неверно. Вот как выглядит пахарь-«оратай» в былине:

У оратая кобыла соловая,
Гужики у него шёлковые,
Сошка у оратая кленовая,
Омешики на сошке булатные,
Присошечек у сошки серебряный,
А рогачик — то у сошки красна золота,
А у оратая кудри качаются,
Что не скачен ли жемчуг рассыпается,
У оратая глаза ясна сокола,
А брони у него да черна соболя;
У оратая сапожки зелён сафьян:
Вот шилом востры, носы востры,
Вот под пяту воробей пролетит,
Около носа хоть яйцо прокати;
У оратая шляпа пуховая,
А кафтанчик у него черна бархата.

Это ещё не всё, читатель, в иных вариантах на пахаре ещё и шубка куньего меха обнаруживается. Странный пахарь, правда? Или сказители, русские деревенские люди позапрошлого столетия, не знали, как выглядит пахарь, — что, согласитесь, сомнительно. Или пахарь этот, скажем так, очень необычный.

А Вольга? Помните эпизод, когда он безуспешно пытается догнать оседлавшего «соловую кобылку» Микулу?

Тут Вольга стал да он покрикивать,
Колпаком он стал да всё помахивать.

А вот тут как раз никаких загадок — попробуйте-ка провести несколько часов, пусть даже верхом, и не на очень большой жаре, в железной кольчуге и шлеме с бармицей. Благо при обилии клубов исторического фехтования в нашей стране это теперь не проблема. Сразу же поймёте цену тем фильмам, картинам и книгам, где воины не расстаются с полным вооружением ни на минуту. Поэтому вполне естественно, что князь ехал за данью, выражаясь современным языком, «одетым по-граждански». И на голове у него была шапка, «колпак», а не стальной остроконечный шелом, в котором рисовали князя-оборотня поколения художников.

Как видите, читатель, даже отлично знакомая, казалось бы, с детства былина, входящая — чего уж больше! — в программу средней школы (по крайней мере, входившая в неё в школьные годы автора этих строк), может преподнести не один сюрприз. А что уж говорить о тех былинах, о которых большинство русских едва слышали! «Князь Роман и братья Ливики», «Данила Ловчанин», «Дунай», былины про Ермака — совсем не того, что покорял Сибирь! — про Саура Ванидовича и сына его Саура Сауровича. Но даже хорошо известных былинных героев мы знаем по картинам, фильмам, повестям… анекдотам тем же. Причём анекдоты явно преобладают. Если ещё, скажем, мультипликаторы советских времён относились к былинным сюжетам с каким-то уважением (ну заставили Василису Микулишну вместо литовского посла одеться ордынским, ну обрядили зачем-то Чурилу Пленковича европейским щеголем эпохи Возрождения, ну — это даже понятно — заменили свирепый эпизод со стрелой Ильи, вышибший глаз Соловью-разбойнику, на бескровный вариант), то наши современники в «Алёша Попович и Тугарин Змей» резвятся вовсю, нимало себя не сдерживая необходимостью считаться с былиной или там историей. От былины в этом «шедевре» отечественной анимации имена главных героев, князь Владимир да названия двух городов — Киев с Ростовом. На подходе новый мультфильм «по мотивам» былинного эпоса — на сей раз жертвой бойких на руку дельцов от анимации станет другой русский богатырь, Добрыня. Уже по анонсам и ревю видно, что нас ожидает очередной анекдот. Вволюшку оторвались над русским эпосом фантасты Буркин и Лукьяненко в «Острове Русь»[1]. И пьют все богатыри, не просыхая (в том числе и чистый спирт, и даже… «царскую водку», смесь азотной и соляной кислоты, в которой ювелиры растворяют золото), и приключения их срисованы с мушкетёров — опять же киношных, а не книжных, — и главный из них, Иван-дурак, неведомо как забредший из сказки в былинный мир, оказывается… негром. И так далее и тому подобное — «Три богатыря» Колычева, «Жихариада» Михаила Успенского…

Нет, я не против юмора, читатель. Нехорошо, когда нет чувства юмора — но и когда всё и вся приносится в жертву смеху, когда из всех чувств остаётся одно чувство юмора — в этом тоже есть нечто нездоровое, не так ли? Вот испанцы, снявшие по мотивам своих «былин»-роман-серо о рыцаре Родриго де Биваре по прозвищу Сид Кампеадор (изумительно, кстати, похожем на нашего Муромца) анимационный фильм «Легенда о рыцаре», нашли в нём место для улыбки, но и в сплошной стёб приключения национального героя превращать не стали. Им, наверное, и мысль такая в голову не пришла. А у нас… ну, сняли в советские времена несколько неплохих мультфильмов и один полнометражный «Илья Муромец». Только «Илью» теперь мало кто смотрит, а все советские мультфильмы по времени уложатся как бы не в четверть балаганного «Поповича». Дисбаланс. Неравновесие, говоря по-русски.

И, в конце-то концов, смеяться над тем, чего толком не знаешь — тоже не дело. Как гласит пословица, смех без причины… мда, нездоровый симптом.

Читать дальше

12 3 4 5 6 7 …68

МИХАИЛ ВРУБЕЛЬ «ЦАРЕВНА-ЛЕБЕДЬ»: «Открой эту тайну, царь…» *

* Цитируется по: Либретто Владимира Бельского (по Пушкину) к опере Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане». См.: http://az.lib.ru/b/belxskij_w_i/text_1900_skazka_o_tzare_saltane.shtml

Композиция «Царевна-лебедь» (ГТГ) была создана Михаилом Врубелем в 1900 году, когда он оформлял декорации для Николая Римского- Корсакова в Русской частной опере Саввы Мамонтова. Как и изображения из серии «Демон», эта картина излучает непостижимый магнетизм. Много загадок осталось как об истории создания картины, так и об образе волшебной девы-птицы из сказки. Среди наиболее важных из них — личность модели для прекрасной Царевны-Лебедя. Действительно ли в композиции фигурирует Надежда Ивановна Забела-Врубель — жена и муза художника, а также великолепная оперная дива, исполнившая Царевну-Лебедь в опере Римского-Корсакова, — или это композиционный образ, рожденный воображением художника?

Михаил ВРУБЕЛЬ. Царевна Лебедь. 1900
Холст, масло. 142,5 × 93,5 см.
© Третьяковская галерея, Москва. Деталь

Перед созданием «Царевна-лебедь» художник много лет искал русский национальный мотив, «музыку целого человека», как он выразился[1]. Эта идея материализовалась в образах могучих богатырей из русских былин (панно «Микула Селянинович и Волга» (1896 г., нынешнее местонахождение неизвестно) и панно «Богатырь» (189 г. ).9, Русский музей)). Врубель работал над ними одновременно с оформлением декораций к операм Римского-Корсакова «Садко» (1897) и «Царская невеста» (1899). В 1898 году Врубель писал композитору: «Благодаря вашему благотворному влиянию я решил посвятить себя исключительно жанру русских сказок»[2]. Их творческое сотрудничество началось в декабре 1897 года, когда Врубель вместе с Константином Коровиным и Сергеем Малютиным создавал декорации для «Садко». Надежда Ивановна Забела-Врубель, жена художника, в это время репетировала партию Ольги в опере Римского-Корсакова «Псковитянка» и пробовалась на роль Волховой. Хотя в первых двух спектаклях «Садко» было представлено еще примадонна Частной оперы Эмилия Негрин-Шмидт, в третий вечер дочь морского царя Волхову исполнила Забела, покорившая композитора оперы своей душевностью. Михаил Гнесин вспоминал: «Нет, увидев однажды это существо, нельзя было не попасть под ее чары навсегда! Эти волшебные широко расставленные глаза, пленительно-женственная, призывно-наивная улыбка, стройное и гибкое тело, красивые длинные руки <. ..>. Я хотел, чтобы Морская Царевна <...> вошла в жизнь слушателей и зрителей и осталась с ними навсегда! Те, кто видел исполнение Забелы-Врубель в роли Волховой, испытали эти эмоции с особой силой!»[3]. Творческий союз композитора, живописца и гениального певца открыл новую главу в музыке и изобразительном искусстве, посвященную «внутреннему национальному подтексту»[4], который так вдохновлял Врубеля. Партитура Римского-Корсакова была также сильным стимулятором, пробудившим в живописце особое синтетическое видение, принесшее его искусство в этот мир.

Когда в 1899 году отмечалось столетие Александра Пушкина, Врубель предоставил несколько иллюстраций для издания своего собрания сочинений. В марте 1899 г. он писал сестре Анне: «…мой Богатырь еще должен найти покупателя, а мне надо было немедленно взяться за пушкинские иллюстрации[5], и вот я пишу камин для Мамонтова. чтобы держать свои финансы в порядке»[6]. В том же марте по заказу княгини Марии Тенишевой Врубель написал первый набор балалайок[7] для Парижской выставки 1900 года, что видно из его письма к сестре[8]. Искусствовед А. П. Иванов, современник Врубеля, вспоминал в своей монографии: «В марте следующего года [1899 — В.Б.], Врубель по заданию княгини Тенишевой написал несколько бала и айков, изготовленных в кустарной мастерской в ​​Талашкино; на этих небольших изображениях, написанных маслом по дереву, изображены: царевна-лебедь, выходящая из темно-синей пучины озера; русалка, выглядывающая из воды; древний рыцарь, сражающийся с драконом».[9]. Собственно, именно на балалайке Врубель впервые создал образ Царевны-Лебедь, выходящей из темно-синих озёрных глубин. Можно предположить, что выбор сюжета художником не случаен, поскольку в это время он работал над иллюстрациями к собранию сочинений Пушкина и, вероятно, снова и снова перечитывал шедевры поэта. Впервые задуманная Римским-Корсаковым новая опера упоминается в письме композитора к Забеле от 11 июня 189 г.9: «Конечно, в моей новой опере будет роль лирического сопрано, я уже не могу без нее, так пусть без нее обходятся другие композиторы. Моя опера идет быстро»[10]. В его словах легко усмотреть особое значение, которое он придавал таланту певицы, упоминая ее «лирическое сопрано» как необходимый элемент для создания целостной музыкальной картины. Когда Римский-Корсаков начал сочинять музыку к «Сказке о царе Салтане», об этом знал лишь небольшой круг лиц, в том числе и Забела. В одном из своих писем Римский-Корсаков просил ее сохранить эту информацию в тайне: «Прошу вас, дорогая моя Надежда Ивановна, воздержаться некоторое время от упоминания кому бы то ни было о том, что я работаю над оперой. На данный момент в кругу знакомых только моя семья, либреттист, Лядов и Глазунов[11]. Я лишь туманно намекнул об этом Савве Ивановичу в одном из своих писем»[12]. В начале июля 189 г.9, по приглашению Тенишевой Врубель, Забела и концертмейстер последней Б.К. Яновского, все побывали в усадьбе Талашкино.

В Талашкино Врубель выполнил портрет Тенишевой в образе валькирии (1899, Одесский художественный музей Украина) и, по словам Тенишевой, «в качестве шутки набросал несколько изображений на рамах и деках балалайки, изобилующих потрясающе сочными красками и образов»[13]. Поскольку в мемуарах Тенишевой не указана конкретная дата, мы можем только догадываться, что окончив роспись трех балалаек в марте 189 г.9, Врубель, возможно, написал еще два и сделал 10 эскизов для будущих подобных работ. Среди сохранившихся эскизов особый интерес представляет картина с изображением царевны-лебедя (музей Абрамцево). Эта композиция мало чем отличается от изображений на балалайке, выполненных Врубелем в марте 1899 года. Проплывая по волнам, фигура Царевны-Лебедь повернута вправо и изображена на фоне бледно-киноварного неба, с исчезающим за верхушками стилизованных елей солнцем.

Римский-Корсаков передал Забеле первый фрагмент строк Царевны-Лебедь 23 ноября 189 г.9, с надписью: «Дорогой Надежде Ивановне Забеле-Врубель представить ей мою оперу — партию Лебедя. Н.Р.-Корсаков»[14]. Возможно, именно с этого момента внимание художника и певицы целиком сосредоточилось на мире пушкинской сказки, озаренном образом волшебной царевны. Когда существование оперы «Сказка о царе Салтане», по выражению композитора, перестало быть секретом, ее постановку в Частной опере назначили на новый сезон 1900.

Врубель начал работу над «Царевной-лебедью» в начале апреля 1900 года, когда вернулся в Москву после длительных гастролей Частной оперы в Киеве (22 февраля — 26 марта). Пока он работал над ней, новая работа Врубеля захватила воображение Екатерины Ге, гостившей в то время у Врубелей в их квартире на Пречистенке, 39. Другим человеком, осведомленным о новой картине, был Римский-Корсаков, который писал Забеле 8 апреля: «Мне интересно посмотреть, как выйдет «Лебедь Михаила Александровича»[15]. Судя по всему, живописца взволновал предстоящий проект оформления. декорации к опере-сказке, и это стало причиной одной из его самых увлекательных работ. Врубель закончил картину очень быстро, потому что 19 апреля, Забела уже писала сестре с разочарованием: «Миша уже продал Царевну-Лебедь и, правда, очень дешево — за 300 рублей, Морозову. [Миша] просил 500, но Морозов торговался о цене, и Миша сразу отказался, хотя на горизонте есть еще один покупатель, но что делать, когда Миша так хочет избавиться от своих работ? Он, однако, теперь подумывает создать новую Царевну-Лебедь для другого покупателя и таким образом отплатить Морозову тем же за то, что он заплатил так мало»[16]. Другим покупателем был Владимир фон Мекк, много лет поддерживавший художника. Третий орден «Царевна-лебедь»[17] был получен от родственника Забелы, коллекционера произведений искусства Якова Жуковского, который хотел купить первое произведение «Царевна-лебедь» до того, как его опередил М. Морозов. На фамильной усадьбе Ге в селе Плиски Черниговской губернии, где Врубели проводили лето вместе с концертмейстером Борисом Яновским, художник создал для барона фон Мека вторую картину «Царевна-Лебедь». По воспоминаниям Яновского, по вечерам Врубель читал вслух сказку Пушкина, что помогло Забеле привыкнуть к партии княгини. День за днем ​​она репетировала роль, как готовилась к Марфе в «Царской невесте», используя свой особый метод. «Она подолгу обдумывала каждую фразу, десятки раз меняла выражение лица, упорно добиваясь нужного тона и согласованности на протяжении всего выступления. Так работал ее метод: сначала она знакомилась с оперой, потом присматривалась к своей роли, психологии героини, эмоциям, отношению к другим персонажам оперы. Наконец, она приступила к тщательной, интеллектуально кропотливой работе над поставленной задачей — созданием образа»[18]. Рефлексивное погружение во внутренний мир образа, который ей предстояло сыграть, отличало Забелу от многих оперных исполнителей того времени. Ее подход был во многом похож на прием русской драматургии конца XIX века.го и начала 20 века, призванные раскрыть сложности психологии человека, весь спектр его чувств и эмоциональных состояний. Именно это имел в виду Римский-Корсаков, когда писал о силе «лирического сопрано» певицы, имея в виду его драматический потенциал. Вдумчивая и тонко настроенная на свой характер, Забела каждый раз играла по-разному, с большой интенсивностью. «Когда публика еще аплодировала Н[адежде] И[вановне] как угорелая дома, она чувствовала себя так, как будто ее связали узлами от досады: «Я знаю, — восклицала она, заламывая руки, — эта Царевна-Лебедь быть моей лебединой песней»[19].] Однако именно для Врубеля опера «Сказка о царе Салтане» стала, можно сказать, лебединой песней: это был его последний проект, связанный с музыкой Римского-Корсакова. Премьера оперы состоялась 21 октября 1900 года и имела исключительный успех. Элементами спектакля, получившими наибольшее количество аплодисментов, стали декорации и костюмы, созданные Врубелем. В воспоминаниях современников спектакль описывается как живое музыкальное полотно, на котором сплелись воедино музыка, живопись и исполнительское искусство. Многие элементы замысла Врубеля удивили публику, поскольку несколько отличались от текста сказки: например, «вместо одинокого дуба он покрыл деревьями остров; вместо безоблачного дня в первом действии он изобразил вечернее и ночное освещение»[20]; «Море господина Врубеля все время какое-то сумрачное и чересчур зловещее»[21]. Не случайно под это описание подходит и картина «Царевна-лебедь», где царевна изображена на фоне того, что можно было бы назвать декорацией. воссоздание волшебного мира сказки, освещенного закатным светом.

Особый подход художника к натуре выделяет его среди сверстников и дает ключ к пониманию его творческого метода. В частности, когда Врубель разрабатывал фон для картины, он тщательно готовился, выбирая конкретные декорации. Он стремился уловить цветовую гамму определенного времени дня и определенного освещения. Практически во всех его фантазийных композициях — «Демон сидящий» (1890, ГТГ), «Княгиня Волхова» (1897, ГРМ), «Богатырь» (1899, ГРМ), «Пан» (1899, ГТГ), «В сумерках» (1900, ГТГ) — фон представлен в контрасте со светом заходящего солнца или при свете луны (или полумесяц). В некоторых своих композициях Врубель, используя стилизованные приемы, целенаправленно усиливает драматическое освещение («Демон сидит»), использует неестественно яркую цветовую гамму или преувеличивает размеры луны («Княжна Волхова»). В других он очень реалистично изображает последние лучи солнца, падающие на верхушки деревьев и стволы высоких сосен («Богатырь», «Царевна-лебедь») или передает незаметные глазу сумерки («На закате»).

Образ самой Царевны Лебедей представляет собой сочетание природных и фантастических элементов. Художника волновала задача изобразить духовный мир, невидимый обычному, материалистически настроенному глазу. Однако для достижения реализма в изображении фантастики Врубелю требовался хотя бы один элемент материального мира, точно скопированный с его природного прототипа. Эта двойственность языка художника в полной мере отражена в образе Царевны-Лебедь. Он один оказался способным запечатлеть девушку-птицу в момент ее метаморфозы, когда реальность соединяется с фантазией. Врубель мастерски передал естественную фактуру паутинной ткани, окутывающей принцессу, и блеск сияющих драгоценных камней, украшающих ее головной убор, но ее лицо и фигура представляют собой составной образ. Вот что писала о методе Врубеля Екатерина Ге, ненароком сравнивая его с методом своего тестя, художника из группы «Передвижники»: «Ге писал все с натуры, а Врубель — нет; Врубель был очарован миром сказок, он даже не хотел делать лица и жесты слишком реальными; он как будто нарочно рисовал слишком большие глаза, невероятные жесты, говорящие о том, что у его фигур нет костей». у княжны черты всех тех, кто когда-то был натурщиком Врубеля. Так, Николай Прахов в своих мемуарах отмечает «значительное сходство»[23] образа с его сестрой Еленой Праховой. В годы пребывания в Киеве и во время работы над росписями Кирилловской церкви Врубель, как известно, очень дорожил дружбой с историком Адрианом Праховым и его семьей. Ввиду этого нельзя не упомянуть, что непостижимо таинственные, выразительные глаза Княжны проработаны художником с таким же эмоциональным напряжением, как и глаза на эскизе к иконе «Богородица» (1884 г., нынешнее местонахождение?) . Образ иконы Врубель создал по образцу жены Адриана Прахова Эмилии, сыгравшей судьбоносную роль в жизни художника.

Многие врубелевские образы Забелы носили оттенок фантастики. Екатерина Ге писала: «Врубель выдумал красоту моей сестры и реализовал ее в портретах, хотя, по-моему, он часто преувеличивал ее недостатки, так как находил их особенно милыми»[24]. так как внешний вид и грациозность движений позволяли ей легко исполнять фантастические образы: «И в голове, и в движениях у меня есть особое качество, позволяющее воплощать сверхъестественные существа»[25]. необыкновенный дар, в котором сочетался талант и певческий, и драматический, как отмечал Михаил Гнесин: «В ее пении изгибы мелодии всегда переливались новыми и нежными тонально-эмоциональными оттенками <...> и все эти изгибы и переливы грациозно отражались в легких изменениях ее лица и в едва заметных движениях ее гибкого тела. Ты верил каждому ее слову и каждому звуку»[26]. Что же касается жеста Царевны-Лебедя и поворота ее фигуры на картине, то Врубель, скорее всего, «уловил» их, когда Забела деликатно подстраивалась под музыкальную ткань своей героини. Жест принцессы, когда она держит фату левой рукой, можно легко сопоставить с одной из фотографий, на которой Забела изображена в образе принцессы-лебедя. Подобный жест и поворот фигуры характерны и для одной из фигур в этюде «Две морские царевны» (ГРМ, 1898). Характерный жест руки Забелы, с одной точки зрения, напоминает одну из позиций в русском народном танце с шалью, а с другой — вызывает позу античных статуй, начиная со статуй римского богиня скромности и целомудрия Пудичития. Если исходное изображение на балалайке напоминало лишь жест из русской народной пляски, то в картине уже присутствует более глубокая образность, подчеркивающая символику персонажа. Царевна-Лебедь — недостижимый идеал чистоты и целомудрия. Ее задумчивый взгляд указывает на оттенок грусти в предвкушении предстоящего отказа от вольной жизни. Певческие элементы свадебной обрядности северных и северо-западных областей России, на которые, в частности, опирался Римский-Корсаков, включали, кроме веселых вступлений в песни, заупокойные обряды, называемые «оплакиваниями». Преувеличенно грустное лицо Царевны-Лебедя на балалайке, а также ее задумчивый взгляд на картине, по-видимому, связаны с этим традиционным восприятием невесты. Недаром заключительный ариозо Царевны-Лебедь, озаглавленный «Открой эту тайну, царь…», наделен своеобразным символизмом, содержащим такие строки: «Чтобы живые творили чудеса, я спустился с небес. Живу невидимкой В сердцах тех, кто мне дорог. Я несу свет и радость многим на земле, печаль становится сладкой в ​​песне; в сказке страх становится милым. Для них ярче светит солнце, ярче красок у весны, они понимают шепот волн, (они понимают) птиц в лесу».

Эти строки, напоминающие заклинание, написанные либреттистом оперы Владимиром Бельским, усиливают фантастическое ощущение Царевны-Лебедя. Принцесса становится главным олицетворением идеи совершенной эстетической красоты, преображающей все вокруг себя. Оперный талант Забелы помог подчеркнуть глубокий смысл образа: «Ее Царевна-Лебедь, также запечатленная Врубелем на холсте, — это воплощенная в звуках сказка, подлинное поэтическое видение, созданное народным воображением. Оживите эти кристально чистые звуки солнечными эмоциями и весенней девичьей нежностью, и, может быть, вы услышите и увидите Царевну-Лебедь такой, какой ее интерпретировала Забела и такой, какой она никогда не будет в исполнении других певцов в более поздние времена». 27]

Композиция Врубеля была не просто изображением девушки-птицы из сказки, она вобрала в себя очарование ранее созданных им на рубеже веков женских образов и символизировала непостижимую красоту, глубоко сокрытую «Душу Мир»[28], который он стремился передать в каждом своем произведении, будь то картина, рисунок или скульптура. Образ, запечатленный на полотне, не был бы столь целостным, если бы не Забела, вдохновившая художника на его создание.

 

1. Из письма М. Врубеля к Анне Врубель (Абрамцево, лето 1891 г.) в г. Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике [Врубель. Переписка. Воспоминания о художнике], Ленинград, 1976, с. 57 (далее Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике ).
2. Из письма М. Врубеля Николаю Римскому-Корсакову (8 мая 1898 г.) в г. Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике , с. 88.
3. Л. Барсова, Надежда Забела-Врубель глазами современников, Л., 1982, с. 30. (далее Л. Барсова, 1982 г.).
4. Из письма Михаила Врубеля к Анне Врубель. (Абрамцево, лето 1891 г.) в г. Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике, с. 57.
5. Врубель создал иллюстрации к стихам «Пророк» и «Египетские ночи» и оформил титульный лист — «1799. А.С. Пушкин» — за А. Пушкин, Собрание сочинений (3 ​​тома), Типография А. Мамонтова, 1899.
6. Из письма Михаила Врубеля к Анне Врубель (Москва, март, понедельник (1899)) в г. Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания художника , с. 63.
7. В каталоге художественной коллекции Тенишевой упоминается, что Врубель написал только пять балалайок (Озер Джеско, Талашкино: Деревянная посуда из мастерских княгини Тенишевой [ Талашкино. Деревянные изделия мастерских кн. М.Кл. Тенишевой ], 2 тома, Т. 1, Москва, 2016, с. 35), четыре из которых сейчас входят в музейные собрания: «Богатырь» (1899, Смоленский музей-заповедник), «Морская царевна» (1899, ГТГ), «Царевна-лебедь» (1899, Смоленский музей-заповедник), « Рыбки» с дарительской надписью «На память» (1899, Смоленский музей-заповедник).
8. Письмо Михаила Врубеля Анне Врубель. (Москва, март, суббота (1899) в Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания художника , стр. 63.
9. А. Иванова, Врубеля, СПб, 1916, с. 36.
10. Л. Барсова, 1982, с. 52.
11. Отсылка к композиторам Анатолию Лядову и Александру Глазунову.
12. Л. Барсова, 1982, с. 52.
13. Л. Барсова, Врубель: Без комментариев, Санкт-Петербург, 2012, с. 136. (далее Л. Барсова, 2012).
14. Л. Барсова, 2012, с. 149.
15. Л. Барсова, 1982, с. 60.
16. Вы. Ге, «Последние годы жизни Врубеля»] в Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике, с. 274.
17. Там же.
18. Б. Яновский, «Воспоминания о Надежде Забеле-Врубель» [«Воспоминания о Н.И. Забеле-Врубель»] в Николай Римский-Корсаков: Исследования; Документы; Письма [ Н.А. Римский-Корсаков. Исследования. Материалы. Письма ], в 2 т., вып. 2, Москва, 1954, с. 340. (далее Яновский Б., «Воспоминания о Надежде Забеле-Врубель»).
19. Л. Барсова, 19 лет82, с. 65.
20. Л. Барсова, 2012, с. 164.
21. Л. Барсова, 2012, с. 173.
22. Л. Барсова, 2012, с. 58.
23. Н. Прахов, «Михаил Александрович Врубель» в Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике, с. 205.
24. Вы. Ге, «Последние годы Врубеля» в Михаил Врубель: Переписка; Воспоминания о художнике, с. 265.
25. Б. Яновский, «Воспоминания о Надежде Забеле-Врубель», с. 339 в Николай Римский-Корсаков: Исследование; Документы; Буквы [Н.Д. Римский-Корсаков. Исследования. Материалы. Письма ], в 2 т., вып. 2, Москва, 1954, с. 339.
26. Л. Барсова, 1982, с. 23.
27. С. Дурылин: см. Л. Барсова, 1982, с. 62.
28. В. Иванов, Matters Native and Universal [Родное и вселенское ], Москва, 1994, с. 189.

Иллюстрации

Михаил ВРУБЕЛЬ. Принцесса Лебедь. 1900
Холст, масло. 142,5 × 93,5 см.
© Третьяковская галерея, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. Эскиз балалайки . 1899
Бумага, акварель, гуашь, бронзовая краска. 28,4 × 43,8 × 5 см
© Музей-заповедник «Абрамцево»

Балалайка-прима («Царевна-Лебедь»). 1899
Роспись по дереву. 66,5 × 41,5 см. Фото: Алексей Смирнов, 2011
© Смоленский государственный музей-заповедник

Михаил ВРУБЕЛЬ. Морская принцесса. Портрет Надежды Забелы-Врубель в образе княжны Волховой. 1898
Бумага, наложенная на холст, акварель, белила. 160,1 × 61,5 см
© Русский музей, Санкт-Петербург

Михаил ВРУБЕЛЬ. Царевна Лебедь. Эскиз. 1900
Масло на борту. 25,2 × 18,7 см.
© Третьяковская галерея, Москва

Михаил Врубель, Борис Яновский и Надежда Забела-Врубель в Талашкино. 1899. Фотография.
© Отдел рукописей Государственной Третьяковской галереи, Москва. Фонд 92. Ед. 18

Надежда Забела-Врубель в образе Царевны-Лебедя. Фотография.
© Театральный музей имени Бахрушина, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. Город Леденец. 1900.
Эскиз декорации к опере «Сказка о царе Салтане». Графитный карандаш, акварель на картоне. 21,9 × 35,4 см.
© Театральный музей Бахрушина, Москва

Опера «Сказка о царе Салтане». Картина 1, действие 4. 19:00
Царевна-Лебедь: Надежда Забела-Врубель, Гвидон: Антон Секар-Рожанский, Милитриса: Елена Цветкова. На переднем плане дирижер Михаил Ипполитов-Иванов. Фотография
© Театральный музей Бахрушина, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. В сумерках . 1900.
Холст, масло. 129 × 180 см
© Третьяковская галерея, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. Кастрюля . 1899.
Холст, масло. 124 × 106,3 см
© Третьяковская галерея, Москва

Виктор ВАСНЕЦОВ. Портрет Елены Праховой . 1894
Холст, масло. 212,5 × 154,5 см.
© Третьяковская галерея, Москва

Елена Адриановна Прахова. Киев, 1899
Фотография.
© Фотоархив Третьяковской галереи

Михаил ВРУБЕЛЬ. Портрет Праховой . 1884-1885
Бумага, наклеенная на картон, графитный карандаш, гуашь. 43 × 32,3 см
© Третьяковская галерея, Москва

Эмилия Прахова. Фотография
© Фотоархив ГТГ

Надежда Забела-Врубель в образе Царевны-Лебедя. 1900
Фотография.
© Театральный музей имени Бахрушина, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. Портрет жены (Надежда Забела-Врубель) . 1904
Бумага, угольный карандаш. 36 × 27 см.
© Третьяковская галерея, Москва

Михаил ВРУБЕЛЬ. Две морские принцессы. Надежда Забела-Врубель в роли княгини Волховой в опере Римского-Корсакова «Садко». Эскиз. 1898
Картон, акварель, графитный карандаш. 33,5 × 27,7 см
© Русский музей, Санкт-Петербург

мпаномпо сампы сы ны Кристианина

Авы аминный лахатсоратра Нампахафантатра н лохахевитра «Русские былины ны махеры фо», алоха этнографические тены мамаритра ны лохатены амбоны валаза этси. Этнографические ампаханские эпосы момба ны махери фо диа цы азо ампианарина хахалала. Нандритра нью таонджато маро, нью олона ао амини вола хевитра махери, фитиаван-таниндразана, фомбан-драсана ара-пивавахана фанкатоавана.

Ны тэны хое «Эпопея» нофоронина арака ны Розиана мпахай сианса-этнограф Иваном Петровичем Сахаровым тео ам-пиандоханьний таонжато XIX н. э. Noho izany, dia manana haisoratra izy io. Ny olona tany am-boalohany nampiasaina mba hilazana Epic angano ny bitan’ny anarana hafa — «efa ela». Ny sary ny mahery fo amin’ny teny Rosiana epics nivoaka taonjato roa taorian’ny Nahazo ny hahaleo firenena. Талоханны ны монголо-татар зиога любая Росия, диа цы мисы цотра изао. Изаны диа манамафы ны зава-мисы дикан-момба ны ниандоханьны ны Алтайские фитены вондрона, изай хомаринана авы аминьны тены хо «батыр» нампиасаина мавитрика. Таминский таонжато XIII ао аминный монгол и хан трано Багатуров — миарамила, сами хафа ара-батана хэры задокументировано Тантара. Фа ны монголы, ио тени ио диа авы аминьны санскрит, изай «благахара» мидика — цара винтана.

Ankehitriny — mivantana momba ny lahatsoratra. Misy dingana roa ny famoronana epics feno herim-po. Ны воалоханы имеют в своем составе фе-потоана лава диа лава, омбиены ирео аса фанасоавана фаномпоан-цампы ны христианизма, изаны хо, мандра-нанджакани Принцы Владимир ны Киев. Ny faharoa Nanomboka tamin’ny fitondran’ny voalaza etsy ambony Prince — Mpanao-batisa ny RUS, ary nifarana tamin’ny voarindra am-bava mahasolo Epic dia manasongadina ny mpanoratra ny boky.

Талоханний андро кристианина нифорона н Росиана махеры фо Эпик нилаза таминай н анаран ны Волга Святославич, Никита Селянинович, Святогора. Ireo mpandray anjara rehetra dia manana endri-javatra nindramina avy amin’ny mpanompo sampy andriamanitra. Анаран ны Розианы Эпические махеры фо манехо ны Мпандрай анджара ны тантара, «Святогор сы Микула Селянинович», «Микула сы Волга Святославич Селянинович».

Рены гоавам-бе Святогор — Фромази Лэнд сы ны райнарео — «майзина», изаны хо ны маха ави изао тонтоло изао хафа. Goavam-be io Knight органично hifantoka tanteraka ny herin’ny singa ao amin’ny tany Rosiana.

Микула Селянинович (аналог — ны тени грика махеры фо Антея) — фа цы ны легилахи махеры, диа тоа — махеры бэ, фа манана херы миафина — изы но тени митовы аминьны мандо. Ари фифандрайсана изаны диа цы азо сарахина нью хевитра фа «ци афака хиади амины». Tatỳ aoriana, nandritra ny tetezamita ny kristianina fomban-drazana, ny sary Mikula tikelikely ny dikany nafindra Николаю Чудотворцу (Nikola Vernal mpanompo sampy fety ankalazaina tamin’ny 9май, цикеликий нивадика хо лохарано святителя Николая андро фираворавоана. )

Ны сары ны Волга Святославич — индриндра миафина рехетра ны андиан-дахатсоратра «Русские былины ны махеры фо.» Ны ниандоханны ны анарана диа мифандрай аминьны филалаованы оды этнографы — ави аминьны тены хоу «мпанао оды». Изы — ны оборотень изай махатакатра ны тени ны ворона сы ны биби. Azo inoana, ny tena endrik’izany — homarinana avy amin’ny mpanompo sampy Volha andriamanitra fihazana. Мама Волга — Марта Васильевна изы, нефа дождливая — ны менарана. Tales ny bitan’ny Volga — tantara, mitovy amin’ny Vikings lava filàzany ny miaramila fampielezan-kevitra любой азии си нью фаритра Индианы. Miaraka amin’ny fanampian’ny herin’ny maizina, ary koa ny miaramila mahery, dia nitady handresy ny mpanohitra.

Маминтина фоко фотоана талоханны андро кристианина, диа токоны хомарихина фа ны анкамароан ны тантара диа манамафы ны фаратампоны ео аминьны махеры фо Микулы Селянинович. Манолоана Святогор, танцаха махери фо нанолотра азы Лифт китапо таминны таны, изай маметрака «ны зава-царотра рехетра это ан-таны». Гигантский цы нахомбы, Микула нандреси ка нанатантерака илай наниры хецика таминны танана ирай. Ары нахай амин’ны фивориана ирай ниарака тамин’ны Волга, изай нангатака азы мба ханампы амин’ны фанангонана ны хэтра. Nanaiky Mikula Nampahatsiahy ny sisa hiasa tany, ary naniry ny haka azy niaraka taminy. Volga naniraka ny miaramilany betsaka ao ambadiky azy, dia nandroaka ny tenany. Fa ny lanjan’ny артефакт ity nihoatra ny hery. Ави эо изи ирео диа нахатратра ан’и тамбанивохитра Рыцарь сы мора, тена нанао маинцы сендрасендра фоцины. Цы милаза на ны анкапобены хэвитры н амбони эо амин’ны фанентанана н фаратампоны н танцаха аса? Mamintina Epic fotoana talohan’ny andro kristianina, ethnographers nanamarika ny faratampony ny hevitra katôlika (общность) ао Rosia.

Ny sosona faharoa mifandray amin’ny Rosiana Vladimir fepetra lehibe ara-poko. Кристианина «Русские былины момба ны махеры фо» диа маномбока ны хидера инцоны анкапобены, философика, ангано литера сы тарехимарика тена ара-тантара, «мпиара-наномпо таминьны фаномпоана бэ» таниндразаны. Центральные ары центробежно сары Илийские Муромцы. Izy no mahery fo ny tsingerim, misy tantar momba ny 90. Ny malaza indrindra amin’izy ireo — mikasika ny ady amin’ny Brigand, Idol fako. Knight ny iraka — ny fiarovana ny Kristianisma sy Rosia, ary ny fomba ny fampiharana — Christian, sy ny maro hafa manokana, ny monastic fanompoana. «Силушка фено хэрим-по» хо той ны фаномезана авы аминьны «мпангатака-мандало» тантара мампьявака ны фахазоана 33 таона, лехилахи мараринний паралич. Талоханны нахафатесаны, диа нандефа ны силушку Святогор махеры. Образ жизни mpandray anjara fototra Эпосы Rosiana — nirenireny. Нахоана нет игрушки изаны? Nahoana no tsy manana fianakaviana tsy misy, tsy misy an-trano? Angamba ny antony — ny monastic voady, satria Mitambatra ny kristianina sy ny fahadalana firenirenin’ny Feat.

Ny manaraka mahery fo manan-danja indrindra ny kristianina dia Dobrynya Epic Nikitich. Иты сары нисего ного губернатора Добрыни, рахалахин-драйни Принцы Владимир ны Киев. Изаны диа мифандрай аминьны енина былины. Изы — прислужник рехефа Владимир ны Красное Солнышко. Ны вадины — Василиса Микулишна Микула Селянинович вавы. Ny tena manaitra dia ny fandresena Feat noho ny telo-doha afo-niaina Gorynych menarana. Анисаньирэо ангано момба ио махэры фо диа ны сехатры ны ады амин’ны Илей Муромцем — фанатанджахан-тэна, марина, братания нифарана, ары авы эо — ны мпиара фампиелезан-кевитра. Fa izany eo ihany, ny fifandonana dia nampiseho «malemy toerana» ao amin’ny kokoa «taona» Elia — «malemy sandriny havia» (mazava ho azy fa voakasika lefona fery izay eo an-drehetra mifandray amin’ny Knight masina), folake ты тонготра. Порофом Добрыня цы ампиасаина аминь’иты транга иты мба хахазоана ны вонинахитри ны мпандресы.

Новый цингеринский фахатело ны малаза Рыцарь — Алеша Попович. Toetra io dia hita ao amin’ny tantar ny rehefa niady tamin’i Tugarin Menarana sy ny tantara «Збродовичей Рахавави». Тугарин — анкапобены эндрики ны тиа ады мпифиндрафиндра монина, фоана нанафика, фандробана фамоноана, миханцы ны мпифатотра.