Был ли раб вещью: был ли раб вещью???скажите пожалуйста

Содержание

какую роль торговля людьми сыграла в американской истории — РТ на русском

400 лет назад англичане доставили в Вирджинию первую группу африканских невольников. Это событие положило начало британской и американской трансатлантической работорговле. Всего с 1619 по 1860 год на территорию США были насильно ввезены около 600 тыс. африканских рабов. А к середине XIX столетия количество темнокожих невольников в Соединённых Штатах достигло примерно 4 млн человек. Их эксплуатация играла важную роль в становлении американского капитализма. Рабство в США было запрещено лишь в 1865 году, однако ещё 100 лет в стране действовали сегрегационные ограничения. По словам экспертов, социально-экономические последствия системы рабовладения в Америке ощущаются до сих пор. В частности, темнокожее население в среднем беднее белого и получает менее качественное образование.

В августе 1619 года (исследователи чаще всего говорят о дате 20 августа) в гавань первого английского поселения на территории современных США — городка Джеймстаун в Вирджинии — прибыло судно с двумя десятками темнокожих рабов. Каперы (частные лица, которые с разрешения властей использовали корабли для захвата вражеских торговых судов) передали пленников жителям колонии в обмен на припасы. С этой даты обычно ведётся отсчёт британо-американской трансатлантической работорговли.

Темнокожие рабы

На Африканском континенте к югу от Сахары рабство существовало ещё до прихода европейцев. Однако, по мнению историков, оно значительно отличалось от рабства в привычном понимании жителей Европы или Ближнего Востока. Человек мог временно стать невольником из-за долга или попасть в зависимость от правителя, но не считался вещью.

Однако после того как в XV веке европейцы стали совершать плавания вдоль африканского побережья, содержание рабства изменилось. Португальцы начали захватывать местных жителей, чтобы превращать их в товар, или договаривались с вождями воинственных народов о выкупе у них пленников.

Сначала темнокожих рабов в Европе по большей части превращали в домашнюю прислугу. Однако по мере освоения Нового Света у португальских и испанских колонизаторов возникла потребность в рабочей силе на плантациях и в рудниках. Индейцы отчаянно сопротивлялись своему принуждению к тяжёлому рутинному труду, и уже в 1513 году испанцы впервые доставили невольников из Африки в Пуэрто-Рико. Во второй половине XVI века темнокожие рабы появились в испанских колониях на территории Флориды.

Начало британской работорговли

В деле колонизации Нового Света британцы изначально отставали от Португалии, Испании и Франции. Попытки англичан закрепиться в Америке в конце XVI века оказались неудачными. Население первой колонии на острове Роанок было вынуждено эвакуироваться из-за враждебности со стороны индейцев, а второй — пропало без следа, породив массу мистических слухов.

В 1607 году англичанам удалось построить первое постоянное поселение в Северной Америке — форт Джеймс, со временем переименованный в Джеймстаун и ставший центром колонии Вирджиния. С 1612 года на её территории британцы стали выращивать табак.

В 1619-м английские каперы перехватили у берегов Мексики португальское судно, перевозившее рабов из Анголы. Около 20 человек достались команде корабля «Белый лев». В августе судно прибыло в Джеймстаун, где капитан обменял пленников на провизию.

Памятный знак, свидетельствующий о доставке первых рабов в Джеймстаун

Изначально в североамериканских колониях не существовало законодательства о рабстве. Правоотношения, возникавшие в связи с владением невольниками, регулировались судами или взаимными договорённостями колонистов. Только в 1641 году в Массачусетсе был принят акт, разрешавший покупать рабов за пределами колонии, обращать в рабство военнопленных, преступников и тех, кто сам на это согласится. Со временем подобные законы появились и в других колониях.

Также по теме

«Аморальный коммерческий проект»: как в конце XIX века на Западе появились «человеческие зоопарки»

135 лет назад на Международной выставке колониальных и экспортных товаров в Амстердаме открылась «экспозиция», которую позже назовут.

В 1672 году Лондон ввёл государственную монополию на торговлю темнокожими рабами. В конце XVII века английский парламент разрешил частным лицам продавать невольников, а в начале следующего столетия Британия вошла в число стран, наиболее активно занимавшихся работорговлей. Доля рабов в составе населения некоторых колоний превысила 40%.

В 1703 году невольников держали 42% нью-йоркских семей. В северных колониях темнокожих рабов чаще использовали в качестве домашней прислуги или рабочих, в южных — заставляли трудиться на плантациях, выращивая индиго, табак и рис.

Британские торговцы закупали невольников на африканском побережье, загружали их на специально оборудованные корабли и везли на продажу в Новый Свет. От болезней, из-за отсутствия нормального питания и нечеловеческих условий содержания многие из них погибали в пути. Однако прибыль от торговли живым товаром покрывала любые издержки.

Америка и рабство

Эксперты отмечают, что Война за независимость в США 1775—1783 годов принципиально не изменила положение темнокожих невольников в Северной Америке.

«В Конституции, которая сама по себе была достаточно демократичной, ничего не было сказано о рабстве», — рассказал в беседе с RT директор Фонда изучения США имени Рузвельта МГУ Юрий Рогулёв.

По его словам, законодательство Соединённых Штатов рассматривало рабов как движимое имущество и защищало права рабовладельцев.

Также по теме

«Он изменил жизнь миллионов американцев»: как Мартин Лютер Кинг повлиял на расовую политику в США

4 апреля 1968 года в Мемфисе погиб самый знаменитый защитник прав темнокожих граждан США Мартин Лютер Кинг. Миссия легендарного…

В 1807 году власти США запретили покупать невольников из Африки, а в 1820-м приравняли трансатлантическую работорговлю к пиратству. Однако нелегальные поставки африканских рабов в южные американские штаты продолжались вплоть до второй половины XIX века.

Согласно подсчётам историков, в XVII—XIX столетиях в североамериканские колонии и на территорию Соединённых Штатов были доставлены около 600 тыс. темнокожих невольников. Поскольку их дети также становились рабами, к 1860 году общая численность невольников африканского происхождения в США достигла примерно 4 млн человек. Из 1,5 млн белых семей, проживавших в южных штатах, около 400 тыс. имели рабов.

«Рабство, с точки зрения американских плантаторов, было экономически целесообразным. Его целью было получение выгоды», — пояснил в разговоре с RT публицист Армен Гаспарян.

Вместе с тем ряд историков полагают, что рабство было неотъемлемой частью процесса становления американского капитализма.

Экономической эффективности рабовладельческого хозяйства плантаторы добивались жестокими способами, в частности физическими наказаниями. Многие невольники ходили со шрамами на спине: они подвергались побоям за каждую «провинность» — например, за недостаточное количество собранного хлопка.

Раб со следами наказания плетью на спине. Батон-Руж, Луизиана, 1863 год
© Mathew Brady/Wikipedia

Отдельной стороной рабства в США была сексуальная эксплуатация невольниц. Плантаторы превращали их в наложниц и подвергали насилию — законодательно это никак не ограничивалось. Некоторые рабовладельцы даже открывали публичные дома. Причём дети темнокожих невольниц от белых мужчин также считались рабами. Девушки-рабыни, у которых африканкой была только бабушка или прабабушка, ценились рабовладельцами особенно высоко. Их судьбы описаны в ряде известных литературных произведений — в частности, в романе «Квартеронка» Томаса Майн Рида.

В XVIII—XIX веках в США произошло около 300 восстаний темнокожих рабов, но все они были жестоко подавлены.

Отмена рабства

В конце XVIII — начале XIX столетия все северные штаты США либо полностью отменили рабство, либо приняли планы по его поэтапной ликвидации. В южных штатах рабовладение, напротив, активно развивалось. После запрета на ввоз рабов из-за рубежа расцвёл внутренний рынок торговли невольниками. Причём предприниматели из северных штатов инвестировали средства в работорговлю и плантационное хозяйство юга.

Также по теме

«Полиция стояла и смотрела, как их бьют»: 75 лет назад в США произошло одно из самых массовых расовых столкновений

В 1943 году в американском Детройте произошли беспорядки на расовой почве, в результате которых десятки людей были убиты, сотни…

Темнокожие рабы массово бежали из южных штатов на север, чтобы получить свободу. В 1850 году их положение резко осложнилось из-за принятия конгрессом США закона, позволявшего задерживать беглых невольников на территориях, где рабство было отменено. Однако в Соединённых Штатах набирало популярность движение аболиционистов, выступавшее под лозунгом «Все люди рождаются равными» и требовавшее полной отмены рабства.

Между Севером и Югом постепенно нарастали социально-экономические противоречия. Север выступал за протекционизм, а Юг — за свободную торговлю. Южные штаты стремились к максимальному суверенитету и выступали против создания новых заселённых северянами штатов на западе.

В 1854 году была создана Республиканская партия США, выражавшая интересы северян. Её представитель Авраам Линкольн через шесть лет стал президентом. Южные штаты начали массово выходить из состава США, а в 1861 году между Севером и Югом началась Гражданская война. Удача некоторое время была на стороне южан, но со временем их силы истощились и они потерпели поражение.

В 1865 году в США вступила в силу 13-я поправка к Конституции, запрещавшая рабство. Однако вскоре на части территории страны было принято сегрегационное законодательство, лишившее темнокожее население ряда гражданских прав. Афроамериканцы не могли посещать те же школы, рестораны, кафе, больницы, что и белые. Раздельными были даже туалеты и места в общественном транспорте. Сегрегационные ограничения были сняты лишь в 60-е годы ХХ века.

Темнокожий мужчина около зала ожидания для «цветного» населения
© Library of Congress

«Сегодня в США не любят лишний раз вспоминать об эпохе рабства и притеснений. Легче делать вид, что всего этого не было», — отметил Гаспарян.

В свою очередь, Рогулёв подчеркнул, что период существования рабства — это «значимая эпоха в истории США», последствия которой ощущаются по сей день.

«Сначала было рабство, потом сегрегация. Расовое неравенство царило в США на протяжении большей части истории существования государства. Сегодня на законодательном уровне его больше нет, но последствия никуда не делись. Темнокожие в Соединённых Штатах в среднем беднее белых, получают менее качественное образование, среди них больше безработных, качество их жизни ниже», — резюмировал Рогулёв.

25. Правовое положение рабов. Римское право. Шпаргалки

Свобода — это рабство

Oxana Timofeeva. Freedom is Slavery

Оксана Тимофеева (старший преподаватель ЕУСПб; старший научный сотрудник ИФРАН, кандидат философских наук) [email protected].

УДК: 326.3+321.01+141.5

Аннотация:

В статье представлена оригинальная интерпретация гегелевской диалектики раба и господина в ее отношении к различию между человеческим и нечеловеческим, а также к категории живых мертвецов. Анализу подвергаются различные социальные и культурные феномены — от гаитянских зомби до современного черного рынка рабов (торговля людьми и т.д.), дающие материал для размышлений о парадоксальной эмансипаторной силе нечеловеческих форм и условий труда.

Ключевые слова: рабство, свобода, диалектика, негативность, нечеловеческое, зомби

Oxana Timofeeva (EUSP, assistant professor; IPHRAS, senior research fellow; PhD) [email protected].

UDC: 326.3+321.01+141.5

Abstract:

The paper presents an original interpretation of Hegel’s master and slave dialectics as it relates to the human/non-human distinction and the category of the undead. It analyzes various social and cultural phenomena, from Haitian zombies to the contemporary «black market» of slaves (human trafficking, etc.), and reflects upon the paradoxically emancipatory force of non-human forms and conditions of labor.

Key words: slavery, freedom, dialectics, negativity, non-human, zombie

Черный рынок

По данным доклада «Глобального индекса рабства» за 2014 год, в современном мире насчитывается приблизительно 35,8 миллиона рабов. 61% от этого числа работают в Индии, Китае, Узбекистане, Пакистане и России. Число людей, находящихся в рабстве в современной России, — более одного миллиона [The Global Slavery Index 2014]. Подневольный труд используется почти во всех странах, включая самые благополучные.

Это уже второй доклад, опубликованный международной правозащитной организацией «Walk Free Foundation», которая была основана в Австралии в 2010 году и с тех пор занимается борьбой с современными формами рабства. Первый был обнародован в 2013 году и сообщал всего лишь о 29,8 миллиона [The Global Slavery Index 2013]. Среди причин резкого увеличения этого числа — не только совершенствование технологий сбора статистических данных (а это очень сложное дело), но и рост армии беженцев из стран Ближнего Востока в связи с военным кризисом. Очевидно, что разгоревшаяся сегодня война — которую уже невозможно локализовать, привязать к каким-то отдельным регионам, война, которая со скоростью капитала пересекает границы государств, — обратит в рабство еще очень много людей: беженцев, мигрантов, жителей разрушенных, заброшенных территорий или просто бедняков.

Разумеется, в отчетные материалы входят только те, кого «посчитали». Реальное же количество рабов в мире установить невозможно, поскольку речь идет о незаконной деятельности, в которую вовлечены самые разные агенты — от мелких сутенеров до представителей властных структур, покрывающих торговлю людьми или использование принудительного труда, в том числе и в промышленных масштабах. Рабство выгодно: каждый человек, который трудится по принуждению, под страхом смерти или побоев, за ночлег или за еду, не получая платы, приносит огромную выручку тому, кто лишил его свободы. Как свидетельствуют исследования, проведенные Международной организацией труда (МОТ), фактическая доля прибыли от применения рабского труда неуклонно растет, но этот теневой аспект мировой экономики не отражается в официальной статистике. Ежегодный общий доход, приносимый рабами, составляет более 150 миллиардов долларов (большая часть из которых, 99 миллиардов, приходится на секс-индустрию) [ILO 2012].

Принудительный, подневольный, неоплачиваемый труд используется в строительстве, промышленности, добыче полезных ископаемых, в сельском хозяйстве, в частных домохозяйствах. Дети из бедных семей продаются в сексуальное или военное рабство, на конвейерное производство или в качестве домашней прислуги [ООНb]. Надежным билетом в рабство, часто приобретаемым в обмен на деньги и документы, является нелегальная миграция или переезд малоимущих в крупные города в поисках лучшей жизни. Людей похищают, берут за долги, обменивают, продают и перепродают; перевозят из города в город, из страны в страну, с континента на континент в автобусах, контейнерах, коробках, шлюпках; держат в подвалах, на складах, в нежилых помещениях — «в нечеловеческих условиях», как часто подчеркивают журналисты [Левин 2014].

Казалось бы, такой чудовищный скандал — и, однако, обсуждение современного рабства не выходит за рамки правозащитного дискурса, как если бы речь шла о каких-то единичных случаях, о пережитках прошлого, о досадных недоразумениях, а вовсе не о набирающей обороты разветвленной глобальной системе подневольного труда. Мы живем в мире, официально покончившем с рабством. Мы все об этом знаем. Последней страной, отменившей рабство, стала Мавритания в 1981 году. Как гласит принятая Генеральной Ассамблеей ООН статья 4 Всеобщей декларации прав человека 1948 года: «Никто не должен содержаться в рабстве или в подневольном состоянии; рабство и работорговля запрещаются во всех их видах» [ООНа].

Анализируя глобальный индекс рабства, правозащитная экспертиза сравнивает количественные показатели разных стран, у каждой из которых свои собственные способы обходить или нарушать этот универсальный запрет, свой «состав преступления» и своя мера пресечения или ответственности: современное рабство не вполне осознается в качестве всеобщей мировой проблемы. Рассматриваемое как нарушение морального и юридического закона, оно локализуется в разных точках криминального мира и таким образом полностью уходит из поля социальной репрезентации: ему уделяется ровно столько внимания, сколько и другим незаконным проявлениям насилия. Однако, в конечном счете, суть дела не в том, что закон преступается, а в том, что это преступление являет изнанку закона или даже его истину (истину, которая не признается, подвергается отрицанию). По ту сторону морали и права, моральных обычаев и юридических норм отдельных стран рабство становится неограниченным тотальным фактом мировой экономики. Более того, в некотором смысле рабство ее системно фундирует.

Рынок рабов в буквальном смысле уже был «черным», когда еще был «белым»: со времен Великих географических открытий, когда корабли с рабами из Черной Африки прибывали через Атлантику в европейские колонии на Карибские и Антильские острова, и до недавнего момента, когда резиновые шлюпки с африканцами, иногда уже мертвыми, стали прибиваться к острову Лампедуза, одному из традиционных перевалочных пунктов мигрантов на пути в Евросоюз [BBC 2015], этот рынок лишь изменил свой юридический статус и таким образом как бы окончательно окрасился в цвет своего товара. Ставший всецело «черным», криминальным, рынок рабов пересекается с двумя другими — торговлей оружием и наркотиками. Масштабы оборота денег, товара, жизни и смерти в рамках этого «черного» треугольника таковы, что вся законопослушная «белая» рыночная экономика кажется надстройкой к непрозрачному для статистики базису, совокупностью механизмов отмывания его прибылей или же попросту его декорацией, ширмой, завесой.

Что, если современное общество, мыслящее себя в парадигме эмансипации, верящее в возрастание степеней своих свобод и шаг за шагом расширяющее область распространения своих прав, на деле до сих пор устроено по принципу пирамиды, в основании которой — не множество наемных работников, а невидимая, черная, анонимная масса лишенных человеческого статуса (или никогда не имевших его) рабов? Представители этой страты нередко обретаются буквально ниже уровня земли: где-то между подпольем и подземельем, в подвальных или полуподвальных помещениях располагаются нелегальные публичные и игорные дома, организуются использующие рабский труд цеха и фабрики, селятся мигранты, на жестокой эксплуатации которых основывается материальное богатство принимающих стран. Через эти норы, бункеры, могилы прорастает мощная корневая система современного капитала.

«Основным началом демократического строя является свобода» [Аристотель 1983: 570] — это высказывание Аристотеля, без сомнения, верно не только для современной ему афинской демократии, но и для современной нам демократии либеральной. Среди различий между этими системами указывают как на то, что в одной власть народа осуществляется напрямую, а в другой — через представительство, так и на то, что афинская демократия была рабовладельческой: осуществляющий напрямую власть народ состоял из свободных граждан, в число которых не входили многочисленные рабы, — тогда как либеральная демократия преодолела рабство и признает свободными гражданами всех людей. И, однако, как мы видим, слово «преодолела» — не самое здесь подходящее.

Марксистский анализ динамики производительных сил и производственных отношений, или отношений собственности, в ту или иную эпоху лежит в основании широко распространенной прогрессистской оптики, в соответствии с которой рабство принадлежало Античности и вместе с ней ушло в прошлое. Рабовладение, феодализм, капитализм и т.д. предстают как исторически сменяющие друг друга формации. Каждый следующий этап не просто приходит на смену предыдущему, но активно отрицает его, причем сила, которая движет этим отрицанием, зарождается как раз на том этапе, который затем отрицается и в конечном счете упраздняется вместе со всеми своими элементами. Так, капитализм, по Марксу, прогрессивен в том, что его господствующий класс — буржуазия — кладет конец традиционному сословному обществу и всем его пережиткам вроде религии и морали, но и рождает себе могильщика в лице пролетариата, который, в свою очередь, уничтожит ее саму [Маркс, Энгельс 1929].

Однако этот сценарий начинает выглядеть несколько сложнее, когда мы вспоминаем, что одной из главных составляющих того, что позже стало историческим материализмом, является гегелевская диалектика, в которой отрицание необходимо опосредует становление. Важно, что это не простое (пустое) отрицание, а определенное (наполненное) — оно понимает, что оно отрицает, и, отрицая, сохраняет и придает отрицаемому одновременно и содержание, и форму [Гегель 1999: 45]. Таков смысл гегелевского термина Aufhebung, традиционно переводимого на русский как «снятие».

Перенесем этот механизм из гегелевской стихии духа, сознания и самосознания на Марксову сферу производительных сил и производственных отношений — и окажется, что в ходе истории общественные формации не столько отменяюще преодолевают друг друга, сколько сохраняюще отрицают, так что каждая новая глобальная политико-экономическая система в «снятом виде» (что бы это ни значило) содержит в себе все предыдущие. Если античное общество знает одну главную форму принуждения к труду, а именно рабство, то современный мир располагает уже несколькими, включая все «снятые», унаследованные из прошлого традиционные практики. Теперь «заставить работать бедных там, где рассеялись иллюзии и рухнуло насилие» [Дебор 2000: 9], можно сразу несколькими способами (а не только заманивая их потреблением, как думали теоретики общества спектакля). Не следует ли в таком случае признать, что чем выше на шкале прогресса предполагаемая степень свободы исторического человечества, тем шире «ассортимент» способов угнетения?

«Снятие» столь древней парадигматической формы, как рабство, универсальным запретом лишь добавляет ей силы. Понять исток этой силы поможет еще один нестандартный род отрицания: его вводит психоаналитическая теория. Это дополнительная серия в рассматриваемом нами сценарии. В отличие от гегелевского, отрицание по Фрейду даже не снимает, а сразу же утверждает отрицаемое: «нет» значит «да» [Dolar 2012]. Негативная форма выражения попросту дает возможность сказать то, чего говорить нельзя, — то есть правду. Правда, фрейдовская правда — это скорее правда желания, чем правда того, что мы считаем действительностью. Язык использует отрицание, чтобы обойти цензуру сознания. Фразу пациента: «Вы спрашиваете, кем может быть это лицо из сна. Матерью оно не является» — Фрейд толкует известным образом: «Итак, это мать» [Фрейд 1992: 365]. Есть вещи, которые могут «пробиться к сознанию» только в перевернутом виде. Отрицание здесь — не что иное, как «клеймо» вытеснения, «некий удостоверяющий происхождение сертификат, вроде “made in Germany”» [Фрейд 1992: 367].

При взгляде на историю в психоаналитической перспективе вместо Aufhebung — или даже, каким-то диалектическим образом, вместе с ним — главным «двигателем прогресса» оказывается вытеснение, которое, как подчеркивает Лакан, всегда совпадает с возвращением вытесненного [Лакан 1998: 253—254]. Предыдущие слои нашей психоистории в таком случае не исчезают, не самоустраняются, уступая место последующим, но подвергаются вытеснению, чтобы тут же возвратиться в новых, подчас жутких формах. Рабство, сохраненно-снятое (по Гегелю) универсальным формальным запретом или им же вытесненное (по Фрейду) за границы периферии общественного сознания, никуда не делось, не исчезло, а продолжает обретаться тут же, в самом сердце свободного современного демократического мира — не как его случайная аберрация, но как его вычеркнутая память и непризнанная истина. Подобраться к этой истине можно только с черного входа или по черной лестнице (вроде тех, что в буржуазных домах предназначались для прислуги и прочей черни).

Однако поспешный вывод о том, что демократическая свобода современного мира является не более чем пустой догмой и идеологической мишурой, за которой прячется суровая правда жестокой эксплуатации людей в масштабах, превышающих античное рабовладение, следует признать достойным обсуждения исключительно на уровне житейского здравого смысла — и сразу же отбросить как не представляющий интереса. Нашей гипотезой будет другая, на первый взгляд более парадоксальная: от факта наличия черного рынка рабов аристотелевское утверждение о том, что основой демократии является свобода, не теряет своей значимости.

Речь вовсе не о том, что свобода современного мира скомпрометирована рабством, или что у нас все еще какая-то неподлинная демократия, или что подспудно разрастающееся рабство каким-то образом угрожает демократическим свободам. Рабство по определению противоположно свободе, но эта противоположность носит диалектический характер. Есть точка, где они встречаются. Вспомним, что во времена Аристотеля именно рабы обеспечивали гражданам полиса свободу, необходимую им для осуществления демократии, государственного управления, а также философии: своим трудом рабы освобождали граждан, и именно такая обеспечиваемая рабами свобода была началом афинской демократии. Вопрос, стало быть, не в том, как так вышло, что демократические свободы сегодня органично сосуществуют с рабством беспрецедентных масштабов. Вопрос в другом: если основным началом демократии является свобода, что является основным началом свободы?

На этом месте могла бы быть любовь

Самым известным и цитируемым примером анализа рабства в истории философии является четвертая глава гегелевской «Феноменологии духа», посвященная диалектике господина и раба. Это настолько трудный и многослойный текст, что едва ли не каждый значительный философ после Гегеля ищет свои способы к нему подступиться — отсюда богатство спорящих друг с другом интерпретаций. Высказывания о рабстве, в том числе и позитивные, встречались в философии и до Гегеля: первым делом в этом отношении принято ссылаться на печально известное оправдание рабства у Аристотеля, утверждавшего в «Политике» (там же, где он пишет о свободе как начале демократии), что некоторые люди являются рабами «по своей природе» и лучше им поэтому находиться в подчинении у вышестоящих [Аристотель 1983]. В Античности, в Средние века, в Новое время предлагались различные определения рабства и высказывались различные аргументы за и против него. При этом рабство рассматривалось, с одной стороны, как реальная институциональная социальная практика подневольного труда, а с другой — как метафора душевной зависимости, несвободы вообще. Однако именно в «Феноменологии духа» рабство наделяется первостепенной значимостью как философское понятие, стягивающее оба этих смысла в сложный узел, который всем так хочется распутать.

«Феноменология духа» — первое крупное, системообразующее произведение Гегеля. В нем представлен набросок науки, которая имеет своим предметом формы «являющегося знания» [Гегель 1999: 44]. Погружение в эти формы реализует себя как опыт сознания, или жизнь духа, проходящего этапы исследования собственных формообразований до уровня науки. Это называется абсолютным идеализмом: дух проходит определенный путь, а вернее, он и есть сам путь, который он проходит: путь, который проходит сам себя. Гегель называет его еще «путь отчаяния». Почему? Потому что формы являющегося знания, через которые пролегает этот путь к истине, сами суть неактуальные, неподлинные, неистинные формы. Мы не просто сомневаемся — в чувственной достоверности вещей, в самих себе, в других, — мы всякий раз отчаиваемся, мы не видим выхода — а его и нет: каждый наш шаг ведет в тупик. И вдруг из самого этого тупика и ничтожества отчаяние выбрасывает нас, отделяет, отчуждает от неистинной формы. Мы как бы из нее выпрыгиваем задом наперед — и так ее «снимаем», подобно фотографу, который выпрыгивает из охваченного пожаром дома, не выпуская камеры из рук.

Чтобы это движение преодоления и самопреодоления, противостоящее естественной инерции, здравому смыслу и т.д., стало понятным и привычным, следует терпеливо упражняться в диалектике, которая, как правильно заметил, по легенде, сам Гегель, не поддается изложению «ни коротко, ни популярно, ни по-французски» [Гулыга 2008: 250]. Здесь же пока достаточно представить, что проходящий сам себя путь как бы повернут вспять: каждый предыдущий его этап только и становится по-настоящему действительным в тот момент, когда он «снят»: пройден, познан, понят, прожит и отчаянно пережит. Жизнь духа — это после-жизнь. В каждой своей форме здесь и сейчас, тут же оказавшейся неистинной, дух был собой, пока не пережил сам себя. Пережиток самого себя, он становится действительным в качестве понятия, а из понятия развертывается в абсолютное знание и таким образом себя переприсваивает как история и как наука.

Что до истории, то она, говорит Гегель, «есть знающее, опосредствующее себя становление», в котором дух вспоминает себя [Гегель 1999: 433—434]. Из какого же забвения он себя вспоминает? На этот «по-хайдеггеровски» встающий вопрос можно было бы и ответить по-хайдеггеровски, «забвением бытия», — а Хайдеггер и в самом деле в своем введении во «Введение» в «Феноменологию духа» определяет опыт сознания как «выявление предмета в его предметности» [Хайдеггер 2015: 218], тем самым вчитывая в Гегеля собственную проблематику бытия сущего, — если бы гегелевское незабвенное, чистое бытие не было бы тем же, что и ничто [Гегель 2002: 69]. Скорее, гегелевский дух вспоминает себя из забвения самого себя. Не из бытия и не из ничто (которых самих по себе нет, вернее, каждое из которых само по себе есть только своя противоположность), а только из становления, из перехода бытия в ничто, из своего самозабвенного движения вовне себя, на каждом витке которого отражаются друг в друге и отрицают друг друга сознание и мир. История предстает одновременно и памятью, и забвением, обмороком духа, в котором он разворачивается перед самим собой сам не свой. Формы являющегося знания как раз и есть эти проходимые моменты самоотчуждения, одним из которых является рабство.

В «Феноменологии духа» Гегель, в отличие от Аристотеля и других авторов, не пишет с позиции господина о том, как следует обращаться с рабами, правильно ли рабство или не правильно, надо ли освобождать рабов или не надо. Рабство не хорошо и не плохо. Оно есть форма являющегося знания на том этапе, когда выведенное из себя хрупкой достоверностью чувственных вещей сознание подбирается само к себе как к предмету, подвергая испытанию истину достоверности себя самого. Перед нами уже не просто сознание (впрочем, сознание никогда уже не просто, а если и просто, то не просто просто, ибо любая простота образуется задним числом в результате опосредования). Перед нами самосознание: с сознанием происходит нечто подобное тому, что на предыдущем этапе — в разделе А «Феноменологии» («Сознание») — происходило с предметным миром: раздвоение на «в себе» и «для себя», которое само по себе к тому же возможно только для некоторого другого.

Вспомним, что в западной, преимущественно французской, философии XX века — в экзистенциализме, феноменологии, структурализме и постструктурализме, психоанализе, деконструкции — другой стоит в ряду самых главных проблем. Но если спросят, откуда он взялся, откуда пришел, чтобы встать в этот ряд, ответ следует искать именно здесь, у Гегеля — в «Науке логики», «Энциклопедии философских наук» и, конечно, «Феноменологии духа», особенно в четвертой главе, где дух проявляет себя в диалектике господства и рабства: «Самосознание есть в себе и для себя потому и благодаря тому, что оно есть в себе и для себя для некоторого другого самосознания…» [Гегель 1999: 99]. Гегель открывает другого для философии. Отношение с другим, без которого не было бы себя, складывается из таких элементов, как желание, власть и борьба. Желание, или вожделение (Begierde), указывает на существование независимых от «я» предметов, которые самосознание, чтобы удостовериться в себе самом, отрицает, но в то же время и производит снова и снова: один за другим предметы желания маячат перед нами. Вожделеющая активность самосознания не может успокоиться на каком-нибудь одном из них, поскольку в своей самостоятельности эти предметы суть «всеобщая неуничтожимая субстанция, текучая себе самой равная сущность» [Гегель 1999: 98]. В чем самосознание призвано достигнуть удовлетворения — так это не в предмете, а в другом таком же самосознании.

На этом месте могла бы быть любовь. Как отмечает в своем авторитетном комментарии Жан Ипполит, «двойственность самосознаний и их единство в стихии жизни можно было бы представить как диалектику любви» [Hyppolite 1974: 164]. Однако любовь, которой «недостает серьезности, страдания, терпения и работы негативного» [Гегель 1999: 9], занимает Гегеля в «Феноменологии» намного меньше, чем власть как некая первоочередная истина отношения к другому (в том числе — заметим от себя — и истина любовного отношения; говорят же: «любовь — это власть»). Самосознание могло бы найти удовлетворение, если бы «я» и другой, встретившись желаниями, признали бы себя «признающими друг друга» — таково «чистое понятие признавания». Но на опыте в момент этой встречи самосознание выступает как неравенство и распадается на два крайних термина, «которые, как крайние, противоположны друг другу и из которых один есть только признаваемое, а другой — только признающее» [Гегель 1999: 101].

Основополагающее отношение к другому — это не любовь, а борьба за признание, из которой один выходит господином, а другой — рабом. Ставкой в этой борьбе является жизнь: господином будет тот, кто рискует ею, проявляя храбрость. Таким образом он демонстрирует свою независимость от наличной данности индивидуальной жизни, свою свободу. Кому жизнь дороже свободы, кто держится за жизнь — тот признает другого своим господином и будет его рабом. «Отношение обоих самосознаний, следовательно, определено таким образом, что они подтверждают самих себя и друг друга в борьбе не на жизнь, а на смерть. — Они должны вступить в эту борьбу, ибо достоверность себя самих, состоящую в том, чтобы быть для себя, они должны возвысить до истины в другом и в себе самих. И только риском жизни подтверждается свобода <…> Индивид, который не рисковал жизнью, может быть, конечно, признан личностью, но истинности этой признанности для некоторого самостоятельного самосознания он не достиг» [Гегель 1999: 101—102]. В качестве самого элементарного примера такого прямого столкновения с другим можно привести античную форму обращения в рабство — захват военнопленных, выживание побежденных ценой свободы.

Далее разворачивается знаменитая диалектика, в которой раб служит опосредующим звеном между господином и вещью. Чтобы являющаяся предметом вожделения вещь предметного мира могла доставить господину удовлетворение, раб подвергает ее обработке, лишает ее изначальной независимости и делает доступной для потребления. «Вожделению это не удавалось из-за самостоятельности вещи, но господин, который поставил между вещью и собой раба, встречается благодаря этому только с несамостоятельностью вещи и потребляет ее полностью; сторону же самостоятельности вещи он предоставляет рабу, который ее обрабатывает» [Гегель 1999: 103]. Чтобы на господском столе появился сладкий сахар, кто-то должен вырастить, собрать и обработать тростник. В этом, собственно, и заключается суть труда. Но не только в этом. Пока господин наслаждается своим превосходством, престижем, признанием и непосредственным доступом к материальным благам, раб развивается и посредством труда активно трансформирует окружающий мир.

Труд — это негативное отношение к действительности, благодаря которому только и возможно, по мысли Гегеля, обретение самосознанием подлинной независимости. Вещь, которую обрабатывает раб, участвует в процессе его (само)образования: трудясь, он как бы сам себя создает из ничтожества вещи, из собственного ничтожества. Господин же деградирует, его свобода оказывается неподлинной — упиваясь потреблением, он несамостоятелен, беспомощен и зависим от раба: «Истина самостоятельного сознания есть рабское сознание» [Гегель 1999: 104]. Из труда, а не из потребления рождается свободное, мыслящее сознание. Рабство, а не господство прокладывает сложный путь к свободе. Как пишет Альтюссер в своем небольшом эссе «Человек, эта ночь»: «Торжество свободы у Гегеля — это торжество не какой бы то ни было свободы: в конце побеждает не сильнейший; история показывает, что человеческая свобода порождена рабом» [Althusser 1997: 172].

Невоздержанный антропоцентризм

В поле интерпретаций «Феноменологии духа» вообще и этого фрагмента в частности до сих пор так и не достигнуто окончательного консенсуса по поводу того, что именно «на самом деле» имеет в виду Гегель. Идет ли речь о рабстве как о вечной фигуре принуждения и самопринуждения, о повторяющейся структуре, матричной форме, которая себя непрерывно воспроизводит, или о характеристике конкретной и уже ушедшей в прошлое исторической эпохи Античности? Где происходит встреча раба и господина? На небе, на земле, в истории, в теории или у нас в голове? Является ли их борьба социальным антагонизмом или раздвоением одного и того же сознания? Я придерживаюсь той скромной и ничем не примечательной идеи, что диалектика господства и рабства разворачивается сразу на всех этих уровнях (которые сами при этом друг друга снимающе отрицают), но существуют и более радикальные теории.

Самое одиозное толкование гегелевской диалектики раба и господина принадлежит Александру Кожеву. Именно оно оказало огромное влияние на всю французскую мысль середины XX века, предельно чувствительную, в частности, к таким темам, как желание и другой. В основании этого толкования лежит одна не вполне, на мой взгляд, верная предпосылка — а именно, что негативность, с которой Гегель связывает историческое развертывание духа, принадлежит исключительно человеку: «Если в “Феноменологии духа” есть какой-то смысл, то Geist, о котором идет речь, это не что иное, как человеческий Дух: нет Духа вне Мира, а Дух в Мире — это Человек, человечество, всеобщая История» [Кожев 2003: 250]. По Кожеву, за любым отрицанием налично данного бытия всегда стоит активный, деятельный человеческий субъект. При всей кажущейся верности гегелевской букве Кожев превращает «Феноменологию» в своеобразную историческую антропологию, из которой выпадают любые нечеловеческие элементы.

Тогда как у Гегеля негативность — беспокойство, невозможность удержаться на одном месте, движение вовне из себя, альтерация — это главное начало онтологии, которая поэтому учит не о бытии и не о небытии, а о становлении, вовлекающем в себя все на свете, у Кожева она становится характеристикой человеческого существа. В гегелевском мире отрицанию не чужды ни элементы неорганической природы, ни растения, ни животные, ни любое другое сущее, истина которого может и должна быть понята и выражена поэтому «не как субстанция только, но равным образом и как субъект» [Гегель 1999: 9]. Каждое нечто со своим инобытием — с тем, чем оно не является, с другим — вступает в противоречие, из которого через отрицание рождается истина. Как пишет Гегель в «Философии природы»: «Животная природа есть истина растительной природы» [Гегель 1975: 35] — и вместе с тем ее же смерть: «животный процесс есть гибель растительного» [Гегель 1975: 460]. Кожев поспешно отвергает «Философию природы», не видя в ней ничего, кроме идеализма и спиритуализации материи, и таким образом упускает из вида этот принципиальный момент [Тимофеева 2013], сужая горизонт негативности до одного-единственного вида, который, появившись на Земле, вдруг превращает природу в историю. Природа же и вообще все нечеловеческое бытие как лишенное негативности и времени пространство остаются где-то за скобками. «Опыт сознания» превращается в историю человечества, которая начинается с первосцены — встречи двух людей.

Господин и раб для Кожева — это не две части одного и того же самосознания, а буквально два разных человека. Они встречаются и вступают в борьбу. Каждый в этой борьбе хочет быть признанным в своем человеческом достоинстве, но признание достается только тому, кто пойдет до конца и продемонстрирует свое бесстрашие, рискуя жизнью. Можно сказать, что именно в этот момент очерчивается у Кожева граница человеческого — черта, отделяющая человека от природного и животного мира, в котором, скованный страхом за свою жизнь, остается пребывать раб. В негативности труда он, однако, преодолеет свое рабство, обретет самостоятельное самосознание и в конце концов станет свободным.

Чтобы этого состояния достичь, необходимо было, однако, пройти через рабство. Как совершенно справедливо отмечает Кожев: «…перестать быть рабом может только тот, кто им был» [Кожев 2003: 222]. Господство — это лишь «“катализатор” Истории, которую осуществит, завершит и “раскроет” раб или бывший Раб, ставший Гражданином» [Кожев 2003: 222]. Не господин, а именно раб, которому изначально было отказано в признании его человеческого достоинства, достигает подлинной свободы, в которой он реализует историческую сущность человечества. Когда эта реализация достигнет своей полноты, история, складывавшаяся из войн и революций, закончится. Никто больше не будет рабом, но все — гражданами тотального гомогенного государства всеобщего признания. Собственно, по Кожеву, это состояние уже достигнуто, и «Феноменология» Гегеля свидетельствует не о чем ином, как о конце истории, воплощенном в наполеоновской империи, после которой «не будет больше ничего нового на земле» [Кожев 2003: 549]. В популярных прочтениях (например, у Фукуямы) сюда подверстывается идея капиталистической глобализации, или либеральной демократии, постепенно распространяющейся на все страны нашего преодолевшего рабство мира, в котором Декларация прав, признающая каждого в его человеческом достоинстве, является универсальным документом.

Если вернуться к гегелевской диалектике и посмотреть, что тут не так, то Гегель нигде открытым текстом не говорит, что речь идет именно о людях. Может быть, для Кожева это было очевидно, но для нас — уже нет. Однако в самом его невоздержанном антропоцентризме есть кое-что крайне любопытное для симптоматического прочтения: не указывают ли эти настойчиво повторяющиеся литании человеческой сущности свободы, кажущиеся сегодня уже какими-то скорее комическими, на то, что при этом подвергается вытеснению или забвению, а именно на нечеловеческую сущность несвободы, из которой рабство лепит и историю, и свободу? Как отмечает Жорж Батай, размышляя, в частности, о жизнеспособности теории Кожева, человеческое достоинство, за которое ведется борьба не на жизнь, а на смерть, «не поровну распределено между людьми» [Батай 2006: 412], и пока неравенство не будет искоренено, история не закончится. Неравенство же между людьми не может быть искоренено в той мере, в какой в основе его лежит другое неравенство — между людьми и нелюдьми. До тех пор, пока универсальное человечество утверждает свою человечность и свободу за счет другого — например, животного, — будут существовать те, кому отказано в человеческом признании. Поэтому, кстати, Батай не верит в коммунизм и бесклассовое общество: «Человек “бесклассового общества” обязан своей ценностью, во имя которой он уничтожил классы, тому самому движению, которым человечество было разделено на классы»: человеческое достоинство вырастает из отрицания нечеловеческого [Батай 2006: 416].

Эта перспектива позволяет пролить свет на некоторые аспекты современного рабства. Почему так трудно рассматривать его в контексте нарушений прав человека? Потому что в правовом контексте современных буржуазных национальных государств существует смешение между правами человека и правами гражданина. Тот, кто ущемлен в гражданских правах, — прежде всего люди без гражданства, нелегальные мигранты, беженцы — попадают в своего рода серую зону, на которую слабо распространяется действие прав человека. Основным гарантом прав и свобод в конечном итоге выступает государство, свободным гражданином которого является человек. Нет гражданина — нет человека: именно так видят ситуацию агенты черного рынка, первым делом отнимая у людей удостоверяющие личность документы. Как и в архаической ситуации с военнопленными, ценой жизни становится свобода. Точно так же, совсем по-гегелевски, современные беженцы часто оседают и занимаются рабским, принудительным или малооплачиваемым трудом в той стране, что ведет войну на их собственной земле.

Каждый гражданин свободен. Как и во времена Аристотеля, свобода принадлежит гражданину, только в универсальном государстве, по версии Кожева, гражданами являются все. Они сами идут к собственной свободе через рабство, не полагаясь на труд другого, как упивавшиеся потреблением праздные античные господа. Сегодняшние рабы — это неучтенные или недоучтенные статистические единицы. Они как бы есть, но их как бы и нет. Если же говорить о свободном гражданине современного капиталистического общества, то чем, спросим мы, он отличается а) от свободного гражданина античного полиса и б) от раба того же античного полиса? В первом случае тем, что современный свободный гражданин в большинстве случаев трудится, а во втором — тем, что свой труд он в большинстве случаев обменивает на деньги (тогда как раб обменивает его на жизнь, на еду, ночлег и т.д.). Деньги выступают, таким образом, своего рода элементом признания в качестве человека, универсальным эквивалентом и мерой человеческого достоинства.

По Марксу, впрочем, между рабом и получающим зарплату рабочим большой структурной разницы нет — как он пишет в «Экономико-философских рукописях 1844 года», отчужденный труд за деньги является столь же принудительным, как и рабский труд [Маркс 2000: 230]. Из основных, «школьных» произведений Маркса это — самое гуманистическое. Речь в нем идет о том, как в труде за деньги отчуждается родовая сущность человека. Рабочий выходит на работу для того, чтобы завтра проснуться и снова выйти на работу. Убогая инфраструктура воспроизводства его рабочей силы (хозяева подвальных съемных квартир, этих грязных «пещерных жилищ», грозятся в любой момент выбросить рабочего на улицу за неуплату [Маркс 2000: 274, 282]) свидетельствует о том, что его субъективность, так сказать, конституируется вокруг утраты человеческой сущности. При этом настоящей властью обладают деньги, которые стоят «между потребностью и предметом, между жизнью и жизненными средствами человека», между мной и другим человеком, чью любовь, чей поцелуй я хочу купить [Маркс 2000: 292—297].

Жизнь мертвого

«Потребность в деньгах есть, следовательно, подлинная потребность, производимая политической экономией, причем единственная потребность, какую она производит» — этот вывод Маркса Ги Дебор в тезисе 215 «Общества спектакля» [Дебор 2000: 112] напрямую связывает с гегелевским принципом денег, представленным в «Йенской реальной философии». Деньги выступают здесь материализовавшимся понятием, формой единства всех существующих вещей: «Потребность и труд, возведенные в эту универсальность, затем создают за свой счет чудовищную систему сообщества и взаимозависимости всего народа; в себе движущуюся жизнь мертвого <…>, которая требует жесткого управления и дрессировки, как дикий зверь» [Hegel 1979: 249]. Любопытно, что в этом произведении, написанном незадолго до «Феноменологии духа», Гегель, описывая современное ему гражданское общество, уже говорит о признании, основанном на собственности, но еще не говорит о рабстве. Господин и раб появляются в его философии в 1805—1806 годах. Как утверждает Сьюзен Бак-Морс, это появление не случайно: диалектика раба и господина рождается не в голове философа, а в исторической реальности, из которой он исходит.

«Никто не осмеливался предположить, что идея диалектики господства и рабства пришла к Гегелю в Йене в 1803—1805 годах при чтении прессы — журналов и газет. И, однако, этот самый Гегель в этот самый йенский период, когда диалектика раба и господина впервые пришла ему в голову, сделал следующую пометку: “Чтение газеты — своего рода реалистическая утренняя молитва. Свою позицию по отношению к миру ориентируют либо по богу, либо по тому, что представляет собой мир. И то и другое дает ту же уверенность: узнаешь, как обстоят там дела”», — пишет Бак-Морс в книге «Гегель, Гаити и универсальная история» [Buck-Morss 2009: 49], убедительно доказывая, что гегелевская диалектика раба и господина — не просто расхожая сопроводительная философская метафора, соответствующая двуличному западному дискурсу освобождения.

По мысли Бак-Морс, на самом деле Гегель пишет вовсе не о символическом рабстве, из оков которого призывают вырваться идеологи французской революции, а о реальном рабстве в тех же французских колониях, на которые эта революция закрывает глаза, как если бы эмансипация была делом исключительно белых людей. Не столько Французская революция занимает Гегеля, как это принято считать, сколько другая, происходившая на Гаити в 1791—1803 годах. Это было первое в истории крупномасштабное восстание, приведшее к свержению рабства и установлению самоуправляемой Гаитянской республики: «…полмиллиона рабов в Сан-Доминго, богатейшей колонии не только Франции, но и всего колониального мира, взяли борьбу за свободу в свои руки не посредством петиций, а посредством насильственного, организованного восстания» [Buck-Morss 2009: 36]. Гегель не мог обойти вниманием событие такого масштаба. Именно его обсуждали все просвещенные немцы того времени, безусловно читавшие журнал «Минерва» под редакцией Архенгольца, в котором оно освещалось самым подробным образом.

«Концептуально революционная борьба рабов, покончивших с собственным рабством и учредивших конституционное государство, обеспечивает теоретический стержень, выводящий гегелевский анализ из бесконечно расширяющейся колониальной экономики в плоскость мировой истории, которую он определяет как реализацию свободы — теоретическое решение, которое в тот самый момент осуществлялось на практике на Гаити» [Buck-Morss 2009: 12]. Гаитянские рабы были освобождены не указом сверху — они сами, своими руками, уничтожили ненавистных господ и сделали себя свободными — не об этой ли борьбе не на жизнь, а на смерть говорил Гегель в «Феноменологии»? «Взаимное признание между равными возникает с логической необходимостью из противоречий рабства, не последнее из которых — это торговля человеческими рабами, которые юридически являлись вещами, но показали себя способными стать активными деятелями истории, сражаясь против рабства в “борьбе за признание” под лозунгом “Свобода или смерть!”» [Buck-Morss 2009: 12].

Бак-Морс подчеркивает, что никто из интерпретаторов Гегеля не принимает во внимание эту историческую реальность. Никому нет дела до Гаити, зато каждый стремится увидеть в гегелевской диалектике прекраснодушную метафору — даже Маркс, для которого это одно из описаний классовой борьбы. Более того, забвение реального рабства за метафорическим — в каком-то смысле заслуга именно марксизма, приучившего нас мыслить историю сменяющими друг друга экономическими формациями и, соответственно, полагать рабство отжившей архаикой. У Маркса, конечно, все намного сложнее, но, как бы то ни было, нельзя не согласиться с Бак-Морс в том, что без понимания проблематики постколониальных исследований и важнейшей роли работорговли в становлении современного капитализма обращение к обсуждаемому нами гегелевскому фрагменту является, конечно, совершенно неадекватным [Williams 1944]. Отчасти продолжая эту линию исследования, мы снова выносим на повестку дня реальное рабство, на этот раз современное — масштабы которого на Гаити, кстати, колоссальны: сейчас там проживает более 200 000 рабов; большинство из них — дети [The Global Slavery Index 2014]. Выходит, что после революции все, как всегда, пошло не так: рабство перешло не в свободу, а в господство. Бывшие рабы стали господами и сами завели рабов. История началась сначала.

В чем же дело? Почему пробуксовывает механизм освобождения? Наше подозрение падает на его «слишком человеческий» характер, уже обозначенный в связи с интерпретацией Кожева: признание кого-либо в человеческом достоинстве — это момент господства, а господин не может существовать без раба. Кто будет работать, если все люди будут господами? Те, кто не является или, так сказать, «не вполне является» людьми, — непризнанные. В фантастических сценариях будущего, чаще всего постапокалиптических (например, в голливудском кинематографе), люди редко бывают по-настоящему свободными, но часто — господами, свобода которых, как и прежде, в Афинах, обеспечивается чьим-то рабским трудом. За людей работают машины-животные — роботы — до тех пор, пока вместе с жизнью в них не зародится самосознание (биотехнологическая утопия).

Такими же рабами будущего могли бы быть живые мертвецы, если бы они вернулись к своим мифологическим и историческим корням. Известно, что из Черной Африки на Гаити были завезены не только рабы. Вместе с рабами на новом континенте появились новые культы — в частности, синкретический культ вуду, вобравший в себя элементы африканских религий, католицизма и традиций местных аборигенов (жрецом вуду, между прочим, был и Алехандро Букман, руководивший первой волной восстания в 1771 году и впоследствии казненный). А с культом вуду на сцену истории вышел неровной походкой еще один участник — зомби, живой мертвец, раб колдуна. Зомби — это продукт колониализма, который, прежде чем стать одной из центральных постчеловеческих фигур современной массовой культуры с ее представлением о конце истории как конце света, являлся неотъемлемой частью гаитянского фольклора. Как указывают авторы «Зомби-Манифеста» Сара Джулиет Лауро и Карен Эмбри: «Корни зомби можно проследить вплоть до Гаитянской революции, в рассказах о которой восставшие рабы изображались как что-то почти сверхъестественное: фанатичные и бесчувственные орды черных поднимались как единое тело, сокрушая более “разумные” белые войска» [Lauro, Embry 2008: 98].

Существует несколько версий того, как появились зомби [Cohen 1972; Davis 1985; Davis 1988]. В соответствии с наиболее реалистичными из них, колдуны вуду использовали ядовитые вещества, чтобы вводить живых в состояние, подобное коме или клинической смерти, при пробуждении из которого, после погребения заживо, у человека сохранялись лишь некоторые функции, достаточные для того, чтобы автоматически выполнять какой-то набор простейших указаний или команд. Кроме фармакологических, существуют и другие — в частности, психосоциальные — объяснения феномена зомби. Живые мертвецы могли, например, работать на плантациях сахарного тростника по ночам. В любом случае первоначально смысл зомби был связан не с безличным злом и разрушением, как в современной массовой культуре, а с подневольным трудом.

Прежде чем стать бессмысленной толпой, бродящей по опустошенной земле в поисках человеческой плоти, живые мертвецы были рабами. В эпоху колониализма жителям Сан-Доминго смерть представлялась едва ли не единственным выходом из ситуации рабства, на которое они были обречены при жизни, возвращением на родную африканскую землю, переходом души в новую жизнь. Не было поэтому наказания страшнее, чем зомбирование: оно обращало человека в рабство навсегда, отнимая у него последнюю возможность — по-настоящему умереть и таким образом стать свободным. Для африканцев на Гаити зомбирование означало не только пожизненное, но и посмертное рабство. Если в Древнем Египте «живыми убитыми» называли пленных, которых обращали в рабов, то здесь рабство мертвых (вернее, немертвых, undead) понимается буквально. Лозунг восставших рабов «Свобода или смерть!» обретает в этой связи еще более глубокий смысл. Может ли смерть принести освобождение, или живая душа в мертвом теле раба продолжает свой изнурительный труд? Зомби, в отличие от живых, совсем не за что зацепиться, он не может вступить в борьбу за признание, потому что у него нет жизни, которой можно было бы рискнуть или за которую можно было бы держаться, оставаясь рабом.

С другой стороны, зомби — это фигура воскресения. Он восстает из смерти. Очевидно, зомби современной массовой культуры — это своеобразное негативное преломление старой христианской идеи воскрешения мертвых (среди других разновидностей той же идеи можно назвать, например, русский космизм). В некотором роде зомби — это бессмертные души. Не только их название, зомби, происходит от банту-конголезского «nzambi» — «бог», «дух» и «душа», — но само их существование указывает на невозможность умереть. Зомби — это немертвые души в мертвых телах, которые они одушевляют, приводят в движение. Вспомним хотя бы про их мозг. В многочисленных фильмах, сюжет которых связан с зомби, уничтожить этих существ можно, только выстрелив им в мозг. Мозг зомби, по всей вероятности, является зловещей экранной версией того, что христиане называли душой. Это посмертная жизнь человека, из которой как бы вычтено все человеческое — память, разум, чувства, достоинство и т.д. Он утратил все — но есть что-то, что восстает из самой этой утраты.

Что, если именно отсюда, из этой предельно нечеловеческой субстанции рабства, родится новый радикальный субъект освобождения? Не на это ли намекает современная культура, производя фигуры коллективного воображения, которые ассоциируют бунт, протест, свержение репрессивного режима или несправедливого господства с нечеловеческим — животным, машинным или вовсе неживым — началом? Машина, животное, монстр, насекомое, рептилия, кукла, мертвец и прочие архетипические другие обнаруживают себя в качестве угнетенных, намечая трудный путь от жизни к сознанию, которым не может проследовать ни один человек, потому что этот путь лежит через гегелевского «абсолютного господина» — смерть. Сначала они оживают и начинают двигаться, а потом — чувствовать, мыслить и выступать против системы, не признающей их в качестве свободных граждан, людей, субъектов.

Среди подобного рода постчеловеческих субъектов освобождения зомби занимают исключительное положение — отчасти благодаря некой неуязвимости, которую они унаследовали от своих гаитянских предков, не чувствовавших ни жары, ни холода, ни боли, отчасти благодаря отчаянию, то есть полному отсутствию какой бы то ни было надежды, которое, можно сказать, является их родной стихией. Зомби — это те, кто пережил не только катастрофу (апокалипсис), но и самих себя. Вместе со всем человеческим они пережили — и оставили позади — все, что могло сделать их зависимыми от чего бы то ни было. Уже нет никаких колдунов — постапокалиптические зомби остались без господ. Они пережили собственное рабство и ушли за пределы человеческого с его диалектикой господства и рабства. Так, в фильме Джорджо Э. Ромеро «Земля мертвых» (2005) зомби обретают классовое сознание и, как самая нижняя страта угнетенных, берут на себя и завершают, скажем так, революционную историческую миссию пролетариата, которая оказывается непосильной для людей. Они учатся новому типу коллективной организации, которая не состоит из отдельных человеческих индивидуумов и основана единственно на отчаянии тех, кому в буквальном смысле нечего терять: даже их тела уже утратили единство. Они движимы не надеждой, но только отчаянием, и это отчаяние заставляет их делать невозможное. Что, если они прошли через абсолютную негативность, через апокалипсис, через смерть и разложение, через весь ад, чтобы проложить путь (назовем его по-гегелевски путем отчаяния) какой-то новой, постчеловеческой субъективности? И если она кому-то не нравится, то зомби вряд ли есть до этого дело. Пока человека продолжают путать с гражданином, а свободу — с господством, подобного рода сценарии будущего не утратят своей актуальности.

Библиография / References

[Аристотель 1983] — Аристотель. Политика // Аристотель. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1983. Т. 4.

(Ἀριστοτέλης. Πολιτικά. Moscow, 1983. — In Russ.)

[Батай 2006] — Батай Ж. Проклятая часть. М.: Ладомир, 2006.

(Bataille G. La Part maudite. Moscow, 2006. — In Russ.)

[Гегель 1975] — Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2: Философия природы. М.: Мысль, 1975.

(Hegel G.W.F. Encyklopédie der philosophischen Wissenschaften im Grundrisse. Zweiter Teil: Die Naturphilosophie. Moscow, 1975. — In Russ.).

[Гегель 1999] — Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. СПб.: Наука., 1999.

(Hegel G.W.F. Die Phénomenologie des Geistes. Saint Petersburg, 1999. — In Russ.)

[Гегель 2002] — Гегель Г.В.Ф. Наука логики / Пер. с нем. Б.Г. Столпнера. СПб.: Наука, 2002.

(Hegel G.W.F. Wissenschaft der Logik. Saint Petersburg, 2002. — In Russ.)

[Гулыга 2008] — Гулыга А. Гегель. М.: Молодая гвардия, 2008 (серия «ЖЗЛ»).

(Gulyga A. Gegel’. Moscow, 2008 (seriya «ZhZL»).)

[Дебор 2000] — Дебор Г. Общество спектакля. М.: Логос/Радек, 2000.

(Debord G. La Société du spectacle. Moscow, 2000. — In Russ.)

[Кожев 2003] — Кожев А. Введение в чтение Гегеля. СПб.: Наука., 2003.

(Kojève A. Introduction à la lecture de Hegel. Saint Petersburg, 2003. — In Russ.)

[Лакан 1998] — Лакан Ж. Семинары. Книга 1. Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/1954). М.: Гнозис/Логос, 1998.

(Lacan J. Les écrits techniques de Freud. Séminaire 1953—1954. Moscow, 1998. — In Russ.)

[Левин 2014] — Левин М. Где в мире больше всего рабов: принудительный труд на планете в 6 картах // http://apparat.cc/
world/slavery-maps/.

(Levin M. Gde v mire bol’she vsego rabov: prinuditel’nyy trud na planete v 6 kartakh // http://
apparat.cc/world/slavery-maps/.)

[Маркс 2000] — Маркс К. Экономико-философские рукописи 1844 года // Маркс К. Социология. М.: Канон-пресс-Ц; Кучково поле, 2000.

(Marx K. Die Ökonomisch-philosophischen Manuskripte aus dem Jahre 1844. Moscow, 2000. — In Russ.)

[Маркс, Энгельс 1929] — Маркс К., Энгельс Ф. Коммунистический манифест. М.; Л.: Государственное издательство, 1929.

(Marx K., Engels F. Das Manifest der Kommunistischen Partei. Moscow, 1929. — In Russ.)

[ООНa] — Официальный сайт ООН. Всеобщая декларация прав человека // http://
www.un.org/ru/documents/decl_conv/
declarations/declhr.shtml.

(Ofitsial’nyy sayt OON. Vseobshchaya deklaratsiya prav cheloveka // http://www.un.org/ru/
documents/decl_conv/declarations/declhr.
shtml.)

[ООНb] — Официальный сайт ООН. Современные формы рабства // http://www.
un.org/ru/rights/slavery/trust_fund/
slavery_forms.shtml.

(Ofitsial’nyy sayt OON. Sovremennye formy rabstva // http://www.un.org/ru/rights/slavery/
trust_fund/slavery_forms.shtml.)

[Тимофеева 2013] — Тимофеева О. Негативное животное // Stasis. 2013. № 1. С. 266—290.

(Timofeeva O. Negativnoe zhivotnoe // Stasis. 2013. № 1. P. 266—290.)

[Фрейд 1992] — Фрейд З. Отрицание // Захер-Мазох Л. Венера в мехах. М.: РИК «Культура», 1992.

(Freud S. Die Verneinung. Moscow, 1992. — In Russ.)

[Хайдеггер 2015] — Хайдеггер М. Гегель / Пер. с нем. А. П. Шурбелева. СПб.: Владимир Даль, 2015.

(Heidegger M. Hegel. Saint Petersburg, 2015. — In Russ.)

[Althusser 1997] — Althusser L. Man, That Night // Althusser L. The Spectre of Hegel: Early Writings. London; New York: Verso, 1997.

[BBC 2015] — Русская служба BBC. Сотни мигрантов в Средиземном море, вероятно, утонули // http://www.bbc.com/russian/
international/2015/04/150419_mediterranean_ migrant_shipwreck.

(Russkaya sluzhba BBC. Sotni migrantov v Sredizemnom more, veroyatno, utonuli // http://
www.bbc.com/russian/international/2015/04/150419_mediterranean_migrant_shipwreck.)

[Buck-Morss 2009] — Buck-Morss S. Hegel, Haiti, and Universal History. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 2009.

[Cohen 1972] — Cohen D. Voodoo, Devils, and the Invisible World. New York: Dodd, Mead and Company, 1972.

[Davis 1985] — Davis W. The Serpent and the Rainbow. New York: Simon and Schuster, 1985.

[Davis 1988] — Davis W. Passage of Darkness: The Ethnobiology of the Haitian Zombie. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1988.

[Dolar 2012] — Dolar M. Hegel and Freud // e-flux. 2012. № 34 (http://www.e-flux.com/journal/
hegel-and-freud/).

[Hegel 1979] — Hegel G.W.F. System of Ethical Life and First Philosophy of Spirit. Albany: State University of New York Press, 1979.

[Hyppolite 1974] — Hyppolite J. Genesis and Structure of Hegel’s Phenomenology of Spirit. Evanston: Northwestern University Press, 1974.

[ILO 2012)] — International Labour Organization. Profits and Poverty: The Economics of Forced Labour // http://www.ilo.org/wcmsp5/
groups/public—ed_norm/—declaration/
documents/publication/wcms_243027.pdf.

[Lauro, Embry 2008] — Lauro S.J., Embry K. A Zombie Manifesto: The Nonhuman Condition in the Era of Advanced Capitalism // Boundary. 2008. 2. P. 85—108.

[The Global Slavery Index 2013] — Walk Free Foundation. The Global Slavery Index // http://
www.ungift.org/doc/knowledgehub/resource-centre/2013/GlobalSlaveryIndex_2013_
Download_WEB1.pdf.

[The Global Slavery Index 2014] — Walk Free Foundation. The Global Slavery Index // http://
reporterbrasil.org.br/wp-content/uploads/
2014/11/GlobalSlavery_2014_LR-FINAL.pdf

[Williams 1944] — Williams E. Capitalism & Slavery. Richmond, Virginia: The University of North Carolina Press, 1944.

«Как жили рабы в Древнем Риме?» – Яндекс.Кью

Рабство в Древнем Риме начинается с тех времен, когда между свободными римлянами и рабами почти не существовало разницы. Невольники жили в семьях, питались так же, как их хозяева, и считались, по сути, младшими и несамостоятельными членами семьи. Даже имена рабов были связаны с именами их владельцев. Например, у римлянина Марка раба звали Маркипр.

С течением времени количество военных походов увеличивалось, а это был основной источник возникновения рабства. Соответственно, пленных становилось все больше. Даже самый бедный римлянин имел одного-двух рабов, городские жители среднего достатка обладали 10-15 невольниками, а те, кто проживал в сельской местности имели как минимум 20 зависимых человек.

Независимо от места жительства раба, он все равно оставался бесправной вещью и говорящим орудием. Рабовладелец был полноправным хозяином жизни раба: провинившихся сажали в тюрьмы (эргастулы), а пытавшихся сбежать секли и казнили на кресте, что было самым унизительным из видов казни.

В сельской местности рабы круглый год обрабатывали землю, собирали оливки и виноград, ухаживали за скотом. В городе рабы были секретарями, учителями, врачами в богатых домах. Преимущество городских рабов было также и в том, что они могли быть отпущены на волю по завещанию своего владельца.

Физически сильных рабов забирали в школу будущих гладиаторов. После нескольких лет тренировок их выпускали на арену для развлечения господ. Победителей отпускали на свободу или награждали довольно крупной денежной суммой. Другое дело, что больше десяти боев редко кто переживал, и мало кто получал награду в виде свободы.

Утомленные изнурительной работой и нечеловеческим отношением рабы негодовали и поднимали восстания, которые, как правило, заканчивались подавлением восставших римскими легионами. Если беглого раба ловили, ему на лоб ставили клеймо, а для усмирения рабов ввели закон – если один раб убил господина, нужно казнить всех рабов этого хозяина.

В целом жизнь рабов была тяжелой и однообразной.

Постоянная монотонная работа быстро истощала невольников и приводила их к скорой смерти, но господ это не волновало, поскольку рабов было бесчисленное множество.

На Ближнем Востоке до сих пор есть спрос на невольников: Политика: Мир: Lenta.ru

Сообщения о том, что боевики «Исламского государства» обращают в рабство тысячи пленных курдок, вызвали возмущение мирового сообщества. На Западе привыкли считать, что работорговля — это варварский обычай, давно и безоговорочно изжитый. Но даже для самых развитых и богатых стран Ближнего Востока рабство еще совсем недавно было вещью обыденной и вполне законной. И хотя сегодня официально торговля живым товаром там уже повсеместно запрещена, окончательно покончить с этой традицией так и не удалось.

Если во французских колониях рабство отменили еще в 1794 году, а в британских — в 1807-м, то, например, в Саудовской Аравии соответствующий королевский указ был издан лишь 6 ноября 1962 года. До этого рабство в богатой нефтью монархии процветало. По данным сотрудника правозащитного David Horowitz Freedom Center (Калифорния) Дэвида Гринфилда, специалиста по тематике исламского радикализма, в 1960 году в этой арабской стране насчитывалось 300 тысяч рабов — при всей численности населения в 4 миллиона человек! Причем есть основания полагать, что и эта огромная цифра неполна и учитывает лишь рабов, завезенных в предыдущее десятилетие.

«Подсчитано, что с 1950 по 1960 год из Аравии не вернулось более трехсот тысяч паломников обоих полов», — писал известный итальянский режиссер Фолько Куиличи, изучавший проблему современной работорговли при посещении в 1965-1966 годах целого ряда стран Западной Африки. «Конечно, не все пропавшие стали рабами, но абсолютно точно известно — и это признает даже правительство Саудовской Аравии, — что подобная участь постигла большую часть из них». «Крупнейший (в мире — прим. «Ленты.ру») рынок (рабов — прим. «Ленты.ру») находится в Мекке, где цены колеблются от 120 до 530 франков в зависимости от возраста, веса и физической силы раба», — резюмировал, основываясь на данных ООН, итальянец. Откуда привозили туда невольников? Как пишет профессор социологии Гарвардского университета Орландо Паттерсон в книге «Рабство и социальная смерть» (1985), в 1960 году они поступали «из деревень Французского Судана, Верхней Вольты, Нигера и региона Тимбукту» в Мали, то есть, в основном, из ставших в 1960 году независимыми французских колоний Западной Африки.

Что интересно, торговцы «черным деревом» вывозили рабов из Африки под прикрытием хаджа, то есть паломничества к святым местам в Мекке и Медине, куда год из года направлялись миллионы мусульман из самых отдаленных стран. «Я узнал, что с недавнего времени излюбленный метод торговцев живым товаром — выдавать себя за мусульманских миссионеров, организующих для целой семьи паломничество в Мекку, — писал Куиличи. — Условия оплаты поездки остаются в тайне. Но по приезде в Мекку торговцы требуют, чтобы им отдали детей в залог уплаты за обратные билеты. Многие из этих ловкачей продают таким образом целые семьи, которые оказываются не в силах расплатиться с кредиторами».

Нищета заставляет родителей продавать своих детей в рабство

Фото: Veronique de Viguerie / Getty Images / Fotobank

«Кроме того, — добавляет он, — некоторые родители в Аравии сами продают своих детей! Торговля эта стала настолько частой, что сей способ получил наименование «человеческий аккредитив» (гарантированного способа оплаты – прим. «Ленты.ру»)». По словам Куиличи, выглядело это так: «Глава семьи годами экономит, чтобы скопить денег на паломничество в Мекку. В большинстве случаев сбережений не хватает на поездку самолетом туда и обратно для всей семьи. Но отец знает, где взять деньги на пребывание в Мекке и на обратный путь: он без труда сможет продать на месте дочь, сына или даже жену… Вернувшись, он заявит властям о смерти или исчезновении одного из членов семьи. В одном только Форт-Лами, столице Чада, ежегодно регистрируют более двух тысяч подобных случаев».

Историю Авада эль-Джиуд из Мали, отправившегося в 1948 году в паломнический тур по Красному морю и проданного в рабство, описала в августе 1954 году выходившая в Дакаре (Сенегал) популярная газета Afrique Nouvelle, а вслед за ней в 1955 году и французская Paris Match. По словам Авада, по достижении цели паломничества организатор заявил, что малиец должен отработать долг за тур, и отдал его в рабство в дом одного из саудовских принцев. Таким же образом в неволю попали еще четыре его спутника по паломничеству. В 1953 году Авада решили перепродать и отправили на невольничий рынок в саудовском порту Джидда: «Посадили в грузовик и привезли в большое темное помещение, забитое мужчинами и женщинами, которые из-за скученности были вынуждены все время стоять». Аваду удалось сбежать, перебраться на корабле в Судан и оттуда — на родину.

Работорговцы-мусульмане и их «живой товар». Рисунок конца XIX века

Фото: Kean Collection / Getty Images / Fotobank

Официальная отмена рабства королем Саудом ибн Абдель Азиз Аль Саудом, отмечает американский африканист Сюзанна Майер в книге «Рабство в двадцатом столетии» (2003), преследовала прежде всего внешнеполитические цели. К тому моменту пропаганда Египта, где строивший социализм с исламской спецификой Насер апеллировал к социально-освободительным аспектам вероучения Пророка, сосредоточилась в ООН как раз на проблеме рабства у главного арабского союзника США. В реальности же мало что изменилось: множество рабов, как констатировали в 1965 году сотрудники ООН, все так же оставались в собственности и у самого саудовского монарха. Разве что, все это уже не так афишировалось.

Зато, как сообщил Куиличи, пилот одного из лайнеров, доставлявших паломников из Западной Африки в Мекку, «отмена рабства в Аравии взвинтила цены (на невольников — прим. «Ленты.ру») похлестче, чем нефтяной бум». «Там легко дадут пять тысяч франков за девочку-подростка тринадцати-шестнадцати лет и две тысячи франков за взрослого мужчину, — утверждал летавший в Саудовскую Аравию пилот. — А цена на мальчика-африканца, кастрированного в младенчестве и специально обученного, чтобы стать стражем в гареме, достигает двадцати тысяч франков!» По его словам, «в Африке это знают, и в некоторых местах семьи сами тайком производят операцию над последним отпрыском многочисленного потомства, а затем ищут контакты с перекупщиками, но по большей части сами продают ребенка во время паломничества в Мекку».

Спрос на подобную категорию гаремных надзирателей, судя по всему, актуален до сих пор, в то время как трудившихся полвека назад на тяжелых работах рабов в Саудовской Аравии заменили миллионы по сути таких же бесправных гастарбайтеров из Эфиопии, Филиппин и Бангладеш. В 2012 году уже упомянутый выше эксперт по исламу Дэвид Гринфилд опубликовал в американском издание FrontPage Magazine скриншот объявления с одного из саудовских аккаунтов в Facebook. Его перевод, сделанный Гринфилдом, гласит: «У меня есть раб, купленный в одной из стран Африки, которому я оформил визу и ожидаю его доставки в Саудовскую Аравию. Его описание: возраст 26 лет. Чернокожий, высокий (рост 172 см), вес 60 кг. Кастрированный, отлично подходит для работы с семьей, вы можете проверить его с нашим врачом. Здоров, физических дефектов нет. Исповедует ислам, послушен». Все это происходит на Ближнем Востоке в наши дни!

Как отмечает Дэвид Гринфилд, на Аравийском полуострове развилась и собственная «теология рабовладения», оправдывавшая этот институт с точки зрения исламской веры. Так, когда во времена Османской империи прошел слух о возможном запрете рабства султаном, руководитель улемов (исламских богословов) Мекки издал фетву, объявив, что «запрет на рабов противоречит шариату». А уже в наши дни, в 2003 году, достоянием СМИ стали видеозаписи лекций шейха Салеха аль-Фаузана, авторитетного богослова, члена Совета старших улемов при короле, в которых говорилось, что «рабство является частью ислама… рабство — это часть джихада, а джихад идет, пока существует ислам». Так что, в общем-то, не вызывает удивления, что часть ближневосточных радикалов, провозгласив в июне этого года собственный «халифат», также ввела в нем официально узаконенное рабство и пообещала в скором будущем открыть и «невольничьи рынки», как в Средние века.

Через призму трансатлантического рабства | ОБСЕ

Джулия О’Коннел Дэвидсон

Начиная с 2000 года для политиков, руководителей и многих НПО стало обычным говорить о торговле людьми как о современном эквиваленте трансатлантического рабства. В своей статье об ужасающем всплеске числа погибших при пересечении Средиземного моря из Ливии премьер-министр Италии Маттео Ренци в апреле 2015 года писал: «Торговцы людьми – это работорговцы XXI‑го века, и они должны быть привлечены к ответственности». Определение торговли людьми как работорговли согласуется с давним определением рабства как явления, когда людей низводят до уровня товара. В 1845 году один из основателей Американского общества борьбы с рабством Джордж Борн усмотрел главное зло рабства в том, что оно «низводит человека до уровня вещи». В наши дни торговля людьми рассматривается в качестве современной формы рабства, поскольку она, похоже, размывает ту грань между человеком и вещью, которая имеет ключевое значение с точки зрения человеческого достоинства и благополучия, а люди превращаются в товар, которым распоряжаются ради наживы. Поэтому, согласно этому тезису, эта торговля является занятием, которое надо искоренить любыми необходимыми средствами.

Однако более тщательное изучение истории трансатлантического рабства приводит к несколько иным выводам относительно ужасов рабства, причин, по которым мигранты и беженцы уязвимы в плане эксплуатации и неподобающего обращения, и политических мер, необходимых для их защиты.

Люди, вещи и рабы

В 1834 году в Новом Орлеане в особняке, принадлежавшем д‑ру Луису Лалори и его жене Дельфине, вспыхнул пожар. Соседи, прибывшие для оказания помощи, обнаружили, что верхние комнаты закрыты на замок, а взломав двери, обнаружили там семь человек, которые были живы еще, но подвешены к потолку на цепях и страшно искалечены. Жертвами оказались рабы, принадлежавшие семье Лалори, и, как позднее было обнаружено, Дельфина Лалори подвергала пыткам и убила еще многих мужчин, женщин и детей. В антирабовладельческой прессе того времени много писалось об этом деле, поскольку оно послужило наглядным свидетельством беззащитности рабов перед лицом своих хозяев. И все же важно отметить, что в большинстве рабовладельческих штатов убийство рабов было поставлено вне закона, и Дельфина Лалори реально нарушила гражданский кодекс Луизианы в части рабовладения, где было зафиксировано, что владельцы не должны калечить, наносить телесные повреждения или убивать принадлежавших им людей.

Обычно владельцы имущества вправе распоряжаться своим имуществом по своему усмотрению. В том же гражданском кодексе не было положений, препятствующих владельцу имущества, например, порвать ненужную книгу. Это указывает на тот факт, что хотя в Атлантическом мире обращенные в рабство рассматривались в качестве объектов имущества, они не считались «вещами», аналогичными любым другим предметам. Рабовладение на деле основывалось на своде законов, согласно которым обращенные в рабство рассматривались, согласно заключению Саиды Хартман, в качестве объекта, имевшего «двоякую природу» как вещи и как человека. Теоретически этот свод законов сдерживал рабовладельцев. Еще более ключевым аспектом являлось то, что он служил мерой сдерживания для обращенных в рабство, предусматривая их юридическую и моральную ответственность как людей за любые возможные совершенные ими уголовные преступления.

В отличие от скота, с которым их, как правило, сравнивали, рабы Атлантического мира подлежали аресту, судебному преследованию и наказанию за совершение противоправных актов. К числу этих актов относились любые формы сопротивления или отказ подчиняться приказам владельца или любого белого человека, какими бы произвольными или экстремальными они ни были. Законодательство также предусматривало уголовное наказание за любую попытку совершить побег. Так, согласно закону о беглых рабах, беглый раб привлекался к ответственности в качестве лица за преступление, заключавшееся в краже себя как вещи. Это противоречие являлось неизбежным атрибутом рабства. За исключением случаев, когда люди убиты или заключены в темницу, они сохраняют способность к независимым действиям, а мертвый раб или раб, надежно заключенный в темницу, был бы непроизводительным ресурсом. Рабовладельческое законодательство, предусматривавшее потрясающие жестокие наказания, было призвано не допустить, чтобы обращенные в рабство люди действовали самостоятельно, и в частности не допустить их побега или сопротивления тем условиям, в которых они были обращены в объект собственности владельца.

Соответственно, по закону раб был не совсем «вещью» и не совсем «человеком». На практике эта двусмысленность приводила к тому, что обращенный в рабство не был защищен от владельца, который решил подвергнуть его пыткам или убить его. Рабы Дельфины Лалори совершили бы преступление, если бы покинули ее дом без разрешения. Любой, кто оказал бы им помощь в побеге, считался бы совершившим уголовное преступление.

Пересмотр параллелей между прошлым и настоящим

Говоря об истории трансатлантического рабовладения в связи с нынешними потоками мигрантов, вызванными кризисами, следует отметить, что торговля обращенными в рабов африканцами, которых завозили в страны Америки, не может служить полезным фоном для сравнения. Африканские жертвы работорговли уезжать не хотели, и их перевозили силой. Беженцы и мигранты сами хотят переменить место пребывания, и на то у них есть веские причины. Более убедительной исторической параллелью является сравнение между современными мигрантами и беженцами и рабами, пытавшимися бежать, чтобы освободиться от рабства. Эти последние стремились добраться до свободной территории в надежде сохранить свою жизнь и/или коренным образом повысить свой статус и шансы на выживание. Подобные надежды мотивируют и тех, чье перемещение в наши дни называют «мигрантским кризисом».

Фокусируя взгляд на этом общем остром стремлении к перемещению, можно усмотреть еще одну четкую историческую параллель – между рабовладельческими государствами и современными государствами; это особенно касается используемых ими методов для ограничения перемещения людей. Почти все стратегии, которые в настоящее время применяются государствами Европейского союза с этой целью, были уже концептуализированы и применены рабовладельческими государствами, для того чтобы поставить под контроль мобильность рабов; эти меры включали, в частности, введение паспортов, виз, патрулирование границ и установление систем наблюдения, санкции против перевозчиков, помещение под стражу, а также введение законов, предусматривающих наказание для тех, кто оказывает помощь и поддержку людям, перемещающимся без разрешения государства. В марте 2016 года датская активистка в защиту прав ребенка Лизбет Цорнич была судима и приговорена к штрафу на основании законов о торговле людьми за то, что подобрала голосовавшую на дороге семью сирийцев и доставила их в Копенгаген. Ее муж тоже был оштрафован за то, что пригласил семью к себе домой, напоил кофе с пирогом, а затем довез до вокзала, где купил им билеты в Швецию. В этом и других аналогичных примерах не просматривается параллель между тем, что на юридическом языке называется «торговля людьми», и трансатлантической работорговлей, но мы наблюдаем близкое сходство между сегодняшним законодательством о торговле людьми и американским законом о беглых рабах, который использовался для привлечения к уголовной ответственности тех, кто помогал беглым рабам. Отзвуки рабовладельческой эры звучат и в истории тех мигрантов и беженцев, которые – с помощью других или самостоятельно – сумели переплыть море или пробраться через проволочные заграждения, ускользнуть от «пограничных охотников», мимо сторожевых постов и других мощных препятствий для безопасного передвижения, возведенных государствами Европейского союза. Нелегальные мигранты, оказавшиеся на территории Европейского союза, все чаще подвергаются уголовному преследованию за совершение практически любых действий, необходимых для того, чтобы выжить, – от занятия трудом и аренды жилья до пользования банковскими услугами – и тем самым принуждаются к проживанию в нищете. Кроме того, все чаще они в принудительном порядке лишаются возможности к передвижению либо путем заключения в иммиграционные центры, либо подвергаются мерам, призванным не допустить покидание ими тех мест, где они могут с трудом обеспечить себе средства к существованию, не могут укрыться от стихии, страдают от болезней и сталкиваются с возможностью погибнуть в огне (лагеря, подобные недавно закрытым «джунглям» в Кале и на границе с бывшей югославской Республикой Македонией).

Поражает сходство между положением тех, кто сегодня лишен статуса законного иммигранта, получившего разрешение на проживание, и теми, кто в прежние времена был лишен статуса свободного человека в рабовладельческих государствах, но это сходство не в том, что человека низводят до положения вещи. Сходство состоит в том, что обе группы рассматриваются в качестве состоящих из особых и неравных категорий «лиц». Точно так же, как свободный белый гражданин рабовладельческого государства, просто в силу того, что он по случаю родился в нем, обладал правами и свободами, намного более широкими, чем раб, сегодня гражданин Европейского союза (опять-таки в силу того, что он по случаю родился в нем) обладает правами и свободами, намного превосходящими те, которыми наделены нелегальные мигранты, находящиеся на той же земле. В связи с этим неравенством и открывается возможность для эксплуатации и злоупотреблений.

Тот, кто не обладает правом на то, что необходимо человеку для жизни на той или иной территории (работа, жилье, медицинское обслуживание) или правом переехать туда, куда ему нужно, или стоять там, где он стоит, (так что в любой момент он может быть схвачен, помещен под стражу или насильственно перемещен через границу чиновниками), вынужденно попадает в зависимость от других людей, через посредство которых он может приобрести мобильность и средства к существованию. Учитывая эту глубокую зависимость, неудивительно, что поступают сообщения о том, что дети и женщины из числа мигрантов и беженцев подвергаются неподобающим действиям сексуального характера, либо выясняется, что мигранты и беженцы платят огромные суммы людям, обещающим им помочь с побегом или с выживанием, и отдают себя в руки таких людей, либо обнаруживается, что некоторые из тех, кто предлагает им помощь, оказываются непорядочными и даже жестокими и пользуются их обездоленным положением, обманывая, эксплуатируя их или злоупотребляя их доверием.

Разумеется, лица, которые злоупотребляют доверием мигрантов, как детей, так и взрослых, в моральном отношении омерзительны. Но уж никак не менее отвратительны законы и стратегии, которые лишают мигрантов и беженцев возможности вырваться из ужасающих антисанитарных, опасных и безнадежных условий, в которых происходит разлучение детей и родителей, люди погружаются в нищету, превращаются в бездомных и лишаются прав, делающих (большинство) граждан государств Европейского союза полноправными. Из‑за действующих в Европейском союзе правил, регулирующих предоставление убежища и иммиграцию, жизнь десятков тысяч мирных мужчин, женщин и детей, которые покинули свои дома в попытке всего лишь спасти свою жизнь и обеспечить благополучие, зависит просто от случая.

Нужны перемены

В период до гражданской войны в Америке не все даже из тех белых, кто осуждал рабство по соображениям морали, считали возможной или практически осуществимой его внезапную отмену и превращение рабов в свободных и равных граждан. Отмена рабства, говорили они, приведет к снижению заработка свободных белых рабочих и вызовет экономический коллапс, поскольку освобожденные рабы лягут колоссальным и недопустимым бременем на все общество. Рабы не готовы стать равными гражданами, говорили они. Рабы африканского происхождения чересчур невежественны, слишком отличаются в культурном отношении и проявляют чрезмерную склонность к насилию. Если их освободить, рабы-мужчины будут осуществлять сексуальное насилие над белыми женщинами, говорили они. Поразительно, насколько точно эти доводы против незамедлительной отмены рабства и предоставления равных прав рабам напоминают выдвигаемые сегодня доводы против открытия границ Европейского союза и прекращения дискриминации по признаку национальности.

Если оставить в стороне расистский подход, подпитывающий такие возражения, неоспоримым является тот факт, что люди не прекратят перемещаться, поскольку перемещение это часть человеческой природы. Вне всяких сомнений, люди не прекратят покидать территории, охваченные войнами, и бежать от других обстоятельств, в которых они не могут обеспечить себе средства к существованию или осуществлять свои мечты и чаяния, перемещаясь в те места, где открываются более широкие возможности. Если мы не хотим, чтобы они утонули, задохнулись в контейнерах грузовиков, или погибли под колесами поездов, или подвергались эксплуатации и злоупотреблениям со стороны тех, кто обещает им помочь переехать и найти работу, а затем заманивает их в ловушку и насилует их, мы должны устранить барьеры, ограничения и неравенство, которые делают их невероятно уязвимыми.

Дело Дельфины Лалори дает нам моральные основания для перемен. Ведь следует помнить, что ее преступления ужаснули не только сторонников отмены рабства (что вовсе не удивительно), но и белых рабовладельцев. А свободные граждане Нового Орлеана были настолько возмущены ее порочностью, что, одержимые чувством мести в отношении семейства Лалори, они впервые в истории города устроили беспорядки. Поддержка рабства как правового института или извлечение из него выгоды не равнозначно поддержке садистских пыток. По этой причине стало возможным осудить чрезмерное и неоправданное насилие со стороны Лалори, не осуждая при этом правового разграничения между рабами и свободными гражданами. Так и сегодня: некоторые люди, высказывая по соображениям нравственности возмущение действиями лиц, которые, пользуясь беспомощностью мигрантов и беженцев, подвергают их крайне вопиющим формам насилия и эксплуатации, не осуждают при этом законов, которые ставят всех нелегальных мигрантов в положение потенциальной уязвимости перед лицом таких злоупотреблений.

Если европейцы не хотят занять в отношении жертв торговли людьми ту же позицию, которую занимали рабовладельцы из Нового Орлеана в отношении жертв Дельфины Лалори, сокрушаясь о судьбе, которую мы фактически им навязали, то мы должны приступить к открытию границ, расселению беженцев, созданию новых каналов для легальной миграции и прилагать усилия к утверждению равноправия независимо от национальности.

Джулия О’Коннел Дэвидсон является профессором социологии в школе социологии и политических и международных исследований Бристольского университета. Выражается признательность Фонду Леверхульме за финансовую поддержку в проведении исследований, результаты которых положены в основу настоящей статьи (проект MRF‑212‑085).

У Венеции больше рабов в Средиземноморье, чем у Золотой Орды — Реальное время

Интервью с профессором ВШЭ об ордынском федерализме, итальянской работорговле и налоговом бремени в Алтын Урде. Часть 1

На этой неделе в Казани начнет работу V Международный золотоордынский форум, в рамках которого запланированы две крупные конференции и два круглых стола. В преддверии мероприятий один из почетных гостей форума, крупнейший исследователь тюрко-монгольских народов Евразии Роман Почекаев в интервью «Реальному времени» рассказал о различиях в восприятии «татаро-монгольского ига» советских исследователей и современных, налоговой системе и работорговле в Золотой Орде.

Хищническое государство vs. колыбель цивилизации

— В прошлом году Институтом истории им. Ш. Марджани совместно с Оксфордом был выпущен сборник «Золотая Орда». Вы участвовали в этом проекте. Кроме того, вы с другим конкурирующим британским институтом тоже готовите подобное исследование…

— Это не совсем британский институт: речь идет о международном проекте, с участием ряда ученых из разных стран в рамках подготовки «Кембриджской истории Монгольской империи». Написать о Золотой Орде редакторы проекта предложили мне. Проект дает повод и качественно пересмотреть историю в том числе таких государств, как Золотая Орда, империя Юань, Чагатайский улус, государство Ильханов в Иране — как частей Монгольской империи. Даже когда империя формально развалилась, они продолжали соблюдать ее традиции и межгосударственные связи, которые продолжались и, в какой-то степени, способствовали тому, что имперская культура (политическая, правовая, экономическая) продолжала существовать еще вплоть до падения и этих государств. Но Золотая Орда, как известно, из них всех была долгожителем, дожила до XVI века. Вот такой осколок империи сам стал империей.

— Существуют разные восприятия Золотой Орды: советская — как хищническое государство, и, так скажем, позиция почвенников — кочевническая цивилизация, страна городов. На ваш взгляд, что такое Золотая Орда?

— Сейчас наиболее перспективно рассматривать ее не как самодостаточное государство и петь ему дифирамбы, что это была такая выдающаяся уникальная империя, «вещь в себе», а соотносить ее с другими государствами: ее контакты с китайской империей Юань, государством Ильханов в Иране, с другими нечингизидскими государствами. Увидеть прямую преемственность ею имперских традиций, которые в какой-то мере свидетельствует о единстве всех государств, выделившихся из состава Монгольской империи.

С другой стороны, проведение параллелей с другими государствами Востока и Европы показывает, что многие институты, которые считаются уникальными достижениями Золотой Орды, являются просто отражением того, что страна достигла определенного уровня политического, экономического, правового развития. В разных странах в разные времена все это наблюдаем. В этом контексте Золотую Орду еще мало изучали. Можно было видеть, что это хорошо развитое государство, в определенный момент переживавшее свой расцвет, достигавшее могущества, но при этом не стоит рассматривать ее как нечто уникальное в мировой истории.

«Золотая Орда находилась на стыке торговых путей, дипломатических дорог и могла заимствовать элементы своей политической и правовой культуры и с Запада, и с Востока». Фото Максима Платонова

— Можете привести примеры, что было в Золотой Орде и в других государствах?

— Административно-территориальная организация, чтобы одновременно были оседлые области и области кочевых народов. Это разные империи с древности, еще про которые Лев Николаевич Гумилев писал: империи Хунну, тюрков, енисейских киргизов, империи Цин в Китае и Российская империя с ее многочисленными кочевыми народами, которые сохраняли свой особый статус.

Такое преемство прослеживается в евразийских империях от древности до Нового времени. В данном географическом месте просто не может быть другой системы управления, где сосуществуют народы с кочевыми и оседлыми традициями, с разным образом жизни. Здесь просто по-другому невозможно построить государственность — в этом особой уникальности нет, но есть определенная специфика. Система налогообложения своеобразна. Многие налоги в Монгольской империи отсутствовали на востоке — в Китае, Монголии, даже в Средней Азии. Но они хорошо известны в Европе со времен Римской империи: торговые, дорожные сборы и пошлины — это могло быть позаимствовано оттуда.

Это издержки того, что Золотая Орда находилась на стыке торговых путей, дипломатических дорог и могла заимствовать элементы своей политической и правовой культуры и с Запада, и с Востока. Весь этот сплав традиций и можно считать уникальным, но везде можно найти и истоки, корни. Конечно, это не было каким-то изобретением правителей Золотой Орды.

Культурой Золотой Орды начали заниматься в последние десятилетия. О золотоордынской поэзии известно еще с дореволюционных времен, но она считалась просто «тюркской», в лучшем случае «тюркской поэзией эпохи Золотой Орды». Но никогда не называли своими именами, что она золотоордынская, писалась по заказу золотоордынской знати, золотоордынских монархов. Раньше было не принято познавать, что в Золотой Орде была своя культура, литература и т. д. Последние десятилетия позволили эту запретную тему раскрыть. Но опять же мы здесь наблюдаем традиции и среднеазиатские, и персидские, и древнетюркские доордынские.

— Привозные поэты?

— В том-то и дело, что все эти поэты были подданными Золотой Орды: кто-то в Хорезме, кто-то на Северном Кавказе, кто-то в Поволжье. Все они опирались на прежние традиции, существовавшие в этих регионах до образования Золотой Орды. Тем не менее, эта поэзия отражает какие-то золотоордынские реалии, вплоть до политических. С одной стороны, она актуальна для Золотой Орды, с другой — опирается на многовековые традиции. Может быть, благодаря Золотой Орде, эти традиции выжили и продолжили свое существование в более поздние времена.

«Культурой Золотой Орды начали заниматься в последние десятилетия. О золотоордынской поэзии известно еще с дореволюционных времен, но она считалась просто «тюркской», в лучшем случае «тюркской поэзией эпохи Золотой Орды». Фото Максима Платонова

Налоги и пресловутое иго

— Вы уже сказали про налоговую систему. Сейчас много мифов вокруг налоговой системы Золотой Орды. Есть группа российских историков, которые говорят о гнете, иге. Есть и идеалисты, которые говорят, что это была самая либеральная система, при которой платили лишь 10% от доходов. Все-таки что это было?

— Всегда нужно выбирать золотую середину. Рассказывать о гнете можно, только не имея представления о налоговой системе: финансы и доходы Золотой Орды строились только на ограблении несчастных соседних народов, сама Золотая Орда ничего не производила и являлась «паразитическим государством». И противоположное мнение: налогов никаких не бралось, была самая либеральная экономика, существовало некое гражданское общество — такого, конечно, тоже не было.

Существовала достаточно стройная многоуровневая система налогообложения, и было достаточно много налогов. Были налоги, которые постоянно брались с населения, — разные с кочевников и оседлых, с учетом особенностей их экономического уклада. Были налоги, которые взимались в торговой сфере — тамга (отсюда и таможни русские пошли). Были транспортные налоги — на поддержание дорог, торговых путей, за пользование транспортными средствами, предоставляемыми государством, ямскими почтами и т. д. Были и некие экстраординарные налоги и сборы: в случае войны, повинности предоставления на постой, расквартирования войск, предоставление людей для того, чтобы устроить облавную охоту.

То есть налогов было довольно много. К сожалению, по многим из них у нас не хватает источников, чтобы узнать, каковы были их ставки. Но по некоторым сохранившимся золотоордынским документам и иностранным источникам, можно сделать действительно некоторые выводы. Например, тамга — главный торговый налог — составлял от 3 до 5% от стоимости товара. Он взимался один раз при въезде на территорию (на границе либо когда корабль входил в гавань) и этого было достаточно. Был и весовой сбор — налог, который взимался даже с тех товаров, которые не взвешивались, обычно он взимался при совершении сделки.

Это была такая своеобразная госпошлина, выплачиваемая государственному агенту, который контролировал сделку, чтобы там не участвовали скрытые товары по сравнению с теми, за которые тамга была уплачена. Этот налог, тартанак, порядка 1,5%. Надо сказать, что в Золотой Орде таможенный сбор был действительно либеральным — 3—5%. Для сравнения, в других государствах потомков Чингисхана, в том же Иране, он составлял около 10% от стоимости товаров. Насчет Европы в целом не готов сказать, но 10% — это была международная практика торгового налога, по крайней мере, если говорить о Причерноморье, Средиземноморье.

«Всегда нужно выбирать золотую середину. Рассказывать о гнете можно, только не имея представления о налоговой системе: финансы и доходы Золотой Орды строились только на ограблении несчастных соседних народов, сама Золотая Орда ничего не производила и являлась «паразитическим государством». Фото Максима Платонова

Таким образом, определение налоговой ставки имело характер ответной меры: сколько с наших купцов берут там, столько и мы будем брать с них, поэтому можно предполагать, что одинаковая была ставка — 5—10%. В Золотой Орде было 3—5% потому, что именно через нее проходили многие торговые пути, активно велась в том числе и транзитная торговля. И даже с такой небольшой ставкой торгового налога можно было неплохо пополнять казну. Кроме того, чем меньше была ставка, тем большему числу ведение дел в Золотой Орде или проезд с товаром через ее территорию представлялись более привлекательными по сравнению с соседними государствами. Соответственно, поднимать ее не было смысла.

Что касается налогов регулярных, то налог с оседлого населения (тагар) составлял 10% с их урожая. Налог с кочевников (копчур) составлял 1% с поголовья скота. На первый взгляд кочевники находились в очень выгодном положении. И если мы будем опираться на источники по Монгольской империи и по Золотой Орде, то мы не увидим причину столь значительной разницы в налогообложении кочевых и оседлых подданных. Неужели оказывалось такое покровительство кочевникам, поскольку сами ханы были кочевого происхождения?

Однако, если мы возьмем более поздние документы, относящиеся к XVII—XVIII векам про казахов (также наследников Золотой Орды), мы увидим, что помимо сдачи официального налога (копчур) — одна голова скота в государственную казну, — они содержали еще и своих родоплеменных предводителей — султанов и биев. И много скота как раз шло им — «скот на зарез», «вареное мясо» и пр. Я так полагаю, это как раз были те 9%, которые «недоплачивались» в государственную казну. Что касается налога с оседлого населения, который выплачивался зерном, деньгами, то все собиралось в казну, а потом распределялось между теми же представителями знати. То есть были немножко разные формы распределения: здесь сразу мясо, оно испортится, пока до центра довезут, лучше сразу адресату отдать. А зерно и тем более деньги не портятся, они могут храниться достаточно долго, поэтому их — в казну. Потом же, сообразно месту в иерархии, каждому жаловалась определенная часть.

Все эти налоги четко регулировались, также устанавливались фиксированные ставки. Они вводились в установленном порядке специальными ханскими ярлыками. И никакого «обирания» населения не было, в крайнем случае, вводились дополнительные налоги или даже чрезвычайные сборы, но им также придавалось юридически законное обоснование.

— Однако у нас много спекуляций в разговорах о выкачивании средств с русских земель…

—… в рамках обсуждения пресловутого «монголо-татарского ига». Я всегда говорю: дайте мне юридическое толкование термина «иго». Вы мне его никогда не дадите, потому что термин оценочный, как ни крути. Но если говорить, было иго или не было, нужно рассматривать разные этапы взаимоотношений Золотой Орды и Руси. Если в одни этапы отношения были чуть ли не союзнические или паритетные, то в другие Русь находилась под более жестким контролем.

«Я всегда говорю: дайте мне юридическое толкование термина «иго». Вы мне его никогда не дадите, потому что термин оценочный, как ни крути. Но если говорить, было иго или не было, нужно рассматривать разные этапы взаимоотношений Золотой Орды и Руси». Фото Максима Платонова

В своей специальной работе я писал, что если говорить об иге, тотальном контроле вплоть до спецназначения князей на должности, то это эпоха хана Узбека, которая считается расцветом Золотой Орды. Он в отношении Руси установил самый жесткий контроль: регулярные рейды на Русь, казни князей в Орде, волюнтаристское назначение на должность великого князя своими ярлыками. Ни до, ни после Узбека ханы такое не практиковали просто. Я считаю, это был какой-то отголосок его реформы, которая берет корни из Китая, из традиции империи Юань. Потому что там проводилась административная реформа, создавались губернии, в губерниях создавались уезды.

В Золотой Орде такое деление было невозможно. Но создавались улусы (практически те же самые губернии), во главе которых ставились улус-беки, а дальше уже тюмены (уезды) во главе с темниками. В принципе аналогичная структура, но для кочевых реалий. Но прямое влияние подтверждается вводимыми в оборот источниками о постоянных связях Золотой Орды с империей Юань. В общем, мы наблюдаем преемственность и достаточную цивилизованную попытку реформ.

Но на Руси эта система не прижилась. В частности, в 1327 году было восстание в Твери. Возможно, там могли попытаться установить прямое ордынское правление: через посла-представителя (наместника) — того самого Шевкала-Щелкана. Восстание, конечно, было подавлено, но налицо оказалось радикальное неприятие реформы, и хан Узбек, наверное, решил больше не рисковать и подобных реформ на Руси не проводить. Поэтому отношения оставались на уровне «вассал-сюзерен».Мы имеем три-четыре таких основных показателя вассальной зависимости Руси от Орды. Первый — это выплата «выхода», а выход — это тот же самый тагар, 10% — ордынская десятина. Второй показатель — получение князем ярлыка: это не назначение на должность, а знак того, что именно с этим князем будут общаться как с вассальным правителем, что он представляет интересы Руси в отношениях с сюзереном. Бó́льшая часть золотоордынских ханов признавала князем того, кто по древнерусским обычаям (лествичному праву) занимал трон. Ему просто выдавался ярлык, что его будут признавать в качестве представителя своего княжества в отношениях с Ордой. Третий показатель — это обязанность предоставлять войска для золотоордынских военных операций. Четвертый — это ограничение самостоятельной внешнеполитической деятельности.

Конечно, в разные времена на что-то больше обращалось внимания, на что-то меньше. Можно их трактовать как очень суровую зависимость Руси от Орды, можно рассматривать как стандартный набор тех вассальных обязательств, которые были характерны и для европейской истории того времени.

— Часто ли отправляли русские отряды в походы?

— Считается в истории русско-ордынских отношениях, что вначале такая повинность была положена на Русь, потом святой русский князь Александр Невский отмолил якобы русских людей от этой повинности. Но это не совсем корректно, потому что и после Александра Невского мы видим и русских князей, и войска русских князей в золотоордынских походах: на Дедяков, на асов (осетины, Северный Кавказ), участие русских войск в войне хана Тохты с темником Ногаем в гражданской войне в конце XIII века, в конце XIV века мы встречаем в русских летописях князей, которые участвовали в войнах хана Тохтамыша с Тимуром. То есть это нерегулярная практика, но она сохранялась. Я не думаю, что русские князья воспринимали ее как тягостную обязанность. Если ты участник похода, то ты имеешь право и на часть добычи, и русских добычей не обделяли, как свидетельствуют русские летописцы. Так, из похода на Дедяков они с богатой добычей вернулись на Русь: с честью их царь (хан) отпустил.

«Работорговля была, безусловно, в Золотой Орде. Но рабы не принадлежали к числу основных товаров, доля их в торговом обороте была незначительной, и основным источником рабства были пленники в результате военных набегов». Фото Максима Платонова

Работорговля: русские гвардейцы на службе у китайского императора

— Вы как юрист, наверное, изучали и такое явление как работорговля. Одной из статей доходов Золотой Орды была поставка рабов на ближневосточные рынки. Советская историография встраивала восприятие всех кочевнических государств как центры работорговли. Что для Золотой Орды была работорговля? Какую роль она играла в экономике? И чем ближневосточная работорговля отличалась от античной?

— Я бы с античностью не стал сравнивать, потому что очень давние времена, совсем другие реалии. А если сравнивать с современными Золотой Орде европейскими государствами, которые у нас теперь символ мировой цивилизации, та же сравнительно маленькая Венеция имела куда больший оборот рабов по всему Средиземноморью, чем огромная Золотая Орда. Работорговля была, безусловно, в Золотой Орде. Но рабы не принадлежали к числу основных товаров, доля их в торговом обороте была незначительной, и основным источником рабства были пленники в результате военных набегов.

Плюс долговое рабство могло иметь место. В некоторых случаях упоминают такие случаи, когда родители в голодные годы продавали своих детей в качестве рабов тем же венецианцам и генуэзцам. Но эта практика очень сильно преследовалась золотоордынскими ханами, например, хан Токта даже объявил войну итальянским колониям в Крыму из-за покупки ими ордынских подданных. Мне кажется, работорговля была большим источником доходов в период крупных завоеваний. Но завоевания, как известно, закончились в 1260-е годы, и с тех пор крупных кампаний, когда были тысячи рабов и целые племена могли обращаться в рабство, а потом продаваться на внешние рынки, уже не было.

В результате упомянутого подавления восстания в Твери 1327 году огромное количество русских рабов оказалось в империи Юань в силу контактов Золотой Орды, и там при одном местном хане был создан отряд русской гвардии. Потому что только иностранцам он мог доверить свою жизнь: не мог доверить ни монголам, ни китайцам, но это — отдельный сюжет, не имеющий отношения к Золотой Орде. Русские гвардейцы имели собственные поселения, которые просуществовали в Китае до падения империи Юань, после чего их следы теряются. На эту тему имеются косвенные данные, но об этом было бы интересно поискать источники.

— Каков был правовой статус этих рабов?

— В античности тоже были две разновидности. Если в Греции это были как младшие члены семьи, то в Риме как говорящие орудия. В таком случае рабовладение в Золотой Орде было ближе к греческому варианту: как младшие члены семьи. Человек, который попал в рабство сам (за долги или как военнопленный), считался рабом только лично. Дети его были свободными, даже если оба родителя были рабами, дети становились свободными подданными золотоордынских ханов. Они могли делать карьеру, заниматься бизнесом, никаких ограничений у них не было. В принципе поощрялся отпуск рабов на волю, иногда это было выгодно и рабовладельцу.

«При Золотой Орде делали ювелирные украшения, изделия из кожи». Фото Максима Платонова

— Это было связано с исламом?

— Хорошо известно, что мусульманин не должен был держать мусульман в рабстве. Но в мировой истории известны случаи, когда такое регулярно происходило, когда с помощью различных юридических фикций такое могли обеспечить: выдать своего собрата-суннита за шиита, а шиита, вроде, держать в рабстве можно; такие случаи неоднократно упоминаются даже русскими и европейскими путешественниками XVIII—XIX веков, побывавшими в среднеазиатских ханствах — Бухаре, Хиве, Коканде. Если раб принимал ислам, то он автоматически освобождался, и он мог жить как ему угодно, если хозяин мусульманин. В принципе русских рабов так же выкупали представители Русской православной церкви, в меньшей степени князья, но это не очень поощрялось ордынскими властями, все-таки сила рабочая нужна была. Большие города требовали больше рабочих рук в том числе и на неквалифицированных работах. Но рабам исследователи не уделяют какого-то особого внимания и не описывают ужасы пребывания в рабстве; в частности, исследовательница положения русских в Золотой Орде М.Д. Полубояринова о них упоминает очень кратко и больше говорит о священнослужителях, купцах, дипломатах, чем о рабах русского происхождения.

— А как же постордынские государства — Крым, поставлявший рабов в Стамбул?

— Это уже набеги с целью захвата рабов, которые имели место в постордынских реалиях. Несмотря на то, что Московскую Русь в то время крымские ханы воспринимали как прежнего данника, вассала, в принципе это было уже самостоятельное государство. Самим же ордынцам невыгодно было захватывать русских рабов, так как становилась меньше «база налогоплательщиков»: проводилась перепись, в соответствии с которой брали этот самый выход — 10% от доходов всех переписанных плательщиков. А с рабов уже ничего не возьмешь, то есть их захватчики сами себе уменьшали бы налогооблагаемую базу. Те же Крым или Казань уже не могли рассчитывать на получение дани с Московского государства, поэтому эти разорительные набеги, в которых обвиняли Золотую Орду, являются реалиями постордынских государств.

— Насколько было жестоким рабовладение в постордынских государствах?

— Этим вопросом я практически не занимался. Но могу предположить, что работорговля была в большей степени явной, чем это было в Золотой Орде, потому что меньше стало возможностей зарабатывать деньги другими способами — за счет торговых налогов (в том числе транзитных) и за счет своего собственного производства. При Золотой Орде делали ювелирные украшения, изделия из кожи…

— Некоторые исследователи видят даже целые фабрики в Золотой Орде.

— Фабрики, находящиеся в государственной собственности. У нас нет источников, прямо подтверждающих их существование в Золотой Орде, но в Иране были так называемые кархане — фабрики, возводимые за государственный счет и работающие на казну. Но дело в том, что там в контексте упоминается, что золотоордынский правитель Берке с разрешения персидского ильхана Абаги построил в Иране несколько фабрик; по-видимому, и в Золотой Орде была эта практика.

Что касается кожевенного дела, тамга за вывоз из Золотой Орды необработанной кожи составляла 40—50% от ее стоимости. Это, по сути, протекционизм: меры для покупки кожи, обработанной в Золотой Орде собственными ремесленниками, чтобы покупали готовое изделие. Было очень развито кожевенное ремесло (шорничество). Это был собственный источник доходов — тот, с которого в случае отсутствия других можно получать прибыль. Можно сказать, что золотоордынские ханы старались поддерживать отечественного производителя.

Продолжение следует

Тимур Рахматуллин, Арслан Минвалеев

Справка

Почекаев Роман Юлианович — профессор, заведующий кафедрой теории и истории права и государства НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге

Родился в Ленинграде в 1977 году.
В 1999 году закончил Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет по специальности «Связи с общественностью».
В 2001 году закончил Санкт-Петербургский государственный университет по специальности «Юриспруденция».
В 2006 году защитил в Санкт-Петербургском государственном университете диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук по теме «Ярлыки ханов Золотой Орды: историко-правовое исследование».
С 2004 года преподает на гуманитарном факультете Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета.
С 2007 года — преподаватель юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.
С 2010 года — доцент кафедры теории и истории права и государства Санкт-Петербургского филиала Государственного университета — Высшей школы экономики.
Сфера научных интересов: история государства и права и политическая история тюрко-монгольских народов Евразии.
Лауреат премии правительства Санкт-Петербурга им. Е.Р. Дашковой за выдающиеся достижения в изучении государства и права Золотой Орды.

Краткая история рабства, которому вы не научились в школе

Где-то в 1619 году португальский невольничий корабль «Сан-Жуан Баутиста» пересек Атлантический океан с корпусом, заполненным человеческим грузом: пленными африканцами из Анголы, на юго-западе Африки. Мужчины, женщины и дети, скорее всего, из королевств Ндонго и Конго, пережили ужасное путешествие, направляясь к жизни порабощения в Мексике. Почти половина пленных умерла к тому времени, когда корабль был захвачен двумя английскими пиратскими кораблями; оставшиеся африканцы были доставлены в Пойнт Комфорт, порт недалеко от Джеймстауна, столицы английской колонии Вирджиния, которую лондонская компания «Вирджиния» основала 12 лет назад.Колонист Джон Рольф написал сэру Эдвину Сэндису из компании Вирджиния, что в августе 1619 года в колонию прибыл «голландский военный» и «не привез ничего, кроме 20 с лишним негров, которых губернатор и торговец плащами купили за провиант ». Скорее всего, африканцев заставили работать на табачных полях, недавно созданных в этом районе.

[ Прочтите наше эссе о том, почему американские школы не могут обучать рабству правильно .]

Принудительный труд был обычным явлением — африканцы и европейцы веками торговали товарами и людьми через Средиземное море, — но порабощение не было основано на расе.Трансатлантическая работорговля, начавшаяся еще в 15 веке, привела к введению системы рабства, которая была коммерциализированной, расовой и переданной по наследству. Порабощенные люди рассматривались вовсе не как люди, а как товары, которые нужно покупать, продавать и эксплуатировать. Хотя люди африканского происхождения — свободные и порабощенные — присутствовали в Северной Америке еще в 1500-х годах, продажа «двадцати с лишним» африканцев положила начало тому, что впоследствии стало рабством в Соединенных Штатах.

На картинке выше рекламировался аукцион рабов в церкви Св.Отель Louis в Новом Орлеане, 25 марта 1858 года. На продажу выставлено 18 человек, в том числе семья из шести человек, младшему ребенку которой был 1. Артефакт является частью коллекции Смитсоновского национального музея истории и культуры афроамериканцев. Его куратор по американскому рабству Мэри Эллиотт написала нижеприведенную историю рабства, рассказанную в основном через предметы из коллекции музея.

Годовщина 1619 года: 5 вещей, которые люди до сих пор не понимают в отношении рабства

В августе 1619 года к берегам Вирджинии прибыл первый корабль с «20 с лишним» порабощенными африканцами.Четыреста лет спустя мы оглядываемся на этот момент как на начало прочных отношений между основанием Соединенных Штатов и бессовестной эксплуатацией порабощенных.

В широкомасштабном проекте, опубликованном в журнале New York Times в этом месяце, посвященном изучению наследия рабства, Николь Ханна-Джонс написала: «[Порабощенные] и их потомки преобразовали земли, в которые они попали, в одни из самых успешных. колонии в Британской империи. … Но было бы исторически неверно уменьшать вклад черных людей в огромное материальное богатство, созданное нашей зависимостью.Чернокожие американцы также были и продолжают оставаться в основе идеи американской свободы ».

Тем не менее, столетия спустя длительное воздействие рабства продолжает уменьшаться, а мифы продолжают процветать. Например, есть стирание множества восстаний рабов и восстаний, которые происходили по всей стране, увековечивая ложь о том, что порабощенные были послушны или удовлетворены своими условиями. Существует также стойкая идея о том, что с трудовой эксплуатацией черных покончено, когда массовое заключение по-прежнему держит миллионы черных американцев за решеткой и часто работает за «зарплату», которая составляет менее 1 доллара в час.Кроме того, есть идея, что наше понимание рабства является точным, основываясь на том, что мы узнали из учебников истории, хотя на самом деле в наших государственных школах продолжают преподавать дезинформацию о наследии рабства.

Чтобы раскрыть то, что часто неверно трактуют или неправильно понимают, мы попросили пять историков развенчать самые большие мифы о рабстве. Вот что они сказали своими словами.

1) Миф о том, что рабы никогда не восставали

Неправильное образование, связанное с рабством в США, привело к сложной мифологии полуправды и упущенной информации.Один из ключевых элементов недостающей истории касается восстаний рабов: в нескольких книгах по истории или в популярных СМИ, освещающих трансатлантическую работорговлю, обсуждаются многочисленные восстания рабов, которые происходили на протяжении всей ранней истории Америки.

C.L.R. В книге Джеймса «История панафриканского восстания » описывается множество небольших восстаний, таких как восстание на плантациях Стоно в сентябре 1739 года в колонии Южной Каролины, где небольшая группа порабощенных африканцев сначала убила двух охранников. Другие присоединились к ним, когда они двинулись на близлежащие плантации, подожгли их и убили около двух дюжин поработителей, особенно жестоких надсмотрщиков.Восстание Ната Тернера в августе 1831 года в Саутгемптоне, штат Вирджиния, где было убито от 55 до 65 поработителей и сожжены их плантации, служит другим примером.

Проселочная дорога идет по следу восстания рабов Нэта Тернера в 1831 году в сельской местности на юго-востоке Вирджинии 5 июня 2010 года. По обе стороны были сожжены фермы и убиты работорговцы, когда Нат Тернер и его последователи маршировали к городу Иерусалим, теперь переименованному в Кортленд. Эндрю Лихтенштейн / Корбис через Getty Images

Порабощенные африканцы сопротивлялись и восстали против отдельных рабовладельцев и системы рабства в целом.Некоторые тайно ускользнули, чтобы научиться читать. Многие просто сбежали. Другие присоединились к аболиционистским движениям, написали книги и читали лекции общественности о своем опыте в неволе. А другие вели или участвовали в открытом бою против похитителей.

Пропуск или преуменьшение этих историй о восстаниях помогает скрыть жестокие и травматические переживания, которые порабощенные африканцы пережили от рук поработителей, которые вызвали такие восстания. Если мы не осознаем сопротивления, нам легче поверить, что порабощенные были счастливы, послушны или что их условия не были бесчеловечными.Тогда становится легче отказаться от экономического и эпигенетического наследия трансатлантической рабовладельческой системы.

Дейл Аллендер — доцент Калифорнийского государственного университета в Сакраменто.

2) Миф о том, что домашние рабы имели это лучше, чем полевые рабы

В то время как физический труд на полях был мучительным для порабощенных — расчистка земли, посев и сбор урожая, которые часто разрушали их тела, — это не отменяло физического и эмоционального насилия, которое порабощенные женщины, а иногда и мужчины и дети, страдали от рук поработители в своих домах.

Фактически, изнасилование черных женщин белыми поработителями было настолько распространено, что исследование 2016 года показало, что 16,7% предков афроамериканцев происходят из Европы. Один из авторов исследования приходит к выводу, что первыми афроамериканцами, покинувшими Юг, были люди, генетически связанные с мужчинами, изнасиловавшими их матерей, бабушек и / или прабабушек. Это были порабощенные афроамериканцы, находившиеся в непосредственной близости от белых и проводившие с ними самые длительные периоды времени: те, которые трудились в домах рабовладельцев.

Неизвестная женщина позирует с книгой в руках, около 1850 года. Оригинальная подпись идентифицирует ее только как «освобожденную рабыню». Трансцендентальная графика / Getty Images

Исследование 2015 года показало, что у 50 процентов переживших изнасилование развивается посттравматическое стрессовое расстройство. Трудно представить, чтобы порабощенные и ищущие свободу афроамериканцы, пережившие изнасилование — женщины, мужчины, старые, молодые, независимо от их физических или умственных способностей — не испытывали в дальнейшем беспокойства, страха и стыда, связанных с состоянием, которое они не могли контроль в ситуации, вышедшей из-под контроля.Эти афроамериканцы самого европейского происхождения, те, кто мучился в доме морально, физически, эмоционально и генетически, знали, что им нужно выбраться отсюда. Фактически, они бежали дальше всех — белые южане более тесно связаны с чернокожими, живущими сейчас на севере, чем на юге.

Джейсон Аллен — общественный историк и координатор диалога, работающий в некоммерческих организациях, больницах и предприятиях Нью-Йорка, Нью-Джерси и Филадельфии.

3) Миф о том, что отмена смертной казни положила конец расизму

Распространенный миф об американском рабстве состоит в том, что когда оно закончилось, исчезло и верховенство белых или расизм в Америке.

Недавно лидер сенатского большинства Митч МакКоннелл предложил знакомый вариант этого мифа, когда он сказал, что выступает против репараций «за то, что произошло 150 лет назад». Для республиканца из Кентукки, потомка поработителей, рабство было просто существованием, а тогда его просто не было, как если бы поле битвы выровняло игровое поле, когда дело дошло до гонки.

Но правда в том, что еще долгое время после Гражданской войны белые американцы продолжают нести тот же набор убеждений в пользу превосходства белой расы, которые управляли их мыслями и действиями во время рабства и в эпоху после освобождения.

На Юге, особенно, белые сохранили менталитет поработителя. Они приняли издольщину и осудили аренду, чтобы контролировать черную рабочую силу в конце 19 века, приняли законы Джима Кроу, регулирующие поведение чернокожих в начале 20 века, и до сих пор используют расовый террор для контроля цветной линии.

На этой фотографии без даты двое мужчин пользуются отдельными питьевыми фонтанчиками на юге Америки. Getty Images

На Севере белые также отвергли расовое равенство.После эмансипации они отказались предоставить вольноотпущенникам заброшенные и конфискованные земли, поскольку считали, что афроамериканцы не будут работать без надзора со стороны белых. А когда афроамериканцы начали убегать от Дикси во время Великой миграции, белые северяне учредили свой собственный бренд Джима Кроу, сегрегация районов и отказ нанимать чернокожих рабочих на недискриминационной основе.

Наследие рабства — превосходство белых. Идеология, рационализирующая рабство на протяжении 250 лет, оправдала дискриминационное обращение с афроамериканцами на протяжении 150 лет после окончания войны.Вера в то, что чернокожие люди меньше, чем белые, сделала допустимыми отдельные школы, возможность массового заключения и допустимость насилия со стороны полиции.

Это делает миф о том, что рабство не имело длительного воздействия, чрезвычайно важным — отрицание стойкости и существования белого превосходства затемняет коренные причины проблем, которые продолжают преследовать афроамериканцев. В результате, политики зацикливаются на исправлении чернокожих, вместо того, чтобы пытаться ликвидировать дискриминационные системы и структуры, которые привели к раздельному и неравному образованию, подавлению избирателей, неравенству в отношении здоровья и разрыву в уровне благосостояния.

Что-то «случилось» 150 лет назад: закончилось рабство. Но влияние этого института на американский расизм и его продолжающееся влияние на афроамериканцев ощущается и сегодня.

Хасан Кваме Джеффрис — адъюнкт-профессор Университета штата Огайо.

4) Миф о том, что уроки истории научили нас всему, что нам нужно знать о рабстве

Многие из нас впервые узнали о рабстве на уроках истории в средней или старшей школе, но некоторые из нас узнали гораздо раньше — в начальной школе, по детским учебникам или даже по учебной программе и программам Месяца афроамериканской истории.К сожалению, мы не всегда узнаем всю историю.

Большинство из нас узнали лишь частичную правду о рабстве в Соединенных Штатах. После гражданской войны и реконструкции многие жители Севера и Юга хотели положить конец продолжающейся напряженности. Но это было сделано не только в результате Компромисса 1877 года, когда федеральное правительство вывело последние войска с Юга; это также было сделано путем подавления прав чернокожих американцев и возвышения так называемого «потерянного дела» поработителей.

Группа «Новый конфедеративный штат Америки» из Теннесси провела акцию протеста в поддержку сохранения статуи генерала Конфедерации Роберта Ли, расположенной на Монумент-авеню в Ричмонде, штат Вирджиния, 16 сентября 2017 года. Win McNamee / Getty Images

The Lost Cause — искаженная версия истории Гражданской войны. Спустя десятилетия после войны ряд южных историков начали писать, что рабовладельцы были благородными и имели право выйти из Союза, когда Север хотел вмешаться в их образ жизни.Благодаря усилиям группы южных светских людей, известных как Объединенные дочери Конфедерации, идеология «Утраченного дела» повлияла на учебники истории, а также на книги для детей и взрослых. Достижения чернокожих американцев, участвовавших в движении за отмену смертной казни, таких как Фрэнсис Эллен Уоткинс Харпер, Мария У. Стюарт, Генри Хайленд Гарнет и Уильям Стилл, были преуменьшены. Профсоюзные генералы, такие как Улисс С. Грант, подвергались очернению, равно как и антирасистские белые от Джона Брауна до Уильяма Ллойда Гаррисона.Спустя несколько поколений по всей стране по-прежнему много людей, которые считают, что Гражданская война была связана с правами государства и что с рабами, у которых были хорошие хозяева, обращались хорошо.

Даже точная историческая программа подчеркивает прогресс, триумф и оптимизм для страны в целом, не принимая во внимание то, как рабство продолжает влиять на черных американцев и влияет на сегодняшнюю внутреннюю политику от городского планирования до здравоохранения. Он не подчеркивает, что 12 из первых 18 президентов были поработителями, что порабощенные африканцы, принадлежащие к определенным культурам, ценились за их навыки от выращивания риса до металлургии, и что порабощенные люди использовали все имеющиеся в их распоряжении инструменты, чтобы противостоять рабству и искать свободы.От рабства Джима Кроу до гражданских прав первого чернокожего президента — история чернокожих американцев превращается в историю неоспоримой американской мечты — даже когда правда сложнее.

Учитывая, что мы узнаем о рабстве, когда мы узнаем его и как, становится ясно, что каждому еще есть чему поучиться. Обучение терпимости и обучение переменам — две организации, которые борются за то, как мы знакомим нашу молодежь с этой темой. И они учатся тому, что путь вперед — это отучиться.

Эбони Элизабет Томас — доцент Пенсильванского университета.

5) Миф о том, что рабства сегодня не существует

Один из величайших мифов о рабстве — его конец. Фактически, это превратилось в свою современную форму: массовое заключение.

В Соединенных Штатах самое большое количество заключенных в мире. Более 2,2 миллиона американцев находятся в заключении; 4,5 миллиона человек находятся под условным или условно-досрочным освобождением. Афроамериканцы составляют примерно 13 процентов от общей численности населения.Но чернокожие мужчины, женщины и молодежь имеют чрезмерное представительство в системе уголовного правосудия, где они составляют 34 процента из 6,8 миллиона человек, находящихся под ее контролем. Их труд используется для производства товаров и услуг для предприятий, получающих прибыль от труда заключенных.

Заключенные в Фергюсоне, большой тюрьме на реке Тринити в Техасе, активно работают на ферме, которой управляет тюрьма, включая посев и сбор урожая хлопка, 1997 год.Тюрьма расположена на бывшей плантации хлопковых рабов. Эндрю Лихтенштейн / Корбис через Getty Images

Для тех из нас, кто изучает раннюю историю массовых лишения свободы в Америке, эта статистика не удивительна. С конца 1860-х до 1920-х годов более 90 процентов тюрем и заключенных на Юге были черными. Тысячи заключенных мужчин, женщин и детей были сданы государством в аренду на частные фабрики и фермы за определенную плату. От восхода до заката они работали под бдительным оком жестоких «боссов порки», которые пороли, истерзали и убили их.Они ничего не заработали своим трудом. Сегодня трудовая эксплуатация, отрицание человеческого достоинства и права на гражданство, разделение семей и жестокое наказание определяют нашу систему уголовного правосудия так, как это отражают рабство.

Работают сотни тысяч заключенных. Согласно отчету 2017 года, опубликованному Prison Policy Initiative, «средняя минимальная дневная заработная плата, выплачиваемая заключенным за непроизводственную работу в тюрьмах, в настоящее время составляет 86 центов». Те, кто направлен на работу в государственные предприятия (исправительные учреждения), зарабатывают от 33 центов до 1 доллара.41 в час. В 2018 году заключенные американцы провели общенациональную забастовку, чтобы положить конец «тюремному рабству». В списке требований бастующие лица призвали «всех лиц, содержащихся под стражей в любом месте содержания под стражей под юрисдикцией Соединенных Штатов», «выплачивать заработную плату, действующую в их штате или территории за свой труд».

Это год, чтобы вспомнить истоки рабства. Это также возможность критиковать его наследие. Давайте не будем настолько увлекаться нашими усилиями по ознаменованию начала рабства, что мы не будем выступать за его конец.

Талита ЛеФлурия — доцент Университета Вирджинии по программе Discovery Лизы Смит.

Исправление: Более ранняя версия неверно указала круг президентов, которые были поработителями. Это было 12 из первых 18 президентов, а не 12 из первых 16.

Слушайте сегодня, объясните

Дети в школе мало что знают об американском рабстве. Профессор Хасан Кваме Джеффрис говорит, что студенты заслуживают реальной истории.

Ищете быстрый способ не отставать от нескончаемого цикла новостей? Ведущий Шон Рамесварам расскажет вам самые важные истории в конце каждого дня.

Подпишитесь на Apple Podcasts, Spotify, Overcast или где угодно, где вы слушаете подкасты.

«В конце концов, разве Америка не изобрела рабство?»

Если вы считаете вопрос в названии глупым, вы правы. Но вот в чем проблема: все большее число студентов сегодня без колебаний ответят: «Черт возьми, да!» на запрос.Может быть, потому, что их этому учат?

Я впервые узнал об этом заблуждении о рабстве около трех лет назад, когда профессор опубликовал результаты 11-летнего опроса своих студентов в начале каждого года о том, что они знают об американской истории и западной цивилизации.

Безусловно, самый шокирующий результат, который он показал за годы его опроса, таков: подавляющее большинство студентов считают, что рабство «было американской проблемой. . . и они очень туманно рассказывают об истории рабства до колониальной эпохи.Все их знания о рабстве были ограничены Америкой ».

В поддержку этой обманчивой — потому что неполной — «истории» рабства приводит The New York Times, чей «Проект 1619» рекламирует, что теперь он «стремится переосмыслить историю страны, понимая, что 1619 год является нашим истинным основанием». Почему 1619 год? Потому что, как пишет Times, это дата прибытия первых рабов на землю, которую полтора века спустя назовут Соединенными Штатами. Поскольку «истинное основание» Америки возникло из рабства, этот институт является ключом к пониманию уникальности Америки как страны и культуры.

Конечно, важно изучать историю рабства в этой стране. Но что, если Америка не уникальна в содержании рабов? Что, если бы Америка не изобрела рабство, как думают наши студенты? В нашу эпоху «Просто Google It» ответы на эти вопросы, хотя, по всей видимости, не предоставляются некоторыми университетами, легко найти на веб-сайте FreeTheSlaves.net. Прочтение должно стать вашим первым шагом на пути к полному изучению фактов о рабстве во всем мире.

При просмотре веб-сайта FreeTheSlaves первый факт, который всплывает, это то, что рабство впервые появилось в году, почти 9000 лет назад , в Месопотамии (6800 г. до н.э.С.). Враги, захваченные на войне, обычно держались завоевательной страной в качестве рабов.

А в 1700-х годах до нашей эры египетские фараоны поработили израильтян, как это обсуждается в 21 главе Исхода. Позже языческие греки участвовали в рабстве, так как древняя Спарта, а также Афины полностью полагались на рабский труд пленников.

Но греческое рабство побледнело по сравнению с рабством в Древнем Риме. По словам историка Марка Картрайта, «рабство было вездесущей чертой римского мира», в котором «каждый третий из населения в Италии или каждый пятый в империи были рабами, и на на этой основе принудительного труда было построено все здание римского государства и общества.”

К 8 ^-м векам нашей эры африканские рабы продавались арабским семьям в мусульманском мире, который в то время простирался от Испании до Персии.

К 1000 году нашей эры рабство стало обычным явлением в сельской, сельскохозяйственной экономике Англии, когда бедняки привязывались к своим землевладельцам в форме долгового рабства. Примерно в то же время количество рабов, захваченных в Германии, стало настолько большим, что их национальность стала общим термином для «рабов» — славян.

Что касается атлантической работорговли, то она началась в 1444 году нашей эры, когда португальские торговцы привезли первое большое количество рабов из Африки в Европу. Восемьдесят два года спустя (1526 г.) испанские исследователи привезли первых африканских рабов в поселения, которые впоследствии стали Соединенными Штатами — факт, что Times ошибается. The Times также не упоминает, что коренные американцы чероки держали африканских рабов и даже встали на сторону Конфедерации во время гражданской войны.

Но антипатия многих американцев к рабству стала очевидной уже в 1775 году, когда квакеры в Пенсильвании основали первое аболиционистское общество.

(Бетси Росс, американский флаг которой Nike недавно сочла политически некорректным, сама была квакером и аболиционисткой.)

Пять лет спустя Массачусетс стал первым штатом, отменившим рабство в своей конституции. Через семь лет после этого (1787 г.) Конгресс США принял Постановление о Северо-Западе 1787 г., объявившее рабство на Северо-Западных территориях вне закона.

В 1803 году Дания-Норвегия стала первой страной в Европе, которая запретила африканскую работорговлю. В 1807 году, «за три недели до того, как Великобритания отменила атлантическую работорговлю, президент Джефферсон подписал закон, запрещающий« ввоз рабов в любой порт или место в пределах юрисдикции Соединенных Штатов ».» Действия Джефферсона соответствовали статье I, разделу 9 Конституции.

В 1820 году Испания отменила работорговлю к югу от экватора, но сохранила ее на Кубе до 1888 года.

В 1834 году Закон об отмене рабства отменил рабство на всей территории Британской империи, включая британские колонии в Северной Америке. В 1847 году Франция отменит рабство во всех своих колониях. Бразилия последовала в 1850 году.

Ближе к дому в 1863 году президент Авраам Линкольн издал Прокламацию об освобождении, освободив всех У.S. рабы в штатах, которые вышли из Союза, за исключением тех, которые находятся в районах Конфедерации, уже контролируемых армией Союза. За этим последовала 13-я поправка к Конституции США, объявившая рабство вне закона.

В 20–90–162–90–163 годах эмансипация пришла в Сьерра-Леоне, Саудовскую Аравию, Индию и Йемен. В 1964 году шестой Всемирный мусульманский конгресс, старейшая мусульманская организация в мире, заявила о глобальной поддержке всех движений против рабства. В 1990 году, после принятия ее 54 странами в 1980-х, 19-я конференция министров иностранных дел Организации Исламская конференция официально приняла Каирскую декларацию о правах человека в исламе, в которой говорится, что «люди рождаются свободными, и никто имеет право порабощать, унижать, угнетать или эксплуатировать их.”

Последней страной, отменившей рабство, была Мавритания (1981).

Но 20, ^-е, годы также станут свидетелями использования немецкими нацистами рабского труда в промышленности. До девяти миллионов человек, в основном евреев, были вынуждены работать до полного истощения и отправлены в концентрационные лагеря. В 1954 году в Китае разрешено использовать заключенных для работы в лагерях laogai . В 1989 году Национальный исламский фронт взял на себя управление Суданом, а затем вооружил новые ополчения, чтобы совершать набеги на деревни, захватив и поработив жителей.

К сожалению, 21 ^-й век не избавился от рабства. Фактически, в 2017 году исследовательский консорциум, включающий Международную организацию труда ООН, группу «Walk Free» и Международную организацию ООН по миграции, опубликовал совместное глобальное исследование, показывающее, что 40 миллионов человек во всем мире оказались в ловушке современных форм рабства.

Даже этого эскиза истории рабства достаточно, чтобы опровергнуть «Проект 1619», опубликованный The New York Times. Нет, рабство не было прежде всего американским явлением; он существует во всем мире.И нет, не Америка изобрела рабство; это произошло более 9000 лет назад. Наконец, рабство не прекратилось в мире с принятием поправки 13 ; и сегодня 40 миллионов человек порабощены.

К историческим фактам, изложенным выше, так легко получить доступ, что нельзя не задаться вопросом, почему Times и слишком многие профессора сейчас пытаются убедить нас в том, что нация, «приверженная тезису о том, что« все люди созданы равными »», на самом деле определяется, а не его стремлением изменить мир к человеческому равенству, но рабством, для разрушения которого потребовалась Гражданская война, самый кровавый конфликт в американской истории.

Отнюдь не игнорирование или преуменьшение истории рабства в Соединенных Штатах, представление полных фактов об истории рабства во всем мире необходимо для понимания американского рабства, а также наших успешных усилий по его прекращению.

Но если мы позволим себе убедить себя в том, что не только наше прошлое — но и наша «национальная ДНК» — разрушительно запятнано грехом, за который нет искупления, как мы можем ожидать, что наши дезинформированные граждане будут доверять своим собственным принципам? что требуется для защиты свободы личности и ограниченного правительства? Как мы можем ожидать, что они не примут фальшивые, роковые обещания утопических режимов?

Наши плохо образованные ученики — не по своей вине — кажутся на пути к завершению этого рокового объятия.

Каждый 200 человек — раб. Почему? | Глобальное развитие

Сколько сейчас рабов и кто они?

Слово «рабство» вызывает в воображении образы кандалов и трансатлантических кораблей — образы, которые, кажется, прочно отошли в прошлое. Но сегодня порабощено больше людей, чем когда-либо в истории. Эксперты подсчитали, что примерно 13 миллионов человек были схвачены и проданы в рабство между 15 и 19 веками; сегодня около 40.Согласно последним данным, опубликованным Международной организацией труда (МОТ) ООН и организацией Walk Free Foundation, 3 миллиона человек — это более чем в три раза больше, чем во время трансатлантической работорговли — живут в той или иной форме современного рабства.

Женщины и девочки составляют 71% всех жертв современного рабства. Дети составляют 25% и составляют 10 миллионов рабов во всем мире.

Что заставляют делать ведомые?

Сегодня человека считают рабом, если его заставляют работать против своей воли; принадлежат эксплуататору или «работодателю» или контролируются им; имеют ограниченную свободу передвижения; или дегуманизированы, рассматриваются как товар или покупаются и продаются как собственность, согласно аболиционистской группе Anti-Slavery International.

Во всем мире более половины из 40,3 миллиона жертв (24,9 миллиона) находятся на принудительном труде, что означает, что они работают против своей воли и находятся под угрозой, запугиванием или принуждением. По оценкам, еще 15,4 миллиона человек живут в браках по принуждению.

Женщины могут попасть в темную спираль сексуальной эксплуатации и принудительной неоплачиваемой проституции, не имея возможности сбежать. Фотография: NCA

Из 24,9 миллиона человек, вовлеченных в принудительный труд, большинство (16 миллионов) работают в частном секторе.Рабы убирают дома и квартиры; производить одежду, которую мы носим; собирать фрукты и овощи, которые мы едим; поиск креветок на тарелках наших ресторанов; копать минералы, которые используются в наших смартфонах, косметике и электромобилях; и работа по строительству рабочих мест в строительстве инфраструктуры к чемпионату мира по футболу в Катаре 2022 года.

Еще 4,8 миллиона человек, занятых в принудительном труде, по оценкам, подвергаются сексуальной эксплуатации, в то время как примерно 4,1 миллиона человек находятся в санкционированном государством принудительном труде, включая злоупотребления властями при воинской повинности и принудительном строительстве или сельскохозяйственных работах.В некоторых странах, таких как Мавритания, люди рождаются в «наследственном» рабстве, если их мать была рабыней.

Опять же, по данным МОТ, женщины и девочки несут основную тяжесть этой статистики, составляя 99% всех жертв в индустрии коммерческого секса и 58% в других секторах.

Где это происходит?

Статистически современное рабство наиболее распространено в Африке, за которой следуют Азиатско-Тихоокеанский регион, согласно Глобальному индексу рабства, который публикует по странам рейтинги современных показателей рабства и меры правительства по решению этих проблем.

Но МОТ и Walk Free предупреждают, что эти цифры, вероятно, искажены из-за отсутствия данных по ключевым регионам. «Мы считаем, что глобальная оценка в 40,3 миллиона человек — это самые надежные данные на сегодняшний день, хотя мы считаем, что это консервативная оценка, поскольку были миллионы людей, которых мы не могли достичь в зонах конфликтов или на тропах беженцев и в местах, где мы Мы не могли быть уверены в сборе надежных данных, таких как страны Персидского залива, где доступ и языковые барьеры не позволяли нам связаться с сообществами трудящихся-мигрантов », — сказала Мишель де Кок, старший статистик МОТ.

Более 70% из 4,8 миллиона жертв сексуальной эксплуатации находятся в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Принудительный брак наиболее распространен в Африке. Но нет ни одной страны, которая не испорчена рабством: 1,5 миллиона жертв живут в развитых странах, из них около 13 000 порабощены здесь, в Великобритании.

Почему сегодня так много рабов?

Рабство — это большой бизнес. В мировом масштабе рабство приносит ежегодно до 150 миллиардов долларов (116 миллиардов фунтов стерлингов) прибыли, из которых более одной трети (46 долларов.9 млрд) генерируется в развитых странах, включая ЕС. В то время как работорговцы два столетия назад были вынуждены мириться с дорогостоящими поездками и высоким уровнем смертности, у современных эксплуататоров накладные расходы ниже благодаря огромным достижениям в области технологий и транспорта. Современные миграционные потоки также означают, что большое количество уязвимых, пригодных для эксплуатации людей может быть задействовано в глобальных цепочках поставок в сельском хозяйстве, индустрии красоты, моды и секс-индустрии.

По словам эксперта по рабству Сиддхарта Кара, современные работорговцы зарабатывают в 30 раз больше, чем могли бы заработать их коллеги 18-19 веков.По оценке Кара, единовременная стоимость раба сегодня составляет 450 долларов. Подневольный рабочий приносит своему эксплуататору около 8000 долларов в год, в то время как секс-торговцы зарабатывают в среднем 36000 долларов на одну жертву.

Джо, 10 лет, и Кваме, 12 лет, которых мать продала рыбаку в Гане. Фотография: Лонни Шляйн / The Guardian

«Оказывается, рабство сегодня более выгодно, чем я мог себе представить», — сказала Кара. «Прибыль в расчете на одного раба может варьироваться от нескольких тысяч долларов до нескольких сотен тысяч долларов в год, при этом общая годовая прибыль от рабства оценивается в 150 миллиардов долларов.”

Важно признать, что показатели численности населения в мире также влияют на оценки: 10 стран с наибольшим расчетным абсолютным числом жертв также являются одними из самых густонаселенных. Вместе эти 10 стран — Китай, Демократическая Республика Конго, Индия, Индонезия, Иран, Нигерия, Северная Корея, Пакистан, Филиппины и Россия — составляют 60% всех людей, живущих в современном рабстве, а также более половины. населения мира, согласно Глобальному индексу рабства.

По данным Управления ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), рост насильственных конфликтов во всем мире за последние 30 лет также привел к увеличению числа людей, которым угрожает рабство, поскольку вооруженные группы и террористы обращаются к торговле людьми, «чтобы показать они контролируют общину или увеличивают свою силу, либо вербуя детей-солдат, либо отдавая секс-рабам в награду за их вербовку ».

В чем разница между рабством и торговлей людьми?

Торговля людьми — это всего лишь один из способов поработить кого-либо.Если столетия назад работорговец был обычным делом просто купить другого человека и «владеть» этим человеком как своей собственностью (что до сих пор случается), то сегодня эта практика гораздо более коварна.

Торговля людьми подразумевает вербовку, передачу или получение лиц путем принуждения, похищения, мошенничества или принуждения с целью их эксплуатации. Эта эксплуатация может варьироваться от принудительного труда до принудительного брака или коммерческого секса, и эксплуататором может быть кто угодно, включая незнакомцев, соседей или членов семьи.Большинство людей продаются внутри своих стран, хотя их также можно вывозить за границу; чаще всего человека продают на принудительные работы.

Жертвами сельскохозяйственного сектора часто являются мужчины и женщины из Восточной Европы, которым торговцы обещали работу, или они могут быть людьми на окраинах общества, бездомными или обездоленными. Фотография: NCA

Много раз жертву внушали, что им предложили хорошо оплачиваемую работу в другом городе или стране, но обнаруживали, что этой работы не существует, и теперь они в долгу перед своим «работодателем» или торговцем людьми и должен оплачивать транспорт, проживание и любые другие «сборы», которые требует эксплуататор, тем самым заставляя жертву попасть в долговую кабалу.

Например?

Расследования Guardian выявили множество нарушений от Катара до Таиланда, от Индии до США. Катар был вынужден принять меры после того, как разоблачения злоупотреблений навязывали рабочим-мигрантам, помогающим строить инфраструктуру к чемпионату мира по футболу 2022 года.

Торговля на рыбацких лодках по-прежнему широко распространена, особенно в Юго-Восточной и Восточной Азии, где мужчин соблазняют обещаниями работы в сельском хозяйстве или строительстве, а затем накачивают наркотиками или избивают и просыпаются в море.

Эксплуатация рабочих-мигрантов была выявлена также в Малайзии, Камбодже, Китае, Италии, Вьетнаме и Великобритании.

Как кто-то становится рабом?

Однозначного ответа на этот вопрос нет. Современное рабство затрагивает людей любого цвета кожи, возраста и пола, но более распространено среди уязвимых людей. Это может быть крестьянин из Камбоджи, который ищет более высокооплачиваемую работу в соседней стране, но обнаруживает, что его продали на рыбацкую лодку.

В морской индустрии молодым мужчинам, часто филиппинцам или индийцам, восточноевропейцам или африканцам обещают лучшую жизнь, но вместо этого они оказываются в круговороте долгов и эксплуатации. Фотография: NCA

. Или молодая девушка, вынужденная выйти замуж в 13 лет из-за климатических условий. перемены наводнили посевы ее семьи, и они больше не могут позволить себе держать ее дома. Или бездомного, похищенного из лондонской столовой и заставившего работать на стоянке для автоприцепов. Или мигранту, у которой истек срок действия визы, и ей могут угрожать депортацией, если она не сделает то, что требует торговец людьми.

Рабство широко распространено во всем мире, но процветает там, где верховенство закона слабо, а коррупция не сдерживается, говорит Anti-Slavery International.

Закончится ли когда-нибудь рабство?

Активисты, такие как Кара, считают, что рабство можно искоренить навсегда, но для этого потребуется большая политическая воля и серьезные исследования.

Во-первых, преданным следователям потребуется определить каждый уровень в зачастую неясных цепочках поставок товаров, чтобы определить, где имеют место злоупотребления в сфере труда.

Затем необходимо разработать независимые процессы сертификации для каждого товара, чтобы потребители могли сделать осознанный выбор в отношении продуктов, которые они покупают, и рабства или трудовых злоупотреблений, связанных с этими покупками.

Наконец, Кара говорит, промышленным предприятиям необходимо будет инвестировать в сообщества, чья дешевая рабочая сила используется для производства продукции. «Это поможет снизить уязвимость к торговле людьми и эксплуатации», — сказала Кара. «Потребителям, возможно, придется платить немного больше за определенные товары, а многонациональным корпорациям, возможно, придется мириться с несколько более низкой прибылью.Но более свободная и справедливая рабочая среда способствовала бы повышению производительности, потенциально компенсируя некоторые из этих расходов ».

Что мне делать, если я думаю, что кто-то стал жертвой современного рабства?

Согласно Anti-Slavery International, рабство настолько распространено, что вы можете сталкиваться с жертвами «регулярно». Ключевые моменты, на которые следует обратить внимание, — это наличие у человека свободы передвижения; выглядит напуганным, замкнутым или проявляет признаки жестокого обращения; не имеет при себе личных вещей или документов, удостоверяющих личность; или кажется, что находится под контролем кого-то другого и боится говорить.

Если вы считаете, что кто-то может поставить отметку в этих полях, лучше обратиться непосредственно в органы власти, а не приближаться к человеку, так как приближение к нему может подвергнуть его опасности. В Великобритании вы можете позвонить на горячую линию по вопросам современного рабства по номеру 08000 121 700, в полицию, организации по борьбе с преступностью или в такие группы, как Anti-Slavery International.

Дополнительная литература

Глобальные оценки современного рабства: принудительный труд и принудительный брак МОТ

Глобальный отчет о торговле людьми УНП ООН

С пеплом на лицах: езидские женщины и Исламское государство

Современное рабство: глобальная перспектива Сиддхарт Кара

Одноразовые люди Кевин Бейлс

История рабства — Реставек Свобода

История рабства — это большая и необъяснимая история, полная трагедии и жестокости. века и континенты.Хотя трудно определить точный год начала рабства, историки могут проследить корни этой бесчеловечной практики примерно 11000 лет назад. Продолжайте читать, чтобы узнать об истоках рабства, его развитии в древних культурах и о том, что вы можете сделать, чтобы положить конец рабству гаитянских детей.

Истоки рабства

Точное начало рабства трудно отследить, потому что его происхождение предшествовало историческим записям и письменному слову.Из-за социологического состава этих групп мы знаем, что рабство не было частью обществ охотников-собирателей, поэтому первое идентифицируемое свидетельство рабства происходит из Кодекса Хаммурапи из Месопотамии. В этом древнем тексте рабство упоминается как обычная практика во всем регионе, которая существовала тысячи лет на момент его написания.

Рабство во всем древнем мире

Практика человеческого рабства росла по мере того, как мир становился более цивилизованным и развивались организованные города и фермы.Шумер или Шумерия до сих пор считается колыбелью рабства, которое переросло из Шумера в Грецию и другие части древней Месопотамии. На Древнем Востоке, особенно в Китае и Индии, рабство применялось гораздо позже, во времена династии Цинь в 221 году до нашей эры. Историки спорят, существовала ли практика рабства в Индии до этого времени, но многие считают, что возражают против ее существования, поскольку в древнем санскрите нет слова, которое можно было бы перевести как «раб».

Жизнь раба в древние времена

В древние времена рабство обычно возникало в результате долгов, рождения в рабской семье, отказа от детей, войны или в качестве наказания за преступление.Вначале работорговля не пользовалась большой популярностью и, конечно же, не была процветающим глобальным бизнесом. Скорее, работорговцы часто ищут покупателя, который мог бы использовать определенные навыки раба, согласовывая предложение со спросом на местном и личном уровне. Согласно историческим текстам, жизнь рабов в древние времена, как правило, была лучше, чем у крестьян той же эпохи, поскольку у них был регулярный уход, еда, кров и одежда. Рабы редко пытались убежать, если их хозяева не проявляли нетипичной жестокости.

Средние века

На протяжении средних веков (определяемых историками как трехчастный период между 500 и 1500 годами нашей эры) практика рабства резко изменилась, когда мировые войны, набеги и завоевания охватили континенты. Это привело к хаосу и неразберихе, поскольку граждан завоеванных регионов брали в рабство и переправляли через многие мили для работы в качестве рабов для своих похитителей.

Средневековое рабство в Европе

Король Карл Великий отвечал за объединение больших частей Западной и Центральной Европы в начале средневековья.Это объединение произошло через войну и насилие, и многие из его кампаний включали в себя захват рабов и продажу их тем, кто больше заплатил. Во время его правления европейские рабы стали бешено популярными в мусульманских странах, что положило начало мировой работорговле. На протяжении всего этого исторического периода викинги также возили рабов через Европу, в значительной степени концентрируясь на Британских островах. Кроме того, Испания и Португалия почти постоянно находились в состоянии священной войны между мусульманами и христианами, в результате чего многие женщины и дети были взяты в рабство во имя Бога или Аллаха.

Средневековое рабство в Азии

В средние века рабство также укоренялось в Азии, когда исламские вторжения в Индию привели к порабощению сотен тысяч индийцев. Одно историческое свидетельство показывает, что в 1001 году армии Махмуда из Газны захватили Пешавар и Вайханд, захватив и поработив около 100 000 детей и молодых людей.

Документы показывают, что в тот же период времени в Китае члены королевской семьи из династии Тан приобрели множество европейских и еврейских рабов.Солдаты и пираты, которые служат династии Тан, также захватили бесчисленное количество рабов в набегах на Корею, Турцию, Персию и Индонезию, а также тысячи рабов, взятых у коренных племен аборигенов.

Рабство в Америке

История американской работорговли — первая глава в истории рабства, с которой большинство из нас уже кое-что знакомо. Будь то графические фильмы о перевозке африканцев на борту невольничьих кораблей или урок американской истории в старшей школе, большинство взрослых знают об истоках рабства в Соединенных Штатах.Долгая история рабства еще не подошла к концу, так как многие, включая детей, все еще оказываются в рабстве.

Истоки американского рабства

Первые рабы были доставлены в Америку в 1619 году, когда 20 мужчин из Африки были доставлены в Джеймстаун, штат Вирджиния. Историки не уверены, было ли это истинным началом законной работорговли в колониях. В регионе уже существовала подневольная кабина. Примерно 60 лет спустя, через Королевскую африканскую рабовладельческую компанию, отчеты показывают, что работорговля в Британских колониях процветала, и колонисты начали приобретать рабов в больших количествах.Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что основной причиной такого резкого роста стало резкое сокращение числа работающих по контракту слуг.

Концентрация рабов в Северной и Южной Америке

Несмотря на то, что вы, вероятно, знаете о рабстве в Америке, вы можете не знать, что большинство африканских рабов были сосредоточены в Карибском бассейне для работы на плантациях. Европейские колонии зависели от африканских рабов на островах в производстве сахара и кофе. Кроме того, многие африканские рабы были проданы владельцам как в Бразилии, так и в испанской Америке для полевых и домашних работ.

Путешествие из Африки

Путешествие из Африки в Америку было ужасом, который многие не пережили. Корабли были плотно упакованы, в них не было еды и не было надлежащей санитарии. Это привело к быстрому распространению смертельных заболеваний, таких как дизентерия, лихорадка и оспа, в результате чего погибли как африканцы, так и экипаж корабля. Смерть была обычным явлением в работорговле, и когда мужчина или женщина умирали, их тела просто бросали в океан. Это было дополнительным шоком для африканцев, поскольку они считали, что к смерти и погребению следует относиться с осторожностью и почтением.

В зависимости от происхождения и конечного пункта назначения невольничьего корабля это путешествие могло занять от трех недель до нескольких месяцев. Согласно имеющимся данным, от 10 до 20 миллионов африканцев были доставлены в Америку таким бесчеловечным образом, хотя многие из них были брошены в океан по пути — трагедия, слишком ужасающая, чтобы осмыслить ее.

Движение аболиционистов

Рабство — ужасная практика, которая существует с истоков человеческой истории.Хотя на многих этапах истории освободители работали, чтобы освободить определенные группы людей, Аболиционистское движение было другим, поскольку оно стремилось положить конец рабству как практике.

Корни аболиционистов

Некоторые из первых стран, отказавшихся от рабства как практики, были расположены в Западной Европе примерно в 1500 году. Многие европейские страны старались не использовать рабство на своей родине, но в значительной степени полагались на него. рабы строили свои империи за границей.Следующим шагом аболиционистского движения стало прекращение работорговли во всем мире. Работорговцев, которые были пойманы за транспортировкой рабов через океан, судили в суде, а захваченные были освобождены. Однако в Америке все еще оставалось большое количество рабов, и рентабельность выполняемой ими работы делала их ценным товаром для их владельцев.

Гражданская война в США

Во время Гражданской войны в США в Соединенных Штатах работало более 4 миллионов рабов, 95% из которых находились в южных штатах.Главной политической проблемой, приведшей к началу Гражданской войны, было распространение рабства на Запад. Северные аболиционисты считали, что, если они смогут остановить распространение рабства, они смогут полностью положить конец этой практике.

В 1860 году Авраам Линкольн стал президентом, и вскоре южные штаты вышли из Союза, образовав Конфедерацию. Конфедеративные Штаты Америки были сосредоточены на сохранении рабства, в то время как Северный Союз был сосредоточен на сохранении страны, а также на прекращении рабства.

Прокламация об освобождении и за ее пределами

Одним росчерком пера президент Линкольн изменил войну, подписав Прокламацию об освобождении, изменив статус всех порабощенных американцев с рабства на свободу. Это означало, что, хотя рабы все еще работали на Юге, если бы они могли бежать на Север, они были бы юридически свободны. Многие рабы смогли бежать в северные штаты по подземной железной дороге. В 1865 году Союз восстановил контроль над Конфедеративными штатами, и рабы в тех областях были официально освобождены.Многие из освобожденных вступили в американскую армию и флот, чтобы обеспечить себе свободный статус.

Хотя жизнь чернокожих американцев юридически бесплатна, она не сразу улучшилась. Битва за расовое равенство все еще продолжается в Соединенных Штатах, напоминая о нашем темном прошлом.

Современное рабство

К сожалению, даже благодаря упорной работе аболиционистов во всем мире конец рабства не наступил в 19 веке. Современное или современное рабство по-прежнему существует по всему миру, часто в таких неожиданных местах.По оценкам экспертов, в настоящее время в неволе находятся около 40,3 миллиона порабощенных людей.

Как выглядит современное рабство?

Существует множество форм современного рабства, все из которых предполагают, что людей заставляют работать против своей воли. Это может принимать форму проституции, физического рабства, принудительного труда, торговли людьми, долговой кабалы или просто рождения в рабстве. По оценкам исследователей, во всем мире эти цифры разбиваются до 25 миллионов на принудительных работах 15.4 миллиона в принудительных браках, 4,8 бин сексуальной эксплуатации и более 10 миллионов детей-рабов.

Самые уязвимые из нас всегда имеют больше шансов попасть в рабство. Женщин и детей часто заставляют в рабство против их воли, потому что у них нет других вариантов или ресурсов, чтобы дать отпор. В других случаях мигрантов и беженцев продают в рабство при поиске убежища, как в настоящее время происходит с тысячами мусульман-рохинджа, которые в настоящее время работают в тайской рыбной промышленности.

Страны с самой высокой концентрацией

Исследования Глобального индекса рабства показывают, что Северная Корея, Узбекистан, Камбоджа, Индия и Катар имеют самый высокий процент рабства среди своего населения. В Северной Корее примерно 4,37% населения порабощено, большинство из них — правительство Северной Кореи, которое принуждает их к рабству, даже продавая их для работы за границу в России, Китае и даже Соединенных Штатах. В Индии современное рабство часто связано с долговой кабалой, когда людей принуждают в рабство для выплаты долга, своего собственного или от предыдущих поколений.

Как вы можете помочь положить конец рабству в вашем сообществе

Один из способов помочь остановить современное рабство — это знать и понимать знаки. Например, если человек не может уволиться с работы, сообщает о низкой заработной плате, о нем не заботятся должным образом или никогда не говорит сам за себя, он может стать жертвой рабства. Что касается детей, обратите внимание на отсутствие доступа к образованию, плохое питание, потертую одежду и отсутствие времени для игр. Если вы замечаете детские кровати или одежду на фабриках или предприятиях, которым они не принадлежат, это показатель детского рабства.Если вы узнаете какой-либо из этих признаков, позвоните на национальную горячую линию по борьбе с торговлей людьми по телефону 1-888-373-7888, чтобы сообщить об этом.

Присоединяйтесь к нам, чтобы помочь порабощенным гаитянским детям

На соседнем острове Гаити многие дети попали в систему рабства, известную как реставек. Гаити — одна из беднейших стран на планете, и многие гаитянцы голодают и не могут заботиться о своих детях. В этих ситуациях у них не остается иного выбора, кроме как отправлять своих детей жить в более богатые семьи, чтобы выжить, где они становятся рабами в семье, которой поручено заботиться о них.Эти дети проводят годы своего становления, работая долгие часы с небольшим количеством еды, игр или внимания со стороны окружающих их взрослых.

Restavek Freedom — одна из ведущих благотворительных организаций, стремящихся положить конец детскому рабству на Гаити. Посредством защиты интересов детей, образования и вмешательства наши команды дают гаитянским детям возможность учиться, играть и развиваться. Вы можете сотрудничать с нами через спонсорство детей, творческий сбор средств и многое другое. Помогите нам покончить с рабством еще при нашей жизни.

Цель рабства

Цель рабства Цель рабства

Рабство, слово имеет горький привкус с языка.Мгновенные образы бесчеловечного возникают условия, которые вызывают отвращение к произнесению этого слова. Сейчас на На рубеже 21 века рабство — такая древняя практика что он встроен в каждое общество. Рабство было результатом войны, вызвал войны, разрушил семьи и разрушил самооценку много людей. Один из аспектов рабства, который не часто анализируется, — это цель рабства.

Рабство — это не учреждение, которое развивалось. Многие люди использовали Библию как их оправдание рабства.В книге Бытия, глава 9, Младший сын Ноя Хам увидел наготу своего отца и заставил его покрыт его братьями. Затем Ной проклял Хама быть слугой его братья вовек, Бытие 9: 25-26 «Проклят Ханаан! рабами он будет своих братьев «. Это, как известно, первый акт рабства; что люди утверждают, санкционировано Богом. Многие интерпретируют Проклятие Хэма наложено на людей с более темным цветом кожи, африканцев больше конкретно. Аргумент состоит в том, что, поскольку потомки Хэма должны были быть рабы навсегда и африканцы были уже рабами и низшими тогда они должны оставаться в рабстве.Посетите http://www.religioustolerance.org/sla_bibl.htm чтобы узнать больше о проклятии Хама и библейских ссылках на рабство.

Европейцы в 18 веке оправданы рабство, основанное на Библии и древнегреческих обычаях. Этот защита известна как «аргумент в пользу рабства», в котором говорится, что рабство было учреждением, установленным Богом. Этот аргумент использовался как защита от аболиционистов, обвиняющих их в действиях против Божья воля.Посетите http://smith3.sewanee.edu/gsmith/Courses/Religion391/DocsMilitantSouth/1853-GovHammond.html. для дальнейшего изучения оправдание рабства.

За всеми очевидными причинами то, что люди отдают в рабство, — вот истинная цель за рабством. Самая основная цель рабства — избавиться от работы и навязать ужасный труд кому-то другому. Со времен нашей более примитивной эры общества приняли рабы от войны и завоеваний, и заставляли их делать свою повседневную работу задачи.

Во времена рабства Римской империи стали систематически развиваться из-за военного превосходства. В Римляне обеспечили себе огромное и постоянное количество рабов, которые выполняли все свои повседневные обязанности. C.W.W. Гринидж (1) , Директор Общества против рабства в 1956 году говорит, что, порабощая другие народы, будничные задачи больше не ограничивались и там было больше времени для дальнейших завоеваний. Это позволило римлянам расти и процветать.

Потому что римляне адаптировались к своему образу жизни с комфортом, они изобрели новые способы сохранить рабы.Одним из их методов было размножение. Они сформировали принцип, который сделал ребенка рабыни рабом на всю жизнь. Позже это правило препятствует свободе африканских рабов.

Африканские рабы были первыми привезен в Европу в 1442 г. (2) . При обнаружении В Вест-Индию африканские рабы были доставлены туда, чтобы осваивать землю. Их предпочитали индейцам аравак, которые были почти истреблены суровым климатом и лечением.Это было не то, что определенная раса должна быть рабами, но тем более, кто может выполнять большинство работают в худших условиях. Это относится к рабству происходящее от потребности избавиться от отвратительного труда. Африканцы стали предпочитали порабощать людей из-за их физической выносливости. посетите http://www.regia.org/earner.htm

Вторая причина для цели рабства просто жадность. Английские мужчины увидели способ заработать на своих карманы без необходимости выполнять какую-либо работу самостоятельно.Транспортировка рабов начинал как предпринимательское занятие для британских моряков, начиная с Сэр Джон Хокинс в 1562 г. (3) . Он расширен за счет включения Величайшая торговая марка Англии — чай. Поскольку чай — национальный напиток английских бизнесменов нуждались в хранении большого количества своих продукты. Эти продукты в основном производились в тропиках. Европейские рабочие не имели физических возможностей выдержать работая в таких суровых условиях.

В 18 веке, В Англии было более 550 кофеен, в которых действовали больше как местные жители. почта, новости, торговля и сайт для сплетен (4) .Чтобы вкус горького чая и кофе убаюкивал, англичане нужен сахар. Англия из жадности поддержала институт рабства. торговцы, которые наживались на смерти африканских рабов. В цель рабства заключалась не только в том, что люди были ленивыми, но и потому. также включал, что они были жадными. Сладкоежка англичан причинили более 400 лет страданий и деградации Африканцы.

Дом

Средний проход // Zong Ship / / Антирабовладельческое Движение

Различный ссылка // Дело Мэнсфилда / / С аннотацией Библиография

Нажмите Здесь, чтобы перейти наверх

BBC — Этика — Рабство: попытки оправдать рабство

Попытки оправдать рабство

Практически все согласны с тем, что рабство бесчеловечно, унизительно и неправильно, но поскольку на протяжении большей части истории многие люди защищали его, важно продемонстрировать, почему это неправильно.

Пытаться оправдать рабство

Был выдвинут ряд аргументов, чтобы попытаться оправдать рабство. Сегодня ни один из них не нашел бы особого одобрения, но в разное время многие люди находили некоторые из этих аргументов вполне разумными.

Естественно, что некоторые люди рабы

Этот аргумент утверждает, что некоторые люди являются рабами как часть естественного порядка во вселенной или как часть плана Бога, и неправильно вмешиваться в это путем отмены рабства — в настоящее время никто не считает рабство естественным явлением.

Но если бы этот аргумент использовался, тогда должен был бы существовать какой-то определенный способ отличать естественных рабов от тех, кого нельзя порабощать — без такого метода несправедливость неизбежна. Такой тест невозможен, хотя прошлые культуры думали, что такие тесты могут быть.

Рабы — низшие существа

Этот аргумент гласит, что даже если рабство является жестоким и унизительным, рабы не являются полностью людьми, и поэтому их страдания столь же важны или незначительны с этической точки зрения, как страдания домашних животных, и у них нет никаких прав, которые оправдали бы отмену рабства.

Некоторые люди идут дальше и говорят, что рабы — это существа, которые настолько низшие, что заслуживают порабощения.

Этот аргумент часто перерастал в расизм для оправдания порабощения определенных групп населения — некоторые защитники атлантической работорговли утверждали, что рабство было подходящим местом для людей африканского происхождения.

Эти аргументы использовались в самое последнее время для оправдания порабощения определенных расовых групп.

Эта группа аргументов в настоящее время считается полностью ошибочной.

Рабство хорошо для рабов

Этот аргумент учит, что рабам не хватает способности управлять своей собственной жизнью, и поэтому они живут лучше и счастливее в системе, где их жизнями управляют другие.

Современное общество без энтузиазма относится к подобным «патерналистским» аргументам.

Рабство было бы слишком сложно отменить

Это, вероятно, причина, по которой некоторые культуры предпочли терпеть рабство, пытаясь искоренить многие из наиболее жестоких обычаев — но это не оправдание рабства.

Рабы необходимы в некоторых отраслях промышленности

Ряд отраслей промышленности в прошлом зависели от рабского труда, и работодатели заявляли, что отмена рабства будет экономически катастрофической.

Этот аргумент неэтичен и не подкреплен примерами.

Существует также сильный контраргумент о том, что использование рабского труда может вынудить работников, не являющихся рабами, и предприятия, которые не используют рабство, выйти из бизнеса или оказаться в серьезных трудностях.

Рабство приемлемо в этой культуре

Рабство было общепринятым большинством в некоторых обществах — если этика является вопросом общественного мнения (культурно-этический релятивизм), то некоторые скажут, что рабство с этической точки зрения приемлемо в тех обществах, где оно было культурной нормой.

Аргументы такого рода — ключевая причина, по которой многие люди выступают против CER.

Рабство — полезная форма наказания

В некоторых культурах порабощение использовалось как наказание.

Даже если бы это был приемлемый аргумент, он охватил бы лишь крошечную часть случаев и не оправдал бы рабство в целом.

Рабство законно

Это вовсе не аргумент — вещи могут быть законными и неэтичными одновременно.

Отмена рабства угрожает структуре общества

Этот аргумент был популярен в некоторые периоды, но, возможно, это был аргумент, что определенное общество было этически несовершенным и нуждалось в реорганизации.

Поскольку ни одно современное общество не основано на рабстве, оно не имеет применения.

Жить в рабстве лучше, чем умереть с голоду

В условиях крайней бедности жизнь в рабстве может быть наименее плохим вариантом.

Хотя рабство может быть наименее плохим вариантом для человека, оно не оправдывает рабство, но указывает на то, что следует предпринять действия, чтобы предоставить людям другие лучшие варианты.

Свободные люди должны иметь возможность становиться рабами, если они хотят

Можно утверждать, что этот вид рабства не является настоящим рабством, пока не будет задействована какая-либо форма принуждения.

какую роль торговля людьми сыграла в американской истории — РТ на русском

Темнокожие рабы

Начало британской работорговли

Америка и рабство

Отмена рабства

25. Правовое положение рабов. Римское право. Шпаргалки

Читайте также

18. Правовое положение перегринов

19. Правовое положение рабов

20. Правовое положение вольноотпущенников

21.

88. Правовое положение иностранцев в РФ

11. Правовое положение рабов

11.2. Правовое положение членов ТСЖ

11. Правовое положение вольноотпущенников

3.

Правовое положение личности

Правовое положение личности

Правовое положение личности

25. Правовое положение рабов

32.

Свобода — это рабство

«Как жили рабы в Древнем Риме?» – Яндекс.Кью

На Ближнем Востоке до сих пор есть спрос на невольников: Политика: Мир: Lenta.ru

Через призму трансатлантического рабства | ОБСЕ

У Венеции больше рабов в Средиземноморье, чем у Золотой Орды — Реальное время

Хищническое государство vs. колыбель цивилизации

Налоги и пресловутое иго

Работорговля: русские гвардейцы на службе у китайского императора

Справка

Краткая история рабства, которому вы не научились в школе

Годовщина 1619 года: 5 вещей, которые люди до сих пор не понимают в отношении рабства

1) Миф о том, что рабы никогда не восставали

2) Миф о том, что домашние рабы имели это лучше, чем полевые рабы

3) Миф о том, что отмена смертной казни положила конец расизму

4) Миф о том, что уроки истории научили нас всему, что нам нужно знать о рабстве

5) Миф о том, что рабства сегодня не существует

Слушайте сегодня, объясните

«В конце концов, разве Америка не изобрела рабство?»

Каждый 200 человек — раб. Почему? | Глобальное развитие

История рабства — Реставек Свобода

Истоки рабства

Средние века

Рабство в Америке

Движение аболиционистов

Современное рабство

Цель рабства

BBC — Этика — Рабство: попытки оправдать рабство

Попытки оправдать рабство

Попытки оправдать рабство

Пытаться оправдать рабство

Естественно, что некоторые люди рабы

Рабы — низшие существа

Рабство хорошо для рабов

Рабство было бы слишком сложно отменить

Рабы необходимы в некоторых отраслях промышленности

Рабство приемлемо в этой культуре

Рабство — полезная форма наказания

Рабство законно

Отмена рабства угрожает структуре общества

Жить в рабстве лучше, чем умереть с голоду

Свободные люди должны иметь возможность становиться рабами, если они хотят

Добавить комментарий Отменить ответ