Биография Иосифа Бродского — РИА Новости, 24.05.2020
https://ria.ru/20200524/1571822571.html
Биография Иосифа Бродского
Биография Иосифа Бродского
Поэт, прозаик, эссеист и переводчик Иосиф Александрович Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде (Санкт-Петербург). РИА Новости, 24.05.2020
2020-05-24T04:06
2020-05-24T04:06
2020-05-24T04:06
иосиф бродский
справки
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdn21.img.ria.ru/images/07e4/05/16/1571823899_0:75:1670:1014_1920x0_80_0_0_ddf9f4a70f92bae37841c13d0137f332.jpg
Поэт, прозаик, эссеист и переводчик Иосиф Александрович Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде (Санкт-Петербург). Его отец, Александр Бродский, в качестве фотокорреспондента прошел всю войну, после демобилизации работал начальником фотолаборатории Центрального Военно-морского музея. Мать, Мария Вольперт, работала бухгалтером.В 1955 году Иосиф Бродский ушел из восьмого класса школы и устроился на завод «Арсенал» фрезеровщиком.
Затем работал помощником прозектора в морге, кочегаром, фотографом. Впоследствии он присоединился к группе геологов и несколько лет участвовал в экспедициях, в ходе одной из которых открыл небольшое месторождение урана на Дальнем Востоке. В это же время будущий поэт активно занимался самообразованием, увлекся литературой.С 1957 года он начал писать стихи, выступал с их чтением публично. С 1960-х годов начал заниматься переводами. Получив высокую оценку своих стихов от Анны Ахматовой, он приобрел известность в литературных кругах, среде интеллектуального андеграунда; но при этом никогда не принадлежал ни к какой группировке и не был связан с диссидентством.До 1972 года в СССР были опубликованы только 11 его стихотворений в третьем выпуске московского самиздатовского гектографированного журнала «Синтаксис» и местных ленинградских газетах, а также переводческие работы под собственной фамилией или под псевдонимом.12 февраля 1964 года поэт был арестован в Ленинграде по обвинению в тунеядстве.
13 марта над Бродским состоялся суд. За поэта заступились Анна Ахматова, писатель Самуил Маршак, композитор Дмитрий Шостакович, французский философ Жан Поль Сартр. Бродский был приговорен к пятилетней ссылке в Архангельскую область «с обязательным привлечением к физическому труду».В ссылке он провел 18 месяцев – с марта 1964 по сентябрь 1965 года, в деревне написал около 80 стихотворений. Им были созданы цикл «Песни счастливой зимы», такие произведения, как «Прощальная ода», «Пришла зима и все, кто мог лететь…», «Письмо в бутылке», «Новые стансы к Августе», «Два часа в резервуаре».В 1965 году, возвратившись из ссылки, Бродский поселился в Ленинграде. После ссылки поэта зачислили в некую «профессиональную группу» при Союзе писателей, что позволило избежать дальнейших подозрений в тунеядстве. Но на родине печатали только его детские стихи, иногда давали заказы на переводы поэзии или литературную обработку дубляжа к фильмам.В 1965 году в США вышел первый сборник стихов Бродского, подготовленный без ведома автора на основе переправленных на Запад материалов самиздата.
Его следующая книга «Остановка в пустыне» вышла в Нью-Йорке в 1970 году и считается первым авторизованным изданием Бродского.В мае 1972 года поэта вызвали в Отдел виз и регистраций (ОВИР) с ультимативным предложением эмигрировать в Израиль, и Бродский принял решение об отъезде за границу. В июне он выехал в Вену, затем – в США.Его первая должность – преподаватель в Мичиганском университете. Затем он переехал в Нью-Йорк и преподавал в Колумбийском университете, колледжах Нью-Йорка и Новой Англии. В 1991 году Бродский занял пост поэта-лауреата США – консультанта Библиотеки Конгресса и запустил программу «Американская поэзия и грамотность» по распространению среди населения дешевых томиков стихов. За границей были изданы пять стихотворных сборников поэта, включая «Остановку в пустыне» (1970, отредактированная версия этой книги – в 1989). В 1977 году вышли его сборники «Конец прекрасной эпохи» и «Часть речи», в 1983 году – «Новые стансы к Августе», в 1984 году – «Урания», в 1996 году – «Пейзаж с наводнением».
В эмиграции он опубликовал три книги на английском: A Part of Speech (1977), To Urania (1988) и So Forth (1996).Книга эссе Less Than One (1986) получила Премию Национального круга книжных критиков, три текста из нее были опубликованы в альманахе «Лучшие американские эссе».Эссе о Венеции «Набережная неисцелимых» было опубликовано на английском языки под названием Watermark»в 1992 году. Бродский также написал пьесы Marbles (1989) и Democracy! (1990, 1993).Его сборник статей и эссе On Grief and Reason был опубликован в 1996 году. В 1978 году Бродский стал почетным членом Американской Академии искусств, из которой он, однако, вышел в знак протеста против избрания почетным членом в академию Евгения Евтушенко. В декабре 1987 года Иосифу Бродскому была присуждена Нобелевская премия по литературе «за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии». С конца 1980-х творчество Бродского постепенно возвращалось на Родину, однако сам он отклонял предложения приехать в Россию.
В то же время в эмиграции он активно поддерживал и пропагандировал русскую культуру.В 1990 году в России вышли первые сборники сочинений Бродского – «Назидание» «Осенний крик ястреба» и «Стихотворения».В 1995 году Бродскому было присвоено звание почетного гражданина Санкт-Петербурга.В ночь на 28 января 1996 года Иосиф Бродский скончался от инфаркта в Нью-Йорке. 1 февраля он был временно захоронен в мраморной стене на кладбище при Троицкой церкви на 153-й улице на Манхэттене. Через несколько месяцев, согласно последней воле поэта, его прах похоронили на кладбище острова Сан-Микеле в Венеции.Поэт был женат на итальянской аристократке Марии Соццани. В 1993 году в семье родилась дочь Анна. Вдова Бродского Мария возглавляет Фонд стипендий памяти Иосифа Бродского, предоставляющий возможность поэтам и художникам из России стажироваться в Риме. У поэта есть сын Андрей Басманов от петербургской художницы Марианны Басмановой и дочь Анастасия Кузнецова от балерины Марианны Кузнецовой. С 2005 года в музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме в Санкт-Петербурге открыта и действует экспозиция «Американский кабинет Иосифа Бродского».
В 2011 году в Москве на Новинском бульваре неподалеку от здания посольства США был установлен памятник Иосифу Бродскому. В 2013 году в деревне Норинской Коношского района Архангельской области, где поэт отбывал ссылку, открылся первый в мире музей Иосифа Бродского.В 2016 году в Килском университете в английском графстве Стаффордшир, где в 1978 и 1985 годах выступал Бродский, был открыт памятник поэту. В феврале 2020 года в тестовом режиме в квартире, откуда поэт эмигрировал в 1972 году, открылся музей «Полторы комнаты» Иосифа Бродского. В Италии вручается Премия имени Иосифа Бродского, которой награждаются российские деятели культуры, чье творчество раздвигает границы, расширяет международные контакты и укрепляет культурные связи между Италией и Россией. Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2020
РИА Новости
internet-group@rian.
ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
https://cdn25.img.ria.ru/images/07e4/05/16/1571823899_0:0:1670:1254_1920x0_80_0_0_a229f00c1cbf6040048effc16c73d965.jpgРИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
иосиф бродский, справки
Поэт, прозаик, эссеист и переводчик Иосиф Александрович Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде (Санкт-Петербург).
Его отец, Александр Бродский, в качестве фотокорреспондента прошел всю войну, после демобилизации работал начальником фотолаборатории Центрального Военно-морского музея. Мать, Мария Вольперт, работала бухгалтером.В 1955 году Иосиф Бродский ушел из восьмого класса школы и устроился на завод «Арсенал» фрезеровщиком. Затем работал помощником прозектора в морге, кочегаром, фотографом.Впоследствии он присоединился к группе геологов и несколько лет участвовал в экспедициях, в ходе одной из которых открыл небольшое месторождение урана на Дальнем Востоке. В это же время будущий поэт активно занимался самообразованием, увлекся литературой.
С 1957 года он начал писать стихи, выступал с их чтением публично. С 1960-х годов начал заниматься переводами. Получив высокую оценку своих стихов от Анны Ахматовой, он приобрел известность в литературных кругах, среде интеллектуального андеграунда; но при этом никогда не принадлежал ни к какой группировке и не был связан с диссидентством.
До 1972 года в СССР были опубликованы только 11 его стихотворений в третьем выпуске московского самиздатовского гектографированного журнала «Синтаксис» и местных ленинградских газетах, а также переводческие работы под собственной фамилией или под псевдонимом.
12 февраля 1964 года поэт был арестован в Ленинграде по обвинению в тунеядстве. 13 марта над Бродским состоялся суд. За поэта заступились Анна Ахматова, писатель Самуил Маршак, композитор Дмитрий Шостакович, французский философ Жан Поль Сартр. Бродский был приговорен к пятилетней ссылке в Архангельскую область «с обязательным привлечением к физическому труду».
В ссылке он провел 18 месяцев – с марта 1964 по сентябрь 1965 года, в деревне написал около 80 стихотворений. Им были созданы цикл «Песни счастливой зимы», такие произведения, как «Прощальная ода», «Пришла зима и все, кто мог лететь…», «Письмо в бутылке», «Новые стансы к Августе», «Два часа в резервуаре».В 1965 году, возвратившись из ссылки, Бродский поселился в Ленинграде. После ссылки поэта зачислили в некую «профессиональную группу» при Союзе писателей, что позволило избежать дальнейших подозрений в тунеядстве. Но на родине печатали только его детские стихи, иногда давали заказы на переводы поэзии или литературную обработку дубляжа к фильмам.
В 1965 году в США вышел первый сборник стихов Бродского, подготовленный без ведома автора на основе переправленных на Запад материалов самиздата. Его следующая книга «Остановка в пустыне» вышла в Нью-Йорке в 1970 году и считается первым авторизованным изданием Бродского.
В мае 1972 года поэта вызвали в Отдел виз и регистраций (ОВИР) с ультимативным предложением эмигрировать в Израиль, и Бродский принял решение об отъезде за границу. В июне он выехал в Вену, затем – в США.
Его первая должность – преподаватель в Мичиганском университете. Затем он переехал в Нью-Йорк и преподавал в Колумбийском университете, колледжах Нью-Йорка и Новой Англии.В 1991 году Бродский занял пост поэта-лауреата США – консультанта Библиотеки Конгресса и запустил программу «Американская поэзия и грамотность» по распространению среди населения дешевых томиков стихов.
За границей были изданы пять стихотворных сборников поэта, включая «Остановку в пустыне» (1970, отредактированная версия этой книги – в 1989).
В 1977 году вышли его сборники «Конец прекрасной эпохи» и «Часть речи», в 1983 году – «Новые стансы к Августе», в 1984 году – «Урания», в 1996 году – «Пейзаж с наводнением».
В эмиграции он опубликовал три книги на английском: A Part of Speech (1977), To Urania (1988) и So Forth (1996).
Книга эссе Less Than One (1986) получила Премию Национального круга книжных критиков, три текста из нее были опубликованы в альманахе «Лучшие американские эссе».
Эссе о Венеции «Набережная неисцелимых» было опубликовано на английском языки под названием Watermark»в 1992 году. Бродский также написал пьесы Marbles (1989) и Democracy! (1990, 1993).
Его сборник статей и эссе On Grief and Reason был опубликован в 1996 году. В 1978 году Бродский стал почетным членом Американской Академии искусств, из которой он, однако, вышел в знак протеста против избрания почетным членом в академию Евгения Евтушенко. В декабре 1987 года Иосифу Бродскому была присуждена Нобелевская премия по литературе «за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии».
С конца 1980-х творчество Бродского постепенно возвращалось на Родину, однако сам он отклонял предложения приехать в Россию. В то же время в эмиграции он активно поддерживал и пропагандировал русскую культуру.
В 1990 году в России вышли первые сборники сочинений Бродского – «Назидание» «Осенний крик ястреба» и «Стихотворения».
В 1995 году Бродскому было присвоено звание почетного гражданина Санкт-Петербурга.
В ночь на 28 января 1996 года Иосиф Бродский скончался от инфаркта в Нью-Йорке. 1 февраля он был временно захоронен в мраморной стене на кладбище при Троицкой церкви на 153-й улице на Манхэттене. Через несколько месяцев, согласно последней воле поэта, его прах похоронили на кладбище острова Сан-Микеле в Венеции.Поэт был женат на итальянской аристократке Марии Соццани. В 1993 году в семье родилась дочь Анна. Вдова Бродского Мария возглавляет Фонд стипендий памяти Иосифа Бродского, предоставляющий возможность поэтам и художникам из России стажироваться в Риме. У поэта есть сын Андрей Басманов от петербургской художницы Марианны Басмановой и дочь Анастасия Кузнецова от балерины Марианны Кузнецовой.
С 2005 года в музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме в Санкт-Петербурге открыта и действует экспозиция «Американский кабинет Иосифа Бродского».
В 2011 году в Москве на Новинском бульваре неподалеку от здания посольства США был установлен памятник Иосифу Бродскому. В 2013 году в деревне Норинской Коношского района Архангельской области, где поэт отбывал ссылку, открылся первый в мире музей Иосифа Бродского.В 2016 году в Килском университете в английском графстве Стаффордшир, где в 1978 и 1985 годах выступал Бродский, был открыт памятник поэту. В феврале 2020 года в тестовом режиме в квартире, откуда поэт эмигрировал в 1972 году, открылся музей «Полторы комнаты» Иосифа Бродского. В Италии вручается Премия имени Иосифа Бродского, которой награждаются российские деятели культуры, чье творчество раздвигает границы, расширяет международные контакты и укрепляет культурные связи между Италией и Россией.Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
Иосиф Бродский: биография, интересные факты из жизни — к 80-летию писателя
Бродский был выдающимся преподавателем
В это сложно поверить, но лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский не окончил школу: в 15 лет он бросил учебу.
Однако это не помешало ему стать выдающимся преподавателем. После переезда в США он получил место на кафедре славянских языков и литературы Мичиганского университета. Поэт стеснялся своего английского и надеялся, что за первый год жизни в Америке сможет подтянуть язык. Но жизнь распорядилась иначе: практически сразу после переезда он начал работать в университете.
В общей сложности Бродский преподавал 24 года и успел поработать в шести высших учебных заведениях, в том числе в знаменитых Пяти колледжах. Но главным местом работы Бродского на протяжении многих лет оставался Маунт-Холиок — престижный колледж для девушек.
Бродский на лекции. Источник: wikimedia.org
Поэт не был похож на обычно преподавателя американских вузов — он мог, например, закурить во время лекции или рассказать анекдот. И очень сердился, если студенты не могли ответить на какой-то простой, по мнению Бродского, вопрос, даже если он не относился к читаемому им курсу русской литературы.
А мог, наоборот, сильно расчувствоваться, читая студентам какое-нибудь стихотворение.
По воспоминанию коллег, Бродский всегда пытался дать студентам гораздо больше, чем предписывал учебный план, поэтому часто не успевал на своих лекциях рассказать все, что входило в программу экзамена. В таких случаях он приглашал студентов домой и проводил для них дополнительные занятия.
Мечтал стать летчиком и учился управлять самолетом
В детстве Иосиф Бродский мечтал стать совсем не поэтом или преподавателем, а летчиком. И хотя осуществить эту мечту ему не удалось, он все-таки научился управлять самолетом. «Вообще, летать – это такая моя сверхидея. Когда я приехал в Штаты, я в первые три или четыре месяца даже брал уроки пилотирования. И даже летал – садился и взлетал!», — так вспоминал об этом поэт.
В стихотворении «Осенний крик ястреба» Бродский описал впечатления от этих полетов:
Северозападный ветер его поднимает над
сизой, лиловой, пунцовой, алой
долиной Коннектикута.Он уже
не видит лакомый променад
курицы по двору обветшалой
фермы, суслика на меже.
На воздушном потоке распластанный, одинок,
все, что он видит — гряду покатых
холмов и серебро реки,
вьющейся точно живой клинок,
сталь в зазубринах перекатов,
схожие с бисером городки
Новой Англии.
Он ужеПредсказал, что получит Нобелевскую премию
За несколько десятилетий до того, как Иосиф Бродский получил Нобелевскую премию по литературе, он то ли в шутку, то ли всерьез предсказал, что будет удостоен этой высокой награды. Вот как об этом вспоминал Лев Лосев, поэт и друг Бродского:
Как-то еще в Ленинграде в гостях у нас, забавляясь рисованием львов и обнаженных дев, Бродский среди рисунков оставил двустишие из тех немногих французских слов, которые знал:Нобелевский комитет всегда работает в строжайшей тайне, однако слухи о том, что Бродский входит в число номинантов, появились еще в начале 1980-х. Поэт узнал о том, что ему присудили Нобелевскую премию, только осенью 1987 года. В это время он гостил в Лондоне у своего друга пианиста Альфреда Бренделя. Поэт отправился пообедать с другим известным писателем Джоном Ле Карре, автором шпионских романов. По воспоминанием Ле Карре, они с Бродским сидели в китайском ресторане, когда их нашла жена Бренделя и сообщила, что вокруг их дома собралось множество журналистов, ведь Иосифу присудили Нобелевскую премию. «Выглядел он совершенно несчастным, – вспоминал Ле Kappe. – Так что я ему сказал: „Иосиф, если не сейчас, то когда же? В какой-то момент можно и порадоваться жизни“».Prix Nobel?
Oui, ma belle.
Вполне отдавая себе отчет в том, как велик элемент случайности в таких делах, Бродский, видимо, всегда полагал, что он может быть отмечен этой высоко престижной наградой.
Бродский был расстроен в первую очередь тем, что понимал — после получения премии его спокойная жизнь закончится. Сам он так с юмором описал церемонию вручения награды:
Мероприятие в Стокгольме носило несколько голливудски-опереточный характер: фраки, ордена и медали (неизвестно, в каких войнах и за какие подвиги выданные), торжественные процессии, танцующие орды студентов в фуражках иных корпораций, хоровое пение, почетный караул, гвардейцы, бойскауты, банкет на 1700 персон. После речи в Академии —салют в честь моей милости в стокгольмском небе. От всего этого чувствуешь себя лгуном, жуликом, узурпатором, подлой, неискренней скотиной…
Нобелевская премия навсегда меняет жизнь Бродского: он начинает много путешествовать по миру.
Был «министром поэзии» и выступил с «Нескромным предложением»
В 1991 году Бродский становится поэтом-лауреатом — официальным поэтом Библиотеки конгресса США, можно сказать кем-то вроде «министра поэзии» при американском президенте. Обычно человек, занимающий эту должность, выполняет самые разные обязанности: консультирует Библиотеку, выступает с лекциями, организует встречи с другими известными литераторами. Но Бродскому этого казалось мало. Он придумал невероятно амбициозный проект, целью которого было сделать из американцев самую читающую нацию.
В октябре 1991 года Бродский произнес в Библиотеке конгресса речь, которая вошла в историю под названием «Нескромное предложение».
В этом выступлении он высказал свое главное кредо:
На мой взгляд, книги должны приходить к каждому крыльцу, как электричество, как молоко в Англии, наподобие коммунальных удобств, а цена должна быть минимальной. И в любом случае стихи должны продаваться в аптеках (хотя бы потому, что они скрасят счет, от которого вы в ужасе). И уж конечно, антология американской поэзии должна лежать в тумбочке каждого гостиничного номера рядом с Библией, которая не станет возражать против такой близости, не жалуется же она на соседство телефонного справочника.
Иосиф Бродский стал первым поэтом-лауреатом, который предложил активно распространять поэзию в США. Он был уверен, что поэзия — для всех, и «для парня за рулем мусоровоза. и для водителя автобуса».
Для осуществления своего проекта Бродский выбрал шесть американских поэтов, отобрал их лучшие стихотворения и выпустил сборник, распространением которого занялся вместе со своими студентами.
Сначала составленные Бродским сборники бесплатно распространяли в отелях и поездах. Но скоро они начали пользоваться такой популярностью, что компания Ford стала вкладывать в бардачок каждой новой машины томик поэзии, а Lancome дарила их вместе со своим новым ароматом «Poeme».
Очень любил котов
Бродский и кот Миссисипи. Источник: кадр из документального фильма «Бродский не поэт»
Иосиф Бродский обожал котов, разбирался в их психологии и отлично умел с ними ладить. Поэт часто сравнивал себя с котами, называя их своими тотемными животными. Особое расположение к гостю Бродский высказывал тем, что предлагал разбудить для него кота, а телефонны звонок вполне мог закончить, сказав «мяу-мяу».
За всю жизнь у Бродского было несколько питомцев: в Ленинграде у него жила Кошка в Белых Сапожках и кот Самсон, в США — кот по кличке Big Red. Но самым любимым был кот Миссисипи, который на протяжении многих лет был для Бродского практически единственным членом семьи.
Когда поэта спрашивали, почему он так назвал кота, Бродский отвечал, что в его имени столько же букв «С», сколько в имени страны, из которой он родом.
Иосиф Бродский – биография, фото, личная жизнь, творчество, женщины, дети, наследники
Биография Иосифа Бродского
Иосиф Александрович Бродский – русский литературный классик и один из наиболее значительных поэтов в мире. К нему относятся с особым пиететом, им восхищаются, уникальной манере письма со скрытой патетикой, надломом, иронией подражают, а тексты разбирают на цитаты.На фото: Иосиф Александрович Бродский
Необыкновенная судьба уготовила ему наряду со ссылкой на Север и заключением в психбольницу Нобелевскую премию и орден Почетного легиона, неоконченное основное образование и карьеру профессора Мичиганского, Йельского и других престижных университетов, многолетнее творчество за рубежом вне русской языковой среды после лишения советского гражданства и открытие новых выразительных возможностей родного языка.
Иосиф Бродский – многогранная личность
Свои стихи он намеренно читал как заклинание – заунывно, чтобы слушателей увлекало не его яркое исполнение или мужская харизма, а само слово. В Нобелевской речи он в очередной раз подчеркнул, что «не язык является его инструментом, а он – средством языка».Детство
Будущий «поэтический интеллект ХХ века» (по словам лауреата Русской и Гоголевской премий Алексея Курилко) появился на свет 20 мая 1940 года в Северной Пальмире. Его раннее детство пришлось на период ВОВ и послевоенной разрухи.Мама Иосифа Бродского — Мария
Отец, Александр Иванович, сын хозяина питерской типографии, был морским офицером, участником прорыва блокады Ленинграда и обороны Малой земли. После Победы он трудился в Военно-морском музее в качестве фотографа, а Мася, как называл сын маму, вернулась к своим счетам и сметам.Читать Ося научился уже в 4 года, но в школе хорошей успеваемостью и поведением не отличался. По воспоминаниям учителей, он рос упрямым и ленивым, нередко игнорировал домашние задания и мешал проведению уроков, хотя вполне мог стать отличником. За время учебы он сменил пять школ.
Иосиф Бродский в юности
В 1955 году, не окончив восьмой класс, Иосиф бросил школу и пошел работать – с деньгами в их семье было не очень благополучно. Затем он неудачно попытался стать курсантом морского училища и сменил множество рабочих профессий (фрезеровщика, санитара, сторожа, кочегара), несколько лет участвовал в экспедициях геологов.В то же время он много читал. В частности, сильнейшее впечатление на его произвела книга Саади «Гулистан» («Розовый сад»), прочитанная по совету матери, большой поклонницы персидской поэзии. Кроме этого, он самостоятельно выучил английский и польский языки.
Творчество
В 1956-1957 гг. Бродский начал писать, еще не зная, что в будущем его признают литературным гением. К его ранней лирике относятся стихотворения «Прощай», «Теперь все чаще чувствую усталость…», «Пилигримы», «Стансы», «Одиночество», «Элегия (Издержки духа – выкрики ума)», «Глаголы». Впоследствии он занимался также детской поэзией («Баллада о маленьком буксире»), переводами польских стихов и текстов песен The Beatles, называя их «совершенно замечательными».Иосиф Бродский в молодости
Однажды в 1958 вместе с друзьями он рассматривал возможность угона самолета из Самарканда в Иран для побега из страны. Об этом стало известно КГБ (по доносу одного из приятелей), и поэт был задержан на двое суток.В 1960 молодой автор, входящий в большую литературу, впервые выступил на публике в ДК им. Горького. Он прочел «Еврейское кладбище», вызвавшее скандал и вызовы для профилактических бесед в компетентные органы. О нем заговорили.
В 1960 году Иосиф Бродский впервые выступает перед публикой
Еврейское кладбище около Ленинграда / Кривой забор из гнилой фанеры / За кривым забором лежат рядом / юристы, торговцы, музыканты, революционеры. Слава его в неофициальных литературных кругах стремительно росла. Он познакомился с Сергеем Довлатовым, Булатом Окуждавой, начал общаться с Евгением Рейном, посвятил ему «Рождественский романс». В 1961 в Комарово Бродского представили Анне Ахматовой, ставшей его учителем и критиком. Большое влияние на творчество начинающего литератора оказала также поэзия Евгения Баратынского, Марины Цветаевой, Бориса Слуцкого, Осипа Мандельштама.Вольность и демонстративная аполитичность текстов его творений побудили власть относиться к нему пристально и недоверчиво. Публикация нескольких стихов в диссидентском поэтическом альманахе «Синтаксис» привела к новому задержанию поэта правоохранителями и окончательно закрыла путь в официальную литературу.
Гонения властей
После состоявшихся в 1963 году встреч Никиты Хрущева с деятелями культуры, где глава государства дал указания, как следует рисовать, какой обязана стать музыка и поэзия, власти принялись бороться с неблагонадежными людьми творческих профессий. Попал в их число и Иосиф Бродский.Фото с суда над Бродским
В 1964 Бродского арестовали, обвинив в тунеядстве. Три недели над ним издевались в психбольнице в ходе судебной экспертизы, а затем приговорили к 5 годам работ на Севере. Там он занимался корчеванием камней, пас скот, строил и ремонтировал крыши и продолжал писать – «Песни счастливой зимы», «Ломтик медового месяца», «Письма к стене» и пр.В 1965 за границей на волне возмущений против ссылки поэта вышла его первая книга «Стихотворения и поэмы». А еще через полгода, благодаря ходатайству Шостаковича, Твардовского, Маршака и других столпов советской культуры, а также многочисленным публикациям в западной прессе и содействию французского философа, приверженца марксизма Жана-Поля Сартра, Бродского досрочно освободили, и к нему пришла международная слава.
Иосиф Бродский после освобождения обрёл славу
Чтобы исключить риск очередных обвинений в паразитическом существовании, он поступил на официальную работу в качестве переводчика в городское подразделение Союза писателей. Но свободно заниматься литературой ему не разрешали и практически не печатали.Однако поэт плодотворно работал: писал поэму «Горбунов и Горчаков», стихи «Дебют», «Натюрморт», «Любовь», готовил к изданию в 1970 в США стихотворный сборник «Остановка в пустыне», второй по счету, но первый, составленный им лично, переводил абсурдистскую трагикомедию Т.Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». В 1971 Баварская академия изящных искусств избрала его своим членом, оказав высшую почесть, имевшуюся в ее распоряжении.
За рубежом
В 1972 писателя фактически выслали из страны, предложив: либо немедленный отъезд, либо каземат. В 32 года он покинул родной город, родителей и выехал в Вену. Там он познакомился с величайшим стихотворцем прошлого века Уистеном Оденом. Вместе они побывали в Лондоне и приняли участие в Poetry International.В 1972 году Бродский был выдворен из страны
Затем он перебрался в американский Энн-Арбор, где по протекции издателя Карла Проффера получил место преподавателя в Университете Мичигана. В декабре того же года сбылась мечта его питерской юности – он посетил Венецию.Впоследствии Бродский не прекращал преподавательскую деятельность – вел лекции и семинары в Колумбийском и Ньюйоркском вузах, в Кембридже, в Сорбонне, в Куинс-колледже и многих других учебных заведениях Великобритании, Канады, Швеции, Италии, Ирландии.
Иосиф Бродский в Мичиганском университете
В 1977 вышли его сочинения «Конец прекрасной эпохи», «Часть речи», ознаменовавшие очередной этап его творческой зрелости. Иосиф получил гражданство США, творил на английском эссе, переводил стихи русских поэтов, включая Владимира Набокова. В 1978 он стал членом Американской академии искусств. Правда, ненадолго – в 1987 вышел из данной научной организации, протестуя против членства Евгения Евтушенко (у двух литераторов был давний конфликт; будучи сперва друзьями не разлей вода, позже они рассорились из-за идеологических противоречий).Иосиф Бродский (слева) и Евгений Евтушенко (справа)
В 1981 г. он получил «грант для гениев» Мак-Артура, в 1982 появились «Римские элегии», спустя год – «Новые стансы к Августе» и «Мрамор». В 1986 он систематизировал свою прозу и выпустил «Less than one», ставший наилучшим литературно-критическим трудом года и одной из причин присуждения автору Национальной премии литературных критиков. Затем вышла «Урания».После эмиграции Бродский больше не видел родителей. 11 лет они пытались добиться разрешения на выезд, чтобы навестить сына, но раз за разом получали отказ. Поэту отказали во въезде на территорию СССР, чтобы проводить их в последний путь – в 1983 умерла Мария Моисеевна, в 1984 – Александр Иванович.
Родители Иосифа Бродского так и не увидели сына перед смертью
В 1987 творчество Бродского уже имело широчайшее признание, и в 47 лет он стал лауреатом главной литературной награды – премии имени Альфреда Нобеля. В 1990-х годах наконец и в России начали публиковать его произведения, предлагали вернуться, присвоив в знак признательности и за заслуги перед Северной Столицей звание ее Почетного гражданина. Однако все приглашения Бродский неизменно отклонял, отмечая, что «нельзя войти в одну реку дважды, даже если это Нева».Личная жизнь Иосифа Бродского
Первую любовь поэта звали Марина Басманова. Поразительную красавицу с глазами цвета изумруда и темно-каштановыми волосами, молчаливую потомственную художницу, ему представили на праздновании нового 1962 года. Очень скоро они стали встречаться.Марина Басманова
Ходили слухи, что ее родители были против их брака. «Невеста», как он ее называл, изменила ему с лучшим другом, Дмитрием Бобышевым, но после суда вернулась, поехала с ним в ссылку. В 1968 у них родился сын Андрей, однако вскоре их отношения разладились. Он посвятил ей впоследствии множество стихотворных произведений.В 1972 балерина кордебалета Мариинского театра Мария Кузнецова родила поэту внебрачную дочь Анастасия, которую он никогда не видел. Долгое время Бродский был очень привязан также к Веронике Шильц, французскому историку и переводчице. Ей посвящено его стихотворение 1993 года «Персидская стрела».
Иосиф Бродский с женой и дочкой
На исходе лет судьба подарила гению встречу с умной и красивой итальянкой с русскими корнями Марией Соццани, младшей его почти на 30 лет. Впервые они увиделись в начале 1990 года в Сорбонне, куда она прилетела послушать его лекцию. Затем девушка написала ему из Италии письмо, летом они вместе отправились в Швецию, а в сентябре поженились. Он был, наконец, безусловно счастлив. В 1993 у них появилась малышка Анна.Смерть
В 1964 году, после ареста по делу о тунеядстве, литератор перенес обширный инфаркт миокарда. Сердечные приступы у него повторялись и позже. Всего Бродский пережил 4 сердечных приступа и 2 операции на сердце, но не отказался от привычки выкуривать десятки сигарет без фильтра каждый день, запивая их крепким кофе. «Человек взял в руки сигарету и стал поэтом», – отшучивался он от врачей, убеждавших его бросить курить. Иосиф Бродский. Гении и злодеи. 28 января 1996 года гениального стихотворца не стало. Он скончался ночью от остановки сердца. Его тело временно поместили в склеп на нью-йоркском кладбище, а затем перезахоронили в Венеции. По традиции толпы поклонников несут к его могиле карандаши.Обнаружив ошибку в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter
Иосиф Бродский – биография, книги, отзывы, цитаты
Иосиф Александрович Бродский — русский и американский поэт, эссеист, драматург, переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе 1987 года, поэт-лауреат США в 1991—1992 годах. Стихи писал преимущественно на русском языке, эссеистику на английском. Имеет репутацию одного из крупнейших русских поэтов XX века.
Иосиф Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде, в клинике профессора Тура на Выборгской стороне. Отец, Александр Иванович Бродский (1903—1984), был военным фотокорреспондентом, в 1950 году в рамках «чистки» офицерского корпуса от евреев демобилизован, после этого работал фотографом и журналистом в нескольких ленинградских газетах. Мать, Мария Моисеевна Вольперт (1905—1983), работала бухгалтером. Раннее детство Иосифа пришлось на годы войны, блокады, затем — послевоенной бедности и тесноты, прошло без отца. В 1942 году после блокадной зимы Мария Моисеевна с Иосифом уехала в эвакуацию в Череповец.
Эстетические взгляды Бродского формировались в Ленинграде сороковых и пятидесятых. Неоклассическая архитектура, сильно пострадавшая во время бомбёжек, бесконечные перспективы петербургских окраин, вода, множественность отражений, — мотивы, связанные с этими впечатлениями его детства и юношества, неизменно присутствуют в его творчестве.
В 1955 году, в неполные шестнадцать лет, закончив семь классов и начав восьмой, Бродский бросил школу и поступил учеником фрезеровщика на завод «Арсенал». Это решение было связано как с проблемами в школе, так и с желанием Бродского финансово поддержать семью. Безуспешно пытался поступить в школу подводников. В 16 лет загорелся идеей стать врачом, месяц работал помощником прозектора в морге при областной больнице, анатомировал трупы, но в конце концов отказался от медицинской карьеры. Кроме того, в течение пяти лет после ухода из школы Бродский работал истопником в котельной, матросом на маяке, рабочим в пяти геологических экспедициях. В то же время он очень много, но хаотично читал — в первую очередь поэзию, философскую и религиозную литературу, начал изучать английский и польский языки.
В 1958 г. Бродский с друзьями рассматривал возможность бегства из СССР путём угона самолёта, но затем отказался от этого замысла.
14 февраля 1960 года состоялось первое крупное публичное выступление на «турнире поэтов» в ленинградском Дворце культуры им. Горького с участием А. С. Кушнера, Г. Я. Горбовского, В. А. Сосноры. Чтение стихотворения «Еврейское кладбище» вызвало скандал.
В 1962 году Бродский встретил молодую художницу Марину (Марианну) Басманову. Первые стихи с посвящением «М. Б.» — «Я обнял эти плечи и взглянул…», «Ни тоски, ни любви, ни печали…», «Загадка ангелу» датируются тем же годом. Они окончательно расстались в 1968 году после рождения общего сына Андрея Басманова.
Преследования и ссылка
29 ноября 1963 года в газете «Вечерний Ленинград» появилась статья «Окололитературный трутень», подписанная Лернером, Медведевым и Иониным. В статье Бродский клеймился за «паразитический образ жизни». Из стихотворных цитат, приписываемых авторами Бродскому, две взяты из стихов Бобышева, а третья, из поэмы Бродского «Шествие», представляла собой окончания шести строк, от которых отрезаны первые половинки. Ещё одно стихотворение было исковеркано авторами фельетона следующим образом: первая строчка «Люби проездом родину друзей» и последняя «Жалей проездом родину чужую» были объединены в одну, «люблю я родину чужую».
Было очевидно, что статья является сигналом к преследованиям и, возможно, аресту Бродского. Тем не менее, по словам Бродского, больше, чем клевета, последующий арест, суд и приговор, его мысли занимал в то время разрыв с Мариной Басмановой. На этот период приходится попытка самоубийства.
8 января 1964 года «Вечерний Ленинград» опубликовал подборку писем читателей с требованиями наказать «тунеядца Бродского». 13 февраля 1964 года Бродского арестовали по обвинению в тунеядстве. 14 февраля у него случился в камере первый сердечный приступ. С этого времени Бродский постоянно страдал стенокардией, которая всегда напоминала ему о возможной близкой смерти (это не мешало вместе с тем оставаться заядлым курильщиком). Во многом отсюда «Здравствуй, мое старение!» в 33 года и «Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной» в 40 — со своим диагнозом поэт действительно не был уверен, что доживёт до этого дня рождения.
Два заседания суда над Бродским были законспектированы Фридой Вигдоровой и составили содержание распространявшейся в самиздате «Белой книги».
В августе и сентябре несколько стихотворений Иосифа было опубликовано в коношской районной газете «Призыв».
Суд над поэтом стал одним из факторов, приведших к возникновению правозащитного движение в СССР и к усилению внимания за рубежом к ситуации с правами человека в СССР. Стенограмма Фриды Вигдоровой была опубликована в нескольких влиятельных зарубежных СМИ: «New Leader», «Encounter», «Figaro Litteraire». В конце 1964 года письма в защиту Бродского были отправлены Д. Д. Шостаковичем, С. Я. Маршаком, К. И. Чуковским, К. Г. Паустовским, А. Т. Твардовским, Ю. П. Германом. По прошествии полутора лет наказание было отменено под давлением мировой общественности (в частности, после обращения к советскому правительству Жана-Поля Сартра и ряда других зарубежных писателей).
В сентябре 1965 года по рекомендации Чуковского и Бориса Вахтина был принят в профгруппу писателей при Ленинградском отделении Союза писателей СССР, что позволило в дальнейшем избежать обвинения в тунеядстве.
В 1965 году большая подборка стихов Бродского и стенограмма суда были опубликованы в альманахе «Воздушные пути-IV» (Нью-Йорк).
Эмиграция
12 мая 1972 года Бродского вызвали в ОВИР ленинградской милиции и поставили перед выбором: эмиграция или «горячие денёчки», то есть тюрьмы и психбольницы. К тому времени Бродскому уже дважды приходилось проводить по несколько недель в психиатрических больницах, что было для него намного страшнее тюрьмы и ссылки. Выбрав эмиграцию, поэт пытался максимально оттянуть день отъезда, но (возможно, в связи с визитом в СССР Никсона) власти хотели спровадить его как можно быстрее. 4 июня Бродский вылетел из Ленинграда в Вену. Там, в Австрии, он был представлен У. Одену, по приглашению которого впервые участвовал в Международном фестивале поэзии (Poetry International) в Лондоне в июле 1972 г. Впоследствии Бродский жалел, что недостаточно хорошо владел английским, так что его вклад в беседу с Оденом сводился к однотипным вопросам. В тот же приезд поэт знакомится и с Исайей Берлиным.
Через месяц после этого начал работать в должности приглашённого профессора на кафедре славистики Мичиганского университета в г. Энн-Арбор: преподавал историю русской литературы, русской поэзии XX века, теорию стиха. В 1981 году переехал в Нью-Йорк. Не окончивший даже школы Бродский работал в общей сложности в шести американских и британских университетах, в том числе в Колумбийском и в Нью-Йоркском. Продолжая писать на английском языке, «чтобы быть ближе (…) к Одену», получил широкое признание в научных и литературных кругах США и Великобритании, удостоен Ордена Почётного легиона во Франции. Занимался литературными переводами на русский (в частности, перевёл пьесу Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы») и на английский — стихи Набокова.
В 1986 году написанный по-английски сборник эссе Бродского «Less than one» («Меньше единицы») был признан лучшей литературно-критической книгой года в США. В 1987 году Бродский стал лауреатом Нобелевской премии по литературе, которая была присуждена ему за «всеобъемлющее творчество, насыщенное чистотой мысли и яркостью поэзии». В Стокгольме на вопрос интервьюера, считает ли он себя русским или американцем, Бродский ответил: «Я еврей, русский поэт и английский эссеист». Бродский являлся также лауреатом стипендии Макартура, Национальной книжной премии и был избран Библиотекой Конгресса поэтом-лауреатом США.
Родители Бродского двенадцать раз подавали заявление с просьбой разрешить им повидать сына (вместе или по отдельности), но даже после того, как Бродский перенёс открытую операцию на сердце в 1978 году и из клиники было написано официальное письмо с просьбой позволить родителям приехать в США для ухода за больным сыном, им было отказано. Мать Бродского умерла в 1983 году, немногим более года спустя умер отец. Оба раза Бродскому не позволили приехать на похороны. В 1986 году было написано «Представление». Родителям посвящены «Мысль о тебе удаляется, как разжалованная прислуга…» (1985), «Памяти отца: Австралия (1989), эссе «Полторы комнаты» (1985).
С началом перестройки в СССР стали публиковаться стихи Бродского, литературоведческие и журналистские статьи о поэте. В 1990-х годах начали выходить книги. В 1995 году Бродскому было присвоено звание Почётного гражданина Санкт-Петербурга. Последовали приглашения вернуться на родину. Бродский откладывал приезд: его смущала публичность такого события, чествования, внимание прессы, которыми бы сопровождался его визит. Одним из последних аргументов было: «Лучшая часть меня уже там — мои стихи».Мотив возвращения и невозвращения присутствует в его стихах 1990-х годов, в частности, в стихотворениях «Письмо в оазис» (1991), «Итака» (1993), «Мы жили в городе цвета окаменевшей водки…» (1994), причем в последних двух — так, как будто возвращение действительно случилось.
В 1990 году Бродский женился на русско-итальянской переводчице Марии Соццани. С их общей дочерью он говорил по-английски.
Бродский умер от инфарктa в ночь на 28 января 1996 года в Нью-Йорке. Похоронен в одном из любимейших городов — Венеции — на кладбище острова Сан-Микеле.
В 2004 году близкий друг Бродского, лауреат Нобелевской премии поэт Дерек Уолкотт написал поэму «The Prodigal», в которой многократно упоминается Бродский. В ноябре 2005 года во дворе филологического факультета Санкт-Петербургского университета по проекту К. Симуна был установлен первый в России памятник Иосифу Бродскому.
Иосиф Бродский — биография и творческий путь
Главное
Бродский Иосиф Александрович (1940-1996) –поэт, лауреат Нобелевской премии, единственный современный русский поэт, уже удостоенный почётного титула классика. В его жизни, кроме творчества, были суд по обвинению в тунеядстве, ссылка, эмиграция, карьера профессора в США (при незаконченном восьмилетнем образовании). Ему не удалось вернуться умирать на Васильевский остров, как он писал в стихах, но Ленинградом пронизаны жизнь и стихи Бродского: «Ленинград формирует твою жизнь, твое сознание … Удивительное чувство пропорции, классические фасады дышат покоем. И все это влияет на тебя, заставляет и тебя стремиться к порядку в жизни, хотя ты и сознаешь, что обречен».
История
Иосиф Бродский родился в Ленинграде в 1940 году, пытался поступить в морское училище и школу подводников, в 15 лет бросил школу, не доучившись в восьмом классе, работал на заводе, в котельной, в геологических экспедициях. Стихи начал писать в 18 лет, к началу 60-х годов приобрел известность в литературных кругах Ленинграда. В 1964 году Бродский был арестован по обвинению в тунеядстве и приговорен в пяти годам принудительных работ. Запись суда получила широкую огласку за рубежом:
Судья: Отвечайте, почему вы не работали?
Бродский: Я работал. Я писал стихи.
Судья: Нас это не интересует…
Возникла кампания в защиту поэта, в результате которой он, пробыв полтора года в ссылке в Архангельской области, вернулся в Ленинград. Зарабатывал переводами, почти не печатался в СССР и много – за рубежом.
В 1972 году Бродскому было предложено покинуть страну, чтобы избежать новых преследований. Он преподавал в американских университетах, кроме стихов, завоевал популярность как автор англоязычных эссе. В 1987 году Иосифу Бродскому была присуждена Нобелевская премия по литературе с формулировкой «За всеобъемлющую литературную деятельность, отличающуюся ясностью мысли и поэтической интенсивностью».
В 80-е годы XX века Бродского стали много печатать в России, ему присвоили звание почетного гражданина Санкт-Петербурга, его стали приглашать вернуться, но он откладывал свой приезд в Россию. Имея слабое сердце, он умер в 1996 году от инфаркта. Бродский похоронен в Венеции – городе, который после Петербурга он любил больше всего. Предложение похоронить Бродского на Васильевском острове было отвергнуто его близкими.
Состояние
Бродскому посвящено множество документальных фильмов и художественный фильм «Полторы комнаты или Сентиментальное путешествие на родину» — фантазия о воображаемом возвращении поэта в Петербург. На стихи Бродского написано много песен, они писались и исполнялись в том числе и в годы, когда его творчество было под запретом в СССР.
Именем Бродского назван самолет компании Аэрофлот. Памятник Бродскому в Москве установлен в 2011 году на Новинском бульваре.
Впечатления
Первый и пока единственный дом-музей Бродского находится в деревне Норинская Архангельской области, где он отбывал ссылку. Музей открылся в 2015 году. Воссоздана обстановка дома, где он снимал комнату. Библиотека районного центра Коноша, которой пользовался поэт, носит его имя и ведет сбор материалов о пребывании Бродского в Коношском районе.
Главный адрес Бродского в Петербурге – Литейный проспект, 24, «полторы комнаты» в коммунальной квартире дома Мурузи, где поэт жил с 1955 по 1972 год. На доме висит мемориальная доска, готовится открытие музея, которое планируется на 2020 год. Мемориальная комната Бродского есть в музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме, ее основу составляют личные вещи из американского кабинета Бродского, переданные его вдовой.
Адреса, связанные с Бродским, есть также в поселке Комарово под Петербургом, куда он приезжал на дачу в Анне Ахматовой.
Памятникам Бродскому в Петербурге уготована странная судьба. Первый памятник был установлен в 2005 году во дворе филологического факультета Университета. Он представляет собой бронзовый чемодан, на котором высится голова поэта. Он находится на закрытой территории Университета и увидеть его сложно. В 2016 году памятник Бродскому «инкогнито» появился на улице Одоевского, в районе речки Смоленки. Голова поэта вырастает из глыбы, символизирующей город. Он имеет статус «парковой скульптуры» и по этой причине лишен надписи. Ведется работа по его «узакониванию» как памятника. В 2011 году во дворе дома 19 по улице Стахановцев на Малой Охте был установлен памятный знак со строчками поэта «Вот я вновь пробежал Малой Охтой сквозь тысячу арок».
|
{{objectCandidate.short_description}} |
|
|
Привязан к брендам:
|
Адрес: {{objectCandidate.address ? objectCandidate.address : ‘нет’}} Автор описания:{{objectCandidate.author}} Сайт:{{objectCandidate.site}} Координаты:{{(objectCandidate.coords || []).lat}} {{(objectCandidate.coords || []).lon}} |
Объекты
Иосиф Бродский. Ниоткуда с любовью: как и чем жил поэт, который родился в России, а изменил весь мир
Прилетев в 1972-м в США, Бродский получает место преподавателя в скромном университетском городке Анн-Арбор, что под боком у автомобильных конвейеров Детройта. Об этих местах поэт потом напишет: «И если б здесь не делали детей, то пастор бы крестил автомобили». Здесь Бродский получает 12 тысяч долларов в год (до вычета налогов) и ведет два курса: русская литература XVIII и XX веков. Новый преподаватель похож на ворона и говорит по-английски на каком-то вороньем наречии. Бродский может закурить посреди лекции, рассказать анекдот или вдруг разозлиться, если кто-то из студентов, изучающих русскую поэзию, не читал, например, «Бхагавадгиту». Бродский постоянно жалуется декану, что студенты его малограмотны и совершенно ничего не знают. Уже после Нобелевской премии на вопрос учеников, зачем он до сих пор преподает (ведь уже не ради денег), Бродский ответит: «Просто я хочу, чтобы вы полюбили то, что люблю я».
Быть профессором в Америке, конечно, не так выгодно, как хоккеистом или баскетболистом. Но принцип тот же: чем лучше играешь — тем больше университетов за тобой охотятся.
Декан Эллис рассказывает, как заманивал Бродского из Анн-Арбора в Новую Англию: «Я пригласил Иосифа к себе домой, спросил, сколько он получает в Анн-Арборе, и сказал, что буду платить в четыре раза больше. Я просто решил, что это величайший поэт своего времени».
В Новой Англии, в «долине пионеров», которую называют так в честь первых английских поселенцев, Бродский становится профессором знаменитых Пяти колледжей. Но главная его работа — в колледже Маунт-Холиок, учебном заведении «только для девушек». Этот американский колледж был основан в 1837-м, в год смерти Пушкина. Здесь всегда царил железный женский порядок. Об этом колледже, оплоте феминизма и политкорректности, Бродский высказался с прямотой динозавра: «Чувствую себя как лис в курятнике». А на вопрос «Как вы относитесь к движению за освобождение женщин?» ответил: «Отрицательно».
Многие студенты вспоминают Бродского как человека «восхитительно некорректного». Начав преподавать в Америке в самый разгар холодной войны, он повесил на двери своего кабинета листок Here are Russians. (В те годы была популярна фраза «Русские идут», листок гласил: «Русские дошли».) А однажды, разбирая со студентами «Гамлета», он спросил: «А где находится Датское королевство, Дания?» и, когда никто не смог ответить, разозлился: «Нация, которая не знает географии, заслуживает быть завоеванной!» Начинались времена политического активизма, а Иосиф вещал с университетской кафедры: «Ну, политический активизм, ну, перестроить общество, ну хорошо. Но лучше найти одного человека. И любить его до конца жизни».
Преподавание не мешает ни академическому, ни поэтическому взлету Бродского. Именно в Новой Англии он преодолевает свой главный американский страх, что не сможет писать по-русски, как прежде. Выходит сборник его американских стихов «Часть речи». В них уже не петербургский пейзаж, а маленькие городки Новой Англии, Кейп-Код, Атлантика, долина Коннектикута. Но услышать их должны те, кто по ту сторону океана: «Колыбельную Трескового мыса» он посвящает своему сыну, Андрею Басманову, а самое пронзительное «Ниоткуда с любовью» — Марине Басмановой. М. Б.
«Бродский не поэт». Документальный фильм
Иосиф Бродский, каким мы его не знали
ПРОФЕССОР БРОДСКИЙ
Мы знаем Бродского-поэта, но не знаем Бродского-преподавателя. Он читал лекции и вел семинары в Мичиганском и Колумбийском университетах, служил в женском колледже Маунт-Холиок. Чему учил своих студентов профессор, куривший на лекциях? Впервые его ученики соберутся в одной аудитории:
«Он был восхитительно неполиткорректным!» — Свен Биркетс, студент Бродского, литературный критик.
«У него было кое-что, чего нет у американцев. Он воспринимал жизнь трагически, и это накладывало отпечаток на все, что бы он ни делал. В этом ключе он вел лекции», — Виджей Сешарди, студент Бродского, лауреат Пулитцеровской премии.
«Он никогда не выставлял себя жертвой российского государства. Я думаю, всю жизнь он очень любил Россию», — Лиам МакКарти, студент Бродского, бизнесмен.
«Он не был мягким преподавателем, не был святой простотой. Он мог, например, прочесть строчку из Мандельштама и спросить, что это? А мы сидим и молчим…» — Свен Биркетс, студент Бродского, литературный критик.
ЗАПРЕЩЕННОЕ ЧТЕНИЕ
Бродский часто оставался ночевать прямо в издательстве. В легендарном «Ардисе», где печатали, как сказали бы сейчас, «запрещенку»: Войновича, Довлатова, Лимонова, самого Бродского. Владельцы издательства Карл и Эллендея Профферы — близкие друзья Бродского, и, по сути, его первые продюсеры. В фильме Элендея Проффер говорит о Бродском откровенно: о его пути к мировой славе, умении дружить и литературных конфликтах.
«Он хотел славы. Русские не любят этой темы, но американцы очень терпеливо относятся. Мы понимаем людей, которые хотят славы. И мы помогли ему в этом», — Эллендея Проффер, издатель, друг Бродского.
БОРЬБА ЗА РОДИТЕЛЕЙ
Покидая Ленинград, Бродский верит, что ему еще удастся встретиться с родителями. Борьба за эту встречу будет длиться больше десяти лет. Участвовать в ней будут ведущие американские политики — Эдвард Кеннеди, Генри Киссинджер. Зрители увидят тайную переписку между американскими и советскими властями.
«Контактировал с послом Добрыниным в Вашингтоне. Надеюсь помочь», — сенатор Кеннеди — Бродскому.
Бродскому так и не позволят встретиться с родителями, но в Ленинграде у него будет свой связной. Девушка. Римлянка. «Живое письмо» для мамы и папы.
«Я помню, как рассердилась мама, когда она увидела на фотографии, что сын до сих пор курит. И сказала: ну вот негодяй!!!» — Аннелиза Аллева.
Спустя 30 лет подруга Бродского Аннелиза Аллева возвращается в ленинградскую квартиру поэта.
БРОДСКИЙ-ПОЛИТИК
Что сделал Бродский, когда советские войска вошли в Афганистан? Как относился к первой чеченской войне и оценивал президентство Ельцина? Дружба с Галиной Старовойтовой, неожиданная встреча с Михаилом Горбачевым в Вашингтоне. Почему поэт принял приглашение Собчака вернуться в Россию, но не вернулся? И — да, Бродский тоже изумлялся Жириновскому: «Жириновский и детский сад — это более или менее одно и то же». Об этом в фильме рассказывают сам Иосиф Бродский, его близкие друзья и высокопоставленные американские политики.
ТАЙНЫЕ СВИДЕТЕЛИ
Все знают, что эмиграция Бродского — вынужденная. Но главные свидетели до сих пор хранили молчание.
О решении, принятом на Лубянке, в фильме впервые откровенно расскажет начальник 5-го управления КГБ СССР (Защита конституционного строя) Филипп Бобков (1969-1983).
«Я не видел в нем таланта огромного. Если бы в нем талант был, он бы закрепился. И никто бы его не скинул. Сейчас я к этому не возвращаюсь. Выгнали — и выгнали», — Филипп Бобков.
Но почему КГБ так торопился тогда, в мае 1972 года? Правда ли, что поэт пытался заключить фиктивный брак с американкой, чтобы у него была возможность уезжать и возвращаться на родину?
Дочь высокопоставленного американского дипломата, которая должна была осуществить этот план, хранила тайну 43 года. Авторы фильмы встретились с Кэрол Аншюц в Вашингтоне:
«Сойдя с поезда, я должна была немедленно заехать к Бродскому. С ним отправиться во дворец бракосочетаний, потому что он надеялся, что мы таким образом сможем получить дату на регистрацию брака до того, как власти это запретят».
ГЛОБУС БРОДСКОГО
Создатели фильма впервые откроют Америку Бродского:
— Город Анн-Арбор на Среднем Западе. Здесь его первый дом, куда он хотел привезти родителей. Его первый университет, где он учит американцев, еще не донца освоив английский. И, конечно, бары, где нередко продолжались лекции.
— Новая Англия (штат Массачусетс). Колледж только для девушек, где Бродский читает свой «тайный доклад» — речь, которую сочтут неполиткорректной. Считалось, что этой видеозаписи не существует. Зрители увидят ее впервые. Дом священника, где живет Бродский и где его навещает друг — Михаил Барышников. Аэродром, где поэт учится управлять самолетом. Знаменитое стихотворение «Осенний крик ястреба» — это взгляд Бродского-летчика.
— Известная Венеция и неизвестная венецианка — Мария Джозефина де Дзулиани. Та самая незнакомка из книги «Набережная неисцелимых» ведет нас по Венеции Бродского. А друг поэта, художник Роберт Морган впервые показывает, где на самом деле спрятана Набережная неисцелимых.
— «Ущелье Рима» — любимый район поэта, где Древний Рим переходит в маленькую Иудею, еврейское гетто. Здесь квартира той самой Микелины, из-за которой поэт разругался в стихах с римским графом. А на холме Яникул (лучший вид на вечный город) Бродский придумает свой главный проект: открыть в Риме Русскую академию. Об этой полудетективной истории рассказывает мэр Рима Франческо Рутелли.
— Вашингтон. Библиотека Конгресса США. В 1991 году Бродский становится ее поэтом-лауреатом, по сути, министром поэзии США. Его план — сделать Америку «самой читающей страной». Кабинет Бродского с балконом на Капитолий: «Отличная площадка для Ли Харви Освальда» — шутил поэт.
— Швеция для Бродского не только место коронации (Нобелевская премия), это его убежище. Здесь он отдыхал с женой Марией Соццани-Бродской и дочерью Анной. На одиноком острове Вердме — дача поэта.
Иосиф Бродский — Биография — NobelPrize.org
Иосиф Бродский родился в 1940 году в Ленинграде и начал писать стихи в восемнадцать лет. Анна Ахматова вскоре узнала в молодом поэте самый одаренный лирический голос его поколения. С марта 1964 года по ноябрь 1965 года Бродский жил в ссылке в Архангельской области на севере России; он был приговорен к пяти годам ссылки на каторгу за «социальное тунеядство», но не отбыл свой срок.
Четыре стихотворения Бродского были опубликованы в ленинградских антологиях в 1966 и 1967 годах, но большая часть его произведений появилась только на Западе.Он прекрасный поэтический переводчик и переводил на русский язык, в частности, английских поэтов-метафизиков и польского поэта-эмигранта Чеслава Милоша. Его собственные стихи переведены как минимум на десять языков. Джозеф Бродский: Избранные стихи был опубликован издательством Penguin Books в Лондоне (1973) и Harper & Row в Нью-Йорке (1974), переведен Джорджем Л. Клайном и с предисловием У. Оден. Gallimard опубликовал сборник избранных стихов Бродского, переведенный на французский язык; немецкий перевод Пайпер Верлаг; и итальянский перевод Мондадори и Адельфи.Фаррар, Штраус и Жиру опубликовали знаменитый сборник Бродского A Part of Speech в 1980 году.
4 июня 1972 года Иосиф Бродский оказался в ссылке из родной страны. После недолгого пребывания в Вене и Лондоне он приехал в Соединенные Штаты. Он был постоянным поэтом и приглашенным профессором в Мичиганском университете, Куинс-колледже, Смит-колледже, Колумбийском университете и Кембриджском университете в Англии. В настоящее время он является профессором литературы в колледже Маунт-Холиок.В 1978 году Бродскому была присуждена почетная степень доктора литературы в Йельском университете, а 23 мая 1979 года он был принят в члены Американской академии и Института искусств и литературы. В 1981 году Бродский был удостоен награды Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров за свои «гениальные» работы.
В 1986 году Фаррар, Штраус и Жиру опубликовали Less Than One — сборник эссе Бродского об искусстве и политике, получивший Национальную премию книжных критиков.
В 1988 году Фаррар, Штраус и Жиру опубликовали сборник его стихов To Urania , а в 1992 году сборник эссе о Венеции Watermark .
От Les Prix Nobel. Нобелевские премии 1987 г. , редактор Вильгельм Одельберг, [Нобелевский фонд], Стокгольм, 1988 г.
Эта автобиография / биография была написана на момент присуждения награды и позже опубликованной в книжной серии Les Нобелевская премия / Нобелевские лекции / Нобелевские премии 9000 6.Информация иногда обновляется при отправке дополнения. Лауреата.
Иосиф Бродский умер 28 января 1996 года.
Авторское право © Нобелевский фонд, 1987 г. Для цитирования в этом разделе
MLA style: Иосиф Бродский — Биографический. NobelPrize.org. Nobel Media AB 2021. Пн. 19 апреля 2021 г.
Нью-Йорк | Макет, Люди, Экономика, Культура и История
Нью-Йорк , официально Город Нью-Йорк , исторически Нью-Амстердам , мэр, олдермен и муниципалитет города Нью-Йорка, и Нью-Орандж, по имени Большое Яблоко , город и порт, расположенный в устье реки Гудзон, на юго-востоке штата Нью-Йорк, на северо-востоке США.С. Это самый крупный и влиятельный американский мегаполис, охватывающий Манхэттен и Стейтен-Айленд, западные части Лонг-Айленда и небольшую часть материковой части штата Нью-Йорк к северу от Манхэттена. На самом деле Нью-Йорк представляет собой совокупность множества кварталов, разбросанных по пяти районам города — Манхэттену, Бруклину, Бронксу, Куинсу и Статен-Айленду, — каждый из которых демонстрирует свой собственный образ жизни. Перемещение из одного городского квартала в другой может быть похоже на переход из одной страны в другую.Нью-Йорк — самый густонаселенный и интернациональный город страны. Его городская территория простирается до прилегающих частей Нью-Йорка, Нью-Джерси и Коннектикута. Расположенный там, где реки Гудзон и Восток впадают в одну из главных гаваней мира, Нью-Йорк является одновременно воротами на североамериканский континент и предпочтительным выходом к океанам земного шара. Площадь 305 квадратных миль (790 квадратных километров). Поп. (2000) 8 008 278; Нью-Йорк – Уайт-Плейнс – Подразделение метро Уэйна, 11 296 377; Нью-Йорк — Северный Нью-Джерси — Метро Лонг-Айленд, 18 323 002; (2010) 8 175 133; Нью-Йорк – Уайт-Плейнс – Подразделение метро Уэйна, 11 576 251; Нью-Йорк — Северный Нью-Джерси — Метро Лонг-Айленд, 18 897 109.
Центральный паркЦентральный парк, Манхэттен, Нью-Йорк, в окружении многоквартирных домов Верхнего Ист-Сайда.
© Брюс Стоддард — FPG InternationalБританская викторина
Викторина по Соединенным Штатам Америки
Сколько полос на американском флаге? В каком штате меньше всего округов? Разберите факты в этой викторине о штатах, полосах и городах.
Характер города
Нью-Йорк — самый этнически разнообразный, религиозно разнообразный, коммерческий, многолюдный и, по мнению многих, самый привлекательный городской центр страны. Ни один другой город не внес больше образов в коллективное сознание американцев: Уолл-стрит означает финансы, Бродвей — синоним театра, Пятая авеню автоматически соединяется с покупками, Мэдисон-авеню означает рекламную индустрию, Гринвич-Виллидж означает богемный образ жизни, Седьмая авеню означает моду. Таммани Холл определяет машинную политику, а Гарлем вызывает образы эпохи джаза, афроамериканских устремлений и трущоб.Слово многоквартирный дом напоминает как о невзгодах городской жизни, так и о восходящей мобильности стремящихся масс иммигрантов. В Нью-Йорке больше евреев, чем в Тель-Авиве, больше ирландцев, чем в Дублине, больше итальянцев, чем в Неаполе, и больше пуэрториканцев, чем в Сан-Хуане. Его символом является Статуя Свободы, но мегаполис сам по себе является иконой, ареной, на которой «бурные» люди каждой нации Эммы Лазарус превращаются в американцев, а если они остаются в городе, они становятся жителями Нью-Йорка.
Статуя СвободыСтатуя Свободы на острове Свободы в Верхнем Нью-Йоркском заливе.
Том Соболик / Black StarПоследние два столетия Нью-Йорк был самым большим и богатым американским городом. Более половины людей и товаров, которые когда-либо ввозились в Соединенные Штаты, проходили через их порт, и этот торговый поток внес изменения в городскую жизнь. Нью-Йорк всегда означал возможность, поскольку это был городской центр на пути к чему-то лучшему, мегаполис, слишком загруженный, чтобы заботиться о тех, кто стоял на пути прогресса. Нью-Йорк, будучи самым американским из всех городов страны, таким образом, также приобрел репутацию как иностранного, так и грозного места, где суматоха, высокомерие, невежливость и жестокость проверяли выносливость каждого, кто в него вошел.Город был населен чужаками, но, как объяснил Джеймс Фенимор Купер, они были «по сути национальными по интересам, положению и занятиям. Никто не считает это место принадлежащим определенному штату, кроме Соединенных Штатов ». Некогда столица штата и страны, Нью-Йорк превзошел этот статус и стал мировым городом как в коммерции, так и в мировоззрении, с самым известным горизонтом на земле. Он также стал мишенью для международного терроризма, в первую очередь разрушения в 2001 году Всемирного торгового центра, который на протяжении трех десятилетий был самым ярким символом всемирного величия города.Тем не менее, Нью-Йорк остается для своих жителей конгломератом местных кварталов, которые предлагают им знакомую кухню, языки и опыт. Город резких контрастов и глубоких противоречий, Нью-Йорк, пожалуй, самый подходящий представитель разнообразной и могущественной нации.
Пейзаж
Городской участок
Участки гранитной скалы Нью-Йорка датируются примерно 100 миллионами лет назад, но топография нынешнего города в значительной степени является продуктом ледниковой рецессии, положившей конец ледниковому периоду Висконсина. Стадия около 10 000 лет назад.Огромные беспорядочные валуны в Центральном парке Манхэттена, глубокие котловины в Бруклине и Квинсе, а также ледяная морена, которая сохранилась в некоторых частях мегаполиса, безмолвно свидетельствуют об огромной силе льда. Ледниковое отступление также проложило водные пути вокруг города. Реки Гудзон и Восток, ручей Спуйтен-Дайвил и Артур Килл на самом деле являются устьями Атлантического океана, а Гудзон находится на севере до Трои. Приблизительно 600 миль (1000 км) береговой линии Нью-Йорка находятся в постоянной борьбе с океаном, поскольку он размывает сушу и добавляет новые отложения в других местах.Хотя гавань постоянно подвергается дноуглубительным работам, судовые каналы постоянно заполняются речным илом и слишком мелкие для более современных глубоководных судов.
Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчасК югу от скалистой местности Манхэттена тянется защищенная глубоководная якорная стоянка, обеспечивающая легкий доступ к Атлантическому океану. В 1524 году итальянский мореплаватель Джованни да Верраццано был первым европейцем, вошедшим в гавань, которую он назвал Санта-Маргарита, и сообщил, что холмы, окружающие обширные просторы Нью-Йоркского залива, оказались богаты полезными ископаемыми; более 90 видов драгоценных камней и 170 минералов мира были обнаружены в Нью-Йорке.Отважная экспедиция Верраццано была отмечена в 1964 году, когда самый длинный подвесной мост в мире был посвящен переправе через пролив Нэрроуз у входа в залив Верхнего Нью-Йорка.
Нью-Йорк, который был третьим по величине портом Америки во время Американской революции, постепенно достиг торгового доминирования и к середине 1800-х годов обслуживал более половины морских путешественников и торговых предприятий страны. После 1900 года Нью-Йорк был самым загруженным портом мира, и он сохранял это признание до 1950-х годов.Грузовые контейнеры, устаревание причалов на набережной и рост затрат на рабочую силу переместили бизнес на сторону реки Нью-Джерси после 1960-х годов, но в начале 21-го века портовые власти Нью-Йорка и Нью-Джерси по-прежнему доминировали в торговле водой. северо-востока США.
Нью-Йорк | Столица, карта, население, история и факты
Несмотря на то, что штат Нью-Йорк неразрывно связан с Нью-Йорком в сознании многих людей, штат имеет широкий спектр географических и климатических условий.По крайней мере, в течение части последнего ледникового периода большая часть Нью-Йорка была покрыта ледниками; единственными исключениями были южный Лонг-Айленд, Статен-Айленд и дальний юго-западный угол штата.
Рельеф
Движение ледников оставило Нью-Йорк с девятью отдельными физико-географическими регионами. У каждого есть свои характерные формы рельефа с отличительными геологическими структурами и образцами эрозии. На северо-востоке возвышенность Адирондак характеризуется самыми высокими и труднопроходимыми горами в штате, достигающими 5 344 футов (1629 метров) на горе Марси и 5114 футов (1559 метров) на пике Алгонкин на горе Макинтайр.За исключением некоторых видов лесной деятельности, основная экономическая ценность региона — отдых. Большая часть его была объявлена государством заповедником дикой природы.
Низменность Святого Лаврентия простирается на северо-восток от озера Онтарио до океана вдоль границы с Канадой. В пределах этой области есть три подразделения: от плоской до пологой полосы земли вдоль реки Святого Лаврентия; ряд холмов к югу и востоку от равнины; а дальше на юг и восток — длинная узкая равнина, усеянная озерами.
Река Св. ЛаврентияПассажирское судно у истока реки Св. Лаврентия на озере Онтарио.
© Benedek — iStock / Getty ImagesГудзон-Могавкская низменность следует по реке Гудзон на север от Нью-Йорка до Олбани, а затем поворачивает на запад вдоль реки Могавк. Долина Гудзона между горами Катскилл на западе и хребтом Таконик на востоке имеет ширину от 10 до 20 миль (от 15 до 30 км); долина могавков достигает ширины 30 миль (50 км). Эти маршруты обеспечивали доступ из Нью-Йорка и Новой Англии во внутренние районы Нью-Йорка.Эти реки, проложенные через горы центрального и западного Нью-Йорка, стали торговыми путями штата, служив сначала основой канала Эри, а затем маршрутом Центральной железной дороги Нью-Йорка и губернатора Томаса Э. Дьюи ( Штат Нью-Йорк) Thruway.
К востоку от реки Гудзон находится возвышенность Новой Англии, простирающаяся на восток в Массачусетс и Коннектикут и на юг через нижнюю часть долины Гудзона в Пенсильванию.
Два небольших региона дополняют географическую картину юго-востока Нью-Йорка.Атлантическая прибрежная равнина, простирающаяся от Массачусетса до Флориды, включает Лонг-Айленд и Статен-Айленд. Мизинец восточного региона Пьемонт выступает из Нью-Джерси на некоторое расстояние вдоль западного берега Гудзона.
Аппалачское нагорье, крупнейший регион Нью-Йорка, включает примерно половину штата, простираясь на запад от долины Гудзона до южных и западных границ штата. В этом регионе расположены горы Катскилл (вершины которых достигают от 2 000 до 4 000 футов [от 600 до 1 200 метров]), район холмов Фингер-Лейкс и бассейн реки Делавэр.Катскиллы с их горами и озерами — это прежде всего зона отдыха. Регион Фингер-Лейкс также предоставляет множество возможностей для летних и зимних видов спорта, а его долины — прекрасные пастбища для молочного животноводства. Бассейн Делавэра — это территория смешанного земледелия.
Платинообразный регион, известный как низменность Эри-Онтарио, расположен к северу от Аппалачского нагорья и к западу от долины могавков и простирается вдоль южных берегов Великих озер. Он состоит из озерных равнин, граничащих с Великими озерами, которые простираются на 30 миль (50 км) вглубь страны от озер.Из-за смягчающего воздействия озер на погоду этот регион стал важным районом выращивания фруктов. Между озерной низменностью и западными районами Адирондак и к северу от озера Онейда находится возвышенность Туг-Хилл, которая является одной из наименее заселенных частей штата из-за плохой почвы и дренажа и чрезмерного количества снега зимой.
Иосиф Бродский | Фонд Поэзии
Иосиф Александрович Бродский подвергался оскорблениям и преследованиям со стороны официальных лиц в его родном Советском Союзе, но западный литературный истеблишмент превозносил его как одного из лучших поэтов этой страны.Его стихи отличались ироническим остроумием и духом огненной независимости. С того момента, как он начал их публиковать — как под своим именем, так и под именем Иосиф Бродский, — он вызвал гнев советских властей. Его также преследовали за то, что он был евреем. Он предстал перед судом за «тунеядство», и тайная запись этого процесса помогла привлечь внимание Запада, поскольку он отвечал своим следователям смелым и ясным идеализмом. Бродский был отправлен в советскую психиатрическую лечебницу, а затем провел пять лет в Архангельске, арктическом лагере.Общественный резонанс со стороны американских и европейских интеллектуалов помог добиться его досрочного освобождения. Вынужденный эмигрировать, он переехал в Мичиган в 1972 году, где с помощью поэта У. Одена, он поселился в Мичиганском университете в Анн-Арборе в качестве постоянного поэта. Затем он преподавал в нескольких университетах, включая Куинс-колледж в Нью-Йорке и Маунт-Холиок-колледж в Массачусетсе. Он продолжал писать стихи, часто писал на русском языке и переводил свои произведения на английский, и в конечном итоге получил Нобелевскую премию за свою работу.Его преобладающими темами были изгнание и потеря, и его широко хвалили за его навязчиво красноречивый стиль.
Во многом Бродский до отъезда на родину жил в ссылке. Его отец потерял звание в российском флоте, потому что он был евреем, а семья жила в бедности. Пытаясь избежать постоянно присутствующих образов Ленина, Бродский бросил школу и начал самостоятельное обучение, читая классику литературы и работая на различных необычных работах, в том числе помогая коронеру и геологу в Средней Азии.Он выучил английский и польский, чтобы переводить стихи Джона Донна и Чеслава Милоша. Его собственная поэзия выражала его независимый характер с оригинальностью, которой восхищались такие поэты, как Анна Ахматова.
Согласно рецензенту Times Literary Supplement, поэзия Бродского «религиозна, интимна, депрессивна, иногда сбита с толку, иногда мученически сознательна, иногда элитарна по своим взглядам, но она не является нападением на советское общество или идеологию, если только не отказаться от нее. и изоляция сознательно истолковываются как нападение: конечно, они могут быть и, очевидно, были.По словам обозревателя журнала « Time», «» изгнание поэта из России было «кульминацией необъяснимой вендетты тайной полиции против него, которая продолжается уже более десяти лет». Бродский сказал: «Меня просто выгнали из моей страны, используя еврейский вопрос как предлог». Впервые эта вендетта достигла апогея на ленинградском процессе в 1964 году, когда Бродский был обвинен в написании «тарабарщины» вместо честной работы; он был приговорен к пяти годам каторжных работ. Протесты художников и писателей помогли добиться его освобождения через 18 месяцев, но его стихи по-прежнему были запрещены.Израиль пригласил его иммигрировать, и правительство поощрило его уехать; Бродский, однако, отказался, объяснив это тем, что не отождествляет себя с еврейским государством. В конце концов, российские официальные лица настояли на том, чтобы он покинул страну. Несмотря на давление, Бродский, как сообщается, написал Леониду Брежневу перед отъездом из Москвы с просьбой «дать ему возможность продолжить свое существование в русской литературе и на русской земле».
Поэзия Бродского несет на себе следы его противостояния с российскими властями.«Бродский — тот, кто пробовал чрезвычайно горький хлеб, — писал Стивен Спендер в книге« New Statesman, », — и его стихи кажутся стиснутыми в зубах. … Не следует думать, что он либерал или даже социалист. Он имеет дело с неприятными, враждебными истинами и является реалистом наименее утешительного и удобного. Все хорошее, что вы хотели бы, чтобы он думал, он не думает. Но он предельно правдив, глубоко религиозен, бесстрашен и чист. Любить, а также ненавидеть.
Хотя можно было ожидать, что стихи Бродского носят в основном политический характер, это не так. «Постоянные темы Бродского — это традиционные, действительно вневременные заботы лирических поэтов: человек и природа, любовь и смерть, неотвратимость страданий, хрупкость человеческих достижений и привязанностей, драгоценность привилегированного момента,« неповторимость ». его поэзия не столько аполитична, сколько антиполитична », — писал Виктор Эрлих. «Его мучительным грехом было не« инакомыслие »в собственном смысле этого слова, а полное и в целом незаметно демонстративное отчуждение от советского этоса.
Бродский подробно остановился на взаимосвязи между поэзией и политикой в своей Нобелевской лекции «Необычный облик», опубликованной в журнале « Poets & Writers ». По его словам, искусство учит писателя «приватности человеческого состояния. Будучи самой древней и самой буквальной формой частного предпринимательства, она воспитывает в человеке… чувство своей уникальности, индивидуальности или обособленности, превращая его из социального животного в автономное «я»… Произведение В искусстве, особенно в литературе, и в стихотворении в частности, обращаются к человеку тет-а-тет, вступая с ним в прямые — свободные от каких-либо посредников — отношения.
Кроме того, литература указывает на опыт, выходящий за рамки политических ограничений. Бродский заметил: «Язык и, по-видимому, литература — вещи более древние и неизбежные, более прочные, чем любая форма социальной организации. Отвращение, ирония или безразличие, часто выражаемое в литературе по отношению к государству, по сути является реакцией постоянного — а еще лучше бесконечного — против временного, против конечного. … Реальная опасность для писателя заключается не столько в возможности (а часто и в уверенности) преследований со стороны государства, сколько в возможности оказаться загипнотизированным чертами государства, которые, будь то чудовищные или претерпевающие изменения для лучше, всегда временны.
Бродский продолжил, что творческое письмо является важным проявлением индивидуальной свободы, поскольку писатель должен сделать множество эстетических суждений и выборов в процессе сочинения. Он указал: «Именно в этом… смысле мы должны понимать замечание Достоевского о том, что красота спасет мир, или веру Мэтью Арнольда в то, что мы будем спасены поэзией. Возможно, для мира уже слишком поздно, но для отдельного человека всегда остается шанс. … Если то, что отличает нас от других представителей животного царства, — это речь, тогда литература — и, в частности, поэзия, являющаяся высшей формой речи — это, грубо говоря, цель нашего вида.
Еще более убедительными, чем отношения между поэзией и политикой, являются отношения между писателем и его языком, заявил Бродский. Он объяснил, что первое переживание писателя, когда он берет перо, чтобы писать, «это … ощущение немедленного попадания в зависимость от языка, от всего, что уже было сказано, написано и сделано на нем». Но прошлые достижения языка затрагивают писателя не больше, чем ощущение его огромного потенциала.Бродский добавил: «Бывают моменты, когда с помощью единственного слова, единственной рифмы писатель стихотворения находит себя там, где никто никогда не был до него, возможно, дальше, чем он сам хотел бы. … Один раз испытав это ускорение… один попадает в зависимость от этого процесса, так же как другие попадают в зависимость от наркотиков или алкоголя ».
В соответствии с этими взглядами поэзия Бродского известна своей оригинальностью. Артур С. Джейкобс в « Jewish Quarterly » отмечал, что Бродский «совершенно не похож на то, что принято считать основным течением русского стиха.Критик в журнале New Leader писал: «Шумная напыщенная речь и установочная риторика по поводу общественных проблем излишни для морального видения Бродского и противоречат его ремеслу. Как и все великие лирики, Бродский обращает внимание на непосредственное, конкретное, на то, что он внутренне знал и чувствовал, на ясность наблюдения, усиленную и определяемую мыслью ».
Хотя многие критики соглашались, что Бродский был одним из лучших современных русских поэтов, некоторые считали, что английские переводы его стихов менее впечатляющие.Комментируя перевод Джорджа Л. Клайна « избранных стихотворений», Джозеф Бродский, «» Стивен Спендер писал: «Эти стихи впечатляют на английском языке, хотя остается только представить себе техническую виртуозность блестящих рифм в оригиналах. … Никогда нельзя полностью забыть, что он читает подержанную версию ». В A Part of Speech, Бродский собрал работы нескольких переводчиков и внес поправки в некоторые английские версии, пытаясь восстановить характер оригиналов.Личный стиль Бродского остается несколько неуловимым в этой коллекции из-за тонких эффектов, которые он достигает в оригинальном русском языке, как заметил Том Симмонс в Christian Science Monitor. Бродский, по его словам, «поэт драматического, но тонкого видения, человек с чувством все более затемненной высоты человеческой жизни. Но ни при каких обстоятельствах его поэзия не бывает тупо-эфирной. … Он может с такой же ясностью изобразить светлый момент или время, казалось бы, бессмысленных страданий ».
Эрлих также считал, что некоторые из строк в Избранных стихотворениях «натянутые или мутные», но что Бродский в своих лучших проявлениях обладал «оригинальностью, остротой, глубиной и формальным мастерством, присущими крупным поэтам.Чеслав Милош чувствовал, что биография Бродского позволяет ему вносить жизненно важный вклад в литературу. В « New York Review of Books» Милош писал: «За поэзией Бродского стоит опыт политического террора, опыт унижения человека и роста тоталитарной империи. … Мне интересно читать его стихи как часть его более крупного предприятия, которое является не чем иным, как попыткой укрепить место человека в угрожающем мире ». Это предприятие связывало Бродского с литературными традициями других времен и культур.Эрлих пришел к выводу, что «богатство и разносторонность его дарований, живость и энергия его интеллекта, а также его все более тесная связь с англо-американской литературной традицией служат хорошим предзнаменованием для его выживания в изгнании, а также для его дальнейшего творческого роста».
Ссылка всегда давалась Бродскому тяжело. В одном стихотворении он описал изгнанного писателя как человека, «который выживает, как рыба в песке». Несмотря на эти чувства, Бродского практически не затронули радикальные политические изменения, сопровождавшие распад Советского Союза.Он сказал Дэвиду Ремнику, тогда работавшему в Washington Post , что эти изменения «лишены автобиографического интереса» для него и что он верен своему языку. В Detroit Free Press, Боб МакКелви процитировал заявление Бродского из письма: «Я принадлежу к русской культуре. Я чувствую себя частью этого, его составляющей, и никакая смена места не может повлиять на конечные последствия этого. Язык — вещь гораздо более древняя и неизбежная, чем государство. Я принадлежу к русскому языку.
Незадолго до своей смерти в 1996 году Бродский завершил So Forth, сборник стихов, которые он написал на английском языке или перевел сам из стихов, которые он написал на русском языке. So Forth был оценен ниже лучших работ Бродского несколькими критиками, включая Майкла Гловера, который в New Statesman описал коллекцию как «больше неудач, чем успеха». Гловер чувствовал, что слишком часто Бродский «впадает в своего рода отважный сленг, своего рода грубую мускулатуру, которая, в худшем случае, читается как смущающий собачник.Третьи сочли сериал So Forth мощным, например обозреватель Publishers Weekly , который назвал его «удивительным сборником писателя, способного смешать интеллектуальное и чувственное, политическое и интимное, элегическое и комическое. … Смерть Бродского — потеря для литературы; его последний сборник стихов — лучшее утешение, о котором мы только могли мечтать ».
Сборник стихов на английском языке, опубликован посмертно, представляет собой исчерпывающий сборник переведенных произведений Бродского и его оригинальных произведений на английском языке.«Это драматично и иронично, меланхолично и блаженно», — написала Донна Симан в Книжном списке . Она утверждала, что этот том «станет одним из главных достижений двадцатого века». Сборник стихов на английском языке — «высококлассная, искусная и занимательная книга, в которой есть талант к использованию богатства языка и глубокая печаль», по оценке Джуди Кларенс в журнале «Библиотека ». Согласно Свену Биркертсу в New York Review of Books, он отражает характерное для Бродского чувство «отойти в сторону и с недоумением всматриваться» в жизнь. Биркертс заключает: «Бродский бросился на мир со всей силой и превратил свое восприятие в линии, которые довольно вибрируют от того, что его просят держать. Нет ни голоса, ни видения, хотя бы отдаленно.
Иосиф Бродский
Иосиф (Иосиф Александрович) Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург), где он учился в школе примерно до 1956 года. Его отец был офицером бывшего советского военно-морского флота.Семья обнищала, когда правительство лишило старшего еврея Бродского звания.
Когда он закончил школу, Джозеф начал интенсивную программу самообразования, широко читая и изучая английский и польский языки. Он работал в фотографии, помощником следователя и геолога. Он перевел на русский язык произведения Джона Донна, английского поэта 17 века, и Чеслава Милоша, современного польского поэта. Он также написал свои стихи, которые произвели впечатление на Анну Ахматову, одного из ведущих литературных деятелей страны.
Его мощное, в высшей степени индивидуалистическое письмо беспокоило коммунистические политические и литературные круги, и в 1964 году он был арестован за то, что был «бродягой» и «паразитом», посвятившим себя переводу и написанию стихов вместо полезной работы. «Это было похоже на то, что я видел на судебном процессе в Нюрнберге, — сообщил Бродский спустя годы о своем слушании, — с точки зрения количества полицейских в зале. Он был полностью заполнен полицейскими и сотрудниками службы государственной безопасности». Суд приговорил его к пяти годам заключения на ферме.
Член Союза писателей Ленинграда Фрида Вигдорова, выразив несогласие со своими коллегами и судом, возмущенная судебным процессом и приговором, предоставила внешнему миру свою стенографическую запись этого события. Стихи и переводы Бродского распространялись и за пределами дома. границы того, что было тогда Советским Союзом. В результате протеста против его заключения ведущие писатели внутри и за пределами страны вынудили его освободить через полтора года. В 1972 году власти предложили ему эмигрировать в Израиль.
После остановки в Вене он отправился в Соединенные Штаты, где занял ряд академических должностей в Мичиганском университете, Колумбийском университете и колледже Маунт-Холиок. Он стал американским гражданином в 1977 году. Советское правительство не разрешило ему навещать своих родителей до их смерти.
Йельский университет присвоил ему степень доктора наук в 1978 году. В 1979 году Италия присудила ему премию Монделло. В 1981 году его назвали стипендиатом Макартура. Национальный кружок книжных критиков сначала номинировал его на поэтическую премию в 1980 году за его книгу A Part of Speech, , а затем присудил ему премию за научно-популярную прозу в 1984 году за подборку его эссе , Меньше единицы. В 1987 году он получил стипендию Гуггенхайма и Нобелевскую премию по литературе. Библиотека Конгресса назначила его поэтом-лауреатом в 1991 году.
Литературное приложение «Лондон Таймс» рецензия на его стихи подчеркивала ее «религиозный, интимный, депрессивный, иногда сбитый с толку, иногда мученический, иногда элитарный» характер. Ольга Карлайл в своей книге « Поэты на углах » (1968) написала: «Не так давно в Москве я услышала на пленке голос Бродского, читавшего его« Великую элегию для Джона Донна.Голос был чрезвычайно молодым и бешеным от боли. Поэт декламировал подробный каталог предметов быта элегии в риторической манере, затаив дыхание, в традициях поэтов поколения революционеров…. В этом произведении был оттенок сюрреализма — нового советского сюрреализма — во вторжении в стихотворение повседневных деталей ».
Стивен Спендер, выдающийся английский поэт и критик, писавший в газете New Statesman and Nation, , охарактеризовал поэзию Бродского как «стиснутую между его зубами».«Он продолжал:» [Бродский] имеет дело с неприятными, враждебными истинами и является реалистом наименее утешительного и удобного. Все хорошее, что вы хотели бы, чтобы он думал, он не думает. Но он предельно правдив, глубоко религиозен, бесстрашен и чист. Любить, а также ненавидеть ».
В расширенном интервью с Дэвидом Монтенегро, полностью опубликованном в Partisan Review в 1987 году, Бродский раскрывает свое легкое владение классическим и разговорным английским языком, а также свое глубокое понимание технической природы поэзии как в ее корнях, так и в ее тонкой сложности. .Ниже приведены выдержки из вопросов и ответов.
(Черногория) Какие проблемы и удовольствия вы находите в написании прозы, чего нет в написании стихов? (Бродский) В прозе у вас более неторопливый темп, но в принципе проза просто проливает бобы, которые в поэзии вроде как тугой стручок…. В прозе нет ничего, что мешало бы отклониться от темы, отклониться от темы.
(Черногория) С какими новыми проблемами сталкивается современный поэт…? (Бродский) Если подумать, что можно сказать что-то качественно новое после таких людей, как Цветаева, Ахматова, Оден, Пастернак, Мандельштам, Фрост, Элиот и другие после Элиота — и не будем упускать из виду Томаса Харди — обнаруживает либо очень предприимчивого человека, либо очень невежественный.И я бы назвал себя последним.
(Черногория) В чем сила языка через поэзию? (Бродский) Я думаю, если у нас есть представление о Риме и о человеческой чувствительности того времени, на котором оно основано — Гораций, например, то, как он видит мир, или Овидий, или Проперций. И, честно говоря, у нас нет другой записи… Я действительно не знаю, какова функция поэзии. Это просто способ, так сказать, преломления света или тьмы для вас. То есть вы открываете рот. Вы открываете рот, чтобы кричать, вы открываете рот, чтобы молиться, вы открываете рот, чтобы говорить.Или вы открываете рот, чтобы признаться.
(Черногория) Некоторые поэты теперь не используют рифму и размер, они говорят, потому что они чувствуют, что такая форма больше не актуальна…. (Бродский) Они имеют право на свое мнение, но я считаю это чушью. Искусство — это, по сути, операция в рамках определенного контракта, и вы должны соблюдать все пункты контракта…. Метр и рифма — это в основном мнемонические приемы.
(Черногория) Считаете ли вы, что ваша работа хорошо переведена на английский язык? (Бродский) Иногда бывает; иногда нет.В целом, я думаю, что мне не на что жаловаться, чем кому-либо из моих соотечественников, живым или мертвым, или поэтам на других языках. Мне повезло, мне повезло, что мне удалось как бы проследить за переводами. И временами я делал их сам.
(Черногория) Вы знали Одена и Ахматову, и, кажется, они были для вас очень важны. Не могли бы вы скажите что-нибудь о … как они ударили вас или как они повлияли на вас? (Бродский) Я могу вам сказать, как это сделать. Оказалось, что это люди, которых я могу любить.Или, то есть, если у меня есть способность любить, эти двое позволили мне реализовать ее, по-видимому, в полной мере…. Оден, в моем сознании, в моем сердце, занимает гораздо больше места, чем что-либо или кто-либо еще на земле. Так просто, как, что. Мертвые или живые или что-то в этом роде … Оба они, я думаю, дали мне, что бы мне ни было дано, почти подсказку или ключ к голосу, к тональности, к позе по отношению к реальности.
В своей Нобелевской речи, опубликованной в журнале Poets & Writers, Бродский сделал следующие комментарии по поводу взаимосвязи между поэзией и политикой: «Язык и, по-видимому, литература — вещи более древние и неизбежные, более прочные, чем любая форма социальная организация.Отвращение, ирония или безразличие, часто выражаемое в литературе по отношению к государству, по сути является реакцией постоянного, а еще лучше, бесконечного, против временного, против бесконечного … Каждый новый эстетический опыт… может сам по себе оказаться если не гарантией, то формой защиты от порабощения ». Он заявил, что сила литературы помогает нам« понять замечание Достоевского о том, что красота спасет мир, или Матфей. Вера Арнольда в то, что мы будем спасены поэзией.«
Бродский был мастером создания противоречий между, казалось бы, произвольно вызванными образами и тонкой тонкой рифмой. Хороший пример содержится в последней строфе его поэмы «Porta San Pancrazio», появившейся в газете New Yorker от 14 марта 1994 года. (Стихотворение, написанное им на русском языке, было переведено им самим).
Жизнь без нас, дорогая, мыслима. Он существует как
пчела, всадник, бары, завсегдатаи, колонны,
вид и облака над этим полем битвы, на котором
каждая стоящая статуя торжествует своим телосложением,
— над возможностью прикоснуться к вам.
«Еврейское кладбище» в переводе выдающегося американского поэта У. С. Мервина фигурирует в книге Ольги Карлайл « Поэты на углах улиц». Он лаконично выражает его этнические корни и трансцендентную человечность.
Еврейское кладбище под Ленинградом
хромая ограда из гнилых досок
и за ней бок о бок
юрист, бизнесмен, музыкант,
революционер.
Пели для себя,
разбогатели для себя,
умерли для других.
Но всегда платили налоги первыми;
прислушивался к полиции,
и в этом неизбежно материальном мире
изучал Талмуд,
оставался идеалистами.
Может быть, они видели что-то большее,
может слепо поверили.
Во всяком случае они своих детей учили
толерантности. Но
упорство. Они
пшеницы не сеяли.
Никогда не сеял пшеницу,
просто лег в землю
, как зерно
и уснул навсегда.
Земля была навалена на них,
свеча была зажжена для них,
и в их день мертвых сырых голосов голодных
стариков, холодных в их глотках,
кричали им: «Вечный мир!»
Который они нашли
в распаде материи,
ничего не помнящий
ничего не забывающий
за хромым забором из гнилых досок
в четырех километрах от трамвайной остановки.
Иосиф Бродский умер от внезапного сердечного приступа 28 января 1996 года. На уникальной поминальной службе Бродского восхваляли исключительно его собственными словами, словами других поэтов и музыкой. Очерки Бродского о Роберте Фросте были опубликованы в году «Посвящение Морозу», в году после его смерти.
О том, чтобы быть «ретроспективным и ретроспективным»: транслингвальное самописание как гетеротопия в автобиографических эссе Иосифа Бродского
«… моментан éclipsé, mon passé ne projetait плюс devant moi cette ombre de lui-même que nous appelons notre avenir.»
Марсель Пруст, À la recherche du temps perdu.
1 На вопрос «Кто получил Нобелевскую премию по литературе в этом году [1987] — американский поэт русского происхождения или русский поэт, живущий в Америке?» Иосиф Бродский (известный в России под своим именем Иосиф Бродский) просто ответил: «Русский поэт, английский публицист и, конечно же, гражданин Америки» (Husarska 11). Если в России Бродский известен прежде всего своими стихами (что в конечном итоге привело к его принудительному изгнанию из Советского Союза), то в США именно его эссе повысили его литературный статус.
2 Несмотря на провозглашенное предпочтение поэзии, [1] Бродский начал писать прозу сразу после того, как был вынужден бежать из ссылки в 1972 году. По словам Валентины Полухиной, первые попытки Бродского писать в жанре эссе были на русском языке, но вскоре после этого он переключился на английский. предпочтительный язык для его выражения в прозе. Его первое опубликованное эссе, которое также было его первым автобиографическим произведением, «Меньше одного» (1976), было написано прямо на английском языке. Хотя он продолжал писать свои стихи на своем родном языке, русском, а позже переводил их на английский, он выбрал английский в качестве первого языка для своих текстов в прозе и особенно для своих автобиографических очерков.[2]
3 Очерки Иосифа Бродского собраны в два сборника: Less Than One: Selected Essays (1986) и On Grief and Reason (1995). Эссе « Watermark », в котором он рисует картину Венеции и его отношения к ней, было опубликовано отдельной книгой в 1992 году. «Меньше одного», «Путеводитель по переименованному городу» и «В комнате и Половина »включены в сборник Меньше одного: избранные очерки , опубликованные в 1986 году, тогда как« Военные трофеи »и« Условия, которые мы называем изгнанием »- первые два очерка сборника О горе и разуме: очерки опубликовано в 1995 г.«Меньше одного» и «В полутора комнатах», два наиболее поразительно автобиографических очерка в первом сборнике [3], в структурном отношении занимают стратегическое место. «Меньше одного» — история детства и юности Бродского в России — открывает сборник, а «В полутора комнатах» — пересмотр жизней его родителей после их кончины — закрывает его, как если бы книга была альфой и омега жизни.
4Как написать о себе, своем прошлом и семье, оставленных позади, когда человек решает сделать это в другом пространстве и на другом языке? Более того, зачем выбирать такую сжатую, спонтанную, непредсказуемую и явно неструктурированную литературную форму [4], эссе, как средство самописания? Учитывая, что автобиография, хотя и не имеет обязательных «правил или формальных требований»… [для] будущего автобиографа »(Олни 7), тем не менее, ограничен определенными ожиданиями, такими как диахрония, описание и длина, как примирить два, казалось бы, несовместимых жанра?
5Автобиография по самой своей этимологии — это жанр личности. По словам Филиппа Лежена, это ретроспективное повествование в прозе [5], написанное реальным человеком о его / ее собственной жизни, фокус которого — характер индивидуального «я». Возможно, одна из наиболее важных характеристик автобиографического письма — это единство автора, рассказчика и персонажа, которые являются одним и тем же лицом.И наоборот, эссе, по словам Грэма Гуда, является «отражением меняющегося« я »в изменяющемся мире и его ответом на это время и это место в мире» ( 23). В отличие от автобиографии, эссе, таким образом, сосредоточено не столько на диахроническом развитии человека, сколько на отношениях между собой и его окружением, вопросе о месте себя в мире. Как метко выразился Альфред Казин, эссе не о «я», а о самомышлении (xi).Из этих замечаний можно сделать вывод, что оба жанра являются жанрами саморепрезентации: эссе на переднем плане интроспекция, тогда как автобиография фокусируется на ретроспекции. Таким образом, автобиографическое эссе представляет собой гибридный жанр на пересечении автобиографии и эссе, «движение между повествовательно-эгоцентричными императивами первого и мирской дискурсивностью второго», как определяет его Лидия Факундини (87). Однако исследования автобиографии показали, что центральным моментом, вокруг которого вращается автобиографическое письмо, является не столько человек, сколько его самоанализ.Поль де Ман настаивает, что «автобиография заинтересована не в том, что она раскрывает надежное самопознание — это не так, — а в том, что она ярким образом демонстрирует невозможность замыкания и тотализации (т.е. бытие) »(71).
6 Выбор Бродским этого гибридного, но порогового жанра, кажется, полностью согласуется с содержанием его работы. Автобиографическое эссе позволяет ему обсуждать и исследовать свое прошлое в нелинейной, неструктурированной форме, аналогично процессу памяти.Его интерес заключается не в простом вспоминании своего прошлого, а в «процессе самовинскрипции» (Факундины, 89) становления «я» на бумаге, который открывает дверь к генезису инаковости.
7 Так как автобиографическое эссе накладывается на разные жанры, порождая таким образом палимпсест самовосстановления, оно напоминает концепцию «гетеротопии», определенную Мишелем Фуко. Впервые он представил эту концепцию в лекции 1967 года под названием «Des espaces autres» [6], прочитанной на конференции, организованной Cercle d’études Architeurales .Он противопоставляет эти другие пространства утопиям, этим вымышленным и несуществующим площадкам:
8
L’hétérotopie a le pouvoir de juxtaposer en un seul lieu réel plusieurs espaces, plusieurs emplaces qui sont en eux-mêmes несовместимые …. Les hétérotopies sont liées, le plus des souvent, c’est-à-dire qu’elles ouvrent sur ce qu’on pourrait Appeler, par pure symétrie, des hétérochronies; l’hétérotopie se met à fonctionner à plein lorsque les hommes se Trouvent dans une sorte de rupture absolue avec leur temps Традиционная…. Il ya d’abord les hétérotopies du temps qui s’accumule à l’infini, … dans lesquelles le temps ne cesse de s’amonceler et de se jucher au sommet de lui-même …. En face de ces hétérotopies, qui sont liées à l’accumulation du temps, il ya des hétérotopies qui sont liées, au contraire, au temps dans ce qu’il a de plus futile, de plus passager, de plus précaire.
(Фуко 758-760)
9 Другими словами, это другое пространство — гетеротопия — объединяет в одном и том же месте множество несовместимых в других отношениях пространств и созвездие гетерохонизмов, которые действуют как разрывы линейной прогрессии времени.Более того, каждая гетеротопия основана на системе доступа, которая одновременно изолирует ее и открывает извне и одновременно выполняет две поляризованные функции. Наконец, гетеротопии универсальны, то есть они есть в каждой культуре, и они служат определенной цели, которая может меняться в зависимости от потребностей культуры и понимания ее окружающей среды.
10 Из Фуко можно сделать вывод, что гетеротопии определяются прежде всего своим отчуждающим характером. Гетеротопическое пространство не только «привносит инаковость в тождество, банальность, актуальность повседневной жизни» (Dehaene and De Cauter 4), тем самым становясь воплощением инаковости, но также отражает инаковость внутри себя и другого внутри себя как другого.
11В сочинениях Бродского о себе есть двоякая инаковость. Во-первых, он лингвистический, поскольку Бродский использует английский язык как свой автобиографический язык. Во-вторых, территориально, поскольку пространство Бродского всегда кажется чем-то совершенно оторванным от изначально заданного предназначения. На основе анализа автобиографических эссе Иосифа Бродского с особым акцентом на «Меньше одного», «В полутора комнатах» и Watermark , эта статья постулирует, что, поскольку она позволяет постоянно подвергать сомнению и переопределять « «Я» по отношению к себе, месту и другим, изгнанное самописание по своей сути является гетеротопическим пространством.Чтобы исследовать этот постулат, я сначала рассмотрю связь между изгнанием и языком, а затем сконцентрируюсь на процессе детерриториализации идентичностей через пространство [7] память и тело.
12 «Биография писателя», — писал Иосиф Бродский в «Меньше одного», — «написана в его манере речи» (LTO 1986, 3), подразумевая, что авторам не нужны биографии или автобиографии, поскольку их литературные произведения предлагают ясное понимание их жизни. Что происходит, когда «языковые изгибы» писателя оказываются его «языковыми изгибами», когда человек переключается между языками и их соответствующими культурами? Как литературный мир «авторов, которые пишут более чем на одном языке или, по крайней мере, на языке, отличном от их основного» подвержен влиянию их «транслингвального воображения» (Kellman viii)?
13Это многоязычное творчество, эта способность жонглировать, сопоставлять и даже смешивать несколько языковых кодов и практик одновременно создают лиминальное пространство внутри и за пределами двух или более языков и культур.Согласно Стивену Келлману, есть две категории транслингвальных писателей: двуязычные транслингвалы — это авторы, которые пишут более чем на одном языке, тогда как моноязычные транслингвалы — это авторы, которые пишут на одном языке, отличном от их родного (12–14). Как двуязычный транслингвист, Бродский использует два своих языка, английский и русский, в рамках отдельных литературных жанров: прозы и поэзии соответственно. Бродский утверждает, что его выбор выучить английский и, наконец, писать на своем втором языке, было «угодить тени», «оказаться в более близкой близости с человеком, которого [он] считал величайшим умом двадцатого века. : Уистан Хью Оден »(LTO 1986, 357).Однако, учитывая, что первое эссе Бродского на английском языке также оказалось его первым автобиографическим сочинением, поэтому, как отмечает Галя Димент, он стремился не к «непосредственной близости» к Одену, а к более близкой близости к нему. собственному прошлому и его … родителям »(347), имея в виду, что« Тень », которой он стремился угодить, была, прежде всего, его родителями. Но эта близость к прошлому и родителям, это принуждение запоминать и записывать на английском языке события, развернувшиеся на русском, подчеркивает антагонистический импульс писателя: одновременное сближение и отталкивание.Как это ни парадоксально, его выбор языка дистанцируется от своего прошлого и, соответственно, от родителей: «то немногое, что я помню, становится еще хуже, если о нем вспоминают на английском» (LTO 1986, 4).
14 Выбор языка, отличного от родного, для написания истории своей жизни, по словам Элизабет Клости Божур, является частой практикой: «двуязычный писатель … выбирает язык, на котором он пишет произведение, вопреки логике предмета. вопрос и контекст, … [например,] решения нескольких русских, говорящих на двух языках, сначала написать свои детские воспоминания на языке, отличном от их родного, даже в периоды, когда они активно использовали русский язык для других литературных целей »(45).Димент утверждает, что английский язык «предоставил ему дистанцию для создания искусства, терапию, чтобы успокоить боль его потерь, и свежесть, чтобы избежать тривиализации, которую он меньше всего хотел упростить» (350). [8] Как «чужой язык» английский стал языком «отчуждения» (Diment 352). Это дистанцирование посредством «чужого языка» порождает процесс воссоздания памяти, которая теперь состоит из трех частей: времени, пространства и языка.
15Поскольку память — это прежде всего «союзник забвения … союзник смерти» (RH 1986, 491-492), как выразился Бродский, вспоминание прошлого — это тщетная попытка воссоздать целое, не фрагментированное, округлая личность.Однако он служит цели получения множества голосов его родителей. И, что, может быть, наиболее важно для сына, родители которого были потеряны для него, когда он был изгнан в изгнание, запись этих слабых отголосков давно ушедших голосов сокращает расстояние между ними, как во времени, так и в пространстве. Для Марии Вольперт и Александра Бродского, которые до последнего вздоха стремились получить визу для посещения Иосифа в Америке, не только их русские воспоминания, записанные для потомков на английском языке, «предлагают лучшее подобие загробной жизни» (RH 1986, 461). но они также представляют собой победу над властью тиранического государства и, в конечном итоге, над смертью:
16
Я хочу, чтобы Мария Вольперт и Александр Бродский обрели реальность в соответствии с «чужим кодексом совести», я хочу, чтобы английские глаголы движения описывали их движения.Это не воскресит их, но английская грамматика может, по крайней мере, оказаться лучшим выходом из труб государственного крематория, чем русская. Писать о них по-русски значило бы только способствовать их плену, уменьшению их значимости до механического уничтожения … Пусть тогда английский станет домом для моих мертвецов.
(RH, 1986 460-461)
17 Приемный язык Бродского играет парадоксальную роль: это одновременно язык смерти и возрождения, морга и святилища.[9] Хотя его родители жили и любили по-русски, писать о них на их родном языке означало бы предать их забвению, что было хуже смерти. Только через этот «чужой кодекс совести», который «пронизан духом ответственности», как описал его Бродский [10] (Bethea np, в Diment 354), они могут быть освобождены через смерть.
18Таким образом, английский является не только мавзолеем его родителей, но и языком траура сына, идеальным механизмом выживания.Он не мог писать о Марии и Александре по-русски, потому что, сделав это, он стал бы орудием режима, который не только отверг его родителей и его самого, но также развратил и исказил его родной язык, язык его поэзии. Бродский пишет в «Полторы комнаты»:
.19
Я знаю, что нельзя приравнивать государство к языку, но именно по-русски двое стариков пробирались через многочисленные государственные канцелярии и министерства в надежде получить разрешение на выезд за границу для посещения. их единственному сыну перед смертью двенадцать лет подряд неоднократно говорили, что государство считает такой визит «нецелевым».По меньшей мере, повторение этого высказывания свидетельствует о некотором знакомстве государства с русским языком.
(460)
20 Использование слова «нецеленаправленный» кажется по меньшей мере интригующим. Это слово, которое в английском языке кажется неуместным и неуместным, подчеркивает абсурдность тоталитарной системы. Когда и как посещение вашего единственного ребенка может считаться «нецелевым»? Для читателя, который не может понять оправдание правительства, цель такого визита не может быть более очевидной: последний штрих, последнее слово, последний взгляд и все, что строит и питает человеческие отношения.Ответ правительства, «нецелесообразный», полностью и совершенно бесчеловечен ко всему коммунистическому аппарату, а вместе с ним и к языку, породившему это слово, которое фактически помешало ему увидеться со своими родителями в последний раз. Русский становится здесь олицетворением заклинания — тела его родителей теперь погребены в стене языка режима.
21 В пьесе « мрамора » Бродский пишет, что человек — это не что иное, как «восклицательный знак … который становится вопросительным знаком… это превращается в рывок »(1985, 244). В этой цитате, напоминающей загадку Сфинкса, Бродский использует знаки препинания для описания классической категоризации этапов жизни. Восклицательный знак «!» представляет собой стройное стройное тело юности, характеризующееся невинностью и весельем перед открытием мира. Знак вопроса «?» символизирует взрослого, интересующегося миром, но также и свернутое спиралью тело автора, пишущего на своей пишущей машинке. Наконец, черта «-» — не что иное, как изображение мертвого тела, лежащего горизонтально в гробнице, окруженного землей, точно так же, как черточка окружена словами, из которых состоит жизнь.Записывая жизни Марии и Александра на английском языке и американизируя их имена, автор создает альтернативную реальность, в которой его родители сбежали из России вместе с ним, и тем самым гарантирует, что они не станут простыми трупами, а бессмертными рывками, окруженными чуждый им язык, но означающий для него свободу и бегство. Как это ни парадоксально, но, обеспечив им вечную жизнь своим собственным трудом, окруженный словами, которые не составляли их жизни, разве он не превратил Марию и Александра в простые объекты?
22 Поскольку отдельное изгнание стирает все константы в жизни человека, и, что наиболее важно, родителей, оно, несомненно, вызывает разрыв личности, который у изгнанного писателя идет еще глубже, поскольку потеря включает в себя его / ее инструмент для выживания, язык.В конце концов, «состояние, которое мы называем изгнанием, — это, прежде всего, языковое событие: изгнанного писателя толкают на свой родной язык. Из его, так сказать, меча, он превращается в его щит »(1995 32). Для русского поэта его родной язык был оружием, орудием нападения. И наоборот, для американского публициста оружие становится средством защиты; родной язык становится суррогатом материнской утробы.
23
Не имея необходимых средств самоопределения в новом лингвистическом контексте, писатель вынужден молчать, теряет читательскую аудиторию и социальную значимость.Из-за своего предыдущего воплощения он способен ценить социальные и материальные преимущества демократии гораздо более интенсивно, чем ее представители. Однако по той же причине (основным побочным продуктом которой является языковой барьер) он оказывается совершенно неспособным играть какую-либо значимую роль в своем новом обществе. Демократия, к которой он пришел, обеспечивает ему физическую безопасность, но делает его социально незначимым. А отсутствие значимости — это то, чего не может понять ни один писатель, будь он изгнанником или нет.
(1995 24, курсив мой)
24 Что поражает читателя с самого начала, так это упор на социальную значимость, на социальную позицию, которая противопоставляется «физической безопасности». Что отличает тоталитарную и демократическую системы, так это не только их отношение к гражданам, но и их отношение к искусству и литературе. Филип Рот в интервью Гермионе Ли свидетельствует об этом различии: «Когда я впервые был в Чехословакии, мне пришло в голову, что я работаю в обществе, где как писатель все идет и ничего не имеет значения, в то время как для чешских писателей я встретились в Праге, ничего не проходит и все имеет значение.(Ли НП) Перл К. Белл еще раз подтверждает это различие, настаивая на том, что «поэзия — опасное занятие в России именно потому, что там к ней относятся серьезно. Для правителей Советского Союза она неизменно носит политический характер не потому, что иногда говорит о политике (или отказывается), а потому, что поэзия может быть глубоко тревожной и, следовательно, разрушительной »(7). Подрывные стихи Бродского стали причиной его заключения в ГУЛАГ , и именно этот точный приговор подтвердил его значительную значимость в российском обществе.
25 Для него свобода дорого обходилась: потеря значимости, потеря, которую он не мог вынести. Поэтому неудивительно, что первый текст, который Бродский написал и опубликовал на английском языке, был автобиографическим: самописание на другом языке обеспечивает внешнее отражение самого себя, тем самым порождая репрезентацию «самого себя». Я »на другом языке. Конечно, такое размышление невозможно в отсутствие инаковости, поскольку, как заметил Эмиль Бенвенист в своем основополагающем исследовании субъективности, говорящий / писатель, чтобы существовать как «я» (эго), должен «постулировать другого человека, полностью вне «меня», [кто] становится моим эхом, которому я говорю «ты», и кто говорит «ты мне» »(225).
26 Овладение новыми языковыми и социальными кодексами позволяет изгнанному писателю обрести или восстановить то «значение», которым он обладал в своей стране. В американском контексте «английский стал не только языком поэзии, которым [Бродский] восхищался, но и избранным средством профессионального общения и местом сопротивления возможной маргинализации» (Стахневич 17). Писатель заново узнает себя, он снова осознает себя как писателя: его «я» (эго) восстанавливается через обмен с другим «я» (альтер-эго) на странице.По словам Стахневича, выбор Бродского писать прозу на английском языке, а не стихи был вызван опасением неуспеваемости, что могло подорвать его профессиональный и социальный статус: «Более того, поскольку поэзия является наиболее интимной формой письма, возможно, Бродский колебался. публично отстаивать свое право на этот тип дискурса: неспособность выступить на экспертном уровне негативно отразилась бы на его культурном капитале, бросив тень на его положение в сообществе экспертов, использующих язык.Таким образом, он приобрел социальную значимость, продолжая, как это ни парадоксально, писать стихи на русском языке и прозу на английском языке, что в 1987 году привело к его высочайшему признанию в виде Нобелевской премии по литературе за «всепроникающую» охватывающий авторство, пронизанный ясностью мысли и поэтическим накалом ». [11]
27 Для транслингвистических писателей это отражение автора в написанном «Я» становится еще более запутанным из-за существования множества лингвистических версий «я»: Бродского, русского поэта, и Бродского, английского эссеиста.Посредством этого движения (между языками) Бродский постоянно переводил себя и, таким образом, заново изобретал новые «я». «Роман» с новым языком, с тем чужеродным языком, которому он теперь служил [12], неизбежно повлиял на динамику автора с его родным языком.
28Поскольку он содержит множество личностей и голосов, потому что это постоянный диалог между прошлым, настоящим и будущим — эти гетерохронии в основе каждой гетеротопии или хронотопов — самописание, следовательно, является мизансценой перформативных примеров, диалог, выходящий за пределы времени, диалог между прошлым, настоящим и воображаемым «я».Его колебания между русским — языком «стихов и писем» (RH, 1986 461) — и английским — терапевтическим механизмом преодоления его самописаний — знаменуют перевод / транспозицию русского «я» на иностранный язык. На вопрос Свена Биркертса, что он думает о том, что Апдайк назвал его «американским поэтом», Бродский ответил: «Это лестно, но это чушь». Когда Биркертс настаивал, что Апдайк «имел в виду не только тот факт, что [Бродский] написал несколько вещей на английском языке, но и тот факт, что [он] начал заниматься американскими пейзажами», Бродский ответил: «Может быть … в таком случае, что я могу сказать? Безусловно, человек становится землей, в которой живет, особенно в конце.В этом смысле я вполне американец ». (99) Писая об американских пейзажах на русском и о русских воспоминаниях на английском, он отделяет язык от приписанной ему территории, эффективно детерриториализируя его.
29 Концепция детерриториализации была впервые введена в 1972 году Жилем Делезом и Феликсом Гваттари в их новаторской работе L’Anti-Œdipe для описания всех процессов деконтекстуализации набора отношений, отделения практик от присущих им территорий. , популяции и роли.Эти процессы деконтекстуализации, как утверждают Делёз и Гваттари, стали обычным явлением в современном обществе. Само понятие было детерриториализовано посредством его повторного присвоения и рецентрализации другими областями исследований, особенно антропологией, где оно используется для обозначения ослабления связей между культурой и местом, если не непреодолимого раскола между культурой и местом из-за глобализации и вечно движущийся мир. В эссе Бродского процесс детерриториализации осуществляется через дублирование места и переносимость памяти, которая в конечном итоге переплетается с телесностью личности.
30Space, первый пример детерриториализации в автобиографических произведениях Иосифа Бродского, становится тропом, который отмечает отсутствие. [13] Вот как начинается эссе «Путеводитель по переименованному городу» (1979): «Перед Финляндским вокзалом, один из пяти железнодорожных вокзалов, через которые путешественник может въехать в город или покинуть его …» ( LTO 1986, 69). Это первое предложение из статьи, посвященной его родному городу, Санкт-Петербургу [14], перекликается с началом другого эссе ( Watermark , написанного в 1992 году) о другом городе, Венеции: «Много месяцев назад доллар стоил 870 лир, а я был тридцать два.Земной шар тоже стал легче на два миллиона человек, а бар на stazione , куда я прибыл той холодной декабрьской ночью, был пуст »(3). Оба эссе начинаются с точки въезда и выезда в города, то есть с железнодорожной станции, и это добровольное введение обоих городов через их соответствующие местоположения быстротечности излагает их ограниченную функцию как физических мест. Это ограничение еще более остро проявляется в случае Венеции, поскольку анонимный путешественник первого эссе превращается в автора / рассказчика во втором эссе: «Я приеду.”
31Год его первого приезда в Венецию — 1972 год, год, когда советское правительство изгнало его из России, год, когда он покинул свой родной город, чтобы никогда больше его не увидеть. Неудивительно, что каждый декабрь, «за двумя или тремя исключениями из-за сердечных приступов и связанных с ними чрезвычайных ситуаций», Бродский «выходил из поезда / самолета / лодки / автобуса и тащил [свои] сумки с книгами и пишущими машинками к порогу. того или иного отеля »(1992, 19) в холодном воздухе Венеции, как бы воспроизводя само его изгнание.Чувство оторванности и лиминальности, уже ярко выраженное перечислением видов общественного транспорта и наличием сумок, заполненных не одеждой, как можно было бы ожидать от отдыхающего, а книгами и пишущими машинками, самими инструментами существования автора, еще более усиливается. подчеркнуто наличием слова «порог». Бродский использует изобилие лексики, связанной с переходами, в пределах короткого предложения, как будто для подтверждения того, что ссыльному писателю суждено было существовать на этом краю, всегда в бегах, всегда упакованный багаж и нога в дверь.
32 В обоих очерках автор позиционирует себя как наблюдатель двух городов. В Watermark он признает, что его амбиции — нарисовать в стиле Пуссена пейзажи города. Он сразу же предупреждает читателя, что может не справиться со своей задачей, поскольку его обычно отвлекает город, или, точнее говоря, его воды: «Если я отвлекся, то это потому, что отвлечься здесь буквально само собой разумеющееся и перекликается с водой». (21). И наоборот, «Путеводитель по переименованному городу» сначала представляется фотографическим гидом по городу, где история и снимки городских пейзажей пересекаются, создавая палимпсест воображаемых мест, но который с каждым поворотом становится элегией. для былых времен и пространств.Эпитафией к этому эссе является цитата из книги Сьюзен Зонтаг «О фотографии »: «Обладать миром в форме изображений — значит заново переживать нереальность и удаленность реального». (LTO 1986, 69). Он владеет городом через язык в попытке создать пространственную и временную близость, чтобы увековечить существование «второго Петербурга, созданного из стихов и русской прозы» (LTO 1986, 93 ). Что касается его родителей, то, говоря о городе в английской прозе, он дает ему «предел свободы» (RH 1986, 460), а также вписывает его в другое языковое пространство.Кажется, что все эссе направлено на детерриториализацию Санкт-Петербурга в попытке вырвать его из-под отпечатков тоталитарного режима.
33 Оба города детерриториализируются в трудах Бродского: один — языком, другой — его функцией. Воды Венеции, и особенно вода в названии эссе Watermark , перекликаются с водами Санкт-Петербурга, описанными в последнем предложении «Путеводителя по переименованному городу»: «Где человек не отбрасывает тень. , как вода »(LTO 1986, 94).Но, в отличие от вод Санкт-Петербурга, воды Венеции действуют как зеркала и возвращают ему его образ: «он содержит отражения, в том числе и мои собственные» (1992, 21). Более того, подобно зеркалам в гостиничных номерах, которые не отражают «личность, но [свою] анонимность» (1992, 22), вода «поглощает тело, поглощая город» (1992, 22). Этот энантиоморфизм тела — отраженное дублирование «Я» на поверхности воды — приводит к еще одной репликации: от основания Венеции именно Санкт-Петербург смотрит на автора: «Все было так, как будто я попал в него. провинция, в каком-то неизвестном, незначительном месте — возможно, собственное место рождения — после многих лет отсутствия.»(1992, 8, выделено мной). Следовательно, Венеция становится суррогатным домом, и его постоянные поездки в Город Воды равносильны возвращению домой по доверенности. Фуко представляет зеркало как квинтэссенцию гетеротопии (потому что зеркало — это реальный объект, который меняет то, как человек относится к своему образу себя) и утопии (потому что то, что человек видит в зеркале, на самом деле не существует), но одно Можно утверждать, что вода играет точно такую же роль. Систематически возвращаясь в Венецию и таким образом воспроизводя свое изгнание, Бродский, таким образом, получает доступ к пространству инаковости, которое усиливает его перемещение и принадлежность, его утрату и восстановление идентичностей.Именно ее множественность функций — воплощение Санкт-Петербурга, сопутствующее здесь и там, тогда и сейчас, себя и других, суррогатный дом для Бродского — детерриториализирует Венецию, превращая ее в гетеротопическое пространство, позволяющее автору охватить инаковость внутри. Воды Венеции становятся бесконечными зеркалами переменчивости.
34Автобиографический текст позволяет изгнанному автору проецировать себя где-то еще и на кого-то еще, как представление об этой инаковости.Он может изменить свое отражение в соответствии с тем, что он хочет видеть во внешнем мире. Но в то же время это заставляет его признать реальность своей собственной маски и своего смещения. На вопрос о первых годах ссылки Бродский ответил:
.35
Когда я приехал сюда, я сказал себе не придавать большого значения этому изменению — действовать так, как будто ничего не произошло. И я так и поступил. И я все еще, думаю, продолжу. Однако в первые два-три года я чувствовал, что действую, а не живу.Что ж, больше похоже на то, что ничего не произошло.
(Берч энд Чин 65)
36 В этом отрывке Бродский исходит из того, что, оказавшись в США, у него не было другого выбора, кроме как оставаться тем, кем он был всегда. Он начинает с использования глагола «действовать так, как будто ничего не произошло» со значением «вести себя», но очень тонко он переходит к более двусмысленному использованию термина «действовать», который в конечном итоге приравнивается к самому факту. исполнения. Актерство приходит на смену всему остальному только для того, чтобы заставить его осознать, что (изгнанная) жизнь есть / становится игрой.
37 Помимо перформативного измерения изгнания, усиленного теперь отмеченными оригинальными действиями (акцентированный голос и т. Д.), Бродский также настаивает на идее, что изгнанное письмо становится синонимом «быть задним числом и ретроспективно»:
38
И, пожалуй, третья истина в том, что писатель в изгнании — это, по большому счету, ретроспективное и имеющее обратную силу существо … ретроспектива играет чрезмерную роль … его голова навсегда повернута назад … обреченный на ограниченную аудиторию за границей, он не может не тосковать по множеству, реальным или воображаемым, оставленным позади…. [Х] е будет придерживаться в своих работах знакомого материала из своего прошлого, создавая, так сказать, продолжения своих предыдущих работ.
(1995, 27)
39 Его обостренная ретроспектива подпитывает его воображение и приводит к идеализации прошлого (реального или воображаемого). Таким образом, изгнанный писатель обречен писать о прошлом (сознательно или нет), и именно в своем прошлом или, лучше сказать, в переносе памяти посредством эстетического воссоздания / конструирования прошлого он находит свое будущее. .
40 Очерки Бродского [15] передают его собственное самопознание и принадлежность через жизни его родителей. Его стремление к генезису: «Тем не менее, несмотря на все свои навыки, он никогда не сможет восстановить то примитивное прочное гнездо, которое услышало его первый жизненный крик. Он также не сможет восстановить тех, кто поместил его туда. Следствие, он не может восстановить свою причину »(RH 1986, 472). Если фиксация родительских воспоминаний в чуждом им языковом пространстве может быть истолкована как форма объективации, то через этот отрывок он в некотором смысле продолжает объективировать себя: он становится простым следствием, которое было вызвано родителями.Словарь, заимствованный из физики «причина и следствие», способствует этому чувству отчуждения и объективации. Более того, переключение с «я» на «он» свидетельствует как о чувстве ностальгии, так и о желании одновременно дистанцироваться как от своего прошлого, так и от своего настоящего. Однако здесь можно наблюдать процесс переворота: он — его собственный объект повествования, а его родители — следствие его языка. Следовательно, теперь он их причина, а они становятся его следствием.
41 Одним из последствий смерти его родителей является потеря места, где он услышал его первый крик жизни и увидел, как он рос, — той «полторы комнаты», а вместе с ней и метафорического пространственного якоря, которое связывало его с ним. русская земля трепетала.Якорь больше не стоит прочно в почве, тянет его назад и препятствует движениям его нынешнего «я». Его обращение к себе в третьем лице единственного числа подразумевает, что он больше не может принимать «я» в этом разделе 18, число, которое символизирует возраст совершеннолетия и совершеннолетия.
42 Повторное присвоение «I» происходит в первом предложении следующего раздела путем перехода от первого лица множественного числа «наш» к первому лицу единственного числа «I»: «Самый большой предмет в нашей мебели … была кровать моих родителей, которой , я думаю, , , я обязан своей жизнью, »(RH 1986, 473, выделено мной). Письменное «Я» возрождается через телесную концепцию субъекта. Эффект Бродского обретает форму и видоизменяется, таким образом, посреди возвратно-поступательного движения между различными стадиями и временными проявлениями личности. В конце концов, эссе «В полутора комнатах» представляет его жизнь: каждый раздел / эпизод соответствует году его жизни (45 разделов за 45 лет, его возраст, когда его родители скончались).Фраза, которая закрывает эссе — «Затем [мой отец] приступил к фотографированию» (501) — заключает в себе мимесизацию Бродским действий своего отца. Александр Бродский использовал объектив камеры, чтобы запечатлеть жизнь, Иосиф Бродский использует чернила, чтобы закрепить память на бумаге до такой степени, что он превратился в «ходячий текст» [16] или, еще лучше, «поворот языка».
43 С нейрокогнитивной точки зрения необходимо провести четкое различие между различными элементами и стадиями, которые составляют процесс формирования памяти и ее последующее воспоминание.В своей статье «Истинные и ложные рассказы о себе» Ульрик Нейссер вводит следующие элементы: реальное событие, затем событие в том виде, в каком оно было пережито данным человеком, за которым следует последующий акт воспоминания, и, наконец, вспоминаемое событие, которое на самом деле является фактическим событием, установленным актом запоминания (2). В автобиографической памяти эти элементы переводятся в:
.44
1) «реальные прошлые события и историческое Я, которое участвовало в них;
(Neisser 2)
2) те события, какими они были тогда, включая собственное восприятие личности в то время;
3) вспоминающее «я», то есть индивид, вспоминающий те события в более позднем случае;
4) вспомнившееся я, сконструированное по этому поводу ».
45 Эта фрагментация процесса кодирования и декодирования свидетельствует о несоответствии между памятью и воспоминаниями и вспоминаемым «я» (ves). В своем «Введении в« В полутора комнатах »» Жаклин Маркус утверждает, что все эссе «представлено как семейный фотоальбом», и каждый раздел / рассказ представляет собой рамку для фотографии. Однако, учитывая, что истории, составляющие этот раздел, не являются ни полностью описательными, ни статичными, двумя характеристиками фотографии, но что он записывает взаимодействия своих родителей и, в более широком смысле, их голоса, эссе, похоже, функционирует как домашний семейный фильм, каждый разделите эпизод с длинными и очень крупными планами, озвучкой и закадровым голосом, стоп-кадрами и быстрой перемоткой вперед, воспоминаниями, перемоткой вперед и таймлапсами.Следовательно, в этих эпизодах, чередующихся между повествованием воспоминаний о прошлом и отражением воздействия прошлого на настоящее и будущее, вспоминаемые я постоянно скользят в вспоминающие себя в попытке вытолкнуть родителей из русского прошлого. в настоящее и будущее в Америке через свое собственное телесное существование:
46
И хотя я не могу заново пережить их прошлое, даже как малейшую возможную часть любого из них, что может помешать мне теперь, когда они объективно не существуют вне моей кожи, рассматривать себя как свою сумма, как их будущее? По крайней мере, так они свободны, когда родились…. Я, конечно, их; Теперь я наша семья.
(RH 1986, 500)
47 Кожа действует как интерфейс между собой и другим, где отображается его реальность. Его кожа — это, прежде всего, демонстрация того, как он воплощает в жизнь будущее своих родителей после их смерти через генетически унаследованные черты: «И я вижу, когда бреюсь, его серебристо-серая щетина у меня на подбородке … будущего, оно создано по их подобию »(RH 1986, 484). Однако, вписывая в себя физическую сущность своих родителей, он загоняет их в границы своей кожи, в результате чего они «объективно не существуют вне [его] кожи».Их память вписана в клетки его тела, и, как это ни парадоксально, именно благодаря этому заключению они освобождаются от объективации государства — «объективно». Он в равной степени, до некоторой степени, объективирует их заново, поскольку с помощью его пера / человечности они становятся самими собой чернилами и бумагой, а он — суммой всей их кожи: «Я — это они … Я — это мы. ” Только его тело живет как холст пространственных, временных и межпоколенческих напряжений; как тигель, так и свидетельство детерриториализации.
48 В автобиографической памяти есть особый тип «запомненного себя»: прошлый опыт ребенка, как он интерпретируется для ребенка родителями. Власть родителей над воспоминаниями о прошлых событиях тем сильнее, чем больше они пережили один и тот же опыт. Как предполагает Нейссер: «Родители не могут не интерпретировать мир для своих детей; действительно, они должны сделать это, если мы хотим передать культуру следующему поколению ». (12) Для Бродского написание этих автобиографических очерков, кажется, функционирует как средство реконструкции причины его собственного существования, но также и как средство передачи воспоминаний его семьи.Таким образом, роли меняются местами: теперь, когда родители умерли, взрослый писатель берет на себя власть и создает воспоминания своих родителей. Он записывает фрагменты воспоминаний, где он не главный герой, а стенографистка, «ухо» и «рука», улавливая отголоски высказываний своих родителей:
49
«В день рождения и в Новый год всегда нужно надевать что-то абсолютно новое. Хотя бы носки », — это голос моей мамы. «Всегда ешьте перед тем, как пойти на встречу с начальником: начальником или офицером.Так у тебя будет преимущество ». (Это говорит мой отец.) «Если вы только что вышли из дома и должны вернуться, потому что что-то забыли, взгляните в зеркало, прежде чем снова выйти из дома. В противном случае у вас могут возникнуть проблемы ». (Опять она.) «Никогда не думай, сколько ты потратил. Подумай, сколько ты сможешь заработать ». (Это он.)
(RH 1986, 491-492)
50Бродский — это тоже сумма всех голосов из его прошлого. Обсуждая роль голоса по отношению к телу и языку, Стивен Шавиро утверждает:
51
Голос всегда находится между: между телом и языком, между биологией и культурой, между внутренним и внешним миром, между субъектом и Другим, между простым звуком или шумом и осмысленной артикуляцией.В каждом из этих случаев голос — это то, что связывает эти противоположные категории вместе, то, что является общим для них обоих, без принадлежности ни к одной из них.
(нп)
52 Проектируясь от тела наружу, голос выступает как телесная метка, которая связывает одно «я» с другим. Таким образом, интересно отметить тире, которое Бродский использовал для обозначения голоса своей матери в тексте, в то время как он использует скобки для обозначения акта речи — «это говорит мой отец»; «Она снова»; «это он.Этимология слова тире может помочь понять интригующий выбор Бродским знаков препинания. Согласно словарю Мерриама-Вебстера, «тире» от глагола «стремиться» происходит от среднеанглийского dasshen , которое само происходит от среднеанглийского dachier , что означает «толкать вперед». Таким образом, голос выводится за пределы тела и продвигается вперед, как если бы он пытался записать волну звука, покинувшую тело матери. Автор и редактор Линн Трасс сравнивает различные варианты использования тире и круглых скобок, объясняя, что скобки используются для добавления менее важного элемента в текст, визуально «наполовину убирая вторжение в сторону, наполовину подавляя его», в то время как тире используются. подчеркнуть элемент, вставленный в предложение, «горячо приветствуя его с распростертыми объятиями».(160) Тем не менее, черточка также представляет собой нарушение потока письменного текста и может иллюстрировать, как обсуждалось ранее, захороненный труп. Покидая тело, голос оживает именно потому, что бежит навстречу его смерти. Но, оживая, голос матери также дает жизнь: дыхание, производимое при разговоре, буквально вдыхает в него жизнь. Таким образом, тире превращается в «хлопушку», которая запускает движение камеры после того, как режиссер кричит «Действие!» и заставляет замолчать набор.
53 Способ записи этих чередующихся голосов — от матери к отцу и обратно — может наводить на мысль, что родители вели диалог друг с другом, в то время как их адресатом является не кто иной, как прошлое «я» самого Бродского.В конце концов, он — Другой, к которому направляются голоса. Однако это тоже кажется неточным, поскольку эти взаимодействия происходили с Бродским, историческим я, и, исключая голоса его родителей посредством этой записи воспоминаний, вспоминаемое я писателя вступает в разговор со своим вспоминающим я. В конце концов, он остается Другим, к которому направляются его собственные голоса.
54 В автобиографическом письме, утверждает Поль де Ман, голос неотделим от маски.Неудивительно, что маска Бродского стала его лицом: «Сейчас я думаю, что маска и лицо соединились. Я этого просто не чувствую; Я действительно не могу различить »(Burch and Chin 65). Лицо и его несъемная маска также могут символизировать изгнанного автора и его рассказанное альтер-эго. Путем транспонирования «я» из плоти и крови, т. Е. Автора текста, в другое «я» на бумаге и чернилах, т. Е. Автора в тексте , посредством эстетического создания повествовательного (d) я, изгнанный автор постоянно детерриториализирует и ретерриториализирует себя в текстовое «я», текстовое тело.Автобиографический текст становится передовым выражением гетеротопического и утопического пространства. Это портал, где вспоминающее «я», «я», смотрит в лицо вспоминаемого «я», «я», посреди события, которое больше не существует или которое, возможно, никогда не существовало; где сталкиваются будущее и прошлое. Самописание, таким образом, становится пространством, где время остановилось, но также и тем местом, где время начинается.
55 В своем эссе 1995 года «Предмет коллекционирования» Бродский писал: «Кто ты?» Автор спрашивает себя на двух языках и поражается не меньше, чем вы, когда слышите, как его собственный голос бормочет что-то вроде «Ну, я не знаю». не знаю.- Значит, дворняга, дамы и господа, это дворняга говорит. (150) Эта монгрелизация, центральная черта изгнания, выражается в вытеснении и отчуждении как от культур, так и от языков. Следствием принуждения к использованию инструмента, который постоянно напоминает ему и проливает свет на его инаковость, является то, что изгнанный писатель становится изгнанным «я», которое выросло из его корней, то есть территории, и превратилось в ризому: [17] и субъект, и объект, и ни один, множество взаимосвязанных разнородных сущностей, картография территорий и языков, абсолютный посредник, который находится в постоянном согласовании со своим контекстом, постоянно приспосабливается, постоянно действует, постоянно становится.
56Алексис Нуселовичи (Нусс) определяет состояние изгнания как столкновение между множеством территорий, к которым изгнанник не полностью принадлежит; Изгнание опустошает место, лишает его территориальности и открывает его всем пространственным, временным и языковым возможностям. Он постулирует, что изгнанное «я», таким образом, является жителем не-мест, тех пространств преходящего, расположенных на перекрестке или даже за пределами территорий, будь то географических или языковых. Учитывая его успешное — хотя и пронизанное потерями и ностальгией — литературное изгнание, изгнанное «я» Бродского, кажется, занимает скорее гетеротопическое пространство, порожденное напряжением между местом и не-местом, напряжением, которое можно ощутить в его письмах и выборе языковых кодов. и пробелы.Как проявления его воображаемой / воображаемой Итаки, его автобиографические тексты действуют как гетеротопии — «morceaux flottants d’espace, des lieux sans lieux» (Foucault 762), которые непрерывно отражают инаковость человека обратно к самому себе.
Иосиф Бродский: Литературная жизнь (твердый переплет)
Недоступно, приносим свои извинения.
Извините, мы не можем получить эту книгу в настоящее время
Описание
Произведение Иосифа Бродского (1940 1996), одного из великих русских поэтов современности, было предметом многочисленных исследований и дискуссий.О его жизни тоже ходят легенды, начиная с его выживания в блокаде Ленинграда в раннем детстве и до изгнания из Советского Союза и его достижений в качестве лауреата Нобелевской премии и лауреата американского поэта.
В этой проницательной биографии жизнь и творчество Бродского освещены его большим другом, покойным поэтом и литературоведом Львом Лосевым. Опираясь на широкий спектр исходных материалов, некоторые из которых ранее не публиковались, а также на обширные интервью с писателями и критиками, Лосев тщательно реконструирует личную историю Бродского, предлагая ловкие и чувствительные комментарии к философским, религиозным и мифологическим источникам, которые повлияли на творчество поэта.Опубликованная с большим успехом в России и впервые доступная на английском языке, это первоклассная литературная биография, которая закладывает основу для любых последующих книг о Бродском.
Об авторе
Лев Лосев был профессором русского языка и заведующим кафедрой русского языка и литературы в Дартмутском колледже. Он опубликовал восемь сборников стихов и художественной прозы на русском языке, а также множество критических произведений.Джейн Энн Миллер — русско-английский устный и письменный переводчик. Ее предыдущие переводы включают произведения Иосифа Бродского, Юза Алешковского, Людмилы Петрушевской, Егора Гайдара.
Похвала за…
«Восхитительная литературная биография … Это произведение доставляет удовольствие, и оно проливает свет на неожиданные подробности о поэте.» — Д. Хатчинс, ВЫБОР
-D. Хатчинс
— Джейн Таубман
» Остроумный, вежливый, обаятельный.