16 символов, зашифрованных в картине «Боярыня Морозова»
Истории
»…Раз ворону на снегу увидал. Сидит ворона на снегу и крыло одно отставила. Черным пятном на снегу сидит. Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Потом «Боярыню Морозову» написал», — вспоминал Василий Суриков о том, как появился замысел картины. На создание «Утра стрелецкой казни», полотна, сделавшего его знаменитым, Сурикова вдохновили интересные рефлексы на белой рубахе от пламени зажженной свечи при дневном свете. Художник, детство которого прошло в Сибири, похожим образом вспоминал палача, проводившего публичные казни на городской площади Красноярска: «Черный эшафот, красная рубаха — красота!»
Василий Суриков «Боярыня Морозова»
На картине Сурикова изображены события 29 ноября (по н. ст. — Прим. «Вокруг света») 1671 года, когда Феодосию увозили из Москвы в заключение.
Неизвестный современник героини в «Повести о боярыне Морозовой» рассказывает: «И везена бысть мимо Чудова (монастыря в Кремле, куда ее ранее конвоировали на допрос.
— Прим. „Вокруг света“) под царские переходы. Руку же простерши десную свою… и ясно изобразивши сложение перст, высоце вознося, крестом ся часто ограждаше, чепию же такожде часто звяцаше».
О мятежной боярыне Суриков впервые услышал в детстве от крестной матери Ольги Дурандиной. В XVII веке, когда царь Алексей Михайлович поддержал реформу русской церкви, проводимую патриархом Никоном, Феодосия Морозова, одна из самых родовитых и влиятельных женщин при дворе, воспротивилась нововведениям. Ее открытое неподчинение вызвало гнев монарха, и в конце концов боярыню заточили в подземную тюрьму в Боровске под Калугой, где она и умерла от истощения.
Противостояние угловатого черного пятна фону — для художника драма такая же захватывающая, как и конфликт сильной личности с монаршей властью. Передать игру цветовых рефлексов на одежде и лицах автору не менее важно, чем показать спектр эмоций в провожающей осужденную толпе. Для Сурикова эти творческие задачи не существовали по отдельности.
«Отвлеченность и условность — это бичи искусства», — утверждал он.
1. Феодосия Морозова. «Персты твои тонкостны… очи твои молниеносны», — говорил о Морозовой ее духовный наставник протопоп Аввакум. Суриков сначала написал толпу, а затем стал искать подходящий типаж для главной героини. Художник пробовал писать Морозову со своей тетки Авдотьи Васильевны Торгошиной, которая интересовалась старообрядчеством. Но ее лицо терялось на фоне многоцветной толпы. Поиски продолжались, пока однажды к старообрядцам не приехала с Урала некая Анастасия Михайловна. «В садике, за два часа», по словам Сурикова, он написал с нее этюд: «И как вставил ее в картину — она всех победила».
Разъезжавшую до опалы в роскошных экипажах боярыню везут в крестьянских санях, чтобы народ видел ее унижение. Фигура Морозовой — черный треугольник — не теряется на фоне окружившего ее пестрого людского сборища, она как бы разбивает эту толпу на две неравные части: взволнованных и сочувствующих — справа и равнодушных и глумящихся — слева.
2. Двоеперстие. Так складывали пальцы, крестясь, старообрядцы, тогда как Никон насаждал троеперстие. Креститься двумя пальцами на Руси было принято издавна. Два пальца символизируют единство двойной природы Иисуса Христа — божественной и человеческой, а загнутые и соединенные три оставшихся — Троицу.
3. Снег. Интересен живописцу тем, что меняет, обогащает колористику находящихся на нем предметов. «На снегу писать — все иное получается, — говорил Суриков. — Вон пишут на снегу силуэтами. А на снегу все пропитано светом. Все в рефлексах лиловых и розовых, вон как одежда боярыни Морозовой — верхняя, черная; и рубаха в толпе…»
4. Дровни. «В дровнях-то какая красота: в копылках, в вязах, в саноотводах, — восторгался живописец. — А в изгибах полозьев, как они колышутся и блестят, как кованые… Ведь русские дровни воспеть нужно!..» В переулке рядом с московской квартирой Сурикова зимой наметало сугробы, и туда часто заезжали крестьянские сани.
Художник ходил следом за дровнями и зарисовывал борозды, оставленные ими на свежем снегу. Суриков долго искал то расстояние между санями и краем картины, которое даст им динамику, заставит «поехать».
5. Одежда боярыни. В конце 1670 года Морозова тайно постриглась в монахини под именем Феодоры и поэтому носит строгие, хоть и дорогие, черные одежды.
6. Лестовка (у боярыни на руке и у странника справа). Кожаные старообрядческие четки в виде ступеней лестницы — символа духовного восхождения, отсюда и название. При этом лестовка замкнута в кольцо, что означает непрестанную молитву. У каждого христианина-старообрядца должна быть своя лестовка для молитвы.
7. Смеющийся поп. Создавая персонажей, живописец выбирал самые яркие типажи из народа. Прототип этого священника — дьячок Варсонофий Закоурцев. Суриков вспоминал, как в возрасте восьми лет ему пришлось всю ночь править лошадьми на опасной дороге, поскольку дьячок, его попутчик, по обыкновению, напился.
8. Церковь. Написана с храма Николая Чудотворца в Новой Слободе на Долгоруковской улице в Москве, недалеко от дома, где жил Суриков. Каменный храм построили в 1703 году. Здание сохранилось до наших дней, но требует реставрации. Очертания церкви на картине туманны: художник не хотел, чтобы она была узнаваема. Судя по первым эскизам, Суриков поначалу собирался, в соответствии с источниками, изобразить на заднем плане здания Кремля, но потом решил перенести место действия на обобщенную московскую улицу XVII века и сосредоточиться на разнородной толпе горожан.
9. Княгиня Евдокия Урусова. Родная сестра Морозовой под ее влиянием тоже примкнула к раскольникам и в итоге разделила участь Феодосии в Боровском остроге.
10. Старуха и девушки. Эти типажи Суриков нашел в старообрядческой общине на Преображенском кладбище. Там его хорошо знали, и женщины соглашались позировать. «Нравилось им, что я казак и не курю», — рассказывал художник.
11. Завернувшийся платок. Случайная находка художника еще на стадии этюда. Задравшийся кверху край дает понять, что боярышня только что поклонилась осужденной низко, до земли, в знак глубокого почтения.
12. Монахиня. Ее Суриков писал с приятельницы, дочери московского священника, готовившейся принять постриг.
13. Посох. Суриков увидел такой в руке у старухи-паломницы, что шла по тракту на Троице-Сергиеву лавру. «Я схватил акварель да за ней, — вспоминал художник. — А она уже отошла. Кричу ей: „Бабушка! Бабушка! Дай посох!“ А она и посох-то бросила — думала, разбойник я».
14. Странник. Подобные типажи скитальцев-богомольцев с посохами и котомками встречались и в конце XIX века. Этот странник — идейный союзник Морозовой: он снял шапку, провожая осужденную; у него такие же, как у нее, старообрядческие четки. Среди этюдов к этому образу есть автопортреты: когда художник решил изменить поворот головы персонажа, паломника, который ему позировал изначально, было уже не найти.
15. Юродивый в веригах. Сочувствуя Морозовой, он крестит ее таким же раскольничьим двоеперстием и не боится наказания: юродивых на Руси не трогали. Подходящего натурщика художник нашел на рынке. Мужичок, торговавший огурцами, согласился позировать на снегу в одной холщовой рубахе, и живописец растирал его озябшие ноги водкой. «Я ему три рубля дал, — рассказывал Суриков. — Это для него большие деньги были. А он первым долгом лихача за рубль семьдесят пять копеек нанял. Вот какой человек был».
16. Икона «Богоматерь Умиление». На нее поверх толпы смотрит Феодосия Морозова. Мятежная боярыня намерена держать ответ только перед небом.
- Фото
- Art Collection 2 / Alamy
ХУДОЖНИК
Василий Иванович Суриков
1848 — Родился в Красноярске в казачьей семье.
1869–1875— Учился в Санкт-Петербургской академии художеств, где за особое внимание к композиции картин получил прозвище Композитор.
1877 — Поселился в Москве.
1878 — Женился на дворянке, наполовину француженке Елизавете Шаре.
1878–1881 — Писал картину «Утро стрелецкой казни».
1881 — Присоединился к Товариществу передвижных художественных выставок.
1883 — Создал полотно «Меншиков в Березове».
1883–1884 — Путешествовал по Европе.
1884–1887 — Работал над картиной «Боярыня Морозова». После участия в XV Передвижной выставке она была куплена Павлом Третьяковым для Третьяковской галереи.
1888 — Овдовел и переживал депрессию.
1891 — Вышел из кризиса, написал «Взятие снежного городка».
1916 — Скончался, похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.
Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 11, ноябрь 2014
Теги
- живопись
- искусство
- история
Боярыня Морозова
В отечественной истории Сурикова влекли эпохи переломные, события драматические, судьбы неординарные, характеры сильные.
Трагическая судьба опальной боярыни Морозовой поразила его еще в детстве, когда он впервые услышал рассказ о ней. Должны были пройти годы, чтобы дремавшее в памяти подкрепилось знаниями, прочитанными в книгах историков, соединилось с литературным образом Морозовой в сочинениях современных писателей.
Феодосия Морозова принадлежала к самому родовитому русскому боярству. Она была ярой противницей реформ Никона и последовательницей протопопа Аввакума, духовного главы раскольнического движения на Руси в XVII столетии. Суриков изобразил момент, когда Морозову, закованную в цепи, провозят по московским улицам “на позорище”, чтобы затем заточить в Боровский монастырь, где она и закончит свои дни.
Во всем облике Морозовой выражена фанатическая сила, готовность идти на любые муки, но остаться верной своей идее. Вторит двуперстию Морозовой, символу старой веры, юродивый, тянется за санями нищенка, склоняет перед боярыней красивую голову юная боярышня в голубой шубке, бегут за розвальнями мальчишки, непременные свидетели всего, что происходит на московских улицах.
Московский люд XVII века в пестроте одежд, состояний, возрастов и отношений к Морозовой заполняет картину. Это живописное полотно являет полное единство глубоко драматического содержания и щедрой красоты живописи. Морозный воздух, искрящийся голубой снег, богатое разнообразие одежд, маковки церквей, опушенные снегом крыши домов сливаются в стройное живописное звучание, подобно мощному многоголосию хора или оркестра, подчиненного воле дирижера.
До начала работы над картиной Суриков совершил поездку в Европу. Знакомство с классическим и современным искусством много значило для художника. Его особенно покорили венецианские колористы эпохи Возрождения. Он воспринял их живописный принцип: единство тона при богатстве цвета и его оттенков.