Как читать «Белую гвардию» Булгакова
В 2021 году в России отмечают 130-летие со дня рождения Михаила Булгакова. В преддверии юбилея мы попросили заслуженного учителя Москвы, эксперта ЕГЭ по литературе, преподавателя «Школы Глория» Ольгу Надеждину рассказать, о чем размышлял Булгаков в «Белой гвардии» и что важно знать о русской культуре, чтобы понять первый роман писателя.
Идея романа
Сергей Чепик. Иллюстрация к роману Михаила Булгакова «Белая гвардия» (фрагмент). Изображение: издательство «Вита Нова», Санкт-Петербург / vitanova.ruСергей Чепик. Иллюстрация к роману Михаила Булгакова «Белая гвардия». Изображение: издательство «Вита Нова», Санкт-Петербург / vitanova.ruСергей Чепик. Иллюстрация к роману Михаила Булгакова «Белая гвардия» (фрагмент). Изображение: издательство «Вита Нова», Санкт-Петербург / vitanova.ru«Белая гвардия» — первый роман Михаила Булгакова. Его датируют 1924–1929 годами — в этом вопросе исследователи творчества писателя и сегодня расходятся.
Произведение максимально полно воспроизводит события 1918 — начала 1919 года, которые происходили в Киеве, охваченном пламенем Гражданской войны. «Белая гвардия» во многом автобиографична и основана на личных воспоминаниях Булгакова. Например, прототипами некоторых героев литературоведы считают родных, киевских друзей и знакомых Михаила Афанасьевича.
В повести «Тайному другу» Булгаков, по сути, описал начало работы над романом:
Я притянул насколько возможно мою казарменную лампу к столу и поверх ее зеленого колпака надел колпак из розовой бумаги, отчего бумага ожила. На ней я выписал слова: «И судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими».
Затем стал писать, не зная еще хорошо, что из этого выйдет. Помнится, мне очень хотелось передать, как хорошо, когда дома тепло, часы, бьющие башенным боем в столовой, сонную дрему в постели, книги и мороз. Писать вообще очень трудно, но это почему-то выходило легко.Печатать этого я вообще не собирался.
Печатать этого я вообще не собирался.В этом фрагменте сходятся воедино два ключевых пласта романа: небесное и земное, Откровение о последних днях человечества и предопределенность гибели дома Турбиных. Так в «Белой гвардии» разворачивается, по словам литературоведа Зары Минц, «катастрофа, ставшая бытом».
В центре повествования — семья Турбиных: Алексей — 28-летний врач, принимавший участие в боях Первой мировой войны, 17-летний юнкер Николка и их сестра Елена, которая несколько лет назад вышла замуж за офицера русской военной академии капитана Тальберга. Стихия Гражданской войны и революции застает Турбиных в родном Городе, который не имеет имени, но деталями прочно связан с родным для Булгакова Киевом. В Городе находится гетман, под крыло которого стекаются со всей России бегущие от большевиков помещики, купцы, заводчики, мающиеся без дела офицеры; в двенадцати километрах идут бои, к окраинам подступают петлюровские войска. Для защиты Города начинают формироваться части русских военных соединений.
Алексей и его друзья определяются в мортирный дивизион полковника Малышева и готовятся выступить против Петлюры.
Однако в ночь с 13 на 14 декабря немецкие войска, а с ними гетман «всея Украины» и его приближенные, в том числе генерал Белоруков и муж Елены Тальберг, капитан Генерального штаба, в спешке покидают Город, бросая его защитников на произвол судьбы. И теперь всем, кто не убежал «крысьей побежкой на неизвестность от опасности», кто остался оберегать свой Дом и защищать свой Город, придется сделать неимоверно трудный выбор, который навсегда определит их дальнейшую жизнь, смерть и посмертие.
Петлюра уверенно войдет на истерзанные сражениями улицы, но власть его продлится всего 47 дней, потому что «миф Петлюра. Его не было вовсе». Вслед ему, покидающему замерший в ожидании Город, загремят орудия наступающих большевиков: «Вслед звезде черная даль за Днепром, даль, ведущая к Москве, ударила громом тяжко и длинно. И тотчас хлопнула вторая звезда, но ниже, над самыми крышами, погребенными под снегом».
Дом Турбиных с изразцовой печкой в столовой, с играющими гавот часами, с лучшими на свете «шкапами» с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, как корабль буре, противостоит подступающей со всех сторон беде. В нем трепетно хранят все то, что Булгаков называет «совершенно бессмертным». Кремовые шторы защищают покой его обитателей от «грязного, кровавого и бессмысленного» внешнего мира. Только какой призрачной кажется эта защита в час великих испытаний: «Упадут стены, улетит встревоженный сокол с белой рукавицы, потухнет огонь в бронзовой лампе, а Капитанскую Дочку сожгут в печи. Мать сказала детям: — Живите. А им придется мучиться и умирать». Однако умирать, так же как и жить, можно по-разному.
Читайте также:
«Белая гвардия» и литературная традиция
Сергей Чепик. Иллюстрация к роману Михаила Булгакова «Белая гвардия» (фрагмент). Изображение: издательство «Вита Нова», Санкт-Петербург / vitanova.ruАндрей Преснов. Глава X. Осада города (фрагмент).
Иллюстрация к повести Александра Пушкина «Капитанская дочка». 1998. Оренбургский областной музей изобразительных искусств, Оренбург
Одна из ключевых особенностей творчества Булгакова — «ассоциативная литературность». В его произведениях в тех или иных формах находят отражение знаки предшествующей литературы. И понять авторский замысел может только тот читатель, который видит и считывает эти знаки.
Так, на страницах «Белой гвардии» живут Наташа Ростова и Капитанская дочка (и это не название книги — отсутствие кавычек не опечатка, а осознанный выбор писателя), в героях романа то и дело проявляются черты знакомых читателю персонажей, а философские диалоги или полемику с литературными предшественниками Булгаков ведет на протяжении всего произведения.
Библия, «Фауст» Гете, «Собор Парижской богоматери» Гюго, «Капитанская дочка», «Пиковая дама» и «Борис Годунов» Пушкина, «Ночь перед Рождеством», «Тарас Бульба» и «Мертвые души» Гоголя, «Бесы» Достоевского, «Война и мир» Толстого, «Господин из Сан-Франциско» Бунина — именно к ним обращаются Турбины в поисках ответа на мучительные вопросы «смутного времени»: «Но как жить? Как же жить?», если все привычные устои рухнули в одночасье; как совершить выбор между долгом человека и долгом офицера, когда эти понятия категорически не совпадают; как сохранять верность «честному слову» в мире, где «русскому человеку честь — только лишнее бремя»?.
.
«Русский бунт» на страницах романа
Андрей Преснов. Глава VII. Приступ. Иллюстрация к повести Александра Пушкина «Капитанская дочка». 1998. Оренбургский областной музей изобразительных искусств, Оренбург
Сергей Чепик. Иллюстрация к роману Михаила Булгакова «Белая гвардия». Изображение: издательство «Вита Нова», Санкт-Петербург / vitanova.ruЕвгений Ракузин. Иллюстрация к поэме Александра Блока «Двенадцать». Государственный музейно-выставочный центр «РОСИЗО», Москва
Мировая культурная традиция входит в повествование на разных уровнях. Важнейший из них — эпиграфы к роману, которые расширяют смысл основного текста произведения.
Булгаков открывает «Белую гвардию» цитатой из «Капитанской дочки» Александра Пушкина:
Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл — сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло; «Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: буран!»
«Темное небо, смешавшееся со снежным морем» в пушкинском тексте становится символом надвигающегося народного бунта, стихии, в которой погибнут многие, будет разрушен дом капитана Миронова, заблудится и только чудом спасется Петруша Гринев.
В романе «Белая гвардия» в привычную жизнь людей вмешается та же самая сила. Все опять «исчезнет», «буран» обернется «бедой». Мир разделится на «белое» и «черное» без полутонов: «белый гроб с телом матери» и «черное потрескавшееся небо». «Белый мохнатый декабрь» и «черные стенные часы», «белая рука Елены» и ее «черные испуганные глаза». Отвечать за пролитую кровь придется всем: у каждой из враждующих сторон — как в «Капитанской дочке», так и в «Белой гвардии» — своя правда.
Черно-белая вьюга революции описана в еще одном произведении, которое стало знаком страшной эпохи, — в поэме Александра Блока «Двенадцать». В ней также господствует стихия «мужицкого бунта», расколотый надвое мир мечется между «белым» и «черным», и звучит «музыка революции»:
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер —
На всем Божьем свете!
Но если Блок слышит в «разорванном ветром воздухе… гул о великом», как он писал в статье «Интеллигенция и революция», то в булгаковском романе «музыка революции» если и не лишена величия, то уж гармонии лишена точно: «…кругом становится все страшнее и страшнее.
На севере воет и воет вьюга, а здесь под ногами глухо погромыхивает, ворчит встревоженная утроба земли».
Тема Страшного суда
Павел Филонов. Формула революции (фрагмент). 1920. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Виктор Васнецов. Страшный суд (фрагмент). Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1896. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Павел Филонов. Октябрь. Пейзаж. Формула (фрагмент). 1921. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Второй эпиграф романа отсылает к Откровению святого Иоанна Богослова (Апокалипсис):
И судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими.
Мало кто из сегодняшних школьников знаком с христианскими вариантами истолкования Откровения, поэтому обратимся к мнению специалиста:
Понимать этот символический образ нужно так, что по действию всемогущества Божия на суде раскроется совесть каждого человека, и он в ней, как бы в книге, сам прочтет все, что было сделано им в жизни, и от своей совести услышит истинную оценку всей своей земной деятельности.
Тема Последнего, Страшного суда становится своеобразным лейтмотивом разворачивающихся в романе событий. Алексей Турбин, потерявший после смерти матери жизненную опору, с затаенной надеждой спрашивает: «Может, кончится все это когда-нибудь? Дальше-то лучше будет?» Однако священник отец Александр в ответ рассказывает ему о грядущих великих испытаниях, предсказанных в богословских книгах: «Он приподнял книгу так, чтобы последний свет из окна упал на страницу, и прочитал: «Третий ангел вылил чашу свою в реки и источники вод; и сделалась кровь».
Это пророчество Иоанна Богослова еще не один раз появится на страницах романа, когда петлюровцы будут безнаказанно лить кровь на улицах Города.
На соборном дворе в лютый мороз слепцы-лирники «тянули за душу отчаянную песню о Страшном суде»:
Ой, когда конец века искончается,
А тогда Страшный суд приближается…
Страшные, щиплющие сердце звуки плыли с хрустящей земли, гнусаво, пискливо вырываясь из желтозубых бандур с кривыми ручками.
А Елена Турбина читает рассказ Ивана Бунина «Господин из Сан-Франциско», предвещающий гибель человека-цивилизации. Горя «бесчисленными огненными глазами», под рев бушующего океана и завывание «бешеной вьюги» движется к своей гибели громадный «многоярусный, многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем» корабль «Атлантида». И «со скал Гибралтара, с каменистых ворот двух миров» следит «за уходившим в ночь и вьюгу кораблем» Тьма.
Так входит в «Белую гвардию» еще одна важная тема — тема вины, возмездия и милосердия. В молитве Елены, которая отчаянно борется за жизнь старшего брата, звучат ключевые слова романа: «Все мы в крови повинны, но ты не карай. Не карай…» В какой же «крови» может быть повинна «Лена ясная», которая после смерти матери бережет и хранит Дом Турбиных?
В раскаянии Елены — понимание вины русского дворянства, всей русской интеллигенции перед своим народом, вины, вызвавшей к жизни «корявый мужичонков гнев».
«Кровавый вихрь, пронесшийся над Городом, — это неизбежное народное возмездие за долгое равнодушие сытых к мужицкой боли и беде», — писал литературный критик Владимир Лакшин.
Эту вину осознавал не только Булгаков: ей посвятила стихотворение «Когда в тоске самоубийства» Анна Ахматова еще в 1917 году:
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид.
Но мольба Елены, ее просьба о милосердии все же были услышаны — и, практически обреченный, Алексей Турбин выжил.
В конце романа Булгаков вновь отсылает читателя к Апокалипсису:
Последняя ночь расцвела. Во второй половине ее вся тяжелая синева, занавес бога, облекающий мир, покрылась звездами… Над Днепром с грешной и окровавленной и снежной земли поднимался в черную, мрачную высь полночный крест Владимира. Издали казалось, что поперечная перекладина исчезла — слилась с вертикалью, и от этого крест превратился в угрожающий острый меч.
По сути, этот отрывок представляет собой художественное переложение цитаты из великой Книги: «Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его, как солнце, сияющее в силе своей».
Символика Апокалипсиса пронизывает весь роман. Однако Откровение Иоанна Богослова не исчерпывается темой гибели — оно говорит и о Спасении, и о Свете. После Страшного Суда каждый увидит «Книгу жизни». «Эта книга есть предвидение Божье, утешительное для всех труждающих и обремененных», — писал библеист Александр Лопухин.
Так и в мире «Белой гвардии»: «Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле». Человеку стоит оторвать взгляд от земли и посмотреть на звезды, потому что там живет надежда, потому что там, рядом с «красным дрожащим Марсом», всегда стоит «звезда пастушеская — вечерняя Венера».
«Уныния допускать нельзя, — конфузливо, но как-то очень убедительно проговорил» немолодой священник отец Александр, утешая Алексея Турбина в начале повествования. И Булгаков завершает свой первый роман, не «допуская уныния», словами «Меч исчезнет, а вот звезды останутся».
Беседовала Екатерина Тарасова
Magisteria
MagisteriaÐCreated using FigmaVectorCreated using FigmaПеремоткаCreated using FigmaКнигиCreated using FigmaСCreated using FigmaComponent 3Created using FigmaOkCreated using FigmaOkCreated using FigmaOkЗакрытьCreated using FigmaЗакрытьCreated using FigmaGroupCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using Figma��� �������Created using FigmaEye 2Created using FigmafacebookCreated using FigmaVectorCreated using FigmaRectangleCreated using FigmafacebookCreated using FigmaGroupCreated using FigmaRectangleCreated using FigmaRectangleCreated using FigmaНа полный экранCreated using FigmagoogleCreated using FigmaИCreated using FigmaИдеÑCreated using FigmaVectorCreated using FigmaСтрелкаCreated using FigmaGroupCreated using FigmaLoginCreated using Figmalogo_blackCreated using FigmaLogoutCreated using FigmaMail.
ruCreated using FigmaМаркер юнитаCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaРазвернуть лекциюCreated using FigmaГромкость (выкл)Created using FigmaСтрелкаCreated using FigmaodnoklassnikiCreated using FigmaÐCreated using FigmaПаузаCreated using FigmaПаузаCreated using FigmaRectangleCreated using FigmaRectangleCreated using FigmaПлейCreated using FigmaДоп эпизодыCreated using FigmaVectorCreated using FigmaVectorCreated using FigmaСвернуть экранCreated using FigmaComponentCreated using FigmaСтрелкаCreated using FigmaШÑрингCreated using FigmaГромкостьCreated using FigmaСкороÑÑ‚ÑŒ проигрываниÑCreated using FigmatelegramCreated using FigmatwitterCreated using FigmaCreated using FigmaИCreated using FigmavkCreated using FigmavkCreated using FigmaЯCreated using FigmaЯндексCreated using FigmayoutubeCreated using FigmaXCreated using FigmaБулгаков Михаил Афанасьевич: Белая гвардия.
Пьесы. Рассказы Закончила чтение этого сборника произведений М.А. Булгакова, которые раскрывают его немного с другой стороны, чем более привычные многим «Мастер и Маргарита» или «Собачье сердце». Написаны, конечно же, на злобу дня — за что писателя третировали советская власть и критики (кстати, знаменитое письмо Булгакова к советскому правительству тоже входит в эту книгу).
Итак, первое произведение в книге — роман «Белая гвардия». Для меня оно стало очень сложным в плане понимания. Во-первых, замечательный, но местами иносказательный, слог автора иногда сбивает с толку. Поначалу даже ощущение, что читаешь вовсе и не Булгакова, но с каждой страницей втягиваешься, и начинаешь узнавать любимого писателя. Во-вторых, сами описываемые события представляют собой такую путаницу, что даже люди, ставшие им свидетелями, не всегда понимали, что происходит, почему и каким образом. Такое безумие впору описывать именно Михаилу Афанасьевичу, оно даже чем-то похоже на его «Дьяволиаду». К сожалению, чтение исторической справки о событиях, на которых основан роман, не очень-то помогает — потому что у тебя тоже начинает возникать масса вопросов при попытке понять что к чему.
И, конечно же, мы понимаем, что вместе с главными героями этот выбор делает и сам автор…
Так что — если вы до сих пор не познакомились с этими произведениями Булгакова, очень и очень рекомендую.
Люблю издания этой серии — в них хорошая белая бумага и какой-то особенный уютный шрифт. Несмотря на то, что супер-обложка, на мой взгляд — самое нелепое дополнение к любой книге))«БЕЛАЯ ГВАРДИЯ»: интеллигентная семья и революционная стихия. Михаил Булгаков: загадки творчества
«БЕЛАЯ ГВАРДИЯ»: интеллигентная семья и революционная стихия
Роман «Белая гвардия» был задуман и написан Булгаковым в 1922–1924 годах. По свидетельству перепечатывавшей роман машинистки И.С.Раабен, первоначально он мыслился как трилогия, причем в третьей части, действие которой охватывало весь 1919 год, Мышлаевский оказывался в Красной армии, как Рощин из «Хождения по мукам» Алексея Толстого. Не исключено, что здесь у мемуаристки слились образы Мышлаевского и Рощина и на самом деле Булгаков все-таки не собирался делать столь симпатичного героя красным, тем более что его прототип благополучно эмигрировал.
Характерно, что отрывок из ранней редакции романа, названный «В ночь на 3-е число», в декабре 1922 года был опубликован в берлинской газете «Накануне» с подзаголовком «Из романа „Алый мах“». В качестве возможных названий романов предполагавшейся трилогии в воспоминаниях современников фигурировали «Полночный крест» и «Белый крест». Булгакова мучили сомнения насчет литературных достоинств «Белой гвардии». В дневниковой записи в ночь на 28 декабря 1924 года он зафиксировал их: «Роман мне кажется то слабым, то очень сильным. Разобраться в своих ощущениях я уже больше не могу». А ведь еще в 1923 году в фельетоне «Самогонное озеро» Булгаков обмолвился, что «Белая гвардия» «будет такой роман, от которого небу станет жарко…» Этого, однако, не случилось, хотя в автобиографии же, написанной в октябре 1924 года, Булгаков зафиксировал: «Год писал роман „Белая гвардия“. Роман этот я люблю больше всех других моих вещей». Но уже во второй половине 20-х годов в беседе с П.С.Поповым писатель назвал «Белую гвардию» романом «неудавшимся», хотя «к замыслу относился очень серьезно».
Что ж, наверное, по сравнению с «Мастером и Маргаритой» «Белую гвардию» можно признать романом не до конца удавшимся. Но и современники, и в еще большей степени потомки справедливо считали это произведение одним из лучших романов о Гражданской войне и едва ли не единственным, где события показаны объективно и в изображении и белых, и большевиков нет никакой карикатурности.
На «Белую гвардию» повлиял «Петербург» Андрея Белого, что отмечалось еще в предисловии к парижскому изданию булгаковского романа. Это сказалось в описании Города (родного для Булгакова Киева), в коротких рубленых фразах разговоров на улицах, в иногда возникающем ритме, активном использовании песенных текстов для выражения настроений героев. У Белого Петербург — это город-миф, олицетворяющий целую эпоху русской истории, эпоху господства бюрократии, при внешнем европейском лоске сохранившей азиатскую сущность.
Для Булгакова Город в «Белой гвардии» олицетворял миф новой, революционной эпохи — миф вождей, вознесенных массами, будь то Петлюра или Троцкий.
Все читатели очень хорошо знают, что семейство Турбиных в основном списано с семейства Булгаковых. Прототипами других героев «Белой гвардии» стали киевские друзья и знакомые Булгакова. Так, поручик Виктор Викторович Мышлаевский списан с друга детства Николая Николаевича Сынгаевского, в Первую мировую войну служившего в артиллерийской бригаде. Т.Н.Лаппа следующим образом описала Сынгаевского в своих воспоминаниях:
«…Мышлаевский — это Коля Сынгаевский. У них большая семья была. Варвара Михайловна дружила раньше с матерью Мышлаевского. Они жили на Мало-Подвальной улице. Маленький домик у них был, в саду… Он (Сынгаевский. — Б.С.) был очень красивый… Высокий, худой… голова у него была небольшая… маловата для его фигуры.
Все мечтал о балете, хотел в балетную школу поступить.
Перед приходом петлюровцев он пошел в юнкеры… Он был очень красивый. Глаза, правда, разного цвета, но глаза прекрасные».
Вероятно, время поступления в юнкера Сынгаевского сдвинуто, так как из дневниковой записи Надежды Афанасьевны Булгаковой от 16 сентября 1916 года следует, что Сынгаевский в тот момент был в Москве и собирался на фронт:
«Не могу отделаться от одного впечатления: грустных глаз Коли Сынгаевского вчера в передней, грустных, больших не по-обычному и детских. 20-го он едет со своей артиллерийской бригадой на фронт. Вот. Ужасно почему-то оставило это во мне большое впечатление». Между прочим, тогда в Москве Булгаков с Сынгаевским разминулись буквально на пару дней, так как Михаил с Тасей в начале 20-х чисел сентября приехали в Москву на три дня в связи с призывом. Позднее, то ли после занятия Киева войсками Деникина, то ли с приходом туда поляков в 1920 году, семья Сынгаевских эмигрировала в Польшу, а потом во Францию, где Сынгаевский осуществил свою мечту о балете.
Портрет персонажа во многом повторяет портрет прототипа:
«…И оказалась над громадными плечами голова поручика Виктора Викторовича Мышлаевского. Голова эта была очень красива, странной и печальной и привлекательной красотой давней настоящей породы и вырождения. Красота в разных по цвету, смелых глазах, в длинных ресницах. Нос с горбинкой, губы гордые, лоб был чист, без особых примет. Но вот один уголок рта приспущен печально, и подбородок косовато срезан так, словно у скульптора, лепившего дворянское лицо, родилась дикая фантазия откусить пласт глины и оставить мужественному лицу маленький и неправильный женский подбородок». Тут черты Сынгаевского сознательно соединены с приметами сатаны — разными глазами, мефистофелевским носом с горбинкой, косо срезанными ртом и подбородком. Позднее эти же приметы обнаружатся у Воланда в «Мастере и Маргарите».
Сестра Николая Сынгаевского Валентина послужила прототипом «роковой женщины» Юлии Рейсс. По воспоминаниям Т.Н.Лаппа, В.Н.Сынгаевская была «очень такая… своеобразная девица… крикливо одевалась.
Не знаю, то ли замужем она была, то ли нет». Вспомним, что спасение от преследующих его петлюровцев Алексей Турбин находит в домике на Мало-Провальной, в таинственном домике в сиреневом саду у не менее таинственной Юлии Рейсс. Но был ли, как в романе, у Булгакова роман с Валентиной Сынгаевской, ничего не известно. Интересно только, что и у Мышлаевкого, и у Рейсс нос с горбинкой. Вероятно, это наследственная черта Сынгаевских.
Прототипом поручика Шервинского послужил еще один друг юности Булгакова Юрий Леонидович Гладыревский, певец-любитель (это качество перешло и персонажу), служивший в войсках гетмана Скоропадского, но не адъютантом. Потом он служил у Деникина и Врангеля и эмигрировал. Интересно, что в «Белой гвардии» и «Днях Турбиных» Шервинского зовут Леонид Юрьевич, а в более раннем рассказе «В ночь на 3-е число» соответствующий ему персонаж именуется Юрий Леонидович.
В этом же рассказе Елена Тальберг (Турбина) названа Варварой Афанасьевной, как и сестра Булгакова, послужившая прототипом Елены.
Капитан Тальберг, ее муж, был во многом списан с мужа Варвары Афанасьевны Булгаковой, Леонида Сергеевича Карума, немца по происхождению, кадрового офицера, служившего вначале Скоропадскому, а потом большевикам, у которых он преподавал в Киевской военной школе имени С.С.Каменева.
Любопытно, что в варианте финала «Белой гвардии», доведенном до корректуры в журнале «Россия», но так и не опубликованном из-за закрытия журнала, Шервинский приобретал черты не только оперного демона, но и Л.С.Карума:
«— Честь имею, — сказал он, щелкнув каблуками, — командир стрелковой школы — товарищ Шервинский.
Он вынул из кармана огромную сусальную звезду и нацепил ее на грудь с левой стороны. Туманы сна ползли вокруг него, его лицо из клуба входило ярко-кукольным.
— Это ложь, — вскричала во сне Елена. — Вас стоит повесить.
— Не угодно ли, — ответил кошмар. — Рискните, мадам.
Он свистнул нахально и раздвоился. Левый рукав покрылся ромбом, и в ромбе запылала вторая звезда — золотая.
От нее брызгали лучи, а с правой стороны на плече родился бледный уланский погон…
— Кондотьер! Кондотьер! — кричала Елена.
— Простите, — ответил двуцветный кошмар, — всего по два, всего у меня по два, но шея-то у меня одна, и та не казенная, а моя собственная. Жить будем.
— А смерть придет, помирать будем… — пропел Николка и вышел.
В руках у него была гитара, но вся шея в крови, а на лбу желтый венчик с иконками. Елена мгновенно поняла, что он умрет, и горько зарыдала и проснулась с криком в ночи».
Вероятно, значимы для Булгакова инфернальные черты у таких героев, как Мышлаевский, Шервинский и Тальберг. Последний не случайно похож на крысу (гетманская серо-голубая кокарда, щетки «черных подстриженных усов», «редко расставленные, но крупные и белые зубы», «желтенькие искорки» в глазах, — в «Днях Турбиных» он прямо сравнивается с этим малоприятным животным). Крыс, как известно, традиционно связывают с нечистой силой. Кому-то из них, а быть может, и всем троим, в последующих частях трилогии (а до закрытия журнала «Россия» в мае 1926 года Булгаков, видимо, надеялся продолжить роман), скорее всего, предстояло служить в Красной армии своего рода наемниками (кондотьерами), таким образом спасая свои шеи от петли.
Глава же Красной армии председатель Реввоенсовета Л.Д.Троцкий в романе прямо уподоблен сатане. Булгаков предсказал в финале романа два варианта судьбы участников Белого движения — либо служба красным с целью самосохранения, либо гибель, которая суждена Николке Турбину, как и брату рассказчика в «Красной короне», носящему то же имя.
В ранней редакции «Дней Турбиных», создававшейся в 1925 году, Мышлаевский посреди застолья предлагает выпить за здоровье Троцкого, потому что он «симпатичный». В финале же в ответ на реплику Студзинского: «Ты забыл, что предсказывал Алексей Васильевич? Помнишь, Троцкий? — Все сбылось, вон он, Троцкий идет!», — Виктор Викторович утверждал, и как будто вполне трезво:
«И прекрасно! Великолепная вещь! Будь моя власть, я б его командиром корпуса назначил!» Однако к моменту премьеры «Дней Турбиных» в октябре 1926 года Троцкий был выведен из Политбюро и оказался в опале, так что произносить его имя со сцены в положительном контексте уже стало невозможно.
В данном эпизоде Булгаков совсем не пытался польстить бывшему председателю Реввоенсовета, а лишь отражал мнение, широко распространенное среди белого офицерства. Сошлюсь на свидетельство моего деда, кстати, как и Булгаков, доктора, Б.М.Соколова, которому в 1919 году в Воронеже довелось беседовать с остановившимся у него начальником контрразведки в корпусе Шкуро есаулом Каргиным. Есаул почему-то, без каких-либо на то оснований, считал дедушку красным, но настроен был весьма дружелюбно, пригласил его отобедать и за столом признался: «У вас есть один настоящий полководец — Троцкий. Эх, был бы такой у нас — мы бы точно победили». Любопытно, что под влиянием незаурядной, как бы к ней ни относиться, личности Троцкого в разное время оказывались люди, весьма далекие от коммунистических идей и партии большевиков.
Кстати сказать, в белом лагере в годы Гражданской войны склонны были преувеличивать политическую роль Троцкого, чуть ли не отдавая ему первенство перед Лениным.
Например, М.
К.Дитерихс писал в 1922 году: «Ленин готов был снова продаться перед лицом создавшейся обстановки: он заговорил о необходимости сотрудничества с буржуазными классами, о допустимости свободного волеизъявления в окраинных областях бывшей России, о неизбежности всевозможных уступок народным массам. Он признавался в неудачности произведенных опытов и в тайных заседаниях со своими клевретами откровенно считал дело проигранным, высказывая мысль, что пора уходить.
А Лейба Бронштейн?
Создавшаяся обстановка нисколько его не потрясла; этот ад на земле Совроссии был именно той атмосферой, в которой ярче всего проявлялись сила воли, энергия, хитроумность и вся отрицательная гениальность этого человека-демона. Пока Ленин сидел безвыходно в своем кабинете и изыскивал способы наиболее благополучной и обеспеченной новой купли-продажи совести и… жизни, Бронштейн, как злой дух, метался по всем углам своего стонавшего, но официально облагодетельствованного им царства. Где он ни появлялся со своими опричниками, потоки крови, зарева пожаров, неописуемые пытки и зверства затмевали и заливали кровь, пролитую восставшими, искру протеста, брошенную исстрадавшимся народом.
Не око за око и зуб за зуб, а сотни, тысячи человеческих жизней расплачивались за одну жизнь советского деятеля, за одну мысль противодействия ему — Лейбе Бронштейну. „Нет ничего лучшего, как вспыхнувшее восстание, — говорил Лейба. — Это как нарыв, вышедший наружу; один сильный и ловкий удар ланцета и — все кончено“. „Никаких уступок, никаких послаблений; расстрел, огонь, пытка, террор — вот единственный ответ на всякие угрозы“. Он прилетал на минуту в Москву, чтобы здесь определенно где-либо на митинге разгромить колебания Ленина, внести от себя тайные поправки в ленинские распоряжения, и мчался снова по России, неся с собою кровь, кровь и кровь без конца».
Дитерихс не знал, что непосредственно к решению о бессудном убийстве царской семьи Троцкий не имел прямого отношения, но когда Свердлов сообщил ему, что это решение принимал он вместе с Лениным, Лев Давыдович, как он писал в своем дневнике в 1935 году, его целиком одобрил.
Дитерихс также утверждал: «Бронштейн и его сподвижники — это прямые потомки революционеров древнего Израиля; революционеров прежде всего против Бога, а затем против всех народов, исповедующих Единого Бога, в том числе и против своего еврейского народа.
Их революционный фанатизм не остановился в древности перед разрушением ради борьбы с Богом своего народа, перед его рассеянием по всему миру, перед навлечением на него проклятия других народов мира».
Поэтому, наверное, в «Белой гвардии» поэт Русаков, в прошлом воинствующий атеист, после заражения сифилисом обратившийся к Богу, говорит Алексею Турбину о Троцком:
«— Он молод. Но мерзости в нем, как в тысячелетнем дьяволе. Жен он склоняет на разврат, юношей на порок, и трубят уже, трубят боевые трубы грешных полчищ, и виден над полями лик сатаны, идущего за ним.
— Троцкого?
— Да, это имя его, которое он принял. А настоящее его имя по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион, что значит губитель.
— Серьезно вам говорю, если вы не прекратите это, вы смотрите… у вас мания развивается…
— Нет, доктор, я нормален. Сколько, доктор, вы берете за ваш святой труд?»
Турбин к такому определению относится с определенной иронией, хотя с уподоблением большевиков ангелам (падшим ангелам, злым духам, служителям дьявола), которое делает тут же Русаков, соглашается.
К 1924 году Булгаков уже прекрасно знал, что политическое значение Троцкого сошло на нет и что страхи насчет него оказались сильно преувеличенными, и понимал, что дело далеко не в Троцком.
Между прочим, фамилию Русаков Булгаков мог позаимствовать из книги Дитерихса. Там упоминается Николай Михайлович Русаков, рабочий Сысетского завода, в составе отряда особого назначения охранявшего Романовых в доме Ипатьева. Упоминает Дитерихс и рабочего Злоказовского завода Александра Корзухина, служившего в том же отряде. Фамилией Корзухин Булгаков наградил несимпатичного персонажа «Бега», имеющего, как мы убедимся в следующей главе, прямую связь с Лениным.
Фамилия Русаков, разумеется, широко распространена, чего, однако, не скажешь о весьма редкой фамилии Корзухин.
Не исключено, что писателю довелось слышать выступление Троцкого в Киеве летом 1919 года. Знаменитый хореограф Серж Лифарь, учившийся тогда в Киевской школе младших командиров, описал эту речь и события, с ней связанные, в «Мемуарах Икара»: «Неожиданно объявили о прибытии в Киев пресловутого „Красного Наполеона“ — Троцкого, знаменитого изобретателя „перманентной революции“.
На площади Софийского собора он намеревался выступить с пространной речью перед молодыми курсантами Красной армии, с тем чтобы воодушевить их и мобилизовать все силы на борьбу с белыми.
Будучи в первых рядах, мы должны были выслушать эту скучную речь. Однако большинство преподавателей… оставались до глубины души преданными старому режиму. Созрел заговор. Нам предстояло пробраться в первый ряд, встать в нескольких шагах от оратора и совершить покушение — бросить в него гранату. Набрали добровольцев. Я оказался среди них, так как прочно впитал идеалы верности олицетворявшему Россию царю, чье чудовищное убийство и уничтожение всей его семьи привело нас в глубочайшее смятение. Решено было бросить жребий среди добровольцев, дабы назначить исполнителя казни. Жребий мог пасть на меня, но этого не произошло. Он выпал на долю одного из моих товарищей. Может быть, ловкие привлекательные аргументы оратора взволновали его или остановил страх за собственную судьбу, ожидавшую его в связи с поступком, который он намеревался совершить, но он воздержался от выполнения обещания, так и не вытащив гранату из кармана».
Возможно, Булгаков был в тот день на Софийской площади и внимал «ловким привлекательным аргументам» Троцкого, незаурядного оратора, сумевшего, очевидно, даже потенциального террориста убедить отказаться от своего намерения. Во всяком случае, в последнем булгаковском романе «Мастер и Маргарита» Иешуа Га-Ноцри называет «добрым человеком» прокуратора Понтия Пилата, у которого репутация «свирепого чудовища», и хладнокровного палача кентуриона Марка Крысобоя, причем в ранней редакции Марк был назван не просто добрым, а «симпатичным». Вероятно, вольно или невольно Булгаков отразил в этом образе и свои впечатления от «зловещей фигуры Троцкого», как писал он в 1919 г. в фельетоне «Грядущие перспективы».
Несомненно, автор «Мастера и Маргариты» был убежден, что начатки добра могут сохраняться у самых жестоких с виду людей, в том числе и у прославившегося в годы Гражданской войны своей беспощадностью Троцкого. Показательно, что Марк Крысобой выполняет функции военного командира при верховном правителе Иудеи Понтии Пилате — фактически туже роль, что играл Троцкий при Ленине.
Как мы убедимся далее, Ленин послужил одним из прототипов Воланда, функционально тождественного Понтию Пилату. Подчеркнем и то, что в белой армии именно Троцкого считали главным архитектором побед красных и испытывали чувства ненависти и уважения одновременно. В «Мастере и Маргарите» Аваддон превратился в демона войны Абадонну, за которым при желании тоже можно увидеть фигуру Троцкого. В варианте окончания «Белой гвардии», не увидевшем свет из-за закрытия журнала «Россия», возможно, отразились впечатления от митинга на Софийской площади, где выступал Троцкий:
«— Поздравляю вас, товарищи, — мгновенно изобразил Николка оратора на митинге, — таперича наши идут: Троцкий, Луначарский и прочие. — Он заложил руку за борт блузы и оттопырил левую ногу. — Прр-авильно, — ответил он сам себе от имени невидимой толпы, а затем зажал рот руками и изобразил, как солдаты на площади кричат „ура“.
— Уааа!!
Шервинский ткнул пальцами в клавиши.
Соль………до.
— „Проклятьем заклейменный…“
В ответ оратору заиграл духовой оркестр. Иллюзия получилась настолько полная, что Елена вначале подавилась смехом, а потом пришла в ужас.
— Вы с ума сошли оба. Петлюровцы на улице!
— Уааа! Долой Петлю!., ап!
Елена бросилась к Николке и зажала ему рот».
Для героев «Белой гвардии», как и для самого Булгакова, Троцкий нес хоть какой-то, пусть жестокий, но порядок, по сравнению со стихийной разнузданностью войск Петлюры, чья фамилия здесь превращается в зловещую «петлю».
В предисловии к книге «Литература и революция» председатель Реввоенсовета писал, что «царская цензура была поставлена на борьбу с силлогизмом… Мы боролись за право силлогизма против цензуры. Силлогизм сам по себе — доказывали мы при этом — беспомощен. Вера во всемогущество отвлеченной идеи наивна. Идея должна стать плотью, чтобы стать силой… И у нас есть цензура, и очень жестокая. Она направлена не против силлогизма… а против союза капитала с предрассудком. Мы боролись за силлогизм против самодержавной цензуры, и мы были правы. Наш силлогизм оказался не бесплотным.
Он отражал волю прогрессивного класса и вместе с этим классом победил. В тот день, когда пролетариат прочно победит в наиболее могущественных странах Запада, цензура революции исчезнет за ненадобностью…»
Здесь же Троцкий предрекал: «В Европе и Америке предстоят десятилетия борьбы… Искусство этой эпохи будет целиком под знаком революции. Этому искусству нужно новое сознание. Оно непримиримо прежде всего с мистицизмом, как открытым, так и переряженным в романтику, ибо революция исходит из той центральной идеи, что единственным хозяином должен стать коллективный человек и что пределы его могущества определяются лишь познанием естественных сил и умением использовать их». Булгаков в письме правительству от 28 марта 1930 года полемизировал в скрытой форме с этими положениями, когда говорил о необходимости борьбы с цензурой.
Булгаков демонстративно заявлял себя противником цензуры во всех ее видах и «мистическим писателем», хотя и романтического направления. Вероятно, в том числе и в полемических целях главный герой «Мастера и Маргариты», обретающий последний приют в потустороннем мире Воланда, назван «романтическим мастером».
Идеям Троцкого и других вождей большевиков о победе мировой пролетарской революции писатель противопоставлял принцип Великой Эволюции.
Впечатление, что в письме от 28 марта 1930 года есть заочный спор с Троцким, усиливается, если прочесть следующие рассуждения из статьи «Об интеллигенции», включенной в сборник «Литература и революция». Троцкий резко критиковал мысль о русской интеллигенции как главной пружине исторического развития:
«— Смотрите, — говорят, — какой мы народ: особенный, избранный… То есть народ-то наш, собственно, если до конца договаривать, дикарь: рук не моет и ковшей не полощет, да зато уж интеллигенция за него распялась… не живет, а горит — полтора столетия подряд. Интеллигенция переживает культурные эпохи — за народ. Интеллигенция выбирает пути развития — для народа. Где же происходит вся эта титаническая работа? Да в воображении той же самой интеллигенции!» Булгаков же в письме правительству одной из главных черт своего творчества назвал «упорное изображение русской интеллигенции как лучшего слоя в нашей стране».
В статье под парадоксальным и броским названием «Попрание силлогизма» Троцкий утверждал: «Революционное XVIII столетие стремилось установить царство силлогизма. Наши „60-е годы“ тоже проникнуты были духом рационализма. Воинственный силлогизм в обоих случаях был отрицанием неразумных идей и учреждений… Рационализм не согласен и не способен считаться со слепой инерцией, заложенной в исторические факты. Он хочет все проверить разумом и перестроить. А так как далеко не у всех общественных учреждений логически сведены концы с концами, то силлогизм не может не представляться им крайне беспокойным и подозрительным субъектом. Цензура и есть ведь не что иное, как инспекция над силлогизмом. Диалектика не отметает силлогизма, наоборот, она усыновляет его. Она дает ему плоть и кровь и вооружает его крыльями — для подъема и спуска».
Здесь вспоминается диалог Воланда и Бегемота перед Великим балом у сатаны. Кот-оборотень, любимый шут «князя тьмы», считает, что его речи представляют собой «вереницу прочно упакованных силлогизмов, которые оценили бы по достоинству такие знатоки, как Секст Эмпирик, Марциан Капелла, а то, чего доброго, и сам Аристотель».
Махинацию же с королем во время неудачно складывающейся шахматной партии с Воландом хитрый кот проделывает благодаря тому, что внимание присутствовавших было отвлечено шумом крыльев якобы разлетевшихся попугаев. Эти невидимые крылья — как бы пародия на слова Троцкого о марксизме, вооружающем силлогизм крыльями. Слова сатаны, обращенные к Бегемоту: «На кой черт тебе нужен галстук, если на тебе нет штанов» и «партия его в безнадежном положении», равно как и ответ кота: «Положение серьезное, но отнюдь не безнадежное, больше того: я вполне уверен в конечной победе», — возможно, высмеивают попытки большевиков одурманить нищий народ сказками о коммунистическом рае после победы мировой революции и пародируют постоянно высказывавшуюся Троцким уверенность в конечной победе, несмотря на очевидную безнадежность положения троцкистов в большевистской партии и международном коммунистическом движении. Писатель здесь пародировал не только веру в социалистическую утопию и торжество всемирной пролетарской революции, свойственную Льву Давыдовичу до конца его дней, но и вообще присущее марксистам стремление свести все проявления живой жизни к цепочке силлогизмов.
В «Мастере и Маргарите» есть еще одна перекличка с «Литературой и революцией». Троцкий приводит слова Александра Блока, почерпнутые из воспоминаний поэтессы Надежды Павлович: «Большевики не мешают писать стихи, но они мешают чувствовать себя мастером… Мастер тот, кто ощущает стержень всего своего творчества и держит ритм в себе», — и следующим образом их комментирует:
«Большевики мешают чувствовать себя мастером, ибо мастеру надо иметь ось, органическую, бесспорную, в себе, а большевики главную-то ось и передвинули. Никто из попутчиков революции — а попутчиком был и Блок, и попутчики составляют ныне очень важный отряд русской литературы — не несет стержня в себе, и именно поэтому мы имеем только подготовительный период новой литературы, только этюды, наброски и пробы пера — законченное мастерство, с уверенным стержнем в себе, еще впереди».
В таком же положении, как и Блок, оказывается булгаковский Мастер. Автору романа о Понтии Пилате общество отказывает в признании, и выпавшие на его долю испытания в конце концов ломают внутренний стержень главного героя «Мастера и Маргариты».
Вновь обрести этот стержень он может лишь в последнем приюте Воланда. Сам Булгаков, хотя и наделил Мастера многими чертами своей судьбы, внутренний творческий стержень сохранил на всю жизнь и, по справедливому замечанию враждебной ему критики, выступал в советской литературе как писатель, «не рядящийся даже в попутнические цвета» (эту цитату из статьи главы РАППа Л.Л.Авербаха в письме к правительству Булгаков выделил крупным шрифтом). Стержнем была любовь к свободе, стремление говорить правду и проповедовать гуманизм, что и отразилось в этическом идеале, выдвигаемом Иешуа Га-Ноцри.
Булгаков не принимал у Троцкого классового подхода к литературе и жизни и веры в грядущее торжество и благотворное значение мировой социалистической революции, его центральной идеи, что «единственным хозяином должен стать коллективный человек», пределы могущества которого «определяются лишь познанием естественных сил и умением использовать их». В образе председателя МАССОЛИТа Михаила Александровича Берлиоза, гибнущего в результате несчастного случая от рук комсомолки-вагоновожатой, а не по вине белогвардейцев или интервентов, как раз и спародирована безосновательная уверенность в грядущем всемогуществе социалистического «коллективного человека», в его способности познать и использовать силы природы и перестроить общество по заранее намеченному плану.
Все же одну мысль Троцкого Булгаков, вероятно, хоть и с оговорками, но принимал. Лев Давыдович отрицал противопоставление буржуазной и пролетарской культур и утверждал, что «исторический смысл и нравственное величие пролетарской революции в том, что она залагает основы внеклассовой, первой подлинно человеческой культуры». Булгаков был безусловным приверженцем такой культуры, но явно полагал, что она существовала задолго до 1917 года и для ее рождения совсем не требовалась «пролетарская революция». Не исключено, что именно своеобразная приверженность Троцкого к национальной культуре, пусть и в совсем иной, чем у автора «Белой гвардии», форме, предопределила заинтересованное отношение и, в конце концов, даже определенную симпатию к нему со стороны Булгакова, несмотря на все антисемитские предрассудки Михаила Афанасьевича. Вероятно, для писателя в образе Троцкого навсегда слились апокалиптический ангел — губитель белого воинства, яркий оратор и публицист и толковый администратор, оппонент Сталина, пытавшийся упорядочить советскую власть и совместить ее с русской национальной культурой.
Характерно, что в последнем булгаковском романе не Троцкий, а Сталин удостоится похвалы сатаны Воланда за то, что «правильно делает свое дело».
После публикации романа сильно испортились отношения Булгакова с сестрой Варей и Л.С.Карумом, а также со знакомым поэтом и членом ГАХН Сергеем Васильевичем Шервинским, чьей фамилией был награжден не самый привлекательный персонаж романа (хотя в пьесе «Дни Турбиных» он уже гораздо симпатичнее).
Л.С.Карум в мемуарной книге «Моя жизнь. Рассказ без вранья», начатой вскоре после смерти жены, так описывал свое сватовство к Варе Булгаковой, не скрывая, что любви к будущей супруге у него тогда не было и позднее так и не возникло:
«В Вареньке меня привлекла, во-первых, прекрасная репутация, которой она пользовалась, все, решительно все, кто ее знал: врачи, с которыми она работала в госпитале… знакомые… преподаватели… и другие в один голос говорили о замечательно хорошей девушке, Вареньке Булгаковой; во-вторых, общество, которое ее окружало, этот сонм молодежи, от которой я уже начинал отходить: ведь мне было уже 28 лет… Наконец, я считал, что я попадаю в интеллигентную среду: Варенька была дочерью покойного профессора Духовной академии…
Я бывал в феврале и марте (1917 года.
— Б.С.) почти ежедневно (в доме на Андреевском спуске. — Б.С.), за исключением только дней, когда совершенно не было времени.
В один из мартовских вечеров Варенька вышла проводить меня на лестницу парадного входа этого удивительного дома, в котором Булгаковы жили и который был одновременно и одноэтажным (со двора), и двухэтажным (парадный ход), и трехэтажным (с улицы).
Прощаясь с ней, я сказал:
— Варенька, я люблю вас… Будьте моей женой.
Варенька ничего не ответила, но по всему я догадался, что она согласна. Я поцеловал ей руку и вышел.
Варвара Михайловна Булгакова, моя будущая теща, приняла мое предложение очень настороженно.
— Да любите ли вы ее? — все спрашивала она.
Как раз в коридоре, когда мы остались вдвоем, она снова спросила меня:
— Вы любите Вареньку?
Я ответил:
— Люблю.
Я хотел семейной жизни. Я хотел любить, но у меня не получалось. Но Варенька была прекрасная девушка, она доверилась мне, и я это понимал, хотя не всегда соблюдал это доверие.
После того как я сделал предложение, Варвара Михайловна предложила мне обедать у них. Я приезжал к ним вечером в совершенном изнеможении. Уходил поздно, а утром надо было снова вставать в семь часов утра.
После того как я сделал предложение, дела пошли быстрее. Свадьба была назначена на 30 апреля (13 мая нов. ст., поэтому в „Белой гвардии“ свадьба Тальберга и Елены Турбиной отнесена к маю 1917 года: „Через год после того как дочь Елена повенчалась с капитаном Сергеем Ивановичем Тальбергом… белый гроб с телом матери снесли по крутому Алексеевскому спуску на Подол, в маленькую церковь Николая Доброго, что на Взвозе. Когда отпевали мать, был май, вишневые деревья и акации наглухо залепили стрельчатые окна“. — Б.С.).
В воскресный день я пошел с Варенькой на Крещатик и там купил два хороших золотых кольца семьдесят четвертой пробы. На одном я дал написать „Варвара“, на другом — „Леонид“ и поставил число нашей помолвки — 27 марта 1917 года.
Мне теперь пришлось поближе познакомиться с семьей Булгаковых.
Приехал в отпуск старший брат Вареньки Михаил Булгаков, военный врач.
Он отнесся ко мне очень официально и сухо.
У него оказался хороший голос — бас. Он немного играл на пианино, наигрывая, пел арию Дон-Базилио из „Севильского цирюльника“ и арию Мефистофеля из „Фауста“… Он служил где-то в Смоленской губернии… Как-то в разговоре Михаил Булгаков признался, что он пишет заметки из жизни земского врача» (речь шла, несомненно, о будущих «Записках юного врача»), Т.Н.Лаппа не слишком жаловала Л.С.Карума. Она вспоминала:
«Карум Леонид Сергеевич — это вот Тальберг… Он вообще неприятный был. Его все недолюбливали… Я как-то заняла у Вари денег. Потом мы сидели с Михаилом, пьем кофе, икры, что ли, купили… А он сказал кому-то, что вот, деликатесы едят, а денег не платят. Вообще, он нехорошо поступил. Он ведь был у белых. И в Феодосии был у белых. Потом пришли красные, он стал у красных. Преподавал где-то… военную тактику, что ли. Ну, красные все равно узнали. Тогда он смылся и приехал в Москву к Наде.
Тут его арестовали и Надиного мужа вместе с ним… Но Варя его любила. Она потом Михаилу такое ужасное письмо прислала: „Какое право ты имел так отзываться о моем муже… Ты вперед на себя посмотри. Ты мне не брат после этого…“»
О том же вспоминала и Л.Е.Белозерская: «Посетила нас и сестра М.А. Варвара, изображенная им в романе „Белая гвардия“ (Елена), а оттуда перекочевавшая в пьесу „Дни Турбиных“. Это была миловидная женщина с тяжелой нижней челюстью. Держалась она как разгневанная принцесса: она обиделась за своего мужа, обрисованного в отрицательном виде в романе под фамилией Тальберг. Не сказав со мной и двух слов, она уехала. М.А. был смущен…» Эта сцена произошла в 1925 году, и с тех пор контакты сестры с Булгаковым практически прекратились.
Надо учитывать, что в 1918 году, когда Карум служил у гетмана, его продовольственный паек обеспечивал потребности всех живущих в доме на Андреевском спуске, в том числе и Михаила с Тасей. Леонид Сергеевич в мемуарах возмущался, что, когда решили жить коммуной, «возникли некоторые неприятности.
У Михаила, начинающего врача, была небольшая практика. Это было понятно, и все с радостью согласились предоставить ему необходимый кредит. Но Михаил начал злоупотреблять кредитом. В то время как все члены коммуны в то тяжелое время жили, как говорится, „в обрез“… Михаил в дни, когда у него были заработки, не думал отдавать долги, а предпочитал тратить деньги на вечеринки с вином и дорогими закусками. На вечеринки приходили его друзья, тоже молодежь, любившая покушать на даровщину…»
Карум был человек практичный, расчетливый, немного скуповатый. Он не был трусом — до марта 1916 года был на фронте, имел несколько орденов, в том числе довольно ценимый офицерами орден Св. Владимира 4-й степени с мечами. Но Леонид Сергеевич предпочитал приспосабливаться к любой власти, если она начинала одерживать верх, и не желал драться ни за одну власть. Булгаков же сохранял верность принципам и на компромиссы не шел и советскую власть никогда не поддерживал, а собственного зятя презирал за приспособленчество и карьеризм (в деникинской армии Карум стал полковником).
К моменту публикации «Белой гвардии» в 1924–1925 годах жизнь семьи Карумов в материальном отношении наладилась. Леонид Сергеевич свидетельствовал в мемуарах: «В 1924 году наша семья, я, Варенька, Ирочка и мама моя, становились на ноги и уже жили хорошо». Глава семьи преподавал в Высшей военной школе имени С.С.Каменева и был военруком военной кафедры в Киевском институте народного хозяйства. Однако благополучие длилось недолго. Первый звонок прозвенел 5 ноября 1929 года. В этот день Карум был арестован как бывший белый офицер и обвинен в участии в мифическом заговоре. Заступничество нескольких большевиков, которым Карум помогал в 1920 году в Крыму, выступая адвокатом на их процессах, на этот раз спасло его. Через два месяца, 9 января 1930 года, Леонида Сергеевича освободили. Однако из училища и института уволили. В 1931 году он был вновь арестован и на этот раз отправлен на пять лет в концлагерь в Минусинск, но благодаря ударному труду освободился через три года, после освобождения был сослан в Новосибирск, где к нему присоединилась Варвара Афанасьевна.
Сохранилась ее записка, переданная супругу после ареста: «Любимый мой, помни, что вся моя жизнь и любовь для тебя. Твоя Варюша». Здесь Карум преподавал немецкий язык, позднее возглавил кафедру иностранных языков в Новосибирском медицинском институте, а в 1948 году добился снятия судимости.
Л.С.Карум оставил обширные воспоминания «Моя жизнь. Рассказ без вранья», где многие эпизоды своей биографии, отразившиеся в «Белой гвардии», изложил в собственной интерпретации. Мемуарист свидетельствует, что он очень рассердил Булгакова и других близких своей жены, явившись на свадьбу в мае 1917 года (как и свадьба Тальберга с Еленой, она была за полтора года до описываемых в романе событий) в мундире, при всех орденах, но с красной повязкой на рукаве. Братья Турбины осуждают Тальберга за то, что он в марте 1917 года «был первый, — поймите, первый, — кто пришел в военное училище с широченной красной повязкой на рукаве. Это было в самых первых числах, когда все еще офицеры в Городе при известиях из Петербурга становились кирпичными и уходили куда-то, в темные коридоры, чтобы ничего не слышать.
Тальберг как член революционного военного комитета, а не кто иной, арестовал знаменитого генерала Петрова». Карум действительно был членом исполнительного комитета Киевской городской думы и участвовал в аресте генерал-адъютанта Н.И.Иванова, в начале Первой мировой войны командовавшего Юго-Западным фронтом, а в феврале 1917 года предпринявшего по приказу императора неудачный поход на Петроград для подавления революции. Карум отконвоировал генерала в столицу.
Муж сестры Булгакова, как и Тальберг, окончил в Петербурге Военно-юридическую академию, которая также давала гражданское образование в объеме юрфака университета, почему у Тальберга, как и у Карума, два значка — академический и университетский. В декабре 1917 года Карум покинул Киев и вместе с братом Булгакова Иваном, которого мать, опасаясь петлюровской мобилизации, отправила с зятем, прибыл в Одессу, а оттуда в Новороссийск. Прототип Тальберга поступил в белую Астраханскую армию, ранее поддерживавшуюся немцами, стал здесь председателем суда и был произведен в полковники.
Возможно, это обстоятельство подсказало Булгакову повысить Тальберга до полковника в пьесе «Дни Турбиных».
Бывший начальник штаба Киевского военного округа генерал Н.Э.Бредов, знавший Карума еще по его деятельности в исполнительном комитете Киевской думы, при переходе Астраханской армии в состав Вооруженных сил Юга России генерала А.И.Деникина настоял на его увольнении. Каруму удалось получить должность преподавателя права в Феодосии, куда он и уехал в сентябре 1919 г., забрав с собой из Киева жену. К зятю в Феодосию отправился и брат Булгакова Николай, раненный в октябрьских 1919 года боях в Киеве. Возможно, это обстоятельство побудило писателя связать будущую судьбу Николки с Перекопом.
Сохранилась любопытнейшая рукопись Л.С.Карума «Горе от таланта», посвященная анализу булгаковского творчества. Здесь прототип следующим образом характеризовал Тальберга:
«Наконец, десятым и последним из белогвардейцев — это Генерального штаба капитан Тальберг. Он, собственно, даже не в Белой гвардии, он служит у гетмана.
Когда начинается „заваруха“, он садится на поезд и уезжает, не желая принимать участия в борьбе, исход которой для него вполне ясен, но за это навлекает на себя ненависть Турбиных, Мышлаевского и Шервинского. — Почему он не взял с собой жену? Почему он „крысиной походкой“ ушел от опасности в неизвестность? Он — „человек без малейшего понятия о чести“. Для Белой гвардии Тальберг — личность эпизодическая». Автор «Горя от таланта» стремится как бы оправдать Тальберга: отказался от участия в безнадежной борьбе, жену не взял с собой, потому что ехал в неизвестность.
Самого же писателя Карум характеризовал почти теми же словами, что и враждебная автору «Белой гвардии» марксистская критика 20-х годов:
«Да, талант Булгакова был именно не столько глубок, сколько блестящ, и талант был большой… И все же произведения Булгакова не народны. В них нет ничего, что затрагивало народ в целом.
Вообще, у него народа нет. Есть толпа, загадочная и жестокая. В произведениях Булгакова есть известные слои царского офицерства, или служащие, или актерская и писательская среда.
Но жизнь народа, его радости и горести по Булгакову узнать нельзя. Его талант не был проникнут интересом к народу, марксистско-ленинским миросозерцанием, строгой политической направленностью. После вспышки интереса к нему, в особенности к роману „Мастер и Маргарита“, внимание может потухнуть».
В письме правительству 28 марта 1930 года Булгаков процитировал сходный с карумовским отзыв критика Р.В.Пикеля, появившийся в «Известиях» 15 сентября 1929 года: «Талант его столь же очевиден, как и социальная реакционность его творчества».
В «Рассказе без вранья» Карум следующим образом охарактеризовал свою реакцию на появление «Белой гвардии»: «В романе описывается 1918 год в Киеве. Мы журнал „Смену вех“ (так Леонид Сергеевич по памяти ошибочно называет журнал „Россия“. — Б.С.) не выписывали, поэтому Варенька и Костя (К.П.Булгаков. — Б.С.) купили его в магазине. „Ну и не любит же тебя Михаил“, — сказал мне Костя.
Я знал, что Михаил меня не любит, но не знал действительных размеров этой нелюбви, переросшей в подлость.
Наконец, я прочел этот злосчастный номер журнала и пришел от него в ужас. Там, среди других, был описан человек, по наружности и некоторым фактам похожий на меня, так что не только родные, но и знакомые узнали в нем меня, по морали этот человек стоял очень низко.
Он (Тальберг) при наступлении петлюровцев на Киев бежит в Берлин, бросает семью, армию, в которой служит, поступает как какой-то мерзавец.
В романе описана семья Булгакова. Он описывает случай моей командировки в Лубны во время власти гетмана при петлюровском восстании. Но затем начинается вранье. Героиней романа сделана Варенька. Других сестер нет вовсе. Матери тоже нет. Затем описаны в романе все его собутыльники. Во-первых, Сынгаевский (под фамилией Мышлаевский), это был студент, призванный в армию, красивый и стройный, но больше ничем не отличающийся. Обыкновенный собутыльник В Киеве он на военной службе не был, затем познакомился с балериной Нежинской, которая танцевала с Мордкиным, и при перемене, одной из перемен власти в Киеве, уехал на ее счет в Париж, где удачно выступал в качестве ее партнера в танцах и мужа, хотя был на 20 лет моложе ее.
Собутыльники были описаны довольно точно, но только с благородной стороны, из-за чего впоследствии было у Булгакова много хлопот.
Во-вторых, описан был Юрий Гладыревский, мой двоюродный племянник, офицер военного времени лейб-гвардии стрелкового полка (под фамилией Шервинский). Он во время гетмана служил в городской милиции, в романе же он выведен в качестве адъютанта гетмана.
Это был малоинтеллигентный юноша 19-ти лет, умевший только пить и подпевать Михаилу Булгакову. И голос у него был небольшой, ни для какой сцены не пригодный. Он уехал с родителями во время Гражданской войны в Болгарию, и более сведений я о нем не имею.
В-третьих, описан Коля Судзиловский, его тоже можно узнать по внешней обрисовке, бывший в то же время киевским студентом, немного наивный, немного заносчивый и глуповатый юноша, тоже 20-ти лет. Он выведен под именем Лариосика».
Действительная судьба одного из прототипов-«собутыльников» была следующей. Юрий (Георгий) Леонидович Гладыревский родился 26 января/7 февраля 1898 года в Либаве (Лиепае) в дворянской семье.
В Первую мировую войну он дослужился до чина подпоручика лейб-гвардии 3-го стрелкового его величества полка. В последние недели гетманщины он состоял в штабе белогвардейских добровольческих формирований князя Долгорукова (в романе — Белорукова). После прихода в Киев в начале февраля 1919 года красных Ю.Л.Гладыревский работал в белом подполье и, возможно, при этом служил для маскировки в Красной армии. Отсюда Шервинский — красный командир в том варианте финала «Белой гвардии», который должен был появиться в журнале «Россия». Позднее, очевидно, Булгаков узнал о подлинной судьбе Ю.Л.Гладыревского и убрал из финального образа Шервинского красноармейские атрибуты. После вступления в город Добровольческой армии Юрий Леонидович был произведен сразу в капитаны своего родного лейб-гвардейского полка. Во время октябрьских боев в Киеве он был легко ранен. Позднее, в 1920 г., участвовал в боях в Крыму и в Северной Таврии, был еще раз ранен и вместе с Русской армией П.Н.Врангеля эвакуировался в Галлиполи.
В эмиграции зарабатывал на жизнь пением и игрой на фортепиано. Умер он 20 марта 1968 года во французском городе Канны.
Л.С.Карум в своих мемуарах пытался доказать, что он гораздо лучше Тальберга и не лишен понятия о чести, но невольно лишь подтвердил булгаковскую правоту. Чего стоит эпизод с попыткой поцеловать руку арестованному и препровождаемому в Петроград генералу Н.И.Иванову, дабы «выразить старому генералу всю мою симпатию к нему и показать, что не все из окружающих являются его врагами» (этот жест Карум явно делал на тот случай, если власть переменится и Иванов вновь будет командовать). Или сцена в Одессе:
«Встретил на улице какого-то знакомого по академии офицера… Он, узнав, что я пять дней должен болтаться один в Одессе, уговорил меня зайти к полковнику Всеволжскому, очень интересному якобы человеку, у которого собирается ежедневно офицерское общество, в будущем долженствующее составить офицерскую дружину или даже возглавить отряд, который пойдет на бой с большевиками.
Мне делать было нечего. Я согласился.
Всеволжский занимал большую квартиру… В комнате человек 20 офицеров… Все молчат, говорит Всеволжский.
Говорит он много и хорошо о предстоящих задачах офицеров в восстановлении России. Уговаривает меня остаться в Одессе и не ехать на Дон.
— Но я здесь займу какую-либо должность и буду получать содержание? — спрашиваю я.
— Нет, — улыбается гвардейский полковник. — Ничего я вам не могу гарантировать.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесГлавные герои «Белая гвардия» характеристика персонажей романа Булгакова в таблице
Главные герои “Белой гвардии” – семья Турбиных – люди чистые, душевные, с высокими моральными принципами. Они пытаются выжить в тяжёлые для родины годы, остаться людьми, не идя вразрез с совестью и принципами.
Роман Булгакова во многом автобиографичен, поэтому персонажи изображены особенно живо и трепетно. В “Белой гвардии” герои проходят свой личный путь становления в период гражданской войны, они теряют близких, учатся понимать жизнь и принимать её сюрпризы терпеливо и достойно. Таблица характеристик героев будет полезна при более детальном изучении произведения Булгакова.
Опыт работы учителем русского языка и литературы — 27 лет.
Характеристика героев “Белая гвардия”
Главные герои
Алексей Турбин
Старший в семье Турбиных, врач, дворянин, 28 лет.
Предан своим принципам, тяжело переживает перемены в обществе, государстве. Поступает в полк, однако власть меняется уже на следующий день. В погоне его ранят. Последствия этой раны приводят к тяжёлым осложнениям. Алексей находится на грани смерти, благодаря молитве сестры случается чудо. После выздоровления он навещает женщину, которая спасла ему жизнь — Юлию.
Его жизнь меняется, Алексей понимает, что прошлое безвозвратно ушло, а впереди — неизвестность.
Елена Турбина
Родная сестра Алексея и Николки, красивая девушка, 24 года.
Красивая молодая женщина, ей 24 года. Она становится “мамой” и хозяйкой своей семьи, состоящей из двух братьев и других родственников. Быт заставляет её отвлечься от личных переживаний. Елена часто видит пророческие сны, переживая за братьев в неспокойное время. Она заботится о них и сохраняет уют в доме, лечит родных и молится за них.
Николка
Младший из Турбиных, юнкер, 18 лет.
Честный, смелый, бесстрашный молодой человек. Командует отрядом юнкеров, хотя слишком юн и неопытен. Получив приказ полковника срывать погоны и бежать, он продолжает стрелять. Умирающий Най-Турс просит Николая убегать и не геройствовать. Несмотря на опасность, он помогает родным найти тело генерала и достойно похоронить. Николай раним, он стремительно взрослеет из-за всего пережитого.
Второстепенные персонажи
Василиса (Лисович)
Хозяин дома, в котором живут Турбины.
Боязливый мужчина, даже малейшие изменения пугают его. Его мир держится на деньгах, они обеспечение его спокойствия. Вместе с женой с наступлением неспокойных времён они заняты тем, куда бы спрятать деньги и драгоценности. Однажды к нему вламываются «посетители», отбирают из тайника деньги и драгоценности и удаляются. Этот эпизод лишает его покоя. Он не понимает, что ему повезло, потому что его оставили в живых. Турбины поддерживают и успокаивают Лисовича. Их семья — полная противоположность.
Най-Турс
Полковник, в его отряде сражается Николай Турбин.
Сильный, умный, бесстрашный мужчина, который добивается всего благодаря своей харизме, непреклонности, чувстве ответственности за других. Он заставляет генерала выдать своим бойцам 200 пар валенок, угрожая оружием. Это спасает бойцов от болезней и обморожений. Честно говорит бойцам о предательстве штабного начальства и отправляет спасаться. Сильный духом, высоко моральный, достойный человек. Николай восхищается им.
Тальберг
Супруг Елены Турбиной, мужчина средних лет.
Скрытный человек, карьерист и приспособленец. Трусость заставляет его бежать из страны, он фактически бросает жену, объясняя это тем, что отправляется в неизвестность. У него нет привязанности к семье, чувства долга. Елена понимает, что видит супруга последний раз, хотя он не говорит об этом прямо. Алексею никогда не нравился муж Елены, он не похож на других членов семьи. Позже Елена узнаёт, что супруг сбежал в Париж с другой женщиной, он оказался трусом и предателем.
Посмотрите, что еще у нас есть:
Сериал Белая гвардия, 2012 — смотреть онлайн // Смотрим
Многосерийный телевизионный фильм «Белая гвардия» представляет собой новое кинематографическое прочтение знаменитого романа Михаила Булгакова. Это талантливая и самобытная интерпретация режиссера Сергея Снежкина, полная любви и уважения к произведению писателя.
Режиссер ставил перед собой задачу максимально приблизиться к великому булгаковскому слову, и ему удалось отразить в картине не только авторский стиль, но и дух эпохи.
Действие картины происходит зимой 1918 года в Киеве, охваченном огнем Гражданской войны. Семья Турбиных – братья Алексей, Николка и их сестра Елена – вовлечены в круговорот военных и политических событий, их личная драма раскрывается на фоне трагедии всей страны. Киев (хотя Булгаков называет его просто Город) переходит из рук в руки: он оккупирован немецкими войсками, которые после подписания Брестского мира начинают отступать, освобождая дорогу армиям Петлюры. Командование гетмана бросает жителей на произвол судьбы и спасается бегством, и фактически город обороняют только добровольцы.
Мы видим русских офицеров, юнкеров, бывших студентов, сбитых «с винтов жизни» войной и революцией. Именно они принимают на себя самые жестокие удары военного времени, сплачиваются в Белую гвардию, чтобы безуспешно оборонять Город от противостоящих сил противника.
Алексей, Николка и их друзья – офицеры Белой армии Мышлаевский, Карась и Шервинский – записываются в разрозненные ряды защитников города. На фоне постоянной смены власти каждому из них предстоит сделать свой нравственный выбор. Кто-то, понимая обреченность Белого движения, распускает сопротивление, кто-то предпочитает смерть в бою. И именно здесь, в Городе, обнажается главное: в братоубийственной войне не может быть победителей.
Несомненной удачей картины стал образ Алексея Турбина, с блеском воплощенный на экране Константином Хабенским. Он как будто вбирает в себя черты эпической трагедии всей русской интеллигенции, отголоски которой доносятся до нас и теперь. Неразрешимый моральный выбор – с кем быть, кому и чему служить. Герою предстоит пройти сложный путь крушения своих прежних идеалов и представлений.
Вера в жизнь, в ее победную силу – главный мотив «Белой гвардии». Поэтому неслучайно идея сохранения Дома как единственной основы привычного мира становится центральной для картины.
Это маленькое, огороженное стенами пространство вмещает в себя вечное. Абажур на лампе, мерный ход часов, чистые накрахмаленные скатерти и голландская изразцовая печь – не просто вещи, а культурная традиция, ставшая бытом.
Революция принесла крушение старого и, казалось бы, очень прочного мира, и вот уже Дом и Мир стали врагами. Но Дом Турбиных выдержал испытания, посланные войной и революцией. Трагическое ощущение безысходности в финале картины сменяется чувством ожидания перемен… Ведь пока в маленьком домике за кремовыми шторами царит любовь, семейные традиции не забыты, за столом собираются друзья и звучит музыка, жизнь продолжается. Жив дом – значит, будет жить и Город.
В многосерийном художественном фильме Сергея Снежкина по сравнению с романом усилены некоторые любовные линии, например, у Алексея начинается роман с любовницей Шполянского Юлией. Некоторые образы получают свое логическое завершение. Например, Лариосик сильнее сдвинут от карикатурности в сторону трагедии маленького человека.
В бразе Най-Турса подчеркнута холодная решимость и непоколебимость человека, защищающего то, чему он предан.
Интересные факты
Квартиру Турбиных снимали в знаменитом доме-музее на Андреевском спуске. Чтобы получить «тот самый Город» и скрыть наслоения современности, создатели фильма искусственно состарили Киев. Так, например, пластиковые окна по всей улице закрыли деревянными ставнями, дома облагородили вывесками «Магазинъ» и «Ресторанъ». Поврежденную брусчатку припорошили искусственным снегом, на фонари навесили фальшивые сосульки. Со здания музея сняли мемориальную булгаковскую табличку, а памятник писателю замаскировали деревянным резным забором, который так вписался в интерьер, что сотрудники музея попросили его не разбирать.
Премии и награды
ЗОЛОТОЙ ОРЕЛ – 2012 – победитель в категории «Лучший телефильм или мини-сериал».
Режиссер: Сергей Снежкин
Сценарий: Сергей Снежкин, Сергей Дяченко, Марина Дяченко
Оператор: Сергей Мачильский
Композитор: Юрий Потеенко
Текст читает: Игорь Кваша
В ролях: Константин Хабенский, Ксения Раппопорт, Федор Бондарчук, Алексей Серебряков, Сергей Гармаш, Михаил Пореченков, Евгений Стычкин, Евгений Дятлов, Сергей Шакуров, Екатерина Вилкова, Юрий Стоянов, Алексей Гуськов, Ирина Скобцева, Ксения Кутепова, Максим Леонидов, Владимир Вдовиченков, Евгения Добровольская, Игорь Верник, Артур Смольянинов, Анна Банщикова, Николай Ефремов, Артур Ваха, Янина Студилина, Игорь Черневич, Сергей Брюн, Юрий Ицков, Сергей Барковский, Олег Волку, Михаил Вассербаум, Иван Краско, Мария Луговая, Ольга Кирсанова-Миропольская, Валерий Кухарешин, Дмитрий Блажко
Режиссер «Белой гвардии»: братство РФ и Украины — миф
Автор фото, RIA Novosti
Подпись к фото,Режиссер Сергей Снежкин говорит, что сериал уже показывали по украинскому телевидению
По мнению экспертной комиссии Госкино Украины, «Белая Гвардия» «демонстрирует презрение к украинскому языку, народу и государственности», а в картине «Поддубный» некоторые факты «искажены и переписаны в пользу России».
Режиссер сериала «Белая гвардия» Сергей Снежкин рассказал ведущему программы «БибиСева» Севе Новгородцеву, что он думает по поводу запрета своей работы на Украине и как появилась идея снимать этот сериал.
Сергей Снежкин: Соображения были простые: не было ни одной экранизации «Белой гвардии» в полном объеме романа, ни одной. Суть заключается в том, что один из продюсеров этой картины – Александр Роднянский (он до сих пор гражданин Украины и уроженец города Киева, ярый патриот этого города). И поэтому с его юности это был его настольный роман, он всегда мечтал его снять. Фильм о своем городе, об этой драме. И вот эта мечта сбылась таким интересным образом.
Сева Новогородцев: Я-то всегда ищу какие-то мистические совпадения и связи. Ведь вы когда начинали, отношения с Украиной были вполне нормальные, традиционные, братские. А потом уже началось все, что произошло, и все, что мы знаем. Как вы думаете, было какое-то предчувствие у продюсера или это все еще Булгаков предусмотрел?
C.
С.: Это предусмотрел Булгаков, это, наверняка, было предчувствием продюсера. Что касается мифа о том, что между Россией и Украиной были братские и нежные взаимоотношения – мне кажется, это заблуждение. И при советской власти, и до оной, и уж тем более после, когда Украина обрела независимость, никакого братства и никакой дружбы не было. Это распевание мантр – про братские народы. Нет такого. Наоборот, это все катилось к весьма страшным последствиям, которые мы сейчас наблюдаем.
Би-би-си: Я прочитал пару рецензий, которые появились в украинской прессе на русском языке в 2012 году. Так вас, конечно, там дружно ругали за искажение образа украинских военных и так далее. Вы, конечно же, знакомы со всеми этими рецензиями.
C. С.: Да, мне мои дети выпечатали. У меня там в архиве целая пачка всего этого дела. Как? Ну, как может великий актер земли русской и украинской Сергей Леонидович Гармаш, уроженец города Херсона, наваять карикатурный образ украинского военного? Он сыграл драму украинскую, это, по-моему, одно из лучших достижений его актерских – вот этот полковник Козырь-Ляшко.
Би-би-си: Да, я посмотрел некоторые отрывки фильма перед интервью. Я, честно говоря, под впечатлением. Эпическое полотно, мне кажется, снято вообще без проколов.
C. С.: Я хочу сказать, что например оператор-постановщик Сергей Александрович Мачильский, один из лучших российских операторов, уроженец города Массандры, что в Крыму, так что у меня половина группы была этнические украинцы, родившиеся в Киеве, Крыму и т.д. Плюс к этому, у нас снимались замечательные украинские актеры – чуть ли не треть – и оставили самые приятные и высокие впечатления у меня как у режиссера.
Вы знаете, я попал под какие-то гадкие, истерические вещи, поэтому я не придаю вот того значения. У меня с утра сегодня как рабочий день: все время приезжают съемочные группы, звонки и так далее: это истерия. Я из врачебной семьи: у меня отец — врач, дедушка — врач, и поэтому я, хотя и пошел по другой стезе, могу точно поставить диагноз: это истерия, эмоциональный взрыв, завтра об этом никто не будет помнить.
Би-би-си: Если вы покопаетесь в себе, как в режиссере: не было ли там намека, маленького такого намека на перекос, на некую драматизацию отрицательных черт украинцев в фильме?
C. С.: Знаете, я, может, конечно, бы и согрешил по этому поводу, если бы мне кто-то указал, что такое отрицательные черты украинского народа. Расскажите подробнее с этого места. Я бы, может, тогда их и иллюстрировал, или положительные черты. Народ как народ, вот это я утверждаю: красивый народ, женщины красивые, певучий народ. Какие отрицательные черты?
Би-би-си: Понятно. Но когда там еврея шашкой зарубили и вся эта жестокость, и такая упертость украинская этих петлюровских войск. Некоторые могут сказать, что сгустил краски режиссер.
C. С.: Например, я сейчас начинаю снимать фильм художественный о гражданской войне: про генерала Пепеляева. Это что – когда русские резали русских – значит я буду показывать отрицательные черты русского народа?
Би-би-си: Сергей, вот решение экспертной комиссии украинской не пускать в прокат — для вас это горестное событие, потому что целая страна не увидит того, что вы сделали?
C.
С.: Во-первых, страна уже увидела, он уже был в прокате, он демонстрировался по украинскому телевидению, поэтому они опоздали. А во-вторых, на самом деле я горд. Потому что те люди, которые называют себя экспертами, боюсь, что они не достойны этого высокого звания. Вот всякое переустройство вынимает на поверхность не самых лучших представителей этого дела. Боюсь, что вот это и есть тот самый пример. Найти оскорбление украинской государственность в сериале по роману Булгакова – что это такое?
Воля Селф о Белой гвардии Михаила Булгакова | Культура
Следующее исправление было напечатано в колонке «Исправления и уточнения» газеты «Гардиан», пятница, 2 апреля 2010 г.
драматург под названием «Рукописи не горят» Дж. Э. Кертиса, который также написал программные примечания к текущей постановке пьесы в Национальном театре в Лондоне.The Guardian и Уилл Селф, который говорит, что много использовал в книге, приносят извинения за упущение.
18 апреля 1930 года Михаил Булгаков пообедал в своей московской квартире, а затем лег, как обычно, вздремнуть.
Однако вскоре его разбудил телефонный звонок, а вскоре после этого вошла его вторая жена Люба и сообщила, что с ним хочет поговорить кто-то из ЦК (коммунистической партии). Булгаков предположил, что это какая-то злонамеренная уловка — такие вещи были обычным делом в то время, мрачно-античный предвестник грядущих гонений, — но когда он снял трубку, то услышал голос: «Михаил Афанасьевич Булгаков?» и, когда он подтвердил это, «с вами сейчас будет говорить товарищ Сталин».Сразу же после этого Булгаков услышал голос с отчетливым грузинским акцентом — это действительно был диктатор на линии.
Предыстория этого сумасбродного телефонного звонка, во время которого Сталин, по своему обыкновению с некоторыми элитарными российскими артистами, играл с Булгаковым, как кошка с мышкой, закручена вокруг судьбы пьесы писателя «Дни Турбины ; а сама историческая основа этой пьесы переплетена еще дальше, так что вместе эти три повествовательных нити можно читать как своего рода шифрование — если хотите, драматическую ДНК — СССР той эпохи.
В настоящее время Национальный театр возрождает спектакль (под его первоначальным названием «Белая гвардия »). Это всего лишь третья британская постановка и первая после распада СССР, хотя «Дни Турбиных » была самой популярной российской постановкой 1930-х годов. По случаю пятисотого спектакля в июне 1934 года Сахновский, заместитель директора МХАТа, писал Булгакову: « Турбины стали новой Чайкой ».Тем не менее, ее автора призвали не ставить занавес после спектакля, так как это может быть истолковано как «жест». Елена Сергеевна записала в своем дневнике: «Театр не прислал Мише ни поздравления, ни даже уведомления». .28 ноября 1934 года Сталин пришел на свидание Турбиных с Сергеем Кировым, ленинградским партийным боссом. Елене сообщили, что «Генеральный секретарь много аплодировал в конце спектакля». Это не обязательно было таким уж большим сюрпризом — Булгаковы знали, что Сталин был их поклонником. Однако не узнали, аплодировал ли Киров; через четыре дня он был убит, и Елена размышляла: «Может быть, последний спектакль, который он видел в своей жизни, был Дни Турбиных .
Конечно, она не могла до конца сойтись воедино, чтобы разглядеть сокрушительную драматическую иронию — ужас, предвестником которого было убийство Кирова (почти наверняка по заказу его театрализованного компаньона), еще не разыгрался.
За три недели до телефонного звонка Сталина Булгаков пошел на крайнюю меру, написав советскому правительству — писатель уже не в первый раз предпринимал такую лобовую атаку на монолит, сокрушающий его и его писательскую карьеру.Месяцем ранее он писал лично Сталину, а также Максиму Горькому, серому кардиналу советской литературы. Но его письмо от марта 1930 года было самым длинным и многословным. Тоном то звенящим, то истеричным, Булгаков дал полное резюме своей карьеры при режиме: свои личные притеснения, поношения его произведений, запрещение его пьес. «Когда я провел анализ своего альбома вырезок, — писал он, — я обнаружил, что за 10 лет работы в области литературы обо мне было 301 упоминание в советской печати.Из них три были комплиментарными, а 298 — враждебными и оскорбительными».
Далее он рассказал, что один критик «Дни Турбиных » охарактеризовал его автора как «страдающего собачьим маразмом».
Письмо Булгакова — это свидетельствует о наметившемся двоемыслии сталинской эпохи, внешне вызывающем, но обнаруживающем коварное стремление к конформизму, Булгаков признает, что « Дни Турбиных» и его роман Белая гвардия , из которого пьеса была адаптирована, воплотившая «моё упрямое представление о русской интеллигенции как о лучшем социальном слое нашей страны».. . [одна], которая по непреложной воле судьбы отброшена в годы гражданской войны в лагерь белогвардейцев». По его словам, не только весь этот класс был обязан вести себя так, отдельные ее члены были «вполне естественными для писателя, связанного кровными узами с интеллигенцией». его премьера состоялась в октябре 1926 года, зрители стонали и даже падали в обморок, когда они видели, как их собственное затруднительное положение верно рассказывается, а белые не изображаются подлыми угнетателями.
Впрочем, не то чтобы Булгаков лукавил в своем письме, а как будто не понял, к кому обращается: за Булгакова — как и за Гоголя до него, который прямо ходатайствовал перед царем над собственным сатирическим шедевром, Ревизор – власть не безличное явление, а некая гипертрофированная фигура отца. Вместо того, чтобы понять политическую природу оскорблений, направленных на его произведения, Булгаков отвечает, как обиженный ребенок, на «несправедливость» своих сверстников, и поэтому взывает к родителю, который, по его убеждению, не только остается справедливым, но и должен — на фрейдовский манер – быть достаточно любящим, чтобы справиться с любой критикой, которая может быть направлена на него.
Потому что, конечно, хотя Булгаков и писал о своих «больших усилиях беспристрастно стоять по отношению к красным и белым», правда совсем расходилась. Родившийся в Киеве в 1881 году, старший из будущей семьи из семи детей, Булгаков принадлежал не только по крови — его отец был профессором богословия Киевской духовной семинарии, — но и по склонности к античному режиму.
Тем не менее, это не было прямой реакцией; скорее, сложная политическая позиция писателя, полностью изложенная в его пьесе, но по-настоящему понятная несоветскому человеку только в романе «Белая гвардия », коренилась в той же черной украинской земле, из которой родились мириады режимов гражданской войны. вскочил.Как заметил Майкл Гленни, выдающийся переводчик как пьесы, так и романа, возможно, лучший способ понять положение русских семей в Украине, таких как Булгаковы, — провести аналогию с протестантским господством в Ирландии.
Хотя Украина входила в состав Российской империи с 1654 г., многие украинцы так и не примирились, а русские, составлявшие значительную часть помещичьего дворянства и пришедшие занять высшие должности в профессиональных, офицерских и государственной службы, продолжали говорить по-русски и смотреть на Москву как на центр своей культуры.Как и многие ирландские протестанты, эти люди были более лояльны, чем настоящие русские, к символизму — если не действительности — царского правления.
Конечно, семейство Турбиных, как оно изображено в романе, романтизировано — одновременно либеральное, чистосердечное и антисемитское (если не филосемитское), но при этом истово православное и не имевшее стремления к народному суверенитету. В пьесе же, напротив, они более правдоподобны и запутаны, а их политические взгляды сведены к ряду позиций: отступник, хамелеон, лоялист и так далее.Возможно, самым правдоподобным из всех персонажей — как в романе, так и в пьесе — является собственное альтер-эго Булгакова, Алексей Турбин. В пьесе его профессия неоднозначна, а в романе он, как и сам Булгаков, врач. Алексею остается в кульминации первого акта провозгласить то, что должно быть собственным криком души автора, а именно, что за украинскими националистическими силами, атакующими Киев, стоят не просто большевики, а вся бесчеловечная и разрушительная сила. самой современности, готовой разрушить уютный и традиционный семейный дом.
Впрочем, пожалуй, Булгакову можно простить его ностальгию.
Первая версия пьесы — тогда называвшаяся «Братья Турбины » — была написана между 1920 и 1921 годами в поразительном творческом порыве, в ходе которого были написаны еще четыре пьесы. Получив квалификацию в 1916 году, Булгаков прошел шестимесячную службу на передовой в качестве армейского врача; после этого он перешел на гражданскую медицинскую службу и работал в сельской больнице. Затем, в марте 1918 г., вновь женившись, он вернулся в Киев, чтобы заняться частной практикой.
Оглядываясь назад, может показаться странным представить себе молодого Булгакова, надеющегося в это время обрести какое-то спокойствие в Киеве, тогда как сателлиты России еще не были затронуты Октябрьской революцией. Все это должно было измениться, когда в том же месяце, когда прибыл Булгаков, Ленин подписал Брест-Литовский договор; Украина в ближайшие два года должна была погрузиться не в анархию, а – что, может быть, еще хуже – в водоворот иллюзорных и бессильных режимов.
Сам Булгаков писал: «По подсчетам некоторых киевлян, у них было 18 насильственных смен власти.
Некоторые оранжерейные мемуаристы насчитали 12: я могу точно сказать, что их было 14, и более того, я лично был свидетелем 10 из них». Булгаков вернулся в родовой дом на Андреевском холме, но обнаружил, что врачевание — дело рискованное, так как, когда город находился в руках то немецкого марионеточного режима, то украинских националистов Симона Петлюры, он подлежал принудительному призыву на военную службу. .Однажды его взяли петлюровцы, и кажется вероятным, что именно в это время он получил травму, увидев пытки и убийство еврея, — лишь одна из сцен, впоследствии вырезанных цензором из пьесы, но оставшихся в спектакле. прозаическая версия событий.
Булгаков прибыл на Кавказский форпост Владикавказ с белогвардейцами в 1920 году, но заболел сыпным тифом и остался там. Это был странный эпизод с Рипом Ван Винклем, который кажется очень подходящим для писателя, который станет одним из величайших баснописцев своего времени; ибо, пока он был на самом деле в обмороке, его бросили, и большевики взяли верх.
Когда Булгаков пришел в себя, он отказался от медицины как карьеры и взялся за перо. Спектакль «Братья Турбиные » шел во Владикавказе в октябре 1920 года, а сам Булгаков помогал вести отдел литературы Департамента культуры новой советской администрации. К февралю следующего года он начал работу над новой версией повести, которую завершит в 1923 году. Булгаков окончательно связал свою судьбу с новой Россией и переехал в Москву к своей жене.
Около двух третей этого романа впоследствии были опубликованы в журнале «Россия» в 1925 году. Заключительная часть не появилась, потому что журнал был закрыт — вероятно, отчасти из-за того, что написал сам Булгаков. Несомненно, власти полностью восприняли резко амбивалентный финал «Белая гвардия », в котором красная звезда коммунизма явно скрыта красной звездой планеты Марс и, как следствие, войной и борьбой. Как бы то ни было, насыщенная драматургия романа с его сопоставлением гемютлихской квартиры Турбиных с беспорядочной потасовкой на улицах Киева привлекла внимание Павла Маркова, только что назначенного драматурга МХАТа, который пригласил Булгакова, чтобы переделать его для сцены.
Пьеса, написанная Булгаковым весной-летом 1925 года, представляла собой тяжеловесную пятиактную драму, которая, по мнению театра, не могла быть поставлена за один вечер. Булгаков был огорчен, но под давлением необходимости воспользоваться этим большим перерывом (он жил в нищете, его здоровье было слабым) он переписал ее в четыре действия, и именно эта версия затем репетировалась до июня 1926 года. После первой генеральной репетиции вмешался Главный репертуарный комитет (советский орган по лицензированию театров), заявивший, что: « Белая гвардия от начала до конца является апологией Белой гвардии и…. . совершенно неприемлемо; она не может быть поставлена в том виде, который принят в театре».
Булгаков вынужден был еще больше сократить пьесу, опустив сцену пыток и убийства еврея. , Николай, поет Интернационал и таким образом приветствует новый режим.И не в последнюю очередь название пьесы было изменено на безобидное Дни Турбиных , чтобы намек на реваншизм не запятнал советские доски.
Несмотря на эти изменения, а не из-за них, пьеса стала огромным кассовым хитом, получив при этом почти полностью отрицательные отзывы; и именно этот парадоксальный прием должен был характеризовать остальную часть карьеры Булгакова.
Записи Московского Художественного театра показывают, что Сталин видел спектакль не менее 15 раз в первый раз, что делает его похожим на одного из тех саддо, которые ночуют возле мюзикла Эндрю Ллойда Уэббера. Булгаков был убежден, что Сталин уважал его за то, что он осмелился сочувственно изображать белых, но столь же вероятно, что диктатор был воспринят своими собственными цензорскими манипуляциями с текстом, чтобы показать большевизм в правильном, исторически неизбежном свете.Неизбежным также было то, что, несмотря на одобрение Сталина, пьеса изначально получила ограниченную лицензию на исполнение, которая к 1929 году была полностью отозвана.
К тому времени квартира Булгакова была обыскана ОГПУ, а его мастерская — некоторые сказали бы безрассудная — сатира на homo советикус, Собачье сердце , была репрессирована.
Булгаков был очень заметным человеком, и к тому времени, когда Сталин сделал свой телефонный звонок в 1930 году, казалось весьма вероятным, что писателя ждала та же участь, что и других диссидентских голосов, таких как его шурин Андрей Земский: тюремный срок или внутреннее изгнание.Как бы то ни было, когда Сталин спросил его, действительно ли, как он заявил в своем письме, Булгаков хочет уехать за границу, писатель возразил, сказав: «Я много думал в последнее время о том, может ли русский писатель жить за границей». свою родину. И мне кажется, что он не может».
Ответ Булгакова был благосклонно встречен Сталиным, который затем спросил, где он хотел бы работать, так как Булгаков также сказал в своем письме, что, если его пьесы не могут быть поставлены, а романы опубликованы, ему нужно предложить работу или умереть с голоду. .Так получилось, что Булгаков пошел работать во МХАТ, где и оставался на протяжении всех чисток 1930-х годов. Для писателя это был странный период полураспада, ибо в то время как Дни Турбиных были возрождены в 1932 году, другие его оригинальные пьесы оставались под запретом, а ставились только его адаптации.
На телефонном шнуре, связывавшем Булгакова со Сталиным, был последний перегиб: прежде чем завершить этот судьбоносный телефонный разговор, диктатор предложил им встретиться тет-а-тет.Этого так и не произошло, но всю оставшуюся жизнь — он должен был умереть преждевременно, измученным и деморализованным в 1940 году — Булгаков ожидал, что телефон снова зазвонит. Именно эта тень лежит на всем его позднейшем творчестве, и особенно сильно на его шедевре «Мастер и Маргарита », ибо, хотя Булгаков, возможно, и был традиционалистом, обращавшимся назад, к духу, если не к субстанции прошлого, вся его продуктивная писательская жизнь определялась компасом очень современной диктаторской прихоти.
Белая гвардия | Театр
Говард Дэвис — наш лучший режиссер русской драмы. После прошлогоднего «Утомленных солнцем» он теперь представляет нам захватывающую дух постановку сценической версии романа Михаила Булгакова 1926 года о группе обреченных сторонников царизма, живущих на Украине во время насильственных национальных беспорядков.
Никогда прежде я не видел, чтобы хаос гражданской войны так ярко запечатлелся на британской сцене.
В центре внимания Булгакова семья Турбиных и их друзья, оказавшиеся в ловушке в Киеве в 1918 году и наблюдающие, как их мир рушится.Немцы, назначившие своего марионеточного правителя, бегут в Берлин. Кровожадная украинская националистическая армия наступает на Киев. А за ними идут большевики. Это распадающееся общество, в котором Турбины цепляются за свои идеалы чести, гостеприимства и семейной верности. Но ключевой фигурой является Елена, которая по ходу пьесы видит, как ее муж переходит на сторону немцев, теряет своих белогвардейских братьев на войне и обращается за поддержкой к трусливой местной казанове.Когда Елена и семья Турбиных слушают зловещий барабанный бой Красной Армии, они понимают, что их мир навсегда потерян.
Может возникнуть искушение окутать пьесу теплым светом ностальгической сентиментальности. Но и постановка Дэвиса, и новая версия Эндрю Аптона блестяще подчеркивают абсурдность, скрытую за героизмом.
Когда Дэниел Флинн в роли старшего брата Елены Алексея объявляет, что в будущем есть только ненависть, «рожденная одиночеством и разочарованием», он отрицает любую возможность исторического прогресса.И хотя Алексей умирает доблестной смертью, есть что-то фарсовое в вооруженной анархии, сопровождающей его попытку расформировать полк. Сам Булгаков тоже проницательно видит, что даже на тонущих кораблях есть выжившие. Ярким примером является любовник Елены, прекрасно сыгранный Конлетом Хиллом как архетипический хамелеон: понимая, что большевики восторжествуют, он улетает в Москву, чтобы получить работу в опере, и возвращается в длинном пальто, которое он описывает как «сущность прола».
Смешивая комизм с элегией, постановка показывает, что могло бы быть, если бы группа Блумсбери невольно оказалась вовлечена в боснийскую гражданскую войну.В большом ансамбле он содержит и яркие сольные номера. Елена в исполнении Джастин Митчелл упивается собственной соблазнительностью, Пип Картер трогательна и забавна в роли неуклюжего и неуклюжего кузена, который попадает под ее чары, а Пол Хиггинс маниакально подходит к роли капитана, пьющего водку. Но большая часть триумфа связана с дизайном Банни Кристи, освещением Нила Остина и звуком Кристофера Шатта, которые переносят нас из просторных помещений Турбинов на бурный фронт с ловкостью, показывающей, что даже хаос можно театрально поймать.
ВИКАРЕ Ограждение, белое — IKEA
Хорошо подходит; надоедливая наклейка ДАНИЭЛЬ М. Очень хорошо подходит к кровати IKEA Slakt и очень надежен. Имеет раздражающую наклейку; Я попытался снять его с помощью фена и все равно остался с кучей остатков. Ответом на удаление липкого остатка было арахисовое масло! Надеюсь, эта информация будет полезна для других.4
Perf.ElizabethЯ использую это как взрослый, потому что у меня есть кровать-чердак, но я думаю, что это было бы идеально для детей. Я не слишком много двигаюсь, когда сплю, но это спасает мои подушки от падения с края.Я уверен в этом ограждении и как родитель буду обеспокоен только тем, если ваш ребенок будет энергично трясти его, наклоняясь над ним.
В любом случае, сборка очень проста.
Меня только раздражает, что наклейку на нем так сложно стереть; Я должен использовать Goo Gone, чтобы удалить липкие остатки.5
Идеальная работа для маленькой кроватиJULIAPИдеальная работа для маленькой кровати5
Почти отличнаяГармонияМы купили это для одной из выдвижных кроватей.. это не будет работать при самой короткой установке кровати. .это то, что у нас есть, на данный момент для нашего малыша, но я уверен, что это будет хорошо, когда кровать будет полностью выдвинута.4
Идеальный рельс для двухъярусной кровати кемпера. от выкатывания из коек. Прикрепите поручни, затем затяните.5
Лучше всего выглядящие защитные поручниРобин А. Мне нравятся эти поручни безопасности, их легко собрать, они очень прочные и отлично выглядят.5
Легко собратьМэриЛегко собрать5
Полный мусор2boymammaСовершенно бесполезен.Пробовал на двухъярусной кровати из Икеи. Даже без наматрасника поручни слишком низкие. И отваливается при малейшем ударе подушки. Мусор.
И если бы не социальное дистанцирование и covid19, я бы вернулся за возмещением. Не покупайте.1
Хорошо, но можно улучшить. Простота установки5
Отличный результат… BADM Работает отлично, я купила две штуки, чтобы установить их в кровать моей дочери, ей 2 года, и она не может упасть с кровати во время сна .5
Именно то, что нам было нужно. Jo Mama KnowsЕдинственным недостатком является то, что металлические скобы немного некрасивы, но рельс работает отлично. Мы используем его на детской кроватке, которую купили в ИКЕА.5
BadRooniЯ недоволен, потому что это плохо, а не хорошо1
Прекрасно работаетАна0518Мы купили это для моего 5-летнего ребенка. Это очень помогло и не дало ему упасть с кровати. Один обзор здесь, в котором говорится, что он не подходит к их кровати IKEA, вероятно, не понимал, что часть, которая подходит к раме кровати, должна быть свободной, чтобы поместиться на раме, а затем затянуть, чтобы закрепить.Трудно объяснить, но если у вас нет здравого смысла, легко понять, как вы можете подумать, что это ограждение «просто не подходит».
Факт в том, что он работает.5
Делает именно то, что должен делать. Он выпал с другой стороны, так что я вернулся и взял еще один! Проблема решена! :)2
идеально подходит к каркасу кровати. У Мэй Мэйв есть двуспальная кровать Ikea с выдвижными ящиками внизу, а ограждение устанавливается легко, быстро и очень прочно.5
Простота в использованииMrscwilson08Мы используем эту рейку уже около 2 месяцев, и она нам очень нравится! Он намного меньше, чем другие, которые вы кладете под матрас. Очень доволен этим товаром, никаких нареканий!5
Мог бы быть вышеJennf11Он крепкий, простой в установке, но недостаточно высокий. Я чувствую, что мой ребенок мог бы перевернуться прямо через него, особенно если бы он спал поверх своего одеяла или таблетки3
Super easySpazzystar Целую вечность, чтобы найти рельс для малышей по приличной цене, пока я не нашел этот! Идеально подходит для нашей кроватки Ikea, никаких лямок под матрасом, никаких сумасшедших цветов.Очень прост в установке и выглядит так, как будто он был создан для этого.
Единственным недостатком является зазор между поручнем и кроватью. Мой ребенок старше, ему 2 1/2 года, так что это не проблема безопасности, но это может быть для детей помладше. — этот мир мэшап.
1954 год стал знаковым для компании Fender.
Конечно, это был год выпуска модели Stratocaster космической эры, которая начала привлекать внимание своими гладкими изгибами.Но 1954 год также стал важной вехой в легендарной истории Telecaster.
После того, как за три года, прошедшие с момента дебюта в 1951 году, модель Telecaster приобрела стабильных поклонников, она была готова претерпеть несколько изменений. Двумя наиболее заметными изменениями были новая кремово-белая отделка, которая отошла от оригинальной отделки цвета ириски Tele Tele, и белая накладка, которая заменила черную накладку, использовавшуюся на ранних моделях.
Эта поразительная версия «белогвардейца» до сих пор остается одной из самых желанных итераций Telecaster.
Теперь, однако, вы можете воздать должное Whiteguard Tele и Stratocaster, с которым у него один год рождения, в форме Whiteguard Strat из параллельной вселенной.
Коллекция Parallel Universe, выпущенная ограниченным тиражом, сочетает в себе ДНК классических моделей Fender прошлого для создания необычных гибридов.
«Коллекция Parallel Universe предназначена для смешивания и сопоставления элементов различных моделей Fender», — сказал старший менеджер по разработке продуктов для гитар и бас-гитар Fender Аллен Аббасси.«У нас был Telecater с накладкой Stratocaster, а это почти полная противоположность».
Whiteguard Strat определенно является одним из таких гибридов, поскольку он сочетает в себе резкий звук Telecaster и эргономичные контуры Stratocaster.
Он начинается с классического Strat с корпусом из ясеня. Плотный пепел, известный своими сильными низами и звонкими верхами, может похвастаться большим количеством резонансов. Кроме того, нитроцеллюлозный лак «Винтаж Блонд» демонстрирует привлекательную зернистость.
Тем не менее, штрихи Теле безошибочны. В дополнение к головке грифа Tele, Whiteguard Strat оснащен звукоснимателями Custom Shop ’51 Nocaster, однокатушечными звукоснимателями того времени с плотными низами и четкими, сбалансированными средними частотами.
Бридж American Professional Telecaster сочетает в себе винтажный стиль и современные ощущения, а также оснащен тремя компенсированными латунными седлами для точного интонирования.
Удобство игры обеспечивается современным радиусом накладки грифа 9,5″ и грифом в форме «Modern C», созданным для комфорта и скорости.
Для игрока, ищущего безошибочный звук Telecaster и плавный комфорт Stratocaster, Whiteguard Strat действительно лучшее из обоих миров.
Купите Whiteguard Strat здесь и ознакомьтесь со всей коллекцией Parallel Universe здесь.
GMT Games — Все мосты сожжены: Красное восстание и Белая гвардия в Финляндии, 1917-18
Описание
На дворе 1917 год. Российский царь Николай II отрекся от престола, и Россия катится к постоянно углубляющемуся внутреннему кризису.На западной окраине огромной Российской империи неопределенность в России порождает вакуум власти в полуавтономном Великом княжестве Финляндском..jpg)
Для многих представителей финского политического спектра беспорядки в России кажутся возможностью осуществить мечту о национальной независимости Финляндии. Однако конкурирующие фракции не могут договориться об общем политическом видении страны. К январю 1918 года в Финляндии разразится кровопролитная гражданская война.
All Bridges Burning воссоздает политические и военные события гражданской войны в Финляндии в новом томе COIN System для трех игроков.Красные стремятся устроить восстание рабочего класса, а затем удержать свои завоевания, в то время как силы Белого Сената стремятся восстановить контроль. Третья, ненасильственная фракция умеренных борется за выживание парламентской демократии и политических реформ. Все три фракции должны сохранять достаточно примирительные национальные настроения для постконфликтного урегулирования и национальной независимости. Кроме того, неигровые державы Германии и России предлагают военную помощь Сенату и Красным соответственно.
Однако чрезмерное иностранное участие может разрушить мечту о независимости Финляндии и привести к коллективной потере всех трех фракций игроков. Исторические события, асимметричные меню действий, а также обширные примечания к историческому дизайну знакомят игроков с историческим периодом.
Уникальная последовательность игры для трех фракций ставит перед игроками — будь то ветераны или новички в серии COIN — новые задачи при выборе из асимметричных команд и специальных действий.Красным придется делить время и ресурсы между конкурирующими задачами по укреплению красного восстания путем создания рабочих органов гражданской администрации, с одной стороны, и ведением все более отчаянной войны против гораздо более могущественного врага, с другой. Фракция Белого Сената, напротив, ведет более традиционную войну. Сенат захочет повысить свои боевые характеристики за счет таких средств, как бронепоезда, пушки, а также финский, обученный немцами 27-й -й -й егерский батальон.
Тем временем умеренные будут сосредоточены на создании и поддержании подпольных информационных сетей, распространении новостей по фронтам и продвижении стагнирующего политического процесса, отражая возмездие со стороны двух враждующих фракций.
Простая, но эффективная неигровая система на основе карт позволяет играть как в одиночку, так и в режиме для двух игроков. Структура последовательности игры, характер команд и специальных действий в игре, меньшее количество игроков и компактный размер позволяют All Bridges Burning играть быстро.Система пасьянсов была разработана, чтобы сохранить эту скорость и плавность игры.
История белогвардейца на JSTOR
Перейти к основному содержанию Есть доступ к библиотеке? Войдите через свою библиотекуВесь контент Картинки
Поиск JSTOR Регистрация Вход- Поиск
- Расширенный поиск
- Поиск изображений
- Просматривать
- от Субъекта
- по названию
- по коллекциям
- от издателя
- Инструменты
- Рабочее пространство
- Анализатор текста
- Серия JSTOR Understanding
- Данные для исследований
Полицеллюлозные салфетки WhiteGuard 2, нестерильные
Полицеллюлозные салфетки WhiteGuard 2, нестерильные | Микронклин ×Посещение из-за пределов Соединенного Королевства или Индии ?
ПродолжитьПреимущества
- Универсальные салфетки с низким содержанием ворса
- Отличная впитывающая способность
- 45 % полиэстер, 45 % смесь целлюлозы
загрузок
White Guard2 Нестерильный лист технических данных
Использование
- Сухая салфетка для твердых поверхностей
- Перенос продукта в чистые помещения
Характеристики
- Производство гидроперепутанных салфеток
- Салфетка 68 г/кв. м
мОпции
| Код продукта | Описание | Размер | Кол-во в упаковке | Кейс Кол-во |
| WNCS93009 | Несвернутые салфетки из полицеллюлозы Нестерильные | 230 мм x 230 мм | 300 | 8 х 300 |
| WNCS93012 | Несвернутые салфетки из полицеллюлозы Нестерильные | 300 мм x 300 мм | 100 | 17 х 100 |
| WNWG04005 | Несвернутые салфетки из полицеллюлозы Нестерильные | 127 мм x 102 мм | 100 | 10 х 100 |
| WNWG04009 | Несвернутые салфетки из полицеллюлозы Нестерильные | 230 мм x 230 мм | 100 | 10 х 100 |
| WSWG04012 | Несвернутые салфетки из полицеллюлозы Нестерильные | 300 мм x 300 мм | 100 | 20 х 100 |
| WSWG06009 | Несвернутые салфетки из полицеллюлозы Нестерильные | 230 мм x 230 мм | 300 | 16 х 300 |
