Август 1991-го тридцать лет спустя: вспоминают очевидцы

Утром 19 августа 1991 года в Советском Союзе было объявлено о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению.

В руководство ГКЧП вошли вице-президент СССР Геннадий Янаев, председатель правительства Советского Союза Валентин Павлов, министр обороны Дмитрий Язов, министр внутренних дел Борис Пуго, председатель КГБ Владимир Крючков, первый заместитель председателя Совета обороны СССР Олег Бакланов, президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Александр Тизяков и председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев.

Близкими к руководству комитета людьми также были генерал армии Валентин Варенников, маршал Советского Союза Сергей Ахромеев, а также ряд высокопоставленных партийных функционеров и военачальников.

В заявлении ГКЧП говорилось о том, что по состоянию здоровья Михаил Горбачев не может выполнять обязанности президента страны, и его полномочия переходят к Геннадию Янаеву. А также о том, что «решения ГКЧР СССР обязательны для неукоснительного исполнения всеми органами власти и управления, должностными лицами и гражданами на всей территории Союза ССР».

Руководство РСФСР во главе с президентом Ельциным объявило об антиконституционном захвате власти в стране и о том, что по факту произошел государственный переворот или путч. Через три дня, ночью и утром 22 августа, после драматического противостояния, кульминацией которого стали события у здания правительства России на Котельнической набережной, все члены ГКЧП были арестованы и против них были возбуждены уголовные дела.

Как оценивают события тридцатилетней давности те их участники, которые были на стороне Бориса Ельцина? Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» обратился к ним с вопросами – как они относятся к бытующим сегодня утверждениям, что идеи ГКЧП, по факту, победили, и надежды на построение в России демократического общества не оправдались? Какие уроки они советуют извлечь тем, кто захочет последовать их примеру, если появится такая возможность?

Георгий Сатаров: «Нам и в голову не могло прийти, что произойдет нечто, что перевернет ситуацию»

Президент фонда «ИНДЕМ» Георгий Сатаров в самом начале беседы с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» отметил, что четыре августовских дня в его семье имели особое значение и до 1991 года. Дело в том, что 19 августа – день рождения его старшей дочери, и 22 августа – день рождения самого Георгия Александровича.

Что же касается событий 30-летней давности, то, по воспоминаниям Сатарова, его рано утром разбудила дочь и сказала, что по телевизору «передают что-то странное». «Я подошел к экрану и увидел “Лебединое озеро”, а затем унылых дикторов, которые зачитывают тексты от ГКЧП. Я тут же позвонил в “Эхо Москвы” и сказал две базовые вещи. Первое: это антиконституционный переворот, а второе – то, что он обречен на провал. И в этом прогнозе я был уверен», – подчеркивает бывший помощник президента Ельцина.

В тот день Георгий Сатаров вместе с сотрудниками своего фонда был у Белого дома, а в ночь с 20-го на 21-е стоял в различных оцеплениях у этого здания. «Мы все делали общее дело, и это было незабываемое, потому что атмосфера была совершенно фантастическая», – делится он впечатлениями.

Примечательный случай произошел 21-го числа. Когда Георгий Сатаров зашел в «ИНДЕМ», ему сказали, что был звонок из Киева от сына его хорошего знакомого. Перезвонив, президент фонда узнал, что получены радиоперехваты телефонограмм, которые Валентин Варенников отправлял в Форос, чтобы там мешали приземлению самолета, которые доложен был забрать Михаила Горбачева. «Я эти сообщения диктовал в Белый дом Сергею Станкевичу, а он передавал их дальше. Так что, в конце концов, мы предотвратили (аварию), как известно, самолет успешно приземлился, в том числе и потому, что туда позвонили и сказали: “Ребята, мы этих мужиков (членов ГКЧП), когда вернемся в Москву, арестуем, поэтому не надо выполнять их команды”. Вот так это было», – рассказал Георгий Сатаров корреспонденту Русской службы «Голоса Америки».

Оценивая действия путчистов, президент «ИНДЕМ» подчеркивает, что они, прежде всего, защищали свои кресла: «Но в разговорах между собой свою судьбу в случае неудачи они рассматривали очень мрачно: “нас расстреляют”, и так далее. Тем не менее, они на это пошли, хотя и не сумели дойти до конца».

Что же касается представителей нынешней российской власти, то они, по оценке собеседника «Голоса Америки», «натворили гораздо больше мерзостей, чем гэкачеписты. И они будут держаться за свои кресла более отчаянно, мне кажется». И данный фактор, по словам Сатарова, нужно будет учитывать тем российским политикам и гражданским активистам, перед которыми откроется «окно возможностей» для осуществления преобразования в стране.

В то же время, последователи демократов 90-х смогут учесть и их негативный опыт, что поможет им избежать ошибок предшественников. «Надо понимать, что все произошедшее в результате путча, было совершенно неожиданным. Дело в том, что путч как бы “нажал на спусковой крючок”, в том числе и в части развала Советского Союза. В феврале того же года нам казалось, что единственный путь для нас – постепенное врастание во власть. Нам и в голову не могло прийти, что произойдет нечто, что перевернет ситуацию. И когда власть, фактически, свалилась в руки демократов в конце 1991 года, они, конечно, не были к этому готовы. И открытие “окна возможностей” тогда случилось, в период совершенной безнадеги, если иметь финансово-экономическое положение страны.

И нужно быть готовым, к тому, что “окно возможностей” открывается неожиданно. Это не значит, что отсутствуют более спокойные сценарии, но в нашей ситуации они менее вероятны, чем в 1991 году», – убежден Георгий Сатаров.

С оценкой исторического значения событий тридцатилетней давности он предлагает не торопиться. «Давайте вспомним, что Великая французская революция началась в конце XVIII века. А настоящей республикой Франция стала после 1871 года, когда рухнула империя Наполеона III, проиграв Прусскую войну. То есть, прошло почти сто лет.

А в России революции еще не закончились с точки зрения нормального научного взгляда, они не побеждают сразу. То же самое было и в Англии, и во многих других странах. И наивно было бы ожидать, что одно событие 1991 года окончательно перевернет страницы истории. Оно во многом повернуло время, и в первую очередь – в том, что люди становились другими. И до сих пор становятся: достаточно посмотреть на нынешних студентов», – подытоживает президент фонда «ИНДЕМ» Георгий Сатаров.

Александр Подрабинек: «Никто из людей, которые ценят демократию и свободу, не скажет, что до ГКЧП было лучше»

Журналист, политический заключенный советских времен Александр Подрабинек в середине августа 1991 года находится в Бостоне по делам газеты «Экспресс-хроника», в которой занимал должность главного редактора.

«Узнав о попытке военного переворота, я первым же рейсом вылетел в Москву, но, к сожалению, на Восточном побережье было торнадо и самолеты не летали. Поэтому я добрался до Москвы только 21-го числа, когда все уже было понятно, ГКЧП был в проигрыше. Я ехал в город, а на встречу шли колонны военных грузовиков, покидавших Москву. Я успел побывать у Белого дома и на Лубянке, где сносили памятник Дзержинскому, то есть видел окончание этих событий», – поделился он воспоминаниями с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки».

По словам Подрабинека, впечатления у него были не самые веселые, но в то же время и не пугающие: «С одной стороны во всем этом была театральность и неискренность. Было много непонятного, но с другой стороны было видно, что люди восприняли эти события искренне, и они ощутили, что в какой-то момент могут что-то изменить».

Одним из самых впечатляющих моментов вечера 21 августа Александр Подрабинек называет демонтаж статуи «Железного Феликса» с постамента на Лубянской площади. «Но 22 августа, когда люди опять собрались на Лубянке и хотели захватить здание КГБ, что безусловно надо было сделать, приехал Ельцин со своей командой и стал уговаривать людей разойтись. И поскольку для большинства людей он был демократическим лидером, все разошлись и упустили шанс сравнять это здание с землей», – сожалеет собеседник «Голоса Америки».

Оценивая события четырех дней августа 1991 года, Александр Подрабинек уверен: «Они изменили страну в лучшую сторону. Потому что если бы хунте, которая тогда пыталась сохранить и усилить свою власть, это удалось, то мы бы тогда были в той точке, в которой находимся теперь, либо, благодаря усилиям Владимира Путина – окажемся в ней завтра. То есть мы на некоторое время отодвинули возвращение в тоталитарный режим, в который сейчас уверенными шагами топаем.

Поэтому нельзя сказать, что тогда ничего не изменилось. Никто же из людей, которые ценят демократию и свободу, не скажет, что до ГКЧП было лучше, а затем стало хуже».

Отношение самого Александра Подрабинека к событиям 30-летней давности за прошедшие годы почти не изменилось. «Если говорить кратко, то это была попытка старой советско-партийной и хозяйственной номенклатуры сохранить власть, которая ускользала у них из рук. Перестройка перестала быть «горбачевским проектом» и делом тех коммунистических сил, которые хотели сохранить социалистический строй в стране, «джин вырвался из бутылки», народ отвоевал у них возможность дальше эксплуатировать это понятие, и, понимая все это, они хотели вернуть все на круги своя и задавить дальнейшее движение к демократии», – делится мыслями известных представитель диссидентского движения позднего СССР.

Отвечая на вопрос корреспондента «Голоса Америки» о том, какие уроки следует извлечь из августа 1991 года тем, кто решит воспользоваться так называемым «окном возможностей» для трансформации России в демократическом направлении, Александр Подрабинек отмечает: «Первое – при форсированных переменах государственного строя нельзя делать паузы. Экспансия преобразований должна усиливаться, и они должны идти по нарастающей. Если общество в какой-то момент захочет отдохнуть, все старания будут напрасны. И тому есть множество примеров: наш опыт 2011- 2012 годов, такая ситуация была в Беларуси в прошлом году, когда люди отхлынули от <тюрьмы на> Окрестино и от возможности дожать «последнего диктатора Европы», так было на Кубе в 1994 голу и в июле этого года, когда протесты вспыхивали, но их развития не было, хотя власть была готова сдаться», – приводит примеры собеседник «Голоса Америки».

А второй урок, который он советует учесть тем, кто в будущем попытается воспользоваться «окном возможностей», состоит в том, что нельзя доверять политикам с плохой репутацией. «Нельзя делегировать им полномочия только потому, что они говорят правильные вещи, и при этом не взирать на то, кем они были вчера.

Понятно, что многие люди не могут профессионально заниматься политикой все время, для этого существует «политический класс», государство, чиновники, чтобы им раз в четыре года или в шесть лет делегировали полномочия для возможности осуществлять общественные запросы, а когда их каденция заканчивается, люди имели бы возможность их менять. Но это в нормальных условиях, а в моменты перемен необходимо очень тщательно приглядываться к людям, которым мы доверяем судьбу страны. И менять их нужно, безусловно, чаще, чем в обычный период, потому что время в эпоху перемен бежит очень быстро, и, соответственно, лидеры страны должны тоже быстро меняться, адекватно времени», – предупреждает Александр Подрабинек.

Сергей Пархоменко: «В конце концов, все, что мы имеем сегодня – последствие тех августовских дней»

Журналист, радиоведущий, один из основателей сетевого общества «Диссернет» и проекта «Последний адрес» Сергей Пархоменко вспоминает, что в середине августа 1991 года был в отпуске. «Я тогда являлся политическим репортером незадолго до этого открывшейся “Независимой газеты”, и 19 августа был в деревне в Костромской области, в довольно глухих местах, где меня и застала эта новость.

Мне потребовался весь день и вся ночь на 20 августа, чтобы добраться до Москвы», — рассказал он в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки».

Сергей добавил, что опасаясь возможных облав на Ярославском вокзале, он вышел из поезда раньше и до города ехал на попутных машинах. А приехав, сразу же отправился в Белый дом: «Как был – в отпускном виде, в каких-то кроссовках, в легкомысленных штанах и в майке. У меня не было никаких документов с собой, но меня опознал охранник Белого дома, поскольку я много раз ходил туда на разные мероприятия, как журналист. Меня пропустили, и вышел я оттуда поздно вечером 23 августа. Все эти дни я отправлял материалы и для “Независимой газеты”, и для агентства France Press, где я также был корреспондентом».

А 23 августа Пархоменко пошел на Старую площадь, и видел, как оттуда «эвакуировались» сотрудники ЦК КПСС со своим имуществом, а затем отправился на Лубянскую площадь, где застал демонтаж памятника Дзержинскому.

Пессимистические утверждения о том, что август 1991 года ничего не дал России, и что ГКЧП в результате одержал победу, Сергей Пархоменко называет «глупой точкой зрения».

«Говорить такое могут только те люди, которые совсем не знают, что такое Советский Союз, и какой была наша страна до августа 1991 года. Произошедшие тогда события – необратимы, они радикально изменили ситуацию, они смели огромное количество людей с политического лица Советского Союза и России. Они подвели некоторый итог под процессом разрушения системы советской власти и создали основу для формального юридического оформления распада, который произошел в декабре того же года. И все, что тогда случилось, больше не вернулось, не изменилось и так далее», – убежден он.

Собеседник «Голоса Америки» продолжает, что сегодня россияне живут в стране, которая возникла в результате августа 1991 года. «Другое дело, что она переживает эволюцию, в ней происходят различные сложные политические процессы, среди которых немало таких, которые мне чрезвычайно не нравятся. Они огорчают меня и заставляют думать, что страна теряет время на создание авторитарного, а потом и тоталитарного государства вместо того, чтобы развиваться по нормальному демократическому пути вместе с цивилизованным миром. Но август 1991 года в этом не виноват, были события, которые произошли после него и повлияли на дальнейшее развитие страны».

К числу таких событий Сергей Пархоменко относит процесс в Конституционном суде над КПСС, который, по его оценке, «закончился достаточно бесславно», причем, по вине тех, кто плохо подготовил и провел этот процесс. «Я там присутствовал, и считаю, что это – крайне важное событие, которое имело очень тяжелые последствия».

Другим таким событием стала попытка мятежа большинства депутатов Верховного Совета Российской Федерации в начале октября 1993 года.

«Я здесь абсолютно на стороне президентской власти и Кремля и считаю, что они должны были сопротивляться конституционному перевороту. Я был участником тех событий и хорошо помню то, что сегодня многие забыли – Москва оказалась в руках большой группы бандитов, приехавших из Приднестровья, Абхазии и бывших югославских республик для того, чтобы поучаствовать в гражданской войне».

Пархоменко также подчеркивает, что так называемый «расстрел Верховного Совета» был стрельбой по его зданию, и при этом ни один депутат не был убит или ранен. «Сейчас ходит очень много небылиц по этому поводу, но эта история тоже сыграла свою негативную роль», – добавляет он.

В целом же, события последующего периода российской истории, по мнению журналиста и политического аналитика, требуют взвешенной оценки.

«Но что касается августа 1991 года, то это – важнейшее событие, которое позволило стране двигаться дальше. И, в конце концов, все, что мы имеем сегодня – и ужасное, и прекрасное – последствие тех августовских дней. И никто из тех, кто представляет себе, что такое сегодняшнее российское государство и российское общество, не может сказать, что это была напрасная победа».

Что же касается уроков, которые, по мнению Сергея Пархоменко, следует извлечь тем, кто попытается воспользоваться следующим «окном возможностей», то, прежде всего, им нужно запастись терпением. «Можно от чего-то отказаться, что-то удалить, что-то разрушить, но создать в течение нескольких дней революции ничего не возможно. Начинается долгая кропотливая работа, по ходу которой все и выясняется. И это – важнейший урок 1991 года. В августе того года все было сделано правильно, а вот дальше началась работа, в которой совсем не все было сделано правильно.

А второй урок состоит в том, что нужно освобождаться от тех людей, которые сыграли негативную роль на предыдущем этапе развития страны и привели к тому, что потребовалась новая революция. Революция, это – несомненно, неприятность, это свидетельство нездоровья государства и общества, которое не может развиваться нормальным путем в ритме регулярной, методичной и мирной смены власти после каждого выборного цикла», – предупреждает собеседник «Голоса Америки».

И поясняет, что речь не идет о чистках, казнях или списках лиц, объявленных вне закона. «Когда говорят о люстрациях, многие почему-то представляют себе что-то ужасное – за кем-то гоняются, подвергают страданиям, мучают, ссылают, лишают собственности и так далее. Ничего подобного! Люстрация – это ограничение на занятие узкого круга государственных должностей и должностей, связанных с развитием страны. Ничего террористического в этом нет, а ведь все время пытаются поставить знак равенства между репрессиями и люстрацией. А люстрация должна быть применена к тем, кто дискредитировал себя и кто был ответственен за строительство авторитарного, а потом и тоталитарного государства на разных его участках – в силовых структурах, в чиновничьей сфере, в образовательной области, в системе пропаганды. Все эти люди должны нести ответственность за то, что они сделали, и за то, что участвовали во всем этом осознанно. И эти люди должны быть изолированы от дальнейшего доступа к аналогичной работе в том государстве, которое образуется после смены режима. Это – сложная, тонкая, комплексная работа, которая совсем не похожа на репрессии, наказания и гражданскую дискриминацию, потому что гражданские права этих людей остаются в неприкосновенности.

Это – очень важная вещь, и без нее никакой успех в деле смены власти невозможен», – заключает Сергей Пархоменко.

Август-1991: последняя попытка спасти СССР

27 августа 2022

Мир новостей

Чем больше времени проходит после этой неумелой попытки «не допустить развала страны», которая, собственно, и привела к уничтожению СССР, тем лучше и правильнее мы можем оценить действия и главного «героя» той маленькой «революции» Михаила Горбачева, и восьми руководителей ГКЧП, пытавшихся, но так и не сумевших спасти свою родину. Вот что в свое время говорили свидетели и непосредственные участники тех событий.

Фото: Мир новостейМир новостей

Видео дня

Александ Руцкой,

в августе 1991-го вице-президент России:

— Я могу однозначно сказать, что ГКЧП — проект Горбачева. Это стало очевидно через неделю после событий.

Когда членов ГКЧП арестовали, я просил Ельцина освободить их. Потому что они не нарушали закон. По какому бы вопросу Борис Николаевич впоследствии меня ни вызывал, всегда говорил ему: «Выпустите их — они преступления не совершали. Эти люди присягали на верность Родине и просто хотели сохранить Советский Союз». Ведь в ходе Ново-Огаревского процесса рассматривались два формата нового Союза, в том числе федеративный, когда все субъекты СССР получают политическую самостоятельность и суверенитет, а также экономическую независимость. При этом формируется единый центр, единая система обороны, единая армия, единая валюта, но все получили бы политические и экономические свободы. Это значит, что сохранился бы потенциал Советского Союза и равновесие двух великих держав. Потом мы все увидели, к чему приводит однополярный мир.

Позже вокруг форосского «заточения» Горбачева было много домыслов, и сам он всем рассказывал, что его, дескать, арестовали, связь отключили… Все это ложь, вранье чистой воды и предательство, потому что еще в марте 1991-го, накануне этих событий, Горбачев поставил этим же людям, будущим участникам ГКЧП, задачу разработать проект закона «О введении чрезвычайного положения». Он своих товарищей просто подставил, а сам спрятался на своей даче в Крыму, чтобы посмотреть со стороны, куда же кривая выведет и как народ на эту ситуацию отреагирует. Ведь Горбачев сам себя загнал в ловушку, своей болтовней и демагогией довел ситуацию до крайности: политическая элита субъектов Советского Союза попросту обнаглела. Ту же Беловежскую Пущу давайте возьмем, подписание соглашения о создании СНГ: кто давал на это полномочия Кравчуку? Может быть, Верховная рада?. .

Что касается Крючкова. Он часто созванивался с Ельциным уже в августе, незадолго до путча, о чем-то советовался. А вот о чем, теперь ни один, ни другой уже не расскажут…

Станислав Говорухин, кинорежиссер:

— Недавно на просмотре моего фильма «Так жить нельзя» я признал, что совершил очень плохой поступок, сделав эту картину. И за это расплачиваюсь. Но в какой-то мере смог исправиться, сняв фильм «Великая криминальная революция». Говорю это не в оправдание себе, а для того, чтобы вы понимали: никто из нашей интеллигенции не застрахован от сиюминутности в оценках и действиях.

А в целом события августа 1991 года — явление сложное, которое объяснить однозначно невозможно. Участники так называемого августовского путча, члены ГКЧП, представляли собой неоднородную публику, состоявшую как из знающих, посвященных людей, понимающих то, что происходит, так и из профанов. Знающие люди осуществили операцию под кодовым названием «ГКЧП», которую долго готовили.

Эта операция была необходима для того, чтобы устранить КПСС и разгромить КГБ как опорные структуры СССР. Дело шло к разрушению Советского Союза. На последнем этапе деятельности Горбачева был составлен план по созданию конфедерации. Конфедерация, безусловно, являлась шагом к разрушению СССР, правда, не обвальному, как это случилось при Ельцине, а постепен­ному.

На мой взгляд, во многом правы те, кто считает, что ГКЧП — это операция, осуществленная враждебными СССР внешними силами, заинтересованными в разрушении великой державы — исторической наследницы Российской империи. Гнусную роль сыграла в этом деле так называемая творческая интеллигенция, мечтавшая о социальном, экономическом, общественном и политическом перевороте, взращенная на почве идейного перерождения партийной, советской и хозяйственной номенклатуры.

Последствия этого события мы пожинаем до сих пор. Это геополитическое пространство — СССР — обеспечивало внешнюю безопасность не только русскому народу, но и всем остальным. С его ликвидацией, разделением входящих в него народов все этносы бывшего Советского Союза оказались в опасном внешнеполитическом положении. Такова реальность. К тому же был нанесен огромный ущерб экономике, которая была единой, культуре. Народы были поставлены на грань выживания и вынуждены были заняться гастарбайтерством. Особенно сильно расчленение СССР ударило по русскому народу, оставив за пределами коренной родины миллионы русских людей.

Анатолий Лукьянов,

Председатель Верховного Совета СССР:

— Советский Союз можно было переформатировать в демократическое государство с многоукладной экономикой и постепенным введением рыночных отношений. Тогда мы бы обошлись без тех потерь, которые понесла страна. Демографических, территориальных, психологических. Я уверен, что возврата к авторитарным методам правления не было бы. Но приговор истории невозможно пересмотреть. Случилось так, как случилось.

Был ли подготовлен сценарий мирного, конституционного решения проблем Советского Союза? Да, был. Он был предусмотрен тем вариантом Союзного договора, который должны были подписать осенью 1991 года представители Верховных Советов союзных республик и полномочная делегация Верховного Совета СССР. Но в августе Горбачевым был опубликован совсем другой договор, фатальный для Союза.

Так что в распаде СССР виноваты Горбачев и Ельцин со своими командами. Первый — в том, что не смог справиться с праворадикальными, националистическими и сепаратистскими настроениями номенклатуры. Как тут не вспомнить формулу «Союз суверенных государств», предложенную Александром Николаевичем Яковлевым? Второй запомнился неудержимой, почти болезненной тягой к власти. Уверен, что если бы Ельцин смог занять место Горбачева, он не дал бы разрушить Союз.

Горбачев предвидел возможность введения чрезвычайного положения и предупреждал об этом своих заместителей по партии, уезжая в отпуск в Форос. Впрочем, все это есть в материалах уголовного дела ГКЧП. Неблагодарное занятие гадать, о чем на самом деле думал Горбачев. Сам он, я уверен, об этом никогда не расскажет.

Люди, возглавившие ГКЧП, всего лишь соблюдали советскую Конституцию и советские законы, в которых нанесение ущерба суверенитету и территориальной целостности страны считалось самым тяжким государственным преступлением. И отстаивали решение референдума 17 марта 1991 года, на котором 78,3 процента избирателей (не от пришедших, как считают сейчас, а от их общего списочного числа) проголосовали за сохранение Союза. Но этим же людям потом эту самую статью об измене Родине и вменили. Так что судите сами. Настоящий переворот был совершен Ельциным, захватившим власть.

Андрей Князев.

Фото: А. Соловьев/ТАСС,

В. Радионов/РИА Новости,

А. Макаров/РИА Новости,

Н. Малышев/ТАСС,

WIKIPEDIA.

Политика,Александр Яковлев,Анатолий Лукьянов,Андрей Князев,Станислав Говорухин,Михаил Горбачев,Верховная Рада,КПСС,

августа 1991 г. (телевизионный фильм 2005)

• TV Movie
• 20052005
• 1H 30M

RATING

7,3/10

135

Ваш рейтинг

Август 1991, военный переворот D’tat в Mocpow. Когда советские танки на улицах Таллинна, Эстония, кажется, что все надежды на независимость потеряны. Люди на единственном местном телеканале… Читать полностьюАвгуст 1991 года, военный переворот в Москве. Когда советские танки на улицах Таллинна, Эстония, кажется, что все надежды на независимость потеряны. Люди на единственном местном телеканале ETV стоят перед собственным выбором. 19 августа.91, военный переворот в Москве. Когда советские танки на улицах Таллинна, Эстония, кажется, что все надежды на независимость потеряны. Люди на единственной местной телевизионной станции ETV стоят перед собственным выбором.

IMDb RATING

7.3/10

135

YOUR RATING

• • Ilmar Raag
• • Ilmar Raag
• Stars
  • Tanel Ingi
  • Hilje Murel
  • Andres Mähar

• • Ilmar Raag
• • Ilmar Raag
• Stars
  • Tanel Ingi
  • Hilje Murel
  • Andres Mähar

See production, box office & company info

См. больше на IMDbPro

Photos

Top Cast

Tanel Ingi

Hilje Murel

Andres Mähar

Hele Kõrve

• Anneli
• (as Hele Kõre)

Tõnu Oja

Peeter Tammearu

• Mart Siimann

Andres Noormets

• Hagi Shein

Hendrik Toompere Jr.

• Andres Raid
• (as Hendrik Toomepere)

Gert Raudsep

• Tiit Kimmel

Tiina Mälberg

• Virve Liivanõmm

Дождь Симмул

• Heimar Lenk
9

0009

Tiit Palu

• Enn Eesmaa

Hans Kaldoja

• Aivo Barbo

Aksel Lemberg

• Endel Sõerde

Elektra

• AK assistent

Frank Sprenk-Dorn

• AK praktikant

Рахель Ханкевитц

• АК Практикант

Мария Мартинсон

• АК Практикант
• 0004
• • ILMAR RAAG
• All Cast & Crew
• Производство, касса и многое другое по адресу iMDBPRO

больше, как это

1944

Ristuumin

Сюжетная линия

Знаете ли вы

Отзывы пользователей

Оставьте первый отзыв

Подробнее

• Дата выпуска
  • 24 февраля 2005 г. (Эстония)
• • Estonia
• • Estonian
• Also known as
  • Август 1991
• Production company
  • ETV (Eesti Televisioon)
• See more company credits at IMDbPro

Кассовые сборы

Технические характеристики

• 1 час 30 минут

Новости по теме

Добавить на страницу

Предложить отредактировать или добавить отсутствующий контент

Top Gap

Под каким названием был официально выпущен выпуск August 1991 (2005) в Канаде на английском языке?

Ответить

Еще для изучения

Недавно просмотренные

У вас нет недавно просмотренных страниц

Counting Coup? Эволюция воспоминаний об августе 1991 года в России

Сочетание «сильной оппозиции, сопротивления, подрывной деятельности и бюрократической инерции» сыграло решающую роль в отражении попытки лидеров коммунистической партии захватить власть у президента СССР Михаила Горбачева 19 августа. 91, утверждал Харли Бальзер , адъюнкт-профессор государственной и дипломатической службы Джорджтаунского университета, на лекции Института Кеннана 17 октября 2011 г. .

Бальцер стремился прояснить различные неправильные представления о перевороте и привлек внимание к тому, «что забыто в прошлом и что все еще помнят в настоящем». Оратор объяснил, что более десяти лет назад стали появляться различные версии августовского переворота 1991 года, в частности, причины провала переворота. Некоторые утверждали, что неудача произошла из-за плохого руководства заговорщиков; другие обвиняли заговорщиков в просчете общественного мнения в пользу переворота, а также в противодействии Горбачева своим коллегам. По словам спикера, еще одно ошибочное воспоминание предполагало, что на митинге 19 августа присутствовало всего 10 000 человек.91 митинг в Москве, в то время как граждане в других регионах страны вообще не выступили.

Спикер отметил, что еще одно объяснение различий в нарративах переворота связано с информационной асимметрией. Журналисты в Москве стремились «рассказать народу» о том, что происходит в столице, в то время как информация о деятельности в российских регионах оставалась под жестким контролем. Разница во времени по стране повлияла на возможность мобильности больших групп людей в регионах за короткий промежуток времени. Тем не менее недавние исследования показывают, что большое количество людей во многих городах участвовало в акциях протеста против переворота. Бальцер отметил, что в городах, включая Волгоград, Владивосток, Нижний Новгород, Казань, Саратов и Томск, прошли демонстрации заметного размера. Асимметричная цензура СМИ означала, что протестующие в Москве и Ленинграде не знали, что их поддерживают десятки тысяч по всей стране.

Различные точки зрения и опыт во время переворота присутствовали на индивидуальном уровне в Москве и Ленинграде. В то время как многие местные чиновники поддерживали российское правительство, КГБ и полиция разделили лояльность. Отчеты показали, что многие граждане не чувствовали себя комфортно, открыто выступая на стороне какой-либо стороны переворота из-за страха быть связанными с проигравшей стороной.