Политика Аристотеля — краткое содержание

Трактат о государстве «Политика» был написан Аристотелем на закате его жизни (335-322 до н.э.) и описывает возникновение и сущность государственного устройства. Рассуждения Аристотеля сформулированы в двух векторах – практическом и этическом. По мнению Аристотеля политико-правовая тематика тесно связана с этикой и предполагает развитие идей нравственности и нравов. Так, взаимоотношения между людьми, в семье, между разными сословиями являются основополагающими в устройстве государства. По мнению Аристотеля, патриархат единственно правильная форма уклада внутри семьи. Мужчина как глава наделен всеми правами и свободами. Мужчина есть монарх, домохозяин и господин. Женщина обладает более слабой природой, в связи с чем, не может играть главенствующую роль ни в семье, ни в государстве. Тем не менее, мужчина и женщина существуют только вместе. Лишены всяческих прав домашние рабы, которые, по природе своей, должны только подчиняться. Семьи объединены в селения, они и образуют государство.

Разбирая семейный уклад, Аристотель проводит аналогию с государственным устройством, где монарх – мужчина, который обладает властью над рабами, но дела ведет не насильственным путем. Порядок в государстве зависит от того, кому принадлежит. По мнению философа возможны три варианта: глава – один человек, определенный круг или многие. Отсюда возможно несколько формы правления – правильные и не правильные. Существует несколько форм верного политического устройства государства: монархия, аристократия и полития. При монархии власть принадлежит одному правителю, избранному народом или ставшему по наследству. Аристократия дает власть народу, а именно знати. А полития – правление большинства.  Этому трио, по мнению Аристотеля, противостоят «извращенные» или ошибочные формы правления. Тирания, как единоличное правление, олигархия – власть немногих или избранных и демократия – власть, положенная в угоду толпы. Аристотель детально и критически рассматривает приведенные формы, изучает их, характеризует, рассказывает о том, как ту или иную форму поддержать или разрушить. Обобщая, Аристотель практически приводит морфологию государства.

По мнению мыслителя, государство – не самоцель. Смысл государства – в объединении людей для достижения всеобщего блага, счастливая жизнь граждан в совершенном государстве. Отсюда и другая мысль Аристотеля: военные действия возможны только в случая крайней необходимости, а именно обороны или завоевания земель и рабов. Граждане должны приобщаться к добродетели, ведь счастье – одна из составляющих цели его жизни. Добродетель есть общественные деяния.

Рассмотрев устройство государства, философ развивает идею идеального государства, которое видится ему небольшим греческим полисом. Именно греческим, поскольку другие народы, варварские племена, варвары, по его мнению, не обладают теми качествами, которые необходимы для построения лучшего государственного устройства. Полис-государство по Аристотелю должен быть республикой, с монархом, добровольно признанным народом. Должен быть именно городом, небольшим и удобно управляемым. В управлении принимают участие только полноправные граждане. Исключены из этого круга торговцы, ремесленники и рабы. Первостепенная задача государства при этом – гуманное воспитание граждан в нравственности и добродетели, ведь теряя добродетель, человек превращается в самое низкое существо.

Важным элементом философского труда Аристотеля является часть, посвященная критике политических сочинений Платона, Фалея и Гипподама, а также разбор политического устройства других народов – лакедемонян, критян и карфагенян. Эти мыслители, так же как и Аристотель занимались решением вопроса о наилучшем устройстве государства.

«Политика» Аристотеля дошла до наших дней не в полном виде. Отсутствует часть, посвященная идеалу государственного устройства. Существует лишь вступление к ней, из которого можно вычленить ряд идей философа. Это ясный и глубокий труд, в котором систематически собраны мысли Аристотеля о государственной и общественной жизни. Аристотель обобщил политический и социальный опыт греков и на его основе разработал свое философское, социальное и политическое учение. Государство по Аристотелю – естественное развитие общества и человек в этом государстве раскрывает свою естественную природу.

Читательский дневник.

Другие произведения автора:

Политика Аристотеля. Читательский дневник

Советуем почитать

«Политика» Аристотеля. Актуальность основопонятий. Политические онтологики

«Политика» Аристотеля. Актуальность основопонятий

У нас глубоко укоренилось мнение, что настоящий философ должен быть далек от политики, от жизни с ее страстями и хлопотами, что философ выстраивает себе идеальный мир, а затем, сравнивая его с реальностью, неизбежно приходит к критике и неприятию последней. Возможно, это мнение верно в отношении некоторых других философов, но только не в отношении Аристотеля, который всю жизнь был близок политике (одно воспитание Александра Македонского чего стоит). А размышления о текущей политике сопровождают все его творчество. Его учение о политике и государстве построено в полемике с «Государством» и «Законами» Платона – действительно далекими от жизни утопиями. Приближенность к реальности, однако, не делает концепцию Аристотеля слишком зависимой от условий и взглядов того времени, когда она создавалась. Напротив, актуальность ее просто поразительна; Аристотель, как будто современник, высказывается по волнующим нас политическим проблемам, причем часто его аргументация более убедительна, чем у современных авторов.

Кроме того, в его учении можно найти ряд идей, незаслуженно забытых или же отвергаемых сегодня чаще всего из-за неверного понимания. На некоторых из них, насколько это возможно в рамках очерка, необходимо будет остановиться.

Политическое учение Аристотеля изложено в большом трактате, так и называющемся «Политика». Трактат состоит из 8 книг, каждая из которых посвящена одной – двум проблемам. Книги не имеют между собой строгой логической связи, видимо потому что писались в разное время. Здесь мы будем следовать за автором.

Возможно, наиболее трудной для понимания, поэтому основной, является первая книга «Политики», где излагается понимание природы государства и его необходимые элементы. Природа, по утверждению Аристотеля, ничего не делает напрасно. Поскольку человек наделен речью, и, причем, не так как животное, которое лишь выражает чувства, а так, что он способен воспринимать добро и зло, справедливость и несправедливость, то, следовательно, и конечной целью, пределом развития человека является справедливая и добродетельная жизнь. Ради такой жизни люди вступают в общение, и этим общением является государство. Государство, таким образом, существует по природе (не путать: от природы), «ведь мы называем природой каждого объекта… то его состояние, какое получается при завершении его развития» (кн. 1, I, 8).

Кроме государства существуют более частные виды общения, например, селения, и самый маленький элемент – семья. Анализу семьи и посвящается большая часть первой книги «Политики». Семья, по Аристотелю, держится на трех отношениях и одном искусстве:

1. отношение «господин – раб»;

2. отношение «муж – жена»;

3. отношение «отец – дети»;

4. искусство домовладения

Подробнейшим образом Аристотель остановился на первом и последнем, мы последуем здесь за ним. Во вступительной статье к четвертому тому сочинений Аристотеля говорится: «Ссылаясь на природу, неравномерно, по его мнению, распределившую между людьми умственные способности, Аристотель защищает один из устоев античного общества – рабство» (Аристотель соч. в 4-х томах т. 4 М. 1984 стр. 39). В этом видится ограниченность мыслителя, его неспособность выйти за пределы своего времени. Так ли это на самом деле? Аристотель начинает вовсе не с утверждения, что люди от природы не равны. Он исходит из разделения деятельности на активную и продуктивную: «если бы ткацкие челноки сами ткали, а плектеры сами играли на кифаре, тогда и зодчие не нуждались бы в работниках, а господам не нужны были бы рабы» (кн. 1, II, 5).

Деятельность осталась и сегодня такой же, какой была во времена Аристотеля. Любой, даже самый современной, технике нужен обслуживающий персонал, техника не может без человека. Человек, который обслуживает ее и называется Аристотелем рабом, под это подпадает и крепостной, и промышленный рабочий, и современный программист компьютера. Когда Аристотель говорит о рабстве, то он вовсе не доказывает необходимости лишения прав и свобод некоторых людей, он лишь говорит, что в природе как системе мироздания существует такая деятельность, которой необходимо должен кто-то заниматься, а именно деятельность по обслуживанию машин. Тот, кто ей занимается, тот и называется рабом. Аристотель вкладывает в это слово другой, отличный от нашего смысл. Но горе-интерпретаторы предпочли этого не заметить. Легче обвинить Аристотеля в исторической ограниченности…

Рабство, таким образом, у него существует по природе, что вовсе не тождественно понятию раб от рождения. Конечно, Аристотель говорит, что в ситуацию «раба по природе», т. е. человека занимающегося производственной деятельностью чаще всего попадает человек к этому предрасположенный – варвар с грубой душой и выносливым телом. Но философ не делает на это упор и поступает весьма предусмотрительно: современная техника делает рабом скорее тип противоположный.

Возможность исчезновения рабства появляется только с созданием такой техники, которая бы не требовала для себя человека, т. е. была бы самозамкнутой. Это содержит требование отказаться от бесцельного прогресса и признать некоторый уровень развития техники и благосостояния достаточным.

Создается впечатление, что Аристотель видел вперед на тысячелетия, и его предложения ждут, когда человечество устанет от бесцельной технической гонки. С этим же связано требование Аристотеля отличать искусство домовладения от искусства накопления. Первое существует по природе, т. к. поддерживает жизнь людей и обеспечивает возможность благой жизни, второе – противно природе, т. к. накопление имеет целью само себя, богатство ради богатства, не потребление вещей, а обменивание их, т. е. действие с ними не по прямому назначению.

Говоря языком экономиста Аристотель выступает за натуральное хозяйство и за простое, а не расширенное воспроизводство продукции. В этом он видит глубокий смысл. Расширенное воспроизводство вовлекает в себя все больше и больше людей, т. е. делает их рабами (рабочими). Большое количество рабов в государстве особенно при демократическом (власть большинства над меньшинством) проявлении не способствует благой жизни. Большинство всегда гуманнее меньшинства, так как образованных людей всегда меньше.

Вторая книга «Политики» как раз и посвящена проблеме государственного устройства. Аристотель рассматривает здесь существующие государственные устройства, т. е. греческие полисы и колонии. Он разбирает их достоинства и недостатки. Существенно то, что все они весьма далеки от совершенства. Но что нужно считать совершенным государственным устройством?

Существует несколько проектов на этот счет. Более известным, конечно, является тот, что изложен в «Государстве» Платона. Создание идеального государства оказывается очень трудной вещью. От чего нужно отказаться жителям платоновского государства в первую очередь – это собственные интересы, ибо только они являются причиной порчи нравов, чтобы они не разнесли в клочья государство, что обычно бывает, когда люди считают своим не одно и то же, но каждый другое: один тащит в свой дом все, что только может приобрести, не считаясь с остальными, а другой делает то же, но тащит уже в свой дом; жена и дети у каждого свои, а раз так – это вызывает и свои, особенные для каждого, радости и печали. Напротив, при едином у всех взгляде насчет того, что считать своим, все они ставят перед собой одну и ту же цель и по мере возможности испытывать одинаковые состояния радостные и печальные (Платон соч. т. 3, часть 1, Москва, 1971 г, стр. 263).

Платон в своем государстве собирался ввести общность жен, имущества и т. п. Порядок будет обеспечивать сословие стражей, они же будут защищать государство от внешних врагов. Другие сословия, ремесленники, торговцы и прочие, должны трудиться не переходя из одного сословия в другое. Люди попадают туда с детства, и это зависит от их способностей. «Бог, вылепивший вас, в тех из вас, кто способен править, применял при рождении золото, и поэтому они наиболее ценны, в помощников их – серебро, железо и медь – в земледельцев и разных ремесленников…» (стр. 203). Руководят государством философы, лишних людей, вроде поэтов, – нет. Все равны, т. к. богатый очень скоро перестает совершенствоваться, бедный также не совершенствуется – у него другие заботы. Государство у Платона работает как сложный механизм. Именно поэтому достаточно одного единственного сбоя, чтобы оно все перестало работать. Платон хотел стабильности, а добился хрупкости.

По Аристотелю, государство допускает внутри себя большие вариации. Платон же, по его мнению, превратил государство во что-то вроде семьи. Он уничтожает своеобразие государства. Все это делается Платоном ради идеи блага. Но истинное благо, говорит Аристотель способствует сохранению вещи, а не ее уничтожению. Аристотель также приводит и массу практических аргументов, показывающих, что платоновское государство, даже если бы и было создано, тут же бы и развалилось. То что нельзя осуществить – то не стоит и пытаться осуществлять – итог рассуждений Аристотеля.

Но каковы же другие варианты государственных устройств? Этому вопросу посвящена третья книга «Политики». Власть в государстве может принадлежать либо одному, либо некоторым, либо большинству. Отсюда три формы устройства: монархия, аристократия и полития (республика). Но есть также и три испорченные формы, они соответствуют трем правильным. «Царская власть – правление одного, имеющего в виду общее благо; тирания – правление одного, руководящегося собственной выгодой; аристократия – правление немногих, лучших, осуществляемое в интересах всех граждан; олигархия – правление немногих состоятельных граждан, думающих только о собственной выгоде; полития – правление большинства… пекущегося об общем благе; демократия – правление большинства, неимущих, в интересах исключительно этого большинства» (Аристотель, соч. в 4х томах, т. 4, М., 1984, стр. 41).

Но все это теоретическое разделение устройств. В реальной жизни все одновременно и тоньше и грубее. Тоньше потому, что невозможно установить для всех один какой-нибудь идеал. Условия (география, обычаи и т. п.) везде разные, соответственно та или иная часть государства может получить большее развитие, чем другая (военное, торговое государство и т. п.). Не всегда и не везде можно осуществить любую форму правления. Для Аристотеля демократия или республика – отнюдь не привелигированное государственное устройство, не идеал, к которому должна стремиться история. Они – всего лишь одна из форм государства, равноправные с той же монархией. С другой стороны – практика грубее теории, т. к., по сути, везде существуют две основные формы государственного устройства – олигархия и демократия – власть богатого меньшинства или власть бедного большинства. Все это Аристотель показывает в четвертой книге «Политики». Существует масса разновидностей олигархий и демократий, все они подробно анализируются. Если же все-таки попытаться ответить на вопрос – какое из устройств лучшее, то упрощенно можно сказать так – то, где велик средний класс. В таком государстве нет ни наглости богатых, ни подлой зависти бедных. Наращивание среднего класса полезно для любой формы. Из самих же форм государственного устройства Аристотель считает лучшей аристократию и монархию, худшей из лучших – политию (республику) и лучшей и худших – демократию. В четвертой книге Аристотель также вводит разделение законодательной, исполнительной и судебной властей и анализирует их взаимодействие в различных формах государственного устройства.

Анализ причин смены форм государственного устройства Аристотель осуществил в книге пятой. Существует много причин смены государственного устройства. Две же основные из них кроются в неверном понимании равенства. Одно мнение гласит: «равенство в каком-нибудь отношении влечет за собой и равенство вообще, из того положения, что все в одинаковой степени свободорожденные, заключают и об их равенстве вообще» (кн. 5, I, 2). Второе гласит, что «неравенство в одном отношении обуславливает неравенство вообще; раз существует имущественное неравенство, то из него вытекает и неравенство вообще» (кн. 5, I, 2).

Смены государственных устройств возникают из-за того, что либо бедные недовольны богатыми, либо из-за того, что богачи требуют себе больше прав, чем есть у большинства. Отсюда и два способа смены устройства: говоря современным языком – это революция и узурпация. Поводов и к той, и к другой всегда предостаточно: кто-то оказался незаслуженно возвеличен, кто-то другой достойный величия оказался обойден и т. д., и т. п. Важно другое. Оба способа смены формы правления ведут по сути к одному результату: один неправильный способ правления заменяется другим столь же неправильным способом. Ибо при правильном государственном устройстве все граждане не имеют причин для недовольства. И все же неуязвимых форм правления не бывает. Любая из них может погибнуть, например, в результате завоевания. Конечно, при хорошем правлении этот шанс невелик – государство не имеет внутренних врагов, все его граждане – патриоты и защищают страну с удвоенной силой.

Из всех форм, наиболее худшая и наименее стабильная – тирания. Как правило эта форма правления прекращается со смертью тирана, ни одна из тираний не существовала дольше 100 лет, затем государство вырождается либо в демократию, либо в олигархию, а тут уже появляется шанс перейти к одной из лучших форм. Аристотель подробно прослеживает типичные сценарии смены форм государственного устройства. И за более чем 2000 лет никаких новых сценариев не добавилось.

В книге шестой Аристотель ставит вопрос о смешанных формах. Смешение форм происходит, по его мнению, в результате того, что одна из ветвей власти формируется, например, аристократическим способом, другая – демократическим, третья – олигархическим и т. д. и т. п. Аристотель обсуждает наиболее часто встречающиеся и в каждом находит достоинства и недостатки. В связи с таким многообразием возникает вопрос о критериях и признаках, на основании которых все же можно тот или иной гибрид отнести к той или иной форме. Аристотель перечисляет такие признаки.

Демократией можно назвать такое государственное устройство, где осуществляется в той или иной степени свобода, где сильна идея равенства, где есть право за большинством на окончательное решение, где большую роль в политике играют демагоги (люди, говорящие как бы от лица народа, заводящие толпу) и т. д. и т. п.

Признаками олигархий является отстраненность большинства от принятия важнейших решений, большую роль в политике играют богатые, права большинства часто ущемляются и т. д.

Но «собирающемуся представить надлежащее исследование о наилучшем государственном строе необходимо прежде всего точно установить, какая жизнь заслуживает наибольшего предпочтения. Если это остается невыясненным, то, конечно, неизвестно будет и то, какой государственный строй должен быть признан наилучшим» (кн. 7, I, 1).

Проблема наилучшего образа жизни – это проблема седьмой книги «Политики» Аристотеля. Счастье государства – это счастье всех его граждан. Для достижения же счастья отдельного человека необходимо три вида благ: внешние, физические и духовные, т. е. иными словами, достаток, здоровье и добродетели. Первый вид благ зачастую зависит от случая, второй вид зависит и от случая, и от самого человека, третий – только от последнего. Поэтому хотя бы это частицу счастья всякий может воспитать в себе сам. Обеспечение внешних благ Аристотель возлагает на государство (т. е. не само обеспечение, а создание условий для того, чтобы каждый человек мог беспрепятственно заботиться о своем достатке). Все эти условия (величина государства, географическое положение и т. д.) оговариваются Аристотелем в этой книге. Физические блага тоже частью зависят от этих условий. Что же касается последнего вида благ – духовных – то их нужно воспитывать. Для воспитания государство тоже должно обеспечить соответствующие условия. Граждане не будут заниматься духовным самосовершенствованием, если не имеют пропитания, если в государстве не процветают ремесла, если оно беззащитно перед врагом, если в нем разлажена финансовая система, если правители не пекутся о религиозном культе. Причем очень важно не переконцентрироваться на одном из пунктов, а развивать все равномерно.

Отдельную, последнюю, книгу «Политики» Аристотель посвящает воспитанию как важнейшей задаче государства. Государство не воспитывающее своих граждан (особенно юношей) не выполняет своего предназначения, т. к. не может быть счастлив злой, невоспитанный человек, а счастье граждан – цель государства. Обучать молодежь нужно не только и не столько тому, что практически полезно, но как раз тому, что подобает благородному, и свободрожденному. Среди таких знаний Аристотель называет: грамматику, гимнастику, музыку, рисование. Воспитание свободных нужно отличать от воспитания рабов. Свободные изучают все науки до известного предела. Они должны иметь общие знания, знания о целом, а ни в коем случае не становиться «специалистами». За эту мысль К. Поппер, известный защитник современного буржуазного общества, записал Аристотеля чуть ли не в личные враги. В обучении наступает предел, когда времени на все начинает не хватать, и человек в ущерб целому начинает изучать что-нибудь одно. Быть специалистом по Аристотелю – удел рабов. Рабов, собственно говоря, воспитывают как специалистов, как приученных к только одному виду деятельности, к обращению с той или иной техникой, к выполнению той или иной работы. Такой человек не способен быть полноценным гражданином, ибо в государстве требуется не только и не столько производственная деятельность, а умение рассуждать, поступать справедливо, умеренно, мудро, мужественно и т. д. и т. п. Всему этому рабов не учат, т. к. трата времени на это отнимает время и от работы. Таким образом раб становится плохим рабом, еще не успев стать хорошим гражданином. Чтобы не было людей «не рыба, не мясо», Аристотель предлагает два вида воспитания, говоря современным языком, гуманитарное (для свободных) и техническое (для рабов). Рабы при этом не обладают гражданскими правами, т. к. не обладают добродетелями, а большей частью грубы, эгоистичны, подвержены страстям и т. д. Такие люди могли бы привести государство только к развалу. Это хорошо иллюстрирует пример СССР, который развалила именно «техническая интеллигенция», которую без меры плодила советская система образования.

Воспитание граждан не только цель государства, но и способ его существования, т. к. ни одно государство не продержится долго, если в нем не живут деятельные, рассудительные и добродетельные люди, а живут только люди занятые производством, накоплением, грубые и невоспитанные.

Невозможно, конечно, осветить все продуктивные идеи Аристотеля в коротком очерке. Но надо отметить, что это солидное, фундаментальное политологическое исследование вполне конкурентоспособное на современной политологической арене, исследование, общая теория, которой так не хватает сейчас, в хаосе мелких, отдельных взглядов и позиций.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Социально-политическое учение Аристотеля

Введение

Аристотель – величайший древнегреческий философ, жил в 384 — 322 гг. до н. э. Родина Аристотеля – полис Стагира, расположенная на Северо-Западном побережье Эгейского моря, рядом с Македонией, от которой она зависела. Отец Аристотеля Никомах – придворный врач македонского царя Аминты III, а сам Аристотель – сверстник сына Аминты, будущего македонского царя Филиппа II [1].

В 367 г. до н.э. семнадцатилетний Аристотель прибыл в Афины и стал слушателем «Академии» Платона, где он пробыл двадцать лет, вплоть до смерти основателя «Академии» в 347 г. до н. э. Платон был намного старше Аристотеля. Он сумел разглядеть гениального юношу и высоко его оценить. Сравнивая Аристотеля, которого он называл «умом», с другим своим учеником – Ксенократом, Платон говорил, что если Ксенократ нуждается в шпорах, то Аристотель – в узде. Со своей стороны Аристотель высоко ценил Платона. В написанном Аристотелем на смерть Платона стихотворении говорилось, что дурной человек не должен сметь даже хвалить Платона. Однако Аристотель уже в школе Платона увидел уязвимые места платоновского идеализма. Позднее Аристотель скажет: «Платон мне друг, но истина дороже».

В конце 40-х годов 4 в. до н. э. Аристотель был приглашен Филиппом II на роль воспитателя сына Филиппа – тринадцатилетнего Александра. Впоследствии великий полководец скажет: «Я чту Аристотеля наравне со своим отцом, так как если отцу я обязан жизнью, то Аристотелю тем, что дает ей цену». Окончив воспитание Александра, Аристотель вначале вернулся на родину, в Стагиру, а затем переехал в Афины, где открыл философскую школу – Ликей [2].

Политическое учение Аристотеля изложено им главным образом в его работе «Политика», примыкающей к «Этике». Но в известном смысле «Политика» уже по своему предмету, чем «Этика». «Политика» развивает лишь одну тему «Этики» – тему практического разума, политической практичности и рассудительности. В этике Аристотель развил как образец и как цель блаженной жизни идеал созерцательного постижения истины. Аристотель признал этот идеал трудно достижимым, доступным в полной мере лишь для божества [1].

Поэтому в «Политике» Аристотель говорит лишь об этических добродетелях (добродетелях, связанных с поведением) и о таких дианоэтических (интеллектуальных добродетелях), которые связаны лишь с практическим разумом. В качестве таковых Аристотель выделяет мужество, благоразумие, справедливость и рассудительность. Платон в своих рассуждениях об идеальном государстве опирается, прежде всего, на добродетели интеллектуальные, полагая философов первыми гражданами и гарантами правильного управления.

Изучение социально-политических идеи Аристотеля поможет понять причину противоречия в политических учениях двух философов и позволит судить – опираясь на опыт современности  о реальности моделей идеального государства, предложенных величайшими умами античности [2].

1. Сущность государства и понятие собственности в философии Аристотеля

Государство Аристотель понимает как некий «вид общения». Государство – только одна, высшая форма общения между людьми. В пределах государства существует целая система других социальных отношений со своими особыми целями и особыми путями развития. Каждый частный вид общения возникает в целях какого-либо блага. В экономических отношениях Аристотель видит только социальные формы общения и выделяет из них три вида: 1) общение в границах отдельной семьи, или «дома»; 2) общение в смысле ведения хозяйственных дел; 3) общение для обмена благами [3].

Все экономические отношения имеют целью только выгоду, и к ней сводятся в них все расчеты. Напротив, в общении, называемом дружбой, и тем более в общении, образующем государство, мотивы, определяющие поведение людей, совершенно другие. Положить в основу государства имущественную выгоду граждан значило бы принизить государственное общение до общения только хозяйственного. Государство существует «не просто ради существования, но скорее ради благой жизни» [2].

Противопоставляя государство другим видам общения, Аристотель заканчивает свой анализ следующим выводом. «Ясно, – говорит он, – что государство не есть ни топографическое общение, ни охранительный союз против несправедливостей, ни общение ради хозяйственного обмена. Все это необходимо должно быть, чтобы создалось государство, но пока есть только это, государство еще не возникает. Оно возникает только тогда, когда создается общение ради благой жизни между семействами и родами, ради совершенной и достаточной для самой себя жизни». «Человек по природе – существо государственное, и если кто-либо в силу своей природы, а не в силу случайных обстоятельств живет вне государства, тот или выше человека, или недоразвит в нравственном отношении. Совершенством человека предполагается совершенный гражданин, а совершенством гражданина, в свою очередь – совершенность его государства». Эти рассуждения показывают, что Аристотель видел в основе природы человека, прежде всего, социальные факторы, и этим намного опередил последующие антропологические учения [3].

Взгляд этот в высокой мере типичен для наблюдателя и исследователя жизни греческих полисов, каким был Аристотель. Природа государства, согласно Аристотелю, стоит «впереди» природы семьи и индивида: необходимо, чтобы целое предшествовало своей части. Поэтому, если отдельный человек «не способен вступить в общение или, считая себя существом самодостаточным, не чувствует потребности ни в чем, он уже не составляет элемента государства, но становится либо животным, либо богом».

В состав государства входят отдельные лица, «ойкосы» (семьи) и селения. Однако далеко не все отдельные лица принадлежат к составу государства. К нему не принадлежат, согласно учению Аристотеля, рабы. Институт рабства привлекает пристальнейшее внимание Аристотеля. Сама пристальность этого внимания доказывает, что в эпоху Аристотеля отношения рабовладения становятся большим вопросом общественной мысли. Уже некоторые софисты, как было указано выше, не только высказали сомнение в правомерности отношений рабовладения, но прямо утверждали, что по природе все люди рождаются равно свободными. Аристотель – решительный противник этого взгляда и сторонник рабовладельческой системы. Он сознательно противопоставляет свое учение о рабовладении взглядам тех, кто отрицал естественное происхождение и согласный с природой характер рабовладения [4].

Для Аристотеля очень характерно, что вопрос о рабстве он рассматривает не столько в пределах вопроса о государстве, сколько, в пределах вопроса об экономике семьи (ойкоса). Рабство тесно связано у Аристотеля с вопросом о собственности. Собственность – часть семейной организации: без предметов первой необходимости не только нельзя жить хорошо, но вообще нельзя жить. Для домохозяина приобретение собственности – орудие для существования, а раб – некая одушевленная часть собственности. К тому же в самой сути вещей коренится порядок, в силу которого уже с момента рождения некоторые существа предназначены к подчинению, другие – к властвованию [3].

В обществе, во всех его элементах, связанных между собой и составляющих некоторое целое, элемент властвования и элемент подчинения сказываются во всем. Это «общий закон природы, и как таковому ему и подчинены одушевленные существа». Отсюда Аристотель выводит и природу, и назначение рабства. Согласно его разъяснению, «кто, по природе, принадлежит не самому себе, а другому, и при этом все-таки человек, тот по своей природе раб». Деятельность рабов состоит в применении их физических сил, это наилучшее, что они могут дать. Они в такой сильной степени отличаются от других людей, в какой душа отличается от тела, а человек – от животного. Именно такие люди по своей природе – рабы, и для них лучший удел быть в подчинении у господина. И Аристотель поясняет, что рабом по природе бывает тот, кто может принадлежать другому, и кто одарен рассудком лишь настолько, что воспринимает приказания другого лица, но сам рассудка не имеет. По Аристотелю, природа устроена так, что сама физическая организация людей свободных отличается от физической организации рабской части общества: у рабов тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физических работ; напротив, люди свободные не способны для выполнения подобного рода работ, зато пригодны для политической жизни [5].

К отношению рабовладения, которое принадлежит к отношениям собственности, вполне приложимо, по Аристотелю, то отношение, которое существует между частью и целым. Часть есть не только часть чего-либо другого, она немыслима вообще без этого другого. Таково же отношение между господином, и рабом: «Господин есть только господин раба, но не принадлежит ему; раб же – не только раб господина, но и целиком принадлежит ему». Рабство для Аристотеля – институт, необходимый для правильной деятельности семьи, предпосылка правильного государственного строя, который возникает из семьи и из соединения семейств в селения [4].

Как и Платон, Аристотель набрасывает проект наилучшего государства, в пределах которого развиваются соответствующие природе вещей хозяйственные отношения. Проект свой Аристотель построил, изучая реальные, существовавшие в его время экономические структуры и типы государственной власти. Его политическая мысль самостоятельна и сложилась, во-первых, в ходе критики государств, существовавших в его время, во-вторых, — критики теорий государственного права. В школе Аристотеля велось систематическое исследование конституций множества греческих полисов (есть указание, что их было собрано 158). Из всей этой литературы дошло только найденное в 1890 г. в Египте описание конституции Афин — так называемая «Афинская полития» [6].

Из политических устройств современных ему государств критика Аристотеля особо выделяет государственный строй афинской демократии, государства Спарты и македонской монархии. Из политических теорий Аристотель подвергает критике прежде всего теорию своего учителя Платона. Вразрез с Платоном, который оспаривал право на личное владение для стражей-воинов и даже выдвинул проект общности для них жен и детей, Аристотель выступает как сторонник индивидуальной частной собственности.

Необходимо держаться того способа пользования собственностью, который сочетает в себе систему собственности общей и частной. «Собственность должна быть общей только в относительном смысле, в абсолютном же она должна быть частной». И Аристотель восхваляет результаты такого разделения: когда пользование собственностью будет поделено между отдельными лицами, утверждает он, исчезнут среди них взаимные нарекания, и наоборот, получится большой выигрыш, «так как каждый будет с усердием относиться к тому, что ему принадлежит, добродетель же послужит своего рода регулятором в использовании, согласно пословице «у друзей все общее» [4].

Аристотель стоит на общей у него с Платоном почве идеологии рабовладения. Как и Платон, он в своем проекте наилучшего государства предусматривает возложение всей непосредственно производительной работы на плечи бесправного рабства. Но в отношении свободных граждан рабовладельческого государства он отклоняет взгляд Платона на землевладение как слишком аскетический, умаляющий неотъемлемые права граждан. Платон полагал, что землевладение должно обеспечить гражданам «образ жизни, сдерживаемый мерой». Аристотель предлагает другую формулу: «Жить, согласно мере, щедро».

2. Социально-политическое учение Аристотеля

государство политика справедливость аристотель

Социально-политические взгляды Аристотеля изложены им главным образом в его неоконченном сочинении «Политика», в котором обнаруживается философское проникновение в государственную действительность того времени, а так же разработка идеальной картины осуществления государственной идеи [6].

По мнению Аристотеля, политика должна ориентироваться на достижение общего блага, а ее главная цель — достижение справедливости. Но достигается это за счет умения и желания граждан повиноваться властям и законам. Что же касается самих правителей, то для умения властвовать им необходима добродетель нравственно совершенного человека.

Аристотель исследует реально существующие формы политического устройства, выделяя из них наилучшие формы. Кроме того, он исследует те социальные проекты, которые созданы философами, интересуясь при этом лучшими из возможных к осуществлению. Он старается подойти к государству аналитически, пытаясь понять причины его возникновения и функционирования [7].

Так, говоря о семье, Аристотель считает, что это «первая естественная форма общежития, неизменяющаяся во все времена человеческого существования». Аристотель видит в семье три формы отношений: «господин и раб, муж и отец, отец и дети», а потому «в семье имеют место отношения троякого рода: господские, супружеские и родительские». Поэтому власть домохозяина простирается на рабов, жену и детей. Это своего рода монархическая власть и там, — по мнению Аристотеля, где природные отношения не извращены, «там преимущество власти принадлежит мужчине, а не женщине». Аристотель, прежде всего, видит в браке этические отношения, связывающие воедино равно стоящих людей. И только вследствие естественных особенностей муж возвышается над женой как определяющий элемент над определяемым. Также и рабство определяется Аристотелем как неизбежное основание и для домашней и для государственной жизни и которое требует самого гуманного отношения между людьми. И Аристотель оправдывает рабство, понимая его значение для Греции.

Со временем несколько семей образуют селение, а из нескольких селений возникает государство, подобно тому, как сложились из нескольких селений Афины [6].

Ценность государства зависит от многих причин, но прежде всего от того, имеет ли в виду господствующая власть общественную пользу или нет. А поскольку власть может принадлежать одному, немногим или множеству людей, то может существовать шесть основных форм государственного устройства. Из них три правильных — монархия, аристократия и полития (республика) и три неправильных — тирания, олигархия и демократия.

Монархия — первая и наиболее древняя форма политического устройства, она допустима лишь при наличии в государстве человека, превосходящего добродетелью всех остальных людей. Но аристократия лучьше монархии, поскольку власть при этой форме правления находится в руках немногих, обладающих высокими положительными качествами. В условиях республики (политии) государство управляется большинством «носящих оружие» людей. Таковы правильные формы правления.

Что касается неправильных форм политического устройства, то Аристотель выделяет тиранию, утверждая, что «тираническая власть не согласна с природою человека», что она наиболее гнусная форма правления. Выделяет он — олигархию, при которой у власти стоят немногие богатые люди, но наиболее сносной формой считает демократию и то, при условии, что власть в государстве принадлежит закону, а не толпе (охлократия). Итак, хорошими он считает монархию, аристократию и политею. Плохими -тиранию, возникающую как деформация монархии, олигархию как деформация аристократии и демократию как деформация политеи [7].

Назначение государства «состоит не просто в том, чтобы жить, а гораздо более в том, чтобы жить счастливо». По Аристотелю, это возможно лишь в государстве, которое служит «общему благу» и которое относится лишь к правильным формам. Что же касается неправильных форм: тирании, олигархии и демократии, то они служат лишь частным интересам то ли одного лица, то ли группы. Выбирая наилучшее политическое устройство, Аристотель не утопист. Он умеет четко отличить абсолютно наилучшую форму от реально возможной.

В отличие от Платона, который видел в частной собственности главный источник всех социальных бед, Аристотель, напротив, сторонник частной собственности. Он считает, что в наилучшем государстве должна господствовать умеренность во всем, а так как «умеренное» и «среднее» — это наилучшее, то в таком государстве каждый гражданин должен владеть умеренной собственностью. Это среднее сословие и устанавливает наилучшую форму правления [8].

Аристотель пытается осмыслить общество свободных людей с промежуточных позиций, подобно тому, как осмысливали мироздание все ионийские философы. По Аристотелю, оно состоит из трех основных классов граждан. Первый класс составляют очень богатые люди, тогда как их противоположностью будут самые бедные. Между ними находится средний класс, относительно которого и происходит деление всего спектра социальных различий на классы (противоположности).

Если бы Аристотель был хорошо знаком с учением Гераклита, то он бы естественно пришел и к пониманию движения классов, т.е. к пониманию их «борьбы» как возникновение одной пары классовых различий, по мере уничтожения другой, как «сходящееся расходящееся». Но Аристотель понимал только милетскую парадигму — отношение противоположных тенденций.

С этих позиций Аристотель анализирует имущественные различия в обществе и приходит к выводу, что и большое богатство и крайняя бедность, нарушают стабильность общества, для благополучия которого особую важность представляют средние слои. В связи с чем, большие состояния, как и способы их приобретения, Аристотель объявляет противоестественными и противными человеческому разуму и государственному устройству. Поэтому основными задачами государства Аристотель считает предотвращение чрезмерного накопления гражданами имущества, чрезмерного роста политической власти личности и удержание рабов в повиновении. В численном увеличении и усилении средних слоев Аристотель видит опору и спасение государства [7].

Философ стремится найти наилучший способ теоретического построения социальных систем на основе рассмотрения исходных или первичных отношений между людьми. «Так, по мнению Аристотеля, необходимость побуждает прежде всего сочетаться попарно тех, кто не может существовать друг без друга, — женщину и мужчину в целях продолжения потомства; и сочетание это обусловливается не сознательным решением, но зависит от естественного стремления, свойственного и остальным живым существам…

Точно так же в целях взаимного самосохранения необходимо объединяться попарно существу, в силу своей природы властвующему, и существу, в силу своей природы подвластному…». А поскольку исследование каждого социального объекта должно начинаться с рассмотрения мельчайших частей, его составляющих, то рассматривать отношения в обществе следует с исследования парных отношений в семье: господин и раб, муж и жена, отец и дети. Эти отношения между тремя парными элементами семьи можно охарактеризовать как господские, брачные и отцовские. Аристотель исходит из убеждения, что «во всем, что, будучи составлено из нескольких частей, непрерывно связанных одна с другой или разъединенных, составляет единое целое, сказывается властвующее начало и начало подчиненное. Это общий закон природы, и, как таковому, ему подчинены одушивленные существа… Тот же самый принцип неминуемо должен господствовать и во всем человечестве» [8].

Аристотеля занимает вопрос, в чем заключается «искусство наживать состояние»? В его решении философ исходит из самых первичных отношений. Он хорошо видит, что пользование каждым объектом владения бывает двоякое: в одном случае — по назначению, в другом не по назначению, например, обувью пользуются и для того, чтобы надевать ее на ноги, и для того, чтобы менять ее на что — либо другое: на деньги или на пищевые продукты. «Так же обстоит дело и с остальными объектами владения — все они могут быть предметом обмена» [9].

Первоначальное развитие меновой торговли связано с обменом предметов первой необходимости, но затем, — пишет Аристотель, — на этой основе возникает торговля как систематическая деятельность, направленная на накопление больших состояний. По мере совершенствования обменов и возникновения денег, торговые обороты приносят огромные прибыли и все занимающиеся денежными оборотами стремяться увеличить количество денег до бесконечности [8].

Аристотель стремится не мудрствовать, а отыскать такой государственный строй, который отличался бы от существующих, ибо существующие в то время государственные устройства, по мнению философа, не удовлетворяют своему назначению. При этом единство в государстве обусловливается принципом взаимного воздаяния, т. е. обусловливается той ли иной формой обмена. Поэтому в состав каждого государства должны входить земледельцы, ремесленники и торговое сословие, но существенную его часть должны составлять «воины и члены совета». Причем, греки не должны быть ни ремесленниками, ни земледельцами, ни торговцами. Но поскольку эти занятия в государстве совершенно необходимы, то ими должны заниматься рабы. Выход — в завоевательской политике греков. Но если Платон выступал против обращения эллинов в рабов другими эллинами, то для Аристотеля этой проблемы не существует: рабство это явление, согласное с природой. Как и во всем другом, Аристотель и здесь исходит из признания существующей действительности [9].

В то же время Аристотель стремиться дать картину лучшего государства и он начал было эту работу, но не довел ее до конца. По замыслу это должно было быть государство мира, а не войны, и его граждане должны были получать такое воспитание и образование, которое сделало бы их годными не только к практической жизни, но и способными к постижению красоты и знания.

Отвергая как утопию «идеальное государство» Платона, Аристотель считает идеальным такое реальное государство, которое обеспечивает в максимально возможной степени счастливую жизнь для наибольшего числа своих граждан. Это рабовладельческое государство, опирающееся на частную собственность. Возможно, что речь здесь идет об идеализации афинского государства времен Перикла [10].

В целом же, Аристотель разделяет социально-политические воззрения Платона, но он далек от того, чтобы так раздавить, обезличить человека в государстве, как это сделал Платон. При всем подчинении государству, Аристотель сохраняет за гражданином достаточную самостоятельность и в семье и в частной жизни. Он решительно выступает и против платоновской идеи обобществления имущества, жен, детей. Кроме того, при анализе общественных отношений Аристотель, в отличие от Платона, пользуется своим конкретно — всеобщим методом.

Выводы

Политическое учение Аристотеля имеет чрезвычайно большую теоретическую и еще большую историческую ценность. Сжатый проект идеального государства, намеченный Аристотелем, как и всякая утопия, есть, по сути, идеализированный объект по сравнению с существующими формами государственности. Однако присутствуют здесь и черты, отражающие реальные исторические отношения общества, в котором этот проект был разработан. К таким чертам может относиться вопрос о рабстве, проблемы собственности, затронутые Аристотелем. Особенность «Политики» в том, что в ней черты реальные, исторические явно преобладают над утопическими. Путь к наилучшему государству лежит, по Аристотелю, через область познания того, что существует в действительности. Однако необходимо заметить, что философское толкование общества Аристотеля носит и прогностический характер. Теория «среднего элемента» как нельзя более подходит к государственному устройству современных развитых стран, где обострение классовой борьбы, предсказанное Марксом, не произошло благодаря расширению «среднего класса». Таким образом, представления о совершенном государстве Аристотеля более реальны, чем идеальное, требующее разрушения всех существующих форм экономического и политического взаимодействия, общественное устройство Платона.

Реалистичность и системность социально-политических взглядов Аристотеля делают «Политику» ценнейшим документом, как для изучения политических взглядов самого Аристотеля, так и для изучения древнегреческого общества классического периода и имевших в нем свою опору политических теорий.

Список использованной литературы

1. Аристотель. Политика. Пер. С. А. Жебелева. М., 1911.

2. Кечекьян С. Ф. Учение Аристотеля о государстве и праве М. Наука, 1947

3. Аристотель. О душе // Соч. в 4-х т. — т. 1. М., 1983.

4. Аристотель. Метафизика // Соч. в 4-х т. — т. 1. М., 1983.

5. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии. — М.: Мысль, 1981. — 415с.

6. Айзенштадт A.JL, Смолина А.П. История философии. Учеб. пособие. — М., 2000.

7. Б. Рассел. История западной философии. — Ростов-на-Дону: «Феникс», 2002 — 992с.

8. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. — М. 1979.

9. Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. — М., 2006.

10. Зубов В.П. Аристотель. М., 2000.

РСМД :: Аристотель и Александр: два взгляда на глобализацию

Даже не слишком продвинутый Городничий из гоголевского «Ревизора» признавал в Александре Македонском героя, хотя и предостерегал от решимости проиллюстрировать данное утверждение нанесением ущерба казенной мебели. Действительно, первая героическая попытка объединения всей известной европейцам ойкумены была предпринята именно Александром Македонским в 334–323 гг. до н. э. Конечно, и до Александра в истории были великие завоеватели, создававшие обширные империи, но именно он заложил, если можно так сказать, не только материальный, но и идейно-политический фундамент античной глобализации, явив собой образец полностью космополитического правителя мирового масштаба.

Хорошо известно, что учителем и наставником Александра был один из величайших философов древности Аристотель, который в очень большой степени повлиял на формирование личности будущего македонского царя и вдохновил его на великие свершения. По свидетельству Плутарха, Александр говорил, что он обязан отцу тем, что живёт, а Аристотелю тем, что живёт достойно. Менее известно, что взгляды двух великих визионеров античного мира на конкретные пути объединения человечества совпадали далеко не во всем, а с течением времени стали все больше расходиться. Очная и заочная полемика Александра и Аристотеля не прекратилась со смертью Великого царя, в той или иной степени она продолжалась и позднее — уже с другими участниками, оставшись актуальной и до наших дней. Сегодня, когда в мире наметился явный кризис глобализации, и когда вот уже несколько лет повсеместно набирают силу настроения партикуляризма и традиционализма, об этой полемике полезно вспомнить.

История развивается по спирали. В каком-то смысле, обстановка в мире сегодня напоминает ситуацию, сложившуюся в античном мире вскоре после смерти Александра Великого. С одной стороны, мы наблюдаем многочисленные признаки кризиса глобализации — сокращение общих объемов международной торговли, прямых иностранных инвестиций, международных миграций и т. д. Повсеместно подчеркивается важность национального суверенитета и национальной идентичности, растет влияние политических сил, выступающих за традиционные ценности и традиционный образ жизни. На смену приоритетам глобализации приходят приоритеты регионализации, долгосрочные и амбициозные имперские проекты уступают место ситуативным и весьма прагматичным планам, обращенным не столько к миру, сколько к внутренним аудиториям. Насколько можно судить, процессы деглобализации уже набрали значительную инерцию и в обозримом будущем не будут обращены вспять.

С другой стороны, утверждать, что «глобализация кончилась», было бы неправильным. Мир становится все меньше, технический прогресс облегчает глобальную коммуникацию, резко сокращает издержки на реализацию географически распределенных проектов. На все государства мира все более сильное давление оказывает груз общих проблем — от нарастающих ресурсных дефицитов до ускоряющихся изменений климата. То, что первая волна глобализации конца XX – начала XXI века захлебнулась, совсем не означает, что человечеству не придется столкнуться со второй волной, или что к этой волне не нужно готовиться.

Диадохи потерпели историческое поражение, поскольку они взяли от Аристотеля и от Александра наиболее очевидные и наименее продуктивные из идей каждого. От Аристотеля ими был взят политический партикуляризм и панэллинский национализм, у Александра они почерпнули деспотический и крайне централизованный стиль правления. При этом, хотя большинство сподвижников Александра были людьми незаурядными, ни Селевк, ни Птолемей, ни Пердикка, ни Антигон, ни Евмен не могли сравниться с царем по масштабу личности и по мощи своей энергии. Поэтому эллинистические государства Восточного Средиземноморья отличались внутренней неустойчивостью и в конечном счете оказались добычей Рима и Парфии.

Решение задачи, стоящей перед человечеством вот уже более двух тысяч лет, требует подходов, прямо противоположных тем, которые избрали для себя диадохи. Как совместить самые революционные, наиболее сложные элементы программ глобализации двух великих деятелей античности — глобальный универсализм и благородный идеализм Александра с рациональным демократизмом и политическим плюрализмом Аристотеля? Решение этой исторической задачи открыло бы перед миром принципиально новые направления развития.

Даже не слишком продвинутый Городничий из гоголевского «Ревизора» признавал в Александре Македонском героя, хотя и предостерегал от решимости проиллюстрировать данное утверждение нанесением ущерба казенной мебели. Действительно, первая героическая попытка объединения всей известной европейцам ойкумены была предпринята именно Александром Македонским в 334–323 гг. до н. э. Конечно, и до Александра в истории были великие завоеватели, создававшие обширные империи, но именно он заложил, если можно так сказать, не только материальный, но и идейно-политический фундамент античной глобализации, явив собой образец полностью космополитического правителя мирового масштаба.

Хорошо известно, что учителем и наставником Александра был один из величайших философов древности Аристотель, который в очень большой степени повлиял на формирование личности будущего македонского царя и вдохновил его на великие свершения. По свидетельству Плутарха, Александр говорил, что он обязан отцу тем, что живёт, а Аристотелю тем, что живёт достойно. Менее известно, что взгляды двух великих визионеров античного мира на конкретные пути объединения человечества совпадали далеко не во всем, а с течением времени стали все больше расходиться. Очная и заочная полемика Александра и Аристотеля не прекратилась со смертью Великого царя, в той или иной степени она продолжалась и позднее — уже с другими участниками, оставшись актуальной и до наших дней. Сегодня, когда в мире наметился явный кризис глобализации, и когда вот уже несколько лет повсеместно набирают силу настроения партикуляризма и традиционализма, об этой полемике полезно вспомнить.

Прорыв греческой мысли

На протяжении длительного времени идея политического объединения Эллады считалась в греческих городах-государствах не только еретической и неосуществимой, но и вообще абсурдной. Ревниво оберегаемая независимость отдельных полисов, их постоянная и ожесточенная конкуренция друг с другом воспринимались как родовая черта греческой цивилизации, как важнейший источник ее жизненной силы и свидетельство ее превосходства над сопредельными варварскими государственными образованиями. Подобно итальянским городам эпохи Возрождения античные греческие города соревновались не только в богатстве жителей и в мудрости правителей, но и в развитии архитектуры и скульптуры, образцах ораторского искусства, достижениях философии, поэзии и драматургии.

Греческие корабли, подобно спорам фантастического растения, разносились попутными ветрами по всему протяженному побережью Средиземного и Черного морей; эти споры давали удивительные всходы в виде новых колоний, легко адаптирующихся к любым местным условиям жизни, плодотворно взаимодействующих с туземными племенами и обогащающих общую греческую культуру. Никто не видел смысла в том, чтобы дополнить это не подлежащее сомнению культурное единство еще и политическим союзом.

Ситуация начала меняться после греко-персидских войн 500–449 гг. до н. э. Войны, с одной стороны, привели к небывалому подъему общегреческого патриотического чувства, а с другой стороны, — наглядно продемонстрировали несовершенство полисной системы организации греческого мира. Вскоре после триумфальных побед над Дарием I и над Ксерксом Эллада вступает в затяжной период политического и военного противостояния Афин и Спарты, подогреваемого щедрыми инъекциями персидского золота. Дряхлеющая и слабеющая Персия уже не рискует пойти на новое нашествие, но искусно стравливает греческие города друг с другом, поддерживая слабых и угрожая сильным, поощряя конфликты и расстраивая союзы. Завершается эта бесславная эпоха разрушительной Пелопонесской войной (431–404 гг. до н. э.), после которой былое могущество Афин уже не никогда не было до конца восстановлено.

Отсюда рост популярности идей панэллинизма, то есть идей политического и военного объединения городов-полисов, запрещения войн между ними, координации внешней и торговой политики. В наиболее общем виде концепция панэллинизма была сформулирована знаменитым афинским ритором Исократом в его известном «Панегирике», но Аристотель придал ей присущую ему завершенность и глубину.

Панэллинизм, конечно, не провозглашал задачу строительства Эллинской империи по персидскому образцу. Сама мысль о завоевании обширных территорий, привычная для персидских царей или римских консулов, была полностью чужда мировосприятию граждан небольших городов-государств. Избрав в качестве образца для подражания варварскую и многократно побежденную ими Персию, греки оказались бы предателями самой сути эллинизма. Речь, скорее, шла о создании античного аналога Европейского союза, основанного на политическом и ценностном плюрализме участников, частичном отчуждении «полисного» суверенитета в пользу коллегиальных органов управления, на добровольном самоограничении самых сильных членов союза и т.п. Единство Эллады должно было цементироваться наличием общей угрозы и как бы сегодня сказали, фактором экзистенциального вызова варварского Востока.

Попутно отметим, что объединение греческого мира, по Аристотелю, не предполагало унификации систем управления в отдельных городах-государствах и не требовало обязательного единства ценностей (как в современном Евросоюзе). Философа заботила не столько специфическая форма правления полисов, сколько его качество, и главной проблемой он считал проблему подмены общественных интересов частными интересами правителей. По мнению Аристотеля, любая «правильная» форма правления могла при определенных обстоятельствах деградировать до «неправильной»: монархия превратиться в тиранию, аристократия обернуться олигархией, демократия — охлократией («властью толпы»). Надо отдать должное греческому философу — он смотрел на вопросы государственного устройства намного шире, чем большинство современных западных политиков.

«Война отмщения» как национальная идея

Прозорливый и расчетливый македонский царь Филипп не ошибся в выборе наставника своему сыну и наследнику престола. В лице юного царевича Александра Аристотель нашел благодарного слушателя и восприимчивого ученика. Стоит заметить, что к этому моменту Македония, будучи вполне самостоятельным государством на северо-восточной периферии Эллады, уже находилась под очень сильным греческим культурным влиянием, а также была активнейшим участником общегреческой политической жизни. После того, как царь Архелай перенес столицу из уединенного Эги в приморскую Пеллу, при македонском дворе постоянно находились самые видные греческие мыслители. Именно в Пелле провел свои последние годы великий Еврипид, тут он написал и поставил своих знаменитых «Вакханок». А отец Александра Филипп Великий после знаменитой битвы при Херонее (338 г. до н. э.), где было наглядно показано превосходство македонской фаланги над любыми другими форматами военного построения греческих гоплитов, окончательно утвердил себя в качестве гегемона Эллады.

При всей широте своих взглядов учитель Александра оставался в первую очередь убежденным греческим националистом. Вот что пишет сам Аристотель в своей «Политике»: «Народности, обитающие в странах с холодным климатом, на севере Европы, преисполнены мужественного характера, но интеллектуальная жизнь и художественные интересы у них менее развиты. Поэтому они дольше сохраняют свою свободу, но не способны к государственной жизни и не могут господствовать над своими соседями. Наоборот, народности, населяющие Азию, наделены умом и обладают художественным вкусом, зато им не хватает мужественности; поэтому они живут в подчиненном и рабском состоянии. Эллинский народ, занимающий в географическом положении как бы срединное место между жителями Севера и Азии, объединяет в себе (лучшие) природные свойства тех и других: он обладает и мужественным характером, и развитым умом. Поэтому он сохраняет свою свободу, пользуется наилучшей государственной организацией и был бы способен властвовать над всеми, если бы только был объединен одним государственным строем».

Едва ли Аристотеля можно было бы назвать расистом в современном смысле слова, он был готов признать неоспоримые достижения творческого гения египтян, персов или даже скифов. Но идея «греческой исключительности» сидела в его голове не менее прочно, чем идея «американской исключительности» сидит в головах многих нынешних консервативных политиков США. Оценив выдающиеся задатки своего подопечного, Аристотель настойчиво призывал Александра содействовать политическому объединению Греции, чтобы эта объединенная Греция смогла бы была стать естественным центром ойкумены.

Конечно, Эллада, считал Аристотель, не должна отказываться от своей mission civilisatrice, то есть от последовательных усилий, направленных на расширение ареала греческой культуры, эллинского языка, политических установок и образа жизни греческого ядра. При том, однако, понимании, что полностью «эллинизировать» варварские племена в любом случае не представлялось возможным в силу объективных препятствий на пути такой эллинизации. А естественная территория «греческой цивилизации», по мнению Аристотеля, не простиралась дальше прибрежных регионов Средиземноморья и Черноморья. Возвращаясь к аналогии с Европейским союзом, отметим, что Аристотель, в отличие от стратегов ЕС начала XXI века, отлично понимал риски и опасности бесконтрольного расширения эллинского мира на сопредельные территории.

У Аристотеля не было никаких сомнений в превосходстве греческой культуры и общественной организации над всеми известными ему альтернативами, а потому идея глобального синтеза ценностей и культур едва ли могла прийти ему в голову, а тем более — захватить его воображение. Аристотель, судя по всему, не слишком высоко ценил Геродота и не очень интересовался историей негреческого мира, что, конечно, негативно отражалось на его восприятии варваров. Добавим, что Аристотель был убеждённым защитником прав индивида, частной собственности и моногамной семьи и не менее убежденным противником любого государственного деспотизма. Естественно, он, как и большинство просвещенных греков, не помышлял о какой-то «эллинской империи», но всего лишь хотел увидеть более гармоничное сопряжение интересов независимых полисов.

По всей видимости, в начале своих «славных дел» Александр мыслил примерно так же, как его учитель. Допустимо спорить о том, насколько сын македонского царя Филиппа и эпирской царевны Олимпиады с далекой окраины Эллады мог считаться «настоящим» греком, но нельзя отказать ему в приверженности греческой культуре. Он впитал эту культуру, можно сказать, с рождения, и чувствовал огромный нереализованный потенциал греческого мира ничуть не хуже, чем корсиканец Наполеон Бонапарт чувствовал нереализованный потенциал Франции или грузин Иосиф Джугашвили чувствовал потенциал России. Список гомеровской «Илиады», исправленный Аристотелем и известный под названием «Илиада из шкатулки», Александр имел при себе во всех походах, храня его под подушкой.

Идея «войны отмщения» с Персией была в первую очередь национальной идеей, призванной объединить и повести за собой весь греческий мир. Последнее удалось Александру лишь частично — гордая Спарта отказалась от участия в грандиозном предприятии, в Афинах очень многие, включая непримиримого Демосфена, тайно надеялись на сокрушительное поражение македонского выскочки, а на стороне персов вплоть до смерти Дария III сражались десятки тысяч греческих наемников. Можно предположить, что изначальные мотивы Александра были волне «греческими» — отмщение за долговременную персидскую экспансию, чувство «эллинского превосходства», генетическое презрение свободного эллина к восточным варварам. Последнее чувство, вероятно, было особенно развито у македонского царя именно потому, что его самого политические противники нередко обвиняли в варварском происхождении.

Но в дальнейшем в видении нового глобального мира Александра греческое наследие стало всего лишь одним из строительных блоков всемирной империи. Пусть самым ценным и важным, но все-таки далеко не единственным. Царь быстро перерос свои изначальные планы и установки своего учителя: из последовательного греческого националиста он превратился в первого античного универсалиста-космополита.

Ученик, ушедший дальше учителя

Мы, наверное, никогда не узнаем, в какой конкретный момент Александр начал отходить от ортодоксальных установок Аристотеля. Когда македонский царь железной рукой объединил рассыпающийся греческий мир, учитель мог бы только порадоваться за своего ученика, пожурив его за эксцессы и избыточную жестокость — особенно, за полное разрушение мятежных Фив и продажу в рабство всех тамошних жителей (хотя формально решение о разрушении этого блистательного города было принято не македонским царем, а его беотийскими союзниками). Когда началась «война отмщения» с Дарием учитель также мог быть вполне довольным своим учеником: реализация великого замысла шла в целом по плану Аристотеля.

Македонский царь, скорее всего, хотел, чтобы его учитель присоединился к великому подходу на Восток. Но Аристотель предпочел остаться в Афинах, направив Александру своего племянника Каллисфена. Каллисфен и стал первым летописцем империи Александра. Драматическая судьба этого незаурядного, хотя и, по всей видимости, крайне тщеславного и тяжелого в общении человека как нельзя лучше характеризует перемены, происходившие с Александром по мере осуществления его грандиозного предприятия.

Постепенно новый владыка Азии начал отходить от замысла своего учителя. По всей видимости, «точка невозврата» была пройдена уже тогда, когда, после первых побед при Гранике (334 г. до н. э.) и при Иссе (333 г. до н. э.) Александр отказался принять предложение Дария III о полюбовном разделе Персидской империи по руслу Евфрата с передачей всей западной ее части во владение Александра. Если бы интересы македонского царя ограничивались лишь Средиземноморьем, он должен был бы с радостью принять столь щедрое предложение. Если его отец, Филипп Великий, считал своей программой-минимум отобрать у персов Малую Азию, то Александру предлагали в придачу еще и Сирию, Финикию и Египет. Что могло быть более достойным завершением «войны отмщения»?

Для македонского царя такое завершение войны было бы заслуженным триумфом. Александр мог бы вернуться в Пеллу, став единоличным владыкой всего Восточного Средиземноморья, диктовать свои условия греческому Коринфскому союзу. Да и сам Дарий в таком раскладе оказался бы, скорее, младшим, а не старшим партнером Александра. Аристотель наверняка бы одобрил такое решение. Но для будущего властелина мира ограничить себя Средиземноморьем означало бы отказаться от своей исторической миссии. Он решительно отверг предложение Дария, не стал слушать своих советников и пошел дальше на восток — в Персию, Бактрию, Согдиану и Индию.

Уже во время похода в Египет (332 г. до н. э.) Александр демонстрирует ясное стремление добиться, как минимум, гармоничного сосуществования греческой и египетской культур, а как максимум, плодотворного синтеза двух культурных традиций. В Египте же он демонстрирует не просто религиозную толерантность, но и готовность принять древних местных богов в новый универсальный пантеон будущей империи. Македонский царь принимает титул египетского фараона и признает себя сыном Аммона. Склонность к синкретизму появлялась им и в дальнейшем во всех его походах — вплоть до индийского. Любопытно, что основные руководящие должности в новой провинции Александр вверяет не своим верным, но несколько простоватым македонцам, а опытным египтянам и хитроумным грекам — весьма характерное проявление впоследствии очень типичной для царя меритократии. Наконец, на берегу западного протока дельты Нила царь основал Александрию Египетскую, очень скоро ставшую едва ли не самым ярким символом античной глобализации, своего рода — Сингапуром античности.

Далее, как известно, последовала историческая битва при Гавгамелах (331 г. до н. э.), поставившая точку в споре Александра и Дария III за обладание Азией. Затем было торжественное вступление македонской армии в Вавилон и Сузы, вероятно, срежиссированный Александром пожар в Персеполе (330 г. до н. э.) и формальное завершение «войны отмщения». Отныне новый царь Азии выступает уже не как сокрушитель Персии, а как ее освободитель, не как непримиримый противник династии Ахменидов, а как их законный наследник. Александр окончательно стряхивает с себя остатки аристотелевского панэллинизма и устремляется к новым, неведомым рубежам.

С каждым годом в Александре остается все меньше того, что сегодня мы назвали бы македонской, греческой или более широкой средиземноморской идентичностью. Даже центром своей империи (понятие «столицы» в традиционном смысле слова для государства Александра едва ли применимо) он делает Вавилон, а не какой-то эллинистический город на берегу Средиземного моря. С момента своей высадки на восточном берегу Геллеспонта он уже никогда не вернется в Европу — ни в Грецию, ни, тем более, в Македонию.

Восточная деспотия или просвещенный экуменизм?

Многочисленные греческие критики Александра упрекали царя в том, что он поддался соблазну превратиться в восточного деспота, отринув суровые обычаи македонских предков и тонкость эллинской культуры ради роскоши Востока и пышности персидских нравов. Были ли подобные обвинения справедливыми? Разумеется, роскошь Востока развращала, хотя Александр, насколько можно судить, при всей своей склонности к щедрым подаркам приближенным и к грандиозным празднествам, до конца своей жизни оставался в целом равнодушным к материальному богатству. Скорее, он мог быть уязвимым для тонкой восточной лести, как, впрочем, и для изысканного славословия со стороны своего греческого окружения.

В любом случае, думается, что Александром в первую очередь двигала не человеческая слабость, а стремление осчастливить человечество через синтез Запада и Востока, греческой и персидской (а также египетской, бактрийской, индийской и других) культур. Отсюда — массовые браки и его собственная женитьба на бактрийской княжне Роксане, отсюда — стремление поощрять миграционные потоки между самыми удаленными областями его постоянно растущей империи и готовность создать поистине универсальный пантеон богов, отсюда — его «меритократическая» кадровая политика. В какой-то момент царь перестал быть не только македонцем, но и эллином, превратившись в человека мира, вернее — в «сверхчеловека мира». И если отказ от Македонии Аристотель мог понять и даже приветствовать, то отказ от Эллады автоматически превращал Александра в непримиримого оппонента философа.

Вот что пишет об этом благожелательно настроенный к царю Плутарх: «…(Александр) не следовал совету Аристотеля и не повелевал эллинами как полководец, а варварами как деспот; он не заботился об одних как о друзьях и домочадцах, а другими не пользовался как животными или растениями и потому не наполнил годы своего правления изгнаниями, ведущими к войнам и восстаниям злоумышленников; наоборот, считая себя посланным от бога и всеобщим посредником и примирителем, он тех, кого не мог объединить словом, принуждал оружием, вел всеми средствами к одной цели и, словно в дружеском кубке, смешивал жизненные уклады и нравы, браки и обычаи, повелевая всем считать отечеством своим всю населенную землю, научая видеть твердыню и оплот в военном лагере, почитать смельчаков за родных и трусов за чужих, различать эллинское и варварское не по хламиде и щиту, не по сабле и кафтану, но считать эллинским доблестное, варварским дурное, иметь общую одежду и трапезы, браки и обычаи, смесившиеся в одно благодаря кровному родству и молодому поколению».

В свое время царь Филипп предлагал греческим городам отношения, в которых не должно было быть места для победителей и побежденных, для первых и последних, для ведущих и ведомых. Это же предлагал персам и прочим покоренным народам Александр. Понятно, что и отец, и сын воспринимали себя как верховных арбитров и гарантов такого объединения. Но если отец ставил перед собой задачу объединения Эллады (и в этом он вполне совпадал с Аристотелем), то сын мечтал об объединении человечества, где греческая цивилизация в лучшем случае могла претендовать на место primus inter pares. А для отдельных людей неизбежной платой за такое объединение должен был стать отказ от индивидуальной свободы — разумеется, во имя великой цели.

Царь никогда не щадил себя, и было бы странным ожидать от него готовности щадить других. Справедливо будет сказать, что что итогом завоеваний Александра стало не столько освобождение побежденных, сколько закабаление победителей. Как первые, так и вторые должны были стать помощниками царя, послушными исполнителями его божественной воли. Причем это относилось не только к высшей военной и политической элите империи, но и к тысячам и даже десяткам тысяч греков и македонян, которых Александр оставлял нести службу в отделенных гарнизонах на краю ойкумены с призрачными шансами на возвращение домой.

Аристотелю, наблюдавшему за деятельностью Александра из далеких Афин, все это, конечно же, никак не могло нравиться. Пожалуй, он бы простил своему ученику неизбежные ограничения на личные свободы подданных, но отказа от панэллинизма от простить, разумеется, не мог. Последовательная реализация грандиозного плана Александра с неизбежностью вела к растворению столь любимой Аристотелем Эллады в совершенно новой, универсальной глобальной цивилизации. Даже в чисто демографическом отношении массовое перемещение самых честолюбивых, самых энергичных, самых перспективных молодых людей из Европы в Азию «на ловлю счастья и чинов» грозило долгосрочными негативными последствиями для развития самой Греции, которая была обречена на депопуляцию и прозябание на окраине империи.

Кроме того, бесконечное территориальное распространение греческой культуры неизбежно вело к ее упрощению и вульгаризации — начиная от универсализации классического греческого языка и его превращения в имперский «койне» и кончая деградацией классической греческой архитектуры. Стоит взглянуть на сохранившиеся образцы огромных и роскошных архитектурных ансамблей эпохи эллинизма на Востоке и сравнить их с лучшими архитектурными творениями периода «высокой классики» в самой Греции, чтобы убедиться в том, что размер не всегда имеет значение. Александр, как и многие деспотические правители до и после него, в конце своего правления поддался соблазнам гигантомании, утверждая колоссальные и часто безвкусные проекты. Эту линию в строительстве продолжили и сменившие Александра диадохи.

Аристотель, конечно же внимательно следил за действиями своего ученика. Однако, Аристотель был далеко, а вот его племянник Каллисфен не только вел подробную летопись походов Александра, но, пользуясь своей близостью к царю, не упускал случая напомнить последнему о высоких идеалах панэллинизма. Результатом демаршей Каллисфена стало взаимное ожесточение, а потом и открытая ссора. Первому летописцу Александра пришлось пережить сначала опалу, а затем и вообще оказаться в оковах. Из индийского похода он уже не вернулся, то ли умерев от какой-то болезни, то ли будучи убитым по приказу Александра.

Можно лишь догадываться, какой могла быть реакция Аристотеля на проведенную Александром в Сузах пышную церемонию коллективного бракосочетания македонских соратников царя и дочерей высшей иранской аристократии. Эта церемония противоречила самым базовым взглядам философа, касающимся культурной несовместимости греков и персов, права человека на личный выбор и принципа моногамной семьи (ведь у многих македонских ветеранов дома оставались жены и дети). Александр в данном случае выступил не просвещенным правителем, а отстраненным селекционером, экспериментирующим с выращиванием нового типа человека для своей империи.

Еще больший ужас греческому философу должны были внушить события в Описе, когда, после начавшегося мятежа македонских ветеранов, Александр заявил о своей готовности вообще распустить свою старую македонскую армию. Передав военное командование бывшим противникам, он повелел собрать из людей Востока новую армию, включая фалангу, конницу и даже эскадрон телохранителей царя. Конечно, македоняне были вынуждены молить о прощении, но сама готовность царя вверить свою судьбу и судьбы своего государства азиатам должна была заставить содрогнуться любого сторонника идей панэллинизма.

У Аристотеля хватило здравого смысла не ссориться со всемогущим царем. По свидетельствам историков, философ даже принял от Александра более чем щедрый дар в 800 талантов на исследовательские цели. Но идейные разногласия между учителем и учеником были слишком очевидны, чтобы их можно было скрыть. Когда Александр умер, подозрение в организации отравления Великого царя пало, в том числе, и на Аристотеля. Обвинения в его адрес оставались голословными и не имели для философа серьезных последствий. Но вполне допустимо, что, узнав о смерти своего ученика, Аристотель вздохнул с облегчением. Возможно, человечество — по крайней мере, его греческая часть — уже было готово воспринимать философию Аристотеля, но оно — и особенно его греческая часть — явно не было готовым к тому, чтобы реализовать политическую программу Александра.

Реванш партикуляризма?

Трудно сказать, как могла бы развиваться мировая история дальше, если бы Александру была уготовлена долгая жизнь. Наверное, он без особого труда и в очень сжатые сроки присоединил к своей империи Аравию; поход туда был практически уже подготовлен. Вероятно, предметом его устремлений оказалось бы Западное Средиземноморье, где Сиракузы, Карфаген или Рим навряд ли смогли остановить победный марш великого полководца, и где его завоевания позволили бы избежать будущих ожесточенных Пунических войн. Возможно, через какое-то время Александр снова обратил бы свои взоры на Восток и продолжил незавершенное завоевание Индии, а также занялся освоением акватории всегда манившего его Индийского океана. Не исключено, что в своем стремлении к мировому господству он мог бы достигнуть даже западных пределов Китая, где в это время в полном разгаре были непрекращающиеся междоусобные конфликты Периода Сражающихся царств.

Ясно одно — независимо от выбора географических приоритетов своих будущих походов Александр уже никогда не вернулся бы к идеям панэллинизма и к философским взглядам Аристотеля. Он продолжал бы строить и укреплять свою космополитическую империю, перемешивать народы и этносы, закладывать новые города и укреплять торговые пути. Можно предположить, что в государственном строительстве гений великого македонца проявил бы себя не менее ярко, чем на полях многочисленных сражений. Но судьба распорядилась так, что основная часть сверхъестественной творческой энергии македонца была затрачена на разрушение старого, а не на созидание нового.

Великий завоеватель умер в возрасте 33 лет, не завершив многих из своих начинаний и не закрепив государственных основ своей универсалистской империи. Не сразу, но шаг за шагом, год от года силы партикуляризма начали брать верх над идеями универсализма. Не прошло и двадцати лет после смерти Александра, как великая империя распалась на независимые государства, вступившие в ожесточенное противоборство друг с другом. Примечательно, что эрозия великой империи шла особенно быстро на ее восточных окраинах — в Индии, Бактрии и Согдиане. Центр пост-имперской политической активности все более явно смещался с востока на запад, из глубин Азии к восточному побережью Средиземного моря. Малая Азия, Сирия и Египет стали главными направлениями греческой колонизации и основными центрами эллинизма в Азии.

В какой-то мере можно утверждать, что Аристотель в конечном счете победил Александра. Или, иными словами, македонский царь Филипп победил своего великого сына; граница между Востоком и Западом не была устранена, но она была сдвинута от Эгейского моря к Евфрату. В эллинистических государствах Птолемеев (Египет) и Селевкидов (Сирия) удалось добиться того, чего так и не получилось достичь в самой Греции — преодоления местного полисного партикуляризма. Иммигранты из Европы, переселяющиеся в Александрию или в Антиохию, уже не воспринимали себя как афиняне, спартанцы или македоняне; они все были эллинами, носителями общей культурной и исторической традиции. Однако гармоничного слияния иммигрантов Запада и жителей Востока в одном «плавильном котле» не получилось ни у Селевкидов, ни у Птолемеев — во всех государствах диадохов эллины составили привилегированное управленческое и торговое сословие, мало смешивающееся с туземным населением.

Впрочем, планы Аристотеля в отношении Греции как таковой тоже не были осуществлены. Никакого Евросоюза античности полисы так и не создали, политическая грызня и военные конфликты между ними продолжались, а сама Греция превратилась в площадку противостояния более крупных эллинистических государств. Уже через сто лет после смерти Александра в греческие дела начинает все более бесцеремонно вмешиваться Римская республика, а спустя еще полвека (146 г. до н. э.) на территории Греции создается римская провинция Ахайя.

Конечно, влияние проекта Александра на античный мир не было ограничено созданием или упадком тех или иных государственных образований. Элементы эллинизма как образа жизни и как явления культуры надолго закрепились за пределами собственно эллинистических государств на огромных пространствах Европы, Азии и Африки. Постепенно раздвигались пределы ойкумены, открывались новые торговые пути, расцветали торговые города. Эстафету глобализации подхватили римские консулы, а позднее — римские императоры, осуществив многие из нереализованных планов Александра.

Однако, даже императорский Рим, при всем своем демонстративном космополитизме и своих колоссальных географических масштабах, и на пике своего могущества все-таки оставался преимущественно империей западного мира. До городов Индии и до пустынь Центральной Азии римским орлам так не суждено было добраться. А присоединение к империи южной Месопотамии и Ассирии императором Траяном (115 г. н. э.) оказалось весьма недолговечным — буквально через пару лет его преемник Адриан был вынужден был отказаться от этих приобретений. Евфрат надолго стал границей между западной и восточной цивилизациями. Устойчивый синтез между Востоком и Западом в итоге не получился даже и внутри Римской империи: центробежные силы взяли верх, и исторические траектории собственно Рима и Константинополя со временем окончательно разошлись. А возникновение и географическая экспансия ислама окончательно закрепили границу между Востоком и Западом.

Произвольные исторические аналогии

История развивается по спирали. В каком-то смысле, обстановка в мире сегодня напоминает ситуацию, сложившуюся в античном мире вскоре после смерти Александра Великого. С одной стороны, мы наблюдаем многочисленные признаки кризиса глобализации — сокращение общих объемов международной торговли, прямых иностранных инвестиций, международных миграций и т. д. Повсеместно подчеркивается важность национального суверенитета и национальной идентичности, растет влияние политических сил, выступающих за традиционные ценности и традиционный образ жизни. На смену приоритетам глобализации приходят приоритеты регионализации, долгосрочные и амбициозные имперские проекты уступают место ситуативным и весьма прагматичным планам, обращенным не столько к миру, сколько к внутренним аудиториям. Насколько можно судить, процессы деглобализации уже набрали значительную инерцию и в обозримом будущем не будут обращены вспять.

С другой стороны, утверждать, что «глобализация кончилась», было бы неправильным. Мир становится все меньше, технический прогресс облегчает глобальную коммуникацию, резко сокращает издержки на реализацию географически распределенных проектов. На все государства мира все более сильное давление оказывает груз общих проблем — от нарастающих ресурсных дефицитов до ускоряющихся изменений климата. То, что первая волна глобализации конца XX – начала XXI века захлебнулась, совсем не означает, что человечеству не придется столкнуться со второй волной, или что к этой волне не нужно готовиться.

Диадохи потерпели историческое поражение, поскольку они взяли от Аристотеля и от Александра наиболее очевидные и наименее продуктивные из идей каждого. От Аристотеля ими был взят политический партикуляризм и панэллинский национализм, у Александра они почерпнули деспотический и крайне централизованный стиль правления. При этом, хотя большинство сподвижников Александра были людьми незаурядными, ни Селевк, ни Птолемей, ни Пердикка, ни Антигон, ни Евмен не могли сравниться с царем по масштабу личности и по мощи своей энергии. Поэтому эллинистические государства Восточного Средиземноморья отличались внутренней неустойчивостью и в конечном счете оказались добычей Рима и Парфии.

Решение задачи, стоящей перед человечеством вот уже более двух тысяч лет, требует подходов, прямо противоположных тем, которые избрали для себя диадохи. Как совместить самые революционные, наиболее сложные элементы программ глобализации двух великих деятелей античности — глобальный универсализм и благородный идеализм Александра с рациональным демократизмом и политическим плюрализмом Аристотеля? Решение этой исторической задачи открыло бы перед миром принципиально новые направления развития.

кратко о его философии, взглядах на политику и государство

Аристотель (384-322 г. до н. э.) — древнегреческий философ, заложивший основы формальной логики. Он создал философию в ее современном виде, сформулировав понятийный аппарат и стиль научного мышления, которыми пользуются до сих пор. Идеи Аристотеля считались несомненной истиной почти две тысячи лет после его смерти.

Ученик Платона, учитель Александра Македонского

Аристотель родился на полуострове Халкидики на севере Греции. Он учился в Афинах, центре культурной жизни Древней Эллады. Аристотель был учеником Платона, который, в свою очередь, учился у Сократа.

Фреска Рафаэля Санти

До 40 лет Аристотель преподавал в различных греческих полисах. В 341 г. до н.э. он получил приглашение от македонского царя Филиппа II Одноглазого стать воспитателем его сына Александра, которому тогда было 14 лет. В середине IV века до н.э. Македонское царство сумело подчинить себе ослабевшие греческие города-государства. Воинственные македонцы хотели научиться от образованных греков основам науки и культуры.

Нимфейон в г. Миеза, где Аристотель преподавал Александру Македонскому. Фото: Wikimedia

Философ привил царевичу любовь к поэзии Гомера, обучил основам всех известных тогда наук, в том числе медицины. Обучение продлилось шесть лет, после чего юный Александр взошел на престол после убийства своего отца.

Аристотель вернулся в Афины и основал свою школу, которая получила название Ликей. Во время философских бесед Аристотель любил прогуливаться, поэтому его школу называли перипатетической (с др. греч. περιπατέω — прогуливаться, гулять), а учеников — перипатетиками.

Памятник Аристотелю. Фото: Depositphotos

После смерти Александра Македонского в 323 году до н. э. в Афинах началось антимакедонское восстание. Аристотеля обвинили в коллаборационизме и хотели казнить. Философ решил не повторять судьбу Сократа, приговоренного афинянами к смерти, и удалился из города. Через год он умер в изгнании, по некоторым данным, отравившись ядом.

Суть учения

Учение Аристотеля отличается цельностью и обширностью, широчайшим охватом тем. В Древней Греции философ не занимался, как сегодня, лишь абстрактными вопросами знания как такового. Это был ученый, разбиравшийся во всем. При тогдашнем уровне развития науки и культуры одному человеку было под силу охватить все знание, накопленное человечеством.

Бюст Аристотеля. Фото: Depositphotos

Аристотель смог постичь учения предшественников и систематизировать их в единый кодекс. Он создал всестороннюю систему философии, охватившую все сферы человеческого развития от социологии и политики до физики и логики.

В политике Аристотель выделял три правильных строя, которые могут вырождаться в неправильные: монархия — в тиранию, аристократия — в олигархию, полития — в демократию.

В физике Аристотель первым заговорил о гравитации, прямолинейном движении, конечности вселенной, структуре Солнечной системы. Представления Аристотеля о космосе, в том числе геоцентрическая модель мира, считались неоспоримыми до конца Средневековья.

Памятник Аристотелю. Фото: Depositphotos

В философии он выдвинул идею души, Бога как абсолютного начала всех начал, теорию познания и логики. Аристотель основал современную этику, сформулировав основные добродетели и раскрыв внутренний конфликт человека.

Влияние и память

После падения Римской империи и конца эпохи Античности наследие Аристотеля стало забываться. Европа погрузилась в «Темные века». Труды философа сохранились лишь на арабском Востоке, где его почитали как великого мудреца.

Площадь Аристотеля в Салониках. Фото: Depositphotos

Первое полное издание трудов Аристотеля в Европе вышло на латинском языке с комментариями арабского философа Аверроэса лишь в 1489 году в Венеции. На разговорные языки — немецкий и французский — они были переведены лишь в XIX веке.

В честь Аристотеля названы Университет и площадь в Салониках, крупнейшем городе полуострова Халкидики, а также растение и кратер на Луне. В фильме «Александр» роль философа сыграл канадский актер Кристофер Пламмер.

Собрание сочинений в 4 томах. Том 4

Дисциплина

Логика

История философии

Онтология

Философия культуры

Философия науки

Философия образования

Философия политики и права

Философия религии

Философия сознания

Эпистемология

Эстетика

Этика

Традиции

Прагматизм

Аналитическая философия

Античность

Возрождение

Восточная философия

Немецкая классическая философия

Новое время

Русская философия

Спиритуализм

Средние века

Структурализм

Феноменология

Экзистенциализм

Полития как наилучшая форма правления, по Аристотелю Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

2013

УДК 340.12

Юридические науки

Выпуск 1(19)

ПОЛИТИЯ КАК НАИЛУЧШАЯ ФОРМА ПРАВЛЕНИЯ, ПО АРИСТОТЕЛЮ

О.М. Беляева

Кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права Казанский (Приволжский) федеральный университет 420008, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Кремлевская, 18 E-mail: [email protected]

Целью государства, по Аристотелю, является общее благо, достижение счастья каждым гражданином. При этом полис рассматривается как политическое общение свободных и равных людей. Самая правильная форма правления -это полития, в которой средний класс доминирует во всем.

Ключевые слова: Аристотель; полития; форма государства; право

Аристотель (384-322 гг. до н. э.) — величайший древнегреческий мыслитель-энциклопедист, ученик Платона, воспитатель Александра Македонского, основатель Ликея (в другой транскрипции — Лицея, или перипатетической школы), основоположник формальной логики. Именно Аристотель создал понятийный аппарат, который до сих пор пронизывает философский лексикон и сам стиль научного мышления. Около 20 лет Аристотель учился в Академии Платона, а затем в значительной степени отошел от взглядов учителя, заявив: «Платон мне друг, но истину следует предпочесть». Родина Аристотеля — греческий город-полис Стагира во Фракии, поэтому иногда Аристотеля именуют Стагиритом. Научная судьба Аристотеля является поистине выдающейся, он остается, пожалуй, самым актуальным и читаемым автором в течение многих сотен лет.

Шарль де Голль (1890-1970 гг.), президент Франции, генерал, писал в свое время: «…в основе побед Александра Македонского мы всегда, в конце концов, находим Аристотеля» [3, с. 27]. Авторитет Аристотеля был настолько велик, что до начала Нового времени ссылались на работы Аристотеля как на нечто незыблемое и вне всяких сомнений. Так, когда некоему иезуитскому профессору (XVIII в.) предложили посмотреть в телескоп и убедиться, что на Солнце есть пятна, он ответил астроному

© Беляева О.М., 2013

Кирхеру: «Бесполезно, сын мой. Я два раза читал Аристотеля от начала до конца, и я не обнаружил у него никакого намека на пятна на Солнце. А следовательно, таких пятен нет» [7, с. 159].

Среди работ Аристотеля, которые составляют так называемый «Аристотелев корпус», необходимо выделить следующие циклы:

— логика (Органон): «Категории», «Об истолковании», «Первая аналитика», «Вторая аналитика» и др.;

— о природе: «Физика», «О душе», «О памяти и воспоминании» и др.;

— метафизика: «Метафизика»;

— этика и политика: «Никомахова этика», «Политика», «Афинская полития» и др.;

— риторика: «Риторика» и др.

Так, при написании «Политики» (ок. 329 до н.э.) Аристотель проделал гигантский труд, изучив вместе со своими учениками конституции 158 греческих полисов (!). В основу работ Аристотелем были положены сравнение и анализ доступных ему действующих базовых законов городов-государств. До этого времени подобного рода попытки сопоставления законодательства не то что не предпринимались, а просто никому не приходили в голову. Тем самым Аристотель заложил основы будущей методологии политической науки.

О государстве

Поскольку началом политики у Аристотеля выступает этика, потому объектами

политической науки являются прекрасное и справедливое.

Аристотель считает государство политической организацией общества, продуктом естественного развития и одновременно высшей формой общения, а человека, — соответственно, существом политическим. «Государство, — убеждает он, — принадлежит к тому, что существует по природе… и человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государства, — либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек… такой человек по своей природе только и жаждет войны.

Во всех людей природа внесла стремление к государственному общению, и первый, кто организовал это общение, оказал человеку величайшее благо. Человек,

нашедший свое завершение, — совершеннейший из живых существ и, наоборот, человек, живущий вне закона и права, -наихудший из всех» [5, с. 443].

«Поскольку всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо блага, то, очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других и к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим» [6, с. 95].

Политика — наука, знание о том, как наилучшим образом организовать совместную жизнь людей в государстве. Политик должен учитывать, что люди обладают не только добродетелями, но и пороками. Поэтому задачей политики является не воспитание нравственно совершенных людей, а воспитание добродетелей в гражданах. Добродетель гражданина состоит в умении исполнять свой гражданский долг и в способности повиноваться властям и законам. Поэтому политик должен искать наилучшего, т.е. наиболее отвечающего указанной цели, государственного устройства.

Аристотель подвергает критике коммунистический проект идеального государства Платона, в частности за его гипотетиче-

ское «монолитное» единство. В противоположность Платону Аристотель утверждает, что общность владения, учрежденная в коммуне, совсем не уничтожает основу общественного раскола, а наоборот, многократно ее усиливает. Естественно, присущий человеку эгоизм, попечение о семье, забота прежде о своем, нежели общем, — объективная реальность государственного бытия. Отрицающий семью и частную собственность коммунистический, утопический проект Платона лишает необходимой побудительной силы политическую активность личности [1, с. 112].

А предлагаемая Платоном общность имущества, жен и детей приведет к уничтожению государства. Аристотель был убежденным защитником прав индивида, частной собственности и моногамной семьи, а также сторонником рабства.

Будучи приверженцем рабовладельческой системы, Аристотель тесно связывал рабство с вопросом собственности: в самой сути вещей коренится порядок, в силу которого уже с момента рождения некоторые существа предназначены к подчинению, другие же — к властвованию. Это общий закон природы и ему подчинены и одушевленные существа. По Аристотелю, «кто по природе принадлежит не самому себе, а другому и при этом все-таки человек, тот по своей природе раб. Человек же принадлежит другому в том случае, если он, оставаясь человеком, становится собственностью; последняя представляет собой орудие активное и отдельно существующее» [5, с. 447]. При этом рабство у Аристотеля этически оправданно, ведь раб лишен добродетели. Вместе с тем, отношения господина и раба являются, по мысли Аристотеля, элементом семьи, а не государства.

Целью государства, по Аристотелю, является общее благо, поэтому и участие в управлении государственными делами должно быть общим. «Цель человеческого общежития состоит не просто в том, чтобы жить, а гораздо более в том, чтобы жить счастливо» [4, с. 90]. Иными словами, цель государства — достижение счастья каждым гражданином. При этом полис рассматривается как политическое общение свободных и равных людей.

Аристотель продолжает учение Платона о государстве как объединении людей для взаимопомощи и сотрудничества, политике как искусстве обеспечивать людям наивысшую справедливость и о праве как наиболее полном и совершенном ее выражении. Право олицетворяет политическую справедливость. Следовательно, первостепенная задача права — охрана жизни, собственности каждого человека. Закон должен соответствовать, по мысли Аристотеля, политической справедливости и праву. Право

— это мерило справедливости, регулирующая норма политического общения. Общество не может существовать без законов и права: «человек, живущий вне закона и права, — наихудший из всех». Аристотель оправдывает правовое принуждение: «большинство людей повинуется скорее необходимости, чем рассудку, и страху перед наказанием более, чем чести» [2, с. 40].

Если Платон — мыслитель радикальный, бескомпромиссный, любит крайности, в трудах — полет фантазии, смелость, изысканный стиль, то Аристотель — противник всяких крайностей, сторонник середины во всем, его правило — основательность и обоснованность исследований в любой области [1, с. 112].

«В каждом государстве есть три составные части: очень состоятельные,

крайне неимущие и третьи, стоящие посредине между теми и другими. Так как, по общепринятому мнению, умеренность и середина — наилучшее, то, очевидно, и средний достаток из всех благ всего лучше. При наличии его легче всего повиноваться доводам разума; напротив, трудно следовать этим доводам человеку сверхпрекрасному, сверхсильному, сверхзнатному, сверхбогатому или, наоборот, человеку сверхбедному, сверхслабому, сверхуниженному по своему общественному положению. Люди первого типа становятся по преимуществу наглецами и крупными мерзавцами. Люди второго типа часто делаются злодеями и мелкими мерзавцами. А из преступлений одни совершаются из-за наглости, другие -вследствие подлости.

Таким образом, одни не способны властвовать и умеют подчиняться только той власти, которая появляется у господ над

рабами; другие же не способны подчиняться никакой власти, а властвовать умеют только так, как властвуют господа над рабами» [6, с. 101].

Итак, ясно, что наилучшее государственное общение — то, которое достигается посредством средних, и те государства имеют хороший строй, где средние представлены в большем количестве, где они — в лучшем случае — сильнее обеих крайностей или, во всяком случае, каждой из них в отдельности. Соединившись с той или другой крайностью, они обеспечивают равновесие и препятствуют перевесу противников. Поэтому величайшим благополучием для государства является то, чтобы его граждане обладали собственностью средней, но достаточной, а в тех случаях, когда одни владеют слишком многим, другие же ничего не имеют, возникает либо крайняя демократия, либо олигархия в чистом виде, либо тирания, именно под влиянием противоположных крайностей. Ведь тирания образуется как из чрезвычайно распущенной демократии, так и из олигархии, значительно реже -из средних видов государственного строя и тех, что сродни им.

О форме государства

Форме государства в учении Аристотеля придается определяющее значение. Она включает в себя форму государственного строя, вид государственного правления, зависящий от конкретных условий той или иной страны или народа. Те формы (монархия, аристократия, полития), при которых властвующие имеют в виду общую пользу, являются правильными. Те (тирания, олигархия, демократия), которые имеют в виду лишь благо правителей, — неправильными.

«Правильность» строя у Аристотеля совершенно не зависит от количества правящих. И в этом проявляется еще одна особенность учения мыслителя.

Самая правильная форма — это полития, в которой большинство правит в интересах общей пользы. Полития — это конституционная умеренно-демократическая республика, руководители которой способны соединить свободу с порядком, мужество с мудростью. Полития — это смешанная форма правления государства, возникающая из сочетания двух неправильных форм: олигар-

хии и демократии. Итак, принцип создания идеальной формы правления — смешение двух неправильных форм. Аристотель так описывал политию: она «встречается крайне редко и у немногих». В частности, обсуждая возможность установления политии в современной ему Греции, Аристотель пришел к выводу, что такая возможность невелика. В политии правит большинство в интересах общей пользы. Полития — «средняя» форма государства, и «средний» элемент здесь доминирует во всем: в нравах — умеренность, в имуществе — средний достаток, во властвовании — средний слой. «Только там, где в составе населения средние имеют перевес либо над обеими крайностями, либо над одной из них, государственный строй может рассчитывать на устойчивость» [2, с. 39]. Ибо олигархия усугубляет существующее имущественное неравенство, а демократия чрезмерно уравнивает богатых и бедных.

«Отклонение от монархии дает тиранию, отклонение от аристократии — олигархию, отклонение от политии — демократию, отклонение от демократии — охлократию», -так писал Аристотель.

О риторике

Платон невысоко оценивал риторику: «неистинное искусство», «жонглирование словами»; Аристотель же посвящает ей целую работу, одноименно названную, где обсуждает в деталях содержание публично произносимой речи, стиль, манеру выступления оратора. Он считает, что надо учить ораторскому искусству, ибо это есть, по его мнению, часть гражданского воспитания [1, с. 115]. Политика может стать достоянием всех граждан во многом благодаря ораторскому красноречию. Отточенное ораторское искусство должно быть поставлено на службу воспитания политической культуры, законопослушного поведения, высокого уровня правосознания.

Аристотель изменил стиль изложения политико-правовых идей — на смену диалогам Платона пришел научный трактат Аристотеля. Именно с Аристотеля берет начало преподавание государствоведения. Аристотель — основатель политической науки и главный разработчик ее методологии.

Так получилось, что до нас дошли не все работы Аристотеля. Более того, некото-

рые из сочинений не были выпущены им самим при жизни, а многие другие подложно ему приписаны впоследствии. Но даже некоторые места тех сочинений, которые бесспорно принадлежат ему, можно поставить под сомнение, и уже древние старались объяснить себе эту неполноту и отрывочность превратностями судьбы рукописей Аристотеля. По преданию, сохранившемуся у Страбона и Плутарха, Аристотель завещал свои сочинения Феофрасту, от которого они перешли к Нелию из Скепсиса. Наследники Нелия спрятали драгоценные рукописи от жадности пергамских царей в погреб, где они сильно пострадали от сырости и плесени. В I веке до н. э. они были проданы за высокую цену богачу и любителю книг Апелликону в самом жалком состоянии и он постарался восстановить пострадавшие места рукописей своими собственными прибавками, но не всегда удачно. Впоследствии, при Сулле, они попали в числе прочей добычи в Рим, где Тиранниан и Андроник Родосский издали их в их современном виде. По мнению некоторых исследователей, этот рассказ может быть верен только относительно очень небольшого числа второстепенных сочинений Аристотеля [8]. Вместе с тем остается только строить версии, что могло содержаться в утерянной части рукописей Аристотеля.

Библиографический список

1. История государственно-правовых учений / отв. ред. В.В. Лазарев. М.: Спарк, 2006. 672 с.

2. Марченко М.Н., Мачин И.Ф. История политических и правовых учений. М.: Высшее образование, 2005. 495 с.

3. Мачин И.Ф. История политических и правовых учений. М.: Высшее образование, Юрайт-Издат, 2009. 412 с.

4. Мухаев Р.Т. История политических и

правовых учений. М.: Приор-издат,

2004. 608 с.

5. Мыслители Греции. От мифа к логике: сочинения / сост. В.В. Шкода. М.: Изд-во Эксмо-Пресс; Харьков: Изд-во Фолио, 1998. 832 с.

6. Правовая мысль: антология / автор-сост. В.П. Малахов. М.: Акад. проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003. 1016 с.

7. Таранов П.С. Философия сорока пяти поколений. М.: Изд-во АСТ, 1998. 656 с.

8. Электронный ресурс: http://ru.wikipedia. org/wiki/%C0%F0%E8%F 1%F2%EE%F2 %E5%EB%FC (дата обращения:

23.12.2012).

Bibliograficheskij spisok

1. Istorija gosudarstvenno-pravovyh uchenij / otv. red. V.V. Lazarev. M.: Spark, 2006. 672 s.

2. Marchenko M.N., Machin I.F. Istorija politicheskih i pravovyh uchenij. M.: Vysshee obrazovanie, 2005. 495 s.

3. Machin I.F. Istorija politicheskih i

pravovyh uchenij. M.: Vysshee obra-

zovanie, Jurajt-Izdat, 2009. 412 s.

4. Muhaev R.T. Istorija politicheskih i pravovyh uchenij. M.: Prior-izdat, 2004. 608 s.

5. Mysliteli Grecii. Ot mifa k logike: so-chinenija / sost. V.V. Shkoda. M.: Izd-vo Jeksmo-Press; Har’kov: Izd-vo Folio, 1998. 832 s.

6. Pravovaja mysl’: antologija / avtor-sost. V.P. Malahov. M.: Akad. proekt; Ekaterinburg: Delovaja kniga, 2003. 1016 s.

7. Taranov P.S. Filosofija soroka pjati pokolenij. M.: Izd-vo AST, 1998. 656 s.

8. Jelektronnyj resurs: http://ru.wikipedia.

org/wiki/%C0%F0%E8%F 1%F2%EE%F2 %E5%EB%FC (data obrashhenija:

23.12.2012).

POLITIA AS THE BEST FORM OF GOVERNMENT IN ARISTOTLE’S JUDGMENT

O.M. Belyaeva

Kazan (Volga Region) Federal University 18, Kremlyovskaya st., Kazan, 420008 E-mail: [email protected]

In this article there is an analysis of Aristotle’s views on the best government system. Some attention is paid to criticism at Plato’s project of an ideal state (Plato was Aristotle’s teacher). Also, in the article there is an analysis of this thinker’s statements on the right and wrong government systems; we also elicit any state’s aim and nature, politics’ tasks; in the article we describe the philosopher’s views on the slaveholding system and private ownership.

Aristotle’s political and legal views found their reflection in his works: “Athenian politia”, “Nickomakhov’s ethics”, “Politics”. In Aristotle’s judgment, the aim of state is common good and happiness of its every citizen. At the same time, city-state (polis) is considered as a political communication of free and equal people. The most correct form of government is politia where the middle class of people predominates in all spheres, to be precise, the middle class as the majority rules in the interests of common good. Politia is a specific kind of confusion of oligarchy and democracy deprived of extremes and disadvantages.

Aristotle was one of the supporters of the organic theory of state’s origin; he pointed out that state was the product of natural development that was conditional on the nature of a man himself: “The man is a political and social being”. The state itself is the end of genesis of the man’s political nature.

Aristotle criticizes Plato’s project of an ideal state (“Plato is my friend, but I appreciate truth more”) because of his attempt to make a state “excessively united”. So, community of ownership, wives and children proposed by Plato will result, in the last analysis, in degeneration of the state itself, the philosopher thought.

Plato was against private ownership, but Aristotle advocated the maintenance of ownership; he pointed out that “private ownership is rooted in the human nature, in the man’s love to himself’. So far as Aristotle was an aristocrat, he had rather determined views on the slavery as well. Slavery was ethically justified; the relations between master and slave had a family nature. Moreover, the notion of a citizen itself is formed by the philosopher from the person’s ability to participate in the legislative and judicial activities of the state.

Aristotle was one of the most universal philosophers in the history of mankind. The appearance of metaphysics as a method of cognition and the tradition of Athenian school — a lyceum — are connected exactly with his name nowadays. Really, in Aristotle’s works there is interpretational synthesis of all the ancient theories that is of especially great interest in our time. As never before the critics of democracy is actual now (in Aristotle’s view, it is one of the worst government systems along with tyranny), in the period of global crisis and fall of universal values.

Thanks to his incontestable authority, Aristotle’s views became starting points for the whole political and legal thought not only on the West, but on the East too, right up to the beginning of XVIII century.

Keywords: Aristotle; politia; form of government; law

Тирания, демократия и политическая система: политика Аристотеля

Мы уже писали ранее о том, почему Платон важен. А как насчет Аристотеля?

Греческий философ Аристотель считал, что вопросы о государстве, о том, как оно должно быть организовано и как оно должно преследовать свои цели, являются основополагающими для достижения счастья. Его текст «Политика» представляет собой исследование различных типов государственных организаций и пытается описать государство, которое в конечном итоге приведет к появлению наиболее удовлетворенных граждан.

Формы государственной власти

Аристотель утверждал, что существует шесть общих способов организации обществ при политическом правлении, в зависимости от , кто правил , и , которыми они правили.

Те, что в первом ряду, он назвал «истинными формами» правительства, а те, что во втором ряду, были «дефектными и извращенными формами» первых трех.

Таким образом, истинные формы правления — это те, при которых один, или немногие, или многие правят ради общих интересов; но правительства, которые правят ради частных интересов, будь то одного, немногих или многих, являются извращениями.

[…]

Тирания — это разновидность монархии, имеющая ввиду интересы только монарха; олигархия имеет в виду интересы богатых; демократия нуждающихся: никто из них не является общим благом для всех.

Важно отметить, что во времена Аристотеля государства были сравнительно меньше, чем сегодня. Таким образом, в демократических странах многие могли напрямую управлять через участие в открытых советах.

Хотя наши демократии сейчас намного больше, основные концепции остаются прежними: наш голос — это наше средство осуществления нашего правления, и любой из нас может выбрать баллотироваться на пост в государстве.

Аристотель утверждал, что олигархии и демократии являются наиболее распространенными формами правления, имеющими много общего, кроме распределения власти; и поэтому он тратит много времени на их обсуждение.

Ибо реальная разница между демократией и олигархией — это бедность и богатство. Где люди правят из-за своего богатства, мало ли их или много, это олигархия, а где правят бедняки, это демократия.

Важно отметить, что Аристотель не считал олигархии и демократии изначально плохими.Несмотря на то, что они управляют в интересах тех, кто держит власть, они способны создавать приемлемые для жизни общества, в отличие от тирании, которую ни один свободный человек в здравом уме не выбрал бы.

Но он также стремится продемонстрировать, что есть более эффективные способы управления. Эти более совершенные системы, однако, зависят от качества характера лидера, что не является обычным явлением.

Следовательно, для него не существовало четкой и лучшей системы: « Ни один из принципов, на которых люди претендуют на власть и заставляют других людей подчиняться им, не является строго правильным. ”

Демократия против Политики

Для Аристотеля демократии [как он их определил] были очень поляризованными обществами, содержащими богатых и бедных, и не так уж много между ними. Для демократии « равенство — это прежде всего их цель, и поэтому они изгоняют и изгоняют из города на какое-то время тех, кто, кажется, слишком сильно доминирует за счет своего богатства, числа своих друзей или любого другого политического влияния ». . »

Отчасти Аристотель любил демократические системы потому, что он верил в мудрость толпы.(Замечательно современная идея.) « Если люди не совсем деградировали, хотя по отдельности они могут быть худшими судьями, чем те, кто обладает специальными знаниями, в целом они такие же хорошие или лучше ».

Это полезно, потому что все общества должны развивать свои правила управления по мере изменения потребностей. Ни одно общество не может непоколебимо придерживаться набора правил на постоянной основе; в меняющемся мире жесткость не является ценным качеством. (Даже американская конституция была рассчитана на поправки.)

« Законы говорят только в общих чертах и ​​не могут учитывать обстоятельства. … Следовательно, утверждается, что правительство, действующее согласно писаным законам, явно не лучшее. »Руководство должно уметь следовать законам, приспосабливаясь к обстоятельствам. В этом « многие неподкупны, чем немногие »; и поэтому может быть наиболее гибким для изменения.

Аристотель также предостерег от того, что он назвал крайней демократией — так как это может привести к демагогам.

… в которых не закон, а множество людей имеют верховную власть и своими постановлениями заменяют закон. … Демагоги заставляют народные указы отменять законы и передают все на рассмотрение народного собрания. И поэтому они растут великими, потому что у людей все в руках, и они держат в своих руках голоса людей, которые слишком готовы их слушать.

В конце концов, это вообще перестает быть демократией, потому что « вид конституции, в которой все регулируется указами, явно не является демократией в истинном смысле слова, поскольку указы касаются только частностей .”

Правильный вид демократии, если хотите, — это государство : идеальная демократия, которая руководит интересами всех, а не только руководства.

Успех государства зависит от качества руководства и их определения общих интересов, что приводит к интересному вопросу: В любом случае, каковы общие интересы?

Пытаться определить это очень сложно. Здесь мы не можем извлечь много уроков из Аристотеля, потому что «общие интересы» — это концепция, которая со временем сильно изменилась.Теперь у нас есть более широкое представление о том, кто принадлежит к «общим интересам», чем у древних греков.

Тем не менее, общие принципы — качество законов, добродетель и средний класс — заслуживают внимания.

Критически: « Хорошее правительство состоит из двух частей; первая — это фактическое подчинение граждан законам, другая — безупречность законов, которым они подчиняются ». Мы должны уделять пристальное внимание содержанию законов, которым мы следуем: они должны постоянно пересматриваться, чтобы гарантировать, что они соответствуют общим интересам.

Аристотель также предвосхитил современные идеалы, связав средний класс с самой добродетелью: великая демократическая система должна управлять в их интересах, взращивая золотую середину.

Это одна из ключевых характеристик государственного устройства.

Счастливая жизнь — это жизнь в соответствии с беспрепятственной добродетелью, и эта добродетель является средним (средним), тогда жизнь, которая является средним и достижимым для каждого средним, должна быть лучшей.

[…]

Таким образом, очевидно, что лучшее политическое сообщество формируется гражданами среднего класса и что эти государства, вероятно, будут хорошо управляемыми, в которых средний класс велик и, если возможно, больше, чем оба других класса (богатые и бедный).

[…]

Итак, велика удача государства, в котором граждане имеют умеренную и достаточную собственность; ибо там, где одни имеют много, а другие ничего, может возникнуть крайняя демократия или чистая олигархия; или тирания может вырасти из любой крайности… но маловероятно, что она возникнет из среднего и почти равного состояния.

Более крупный средний класс порождает более стабильные государства. Таким образом, средний класс играет ключевую роль в создании и поддержании государственного устройства.Поскольку они не испытывают крайней нужды или чрезмерного богатства, их оценка общих интересов принесет наибольшую пользу всем членам.

Заключение: зачем вообще правительство?

Для Аристотеля организация людей в государства с правительствами была ключевым компонентом их достижения счастья и удовлетворения в жизни.

Тогда ясно, что государство — это не просто общество, имеющее общее место, созданное для предотвращения преступлений и ради обмена.Это все условия, без которых государство не может существовать; но все они вместе не составляют состояние, которое является сообществом благополучия в семьях и совокупностями семей, ради совершенной и самодостаточной жизни.

Лучший способ организовать государство — это тот, который приносит наибольшее счастье его гражданам (конечно, непростая проблема). По мнению Аристотеля, государственное устройство, идеальная демократия соответствовали этим критериям — она ​​позволяла развивать добродетели, поддерживающие общие интересы, и ограничивала акцент на богатстве, позволяя создать желаемый средний класс.

Счастье, будь то удовольствие или добродетель, или и то, и другое, чаще встречается у тех, кто наиболее развит в своем уме и характере и имеет лишь умеренную долю внешних благ, чем среди тех, кто обладает внешними благами. в бесполезной степени, но лишены высших качеств.

., Аристотель, Джоветт, Бенджамин, Дэвис, HWC: 9788124804056: Amazon.com: Книги

Аристотель (/ ˈærɪˌstɒtəl /; греческий: Ἀριστοτέλης [аристотелес], Аристотель 322–322 года рождения; город Стагира, Халкидики, на северной окраине классической Греции.Его отец, Никомах, умер, когда Аристотель был ребенком, после чего его опекуном стал Проксен Атарней. В восемнадцать лет он поступил в Академию Платона в Афинах и оставался там до тридцати семи лет (ок. 347 г. до н. Э.). Его труды охватывают множество предметов — включая физику, биологию, зоологию, метафизику, логику, этику, эстетику, поэзию, театр, музыку, риторику, лингвистику, политику и правительство — и составляют первую всеобъемлющую систему западной философии. Вскоре после смерти Платона Аристотель покинул Афины и, по просьбе Филиппа Македонского, обучал Александра Великого, начиная с 343 г. до н. Э.Согласно Британской энциклопедии, «Аристотель был первым настоящим ученым в истории … [и] каждый ученый в долгу перед ним».

Учение Александра Великого дало Аристотелю множество возможностей и множество припасов. Он основал библиотеку в лицее, которая помогла в выпуске многих из его сотен книг. Тот факт, что Аристотель был учеником Платона, способствовал его прежним взглядам на платонизм, но после смерти Платона Аристотель погрузился в эмпирические исследования и перешел от платонизма к эмпиризму.Он считал, что представления всех людей и все их знания в конечном итоге основаны на восприятии. Взгляды Аристотеля на естественные науки лежат в основе многих его работ.

Взгляды Аристотеля на физику глубоко сформировали средневековую науку. Их влияние распространилось на эпоху Возрождения и систематически не заменялось до эпохи Просвещения и таких теорий, как классическая механика. Некоторые зоологические наблюдения Аристотеля, такие как гектокотильная (репродуктивная) рука осьминога, не были подтверждены или опровергнуты до 19 века.Его работы содержат самые ранние из известных формальных исследований логики, которые были включены в конце 19 века в современную формальную логику.

В метафизике аристотелизм оказал глубокое влияние на иудео-исламскую философскую и теологическую мысль в средние века и продолжает влиять на христианское богословие, особенно на схоластическую традицию католической церкви. Аристотель был хорошо известен среди средневековых мусульманских интеллектуалов и почитался как «Первый учитель» (арабский: المعلم الأول).

Его этика, хотя и всегда оказывающая влияние, вновь привлекла к себе внимание с появлением этики добродетели. Все аспекты философии Аристотеля и сегодня продолжают оставаться объектом активного академического исследования. Хотя Аристотель написал много элегантных трактатов и диалогов — Цицерон описал свой литературный стиль как «золотую реку», — считается, что до наших дней дошло только около трети его оригинальных произведений.

Биография из Википедии, бесплатной энциклопедии. Фото Копии Лисиппа (Jastrow (2006)) [общественное достояние], через Wikimedia Commons.

Политическая мысль Аристотеля — Политология

Введение

Аристотель делит практическую науку на этику и политику. Никомахова Этика заканчивается переходом к Политике , излагая программу спорного отношения к тому, что дошло до нас как Политика . Политика Политика названа в честь полисов (множественное число: полисов ), городов-государств Греции. Два других ключевых термина в Politics по-гречески связаны с polis : гражданин — это politês , а то, что переводится как конституция, режим или гражданство, — это politeia , слово, также используемое Аристотелем. для обозначения одной конкретной конституции, обычно переводимой как полития.Слово, переведенное как правительство, — politeuma . Взаимосвязи между этими терминами составляют одну из тем Политика . Полис — это совокупность граждан (III.1.1274b41), и один полис отличается от другого своим politeia . Для получения подробной информации об истории передачи текста, самого греческого текста и других филологических проблем см. Статью Локвуда «Политика Аристотеля в классической литературе» Oxford Bibliographies , которой эта библиография в значительной степени обязана.Для краткости библиография ограничена, за некоторыми исключениями, работами на английском языке.

Общие обзоры

Трудно понять любую работу Аристотеля без понимания остальных его работ. Здесь перечислены несколько обзоров его работ, которые могут помочь выйти из этого порочного круга. Росс 1995 скромен и позволяет Аристотелю говорить прямо. Randall 1960 обладает более сильным авторским голосом, что делает его менее полезным для новичков, но в конечном итоге более интересным.«Лир 1988» представляет собой относительно короткое изложение картины работы Аристотеля над разнообразными материалами. Другие перечисленные книги представляют собой антологии, которые могут дать читателю представление обо всем диапазоне мышления Аристотеля. У Блэквелла, Оксфорда и Кембриджа есть компаньоны или справочники по Аристотелю. Анагностопулос 2009 посвящает больше места политике ; Барнс 1995 и Шилдс 2008 собирают ведущих ученых-аристотелистов, придерживающихся англо-американской «аналитической» традиции. Барнс первым представил свой том, а это означает, что участники двух других антологий знали о более раннем томе.

• Анагностопулос, Георгиос, изд. Спутник Аристотеля . Чичестер, Великобритания: Wiley-Blackwell, 2009.

  DOI: 10.1002 / 9781444305661

  Содержит пять впечатляющих статей о политике , цитируемых по отдельности.

• Барнс, Джонатан. Кембриджский компаньон Аристотеля . Кембридж, Великобритания: Cambridge University Press, 1995.

  Барнс сам пишет три из восьми глав; большинство других участников — англичане.Обычный и авторитетный.

• Лир, Джонатан. Аристотель: желание понять . Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета, 1988.

  DOI: 10.1017 / CBO9780511570612

  Информативный и единый отчет о работе Аристотеля.

• Рэндалл, Джон Герман. Аристотель . Нью-Йорк: Columbia University Press, 1960.

  «В этой книге делается попытка изложить то, что, по мнению одного человека, имеет значение для сегодняшнего дня мысли второго из двух основных философов нашей так называемой« западной »цивилизации. удалось произвести »(стр.vii). Политика вместе с Этикой рассматривается в главе под названием «Практические науки: знание того, как выбирать относительные блага».

• Росс, В. Д. Аристотель . Лондон: Рутледж, 1995.

  Более старый, но все еще полезный. В предисловии говорится: «Я попытался просто дать отчет об основных чертах его философии в том виде, в каком она представлена ​​в его работах» (стр. V). Организован в соответствии с традиционным порядком работ Аристотеля, с полезной главой о политике .

• Шилдс, Кристофер. Оксфордский справочник по Аристотелю . Oxford: Oxford University Press, 2008.

  Обычный и авторитетный. Почти вдвое дольше, чем Barnes 1995, с гораздо более международным набором участников. Статьи более сфокусированы, чем в Barnes 1995, но по этой причине, вероятно, менее привлекательны для новичков.

Пользователи без подписки не могут видеть полный контент на эта страница.Пожалуйста, подпишитесь или войдите.

Размышления о политике Аристотеля | Отзывы | Философские обзоры Нотр-Дама

Это сборник из восьми кратких и ясных статей по книге Аристотеля «Политика » выдающегося историка Могенса Германа Хансена. Близкое знакомство автора с текстом Аристотеля, а также его беспрецедентное знание политической истории Греции проявляются повсюду. Тем не менее, части действительно различаются индивидуально по цели и объему, тем самым обеспечивая хорошее отображение диапазона научных способностей, необходимых для того, чтобы придать хоть какой-то полный смысл этому сложному тексту.С другой стороны, поскольку порядок частей в томе, все из которых, кроме последнего, были ранее опубликованы, кажется хронологическим, различия в типе от одного произведения к другому, а также случайные перекрестные ссылки могут быть немного дезориентирующим. Кажется, нет особой причины читать в указанном порядке.

На одном конце шкалы находятся две небольшие пьесы (третья и четвертая в томе), в которых анализируются трудности перевода пары ключевых отрывков. Первый из них, « Polis , Politeuma и Politeia : заметка об Arist». Pol . 1278b6-14 «, взятая из описания politeia (обычно» конституция «), которая открывает III, 6, правдоподобно предлагает» polity «как способ разрешить диапазон politeia , как это делает использование Аристотелем, от от абстрактной структуры гражданина (отсюда и стандартная «конституция») до чего-то гораздо более конкретного, например, «совокупность граждан». Во-вторых, «Аристотелевское определение Polis at Pol ». 1276b1-2 », напоминает нам, что существительное, в данном случае koinōnia ,« сообщество »или« участие », может иметь как субъективный, так и объективный родительный падеж, в зависимости от него, даже если английскому языку трудно уловить смысл.

Несколько других произведений представляют в первую очередь исторический интерес. Пятая глава, «Ссылка Аристотеля на аркадскую федерацию в Pol . 1261a29», утверждает, что, хотя Аристотель в этом одном месте ссылается на федерацию городов в Политике , и хотя такие федерации были обычным явлением в то время он писал, тот факт, что он не обсуждает их, показывает, насколько серьезно он относится к полису как к совершенной и законченной форме человеческого сообщества и, следовательно, как к единственному подходящему предмету для политической науки.Как упоминается в более ранней главе («Два дополнительных взгляда Аристотеля на греческий Полис »), этот взгляд Аристотеля на центральную роль полиса привел к печальным последствиям, заставив историков ошибочно думать, что независимый полис был преобладающей формой политического сообщество до второй половины 4-го века. Следующая глава, удачно названная «Пешеходный обзор лучшего города Аристотеля Polis в Pol.7-8», также в основном раскрывает знания автора в древних конституционных формах, перечень которых используется в качестве основы для описания идеального города Аристотеля. .

Заключительная часть, «Аспекты косвенной демократии в Древней Греции, в частности, в политике Аристотеля г. », также устанавливает важные исторические связи, но также поднимает некоторые сложные теоретические вопросы. Здесь Хансен утверждает, что, хотя, как хорошо известно, ни один древний демократический полис не имел представительных институтов, идея представительства кратко появляется в Politics in VI, 3. Аристотель описывает смешанную конституцию, в которой конфликт между богатыми и бедными смягчается за счет принятия решений органом, состоящим из равного числа представителей каждой группы.Аристотель явно вводит понятие двух групп, достигающих компромисса в своем понимании справедливости и равенства, но неясно, в какой степени он мог или не мог вообразить это как происходящее посредством специфически репрезентативного механизма. Хансен твердо придерживается твердой позиции, указывая на то, что Аристотель предпочитал своего рода смешанную систему, при которой люди избирают своих лучших кандидатов на должности, но формально привлекают их к ответственности, что можно было бы хорошо охарактеризовать как косвенную, если не репрезентативную демократию.

Первые две главы, «Альтернатива Аристотеля шестикратной модели конституций» и «Два дополнительных взгляда Аристотеля на греческий полис», охватывают те темы, которые знакомы философам. Первый начинается с напоминания читателю о том, что привычное деление конституций, обычно приписываемое Аристотелю, по количеству правителей (один, несколько, множество), а затем по тому, действуют ли правящие в своих собственных интересах или в интересах управляемых, фактически происходит от Ксенофонта и Платона.Настоящий вклад Аристотеля в задачу категоризации конституций проявляется в «эмпирических» книгах, когда он рассматривает все конституции как разновидности демократии и олигархии и находит четыре вида каждой из них, с дополнительной и особенно хорошо смешанной версией двух, возникающих как относительные. идеальный. Затем Хансен предполагает, что эта пересмотренная модель позволяет Аристотелю решить две проблемы, которые ему не позволяла старая модель. Первый — это вопрос о том, как классифицировать город, которым управляет большинство богатых людей или меньшинство бедных, а также, как указывает Аристотель, ни в коем случае не типичными или вероятными демократиями, которыми, как правило, правят многие из бедных и бедных. олигархии немногими богатыми.Верно, что введение различных версий демократии и олигархии освободит место для бедных меньшинств и богатого большинства. Однако это не означает, что Аристотель считал эту проблему такой проблемой, что для ее решения требовались какие-либо концептуальные шаги. Даже если так, почему это альтернативная модель, а не дальнейшая спецификация исходной модели, предназначенная для решения запутанных вопросов применения в реальных городах? Аристотель часто начинает со знакомых и четко очерченных категорий, а затем осторожно смешивает их, продолжая более внимательно и тонко смотреть на вопрос.

Второе преимущество, которое Хансен находит в альтернативной модели, кажется явно надуманным. Предполагается, что этика Аристотеля требует, чтобы все хорошее было средним звеном между избытком и недостатком. Политика Аристотеля должна быть составной частью его этики, и поэтому лучшая конституция должна быть средним между двумя крайностями. В традиционной шестичленной модели нет места для такой схемы; есть на альтернативном. Здесь не место жаловаться на переоценку доктрины среднего как части моральной и политической теории Аристотеля.Достаточно сказать, что он вводится как общее описание добродетелей характера у людей. Это только общее описание; он никоим образом не указывает, в чем состоит хорошее действие или характер, просто то, что это будет правильное количество, в различных смыслах «количества», различных вещей, связанных с рассматриваемой добродетелью, а не слишком много или слишком мало этих различных факторов. В любом случае справедливость, достоинство городов и их правителей — это не значит. Более того, какой бы относительно хорошей ни была смешанная конституция, которая возникает из обсуждения демократии и олигархии, далеко не ясно, что она идентична идеальной конституции, и в этой степени не должна быть средней, даже если бы она была.

«Два дополнительных взгляда Аристотеля на Полис» рассматривает обычные вопросы о том, рассматривается ли полис Аристотелем в первую очередь как все сообщество, необходимое для полноценной человеческой жизни, или как подмножество этого сообщества, которое правит и тем самым дает городу его особая структура и идентичность. Но эссе фокусируется на вопросе о том, как взгляд или взгляды Аристотеля на полис сформировали понимание греческого полиса современными историками. Если современные историки сбиты с толку относительно того, как греки видели полис, Хансен считает, что им нет оправдания, поскольку он утверждает, что Политика — лишь один из примеров легкого и беспрепятственного перемещения между полисом, рассматриваемым как общество, состоящее из всех жителей место и полис взяты как политическое сообщество, состоящее из взрослых граждан мужского пола.Я упоминал выше предположение Хансена о том, что Аристотель ответственен за тенденцию среди историков думать, что федерации городов возникли позже, чем они были на самом деле. Хансен также винит Аристотеля, и здесь вина морального, а также причинного характера, за веру в то, что полис был исключительно греческим феноменом. Это требует прочтения печально известного заявления в VII, 7 о том, что только греки, кажется, обладают сочетанием интеллекта и духа, необходимого для добродетели как граждане, утверждая, что только греки являются настоящими людьми, и поэтому только греки являются буквально политическими или полисными животными.Возможно, это слишком сильно. Замечание сделано в контексте, в котором Аристотель описывает идеальные условия. Ему нужно только сказать — и это достаточно плохо, чтобы сказать, — что греки — лучшие люди. Ему не нужно говорить, что они единственные люди. Если Аристотель действительно является единственным источником веры в то, что полис был исключительно греческим устройством, то это кажется столь же вероятным, как и неправильное толкование Аристотеля.

Самой чистой и убедительной, на мой взгляд, является предпоследняя глава: «Демократическая свобода и концепция свободы у Платона и Аристотеля».Хансен тщательно анализирует использование eleutheria в классический период. Он функционировал как определяющая характеристика демократий, понимаемая как позволяющая править и подчиняться по очереди, то есть равенство власти и власти, и позволяющая жить так, как хочется, то есть в отличие от раба. Как известно, ни Платон, ни Аристотель не были его поклонниками. Существует постоянное искушение попытаться приглушить этот печальный факт, особенно в случае Аристотеля, где, кажется, больше места для надежды.Хансен сопротивляется этому, твердо придерживаясь текста Аристотеля. Невозможно приписать Аристотелю симпатию к важности свободы, как ее понимали древние защитники демократии. Хансен проделывает замечательную работу, просто показывая, что это действительно все, что Аристотель может сказать о свободе. Демократы ошибаются. Они правильно понимают свободу; они неправильно понимают хорошее. Хансен мог бы добавить, что именно потребность в справедливости, а не в свободе, формирует обсуждение политического блага у Платона и Аристотеля.

Аристотель о демократии и правительстве

Аристотель, один из величайших философов всех времен, учитель мирового лидера Александра Македонского и плодовитый писатель по множеству предметов, которые мы, возможно, не считали связанными с философией, предоставляет важную информацию о древней политике. Он различает хорошие и плохие формы правления во всех основных системах; таким образом, существуют хорошие и плохие формы правления одной ( mon -архия), нескольких ( olig -archy, arist -ocracy) или многих ( dem -ocracy).

Все типы государственных органов имеют отрицательную форму

Для Аристотеля демократия — не лучшая форма правления. Как также верно в отношении олигархии и монархии, правление в демократии осуществляется для людей, указанных в типе правительства, и ими. В демократии правят нуждающиеся и для них. В отличие от этого, верховенство закона или аристократия (буквально, власть [правление] лучших) или даже монархия, когда правитель в глубине души заботится об интересах своей страны, являются лучшими типами правительства.

Наилучшее соответствие правилу

Правительство, как говорит Аристотель, должно принадлежать тем людям, у которых достаточно времени для достижения добродетели.Это далеко от нынешнего стремления США к законам о финансировании избирательных кампаний, призванным сделать политическую жизнь доступной даже тем, у кого нет хорошо обеспеченных отцов. Он также сильно отличается от современного профессионального политика, который получает свое богатство за счет граждан. Аристотель считает, что правители должны быть наделены собственностью и отдыхать, поэтому, не беспокоясь о других заботах, они могут тратить свое время на создание добродетели. Рабочие слишком заняты.

  Книга III -  

  "Но гражданин, которого мы пытаемся определить, является гражданином в самом строгом смысле этого слова, против которого не может быть сделано никаких исключений, и его особой характеристикой является то, что он участвует в отправлении правосудия и на должностях.Мы говорим, что тот, кто имеет право принимать участие в совещательном или судебном управлении любым государством, является гражданином этого государства; и, вообще говоря, государство - это совокупность граждан, достаточных для жизнедеятельности. 
 ...  

  Ибо тирания - это разновидность монархии, имеющая в виду интересы только монарха; олигархия имеет в виду интересы богатых; демократия нуждающихся: никто из них не является общим благом для всех. Тирания, как я сказал, это монархия, осуществляющая власть господина над политическим обществом; олигархия - это когда власть в руках людей с собственностью; демократия, наоборот, когда правят неимущие, а не люди с собственностью." 

  Книга VII  

  «Граждане не должны вести жизнь механиков или торговцев, так как такая жизнь неблагородна и враждебна добродетели. Они также не должны быть земледельцами, поскольку досуг необходим как для развития добродетели, так и для выполнения политических обязанностей. "  

Источники

1. 1. Аристотель
   2. Фукидид через похоронную речь Перикла
   3. Исократ
   4. Геродот сравнивает демократию с олигархией и монархией
   5. Псевдо-Ксенофон

Политика Аристотеля — Оксфордская стипендия

Страница из

НАПЕЧАТАНО ИЗ ОНЛАЙН-СТИПЕНДИИ ОКСФОРДА (Оксфорд.Universitypressscholarship.com). (c) Авторские права Oxford University Press, 2021. Все права защищены. Отдельный пользователь может распечатать одну главу монографии в формате PDF в OSO для личного использования. дата: 03 ноября 2021 г.

Глава:

(стр.216) 8 Политика Аристотеля

Источник:

Возникновение субъективности в древнем и средневековом мире

Автор (ы):

Джон Стюарт

Издатель:

Oxford University Press

9.1093 / oso / 9780198854357.003.0009

Глава 8 начинается с основного введения в жизнь и творчество Аристотеля. После краткого обзора политики Политика дается изложение теории Аристотеля о природе человека и их тесной связи с социальной и гражданской жизнью. Он утверждает, что, поскольку люди по своей природе являются политическими животными, государство не следует рассматривать как нечто искусственное, а скорее как продукт самой природы. В том же духе Аристотель довольно шокирующе утверждает, что рабство является естественным институтом, поскольку существуют фундаментальные различия в природе между людьми, которые разделяют их на категории господ и рабов.Аристотель исследует и тщательно взвешивает различные формы государственного устройства, с которыми он знаком: демократия, олигархия и монархия. В конечном итоге он утверждает, что каждая форма правления сама по себе проблематична, когда используется исключительно. Напротив, лучшее правительство представляет собой баланс, извлекающий лучшие элементы из каждой из различных форм правления. Глава заканчивается рассмотрением опровержения Аристотелем разделения между природой и человеческим законом. В нем утверждается, что закон и регулирование не всегда следует воспринимать как что-то неестественное, ограничивающее нашу свободу и развитие.Напротив, мы можем развиваться только за счет таких ограничений.

Ключевые слова: политическая философия, рабство, демократия, олигархия, монархия, закон, правительство, софросиния, баланс

Для получения доступа к полному тексту книг в рамках службы для получения стипендии

Oxford Online требуется подписка или покупка. Однако публичные пользователи могут свободно искать на сайте и просматривать аннотации и ключевые слова для каждой книги и главы.

Пожалуйста, подпишитесь или войдите для доступа к полному тексту.

Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому заголовку, обратитесь к своему библиотекарю.

Для устранения неполадок, пожалуйста, проверьте наш FAQs , и если вы не можете найти там ответ, пожалуйста связаться с нами .

Влияние политической философии Аристотеля — видео и стенограмма урока

Биография

Итак, кем был «Философ»? Аристотель родился в 384 г. до н.э. в ныне затерянном городе Стагирус. Он жил во время расцвета Македонской империи.Это эпоха Александра Великого. Аристотель получил образование в Афинах, бесспорном центре обучения в западном мире, и учился у философа Платона, который сам был бывшим учеником Сократа. После смерти Платона Аристотель работал на королевский двор в Мисии, а затем в Македонии, где фактически стал наставником молодого Александра Великого.

После того, как Александр взошел на трон и основал свою империю, Аристотель вернулся в Афины и основал свою школу, где он преподавал в течение следующих 13 лет.Он читал лекции и писал и был признан одним из самых выдающихся ученых того времени. Аристотель изучал не только философию, но также математику, биологию, физику, медицину, танцы и театр и читал общие лекции по всем этим предметам на открытых форумах для широкой публики Афин. Однако, когда Александр Великий умер в 323 г. до н.э., Афины стали очень противниками Македонии, в том числе и Аристотеля. Итак, Аристотель бежал в Халкиду, где и умер в 322 г. до н. Э.

Политическая философия

Аристотель был просто слишком разносторонним ученым, чтобы мы прямо сейчас углублялись во все его теории, поэтому мы просто сосредоточимся на одной главной области: политике.Аристотель много писал о политике и этике, потому что для него политика и этика были неразделимы. Итак, прежде чем мы сможем говорить о политике, нам нужно обсудить взгляды Аристотеля на этику.

Согласно Аристотелю, этика должна определяться через обнаружение вашей основной цели. Основная идея состоит в том, что все вещи имеют цель или причину существования. Например, нож предназначен для резки вещей. Аристотель называл эту главную цель или причину существования телос .

Итак, если нож предназначен для того, чтобы резать вещи, для чего созданы люди? Согласно Аристотелю, человеческий телос — это рацион.Быть рациональным, проницательным и логичным — это что-то уникальное для людей, и поэтому это наша основная цель. Итак, действия, связанные с вашим рациональным «я», являются добродетельными, а решения, основанные на рационе, — моральными.

Это основная идея философии этики Аристотеля. А теперь помните, как я сказал, что для Аристотеля политика и этика неразделимы? Что ж, для того, чтобы люди могли стремиться к совершенству, нам нужна среда, которая питает наше рациональное «я». Вот где приходит политика.Смысл политики состоит в том, чтобы воспитать в гражданах добродетель и позволить им развивать свое рациональное «я».

По сути, политика подобна инструменту, который точит нож — она ​​позволяет ему выполнять свое предназначение. Это означает, что нравственное правительство необходимо для нравственных граждан. Мы не часто думаем о правительстве как о чисто моральном институте, но именно таким оно было для Аристотеля. Итак, если ваши люди безнравственны, то это потому, что правительство не использует свою власть для поощрения моральных добродетелей и рациональных граждан.Это возлагает на государство или правительство главную моральную ответственность за развитие образования, искусства, философии, науки, религии и других вещей, которые вдохновляют на добродетельное, рациональное существование.

Impact

Для многих сочинения и учения Аристотеля являются основой современной политической науки. Каковы точные цели политики и правительства? Каковы моральные обязанности государства? Каковы идеальные отношения между правительством и гражданами? Аристотель был одним из первых, кто действительно обратился к этим вопросам в практической и логической манере и описал государство как существующее для воспитания человеческой морали.

Теории Аристотеля были основой моральных и политических дебатов в западной философии и оказали влияние на ученых от Древнего Рима до средневековой католической Европы и исламского Ближнего Востока. Наши современные представления о правительстве выросли из этого, чтобы включить идею о том, что правительства существуют для защиты нас и наших свобод. По-прежнему сочинения Аристотеля остаются одними из наиболее изученных и цитируемых текстов в истории человечества. Это особенно впечатляет, учитывая, что до наших дней дошло менее трети его предполагаемых работ, а те, которые сохранились, представляют собой в основном конспекты лекций.Поэтому неудивительно, что средневековые мусульманские ученые называли его «первым учителем» или что Цицерон называл свои произведения «золотой рекой». Аристотель был, попросту говоря, «Философом».

Влияние Аристотеля неоспоримо и значимо, но есть аспекты его мышления, которые укрепили некоторые из более темных практик в человеческом обществе. В то время как он помог создать одну из самых ранних таксономий растений и животных, Аристотель также стремился классифицировать людей. В своей книге под названием «Политика» Аристотель описал, как некоторые люди являются естественными рабами, что позже было использовано антиаболиционистами для оправдания продолжающегося рабства в Соединенных Штатах до гражданской войны.Позиция Аристотеля в отношении естественных иерархий, существующих в человеческом обществе, использовалась для усиления таких систем, как феодализм, крепостными, кастовыми системами, а также расового рабства Соединенных Штатов.

Краткое содержание урока

Аристотель был древнегреческим философом, жившим в 4 веке до нашей эры. Несмотря на то, что он был успешным в десятках дисциплин, Аристотеля часто вспоминают как основателя политической науки как академической области, во многом благодаря его работам о связи между политикой и этикой : системы морали.

Аристотель считал, что все вещи имеют телос , причину существования или основную цель. Для людей это был рацион и логика. Итак, мораль и добродетели определялись как рациональность. Для Аристотеля это означало, что политика предназначалась для поощрения рациональных ценностей, поэтому правительство было, прежде всего, моральным институтом. Сегодня не каждый политик придерживается этой точки зрения, но Аристотель остается одним из самых влиятельных ученых в мировой истории. И это то, что делает его «Философом».’

Основные выводы

• Телос : причина существования
  • Рацион — это человеческий телос по Аристотелю
  • Действия являются моральными, если они относятся к пайку
• Этика : системы морали
  • Аристотель переплетал политику с этикой
  • Основная цель политики / правительства — поощрять рацион и быть моральным институтом

Результат урока

После просмотра этого урока вы должны уметь:

• Определить влияние Аристотеля на политику
• Определите этику и телос
• Обсудить политическую философию Аристотеля

.