Демократия в Афинах

Древняя Греция – это множество античных греческих государств существовавших на территории Балканского полуострова, Малой Азии и ряда других территорий.

В Древней Греции со временем выделились два центра, два города государства – Афины и Спарта. Если Спарта стала символом не только самой сильной пехоты того времени, но и уходящих в прошлое, патриархальных политических традиций, связанных с фактическим правлением совета старейшин – герусии. То Афины стали символом начала развития нового политического строя, развитие которого повлияло как античную историю, так и будущую историю Европы и всего мира. Таким политическим строем стала демократия.

Особенности демократии в Афинах

Преобладание одного из двух наиболее распространных политических устройств (олигархии или демократии) в Элладе зависели от ряда условий социально – экономического и политического характера.

Итак, к демократическому способу устройства тяготели полисы (города-государства) в том числе и Афины с их особенностями развития экономики, сельского хозяйства, ремесел и торговли.

Демократия в Афинах просуществовала примерно с 500 г. до н. э. до 321 г. до н. э. Афинская демократия пережила свой пик развития (своего рода «золотой век») в период с середины V до середины IV в. до н. э.

Основой греческого демократического строя была община граждан, которая выступала своеобразным коллективом, отстаивающим свои права на участие в политическом процессе по управлению полисом.

В результате Афинская демократия была создана именно для служения интересам самих афинских граждан и регулировала их взаимоотношения на основе соблюдения определенных норм и традиций.

Замечание 1

Отметим, что вкладом в общую мировую политическую культуру Афин стало и появления такого понятия как «гражданин». В отличие от подданных различных восточных деспотий, например Персидской, гражданин имел не только обязанности, но и определённые права, которые должны были соблюдаться.

Готовые работы на аналогичную тему

Гражданами в Афинах считались те жители Афин и владений близлежащих, чьи родители также имели гражданские права, причем юноши и девушки, соответствующие этим условиям, должны были достичь 18 лет.

После занесения в специальные списки молодые люди проходили специальное обучение воинским искусствам и подвергались моральному воспитанию, что должно было способствовать нравственному и гражданскому развитию нового поколения афинских граждан.

В результате к 20 годам юноши, которые носили названия эфебов, проходили полный курс обучения и получали возможность пользоваться следующими своими гражданскими правами:

1. Право на свободу от другого человека.
2. Право на земельный участок на территории самого полиса.
3. Право на получение материальной помощи в случае материальных проблем гражданина.
4. Ношение оружия и участие в народном ополчении.
5. Участие в народном собрании выборных органах, право быть избранным на должность – что соответствует праву на активное участие в политической жизни полиса.
6. Возможность защиты самого гражданина и его прав со стороны законов Афин.

Также гражданин обладал обязанностями, которые должен был неукоснительно выполнять.

В частности, афинский гражданин был обязан:

• Быть готовым прийти на помощь родному полису в трудную минуту
• Сражаться за свободу и интересы своего полиса
• Подчиняться принятым в полисе законам и свято соблюдать их
• Быть активным участником политической и общественной жизни родного полиса
• Чтить родных богов своего города

Замечание 2

В идеале афинский гражданин должен был быть физически развитым и здоровым, иметь свой земельный надел, обеспечивающий его потребности и разумеется свободным.

Органы управления Афинской демократии

Народное собрание. Этот орган был главным и решающим в политической системе античных Афин.

На народном собрании могли присутствовать все свободные граждане, независимо от их имущественного положения. Однако, в собрании как и в любых формах политической и общественной жизни не могли принимать участие женщины.

В компетенцию Народного собрания входили обязанности по принятию тех или иных законов регулирующих общественные отношения, избрание на должностные постны граждан, объявление войны и заключение мира, подписание договоров с иными полисами и государствами.

Также народное собрание следило за воспитанием юношей, а также охрана гражданского порядка от покушения на него со стороны желающих свергнуть демократический строй Афин.

Совет 500 и Ареопаг. Сопоставимую роль с Народным собранием в Афинах играл Совет 500 и Ареопаг. Самыми главными задачами Совета 500 была организация народных собраний. Также в полномочия Совета 500 входили дела связанные с формированием повестки дня на проводимых собраниях, строительством военных кораблей, главной силы Афин, строительство зданий в городе.

Совет 500 формировался из афинских граждан. Срок полномочий ограничивался одним годом. Избрание на повторный срок было возможно лишь через несколько лет. Так, то собрание обновлялось полностью.

Ареопаг – являлся старейшим органом афинского управления и восходил к IX—VIII вв. до н. э., ко временам ещё родоплеменного строя. Ареопаг состоял из представителей аристократии

Замечание 3

Наряду с Советом 500 в системе афинской демократии существовал еще и Совет Ареопага. Ареопаг — один из древнейших органов государственного управления в Афинах, его корни восходят к совету родовых владык. Члены Ареопага в отличие от Совета 500 избирались на пожизненный срок и должны были заниматься судебными делами.

Управление в самом городе осуществлялось при помощи высших магистратов. К таким магистратам принадлежали коллегии архонтов и стратегов.

Коллегия архонтов состояла из 9 человек и восходила к VIII в. до н. э., будучи столь же древней управленческой структурой, как и Ареопаг. В обязанности архонтов входил контроль за религиозными церемониями, а также наделение правом гражданства, судебные разбирательства

Коллегия стратегов состояла из 10 человек и отвечала за военную сторону жизни Афин. В случае военных действий стратеги сосредотачивали в своих руках заметную политическую власть. Видные государственные деятели занимали в период войн должности стратегов, а не архонтов.

Афинская демократия — это… Что такое Афинская демократия?

Афинская демократия

Приблизительно с 500 по 321 г. до н. э. в Афинском полисе существовала демократическая форма правления. Любой гражданин имел право (и даже обязанность) участвовать в работе Народного собрания. Разделения властей в современном понимании не было.

Народное собрание

Высшим органом власти было Народное собрание — экклесия, в котором могли принимать участие все взрослые мужчины, имевшие права гражданства. От участия отстранялись женщины, чужеземцы и рабы. Народное собрание собиралось довольно часто, несколько раз в месяц, в нем принимали участие несколько тысяч человек (все население Афинского полиса, имевшее право голоса, оценивается современными исследователями в 20-30 тыс. человек). На собрании решались наиболее важные вопросы жизни полиса. Во времена расцвета афинской демократии для того, чтобы позволить беднейшим гражданам оторваться от работы и принимать участие в народном собрании, была введена плата за участие в экклесии в размере примерного дневного заработка ремесленника.

Совет пятисот

В перерывах между собраниями экклесии текущими делами занималось булэ — «совет пятисот». Члены булэ избирались по жребию из граждан не моложе 30 лет, по 50 человек от каждой из 10 фил. Такие 50 человек составляли т. н. пританию, каждая из которых выполняла функции булэ в течение 1/10 части года.

Гелиэя

Судебные дела рассматривались в «суде присяжных» — гелиэе. Гелиэя состояла из 6 000 человек, которые выбирались по жребию. Эти 6 000 человек были разделены на 10 дикастериев, примерно по 500 человек в каждом (100 из них считались запасными). При рассмотрении дела оно рассматривалось определенным декастерием, причем из-за многочисленности судей подкуп был практически исключен.

Продолжал существовать ареопаг, однако его реальная власть в условиях демократии была очень сильно ограничена.

Должности

Исполняли решения народного собрания и других органов носители должностей. Все должности в Афинах были коллегиальными и практически все исполнялись по жребию. Исключение составляли должности, требовавшие особых навыков — стратегов и руководителей полисных финансов, носители которых выбирались голосованием. Коллегия десяти стратегов играла очень важную роль в Афинах и сами стратеги были влиятельными гражданами. Так, формальная власть Перикла состояла в том, что он в течение длительного времени переизбирался на должность стратега.

Обилие государственных должностей в Древних Афинах приводило к тому, что каждый гражданин за свою жизнь не раз занимал различные должности, приобщаясь к управлению государством и постоянно участвуя в его жизни.

Источники и литература

Государство • Arzamas

Что такое греческая демократия и римская олигархия

Рассказывает Андрей Стрелков

Здравствуйте! Меня зовут Ирина Калитеевская, я редактор сайта Arzamas, и мы продолжаем курс лекций о культуре античности. На этот раз речь пойдет о том, как были устроены античные госу­дарства. Само слово «политика» мы унаследовали от античности — так же как слова «демократия» и «республи­ка», «олигархия» и «тира­ния», «диктатура» и «пролетариат». Но можно ли сказать, что для нас эти слова значат то же самое, что для древних греков и римлян? Как на самом деле были устроены греческая демократия и римская республи­ка? С этими вопросами мы обратились к Андрею Стрелкову, доценту истфака МГУ.

Цивилизации Древней Греции и Древнего Рима объединяются общим поня­тием — «античная цивилизация». Главным объединяющим началом является то, что структурообразующим элементом и греческой, и римской цивилизации была гражданская община. В Греции эта община называлась термином «по­лис», в Риме она определялась термином «цивитас». 

Значит, чтобы выяснить, что такое античное государство, первым делом нам нужно понять, что такое полис и цивитас.

Наиболее распространенным является определение, что полис — это город-государство. И в этом определении заключена одна очень важная характерная черта для античной цивилизации. То, что эта цивилизация городская, урба­нистическая, что сближает ее с современной западной цивилизацией.

Второй момент, который заключен в этом определении, — то, что греческие по крайней мере государства — а греческая модель развития гражданского общества несколько отличается от римской — были очень небольшими по своей территории. Греческие полисы, как правило, составлялись из двух основных частей: это городской центр и окружающая сельскохозяйственная территория, которая по-гречески называется хора.

И как правило, греческие полисы были очень незначительны по своей терри­тории — и, значит, в них проживало очень небольшое количество насе­ления. Обычный типовой греческий полис занимал территорию приблизи­тельно в 100–200 квадратных километров, а многие полисы были и гораздо меньшего размера. Такие полисы-монстры, как Афины и Спарта, были, конечно, больше: Афинское государство занимало 2,5 тысячи квадратных километров, а Спарта в то время, когда она владела соседней Мессенией, — 8,4 тысячи квадратных километров.

Это значит, что Афинское государство, то есть Афины вместе со своей хорой, занимало примерно столько же места, сколько Москва вместе с Новой Мо­сквой, а Спарта в период своего макси­маль­ного расцвета была размером с Се­верную Осетию. Но это крупные полисы — среднестатистический грече­ский город-государство весь целиком был как Рыбинск, Тверь или Ярославль. Зато таких полисов в Греции было очень много.

Скажем, была такая знаменитая область в Центральной Греции — Фокида, очень небольшая, меньше, чем Аттика  Аттика — юго-восточная область Централь­ной Греции, которую занимало Афинское государство.. Она прославилась тем, что там был Дельфийский оракул, и поэтому туда все время стекались паломники со всех концов света. Так вот, на этой территории — повторяю, меньшей, чем террито­рия Афинского государства, — было 22 государства. В 2004 году вышло иссле­дование Копенгагенского центра по изучению полиса, по данным кото­рого после Великой греческой колонизации, когда греки распространились по всему Средиземноморью и Причерноморью, греческий мир насчитывал 1035 грече­ских полисов. Если сравнить это с тем, что сейчас в Организации Объединен­ных Наций всего около 200 государств, разница покажется очень значитель­ной.

Итак, главное для греческой модели — это существование огромного количе­ства небольших политических организмов. Население в греческих полисах тоже было достаточно ограниченным. Обычно количество граждан, то есть мужчин старше 20 лет, колебалось в пределах 5–10 тысяч человек. Такой монстр, как Афины, во второй половине V века до н. э. насчитывал прибли­зи­тельно 35–36 тысяч граждан. Обычно население даже самых крупных полисов, включая детей, женщин, неполноправные категории населения, которых в Гре­ции обычно называли метеками, а также рабов, не превышало двести тысяч человек. 

Вторая очень важная черта для понимания, что есть полис, — и то, что я сейчас скажу о греческом полисе, будет также характерно и для римской гражданской общины, — это статус его гражданина. Гражданин полиса назывался polit (кста­ти говоря, отсюда происходит термин «политика» — наука о государствен­ном управлении), и гражданский статус определяли три основные сущности.

Ну, во-первых, и в Греции, и в Риме одна из главных ведущих черт — это нали­чие определенной, очень специфической античной формы собственности.

Для античной цивилизации очень важно понятие «автаркия», то есть само­достаточность. С точки зрения и грека, и римлянина, экономически незави­симым человеком может быть только крестьянин, который производит все необходимое на своем собственном участке. Территории греческих полисов были очень незначительными, и расширяться они могли только за счет своих соседей. Но поскольку соседние полисы были приблизительно одинаковой силы, то достаточно рано оказалось, что путь внешней экспансии был невоз­можен. Это значило, что земельная собственность внутри полиса не могла расти.

Поэтому право на землю, то есть фактически на крестьянский труд, было только у граждан. Главная ценность в полисе — и в этом принципиальное отличие от современного общества — это земля. Хотя я сказал, что греческая и римская цивилизации — это цивилизации городские, но, по сути дела, основным и самым престижным видом труда для любого римлянина или гражданина любого греческого полиса было занятие сельским трудом. Крестьянами могли быть только граждане того или иного государства.

Поэтому античную форму собственности можно определить как частную соб­ственность, ограниченную рамками гражданского коллектива. Внутри грече­ского полиса были частнособственнические отношения: человек мог сдать свою землю в аренду, мог ее продать, он мог не заниматься сам земледелием на своем участке. Но только граждане могли иметь доступ к этой земле. Любой иноземец, представитель другого гражданского коллектива, другого государ­ства, даже обладая деньгами, никогда ни за какую сумму не мог приобрести земельный участок на чужой территории. Причем это касается не только кре­стьянских наделов, но и вообще недвижимости.

Скажем, в Афинах проживало достаточно большое количество неграждан — метеков. Они жили там из поколения в поколение, но дома, в которых они жили, юридически им не принадлежали. Как правило, их записывали на сосе­дей, которые имели гражданский статус. Земля, недвижимость — это высшая ценность в греческом полисном мире.

Эта самая экономическая независимость, которая, с точки зрения и грека, и римлянина, могла быть присуща только крестьянину, в античном обществе считалась необходимой предпосылкой политической свободы. Гражданское общество может состоять только из коллектива независимых самодостаточных собственников.

Итак, первое свойство гражданина древнегреческого полиса: это человек, кото­рый имеет право владеть землей и поэтому является экономически самодоста­точным.

Второй момент, который характеризует гражданское общество, — то, что эти государства были очень маленькими и, соответственно, обладали не такими большими возможностями — особенно по сравнению с древне­восточными державами: с Египтом, с Персией, Ассирией, Нововавилонским царством и так далее. А одна из главных обязанностей любого государства — это защищать свою территорию, защищать свой гражданский коллектив. Поэтому и в гре­ческих полисах, и в Риме складывается очень важная харак­терная черта: все граждане-мужчины являются в течение своей жизни гарантами существования своего государства. То есть каждый гражданин является воином. 

Вначале гражданский статус в греческих полисах определялся по отцу: матери могли быть разного происхождения, особенно в греческих колониях. Но позд­нее, в V веке до н. э., в Греции — а в Риме с самого начала — утверж­дается система, согласно которой гражданский статус получает только ребе­нок, ро­жденный в законном браке от гражданина и гражданки. Стать граж­данином можно было по рождению; получить гражданский статус было практически невозможно. Были случаи, когда органы государственной власти даровали гражданские права иноземцам, но это были редчайшие исключения. Поэтому гражданин, который не защитил свое государство, конечно, мог уехать в дру­гой греческий полис, но в другом греческом полисе он бы никогда не смог полу­чить статус гражданина. Он бы мог заниматься любыми делами, в том числе банковской деятельностью, ремеслом, торговлей, — но с точки зрения грека он был неполноценным человеком. Поэтому потеря граж­данского статуса для грека практически равнялась потере смысла жизни, и на войне он защищал свой гражданский статус, свою землю, свою семью, могилы своих предков.

Второе свойство: все граждане полиса — это воины, которые защи­щают свое государство.

И третья категория, которая характеризует гражданский статус, — это то, что в гражданском обществе каждый человек является участником политиче­ской жизни. Дело в том, что в обществе, которое состоит из собственников, то есть из экономически независимых людей, в обществе, где каждый граж­данин является воином, надавить на такого гражданина с помощью каких-то средств насилия невозможно. Да полисы и не обладали средствами принуж­дения. Это только богатые государства могут себе позволить такие органы, которые могут человека принуждать что-то сделать.

В отличие от большинства полисов, Афины были достаточно богаты, чтобы позволить себе полицию — и очень интересно, кто именно исполнял там эту роль.

В Афинах были средства принуждения, была полиция. Было 600 рабов-скифов, которых купило государство, и они наводили порядок. Неграждане были поли­цейскими. Гражданин не имеет права толкнуть или схватить за руку: его при­влекут в суд за моральный ущерб. А раб имеет на это право, поскольку он не граж­да­нин, он не свободен. Он — орудие закона.

Cкифский лучник, служивший в экклесии в Афинах. Краснофигурная живопись на блюде. Вульчи, около 520–500 годов до н. э. Экклесия — высший государственный орган в Афинах, народное собрание. British Museum

Итак, функцию полиции в Афинах выполняли рабы. Но принятие всех важных решений находилось в руках гражданского коллектива, то есть всех граждан полиса.

Каждый гражданин и в Греции, и в Риме имел право принимать участие в работе самого главного органа законодательной власти — народного собра­ния. В принципе, участие в политической жизни было правом, но не обязан­ностью. 

Аристотель, который написал первое произведение, посвященное государ­ственному устройству, политике, в первом абзаце своей работы говорит, что людей связывают разные формы общения. Но высшая форма общения — это форма политическая, то есть участие людей в политической жизни. В Греции людей, которые добровольно отказывались от участия в политической жизни, называли idiotai — «частные люди». Это не наказывалось, не было таких за­ко­нов, которые наказывали за неучастие в политической жизни, — это не одоб­рялось обществом. Человек, которому все равно, как живет его государство, которому все равно, какие законы принимаются в этом государстве, является более опасным, чем даже политический противник.

Таким образом, и в Греции, и в Риме важнейшей едини­цей полити­ческой жизни была гражданская община — то есть коллектив людей, каждый из кото­рых обладал землей, защищал свое государство и участвовал в принятии важ­ных решений. Но развитие этих граж­дан­ских общин привело к тому, что в Гре­ции и Риме возникли совершенно разные государственные образования.

Как я уже сказал, для Греции характерна такая черта, как наличие огром­ного числа очень маленьких политических организмов. Конечно же, и военные усилия, и экономические возможности у них были достаточно слабыми. Но каждый политический организм имел возможность выбрать для себя опти­мальную форму политического устройства. Не единообразие, не унификация, а многообразие видов политической жизни характеризует Грецию. Поэтому греческий мир — это мир маленьких политических организмов, объединенных духовным пространством. Тысячи этих самых государств — но весь этот грече­ский мир объединен греческим языком, объединен почитанием греческих богов, объединен греческим образом жизни. Поэтому греческий мир распро­странялся от Восточной Испании до западных берегов Причерноморья.

Римская модель предполагает несколько иное. Если греческая модель — это существование единого греческого этноса в политическом многообразии, то римская модель вообще не предполагает понятие этноса, народа. Римское государство развивается не на базе одного этноса — Рим с самого начала созда­вали представители разных этносов. Уже в раннюю эпоху, в эпоху царского Рима, Рим населяли — и составляли в нем гражданский коллектив — предста­вители трех народов: латинов, сабинов и этрусков. И в дальнейшем Рим будет расширяться — и расширяться будет не только его территория, но прежде всего состав его гражданского коллектива.

Во-первых, Рим постепенно будет осваивать окружающие территории и при­соединять земли разных народов — особенно в эпоху Римской республики, после 510 года до н. э. Когда в IV веке до н. э. будет создана римско-италийская конфеде­рация, римляне создадут идеальную модель подчинения своих союз­ников, входивших в состав этой конфедерации. Эти союзники, находясь на раз­ных ступеньках подчинения Риму, в принципе, имели возможность в итоге полу­­чить римское гражданство. Римляне уже в эпоху Республики давали пра­ва римских граждан представителям разных народов, населявших Италию, иногда индивидуально, а иногда — целым общинам.

Это первая форма расширения гражданского коллектива. Вторая форма рас­ширения заключалась в том, что в Риме, как и в греческих полисах, с самого начала, помимо собственно граждан — а эти граждане назывались патриция­ми, — постепенно увеличивалось количество негражданского населения, кото­рое называлось плебеи. Как считается, это были переселенцы из других мест, хотя есть разные теории по происхождению этой категории. Уже к концу цар­ского периода плебеи стали численно превосходить граждан. И если в грече­ских полисах они не могли дать метекам гражданские права, то римляне за счет увеличения земельных участков, которые они завоевывали в результате войн, постепенно включали плебеев в состав своего гражданского коллектива.

Борьба патрициев и плебеев продолжалась более 250 лет: с середины VI века до н. э. до 287 года до н. э., когда диктатор Гортензий окон­чательно уравнял плебеев с патрициями в гражданских правах.

Плебеев постепенно включили в военную организацию, им постепенно стали выдавать участки, и постепенно они стали включаться в структуру государ­ственного управления. Сначала из них стали выбираться так назы­ваемые плебейские трибуны, потом они вошли в сенат, потом они в принципе были допущены до участия во всех органах власти.

В 88 году до н. э., после восстания италийских союзников, римляне даровали права всему населению Италии. И если до этого римское население насчи­ты­вало приблизительно 400 тысяч человек, то после этого оно постепенно стало составлять более 4 миллионов человек. Во времена Империи иногда частным людям, иногда отдельным общинам, а иногда целым провинциям давали права римского гражданства. В 212 году император Каракалла даровал всему свобод­ному населению Римской империи, от Британии и до Сирии, права римских граждан. Правда, во времена Империи это было уже не столько право, сколько обязанность, прежде всего налоговая обязанность, но это не важно, поскольку многие люди с гордостью носили звание римского гражданина.

И в греческих полисах, и в Риме все граждане участвовали в полити­ческой жизни. Как же она была устроена? Кто и как принимал реше­ния, исполнял их и следил за их исполнением?

В греческом мире было несколько различных форм политического устройства. Все они были проанализированы Аристотелем в «Политике». В принципе, их можно свести к двум основным формам — это демократия и олигархия. Причем нужно отметить, что в современном бытовом языке эти термины получили совершенно не свойственные им изначально обозначения. Обычно демократия — хотя это проскальзывает и у античных авторов — определяется как «власть большинства». Но демос только в эпоху архаики противостоял дру­гой части населения каждого греческого полиса, которая называлась аристо­кратией, а в конце архаического периода аристократия вошла в понятие «де­мос». Так что демос — это обозначение гражданского коллектива какого-либо полиса, а демократия — власть гражданского коллектива, но где решения при­нимаются путем голосования — то есть большинством.

Слово «олигархия» у нас тоже стало пониматься иначе. У нас почему-то оли­гархами стали называть богатых людей. Но самые богатые люди жили в демо­кратических Афинах, и они дрались и часто умирали за эту самую демократию. Дело не в этом. Само слово «олигархия» имеет отношение только к форме власти: oligoi — «немногие», arkhe — «власть». Поэтому олигархами может быть только небольшая группа людей, которая связана непосредственно с властью.

Рассказывать о демократии и олигархии удобнее всего на примерах двух госу­дарств: это демократические Афины и Римская республика. Начнем с Афин.

Надо сразу отметить, что путь Афинского государства к демократии занял очень длительный промежуток времени. Обычно начало создания демократи­ческого устройства отсчитывают с реформ Солона — это 594 год до н. э. А как о сложившейся системе о демократии можно говорить в середине V века до н. э. То есть на складывание ушло 150 лет. Причем система, конечно же, никогда не была застывшей; застывшая политическая система — это смерть для государства. Конечно же, афинская система изменялась — усложнялась, совершенствовалась. Но главное, что она просуществовала очень недолго; до 322 года до н. э. И в Греции все демо­кра­тические режимы погибли в конце IV века. То есть демократический эксперимент оказался очень неудачным.

Что характеризует демократию как политическую систему? Во-первых, в лю­бом нормальном государстве есть три ветви власти. Без этого невозможно. В восточной деспотии один человек объединяет все три ветви в один кулак, а демократия разделяет эти ветви государственного управления.

Главной ветвью власти является власть законодательная. Только законодатель­ная власть устанавливает правила жизни в обществе.

Поэтому и мы начнем с законодателей.

Во всех греческих полисах и в Риме всегда есть два органа законодатель­ной власти: народное собрание, в котором участвуют все граждане мужского пола старше 20 лет, и совет. И законными являются только те решения, которые принимаются этими двумя органами — народным собранием и советом. То, что пытались иногда принимать либо совет, либо народное собрание, счи­тается нелегитимным.

Политическая форма власти определяется соотношением полномочий совета и народного собрания. Где больше полномочий у народного собрания — там демократия. Где больше полномочий у совета и существует особая система выбора в него людей из определенного круга — там обычно олигархия.

Но пока речь идет об Афинах, образцово-показательной демократии, а значит, здесь больше полномочий было у народного собрания.

В Афинах — как и вообще во всем Древнем мире — в народном собрании при­нимали участие, естественно, только мужчины. У Аристофана есть даже заме­чательная комедия «Женщины в народном собрании» — это очень смешно.

Мужчины, после того как они два года, с 18 до 20 лет, отслужили в армии, име­ли право участвовать в народном собрании. Народные собрания — это орган, который действует регулярно. Заранее объявлялась повестка дня и место, где должно было проходить собрание. Чаще всего оно проходило недалеко от Акрополя, на холме Пникс, где до сих пор можно увидеть остатки сидений той трибуны, которая была внизу.

В народном собрании мог принять участие каждый афинский гражданин, хотя это не было его обязанностью. Но обязанностью в гражданском обществе является выполнение тех законов, которые приняты законодательными органами власти. Либо ты сам принимаешь участие в решении своей судьбы, судьбы своего государства, либо ты выполняешь то, что приняли для тебя другие. Я уже говорил, что в Афинах было 35–36 тысяч граждан. И все они могли прийти в народное собрание и принять закон. Но если в положенное время придут 200 или 300 человек, они тоже примут закон, поскольку при демократии нет понятия кворума  Кворум (от лат. quorum praesentia sufficit, то есть «присутствия которых достаточно») — минимальное число участников собрания, достаточное для принятия того или иного решения. В Древних Афинах кворум в 6000 человек был нужен только для остра­кофории, то есть для специального собрания, в котором принималось решение об остра­кизме — или изгнании на 10 лет человека, угрожающего демократии. Остракофории проводились в Афинах с 487 года до н. э. до 417 или 415 года до н. э.. 

Еще один очень важный момент, который отличает демократию от других форм правления, скажем от Рима: в Риме в народных собраниях будет только голосование, а при демократии обязательно обсуждение. Важный принцип демократии — это исегория, принцип свободы слова. Свобода слова — это право каждого гражданина участвовать в обсуждении любого вопроса в официальных органах власти.

Кстати, с этим связан еще один очень важный момент, отличающий демо­кратию от, например, олигархии. При демократии существует право законо­дательной инициативы каждого гражданина. В Риме только высшие маги­страты имели право вносить законодательные акты. Поэтому народным собранием обсуждались все законы, постановления, вопросы войны и мира, вопросы экономического снабжения, религиозные вопросы — практически любые вопросы. И любой гражданин имел право участвовать в обсуждении этого закона. Затем происходило голосование, и то решение, за которое голосовало большинство, считалось принятым.

Второй орган законодательной власти — это совет. Зачем он был нужен и кто в него входил?

Для чего нужен совет: вот в Афинах был Совет пятисот. Он был создан еще в конце VI века до н. э., во время реформ Клисфена. Ну, сначала Солон создал Совет четырехсот, потом Клисфен реорганизовал его в Совет пятисот. В афин­ский совет попадали путем жеребьевки. Из числа лиц, которые изъявили жела­ние стать булевтами, то есть членами совета, проводилась жеребьевка, и из каждой политической единицы — в Афинах это называлось фила — выби­рали по 50 человек. Причем, поскольку не было никаких цензо­вых ограниче­ний, возрастных ограничений — человек должен только быть старше 30 лет, — то Совет по своему составу ничем не отличался от народного собрания. Это была выборка. Поэтому никогда никаких противоречий между советом и народным собранием не существовало.

Любой вопрос, который должен был обсуждаться в народном собрании, сна­чала поступал в совет. В этом органе власти, который был гораздо меньше по числу участников, было легче обсуждать любые вопросы. Сначала совет обсуждал какой-то вопрос и принимал решение, которое записывалось, — это называлось пробулевма, а затем народное собрание не просто рассуждало о том, как хорошо построить мост, а на мосту завести лавки, а обсуждало текст, который предложил совет. Поэтому, хотя каждый мог выступить по поводу этого текста, обсуждение носило конструктивный характер. Народное собрание имело право отвергнуть решение совета, но чаще всего принимало, в некото­рых случаях добавляя те пункты, которые считало нужным. Поэтому каждый законодательный акт начинался словами «Совет и народ постановили…». А в Риме — словами Senatus Populusque Romanus, то есть «Сенат и народ рим­ский постановили…».

Я уже говорил, что при демократии каждый человек обладает правом законо­дательной инициативы. Поэтому каждый закон имел своего автора. И поэтому каждый закон начинался словами о том, что при правлении такого архонта, который считался номинальным магистратом, возглавлявшим Афинское госу­дарство в тот или иной год, в дежурство такой-то филы, при секретаре таком-то, такой-то человек внес предложение. Так вот, если закон, даже при­нятый советом и народным собранием, имел негативные последствия, отвечал за эти негативные последствия инициатор закона. Власть есть ответственность.

В Римской республике три ветви власти тоже были разделены, и внешне зако­нодательная власть напоминала афинскую. Там тоже было два законода­тель­ных органа: народное собрание, куда входили все граждане, и совет, в который входили не все, — здесь он назы­вал­ся сенат. Но, в отличие от Афин, здесь боль­ше полномочий было не у народного собрания, а у совета.

Народные собрания в Риме назывались комиции, и, что интересно, одновре­менно в эпоху Республики сосуществовали три вида народных собраний, три вида комиций. Теоретически римский гражданин мог входить в три различ­ные комиции.

Самый древний вид комиций — это куриатные комиции, которые ведут свое происхождение еще с царской эпохи, но в республиканское время они в основ­ном играли важные функции в религиозной жизни, в жизни патрицианских родов.

Считается, что в царский период все граждане Рима, они же патри­ции, были разделены на 30 курий; в каждую входили представители определенных патри­цианских семейств. Первое римское народное собрание состояло из всех граж­дан, входивших в эти курии, — оно называлось куриатными комициями. Затем, когда плебеи получили равные с патрициями права, возникли парал­лельные народные собрания. Но куриатные комиции сохранились и по-преж­нему состояли только из патрициев.

В республиканское время они занимались только тремя вопросами: это рели­гиозные вопросы, но для Рима это очень важно; это проблемы между патри­цианскими семьями — если возникал какой-то конфликт, они его улажива­ли; и сюда приходили консулы, чтобы получить империй. Для того чтобы стать главой государства, быть выбранным консулом было недостаточно: если ты в ко­мициях не получишь империй, ты никто.

Затем были так называемые центуриатные комиции, созданные предпо­след­ним римским царем Сервием Туллием.

Центурия — это подразделение римской армии, в эпоху Республики в одну цен­турию в среднем входило 60 человек. В VI веке до н. э. царь Сервий Туллий про­вел реформы. В частности, он разделил все насе­ление Рима (включая пле­беев) на классы исходя из того, сколько у кого было имущества, то есть по цен­зовому принципу. Каждый имущественный класс должен был выстав­лять опре­­деленное коли­чество центурий в армию — и получал точно такое же коли­чество голосов в новом органе законодательной власти, центу­риатных коми­циях. В общей сложности и центурий, и голосов должно было набираться 193.

Можно сказать, что имущественных классов было шесть, но официально их было пять: те, у кого имущество больше чем на 100 тысяч ассов, затем — на 75 тысяч ассов, на 50 тысяч ассов, на 25 тысяч ассов и на 11 с половиной тысяч ассов. У кого меньше имущества, чем на 11 с половиной тысяч ассов, — это пролетарии, от слова proles — «потомство». То есть это люди, которые имеют только детей. Поэтому они в принципе даже не голосовали. Оценка, на какую сумму вы обладаете имуществом, каждые пять лет повторялась специальными должностными лицами — цензорами.

Сервий Туллий создал очень хитрую систему. Каждая из 193 центурий давала один голос в центуриатных комициях. При этом первый имущественный класс, то есть люди, которые обладали имуществом на сумму свыше 100 тысяч ассов, имели 98 центурий: 80 центурий тяжеловооруженных воинов и 18 центурий всадников. А голосование по тому или иному вопросу — в основном за законо­дательные акты или объявление войны — начиналось с первой центурии и про­должалось до достижения 50 %. А поскольку первый имущественный класс имел 98 центурий, все вопросы решались в первом имущественном классе. Но римляне считали это справедливым, поскольку самые богатые люди были обязаны служить в самых опасных частях войска — а именно в коннице и в тя­желовооруженной пехоте.

Так оставалось, пока в середине III века до н. э. не была проведена реформа центуриат­ных комиций, в результате которой голоса в центуриатных комициях стали распределяться более-менее пропорционально.

И были еще трибутные комиции. Трибы — это территориальные округа. Всего их было 35, четыре городские трибы и 31 сельская. В них входили вне зависи­мости от имущественного ценза, по прописке, причем горожане могли пропи­сываться в сельские трибы, чтобы уравнять возможности. И в трибутных комициях тоже проходили голосования.

Эти голосования чуть-чуть напоминают современную американскую систему: учитывалось не общее количество голосов. Каждая центурия и каждая триба обладала одним голосом, а количество людей в разных центуриях и в разных трибах было разное. Поэтому решение принималось по большинству из числа проголосовавших центурий или триб.

Итак, в Риме было три вида народных собраний, или комиций; все они фор­мировались по разным принципам. Куриатные комиции занимались только вопросами религиозной жизни, противоречиями между патрициями и утвер­ждением консулов. А в чем была разница между центуриатными и трибутными комициями?

Дело в том, что нигде не было прописано, какими полномочиями обладают цен­туриатные и трибутные комиции. Но состав этих комиций был разным: там по имущественному принципу, здесь — по населению. И конечно, самыми демократичными были трибутные комиции. Поэтому каждый инициатор зако­на сам решал, куда подать этот закон, — то есть где больше шансов, чтобы он про­шел.

В Риме, как и в Афинах, каждый закон имел своего инициатора, только здесь инициатором мог быть только консул, претор, цензор или диктатор, даже сенат не обладал правом законодательной инициативы. Только в конце сюда добавились плебейские трибуны — Гракхи, будучи плебейскими трибунами, тоже вносили свои законы.

Народный трибун Гай Семптоний Гракх обращается к плебеям. Гравюра из «Figures de l’histoire de la République romaine». 1799 год Wikimedia Commons

Единственное, в чем полномочия центуриатных и трибутных комиций были четко поделены, — это проведение выборов. Высшие магистраты — консулы, преторы и так далее — выбираются в центуриатных комициях, а низшие — плебейские трибуны, эдилы, квесторы — в трибутных комициях.

Таким образом, в комициях могли участвовать все римские граждане, но они только голосовали за законы. Вносили законы высшие маги­страты, и сначала законы проходили через обсуждение в сенате, втором органе законодательной власти.

Ну, во-первых, сенат — это совет старейшин. Сначала сенаторов было 100, потом стало 300, и потом, в самом конце республики, количество сенаторов еще увеличивалось. Но в классическое время их было 300.

Важно отметить, что в сенат никто не выбирал. В V веке до н. э. создали так называемую магистратуру цензоров, которые, кроме того, что проводили ценз римских граждан, то есть проверяли правильность зачисления гражданина в тот или иной имущественный класс, они вписывали в состав сената тех, кто отслужил на магистратских должностях.

Став сенатором, человек был сенатором всю свою жизнь. В редчайших случаях могли вычистить либо за аморальное поведение, но это очень сложная катего­рия, либо за большие долги, но это в эпоху Республики случалось крайне ред­ко. Поэтому стать сенатором и умереть сенатором — это высшее достиже­ние для представителей римской аристократической верхушки.

Сенат обсуждал все вопросы, которые к нему поступали, и принимал предва­рительное решение — оно называлось senatus consultum. А народное собрание практически просто за него голосовало. То, что обсуждено сенатом и принято народом, называлось lex — то есть «закон». А то, за что народное собрание не проголосовало, все равно было законным актом, только он назывался senatus consultum, или декрет. Важно отметить, что сенат действительно был главным органом государственной машины Рима.

При этом удивительно, что сенат, который обладал такой колоссальной вла­стью, не имел права самостоятельно собираться. Собирать его имели право только высшие магистраты.

Итак, в Риме законы обсуждали и принимали люди, побывавшие на выс­ших должностях исполнительной власти; а собирать сенат имели право те, кто в данный момент занимал эти высшие должности. И здесь мы переходим ко второй ветви власти — исполнительной.

Следующая ветвь власти — исполнительная. И здесь нам будет проще, потому что принципы функционирования исполнительной власти были едины для всего античного мира — и в Риме, и в демократических Афинах, и в олигар­хических греческих полисах. И во-первых, надо сразу понять, что исполни­тельная власть — это власть, которая исполняет те решения, которые приняла законодательная власть. Она никогда не должна иметь никаких распоряди­тельных функций.

Так вот, есть пять принципов функционирования исполнительной власти, и они едины для любой политической системы. Первый принцип — это кол­легиальность власти. И в греческом полисе — не важно, олигархическом, демо­кратическом, — и в Римской республике не может быть такой должности, ко­торая сосредоточена в руках одного человека. Именно в силу этого ни одно современное государство, где есть такие должности, как президент или канц­лер, по определению не может считаться демократическим и даже республи­канским.

В Афинах все было просто. Поскольку там было 10 административных еди­ниц — фил, то любая магистратура состояла из 10 человек. Было 10 стратегов, которые отвечали за военное дело; 10 казначеев, которые хранили казну; 10 агораномов, которые следили за торговой площадью; 10 метрономов, кото­рые следили за правильными мерами и весами; 10 практоров, которые взыски­вали долги с государственных должников; аподекты, колакреты и так далее — всё по 10. И среди них никогда не выделялось главного. Все они обладали абсолютно равными полномочиями.

В Риме принцип коллегиальности тоже существовал, хотя там долж­ностных лиц было меньше. Давайте посмотрим, как система выгля­дела в III веке до н. э. — в период классической Республики.

Во-первых, какие были эти магистратуры. Высшая магистратура — это два консула, которые обладали высшей гражданской и высшей военной властью во время войны. Затем два претора, которые контролировали судебную власть. Два цензора, которых избирали только раз в пять лет, на полтора года.

Это были 10 плебейских трибунов, которые имели очень важные полномочия в государстве. Сначала они должны были охранять интересы плебеев, еще не включенных в состав римского гражданства, а потом охраняли интересы римского плебса, то есть тех людей, которые не входили в состав высших и средних слоев римского общества. Кстати говоря, именно отсюда идет одно очень важное право, которое существует до сих пор, — правда, не внутри какого-то государства, а на международной арене: плебейские трибуны обла­дали правом вето. Для того чтобы патриции не злоупотребляли и не прини­мали каких-либо решений в отношении плебеев, первоначально плебейские трибуны, которых не допускали в здание сената, стояли в дверях, оттуда слу­шали, что происходит, и кричали: «Veto!» — «Запрещаю!» И после этого любые обсуждения практически прекращались. Это был очень важный орган, который действительно стабилизировал Римское государство.

Еще были четыре эдила — это магистраты, которые следили за порядком в го­роде, за чистотой, за проведением праздников; четыре квестора, которые вы­полняли финансовые обязанности, и масса других магистратов. Одних из них назначали время от времени, другие имели постоянные виды работы: напри­мер, коллегия из трех мужей-монетариев, которые занимались чеканкой монеты.

Римляне пошли дальше греков еще в одной области. Они понимали, что кол­легиальность — это замечательно, но в некоторых случаях требуется концен­трация власти в руках одного человека. Естественно, это связано с военной обстановкой. А надо отметить, что Рим воевал все время. Поэтому, когда римлянам на войне приходилось особенно тяжело, сенат назначал особого человека — диктатора. Диктатор — это в римском понимании очень хорошее слово: это человек, обладавший сверхполномочиями, над которым не властны были даже плебейские трибуны, который имел право принимать любые реше­ния, мог даже казнить римского гражданина без суда, что было в принципе невозможно. Но диктатор имел эти сверхполномочия только в течение полу­года. И никогда полномочия ему не продлевались. Если человек за полгода не может решить какую-то проблему, значит, это не тот человек.

Но все диктаторы были правильными диктаторами. Только начиная с Суллы диктатура начинает приобретать неограниченный во времени характер, хотя сам Сулла потом откажется от этой диктатуры. И Гай Юлий Цезарь оформил свою власть как пожизненную диктатуру.

Героическая портретная статуя, предположительно, Гая Юлия Цезаря. Рим, начало I века до н. э. Musée du Louvre / Wikimedia Commons

Но это случилось уже в конце Республики, в I веке до н. э. А в эпоху классиче­ской Республики диктатор появлялся только в чрезвы­чай­ных обстоятельствах и занимал пост не больше полугода. Остальные должности были коллегиаль­ными — и единоличных решений никто при­нимать не мог. Итак, первый принцип исполнительной власти и в Греции, и в Риме — это коллегиальность.

Второй принцип — это принцип выборности. Причем основной принцип демо­кратии — то, что на должность людей назначают по очереди путем же­ребьев­ки, иногда даже без их желания. Участие в органах законодательной власти — это ваше право, а участие в работе исполнительной власти — это часто бывало обязанностью. Поскольку вообще-то это действительно труд, это ваше время. Единственное, где выбирали путем прямого голосования, — это военные долж­ности. И это правильно, потому что Жукова жребием не выбе­решь. А самая большая ценность в любом античном государстве — это жизнь отдельного гражданина.

Если в Греции магистратов выбирал слепой случай — жребий, то в Риме система была гораздо ближе к нашей. Магистратов выби­рали в ходе голосо­вания, которое проходило в народном собрании, — то есть право избирать их имели все римские граждане.

Третьим принципом функционирования исполнительной власти является отчетность. Это как две стороны медали: если есть выборность, должна быть и отчетность, — и это еще одна вещь, которой не существует в современных государствах. В Греции при демократии ни один магистрат не имел права покинуть свою должность без отчета. По каждому магистрату принимали отдельное решение — а надо сказать, что Аристотель говорит, что в конце IV века до н. э. в Афинах одновременно исполняли обязанности 700 человек. Чаще всего это было позитивное решение: достойно выполнил свои обязан­ности, свободен. Высшей наградой для человека было услышать, что он сво­боден и теперь может заниматься другими делами. Или «отлично исполнил свои обязанности, наградить золотым венком и овацией в театре Диониса». Причем золотой венок человек не хранил дома — он сразу нес его в храм и по­свя­щал: вешал бирочку, что такой-то посвятил божеству тот дар, которым наградил его народ, поскольку популярность и оценка заслуг была важна прежде всего перед гражданским коллективом.

Но могло быть и другое постановление: плохо исполнил свои обязанности и нанес государству вред. Существовала так называемая комиссия десяти логистов, которая проверяла расходы всех должностных лиц, а потом писала отчет и выставляла его для всеобщего обозрения. Причем учитывалось не толь­ко нерациональное использование этих денег, но и те действия, которые приве­ли к ущербу для государства. Греки хорошо умели подсчитывать потери — и в этом случае магистрат должен был внести эту самую сумму, после чего объявлялось, что он может быть свободен. Если он не вносил эту сумму в тече­ние определенного срока, сумма удваивалась, потом еще раз удваивалась, а потом его сажали в тюрьму. Причем в Греции и Риме судебное заключение не было наказанием — в тюрьму их сажали только до тех пор, пока их знако­мые и родственники не вносили указанную сумму. Это было формой стиму­ляции внесения государственного долга.

И была еще одна интересная статья. Если магистрата уличали в том, что он ис­пользовал государственные деньги для личных целей или, как пишет Аристо­тель, принял подарок, он должен был внести в государственную казну сумму, в десять раз превышающую стоимость подарка. И после этого он тоже был свободен.

При демократии в течение своего срока каждый магистрат находится под пол­нейшим контролем любого гражданина. Любой гражданин мог схватить его за руку, притащить в совет и сказать: он неправильно исполнил обязанности. Совет моментально рассматривал дело, и если это было маленькое правонару­шение — его штрафовали на мелкую сумму, а если больше 500 драхм — вели в суд и лишали полномочий.

В Риме магистрат, находящийся у власти, не подлежит никакому контролю; до окончания срока полномочий он неприкасаем, что бы он ни делал. В конце Республики стали, правда, убивать, но это уже эпоха гражданских войн. И кста­ти говоря, в Риме магистратов выбирали в народном собрании, а отчи­тывались они в сенате. А в сенате все родственники.

Мы перечислили три принципа исполнительной власти: колле­гиаль­ность, выборность и подотчетность. Осталось два.

Поскольку для любых форм государственного устройства основным пороком является коррупция, то разные государства решали эту проблему по-разному. Ну, скажем, восточные государства — за счет ужесточения наказаний. А в Гре­ции и Риме нашли только одно средство: не искушать человека. Поэтому чет­вертый принцип — это краткосрочность. Нельзя пребывать на од­ной и той же должности больше одного года. Единственное исключение в Афи­нах, да и в дру­гих полисах, делалось для магистратуры стратегов: если человек обла­дал такими страшными способностями, чтобы вести боевые действия, его можно было выбирать много раз. При этом, в отличие от других должно­стей, его выбирали прямым голосованием, на народном собрании.

Расцвет афинской демократии обычно связывают с именем Перикла. А кто он был? У него должность была — один из десяти стратегов, и не более того. И если мы его считаем руководителем Афинского государства, то только пото­му, что на протяжении этого времени он инициировал наиболее важные и дей­ствительно значительные законы для Афинского государства.

Важно понимать, что Перикл инициировал их не как должностное лицо, а как обычный гражданин, член народного собрания.

Вот эти четыре основных принципа характерны и для демократии, и для оли­гархии, и для республиканского Рима. А вот пятая черта будет отличать демо­кратию от других форм правления. При демократии для того, чтобы сделать участие в управлении государством возможным для человека любого имуще­ственного статуса, вводится оплата государственных должностей. Она малень­кая, обычно только прожиточный минимум. В Афинах это было три обола в день, на которые нажиться было нельзя. Члены совета получали пять оболов, а дежурные члены совета — даже драхму  Одна драхма была равна 6 оболам., но все равно это было очень немного. Зато каждый человек мог выполнять государственные обязанности.

В аристократическом Риме вообще не платили. При олигархических режимах тоже не платили, поэтому только имущие люди имели возможность прини­мать участие в государственном управлении.

Поскольку должности не оплачивались, туда могли выдвигать свои кандида­туры только люди очень состоятельные и очень знатные. Поэтому мы и назы­ваем это аристократической республикой. Почему знатные? Обычно люди начинали карьеру с должности эдила, потом переходили на должность кве­стора и так дальше, высшая ступенька — это консулат. Так вот, почему голо­совали за того или иного кандидата, когда он еще не проявил себя? Потому что себя проявила его семья, род. Поэтому в числе консулов, то есть высших должностных лиц, которые управляли Римским государством с 234 по 133 год (за сто лет на этой должности сменилось 200 человек, по два консула в год), были представители всего 26 семейств. Это — нобилитет. Это та аристократи­ческая верхушка, которая управляла. Они потом станут сена­торами. И вот имен­но эти люди, обладающие традицией, обладающие властью, обладающие деньгами, и управляли Римским государством. Это Юлии, это Клавдии, это Валерии, это Аврелии…

Очень важным и для римского, и для греческого общества было понятие исто­рической ответственности. Я отвечаю за всех: за тех, кто сзади, и за тех, кто впереди. Поэтому среди этих людей не было никаких предателей, никаких коррупционеров. Какие коррупционеры, когда это самые богатые люди? 

Тем более что они могли легально грабить на войне. После Первой Пунической войны, когда появились первые заморские территории (территории за преде­лами Италии назывались провинции, сначала это были Сицилия, Сардиния, Корсика, а потом и дальше), туда стали посылать бывших магистратов, либо бывших консулов, либо бывших преторов, в звании проконсула и пропретора. И они грабили эти территории по-черному, это считалось вполне нормальным. Например, когда Гай Юлий Цезарь завершал свою карьеру, он был самым крупным должником в Риме. Ведь чтобы получить популярность и подняться на следующую ступеньку, магистратам нужно было тратить свои деньги. Так вот, Гай Юлий Цезарь уехал крупнейшим должником, ограбил галлов, вернулся — и расплатился со всеми.

Ну и, наконец, третья ветвь власти — судебная. Для нас интереснее всего, как суд выглядел в демократических Афинах, поскольку именно там возник про­образ того, что сейчас называют судом присяжных. Хотя современный суд присяжных греческая судебная система напоминала лишь отчасти.

Суд в Афинах назывался гелиэя. Он был создан еще Солоном и оказался самым востребованным органом для развития демократического устройства. Это суд присяжных. Однако от современного суда присяжных афинская гелиэя отли­чалась разительно.

Из общего числа граждан в 36 тысяч человек каждый год путем жеребьевки выбирали 6 тысяч гелиастов. Каждое утро рабочего дня избранные на данный год гелиасты приходили на агору, и там проходила жеребьевка. Как правило, выбиралось не более 5 тысяч судей, а запасная тысяча судей была на данный день свободна. Жеребьевкой определяли состав судебного присутствия и опре­деляли, какое судебное дело это присутствие будет рассматривать. Состав судебного присутствия мог быть 201 человек, 401 человек, 501 человек, 1001 человек, 1501 человек. Почему так много? Об этом писал Аристотель. Он говорил: конечно же, судьи — это самые простые люди. Это ремесленники, крестьяне, торговцы. Они не специалисты и поэтому судят, исходя из своего житейского опыта. Некоторые могут ошибаться. Но не могут же ошибиться больше ста человек! Поэтому надежность решения достигалась за счет их количества.

И еще один важный принцип. Поскольку главным бичом судебных органов в любых государствах является коррупция, то для предотвращения этого пагуб­ного явления, во-первых, назначалось большое количество судей. Во-вторых, судьи только в день судебного присутствия узнавали, какое дело они будут судить и в каком составе. А главное, от агоры до места дикастериев  Дикастерий (от греч. dike — «справедли­вость») — место, где происходит суд. было при­близительно минут 20 ходу. Поэтому за всю историю существования афинско­го суда ни разу не удалось подкупить судей. Не потому, что они были неподку­паемые, — не хватало времени подкупить более ста человек. 

Также для афинской судебной системы, да и вообще греческой судебной систе­мы, важно то, что в суде не было ни адвокатуры, ни прокуратуры, и еще Солон установил такое правило, что каждый гражданин имеет право возбуж­дать лю­бое дело по частному или государственному вопросу, с тем чтобы активизи­ровать политическую активность граждан. В суде непосредственно выступали обвинитель и ответчик. Только от их аргументации, от доводов, которые они приводили в свою пользу, зависел результат обсуждения. Поэтому и в народ­ном собрании, и в совете, и в суде такое важное значение имела риторика, умение убеждать.

Поэтому судьи никогда ничего не обсуждали. После того как заканчивались речи той и другой стороны, они сразу голосовали — оправдать человека или обвинить. Потом, если человек был признан виновным, шел второй круг, когда выбиралась степень наказания. Никаких возможностей для повторного рассмо­трения, никаких возможностей для апелляции в более высокую инстанцию не существовало.

И самое поразительное, что все греки считали афинян сутяжниками. Афиняне по любому вопросу бежали в суд. Несмотря на то что в течение одного дня судебное присутствие рассматривало несколько дел, очередь в суд все равно была очень большая. И это показывает высочайший уровень правового созна­ния афинских граждан.

Итак, Афинами управляла гражданская община; весь коллектив граждан. В Римской республике ситуация была иной: там основная власть находилась в руках нескольких богатых семейств. Какая система оказалась более устойчивой?

Римские граждане считали, что ради блага res publica, то есть «обще­ственного дела», должен выбираться оптимальный путь. И поэтому они не переживали по поводу того, что они не достигают того, чего не достигали и их предки. И это отличало их от афинян с их постоянными политическими эксперимен­тами. Про афинян остальные греки говорили, что им свойственно такое каче­ство, как polipragmasune — «неусидчивость», как когда человек сидит на кнопке и все время пытается дергаться. И во внутренней политике, и во внеш­ней поли­тике римляне отличались монументальностью, такой постепен­ной, страшной давящей политикой.

Римляне воевали много-много раз. И самое поразительное, что в разных вой­нах они часто терпели поражение. Ганнибал за всю свою жизнь проиграл рим­лянам только одно сражение — да и вообще одно сражение в течение своей жизни. Но это было последнее сражение войны. Повторяю: римляне могли проиграть 10, 20, 30 сражений. Но они всегда выигрывали последнее.

Так что эта очень мощная система была идеально отработана. Преемствен­ность власти, преемственность политики и создавала Римское государство.

Греческий полисный мир в конечном итоге приходит к кризису и находит вы­ход из этого кризиса в подчинении другому государству — Македонии, а потом входит в систему эллинистических государств. А Рим перерастает рамки граж­данской общины и превращается сначала во всеиталийское государство, а по-том — в средиземноморскую державу.

Римская система оказалась более долговечной, и современные демокра­ти­ческие режимы имеют довольно мало общего с демокра­тией Афин. Куда больше они похожи на политическую систему Древнего Рима.

Европа не заимствовала для себя идею демократии. Слово заимствовала, а идею — нет. Демократия — это порождение полисного устройства. Оно невоз­можно в современном обществе. Все современные западные государства опира­лись не на греческий, а на римский опыт. И поэтому современные евро­пейские государства и государства Северной Америки — это переработан­ная модель Римской республики. И когда Европа боролась против монархи­ческих режи­мов, никто не вспоминал ни о какой демократии. Все в качестве образца брали Римскую республику. И в этом плане, конечно, римский политический опыт оказался очень важным, а вместе с ним — и опыт всей античной цивилизации.

Это была третья лекцию из курса о культуре античности. В следую­щий раз мы поговорим об образовании: когда, чему и зачем учили и учились древние греки и римляне.

Что еще почитать о государствах Древней Греции и Древнего Рима:

Буданова В. П., Токмаков В. Н., Уколова В. И., Чаплыгина Н. А. Древний Рим. Учебное пособие для вузов. М., 2006.
Бузескул В. П. История афинской демократии. СПб., 2003 (1-е изд.: СПб., 1909).
Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Ч. 1. Государственные и военные древности. СПб.:, 1997 (1-е изд.: СПб., 1897). 
Новиков С. В., Селиванова Л. Л., Стрелков А. В. Древняя Греция. Учебное пособие для вузов. М., 2006.
Суриков И. Е. Солнце Эллады. История афинской демократии. СПб., 2008.   

Ликбез № 2

Что такое античность

Ликбез № 2

Что такое античность

Афинская демократия как политическая система. История Древней Греции

Афинская демократия как политическая система

1. Общие особенности. Понятие афинского гражданства

По своему политическому устройству, структуре государственных органов греческие полисы V–IV вв. до н. э. делились на два основных типа: полисы с демократическим устройством и полисы с олигархическим правлением. Наличие демократического или олигархического строя в тех или иных полисах не было случайностью, временным стечением обстоятельств, а отражало, как правило, существенные различия в социально-экономических отношениях, сложившихся внутри этих полисов. Полисы с высоким уровнем экономики, интенсивным сельским хозяйством, развитым ремеслом и активной торговлей тяготели к демократическим формам государственного устройства. Демократический строй как бы увенчивал интенсивную экономику, динамичную социальную структуру торгово-ремесленных полисов.

Олигархия, напротив, в большинстве случаев оформляла в политической области консервативную аграрную экономику, архаические общественные отношения.

Примером рабовладельческой демократии является государственный строй Афин, в то время как эталоном олигархии стала политическая организация Спарты. Афинская демократия считается самой развитой, самой законченной и самой совершенной формой демократического строя античных государств. Золотым веком афинской демократии стало столетие с середины V до середины IV в. до н. э. Формирование системы политических органов афинской демократии было результатом длительного исторического периода начиная с реформ Солона. «Наш государственный строй, — говорил один из прославленных вождей афинской демократии Перикл, — не подражает чужим учреждениям: мы сами скорее служим образцом для подражания некоторым, чем подражаем другим. Называется наш строй демократическим, потому что он зиждется не на меньшинстве, а на большинстве граждан».

Любая политическая система, в том числе и афинская демократия, направлена на регулирование отношений как между классами (в интересах господствующего класса), так и между социальными группами, в том числе и между отдельными людьми, составляющими данное общество. В греческих полисах (и Афины здесь являются одним из классических примеров) основой всей социально-экономической и политической организации выступал коллектив граждан, образующий в совокупности античную общину. Гражданский коллектив не составлял всего населения того или иного полиса, в частности Афин. Кроме граждан, в афинском обществе находились метеки, многочисленные рабы, которые в совокупности составляли более половины всего населения. Однако афинская полисная система опиралась на гражданина и была создана прежде всего для афинского гражданина.

Достижением греческой политической мысли и полисного мировоззрения была выработка самого понятия «гражданин». В древневосточных деспотиях такого понятия практически не существовало. В древневосточных монархиях были «подданные», правоспособность которых слабо обеспечивалась законодательством и могла быть в любой момент ущемлена представителями государственной власти.

Греческий же гражданин — это личность, наделенная некоторыми неотъемлемыми правами, составляющими основу его жизнедеятельности.

Полноправным афинским гражданином мог быть житель Аттики, оба родителя которого имели гражданские права, а его имя вносилось в особый список, ведущийся в демах — низших административных единицах Аттики. В списки включались юноши и девушки по достижении 18–летнего возраста после тщательно проведенной проверки специальной комиссией. Молодые люди, внесенные в гражданские списки демов, собирались со всей Аттики в районе Пирея и здесь в течение года проходили обучение и получали определенное воспитание под руководством специальных учителей — софронистов, избранных из числа наиболее уважаемых афинян. Под их руководством юноши (их называли эфебами) обучались фехтованию, стрельбе из лука, метанию копья, обращению с метательными орудиями, физическим упражнениям. Большое внимание уделялось нравственному воспитанию молодых людей.

После окончания занятий учителя отчитывались о своей деятельности в Народном собрании, а эфебы в театре, по словам Аристотеля, «показывают народу строевые приемы и получают от государства щит и копье. После этого они охраняют границы страны, дежуря все время на сторожевых постах… По истечении этих двух лет они становятся уже на один уровень с остальными гражданами». Таким образом, воспитание и подготовка эфебов к исполнению гражданских обязанностей рассматривались как важное государственное дело, находились под пристальным наблюдением Народного собрания и властей. О значимости воспитательной работы говорит не только факт отбора софронистов из числа наиболее уважаемых граждан, но и их высокая оплата: софронисту была положена на содержание I драхма в день, как и члену важнейшего органа афинской демократии — Совета 500.

К 20 годам эфеб заканчивал обязательный курс военно-воспитательного обучения и становился полноправным гражданином. Гражданское полноправие включало совокупность как определенных прав, так и обязанностей. Наиболее существенными правами гражданина были право на свободу и личную независимость от какого-либо другого человека, право на земельный участок на полисной территории и экономическую помощь от государства в случае материальных затруднений, право на ношение оружия и службы в ополчении, право на участие в делах государства, т. е. участия в Народном собрании, Совете, выборных органах, право на почитание и защиту отечественных богов, на участие в общественных празднествах, на защиту и покровительство афинских законов.

Своего рода продолжением этих прав было формирование обязанностей гражданина: он был обязан беречь свое имущество и трудиться на земельном участке, приходить на помощь полису в чрезвычайных обстоятельствах, защищать родной полис от врагов с оружием в руках, повиноваться законам и избранным властям, принимать активное участие в общественной жизни, почитать отеческих богов. Идеалом афинского полноправного гражданина был свободный человек, имеющий земельный участок и обладающий известным достатком, физически развитый человек, получивший определенное воспитание.

Границы допустимого: кому нельзя давать слово в демократии — онлайн-Публикации

Демократия предполагает свободу слова – равенство прав всех граждан на высказывание собственного мнения, а точнее, на обращение к публичному собранию. В афинской демократии этот принцип назывался изегорией. Афины, которые являются ключевым источником вдохновения для демократий, были построены на открытой публичной дискуссии. Чтобы правление осуществлялось народом непосредственно, необходимо коллективное обсуждение всех общественно важных вопросов с последующим коллективным же решением.

На холме Пникс граждане собирались на ассамблею, и каждый мог высказаться, взойдя на трибуну. Таким способом обеспечивалось гражданское равенство – ведь если граждане не равны, то правит уже не весь народ, а только его часть и о демократии не может быть речи. В современных условиях роль Пникса разделена между парламентом и публичной сферой. И то, и другое – площадки для выказывания суждений об общих проблемах. Между ними два различия: во-первых, парламент издаёт законы, а публичная сфера – нет; во-вторых, в парламенте выступают народные представители (то, чего греки пытались избежать), а вот в публичной сфере, теоретически, высказываться может каждый, так что изегория формально сохраняется.

Однако на деле всё обстоит сложнее. Публичная сфера – не холм, куда каждый может прийти. Даже в эпоху социальных сетей, когда у каждого есть собственная страница, доступ к публичной сфере распределён неравномерно. Разумеется, лучше всего слышно тех, кого транслируют наиболее влиятельные медиа – трибуны, с которых можно выступать.

И вот здесь возникает интересный вопрос: а действительно ли доступ к трибунам должен быть для всех одинаковым? Действительно ли каждый может говорить всё, что пожелает? Или же должны существовать какие-то правила? И если да, то где провести границы допустимого?

Возьмём, к примеру, радикальных националистов, которые стремятся разбудить ненависть по отношению к представителям определённых национальностей. Конечно, если они напрямую призывают к насилию, заблокировать им доступ на трибуну можно с помощью ссылки на Уголовный кодекс (хотя не будем забывать, что нет объективного способа установить, что считать уголовным преступлением, а что – нет; это всегда решают люди). Но что делать, если с точки зрения законодательства зацепиться не за что? Если пропагандируемые взгляды просто кажутся кому-то (возможно, даже большинству) бесчеловечными и опасными? Нужно ли давать свободу в выражении таких взглядов? Нужно ли давать таким людям возможность участвовать в дискуссии и стоит ли дискутировать с ними как с политическими оппонентами? Где проходит граница?

Впрочем, не стоит думать, что это только проблема националистов. Скажем, в России значительной части политиков также отказано в доступе к публичной трибуне, но уже по другой причине: говоря в общем, их взгляды настолько радикальны, что кому-то (пусть и не большинству) они кажутся предателями, работающими на подрыв государства. В самом деле, если чьи-то взгляды столь вредоносны, что могут уничтожить саму возможность дискуссии, то стоит ли давать ему слово? Не слишком ли это большая щедрость? Возможно, стоит ограничиться только теми, кто не представляет для государства угрозы и не сомневается в том, что укрепление государства должно быть прежде всего (а уже по прочим вопросам возможны разногласия)? Во всяком случае, именно так обосновывается зачастую отказа в доступе к медиа и даже в регистрации на выборах для некоторых российских политиков.

Таким образом, взгляды могут быть разными, а проблема остаётся той же самой. Представим себе, наконец, что одна из политических партий обещает в случае победы отменить (с помощью законных процедур) принцип изегории? Не должна ли демократия встать на защиту самой себя и исключить тех, кто хочет подорвать её саму, установить ограничения на допустимые мнения? Как реализовать изегорию на практике?

В октябре 2017 года вокруг Центра Ханны Арендт, который действует в Бард Колледже в Нью-Йорке, разгорелся скандал. Руководители центра пригласили выступить на конференции Марка Йонгена, одного из идеологов крайне правой партии AfD, в прошлом – философа, а ныне – депутата Бундестага. Йонген предсказуемо обрушился в своём выступлении на мигрантов. Через несколько дней целый ряд исследователей творчества Арендт заявили центру публичный протест, подписав письмо, в котором указано, что недопустимо позволять правым экстремистам пользоваться именем Арендт для распространения и легитимации своих взглядов, особенно когда речь о мигрантах – группе, чью уязвимость Арендт многократно подчёркивала.

Попадание имени Арендт в центр скандала, связанного с границами публичной сферы, весьма интересно. Дело в том, что именно Арендт выступила в современной политической мысли одним из главных защитников публичной политической речи[1]. С точки зрения Арендт, политика возможна только как публичная деятельность – деятельность в которой каждый из нас открыт своим согражданам и ориентирован на них, на заботу об их общем деле. Арендт восхваляет публичную политическую конкуренцию, потому что она подталкивает людей к тому, чтобы продемонстрировать свою доблесть в словесном сражении с оппонентом и получить признание от сообщества. Такая конкуренция называется агонистической (от греческого «агон» — борьба), она предполагает, что соперники находят ценность в самом споре и его публичном характере. Агонистическая конкуренция отличается от более знакомой нам рыночной конкуренции, поскольку она не нацелена на получение каких-либо благ за счёт конкурента. Иными словами, Арендт полагает, что конфликт благотворен для демократической политики – он составляет её публичную сущность.

Эта позиция может показаться странной. В самом деле, стоит ли радоваться политическим конфликтам, да ещё и с участием радикалов? Современные либеральные демократии построены иначе. Они, в самом деле, предполагают, что между гражданами, у которых разные интересы, конфликты неизбежны, и эти конфликты должны решаться путём заявления каждым участником своих требований (притязаний) и последующего поиска разумного решения. Важно, что решение должно быть именно разумным – иначе как можно согласовать противоречащие друг другу интересы?

Именно так представляет дело один из ключевых теоретиков современного либерализма, Джон Ролз. С точки зрения Ролза, любые притязания имеют право на существование, пока они не подрывают базис процедуры, предназначенной для их согласования[2]. Иными словами, если кто-то требует, чтобы основанная на разуме процедура примирения конфликтующих интересов была уничтожена, то его следует исключить из этой процедуры. Наиболее показательным является случай «исключения исключающего»: тот, кто не готов признать за другими права на легитимные притязания, сам перестаёт быть легитимным участником коммуникации. К примеру, тот, кто не готов считаться с притязаниями мигрантов, сам не имеет право заявлять свои притязания. Таким образом, граница проводится по линии, обозначающей согласие с правилами игры.

Обратим внимание, что эта либеральная концепция отличается от демократической. Во-первых, она иначе смотрит на конфликт: здесь в конфликт вступают в силу различий между интересами, мотивация публичного состязания здесь не важна (хотя конфликты, тем не менее, разрешаются публично). Во-вторых, здесь обнаруживается некоторое недоверие демократии: страсть демократии к конфликтам опасна и должна быть ограничена, чтобы ей не воспользовались противники демократии.

Впрочем, как мы видели, определить, кто в действительности является недопустимой угрозой, не так просто, и в конечном счёте это зависит от личных политических предпочтений. Что же произойдёт, если мы проведём границу и исключим кого-либо? Здесь либеральная теория уже не так убедительна. Предполагается, что исключённый, подобно преступнику, захочет вернуться в публичную сферу, и для этого скорректирует свои взгляды, так чтобы его впустили обратно. Однако на деле этого не происходит, а наблюдается как раз обратное: когда какие-то взгляды объявляются недопустимыми и просто дисквалифицируются из публичного пространства, их носители убеждаются в том, что их притесняют именно потому, что их взгляды верны. Есть существенная разница между тем, чтобы просто оставить кого-то за дверью и добиться, чтобы он оставил за дверью свои взгляды. В первом случае наказанный вряд ли откажется от своих убеждений; скорее, он ещё сильнее будет в них упорствовать.

Политика последних лет подтверждает эти опасения: те взгляды, которые считаются опасными и ограничиваются, становятся всё более привлекательными. Это происходит с радикальными противниками действующих режимов повсюду – запреты вредят им лишь временно, и вместе с тем армия их сторонников растёт. Последователи партии AfD только убеждаются в правоте обвинений в адрес мигрантов, и новая поддержка рекрутируется из числа тех, кто не находит себе места в действующей либеральной системе.

Философ Шанталь Муфф обращает внимание, что это недоверие в отношении демократии со стороны либерализма приводит к недооценке потенциала демократии по продуктивному разрешению конфликтов[3]. С точки зрения Муфф, публичная сфера обязательно должна быть агонистической – то есть не сводиться к согласованию интересов, а предполагать жёсткое соперничество, конфликт. В самом деле, конфликт в обществе неизбежен просто потому, что человек – политическое существо, и ему необходимо признание со стороны окружающих. Весь вопрос только в том, что делать с этим конфликтом. Либеральная модель фактически предлагает вытеснить конфликт, запретить занимать позиции, которые могут привести к слишком радикальным разногласиям. Однако в этом случае существует большой риск, что конфликт никуда не денется, просто он преобразуется в конфликт между теми, кто находится внутри границы допустимого, и теми, кто исключён за её пределы. Этот конфликт может долго оставаться незаметным, ведь кажется, что исключённые просто замолчали. Однако он с большой вероятностью проявится внезапно – в какой-то момент окажется, что в обществе давно сформировались гораздо более серьёзные противоречия, чем те, что можно найти внутри разрешённой зоны.

Есть и другой вариант, основанный на последовательной реализации идеи агонизма. В этом случае не стоит торопиться объявить, что наши радикальные противники находятся за границами допустимого, и спор с ними непозволителен. Напротив, имеет смысл войти с ними в прямой публичный конфликт, не ограничивая их право изъявлять своё мнение. В этом случае потребуется победить их в честном публичном состязании – то есть, убедить публику в собственной правоте.

Это может показаться невозможным. В самом деле, можно ли победить в публичной полемике популиста, который играет на тяге масс к поиску виноватых? Да и стоит ли опускаться до дискуссии с оппонентом, придерживающимся неприемлемых взглядов, и тем самым добавлять ему легитимности?

Однако можно задать и другой вопрос: не являются ли такого рода сомнения проявлением глубинного недоверия демократии? Если демократию невозможно защитить демократическими средствами, то она начинает выглядеть просто как предлог для исключения неугодных групп. Собственно, именно таким образом слово «демократия» воспринимается сегодня значительными социальными группами, которые чувствуют себя исключёнными из политического процесса. Иными словами, демократия оказывается под угрозой не потому, что её слишком много, а потому что её слишком мало.

Недоверие демократии происходит из ошибочного понимания природы демократического конфликта. Если исходить из того, что конфликт должен быть разрешён с помощью компромисса, найденного в рациональной политической дискуссии, то у сторонников такого взгляда на демократию и впрямь немного шансов в открытой демократической борьбе. При столкновении с противником, который игнорирует разумные аргументы, постоянно переходит на личности и пользуется «недозволенными» приёмами,  вероятность убедить его совсем невелика. Однако это может и не понадобиться, если взглянуть на конфликт иначе. Если смысл конфликта состоит не в том, чтобы быть прологом к компромиссу, а в том, чтобы вовлекать граждан в политическую дискуссию и добиться их признания, то задача убедить противника вовсе не стоит. Задача состоит в том, чтобы лишить его козырей в публичной дискуссии, обезвредить его.

И здесь обнаруживается, что основным козырем противников демократии зачастую оказывается как раз их исключённость из публичной политики. Парадоксальным образом, антидемократические позиции приобретают силу именно потому, что защищаются демократическими средствами, ведь за ними стоит требование равенства права на слово, требование изегории. Достаточно вступить в открытый спор с носителем антидемократических взглядов, чтобы лишить его самого сильного риторического преимущества.

В целом, взгляд на политику как поиск компромисса исходит из того, что политика является сферой рациональности. Как указывает Муфф, это односторонний и ошибочный взгляд на человеческую природу: в политической деятельности мы нередко руководствуемся эмоциями в гораздо большей степени, чем разумом[4]. И это нормально, ведь именно наши страсти, жажда признания и эмоционально насыщенное отношение к другим людям (соперничество, дружба, презрение, уважение, сочувствие) подталкивают нас к политической жизни, благодаря им мы не ограничиваемся собственными интересами, а хотим участвовать в политике. Демократический конфликт отнюдь не исчерпывается рациональным согласованием позиций, аргументы могут быть сильными благодаря своему риторическому содержанию, потому что они обращаются к священным для нас идеалам, символам и понятиям. Для того, чтобы участвовать в демократической политике, необходимо владеть риторическим мастерством: как говорил Цицерон, ratio parum prodesse – одного ишь разума едва ли будет достаточно.

Не стоит рассчитывать на то, что в полемике с противником демократии его удастся с помощью рациональных аргументов убедить, прижать к стенке и признать поражение. Успех будет выглядеть иначе: часть его сторонников, утратив чувство обиды за исключённость с политической сцены, будет дрейфовать в сторону умеренных позиций. Другая же часть, ослабленная и утратившая ореол гонимой, либо примется искать более политически перспективные позиции, либо останется маргинальной группой. Важно понимать, что такое поражение вряд ли будет окончательным: через некоторое время те же или похожие отвергнутые позиции могут возникнуть вновь и вновь попытаться добиться господства. Представление о том, что некоторые позиции не имеют права на существование, потому что «их место в прошлом», и они «навсегда преодолены», наивно, противоречит демократии и только добавляет таким позициям привлекательности. Но демократия и не нуждается в таких уловках, она способна защитить себя теми средствами, которые ей наиболее органичны – публичным агонистическим спором.

Исключение и включение – два противоположных подхода к решению проблемы границ допустимого. Исключение предполагает, что допустимые позиции не должны отклоняться слишком далеко от господствующих взглядов, и тем самым косвенно признаёт политический потенциал таких радикальных взглядов. Включение, напротив, исходит из того, что с опасными взглядами следует сталкиваться лицом к лицу, и бороться с ними лучше путём включения их в общее пространство демократического конфликта. Как показывает история, антидемократические позиции имеют больше шансов добиться успеха демократическими средствами, когда они исключены за пределы публичной сферы. Тот, кто не хочет стать жертвой демократии, должен быть верен ей без всяких ограничений.

[1] Arendt H. Vita activa, oder Vom tätigen Leben. München: Piper, 2011.
[2] Rawls J. Political Liberalism. New York: Columbia University Press, 1996.
[3] Mouffe C. The Democratic Paradox. London; New York: Verso, 2000.
[4] Mouffe, The Democratic Paradox, p. 15.
 

АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ КАК ИСТОРИО-ГРАФИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН. (Обзор). – тема научной статьи по истории и археологии читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

исторические концепции и подходы, автор создает масштабное полотно развития советской науки1, в которой были творческие и научные достижения, но были и беспрецедентные идеологические кампании и репрессии, искалечившие судьбы ученых.

Ю.В. Дунаева

ДРЕВНИЙ мир

2019.02.003. А.Е. МЕДОВИЧЕВ. МЕНЯЮЩЕЕСЯ ВИДЕНИЕ ДЕМОКРАТИИ: АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ КАК ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН. (Обзор).

Ключевые слова: афинская демократия; современная историография; демократия как система политических институтов; экономическая база афинской демократии; военное дело; культура и искусство.

Афинская демократия является тем феноменом в мировой истории, отношение к которому в интеллектуальной среде практически никогда не было нейтральным, ни в эпоху ее существования, ни спустя более двух тысячелетий после ее исчезновения. Для одних она была и остается «шокирующим примером “власти толпы”, а для других — образцом коллективного самоопределения, по сравнению с которым все современные формы непрямой, представительной демократии выглядят ущербными» (21, с. 1-2). Впрочем, как в древности, так и в Новое и Новейшее время предпринималось немало более или менее успешных попыток объективного анализа данного феномена. Примечательно, однако, что даже внутри той культурной традиции, которая создала демократию, результатом такого анализа была в целом негативная оценка. Наиболее авторитетные мыслители из числа современников, включая Сократа, Ксенофонта, Исократа, Платона и Аристотеля, полностью отвергали базовые демократические принципы, особенно демократический взгляд на политическое равенство. Сама идея о предоставлении власти скорее массам, чем немногим достойным, могла

1 Хорошим дополнением, восполняющим масштабность исследования А.В. Гордона, служит 20-страничный именной указатель. Составленный Я.Г. Гудковой и тщательно выверенный, он содержит сотни фамилий отечественных ученых, а также зарубежных историков и исторических деятелей разных времен.

казаться извращением справедливости и здравого смысла, вводя равенство там, где его нет, и создавая риск возникновения тирании непросвещенного большинства. И даже еще относительно не так давно, в первой половине XX столетия, такие влиятельные фигуры, как Макс Вебер (1864-1920) или Йозеф Шумпетер (18831950), отнюдь не безоговорочно вели речь об эффективности системы, которая дает власть народу (см.: 20, с. 2).

В современном мире, когда демократия стала нормой политического устройства общества, высокий уровень интереса к истокам этой формы государства заставляет историков вновь и вновь обращаться к ее афинской версии. С одной стороны, это объясняется тем, что афинская демократия представляла собой наиболее яркий пример, своего рода эталон, прямой демократии, технологическая возможность и политическая целесообразность, реализации которой в наше время все чаще становится предметом обсуждения (см.: 16). С другой стороны, процесс ее возникновения и развития относительно полно представлен в сочинениях античных писателей и в эпиграфических источниках, что позволяет достаточно детально реконструировать процесс эволюции политической системы Афин в контексте их экономического и социального развития. В центре внимания исследователей остаются также вопросы о том, какие факторы стимулировали появление относительно эгалитарных систем и возникновение демократии в греческом мире, какие политические принципы и идеалы составляли ее фундамент и способствовали ее эволюции, какую роль в трансформации демократии играли военный фактор и фактор афинской «империи», была ли афинская демократия уникальным явлением и в каком направлении шло ее развитие.

К настоящему моменту ввиду непреходящей актуальности данной темы количество монографий и статей по афинской демократии (как общего плана, так и по отдельным ее аспектам) исчисляется тысячами. Поэтому в данном обзоре акцентируется внимание лишь на сравнительно немногих работах, которые, однако, как представляется, позволяют проследить основные направления развития зарубежной историографии, обозначить приоритетные темы исследований и новые подходы западных историков к изучению ключевых проблем афинской демократии. При этом в ряде случа-

ев, несомненно, будет оправданным использование наработок ведущих российских специалистов в данной области.

В XX столетии в изучении афинской демократии абсолютно господствовали два направления, хотя и противоположные в плане тематики исследований, но в целом дополняющие друг друга (см.: 3, с. 10-14). Первое направление было ориентировано на изучение преимущественно политических институтов, эволюции их роли и функций в политической системе Афин. Этот «институциональный» подход преобладал в конце XIX — первой половине XX в., что, по крайней мере отчасти, объясняется введением в научный оборот в 1891 г. такого исключительно важного источника, как трактат Аристотеля «Афинская полития», представляющего собой детальное описание государственного устройства афинян в IV в. до н.э. и истории его формирования. В течение данного периода был заложен фундамент наших знаний об афинской демократической «конституции» и этапах ее эволюции (3, с. 10), а одной из важнейших итоговых работ, по крайне мере в англоязычной историографии, может считаться изданная в 1952 г. «История афинской конституции до конца V столетия до н.э.» Чарльза Хигнетта (12).

Преобладание институционального подхода в данный период было также обусловлено общим сдвигом в политической науке в сторону более эмпирического научного метода, тщательно избегающего нормативных определений и теоретизирования по поводу реального и идеального. В соответствии с этим методом получила развитие тенденция перенести дискуссию о демократии вообще с теоретического уровня и вопросов, касающихся идеи демократии, ее идеалов и принципов, на эмпирический уровень и тот способ, посредством которого демократия функционирует в конкретных государствах. В результате, начиная с Йозефа Шумпетера, демократия стала рассматриваться в узком смысле как институциональное оформление политических решений. Иными словами, демократия оказалась лишь способом или процессом, посредством (или в результате) которого управляемые могли выбрать себе управляющих и вручить им власть (см.: 20, с. 3).

Во второй половине XX в. в изучении афинской демократии все более популярным становится направление, которое характеризуется углубленным анализом «неинституциональных форм и

элементов афинской политической жизни» (3, с. 11). В центре внимания ученых теперь оказались афинская экономика и социальные отношения, роль и специфика элиты в демократическом афинском полисе, ее взаимоотношения с массой рядовых граждан, характер и структура политических группировок. Было изучено воздействие демократии на повседневную жизнь граждан, на религию и право, военное дело, идеологию и культуру. Основоположником нового направления в 50-е годы прошлого столетия стал профессор Кембриджского университета (Великобритания)

А.Х.М. Джонс, по мнению которого для того, чтобы понять, как работала афинская демократия необходимо в первую очередь исследовать ее экономическую базу.

В настоящее время, разумеется, мало кто из исследователей разделяет идею Джонса о том, что афинская демократия в столь малой степени зависела от рабства, что освобождение даже всех рабов не могло иметь существенного значения. Однако сама постановка вопроса о социальной структуре и экономической системе Афин была крайне важна, поскольку явилась стимулом для дальнейших исследований в данном направлении (24, с. 2-3, 9-10).

Большой вклад в изучение реальной практики функционирования афинской демократии во второй половине XX в. внес Мозес Финли. В отличие от Джонса, Финли не сомневался в том, что рабство являлось фундаментом античной экономики и что рост свободы в Афинах шел в тесной взаимосвязи с ростом рабства. Многие специфические черты афинской демократии он объяснял тем, что Афины были обществом, в котором каждый знал каждого (face-to-face society) (6, с. 17). Эта идея, как отмечает Робин Осборн, один из наиболее крупных британских специалистов по истории афинской демократии, может показаться неприменимой к классическим Афинам с их гражданским коллективом порядка 50 тыс. взрослых мужчин. Однако изучение эпиграфических материалов, содержащих сведения о повседневной политической жизни афинян, показало чрезвычайно важную роль в системе принятия решений небольших локальных групп, демов (demoi), представлявших собой объединения типа сельских общин, которые по своим размерам и характеру соответствовали понятию face-to-face society (24, с. 7, 9-10).

Роль деревенских общин-демов, получивших благодаря реформам Клисфена политический статус в качестве базовых структурных подразделений афинской административно-политической системы, основательно изучена в работах Р. Осборна, Д. Стоктона, Д. Уайтхеда, Э. Вуд, П. Исмард (25; 31; 32; 35; 14). Наделение сельских общин политическими функциями превратило демы в своего рода фундамент афинской демократии, что позволило некоторым исследователям трактовать клисфеновскую политию как «режим мелких землевладельцев» или «крестьянскую демократию» (см., например 35, с. 101-119).

Как показал Р. Осборн (24), конституционно демы являлись основой демократии в двух отношениях. Во-первых, именно они отвечали за кооптирование новых членов в состав гражданского коллектива полиса путем голосования в собрании демотов. Во-вторых, их важнейшей политической функцией был отбор представителей для работы в центральном органе власти Афинского полиса — совете 500 (буле) по квоте, установленной в зависимости от количества членов дема (см. также: 18, с. 192-193; 23, с. 70; 25, с. 74, 80-81, 88). Главным образом это обстоятельство, а также необходимость учитывать реальные условия (географические, социальные, экономические), определявшие формы и степень участия граждан в управлении полисом, позволили Р. Осборну высказать мнение о том, что прямая демократия могла существовать только на уровне демов, но не на уровне Афин в целом. «Благодаря де-мам, — полагал он, — то, что в теории было прямой демократией, на практике являлось утонченной формой представительной демократии (25, с. 92). Эта идея британского исследователя, разумеется, не нашла поддержки у подавляющего большинства историков, и представление об афинской демократии как именно о прямой демократии, остается, по-прежнему, аксиомой.

В рассматриваемый период появился и ряд важных в научном отношении работ, посвященных таким ключевым институтам афинской демократии, как совет 500 (буле) (29) и народное собрание (экклесия) (9), а также институту афинского гражданства (18). Таким образом, как справедливо отметил один из ведущих российских специалистов по истории афинской демократии И.В. Суриков, отказ от институционального подхода не мог носить тотальный характер в силу той огромной роли, которую политические

институты, особенно органы государственной власти, играли в демократическом афинском полисе. В условиях прямой демократии, предполагающей непосредственное участие большинства граждан в работе этих институтов, неинституциональные, не связанные с государством формы общественной жизни не могли получить существенного развития. В результате вся общественная жизнь греческого (особенно демократического) полиса была предельно институционализирована. Соответственно, полагает исследователь, изучение «институционального» аспекта афинской демократии остается актуальной задачей, но осуществляться оно должно на новом уровне, предполагающем некий синтез «институционального» и «неинституционального» подходов. Иными словами, политические институты должны исследоваться не изолированно, но в широком контексте всей политической жизни города-государства (3, с. 14). В новейшей отечественной историографии примером такого подхода могут служить фундаментальная монография самого И.В. Сурикова «Остракизм в Афинах» (3), а также не менее фундаментальная работа Т.В. Кудрявцевой «Народный суд в демократических Афинах» (1).

В зарубежной историографии последнего десятилетия XX в. дополнительным стимулом к интенсификации исследований различных аспектов афинской демократии явилась отмечавшаяся в 1993 г. 2500-летняя годовщина реформ, проведенных в Афинах в 508 / 507 г. до н.э. Клисфеном. В рамках проекта под общим названием «Демократия 2500» была проведена серия международных конференций, материалы которых нашли отражение в целом ряде сборников, коллективных монографий и индивидуальных исследований, посвященных различным проблемам античной демократии, ее отношению к демократии современной, взаимосвязи между демократией и имперским владычеством. Столь существенный рост интереса к данной тематике как среди ученых, так и среди широкой общественности, в значительной степени был обусловлен процессами, происходившими в тот период в Восточной и Центральной Европе, связанными с падением коммунистических режимов и распадом Советского Союза. Эти события были восприняты как полная победа демократической системы и демократической идеологии в ее либеральной версии. Соответственно, преобладающим тоном основной массы работ было бесконечное

прославление афинской демократии и крайне высокая оценка ее достижений в плане реализации на практике демократических принципов (2, с. 22). Характерным примером могут служить работы таких крупных зарубежных антиковедов, как Дж. Обер и М.Г. Хансен, которые склонны находить много общего между афинской demokratia и современной либеральной демократией, по крайней мере, в сфере идеологии. Об этом, с их точки зрения, свидетельствует идентичный набор главных политических идеалов: «свобода» — eleutheria и «равенство» — isotimia и все слова с компонентом iso-, ise- (как, например, isonomia — «равноправие», «равенство перед законом»; isegoria — «равное право на высказывание») (10, с. 16-17; 23, с. 3-4).

Можно вполне согласиться с мнением крупнейшего российского историка античности Л.П. Маринович о том, что вненаучный импульс к столь широкому празднованию 2500-летия демократии достаточно очевиден (и это, как отмечает она, не скрывали и сами участники мероприятий). Данное обстоятельство, по ее мнению, особо подчеркивает выбор в качестве отправной точки реформы Клисфена конца VI в. до н.э. (2, с. 23). Действительно, спустя 70 лет после этой даты историк Геродот утверждал как неоспоримый факт, что именно Клисфен «установил филы и демократию для афинян» (6.131.1). Однако позднее, в IV в. до н.э., афиняне относили возникновение своей демократии к более раннему времени, связывая это событие с Солоном, законодателем начала VI в. до н.э., либо даже с легендарным царем Афин Тесеем. В современной историографии, пожалуй, главным претендентом на титул «основателя афинской демократии» является Эфиальт, политический деятель 460-х годов до н.э. В числе кандидатов на этот титул фигурируют также Перикл и те государственные деятели, которые рационализировали политическую систему Афин на рубеже V-IV вв. до н.э. Впрочем, как отмечает К. Раафлауб, сама правомерность такого «титула» энергично отвергается многими исследователями (26, с. 2).

Теперь, когда интенсивность споров о «Демократии 2500», поднятая взрывом либерального энтузиазма, пошла на спад, по словам К. Раафлауба, «появилась та необходимая дистанция, которая делает синтез аргументов не только возможным, но и желательным. Наступило время, — пишет он, — снова вернуться к неко-

торым вопросам, которые обсуждались десять лет назад, как в силу их особой важности, так и благодаря прогрессу, достигнутому за более чем тридцать лет интенсивных исследований» (26, с. 2).

Ответ на вопрос о том, когда возникла демократия, в значительной степени зависит от того, какое содержание вкладывается в это понятие. Позиции исследователей в данном случае определяются выбором приоритетных, с их точки зрения, источников и критериев оценки. По мнению одних (Э. Рушенбуш), любая система, в которой народ в собрании принимает участие в процессе принятия решений, по существу, является демократией. Соответственно, они находят демократию уже в том обществе, которое представлено в гомеровском эпосе. Другие (К. Раафлауб) полагают, что демократия становится реальностью только тогда, когда активное участие в политической жизни охватывает всех взрослых граждан мужского пола вне зависимости от их социального и имущественного положения, уровня образования и способностей. К середине V в. до н.э. этот исключительно широкий по составу гражданский коллектив через собрание, совет и суды начинает осуществлять полный контроль над всеми политическими процессами — от выработки политической линии до ее реализации. Тогда же для обозначения этой политической системы появляется и новое понятие — demokratia (26).

Впрочем, по мнению некоторых исследователей (Ч. Форнара и Л. Самонс), demokratia уже являлась официальным названием установленной Клисфеном в конце VI в. до н.э. формы правления (7, с. 48-49). По мнению других (В. Ниппель), концепция демократии, как и само понятие, возникает около 470 г. до н.э., когда demokratia начинает ассоциироваться со вторичным значением термина demos, скорее как «низшего класса», чем гражданства в целом (21, с. 18). С точки зрения К. Раафлауба, этот аспект проблемы вообще не следует преувеличивать. Гораздо важнее то, пишет он, что та демократия, которая известна благодаря относительно большому числу источников, относящихся ко второй половине V — IV вв. до н.э., была результатом длительного эволюционного процесса. Развитие этого процесса прослеживается с начала VI в. до н.э., но его истоки, как считают К. Раафлауб и Р. Уоллес, можно обнаружить в менталитете, ценностях, моделях

поведения и институтах в еще более раннее время, в VII и, возможно, во второй половине VIII в. до н.э. (28).

Таким образом, отмечает К. Раафлауб, «если мы зарезервируем термин “демократия” для вполне развитой системы второй половины V в. до н.э. … тогда более ранние системы в качестве предшественников этой демократии могут быть с полным основанием определены как “пред- “или “протодемократии”» (26, с. 15). Точно также, полагает он, нет никаких препятствий к тому, чтобы рассматривать описанные Аристотелем различные формы демократии в диахронном аспекте, т. е. представляя их в виде некоей линии конституционного развития от VI до IV в. до н.э. И с этой точки зрения, система, созданная Солоном в начале VI в. до н.э., а затем испытавшая ряд трансформаций, на каждом этапе своего развития представляла собой лишь разные формы демократии. Сходным образом, независимо от того, назвать ли политические системы «клисфеновского типа» эгалитарными («исономически-ми») или демократическими, неопровержимым остается тот факт, что в последующем афиняне сделали ряд решительных шагов в институциональном развитии. В результате сложившаяся к середине V в. до н.э. система стала если не уникальной (с точки зрения К. Раафлауба, именно такой она и являлась в то время), то определенно исключительной в плане реализации базовой идеи демократии о том, что все граждане должны быть политически равны (26, с. 15).

В целом в современной зарубежной историографии подход к изучению афинской демократии в значительной степени обусловлен тенденцией рассматривать демократию вообще не только (и даже, может быть, не столько) как набор определенных институтов и процедур, а прежде всего как идеологию, комплекс политических идеалов, формируемых определенными взглядами на природу, достоинство и социальные нужды людей. Процедуры и институты демократии определяются этими идеалами и предназначены для того, чтобы воплотить их в жизнь. Именно эти идеалы формируют определяющие черты демократии. Их реализация является конечной целью, а процедуры и институты — средством (20, с. 3).

В качестве примера такого («идеологического») подхода можно назвать новейшую монографию профессора Тринити-колледжа Дублинского университета (Ирландия) Томаса Митчелла

(20). Усматривая истоки демократии в традициях греческого полиса и в тех революционных переменах, которые охватили Эгеиду в VII-VI вв. до н.э., автор уделяет значительное внимание идеалам и принципам, инспирировавшим ее возникновение и дальнейшую эволюцию. В своей развитой форме демократические идеалы, отмечает он, впервые сложились в Афинах. Соответственно, роль Афин в качестве прародительницы идеологических основ демократии и первого образца исключительно стабильного демократического режима на них базирующегося, делает афинский опыт крайне важным для лучшего понимания достоинств и недостатков демократической системы как таковой (20, с. 4).

Пример Афин, как отмечает Т. Митчелл, также важен и в плане изучения взаимодействия теории и практики демократии. «Конституция» Клисфена 508 / 507 год до н.э., часто принимаемая за точку отсчета, стала кульминацией происходившего в греческом мире процесса становления общества, в котором современники видели воплощение идеи isonomia, «равенства перед законом». И в дальнейшем развитие демократии, с точки зрения ирландского исследователя, в значительной степени определялось воздействием идеологических влияний и теоретических спекуляций. Наиболее известные политические фигуры классической эпохи — Перикл, Фукидид (сын Мелесия), Алкивиад, Ферамен, Кри-тий, выдающиеся ораторы IV в. до н.э., выступавшие в роли политических советников демоса, — все они были продуктом интеллектуальной среды, созданной софистами, в которой политические дебаты и теоретизирование занимали ведущее место. Расцвет в IV столетии школ Платона, Исократа, Аристотеля, уделявших особое внимание политическим принципам и системам, прежде всего демократии и ее специфической афинской версии, показывает, что политическая теория и базирующиеся на ней формы правления оставались главным предметом обсуждения среди интеллектуалов. Воздействие этой идеологической культуры на эволюцию афинской демократии, полагает Т. Митчелл, заслуживает специального исследования (20, с. 5-6).

Комплексным подходом отличается фундаментальная монография профессора Кембриджского университета (Великобритания) Робина Осборна, в которой афинская демократия рассматривается во всех ее политических, социальных, экономических,

художественных и религиозных проявлениях. Особое внимание Р. Осборн уделяет взаимосвязи между специфическим типом афинской политической системы и характером афинского общества. «…Тот факт, — пишет автор, — что Афины были демократией, несомненно, оказывал воздействие на афинское общество, афинскую экономику, искусство и религию Афин. Но равным образом социальные формы, экономика, искусство и культовая практика влияли на тот особый способ, каким фактически работала афинская демократическая конституция» (24, с. XII). Определенную новизну подходу британского историка к изучению афинской демократии придает и широкое использование им, наряду с литературными текстами и эпиграфическими материалами, археологических данных. Археологические источники, как показывает исследователь, имеют фундаментальное значение для понимания специфики афинского сельского хозяйства. Столь же важны для изучения афинской политики и афинского общества скульптура и расписная керамика — во многом еще не реализованный исторический потенциал тысяч изображений на афинской чернофигурной и особенно краснофигурной посуде.

Достаточно перспективным представляется метод сравнительного изучения происхождения, институциональных форм, общественных ценностей, юридических и неформальных норм, политических практик, экономических отношений и глобального контекста функционирования афинской демократии и римской республики. Их исследование в основном идет независимо друг от друга, пересекаясь крайне редко. В результате остается без должного внимания то, какое звучание могут приобрести сходные темы при сравнительном анализе там, где слишком мало что выглядит подходящим для сравнения. Между тем, как отметил редактор изданной в 2015 г. коллективной монографии «Греческая демократия и Римская республика» (5) Дин Хаммер, сопоставление имеет смысл уже потому, что и афинская демократия, и римская республика принадлежат к одной категории так называемых «партисипа-тивных обществ» (participatory communities), под которыми понимаются такие общества Древнего мира, в которых политика не являлась исключительной сферой деятельности какой-то одной узкой группы людей, но формировалась на основе широкого участия (8, с. 2).

Сравнительный анализ делает очевидным тот факт, что имелись «две истории эволюции партисипативной системы управления, в которых исключительность гражданства, как вертикальная, по классовому принципу, так и горизонтальная, в отношении соседних обществ, была наиболее характерным фактором» (17, с. 14). При этом развитие исключительности шло по двум траекториям. В одном случае равенство и независимость (автономия) индивида, ассоциируемые с гражданством греческих полисов, не вышли за пределы границ этих полисов. В другом — иерархическая градация прав и обязанностей (римский вариант) создавала гораздо более благоприятные возможности для инкорпорации все новых соседних обществ.

Одной из широко признанных особенностей греческой цивилизации является приоритет политической сферы, который понимается как проникновение политики в другие области общественной жизни. Разумеется, нет оснований считать, что никакой специфической политической сферы не существовало до греческого «ренессанса» VIII-VI вв. до н.э. Политическая сфера, как отмечает Й.П. Арнасон, представлена там, где «четко выраженная власть, т.е. установление правил неким центром, участвует в институционализации человеческих обществ, и эта категория, следовательно, древнее, чем исторические цивилизации. Политика же представляет собой такую совокупность действий и институтов, когда альтернативные возможности упорядочения социальной жизни становятся очевидными, что и приводит к возникновению более или менее открытого конфликта. Возникновение политики изменило характер политической сферы, и это было наиболее важной инновацией греческого полиса» (4, с. 36). Полис, его «конституция» и ценности, жизнь его граждан были политизированы до такой степени, которая, вероятно, никогда более не была достигнута в истории человечества. «Политическое животное» (zoion politikon), каковым по природе был человек, согласно Аристотелю (Pol., 1253 a1 ff.), в полисе стал полностью политизированным существом. И в этом плане афинская демократия представляет собой кульминацию развития данной тенденции. «Политическое» (политическая сфера), хотя и не идентично демократии, в значительной степени развивалось параллельно с ней, как часть афинского образа жизни (4, с. 27; 27, с. 323-324).

В целом полисный путь формирования государства предполагал минимизацию дистанции между государством и обществом (общиной граждан), если не полную их интеграцию и создание специфической «политической общины» (общины-государства). Вместе с тем социально-экономические процессы влияли на распределение богатства и власти таким образом, который дестабилизировал внутренний порядок и часто приводил к гражданскому конфликту. Конфликт, в свою очередь, способствовал трансформации политической сферы. При этом, однако, демократия отнюдь не являлась логическим результатом присущего полису как таковому пути развития. Результатом мог быть целый спектр политических форм. Демократия в разных вариантах была одной из них наряду с тиранией и олигархиями разного типа. Впрочем, архаическая греческая тирания являлась скорее лишь временным отклонением на пути к более инклюзивным формам полиса (4, с. 32, 43).

Таким образом, далеко не очевидно, что полис, только появившийся из турбулентности «темных веков», должен был в конечном итоге непременно прийти к демократии. Однако возникновение последней было обусловлено именно данной формой государства, которая развивалась в греческом мире между 800 и 500 гг. до н.э. (20, с. 7). Соответственно, рассматривать афинскую демократию, как подчеркивает К. Раафлауб, необходимо в контексте греческого полиса и его эволюции (27, с. 323).

Первостепенная роль военного фактора в этом процессе была отмечена еще Аристотелем (Pol., 1297 b). Для полиса, согласно Платону, война, притом бесконечная, с каждым другим полисом была естественным состоянием, и все его институты были приспособлены к потребностям войны (Leg., 626 a-b). Ярко выраженный милитаризированный характер полиса проявлялся в неразграниченности в нем «гражданской» и «военной» сфер (13, с. 115), в совпадении, более или менее полном, его политической и военной организаций, коллектива замельных собственников, народного собрания и (в идеале) ополчения тяжеловооруженных граждан-гоплитов (11, с. 38-39).

Вслед за Аристотелем многие современные историки связывают процесс демократизации в Греции с радикальным переворотом в военном деле в VII-VI вв. до н.э., с созданием фаланги гоплитов, основным контингентом которой являлись относительно

состоятельные крестьяне, способные за собственный счет обеспечить себя полным комплектом гоплитского вооружения. Как считается, эта так называемая «гоплитская революция» привела к тому, что прежняя военная элита, практиковавшая «героический» (гомеровский) стиль войны, утратила монополию в военной сфере и была вынуждена разделить не только свои традиционные военные обязанности, но и, в конечном счете, политическую власть с более широкими слоями демоса. Результатом стало возникновение ранних (умеренных) демократий, в которых объем политических прав гражданина зависел от его военного статуса, а тот, в свою очередь, определялся уровнем его материального благосостояния. Таким образом, цензовый принцип структурирования гражданского коллектива выступал в качестве специфической черты раннедемократического полиса (22, с. 8-9; 15, с. 41, 67; 30, с. 33; 20, с. 13).

Наиболее известной моделью полиса подобного типа являются Афины с их имущественными «классами», введенными Со-лоном в начале VI в. до н.э. О приоритете военных целей солонов-ской классификации свидетельствует выделение особой категории «всадников» и разделение основной массы демоса на две категории: «зевгитов» — достаточно богатых, чтобы приобрести гоплит-ское вооружение крестьян, и малоземельных и безземельных «фетов», не способных им обзавестись в силу своей бедности. Наличие вооружения делало зевгитов («средний класс» в зарубежных исследованиях) равными в военном, а следовательно, отчасти и в политическом отношении аристократии и ставило их неизмеримо выше фетов. Ничтожной (или вообще никакой) военной роли последних соответствовала и ограниченность их политических прав (33, с. 143).

Дальнейшую демократизацию афинского общества, возникновение около середины V в. до н.э. режима так называемой радикальной (или «крайней», по терминологии Аристотеля) демократии, обычно связывают с созданием самого мощного в Греции военного флота, который стал главным инструментом имперской гегемонии Афин. Эта коренная перемена в структуре вооруженных сил Афин резко повысила военную роль беднейших граждан, составлявших экипажи боевых кораблей, что, в свою очередь, стало причиной роста их политического влияния (23, с. 83).

В последнее время, однако, эта логически стройная схема стала подвергаться критике. Так, Х. ван Веес на примере тех же Афин попытался доказать отсутствие связи между военной ролью и политическим статусом гражданина греческого полиса, а также ошибочность традиционного представления о гоплитской фаланге как об относительно однородной в социальном плане военной силе, представлявшей собой главным образом «средний класс», т.е. зевгитов. Исходя из собственных подсчетов, основанных на немногочисленных цифровых данных, которые имеются в источниках, исследователь приходит к выводу о том, что по размеру богатства зевгиты не слишком уступали «всадникам» (hippies). Вместе с ними, а также с пентакосиомедимнами (высшим разрядом граждан) они принадлежали к категории «богатых» (plousioi), т.е. людей, свободных от необходимости лично трудиться для своего пропитания в отличие от «бедняков» (penetes), которых он идентифицирует с фетами солоновской «конституции». Таким образом, по мнению Х. ван Вееса, зевгиты в некотором смысле являлись частью афинской элиты, «праздного класса» и, следовательно, сравнительно немногочисленной категорией граждан. Соответственно, основную массу гоплитов (вероятно, до двух третей, полагает он) составляли феты (thetes, букв.: «батраки»), представители «трудящегося класса», материальное положение части которых, с его точки зрения, позволяло приобретать гоплитскую паноплию (33, с. 135-137; 34, с. 52-54). Следовательно, нет оснований говорить о существовании большого по численности «среднего» класса крестьян. Но тогда ограниченность прав основной массы гоплитов-фетов делает весьма проблематичным само понятие «гоплитская демократия» и позволяет оценить политический строй Афин до середины V в. до н.э. как гораздо менее демократический, чем принято считать. Точно также усиление роли военного флота, который обслуживался и комплектовался гражданами низшего разряда, вряд ли могло способствовать установлению «радикальной демократии». Возникновение последней, скорее, явилось следствием введения около 450 г. до н.э. системы оплаты общественных должностей, что позволило занимать их даже очень бедным афинянам (34, с. 61-62).

Впрочем, как представляется, подобная мера вряд ли могла быть осуществлена до того, как неизмеримо возросла военная роль

низшего разряда граждан. И в целом материалы источников, а также сама последовательность событий, все же не дают оснований для столь радикального пересмотра традиционной концепции. Наличие сильного военного флота позволяло Афинской Архэ осуществлять активную имперскую экспансию, а режим радикальной демократии служил гарантом перераспределения имперских доходов в пользу беднейших слоев демоса. Все расходы по финансированию военных кампаний несли богатые граждане, тогда как масса простого народа пользовалась плодами афинской гегемонии. В IV в. до н.э., когда «империи» уже не было, бремя военных расходов для богатых афинян стало еще более тяжелым. И именно этим в значительной степени объясняется «пацифизм» части афинской элиты в этот период. Таким образом, война в демократических Афинах служила важным инструментом перераспределения богатства внутри полиса (19, с. 183-186).

Значительную популярность в современной зарубежной историографии последних десятилетий приобрела идея о принципиальной разнице между афинской демократией V в. и IV в. до н.э. (см.: 1, с. 407). По словам К. Раафлауба, после хорошо продуманной ревизии законов, предпринятой в 403-399 гг. до н.э., демократия в Афинах представляла собой хорошо сбалансированный комплекс четко оформленных институтов, действовавших в рамках юридически определенных норм, совокупность которых, как считает он, приближалась к тому, что можно назвать «конституцией» (26, с. 5). В результате изменился сам характер афинской демократии: ничем не ограниченная, по существу тираническая, «власть демоса» уступила место «власти закона». Демократия, таким образом, утратила свой прежний крайний радикализм и стала более умеренной (либеральной в современном смысле, как полагают сторонники этой идеи).

Свидетельством отхода от принципов радикальной демократии в институциональном плане один из главных апологетов данной концепции, М.Г. Хансен, считает тот факт, что на рубеже VIV вв. до н.э. народное собрание (экклесия), которая самими афинянами рассматривалась как воплощение демоса, утратило право принимать законы, а после 355 г. до н.э. оно лишилось и последних остатков власти судебной. Власть демоса была поставлена в рамки законов, которые он не мог самостоятельно отменить или

пересмотреть. Фактически она была разделена между тремя органами: ekklesia, nomothetai и dikasteria (9, с. 97, 106). Но означало ли это, что суверенитет демоса был ограничен?

Действительно, в представлении афинян экклесия была самим демосом. Однако вряд ли это можно рассматривать иначе, чем как юридическую и (даже в большей степени) идеологическую фикцию. На самом деле экклесия была органом власти демоса (хотя и с текучим, а не постоянным составом), таким же, как и народный суд (гелиэя). Верно, что в IV в. до н.э. законы принимала комиссия номофетов, назначенных из общего состава гелиастов (дикастов), но решение о том, что необходимо принять или изменить такой-то закон, полностью зависело от решения экклесии. Законодательной инициативой народный суд не обладал. От экк-лесии также исходило и поручение дикастам избрать номофетов. Таким образом, разделена была законодательная процедура, но не суверенитет демоса как таковой. Поэтому Аристотель, характеризуя современную ему афинскую демократию IV в. до н.э., имел все основания утверждать, что «народ (ho demos) сделал себя господином всего (kyrios panton), и все управляется декретами (psephismata) и судами (dikasteria), в которых он является властелином» (Ath. Pol., XV, 41, 2). В свете сказанного, понятна оценка великим философом и «политологом» древности афинской демократии IV в. до н.э. как крайней (т.е. последней по времени и радикальной по форме). И в целом, как отмечает Т.В. Кудрявцева, в сочинениях античных авторов эволюция афинской демократии выглядит, скорее, как движение от власти закона к власти народа, а не наоборот (1, с. 415).

Впрочем, и среди зарубежных историков далеко не все оценивают указанные перемены столь же однозначно, как М.Г. Хансен. Так, по мнению австралийского исследователя Дж.Л. О’Нила, четкое разграничение полномочий между народным собранием и дикастериями, повышение политической роли народного суда можно рассматривать не как отказ от радикальной демократии, а скорее как стремление повысить эффективность ее функционирования в результате осмысления негативного опыта предшествующего периода. Кроме того, отмечает он, именно в течение IV в. до н.э. режим радикальной демократии был подкреплен комплексом мер, направленных на повышение степени участия рядовых граж-

дан в управлении государством. Среди них наиболее важным стало введение платы за участие в народном собрании и постоянный ее рост на протяжении столетия несмотря на все более неблагоприятные экономические условия (22, с. 86-88). С точки зрения Дж. Обера, конституционные меры, предпринятые в период между 403 и 399 гг. до н.э., могут рассматриваться даже как «завершение радикальной демократической революции V в.» (23, с. 98). Разумеется, афинская демократия IV в. отличалась от демократии предшествующего столетия. Однако это был лишь несколько подкорректированный вариант все той же радикальной демократии, более рационально оформленной тирании демоса (т.е. власти, стоящей над законом и действующей в своих интересах, по определению Аристотеля) (Pol., 1292 a, 1317 b).

Список литературы

1. Кудрявцева Т.В. Народный суд в демократических Афинах. — СПб., 2008. -512 с.

2. Маринович Л.П. Античная и современная демократия: Новые подходы к сопоставлению. — М., 2007. — 212 с.

3. Суриков И.Е. Остракизм в Афинах. — М., 2006. — 640 с.

4. Amason J.P. Exploring the Greek Needle’s Eye: Civilizational and political tras-formatios // The greek polis and the invention of democracy: A politico-cultural transformation and its interpretations / Ed. by Arnason J.P., Raaflaub K.A., Wagner P. — Malden (MA), 2013. — P. 21-46.

5. A companion to Greek democracy and the Roman republic / Ed. by Hammer D. -Oxford, 2015. — 531 p.

6. Finley M.I. Democracy ancient and modern. — L., 1973. — 118 p.

7. Fornara Ch.W., Samons L.J. Athens from Cleisthenes to Pericles. — Berkeley etc., 1991. — XVII, 199 p.

8. Hammer D. Introduction // A companion to Greek democracy and the Roman republic / Ed. by Hammer D. — Oxford, 2015. — P. 1-7.

9. Hansen M.H. The Athenian assembly in the age of Demosthenes. — Oxford; N.Y., 1987. — VIII, 249 p.

10. Hansen M.H. Was Athens a democracy? Popular rule, liberty and equality in ancient and modern political thought. — Copenhagen, 1989. — 47 p.

11. Hansen M.H. Was the Polis a state or stateless society? // Even more studies in the ancient Greek polis: Papers from the Copenhagen Polis Centre 6 / Ed. by Nielsen Th.H. — Leipzig, 2002. — P. 17-47.

12. Hignett C.A. A history of the Athenian constitution to the end of the fifth century B.C. — Oxford, 1952. — 420 p.

13. Hodkinson S. Was classical Sparta a military society? // Sparta and war / Ed. by Hodkinson S., Powell A. — Swansea, 2006. — P. 111-162.

14. Ismard P. Associations and citizenship in Attica from Solon to Cleisthenes // Defining citizenship in Archaic Greece / Ed. by Duplouy A., Brock R. — Oxford, 2018. -P. 145-160.

15. Jeffery L.H. Archaic Greece: The city-states ca. 700-500 B.C. — L., 1976. — 272 p.

16. Karagiannis N., Wagner P. The Liberty of the Moderns compared to the Liberty of the Ancients // The Greek Polis and the Invention of Democracy: A politico-cultural transformation and its interpretations / Ed. by Arnason J.P., Raaflaub K.A., Wagner P. — Malden (MA), 2013. — P. 371-388.

17. Konstan D. Reading the Past (On Comparison) // A Companion to Greek democracy and the Roman republic / Ed. by Hammer D. — Oxford, 2015. — P. 9-19.

18. Manville Ph.B. The origins of citizenship in ancient Athens. — Princeton, 1990. -XIV, 265 p.

19. Millett P. Warfare, economy and democracy in classical Athens // War and society in the Greek world / Ed. by Rich J., Shipley G. — L.; N.Y., 1995. — P. 177-196.

20. Mitchell Th.N. Democracy’s Beginning: The Athenian Story. — New Haven; L.,

2015. — 368 p.

21. Nippel W. Ancient and modern democracy: Two concepts of liberty? — Cambridge,

2016. — 375 p.

22. O’Neil J.I. The origins and development of ancient Greek democracy. — Lanham (Md), 1995. — IX, 189 p.

23. Ober J. Mass and elite in democratic Athens: Rhetoric, ideology and the power of the people. — Princeton (N.J.), 1989. — XVIII, 390 p.

24. Osborne R. Athens and Athenian democracy. — Cambridge etc., 2010. — XIX, 462 p.

25. Osborne R. Demos: The discovery of classical Attica. — Cambridge etc., 1985. -XIV, 284 p.

26. Raaflaub K.A. Introduction // Origins of democracy in Ancient Greece / Ed. by Raaflaub K.A., Ober J., Wallace R.W. — Berkeley etc., 2007. — P. 1-21.

27. Raaflaub K.A. Perfecting the «political creature»: Equality and «the political» in the evolution of Greek democracy // The Greek polis and the invention of democracy: A politico-cultural transformation and its interpretations / Ed. by Arnason J.P., Raaflaub K.A., Wagner P. — Malden (MA), 2013. — P. 323-350.

28. Raaflaub K.A., Wallace P.W. «People’s power» and egalitarian trends in Archaic Greece // Origins of democracy in Ancient Greece / Ed. by Raaflaub K.A., Ober J., Wallace R.W. — Berkeley etc., 2007. — P. 22-48.

29. Rhodes P.J. The Athenian boule. — Oxford, 1972. — 351 p.

30. Starr Ch. The economic and social growth of Early Greece. 800-500 B.C. — N.Y., 1977. — 267 p.

31. Stockton D. The classical Athenian democracy. — Oxford; N.Y., 1990. — XIII,

201 p.

32. Whitehead D. The demes of Attica 508/7 — ca. 250 B.C.: A political and social study. — Princeton (N.J.), 1986. — 485 p.

33. Wees H. van. Citizens and soldiers in Archaic Athens // Defining citizenship in Archaic Greece / Ed. by Duplouy A., Brock R. — Oxford, 2018. — P. 103-143.

34. Wees H. van. The myth of the middle-class army: Military and social status in Ancient Athens // War as a cultural and social force: Essays on warfare in antiquity / Ed. by Bekker-Nielsen T., Hannestad L. — Copenhagen, 2001. — P. 45-71.

35. Wood E.M. Peasant-citizen and slave: The foundations of Athenian democracy. -L.; N.Y., 1989. — 210 p.

СРЕДНИЕ ВЕКА И РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ

2019.02.004. И.Е. ЭМАН. Рец. на кн.: ГУСАРОВА ТА. ВЕНГРИЯ XVI-XVII вв.: ПОРТРЕТЫ СОВРЕМЕННИКОВ НА ФОНЕ ЭПОХИ. — М.; СПб: Центр гуманитарных инициатив, 2018. — 456 с.

Ключевые слова: Венгерское королевство, XVI-XVII вв.; Венгрия в составе Габсбургской империи; дворянское сословие.

Историк-медиевист, канд. ист. наук Т.А. Гусарова (МГУ им. М.В. Ломоносова) выпустила книгу, в которую включила написанные в разные годы очерки, объединенные общей темой: дворянский мир Венгерского королевства в ХVI-ХVII вв. После разгромного поражения в битве при Мохаче в 1526 г. место Ягеллонов заняла австрийская династия Габсбургов. Венгрия была инкорпорирована в состав созданной австрийскими Габсбургами объединенной монархии на основе унии, предусматривавшей сохранение венгерской государственности и прав привилегированных сословий. В то время венгерское дворянство «занимало главенствующее место в социальных структурах монархии и играло ведущую роль в политической, хозяйственной и военной жизни страны» (с. 9).

Следует заметить, что исследователь во многих представленных работах подвергла пересмотру некоторые свои прежние оценки и выводы, данные в традиции советской исторической науки, с позиций достижений современной отечественной и зарубежной медиевистики. На наш взгляд, здесь уместно привести высказывание из предисловия к книге историка — англоведа, д-ра ист. наук С.Е. Федорова применительно к изучению английского королевского двора, но которое можно понимать шире: «Потребовались значительные усилия научного сообщества по оформлению новой философии истории и обновлению исторического знания,

Рождение демократии в Афинах: реформы Солона и Клисфена

 

Город Афины был одним из самых крупных и высокоразвитых населенных пунктов в Древней Греции. И до знаменитых реформ Солона, в этом полисе, как и во многих других, господствующее место занимала знать, которая захватывала плодородные земли, в то время как крестьян приходилось мириться с небольшими участками земли в горах, которые не могли давать достаточное количество урожая.

Крестьяне зависели от знати, им приходилось отдавать часть урожая, который они собирали. Это вызывало конфликты между этими сословиями, подобное положение могло закончиться вооруженной борьбой. Тогда в 594 году до н.э. было решено обратиться к уважаемом и образованному представителю знати — Солону. Он принял ряд кардинальных реформ, которые и поспособствовали зарождению и становлению демократии в Афинах.

Реформы Солона

В первую очередь он уничтожил все долговые обязательства крестьян перед знатью и приказал убрать долговые камни с их участков. Таким образом, крестьяне перестали зависеть от высшего сословия. Солон освободил всех, кто находился в долгом рабстве, и даже попытался освободить тех афинян, которые были перенаправлены на другие территории.

С тех пор было запрещено брать кого-то в рабство за долг.

Также Солон провел ряд реформ, касающихся назначения должностей серди афинян. Высшие должности, как и прежде, оставались более богатым и знатным людям, но отныне все остальные тоже имели возможность занимать какую-то должность – соответственно количеству продуктов, которые гражданин получал со своей земли, афиняне делились на четыре ранга. Представитель каждого разряда мог служить для государства, и занимать определенную для его разряда должность.

Важным изменением стала нововведенная система народного собрания, на заседаниях которого стали приниматься законы и решаться государственные дела. В собрании мог принять участие каждый афинянин. Также нельзя не отметить важность возникновения народного суда, определяющим условием которого было то, что афиняне всех разрядов были равны перед законом.

Именно реформы Солона заложили основы демократического строя в Афинах, ведь основой демократии, в первую очередь, является власть народа.

Но реформами были недовольны и крестьяне, и знать, конфликты между ними продолжали усиливаться. После отъезда Солона борьба между ними возобновилась, и впоследствии Афинам пришлось пережить ужесточенную тиранию Писистрата. Однако, он не отменил реформ Солона, но во время его правления на государственные должности избирались только его сторонники. После него власть над Афинами была в руках его сыновей, которые оказались жестокими и несправедливыми правителями.

Реформы Клисфена

К власти пришел глава сторонников демократии – Клисфен, и с 509 – 500 года до н.э. провел ряд демократических реформ. Значительные изменения принес «суд черепов», на котором афиняне обсуждали тех, кто угрожал демократии в полисе. Проводилось справедливое голосование, и каждый гражданин писал на выданном ему черепке имя того, кого считал угрозой демократическому строю. Человек, который получал большее количество голосов, изгонялся из полиса Афины на целых 10 лет.

Режим, созданный Клисфеном, был более демократичным, чем при Солоне, хотя он и не смог решить всех проблем противостояния разных разрядов населения. Но борьба жителей Афин за свободу и полноправную народную власть окончательно укрепилась на своих позициях. 

Нужна помощь в учебе?

Предыдущая тема: Возникновение полиса Греции: великая греческая колонизация
Следующая тема:&nbsp&nbsp&nbspДревняя олигархическая Спарта: власть аристократии, иерархия сословий

Афинская демократия — Всемирная историческая энциклопедия

Афинская демократия относится к системе демократического правления, которая использовалась в Афинах, Греция, с 5-го по 4-й век до нашей эры. В соответствии с этой системой все граждане мужского пола — dēmos — имели равные политические права, свободу слова и возможность напрямую участвовать в политической жизни.

В афинской демократии граждане не только участвовали в прямой демократии, посредством которой они сами принимали решения, в соответствии с которыми они жили, но они также активно служили в учреждениях, которые ими управляли, и, таким образом, они непосредственно контролировали все части политического процесса.

Древние источники

В других городах-государствах в то или иное время существовали системы демократии, особенно в Аргосе, Сиракузах, Родосе и Эритре. Кроме того, иногда даже олигархические системы могут предполагать высокую степень политического равенства, но афинская версия, начиная с ок. 460 г. до н.э. и окончание ок. 320 г. до н.э., в котором участвовали все граждане мужского пола, безусловно, был наиболее развитым.

Слово демократия (dēmokratia) происходит от слова dēmos, которое относится ко всей совокупности граждан: народу.

Современные источники, описывающие работу демократии, обычно относятся к Афинам и включают такие тексты, как Афинская Конституция школы Аристотеля; труды греческих историков Геродота, Фукидида и Ксенофонта; тексты более 150 выступлений таких деятелей, как Демосфен; надписи на камне указов, законов, договоров, общественных почестей и т. д .; и греческие комедии, такие как пьесы Аристофана. К сожалению, источников о других демократических правительствах в Древней Греции немного.В этом случае следующие замечания о демократии сосредоточены на афинянах.

Ассамблея и Совет

Слово демократия ( dēmokratia ) происходит от dēmos , которое относится ко всему гражданскому телу, и kratos , что означает власть. Таким образом, любой гражданин мужского пола мог участвовать в главном демократическом органе Афин — ассамблее ( ekklēsia ). В IV и V веках до нашей эры численность мужского населения Афин составляла от 30 000 до 60 000 человек в зависимости от периода.Собрание собиралось не реже одного раза в месяц, а скорее всего два или три раза, на холме Пникс в специально отведенном месте, которое могло вместить около 6000 человек. Любой гражданин мог выступить перед собранием и проголосовать за решения, просто подняв руки. Большинство победило, и решение было окончательным. Девять президентов ( proedroi ), избранные по жребию и занимающие должность только один раз, организовали слушания и оценили результаты голосования.

Остракон для Перикла

Марк Картрайт (CC BY-NC-SA)

Конкретные вопросы, обсуждавшиеся на собрании, включали принятие решений в отношении военных и финансовых магистратов, организацию и поддержание запасов продовольствия, инициирование законодательных и политических процессов, решение об отправке послов, принятие решения о подписании договоров, голосование для сбора или расходования средств и обсуждение военных вопросов. .Собрание также могло проголосовать за изгнание из Афин любого гражданина, который стал слишком влиятельным и опасным для полиса. В этом случае было тайное голосование, в котором избиратели писали свое имя на куске битой глиняной посуды ( ostrakon ). Важным элементом дебатов была свобода слова ( parrhēsia ), которая стала, пожалуй, самой ценной привилегией гражданина. После соответствующего обсуждения были приняты временные или особые постановления ( psēphismata ) и определены законы ( nomoi ).Собрание также обеспечивало исполнение решений и правильное выполнение должностными лицами своих обязанностей.

История любви?

Подпишитесь на нашу бесплатную еженедельную рассылку новостей по электронной почте!

В Афинах (а также в Элиде, Тегее и Тасосе) была организация меньшего размера, boulē , которая решала или определяла приоритеты тем, обсуждавшихся на собрании. Кроме того, во время кризиса и войны этот орган также мог принимать решения без собрания собрания. boulē или совет состоял из 500 граждан, которые были выбраны по жребию и служили в течение одного года с ограничением, что они могут служить не более двух лет подряд. boulē представлял 139 районов Аттики и действовал как своего рода исполнительный комитет ассамблеи. Именно этот орган контролировал любые административные комитеты и должностных лиц от имени собрания.

Именно в судах можно было оспаривать принятые собранием законы и принимать решения относительно остракизма.

Затем был также исполнительный комитет була , который состоял из одного племени из десяти, участвовавших в буле (т.е., 50 граждан, известных как prytaneis ), избираемых на ротационной основе, поэтому каждое племя составляло исполнительную власть один раз в год. У этого руководителя исполнительной власти был председатель ( epistates ), который выбирался по жребию каждый день. prytany на 50 человек встретились в здании, известном как Bouleuterion на афинской агоре, и охраняли священные сокровища.

В тандеме со всеми этими политическими институтами действовали суды ( dikasteria ), которые состояли из 6000 присяжных и коллегии главных магистратов ( archai ), избираемых ежегодно по жребию.Действительно, существовала специально разработанная машина для разноцветных жетонов ( kleroterion ), чтобы гарантировать, что выбранные были выбраны случайным образом, магистратам процесса пришлось пройти дважды. Именно здесь в судах можно было оспаривать принятые собранием законы и принимать решения относительно остракизма, натурализации и списания долгов.

Kleroteria

Марк Картрайт (CC BY-NC-SA)

Эта сложная система, без сомнения, была призвана обеспечить надлежащую степень сдержек и противовесов для любого потенциального злоупотребления властью, а также гарантировать, что каждый традиционный регион был представлен в равной степени и имел равные полномочия.Когда люди выбирались наугад на важные должности, а сроки полномочий строго ограничивались, любому человеку или небольшой группе было трудно доминировать или неправомерно влиять на процесс принятия решений либо непосредственно самим, либо потому, что никто не знал точно, кто будет выбран. , косвенно путем подкупа власть имущих в любой момент.

Участие в правительстве

Как мы видели, только граждане мужского пола в возрасте 18 лет и старше могли выступать (по крайней мере, теоретически) и голосовать в собрании, в то время как должности, такие как магистраты и присяжные заседатели, были ограничены лицами старше 30 лет.Таким образом, женщины, рабы и иностранцы-резиденты ( метойкои, ) были исключены из политического процесса.

Массовое участие всех граждан мужского пола и ожидание, что они должны активно участвовать в управлении полисом, ясно видно из этой цитаты Фукидида:

Мы одни считаем гражданина, который не участвует в политике, не только тем, кто занимается своими делами, но и бесполезным.

Иллюстрируя уважение, с которым царилось демократическое правление, было даже божественное олицетворение идеала демократии — богиня Демократия.Непосредственное участие в политике полиса также означало, что афиняне развили уникальную коллективную идентичность и, вероятно, определенную гордость за свою систему, как показано в знаменитой похоронной речи Перикла по умершим афинянам в 431 г. до н. Пелопоннесская война:

Афинская конституция называется демократией, потому что она уважает интересы не меньшинства, а всего народа. Когда речь идет об урегулировании частных споров, все равны перед законом; когда речь идет о том, чтобы поставить одного человека перед другим на ответственные посты, имеет значение не принадлежность к определенному классу, а фактические способности, которыми обладает этот человек.Никто, пока в нем есть желание служить государству, не остается в политической безвестности из-за бедности. (Thuc. 2.37)

Хотя активное участие поощрялось, участие в собрании в определенные периоды оплачивалось, что было мерой поощрения граждан, которые жили далеко и не могли позволить себе свободное время для посещения. Эти деньги предназначались только для покрытия расходов, поскольку любая попытка заработать на государственной должности строго наказывалась. Граждане, вероятно, составляли 10-20% населения полиса, и из них, по оценкам, только 3000 человек активно участвовали в политике.Из этой группы, возможно, всего 100 граждан — самых богатых, самых влиятельных и лучших ораторов — доминировали на политической арене как перед собранием, так и за кулисами на частных конспиративных политических собраниях ( xynomosiai ) и группах (). hetaireiai ). Эти группы должны были встречаться тайно, потому что, несмотря на наличие свободы слова, постоянная критика отдельных лиц и организаций могла привести к обвинениям в заговоре с тиранией и, следовательно, к остракизму.

Греческие бронзовые диски для голосования

Марк Картрайт (CC BY-NC-SA)

Критики демократии, такие как Фукидид и Аристофан, указывали на то, что в судебных процессах не только доминирует элита, но и что на dēmos слишком часто может повлиять хороший оратор или популярные лидеры (демагоги). их эмоции или недостаток знаний, необходимых для принятия обоснованных решений. Возможно, наиболее печально известными неудачными решениями, принятыми афинянами dēmos , были казнь шести генералов после того, как они фактически выиграли битву при Аргиноусе в 406 году до нашей эры, и смертный приговор, вынесенный философу Сократу в 399 году до нашей эры.

Заключение

Демократия, которая преобладала во время Золотого века Афин, была заменена системой олигархии в 411 году до нашей эры. Изменение конституции, согласно Фукидиду, казалось единственным способом заручиться столь необходимой поддержкой Персии против старого врага Спарты, и, кроме того, считалось, что изменение не будет постоянным. Тем не менее, демократия в слегка измененной форме в конечном итоге вернулась в Афины, и, в любом случае, афиняне уже сделали достаточно для создания своей политической системы, чтобы в конечном итоге повлиять на последующие цивилизации два тысячелетия спустя.

По словам историка К. А. Раафлауба, демократия в древних Афинах была

.

— уникальная и поистине революционная система, реализовавшая свой основной принцип в беспрецедентной и весьма крайней степени: ни один полис никогда не осмеливался предоставить всем своим гражданам равные политические права, независимо от их происхождения, богатства, социального положения, образования, личных качеств и любые другие факторы, которые обычно определяют статус в сообществе.

Подобные идеалы станут краеугольными камнями всех демократий в современном мире.Древние греки подарили нам изобразительное искусство, захватывающие дух храмы, вневременной театр и некоторых из величайших философов, но именно демократия, возможно, является их величайшим и самым прочным наследием.

Перед публикацией эта статья была проверена на предмет точности, надежности и соответствия академическим стандартам.

Древняя Афинская демократия для детей и учителей

Какой была демократия более 2400 лет назад в древних Афинах?

Прямая демократия: Форма прямой демократии в Древней Греции практиковалась в древности. город-государство Афины около 100 лет.Это был эксперимент. Людям это очень понравилось. Как это работало, так это то, что все взрослые граждане должны были принимать активное участие в правительстве (править многими), если их к этому призывали. В это время граждане были свободными людьми. Женщины, дети и рабы не были гражданами и поэтому не могли участвовать или голосовать.

Каждый год проводился розыгрыш. Пятьсот (500) имен были выбраны из числа всех граждан древние Афины. Эти 500 граждан должны были служить в течение одного года.В течение этого года они несли ответственность за принятие новых законов и за изменение старых законов по своему усмотрению. Но ничто из того, что они делали, не становилось законом до тех пор, пока все граждане Афин не имели возможности проголосовать «да» или «нет». Чтобы проголосовать, граждане должны были присутствовать на собрании в день голосования. был взят. Дата была опубликована. Это не было секретом, но у вас было присутствовать при голосовании. Правило большинство.

Эта форма правления называется прямой демократией. Афины Эксперимент с демократией закончился после того, как Афины проиграли войну Спарте.Это была Пелопоннесская война. Некоторое время Афинами правила небольшая группа спартанцев.

Но около 100 лет, тысячи лет назад, в древних Афинах была прямая демократия , или правительство, при котором все граждане голосовали по правилам и законам. Это один из их лучших подарков от греков!

Представительная демократия: Представительная демократия — это правительство, граждане которого голосуют за представителей.Эти представители создают и изменяют законы, управляющие людьми. В Соединенных Штатах Америки есть представительная демократия.

Греческая демократия тогда и сейчас (BBC)

Викторина: древнегреческий Правительство (интерактивно с ответами)

Афинская демократия

Афинская демократия

Афинская демократия

Первая в мире демократия возникла в Афинах в то время, когда Афины становились все более имперскими.

Основные контуры развития демократии простираются от Солона до Клисфена, Эфиальта и Перикла.

Солон заложил основы демократии, ликвидировав долговое рабство. Он также, вероятно, учредил Совет 400. Кроме того, он дал каждому гражданину право обжаловать приговоры мировых судей перед собранием. Иногда ему приписывают и организацию жеребьевки, но это сомнительно. Однако было бы совершенно неверно называть Солона демократом. Он помогал людям, но был в корне аристократичен. Он разделил афинян на четыре переписных класса: Pentecosiomedimnoi, hippeis, zeugites и thetes.Т.е. Богатые, Рыцари, класс гоплитов и низший класс. Большинство офисов были ограничены высшими классами, а теты практически не играли официальной роли, не в последнюю очередь потому, что они не могли позволить себе отпуск для государственной службы.

Клисфен, алкмеонид, подобный Периклу, продвигал демократию сначала, изгнав тирана Писистратида Гиппия (с помощью Спарты), и, более того, серией реформ. Реформы Клисфена настолько четко нацелены на усиление власти народа, что его можно назвать истинным демократом.

Сначала он установил административные единицы, называемые племенами, состоящими из третей. Каждая треть была из разных частей Аттики: города, холмов и побережья. Каждая треть состояла из демов. Думайте о деме как о деревне или районе в случае города: тот факт, что демы уже были существующими единицами, сделал реформы Клисфена более приемлемыми (согласно теории) и способствовал долгой жизни реорганизации Клисфена. Реформа Клисфена сделала афинян принадлежащими прежде всего к отряду, распространившемуся по Аттике.Следовательно, влиятельным семьям было труднее создать географическую базу власти. Несмотря на это, Афины оставались в основном аристократическими и плутократическими.

У каждого нового племени была статуя на агоре, святилище, собственность для сбора доходов, а также была организована квота мужчин для работы в армии, а также в государственных учреждениях.

Клисфен мог также увеличить количество граждан, включив безземельных тетов, а также землевладельцев.

Он создал Совет из 500 вместо Совета из 400.Это был пробулевтический совет.

Жребий, или жеребьевка, мог быть введен Клисфеном в 508/7 г., но к 487 г. проводились предварительные выборы, за которыми следовало отбор по жребию.

Десять племен предоставили каждому по генералу.

Со временем Афиняне все больше и больше игнорировали Клисфена, в то время как они изображали Тесея и Солона своими основателями демократии.

Начало деятельности Клисфена в Афинах было трудным. Сначала он задумал изгнать тирана Гиппия.Затем, когда он был изгнан, Клисфен столкнулся с соперником, Исагором. Сначала он проиграл Исагору, когда Исагор был избран одноименным архонтом на 508/7, но он все равно провел свои реформы через собрание. Исагор ответил, призвав спартанца Клеомена. Клеомен потребовал, чтобы Клисфен покинул Афины из-за очень старого проклятия, наложенного на Алкмеонидов из-за их роли в убийстве последователей Сайлона, предполагаемого тирана из более ранних времен в Афинах. Клисфен покинул Афины, Клеомен прибыл в Афины и потребовал упразднить собор в 400 человек и попытался привести Исагора к власти.Когда совет отказался, Клеомен завладел Акрополем. Народ в гневе осадил акрополь, и Клеомен отступил. Афиняне отозвали Клисфена и его сторонников, и реформы Клисфена пошли дальше. Вероятно, в тот момент ему было легче провести реформы, потому что Исагор и его сторонники либо бежали, либо пользовались дурной славой. Однако в 506 году Клеомен снова попытался напасть на Афины при поддержке фиванцев с северо-запада и халкидийцев с северо-востока.Кампания развалилась, но показывает сопротивление афинским событиям. На севере афиняне победили халкидийцев и фиванцев и установили афинский гарнизон для наблюдения за их севером.

Как на самом деле все работало в начале V века, неясно. Были Ареопаг, Совет 500 и Народное собрание (экклесия). Хотя технически люди явно обладали полной властью, они не спешили ее использовать. По-видимому, Ареопаг обладал большой силой.

Совет генералов работал по ротации (в Марафоне каждый генерал был командующим всей армией в течение дня поочередно) каким-то образом и на основе консенсуса. У них были финансовые роли, а также роли во внешней политике в дополнение к военным. Поскольку они были избраны за способности и могли баллотироваться на эту должность год за годом, они были самыми важными должностными лицами во многих отношениях.

Совет 500 менялся каждый год. Выбор мог производиться по жребию после предварительных выборов.Они происходили из трех лучших классов переписи. Основной функцией Совета была пробулевтика.

Ассамблея (экклесия) была открыта для всех граждан, включая тетов. Тысячи моряков, составлявших флот, все больше осознавали свою политическую мощь.

Вплоть до 462/1 Кимон, который выступал за сотрудничество со Спартой, предположительно сдерживал дальнейшие демократические реформы. Со своим позором после оскорбительного увольнения спартанцами Эфиальт лишил Ареопаг его полномочий.Позже афиняне изображали ареопаг как доброжелательного стража законов и надзирателя нравов, уничтоженных революционными радикалами. Что бы ни делал Эфиальт, и есть споры и ограниченные доказательства, он, кажется, уменьшил власть Ареопага и, соответственно, увеличил полномочия Совета, Судов и Собрания. Вероятно, он несет ответственность за народные суды, которые впоследствии получили такую ​​большую власть.

Многое из того, что мы думаем об управлении Афинами, основано на знаниях второй половины V века, а более ранний период остается туманным.Мы знаем, что во второй половине ареопаг ограничивался убийствами и религиозными делами, и что магистраты должны были подвергнуться проверке своего поведения при исполнении служебных обязанностей. Возможно, это было что-то из того, что учредил или проложил путь Эфиальт.

Эфиальт был убит, предположительно антидемократическими силами.

Когда Кимон подвергся остракизму в 461 году, и вскоре после того, как он вернулся, умер в 450 году, Перикл вышел на передний план, и его дальнейшие реформы практически не встречали сопротивления.

При Перикле сформировалась так называемая радикальная демократия . Собрание и суды имели высшую власть. Для большинства офисов недвижимость не требуется. Выборы были зарезервированы для офисов, требующих профессионального опыта. Многое было сделано путем жеребьевки, также называемой «жребием». Правления из десяти человек (по одному на племя) были обычным делом, и коллегиальность была правилом.

Генералы оставались во многих отношениях важнейшими должностными лицами. Они были не только военачальниками, но и, безусловно, членов совета по должности, человек.Они влияли не только на финансы, но и на внешнюю политику. Генерал, избираемый из года в год, мог доминировать как во внутренней, так и во внешней политике, но по-прежнему подчинялся собранию. Если они не соглашались с решением собрания, они все равно следовали бы ему, потому что люди могли не избрать их снова, если они этого не сделали, и им пришлось столкнуться с проверкой своего поведения при уходе с должности. Это фактически привело к нерешительности некоторых генералов, ярким примером которых является Никий, генерал Сицилийской экспедиции.

В какой-то момент старый метод выбора для офиса был отменен. Этот метод заключался в проведении предварительных выборов для создания пула кандидатов с последующим отбором по жребию. В какой-то момент жизни Перикла использовались исключительно два метода: 1) выборы и 2) жеребьевка (жребий).

Также во время правления Перикла было введено платы за гражданские услуги . Ни одна другая реформа не способствовала развитию демократии так, как плата за службу. Теперь гораздо больше людей могло позволить себе служить, и для некоторых служение стало привлекательным с финансовой точки зрения.Во-первых, стали оплачиваться дикасты, или присяжные. Низкая ставка, но зарплата за полдня или около того. Это было введено Периклом, когда Кимон еще был рядом, возможно, чтобы противодействовать его щедрости собственным богатством. Присяжные назначались по жребию ежегодно и могли служить год за годом. К 422 году (Аристофан, , Ос, , 662) насчитывалось 6000 присяжных в год. Клеон увеличил зарплату до 3-х оболов в день. Перикл также начал выплату солдатам и матросам по 3 оболочки в день. К 411 году советники и архонты получили зарплату.

Роли архонтов были значительно сокращены: Эфиальт лишил их роли выносить приговоры (это сделали присяжные). Отдельные архонты наблюдали за религиозными праздниками и руководили определенными костюмами, а также проводили определенные религиозные обряды. Шесть фесмотетов (своего рода архонтов) имели юридические обязанности и составляли судебный календарь.

Совет 500 (Бул) — загадка в начале своего существования, но мы знаем, что позже его членство определялось жребием от всего сообщества граждан, по 50 человек от каждого племени каждый год.Никто не мог служить больше двух раз. Встречались ежедневно. В каждом Притани по 50 человек из одного племени руководили Советом, в котором каждый день был один человек, являющийся Посланником (Президентом!). Совет был совещательным, административным и судебным. Он подготовил повестку дня Ассамблеи и увидел, что постановления Ассамблеи выполняются. Он исследовал кандидатов на должность и участвовал в их экзаменах по окончании срока пребывания в должности.

Собрание собиралось 40 и более раз в год. Присутствовать мог каждый гражданин. Не было системы старшинства.Он избирал генералов и другие выборные должности. Это не была представительная демократия. Это было напрямую с максимальным участием. Он встретился на холме Пникс. Сеансы начинались утром и заканчивались в темноте. Каждая встреча начиналась с принесения жертвы и провозглашения глашатаем проклятия тем, кто обманул людей. Повестка дня была утверждена советом и должна была быть опубликована за 5 дней до встречи. Каждый пункт был прочитан с последующим обсуждением. Поправки также были возможны из зала. Прямое действие из зала также было возможно, но затем оно было направлено Булю, который подготовит его к следующему заседанию Ассамблеи.Когда каждый поднимался, чтобы выступить, он подходил к трибуне, возлагал на голову миртовый венок и обращался к собравшимся. Споры о судьбе Митилини произошли на такой встрече и показывают, как это работало. Собрание принимало иностранные делегации, принимало решения о войне и мире, размере военных экспедиций, отправляло колонии и клирухи, принимало решения о строительстве новых храмов и т. Д. И контролировало государственные финансы и снабжение продовольствием.

Все избранные должностные лица должны были пройти докимасию, или проверку, до вступления в должность и экзамен по истечении срока их полномочий.Даже совет в конце года подвергался экзамену и получил бы золотую корону за посвящение в святыню, если бы они поступили хорошо.

Было много советов из десяти человек, которые назначались по жребию и служили в течение года. Каждый совет имел ограниченную юрисдикцию и находился под надзором Совета.

В каждой проверке 10 аудиторов, отобранных по жребию, изучили книги финансовых магистратов.

10 следователей, назначенных по жребию, рассматривали жалобы гражданина на действия другого гражданина на посту и решали вопрос о передаче дела в суд.

Были казначеи Афины, которые были исключительно из пятидесятников, которые вели казначейство, но также давали ссуды государству.

Были чиновники, называемые полетами, которые проводили аукционы для контрактов на сбор налогов и работы на рудниках, а также на конфискованные товары.

Одиннадцать отвечали за тюрьму и казни.

Совет из 10 ответственных за храмы.

Доска 5 в ведении дорог.

10 городских комиссаров наблюдали за женщинами-артистами и следили за тем, чтобы дома не заходили на дороги, а сборщики навоза сбрасывали их более чем в миле от города.

Зерновые, смотрители рынка …

Всю деятельность афинского правительства поддерживали общественные рабы, которые каждый год помогали новым чиновникам знать, что им делать. Полиция состояла из рабов.

Во времена Перикла насчитывалось от 40 до 50 тысяч взрослых граждан мужского пола. Было около 30 000 метиков и 100 000 рабов. Дети? Женщины?

Молодые люди 18-19 лет так много времени провели на военной службе, что, вероятно, не служили в правительстве.

Хотя теоретически любой мог предложить что угодно, в действительности были признаны более могущественные, и те, кто знал, как это сделать, продвинулись дальше. Ключом была способность говорить.

В 399 г. был принят закон, гласящий, что «ни один указ, будь то булли или народ, не имеет большей власти, чем закон». Различие неясно, но закон — это давний более общий закон, тогда как декрет обычно принимается по конкретному случаю. «Законы» Солона или Клисфена были законами, тогда как вчерашние законы могли не быть законами.

Было положение, согласно которому любой гражданин мог подать иск против другого, так называемый graphe paranomon, утверждая, что мера, инициированная в ходе собрания или собрания, была незаконной. Претендент был освобожден от судебного преследования в течение года после предъявления обвинения. Судебный процесс проходил перед 1000 присяжными. Если кто-то не набирал 1/5 голосов, он был оштрафован и лишен права на дальнейшие иски.

Также было положение, согласно которому можно было выдвинуть предложение, которое было незаконным, если сначала он получил adeia (иммунитет).

Имелось положение об импичменте (эйзангелия).

Любой гражданин может предъявить иск («проболе») на собрании против другого за действия против интересов государства. Если собрание соглашается, проводится судебное разбирательство.

На самом деле собрание было чересчур усердным: многие магистраты не смогли действовать из-за страха перед экзаменами.

При Эфиальте и Перикле судебная система значительно расширилась. Присяжные стали главными лицами, принимающими решения, а мировые судьи просто председательствуют.

Прокуратура была предоставлена ​​волонтерам: официальных прокуроров не было. «Сикофант» был термином для тех, кто пытался нажиться на судебном преследовании (были приняты меры, чтобы воспрепятствовать подхалимству). Иногда официально назначались прокуроры (Перикл был назначен для преследования и импичмента Кимона в 463 году).

Судебные иски разделились на частные (dike) и публичные (graphe). Плотина могла быть инициирована только непосредственно заинтересованными сторонами или их юридическими представителями. Граф мог быть инициирован любым гражданином.Убийство было плотиной, а не графом. Только члены семьи могли предъявить обвинения.

Это был хороший способ прийти к власти, чтобы возбудить дело по известному делу. Иногда прокуратура получала долю штрафа.

Испытания длились один день.

На испытаниях мужчины должны были говорить за себя. Возник класс профессиональных спичрайтеров, которые писали речи для других.

Голосование проводилось камешками, а затем и специальными дисками.

После осуждения прокурор предложил наказание, затем ответчик предложил встречное наказание.Жюри решило между ними двумя, но не могло предложить ничего другого.

Казнь была одним из возможных наказаний. Существовало три метода: баратрон (брошенный с высоты в яму, заполненную кольями и шипами), апотимпаноз (прикованный цепью к доске и оставленный умирать [или, возможно, задушение путем постепенного затягивания шейной повязки]), и болиголов (довольно приятная смерть, условно говоря).

Афинское правительство имело различные источники доходов, в том числе рудники, такие как лауриум, государственные земли и налоги.Прямые налоги на граждан не были нормой, но метрики облагались налогом каждый год, как и импорт / экспорт, проституция, и суды получали доход от штрафов и конфискации.

«Литургия» — так называлось учреждение, которое помогало богатым афинянам. Они должны были поддерживать трирему, хор трагика и т. Д. В качестве «литургии».

Метики были иностранцами-резидентами. Они принесли в Афины богатство, труд и культуру. Им разрешили представить многих из своих местных богов, которым в то время поклонялись многие афиняне: фракийский Бендис, анатолийская Кибела, сирийский и кипрский Адонис, египетская Исида.

Также в Афины стекались интеллектуалы: Анаксагор из Клазомены, Гипподам из Милета, Протагор из Абдеры, Полигнот из Фасоса (художник), Аристотель из Стагиры, Теофраст из Эресоса.

Метиков редко делали гражданами.

Рабы были повсюду. Главным источником была война. Большинство из них были варварами, но были и греческие рабы. Для некоторых рабы были инвестицией, и их можно было сдавать в аренду. Рудники в Лауриуме были адом на земле для 20-30 тысяч рабов, которые там работали.Скифские лучники составляли около 300 рабов, которые составляли полицейские силы Афин. Многие рабы были правительственными служащими. Греки в значительной степени не задумывались о рабстве и свободе: развитие афинской свободной демократии было построено на культуре рабовладения.

Демократия и знания | Издательство Принстонского университета

Когда демократия работает хорошо и почему? Демократия — лучшая форма правления? Сегодня эти вопросы имеют первостепенное значение, поскольку Соединенные Штаты стремятся продвигать свои демократические ценности за рубежом. Демократия и знания — первая книга, обращающаяся к древним Афинам, чтобы объяснить, как и почему прямое демократическое правление народа производит богатство, власть и безопасность.

Сочетая историю Афин с современными теориями коллективного действия и рационального выбора, разработанными экономистами и политологами, Иосия Обер исследует уникальный вклад афинской демократии в выдающийся успех древнегреческого города-государства и демонстрирует ценные уроки, которые преподают афинские политические практики. нас сегодня.Он утверждает, что ключ к успеху Афин лежит в том, как город-государство управлял и организовывал сбор и распространение знаний среди своих граждан. Обер исследует институциональные контексты демократического управления знаниями, включая использование социальных сетей для сбора информации, гласность для создания общих знаний и открытый доступ для снижения транзакционных издержек. Он объясняет, почему попытка правительства воспрепятствовать потоку информации заставляет демократию спотыкаться. Демократическое участие и обсуждение потребляют ресурсы государства и социальную энергию.Однако, как показывает Обер, преимущества хорошо продуманной демократии намного перевешивают ее издержки.

Понимание того, как демократия может привести к процветанию и безопасности, является одной из наиболее актуальных политических проблем современности. Демократия и знания показывает, как древнегреческая политика может помочь нам преодолеть демократические дилеммы, с которыми сегодня сталкивается мир.

Награды и признание

• Вошел в шорт-лист Премии Хессела-Тилтмана 2010 г., английский PEN
• Обладатель премии PROSE Award 2008 в области классики и древней истории, Ассоциация американских издателей

«Джозия Обер — практически мыслящий народный демократ, вставай и уходи.. . . В литературе по античной политике, безусловно, нет ничего подобного [Демократия и знания] ». — Джеффри Хоторн, Times Literary Supplement

« Демократия и знания — последняя книга в экстраординарной трилогии. Она следует за книгой Масса и элита в Демократических Афинах , появившейся в 1989 году, и Политическим инакомыслием в Демократических Афинах в 1998 году. выводы первых двух, и в этом томе Обер с помощью весьма оригинального исторического аргумента об Афинах фактически опровергает знаменитый закон Мишеля.. . . Тщательная историческая работа Обера и его теоретическая основа создают убедительный портрет процветающей демократии участия, которая преодолевает реальные кризисы и достигла стабильного баланса интересов масс и богатой элиты, а также отвечает на проблемы коллективных действий, разрабатывая институциональные и культурные решения, ориентированные на о социальном распределении и социальной оценке знаний. . . . Разве это слишком много, чтобы просить членов администрации Обамы обратиться к плотной работе по древней истории, чтобы помочь им реализовать видение Обамы об американском государстве, которое сочетает в себе ресурсы представительной и партисипативной демократии? Они уберут из Демократия и знания по крайней мере несколько важных общих идей.« — Даниэль Аллен, Новая Республика

«Эта книга … щедро вознаграждает любого читателя, интересующегося демократической теорией или Афинами. Для многих она может возобновить интерес к социологии совещательного действия. И она отлично справляется с переосмыслением устаревшего политического гиперразбиения на« общественное и частное ». «слабая и сильная публика» и «гражданская или рыночная ориентация». — Кристофер Мур, Bryn Mawr Classical Review

«Книга Иосии Обера — замечательный вклад в классическую греческую историю, социальную теорию и политическую философию.Он способствует пониманию каждой области и показывает, почему эти дисциплины должны больше обсуждаться друг с другом ». — Джеральд Мара, Cambridge Journals

«Книга написана в очень доступном стиле и должна заинтересовать широкий круг ученых, занимающихся древней историей, политологией и демократической теорией». —Zsuzsanna Chappell, Обзор политических исследований

«[Эту книгу] очень стоит прочитать, хотя бы по той причине, что можно найти чрезвычайно богатые и интересные исторические подробности.. . . В этом отношении [автор] живет [живет] до [своей] заслуженной репутации [] великого политического историка ». — Фрэнк Ловетт, Перспективы политики

«[Эта] книга стоит того, чтобы ее прочитать. Попытка пересечь дисциплинарные границы освежает. Более того, анализ Обе предлагает ценный вклад в демократическую теорию». — Эмма Коэн де Лара, Acta Politica

«[Обер] приводит подробный и интересный случай.Эта книга может многое предложить как исследователям афинской демократии, так и демократической политической мысли ». — Питер Лиддел, European Legacy

«В этой новаторской работе Иосия Обер опирается на весь спектр современных социальных наук, чтобы объяснить удивительный успех афинской демократии. Он убедительно доказывает, что афиняне смогли преодолеть проблемы коллективных действий за счет эффективного агрегирования и использования знаний. как когда Клисфен создал новые племена, которые объединили граждан из разных частей Аттики.Яркие виньетки и эпизоды из афинской истории в сочетании со сложным теоретическим анализом делают чтение чрезвычайно захватывающим. Это обогатит общественные науки не меньше, чем написание античной истории. Со времен Поля Вейна ничего подобного не было ». — Джон Эльстер, Collège de France

.

«Новое, интеллектуально смелое предложение Джорджа Гроте нашего времени: демократия — это не просто этически желательная политическая форма, но потенциально непревзойденный источник инноваций, общественного обучения и применения общественно полезных знаний.»- Джон Кин, профессор политики Вестминстерского университета и Wissenschaftszentrum Berlin

.

«Джозия Обер знакомит афинских студентов, изучающих институциональный дизайн, и институционального дизайна, студентам Афин, демонстрируя новаторские знания и анализ. Книга станет стандартным справочником в обеих областях исследований» — Филип Петтит, Принстонский университет

« Демократия и знания рассматривает афинскую демократию с совершенно новой точки зрения, рассматривая вопрос, который ранее не переходил от политических и социальных наук к изучению древнего мира.Никто даже не спросил, как на практике афиняне собирали свои знания для принятия разумных решений. Нет никакой трактовки классических Афин или, насколько мне известно, работы какой-либо демократии, сопоставимой с этим ». — Робин Осборн, Кембриджский университет

«Это потрясающая книга. Обер применяет современные социальные науки для объяснения и понимания афинских институтов и предлагает сильные и убедительные дискуссии по многим вопросам. Две основные линии аргументации — роль и структура знания и стимул или игра структуры взаимодействия граждан в политике — лежат в основе понимания этих вопросов, и тем не менее они редко объединяются таким образом.»- Рассел Хардин, Нью-Йоркский университет

Рождение демократии: Демократия

В классических Афинах произошло достижение, не имеющее аналогов в истории. Перикл, Айшил, Софокл, Платон, Демосфен и Пракситель представляют собой лишь некоторых из государственных деятелей и философов, драматургов и ораторов, историков и художников, которые процветали здесь в V и IV веках до нашей эры, когда Афины считались одними из самых могущественных и влиятельных городов. -государства в Греции. Все вместе они несли ответственность за посев семян западной цивилизации.

Из множества даров, переданных нам афинянами, включая философию, театр, живопись, скульптуру и архитектуру, нет ничего более значительного, чем выбранная ими форма правления: демократия, правление народа. В самом деле, можно убедительно утверждать, что все другие достижения зависели в первую очередь от того, как управляли городом, от открытого и свободного общества, уважающего достоинство, права и чаяния человека.

Две представленные здесь книги («Рождение демократии» и «Афинский гражданин») иллюстрируют и рассказывают историю развития и практики демократии в Афинах.Большая часть представленного материала была получена при раскопках Афинской Агоры, которые проводились Американской школой классических исследований в Афинах с 1931 года до наших дней.

Афинская Агора ок. 500 г. до н. Э. Модель Петроса Деметриадиса и Костаса Папулиаса, Афины, Музей Агоры. По сторонам этой большой площади афиняне построили большинство своих гражданских зданий; отсюда Агора стала центром афинской демократии. По всей видимости, Агора была спланирована как общественная территория в конце VI века до нашей эры.C., предположительно при тиране Писистрате и его сыновьях. В 500 г. до н.э., вскоре после реформ Клейсфеника, были добавлены новые здания. Самым важным, пожалуй, был Bouleuterion (Сенатская палата), где недавно созданный сенат из 500 членов, представляющих десять «племен» Афин, собирался большую часть дней, чтобы обсудить законопроект для города. Примерно в то же время была построена Королевская Стоа, в которой размещались офисы короля архонта, чиновника, ответственного за религиозные вопросы и законы.

Афинская Агора ок. 400 г. до н. Э. Модель Фетроса Деметриадиса и Костаса Папулиаса, Афины, Музей Агоры. V век до н. Э. видел, как Афины заняли выдающееся положение. В этом столетии афиняне сражались с персами и победили их, усовершенствовали свою демократическую систему под руководством Перикла и построили великие храмы на Акрополе. В последние десятилетия века они были вовлечены в ужасную и дорогостоящую войну со Спартой, войну, которая стала самым суровым испытанием для демократии.Модель Агоры 400 г. до н. Э. показывает общественный центр в то время, когда Афины обеспечили себя всеми общественными зданиями, необходимыми для функционирования полностью развитой демократической системы. Постройки, изображенные на модели, в той или иной форме прослужили несколько следующих поколений.

Правительство Древних Афин

Стандарт 1.1: Правительство Древних Афин

Объясните, почему основатели Соединенных Штатов считали правительство древних Афин началом демократии и объясните, как демократические концепции развивались в древности. Греция повлияла на современную демократию. (Структура учебной программы Массачусетса по истории и обществознанию) [8.T1.1]

Объясните демократические политические концепции, разработанные в Древней Греции: а) «полис» или город-государство; б) гражданское участие и право голоса, в) законодательные органы, г) написание конституции, г) верховенство закона. ( Структура учебной программы по истории и общественным наукам, Массачусетс) [7.T4.3]

ФОКУСНЫЙ ВОПРОС: Какие параллели мы можем провести между древними Афинами и правительством Соединенных Штатов сегодня?

Считается, что демократия как политическая система зародилась в греческом городе-государстве Афины в 510 г. до н.э. под руководством Клисфена, афинского юриста и реформатора.Некоторые исследователи утверждают, что демократия возникла намного раньше в республиках древней Индии, где группы людей принимали решения посредством дискуссий и дебатов (Muhlberger, 2011; Sharma, 2005).

Клисфен, отец греческой демократии |
«Бюст Клисфена», Огайо StateHouse

Только свободные взрослые мужчины, которые были гражданами — около 10% населения — могли голосовать в условиях ограниченной демократии Афин. Женщины, дети, рабы , и иностранцы были исключены из участия в принятии политических решений.У женщин не было политических прав или политической власти. Аристотель в книге «О хорошей жене», написанной в 330 г. до н. Э., Заявил, что хорошая жена стремится «подчиняться своему мужу, не обращая внимания на общественные дела и не участвуя в организации браков своих детей.

» Hydria с изображением трех женщин (ок. 430 г. до н. э.) «Дориео лицензировано в соответствии с CC BY-SA 4.0
Hydria — это водный сосуд с тремя ручками
Manner of the Kleophon Painter, Археологический музей Керамейкоса в Афинах

Древние Афины также зависели от многих явно недемократических практик. Рабство было необходимо для функционирования общества; рабы выполняли большую часть повседневной работы в качестве поваров, горничных, шахтеров, носильщиков и рабочих-ремесленников. Практика остракизма позволила гражданам проголосовать за изгнание человека на десять лет без апелляции. Женщины «практически не имели никаких политических прав и находились под контролем мужчин почти на всех этапах их жизни» (Daily Life: Women’s Life, Penn Museum, 2002, para. 1).

Было значительных различий в ролях женщин в Афинах и Спарте .Афинские женщины не могли владеть собственностью и не имели доступа к деньгам, в то время как женщины в Спарте могли владеть собственностью, наследовать богатство, получать образование и их поощряли к занятиям физическими упражнениями. Изучите ресурсов для учителей истории вики-страницу «Женщины и рабы в древних Афинах» для более полного сравнения роли женщин в Афинах и Спарте.

Как политические практики древних Афин повлияли на установление демократии в Соединенных Штатах? Модули в этой теме рассматривают этот вопрос с точки зрения 1) появления современного цифрового правительства и реалий, созданных пандемией COVID-19, 2) влияния олимпийского марафона на бегунов коренных американцев и 3) усилия учащихся и учителей по превращению школьных классов в более демократичные места и пространства.

1. ИССЛЕДОВАНИЕ: афинская демократия и цифровое правительство 21 века — до и после пандемии

Слово « политика » происходит от греческого слова « полис », что означает «город». Для древних греков «город» был географическим положением, а также политической единицей. Жить в городе — значит активно участвовать в принятии политических решений за город. В древних Афинах только граждане мужского пола могли голосовать, и им разрешалось участвовать в политике.Сегодня под политикой в ​​более широком смысле понимаются действия (включая сотрудничество и конфликты) между людьми, которые создают и поддерживают правительство.

«Pnyx-berg2» неизвестного автора находится под лицензией CC BY-SA 3.0
A Foundation for Democracy

Афинская «первая демократия», хотя и ограниченная, действовала на двух принципах, новых в мировой истории, а именно: мы все знаем достаточно, чтобы решать, как управлять нашей общественной жизнью вместе, и что никто не знает достаточно, чтобы принимать решения от нас »(Woodruff, 2005, p.24). Эта система имела семь особенностей, которые на протяжении веков стали основой усилий людей по созданию демократически самоуправляющихся сообществ, организаций и наций:

1. Свобода от тирании
2. Верховенство закона применимо ко всем гражданам в равной степени
3. Гармония (люди, коллективно соблюдающие законность и признающие различия между людьми)
4. Равенство людей для целей управления
5. Гражданская мудрость, основанная на человеческой способности «воспринимать, рассуждать и судить»
6. Активное обсуждение аргументов через неопределенности
7. Общее образование, призванное подготовить всех граждан к участию в общественной и политической жизни (цитируется по Sleeter, 2008, p.148)

Политические практики афинской демократии имеют отношение к пониманию того, как демократии функционируют в современном мире. Несмотря на то, что они были сильно ограничены, присутствовали гражданское участие, право голоса и законодательные органы (Ассамблея и Совет 500). Существовала конституция и принцип верховенства закона под председательством магистратов и присяжных, состоящих из граждан. Более подробную информацию об афинской демократии можно найти на вики-странице resourcesforhistoryteachers , посвященной правительству Древних Афин.

Греческие города-государства, их правительства и конец афинской демократии

Демократия была не единственной формой правления среди городов-государств древней Греции. В Фивы , а также другие города-государства, небольшая группа землевладельцев аристрократов (известная как «олигои» или немногочисленные) управляла сообществом, форма правления называлась «Олигархия» (или правление немногих). ), который стал современным термином олигархия или правление небольшой группы (Arnush, 2005).Существовали также монархия (правление одного человека, унаследовавшего положение по рождению) и тирания (правление лидера, захватившего власть).

В течение короткого периода Фивы были ведущей державой в регионе, ее положение частично поддерживалось Священным отрядом , элитным боевым отрядом, состоящим из пар гомосексуальных любовников-мужчин, которые разбили армии Афин и Спарты между 382 и 335 г. до н. Э. прежде, чем Банда была полностью разбита силами македонского царя Филиппа II и его сына Александра Великого в 338 г. до н. э.Н.э. Филипп стал правителем Греции, положив конец эре афинской демократии. Вы можете узнать больше из книги Джеймса Ромма «Священный отряд: триста фиванских любовников, борющихся за свободу Греции» (2021 г.).

В этом контексте соперничающих городов-государств и меняющихся союзов появление демократического самоуправления в Афинах — пусть и ограниченное — было революционным событием в мировой истории, позволившим тем, кто мог голосовать, активно участвовать в разработке политики для сообщества. .

Ссылка на тему 3.1 УЧАСТВУЙТЕ в этой книге, чтобы прочитать о текущих усилиях по превращению Вашингтона, округ Колумбия (округ Колумбия) в 51-й штат страны и ее первый город-государство.

Цифровое правительство 21-го века и пандемия COVID-19

Истоки демократии в древних Афинах приглашают нас изучить, как демократия и демократическое правительство развиваются в современном цифровом мире , и рассмотреть, как смартфоны, компьютеры и т. Д. интерактивные технологии могут создать новые способы демократического взаимодействия граждан с политическими лидерами, особенно в свете изменений, вызванных пандемией 2020 года.

«Страница веб-сайта города Амхерст»
Май 2020 г. во время пандемии COVID-19
Public Domain

В связи с пандемией COVID-19 правительства активизировали усилия по работе в цифровом формате, а не путем личных встреч и взаимодействия. Правительства на всех уровнях используют мобильные приложения и платформы социальных сетей для передачи людям информации о показателях инфицирования и надлежащей практике общественного здравоохранения. На местном, государственном и национальном уровнях заседания правительства проводятся виртуально; В мае 2020 года Палата представителей проголосовала за разрешение на дистанционное голосование и виртуальные слушания, отменив требование в течение 231 года о физическом присутствии членов для ведения бизнеса.Выпуская краткую аналитическую записку, охватывающую цифровое правительство во время пандемии и в последующий период, Организация Объединенных Наций заявила: «Эффективное государственно-частное партнерство за счет обмена технологиями, опытом и инструментами может помочь правительствам в перезапуске экономики и восстановлении общества» (Аналитическая записка ДЭСВ ООН № 61).

Перед пандемией североевропейская страна Эстония утверждала, что у нее первое в мире цифровое правительство . Первая страна, которая провозгласила доступ в Интернет правом каждого человека (Эстония — цифровое общество), 99% государственных услуг Эстонии находятся в режиме онлайн.В 2005 году Эстония провела первые в мире выборы в Интернете; Граждане Эстонии теперь могут голосовать онлайн из любой точки мира. Эстония также консультируется с правительством Украины по проекту « Государство в смартфоне », в котором граждане могут активно участвовать в управлении государством посредством электронных петиций, консультаций и выборов (Укринформ, 2020).

«Керсти Кальюлайд MSC 2018» от Мюллера имеет лицензию CC BY 3.0 DE
. Президент Эстонии в 2020 году — Керсти Кальюлайд, первая женщина и самый молодой человек, занявший этот пост.

Посмотрите следующие видео и подумайте, являются ли цифровые технологии и смартфоны способом для большего числа людей более полно участвовать в демократическом правительстве:

В этом контексте можно рассмотреть вопрос о том, как люди будут управлять космическим пространством? По прогнозам, в течение следующего десятилетия на Луне, в районе размером с Африку, будут регулярно появляться поселения. Необходимо решить сложные вопросы разведки, владения и управления ресурсами.

Как будут выглядеть правительства будущего после пандемии? Все, от избранных политиков до обычных людей, будут участвовать в ответе на этот вопрос в ближайшие месяцы и годы.

Связи с медиаграмотностью: изучение демократии в политике социальных сетей и стандартах сообщества

Основополагающие принципы афинской демократии включали равенство, гармонию, дебаты и общее образование. Узнайте, как применить эти же принципы к более современным средствам массовой информации, оценив стандарты, правила и политики сообщества на платформах социальных сетей :

Предлагаемые учебные мероприятия

• Дизайн Инфографика
  • Посетите вики-страницу «Философии и формы правления».
  • Выбирая между олигархией , автократией, прямой демократией, представительной демократией, теократией или монархией , создайте инфографику, описывающую выбранное вами правительство, включая его преимущества и недостатки.
• Создание интерактивной временной шкалы
• Анализировать и обсуждать
  • Как может работать цифровое правительство в Соединенных Штатах?
  • Какие будут преимущества? Какие проблемы могут возникнуть?
• Создать мем, редакторский мультфильм или короткое видео
  • Как учащиеся могли бы более непосредственно влиять на решения и политику, если бы в вашей школе, в вашем районе, в штате и Соединенных Штатах было правительство с инициативой «Смартфон »?
Интернет-ресурсы для афинской демократии и цифрового правительства

План обучения, разработанный учителем: правительство в Древних Афинах

Правительство в Древних Афинах — это учебный блок, разработанный Эрихом Липером, учителем 7-го класса Академии Ван Сикл, Спрингфилд, Массачусетс, во время пандемии COVID-19 весной 2020 года.Модуль охватывает одну неделю учебных занятий и дистанционного обучения студентов. Он касается как стандартов учебной программы 7-го и 8-го классов Массачусетса, так и подразделения по правительству и политике Advanced Placement (AP).

• Массачусетс 7 класс
  • Объясните демократические политические концепции, разработанные в Древней Греции: а) «полис» или город-государство; б) гражданское участие и право голоса; в) законодательные органы; г) написание конституции; г) верховенство закона.
• Массачусетс 8 класс
  • Объясните, почему основатели Соединенных Штатов считали правительство древних Афин началом демократии, и объясните, как демократические концепции, разработанные в Древней Греции, повлияли на современную демократию.
• Advanced Placement: правительство и политика США
  • Раздел 1: Идеи демократии

Это упражнение можно адаптировать и использовать для очного, онлайн-обучения и смешанного обучения.

2. ОТКРЫТЬ: Легенда о Фидиппиде, Герейские игры и первые американские бегуны на Бостонском марафоне и Олимпийских играх

Демократия была не единственным достижением, которым современная Америка обязана Древней Греции.Греческие мыслители внесли исторический вклад в науку (Фалес), математику (Пифагор и Евклид), медицину (Гиппократ), философию (Сократ, Платон и Аристотель) и историю, поэзию и драму. (Геродот, Фукидид, Гомер, Эсхил, Софокл, Аристофан и Еврипид).

Атлетические соревнования , обозначенные Олимпийскими играми и их забегами на длинные дистанции, также восходят к Древней Греции.Бостонский марафон, Нью-йоркский марафон и сам Олимпийский марафон — одни из самых захватывающих событий в современном спорте. Современные марафоны берут свое начало в Древней Греции из легенды о посланнике Фидиппиде.

«Статуя Фидиппида вдоль Марафонской дороги»
от Hammer of the Gods27 под лицензией CC BY-SA 3.0

Говорят, что во время Марафонской битвы в 490 г. до н.э. Фидиппид бежал с поля битвы при Марафоне в Афины, чтобы объявить о начале Греческая победа, дистанция около 24.85 миль. Долгое путешествие Фидиппидеса вдохновило его на марафонский забег на первых современных Олимпийских играх в Афинах в 1896 году. С тех пор марафоны для мужчин проводились на всех Олимпийских играх — в 1984 году был добавлен женский марафон. история первых (или коренных) американских бегунов на Бостонском марафоне — старейшем ежегодном марафоне современного мира. Член племени ирокезов Томас Лонгбоут (или Когваги) выиграл Бостонский марафон в 1907 году, а Эллисон «Тарзан» Браун выиграл гонку в 1936 и 1939 годах.4 июня 2018 года Google Doodles отпраздновал 131-й день рождения Томаса Лонгбоата анимацией и краткой биографией.

Бег — неотъемлемая часть культуры и истории американских индейцев. Это духовная практика для людей хопи. Джим Торп (первый коренной американец, выигравший золотую медаль и величайший спортсмен в различных видах спорта начала 20 века), Луи Теванима (на Олимпийских играх 1908 и 1912 годов) и Билли Миллс (Олимпийские игры 1964 года) также преуспели. как бегуны во время Олимпийских игр.

История Луи Теванима примечательна, хотя в значительной степени забыта (Sharp, 2021). Когда он был подростком, его забрали из своей семьи в Аризоне военные США, и он поступил в Индийскую индустриальную школу Карлайла в Пенсильвании. Девиз школы был «Убей индейца, спаси человека». Несмотря на жестокие условия в школе (он не мог говорить на своем родном языке и исповедовать свою религию), он стал бегуном мирового класса. Он финишировал девятым в марафоне 1908 года и выиграл серебряную медаль в беге на 10000 метров на Олимпийских играх 1912 года, установив U.С. рекорд, которого хватило бы на 54 года. В его честь и в память о Луи Теванима Footrace ежегодно проводится в Second Mesa, штат Аризона. Гонка была виртуальной в 2020 году во время пандемии COVID.

На фото изображен американский бегун на длинные дистанции хопи и олимпийский призер Луис Теванима (1888-1969) и Митчелл Аркетт, член лыжной команды Индейской школы Карлиз, после марафона в Нью-Йорке, 6 мая 1911 г. (Источник: Flickr Commons project, 2009 и New York Times, 7 мая 1911 г.)

На летних Олимпийских играх 1912 года были отмечены и другие выдающиеся выступления атлетов коренных американцев, сообщила Кэтлин Шарп в Smithsonian Magazine (2021).Герцог Каханамоку выиграл золотую и серебряную медали в плавании вольным стилем, Джим Торп выиграл две золотые медали, Эндрю Соккалексис финишировал 4-м в марафоне, Бенджамин «Джо» Кипер занял 4-е место в беге на 10 000 метров, а Александр Вуттуни-Декото занял 6-е место. соревнования на 5000 метров. Вы можете узнать больше о беге и спорте среди первых американцев из статьи «Для молодых коренных американцев бег — это урок их собственной истории».

Помимо марафона, в атлетических соревнованиях в Древней Греции проводились испытания индивидуальных навыков и силы для мужчин — не велось командных видов спорта и не велось записей индивидуальных достижений.Первые Олимпийские игры были проведены в 776 году до нашей эры. Соревнования включали спринт, борьбу, метание копья, диска, гонки на колесницах и смертельную схватку под названием «панкация». Древние Олимпийские игры были отменены римским императором Феодосием I в 393 или 394 году нашей эры (часто задаваемые вопросы об Олимпийских играх).

Женщины были исключены из олимпийских соревнований, а мужчины — . Незамужним девушкам разрешалось участвовать в их собственном спортивном мероприятии — раз в четыре года беге на ногах во время Фестиваля Геры, известного как Герейские игры .Первой олимпийской чемпионкой среди женщин была Циниска из Спарты, которая дважды выиграла гонку на колесницах на четырех лошадях — в 396 и 392 годах до нашей эры. В честь ее достижений были построены памятники. Современные Олимпийские игры начались в 1896 году, и женщинам впервые было разрешено участвовать в 1900 году. В 2016 году женщины составляли 45% олимпийских участников (5 176 из 11 444 спортсменов (ключевые даты в истории женщин в олимпийском движении).

Предлагаемые учебные мероприятия

• • Используйте следующие ресурсы для создания студенческих телевизионных новостей и спортивного шоу, в котором обсуждается эволюция бега и других видов спорта в общинах американских индейцев:
• • • Спорт был необходим для жизни первых североамериканских индейцев, Sports Illustrated , 1 декабря 1986 г.
    • Легенда о Тарзане: Рассказы о коричневых ногах, The Boston Globe , 13 апреля 2016 г.
    • Традиции коренных бегунов-чемпионов в Бостоне продолжаются, Индийская страна сегодня (8 марта 2017 г.)
    • Важность бега в культуре коренных американцев, Бег среди женщин (25 февраля 2019 г.)
    • Для молодых коренных американцев бег — это урок их собственной истории, The Christian Science Monitor (15 января 2019 г.)
Интернет-ресурсы по истории марафона

План обучения, разработанный учителем: Древние и современные Олимпийские игры

Древние и современные Олимпийские игры — это учебное задание, разработанное учителем социальных наук Эрихом Липером и преподавателем Массачусетского университета в Амхерсте Робертом Малой.Он разработан для очного, виртуального или гибридного обучения и соответствует следующему стандарту учебной программы:

• Массачусетс 7 класс: Тема 4 / Стандарт 7
• Определите основные достижения древних греков
3. УЧАСТИЕ: Как школьные классы могут стать более демократичным пространством?

Хотя слово демократия используется часто, большинство людей в этой стране сталкивается с ним гораздо реже.«Хотя мы думаем, что живем в демократическом обществе, — заметил журналист Джей Кассано (2015), — мы на самом деле очень редко практикуем демократию в повседневной жизни» (пункт 1).

Изображение на Pixabay
Бесплатно для коммерческого использования , авторство не требуется

Многие считают голосование за президента каждые четыре года своим основным демократическим опытом, но практика демократии также означает осуществление своих прав через свободу слова, мирные протесты, петиции об изменениях, потребительские бойкоты и байкоты, а также другие формы гражданского участия и участия.Демократия также означает право голоса при определении того, что происходит на работе, в семье, учебе и отдыхе. Именно через голосование и голос люди получают возможность контролировать свою жизнь.

Кооперативы рабочих и предприятия, принадлежащие рабочему / служащему становятся все более распространенными в нашей экономике, но широко не обсуждаются в качестве примеров демократии, практикуемой в американском обществе. Кооперативы (также известные как кооперативы) — это организации, в которых «люди, владеющие бизнесом, — это те же люди, которые там работают» (Anzilotti, 2017, para.4). Вы можете узнать больше о рабочих кооперативах и демократии на рабочем месте в Теме 6 / Стандарте 10 этой книги.

Демократические школы имеют классы, в которых учащиеся вкладывают время и силы в планирование своей образовательной деятельности. Адвокаты считают, что школы должны организовывать образовательные мероприятия так, чтобы и учащиеся, и учителя имели право голоса и голосовали по поводу того, что происходит в учебных и межличностных отношениях в классах и коридорах. В демократичной классной среде учащиеся участвуют «на регулярной основе и в соответствии с их уровнем развития, участвуя в совместном принятии решений, что увеличивает их ответственность за то, чтобы помочь сделать класс хорошим местом для учебы и учебы» («Демократическая классная среда», Государственный университет Нью-Йорк Кортленд, пункт.1).

Демократические школы, как утверждают Майкл Эппл и Джеймс Бин (2007), включают в себя два основных элемента:

1. «Демократические структуры и процессы, посредством которых осуществляется жизнь в школе» и
2. Учебная программа, которая дает молодым людям демократический опыт »(стр. 9-10).

Несмотря на возможности гражданского обучения, предоставляемые демократическими школами, беседы учителя и ученика во многих классах, даже в тех, которые утверждают, что они демократичны, имеют тенденцию следовать модели «инициирование-ответ-оценка», когда учителя задают вопросы, ученики отвечают, а учителя оценивают правильность ответов (Thornberg, 2010).Такому взаимодействию не хватает открытого разговора взад и вперед по-настоящему демократического разговора, отталкивающего учащихся или оставляющего их открыто циничным по отношению к идее демократии в школах или в обществе в целом.

Наличие представителей учащихся в местных школьных советах или других комитетах, принимающих решения в области образования, является еще одной возможностью для учащихся получить демократический опыт в школах. Многие округа позволяют учащимся иметь консультативную роль в школьных советах и ​​комитетах, но фактическое количество учащихся в голосовании является довольно редким .В Мэриленде, однако, учащиеся голосуют во многих школьных советах штата, но не при найме школьного персонала. В округе штата Монтгомери старшеклассники выбирают представителя своего школьного совета путем прямых выборов.

Разрешение учащимся голосовать в местных школьных советах — сложный, а в некоторых случаях и спорный вопрос. В конце 2020 года группа родителей из Мэриленда подала иск против этой практики после того, как представитель учащихся отдал решающий голос, чтобы заблокировать возвращение к личному обучению во время пандемии.Родители заявили, что право голоса учащихся нарушает Конституцию штата Мэриленд, которая устанавливает законный возраст для голосования в штате — 18 лет. Представитель учащихся выразил надежду, что судебный процесс будет безуспешным, потому что учащиеся должны иметь право голоса в вопросах образования, которые непосредственно их затрагивают. ( Baltimore Sun , 18 декабря 2020 г.).

Предлагаемые учебные мероприятия

• Смотри и учись
  • Посмотрите, как учителя, включая Марко Торреса, описывают, что такое демократическое преподавание в школьных классах, на странице «Демократические классы» Teaching Tolerance .
• Диалог и дебаты
  • Как учащиеся могут создать более демократичные школы и классы?
  • Как учащиеся могут повысить голос и свободу воли в школьных классах и учебных мероприятиях?
  • Согласны ли вы или не согласны с предложениями о демократических классах, предлагаемых в «Что такое демократическое образование»?
• Нарисуйте связи с личным опытом
  • Как вы определяете демократию?
  • Каковы ваши самые ранние воспоминания об участии в демократической обстановке? Когда вы были в ситуации, когда чувствовали, что ваш голос и участие имеют значение для принятия решений?
    • Было ли это в семейной обстановке, в церкви, на занятиях юношескими спортивными состязаниями, со сверстниками, на сцене или в музыкальных представлениях?
    • Когда вас слушали, а когда не слушали?
    • Какую роль вы играли в этом процессе?
• Провести опрос
  • Спросите 5 человек об их самых ранних воспоминаниях об участии в демократической обстановке.Перечислите моменты, когда опрошенные считали, что их голос и участие имеют значение, а когда это не имело значения.
    • Спросите у: семьи, сообщества, сверстников и школьников.
Интернет-ресурсы для демократических школ
Стандарт 1.1 Заключение

Система правления Соединенных Штатов берет свое начало в греческом городе-государстве древние Афины. INVESTIGATE изучил природу и явно недемократические элементы афинской демократии, особенно с точки зрения роли женщин, прежде чем рассматривать то, как современные интерактивные цифровые технологии могут предложить новые способы непосредственного участия людей в управлении и принятии решений. UNCOVER рассматривал греческие марафоны и истории первых бегунов (коренных американцев) в Бостонском марафоне и олимпийских соревнованиях. ENGAGE спросил, как школьные классы могут стать более демократичным пространством, в котором учащиеся будут иметь больший голос и свободу действий в отношении их образовательной учебной деятельности.

Афинская чума, предостерегающий рассказ о хрупкости демократии

«Будущие века будут удивляться нам, как нынешняя эпоха удивляет нас сейчас», — заявил Перикл, великий афинский государственный деятель, в своей похоронной речи, знаменитой речи зима 431–430 гг.C.E. Он не ошибся. Мы по-прежнему восхищаемся архитектурным великолепием Афин, ставим их трагедии и комедии и восхищаемся, особенно многим из того, что принесла его демократия (первая в мире): совместное правительство, равенство перед законом в частных спорах, отвращение к классовой сознательности, присяжные. состоит из граждан и терпимости к личной жизни других.

Но вскоре после того, как Перикл произнес эту гордую речь, изначальная демократия заболела. В 430–429 гг. До н. Э. Афины были опустошены загадочной эпидемией, которая через несколько лет вновь поднялась над головой.Десятки тысяч человек погибли, возможно, треть афинян. Общество было разорено, а армия, находившаяся на ранней стадии жестокой двадцатисемилетней войны против Спарты, была ослаблена на многие годы. Катастрофа способствовала сокрушительному поражению Афин в 404 г. до н. Э. От храбрых спартанцев, которые разрушили стены города и установили недолговечную, но кровавую олигархию. Среди умерших от этой чумы были Перикл и двое его сыновей.

Тысячелетия спустя чума напоминает нам, что наследие вечного «чуда» Афин содержит в себе поучительную историю: неспособность демократического общества справиться со смертельной эпидемией.Модель того, как зародилась демократия, также является исследованием того, как она может рухнуть и упасть.

Большая часть того, что мы знаем о чуме, исходит от блестящего афинского историка Фукидида, которого классики широко считают лучшим источником по Афинам в эпоху Перикла. Он не удивится, обнаружив, что его книгу читают сегодня, во время карантина из-за коронавируса. «Моя работа — это не произведение, предназначенное для удовлетворения вкусов непосредственной публики, — писал он без всякой скромности, — а было сделано, чтобы длиться вечно.

Фукидид был мирским афинским полководцем, чья «История Пелопоннесской войны» — хладнокровный отчет о разрушительном конфликте между демократическими Афинами и милитаристской Спартой. Книга, хотя и незаконченная, сделала его основоположником систематического изучения международных отношений. Он был переведен на английский язык в 1628 году Томасом Гоббсом и с тех пор цитировался главами государств от Вудро Вильсона до Си Цзиньпина.

В книге, наполненной битвами, завоеваниями и резнями, отчет Фукидида о чуме особенно ужасает.Закаленный, жестокий воин, он на этот раз был в растерянности: «Слова действительно терпят неудачу, когда кто-то пытается дать общую картину этой болезни; а что касается страданий отдельных людей, то они казались почти невыносимыми для человеческой природы ». Сам Фукидид заразился чумой, но выжил, как он спокойно отмечает мимоходом.

Никто не знает, что это была за чума, хотя классические эпидемиологи все еще спорят о ее причине. Это могла быть оспа, грибковое отравление, называемое эрготизмом, или что-то еще хуже.В 1985 году в статье New England Journal of Medicine утверждалось, что это была комбинация гриппа и стафилококка, получившая название «синдром Фукидида». Статья 1994 года в American Journal of Epidemiology отвергла этот диагноз, предложив вместо этого тиф, сибирскую язву или, возможно, «потенциально взрывоопасный респираторный агент».

Как бы то ни было, это был ужас. Как записал Фукидид с клиническими подробностями, люди внезапно почувствовали, что их головы начинают гореть, глаза краснеют, их языки и рот кровоточат.Затем последовали кашель, боль в животе, диарея и «рвота всякого рода желчью, получившая название в медицине». Кожа стала красноватой от гнойничков и язв, в то время как больные ныряли в городские цистерны с водой, пытаясь утолить неутолимую жажду — возможно, загрязняя воду. Большинство умерло примерно через неделю. Город был завален трупами.

Афиняне уже были упакованы в город в качестве меры военного времени, и напуганные люди, бежавшие из сельской местности, заполнили его еще больше, создавая условия, которые, как мы теперь знаем, созрели для заражения.Афинские врачи приняли на себя главный удар: «Ужасно. . . был вид людей, умирающих, как овцы, из-за того, что они подхватили болезнь в результате ухода за другими ». Ни лекарства, ни шарлатанство не помогли. Не советовались с оракулами и не молились в храмах — бесполезные пирожки, которые снисходительно отмечал Фукидид, вскоре были отброшены.

Волнующая похоронная речь Перикла — один из самых известных отрывков Фукидида. Государственный деятель похвалил Афины за их свободу и демократические дискуссии, защищая при этом их все более деспотическую империю.(Афины были демократией только для взрослых мужчин афинского происхождения, а не для женщин, рабов или иностранцев, живших под властью империи.) Это послание запомнили: во время Первой мировой войны в лондонских автобусах несли плакаты с пассажирами из речь; в 2012 г. — мемориал в центре Лондона, посвященный Р.А.Ф. Бомбардировочная команда была выгравирована цитатой из него.

Но хроника Фукидида о том, что произошло всего в году после похоронной речи Перикла года, безжалостна — и должна быть такой же продолжительной, как и сама речь.«Катастрофа была настолько ошеломляющей, что люди, не зная, что произойдет рядом с ними, стали безразличными ко всем правилам религии или закона», — писал Фукидид. Порядочные афиняне, уже не рассчитывая прожить достаточно долго, чтобы столкнуться с наказанием за преступления, погрузились в «состояние беспрецедентного беззакония». Они не могли даже позаботиться о том, чтобы почтить своих мертвецов почтительно. Вместо этого выжившие искали уже горящие погребальные костры, добавляя к огню друзей и родственников. И поскольку призрак смертности нависал во все времена, они жили только ради «удовольствия момента и всего, что могло бы способствовать этому удовольствию».Никакой страх перед богом или человеческими законами не оказывал сдерживающего влияния ».

Многие афиняне обвиняли в бедствии своих спартанских врагов, распространяя мрачные слухи об отравленных водоемах. Однако Фукидид быстро отверг подобные предположения. В конце концов, Афины были военно-морской державой, имперской столицей и торговым городом, чьи флоты располагались по всему древнему миру; Заражение, писал он, вероятно, распространилось от Эфиопии до Ливии и Персии, прежде чем, наконец, достигло Греции, где Афины — мировой порт для торговых судов — были ее первой остановкой.

И как только он появился, его ущерб не знал границ, причинив ужасный вред самой демократии. В «Республике» Платона, написанной через несколько десятилетий после чумы, Сократ предупреждал, что демократия превратится в тиранию; Фукидид записал, что это сползание к раздору, глупости и демагогии. Только тот, кто обладал интеллектом и честностью Перикла, писал Фукидид, «мог уважать свободу людей и в то же время держать их под контролем». Его смерть оставила афинскую демократию в руках корыстных негодяев, таких как Алкивиад, который позже способствовал олигархическому перевороту, и воинственных демагогов, таких как Клеон, которого Фукидид презирал как «выдающегося среди афинян жестоким характером».

Для всех, кто надеется, что демократия — лучшая система для борьбы с нынешней пандемией коронавируса, афинская катастрофа является леденящим кровь предостережением. Как знал Платон, политические режимы так же хрупки, как и любая другая человеческая структура, и все они рушатся со временем. Чума опустошала Афины в течение многих лет — по подсчетам Фукидида, чтобы выздороветь, потребовалось пятнадцать лет, — но его отчет предполагает, что ущерб, нанесенный демократии, длился гораздо дольше. Ставки нашей собственной уязвимости ничем не отличаются.

Это отрезвляющая история, но, читая отчет Фукидида о чуме в условиях изоляции, я иногда находил холодного старого историка странно обнадеживающим.Он был слишком щепетилен, чтобы возложить вину за эпидемию на спартанцев — давний упрек тем, кто сегодня пытается возложить вину на иностранных соперников.