Зиновьев Александр Александрович — биография писателя, личная жизнь, фото, портреты, книги
Александр Зиновьев создал жанр «социологического романа» и написал около 40 книг о советском строе и обществе. Самым знаменитым его произведением стала антиутопия «Зияющие высоты». После публикации текста ученого лишили научных званий и выслали из СССР. Писатель говорил: «Я сформировался с идеологией идеального коммуниста, а всю жизнь сражался с реальным коммунизмом».
Конституция «лодырей»: детство будущего философа
Родители Александра Зиновьева — Александр и Аполлинария Зиновьевы. Чухлома, Костромская область. Середина 1910-х. Иллюстрация из книги Павла Фокина «Александр Зиновьев. Прометей отвергнутый» из серии «Жизнь замечательных людей». Москва: Издательство «Молодая гвардия», 2016
Здание бывшей школы №266 на Большой Переяславской улице, в которой учился Александр Зиновьев. Москва. Иллюстрация из книги Павла Фокина «Александр Зиновьев.
Прометей отвергнутый» из серии «Жизнь замечательных людей». Москва: Издательство «Молодая гвардия», 2016
Александр Зиновьев в детстве. 1935. Москва. Иллюстрация из книги Павла Фокина «Александр Зиновьев. Прометей отвергнутый» из серии «Жизнь замечательных людей». Москва: Издательство «Молодая гвардия», 2016
Александр Зиновьев родился в деревне Пахтино Костромской области в обеспеченной семье. Его отец, Александр Зиновьев, был столяром и художником-самоучкой. Он проводил дома всего несколько недель в году: остальное время был на заработках в Москве, где ремонтировал квартиры, делал мебель и расписывал дома на заказ. Мать, Апполинария Смирнова, занималась хозяйством и воспитывала 11 детей. Семья жила в большом доме вместе с родственниками отца. У Зиновьевых был свой сад, небольшой пруд и баня. В книге «Исповедь отщепенца» философ писал: «Жилая часть была сделана по образцу городских квартир… такой дом сыграл свою роль в формировании нашей психологии. Мы вырастали не с сознанием людей, обреченных вечно копаться в земле, а со стремлением оторваться от нее и подняться на более высокий уровень».
С середины 1920-х годов мать вступила в колхоз. Зиновьев вспоминал: «Только русская женщина могла выдержать эти каторжные годы. Поэтому описания сталинских лагерей на меня не произвели сильного впечатления: я видел кое-что похуже». Дети помогали следить за хозяйством. Зиновьев собирал грибы и ягоды, косил траву и выращивал овощи на личном участке семьи. Отец в колхозе не работал. Он имел московскую прописку и комнату в столице, поэтому считался городским жителем.
В 1929 году Александр Зиновьев пошел в начальную школу. Учеба давалась ему легко. Будущий писатель быстро научился писать, считать и помогал сестре с домашними заданиями по математике, хотя она училась на два класса старше. Мать хотела, чтобы сын окончил сельскую школу и стал ветеринаром. Однако учитель уговорил Апполинарию Смирнову отправить Зиновьева в Москву: он называл ученика вторым Ломоносовым и прочил ему большое будущее. В 1933 году будущий философ переехал к отцу. В Москве они жили в маленькой комнате коммунальной квартиры.
На мебель не было денег: Александр Зиновьев — старший спал на сундуке, сын — на ящиках. Все хозяйственные дела будущий писатель вскоре взял на себя. Зиновьев получал продукты по карточкам, стирал белье, покупал керосин. В книге «Исповедь отщепенца» он вспоминал: «Отец уезжал часто на несколько дней, и у меня тогда образовывались «избытки» хлеба. Хлеб я продавал, а на вырученные деньги покупал тетради или какие-либо вещи… на фоне общей бедности наше положение не казалось сверхбедностью».
Александр Зиновьев быстро освоился в новой школе. Его любимыми предметами были математика и литература. Он читал Михаила Лермонтова, Антона Чехова, Николая Лескова, Михаила Салтыкова-Щедрина, знал наизусть фрагменты из «Войны и мира» Толстого и «Братьев Карамазовых» Достоевского. Под впечатлением от «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева будущий философ задумал «Путешествие из Чухломы в Москву», однако вскоре забросил идею.
После уроков Зиновьев рисовал карикатуры для школьной стенгазеты.
Вместе с двумя друзьями он отвечал за отдел сатиры. В 1935 году, когда на пионерских собраниях обсуждали проект новой конституции, они написали свою шуточную версию основного закона. По ней «лодыри» имели право получать хорошие оценки и поступать без экзаменов в престижные вузы, а народ должен был восхвалять любое решение власти. Зиновьев вспоминал: «Эффект от нашей конституции был колоссальный. В школе началась паника. Появились представители органов госбезопасности. На нас кто-то донес. Нас исключили из школы. Но мы отказались от авторства. По почерку нас уличить не смогли, потому что мы писали печатными буквами». Спустя две недели расследование прекратили, а учеников восстановили в школе.
В старших классах Александр Зиновьев увлекся философией. Он читал Вольтера, Дидро, Руссо, Локка. В 1936 году в школе ввели предмет «Изучение конституции», преподавателем которого стал аспирант Московского института философии, литературы и истории (МИФЛИ). Он посоветовал Зиновьеву почитать труды Маркса и Энгельса.
Философ вспоминал: «Самый главный итог моего первого знакомства с марксизмом заключался в том, что я преодолел священный ужас… Я увидел, что марксистские тексты ничуть не труднее тех философских произведений, которые мне уже довелось читать». В 17 лет в разговоре с друзьями он впервые назвал себя антисталинистом. В 1939 году Александр Зиновьев окончил школу с золотой медалью.
Учеба с перерывом на войну: критика марксизма и защита диссертации
Александр Зиновьев в молодости. Фотография: 24smi.org
Старое здание Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова на Моховой. Москва. Фотография: sa77 / pastvu.com
Александр Зиновьев — аспирант философского факультета МГУ. 1951. Фотография: zinoviev.info
Сразу после школы Александр Зиновьев поступил на философский факультет Московского института философии, литературы и истории. В книге «История отщепенца» он писал: «Я к тому моменту уже ощущал сильную потребность понять, что из себя представляет наше советское общество».
Среди сокурсников были впоследствии известные философы Арсений Гулыга, Игорь Нарский, Дмитрий Горский, Павел Копнин. Однако Зиновьев проучился там недолго. Зимой 1939 года на комсомольском собрании он раскритиковал колхозную систему, рассказал о несправедливости в деревне и обвинил в этом Сталина. Александра Зиновьева исключили из комсомола, отправили на психиатрическую экспертизу, а вскоре отчислили из университета.
В 1940 году Зиновьев пошел добровольцем в Красную армию. Сначала служил в Приморском крае, потом, незадолго до начала Великой Отечественной войны, подразделение перебросили на Западную границу Украины. Его назначили башенным стрелком в танковый полк. Летом 1942 года философа перевели в летную школу, где он проучился два года и выпустился со званием младшего лейтенанта. Александр Зиновьев воевал во втором гвардейском штурмовом авиационном корпусе, летал на ИЛ-2 и участвовал в боях на территории Польши и Германии. В 1945 году его наградили орденом Красной Звезды. Окончание войны философ встретил в немецком Грассау.
Он писал: «Мы жалели, что война кончилась. Роль смертника меня вполне устраивала. В этой роли я пользовался уважением, мне прощалось многое такое, что не прощалось тем «кто ползал». С окончанием войны все преимущества смертников пропадали. Мы из крылатых богов превращались в ползающих червяков».
В 1946 году Александр Зиновьев демобилизовался, вернулся в Москву и решил восстановиться в университете. Московского института философии, литературы и истории больше не существовало: вуз присоединили к МГУ. Писателя могли восстановить без экзаменов. Для этого требовалась справка о поступлении в МИФЛИ. Писатель вспоминал: «В архиве молоденькая девушка нашла документы. Около моего имени было написано, что я был исключен без права поступать в высшие учреждения вообще. Я попросил девочку не писать этого в справке, мотивируя тем, что «война списала все грехи». Она выполнила мою просьбу. …Это было признаком того, что во время войны наметился перелом огромного значения». Вскоре Александр Зиновьев стал студентом философского факультета МГУ.
Стипендия была небольшая, и писатель работал ночами. Он был грузчиком, маляром, сторожем, лаборантом на кирпичном заводе, донором. Иногда подделывал продуктовые карточки и спекулировал хлебом. В это же время философ пробовал писать. В конце 1940-х годов он закончил «Повесть о долге», главный герой которой доносил на знакомых. Автор саркастически описал поступок как «исполнение обязательств перед обществом». Готовый текст Зиновьев отправил писателю и редактору издания «Новый мир» Константину Симонову. Известный журналист посоветовал уничтожить повесть: за такое произведение философа могли в лучшем случае снова отчислить.
В 1951 году Александр Зиновьев с отличием окончил философский факультет МГУ и поступил в аспирантуру. Через год философ основал в университете неформальный Московский логический кружок. На еженедельных семинарах студенты и аспиранты обсуждали спорные вопросы логики. В 1954 году философ защитил диссертацию на тему «Метод восхождения от абстрактного к конкретному», в которой критиковал марксизм с позиций логики.
Зиновьев вспоминал: «Обсуждение превратилось в настоящее сражение, длившееся более шести часов. Профессора обвиняли меня во всех возможных отступлениях от марксизма-ленинизма… …Пришло много людей с других факультетов — слух о необычной диссертации распространился по Москве».
С этого же года Зиновьев стал работать в Институте философии Академии наук СССР. Диссертацию вскоре изъяли из открытого доступа.
Сатира на советское общество и высылка из СССР: роман «Зияющие высоты»
Александр Зиновьев. Идея (фрагмент). 1970. Иллюстрация из книги «Рисующий писатель Александр Зиновьев». Москва: «Арт Волхонка», 2016
Александр Зиновьев. Философское застолье (фрагмент). 1973. Иллюстрация из книги «Рисующий писатель Александр Зиновьев». Москва: «Арт Волхонка», 2016
Александр Зиновьев. МАЗИЛА. Скульптор Эрнст Неизвестный (фрагмент). 1974. Иллюстрация из книги «Рисующий писатель Александр Зиновьев».
Москва: «Арт Волхонка», 2016
В 1960 году Александр Зиновьев написал книгу «Философские проблемы многозначной логики». Она стала бестселлером в научной среде, и вскоре работу перевели на английский и немецкий языки. В 1962 году философ защитил докторскую диссертацию. Вскоре он стал членом редакционной коллегии журнала «Вопросы философии» — одного из главных идеологических журналов в СССР. Александра Зиновьева часто приглашали на международные конгрессы, но в выезде за границу ему отказывали.
В 1968 году, после Пражской весны, у Зиновьева возник замысел сатирической книги о советской действительности. В книге «Исповедь отщепенца» философ писал: «Для нас Чехословакия и Польша были не просто социалистическими странами, но странами, так или иначе бунтующими против советского насилия… Мы восприняли разгром пражского восстания как удар по самим себе». В начале 1970-х Зиновьев писал публицистические статьи, в которых критиковал режим, их печатали в Чехословакии и Польше. Один из текстов был посвящен творчеству скульптора Эрнста Неизвестного: писатель рассуждал о трудной судьбе таланта в обществе.
Некоторые тексты распространялись в самиздате. Летом 1974 года философ вспомнил о своем замысле и начал работать над книгой «Зияющие высоты». По жанру автор называл ее «социологическим романом».
Я думал над ней [книгой] на работе, в дороге, в гостях, дома, днем и ночью. Я был буквально одержим ею. Были случаи, когда я писал по двадцать часов подряд, прерываясь лишь на несколько минут… Надзор за мной со стороны КГБ усилился и стал регулярным… Нашу квартиру стали обыскивать в наше отсутствие. Я понял, что мое спасение — скорость. Я должен был опередить меры властей, которые бы помешали выходу книги.
Зиновьев работал на съемной даче. Писал быстро, без редакторской и корректорской правки. Роман по отрывкам пересылали во Францию. В мемуарах Александр Зиновьев писал: «Процесс писания мог быть прерван в каждую минуту. Поэтому я писал каждый кусок книги так, как будто он был последним. Поэтому книга получилась как сборник самостоятельных коротких произведений».
Роман описывал жизнь вымышленного города-государства Ибанск, которым управляли «вожди Братии». Все жители носили одинаковые фамилии и много рассуждали о политике. Все они мечтали перейти из политического строя «социзм» в «полный социзм».
В июне 1976 года Зиновьева в очередной раз отказались выпустить за границу: философа пригласили в Финляндию на логический коллоквиум. Тогда он решился на конфликт с властями. На следующий день писатель встретился с французскими и шведскими журналистами и дал интервью о свободе слова в СССР. Заявление Зиновьева опубликовали в западных газетах. Затем философ сдал партийный билет в Институте философии. В августе 1976 года роман «Зияющие высоты» опубликовало швейцарское издательство. Зиновьев вспоминал: «Хотя я уже почувствовал, какая расправа ожидала меня за это, я успокоился. Совесть моя была чиста. Мой бунт состоялся». Писателя уволили из Института философии и лишили всех степеней, званий за «антипатриотические действия, несовместимые со званием советского ученого».
Александр Зиновьев остался без средств к существованию. Чтобы заработать, он распродавал книги из домашней коллекции, одежду, мебель, редактировал научные тексты. Иногда с деньгами помогал советский физик Петр Капица. В этот период философ начал писать сразу два новых романа: «В преддверии рая» о социализме и «Светлое будущее» о диссидентском движении и эмиграции. В произведении Зиновьев критиковал генерального секретаря КПСС Леонида Брежнева. Автор писал о нем как о «полководце, не выигравшем ни одного сражения, и о теоретике, не сделавшем ни одного открытия». Оба текста опубликовали весной 1978 года в Швейцарии. Через несколько месяцев Политбюро ЦК КПСС лишило Александра Зиновьева гражданства, и философа выслали из СССР.
Осмыслить коммунизм: главные книги Александра Зиновьева
Александр Зиновьев рядом с философским факультетом Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова на Моховой.
Начало 1970-х. Москва. Иллюстрация из книги Павла Фокина «Александр Зиновьев. Прометей отвергнутый» из серии «Жизнь замечательных людей». Москва: Издательство «Молодая гвардия», 2016
Александр Зиновьев (слева) и профессор Николаус Лобковиц на первой пресс-конференции в Мюнхенском университете. 7 Августа 1978. Мюнхен, Германия. Иллюстрация из книги Павла Фокина «Александр Зиновьев. Прометей отвергнутый» из серии «Жизнь замечательных людей». Москва: Издательство «Молодая гвардия», 2016
Александр Зиновьев. Роман «Катастройка» на французском языке с авторским рисунком на обложке. Лозанна: Издательство «L’Age D’Homme», 1990
С 1978 года Зиновьев жил в ФРГ и преподавал логику в Мюнхенском университете. В свободное время он продолжал работать. В 1981 году автор написал книгу «Коммунизм как реальность» — о советском обществе. Ее перевели на английский и немецкий языки, а вскоре Зиновьев получил за нее премию Алексиса де Токвиля. В 1982 году Александр Зиновьев выпустил роман «Иди на Голгофу».
По сюжету, главный герой произведения, пьяница Иван Лаптев, создал собственную религию и вообразил себя богом. В этом же году Зиновьев опубликовал книгу «Homo Soveticus» — размышление о «человеке советском», его установках, поведении и внутренней логике. В середине 1880-х вышли еще две работы: сатирическая «Пара Беллум» об отношении Запада к возможной войне с СССР и «Нашей юности полет» — о сталинизме от лица бывшего последователя.
Книги Зиновьева, пишущего по-русски, переводятся на все языки мира и интерес к ним огромен. Можно с уверенностью сказать, что Запад после его книг в значительной степени изменил отношение к советской реальности. И хотя русские коллеги и русские читатели не всегда разделяют выводы Зиновьева, не пройти мимо его свидетельства сейчас уже невозможно.
Александра Зиновьева часто приглашали на интервью, иногда он читал публичные лекции. Публицист Эдуард Лимонов вспоминал: «Когда я поселился во Франции, он находился в зените славы.
Его приглашали на телевидение комментировать любое событие в России, любой чих, не говоря уже о смерти генсеков». В 1984 году баварское телевидение показало 45-минутный документальный фильм «Александр Зиновьев. Размышления писателя в изгнании». В 1988 году Зиновьев опубликовал мемуары «Русская судьба, история отщепенца».
В 1990 году в СССР философа восстановили в научных званиях и напечатали его роман «Зияющие высоты». Через год на родине писателя появились книги «Иди на Голгофу» и «Пара беллум». После распада СССР Александр Зиновьев выпустил несколько произведений о советской системе управления и новом российском обществе: «Катастройка», «Смута», «Русский эксперимент».
В 1999 году Александр Зиновьев вернулся в Москву. Он стал профессором на философском факультете МГУ, читал лекции в Литературном институте им. А.М. Горького. В 2002 году вышла последняя книга философа — «Русская трагедия (Гибель утопии)», в которой Зиновьев писал о феномене «постсоветского» и рассуждал о месте России в глобальном мире.
Александр Зиновьев умер 10 мая 2006 года. Его кремировали, а прах развеяли с вертолета над районом Чухломы, где родился и вырос Зиновьев.
Александр Зиновьев – выдающийся советский философ
В 2022 году отмечается сто лет со дня рождения талантливого русского философа и писателя Александра Александровича Зиновьева. Его труды принесли ему немалую известность и всемирное признание. Даже учитывая, что творчество А. А. Зиновьева было признано в Советском Союзе гораздо позднее, его книги и по сей день популярны по всему миру.
Александр Александрович Зиновьев
https://www.culture.ru/persons/10610/aleksandr-zinovev
БИОГРАФИЯ
Александр Александрович Зиновьев родился 29 октября 1922 года в деревне Пахтино Костромской губернии в бедной крестьянской семье. Отец, Зиновьев Александр Яковлевич, был столяром и художником-самоучкой и все время находился в Москве на заработках. Мать, Смирнова Апполинария Васильевна, воспитывала 11 детей и занималась хозяйством.
Александр рано научился читать и писать, а любимыми предметами в школе была литература и математика.
Еще в школе Зиновьев с приятелем написали придуманную версию новой конституции, в которой народ вынужден расхваливать любое решение власти, а «лодыри и тунеядцы» имели возможность устроиться в лучшие вузы страны. За данный проступок их исключили из школы на две недели, но доказать ничего не сумели, так как писали они печатными знаками.
В 1939 году он окончил школу с золотой медалью и поступил в Московский институт философии, литературы и истории. В дальнейшем был исключен из института и арестован из-за выступлений, на которых критиковал правительство и современный социальный строй, но из-под следствия сумел уйти добровольцем в ряды Красной армии в 1940 году.
Александр Александрович Зиновьев в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.
https://clck.ru/sVWG4
Участвовал в Великой Отечественной войне как кавалерист, танкист и летчик-истребитель. Прошел Польшу, Германию, был в Чехословакии, Венгрии, Австрии и закончил войну в Берлине в 1945 году в чине старшего лейтенанта.
За мужество был награжден орденом Красной Звезды и медалями «За победу над Германией», «За освобождение Праги» и «За взятие Берлина».
В 1951 году с отличием окончил МГУ и поступил в аспирантуру. В 1954 году защитил диссертацию на тему «Метод восхождения от абстрактного к конкретному», в которой критиковал марксизм с позиций логики.
В 1960 году защитил докторскую диссертацию на тему логики книги «Капитал» Карла Маркса и вскоре получил звание профессора и заведующего кафедрой логики МГУ.
Работники аппарата ГК ВЛКСМ (г. Кириши, Ленинградская область), 1970 год.
На снимке: А. Зиновьев, Т. Никифорова, Т. Кузьмина, Г. Воскобович, Т. Цыпленкова, Н. Поляков, С. Кузмин, В. Цыб
https://www.prlib.ru/item/1167641
Когда в одном из романов нашли личное оскорбление в адрес генерального секретаря – Леонида Брежнева, Александра Зиновьева выслали из страны, а в скором времени и лишили гражданства.
В 1978 году Зиновьев с женой и семилетней дочерью выехал в ФРГ, где он преподавал в Мюнхенском университете.
За границей его книги и научные статьи пользовались огромной популярностью. Он часто выступал в роли эксперта на телевидении, где высказывал свою точку зрения о событиях, происходящих в СССР. Однако в целом эмиграция не слишком жаловала его и относилась к нему скорее враждебно, нежели дружелюбно. Он оказался слишком неудобен в мнениях и оценках происходящего. Даже в эпоху горбачевской перестройки Зиновьев был убежден, что все реформы лишь маскируют подготовку новых политических репрессий против интеллигенции, а Михаил Горбачев лишь искусно прикидывается реформатором.
В 90-х годах прошлого века Александр вернулся в Россию, где уже выпускались его книги и появились не только сторонники, но и его последователи. В последние годы жизни автор радикально пересмотрел многие свои прежние взгляды. В каком-то смысле он превратился в умеренного сталиниста.
Бывают и такие парадоксы: человек, замышлявший в молодости покушение на Иосифа Сталина, на девятом десятке лет стал его ярым защитником.
В чем уж точно трудно уличить Александра – так это в лживости и двуличности. Он монолитен даже в своих противоречиях и заблуждениях. Как и всякий пророк в своем Отечестве, философ не был услышан до конца. А будет ли – пока вопрос, остающийся риторическим.
10 мая 2006 года Александра Александровича Зиновьева не стало.
В 2009 году по решению губернатора Костромской области Игоря Слюняева установлен памятник Александру Зиновьеву в Костроме на территории Костромского государственного университета имени Н. А. Некрасова. Скульптор – народный художник России, председатель Союза художников России Андрей Ковальчук. Открыта мемориальная аудитория имени А. А. Зиновьева в Костромском госуниверситете им. Некрасова.
В этом же году создан Российско-Баварский исследовательский центр им. А. А. Зиновьева на базе Российского государственного торгово-экономического университета и Аугсбургского университета (Бавария, ФРГ).
1 октября 2021 года Президент России Владимир Владимирович Путин подписал Указ № 564 «О подготовке и проведении мероприятий, посвященных 100-летию со дня рождения Александра Александровича Зиновьева».
В 2022 году впервые в истории России юбилей философа будет проведен на государственном уровне.
Кроме того, указом с 2022 года учреждаются 10 персональных стипендий имени ученого для студентов философского факультета МГУ.
Жизнь А. Зиновьева все время была наполнена событиями. Хорошими и плохими. Но писатель не сдавался, не оставлял своих целей и взглядов. В первую очередь, он всегда был верен самому себе. Сейчас в его честь существуют фонды, а его дело продолжает его жена, Зиновьева Ольга Мироновна. Она всегда была его верной соратницей и оказывала, по словам Александра Александровича, «неоценимую помощь и поддержку» во всех его делах.
Его духовным завещанием потомкам можно считать одно слово – «Думайте!»
ТВОРЧЕСТВО
Творчество Александра Зиновьева поразительно и уникально. Он как генератор мыслей удивляет и восхищает смелостью и новаторством, размерами личности, качеством и объемом своих литературных произведений. Относиться к творчеству Зиновьева можно по-разному, но читая его произведения, приходит вывод, что это человек – легенда своей эпохи.
Александр Александрович писал о разном и не повторялся, не выжимал из одной истории все соки. За свою жизнь он успел затронуть просто колоссальное количество тем, успев высказаться обо всем. Именно за это «непостоянство», широту мысли и умение грамотно перевести все в слова – Зиновьева любят читать люди самого разного возраста и склада ума.
Самые известные повести и романы: «Зияющие высоты» (1976), «В преддверии рая» (1979), «Записки ночного сторожа» (1979), «Светлое будущее» (1978), «Желтый дом» (1980, 2 тома), «Гомо Советикус» (1982), «Мой дом – моя чужбина» (1982), «Нашей юности полет: литературно-социологический очерк сталинизма» (1983), «Евангелие для Ивана. Стихотворения» (1984), «Иди на Голгофу» (1985), «Пара беллум» (1986), «Живи» (1989).
В 1976 году за рубежом вышла книга «Зияющие высоты», которая принесла ему сенсационную мировую известность. Книга была молниеносно переведена более чем на два десятка иностранных языков, число статей, теле- и радиопередач, посвященных ей, было просто практически невозможно сосчитать.
Какой эффект она произвела в душах и умах людей, живших и работавших в сложное и противоречивое время. В западной прессе писали, что Александр Зиновьев положил начало новому новаторскому литературному жанру. Сам автор назвал этот жанр социологическим по содержанию и синтетическим по форме и по средствам.
Одной из самых скандальных стала книга «Светлое Будущее». Именно в ней содержалось персональное оскорбление в сторону генерального секретаря – Леонида Брежнева, из-за которого его в итоге и выслали из Советского Союза.
Повесть «Катастройка» (1990) не только про нелюбимый социализм, но и про капитализм. Вернее, не совсем про него, а про «западнизм», как выражался сам автор. По его словам, западные страны уже давно не состоят из одной лишь демократии и капитализма, а поэтому смотреть на них нужно гораздо шире. Про «западнизм» он подробно написал в книге «Запад».
Александр Александрович был не только писателем и философом, но и человеком, прошедшим войну. Свои наблюдения с точки зрения философии он записал в книге «На коне, танке и штурмовике», которая является последним изданным произведением Александра Зиновьева.
Его взгляды и жизненная позиция всегда были интересными и неоднозначными. Он в разное время критиковал социализм, капитализм и глобализацию, чем вызывал негодование политиков. Все его «главные» и самые известные книги кого-то оскорбляют, высмеивают, критикуют или все сразу. Именно за это их запрещали в Советском Союзе, называя «антисоветскими», а самого писателя считали диссидентом, забрав у него все награды, звания, ученые степени.
ИЗБРАННЫЕ МЫСЛИ
«…Самой идеальной для российских условий была советская система. Это вершина истории. Это говорю вам я – человек, который с юности был антисталинистом, которого должны были расстрелять еще в сороковом году за попытку террористической деятельности против Сталина. Я всегда относился к Сталину как к величайшему политическому деятелю ХХ столетия. И мнения своего не изменил. Потом были годы учения, изучения, и вот в конце жизни я утверждаю, что действительно советская система была наиболее адекватна российским условиям…»
(из интервью журналисту Ирине Щегловой, опубликованного в 2006 году в «Экономическая и философская газета»)
«.
..Запад опасался не столько военной мощи СССР, сколько его интеллектуального, артистического и спортивного потенциала. Запад видел, насколько СССР был полон жизни! А это главное, что нужно уничтожать у врага. Именно это и было сделано… Мировое господство, прежде всего, проявляется как интеллектуальный или, если хотите, культурный диктат…»
(из интервью журналисту Виктору Лупану в июне 1999 года в Берлине, опубликованного французской газетой «Фигаро» от 24 июля 1999 года)
«Глупости надо обучаться так же, как уму. Очень высокой степени глупости люди достигают лишь в течение длительной жизни и большого числа тренировок. Современно аналогично обстоит дело с такими качествами, как цинизм, подлость, хитрость, изворотливость, склочность и т. п. Умение делать подлости достигается не сразу. И чтобы стать выдающимся подлецом, надо иметь к тому способности, а также долго и упорно учиться. Не случайно поэтому выдающиеся подлецы среди пожилых и образованных людей встречаются чаще».
(из книги «Зияющие высоты», 1976 год)
«Назову характерные черты западоидов или, точнее, западоидности. Это суть практицизм, деловитость, расчетливость, способность к конкурентной борьбе, изобретательность, способность рисковать, холодность, эмоциональная черствость, склонность к индивидуализму, повышенное чувство собственного достоинства, стремление к независимости и успеху в деле, склонность к добросовестности в деле, склонность к публичности и театральности, чувство превосходства над другими народами, склонность управлять другими более сильная, чем у других народов, способность к самодисциплине и самоорганизации».
(из книги «Запад», 1995 год)
«Смерти я не боялся. Преодолевать страх смерти научился еще в детстве. Я был ранен (на войне). Пройди пуля немного ниже, наступила бы смерть. Потом воевал в штурмовой авиации, где смертность была очень высокой. Штурмовики работали на малых высотах, и нашими объектами были мосты, железнодорожные вокзалы, танки.
(Александр Зиновьев, 2006 год)
«Мои встречи с историческими личностями либо не состоялись совсем, либо были до анекдотичности короткими. О Ленине я узнал, когда его уже не было на свете. О Сталине я узнал рано. К семнадцати годам у меня созрело страстное желание повидаться с ним, но с целью выстрелить или бросить бомбу в него. Но наша встреча не состоялась по причинам чисто технического порядка: не было пистолета и не было бомбы, а минимальное расстояние до Сталина, на которое я мог быть допущен, исключало возможность использования пистолета и бомбы, если бы они были».
(из книги «Русская судьба, исповедь отщепенца», 1999 год)
«– Вы коммунист? – Понятие «коммунист» многоосмысленное. Если я, к примеру, имею одни штаны, я не чувствую себя бедным.
Если имею двое штанов, не чувствую себя богатым. Я не чувствую себя голодным, питаясь тухлой картошкой. И не чувствую себя сытым, съедая свежий бифштекс. Я буду рад, если заимею хорошую квартиру. Но я могу жить и в крохотной комнатушке. Я мог бы вписать свое имя в историю науки. Но я могу раздавать свои идеи даром и кому попало, как я это делал до сих пор. В этом смысле я есть настоящий коммунист. Но я не верю в коммунистический рай и могу смеяться над марксизмом и советским образом жизни похлеще западных антикоммунистов и советских «критиков режима». В этом смысле я не коммунист».
(из книги «Иди на Голгофу», 1985 год)
| Зиновьев А. А. «Зияющие высоты» (1976) https://rusneb.ru/catalog/000199_000009_000651660/ | Зиновьев А. А. «Светлое будущее» (1978) https://rusneb.ru/catalog/000199_000009_000647670/ |
| Зиновьев А. А. «Запад. Феномен западнизма» (1995) https://www.litres.ru/aleksandr-zinovev/zapad/chitat-onlayn/ | Зиновьев А. А. «Я мечтаю о новом человеке» (2007) https://www.litres.ru/aleksandr-zinovev/ya-mechtau-o-novom-cheloveke/chi… | Зиновьев А. А. «На коне, танке и штурмовике: записки воина-философа» (2018) https://www.litres.ru/aleksandr-zinovev/na-kone-tanke-i-shturmovike-zapi… |
Владимир Васильевич Миронов, декан философского факультета МГУ, о писателе говорил: «Александр Зиновьев – прекрасный человек, как философ он внес значительный вклад в развитие логики, в том числе и в организацию ее преподавания в стране. Его работы последнего периода, как мне кажется, все же являются философской публицистикой, а социологические термины более метафоричны, чем наукообразны. С методологической точки зрения они имеют право на существование, но все-таки представляют интерес скорее для любителя».
Зиновьев | Революционные силуэты | Русская революция
Страница 4 из 11
«Зиновьев завоевал репутацию одного из самых замечательных ораторов на международной арене — очень трудный подвиг».
Григорий Овсеевич Зиновьев
Приехав в 1904 году в Женеву, я поступил в редакцию центрального органа большевистской секции партии. В то время мы усердно занимались поиском агентов и организацией ячеек среди как можно большего числа эмигрантов студенческих колоний как можно больше. Выяснилось, что это не самая легкая задача, так как меньшевики прочно закрепились повсюду. Кроме того, рука об руку с меньшевиками шли многочисленные бундовцы[1] и социалистические группы других нерусских национальностей. Нас никто не поддержал; мы были самыми изолированными и наименее сговорчивыми из всех сторон. Следовательно, мы лелеяли каждого союзника, которого могли найти. Из Берна мы получили восторженное письмо с предложением услуг, подписанное «Казаковым и Радомысльским».
Когда я поехал в Берн читать лекцию, естественно, моей первой задачей было встретиться с этими бернскими большевиками. В то время Казаков оказался более проницательным из них двоих. Впоследствии он сыграл известную роль в истории нашей партии под фамилией Свягин. Он работал в Кронштадте, был сослан и, кажется, приговорен к каторжным работам. Находясь в заключении во время войны, он вступил во французскую армию и был убит.
Радомысльский, напротив, не сразу показался мне очень перспективным. Это был довольно толстый молодой человек, бледный и болезненный, страдавший от одышки и, как мне показалось, слишком флегматичный по темпераменту. Болтливый Казаков никогда не позволял ему вставить словечко в лоб. Однако после того, как мы некоторое время находились с ними в постоянном контакте, мы убедились, что Радомысльский был деловитым парнем, и стали относиться к Казакову как к тому, чем он и был — очень бойким болтуном.
Приехав после революции в Петербург, я узнал, что Радомысльский под фамилией Григорий работает в Васильевском округе и работает очень хорошо, что он кандидат в Петербургский комитет, в который он вступил, если я не ошибаюсь, очень скоро после моего приезда. Мне было очень приятно услышать такие хорошие отзывы от нашего молодого студента из Швейцарии. Вскоре я познакомился с ним лично и по его просьбе отредактировал целую серию его переводов. В разгар большого спора во время бурной избирательной кампании Стокгольмского «объединительного» съезда мы с Зиновьевым выступили совместно в защиту нашей линии. Именно здесь я впервые услышал его обращение к собранию. Я сразу оценил его способности и тоже был несколько удивлен: обычно такой тихий и довольно деликатный, во время речи он горячился и говорил с большим оживлением. У него был массивный и необычайно звонкий тенор. Уже тогда я понял, что этот голос может доминировать над многотысячной аудиторией. К этим замечательным физическим качествам явно прибавлялась легкость и беглость речи, проистекавшие из умственной находчивости и замечательной логики, из умения видеть свою речь в целом и не позволять деталям притуплять внимание к главной теме. Со временем товарищ Зиновьев систематически развивал все эти качества и превратился в того выдающегося мастера устного слова, которого мы знаем сегодня.
Конечно, речи Зиновьева не так богаты и полны новых идей, как у действительного вождя революции Ленина, и по изобразительной силе он не может соперничать с Троцким, но, за исключением этих двух ораторов, Зиновьеву нет равных. Я не знаю ни одного S.R. или меньшевик, стоящий в том же классе, что и Зиновьев (опять же, кроме Троцкого), как оратор толпы, оратор улицы или митинга.
Как журналист Зиновьев отличается теми же качествами, что и Зиновьев-оратор, а именно ясностью и доступностью мысли, плавным и легким стилем, хотя то, что делает Зиновьева особенно ценным как трибуна, — замечательная, неутомимая, властная сила его голос теряется в печати.
Я не думаю, однако, что Зиновьев обязан тому высокому месту, которое он занимал в нашей партии уже задолго до революции, и той исторической роли, которую он играет теперь, только или даже главным образом своим талантам оратора и журналиста. Ленин с самого начала стал полагаться на него не только как на политически опытного друга, всецело проникнутого духом Владимира Ильича, но и как на человека, глубоко понимавшего основы большевизма и обладавшего политическим умом высший порядок. Зиновьев, несомненно, является одним из главных советников нашего ЦК и бесспорно принадлежит к тем четырем или пяти людям, которые составляют политический мозг партии.
Как человек Зиновьев — чрезвычайно гуманный человек, хороший человек, очень интеллигентный, но он буквально несколько стыдится этих своих качеств и иногда чересчур готов надеть доспехи революционной твердости.
Зиновьев всегда был верным ставленником Ленина и следовал за ним повсюду. Меньшевики изобразили несколько пренебрежительное отношение к Зиновьеву именно за такого преданного прихвостня. Может быть, мы, форвардисты, тоже были слегка заражены этим отношением. Мы знали, что Зиновьев был прекрасным партийным работником, но мало знали его как политического мыслителя и слишком часто говорили о нем, что он шел за Лениным, как нить за иголкой.
Совершенно другую оценку Зиновьева я впервые услышал от Рязанова. Я встретил Рязанова в Цюрихе, где жил и Зиновьев, и разговорился с ним о разных руководящих деятелях партии. Рязанов упомянул, что часто встречался с Зиновьевым: «Он потрясающий работник. Он много и интеллигентно работает и теперь так хорошо разбирается в экономике и социологии, что далеко превзошел в этих предметах большинство меньшевиков, даже, я бы сказал, всех меньшевиков». бесспорно ученейший человек в партии, вновь явился для меня приятной и неожиданной неожиданностью.
Когда я, наконец, присоединился к основному течению большевизма, я обратился именно к Зиновьеву в Цюрихе. Мы вспомнили наши прежние хорошие отношения и буквально за полчаса договорились об условиях политического союза.
Приведенная выше короткая глава из первого тома «Великая революция » настолько далека от исчерпывающей, даже в качестве «профиля», что я думаю, что здесь следует добавить еще несколько строк.
Многие большевики, а может быть, и все они, чрезвычайно выросли со времени революции: великие задачи, великая ответственность и широкие перспективы разбивают только более слабые сосуды и всегда служат укрупнению людей, хоть сколько-нибудь разумных и энергичных.
Но, пожалуй, ни один из наших партийных деятелей не приобрел за время революции такого авторитета, как Григорий Овсеевич Зиновьев.
Ленин и Троцкий стали, конечно, самыми широко известными (любимыми или ненавидимыми) личностями нашей эпохи почти во всем мире. Зиновьев несколько отступает по сравнению с ними, но, с другой стороны, Ленин и Троцкий так долго считались в наших рядах людьми такого огромного таланта, такими неоспоримыми вождями, что их колоссальный рост в ходе революции едва ли мог вызвать какое-либо особое удивление. Зиновьев тоже пользовался большим уважением. Все считали его ближайшим помощником и доверенным лицом Ленина. Зная его как талантливого оратора и журналиста, как человека трудолюбивого, находчивого, всецело преданного социальной революции и своей партии, можно было предсказать, что Зиновьев сыграет крупную роль в революции и в революционное правительство. Но Зиновьев, несомненно, превзошел ожидания многих людей.
Я хорошо помню, как при организации Третьего Интернационала меньшевик Дан, тогда еще находившийся в России, сказал с кривой усмешкой: «Какая великолепная реклама Третьему Интернационалу — возглавить Зиновьева». возглавлял Маркс, и между ними не может быть никакого сравнения, но интересно было бы узнать, кого презрительный Дан считал главой II Интернационала? Во Втором Интернационале в разное время руководили очень крупные люди, но председатель Третьего Интернационала не имеет оснований опасаться сравнения с кем-либо из них. Здесь его огромные способности проявились в полную силу, здесь он приобрел свой несомненный авторитет.
С самого начала было видно, что Зиновьева не обескураживает непосильная ответственность возложенного на него поста. С самого начала и во все большей степени со временем он проявлял поразительную уравновешенность при выполнении своих функций. Всегда стойкий, всегда изобретательный, он с честью выходил из самых трудных обстоятельств. Часто с улыбкой говорят о Зиновьеве, что это человек, который приобрел такой огромный опыт парламентария, что легко может доминировать над любой оппозицией. Мастерство Зиновьева как председателя действительно заслужило всеобщее восхищение, но, конечно, те подчас довольно трудные дипломатические проблемы, которые приходится решать Зиновьеву, в значительной степени облегчаются для него тем, что в рядах Третьего Интернационала редко возникают проблемы, которые нельзя решать в рамках партийной дисциплины и уз глубокой дружбы.
Во всем огромном течении дел Интернационала нет ни одного элемента, который не ускользнул бы от внимания Зиновьева. Насколько один человек способен понять мировую политику, он и есть этот человек. Кому не известна революционная решимость Зиновьева во всех международных спорах, его непримиримость, его требовательность, его строгая принципиальность, благодаря которой многие наши зарубежные соседи, а иногда и ренегаты в наших рядах, говорят о железной руке Москвы? диктаторских российских методов? Но, будучи тверд там, где это необходимо, Зиновьев одновременно проявляет максимум приспособляемости и способности к компромиссу в восстановлении разрушенного мира.
К этому надо добавить, что Зиновьев завоевал репутацию одного из самых замечательных ораторов на международной арене — очень трудный подвиг. Одно дело говорить на родном языке, как это делает громадное большинство наших товарищей по Коминтерну, и совсем другое — рассуждать на чужом языке. Хотя Зиновьев хорошо владеет немецким языком, он все же, как он сам подчеркивает, не может говорить на нем по-немецки. Тем удивительнее и тем более к его чести поэтому, что его речи всегда производят колоссальное впечатление не только своим содержанием, но силой и точностью их произнесения. Недаром буржуазная пресса констатировала после знаменитой трехчасовой речи Зиновьева, произнесенной в самом сердце Германии Parteitag в Галле: «Этот человек обладает демонической силой красноречия»
Зиновьев также привносит эти качества твердости, тактического мастерства и спокойствия в очень трудную задачу управления администрацией Петрограда, что сделало его незаменимым в этой работу, несмотря на частые просьбы Коминтерна в ЦК о том, чтобы Зиновьев работал на них полный рабочий день.
Я хотел бы отметить еще одну черту Зиновьева — его положительно романтическую преданность своей партии. Обычно трезвый и деловой Зиновьев достигает дифирамбических высот любви к партии в своих торжественных речах по случаю различных партийных юбилеев.
Нет никакого сомнения, что в Зиновьеве русское рабочее движение выдвинуло не только одного из своих великих вождей, но вместе с Лениным и Троцким произвело одну из решающих фигур мирового рабочего движения.
Сноски
Из-за вопиющей подделки, связанной с его именем эмигрантами русскими заговорщиками, Зиновьев (1883-1936) более известен за пределами России, чем многие другие более интересные и вызывающие симпатию деятели русского революционного движения. Как говорит Луначарский, до 1917 Зиновьев был известен даже своим товарищам-большевикам как не более чем тень Ленина. Он был неразлучным секретарем вождя и адъютантом , который буквально сопровождал его повсюду, роль, которую он занял в Швейцарии во время второй эмиграции после революции 1905 года. Он путешествовал с Лениным в Россию в знаменитом «пломбированном поезде» в апреле 1917 года и был единственным человеком, который ехал с Лениным, когда они были вынуждены скрываться в результате неудавшегося вооруженного восстания во время «июльских дней». Бежав из Петрограда, он и Ленин делили палатку у пруда у границы с Финляндией, притворяясь двумя финскими батраками. Однако когда дело доходило до реальных действий, Зиновьев уклонялся от предложенного революционного решения. 0007 переворот и 10 октября 1917 года он и Каменев были единственными двумя членами ЦК, проголосовавшими против Ленина по вопросу об организации вооруженного выступления, которое должно было привести к власти большевиков.
Зиновьев практически не принимал участия в собственно Октябрьской революции, и Ленин не забыл своего малодушия: когда создавался Совет Народных Комиссаров (Ленинский кабинет), для Зиновьева не было портфеля. Однако в 1919 году он был избран председателем Исполкома Петроградского Совета.19, что сделало его боссом большого города. В относительной безопасности этого кабинета Зиновьев, который боялся разоблачения на линии огня в 1917 году, беспощадно преследовал «врагов народа». Он оставался на работе до 1926 года, когда Сталин добился его увольнения. Другой его основной пост в тот же период был председателем Третьего Интернационала или Коминтерна, органа, занимающегося поощрением революции за границей. (Именно в связи с пребыванием Зиновьева на этой должности его имя было приписано к пресловутой «букве». )
Прирожденный интриган, Зиновьев сначала встал на сторону Сталина и Каменева против Троцкого в борьбе за престолонаследие, последовавшей за смертью Ленина, но затем он сделал серьезный просчет, думая, что, перейдя на сторону Троцкого, он сможет свергнуть Сталина. Сталин объединился с Бухариным, чтобы свергнуть Зиновьева, который был лишен всех должностей и исключен из партии. Он снова забрался обратно, но его снова исключили и снова приняли. Сталин окончательно расправился с Зиновьевым, посадив его в тюрьму в 1935 за «моральное соучастие» в убийстве Кирова, а затем позаботился о том, чтобы тот не выжил, привлекая его к суду на первой «чистке» в 1936 году, на которой Зиновьев был осужден и расстрелян.
* * *
1. БУНДИСТЫ: Члены «Бунда» , сокращенное название (означает «лига» или «союз» на идише и немецком языке) социалистического Всеобщего еврейского рабочего союза, основанного в Вильне в 1897 году. Бунд принял участие во 2-м съезде Российской социал-демократической партии в 1903 году, но вышел из него, когда его не признали единственным представителем еврейских рабочих в России. Повторно присоединился к партии в 1906, Бунд поддержал меньшевиков. Во главе с Либером и другими она сыграла большую роль в революциях 1905 и 1917 годов. В 1920 г. большинство бундовцев вступило в партию большевиков; небольшевистское меньшинство как политически подавленное.
Источник: Marxist Internet Archive0003
Первоисточник: Ленин В.И. Сочинения. М.: Госиздат, 1929. Вып. 21, стр. 495-97.
В рабочих кругах накапливается и растет тенденция, видящая единственный выход в немедленном провозглашении вооруженного восстания. Все сроки теперь сошлись, так что если говорить о таком восстании, то надо назначать время открыто и в ближайшие дни. В той или иной форме этот вопрос уже обсуждается всей периодической печатью, и. на рабочих собраниях и занимает умы значительного круга партийных работников. Мы, в свою очередь, считаем своим долгом и своим правом высказаться по этому вопросу с полной откровенностью.
Мы глубочайшим образом убеждены, что объявить сейчас вооруженное восстание — значит поставить на карту не только судьбу нашей партии, но и судьбу русской и международной революции.
Несомненно, бывают такие исторические ситуации, когда угнетенный класс должен признать, что лучше дойти до поражения, чем сдаться без боя. В таком ли положении находится теперь русский рабочий класс? Нет, тысячу раз нет!!! …
В результате громадного роста влияния нашей партии в городах и особенно в армии в настоящее время сложилось такое положение, что сорвать буржуазии становится все более и более невозможным делом Учредительное собрание. Через армию, через рабочих мы держим револьвер у виска буржуазии: буржуазия поставлена в такое положение, что если бы она подумала сделать попытку сорвать сейчас Учредительное собрание, то она опять подтолкнула бы мелкобуржуазные партии. к нам, и курок револьвера будет выпущен.
Шансы нашей партии на выборах в Учредительное собрание отличные. Мы считаем, что разговоры о том, что влияние большевиков начинает падать, решительно несостоятельны. В устах наших политических противников это утверждение является просто маневром в политической игре, рассчитанной именно на то, чтобы вызвать ход большевиков на благоприятных для наших врагов условиях.
В России большинство рабочих и значительная часть солдат за нас. Но все остальное под вопросом. Мы все убеждены, например, что если дело дойдет теперь до выборов в Учредительное собрание, то крестьяне в большинстве своем проголосуют за эсеров. Что это — несчастный случай? Солдатская масса поддерживает нас не из-за лозунга войны, а из-за лозунга мира. Это чрезвычайно важное обстоятельство, не учтя которого, мы рискуем строить все наши расчеты на песке.
И здесь мы подходим ко второму утверждению, что интернациональный пролетариат якобы уже сейчас с нами, в большинстве. Это, к сожалению, еще не так. Мятеж в германском флоте имеет огромное симптоматическое значение. Предвестники серьезного движения присутствуют в Италии. Но от этого еще очень далеко до сколько-нибудь активной поддержки пролетарской революции в России, объявления войны всему буржуазному миру. Крайне плохо переоценивать свои силы. Несомненно, нам многое дано и многое с нас спросят. Но если мы теперь поставим всю игру на одну карту и потерпим поражение, — мы нанесем жестокий удар и международной пролетарской революции, которая очень медленно растет, но тем не менее растет. Со временем рост революции в Европе обяжет нас немедленно, без колебаний взять власть в свои руки. В этом состоит единственная гарантия победы восстания пролетариата в России.