«ОТЧЕГО ЛЮДИ НЕ ЛЕТАЮТ ТАК, КАК ПТИЦЫ»
Переписка о современной женской драматургии критика Елены Строгалевой и драматурга Марины Крапивиной
Катерине, первой русской феминистке, посвящается
Когда весной 2012 года в рамках фестиваля «Новая пьеса» состоялась международная конференция, посвященная женской драматургии, в которой приняли участие драматурги из Литвы, Финляндии, Эстонии, России и Украины, — эта затея показалась как минимум логичной. Не случайно на прошедшей в 2011 году «Любимовке» авторами подавляющего большинства новых интересных пьес оказались женщины: Наталья Ворожбит, Наталья Мошина, Нина Беленицкая, Любовь Мульменко и Ярослава Пулинович, Саша Денисова, Марина Крапивина, Ольга Стрижак, Анна Батурина. Удивителен не только культурный вираж, который свел в афишу столько женских имен, но и то, что писали авторы вовсе не о трудной женской судьбе, а о смерти. От двадцатилетних до сорокалетних. Тут уже не до разговора о поколениях. Возраст драматурга можно было, пожалуй, определить лишь по возрасту героев и страстности любовных коллизий.
Но чуть позже вдруг стала очевидна системная ошибка подобного «гендерного» подхода, и это чувствовалось на самой конференции: какой-то тупик, сбой, непроговоренное.
Все проще и сложнее. Неважен пол автора, гораздо важнее обсудить, какой тип героини существует сегодня в поле современной драматургии. И есть ли она, эта героиня? И здесь сразу вспоминается, что…
Фестиваль «Новая драма» несколько лет кряду объявлял единственной заботой поиск героя в современной жизни. «Ищу героя!» — кричал белый мел на черных футболках и холщовых сумочках. «Я Герой», — отвечали авторы. Не случайно именно в середине нулевых протагонист пьес братьев Дурненковых, Клавдиева, Архипова, Курочкина обретал черты самого автора, точнее, драматург становился главным героем своего мифологического текста.
Но в то же время в девяностые и нулевые появились герои и героини, пришедшие из другой культурной традиции. И они были иными, отличимыми от нас. Тексты Лагарса, Фоссе и Кольтеса, драматургия Прибалтики и Германии, британской новой волны и Сары Кейн — все они представляли материал, который неожиданно резонировал с моим внутренним «я» гораздо сильнее, чем классические и современные типы русской драматургии. И тут важное — цитата из статьи Марины Давыдовой «Театр как зона риска», опубликованной на портале OpenSpace.
Они давно уже достояние не национальной, а мировой культуры — как Ибсен, Чехов, Беккет или Кольтес».Марина Давыдова поднимает очень важную тему: на сегодняшний день существует огромный материк неосвоенной мировой культуры, и этот «минус» самым катастрофическим образом влияет на состояние современного русского театра и общества в целом.
Итак. Представим себе Россию начала 2010-х. Существует большая прослойка девушек и женщин, преимущественно в столицах, ориентированных современной литературой, кино, драматургией на ценности и сюжеты, которые можно назвать «феминистскими». Опыт феминизма, который эволюционировал на Западе последние сто лет и стал неотъемлемой частью европейского мышления, бесценен. Его очень трудно нарастить в себе. Это как английский газон с двухсотлетней историей. И в какой-то момент понимаешь: с таким багажом очень трудно найти в отечественном культурном пространстве что-то, что выражало бы твой субъективный опыт современного человека.
Поэтому, когда появляется текст или автор, который вдруг резонирует в современном пространстве особым образом, это всегда чувствуется.
Это всегда «явление».
Марина Крапивина
Громкий успех московского драматурга Марины Крапивиной — это не «улыбка судьбы». С первой же пьесой «Ставангер» обойти шорт-листы всех драматургических премий — для этого нужен талант (конечно), но и своя тема, идея, которая вдруг оказывается важной для большого количества людей. Марина Крапивина — один из немногих драматургов, которые занимаются современной женщиной, чувствуют ее, чувствуют ее центр боли, ее одиночество, ее уязвимость в современном обществе.
Героиня пьесы «Ставангер» — типичная петербургская женщина, уставшая от своего мужа, раздражающего быта, убивающей повседневности. Она находит в интернете иностранного «жениха» и едет в Ставангер в надежде на новую жизнь, словно воплощая заветную мечту русского об «исходе». Но жизнь в другой стране оборачивается крахом, различия культур, жизненного уклада и личного опыта не дают никакой надежды на возможность «зацепиться» там. Героиня, как и все мы, существует в ситуации «междумирья».
Внешний мультикультурализм не работает, и шутка «Если вы родились в России, значит, много грешили в прошлой жизни» становится экзистенциальным ответом на одиночество и крах героинь Крапивиной.
Что-то подсказывало мне в пьесах «Ставангер» и «Поза героя лицом вниз», что Марина Крапивина — человек, с которым будет интересно поговорить вообще. И тем более — о современной женщине, о героинях современной драматургии. Собственно, этой теме и была посвящена наша переписка «из двух углов». Петербург — Москва. Весна — лето 2012.
Елена Строгалева Марина, мне очень понравилась мысль, которую ты вбросила недавно в соцсети: «В мужских пьесах наблюдаем одну и ту же картину: герой, мужчина, может быть сложным, симпатичным подонком, плохим парнем, хорошим парнем, честным, не очень честным и т. д. А женщины, что делают женщины в таких пьесах? Они оттеняют героя, помогают ему раскрыться в ту или иную сторону, они даже двигают сюжет, но все равно их роль всегда вспомогательна». Я соглашусь с тобой.
Мне кажется, в «Новой драме», лишь Клавдиев делает женщин героями, не случайно, наверное, в филологических кругах его называют феминистом. И, несмотря на то, что сейчас много женщин-драматургов, самоидентификация женщины заканчивается, как правило, на юношеском, подростковом периоде — будь то Пулино вич или Мульменко. Я могу назвать, пожалуй, только Сигарева, Вырыпаева и тебя как авторов, которые смогли вывести на первый план современный женский тип — ментальный, социальный. Твое мнение: почему так происходит? Что это? Табуированность? Страх? Незнание? Исторические стереотипы? Или это лишь отражение современной ситуации, в которой пребывает российская женщина?
Марина Крапивина Лена, кстати, из драматургов и писателей прошлого, которые выводили женщину на первый план, вспомнились: Толстой («Анна Каренина»), Чехов («Три сестры») и Ибсен («Кукольный дом»), да и Стриндберг. Это то, что лежит на поверхности. А если копнуть глубже, в античную драму, там Федра, Медея, Антигона, Электра, трагические фигуры, женщины-разрушительницы.
И еще шаг в сторону. Вот увидела сегодня по телеку старый фильм «День и вся жизнь» (1969), сценарий Григория Бакланова. Это дебютная роль Раисы Рязановой. Ну и другие качественные мелодрамы: «Москва слезам не верит», «Женщины», «Карнавал», «Простая история». И вот заметь, во всех этих фильмах (кроме «Москва слезам.») героини реализуют себя как матери и/или как труженицы и пр., но все равно там чувствуется некая грусть по поводу их одиночества. Какой-то момент сочувствия авторов-мужчин к этим героиням (кроме «Карнавала», где и автор сценария, и режиссер — женщины).
В любом случае, как правило, вся драматургия о женщинах — либо о любви (в том числе несостоявшейся), либо о жертвенности, либо на тему разрушительной женской стихии. У Клавдиева ведь тоже женщины убивают.
Можно вспомнить Ворожбит, но там все-таки тема разрушения преобладает.
В последней пьесе Славы Дурненкова «Север» мир представлен глазами безумной женщины.
Что касается твоего вопроса, почему берется только юношеский и подростковый период, одна из причин — возраст самих авторов. Как ни крути, о чем болит, о том и высказываешься. Но если копнуть глубже, то приходится признать, что мы живем в глубоко патриархальном обществе.
Женская сексуальность скорее табуирована, ты, наверное, слышала о скандальной пьесе Ани Донатовой про кошку и сексуальность. В блогосфере больше всего эта пьеса возмущала не женщин, а мужчин, и дело не в достоинствах или недостатках драматургии, а именно в теме, вернее, в презентации этой темы.
У нас ведь такие понятия, как феминизм (наряду с либерализмом и демократией), к большому сожалению, стали ругательными. И мне кажется, мы дико отстаем от Запада в этом направлении. Главное достижение феминизма в западных странах (и они к этому пришли совсем недавно) — это самодостаточность женщины. Но с точки зрения не мужчин, а самих женщин.
Под привычный стереотип заточены все современные сериальные мелодрамы. И, судя по рейтингам и коммерческому успеху, именно женщинами востребован такой образ, идеал в массовом сознании.
Собственно, мои тексты — скромная попытка (интуитивная, не осознанная даже) как-то высказаться на эту тему. Возможно, не совсем удачная. В тексте «Поза героя…» главный герой — мужчина, а не женщина, и там показана только одна сторона его жизни — отношения с женщинами. И одна из претензий в разговоре с драматургом-мужчиной к этой пьесе была такая: он у тебя какой-то одномерный, покажи, какой он с друзьями, усложни его. А по поводу «Ставангера» другой мужчина, режиссер, так и сказал: да, с мужчинами здесь беда.
То есть мужчинам хочется, чтобы их всегда изображали как сложную, противоречивую натуру.
Квинтэссенцией этих черт в психологическом театре был, конечно, вампиловский Зилов. И зрители тоскуют по такому характеру, это тоже понятно. Но если в пьесе главный не герой, а героиня или я обращаюсь к женщинам, зачем мне там усложнять мужчину? Его уже достаточно наусложняли в других пьесах. Поэтому в «Позе героя…», я, как ни странно, обращаюсь не к мужчинам, а к женщинам, я не мужчинам говорю «Ах, какие вы нехорошие!», я их вообще не сужу, там нет оценки. Оценка появляется у зрителя, который приписывает ее мне, а я просто пытаюсь до женщин донести одну мысль: ужасно быть вещью, приложением к мужчине. Это разрушает женщину, и не мужчина ее разрушает, а сама женщина себя разрушает. Вот такая тема меня почему-то не отпускает. Тема зависимости. Зависимость, конечно, свойственна и мужчинам, но у нас женская зависимость, пассивность, инфантильность принимает какой-то тотальный характер.
Строгалева А чем предопределена такая ситуация с женским самосознанием: литературой, советским прошлым, христианством, исторической ситуацией? И возможен ли выход из этой ловушки?
Крапивина Ситуация предопределена, как мне кажется, тем, что нас не перепахало Просвещение в свое время (когда это происходило в Европе).
Это версия Мераба Мамардашвили. Феминизм в России тоже толком не получил развития. Уравнивание женщин в правах произошло сверху и почти насильственно. Далеко не все женщины были этому рады и готовы к радикальной и обязательной смене ролей. Поэтому ментального изменения не случилось. Христианство тут ни при чем, за 70 лет оно превратилось в обряд, а сейчас возрождается в самом одиозном виде, консервативно-воинствующем. Выход только в изменении самосознания женщин. Женщина должна понять, что она не товар, что это оскорбительно. И дело не в традиционных ролях, а просто в отсутствии достоинства.
Строгалева А я постоянно спрашиваю: смогут ли в России принять всерьез женщину, героиню, если она будет осознавать себя не через свою женскую природу, от которой требуют любви, детей, а через социальные, экзистенциальные, политические категории? Через войну? Пример — девочки из «Pussy Riot». К ним не относятся как к художникам, сразу унижают как женщин (сейчас неважно, кто эту акцию заказывал) — то есть Брейвика воспринимают серьезно, а девочек как только не называют.
Вообще, такое возможно — женщина как человек? Есть понятие «человек» в нашей ментальности?
Крапивина Патриархальность еще будет долго удерживать позиции, а феминизм в любом проявлении — оставаться маргинальным. Но де-факто женщина уже давно вышла из рамок патриархальных ролей. Она сама обеспечивает и мужа, и детей. Только пока это воспринимается как некая аномалия, трагедия, несчастная женская доля и пр. Когда женщина перестанет жаловаться на свою долю и смотреть сериалы, где сильный мужчина спасает слабую и красивую героиню, тогда начнется сдвиг.
А про Pussy ты в точку попала. «Дуры», «выпороть», «они же дети малые» или «сжечь на костре» (это уже инквизиторы — есть же еще архаичный страх перед «ведьмой») — самые типичные комментарии. И это все навязанные мужской культурой роли: женщина либо ребенок, либо домашнее животное (собственность), либо ведьма (разрушительница). Ну, еще уважаемая матрона, которая должна рожать до посинения и не вякать.
В России — целина, потому что нет истории суфражистского, феминистского движения.
Поэтому женщинам нравятся эти роли. Pussy — первые и слабые ростки. Вот интересно, если бы это были четыре парня, был бы такой резонанс? Вряд ли. Здесь же еще сыграло свою роль церковное запрещение: «женщина да молчит в храме». И этот показательный процесс лонгируют специально, чтобы бабы запомнили свое место. Чтобы в культуре возникли типажи, они должны быть в жизни. Они есть, я уверена, просто их никто не описывает.
Строгалева Вот. Я как раз хотела спросить: есть ли эти типажи в России? Мне тоже кажется, что есть, но они в известной степени маргинализированы. У нас же запрещено писать о лесби и геях, и я, например, была поражена, узнав, что Туве Янссон, уже будучи сильно в годах, официально вышла замуж за свою подругу. Ее странная, экзистенциальная литература, литература, лишенная гендерности, — это признак свободы мышления. Смешно, но у нас подобные «старушки» (как, например, Петрушевская) обретают подобную свободу от пола к старости. Все потрясающие женщины, масштабно мыслящие, — Наталья Трауберг или Елена Боннэр — стали популярными ближе к старости.
Словно исключительно женщина, лишенная возможности реализовывать себя в женских координатах, имеет право на свободу. В это трудно поверить, но это так. Я повторю свою фразу, с которой начала выступление на конференции о женской драматургии: чтобы русская женщина стала человеком, ее (и драматургию) надо освободить от мифа великой любви.
Крапивина Лена, я тебе признаюсь вот в чем. Меня никогда не удовлетворяли женские образы ни в отечественной литературе, ни в кино, ни в театре. Может, конечно, что-то мимо прошло, но у меня возникал такой же недоуменный вопрос в юности, когда я погружалась в православие и читала Добротолюбие. Там подробнейшим образом на сотнях страниц даются советы, как бороться с похотью, но адресат всегда мужчина. И соответственно описываются все грехи тела мужеского, а не женского. Хотя и монастыри в то время женские существовали, и культы преподобных женщин уже были. Но чтобы кто-то специально изучал женскую анатомию и психологию и, исходя из них, давал советы, как бороться со своим телом, — такого не встретишь.
И понятно почему. У исследователя сам объект исследования может вызвать похоть, в нем уже заложено искушение. Получается, в основе отказа от исследования лежит страх перед женщиной, и все средневековые рассуждения на тему женщин основаны на мифах и домыслах.
Отвечая на твой вопрос, я бы сказала, что продолжать рассматривать женщину сквозь призму социальных ролей — архаика. Это все равно что рассматривать мужчину только через его карьеру (в идеале — «воина»).
Смотри, 70-е годы породили апатичных героев драм и кинодрам: «Утиная охота», «Полеты во сне и наяву», «В четверг и больше никогда» и пр. и пр. Все это мужчины, но, когда я смотрю эти фильмы или спектакли, я тоже ассоциирую себя с мужскими образами из этих историй. Потому что это про меня. А женщины все там не про меня, все мимо. Они всегда типажи: стерва, несчастная, мать, роковая красотка, дурнушка, золушка и пр. А где внутренний мир женщины — просто как человека? Где ее странности, ее перверсии, ее решения, ее действие, наконец? В этом смысле я могу вспомнить только Елинек.
Абсолютно беспощадный взгляд, развенчание, деструкция тех самых женских традиционных ролей: кирхен, киндер, кюхен. В романе «Любовницы» от этих ценностей, да и вообще от патриархальной семьи камня на камне не остается. А в «Пианистке» я впервые увидела сексуально активную героиню, задающую правила игры, пусть эти правила из разряда перверсий.
Опять же возвращаясь к отечественным канонам. Почему перечисленные выше герои-мужчины интересны, а женщины нет? Потому что мне показывают в этом мужском образе тоску, тревогу, разочарование, несостоятельность, слабость, подлость, противоречивость, страхи и прочие атрибуты сложного героя, с которым я соотношу себя. Герой-неудачник, герой-отщепенец, герой никчемный, чудак и прочее. А что, женщин-неудачниц, никчемных, противоречивых не существует? И не существует в природе, в истории женщин, которые перешагнули через свой пол или биологическую успешность? Их миллионы. Они живут, они разные, они странные, сложные, прекрасные и ужасные, они жестокие, они зависимы и независимы, они лживы и честны, они пьют, курят, они экспериментируют в сексе и пр.
и пр., они Люди, а не приложение к Человеку.
Насчет мифа о великой любви. Мне кажется, это главное зло гуманистической эры человечества. Искусство во всех своих формах вслед за религией обожествило любовь, обозначило бинарные оппозиции (например, верность — предательство как супружеская измена), закрепило гендерные роли, ритуалы взаимоотношений, культурные паттерны, согласно которым мужчина — всегда активная сторона, женщина — пассивная. Задача женщины — украшать себя и готовиться к великой встрече с мужчиной своей мечты, задача мужчины отыскать этот бриллиант. А сакрализация любви питает еще одно великое заблуждение — любовь как награду, причем неизбежную. Что она обязательно придет и этот человек будет непременно твоим суженым. Вспоминается советская мелодрама «Одиноким предоставляется общежитие»: «Не плачь, не этот, так следующий будет настоящим принцем. Ты только жди, надейся и жди. Вся жизнь впереди». А впереди ничего нет.
Все боятся быть отвергнутыми. И тем не менее получают призы те, кто переступает через гордыню и делает первый шаг.
Главное — это не должно считаться унизительным. А наоборот, должно поощряться как поступок зрелого человека. Пушкин, конечно, перевернул картину мира, наделив Татьяну Ларину активной позицией.
Но миф и привычка к ритуалу оказались настолько сильны, что за 180 лет (после Пушкина) общество осталось на прежних позициях. Мужчина должен действовать, женщина — сидеть как квашня и ждать. Самыми уязвимыми становятся люди интеллектуальных, гуманитарных профессий, испорченные рефлексией и представлениями о сакральности отношений между полами. Тогда как другие никогда не были обременены этими культурными традициями. И если и соблюдали ритуал, то очень поверхностно или пользовались им для достижения цели. На деле они жили по законам нормального естественного отбора, где идет вечная всепоглощающая борьба всевозможных альф, бет, гамм и, наконец, омег за место под солнцем. Самки борются за самцов, самцы за самок, жизнь продолжается. Пока кто-то мечтает о великой любви и думает о жертвенности, вспоминая чудесное высказывание апостола Павла о том, что любовь не требует своего, оправдывая этим высказыванием свои неудачи, те, кто не обременен культурными традициями, только и делают, что ищут свое и берут не раздумывая.
На данном этапе мною движет желание дезавуировать миф о великой любви, именно миф, а не то, что скрывается за ним; и хочется снять все эти наслоения многовековой культуры. Хочется взять существо женского пола и начать слой за слоем снимать грим, парики, одеяния, чтобы остался голый человек вне возраста и пола. Не самка, а человек. Возможно, это будет исследование очередного меньшинства, но не маркированного через принадлежность к какой-то группе (религиозной, сексуальной, нестандартных физических возможностей и др.), а стоящего особняком благодаря выходу за социокультурные рамки. У меня до сих пор бывает такое удивление, когда я смотрю фильмы режиссеров мусульманских стран с теократическим режимом. Ух ты, у них женщина за рулем, она всю дорогу рассуждает о разводе и мужчинах-козлах, ну прямо как у нас. Или: ну надо же, там женщина вот так может собрать чемодан и уйти, неважно, что в хиджабе, а муж стоит столбом и плачет. Все как у всех. Искусство всегда ломает культурные стереотипы, выходит за рамки и этим поражает наше воображение.
Май-июнь 2012 г.
Отчего люди не летают, как птицы?: ilya_sinus — LiveJournal
Когда смотришь на эти горы, кажется, что за твоей спиной расправляются крылья. К сожалению, ты понимаешь, что это тебе всего лишь кажется, и оттого следующий вопрос, который приходит в твою голову, это вечное: «Отчего люди не летают, как птицы?».Представляете, какое это невыразимое ощущение, пролететь над всей этой красотой?
Увидеть вблизи эти вершины:
С уважением отношусь к альпинистам, но ощущения у них, согласитесь, все-таки не такие. А все потому, что, как правильно сказал классик, «люди не летают, как птицы».
Впрочем, некоторым из наших сограждан явно повезло, потому что они живут в месте, где горы смыкаются с небом, где до облаков в буквальном смысле слова рукой подать.
Это село Куруш – самое высокое село не только России, но и всей Европы. Проснуться в облаке? Да без проблем! Вот только, как говорят ребята, которые тут живут, ничего прикольного в этом совершенно нет: в облаках сыро, промозгло и видимость плохая.
Уж лучше без них!
Это одно из немногих мест в России, где чтобы увидеть облака, нужно не поднимать голову, а опускать ее вниз ))
К сожалению, в последнее время это лезгинское село, которые всегда было большим и многолюдным, постепенно вымирает: люди едут в города в погоне за неведомым счастьем, забывая, что оно находится рядом с ними. Сегодня здесь проживает около 800 человек.
Проблема в том, что условий для жизни в этом селе до недавнего времени практически не было вообще. Жизнь будто остановилась здесь, а все блага цивилизации, испугавшись слишком крутого горного подъема, остались где-то далеко внизу.
Только благодаря вмешательству депутата Мамеда Абасова удалось переломить эту патовую ситуацию.
Построена школа, в которой учится около 200 ребятишек, строится новый спортзал, ремонтируются дороги… Удивительно, но я видел, насколько искренними могут быть благодарности простых людей в отношении представителя власти!
А все потому, что они уверены: при возникновении любого затруднения, при решении любой проблемы можно обращаться к Абасову, который обязательно вникнет в их проблемы и постарается их решить.
Как говорит сам депутат, дело ,конечно же, не в нем, а в людях, которые живут в этих непростых условиях. Они гостеприимны (это мы смогли оценить лично), трудолюбивы и никогда не унывают.
Посмотрите вокруг: в этом фактически богом забытом на склоне горы месте дома хоть не новые но уютны, есть собственный заводик на котором добывают горную воду с ледников, а люди постоянно заняты делом.
Единственная была проблема – не было спортзала, а зимой на улице весьма и весьма неуютно)) Теперь энергию молодежи можно будет направить в нужное русло. Строительство уже начато и идет самым активным образом!
Депутат активно привлекает к решению проблем сел региона бизнесменов. Так, одна из местных компаний уже обещала поставить в новый спортзал все необходимое оборудование.
На фото директор школы Агаметов Рустам Абдуллахович:
Встречаясь с местными жителями, мы озвучили им, как мне кажется, одну из главных проблем: тут нет гостиниц. Старожилы рассмеялись и сказали, что к ним могут ехать все, примут с радушным традиционным гостеприимством.
Я думаю, что, если об этом месте рассказать людям, желающих приехать сюда будет очень и очень много.
Село располагается на склоне священной горы Шалбуздаг, примерно в 2560 м над уровнем моря.
Лезгины живут здесь очень давно, причем село всегда было большим. Например, в конце 19 века в нем было 718 дворов, в которых проживало 4761 человек. В селе было несколько районов, каждый со своим управлением и мечетью. Для решения общеаульских дел старейшины собирались на основной общесельский годекан.
Община многое делала сообща: по очереди пасли скот, по кварталам ухаживали за скотом. На зиму его практически весь отгоняли в Азербайджан (зимние пастбища в Мугунской степи).
Для тех, кто решит приехать в это село, интересным будет не только его история или экологический туризм. Например, можно совершить восхождение на священную гору Шалбуздаг. Как говорят священнослужители, если семь раз совершить восхождение на нее, это будет равняться одному хаджу в Мекку, потому что именно здесь в 7-8 вв укрывались первые мусульмане -отшельники из рода корейшитов (род пророка Мухаммеда).
Кстати, именно от них и пошло название села – Куруш, а сама гора – Шалбуздаг – носит имя исламского проповедника шейха аль-Бурси.
Из Куруша уезжали со смешанным чувством: восторга и тоски. И еще очень хотелось когда-нибудь вернуться сюда опять!
Спасибо tesey, demkristo, gmichailov, martin за отличную поездку!
Хороший вопрос: Могли бы люди летать, если бы у нас были крылья?
Большинство из нас немного завидуют птицам. Мы давно хотели быть похожими на наших друзей-птиц, о чем свидетельствует история Икара и зарисовки птиц Леонардо да Винчи и его идеи летательных аппаратов.
Да, сегодня мы можем летать — но не махая руками. Но со всеми нашими знаниями и технологиями, почему мы не можем купить пару крыльев в нашем местном магазине Walmart или даже вырастить их сами? Я бы хотел избавиться от своей машины и летать по воздуху! (А на обед я ходил в ресторан с заездом на крыше.)
К сожалению, наука против этой мечты.
Согласно статье в Yale Scientific, «для людей математически невозможно летать, как птицы». Во-первых, крылья — как размах, так и сила — находятся в балансе с размером тела птицы. Кроме того, у птиц в основном полые кости (в основном полые, потому что они укреплены перекрещивающимися распорками), которые уменьшают их массу и создают воздушные карманы, чтобы дать им больше кислорода во время полета.
Это не потому, что мы слишком большие. Мы слишком слабы. Животные, намного крупнее человека, поднялись в небо, например, кетцалькоатль, огромный птерозавр.
Сравнение человека с двумя разновидностями кетцалькоатля. | Предоставлено Мэттом Мартынюком, Марком Уиттоном и Дарреном Нейшем, Wikimedia. «Расчеты соотношения между размером человека и силой показывают, что наш вид никогда не сможет летать без посторонней помощи», — говорится в статье Yale Scientific. «По мере роста организма его вес увеличивается быстрее, чем его сила. Таким образом, для полета взрослому мужчине потребуется размах крыльев не менее 6,7 метра.
В этом расчете даже не учитывается, что сами эти крылья были бы слишком тяжелыми, чтобы функционировать».
Другими словами, нам нужны крылья побольше. Но большие крылья означали бы большую массу, а это означало бы, что нам нужны еще большие крылья и… вы поняли. Мы будем гоняться за своими хвостами, чтобы сделать крылья.
Предоставление людям рабочих крыльев означало бы не просто дополнительные или преобразованные придатки — нам пришлось бы переделывать человеческое тело с нуля.
Но это не мешает людям надеяться.
Взгляните на этого парня, который покорил Интернет в 2012 году.
Какое захватывающее видео! Мечты миллионов сбылись за несколько секунд!
Это был розыгрыш. Ознакомьтесь с объяснением Сноупса и нажмите здесь, чтобы узнать, почему так сложно построить крылатый летательный аппарат с приводом от человека.
Но что, если бы у нас были крылья для украшения?
Я не говорю о картонных крыльях, которые маленькие дети носят в рождественских представлениях.
Я имею в виду крылья из плоти и крови. Это было бы так… ангельски!
Доктор Джо Розен, пластический хирург Дартмутской медицинской школы, говорит, что человеческие крылья возможны.
«Если бы я дал тебе крылья, у тебя буквально развился бы крылатый мозг. Наше тело изменяет наш мозг, а наш мозг бесконечно пластичен», — цитирует Розена газета «Гардиан» в 2002 году. Хотя ни один человек не сможет летать, они будут напоминать ангелов и будут иметь полное ощущение в своих новых свисающих костяных лоскутах плоти», — говорится в статье.
Однако большинству из нас придется довольствоваться этими крыльями:
Фото
У вас есть хороший вопрос о чем-либо? Отправьте это Роберту! Напишите ему по адресу [email protected] или посетите его в Twitter @notthegeneral или Facebook.
почему у людей не растут крылья?
Почему у людей не растут крылья? Кристина, 9 лет, Пекин, Китай.
Привет Кристина! Отличный вопрос.
Люди — это животные, у которых есть позвоночник. Это означает, что мы находимся в группе под названием «позвоночные» — вместе с рыбами, амфибиями (например, лягушками), рептилиями, птицами и млекопитающими.
Давным-давно людей не было. На самом деле мы произошли от рыбы возрастом 500 миллионов лет, у которой не было рук, ног или челюстей. Но постепенно, от одного родителя рыбы к другому, они менялись. У некоторых начали расти руки и ноги, что в конечном итоге привело к появлению людей, какими они являются сегодня.
Эти очень медленные изменения происходят со всеми животными на протяжении миллионов лет в процессе, который мы называем эволюцией. Каждая часть человеческого тела и любого другого животного развивалась таким образом.
Читать далее: Любопытные дети: откуда ученые знают, что эволюция реальна?
Две руки, две ноги: базовый план тела позвоночных
Рыбы были первыми позвоночными, у которых были пары конечностей.
Для человека это наши руки и ноги. Рыбы имеют по паре плавников спереди и сзади.
Давным-давно у некоторых рыб в плавниках образовались кости, которые впоследствии стали человеческими пальцами. Этот образец наличия пар двух конечностей (всего четыре) привел к тому, что сегодня у позвоночных есть тела.
Все позвоночные сегодня имеют одинаковый план тела: две руки, две ноги, голова с двумя глазами, две ноздри, рот с зубами и так далее.
Однако в ходе эволюции некоторые животные не совсем следовали этому плану. Их тела должны были отличаться, чтобы соответствовать их образу жизни — будь то плавание или полет. Так появились крылья.
Как животные начали летать
Крылья летающих позвоночных, таких как птицы, представляют собой просто модифицированные руки, которые помогают им летать.
Возможно, вы слышали о птерозаврах — (иногда огромных) летающих существах, которые жили в то время как динозавры. Птерозавры также медленно формировали свои крылья в течение многих-многих лет.
Они сделали это, отрастив один длинный палец, соединяющий тонкий слой кожи, называемый мембраной, с остальной частью их тела.
Одна группа динозавров превратилась в птиц около 160 миллионов лет назад.
Это произошло задолго до того, как динозавры впервые обзавелись перьями, которые помогали им сохранять прохладу или тепло по мере необходимости. Затем, от одного родителя к другому, они постепенно удлиняли передние конечности, чтобы в конечном итоге образовались крылья.
Один вымерший динозавр по имени археоптерикс был немного похож на динозавра и немного на птицу. На него часто указывают как на эволюционную связь между сегодняшними птицами и вымершими пернатыми динозаврами. ШаттерстокПочему у людей не появились крылья?
Теперь давайте посмотрим, почему у людей не растут крылья.
Все живые существа, включая позвоночных, имеют гены. Это как маленькие книжечки с инструкциями внутри нашего тела, которые определяют, как мы растем и на что способны наши тела. Мы не можем изменить то, что делают наши гены. Например, ваши гены являются причиной того, что ваши глаза могут быть черными, карими или голубыми, но вы не можете это контролировать.
У нас также есть гены, называемые «hox-генами». Они следят за тем, чтобы наши тела росли определенным образом, когда мы становимся старше. Например, хотя вы можете стать выше благодаря своим братьям и сестрам, гены hox гарантируют, что у вас вырастут только две руки и две ноги, а не восемь ног, как у паука. Фактически, собственные гены hox паука дают ему восемь ног.
Итак, одна из основных причин, по которой у людей не растут крылья, заключается в том, что наши гены позволяют нам отращивать только руки и ноги.
Что, если бы у нас были крылья?
Даже если бы у людей были крылья, мы бы не сразу смогли летать.
Чтобы летать, нам также потребуется правильный размер тела и метаболизм. Метаболизм — это способность нашего организма использовать топливо (например, из пищи, которую мы едим) для производства энергии, которая помогает нам двигаться.
Метаболизм птиц намного выше, чем у нас. Сердце колибри может биться до 1200 раз в минуту, в то время как сердце человека-спортсмена может биться только со скоростью 220 ударов в минуту. Это означает, что колибри могут сжигать энергию лучше, чем люди.
Летающие птицы также имеют гораздо более легкие кости, которые помогают им лучше дышать, перья, которые помогают им подниматься во время полета, и мощные легкие, которые обеспечивают прокачку кислорода через их тела.
Если бы у людей не было всего этого, мы бы не смогли летать, даже если бы у нас были крылья. Динозавры также эволюционировали, чтобы стать птицами, со временем становясь намного меньше и легче.
Читать далее: Любознательные дети: будут ли люди снова эволюционировать?
А драконы?
Хотя мы знаем, что драконы ненастоящие, у некоторых воображаемых драконов тела очень похожи на настоящих позвоночных.