Нападение на Польшу, осень 1939 года
Пакт Пилсудского — ГитлераПодписание Декларации о неприменении силы между Германией и Польшей в январе 1934 года стало одним из первых внешнеполитических успехов немецкого правительства под руководством Гитлерa. Немецкие сторонники Гитлера противились этой мере, давно возмущены условиям Версальского договора, передавшего Западную Пруссию, Познань и Верхнюю Силезию под управление Польши. Договор о ненападении позволял Гитлеру обезопасить Германию от возможного французско-польского военного альянса, и осуществлять довооружение без опасения за свои восточные границы.
Политика умиротворения в ЕвропеВ середине и конце 1930 гг., Франция и Великобритания проводили политику умиротворения, которой руководил премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен. Целью этой политики было поддержание мира в Европе путем мелких уступок и компромиссов требованиям нацистской Германии.
Общественное мнение в Британии с каждым годом всё больше склонялось к пересмотру территориальных и военных условий Версальского договора. Более того, в 1938 г., Великобритания и Франция осознали недостаточную боевую мощь и готовность своих войск.
Умиротворение обеспечило Гитлеру возможность реализовать план по перевооружению Германии (1935-1937 гг.), ремилитаризировать Рейнскую область (1936 г.), и осуществить аншлюс Австрии (Март 1938 г.). Согласно Мюнхенскому соглашению, Судетская область на территории приграничных районах Чехии вошла в состав нацистской Германии в сентябре 1938 г., пока главы правительств Великобритании и Франции дали понять чехословацкому правительству, что эта уступка территории удовлетворит требования Германии. В марте 1939 г., германские войска заняла оставшуюся часть Чехии, вопреки своим обязательствам по Мюнхенскому соглашению. Великобритания и Франция в ответ гарантировали территориальную целостность Польши. Тем временем, в августе 1939 г. заключен Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом.
1 сентября 1939 немецкие войска вторглись в Польшу. В ходе пропагандистской кампании нацистов, польские власти обвинялись в том, что они организовали этнические чистки в отношении проживавших на территории Польши этнических немцев при полной англо-французской поддержке. Для создания повода для нападения Германии на Польшу, отряды СС инсценировали нападение Польши на немецкую радиостанцию в городе Глайвиц. Гитлер заявил о многочисленных инцидентах, произошедших на приграничной территории, в качестве оправдания «оборонительных действий» немецких вооружённых сил.
Польша поздно начала осуществлять мобилизационный план и оказалась без государственной поддержки собственного правительства. Несмотря на упорные бои и тяжелые потери немцев, польская армия была в меньшинстве и разбита в течение нескольких недель.
В октябре 1939 года, Германия аннексировала бывшие польские территории вдоль своей восточной границы, включая Западную Пруссию, Познан, Верхнюю Силезию, и Вольный город Данциг. Остальные оккупированные территории Польши (включая Варшаву, Краков, Радом, и Люблин) были переданы в управление гражданской оккупационной администрации под названием Генерал-губернаторство (Generalgouvernement), руководителем которого назначен Ганс Франк, адвокат НСДАП.
Last Edited: Sep 10, 2020
Удар в спину: как СССР напал на Польшу | Культура и стиль жизни в Германии и Европе | DW
«Когда я увидел, что с запада на нас наступают немцы, а с востока — русские, то подумал: наверно, нам пришел конец», — рассказывает в интервью немецкой телерадиокомпании ARD Эугенюш Сайковский, вспоминая о событиях осени 1939 года.
Было шесть часов утра, когда 17 сентября Красная армия вступила на территорию Польши, что было в августе обговорено в секретном протоколе так называемого пакта Молотова-Риббентропа, заключенного между СССР и нацистской Германией. Прошло чуть больше двух недель после нападения Гитлера на Польшу и начала Второй мировой войны.
Во вторжении участвовали более 4 тысяч советских танков и свыше 600 тысяч человек. Причем Советский Союз начал вторжение без объявления войны. Сопротивление было незначительным, потому что значительная часть польских солдат в это время была задействовала в боях с вермахтом.
17 сентября 1939 года. Советские танки пересекают польскую границу
До вторжения Красной армии еще можно было надеяться на то, что война по крайней мере не обернется для Польши полной катастрофой, считает польский историк Збигнев Возницка. Он напоминает о том, что хотя войска оккупантов уже стояли в Варшаве, однако такие крупные города, как Люблин, Вильно (ныне Вильнюс) и Лемберг (сегодня Львов), захвачены еще не были.
По мнению эксперта, если бы не нападение СССР, то часть польского государства можно было бы сохранить. Но после 17 сентября последняя надежда была утрачена. Даже до боев с Красной армией дело не дошло. Верховный главнокомандующий польской армии Эдвард Рыдз-Смиглы заявил: «С большевиками не сражаться».
Наследие Сталина
«Говорят, что больше всего страданий Польше принесли немцы. Однако все не так просто», — считает Збигнев Возницка. По его словам, для представителей поколения поляков, ставших очевидцами раздела страны, самым страшным врагом Польши тогда была не Германия, а Россия. Времена царской империи, подавление восстаний поляков, ссылка их в Сибирь, — все это снова ожило в исторической памяти народа после вторжения 17 сентября 1939 года. Уже совсем скоро поляки осознали, что и немцы представляют для них смертельную угрозу. Но, как напоминает историк, оккупация Польши нацистской Германией в конце концов прекратилась, а вот наследие Сталина дает о себе там знать и сегодня. Поэтому в Польше по-прежнему не доверяют России.
Сталин и министр иностранных дел Германии фон Риббентроп в Москве, после подписания договора о ненападении и секретного протокола о разделе Европы
Отношения Польши с «великим соседом» омрачает не только вторжение СССР на территорию этой страны в 1939 году.+_01.jpg)
Отравленные отношения
Когда 7 апреля 2010 года Владимир Путин и тогдашний премьер-министр Польши Дональд Туск вместе принимали участие в траурной церемонии в Катынском лесу, многие комментаторы назвали их встречу исторической. Казалось, обе страны стояли на пороге примирения. Впервые российский лидер в сопровождении главы польского кабинета министров посетил место трагедии, чтобы почтить память польских граждан, ставших жертвами сталинского террора. Но прошло всего три дня — и под Смоленском потерпел крушение польский правительственный самолет, на борту которого был и президент страны Лех Качиньский, летевший в Россию специально для того, чтобы посетить мемориальный комплекс «Катынь».
После этой авиакатастрофы и гибели польского президента отношения между Россией и Польшей вновь были омрачены, поскольку трагическое событие вызвало массу различных гипотез. Кто-то даже подозревал заговор. Консервативная партия «Право и справедливость» и сегодня считает правительство Туска политически ответственным за катастрофу под Смоленском и обвиняет его в слишком тесных связях с Путиным. Как бы то ни было, но на памятную церемонию по случаю 80-летия начала Второй мировой войны российский президент приглашен в Польшу не был.
Кто из соседей-агрессоров опаснее?
Катынский расстрел, авиакатастрофа под Смоленском, — эти трагические исторические события произошли в разные годы, но они связаны с тем, что имело место 17 сентября 1939 года, когда сталинский Советский Союз напал на ослабленную после вторжения нацистской Германии Польшу.
Германия признала свою историческую вину за преступления нацизма в Польше, а 7 декабря 1970 года ее тогдашний канцлер Вилли Брандт (Willy Brandt) преклонил колени перед мемориалом жертвам нацизма в Варшавском гетто.
Тем самым возможность примирения поляков и немцев была обеспечена. В то же время «неудобные» вопросы, касающиеся истории российско-польских отношений, в условиях провозглашенной в соцлагере «братской любви» на протяжении долгих лет замалчивались. Да и после окончания холодной войны их на государственном уровне в России предпочитали не поднимать. Жесты примирения, сделанные на траурном мероприятии, посвященном 70-летней годовщине расстрела польских офицеров в Катыни, уже стали забываться. Да и о том, как в сентябре 1939 года Советский Союз нанес Польше удар в спину, сегодня в России мало кто знает. Официально об этом предпочитают говорить либо нейтрально, как о «польской кампании», либо по-прежнему, как в советские времена, об «осободительном походе».
В 2007 году на экраны вышел художественный фильм, повествующий о трагедии в Катынском лесу. Эта картина польского режиссера Анджея Вайды «Катынь» была показана в России спустя несколько лет после выхода на большой экран. Она передает те чувства, которые испытывали люди, ставшие очевидцами тех страшных событий.
Действие фильма начинается 17 сентября 1939 года и завершается осенью 1945 года. В начале картины — драматическая сцена: на мосту сталкиваются две колонны польских беженцев. Одна движется на восток от немецких войск, а другая — на запад от Красной армии. Маленькая страна уже в самом начале Второй мировой была разделена двумя тоталитарными государствами.
Смотрите также:
Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
Подписание
Иоахим фон Риббентроп (слева), Иосиф Сталин (второй слева) и Вячеслав Молотов (ставит подпись, сидит справа). Со стороны СССР договор был подписан наркомом по иностранным делам Молотовым, со стороны Германии — ее министром иностранных дел Риббентропом. Договор часто называют «пактом Молотова-Риббентропа».
Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
Молотов и Гитлер
Стороны соглашения обязывались воздерживаться от нападения друг на друга и соблюдать нейтралитет в случае, если одна из них становилась объектом военных действий третьей стороны.
К договору прилагался секретный дополнительный протокол о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. С ответным визитом в Берлине был Молотов. На снимке он слева с Гитлером и переводчиком.Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
Гитлер о пакте и позиции Сталина
«Наши враги рассчитывали на то, что Россия станет нашим противником после завоевания Польши… Я был убежден, что Сталин никогда не примет предложения англичан. Только безоглядные оптимисты могли думать, что Сталин настолько глуп, что не распознает их истинной цели. Россия не заинтересована в сохранении Польши… Теперь… путь солдатам открыт», — Адольф Гитлер (1939 год).
Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
«Вероломный изверг» по фамилии Гитлер
«…как могло случиться, что советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена со стороны советского правительства ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами», — из выступления Сталина (1941 год, после нападения Гитлера на СССР).
Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
Предыстория
Договор был подписан после периода очень серьезного охлаждения советско-германских отношений, вызванного приходом Гитлера к власти, и вооруженных конфликтов, в которых СССР противостоял гитлеровской коалиции: Германии и Италии в Испании, Японии на Дальнем Востоке. Договор стал неожиданностью не только для третьих стран, но и для населения СССР и Германии.
Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
Результаты
1 сентября 1939 года Германия начала вторжение в Польшу, а 17 сентября 1939 года на территорию Польши вошли советские войска. Территориальный раздел страны был завершен 28 сентября 1939 года подписанием договора о дружбе и границе между Советским Союзом и Германией. Позже к СССР были присоединены страны Прибалтики, Бессарабия и Северная Буковина, а также часть Финляндии.
Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
Начало Второй мировой
Польская кампания вермахта — военная операция, в результате которой территория Польши была полностью оккупирована, а ее части аннексированы «третьим рейхом» и СССР.
В ответ на агрессию Гитлера Великобритания и Франция объявили войну Германии, что ознаменовало начало Второй мировой войны. Датой ее начала ринято считать 1 сентября 1939 года — день вторжения в Польшу.Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
Раздел Польши
Германские войска нанесли поражение вооруженным силам Польши. 17 сентября на территорию Польши вошли советские войска — как сообщалось официально, с целью присоединения к СССР Западной Белоруссии и Западной Украины. Территория Польши была поделена между Германией и Советским Союзом в соответствии с секретными протоколами к договорам о ненападении и о дружбе и границе, а также Литвой и Словакией.
Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
Совместный парад в Бресте
14 сентября 1939 года немецкий 19-й моторизованный корпус атаковал Брест-на-Буге (тогда польский город) и занял его. 22 сентября Брест был передан 29-й танковой бригаде Красной армии во время импровизированного парада.
Парад принимают: в центре — генерал Гудериан (командующий 19-й моторизованным корпусом), справа — командир 29-й легкотанковой бригады РККА, комбриг Семен Кривошеин.Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
Город-символ
Город Брест вошел в состав СССР как центр новообразованной Брестской области Белорусской ССР. По реке Западный Буг пролегла советско-германская демаркационная линия. И именно этот город 22 июня 1941 года одним из первых подвергся атаке германских войск. Оборона Брестской крепости стала символом стойкости, мужества и воинской доблести. На фото — парад при передаче города Красной армии в 1939 году.
Сталин и Гитлер: как началась и чем кончилась дружба
Чем кончилась дружба
После нападения Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года «пакт Молотова-Риббентропа», так же как и все остальные советско-германские договоры, утратил силу. В 1989 году Съезд народных депутатов СССР осудил секретный дополнительный протокол к договору и признал его недействительным с момента подписания.
Сегодня 23 августа — День памяти жертв сталинизма и нацизма.Автор: Дарья Брянцева
К договору прилагался секретный дополнительный протокол о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. С ответным визитом в Берлине был Молотов. На снимке он слева с Гитлером и переводчиком.
В ответ на агрессию Гитлера Великобритания и Франция объявили войну Германии, что ознаменовало начало Второй мировой войны. Датой ее начала ринято считать 1 сентября 1939 года — день вторжения в Польшу.
Парад принимают: в центре — генерал Гудериан (командующий 19-й моторизованным корпусом), справа — командир 29-й легкотанковой бригады РККА, комбриг Семен Кривошеин.
Сегодня 23 августа — День памяти жертв сталинизма и нацизма.
__________________________________
Хотите читать нас регулярно? Подписывайтесь на наши VK-сообщества «DW на русском» и «DW Учеба и работа» и на Telegram-канал «Что там у немцев?»
Польский историк: нельзя равнять Гитлера и Сталина в 1939 году
Автор фото, Fox Photos
Подпись к фото,Польские солдаты и офицеры во время ночного парада. Польша, 1939 год
На памятные мероприятия по случаю начала Второй мировой войны в Польше пригласили лидеров десятков государств, включая Германию и Японию, но не пригласили президента России Владимира Путина. Эксперты объясняют такое решение Варшавы тем, как в стране видят роль СССР в начале Второй мировой войны.
Об особенностях восприятия тех событий в Польше Русской службе Би-би-си рассказал доктор исторических наук Лукаш Адамский.
С ним беседовала корреспондент Би-би-си Ольга Ившина.
Би-би-си: Как в польских школьных учебниках описывается начало Второй мировой войны?
Лукаш Адамский: 1 сентября войска фашистской Германии на многих участках пересекли границу с Польшей и началось вторжение. Эти события описываются очень детально. Но после 1989 года в Польше к этому описанию добавился еще один важный сюжет. Это атака со стороны войск Советского Союза на Польшу 17 сентября. Во времена правления коммунистов в Польше упоминания об этих событиях в учебниках не было.
Би-би-си: Как сейчас описываются действия Красной армии в сентябре 1939 года?
Л.А.: В три часа утра 17 сентября польский посол в Москве был вызван в НКИД СССР. Там ему зачитали текст ноты советского правительства о том, что якобы польское государство перестало существовать, правительство скрылось в неизвестном направлении. И в этой связи Красная армия вынуждена встать на защиту представителей украинского и белорусского народов, проживавших на территории Польши.
Так звучала версия СССР.
А в польских учебниках истории подчеркивается, что на самом деле на момент, когда послу вручали советскую ноту, половина Польши еще не была занята фашистами. Держала оборону и столица — Варшава. Польское правительство и командование армии находились в стране.
Автор фото, Universal History Archive
Подпись к фото,Немецкие солдаты проходят парадным строем по улицам захваченного польского города Лодзь. 1939 г.
В учебниках подчеркивается, что польский посол в Москве отказался принять ноту СССР как раз потому, что события в ней излагались неверно. Именно вторжение со стороны СССР и угроза попадания в советский плен затем вынудили президента и правительство Польши бежать из страны. Поздно вечером 17 сентября они пересекли границу Польши с Румынией. Ну а дальше вторжение РККА продолжилось, они захватили в плен тысячи польских солдат и офицеров. Рядовых и унтер-офицеров потом в основном отпустили. А вот офицеров поместили в советские лагеря и позже почти все они были убиты по приказу советского Политбюро.
Большая часть расстрелов прошла в Катыни, в Харькове и в селе Медное.
В целом действия советской армии на территории Польши в сентябре 1939 года в учебниках истории называются агрессией, а отъем территорий и включение их в состав СССР — аннексией. Вопрос о границах Польши был окончательно решен только в августе 1945 года. Поэтому польские историки по-другому смотрят на ряд сражений Второй мировой войны. Вот, например, оборона Брестской крепости от немцев в 1941 году. Никто не оспаривает героизм, проявленный советскими солдатами, или то, что это был важный бой.
Автор фото, Keystone-France
Подпись к фото,Советские и немецкие офицеры жмут друг другу руки во время встречи в Бресте. Контроль над городом, который еще несколько дней назад был польским, передается представителям СССР
Но в Беларуси и России это называют героической обороной Родины. А для поляков — это борьба двух оккупационных сил, тоталитарных государств, за польский город.
Ведь с точки зрения Польши и многих других государств, юридически до 1945 года Брест был польским городом. Но если взять вот эту мысль про Брест, например, и пересказать ее без исторического контекста и подробностей, которые я вам сейчас попытался разъяснить, то такую позицию могут воспринять как какое-то проявление польского национализма. И это ведет к разным недоразумениям в двусторонних отношениях. Не меньшее напряжение вызывают и разговоры о пакте Риббентропа-Молотова.
«Секретные протоколы? Их так никто и не нашел»
Би-би-си: А как оценивают в Польше Декларацию о неприменении силы, подписанную Германией и Польшей в 1936 году? Этот документ иногда еще называют Пактом Пилсудского-Гитлера и сравнивают с Пактом Молотова-Риббентропа.
Л.А.: Хороший вопрос. Оценка этой декларации не вызывает разночтений у польских историков. Считается, что это был логичный шаг польского правительства, чтобы обеспечить безопасность своих границ.
В августе Сергей Лавров [министр иностранных дел России] и Сергей Нарышкин [директор Службы внешней разведки России и председатель Российского военно-исторического общества] распространили фальшивую информацию [подробнее с заявлениями российских чиновников можно ознакомиться здесь, а с претензиями польской стороны — по этой ссылке]. Декларация, подписанная Польшей и Германией, не предполагала никаких совместных действий против СССР. В тексте Декларации нет никаких подобных упоминаний. И в этом ее принципиальное отличие от Пакта Молотова-Риббентропа. Да и на практике у Варшавы не могло быть таких намерений.
Целью Польши была стабилизация границ, защита своего суверенитета и ведение независимой и самостоятельной внешней политики. Если бы Польша выступила против СССР в союзе с фашистской Германией, это делало бы Варшаву младшим партнером Берлина. Для поляков это было неприемлемо, ведь предыдущие несколько лет Германия постоянно оспаривала польско-немецкую границу.
Автор фото, UniversalImagesGroup
Подпись к фото,Немецкие солдаты сносят шлагбаум на границе Польши и Германии
Би-би-си: Но ведь выдвигались версии, что к этой декларации прилагались некие секретные протоколы, или по крайней мере дополнительные договоренности в скрытой форме.
Л.А.: Не было никаких секретных протоколов к этой Декларации. Показательно, что за 80 с лишним лет таких протоколов нигде не обнаружили. Мало того, подписание секретных протоколов противоречило бы главной идее внешней политики Польши довоенного периода. В Варшаве старались держать равную дистанцию и от гитлеровской Германии, и от СССР. В Варшаве считали, что сближение с любым из государств может спровоцировать другое нападение. Все историки в Польше об этом знают. Хочется верить, что и российские профессиональные историки знают это.
А вот зачем Лавров и Нарышкин говорят о Пакте Пилсудского-Гитлера, который якобы предполагал совместные действия против СССР? Либо они до сих пор живут под влиянием советских историографических мифов, в чем я сомневаюсь.
Либо они сознательно расходятся с правдой, чтобы спровоцировать поляков и убедить общество в России в истинности выдвинутой ими версии.
Автор фото, Keystone-France
Подпись к фото,Немецкие и советские солдаты угощают друг друга сигаретами. Польша. 1939 год
Би-би-си: А что делать с высказываниями польских офицеров насчет возможности существования секретных протоколов? Можно вспомнить цитаты генерала Владислава Сикорского или военного атташе Польши во Франции Блешинского.
Л.А.: Генерал Сикорский был одним из наиболее ярких критиков Пилсудского и его последователей, которые правили Польшей после 1935 года. В 1939 году Польша оказалась неспособна дать отпор Германии, вопреки звучавшим ранее тщеславным заявлениям. В течение месяца вся территория страны была занята немцами и СССР. Для поляков это был шок. Многие пытались понять, кто внутри страны был виноват в таком разгроме. Одно из главных обвинений в адрес последователей Пилсудского — это внешняя политика Польши в 1938 году.
После Мюнхенского договора министр иностранных дел Польши Йозеф Бек решил, что и Варшава может заявить о своих претензиях на земли Чехословакии. Вскоре польские военные заняли часть территории Тешинской Силезии, Ораву и Спиш. Такой поступок Варшавы был политически недальновидным. Ну а с нравственной точки зрения, я бы назвал это грязным поступком. Вот на фоне всего этого Сикорский действительно обвинял последователей Пилсудского в тактическом союзе с Германией. Такого союза, повторюсь, не было.
Польша приняла участие в разделе Чехословакии, это факт. Но это происходило не вместе с Гитлером, а параллельно с действиями Германии.
Би-би-си: Как оценивают историки эти действия Польши?
Л.А.: Здесь польские историки делятся на две группы. Одни однозначно осуждают этот шаг. Вторые тоже осуждают, но добавляют, что нужно помнить, что Чехословакия приобрела земли Тешинской Силезии довольно грязным образом. Лех Качинский [президент Польши, погиб в авиакатастрофе под Смоленском в 2010 году] назвал шаг Варшавы в 1938 году не просто политической ошибкой, но еще и грехом, за который надо извиняться без оговорок.
«Уравнивать Гитлера и Сталина опасно»
Автор фото, Culture Club
Подпись к фото,Солдаты польской дивизии имени Костюшко едут на фронт. 1944 год
Би-би-си: Как жилось украинцам и белорусам в предвоенной Польше? Соблюдались ли их права, в частности, право на свободу вероисповедания?
Л.А.: Довоенная Польша не соблюдала права национальных меньшинств — украинского и белорусского — так, как она обещала это делать. С другой стороны, я думаю, все годы, пока украинцы и белорусы были в составе Польши, им жилось все же лучше, чем в Советском Союзе. Вспомним Голодомор на Украине. Три или четыре миллиона человек погибло.
В Беларуси больше 90% той интеллигенции, которая жила на территории Белорусской ССР, было расстреляно во время Большого террора. Если помнить об этих цифрах — выходит, в Польше им жилось не так уж и плохо, хотя серьезные недостатки были и тут.
Но Польша давала возможность сохранить и в какой-то мере развить национальную культуру украинцев и белорусов. И неслучайно именно сейчас в западной Беларуси и западной Украине — именно тех частях, которые были под контролем Польши к началу Второй мировой войны — более развиты украинский и белорусский языки, сильнее развита национальная идентичность. Конечно, при этом там могут иметься антипольские настроения, могут быть искажения, например, культ ОУН и УПА [«Организация украинских националистов» и «Украинская повстанческая армия». УПА признана экстремистской организацией Верховным судом России], культ Степана Бандеры. Но идентичность сильная.
Би-би-си: Ставят ли польские историки знак равенства между гитлеровской Германией и сталинским СССР?
Л.А.: Некоторые да, а некоторые нет. Весьма влиятельные историки в Польше, и иногда даже государственные власти, находятся под их влиянием — считают, что СССР и Германия в равной мере ответственны за начало Второй мировой войны. Я с такой позицией в корне не согласен, но поясню ее.
Упрощенно она звучит так: два тоталитарных государства вступили в сговор, вместе напали на Польшу и поделили ее. Такова позиция части польских историков — это во многом ответная реакция на постоянные попытки России оправдать пакт Молотова-Риббентропа или замолчать какие-то советские преступления. И Украина, кстати, не осуждает деятельность УПА. Отсюда и берется напряженность в отношениях Польши с этими странами. А Германия однозначно осуждает все преступления Третьего рейха, поэтому конфликта нет. И в современной Польше Германия уже во многом воспринимается как союзник.
Но другая часть историков понимает, что агрессором во Второй мировой войне была прежде всего Германия, а Советский Союз использовал предоставившуюся возможность. Есть документальные подтверждения того, что Германия планировала напасть на Польшу, даже если бы не был подписан Пакт Молотова-Риббентропа. Если поставить знак равенства между действиями СССР и Германии в августе-сентябре 1939 года, то можно дойти до уменьшения ответственности Гитлера. Да, СССР подписал пакт с Германией, захватил кусок польской территории, проводил репрессии, совершал какие-то преступления. Но нельзя это сравнить с ответственностью Германии за геноцид и мировой ужас.
Автор фото, —
Подпись к фото,Останки жертв фашизма. Такую картину увидели советские солдаты, освободив концлагерь Майданек в Польше в 1944 году
Би-би-си: А как оценивают польские историки роль СССР в разгроме фашистской Германии?
Л.А.: Историки мейнстрима понимают, что роль СССР в разгроме фашистской Германии была больше, чем других союзников. Западные союзники старались экономить кровь своих солдат. А СССР не экономил, и это приблизило конец войны. На эту тему разногласий нет.
В Польше есть группа публицистов — но не историков — они считают, что Варшава должна была принять условия Гитлера, мол, не так много он и просил.
Но все историки выступают категорически против такой трактовки. Польша была бы младшим партнером. Ход войны это бы принципиально не изменило. Только вот после поражения Германии Польша числилась бы не среди победителей, а среди пособников нацистского режима.
Коммунистическая власть хотела коренным образом поменять Польшу, изменить ее национальную культуру и убить традиционные элиты. Но целью коммунистов не было истребление поляков или превращение их в рабов. А вот у Гитлера как раз была такая цель. Все профессиональные историки понимают, что после окончания Холокоста следующим объектом истребления были бы славяне.
После того, что нацисты натворили в Польше в 1939-1944 годах, все последующие события можно назвать изменением в лучшую сторону. Солдаты Красной армии, которые закончили фашистскую оккупацию Польши, не принесли ей свободы, потому что они и сами не были свободны. Вплоть до 1989 года Польша не была полностью независимой и свободной. До 1956 года в Польше были массовые репрессии против элит и противников коммунистического режима, но это все несопоставимо с ужасами фашистской оккупации.
Лукаш Адамский — доктор исторический наук, исследователь польско-российских и польско-украинских отношений, заместитель директора Центра польско-российского диалога и согласия.
Центр создан и финансируется при участии властей Польши.
В 2018 году Адамскому запретили въезд в Россию до 2021 года, поскольку он является «угрозой для обороноспособности, национальной безопасности либо общественного порядка Российской Федерации». Такой документ историк, по его словам, получил при попытке въехать в Россию. Официально причину запрета на въезд Адамского пограничники не комментировали.
Германия: торговать или воевать? История одного договора — Российская газета
Большая игра
Мнения исследователей о довоенной мотивации будущих смертельных врагов расходятся диаметрально. Большинство отсылок к советско-нацистским коммерческим связям в 1939-1941 годах (кредитному договору 19 августа 1939 г., по которому СССР получил в долг 200 миллионов марок под закупки немецкого оборудования, и хозяйственному соглашению от 11 февраля 1940 г., в котором были уточнены сроки, объем и номенклатура товаров) в общем виде сводятся к тезису: «…это был своеобразный платеж советского руководства Гитлеру за то, чтобы он не спешил со сроками развязывания войны»1. Причем в одном ключе мыслят как западные исследователи: «…перед Второй мировой войной Сталин не жалел усилий, чтобы задобрить грозного соседа и снабжал военную машину Гитлера сырьем»2, — так и некоторые отечественные историки и писатели. В работе В. Карпова, например, можно прочитать буквально следующее: «…именно так немцы обманывали нашего «мудрого и гениального вождя народов», и так бездарно он отдавал столь необходимое нам самим стратегическое сырье, созданное великим трудовым перенапряжением народа»3.
Однако существует и прямо противоположная точка зрения: «В результате экономического сотрудничества с СССР гитлеровский Третий рейх сам же внес значительный вклад в развитие и совершенствование оборонной мощи своего главного противника во Второй мировой войне»4. А «немалую роль в развитии советской промышленности, включая оборонную, сыграли закупки в Германии станков и другого заводского оборудования. Они способствовали укреплению оборонной мощи СССР»5.
Так кто же кого переиграл в жесткой политико-экономической борьбе?
Поезда идут на запад. Фото: РИА Новости
Эшелоны на восток
Начнем с того, что ситуация в Европе в период 1939-1941 гг. была крайне неблагоприятной для дипломатической и внешней торгово-экономической деятельности СССР. По оценке Конъюнктурного института Наркомата внешней торговли (НКВТ), к 1940 г. для Советского Союза фактически отпали промышленно развитые рынки Великобритании, а также Франции, Бельгии, Голландии и других стран, которые были оккупированы вермахтом и включены в экономическую сферу Германии6. Однако на самом деле тяжелые времена для советской внешней торговли настали еще раньше. После известных событий 1938 года в Мюнхене, когда Чемберлен и Даладье отдали Чехословакию «на съедение» нацистскому фюреру, Москва оказалась в полной политической изоляции со стороны западных стран.
Страна нуждалась в срочной модернизации промышленного потенциала, повышении обороноспособности. За счет чего? За счет передовых немецких технологий, поскольку альтернативы им не было. Промышленно развитые США и Великобритания, как и сегодня, отказывались сотрудничать с Советским Союзом. Документы из фондов Российского государственного архива экономики свидетельствуют: Москва рассматривала внешнюю торговлю с Западом прежде всего как «средство использования материальных, технических резервов и достижений капиталистических стран для строительства своей экономики»7. Закупленные у немцев чертежи, несколько тысяч станков, силовые агрегаты, образцы вооружения (включая легкие и средние танки, современные боевые самолеты, артиллерию и даже крейсер «Лютцов») впоследствии удалось успешно применить в производстве советского оружия и боеприпасов, машиностроении, создании оптических приборов, химии и металлургии.
Расчет Гитлера на то, что СССР не успеет до начала «блицкрига» воспользоваться в полной мере плодами торговли, полностью провалился. Едва ли когда-то удастся точно определить, какой именно вклад в победу над Третьим рейхом внесло закупленное перед войной немецкое оборудование. Но тот факт, что многие германские станки работали все четыре года войны на советскую оборонку, говорит сам за себя.
Заключительный протокол о советско-германских переговорах о торговле и кредите. 1939 г.
Эшелоны на запад
Советские источники либо обходили стороной, либо весьма скупо объясняли суть предвоенных контактов будущих врагов: «…нежелание Сталина вступать в войну с Германией раньше нужного времени, сыграло свою роль в подписании кредитных и хозяйственных соглашений»8. Однако причины были гораздо глубже. Одним из мотивов советского руководства было желание выстроить схему сотрудничества с Гитлером таким образом, чтобы Германия крайне нуждалась в советском экспорте, а по отдельным статьям и вовсе зависела от поставок стратегического сырья из СССР.
В договорах, заключенных между Москвой и Берлином, речь шла о поставках в рейх миллиона тонн зерна, 900 тысяч тонн нефти, по полумиллиону тонн фосфатов и железной руды, 300 тысяч тонн чугуна, 100 тысяч тонн хрома. А еще — о сотнях тонн меди, цинка, никеля, вольфрама и другого стратегического сырья. Эшелоны исправно шли в Германию вплоть до 22 июня 1941 года, а последний поезд с советским зерном прошел по мосту через Западный Буг на Тересполь за 1 час 15 минут до нападения немцев на СССР9.
Всячески оттягивая войну, Сталин намеревался если и не подсадить фюрера на «сырьевую иглу», то стать критически важным для него поставщиком. Программа перевооружения Третьего рейха двигалась вперед, подгребая под себя всю экономику страны, но сырьевых ресурсов для этого крайне не хватало. Нацистский министр пропаганды Геббельс писал в своем дневнике в декабре 1938 г. «…сырьевое и финансовое положение рейха на данный момент ужасное, можно сказать, катастрофическое»10. Это вынуждало Берлин активно искать страны, способные стать поставщиками дешевого стратегического сырья.
На европейском континенте таковым мог стать только СССР.
Зерно для отправки в Германию. 1939 г. Фото: РИА Новости
Враги-партнеры
Роль главного поставщика стратегического сырья (нефтепродуктов, смазочных масел, хромовой руды, марганцевой руды, асбеста, платины, иридия, зерна и др.) давала бы Советскому Союзу шансы укрепить свои позиции на дальнейших переговорах. И создать, в случае необходимости, своеобразный сырьевой рычаг для политического давления на Германию, уже находившуюся в состоянии войны с Англией.
Действительно ли Сталин рассчитывал стать главным поставщиком продовольствия и стратегического промышленного сырья для Германии? Документов, четко указывающих на это, в распоряжении историков нет. Но роль едва ли не монопольного сырьевого «кормильца» была весьма серьезным аргументом в ходе политических переговоров с Берлином. И, судя по всему, Москва к этой роли стремилась, а ее внешняя политика по отношению к Германии оказалась весьма прагматичной и в целом весьма эффективной. Это констатировал нарком иностранных дел Вячеслав Молотов в телеграмме от 22 февраля 1940 г. советскому полпреду в Лондоне Ивану Майскому: договор «экономически выгоден для СССР», так как страна получает от Германии большое количество станков, оборудования и вооружения».
Разумеется, немцы активно пытались диверсифицировать каналы импорта стратегических материалов, чтобы избавиться от «советской» зависимости. Чрезвычайно важны были для Германии подконтрольная Румыния, Норвегия и особенно Швеция, с которой был заключен ряд торговых соглашений. Неудивительно, что советская внешняя разведка была ориентирована на добывание информации о роли Швеции в обеспечении сырьевых нужд Германии. «Потенциал Швеции был полностью поставлен на службу Германии. Только благодаря поставкам железной руды Германия обеспечивала себя боевой техникой. Прекрати Швеция поставки этого сырья, Германия не провоевала бы и года. По-моему, Гитлер не смог бы начать войну, если бы Швеция отказала ему в поставках железной руды», — пишет в своих мемуарах ветеран советской внешней разведки К. Синицын, бывший руководителем резидентуры НКВД в Стокгольме11.
Буксировка немецкого тяжелого крейсера «Лютцов» из Бремена в Ленинград для достройки на Балтийском судостроительном заводе. Апрель 1940 г.
Прибыль или гибель
Подводя итоги, отметим: благодаря пакту Молотова — Риббентропа и налаженному предвоенному экономическому сотрудничеству с Германией Москва получила не только крайне важный выигрыш во времени до начала большой войны на Востоке, но и ряд критически важных для обеспечения обороноспособности СССР немецких технологий. Но расчет советского военно-политического руководства на то, что Германия вознамерится получить большую прибыль от советского экспорта, нежели от грабительской войны на уничтожение, не оправдался.
Об этом важно помнить и сегодня, планируя и используя элементы экономической дипломатии для достижения стратегических политических целей.
Александр Гасюк, кандидат исторических наук
ДОСЛОВНО
Газета «Правда», 21 августа 1939 г.
Сообщение ТАСС. 19 августа после длительных переговоров, закончившихся успешно, в Берлине подписано Торгово-кредитное соглашение между СССР и Германией.
Соглашение подписано со стороны СССР — зам. торгпреда Е.И. Бабариным, а с германской стороны — г. Шнурре.
Торгово-кредитное соглашение предусматривает предоставление Германией СССР кредита в размере 200 миллионов германских марок сроком на семь лет из 5% для закупки германских товаров в течение двух лет со дня подписания Соглашения.
Соглашение предусматривает также поставку товаров со стороны СССР Германии в тот же срок, то есть в течение двух лет на сумму в 180 миллионов германских марок.
Заметка в прессе о советско-германском кредитном соглашении.
1. Шевяков А.А. Советско-германские экономические связи в предвоенные годы // Социологические исследования. 1995. N 5. С. 13-25.
2. Киссинджер Г. Дипломатия. М., 2001. С. 307.
3. Карпов В.А. Маршал Жуков. М., 1994. С. 466.
4. Независимое военное обозрение. 2004. N10(370). 19 марта.
5. Сиполс В.Я. Торгово-экономические отношения между СССР и Германией в 1939 — 1941 гг. в свете новых архивных документов // Новая и новейшая история. 1997. N 2. С. 29-41.
6. РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Ч. 2. Д. 2564, 2473.
7. РГАЭ. Ф. 7881. Оп. 1. Д. 19.
8. Документы внешней политики СССР. М., 1974. Т. 19. С. 360.
9. Unternehmen Barbarossa. Frankfurt/M — Berlin, 1963.
10. Штрандман Х.П. фон. Обостряющиеся парадоксы. Гитлер, Сталин и германо-советские экономические связи 1939 — 1941 // Война и политика, 1939- 1941. М., 1999. С. 375.
11. Синицын К. Резидент свидетельствует. М., 1996. С. 143-144.
Кому помог пакт Молотова – Риббентропа
3 июля 1941 г., на 12-й день войны, Иосиф Сталин наконец обратился к народу. В своей речи среди прочего он счел необходимым объясниться по поводу подписания пакта о ненападении с нацистской Германией: «Могут спросить: как могло случиться, что Советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена со стороны Советского правительства ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 г. Могло ли Советское правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп <…> Что выиграли мы, заключив с Германией пакт о ненападении? Мы обеспечили нашей стране мир в течение полутора годов и возможность подготовки своих сил для отпора, если фашистская Германия рискнула бы напасть на нашу страну вопреки пакту. Это определенный выигрыш для нас и проигрыш для фашистской Германии».
При этом Сталин, разумеется, не упомянул о секретных дополнительных протоколах к пакту, и само их существование категорически отрицалось советским руководством вплоть до конца 1980-х гг.
На этом тема была закрыта, и какое-либо ее обсуждение в отличной от сталинской интерпретации приравнивалось к контрреволюционной агитации. Председатель Верховного суда СССР Иван Голяков разъяснял подчиненным в июне 1942 г.: «В качестве базы для клеветнических измышлений используется и внешняя политика Советского Союза. Под маской выражения патриотических чувств указывается на якобы неправильное заключение договора о ненападении с Германией. В извращение политического значения этого акта советской власти говорится, что Германия-де вытянула все ресурсы из СССР, обескровила его, а потом, воспользовавшись нашими же ресурсами, напала на Советский Союз». Поясню: в военное время широко применялась статья УК 58-10, часть 2, предусматривавшая смертную казнь за «контрреволюционную агитацию», к которой приравнивались критические оценки властей, сделанные даже в частных разговорах.
Посмотрим, кто на самом деле выиграл от 22-месячной «передышки» и насколько были верны расчеты, побудившие Сталина (ибо Молотов был лишь исполнителем его воли) подписать пакт с нацистской Германией.
Внезапный поворот
Поворот от антифашистской пропаганды к «дружбе» с гитлеровской Германией был для советских людей совершенно неожиданным. Теперь они могли прочесть на страницах «Правды» поздравление Адольфа Гитлера Сталину по случаю его 60-летия и в связи с этим пожелание доброго здоровья ему лично, «а также счастливого будущего народам Советского Союза». Риббентроп в отдельной поздравительной телеграмме напоминал «об исторических часах в Кремле, положивших начало решающему повороту в отношениях между обоими великими народами и тем самым создавших основу для длительной дружбы между ними». Сталин поблагодарил Гитлера за поздравления и «добрые пожелания в отношении народов Советского Союза». Риббентропу он ответил более выразительно: «Благодарю вас, господин министр, за поздравления. Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной».
Характер и результаты «дружбы» были очевидны многим современникам и вызывали их категорическое неприятие. Ольга Берггольц, «голос блокадного Ленинграда», записала в дневнике 17 июня 1942 г. по случаю двухлетней годовщины падения Парижа: «И как я рада, что в дни июня 1940 года, когда немецкие танки на нашем бензине шли на Париж, – я всей душой протестовала против этого, ощущая гибель Парижа, как гибель какой-то большой части своей души, как наш позор – нашу моральную гибель».
Чтобы лучше разодрались
Однако попробуем отрешиться от морали и обратимся к практическим последствиям пакта. Политикам, как и генералам, свойственно готовиться к прошлой войне. Санкционируя договор с Германией, Сталин как будто играл от противного: в Первую мировую войну Россия воевала в союзе с Англией и Францией и потерпела крах. Теперь он хотел оказаться в роли «третьего радующегося». Об этом говорит и логика действий, об этом говорил и сам Сталин 7 сентября 1939 г. Георгию Димитрову: «Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т. д.) <…> Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга <…> Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии <…> До войны противопоставление фашизму демократического режима было совершенно правильно. Во время войны между империалистическими державами это уже неправильно. Деление капиталистических государств на фашистские и демократические потеряло прежний смысл».
Однако стратегия русской дореволюционной дипломатии, которой пренебрег Сталин, «дружить через одного» имела более чем серьезные основания, так же как военный союз самодержавной России и республиканской Франции: они боялись, что в случае войны поодиночке не справятся с Германией.
Ресурсы Германии
Падение Парижа через 10 месяцев после подписания пакта оказалось шоком для Сталина. По свидетельству Хрущева, «он буквально бегал по комнате и ругался, как извозчик. Он ругал французов, ругал англичан, как они могли допустить, чтобы их Гитлер разгромил». Молниеносный разгром Франции означал крах надежд Сталина на затяжную войну на Западе.
Это было самым важным последствием пакта: второй (точнее, первый) фронт войны с нацистской Германией, отсутствием которого Сталин уже в ноябре 1941 г. среди прочего объяснял неудачи Красной армии, был ликвидирован в июне 1940 г. Советский Союз на европейском континенте остался один на один с Германией. Точнее, с Германией и ее союзниками. Причем с Германией, колоссально усилившейся.
К середине 1941 г. Германия оккупировала ряд европейских стран общей площадью 1922 тыс. кв. км с населением 122 млн человек. Это позволило Германии почти удвоить экономический потенциал. К примеру, в оккупированных странах (в годовом измерении) железной руды добывалось в 6,5 раза больше, чем в Германии и Австрии, медной – более чем в 2 раза, бокситов – в 12,6 раза, выплавлялось больше чугуна и стали, чем в Германии. Ежегодное производство автомобилей в Германии и Австрии составляло 333 000 штук, в оккупированных странах – 268 000. Для сравнения: в СССР в 1939 г. произвели (с учетом автобусов) 201 687 машин, в 1940 г. – 145 390. Это лишь одна из многих позиций.
По словам одного из руководителей немецкой военной экономики Ганса Керля, «война на Западе резко изменила военно-экономическую обстановку в Германии <…> Норвегия, Голландия, Бельгия и главным образом Франция накопили в своих портах за первые семь месяцев войны огромные запасы стратегического сырья: металлов, горючего, резины, сырья для текстильной промышленности и т. д., которые теперь оказались в руках немцев в качестве военных трофеев. Промышленность этих стран также была хорошо снабжена сырьем и могла выполнять крупные немецкие заказы, не нуждаясь в новом сырье. База производства железа и стали была значительно расширена тем, что угольные шахты, рудники и сталелитейные заводы Голландии, Бельгии, Франции и Польши достались нам почти невредимыми. Германии, таким образом, была предоставлена исключительная возможность развить свою экономику за счет крупнейших промышленных предприятий захваченных стран».
Вдобавок Германия во многом решила вопрос с трудовыми ресурсами: польские военнопленные были направлены для работы в сельском хозяйстве, французские и бельгийские – в промышленности.
СССР в 1939–1940 гг. присоединил территории общей площадь 460 000 кв. км с населением около 23 млн человек. В экономическом отношении они не шли ни в какое сравнение с теми странами, которые оказались под контролем Германии. Так что пришлось обходиться собственными ресурсами. Советским правительством для наращивания производства вооружения и боеприпасов и в целом подготовки армии к войне было сделано очень много. Опережающими темпами наращивалось производство продукции тяжелой промышленности, в особенности в восточных районах страны. В 1940 г. объем военной продукции возрос более чем на треть. Военная промышленность развивалась в 3 раза быстрее, чем вся остальная. Расходы на оборону страны в 1940 г. составили 32,6% бюджета, достигнув на тот момент самого высокого уровня в истории советского государства. Надо, однако, понимать, что это была сталинская экономика и вложения далеко не всегда давали ожидаемый эффект. Так, от 25 до 45% военного бюджета в предвоенные годы шло на финансирование авиапрома. К лету 1941 г. производственные мощности советских авиазаводов в 1,5 раза превзошли германские. Однако переход к новым моделям самолетов проходил не гладко, а их сборка стахановскими темпами приводила нередко к тяжелым последствиям.
К началу войны парк советских ВВС на 82,7% состоял из морально устаревших и изношенных машин. Наладить качественную массовую сборку новых самолетов за несколько месяцев было практически невозможно. В результате каждый третий самолет, выбывший из строя в первый год войны, был списан из-за производственных дефектов. Всего за время войны советские ВВС потеряли 88 300 боевых самолетов. 45 200 из них составили небоевые потери.
«Хлеба черного нет»
Новый виток в форсировании тяжелой индустрии и рост военных расходов тяжким бременем легли на плечи населения. Денежная эмиссия, сокращение производства товаров народного потребления быстро привели к инфляции и дефициту, точнее, усугубили их. Практически одновременно «эффективные менеджеры» развернули очередное наступление на крестьянство, активная часть которого брала в аренду колхозные земли, а выращенную продукцию сбывала на рынке, тем самым в значительной степени решая проблему снабжения населения продовольствием. В мае 1939 г. Политбюро решило остановить «разбазаривание» колхозных земель. Арендованные земли в течение лета и осени были изъяты и возвращены в «общественное пользование», что вовсе не означало, что кто-то будет их обрабатывать. Советско-финская война, поставки топлива и продовольствия в Германию внесли существенную лепту в развитие кризиса снабжения 1939–1941 гг. Пик кризиса пришелся на зиму 1939–1940 гг. Чтобы купить хлеб, люди занимали очередь с ночи.
«Тов. Молотов, – писали главе советского правительства из Орджоникидзеграда (Бежицы) Орловской области в январе 1940 г., – Вы в своем докладе говорили, что перебоя с продуктами не будет, но оказалось наоборот. После перехода польской границы в нашем городе не появлялось ряда товаров: вермишель, сахар, нет вовсе сыра и колбасы, а масла и мяса уже год нет, кроме рынка. Город вот уже четвертый месяц находится без топлива и без света, по домам применяют лучину, т. е. первобытное освещение. Рабочие живут в нетопленных домах <…> Дальше самый важный продукт, без которого не может жить рабочий, это хлеб. Хлеба черного нет. У рабочих настроение повстанческое».
«Иосиф Виссарионович, – обращалась к Сталину женщина из Нижнего Тагила в феврале 1940 г., – что-то прямо страшное началось. Хлеба, и то, надо идти в 2 часа ночи стоять до 6 утра и получишь 2 кг ржаного хлеба, белого достать очень трудно <…> Я настолько уже истощала, что не знаю, что будет со мной дальше. Очень стала слабая, целый день соль с хлебом и водой <…> Не хватает на существование, на жизнь. Толкает уже на плохое. Тяжело смотреть на голодного ребенка».
Большая война еще не началась, а население уже несло потери, превышающие потери некоторых великих держав во время Второй мировой войны. Заметно возрастает смертность: если в 1938 г. умерли 3,483 млн человек, то в 1939 г. – 3,829 млн, а в 1940 г. – 4,205 млн (в границах СССР до сентября 1939 г.). Нетрудно подсчитать, что в 1940 г. умерло на 700 000 человек больше, чем в 1938 г. А ведь и 1938 год был далеко не самым благополучным: это второй год Большого террора, в течение которого было расстреляно более 300 000 человек, а избыточная смертность заключенных составила около 100 000 человек. Ожидаемая продолжительность жизни у мужчин в 1940 г. сократилась до 38,6 лет с 40,5 в 1939 г., у женщин, соответственно, до 43,9 года с 46,8. Основными жертвами полуголодного существования стали дети: около 55% всех умерших в 1939–1940 гг. составили дети до пяти лет. Недосчиталась армия и потенциальных солдат: по моим подсчетам, с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. умерло около 700 000 мужчин и подростков тех возрастов, которые подлежали мобилизации во время войны.
Опасная граница
Как будто несомненным выигрышем был территориальный: границы СССР существенно отодвигались на запад. Вопрос в том, насколько защитимы были новые границы, насколько принципиален был этот территориальный выигрыш в условиях маневренной войны и современных средств передвижения? Если в августе 1939 г. у Германии и СССР не было ни одного сантиметра общей границы, то теперь Советский Союз граничил с Третьим рейхом и его союзниками на колоссальном расстоянии от Баренцева до Черного моря. Ответ был получен в первые недели войны: в приграничных сражениях с 22 июня по 9 июля 1941 г. войска Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов потеряли около 600 000 убитыми и ранеными, свыше 11 700 танков, около 4000 самолетов и 18 800 орудий и минометов. Из 170 советских дивизий, принимавших участие в приграничных сражениях, 28 были полностью уничтожены. Противник к 10 июля потерял 79 058 человек убитыми и ранеными, 1060 орудий и минометов, 826 самолетов и 350 танков. Наиболее тяжелые потери понес Западный фронт: 417 790 человек из 627 300, причем свыше половины (341 073) составили безвозвратные потери. За неполные три недели были потеряны Литва, Латвия, почти вся Белоруссия, значительная часть Молдавии, Украины и Эстонии. Вильнюс был взят 24 июня, Минск – 28 июня, Львов – 30 июня, Рига – 1 июля 1941 г.
Немалое значение имело отношение к происходящему населения присоединенных к СССР территорий. Значительная часть жителей «освобожденных» или «добровольно присоединившихся» территорий рвения в защите нового отечества не проявила. Они массами дезертировали из Красной армии, а то и стреляли в спину. В результате жители присоединенных территорий, призванные в РККА, были переведены в трудовые батальоны.
Через два месяца после начала войны Ольга Берггольц констатирует: «Мы были к ней абсолютно не готовы, – правительство обманывало нас относительно нашей «оборонной мощи». За восемь лет Гитлер сумел подготовиться к войне лучше, чем мы за 24 года». Через три месяца, услышав о сдаче Киева, она пишет: «Боже мой, Боже мой! Я не знаю – чего во мне больше – ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, – к нашему правительству. Этак обосраться!»
Любопытно, что Сталин использовал для оценки собственной деятельности тот же неблагозвучный глагол, что и поэт, только гораздо раньше. После падения Минска он заявил соратникам: «Ленин оставил нам великое наследие, мы – его наследники – все это просрали». Вождь несколько поторопился. Как поторопился начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта генерал Франц Гальдер, записавший в дневнике на 12-й день войны, 3 июля 1941 г.: «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней». Россия справилась с Гитлером и пережила Сталина.
История – не компьютерная игра, ее невозможно запустить заново. Мы можем предполагать, что было бы, если… но оценивать лишь то, что произошло в действительности. На мой взгляд, заключение пакта с гитлеровской Германией, если использовать высказывание Антуана Буле де ла Мёрта по другому поводу, было «больше, чем преступлением, – это была ошибка». Ошибка, за которую пришлось заплатить своими жизнями миллионам людей.
Автор — историк, профессор Высшей школы экономики
1939 год. От «умиротворения» к войне.
1939 год. От «умиротворения» к войнеМюнхенское соглашение поощрило нацистов[1]. Публичные обещания мира, англо-германская (30 сентября 1938 г.) и франко-германская (6 декабря 1938 г.) декларации о ненападении камуфлировали истинные намерения Гитлера. Уже через три недели после Мюнхена, 21 октября 1938 г. он подписал директиву военному командованию о подготовке к ликвидации чехословацкого государства и оккупации находившегося под управлением Литвы района Мемеля, отторгнутого от Германии по Версальскому мирному договору[2].
Советский Союз воспринял договоренности в Мюнхене как сговор и наглядный пример его изоляции. Политике «коллективной безопасности» был нанесен сокрушительный удар. Как и в случае с мятежом генерала Франко в Испании, западные деятели считали достижение компромисса с Гитлером более перспективным подходом, чем соглашение с Москвой.
Ученые до сих пор спорят о том, кто стал инициатором улучшения отношений между фашистской Германией и Советским Союзом – ярыми идеологическими и политическими противниками. При этом часто ссылаются на выступление Сталина с отчетным докладом на XVIII съезде ВКП (б) 10 марта 1939 г. Однако генсек лишь дал оценку политике невмешательства: «Или, например, взять Германию. Уступили ей Австрию, несмотря на наличие обязательства защищать ее самостоятельность, уступили Судетскую область, бросили на произвол судьбы Чехословакию, нарушив все и всякие обязательства, а потом стали крикливо лгать в печати о «слабости русской армии», о «разложении русской авиации», о «беспорядках» в Советском Союзе, толкая немцев дальше на восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше все пойдет хорошо. Нужно признать, что это тоже очень похоже на подталкивание, на поощрение агрессора». И сделал вывод: «Большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом».
15 марта 1939 г. войска вермахта вошли в Чехию, на территории которой был создан протекторат Богемии и Моравии. Днем ранее, под сильнейшим нажимом Берлина, лидеры Словакии провозгласили «независимость» и попросили «протекцию» Германии. Тогда же Венгрия с одобрения Германии после непродолжительных боевых действий против словаков, претендовавших на ту же территорию, захватила Подкарпатскую Русь (Закарпатскую Украину).
Новые захваты немецкий посол в Москве Шуленбург объяснил в своей ноте 16 марта следующим образом. Фюрер, «озабоченный» ситуацией в Чехословакии, согласился на визит чехословацкого президента Гахи. Поговорив с Гитлером, тот «с полным доверием передал судьбы чешского народа и страны в руки фюрера германского государства. Фюрер принял это заявление и высказал свое решение взять чешский народ под защиту германского государства»[3]. В ответ на эти разъяснения 18 марта нарком иностранных дел СССР Литвинов направил ноту о невозможности признания советским правительством включения Чехии в состав Третьего рейха «правомерным и соответствующим нормам международного права»[4].
После окончания Второй мировой войны выяснилось, какому сильнейшему нажиму подверглись чешские руководители в ночь с 14 на 15 марта. Не выдержав, Гаха даже потерял сознание, и личный врач Гитлера приводил его в чувство специальными уколами.
Через пять дней ситуация повторилась с министром иностранных дел Литвы Урбшисом. Его «убедили» прислать в Берлин 22 марта специальных уполномоченных для оформления передачи Мемеля (Клайпеды) и окрестностей. Литовцы это незамедлительно выполнили[5]. Уже 23 марта в сопровождении германской эскадры на крейсере «Дойчланд» Гитлер прибыл в Мемель. В тот же день он выступил перед местной немецкой общиной.
23 марта были подписаны германо-словацкий договор о гарантии и охране и германо-румынское экономическое соглашение, предусматривавшее поставки из Румынии стратегически важного нефтяного топлива и другого сырья в Германию.
Ликвидация чехословацкого государства, рост германского могущества обеспокоили власти и общественное мнение Великобритании и Франции. Даже поклонники Чемберлена и Даладье начали требовать жестких мер против Берлина. Всю последнюю декаду марта в английском правительстве шла дискуссия о том, что дальше делать. Москва предложила созвать для обсуждения ситуации конференцию с участием СССР, Великобритании, Франции, Польши, Румынии и Турции. Как на это реагировать? На каких условиях и с кем строить союз? Ответное британское предложение подписать англо-франко-советско-польскую декларацию о консультациях в случае агрессии не решало проблемы. К тому же Варшава не желала сотрудничать с Москвой, что демонстрировали советско-польские контакты.
Сегодня не прекращаются попытки доказать, что западные союзники накануне Второй мировой войны действовали из гуманных побуждений и вовсе не собирались направлять германскую агрессию на Восток, а их антикоммунизм основывался на высоких моральных и религиозных чувствах.
Почти сразу после окончательного уничтожения Чехословакии 26 марта 1939 г. Чемберлен писал своей сестре: «Должен признаться, что я питаю глубокое недоверие к русским. И никоим образом не верю в их способность вести эффективные наступательные действия, даже если они захотят этого. Не доверяю я и побуждениям русских, которые, на мой взгляд, имеют мало общего с идеями свободы и направлены только на то, чтобы перессорить всех остальных друг с другом. Более того, к России относятся с неприязнью и подозрительностью большинство малых государств, в особенности, Польша, Румыния и Финляндия. Поэтому наше тесное сотрудничество с ней может стоить нам симпатии тех, кто способен оказать нам действительную помощь, если мы сумеем удержать их на своей стороне»[6].
Такую позицию разделяли многие в британском истеблишменте. Она опиралась на глубокое убеждение, что привлечение СССР к европейским делам проложит дорогу коммунизму в Европу. Часть консерваторов видели в нацистах борцов против большевизма и не воспринимали фашизм как абсолютное зло. Подобные взгляды не скрывались и были хорошо известны в Кремле. Неудивительно, что любая информация, даже непроверенная, о каких-либо контактах демократий с фашистами воспринималась в Москве крайне болезненно.
В дискуссии верх взяла позиция Чемберлена. К 27 марта британский кабинет определился – коалиция будет строиться вокруг Польши. Советский Союз для этой роли не годится. Вместе с тем, на заседании комитета по внешней политике сделали важную оговорку: «Россию надо удерживать в нашем кругу»[7]. Подобная тактика имела существенный изъян – в Кремле сидели не наивные простаки.
Поскольку британское руководство поставило на Польшу, нужно было продемонстрировать конкретные шаги. Возможность представилась сразу. Еще в октябре 1938 г. глава германского МИДа Риббентроп предложил Польше согласиться на включение Данцига (Гданьска) в состав Третьего рейха, разрешить постройку через «польский коридор» экстерриториальных шоссейной и железной дорог, а также вступить в Антикоминтерновский пакт. В случае согласия Берлин гарантировал новые германо-польские границы и готов был продлить на 25 лет германо-польский договор о ненападении 1934 г. Поляки, однако, нажиму не поддались. Варшава 23 марта 1939 г. провела частичную мобилизацию и 28 марта заявила, что изменение статус-кво в Данциге будет рассматриваться как нападение на Польшу.
В этих условиях 31 марта Чемберлен выступил в парламенте, а потом по радио, где объявил о британских гарантиях независимости Польши, с оговоркой, что британцы готовы содействовать германо-польскому урегулированию.
Известие о гарантиях Варшаве привело фюрера в бешенство. Его расчеты на «урегулирование Данцигского вопроса», надежда на то, что Польша, которой нацисты осенью 1938 г. позволили захватить Тешинскую область Чехословакии, окажется под влиянием Германии и будет союзницей в возможной войне с большевизмом, оказались несбыточными. 1 апреля Берлин пригрозил расторгнуть англо-германское военно-морское соглашение 1935 г., если Лондон не прекратит политику «окружения Германии». 3 апреля Гитлер дал указание подготовить план нападения на Польшу, который был утвержден спустя семь дней. Поменялась и дипломатическая стратегия немцев. Была поставлена задача максимальной изоляции Польши с одновременным давлением на англичан и французов, чтобы те не смогли выполнить заявленные гарантии. Имелась также в виду нейтрализация потенциального участия СССР в войне на стороне западных союзников и поляков.
Англичане усиленно приободряли Варшаву. С 4 по 6 апреля состоялся визит министра иностранных дел Польши Бека в Лондон, во время которого было сделано много громких заявлений, в том числе о подготовке соглашения о взаимопомощи. Чувство эйфории охватило польских лидеров. Им казалось, что создается мощный барьер против посягательств на территориальную целостность и независимость Польши. При этом мало кто задавался резонным вопросом – а как Великобритания собирается выполнять свои обязательства? Уже тогда раздавались трезвые голоса, что без привлечения Красной армии подобного рода гарантии лишены смысла. Такого мнения придерживался, в частности, видный британский военный эксперт Лиддел Гарт. Доступные ныне архивы свидетельствуют, что англичане и не собирались защищать Польшу. Меры вооруженной помощи полякам не предполагались. Выступая в парламенте или на заседании кабинета в апреле 1939 г., Чемберлен не раз разъяснял, что смысл гарантий – это не защита отдельных стран от Германии, а стремление предотвратить установление над континентом немецкого господства, в результате чего усилилась бы мощь Германии и ее угроза безопасности Британии[8]. При этом британский премьер поддержал Бека в его политике против СССР: «Я во многом согласен с ним, ибо рассматриваю Россию как весьма ненадежного друга, обладающего очень скромными возможностями для активной помощи, но огромной способностью раздражать других»[9]. Форин офис счел необходимым 13 апреля 1939 г. телеграфировать своим послам, что у правительства Его Величества «нет намерения заключать двустороннее соглашение о взаимной помощи с советским правительством»[10].
Без союза, без соглашения, без обязательств. Как же западные союзники собирались удерживать Советский Союз в своей орбите? В какой-то степени это до сих пор загадка, поскольку предпринятые ими шаги скорее отторгали, чем привлекали Кремль. Британский министр иностранных дел лорд Галифакс, а вслед за ним его французский коллега Бонне пытались убедить Москву взять на себя односторонние гарантии, т.е. СССР, по примеру англичан с французами, должен был заявить, что в случае войны поддержит Польшу, Румынию или прибалтийские страны. Другим приемлемым вариантом англичане считали «благожелательный советский нейтралитет», когда СССР не ведет боевых действий на чужих территориях, а снабжает подвергшихся германской агрессии оружием и сырьем. Опыт гражданской войны в Испании и судьба Чехословакии заставляли Кремль воспринимать подобные предложения без воодушевления. При чтении шифртелеграмм, отчетов послов и различных записок Сталин часто добавлял одно слово: «болтовня». Литвинов чуть более дипломатично заявил французскому и британскому послам в Москве, что советских руководителей уже достаточно накормили обещаниями и поводили за нос. Полпред в Великобритании Майский довел эту мысль до Галифакса еще проще: «Советское правительство верит делам, а не словам».
Отказавшись от идеи односторонних гарантий, Литвинов свел воедино все предложения и 15 апреля направил Сталину записку, в которой обосновал возможность трехстороннего альянса Франции, Британии и СССР[11]. Суть его предложений – взаимная помощь в случае агрессии; поддержка государств, имеющих общие границы с СССР; срочное заключение соглашения о конкретных формах взаимопомощи и обязательства всех сторон не заключать сепаратный мир. Получив согласие «инстанции», Литвинов 17 апреля вручил британскому послу советские предложения из восьми пунктов[12], вокруг которых и развернулась дипломатическая борьба.
Для обсуждения вопросов внешней политики в Москве 21 апреля созвали специальное совещание. Оно состоялось в кабинете Сталина в Кремле и велось без протокола. Его участники – члены Политбюро Ворошилов, Молотов, Микоян и Каганович, нарком иностранных дел Литвинов, его заместитель Потемкин, вызванные из Лондона и Берлина полпреды Майский и Мерекалов, а также советник полпредства в Париже Крапивенцев. Некоторые ученые, ссылаясь на неопубликованные тетради Мерекалова, придают этому совещанию принципиальное значение, полагая, что именно тогда было принято решение о переориентации внешнеполитического курса на Германию и снятии Литвинова с поста наркома. Однако эта версия вызывает сомнения. Судя по тетрадям, Мерекалов будто бы прозорливо ответил на вопрос Сталина о будущей политике Гитлера, заявив, что тот сначала оккупирует Польшу, потом разобьет Францию, а затем нападет на СССР. Скорее всего, такие «предсказания» посол записал уже после того, как эти события состоялись. Мерекалов, к примеру, не помнил, что в совещании участвовал Литвинов («его не приглашали»), хотя вышел из кабинета Сталина вместе с наркомом[13]. Примечательно, что после 21 апреля Мерекалов к переговорам с высшими немецкими чиновниками почти не привлекался. Их чаще вел временный поверенный в делах Астахов. В дневниках Майского сохранилась короткая запись обсуждения внешнеполитических вопросов, по всей видимости, именно 21 апреля. Там речь идет исключительно о переговорах с западными союзниками, Германия даже не упоминается[14]. Невозможно также представить, чтобы Сталин обсуждал отставку Литвинова в присутствии его подчиненных.
Литвинова сняли 3 мая 1939 г. Генсек принял его в своем кремлевском кабинете на 35 минут. Телеграмму советским полпредам за границей, в которой объяснялась причина отставки, Сталин продиктовал лично: «Ввиду серьезного конфликта между председателем СНК т. Молотовым и наркоминделом т. Литвиновым, возникшего на почве нелояльного отношения т. Литвинова к Совнаркому Союза ССР, т. Литвинов обратился в ЦК с просьбой освободить его от обязанностей наркоминдела. ЦК ВКП (б) удовлетворил просьбу т. Литвинова и освободил его от обязанностей наркома. Наркоминделом назначен по совместительству председатель СНК Союза ССР т. Молотов»[15]. Сторонние наблюдатели связывали смещение Литвинова с отходом советского руководства от политики коллективной безопасности. Большинство германских газет расценило отставку «как конец политики союзов с западными капиталистическими державами». Однако отсутствуют документальные свидетельства, подтверждающие, что у Кремля в то время имелся конкретный план действий и там точно знали с кем и какие союзы заключать.
В апреле 1939 г. свой вклад в европейскую безопасность решил внести президент США Рузвельт. Как известно, в сентябре 1938 г. в своей переписке с Гитлером он в целом поддержал Мюнхенское соглашение. В телеграмме от 15 апреля на имя Гитлера и Муссолини Рузвельт предложил им взять на себя обязательства не нападать на 31 европейское и азиатское государство (они перечислялись). Прочитав текст, Муссолини, по собственным словам, подумал, что у президента США «плохо с головой». Нацисты поступили тоньше. В считанные дни немецкие дипломаты связались с большинством стран из «списка» (как правило, соседями) и потребовали ответа на два вопроса: действительно ли государства чувствуют, что Германия им угрожает, и уполномочивали ли они Рузвельта делать такого рода заявления от их лица? Несложно предположить, как ответили немцам. 28 апреля Гитлер выступил в рейхстаге с большой речью, в которой иронизировал над предложениями американца. Пользуясь моментом, фюрер обрушился с критикой на поляков и британцев и заявил, что денонсировал польско-германский пакт о ненападении и англо-германское соглашение об ограничении военно-морских сил.
В отличие от предшествующих выступлений, Гитлер почти ничего не сказал о Советском Союзе. Это было не случайно. К сожалению, часть документов высших органов власти Третьего рейха погибла в годы войны. Историкам буквально по крупицам приходится реконструировать события. Вполне возможно, что письменных свидетельств вообще не существовало, поскольку важные решения зачастую принимались устно. Есть основания утверждать, что с конца апреля – начала мая 1939 г. высшее германское руководство начало предпринимать скоординированные действия по улучшению германо-советских отношений. Это были не робкие сигналы, а целые каналы информации (от разведки и дипломатии до бизнеса и прессы).
Многие ученые называют отправной точкой встречу между полпредом Мерекаловым и статс-секретарем германского министерства иностранных дел Вайцзеккером, которая состоялась 17 апреля в Берлине. Согласно немецкой записи, советский посол недвусмысленно заявил о желании улучшить политические отношения между странами. Однако текст советской записи не содержит таких фраз[16]. Каких-либо инструкций обсуждать политические вопросы Мерекалов не получал.
Куда важнее последующие события. Так, сразу после речи фюрера в рейхстаге была свернута антисоветская пропаганда в Германии. Затем, как это часто бывало у фюрера, на бывшего вице-канцлера, посла Германии в Турции фон Папена было возложено деликатное поручение. 5 мая под благовидным предлогом (протокольный визит в связи с назначением и прибытием в Анкару) он встретился с советским посланником Терентьевым и, отбросив дипломатические формальности, заявил ему, что «не видит никаких вопросов, которые могли бы затруднить сближение между СССР и Германией и создавали бы неразрешимые противоречия между обоими государствами», что «идеологию надо оставить в стороне и вернуться к былым бисмарковским временам дружбы»[17]. Показательно, что Терентьев в своем первом отчете в Москву не придал этому значения, за что получил выговор от нового наркома Молотова: «…Вы взяли неправильный тон. Вам надо быть с ним таким же вежливым, как с французом или другим послом, не отворачиваться от него, выслушивать его заявления, если он их захочет сделать. Тогда Вы правильно выполните обязанности советского полпреда»[18]. Через три дня (9 мая) Терентьев отправился к Папену с ответным визитом. В подробной телеграмме в Москву он представил поведение германского посла уже в положительных тонах[19]. Принципиально важно, что на протяжении последующих месяцев все высшие немецкие чиновники почти дословно повторяли высказывания Папена.
10 мая в своей баварской резиденции Бергхоф (Оберзальцберг) Гитлер принял вызванного из Москвы советника германского посольства Хильгера. Последний в присутствии генерал-полковника Кейтеля, Риббентропа и заведующего восточно-европейской референтурой Отдела экономической политики МИД Германии Шнурре осветил положение в Москве и обосновал необходимость сотрудничества с СССР. На следующий день в Берлин прилетел посол Шуленбург. В течение недели, пока посол находился в столице, Риббентроп вместе со своими сотрудниками составил основные тезисы, с помощью которых впоследствии нацистская пропаганда оправдывала сближение с заклятым политическим врагом. Их суть сводилась к тому, что Советский Союз – это уже другая страна. Сталин «строит национальное государство», где коммунизм не играет существенной роли. Новый советский патриотизм опирается на традиционные ценности с многочисленными заимствованиями из царского прошлого. Коммунистический интернационал «больше не является важным фактором». Соответственно, идеологические препятствия уже не мешают добрососедским отношениям. Шуленбург получил инструкции «очень-очень осторожно» сообщить Молотову о возобновлении торговых переговоров и посмотреть на реакцию советского наркома.
Апрельско-майские сигналы из Германии заинтересовали Кремль, но не привели к существенным изменениям. В ходе встречи Молотова с Шуленбургом 20 мая нарком был не очень дружелюбен и заявил, что у него складывается впечатление, будто Германия, вместо ведения серьезных экономических переговоров, предпочитает «играть» в какие-то игры. В таких играх Советский Союз не заинтересован. Если же Германия хочет успеха в экономических переговорах, то для этого должны быть «соответствующие политические основания»[20]. В этом высказывании Молотова отдельные ученые видят намек на идеологические сдвиги или даже будущий пакт. В действительности, это была старая идея. Дело в том, что многие инициативы по торговым, экономическим и финансовым договорам капиталистических стран с СССР ранее заканчивались ничем. С учетом предшествующего негативного опыта, советские дипломаты пришли к выводу, что для успеха экономических сделок желательно иметь какое-то базовое политическое соглашение.
Для германской стороны такой поворот в рамках переговоров о торговле и кредитах стал неожиданностью. Несколько дней немцы находились в замешательстве. Риббентропу казалось, что Советский Союз может вообще отказаться от каких-либо переговоров. Он попросил итальянцев «надавить» на японцев, чтобы те гарантировали безопасность советских интересов на Дальнем Востоке. Однако из Токио пришел быстрый отказ. Два дня высшие германские чиновники гадали – Молотов «душит» контакты или он «за»? Решили действовать через Вайцзеккера. Фюрер одобрил, и 30 мая, в хорошо спланированной встрече с советским поверенным в делах Астаховым, статс-секретарь театрально отложил в сторону карандаш и блокнот и предложил поговорить «неофициально». Далее последовали «сугубо личные» сентенции о нормализации отношений, уже доведенные до Москвы по другим каналам. С одним исключением – Вайцзеккер использовал любимое изречение Гитлера: «В нашей лавке много товаров. Берите то, что хотите». 10 июня подробный отчет Астахова лежал на столе у Сталина[21]. Но быстрой реакции из Москвы опять не последовало. За своеобразный ответ немцы восприняли речь Молотова от 31 мая на сессии Верховного Совета СССР, не содержавшую резкой критики Германии. Но этого было явно недостаточно. 17 июня, находясь в командировке в Берлине, Шуленбург настоял на встрече с Астаховым. Сначала он высказал пожелание о большей уступчивости с советской стороны по поводу поставок сырья. Затем просил разъяснения о «политической базе», а потом прямо заявил, что пришло время для кардинального улучшения отношений, повторив фразу о «лавке, в которой много товаров». Шуленбург сделал важное уточнение – «под товарами подразумевались и политические выгоды»[22]. Тем не менее, советское руководство по-прежнему проявляло сдержанность.
Такая медлительность и настороженность Москвы раздражали Гитлера, и 29 июня он решился на временное приостановление переговоров. В литературе этот демарш часто преподносится как дипломатическая победа фюрера. Испугавшись разрыва, русские будто бы стали сговорчивее. На самом деле, как показывают документы Политбюро, именно немцы пошли на компромисс. Советская сторона настаивала на увеличении срока кредита (до 7 лет), уменьшении его процента (до 4,5%) и полном одобрении списков заказываемых оборонных товаров. Поскольку Сталин согласился увеличить объемы советских поставок, Гитлер пошел навстречу почти по всем пунктам. 14 июля эта торговая сделка была одобрена решением Политбюро, которое вождь лично отредактировал[23]. 22 июля ТАСС сообщил о возобновлении переговоров. В тот же день Вайцзеккер официально уполномочил Шуленбурга возобновить прерванные переговоры. Таким образом, до конца июля Берлин и Москва еще ни о чем конкретном не договорились.
Большую часть времени у советского руководства в мае – июле занимали переговоры вокруг заключения союза с Великобританией и Францией. Возглавив Наркомат иностранных дел, Молотов сразу заверил британского и французского послов, что советская внешняя политика останется неизменной. Правда, он сделал оговорку: «если не произойдет каких-либо изменений в международной обстановке и в позиции других держав»[24]. Как и Литвинов, Молотов был против односторонних гарантий. В этом вопросе среди советских дипломатов имелись расхождения. Полпред во Франции Суриц и первый заместитель наркома иностранных дел Потемкин полагали возможным принять предложение Парижа и Лондона за основу. Майский отвергал его, т.к. оно не предполагало взаимных гарантий. После некоторых раздумий Сталин и Молотов 14 мая одобрили памятную записку, которая стала официальной позицией советских переговорщиков[25]. Во главу угла ставился принцип равноправия и взаимной помощи без односторонних гарантий и необходимость заключения военного соглашения между союзниками.
Но это не устраивало Чемберлена, который по-прежнему не верил русским и не хотел обязывающего договора с «Советами». Он выдвинул новое предложение ограничиться всего лишь декларацией о намерениях без обязательств со стороны Великобритании с одновременной передачей рассмотрения конкретных вопросов европейской безопасности в Лигу наций.
В Москве идею Чемберлена не оценили. 27 мая Молотов устроил «холодный душ» британскому и французскому послам[26]. Он обвинил их в отсутствии интереса к созданию эффективного альянса против агрессоров и желании заниматься бесплодными разговорами, а не делом. Глава советского правительства раскритиковал механизм взаимопомощи через Лигу наций: допустим, на Советский Союз совершено нападение, а «представитель какой-нибудь Боливии будет рассуждать в Совете (Лиги наций), имеется ли наличие акта агрессии против СССР, нужно ли оказывать СССР помощь, а в это время агрессор будет поливать советскую территорию артиллеристским огнем. Советское правительство не может признать приемлемой подмену эффективной помощи жертве одними разговорами по данному вопросу»[27]. Галифаксу пришлось фактически дезавуировать «блестящую идею» Чемберлена словами, что ссылки на Лигу наций имели целью успокоить британское общественное мнение.
Вопрос о союзе упирался также в предоставление гарантий прибалтийским государствам в случае германского нападения, на чем настаивал СССР. Англичане не хотели таких гарантий. Чтобы как-то сдвинуть переговоры с мертвой точки, Иден, бывший ранее министром иностранных дел, предложил свою кандидатуру для поездки в Москву, а бывший премьер-министр Ллойд Джордж, к ужасу Чемберлена, порекомендовал послать в качестве главы делегации его оппонента Черчилля. Со своей стороны Молотов попросил Майского намекнуть Галифаксу, что в СССР «приветствовали бы его приезд»[28]. Но направление на переговоры людей, способных договариваться, не входило в планы британского кабинета и лично Чемберлена. В Москву 14 июня прибыл заведующий центрально-европейским департаментом МИД Великобритании Стрэнг, который получил инструкции твердо отстаивать британскую позицию.
29 июня с одобрения Сталина в газете «Правда» вышла статья члена Политбюро Жданова «Английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР» с критикой западных переговорщиков. В статье задавался ряд вопросов: почему западные союзники, когда хотели заключить пакт или предоставить кому-либо гарантии, находили способы действовать быстро, и из-за чего столько проволочек с переговорами в Москве? И давался ответ: британское и французское правительства не хотят заключать договор, основанный на взаимной ответственности и равных обязательствах. Они желают обвинить Советский Союз в срыве переговоров и оправдать новую сделку с агрессорами.
Статья возымела свое действие, и 1 июля западные правительства согласились дать гарантии странам Прибалтики, предложив перенести список гарантируемых стран в секретный протокол[29]. Но оставались нерешенными проблема толкования понятия «косвенная агрессия» и вопрос о заключении военного соглашения. Существует версия, что тезис о «косвенной агрессии» специально изобрела советская сторона для затягивания переговоров. Однако этот термин первыми использовали англичане еще в апреле 1939 г.[30]
В июле переговоры опять застопорились. Всем было ясно, что необходимо что-то делать. Французский посол в Москве Наджиар рекомендовал заключить договор с СССР, оставив в стороне англо-французские оговорки. Однако британцы не собирались уступать. Галифакс говорил на заседании комитета по внешней политике, «что не стоит забывать о том, какой эффект может оказать на образ мыслей господина Гитлера наше согласие встать на колени перед русскими в поисках их поддержки. У Гитлера и так очень невысокое мнение о России, и наши действия могут только утвердить его во мнении, что мы – слабый и мягкотелый народ». Чемберлен в это же время писал сестре: «если мы все-таки подпишем это соглашение, то, полагаю, многие, и я в первую очередь, согласятся с тем, что это нельзя будет рассматривать как большую победу. Я ставлю военные возможности русских столь же низко, сколь высоко оцениваю германские. Я считаю, что они могут подвести нас в самую трудную минуту, даже сами переговоры с ними уже вызвали непонимание некоторых наших друзей. Я сторонник проведения гораздо более жесткой линии с ними во всем, но мои коллеги зачастую не разделяют этого взгляда».[31]
Недоверие было взаимным. 17 июля Молотов сообщал советским полпредам в Лондоне и Париже: «Только жулики и мошенники, какими проявляют себя все это время господа переговорщики с англо-французской стороны, могут, прикидываясь, делать вид, что будто бы наше требование одновременности заключения политического и военного соглашения является чем-то новым в переговорах, а в прессе пустили даже утку, что мы требуем будто бы военного соглашения предварительно, то есть до заключения политического соглашения. Непонятно только, на что эти мелкотравчатые купчишки рассчитывают, когда пускаются в переговорах на такие неумные проделки. Видимо, толку от всех этих бесконечных переговоров не будет, и придется их послать к черту. Тогда пусть пеняют на себя»[32].
Не добившись компромисса по политическому соглашению, британцы и французы договорились о направлении в Москву военных делегаций, которые прибыли в советскую столицу 11 августа. Руководство СССР отнеслось к этим переговорам со всей серьезностью. В отличие от западных союзников (их миссии возглавили главный морской флигель-адъютант короля Дракс и член Верховного военного совета Франции Думенк) в состав советской делегации вошли высшие военачальники – нарком обороны Ворошилов, начальник Генерального штаба, его заместитель и командующие флотом и авиацией. Все заседания миссий записывались, экземпляры записей в тот же день отправлялись Сталину и Молотову.
В литературе часто встречается утверждение о гибкости и уступчивости французского правительства. Фраза министра иностранных дел Бонне – «лучшая политика в отношении Советов – не создавать впечатление, что они нам так уж сильно нужны» – заставляет, по крайней мере, в этом сомневаться. Французский генштаб до весны 1939 г. неоднократно выступал против каких-либо военных переговоров с Советским Союзом.
Высшее политическое и военное руководство Франции еще с домюнхенской эпохи следовало в фарватере британской политики. Внешне создавалось впечатление, что французы активны и им действительно нужен союз с Советской Россией. Военный атташе в Москве генерал Палас 13 июля в секретной записке докладывал Даладье, совмещавшему посты главы правительства и военного министра: «настороженность и недоверие, возникшие в ходе переговоров, исчезнут только в случае выработки четких договоренностей», русские готовы выставить до 100 дивизий против немцев и просят польский коридор для их прохода, «следует немедленно установить контакт с советским Генштабом, подготовить умонастроение поляков … к принятию наших предложений». И предупреждал: «…если нам не удастся быстро договориться, то мы увидим, что СССР сначала самоизолируется, заняв нейтральную выжидательную позицию, а затем добьется соглашения с Германией на основе раздела Польши и прибалтийских стран»[33]. Во Франции было немало прозорливых людей, которые, подобно Паласу, требовали наладить конструктивные отношения с СССР. Но не они определяли государственную политику. В Москве неоднократно возмущались лицемерием и лживостью Бонне, и не без оснований не доверяли Даладье. К сожалению, именно эти политики оказались в руководстве страны, и значительная часть французского общества поддерживала их курс.
Собственную позицию имели польские вожди. Она основывалась на принципе «равноудаленности», т.е. недопущения союза ни с Германией, ни с Россией. Таким способом предполагалось «держать на дистанции» потенциальных противников и «не дать повода» для взаимного недовольства и агрессии. Альянс с Великобританией и Францией Варшава считала главной гарантией независимости страны.
Важным элементом польской стратегии были антисоветизм и русофобия. Многие высказывания польских лидеров стали известны только после Второй мировой войны и открытия западных архивов. Преемник Пилсудского маршал Рыдз-Смиглы объяснял французскому послу в Варшаве в мае 1938 г.: «Если немец остается нашим противником, он все же вместе с тем европеец и человек порядка, в то время как русские для поляков – сила варварская, азиатская, разрушительная и разлагающая стихия, любой контакт с которой обернется злом, а любой компромисс является самоубийством»[34]. Через год (в мае 1939 г.), принимая у себя папского нунция, министр иностранных дел Бек объяснил, что отношение к восточному соседу не поменялось: «Если британская гарантия Польше – это средство против войны, то союз с Россией – это способ начать войну».[35]
Правители Польши категорически не желали пускать Красную армию на свою территорию, поскольку боялись социального и национального взрыва в восточных кресах, где основную часть населения составляли белорусы и украинцы. При этом Варшава почему-то надеялась, что «Советам все равно некуда деваться», что уничтожение Польши не в интересах СССР.
Логика польских вождей имела резон. Совокупная военная мощь Великобритании, Франции и Польши не уступала германской. Но союзники Варшавы не собирались оказывать действенную военную помощь Польше, а поляки такую альтернативу даже не рассматривали.
Британские и французские военные не питали особых иллюзий по поводу боеспособности своего основного союзника на Востоке – польской армии. В конце апреля – начале мая в Лондоне представители штабов западных армий подробно проанализировали шансы Польши и пришли к неутешительному выводу, что «коллапс наступит на самой ранней стадии войны». Тем более удивительно, что 17 мая после переговоров в Париже с министром военных дел Польши Каспжицким начальник французского Генерального штаба Гамелен и главнокомандующий французскими вооруженными силами Жорж заверили партнера, что в случае нападения Германии на Польшу «французская армия перейдет границу и двинется против немцев». При этом не преминули напомнить полякам, что «в сентябре 1938 г. общая обстановка и мероприятия, проведенные Францией, предоставляли гораздо больше возможностей, чем теперь, для вмешательства против Германии»[36]. Позднее выяснилось, никакие наступательные мероприятия не планировались. Французы собирались придерживаться оборонительной войны, «ожидая» подходящего момента. Однако польские военные вернулись в Варшаву, воодушевленные будущей «помощью» союзника.
Летом 1939 г. поляки попросили у англичан заем на 40 лет в размере от 60 до 65 млн фунтов стерлингов (в современных ценах это чуть менее 4 миллиардов фунтов). Причем, треть этого кредита они были готовы «взять золотом». В Лондоне отнеслись к такой идее резко отрицательно. Министерство финансов просило Кабинет министров довести до сведения Варшавы, что «денег для поляков нет». Британские эксперты скрупулезно подсчитали с учетом валового продукта и долгов Польши, что максимальная сумма, на которую они реально могут рассчитывать без угрозы дефолта, не должна превышать 22 млн фунтов. Но и ее отказывались дать. После продолжительных дебатов предложение Лондона свелось к максимальной сумме в 10 млн кредита на покупку британских военных товаров. Для получения части кредита наличными от поляков потребовали понизить курс злотого. Прижимистость англичан разочаровала польских руководителей. Им сильно не понравилось требование Лондона контролировать расходование средств, и уязвленные просители прервали переговоры, отказавшись от финансовой помощи англичан.
Несмотря на гарантии западных союзников, официального соглашения об альянсе у Польши с Великобританией длительное время не было. Стороны обменивались меморандумами, но Бек не торопился, полагая, что подобное соглашение не стоит связывать с англо-франко-советскими переговорами. Лишь 2 августа, в связи с нарастанием кризиса в отношениях с Германией, Бек попросил возобновить переговоры о союзе, который был оформлен 25 августа в Лондоне в виде соглашения о взаимопомощи и секретного договора.
До конца июля центром большинства дискуссий между германскими и советскими представителями было в основном торгово-кредитное соглашение. Другие вопросы затрагивались в самой общей форме. Но немцы настойчиво предлагали обсуждение политических проблем, причем столь откровенно, что временный поверенный в делах СССР в Берлине Астахов попросил Москву сообщить, «как в таких случаях держаться»[37]. Шнурре, Хильгер, Шуленбург, Вайцзеккер и другие повторяли одни и те же мысли. Приходили с записями предшествующих бесед, показывали эти записи и снова повторяли: «Мы готовы договариваться. Нам надо договариваться. Скажите, чего вы хотите». При этом не скрывали, что имеют «прямые указания свыше», ссылаясь на Риббентропа, «который в точности знает мысли фюрера»[38]. Осторожность советской стороны, ее нежелание конкретизировать политические пожелания нервировали немцев, тем более что это происходило на фоне англо-франко-советских переговоров и предстоящего приезда в Москву военной делегации союзников. Очевидно, перелом произошел 2 августа, когда Риббентроп пригласил к себе Астахова и прямо сказал ему, что Германия готова договориться «по всем проблемам, имеющим отношение к территориям от Черного до Балтийского моря», что Данциг будет германским, что «за неделю – десять дней» Германия сможет «начисто выбрить Польшу»[39]. Рассчитывая, что Астахов сразу же сообщит об этом в Москву, Риббентроп требовал полной конфиденциальности. Именно эти фразы в отчете Астахова Сталин подчеркнул[40].
3 августа глава германской делегации Шнурре впервые предложил подписать секретный политический протокол. 5 августа он попросил Москву высказаться об ее отношении к этому предложению. 7 августа Молотов отказался.10 августа немцы фактически «раскрыли карты». Шнурре уведомил Астахова, что возможно начнется война с Польшей и «германское правительство хотело бы знать, какова будет в этом случае позиция советского правительства». При этом он недвусмысленно дал понять, что заключение соглашения с Англией и Францией «будет плохим введением» к советско-германским переговорам[41]. Со слов Шнурре, германское правительство готово сделать все, чтобы не угрожать и не задевать советские интересы, «но хотело бы знать, к чему эти интересы сводятся». Через два дня Берлин получил краткий ответ от Молотова: «Перечень объектов нас интересует. Разговоры о них требуют подготовки и некоторых переходных ступеней… от торгово-кредитного соглашения к другим вопросам. Предпочитаем вести разговоры по этим вопросам в Москве»[42]. Составляя ответ, советское руководство уже знало, каков ранг английских и французских военных переговорщиков и что у британцев вообще отсутствует мандат на принятие решений. С этого времени все эвфемизмы были отброшены, немецко-советские контакты активизировались, обмен мнениями велся предельно откровенно. Ради подрыва московских переговоров с Западом и обещания невмешательства СССР в конфликт с Польшей немцы проявили готовность пойти на уступки.
18 августа Риббентроп прислал проект договора объемом в четыре строки. Когда Шуленбург 19 августа зачитал этот текст Молотову, тот подчеркнул необходимость использовать уже существующие типичные договоры и уточнить содержание протокола. Уже через два часа, согласовав вопрос со Сталиным, Молотов передал советский текст проекта, который и лег в основу договора.
Записи переговоров, составленные советской и немецкой сторонами, не обнаружены, если они вообще существовали. До сих пор не известны черновые варианты и детали обсуждения секретного протокола. Но он фактически соответствовал тому, что Берлин в конце июля называл отсутствием неразрешимых проблем «от Балтийского до Черного моря», и в целом шел навстречу советским пожеланиям.
Как известно, 21 августа Гитлер лично обратился к «господину Сталину» с просьбой принять Риббентропа «во вторник 22 августа, но не позднее среды, 23 августа» для обсуждения и подписания договора о ненападении и «дополнительного протокола». При передаче письма в первой половине дня немецкий посол добавил, что если «советское правительство пожелает еще внести что-нибудь в протокол, то … это будет сделано». Необходимость срочного ответа Шуленбург обосновал весьма красноречиво: «Риббентроп в Берлине сидит как на углях»[43]. Сталин ответил незамедлительно. В его кремлевском кабинете примерно с 14 часов дня до 20 часов вечера находились Молотов, Ворошилов, Микоян и Каганович. Генсек лично отредактировал проект сообщения ТАСС о заключении торгово-кредитного соглашения и намерении заключить договор о ненападении с Германией. В 17 часов Молотов принял Шуленбурга и передал ему ответ Сталина на письмо Гитлера.
В российских архивах сохранился уникальный документ. Это немецкий вариант договора о ненападении. Сталин внес в его русский перевод изменения, которые вошли в окончательную редакцию документа. Вождь поменял немецкое предложение срока действия договора с пяти на десять лет, а также зачеркнул абзац о том, что договор действителен лишь при одновременном подписании особого протокола[44].
Как известно, военные переговоры западных союзников с СССР окончились безрезультатно. Непреодолимым препятствием стал отказ Польши пропускать войска Красной Армии через свою территорию. Как показывают документы Военного министерства Франции, французский военный атташе в Варшаве Мюсс попытался убедить поляков пойти навстречу советским пожеланиям. 18 августа он заявил начальнику польского Главного штаба Стахевичу, что «русские проявляют решимость оказать коалиции эффективную, реальную, прямую помощь; они не хотят быть союзниками второй зоны, ограничиваясь снабжением сражающихся. К тому же, они хотят воевать на стороне Польши независимо от того, каким образом будет начата война. Их предложение о сотрудничестве действительно во всех случаях, если Польша будет в состоянии войны с Германией»[45]. Аргументы Мюсса не подействовали на Стахевича. На следующий день, 19 августа, уже в сопровождении британского военного атташе Суорда француз опять пошел убеждать Стахевича. Тот в очередной раз заявил о невозможности полагаться на Москву, красноречиво добавив: «Мы здесь представляем три порядочные страны, и мы взаимно верим в наши обязательства; с русскими – совершенно другое дело». Вечером Бек принял французского посла Ноэля и подтвердил ему точку зрения Варшавы: «Польское правительство согласно с маршалом (Рыдз-Смиглы — авторы) и поддерживает его позицию, что оно не желает иметь с СССР никакого военного соглашения и …не допустит, чтобы в какой-либо форме обсуждалось использование иностранными войсками части польской территории». Получив известие о полете Риббентропа в Москву, МИД Франции срочно потребовал от Ноэля переубедить Бека. 23 августа в 12 часов 15 минут Бек, наконец, уступил, не преминув вновь продемонстрировать глубокое неприятие к вводу советских войск. Он согласился на следующую формулировку: «Мы достигли уверенности, что в случае совместных действий против германской агрессии сотрудничество между Польшей и СССР, при технических условиях, которые надлежит определить, не исключено»[46]. Французские и британские военные надеялись, что это обтекаемое «согласие» позволит продолжить переговоры в Москве. Однако для Кремля это уже не имело принципиального значения – там определились с выбором.
23 сентября, через месяц после провала переговоров, Ворошилов в беседе с французским военным атташе генералом Паласом, отбросив дипломатический этикет, высказал все, что думает о переговорах в августе: «Вы поставили нас в глупое положение»; «мы хотели искренне договориться с вами»; «мы не могли ждать, пока немцы разобьют польскую армию»; «вы не хотели договариваться и не подавали никаких надежд». Палас по существу ничего не мог возразить, повторяя только, что французы тоже хотели договориться[47].
В условиях нарастания международной напряженности в Европе появилось немало лиц, которые пытались помирить Германию и Великобританию. Как правило, это были политики правых взглядов, бизнесмены, военные, сотрудники спецслужб, журналисты и др. В научной литературе такие попытки называют любительской дипломатией, хотя сам термин заимствован из британских официальных документов.
Нацисты специально использовали такого рода неформальные контакты. Это позволяло поддерживать напряжение, создавать атмосферу неопределенности и таинственности. Гитлер умело культивировал иллюзию альтернативной дипломатии, когда приватные контакты с кем-то из высокопоставленных нацистов будто бы могли достичь результата. К примеру, 17 июля 1939 г. в Лондон на конференцию по китобойному промыслу прилетел экономический советник Геринга по четырехлетнему плану Вольтат. До этого он уже обсуждал с британскими консерваторами возможности «развития отношений». 19 июля Вольтат встретился с Вильсоном, главным советником Чемберлена. Речь шла о создании «необходимых условий для сотрудничества». К большому неудовольствию Чемберлена, проводивший конференцию министр Хадсон (который в конце марта нанес бесплодный визит в Москву) проявил неуместную инициативу. А затем поделился её итогами в общении с прессой. Разразился скандал. Выяснилось, что премьер не поставил в известность о беседах с Вольтатом свой собственный МИД.
Затем Дитрих, шеф пресс-бюро рейха, пригласил в Германию личного друга Чемберлена, медиа-магната лорда Кемсли. 27 июля Гитлер принял Кемсли и в ответ на вопрос, что нужно сделать для «улучшения взаимопонимания», предложил каждой из сторон изложить свои требования на бумаге. Идея понравилась Лондону. Соблюдая строжайшую секретность, Чемберлен, Галифакс и Вильсон подготовили письмо фюреру. Получив послание, Дитрих сначала сделал вид, что плохо понимает по-английски, а затем засомневался в предложении Гитлера зафиксировать пожелания сторон на бумаге. 17 августа Дитрих сообщил разочарованному Кемсли мнение фюрера: «Пока доверие не восстановлено, нет какого-либо объекта для подготовки переговоров»[48].
Наибольшую известность получила деятельность шведского предпринимателя Далеруса, женатого на состоятельной немке и имевшего коммерческие интересы в Германии. Швед пытался организовать контакты между Герингом и руководством Соединенного Королевства. С 6 по 8 августа Далерус встречался с Герингом и обсуждал с ним идею организации конференции для поиска способов мирного урегулирования конфликтных проблем. Как позднее вспоминал сам Далерус, ему показалось, что Геринг отнесся к его предложениям с интересом. После чего шведский бизнесмен стал добиваться позитивной реакции от англичан. Но до вечера 25 августа никакого конкретного ответа из Лондона не поступило. Одна из прозаических причин заключалась в том, что в Великобритании в это время были парламентские каникулы. Галифакс до 19 августа находился в своем поместье в Йоркшире, Чемберлен ловил рыбу в Шотландии и вернулся в Лондон только 21-го, а военный министр Четфилд находился во Франции, в Каннах. Вечером 25 августа Галифакс принял Далеруса, который предложил министру написать письмо Герингу о желании мира. С этим письмом Далерус полетел назад в Берлин и 27 августа его пригласил к себе на аудиенцию фюрер. Гитлер разыграл целый спектакль, пытаясь убедить собеседника, что он все время хотел улучшить отношения с Лондоном, но все впустую. По словам Далеруса, фюрер будто бы попросил его вернуться в Лондон и убедить британское руководство в необходимости соглашения.
Уже на следующий день шведский бизнесмен разговаривал с Чемберленом и Галифаксом. Они передали ему частную записку, в которой излагались минимальные требования Лондона. В принципе она ничем не отличалась от тех предложений, которые британское правительство уже послало Гитлеру через своего посла в Берлине Гендерсона. Вечером 29 августа Гитлер принял британского посла и вручил ему свой ответ. Сразу стало понятно, что соглашение невозможно. Немцам нужна была передача Данцига Германии, и они требовали от польского правительства немедленного подписания соглашения об этом. Гитлер также неприятно удивил англичан, настаивая на необходимости привлечения Советского Союза для обсуждения польских вопросов. Усилия Далеруса ни к чему не привели. Судя по всему, нацистские вожди специально использовали его с целью создать иллюзию о возможности договориться.
Последние дни августа потоки противоречивой информации наполнили почти все европейские столицы. Все ожидали войны и вместе с тем надеялись, что ее удастся предотвратить. Как и ранее, немало желающих хотели помирить Гитлера и его оппонентов. Публично заявляя о непреклонности Польши, Бек уполномочил польских дипломатов установить тайные контакты, чтобы как-то договориться. 27 августа советник польского посольства в Берлине Любомирский и генеральный консул пришли в офис Риббентропа и предложили советнику Клейсту выступить посредником на возможных переговорах. Они заявили, что Беку нужно время, дабы успокоить национальные чувства сограждан, но министр «чувствует, что сможет прийти к приемлемому соглашению с немцами».[49] Единственное, на чем настаивал Бек, чтобы «встреча» проходила не в Берлине. Он не хотел ассоциировать себя с лидерами других государств, бесславно отказавшимися от национальных интересов, находясь в германской столице. Бек предлагал какой-нибудь городок на границе или, на худой конец, просто железнодорожный вагон. Такая инициатива Варшавы весьма символична, но нацистов она уже не интересовала. Гитлера не устраивали уступки, ему нужна была вся Польша, и он распорядился начать боевые действия ранним утром 1 сентября 1939 г.
Немецкие спецслужбы заранее подготовили провокации на границе, чтобы обвинить поляков в агрессии и получить видимый предлог для «ответных» действий. По сценарию эсэсовцев, который начал осуществляться вечером 31 августа после кодовых слов «Бабушка умерла», поляки будто бы напали на радиостанцию, на таможенный пост и небольшое лесное хозяйство. Затем «поляки» получили отпор, и «вернувшиеся» немецкие полицейские продемонстрировали всему миру результаты «польского варварства». Для убедительности 6 заключенных концлагеря, переодетых в польскую униформу, были расстреляны на таможенном пункте. Туда же подбросили труп немца. Это были первые жертвы Второй мировой войны. Подробности этой провокации стали известны на Нюрнбергском трибунале.
Война началась в 4.45 1 сентября 1939 г. Согласно плану «Вайс» в Померании и Восточной Пруссии была развернута группа армий «Север» (командующий генерал-полковник фон Бок) в составе 3-й и 4-й армий. Её ближайшей задачей являлось занятие «польского коридора» и нанесение ударов восточнее Вислы в направлении на Варшаву. В Силезии и Словакии сосредоточилась группа армий «Юг» (командующий генерал-полковник фон Рунштедт) в составе 8-й, 10-й и 14-й армий немцев и воинских подразделений словаков. Она наступала на Лодзь, Краков и Варшаву, далее на юго-восток Польши.
Немцы выиграли приграничные сражения и прорвали фронт во многих местах. 11 сентября противник охватил с востока Варшаву. К её западным предместьям еще 8 сентября подошла 4-я танковая дивизия вермахта. 15 сентября наступавшие с севера немецкие части захватили Брест, 16 сентября – Белосток. Южная группировка немцев тогда же вышла на линию Самбор – Львов – Владимир-Волынский – Замосць, с юго-запада подошла к Люблину. Основные силы поляков были разгромлены или окружены, руководство страной и армией вынуждено было отступать и утратило связи со многими воинскими подразделениями. Первым Варшаву покинул президент Мосцицкий, затем – члены правительства, в ночь на 7 сентября – главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы. Ставку 6 сентября перенесли сначала в Брест, 10 сентября – во Владимир-Волынский, 13 сентября – в Млынов (близ Дубно), 15 сентября – в Коломыю. Попытка оттянуть оставшиеся войска на юго-восток к границе с Румынией и создать там новый рубеж обороны в расчете, что западные союзники развернут военные действия против Германии, после 17 сентября оказалась невыполнимой. Польские правители запросили Париж о предоставлении убежища, начали переговоры с румынскими властями о разрешении их транзита во Францию.
Новость о нападении Германии на Польшу застала лидеров Великобритании и Франции врасплох. Еще накануне многим казалось, что они проявили твердость, и немцы не решатся на войну. Когда же сведения подтвердились, встал вопрос об объявлении войны Германии. Французы попытались оттянуть решение, объясняя это положениями конституции – сначала должен собраться совет министров, затем парламент, и лишь потом выдвинут ультиматум или объявлена война. В британском правительстве большинство на этот раз не захотело тянуть время, потребовав немедленного предъявления ультиматума нацистам и, в случае отказа, объявления войны. Чемберлен попытался поддержать идею министра иностранных дел Италии графа Чиано. Тот позвонил накануне и предложил объявить перемирие, а потом провести конференцию по пересмотру Версальского договора. Чиано добавил, что французы «за», Гитлеру идея понравилась, и он «обещал подумать». На деле фюрер стремился выиграть время, чтобы успеть добиться решающих успехов в Польше. Члены британского кабинета итальянскую идею не поддержали. Чемберлен был вынужден согласиться на ультиматум, который в 9 часов утра 3 сентября британский посол в Берлине вручил Риббентропу. Не получив ответа, премьер-министр Великобритании под всеобщее одобрение объявил Германии войну. Французы сделали это спустя несколько часов.
После объявления войны, несмотря на настойчивые просьбы поляков о наступлении, французские войска в основном оставались под защитой оборонительных сооружений линии Мажино. Французское командование решилось лишь на локальные наступления ограниченного значения. Наиболее известна операция в районе Саарбрюккена, где в ночь на 7 сентября несколько французских дивизий впервые пересекли границу. Но уже 12 сентября войска получили приказ прекратить продвижение «ввиду быстрого развития событий в Польше». В тот же день первое заседание Высшего военного совета союзников в Абвиле одобрило немедленное прекращение наступательных действий. Так началась знаменитая «странная война» между враждующими сторонами с почти полным отсутствием боевых действий на суше. Эта война окончилась закономерным финалом – вторжением немцев в мае 1940 г. и разгромом Франции.
Германские войска могли самостоятельно оккупировать всю Польшу, но Гитлеру важно было представить её уничтожение как совместную германо-советскую акцию. На Москву постоянно оказывалось давление. В ответ на запрос немцев Молотов 5 сентября сообщил, что советскому правительству в подходящее время «обязательно придется начать конкретные действия», однако «этот момент пока еще не созрел», а «торопливостью можно испортить дело и облегчить сплочение противников»[50]. В тот же день советское правительство отказало Польше в поставках военных материалов, сославшись на угрозу втягивания в войну[51].
В 2 часа ночи 17 сентября Сталин и Молотов приняли посла Шуленбурга и сообщили ему, что Красная армия в 6 часов утра перейдет границу с Польшей. Через час с четвертью польскому послу в Москве Гжибовскому была вручена нота советского правительства. В ней, в частности, говорилось: «Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам». В ноте выражалась обеспокоенность положением украинского и белорусского населения в Польше и заявлялось: «Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии»[52]. Польский посол отказался принять ноту, ибо «это было бы несовместимо с достоинством польского правительства». В итоге, пока Гжибовский находился в Наркомате иностранных дел, ноту передали в посольство.
Советская группировка войск насчитывала свыше 630 тыс. человек, почти 5 тыс. орудий и минометов, более 4 тыс. танков и 3 тыс. самолетов. Были развернуты управления Белорусского и Украинского фронтов (командующие командарм 2-го ранга Ковалев и командарм 1-го ранга Тимошенко).
Вмешательство СССР оказалось полной неожиданностью для поляков. 17 сентября польское руководство отдало приказ: «С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию».
На белорусском направлении, не встречая серьезного сопротивления, советские войска к исходу 18 сентября заняли Лиду, Слоним, Пружаны. Вильно пришлось брать с боем. 20 сентября были заняты Волковыск, Кобрин, Лунинец. К вечеру части Красной армии подошли к Гродно, где разгорелись бои с польскими военными и ополченцами, продолжавшиеся весь следующий день. В ночь на 22 сентября польские защитники покинули город. В тот же день советские войска приняли от немцев Белосток и Брест, а 23 сентября вошли в Сувалки.
На Западной Украине без сопротивления были заняты Луцк, Ровно, Дубно, Сарны, Ковель, Владимир-Волынский. Овладев Тарнополем, войска 6-й армии двинулись ко Львову, вокруг которого на севере, западе и юге уже стояли немецкие части. К вечеру 20 сентября германские войска получили приказ отойти от Львова. В ночь на 21 сентября советские войска заняли исходные позиции для атаки, назначенной на 14 часов. Но поляки предложили переговоры, и атаку отложили на сутки. В 8 часов утра 22 сентября командир польского гарнизона подписал акт о сдаче города. Южнее советские войска вышли на линию границы с Румынией и Венгрией. В районе Стрыя они вступили в контакт с немцами, которые 22 сентября передали город Красной армии.
20 сентября Гитлер установил «демаркационную линию» отвода германских войск: Ужокский перевал – Хыров – Перемышль – р. Сан – р. Висла – р. Нарев – р. Писса – граница рейха. В беседе с Шуленбургом Молотов заявил, что Москва не может одобрить линию от Перемышля до Ужокского перевала, поскольку теряет украинскую территорию, и настаивает на линии по верховьям р. Сан. В обмен советское правительство было «готово уступить Сувалки и окрестности с железной дорогой, но не Августов». В конце концов, немецкая сторона согласилась с этим предложением. Окончательно границу зафиксировал Договор о дружбе и границе между СССР и Германией, подписанный во время второго визита Риббентропа в Москву 28 сентября.
Советско-германский договор от 23 августа 1939 г. и начавшаяся Вторая мировая война – закономерный результат политики «умиротворения», провал дипломатии Запада. В Лондоне, Париже и Вашингтоне (США многое знали о советско-германских контактах, поскольку один из сотрудников немецкого посольства в Москве придерживался антифашистских взглядов и сотрудничал с американцами) не верили, что нацисты и коммунисты смогут договориться. Почти все расчеты строились на политической аксиоме – непримиримости противоречий между Третьим рейхом и Советами. Именно поэтому подписание договора 23 августа вызвало такой шок в западных столицах. За шоком последовали негодование и даже обида на «вероломство Кремля».
В литературе часто встречается утверждение о двойной игре советского руководства. С одной стороны, переговоры с англичанами и французами, с другой – контакты с немцами. События 1939 г. часто преподносятся таким образом, что Кремль вонзил нож в спину возможных союзников, приняв предложение нацистов о сотрудничестве. В действительности, «нож в спину» долго готовили для Москвы западные партнеры. Приезд военных миссий Франции и Англии и длительные беседы с ними стали своеобразной лакмусовой бумагой для советского руководства. Можно как угодно относиться к искренности намерений англичан и французов, но главное, и это было принципиально для Москвы, – западные союзники не проявили готовности к оказанию военной помощи СССР в случае его войны с Германией. А Гитлер сделал Сталину такое предложение, от которого он не смог отказаться.
С точки зрения высшего советского руководства договор имел объективные преимущества: СССР оставался вне войны на неопределенно долгое время; Запад связывался войной в Польше, а затем, возможно, должен был долго воевать с Германией; его сепаратные переговоры с Германией становились невозможны; СССР расширял сферу своего влияния и имел гарантированную поддержку в этом вопросе со стороны Германии; Гитлер пошел на широкомасштабное торговое и экономическое сотрудничество, Советский Союз получал доступ к немецким военным технологиям; стабилизировалась ситуация на Дальнем Востоке. Япония не могла решиться на какие-либо действия против СССР при наличии договора о ненападении между Германией и Советским Союзом.
Последнее обстоятельство имело ключевое значение. В районе Халхин-Гола уже несколько месяцев шли тяжелые бои, 20 августа началось советско-монгольское наступление на японцев. Расчет на то, что договоренность с Германией повлияет на страну Восходящего солнца, и она не решится на дальнейшую эскалацию, оказался верен. После известия о заключении договора о ненападении в Токио разразился настоящий политический кризис. Японцы нашли поведение ближайшего союзника «оскорбительным», нарушающим секретные положения Антикоминтерновского пакта о необходимости консультироваться друг с другом при проведении подобных переговоров. Японское правительство направило в Берлин официальный протест. По требованию Риббентропа, Вайцзеккер отказался его принять. 28 августа кабинет министров Японии подал в отставку.
Немаловажное значение имели идеологические мотивы. В трактовке большевиков любая большая война провоцировала политический кризис и революционные настроения в капиталистическом мире. Поздно вечером 7 сентября Сталин в присутствии Молотова и Жданова принял руководителей Коминтерна Димитрова и Мануильского. В дневнике Димитров записал следующие разъяснения вождя по поводу договора и нападения Германии на Польшу: «Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т.д.) за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии было [бы] расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии)».[53] Иными словами, взаимное ослабление капиталистических стран полезно мировому пролетариату. Сталину было важно объяснить ситуацию сбитым с толку товарищам по коммунистическому движению, причем в категориях марксистско-ленинского мировоззрения.
У Гитлера возникли аналогичные проблемы. За несколько дней до разъяснений Сталина фюрер собрал гауляйтеров и депутатов рейхстага – членов НСДАП и сказал, что договор с Советским Союзом «был неправильно понят многими членами партии». Он подчеркнул, что его отношение к СССР не изменилось. «Это пакт с сатаной, чтобы изжить дьявола», «против Советов все средства хороши, в том числе и такой пакт»[54].
Как видим, разъяснения вождей не сильно различались глубокой взаимной неприязнью и недоверием. Материальные и территориальные выгоды, которые договор принес сторонам, не изжили непримиримые идеологические противоречия. Будущее столкновение нацистов и коммунистов было неизбежно. До нападения фашистской Германии на СССР оставалось немногим более полутора лет.
Д.и.н. А.Н. АРТИЗОВ
К.и.н. С.В. КУДРЯШОВ
[1] Предыстория и последствия Мюнхенского соглашения отражены в совместном историко-документальном проекте Росархива, МИД России и Российского исторического общества. См.: Мюнхен-38. На пороге катастрофы. М. 2018.
[2] Generalfeldmarschall Keitel. Erinnerung, Briefe, Dokumente des Chefs OKW. Göttingen. 1961. S. 195-196.
[3] Нота Посольства Германии в СССР в НКИД СССР от 16.03.1939 г. (АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 7. Д. 62. Л. 10-11).
[4] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 7. Д. 62. Л. 14-16.
[5] См. телеграмму Временного поверенного в делах СССР в Литве Н.Г. Позднякова в НКИД СССР 22.03.1939 г. (АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 299. Д. 2063. Л. 31-32).
[6] University of Birmingham (BU). Neville Chamberlain papers (NC). 18/1/1091.
[7] The National Archives (Kew). FPC Minutes. Cab 27/624.
[8] Цит. по: Карлей М. 1939. М. 2005. С. 173-174. См. также: Stedman A. D. Alternatives to Appeasement. Neville Chamberlain and Hitler’s Germany. L., 2015. P. 148-152; Self R. Neville Chamberlain. A biography. N. Y., 2016. P. 258-270.
[10] Parker R. A. Chamberlain and appeasement: British policy and the coming of the Second World War. L., 1993. P. 222-223.
[11] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 2. Д. 11. Л. 218-219.
[12] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 25. Д. 4. Л. 27-28.
[13] На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924 – 1953 гг.). М. 2008. С. 257.
[14] В дневниках Майского имеется следующая лаконичная запись: «Видел разного народу, участвовал в различных совещаниях по вопросам англо-франко-советских переговоров…» (АВП РФ. Ф. 017а. Оп. 1. П. 2. Д. 6. Л. 107-108).
[15] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 313. Д. 2154. Л. 45.
[16] См. АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 7. Д. 65. Л. 69-71.
[17] АВП РФ. Ф. 011. Оп. 4. П. 31. Д. 166. Л. 247-249, 255-257.
[18] АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 673. Л. 3; АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 294. Д. 2029. Л. 103.
[19] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 293. Д. 2028. Л. 10-11.
[20] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 26. Д. 1. Л. 1-3.
[21] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 180-182. См. также: АВП РФ. Ф. 011. Оп. 4. П. 27. Д. 59. Л. 105-110.
[22] АВП РФ. Ф. 011. Оп. 4. П. 27. Д. 59. Л. 123-127.
[23] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 185.
[24] См. запись беседы Молотова с Сидсом от 08.05.1939 г. (АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 25. Д. 8. Л. 6-8).
[25] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 26. Д. 18. Л. 119-120.
[26] См. запись беседы Молотова с Сидсом и Пайяром от 27.05.1939 г. (АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1.П. 1. Д. 2. Л. 41-47).
[27] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 1. Д. 2. Л. 43.
[28] Телеграмма Молотова полпреду СССР в Великобритании Майскому 10.06.1939 г. (АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 3091. Д. 2079. Л. 186-187).
[29] АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1а. П. 26. Д. 16. Л. 54-55.
[30] См. Коммюнике о переговорах между министром иностранных дел Польши Ю. Беком и премьер-министром Великобритании Н. Чемберленом в Лондоне 4-6 апреля 1939 г. (Год кризиса. 1938-1939: Документы и материалы В 2 т. Т. 1. 29 сентября 1938 г. – 31 мая 1939 г. М. 1990. С. 361).
[31] Карлей М. Указ. соч. С. 227-228.
[32] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 313. Д. 2154. Л. 147.
[33] РГВА. Ф. 198к. Оп. 2. Д. 466. Л. 44-50.
[34] Documents diplomatique franҫais. 2e serie. Paris. Vol. IX. P. 973-979.
[35] Watt D. C. How war came. The immediate origins of the Second World War, 1938-1939. N. Y., 1989. P. 389.
[36] РГВА. Ф. 198к. Оп. 2. Д. 296. Л. 176-186.
[37] АВП РФ. Ф.059. Оп. 1. П. 294. Д. 2036. Л. 151.
[38] См., напр., запись беседы Астахова с Шнурре 26.07.1939 г. (АВП РФ. Ф. 0911. Оп. 4. П. 27. Д. 59. Л. 191-195).
[39] АВП РФ. Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3. Л. 27-30.
[40] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 194-197.
[41] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 294. Д. 2036. Л. 174-175.
[42] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 202. (См. также: АВП РФ. Ф. 059.Оп. 1. П. 295. Д. 2038. Л. 105).
[43] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 206-207.
[44] Вестник Архива Президента Российской Федерации. СССР – Германия. 1933. 1941. М. 2009. С. 209-214.
[45] РГВА. Ф. 198к. Оп. 2. Д. 292. Л. 148-166.
[46] РГВА. Ф. 198к. Оп. 2. Д. 292. Л. 148-166.
[47] РГВА. Ф. 33987. Оп. 3а. Д. 1242. Л. 89-92.
[48] Aster S. 1939. The making of the Second World War. L., 1973. P. 254-255.
[49] Kleist P. Zwischen Hitler und Stalin, 1939-1945, Aufzeichnungen. Bonn. 1950. S. 75-76; Watt D. C. Op. cit. P. 511-512.
[50] АВП РФ. Ф. 0745. Оп. 14. П. 32. Д. 3. Л. 56.
[51] См. запись беседы Молотова с польским послом Гжибовским (АВП РФ. Ф. 011. Оп. 4. П. 24. Д. 5. Л. 29).
[52] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 313. Д. 2155. Л. 49-51.
[53] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 195. Д. 1. Ч. VII. Л. 54.
[54] Встреча состоялась 28 августа 1939 г. Цит. по: G. Ueberschär, Die Entwicklung der deutsch-sowjetischen Beziehungen von 1939 bis 1941 und Hitlers Entschluß zum Überfall auf die UdSSR. In: G. R. Ueberschär/L. A. Bezymenskij (Hg.), Der deutsche Angriff auf die Sowjetunion 1941. Die Kontroverse um die Präventivkriegsthese. Darmstadt. 1998. S. 8.
почему Франция и Великобритания не встали на защиту Польши от нацистской Германии — РТ на русском
3 сентября 1939 года Франция и Великобритания стали первыми государствами, которые объявили войну нацистской Германии. На тот момент обе европейские державы значительно превосходили по военной мощи гитлеровскую армию. Однако в Париже и Лондоне предпочли не ввязываться в события в Польше, нарушив тем самым союзнические обязательства в отношении Варшавы. В июне 1940 года вермахт оккупировал половину Европы, две трети Франции и начал подготовку к захвату британской столицы и СССР. О том, можно ли было не допустить расцвета Третьего рейха, — в материале RT.
Поводом для вступления Великобритании и Франции во Вторую мировую войну стало вторжение гитлеровских войск в Польшу 1 сентября 1939 года. Французские и британские войска должны были оказать Варшаве прямую военную помощь, однако ограничились небольшой операцией на западе Германии.
Пассивность Франции и Великобритании современники назвали «Странной войной». В Париже и Лондоне предпочитали не провоцировать немцев, рассчитывая, что Адольф Гитлер развернёт армию на восток. Война против Москвы действительно началась, но за год до вторжения в СССР вермахт оккупировал около 70% французской территории и подготовил план высадки на южное побережье Великобритании.
Униженная и оскорблённаяТема ответственности за развязывание Второй мировой войны является, пожалуй, самой актуальной в российской и зарубежной историографии. На Западе принято возлагать большую часть вины на советское государство, которое якобы пошло на сговор с Гитлером в августе 1939 года (пакт Молотова — Риббентропа).
Также по теме
Один день, изменивший судьбу Старого Света: 28 июня началась и закончилась Первая мировая войнаИстория Первой мировой войны началась и закончилась в один и тот же день с разницей в пять лет. 28 июня 1914 года в боснийском городе…
Отечественные историки, наоборот, склонны винить в возвышении Германии Великобританию и Францию. Российские исследователи обращают внимание на очевидные попытки Лондона и Парижа задобрить нацистский режим, удовлетворяя его территориальные аппетиты в Восточной Европе.
В то же время российские и зарубежные историки сходятся во мнении, что рост могущества Германии стал возможен в силу событий, изменивших национальное самосознание немецкого народа. Речь идёт о небывалом подъёме реваншистских настроений после проигранной Первой мировой войны.
28 июня 1919 года был заключён Версальский мирный договор, предполагавший множество ограничений для Берлина. Германию лишили части собственной территорий, всех колоний, источников промышленного развития и боеспособных вооружённых сил.
Берлин был вынужден отдать Франции богатую углём и сталью Эльзас-Лотарингию, Польше и Чехословакии отходили ряд северных и восточные земель, а Саарская область на 15 лет переходила под управление Лиги Наций.
Численность сухопутных сил Германии была ограничена 100-тысячной группировкой. Также немцы практически полностью теряли военно-морской флот. Но самым кабальным условием стало обязательство выплачивать державам-победительницам миллиардные репарации — компенсации за убытки в ходе войны.
Ярым сторонником жесточайших санкций в отношении Германии была Франция. Париж стремился избавиться от ключевого геополитического конкурента и потенициального военного противника.
Великобритания оставалась верна курсу сохранения баланса сил в Старом Свете и не была заинтересована в закабалении Германии. Однако в процессе переговоров Лондон согласился на большинство французских инициатив.
- Визит Гитлера в захваченную Польшу, 1939 г.
- © Wikimedia Commons
В 1919 году на обломках кайзеровского режима образовалась Веймарская республика. Однако демократический режим просуществовал в Германии менее 15 лет. Играя на желании немцев обрести достойную жизнь, в 1933 году на политическом олимпе появился Адольф Гитлер.
Меньшее злоСистема международных отношений, созданная в результате Версальского мира, вычёркивала из игры двух крупных игроков: Германию и молодую Советскую Республику. Международная изоляция предопределила политическое и торгово-экономическое сближение двух государств в 1920-е годы.
С установлением нацистской диктатуры советско-немецкие отношения значительно ухудшились. 25 ноября 1936 года Германия и Япония заключили Антикоминтерновский пакт, направленный против распространения коммунистической идеологии.
Западные страны с опасением смотрели на крепнущую советскую державу и видели в гитлеровском режиме меньшее зло. Судя по всему, Франция и Великобритания рассчитывали на то, что укрепление Германии позволит сдержать «коммунистическую угрозу».
- Ввод немецких войск в демилитаризованную Рейнскую область
- © Wikimedia Commons
Страхами в отношении СССР умело пользовался Гитлер. В 1936 году в нарушение Локарнского договора 1925 года Берлин ввёл войска в Рейнскую демилитаризованную зону. В 1938 году с согласия Франции и Великобритании нацистский вождь присоединил родную Австрию и Судетскую область Чехословакии.
Также по теме
«К затяжной войне Германия не готовилась»: какие цели преследовал Гитлер, напав на СССРНападение на Советский Союз 22 июня 1941 года обернулось чудовищной трагедией для двух сотен миллионов человек. В рамках плана…
В начале 1939 года Берлин предъявил территориальные претензии Польше. Гитлер потребовал вернуть «Польский коридор» — земли, разделявшие Германию и Восточную Пруссию. В ответ Варшава заключила договор о военном союзе с Великобританией и подтвердила готовность Франции дать совместный отпор немецкой агрессии.
Гитлер не мог не осознавать, что оккупация Польши обернётся вооружённым конфликтом с гарантами Версальского мира и, возможно, Советским Союзом, который претендовал на отторгнутые у него в 1921 году восточные польские территории (Западная Украина и Западная Белоруссия).
Весной 1939 года Берлин неожиданно смягчил риторику в адрес Москвы. Итогом непубличных переговоров стали заключённый 23 августа Договор о ненападении и секретный протокол о разделе Польши и сфер влияния в Восточной Европе.
1 сентября 1939 года после устроенной нацистами провокации в городе Гляйвиц вермахт вторгся в Западную Польшу. 17 сентября в восточную часть страны вошли советские войска.
Роковая паузаВ польском обществе существует твёрдое убеждение, что очередного раздела их государства в 1939 году можно было избежать. Франко-британские войска могли бы нанести мощный удар по западной Германии, вынудив гитлеровскую армию вернуться в казармы. Видя решимость западных держав, от «агрессивных планов» отказался бы и Советский Союз.
Стоит признать, что точка зрения Польши основана на вполне весомых аргументах. Летом 1939 года соотношение сил было в пользу Франции и Великобритании.
Вблизи немецкой границы союзники держали 48 дивизий против 42 дивизий Третьего рейха. Также французские ВВС значительно превосходили немецкую авиацию по численности (3,3 тыс. самолётов против 1,2 тыс.). Западные союзники Польши имели передовое на тот момент оружие, а Франция обладала четвёртой в мире по величине танковой армией.
В августе 1939 года наиболее боеспособные моторизированные части Германии были переброшены на восток — вермахт не мог оказать сопротивление франко-британским войскам в случае их масштабного наступления. К тому же Берлин не успел достроить линию Зигфрида — сеть оборонительных укреплений на западе страны.
7 сентября 1939 года французская армия перешла немецкую границу и захватила более десяти населённых пунктов. Однако за пять дней боевых действий союзнице Польши удалось прорваться лишь на 32 км вглубь территории Германии. 12 сентября французское командование отменило наступательную операцию.
Перед вводом французских войск вермахт, лишённый возможности оказать реальное сопротивление, заминировал приграничную полосу. По мере продвижения французов немецкая армия осуществляла внезапные манёвры и наносила контрудары. 16—17 сентября нацисты вернули все потерянные территории.
Французское командование сочло положение Польши безнадёжным и продолжило укреплять оборонительную линию Мажино.
- Французские солдаты на линии Мажино
- © Wikimedia Commons
Великобритания и вовсе фактически отказалась от военной помощи Варшаве. Дополнительные силы королевства появились на немецкой границе только в середине октября 1939 года, когда по Варшаве маршировали нацистские солдаты.
Поразительное нежелание Франции и Великобритании «беспокоить противника» вызвало удивление у современников. Объявленная нацистами война в западной прессе называлась «странной». Укрывшись за линией Мажино, французы безмятежно наблюдали за тем, как немецкая армия подкрепляется новыми силами.
Париж рассчитывал, что вермахт не сможет преодолеть оборонительный форпост на границе.
После захвата Польши Германия воспользовалась предоставленной паузой для усиления наступательных возможностей. В мае 1940 года гитлеровская армия ударила по Франции через нейтральные Бельгию и Голландию, обойдя таким образом линию Мажино с севера. Под натиском нацистов французская армия продержалась чуть более месяца и 22 июня 1940 года капитулировала.
Результат недальновидной политикиТакже по теме
«Ни шагу назад»: как приказ Сталина повлиял на ход Великой Отечественной войны28 июля 1942 года народный комиссар обороны СССР Иосиф Сталин подписал приказ №227, который запрещал отступление Красной армии без…
После падения Франции под угрозой вторжения оказалась Великобритания. 16 июля 1940 года Гитлер утвердил план десантной операции под названием «Морской лев». В ходе блицкрига нацисты должны были разгромить основные силы англичан и окружить Лондон.
Однако Гитлер, взвесив все риски, решил развернуть победоносную армию в сторону СССР. Считается, что это решение нацистский вождь принял осенью 1940-го. 18 декабря 1940 года Гитлер подписал директиву №21, где прописывались направления ударов по Советскому Союзу.
Благодаря оккупации Франции Германия почти вдвое расширила промышленную базу и нарастила выпуск продукции военного назначения. С середины 1940 года на немецкую военную машину работали самые высокотехнологичные предприятия Европы.
Приведённые выше факты свидетельствуют о том, что укрепление гитлеровского режима внутри Германии и его возвышение на мировой арене стало, в первую очередь, следствием недальновидной политики Парижа и Лондона после Первой мировой войны.
В 1920-е годы западные державы пытались уничтожить армию и экономику Германии, тем самым усиливая реваншистские и радикальные настроения в немецком обществе. Комплекс униженной нации создал условия для прихода к власти ультраправой национал-социалистической партии, которой руководил Адольф Гитлер.
При этом во второй половине 1930-х годов, когда назрела реальная необходимость принять жёсткие меры в отношении Берлина, Великобритания и Франция решили проигнорировать агрессивные планы Гитлера, надеясь, что он обратит свой взор на ненавистное коммунистическое государство.
Умиротворение агрессораПрофессор НИУ ВШЭ, доктор исторических наук Алексей Плотников считает, что события сентября 1939 года стали логичным финалом политики «умиротворения агрессора», которая нарушала элементарные нормы международного права.
«Закрывая глаза на экспансию Гитлера, союзники думали, что он нападёт на Советский Союз, а их оставит в покое. Здесь имеет смысл процитировать Черчилля: «Миротворец — это тот, кто кормит крокодила, надеясь, что крокодил съест его последним», — сказал в комментарии RT Плотников.
- Немецкие солдаты осматривают захваченные танки
- © Wikimedia Commons
Эксперт отметил, что в последние годы вновь активизировались попытки переписать историю, сместить существующие акценты и «в каком-то смысле сфальсифицировать обстоятельства и причины начала Второй мировой войны».
«На мой взгляд, война началась в марте 1939 года, когда Германия аннексировала Клайпеду у Литвы с молчаливого согласия крупных держав. Весной и летом 1939 года Советским Союзом была предпринята попытка создать антигитлеровскую коалицию, однако она была саботирована действиями Англии и Франции», — отметил Плотников.
По его мнению, в сентябре 1939 года Франция и Великобритания имели прекрасную возможность отбить у Гитлера охоту продолжать столь агрессивную политику. Но в итоге близорукий непрагматичный подход привёл к капитуляции Франции, бомбардировкам британских городов и нападению на СССР.
«Однако вина за те события лежит и на Польше, — добавил эксперт. — Польша питала иллюзии, что является большим союзником Германии. И главное — Варшава отказала Советскому Союзу в пропуске войск по своей территории для помощи самой Польше и предотвращения войны. Непонимание того, что крокодил на то он и крокодил, что тебя обязательно съест, оказалось фатальным».
1939: Ключевые даты | Энциклопедия Холокоста
17 января
Правительство Германии запрещает евреям работать медсестрами, ветеринарами, терапевтами и дантистами.
24 января 1939 г.
В его качестве заместителя Адольфа Гитлера в качестве фюрера Германского рейха и народа Герман Геринг уполномочивает начальника полиции безопасности и СД Рейнхарда Гейдриха координировать решения по вынужденной эмиграции евреев из Большого Германский рейх и основать в Берлине Центральный офис еврейской эмиграции.
30 января 1939 г.
В речи в парламенте Германии Гитлер заявляет, что в случае новой мировой войны, за которую он намеревался возложить ответственность на «Международное финансовое еврейство», результатом не будет «большевизация земля и тем самым победа еврейства, а скорее уничтожение еврейской расы в Европе ».
9 февраля
Сенатор Роберт Вагнер из Нью-Йорка и представитель штата Массачусетс Эдит Роджерс вносят законопроект, разрешающий въезд 20 000 детей-беженцев в возрасте 14 лет и младше из Великого германского рейха в Соединенные Штаты в течение двух лет. (1939 и 1940).Детям будет предоставлен вход без ссылки на систему квот. Законопроект умирает в комиссии летом 1939 года.
14 марта
Под давлением Германии Словакия объявляет о своей независимости от чехословацкого государства.
15 марта
Немецкие войска входят на оставшуюся территорию Чехословакии, оккупируют чешские провинции и создают «протекторат Богемии и Моравии».
13 мая — 17 июня
Более 900 беженцев на борту судна St.Луи, человек, большинство из которых евреи, уезжает из Гамбурга, Германия, на Кубу в надежде получить там въездные визы в Соединенные Штаты. Куба и США откажутся принимать беженцев, вынуждая их вернуться в Европу.
15 мая
Власти СС основывают Равенсбрюк, крупнейший женский концлагерь, к северу от Берлина, Германия.
4 июля 1939 г.
Немецкие власти учреждают Рейхсскую ассоциацию евреев в Германии ( Reichsvereinigung der Juden в Германии ) под руководством полиции безопасности Германии в качестве единственной законной еврейской организации в Германии.
23 августа
Советское и германское правительства подписывают Пакт Молотова-Риббентропа о ненападении, на основе которого они позже соглашаются вторгнуться и разделить Польшу и разделить остальную часть Восточной Европы на сферы влияния.
1 сентября
Германия вторгается в Польшу, развязав Вторую мировую войну в Европе.
2 сентября
Власти СС основывают лагерь гражданских военнопленных Штуттгоф, недалеко от Данцига (Гданьск).7 января 1942 года инспекция концентрационных лагерей повторно назначит Штуттгоф концентрационным лагерем.
3 сентября
Уважая свои гарантии границ Польши, Великобритания и Франция объявляют войну Германии.
17 сентября
Советские войска вторгаются в Польшу с востока.
21 сентября
Глава полиции безопасности ( Sicherheitspolizei ) и SD ( Sicherheitsdienst ) генерал-лейтенант СС Рейнхард Гейдрих встречается с представителями секретной полиции (Sipo) и Службы безопасности (SD) в Берлине.Гейдрих издает инструкции, что (1) польские евреи должны быть сконцентрированы в крупных городах рядом с основными железнодорожными линиями, (2) все евреи должны быть переведены из Рейха в Польшу, (3) оставшиеся 30 000 цыган (цыган) в Германии должны быть депортированы в Польшу. и (4) грузовые вагоны немецких железных дорог ( Reichsbahn ) должны использоваться для перевозки евреев и цыган из Рейха.
27 сентября
Шеф СС и шеф немецкой полиции Генрих Гиммлер основывает Главное управление безопасности Рейха (RSHA), формальное слияние полиции безопасности ( гестапо и Крипо) и СД под руководством Рейнхарда Гейдриха.Гитлер доверит РСХА координировать уничтожение европейских евреев.
Осень
Осенью 1939 года Гитлер подписывает разрешение (позднее датированное 1 сентября 1939 года), которое защищает немецких врачей, участвующих в так называемой программе эвтаназии, от будущего судебного преследования. Политика «эвтаназии» направлена на систематическое убийство немцев с психическими и физическими недостатками, проживающих в учреждениях, лиц обоего пола и всех возрастов, которых участвующие врачи считали «неизлечимыми» и, следовательно, «недостойными жизни».«
20-26 октября
Сотрудники полиции безопасности Германии депортируют около 3800 австрийских, чешских и польских евреев из Вены, Моравска-Остравы и Катовице во временный лагерь в Заржече недалеко от Ниско, Люблинский район, Generalgouvernement .
26 октября
Германия аннексирует бывшие польские области Верхняя Силезия, Западная Пруссия, Померания, Познань, Цеханов (Зихенау), часть Лодзи и Вольный город Данциг (Гданьск). Из этих недавно аннексированных регионов правительство Германии создает два новых административных округа ( Reichsgaue ): Данциг-Западная Пруссия и Позен (Познание становится Округом Вартеланд, обычно именуемым Warthegau ).Немецкие власти передают те области оккупированной Польши, которые не были напрямую аннексированы Германией или Советским Союзом, под немецкую гражданскую администрацию, Generalgouvernement .
23 ноября
Немецкие власти требуют, чтобы все евреи, проживающие в Generalgouvernement старше десяти лет, носили белые нарукавные повязки со звездой Давида.
28 ноября
Глава RSHA Рейнхард Гейдрих приказывает начать депортацию евреев и поляков из округа Вартеланд (территория западной Польши, непосредственно присоединенная к Германскому Рейху) в Генерал-губернаторство .Сотрудники полиции безопасности инициируют депортацию через три дня, 1 декабря. К 1941 году они депортируют около 100 000 евреев из Вартеланда и Данцига, Западная Пруссия, в Generalgouvernement .
Авторы): Мемориальный музей Холокоста США, Вашингтон, округ Колумбия
75 лет назад Гитлер вторгся в Польшу.Вот как это случилось.
1 сентября 1939 года немецкая армия под командованием Адольфа Гитлера начала вторжение в Польшу, что спровоцировало начало Второй мировой войны (хотя к 1939 году Япония и Китай уже находились в состоянии войны). Битва за Польшу длилась всего около месяца до победы нацистов. Но вторжение ввергло мир в войну, которая продлится почти шесть лет и унесет жизни десятков миллионов людей.
Сегодня, 75 лет спустя, Гитлер считается одним из величайших злодеев истории.Так что легко забыть, как медленно и неохотно самые могущественные демократии мира мобилизовались, чтобы остановить его. Франция и Великобритания объявили войну Германии через два дня после вторжения в Польшу, но им потребовалось еще восемь месяцев, прежде чем они вступили в полномасштабную войну с нацистами. Соединенные Штаты не вступили бы в войну против Гитлера до декабря 1941 года, целых два года после начала войны.
Почему Адольф Гитлер вторгся в Польшу?
Гитлер приветствует командование войсками во время нацистской оккупации Польши.Войска идут строем к деревянному мосту, построенному нацистами через реку Сан, недалеко от Яролава, Польша. (Архив Халтона / Getty Images)
Если коротко, то Адольф Гитлер был безжалостным диктатором, мечтавшим завоевать всю Европу. Присоединение Польши было шагом в этом более широком плане. Польские военные не были достаточно мощными, чтобы противостоять ему, и Гитлер рассчитал — как оказалось, правильно, — что другие европейские державы вовремя не вмешаются.
Вторжение в Польшу произошло почти ровно через 25 лет после начала Первой мировой войны в августе 1914 года.Эта война закончилась поражением Германии, и в 1919 году победившие союзники разделили территории, которые были частью Германии, Австро-Венгрии (побежденного союзника Германии) и России (перешедшей к большевикам) на множество новых стран.
Флейта
На этой карте показано, как Первая мировая война изменила Европу. Красные линии показывают новые границы, проведенные союзниками-победителями на Парижской мирной конференции 1919 года.(Флейта)
Одной из этих новых стран была Польша, которая до 1919 года последний раз существовала как независимое государство в 1795 году. Другой была Чехословакия — ее неудобное название отражает решение союзников объединить территории, где доминируют две разные этнические группы, чехи и словаки, в одну единая нация.
Гитлер презирал эти новые нации, считая их искусственными творениями союзников. В обеих странах проживало значительное немецкое население, и Гитлер использовал сфабрикованную заботу об их благополучии как предлог для требования территориальных уступок.
В печально известном Мюнхенском соглашении 1938 года премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен согласился на аннексию Гитлером Судетской области, части Чехословакии с этническим немецким большинством (сама Чехословакия была исключена из переговоров). Чемберлен утверждал, что сделка предотвратила еще одну крупную европейскую войну, но только отсрочила конфликт, сделав Гитлера более могущественным, когда война, наконец, началась.
Сговорчивая позиция Чемберлена на переговорах 1938 года убедила Гитлера в том, что англичане и французы не будут серьезно сопротивляться дальнейшим аннексиям на его востоке.И в любом случае Гитлер рассчитал — как оказалось правильно, — что он сможет завоевать Польшу до того, как союзники сделают что-нибудь, чтобы его остановить.
Как Советский Союз отреагировал на вторжение в Польшу?
Иосиф Сталин (второй справа) наблюдает, как немецкие и советские официальные лица подписывают пакт о ненападении 23 августа 1939 года. (NARA)
Вы могли ожидать, что немецкое вторжение в Польшу вызовет тревогу в Москве.Германия и Россия были историческими врагами, сражавшимися друг с другом во время Первой мировой войны. Более того, Гитлер и советский лидер Иосиф Сталин теоретически находились на противоположных концах политического спектра — коммунисты и нацисты относились друг к другу настороженно на протяжении 1930-х годов.
Но то, как союзники справились с судетским кризисом, напугало Сталина. Он опасался, что Гитлер в следующий раз попытается аннексировать части Советского Союза. Он думал, что западные державы, не любившие ни Гитлера, ни Сталина, были бы счастливы оставить коммунистов наедине с нацистами.
Итак, в августе 1939 года эти исторические враги подписали пакт о ненападении. Сделка шокировала союзников, которые рассчитывали, что советская угроза ограничит территориальные амбиции Гитлера. Чего Лондон и Париж не знали, так это того, что сделка включала секретные положения, в которых излагалось, как две державы разделят между собой более мелкие нации, включая Польшу.
Итак, когда немецкие войска перешли границу с Польшей, Сталин не только не возражал, но и начал строить планы своего собственного вторжения в Польшу с востока.
Насколько эффективным было сопротивление Польши?
Польская пехота в походе в 1939 году (Wikimedia Commons)
Не очень. Польша была полна решимости противостоять вторжению Германии, и на бумаге у нее были хорошие шансы сделать это. Польша имела 1,3 миллиона солдат против 1,5 миллиона Германии, и польские войска были очень мотивированы.
Но польская армия не могла сравниться с военной машиной Гитлера. В то время как Польша и Германия разместили примерно одинаковое количество людей, немецкие войска были снабжены гораздо лучше.По данным историка Макса Гастингса, у Германии было 3600 бронемашин против 750 в Польше. У Германии было вдвое больше самолетов, чем у Польши, и ее самолеты были более совершенными.
Итак, Польша оказалась вне конкуренции. А поскольку немецкая армия в 1939 году была намного более механизированной, чем в предыдущие войны, немцы смогли очень быстро добиться прогресса. Спустя чуть больше недели после начала боя немецкие войска вышли на окраину польской столицы Варшавы.Он упал 29 сентября.
Положение в Польше стало еще более мрачным 17 сентября, когда русские войска начали пересекать границу с востока. Польская армия уже была в невыгодном положении, но когда советские войска напали, положение Польши стало безнадежным. Немецкие и русские войска установили полный контроль над Польшей к 6 октября 1939 года.
Как союзники отреагировали на вторжение?
Чемберлен (спереди слева) встречается с Гитлером (спереди справа) в сентябре 1938 года, за год до вторжения Германии в Польшу.Мюнхенское соглашение, заключенное людьми на этой встрече, будет нарушено вторжением Гитлера в Польшу. (Федеральный архив Германии)
Британцы и французы пообещали объявить войну Германии в случае вторжения в Польшу. Но после Мюнхена Гитлер сомневался, что Чемберлен хватит смелости пойти на войну в защиту Польши. Он был не прав. Чемберлен был в ярости из-за того, что Гитлер нарушил свое мюнхенское обещание не добиваться более территориальных выгод за пределами Чехословакии. 3 сентября Франция и Великобритания сдержали свое обещание и объявили войну Германии.
Но хотя обе страны могли объявить войну, ни одна из них не была готова к ее ведению. Они начали мобилизацию несколькими месяцами ранее, чтобы подготовиться к возможной агрессии Германии, но обе страны все еще чувствовали, что еще несколько месяцев наращивания военной мощи сделают их более сильными в борьбе с нацистами.
Хотя они и не ожидали, что поляки победят немцев, они ожидали, что миллионная армия Польши окажет более сильное сопротивление, подавив немецкие войска и дав союзникам время для составления военных планов.
Очевидно, этот расчет оказался ошибочным, как потому, что немцы были сильнее, чем ожидалось, так и потому, что союзники не рассчитывали и на вторжение Советов в Польшу. Таким образом, Польша пала до того, как союзники смогли предпринять не только символические атаки на нацистов.
Что случилось потом?
Гитлер посещает Париж в июне 1940 года после того, как его армия успешно захватила Францию. (Федеральный архив Германии)
После того, как Гитлер и Сталин укрепили свой совместный контроль над Польшей, западные союзники почувствовали еще меньшее давление, чтобы быстро атаковать Германию.Варшава уже пала, поэтому не было польского правительства, которое могло бы спасти от поражения. Союзники контролировали моря и считали, что время на их стороне.
Союзников также преследовали воспоминания о Первой мировой войне, в которой миллионы жизней были потеряны без какой-либо очевидной цели. Они не решались начать вторую общеконтинентальную войну без очевидной стратегической цели.
В этом смысле первые месяцы Второй мировой войны были полной противоположностью Первой мировой войны. В предыдущей войне боевые действия на Западном фронте начались почти сразу после объявления войны в начале августа.Действительно, большая часть действий в Первой мировой войне произошла в первые шесть недель, когда немецкие войска почти достигли Парижа, прежде чем увязли в позиционной войне.
Напротив, между объявлением войны Францией Германии в сентябре 1939 года и началом полномасштабной войны между Германией и Францией в мае 1940 года был восьмимесячный промежуток. происходило много реальных боев. Некоторые в Великобритании и Франции все еще надеялись, что решение кризиса будет найдено без потери миллионов жизней.Только после того, как 10 мая 1940 года немецкие танки начали прибывать во Францию, союзники полностью согласились с тем, что для остановки Гитлера потребуется новая полномасштабная мировая война.
Как поляки справились с оккупацией?
Этнических поляков отправляют на поезда в Западной Польше в конце 1939 года в рамках кампании этнической чистки. (Федеральный архив Германии)
По словам историка Макса Гастингса, «Польша стала единственной страной, оккупированной Гитлером, в которой не было сотрудничества между завоевателями и побежденными.»По оценкам историков, около 5,5 миллионов поляков погибли во время нацистской оккупации своей страны, половина из которых были польскими евреями. Еще 150 000 умерли при советской власти.
Нацистская пропаганда изображала поляков как угнетающих этнических немцев в Польше, и они использовали это как предлог для того, чтобы подвергнуть поляков этническим чисткам и рабству. В ответ поляки организовали одно из крупнейших движений сопротивления на оккупированной нацистами территории. Польские националисты саботировали немецкие производственные предприятия и нарушили немецкие линии снабжения.Польские националисты организовали неудачное Варшавское восстание, чтобы свергнуть нацистское правление в 1944 году.
К сожалению, поражение нацистов в 1945 году не принесло польской свободы. Польша была «освобождена» Советским Союзом, который установил там репрессивный коммунистический режим. Польша будет в ловушке за железным занавесом, пока польский народ окончательно не сбросит коммунистическое правление в 1980-х годах.
Обновление: Я заменил фразу о отказе Польши от сотрудничества с нацистами цитатой из Макса Гастингса.
Нацистская Германия 1933-1939: Первые этапы преследований
30 января 1933 года престарелый президент Гинденбург назначил Адольфа Гитлера канцлером, самым влиятельным постом в правительстве Германии, который надеялся, что Гитлер сможет вывести страну из серьезного политического и экономического кризиса. Гитлер был лидером правой национал-социалистической рабочей партии Германии (сокращенно «Нацистской партией»). К 1933 году это была одна из сильнейших партий в Германии, хотя — отражая многопартийную систему страны — нацисты набрали лишь 33% голосов на выборах в немецкий парламент (Рейхстаг) 1932 года.
Чтобы прочитать современные новости о Холокосте и других еврейских событиях с 1917 года, выполните поиск в архиве JTA.
Ликвидация демократии в Германии
Члены СА пикетировали перед еврейским бизнесом во время нацистского бойкота еврейских предприятий, 1 апреля 1933 года. (Немецкий национальный архив)
Придя к власти, Гитлер быстро предпринял действия, чтобы положить конец немецкой демократии. Он убедил свой кабинет сослаться на чрезвычайные положения конституции, разрешающие приостановление индивидуальных свобод прессы, слова и собраний.Специальные силы безопасности — гестапо, штурмовики (СА) и СС — убивали или арестовывали лидеров оппозиционных политических партий (коммунистов, социалистов и либералов). Закон о полномочиях от 23 марта 1933 года, прошедший через Рейхстаг, уже очищенный от многих политических оппонентов, предоставил Гитлеру диктаторские полномочия.
ЧИТАЙТЕ: Реакция евреев на закон о разрешении (24 марта 1933 г.)
Также в 1933 году нацисты начали претворять в жизнь свою расовую идеологию.Нацисты считали немцев «превосходящими в расовом отношении» и что между ними и низшими расами идет борьба за выживание. Они рассматривали евреев, цыган (цыган) и инвалидов как серьезную биологическую угрозу чистоте «немецкой (арийской) расы», которую они называли высшей расой.
евреев, которых в Германии насчитывалось около 525000 человек (менее одного процента от общей численности населения в 1933 году), были главной мишенью нацистской ненависти. Нацисты идентифицировали евреев как расу и определяли эту расу как «низшую».Они также извергали разжигающую ненависть пропаганду, в которой несправедливо обвиняли евреев в экономической депрессии Германии и поражении страны в Первой мировой войне (1914-1918).
Нюрнбергские законы, конфискация собственности и Хрустальная ночь
В 1933 году новые законы Германии вынудили евреев уволиться с работы на государственной службе, с должностей в университетах и в суде, а также с других сфер общественной жизни. В апреле 1933 года законы, принятые в Нюрнберге, сделали евреев гражданами второго сорта. Эти Нюрнбергские законы определяли евреев не по их религии или тому, как они хотели себя идентифицировать, а по религиозной принадлежности их бабушек и дедушек.Между 1937 и 1939 годами новые антиеврейские правила еще больше изолировали евреев и сделали их повседневную жизнь очень сложной. Евреи не могли посещать государственные школы; ходить в театры, кино или на курорты; проживают или даже гуляют в определенных частях немецких городов.
Также в период с 1937 по 1939 год евреи все чаще были вытеснены из экономической жизни Германии. Нацисты либо полностью захватили еврейские предприятия и собственность, либо заставили евреев продавать их по заниженным ценам. В ноябре 1938 года нацисты организовали бунт (погром), известный как «Хрустальная ночь» («Ночь разбитых стекол»).Это нападение на немецких и австрийских евреев включало физическое разрушение синагог и еврейских магазинов, аресты мужчин-евреев, вандализм в домах и убийства людей.
Нееврейские объекты преследования
Нацистский пропагандистский плакат против инвалидов. (Grafeneck Euthanasia Museum / Flickr)
Хотя евреи были главной мишенью нацистской ненависти, нацисты преследовали другие группы, которые они считали расово или генетически «низшими». Нацистская расовая идеология была поддержана учеными, которые выступали за «селективное размножение» (евгенику) для «улучшения» человеческого рода.Законы, принятые между 1933 и 1935 годами, были направлены на сокращение будущего числа генетических «неполноценных» посредством программ принудительной стерилизации: от 320 000 до 350 000 человек, признанных физическими или умственными недостатками, были подвергнуты хирургическим или лучевым процедурам, чтобы они не могли иметь детей. Сторонники стерилизации также утверждали, что инвалиды обременяют общество расходами на их уход. Многие из 30 000 немецких рома (цыган) в конечном итоге также были стерилизованы, и им, наряду с чернокожими, было запрещено вступать в брак с немцами.Также были стерилизованы около 500 детей смешанного афро-немецкого происхождения. Новые законы сочетали традиционные предрассудки с расизмом нацистов, которые определяли цыган по «расе» и как «преступные и асоциальные».
Еще одним последствием безжалостной диктатуры Гитлера в 1930-е годы стали аресты политических оппонентов, профсоюзных деятелей и других лиц, которых нацисты называли «нежелательными» и «врагами государства». От 5 000 до 15 000 гомосексуалистов были заключены в концентрационные лагеря; в соответствии с пересмотренным нацистами уголовным кодексом 1935 года простое обвинение человека в «гомосексуализме» могло привести к аресту, суду и осуждению.Свидетели Иеговы, которых в Германии насчитывалось не менее 25 000 человек, были запрещены как организация еще в апреле 1933 года, поскольку верования этой религиозной группы запрещали им приносить какую-либо присягу государству или служить в немецких вооруженных силах. Их литература была конфискована, и они лишились работы, пособий по безработице, пенсий и всех социальных пособий. Многие Свидетели были отправлены в тюрьмы и концентрационные лагеря в нацистской Германии, а их дети — в приюты для несовершеннолетних и детские дома.
Беженцы, которым некуда бежать
Прибытие еврейских детей-беженцев, порт Лондона, февраль 1939 года.
В период с 1933 по 1936 год тысячи людей, в основном политические заключенные, были заключены в концентрационные лагеря, а несколько тысяч немецких цыган были заключены в специальные муниципальные лагеря. Первые систематические облавы на немецких и австрийских евреев произошли после Хрустальной ночи, когда около 30 000 еврейских мужчин были депортированы в Дахау и другие концентрационные лагеря, а несколько сотен еврейских женщин были отправлены в местные тюрьмы.Волна арестов в 1938 году также охватила несколько тысяч немецких и австрийских цыган.
В период с 1933 по 1939 год около половины немецко-еврейского населения и более двух третей австрийских евреев (1938-1939) бежали от преследований нацистов. Они эмигрировали в основном в Соединенные Штаты, Палестину, другие страны Европы (где многие позже оказались в ловушке нацистских завоеваний во время войны), Латинскую Америку и оккупированный Японией Шанхай (который не требовал визы для въезда). Евреи, оставшиеся под властью нацистов, либо не хотели самоустраняться, либо не могли получить визы, спонсоров в принимающих странах или средства для эмиграции.Большинство зарубежных стран, включая США, Канаду, Великобританию и Францию, не желали принимать очень большое количество беженцев.
Перепечатано с разрешения Мемориального музея Холокоста США.
Подпишитесь на нашу рассылку новостей
Сделайте свое еврейское открытие, ежедневно
Занятость и уровень жизни — Жизнь в нацистской Германии, 1933-1939 — Eduqas — Пересмотр истории GCSE — Eduqas
Как Гитлер увеличил занятость
- Он начал огромную программу общественных работ, которая включала строительство больниц, школ и общественных зданий например, Олимпийский стадион 1936 года.Строительство автобанов дало работу 80 000 человек.
- Перевооружение было причиной экономического роста в период с 1933 по 1938 год. Перевооружение началось почти сразу после прихода Гитлера к власти, но было публично объявлено в 1935 году. Это создало миллионы рабочих мест для немецких рабочих.
- Введение Национальной службы труда (NLS) означало, что все молодые люди провели шесть месяцев в NLS, а затем были призваны в армию.
Невидимая занятость
Хотя Германия заявляла о полной занятости к 1939 году, многие группы людей не были включены в статистику, в том числе:
- 1.4 миллиона человек в армии на данный момент.
- евреев, которые были уволены, и их работа была отдана неевреям.
- Женщины, которых побуждали отказаться от работы в пользу мужчин.
Автарки
Политика Автаркии провалилась. В 1937 году Герман Геринг был назначен министром экономики с задачей сделать Германию самодостаточной за четыре года. Однако принятые им меры, такие как ужесточение контроля за импортом и субсидии фермерам для производства большего количества продуктов питания, не увенчались успехом.К моменту начала Второй мировой войны Германия все еще импортировала 20 процентов продовольствия и 33 процента сырья.
Изменения в уровне жизни
Несмотря на потерю свободы, некоторые аспекты жизни многих простых людей в Германии улучшились, если они были готовы подчиняться, чтобы иметь работу и зарплату.
Нацистская экономическая политика по-разному влияла на разные группы общества:
Крупный бизнес — К 1937 году монополии (с которыми нацисты обещали бороться) контролировали более 70 процентов производства.Перевооружение с 1935 года привело к увеличению прибыли, и в период с 1933 по 1939 год заработная плата руководителей крупных промышленных компаний выросла на 50%.
Малый бизнес — Были ужесточены правила открытия и ведения малых предприятий, в результате чего 20% их закрытие.
Фермеры — Фермеры, будучи одним из основных источников их электоральной поддержки во время прихода к власти, получали выгоду при нацистах. К 1937 году цены на сельскохозяйственную продукцию выросли на 20 процентов, а заработная плата в сельском хозяйстве росла быстрее, чем в промышленности.Закон о наследственных хозяйствах 1933 года не допускал изъятия ферм у их владельцев, что давало фермерским семьям большую безопасность. Обратной стороной, однако, было то, что фермеры больше не могли продавать свои фермы, что удерживало их на земле.
Промышленные рабочие
До 1933 года нацистам не хватало поддержки среди рабочих, которые, как правило, голосовали за коммунистов или Социал-демократическую партию. Потребности немецкого перевооружения сделали важным, чтобы рабочие были производительными и контролируемыми.поэтому нацисты создали три организации, которые управляли немецкими рабочими:
- Немецкий трудовой фронт (DAF). Это была нацистская организация, пришедшая на смену запрещенным профсоюзам. Он устанавливал заработную плату и почти всегда следовал пожеланиям работодателей, а не сотрудников.
- Сила через радость. По этой схеме работники получали вознаграждение за их работу — вечерние уроки, походы в театр, пикники и даже очень дешевый или бесплатный отпуск.
- Красота труда. Задача этой организации заключалась в том, чтобы помочь немцам увидеть, что работа хорошая и что каждый, кто может работать, должен. Он также побуждал владельцев фабрик улучшать условия для рабочих.
Если не считать тех, кто работал в сфере перевооружения, уровень жизни немецких рабочих при нацистах не улучшился. С 1933 по 1939 год заработная плата упала, количество отработанных часов выросло на 15 процентов, увеличилось количество серьезных несчастных случаев на фабриках, и работодатели могли занести рабочих в черный список, если они попытались поставить под сомнение их условия труда.
Вторжение в Польшу — объяснение Холокоста: Разработано для школ
Причины Второй мировой войны нельзя назвать однозначными или однозначными. В этом разделе будут исследованы основные причины, приведшие к началу войны в 1939 году.
Внешняя политика Германии
Агрессивная внешняя политика Германии была не единственной причиной Второй мировой войны, но она была важным фактором.
Начиная с 1935 года Германия активно проводила агрессивную внешнюю политику: вновь вводила военную службу, создавала Люфтваффе , планировала войну, как подробно описано в Меморандуме Хоссбаха 1937 года , , и оккупировала Австрию, Судетскую область и Чехословакию до вторжения в Польшу. в 1939 г.
Нарушая международные соглашения, изложенные в Версальском договоре, и преследуя агрессивный экспансионизм, действия Германии сделали большую европейскую войну более вероятной.
Последствия Первой мировой войны
После окончания Первой мировой войны был подписан Версальский договор . Хотя в период с 1924 по 1929 год наблюдался временный экономический подъем, Германия оставалась политически и экономически хрупкой.
Крах Уолл-стрит в 1929 году снова уничтожил экономику, и возникшая в результате экономическая нестабильность привела к политической нестабильности.Политическая нестабильность 1929-1933 годов привела к разочарованию в политике и росту поддержки экстремистских партий, таких как нацисты.
Версальский мирный договор также уменьшил размер Германии. Это привело к многочисленным последствиям, в том числе к потере ключевых экономических показателей, а также к тому, что люди, которые ранее были Германией, стали частью других стран. В частности, изменение восточных границ Германии стало источником разногласий, и в результате многие люди в Германии сочли договор несправедливым.Это снова вызвало недовольство и использовалось экстремистскими партиями, такими как нацисты, которые отвергли договор.
Слабость международной системы и политика умиротворения
Хотя внешняя политика Германии сыграла решающую роль в начале Второй мировой войны, неспособность других стран отреагировать или их неспособность отреагировать были также ключевыми.
После Первой мировой войны Франция и Великобритания также оказались в политически и экономически слабом положении.Это означало, что они часто не хотели или не могли эффективно ответить на немецкую агрессию.
Великобритания, в частности, считала Версальский договор и его последствия для Германии суровыми. После опустошительной Первой мировой войны Великобритания отчаянно пыталась избежать новой мировой войны. В результате этого последовала политика умиротворения по отношению к агрессивной внешней политике Гитлера в 1933-1939 годах. Эта политика укрепила уверенность Гитлера, и в результате его действия становились все более смелыми.
За пределами континентальной Европы США и Советский Союз также сыграли ключевую роль в начале Второй мировой войны. В преддверии 1939 года обе страны проводили все более изоляционистскую политику, стараясь по возможности держаться подальше от международных международных дел.
США не вступали в Лигу Наций и в 1938 году приняли несколько законов о нейтралитете, которые избегали финансовых и политических сделок, связанных с войной.
Нежелание США как крупной державы вмешиваться в дела других стран придавало смелости Гитлеру и нацистам.Это способствовало подъему нацизма в Европе и его уверенности в проведении агрессивной внешней политики, не опасаясь возмездия со стороны США.
В дополнение к этому, после заключения нацистско-советского пакта 1939 года , Советы перестали быть непосредственной угрозой для нацистов. Это позволило им начать войну за Lebensraum при поддержке Советского Союза.
В совокупности эти факторы снизили шансы нанести эффективный вызов нацистской Германии в преддверии Второй мировой войны.Это означало, что Гитлер мог становиться все более уверенным, не опасаясь возмездия или серьезных действий со стороны других держав.
Создание держав оси
На протяжении 1930-х годов по всей Европе создавались новые союзы.
Гражданская война в Испании (1936-1939) помогла объединить Италию и Германию, которые обе предлагали военную поддержку националистическим повстанцам, атакующим демократическое правительство. До этого Италия и Германия не были объединены в военном отношении, и Италия заблокировала планы Германии по аннексии Австрии в 1934 году.
Однако после гражданской войны в Испании отношения между двумя странами улучшились. В октябре 1936 г. был подписан Римско-Берлинский договор между Италией и Германией.
В следующем месяце, в ноябре 1936 года, между Японией и Германией был подписан антикоммунистический договор, Антикоминтерновский пакт. В 1937 году к этому пакту присоединилась Италия.
Три страны официально оформили эти пакты в военный союз в 1940 году. Страны, входившие в этот союз, стали называться державами оси .В сочетании с агрессивной внешней политикой Германии создание военного союза, альтернативного союзникам, усугубило нестабильную ситуацию.
Падение союзных держав летом 1939 года
Советский Союз и нацистская Германия были идеологическими врагами. Несмотря на это, Советский Союз и нацистская Германия летом 1939 года заключили пакт о ненападении, который позволил им вторгнуться в Польшу и оккупировать ее части. Этот пакт отвечал территориальным целям обеих стран.
Однако эта ситуация не была неизбежной. В 1939 году Советский Союз первоначально вел переговоры с союзниками по поводу оборонительной стратегии для Польши. Когда эти переговоры сорвались, Советский Союз повернулся к Германии, быстро подписав пакт Молотова-Риббентропа.
В конечном итоге союзникам не удалось предпринять согласованные усилия для совместной работы по предотвращению нападения Гитлера на Польшу. Эта неудача стала одной из причин начала Второй мировой войны.
| В марте 1938 года, в рамках стремления Гитлера объединить всех немецкоговорящих людей и создать Lebensraum, Германия без кровопролития захватила Австрию.Аншлюсс произошло с подавляющим одобрением австрийского народа. Ни одна страна не протестовала против этого нарушения Версальского договора. В сентябре 1938 года Гитлер осмотрел северо-западную часть Чехословакии, называемую Судетской областью, где проживало три миллиона немецкоязычных граждан. Гитлер не хотел идти в Судеты, пока не был уверен, что Франция и Великобритания не вмешаются. Сначала он встретился с премьер-министром Великобритании Невиллом Чемберленом и пригрозил начать войну, если тот не получит территорию.Затем на Мюнхенской конференции Гитлер убедил Великобританию, Францию и Италию согласиться на уступку Судетской области. Западные державы предпочли умиротворение, а не военную конфронтацию. Германия оккупировала Судеты 15 октября 1938 года. На этих фотографиях показана немецкая аннексия Судетской области. В Германии открытый антисемитизм становился все более принятым, кульминацией которого стала «Ночь разбитого стекла» (Хрустальная ночь) 9 ноября 1938 года.Министр пропаганды Йозеф Геббельс инициировал эту всеобщую акцию против евреев, в ходе которой было подожжено около 1000 синагог, а 76 были разрушены. Было разграблено более 7000 еврейских предприятий и домов, около 100 евреев были убиты и до 30 000 евреев были арестованы и отправлены в концентрационные лагеря для мучений, многие из которых были в течение нескольких месяцев. В течение нескольких дней нацисты вынудили евреев передать свой бизнес в руки арийцев и выгнали всех еврейских учеников из государственных школ. С наглым высокомерием нацисты продолжали преследовать евреев, заставляя их платить за причиненный ущерб. Хрустальная ночь . Этот нацистский приказ спровоцировал «Хрустальную ночь», «мер». В этой галерее показаны осквернения синагог, некоторые из которых были повреждены во время Хрустальной ночи года. Видеоклип, описывающий насилие Хрустальной ночи. Расширенная статья о Kristallnacht , включая введение, информационный бюллетень, личные профили, документы, свидетельства очевидцев и эпилог. |
1938 — «Судьбоносный год»
События 1938 года, которые в немецком документе названы «Судьбоносным годом», были частью радикализации нацистской еврейской политики. В течение этого года германский экспансионизм усилился, а внутренние приготовления к войне ускорились. Расправа над евреями приобрела все более ожесточенный характер, что рассматривается как часть общего политического и идеологического курса. В течение года увеличивалась регистрация еврейской собственности и ее принудительное отчуждение.Нацистский министр экономики Вальтер Функ хвастался, что к 1938 году властям удалось украсть еврейскую собственность на сумму два миллиона марок.
5 октября 1938 года паспорта евреев были признаны недействительными, а тем, кто нуждался в паспортах для эмиграции, выдавались паспорта с буквой J (иудей — еврей). Другой закон 1938 года требовал от евреев, у которых не было «типично еврейского имени», добавлять его. Мужчин заставили добавить имя Израиль, а женщин — Сарру, чтобы их можно было легко узнать как евреев.
27 октября 1938 года нацистская Германия осуществила жестокое выселение евреев с польским гражданством — первую массовую депортацию евреев. Эсэсовцы перегоняли через польскую границу детей, стариков и больных; большинство из них было сосредоточено в заброшенных конюшнях недалеко от приграничного города Збоншинь, Польша. Депортация в Збоншинь была напрямую связана с погромом «Хрустальной ночи» — центральным антиеврейским мероприятием, которое произошло 9-10 ноября 1938 года. Хотя нацистская пропаганда утверждала, что это был спонтанный взрыв, на самом деле он был спланирован и спланирован. осуществляется высшими эшелонами нацистского руководства.Сигнал был дан министром пропаганды Йозефом Геббельсом и осуществлен членами нацистского режима. Во время погрома был убит 91 еврей, более 1400 синагог по всей Германии и Австрии были подожжены, а принадлежащие евреям магазины и предприятия были разграблены и разрушены. Кроме того, евреев заставили выплатить «компенсацию» за причиненный ущерб, и примерно 30 000 евреев были арестованы и отправлены в концентрационные лагеря.
Еврейская эмиграция резко возросла с начала 1938 года, но власти воспрепятствовали этим усилиям и продолжили систематическую экспроприацию собственности — процесс, известный как «арианизация».В целом из полумиллиона евреев, которые жили в Германии, когда Гитлер пришел к власти, около 300 000 сумели эмигрировать до того, как началось «окончательное решение еврейского вопроса». В конце 1930-х годов международные еврейские организации, национальные ассоциации немецких евреев и сионистское движение сыграли важную роль в поощрении эмиграции. После Хрустальной ночи заметно увеличилась эмиграция евреев из Германии, а также из Австрии и чешских областей Чехословакии, которые были присоединены к Германии в 1938 и начале 1939 годов.Однако жесткие ограничения, введенные различными странами на прием еврейских беженцев, не позволили большему количеству евреев эмигрировать из Германии и других территорий, находящихся под контролем Германии.
В результате усиленного давления на иммиграционную политику американской администрации президент Франклин Рузвельт выступил с инициативой созвать конференцию в Эвиане, французском курортном городке на берегу Женевского озера. На конференции, состоявшейся в июле 1938 года, присутствовали представители тридцати двух стран. Все они на словах высказывались перед беженцами и выражали сочувствие их тяжелому положению, но по очереди заявляли, что их страны больше не могут принимать мигрантов.T.W. Уайт, делегат от Австралии на конференции, заявил, что «в сложившихся обстоятельствах Австралия не может сделать больше … Поскольку у нас нет реальной расовой проблемы, мы не желаем ее импортировать». Британское правительство резко ограничило еврейскую иммиграцию и поселение в Палестине. Отчаявшиеся евреи пытались добраться до любого возможного места назначения, тысячи евреев иммигрировали в этот период в Шанхай, Китай, в то время, когда перед ними были заперты ворота большинства стран.
Филиппины также стали убежищем для около 1300 евреев, бежавших из нацистской Германии.Начиная с весны 1938 года и более интенсивно после ноябрьского погрома, президент Филиппин Мануэль Кесон, Верховный комиссар Соединенных Штатов на Филиппинах Пол В. Макнатт и Еврейский комитет по делам беженцев в Маниле работали вместе, чтобы доставить еврейских беженцев из нацистской Германии в Филиппины.