5. Декларация о вооруженном нейтралитете 1780 г.

Вопросы нейтральной торговли сделались злободневными во время войны Англии с ее восставшими американскими колониями и с Францией. Беззаконные действия английских и испанских арматоров отразились и на нашей нейтральной торговле и вызвали к жизни Декларацию Екатерины II о вооруженном нейтралитете, датированную 28 февраля — 10 марта 1780 г.

Декларация эта представляет одно из величайших достижений русской дипломатии. Император Иосиф II писал в 1784 г. Екатерине, что содержащаяся в Декларации «великая истина» «признана уже почти всеми державами и заключается в том, что морская стихия составляет открытое поприще для торговли всех народов»*(477). Все державы были единодушны в признании важного значения Декларации для установления прочных основ права морской нейтральной торговли и соответствия провозглашенных ею начал существующим нормам, вытекающим из общепризнанных начал естественного права*(478).

Одна лишь Англия не только воздержалась от похвал, но прямо выразила свое несогласие с провозглашенными Декларацией началами. Прочитав Декларацию, министр лорд Гиллсборо заявил нашему послу в Лондоне, барону Симолину, что принципы ее не выдерживают критики с точки зрения международного права*(479). Министр разумел положительное (обычное) право, каковым Англия признавала принципы Consolato del Mare, дававшие воюющим право конфисковать неприятельский груз на нейтральном корабле.

В исторической литературе давно обсуждается вопрос, кому принадлежит честь авторства Декларации. Благожелательные для человечества достижения дипломатии находят многих инициаторов, действительных и мнимых; наоборот, неблаговидные поступки дипломатии обычно не находят своего инициатора: каждый участник его старается отвести от себя эту честь. Никто не желает признать себя автором проекта о разделе Польши, совершенного в 1772 г., но на авторство Декларации о вооруженном нейтралитете притязает столько лиц, сколько было городов, споривших в древности о чести считаться родиной Гомера.

На авторство это имеется семь претендентов, в том числе прусский король Фридрих II, король шведский Густав III и французский дипломат Верженн*(480). В действительности право притязать на долю участия в создании этого акта имеют только три лица: Екатерина II, граф Никита Иванович Панин и датский министр иностранных дел граф Бернсторф. Не притязает, но мог бы притязать на авторство и английский посланник при русском дворе (с 1777 по 1782 г.) Гаррис, впоследствии лорд Малмсбери, на свою голову внушивший Екатерине идею вооруженного нейтралитета.

Общее мнение, покоящееся в основном на свидетельстве современника, посланника Фридриха II в Петербурге (1779-1785), графа Герца, долгое время признавало автором акта вооруженного нейтралитета всецело одного лишь Панина. В действительности инициатива вооруженного нейтралитета исходила от самой Екатерины. На долю Панина выпало оформление предпринятого акта. Здесь Панину принадлежит крупнейшая роль: он вставил в сочиненную им декларацию нормы, определяющие права нейтральной торговли, направив, таким образом, острие всего акта против Англии.

Нормы эти формулировал не он; он взял их готовыми в той формулировке, которую дал им датский министр Бернсторф в присланном в Петербург проекте декларации от 17/28 сентября 1778 г.; проект этот русское правительство в то время отказалось принять. Из пяти пунктов проекта Панин включил в свою декларацию четыре, причем три из них (1, 2 и 4) дословно. Бернсторф, таким образом, тоже вложил свою долю участия в акт вооруженного нейтралитета, возникший по инициативе Екатерины и оформленный в Декларации 28 февраля — 10 марта 1780 г. гр. Паниным.

Екатерина не довольствовалась провозглашением прав нейтральной торговли и включением этих норм в ряд отдельных договоров; она желала утвердить их в коллективном договоре, как общепризнанные нормы международного права. Она намечала для этой цели предстоявшие мирные переговоры между Англией, Францией и Испанией, в которых и сама рассчитывала принять участие в качестве посредника вместе с австрийским императором. Уже в сепаратных договорах подчеркивалось, что провозглашенные нормы должны стать постоянным законом; «чтоб все морские державы приняли и признали вышеупомянутые начала как основание всеобщей теории о правах нейтральных держав во всех могущих случиться в будущем морских войнах»*(481).

Идея создания «всеобщего морского кодекса» очень увлекла Екатерину. Она старается побудить к этому императора Иосифа II. Чтобы помочь ему, она велела составить сравнительную таблицу распоряжений, изданных отдельными государствами относительно нейтральной торговли; 10/21 марта 1782 г. работа эта была вручена австрийскому послу в Петербурге графу Кобенцлу. В Вене, действительно, выработан был соответственный проект международного кодекса законов о нейтралитете, который Кобенцл передал 11/22 июня 1782 г. вице-канцлеру, а император Иосиф II рекомендовал Екатерине в качестве подготовительной работы для будущего морского кодекса

*(482). На этом дело остановилось, и мысль Екатерины оказалась осуществленной, и то лишь частично, только в 1856 г. в Парижской декларации 4/16 апреля.

Одна Англия упорно противилась признанию начал, провозглашенных актом вооруженного нейтралитета. Против них высказался известный английский юрист лорд Кэмбден. Русская императрица намерена, заметил он, «диктовать всем европейским морским державам свои законы и низвергнуть основные принципы международного права, которое никогда не предписывало уважать неприятельский груз под нейтральным флагом»

*(483). Все попытки Екатерины II при переговорах с английским правительством о заключении торгового договора убедить его признать начала вооруженного нейтралитета разбились об упорство английских государственных деятелей. «Правила вооруженного нейтралитета, — сказал нашему послу в Лондоне С.Р. Воронцову сторонник признания их, известный лидер либеральной партии в английском парламенте Фокс, — поссорили нас, так что не один двор, а вся английская нация с прискорбием чувствовала сию обиду»*(484). «Министерство, оппозиция, все морские офицеры, — сообщал из Лондона Воронцов, — одним словом, вся сия земля попрекает за сие Россию и без совершенной злобы и невероятного негодования не говорит о сем деле»*(485)

.

Во время войны с революционной Францией, в 1703 г., Екатерина II сама отступила от провозглашенных ею начал нейтралитета, считая их неприменимыми к «французам, в буйстве пребывающим»*(486). Эти начала получили новое признание только при Павле I, в Договоре второго вооруженного нейтралитета 1800 г. , но он оказался недолговечным: Петербургская конвенция 5/17 июня 1801 г. между Россией и Англией значительно изменила их. Большую роль в этом отношении сыграл наш посол в Лондоне, гр. С.Р. Воронцов, решительный противник «пресловутого нейтралитета», как он назвал декларацию Екатерины. Он считал декларацию вредной для интересов России и мешающей естественному союзу России с Англией. Мысли свои он развил в присланной им в Петербург в апреле 1801 г. «Записке о вооруженном нейтралитете покойной Императрицы и о морской конвенции ея сына Императора Павла I»

*(487).

9. Вооруженный нейтралитет. Граф Никита Панин. Из истории русской дипломатии XVIII века.

9. Вооруженный нейтралитет

В 1776 году «американские селения» Великобритании восстали против своего короля. В 1778 году американская республика заключила союзный договор с Францией, практически означавший, что последняя также вступает в борьбу. Вскоре к Франции присоединилась и Испания. Началась жестокая война на море.

Американские, французские и испанские каперы принялись захватывать торговые суда, идущие в Англию. Пострадали и русские купцы. Екатерина сердилась: «Первый, кто затронет архангельскую торговлю в будущем году, жестоко поплатится за это». Но морской разбой только усиливался, особенно после того, как к нему подключились еще и англичане. В этой обстановке Россия предприняла замечательный дипломатический шаг. В феврале 1780 года Екатерина подписала знаменитую впоследствии Декларацию о вооруженном нейтралитете, направленную воюющим державам, то есть в Париж, Лондон и Мадрид.

В декларации объявлялось, что нейтральные суда имеют полную свободу заходить в любые порты, кроме блокированных. Товары воюющих народов, находящиеся на нейтральных судах, должны быть неприкосновенны, причем захватывать можно только контрабанду — то есть военное снаряжение. В подкрепление своих требований Россия заявляла, что вооружает 15 кораблей и 4 фрегата. Одновременно с декларацией нейтральным странам было разослано предложение принять аналогичные меры и заключить между собой соглашение о защите свободного мореплавания.

Декларация имела огромный успех и упрочила авторитет России и популярность Екатерины. К вооруженном нейтралитету вскоре присоединились Дания, Швеция, Голландия, Пруссия, Австрия, Португалия и Королевство обеих Сицилии. Франция и Испания заявили, что готовы уважать права судов нейтральных стран. Уклончиво ответила только Англия, сообщившая, что она всегда уважала русский флаг. Такой ответ был понятен — система вооруженного нейтралитета ударила, прежде всего, по интересам Англии, особенно беззастенчиво грабившей торговые корабли. Впрочем, в конце концов и Англия вынуждена была уступить, так что к концу войны каперство фактически прекратилось.

Дипломатический ход, предпринятый Россией, оказался, даже по мнению ее противников, весьма удачным, и все же о нем еще очень долго спорили историки. Сомнения вызывало не существо концепции вооруженного нейтралитета, его пытались критиковать только в Англии. Разногласия вызывал вопрос о том, кому принадлежит честь быть автором этой прекрасной идеи.

Повод для споров дала сама Екатерина. Спустя много лет после подписания декларация в руки императрицы попала книга некоего аббата Денины, посвященная жизни Фридриха II, Аббат утверждал, что идея вооруженного нейтралитета якобы принадлежала не кому иному, как прусскому королю. Прочтя такой вздор, императрица возмутилась и на полях книги начертала: «Это неправда; идея о вооруженном нейтралитете возникла в голове у Екатерины II, а не у кого другого. Граф Безбородко может засвидетельствовать, что эта мысль была высказана императрицей совершенно неожиданно. Граф Панин не хотел и слышать о вооруженном нейтралитете; идея эта не принадлежала ему, и стоило большого труда убедить его, что и было поручено Бакунину, который выполнил это дело». Екатерина была права лишь отчасти. Во-первых, потому, что в ее записке есть явная если не ложь, то, по крайней мере, ошибка — почти все бумаги по вопросу о вооруженном нейтралитете написал не Бакунин, а Панин. Во-вторых, почему, отвечая аббату, Екатерина сочла необходимым не столько опровергать претензии Фридриха II, сколько настаивать на непричастности к делу Панина? Стало быть, для императрицы его имя было важнее, ибо общественное мнение того времени приписывало авторство именно Никите Ивановичу.

Вопрос осложняется еще и тем, что в записках современников и трудах историков приводится несколько версий событий, приведших к подписанию декларации, которые сильно отличаются от екатерининской. Остановимся лишь на двух из них, наиболее красочных. Первая версия принадлежит итальянскому дипломату маркизу де Парело, служившему в те годы в Петербурге. По имевшимся у маркиза сведениям, дело было так.

Когда английский король Георг III понял, что война приобретает для него опасный оборот, он принялся спешно искать союзников. Британскому посланнику в Петербурге Дж. Гаррису было дано задание во что бы то ни стало добиться выступления России в пользу Англии. Гаррис был человеком опытным, ловким и большим интриганом, мало разбиравшимся в средствах. Поначалу он взялся обхаживать Панина, но Никита Иванович не поддавался. Тогда Гаррис переключился на Потемкина и преуспел. Князь Григорий Александрович всегда был расположен к Англии, и льстивому и вкрадчивому британскому посланнику без труда удалось приобрести его полное содействие.

Потемкин организовывал ему тайные аудиенции у Екатерины. В результате министр иностранных дел не знал о том, какая политическая комбинация зреет за его спиной. Между тем Гаррис торопился. Екатерина отдала распоряжение о подготовке эскадры, со дня на день ожидалась декларация в пользу Англии. Гаррис даже отправил в Лондон своего курьера с радостными известиями, причем паспорт ему выдал не Панин, как было принято, а Потемкин. И вдруг вся Гаррисова постройка, возведенная с таким старанием, рухнула.

Оказалось, что, когда хитрый Гаррис уже отправил в Лондон своего курьера, испанский поверенный в делах в Петербурге Нормандес узнал о происках англичанина и поспешил к Панину. Происходило это вечером. Никита Иванович был уже в халате и собирался ложиться в постель. Узнав о таком коварстве, он пришел в негодование, схватил свой ночной колпак, бросил его на пол и поклялся, что выйдет в отставку, если не успеет расстроить эту тайную интригу. Затем он призвал своего секретаря Бакунина, заперся с ним в кабинете и составил план вооруженного нейтралитета, который и был представлен императрице. Менее чем через неделю появилась знаменитая декларация, а посрамленный Гаррис вынужден был вскоре уехать из Петербурга, «исполненный негодования и злобы на все, принадлежащее и относящееся к русской нации».

Гаррис действительно написал о русских много мерзостей. Особенно доставалось Панину. Когда английский посланник понял, что подкупить Никиту Ивановича не удастся, он принялся обвинять его во всех смертных грехах, нагромождая одну выдумку на другую. Гаррис, например, утверждал, что Панин якобы был всецело предан Фридриху II и, даже будучи тяжело больным и живя в своем имении, продолжал служить королю, получая от него приказания через «переодетых посланцев, разных купцов, путешественников». Но вернемся к вооруженному нейтралитету.

В начале прошлого века писатель П. Сумароков опубликовал сочинение, посвященное Екатерине II. Сумароков лично знал некоторых екатерининских вельмож и, работая над своим трудом, использовал их рассказы. В его изложении история вооруженного нейтралитета выглядит следующим образом.

Когда граф Панин узнал, что Гаррису удалось склонить Потемкина и Екатерину на свою сторону, он послал императрице письмо. Слабость здоровья, писал Панин, не истребила в нем любви к отечеству, а его совести противно изменять истине. Предложения англичан, убеждал Панин, не соответствуют интересам России. Соединение с Англией может вызвать в других странах серьезные опасения и свяжет императрице руки, «тогда как до ныне одно слово Екатерины давало перевес в Европе».

Прочтя это послание, императрица велела заложить карету и тотчас отправилась к Панину. Она застала графа дремлющим в креслах и, чтобы не нарушить его покой, удалилась в другую комнату. Когда Панина разбудили и он предстал перед монархиней, то вместо упреков услышал такие слова: «Граф, ты на меня сердился, я сама была тобой недовольна, но теперь вижу твою преданность к государству, ко мне и приехала тебя благодарить. Будем по-прежнему друзьями». Тут-то и родилась идея вооруженного нейтралитета.

Как же развивались события на самом деле? Доподлинно известно следующее. Гаррису действительно было дано указание добиться немедленной поддержки со стороны России и, если удастся, заключить с ней союзный договор. Английский посланник быстро сошелся с Потемкиным и в своих депешах в Лондон называл его не иначе, как «мой друг». Благодаря содействию Потемкина английский посланник осаждал императрицу своими записками, в которых доказывал близость интересов двух государств и необходимость их тесного союза, а также критиковал коварную политику Франции и Испании. Екатерина, по-видимому, колебалась, но Гаррису помог случай. В январе 1780 года в Петербург пришло сообщение о том, что испанские каперы захватили голландское торговое судно с русским грузом. В Мадрид была направлена резкая нота с требованием освободить корабль и возместить убытки. Но 6 февраля от русского консула в Кадиксе пришла депеша, сообщавшая, что испанцы захватили еще одно, на этот раз уже русское судно «Св. Николай», причем груз был конфискован и продан с публичного торга. 8 февраля Екатерина подписала указ Адмиралтейской коллегии — ко времени вскрытия вод снарядить в Кронштадте 15 линейных кораблей с припасами и провиантом на полгода. Цель предстоящей экспедиции не указывалась, однако, учитывая ее продолжительность, было ясно, что плавание эскадры не ограничится Балтикой.

11 февраля Потемкин позвал к себе Гарриса и очень довольный, под большим секретом сообщил ему о военных приготовлениях. Корабли -15 линейных и 5 фрегатов — предназначены, по словам Потемкина, «припугнуть испанцев». Англичане, продолжал Потемкин, «могут считать, что к их флагу прибавлено еще 20 кораблей», причем этот смелый шаг «лучше самой сильной декларации».

15 февраля Гаррис отправил на родину очередную депешу. Он писал, что «несколько дней назад», то есть не позже 13 февраля, он был приглашен на ужин «в очень узком кругу» в дом графа Строганова, где присутствовала и сама императрица. По-видимому, это и была та самая «тайная» аудиенция. Отведя Гарриса в сторону, Екатерина сказала, что она тщательно обдумала все способы помочь британскому посланнику и «сделает все, чтобы служить ему, кроме вовлечения себя в войну». Гаррис был очень доволен беседой.

Таким образом, до 13 февраля Екатерина была намерена выступить в пользу Англии, проведя антииспанскую военно-морскую демонстрацию. Ни о какой декларации, если верить Потемкину, она не помышляла. Но вот настало 14 февраля, и императрица предприняла неожиданный шаг. В этот день Панин получил ее письмо, написанное рукою Безбородко, секретаря императрицы, в котором сообщалось об указе от 8 февраля и повелевалось: сделать новое представление Испании; сообщить о мерах, принимаемых Россией, нейтральным государствам и пригласить их к совместным действиям и, наконец, «объяснить общими декларациями, вручаемыми Великобританскому и обоим Бурбонским дворам, что мы точно разумеем под именем свободной торговли». Иначе говоря, в письме Панину излагалась в общих чертах вся программа дальнейших действий.

Немецкий историк К. Бергбом, посвятивший вопросу о вооруженном нейтралитете обширное исследование, решил, что на основании письма от 14 февраля право авторства надо отдать Екатерине. Коль скоро в письме Панину говорилось об указе от 8 февраля, следовательно, он о нем прежде не знал. И если Панин не присутствовал при разговоре в доме Строганова, значит, он вообще ничего не знал о переговорах с англичанином и о планах императрицы. Тем более что в последующих беседах с Гаррисом сам Никита Иванович заверял его, что он к этому делу совершенно не причастен. Следовательно, вооруженный нейтралитет придумала Екатерина.

Но такое построение вызывает ряд возражений. Во-первых, трудно допустить, чтобы Панин не подозревал о готовящейся за его спиной столь важной внешнеполитической акции, даже если от него и пытались что-то скрыть. Для опытного дипломата, искушенного в придворных интригах, да еще и начальника контрразведки, это было бы более чем странно. Все же большую часть жизни он профессионально занимался выведыванием политических секретов. В условиях, когда его влияние при дворе явно падало, он должен был проявлять особую бдительность. Могла ли деятельность Гарриса ускользнуть от его внимания?

Возражение второе. В письме Панину сообщалось не о факте отправки указа в Адмиралтейскую коллегию, а была прислана копия указа. Это совсем не означает, что Никита Иванович не знал о распоряжении императрицы. Куда вероятнее другое. Панину предстояло написать проект декларации и другие важные документы. Для их подготовки наверняка потребуется текст указа, который и был ему прислан.

Возражение третье. До 13 февраля Екатерина намеревалась устроить демонстрацию в поддержку Англии, но декларация, как и прочие документы, была выдержана в духе строгого нейтралитета. Не случайно Гаррис в депеше от 25 февраля жаловался, что в письме, рассылаемом нейтральным странам, Англия и Испания фактически ставятся на одну доску. По существу же декларация оказалась антибританской мерой. Больше всего энтузиазма она вызвала в Дании, Швеции и Голландии, то есть в странах, страдавших в первую очередь от морского разбоя со стороны Британии. Голландцы так энергично взялись за вылавливание английских арматоров, что вскоре между двумя странами началась война. Почему планы Екатерины так сильно разошлись с ее конечными действиями? Что-то должно было повлиять на ее решение, не разговор ли с Паниным?

Возражение четвертое. А почему, собственно, Екатерина должна была стараться отстранить Панина от участия в разработке идеи вооруженного нейтралитета? О том, что Потемкин и Панин расходились во мнениях по вопросу об отношениях с Англией и каждый из них стремился перетянуть Екатерину на свою сторону, известно главным образом из донесений Гарриса. Но, вместо того чтобы безоговорочно верить английскому посланнику, не проще ли допустить, что русские не дрались между собой, а попросту дружно надували самого Гарриса? Князь Потемкин изображал «друга», граф Панин — «злодея», а дела решались своим чередом, вне зависимости от личных симпатий. Иначе трудно понять, почему, например, Екатерина решила поделиться славой и поручить написание большей части документов Панину, в то время как под рукой у нее был преданный человек — Безбородко. Наконец, возражение пятое и последнее. Можно допустить, что Екатерина действительно долго колебалась, решая, выступать ей протии Англии или нет, и если выступать, то в какой форме — обнародовать ли декларацию, учинить ли военно-морскую демонстрацию и т. д. Она могла принять окончательное решение именно 14 февраля, не исключено, что самостоятельно, но, скорее всего, под влиянием Панина. Однако если мы обратимся к событиям предшествовавших лет, то неизбежно придем к выводу, что сама концепция вооруженного нейтралитета складывалась в течение долгого времени и какого-то одного автора у нее попросту не было.

В самом деле, все ее основные элементы были известны и не раз обсуждались задолго до появления декларации от 28 февраля. Еще в 1778 году Дания предложила России заключить на все время войны особую конвенцию о совместной защите нейтральной торговли. Тогда же Екатерина распорядилась на следующее лето выслать несколько кораблей для защиты морского пути в Архангельск. В декабре 1778 года Панин представил императрице записку, в которой, в частности, предлагал организовать крейсирование в открытом море эскадр нейтральных стран, а также «учинить в Лондон и Париж» декларации России и Дании о свободе мореплавания. Записка кончалась словами: «Если сии мои всенижайшие рассуждения удостоятся монаршей апробации, примусь я немедленно за работу»

Предложение Панина было апробировано императрицей 22 декабря. Стало быть, первоначальный проект декларации был готов по крайней мере в январе 1779 года, то есть за год до ее официального распространения.

По существу, вопрос о том, кто придумал вооруженный нейтралитет, возник благодаря непомерному честолюбию Екатерины. Видя, что подписанная ею декларация имеет большой успех, императрица возжелала присвоить себе славу законодательницы морей и потому принялась доказывать непричастность к этому делу своего министра. Впрочем, кто бы ни был автором декларации, вооруженный нейтралитет был мудрым политическим шагом, много послужившим на пользу России.

Вооруженный нейтралитет, или новая слава Екатерины от 1775 до 1780 года

Вооруженный нейтралитет, или новая слава Екатерины от 1775 до 1780 года После всего, что вы прочитали о делах Екатерины, вы, наверное, удивитесь, милые читатели, увидев название этого рассказа. Вскоре после Кайнарджийского мира беспокойные Турки снова заволновались; больше

8. Благосостояние и нейтралитет

8. Благосостояние и нейтралитет Послевоенное развитие финского общества характеризовалось в первую очередь двумя факторами — построением государства всеобщего благосостояния и новой политикой республики на Востоке. Во многом эти два фактора были взаимосвязаны.

Нейтралитет

Нейтралитет В Цюрихе почтенный судья недавно судил рабочего. Этот опасный преступник осмелился в кино крикнуть: «Да здравствует испанский народ!» Догадливый судья сказал: «Если бы вы хотели остаться действительно нейтральным, вы бы крикнули: «Да здравствует

Глава 11. Перерастание кризиса в вооруженный конфликт

Глава 11. Перерастание кризиса в вооруженный конфликт В том случае, если военно-политические кризисы развиваются по принципу «оправдания собственной враждебности» и используются в качестве повода для развязывания заранее подготовленных военных действий, они неизбежно

Вооруженный нейтралитет 1780 г.

Вооруженный нейтралитет 1780 г. Убедившись, что положение Георга III на самом деле является затруднительным, и, как можно полагать, под влиянием донесений русского посла в Гааге Голицына о росте антианглий­ских настроений в Голландии, Екатерина II решила произ­вести

1.12. Вооруженный отряд партии расстается с парткомами

1.12. Вооруженный отряд партии расстается с парткомами 1.12.1. Пока председатель КГБ СССР вел речи об агентах влияния, его родную коммунистическую партию лишали одного из самых главных рычагов влияния — парткомов.Важный вопрос о партийности и политических симпатиях

Частичный нейтралитет

Частичный нейтралитет Горчаков, как мы видели, на протяжении многих лет пытался поддерживать баланс интересов между Пруссией и Францией, имея целью добиться пересмотра условий Парижского договора. Однако нерешительность Наполеона III подтолкнула Горчакова к сближению

Американский нейтралитет

Американский нейтралитет Америка оставалась незаинтересованной стороной. Приняв закон Тайдингса — Макдаффи в 1934 г.[447] (о предоставлении Филиппинам независимости в 1945 г. — Пер.), конгресс выступил за уход из Филиппин и таким образом, предположительно, из Азии. Затем он

2 РАЗДЕЛ ВООРУЖЕННЫЙ НЕЙТРАЛИТЕТ ТУРЦИИ

2 РАЗДЕЛ ВООРУЖЕННЫЙ НЕЙТРАЛИТЕТ ТУРЦИИ ГЛАВА IV Обстановка в Константинополе Настроение в Константинополе. Турецкий кабинет. Германские корабли поднимают турецкий флаг.После входа германских кораблей в Дарданеллы их роль как участников войны на ближайшее время была

Глава XII. События на континенте 1798–1800 гг. – Расстройство Франции при Директории – Война Второй коалиции – Учреждение консульства – Бонапарт побеждает Австрию – Вооруженный нейтралитет 1800 г.

 – Люневильский мир с Австрией

Глава XII. События на континенте 1798–1800 гг. – Расстройство Франции при Директории – Война Второй коалиции – Учреждение консульства – Бонапарт побеждает Австрию – Вооруженный нейтралитет 1800 г. – Люневильский мир с Австрией Пока Бонапарт совершал переход через

Россия между Америкой и Англией. Вооруженный нейтралитет

Россия между Америкой и Англией. Вооруженный нейтралитет Россия открывала для себя Америку поэтапно. Сначала, как обычно, это были географические открытия. Название Берингова пролива в честь русского мореплавателя Витуса Беринга говорит само за себя.Затем пришли

Россия между Америкой и Англией. Вооруженный нейтралитет

Россия между Америкой и Англией. Вооруженный нейтралитет Россия открывала для себя Америку поэтапно. Сначала, как обычно, это были географические открытия. Название Берингова пролива в честь русского мореплавателя Витуса Беринга говорит само за себя.Затем пришли

«Вооруженный нейтралитет» казаков

«Вооруженный нейтралитет» казаков Демобилизация казаков и отправка казачьих частей в свои области осуществлялась командованием в последнюю очередь. В условиях прогрессирующего развала армии, массового дезертирства солдат, приобретавшего всеобщий характер и

Нейтралитет не должен пошатнуться

Нейтралитет не должен пошатнуться Обычно, когда авторы воспоминаний пишут о малых странах Западной Европы, то прежде всего объектом их внимания становится Швейцария. Если брать ракурс истории, то, пожалуй, с этим можно согласиться. Оно и понятно.Швейцария обладает

Нейтралитет США во второй мировой

Нейтралитет США во второй мировой Попытки Рузвельта провести экономические реформы в СШАВнешняя политика любого государства обусловливается влиянием самых разнообразных факторов. Большое влияние на нее оказывают внутренние события и расстановка политических сил в

От Джона Адамса Президенту Конгресса, № 40, 10 апреля …

Париж, 10 апреля. 1780

Сэр

Дубликат

Мемуары князя Галицына, чрезвычайного посланника всея Руси при Генеральных штатах, представленные третьего числа этого месяца, имеют слишком большое значение для Соединенных Штатов Америки и их союзников, быть опущенным для отправки в Конгресс.1 Это следующего тенора.

Высокие и Могучие Господа.,

«Нижеподписавшийся, Чрезвычайный Посланник Ее Величества Императрицы Всероссийской, имеет Честь препроводить Копию Декларации, которую Императрица Его Государь сделала державам, фактически воюющим . Ваши Высочества могут рассматривать это Сообщение как особый Знак Внимания Императрицы к Республике, в равной степени заинтересованной в причинах, породивших это заявление.

Он имеет, кроме того, приказ заявить от имени Ее Императорского Величества, что, как бы Она ни желала, с одной стороны, сохранить во время настоящей Войны строжайший Нейтралитет, Она тем не менее будет поддерживать, средствами самым действенным, честью российского флага и безопасностью торговли и мореплавания ее подданных, и не потерпит, чтобы какой-либо ущерб был нанесен ему какой-либо из воюющих держав. Что, чтобы избежать в данном случае всякого недоразумения или ложного толкования, Она сочла своим долгом указать в своей Декларации условия свободной торговли и того, что является контрабандой: если определение первого основано Понятия самые простые, самые ясные и самые определенные по закону природы, что последнего, взято ею буквально из торгового договора России с Великобританией: этим она неопровержимо доказывает свою добрую веру , и ее беспристрастность по отношению к обеим сторонам, что, следовательно, она думает, что ей следует ожидать, что другие коммерческие державы серьезно согласятся с ее образом мышления в отношении нейтралитета. В соответствии с этими Соображениями Ее Величество поручила Подписчику пригласить ваши Высокие Величества для создания с ней Общего Дела в такой степени, чтобы этот Союз мог служить для защиты Торговли и Навигации; соблюдая в то же время строжайший нейтралитет и сообщая Вам о мерах, которые Она приняла в связи с этим. Подобные приглашения уже были направлены в суды Копенгагена, Стокгольма и Лиссабона с целью, чтобы общими заботами всех нейтральные морские державы, естественная Система, основанная на Справедливости и которая по своей реальной пользе может служить Правилом для будущих Веков, могут быть установлены и узаконены в пользу коммерческого судоходства нейтральных мореплаваний [т. е. Наций]. Подписчик не сомневается, что ваши высочества примут во внимание приглашение ее императорского величества и согласятся безотлагательно сделать декларацию воюющим державам, основанную на тех же принципах, что и императрица его государя, разъяснив ваше В то же время чувства по предмету защиты вашей торговли, вашего судоходства и характера контрабандных товаров в соответствии с условиями ваших конкретных договоров с другими странами. Более того, Подписчик имеет честь заверить Ваши Высочества, что если для прочного установления Системы, столь же славной и выгодной для общего процветания Навигации, Вы начнете Переговоры с упомянутыми выше нейтральными Силами до конца. чтобы установить особую конвенцию по этому предмету, императрица его государя будет готова вступить в нее.

Ваши Высочества с готовностью осознают Необходимость прийти к Решению по вопросам, столь же важным и полезным для Человечества в целом: Подписчик просит милости, чтобы Ваши Высочества предоставили ему скорейший Ответ. Величеству императрице Российской, обращенной ко дворам Версаля, Мадрида и Лондона, упомянутым в вышеприведенном меморандуме.

«Императрица всея Руси столь зримо проявила Чувства Справедливости, Справедливости и Умеренности, которые воодушевляли ее, и дала в течение всего хода войны против Османской Порты такие убедительные Доказательства Своего Внимания к права на нейтралитет и свободу торговли в целом, чтобы в этом отношении Она могла апеллировать к свидетельству всей Европы. Это Поведение, а также скрупулезная Точность; с помощью которых Она соблюдала Правила Нейтралитета в ходе этой войны, дала возможность надеяться, что ее подданные будут мирно пользоваться плодами своей промышленности и преимуществами, принадлежащими всем нейтральным нациям. Однако опыт научил ее обратному. Поскольку ни эти соображения, ни должное внимание к тому, что вообще предписывает право народов, не могли воспрепятствовать тому, чтобы подданные ее величества часто испытывали затруднения в своем плавании или прерывали и задерживали свою торговлю из-за подданных. из воюющих держав. Эти перерывы, наступившие на дела вообще и на дела России в частности, имеют характер пробудить внимание всех нейтральных наций и обязывают ее величество императрицу стремиться избавиться от них всеми средствами, подходящими для ее достоинство и благополучие ее подданных: но до того, как она предаст их казни, и будучи исполнена искреннего желания предотвратить все последующие акты насилия; Она считала, что ее справедливости согласуется с открытием для всей Европы принципов, которыми она будет управлять и которые необходимы для предотвращения всякого недоразумения, а также всего, что могло бы дать ему повод. На это она решилась с тем большей уверенностью, что эти принципы выведены из первобытного закона народов, принятого всеми народами, который сами воюющие державы не могут ослабить, по крайней мере, путем нарушения законов нейтралитета и пренебрежения основные правила, которые они сами приняли в различных договорах и союзах, существующих в настоящее время.

Ст. 1-й. Что все нейтральные суда должны свободно плавать из одного порта в другой, а также к берегам держав, находящихся в настоящее время в состоянии войны.

Ст. 2д. Что Вещи, принадлежащие Подданным воюющих Держав, должны быть бесплатными на нейтральных Судах, за исключением всегда контрабандных товаров.

Арт. 3д. Что Ее Императорское Величество, вследствие установленных выше ограничений, будет строго придерживаться того, что предусмотрено десятой и одиннадцатой статьями ее торгового договора с Великобританией относительно того, как Ей надлежит вести себя по отношению ко всем воюющим сторонам. Полномочия.

Ст. 4-й. Что касается того, что касается заблокированного порта, то, по правде говоря, мы не должны рассматривать как таковой любой другой порт, кроме тех, которые оказываются настолько хорошо закрытыми определенным и достаточным числом судов, принадлежащих державе, которая нападает на него. не может пытаться войти в такой Порт без очевидной опасности.

Арт. 5-й. Что эти принципы, изложенные выше, должны служить правилом во всех разбирательствах, когда возникает вопрос о законности призов.3

Из этих соображений Ее Императорское Величество Выполнение того, что здесь было объявлено ранее, для одновременной защиты чести ее флага, а также безопасности торговли ее штатов, а также для защиты судоходства ее подданных от всех тех, кого это может касаться, Она отдала приказ, чтобы значительная часть ее морских сил была отправлена ​​в море с единственной целью обеспечить соблюдение самого точного и самого строгого нейтралитета, который Ее Величество намеревается сохранять до тех пор, пока она не увидит себя полностью вынужденной отойти от той Системы Умеренности и совершенного Нейтралитета, которую Она приняла: в таком Виде, что не будет, но только в последней Крайности, что Ее Флот осуществит свой последний Или ders, идти, куда бы ни потребовали Необходимость и Обстоятельства.

Таким образом, заверяя воюющие державы самым торжественным образом и со всей той прямотой и искренностью, которые составляют отличительный характер Ее Императорского Величества; что Она заявляет им, что Она не предлагает себе ничего другого, кроме как убедить их в Чувстве Справедливости, которыми Она одушевлена, а также в стремлении Ее целительных Взглядов к благополучию всех народов в целом, и особенно о тех, кто сейчас находится на войне, и что, следовательно, Ее Императорское Величество предоставит своему Адмиралтейству, а также своим генералам инструкции относительно этой Системы, извлеченные из Кодекса Наций и которые они так часто принимали за правила в их договоры».

Имею честь быть с величайшим уважением, сэр, вашим покорнейшим и покорнейшим слугой.

Джон Адамс

Dupl , написанный рукой Джона Такстера (PCC, Misc. Papers, Reel 1, f. 55–58;) с подписью: «Дубликат Джона Адамса, 10 апреля 1780 г., Recd. сент. 1. Русский Мемориал». LbC (Adams Papers;) обозначения: «No. 40”; Такстер: «N.B. 16-й. Май 1780 года. В этот день отправлена ​​копия вышеупомянутого в Нант мистеру Джонсону Трипликату, Джону Ходшону из Амстердама и еще одна мистеру Россу из L’Orient, которые должны направить их в Конгресс ». Поскольку письмо от Джошуа Джонсона также было доставлено в Конгресс 1 сентября, именно дубликат, отправленный Джонсону, первым достиг Конгресса (описание JCC начинается с Worthington C. Ford and others, eds. , Journals of the Continental Congress, 1774–1789)., Вашингтон, 1904–1937 гг .; 34 тт. описание заканчивается, 17:798).

1.  JA правильно оценивает значение для Соединенных Штатов меморандума князя Дмитрия Алексеевича Галицына от 3 апреля и декларации Екатерины II о принципах вооруженного нейтралитета от 10 марта. Российская инициатива была самой значительной из когда-либо предпринятых европейской державой, и в последующих письмах JA анализировалось ее влияние на дело Америки и реакция нейтральных и воюющих держав.

В этих двух документах относительно прямо объясняются мотивы, послужившие непосредственной причиной этого предприятия Кэтрин. Однако, вопреки смыслу декларации, ее принципы, в частности ст. 2, не были тогда и вряд ли станут в ближайшем будущем частью установленного международного права (см. примечание 3). Более того, Екатерина надеялась, что, сохраняя строгий нейтралитет и став во главе лиги нейтральных держав, она сможет реализовать свое давнее стремление стать посредником между Францией и Великобританией и тем самым укрепить положение России в европейской политической системе. Наконец, используя термин «воюющие стороны», Екатерина имела в виду европейские воюющие стороны, а не Соединенные Штаты. Поскольку Россия признавала Соединенные Штаты не как суверенное государство, а скорее как группу восставших британских колоний, положения декларации не распространялись на торговлю с Соединенными Штатами. Поскольку такая торговля была незаконной в соответствии с британским законодательством, все корабли, нейтральные или воюющие, подлежали конфискации (Де Мадариага, описание вооруженного нейтралитета 1780 г. начинается с Изабель де Мадариага, Британия, Россия и вооруженный нейтралитет 1780 г., Нью-Хейвен, 19).62. описание заканчивается, с. 140–145).

Эти предостережения важны при рассмотрении заявлений JA и других американцев о вооруженном нейтралитете. Почти повсеместно они согласились с тем, что принципы декларации были или должны были стать частью международного права и что декларация свидетельствовала о растущем сочувствии американскому делу. С другой стороны, они считали неуместными, если вообще считали их, европейский контекст декларации и долгосрочные цели Екатерины. Для JA вооруженный нейтралитет и принципы, которые он якобы стремился установить, приобрели особое значение, потому что они очень точно вписывались в его концепцию долгосрочной внешней политики Соединенных Штатов, которую он представлял, когда писал Договорный план. 1776 г. и который получит дальнейшее определение благодаря прочтению и пересмотру Мемориала Томаса Паунолла (том 4: 260–302; Грегг Л. Линт, «Закон наций и американская революция», в Лоуренсе С. Каплане, изд., Американская революция и «Откровенный мир», Кент, Огайо, 19 лет.77, с. 117–119; Дэвид М. Гриффитс, «Американская коммерческая дипломатия в России, 1780–1783», описание WMQ начинается с William and Mary Quarterly. описание заканчивается, 3 сер., 27:380–382 [июль 1970]; Эдмунд Дженингс в JA , 12 апреля, ниже; Перевод мемориала Томаса Паунолла, 19 апреля — [ок. 14 июля], ниже).

2. Генеральные штаты ответили на меморандум 24 апреля, но официально не присоединялись к системе, предложенной Екатериной II, до 20 ноября 1780 г. (Джеймс Браун Скотт, изд., The Armed Neutralities of 1780 and 1800, NY, 1915, с. 325).

3. Из пяти изложенных принципов первый и четвертый относительно безупречны. Первый подтверждал существующее право нейтралов торговать со всеми воюющими с соблюдением местных законов, право воюющих останавливать и обыскивать нейтральные суда на предмет контрабанды, запрет заходить в блокированный порт. Четвертое было, пожалуй, более строгим определением блокады, чем то, что давали авторитеты в области права народов, но оно не более чем прямо указывало на то, что уже подразумевалось (Эммерих де Ваттель, «Право народов, или Принципы»). Закона природы, Применительно к поведению и делам наций и государей, т. III, глава 7, разделы 111–114, 117).

Чего нельзя сказать о второй, третьей и пятой статьях. Их содержание вместе с заявлениями в меморандуме и декларацией относительно природы права народов и средств, с помощью которых его положения были установлены, указывало на отход от ранее существовавших теорий о происхождении права. В восемнадцатом веке право народов состояло из двух отдельных частей. Первый, называемый необходимым законом народов, был основан на законе природы и неотличим от него; его принципы были самоочевидны для любого, кто подчиняется велениям здравого смысла. Обязательные для всех народов, ее постулаты были незыблемы, не подлежали вмешательству человека. Второй частью было позитивное право наций, которое включало в себя статуативное право или право договоров. Стативный закон допускал изменения необходимого права в договорах, но такие изменения были обязательными только для подписавших сторон. Там, где не существовало договорных положений, межгосударственные отношения полностью регулировались велениями необходимого права.

Мемориал и декларация, однако, подразумевали, что российское правительство ожидало, что принятие принципов декларации нейтральными державами и их соблюдение воюющими сделают эти принципы частью необходимого закона. Такому толкованию двух документов способствовало предложение, непосредственно предшествовавшее пяти статьям, в котором отмечался тот факт, что каждая из воюющих сторон согласилась в одном или нескольких договорах с принципами, изложенными в декларации, и, таким образом, могла не отвергать их, «но нарушая Законы Нейтралитета и пренебрегая фундаментальными Правилами, которые они сами приняли в различных ныне существующих Договорах и Альянсах». Это означает, что положение могло стать частью необходимого права не потому, что оно было законом природы, а скорее потому, что оно было принято большим количеством наций. Ни один авторитет восемнадцатого века не поддерживал такую ​​концепцию права и не предвидел каких-либо обстоятельств, при которых договорное положение, противоречащее общепринятому закону природы, могло быть включено в необходимое право, независимо от того, сколько наций согласились с ним в своих договорах.

Ст. 2 была самой противоречивой из пяти, потому что доктрина, которую она предлагала установить — свободные корабли делают бесплатные товары — не имела никакой силы в соответствии с необходимым правом наций, и ее включение во многом определило восприятие декларации европейцами и американцами. В восемнадцатом веке авторы международного права установили принцип, согласно которому вражеское имущество может быть конфисковано, где бы оно ни находилось, в то время как нейтральное имущество освобождается, даже если оно найдено на вражеском корабле. Действительно, когда JA написал это письмо, что Соединенные Штаты соблюдали установленное правило в отношении нейтральной и вражеской собственности, за исключением Франции, из-за установления принципа, согласно которому свободные корабли становятся бесплатными товарами во франко-американском договоре о дружбе и торговле. Он не стал применять доктрину о том, что свободные корабли делают бесплатные товары нейтральным судам, до принятия новых инструкций капитанам военных кораблей и каперов 27 ноября 1780 г., во многом в ответ на российскую декларацию (JCC, описание начинается Worthington C , Форд и другие, ред., Журналы Континентального конгресса, 1774–1789 гг., Вашингтон, 1904–1937 гг .; 34 тт. описание заканчивается 18:1097–1098). Если бы доктрина о том, что бесплатные корабли приносят бесплатные товары, получила бы всеобщее признание и стала частью права народов, как, казалось, желала Екатерина, наибольшее влияние было бы на Великобританию, потому что это свело бы на нет преимущество, которым Великобритания обладала благодаря своему военно-морскому превосходству. В результате, хотя нет никаких указаний на то, что это было намерение Екатерины, заявление было воспринято в Европе и Америке как специально направленное против Британии.

Разногласия по поводу третьей статьи в основном были вызваны ее неправильным толкованием. И в меморандуме, и в декларации указывалось, что определение контрабанды, содержащееся в ст. 10 и 11 англо-русского договора будут определять действия России, но другие нейтральные страны должны определять контрабанду в соответствии с их существующими договорами с воюющими сторонами. Несмотря на это, статья была широко воспринята как попытка добиться всеобщего принятия определения, содержащегося в англо-русском договоре (см., например, JA президенту Конгресса, 14 апреля, № 44, в календаре, ниже; и JA Эдмунду Дженингсу, 15 апреля, ниже). В соответствии с необходимым правом наций контрабандные товары широко определялись как товары, полезные на войне. Под таким обозначением подразумевались оружие и боеприпасы, военно-морские запасы и корабельная древесина, а в некоторых случаях даже провизия. Однако со временем в различные договоры были включены более ограниченные определения, особенно в отношении военно-морских запасов, которые в англо-российском договоре не считались контрабандой. Это было важно из-за англо-голландского спора о перевозке военно-морских запасов голландскими кораблями, который достиг своего апогея с перехватом британцами голландского конвоя в начале 1780 г. и приостановкой действия всех положений англо-голландских договоров, касающихся нейтральная торговля в апреле. С точки зрения Британии, повсеместное принятие такого списка контрабанды имело бы тот же эффект, что и принятие доктрины о том, что свободные корабли приносят бесплатные товары, а именно уменьшение или уничтожение плодов ее превосходства на море (De Madariaga, Armed Neutrality of Описание 1780 г. начинается Изабель де Мадариага, Великобритания, Россия и вооруженный нейтралитет 1780 г. , Нью-Хейвен, 1962. описание заканчивается, с. 172–180, 445–446). См. также постановление сэра Джеймса Мариотта по делу La Sybellina Hillegonda, одного из голландских кораблей, захваченных у конвоя адмирала Лодевейка ван Биландта, в . Письмо JA от 6 апреля президенту Конгресса (№ 37, в выше).

Постоянная ссылка Что это?

https://founders.archives.gov/documents/Adams/06-09-02-0092

Примечание: Аннотации к этому документу и любые другие современные редакционные материалы защищены авторским правом © The Massachusetts Historical Society. Все права защищены.

Война в Европе 1778–1780 гг. | Внешняя политика Великобритании в эпоху американской революции

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicВнешняя политика Великобритании в эпоху американской революцииБританская историяДипломатическая историяСовременная история (1700–1945)КнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicБританская внешняя политика в эпоху американской революцииБританская историяДипломатическая историяСовременная история (1700–1919 гг. )45)КнигиЖурналы Термин поиска на микросайте

Расширенный поиск

• Иконка Цитировать Цитировать

• Разрешения

• Делиться
  • Твиттер
  • Подробнее

CITE

Скотт, Х. М.,

‘Война в Европе, 1778–1780’

,

Британская внешняя политика в возрасте американской революции

(

Оксфорд,

1990;

9002 онлайн Edn Edn. ,

Oxford Academic

, 3 октября 2011 г.

), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780198201953.003. 0011,

, по состоянию на 2 февраля 2023 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicБританская внешняя политика в эпоху американской революцииБританская историяДипломатическая историяСовременная история (1700–1919 гг.)45)КнигиЖурналы Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации Oxford AcademicВнешняя политика Великобритании в эпоху американской революцииБританская историяДипломатическая историяСовременная история (1700–1945)КнигиЖурналы Термин поиска на микросайте

Расширенный поиск

Резюме

Дипломатические приоритеты Британии изменились после того, как вмешательство Бурбонов оказало значительное влияние на трансформацию американской войны, поскольку восстание было подавлено. Спор о нейтральных правах возродился как одна из главных забот внешней политики. Поскольку военно-морские запасы воспринимались как решающий элемент в расширении войны, британская дипломатия продолжала иметь антифранцузский оттенок. В этой главе мы исследуем, как происходили столкновения из-за нейтральной торговли из-за британских попыток и политики, потому что не было создано никаких правовых рамок для регулирования положения тех, кто занимал нейтральную позицию во время военных действий.

Ключевые слова: Великобритания, интервенция Бурбонов, американская война, нейтральные права, правовая база, регулирование, антифранцузская политика

Предмет

Современная история (с 1700 по 1945)Дипломатическая историяБританская история

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Войти

Получить помощь с доступом

Получить помощь с доступом

Доступ для учреждений

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

1. Нажмите Войти через свое учреждение.
2. Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
3. При посещении сайта учреждения используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
4. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

1. Щелкните Войти через сайт сообщества.
2. При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
3. После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр ваших зарегистрированных учетных записей

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

• Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.