3 русские революции XX века, которые изменили общество
К началу XX века относят 3 революции: Первая российская революция; Февральская и Октябрьская революции. Если дворцовый переворот привел к власти новую группировку внутри господствующего класса, то революция уничтожила власть побежденного класса и передала руководство победившему классу. Делимся краткой сводкой трех российских революций и пятью книгами об этих поворотных исторических событиях.
Первая российская революция 1905 года
Все началось с забастовки на Путиловском заводе, в которой приняли участие около двенадцати с половиной тысяч человек. 5 января популярный лидер оппозиции поп Гапон предложил обратиться к самому императору. Так забастовка переросла в общегородскую.
На имя Николая II составили петицию, в которой содержались политические и экономические требования. Протестующие просили о предоставлении избирательного права, гражданских свободах, 8-часовом рабочем дне, доступном образовании. Правительство признало требования, призывающие ограничить самодержавие, неприемлемыми.
Было решено не пускать рабочих к Зимнему дворцу. Так началась Первая русская революция (9) 22 января 1905 года — с расстрела царскими войсками мирной демонстрации. Вооруженный разгон мирного шествия остался в истории как «Кровавое воскресенье».
События стали развиваться стремительно. Забастовки начались по всей стране. К рабочим присоединились студенты. Волнения в России усугублялись национальными конфликтами. 18 февраля вышел манифест, который только укрепил самодержавие в стране. Но несмотря на то, что империю удалось сохранить, волнения нарастали.
В октябре в Москве возобновились протесты, которые переросли во всероссийскую политическую стачку. Начался новый виток революции в России. Все это вынуждает императора подписать знаменитый манифест от 17 октября. В нем говорилось о гражданских свободах, неприкосновенности личности. Частично требования революционеров были выполнены. Одной из первых последующих реформ стала столыпинская.
Февральская революция 1917 года
Волнения в Петрограде начались 23 февраля.
К 25 февраля бастовали уже почти более половины всех рабочих Петрограда — свыше 300 тысяч человек. Протестующие скандировали лозунги «Хлеба!», «Долой самодержавие!». 26 февраля начали активно подавлять восстание, и демонстрация рабочих была расстреляна. Царь подписал указ о роспуске Думы.
28 февраля к протестующим присоединились солдаты. Возникли два центра восстания: Временный комитет и Совет рабочих и солдатских депутатов. В тот же день были арестованы министры последнего царского правительства. Император Николай II собирался в столицу, но в связи с опасностью приехал в Псков. Туда на переговоры с царем прибыли деятели Думы, которые вынудили Николая II подписать манифест об отречении от своего имени и от имени сына Алексея в пользу брата Михаила. А тот 3 марта сам отрекся от престола. Династия Романовых была свергнута. Возникла охлократия — власть неуправляемой толпы.
Октябрьская революция 1918 года
Октябрьская революция в историографии рассматривается как продолжение Февральской революции.
Хотя некоторые историки считают ее отдельным событием. Она знаменовала собой крах послефевральской демократии. Либеральные политические силы ослабели, ведь сохранялись пережитки традиционного «общинного» сознания, а неграмотными было до 70% взрослого населения. Все это не способствовало укреплению либерализма. Началось стремительное распространение социалистических идей.
Осенью 1917 страна оказалась на гране катастрофы. Колоссальные военные расходы, огромная инфляция, снижение жизненного уровня населения, угроза голода, нехватка продовольствия — все это вызывало недовольство и волнения. По всей стране происходили выступления рабочих, солдат, крестьян, которые кричали: «Вся власть Советам!» Большевики направляли революционную борьбу. Скорейшее свержение Временного правительства являлось основной целью рабочей партии.
Временное правительство было свергнуто 25–26 октября в Петрограде. Главными организаторами были Владимир Ильич Ленин, Лев Троцкий, Яков Свердлов, Иосиф Сталин и другие.
В Военно-революционный комитет Петроградского Совета, который осуществлял руководство захвата, входили также левые эсеры. К власти пришло новое правительство, сформированное II Всероссийским съездом Советов.
Что почитать о русских революциях
Николай Суханов
Автор был свидетелем событий февраля — ноября 1917 года. Суханов был левым меньшевиком, но книгу прочел и полемически комментировал Владимир Ленин. Читатель узнает подробнее об обстановке в правительственных кругах, о ситуации в стране в целом.
Лев Троцкий
Издательство RUGRAM, 2012
В двухтомной книге Льва Троцкого выявляется непосредственная связь между событиями Февральской и Октябрьской революций. Работа имеет антисталинскую направленность.
Александр Рабинович
Рабинович исследует ход революции в Петрограде после прихода большевиков к власти. Автор разбирает повороты большевистской политики, связанные с переговорами о левых коалициях, Брестским миром, продовольственным кризисом, красным террором, началом Гражданской войны.
Михаил Зыгарь
Издательство Альпина Паблишер, 2021
Зыгарь написал масштабную картину жизни Российской империи. Главный герой книги — сознательное и требовательное российское гражданское общество. Вы сможете увидеть Россию начала XX века глазами людей того времени: Николая II, Льва Толстого, Петра Столыпина, Григория Распутина, Владимира Ленина, Александра Керенского, Льва Троцкого, Максима Горького, Александра Колчака и многих других.
Шейла Фицпатрик
Издательство Института Гайдара, 2018
Книга рассказывает историю марксистской революции, которая была призвана преобразить мир, но вместо этого причинила страдания русскому народу. Автор предлагает емкое описание Февральской и Октябрьской революций 1917 года, Гражданской войны, нэпа, сталинской «революции сверху», пятилеток и «больших чисток».
Любовь Карась
Теги
#ретроспектива
#эрудиция
Революция 1905 – 1907 гг. в Смоленской губернии. Д.И. Будаев
Начало революции положил расстрел мирного шествия рабочих Петербурга 9 января 1905 г.
к Зимнему дворцу («Кровавое воскресенье»). По всей стране начались стачки протеста.
В Смоленске 17-19 января в ней участвовали рабочие типографий, катушечной фабрики Гергарди, железнодорожной станции Строгань, телеграфисты станции Смоленск и др. В конце марта бастовали ткачи и прядильщики Ярцевской хлопчатобумажной фабрики, в апреле служащие смоленского трамвая, в июне – пекари Смоленска и Духовщины, в конце июля – начале августа – рабочие стекольного завода Магидсона в Рославльском уезде.
От экономических стачек пролетариат переходил к политическим стачкам и демонстрациям, выдвигая требования свергнуть самодержавие, созвать Учредительное собрание, добивался введения в стране политических свобод. В Смоленске весной и летом 1905 г. состоялось несколько демонстраций, часто проводились собрания рабочих в окрестностях города. Для охраны порядка властями были вызваны войска.
Во время всероссийской октябрьской политической стачки в Смоленске бастовали железнодорожники, рабочие электростанции и трамвая, типографий, фабрики Гергарди, керамического завода Будникова и др.
предприятий. После манифеста 17 октября возникли Совет рабочих депутатов, профессиональные союзы, легальный с.-д. и с.-р. клубы, в них почти ежедневно проходили собрания, митинги, сходки. В Вязьме рабочие сорвали попытку провести торжество по случаю манифеста 17 октября, организовали революционную демонстрацию, освободили из тюрьмы политических заключенных. В ноябре в Рославле вспыхнула забастовка сразу на нескольких предприятиях, а в последней декаде месяца – железнодорожники и рабочие железнодорожных мастерских участвовали в забастовке на Риго-Орловской железной дороге. Более месяца продолжалась забастовка смоленских служащих почты и телеграфа.
Декабрьское вооруженное восстание в Москве было поддержано забастовками в Смоленске и Вязьме. Из губернского центра послали оружие в Москву, где на баррикадах сражалась боевая дружина Смоленска.
Пролетарские методы борьбы использовали и непролетарские слои населения. Во всероссийской октябрьской политической стачке участвовали учащиеся смоленских гимназий, реального училища и семинарии, приказчики ряда магазинов, служащие земства и часть чиновников.
Смоленская городская дума еще в августе приняла антиправительственное решение: признала беззаконным расквартировку казаков, прекратила выдачу им денег, организовала для защиты населения городскую милицию, обратилась с воззванием к солдатам против насилия над гражданами.
Активно действовали и крестьяне, особенно в период высшего подъема революции. Они отказывались работать в экономиях помещиков, платить налоги, поставлять в армию «рекрутов», отказывались выполнять распоряжения местных властей, изгоняли полицейских.
Частыми стали массовые митинги и сходки крестьян; в ноябре-декабре 1905 г. многолюдные митинги (нередко с участием сотен человек) состоялись в селах Будаево, Пречистое, Субботники и др. Гжатского района, в Досуговской волости (в настоящее время – в Монастырщинском районе), в уездном г. Красном и др. местах. Крестьяне требовали созыва Учредительного собрания, конфискации помещичьей земли и передачи ее без всякого выкупа в руки крестьян, выборности чиновников и их полной ответственности перед народом.
Среди крестьян работали с.-р. и с.-д. – уроженцы Смоленщины, уволенные с промышленных предприятий Петербурга, Москвы, Донбасса за участие в революционном движении. Среди крестьян популярностью пользовалась деятельность Всероссийского крестьянского союза и местных с-р. Прочные связи в крестьянстве имели Бельская, Вяземская и Рославльская группы РСДРП. В Дорогобужском уезде действовала Батищевская с.-д. группа.
Революционное движение на Смоленщине продолжалось и на втором этапе революции. Наиболее крупным наступлением рабочих губ. этого времени явилась стачка в Ярцеве летом 1906 г., продолжавшаяся около двух недель; ей предшествовало несколько массовых митингов.
Стачки были также на фабрике Гергарди в Смоленске, среди ремонтных рабочих на Московско-Брестской железной дороги, забастовали даже смоленские извозчики. Ширилось крестьянское движение. 1906 г. начался расправой полиции и отряда карателей с крестьянами дер. Коровники Луговской волости Рославльского уезда, которые захватили лес, принадлежавший Московскому лесопромышленному товариществу.
В начале июня произошло столкновение крестьян дер. Шелбицы Смоленского уезда, захватившими помещичий луг, с конными и пешими стражниками, пытавшимися восстановить порядок. В имении графа Шереметева (село Высокое Сычевского уезда, в настоящее время – Hоводугинский район) в июле крестьяне окрестных деревень отказались выполнять какие-либо работы, то есть объявили стачку. Стачки сельскохозяйственных рабочих были и в др. местах. Участились поджоги дворянских имений.
Лит.: Революционное движение Смоленской губернии в 1905-1907 гг. Сборник документов. – Смоленск, 1997.
Д.И. Будаев
Революционное наследие 20-го века
Питер Стернс, доктор философии, Университет Джорджа Мейсона
Хотя революции в 20-м веке происходили не везде, они происходили так широко, как в Восточной Европе, Азии, Латинской Америке и на Ближнем Востоке . Сегодня наследие этих революций продолжает жить.
Демонстрация рабочих во время русской революции.
(Изображение: Неизвестный автор – Государственный музей политической истории России/Общественное достояние)Это географическое распространение представляет собой меру того, в какой степени деятельность, которая прежде была региональной, теперь имеет тенденцию становиться глобальной. Новости о революциях, новости об успехах революционных режимов, вдохновение от революционных лидеров — теперь могли проникать в общества, которые с точки зрения культурных и политических традиций сильно отличались от обществ, в которых революции происходили в первую очередь.
Большая четверка
Революция впервые вспыхнула в Мексике в 1910–1920 годах, после периода авторитарной диктатуры Порфирио Диаса. (Изображение: By Unknown-The World’s Work, 1903/Общественное достояние) В 20-м веке произошло четыре переломных революции. Три из них произошли во втором десятилетии века, а один — в 1979 году. Впервые революция вспыхнула в Мексике в 1910–1920 годах. Он отражал множество недовольств и затрагивал самые разные группы.
В революцию были вовлечены важные либералы из среднего класса, стремившиеся в основном сосредоточиться на политических и конституционных реформах после периода авторитарной диктатуры Порфирио Диаса.
Крестьяне-революционеры — Панчо Вилья и другие — были заинтересованы в набегах и, во многих случаях, в фундаментальных земельных реформах. Были движения среди городских рабочих.
Это стенограмма из серии видео Краткая история мира . Смотрите прямо сейчас на The Great Courses .
Мексика к этому моменту имела значительный, хотя и меньшинство, промышленный сектор. Цели революции были весьма разнообразны, и неудивительно, что потребовалось десятилетие повторяющейся революционной деятельности, чтобы что-либо, например урегулирование, было выработано. Революция в конечном итоге привела к ограниченной серии земельных реформ, затронувших некоторые регионы, но не большую часть страны.
Это также привело к установке однопартийной политической системы, которая обеспечила политическую согласованность: подлинные, но неконкурентные выборы. Мексиканская революция в некотором смысле была несколько необычна тем, что имела относительно небольшое прямое распространение. Это была не революционная зараза, а пример крестьян-революционеров, пример ограниченной земельной реформы и движущиеся притязания крестьян на доступ к земле. Это, несомненно, повлияло на другие части Латинской Америки, где несколько десятилетий спустя вспыхнули крестьянские восстания.
Второй великой революцией второго десятилетия 20 века была китайская — поистине историческая. Начиная с 1911 года группа, первоначально состоявшая из революционной студенческой интеллигенции из среднего класса, свергла имперскую систему. Система, существовавшая в Китае на протяжении многих веков, теперь была свергнута.
Узнайте больше о том, как Соединенные Штаты завоевали все, что сейчас является юго-западом Америки, от реки Рио-Гранде на запад до Тихого океана
Первоначальная попытка установить парламентскую демократию западного типа; этому чрезвычайно мешали притязания на власть региональных военачальников и землевладельцев, затем ему мешали вторжение японцев и ключевые разногласия среди китайских революционеров — между националистами, которые были наследниками парламентской либеральной традиции, хотя и становились все более авторитарными по стилю, и Новое коммунистическое движение, зародившееся в начале 1920-х годов и в конечном итоге превалирует.
По сути, китайская революция продолжалась примерно с 1911 года до окончательной победы коммунистов в 1949 году.
Советская революция 1917; предзнаменованием этого было восстание в России 1905 года. Коммунистическая революция, безусловно, была вдохновлена тяготами России в Первой мировой войне, но она также подпитывалась гораздо более давними крестьянскими и рабочими недовольствами и широко распространенной озабоченностью полицией и авторитарными властями. меры царского режима, который, несмотря на скромную уступку сразу после 1905 г., продолжал подавлять политическое самовыражение.
Узнайте больше об импорте ленинской теории империализма в Китай
Революционеры протестуют в феврале 1917 года во время советской революции 1917 года.
(Изображение: Неизвестно/Общедоступное достояние) Был короткий период либерального правления, осложненный попытками либералов остаться в рядах держав Первой мировой войны, но, наконец, в 1917 году к власти пришли большевики, которые положили начало периоду значительных политических, социальных и культурных потрясений.Узнайте больше о революции 1905 года
Иранская революция 19 века79-й был провозглашен в то время, возможно, первой великой революцией в Третьем мире. (Изображение: предоставлено iichs.ir/общественное достояние) Последняя великая революция была существенно другой и произошла намного позже. Иранская революция 1979 года была провозглашена в то время, возможно, первой великой революцией третьего мира. Это была революция, не зависящая ни от каких западных идей — помните, что марксизм, как и либеральная демократия, был западным по происхождению. Иранская революция была исламской революцией в преимущественно шиитской стране. Это был бунт против чрезмерного влияния Запада, против авторитарного и в некотором роде коррумпированного политического режима.
Он призвал вернуться к более фундаментальным исламским политическим принципам. Это представляло собой заявление крестьян и других лиц о том, что страна отошла от своих причалов. Революция должна была вдохновить или, возможно, считалась способной вдохновить волну подобных революций в других обществах. В буквальном смысле этого еще не произошло, но, возможно, суждения все же следует воздержаться.
Узнайте больше об иранской революции и кризисе с заложниками
Всемирная революционная деятельность
Помимо этих дедушкиных революций, 20-й век, особенно после Второй мировой войны, был отмечен другими революционными вспышками в более мелких областях. Например, в 1950-е годы произошли революции в Египте, Боливии и на Кубе, а в 1970-е — в Никарагуа. Вьетнам представлял собой революцию, а также войну за независимость — интересное сочетание, но революционная составляющая была весьма значительной. Количество эпизодов, которые следует рассматривать как революции, безусловно, может быть субъективным, но в целом мы имеем дело со значительным числом в значительном количестве мест.
При знании более ранних революций, таких как Великая французская революция 1789 года, а также, например, советского опыта, большие революции, крупные потрясения отрабатываются долго. Реальные революционные годы могут быть пятью или десятью годами; эпизод может быть довольно коротким, но революционерам требуются годы, чтобы достичь своих целей; чтобы различные слои общества реагировали, приспосабливались и интернализировались; и для того, чтобы первоначальные революционные эксцессы или эксперименты были сокращены до более управляемых пропорций.
Например, Французская революция не была полностью разработана во Франции по крайней мере до 1870-х годов. Это через столетие после первоначального восстания. Некоторые утверждают, что группам потребовалось еще больше времени, чтобы наконец примириться с центральным революционным наследием. Революции 20-го века, в некоторых случаях, до сих пор отрабатываются.
Внедрение изменений
Революции, конечно, никогда не меняют всего.
Революционеры 20-го века иногда утверждают, что будут, но революциям всегда удается сохранить, по крайней мере невольно, значительные сегменты старого режима. Русская революция, например, породила институты, очень похожие на царскую политическую полицию. Названия изменились, но некоторые цели и методы остались удручающе постоянными. Советы также воспроизвели некоторый царский интерес к территориальной экспансии, хотя и в новой риторике, и воспроизвели царский интерес и упор на тяжелую промышленность. Революции никогда не меняют всего, но они, если они вообще успешны, существенно меняют ситуацию.
Узнайте больше о том, как революции девятнадцатого века определили повестку дня века 20-го
Основные компоненты революций 20-го века составляют четыре основных пункта. У каждой революции есть свой отпечаток и своя биография, и важно уделить некоторое время отдельным профилям. Мы можем посмотреть, кто были лидеры — лидеры могут сыграть огромную роль в формировании революционной динамики — каковы были на самом деле конкретные претензии и, конечно же, каковы были результаты.
Однако для целей всемирной истории будет справедливо выйти за рамки отдельных профилей и рассмотреть некоторые общие черты как с точки зрения причинности, так и, что еще более важно, следствия.
Падение уязвимых режимов
Царь Николай II был свергнут в ходе русской революции. (Изображение: By Unknown/Public domain)Причинами, прежде всего, являются слабые режимы. Это трюизм, возможно, очевидный, что революции не происходят против режимов, полных энергии и энергии, даже если они коррумпированы и несправедливы в других отношениях. Режимы, у которых есть сила и желание послать военных против революционеров, в которых военное вооружение настолько превосходит оружие, доступное гражданскому населению, не свергнуты.
Конечно, они могут быть подорваны неудачными революционными попытками. Режим может со временем ослабевать, но одним из компонентов всех крупных революций 20-го века являются слабые и уязвимые режимы.
Бездарный царь, находящийся под влиянием сумасшедшего советника, в каком-то смысле приглашение к революции.
Примером может служить мальчик-император в Китае, наследник престола, но еще не способный по-настоящему владеть властью.
Стареющий диктатор в Мексике, стареющий шах в Иране, который вдобавок болен, — это компоненты режимов, которые ранее были способны к эффективным репрессиям, но теряли свою власть, и в которых, что характерно, ключевые сегменты военной либо отказывались выступать против революционных диссидентов, либо вступали в их ряды. Слабые режимы согласуются в общих чертах во всех случаях.
Узнайте больше об основных политических убеждениях последнего российского монарха, Николая II
Социальная справедливость в деревне
Во-вторых, каждой революции нужна по крайней мере одна большая социальная группа, в которой есть элементы, полностью готовые к насилию, чувствующие насилие оправдано для достижения законных социальных целей. В революциях 20-го века наиболее последовательным поставщиком такого рода революционных мускулов было крестьянство. Революции 20-го века были в значительной степени крестьянскими по своему составу и динамике.
Характерно, что крестьяне хотели большего доступа к земле в период, когда рост населения сокращал ресурсы, а также упразднения класса помещиков и их продолжающихся претензий на крестьянский труд и крестьянские доходы. Они хотели того, что они считали социальной справедливостью в деревне. Они считали, что земля принадлежит им на законных основаниях, что ее у них отбирают, и что они должны и могут действовать справедливо, чтобы восстановить равновесие.
Организованные рабочие восстания в Петербурге и Москве сыграли значительную роль в революционном подъеме во время русской революции. (Изображение: Неизвестный – Государственный музей политической истории России/Общественное достояние) Многие революции 20-го века также, конечно, включали в себя рабочий или пролетарский компонент в городах. Россия была достаточно индустриализирована в 1917 году, и рабочие достаточно, хотя и нелегально, организовали рабочие восстания в Петербурге и Москве, сыгравшие значительную роль в революционном подъеме.
Рабочие также участвовали в мексиканской революции. Но составляющая рабочего класса является более переменной. Крестьянская революция является основной чертой революций 20-го века, по крайней мере, в большинстве крупных случаев.
Узнайте больше о социалистической идеологии Карла Маркса и Фридриха Энгельса
Идеология революции
Наряду со слабыми режимами и чувством реального социального права, третий компонент включает в себя идеологическое наращивание. Перед революцией — обычно нелегально, иногда через деятельность в изгнании (ключевой фактор в Советском Союзе и Иране) — распространяются идеологии, которые вдохновляют многих революционеров и, в частности, революционных лидеров. Легко встать и разглагольствовать о революциях. Однако важно помнить, что самоотверженные революционеры рискуют огромным количеством денег. Они рискуют своей свободой и своими жизнями, и вдохновение руководящей идеологией имеет почти решающее значение.
Они могут быть ошибочными и открытыми для критики в различных отношениях, но в большинстве случаев следует уважать искренность, иногда даже фанатизм идеологического принципа.
Различные идеологии служили в 20 веке. В Мексике и, в некоторой степени, в раннем Китае и даже в ранней России революционеры в некоторых случаях вдохновлялись либеральными и демократическими принципами — представлением о том, что режимы должны предоставлять политический доступ всем народам, защищать индивидуальные свободы и быть конституционными.
Узнайте больше о связи человеческих социальных систем со злым поведением
В иранском случае господствующая идеология, первоначально разработанная в изгнании, была повторением того, что такие люди, как аятолла Хомейни, считали основами ислама. Идеология произошла от религии, хотя в начале иранской революции были и либеральные, и даже несколько коммунистических компонентов, которые быстро отодвинулись в сторону. Господствующей революционной идеологией 20-го века — действовавшей в России и, в конечном счете, в Китае, Вьетнаме, на Кубе и в других местах — был, конечно же, марксизм.
Марксистский анализ, разработанный в 19-м веке, призывал к пониманию того, что капитализм создает растущее большинство угнетенных рабочих, забирающих их заработную плату для пополнения капиталистической казны, и что справедливость требует свержения системы.
Марксистская идеология также настаивала на том, что история на стороне революции.
Конечный ход революции был предопределен более крупной исторической динамикой, в которой правящие группы создавали свою собственную противоположность, и эта противоположность разрасталась, разрасталась и, в конце концов, восторжествовала. Чувство неизбежности не мешало революционерам чувствовать, что им тоже нужно работать на революцию, но давало некоторое утешение. Марксизм также дал поистине блестящую картину будущего революционного общества.
После периода приспособления, после периода пролетарской диктатуры, в котором будут вызваны атрибуты буржуазного режима, возникнет общество, в котором люди стихийно производили то, что они могли произвести, и брали от общества то, что им было нужно. Государство отомрет. Неравенство в отношении женщин будет искоренено. Это было человеческое совершенство, и процесс истории, как только это совершенство будет достигнуто, остановится. Это прекрасное видение.
Мы можем отмахнуться от нее как от нереалистичной или даже нежелательной, но ее красоту необходимо признать, по крайней мере, в объяснении того, почему эта идеология оказалась столь вдохновляющей в самых разных обстоятельствах.
Узнайте больше о факторах, которые мешают индустриальной Европе когда-либо пережить революцию, к которой призывает Маркс
Противостояние западному влиянию
Четвертым и последним компонентом революций 20-го века была определенная степень беспокойства по поводу чрезмерной собственности и влияния Запада. Иранские революционеры были обеспокоены американским и европейским влиянием в нефтяной промышленности и других модернизирующихся секторах Ирана при шахе. Они хотели, чтобы иранские культурные ценности были восстановлены.
Мексиканские революционеры гораздо раньше беспокоились о том, насколько американцы владеют мексиканской землей и собственностью. Русские революционеры, в том числе простые рабочие, отчасти были вдохновлены беспокойством по поводу большого числа иностранных собственников в российской промышленности и видов выкачиваемой прибыли.
Беспокойство по поводу западного контроля и озабоченность по поводу признаков западной основной экономической деятельности, а также культурного влияния послужили последней искрой для революционного порыва.
Узнайте больше о самом влиятельном антикапиталисте Карле Марксе
Чего достигли эти революции? Вообще революции 20-го века, прежде всего, единообразно порождали авторитарные режимы. Возможно, они намеревались иначе, особенно в ранние либеральные дни, но результатом стали авторитарные режимы.
Общие вопросы о наследии революционеров
В: Каково основное наследие американской революции?
Наследие американской революции – это гордость, национализм и суверенитет против Европы, а также чувство уважения к тому, что они будут бороться за свою свободу любой ценой.
В: Оставила ли мексиканская революция наследие?
Да. Все революции оставляют наследие, и в этом состоит их намерение.
В случае мексиканской революции была создана Конституция, разделяющая церковь и государство, а также определяющая трудовые права, что привело к некоторому распространению насилия, хотя насилие продолжалось и после принятия новой Конституции.
В: Были ли унаследованные выгоды от Иранской революции?
Иранских революций было много, и они были беспорядочными. Участие ЦРУ и России привело к неравномерному положению дел и экономическим результатам, которые принесли пользу обеим странам в ущерб Ирану. Но наследие сводилось к тому, что Иран стал республикой с лучшими правами женщин.
В: Привела ли советская революция к положительным результатам в качестве наследия?
Наследие советской революции было в значительной степени негативным: распространение коммунизма, ставшее результатом революции, привело ко Второй мировой войне , а также к гибели около 15 миллионов человек во время большевистских войн.
Некоторыми положительными моментами были введение восьмичасового рабочего дня, бесплатное образование для детей и конец царского правления.
Продолжайте читать
Взгляд историка на Восточную Европу: прошлое и настоящее революция: век перемен
20-й век стал свидетелем многих революций по всему миру, от России в 1917 году до Ирана в 1979 году. За эти шесть десятилетий сбылись многочисленные предсказания, сделанные в 19-м веке. Параллельно с этим многие предварительные «пробные прогоны» (как они появились в ретроспективе) также развернулись в более широком и гораздо более всеобъемлющем масштабе. К последним относился приход к власти фашистов в Италии и Германии в XIX в.20-х и 1930-х годов, хотя в случае с Германией захват произошел через парламент, который затем был ликвидирован.
Модель революционных потрясений за пределами Европы отражена в китайской революции 1949 года, за которой последовала культурная революция Мао Цзэдуна в 1960-х годах.
Революционные волны в Азии изменили Вьетнам, Камбоджу и Северную Корею; в Латинской Америке, Куба; в Африке, Анголе и Мозамбике; а в арабском мире Южный Йемен (как тогда было). Это лишь неполный список.
Идеологическое обоснование, а также географическое расположение многих из этих событий сильно различались: в одних преобладала националистическая тематика, в других — государственный капитализм (часто называемый «социализмом»). Но есть общие или пересекающиеся черты, пять из которых помогают определить специфику революции и то, как изменился ее смысл.
Пять черт…
Во-первых, революционное действие во всех случаях было связано с железной организацией и/или харизматическим лидером и сильной идеологией; после победы революции эта идеология была определена как официальная, исключительная истина, а все остальное было запрещено.
Две самые выдающиеся работы Ленина, Что делать и Государство и революция , были для многих «библиями» последующей революционной деятельности.
Гитлер не приемлет ситуации, когда ведущая партия является лишь одной из других. Вместо этого он как фюрер (лидер) стремился полностью преобразовать все аспекты общественной жизни в соответствии с идеологией своей нацистской партии и настаивал на том, чтобы не было сосуществования с какой-либо другой партией или идеологией. Десятилетием ранее за Октябрьской революцией в России последовал запрет либеральных и центристских партий, а затем и других, пока не осталась только большевистская партия. Большевики продолжали запрещать фракции внутри самой правящей партии.
Лидеры этих революционных волн были очень харизматичными фигурами — по крайней мере, так их изображали, чтобы создать образ непогрешимости. Эта тенденция, которая достигла уровня карикатуры на северокорейского лидера Ким Ир Сена и его потомков, является продуктом систематической фабрикации: безжалостная «речь», которая обеспечивает прямую связь с публикой через форму почти галлюцинаторного седативного эффекта. близко к представлению лидерства как перманентной театральности.
Официальная биография вождя обычно рассказывает о его страданиях во имя народа и дела, затем о его роли во вдохновении нации на блестящую победу. Даже в случае с самыми светскими или яростно атеистическими деятелями это повествование о бессмертии носит безошибочно религиозный характер.
Во-вторых, все революционные движения стремились к переменам с помощью насилия.
Иногда это означало даже возвышение насилия до уровня благородной цели самой по себе (эта тема отражена в работах Жоржа Сореля и Франца Фанона). Напротив, эти движения высмеивали существующие политические и конституционные институты, обвиняя их в измене или бесчестии.
Насилие было «локомотивом истории», привязанным к революции, как зрачок к глазу. Ленин считал, что ни одна проблема классовой борьбы не решалась в истории иначе, как насилием; Гитлер пошел еще дальше и прославлял регулярное и постоянное применение насилия. Ленинизм и все его ответвления высмеивали «буржуазную демократию», повторяя точку зрения Карла Маркса на Парижскую Коммуну 1871 года, где он очернил эту демократию как предлагающую пролетариату только право решать, кто из буржуазии может «представлять и угнетать их».
Немецкий фюрер спустя шесть десятилетий увидел в демократии обманчивую уловку, распространяемую евреями для подкрепления мифов о равенстве. Аятолла Хомейни нашел альтернативу ленинской «диктатуре пролетариата» — и якобы западной «воле народа» — в концепции велаят-е факих (правление юриста-хранителя).
Случаев насилия в иранской революции было гораздо меньше, чем во многих других революциях, отчасти из-за решения шаха (возможно, под влиянием его оценки международного баланса сил) не применять к ней жесткие меры; хотя революция с готовностью поддерживала насилие, что видно из ее идеологии и террористических практик, сопровождавших ее рождение.
В-третьих, все революции заканчивались расширением экономической, политической и культурной роли государства за счет отдельных лиц и групп, которым запрещалось свободное выражение своих интересов или идей. Это подавление часто оправдывалось ссылками на предполагаемые связи с колониальными и империалистическими программами, враждебными народу и нации.
Марксизм утверждал, что государство как «исполнительный инструмент буржуазии» «исчезнет» в бесклассовом обществе. Иосиф Сталин считал необходимым укреплять это самое государство в течение долгого времени до реализации этого бесклассового общества. Укрепление государства, мощная тайная полиция, монополия общественной сферы и культурное творчество опирались на экономику, основанную на общественной собственности на средства производства, коллективных хозяйствах и централизованном планировании.
Нацистское государство, также полицейское государство, имело больше импровизированных экономических программ, чем Советский Союз. Нацисты подчиняли экономику своим милитаристским нуждам, в которых решающую роль играли настроение и суждения вождя. Подчинив бизнес и контролируя труд, чьи прежние организации были запрещены, свободное предпринимательство подверглось экономической дисциплине, которая привела только к огромным долгам. «Очищая» культуру и избавляясь от «декадентского» искусства, параллельно с исходом интеллигенции, сжиганием книг и арианизацией творчества, нацистская Германия превратилась в своего рода пустыню, лишенную всякого самостоятельного движения и текучести.
Иран не достиг такой степени тотального контроля над обществом. Тем не менее, половина экономики относится к области централизованного планирования, в то время как религиозные учреждения, тесно связанные с режимом (как по функциям, так и как лица, предоставляющие легитимность), имеют бюджеты, составляющие треть расходов центрального правительства.
Все эти революционные режимы — ленинский, маоистский, фашистский или хомейнистский — расценивают несогласие с официальной идеологией как измену и заговор. Защитники революции, по определению всезнающие в отношении интересов нации и народа, правы, трактуя инакомыслие как ересь.
В-четвертых, с тех пор, как в середине 1920-х годов Сталин выдвинул идею «социализма в одной стране», каждая страна, раздираемая революционными преобразованиями, частично или полностью становится изолированной и обособленной от внешнего мира. Иногда это оправдывается необходимостью отрыва нации от международного рынка и ее эксплуатации; в других случаях, чтобы спасти его от культурного вторжения или расового загрязнения.
Кампания против «иностранцев» — будь то «космополиты», «евреи» или «американцы» — стала прочной составляющей революционного режима, параллельно с бредовыми заявлениями о «заговоре», организованном этими же иностранцами.
Возможно, величайшим памятником этой политике самоизоляции является Берлинская стена, построенная коммунистическим режимом в Восточной Германии в начале 1960-х годов для «защиты социалистического опыта» от западного капитализма.
Во всех случаях именно западные демократии изображались как источник опасности или заразы, угрожающей революционной нации и ее революции. По отношению к ним революционный народ должен был сохранять постоянную бдительность и бдительность.
В-пятых, «враг», против которого направлены такого рода революции, может на поверхности выглядеть как тирания, коррупция или злоупотребление властью, с которыми нужно бороться на политической арене — и только с применением насилия в крайнем случае. Но на более глубоком уровне этот враг есть сущность и ядро, по отношению к которому нет места отклонению, упущению, случайности или ошибке. Этот враг, будь он классовым, расовым или религиозным, в корне ошибочен и категорически не может быть ничем иным, как ошибочным — нет, греховным.
Эта тенденция к искоренению зла сначала была сосредоточена на старых правителях, таких как семья Романовых после Октябрьской революции, которые подлежали казни или ссылке. Это преследование стало охватывать целые слои людей, такие как класс русских кулаков, или целые народы и этнические группы, такие как евреи и цыгане.
В этом контексте принятие советским коммунизмом «парламентского пути» к социализму на Западе было сочтено многими ортодоксальными коммунистами ересью. Их точка зрения была подтверждена переворотом генерала Пиночета в Чили в 1973, против социалистического эксперимента, рожденного парламентом.
…и пять контртенденций
Падение нацизма и фашизма в результате Второй мировой войны вызвало волну крупных революционных преобразований, сильно отличавшихся от вышеупомянутых революций.
Переход к демократии начался в Германии, Италии и Японии в конце 1940-х гг.; в середине 1970-х начался процесс демократизации в Греции (в 1974 г., с падением военной хунты), Португалии (также в 1974 г., после диктатуры Салазара и «революции гвоздик» против Марчелло Каэтано) и Испании (в 1975 г., после смерти Франсиско Франко и эрозии военного правления).
Но именно конец 1980-х и 1990-е годы стали кульминацией этой удивительной и всеобщей революционной трансформации, воплощенной в революциях в России и странах Восточной и Центральной Европы против коммунистического правления и советской гегемонии. Параллельно аналогичные восстания происходили в Латинской Америке против военных диктатур и в Южной Африке против режима апартеида.
Все эти недавние преобразования также имели пять общих черт, в данном случае противоположных тем, что связывали более ранние революции.
Во-первых, отсутствие жесткой идеологии и концентрированной авангардной организации. В частности, в Португалии, после непродолжительной попытки установить левую диктатуру, чтобы заменить правую, парламентская демократия стала желаемой и популярной формой государственного устройства страны, что более или менее было результатом другого опыта той эпохи.
.
Эти революции происходили и торжествовали, и никто не помнил имен их лидеров, которые вскоре включились в политическую игру и подчинялись ей как главному судье. Были элементы харизмы среди нескольких лиц демократической революционной волны, таких как Нельсон Мандела в Южной Африке и Вацлав Гавел в бывшей Чехословакии; но это приняло совершенно иную форму, чем прежняя версия, наблюдаемая в случаях Ленина и Хомейни, и всех остальных между ними. Точно так же полностью отсутствовали сплоченные «организационные» заговоры с целью захвата власти, подстрекательская и истерическая риторика, а на первый план вышло чувство моральной ответственности нового лидера.
Если Иосиф Сталин был самой выдающейся моделью лидера, вышедшего из тех старых революций, то Нельсон Мандела и Вацлав Гавел добровольно отказались от власти. Первый ушел с поста президента Африканского национального конгресса (АНК) в 1997 году; два года спустя, когда истек его президентский срок, он не стал выдвигать свою кандидатуру на новый срок.
Между тем, после того как в 2003 году закончился второй срок Гавела на посту президента Чехии, он ушел только для того, чтобы его сменил его политический оппонент Вацлав Клаус.
Во-вторых, для этих революций было характерно ненасилие и мирная борьба. Были исключения, особенно в Югославии и бывших советских регионах, таких как Нагорный Карабах, где общинный раскол, хотя и неидеологичный по определению, затмил все остальное. Однако эти события не определили новых революционных преобразований и не определили их направление; действительно, в конечном счете они оставались ближе к тому, чтобы быть «восточным» карманом в основном «западном» процессе.
Вацлав Гавел, например, делал упор на мирное сопротивление в своей борьбе с коммунистическим режимом, хотя он был далеко не мечтательный пацифист. Он рассматривал холодную войну как конфликт между двумя державами, которые соответственно выступали за свободу и тоталитаризм. Будучи президентом Чехословакии (тогда — Чехии после «бархатного развода» со Словакией), главной заботой его страны было вступление в НАТО.
Нельсон Мандела, напротив, имел более сложную биографию. В студенческие годы и позже он придерживался идей ненасилия в борьбе против апартеида, пока Национальная партия сторонников превосходства белой расы не объявила чрезвычайное положение, которое ограничило участие чернокожих в политике и самовыражении, а также доступ к занятости и свободе. движения. В этом контексте молодой Мандела пришел к выводу, что только насилие может разрушить режим апартеида, и принял непосредственное участие в нем. Однако его длительный тюремный стаж с 1962 постепенно подталкивал его к сближению с подходом Махатмы Ганди и его ненасильственной кампанией по прекращению британского правления в Индии. Мандела также работал против экстремистских групп чернокожих, которые считали себя радикальной альтернативой АНК Манделы, особенно против Панафриканского конгресса (ПАК).
Примечательно, что такие фигуры, как Гавел и Мандела, продолжали изгонять призраки Мао, Гевары и Фанона из революционного воображения многих молодых людей мира, особенно в развитых странах.
Тенденция видна даже в исчезновении квазирадикального ветхого стиля, отмеченного бородами и цветом хаки. Да, образ Гевары вездесущ, но он гораздо больше связан с «капиталистическим» потребительским маркетингом, чем с радикальными идеями.
В-третьих, в новой революционной волне государство было урезано, а его власть (политическая, экономическая и культурная) уступила место свободам личности и гражданского общества. Большинство таких революционных опытов приняли парламентскую демократию и рыночную экономику с ограниченными и переменными дозами государственного вмешательства, а также с попыткой построить «гражданское общество» для предотвращения государственной тирании.
Такого подхода придерживались революции в Центральной и Восточной Европе в конце XIX в.80-х и начала 1990-х годов. Мировой раздел Чехословакии после тамошней демократической революции явился ярким примером стремления новых революций обуздать империалистические наклонности государства. Предшественники этого развития появились, хотя и в разных контекстах, с уходом Португалии из своих африканских колоний (Ангола, Мозамбик, Гвинея-Бисау и Кабо-Верде) после «революции гвоздик».
Еще раньше послевоенная Япония приняла конституцию, разработанную в период оккупации Соединенными Штатами, которая делала императора номинальным правителем и фактически запрещала Японии вести войну за пределами страны. То же самое произошло в федеративной Германии, где демилитаризация была центральной целью послевоенной политики.
Эта тенденция представляет собой беспрецедентный разрыв с предыдущей волной революционных преобразований, с ее склонностью к расширению и присоединению. Ленин и его товарищи оставили после себя большой объем работы по праву на самоопределение, но в итоге оказались у руля империи, которая воспроизвела царскую империю, но при этом применяла степень репрессий, намного превосходящую ее предшественницу.
В-четвертых, более поздние революции помогли покончить с экономической или культурной изоляцией стран, в которых они произошли, и сделать их более открытыми для внешнего мира. Это было особенно верно в отношении развитых капиталистических демократий, которым первые волны перемен были враждебны, считая, что резкий прорыв — это путь к спасению.
Изоляция была очевидна в Южной Европе, где, например, в Испании Франко проводил политику «самодостаточности». Революции восточно-центральной Европы порвали с этой моделью, охватив остальную Европу. Текучесть товаров и идей стала неотъемлемым революционным требованием, точно так же, как ранее изоляция от внешнего мира была синонимом тирании.
В-пятых, новые революции отказались придавать эссенциалистское или абсолютистское значение тирании и коррупции, против которых они выступали, и сосредоточились вместо этого на ответственности определенных лиц. Это правда, что некоторые бывшие нацисты были реабилитированы после непродолжительной денацификации в Западной Германии, но даже эти акты демонстрируют способность разделять и диагностировать зло, а не лечить его без разбора. В том же смысле коммунисты в бывшем советском блоке могли вернуться после революций, свергнувших их режимы, к легитимным политическим действиям, не требуя ничего, кроме признания принципа мирной и избирательной ротации власти.
Даже Южная Африка после апартеида обращалась со своим прошлым постепенно и отказываясь идеологизировать грехи и пороки предыдущей эпохи. В этом кроется глубокая логика Комиссии по установлению истины и примирению (КИП), спонсируемой архиепископом Десмондом Туту. Тем временем были реализованы политика и меры в отношении земли и занятости для решения проблемы бедности и несправедливости среди чернокожих южноафриканцев. Именно это отличает опыт Южной Африки, как по методам, так и по результатам, от антирасистского эксперимента в Зимбабве (бывшая Родезия). Там подход ранней революционной волны был принят Робертом Мугабе, его авангардной партией, Африканским национальным союзом Зимбабве (Зану). Результат оказался плачевным как в политическом, так и в экономическом отношении.
Две волны
Сравнение этих двух типов революций многое говорит о динамике современного мира, его силах и идеях. В сложной реальности эти два подхода не всегда столь линейны или исключают друг друга.
Например, в тот самый период, когда в Южной Европе происходили демократические преобразования, в Чили в 1973 г. произошел переворот Пиночета против демократии; и несколько африканских стран колебались между демократией и военными переворотами. Более того, вторая волна потерпела неудачу в странах, находящихся ближе к окраинам Европы, таких как Грузия и Украина, а сама Россия остановилась на модели, сочетающей формальную демократию и президентскую исключительность.
Тем не менее, общее различие остается, с его самым сильным влиянием в более развитых странах и странах с более сильными связями с западом. Например, социалистические партии и фракции в Латинской Америке решили, что их путь к власти лежит через парламент; Мощная коммунистическая партия Италии стала социал-демократической; и сила коммунистической партии Франции сильно уменьшилась, когда стало ясно, что она не может совершить такой же переход. За столетие революции изменился характер и значение самой революции: действительно «революция в революции».