Между Россией и Западом — Россия в глобальной политике

По  мере того как более или менее завершилась острая фаза конфликта в Украине, на первый план выходит гораздо более глобальный конфликт между Россией и Западом.

По большому счету главный вопрос теперь заключается не в том, каким образом и когда этот конфликт завершится и кто в конце концов будет победителем. Главный вопрос – что будет представлять из себя Россия после завершения противостояния с Западом, какую политику она будет проводить, сможет ли использовать энергию данного кризиса как источник собственного развития? Последнее обстоятельство особенно актуально, если Россию не устраивают общие результаты своего развития последних 25 лет, когда она следовала в фарватере Запада, заимствуя модели и концепции и пытаясь адаптировать их к собственным реалиям.

Сразу надо сказать, что явных победителей в данном конфликте России и Запада точно не будет. И вопрос здесь не в экономических потерях от взаимных санкций и не в общем ухудшении отношений между двумя противоборствующими сторонами.

Вопрос в том, что, по сути, это столкновение между двумя частями одного целого. Потому что

Россия при всем том, что россияне часто акцентируют внимание на особом цивилизационном положении своей страны, все равно является частью единой европейской цивилизации.

Конечно, Россия всегда отличалась от Западной Европы. В первую очередь это отличие было связано с разницей в принципах организации. В самом общем смысле для Европы были не типичны восточные деспотические структуры. Здесь отношения строились по горизонтали. Церковь, города, князья, императоры столетиями вели нескончаемую борьбу друг с другом.

В то же время Россия всегда позиционировала себя как наследник Византийской империи с ее типично восточной централизацией власти. Хотя гораздо логичнее предположить, что Россия тесно связана по принципам организации с Монгольской империей, составной частью которой она была два столетия. Но в любом варианте, византийском или монгольском, восточная деспотия была главным методом организации.

В Византии она была несколько меньше, но и здесь, к примеру, церковь была частью системы государственного управления. В Монгольской империи уровень деспотии был несколько больше.

Отсюда происходила колоссальная сила российского централизованного государства, которое со времен Петра Первого стало частью европейской политики. Потому что сильное централизованное государство восточного деспотического типа способно концентрировать в своем распоряжении большую часть ресурсов общества. Их можно тратить на масштабное строительство, на содержание огромных армий, завоевания, на создание богатейших коллекций искусства.

Но такая система предполагает значительное ограничение возможностей населения, которое воспринимается только как источник ресурсов. Отсюда вечный вопрос о невысокой степени индивидуальной самостоятельности населения в централизованных восточных деспотиях. Например, весьма показательный пример связан с историей отношений населения итальянских торговых республик и сначала Византийской, а затем ее наследником Османской империей.

Немногочисленные, но очень энергичные венецианцы и генуэзцы сотни лет оказывали давление на вялых византийских греков, вынуждая их на уступки. Однако именно они же в 1453 году составили костяк обороны Константинополя против османского наступления. Причем боевые качества итальянцев, которые не были профессиональными солдатами, а купцами и моряками, были выше, чем у местного населения. Потом Венеция столетиями вела войну против огромной Османской империи, чего стоит только Кандийская война венецианцев с османами на Крите, которая продолжалась 22 года. Один город против целой империи.

Индивидуальные качества имеют критическое значение при получении профессиональных навыков. Индивидуально свободный человек лучше обучается и при этом он гораздо лучше мотивирован, чем не слишком свободные жители деспотических империй. К примеру, Михаил Ломоносов, самый известный ученый времен Екатерины II, был выходцем из архангельских поморов, своеобразной субъэтнической группы населения, где никогда не было крепостного права и были сильны индивидуалистические ценности.

И поэтому Российская империя столетиями импортировала из Европы врачей, учителей, инженеров, генералов и офицеров, затем менеджеров. То же самое делали и в Османской империи, но здесь все же были естественные ограничения в вопросах религии.

Но Россия привлекала многих из-за границы своими возможностями, она была готова платить иностранцам, создавать им условия. Все-таки всегда проще взять готового специалиста, чем возиться с местным работником. Хотя и местные всегда были и учили их довольно много, в том числе за границей, но все равно иностранный призыв оставался главной постоянной отличительной особенностью Российской империи.

Но в любом случае Россия использовала преимущества своего положения перед большой, но слабоконцентрированной Европой. Она имела огромную армию, которую могла в решающий момент использовать в политических баталиях на Европейском континенте. При этом этой армии не надо было платить, она состояла из насильно мобилизованных крестьян. В Европе могли не любить Россию за ее «азиатские» обычаи, многие путешественники по российским просторам писали об этом свои критические тексты, но точно так же многие европейцы любили российские деньги и не могли не учитывать российскую военную мощь.

При этом российские элиты были составной частью элит большой Европы. Они разделяли такие же ценности, у них были те же вкусы и привычки. Для Европы все выглядело так, что российская элита с немецкой основательностью и немецкими же корнями управляла массами славянских крестьян в российской «Азии», точно так же как это делали в славянской Восточной Европе немецкие дворяне из Австрии и Германии. Поэтому, например, раздел Польши в XVIII веке был внутренним делом трех империй – двух немецких – Австрии и Пруссии, и российской, но с большой долей немцев в структурах управления. Они поделили между собой слабое государство, которое не смогло наладить свою систему управления в западной системе координат, где католическая Польша находилась не одно столетие.

Конец XVIII века был временем мощных централизованных империй. И хотя они отличались друг от друга, например, в Австрии и Пруссии было Магдебургское городское право, обеспечивавшее самоуправление городов, а в России его не было, тем не менее у них было внутреннее родство на имперском и династийном уровне.

По крайней мере, тогда Россия считалась вполне европейской державой.

Естественно, и ее политика в Азии вполне соответствовала европейской колониальной практике. XIX век был веком колониальной экспансии, но Россия была здесь среди опоздавших, и опять же наряду с другими континентальными империями, все с теми же Австрией и Пруссией, последняя в 1871 году стала Германией. Но у Германии после победоносного завершения Франко-прусской войны в 1871 году уже не было возможностей для расширения за счет непосредственных соседей. В то время как в России и Австрии, которая вскоре после венгерского восстания 1848 года стала Австро-Венгрией, такая возможность была. Австрийская империя продвигалась на Балканах, а Российская империя наступала в близлежащей к ней части Азии. И снова Россия была вполне европейской державой, многие яркие ее представители того времени разделяли идеи европейского культурт­регерства – продвижения европейской культуры в отсталую Азию.

Но происходивший в XIX веке научно-технический прогресс, сопровождавшийся в Европе весьма значительными изменениями в жизни общества, все острее ставил вопрос об эффективности управления в старых континентальных империях. И больше всего вопросов было к России и Австро-Венгрии. Россия проиграла Крымскую войну (1853–1856) в основном из-за неэффективности своей организации. Ее военная машина, которая еще совсем недавно составляла основу могущества империи, оказалась громоздкой и неэффективной. Чуть раньше, в 1848 году, Австрийская империя оказалась в крайне опасной ситуации из-за национального венгерского движения и только военная помощь со стороны России помогла ей удержаться в имперском статусе.

При этом, хотя в Австрии было много общего с Германией, тем не менее сложный национальный состав населения, где кроме собственно немцев было много славян, венгров и румын, ограничивал возможности этого государства. Дело здесь было в том, что национальная неоднородность государства в ситуации роста национальных движений создавала проблемы для Австро-Венгрии в развитии парламентских институтов. Например, в венгерской части монархии венгры абсолютно доминировали над зависимыми от них румынами, хорватами, словаками и не хотели никаких перемен.

В то время как после революционных движений 1848–1849 годов в германских государствах, составивших под эгидой Пруссии Германию, сделали свои выводы и пошли на серьезные изменения в политическом устройстве. Здесь парламентская система стала весьма важным элементом государственной системы. Но по сути немецкий, как и любой другой западноевропейский парламентаризм, был результатом развития системы местного самоуправления, которое исторически всегда существовало в городах Европы. Достаточно вспомнить ганзейские города и ту же систему Магдебурского права.

В Российской империи все было значительно сложнее. Крепостное право в 1861 году отменили, когда уже всем стала очевидна его архаичность. В целом российские власти после Крымской войны при императоре Александре II попытались изменить ситуацию, начав в стране частичное реформирование. И опять движущий мотив был связан с европейской идентичностью России.

Хотя после поражения в Крымской войне Россия испытывала большие проблемы в отношениях с Европой. Победители не относились к ней как к равной европейской державе, старались сдерживать ее в военно-политическом плане. Кроме того, европейские демократические движения критиковали Россию за ее архаичность, поэтому у России была очень плохая пресса на Западе. Достаточно почитать статьи Карла Маркса о Крымской войне. Это не могло не волновать российскую элиту. В качестве ответной реакции на изменения в интеллектуальном пространстве Европы в России появилось движение славянофилов, стали распространяться так называемые «почвеннические настроения». Местные интеллектуалы стали отстаивать самобытность России, ее особый путь. Но для аристократии и правящей династии в отношениях с Европой ничего особенно не изменилось.

В тот раз Россия дождалась изменения внешнеполитической ситуации, это произошло после поражения Франции в 1871 году, и денонсировала условия неравноправного Парижского мира 1856 года. Затем Россия снова перешла к наступательной политике, в 1877 году разбила Турцию в очередной войне на Балканах, вела конкурентную борьбу с Англией, которую впоследствии назовут «Большой игрой», активно продвигалась в направлении Афганистана на юге и Китая на востоке. Но в 1905 году Россия снова потерпела тяжелое поражение в войне с Японией, это опять стало результатом неэффективности российской промышленности и аппарата управления.

Это был тяжелый удар по российской элите. Если уж азиатская Япония смогла в кратчайшие сроки добиться таких впечатляющих результатов на пути технического прогресса, то что тогда говорить о России. Она оказалась единственной европейской державой, которая потерпела поражение не в отдельной битве, такие конфузы случались и у англичан, и у французов, а в полноценной войне. Но заметим, что все-таки ее считали именно европейской державой, которой надо было что-то делать со своим положением. Тем более что поражение от Японии стало поводом для начала в России революции 1905 года.

Революция 1905-1907 годов изменила многое. В России пошли на реформы, прекратили конкурентную борьбу с Англией, договорившись в 1907 году о разделе сфер влияния в Азии, заключили союз с Англией и Францией, сделали ставку на экономическое развитие. Последнее во многом опиралось на кредиты со стороны Франции и Англии. Французские и английские деньги обеспечили бурный подъем экономики России накануне Первой мировой войны. Но они же связали Санкт-Петербург политическими обязательствами. В результате Россия вступила в Первую мировую, надеясь получить от союзников территории в Османской империи, включая черноморские проливы.

Первая мировая война обозначила проблемы России, причем это была не только архаичность ее промышленности, что привело к недостаткам оружия и боеприпасов, но также и трудности в общей организации управления огромной территорией в условиях военного времени. Во многом именно последнее обстоятельство стало причиной транспортного коллапса, не позволившего решить проблемы снабжения столицы, что привело к массовым возмущениям в феврале 1917 года, а затем и проблемам в переброске войск для подавления протестов. В России были большие проблемы с тем, что война сделала невозможным сохранение прежней общинной замкнутости крестьянской России. Крестьяне вышли за пределы своих общин, и это сыграло роковую роль в истории империи.

Здесь стоит обратить внимание на существенное отличие революций, которые после Первой мировой войны поставили точку на истории сразу четырех империй. В Австро-Венгерской и Германской империях вслед за падением правящих династий ситуация относительно быстро стабилизировалась. Потому что династия была здесь своего род надстройкой над огромной системой самоуправляющихся обществ. Ее отсутствие стало личной трагедией для аристократии и связанных с ней немногочисленных слоев общества, но не для большей части населения. Но падение династии и образование национальных государств в редких случаях сказалось на собственности аристократии и буржуазии и на положении населения. Для обычной жизни ничего не поменялось. Хотя, конечно, эксцессы в межнациональных отношениях в момент становления национальных государств имели место, например, изгнание немецкого населения из Мариенбурга, ныне Марибор, или исход немцев и венгров из Братиславы, которая ранее называлась Пресбург.

В Российской же и Османской империях падение надстройки оказалось сокрушительным. И вопрос здесь не в династиях, которые представляли слабые правители, тени от былой мощи императорских фамилий. Вопрос в организации. И этим Россия отличалась от Германии и Австро-Венгрии, от европейских государств. В России не оказалось действенных институтов местного самоуправления. Вернее, они формально были как результат административных реформ второй трети XIX века, но не стали устойчивыми образованиями. Поэтому революция потрясла все общество, всю систему общественных отношений.

То же самое произошло в Османской империи. Прежняя модель государства и общественных отношений рухнула. Мустафа Кемаль Ататюрк фактически создал ее заново по западноевропейским образцам. Он хотел сделать классическое государство-нацию в европейском понимании конца XIX – начала XX века. Он стремился привязать Турцию к Европе, сделать ее европейским государством. Многое ему удалось, но религиозный фактор снова сыграл свою роль. Сегодня умеренные исламисты стараются несколько изменить европейскую ориентацию, оставшуюся Турции в наследство от Ататюрка.

В ходе потрясений Гражданской войны в России образовался общественный хаос. Формировались различные формы организации – от самых архаичных вроде казачьего общинного самоуправления и крестьянских республик Сибири, Поволжья и Украины до военных диктатур и попыток организации парламентского управления (Комуч в Поволжье). Многообразие форм организации в годы Гражданской вой­ны говорило не только о кризисе всей общественной модели бывшей Российской империи, но и о том, что эта модель не соответствовала европейским стандартам.

Российские большевики формально опирались на идеи общественного самоуправления через так называемые Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Но в итоге они сформировали классическое восточное бюрократическое государство со строгой вертикалью власти. Возможно, что именно в советский период произошел разрыв территории бывшей Российской империи с европейским пространством. Как это ни парадоксально, но заимствованная из Европы идеология марксизма, которая рассматривала социализм как дальнейшее развитие капитализма, трансформировалась в итоге в идеологию бюрократического государства, которое отменило не только капитализм, но и самоуправление.

Это было все то же восточное деспотическое общество, просто в роли коллективного деспота выступало сословие коммунистической бюрократии. Но эта система обеспечила государство и стоявшую во главе него бюрократию колоссальными ресурсами, которые и не снились российским монархам. С их помощью Советский Союз попытался создать альтернативу Европе и европейскому пути развития. Впервые в истории России ей не пришлось догонять Европу в своем развитии, впервые она могла стать самостоятельным центром притяжения для многих стран мира, впервые могла формировать повестку дня и быть реальным лидером в области технологий. Теперь СССР не был европейской периферией.

Правда, ресурсов хватило ненадолго, сверхнапряжение системы оказалось чрезмерным. После распада СССР, по большому счету, все вернулось в прежний формат. Образовавшиеся на месте СССР новые страны, в первую очередь Россия, Украина и Беларусь, как это им ни обидно, снова становятся европейской периферией. Естественно, что это вызывает неприятие и у элит и у большей части общества.

Правда, это происходит не у всех. В Украине большая часть общества и элит все же вполне готовы пойти по пути других стран Восточной Европы, которые стали европейской периферией. Новая Европа втянула в свою орбиту влияния многие страны, которые не вполне соответствовали ее базовым стандартам. Из-за этого Европа сегодня выглядит не настолько однородной, как ей хотелось бы после решения всех противоречий в отношениях между основными государствами – Францией, Великобританией и Германией. Именно эти противоречия приводили к периодическим конфликтам и двум мировым войнам. Сегодня почвы для конфликтов нет. Европа стремится к однородности, но это на самом деле тернистый путь, чего стоит только пример Греции.

Но какими бы ни были внутренние трудности у европейцев, никто на Востоке Европы не говорит о собственном цивилизационном пути. Более того, даже Сербия, которая всегда подчеркивала свои родственные связи с Россией, которая в 1990-х годах пережила две войны с объединенной Европой, тем не менее все равно стремится к объединению с Европой. Сербы морально готовы поддержать Россию, но не более того. Даже Греция, к власти в которой пришли левые радикалы, все равно голосует в поддержку антироссийских санкций.

По большому счету Россия уже не имеет такого влияния среди православных стран на Балканах, как это было в XIX веке. Но не это важно. Важно другое, что

никто в Восточной Европе, даже среди старых исторических союзников, не верит, что нынешний российский мятеж против собственной европейской периферийности приведет к каким-то конкретным результатам.

Вопрос о результатах здесь имеет ключевое значение. Россия опять отстает от Запада, в Россию опять импортируют специалистов, не могут обеспечить применение собственным талантам, не могут соревноваться в качестве и конкурентоспособности продукции, снова зависят от западных кредитов. Все выглядит так, что ситуация вернулась во времена, которые были когда-то до Первой мировой войны.

И в этой ситуации нынешний конфликт России с Западом основан на протесте российского общества против европейской периферийности. Но можно ли говорить, что Россия может предложить некую свою альтернативу европейскому пути развития? Это очень интересный вопрос, потому что в качестве первой реакции на конфликт с Западом в российской элите появилась идея поворота на Восток. То есть именно Восток рассматривается теперь как некая альтернатива Западу, а если быть более точным, то европейской цивилизации.

Конечно, Россия является еще и великой азиатской страной и не только потому, что Россия находится на двух континентах и ее восточные окраины тесно примыкают к ведущим азиатским центрам – Китаю, Японии и Южной Корее. Россия все же была частью Азии, в основном по принципам своей организации, отчасти некогда заимствованной у Монгольской империи. Но скорее можно сказать, что Россия всегда была единой в двух лицах, у нее были и азиатские и европейские черты организации. В Азии она выглядела как естественная часть Европы, в Европе всегда говорили об азиатских чертах в организации и жизни российского государства и общества.

Но все же когда Россия до Первой мировой войны выступала в Азии в качестве первоклассной европейской державы, это выглядело вполне логично. Теперь же она стремится сыграть на противопоставлении новой бурной развивающейся Азии старой имперской Европе. Но при этом она сегодня не может быть в ряду первоклассных азиатских стран вроде Китая, слишком разные задачи и экономический потенциал, слишком велика вероятность возникновения зависимости и, в конце концов, слишком разные интересы. Для новой Азии Россия – это «блудный сын» Европы или западной цивилизации, и многие отдают себе отчет, что возвращение Москвы к прежним отношениям с Западом – это вопрос времени.

Поэтому можно предположить, что нынешний разворот на Восток – это попытка России отстоять свой прежний статус. В принципе Москва готова играть роль еще одной империи в ряду прочих европейских или западных империй, как это было до революции 1917 года. То есть условно участвовать солидарно с английскими, французскими, немецкими и американскими войсками в некоей операции, вроде той, что имела место в начале XX века при взятии Пекина во время подавления «боксерского» восстания (направленного против присутствия европейцев в Китае восстания ихэтуаней). Поэтому Москва и Запад готовы вести диалог по урегулированию разнообразных конфликтов.

Проблема для России здесь в том, что на Западе больше нет других соответствующих империй, которые бы конкурировали друг с другом. Сегодня есть условно коллективный Запад. При всех возможных противоречиях, например с прослушиванием американцами немцев, они все равно выступают солидарно друг с другом. Поэтому те или иные решения, даже самые противоречивые, например история с независимостью Косово, – это продукт солидарного подхода.

Нынешний конфликт России и Запада во многом связан с тем, что в России считают, что они заслуживают быть не только частью единой системы принятия решений, но при этом имеют право сохранять особое положение в едином западном оркестре. В то время как на Западе считают, что они предоставили России достаточно места в своем пространстве, но они не согласны, чтобы Москва играла особую роль. И, конечно, на Западе хотели бы, чтобы Россия соблюдала правила игры, если уж она часть единой системы.

Теперь между Россией и Западом взаимное непонимание, почти раскол, который угрожает, по мнению многих, даже новой холодной войной. Но может быть, напротив, это последние арьергардные бои уходящей великой империи, последняя попытка сохранить свой прежний статус. Если она не удастся, а такая вероятность существует, все-таки у России есть проблемы с экономикой, то ей придется все же вернуться в формат западноевропейской цивилизации. Но, естественно, на худших условиях, чем это было до 2014 года.

В свое время некогда великая Византийская империя оказалась на периферии христианского мира. До этого она была его центром. Империя слабела долго, периодически пытаясь изменить ситуацию. Но слабеющая централизованная империя в последние столетия своего существования медленно, но верно проигрывала в конкуренции не только целому Западу, но даже всего лишь двум итальянским торговым республикам – Венеции и Генуе. А рядом тогда была находящаяся на подъеме грозная Азия в лице Османской империи.

Проблема в том, что если не можешь сам формировать повестку дня, тогда ты оказываешься на периферии, где все очень нестабильно. Проводить самостоятельную имперскую политику можно, но если для этого есть собственные ресурсы и если такая политика является более распространенной в мире. В современном мире имперская политика в духе XIX века выглядит по большому счету анахронизмом. Но объективно Россия после советского периода истории, снова вернулась именно в это время и ей кажется, что другие западные державы ведут точно такую политику. Поэтому она не понимает, почему ей нельзя то, что можно другим.

Центр Азии

#внешняя политика России #война #геополитика #гражданская война #идеология #история #революция #Россия #экономика

Как сдерживали Россию: прошлое и настоящее

• Артем Кречетников
• Би-би-си, Москва

19 марта 2014

Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.

Автор фото, AFP

«У нас есть все основания полагать, что пресловутая политика сдерживания России, которая проводилась и в XVIII, и в XIX, и в ХХ веке, продолжается и сегодня», — сказал в речи по поводу присоединения Крыма Владимир Путин.

Президент использовал точное слово: триста лет Россия осуществляла экспансию, а Запад ее сдерживал.

Европейские державы, прежде всего Британия и Франция, тоже создавали империи. Но они завоевывали далекие, заморские, с точки зрения тогдашних европейцев ничейные земли, куда несли свет цивилизации. Сегодня мы смотрим на колониализм иначе, но современники видели ситуацию именно так.

В старушке-Европе границы в основном оформились к XVI веку. Переход из рук в руки нескольких сотен квадратных километров территории или пограничной крепости рассматривались как грандиозное событие.

А Россия двигалась на запад словно паровой каток, отхватывая целые страны: Прибалтику, Польшу, Финляндию. В XVIII веке граница отодвинулась на тысячу с лишним километров.

В память о некой героической рукопашной один из императорских армейских полков получил особое отличие: сапоги с красными отворотами.

«Зачем же было выделять одну воинскую часть, когда весь народ на протяжении своей истории отбивался, стоя по колено в крови?» — воскликнул современный писатель Федор Нестеров.

Насчет бесконечных войн он, несомненно, прав. А вот кто нападал, и кто отбивался, вопрос.

Имели честь начать

Пропустить Подкаст и продолжить чтение.

Подкаст

Что это было?

Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.

эпизоды

Конец истории Подкаст

Северную войну со Швецией и все многочисленные русско-турецкие войны, кроме одной, Россия «имела честь начать».

Попыток присвоить русские земли, кроме Гитлера, за последние три столетия никто не предпринимал.

Интервенция 1918-1920 годов была вызвана односторонним выходом России из мировой войны, который Антанта расценивала как предательство союзников. При этом интервенты решали частные задачи, действовали на окраинах страны и весьма ограниченными силами, без ясной цели.

Задача смены режима публично ставилась единственный раз: в письме французского премьера Жоржа Клемансо командующему Салоникским фронтом генералу д’Эспере от 27 октября 1918 года, причем тот сразу ответил, что считает ее невыполнимой.

Британский премьер Дэвид Ллойд-Джордж в Палате общин выражал сомнение в целесообразности поддержки Колчака и Деникина. Командующий американским экспедиционным корпусом на Дальнем Востоке генерал Грэвс публично заявлял, что не понимает, что он и его парни делают в России.

Наполеон не планировал завоевать Россию и управлять ею из Парижа, а хотел побить и ослабить ее, чтобы не вмешивалась в европейскую политику, по его собственным словам, «заколотить окно, которое прорубил их царь Петр».

На начальном этапе войны он думал занять недавно присоединенные к России часть Польши, Литву и Белоруссию, создать там союзное Франции государство, и дальше не идти.

Одно время Корсиканец очень старался подружиться с Александром I, считая того единственным правителем, с которым можно поделить мир на двоих, обещал России Румынию, Болгарию, всю Турцию, кроме Константинополя, Персию и раздел Индии. Александр упорно желал играть важную роль именно в Европе, Наполеон не понимал, ради чего партнер на каждом шагу ставит ему палки в колеса из-за каких-то ничтожных немецких княжеств, когда ему предлагают половину Азии.

Несбывшиеся мечты

По мнению ряда историков, Петр I долгие годы лелеял в душе «германскую идею»: сделать раздробленную и слабую в военном отношении северную Германию частью или протекторатом своей империи, одним махом получить цивилизованных подданных, раз не получается сделать русских европейцами.

Немецкое население Лифляндии и Эстляндии в Петербурге полушутя-полусерьезно называли «трофейными немцами».

Вместо того, чтобы после Полтавы завершить войну высадкой десанта под Стокгольмом или наступлением через Финляндию, Петр послал армию выбивать шведов из крепостей на южном побережье Балтики и, по словам Василия Ключевского, «втянулся в придворные дрязги и мелкие династические интересы германского мира, разменяв главную задачу на мекленбургские, саксонские и датские пустяки».

Дочь Анну и двух племянниц царь выдал замуж за германских князей, а внутри страны делал все, чтобы немцы-лютеране чувствовали себя комфортнее, чем русские. И столицу из «азиатской» Москвы, как полагают исследователи, перенес, в том числе, и с этой целью.

Обычно столицу на окраине страны не размещают. Не видел ли Петр свой «парадиз» будущим центром какого-то более крупного государства?

В Семилетнюю войну 1756-1763 годов, в которой Франция и Австрия сражались против Британии и Пруссии, Россия вступила, не имея реальных интересов и причин. При дворе долго решали, на чьей стороне воевать, но в том, что воевать надо, не сомневались: мы великая держава, без нас не разберутся!

В ходе той войны русская армия вошла в Берлин, где бюргеры боязливо дивились на «степное войско» — казаков и калмыков, а Восточную Пруссию контролировала около года, успев привести население к присяге «кайзерин Елисавет». Через 200 лет об этом вспомнит Сталин.

Петра III, вернувшего Восточную Пруссию королю Фридриху, ославили дурачком и впоследствии сравнивали его поступок с передачей Крыма Украине Никитой Хрущевым. Но он сделал это не просто так, а в обмен на пропуск российской армии через прусскую территорию для отвоевания у Дании его родового Голштинского герцогства.

Если бы не убийство императора, мир увидел бы русское владение на самом западе Европы, у основания Ютландского полуострова, где сегодня пролегает стратегически важный Кильский канал.

При Екатерине родился грандиозный «южный проект», из которого, в отличие от «германского», тайны не делалось: уничтожить Османскую империю и воздвигнуть крест над Святой Софией.

Преподносилось это, разумеется, как восстановление исторической справедливости, поскольку турки, в свою очередь, в 1453 году превратили знаменитый храм в мечеть.

Своего второго внука Екатерина нарекла распространенным среди византийских базилевсов именем Константин, и не скрывала, что предназначает его для трона будущей Восточной империи.

Замысел удался наполовину, но приобретения оказались огромными: Северное Причерноморье и Крым, около полумиллиона квадратных километров земли, да какой земли!

Завоеваний таких масштабов новая история не знает. В территориальном отношении освоение Новороссии можно сравнить только с американской колонизацией Дикого Запада.

Панславизм

В середине XIX века вызрел третий колоссальный экспансионистский проект: идея панславизма.

Один из ее основоположников, дядя будущего премьера Сергея Витте генерал Ростислав Фадеев, писал, что «Россия не может просто жить, как какая-нибудь Дания, ей непременно нужны великие дела».

Предполагалось, ни много, ни мало, объединить все славянские и православные народы под скипетром русского царя, «единственного законного наследника Константина Великого», и, опять же, завоевать Константинополь и черноморские проливы.

В 1880 году начальник генштаба генерал Обручев представил Александру II доклад о слабости российского флота, и тут же заявил, что к Константинополю надо плыть «хоть на ладьях».

Поэт и камергер Федор Тютчев призывал «перекрестясь, ударить в колокол в Царьграде».

Популярный генерал Михаил Скобелев, выступая в 1882 году в Париже перед сербскими и болгарскими студентами в присутствии местных журналистов, провозгласил главной национальной задачей вызволение из-под «тевтонского ига» западных славян и поносил «внутренних врагов», по его мнению, слишком прислушивающихся к мнению Европы.

«Легко себе представить, какая буря поднялась бы в России, выступи перед рижскими студентами какой-нибудь германский генерал действительной службы фон дер Швайне, и заяви он во всеуслышание, что Германия должна незамедлительно разгромить Россию и отобрать у нее населенную немцами Прибалтику, а также другие территории, где обитают немцы, вроде Поволжья», — комментирует современный исследователь Александр Бушков.

Панслависты не только не страшились неизбежного конфликта, как выражаются в наши дни, с мировым сообществом, но приветствовали и накликали его.

«Из-за славянских дел час столкновения с латинством и германством столь же неизбежен, как день смерти для каждого», — писал в брошюре «Всеславянское братство» публицист с неславянской фамилией Борн.

Когда Наполеон III призвал Николая I к сдержанности в восточном вопросе, тот надменно ответил: «Россия в 54-м году та же, какой была в 12-м!».

«Слабый» Николай II во внешней политике был еще большим империалистом, чем его отец, дед и прадед. Как писал в воспоминаниях Витте, последний царь мечтал, минимум, о создании «Желтороссии» в Маньчжурии, максимум, о принятии титулов богдыхана китайского и микадо японского.

О Европе тоже не забывал. Когда кайзер Вильгельм во время очередного свидания на яхтах приказал просигналить флажками: «Адмирал Атлантического океана шлет привет адмиралу Тихого океана», Николай увидел в этом наглую выходку.

Естественная реакция

Как относился Запад ко всему этому? Ясное дело, плохо относился.

«Панслависты ошибаются, если думают, что мир посмотрит на их движение такими же глазами, какими смотрит на стремление к единству итальянцев и немцев; из их движения может произойти лишь один результат — сосредоточение колоссальной физической силы в руках царя. Такое движение не только не найдет себе сочувствия среди образованных наций мира, но создаст великую лигу, которая станет плотиной против новых вторжений варварства», — писала в 1867 году венгерская газета «Пешти напло».

«Я полагаю, что если бы эта варварская нация, враждебная всякому прогрессу, утвердилась в сердце Европы, это было бы величайшим бедствием для рода человеческого», — заявил в британском парламенте лорд Линдхерст.

Кульминацией военного сдерживания стала Крымская война 1854-1856 годов, дипломатического — Берлинский конгресс 1878 года, где Европа, действуя единым фронтом, вынудила Александра II отказаться от большей части завоеваний, сделанных в ходе только что закончившейся войны с Турцией.

Русские обиделись на Запад, особенно на «неблагодарных австрияков», которым в 1849 году помогли подавить венгерское восстание, не задаваясь вопросом: что, собственно, они на Балканах забыли?

Ценностные расхождения

Рассуждая о России, европейские политики и комментаторы постоянно употребляли обидное слово «варварство».

Несомненно, в этом был элемент демонизации противника. Но по мере социально-политического развития Европы страна неограниченного абсолютизма, без парламента и свободной прессы, вплоть до эпохи железных дорог и телеграфа сохранявшая у себя крепостное право, все больше воспринималась как наследница Золотой Орды, не только геополитическая, но и цивилизационная угроза.

Многие в России не считали это отсталостью, а кичились своим «особым путем».

«Не заражайтесь бессмыслием Запада — это гадкая помойная яма, от которой, кроме смрада, ничего не услышите. Не верьте западным мудрствованиям: они к добру не приведут. Европа 50 лет ищет совершенства, и нашла ли его? — тогда как мы спокойны и счастливы под управлением наших добрых Государей», — писал в знаменитом поучении сыновьям жандармский генерал Леонтий Дубельт.

Россия не только сама придерживалась подобных «ценностей», но и пыталась распространить их на всех, до кого могла и не могла дотянуться.

В марте 1848 года, когда во Франции произошла революция, что, вообще-то, России никаким образом не касалось, Николай I счел нужным издать манифест, кончавшийся словами: «Трепещите, языцы, и покоряйтесь, ибо с нами Бог!».

«Мировой пожар»

В конце 1940-х годов молодой советский дипломат, впоследствии историк-эмигрант Михаил Восленский, только что пришедший на работу в историко-дипломатическое управление МИДа, спросил своего начальника Владимира Хвостова, почему до сих пор засекречены документы царской дипломатии аж столетней давности?

«Потому что при определенной аналогии внешнеполитической проблематики тогдашняя российская дипломатия принимала в отдельных случаях решения, аналогичные современным. Нам нет нужды их раскрывать», — ответил тот.

Однако многое изменилось, и не в лучшую сторону.

Во-первых, Москва официально провозгласила своей главной целью «всемирное торжество коммунизма», то есть мировое господство, на что Российская империя не претендовала. В 1950-х годах была принята доктрина мирного сосуществования, но пресловутую «всемирную победу» убрали из документов КПСС только в 1989 году.

Во-вторых, в отличие от империй прошлого, СССР не только стремился доминировать и контролировать, но и переворачивал жизнь народов с ног на голову, устанавливая коммунистические порядки. Советское господство несло ликвидацию частной собственности и нормальной экономики, упразднение всех политических и личных свобод, репрессии и изоляцию. В мире возникла поговорка: «Лучше быть мертвым, чем красным».

В 1920-х и 1930-х годах в официальных речах и документах, стихах и песнях открыто говорилось о «мировом пожаре», «земном шаре, опрокинутом на штыки» и присоединении «тропических и заокеанских Белоруссий и Украин».

На встрече с французскими коммунистами в 1920 году глава Коминтерна Григорий Зиновьев выразил уверенность, что 50-летие Коммуны 18 марта будущего года большевики будут встречать в Париже.

«Советские офицеры займут в мире положение британских офицеров. Мы будем учить весь мир!» — заявил на совещании в Главном политуправлении РККА в 1940 году некий майор Самойлов, и никто из начальства его не одернул.

«Эх, лет через двадцать, после хорошей войны, выйти да взглянуть на Советский Союз — республик этак из тридцати-сорока. Черт его знает, как хорошо!» — восклицал главный герой снятого в 1937 году фильма «Великий гражданин».

«Коммунизм сметет все границы! Когда? Сейчас и сметет!» — утверждал персонаж романа Николая Павленко «На Дальнем Востоке».

После «освободительного похода» в Польшу в 1939 году пограничный столб, поваленный пинком красноармейского сапога, сделался излюбленной темой для рисунков в советских газетах.

Накануне мировой войны в Москве думали не о том, как ее предотвратить, а как использовать для территориальных приобретений.

«Когда я приехал в Москву к маршалу Сталину, он обсуждал со мной не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта, а дал понять, что если он не получит половины Польши и Прибалтийские страны, то я могу сразу же вылетать назад. Ведение войны, видимо, не считалось там в 1939 году преступлением против мира», — заявил Риббентроп на Нюрнбергском процессе.

В Ялте и Потсдаме США и Британия признали Восточную Европу сферой геополитического влияния СССР, но не давали согласия на ее советизацию. По признанию Вячеслава Молотова, в этом и состояла причина «холодной войны».

«Надо было везде наводить порядок. Прижимать капиталистические порядки. Вот и холодная война», — заявил он своему биографу Феликсу Чуеву.

Благодаря военно-стратегическому паритету границы в Европе стабилизировались. Однако, когда в начале 1990-х годов был опубликован список частей, выводимых из Восточной Германии, выяснилось, что полумиллионная группировка состояла в основном из танковых дивизий и десантно-штурмовых бригад.

Советские студенты-лингвисты изучали на военных кафедрах карты ФРГ, Франции и Бельгии, готовясь действовать в составе разведгрупп. НАТО именовали «агрессивным блоком», но об обороне, как и накануне Великой Отечественной войны, речь не шла.

При этом свою сферу влияния СССР охранял свирепо, не признавая за народами Восточной Европы права на выбор.

«Вы делаете то, что вам заблагорассудится, не обращая внимания на то, нравится нам это или нет. Чехословакия находится в пределах тех территорий, которые в годы войны освободил советский солдат. Границы этих территорий — это наши границы. И так будет всегда», — заявил Леонид Брежнев на встрече с руководством Чехословакии в августе 1968 года.

На совещании с генералитетом накануне вторжения министр обороны Андрей Гречко заявил, что «решение будет осуществлено, даже если оно приведет к третьей мировой войне».

Главной ареной экспансии стал «третий мир».

После марксистского переворота в Эфиопии в 1978 году Брежнев «с чувством глубокого удовлетворения» заметил, что «даже в джунглях Африки люди хотят жить по Ленину».

«Основные события могут развернуться в океанах и в третьем мире. Туда перемещается поле битвы, там поднимаются силы, которые империализму не одолеть. И наш долг им помочь», — заявил его преемник Юрий Андропов своему помощнику Георгию Шахназарову в ответ на опасение, что непомерные военные расходы подорвут советскую экономику.

На закрытых лекциях представители партийных комитетов говорили аудитории, что еще бы день простоять, да ночь продержаться, а там мы накинем на Запад сырьевую удавку. В газетных публикациях эта мысль формулировалась дипломатичнее: «сфера возможностей империализма необратимо сузится».

В решениях съездов КПСС Москва резервировала за собой право поддерживать «национально-освободительную и социально-освободительную борьбу народов», а любые попытки Запада остановить расползание коммунизма объявляла происками врагов разрядки. Фактически, свободному миру предлагалось смириться с неизбежной гибелью и радоваться, что это произойдет не завтра.

Удивляться нечему

Возвращаясь из прошлого в современность, уместно спросить: может ли Россия с такой «кредитной историей» не вызывать опасений у Запада и, особенно, у ближайших соседей?

В 1990-х годах в Москве возмущались расширением НАТО и особенно упорным стремлением в Альянс бывших вассалов. Зачем вам это нужно, о какой угрозе вы говорите, вы в плену старых фобий, нам обидно такое слышать, Россия уже не та! Как показали события вокруг Украины и Крыма, та самая.

Чем дальше, тем очевиднее, что под «вставанием с колен» Кремль и те, кто его поддерживает, понимают не модернизацию общества и экономики, а восстановление военной мощи и «собирание земель».

За последние десятилетия Европа пришла к пониманию того, что надо не перекраивать границы на основе «исторической справедливости», которую каждая сторона понимает по-своему, а делать их условными и прозрачными. Россия мыслит категориями не открытого мира, а сфер влияния.

Слова «общечеловеческие ценности» вызывают злую насмешку: мол, больше нас на этой мякине не проведешь. В моде «реальная политика» образца XIX века.

За крымским кризисом неизбежно последует новый период изоляции и сдерживания. Удивляться нечему.

История ЕС

Пионеры

Следующие дальновидные лидеры вдохновили на создание Европейского Союза, в котором мы живем сегодня. Без их энергии и мотивации мы не жили бы в сфере мира и стабильности, которые мы считаем само собой разумеющимися.

От бойцов сопротивления до юристов и парламентариев, пионеры ЕС представляли собой разношерстную группу людей, разделявших одни и те же идеалы: мирная, единая и процветающая Европа.

Помимо пионеров, описанных ниже, многие другие неустанно работали над европейским проектом и вдохновляли его. Поэтому этот раздел о пионерах ЕС находится в стадии разработки.

Откройте для себя пионеров ЕС

Хронология

Узнайте о создании Европейского Союза и о том, как он развивался на протяжении десятилетий.

1. 1945-59

   Мир в Европе и начало сотрудничества

   Как послевоенное сотрудничество в Европе привело к созданию Европейского объединения угля и стали, подписанию Римских договоров и рождению Европейский парламент.

   Подробнее о 1945-59 годах

2. 1960-69

   «Размах шестидесятых» – период экономического роста

   Как развивался Европейский Союз в 1960-х годах, с дальнейшей экономической интеграцией в Европе и началом международного сотрудничества.

   Подробнее о 1960-69 годах

3. 1970-79

   Растущее сообщество – вступление первых новых членов: Дания, Ирландия и Великобритания новых членов, европейских выборов и региональной политики, направленной на поддержку бедных районов.

   Подробнее о 1970-79 годах

4. 1980-89

   Изменение лица Европы — крах коммунизма

   единый рынок.

   Подробнее о 1980-89 годах

5. 1990-99

   Европа без границ

   евро.

   Подробнее о 1990-99 годах

6. 2000-09

   Дальнейшее расширение

   Как развивался Европейский Союз с 2000 по 2009 год: к нему присоединились 12 новых стран, евро стал законным платежным средством и подписан Лиссабонский договор.

   Подробнее о 2000-09 годах

7. 2010-19

   Трудное десятилетие

   Как развивался Европейский Союз с 2010 по 2019 год, как он реагировал на финансовый кризис, как Хорватия вступила в ЕС, а Великобритания проголосовала за выход .

   Подробнее о 2010-19 годах

8. 2020-сегодня

   Единый и устойчивый ЕС

   Как развивался Европейский Союз с 2020 года, отвечая на беспрецедентные вызовы, такие как пандемия COVID-19, агрессивная война России против Украины и борьбы с изменением климата.

   Подробнее о годах с 2020 по сегодняшний день

Дополнительная информация

Отношения Запада с Россией с 1900 года до наших дней — журнал History is Now, подкасты, блог и книги

Запад имеет долгие и сложные отношения с Россией с 1900 года. От Великобритании, Франции и Америки, которые были союзниками России и СССР во время мировых войн, до глубокого недоверия во время холодной войны, Стивен Праут объясняет, как отношения изменились. эволюционировали до наших дней.

На протяжении всего прошлого века и, конечно же, в настоящее время Россия с западной точки зрения производит впечатление угрожающего призрака. Предыдущие десятилетия были свидетелями имперского соперничества с Великобританией из-за Дальнего и Среднего Востока, угрозы коммунистической экспансии, вылившейся в холодную войну, тирании Сталина во время великих чисток, гонки вооружений со всей ее враждебной риторикой и угроз ядерной эскалации. . В последнее время у нас есть доказательства обвинений во вмешательстве в выборы в США, убийствах в Великобритании российских диссидентов и предполагаемых кибератаках на западные правительственные и коммерческие организации. На самом деле, трудно не выбрать какое-либо десятилетие, когда к России относились в благоприятном свете.

Уинстон Черчилль однажды процитировал Россию: «Я не могу предсказать вам действия России. Это загадка, завернутая в тайну внутри загадки, но есть ключ. Этот ключ — российские национальные интересы». Это хорошо отражало чувства того времени к Советскому Союзу, и эта цитата остается актуальной и в наше время. Чтобы попытаться понять это, мы должны проследить путь России от начала двадцатого века до наших дней. Какие события породили эту враждебность, недоверие и даже паранойю?

Новый век и Первая мировая война

В начале двадцатого века Российская империя среди всех основных европейских держав была самой ненавидимой в Европе. Прошло менее полувека с тех пор, как Англия и Франция столкнулись с Россией в Крыму.

Несмотря на родственные связи и прямые семейные связи британских и российских королевских семей, Великобритания настороженно относилась к России и предпринимала попытки сдержать влияние России на Ближнем Востоке и в Афганистане.

К 1904 году Россия вступила в короткую и катастрофическую войну с Японией, результатом которой стало поражение и международное унижение, подчеркнувшее военную слабость. Еще больше унижений последовало, когда ее союзник Франция отказалась от договорных обязательств с Россией, чтобы не вызвать вражды с Великобританией. Мир, казалось, не доверял России, и это чувство было бы ответным, а время шло непримиримым. Все это вскоре было отброшено в сторону, когда три державы образовали тройственное согласие перед лицом германского милитаризма. Однако единство против общего врага не обязательно означало, что они будут прочными союзниками.

Россия претендовала на сферу влияния на Ближнем Востоке. На этот раз Великобритания и Франция сочли целесообразным предложить такую ​​перспективу за счет османов в качестве стимула для ее содействия союзу против Германии. Ничего из этого не было реализовано по мере того, как разворачивались события Первой мировой войны, а обещания, данные России, не выполнялись.

Как и война с Японией, война пошла в противоположном направлении. Русские силы были частично способны сдержать австрийцев, но не могли сравниться с немцами, которые отбросили ее силы через Белоруссию и Украину. Совокупный эффект экономической разрухи, ненависти к царю и самой войны породил недовольство, породившее русскую революцию. Это было бы первым плацдармом коммунизма и потрясло бы мир. В конце войны Россия окажется лишенной друзей, изгнанной, ожесточенной и недоверчивой.

Русским нужен был мир и время, чтобы укрепить свой новый режим и выполнить обещания, данные революцией своему народу. Эта стабильность пришла в виде Брест-Литовского мирного соглашения и досталась очень дорогой ценой. Россия потеряла большие куски европейской земли и свои многочисленные угольные шахты. Это была потеря, которую пока ей придется нести, но позже представится возможность исправить ее.

В это время ее бывшие союзники оккупировали различные порты в России и поддерживали антиреволюционные движения, к большому огорчению нового правительства. Западу, казалось, можно было доверять не больше, чем тем народам, против которых он воевал в 1922 Россия подписала Рапалльский договор с Германией, еще одним изгоем. В этом договоре были секретные пункты, которые позволяли Германии развивать свою военную машину вне поля зрения Запада, что являлось нарушением Версальского договора. Создали ли действия и вмешательство Запада в будущем ненужную враждебную силу?

Межвоенные годы и Вторая мировая война

Когда первая мировая война подходила к концу, новообразованный СССР находился в состоянии войны с Польшей. Польша ранее была включена в состав бывшей имперской России, но послевоенное урегулирование создало новое польское государство, которое не удовлетворилось границами, установленными лордом Керзоном, поскольку они захватили большие пространства Украины и Белоруссии. Советы потеряли еще больше территории и получили небольшую поддержку.

Однако СССР мало что сделал для улучшения восприятия себя в годы своего становления, чтобы успокоить Запад. СССР был окончательно признан международным сообществом и принят в Лигу в 1934 году. Оставшиеся межвоенные годы были омрачены безжалостными действиями его лидера Сталина. На Россию легла тоталитарная тень, и мир опасался, что она расширится, когда СССР вмешается в гражданскую войну в Испании. Внутри очень публичные судебные процессы во время чисток и длительные заключения в трудовых лагерях дали представление о том, что принесет советская власть.

Несмотря на это, у СССР были сторонники извне. Британские социалисты, очарованные советскими достижениями, игнорировали или потворствовали любым спорам, которые ускользали за пределы СССР. Крупные промышленные корпорации из США и Великобритании, такие как Rolls Royce и Ford, требовали вести бизнес с динамично развивающейся экономикой.

Для безработных, отчаявшихся и нуждающихся Советский Союз считался утопией, поскольку капиталистические страны, такие как Великобритания и США, боролись во времена Великой депрессии. СССР настолько хвастался полной занятостью, доступным жильем, бесплатным образованием и медицинским обслуживанием, что тысячи людей из США эмигрировали, о чем эти люди позже пожалеют, оказавшись брошенными. Были сообщения об отчаянных сообщениях, достигающих посольств США от американских экспатриантов, но политическая целесообразность позволяла такие вещи удобно игнорировать. Это не означало, что Запад полностью доверял СССР, и им были даны веские основания в связи с приближением Второй мировой войны.

К 1939 году СССР подписал два пакта, один с Германией и один с Японией. Это означало, что три основные милитаристские державы находились в состоянии сотрудничества и угрожали британским, американским и другим интересам по всему миру. СССР в двух договорах подорвал любую коллективную безопасность и, в свою очередь, позволил всей мощи Японии и Германии обрушиться на остальной мир.

Пакты на первый взгляд были очень странными и политически неуместными, учитывая идеологические различия. В 1936 Германия и Япония подписали Антикоминтерновский пакт, специально направленный против СССР и продвижения коммунизма. Речи Гитлера не оставляли места сомнениям в том, как он относился к СССР, даже в своих ранних работах в Mein Kampf . Когда демократии отступили, Германия и СССР вторглись в Польшу и разделили ее. СССР добавил к своим трофеям страны Балтии и десять процентов территории Финляндии.

После операции «Барбаросса» Россия присоединилась к союзникам, чтобы победить нацистскую Германию, но оставила исход Европы и будущие международные отношения столь же опасными. Когда война закончилась, снова встал вопрос о советской надежности. Опять же, единство против общего врага не обязательно означало многолетнюю дружбу.

Холодная война с гласностью и перестройкой

Война закончилась тем, что Восточная Европа осталась под новым тоталитарным правлением. Польша оказалась освобожденной от одного диктатора только для того, чтобы править не менее жестокой советской версией наряду с Восточной Германией, Венгрией, Болгарией, Румынией и бывшей Чехословакией.

Непростой военный союз распался к концу войны. Враждебные действия СССР с блокадой Берлина и установлением «железного занавеса» привели к образованию НАТО в 1949, так как коммунизм теперь оказался новым врагом. В 1955 году СССР, рассматривая НАТО как угрозу, сформировал собственный оборонительный союз со своими сателлитами. Безопасность была основным мотивом, безусловно, в Европе, но в последующие десятилетия СССР поддерживал различные повстанческие организации и опосредованные войны против Запада.

С точки зрения СССР они без споров пережили самые зверства на войне. Действия союзников мало что дали, чтобы дать такие гарантии, как задержки с открытием второго фронта в 1919 г.43. Казалось, СССР остался нести всю мощь вермахта в одиночку. Слишком много раз ее предавали, поэтому будущая безопасность и буферные государства Восточной Европы служили оплотом против будущей агрессии, которая, как они считали, снова придет с Запада. Однако перспективы СССР окутаны тайной, их намерения никогда не будут до конца ясны, что затрудняет выдвижение каких-либо контраргументов. Мы остались с ее действиями, которые, кажется, говорят громче, чем что-либо еще.

В течение следующих четырех десятилетий советская военная машина жестоко подавляла своих собственных сателлитов в Венгрии в 1956 году и в Чехословакии в 1968 году. Советы держали свои вассальные государства под жестким контролем. В 1979 году мир наблюдал за советским вторжением в Афганистан, призванным поддержать ослабевшее коммунистическое правительство. Ее присутствие за кулисами революционных режимов в Палестине, Ливии, Сирии и Ираке будет иметь свои ограниченные, но разрушительные последствия.

Ненадолго появился оптимизм после падения коммунизма в 1989 г., объединение Германии и роспуск Варшавского договора — но этому суждено было быть недолгим, поскольку история перешла в двадцать первый век. Распад СССР на отдельные автономные государства создал нестабильную основу для мира и безопасности в будущем.

Россия – назад к новой холодной войне?

Цитата из источника Люди Путина , «Советская империя могла быть потеряна… для них конец коммунистической империи означал не окончание боевых действий, а возможность в конечном итоге продолжить их под новыми покровительства». События двадцать первого века подтверждают это.

В двадцать первом веке сближение Востока и Запада распалось. За восемь месяцев 2014 года Россия совершила 39 нарушений воздушного пространства НАТО. В том же году мир увидел ее аннексию Крыма от Украины. Российские диссиденты были якобы отравлены российскими агентами на британской земле в печально известных инцидентах в Солсбери. Затем последовали обвинения во фальсификации выборов в США, а в 2022 году Россия начала вторжение в Украину после ложных заверений о военных учениях.

В марте 2014 года президент США Барак Обама в своем выступлении на Саммите по ядерной безопасности в Гааге заявил, что Россия является региональной державой, а не сверхдержавой, во что она верила. В своем выступлении он намекнул, что НАТО будет поддерживать страны, не являющиеся членами, невоенными средствами для противодействия России, но в то же время заявил, что Россия не представляет собой основную географическую угрозу. Это была пощечина.

Русская гордость была задета, и им нужно было восстановить свой статус мировой державы на том же уровне, что и США, которые, казалось, могли выбирать международные правила, по которым они могли играть. Уже в 2008 году Россия предприняла военные действия в сепаратистском регионе Грузии, что вызвало презрение международного сообщества, а вскоре последовала и Украина.

В 2020 году Путин написал эссе под названием Об историческом единстве России и Украины . В этом эссе он ссылается на Украину и раскрывает мотив. Он цитирует «современную Украину полностью придумана Россией» и продолжает: «Украина для нас не просто соседняя страна», но «неотъемлемая часть нашей собственной культуры и пространства». Россия оплакивала потерянные территории после распада СССР? Является ли Украина предзнаменованием того, что эти потери они не захотят отпустить и вернут в новую единую Россию?

Похоже, история повторяется с новой холодной войной, и теперь Россия снова находится в международной изоляции, с небольшим количеством союзников и жесткими экономическими санкциями. Тем не менее, нет приемлемой защиты для ее нынешних действий в Украине или любых проявлений ее агрессии. Аргумент о том, что Россия заходит на свой задний двор, напоминает аргумент, который использовался для оправдания действий нацистов во время оккупации Рейнской области. Это так же законно, как, скажем, захват Англией или Францией своих бывших колониальных владений силой. Оправдание потребности в безопасности смехотворно, и хотя НАТО, без сомнения, расширилось на восток, оно не угрожало России и не предпринимало никаких попыток нарушения суверенитета. Эти новые нации объединились из-за страха перед Россией и условиями, в которых они оказались бывшими сателлитами.

Глубокое недоверие, секретность и паранойя всегда были и всегда будут глубоко укоренены в России, и это также проецируется как внутрь, так и вовне, поскольку лидеры боятся потерять привилегии, власть, а иногда и безопасность. Неважно, вождь, неважно, когда десятилетие и неважно, какой режим. Правильно говорят, что чем больше вещи меняются, тем больше они остаются прежними.

Что вы думаете об отношениях Запада с Россией с 1900 года? Дайте нам знать ниже.

Теперь читайте об отношениях Великобритании с Советским Союзом и Францией во Второй мировой войне здесь .