Смута начала XVII века и исторические судьбы России
Новое время Смута начала XVII века и исторические судьбы России
В соответствии с Федеральным законом от 13.03.1995 года № 32-ФЗ «О Днях воинской славы и памятных датах России» и Трудовым кодексом РФ 4 ноября каждого года Россия отмечает государственный праздник – День народного единства. Он учрежден в память событий 1612 года, когда народное ополчение под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского штурмом взяло Китай-город, освободило Москву от польских интервентов, «продемонстрировав образец героизма и сплоченности всего народа вне зависимости от происхождения, вероисповедания и положения в обществе», и способствовало окончанию Смуты.
В исторической литературе Смутой (Смутным временем) принято называть драматические события конца XVI – начала XVII веков, начавшиеся со смертью в 1598 году царя Федора Ивановича и пресечением династии Рюриковичей, где тесным образом переплелись различные по характеру явления: кризис власти, самозванство, гражданская война и иностранная интервенция.
По сути, этот исторический пласт можно определить как кризис – династический, социальный, экономический, политический. Иными словами, это была эпоха кризиса российской государственности. Ситуацией воспользовались самозванцы, шведские, а также польские интервенты, которые вторглись в Москву.
Патриотическое движение, направленное на борьбу с интервентами, ознаменовалось созданием народного ополчения, которое освободило осенью 1612 года Москву и показало пример того, как единение всех граждан, независимо от происхождения, веры и положения в обществе, сплочение и солидарность сыграли особую роль в судьбе России. То, что происходило в стране в первые два десятилетия XVII века, навсегда врезалось в ее историческую память. Никогда раньше политическая борьба за власть в государстве не становилась обыденным делом рядовых дворян и тем более социальных низов.
Итак, в правление Бориса Годунова в России начался период, получивший название «Смута». В русском народном лексиконе это слово имеет множество смысловых оттенков, означая анархию, безвременье, всеобщий хаос, крайнюю неустроенность жизни, беспрестанные потрясения, гражданскую войну.
Толчком к Смуте послужила смерть Фёдора Иоанновича, последнего представителя династии Рюриковичей на российском престоле. Пресечение династии поколебало умы русских людей: многим казалось, что рушится освящённый веками «природный» порядок государственного и общественного устроения.
Были, конечно, и те, кто не собирался впадать в исторический пессимизм. Грамотные люди, умудрённые книгами и духовным опытом, понимали: конец династии не означает конец России. Вникая в промыслительную логику истории, они видели: России быть.
Фёдор Иоаннович. Парсуна
Одним из знаков этой логики явилось учреждение на Руси патриаршества, происшедшее именно в царствование Фёдора, что не было случайным штрихом в канве русской истории. Патриаршество явилось показателем возросшей духовной самостоятельности России, признания её ведущей державой православного мира.
Вопрос о власти после смерти Фёдора был решён почти безболезненно: патриарх Иов, пользовавшийся большим авторитетом, предложил на царство кандидатуру Бориса Годунова, шурина умершего царя.
Земский собор единодушно поддержал Иова. Начало нового царствования не предвещало стране катаклизмов: Годунов был опытным управителем – при Фёдоре он возглавлял Посольский приказ, отлично разбирался в хитросплетениях международной политики. Став царём, он стремился обеспечить стабильность в стране, ввёл винную монополию, вкладывал средства в строительство новых городов в Поволжье, на Урале и в Сибири, уделял внимание развитию образования.
И всё-таки Годунову не удалось предотвратить Смуту. Каковы же её причины?
Очевидно, что предпосылки Смуты были связаны с внутренними проблемами. Боярские кланы пытались третировать «худородного» Годунова, что ослабляло государство. Однако нельзя забывать, что амбиции околовластной аристократии существовали и прежде, и Годунов, скорее всего, сумел бы справиться с боярами, если бы не иностранное вмешательство в ход российских событий. Оно и стало главной причиной Смуты.
Борис Годунов
В российской истории есть «железная» закономерность: в переломные, трудные моменты жизни страны всегда находятся внешние силы, желающие «поучаствовать» в её делах – с помощью закулисных интриг или военной силы.
Начало XVII века не было исключением из этого правила. Геополитической соперницей России была Польша. Польские паны только и ждали ослабления государственной власти в России, чтобы разжиться новыми землями и новыми крепостными. К «завоеванию Востока» постоянно призывал польских правителей Ватикан. В этих призывах читалось презрение к православным «схизматикам». Целая армия иезуитов стремилась в Россию для «назидания заблудших душ». Именно религиозный фактор определил смысл и сюжетику русской Смуты. Сейм Речи Посполитой запретил делопроизводство на русском языке. На административные посты допускались только католики. По этим причинам часть западнорусской знати отказывалась от православия, от исторических корней, от своего народа. Борьба католицизма с православием отразила столкновение элитарной «избранности» с демократизмом.
По словам минского историка П. Г.Чигринова, в сознании западнорусского населения складывался стереотип: «Если ты католик, значит поляк; если православный, значит русский».
Православие в Западной Руси держалось верой простого народа. Для противодействия унии и защиты русской культуры создавались православные братства. Польско-католическое угнетение усиливало стремление белорусов и малороссов к объединению с единокровной и единоверной Россией. Она служила им своеобразным «психологическим тылом», помогавшим сопротивляться унии. Польские власти и католические прелаты видели братское расположение Западной и Южной Руси к московитам. Миссионер-иезуит С. Гурский писал, что западнорусское простонародье «склонно к переходу на сторону Москвы», причинами чего он назвал «общий с Москвой язык, общие обычаи, общую ненависть к католической религии». Белорусы и украинцы, образно говоря, «телом» были в Речи Посполитой, а «душой» – в России.
Пока для православных Западной и Южной Руси существовал «московский тыл», шляхта не могла рассчитывать на успех замыслов по ополячиванию этих земель. Раздражённые паны призывали короля решить «русскую проблему», подчинить Московию.
Планы подчинения России поляки поначалу пытались реализовать руками самозванца Отрепьева, присвоившего имя покойного царевича Дмитрия и заявившего права на московский престол. Он был ставленником Польши и Ватикана, агентом антироссийского заговора. Авантюру бывшего монаха Чудова монастыря поддержали Папы Римские Климент VIII и его преемник Павел V. Отрепьев тайно принял католичество, и папский нунций Рангони благословил его поход на Москву. Авантюрист, получив от магнатов деньги и оружие, повёл в Россию большой польский отряд.
Как писал Григорий Котошихин, этот лжецарь «в Российском государстве учал было заводить веру папижскую и греческия церкви переделывать в костёлы лятцкие, и многие пакости чинил».
В «Сказании» Авраамия Палицына, келаря Троице-Сергиевского монастыря, самозванец «приложился к вечным врагам христианским, к латыньским ученикам, и обещася им с записанием, еже всю Росию привести к стрыеву антихристову». На Руси «стрыем», то есть «дядей», антихриста называли Римского Папу.
После смерти Годунова Лжедмитрий с помощью обмана и польских сабель захватил власть. Было казнено немало москвичей-патриотов за обличение «ложного царика». Поляки, которых он привёл с собой, занялись грабежами, насилием над мирными жителями. За год его «царствования» казна была подчистую разорена. Терпеть всё это русские не захотели. Вспыхнуло восстание, в ходе которого москвичи перебили поляков и расправились с Отрепьевым. Бояре избрали на царство Василия Шуйского.
Василий Шуйский
В Польше недолго переживали потерю: на политической сцене появился ещё один самозванец, прозванный «тушинским вором». Вместе с польским «наместником» Гонсевским, которого русские ни на какое «наместничество» не звали, тушинский вор продолжил грабёж страны.
Как и Отрепьева, поляки снабжали его деньгами и оружием. Второму Лжедмитрию в «наследство» от первого достались не только польские сабли, но и «царица», роль которой прилежно исполняла Марина Мнишек, дочь богатого польского магната. Побывав под венцом с одним проходимцем, она после его смерти быстро «освоилась» в шатре другого. Перед русским народом разыгрывался большой и фальшивый спектакль. В продуманной режиссуре этому спектаклю не откажешь. Многие поверили в росказни лжецарей. Так, на стороне одного из самозванцев оказался Иван Болотников, сражавшийся за его «восстановление на престоле».
После разгрома отрядов тушинского вора войсками молодого и талантливого русского полководца Михаила Скопина-Шуйского поляки начали прямую интервенцию в Россию. Василий Шуйский был насильно пострижен в монахи, позднее его увезли в польский плен. Скопина-Шуйского предательски отравили его завистники. В Москве установился компрадорский режим, названный «семибоярщиной». Поляки, лишившись возможности разыгрывать карту самозванства, предъявили открытые претензии на российский престол.
В августе 1610 года тушинскими боярами в Кремле была инсценирована «присяга московитов» польскому королевичу Владиславу. В Москве обосновался польский гарнизон. При соучастии боярина-изменника Салтыкова поляки устроили здесь кровавую резню. Перебив несколько тысяч москвичей, они сожгли город.
В России шляхта действовала с той же жестокостью, что и в землях Западной Руси. В посвящённых Смуте летописных рассказах и исторических повествованиях на десятках страниц описывалось аморальное поведение интервентов. Вот как бесчинства поляков обрисовал Авраамий Палицын: «Чин иноческий и священнический не вскоре смерти предааху, но прежде зле мучаще всячески, и огнём жгуще, испытующе сокровищ, и потом смерти предааху. …И где пролита была мученическая кровь, на том же месте был и бесования блудного одр. …Красных жён, девиц на мног блуд взимаху, и те во многом сквернении нечисты умираху. …Невесты же христовы, честныя инокини растерзаемы бываху, и по станам их влачили, и оскверняли блудом».
В «Писании о преставлении и погребении Михаила Скопина-Шуйского» рассказывается: «Поляцы же, неистово дыхая на пролитие крови и на восхищение великого сокровища, на великий царствующий град Москву нападают, и пламень великий возжигают, и елико людей обретают, и тако мечом погубляют, богатство грабят, всех смерти предают и разсуждения возраста не имеют».
Поляки несли в Московию то же элитарное высокомерие, с которым хозяйничали в Западной Руси. Оно мешало им верно оценить духовный потенциал сопротивления со стороны россиян, осознававших себя жителями независимой православной державы – Третьего Рима.
Вдохновителем сопротивления польским оккупантам стал патриарх Гермоген, который, как рассказывалось в «Степенной книге», «видя людей божиих в России мятущихся и близких к погибели, поучал их: «Что за смятение бесполезное обуяло вас? Зачем вверяете вы души свои поганым полякам? Что общего имеете вы со злохищными волками, дерзкими, как сатана? Подумайте: ведь издавна православная наша вера ненавидима иноплеменными странами; почему же вы хотите примириться с пришельцами этими?». Гермоген рассылал письма, в которых призывал русичей подниматься на борьбу с захватчиками.
Патриарх Гермоген
Пример самоотверженности в противостоянии интервентам показали защитники Троице-Сергиевой лавры. 16 месяцев выдерживали они осаду со стороны поляков, шестикратно превосходивших их по численности.
Патриарх призывал защитников лавры стоять до последнего, ибо с её падением «и весь предел российский до окияна-моря погибнет». В рядах тех, кто оборонял обитель преподобного Сергия Радонежского, были монахи, дворяне, крестьяне, посадские люди. Никто из них не жалел ни своих сил, ни своих жизней. По рассказу Авраамия Палицына, на требование сдаться защитники лавры ответили: «Какая польза человеку возлюбить тьму паче света и поменять истину на ложь, честь на бесчестие и свободу на горькую работу? …Ложною лаской, тщетной лестью и суетным богатством прельстить нас хотите. Но и всего мира богатств не хотим против своей крестной клятвы».
В «Сказании» Авраамия рассказывается, как защитники Троицы «пили смертную чашу за святую православную веру», сражаясь против «сынов беззаконных, богомерзких польских и литовских людей», спасая Россию от «латынского порабощения». Потери среди оборонявших лавру были велики, но они не могли поколебать боевой дух «троицких людей», поклявшихся «стоять против неверных крепко» и помнивших: «Терпение не до конца – ангелам слёзы, Богу – гнев, врагам – радость».
Пример Троицкого монастыря убеждал жителей России: только народное единство может спасти страну. Именно демократическое, соборное начало сыграло решающую роль в прекращении Смуты. Россию от интервентов освободило народное ополчение, собранное в результате низовой инициативы и вопреки политическим манёврам боярской знати. Инициатива шла из провинции. Сначала рязанский воевода Прокопий Ляпунов, по словам летописи, «начал ссылатись со всеми городами, чтоб им стать за одно и помочь Московскому государству». Прокопий быстро нашёл отклик у соотечественников: «И начаша присылати к Прокофью и во всех городах збираться. И все соединеся во едину мысль, что всем помереть за православную християнскую веру».
Прокопий Ляпунов
После гибели Ляпунова новый народный вождь появился в Нижнем Новгороде. Летопись повествует: «Кузьма Минин, рекомый Сухорук, возопи во все люди, зовя вступиться за истинную православную веру». Из той же летописи узнаём, что польские интервенты и их местные приспешники арестовали митрополита Гермогена, требуя от него написать нижегородцам, «чтоб не ходили под Москву.
Он же, государь-исповедник, рече им: да будут те благословенны, которые идут на очищение Московского государства, а вы будете прокляты. И оттоле те начаша морити его гладом и умориша его гладной смертью».
Кузьма Минин убеждал земляков переступить через личные выгоды, отдать всё для спасения Отечества. На зов Минина откликнулись города и сёла русского севера и Пермского края. Поднялось Поволжье, где вместе с русскими шли татары, башкиры, калмыки, чуваши. Несмотря на распад государственных связей, осознание народного единства не исчезло – напротив, Смута придала ему новую, особую силу. Было организовано боеспособное ополчение, во главе которого поставили опытного Дмитрия Пожарского. Ополчение двинулось к Москве.
Возле столицы разгорелись жаркие бои с польскими войсками. В конце августа 1612 года Кузьма Минин с отрядом пятьсот человек переправился через Москву-реку и атаковал две польские роты возле Крымского моста, после чего началось наступление на Москву всего ополчения. Осенью произошли решающие сражения, в которых ополченцы добились перелома в свою пользу.
В конце октября схватки происходили уже у стен Китай-города, и полякам стало ясно, что ничего хорошего их не ждёт. 4 ноября Китай-город был взят штурмом, «много в нём литвы и немец побили, оставшихся же в Кремль вогнали». Несколько дней спустя польский гарнизон в Кремле капитулировал. Русские победили.
Победа над интервентами далась нелегко. Для многих русичей её достижение связывалось с преодолением инерции и малодушия. Не пересилив собственные слабости, не обновившись духом, русские вряд ли бы смогли освободить страну от сильного и беспощадного противника.
В начале Смуты моральный уровень российского общества был не на высоте. Государственные интересы подавлялись корпоративностью и эгоизмом. Недостойно вели себя бояре, занимаясь интригами против правительства сначала при Годунове, затем – при Василии Шуйском. Смятение, шатания, разброд охватывали дворян, казачество, часть посадских и крестьян. Люди заражались цинизмом, корыстью, забвением святынь и традиций. Страну захлестнул вал преступности.
Грабежами помимо поляков занимались и местные банды. В народе смысл происходящего определялся словом «воровство». Всех возмущало предательское поведение верхушки, но и вождей из народной среды выдвинуть было непросто, ибо на передний план старались выбиться проныры и жулики, оттирая в сторону людей достойных, самостоятельных, честных и не склонных к саморекламе.
Но когда хаос стал нестерпим, подлинные народные лидеры: патриарх Гермоген, Авраамий Палицын, Михаил Скопин-Шуйский, Дмитрий Пожарский, Кузьма Минин – сказали своё слово. Благодаря их усилиям русские люди сумели собраться с силами перед лицом катастрофы и взять судьбу страны в свои руки. Народ, настрадавшись от хаоса, воссоздал разрушенное государство, доказав, что Россия – не чья-то частная вотчина, а предмет общей заботы «всех городов русских и всяких чинов людей великого Российского Царствия». Стремясь избавиться от Смуты, русский народ обнаружил, по словам историка И. Е. Забелина, «такое богатство нравственных сил и такую прочность своих исторических и гражданских устоев, какие в нём и предполагать было невозможно».
В начале 1613 года государственное управление было восстановлено: Земский собор избрал царём Михаила Романова. Эта кандидатура устроила всех, кто был заинтересован в возрождении России. Здоровый консерватизм первых Романовых давал возможность развернуть в стране созидательную деятельность, направленную на обеспечение надёжных исторических перспектив.
Понравилась статья? Поддержите нас донатом. Проект существует на пожертвования и доходы от рекламы
Смута начала XVII века и исторические судьбы России
Historicus.ru / Новое время
В соответствии с Федеральным законом от 13.03.1995 года № 32-ФЗ «О Днях воинской славы и памятных датах России» и Трудовым кодексом РФ 4 ноября каждого года Россия отмечает государственный праздник – День народного единства.
Он учрежден в память событий 1612 года, когда народное ополчение под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского штурмом взяло Китай-город, освободило Москву от польских интервентов, «продемонстрировав образец героизма и сплоченности всего народа вне зависимости от происхождения, вероисповедания и положения в обществе» , и способствовало окончанию Смуты.
В исторической литературе Смутой (Смутным временем) принято называть драматические события конца XVI – начала XVII веков, начавшиеся со смертью в 1598 году царя Федора Ивановича и пресечением династии Рюриковичей, где тесным образом переплелись различные по характеру явления: кризис власти, самозванство, гражданская война и иностранная интервенция.
По сути, этот исторический пласт можно определить как кризис – династический, социальный, экономический, политический. Иными словами, это была эпоха кризиса российской государственности.
Ситуацией воспользовались самозванцы, шведские, а также польские интервенты, которые вторглись в Москву.
Патриотическое движение, направленное на борьбу с интервентами, ознаменовалось созданием народного ополчения, которое освободило осенью 1612 года Москву от иностранных захватчиков и показало пример того, как единение всех граждан, независимо от происхождения, веры и положения в обществе, сплочение и солидарность сыграли особую роль в судьбе России.
То, что происходило в стране в первые два десятилетия XVII века, навсегда врезалось в ее историческую память. Никогда раньше политическая борьба за власть в государстве не становилась обыденным делом рядовых дворян и тем более социальных низов.
Итак, в правление Бориса Годунова в России начался период, получивший название «Смута».
В русском народном лексиконе это слово имеет множество смысловых оттенков, означая анархию, безвременье, всеобщий хаос, крайнюю неустроенность жизни, беспрестанные потрясения, Гражданскую войну.
Толчком к Смуте послужила смерть Фёдора Иоанновича, последнего представителя династии Рюриковичей на российском престоле. Пресечение династии поколебало умы русских людей: многим казалось, что рушится освящённый веками «природный» порядок государственного и общественного устроения.
Были, конечно, и те, кто не собирался впадать в исторический пессимизм. Грамотные люди, умудрённые книгами и духовным опытом, понимали: конец династии не означает конец России.
Вникая в промыслительную логику истории, они видели: России быть.
Одним из знаков этой логики явилось учреждение на Руси патриаршества, происшедшее именно в царствование Фёдора, что не было случайным штрихом в канве русской истории. Патриаршество явилось показателем возросшей духовной самостоятельности России, признания её ведущей державой православного мира.
Вопрос о власти после смерти Фёдора был решён почти безболезненно: патриарх Иов, пользовавшийся большим авторитетом, предложил на царство кандидатуру Бориса Годунова, шурина умершего царя. Земский собор единодушно поддержал Иова. Начало нового царствования не предвещало стране катаклизмов: Годунов был опытным управителем – при Фёдоре он возглавлял Посольский приказ, отлично разбирался в хитросплетениях международной политики. Став царём, он стремился обеспечить стабильность в стране, ввёл винную монополию, вкладывал средства в строительство новых городов в Поволжье, на Урале и в Сибири, уделял внимание развитию образования.
И всё-таки Годунову не удалось предотвратить Смуту. Каковы же её причины?
Очевидно, что предпосылки Смуты были связаны с внутренними проблемами. Боярские кланы пытались третировать «худородного» Годунова, что ослабляло государство. Однако нельзя забывать, что амбиции околовластной аристократии существовали и прежде, и Годунов, скорее всего, сумел бы справиться с боярами, если бы не иностранное вмешательство в ход российских событий. Оно и стало главной причиной Смуты.
В российской истории есть «железная» закономерность: в переломные, трудные моменты жизни страны всегда находятся внешние силы, желающие «поучаствовать» в её делах – с помощью закулисных интриг или военной силы. Начало XVII века не было исключением из этого правила. Геополитической соперницей России была Польша. Польские паны только и ждали ослабления государственной власти в России, чтобы разжиться новыми землями и новыми крепостными. К «завоеванию Востока» постоянно призывал польских правителей Ватикан.
В этих призывах читалось презрение к православным «схизматикам». Целая армия иезуитов стремилась в Россию для «назидания заблудших душ». Именно религиозный фактор определил смысл и сюжетику русской Смуты. Сейм Речи Посполитой запретил делопроизводство на русском языке. На административные посты допускались только католики. По этим причинам часть западнорусской знати отказывалась от православия, от исторических корней, от своего народа. Борьба католицизма с православием отразила столкновение элитарной «избранности» с демократизмом.
По словам минского историка П.Г.Чигринова, в сознании западнорусского населения складывался стереотип: «Если ты католик, значит поляк; если православный, значит русский».
Православие в Западной Руси держалось верой простого народа. Для противодействия унии и защиты русской культуры создавались православные братства. Польско-католическое угнетение усиливало стремление белорусов и малороссов к объединению с единокровной и единоверной Россией. Она служила им своеобразным «психологическим тылом», помогавшим сопротивляться унии.
Польские власти и католические прелаты видели братское расположение Западной и Южной Руси к московитам. Миссионер-иезуит С.Гурский писал, что западнорусское простонародье «склонно к переходу на сторону Москвы», причинами чего он назвал «общий с Москвой язык, общие обычаи, общую ненависть к католической религии». Белорусы и украинцы, образно говоря, «телом» были в Речи Посполитой, а «душой» – в России.
Пока для православных Западной и Южной Руси существовал «московский тыл», шляхта не могла рассчитывать на успех замыслов по ополячиванию этих земель. Раздражённые паны призывали короля решить «русскую проблему», подчинить Московию. Пока Россия сохраняла державную мощь под скипетром Рюриковичей, такие призывы мало чего стоили. Когда же древняя династия пресеклась, шляхта и кардиналы насторожились: налицо был шанс для воплощения амбициозных желаний. Оставалось дождаться предлога, чтобы заняться «наведением порядка» среди московитов.
Планы подчинения России поляки поначалу пытались реализовать руками самозванца Отрепьева, присвоившего имя покойного царевича Дмитрия и заявившего права на московский престол.
Он был ставленником Польши и Ватикана, агентом антироссийского заговора. Авантюру бывшего монаха Чудова монастыря поддержали Папы Римские Климент VIII и его преемник Павел V. Отрепьев тайно принял католичество, и папский нунций Рангони благословил его поход на Москву. Авантюрист, получив от магнатов деньги и оружие, повёл в Россию большой польский отряд.
Как писал Григорий Котошихин, этот лжецарь «в Российском государстве учал было заводить веру папижскую и греческия церкви переделывать в костёлы лятцкие, и многие пакости чинил». В «Сказании» Авраамия Палицына, келаря Троице-Сергиевского монастыря, самозванец «приложился к вечным врагам христианским, к латыньским ученикам, и обещася им с записанием, еже всю Росию привести к стрыеву антихристову». На Руси «стрыем», то есть «дядей», антихриста называли Римского Папу.
После смерти Годунова Лжедмитрий с помощью обмана и польских сабель захватил власть. Было казнено немало москвичей-патриотов за обличение «ложного царика».
Поляки, которых он привёл с собой, занялись грабежами, насилием над мирными жителями. За год его «царствования» казна была подчистую разорена. Терпеть всё это русские не захотели. Вспыхнуло восстание, в ходе которого москвичи перебили поляков и расправились с Отрепьевым. Бояре избрали на царство Василия Шуйского.
В Польше недолго переживали потерю: на политической сцене появился ещё один самозванец, прозванный «тушинским вором». Вместе с польским «наместником» Гонсевским, которого русские ни на какое «наместничество» не звали, тушинский вор продолжил грабёж страны. Как и Отрепьева, поляки снабжали его деньгами и оружием. Второму Лжедмитрию в «наследство» от первого достались не только польские сабли, но и «царица», роль которой прилежно исполняла Марина Мнишек, дочь богатого польского магната. Побывав под венцом с одним проходимцем, она после его смерти быстро «освоилась» в шатре другого. Перед русским народом разыгрывался большой и фальшивый спектакль.
В продуманной режиссуре этому спектаклю не откажешь. Многие поверили в росказни лжецарей. Так, на стороне одного из самозванцев оказался Иван Болотников, сражавшийся за его «восстановление на престоле».
После разгрома отрядов тушинского вора войсками молодого и талантливого русского полководца Михаила Скопина-Шуйского поляки начали прямую интервенцию в Россию. Василий Шуйский был насильно пострижен в монахи, позднее его увезли в польский плен. Скопина-Шуйского предательски отравили его завистники. В Москве установился компрадорский режим, названный «семибоярщиной». Поляки, лишившись возможности разыгрывать карту самозванства, предъявили открытые претензии на российский престол. В августе 1610 года тушинскими боярами в Кремле была инсценирована «присяга московитов» польскому королевичу Владиславу. В Москве обосновался польский гарнизон. При соучастии боярина-изменника Салтыкова поляки устроили здесь кровавую резню. Перебив несколько тысяч москвичей, они сожгли город.
В России шляхта действовала с той же жестокостью, что и в землях Западной Руси. В посвящённых Смуте летописных рассказах и исторических повествованиях на десятках страниц описывалось аморальное поведение интервентов. Вот как бесчинства поляков обрисовал Авраамий Палицын: «Чин иноческий и священнический не вскоре смерти предааху, но прежде зле мучаще всячески, и огнём жгуще, испытующе сокровищ, и потом смерти предааху. …И где пролита была мученическая кровь, на том же месте был и бесования блудного одр. …Красных жён, девиц на мног блуд взимаху, и те во многом сквернении нечисты умираху. …Невесты же христовы, честныя инокини растерзаемы бываху, и по станам их влачили, и оскверняли блудом».
В «Писании о преставлении и погребении Михаила Скопина-Шуйского» рассказывается: «Поляцы же, неистово дыхая на пролитие крови и на восхищение великого сокровища, на великий царствующий град Москву нападают, и пламень великий возжигают, и елико людей обретают, и тако мечом погубляют, богатство грабят, всех смерти предают и разсуждения возраста не имеют». Поляки несли в Московию то же элитарное высокомерие, с которым хозяйничали в Западной Руси. Оно мешало им верно оценить духовный потенциал сопротивления со стороны россиян, осознававших себя жителями независимой православной державы – Третьего Рима.
Вдохновителем сопротивления польским оккупантам стал патриарх Гермоген, который, как рассказывалось в «Степенной книге», «видя людей божиих в России мятущихся и близких к погибели, поучал их: «Что за смятение бесполезное обуяло вас? Зачем вверяете вы души свои поганым полякам? Что общего имеете вы со злохищными волками, дерзкими, как сатана? Подумайте: ведь издавна православная наша вера ненавидима иноплеменными странами; почему же вы хотите примириться с пришельцами этими?». Гермоген рассылал письма, в которых призывал русичей подниматься на борьбу с захватчиками.
Пример самоотверженности в противостоянии интервентам показали защитники Троице-Сергиевой лавры. 16 месяцев выдерживали они осаду со стороны поляков, шестикратно превосходивших их по численности. Патриарх призывал защитников лавры стоять до последнего, ибо с её падением «и весь предел российский до окияна-моря погибнет». В рядах тех, кто оборонял обитель преподобного Сергия Радонежского, были монахи, дворяне, крестьяне, посадские люди. Никто из них не жалел ни своих сил, ни своих жизней. По рассказу Авраамия Палицына, на требование сдаться защитники лавры ответили: «Какая польза человеку возлюбить тьму паче света и поменять истину на ложь, честь на бесчестие и свободу на горькую работу? …Ложною лаской, тщетной лестью и суетным богатством прельстить нас хотите. Но и всего мира богатств не хотим против своей крестной клятвы».
В «Сказании» Авраамия рассказывается, как защитники Троицы «пили смертную чашу за святую православную веру», сражаясь против «сынов беззаконных, богомерзких польских и литовских людей», спасая Россию от «латынского порабощения». Потери среди оборонявших лавру были велики, но они не могли поколебать боевой дух «троицких людей», поклявшихся «стоять против неверных крепко» и помнивших: «Терпение не до конца – ангелам слёзы, Богу – гнев, врагам – радость».
Пример Троицкого монастыря убеждал жителей России: только народное единство может спасти страну. Именно демократическое, соборное начало сыграло решающую роль в прекращении Смуты. Россию от интервентов освободило народное ополчение, собранное в результате низовой инициативы и вопреки политическим манёврам боярской знати. Инициатива шла из провинции. Сначала рязанский воевода Прокопий Ляпунов, по словам летописи, «начал ссылатись со всеми городами, чтоб им стать за одно и помочь Московскому государству». Прокопий быстро нашёл отклик у соотечественников: «И начаша присылати к Прокофью и во всех городах збираться. И все соединеся во едину мысль, что всем помереть за православную християнскую веру».
После гибели Ляпунова новый народный вождь появился в Нижнем Новгороде. Летопись повествует: «Кузьма Минин, рекомый Сухорук, возопи во все люди, зовя вступиться за истинную православную веру». Из той же летописи узнаём, что польские интервенты и их местные приспешники арестовали митрополита Гермогена, требуя от него написать нижегородцам, «чтоб не ходили под Москву. Он же, государь-исповедник, рече им: да будут те благословенны, которые идут на очищение Московского государства, а вы будете прокляты. И оттоле те начаша морити его гладом и умориша его гладной смертью».
Кузьма Минин убеждал земляков переступить через личные выгоды, отдать всё для спасения Отечества. На зов Минина откликнулись города и сёла русского севера и Пермского края. Поднялось Поволжье, где вместе с русскими шли татары, башкиры, калмыки, чуваши. Несмотря на распад государственных связей, осознание народного единства не исчезло – напротив, Смута придала ему новую, особую силу. Было организовано боеспособное ополчение, во главе которого поставили опытного Дмитрия Пожарского. Ополчение двинулось к Москве.
Возле столицы разгорелись жаркие бои с польскими войсками. В конце августа 1612 года Кузьма Минин с отрядом пятьсот человек переправился через Москву-реку и атаковал две польские роты возле Крымского моста, после чего началось наступление на Москву всего ополчения. Осенью произошли решающие сражения, в которых ополченцы добились перелома в свою пользу. В конце октября схватки происходили уже у стен Китай-города, и полякам стало ясно, что ничего хорошего их не ждёт. 4 ноября Китай-город был взят штурмом, «много в нём литвы и немец побили, оставшихся же в Кремль вогнали». Несколько дней спустя польский гарнизон в Кремле капитулировал. Русские победили.
Победа над интервентами далась нелегко. Для многих русичей её достижение связывалось с преодолением инерции и малодушия. Не пересилив собственные слабости, не обновившись духом, русские вряд ли бы смогли освободить страну от сильного и беспощадного противника.
В начале Смуты моральный уровень российского общества был не на высоте. Государственные интересы подавлялись корпоративностью и эгоизмом. Недостойно вели себя бояре, занимаясь интригами против правительства сначала при Годунове, затем – при Василии Шуйском. Смятение, шатания, разброд охватывали дворян, казачество, часть посадских и крестьян. Люди заражались цинизмом, корыстью, забвением святынь и традиций. Страну захлестнул вал преступности. Грабежами помимо поляков занимались и местные банды.
В народе смысл происходящего определялся словом «воровство». Всех возмущало предательское поведение верхушки, но и вождей из народной среды выдвинуть было непросто, ибо на передний план старались выбиться проныры и жулики, оттирая в сторону людей достойных, самостоятельных, честных и не склонных к саморекламе.
Но когда хаос стал нестерпим, подлинные народные лидеры: патриарх Гермоген, Авраамий Палицын, Михаил Скопин-Шуйский, Дмитрий Пожарский, Кузьма Минин – сказали своё слово. Благодаря их усилиям русские люди сумели собраться с силами перед лицом катастрофы и взять судьбу страны в свои руки.
Народ, настрадавшись от хаоса, воссоздал разрушенное государство, доказав, что Россия – не чья-то частная вотчина, а предмет общей заботы «всех городов русских и всяких чинов людей великого Российского Царствия». Стремясь избавиться от Смуты, русский народ обнаружил, по словам историка И. Е.Забелина, «такое богатство нравственных сил и такую прочность своих исторических и гражданских устоев, какие в нём и предполагать было невозможно».
В начале 1613 года государственное управление было восстановлено: Земский собор избрал царём Михаила Романова. Эта кандидатура устроила всех, кто был заинтересован в возрождении России.
Здоровый консерватизм первых Романовых давал возможность развернуть в стране созидательную деятельность, направленную на обеспечение надёжных исторических перспектив.
Автор: Осокина И.
.
Беспорядки в Британии | История США I
Цели обучения
- Описать политические перемены во время Гражданской войны в Англии и Реставрации
- Объясните отношения между Англией и колониями в конце 1600-х и начале 1700-х годов, в том числе важность навигационных актов
Религиозное насилие охватило Англию шестнадцатого века. В то время как Испания грабила Новый Свет и строила империю, Англия боролась, пока католические и протестантские монархи соперничали за господство и нападали на своих противников как на еретиков. Королева Елизавета закрепила протестантизм как официальную религию королевства, но оставались вопросы о том, какой протестантизм будет господствовать. Многие пуритане смотрели на Новый Свет как на возможность создать маяк кальвинистского христианства, в то время как другие продолжали борьбу в Англии. К 1640-м годам политические конфликты между парламентом и короной слились с давно тлеющей религиозной напряженностью. Результатом стала кровопролитная гражданская война. Колонисты по-разному реагировали на то, что Англия вела войну сама с собой, но эти десятилетия беспорядков затронули всех.
Рисунок 1 . На этой временной шкале показаны основные события в Англии и Британской Америке в 17 и 18 веках.
Гражданская война в Англии
Начало гражданской войны между королем и парламентом в 1642 году открыло возможность для английского государства укрепить свою власть над американскими колониями. Конфликт разгорелся, когда Карл I созвал парламент в 1640 году, чтобы помочь ему подавить восстание в Шотландии. В следующем году ирландцы восстали, и к 1642 году натянутые отношения между Карлом и парламентом привели к гражданской войне в Англии. Гражданская война в Англии длилась с 1642 по 1649 год.и настроил короля и его сторонников-роялистов против Оливера Кромвеля и его парламентских сил. После многих лет боев парламентские силы одержали верх, и в 1649 году они обвинили Карла I в государственной измене и обезглавили его. Монархия была распущена, и Англия стала республикой: государством без короля. Оливер Кромвель возглавил новое Английское Содружество, и начался период, известный как английское Междуцарствие, или время между королями.
Рисунок 2 . Король Карл I, изображенный с синим поясом Ордена Подвязки, слушает, как его командиры подробно описывают стратегию того, что должно было стать первым генеральным сражением Первой гражданской войны в Англии. Поскольку все предыдущие конституционные компромиссы между королем Карлом и парламентом рухнули, обе стороны собрали большие армии в надежде заставить другую сторону уступить свою позицию. Битва при Эджхилле закончилась без явного победителя, что привело к затяжной войне, продолжавшейся более четырех лет, и еще более длительной серии войн (известных обычно как Гражданская война в Англии), которые в конечном итоге создали Содружество Англии в 1649 году..
СМОТРЕТЬ
Посмотрите это видео, чтобы понять контекст Гражданской войны в Англии, в том числе религиозную и политическую напряженность, которая в конечном итоге привела к казни Карла I, правлению Оливера Кромвеля и возвращению Карла II на престол .
Вы можете просмотреть стенограмму «Что такое Гражданская война в Англии?» здесь (откроется в новом окне).
Хотя поначалу Кромвель пользовался широкой популярностью, со временем многим в Англии казалось, что он берет на себя полномочия военного диктатора. Недовольство Кромвелем росло. Когда он умер в 1658 году и власть перешла к его сыну Ричарду, которому не хватало политических навыков своего отца, большинство англичан опасались появления альтернативной наследственной монархии. Им было достаточно, и они попросили Карла II стать королем. В 1660 году они приветствовали возвращение сына казненного короля Карла I на трон, чтобы восстановить английскую монархию и положить конец междуцарствию. Возвращение Карла II известно как Восстановление .
Рисунок 3 . Монархия и парламент боролись за контроль над Англией в семнадцатом веке. Хотя Оливер Кромвель (а), изображенный здесь на портрете Сэмюэля Купера 1656 года, казалось, предложил Англии лучший способ правления, он взял на себя широкие полномочия и проигнорировал заветные английские свободы, установленные Великой хартией вольностей в 1215 году. Англичане приветствовали возвращение Карла II (б) на престол в 1660 году. Этот портрет работы Джона Майкла Райта был написан ок. 1660–1665 гг., вскоре после вступления на престол нового короля.
Карл II стремился к расширению заморских владений Англии. Его политика с 1660-х по 1680-е годы основывала и поддерживала колонии Реставрации: Каролины, Нью-Джерси, Нью-Йорк и Пенсильванию. Все колонии Реставрации начинались как частные колонии, то есть король передал каждую колонию доверенному лицу, семье или группе.
Попробуйте
Изменение отношений с колониями
В 1642 году ни одной постоянной британской колонии в Северной Америке не было более 35 лет. Корона и различные владельцы контролировали большую часть колоний, но поселенцы от Барбадоса до Мэна пользовались значительной независимостью. Это было особенно верно в отношении Массачусетского залива, где пуританские поселенцы вели самоуправление в соответствии с законом колонии 1629 года.устав. Торговля табаком и военно-морскими запасами экономически связывала колонии с Англией, как и религия и политическая культура, но в целом англичане предоставили колонии самим себе.
Гражданская война в Англии заставила поселенцев в Америке пересмотреть свое место в империи. Старые колонии, такие как Вирджиния, и частные колонии, такие как Мэриленд, симпатизировали короне. Более новые колонии, такие как Массачусетский залив, населенные религиозными инакомыслящими, участвовавшими в Великом переселении 1630-х годов, как правило, поддерживали парламент. Тем не менее во время войны колонии оставались нейтральными, опасаясь, что поддержка любой из сторон может вовлечь их в войну. Даже Массачусетский залив, поддерживавший связи с радикальными протестантами в парламенте, оставался нейтральным.
Казнь Карла в 1649 году изменила этот нейтралитет. Шесть колоний, в том числе Вирджиния и Барбадос, объявили о своей верности сыну умершего монарха Карлу II. Парламент ответил законом 1650 г., который ввел экономическое эмбарго на восставшие колонии, вынудив их признать власть парламента. Парламент утверждал в акте, что Америка была «насажена ценой и заселена» английской нацией и что она, как воплощение этого содружества, обладает высшей юрисдикцией над колониями.
Навигационные акты
Создание богатства для Империи оставалось главной целью, и во второй половине семнадцатого века, особенно во время Реставрации, Англия пыталась лучше контролировать торговлю с американскими колониями. Меркантилистская политика, с помощью которой он пытался добиться этого контроля, известна как Навигационные акты .
Постановление о навигации 1651 года, продукт кромвелевской Англии, требовало, чтобы только английские корабли перевозили товары между Англией и колониями, и чтобы капитан и три четверти команды были англичанами. В Постановлении далее уточнялись «перечисленные предметы», которые можно было перевозить только в Англию или в английские колонии, включая наиболее прибыльные товары, такие как сахар и табак, а также индиго, рис, патоку и военно-морские запасы, такие как скипидар. Все это были ценные товары, которые не производились в Англии и не пользовались спросом у британского флота.
Карл II возвращается
В течение следующих нескольких лет тревога колонистов по поводу действий парламента укрепила их собственное чувство английской идентичности, основанное на понятиях прав и свобод. Однако когда колонисты заявили о своей верности Карлу II после того, как парламентское государство рухнуло в 1659 году, а Англия в следующем году стала монархией, новый король развеял все надежды на то, что он сведет на нет усилия парламента по консолидации. Революция, убившая его отца, позволила Карлу II начать следующий этап строительства империи в английской Америке.
Рисунок 4 . Англия оказалась в кризисе после смерти Оливера Кромвеля в 1658 году, что со временем привело к восстановлению монархии. В свой 30-й день рождения (29 мая 1660 г.) Карл II отплыл из Нидерландов на восстановление после девяти лет изгнания. Он был принят в Лондоне с большим успехом, как это изображено на его современной картине.
Взойдя на престол, Карл II утвердил Закон о мореплавании 1660 г., в котором повторялся акт 1651 г., гарантирующий монополию на импорт из колоний.
Другие законы о судоходстве включали Закон 1663 года о скобах и Закон 1673 года о пошлинах на плантации. Закон о скобах запрещал колонистам ввозить товары, которые не были произведены в Англии, создавая прибыльную монополию для английских экспортеров и производителей. Закон о пошлинах на плантации облагал налогом перечисленные товары, вывозимые из одной колонии в другую, и эта мера была направлена главным образом на жителей Новой Англии, которые перевозили большое количество патоки из Вест-Индии, включая контрабандную патоку с островов, контролируемых французами, для производства рома.
В 1675 году Карл II организовал лордов торговли и плантаций, широко известных как лорды торговли, административный орган, призванный укрепить связи между колониальными правительствами и короной. Однако Закон о навигации 1696 г. создал Совет по торговле, заменив лордов торговли. Этот закон, призванный усилить соблюдение таможенных законов, также учредил вице-адмиралтейские суды, где корона могла преследовать нарушителей таможенных правил без присяжных. В соответствии с этим законом сотрудники таможни были уполномочены выдавать ордера, известные как «ведомости о помощи», на посадку и обыск судов, подозреваемых в перевозке контрабандных товаров.
Однако, несмотря на законы о мореплавании, Великобритания слабо контролировала английские колонии на протяжении большей части восемнадцатого века из-за политики премьер-министра Роберта Уолпола. В течение своего длительного срока (1721–1742) Уолпол правил в соответствии со своим убеждением, что торговля процветает лучше всего, когда она не обременена ограничениями. Историки охарактеризовали это отсутствие строгого соблюдения навигационных актов как благотворное пренебрежение . К тому же ничто не мешало колонистам строить собственный флот кораблей, чтобы заниматься торговлей. Новая Англия особенно выиграла как от благотворного пренебрежения, так и от яркой морской культуры, ставшей возможной благодаря множеству торговых судов, построенных в северных колониях. Случай с Законом о патоке 1733 года иллюстрирует слабость британской меркантилистской политики. Закон 1733 года установил пошлину в шесть пенсов за галлон на сахар-сырец, ром и патоку от британских конкурентов, французов и голландцев, чтобы дать преимущество британским производителям Вест-Индии. Однако, поскольку британцы не применяли закон 1733 года, моряки Новой Англии обычно контрабандой вывозили эти предметы из Французской и Голландской Вест-Индии дешевле, чем они могли купить их на английских островах.
Попробуйте
Глоссарий
Междуцарствие : период после Гражданской войны в Англии, когда Англия была без короля и вместо этого временно стала республикой при Оливере Кромвеле во второй половине семнадцатого века, которые осуществляли контроль над колониальной торговлей, чтобы принести максимальную пользу короне, часто опираясь на более ранние законы, изданные парламентом во время Междуцарствия
собственнические колонии: созданные, когда король передает каждую колонию доверенному лицу, семье или группе лиц снова превратила Британию в монархию
благотворное пренебрежение: слабость, с которой английская корона применяла законы о мореплавании в восемнадцатом веке
0001
- Последнее обновление
- Сохранить как PDF
- Идентификатор страницы
- 9346
- American YAWP
- Stanford via Stanford University Press
Религиозный конфликт раздирал Англию шестнадцатого века. В то время как Испания грабила Новый Свет и строила империю, католические и протестантские английские монархи соперничали за господство и нападали на своих противников как на еретиков. Королева Елизавета закрепила протестантизм как официальную религию королевства, но оставались вопросы о том, какой протестантизм будет господствовать. Многие радикальные протестанты (которых критики часто называют «пуританами») смотрели на Новый Свет как на возможность создать маяк кальвинистского христианства, в то время как другие продолжали борьбу в Англии. К 1640-м годам политические и экономические конфликты между парламентом и короной слились с давней религиозной напряженностью, усугубленной королем, который, казалось, симпатизировал католицизму. Результатом стала кровопролитная гражданская война. Колонисты по-разному реагировали на то, что Англия вела войну сама с собой, но эти десятилетия беспорядков затронули всех.
Между 1629 и 1640 годами абсолютное правление Карла I вызвало значительные трения между английским парламентом и королем. Конфликт разгорелся в 1640 году, когда парламент, созванный Чарльзом, отказался предоставить ему субсидии для подавления восстания в Шотландии. В следующем году ирландцы восстали, и к 1642 году натянутые отношения между Карлом и парламентом привели к гражданской войне в Англии. В 1649 году парламент победил, Карл I был казнен, и Англия стала республикой и протекторатом Оливера Кромвеля. Эти изменения переопределили отношения Англии с ее американскими колониями, поскольку новое правительство под руководством Кромвеля пыталось укрепить свою власть над своими заморскими территориями.
В 1642 году ни одной постоянной британской колонии в Северной Америке не было более тридцати пяти лет. Корона и различные владельцы контролировали большую часть колоний, но поселенцы от Барбадоса до Мэна пользовались значительной независимостью. Это было особенно верно в Массачусетском заливе, где пуританские поселенцы управляли собой в соответствии с уставом колонии 1629 года. Торговля табаком и военно-морскими запасами экономически связывала колонии с Англией, как и религия и политическая культура, но в целом английское правительство предоставило колонии самим себе.
Английская революция 1640-х годов заставила поселенцев в Америке пересмотреть свое место в империи. Старые колонии, такие как Вирджиния, и частные колонии, такие как Мэриленд, симпатизировали Короне. Более новые колонии, такие как Массачусетский залив, населенные религиозными инакомыслящими, участвовавшими в Великом переселении 1630-х годов, как правило, поддерживали парламент. Тем не менее во время войны колонии оставались нейтральными, опасаясь, что поддержка любой из сторон может вовлечь их в войну. Даже Массачусетский залив, поддерживавший связи с радикальными протестантами в парламенте, оставался нейтральным.
Рисунок \(\PageIndex{1}\): Король Карл I, изображенный с синим поясом Ордена Подвязки, слушает, как его командиры подробно описывают стратегию того, что должно было стать первым генеральным сражением Первой гражданской войны в Англии. Поскольку все предыдущие конституционные компромиссы между королем Карлом и парламентом рухнули, обе стороны собрали большие армии в надежде заставить другую сторону уступить свою позицию. Битва при Эджхилле закончилась без явного победителя, что привело к затяжной войне, продолжавшейся более четырех лет, и еще более длительной серии войн (известных обычно как Гражданская война в Англии), которые в конечном итоге создали Содружество Англии в 1649 году.. Чарльз Ландсир, Канун битвы при Эдж-Хилл, 1642, 1845. Wikimedia . Казнь Карла в 1649 году бросила вызов американскому нейтралитету. Шесть колоний, в том числе Вирджиния и Барбадос, заявили о своей верности сыну умершего монарха Карлу II. Парламент ответил законом 1650 года, который ввел экономическое эмбарго на восставшие колонии, вынудив их признать власть парламента. Парламент утверждал, что Америка была «насажена ценой и заселена» английской нацией и что она, как воплощение этого содружества, обладает высшей юрисдикцией над колониями. 12 Вслед за эмбарго был принят Закон о мореплавании 1651 года, который обязывал торговцев в каждой колонии доставлять товары прямо в Англию на английских кораблях. Парламент стремился теснее связать колонии с Англией и не дать другим европейским народам, особенно голландцам, вмешиваться в его американские владения.
Монархия была восстановлена при Карле II, но народные подозрения в симпатиях короны к католикам и французам сохранялись. Подавление Карлом II религиозной свободы и свободы печати, которые процветали в годы гражданской войны, продемонстрировало стремление короны восстановить порядок и королевское правление. Но именно открыто католическая и профранцузская политика его преемника Якова II снова привела к свержению монархии в 1688 году. В том же году группа епископов и парламентариев предложила английский трон голландскому принцу Вильгельму II. Холланд и его невеста-англичанка Мэри, дочь Якова II. Этот относительно мирный переворот получил название Славной революции.
За десятилетия до Славной революции английские колонисты пережили религиозные и политические конфликты, которые отражали преобразования в Европе, а также явно колониальные условия. В 1670-х и начале 1680-х годов король Карл II ужесточил контроль Англии над Северной Америкой и Вест-Индией путем создания новых колоний, введения новых законов о навигации и создания нового исполнительного совета под названием «Лорды торговли и плантаций». 13 Поскольку имперские власти пытались обуздать автономию колонистов, угрозы со стороны коренных американцев и Новой Франции на континенте заставили многих колонистов поверить в то, что индейцы и католики стремятся уничтожить английскую Америку. В Новой Англии восстание, начавшееся в 1675 году под предводительством лидера вампаноагов Метакома, или короля Филиппа, как его называли англичане, казалось, подтвердило эти опасения. Индийские конфликты помогли спровоцировать восстание против королевской власти, известное как Восстание Бэкона в Вирджинии в следующем году.
Яков II стремился поставить колонии на более прочную административную и оборонительную основу, создав Доминион Новой Англии в 1686 году. Доминион объединил колонии Новой Англии, Нью-Йорк и Нью-Джерси в одну административную единицу, чтобы противостоять французской Канаде, но возмущались потерей своих отдельных провинций. Губернатор Доминиона, сэр Эдмунд Андрос, мало что сделал для того, чтобы успокоить страх перед произволом власти, когда в начале 1687 года заставил колонистов идти на военную службу для кампании против индейцев штата Мэн. в колонии.
В Англии стремление Джеймса к религиозной терпимости к католикам и инакомыслящим привело его к конфликту с парламентом и англиканским истеблишментом в Англии. После вторжения протестанта Вильгельма Оранского в 1688 году Джеймс бежал во Францию. Когда колонисты узнали, что имперские чиновники в Бостоне и Нью-Йорке пытались сохранить новости о Славной революции в секрете, кипящая враждебность по отношению к лидерам провинций вырвалась наружу. В Массачусетсе, Нью-Йорке и Мэриленде колонисты свергли колониальные правительства, поскольку местный социальный антагонизм слился с народной враждебностью к имперскому правлению. Колонисты в Америке быстро заявили о своей верности новым монархам. Они сделали это отчасти для поддержания порядка в своих колониях. Как объяснил один чиновник из Вирджинии, если «в Англии не было короля, то здесь не было и правительства». 14 Таким образом, заявление о верности было средством достижения стабильности.
Что еще более важно, колонисты выступили за Уильяма и Марию, потому что они считали, что их восхождение знаменует собой отказ от абсолютизма и подтверждает центральное место протестантизма и свободы в английской жизни. Поселенцы присоединились к революции, свергнув правительство Доминиона, восстановив прежний статус провинций и вытеснив правительство Мэриленда, в котором доминировали католики. Они предприняли несколько нападений на французскую Канаду в рамках войны короля Вильгельма и радовались избранию парламента в 1689 г.