dic.academic.ru

Консервативная партия (Тори) (Великобритания) / Партии и движения / ПИОСС

Партия тори возникла как группировка сторонников абсолютизма.

XVIII век

Начиная с 1720-х гг. лидеры тори перестроили партию с учётом новых исторических условий, заложив её социально-философские (ограниченное признание прогресса человеческого общества как эволюционного процесса), идейно-религиозные (англиканство), политические (интерпретация принципов «Славной революции» 1688 г. в интересах аристократии), а также тактические и организационные основы. Это обеспечило тори положение одной из двух (наряду с вигами) ведущих партий в английской двухпартийной системе. С середины XVIII в. тори окончательно оформились как партия, выражающая интересы земельной аристократии и верхов англиканского духовенства, мелкого и среднего дворянства, части мелкой буржуазии. С 1780-х гг. до 1830 тори постоянно находились у власти. Осуществляя репрессии против народных масс и противодействуя революционным движениям на международной арене, тори одновременно вынуждены были стать на путь умеренных буржуазных реформ, упорно противодействуя при этом попыткам реформы парламента. В конце XVIII в. «новые тори» (У. Питт Младший, Э. Бёрк и др.) превратили партию тори в силу, способную обеспечить ей временную гегемонию в среде господствующих классов в обстановке глубочайших социально-экономических и политических перемен и потрясений, вызванных промышленным переворотом, Французской революцией, демократическим и революционным движением в стране.

Первая половина XIX века

Хлебные законы 1815 и репрессии правительства Каслри подорвали влияние тори. В этих условиях либеральное крыло партии (Джордж Каннинг, Роберт Пиль и др.) начали поиск компромисса с промышленной буржуазией, что, в свою очередь, повело к обострению внутренних разногласий среди тори. Серьёзный удар по политическим позициям тори нанесла парламентская реформа 1832, открывшая доступ в парламент представителям промышленной буржуазии.

Вторая половина XIX — начало XX века

В середине XIX в. на основе партии тори сложилась Консервативная партия Великобритании, за сторонниками которой в неофициальном обиходе сохранилось название «тори». Наименование «консерваторы» вошло в обиход ещё с 1830-х гг. После парламентской реформы 1832 стали возникать местные организации консерваторов, которые в 1867 объединились в Национальный союз консервативных и конституционных ассоциаций. Большую роль в формировании партии сыграл Б. Дизраэли (лидер тори, затем консерваторов в 1846-81 и премьер-министр в 1868 и в 1874-80). С 1870—1880-х гг. на Консервативную партию, выражавшую первоначально интересы аристократов-лендлордов, стали ориентироваться также всё более широкие круги колониально-банковской и крупной промышленной буржуазии, отходившие от Либеральной партии. Постепенно Консервативная партия, продолжая защищать интересы земельной аристократии, стала вместе с тем превращаться в основную партию английского монополистического капитала.
Значительную роль в разработке консервативной доктрины сыграл Дж. Чемберлен, выдвинувший идею создания имперского таможенного союза и введения протекционизма, что было связано с утратой Великобританией промышленной монополии и обострением конкуренции с другими государствами (в первую очередь с Германией). В 1885—1886, 1886—1892, 1895—1902, 1902—1905 консерваторы безраздельно находились у власти (лидер партии в 1881—1902 Роберт Солсбери, в 1902—1911 Артур Бальфур).

От Первой мировой войны до 1970-х гг.

В 1916—1919 и 1919—1922 консерваторы стояли у власти в коалиции с либералами и лейбористами (в 1911—1923 лидер партии Бонар Лоу). В период между двумя мировыми войнами (1918—1939) Консервативная партия (лидеры: в 1923—1937 С. Болдуин, в 1937—1940 Н. Чемберлен) почти всё время находилась у власти.

В 1940 после полного краха политики умиротворения фашистской агрессии, проводившейся консервативным правительством Н. Чемберлена, коалиционное правительство (1940-45) возглавил У. Черчилль — лидер консерваторов в 1940—1955. Вскоре после окончания Второй мировой войны 1939-45 Черчилль в своей речи в Фултоне (США) в марте 1946 сформулировал программу объединения сил западного мира для борьбы с СССР и призвал к созданию антисоветских военно-политических блоков. После поражения на парламентских выборах 1945 К. п. провела реорганизацию своего партийного аппарата и структуры с целью расширить массовую базу партии, была разработана также несколько более гибкая программа в области социальной политики. В 1951—1964 К. п. непрерывно находилась у власти [лидеры: А. Иден в 1955-57 (вынужденный в январе 1957 выйти в отставку в связи с провалом англо-франко-израильской агрессии против Египта в 1956), Г. Макмиллан в 1957—1963, А. Дуглас-Хьюм в 1963—1965]. С 1970 консерваторы снова у власти (премьер-министр Э. Хит (лидер консерваторов с 1965).

В 1972 партия насчитывала около 3 млн членов. Огромную власть в Консервативной партии имеет лидер партии, который в случае победы партии на парламентских выборах становится премьер-министром. Лидер не обязан подчиняться решениям ежегодных конференций Консервативной партии. Большое влияние на политику партии оказывает фракция Консервативной партии в палате общин. Основным звеном партийной организации на местах являются Ассоциации избирательных округов.

Эпоха Маргарет Тэтчер

Победа консерваторов на всеобщих выборах 1979 года и приход Маргарет Тэтчер на пост премьер-министра в 1979 году ознаменовали начало нового периода, успешного для консерваторов.

Придя к власти, леди Тэтчер повела борьбу с влиянием профсоюзов и начала приватизацию многих национализированных отраслей индустрии. Символом времени стали забастовки шахтеров и углубление социальных противоречий в стране, хотя за границей первую женщину-премьера Великобритании уважали все больше.

Под руководством Тэтчер консерваторы уверенно побеждали на выборах 1983 и 1987 годов. Маргарет Тэтчер вынуждена была оставить свой пост из-за внутрипартийных разногласий, и место премьер-министра и лидера консерваторов занял Джон Мейджор.

Во времена его лидерства в партии наметился раскол по вопросу о месте Британии в Европе. Позже Мейджор в частной беседе, содержание которой получило огласку, назвал «евроскептиков» из числа министров негодяями. На выборах 1992 года консерваторы удержали власть, однако их популярность быстро падала.

Когда пришло время выборов 1997 года, партия погрязла в скандалах: газеты не переставали публиковать обличительные статьи о целом ряде министров-консерваторов и «заднескамеечников», чья личная жизнь не соответствовала моральным ценностям партии. На выборах консерваторы потерпели сокрушительное поражение, получив лишь 165 мандатов против 418 у лейбористов.

Современный этап

Во время премьерства одного из наиболее успешных соперников тори — Тони Блэра — программа консервативной партии претерпела изменения и сместилась к умеренному социал-либерализму, значительно омолодился руководящий состав партии. Хотя на всеобщих выборах 2001 года партия практически не сократила своё отставание, а по итогам последних выборов получила 198 мандатов против 356 у лейбористов, опросы 2008 г. показывают более высокую популярность консерваторов по сравнению с лейбористами.

На муниципальных выборах 1 мая 2008 г. консервативная партия одержала убедительную победу над лейбористами, а мэром Лондона впервые стал консерватор − Борис Джонсон. По данным Би-би-си, консерваторы набрали 44% голосов, либеральные демократы − 25%, а лейбористы опустились на третье место с 24%. Для консерваторов эти выборы оказались наилучшими с 1992 г., а для лейбористов — наихудшими с 1960-х гг.

pioss.net

Тори — Мегаэнциклопедия Кирилла и Мефодия — статья

То́ри (англ. tory, слово ирландского происхождения), английская политическая партия в 17-19 веках.

• Соловьева Т. С. Религиозная политика либеральных тори в Англии (20-ые гг. XIX века). — М., 2000.

megabook.ru

Тори (политическая партия) — WiKi

Тори

Основные философские и политические принципы (но не организация) первой партии тори восходят в периоду Английской гражданской войны, которая разделила Англию между роялистами (или «Кавалерами»), поддерживавшими короля Карла I, и сторонниками Долгого парламента. Конфликт между королём и парламентом привёл к тому, что последний запретил первому собирать налоги до тех пор, пока он не согласится на условия парламента. Когда Долгий парламент был созван (1641 год), сторонники короля представляли в нём заметное меньшинство. Возраставшая радикализация парламентского большинства привела к тому, что умеренные сторонники реформ стали симпатизировать монарху. Таким образом партия короля состояла как из тех его сторонников, которые поддерживали королевскую автократию, так и из тех парламентариев, кто считал, что Долгий парламент зашёл слишком далеко в своем стремлении присвоить себе исключительную исполнительную власть, подрывая, в частности, епископальное управление Церкви Англии, которая являлась главной опорой монарха. К концу 1640-х годов радикальная программа парламента стала более очевидной: низведение короля до номинального главы государства, лишённого власти, а также ликвидация епископальной Церкви Англии и замена её пресвитерианской церковью.

Эта программа (с некоторыми изменениями) осуществилась в результате, фактически, coup d’état, который привёл к тому, что власть парламента была узурпирована руководством парламентской армией нового образца, подконтрольным Оливеру Кромвелю. В результате гражданской войны, армия добилась казни Карла I. В течение последующих одиннадцати лет британские королевства находились под управлением военной диктатуры Кромвеля. Реставрация Карла II на английском престоле привела к восстановлению власти монархии, хотя министры и сторонники короля добились значительного усиления роли парламента в управлении королевствами. Ни один из последующих британских монархов не пытался править без парламента, а после Славной революции 1688/1689 года политические разногласия будут решаться через выборы и парламентские маневры (а не через применение силы).

Карл II также восстановил епископат Церкви Англии. Его первый «Кавалерский парламент» представлял собой исключительно роялистское законодательное собрание, которое приняло ряд актов, восстанавливавших положение Церкви Англии и определявших строгие наказания для диссентеров — римо-католиков и нонконформистов. Эти акты не отражали личных воззрений короля и демонстрировали существование роялистской идеологии, не подчинённой королевскому двору.

Ряд событий 1660-х и 1670-х годов дискредитировали правительства Карла II. Как результат, многие политики (включая тех, кто выступал на стороне парламента в Английской гражданской войне) стали выступать за ещё большее усиление роли парламента в управлении, а также за большую терпимость в отношении нонконформистов. Именно эти политики будут стоять у истоков создания британской партии вигов. Так как прямые атаки на короля были политически невозможны и могли привести к казни за государственную измену, оппоненты королевского двора представляли свои анти-роялистские выступления в качестве раскрытия exposés of подрывных и пагубных папистских заговоров.

1678—1688

В качестве политического термина, слово Tory (тори) вошло в английскую политику во время кризиса 1678—1681 гг, связанного с Биллем об отводе. Партия вигов (слово изначально являлось оскорбительным: оно происходит от английского ‘whiggamore’, «погонщик скота»,^[3]) представляла тех, кто поддерживал исключение Якова, герцога Йоркского из линии претендентов на трон Шотландии, Англии и Ирландии (петиционеры). Партия тори (также оскорбительное слово, происходящее от среднеирландского «tóraidhe» (в современном ирландском «tóraí») — «человек, объявленный вне закона», грабитель, восходящего к ирландскому «tóir» — ‘преследование’, так как объявленные вне закона являлись «преследуемыми людьми».^[4][5]) объединяла тех, кто выступил против Билля об отводе (Абгорреры).

В более широком смысле, тори представляли более консервативных роялистов, поддерживавших Карла II, рассматривавших сильную монархию в качестве противовеса власти парламента, а также видевших в выступавших против королевского двора вигах квази-республиканскую тенденцию сходную с той, что наблюдалась в Долгом парламента, то есть к лишению монархии её основных прерогатив и превращению монарха в марионетку парламента. То, что Билль об отводе являлся главным камнем преткновения между двумя партиями, зависело не от оценки личности герцога Йоркского, хотя именно его обращение в Католицизм являлось ключевым фактором, сделавшим Билль возможным, но, скорее, от вопроса о власти парламента избирать короля по собственному соизволению вопреки установленным законам о престолонаследии. То, что Парламент (с согласия короля) обладал такой властью не являлось предметом споров, спорным было утверждение о том, что король был обязан своей короной воле парламента и, таким образом, являлся, по сути, парламентским назначенцем.

По этому вопросу тори добились успеха в краткосрочной перспективе. Парламент, принявший Билль об отводе к рассмотрению, был распущен, что позволило Карлу II самостоятельно решать административные вопросы, а герцогу Йоркскому без проблем занять престол после смерти его предшественника. Бунт герцога Монмута, претендента на престол от радикальных вигов, было с легкостью подавлено, а сам Монмут был казнен. В долгосрочной же перспективе, тористские принципы оказались сильно подорваны.

Помимо поддержки сильной монархии, тори также выступали за особый статус Церкви Англии, определённый рядом парламентских актов сразу после реставрации Карла II: она была Церковью, управляемой епископами, использующей Книгу общей молитвы в качестве единственного богослужебника и пользующейся определёнными правами и прерогативами, которых были лишены представители иных христианских церквей (католики) и групп (нонконформисты).

Яков II, однако, во время своего правления выступал за более терпимое религиозное устроение, при котором его единоверцы могли бы процветать: это была позиция недопустимая для ортодоксальных последователей Церкви Англии. Попытки Якова использовать находящуюся под государственным контролем церковь для продвижения политических инициатив, которые подрывали её уникальный статус в государстве, вынудили некоторых тори оказать поддержку Славной революции 1688/89 года. В результате страна получила короля, обязанного своим титулом парламенту, подчинявшегося положениям Билля о правах, принятого парламентом, воплотились в жизнь все те принципы, которые тори изначально ненавидели («abhorre»; см. Абгорреры). Единственным утешением для тори было то, что избранные монархи находились достаточно близко к основной линии наследования: Вильгельм III был племянником Якова II, а его супруга, Мария II приходилась королю Якову II старшей дочерью. Акт о веротерпимости также даровал ряд прав нонконморфмистам, которых они до того были лишены. Исключение же ряда епископов, которые отказались присягнуть новым монархам, позволило правительству назначить на освободившиеся кафедры убеждённых вигов. В обоих случаях тори и их идеология потерпели поражение, однако монархия и государственная церковь были сохранены.

1688—1714

Несмотря на провал в области основных принципов, тори оставались значительной политической силой во время правления двух последующих монархов, особенно королевы Анны. В этот период тори вели жесткую борьбу за власть с вигами, а их политическая сила измерялась во время частых парламентских выборов.

Баланс сил

Вильгельм III видел, что тори были куда более расположены к королевской власти, нежели виги, поэтому в правительство он назначал представителей обеих партий. Ранние советы министров при Вильгельме были преимущественно тористскими, однако, постепенно, в них стали доминировать представителя «хунты вигов» (Whig Junto). Данная политическая группа выступала против «сельских вигов», ведомых Робертом Харли, которые постепенно слились с тористской оппозицией в конце 1690-х годов.

Хотя преемница Вильгельма и Марии, королева Анна испытывала заметные симпатии к партии тори и отстранила «хунту вигов» от власти, после неудачного эксперимента с полностью тористским правительством она продолжила политику «баланса сил» между двумя партиями. В этом ей оказывали поддержку умеренные министры-тори — Герцог Мальборо и Лорд Годольфин.

Оппозиция

Из-за сложностей, вызванных Войной за испанское наследство (1701—1714 гг.), многие из тори оказались в оппозиции к 1708 году. Это привело к тому, что Мальборо и Годольфину пришлось руководить администрацией, в которой доминировала «хунта вигов». Королева Анна испытывала возрастающее неудовольствие такой зависимостью от вигов, особенно ввиду того, что её личные отношения с Герцогиней Мальборо были испорчены. Эта ситуация также вызывала дискомфорт у многих из вигов, ведомых Герцогом Сомерсетом и Герцогом Шрусбери и не имеющих отношениях к «вигской хунте», которые начали плести интриги вместе с тори (под руководством Робертом Харли). В начале 1710 года преследования представителя партии тори и ортодоксальных кругов Церкви Англии, д-ра Генри Сашеверелла (Henry Sacheverell) со стороны вигского правительства за его проповеди, произнесенные годом ранее, привели к так называемым «Сашевереллским бунтам» (Sacheverell riots), что дискредитировало правительство в глазах народа. Весной 1710 года, Анна сместила Годольфина и министров от «хунты вигов», заменив их представителями партии тори.

Последнее правительство тори

Руководителями нового правительства тори были Харли, канцлер казначейства (Chancellor of the Exchequer), и Виконт Болинброк (Bolingbroke), государственный секретарь. Их поддерживало значительное парламентское большинство, победившее на выборах в 1710 году. Это правительство тори добилось подписания Утрехтского мирного договора в 1713 году, благодаря которому Великобритания вышла из Войны за испанское наследство (во многом к неудовольствию британских союзников, особенно непосредственного преемника Анны на британском престоле, Георга, курфюрста Ганновера). Мирный договор вступил в силу несмотря на серьезную оппозицию вигского большинства в Палате лордов, которая была побеждена королевой, которая назначила в палату новых пэров — сторонников партии тори.

В 1714 году, после долгой неразберихи и дебатов между министрами, Анна сместила Харли, а возглавлявший партию тори Болингброк стал, фактически, её главным министром. Казалось, что власть тори достигла своего зенита. Однако на тот момента Анна уже сильно болела и, в результате, умерла несколько дней спустя. Болингброк не смог сформулировать внятного плана по вопросу о преемнике. Курфюрст Георг занял трон.

1714—1760: опала и всевластие вигов

В соответствии с законами того времени, правительство королевы было заменено регентским советом (Council of Regency) до тех пор, пока новый король не прибудет из Ганновера. Болингброк предложил свои услуги королю, но последний ответил холодным отказом. Георг I назначил новое правительство, состоявшее полностью из вигов, а в новом парламенте, избранном с января по май 1715 года, имелось значительное вигское большинство. В декабре 1714 года Лорд Карнарвон писал, что «едва ли хотя бы один тори остался в каком-либо месте».^[6] Историк Эвелин Круикшанкс (Eveline Cruickshanks) писала: «То, что произошло в 1715 году было не переходом к полностью вигскому правительству, но представляло собой настоящую социальную революцию».^[7] Впервые джентльмены-тори не имели возможности держать своих сыновей на общественных постах в армии, флоте, государственной службе и Церкви. Офицеры-тори в армии были лишены своих офицерских патентов (commissions), юристы-тори не могли стать судьями или королевскими адвокатами. Тори, составлявшие большинство среди нижних слоёв духовенства Государственной церкви, не могли более становится епископами. Торговцам-тори отказывали в государственных контрактах и назначениях на высшие посты в больших компаниях.^[8] Эта опала продлилась сорок пять лет.^[9] Джордж Литтлтон писал в «Письмах к тори» (Letter to the Tories; 1747 год):

Нас держат в стороне от публичных должностей, связанных с властью и доходами; мы живем подобно иностранцам и паломникам в земле нашего рождения… ни достоинство, ни собственность, ни красноречие, ни ученость, ни мудрость, ни честность не несут пользы человеку нашего несчастного рода (denomination), будь он клирик или мирянин, юрист или солдат, пэр или член Палаты общин, в получении заслуженного продвижения в его профессии или благосклонности Короны; в то время как, в дополнение к нашей непереносимой муке, неприкрытая ненависть к нам и всему тому, что мы любим и почитаем священным, ежедневно способствует продвижению болванов в области закона и в Церкви, трусов в нашем флоте и армии, республиканцев в доме Короля и идиотов — повсюду!^[10]

Правительство вигов, обладающее королевской поддержкой и контролирующее все уровни власти, было в состоянии сохранять большинство в парламенте по результатам редких выборов в течение последующих нескольких десятилетий (при первых двух Георгах за 46 лет выборы проходили 7 раз, хотя за период между Славной революцией и смертью королевы Анны, составляющий 26 лет, они проходили 11 раз). В течение всего этого периода тори пользовались широкой поддержкой провинциальной Англии, однако относительно недемократичная природе избирательного права и непропорциональное распределение парламентских мест в соотношении с избирательными округами, привело к тому, что эта народная поддержка тори никогда не перерастала в парламентское большинство. Тори выиграли бы все всеобщие выборы между 1715 и 1747 гг., если бы полученных количество мест соотносилось с количеством полученных голосов.^[10] Таким образом тори не представляли собой серьезной силы в реальной политике, будучи в меньшинстве в Парламенте и полностью исключенными из правительства. Подобное исключение из политической жизни вкупе с жестокой партийной политикой, проводимой вигами, сыграло важную роль в укреплении партийной идентичности среди тори, которые не шли с вигами на компромиссы.

Подобная политика изоляции привела к тому, что тори отвернулись от Ганноверской династии: некоторые даже присоединились к якобитскому движению.^[11] Болингброк позже писал: «Если бы были приняты более мягкие меры, то совершенно точно то, что тори никогда бы повсеместно не обратились к якобитству. Жестокость вигов толкнула из в объятия Претендента».^[12] Французский посол отмечал в октябре 1714 году, что число якобитов в партии тори возрастало, а в начале 1715 он писал, что казалось, что тори «готовились к гражданской войне, которую они рассматривали в качестве своей последней надежды».^[11] Бывший главный министр от партии тори, Лорд Оксфорд, был обвинен в измене и отправлен в Тауэр, а Болингброк и Герцог Ормонд бежали во Францию, где присоединились к якобитам. Ряд восстаний против коронации Георга I и нового вигского режима (во время которых толпа озвучила свою поддержку якобитов и местных кандидатов в члены парламента от партии тори) привёл к принятию правительством вигов Акта о нарушении общественного порядка, который приостанавливал действие Habeas corpus и увеличивал численность армии (включая привлечение 6 000 голландских солдат).^[11]

Людовик XIV пообещал предоставить вооружения, но отказал в войсках, так как Франция была измотана войной, хотя Болингброк утверждал, что одной десятой от войск Вильгельма Оранского, приведённых им в 1688 году, было бы достаточно.^[12] Однако и это обещание не было реализовано так как Людовик умер в сентябре 1715 года. Как следствие тори собирались отказаться от запланированного английского восстания в Уэст-Кантри, однако шотландцы вынудили их приступить к реализации плана восстания, в одностороннем порядке подняв знамя Претендента. Один из агентов Ормонда выдал планы английского восстания правительству, которое поспешило арестовать многих действующих и бывших членов Палаты общин, а также пэров.^[13] Последовавшее за этим якобитское восстание 1715—1716 годов закончилось поражением восставших. Король Швеции Карл XII желал оказать тори военную поддержку, чтобы посадить Претендента на престол. Лорд Оксфорд, который ещё в 1716 году предложил последнему свои услуги, руководил «шведским заговором» (the Swedish Plot) из Тауэра. В январе 1717 года правительство раскрыло данный заговор и, несмотря на оппозицию тори, смогло провести в Палате общин ряд оборонных мер, направленных против вторжения. Смерть Карла в 1718 году положило конец шведской поддержке, а спланированное Ормондом испанское вторжение провалилось.^[14]

Во время раскола среди вигов, случившегося в 1717 году, тори отказались поддержать одну из сторон, заняв такую же позицию в отношении Лорда Сандерленда в 1720 году. В 1722 году Сандерленд советовал королю допустить лидеров тори к участию в работе правительства с тем, чтобы разделить их и покончить с их надеждами на возмездие, которые покоились на ожидании поддержки из-за границы. На заседании кабинета министров он также посетовал королю провести выборы в Парламент, которые бы были свободными от правительственных взяток, что не нашло поддержки у сэра Роберта Уолпола, который предвидел вероятность избрания Парламента со значительным большинство от тори. Король также отверг это предложение: «Король Георг внимательно посмотрел на графа Сандерленда при упоминании Парламента, контролируемого тори, ибо ничто не было для него столь отвратительным и устрашающим как Тори».^[15] Общественное возмущение, связанное к крахом Компании Южных морей, убедило тори в отсутствии необходимости выискивать средства для участия во всеобщих выборах, так как, по их предположению, якобитское восстание имело высокие шансы на успех, учитывая состояние общественного мнения.^[15]

Сандерленд присоединился к тори в деле организации так называемого «заговора Аттербери», целью которого возвращение династии Стюартов на британский престол. Участники заговора планировали восстание в каждом графстве при поддержке ирландских и испанских войск. Однако смерть Сандерленда в апреле 1722 года привела к раскрытию заговора правительством.^[16] Когда Палата общин голосовала по биллю о наказаниях и взысканиях в отношении самого Аттербери, практически 90 % членов Парламента от тори проголосовали против его принятия.^[17] Хотя премьер-министр, виг Уолпол, принял решения не преследовать тори, которые, как ему было известно, участвовали в заговоре, сами тори были деморализованы и в большинстве своем временно не принимали участия в работе Парламента.^[18]Георг II занял престол в 1727 году. Прошедшие в этом же году всеобщие выборы привели к тому, что количество тори в Парламенте снизилось до 128, что стало самым низким на тот момент показателем для партии.^[19]

Тори разделились по вопросу о том, вступать ли им в союз с теми из вигов, кто оказался в оппозиции. Тех, кто склонялся к союзу и был сторонником Ганноверской династии, возглавлял сэр Уильям Уиндхэм; противниками этого союза были представители якобитской фракции, ведомые Уильям Шиппен.^[19] Большинство тори выступало против совместного с оппозиционными вигами голосования до 1730 года, изменив эту позицию лишь после того, как Претендент прислал лидерам тори письмо, в котором приказывал им «объединиться в действиях против правительства даже с теми, кто находится в оппозиции по совершенно иным причинам».^[20][21] В последующее десятилетие тори активно сотрудничали с оппозиционными вигами.^[22] Публичное признание в симпатиях к якобитам являлось изменой, что вынудило тори выступать против вигского режима Ганноверов, используя риторику самих вигов эпохи Билля об отводе; они обличали коррупцию в правительстве, высокие налоги, доходы от которых шли на иностранные аферы, выступали против роста армии, «тирании» и «тиранической власти».^[23][24] В своей речи перед Палатой общин о военном бюджете, Уолпол заявил: «Ни один благоразумный человек не признает открыто себя якобитом, ибо, поступая таким образом, он те только наносит вред своему личному состоянию, но и делает себя менее способным должным образом служить тому делу, которому он себя посвятил… Ваш подлинный якобит, сэр, скрывает свои истинные мнения, он вступает в поддержку революционных принципов; он притворяется настоящим другом свободы».^[25] Он также утверждал, что большая армия необходима для защиты от возможного якобитского вторжения.

В 1737 году Фредерик, принц Уэльский обратился к Парламенту за увеличением денежного содержания. В рядах тори произошел раскол, в результате которого 45 из них воздержались от голосования: прошение было отклонено с перевесом в 30 голосов. Болингброк, все ещё пытающийся размежевать тори и якобитов, осудил произошедшее как «абсурдное поведение тори, которое никакой опыт не может излечить».^[22] В 1738 году Фредерик попытался примириться с тори, но потерпел неудачу: Уиндхэм настаивал на том, чтобы он выступил на стороне тори в их борьбе против увеличения армии..^[22] С началом войны против Испании в 1739 году, среди тори вновь стали циркулировать планы по организации якобитского восстания.^[26] Смерть Уиндхэма в 1740 году привела к распаду коалиции между тори и оппозиционными вигами. Предложение последних в Парламенте сместить Уолпола потерпело поражение 290 голосами против 106: при этом многие тори воздержались.^[27] В результате всеобщих выборов 1741 года 136 тори были избраны в Парламент.^[28]

Тори вновь вступили в коалицию с оппозиционными вигами после того, как получили ещё одно письмо от Претендента в сентябре 1741 года, в котором тот повелевал им «принимать решительные и единодушные меры на следующей сессии Парламента… У них возможно будет много возможностей для серьезного подрыва позиций нынешнего правительства и обнаружения тех, кто присоединиться к нем в этом (хотя и не из-за благосклонности к моему делу)… В подобных случаях я надеюсь, что мои друзья без колебаний объединяться с ними, какими бы не были их частные мотивы, для причинения вреда нынешнему правительству и приведения его в замешательства, что будет лишь к лучшему для моего дела».^[29][30] В результате 127 депутата-тори присоединились к оппозиционными вигам, успешно голосуя против предложенной Уолполом кандидатуры на место председателя избирательного комитета в декабре 1741 года.^[29] Тори и оппозиционные виги продолжали голосовать против Уолпола по многим вопросам до тех пор, пока он не был вынужден подать к отставку в феврале 1742 года.^[31] Претендент позднее написал лидерам тори письмо, объявляя, что «я не могу более тянуть с выражением моего удовлетворения недавним поведением моих друзей в Парламенте: я принимаю это в качестве превосходной демонстрации их исключительного уважения к тому, что я написал вам несколькими месяцами ранее».^[32]

В 1743 году между Британией и Францией разразилась война, которая была эпизодом в рамках Войны за австрийское наследство. Позднее в том же году Франсис Семпилл, представитель Претендента при французском дворе, передал французскому государственному секретарю по иностранным делам, Жан-Жаку Амело де Шаю (Jean-Jacques Amelot de Chaillou), послание от английских тори, в котором содержалась просьба помощи в восстановлении Стюартов (включая 10 000 французских солдат). Оно было подписано Герцогом Бофортом (одним из четырёх богатейших людей в Британии), Лордом Бэрримором, Лордом Оррери, сэром Воткином Уильямс-Винном, сэром Джоном Хайнд Коттоном и сэром Робертом Абди.^[33] Амело ответил, что французскому правительству потребуются серьезные свидетельства широкой народной поддержи якобитов прежде, чем оно сможет предпринять какие-то действия.^[34]

Джеймс Балтер (James Butler), конюший Людовика XV, под предлогом покупки породистых лошадей, совершил поезду по Англии, посещая лидеров тори, для оценки состояния якобитского движения в стране.^[35] Перед тем, как он отплыл в Англию, Батлер получил инструкции лично от французского короля, согласно которым он должен был уверить лидеров тори в том, что их требования будут удовлетворены.^[36] В ноябре 1743 года Амело официально сообщил Семпиллу, что Людовик XV принял решение восстановить династию Стюартов и планировал французское вторжение во главе с сыном Претендента, Карлом Эдуардом Стюартом.^[37] «Декларация короля Якова», написанная лидерами тори, была подписана Претендентом 23 декабря и должна была быть опубликована в случае успешной высадки французов в Англии.^[38] Однако правительство вигов было уведомлено шпионом о готовящемся французском вторжении: 15 февраля 1744 года король Георг сообщил парламенту о том, что французское вторжение спланировано при поддержке «враждебно настроенными личностями в этой стране». Палата Общин приняла лояльное обращение к монарху 287 голосами против 123.^[39] Настойчивость тори, с которой они требовали голосования по этому вопросу, правительство расценило как заговор тори, целью которого было «показать французам на какое количество членов Палаты они могли рассчитывать».^[40] Тори также выступили против увеличения вооружённых сил: правительственные круги отметили, что «никто из лидеров Тори ни по этому поводу, ни по поводу первого королевского обращения не показали никакого… расположения по отношению к правительству».^[40]

Однако 24 февраля шторм развеял французский флот. В этот же день многие якобиты были арестованы. Запланированное вторжение было отменено французским правительством.^[41] Карл Стюарт, все ещё находящийся во Франции и готовый начать якобитское восстание, обратил свой взгляд на Шотландию. Однако английские тори были готовы поддержать восстание в Шотландии только при условии, что оно будет сопровождаться французским вторжением в районе Лондона для оказания поддержки их собственному восстанию.^[42] Неоднократно английские тори предупреждали якобитский двор о том, что только вторжение регулярной армии, параллельное их собственному восстанию, может гарантировать реставрацию Стюартов.^[43]

В декабре 1744 года была сформирована Широкая правительственная коалиция (Broadbottom Administration), которая включала небольшое количество тори, занявших незначительные посты. Некоторые другие тори также получили предложение войти в правительство, однако «те из них, которые представляли якобитские графства, не хотели рисковать новыми выборами, что вынудило их отказаться от предложения».^[44] Один из тех, кто принял назначение, сэр Джон Коттон, не стал приносить полагавшихся присяг и уведомил французского короля о том, что он все ещё поддерживает французское вторжение и что вошедшие в правительство тори сделают все возможное, чтобы большее количество солдат было отправлено во Фландрию, что должно облегчить путь для этого вторжения.^[44] После того, как лорд Говер занял своё место в правительстве, тори более не рассматривали его в качестве своего лидера. Литтлтон писал: «…когда выяснилось, что Говер на самом деле был другом Ганноверской династии, тори отказались видеть в нём своего лидера и приняли в качестве такового герцога Бофорта, серьезно настроенного якобита «.^[45] В июне 1745 года лидеры тори в Палате Общин (Винн, Коттон и Бофорт) проинформировали двор Претендента о том, что «если принц [Карл] высадится в Англии в нынешних обстоятельствах с десятью батальонами или даже с меньшим количеством войск, то он не встретит сопротивления на своем пути».^[46] Они направили во Францию Роберта Маккарти, виконта Маскерри (перство Ирландии) с просьбой о высадке в Англии французских войск, к которым они бы присоединились по прибытии в страну.^[46]

Однако в июле Карл отправился в Шотландию без предварительной консультации с тори или французами, а также без значительного количества войск.^[47] После его высадки Семпилл (Sempill) написал:: «Лондонский Сити (The City of London), сэр Джон Хайнд Коттон, лорд Бэрримор (Lord Barrymore), герцог Бофорт (the Duke of Beaufort) и все англичане громко и категорично призываю к высадке войск около Лондона, как к наиболее эффективному средству поддержки принца». Они не могли восстать на стороне принца без «войск для его поддержки», но «примкнули бы к принцу, если бы Его Высочество смог проложить к ним свой путь».^[48] В течение якобитского восстания 1745 года, Карл не смог установить контактов с английскими тори.^[49] В декабре поступило сообщение от некоего капитана Нэйгла (a Captain Nagle), который во время посещения некоего пэра в Лондоне, что правительство осуществляет слежку за ними всеми, но стоит либо Карлу пробиться к Лондону, либо высадиться французам, как они публично объявят о своей поддержке принцу.^[50] Однако Карл отступил из Англии, а французы так никогда и не высадились, поэтому среди английских тори не было ощущения уверенности в необходимости выступить на стороне Претендента в настоящий момент. После подавления восстания, попавший в плен секретарь Карла, Джон Мюррей Бротонский (7-й баронет Стэнхоуп), сообщил правительству о заговоре тори совместно с Претендентом. Правительство приняло решение не преследовать их.^[51] Суд над восставшими шотландскими лордами в Лондоне был бойкотирован большинством пэров-тори.^[52] После жестокого подавления шотландцев герцогом Камберлендом, английские тори приняли шотландку в качестве своего символа.^[53]

Эвелин Крукшанкс (Eveline Cruickshanks) в своем исследовании по истории партии тории между 1715—1754 гг. для проекта История Парламента, утверждает, что «доступные свидетельства не оставляют сомнения в том, что до 1745 года тори были, в массе своей, якобитской партией, принимавшей непосредственное участие в попытках реставрации Стюартов через восстание, при иностранной поддержке».^[54] Сэр Льюис Намьер отмечал, что документов, которые бы принадлежали собственно семьям тори и создание которых приходилось бы на время правления Георга I и Георга II, не существует.^[55] Так как сохранились документы, созданные до 1715 г. и после 1760 г., Крукшанкс согласна с тем, что эти семьи скрывали свои якобитские убеждения, уничтожая инкриминирующие их бумаги. Историк XIX века, исследовавший коллекции подобных документов, утверждал, что это был «обычай в якобитские времена (in Jacobite days) уничтожать все письма, содержащие любой намек на их политические или религиозные чувства».^[56]

В 1747 году принц Фредерик призвал тори «объединиться с ним ради единой цели» и объявил о своем намерении, когда он станет королём, «отменить… все партийные различия», а также положить конец опале тори. Собрание лидеров тори (включая Винн, Коттон и Бофорт) приняло предложение принца и в ответ уверило его в своей поддержке (за его «мудрые и полезные устремления»), но не стало связывать себя обещанием создать коалицию.^[51] По результатам Всеобщих выборов 1747 года лишь 115 тори прошло в парламент, что являлось худшим их результатом на тот момент.^[51] После якобитских бунтов в Оксфорде в 1748 году, правительство решило вручить королю полномочия назначать канцлера Оксфордского университета, который считался рассадником якобитства и торизма (Toryism). Томас Карт (Thomas Carte) написал Претенденту, что атака «против университета Оксфорда, как ничто иное, тут же привела их всех в город и, в их рвении в этом деле, они вступили в некое подобие коалиции с партией принца Фредерика, целью которой было встать на защиту университета Оксфорда, объединиться в оппозиции к любым неконституционным позициям, но не приняли на себя обязательства посещать двор принца или объединяться с ним в каком-либо ином деле».^[57]

После смерти Винна в 1749 году, якобитский агент сообщил Претенденту о том, что партия тори осталась «без головы», угнетённая и испуганная.^[57] В 1751 году Фредерик умер, а в 1752 году умер и Коттон. Эти события положили конец оппозиции в парламенте до конца тогдашней сессии^[57]Хорас Уолпол, 4-й граф Орфорд, в своем дневнике за 1764, писал об упадке партии тори:

До сего момента можно было сказать, что две партии вигов и тори все ещё существовали; хотя якобитство, скрытая матерь последнего, угас… Последующее противостояние было скорее борьбой за власть, чем неизменной враждой между двумя партиями, хотя Оппозиция все ещё называла себя вигами…; и хотя подлинные тори все ещё сохраняли свои отличительные черты в то время, как они тайно симпатизировали (а, иногда, находились в оппозиции) королевскому двору, они колебались вслед за своими чтимыми лидерами… Так как их действия сводились к тихому голосованию и никогда не достигали масштаба достаточного для склонения какой-либо из чаш весов в деле политических преобразований, я отныне буду редко о них упоминать.^[58]

ru-wiki.org