students-library.com

Реформа русского стихосложения

Предыстория русского стихотворения начинается в конце XVII — на­чале XVIII века, когда произошло выделение стиха как особой художест­венной системы речи, предполагающей рифму и ритм. Богатые вырази­тельные возможности рифмы и ритма были восприняты литературой ба­рокко, отличительными чертами которой являлись аллегоризм, интерес к греко-римской мифологии, пафос, великолепие, достигаемые с помощью разнообразных стилистических украшений. В русскую литературу вошло понятие «вирши». Виршевый стих связан с освоением русской поэзией силлабики, в основе которой лежал принцип равное ложности; в рифмую­щихся строчках должно было содержаться одинаковое количество слогов. Рифмы употреблялись преимущественно женские (то есть с ударением на предпоследнем слоге), а наибольшей популярностью пользовалась смеж­ная рифмовка. Стихотворные строки чаще всего заключали в себе восемь, одиннадцать или тринадцать слогов, по образцу польского стиха. Вот один из характерных примеров тринадцатисложного силлабического стиха, принадлежащий Феофану Прокоповичу:

Бежит прочь жажда, бежит и печальный голод,

Где твой, отче эконом, находится солод.

Да и чудо он творит дивным своим вкусом:

Пьян я, хоть обмочусь одним только усом

Силлабическое стихосложение в русской литературе связано с име­нами Симеона Полоцкого и его учеников. Силлабический стих господ­ствовал в русской поэзии с 1670-х до 1740-х годов.

Переход к силлабо-тоническому стихосложению был ознаменован революционными преобразованиями — основными его этапами явились ‘Новый и краткий способ к сложению российских стихов»‘ (1735) В.К. Тредиаковского, «Письмо о правилах российскою стихотворства» (1739) М.В. Ломоносова и итоговый «Способ к сложению российских стихов»‘ (1752) В.К. Тредиаковского.

Противопоставление стиха прозе требовало от первого вес более четкого отличия от естественного ритма языка, что и могла обеспечить силлабо-тоника. На протяжении не одного десятилетия литературоведение склонялось к мысли о том, что силлабические вирши были искусственно привнесены в литературу, тогда как силлабо-тоника более свойственна русскому стихотворному строю (см., к примеру, Благой Д.Д. История рус­ской литературы XVIII века/Д.Д. Благой. — М.. 1955. — С. 122 — 123: Ле­бедев Е. Огонь — его родитель / Е. Лебедев. — М., 1976. — С. 44 и др.). Со­временные исследователи истории русского стиха считают, что победа силлабо-тоники в конкуренции с силлабикой была обеспечена только по­тому, что она резче всего отличается от естественного ритма языка и его прозы. После реформы Тредиаковского-Ломоносова силлабо-тоника стала господствующей в русском стихе на полтора века, но из этого не следует, что «остальные системы стихосложения не соответствовали «духу»‘ русского языка. Чисто-тонический стих дождался возрождения в XX в., а чис­то-силлабический вновь становится предметом переводческих экспери­ментов в наши дни» (Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха / М.Л. Гаспаров.- М.,2000.-С 34).

Кроме внутренних причин существовали и внешние. При Петре I силлабическая Польша утратила свою роль посредника между русской и западноевропейской культурой и уступила ее силлабо-тонической Герма­нии. Первые силлабо-тонические эксперименты принадлежали иностран­цам, писавшим по-русски, — директору первой московской гимназии пас­тору Э. Глюку и его помощнику И. В. Паусу, но их произведения не полу­чили популярности в России. Настоящий переворот в реформе русского стихосложения осуществили В.К. Тредиаковский и М.В. Ломоносов.

Тредиаковский первым подошел к решению этой проблемы с пози­ции ученого-филолога, владеющего знанием силлабического стиха и ин­тересующегося поэзией народной.

В своей реформе он опирается на природные данные русского языка и сложившуюся традицию русского стиха. Вместо долгот русский язык имеет ударения, поэтому именно они и должны выступать в роли ритмообразующего фактора. «Тоническая» ударность предназначена определять систему русского стихосложения. В традиционные для русского стиха 11- и 13-сложные размеры Тредиаковский и вводит упорядоченное расположение ударений — прежде всего в окончания стихов и полустиший, а затем и внутри стиха. О более коротких стихах он не заботился — они име­ли более или менее правильный ритм ударений (чем короче, тем правиль­нее). Вот пример из стихотворения Тредиаковского, написанного до 1775 года:

Покинь купило стрелы:

Уже мы все не целы…

По Тредиаковскому, окончание стиха, как это было у русских силлабистов, всегда должно быть женское, а окончание предцезурного полу­стишия — мужское (ударение падает на последний слог).

Мерой стихотворной строки вместо слога должна стать «стопа’; «мера, или часть стиха, состоящая из двух у нас слогов». Ученый выделяет четыре стопы: хорей, ямб, спондей, пиррихий. В традици­онных стихах были смешаны любые стопы, Тредиаковский же предлагает придерживаться одного вида стоп, отдавая предпочтение хорею, допуская при нем спондеи и пиррихии’

На земле расти / мягкой ти велела,

Мягкости б вредить / груба не имела…

Это 11-сложный стих, по современной терминологии — 6-стопный хореи с цезурным усечением на III стопе.

Не возможно сердцу, ах! / не иметь печали,

Очи такожде еще / плакать не престали…

13-сложный стих — по современной терминологии 7-стопный хорей с цезурным усечением на IV стопе.

Стих первого рода Тредиаковский назвал «героическим эксаметром», второго — ‘»героическим пентаметром».

Главным откликом на реформу Тредиаковского явились полемиче­ски направленные выступления М.В. Ломоносова и Л.Д. Кантемира.

В 1739 году из Германии Ломоносов прислал в Академию наук свою «Оду на взятие Хотина» вместе с ‘»Письмом о правилах российского стихо­творства». Ломоносов сходится с Тредиаковскими в том, что стих должен опираться на естественные данные языка, что «российские стихи надлежит сочинить по природному нашему языку свойству, а того, что ему весьма несвойственно, из других языков не вносить». А вот в ориентации на лите­ратурную традицию Ломоносов, в отличие от Тредиаковского, не видит необходимости, поскольку, с его точки зрения, «наше стихотворство толь­ко начинается». Ломоносов считает безосновательным предпочтение Тре­диаковского женским рифмам и снимает запрет на чередование женских рифм с мужскими. Кроме того, он вводит и дактилическую рифму. Упот­ребление одних только женских рифм он объясняет влиянием польского стиха, для которого этот принцип закономерен: все польские слова имеют ударение на предпоследнем слоге. В русских же словах ударение может быть и на предпоследнем, и на втором, и третьем с конца слоге: «То для чего нам оное богатство пренебрегать, без всякия причины самовольном нищету терпеть и только одними женскими побрякивать, а мужских бодрость и силу, тригласных устремление и высоту оставлять?» Ломоносова не устраивала допущенная Тредиаковским внутри стиха сво­бодная замена хореев пиррихиями и спондеями — он требовал выдержи­вать последовательное чередование правильных хореев или ямбов. Ямбам он отдавал предпочтение. Не забывает Ломоносов и о трехсложных стопах — дактиле и анапесте, разрешая и сочетание двухсложных и трехсложных стоп: ямбов с анапестами и хореев с дактилями. Вместо двух родов силла­бо-тонического стиха, рекомендованных Тредиаковским, Ломоносов ут­верждает 30 его родов. Он распространяет силлабо-тонический принцип не только на 11- и 13-сложкые стихи, но и на все другие объемы стиха.

«Ода на взятие Хотина» Ломоносова написана «правильным», почти без пиррихиев, ямбом:

Восторг внезапный ум пленил,

Ведет на верьх горы высокой,

Где ветр в лесах шуметь забыл;

В долине тишина глубокой.

На практике же Ломоносов был вынужден использовать пиррихии, что демонстрировало правильность пути, указанного Тредиаковским, — он давал возможность русским поэтам не ограничивать себя употреблением только коротких слов.

Мнение ученой публики было на стороне Ломоносова. «Письмо о правилах российского стихотворства» повлияло на переработанное переиздание трактата Тредиаковского.

В 1743 году А.Д.Кантемир прислал из Парижа «Письмо Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских» (Харитон Макентин-анаграмма имени Антиох Кантемир).

«Письмо» Кантемира значительно отличается от трактатов Ломоносова и Тредиаковского — стиль его подчеркнуто дилетантский, его автор не делает никаких далеко идущих выводов. Кантемир признавал, что стих должен отличаться от прозы, но не за счет метрических, a за счет лексиче­ских и стилистических средств. Он отвергает переход на силлабо-тоническую систему стихосложения, оставаясь верным силлабике и пред­лагая ее упорядоченный вариант. В 13-сложном силлабическом стихе окончание строки должно быть обязательно женским, а окончание предцезурного полустишия мужским или дактилическим:

Уме недозрелый, плод / недолгой науки,

Покойся, не понуждай / к перу мои руки.

В II-сложном стихе окончание стиха и полустишия должно быть женским:

Уже довольно, / лучший путь не зная,

Страстьми имея / ослепленны очи.

Род человеческ / из краю до края

Заблуждал жизни / в мрак безлунной ночи…

Ученые отмечают плодотворность того пути, который предлагал Кантемир. Как пишет М.Л. Гаспаров, «теория и практика Кантемира показывает, как на основе русской силлабики могла сложиться русская силлабо-тоника, более гибкая и богатая ритмическими средствами, чем та, которую вводили Тредиаковский и Ломоносов. Однако этого не случилось: быстрый темп развития русской культуры требовал скорейшего развития стиха, максимально противопоставленного прозе, а таким был не стих, предложенный Кантемиром, а стих, предложенный Ломоносовым» (Гаспа­ров М.Л. — С.41).

В 1752 году Тредиаковский написал новый трактат по стихосложе­нию «Способ к сложению российских стихов, против выданного в 1735 го­ду исправленный и дополненный». Он признавал право на существование за всеми размерами, предложенными Ломоносовым. «Способ к сложению российских стихов» 1752 г. долгие годы оставайся основополагающей кни­гой по теории русского стиха.

Тексты

Тредиаковский В.К. Новый и краткий способ к сложению российских стихов / В.К. Тредиаковский // Избр. произведения. — М.;Л., 1963. — С. 365 — 385.

Ломоносов М.В. Письмо о правилах российского стихотворства / М.В. Ломоносов // Избр. произведения. — М.;Л., 1986. — С. 486 -494.

Основная литература

Гончаров Б.П. Стиховедческие взгляды Тредиаковского и Ломоносова. Реформа русского стихосложения / Б.П. Гончаров // Возникновение русской науки о литературе. — М., 1975. — С. 73 -91.

Гаспаров М.Л. Русское стихосложение / М.Л. Гаспаров. — М., 1988. — С. 19-52.

studfiles.net

Реформа стихосложения – художественный анализ. Ломоносов Михаил Васильевич

Огромной заслугой Ломоносова перед русской литературой является та реформа русского стихосложения, которую он провел.

Появившаяся в XVII веке виршевая силлабическая поэзия перешла и в XVIII век. Но в 1735 году В. К. Тредиаковский (1703—1769), поэт и учёный, опубликовал сочинение «Краткий и новый способ к сложению стихов российских». В этой книге он первый задался высокой целью: создать стих, соответствующий строю русского языка; отказаться от силлабического — польского по происхождению. Тредиаковский указывает, что «поэзия нашего простого народа довела» его до мысли, что русскому языку свойственно не силлабическое, основанное на количестве слогов в строке, а силлабо-тоническое стихосложение, опирающееся на одинаковое число ударений в каждом стихе, на чередование ударных и неударных слогов. Это была очень важная и правильная мысль. Но Тредиаковский не сумел сделать из этого основного положения всех необходимых выводов.

Ломоносов оценил основную мысль Тредиаковского: русскому языку свойственно силлабо-тоническое стихосложение. Но Ломоносов развил это положение, довёл преобразование русского стиха до конца. В 1739 году Ломоносов, учившийся тогда в Германии, написал «Письмо о правилах Российского стихотворства», в котором доказал (и теоретически, и отрывками из своих поэтических произведений), что русский язык даёт возможность писать не только хореем и ямбом, как утверждал Тредиаковский, но и анапестом, и сочетанием ямбов с анапестами, и хореев с дактилями, что можно применять рифмы и мужские, и женские, и дактилические и чередовать их. Ломоносов считал, что силлабо-тоническое стихосложение следует распространять на стихи любой длины — восьмисложные, шестисложные, четырёхсложные, а не только на 11- и 13-сложные, как это делал Тредиаковский.

Ломоносов действует как горячий патриот, твёрдо убеждённый, что Россия может иметь своё стихосложение, не уступающее «бодростью и героическим звоном» греческому, латинскому и западноевропейскому. Он проводит реформу стиха, чтобы создать национальное стихосложение, которое было бы свойственно строю русского языка.

www.testsoch.info

👍Лучшее сочинение – «Система стихосложения Ломоносова» Ломоносов

Михаилу Васильевичу Ломоносову (1711-1765) принадлежит огром­ный, неоценимый вклад во все основные области русской национальной культуры XVIII в. В 1739 г. двадцативосьмилетний Ломоносов прислал на родину из Фрейберга, где в это время обучался в Горной академии, «Письмо о правилах российского стихотворства» с приложенной к нему одой «На взятие Хотина» как практическим подтверждением провозглашенных и обоснованных в «Письме» принципов нового русского стихосложения. Ломоносов-реформатор стиха, в отличие от Тредиаковского, смело и по­следовательно утверждает силлабо-тоническую систему стихосложения как «природную» для русского языка. Он признает право на существование как двусложных, так и трехсложных стоп и отстаивает равноправие жен­ских и мужских и дактилических рифм. В качестве размера, наиболее соот­ветствующего «благородству, великолепию и высоте» жанра оды, Ломо­носов выдвигает на первое место четырехстопный ямб, который он широко разрабатывает в своих одах, оказавших огромное влияние на развитие рус­ской поэзии вплоть до Пушкина.

Сжатый и энергичный ямбический стих Ломоносова не только открыл широкие возможности для превращения русской оды в трибуну общест­венного мнения, в своеобразный, полный высокого гражданско-патриотического пафоса «урок царям» (каким она фактически и оставалась на всем протяжении ее развития под пером ее крупнейших представителей), но и заложил основу завоеваниям всей позднейшей русской ямбической поэзии до Пушкина. Ломоносов, опираясь на опыт поэтики и риторики античности и Нового времени, в русском языке разграничил три рода «речений» и соответственно им три языковых «штиля»: высокий, посредственный (средний) и низкий. 

К первому роду относятся слова, одинаково принятые как в церковно­славянском, так и в русском языке; ко второму — малоупотребительные в живой речи, но «грамотным людям» понятные церковнославянские слова; к третьему — слова, присущие только русскому языку. Для высокого стиля равно приемлемы «речения» как первого, так и второго рода; посредствен­ный стиль черпает свой словарный запас из «речений» первого и третьего рода; низкий стиль ограничивается преимущественно «речениями» треть­его рода, с примесью среднего и строгим отбором «простонародных низких слов». Учение о трех «штилях» легло в основу ломоносовской системы литературных жанров. Высоким стилем, учил он, пишутся героические поэмы, оды и речи в прозе «о высоких материях»; средним — «театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово к жи­вому представлению действия », стихотворные дружеские письма, эклоги, элегии, сатиры, прозаические сочинения исторического и научного содер­жания; низким — комедии, шуточные эпиграммы, песни, прозаические дружеские письма и «описания обыкновенных дел».

Хотя Ломоносов рассматривал поэтическую деятельность как второ­степенную для него по сравнению с другими сферами своего огромного, напряженного труда ученого и просветителя, он был одним из гениаль­нейших лирических поэтов XVIII в.

sochineniepro.ru

В.К. Тредиаковский и М.В. Ломоносов как реформаторы русского стихосложения

В.К. Тредиаковский и М.В. Ломоносов

как реформаторы русского стихосложения

Новая русская литература начинается с создания постоянной традиции светской художественной литературы в первой половине XVIII века. Особое место в истории русской литературы имеет реформа русского стихосложения, начало которой было положено Тредиаковским. Василий Кириллович Тредиаковский (1703-68) – известный русский поэт, филолог, переводчик, академик Петербургской АН (1745-59). В работе «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» (1735) сформулировал принципы русского силлабо-тонического стихосложения им было положено начало реформе русского стихосложения, продолженной Ломоносовым. В этой работе он изложил систему литературных жанров классицизма и дал первые в русской поэзии образцы сонета, рондо, мадригала, оды. Кроме того, Тредиаковский положил начало реформе русского стихосложения.

Он указал на то, что способ сложения стихов зависит от природных свойств языка. Поскольку в русском стихе ударение не закреплено за определенным слогом, то силлабика, пригодная для языка с постоянным ударением, русскому стихосложению не подходит. В качестве примера Тредиаковский привел народную поэзию. Однако Тредиаковский накладывал на силлабо-тоническую систему ряд ограничений, против которых выступил М.В.Ломоносов в своем «Письме о правилах российского стихотворства» (1739). Тредиаковскому принадлежат еще несколько литературно-теоретических трактатов: «Рассуждение об оде вообще», «Предъизъяснение об ироической пиме», «Рассуждение о комедии вообще» и др в которых разрабатывались приемы классицизма.

В основе этих работ лежали принципы книги Н.Буало «Поэтическое искусство», которую Тредиаковский перевел в 1752 году. Подражанием Буало была и одна из наиболее известных од Тредиаковского «Ода торжественная о сдаче города Гданска» (1734). Стремясь дать образцы различных поэтических жанров, он написал философскую поэму «Феоптия» (1750-1753) и стихотворное переложение Псалтири, перевел политико-аллегорический латинский роман шотландского писателя Дж. Барклая «Аргенида» (1751). Пушкин впоследствии писал: «Тредиаковский был, конечно, почтенный и порядочный человек.

Его филологические и грамматические изыскания очень замечательны.

Он имел в русском стихосложении обширнейшее понятие, нежели Ломоносов и Сумароков. Любовь его к Фенелонову эпосу делает ему честь, а мысль перевести его стихами и самый выбор стиха доказывают необыкновенное чувство изящного».

В России силлабическая система стихосложения была связана прежде всего со старой церковно-феодальной поэзией (Симеон Полоцкий, Димитрий Ростовский, черниговский епископ Максимович), а также с поэзией богословских школ (Киево-Могилянская академия, Московская славяно-греко-латинская и др.). Новой же задачей времени было создание светской поэзии, поэзии государственной власти (ода) и поэзии дворянской.

Для русского языка силлабический стих не соответствует этой задаче, он так слабо упорядочен со стороны акцента, что часто сливается с акцентным движением обычной речи: Тредиаковский назовет силлабические стихи «прозаическими строчками». Поиски новых монументальных жанров, наиболее соответствующих идее величия государственной власти, приводили, следовательно, к поискам такого стиха, который равномерным падением ударения носил бы в самом себе границу, отделяющую от обиходной речи, т. е. стиха тонического.

Основания стихотворной реформы, начатой Тредиаковским, лежат в исторической обстановке 1730-х годов.

Дело в том, что русский язык, не в пример всем без исключения европейским, обладает наиболее свободной системой ударений. При такой акцентной свободе стих наиболее «регулярный» является и наиболее «нормальным», всякий другой стих будет недостаточно отграничен от обычной прозаической речи. Иное дело, например, во французском языке со словообразующим и «валентным» ударением на последнем слоге; здесь совершенно достаточна силлабическая система, т. е научно говоря, система свободной тоники. Поэтому даже в эпоху Людовика XIV, эпоху наибольшей «разумной» централизации французской поэзии, не было ни одной попытки изменить традиционное, к тому времени, 800-летнее стихосложение. Силлабический стих, в глазах поколения 1730-х годов, был заражен пороком польского своего происхождения и польского строя.

В «Новом и кратком способе к сложению российских стихов», в котором Тредиаковским дано было новое понимание стопы, как основной меры стиха, введено было понятие долготы и краткости слогов, причем указано было, что в русском языке долгота и краткость не та, что у греков и римлян, что она состоит «в едином ударении голоса». Именно им введен был и сам термин «тонический». К трактату приложен был сборник стихотворений, которые должны были быть образцами разных жанров (рондо, эпиграмма, сонет, элегия и т. д.). Впоследствии Тредиаковский писал, что вдумываясь в причины прозаичности силлабических стихов, он «выразумел», что это происходит от отсутствия правильного чередования возвышений и понижений голоса.

Также он указывал, что «поэзия нашего простого народа к сему меня довела». Таким образом Тредиаковский стал реформатором старого силлабического стиха и сторонником тонико- силлабической версификации.

Под влиянием длинного ряда предшественников, писавших на русском языке тонические стихи, Тредиаковский решил обновить традиционные размеры силлабического стихосложения (13-ти и 11-ти-сложник) путем введения постоянных ударений и цезуры, прочие же виды стиха («краткие стихи»), употреблявшиеся преимущественно в песнях, он оставил без изменения. Таким образом, не порывая со старой традицией, свою связь с которой он настойчиво подчеркивал, Тредиаковский пытался видоизменить силлабическую систему.

Подлинным же реформатором русской версификации был Ломоносов. Ломоносов, так же как и Тредиаковский, начинает разработку теоретико-литературных вопросов с вопроса о стиховых особенностях русского языка, так как и тому и другому было ясно, что нельзя создать национальную русскую поэзию, не раскрыв поэтических возможностей русского языка. Работа в области стиха явилась одной из сторон их работы по созданию русского литературного языка в целом.

Первой работой Ломоносова в области теории литературы было «Письмо о правилах российского стихотворства» (1739), в котором он выступает как последователь В. К. Тредиаковского. Позднейшая личная неприязнь этих двух поэтов и ученых и целый ряд мелких расхождений теоретического характера затемнили тот факт, что между ними была известная близость во взглядах на язык и поэзию. Ломоносов, прежде чем написать «Письмо о правилах российского стихотворства», адресованное «Российскому собранию», организованному в Академии Наук Тредиаковским, очень внимательно изучил трактат последнего — «Новый и краткий способ к сложению российских стихов». Работа Тредиаковского привлекла его внимание не столько теми конкретными формами ритмической организации речи, которые предлагал в своем труде Тредиаковский, сколько общей ее идеей.

Тредиаковский исходит из того положения, что принципы стихосложения должны вытекать из особенностей данного языка. «Способ сложения стихов весьма есть различен по различию языков», — пишет он в «Новом и кратком способе сложения российских стихов»; и тут же Тредиаковский устанавливает, что характер русского языка обусловливает необходимость «тонического стиха», т. е. стиха, основывающегося на чередовании слогов, несущих на себе «ударение голоса» и слогов, не имеющих ударения.

Эта идея Тредиаковского легла в основу и «Письма» Ломоносова, но получила у последнего гораздо более ясное выражение. Ломоносов пишет: «Первое и главнейшее, мне кажется, быть сие: российские стихи надлежит сочинять по природному нашему языку свойству; а того, что ему весьма не свойственно, из других языков не вносить». И вслед за Тредиаковским же он приходит к выводу, что долготе слогов в греческом и латинском языках соответствует ударность слогов в русском языке.

Мимо Ломоносова не проходит также замечание Тредиаковского о том, что на мысль о тонизме русского стиха его навела народная поэзия. Ломоносов, очевидно, понял, что ссылки Тредиаковского на народный стих имеют реальное основание и что предпочтение, которое отдает Тредиаковский хореической стопе, вытекает опять-таки из свойств русского народного стиха. Но этим ограничивается воздействие Тредиаковского на Ломоносова, так как конкретные формы русского стиха, которые нашел Ломоносов, не находятся в связи с тем, что дает в этом отношении Тредиаковский.

Наоборот, эта сторона работы Ломоносова направлена против Тредиаковского, так как он видит половинчатость, непоследовательность его, неуменье развить до конца им же самим выдвинутый принцип.

Ломоносов своим «Письмом» показал, что те ограничения, которые вводит в русский стих Тредиаковский — использование только хореической стопы и женской рифмы, — никак не вытекают из особенностей русского языка. В русском стихе, по Ломоносову, могут иметь место ямбы, хореи, анапесты, дактили и, наряду с ними, более гибкие формы — анапесто-ямбический стих, дактило-хореический, которые действительно широко привились в русской поэзии. Он допускает в ямбическом и хореическом стихе пиррихий, но считает при этом, что без пиррихия стих звучит лучше.

Ломоносов, в противовес Тредиаковскому, показал, что тонический принцип стихосложения распространяется на все стихи, вне зависимости от количества слогов в стиховой строчке, т. е. охватывает собой гексаметры, пентаметры, тетраметры, триметры и диметры. Все те формы русского стиха, на возможность употребления которых указал Ломоносов, сохранились в русской поэзии по сей день. Половинчатая реформа Тредиаковского не создала действительно нового стихосложения, но поставила вопрос о нем так ясно, как никогда; в этом, собственно, и состоит историческая заслуга Тредиаковского, потому что самый стих его, бывший, в сущности, не больше, чем тонизированным старым стихом Кантемира, остался в истории русских метров малозначительным эпизодом. Пришел Ломоносов и открыл не только принцип тоники, но и действительную русскую систему, «сродную нашему языку» (его собственные совершенно справедливые слова). Действительным основателем русского тонического стиха был, следовательно, основатель 4- и 6-стопного ямба, т. е. Ломоносов.

За Тредиаковским хронологическое первенство только в открытии принципа.

Но смысл ломоносовского метрического переворота он понял не сразу. В 1743 г. происходит известный эпизод состязания стихотворцев вокруг вопроса о преимуществах различных стоп. Сравнительно с местом Тредиаковского в истории русского стихосложения и метрики, место его в истории нашей поэзии гораздо скромнее.

Конечно, отделить поэзию от стихосложения и метрики невозможно, но если провести это разделение, то придется сказать, что в истории собственно поэзии роль Тредиаковского незначительна. Но неверно думать, что он был бездарным поэтом; он был в высшей степени своеобразен, и это своеобразие свое упорно отстаивал против победивших стилей Ломоносова и Сумарокова. Таким образом, Тредиаковский и Ломоносов, еще более углубивший его теоретические положения, являются истинными создателями классической системы русского стихосложения, в честь которых она и получила название реформа Тредиаковского-Ломоносова.

Полемика Тредиаковского с Ломоносовым привела к созданию новой системы русского стихосложения, названной системой Ломоносова — Тредиаковского. Реформа стихосложения Тредиаковского, объявленная им в трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» (1735) была началом реформирования русского стихосложения.

Она была половинчата. Иначе оно и не могло быть – оторвать русскую поэзию сразу от полуторавековой силлабической традиции было невозможно, надо было сначала создать переходный стих, который был бы в одинаковой мере эпилогом к старому стихосложению и прологом к новому. Только так можно было создать условия для гениального переворота, совершенного несколько позднее Ломоносовым. Создание этих условий чрез тонизацию старого стиха и является исторической заслугой Тредиаковского.

Вот почему с одинаковым научным правом можно относить новый стих Тредиаковского в последнюю главу истории русской силлабической школы и в первую главу истории русской тоники. Ломоносов, в продолжение Тредиаковского, в своем трактате «Письмо о правилах российского стихотворства» (1739) показал, что тонический принцип стихосложения должен быть распространен на все стихи. Тонический стих стал стихом Державина, Пушкина, Тютчева, Некрасова и остался основным стихом русской поэзии доныне, так как большинство современных поэтов продолжает им пользоваться, а так называемый ударный стих, сейчас с ним соперничающий, является, в сущности, его вариантом.

Библиография

1. Берков П.Н. История русской журналистики XVIII в. М. — Л., 1952. — 656 с.

2. Благой Д.Д. История русской литературы XVIII в. – М.: Изд-во АН СССР, 1960.

3. Буранок О.М. История русской литературы XVIII в. – М.: Флинта, 2013.

4. Герцен А. И. Предисловие к книге «О повреждении нравов в России» князя М. Щербатова и «Путешествие» А. Радищева // Собр. соч. М., 1958. Т. 13. С. 273.

5. Герцен А.И. Предисловие к книге «О повреждении нравов в России» князя М. Щербатова и «Путешествие» А. Радищева // Собр. соч. М., 1958. Т. 13. 296 с.

6. Державин Г.Р. Полное собрание стихотворений. Ленинград «Советский писатель» 1957. – 480 с.

7. Державин Г.Р. Полное собрание стихотворений. Ленинград «Советский писатель» 1957. – С. 236.

8. 3ападов В.А. Поэзия А.H. Радищева // Радищев А. Н. Стихотворения. Л., 1975. – 122 с.

9. История русской литературы / под ред. Д.С. Лихачева, П. Макогоненко. — Л., 1999. – 318 с.

10. Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII в. – М.: Высшая школа: Изд. центр «Академия», 2000.

11. Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. – М., 1955. – т 4, с 165.

12. Минералов Ю.И. История русской словесности. 18 век. – М.: Высшая школа, 2007.

13. Мотольская Д.К. Ломоносов // История русской литературы: В 10 т. – Т. III: Литература XVIII века. Ч. 1. – М Л 1941. – С. 264-348.

14. Н.А. Добролюбов. Сочинения, т. 1. Ленинград. – 1934. – 600 с.

15. Некрасов Н.А. Автобиографические записи, Из дневника // Полн. собр. соч. и писем. М., 1953. Т. 12. – 534 с.

16. Орлов А. Тилемахида В.К.Тредиаковского. // XVIII в. Сборник статей и материалов. Под ред. А. Орлова. – М 1985. – С. 81-98.

17. Пумпянский Л.В. Тредиаковский // История русской литературы: В 10 т. Т. III: Литература XVIII века. Ч. 1. – М Л 1941. – С. 215-263.

18. Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996. – 346 с.

19. Фонвизин Д.И. Комедии. — Л.: «Дет. лит», 1980.

20. Штейн А. Л. «Д. И. Фонвизин: 1745—1792: Очерк жизни и творчества.» (М., 1945).

infourok.ru