Средневековый портрет рыцаря феодала – Средневековый портрет рыцаря-феодала в Средние века

Содержание

Образ рыцаря и феодала из книги А.Я. Гуревича «Категории средневековой культуры» / Заметки о Средневековье / Блог научной реконструкции средневековой культуры

«[…] права и обязанности неотделимы от этической оценки индивидов, входящих в группу: знатные благородны и честны, их поведение образцово, мужество и щедрость — их естественные качества. От людей незнатных труднее ожидать подобных же качеств. В варварском обществе господствует убеждение, что моральные признаки наследуются подобно физическим чертам и что красоту, ум, честность и великодушие нужно искать у знати, тогда как низменные черты легче всего обнаруживаются у несвободных и низкорожденных. От сына знатного человека и рабыни вряд ли можно ожидать разумного и достойного поведения, как от сына того же человека, рожденного в равном и законном браке. Поэтому знатным не только полагались более высокие компенсации за причиненный ущерб, но на них нередко возлагалась и большая ответственность за совершенные ими проступки, и они несли более суровые наказания, чем рядовые свободные люди.

Таким образом, правовой статус был неотделим от его носителя, являлся его существеннейшим атрибутом. Люди высокого статуса были «благородными», «лучшими», люди низкого статуса считались «меньшими», «худшими», «подлыми». Правовой статус индивида характеризовал его и с нравственной стороны, поэтому правовое состояние человека получало моральную окраску, отражало и его личные качества и вместе с тем определяло их. Нравственные и правовые категории имели, кроме того, еще и эстетический оттенок. Благородство естественно сочеталось с красотой, подобно тому как были неразрывно связаны понятия зла и уродливости. Так, например, на древнеанглийском языке нельзя было сказать: «прекрасный, но дурной», ибо выражений для обозначения чисто эстетических ценностей не существовало. Прекрасное представляло собой и моральную ценность. Красота выражала личную честь и достоинство человека. Точно так же и интеллектуальные качества лица были неотделимы от этических: «умный» значило вместе с тем и «честный».

[…]
В нормальных условиях подданные подчинены своему законному государю. Но их повиновение выражается не столько в пассивном послушании, сколько в верности. Отличие верности (fidelitas) от простого повиновения состоит в наличии определенных условий, на которых «верные» служат своему господину, и в элементе взаимности: вассал обязан верностью господину, а тот в свою очередь принимает на себя обязательства перед ним. Распространена точка зрения, что отношения между сеньором и вассалом строятся на договоре. Однако такое понимание социальных связей средневековья отчасти их модернизирует, уподобляя феодальные отношения буржуазному контракту. На самом деле в основе отношения верности и покровительства лежала идея подчинения закону, обычаю и правителя и управляемых: верность обеих сторон была их верностью праву. Собственно, они присягали на верность не только друг другу, но и тому высшему принципу, которому были подчинены.
[…]
Феодальное общество — это общество четко распределенных и фиксированных обычаем или законом социальных ролей. Индивид теснейшим образом связан со своей ролью, и лишь ее выполнение даёт ему возможность пользоваться теми правами, которые подобают носителю данной роли. Более того, его индивидуальность в огромной степени определяется играемой им ролью. Сословно-корпоративными были не только его права, но и самая его внутренняя природа, структура его сознания и способ его поведения. Средневековый человек был рыцарем, священником, крестьянином, а не индивидом, который занимался военной, религиозной или сельскохозяйственной деятельностью. Общественный порядок воспринимался и осознавался как богоустановленный и естественный.
[…]
Перед феодалом-рыцарем открывались определенные возможности для обнаружения своей индивидуальности. Живя обособленно в своем замке во главе небольшого, всецело подчиненного ему мирка, феодал мог сам устанавливать для него порядки. По отношению к внешнему миру он представлял собой относительно автономную единицу. Воинское его ремесло было в значительной мере индивидуализировано, он должен был полагаться на собственные силы, мужество и боевой опыт. Даже сражаясь в войске сеньора, рыцарь действовал прежде всего на личный страх и риск. Его отношения с другими феодалами также были преимущественно индивидуального порядка: взаимные посещения, пиры, стычки, переговоры, брачные союзы.

Вместе с тем представители господствующего сословия больше, чем кто-либо в феодальном обществе, были подчинены строгому регламенту, диктовавшему их поведение. Принесение омажа и расторжение связи с господином, объявление войны и участие в турнире, служба сеньору при его дворе и отправление функций судьи требовали неукоснительного следования дотошным и неизменным правилам, выполнения ритуала. Разработанный кодекс рыцарской чести предписывал сложные процедуры и соблюдение этикета, отход от которого даже в мелочах мог уронить достоинство рыцаря в глазах других членов привилегированного класса. Рыцарская мораль не требовала от феодала подобного же отношения к сервам, непривилегированным, но в своей среде рыцарь должен был постоянно заботиться о ненарушении норм поведения. Его благородное происхождение и высокий общественный статус налагали на него обязательства, которые оставляли ему не много простора для раскрытия собственного «я». В системе социальных ролей феодального общества рыцарю отводилась ведущая и непростая роль. В большей мере, чем применительно к какой-либо другой общественной роли, эту социологическую метафору в отношении рыцаря можно понимать буквально. Рыцарь именно исполняет свою роль, ни на минуту не забывая о зрителях, перед которыми он «играет», будь то король или его прямой сеньор, дама или такой же рыцарь, как и он сам. Представления о чести носили специфический характер: честь — не столько внутреннее сознание собственного достоинства, самосознание человека, который ощущает свои индивидуальные качества, отличающие его от других, сколько слава среди окружающих. Он видит себя глазами других, доблестью считается не особенность, а одинаковость, сходство данного рыцаря с остальными.

Поскольку личные качества рыцаря отступают на задний план перед его социальным статусом, предполагающим благородство, мужество, щедрость — весь комплекс рыцарских признаков, то следующая сцена, изображенная в «Песни о Нибелунгах», поражает современного читателя, но едва ли производила точно такое же впечатление на людей XIII века. С помощью Зигфрида бургундский король Гунтер обманом взял в жены богатыршу Брюнхильду. Во время брачной ночи, вместо того чтобы отдаться жениху, невеста, связав его, вешает короля на крюк, и в столь унизительном положении Гунтер пребывает до утра. Но и прогоняя мужа от своего ложа, Брюнхильда не преминула обратиться к нему в соответствии с этикетом — «благородный рыцарь», «господин Гунтер», и поэт по-прежнему именует его «могучим», «благородным рыцарем». Клише устойчиво, независимо от поведения героя, поэтому в подобных эпитетах, прилагаемых к Гунтеру, нет издевки — он доблестен и благороден по своему положению, несмотря на жалкое фиаско, которое он потерпел.

Этикет — не что иное, как разработанный сценарий поведения. Даже в тех случаях, когда, казалось бы, требуется только личная инициатива и быстрая находчивость, рыцарь должен руководствоваться не здравым смыслом, а сообразовывать свое поведение с требованиями сословной этики. Прискакав к королю в разгар битвы с боевым донесением, рыцарь не смеет обратиться к нему первым и ждет, пока государь заговорит с ним, даже если это промедление губительно отразится на ходе сражения.
Присущей средневековой культуре высокой семиотичностью характеризуются прежде всего отношения в среде господствующего сословия. Каждый поступок рыцаря, любой предмет, им используемый, одежда и ее цвета, слова, выражения, самый язык, на котором он говорит (ибо сплошь и рядом это не родной язык его страны) — все значимо. Ритуал и символ служили формами, в которые отливалась общественная практика феодалов. Будучи правящим классом общества, обладая максимумом юридической свободы, которая была доступна в эпоху всеобщей зависимости, они не были свободны в выборе своего поведения, и поэтому индивидуальность рыцаря неизбежно выражалась в установленных формах. Слова Ж. Дюби о том, что феодализм представляет собой специфическую ментальность, коллективную психологию, установку сознания, при всей их намеренной односторонности и даже парадоксальности выражают определенный существенный аспект рыцарской культуры.

[…]
Среди доблестей, характеризующих феодального сеньора, на первом месте стояла щедрость. Сеньор — человек, окруженный приближенными, дружинниками, вассалами, служащими ему, поддерживающими его и выполняющими его повеления. Могущество знатного сеньора определяется численностью его подданных и верных ему людей. Без этого он не senior, не «старший», «высший», не повелитель и глава. Разумеется, сеньор — землевладелец, господствующий над крестьянами и получающий с них доходы. Не будь у него поступлений от зависимых держателей земель, он не был бы в состоянии содержать свиту и кормить толпу прихлебателей. Рента, собираемая им со своих владений, дает ему возможность устраивать пиры, празднества, принимать гостей, раздавать подарки — словом, жить на широкую ногу. Нормой считается поведение, заключающееся в том, что сеньор щедро, не считая, раздает и растрачивает богатство, не вникая, не превышают ли расходы поступления. Разницу между приходом и тратами можно покрыть дополнительными поборами с крестьян, вымогательствами, штрафами, грабежом, военной добычей. Расчетливость, бережливость — качества, противопоказанные ему сословной этикой. О его доходах заботятся бейлиф, управляющий, староста, его же дело — проедать и пропивать полученное, раздаривать и расточать имущество, и чем шире и с большей помпой он сумеет это сделать, тем громче будет его слава и выше общественное положение, тем большим уважением и престижем он будет пользоваться.

Богатство для феодала, согласно принятым в этой среде нормам — не самоцель и не средство накопления или развития и улучшения хозяйства. Не производственные цели ставит он перед собой, стремясь увеличить свои доходы: их рост создает возможность расширить круг друзей и приближенных, союзников и вассалов, среди которых он растрачивает деньги и продукты. Феодальная расточительность — один из путей перераспределения в среде господствующего класса средств, полученных от эксплуатации подвластного населения. Но этот способ феодального распределения очень специфичен. Сеньор не мог получить никакого удовлетворения от сознания, что он владеет сокровищами, если он не был в состоянии их тратить и демонстрировать, вернее — демонстративно тратить. Ибо дело заключалось не в том, чтобы просто-напросто пропить и «прогулять» богатство, а в публичности и гласности этих трапез и раздач даров.
[…]
Щедрость — неотъемлемая черта короля и вообще крупного сеньора в рыцарских романах. Щедрость — «госпожа и королева», без которой все другие качества рыцарства обращаются в ничто. Как сказано в романе о Ланселоте, государь должен раздавать коней и золото, одежды, «прекрасные доходы» и «богатые земли», и тогда он «ничего не потеряет и все приобретет». В цикле о короле Артуре щедрость и дары выступают в качестве единственного средства, связующего рыцарство.»

1400.xn--p1ai

Рыцарская культура средневековой Европы. | homsk

В период Средневековья в среде крупных землевладельцев-феодалов сложилась предельно замкнутая корпорация профессиональных воинов, именовавшихся рыцарями. Между собой их объединял не только сходный образ жизни, но также и общие личные идеалы и морально-этические ценности. Совокупность этих факторов положила основу своеобразной рыцарской культуры, не знавшей аналогов в последующие века.

Возвышение статуса крупных феодалов

Принято считать, что средневековое военное и земледельческое сословие, известное сегодня как рыцарство, впервые начало формироваться в VIII веке во Франкском государстве в связи с его переходом от пешего народного войска к конным дружинам вассалов. Толчком к этому процессу стало вторжение арабов и их союзников ─ христиан Иберийского полуострова, совместными усилиями захвативших Галлию. Крестьянское ополчение франков, полностью состоявшее из пехоты, не могло дать отпор коннице врага и терпело одно поражение за другим.

В результате находившиеся у власти Каролинги были вынуждены прибегнуть к помощи синьората, то есть местных феодалов, обладавших большим количеством вассалов, и способных сформировать из них сильное конное войско. Те откликнулись на призыв короля, но потребовали за свой патриотизм дополнительных привилегий. Если в прежние времена сеньор был лишь командиром вольных ополченцев, то теперь войско состояло из людей, состоявших от него в прямой зависимости, что непомерно возвышало его статус. Так началось зарождение рыцарства и рыцарской культуры, с которой у нас теперь неразрывно связано представление о Средневековье.

Сословие титулованной знати

В эпоху Крестовых походов по всей Европе возникло большое количество религиозно-рыцарских орденов, в результате чего вошедшие в них феодалы образовали крайне замкнутую социальную группу наследственной аристократии. Под воздействием Церкви (а отчасти и поэзии) в ней с годами сложилась уникальная рыцарская культура, краткому описанию которой посвящена данная статья.

В последующие века в связи с усилением государственной власти и появлением огнестрельного оружия, обеспечившем перевес пехоты над конницей, а также формированием регулярных армий, рыцари утратили значение как самостоятельная военная сила. Однако, своё влияние они сохраняли ещё очень долго, превратившись в политическое сословие титулованной знати.

Кто входил в число рыцарей?

Как сказано выше, рыцарская культура европейского Средневековья зародилась в среде крупных феодалов ─ носителей громких титулов и обладателей не только обширных земельных владений, но и многочисленных дружин, порой сопоставимых с армиями целых государств. Как правило, каждый из них имел родословную, уходящую корнями в глубину веков, и окружавшую его ореолом высшего благородства. Эти рыцари составляли элиту общества, и уже по одному этому не могли быть многочисленны.

На следующей ступени социальной лестницы той эпохи находились также благородные отпрыски старинных фамилий, в силу сложившихся обстоятельств не имевшие крупных земельных наделов и, соответственно, лишённые материальных богатств. Всё их достояние состояло в громком имени, военной выучке и доставшемся по наследству оружии.

Многие из них формировали из своих крестьян отряды и во главе их служили в армиях крупных феодалов. Те же, кто не располагал крепостными душами, часто путешествовали в одиночестве, сопровождаемые лишь оруженосцем, и порой примыкали к случайным отрядам, становясь наёмниками. Были среди них и такие, кто не брезговал откровенным разбоем, лишь бы обрести средства для поддержания образа жизни, соответствующего рыцарскому достоинству.

Замкнутость нового аристократического сословия

Один из важнейших элементов рыцарской культуры Средневековья состоял в том, что профессиональная военная служба являлась уделом лишь феодалов. Известно много случаев, когда всевозможным торговцам, ремесленникам и прочему «чёрному люду» на законодательном уровне запрещалось ношение оружия и даже верховая езда. Порой благородных рыцарей переполняла столь необузданная спесь, что они демонстративно отказывались сражаться в битвах, если в них принимала участие пехота, формировавшаяся, как правило, из простолюдинов.

Устойчивость рыцарской культуры, сохранявшейся на протяжении нескольких веков, во многом объясняется тем, что их стан был крайне замкнутым. Принадлежность к нему передавалась по наследству и лишь в исключительных случаях могла быть дарована монархом за особые заслуги и подвиги. Согласно традиции, истинный рыцарь должен был происходить из какого-либо знатного рода, благодаря чему всегда мог сослаться на генеалогическое древо своих предков.

Кроме того, он должен был обладать фамильным гербом, внесённым в геральдические книги, и собственным девизом. Однако со временем строгость правил начала постепенно ослабевать, а с развитием городов и всевозможного предпринимательства, рыцарское достоинство и связанные с ним привилегии, стали приобретаться за деньги.

Обучение будущих рыцарей

Когда в семье феодала появлялся сын, то основные элементы рыцарской культуры закладывались в него с самых ранних лет. Едва ребёнок освобождался от нянек и кормилиц, как попадал в руки наставников, которые обучали его верховой езде и владению оружием ─ в первую очередь мечом и пикой. Кроме того, юноша обязан был уметь плавать и вести рукопашный бой.

По достижении определённого возраста он становился вначале пажом, а затем оруженосцем какого-либо взрослого рыцаря, порой, собственного отца. Это являлось дополнительным этапом обучения. И лишь после того как молодой человек, пройдя весь курс наук, становился способен на деле продемонстрировать усвоенные навыки, он удостаивался чести быть посвящённым в рыцари.

Забава, ставшая обязанностью

Кроме военного дела, ещё одним важным элементом рыцарской культуры была охота. Ей придавалось столь большое значение, что, являясь, по сути, забавой, она становилась обязанностью представителей элиты. В ней, как правило, принимал участие не только знатный сеньор, но и вся его семья. Из сохранившейся литературы, посвящённой вопросам «рыцарского искусства», известно, что был установлен определённый порядок проведения охоты, которому должны были следовать все благородные господа.

Так, предписывалось, чтобы на выезде в охотничьи угодья рыцаря непременно сопровождала его жена (разумеется, если она у него имелась). Она должна была скакать на коне с правой стороны от мужа и держать на руке сокола или ястреба. От каждой супруги благородного рыцаря требовалось умение выпускать птицу, а затем принимать его обратно, ведь от её действий часто зависел общий успех.

Что же касается сыновей феодала, то они с семилетнего возраста сопровождали родителей во время охоты, но держаться были обязаны с левой стороны от отца. Это аристократическое развлечение входило в общий курс их обучения, и игнорировать его юноши не имели права. Известно, что порой страсть к охоте приобретала у феодалов столь крайние формы, что само это занятие подвергалось осуждению Церкви, поскольку, проводя всё свободное время в погоне за дичью, господа забывали посещать богослужения, а соответственно, переставали пополнять приходской бюджет.

Великосветские модники

Рыцарская культура Средневековья вырабатывала у тех, кто принадлежал к этому узкому сословию, особый тип психологии и обязывала их иметь целый ряд определённых качеств. Прежде всего рыцарь должен был обладать достойной восхищения внешностью. Но поскольку природа не всех одаривает красотой, тем, на ком она сэкономила, приходилось прибегать к разного рода ухищрениям.

Если посмотреть на картины, гравюры или гобелены, выполненные средневековыми мастерами, изображавшими рыцарей не в доспехах, а в «гражданской» одежде, то поражает взгляд изысканность их нарядов. Современными учёными написаны сотни трудов, посвящённых моде Средневековья, и всё равно она представляет собой необозримое поле для исследователей. Оказывается, рыцари ─ эти суровые и сильные люди, были необычайными модниками, за которыми угналась бы далеко не каждая светская львица.

То же можно сказать и о причёсках. На старинных картинах перед зрителем предстают и пышные локоны, спадающие на закованные в броню плечи, и жёсткий ёжик, придающий его обладателю строгий и решительный вид. Что же касается бород, то здесь фантазия цирюльников была просто безгранична, и надменные физиономии господ украшались самыми немыслимыми волосяными композициями от вульгарного веника до тончайшей иглы на конце подбородка.

Новинки моды, выкованные из стали

Веяниям моды следовали и при выборе доспехов, которые должны были быть не только надёжной защитой их владельца, но и показателем его статуса. Любопытно отметить, что выковывались они в соответствии с бытовавшей в тот период модой на парадные костюмы. В этом нетрудно убедиться, ознакомившись с коллекциями защитного вооружения, представленными в крупнейших музеях мира.

Например, в «Рыцарском зале» Эрмитажа представлено немало доспехов, своим видом напоминающих наряды придворных щёголей, о чём, обычно, упоминают музейные экскурсоводы. Кроме того, многие образцы оружия той эпохи являются настоящими произведениями декоративного искусства, что также служило поддержанию престижа их владельцев. Кстати, вес комплекта доспехов и сопутствующего вооружения достигал 80 кг, следовательно, рыцарь должен был иметь хорошую физическую подготовку.

Бесконечные поиски славы

Ещё одним непреложным требованием рыцарской культуры средневековой Европы была забота о собственной славе. Чтобы воинская доблесть не меркла, её требовалось подтверждать всё новыми и новыми подвигами. В результате, истинный рыцарь находился в постоянном поиске возможностей стяжать очередные лавры. Например, даже малейший пустяк мог послужить поводом для кровавого поединка с малознакомым противником, разумеется, если и тот принадлежал к избранному сословию. Марать же руки о простолюдина считалось совершенно недопустимым. Для наказания смерда у рыцаря имелись слуги.

Рыцарская культура предусматривала и такую форму проявления доблести, как участие в турнирах. Как правило, они представляли собой состязания конных воинов на копьях, и проводились при большом скоплении народа. Если же пики ломались, то бойцы обнажали мечи, а затем брали в руки булавы. Подобные зрелища выливались в настоящие праздники. Поскольку целью поединка было выбить противника из седла и сбросить его на землю, а вовсе не убить или ранить, то участники боёв обязаны были соблюдать определённые меры предосторожности.

Так, разрешалось использовать только тупые копья или даже оснащённые наконечниками в виде поперечно установленных пластин. Мечи предварительно затуплялись. Также и турнирные доспехи должны были иметь дополнительную прочность, в отличие от боевых, которые, в ущерб безопасности, делались более лёгкими, но при этом позволявшими рыцарю сохранить силы для длительного сражения. Кроме того, во время турнирного поединка всадники отделялись друг от друга специальным барьером, чтобы в случае падения одного из них на землю он не попал под копыта лошади своего противника.

Однако, несмотря на все меры предосторожности, поединки нередко заканчивались увечьем или даже смертью участников, что придавало им особую притягательность в глазах зрителей и служило к вящей славе победителя. Примером тому может служить смерть короля Франции Генриха II Валуа, трагически погибшего на турнире в 1559 году. Копьё его противника графа Монтгомери сломалось при ударе о панцирь, и обломок угодил в глазную прорезь шлема, отчего доблестный монарх скончался в ту же минуту. Тем не менее, по законам рыцарства и рыцарской культуры, подобная смерть считалась наиболее достойным завершением жизни. О погибших на турнирах слагались баллады, исполнявшиеся затем трубадурами и менестрелями ─ средневековыми предшественниками современных бардов.

Куртуазно-рыцарская культура

Прежде чем говорить об этом весьма своеобразном явлении Средневековья, следует дать определение самому понятию «куртуазности». Оно вошло в обиход благодаря многим литературным памятникам, отражающим кодекс рыцарской чести, и включает в себя систему правил поведения, принятую когда-то при дворах европейских монархов.

Согласно бытовавшим требованиям, истинный рыцарь обязан был не только проявлять военную доблесть, но и уметь вести себя в светском обществе, поддерживать непринуждённый разговор, и даже петь. Именно куртуазно-рыцарская культура явилась основой для создания в будущем правил этикета, широко распространившихся в Европе, и ставших нормой поведения всех воспитанных людей.

Литература нежных чувств и военных подвигов

Куртуазность нашла своё отражение и в литературе. В частности, по этому поводу уместно вспомнить лирическую поэзию трубадуров, получившую особо широкое распространение на юге Франции. Именно она породила «культ Прекрасной Дамы», которой истинный рыцарь обязан был служить, не жалея ни сил, ни жизни.

Характерно, что в произведениях любовной лирики, описывая чувства рыцаря к его госпоже, авторы используют весьма специфическую терминологию, постоянно прибегая к таким выражениям, как «служба», «присяга», «синьор», «вассал» и т. д. Иными словами, понятие рыцарской культуры, включая в себя служение Прекрасной Даме, ставит его в один ряд с военной доблестью. Недаром было принято говорить, что победа над сердцем строптивой красавицы не менее почётна, чем над врагом.

Развитие рыцарской культуры дало толчок к появлению нового и весьма своеобразного литературного жанра. Основным сюжетом его произведений являлось описание приключений и подвигов благородных героев. Это были рыцарские романы, воспевавшие идеальную любовь и бесстрашие, проявляемое во имя личной славы. Произведения этого жанра были необычайно популярны в Европе, и находили множество поклонников даже в те времена, когда читать умели лишь единицы. Достаточно вспомнить знаменитого Дон Кихота, ставшего жертвой этих средневековых бестселлеров.

Дошедшие до нас романы подобного рода представляют не только художественный, но также и исторический интерес, поскольку в них во всей полноте отображены черты рыцарской культуры и особенности быта той эпохи. Характерной особенностью произведений этого жанра становится акцент, который авторы начинают делать на отдельных людских личностях. Их героями становятся не боги или какие-либо мифические персонажи, а люди.

Так, во многих романах фигурируют такие исторические и полуисторические личности, как король бриттов Артур и его ближайшие сподвижники: Изольд, Ланселот, Тристан, а также прочие рыцари «Круглого стола». Именно благодаря этим персонажам в сознании современных людей сложился романтический, но далеко не всегда достоверный образ благородного рыцаря, шагнувшего к нам из Средневековья.

homsk.com

Образ средневекового рыцаря — Битва Наций

Образ средневековья часто ассоциируется с колоритной фигурой вооруженного рыцаря в доспехах. Рыцари — профессиональные воины — представляли собой корпорацию, членов которой объединяли способ жизни, морально-этические ценности, личные идеалы. Рыцарская культура складывается в феодальной среде.

Сама стан феодалов был неоднородным. Немногочисленную элиту феодального класса создавали самые большие землевладельцы — носители громких титулов. Эти самые благородные, с самой большой родословной рыцари стояли во главе своих дружин, иногда настоящих армий.

Рыцари ниже по рангу служили в этих дружинах со своими отрядами, появляясь по первому зову хозяина. На нижних уровнях рыцарской иерархии стояли безземельные рыцари, все имущество которых содержалось в военной выучке и оружии. Много кто из них путешествовал, примыкая к отрядам тех или иных командиров, становясь наемником, а нередко и просто промышлял разбоем.

Военное дело было прерогативой феодалов, и они делали все, чтобы максимально не допустить участия в битвах «грубых мужиков». Часто запрещалось ношение оружия и верховая езда «базарным торговцам, крестьянам, ремесленникам и чиновникам». Бывали случаи, когда рыцари отказывались брать участие в битвах вместе с простолюдинами и вообще с пехотой.

Согласно с распространением в рыцарской среде представлений, настоящий рыцарь должен был происходить из знатного рода. Уважающий себя рыцарь ссылался для подтверждения своего благородного происхождения на ветвистое генеалогическое древо, имел фамильный герб и родовой девиз. Принадлежность к стану передавалась по наследству, в редких случаях в рыцари посвящали за особенные военные подвиги. Суровость правил стала нарушаться с развитием городов — эти привилегии стали все чаще покупаться.

В разных странах существовали похожие системы воспитания рыцарей. Мальчика учили верховой езде, владению оружием — прежде всего мечем и пикой, а так же борьбе и плаванию. Он становился пажом, потом оруженосцем при рыцаре. Только после этого юноша удостаивался чести пройти через обряд посвящения в рыцари. Существовала и специальная литература, посвященная рыцарским «искусствам». Будущего рыцаря учили, кроме другого, и приемам охоты. Охота считалась вторым после войны занятием, достойным рыцаря.

У рыцарей вырабатывался особенный тип психологии. Идеальный рыцарь обязывался иметь множество достоинств. Он должен быть внешне красивым и привлекательным. Поэтому специальное внимание уделялось одежде, украшению, телосложению. Доспехи и конская сбруя, особенно парадные, были настоящими произведениями искусства. От рыцаря требовалась физическая сила, иначе он просто не смог бы носить доспехи, который весил до 60-80 кг. Доспехи начинаю терять свою роль только с изобретением огнестрельного оружия.

От рыцаря ожидалось, что он будет постоянно заботиться о своей славе. Свою доблесть нужно было все время подтверждать, и много рыцарей находились в постоянном поиске новых возможностей для этого. «Если здесь война, я здесь остаюсь», — говорил рыцарь в одной из баллад поэтессы Марии Французской. Ничего необычного не было в том, чтобы померяться силой с незнакомым соперником, если тот хоть чем-нибудь вызвал недовольство. Организовывались специальные рыцарские турниры. В 11-13 ст. выработались правила рыцарских дуэлей. Так, их участники должны были пользоваться одинаковым оружием. Чаще всего сначала соперники мчались один на другого с копьем наперевес. Если копья ломались, брались за мечи, потом за булаву. Турнирное оружие было тупым, и рыцари старались только выбить соперника из седла. При проведении турнира после множества индивидуальных поединков, которые могли продолжаться несколько дней, устраивали главное состязание — имитацию битвы двух отрядов. Рыцарские поединки стали составляющей частью битв в бесконечных феодальных войнах. Такой поединок происходил перед боем, единоборство завершалось смертью одного из рыцарей. Если поединок не проводился, то считалось, что бой начат «не по правилам».

Среди рыцарей была развита становая солидарность. История знает немало примеров истинно рыцарского поведения. Во время войны между франками и сарацинами один из лучших рыцарей Карла Великого по имени Ожье вызвал на бой рыцаря сарацин. Когда же Ожье хитростью взяли в плен, его противник, не одобряя таких приемов, сам сдался франкам, чтобы те могли поменять его на Ожье. Во время одной из битв в ходе крестовых походов Ричард Львиное Сердце оказался без коня. Его соперник Сайф-ад-Дин послал ему двух боевых коней. В том же году Ричард посвятил своего соперника в рыцари.

Высшим проявлением рыцарской любви к войне, агрессивного желания феодалов к захвату новых земель, поддержанным католической церковью, стали крестовые походы на Восток под флагом защиты христиан и христианских святынь от мусульман. В 1096 году произошел первый из них, а в 1270 — последний. Во время их проведения возникают особенные военно-религиозные организации — рыцарские ордены. В 1113 году был основан орден иоаннитов, или госпитальеров. В Иерусалиме, вблизи храма находился центр ордена тамплиеров, или храмовников. Управлял орденом великий магистр, покорявшийся лично Папе римскому. Вступая в орден, рыцари давали клятвы послушания и смирения. Они носили монашеские плащи поверх рыцарских лат. В агрессии против славянских народов главную роль сыграл Тевтонский орден.

Рыцарский кодекс нашел отображение в рыцарской литературе. Её вершиной считается светская лирическая поэзия трубадуров на народном языке, возникшем на юге Франции. Они создают культ Прекрасной Дамы, служа которой, рыцарь должен придерживаться правил «куртуазии». «Куртуазия», кроме военной доблести, требовала умения вести себя в светском обществе, поддерживать разговор, петь. Был разработан особенный ритуал женихания к девушкам. Даже в любовной лирике, в описании чувств рыцаря к госпоже чаще всего используется характерная становая терминология: присяга, служение, дар, сеньор, вассал.

Во всей Европе развивается и жанр рыцарского романа. Для его сюжета были обязательными идеальная «рыцарская» любовь, военные подвиги во имя личной славы, опасные приключения. Романы широко отображали быт и черты своего времени. В то же время в них уже заметен интерес к отдельной людской личности. Наиболее популярные сюжеты — о рыцарях «Круглого стола», о легендарном короле бриттов Артуре, рыцаре Ланселоте, Тристане и Изольде. Много в чем благодаря литературе в нашем сознании до сих пор живет романтический образ благородного средневекового рыцаря.

battleofthenations.com.ua