Участники Куликовской битвы. – М. Каратеев

Куликовская битва (1380 г.), в которой русское воинство, под водительством Московского князя Дмитрия Ивановича, разбило орду Мамая, — по справедливости может считаться одним из славнейших событий нашего прошлого.

Имя каждого участника этой битвы, встречающееся в том или ином документе эпохи, кому бы оно ни принадлежало, — князю, воеводе или простому воину, — является достоянием истории и заслуживает того, чтобы его помнили потомки.

Много ли сохранилось таких имен? По-видимому, никто не пытался произвести полный подсчет, но в среде образованных людей, — не профессионалов истории, — принято думать, что не более сорока. Действительно, в популярных описаниях этой битвы и в общедоступных источниках упоминаются около двадцати князей, ее участников, из которых шестеро или семеро были убиты, — да примерно столько же московских бояр и воевод, занимавших главные командные должности и в своем большинстве сложивших головы в этом сражении.

Принимая во внимание шесть столетий, отделяющих нас от этого события, казалось бы и то не мало. Из участников Ледового побоища, не менее славного для русского оружия, до нас дошли, например, только два имени: самого князя Александра Невского и его брата Андрея. Но с той поры внутренняя обстановка существенно изменилась: блестящая победа Дмитрия Донского рассеяла мрак невежества, сгустившийся над Русью за полтора века татарского владычества, — на смену ему пришел бурный рост культуры и письменности. В ближайшие за Куликовской битвой десятилетия было написано несколько посвященных ей повестей и сказаний, благодаря которым мы знаем о ней гораздо больше, чем о других крупных сражениях нашей древности.

Некоторые из этих повестей (например, «Задонщина») написаны с подлинным художественным мастерством, близким к гениальности. Однако, патриотический пафос в них явно превалирует над исторической точностью, — авторы были неспособны учесть то исключительное значение, которое приобретет каждое написанное ими слово для будущего исследователя. Это были скорее поэты, чем хронисты, и остается только подосадовать, что среди них не оказалось ни одного историка «Божьей милостью», каковым был, например, их польский современник Ян Длугош, оставивший нам изумительное по широте охвата описание Грюнвальдского боя. У него не только подробнейшим образом и в строгой последовательности изложены события и перипетии сражения, но перечислены все до одного полки своего и неприятельского войска (а их участвовало в битве сто сорок два!), поименно названы их командиры и даже детально описаны все, без исключения, знамена этих полков.

В сохранившихся описаниях Куликовской битвы таких подробностей нет. Но это отчасти восполняется тем, что этих описаний имеется несколько, причем каждое из них дошло до нас во многих списках, по-своему переработанных и дополненных различными летописцами и переписчиками, которые тоже что-то знали об этом событии. Внимательное исследование и сопоставление всех этих источников значительно проясняет общую картину сражения и дает возможность открыть многие интересные детали.

В частности, занявшись этим, я обнаружил имена многих второстепенных участников Куликовской битвы, доселе остававшихся в тени забвения, и в том числе не только сравнительно мелких военачальников и дворян, но и простых воинов, что особенно ценно, ибо летописцы и хронисты подобными именами обычно пренебрегали.

Для историка, работающего вдали от государственных архивов и первоисточников, довести до конца такое исследованье, — задача трудная и кропотливая, она затянулась на много лет. Но думаю, что составленный мною список является почти исчерпывающим по своей полноте, — прибавить к нему новые имена могут, пожалуй, только документы, доселе никому не известные, если таковые обнаружатся в будущем.

В списке двумя крестиками отмечены имена лиц, несомненно павших в бою, и одним крестиком имена тех, о смерти которых сведения не могут считаться вполне достоверными. В нужных случаях под именами даны необходимые пояснения.

А. КНЯЗЬЯ — УЧАСТНИКИ СРАЖЕНИЯ

1. МОСКОВСКИЙ, в. кн. Дмитрий Иванович Донской.

2. СЕРПУХОВСКИЙ, Владимир Андреевич Храбрый.

3. ВОЛЫНСКИЙ, Дмитрий Михайлович Боброк, из князей Гедиминовичей.

4. ПОЛОЦКИЙ, Андрей Ольгердович, из Гедиминовичей.

5. БРЯНСКИЙ, Дмитрий Ольгердович, из Гедиминовичей.

6. ++ БРЯНСКИЙ, Роман.

7. ++ БРЯНСКИЙ, Глеб.

8. ++ ТАРУССКИЙ, Федор Иванович.

9. ++ ТАРУССКИЙ, Мстислав Иванович.

10. ОБОЛЕНСКИЙ, Иван Константинович.

11. ++ ОБОЛЕНСКИЙ, Андрей Константинович,

12. ОБОЛЕНСКИЙ, Михаил Андреевич.

13. + ОБОЛЕНСКИЙ, Семен Андреевич. По ошибке в некоторых источниках назван Семеном Константиновичем.

14. МУРОМСКИЙ, Владимир Дмитриевич Красный («Снабдя»).

15. МУРОМСКИЙ, Андрей.

16. ++ БЕЛОЗЕРСКИЙ, Феодор Романович.

17. ++ БЕЛОЗЕРСКИЙ, Иван Феодорович.

18. ++ БЕЛОЗЕРСКИЙ, Семен Михайлович.

19. ++ БЕЛОЗЕРСКИЙ, Феодор Семенович.

Почти во всех летописях и «сказаниях» названы только имена и отчества двух последних, но они всюду упоминаются в группе Белозерских князей, которая была очень многочисленна. Наряду с ними, те же источники отдельно упоминают князей Феодора Романовича и Ивана Феодоровича, — отсюда ясно, что ошибаются те историки, которые считают, что тут речь идет лишь о двух князьях, которым летописцы по незнанию приписывают различные имена и отчества, — тем более что эти имена совершенно не сходны между собою. Большинство первоисточников указывает, что в Куликовской битве пало двенадцать князей Белозерского дома, — очевидно Семен Михайлович и Федор Семенович входят в это число независимо от двух предыдущих.

20. ++ АНДОМСКИЙ, Андрей, из группы князей Белозерских.

21. + КЕМСКИЙ, Семен Васильевич, из князей Белозерских (по некоторым летописям Андрей).

22. + КАРГОЛОМСКИЙ, Глеб, из князей Белозерских.

23. + КАРГОПОЛЬСКИЙ ?

Возможно, что тут описка летописца и что это тот же князь Глеб Карголомский. Но стоит вспомнить следующее: княжество Карголомское (по имени села Карголома) было одним из уделов князей Белозерских; княжество Каргопольское (по городу Каргополю) одно время существовало тоже и, по всей вероятности, было уделом тех же князей, ибо Каргополь находился всего в сорока верстах от реки Ухты, то есть от княжества Ухтомского, которым тоже владели Белозерские князья.

24. ЯРОСЛАВСКИЙ, Андрей Васильевич.

25. ЯРОСЛАВСКИЙ, Василий Феодорович (вероятно Васильевич).

26. ПРОЗОРОВСКИЙ, Роман, из группы Ярославских князей.

27. КУРБСКИЙ, Лев, из Ярославских.

28. ШЕХОНСКИЙ, Афанасий, из Ярославских.

В некоторых источниках по ошибке назван Глебом. Никоновская летопись исказила его в «Цыдонский».

29. КУБЕНСКИЙ, Глеб, из Ярославских.

30. МОЛОЖСКИЙ, Федор Михайлович, из Ярославских.

31. ++ МОЛОЖСКИЙ, Иван Михайлович.

Летописи приводят только его имя и отчество, но называют князем. Из всех князей современников Куликовской битвы такое имя и отчество имел только Моложский князь, брат предыдущего.

32. РОСТОВСКИЙ, Андрей Феодорович.

33. РОСТОВСКИЙ, Дмитрий Феодорович.

34. УСТЮЖСКИЙ ? — из Ростовских князей.

Упоминается в Никоновской летописи и у историка Татищева.

35. ++ УГЛИЦКИЙ, Роман Давыдович, из Ростовских.

36. УГЛИЦКИЙ, Борис Давыдович.

37. ++ УГЛИЦКИЙ, Иван Романович.

38. ++ УГЛИЦКИЙ, Владимир Романович.

39. ++ УГЛИЦКИЙ, Святослав Романович.

40. ++ УГЛИЦКИЙ, Яков Романович.

41. СТАРОДУБСКИЙ, Андрей Феодорович.

42. + СТАРОДУБСКИЙ, Семен.

43. СМОЛЕНСКИЙ, Иван Васильевич.

44. ++ ДОРОГОБУЖСКИЙ, Владимир, из Смоленских князей.

45. + ВСЕВОЛОЖСКИЙ, Иван Александрович, из Смоленских князей.

46. ВСЕВОЛОЖСКИЙ, Владимир Александрович.

47. ВСЕВОЛОЖСКИЙ, Дмитрий Александрович.

Это сыновья Смоленского князя Всеволода Александра Глебовича, перешедшие в Москву и вскоре по неизвестной причине потерявшие титул. Но тогда их еще называли князьями.

48. ++ ДРУЦКОЙ Глеб Иванович.

49. ДРУЦКОЙ, Лев (в летописях: Лев Дружеской.

50. НОВОСИЛЬСКИЙ, Степан (Романович или Юрьевич).

51. СЕРПЕЙСКИЙ, Лев, из Карачевских князей.

52. БЕЛЕВСКИЙ, Феодор, из Карачевских князей (в Никоновской летописи назван Белецким). Некоторые считают, что это князь Новосильской династии, но это неверно: к ней Белевское удельное княжество перешло много позже (в 1468 году), а до того Белевом владели потомки Карачевских князей).

53. ЕЛЕЦКИЙ, Феодор Иванович.

54. ХОЛМСКИЙ, Иван Всеволодович, из Тверских князей.

55. + ХОЛМСКИЙ, Дмитрий Владимирович.

Тут в отчестве явная ошибка летописцев, ибо был только Дмитрий Еремеевич, двоюродный брат предыдущего.

56. КАШИНСКИЙ, Михаил Васильевич, из Тверских.

Сын князя Василия Михайловича, в летописи он упомянут по имени и отчеству в числе убитых. Сомнения невозможны, ибо с другой стороны известно, что один из Кашинских князей участвовал в битве.

57. ++ ТУРОВСКИЙ, Феодор.

58. ++ ТУРОВСКИЙ, Мстислав.

Историки считают, что Устюжский и некоторые другие летописцы, упоминающие этих князей, спутали их с князьями Тарусскими, носившими те же имена. Может быт это и так, но имена Федор и Мстислав принадлежали к числу самых распространенных среди князей, к тому же в одном из списков князь Феодор Туровский и князь Феодор Тарусский упомянуты одновременно. В Турове, даже под властью Литвы, оставались прежние князья-Рюриковичи, — интересы Руси им были близки и они вполне могли участвовать в Куликовской битве, как князь Александр Туровский участвовал в битве с татарами на реке Калке.

59. ++ МЕЩЕРСКИЙ, Юрий Феодорович, из туземной династии.

60. ПЕРМСКИЙ, Аликей — туземный князь (по некоторым летописям Левкей Пермский).

61-64. ++ К этому списку следует добавить четырех БЕЛОЗЕРСКИХ КНЯЗЕЙ, имена которых не сохранились, — ибо в списке их только восемь, а летописи говорят, что было двенадцать лишь павших.

Таким образом, в Куликовской битве по полному списку участвовало шестьдесят четыре князя, из них пятьдесят семь Рюриковичей, пять Гедиминовичей и два туземных. Из этого числа тридцать три были, по видимому, убиты в сражении.

Б. ВОЕВОДЫ И НАЧАЛЬНЫЕ ЛЮДИ

1. ++БРЕНКО, Михаил Андреевич.

4. ++ ВАЛУЙ, Иван Окатьевич.

2. + ВЕЛЬЯМИНОВ, Тимофей Васильевич.

5. ++ ВАЛУЕВ, Тимофей Васильевич (по некоторым спискам Тимофей Валуевич Окатьев, племянник предыдущего.

3. ++ ВЕЛЬЯМИНОВ, Микула Васильевич.

6. ++ МЕЛИК, Семен.

7. ++ ДРАНИЦА, Иван Григорьевич (его потомки Чуриловы).

8. ++ ШУБА, Андрей Феодорович.

9. ++ ШУБИН, Михаил Акинфиевич, племянник предыдущего. В списках убитых он назван без фамилии, только по имени и отчеству.

10. + КВАШНЯ, Иван Родионович.

11. ++ СЕРКИЗ, Иван, московский боярин из ордынских царевичей.

12. ++ СЕРКИЗОВ, Андрей Иванович, сын предыдущего (его потомки Старковы).

13. ++ КУТУЗОВ, Иван Гаврилович.

14. ++ ОКИНФИЕВ, Михаил Иванович.

15. ++ ОКИНФИЕВ, Иван Иванович.

16. ++ МОРОЗ, Иван Семенович.

17. ++ МОРОЗОВ, Лев Иванович, сын предыдущего.

18. ++ МОРОЗОВ, Фирс Иванович, брат предыдущего.

19. ++ ТОЛБУГА, Иван Иванович (упомянут в Никаноровской летописи).

20. ++ ШЕТНЕВ, Тарас, тверский боярин.

21. ЧЕЛЯДНИН, Михаил Андреевич.

Летописи отмечают, что после сражения московский боярин Михаил Андреевич вел подсчет павшим бойцам. Среди бояр Дмитрия Донского только Челяднин имел такое имя и отчество.

22. ТЮТЧЕВ, Захарий.

23. КОНОНОВ, Константин.

24. ГРУНКО, Феодор.

25. БЕЛОУСОВ, Даниил.

26. БЕЛЕУТ, Александр.

В некоторых летописях он назван Даниилом, так как его путают с предыдущим и историки считают, что это одно лицо… Однако это не так, ибо согласно родословным книгам в годы княжения Дмитрия Донского они существовали оба.

27. ++ КАПУСТИН, Григорий, богатырь.

28. ++ ПЕРЕСВЕТ, Александр, инок.

29. + ОСЛЯБЯ, Родион, инок.

30. ++ ОСЛЕБЯТЬЕВ (Ослебятов), Яков, сын, а по другим сведениям племянник инока Осляби.

31. ++ РЖЕВСКИЙ, Родион.

32. СУДАКОВ, Григорий.

33. СЕСЛАВИН, Иван.

34. СВЯТОСЛАВОВ, Иван. Может быть искаженная фамилия предыдущего. Историки считают их одним и тем же лицом.

35. ПОЛЕВ, Клементий (по некоторым спискам Поленин).

36. ГОРСКИЙ, Петр.

37. КРЕНЕВ, Игнатий.

38. ТЫНИН, Фома.

39. ОЛЕКСИН, Карп.

40. ЧИРИКОВ, Петр Игнатьевич.

41. ПОПОВ, Андрей Семенович.

42. МИЛЮК, Феодор, стремяной.

43. ЖИДОВИНОВ, Родион.

44. ТУПИК, Василий.

45. ВОЛОСАТОВ, Андрей.

46. АЛЕКСАНДРОВ, Карп.

47. ПОГОЖ, Мартос.

48. ++ КАРГОША, Василий Порфирьевич (Устюжская летопись).

49. САБУР, Феодор.

50. ХЛОПИЩЕВ, Григорий.

51. КОЖИН, воевода.

52. ГАЦАБЕСОВ, Фома.

53. МАНКО, Феодор.

54. САНОВ, Иван (или Сано).

55. БАЙКОВ, Михаил Иванович.

56. ЗЕНЗИН, Яков Иванович, новгородец.

57. МИКУЛИН, Тимофей Константинович, новгородец.

58. НЕЛИДОВ, Иван.

59. НЕЛИДОВ, Юрий.

Упомянуты «братья Нелидовы», без имен, но согласно родословным книгам они носили эти имена.

60. ++ СОБАКИН, Семен Иванович.

В летописях упомянут среди убитых только по имени и отчеству. Из близких к Дмитрию Донскому лиц это может быть только сын Ивана Феодоровича Собаки, одного из строителей каменного Кремля. Итак, из бояр и служилого сословия (дворян) до нас дошло шестьдесят имен участников Куликовской битвы, на которых около половины пали в сражении.

 

В. РЯДОВЫЕ ВОИНЫ ИЗ КУПЦОВ, КРЕСТЬЯН И РЕМЕСЛЕННИКОВ

 

1. КАПИЦА, Василий.

2. ХАВРИН, Кузьма.

3. ПЕТУНОВ, Константин.

4. ОЛФЕРЬЕВ, Сидор.

5. ВЕСЯКОВ, Тимофей.

6. ВЕРБЛЮЗИН, Антон.

7. ЧЕРНЫЙ, Дмитрий.

8. САЛАРЕВ, Михаил.

9. САЛАРЕВ, Дементий.

10. ШИХ (Шихов), Иван.

Это десять купцов — сурожан, пошедших добровольцами в войско князя Дмитрия Донского и участвовавших в сражении. К ним Никоновская летопись добавляет еще одно имя:

11. ОНТОНОВ, Семен.

12. ++ КОЖУХОВ, Иван, дворецкий воеводы Т. Валуева.

13. ХРУЛЕЦ, Гридя, воин.

14. СУХОБОРЕЦ, Васюк, воин.

15. САПОЖНИК, Юрий, воин.

16. БЫКОВ, Семен, воин.

17. ЗЕРНОВ, Федяй, воин.

18. ХОЛОП, Феодор, воин.

19. НОВОСЕЛ, Степан, воин.

20. ++ ЗОВ, Феодор, воин.

21. ПОРОЗОВИЧ, Феодор, воин.

22. КАБЫЧЕЙ, Фома, воин, бывший разбойник.

В различных летописях его пишут по-разному: Кабычей, Хабычеев, Хабычей, Хабесов, Кацыбай, Хацыбеев и т. п.

23. РЯЗАНЕЦ, Софроний, священник, автор «Задонщины». Есть основания думать, что он сопровождал Дмитрия Донского в этом походе. Во всяком случае, как современник, давший первое и наиболее яркое описание Куликовской битвы, он получил право на внесение в этот список.

24. БРАДИН, Василий, скотобой из белевского ополчения.

25. БРАДИН, Максим, сын предыдущего.

26. БРАДИН, Петр, внук Василия.

27. БРАДИН, Андрей, внук Василия.

28. БРАДИН, Михаил, внук Василия.

29. БРАДИН, Александр, внук Василия.

30. МИГУНОВ, Феодор, ремесленник, доброволец из Белева.

31. КОЖЕВНИК, Клим, доброволец из Рязани.

32. СОЛОВЕЙ, Пуня, ремесленник.

Последних девятерых упоминает в своем историческом романе «Дмитрий Донской» советский писатель С. Бородин. Мне эти имена не встречались. Но Бородин широко пользовался первоисточниками и государственными архивами, и, судя по тому, что все остальные приведенные им имена исторически верны, — можно доверять и этим. Кроме того, некоторые источники упоминают шесть воевод-новгородцев, будто бы приведших на помощь Дмитрию Донскому ополчение из Великого Новгорода. Как известно, новгородское ополчение в Куликовской битве не участвовало, но возможно, что эти лица (за исключением первого) принимали в ней участие в индивидуальном порядке или с небольшими группами своих людей, поэтому стоит привести их имена:

1. ПОСАДНИК, Иван Васильевич.

2. ВОЛОСАТЫЙ, Андрей Иванович, его сын.

3. КРАСНЫЙ, Фома Михайлович.

4. ЗАВЕРЕЖСКИЙ, Дмитрий Данилович.

5. ХРОМОЙ, Юрий Захарьевич.

6. ПАНОВ (Пановляев), Михаил Львович.

Следует также указать, что к списку убитых на Куликовом поле московских воевод многие летописи и «сказания» добавляют еще четыре имени:

1. МИНИН, Дмитрий Минаевич,

2. ШУБА, Акинф Феодорович,

3. МОНАСТЫРЕВ, Дмитрий Александрович и

4. КУСАКОВ, Назар Данилович.

Но это не верно: первые два были убиты во время войны Москвы с Тверью, в 1368-м году, а вторые два — в битве с татарами на реке Воже, в 1378-м году. Большинство наших летописей (в том числе даже столь солидные, как Никоновская) отмечают смерть этих воевод под тем годом, когда они в действительности были убиты, а потом, в Куликовском сражении «убивают» их вторично. На это стоит обратить внимание тех, кто непоколебимо верит в непогрешимость летописцев и всякую попытку историка их контролировать воспринимает как нечто граничащее со святотатством.

Всего, по летописным данным, на Куликовом поле полегло «бояр и воевод старших» — московских сорок, литовских (то есть пришедших с князем Дмитрием Ольгердовичем Брянским) — тридцать и из иных русских княжеств около шестисот. Имена их, за исключением небольшой части, приведенной выше, к сожалению, потеряны для нас навсегда, не говоря уж о десятках тысяч незнатных людей, своею кровью купивших эту историческую победу.

Итак сохранилось сто шестьдесят два имени. Это хотя и не много, но все же в четыре раза больше, чем принято думать. Мой список сократился бы на несколько единиц, если бы я вычеркнул из него те имена, которые не исключают возможность их повторения (князья Туровские и Тарусские, Карголомский и Каргопольский, воеводы Сеславин и Святославов, и еще два-три других). Так поступили бы, несомненно, те наши старые историки, которые в сомнительных случаях пуще всего боялись ошибиться в пользу родной страны и потому старательно обедняли ее историю (достаточно веский тому пример я приведу в конце настоящего очерка). Я не боюсь этого и, поелику этих спорных вопросов с абсолютной уверенностью разрешить нельзя, — привожу весь список полностью, ибо считаю, что лучше что-то добавить к славе Отечества, чем от нее украсть, хотя бы из самых добросовестных побуждений.

Несомненно есть тут неточности и в указании убитых. Часто летописцы называют только имя и отчество, и в таких случаях иногда трудно определить, о ком идет речь, — например, о Тимофее Васильевиче Вельяминове или о Тимофее Васильевиче Валуеве? — что второй был убит — это достоверно, но первый остается под сомнением. По-видимому ошибка допущена в отношении Ивана Квашни, — по всем данным он умер на десять лет позже. Под вопросом стоит и смерть инока Осляби, но этот случай следует рассмотреть особо, ибо по поводу него в печати не раз возникали споры.

И в этих спорах нет ничего удивительного, так как в данном случае любая из спорящих сторон в защиту своей позиции имеет возможность сослаться на исторические источники, казалось бы, заслуживающие полной веры. Однако, в отношении Осляби в этих источниках встречаются вопиющие противоречия, и это лишний раз доказывает, что к летописям нельзя относиться со слепым доверием, ибо их авторы вовсе не были застрахованы от ошибок. К истине можно приблизиться только при ознакомлении с целым рядом документов, касающихся спорного события, что иногда позволяет определить, — какой летописец ошибался и откуда проистекает его ошибка. Попытаемся сделать это относительно смерти Осляби.

Троицкая летопись и Московский летописный свод 15-го века под 1398 годом, то-есть через восемнадцать лет после Куликовской битвы, отмечают, что в «Цареград с Москвы поехал с милостыней Родион, чернец Ослябя, бывший прежде боярин Любутьский» (текст Троицкой летописи). Подобные упоминания имеются и в некоторых второстепенных летописях. Тексты общего характера многие летописцы, особенно провинциальные списывали с какого-нибудь основного источника, и ошибка этого последнего механически повторлась другими.

Но в Устюжском летописном своде, который, после Никоновской летописи, дает наиболее полный перечень убитых на Куликовом поле, мы находим в числе павших: «Александр Пересвет и брат его Ослябя». В Сокращенных летописных сводах 1493 и 1495 годов (27-й том полного собрания русских летописей) тоже значатся в числе убитых «Александр Пересвет и чернец Ослябя». Есть упоминания об одновременной смерти обоих иноков и в других летописях.

Такую же разноголосицу мы находим в различных списках «Сказания о Мамаевом побоище». Это сказание дошло до нас в ста двенадцати списках, иногда отличающихся друг от друга весьма существенно. В одних в числе убитых упомянуты оба инока, в других один Пересвет. Таким образом, на основании всего этого мы можем заключить только одно, что налицо несомненное противоречие и что какая-то группа рассмотренных нами источников допустила ошибку. Но какая же именно?

Об этом с достаточной приближенностью можно судить по некоторым другим историческим материалам, хотя бы по следующим:

1. Никоновская или Патриаршая летопись. Стоит обратить внимание на то, что эта летопись, — самая подробная из всех, — не упоминает Ослябю ни в числе убитых на Куликовом поле, ни под 1398-м годом. В ней обстоятельно, до мелочей, описано все связанное с посылкой этой милостыни (т. е. денежной помощи) в Царьград, — чем она была вызвана, где и как производились сборы, как благодарили и какими подарками ответили византийский император и вселенский патриарх, но о том, кто отвозил эту милостыню, не сказано ни слова. Трудно допустить, что если то был Ослябя, — летописец, уделивший всему этому событию такое исключительное внимание, мог бы его не знать или не отметить.

2. Официальный церковный синодик убиенных на Куликовом поле. В него внесены и Пересвет и Ослябя.

3. Хворостининский и Уваровский списки «Сказания». В них упоминается о том, что тела убитых иноков Пересвета и Осляби с поля битвы были отправлены в Троицкий монастырь.

4. Монастырская запись о том, что несколькими годами позже их останки были перевезены в Симоновский монастырь под Москвой, где после того и находились их гробницы.

5. Челобитная к царю Ивану Грозному Ивана Пересветова (одного из потомков Пересвета). В ней есть такая фраза: «Пересвет и Ослябя, в чернецах и в схиме, с благословением Сергия чюдотворца на Доньском побоище при великом князе Дмитрее Ивановиче, за веру хрестианскую, за святыя церкви и за честь государеву главы свои положили».

Так как нам сейчас недоступны многие первоисточники, стоит оглянуться на мнения тех специалистов, которые имели к ним доступ. В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона профессор Н. И. Кареев по этому поводу пишет: «Ослябя, Роман, в монашестве Родион, — боярин, инок Троицко-Сергиевского монастыря… принимал участие в Куликовской битве, где и убит».

В своем «Курсе русской истории» академик Платонов, которого вряд ли можно упрекнуть в неосведомленности, говорит: «Игумен Сергий дал великому князю из братии своего монастыря двух богатырей, по имени Пересвет и Ослябя… оба погибли в бою с татарами и погребены в Симоновом монастыре.»

Отмечу, что историк С. М. Соловьев упоминает в числе павших только одного Пересвета. Но его описание Куликовской битвы поистине изумительно: посвятив русской истории тридцать объемистых томов и не жалея места для подробнейшего описания совершенно незначительных происшествий, — вроде какой-нибудь междоусобной распри двух ничем не замечательных удельных князей, — он славнейшему событию отечественной истории (которое без преувеличения можно назвать воскресением Руси), — точнее всей Куликовской эпопее, включая подготовку к битве, поход, самую битву и рассуждения об ее исторических последствиях, — уделил меньше четырех страниц, а собственно сражению — полстраницы! Касаясь русских потерь, он пишет дословно следующее: «четверо князей (двое белозерских и двое тарусских), тринадцать бояр и троицкий монах Пересвет были в числе убитых».

Тут остается только развести руками, ибо согласно летописям, с которыми Соловьев был знаком не хуже, чем автор настоящего очерка, — на Куликовом поле пало более тридцати князей, из коих по крайней мере две трети известны поименно, а бояр и воевод одних лишь московских убито сорок, — из них с достоверностью известны имена двадцати трех. Все это Соловьев почему-то игнорирует, соглашаясь признать убитыми лишь тринадцать бояр, но в своей сверхподробной «Истории» даже их не удостаивает назвать по именам.

Возвращаясь к вопросу о смерти инока Осляби, в свете всего рассмотренного выше, следует признать, что большинство исторических данных заставляет думать, что он был убит на Куликовом поле.

М. Каратеев

 

© ВОЕННАЯ БЫЛЬ

Голосовать  Loading …

Смотри здесь образование в чехии.

Похожие статьи:

lepassemilitaire.ru

БИС г. Кургана

Версия для печати

Дайджест. Курган. 2015

Куликовская битва принадлежит… к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди…

А. Блок (Примечание к циклу «На поле Куликовом»)

Уже 635 лет не утихают споры вокруг известной со школьной скамьи Куликовской битвы. Эпохальное событие или разборка местного значения? Победа или поражение?

Особенно остро интерес к подробностям этого важного сражения русского средневековья вспыхивает в дни юбилеев. Дайджест «Куликовская битва: легенды и мифы» посвящен этому событию. В пособии использованы статьи из периодических изданий, расположенных в обратной хронологии.

Куликовская битва, положившая начало освобождению Руси от татаро-монгольского ига, одно из самых выдающихся событий в истории России.

Что именно так закончится битва, не верил, пожалуй, никто, кроме, быть может, самих победителей, с отчаянием обреченных вышедших на свой последний бой. Прочие же не сомневались в исходе бранного дела: Мамаево воинство готовилось всласть пограбить русские земли, Литва и Рязань спешили урвать себе лакомые куски, сторонние наблюдатели злорадствовали очередному бедствию московитов да выстраивали в уме ситуацию, которая сложится в Восточной Европе после неминуемого разгрома дерзкого ордынского вассала — князя Дмитрия.

Нежданный исход противостояния на Куликовом поле 8 сентября 1380 года спутал все карты. Он продемонстрировал нарастающую слабость Орды. Он положил предел литовской экспансии. Он окончательно утвердил Москву в роли объединителя земель русских, отказав в том праве Твери, Рязани и Новгороду. Он, наконец, заложил основы грядущего величия Руси-Московии — России.

Куликовская битва

Открытое противостояние между Москвой и Ордой началось еще в 1378 году, когда московское войско разгромило ордынское под командованием мурзы Бегича в битве на реке Вожже. С этого времени обе стороны стали готовиться к решительной схватке.

Летом 1380 г. в Москву стали поступать сведения о готовящемся походе татар. Дмитрий созвал союзных князей, и в конце августа русское войско выступило навстречу Мамаю. Летописцы записали, что никогда русская сила не была так велика, и исчислялась она сотнями тысяч воинов.

Мамай не торопясь двигался к Дону, поджидая помощи от литовского князя Ягайло. Но Ягайло так и не решился выступить против Москвы. Тем временем русские воины достигли Дона. Рядом с тем местом, где в Дон впадает река Непрядва, они перешли реку. 8 сентября русские полки выстроились на Куликовом поле. Место для боя было выбрано не случайное. Прилегающая к месту слияния Дона и Непрядвы часть Куликова поля была зажата в тиски оврагами, лесами и перелесками. Открытого пространства между балками и облесенными участками было немного, что лишало противников возможности для маневра. Русские дружины выстроились традиционным для них порядком, перегородив поле. Фланги войска при этом упирались в леса.

Утро 8 сентября 1380 года выдалось туманным. Противники выстраивались на битву, не видя друг друга, что было на руку русским: монголы не могли заметить движения Засадного полка. Расположившийся на Красном холме Мамай не сомневался в успехе: победить должны были татары, превосходившие и численностью, и профессиональной подготовкой, и подвижностью. Мамай намеревался играть свою игру, не подозревая, что уже играет по правилам, навязанным русским князем. Но это вовсе не значило, что русское войско обязательно одержит победу. Мамай мог в любой момент изменить первоначальный план и направление главного удара. Для него не имело принципиального значения, с какой стороны гнать неверных.

Сражение началось в одиннадцатом часу утра, когда туман рассеялся и татары получили возможность вести стрельбу прицельно. Отряды легких всадников устремились вперед, получив приказ основательно потрепать стрелами русские дружины, но наткнулись на сотни Сторожевого полка и погасили свой напор в перестрелке с быстрыми, метко посылавшими стрелы всадниками. Дабы не затягивать сражение, Мамай поспешил ввести в бой пехоту и полки тяжелой конницы, полагавшейся больше на меч, чем на лук.

Именно этого и добивался штаб князя Дмитрия. Рукопашная сеча для русского воина была предпочтительней, ибо лишала татарина тех преимуществ, какими он неоспоримо располагал: скорости и возможности поражать на расстоянии. В беспорядочной свалке дилетант-ополченец уже ничем не уступал профессиональному воину, ибо здесь многое решал случай. Теперь русские получили возможность более эффективно использовать метательное оружие; стрелки, находясь во втором эшелоне, могли через головы своих поражать сгрудившихся в кучу врагов.

Летописцы не сообщают, применяли ли русские в Куликовском сражении самострелы, это грозное оружие, способное бросить стрелу дальше монгольского лука. Самострелы, издавна считавшиеся высокоэффективным оружием в борьбе с мобильным противником, использовались в Китае уже с эпохи Сражающихся царств (V-III века до н.э.) в полевых сражениях, при осадах городов, в стычках с варварами «четырех сторон света». Впоследствии весьма сложные в изготовлении арбалеты вышли из употребления, уступив место мощному луку.

Условий для массового производства арбалетов в русских княжествах не было, свидетельств о больших закупках за рубежом нет, да и сведений о масштабном использовании этого оружия летописи не донесли. В битве на Куликовом поле русские воины рассчитывали на оружие «ближнего боя» — меч, топор, копье, сулицу и булаву.

После гибели Сторожевого полка, полегшего почти полностью, сражение переросло в гигантскую кровавую сечу. Татары яростно атаковали на всем протяжении фронта, русские изо всех сил отбивались. Был момент, когда воины Большого полка дрогнули и побежали, но их удалось остановить — битва продолжалась. Татары, убрав свои луки в сагайдаки, орудовали копьями и мечами.

Подобное развитие битвы вполне соответствовало замыслам Мамая. Превосходящими силами он сковал русскую армию, обескровил ее и теперь мог сполна использовать резервы. Новые тумены тяжелой конницы устремились на левый фланг русских, все более и более поддававшийся неприятельскому натиску. В критический момент на подмогу пятившемуся крылу подоспел с дружиной Дмитрий Ольгердович, но и он не в состоянии был выправить положение. Татар было слишком много, они рвались довершить разгром русской армии, манимые богатой поживой.

Наконец левый фланг продавился, открывая татарам путь в тыл основным силам русской армии. Враги не стали медлить, и громадными ордами устремились в обход. И именно в этот момент объявился из Дубравы Засадный полк под началом Боброка-Волынского и Владимира Андреевича. Удар был неожиданным. Намереваясь напасть на врагов со спины, татары вдруг сами получили удар в спину — удар сильный, опрокидывающий. Татарские темники растерялись. Избиваемые русскими мечами, татары бросились в разные стороны, подобно огню разгоняя по рядам Мамаева войска моментально вспыхнувшую панику.

Вряд ли удар нескольких тысяч воинов мог стать погибельным для стотысячного татарского войска, но он посеял панику, разладил четко отлаженный механизм. Не в состоянии осознать истинных сил вдруг обрушившейся на них русской дружины, победоносные тумены обратились в бегство.

Почему удар относительно небольшой дружины оказал решающие влияние на исход боя? Он был унизительно неожиданен для татар, которые и представить себе не могли, что русские осмелятся на столь дерзкий и тонкий ход. Менталитет победителя, профессионального воина не в состоянии был осознать, что собравшиеся на поле мужики-лапотники, большинство из которых и оружие-то видели едва ли не второй раз в жизни, уже полтораста лет угнетаемые и битые, окажутся способны на подобную «выходку». Русские витязи нанесли поражение не столько физической мощи татар, сколько их сознанию: такой удар способен превозмочь далеко не каждый.

Мог ли Мамай в этот миг повернуть ход сражения? Думается, мог — хотя бы попробовать. Нелепо полагать, что он не имел резервов. Пусть полководцем он был невеликим, но, играя видную роль в свою эпоху, научился быть осмотрительным. Наверняка Мамай оставил при себе резерв. Монгольские полководцы до последнего не вводили в бой свой личный тумен. Мамай до последнего придерживал подле себя своих преторианцев, чтобы лично повести их вдогонку за обращенным в бегство врагом.

В момент русской контратаки Мамай вполне мог бросить этот резерв вперед, навстречу дружине Владимира Андреевича, с мечом в руке добывавшего себе почетное прозвище Храбрый. Но не бросил, ибо, ставить на карту свою личную безопасность не отважился. Утрата армии представлялась ему вполне восполнимой потерей, утрата же гвардии могла стать гибелью. Он почувствовал, что русские исполнены того самого духа, какой делает непобедимым, и что изменить ход битвы ему уже не удастся. «И тотчас побежал поганый Мамай, — написано в „Сказании о Мамаевом побоище“, — с четырьмя мужами в излучину моря, скрежеща зубами своими, плача горько… И многие погнались за ними и не догнали их, потому что кони утомились, а у Мамая свежи кони его, и ушел от погони».

Дальнейшее известно. Мамай пытался укрыться в Кафе, где был убит. Дмитрий, прозванный в народе Донским, с торжеством вернулся в Москву, чтобы всего через два года бежать из нее прочь в страхе пред Тохтамышем, Москву нещадно спалившим.

Русь не смогла еще одолеть своей зависимости от азиатских угнетателей, но русский народ впервые осознал, что угнетателей бить можно и бить должно. Именно в Куликовской битве русский народ впервые осознал себя не московитами или суздальцами, но частью великой общности, объединенной чем-то большим, нежели схожим языком и обычаями. Русский народ впервые осознал себя нацией, пока еще становящейся, оформляющейся, но готовой заявить о себе в полный голос, готовой, прирастая новыми племенами и народами, объявить свою родину не Московией, не Новгородом, не Тверью, а Россией.

И именно в том великое значение Куликовской битвы, одной из самых парадоксальных побед в истории человечества, предсказать которую не взялся б никто…

Сказания

Сильное впечатление, произведенное Куликовской битвой на умы жителей Восточной Руси, породило множество откликов, последовавших как сразу после нее, так и спустя две сотни лет. Это летописные свидетельства, наиболее ранние и точные, но и наиболее краткие. Героическая поэма «Задонщина», созданная в начале XIV в. в Серпуховском княжестве и прославляющая подвиги князя Серпуховского и Боровского Владимира Андреевича. «Житие Сергия Радонежского», появившееся в том же княжестве, чтобы восславить местного духовного подвижника Сергия. А также роман-эпопея «Сказание о Мамаевом побоище» — художественная гипотеза события, написанная в конце XV — начале XVI вв. и дошедшая до наших дней в основном в списках XVII в.

Легенды и мифы

Формирование исторических легенд вокруг Мамаева побоища началось сразу же после завершения сражения и продолжается поныне. Целый ряд сюжетов, сообщаемых нам «Сказанием», не повторяются больше нигде. Почти все они стали объектами оживленных дискуссий как в науке, так и в обществе. Ученые затрудняется с правдоподобным толкованием таких эпизодов. Но, оказывается, объяснение существует.

Куликово поле

Долгое время считалось, что название «Куликово поле» происходит от болотных птиц куликов. Однако по другой, более правдоподобной версии, наименование этого места происходит от древнерусского слова «кулига», означающее открытое место, поляну или просто степной участок.

Уряжение полков

Одна из таких дискуссий — о тактике русского войска. Построение войск на общеизвестной схеме Куликовской битвы, помещенной в каждом учебнике истории, удивляет своей необычностью. Ни в одной другой битве Средневековья русские рати так не выстраивались. Кроме того, представленное расположение войск с военной точки зрения не вполне грамотно: вытянутое узкой линией по огромному фронту русское войско оставляет возможность противнику легко прорвать строй на флангах и окружить небывалое скопление войск в центре.

На самом деле, на схеме представлено абстрактное походное построение русской армии, зафиксированное в разрядных книгах (сборниках официальных распоряжений) конца XV-XVII вв. и отразившее систему организации войска единого Русского государства. Ни в XVI, ни тем более в XIV в. войско таким образом не выстраивали. Судя по всему, сочинитель «Сказания о Мамаевом побоище», живший на рубеже XV-XVI столетий, был хорошо знаком с разрядными документами.

Благословение

Что касается благословения Сергия Радонежского, то этот эпизод вошел во все детские книги и учебники, хотя он ничуть не правдивее остальных. О нем нет слова ни в летописях, ни в «Задонщине», ни даже в «Житии Сергия Радонежского». Только художественная проза «Сказание о Мамаевом побоище» повествует об этом событии. Но, как установили специалисты, «Сказание…» было создано именно монахами Троице-Сергиевого монастыря, чтобы прославить его основателя Сергия Радонежского, а особенно славного попечителя — князя Серпуховского и Боровского Владимира Андреевича, названного после Куликовской битвы Хоробрым (Храбрым) и Донским. Что до Дмитрия, то ему просто не пристало ехать к чужому пастырю, хотя и весьма прославленному. У него был свой духовник — кремлевский настоятель Герасим, который и благословил князя.

Но и Сергий не остался в стороне. Согласно «Житию Сергия Радонежского», он в своем послании посоветовал Дмитрию кончить дело с Мамаем миром, дав ему положенную дань, и только если тот упрется, тогда уж сражаться, и Бог поможет. И все летописи свидетельствуют, что Сергий все-таки послал вслед войску благословение, которое догнало его у самого Дона, перед переправой. Разумеется, благословение такого прославленного молитвенника сильно подняло дух воинов и помогло им в сражении.

Засадный полк

До сих пор господствует убеждение о том, что исход Мамаева побоища предрешила вылазка засадного полка во главе с Владимиром Андреевичем Серпуховским. Однако ранние источники ничего не говорят об этом эпизоде. «История» версии с засадным полком начинается только со «Сказания»: «И отпусти князъ великий брата своего князя Владимера Андреевичя вверх Лону в дуброву, яко да тамо утаится плък его, дав ему достойных ведомцов своего двора, удалых витязей, крепкых въинов». Упоминание о тактическом резерве в виде засадного полка во всей русской средневековой книжности более не встречается.

А были ли иноки?

Но если поездка Дмитрия Московского в Троицкий монастырь под личное благословение игумена Сергия — выдумка, что же тогда делать с Александром Пересветом и Андреем Ослябей? Это иноки, которых Сергий якобы послал к Дмитрию, причем Пересвет открыл сражение поединком с ордынским богатырем и геройски погиб. Ведь Александр Пересвет — бывший боярин брянского княжества — реальное лицо, он похоронен в московском Симоновом монастыре. Как и Ослябя, который после Куликовской битвы еще долго «служил… на Москве», в том числе по посольской части.

Так вот, первое сомнение зарождает место их погребения. Дело в том, что по церковным уставам инока всегда хоронят в том монастыре, где он проходил свое иночество. Значит, их могилы — во всяком случае, Пересвета, который вроде бы погиб во время Куликовской битвы, — должны находиться в Святой Троице. Далее, согласно тем же уставам, иноки не могли даже брать в руки оружие, не то что сражаться и убивать. Некоторые ученые, пытаясь спасти красивую легенду, уверяют, что Сергий временно снял с них сан. Но в этом случае они вряд ли могли нести в себе частицу святости Сергия…

Имена чернеца Пересвета, брянского боярина, и его товарища чернеца Осляби впервые появляются в «Задонщине». И ни слова о поединке Пересвета с ордынцем и гибели обоих в битве. И только в списках «Сказания о Мамаевом побоище» Сергий посылает иноков Пересвета и Ослябю вместе с Дмитрием на битву, а Пересвет выходит на поединок, защищенный не панцирем, а только схимой — одеянием монаха-схимника. К тому же противник его — печенежин (а это и для XIV, и для XV вв. — сказочная древность, потому что этот народ исчез со страниц летописи 300 лет назад), к тому же в разных рукописях носящий различные имена. Так что, похоже, вся эта история — чистый вымысел, кроме самих персонажей, скорее всего, светских участников сражения.

Переодевание

Еще один миф — о том, что Дмитрий Московский поменялся конем и доспехом с боярином Михаилом Бренком. Интересно, что этот эпизод появляется только в поздней «Повести о Мамаевом побоище». К тому же среди московского боярства XIV-XV вв. Михаил Бренко не значится. Не исключено, что у Дмитрия Ивановича мог быть приближенный с таким именем. Но отнюдь не с таким саном. Само то, что Дмитрий одел Бренка в свой доспех, отдал своего коня и поставил под великокняжеское «чермное», то есть красное, знамя, должно свидетельствовать о трусости князя. Получается, он испугался, что противник будет за ним охотиться. Так оно и вышло, в результате Бренко погиб. В этом эпизоде автор противопоставляет трусоватого Дмитрия Ивановича безукоризненному «хороброму» Владимиру Андреевичу. А это и естественно, ведь «Сказание…», созданное в Троице, должно было, как уже говорилось, восславить покровителя монастыря.

Дело в том, что любой доспех, а особенно великокняжеский, точно подгонялся по фигуре владельца, а боевого коня всадник долго и тщательно выезжал под себя. От удобства доспеха и слаженности действий с конем зависел не только успех воина в бою, но и его жизнь. Что же касается поведения Дмитрия в битве, то и летописи, и «Задонщина» прямо говорят о его героизме. В начале битвы он, видя робость новобранцев, стоявших в самом первом, сторожевом полку, поскакал из главного полка вперед, ободрил их и повел за собой в бой. После того как Дмитрий Иванович вместе с новобранцами встретил самый сильный натиск врага (и при этом, возможно, убил настоящего хана), он в сильно побитом, но целом доспехе (что отмечено в источниках) отошел на свое место в главном полку. Так что, никакого переодевания, скорее всего, не было.

Боги Мамая

Исследователей уже давно привлекают внимание имена богов, призываемых на помощь Мамаем во время бегства: «Безбожный же царь Мамай, видев свою погыбель, нача призывати богы своа Перуна и Салавата и Раклиа и Гурса и великого своего пособника Махмета». Толкователи «Сказания» чаще всего полагают, что Перун и Гурс-Хорс — это славянские языческие божества, упомянутые в целях подчеркивания «идолопоклонства» Мамая, о котором в начале повести прямо говорится, что он «по своей вере — эллин, идолопоклонник и иконоборец, злой христьанскый укоритель». Махмет соотносится с мусульманским пророком Мухаммедом, а происхождение Салавата и Раклия не находит объяснения вовсе.

Сколько их было?

Один из первых мифов, связанных с Куликовской битвой, — представление о сотнях тысяч собравшихся здесь воинов. Происхождение и широкое распространение этого мифа вполне понятно. Откровенную неточность средневековых книжников необходимо рассматривать как обязательный литературный приём, используемый всеми без исключения авторами.

Прежде всего необходимо уяснить приблизительное количество воинов, которые могли участвовать в сражении с обеих сторон. Два наиболее известных литературных памятника так называемого Куликовского цикла — «Задонщина» и «Сказание» — сообщают о колоссальной военной силе, которую великий князь Дмитрий Иванович вывел на битву с ордынцами Мамая. Так, по свидетельству «Задонщины», русских было 300 тысяч ратников, из которых половина полегла в сече. «Сказание» называет ещё большее число воинов — 400 тысяч «кованой рати»…

Определить реальное число воинов великого князя, сражавшихся на Куликовом поле, между тем вполне возможно. Для этого нужно получить хотя бы приблизительные ответы на несколько важных вопросов. Во-первых, имелись ли в составе великокняжеских полков городские пешие ополчения, состоящие из воинов-непрофессионалов? Во-вторых, каковы были мобилизационные возможности княжеств Северо-Восточной Руси в последней четверти XIV столетия? И, в-третьих, военные силы каких именно княжеств выступили на помощь правителю Москвы?

Разные исследователи предлагают свои расчёты численного состава противоборствующих сторон, причём их цифры колеблются в большом диапазоне.

Так В. Н. Татищев исчислял русскую рать в составе 20 тыс. чел., ордынскую — 40 тыс., Б. А. Рыбаков — 150 тыс. и 300 тыс., М. Н. Тихомиров и Л. В. Черепнин — по 100-150 тыс. с каждой стороны, А. А. Кирпичников — 36 тыс. и 70-80 тыс., Ю. В. Селезнёв — 25-32 тыс. и 90-100 тыс.

В настоящее время большинство учёных склоняются к мнению, что русское войско имело численность 20-30 тыс. человек, а ордынское — 40-60 тыс.

Национальный состав войск

Национальный состав соперников до нынешнего времени остаётся спорным. Однозначно можно отметить, что ордынское войско нельзя называть только татарским. Прежде всего потому, что татарский этнос в современном понимании к тому времени ещё не сложился. Ядро ордынского войска составляли потомки половецких родов. К тому же в составе Мамаевой рати, как уже отмечалось выше, были представители кавказских народов и даже генуэзцы. Русское воинство также не было однонациональным. В его рядах оказались и литовские воины, и, возможно, отряды перешедших на службу Москве крещёных ордынцев.

Потери

Ещё более проблематичен вопрос о потерях Куликовской битвы. Если верить «Задонщине», только павших русских воинов насчитывалось 253 тыс. чел. Однако эти цифры сильно преувеличены. Например, украинский историк С. З. Заремба предполагает следующие потери: до 40 тыс. русских, до 60 тыс. ордынцев. А. Н. Куропаткин приводит цифры 100 тыс. и 150 тыс., В. В. Каргалов — 75 тыс. и 100 тыс. Но, конечно, потери были гораздо меньше.

К сожалению, место захоронения воинов, павших в 1380 г., до сих пор не найдено. Этому есть свои объяснения. Во-первых, систематический поиск профессиональными археологами начался в 1980-е гг. По археологическим меркам это ничтожный срок. Во-вторых, убиенных оказалось не сотни, может, даже и не десятки тысяч, а гораздо меньше, что значительно усложняет поисковые работы. В-третьих, есть вероятность, что братская могила находится под жилыми домами с. Монастырщина — места легендарного захоронения, что вообще делает проблему трудноразрешимой.

Судьба участников Куликовской битвы

Рассматривая историю Куликовской битвы, учёные часто оставляют в стороне такую любопытную тему, как дальнейшая судьба участников великой драмы 1380 г. Попробуем восполнить этот пробел.

Дмитрий Иванович Донской (1350-1389).

Через 2 года после сражения на Дону над Русью вновь нависла угроза. К Москве подошёл со своими войсками хан Тохтамыш. Князь Дмитрий, не уверенный в возможности отстоять столицу, покинул город. Москву ордынцы взяли хитростью и подвергли страшному разорению. Русь снова была вынуждена везти дань в Орду. Но о прежнем подчинении не могло быть и речи. Недаром перед смертью Дмитрий самовольно, без санкции хана, передал земли Владимирского княжества сыну как свою «отчину». В 1380-е гг. у князя возникали некоторые осложнения с двоюродным братом, Владимиром Серпуховским, рязанским князем Олегом и Новгородской республикой. Но в итоге всё удалось уладить. Начиная с XVI в. прозвище «Донской» уже прочно закрепляется за Дмитрием Ивановичем. В 1988 г. Дмитрий Донской был канонизирован Русской православной церковью.

Владимир Андреевич Храбрый, князь Серпуховской (1353-1410).

Этот талантливый полководец и организатор ещё долго продолжал играть значительную роль в московской дружине. В 1382 г. неожиданным ударом он разгромил один из крупных отрядов Тохтамыша (бой у Волока). В 1393 г. возглавлял поход против Новгорода. В 1395 и 1408 гг., когда над Русью нависла серьёзная угроза со стороны сначала Тимура, а затем Едигея, Владимир Храбрый руководил обороной Москвы.

Дмитрий Боброк-Волынский (до 1356 г. — после 1389 г.).

Известно, что вплоть до смерти Дмитрия Донского этот храбрый полководец, приходящийся внуком литовскому князю Гедемину, продолжал преданно служить Москве. После 1389 г. его следы теряются. Возможно, после 1389 г., в связи со смертью сына он ушёл в монастырь.

Андрей Ольгердович (1325–1399).

Вплоть до 1385 г. он поддерживал тесные отношения с московским правительством. Затем начал борьбу за литовский престол. Андрей заключил союз с Тевтонским орденом. За помощь в борьбе против Ягайло он отдал орденцам «под опеку» полоцкую землю. Однако уже в 1387 г. полоцкий край прибрал к рукам Ягайло, а своего строптивого брата он заточил в замок. Через 7 лет Андрей был освобождён и уехал во Псков. В 1399 г. по призыву литовского князя Витовта он участвовал в сражении против войск ордынского полководца Едигея на р. Ворскла. Здесь он нашёл свою героическую смерть.

Дмитрий Ольгердович (1357–1399).

Оставался в Москве до 1388 г., затем вернулся в Литву, где принёс присягу брату Ягайле. Получил во владение Трубчевское княжество. В 1399 г. вместе с братом Андреем Ольгердовичем он участвовал в битве на р. Ворскла, где также сложил голову.

Ягайло (1350-1434).

В 1386 г., благодаря женитьбе на королеве Ядвиге, получил польскую корону. Польша и Литва заключили унию. Однако литовская правящая верхушка была недовольна договором, и в 1392 г. Ягайло был вынужден передать корону литовского княжества двоюродному брату Витовту. В 1410 г. под Грюнвальдом Ягайло проявил себя талантливым полководцем. Его армия совместно с литовскими войсками Витовта и смоленскими полками нанесла сокрушительное поражение Тевтонскому Ордену.

Олег Иванович Рязанский (1350–1402).

Уже на следующий год после Куликовской битвы князь Олег заключил с Москвой договор, по которому признал себя «младшим братом» Дмитрия Ивановича. Правда, напряжённость в отношениях Москвы и Рязани сохранилась. Лишь в 1385 г., после подписания «вечного мира», мир действительно наступил. Вплоть до последних лет жизни князь Олег был вынужден отбиваться от наседавших врагов: Литвы и Золотой Орды.

Мамай (до 1350 г. — 1380 г.).

После поражения на Куликовом поле Мамай бежал в южнорусские степи, где начал собирать силы для повторного похода на Русь. Его соперник в борьбе за власть, Чингизид хан Тохтамыш решил воспользоваться благоприятным моментом. Он быстро выдвинулся навстречу Мамаю и застал его на берегу р. Калка. Однако битва не состоялась, т.к. воины Мамая быстро перешли на сторону законного хана — Тохтамыша. Мамай бежал в г. Каффу, где был убит генуэзцами.

Куликовская битва, состоявшаяся в междуречье Дона и Непрядвы, является наиболее яркой страницей в истории побед русского оружия периода Средневековья.

«на Куликово поле пошли рати москвичей, владимирцев, суздальцев и т.д., а вернулась рать русских… Это было началом осознания ими себя как единой целостности — России».

Л. Н. Гумилёв

Список литературы:

1. Петров, А. Память о Куликовской битве как образ российских трансформаций / А. Петров // В мире науки. — 2011. — № 7. — С. 76-85.
2. Азбелев, С. Новгородцы на Куликовом поле / С. Азбелев // Родина. — 2009. — № 9. — С. 37-40.
3. Булычев, А. Живые и мертвые : численность и погребение павших на Куликовом поле / А. Булычев // Родина. — 2009. — № 8. — С. 8-14.
4. Кириллин, В. Куликово поле: взгляд через столетия / В. Кириллин // Родина. — 2009. — № 8. — С. 3-7.
5. Алексеев, А. Как Рязань чуть не стала столицей Руси / А. Алексеев // Наука и жизнь. — 2009. — № 3. — С. 88-92.
6. Петров, А. Туман над полем Куликовым / А. Петров // Вокруг света. — 2006. — № 9. — С. 58-70.
7. Лукошников, В. В. «Кони ржут на Москве, бубны бьют на Коломне, трубы трубят в Серпухове, звенить слава по всей земле Руссьской…» / В. В. Лукошников // Военно-исторический журнал. — 2006. — № 7. — С. 59-63.
8. Колосов, Д. Парадоксальная победа : 625 лет со дня битвы на Куликовом поле / Д. Колосов // Наука и жизнь. — 2005. — № 12. — С. 88-98.
9. Двуреченский, О. «Броня» крепка! : снаряжение русского воинства в эпоху Куликовской битвы / О. Двуреченский // Родина. — 2005. — № 12. — С. 65-68.
10. Бурцев, И. Колокола Куликова поля / И. Бурцев // История. — 2005. — № 21. — С. 14-15.
11. Бурцев, И. Первое поле ратной славы России : история Куликовской битвы вызывает еще много вопросов / И. Бурцев, И. Пешехонов // История. — 2005. — № 21. — С. 6-12.
12. Горелик, М. Мифы и быль Куликова поля / М. Горелик // Техника-молодежи. — 2005. — № 10. — С. 2-5.
13. Наумов, А. Великое сражение Руси / А. Наумов // Родина. — № 9. — С. 63-66.
14. Петров, А. Мамаево побоище : гордость и предубеждения исторической памяти / А. Петров // Родина. — 2005. — № 9. — С. 67-73.
15. Чарушников, В. «И въскипе земля русская» / В. Чарушников // Москва. — 2005. — № 9. — С. 193-203.
16. Клименко, В. Прерванное возрождение / В. Клименко // Исторический журнал. — 2005. — № 4. — С. 4-19.

Составитель: ведущий библиограф Артемьева М. Г.

cbs-kurgan.com

Куликовская битва — Хитрость Донского » Военное обозрение

В 1380 году князь Дмитрий Донской разбил монгольскую армию под предводительством хана Мамая на Куликовом поле. В некоторых исторических трудах можно прочитать, что Дмитрий Донской не руководил битвой, что он вообще отказался от командования и ушел в передние ряды, чтобы сражаться, как простой воин. Другие в описании битвы делают основной акцент на героизм русского войска, благодаря ему, дескать и выиграли. При этом упускается из виду, что ход битвы во многом предопределили стратегические ходы московского князя.

Те, кто делают акцент на героизме, упускают из вида, что героизм одних – часто следствие глупости других. Так в 1237 году рязанский князь со своей дружиной вышел в чистое поле встречать Батыя, там, по сути, и битвы то не было, просто избиение героического рязанского воинства. А битва на Калке, когда почти 90 тысячная русская армия встретила 30 тысячное татарское войско, половина русской армии была перебита, а толку ноль. Так что в истории с Дмитрием Донским большую роль сыграли не его личный героизм и не храбрость русского воинства, а, прежде всего, гениальность и стратегический талант Дмитрия, который выиграл битву еще до ее начала.

Стратегический обман

На протяжении всей истории любая армия, особенно обороняющаяся, пыталась встать на высотах. Обороняться с возвышенности, особенно против конных войск, всегда удобнее. Князь первым вышел на Куликовское поле, но высоту не занял, оставил ее Мамаю. Мамай принял эту «жертву» и уже тогда проиграл сражение. Даже странно, что такой опытный полководец не подумал, для чего ему подарили господствующую высоту. Дмитрий сделал это для того, чтобы Мамай смотрел и был уверен, что видит. И он не увидел главных вещей: оврагов перед русским правым флангом, засадного полка, укрытого лесом, не понял асимметрии и слабости флангов русской рати.

Эффект передового полка

Первый раз в истории перед головным полком Дмитрий Донской поставил чуть впереди передовой полк, весьма сомнительную на первый взгляд защиту в 3-5 тыс. человек. Какую роль он должен был выполнить? Не стоило ли его присоединить к головному?

Для того чтобы понять это, можно обратиться к цирковому номеру. Суть его в следующем: богатырь бьет молотом по камню, тот трескается или раскалывается под ударом. Дале на стол кладут человека и прикрывают тонкой каменной плитой, тот же самый молотобоец теперь бьет по плите, она разлетается на куски, а человек встает из-под нее невредимым. В момент удара плита равномерно распределяет силу удара по всей своей площади. Вместо мощнейшего удара, на человека передается лишь некоторое равномерное давление.

Как Дмитрий додумался превратить стремительный удар монгольской конницы в обычное ослабленное давление на центр русского войска, без нарушения его структуры, мы не знаем. Но стоит признать, применил он это прием очень умело.

Мамай – союзник Дмитрия?

Мамай думал, что с холма он видит все. И он ясно видел, что самый слабый фланг русского войска – правый. Тот был немногочисленным и растянутым на довольно большое расстояние. В центре же напротив стояла основная масса русского войска: передовой, головной и запасной полки.

План битвы рождался сам собой: пробить правый фланг и выйти в тыл главным силам русских, окружить их, внести панику в ряды и уничтожить. И Мамай первоначально послал свою конницу на полк правой руки. И тут столкнулся с первым «подарком», который ему подготовил Дмитрий. Перед позициями русских войск оказалось два ряда оврагов, которые просто не было видно с холма. Более того, даже сами конники заметили овраги, лишь оказавшись перед ними вплотную.

Многотысячная масса конницы широким фронтом на приличной скорости влетает в овраг. Задние конники напирают на передних, уйти в сторону нельзя – наступление идет широким фронтом. Уже до столкновения с русскими татары несут потери. Вместо стремительного налета конница медленно продвигается до… второго ряда оврагов.

И это уже маленькая победа. Конники сначала спускаются в овраг, затем медленно по одному поднимаются из него и натыкаются на строй княжеских дружин, который спокойно по одному, методично избивает этих появляющихся всадников. Войско Мамая несет большие потери, гибнут лучшие его батыры, теряется темп атаки. После 1-2 часов такого избиения Мамай принимает второй пункт плана Дмитрия Донского «завязнуть» в критической массе в центре русского войска.

Хитрость князя

После ни один из историков, толком не смог объяснить, для чего князь перед битвой облачился в кольчугу простого война, а свой плащ и знамя отдал боярину Михаилу Бренку. Но это был один из моментов, который впоследствии привел к первому перелому в ходе битвы: уравновешиванию сил в центре и потере здесь татарами наступательного порыва.

Князь неплохо знал ордынское войско, способы ведения битвы и полководцев противника. Он был уверен, что тактический наступательный порыв, каждого отдельного командира будет направлен на него, русского полководца, на его знамя. Именно так и вышло, татары, не считаясь с потерями, прорубались к знамени, и остановить их порыв оказалось невозможно, боярина изрубили, а знамя сбили.

Исторически потеря командующего и знамени, гибель или бегство приводили к психологическому перелому, после которого следовал разгром армии. Здесь получилось иначе, парализованными оказались татары. Думая, что убили командующего они издали победные кличи, многие даже рубиться перестали, напор их стал угасать. Но русские и не думали прекращать сражение, они знали, что татары ошиблись!

Оснащение войска

Вернемся к передовому полку. Он принял на себя самый первый и самый страшный удар монгольской конницы, но это не означало, что все его воины были обречены на гибель. Пешие воины могут противостоять коннице. Например, можно поставить «стену» из копий. Несколько рядов дружинников, вооруженные копьями разной длины (у передних они короче, у задних – длиннее) которые оканчиваются на одинаковом расстоянии перед строем. В таком случае наступающий конник встречает не одно копье, которое он может отклонить щитом или перерубить, а натыкается сразу на 3-4 и одно из них может достичь своей цели.Хорошо были защищены и тела ратников. Так называемая «голубая броня» дружины из Великого Устюга не уступала по своим качествам латам генуэзских рыцарей, которые сражались на стороне Орды.

Сам князь во время битвы даже не был ранен, хотя и бился в первых рядах войска. И дело тут не только в искусности и силе Дмитрия Донского. Враг просто не мог поразить его, когда доставал мечом или копьем. Кольчуга его была выкована из лучших сортов металла. Поверх кольчуги были надеты латы из металлических пластин, а поверх всего этого кольчуга простого воина для маскировки. Его рубили, кололи, били, но никто так и не смог прорубить все три слоя его доспехов.

Но любые удары – это удары. Шлем князя был помят в нескольких местах, к концу битвы Дмитрий был в состоянии глубокой контузии, возможно, она и стала причиной его ранней смерти в возрасте 39 лет. Но при этом не один русский воин не видел, чтобы князь истекал кровью, такого психологического проигрыша он татарам не подарил.

Мамай попадает в ловушку

Битва идет уже 4-5 часов. Мамай видит, что в центре – тупик, между живыми образуется стена из мертвых, сработала критическая масса, Мамай видит это с холма и отдает приказ перенести удар на левый фланг. И даже не смотря на фактор усталости, татары ведут наступление уже несколько часов, устали и люди, и кони, напор их по-прежнему силен. Сказывается численное преимущество, и полк левой руки начинает отходить назад, прогибаться под натиском татар, отходить к дубовой роще. Численное преимущество на стороне наступающих, так кажется Мамаю с холма, он не видит Засадного полка за дубовой рощей.

Но именно сверху заметно, как отходят все дальше назад русские полки, как появляется брешь, в которую можно бросить войска и обойти русских слева, ударить им в тыл. И Мамай допускает последнюю свою ошибку. Направляет в прорыв все имеющиеся у него под рукой резервы. Полк левой руки отброшен, татары рвутся вперед, накапливаются и разворачиваются для удара во фланг и тыл центральных полков, оставляя открытым тыл для Засадного полка. План князя полностью удался, татары поворачиваются тылом к основной ударной силе русских войск. Удар свежей конницы засадного полка оказался для татар смертельным. Войско Мамая обращается в неконтролируемое бегство.

topwar.ru

Куликовская битва

Московские князья к середине XIV в. смогли скопить Силу,  с которой уже можно было потягаться с ордынцами — но лишь при одном условии: если никто из своих, из русских князей, не всадит нож в спину, как это не раз проделывалось в политиче­ской борьбе прежних лет. Наибольшие успехи в объединительной политике московских князей пришлись на княжение внука Ивана Калиты — Дмитрия Ивановича (1350-1389 гг.), прозванного Донским. Моск­ва стала обладать достаточной мощью и авторитетом, чтобы возглавить общерусское выступление против Орды, которая стала гораздо слабее, чем при великих ханах Батые и Узбеке.

Восполь­зовавшись малолетством Дмитрия Ивановича, суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович добился в Орде ярлыка на вели­кое княжение, и только благодаря усилиям московских бояр во главе с митрополитом Алексеем удалось вернуть ярлык в руки московского князя. Вскоре князю Дмитрию пришлось побороться за ярлык уже с тверским князем Михаилом Александровичем, также претендовавшим на великое княжение.

К сложной внутриполитической обстановке начала княже­ния Дмитрия Ивановича добавилось и обострение внешнеполити­ческого положения — угроза с запада со стороны великого княже­ства Литовского. Литовцам оказал поддержку тверской князь Александр Михайлович, который надеялся с их помощью одер­жать победу над Москвой. Такая политика Александра Тверско­го вызвала негодование на Руси. В результате похода на Тверь в 1375 г., в котором участвовали полки различных русских кня­зей, Дмитрию Ивановичу удалось одержать победу над своим соперником.

Теперь уже никто из князей Северо-Восточной Руси не осмеливался оспаривать первенство Москвы. Боль­шинство княжеств полностью признало первенство Москвы, и поэтому появлась реальная возможность составить общерусскую коалицию против татар.

Бой Пересвета с Челубеем

Со второй половины XIV в. начинают проявляться признаки ослабления Золотой Орды, вызванные начавшимся процессом феодального дробления. Из состава этого государства выделились самостоятельные и полу самостоятельные орды, которые вели между собой ожесточенную борьбу за власть. Эти усобицы в Орде сопровождались калейдоскопической сменой ханов, а иногда одновременным правлением нескольких ханов.

Прямой разрыв Руси с Ордой неизбежно означал войну с ней. В это время одному из золотоордынских темников (начальник 10 тыс. воинов) Мамаю удалось временно ликвидиро­вать усобицы и сосредоточить власть в своих руках. В 1357 г. Мамай женился на дочери хана Золотой Орды Бердибека. В 1359 г, после смерти тестя стал бороться за власть в Орде, но, не являясь по рождению чингизидом (потомком Чингисхана), официаль­но не мог стать ханом. В 1361-1380 гг. подчинил себе территорию от правобережья Волги до Днепра с Кры­мом и Северным Кавказом, где стал править через подставных ханов.

Мамай начал готовить поход на Русь, и в 1378 г. на реке Воже (приток Оби) произошло открытое столкновение татарского войска с московской ратью. В результате битвы русское войско под командованием Дмитрия Ивановича разгромило войско Золотой Орды. Это была первая победа над ордынцами.

Изображение Сергия Радонежского

Ордынское войско, в несколько десятков тысяч человек, в этом сражении возглавил мурза Бегич, военачаль­ник опытный и бесстрашный. Русскую рать повел на юг от Оки, в рязанские пределы, сам князь Дмитрий Иванович. Расположились на противоположных берегах реки Вожжи, противники долго стояли друг против друга. Наконец, московский полководец несколько отодвинул свои полки, приглашая Бегича к битве.

Тот переправил конницу, и сеча началась. Дмитрий двинул вперед свой главный полк, а с обоих флангов ордынцев начали охватывать еще два рус­ских полка. Врага, разбитого в прах, прижали к реке и почти полностью уничтожили. Погиб и Бегич. На следующий день победители сами перешли Вожу и, преследуя остатки войска, окончательно добили его, захватили большой обоз. После победы на Воже князь, и дружина поверили в свои силы и поняли, что бить ордынцев можно.

Летописцы живописуют ярость, охватившую Мамая при известии о гибели Бегича и войска. Два года собирает он новые силы со всей Орды, нанимает отряды генуэзцев из Крыма, отважных воинов с Северного Кавказа. Кроме этого, Мамай заключил союз с литовским вели­ким князем Ягайло и вступил также в тайные переговоры с рязанским князем Олегом, недовольным главенством Москвы. Формальным поводом к войне стал отказ князя Дмитрия увеличить выплачиваемую дань до размеров, в которых она взымалась при хане Джанибеке, сыне Узбек хана.

В течение двух лет стороны готовились к решающей битве. Численность татарского войска составила по наиболее точным подсчётам от 60 до 100 тыс. воинов. По подсчётам историков, русское войско по численности при­мерно равнялось силам Мамая и, вероятно, могло доходить до 100 тыс. человек.

Великий князь литовский Ягайло, гравюра XVI в.

Под знамёна великого князя Дмитрия помимо собственно московских сил сошлись полки князей ярослав­ских, ростовских, белозерских, смоленских, стародубских, кашинских, а также отряды из много­численных княжеств, расположенных в верховьях Оки. На помощь Москве прибыло войско двух братьев великого князя литов­ского Ягайло — Андрея Ольгердовича Полоцкого и Дмитрия Ольгердовича Брянского. Однако Дмитрию Ивановичу не уда­лось привлечь на свою сторону Тверь, Новгород, Нижний Новго­род.

Православная церковь сыграла огромную роль в идеологическом обеспечении победы в Куликовской битве. Поход на ордынцев был освящён духовным авторитетом «игумена земли русской» — пре­подобного Сергия Радонежского. Зримым образом божественного заступничества должно было стать присут­ствие в московском войске двух ино­ков-воинов из Троицкой обители: Александра Пересвета и Родиона (Андрея) Осляби, отправ­ленных в поход Сергием Радонежским.

Пересвет и Ослябя, рис. Васнецова В.М.

По обычным монастырским правилам монахи не могли принимать участие в сражениях. Поэтому Пересвет и Ослябя приняли Великую Схиму (высший монашеский чин) и получили благословение преподобного Сергия Радонежского «на военный подвиг». «И вручил им Сергий непобедимое оружие — крест Христов, и передал их в руки великому князю Дмитрию Ивановичу, промолвив: «Мир Вам, братья, пострадайте за веру православную!» — говорится в «Сказании о Мамаевом побоище». Отсюда следует, что битва с Мамаем стала восприниматься как священная битва за православную веру, за Русь.

Куликовская битва

Надо особо заметить, что князь Дмитрий лично руководил разведкой, которая во многом предопределила исход Куликовской битвы. Агентами великого Дмитрия Ивановича в первую очередь были купцы, которые свободно торговали как в Литве и в Крыму, так и в Орде. Для получения разведывательных данных и информации о планах противника Дмитрий Иванович использовал и возможности московских дипломатов. Накануне похода Мамая на Русь, в Орду был направлен посол Захарий Тютчев, который, узнав о планах похода против Москвы, «срочно послал тайного вестника к великому князю Дмитрию Ивановичу».

Большое внимание уделял Дмитрий Иванович и военной разведке. Все пути в Орду находились под наблюдением застав, «тайных караулов», сторожевых разъездов и «скрытых притонов» — по дорогам были разбросаны корчмы и постоялые дворы, где несли службу разведчики князя. В задачу военных разведчиков входило наблюдение за передвижением татарских орд и сообщение об этом в Москву. Именно с одной из таких застав 23 июля 1380 г. прискакал в Москву разведчик Андрей Семенович Попов с донесением о походе войск Мамая на Русь.

После сбора в Коломне великий князь произвёл смотр своих сил. Войско выстроилось в походный порядок и двинулось к Дону. Летописец приводит слова Дмитрия Ивановича, сказанные им 6 сентября на военном совете: «Ныне же пойдем за Дон и там или победим и все от гибели сохраним, или сложим свои головы».
Перед битвой рать Дмитрия Ивановича была поделена на 6 полков и резерв, каждый командир знал «свой маневр» и расположение. Пять полков должны были измотать противника, а шестой «Засадный полк» под командованием опытных военачальников князей Владимира Андреевича Серпуховского и Дмитрия Ивановича Боброка-Волынского завершить разгром.

Утро в день битвы выдалось туманным. Туман рассеялся только к 11 часам утра. В день битвы 8 сентября (по старому стилю) 1380 г., когда праздновалось Рождество Пресвятой Богородицы, русские войска скрытно перешли на правый берег Дона. Великокняжеское войско попадало на Куликово поле — участок земли, ограниченный с трёх сторон Доном и его притоками Смолкой и Непрядвой. Фланги русского войска оказались прикрыты реками — Доном и Непрядвой, которые лишали татарскую конницу возможности применить традиционную тактику — охват противника с флангов. Опасаясь удара в тыл  со стороны великого князя литовского Ягайло, мосты за великокняжеским войском приказано было сжечь.

Впереди встал сторожевой полк во главе с младшим воеводой Семёном Медиком. За ним следовал передовой полк. В него вошли молодые воины, поэтому великий князь решил собственным примером укреплять их стойкость. По свидетельству летописцев в платье и доспехах простого ратника князь Дмитрий встал в строй и принял участие в первом же бою сторожевого полка. В ставке, под стягом, его место занял молодой боярин Михаил Бренк. Основные силы сосредото­чились в большом полку, который с флангов прикрывали полк правой руки во главе с ростов­скими и стародубскими князьями и полк левой руки, возглавлявшийся князьями из Ярославской и Белозерской земель.

Куликовская битва, миниатюра из Лицевого летописного свода XVI в.

Небольшим резервом, находившимся за полком левой руки, командовал литовский сторонник Москвы, князь Дмитрий Ольгердович. И, наконец, на самом краю левого фланга, в зелёной дубраве, притаился засадный полк князей Cерпухов­ского и Боброка-Волынского. Ему отводилась особая роль: в критический момент ударить по врагу и решить исход сражения.

С юга подошло войско Мамая, встало на Красном холме и вокруг него. Быстрота и скрытность, с которой русские войска подошли к месту битвы, расстроила планы Мамая соединиться с литовскими войсками и дружиной рязанско­го князя Олега. Русским удалось заставить татар вступить в сражение без союзников. Мамай рассчитывал на мощь тяжёлой наёмной генуэзской пехоты в сочетании с постоян­ными наскоками ордынской конницы.

Утром, когда рассеялся туман, противники увидели друг друга. Перед боем состоялся поеди­нок двух богатырей: русского инока-воина Пересвета с ордынцем Челубеем (в ряде источников указывается имя татарского богатыря Темир-мурза или Таврул ). По пре­данию, оба они пали в поединке, как бы символизируя кровопролитность и упорство пред­стоящей битвы.

Мамай из своей ставки на Красном холме первым двинул в бой войска. На протяжении трёх с половиной часов шла жестокая битва. Татары рассеяли сторожевой и передовой полки и углу­бились в строй основных сил Дмитрия. Однако главный прорыв образовался на левом фланге, где русские полки не выдержали натиска. Подошедший резерв Дмитрия Ольгердовича лишь на некоторое время сдержал продвижение войск Мамая.

Создалась опасность прорыва противника в тыл большого полка, что фактически было бы равносильно поражению. Именно в этот реша­ющий момент из дубравы ударил засадный полк. Неожиданное появление свежих русских сил решило исход сражения. Татары дрогнули и обратились в бегство. Почти трид­цать верст русские воины преследовали бегущего врага, добивали его, освобождали из плена множество русских воинов.

Победа была полной. Князя Дмитрия Ивановича спасли от гибели доспехи. Его дважды сбивали с коня; он дрался то с двумя, то с тремя ордынцами. Весь израненный, избитый, Дмитрий еле добрался пешком до дерева. Под ним позднее и нашли его два костромича — «простых воя». В битве геройски пал и боярин Михаил Бренок, надевший на себя кольчугу великого князя. Много героев Куликовской битвы было и среди простых ратников: Юрка Сапожник, Васюк Сухоборц, Сенька Быков и др.

Утро на Куликовом поле, с картины А.П. Бубнова, 1947 г.

Восемь дней стояли русские на Куликовом поле, ставшем навеки символом русской славы и величия. Они оплакивали собратьев, отдавших жизнь за святую Русь, несколько дней погребали погиб­ших — половина русской рати полегла в кровавой сече. Инока-героя Александра Пересвета погребли в храме Рождества Богородицы в Старом Симонове. Позже там похоронили и Андрея Ослябю.

Князь Дмитрий Донской объезжает Куликово поле после битвы, средневековая миниатюра

По всей Руси праздновали великую и долгожданную по­беду над поработителями. Куликовская победа — событие для Руси переломное, а ее главный организатор, князь Дмитрий Иванович, приобрел, по словам Ключевского, «значение национального вождя се­верной Руси в борьбе с внешними врагами».

В Куликовской битве великий князь проявил себя не только как крупный полководец, но и просто как отважный воин, готовый собственным примером повести за собой полки. Прозвище «Донской» знаменовало собой признание его заслуг современниками. Куликовская битва — подвиг, который не затерялся в веках, а «по  Русской земле распространились веселие и отвага, и возне­слась слава русская над позором поганых…» Однако Куликовская победа ослабила и русские княжества. В кровопролитном сражении погибли многие из отборных дружинников, воинов-профессионалов, тысячи ополченцев.

Интересно, что о точном месте битвы историки спорят до сих пор. Официальная историография утверждает: Донское, или Мамаево, побоище, позднее названное Куликовской битвой, произошло на территории современной Тульской области при слиянии Дона и Непрядвы. По крайней мере, на это указывают летописи. Впрочем, литературные источники XIV-XV веков — «Задонщина» и «Сказание о Мамаевом побоище» — дают лишь художественное осмысление сражения, а о точности и достоверности при определении места сражения с их помощью говорить не приходится.

Устье Непрядвы

Специалисты Института географии РАН совместно с археологами Государственного исторического музея и сотрудниками Государственного военно-исторического и природного музея-заповедника «Куликово поле» завершили масштабную работу по созданию палеогеографической карты, с доподлинной точностью восстанавливающей исторический ландшафт Куликова поля. У ученых теперь практически не осталось сомнений, что знаменитое сражение происходило на относительно небольшом открытом участке площадью примерно три квадратных километра на правом берегу реки Непрядвы, со всех сторон окруженном густыми лесами.

Сегодня территория музея-заповедника «Куликово поле» — это открытая всем ветрам степь, и даже трудно себе представить, что некогда здесь шумели дремучие леса. Многих исследователей это и ввело в заблуждение — они искали место битвы на просторе, не подозревая о том, что оно могло быть ограничено небольшой территорией, свободной от леса, например, очень большой поляной.

После поражения Мамай бежал в Кафу (Феодосию), где был убит. Власть над Ордой захватил хан Тохтамыш. Борьба между Москвой и Ордой еще не закончилась. В 1382 г., воспользовавшись помощью рязанского князя Олега Ивановича, указавшего броды через реку Ока, Тохтамыш со своей ордой внезапно напал на Москву.

Еще до похода татар Дмитрий выехал из столицы на север, чтобы собрать новое ополчение. Население города организовало оборону Москвы, восстав против бояр, в панике устремившихся из столицы. Москвичи сумели отбить два штурма врага, впервые применив в бою так называемые тюфяки (кованые железные пушки русского производства).

Понимая, что штурмом город не взять, и опасаясь подхода Дмитрия Донского с войском, Тохтамыш заявил москвичам, что пришел воевать не против них, а против князя Дмитрия, и обещал не грабить город. Обманом ворвавшись в Москву, Тохтамыш подверг ее жестокому разгрому. Москва вновь была обязана платить дань хану… Несмотря на поражение в 1382 г., русский народ после Куликовской битвы уверовал в скорое освобождение от татар.

Памятник на Куликовом поле, архитектор Брюлов А.П., 1852 г.

В Куликовской битве русские потеряли около 40 тысяч ратников, потери татар были почти вдвое больше.  Совре­менники назвали Куликовскую битву «Мамаевым побоищем». Битва на поле Куликовом вселила в русских уверенность в том, что им под силу сбросить власть Орды, около 150 лет державшей в зависимости Русскую землю, а освобождение от неё стало делом времени. И хотя московские князья ещё почти 100 лет после этой битвы платили дань Золотой Орде, её власть над Русью слабела с каждым годом. Разгром Мамая означал крушение планов раздела Руси. Куликовская битва стала не только этапом в борьбе с монголо-татарскими завоевателями, но и нача­лом образования Русского централизованного государства.

Окончательное освобождение Руси от ордынского ига произошло через сто лет после Куликовской битвы. На развалинах Золотой Орды к тому времени возник ряд самостоятельных государственных образований. В 1480 г. хан Ахмат, властитель Большой Орды, заключив союз с польско-литовским королем Казимиром IV, вторгся в русские земли, чтобы восстановить прекращенную Иваном III выплату дани.

Играя на противоречиях между различными татарскими объединениями, Ивану III удалось отвлечь от русской территории союзника Ахмата короля Казимира. В его владения вторгся крымский хан — противник Ахмата и союзник московского князя. Без поддержки Казимира Ахмат не шел на решительное столкновение с московскими войсками. Русские и татарские полки стояли на берегах реки Угры, не переходя к решительным действиям.

Попытка татар форсировать Угру в октябре 1480 г. окончилась неудачей. Не дождавшись помощи от Казимира и опасаясь надвигавшейся зимы, Ахмат увёл обратно свои отряды. Это означало конец ордынского ига. Однако борьба с ханствами, появившимися на развалинах Орды (Крымским, Казанским, Астраханским), продолжалась еще длительное время.

voynablog.ru

Куликовская битва… Год,место сражения,полководец,противник и условный знак битвы…

Считается, что сражение на Куликовом поле в 1380 году было первым шагом на пути освобождения русских земель от монголо-татарского ига. Но так ли это было на самом деле? Результаты многолетних исследований российских ученых говорят совсем о другом. О том, что не было в то время на Руси никаких завоевателей. Что не было трехсотлетнего ига Золотой Орды. Что на Куликовом поле войска Дмитрия Донского сражались не со степными кочевниками. У них был совсем другой противник. Да и само место, которое считается сегодня Куликовым полем, носит свое название незаслуженно. Об этом красноречиво говорят и археологические находки, и древние русские летописи. А ведь даже если верить официальной историографии, то Донской сражался с Мамаем.. . Но кто такой Мамай? Ведь именно он был, говоря по-современному, сепаратистом, жаждал отделения от Орды, а князь Дмитрий как раз и защитил ее целостность. Именно Донской и сражался на стороне Орды, за что и получил от хана ярлык на княжение в Москве и собирание дани с других русских городов. К тому же и Донским он никогда не был — это кликуху прилдепили ему церковники спустя сотни лет. А уж о том, какой это был «полководец» свидетельствует хотя бы такой факт из ифициальной опять же историографии: Дмитрий переоделся рядовым дружинником и в самом начале боя был оглушен, пролежав в беспамятстве до самого окончания битвы, когда и был найден… Как же он мог руководить войском?

Благодарю Галина

touch.otvet.mail.ru

Участники Куликовской битвы кратко — Краткое содержание истории древнего мира, средневековья, нового и новейшего времени

Основные участники Куликовской битвы – русские и монголо-татары. Но это просто, без имен. А сейчас мы разберем именно участников с именами и, если повезет, даже со званиями (или в случае монголо-татар – наоборот, с именами).

О русских войсках разные источники говорят разное: в одних – русских было двести тысяч русских воинов (московских да союзников), в других – двести шестьдесят тысяч русских ратников, в третьих источниках – триста тысяч людей, а в четвертых цифры доходят аж до четырехсот тысяч! Все же историки стали разбираться, что да как, почему такие противоречивые данные, и выяснили, что на самом деле русских воинов было всего лишь десять-двадцать тысяч, из которых чуть ли не больше половины – кавалеристы. Вели эту кавалерию пятеро князей: князь московский и владимирский Дмитрий Иванович, князь серпуховский Владимир Андреевич, князь Дмитрий Боброк, князь псковский, трубчевский и полоцкий Андрей Ольгердович да брат его, князь стародубский, трубчевский да брянский, Дмитрий Ольгердович. Нельзя не упомянуть двух братьев-монахов Троицкого монастыря Александра Пересвета и Родиона Ослябю. Поединок первого с Челубеем закончился смертью как русского богатыря, так и монгольского, что вселило веру в себя у русских.

О монгольских войсках информация еще более занимательная: большая часть войска Мамаева состояла из наемников, а именно ясы, крымские армяне, буртасы, камские булгары, черкесы, итальянцы (а именно – генуэзцы, у них была отличная пехота), мусульмане, сами татары (преимущественно – конница) и отряды царевича Арапши. Кроме того, у Мамая были союзники – Ягайло да Олег. Так установили историки. Летописи же гласят кое-что немного иное (рознятся они с мнениями историков, впрочем, не сильно): собрал Мамай всех ордынских князей, взял Армян, Черкес, Фрязов, Бесермен и Бутрасов, а также помогали ему князь Ягайло Ольгердович да князь Олег Иванович. Насчет количества: разные источники, опять же, гласят разное. Кто-то скажет о пяти туменах (пятьдесят тысяч воинов), где-то можно найти информацию о девяноста тысячах ратниках, а какой-нибудь источник может сказать, что Мамаево войско составляло целых восемьсот тысяч человек. Впрочем, историки здесь имеют две точки зрения: у Мамая было либо шестьдесят тысяч людей, либо сто-сто пятьдесят тысяч воинов. Прибавить к этому количеству еще тысяч десять из войска Ягайло и тысяч пять из войска Олега.

antiquehistory.ru

Герои Куликовской битвы: Родион Ослябя

Святой преподобный Андриан в миру — Родион Ослябя. Один из знаменитых исторических персонажей Древней Руси, герой знаменитого сражения с мамайским войском в ходе Куликовской битвы. Его имя увековечено не только православной церковью, но и современной культурой — именем Родиона Осляби назван теплоход Волжской речной флотилии.

Родион Ослябя: биография до…

Родион был уроженцем Брянщины. Родился предположительно в городе Любутске. Происходил из древнего боярского рода и имел близкое родство с другим героем битвы на поле Куликовом — Александром Пересветом. Считается, что они были братьями. Степень родства указывается как кровная. Но, возможно, они были двоюродными братьями. До пострижения в монахи Родион, как и его брат, служил в княжеском войске, участвовал в битвах против Литвы. Однако, предполагают, что именно неудачи в битвах с литовцами и привели братьев к решению уйти из мирской жизни. Они приняли постриг и ушли в Троице-Сергиев монастырь.

Изучая описания внешности Родиона Осляби, мы выясняем, что это был мужчина средних лет с «бурыми усами и пышной бородой». Кроме того, в некоторых источниках упоминается наличие у него сына Иакова, якобы погибшего с отцом в ходе Куликовского сражения. И Пересвет, и Ослябя были не только очень сильными мужчинами, но и опытными воинами, в том числе в деле управления войском. Иногда их даже называют полководцами.

Герой Куликовской битвы

Вместе с братом Александром Пересветом Родион Ослябя был отправлен преподобным Сергием Радонежским на праведную битву с полчищами ордынского хана Мамая, узурпировавшего власть в западной части расколовшейся Золотой Орды. Непризнанный властитель, не являвшийся потомком Чингисхана, Мамай решил при помощи ратных побед укрепить свою власть среди ордынских воинов.

Перед отправлением в княжеское войско Сергий Радонежский вместо доспехов надел на своих монахов плащи с вышитыми крестами как знак Божьего покровительства и защиты — Великую схиму. В ней, надетой на монашеское платье, и вышли они на бой. Сергий Радонежский благословил Пересвета и Ослябю перед походом чудотворной иконой Тихвинской Богоматери.

После знаменитого поединка Александра Пересвета и Челубея и их гибели два войска сошлись на Куликовом поле в жаркой битве. В первых рядах с первой же минуты доблестно сражался Родион Ослябя. Его вклад в битву во многом предрешил результат.

По одной из существующих версий, Родион Ослябя погиб в схватке с ордынцами на Куликовом поле, а по другой — вернулся в свой монастырь и продолжил службу.

Биография после…

После победы над войском Мамая и потери брата Родион Ослябя вернулся обратно в Троице-Сергиеву обитель. Однако после воцарения сына Дмитрия Донского Василия I был направлен к византийскому императору с посольством, имевшим благотворительную миссию — доставку помощи пострадавшему от войска турецкого султана Баязета Царьграду. Вернулся в Москву с иконой Спаса в качестве благодарственного подарка московскому князю от византийского императора. Возможно, за свои заслуги Родион Ослябя был награжден наделом земли в районе Коломны, где возникло село Ослебятиевское, упоминавшееся во владениях, приобретенных женой Василия I Евдокией Дмитриевной.

Родион Ослябя — монах-воин — после смерти был похоронен в Симоновском монастыре Москвы.

А была ли находка?

В XVIII веке в Богородице-Рождественском храме монастыря начали разбирать колокольню. Высказывается мысль о том, что в ходе этих работ был обнаружен кирпичный склеп, пол которого покрывали безымянные надгробия, после снятия коих строители обнаружили саркофаги Александра Пересвета и Родиона Осляби.

Со временем над ними были установлены надгробия. Они были уничтожены дважды: в 1794 и 1928 году. И только в 1989-м были созданы в третий раз — теперь по инициативе художника П. Д. Корина. Над местом захоронения героев Куликовской битвы было установлено деревянное надгробие, в точности копирующее первый его чугунный вариант. К предполагаемой могиле открыт доступ всем желающим. Однако до сих пор неизвестно, здесь ли на самом деле покоятся останки Пересвета и Осляби. Но рядом с могилами установлены драгоценные лампады, изготовленные на средства Военно-морского ведомства Императорской России.

Именем твоим…

В середине XIX века в состав российского флота были включены корабли, названные именами героев-монахов Куликовского сражения — «Пересвет» и «Ослябя». Последний был паровым 45-пушечным фрегатом, построенным на одной из балтийских верфей в 1860 году и находившимся в боевом строю до 1874 года. В ходе гражданской войны в США, когда объединенный флот южан и англичан оказал сильное давление на северян, Авраам Линкольн обратился за помощью к русскому императору Александру II. 24 сентября 1863 года эскадра под командованием контр-адмирала С. С. Лесовского участвовала в спасении Нью-Йорка. В 1864 году «Ослябя» принял участие в походе в Средиземное море.

В 1901-м со стапелей балтийских верфей сошел новый винтовой корабль «Ослябя». Он геройски сражался в Цусимском сражении в ходе русско-японской войны 1904-1905 гг., не уронив чести имени, которым был назван. В битве он возглавлял левую колонну военной эскадры, получил пробоины и затонул. Вместе с судном погибли и 514 человек экипажа из 899.

«Родион Ослябя» опять в строю

В 2005 году приказом Главкома Военно-морского флота России одному из многопалубных десантных кораблей Тихоокеанского флота, предназначенному для транспортировки и высадки десанта с боевой техникой, было присвоено имя «Ослябя».

С февраля по май 2017-го теплоход «Родион Ослябя» проходил плановый ремонт в доках: были приведены в рабочее состояние все двигатели, отремонтированы насосы и трубопроводы, винторулевой комплекс, произведена полная пескоструйная очистка старых секций и окраска новых, отремонтирован корпус. Помимо этого была осуществлена и модернизация судна: переоборудована гидравлическая система люков, надстройка с палубами. Техническое сопровождение работ велось круглосуточно.

fb.ru