Поход Олега на Царьград: описание, история и последствия

907 год в истории Руси отмечен легендарным походом на Константинополь (или как его еще называли – Царьград), который возглавлял новгородский князь Олег. Это событие связано с множеством домыслов и сомнений со стороны историков, многие из которых не верят в его подлинность по ряду причин. В этой статье мы подробно расскажем про поход Олега на Царьград (краткое содержание), и попытаемся разобраться, действительно ли это событие происходило так, как рисуют его древнерусские летописи.

Кто такой князь Олег?

Олег был князем Новгорода и великим киевским князем, начиная с 882 и по 912, который стал годом его смерти. После того как он получил властные полномочия над новгородской землей (что случилось после смерти Рюрика) в качестве регента несовершеннолетнего Игоря, им был захвачен древний Киев. Именно этому городу в тот период было суждено стать столицей и символом объединения двух основных центров для славян. Именно поэтому князя Олега зачастую историки рассматривают как основателя Древнерусского государства. А последующий поход Олега на Царьград стал поводом для того, чтобы его стали называть «Вещим».

Почему Олега назвали Вещим?

Как говорит нам «Повесть временных лет», поход Олега на Царьград состоялся в 907 году. В летописи речь идет о том, как осаждался и брался город, причем воспевается мужество и острый ум князя, который перехитрил византийцев. Согласно данному источнику, он отказался взять отравленную пищу у них, из-за чего его и прозвали «Вещим». Люди на Руси именно так и стали называть Олега, который одержал победу над греками. В свою очередь, имя его происходит из Скандинавии, а при переводе означает «святой».

Как уже было указано выше, содержание похода и русско-византийской войны описано в ПВЛ (Повести временных лет). Эти события завершились тем, что в 907 году был подписан мирный договор. В народе это приобрело известность благодаря таким словами: «Вещий Олег прибил свой щит на вратах Царьграда». Но, тем не менее, этот поход не упоминается в греческих источниках, а также, в целом, о нем нигде не говорится, кроме как в русских сказаниях и летописях.

Кроме того, уже в 911 г. русичи подписали новый документ. Причем в подлинности заключения данного договора никто из историков не сомневается.

Византия и русы

Следует отметить, что после похода русов на Царьград в 860 году в византийских источниках ничего не указано о конфликтах с ними. Однако существует ряд косвенных доказательств подтверждающих обратное. Например, наставление императора Льва IV уже начала X столетия содержит информацию о том, что враждебными «северными скифами» используются небольшого размера корабли, плывущие на быстрой скорости.

Поход Олега по «Повести временных лет»

Как говорит сказание о походе Олега, Царьград брали не только с привлечением славян, но и финно-угорских племен, которые перечисляются в древнем русском памятнике письменности начала 12 столетия – «Повести временных лет». Если верить летописному своду, одни воины передвигались на лошадях по побережью, а другие – морем с помощью двух тысяч кораблей. Причем в каждое судно помещалось более тридцати человек. Историки до сих пор колеблются в том, стоит ли верить «Повести временных лет» и являются ли данные о походе, указанные в летописи, подлинными.

Легенды в описании похода

Сказание о походе князя Олега на Царьград содержит большое количество легенд. Например, повествование указывает на то, что корабли двигались на колесах, на которые они были поставлены Олегом. Византийцы испугались направлявшихся к Константинополю русов и попросили мира. Однако они отнесли отравленные блюда, от которых князь отказался. Затем грекам ничего не оставалось, как дать свое согласие на то, что предлагал Олег. Как гласит легенда, им пришлось заплатить по 12 гривенников всем воинам, а также отдельную сумму князьям в Киеве, Переяславле, Чернигове, Ростове и других городах, кроме Новгорода. Но на этом победы князя не закончились. Кроме разовой выплаты, грекам Византии необходимо было выплачивать русам постоянную дань, а также согласиться на заключение договора (речь идет о том самом договоре, подписанном в 907 году), который должен был регулировать условия пребывания, а также ведения торговли русскими купцами в греческих городах. Стороны принесли взаимные клятвы. А Олегом, в свою очередь, был совершен тот самый знаменитый поступок, сделавший его легендарным, согласно сказаниям, в глазах простого народа. Им был повешен щит на врата столицы Византии Константинополя в качестве победоносного символа. Грекам было отдано приказание – пошить паруса для славянского воинства. Летописи говорят о том, что именно после того, как был завершен поход Олега на Царьград в 907 году, в народе князь стал известным как «Вещий».

Однако если рассказы древнерусского летописца о набеге русов на Константинополь в 860 г. основаны только на византийских хрониках, то повествование об этом набеге основывается на сведениях, полученных из легенд, которые не были записаны. Причем несколько сюжетов совпадают с подобными из скандинавских саг.

Договор 907 года

Какими же были условия договора, и был ли он заключен? Если верить «Повести временных лет», то после победных действий князя Олега в Царьграде был подписан с греками достаточно выгодный для Руси документ. Целью его основных положений принято считать возобновление мирного и добрососедского отношения между данными народами и государствами. Византийская власть взяла на себя обязательство выплачивать русам определенную сумму ежегодной дани (причем размеры ее довольно солидны), а также оплатить единовременный платеж контрибуции – как в деньгах, так и в вещах, золоте, редких тканях и т. п. В договоре оговаривались указанные выше размеры выкупов для каждого воина и размера месячного содержания, которое греки должны были давать русским купцам.

Сведения о походе Олега из других источников

Согласно сведениям Новгородской Первой летописи ряд событий происходили иным образом. При этом походы на Константинополь были совершены под руководством князя Игоря, а «Вещий» при этом – всего лишь воевода. Летопись так описывает легендарные походы Олега на Царьград. Год при этом указан как 920, а датировка следующего набега относит события к 922 году. Однако описание похода в 920 году в деталях похоже на описание Игорева похода 941 года, которое отражено в нескольких документах.

В информации, которая содержится в византийских хрониках, написанных Псевдо-Симеоном в конце 10 столетия, приведены сведения о русах. В одном из фрагментов часть историков видят детали, указывающие на предсказания мудрецов о будущей смерти Олега, а в личности Роса – самого князя. Среди научно-популярных изданий бытует мнение, высказанное В. Николаевым о походах росов на греков, совершенных около 904 года. Если верить его построениям (о которых не было речи в хрониках Псевдо-Симеона), то росы потерпели поражение у Трикефала от византийского предводителя Иоанна Радина. И лишь некоторым удалось спастись от греческого оружия из-за озарения их князя.

А. Кузьминым при исследовании текста летописи «Повести временных лет» о деяниях Олега высказывались предположения о том, что автором были использованы тексты болгарских или греческих источников о набегах под руководством князя. Летописцем приводились фразы греков: «Это не Олег, а святой Димитрий, который послан на нас Богом». Такие слова указывают, по мнению исследователя, на время событий в 904 году – византийцами не была оказана помощь фессалоникийцам. А покровителем ограбленного города считался Димитрий Солунский. В итоге, большое количество жителей Фессалоники вырезали, и лишь некоторых из них смогли освободить от арабских пиратов. В этих неясных по контексту словах греков о Димитрии могли заключаться указания на месть от святого Царьграду, который косвенно был виновен в такой участи населения.

Как историки интерпретируют сведения летописи?

Как уже было сказано выше, информация о набеге содержится только в русских летописях, а в византийских писаниях на этот счет ничего не указывается.

Однако если посмотреть на текстовую часть фрагментов документов, которая приведена в «Повести временных лет», то мы можем говорить о том, что все-таки сведения о походе 907 года не являются полностью вымышленными. Отсутствие данных в греческих источниках некоторыми исследователями объясняется неправильной датой, к которой относят войну в «Повести временных лет». Существует ряд попыток произвести ее связь с походом русов (дромитов) 904 года, тогда как греки бились с войском пиратов, которое возглавлял Лев Триполийский. Теория, которая более всего походит на правду, принадлежит авторству Бориса Рыбакова и Льва Гумилева. Согласно их гипотезе, сведения о набеге в 907 года нужно относить к событиям в 860 году. Эта война заменялась сведениями о неудачных походах под руководством Аскольда и Дира, которое было навеяно преданиями о необычайном освобождении христианского населения от языческих племен.

Датировка похода

Точно неизвестно о том, когда именно был совершен поход князя Олега на Царьград. Год, к которому относят эти события (907), является условным и появился после того, как летописцами были произведены собственные расчеты. С самого начала легенды о правлении князя не имели точной даты, ввиду чего позднее сведения разделялись на этапы, которые относили к начальному и завершающему периоду его княжения.

Кроме того, в «Повести временных лет» есть информация и об относительной датировке набега. В ней содержаться сведения о том, что предсказанное мудрецами (смерть князя) произошло в действительности через пять лет после того, как был совершен поход на Царьград. Если Олег умер не позднее 912 года (об этом свидетельствуют данные о принесении жертв в работах Татищева, которые совершались во время появления Галлеи – легендарной кометы), то автор рассчитал все правильно.

Значение похода Олега на Царьград

Если поход действительно произошел, то его можно считать значительным событием. Документ, который был подписан в результате похода, следует рассматривать как определяющий отношения греков и русов момент на следующие десятки лет. Последующие исторические события, так или иначе, были связаны с теми набегами, которые совершались князем Олегом, вне зависимости от их правильной датировки.

fb.ru

Славные вехи истории. Щит на вратах Царьграда » Военное обозрение

Среди государственных и военных деятелей России есть фигура размеров подлинно исполинских, чьи деяния до сих пор не оценены в полной мере потомками. Слишком далеко отстоит от нас, сегодняшних, скрытый пеленой времени князь Олег Вещий, создатель единого Русского государства, талантливый политик, полководец и дипломат.

Важнейшее из его военных предприятий, поход на Царьград — Константинополь, и по сию пору хранит в себе немало загадок. Одна из них, например, состоит в том, что русские войска, не имевшие средств для осады и штурма мощных фортификационных сооружений, казалось бы, не могли представлять серьезной опасности для прекрасно укрепленной столицы Византийской империи.

Между тем поход завершился блестящей и практически бескровной победой, заключением военно-политического союза и весьма выгодного для России международного договора, кстати, первого в истории нашей страны. Как удалось русскому полководцу добиться столь выдающихся результатов? Что означал его щит, прибитый на вратах Царьграда? Наконец, куда и зачем ехали посуху его знаменитые корабли на колесах?

Предлагаемая вниманию читателей статья поднимает завесу над одиннадцативековой тайной.

Молодая Русь встретила X век вполне благополучной страной: племенной сепаратизм угасает в глубоком подполье, пути сообщения расчищены от разбойничьих шаек, товары свободно обращаются по суше и рекам, процветают города, наполняются людьми и богатеют села.

Скандинавские ярлы больше не тревожат север своими авантюрами — единая Русь шалостей не спустит — и предпочитают вместе с дружинами идти на службу к Киевскому князю, регенту-Правителю Олегу. Западная сторона также спокойна, да и силы, способной посягнуть на молодое государство, там сейчас просто нет.

Иное дело юго-восток, где хазарский каганат не оставляет надежд на восстановление былого господства над изрядной частью территории державы. Грозные события (пока еще далекие) происходят где-то в Великой Степи — недаром Венгры уходят оттуда к Дунаю. Олег спасает последние мадьярские племена от кривых сабель кочевников, пропустив соседей через киевские земли. Пройдет немного времени, и Русь окажется лицом к лицу с хищным, стремительным и жестоким противником, но сейчас надлежит решить безотлагательную, общую для любого молодого государства проблему — получить международное признание.

Положение осложнялось тем, что поляне, как и ряд других племен, формально продолжали считаться данниками хазар, а ссориться с каганатом желающих было мало. В результате Киев не мог заключать равноправные международные соглашения, а русские купцы, лишенные правовой защиты, подвергались всяческой дискриминации за рубежом.

Ситуация, разумеется, была одинаковой далеко не везде — так, если германские города Бремен, Киль, Гамбург даже слышать не желали о каких-то хазарах и знай себе развивали взаимовыгодную торговлю, то Византия такой свободы выбора уже не имела: слишком близко подобрался каганат к ее причерноморским владениям. А ведь именно через Царьград-Константинополь шла едва ли не львиная доля русского экспорта, и отсюда же поступали многие нужные товары Юга и Востока.

Логика развития событий говорит, что Олег, возможно, не раз отправлял послов в город на Босфоре, прежде чем убедился в отсутствии дипломатического решения задачи. Оставалось либо нанести сокрушительный удар по хазарскому каганату, либо силой заставить Византию признать суверенитет молодого государства.

Первый путь не обеспечивал прямого достижения цели (все равно потом пришлось бы вести переговоры с той же Византией), а кроме того, требовал проведения целого комплекса предварительных мероприятий политико-стратегического характера, что было сделано лишь при преемниках Олега.

Второй же путь сразу выводил на куда более значительные перспективы. Восточная Римская империя к этому времени уже миновала зенит своего могущества. Оставлена Италия, под натиском арабов пришлось уйти из Северной Африки, постоянно тревожит Болгария. Хазарский каганат грозит северному Причерноморью. Войны давно превратились из наступательных в оборонительные, и Константинополь распыляет силы, стремясь прикрыть протяженные границы от многочисленных вражеских полчищ.

Вместе с тем не следовало и недооценивать силы империи: она все еще оставалась подлинной сверхдержавой средневековья, и граждане ее, хотя греческий язык уже вытеснил латынь, с гордостью называли себя римлянами («ромеями»). Здесь хранились многие достижения античной науки, в том числе и военной, в то время как западноевропейским армиям потребуются еще сотни лет, чтобы выйти на уровень римских легионов.

Военный опыт соседей, восточных и западных, тоже не остался без внимания — он творчески осмыслен и принят на вооружение. Отлаженная финансовая система позволяет обеспечивать армию неплохим контингентом, а императорская гвардия, десять тысяч «бессмертных», собрала под свои знамена лучших бойцов Европы, Азии и Африки. Командиры обладают пока еще недоступными для соседей знаниями в области тактики и стратегии, весьма высока также и степень индивидуальной подготовки воинов: именно Византия в тот период является школой фехтования и верховой езды для всей Европы. Что же касается количества и качества оружия, то здесь с империей спорить было некому.

«Царьградская броня» и клинки высоко ценились знатоками всего света, но Константинополь, кроме того, владел еще и секретами строительства метательных машин различного назначения. Диковинные сооружения, способные забросить увесистое каменное ядро на триста-четыреста шагов или выпустить сразу несколько десятков стрел, производили вдобавок ко всему и весьма ощутимое морально-психологическое воздействие, так как за пределами Византии даже значение слова «механика» понимали очень немногие из числа ученых монахов. Особенно эффективными были метательные снаряды с так называемым «греческим огнем» — особым зажигательным составом, вполне способным сравниться с современным напалмом.

Правитель Руси хорошо представлял силу византийской армии и постарался избежать встречи с нею, тем более что политическая цель кампании предусматривала минимальные потери с обеих сторон. Стратегическая разведка выполнила свою задачу на «отлично» — теперь, зная, что сухопутные силы империи втянуты в затяжные конфликты далеко от столицы, можно определить время похода: лето 907 года.

Олег принял во внимание также и внутреннее положение Византии, переживавшей своеобразный «застойный период».

Император Лев VI не зря был прозван Мудрым — трудно заслужить такую характеристику у подданных, еще труднее уйти с нею в историю. Но годы и болезни сделали свое дело, бразды правления в руках повелителя ослабли. Чиновничья верхушка и придворные с упоением бросились в омут интриг, коррупция расцвела, как чертополох на свалке, а базилевс лишь с горькой улыбкой философа наблюдал за происходящим со своего одра. Государственный аппарат изрядно разболтался, что создавало благоприятные условия для осуществления замыслов русского князя.

Расчет оказался верным: византийская разведка или не смогла обнаружить приготовлений северного соседа, или ее донесения были оставлены без внимания. Надо сказать, излишняя меркантильность подвела Константинополь: правительство Византии, не желая терять налог с продажи, придерживало своих купцов дома, в то время как русские, несмотря на дискриминационные меры, давно облюбовали Царьград. Коммерция, понятно, сбору разведданных не мешала.

В Земле Русской энергично идет масштабная подготовка кампании: собираются дружины и рати Новгорода, Переяславля, Чернигова, Ростова, Любеча других городов, в надежде на добычу подтягиваются отряды скандинавских викингов, куется оружие, создаются запасы материальных средств.

Русское посольство к царю Болгарии Симеону решило вопрос о пропуске войск через земли его страны. Но главные силы пойдут водным путем — по Днепру, минуя острова Хортица и Березань, а далее вдоль берега Черного моря до самого Константинополя.

Летописи сообщают, что Олег собрал для участия в походе две тысячи кораблей. Часть из них, безусловно, ходила уже не первую навигацию, но немалое число было также вновь построено смолянами и с весенними паводками отправлено к Киеву. В основном это были насады, отличавшиеся от «гражданской» ладьи с двенадцатью — четырнадцатью парами весел разве что более высокими бортами. Они могли принять до сорока полностью вооруженных бойцов и до пятнадцати тонн груза. Стоимость такого корабля класса «река-море» составляла три гривны, то есть три фунта серебра.

Скандинавские дружины шли на своих драккарах, описывать которые особой нужды нет. Можно только отметить, что хитрые викинги иногда делали кили этих «морских коней» полыми, чтобы, утяжелив их свинцом или железом, без опаски пускаться в бурное море. При необходимости металлические брусья вынимались, осадка уменьшалась и добытчики незаметно подбирались к безмятежному городу в верховьях одной из европейских рек.

Насады, как и драккары, имели только одно средство ведения морского боя — абордаж.

Византийские корабли располагали куда более широкими возможностями. Империя унаследовала богатую школу кораблестроения Средиземноморья, и флот ее долгое время был представлен точно такими же триремами, биремами, моноремами, как и те, на которых одерживали победы господа римские адмиралы, разве что звались они иначе.

Это были достаточно грозные орудия морской войны; пройдет еще немало времени, прежде чем европейские корабельщики смогут поспорить со своими античными коллегами. Сорокаметровая трирема на всех ста семидесяти веслах развивала скорость до восьми узлов. Экипаж ее, помимо гребцов, включал до семнадцати матросов, до пятидесяти морских пехотинцев-эпибатов, баллистиариев и других специалистов.

Оснащенные метательными машинами, византийские корабли могли начинать бой издалека: в противника летели тяжелые каменные ядра, стрелы, больше прохожие на окованные железом колья, а главное — зажигательные снаряды с нефтью или знаменитым «греческим огнем». На близком расстоянии применяли гарпаг — короткий массивный брус, снабженный когтистым наконечником и хвостовым кольцом с цепью. Он выстреливался из баллисты и летел, сметая на своем пути все, включая мачты, и захватывал когтями наконечника противоположный борт. Поперечный выстрел позволял дать задний ход и перевернуть вражеский корабль, а продольный — подтянуть его для абордажа. С грохотом падали, впиваясь железными клювами в палубу противника, специальные штурмовые мостки — «вороны» и эпибаты в колонну по два с обнаженными мечами устремлялись в рукопашную схватку. Лучники поддерживали их огнем в прямом смысле слова, ибо стрелы были обмазаны горящим асфальтом. Но главным оружием кораблей империи все же оставался таран! Часто их было два — по одному в носу и корме, чтобы наносить удар как передним, так и задним ходом.

Несколько сотен таких боевых кораблей, стоявших в гавани Золотого Рога, могли представлять серьезную помеху в осуществлении замыслов Олега. Правитель Руси при всей своей отваге был не из тех, кто очертя голову бросается в рискованную авантюру. Неужели он не учел подобную возможность? Учел, еще как учел! Здесь ему снова оказала услугу Ее Величество Русская разведка.

Коррупция, в период физической слабости Льва VI поразившая чиновничью верхушку, опасной болезнью проникла и на флот, благо там всегда есть чем поживиться. Неважно, что отпускаемые казной крохи так и не поступают по назначению (другим тоже воровать надо): господа адмиралы богатеют, спуская владельцам гражданских судов паруса, снасти, якоря, весла.

Боевая подготовка заменяется подрядами на коммерческую перевозку грузов, а гребцы боевых кораблей ссужаются частным лицам для производства различных работ. Надо сказать, что обеспечивать гребные корабли «живыми двигателями» и без того становится все труднее: Христианская Церковь запрещает рабство, а византийские граждане скорее пойдут побираться, чем возьмутся за рукоять весла. Остаются лишь каторжники да пленные, от которых в абордажном бою скорее подвоха дождешься, чем помощи.

Развал некогда грозного флота империи не укрылся от внимательного взора Олега, и летом 907 года он начинает тщательно подготовленный поход. Судовая рать насчитывала две тысячи кораблей и около шестидесяти тысяч человек личного состава (конечно, не все из указанного в Летописях числа кораблей были боевыми и не все несли по сорок бойцов на борту). Можно лишь представить впечатления современников этого события: ведь даже проходя мимо своих берегов по три корабля в линию колонна при самых минимальных дистанциях должна была растянуться более чем на три десятка километров!

Вдоль реки в непосредственном охранении движется конница, но большая часть ее следует к землям Болгарии, чтобы выйти к столице империи с севера одновременно с судовой ратью.

Достигнув Вятичева, Олег делает остановку на два-три дня: впереди опасные пороги Неясыти и Крарийской переправы, сложные и для отдельных судов с опытными командами. Как же провести через это препятствие такую армаду? Очень просто: по суше!

Воины вытаскивают корабли на берег, вывешивают их вагами и подводят под кили колесный ход — последний при развитой системе волоков был такой же обычной принадлежностью корабля, как мачта или якорь. Существовало целое производство разборных рам, осей и прочных колес, позволявших по оборудованным путям перебрасывать суда из одного водного бассейна в другой. Так, четыре года спустя после описываемых событий южнорусские витязи пожаловали (правда, незванными) в каспийские владения арабов… Свои куда более крупные, чем у Олега, корабли, вмещавшие по сто двадцать человек, они при этом перекатили степью от Дона до самой матушки Волги! Разумеется, что с импровизированными катками из бревен о таких результатах и мечтать не приходилось.

Русский флот под прикрытием конницы (мало ли какой сюрприз преподнесет степь) благополучно минует пороги и приближается к острову Элевферия (ныне Березань). Здесь, близ устья Днепра, в каменных башнях на холмах размещены наблюдательные посты Византии.

Разведка империи устанавливает не только наличие угрозы, но и точное количество кораблей Олега. Донесения, обгоняя друг дружку, несутся в Константинополь; город на Босфоре охватывает тревога.

Нависшая опасность заставляет Льва VI превозмочь недуг и вновь взять управление государством в свои руки. Следуют кадровые перестановки, наказания (согласно средневековым порядкам) виновных, столица энергично готовится к обороне. Увы! За одну-две недели нельзя исправить то, что приходило в упадок годами!

Русская конница переправляется через Дунай, преодолевает горные проходы Болгарии и, сломив сопротивление византийских военных поселенцев — стратиотов, приближается к Константинополю. Многочисленный и для своего времени высокооснащенный в техническом отношении флот империи ввиду низкой боеспособности не смог предотвратить перехода судовой рати морем и, ограничившись, в лучшем случае, демонстрационными действиями, укрылся за цепным заграждением в Суде — гавани Золотого Рога. Русские войска высаживаются севернее Галаты в районе, протяженность которого по фронту превышает двадцать километров. Одна из крупнейших морских десантных операций средневековья развивается по плану!

Город осажден с суши и блокирован с моря, но император и его военачальники тем не менее спокойно взирают на русские станы с высоты крепостных башен: противник у самого Константинополя? Что ж, такое бывало, и не раз. Вот только никому до сих пор не удавалось ступить за его стены!

В самом деле, фортификационные сооружения столицы долгое время служили образцом для военных инженеров Европы и Азии. Со стороны суши город надежно защищали тройные стены Феодосия, пересекавшие весь Босфорский мыс от Золотого Рога до Мраморного моря. Протяженность укреплений здесь составляла 5,5 км, но, прежде чем подойти к ним, атакующий должен был преодолеть наполненный водой ров глубиной 10 и шириной 20 метров!

Высота первой стены была пять, а второй — десять метров. За ними стояла третья, еще более высокая, толщиной до семи метров. Расстояние между стенами 25 — 30 метров — затрудняло сосредоточение наступающих для штурма последующей преграды. Мощные башни позволяли поражать атакующих метательным оружием с флангов; основания сооружений уходили под землю на 10 — 12 метров, что практически исключало любую попытку подкопа. Наконец, параллельно этой линии укреплений уже в самом городе находилась еще одна — стена Константина, образуя внутренний рубеж обороны.

Вдоль берегов Золотого Рога и Мраморного моря также тянулись внушительные, хотя и однорядные стены, ибо штурм с этих направлений был возможен разве что теоретически.

Катапульты, баллисты и их разновидности простреливали подступы к укреплениям на несколько сотен шагов, а мертвое пространство перекрывали похожие на длинношеих чудовищ фрондиболы, способные обрушить на штурмующих град камней или выплеснуть огромный ковш горящей нефти. Правда, настоящие потоки жидкого пламени и крутого кипятка были впереди, у самой подошвы стен.

Особые приспособления позволяли выхватывать острыми когтями нападавших из строя, поднимать выше крепостных зубцов и бросать вниз другим на острастку, вытягивать или крушить ударные части таранов; косить противника гигантскими ножами…

Задача долговременной фортификации состоит в том, чтобы обеспечить возможность обороняющимся успешно противостоять семи-, а то и десятикратно превосходящему противнику. Что и говорить, господа византийские инженеры справились с ней на «отлично»!

Известно, что в городе находилось десять тысяч императорских гвардейцев. Спорить с ними один на один могли разве что витязи (так на Руси величали именно профессиональных воинов) да викинги, а такими в войске Олега являлись далеко не все. Если учесть городскую стражу и отряды милиции, создаваемые кураторами каждого из четырнадцати районов двухмиллионного города, станет ясно, что на победу числом русскому князю рассчитывать не приходилось.

Олег также не располагал ни соответствующим осадным парком, ни специалистами, способными его обслуживать. Быть может, союзниками станут голод и жажда?

Напрасные надежды: Лев Мудрый, конечно же, успел пополнить запасы продовольствия, имелись у него и определенные личные зерновые резервы, а среди тысяч торговых судов, сгрудившихся в гавани Золотого Рога, нашлось бы немало груженных съестными припасами. Что до воды, то еще при Константине Великом были построены объемные подземные хранилища — цистерны, кстати, вполне исправные и в наши дни.

Пришельцы с Севера будут вынуждены ограничиться относительно скромной добычей с окрестных вилл, а затем удалиться — иначе голодная зимовка, встреча с византийской армией и, возможно, — судьба еще более многочисленного арабского войска, осаждавшего Константинополь в 717 -718 годах. Тогда завоеватели потеряли более ста тысяч человек и почти весь флот!

Все это прекрасно знал и Олег, а потому не пытался штурмовать даже крепость Галаты, защищавшую вход в Золотой Рог. Между нею и укреплениями города была протянута массивная цепь: особые механизмы позволяли опустить ее или поднять, образуя непреодолимый барьер. Даже пять с половиной веков спустя (турецкие войска овладели Константинополем в 1453 году) цепное заграждение будет не по зубам султану Мехмету II, располагавшему куда более мощными кораблями с артиллерией на борту!

Правитель Руси ограничивается тесной блокадой города и странными работами между лагерем своих войск и заливом Золотой Рог. Прямой угрозы столице, кажется, нет, но действия Олега все же причиняют изрядные неудобства и немалый ущерб, в первую очередь, из-за прекращения морской торговли. Лев VI начинает переговоры.

Требования русского князя кажутся неприемлемыми, особенно смущают размеры выплат участникам похода — по двенадцать гривен на ладью! Византийская сторона прерывает контакты, и тогда Олег делает неожиданный ход, сочетающий внешний эффект с высочайшей боевой эффективностью.

Солнечным августовским днем жители Константинополя становятся свидетелями небывалого зрелища: от русского лагеря на берегу Босфора в сторону Золотого Рога движется целая армада кораблей на колесах! Попутный ветер надоумил кого-то поставить паруса, чтобы облегчить труд взявшихся за канаты людей, и флот, украсившись сотнями многоцветных полотнищ, медленно катился посуху, оставляя слева Галату.

Историки до сих пор гадают над смыслом действий Олега: некоторые считают, что он хотел обойти Золотой Рог с севера, подтянуть корабли к стенам Феодосия и использовать их в качестве штурмовых помостов. Оборонительные возможности византийской столицы сделали бы такое решение, мягко говоря, не самым удачным.

Другая точка зрения гласит, будто русский князь собирался спустить корабли в залив и осуществить штурм морских стен непосредственно с водной поверхности. Увы, такое было не под силу ни Марцеллу, ни Митридату со всей их техникой и опытом осадных работ.

Зато Лев Мудрый сразу же понял замысел Правителя Руси и оценил масштабы надвигавшегося бедствия: цель Олега — не городские стены, а сотни боевых кораблей и тысячи торговых судов, беззащитно стоявших в гавани! Легко, голыми руками, не встретив сопротивления, возьмет он несметные сокровища их трюмов, а затем устроит в заливе гигантский костер, в котором сгорит военно-морская сила империи!

Прямые убытки трудно даже представить, а уж косвенные — тем более: чего будет стоить одно только строительство нового флота. Да и соседи-враги не преминут воспользоваться временным отсутствием византийского флага на морских просторах…

Переговоры немедленно возобновляются. Затребованная Олегом сумма уже не кажется столь значительной. Но теперь русский князь «поднимает планку», назначая особые «уклады» для городов Киева, Чернигова, Переяславля, Ростова, Любеча и ряда других. Приходится согласиться и, более того, снабдить русские корабли новыми парусами — шелковыми для дружины Олега и полотнами особой выделки для всех остальных, а также якорями и снастями. В то же время Правитель Руси проявляет удивительные по тем временам дипломатический такт и деликатность: он не настаивает на немедленном заключении договора, так как сейчас под угрозой оружия такой акт выглядел бы унижающим достоинство империи и обсуждает лишь условия пребывания русского посольства в Константинополе.

Достигнутое соглашение закрепляется священными обрядами веры: император клянется на Евангелии, Олег со своей дружиной — оружием, а также богами Перуном и Велесом. Правитель Руси торжественно прикрепляет свой алый щит к воротам Царьграда; долгое время этот символический жест трактовался лишь как знак победы, но он имел и другое очень важное значение.

Византия приобретала надежного союзника и защитника! Хазарский хищник получит укорот, причерноморские владения империи спасены. Быть может, Лев Мудрый все же приобрел больше, чем потерял? Впрочем, урок не пройдет для него даром: боеспособность флота будет восстановлена, а более легкие корабли с меньшим количеством гребцов получат невиданное оружие, самое грозное из всего, что применялось в морских сражениях до появления артиллерии.

Сентябрь 907 года был далеким от завершения, а русские флот и войско, с честью обеспечив достижение стоявших перед государством целей, возвращались домой. Там ждала их радостная встреча, а князя — Правителя — любовь народа, прозвавшего его Вещим. Таким он по праву и остался в памяти людской, ибо крайне редко столь удачно сочетаются в одном лице яркие таланты политика, дипломата, полководца и флотоводца.

Договор с Византией был подписан четыре года спустя. Одна из его статей, между прочим, регламентировала службу русских витязей в вооруженных силах империи: головокружением от успехов Олег не страдал, византийскую военную науку ценил и желал, чтобы она стала также и достоянием Руси.

Подписали Договор те самые великие бояре, что ходили с Олегом на Царьград, командовали соединениями кораблей и войск. Вот они, эти русские адмиралы, чьи имена названы в Первом официальном международном документе России: Карл, Ингелот, Фарлов, Веремид, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Фрелав, Рюар, Актутруан, Лидулфост, Стемид. Кажется, эти имена звучат несколько «иноземно» для слуха современных россиян? Но куда важнее слова, открывающие Договор:

«Мы, от роду русского …»

topwar.ru

Поход Олега на Константинополь 907 — История России

«ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ» О ПОХОДЕ ОЛЕГА НА КОНСТАНТИНОПОЛЬ

В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и полян, и северян, и древлян, и радимичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи: этих всех называли «Великая скифь». И с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом две тысячи. И пришел к Царьграду; греки же замкнули Суд, а город затворили…

И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда поднялся попутный ветер, подняли они в поле паруса и двинулись к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: «Не губи города, согласимся на дань, какую захочешь». И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки и сказали: «Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом». И потребовал Олег выплатить дань на две тысячи кораблей: по двенадцать гривен на человека, а было в каждом корабле по сорок мужей…

Цесари же Леон и Александр заключили мир с Олегом, обязались уплачивать дань и присягали друг другу: сами целовали крест, а Олега с мужами его водили присягать по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, своим богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир. И сказал Олег: «Сшейте для руси паруса из паволок, а славянам шелковые», и было так. И повесили щиты свои на вратах в знак победы, и пошел от Царьграда. И подняла русь паруса из паволок, а славяне шелковые, и разодрал их ветер. И сказали славяне: «Возьмем свои толстины, не даны, знать, славянам паруса шелковые». И вернулся Олег в Киев, неся золото и паволоки, и плоды, и вино, и всякое узорочье. И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными.

Повесть Временных лет (перевод О.В. Творогова)

 

СВОЙ ЩИТ ПРИБИВАТЬ НА ВОРОТАХ

В заключение летописного рассказа приводится факт, который вызвал особый восторг тех, кто сомневался в достоверности летописных сообщений: там говорится, как после утверждения мира, о котором речь еще впереди, Олег в знак победы повесил свой щит на воротах города и лишь тогда ушел на родину: «И повеси щит свой въ вратах показуа победу, и поиде от Царяграда».

Немало потешались по этому поводу историки-нигилисты, считая это сообщение самым легендарным во всем рассказе, наряду с движением ладей посуху под парусами. Но потешаться-то, в общем, было не над чем. Многие историки отмечали, что сообщения о подобного рода символических актах неоднократно доходят до пас из древности и не представляют никакой легенды. Так, болгарский хан Тервел в начале VIII века, после войны с Византией и заключения с ней мира, повесил свой щит на воротах одной из византийских крепостей. А несколько десятилетий спустя другой болгарский владыка — хан Крум — домогался в знак победы над византийцами воткнуть копье в ворота  Константинополя.

Обычай вешать свой щит на ворота города в знак мира был широко распространен у древних норманнов. Таким образом, «легенда» приобретает реальные черты и    может    явиться    еще    одним   подтверждением  достоверности похода Олега на Константинополь в 907 году.

Сахаров А.Н. «Мы от рода русского…» Рождение русской дипломатии 

 

ЛЕГЕНДЫ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ

Олег был героем киевских былин. Летописная история его войны с греками пронизана фольклорными мотивами. Князь двинулся на Византию будто бы через четверть века после «вокняжения» в Киеве. Когда русы в 907 г. подступили к Царьграду, греки затворили крепостные ворота и загородили бухту цепями. «Вещий» Олег перехитрил греков. Он велел поставить 2000 своих ладей на колеса. С попутным ветром корабли двинулись к городу с стороны поля. Греки испугались и предложили дань. Князь одержал победу и повесил свой щит на вратах Царьграда. Киевские былины, пересказанные летописцем, описывали поход Олега как грандиозное военное предприятие. Но это нападение русов не было замечено греками и не получило отражения ни в одной византийской хронике.

Поход «в ладьях на колесах» привел к заключению выгодного для русов мира в 911 г. Успех Олега можно объяснить тем, что греки помнили о погроме, учиненном русами в 860 г., и поспешили откупиться от варваров при повторном появлении их у стен Константинополя в 907 г. Плата за мир на границах не была обременительной для богатой имперской казны. Зато варварам «злато и паволоки» (куски драгоценных тканей), полученные от греков казались огромным богатством.

Киевский летописец записал предание о том, что Олег был князем «у варяг» и в Киеве его окружали варяги: «седе Олег княжа в Кыеве и беша у него мужи варязи». На Западе варягов из Киевской Руси называли русами, или норманнами. Кремонский епископ Лиутпранд, посетивший Константинополь в 968 г., перечислил всех главнейших соседей Византии, вреди них русов, «которых иначе мы (жители Западной Европы. — Р. С.) называем норманнами». Данные летописей и хроник находят подтверждение в тексте договоров Олега и Игоря с греками. Договор Олега 911 г. начинается словами: «мы из рода русскаго Карлы, Инегельф, Фарлоф, Веремуд…иже послани от Олега…» Все русы, участвовавшие в заключении договора 911 г. были несомненно норманнами. В тексте договора нет указаний на участие в переговорах с греками купцов. Договор с Византией заключило норманнское войско, а точнее — его предводители.

Крупнейшие походы русов на Константинополь в X в. имели место в тот период, когда норманны создали для себя обширные опорные пункты на близком расстоянии от границ империи. Эти пункты стали превращаться во владения наиболее удачливых вождей, которые там самым превращались во владетелей завоеванных территорий.
Договор Олега с Византией 911 г. включал перечень лиц, посланных к императору «от Олега, великого князя рускаго, и от всех, иже суть под рукою его светлых и великих князь и его великих бояр». К моменту вторжения Олега византийцы имели весьма смутные представления о внутренних порядках русов и титулах их предводителей. Но они все же заметили, что в подчинении у «великого князя» Олега были другие «светлые и великие князья». Титулатура конунгов отразила метко подмеченный греками факт: равенство военных предводителей — норманнских викингов, собравшихся «под рукой» Олега для похода на греков.

Из «Повести временных лет» следует, что и полулегендарные Аскольд и Дир, и конунг Олег собирали дань лишь со славянских племен на территории Хазарского каганата, не встречая сопротивления со стороны хазар. Олег заявил хазарским данникам — северянам: «Аз им (хазарам) противен…» Но этим все и ограничилось. Имеются данные о том, что в Киеве до начала X в. располагался хазарский гарнизон. Таким образом власть кагана над окрестными племенами не была номинальной. Если бы русам пришлось вести длительную войну с хазарами, воспоминания о ней непременно отразились бы в фольклоре и на страницах летописи. Полное отсутствие такого рода припоминаний приводит к заключению, что Хазария стремилась избежать столкновения с воинствующими норманнами и пропускала их флотилии через свои владения на Черное море, когда это отвечало дипломатическим целям каганата. Известно, что такую же политику хазары проводили в отношении норманнов в Поволжье. С согласия кагана конунги спускались по Волге в Каспийское море и разоряли богатые города Закавказья. Не проводя крупных военных операций против хазар, их «союзники» русы тем не менее грабили хазарских данников, через земли которых они проходили, так как никакого иного способа обеспечить себя продовольствием у них не было.

Недолговечные норманнские каганаты, появившиеся в Восточной Европе в ранний период, менее всего походили на прочные государственные образования. После успешных походов предводители норманнов, получив богатую добычу, чаще всего покидали свои стоянки и отправлялись домой в Скандинавию. Никто в Киеве не знал достоверно, где умер Олег. Согласно ранней версии, князь после похода на греков вернулся через Новгород на родину («за море»), где и умер от укуса змеи. Новгородский летописец записал местное ладожское предание о том, что Олег после похода прошел через Новгород в Ладогу и «есть могыла его в Ладозе». Киевский летописец XII в. не мог согласиться с этими версиями. В глазах киевского патриота первый русский князь не мог умереть нигде, кроме Киева, где «есть могыла его и до сего дъни, словет могыла Ольгова». К XII в. не один конунг Олег мог бы быть похоронен в киевской земле, так что слова летописца об «Ольговой могиле» не были вымыслом. Но чьи останки покоились в этой могиле, сказать невозможно.

Скрынников Р.Г. Древнерусское государство

 

КАК ОЛЕГ ПОТЕРЯЛСЯ

Олег после победоносного похода на Царьград (911 год) вернулся не в Киев, а в Новгород «и отътуда в Ладогу. Есть могыла его в Ладозе». В других летописях говорится о месте погребения Олега иначе: «друзии же сказають [то есть поют в сказаниях], яко идущу ему за море и уклюну змия в ногу и с того умре». Разногласия по поводу того, где умер основатель русской державы (как характеризуют Олега норманнисты), любопытны: русские люди середины XI века не знали точно, где он умер — в Ладоге или у себя на родине за морем. Через семь десятков лет появится еще один неожиданный ответ: могила Олега окажется на окраине Киева. Все данные новгородской «Остромировой летописи» таковы, что не позволяют сделать вывод об организующей роли норманнов не только для давно сложившейся Киевской Руси, но даже и для той федерации северных племен, которые испытывали на себе тяжесть варяжских набегов…

Десятки лет русские высаживались на любом берегу «Хорезмийского» («Хвалынского», Каспийского) моря и вели мирный торг, а в самом начале X века, когда Киевом владел Олег, «русы» (в данном случае, очевидно, варяги русской службы) произвели ряд жестоких и бессмысленных нападений на жителей каспийского побережья.

Рыбаков Б.А. Рождение Руси

histrf.ru

Ворота Царьграда : tolmachov

В один из крайних визитов в Стамбул дорогая редакция посетила район Yedikule – место, где князь Олег прибил щит на ворота Царьграда, где простые члены профсоюза встречали императоров с триумфами и овациями, бились с болгарами, гуннами и др., а османы потом держали в плену мумию, чтобы «как бы чего не вышло»…

Добраться до районе Yedikule (семь башен) можно на электропоезде с вокзала Сиркеджи. Вот схема сего трипа по южному периметру усопшего Константинополя.

Мчимся с ветерком по костям византийской столицы. Дорогу турки проложили прямо по тому месту, где стоял большой амператорский дворец. Летим вдоль ул. Кеннеди к южной оконечности стен Феодосия.

Я подсаживался в поезд на южной окраине русского района Лалели. Прекрасное место для естествоиспытателя. Пускай, праздные туристы изучают пьяный Истиклал, настоящие исследователи в ночи должны ехать сюда. Стрип-бары в подворотнях, мятые, но веселые лица немногочисленных людей — ночью тот  край явно превращается в зомбиленд… А днем ничего — обычная жизнь окраины османской столицы.

Прибыли. Сотня метров по узким улочкам, и мы оказываемся возле крепости Едикуле.

Народу никого. Странным образом замок не попал в буржуазный путеводитель Лонели Плэнет и радует тотальным отсутствием народу. А может просто всем пофигу на дела давно минувших дней?

А вот собственно сами Золотые ворота. Сферху тут стояли слоны каменные (подарок от товарищей из Персии в 4 в.), львы всякие. Центральный вход (обратите внимание, он заложен) отпирали по большим праздникам — то персов в футбол обыгра… разбили, то болгаров под орех разделали, то арабов отбросили подальше.

Процедура была такая. Вот там вдали у своей именной пристани — причаливал император с коллегами.Переодевался в парадно-выходной костюм, пересаживался на лошадь и тихонько так подъезжал к стенам города.

Там уже толпа его приветствовала, громко положительно о нем отзывалась, пленных попинывала, чепчики в воздух бросала.

И вот так пять километров пилил император на лошадке вооон туда, где св. София слева виднеется — до самого центра города. Сити и сейчас-то здоровый, а для раннего Средневековья в голове не укладывался…

К этим стенам пришел и товарищ Олег из тогдашнего Советского Союза. Поставил корабли на колеса (зачем?! Ну, у нас всегда так — трудности надо преодолевать), под парусом прикатил. Навалял всем в окрестностях, получил денег от византийцев (они его еще травануть хотели, а он раскусил замысел — и стал «Вещим») и прибил щит. Вот фото.

Ну, ворота вы видели — я не знаю, какого роста или какой должны быть стремянка у человека, чтобы вот так щит прибить?

Все закончилось в 1453. Турки душили-душили и додушили-таки Констанинополь. Вот такими ядрами стреляли-долбили стены. Днем горожане сражались, а ночью заделывали бреши. Ну, вот как-то не успели и османы город взяли. Последний император погиб в бою, но тело его не нашли… И есть легенда, что он где-то тут в окрестностях спит под землей, чтобы однажды воскреснуть и всё станет, как прежде.

Турки укрепление оставили и сделали тут тюрьму.

И кидали в нее всяких дипломатов, из стран с которыми у них тут война. А как-то на таможне иъяли у жены английского посла шпионский камень египетскую мумию.

Перепугались просто — подумали, что это последний император Константин, только сонный очень. И на всякий случай бросили мумию сюда — в тюрьму. Ее голову потом какой-то из пленников с дипломатической почтой вывез.

Давно смолки залпы орудий, а Золотые ворота и стена Феодосия так и стоят. А под ее стенами мирные крестьяне уже полтыщи лет (а может и больше) выращивают овощи.

Вот это я в Стамбуле очень люблю. Тут тебе древность и тут же тебе реальная жизнь.

И никто в обморок не падает, что рядом с памятником жизнь идет своим чередом. Тут тебе и ферма,  и ДРСУ какое-то.

— Мерхаба, эфенди! Не желаете ли отведать? Выращено на земле героев древности!

За смешные копейки дорогая редакция прикупила клубники и вкусила ее прямо на стене Феодосия.

Размышляя о как нам обустроить Рос.., судьбах империй.  А еще башку в тот день напекло. Надо кепку в Стамбуле летом носить…

tolmachov.livejournal.com

Самое известное сражение. Щит на вратах Царьграда — HistoryTime

Паника охватила византийский двор. Беда пришла, откуда не ждали: северные варвары нагрянули как гром среди ясного неба. Утихомирить разбушевавшихся скифов не было никакой возможности, но империю спасло чудо…  С легендарного похода князя Олега на Константинополь в HistoryТime стартует сериал про самые известные русские сражения. По просьбам трудящихся, разумеется.

Разрешите представиться: царь

Новгородский князь Олег, он же Вещий, он же «урманский» (нормандский), прослыл великим непоседой. Когда в 879 году славный основатель династии Рюрик мирно почил, его сынок Игорешка еще не достиг совершеннолетия. Опекунство со всеми полагающимися привилегиями досталось Олегу – то ли шурину Рюрика, то ли просто знатному воеводе.

Новгород быстро прискучил регенту, который через три года взял лихую дружину, да и двинулся на юг в поисках приключений. Большая ватага варягов и бойцы из нескольких славянских племен вместе с Олегом захватила Смоленск – центр кривичей, а потом столь же успешно отвоевала главный город северян Любеч. Поставив там своих людей, Олег направился к Киеву, где заправляли люди Рюрика Аскольд и Дир.

Хитрый регент прикинулся плывущим к грекам новгородским торговцем и пригласил боярский дуэт на бережок. Чтобы не спугнуть их, дружинники укрылись в ладьях. Когда киевская знать явилась, мнимый купец поставил перед фактом: они не князья, а он вместе с Игорем – напротив. На том и порешили. Вернее, порешили Аскольда и Дира, а Киев настолько приглянулся Олегу, что он заявил его стольным градом, матерью городов русских.

Новоиспеченный великий князь киевский с 882 года активно принялся обустраивать страну, или, как пишут летописи, собирать русские земли. Государство ширилось от похода к походу, пазл получился довольно большой. Но неугомонный Олег заприметил более достойного соперника, чем древляне, радимичи или хазары. Самые известные русские сражения связывались с походом на Византию. Он сулил богатую добычу, ну и внешнеполитические задачи державы нужно было уважить.

А нам любое море – море по колено

Надо предупредить: дело было так давно, что самые известные русские сражения и факты изрядно обросли легендами. Слепо доверять летописным сказаниям, в особенности цифрам, не стоит. Даже дата похода остается спорной.

Самое известное сражение 907 года — не просто набег: Олег задумал мощное наступление и по суше, и по морю. На путь из варяг в греки снарядили 2000 (а возможно – только 200) кораблей, каждый из которых вмещал сорок ратников. Остальные поехали на лошадях. Среди воинов были представители множества покоренных племен и викинги – куда без профессионалов?

Такого подвоха византийцы не ожидали. Пришла беда, затворяй ворота – именно так, вопреки русской пословице, повелось в Константинополе. А чтобы не пропустить вражеские ладьи, гавань тоже заперли цепями. Олега это, как вы уже догадались по его характеру, не остановило. Согласно летописной хронике, великий князь киевский приказал поставить корабли на колеса и подкатил к городу на всех парусах, благо ветер был попутный.

Варяги и жители Киевской Руси вели себя в окрестностях Цареграда совершенно безобразно: грабили, хватали пленных, беспощадно убивали женщин и малых детей. Второй Рим не вступил в самое известное сражение, византийцы отправил переговорщиков с вином и яствами. Наш князь не соблазнился халявой, нутром чуя – отравлено.

Вместе с императором жители Константинополя принялись молиться. И будто бы помогло – Олег все-таки согласился уйти восвояси, подписав мирный договор в свою пользу.

Вкус победы

По соглашению, Византия уплачивала немаленькую контрибуцию. Кроме того, русские выбили шесть месяцев бесплатной провизии для воинства, повсеместную беспошлинную торговлю для купцов и почетное право мыться в любых византийских банях. Нахальные варвары выпросили еще еды на обратную дорожку, снасти и дорогущие паруса. Греки согласились на все и поклялись блюсти мир, лишь бы избавиться от непрошеных гостей. В страхе  константинопольцы поставили условие, чтобы победители не входили в столицу толпой больше 50 человек и через какие попало ворота, а также не брали с собой в город оружие.

В память о блистательной победе князь Олег повесил щит на ворота Царьграда. Так завершилось самое известное сражение.

Домой бравая рать вернулась с триумфом и бесчисленными трофеями. Удалой князь киевский, раскусивший хитрость византийцев, получил в народе прозвание Вещий.

Продлить договор русским удалось через  четыре года вполне мирным путем. В 911 году при правлении трех императоров: Льва, Константина и Александра документ был дополнен несколькими параграфами о соблюдении общих интересов: стороны обязывались помогать купеческим кораблям, попавшим в несчастье; выкупать попавших в плен в странах, куда заплывают. Русским разрешалось поступать на службу в Царьград.

Послы, заключавшие мирное соглашение, получили щедрые подарки и незабываемую экскурсию по храмам, узнали многое о христианстве. Самые известные русские сражения Византии и Руси были еще впереди.

Смерть Вещего Олега

Годом позже, в 912-м, неусидчивый князь киевский отправился на север в сторону Новгорода и Ладоги, там он нашел свою погибель. Есть и другая версия, согласно которой великий воин уплыл за море.

По дошедшей через века легенде, мастерски пересказанной в пушкинской «Песне о Вещем Олеге», князь получил от волхва предсказание, что причиной его смерти станет любимый конь. Наказав тщательно ухаживать за животиной и поить исключительно ключевой водой, Олег с грустью распрощался с верным другом. Однажды на пиру он поинтересовался, как себя чувствует отосланный боевой товарищ. Узнав о том, что тот уже упокоился, Олег едет к коню на могилу. Только успев возмутиться обманом оракула, князь получает укус змеи, выползшей из дорогих душе костей. Укус оказался смертельным, пророчество сбылось. Владыка заболел и сник. Дружина устроила большую тризну. Летописи гласят, что кончину правителя оплакивали, как никакого другого.

Вслед за Вещим Олегом, Игорь Старой и его жена Ольга Мудрая (Святая) тоже будут пытать счастья в походах на Царьград, но уже не смогут добиться такого успеха, какое дало минувшее в лету самое известное сражение.

Читайте также: 10 чувств, которые делают нас русскими, Взятие Константинополя

historytime.ru

На Златых вратах Царьграда. — живая река

Продолжая прогулки по Стамбулу http://alla-kot.livejournal.com/49297.html

О Стамбуле, когда вернулась, много хотелось рассказывать. Но, по-глупому потеряла фотоархив той поездки и это на время, ввело меня в молчание. А рассказать мне хотелось о Золотых воротах, поиск которых был третьим пунктом моей Стамбульской программы.Продолжая http://alla-kot.livejournal.com/46999.html
Об этих воротах, случайно, узнала в Русском музее, на выставке «Избранники Клио».
Кли́о, в мифологии — Муза истории. Экспонаты, были посвящены личностям русской истории, от Новгородского князя Горомысла до наших вождей.

На одной из картин, представленных на выставке, увидела, как Славянский князь Вещий Олег, прибивает свой щит на Золотых вратах Царьграда. Поначалу, было просто по-озорному интересно, где это — где это. А, потратив немало времени на поиски, стало интересно, в чем же был смысл этого действия.
Что значит, Прибить щит на городских воротах. В открытии интересно всё: и где это, и как выглядит, и для чего. Ведь, щит Владетельного князя на вратах, это не просто «Здесь был Олег».

О золотых воротах Царьграда скупые сведения. Известно, что это самые древние Золотые Ворота, известные человечеству и то, что каждый приличный город имел Золотые ворота, «как в Царьграде». Этой имперской столице, во многом, подражали другие царства, не только в архитектуре.
С начала я их искала на местности, а потом в Интернете. В итоге, оказалось, и там, и там больше вопросов, чем ответов. Золотые ворота были, и есть, но это разные ворота. Одно общее, это были западные Парадные ворота.

Если посмотреть на старую карту города, то в южной части бывших стен Константина, отмеченных пунктирной линии найдем надпись, «Old Golden Gate». Эти «Старые золотые ворота», стояли до 1509 года в городе на границе, где городская улица Месса переходила в Эгнатиеву дорогу за городом.

Средневековое название ворот, «exakionion» означающее «с шестью колоннами», напоминает о шести колоннах украшавших верхний этаж фасада. Причем эти, первые «Золотые ворота», тоже были построены по подобию, по подобию Золотых ворот дворца Диоклетиана в Сплите.

По этой же дороге, где стояли Золотые ворота, но чуть дальше за городом на via Egnatia., были возведены ещё одни ворота. Триумфальные, в честь победы над узурпатором Максимом.

К ним мы поехали на электричке, с восточного железнодорожного вокзала, Сиркеджи. От пустынной платформы, изогнутая улочка повела нас на верх, к воротам Семибашенного замка «Едикуле».

Можно представить, во всём великолепии. Отдельно стоящее, грандиозное каменное сооружение с тремя арками с полуцилиндрическими сводами, на главном и заднем фасадах. Центральная арка большая, а по бокам одинаковые арки поменьше. Такую схему ворот я наблюдала в Пекине, в императорском запретном городе.

И что интересно, в Царьграде, так же как и в запретном городе, через центральный проезд мог въезжать только император, а простые смертные шли боковыми, менее величественными арками.

Город разрастался, в результате строительства новых городских стен Феодосия, эта триумфальная арка оказалась на границе города. Кстати, именно в то время, известный своими фресками храм Карие (Хора) тоже оказался в черте города.

По бокам Триумфальной арки пристроили две мощные квадратные башни, которые присоединили арку к городским стенам. В оборонительных целях, перед защитными стенами города был вырыт ров, с водой от Мраморного моря.

Через ров, в этом месте был устроен мост, а на берегу, перед триумфальной аркой были построены пропилеи.

Так, между воротами на берегу канала и триумфальной аркой образовалась площадь. Сейчас она доступна только взорам через ограждающие решетки калиток, да с высоты арки

Мостика нет, а вот остатки Пропилей сохранились и до сегодня. Глядя на них, и на триумфальную арку, кажется, что пропилеи гораздо старше арки. И подойдя к ним, я воскликнула себе, да вот же настоящие золотые ворота!

Это потому, что они построены из более древних материалов и элементов, от разрушенного землетрясением, Храма Всех Святых. Так историки пишут.

В верхней кладке стены пропилей, ряд мраморного резного карниза, так похожие на карниз Старых Золотых ворот «exakionion», в реконструкции.

В нижней части, справа и слева от ворот симметрично расположены остатки мраморных балок и пилястр. На них следы, не только уничтожений, но и о былом декоре.

Проем ворот уменьшался неоднократно, это видно по кладке, но на удивление не заложен совсем. На воротах навешены новые, хорошо подогнанные ворота. Не думаю, что это местные жители там обосновались, хотя совсем рядом и ухоженный огород, и спелый инжир, и маленький пикапчик. Городские власти всё же присматривают за руинами.

На поперечной балке ворот, над колоннами знаки христианского города. В начале я приняла их за морские знаки. Типа, штурвал корабля посередине и по бокам два якоря на канатах. Но, присмотревшись, увидела, что по краям точно такие же знаки, что в отделке храма Айя-София. На круглом шаре, крест с расширенными по-мальтийски концами. Очень похоже на императорскую регалию «Держава».
И сегодня, в таком состоянии, эти ворота пропилеи интереснее, чем триумфальный проезд. У которого практически ничего не сохранилось от былой отделки. Только, чуть заметные охристые орнаменты на желтом своде центральной арки.

Это следы отделки на своде в центральной арке, значительно уменьшенной по высоте поздними перестройками. Красочная, золотистая отделка, говорит о сохранении высокого статуса ворот до последних дней.

Триумфальную арку много раз ремонтировали, после землетрясений, которые и сейчас не редкость в Турции.
Арку укрепляли, докладывали и перекладывали. Уменьшали высоту сводов и проездов, и даже снабдили воротами. Нет, я говорю не об этих, что заперты сейчас, а о тех, что висели на больших крюках вмурованных в стены арки. Тем временем Старые Золотые ворота ветшали, утратив значение городских ворот, а триумфальная арка, снабженная воротами, продолжала использоваться уже как городские ворота. Не то чтоб для въезда, а для торжественного церемониального въезда.

Сегодня, эти ворота находятся на территории замка Едикуле. Который был пристроен к городской стене в этом месте. На территории замка был военный гарнизон, тюрьма, хранилище казны, мечеть, фонтан.

От мечети остались одни руины, а от триумфальных ворот лишь намёк, но как и прежде, к воротам ведет городская мостовая, на краю дороги у мечети жив источник с водой, а на стене у центральной арки, висит табличка на трёх языках
Büyük Golden Gate
Great Golden Gate
Grande Porte Dorée
И хотя, на стене висит табличка «Великие Золотые ворота», это просто наследные ворота. Так, некогда Триумфальные ворота, переняли звание Золотых ворот города Константинополя.

С верха замковых стен Едикуле и с самих Золотых ворот, открывались великолепные панорамы:

Вид на старый Стамбул и на небоскребы деловых районов Левент, в дали.

Вид на Мраморное море и крепостные башни вдоль берега моря. Там, вдоль берега, проходит скоростная автотрасса. А совсем рядом с замком, в разрыве городской стены, проходит железная дорога к вокзалу Сиркеджи.

На верху, немного страшно, потому что замковые стены и лестницы на них не имеют двойного ограждения, а там где были, они не казались надежными.

Старая башня, широкая и толстая в основании, и суживающаяся в верней части пристроена к Триумфальной арке как мощный контрфорс. В ней проходит каменная лестница наверх, а в примыкающей башне, что выходит на сторону пропилей, жили солдаты гарнизона. Внутри еще сохранились деревянные ярусы, переходы и лестницы, но ходить по ним всё же опасно. Старые, и нет ни окон, ни освещения.

В этот день, у стен одной из башен во дворе замка, мы повстречали большую черепаху. Это, несомненно, хороший знак, решили мы. Потому что в той башне султан хранил свою казну, а черепахи, как нам известно, умеют хранить. Мы попробовали её взять в руки, здоровенный булыжник в котором чувствовалась жизнь. Черепаха не дрыгала лапами и не пряталась, а смело искала ногами свою территорию.

Вот так, мы нашли Золотые ворота, но Олег прибил щит к другим воротам, а не к этим.
В народной легенде ворота названы золотыми символически, зная их особое значение для имперского города.
Ну что ж, пойду дальше искать,
где это и что означает,
когда, Славянский князь прибивает свой щит на Золотых вратах ЦарьГрада.

alla-kot.livejournal.com

Как Вещий Олег Царьград брал — Раннее Средневековье

  Мало кто не слышал фразу: «Вещий Олег прибил свой щит на вратах Царьграда». Что же она означает?

  Речь идет о знаменитом походе князя Олега на Константинополь (Царьград), осуществленном им в 907 году. Подробное упоминание о походе содержится в «Повести временных лет».

   Итак, в 907 году князь Олег, собрав огромное войско, двинулся на Царьград. В дружине Олега были не только славян, но и многочисленных представителей финно-угорских народностей. Версии о целях похода различаются. Среди них преобладают: усиление позиций Руси, богатая добыча и защита интересов русских купцов.

 Войско двигалось как по морю, на судах, так и по суше — на конях. О  численности воинства можно судить по тому факту, что флотилия насчитывала приблизительно две тысячи судов, каждое из которых вмещало не менее 40 ратников.

  Олег со своей дружиной беспрепятственно подошел к Константинополю. Византийцы, напуганные мощью русского воинства, не решились дать бой на подступах к городу. Они заперлись в цитадели, приготовившись к обороне.

Флот Олега не смог подплыть к городу, поскольку греки перегородили залив цепью. Именно тогда хитрый Олег поставил свою флотилию на колеса и при попутном ветре двинул её под парусами по суше к воротам города.

  При виде данного зрелища греки в ужасе отказались от сопротивления, решив откупиться от Олега богатой данью.

  Добыча была огромной. Помимо постоянной дани, наложенной на Византию, испуганные греки были вынуждены заплатить немалые деньги разово. Так каждому воину в дружине было выплачено по 12 гривен – сумма по тем временам баснословная. Отдельные выплаты были осуществлены в пользу князей Киева, Чернигова, Переяславля, Полоцка, Ростова, Любеча и других городов.

  Был заключен договор, защищающий интересы русских купцов в Византии. В ознаменование победы князь повесил щит на воротах города.

Именно после возвращения из этого похода в Киев народ назвал его Вещим.

  Следует отметить, что далеко не все историки признают факт данного похода. Дело в том, что кроме древнерусских летописей данный поход не упоминается ни в одном византийском или ином источнике. Лев Гумилев, например, защищал гипотезу, в соответствии с которой сведения о походе 907 года нужно относить к событиям в 860 году. Предполагается, что нестыковка исторических источников связана с неправильной датировкой в «Повести временных лет». 

onhistory.ru