| / Полные произведения / Лермонтов М.Ю. / Мцыри Вкушая, вкусих мало меда, и се аз Молящих иноков за нас. Теперь один старик седой, Развалин страж полуживой, Людьми и смертию забыт, Сметает пыль с могильных плит, Которых надпись говорит О славе прошлой — и о том, Как, удручен своим венцом, Такой-то царь, в такой-то год, Вручал России свой народ. — И божья благодать сошла На Грузию! Она цвела С тех пор в тени своих садов, Не опасаяся врагов, 3а гранью дружеских штыков. 2 Однажды русский генерал Из гор к Тифлису проезжал; Ребенка пленного он вез. Тот занемог, не перенес Трудов далекого пути; Он был, казалось, лет шести, Как серна гор, пуглив и дик И слаб и гибок, как тростник. Но в нем мучительный недуг Развил тогда могучий дух Его отцов. Без жалоб он Томился, даже слабый стон Из детских губ не вылетал, Он знаком пищу отвергал И тихо, гордо умирал. Из жалости один монах Больного призрел, и в стенах Хранительных остался он, Искусством дружеским спасен. Но, чужд ребяческих утех, Сначала бегал он от всех, Бродил безмолвен, одинок, Смотрел, вздыхая, на восток, Гоним неясною тоской По стороне своей родной. Но после к плену он привык, Стал понимать чужой язык, Был окрещен святым отцом И, с шумным светом незнаком, Уже хотел во цвете лет Изречь монашеский обет, Как вдруг однажды он исчез Осенней ночью. Темный лес Три дня все поиски по нем Напрасны были, но потом Его в степи без чувств нашли И вновь в обитель принесли. Он страшно бледен был и худ И слаб, как будто долгий труд, Болезнь иль голод испытал. Он на допрос не отвечал И с каждым днем приметно вял. И близок стал его конец; Тогда пришел к нему чернец С увещеваньем и мольбой; И, гордо выслушав, больной Привстал, собрав остаток сил, И долго так он говорил: 3 «Ты слушать исповедь мою Сюда пришел, благодарю. Все лучше перед кем-нибудь Словами облегчить мне грудь; Но людям я не делал зла, И потому мои дела Немного пользы вам узнать, А душу можно ль рассказать? Я мало жил, и жил в плену. Таких две жизни за одну, Но только полную тревог, Я променял бы, если б мог. Я знал одной лишь думы власть, Одну — но пламенную страсть: Она, как червь, во мне жила, Изгрызла душу и сожгла. Она мечты мои звала От келий душных и молитв В тот чудный мир тревог и битв, Где в тучах прячутся скалы, Где люди вольны, как орлы. Я эту страсть во тьме ночной Вскормил слезами и тоской; Ее пред небом и землей Я ныне громко признаю И о прощенье не молю. 4 Старик! я слышал много раз, Что ты меня от смерти спас — Зачем? .. Угрюм и одинок, Грозой оторванный листок, Я вырос в сумрачных стенах Душой дитя, судьбой монах. Священных слов «отец» и «мать». Конечно, ты хотел, старик, Чтоб я в обители отвык От этих сладостных имен, — Напрасно: звук их был рожден Со мной. И видел у других Отчизну, дом, друзей, родных, А у себя не находил Не только милых душ — могил! Тогда, пустых не тратя слез, В душе я клятву произнес: Хотя на миг когда-нибудь Мою пылающую грудь Прижать с тоской к груди другой, Хоть незнакомой, но родной. Увы! теперь мечтанья те Погибли в полной красоте, И я как жил, в земле чужой Умру рабом и сиротой. 5 Меня могила не страшит: Там, говорят, страданье спит В холодной вечной тишине; Но с жизнью жаль расстаться мне. Я молод, молод… Знал ли ты Разгульной юности мечты? Или не знал, или забыл, Как ненавидел и любил; Как сердце билося живей При виде солнца и полей С высокой башни угловой, Где воздух свеж и где порой В глубокой скважине стены, Дитя неведомой страны, Прижавшись, голубь молодой Сидит, испуганный грозой? Пускай теперь прекрасный свет Тебе постыл; ты слаб, ты сед, И от желаний ты отвык. Что за нужда? Ты жил, старик! Тебе есть в мире что забыть, Ты жил, — я также мог бы жить! 6 Ты хочешь знать, что видел я На воле? — Пышные поля, Холмы, покрытые венцом Дерев, разросшихся кругом, Шумящих свежею толпой, Я видел груды темных скал, Когда поток их разделял. И думы их я угадал: Мне было свыше то дано! Простерты в воздухе давно Объятья каменные их, И жаждут встречи каждый миг; Но дни бегут, бегут года — Им не сойтиться никогда! Я видел горные хребты, Причудливые, как мечты, Когда в час утренней зари Курилися, как алтари, Их выси в небе голубом, И облачко за облачком, Покинув тайный свой ночлег, К востоку направляло бег — Как будто белый караван Залетных птиц из дальних стран! Вдали я видел сквозь туман, В снегах, горящих, как алмаз, Седой незыблемый Кавказ; И было сердцу моему Легко, не знаю почему. Мне тайный голос говорил, Что некогда и я там жил, И стало в памяти моей Прошедшее ясней, ясней… 7 И вспомнил я отцовский дом, Ущелье наше и кругом В тени рассыпанный аул; Мне слышался вечерний гул Домой бегущих табунов И дальний лай знакомых псов. Я помнил смуглых стариков, При свете лунных вечеров Против отцовского крыльца Сидевших с важностью лица; И блеск оправленных ножон Кинжалов длинных… и как сон Все это смутной чередой Вдруг пробегало предо мной. А мой отец? он как живой В своей одежде боевой Являлся мне, и помнил я Кольчуги звон, и блеск ружья, И гордый непреклонный взор, И молодых моих сестер… Лучи их сладостных очей Над колыбелию моей… В ущелье там бежал поток. Он шумен был, но неглубок; К нему, на золотой песок, Играть я в полдень уходил И взором ласточек следил, Когда они перед дождем Волны касалися крылом. И вспомнил я наш мирный дом И пред вечерним очагом Рассказы долгие о том, Как жили люди прежних дней, Когда был мир еще пышней. 8 Ты хочешь знать, что делал я На воле? Жил — и жизнь моя Без этих трех блаженных дней Была б печальней и мрачней Бессильной старости твоей. Давным-давно задумал я Взглянуть на дальние поля, Узнать, прекрасна ли земля, Узнать, для воли иль тюрьмы На этот свет родимся мы. И в час ночной, ужасный час, Когда гроза пугала вас, Когда, столпясь при алтаре, Вы ниц лежали на земле, Я убежал. О, я как брат Обняться с бурей был бы рад! Глазами тучи я следил, Рукою молнию ловил… Скажи мне, что средь этих стен Могли бы дать вы мне взамен Той дружбы краткой, но живой, Меж бурным сердцем и грозой?,. 9 Бежал я долго — где, куда? Не знаю! ни одна звезда Не озаряла трудный путь. Мне было весело вдохнуть В мою измученную грудь Ночную свежесть тех лесов, И только! Много я часов Бежал, и наконец, устав, Прилег между высоких трав; Прислушался: погони нет. Гроза утихла. Бледный свет Тянулся длинной полосой Меж темным небом и землей, На ней зубцы далеких гор; Недвижим, молча я лежал, Порой в ущелии шакал Кричал и плакал, как дитя, И, гладкой чешуей блестя, Змея скользила меж камней; Но страх не сжал души моей: Я сам, как зверь, был чужд людей И полз и прятался, как змей. 10 Внизу глубоко подо мной Поток усиленный грозой Шумел, и шум его глухой Сердитых сотне голосов Подобился. Хотя без слов Мне внятен был тот разговор, Немолчный ропот, вечный спор С упрямой грудою камней. То вдруг стихал он, то сильней Он раздавался в тишине; И вот, в туманной вышине Запели птички, и восток Озолотился; ветерок Сырые шевельнул листы; Дохнули сонные цветы, И, как они, навстречу дню Я поднял голову мою… Я осмотрелся; не таю: Мне стало страшно; на краю Грозящей бездны я лежал, Где выл, крутясь, сердитый вал; Туда вели ступени скал; Но лишь злой дух по ним шагал, Когда, низверженный с небес, В подземной пропасти исчез. 11 Кругом меня цвел божий сад; Растений радужный наряд Хранил следы небесных слез, И кудри виноградных лоз Вились, красуясь меж дерев Прозрачной зеленью листов; И грозды полные на них, Серег подобье дорогих, Висели пышно, и порой К ним птиц летал пугливый рой И снова я к земле припал И снова вслушиваться стал К волшебным, странным голосам; Они шептались по кустам, Как будто речь свою вели О тайнах неба и земли; И все природы голоса Сливались тут; не раздался В торжественный хваленья час Лишь человека гордый глас. Всуе, что я чувствовал тогда, Те думы — им уж нет следа; Но я б желал их рассказать, Чтоб жить, хоть мысленно, опять. В то утро был небесный свод Так чист, что ангела полет Прилежный взор следить бы мог; Он так прозрачно был глубок, Так полон ровной синевой! Я в нем глазами и душой Тонул, пока полдневный зной Мои мечты не разогнал. И жаждой я томиться стал. 12 Тогда к потоку с высоты, Держась за гибкие кусты, С плиты на плиту я, как мог, Спускаться начал. Из-под ног Сорвавшись, камень иногда Катился вниз — за ним бразда Дымилась, прах вился столбом; Гудя и прыгая, потом Он поглощаем был волной; И я висел над глубиной, Но юность вольная сильна, И смерть казалась не страшна! Лишь только я с крутых высот Спустился, свежесть горных вод Повеяла навстречу мне, И жадно я припал к волне. Вдруг — голос — легкий шум шагов… Мгновенно скрывшись меж кустов, Невольным трепетом объят, Я поднял боязливый взгляд И жадно вслушиваться стал: И ближе, ближе все звучал Грузинки голос молодой, Так безыскусственно живой, Так сладко вольный, будто он Лишь звуки дружеских имен Произносить был приучен. Простая песня то была, Но в мысль она мне залегла, И мне, лишь сумрак настает, Незримый дух ее поет. 13 Держа кувшин над головой, Грузинка узкою тропой Сходила к берегу. Порой Она скользила меж камней, Смеясь неловкости своей. И беден был ее наряд; И шла она легко, назад Изгибы длинные чадры Откинув. Летние жары Покрыли тенью золотой Лицо и грудь ее; и зной Дышал от уст ее и щек. И мрак очей был так глубок, Так полон тайнами любви, Что думы пылкие мои Смутились. Помню только я Кувшина звон, — когда струя Вливалась медленно в него, И шорох… больше ничего. Когда же я очнулся вновь И отлила от сердца кровь, Она была уж далеко; И шла, хоть тише, — но легко, Стройна под ношею своей, Как тополь, царь ее полей! Недалеко, в прохладной мгле, Казалось, приросли к скале Две сакли дружною четой; Над плоской кровлею одной Дымок струился голубой. Я вижу будто бы теперь, Как отперлась тихонько дверь… И затворилася опять! .. Тебе, я знаю, не понять Мою тоску, мою печаль; И если б мог, — мне было б жаль: Воспоминанья тех минут Во мне, со мной пускай умрут. 14 Трудами ночи изнурен, Я лег в тени. Отрадный сон Сомкнул глаза невольно мне… И снова видел я во сне Грузинки образ молодой. И странной сладкою тоской Опять моя заныла грудь. Я долго силился вздохнуть — И пробудился. Уж луна Вверху сияла, и одна Лишь тучка кралася за ней, Как за добычею своей, Объятья жадные раскрыв. Мир темен был и молчалив; Лишь серебристой бахромой Вершины цепи снеговой Вдали сверкали предо мной Да в берега плескал поток. В знакомой сакле огонек То трепетал, то снова гас: На небесах в полночный час Так гаснет яркая звезда! Хотелось мне… но я туда Взойти не смел. Я цель одну — Пройти в родимую страну — Имел в душе и превозмог Страданье голода, как мог. И вот дорогою прямой Пустился, робкий и немой. Но скоро в глубине лесной Из виду горы потерял И тут с пути сбиваться стал. 15 Напрасно в бешенстве порой Я рвал отчаянной рукой Терновник, спутанный плющом: Все лес был, вечный лес кругом, Страшней и гуще каждый час; И миллионом черных глаз Смотрела ночи темнота Сквозь ветви каждого куста. Моя кружилась голова; Я стал влезать на дерева; Но даже на краю небес Все тот же был зубчатый лес. Тогда на землю я упал; И в исступлении рыдал, И грыз сырую грудь земли, И слезы, слезы потекли В нее горючею росой… Но, верь мне, помощи людской Я не желал… Я был чужой Для них навек, как зверь степной; И если б хоть минутный крик Мне изменил — клянусь, старик, Я б вырвал слабый мой язык. 16 Ты помнишь детские года: Слезы не знал я никогда; Но тут я плакал без стыда. Кто видеть мог? Лишь темный лес Да месяц, плывший средь небес! Озарена его лучом, Покрыта мохом и песком, Непроницаемой стеной Окружена, передо мной Была поляна. Вдруг во ней Мелькнула тень, и двух огней Промчались искры… и потом Какой-то зверь одним прыжком Из чащи выскочил и лег, Играя, навзничь на песок. То был пустыни вечный гость — Могучий барс. Сырую кость Он грыз и весело визжал; То взор кровавый устремлял, Мотая ласково хвостом, На полный месяц, — и на нем Шерсть отливалась серебром. Я ждал, схватив рогатый сук, Минуту битвы; сердце вдруг Зажглося жаждою борьбы И крови… да, рука судьбы Меня вела иным путем… Но нынче я уверен в том, Что быть бы мог в краю отцов Не из последних удальцов. 17 Я ждал. И вот в тени ночной Врага почуял он, и вой Протяжный, жалобный как стон Раздался вдруг… и начал он Сердито лапой рыть песок, Встал на дыбы, потом прилег, И первый бешеный скачок Мне страшной смертью грозил… Но я его предупредил. Удар мой верен был и скор. Надежный сук мой, как топор, Широкий лоб его рассек… Он застонал, как человек, И опрокинулся. Но вновь, Хотя лила из раны кровь Густой, широкою волной, Бой закипел, смертельный бой! 18 Ко мне он кинулся на грудь: Но в горло я успел воткнуть И там два раза повернуть Мое оружье… Он завыл, Рванулся из последних сил, И мы, сплетясь, как пара змей, Обнявшись крепче двух друзей, Упали разом, и во мгле Бой продолжался на земле. И я был страшен в этот миг; Как барс пустынный, зол и дик, Я пламенел, визжал, как он; Как будто сам я был рожден В семействе барсов и волков Под свежим пологом лесов. Казалось, что слова людей Забыл я — и в груди моей Родился тот ужасный крик, Как будто с детства мой язык К иному звуку не привык… Но враг мой стал изнемогать, Метаться, медленней дышать, Сдавил меня в последний раз… Зрачки его недвижных глаз Блеснули грозно — и потом Закрылись тихо вечным сном; Но с торжествующим врагом Он встретил смерть лицом к лицу, Как в битве следует бойцу! .. 19 Ты видишь на груди моей Следы глубокие когтей; Еще они не заросли И не закрылись; но земли Сырой покров их освежит И смерть навеки заживит. О них тогда я позабыл, И, вновь собрав остаток сил, Побрел я в глубине лесной… Но тщетно спорил я с судьбой: Она смеялась надо мной! 20 Я вышел из лесу. И вот Проснулся день, и хоровод Светил напутственных исчез В его лучах. Туманный лес Заговорил. Вдали аул Куриться начал. Смутный гул В долине с ветром пробежал… Я сел и вслушиваться стал; Но смолк он вместе с ветерком. И кинул взоры я кругом: Тот край, казалось, мне знаком. И страшно было мне, понять Не мог я долго, что опять Вернулся я к тюрьме моей; Что бесполезно столько дней Я тайный замысел ласкал, Терпел, томился и страдал, И все зачем?.. Чтоб в цвете лет, Едва взглянув на божий свет, При звучном ропоте дубрав Блаженство вольности познав, Унесть в могилу за собой Тоску по родине святой, Надежд обманутых укор И вашей жалости позор! .. Еще в сомненье погружен, Я думал — это страшный сон… Вдруг дальний колокола звон Раздался снова в тишине — И тут все ясно стало мне… О, я узнал его тотчас! Он с детских глаз уже не раз Сгонял виденья снов живых Про милых ближних и родных, Про волю дикую степей, Про легких, бешеных коней, Про битвы чудные меж скал, Где всех один я побеждал! .. И слушал я без слез, без сил. Казалось, звон тот выходил Из сердца — будто кто-нибудь Железом ударял мне в грудь. И смутно понял я тогда, Что мне на родину следа Не проложить уж никогда. 21 Да, заслужил я жребий мой! Могучий конь, в степи чужой, Плохого сбросив седока, На родину издалека Найдет прямой и краткий путь… Что я пред ним? Напрасно грудь Полна желаньем и тоской: То жар бессильный и пустой, Игра мечты, болезнь ума. На мне печать свою тюрьма Оставила… Таков цветок Темничный: вырос одинок И бледен он меж плит сырых, И долго листьев молодых Не распускал, все ждал лучей Живительных. И много дней Прошло, и добрая рука Печально тронулась цветка, И был он в сад перенесен, В соседство роз. Со всех сторон Дышала сладость бытия… Но что ж? Едва взошла заря, Палящий луч ее обжег В тюрьме воспитанный цветок… 22 И как его, палил меня Огонь безжалостного дня. Напрасно прятал я в траву Мою усталую главу: Иссохший лист ее венцом Терновым над моим челом Свивался, и в лицо огнем Сама земля дышала мне. Сверкая быстро в вышине, Кружились искры, с белых скал Струился пар. Мир божий спал В оцепенении глухом Отчаянья тяжелым сном. Хотя бы крикнул коростель, Иль стрекозы живая трель Послышалась, или ручья Ребячий лепет… Лишь змея, Сухим бурьяном шелестя, Сверкая желтою спиной, Как будто надписью златой Покрытый донизу клинок, Браздя рассыпчатый песок. Скользила бережно, потом, Играя, нежася на нем, Тройным свивалася кольцом; То, будто вдруг обожжена, Металась, прыгала она И в дальних пряталась кустах… 23 И было все на небесах Светло и тихо. Сквозь пары Вдали чернели две горы. Наш монастырь из-за одной Сверкал зубчатою стеной. Внизу Арагва и Кура, Обвив каймой из серебра Подошвы свежих островов, По корням шепчущих кустов Бежали дружно и легко… До них мне было далеко! Хотел я встать — передо мной Все закружилось с быстротой; Хотел кричать — язык сухой Беззвучен и недвижим был… Я умирал. Меня томил Предсмертный бред. Казалось мне, Что я лежу на влажном дне Глубокой речки — и была Кругом таинственная мгла. И, жажду вечную поя, Как лед холодная струя, Журча, вливалася мне в грудь… И я боялся лишь заснуть, — Так было сладко, любо мне… А надо мною в вышине Волна теснилася к волне. И солнце сквозь хрусталь волны Сияло сладостней луны… И рыбок пестрые стада В лучах играли иногда. И помню я одну из них: Она приветливей других Ко мне ласкалась. Чешуей Была покрыта золотой Ее спина. Она вилась Над головой моей не раз, И взор ее зеленых глаз Был грустно нежен и глубок… И надивиться я не мог: Ее сребристый голосок Мне речи странные шептал, И пел, и снова замолкал. Он говорил: «Дитя мое, Останься здесь со мной: В воде привольное житье И холод и покой. * Я созову моих сестер: Мы пляской круговой Развеселим туманный взор И дух усталый твой. * Усни, постель твоя мягка, Прозрачен твой покров. Пройдут года, пройдут века Под говор чудных снов. * О милый мой! не утаю, Что я тебя люблю, Люблю как вольную струю, Люблю как жизнь мою…» И долго, долго слушал я; И мнилось, звучная струя Сливала тихий ропот свой С словами рыбки золотой. Тут я забылся. Божий свет В глазах угас. Безумный бред Бессилью тела уступил… 24 Так я найден и поднят был… Ты остальное знаешь сам. Я кончил. Верь моим словам Или не верь, мне все равно. Меня печалит лишь одно: Мой труп холодный и немой Не будет тлеть в земле родной, И повесть горьких мук моих Не призовет меж стен глухих Вниманье скорбное ничье На имя темное мое. 25 Прощай, отец… дай руку мне: Ты чувствуешь, моя в огне… Знай, этот пламень с юных дней, Таяся, жил в груди моей; Но ныне пищи нет ему, И он прожег свою тюрьму И возвратится вновь к тому, Кто всем законной чередой Дает страданье и покой… Но что мне в том? — пускай в раю, В святом, заоблачном краю Мой дух найдет себе приют… Увы! — за несколько минут Между крутых и темных скал, Где я в ребячестве играл, Я б рай и вечность променял… 26 Когда я стану умирать, И, верь, тебе не долго ждать, Ты перенесть меня вели В наш сад, в то место, где цвели Акаций белых два куста… Трава меж ними так густа, И свежий воздух так душист, И так прозрачно-золотист Играющий на солнце лист! Там положить вели меня. Сияньем голубого дня Упьюся я в последний раз. Оттуда виден и Кавказ! Быть может, он с своих высот Привет прощальный мне пришлет, Пришлет с прохладным ветерком… И близ меня перед концом Родной опять раздастся звук! И стану думать я, что друг Иль брат, склонившись надо мной, Отер внимательной рукой С лица кончины хладный пот И что вполголоса поет Он мне про милую страну.. И с этой мыслью я засну, И никого не прокляну!…» 1839 1 Мцыри — на грузинском языке значит «неслужащий монах», нечто вроде «послушника». (Прим. Лермонтова.) / Полные произведения / Лермонтов М.Ю. / Мцыри | Смотрите также по произведению «Мцыри»: Мы напишем отличное сочинение по Вашему заказу всего за 24 часа. Уникальное сочинение в единственном экземпляре. 100% гарантии от повторения! |
www.litra.ru
М. Ю. Лермонтов “Мцыри” — Лермонтов
“Мцыри” – последняя романтическая поэма Михаила Юрьевича Лермонтова была написана в 1839 году, а напечатана в 1840 году в стихотворном сборнике. Действие поэмы развивается в Грузии, в ее древней столице Мцхет и его окрестностях. Главный герой – молодой горец, взятый в плен и попавший в монастырь не по своей воле. Он погибает вдали от родины со словами:
…И я, как жил, в земле чужой
Умру рабом и сиротой…
Сожалея и печалясь лишь о том, что его
…труп холодный и немой
Не будет тлеть в земле родной…
“Мцыри” – в переводе с грузинского означает “неслужащий монах”, “послушник”, т. е. человек, готовящийся стать монахом. Мцыри – свободолюбивый юноша, прирожденный воин, горячая душа. Ему чужда созерцательная жизнь монастыря. Он совершает отчаянный побег, как будто из тюрьмы. И тюрьма по мысли Лермонтова, не только монастырь, в котором томится Мцыри: тюрьма – вся николаевская империя. “Мцыри” – поэма о современнике Лермонтова, о юноше его поколения.
В центре внимания поэмы личность одинокого героя, его сложный духовный мир, его тоска по родине, по свободе. Поэма состоит из двадцати шести глав. В двух первых главах говорится о монастыре, исторических событиях, обо всей жизни Мцыри в обители и его побеге. Вся остальная часть поэмы представляет собой исповедь Мцыри. Рассказ ведется от лица героя.
Мцыри обязан монахам жизнью. В плен его взял русский генерал и оставил больным в монастыре. Мцыри вырос среди монахов.
…Но, чужд ребяческих утех,
Сначала бегал он от всех,
Бродил, безмолвен, одинок,
Смотрел, вздыхая, на восток…
Внешне он смирился с неволей и уже готовился принять монашеский обет, как вдруг проснулся тихий огонек прошлой, практически забытой жизни, и Мцыри совершает отчаянный рывок. Он стремится узнать, для чего был рожден: для тихой размеренной жизни в монастыре монахом или же для бурной жизни горца.
…Узнать, прекрасна ли земля,
Узнать, для воли иль тюрьмы
На этот свет родимся мы.
Он бежал из монастыря во время грозы, когда испуганные монахи “ниц лежали на земле”. В нем очевиден кавказский горский темперамент.
…О, я как брат
Обняться с бурей был бы рад!
Глазами тучи я следил,
Рукою молнию ловил…”
Кульминацией поэмы является сражение Мцыри с могучим барсом. Этот бой – момент наивысшего подъема сил и духа героя. Именно здесь герою открывается истинное его предназначение:
…Сердце вдруг
Зажглося жаждою борьбы
И крови… да, рука судьбы
Меня вела иным путем…
Но нынче я уверен в том,
Что быть бы мог в краю отцов
Не из последних удальцов.
Юноша побеждает барса, но израненного и обессиленного его возвращают в монастырь.
…Но тщетно спорил я с судьбой;
Она смеялась надо мной!
Винить здесь некого. Мцыри признается: “Да, заслужил я жребий мой”, – ставя себе в пример могучего коня, который и без седока находит “прямой и краткий путь” на родину. Юноша сравнивает себя с темничным цветком: “…вырос, одинок и бледен он меж плит сырых”. “На мне печать свою тюрьма оставила”, – говорит Мцыри.
В поэме в противоположность душной атмосфере монастыря с его “сумрачными стенами” представлена вольная природа: “горные хребты, причудливые как мечты”, “белый караван залетных птиц”, “седой незыблемый Кавказ”. Однако именно природа выступает орудием судьбы, рока. Сначала – эта дружба “меж бурным сердцем и грозой”, затем великолепная природа предстает перед Мцыри как “Божий сад”, но потом становится преградой между ним и отчизной:
…Но скоро в глубине лесной
Из виду горы потерял
И тут с пути сбиваться стал…
Выросший взаперти Мцыри, оказался неприспособленным к жизни на воле. Он погибает, как “в тюрьме воспитанный цветок”.
Перед смертью Мцыри вспоминает счастье “трех блаженных дней” на воле.
Ты хочешь знать, что делал я
На воле? Жил…
В своей исповеди он говорит, что променял бы две жизни в плену
…за одну,
Но только полную тревог”.
А далее заявляет монаху:
Увы! – за несколько минут
Между крутых и темных скал,
Где я в ребячестве играл,
Я б рай и вечность променял…
Но не суждено герою соединиться с родиной, увидеть родных и близких, но не сдержал он своей клятвы:
Хотя на миг когда-нибудь
Мою пылающую грудь
Прижать с тоской к груди другой,
Хоть незнакомой, но родной.
Последней волей Мцыри становится просьба перенести его в сад.
Оттуда виден и Кавказ.
Умирая, Мцыри обещает: “И никого не прокляну! “. Но ни малейшего смирения в этих словах нет, больше того – есть угроза, есть мятеж, продолжающийся даже после победы судьбы. Герой гибнет, но он не сломлен. Поэма “Мцыри” – пламенный протест против гнета и гимн свободе!
rus-lit.com
Читать онлайн электронную книгу Мцыри — Михаил Юрьевич Лермонтов. Мцыри бесплатно и без регистрации!
Однажды русский генерал
Из гор к Тифлису проезжал;
Ребенка пленного он вез.
Тот занемог, не перенес
Трудов далекого пути.
Он был, казалось, лет шести;
Как серна гор, пуглив и дик
И слаб и гибок, как тростник.
Но в нем мучительный недуг
Развил тогда могучий дух
Его отцов. Без жалоб он
Томился – даже слабый стон
Из детских губ не вылетал,
Он знаком пищу отвергал,
И тихо, гордо умирал.
Из жалости один монах
Больного призрел, и в стенах
Хранительных остался он
Искусством дружеским спасен.
Но, чужд ребяческих утех,
Сначала бегал он от всех,
Бродил безмолвен, одинок,
Смотрел вздыхая на восток,
Томим неясною тоской
По стороне своей родной.
Но после к плену он привык,
Стал понимать чужой язык,
Был окрещен святым отцом,
И, с шумным светом незнаком,
Уже хотел во цвете лет
Изречь монашеский обет,
Как вдруг однажды он исчез
Осенней ночью. Темный лес
Тянулся по горам кругом.
Три дня все поиски по нем
Напрасны были, но потом
Его в степи без чувств нашли
И вновь в обитель принесли;
Он страшно бледен был и худ
И слаб, как будто долгий труд,
Болезнь иль голод испытал.
Он на допрос не отвечал,
И с каждым днем приметно вял;
И близок стал его конец.
Тогда пришел к нему чернец
С увещеваньем и мольбой;
И, гордо выслушав, больной
Привстал, собрав остаток сил,
И долго так он говорил:
librebook.me
1 Немного лет тому назад,[2] И Божья благодать сошла 2 Однажды русский генерал 3 «Ты слушать исповедь мою 4 Старик! я слышал много раз, 5 Меня могила не страшит: 6 Ты хочешь знать, что видел я 7 И вспомнил я отцовский дом, 8 Ты хочешь знать, что делал я 9 10 Внизу глубоко подо мной 11 Кругом меня цвел божий сад; 12 Тогда к потоку с высоты, 13 Держа кувшин над головой, 14 Трудами ночи изнурен, 15 Напрасно в бешенстве порой 16 Ты помнишь детские года: 17 Я ждал. И вот в тени ночной 18 Ко мне он кинулся на грудь; 19 Ты видишь на груди моей 20 Я вышел из лесу. И вот 21 Да, заслужил я жребий мой! 22 И как его, палил меня 23 И было все на небесах Он говорил: „Дитя мое, * * * Я созову моих сестер: * * * Усни, постель твоя мягка, * * * О милый мой! не утаю, И долго, долго слушал я; 24 Так я найден и поднят был… 25 Прощай, отец… дай руку мне: 26 Когда я стану умирать, |
literatura5.narod.ru
Романтическая поэма М. Ю. Лермонтова «Мцыри»
1. Особенности лирики М. Ю. Лермонтова.
2. Развитие действия в поэме «Мцыри».
3. Главный герой произведения.
4. Природа в поэме «Мцыри».
Поэзия великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова — это прежде всего красочно и достоверно изображенный мир исканий, духовных терзаний, многочисленных разрешимых и неразрешимых жизненных вопросов, глобальных философских и нравственных проблем. Но при этом поэт все же воспринимает окружающее его пространство как нечто прекрасное, полное высоких, духовных чувств — дружбы, любви, уважения. Природа в изображении Лермонтова предстает перед нами живым существом. Реки, горы, облака, скалы — все это существует во времени и пространстве, сообщая произведениям поэта нужное настроение и неповторимый колорит.
Лирический герой у Лермонтова не приемлет несправедливость в любой ее форме, с гневом отвергает ложь, негативно воспринимает человеческие недостатки.
Все перечисленное без колебаний можно отнести к романтическим произведениям М. Ю. Лермонтова — поэмам «Демон», «Боярин Орша», «Мцыри» и др. Рассмотрим более подробно одну из перечисленных нами поэм — «Мцыри».
Развитие действия в данном произведении происходит одновременно на двух уровнях: с одной стороны, поэт рассказывает о своей тоске по идеалу романтического героя, мечтает о далекой, удивительной стране, с другой — очень реалистично и ярко повествует о жизни юного горца, о его нравственных и физических страданиях, сопровождавших его после ухода из монастыря. Главный герой поэмы Мцыри не просто скучает по близким людям, по родным местам — он тоскует по своей Родине: «Я цель одну — пройти в родимую страну — имел в душе…». Под словом «родина» не подразумевается какое-либо конкретное государство: это лишь романтизированный поэтический образ. Врожденные качества характера Мцыри — отвага, жажда бури, активных действий, событий — были переданы ему его предками, смелыми и решительными горцами.
Автор наглядно демонстрирует читателю, что гнетущее чувство неудовлетворенности покоем и размеренным существованием свойственно соотечественникам Мцыри, не желающим примириться с действительностью и предпринимающим попытки повлиять на происходящие события.
Во время написания поэмы «Мцыри» огромную роль сыграли впечатления Лермонтова о нравах и быте жителей Кавказа, о богатой, яркой южной природе, поражающих воображение высоких горах. Именно эта естественность, «жизненность» сообщает данному произведению неповторимый колорит, переносит читателя в мир, изображаемый автором. Реальность происходящего подчеркивается мелкими, но очень характерными деталями внешности героев, окружающей их обстановки. Место действия всегда обозначается очень четко. Например:
Немного лет тому назад,
Там, где сливаются шумя,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры,
Был монастырь…
Описываемый автором монастырь сохранился до наших дней, и его описание полностью соответствует действительности. Внутреннее убранство монастыря охарактеризовано очень емко и образно. Лермонтов рассказывает об очень узких окнах, расположенных под самым потолком и при этом еще и забранных решетками, подводя читателя к выводу: монастырь — это не только тихая обитель, где верующие могут беспрепятственно обращаться к Господу, это строгая, холодная тюрьма. Не случайно юному, изможденному мальчику, с трудом выдерживающему длительные утренние молитвы, чудится, что лики святых взирают на него с укором, угрозой, точно так же, как и живые монахи- схимники.
Мрачную картину монастыря особым контрастом оттеняет описание яркого летнего солнца, бьющего в зарешеченные окна. И мысли молодого послушника, независимо от его воли, витают далеко от темной тюрьмы: «О, как туда хотелось мне, от мрака и молитв, в тот чудный мир страстей и битв…».
Образ горного монастыря в поэме «Мцыри» является обобщением всех причин, сковывающих человеческую свободу, связывающих мысли, отрицающих саму возможность борьбы и активной жизни. Поэзии Лермонтова вообще свойственен тщательный отбор характерных черт тех или иных событий или явлений. Так, обычная монастырская архитектура в поэме неожиданно приобретает особый, зловещий смысл. Именно он сообщает данному произведению неповторимый колорит:
Сквозь пары
Вдали чернели две горы.
Наш монастырь из-за одной
Сверкал зубчатою стеной…
Нет ничего удивительного в том, что свободолюбивый юноша Мцыри всеми силами старается бежать из темницы. Он тоскует по местам, где родился и вырос, обладает достаточной выносливостью и терпением, чтобы перенести все тяготы и лишения побега. Как любое живое существо, неспособное жить в неволе, герой поэмы воспринимает свое пребывание в изоляции как временный этап своей жизни, предшествующий возвращение на волю. И он хочет убедиться в истинности своих суждений: «Узнать, прекрасна ли земля, / Узнать, для воли иль тюрьмы / На этот свет родимся мы…».
Одной из самых ярких сцен поэмы Лермонтова можно назвать красочное изображение битвы Мцыри с опаснейшим хищником — барсом. Два храбрых, свободолюбивых существа, по воле судьбы столкнувшиеся на одной тропе, вступают в кровопролитную схватку, понимая, что в живых должен остаться только один. Автор подчеркивает сходство свирепого хищника с человеком — «Но с торжествующим врагом / Он встретил смерть лицом к лицу, / Как в битве следует бойцу!..»
Одержав победу в этом нелегком сражении, Мцыри не испытывает ожидаемого ликования. Душой он все еще не освободился от мрачной тюрьмы, продолжает ощущать ее гнетущее присутствие.
Немаловажное значение имеет и звуковое построение поэмы «Мцыри». В сознательно допускаемых автором повторах мы слышим шум и рев бурного горного потока, его постепенно стихающий вдали плеск, напоминающий дивную мелодию. Лермонтов описывает движение ручья вперед, когда во время грозы он получает дополнительные силы и способность сдвигать крупные камни, загромождающие его русло: «Немолчный ропот, вечный спор с упрямой грудою камней…». Музыка природы, естественных стихий ощущается и в светлом, проникновенном описании утра:
Запели птички; и восток
Озолотился; ветерок
Сырые шевельнул листы;
Дохнули сонные цветы…
Пробуждение природы можно сравнить с пробуждением лирического героя Лермонтова — яркого, свободолюбивого, прекрасного и бунтующего.
sochineny.ru
Мцыри — любимый идеал Лермонтова (по поэме М. Ю. Лермонтова «Мцыри») | сочинение, краткое содержание, анализ, биография, характеристика, тест, отзыв, статья, реферат, ГДЗ, книга, пересказ, сообщение, доклад, литература | Читать онлайн
М. Ю. Лермонтов — современник А. С. Пушкина, его преемник в поэзии. Нравственный идеал Лермонтова — свобода, свет, Родина, жизнь. В. Г. Белинский, общаясь с поэтом, увидел в нем семена «глубокой веры, веры гордой в людей и жизнь иную». Поэт стремился к свету, сердечности, простоте, но сталкивался с ложью, пороками. Самую точную характеристику Лермонтову, по словам современника, дают его произведения, в них он «отразился каким был и каким хотел стать».
Поэма «Мцыри» написана в 1839 году. Она была любимым произведением автора. Он читал ее наизусть своим современникам восторженно и самозабвенно.
«Мцыри» означает «не служащий монах, пришелец, чужеземец». Лермонтов рассказал в своей поэме историю такого человека, которого ребенком оставили в монастыре на попечение монахов.
Лермонтов хорошо знал Кавказ — это было место ссылок поэта. Поэтому он так красочно нарисовал картину природы кавказского высокогорья, где находился мужской монастырь и где развивались события поэмы. Однажды проезжий генерал оставил в монастыре больного пленного шестилетнего мальчика. Шли годы. Мальчик стал юношей. Привык к плену. Собирался «изречь монашеский обет». Но однажды он исчез. Юношу искали три дня, но потом «в степи без чувств его нашли». Измученный, худой, бледный, со следами глубоких ран от когтей дикого зверя, он умирал. Чернец уговорил его исповедаться, но услышал не предсмертную исповедь Мцыри, а страстную проповедь.
Перед нами вся короткая жизнь юноши: его затворническое детство, мечты о свободе, «о чудном мире тревог и битв, где люди вольны», о том, чего он никогда и никому не говорил за время своей жизни в монастыре.
Рассказ Мцыри о трех днях на воле — это рассказ о жизни на природе: общении с полями, скалами, небом, птицами, снегами, хребтами, водными потоками, утренними зорями, которыми одарил его седой Кавказ. Все, что он увидел, заставило его вспомнить детство, тот мир, где прошли первые годы его жизни. Юноша признается старому монаху в том, что он давно задумал побег: «взглянуть на дальние поля, узнать, прекрасна ли земля». Он бежал в темноте, не зная, что его ждет. Утром он обнаружил, что лежит на самом краю бездны. Его окружал прекрасный цветущий сад, слышались голоса птиц. Чтобы удовлетворить жажду, юноша спустился к потоку и тут увидел прекрасную грузинку, которая пришла к потоку за водой.
Обессиленный ночным побегом, он уснул в тени. Когда проснулся, была уже ночь. Взбираясь на деревья, юноша пытался найти дорогу, но напрасно. От безысходности и горя он рыдал и грыз землю, но «помощи людской» не желал. В эти минуты отчаяния он увидел барса. Встречи избежать было нельзя. Вооружившись рогатым суком, он ждал. Сердце зажглось жаждой борьбы: он понял, что надо делать, и к нему пришла уверенность в том, что в краю отцов он мог бы быть «не из последних удальцов».
Единоборство человека и барса продолжалось долго. Животное обессилело раньше человека, но и человек, победив барса, почти умирал.
Выйдя из леса, Мцыри понял, что вернулся к своей тюрьме. Умирающего Мцыри нашли монахи. Прощаясь со стариком-монахом, он обращается к нему с предсмертной просьбой: когда он станет умирать, пусть его перенесут в сад, «где цвели акаций белых два куста». Оттуда виден и Кавказ, где он может заснуть с мыслью о милой стране. Материал с сайта //iEssay.ru
Лермонтов — мой любимый поэт. Образами своих героев он говорит с моим поколением, борется с косностью, насилием над личностью, зовет к свободе, свету, счастью. Мцыри — любимый идеал Лермонтова, потому он и вложил в его образ свои самые сокровенные мечты, свое видение красот Кавказа, свое неприятие затворничества в стенах монастыря. Мцыри, как и Лермонтов, готов отдать жизнь за свои идеалы, мечты о воле.
Грузинские экскурсоводы и сейчас показывают туристам монастырь вблизи Мцхеты, где томился Мцыри. На высоком берегу реки стоят руины монастыря прошлого века, угадываются кельи, вырубленные прямо в скале, невдалеке стоят одичавшие остатки сада, а внизу — место слияния двух рек, Арагвы и Куры. И память выдает:
Немного лет тому назад,Там, где, сливаяся, шумят,Обнявшись, будто две сестры,Струи Арагвы и Куры,Был монастырь…Вдаль уходят, не смешиваясь в одном русле, потоки Арагвы с чистой, быстрой, прозрачной водой, и Куры — с мутной, медленной.
На этой странице материал по темам:- сочинение рассуждение по поэме мцыри
- мцыри любимый идеол леромнтова
- мцыри, что услышал монах когда вышел из города
- сочинение на тему мцыри любимый идеал поэта
- сочинение характеристика мцыри по плану
iessay.ru
Характеристика Мцыри (по поэме М. Ю. Лермонтова «Мцыри») Мцыри Лермонтов М. Ю |
Характеристика Мцыри (по поэме М. Ю. Лермонтова «Мцыри») Мцыри был юношей, которого взял с собой русский генерал в одном из аулов во время Кавказской войны. Тогда ему было примерно шесть лет. В пути он заболел и отказывался от пищи. Тогда генерал оставил его в монастыре. Однажды русский генерал Из гор к Тифлису проезжал; Ребенка пленного он вез. Тот занемог, не перенес Трудов далекого пути; Он был, казалось, лет шести… …Он знаком пищу отвергал И тихо, гордо умирал. Из жалости один монах Больного призрел…
Мальчик вырос в монастыре, но накануне принятия монашеского обета в сильную грозу бежал. Нашли его три дня спустя, умирающим, неподалеку от монастыря. С большим трудом удалось его разговорить. …Уже хотел во цвете лет Изречь монашеский обет, Как вдруг однажды он исчез Осенней ночью. Темный лес Тянулся по горам кругом. Три дня все поиски по нем Напрасны были, но потом Его в степи без чувств нашли… Он на допрос не отвечал…
…Тогда пришел к нему чернец С увещеваньем и мольбой; И, гордо выслушав, больной Пристав, собрал остаток сил, И долго так он говорил… Говоря о причинах бегства, Мцыри сказал о своей молодой жизни, которая почти целиком проведена была в монастыре и все это время воспринималась им как плен. Он не хотел окончательно превратить ее в жизнь монаха: Я мало жил, и жил в плену. Он стремился узнать свободную жизнь, «Где в тучах прячутся скалы, Где люди вольны как орлы». Он вовсе не раскаивается в своем поступке, наоборот, сожалеет о том, что так мало успел изведать за эти три дня. Монахи не могли дать ему человеческого тепла и участия, к которому он так стремился и так жаждал все эти годы.
Я никому не мог сказать Священных слов «отец» и «мать». Я видел у других Отчизну, дом, друзей, родных, А у себя не находил Не только милых душ – могил! Он считал себя «рабом и сиротой» и упрекал чернеца за то, что вольно или невольно, но монахи лишили его полноценной жизни. Можно уйти от мира, изведав его и устав от него, но ничего этого у него не было. Я молод, молод…
Знал ли ты Разгульной юности мечты? Что за нужда? Ты жил, старик! Тебе есть в мире что забыть, Ты жил,- я также мог бы жить! Мцыри вырвавшись на волю, полностью доверился миру, который его окружал, стал воспринимать его совсем иначе, нежели в монастыре. Теперь он ощутил себя частью этого мира, он даже не чувствовал себя человеком. …Я сам, как зверь, был чужд людей И полз и прятался как змей.
И все природы голоса Сливались тут; не раздался В торжественный хваленья час Лишь человека гордый глас. …И я висел над глубиной. Но юность вольная сильна, И смерть казалась не страшна! Новые впечатления пробудили в нем давно забытую память о прошлом, о детстве. Он вспомнил свой аул, родных, и смутно понял направление, в котором необходимо двигаться.
У него появилась цель. «И вспомнил я отцовский дом…» Но он избегал людей и не желал их помощи. Его единение с природой было бы нарушено вмешательством человека, он полностью отдался судьбе. Но верь мне, помощи людской Я не желал…Я был чужой Для них навек, как зверь степной; И если б хоть минутный крик Мне изменил – клянусь, старик, Я б вырвал слабый мой язык. Поединок с барсом заставил Мцыри напрячь все оставшиеся силы, и он же показал всю переменчивость дикой природы.
Мцыри вступает в борьбу без оружия, как первобытный человек. Зверь побежден, человек оказался сильнее. Израненный Мцыри понял, что его поступок был явно обречен на неудачу: он сравнил себя с тепличным цветком, попавшим под солнечные лучи. Но что ж?
Едва взошла заря, Палящий луч ее обжег В тюрьме воспитанный цветок… Раненый. Измученный, голодный юноша выходит из лесу, слышит знакомые колокола, и понимает, что вернулся к монастырю. Мцыри умирает. Смерть физическая от ран, полученная в схватке с барсом, смерть духовная – возвращение в монастырь. Рушатся романтические идеалы. Умирая, Мцыри нисколько не раскаивается в своем поступке, никого не проклинает; если что и вызывает его сожаление – так это то, что до родины он не добрался. Он просит похоронить его на месте, откуда видны вершины Кавказа.
Судьба Мцыри закономерна, потому что он бросился в большой мир безо всякой подготовки, узнавая его на ходу странствия. Он протестовал против угнетения личности, но протест его был хаотичен, а цели призрачны и непродуманны. Он попытался опереться на дикую природу внутри себя, но дикая природа темна и смертоносна, полна игры слепого случая. Трагедия Мцыри – трагедия стихийного протеста, наглядный пример для каждого, кто пытается восставать против существующего положения вещей без ясного понимания, зачем он это делает.
Четкое понимание и осознание своих поступков – привилегия человека.
historylib.net