Анализ «Героя нашего времени» Лермонтова

Михаил Лермонтов сочетал в себе редкие дарования: виртуозное стихосложение и мастерство прозаика. Его роман известен ничуть не меньше, чем его лирика и драма, а может и больше, ведь в «Герое нашего времени» автор отразил болезнь целого поколения, исторические особенности своей эпохи и психологизм героя-романтика, ставшего голосом своего времени и самобытным проявлением русского романтизма.

История создания

Создание романа «Герой нашего времени» покрыто тайной. Нет ни одного документального подтверждения точной даты начала написания этого произведения. В своих записках и письмах писатель умалчивает об этом. Принято считать, что окончание работы над книгой датируется 1838 годом.

Первыми были «Бэла» и «Тамань». Дата выпуска этих глав приходится на 1839 год. Они, как самостоятельные повести, публиковались в литературном журнале «Отечественные записки» и имели огромный спрос у читателей. В феврале 1840 появляется «Фаталист», в конце которой редакторы обещают скорый выход целой книги Лермонтова. Автор дописал главы «Максим Максимыч» и «Княжна Мэри» и в мае того же года выпустил роман «Герой нашего времени». Позднее он еще раз издал свой труд, но уже с «предисловием», в котором дал своеобразный отпор критике.

Изначально М.Ю. Лермонтов не задумывал данный текст как что-то целостное. Это были своего рода путевые заметки, со своей историей, на которые его вдохновил Кавказ. Только после успеха повестей в «Отечественных записках» писатель дописал еще 2 главы и соединил все части общим сюжетом. Следует отметить, что писатель очень часто бывал на Кавказе, поскольку с детства здоровье его было слабым, и бабушка, опасаясь смерти внука, часто привозила его в горы.

Смысл названия

Заглавие уже вводит читателя в курс дела, открывая истинные замыслы художника. Лермонтов с самого начала предвидел, что критики сочтут его произведение личным откровением или же банальной беллетристикой. Поэтому он решил сразу же обозначить суть книги. Смысл названия романа «Герой нашего времени» заключается в том, чтобы заявить тему произведения – изображение типичного представителя 30-х годов 19 века. Произведение посвящено не личной драме какого-то выдуманного персонажа, а тому, что чувствовало целое поколение. Григорий Печорин вобрал в себя все тонкие, но аутентичные для молодых людей той эпохи, характеристики, позволяющие понять атмосферу и трагедию личности того времени.

О чем книга

В романе М.Ю. Лермонтова ведется повествование о жизни Григория Печорина. Он – дворянин и офицер, о нем мы впервые узнаем «из уст» Максима Максимыча в главе «Бэла». Старый солдат поведал читателю об эксцентричности своего молодого приятеля: всегда добивается своих целей, чего бы ему это не стоило, при этом не боится общественного осуждения и даже боле серьезных последствий. Выкрав прекрасную горянку, он жаждал ее любви, которая со временем зародилось в сердце Бэлы, другой вопрос, что Григорию это стало уже не надо. Своим безрассудным поступком он в один миг подписал смертный приговор девушке, ведь позднее Казбич в порыве ревности, решает увезти красавицу от похитителя, а когда поймет, что с женщиной в руках ему не уйти – смертельно ранит ее.

В главе «Максим максимыч» раскрывается холодность и чувственный барьер Григория, которые он не готов переступить. Печорин очень сдержанно приветствует старого друга — штабс-капитана – чем очень сильно огорчает старика.

Глава «Тамань» приоткрывает завесу совести героя. Григорий искренне раскаивается, что влез в дела «честных контрабандистов». Волевая сила характера так же показана в этом фрагменте в момент борьбы в лодке с Ундиной. Наш герой любознателен и не хочет оставаться в неведение дел, происходящих вокруг него, именно поэтому он следует за слепым мальчиком посередине ночи, допрашивает девушку на предмет ночных деяний ее бадны.

По-настоящему таинства души Печорина открываются в части «Княжна Мэри». Здесь он подобно Онегину, что от скуки «волочился» за дамами, принимается разыгрывать пылкого влюбленного. Смекалка и чувство справедливости героя в момент дуэли с Грушницким поражают читателя, ведь в холодной душе живет и жалость, Григорий давал шанс товарищу на раскаяние, но тот его упустил. Главная линия в этой главе — любовная. Мы видим героя любящим, все-таки он умеет чувствовать. Вера растопила все «льды», заставив старые чувства загореться еще ярче в сердце избранника. Но жизнь его не создана для семьи, его образ мыслей и свободолюбие косвенно влияют на исход отношений с возлюбленной. Всю жизнь Печорин разбивал сердца молоденьких дам, а теперь он получает от судьбы «бумеранг». Она не уготовила для светского франта семейного счастья и тепла домашнего очага.

В главе «Фаталист» ведутся рассуждения о предначертании человеческой жизни. Печорин вновь проявляет мужество, проникая в дом к казаку, зарубившему шашкой Вулича. Здесь нам представлены размышления Григория о судьбе, о предопределении и о смерти.

Основные темы

Лишний человек. Григорий Печорин — умный, интеллигентный юноша. Он не показывает эмоциональности, как бы сильно сам не захотел этого. Холодность, расчетливость, циничность, умение анализировать все свои поступки – эти качества выделяют молодого офицера из всех персонажей романа. Он всегда в окружении какого-либо общества, но всегда там «чужой». И дело не в том, что героя не принимает высший свет, отнюдь, он становится объектом внимания каждого. Но он сам себя отодвигает от окружения, и причина кроется в его развитии, которое ушло дальше «века сего». Склонность к анализу и трезвому рассуждению – вот, что поистине выдает в Григории личность, а, значит, и объяснение его неудач в «социальной» сфере. Люди, которые видят больше, чем мы хотим показывать, нам никогда не понравятся.

Печорин сам признается, что избалован высшим светом, в нем же и причина пресыщения. После освобождения от опеки родителей Григорий, как и многие молодые люди любого времени, начинает изучать удовольствия жизни, доступные за деньги. Но нашему герою быстро наскучивают эти развлечения, разум гложет скука. Ведь и княжну Мэри он влюбляет в себя ради потехи, ему это было не нужно. От скуки Печорин начинает играть в крупные «игры», невольно разрушая судьбы людей вокруг себя. Так, Мэри остается с разбитым сердцем, Грушницкий убит, Бэла стала жертвой Казбича, Максим Максимыч «обезоружен» холодностью героя, «честным» контрабандистам приходится покинуть любимый берег и оставить слепого мальчика на волю судьбы.

Судьба поколения

Роман был написан в период «безвременья». Тогда потеряли смысл светлые идеалы деятельных и активных людей, которые мечтали изменить страну к лучшему. Государство в ответ надругалось над этими благами намерениями и показательно наказало декабристов, поэтому вслед за ними пришло потерянное поколение, разочаровавшееся в служении родине и пресыщенное светскими увеселениями. Их не могли удовлетворить врожденные привилегии, они же прекрасно видели, что все остальные сословия прозябают в невежестве и нищете. Но помочь им дворяне не могли, с их мнением не считались. И в лице своего героя Григория Печорина М.Ю. Лермонтов собирает пороки той апатичной и праздной эпохи, не случайно роман назван «Герой нашего времени».

Юноши и девушки получали должное воспитание и образование, но реализовать свои возможности было невозможно. Из-за этого молодость их проходит не за удовлетворением амбиций путем достижения целей, а за постоянными весельями, отсюда и берет начало пресыщение. Но Лермонтов не корит своего героя за его действия, задача произведения состоит в другом – писатель старается показать, как Григорий пришел к такому положению дел, он старается показать психологические мотивы, по которым персонаж действует тем или иным образом. Конечно, ответом на вопрос является эпоха. После неудач декабристов, казней лучших представителей общества молодые люди, на глазах которых вершилось подобное, никому не верили. Их приучили к хладности разума и чувств, сомнению во всем. Люди живут, оглядываясь по сторонам, но при этом, не выказывая виду. Эти качества и вобрал в себя герой романа М.Ю. Лермонтова — Печорин.

В чем смысл?

Когда читатель впервые знакомится с Печориным, у него появляется антипатия к герою. В дальнейшем эта неприязнь уменьшается, нам раскрываются новые грани души Григория. Его действия оценивает не автор, а рассказчики, но и они не судят юного офицера. Почему? В ответе на этот вопрос и кроется смысл романа «Герой нашего времени». М.Ю. Лермонтов своим произведением дает отпор николаевскому времени, а через образ лишнего человека показывает, к чему человека приводит «страна рабов, страна господ».

Кроме того, в произведении автор в подробностях описал романтического героя в российских реалиях. Тогда это направление было популярно в нашей стране, поэтому многие художники слова пытались воплотить свежие тенденции в искусстве и философские веяния в литературе. Отличительной чертой новаторского мотива был психологизм, которым как раз и прославился роман. Для Лермонтова образ Печорина и глубина его изображения стали необыкновенной творческой удачей. Можно сказать, что идеей книги является психоанализ его поколения, завороженного и вдохновленного романтизмом (статья «

Что такое романтизм» подробнее расскажет вам об этом).

Характеристика главных героев

1. Княжна Мэри – не обделенная красотой девушка, завидная невеста, любит мужское внимание, хоть и не выдает этого желания, в меру горда. Прибывает с матерью в Пятигорске, где и знакомится с Печориным. Влюбляется в Григория, но безответно.
2. Бэла – черкешенка, дочь князя. Ее красота не похожа на красоту девушек высшего света, это что-то необузданное и дикое. Печорин замечает прекрасную Бэлу на свадьбе у князя и тайком крадет ее из дома. Она горда, но после долгих ухаживаний Григория ее сердце оттаяло, позволив любви овладеть им. Но ему она уже стала не интересна, ведь только запретный плод действительно сладок. Погибает от руки Казбича. Женские образы в романе «Герой нашего времени»
   мы описали в сочинении.
3. Вера – единственный человек, который любит Печорина таким, какой он есть, со всеми недостатками и странностями. Когда-то Григорий любил ее в Петербурге, и, встретив снова в Пятигорске, вновь испытывает к Вере теплые и сильные чувства. Она же имеет сына и была дважды замужем. Второму мужу в порыве переживаний на фоне дуэли Печорина с Грушницким она рассказывает о ее связи с Григорием. Супруг увозит Веру, а любовник сгорает в бесплодных попытках догнать возлюбленную.
4. Печорин – молодой офицер, дворянин. Григорию было дано блестящее образование и воспитание. Он эгоистичен, холоден сердцем и разумом, анализирует каждое действие, умен, красив и богат. Доверяет только себе, он разочарован в дружбе и браке. Несчастен. Подробнее его образ Печорина разобран в сочинении на эту тему.
5. Грушницкий –  молодой юнкер; эмоционален, страстен, обидчив, глуп, тщеславен. Его знакомство с Печориным происходит на Кавказе, подробности этого в романе умалчиваются. В Пятигорске вновь сталкивается со старым приятелем, на этот раз у молодых людей одна узкая дорога, с которой кому-то придется сойти. Причиной ненависти Грушницкого к Григорию стала княжна Мэри. Даже подлый план с незаряженным пистолетом не помогает юнкеру избавиться от соперника, и он погибает сам.
6. Максим Максимыч – штабс-капитан; очень добрый, открытый и умный. Знакомится с Печориным во время службы на Кавказе и искренне полюбил Григория, хотя и не понимал его странностей. Ему 50 лет, холостяк.

Герои-двойники в романе

В романе «Герой нашего времени» представлено 3 двойника главного героя – Григория Печорина – Вулич, Вернер, Грушницкий.

С Грушницким нас знакомит автор в начале главы «княжна Мэри». Данный персонаж всегда находится в игре «трагического спектакля». На каждый вопрос он всегда имеет заготовленную красивую речь, сопровождающуюся жестами и жизнеутверждающей позой. Как ни странно, именно это и делает его двойником Печорина. Но поведение юнкера, скорее, пародия на поведение Григория, нежели его точная копия.

В этом же эпизоде читатель знакомится с Вернером. Он врач, его взгляды на жизни весьма циничны, но основаны они не на внутренней философии, как у Печорина, а на врачебной практике, которая явственно говорит о смертности любого человека. Мысли молодого офицера и врача похожи, что и зарождает дружбу между ними. Доктор, как и Григорий, скептик, причем его скепсис гораздо сильнее Печоринского. Чего не скажешь о его цинизме, который только «на словах». Герой достаточно холодно относится к людям, он живет по принципу «а вдруг завтра умрешь», в общении с окружением выступает в роли покровителя. В руках у него зачастую оказываются «карты» человека, расклад которых делать ему, ведь он отвечает за жизнь пациента. Так же и Григорий играет судьбами людей, но ставит на кон и свою жизнь.

В главе «Фаталист» появляется Вулич, который верит в предрешенность судьбы, играя с заряженным пистолетом. Печорин пророчит ему смерть, но оружие дает осечку, что очень удивляет Григория, ведь печать смерти была так явственна на челе офицера. Ночью последнего зарубит шашкой пьяный казак. Знаток предопределения является двойником Печорина потому, что юный офицер так же позднее испытает свою судьбу и так же останется жив после выстрела, но умрет позднее в дороге. Складывается впечатление, что он пошел по следам смерти, оставленным Вуличем. Подробнее об этом мы написали в сочинении «Двойники Печорина».

Проблемы

• Проблема поиска смысла жизни. На протяжении всего романа Григорий Печорин ищет ответы на вопросы бытия. Герой чувствует, что не достиг чего-то высокого, но вот вопрос, чего? Он старается заполнить свою жизнь интересными моментами и интригующими знакомствами, испытать весь спектр своих возможностей, и в этих стремлениях к самопознанию губит других людей, поэтому теряет ценность собственного существования и бездарно тратит отведенное время.
• Проблема счастья. Печорин в своем журнале напишет, что удовольствие и настоящее чувство счастья – насыщенная гордость. Он не приемлет легкодоступность. Несмотря на то, что он имеет все аспекты для насыщения своей гордости – он несчастен, поэтому герой и пускается во всякие авантюры, надеясь хоть в этот раз достаточно потешить свое самолюбие, чтобы стать счастливым. Но становится лишь удовлетворенным, и то ненадолго. Истинная гармония и радость ускользают от него, так как Григорий отрезан обстоятельствами от созидательной деятельности и не видит ценности в жизни, как и возможности проявить себя, принести обществу пользу.
• Проблема безнравственности. Григорий Печорин был слишком рьяным циником и эгоистом, чтобы остановить себя в игре с человеческими жизнями. Мы видим постоянные размышления героя, он анализирует каждое действие. Но находит, что ни к любовному счастью, ни к крепкой долговременной дружбе не способен. Его душа наполнена недоверчивостью, нигилизмом и  усталостью.
• Социальная проблематика. Например, очевидна проблема несправедливого политического строя. Через своего героя М.Ю. Лермонтов передает потомкам важный посыл: личность в условиях постоянных ограничений и жесткой деспотичной власти не развивается. Писатель не судит Печорина, его цель показать, что таковым он стал под влиянием времени, в котором родился. В стране с огромным количеством нерешенных социальных вопросов такие явления – не редкость.

Композиция

Повести в романе «Герой нашего времени» расположены не в хронологическом порядке. Сделано это для того, чтобы более глубоко раскрыть образ Григория Печорина.

Так, в «Бэле» рассказ ведется от лица Максим Максимыча, штабс-капитан дает свою оценку молодому офицеру, описывает их взаимоотношения, события на Кавказе, приоткрывая одну часть души приятеля. В «Максим Максимыче» повествователем выступает офицер, в разговоре с которым старый солдат и вспоминал Бэлу. Здесь мы получаем описания внешности героя, поскольку видим его глазами чужого человека, который, естественно, сначала сталкивается с «оболочкой». В «Тамани», «Княжне Мэри» и «Фаталисте» о себе рассказывает сам Григорий – это его путевые заметки. В этих главах подробно описаны его душевные перевороты, его мысли, чувства и желания, мы видим, почему и как он приходит к тем или иным поступкам.

Интересно, что роман начинается с рассказа о событиях на Кавказе и заканчивается там же – кольцевая композиция. Автор сначала демонстрирует нам оценку героя чужими глазами, а потом уже раскрывает особенности устройства души и разума, найденные в результате самоанализа. Повести выстроены не в хронологическом, а в психологическом порядке.

Психологизм

Лермонтов открывает читателям глаза на внутренние составляющие души человека, мастерски анализируя личность. Необычной композицией, сменой повествователя, героями-двойниками автор раскрывает таинства сокровенного внутреннего мира героя. Это и называется психологизмом: повествование направлено на то, чтобы изобразить личность, а не события или явление. Акцент смещается с действия на того, кто его выполняет и на то, зачем и почему он это делает.

Лермонтов считал бедой начала 19 века робкое молчание людей, напуганных последствиями декабристского восстания. Многие были недовольны, но снесли обиду и не одну. Кто-то терпеливо страдал, а кто-то даже не подозревал о своих несчастьях. В Григории Печорине писатель воплотил трагедию души: отсутствие реализации своих амбиций и нежелание за нее бороться. Новое поколение разочаровалось в государстве, в обществе, в себе, но даже не попробовало что-то изменить к лучшему.

Автор: Анастасия Фёдорова

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

literaguru.ru

Роман «Герой нашего времени»

История души человеческой, пусть даже самой мелкой души, едва ли не любопытнее истории целого народа.

М.Ю. Лермонтов 

Кадр из фильма «Страницы журнала Печорина», режиссёр Анатолий Эфрос ; в роли Печорина — Олег Даль. Источник фото — телеканал «Культура»

Задания по роману «Герой нашего времени»

Роман «Герой нашего времени» создавался в период с 1838 по 1840 гг. Он стал продолжением написанного, но не завершённого Лермонтовым в 1837 году романа «Княгиня Лиговская». Источниками «Героя нашего времени» стали в русской литературе — «кавказские» произведения А.А. Бестужева-Марлинского («Аммалат-бек», «Мулла-Нур», «Письма из Дагестана») и поэма А.С. Пушкина «Кавказский пленник», в зарубежной литературе — роман Альфреда де Мюссе «Исповедь сына века» (в данном случае очевидно даже идейное сходство названий). 

«Герой нашего времени» — первый психологический роман в русской литературе и, безусловно, самое глубокое произведение Лермонтова. Жанр произведения вызвал дискуссию среди критиков 19 и 20 веков:

А) Версия В.Г. Белинского: это социально-психологический роман, образец психологической прозы; образ и поведение героя мотивированы социальными причинами.

Б) Версия А.И. Герцена: это «роман мысли», философский роман, образец интеллектуальной прозы: в центре романа — исповедь героя, попытка его сампознания, попытка ответить на важнейшие вопросы смысла бытия и существования предопределённости судьбы. 

В) Версия Б.М. Эйхенбаума: это не роман, а цикл повестей: каждая глава — сюжетно завершённое произведение с самостоятельной жанровой природой; повести объединены лишь образом главного героя. 

Г) Версия Б.Т. Удодова: «Герой нашего времени» содержит признаки полифонического романа*. Главный герой романа Печорин показан с нескольких равноправных точек зрения — с точки зрения повествователя, с точки зрения Максима Максимыча, с позиции самоанализа героя, а также с позиции Веры: в своём прощальном письме (глава «Княжна Мери») она даёт исчерпывающую характеристику Печорину; к тому же у Печорина есть герои-двойники, пародийно отражающие некоторые стороны его характера — это Грушницкий, доктор Вернер, Вулич. Именно благодаря перечисленным характеристикам образ главного героя обретает беспрецедентную для русской литературы объёмность.

Хронология рассказывания	Хронология событий
«Бэла»	«Тамань»
«Максим Максимыч»	«Княжна Мери»
«Предисловие к журналу Печорина»	«Фаталист»
«Тамань»	«Бэла»
«Княжна Мери»	«Максим Максимыч»
«Фаталист»	«Предисловие к журналу Печорина»

Композиция романа и нарушение хронологии. Роман построен таким образом, чтобы читатель постепенно постигал характер Печорина. Главы в романе расположены не в хронологическом порядке, а в «порядке рассказывания». Задача Лермонтова — не проследить жизненный путь героя, а нарисовать его психологический портрет. Поэтому Печорин показан в пяти экстремальных ситуациях, в которых его человеческие качества раскрываются с максимальной силой. В романе есть хронология событий (в их логической последовательности) и хронология рассказывания (см. таблицу). Каждая последующая глава романа сложнее предыдущей: если первая глава «Бэла» носит авантюрный характер, то в последней главе «Фаталист» ставятся и решаются «последние вопросы человеческого бытия», и образ Печорина дан уже в контексте не любовного приключения, а сложнейших философских проблем. 

Логика повествования определяется не внешними событиями, а логикой углубления в характер героя. Каждая из глав рассказывает о каком-либо напряжённом, критическом моменте жизни героя, когда он преодолевает смертельные опасности и раскрывает каждый раз новые качества своей личности.

«Герой нашего времени… это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения», — пишет Лермонтов. Печорин, с одной стороны, продолжает тему «лишнего человека», начатую Пушкиным в романе «Евгений Онегин»; с другой стороны, Печорин — герой-индивидуалист с обострённым самосознанием, с огромной склонностью к самоанализу, к рефлексии (этого не было у Онегина). В основе его личности — эгоизм и сомнение, и из них вытекают этические принципы героя. Например, Печорин не верит в дружбу, считая, что «в дружбе всегда один раб другого»; не верит в счастье, полагая, что это не что иное как «насыщенная гордость»; считает себя творцом собственной судьбы и потому единственным судьёй своих поступков. Если пушкинский Онегин скучал и хандрил, то Печорин стремится действовать, не особо задумываясь над последствиями своих поступков для других людей. Будучи всегда готовым подвергать свою жизнь смертельному риску, он не жалеет и других, будь то возлюбленная Бэла или приятель Грушницкий. Будучи переменчивым в чувствах, не задумывается над тем, что он значит для других: для Мери, Веры, Максима Максимыча.

Нарушение хронологии позволяет ослабить сюжетную интригу и внимательнее относиться к внутреннему состоянию героя. Уже в середине романа мы узнаём, что Печорин умер, возвращаясь из Персии. Поэтому события, связанные с попыткой убить Печорина в главе «Тамань», с дуэлью в главе «Княжна Мери» или захватом пьяного казака-убийцы, предсказуемо не могут завершиться смертью Печорина: читатель уже знает, как именно и когда умрёт герой романа, поэтому более важное значение приобретают мотивы его поступков и их самоанализ. В романе ложный открытый финал: роман обрывается как бы на середине, оставляя героя и читателя перед вопросом о том, предопределена судьба человека или он сам распоряжается своей жизнью. 

Вслед за Печориным галерею «лишних людей» продолжили Бельтов (роман А.И. Герцена «Кто виноват?»), Рудин (роман И.С. Тургенва «Рудин»), Обломов (роман И.А. Гончарова «Обломов»).  

mosliter.ru

Лермонтов Герой нашего времени

Идея произведения «Герой нашего времени» зародилась у Михаила Юрьевича Лермонтова в ссылке, в период его пребывания на Кавказе. Работа длилась с 1838 по 1840 годы. Первые главы романа, опубликованные в журнале «Отечественные записки», вызвали живую заинтересованность со стороны читателей и критиков. Поэтому писатель доработал произведение и объединил главы. Характерной особенностью романа является то, что главы представлены автором без придерживания хронологической последовательности. Кроме того, в последующие публикации было включено предисловие, составленное автором как ответ на вопросы, наиболее часто задаваемые читателем.

Уже в 1840 году этот лирико-психологический роман увидел свет, правда, небольшим тиражом в 1 тыс. экземпляров.

Предисловие

Читатели упрекали Лермонтова в негативизме, присущем главному герою. На что автор дает обоснованный ответ, что образ Печорина — это отражение общества, его пороков. При написании романа Михаил Юрьевич не ставил целью создать идиллическую картину взаимоотношений героев.

Его основной задачей было описание жизни в натуральных красках, без прикрас. При этом вскрытые проблемы автором описываются, как нечто существующее, как факт. Стратегии их решения Лермонтов не предоставляет, оставляя за читателем право на размышление. Роман содержит две главы:

• часть первая содержит три повести: «Бэла», «Максим Максимыч» и «Тамань»;

• часть вторая является анализом дневника Печорина и включает повести «Княжна Мери» и «Фаталист».

Бэла

Повествование ведется от лица офицера, который по дороге на Кавказ знакомится с немолодым, но очень приятным штабс-капитаном Максимом Максимычем. Во время совместного путешествия сдружившиеся офицеры делятся историями из жизни. Максим Максимыч поведал приятелю историю своего знакомства с молодым офицером, получившим распределение на Кавказ, Григорием Александровичем Печориным. Он был высок, внешне привлекателен, однако, характер имел странный. То часами мог скакать по крутым горным склонам, то, как барышня, жаловался на жизненные невзгоды.

Наблюдая за тем, как молодой офицер начинает увядать в глуши, Максим Максимыч решил помочь Печорину развеяться и пригласил его на свадьбу, которую играли в поместье местного князя. Там происходит знакомство молодого красивого офицера с младшей дочерью князя, Бэлой.

Утомленный духотой Максим Максимыч вышел на улицу, подышать, и стал невольным свидетелем разговора, который вели младший сын князя, Азамат, и один из гостей. Казбич славился своим импульсивным поведением и прекрасными лошадьми. Азамат как раз просил одного из коней в обмен на Бэлу. Этот разговор Максим Максимыч передал Печорину.

Увлеченный прекрасной девушкой, офицер помогает Азамату выкрасть коня у Казбича, на что молодой князь привозит к нему Бэлу. Юная красавица, тоскуя по дому, избегает Григория. Молодой офицер же прилагает немалые усилия для того, чтобы расположить к себе горянку. Он вежлив и обходителен с ней, дарит дорогие подарки, нанял черкесскую девушку в прислужницы и, даже выучил язык, чтобы проще было общаться с Бэлой. Постепенно в девушке пробуждаются теплые чувства к Печорину.

Однако Казбич понимает, кто выкрал коня и похищает девушку. Смертельно раненную Бэлу привозят обратно в крепость Григория, где через два дня она умирает. На что Печорин говорит Максиму Максимычу, что это, возможно, лучший исход, поскольку он не испытывал к ней более никаких чувств.

Совместная служба Максима Максимыча и Печорина длилась год, после чего он был переведен в Грузию. Повествователь о его судьбе более не слышал.

Максим Максимыч

Встреча автора с Максим Максимычем во Владикавказе после недолгой разлуки образовала обоих. В гостинице, где остановились герои, оказался и Печорин, с которым Максим Максимыч не виделся уже пять лет. Пожилой штабс-капитан обрадовался возможной встрече, однако, Григорий его избегал, что крайне огорчило пожилого офицера.

Однако автору посчастливилось самому встретиться с Печориным и составить про него собственное мнение. Это действительно был крайне привлекательный молодой человек, имеющий высокую, статную фигуру. Одевался Григорий скромно, но достойно. Весь его облик был очень привлекательным. Единственное, что смутило автора — глаза Печорина. У него был на редкость холодный и тяжелый взгляд.

Максим Максимыч собирался вернуть забытый молодым офицером дневник, но, расстроенный их холодной встречей, решил выкинуть его. Автор попросил этот журнал, который прочитал только после внезапной кончины Григория. В дневнике описывалась жизнь Печорина.

Лермонтов сделал всё, чтобы читатель понял насколько персонажи Печорина и Максим Максимыча противоположны.

«Тамань»

Остановившись в Тамани на ночлег в доме слепого мальчика и глухой старухи, Печорин пережил приключение, которое красочно описал в дневнике. Опытный военный, Григорий почувствовал, что слепой что-то скрывает, проследил за ним и увидел, что мальчик встретился с девушкой, которая очень странно себя вела. Для себя рассказчик назвал ее Ундиной. Продолжая слежку, Печорин выяснил, что загадочная парочка проследовала на берег моря, где поджидали лодку. Юноша по имени Янко передал им мешок, внутри которого что-то было.

Печорин попытался выяснить у молодых людей, что было в мешке, пригрозив сдать их коменданту. В ответ на это Ундина начала с ним заигрывать и пригласила на свидание. Опасаясь за свою жизнь, Григорий взял с собой человека, которого попросил прийти на помощь в случае опасности. И был прав. Ундина вывезла его на лодке в море и попыталась столкнуть в воду. Печорин абсолютно не умел плавать, поэтому боролся отчаянно. В результате, в воде оказалась девушка, отличная пловчиха.

Наутро офицер покинул Тамань и продолжил путешествие на Кавказ. О пережитом он вспоминал с неохотой, хотя и описал случай, как забавный.

Княжна Мери

Эта глава раскрывает в Печорине не только холодный и расчетливый нрав, но и показывает его человеком, полным глубоких чувств. Жизнь в Кисловодске начала ему докучать, когда Григорий познакомился с юнкером Грушницким, который оканчивал там лечение после ранения. Оказалось, что юнкер пылко влюблен в юную княжну Мери. Забавы ради Печорин пытается влюбить в себя княжну, при этом специально раздражая ее.

То же время в город приезжает бывшая возлюбленная Григория, Вера. Она замужем, что не мешает возлюбленным тайно встречаться. Грушницкий, в борьбе за привязанность княжны, пытается доказать Печорину, что за его неприемлемые выходки его скоро перестанут принимать во всех приличных домах города. Однако и сам юнкер попадает в неприятную ситуацию.

Тем временем Григорий попадает на бал в доме Лиговских. Там он не только вежлив и обходителен с юной княжной, но и спасает ее от пьяного, чем вызывает уважение семьи. Печорин становится вхож в дом, чем очень злит Грушницкого. Вера также сильно ревнует возлюбленного.

Решив избавиться от соперника, Грушницкий организовывает события так, что увиденный ночью Печорин обвиняется в тайном свидании с Мери, чем вынуждает его стреляться на дуэли. По задумке юного влюбленного, заряжен должен быть лишь один пистолет, из которого будет стрелять он сам.

Во время дуэли, проходившей на высокой скале, Печорин обнаруживает, что его пистолет пуст и требует пулю. В результате Грушницкий погибает. Княжна Мери признается Григорию в любви, на что получает от него холодный ответ. Вечером Печорин получает письмо от Веры, где девушка пишет, что муж узнал об их романе и увозит ее.

Фаталист

Речь в повествовании ведется о судьбе, злом роке. Пребывая некоторое время по делам службы в казачьей станице, Печорин развлекает себя общением с казаками и игрой в карты. Однажды вечером беседа за карточным столом заходит о судьбе. Разгорелся жаркий спор по поводу того, сам ли человек волен распоряжаться своей судьбой, или все попытки тщетны, жизнь предопределена.

Жестокий спор, вспыхнувший между Григорием и сербом Вуличем, приводит к тому, что стороны решают испытать судьбу. Печорин произносит фразу: «Вы сегодня умрете». Вулич спорит с этим. Он достает заряженный пистолет, подкидывает карту, и, как только карта касается стола, спускает курок. Пистолет дает осечку. Таким образом, серб выигрывает пари. Однако тем же вечером его убивает пьяный казак, что заставляет Печорина поверить в судьбу, стать фаталистом. Однако разговор с Максимом Максимычем убеждает его в том, что это всего лишь стечение обстоятельств.

Жанровая специфика романа «Герой нашего времени» и его сюжетная композиция раскрывают главную тему — проблематику самопознания.

Автору удалось донести до читателя, что невозможно однозначно оценить поступки, тем более, когда их совершают неординарные личности.

gfom.ru

Читать книгу Герой нашего времени Михаила Юрьевича Лермонтова : онлайн чтение

Михаил Юрьевич Лермонтов
Герой нашего времени

© Дунаев М., вступительная статья, 2000

© Николаев Ю., иллюстрации, 2000

© Оформление серии. Издательство «Детская литература», 2002

М. Дунаев
«История души человеческой»

Что за название – «Герой нашего времени»? В чем его смысл? Напрашивается привычное: типичный представитель своего времени, характернейший характер, характеризующий уровень развития общества, точнее – поколения молодых людей того времени. Так ли? Печорин более похож на исключение – свойствами своей натуры. Правда, сквозь исключительность вернее всего проясняется именно присущее многим, так что не пренебрежем и расхожим толкованием.

Но социальное прочтение всем уже наскучило, если не сказать сильнее. Да и что нам социальные характеристики давно ушедших времен?

Надо учитывать и иронию, в чем сам автор настойчиво наставлял читающую публику и в основном предисловии, и в предисловии к «Журналу Печорина», а авторскими предупреждениями пренебрегать не следует, хотя они порою сознательно обманчивы. Ирония же, как известно, есть употребление слова в противоположном значении. Слово «герой», стало быть, может обрести противозначный смысл: антигерой. Перед нами как-никак художественный текст.

И вообще разгадывать загадки, заданные Лермонтовым, плодотворнее и интереснее, подбираясь к ним с иной стороны: не занимаясь социально-историческими изысканиями, но пытаясь постигнуть художественное совершенство произведения. Все-таки роман Лермонтова есть литературный шедевр.

Лермонтов явил себя в литературе не только как великий поэт, но и как гениальный прозаик.

Лермонтовскую прозу еще Гоголь определил поэтически: б л а г о у х а н н а я. Чехов восхищался: «Я не знаю языка лучше, чем у Лермонтова. Я бы так сделал: взял его рассказ и разбирал бы, как разбирают в школах, по предложениям, по частям предложения… Так бы и учился писать».

Лермонтовский синтаксис, мастерство построения фразы, завораживающий ритм всей прозы – бесспорны. Вот образец, на котором, следуя совету Чехова, следует учиться писать:

«И точно, дорога опасная: направо висели над нашими головами груды снега, готовые, кажется, при первом порыве ветра оборваться в ущелье; узкая дорога частию была покрыта снегом, который в иных местах проваливался под ногами, в других превращался в лед от действия солнечных лучей и ночных морозов, так что с трудом мы сами пробирались; лошади падали; налево зияла глубокая расселина, где катился поток, то скрываясь под ледяною корою, то с пеною прыгая по черным камням».

Подобная конструкция, бессоюзное сложное предложение, сочетающее ряд сложноподчиненных, включающее обособленные второстепенные члены и иные усложнения, – представляет немалую трудность, ибо, помимо выразительной ясности смысла, сама выразительность описания должна раскрываться в четком ритме составных частей, лишенном однообразия, но строго выдержанном. Еще более замечательна единая завершающая фраза повести “Княжна Мери”, синтаксис которой можно определить как виртуозный: это тот уровень владения прозою, когда никакие технические препятствия не существуют для мастера, достигшего совершенства:

«Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига; его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку, прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся к пустынной пристани…»

На подобное достаточно лишь молча указать, не разрушая того впечатления гармонии, какое не может не испытать всякий, хоть сколько-нибудь восприимчивый к совершенству художественного языка.

Справедливости ради нужно указать и на один существенный недостаток архитектоники романа: слишком навязчивое употребление некоего условного приема, без которого развитие событий просто не могло бы осуществляться. Этот прием отмечен давно: в романе «Герой нашего времени» основные персонажи слишком часто «случайно» подслушивают и подсматривают, сообразуя в дальнейшем свои поступки с обретенными подобным образом сведениями о ситуации, о характерах и намерениях тех, с кем им приходится сталкиваться в ходе развития действия.

Например, в повести «Бэла» Максим Максимыч ненамеренно подслушивает разговор Казбича с Азаматом, предлагавшим в обмен на коня украсть собственную сестру, а затем узнавший о том Печорин организует само похищение. В «Тамани» Печорин опять-таки случайно становится незримым свидетелем разговора контрабандистов, что роковым образом изменило их судьбу. В «Княжне Мери» Печорин же незримо присутствует при заговоре его недоброжелателей, вознамерившихся жестоко посмеяться над ним во время дуэли. И так далее.

Приверженность такой условности объясняется у Лермонтова, скорее всего, некоторой невыработанностью приемов, побуждающих сюжетное движение повествования, – в литературе того времени.

Встречаем в романе и некоторые отголоски романтического мироотображения – прежде всего в построении характера Печорина, несомненно родственного некоторыми чертами стереотипным натурам, какими изобилует романтизм. Это ощутимо хотя бы в той завершающей фразе повести «Княжна Мери», где главный герой сравнивает себя с «матросом разбойничьего брига»: корсары и разбойники слишком часто появляются в романтических поэмах (да и у того же Лермонтова), чтобы такое сопоставление возникло случайно. Исключительная индивидуальность с сильными страстями – это не новость для литературы. Но заслуживает восхищения мастерство, с каким Лермонтов вплетает такой отчасти построенный по шаблону характер в ткань реалистической психологической прозы – без фальши и натяжки, – прозы, основы которой он же и заложил.

Роман «Герой нашего времени» – первый в русской литературе психологический роман, и один из совершенных образцов этого жанра.

Психологический анализ характера главного героя осуществляется в сложном композиционном построении романа, композиция которого причудлива нарушением хронологической последовательности основных его частей. И пусть это стало уже общим местом всех критических разборов «Героя нашего времени», не пренебрежем вновь обратиться к осмыслению композиции произведения как одной из важнейших его художественных особенностей.

Роман состоит из пяти повестей: вслед за общим предисловием идет «Бэла», затем «Максим Максимыч», следующие же три повести, «Тамань», «Княжна Мери» и «Фаталист», образуют единый «Журнал Печорина», которому предпослано также особое предисловие.

Истинная хронология иная. Молодой офицер Печорин после некой случившейся в его судьбе и с т о р и и, разрушившей честолюбивые замыслы героя (ничего более подробного мы о том не узнаём), следует к месту нового назначения, остановившись на пути в небольшом и «скверном» городишке Тамани (повесть «Тамань»). Затем на Кавказе он участвует в военных действиях и знакомится с юнкером Грушницким, с которым затем встречается на Водах, где он живет сначала в Пятигорске, а затем в Кисловодске («Княжна Мери»). После убийства Грушницкого на дуэли Печорин отправлен начальством в крепость под начало штабс-капитана Максима Максимыча («Бэла»). Во время двухнедельной отлучки в казачью станицу случается история, описанная в повести «Фаталист». Не вполне ясна последовательность событий двух этих повестей. Скорее, пари с Вуличем, описанное в «Фаталисте», произошло ранее истории похищения Бэлы – и это имеет принципиально важное значение. Вскоре после гибели Бэлы Печорин переведен на новое место, а затем выходит в отставку. Через пять лет после описанных событий Печорин отправляется в Персию и во Владикавказе мимоходом встречается вновь с давним сослуживцем («Максим Максимыч»). Из Персии ему не суждено было вернуться: на обратном пути он умирает (о чем сообщается в Предисловии к «Журналу Печорина»).

Повествование ведется от имени трех рассказчиков: некоего странствующего офицера (которого не следует путать с самим автором), штабс-капитана Максима Максимыча и, наконец, самого центрального героя, молодого прапорщика Григория Александровича Печорина. Зачем понадобились автору разные рассказчики? Ясно: чтобы осветить события и характер центрального героя с разных точек зрения, и как можно полнее. Но у Лермонтова ведь не просто три рассказчика, но три различных типа рассказчика – вот важно. Какие это типы? Их и всего-то три встречается: сторонний наблюдатель происходящего, во-первых, второстепенный персонаж, участник событий, во-вторых, и сам главный герой, в-последних. Над всеми тремя главенствует создатель всего произведения, Автор, разгадать личность которого, основываясь на разборе его творения, занятие самое увлекательное.

Со всеми тремя мы сталкиваемся в романе. Но тут не просто три точки зрения, но три уровня постижения характера, психологического раскрытия натуры «героя времени», три меры постижения сложного внутреннего мира незаурядной индивидуальности. Присутствие трех типов рассказчика, их расположение в ходе повествования тесно увязывается с общей композицией романа, определяет и хронологическую перестановку событий, одновременно находясь в сложной зависимости от такой перестановки.

Начинает рассказ о Печорине Максим Максимыч, человек нам безусловно симпатичный, добрый, но простоватый (чтобы не сказать – недалекий). Он много наблюдал Печорина, но разобраться в его характере решительно не в состоянии: Печорин для него с т р а н е н, о чем он простодушно заявляет в самом начале своего рассказа: «Славный был малый, смею вас уверить; только немножко странен. Ведь, например, в дождик, в холод целый день на охоте; все иззябнут, устанут, – а ему ничего. А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнёт, уверяет, что простудился; ставнем стукнет, он вздрогнет и побледнеет; а при мне ходил на кабана один на один; бывало, по целым часам слова не добьешься, зато уж иногда как начнет рассказывать, так животики надорвешь со смеха… Да-с, с большими был странностями…»

Не столь наивный читатель тут же заподозрит неладное: человек вздрагивает от резкого звука не из трусости вовсе, но выведенный из состояния глубокой задумчивости, погруженности в себя, о чем свидетельствует и следующее замечание: порою «слова не добьешься». Но Максиму Максимычу такое состояние неведомо и оттого непонятно, он и прибегает, как то делают всегда подобные лица, к объяснению.

Но все же странности некоторые в характере молодого офицера не могут не заинтересовать читателя. Из рассказа Максима Максимыча вынесет он впечатление о главном герое как о человеке черством, даже жестоком. Ради прихоти своей Печорин разрушает судьбу, делает несчастливыми нескольких человек. А когда уже после похорон Бэлы Максим Максимыч, отчасти соблюдая банальный ритуал, начинает высказывать Печорину слова сочувствия, тот лишь смеется в ответ. «У меня мороз пробежал по коже от этого смеха», – признается штабс-капитан. И впрямь странность какая-то.

Сам Печорин, пытаясь объяснить Максиму Максимычу свое состояние, свое поведение, высказывает парадоксальную мысль, принять которую не всякий сможет сразу и безоговорочно: «…у меня несчастный характер: воспитание ли меня сделало таким, Бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение – только дело в том, что это так. <…> Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления…»

И впрямь странный. Но в чем разгадка такой странности? – Максим Максимыч не может помочь нам в наших сомнениях.

Далее рассказ переходит к безымянному странствующему офицеру. Он далеко превосходит штабс-капитана в наблюдательности. Так, он делает замечание, на которое Максим Максимыч никогда не был бы способен; недолго наблюдая Печорина, он предполагает: «Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками – верный признак некоторой скрытности характера».

Введение в ткань романа второго рассказчика корректирует фокус изображения. Если Максим Максимыч рассматривает события как бы в перевернутый бинокль, так что всё в поле его зрения, но все слишком общо, то офицер-рассказчик приближает изображение, переводит его с общего плана на более укрупненный. Однако у него как у рассказчика есть важный недостаток в сравнении со штабс-капитаном: он слишком мало знает, довольствуясь лишь мимоходными наблюдениями. Вторая повесть поэтому в основном подтверждает впечатление, вынесенное после знакомства с началом романа: Печорин слишком равнодушен к людям, иначе своею холодностью не оскорбил бы Максима Максимыча, столь преданного дружбе с ним. Да и поистине странный он какой-то, и странность его явно проступает во всем облике его, противоречивом даже для постороннего встречного.

И не только к ближнему своему оказывается равнодушен герой, но и к себе, отдавая Максиму Максимычу свои записки, тот самый Журнал, который окажется основной частью романа. Позднее узнаем мы, что записки эти были для него прежде драгоценны: «Ведь этот журнал пишу я для себя, – наталкиваемся мы между прочих и на такую запись, – и, следовательно, все, что я в него ни брошу, будет со временем для меня драгоценным воспоминанием». И вот ему едва ли не постыла вся его прежняя жизнь, раз ни в грош не ставит он теперь воспоминания о ней: не может же не знать, что давний приятель употребит драгоценную некогда рукопись, скорее всего, на патроны. И сам поступок этот усугубляется глубоким наблюдением рассказчика над внешностью неожиданного встречного: «…о глазах я должен сказать еще несколько слов. Во-первых, они не смеялись, когда он смеялся! Вам не случалось замечать такой странности у некоторых людей?.. Это признак – или злого нрава, или глубокой постоянной грусти. Из-за полуопущенных ресниц они сияли каким-то фосфорическим блеском, если можно так выразиться. То не было отражение жара душевного или играющего воображения: то был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но холодный; взгляд его – непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если бы не был столь равнодушно спокоен».

Вторая повесть способна лишь раздразнить воображение читателя: что же истинного в Печорине – злой ли нрав (к чему так легко склониться как будто) или глубокая постоянная грусть? Ко второму ответу подталкивает некоторое сомнение. Но сам рассказчик слишком немного дает оснований, чтобы окончательно принять ту или иную версию.

И только после этого, возбудив пытливый интерес к столь необычному характеру, заставив читателя, отыскивающего ответ, быть внимательным ко всякой подробности дальнейшего рассказа, автор меняет повествователя, давая слово самому центральному персонажу: как рассказчик он имеет несомненные преимущества перед двумя предшественниками своими, ибо не просто знает о себе более других (что естественно), но и способен осмыслить свои поступки, побуждения, эмоции, тончайшие движения души – как редко кто это умеет. Трудно даже сразу понять, чем он более озабочен – действием или размышлением над смыслом действия. В нем одном – идеальное совмещение и героя, и тонкого наблюдательного рассказчика. «Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без участия. Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его…» Печорин наводит на свою душу увеличительное стекло, и она предстает перед всеми без прикрас, без попытки рассказчика что-то утаить, сгладить, дать в более выгодном свете, ибо он исповедуется самому себе, зная, что самого себя обмануть нечего и пытаться: для этого его ум слишком проницателен.

«История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она – следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление», – предваряет рассказчик наше знакомство с записками Печорина, которые он решился опубликовать, и тем указывает нашему и без того обостренному вниманию, по какому пути следует устремиться.

Однако первая часть Журнала Печорина отнюдь не рассеивает нашего недоумения, а лишь усугубляет его. Важно: не знай мы начала, не восприняли бы в полноте и парадокса: натура Печорина предстает перед нами в резком контрасте тому, что мы уже знаем о нем. Важно также: переход от второй повести к третьей сопряжен не только со сменою рассказчика, но и резким хронологическим сдвигом – из самого завершения истории героя мы переносимся в ее начало. И видим вдруг, что перед нами не застывший романтический характер, но индивидуальность в ее развитии. И оказывается, не был Печорин прежде столь ленив душою и телом, как в конце, – напротив: он подвижен, любопытен, полон внутренней энергии. Его романтический настрой возбужден некой тайной (на поверку тайна обернулась заурядной обыденностью: честные контрабандисты не стремились обнаружить свою деятельность при свете дня, только и всего), он пускается в опасную авантюру и применяет немалые усилия, чтобы остаться в живых.

Печорину времени путешествия в Персию, пожалуй, лень было бы лишний шаг сделать ради раскрытия какой бы то ни было загадки. Единственно, что в нем неизменно от начала до конца (видим мы теперь), – это способность приносить несчастья всем, с кем его сводит судьба. Добро бы заботился о недопущении беззакония, а то ведь одно праздное любопытство всему виною.

Третья повесть лишь еще больше озадачивает читателя, следящего не просто за сменою событий, но озабоченного разгадыванием внутреннего развития человеческой индивидуальности. Когда бы повесть «Тамань» стояла в начале романа, как ей и положено по временной последовательности, она не смогла бы возбудить в читателе никаких вопросов, но лишь породила бы поверхностное впечатление: какие только диковинные случаи не приключаются порою на этом свете!

Лишь только после того, как восприятие наше предельно обострено, начинается самораскрытие характера главного героя романа, героя столь давнего уже для нас времени. Печорин постоянно рефлектирует, занят самокопанием, самоедством – его беспокоят внутренние противоречия собственных стремлений и поступков. И неравнодушный читатель сможет разглядеть, что и его собственное время может стать для него отчасти ближе и понятнее, когда он без лености душевной осмыслит жизненный итог этого никогда не существовавшего персонажа, рожденного вымыслом художника. Никогда не существовавшего в реальности, но вот уже полтора века существующего в умах и воображении всякого образованного русского человека.

Знакомясь с записками Печорина, мы получаем возможность судить его непредвзято и бесстрастно. Именно судить, осуждать, поскольку суждение и осуждение направляется здесь не против человека (его нет, он лишь бесплотный вымысел), но против того греховного состояния души, какое запечатлено Лермонтовым в образе Печорина.

Печорин проницателен и видит порою человека насквозь. Только обосновавшись в Пятигорске, он иронично предполагает уровень взаимоотношений между местными дамами и желающими привлечь их благосклонность офицерами: «Жены местных властей… менее обращают внимания на мундир, они привыкли на Кавказе встречать под нумерованной пуговицей пылкое сердце и под белой фуражкой образованный ум». И пожалуйста: Грушницкий при первой же встрече почти дословно повторяет то же, но уже вполне всерьез, осуждая приезжую знать: «Эта гордая знать смотрит на нас, армейцев, как на диких. И какое им дело, есть ли ум под нумерованной фуражкой и сердце под толстой шинелью?» Добиваясь власти над душою княжны Мери, Печорин на несколько ходов вперед предугадывает развитие событий. И даже недоволен этим – это становится скучным: «Я все это знаю наизусть – вот что скучно!»

Но как ни иронизирует Печорин над банальными ужимками ближних своих, он и сам не прочь использовать те же высмеиваемые им приемы ради достижения собственной цели. «…Я уверен, – мысленно высмеивает Печорин Грушницкого, – что накануне отъезда из отцовской деревни он говорил с мрачным видом какой-нибудь хорошенькой соседке, что он едет не так просто, служить, но что ищет смерти, потому что… тут он, верно, закрыл глаза рукою и продолжал так: «Нет, вы (или ты) этого не должны знать! Ваша чистая душа содрогнется! Да и к чему? Что я для вас? Поймете ли вы меня?..» – и так далее». Втайне посмеявшись над приятелем, Печорин вскоре произносит перед княжною эффектную тираду: «Я поступил, как безумец… этого в другой раз не случится: я приму свои меры… Зачем вам знать то, что происходило до сих пор в душе моей? Вы этого никогда не узнаете, и тем лучше для вас. Прощайте». Сопоставление любопытное.

Он же точно рассчитывает поведение Грушницкого на дуэли, складывая по своей воле обстоятельства так, что, по сути, лишает противника права на прицельный выстрел, и тем ставит себя в более выгодное положение, обеспечивая собственную безопасность и одновременно возможность распорядиться жизнью бывшего приятеля по собственному произволению.

Подобные примеры можно множить. Печорин незримо руководит действиями и поступками окружающих, навязывая им свою волю и тем упиваясь.

Он и в себе не ошибется, не утаив от собственного внимания скрытые слабости душевные. И читатель, способный сопоставить и осмыслить поступки персонажей, обнаруживает неожиданно мелочность и тщеславие, достойное скорее Грушницкого: «Мне в самом деле говорили, что в черкесском костюме верхом я больше похож на кабардинца, чем многие кабардинцы. И точно, что касается до этой благородной боевой одежды, я совершенный денди: ни одного галуна лишнего; оружие ценное в простой отделке, мех на шапке не слишком длинный, не слишком короткий; ноговицы и черевики пригнаны со всевозможной точностью; бешмет белый, черкеска темно-бурая».

Или другое – страсть противоречить, в какой он себе признается. Кто знает эту страсть, знает и источник ее – то, что современным языком определяется как комплекс неполноценности. Помилуйте, у Печорина-то?! Гордыня – да. Он весь переполнен гордынею, сознавая в самоупоении собственное превосходство над окружающими: он же умный человек и не может такого превосходства не сознавать. Так, конечно. Но гордыне всегда сопутствует тайная мука, утишить которую можно, лишь противореча всем и всему, противореча ради самой возможности опровергать, выказывая тем себя, независимо от того, стоит за тобою правда или заблуждение. Само стремление романтической натуры к борьбе есть следствие такого комплекса, обратной стороны всякой гордыни. Гордыня и комплекс неполноценности неразлучны, они борются между собой в душе человека незримо порою, составляя его муку, его терзания и постоянно требуя себе в качестве пищи борьбу с кем-то, противоречие кому-то, власть над кем-то. «Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, – не самая ли это сладкая пища нашей гордости?» Печорин действует исключительно ради насыщения гордыни. «…Я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание их хитростей и замыслов, – вот что я называю жизнью».

Для того чтобы перед самим собою так безжалостно обнажать свои пороки, как это делает Печорин, точно нужно мужество, и особого рода. Человек чаще стремится скрыть от самого себя нечто мучительное в своей натуре, в жизни, – даже убежать от действительности в мир опьяняющей и глушащей сознание грезы, выдумки, приятного самообмана. Трезвая самооценка – часто дополнительная причина внутренней депрессии, терзаний. Печорин становится поистине героем своего времени, ибо не прячется от настоящего ни в прошлом, ни в мечтах о будущем, он становится исключением из правила, персонифицированного Грушницким, этим напыщенным обманщиком самого себя.

Печорин – герой. Но героизм его – душевный, не духовный по природе своей. Печорин – эмоционально мужественный человек, но он не в состоянии раскрыть в себе самом своего истинного внутреннего человека. Упиваясь своею силою или терзаясь внутренними муками, он вовсе не смиряет себя даже тогда, когда видит в себе явные слабости, явные падения; наоборот, он постоянно склонен к самооправданию, которое соединяется в душе его с тяжким отчаянием. Не столь уж он рисуется, когда произносит перед княжной знаменитую свою тираду: «Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали – и они родились. Я был скромен – меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм – другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, – меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, – никто меня не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с собою и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду – мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди у меня родилось отчаяние – не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой…»

В словах Печорина есть и доля истины. Недаром говорится в Евангелии: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы». Это Печорин сознавал вполне. Но евангельские слова раскрывают всю неполноту сознания лермонтовского героя: «Отрезвитесь, как должно, и не грешите; ибо, к стыду вашему скажу, некоторые из вас не знают Бога».

Печорин готов переложить вину на «дурное сообщество», но своего безбожия осознать не стремится отнюдь. Незнание Бога влечет в направлении вполне определенном.

В нем нет смирения, оттого он не сознает в слабости своей натуры глубоко укорененную греховность. Можно сказать, Печорин искренен в своем нераскаянии: он простодушно не различает многие свои грехи. Он трезво сознает собственные пороки, но не сознает в них греха.

«Погубляет человека не величество, не множество грехов, но нераскаянное и ожесточенное сердце» – эти слова святителя Тихона Задонского можно бы поставить эпиграфом ко всему роману.

Если проследить поведение и размышления главного героя лермонтовского романа, то, пожалуй, он (герой, а не роман) останется чист только против девятой заповеди: лжесвидетельством своей души он не пятнает; хотя, должно признать, порою Печорин иезуитски изворотлив и, не произнося лжи несомненной, ведет себя, без сомнения, лживо. Это заметно в его отношениях с Грушницким, то же и с княжной: нигде ни разу не говоря и слова о своей любви (какой и нет вовсе), он не препятствует ей увериться в том, что всеми его действиями и словами движет именно сердечная склонность. Совесть вроде бы чиста, а уж коли кто в чем-то обманывается, тут его собственная вина.

О первых четырех заповедях, объединенных общим понятием любви человека к Создателю, говорить по отношению к Печорину вроде бы бессмысленно. Однако нельзя его назвать человеком вполне чуждым религиозному переживанию, хотя бы в прошлом. Слабые отблески отошедшей от него веры заметны в некоторых второстепенных деталях, сущностно важных для понимания его судьбы. Деталями-то пренебрегать нельзя: Лермонтов пользуется ими умело и тактично, и чуткому писателю они немалое раскроют (недаром Чехов, великий мастер художественной детали, так восхищался Лермонтовым).

Вот заходит Печорин в лачугу контрабандистов: «На стене ни одного образа – дурной знак!» Впрочем, это можно расценить как приметливость человека, к иконам тоже равнодушного. Но полностью равнодушный ничего и не заметит. Печорин оказывается знакомым с Писанием: цитирует, хотя и неточно (скорее, не цитирует, а перелагает своими словами) одно из пророчеств Исайи: «В тот день немые возопиют и слепые прозрят». Другой раз Печорин цитирует Евангелие: «…я обогнал толпу мужчин, штатских и военных, которые, как я узнал после, составляют особенный класс людей между чающими движения воды. Они пьют – только не воду…» Всякий узнает здесь известный эпизод, отмеченный в Евангелии. Правда, оба раза в обращении Печорина к Писанию сквозит ирония, что должно признать греховным нарушением третьей заповеди (обращение к слову Божьему всуе – при расширительном толковании заповеди), однако о лермонтовском герое нельзя сказать, что он пребывает вне религии вообще.

Важно осознать: Печорин как бы исповедуется перед самим собою, но исповедь эта остается безблагодатною – не только потому, что нецерковна. У него и наедине с собою, со своею собственной совестью, застлан взор. Он не различает откровенной греховности. Почему?

Важнейшим энергетическим узлом всего романа должно признать следующее рассуждение Печорина:

«А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы. Сам я больше не способен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное, как жажда власти, а первое мое удовольствие – подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха – не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, – не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастье? Насыщенная гордость. Если бы я почитал себя лучше, могущественнее всех на свете, я был бы счастлив; если б все меня любили, я в себе нашел бы бесконечные источники любви. Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи – создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара».

iknigi.net

Роман Лермонтова «Герой нашего времени»: анализ произведения

Роман «Герой нашего времени» – уникальное явление русской культуры. Опираясь на литературные тенденции 30-х–40-х годов XIX века, Михаил Юрьевич Лермонтов во многом стал новатором. Он создал первый реалистический роман в прозе на русском языке, творчески переосмыслил метод циклизации, расширил функциональные возможности композиции и подарил миру эпохальный образ Печорина – лишнего человека, выпавшего из круговорота своего мятежного времени.

«Герой нашего времени» был написан Лермонтовым в 25 лет, за год до трагической смерти на дуэли. Шел 1840 год. В мировой литературе бытует тенденция к изображению «сына века» – типичного представителя конкретной эпохи, страны, социального слоя. Уже опубликована «Исповедь» Жана-Жака Руссо, «Страдания молодого Вертера» Йоганна Гете, «Паломничество Чайльд-Гарольда» Джорджа Байрона, «Исповедь сына века» Альфреда Мюссе.

В России настоящую тенденцию поддержали Карамзин со своим «Рыцарем нашего времени», Веневитинов с «Владимиром Перенским», Станкевич с «Несколькими мгновениями графа Z». А в 20-е годы вышли шедевры «Горе от ума» Грибоедова и «Евгений Онегин» Пушкина.

Суть и краткое содержание произведения

Эти произведения и их авторы подготовили благодатную почву для написания романа о представителе русского дворянства – герое отживающей эпохи.

Совокупность стилей

В «Герое нашего времени» органично сплелись психологический, авантюрный, социальный, исповедальный романы, лучшие черты отошедшего романтизма и развивающегося реализма. В литературных кругах до сих пор продолжаются споры относительно определения жанра произведения – оно не умещается в узкие рамки ни одного из них.

Многогранность проблематики романа (нравственно-философская, социально-психологическая) обуславливает его психологизм, глубокое погружение в натуру главного героя. Реальные исторические события здесь прописаны условно, в первую очередь автора занимает история человеческой души, а она «едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа».

Первая публикация «Героя…» состоялась в 1840 году в питерском издательстве Ильи Глазунова.

Особенности композиции: циклизация, анахронизм

Роман состоит из отдельных повестей, путевых очерков, новелл, дневниковых записей. Примечательно, что реальная хронология событий нарушена, для читателя главы-повести расположены в такой последовательности:

1. «Бэла»;
2. «Максим Максимыч»;
3. Предисловие к «Журналу Печорина»;
4. «Тамань»;
5. «Княжна Мери»;
6. «Фаталист».

Если бы события располагались в хронологическом порядке, то сперва должна была идти «Тамань» (авантюрная история о контрабандистах), за ней «Княжна Мери» (пребывание Печорина в кавказском санатории), потом «Бэла» (ссылка Печорина в военную крепость из-за дуэли с Грушницким), «Фаталист» (мистическая история в казацкой станице), «Максим Максимыч» (случайная встреча Максима Максимыча и Печорина через 5 лет после расставания на Кавказе), предисловие к «Журналу Печорина».

Лермонтов использовал прием анахронизма не случайно. Историческая действительность не представляла для автора первостепенной важности. Главная задача романа – раскрыть образ центрального персонажа. Именно поэтому автор перемешивает главы, устанавливает собственное внутрироманное время и располагает повести так, чтобы они наиболее ярко и детально раскрывали образ Печорина.

Кроме всего прочего, композиция «Героя…» осложнена сменой рассказчиков. В романе их три – странствующий офицер, Максим Максимыч и сам Григорий Александрович Печорин. Так, образ главного героя раскрывается под разными углами зрения – о нем пишет сторонний наблюдатель, приятель, лично знакомый с ним, и сам герой. Исследуя роман, читатель все детальнее углубляется в психологию Печорина, преодолевая сперва поверхностный, затем более детальный и, наконец, самый глубокий уровень психоанализа – самоанализ.

«Бэла»

Повесть «Бэла» представляет из себя рассказ Максима Максимыча (коменданта сторожевой крепости на Кавказе), пересказанный неким странствующим офицером. События разворачиваются в отдаленной кавказской крепости, где томится от скуки блестящий императорский офицер Григорий Александрович Печорин, сосланный в эту глушь за какую-то светскую провинность (позже читатель узнает, что это дуэль с Грушницким). Привыкнув к свисту пуль, Печорин жаждет новых острых впечатлений и выкрадывает у горского князька дочку, а у сорвиголовы Казбича – любимого коня.

Пленницу зовут Бэла. Ее экзотичная красота манит молодого офицера, он готов на все ради того, чтобы обладать ею. Мало-помалу Бэла привыкает и сама влюбляется в бывшего похитителя. Пара переживает прекрасные дни безграничного счастья, после чего пыл Печорина ослабевает. За красотой Бэлы не скрываются живой ум и образованность, так необходимые Печорину. Прекрасная дикарка вскоре ему попросту надоедает. Тяжко мучаясь от холодности любимого, Бэла погибает от руки Казбича, зарезавшего ее из мести за украденного коня.

Бэла становится первой невинной жертвой Печорина. В дальнейшем их список будет пополняться. Где бы не появился этот блестящий офицер, за ним неизменно следуют горе, разочарования, слезы и смерть.

«Максим Максимыч»

В небольшой истории, очевидцем которой стал все тот же странствующий офицер, нет остросюжетной фабулы. Встретились два старых знакомых, перебросились парой-тройкой дежурных фраз, подали друг другу руки и разошлись. Ничего примечательного. Такие встречи случаются каждый день.

Драматизм момента станет понятен только тем, кто уже знаком с историей Григория Андреевича Печорина и Максима Максимыча. После пятилетней разлуки старик был готов кинуться на шею товарищу, с которым они служили в одинокой крепости на Кавказе. Однако Печорин лишь холодно подает руки и говорит со стариком так, будто и не было тех лет службы, не было Бэллы и Казбича.

Максим Максимыч – вторая жертва Печорина. И хотя бывший комендант не погибает в буквальном смысле, что-то с тех пор в его душе надломилось. Добрый штабс-капитан стал ворчливым и замкнутым.

«Тамань»

Раздосадованный Максим Максимыч передает офицеру дневниковые записи Печорина, которые он до этого бережно хранил. Теперь у читателя есть возможность проникнуть в самую суть противоречивой натуры главного героя.

Описываемые события произошли еще до ссылки Печорина на Кавказ. По долгу службы, неудавшийся петербургский студент Григорий Александрович Печорин приезжает в Тамань («самый скверный городишко из всех приморских городов России»). Там он случайно оказывается в центре авантюрной истории, выводит на чистую воду шайку контрабандистов и сам едва не погибает во время ночной стычки с преступниками.

Боясь, что военный донесет на них, контрабандисты Ундина и Янко навсегда уплывают из Тамани, оставляя на произвол судьбы слепого мальчишку, который им пособничал. И вновь Печорин, ворвавшийся в спокойной мирок «честных контрабандистов», рушит их привычный уклад жизни – обрекает Ундину и Януса на новые скитания, а убого мальчика на голод и одиночество.

«Княжна Мэри»

В главе «Княжна Мери» Печорин отправляется на лечебные воды в Пятигорск. Разгар сезона. Здесь собралось светское общество, приезжающее сюда из года в год. Список жертв Печорина становится еще более внушительным: от его руки погибает недавний юнкер Грушницкий, горько страдает бывшая возлюбленная Вера, узнает горесть неразделенной любви и жестокость лжи молоденькая Мери Лиговская, которую офицер бессовестно влюбил в себя.

Самое жуткое, что действия Печорина не приносят ему никакой выгоды. Это просто жестокая игра. Он жонглирует человеческими жизнями от скуки. Если амурная история с Бэлой начиналась с искреннего влечения, то к Мэри Печорин не испытывал ничего больше симпатии. Его привлекла молодость, непосредственность молоденькой княжны, он хотел досадить заносчивому Грушницкому, который был влюблен в Лиговскую, желал потешить собственное самолюбие, в очередной раз почувствовать себя завоевателем.

Отголоском прошлой жизни, когда Печорин был способен искренне любить, является Вера, приехавшая на воды вместе с законным, но не любимым мужем. Примечательна одна из заключительных сцен повести, когда Печорин гонится на взмыленном коне за повозкой, уносящей Веру в город. Импульсивная попытка все исправить, начать жить заново, заканчивается поражением. Печорин обречен на несчастья, причинять боль другим – его фатум.

«Фаталист»

В заключительной части романа образ Печорина представлен в демоническом свете. Теперь ему не нужно ничего предпринимать – достаточно сказать слово, и человек обречен на гибель.

В стихах Михаила Юрьевича Лермонтова сочетаются как образцы романтической поэтики, так и реалистические моменты. Это сочетание создаёт неповторимую «незавершённость» его произведений.

Биография Михаила Юрьевича Лермонтова — русского поэта, прозаика, драматурга, художника, в творчестве которого удачно сочетаются гражданские, философские и личные мотивы.

Разглядев на лице поручика Вулича «печать смерти», Печорин предрекает военному скорую кончину. Его не убила случайная пуля, но предстала в лице пьяного станичника с шашкой. Что это – предписание судьбы или губительная отрава, которую расточает Печорин? Не заведи он спор, Вулич остался бы играть в карты до утра, возвращался бы на квартиру вместе с товарищами и не повстречал бы хмельного казака.

Григорий Александрович Печорин

Образ Печорина является связующей основой «Героя нашего времени». Все происходящие в романе события служат тому, чтобы полнее его раскрыть.

Образ главного героя препарировали в сотнях исследовательских работ. Одни называют его отщепенцем своего времени, лишним человеком, другие, напротив, считают Печорина типичным представителем русского дворянства. Его беда – это болезнь века. Григорий Александрович одновременно жертва и злодей, обыкновенный человек, который не может найти своего места в жизни, и грозный демон, призванный нести горе и разочарования.

Несмотря на негативные поступки Печорина и внушительный список его жертв, он нравится автору и читателю. Лермонтов, однако, категоричен – печориным нет места в современном мире, они обречены. Герой его времени безвестно погибает во время одного из путешествий. При каких обстоятельствах? Не имеет значения. Иначе и быть не могло.

Роман Михаила Юрьевича Лермонтова «Герой нашего времени»: анализ произведения

5 (100%) 3 votes

r-book.club

Роман М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

Роман М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»

Подготовительные вопросы к сочинению:

Каковы характерные черты Печорина как героя последекабристской эпохи?

В чем трагедия Печорина?

Какие беды он приносит окружающим и почему?

Чем Печорин отличается от Онегина?

В чем состоит литературное новаторство Лермонтова?

Ответы

Печорин – типичный молодой дворянин 30-х годов XIX века, эпохи, наступившей после разгрома декабристского восстания в России, когда преследовались передовые вольнолюбивые взгляды. Лучшие люди того времени не могли, подобно героям «Думы», найти применения своим знаниям и способностям, преждевременно утрачивали молодость, опустошали жизнь погоней за новыми впечатлениями. Именно такова судьба одаренного, умного, образованного и волевого Печорина, который вынужден играть роль «топора в руках судьбы», принося горе и страдания окружающим, пусто и бесцельно растрачивая свои силы.

Печорин наделен своеобразным обаянием, силой характера, в душе его таятся «силы необъятные». Но на совести его много зла. С завидным постоянством, сам не желая этого, Печорин причиняет окружающим людям страдания. Жажда действия, интерес к жизни, бесстрашие и решительность толкают его в «Тамани» на поиски опасных приключений, которые заканчиваются разрушением налаженного мирка «мирных контрабандистов». Неудачей оканчивается и его попытка обрести счастье и покой в любви горянки Бэлы. В каждом действии проявляется неординарность, сила личности Печорина, он жадно ищет приложения своим незаурядным способностям, «необъятным душевным силам», но историческая действительность и психологические особенности его характера обрекают его на трагическое одиночество. Наделенный острым аналитическим умом, Печорин сам приходит к пониманию противоречия «между глубокостью натуры и жалкостью действий», которое не позволяет ему ставить достойные цели и добиваться их достижения.

Любовь Печорина трагична для него самого и гибельна для тех, кто любит его. Погибает Бэла, страдает Мери, несчастлива Вера. История с Грушницким – иллюстрация того, что необъятные силы Печорина тратятся впустую на цели мелкие и недостойные его. То же мы видим в повестях «Бэла» и «Тамань». Вмешательство Печорина в жизнь горцев губит Бэлу и ее отца, делает Азамата бездомным абреком, лишает Казбича любимого коня. Из-за любопытства Печорина рушится ненадежный мирок контрабандистов. Застрелен на дуэли Грушницкий, трагически обрывается жизнь Вулича.

Что же сделало Печорина «топором в руках судьбы»? Сам герой пытается найти ответ на этот вопрос, анализируя свои поступки, свое отношение к людям. Наверное, причина трагизма Печорина во многом коренится в системе его взглядов, с которыми мы знакомимся в дневнике. Он не верит в дружбу, потому что «из двух друзей всегда один раб другого». По его определению, счастье – это «насыщенная гордость». Это изначально неверное утверждение толкает его к бешеной погоне за «приманками страстей», которая, по сути, и составляет смысл его жизни.

Григорий Александрович признается в дневнике, что смотрит на страдания и радости людей как на пищу, поддерживающую его силы, что свидетельствует о его беспредельном эгоизме, равнодушии к людям, проявляющемся во всех его поступках. В этом огромная вина Печорина перед теми, кому он причинил зло и страдания, и перед самим собой за бездарно прожитую жизнь.

Из романа Пушкина мы узнаем, что Евгения Онегина интересует широкий круг современных вопросов: политических, экономических, морально-этических и т. д. (Подробнее смотри здесь.) Он способен на благородные поступки. Не исключено, что при определенном стечении обстоятельств он мог оказаться в рядах декабристов. (Отрывки из уничтоженной автором главы «Евгения Онегина» подтверждают это предположение.) Пессимистическое мировоззрение Печорина не позволяет ему ставить высокие цели, ему интересен только собственный внутренний мир, нигде в его дневнике мы не встретим даже упоминания о своей родине, народе, политических проблемах современной действительности. Безусловно, такая аполитичность и равнодушие связаны с действительностью 30-х годов XIX века, когда были убиты надежды на коренные преобразования в стране, когда молодая дворянская интеллигенция, не видя возможности приложения своим силам, растрачивала жизнь впустую. Роман Лермонтова появился в 1840 году, а Пушкин писал своего «Онегина» в 1823-31 годах, десять лет политической реакции изменили мировоззрение целого поколения. Одаренность Печорина, его изощренный аналитический ум возвышают его над людьми, приводя к индивидуализму, заставляя замкнуться в кругу собственных переживаний, разрывая его связи с обществом.

М. Ю. Лермонтов впервые в русской литературе использовал психологический анализ как средство для раскрытия характера героя, его внутреннего мира. Глубокое проникновение в психологию Печорина помогает лучше понять остроту социальных проблем, поставленных в романе. Это дало основание Белинскому назвать Лермонтова «решителем важных современных вопросов».

mirznanii.com

Анализ романа «Герой нашего времени» Лермонтова М.Ю.

Мы уже углубили свои представления о вершинных произведениях русской литературы XIX века — о «Евгении Онегине» А. С. Пушкина, «Мертвых душах» Н. В. Гоголя. Теперь такую же работу нам предстоит провести с «Героем нашего времени». Данный раздел учебника будет особенно полезен тем, кто увлечен гуманитарными предметами.

История создания романа. Лермонтов начал писать свой роман во второй половине 1838 года; до этого у него уже было несколько незавершенных прозаических опытов, включая роман «Княгиня Литовская». Здесь встречаются будущие персонажи «Героя нашего времени», прежде всего сам Печорин. А в 1839 году в журнале «Отечественные записки» была напечатана повесть «Бэла (Из записок офицера о Кавказе)», затем в том же издании — «Фаталист». Повести эти были связаны единством романного замысла, единством героя — Григория Александровича Печорина.

Сюжет и композиция романа. Прежде чем обсудить образ главного героя романа (а также разобраться в сложной системе рассказчиков), посмотрим, как построен, как организован сюжет «Героя нашего времени».

Вы знаете, что в эпическом повествовательном произведении события, как правило, не следуют друг за другом в хронологическом порядке. Они перетасованы, перемешаны — и их последовательность зависит от авторского замысла, художественной идеи. Вы знаете также, что композиция — главный инструмент в руках автора; с ее помощью он превращает разрозненные образы в целостную картину, придает им нужный порядок, выстраивает в сюжет. Как же Лермонтов использует возможности сюжета и композиции? И какие содержательные задачи он при этом решает? Попробуем ответить. Перелистаем страницы романа, чтобы проследить, в какой последовательности разворачиваются перед читателем те или иные эпизоды из жизни героев.

Читая «Героя нашего времени», мы сначала узнаем мнение автора о главном персонаже (Предисловие). Затем встречаемся с рассказчиком при въезде в Койшаурскую долину и тут вместе с ним знакомимся со штабс-капитаном Максимом Максимычем. После чего от Максима Максимыча узнаем о Григории Печорине и горской девушке Бэле. (Ho в середине этого рассказа ненадолго возвращаемся на горную грузинскую дорогу.) Потом вместе с рассказчиком наблюдаем за встречей Максима Максимыча и Печорина, — вопреки ожиданию штабс-капитана, холодной и равнодушной. И лишь вслед за этим погружаемся в записки самого Печорина, который повествует о событиях, случившихся до «Бэлы» и тем более до встречи с Максимом Максимычем. Более того, повестям «Тамань», «Княжна Мери» и «Фаталист» предпослано второе предисловие — предисловие рассказчика, а в повесть «Княжна Мери» вторгается отголосок прежней жизни Печорина, история его давней любви к Вере.

Все перемешано, прихотливо запутано… Ho этого Лермонтову кажется мало! Его роман разбит на части самым странным образом, какой только можно придумать: во вторую часть вынесен не весь дневник Печорина, а лишь повести «Княжна Мери» и «Фаталист». Почему? Что это может значить?

Чтобы разобраться, попробуем поступить с композицией лермонтовского романа так, как любопытные дети поступают с любимыми игрушками: разберем его на отдельные сцены и соберем заново, в строго хронологическом порядке. И увидим, что сначала следовало бы рассказать о Вере, затем о Тамани, потом о княжне Мери и фаталисте, после этого о Бэле и Максиме Максимыче и, наконец, о знакомстве Максима Максимыча с рассказчиком и об их встрече с Печориным. Оба предисловия следовало бы в таком случае соединить и превратить в общее послесловие. Причем лишь в последнем абзаце можно было бы сообщить о смерти героя в Персии: именно упоминание о ней замыкает хронологическую цепь.

Ho что бы в таком случае изменилось? Какой роман читали бы мы тогда? Это и есть самое интересное. Потому что литература — не математика, от перемены мест слагаемых сумма тут меняется, причем весьма существенно.

Кое в чем лермонтовский роман, возможно, и выиграл бы. Например, в занимательности отдельных сюжетных линий. Сейчас, читая повесть «Княжна Мери» и подбираясь к эпизоду дуэли, мы заранее знаем, что ничего с Печориным не случится, что Грушницкий его не убьет. Ведь нам уже показали Григория Александровича живым и невредимым возле Крестовой горы в Чертовой долине. К тому же сообщили, что он умер впоследствии, на возвратном пути из Персии. Кроме того, Лермонтов зачем-то «вынуждает» Печорина описывать сцену дуэли «задним числом», спустя полтора месяца после нее. Вот если бы переменить весь порядок рассказа, да еще бы немножко отредактировать его, то читатель в напряжении ждал бы развязки: кто кого?..

Ho, возможно, Лермонтов специально приглушает таинственность, преднамеренно гасит наш сюжетный интерес к внешней канве романа? Может быть, его замысел состоит совсем в другом? И если подправить сюжет, избавить композицию от странных нагромождений, то от романа попросту ничего не останется?

Давайте размышлять.

Уже само название «Герой нашего времени» указывает на то, что в центре повествования — фигура главного героя, Григория Печорина. Причем рассказчик стремится не просто создать яркий портрет, характер, судьбу, но проводит художественное расследование, выявляет общие черты целого поколения образованных русских дворян. Об этом он прямо говорит в первом предисловии; недаром оно предпослано основному действию, настраивает читателя на определенный лад. Ho если так, если главная задача Лермонтова — подобрать ключ к тайне современного человека, то понятно, почему он хочет перенаправить движение сюжета вглубь, от внешнего к внутреннему, и зачем прибегает к такой «неправильной» композиции. Сначала он показывает Печорина извне, в действии, глазами Максима Максимыча. Потом вблизи, в статике, глазами рассказчика. И наконец, позволяет читателю заглянуть непосредственно в сердце героя, погрузиться в его исповедальные дневники. Внутренним миром человека занимается психология, соответственно лермонтовский роман принято называть психологическим. В психологическом романе напряженный сюжет может даже помешать, сбить тонкую настройку. Автору приходится выбирать между сюжетным эффектом (как в сцене печоринской дуэли) и глубиной психологического анализа. He канва событий должна интересовать читателя, а реакция героя на происходящее. Такая композиция часто встречалась в русских романтических поэмах, которые мы с вами в этом году изучали. Новаторство Лермонтова проявилось, среди прочего, в том, что он использовал принципы построения поэмы при создании романа.

Итак, мы угадали первую причину, по которой автор «Героя нашего времени» избрал столь причудливую композицию: он шаг за шагом погружает читателя в глубины душевной жизни своего героя. Ho только этим дело не ограничивается. Если бы мы разверстали сюжет романа и прочли эпизод за эпизодом в хронологической последовательности, «Герой нашего времени» превратился бы в медицинскую карту, в историю неизлечимой болезни человеческой души. Вот Печорин в начале душевного заболевания, вот болезнь начала прогрессировать, а вот она зашла так далеко, что ничем уже не поможешь…

Ho ведь автор романа — не холодный доктор Вернер, его такая однозначность диагноза не устраивает. Он хочет, чтобы личность героя воспринималась противоречиво, чтобы в читателе боролись разные чувства, как борются они в рассказчике. Он пишет не историю печоринской жизни, не историю душевной болезни, а историю самой печоринской души. Как говорит рассказчик в предисловии к «Журналу Печорина», «История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она — следствие наблюдений ума зрелого над самим собою…». Именно ради этого писатель готов перекомпоновать все события, придать им самый невероятный порядок. Каким мы видим Печорина в середине первой части, когда он появляется в Чертовой долине? Холодным и уже остановившимся в развитии, душевно омертвевшим, побежденным и окончательно нацеленным на смерть. А каким он предстает в «Фаталисте» и особенно в «Тамани»? Еще полным энергии, не чуждым авантюрности, хотя уже и склонным к разочарованию, к безраздельной и опустошающей скуке…

Ho есть и третья причина, по которой Лермонтов решился на дерзкое сюжетное построение своего романа. Он всячески избегал неправдоподобия, наотрез отказался от фантастики, от мистических сцен, придерживаясь реалистической манеры описаний. И в то же время хотел придать своим описаниям символический смысл. Как, с помощью каких художественных средств мог он добиться такого эффекта? Прежде всего — используя возможности композиции. Еще раз вернемся к построению сюжета. О существовании «героя нашего времени» мы впервые узнаем из рассказа Максима Максимыча о драматической любви Печорина и Бэлы. А где разворачиваются эти события? В крепости. Теперь припомним: где мы впервые встречаемся с самим Печориным? Опять в крепости. А где расстаемся? Тоже в крепости, — вспомните сюжет «Фаталиста». Этот образ усилен художественным фоном повествования: вокруг героев — кольцо гор, в «Княжне Мери» упоминается гора, именуемая Кольцом… Так рассказ о печальном беглеце Мцыри начинался и завершался в монастыре, как бы замыкая судьбу юного послушника в круг, за пределы которого нет выхода.

Крепость, оставаясь реальной деталью реального кавказского быта, превращается в символ закрытого, замкнутого, закольцованного внутреннего мира; это образ печоринской души, которая сама себя загнала в лабиринт и не может найти из него выхода.

Характер главного героя. Скука. Гордость. Что же за личность, какой характер находится в центре лермонтовского внимания? Кого рассказчик называет «героем нашего времени»? Попробуем вместе поискать ответы на эти непростые вопросы. И начнем с портретной характеристики героя.

Печорин молод, на вид ему дают от двадцати трех до тридцати лет. По словам рассказчика, он наделен физической силой, красотой, даже «породистостью» (белокурые волосы и черные усы и брови). «Ослепительно чистое белье», причем на горной дороге, где царят грязь и пыль, выдает в нем «привычки порядочного человека». На «породистость» указывают «маленькая аристократическая ручка, худоба бледных пальцев», необъяснимая при столь крепком сложении нервическая слабость во всем теле. Рассказчик, который уже наслышан о Печорине, и потому особенно пристально к нему приглядывается, обращает внимание на детскую улыбку героя. Ho главное, его изумляет странное выражение печоринских глаз: они никогда не смеются, даже когда смеется сам Григорий Александрович! Их стальной, фосфорический блеск вовсе не свидетельствует о внутреннем душевном жаре; это блеск поистине ледяной.

Обычно так в романтической прозе принято было изображать злодеев; холодный блеск глаз указывал на недобрые намерения. Ho разве Печорин злодей? Ничуть не бывало; рассказчик насмешливо предупреждает своего читателя: «…ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина?» Добрым человеком «героя нашего времени» тоже никак не назовешь. И это не случайность. В лермонтовском романе с самого начала отброшены любые однозначные характеристики и оценки; рассказчик выступает в роли наблюдателя, а не в роли строгого учителя. Он замечает и холод, исходящий от Печорина, и особую энергию, исходящую от его облика, признает силу его масштабной личности, неординарного ума, бесстрашного характера. Тем более что о власти Печорина над окружающими говорят и Вера, и добрый Максим Максимыч: «Что прикажете делать? Есть люди, с которыми непременно должно соглашаться»; Печорин — из таких людей. Ho что же случилось с ним? Как настоящая сила, молодость, энергия могут сочетаться в нем с безжизненным холодом? Это и есть главная загадка романа, в центре которого — противоречивый характер, неоднозначные характеристики.

Чтобы лучше понять лермонтовского героя, нужно обратить внимание на сквозной мотив скуки, который звучит в романе постоянно, с первой до последней страницы.

Скучает в крепости рассказчик — ему не с кем поговорить. О скуке рассуждает Максим Максимыч: «Оно и точно: другой раз целый год живешь, никого не видишь да как тут еще водка — пропадший человек!» Более того, первое, о чем добродушный штабс-капитан заговаривает с Печориным при знакомстве («Бэла»): «Вам будет немножко скучно… ну, да мы с вами будем жить по-приятельски». Скучают дамы и раненые офицеры, собравшиеся на кислосерных водах в «Княжне Мери»…

Ho все это проявления бытовой скуки, возникающей из-за отсутствия внешних событий, новых встреч, неожиданных поворотов судьбы. Как только такие встречи происходят, бытовая скука развеивается. Рассказчик утешается беседой с Максимом Максимычем и чтением записок Печорина; томясь на целебных водах, дамы и офицеры затевают романы и тем спасаются от скуки. А скука Печорина происходит от других причин. Он скучает от того, что не знает, к чему приложить свое дарование, свой ум; от того, что не верит в осмысленность жизни; сильные чувства, не нашедшие себе применения, постепенно заболачивают его душу. Скука его сродни той метафизической тоске неверия, о которой написано известное вам пушкинское стихотворение:

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
И зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..

Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Тот же «печоринский» мотив звучит и в лирике самого Лермонтова.

Чувство тотальной разочарованности присуще любой романтической личности — будь то пушкинский «Демон», лирический герой Лермонтова, Мцыри или Чацкий из «Горя от ума». Печорин — тоже романтическая личность, носитель романтического типа сознания. Как все герои-романтики, он одиноко противостоит пошлому миру, презирает обыденность, поглощен своим индивидуализмом. Просто романтическое сознание того поколения, к которому принадлежит Печорин, куда более безысходно, чем сознание людей поколения, к которому принадлежал Чацкий. Прежде всего потому, что оно не тешит себя никакими иллюзиями, отдает себе полный отчет во всем, что происходит. И с окружающим миром, и с ним самим.

Поэтому неизбывную тоску, бытийственную скуку Печорина не могут исцелить встречи со старыми знакомыми (прочтите сцену его свидания с Максимом Максимычем). Ему не помогает любовная интрига (отношения с княжной Мери и Грушницким). He спасает даже настоящая страсть, которая вспыхивает, но затем гаснет и начинает тяготить (судьба Бэлы). Причина печоринской скуки не в отсутствии внешних впечатлений, а в «преждевременном омертвении души».

Ни автор, ни рассказчик, ни сам герой не знают лекарства от этого «омертвения».

Да, Печорин не хочет отказаться от того минутного подъема душевных сил, какое дарит ему влюбленность. Вспомните, что пишет он в своем журнале о неожиданной встрече с Верой: «Давно забытый трепет пробежал по моим жилам при звуке этого милого голоса…» А расставаясь с Верой, радуется чувству печали: «Сердце мое болезненно сжалось, как после первого расставания. О, как я обрадовался этому чувству! Уж не молодость ли с своими благотворными бурями хочет вернуться ко мне опять…» Ho любовь возвращает герою энергию ровно до той поры, пока его разъедающий, демонический ум не уничтожит свежесть чувства…

Недаром сюжеты трех «любовных» повестей цикла — «Бэла», «Тамань» и «Княжна Мери» — зеркально отражаются друг в друге. Бэла и Мери символизируют собой противоположные полюса. Одна воплощает в себе Восток, другая Запад; не случайно имя Мери, начитавшейся лорда Байрона, звучит на английский манер. Что-то похожее мы с вами встречали в пушкинских «южных поэмах», вспомните хана Гирея, который разрывается между южанкой Заремой и северянкой Марией. Печорина, подобно герою романтической поэмы, не в силах исцелить ни восточная красавица, ни «северянка», а «русалка» не может погубить его, утащив за собой на дно морское.

И поэтому всякий раз печоринская влюбленность завершается для него разочарованием, а для влюбленных в него женщин — катастрофой. Печорин искренне любит Бэлу, но быстро охладевает к ней; если бы она не погибла от пули, то, скорее всего, умерла бы от тоски. Он почти влюблен в «ундину», девушку-контрабандистку, но та не отвечает ему взаимностью. Княжну Мери, которую Печорин «влюбляет» в себя, он не любит сам. А Вера, по-настоящему любящая его и странным образом любимая им, бесконечно страдает. Причем не только душевно; в конце концов под угрозой оказывается и ее семейный покой: Семен Васильевич Г…в, дальний родственник княгини Лиговской, за которого она вышла замуж ради сына, узнает о связи Печорина с Верой.

В конечном счете любовь становится для «героя нашего времени» игрой, которой управляет не страсть, а рассудок; женщинам в его жизни отведена роль добровольных жертв, призванных доказывать герою «преданность и страх». Как сам он признается, «есть… наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души!». Итог, как правило, печален. Умерла Бэла, унижена Мери, мучается Вера, «ундина» вынуждена бежать с контрабандистом и бросает слепого мальчика в Тамани… Зачем же в конечном счете нужны Печорину все эти женщины? Только для того, чтобы доставлять пищу его неутолимой гордости…

Вот мы и произнесли ключевое слово: гордость. Это и есть настоящее имя болезни Печорина. Из гордости он убивает Грушницкого. Из гордости унижает княжну Мери. Из гордости холодно встречает Максима Максимыча после долгой разлуки. Он чувствует, что стоит выше людей, которые его окружают, и не знает, как избавиться от холодного чувства презрения к ним, к их слишком мелким интересам и слишком пошлым привычкам. В итоге, не удовлетворяясь любовной игрой, Печорин все время ведет игру с жизнью и смертью. Он бесстрашно идет с «ундиной» на ветхом ялике в открытое море, хотя не умеет плавать, стреляется с Грушницким, зная, что тот может его убить, спокойно ставит на место пьяного господина, смутившего Мери, хладнокровно захватывает пьяного казака, только что зарубившего Вулича. Пожертвовать жизнью для него проще, чем пожертвовать своей свободой ради чужого счастья. Более того, не находя выхода из мучающих его противоречий, он бессознательно ищет смерти, словно надеясь, что она освободит его от безысходного, беспредельного страдания…

Сама фамилия Печорина отсылает читателя к Евгению Онегину, подчеркивает литературную связь между пушкинским и лермонтовским героями, придает им типические черты. Помните, изучая Пушкина, мы говорили, что родовая фамилия русского дворянина не могла быть образована от названия крупной реки? Они близки и по возрасту, и по социальному положению, и, главное, по мироощущению. Богатые, знатные, привлекающие женщин, оба они ощущают себя лишними людьми. He в том смысле, что их отторгает современный мир; вовсе нет. Светское общество готово принять обоих героев в свои объятия, оно буквально заманивает их в свои сети. Ho ни одно призвание, ни одно поприще не может их увлечь; именно в этом смысле они — люди лишние.

Однако есть принципиальное отличие между ними. Оно-то и решает все. Онегин в конце романа обнаруживает в себе способность полностью перемениться. Печорин — нет. С Онегиным мы прощаемся в тот момент, когда он пережил настоящее потрясение; финал романа в стихах открыт. А с Печориным мы и встречаемся, и прощаемся в крепости. Композиция «Героя нашего времени» закольцована, финал — закрыт.

Печорин — герой обреченный. Он не может жить в «скучной» России, стремится на «яркий» Восток (видимо, в надежде приобрести новые впечатления). Ho убежать от себя самого, от своего всесжигающего, всеразъедающего индивидуализма он не может. Масштабная, более чем одаренная личность Печорина словно распыляет себя в никуда, его сильная воля, его едкий ум не находят себе применения. Все уходит в песок, разрешается ни во что.

Характер Печорина не меняется от эпизода к эпизоду, в нем нет динамики, каким мы застаем его в первой повести, таким видим и в финальной. Зато его статичный, раз навсегда сложившийся внутренний мир словно бы не имеет дна (и в хорошем, и в дурном смысле слова). He развиваясь от эпизода к эпизоду, Печорин беспредельно самоуглубляется, изучая и анализируя самого себя. Вряд ли кто-нибудь способен оценить печоринскую личность жестче, чем это делает в дневнике сам Печорин: «Неужели, думал я, мое единственное назначение на земле — разрушать чужие надежды? С тех пор, как я живу и действую, судьба как-то всегда приводила меня к развязке чужих драм, как будто без меня никто не мог бы ни умереть, ни прийти в отчаяние! Я был необходимое лицо пятого акта; невольно я разыгрывал жалкую роль палача или предателя…» Потому-то у читателя есть один путь — путь погружения в глубины печоринской души, не знающей развития, в конце концов погибающей, но изначально одаренной и скептически-умудренной.

Символика лермонтовского романа. Мы уже сказали о том, что Лермонтов писал жизнеподобный, реалистический роман, и в то же самое время — он стремился к романтической символике, учитывал традицию русской романтической поэмы. Как сочетать одно с другим? Как превратить бытовую деталь в настоящий символ? Вчитаемся в лермонтовский роман повнимательней — и тогда поймем, в чем тут дело.

О той роли, какую играет в этом художественном процессе крепость, мы уже сказали: простая деталь (герой в крепости), повторенная в начале и в конце повествования, сама собой превращается в символ безысходности, обреченности. А теперь поговорим о пейзаже. С первых страниц «Героя нашего времени» перед нами разворачивается величественная картина южной природы; вокруг неприступные скалы, внизу — Арагва, извивающаяся, как змея; здешняя природа непредсказуема, солнце может мгновенно подернуться тучами и уступить место чудовищному снегопаду. Все здесь противоречиво, все неустойчиво, ад оборачивается раем, рай — адом. В «Тамани» к горному пейзажу добавляется морской; чтобы понять литературную родословную ночных, лунных, тревожных образов здешней природы, обратите внимание на то, как Печорин называет девушку-контрабандистку: «русалка». И вспомните балладу «Русалка» (1832) самого Лермонтова:

Русалка плыла по реке голубой,
Озаряема полной луной;
И старалась она доплеснуть до луны

Серебристую пену волны.

И шумя и крутясь, колебала река

Отраженные в ней облака;
И пела русалка — и звук ее слов

Долетал до крутых берегов…

Ho в «настоящих» романтических поэмах и «настоящих» балладах пейзаж всегда предельно условный, обобщенный. А романтический пейзаж в «Бэле» и балладный пейзаж в «Тамани» очень конкретны, узнаваемы. Сравните описания в той же «Русалке» — луна «вообще», река «вообще» — с точными, почти этнографическими описаниями лунной ночи в романе Лермонтова:

«Полный месяц светил на камышовую крышу и белые стены моего нового жилища; на дворе, обведенном оградой из булыжника, стояла избочась другая лачужка, менее и древнее первой. Берег с обрывом спускался к морю почти у самых стен ее, и внизу с беспрерывным ропотом плескались темно-синие волны».

Обычный южный пейзаж кажется северянину чем-то исключительным, неординарным, почти фантастическим. Вот вам и секрет превращения бытовой детали в символ. Лермонтов ничего не придумывает, избегает преувеличений, он просто изображает своих героев-северян на фоне реального, но яркого и опасного южного пейзажа. Этот фон отбрасывает свой тревожный отсвет на их фигуры, придает им символическое значение. Они тоже постоянно находятся на грани между смертью и жизнью, между надеждой и безнадежностью. Результат превосходит все ожидания; рассказчик даже вынужден чуть притормаживать, приглушать чрезмерно «значимые» подробности. Впервые речь о Печорине заходит в селении между Чертовой долиной и Крестовой горой. Чтобы читатель не почувствовал некоторого перебора, рассказчик специально уточняет, что имя долины произошло от слова «черта», а не от слова «черт». Ho в том и дело, что лермонтовский герой балансирует на опасной черте между адом и раем, между чертом и Богом. И реальные названия кавказской местности подчеркивают состояние его души.

Так через жизнеподобный, реалистический мир утверждается традиционная романтическая тема демонизма, одержимости героя силами зла. Небо и Преисподняя борются за его душу. Давайте понаблюдаем, как этот романтический подтекст вводится в самую «простую», жизнеописательную канву повести «Княжна Мери».

Вспомните фразу, невзначай брошенную Печориным в «Тамани» (повесть эта композиционно предшествует «Княжне Мери»): «…я имею сильное предубеждение против всех слепых, кривых, глухих, немых, безногих, безруких, горбатых…» Любой читатель XIX столетия мог угадать в этих словах скрытую цитату из Нового Завета. В Евангелии от Иоанна есть притча о Силоамском колодце, возле которого собирались слепые, хромые, «чающие движения воды»… Иногда к колодцу спускался ангел, возмущал воду, и тот, кто первым спускался в «купель», исцелялся от своей болезни. Смысл этой притчи в том, что любая душа, даже самая грешная, не должна терять надежды, что Бог может исцелить человека, обновить его, вернуть к полноценной жизни. Разумеется, не столько физической, сколько духовной.

А теперь вспомните, с кем — вроде бы в шутку! — сравнивает Грушницкий юную княжну Мери? «Это просто ангел», — восклицает он. Что говорит о женщинах сам Печорин? «…поэты … их столько раз называли ангелами, что они, в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту…» Какое прозвание дает местная молодежь доктору Вернеру? Мефистофель! Печорин тут же делает ироническое замечание: прозвище это «льстило его самолюбию». Ho ирония, насмешка, шутливый тон не должны вводить нас в заблуждение. Все эти сравнения не случайны, они связаны с главной темой лермонтовского романа, с историей человеческой души, за которую ведут неустанную борьбу силы рая и ада. Точно такой же художественный прием использовал рассказчик, рассуждая о Крестовой горе и Чертовой долине; с помощью иронии и насмешки он отвлекает от чересчур прямой, чересчур очевидной символики «Героя нашего времени». Душа Печорина «зажата» между мефистофелевским равнодушием доктора Вернера и ангельским, трепетным влиянием, которое на нее могут оказывать женщины; она может быть спасена ими, но вместо того демонически губит их…

Фатализм в романе «Герой нашего времени». Максим Максимыч. Проблема рассказчика. Ho предрешена ли душевная гибель Печорина? Мог ли он избежать такого печального конца? Ответить на этот вопрос — значит разгадать загадку фатума (так древние римляне именовали Судьбу, Рок, а философы-стоики — безличную силу, управляющую миром). И главное, найти ключ к авторской позиции, понять, что же сам Лермонтов думал о своем герое. Если жизнь человека фатально зависит от того, что ему «на роду написано», значит, он не в ответе за себя, за свои противоречия и свой путь. Если же он свободен принимать любые решения, если не судьба управляет им, а он — судьбой, стало быть, можно ставить вопрос о его вине и его ответственности. He случайно «Герой нашего времени» завершается повестью «Фаталист», а сама тема фатальности сквозной нитью проходит через весь текст лермонтовского произведения.

Уже в самой первой повести, «Бэла», мы слышим голос Максима Максимыча, который простодушно рассуждает о предрешенности человеческой судьбы: «Ведь есть, право, этакие люди, которым на роду написано, что с ними должны случиться разные необыкновенные вещи». Затем видим возницу, ярославского мужика, который на опасном горном перевале даже не слезает с облучка: «И, барин! Бог даст, не хуже их доедем…» Рассказчик скорее сочувствует точке зрения русского возницы (хотя в его голосе звучит усталая «печоринская» интонация): «и он был прав: мы точно могли б не доехать, однако ж все-таки доехали, и если б все люди побольше рассуждали, то убедились бы, что жизнь не стоит того, чтоб об ней так много заботиться…» Ho позиция рассказчика, позиция героя и позиция автора, как мы с вами хорошо знаем, это не одно и то же; они редко совпадают.

А что же о фатуме думает главный герой, сам Печорин? Поначалу кажется, что он полностью солидарен с общим мнением, что его взгляд на проблему фатума неотличим от взгляда Максима Максимыча и ярославского возницы. Во всяком случае, в «Княжне Мери» мы читаем: «…бросим жребий!., и тогда, тогда… что, если его счастье перетянет? если моя звезда, наконец, мне изменит?» Значит, человек — игрушка в руках судьбы, что «на роду» ему написано, то с ним и случится…

Ho вот мы добираемся до повести «Фаталист», и все усложняется до предела.

«Фаталист» Печорин вступает в спор с сербом Вули-чем, который убежден, что все в мире случайно, что пистолет, приставленный к виску, может выстрелить, а может дать осечку. Значит, любой человек ведет игру с судьбой вслепую, а случай, говоря пушкинскими словами, поистине «деспот меж людей». Вопреки печоринскому предсказанию («Вы нынче умрете») пистолет и впрямь дает осечку, — но предчувствие Печорина все равно очень скоро сбывается: Вулич избежал гибели от пули, но тут же пьяный казак Ефимыч разрубил его шашкой надвое.

Рискнув разоружить этого самого казака, Григорий Александрович целиком полагается на судьбу, на фатум; а пуля, просвистевшая над его ухом, подтверждает правоту казаков, по-простонародному убеждавших Ефимыча: «Ведь ты не чеченец окаянный, а честный христианин; ну, уж коли грех твой тебя попутал, нечего делать: своей судьбы не минуешь!» К такому выводу склоняется и сам «герой нашего времени». Он вопрошает себя: как тут не сделаться фаталистом? Мы уже готовы вынести вердикт: и Печорин самый настоящий фаталист, и автор готов принять воззрение на жизнь как на цепочку предустановленных событий. А тем самым — снять со своего героя какую бы то ни было ответственность за поражение в битве с жизнью.

Ho тут вступает в силу закон противодействия. В самое последнее мгновение герой воздерживается от окончательного приговора, который готов сорваться с его уст. Потому что он сомневается во всем, в том числе — и во всесилии судьбы… Дойдя до края, маятник смысла поворачивает вспять. А вместе с ним начинает «раскачиваться» и авторское отношение к герою; как не имеет однозначного решения вопрос о свободе и зависимости человека от фатума, так не имеет решения и вопрос о том, предопределена ли печоринская погибель, или ее можно было избежать, найти противоядие… И да, и нет. И нет, и да.

Зато простодушному, хотя подчас и мелочно-самолюбивому штабс-капитану Максиму Максимычу все понятно. Его представления о мире предельно просты и потому однозначны: «Черт его [Вулича] дернул ночью с пьяным разговаривать!.. Впрочем, видно, уж так у него на роду было написано!..» Максим Максимыч никогда не колеблется, не признает полутонов. Он знает только два состояния, две роли: или милого, хотя и не слишком умного собеседника, или нерассуждающего служаки, «упрямого, сварливого» штабю-капитана. (Он так и говорит в некоторых случаях: «Извините! я не Максим Максимыч, я штабс-капитан».) Патриархальное сознание Максима Максимыча противоположно индивидуалистическому сознанию Печорина. Для того и введен в повествование этот персонаж, чтобы на его фоне сложное, путаное, но масштабное «печоринское» начало проступило особенно ярко, особенно рельефно.

Мы с вами долго всматривались, вдумывались в болезненное состояние Печорина, говорили о глубоких метафизических причинах его тотального разочарования и об отличии его «скуки» от той примитивной «скуки», которая преследует остальных персонажей романа. А как объясняет эти причины Максим Максимыч? «Таков уж был человек: что задумает, подавай; видно, в детстве был маменькой избалован…» Скучает Печорин? Ну, что ж; моду скучать ввели англичане, а они все отъявленные пьяницы; стало быть, нечего англичанам подражать. Отчего Печорин при встрече так холодно с Максимом Максимычем обошелся? Да оттого, что «вишь, каким франтом сделался, как побывал опять в Петербурге», а он, штабс-капитан, «не богат, не чиновен…». Почему Печорин «дурно кончит»? Потому, что «нету проку в том, кто старых друзей забывает». Только и всего. Максим Максимыч судит обо всем с позиций простонародных и стародавних; для него болезнь, которая одолела все печоринское поколение, имеет незамысловатое объяснение: попортились нравы «в нынешнем веке».

Лермонтов, как мы сказали, подчинил свой роман жесткой логике: от внешнего к внутреннему, от простого к сложному, от однозначного к неоднозначному. И то, что самое первое, самое приблизительное представление о Печорине читатель получает именно от простодушного героя, служаки Максима Максимыча конечно же не случайно. Мы видим слишком сложного героя глазами слишком простого персонажа и потом шаг за шагом пробиваемся к «настоящему» Печорину, со всеми его проблемами.

Собственно говоря, именно с этой проблемой столкнулся император Николай I, когда сначала прочел первую часть романа и одобрил замысел Лермонтова. А после прочел вторую часть (именно так, в двух небольших томах, вышел роман первым изданием) — и тот же самый замысел осудил. Общее заглавие романа — «Герой нашего времени» — отнесено к Печорину. Ho в первой части в центре нашего внимания надолго оказывается именно Максим Максимыч. Его-то Николай I и счел тем истинным «героем нашего времени», чьи простые, непритязательные, но по-своему цельные и «здоровые» оценки, данные индивидуалисту Печорину в «Бэле», полностью совпадали с его собственными воззрениями! Тем более что «ледяное» поведение Печорина в сцене встречи с сердечным Максимом Максимычем бросало явную сюжетную тень на героя-индивидуалиста.

Однако Лермонтов принципиально иначе задумывал — и выстраивал — систему точек зрения, в которых, как в многочисленных зеркалах, отражается противоречивый образ главного героя. Простосердечная, но неглубокая, и даже поверхностная позиция Максима Максимыча, при всей ее важности, лишь одна из возможных. (Недаром в последней повести «Фаталист», где в роли рассказчика выступает сам Печорин, Максим Максимыч оказывается в положении «рядового» персонажа; носитель индивидуалистического начала и носитель «патриархального» сознания словно меняются местами.)

lit-helper.com