Все неприличные комментарии будут удаляться.

www.nado5.ru

Анализ «Свои люди – сочтемся!» Островский

Анализ

«Свои люди – сочтемся!» Островский

«Свои люди – сочтемся!» анализ произведения — тема, идея, жанр, сюжет, композиция, герои, проблематика и другие вопросы раскрыты в этой статье.

Известный русский драматург Александр Николаевич Островский, получивший юридическое образование, некоторое время работал в Московском коммерческом суде, где разбирались имущественные споры между ближайшими родственниками.  Этот жизненный опыт, наблюдения, знание быта и психологии мещанско-купеческого сословия и были положены в основу творчества будущего драматурга.

Первым крупным произведением Островского стала пьеса «Банкрот» (1849), позже получившая название «Свои люди – сочтемся», под которым она и ставится сейчас во всех театрах страны и мира. Однако тогда, в 1850 году, после опубликования в журнале «Москвитянин», пьеса была запрещена к постановке на сцене; более того, за написание этого произведения Островского взяли под негласный надзор полиции.

Именно это обстоятельство позже дало основание В. Ф. Одоевскому, писателю и общественному деятелю, отнести пьесу Островского к разряду русских трагедий: «Я считаю на Руси три трагедии: «Недоросль», «Горе от ума», «Ревизор». На «Банкруте» я поставил нумер четвертый». Читатели «Москвитянина» ставили пьесу Островского в один ряд с гоголевскими произведениями и даже называли купеческими «Мертвыми душами».

Что же трагического происходит в произведении, которое сам автор отнес к жанру комедии? Уже эта первая комедия демонстрирует черты поэтики, которая будет присуща всем пьесам Островского, составившим репертуар новой русской драмы: сосредоточенность на нравственной проблематике помогает не только анализировать социальные стороны жизни, но и понимать семейно-бытовые конфликты, в которых и проявляются яркие черты характера героев.

В пьесе «Банкрот» сложная композиционная структура, объединяющая описание быта наподобие очерка с напряженной интригой. Замедленная экспозиция включает нравоописательные эпизоды, помогающие читателю понять «жестокие нравы» семьи купца Большова. Небольшие стычки Липочки (дочери купца) с матерью, визиты свахи, встречи Самсона Силыча Большова с потенциальными женихами дочери – все эти сцены почти не приводят к действиям, но дают возможность проникнуть в замкнутый купеческий мир, отражающий на самом деле процессы во всем русском обществе.

Драматург выбрал сюжет, в основу которого положен распространенный в то время случай мошенничества среди купцов. Самсон Силыч занимает у своих собратьев-купцов большую сумму. А вот возвращать теперь долги ему не хочется, и он не придумывает ничего лучше, чем объявить себя банкротом – несостоявшимся должником. Свое приличное состояние (об этом говорит и фамилия Большов, и отчество Силыч) он переводит на имя своего приказчика Лазаря Подхалюзина, а для упрочения сделки отдает за него единственную дочь Олимпиаду. Большова отправляют в долговую тюрьму, но он спокоен, так как верит, что Лазарь внесет за него нужную сумму долга из полученных им денег.  Да вот только «свои люди»

В комедии молодого драматурга идет война всех против всех. Традиционный для литературы XIX века конфликт «отцов» и «детей» приобретает истинный размах: автор изображает пошлую и достойную только осмеяния купеческую среду. Поначалу ни один из героев пьесы не вызывает положительного отношения. Липочка мечтает только о женихе «из благородных» и по любому поводу спорит с матерью. Отец-самодур, сам определивший жениха дочери, оправдывает свой поступок следующими словами: «За кого велю, за того и пойдет. Мое детище: хочу с кашей ем, хочу масло пахтаю… Даром что ли я ее кормил!»

Однако поколение «отцов» в лице Самсона Силыча вызывает больше симпатий, нежели «дети». Фамилия героя от слова «большак» — то есть глава семьи. Это показательно, ведь сам он в прошлом мужик, а купец лишь в первом поколении. Став купцом, он усвоил торгашеский закон: «Не обманешь – не продашь»

Молодое поколение в пьесе представлено не в лучшем свете. Липочка говорит со свахой о просвещении и эмансипации, но даже не знает значения этих слов. Она не мечтает о равноправии или свободе личного чувства – ее идеал сводится к стремлению разбогатеть и «зажить по своей воле». Образованность для нее – всего лишь дань моде и презрение к обычаям, поэтому она предпочитает «бородастым» женихам «благородных» кавалеров.

Автор комедии, показывая «отцов» и «детей», сталкивает два купеческих поколения. Но симпатии остаются на стороне старшего – Большова. Ведь он еще верит в искренность родственных чувств и семейных отношений: свои люди сочтутся, то есть не подведут друг друга. Прозрение приходит в финале: самодур с говорящим именем Самсон становится жертвой своей же аферы.  Замыслив подлог, он считает, что обмануть чужого можно, ведь не обманешь – не проживешь. Но он даже не представляет, что к нему такая философия тоже может быть применима. Доверив деньги Подхалюзину, наивный и простоватый купец остается обманутым.

Но если в Большове еще живет наивная, простодушная вера в людей, то для бывшего приказчика нет ничего святого, и он с легким сердцем разрушает последний нравственный оплот – крепость семейных уз. В нем остается лишь изворотливость и гибкость дельца-прощелыги. Прежде ему приходилось только поддакивать и угождать своему хозяину, то теперь тихий приказчик превращается в наглого и жестокого тирана. Ученик превзошел своего учителя — справедливость восстанавливается, но не по отношению к купцу.

Родная дочь в ответ на просьбу отца заплатить долги упрекает отца в том, что у него до 20 лет жила и света не видела. А потом возмущается: дескать, что ж теперь все деньги отдавать и в ситцевых платьях опять ходить? Новоиспеченный зять вообще рассуждает так: 

Когда единственная дочь жалеет десять копеек кредиторам и с легким сердцем отправляет отца в тюрьму, происходит прозрение Большова. В нем просыпается страдающий человек, и комедия превращается в трагедию. Не случайно многие исполнители роли Большова (М. Щепкин, Ф. Бурдин) видели в образе купца поруганного детьми, обманутого и изгнанного короля Лира из одноименной трагедии Уильяма Шекспира.

Таким образом, в своей пьесе Островский показывает мир бездушных и бездуховных людей. «Отцы» живут по законам обмана, а «дети», взрослея, легко перенимают эти законы, оставаясь равнодушными к тем, кто их произвел на свет.

Анализ комедии А.Н. Островского «Банкрут», или «Свои люди — сочтемся!»

Одна из первых комедий А.Н.Островского «Банкрут», или «Свои люди — сочтемся!», была написана в 1849 году. Она сразу же была замечена читающей публикой и прине­сла заслуженную славу автору.

Сюжет ее взят из самой гущи жизни, из хорошо знакомых драматургу юридической практики и купеческо­го быта. Обман здесь начинается с малого — с умения приказчика материю потуже затянуть или «шмыгнуть» через руку аршин ситца перед носом зазевавшегося поку­пателя; продолжается крупной и рискованной аферой купца Самсона Силыча Большова, а завершается тем, что более молодой и ловкий подлец приказчик Лазарь Елиза­рович Подхалюзин обводит вокруг пальца своего хозяи­на — старого плута и пройдоху. Вся эта жизнь основана на механизмах обмана, и если не обманешь ты, обманут тебя — вот что сумел показать Островский.

Купец Большое объявляет о том, что он стал банкро­том. В действительности это один из ходов в коммерческой игре, с помощью которого он намерен «закрыть» расчеты с кредиторами, уклониться от уплаты долгов. Все свое состояние Большое переводит на имя «верного челове­ка» — приказчика Подхалюзина. Этот оборотистый слуга под стать своему хозяину: руководствуясь не одними ро­мантическими чувствами, женится на дочери Самсона Си­лыча Липочке, а затем присваивает имущество тестя. Большов отправляется в долговую тюрьму. Его можно было спасти. Для этого достаточно вернуть кредиторам хотя бы небольшую часть долгов. Но Подхалюзин и Липочка еще во время помолвки решили, что старики «почудили на своем веку, теперь нам пора». И долги Самсона Силыча остаются неоплаченными…

Разгадка этого сюжета — в привычной психологии самодурства. Большое вообще-то признает моральные за­коны и правила, но только не для себя; его мораль дейст­вует лишь в одну сторону. Для всех — мораль, а для него — выгода. Большое принадлежит к старой породе московско­го купечества: он груб, прямолинеен и простоват. Все в доме — от жены Аграфены Кондратьевны и до мальчика Тишки — дрожат при его появлении, и ощущение этой беспредельной власти над домашними согревает душу Сам­сона Силыча. Он не имеет повода усомниться в том, что безгласная родня и челядь слепо покорны ему. Большов думает, что весь мир делится на чужих, которых грешно не обманывать, и своих, которым самой природой определено подчиняться его воле и пребывать в домашнем рабстве. Он не может допустить и мысли, чтобы свои люди что-либо замышляли против него или оказались непослушными. Большов готов обмануть всех кругом, но проявляет неожи­данную доверчивость к Подхалюзину — и на этом проиг­рывает все. Но еще более подводит Самсона Силыча то, что, казалось бы, является источником его силы, — его самодурная спесь, тупая уверенность в авторитете силы и страха для «своих», к числу которых он вправе отнести воспитанного с малолетства в доме Подхалюзина. Но Под­халюзин обманывает своего благодетеля нагло, цинично, проявляя беззастенчивость дельца, нарождающегося ново­го предпринимателя, перед которым сам Большов может показаться наивным простаком.

Островский как бы разворачивает тему самодурства во времени, следя за диковинными изменениями. Самодурст­во показано не только как плод дикости, невежества, но и как вымещаемое подневольным человеком прежнее его ничтожество. То, что когда-то Самсон Силыч на Балчуге голицами торговал, то, что добрые люди его Самсонкою звали и подзатыльниками кормили, он никогда не забудет и не простит. Теперь он измывается над домашними как бы в счет своих прежних унижений. А едва только власть в доме переходит к Подхалюзину, как этот тишайший приказчик, твердивший только «не могу знать-с» и «как вам угодно», становится холоден, самовластен и нагл.

Сатиру Островского неизменно привлекала среда полуобразованности, отечественные «мещане во дворянст­ве». За вершками внешней просвещенности, заемными словечками и манерами, часто еще карикатурно искажен­ными (все эти «антриган», «антересен», «проминаж», «уму непостижимо»), таилась та же грубость понятий, душевная неразвитость. Автор открыл комический эффект мещан­ской полукультуры: снов и примет, эстетики «жестокого романса», особых обрядов знакомства и ухаживания — со своими обиняками, подходцами, любимыми разговорами о том, «что вам лучше нравится — зима или лето» или «что лучше — мужчина или женщина».

И каждый раз читатель убеждается в том, насколько бедна действительность такой жизни.

5litra.ru

«Свои люди — сочтемся!»: анализ пьесы Островского / Островский А.Н.

В 1846-1849 гг. Островский напряженно работает над созданием большой комедии, название которой менялось в ходе творческого процесса: «Несостоятельный должник» — «Банкрот» — «Свои люди — сочтемся!». Но толчком к интенсивной работе в драматическом роде был успех первого опыта — «Картины семейного счастья», прочитанной 14 февраля 1847 г. перед очень компетентными ценителями на квартире профессора Шевырева.

Если первый драматический опыт Островского принес ему признание, то комедия «Свои люди — сочтемся!» поставила его в ряд лучших русских драматургов. 17 марта 1850 г., сразу после выхода комедии в свет (она была опубликована в мартовской книжке журнала «Москвитянин») Герцен писал из Парижа Георгу Гервегу о письме Грановского из России: «Он пишет, что появилась новая комедия, написанная молодым человеком, неким Островским… его комедия — крик гнева и ненависти против русских нравов: он отзывается об этом произведении как о дьявольской удаче; пьеса была запрещена, название ее «Свои люди — сочтемся!».

Действительно, пьеса Островского была напечатана с большим трудом, а о сценическом ее воплощении не могло быть и речи. Пьеса удостоилась высочайшего осуждения: «…напрасно напечатано, играть же запретить…» Естественно, что переиздание комедии стало возможным только после смерти Николая I, в 1859 г., да и то со значительными изменениями и новой благополучной развязкой, в которой «порок» был наказан. В этом смягченном виде пьеса в 60-е годы появилась на сцене (раньше всего — 18 апреля 1860 года — в Воронежском кадетском корпусе). В 1861 г. ее поставили Александринский театр в Петербурге и Малый — в Москве, и лишь с 1881 г. было разрешено представление комедии Островского по тексту первой редакции.

Естественно, что главной причиной такого нелегкого пути к читателю и зрителю была острота содержания и нравственная бескомпромиссность молодого автора. По справедливому замечанию В. Я. Лакшина, автора монографии об Островском, ключевое слово для понимания комедии — обман: «Обман в «Банкроте» выступает как потайная пружина всей жизни».

Богатый московский купец Самсон Силыч Большов, стремясь стать еще богаче, решает объявить себя несостоятельным должником, имитировать банкротство. Чтобы ложный («злостный») характер банкротства не был установлен, он переписывает свое состояние — дом и лавки на имя главного приказчика — Лазаря Елизарыча Подхалюзина, которого, по его собственным словам, «поил, кормил вместо отца родного, в люди вывел». Подхалюзин, однако, не так прост, каким он представляется своему благодетелю. По крайней мере, он хорошо знает две особенности Большова — человека опытного, тертого и житейски очень неглупого, которые делают его чрезвычайно уязвимым. Во-первых, Самсон Силыч падок на лесть, и Подхалюзин не устает льстить ему. Во-вторых, (и это главное) Большов как истинный самодур не любит менять свои решения и признавать ошибки.

Дочь Большова, Олимпиада Самсоновна, Липочка — девица на выданье, до того сосредоточена на мыслях о женихе, что у нее, по ее собственному выражению, «рябит меланхолия в глазах», но жених ей нужен благородный, желательно военный, а не купец: «Затем разве я так воспитана: училась и по-французски, и на фортопьянах, и танцевать!». Однако Самсон Силыч, растроганный льстивыми речами Подхалюзина, решает быть благодетелем до конца и отдает Липочку за своего приказчика. Что же до желаний самой Липочки, то они мало волнуют Большова: «Мое детище: хочу с кашей ем, хочу масло пахтаю». Впрочем, и Липочка быстро меняет гнев на милость, получив у Подхалюзина обещание полной независимости от родителей и возможность покупать самые дорогие наряды. Дом и лавки, переписанные на имя приказчика, Большов отдает вместо приданого, советуя при этом не спешить при расчетах с кредиторами, добиваясь наибольшей выгоды.

Очень скоро, однако, Большову придется пожинать плоды самодурства. Когда дело доходит до «ямы» — долговой тюрьмы, Подхалюзин не спешит выручить своего тестя, следуя его же советам — поторговаться с кредиторами. Ни малейшего признака жалости к отцу не испытывает Липочка, наслаждающаяся положением замужней женщины. Финал пьесы выразительно подтверждает иронический смысл ее названия «Свои люди — сочтемся!» Нравственная грубость, неразвитость, примитивизм, своекорыстие — такова изнанка патриархального купеческого быта в изображении молодого драматурга. Первая комедия была свидетельством духовной зрелости писателя.

Источник (в сокращении): Русская литературная классика XIX века: Учебное пособие / Под ред. А.А. Слинько и В.А. Свительского. — Воронеж: Родная речь, 2003

classlit.ru

двуличие и метаморфозы героев пьесы

Пьеса Николая Островского « Свои люди – сочтемся» щедро насыщена гоголевскими традициями. Она, подобно «Мертвым душам», метко описывала недостатки и пороки, но не дворянского, а уже купеческого мира. В основу сюжета легла обычная распространенная в тех годах история о мошенничестве в среде купечества.