Золотой век Дениса Давыдова
Общество
Денис Давыдов, русский поэт и один из командиров партизанского движения во время Отечественной войны 1812 года. / Фото: Википедия
230 лет назад, 27 июля 1784 года, в Москве родился Денис Давыдов – поэт и герой. Его будущее определил Суворов, дружбой с ним гордился Пушкин, он переписывался с Вальтером Скоттом, а Наполеон Бонапарт считал его личным врагом и приказал не брать в плен, а расстрелять на месте. Но Денис Давыдов однажды сам чуть не пленил убегающего из России «корсиканского выскочку».
Денису было девять лет, когда в имение его отца, командира Полтавского легкоконного полка, заехал в гости Александр Васильевич Суворов. Оглядев двух сыновей своего давнего сослуживца и друга бригадира Василия Денисовича Давыдова, Суворов, указывая на Дениса, сказал: «Этот у тебя удалой, будет военным. Я еще не умру, а он уже три сражения выиграет».
Старинный дворянский род Давыдовых восходил к татарскому мурзе Минчаку Касаевичу, пришедшего в подданство Москве в начале XV века и принявшего в крещении имя Симеон.
Кровь степного наездника тому причиной или отцовская кавалерийская выучка, но Денис рано выучился верховой езде и в седле сидел как влитой. 15 лет от роду, в 1801 году, Давыдов поступил на службу в Кавалергардский полк в Петербурге. В 1803 он уже поручик. Но карьера в гвардии «сломалась», едва начавшись – Давыдова перевели в Белорусский гусарский полк. Так с кавалергардами поступали крайне редко и только за три смертных греха: трусости в бою, казнокрадства или шулерства в карточной игре. А Дениса Давыдова «сослали» за стихи и басни. Бог поцеловал его дважды, дав таланты боевого офицера и поэта. Юный кавалергард обидно и едко высмеивал рифмованными строками первых лиц государства Российского, а когда в России это проходило безнаказанно?
Потерпев поражение в чине и денежном довольствии, Давыдов приобрел больше – его поэтической музой стали лихие гусарские гульба и пальба.
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарский –
С вами век мне золотой!
В первый свой бой он вступил 24 января 1807 года – с французами.
В сражении при Прейсиш-Эйлау он был адъютантом при Багратионе и вместе с ним находился на самых опасных участках битвы. Один из последующих боев, по мнению Багратиона, был выигран именно благодаря Давыдову. Гусар отличался исключительной храбростью и в одиночку бросился на отряд французских улан. Преследуя Дениса, те отвлеклись и упустили переход в сокрушительную атаку русских гусар. За эту баталию Давыдов получил орден Святого Владимира IV степени и бурку с плеча Багратиона.
Денис Давыдов воевал в Финляндии против шведов, в Молдавии против турок, но славу заслужил на полях сражений Отечественной войны 1812 года.
Малоизвестно, что редуты на Бородинском поле строили из бревен разобранной барской усадьбы Давыдовых. Деревня Бородино была имением отца Дениса, и все постройки Давыдовы отдали на нужды фортификации русской армии. В августе 1812 года, за пять дней до великого сражения, у остова родительского дома Денис Давыдов предложил князю Багратиону создать летучий партизанский отряд.
Приказ Багратиона о создании такого отряда под командованием Давыдова был одним из его последних распоряжений перед Бородинским сражением, где он был смертельно ранен.
Под командой поэта-воина 50 гусар и 80 казаков в первом же «поиске» захватили в плен у Царева Займища на Смоленской дороге 370 французов, отбив при этом 200 наших пленных, телегу с патронами и девять телег с провиантом. Партизаны Давыдова, к которым в большом числе присоединялись крестьяне, наносили такой урон противнику на прифронтовых коммуникациях, что Наполеон объявил Давыдова своим личным врагом и приказал при поимке расстрелять его на месте. В антипартизанский отряд французы снарядили 2 000 кавалеристов, но «мужицкая армия» Давыдова, у которого было в два раза меньше людей, сумела загнать карателей в ловушку и частью убить, частью взять их в плен.
Давыдов мог захватить и самого Наполеона. Однажды, когда отважный гусар с несколькими своими партизанами находился в засаде в лесу, мимо них проехала карета французского императора.
Увы, сил, чтобы перебить многочисленную охрану Бонапарта, у Дениса не было…
Давыдов был удачлив и смел, и это была его война. Вместе с другими партизанами он брал в плен у Ляхова отряд генерала Ожеро, рассеивал лихим наскоком неприятеля под Белыничами и занимал Гродно. А после перехода русской армией границы был посажен под домашний арест – за самовольно, без приказа вышестоящего командования, внезапно захваченный Дрезден. Чин генерал-майора Денис Давыдов получил за кровавый бой при подходе к Парижу. Под ним тогда было убито пять лошадей, но он со своими казаками прорвался к французской артиллерийской батарее, и, изрубив орудийную прислугу, решил исход сражения.
Герой на войне, он стал не особо нужен в мирное время. Так всегда бывает после всех войн. Говоря сегодняшним языком, Денис Васильевич был боевиком («За тебя на черта рад, наша матушка Россия!»), а не штабной крысой. Он понимал, что его время прошло, и сам все больше охладевал к военной службе, на которой плац-парады стали ценится больше атак.
Периодически участвуя в боевых действиях – то против польских повстанцев, то против персов – генерал часто сказывался больным и уезжал в свое поместье. Писал стихи, которые так нравились Александру Пушкину и Александру Грибоедову. Много читал, выписывая книги из-за границы. Охотился, построил винокуренный завод, «командовал» крепостными при копке пруда. В семье генерала росло девять детей, и он был хорошим отцом, хоть и не очень верным мужем…
Давыдов был маленького роста, в карты не играл, пил мало. Гусарский разгул в его стихах – поэтическое преувеличение. Ведь гусар – не тот, кто пьет и пляшет, а тот, кто шашкой машет. У Давыдова, помимо общеизвестного воспевания прелестей бесшабашной гусарской жизни, много прекрасной любовной лирики и качественные воспоминания о пройденных военных кампаниях.
Давыдов немного не дожил до того дня, когда, в связи с 25-летием победы над Наполеоном, готовилось торжественное открытие памятника на Бородинском поле. Денис Давыдов написал прошение императору Николаю I о перенесении праха князя Багратиона к святому для всех русских месту.
Предложение царем было принято, и Денис Васильевич должен был сопровождать гроб Петра Ивановича Багратиона к месту его героической гибели.
Умер Денис Давыдов как в бою – внезапно.
«Поэзия была естественным отголоском его жизни».
27 июля исполняется 238 лет со дня рождения Дениса Давыдова – самого знаменитого русского гусара, которого Наполеон считал своим личным врагом. В 1801 году Давыдов поступил на службу в Кавалергардский полк, находившийся в Петербурге.
Сначала дежурный офицер наотрез отказался его принять из-за его маленького роста. Тем не менее, Денис добился, чтобы его приняли. За обаяние, остроумие и скромность его очень вскоре полюбили офицеры полка и составили ему протекцию. «За его именем следовала целая эпопея подвигов, значение которых приближалось к легендарному», – сказал военный историк генерал Василий Потто в очерке о Давыдове, вошедшем в книгу «Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях» (1900).
Но Денис Давыдов известен не только своими подвигами. По словам Виссариона Белинского, приведенным в предисловии к сборнику «Стихотворения и статьи / Денис Давыдов» (1942), он «примечателен и как поэт, и как военный писатель, и как вообще литератор, и как воин… как человек, как характер». И хотя Давыдов творил урывками, говоря о себе: «Я не поэт, я – партизан, казак», он оставил значительный след в отечественной литературе.
Автор биографии «Партизан-поэт Денис Васильевич Давыдов» (1913), доступной в электронных читальных залах Президентской библиотеки, офицер и военный писатель Виктор Жерве писал: «Как это ни странно, многие даже не знают, что Давыдов был поэтом не только в душе, но и творцом прекрасных поэтических произведений… <…> Для Давыдова поэзия была естественным отголоском его жизни». Неудивительно, что лучшие представители русской литературы того времени – Пушкин, Карамзин, Жуковский, Баратынский, Языков – считали его духовно близким человеком.
В статье «Энциклопедического словаря» (1893) издателей Фридриха Брокгауза и Ильи Ефрона отмечается, что поэтические произведения Давыдова «не отличаются ни глубиной содержания, ни обработкой стиля, но имеют одно достоинство – оригинальность». По словам Жерве, Пушкин на вопрос, как ему удалось избежать в ранних стихах подражания Жуковскому и Батюшкову, отвечал: «Я этим обязан Денису Давыдову. Он дал мне почувствовать, что можно быть оригинальным».
В некоторых стихах Давыдова воспевается гусарская удаль: «Сабля, водка, конь гусарской, / С вами век мне золотой!» («Песня»). Другие поэтические произведения отличаются лиричностью: «…Счастья нет! подумал я… / Друг мой милый, друг сердечной, / Я тогда не знал тебя!» («Элегия IV»).
Жерве, анализируя поэтическое творчество Давыдова, цитирует слова Белинского о «гусарских» стихах поэта-партизана: «что у других так пошло, приторно, безвкусно и оскорбительно для чувства… у Давыдова получает значение, преисполняется жизнью, облагораживается формою».
Об элегиях же критик заметил: «Страсть есть преобладающее чувство в песнях любви Давыдова; но как благородна эта страсть, какой поэзии и грации исполнена она…»
В журнале «Отечественные записки» (1840) по поводу издания сочинений Давыдова говорилось: «Талант Давыдова не великий, но замечательный, самобытный и яркий… Для военных людей стихотворения Давыдова должны иметь особенную силу… <…> Как прозаик, Давыдов имеет полное право стоять наряду с лучшими прозаиками русской литературы». Прозу Дениса Давыдова вышеупомянутый энциклопедический словарь делит на две категории – «статьи, носящия характер личных воспоминаний, и статьи историко-полемическия». Виктору Жерве наиболее ценным трудом представлялся «Дневник партизанских действий» Давыдова, написанный живо и легко и в то же время основанный на историческом материале. Ещё один известный труд Давыдова – «Опыт теории партизанского движения» – Пушкин приветствовал строками «Узнал я резкия черты / Неподражаемаго слога». Критик Михаил Лонгинов в журнале «Русский Вестник» в 1860 году писал о прозе Давыдова: «Что за меткость, бойкость и вместе с тем плавность и живописность языка!.
. Вы будто не читаете, а слушаете умный, милый рассказ очевидца».
Денис Давыдов, отлично понимавший и очень любивший военное дело, написал несколько общих сочинений об Отечественной войне 1812 года и заграничном походе 1813–1814 годов, а также ряд статей о войнах, в которых он участвовал, и о людях, которых знал по боевой службе – «О партизанской войне», «Взятие Дрездена», «Записки о польской кампании 1831 года», «Воспоминание о сражении при Прейсиш-Эйлау», «Багратион» и др.
«Человек крупных, выдающихся способностей, талантливый воин, удивительный начальник… оригинальный писатель, вдохновенный поэт… один из достойнейших сынов России, самоотверженно проливавший кровь за неё», – писал о Денисе Давыдове Виктор Жерве, называя его «благородным рыцарем в истинном значении этого слова».
На портале Президентской библиотеки размещена коллекция «Отечественная война 1812 года», рассказывающая о военных событиях, участником которых был Давыдов. Отдельная подборка посвящена организованному им партизанскому движению.
h
По материалам Президентской библиотеки
Материал подготовлен редакцией портала «Культура Петербурга». Цитирование или копирование возможно только со ссылкой на первоисточник: spbcult.ru
Проект MUSE — Лирическое соучастие: Поэзия и читатели в золотой век русской литературы Дарьи Хитровой (рецензия)
Книга Дарьи Хитровой Лирическое соучастие: Поэзия и читатели в золотой век русской литературы интенсивно изученная эпоха русской литературы начала XIX века. Сочетая внимательное чтение и культурный фон с «исторической прагматикой» или изучением того, для чего люди использовали поэзию в то время, когда она была написана, в качестве своей методологической основы, Хитрова может показать, как поэзия влияла на ее читательскую аудиторию и наоборот. Она утверждает, что вместо того, чтобы в тот период существовала строгая грань между читателями и поэтами, поэты Золотого века часто писали свои стихи, чтобы создать определенный эффект в «реальном мире», будь то альбомный стих, признание в любви или политическая проповедь.
утверждение. Читатели, тем временем, активно участвовали в создании стихов, запоминая их, копируя, распространяя и воссоздавая свои собственные версии особенно удачных строк. Этот подход подчеркивает живой, интерактивный характер поэзии той эпохи, объясняет возникновение более легких форм стиха, имевшее место в течение первых трех десятилетий девятнадцатого века, и дает более ясную картину того, как она была интегрирована в (высокую ) общество.
Книга разделена на две части: «Функции и использование», в которой рассказывается, как стихи использовались в различных ситуациях либо самим поэтом, либо читателями, которые использовали стихи в своих целях; и «Один, два, многие: кому говорят стихи», в котором исследуется использование местоимений и способов обращения в лирической поэзии. Он завершается «Искусством эпилога: критика Золотого века Евгений Онегин », в котором описывается, как Пушкин пытался вырваться из взаимозависимости читателя и поэта времени, вместо этого пытаясь достичь поэтической независимости.
Хотя книга по необходимости довольно пушкиноцентрична, она также включает в себя многочисленные произведения других значительных авторов того времени, таких как Константин Батюшков, Василий Жуковский, Денис Давыдов, Антон Дельвиг, Петр Вяземский и Евгений Баратынский. Эта широта внимания дает богатое представление о том, какой была литературная среда того времени, и показывает взаимодействие между основными литературными деятелями того времени и то, как это способствовало развитию их поэзии.
Сочетание внимательного прочтения отдельных произведений с изучением их предполагаемого и фактического использования — почерпнутое из писем, дневниковых записей, заметок на полях и т. д. — дает интересный фон для создания и восприятия того, что стало каноническими произведениями Русская поэзия. [End Page 197] Примером подхода Хитровой является обсуждение того, как Софья Дельвиг, жена поэта Антона Дельвига, использовала стихотворение Баратынского «Отговор» («Не искушай меня без нужды…»), которое имело стала популярной песней из-за ее романа с Александром Вульфом.
Хитрова прослеживает развитие романа, изложенное в письмах и дневниках участников, и то, как пара использовала «Отговорку», которая сама по себе является «пост-любовной» элегией, чтобы тайно выражать свои чувства и играть в любовные игры. Затем следует внимательное прочтение «Отговорки», при этом особое внимание уделяется использованию семантики и корней слов, чтобы создать ощущение двусмысленности, которое позволило влюбленным приспособить его для своих собственных различных интерпретаций. Эта двойная линза, через которую Хитрова рассматривает стихотворение, придает свежий смысл как самому стихотворению, так и обстоятельствам, связанным с его первоначальным восприятием. Подобные чтения выполняются и по другим значительным произведениям того времени. Особый интерес представляет ее интерпретация пушкинской «Волны» и Евгений Онегин , и как Пушкин использовал эти произведения, чтобы изложить свой собственный поэтический курс, который подчеркивал художественную независимость над взаимодействием автора и читателя.
Лирическое соучастие — это узкоспециализированная книга, предназначенная для специализированной аудитории, но, несмотря на насыщенную и научную тему, ее приятно читать благодаря увлекательному стилю письма. Исследователи любого аспекта литературы Золотого века найдут ее интересной, но ее наибольшая польза может быть…
Проект MUSE — Лирическое соучастие: Поэзия и читатели в Золотой век русской литературы Дарьи Хитровой (рецензия)
Книга Дарьи Хитровой Лирическое соучастие: поэзия и читатели в золотой век русской литературы представляет собой увлекательный новый взгляд на хорошо изученную эпоху русской литературы начала девятнадцатого века. Сочетая внимательное чтение и культурный фон с «исторической прагматикой» или изучением того, для чего люди использовали поэзию в то время, когда она была написана, в качестве своей методологической основы, Хитрова может показать, как поэзия влияла на ее читательскую аудиторию и наоборот. Она утверждает, что вместо того, чтобы в тот период существовала строгая грань между читателями и поэтами, поэты Золотого века часто писали свои стихи, чтобы создать определенный эффект в «реальном мире», будь то альбомный стих, признание в любви или политическая проповедь.
утверждение. Читатели, тем временем, активно участвовали в создании стихов, запоминая их, копируя, распространяя и воссоздавая свои собственные версии особенно удачных строк. Этот подход подчеркивает живой, интерактивный характер поэзии той эпохи, объясняет возникновение более легких форм стиха, имевшее место в течение первых трех десятилетий девятнадцатого века, и дает более ясную картину того, как она была интегрирована в (высокую ) общество.
Книга разделена на две части: «Функции и использование», в которой рассказывается, как стихи использовались в различных ситуациях либо самим поэтом, либо читателями, которые использовали стихи в своих целях; и «Один, два, многие: кому говорят стихи», в котором исследуется использование местоимений и способов обращения в лирической поэзии. Он завершается «Искусством эпилога: критика Золотого века Евгений Онегин », в котором описывается, как Пушкин пытался вырваться из взаимозависимости читателя и поэта времени, вместо этого пытаясь достичь поэтической независимости.
Сочетание внимательного прочтения отдельных произведений с изучением их предполагаемого и фактического использования — почерпнутое из писем, дневниковых записей, заметок на полях и т. д. — дает интересный фон для создания и восприятия того, что стало каноническими произведениями Русская поэзия. [End Page 197] Примером подхода Хитровой является обсуждение того, как Софья Дельвиг, жена поэта Антона Дельвига, использовала стихотворение Баратынского «Отговор» («Не искушай меня без нужды…»), которое имело стала популярной песней из-за ее романа с Александром Вульфом.