Текст песни Заболоцкий — Золотое Слово Святослава перевод, слова песни, видео, клип
Главная Просмотров: 4 Тут находится текст песни Заболоцкий — Золотое Слово Святослава, а также перевод, видео и клип.
«О сыны, не ждал я зла такого! «O sons, I did not expect this evil! Опрос: Верный ли текст песни? ДаНет |
двинулось назад?
«Восхваляя поочередно то того, то другого князя / / Независимая газета
Иногда нужен некто, способный первым крикнуть «ура!» или «долой!». В «Слове о полку Игореве» «ура!» кричит Боян
Тэги: поэзия, история, слово о полку игореве, переводы, политика, боян, цезарь, князь святослав
|
Вера Зубарева. «Слово о полку Игореве»: Новый перевод с комментарием.  – М.: Языки славянской культуры, 2018. – 100 c. (Studia philologiсa. Series minor). |
Самая ранняя версия этой книги появилась в 1996 году в двуязычной книге Зубаревой «Prince Igor’ In Search Of Glory: A Poem About Poem» в американском издательстве Hermitage. В то время Зубарева училась в докторантуре Пенсильванского университета, и издание книги было спонсировано университетом.
Путь к последнему изданию был долгим, но плодотворным. За это время выкристаллизовался подход и анализ текста обогатился новыми деталями.
Со времен первого перевода, сделанного Жуковским, «Слово» не раз вдохновляло ученых и, конечно же, поэтов, желающих докопаться до глубинной сути содержания рукописи. Наиболее признанными являются поэтические переводы Николая Заболоцкого и Игоря Шкляревского, а также переложение Дмитрия Лихачева. Брался за этот труд и Евгений Евтушенко.
Вера Зубарева, поэт и литературовед, явно знакомая с тем, что было сделано ее предшественниками, «отважилась», по ее признанию, предложить еще один перевод «Слова». Интересен избранный ею метод, позволяющий рассмотреть памятник русской культуры под иным углом зрения. Книга Зубаревой открыла новые нехоженые тропинки, по которым я отправился, и путешествие это было увлекательным. Оригинальность анализа начинается с того, что переводу предшествует не просто литературоведческий, но и общесистемный комментарий. Отсюда внимание не к «исследованиям, связанным с вопросами подлинности «Слова…», не к историческим или лингвистическим подробностям, а к сфере насыщающих «Слово» «подтекстов и метафор», относящихся к психологии повествователя и героев, а также к процессу принятия решений.
Зубарева доказательно высказывает точку зрения о приблизительной историчности в пользу превалирующей художественности текста «Слова». Так, она показывает, что по «Слову» нельзя изучать исторические события, фигуры и явления природы.
Например, затмение относится к другому отрезку времени (оно было только на девятый день, тогда как в «Слове» поход Игоря с него начинается). «Знал ли об этом автор?» – задается вопросом Зубарева. Ее ответ: «Неизвестно. Повествователь точно не знал – он из другого, неисторического пространства, где сосуществуют и Боян, и века Трояна» (вопрос о Трояне до сих пор не решен однозначно). Зубарева указывает и на то, что никаких исторических ссылок на Трояна и его времена в исторических документах не присутствует. А исторические фигуры не произносили «золотых слов» и не вели между собой диалогов, имеющих место в «Слове».
Как явствует из всего хода анализа, задачей Зубаревой было не только дать концептуальное понимание «Слова», но и найти параллели с современностью. Мысль, которую она проводит: то, что было написано семь веков назад, не утратило соответствия с нынешними реалиями. Этому мы обязаны не столько открывающимся в произведении историческим, политическим, религиозным или культурным ракурсам, сколько не меняющейся на протяжении веков психологии человека.
Много новаторских мыслей включает в себя небольшая книга Зубаревой. Они вращаются вокруг трех основных моментов, раскрытых в аналитической части и отраженных в поэтическом переводе. Во-первых, Зубарева по-иному подошла к образу Бояна. У ее предшественников-переводчиков Боян – славный певец: «Начиная с Радищева, называющего Бояна «сладчайшим певцом», характеристика этого песнотворца практически не меняется.
Боян у Зубаревой – это прежде всего придворный поэт. Он искушен в придворной политике, умеет потрафить правителю, что помогло ему пережить несколько княжеских правлений (он назван песнотворцем «старого времени Ярослава» и любимцем «Олега-князя»): «В истории иногда наступает такой момент, когда нужен некто, способный первым крикнуть «ура!» или «долой!». В «Слове» «ура!» кричит Боян (получив на то добро от Святослава)…»
О Боян, соловей всем известный!
Уж какие бы песни сложил ты,
Как бы ты изощрялся
пристрастно,
Как заумно слагал бы куплеты,
Восхваляя поочередно
То того, то другого князя,
Возвращаясь к событьям
далеким!
Во-вторых, Зубарева разделила автора и повествователя, обосновав это тем, что об авторе мы не можем сказать ничего определенного «и гипотезы о нем могут быть разными.
Он может быть как свободным художником, так и придворным песнотворцем, анонимно написавшим «Слово».
Зубарева определяет автора как того, «кто стоит за композицией, архитектоникой, героями, повествователем и подтекстом, проявляющимся в деталях…» Все остальное относится к повествователю, который знает больше своих героев, «но ему не дано всевидящее око автора». Предложенное Зубаревой разделение помогает вынести за скобки вопросы подлинности и хронологии и сфокусироваться на том месседже, который несет в себе «Слово».
В-третьих, Зубарева показывает, что скрытым героем «Слова» является отнюдь не Игорь, а мудрый Святослав, который намеренно приводит Игоря к славе после его публичного осуждения за опрометчивость. Святослав Всеволодович – проницательный политик, радетель не о личном признании, но о мощи и крепости отечества. Он обладает государственным мышлением, которое выше личных предпочтений. Его «золотое слово» своего рода антитеза установке большинства князей, для которых власть и богатство дороже судьбы державы.
В интерпретации Зубаревой «золотое слово» Святослава обретает новый смысл. То, что раньше воспринималось как перечисление исторических событий, вдруг предстает образцом дипломатии Святослава, по интеллектуальному потенциалу не уступающей, скажем, хрестоматийным речам Цезаря против Катилины или выступлениям адвоката Плевако. Святослав продемонстрировал редкое умение изменить взгляд на события, мотивы и фактическую подоплеку. Найденные Зубаревой новые смысловые акценты «золотого слова» столь убедительны, что побуждают согласиться с ее трактовкой: именно благодаря аргументации Святослава Игорь и Всеволод воспринимаются как герои. Сохранив доброе имя каждого из сыновей, Святослав не только поддержал честь своего рода, но также утвердил и свой авторитет в глазах княжеской элиты, оставив непоколебимым свое право публично возвещать, кто и почему достоин принять эстафету правления.
Зубарева не обошла стороной и проблему христианства в «Слове». Отметив наличие довольно слабой христианской ноты, прорывающейся в разных частях текста, она задалась вопросом о том, почему же произведение так нелогично, казалось бы, завершается аккордом за веру.
Ее ответ нетривиален. Призыв стоять за христианские ценности направлен на будущее. И не случайно. В настоящем у князей еще не сложились христианские убеждения. Князья лишь формально христиане, а по сути все еще ведут себя как язычники. Это ключевой момент, вскрывающий подоплеку отношений и устремлений князей, помогающий концептуально осмыслить путь Игоря как становление лидера, идущего на смену Святославу.
Современный подход к «Слову» в книге Зубаревой позволяет по-новому взглянуть на это произведение и увидеть связь с современностью. Поэтический перевод сохранил насыщенную метафорику и музыкальность оригинала. Оставаясь в его рамках, Зубарева наполнила свой текст тонкими поэтическими интерпретациями:
А беды на дубах вьются
птицами,
А несчастья по оврагам
рыщут волками.
И орлы своим клекотом
предвкушают пир,
И лисицы, учуяв,
Брешут яростно.
О русская земля!
Уже за холмом лежишь!
Главным достоинством перевода является отказ от стилизации и следование внутреннему ритму повествования. Переводчик виртуозно владеет всеми видами стиха – от акцентного до свободного – и это существенно обогащает художественность перевода.
Молодые советские писатели О себе
Кто из писателей старшего поколения оказывал Вам профессиональную помощь и в какой форме? Василий АКСЕНОВ , 30
Русский прозаик
1. Имею медицинское образование и работаю врачом четыре года после окончания колледжа. Так что могу сказать, что мой путь в литературу был довольно естественным, врач-автор — традиционная фигура в русской литературе.
Не думаю, что писателю необходима работа в другой профессии. Что более важно, так это то, что он должен был получить некоторый духовный опыт. Однако нет ничего плохого в том, что у него было и то, и другое.
Я начал писать прозу, когда учился в институте и был членом литературного молодежного клуба Петроградского района Ленинграда. Мои первые рассказы были напечатаны в Юность (Юность) в 1959 году. Буквально через год в том же журнале был напечатан мой рассказ Коллеги и в 1961 году мой роман Звездный билет .
2. Я не отношусь к жизни как к чему-то, что нужно «изучать». Изучение жизни — бессознательный процесс. Люди, о которых вы собираетесь написать позже, сразу же насторожятся, когда почувствуют, что вы их изучаете. Я стараюсь сделать себя одним из них. Это не всегда легко, потому что я считаю не совсем игрой скрывать тот факт, что ты писатель. Конечно, очень полезно побывать в разных уголках страны. Страна у нас, слава богу, большая.
Меня до сих пор интересует процесс формирования характера нашей советской молодежи. Совсем недавно я стал интересоваться тем, что происходит с персонажами, которые уже созрели.
Одной из важнейших проблем современности я считаю преодоление инерции «культа личности» в жизни общества и в душах людей.
Я считаю, что вопрос о взаимоотношениях науки и жизни чрезвычайно важен. Духовная жизнь новой технической интеллигенции — разве это не интересно?
А там уже готовые конфликты лежат. Вам не нужно их изобретать.
3. Памятуя о воспитательной роли литературы, писатель должен как чума избегать морализаторства и дидактизма.
Жизнь, при всем при этом, пожалуй, лучший учитель, чем литература.
Безоговорочное следование правде жизни — вот действующий закон участия писателя в становлении человека Будущего.
4. Традиции русской классической литературы, традиции Толстого и Чехова. Я очень интересуюсь советской литературой 20-х и начала 30-х годов. Читать Бабеля и Андрея Платонова — вот хорошая школа.
Хемингуэй, Фолкнер, Болл, Сэлинджер — это тоже первоклассная школа, если не считать того удовольствия, которое получаешь от чтения их книг.
Эксперименты с формой, я думаю, должны продолжаться во всех направлениях. В опытах неизбежны неудачи и промахи, но в конечном счете неизбежен прогресс в литературе.
Я думаю о форме, когда не пишу. Когда я пишу, я не думаю об этом. Как-то все получается само собой.
5. Валентин Катаев, редактор Юность , прочтите рукопись моего первого рассказа Коллеги . Он разобрал на куски первую треть книги. Эта часть книги действительно была очень плохой.
Я переписал его. Рукопись с резкими замечаниями Катаева на полях я буду хранить до конца жизни. Я тоже храню положительные отзывы.
6. Я только что закончил новый роман: Апельсины из Марокко . Речь идет о молодежи Дальнего Востока.
Я отправил в издательство «Советский писатель» сборник рассказов, некоторые из которых ранее не публиковались. Я думаю написать сатирическую пьесу, в которой хочу показать индивидуалиста, приспосабливающегося к реалиям нашей сегодняшней жизни. Мой следующий роман, наверное, будет об ученых и о маленьком сибирском городке, где они живут.
Василий БЫКОВ , 38
Белорусский прозаик
1. Четыре года действительной службы. Десять лет в армии после войны, на Украине, в Белоруссии, на Дальнем Востоке.
2. Те же проблемы, которые всегда были актуальны, — проблемы истинности художественного произведения и искренности автора. Именно поэтому я считаю действительно актуальными жизненных персонажей, которые не выдуманы и не «собраны», а взяты прямо из жизни со всеми их человеческими сложностями.
3. Обличать зло во всех его проявлениях и изображать добро, которое прежде всего проявляется в величии человеческого духа.
4. Думаю, традиции критического реализма. (Вторая часть этого вопроса кажется мне довольно неважной: форма не имеет самостоятельного, решающего значения. Дело в том, чтобы быть честным, жизненным и артистичным.)
5. Наилучшую помощь я получил от писателей старшего поколение, как мне кажется, было дано в виде их книг. И в этой связи хотелось бы отметить 9-летнюю историю Александра Фадеева.0007 Разгром , Михаила Шолохова И Тихий Дон , Виктора Некрасова В окопах Сталинграда , а также книги некоторых авторов моего поколения — Григория Бакланова, Юрия Бондарева, Эммануила Казакевича, хотя я начал пишут значительно позже, чем они.
6. Сюжеты, взятые из прошлой войны, ибо в ней можно найти много принципов, которые применимы к нашим дням и будут действительны в будущем.
Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ , 29
Русский поэт
1.
Я выпускник Московского архитектурного института. Я много рисую. Я думаю, что лучший способ приобрести жизненный опыт — это жить. И это то, что я сделал, прежде чем я начал писать. Первые мои стихи для публикации появились в 1958 году, в «Литературной газете» .
2-3. Главная проблема современной литературы — заглянуть вглубь человеческого разума, в недра его души.
Коммунизм приходит через сердце. А сердце принадлежит царству поэзии.
4. Я не думаю, что писателю полезно чувствовать родство со своими литературными предшественниками. «Инцест» ведет к вырождению. Андрей Рублев, Жоан Миро и поздний Ле Корбюзье дали мне больше, чем Байрон.
В поэзии, как и в архитектуре, техническое мастерство достигло высокого уровня.
Вы можете построить дом на кончике иглы. Людям хватило рифмы. Каждый шестнадцатилетний школьник блестяще рифмует. В нашей поэзии будущее за ассоциациями. Метафоризм отражает взаимообусловленность явлений, их взаимную трансформацию.
Однако дело не в форме. Форма должна быть ясной, безгранично беспокойной и наполненной глубоким смыслом, как небо, в котором только радиолокатор может обнаружить присутствие самолета.
5. Борис Пастернак. Он был единственным поэтом, которому я еще со школьных лет показывал свои стихи.
6. Поэзия – это импровизация. Вы не планируете это.
Иван ДРАЧ , 26
Украинский поэт
1. Мне нравится заставлять людей смотреть на солнце. Сначала немного болят глаза, но потом насколько улучшается зрение. Мир становится роднее, роднее, ощутимее. Мне нравится заставлять людей смотреть в лицо солнцу искусства. Я обнаружил его в небе жизни некоторое время назад, но только недавно начал понимать его.
Родился в 1936 году. Жизненный опыт: школа, учитель русского языка и литературы; затем инструктор райкома комсомола, срочная служба в саперах, университет.
Мои первые стихи, достойные этого имени, были напечатаны в местной газете Ленинское Знамя .
2-3. Меня беспокоит пессимистическое настроение и скептицизм части молодежи моего поколения. Писатель должен помочь людям понять причины этого угнетающего состояния и помочь им преодолеть его. Он должен перейти в наступление на инерцию тех печальных времен прошлого, связанную с культом Сталина, инерцию, которую еще можно найти во многих областях нашей жизни. Он должен помочь избавиться раз и навсегда от модного влияния Weltschmerz , пессимизм западноевропейской молодежи.
Для меня тоже очень важны проблемы национального развития. Единственный выход здесь — в братском союзе советских социалистических наций, в верном понимании ленинского учения о национальном вопросе. Иногда досадно и стыдно находить такие вещи, как нигилистические настроения, неуважение к национальной восприимчивости или, что не менее плохо, ограниченность, попахивающую национализмом. Правильное понимание национального вопроса необходимо и в искусстве: никогда нельзя забывать, что дерево может расти только в своей родной почве, черпать пропитание только из своего родного сока; только тогда она сможет поддерживать на своих зеленых плечах широкое международное небо.
4. Я люблю украинскую литературу — от Тараса Шевченко до Ивана Франко и Леси Украинки — очень демократичная литература. Василий Стефаник, один из самых интересных и глубоких украинских писателей 20 века, научил меня пристально смотреть в человеческую душу.
Мне трудно представить свой внутренний мир без Толстого и Достоевского, Гарсии Лорки и Хемингуэя, раннего Тычина и Блока, Рыльского, Довженко и Феллини. Но я думаю, что самое сильное влияние на мое художественное восприятие и миропонимание оказали художники Врубель, Пикассо, Чюрлёнис и гигант таланта — композитор Сергей Прокофьев.
Меня учат браться за большие дела, а не заимствовать готовые идеи. Если вы художник, то создавайте новые миры, создавайте свою вселенную со своими солнцами и галактиками.
5. Если говорить о помощи, которую я получил от писателей старшего поколения, то могу сказать, что большая часть ее пришла в виде доброжелательных или мимолетных критических замечаний. С завистью читаешь, например, о строгом, требовательном и благожелательном отношении Флобера к молодому Мопассану.
6. В настоящее время работаю над поэмой В Золотой Заре , над сценарием фильма Год рождения 1937 и над поэтическими вариациями на тему произведений Тараса Шевченко и народных песен.
Евгений ЕВТУШЕНКО , 29
Русский поэт
1. Прежде всего мы должны определить, что понимается под «опытом жизни». Я понимаю, что эта фраза означает не внешние события в жизни человека, а преломление этих событий в его психологии.
До того, как я начал писать, я много видел войны, работы в колхозе, лесосплава и походов в геологоразведочные экспедиции. Я думал, что приобрел некоторый жизненный опыт. Моя первая книга « Разведчики будущего », изданная в светло-голубой обложке в тон содержанию, была полна уверенности в себе. Однако настоящий жизненный опыт пришел позже, когда жизнь преподала мне первые уроки страданий, сомнений в себе и разочарований во многих других людях.
Между прочим, зрелость часто определяется количеством ошибок, которые человек совершает в отношении других.
Но, конечно, это гораздо больше, чем это. Зрелость — это также способность видеть хорошее в других и бороться за это хорошее. Вот почему я остался оптимистом.
Но мой оптимизм уже не голубой и не розовый. Он состоит из всех цветов спектра, включая черный.
Поэтому я должен сказать, что мой реальный жизненный опыт не предшествовал моему литературному труду, а пришел с некоторым опозданием вслед за ним.
Самые первые мои стихи были опубликованы в газете «Советский спорт» , в 1949 году. Это был сравнительный анализ этики американских и советских спортсменов. С поэзией они имели лишь смутную связь. Единственное, что я могу сказать в их оправдание, это то, что я был тогда очень молод и очень хотел попасть в печать.
2. Слово «актуальный» настолько скомпрометировано некоторыми грубыми критиками, что я предпочитаю заменить его простым русским словом «насущный», как оно употребляется во фразе «хлеб наш насущный». Для меня «повседневно» или, если хотите, жизненно необходимо все, что можно кратко и универсально определить как жизнь.
Недостаточно ограничиться фразой «изучать жизнь». Я не изучал жизнь под микроскопом; Я просто жил. Иногда я пишу стихи, которые, между прочим, я включаю в понятие «просто прожитое».
3. Я думаю о коммунизме как о своего рода символическом государстве, где президентом будет Истина, которому будут служить два министра, Мягкость и Строгость. На мой взгляд, этих двух министров будет достаточно.
Писатель, таким образом, должен быть прототипом коммунистического государства такого рода. Во-первых, он должен быть нежным в своем отношении к людям, он должен любить их и понимать их. Но он должен быть и другим: он должен быть неумолимо строг и к своим недостаткам, и к недостаткам других. Однако хочу сказать, что автор имеет право быть беспощадным и строгим с людьми только в том случае, если он умеет обращаться с ними также мягко.
4. Я стараюсь учиться у всех, даже у второстепенных писателей. Некоторые писатели, возможно, существуют только для того, чтобы написать одну-единственную строчку, которая может оказаться полезной для нас.
Это более чем оправдывает их существование.
Я буду счастлив, если хотя бы одна из моих строк поможет кому-то из более позднего поколения.
Если говорить об экспериментах в области художественной формы, то с искренним сожалением должен сказать, что уделял этому недостаточно внимания. Мнение, будто я что-то изобрел в этой области, преувеличено. Но я с радостной завистью слежу за формальными экспериментами, которые делают другие.
К сожалению, до сих пор нет оценки вклада Семена Кирсанова в развитие поэтической формы. То же можно сказать и о вкладе Андрея Вознесенского в развитие поэзии. Но формальный эксперимент никогда не должен становиться фетишем. Однажды я сказал поэту, выражаясь в музыкальных терминах:
«В вашей поэзии слишком много Полета Валькирий и слишком мало Песни Сольвейг…»
Поэт, к счастью, не пострадал и, кажется, понял, что я имел в виду.
Если в результате нагромождения самых блестящих рифм и ослепительных метафор теряется тонкая весенняя невинность, то поэзия лишается само собой разумеющегося свойства трогать человеческое сердце.
При проведении формальных экспериментов недостаточно быть смелым, нужно быть осторожным. Отрицать все достижения своих литературных предков столь же опрометчиво, как и слепо следовать им. Что касается меня, то я рискну показаться эклектичным, сказав, что хотел бы соединить в своей поэзии некоторые характерные черты Маяковского, Блока, Есенина и Пастернака. Насколько мне это удастся, я, естественно, не знаю.
5. Самая большая профессиональная помощь, которую может оказать пожилой писатель, — это требовательный и нежный взгляд, который он обращает на творчество молодых писателей.
Я постоянно ощущаю на себе внимательные, благожелательные глаза таких непохожих друг на друга поэтов, как Пастернак и Заболоцкий, Луговской и Кирсанов, Антокольский и Симон Чиковани. Некоторых из этих поэтов уже нет в живых, но тем не менее я чувствую на себе их взгляды.
Сильное влияние на мою поэзию оказало то, что сделал Александр Межиров, но еще сильнее на меня повлияло то, чего он не сделал.
Предвзятость и придирчивость Ярослава Смелякова и Александра Твардовского в их беседах со мной также были чрезвычайно ценны, хотя я не могу согласиться со многими их мнениями.
6. Жить!
Юрий КАЗАКОВ , 35
Русский прозаик
1. Мой жизненный опыт, вероятно, такой же, как и у большинства представителей моего поколения. В детстве и юности — война, мрачная, голодная жизнь, потом учеба, работа и снова учеба… Словом, опыт не особенно богатый.
Но я склонен отдать предпочтение своей «внутренней биографии». Для писателя это особенно важно. Человек с богатой внутренней жизнью может справиться с задачей выражения своего времени в своих произведениях, хотя в его жизни может не хватать внешних событий. Так было, например, с Александром Блоком.
Мои сочинения начали появляться в печати в 1952 году. Первой работой была одноактная пьеса «Новый токарный станок », опубликованная в антологии.
2. Особой проблемы пока не выбрал.
Мне кажется, что любой автор, имеющий наглость приобщиться к настоящей литературе, всю жизнь озабочен одним и тем же комплексом проблем.
Счастье и его корни, страдание и преодоление страданий, нравственная ответственность перед людьми, любовь, понимание себя, отношение к работе, устойчивость низменных инстинктов — вот некоторые из проблем, которыми я интересуюсь.0009
Я постоянно встречаю эти проблемы в различных формах в произведениях всех наших самых одаренных прозаиков и поэтов.
Жизневедение специально не изучаю и материалов не собираю, за исключением тех случаев, когда редакция дает мне специальное задание.
Вообще говоря, я не понимаю термина: «изучение жизни». Вы можете понять жизнь, вы можете медитировать на жизнь, но вы не можете «изучать» жизнь — все, что вы можете делать, это жить.
Я много путешествую, и после каждой поездки у меня есть одна или две истории, которые я могу рассказать, иногда спустя довольно много времени после возвращения.
Это не зависит ни от какого плана.
3. Я не думаю, что литература оказывает непосредственное и непосредственное влияние на жизнь человека и на его этику. В пример можно взять многих недобросовестных, неряшливых критиков, которые, конечно, читали Толстого, Чехова и Хемингуэя — читали, но ничему не научились.
И все же я верю в воспитательную силу литературы. И я думаю, что писатель, который всю жизнь проповедует добро, правду и красоту человека, поднимает нравственные качества своих современников и потомков, конечно, тех из них, которые готовы читать и думать над прочитанным. Насколько глубоки качественные изменения, происходящие в человеческой природе под влиянием литературы, судить не берусь. Наверное, у всех по-разному.
Но важно то, что писатель должен совершенствовать свои моральные качества. Тогда он будет иметь право учить других чему-то. Низкий духовный уровень писателя неумолимо проявляется в его книгах. А такие книги либо утомляют, либо огорчают читателя.
И иногда заставляют его стыдиться.
4. Традиция быть честным перед собой и перед читателем.
Что касается эксперимента, то форма должна служить идее. И наиболее плодотворны те эксперименты, где исследователь пытается наиболее полно и сильно выразить свою мысль.
Вообще говоря, каждый экспериментатор, если у него есть талант, в конце концов приходит к простоте.
5. Константин Паустовский написал мне года четыре назад совершенно замечательное письмо. Кроме того, я слышал и читал о себе много добрых слов от Веры Пановой, Ефима Дороша, Виктора Шкловского, Евгения Евтушенко, Ильи Эренбурга, Михаила Светлова, Виктора Конецкого… Нечего и говорить, сколько добра я получил от покойного Николая Замошкина. в чьем семинаре я учился пять лет.
И я хорошо помню эти ободряющие слова и радуюсь, что у меня были такие талантливые наставники. Я благодарен им.
6. С трепетом и надеждой приступаю теперь к антивоенному роману. Это, между прочим, важная проблема, может быть, самая важная сегодня, и больно думать, что об этом можно писать с недостаточной силой.
Как хочется написать об этом честно и мощно!
Юстинас МАРЦИНКЯВИЧУС , 32
Литовский поэт
1. Первый яркий и сложный жизненный опыт, который у меня был, связан с годами, проведенными после войны в деревне, периодом, полным драмы и очень глубоких классовых противоречий в Литве. Потребовалась бы не одна жизнь, чтобы проанализировать такой опыт, ибо история вершилась на моих глазах.
Мои первые стихи, появившиеся в печати, были опубликованы в 1953 году в литовском журнале Jaunimo Gretas (Ряды молодежи).
2. На мой взгляд, самой актуальной проблемой наших дней является проблема гуманизма. Характеры и конфликты актуальны лишь постольку, поскольку связаны с проблемой гуманизма и с ее решением.
Изучение жизни? Есть две жизни: жизнь вокруг меня и жизнь во мне. Вы не можете изучать ни один из них по отдельности. Наверняка каждый прожитый вами день — это синтез этих двух жизней, опыта и материала для писателя. Поэтому я говорю, что изучать жизнь — значит жить.
3. Обязанности писателя состоят прежде всего в воспитании и развитии гуманистических качеств человека. Сознательный, красивый и активный мужчина. А в области эстетики развивать свой вкус, свои эстетические идеалы, свое чувство прекрасного.
4. Я понимаю и принимаю все прогрессивные и новаторские традиции. Новаторские в свое время, я имею в виду. Но я не могу жить без современной литературы в полном смысле этого слова. Не скрываю, что мне гораздо интереснее разбираться в настоящем, чем в прошлом.
О формальных экспериментах в общем смысле говорить сложно, ибо абстрактно их не существует. Всегда надо говорить конкретно, имея в виду то или иное произведение, то или иное направление литературного процесса. В новой (и молодой) советской поэзии я вижу тенденцию, ведущую к ассоциативному способу мышления и выражения, к росту метафоричности. Я думаю, что опыты поэтов в этой области очень перспективны.
Большие и трудные испытания на пути поиска новых форм ждут и прозу, особенно роман.
Я убежден, что современный роман пойдет той же дорогой, что и поэзия. И чем быстрее, тем лучше.
5. Все и никто. Всем, потому что я не представляю себя без старшего поколения писателей. И они помогали и помогают мне своими работами. Только так я понимаю профессиональную помощь, которую один писатель может оказать другому.
6. В этом году я надеюсь подготовить новый сборник стихов. Мое самое сильное желание — завершить трилогию, выполненную в разных жанрах: поэму, роман и пьесу. Пьеса еще должна быть написана.
Анатолий ПРИСТАВКИН , 31
Русский прозаик
1. Это был мой опыт: десятки детских домов, годы бродяжничества над ликом России во время войны, работа на консервном заводе в двенадцать лет, потом на авиазаводе, радист на аэродроме и так далее, пока не началась моя военная служба. Возможно, поэтому мои герои либо бывшие воспитанники детских домов, либо люди, которые рано начали работать. Мои стихи печатались в различных газетах и сборниках с 19Начиная с 52 года, я считаю, что моя литературная деятельность началась в 1959 году, когда в «Юности » были опубликованы мои первые очерки.
2. У каждого поколения свои основные задачи. Всякий, кто избегает этой главной задачи, оказывается на обочине жизни. Мы в первую очередь представители своего поколения, наша задача — увидеть главное и написать об этом. Шкала писателя складывается из трех факторов — его таланта, его гражданских или человеческих качеств и правильного понимания задач, стоящих перед поколением, к которому он принадлежит. Что касается последнего, то я твердо придерживаюсь мнения, что надо жить со своим поколением, не просто посещать его по особому заданию, а жить с ним, т. е. переживать все его трудности и его радости. Это вполне по силам молодым писателям, и некоторым это удается. Я тоже стараюсь это делать.
3. Я вижу здесь две стороны одного и того же. Формирование человека будущего невозможно без борьбы с тем, что мешает этому процессу. В настоящее время это, несомненно, означает борьбу с пережитками «культа личности». «Культ» породил не только дурные методы руководства, но и принес с собой равнодушие, бюрократизм и деградацию человеческой личности.
Наверное, самое тяжелое, что нам пришлось пережить в те годы, — это забвение главного в жизни: все, что мы делаем, должно делаться для человека. От спичечного коробка до Братской ГРЭС все для него, для современного человека, нашего родного, нашего живого современника. На мой взгляд, коммунизм — это не только общество изобилия, это нечто более высокое, общество большого уважения к человеческой личности. Писатель обязан способствовать выдвижению на первый план всего, что служит этому делу.
4. Как ни странно, на мою первую прозу сильное влияние оказала лирика. Но Горький мне жизненно дорог, и не быть верным ему было труднее, чем самому себе. Я все чаще и чаще возвращаюсь к прозе Толстого и Чехова, и иногда мне кажется, что не в том, чтобы уйти от них, а, наоборот, вернуться к ним на новом этапе, к их силе глубокого анализа, к диалектика психологии, которую многие презирают, это истинное новшество можно найти и сегодня. Вообще мне нравится лирическая, дневниковая форма, ибо она дает размах и возможности для непринужденного выражения; Я считаю его одной из самых многообещающих форм, которая легко достигает сердца читателя.
Сюда же я включаю эскизы. Я узнаю любую форму, если она позволяет использовать современные средства для достижения правдивого изображения.
5. Моим преподавателем на семинаре в Литинституте был поэт Лев Ошанин, которому я многим обязан в своем развитии. Другими моими «учителями» были редакторы «Литературной газеты» . Но я чувствую скрытую обиду на старшее поколение писателей вообще. Я знаю из прочитанного, что писатель Григорович, прочитав первые рассказы молодого Чехова, послал ему дружеское письмо. Я знаю, что Горький добровольно посылал свои добрые пожелания многим из ныне живущих писателей старшего поколения. Клянусь, ни я, ни многие мои друзья-писатели не получали таких писем после своего успешного литературного дебюта. И мы, часто работающие в темноте, иногда нуждаемся в нескольких теплых словах. Мы не хотим их слышать ни с трибуны, ни на секционном заседании Союза писателей, мы хотим их слышать так, как это делал Горький, добрый и понимающий человек. Ведь они что-то вроде растительной пищи для растений, они могли бы заставить нас работать в два раза больше и расти пропорционально.