Один из них: Евгений Замятин остается самым неизвестным из великих писателей ХХ века | Статьи
Россия ХХ века прославилась и великими писателями, и трагическим даром беспощадно перемалывать их судьбы. Евгений Замятин счастливо избежал жерновов репрессий, но оставался почти неизвестным на родине вплоть до конца 1980-х. Да и сегодня имя автора «Мы» — первой, как считается, антиутопии в истории литературы — не столь уж известно широкой отечественной публике. 1 февраля исполняется 135 лет со дня рождения писателя, и журналист Алексей Королев рассказал, чем же так важна фигура Замятина в контексте и мировой, и российской культуры — специально для «Известий».
Строитель кораблей
Солженицын, рассуждая о Замятине, говорит о «резкой типичности» его биографии. Это, пожалуй, было бы верно, если перед словом «биография» вставить «ранняя». Сын и внук священников, он вырос в глухой провинции (не такой уж, впрочем, и глухой — «на рояли играет мать Шопена») и, судя по всему, до старших классов гимназии ничем среди сверстников не выделялся, разве что хорошими оценками по словесности и плохими — по математике.
Из упрямства, как пишет он в автобиографии, решает поступать на самый что ни на есть математический факультет Петербурского политеха — кораблестроительный. Это станет его второй профессией на всю жизнь, профессией, равноправной с литературой, иногда — более полезной в практической жизни (в голодные 1920-е он будет кормиться преподаванием в альма-матер). И, кто знает, если бы не роман «Мы», возможно, сейчас все знали бы талантливого инженера-корабела, участника строительства знаменитого ледокольного парохода «Ленин», еще и немного сочинявшего на досуге прозу.
Замятин-студент — разумеется, революционный студент. Точных данных о его участии в событиях 1905 года немного, известно, впрочем, что он числился большевиком, состоял в боевой дружине, был арестован. (Арестовывали Замятина вообще в течение жизни часто и со вкусом.) Мелкая деталь, довольно неплохо характеризующая русскую жизнь того времени: вчерашний бунтовщик и арестант, освобожденный благодаря хлопотам матери, едет в..
. Египет, проветриться. На обратном пути с борта парохода Замятин наблюдает восстание на «Потемкине», потом вновь арест — и высылка в родную Лебедянь.
Фото: commons.wikimedia.org
Обложка книги Евгения Замятина «Уездное». 1916 год
Пока всё еще «резко типично», не правда ли? Еще одна «типическая» деталь: ни в какую Лебедянь Замятин не едет, остается в Петербурге (то есть на нелегальном положении, буквально «до первого городового»), заканчивает институт и остается на кафедре в качестве преподавателя. Тогда же пишет и свой первый рассказ.
В 1911 году пресловутая царская охранка наконец спохватывается, и Замятин оказывается в ссылке в Лахте: два года почти полного одиночества рождают повесть «Уездное», с которой инженер Замятин и врывается в русскою литературу — вполне триумфально. «Если я что-нибудь значу в русской литературе, то этим я целиком обязан Петербургскому охранному отделению», — напишет он впоследствии.
Первую мировую Замятин встретил, как и положено социалисту, — негативно.
Написал антивоенную повесть «На куличках» — новый арест и новая ссылка. И здесь «типическая биография» Замятина первый раз дает отчетливый сбой: явного врага государства отправляют в Англию в качестве представителя Морского министерства, наблюдать за строительством ледокольного парохода «Святой Александр Невский» (потом он станет «Лениным»).
Ловец человеков
О том, как правительство Российской империи на самом деле обходилось с оппозиционерами и к чему это в итоге привело — разговор отдельный. Для Замятина Англия стала фантастической перезагрузкой. Он блестяще овладевает английским (впоследствии всерьез будет думать о том, чтобы писать по-английски прозу — «это мне немногим трудней, чем по-русски»), приобретает чисто британскую манеру одеваться и вести себя.
Литературные дела Замятина тоже неплохи — он пишет «Островитян» и «Ловца человеков», повести на английском материале. В Россию возвращается перед самой Октябрьской революцией.
В течение почти 10 лет он был вполне респектабельным литератором — по крайней мере внешне.
Работал у Горького во «Всемирной литературе», заседал в президиуме Всероссийского союза писателей. Настроения имел умеренно-оппозиционные, дважды арестовывался ГПУ (по тем временам явление частое), едва не был выслан на «философском пароходе», но в целом считался «близким попутчиком». Помогал и Горький, Замятина высоко ценивший. Все изменилось в 1925 году, когда в Нью-Йорке на английском языке вышел роман Замятина «Мы».
Фото: commons.wikimedia.org
Портрет Евгения Замятина. Художник Борис Кустодиев. 1923 год
Это не было никаким диссидентским актом — Замятин пытался опубликовать свою главную книгу в СССР, упоминал о ее рукописи в «Автобиографии», опубликованной в 1922 году. Понимая, что именно он написал, Замятин явно недооценивал, какие это может иметь для него последствия.
«Мы» справедливо считается первой полноценной антиутопией в истории литературы. Но не секрет, что в отличие от великих последователей, Хаксли и Оруэлла, Замятин вовсе не стремился создать что-то беспросветно-мрачное.
Юмор в «Мы» особого рода — вроде финального эпизода попытки убийства главным героем стукачки, восходящего, конечно, к «Преступлению и наказанию», — но в целом главный роман Замятина, конечно, не просто антитоталитарная агитка, как может показаться поверхностному читателю.
Перманентный революционер
Не слишком часто задумываются, что слава, которую Замятину принес его роман, была славой международной, а не национальной: на русском языке «Мы» полностью впервые был опубликован только в 1952 году в Нью-Йорке, а на родине автора — лишь во времена перестройки. Зато неприятности, к которым привела публикация запрещенного цензурой романа за границей (именно это, а вовсе не содержание «Мы» раздражало советскую власть), были вполне внутреннего свойства.
Правда, маховик антизамятинских репрессий раскачивался медленно — и здесь уж биография его становится вовсе не «типической». Уже после первой, сокращенной, публикации на русском языке продолжает выходить собрание сочинений. Замятин — всё еще литературный если не генерал, то «полковник». И только в 1929 году начинаются настоящие проблемы: вместе с Пильняком, еще одним «тамиздатовцем», за Замятина берутся всерьез.
Представители советской творческой элиты: 1-й ряд слева направо: Эрих Голлербах, Анна Остроумова-Лебедева, Максимилиан Волошин, Елизавета Дмитриева. 2-й ряд слева направо: неизвестный, Всеволод Рождественский, Антон Шварц, Елизавета Кругликова, Евгений Замятин
Фото: РИА Новости
Поразительно, что даже в условиях жесткого прессинга он — не только напоказ, но и внутренне — сохранял верность идеалам юности. «Я боюсь, что мы слишком добродушны и что Французская Революция в разрушении всего придворного была беспощадней» — это о красном терроре. И вообще, «чтобы снова зажечь молодостью планету, надо столкнуть ее с плавного шоссе эволюции».
«Выехал за границу, где не опубликовал ничего значительного» — так завершается статья о Замятине в «Краткой литературной энциклопедии» 1970-х годов. (Да, об авторе романа «Мы» писали в советских энциклопедиях и даже с упоминанием самого романа.) Это чистая правда. Единственное сколь-либо значительная работа позднего Замятина — сценарий к фильму Жана Ренуара «На дне», в котором Ваську Пепла играл молодой Жан Габен.
Эмиграция, свобода, безопасность не стали для Замятина сколько-нибудь значимым творческим стимулом — зато в 1934 году он заочно вступает во вновь созданный Союз писателей СССР. Разумеется, до конца дней (а умер он в 1937-м в Париже) сохранил он и советский паспорт.
Слепая, всепобеждающая любовь к революции стала для автора романа «Мы» тем единственным чувством, с которым не смогли справиться ни огромный талант писателя, ни здравый смысл инженера.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Замятин Евгений Николаевич | Литературное Приамурье
Евгений Николаевич Замятин родился 22 января 1947 года в деревне Замятино Кировской области. Работал плотником, заточником резцов на Карагандинском и Нижнетагильском металлургическом комбинатах, на Ермаковской ГРЭС. Окончил заочно Литературный институт им. А. М. Горького. С 1974 года работал журналистом на Сахалине. Публиковался в журналах «Молодая гвардия», «Юность», «Простор», «Дальний Восток», в альманахе «Поэзия», сборниках «Сахалин». Член 
В последние годы редактировал газету строителей Бурейской ГЭС в поселке Талакан.
Перипетии биографии Замятина Е. Н. нашли отражение в его творчестве: от ранних стихов об уральских рабочих и о службе в армии до красот русской, в т. ч. Амурской, природы.
К амурскому периоду жизненной и творческой биографии Замятина Е. Н. имеет непосредственное отношение сборник стихотворений и поэм «Рунный ход» (1988). Его тематический диапазон широк: это и философская лирика («Со скалы сорвавшись на рассвете…», «Когда проходит / Острый клин дождей…», «За отрогами гор»), политические, социальные («На собрании…», «Вновь самолет летит над головой…»), любовные стихи («Выросла в избе или в кибитке…», «Сказала», «Мать-и-мачеха жёлтой денежкой…»), произведения, представляющие собой исторические стилизации (стихотворение «Выходила замуж, выходила…», поэмы «Верхуслава», «Под небом русским») и др. Название сборнику дало одноименное стихотворение. Мотив рыбного косяка, идущего на нерест, неоднократно встречается у Замятина Е.
Умер 15 июля 1993 года. Похоронен в Талакане.
ПРОИЗВЕДЕНИЯ Е. Н. ЗАМЯТИНА
Отдельные произведения Е. Замятина
| Замятин, Е. Н. Дикотравье : стихи / Е. Н. Замятин. – Свердловск : Средне-Уральское книжное издательство, 1974. – 69 с. – Текст (визуальный) : непосредственный. (нет в фонде АОНБ) | |
Замятин, Е. Н. Одолень : стихи / Е. Н. Замятин. – Южно-Сахалинск : Дальневосточное книжное издательство, Сахалинское отделение, 1980. – 95 с. – Текст (визуальный) : непосредственный. (нет в фонде АОНБ) | |
| Замятин, Е. Н. Перекаты / Е. Н. Замятин. – Москва : Современник, 1977. – 78 с. – (Новинки «Современника»). – Текст (визуальный) : непосредственный. | |
| Замятин, Е. Н. Рунный ход : стихи и поэмы / Е. Н. Замятин. – Хабаровск : Книжное издательство, 1988. – 96 с. – Текст (визуальный) : непосредственный. | |
| Замятин, Е. Н. Я не видел отца : стихи / Е. Н. Замятин. – Алма-Ата : Жазушы, 1969. – 38 с. – Текст (визуальный) : непосредственный. (нет в фонде АОНБ) |
Из публикаций в периодической печати и сборниках
| Замятин, Е. Талаканский створ : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Строительная газета. – 2004. – 29 окт. – С. 15. | |
Замятин, Е. Сказала ; Попрощался с бригадой ; Я не видел отца : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 2003. – 22 янв. – С. 2. | |
| Замятин, Е. Из детства ; Три мотива ; Загадал я далеко вперед ; Поплачь : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Советское Приамурье. – 1998. – 15 июля. – С. 4. | |
| Замятин, Е. Благовещенск ; Свежий ветер ; Порубежная улица : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Мой город : стихи и песни. – Благовещенск, 1998. – С. 72–75. | |
| Замятин, Е. Карагач ; Горбуша ; Сахалинец ; Пурга ; Предание ; «Мертвецы» ; Памяти Цветаевой ; Гилят ; У синих сопок : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Советское Приамурье. – 1998. – 21 янв. – С. 3. | |
Замятин, Е. Сахалин : фрагменты поэмы / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Приамурье – 95 : лит.-художественный альманах. – Благовещенск, 1995. – С. 5–19. | |
| Замятин, Е. Гениям ; Стихи, написанные у действующего вулкана ; Пруд ; Таймень ; Таких снегов не видел материк ; Звезда светает в синей кручи ; Я давно, мой милый, докумекал : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1993. – 21 авг. – С. 5. | |
| Замятин, Е. Выходила замуж ; Что ветер принесет? : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Советское Приамурье. – 1993. – 29 июня. – С. 3. | |
| Замятин, Е. Со скалы сорвавшись на рассвете ; Когда проходит острый клин дождей ; За отрогами гор ; Выходила замуж, выходила : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурский гидростроитель. – 1993. – 16 янв. – С. 3. | |
Замятин, Е. В реках неглубоких ; Завывает за окошком ветер ; Грех ; Тройка ; Плачет осень по над берегом : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурский комсомолец. – 1988. – 30 авг. – С. 4. | |
| Замятин, Е. Талакан : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1988. – 5 июня. – С. 4. | |
| Замятин, Е. Зимородок : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1988. – 28 янв. – С. 4. | |
| Замятин, Е. Верхуслава : поэма / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Огни Зеи. – 1987. – 10 апр. – С. 3. | |
| Замятин, Е. Мой край ; Лесная саранка ; Сахалинская рыбалка : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1987. – 17 янв. – С. 3. | |
| Замятин, Е. О любви : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1987. – 18 янв. – С. 4. | |
Замятин, Е. Н. У Талаканского створа ; На улице В. И. Ленина в Благовещенске ; Сон : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Советское Приамурье. – 1987. – 17 янв. – С. 4. | |
| Замятин, Е. С партией ; Вечное имя ; «Я с детства не люблю…» : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Советское Приамурье. – 1986. – 2 авг. – С. 4. | |
| Замятин, Е. У Талаканского створа : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1986. – 1 мая. – С. 3. | |
| Замятин, Е. Как звонко звучит твое имя ; У любви различные причуды : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурский комсомолец. – 1986. – 7 марта. – С. 4. | |
| Замятин, Е. Чем дальше дата : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1986. – 21 февр. – С. 4. | |
Замятин, Е. У речки Покосной ; Суровый нивх ; Весна : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Ленинский путь. – 1986. – 10 янв. – С. 3. | |
| Замятин, Е. Форель и соловей ; Весна ; Рыбак ; За увалами гор : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурский комсомолец. – 1985. – 15 дек. – С. 7. | |
| Замятин, Е. Стихи о коммунисте : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Серп и молот. – 1985. – 23 нояб. – С. 4. | |
| Замятин, Е. Весна ; Форель и соловей : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Серп и молот. – 1985. – 7 нояб. – С. 6. | |
| Замятин, Е. Юбилейное : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Кадры – селу. – 1985. – 5 нояб. – С. 4. | |
| Замятин, Е. Мой край ; В забое : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Советское Приамурье. – 1985. – 12 окт. – С. 4. | |
Замятин, Е. Мой край ; За увалами гор : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Серп и молот. – 1985. – 12 окт. – С. 4. | |
| Замятин, Е. В забое ; Вот работка! ; Рыбаки ; Баня : стихи / Е. Замятин. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 1985. – 20 сент. – С. 4. |
Литература о жизни и творчестве
| Его поэзия жива : о поэте Е. Замятине. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская правда. – 2003. – 22 янв. – С. 2. | |
| Замятин Евгений Николаевич : [биогр. справка и список лит.]. – Текст (визуальный) : непосредственный // Амурская писательская организация. 1977 – 2007 / Союз писателей России. – Благовещенск : РИО, 2007. – С. 15. | |
Маркович, А. В. Замятин Евгений Николаевич : [биогр. справка и список лит.] / А. В. Маркович. – Текст (визуальный) : непосредственный // Энциклопедия литературной жизни Приамурья XIX – XXI веков / сост. , редакт., вступ. статья А. В. Урманова. – Благовещенск : Издательство БГПУ, 2013. – С. 156. |
На данный момент нет содержимого, классифицированного этим термином.
Свобода и счастье (Рецензия на книгу Евгения Замятина «Мы»)
Этот материал защищен авторским правом в некоторых юрисдикциях, включая США, и воспроизводится здесь с любезного разрешения Orwell Estate.
Через несколько лет после того, как я услышал о его существовании, я, наконец, получил экземпляр Замятина Мы , который является одним из литературных курьезов этого века сжигания книг. Глеб Струве 25 лет советской русской литературы , я считаю, что его история была такой:
Замятин, умерший в Париже в 1937 году, был русским писателем и критиком, опубликовавшим ряд книг как до, так и после революции. « Мы » написана о 1923 году, и хотя она не о России и не имеет прямого отношения к современной политике — это фантазия, относящаяся к XXI веку нашей эры, — в публикации ее отказали на том основании, что она идеологически нежелательна.
Копия рукописи выехала за пределы страны, и книга вышла в английском, французском и чешском переводах, но никогда не появлялась на русском языке. Английский перевод был опубликован в Соединенных Штатах, и мне так и не удалось достать копию, но копии французского перевода (заголовок Nous Autres ) существуют, и мне наконец удалось позаимствовать один. Насколько я могу судить, это не первоклассная книга, но определенно необычная, и удивительно, что ни один английский издатель не проявил достаточно предприимчивости, чтобы переиздать ее.
Первое, что любой заметит в We , — это факт — я думаю, никогда не указывалось — что О дивный новый мир Олдоса Хаксли должен быть частично производным от него. Обе книги повествуют о бунте первобытного человеческого духа против рационализированного, механизированного, безболезненного мира, и обе истории должны происходить примерно через шестьсот лет. Атмосфера двух книг похожа, и, грубо говоря, описывается одно и то же общество, хотя книга Хаксли демонстрирует меньше политической осведомленности и больше подвержена влиянию последних биологических и психологических теорий.
В двадцать шестом веке, в видении его Замятиным, жители Утопии настолько полностью утратили свою индивидуальность, что известны только по номерам. Они живут в стеклянных домах (это было написано до изобретения телевидения), что позволяет политической полиции, известной как «Хранители», легче контролировать их. Все они носят одинаковую униформу, и человека обычно называют либо «числом», либо «унифом» (униформой). Они питаются синтетической пищей, и их обычный отдых — маршировать вчетвером под гимн Единого Государства, который играет через громкоговорители. Через определенные промежутки времени им разрешается на один час (известный как «час секса») опускать шторы в своих стеклянных квартирах. Брака, конечно, нет, хотя половая жизнь не выглядит совершенно беспорядочной. Для занятий любовью у каждого есть что-то вроде книжки розовых билетов, и партнер, с которым он проводит один из отведенных ему сексуальных часов, подписывает корешок. Единым государством управляет персонаж, известный как Благодетель, который ежегодно переизбирается всем населением, голосование всегда единогласно.
Руководящий принцип государства состоит в том, что счастье и свобода несовместимы. В Эдемском саду человек был счастлив, но по глупости своей потребовал свободы и был изгнан в пустыню. Теперь Единое Государство восстановило его счастье, лишив его свободы.
Пока сходство с Brave New World бросается в глаза. Но хотя книга Замятина составлена хуже — в ней довольно слабый и эпизодический сюжет, который слишком сложен для обобщения, — в ней есть политический момент, которого нет в другой. В книге Хаксли проблема «человеческой природы» в некотором смысле решена, поскольку она предполагает, что с помощью пренатального лечения, лекарств и гипнотических внушений человеческий организм может быть специализирован любым желаемым образом. Первоклассного научного работника так же легко воспитать, как эпсилонского полуболвана, и в любом случае с остатками первобытных инстинктов, такими как материнское чувство или стремление к свободе, легко справиться. В то же время не дается ясной причины, по которой общество должно быть стратифицировано описанным сложным образом.
Целью является не экономическая эксплуатация, но желание запугивать и доминировать, похоже, также не является мотивом. Нет ни жажды власти, ни садизма, ни какой-либо жестокости. У тех, кто наверху, нет сильного мотива оставаться наверху, и, хотя все счастливы бессодержательно, жизнь стала настолько бессмысленной, что трудно поверить, что такое общество может существовать.
Книга Замятина в целом более актуальна для нашей ситуации. Несмотря на образование и бдительность Стражей, многие из древних человеческих инстинктов все еще живы. Рассказчик этой истории, D-503, который, хотя и является одаренным инженером, является бедным обычным существом, этаким утопическим Билли Брауном из Лондон-Тауна, постоянно в ужасе от атавистических импульсов, которые овладевают им. Он влюбляется (это, конечно, преступление) в некоего И-330, члена подпольного движения сопротивления, и ему удается на время вовлечь его в бунт. Когда вспыхивает мятеж, оказывается, что врагов Благодетеля на самом деле довольно много, и эти люди, помимо заговора о свержении Государства, даже предаются в тот момент, когда их шторы опущены, таким порокам, как курение папирос.
и употребление алкоголя. D-503 в конечном итоге спасен от последствий собственной глупости. Власти объявляют, что обнаружили причину недавних беспорядков: она заключается в том, что некоторые люди страдают болезнью, называемой воображением. Теперь обнаружен нервный центр, отвечающий за воображение, и болезнь можно вылечить с помощью рентгенотерапии. D-503 подвергается операции, после которой ему легко сделать то, что он всегда знал, что он должен сделать, то есть предать своих сообщников полиции. С полным хладнокровием он наблюдает, как И-330 истязают с помощью сжатого воздуха под стеклянным колпаком:
Она смотрела на меня, вцепившись руками в подлокотники кресла, пока ее глаза полностью не закрылись. Ее вывели, привели в себя с помощью электрошока и снова поставили под звонок. Эта операция повторилась трижды, и из ее уст не вылетело ни слова.
Другие, привезенные с ней, оказались более честными. Многие из них признались после одного применения. Завтра все они будут отправлены в Машину Благодетеля.
Машина Благодетеля — гильотина. В «Утопии» Замятина много казней. Они происходят публично, в присутствии Благодетеля, и сопровождаются триумфальными одами, которые читают официальные поэты. Гильотина, конечно, не старый грубый инструмент, а значительно улучшенная модель, которая буквально ликвидирует свою жертву, мгновенно превращая ее в клуб дыма и лужу чистой воды. Казнь является, по сути, человеческим жертвоприношением, и сцена, описывающая ее, нарочито приобретает окраску зловещих рабовладельческих цивилизаций древнего мира. Именно это интуитивное понимание иррациональной стороны тоталитаризма — человеческих жертвоприношений, жестокости как самоцели, поклонения Вождю, которому приписывают божественные качества, — ставит книгу Замятина выше книги Хаксли.
Легко понять, почему книгу не опубликовали. Следующего разговора (немного сокращаю) между Д-503 и И-330 было бы вполне достаточно, чтобы синие карандаши заработали:
«Вы понимаете, что то, что вы предлагаете, и есть революция?» «Конечно, это революция.
Почему нет?»
«Потому что революции быть не может. Наша революция была последней и другой быть не может. Все это знают».
«Милый, ты же математик: скажи мне, какое последнее число?»
«Что ты имеешь в виду под последним номером?»
«Ну, тогда самое большое число!»
«Но это абсурд. Числа бесконечны. Последнего быть не может».
«Тогда почему ты говоришь о последней революции?»
Почему нет?» Есть и другие подобные отрывки. Однако вполне может быть, что Замятин вовсе не предполагал, что советский режим станет особой мишенью его сатиры. Писая о времени смерти Ленина, он не мог иметь в виду сталинскую диктатуру и условия в России 19-го века.23 не были таковы, чтобы кто-либо восстал против них на том основании, что жизнь становится слишком безопасной и удобной. То, к чему, по-видимому, стремится Замятин, — это не какая-то конкретная страна, а подразумеваемые цели индустриальной цивилизации. Других его книг я не читал, но от Глеба Струве узнал, что он провел несколько лет в Англии и написал несколько язвительных сатир на английскую жизнь.
Из We видно, что у него была сильная склонность к примитивизму. В заключении царского правительства в 1906, а затем заключенный большевиками в 1922 году в том же коридоре той же тюрьмы, у него были причины не любить политический режим, при котором он жил, но его книга — не просто выражение обиды. По сути, это исследование Машины, джина, которого человек необдуманно выпустил из бутылки и не может вернуть обратно. Это книга, на которую стоит обратить внимание, когда появится английская версия.
Опубликовано в Tribune , 4 января 1946 г.
В Tribune , 25 января 1946 года, Глеб Струве расширил замечания Оруэлла о We и Замятине.
Позвольте мне добавить несколько наблюдений и фактов к статье Джорджа Оруэлла о книге Замятина « Мы, » ( Tribune , 4 января), которая, хотя, я согласен, не великая книга, безусловно, является важной и интересной работой, заслуживающей внимания. известны в этой стране?
Нет сомнения, что Замятин имел в виду в своей утопической сатире Советский Союз, который еще в 1922, была однопартийная диктатура, и именно потому, что она была направлена против Советского государства, книгу отказали в публикации.
Хотя книга никогда не издавалась в оригинале (и я не знаю, сохранилась ли ее русская рукопись), книга была в свое время свободно прокомментирована советскими критиками. Возможно, конечно, что некоторые черты замятинского государства будущего были подсказаны зарождающимся фашистским порядком Муссолини. Условия жизни в «Едином государстве» Замятина могут в важных частностях отличаться от тех, которые действительно существовали в СССР во время написания книги, но те аспекты, на которых остановился Замятин, представлялись ему неизбежным логическим итогом современной жизни. тоталитаризм. Если бы книга была написана после прихода Гитлера к власти, возможно, ей было бы позволено увидеть свет и даже быть провозглашена мощной инвективой в адрес нацистского государства. Это важно именно потому, что это даже больше пророческое чем актуальное.
С другой стороны, Оруэлл прав, говоря, что книга также была задумана как протест против господствующего духа нашего машинного века. Замятин видел современную цивилизацию, идущую в тупик , и временами даже предвкушал появление нового Аттилы как единственного спасения человечества.
Любопытно, что сам Замятин по профессии был инженером-судостроителем, и именно в качестве специалиста по ледокольному строительству он приехал в эту страну в конце XIX века.14-18 война по заданию правительства России. Его математическая подготовка сильно отражена во всех его работах. Сатира на Англию, на которую ссылается Оруэлл, представляет собой длинный рассказ под названием «Островитяне », язвительно сатирическое изображение английского самодовольства и мещанства. Насколько мне известно, он был переведен на английский язык, но издатели отказались от него из-за его «антианглийского» уклона.
— сатирическая пьеса «Огни святого Доминика» 9.0004, который, как считается, был нацелен на советскую ЧК. Действие, однако, происходит в Испании во времена инквизиции, и, в отличие от « We », пьесе разрешили появиться в печати. В результате написания « Мы » и вообще своей неортодоксальности Замятин попал в туман, был провозглашен «внутренним эмигрантом» и в конце концов был вынужден (или позволил) эмигрировать (кажется, в 1930 г.
). Его последняя книга, написанная в Париже, была посвящена Аттиле. В свое время Замятин, как мастер своего дела, имел большое влияние на молодых советских писателей и занимал пост председателя Союза советских писателей.
- Джордж Оруэлл: Девятнадцать восемьдесят четыре
- Пол Оуэн: 1984 мыслепреступление? Имеет ли значение, что Джордж Оруэлл ущипнул сюжет?
- Купить We Евгений Замятин (Blackwell’s)
Евгений Замятин Биография | Список работ, учебных пособий и эссе
Лучшее резюме в формате PDF, темы и цитаты. Больше книг, чем SparkNotes.
Евгений Замятин был русским писателем, драматургом и сатириком, чьи произведения исследуют темы деспотизма, индивидуальности и отчуждения. Самое известное его произведение — роман We , который стал пионером литературного жанра антиутопии, открыв поле для таких романов, как 1984 Джорджа Оруэлла и О дивный новый мир Олдоса Хаксли .
Многие из его менее известных произведений критикуют и документируют реалии российской жизни как при царском, так и при коммунистическом режимах.
Замятин родился в селе Лебедянь в России в 1884 году в семье православного священника и музыканта. Помимо того, что он был заядлым читателем, в юности Замятин изучал инженерное дело в Санкт-Петербурге, после чего поступил на службу в Российский Императорский флот. Он был дважды арестован царским правительством, один раз во время русской революции 1905 и снова в 1911 году. Замятин провел около года в сибирской тюрьме за свое инакомыслие и участие в большевистской деятельности. В конце концов его отправили в Соединенное Королевство для наблюдения за строительством ледоколов. Будучи убежденным коммунистом, Замятин был прежде всего антиавторитарным; после большевистской революции 1917 года он стал мишенью нового коммунистического режима за пропаганду произведений, направленных против истеблишмента. В 1931 году, после нескольких лет цензуры его работы, Замятин попросил Иосифа Сталина предоставить ему бессрочную ссылку.
Его первая заметная работа, Уездное ( Провинциальная повесть ), опубликованная в 1913 году, высмеивала сельскую русскую жизнь. Вскоре после этого Замятин опубликовал « На Куличках » (« На Краю Света ») — рассказ о пьяных матросах. Виньетка привела к суду, на котором Замятина обвинили в клевете на Российскую императорскую армию. Он продолжал привлекать внимание несколькими рассказами и эссе. Вдохновленный своим пребыванием в Англии, Замятин написал Ostrovitiane 9.0004 ( Островитяне ) в 1918 году, документируя то, что он считал холодной и подавленной английской культурой. Два года спустя, в 1920 году, он написал свое самое известное произведение « Мы, » , хотя роман не публиковался в России до 1988 года. « Мы, » был впервые выпущен в США, где получил большое признание и впоследствии был переиздан в несколько языков.
После ссылки в 1931 году Евгений Замятин писал мало. Он умер от сердечного приступа 10 марта 19 года.