Сравнить Памятник Пушкина и Державина (сравнение и анализ стихотворений)

Схожесть произведений

Стихотворения Пушкина и Державина похожи по своему построению. Их размер – это шестистопный ямб, в них присутствуют как мужские, так и женские рифмы. В каждом из куплетов первая строка рифмуется с третьей, вторая – с четвертой и так далее. Иными словами, оба автора используют перекрестный метод рифмовки.

Сравнивая поэтические произведения Пушкина и Державина, стоит также отметить, что оба поэта не жалеют в них ярких, живых эпитетов. Александр Сергеевич использует такие слова, как «нерукотворный», «заветный», «великий». Прилагательные в стихотворении Гаврилы Романовича – «чудесный», «быстротечный», «сердечный».

Прием инверсии

В стихотворении «Памятник» у Пушкина и Державина используется и такой литературный прием, как инверсия:

«Доколь славянов род вселенна будем чтить». (Державин).

«И долго буду тем любезен я народу…». (Пушкин).

Данный метод позволяет выделить наиболее важные члены предложения, акцентировать внимание на своей идее, придать стихотворению большую эмоциональную окраску. В особенности часто подобный прием используется в поэтических произведениях для придания стихотворениям мелодичности, напевности.

Сравнение «Памятника» Пушкина и Державина

Сравнение «Памятника» Пушкина и Державина таблица по строфам, удобная шпаргалка для написания сочинений после которой данные стихи станут понятными даже двоечнику.

Испокон веков на Руси сложилась традиция: повторять хохмы разных идитов на свой лад, выдавая их за свое творчество. Так случилось и со стихотворением «Памятник», который сначала написал Державин в 1775 году, а в 1936 году Пушкин. Вопреки расхожему мнению, что Пушкин скопировал стихотворение у Державина, основным прототипом для обоих стихов являлась ода Горация (был такой древнеримский поэт-неудачник) под названием «Я воздвиг памятник». В ней поэт решил донести до общественности, чего же он достиг в жизни, ибо если себя не похвалишь, то никто не похвалит.

Поскольку Горация знает весь мир, а Пушкина и Державина только в России, оба поэта, позавидовав лаврам римского поэта, решили пойти по его стопам, и написали себе по подобному стихотворению.

С первых строк «Памятники» Пушкина и Державина похожи, но потом идут кардинальные различия.

Пушкин	Державин	Отличия
Я памятник себе воздвиг нерукотворный, К нему не зарастет народная тропа,	Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Металлов тверже он и выше пирамид;	Пушкин будучи ножным фетешистом и поклонников дерёвни восхищается народными тропами, по которым Таньки с грязными пятками ходили с коромыслом. Державин апеллирует к физике и металлам, как бы намекая, что у него полно орденов.
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире Мой прах переживет и тленья убежит — И славен буду я, доколь в подлунном мире Жив будет хоть один пиит.	Так! — весь я не умру, но часть меня большая, От тлена убежав, по смерти станет жить, И слава возрастет моя, не увядая, Доколь славянов род вселенна будет чтить.	Пушкин воспевает новые методы бальзамирования, но при этом особо не надеется, что его будут чтить после смерти за стихи. Державин проявляется расизм, упомянув одних славян, и высказывает предположение, что труп может убежать от разложения.
И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я Свободу И милость к падшим призывал.	Что первый я дерзнул в забавном русском слоге О добродетелях Фелицы возгласить, В сердечной простоте беседовать о боге И истину царям с улыбкой говорить.	Пушкин снова проявляет толерантность, и вспоминает, как оставлял бублики падшим женщинам. Державин же вспоминает золотую табакерку, которой наградила его Екатерина Вторая (Фелица).
Веленью божию, о муза, будь послушна, Обиды не страшась, не требуя венца, Хвалу и клевету приемли равнодушно И не оспоривай глупца.	О муза! возгордись заслугой справедливой, И презрит кто тебя, сама тех презирай; Непринужденною рукой неторопливой Чело твое зарей бессмертия венчай.	Пушкин показывает, что гордыня – это плохо, а смирение есть христианская традиция. Державин же воспевает гордыню. Поэтому Пушкиным правили светлые силы, а Державиным – темные.

В целом, оба стихотворения больших различий не имеют, их было бы целесообразнее называть вольным переводом стихов Галиция, а не самостоятельными произведениями. В школьной программе учителя пытаются донести до учащихся всю красоту эпохи классицизма, но это получается очень слабо, поскольку представители поколений Державина и Пушкина из высшего света очень глубоко изучали древнеримскую культуру, а сейчас из древней философии почти ничего в программе нет.

Сравнивать «Памятник» Пушкина и Державина целесообразно исключительно по строфам, используя разницу в определениях и существительных. Если исключить юмор, то два поэта преследовали одну цель, но применяли разные литературные приемы, слова, словосочетания. Это определенным образом раскрывает их мировоззрение, но вряд ли в момент сочинения поэты пытались донести некий скрытый смысл. Так что сравнение «Памятников» Пушкина и Державина кратко – просто иной набор описательных слов, а основные моменты одинаковые.

Подражание Горацию

«Памятник» был написан как подражание Державину, которое, в свою очередь, представляло собой переделку оды Горация. Таким образом, стихотворение «Памятник» в действительности было написано еще около 2 тысячелетий назад. Все, что впоследствии рождалось в русской литературе, представляло собой отклик на это произведение римского поэта. Однако подражая Горацию, Пушкин и Державин придерживались своих правил, опираясь на собственное понимание поэзии, а также своего места в истории. Основной момент заключается в том, что Александр Сергеевич создал свое произведение под влиянием Державина.

Как видят себя поэты?

Гаврила Романович представляет себя в своем произведении не только как творца, но и как придворного. Потому его и будут чтить, ведь он смог открыто беседовать с высокопоставленными особами. Также Державин ставит себе в заслугу говорить о высших духовных ценностях, о боге.

Пушкин, напротив, в своем произведении видит себя, в первую очередь, как поэта. И уже через образ поэта он приходит к пониманию себя как гражданина, служителя обществу, гуманного человека. В самом начале своего произведения он подчеркивает свою близость к народу – «К нему не зарастет народная тропа». И народная любовь для него является высшей ценностью.

Таким образом, можно сделать важный вывод: ценности Пушкина в отношении личного и гражданского развития стоят на порядок выше ценностей Державина. Если Гаврила Романович больше всего ценит свою близость к правящей знати, то Пушкин ставит на первое место служение людям. Он провозглашает идеал не только поэта, но также и гуманного, прогрессивного человека.

Гораций: «К Мельпомене». Г. Р. Державин: «Памятник». А. С. Пушкин: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Учебник предлагает сравнить названные стихотворения. Начать надо с того, что произведения Державина и Пушкина по праву считаются самостоятельными стихотворениями, а не переводами Горация. Однако в их основе всё же лежит текст великого римского поэта. Оба русских поэта стремятся сохранить структуру латинского стихотворения, но наполняют его реалиями собственной жизни и своего времени. При этом текст Державина значительно более близок тексту Горация. Основные элементы: поэзия более прочна, чем пирамиды и памятники; — поэзию не сокрушат обычные бедствия, не победит и время; — «Нет, не весь я умру…»: поэт живёт до тех пор, пока живёт народ, говорящий на его языке; — путь поэта: из «ничтожества» к высотам славы, перечисление заслуг; — обращение к Мельпомене (музе). У Державина среди заслуг появляются характерные строки, определяющие высокий духовный статус поэта, не зависящий от светской власти: …В сердечной простоте беседовать о Боге И истину царям с улыбкой говорить. В конце стихотворения он вновь подчёркивает ту же мысль, которой не было у Горация: О муза! возгордись заслугой справедливой, И презрит кто тебя, сама тех презирай… Венчать поэта славой не во власти «земных богов» — царей. Поэт прославляет не самого себя, он не просит лаврового венка, но возносит само искусство: через творчество поэта муза венчает «зарёй бессмертия» своё чело. В пушкинском стихотворении появляется тема отношения народа к своему поэту («…К нему не зарастёт народная тропа. ..») и тема противостояния, а порой и противоборства поэта и власти («…Вознёсся выше он главою непокорной / Александрийского столпа»). Гораций и Державин связывают своё поэтическое бессмертие с бессмертием языка, на котором они писали. Пушкин говорит не о носителях языка, а о поэтах — людях с поэтическим мироощущением, независимо от национальности. Тем самым он утверждает, что подлинная поэзия не ограничивается рамками языка. Не упоминает Пушкин и о «ничтожестве» и «безвестности». Деяния, которые ставит себе в заслугу Пушкин, отличаются от тех, что упоминают Горация и Державин: И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я свободу И милость к падшим призывал. Заключительное обращение к музе прямо противоположно обращению Горация: тот хочет, чтобы ему «ныне», при жизни, «увенчали главу» «лаврами Дельф». Державин говорит о самодостаточности искусства: «…И презрит кто тебя, сама тех презирай…». Пушкин не требует венца, то есть славы в сегодняшнем дне; он призывает музу встать выше мнений человеческих и подчиняться только «веленью Божию». Каждое из этих стихотворений ярко свидетельствует о том, как представляли роль поэта в жизни общества и как изменялись эти представления.
более месяца назад

Подведение итогов жизни

Стихотворение под названием «Памятник» у Пушкина и у Державина было своеобразным способом подвести итоги собственного жизненного пути. Державин написал произведение в 1795 году, в возрасте 52 лет. Помимо литературного творчества, Гаврила Романович много работал, служа при дворе. Однако свою заслугу перед отечеством он видел именно в том, что сумел воспеть великую императрицу, что и было упомянуто поэтом в «Памятнике». Державин полагал, что все жители земли – «от Белых вод до Черных» — будут помнить его именно за это. Пушкин же считал, что запомнится только славянам.

Стихотворение «Памятник» было написано Пушкиным в 1836 году, за год до его смерти. Сюжет произведения подсказывал сам жизненный путь поэта, оно как бы подводило итог его творческого пути. На момент написания стихотворения Пушкину было всего 37 лет. Но, возможно, он предчувствовал свою скоропостижную кончину.

Цель творчества Державина

Давая сравнение Пушкину и Державину – а точнее, их поэтическим произведениям – следует упомянуть и о том, какую ценность в своем творчестве видел каждый из поэтов. Гаврила Романович говорит о том, что он первым пошел на риск отказа от высокопарного, торжественного слога в одах. Ведь он создал «Фелицу» в «забавном русском слоге». Обладая смелостью и талантом поэта, он смог «истину царям с улыбкой говорить». Произведение Пушкина, как по форме, так и по своему содержанию, гораздо больше связано с державинским стихотворением, нежели с первоначальным вариантом Горация.

klassreferat.ru

«Памятник» (так часто называют стихотворение «Я памят­ник себе воздвиг нерукотворный…») Пушкина внешне очень похож на «Памятник» Державина, но в них есть и серьёзные различия. Пушкин пишет проще, и его идеал памяти лежит бо­лее в памяти народной, нежели чем в отстранённой от всего света славе полубога-олимпийца, призываемой Державиным. Кроме этого, свою славу Державин полагает распространённой лишь среди славян, в то время как Пушкин точно знает, что его будут помнить и чтить даже такие народы, которые в его время находились в диком состоянии. Оба поэта возносятся над тол­пой. но если Пушкин спускается в неё и душевно зависим от кривотолков и клеветы, то Державин, сознавая своё непреходя­щее значение, не обращает на неё никакого внимания. Этим он сужает поле своего творчества, но и приобретает уже при жизни черты над-жизненности. Разберём оба стихотворения построчно и сравним между собой. «Я памятник себе воздвиг неру­котворный…» А. С. Пушкина Я памятник себе воздвиг неру­котворный Речь идёт о том, что памятник поэта — это его произведения и его имя, которые будут па­мятны благодарным потомкам. К нему не зарастёт народная трона Этой строкой поэт подчёрки­вает характер своего памятни­ка и причины его необычно­сти. Именно в постоянной связи, в постоянном общении с приходящими к нему людь­ми видится поэту качество его памятника. Вознёсся выше он главою непо­корной Чтобы вознестись, памятнику поэта пришлось сражаться за свою самоценность, он преодо­лел их, но корни его — на зем­ле, в её страстях. Александрийского столпа. Сравнение с символом само­державия и преодоление его придаёт памятнику черты зем­ные. Это сравнение можно по­нять так, что памятник поэта важнее и значительнее славы всей российской государствен­ности, что поэт вышел за пре­делы культурно-исторической ограниченности своей эпохи. Вместе с этим такое сравнение хорошо показывает корни пушкинского памятника, его рождение и существование в конкретных земных условиях. Нет, весь не умру — душа в за­ветной лире Поэт точно указывает на то, что переживёт его тело, — это душа, неразрывно связанная с символическим инструментом поэтического творчества — лирой. Мой прах переживёт и тленья убежит — Поэт говорит, словно знает на­верняка. Слово «убежит» здесь в смысле «избежит». Нет ак­цента на борьбе. И славен буду я, доколь в подлун­ном мире Слава тут ставится в зависи­мость от нахождения чего-то на земле. Жив будет хоть один пиит. Это «что-то» — наличие на земле поэтов, людей, способ­ных ценить и понимать творче­ство. Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой, Поэт конкретизирует про­странство своей славы не гео­графически, а политически. И назовёт меня всяк сущий в ней язык, Слово «язык» употреблено здесь в значении «народ». Вся­кий народ, живущий в России, будет знать о поэте; поэт ста­нет символом не только рус­ского языка, но и всей России. И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой Поэт не ограничивает свою славу славянским родом, он помнит о том, что Россия — многонациональное государ­ство. Тунгус, и друг степей калмык. Будущее России не замыкается Европой, за её пределами на­ходятся народы, которые со временем смогут оценить по достоинству творчество рус­ского поэта. И долго буду тем любезен я на­роду, Все речи поэта как бы смягче­ны, этим он подчёркивает свою универсальность и доступ­ность, отсутствие всякой из­бранности для тех, кто может полюбить его творчество. Что чувства добрые я лирой пробуждал. Поэт близок каждому, потому что он пробуждал именно «до­брые» чувства, доступные лю­бому, кто даже не способен на геройство и судьбоносные ре­шения. Что в мой жестокий век воссла­вил я свободу Народная память должна обя­зательно оценить то, что поэт пошёл против эпохи, вышел за её пределы, указал на идеалы будущего. И милость к падшим призывал. Поэт ещё раз подчёркивает всеохватность своего творчества. Он жил народной душой, по­этому не мог не воспринять лучших народных качеств. Милость — это возможность для человека не творить жесто­кость, даже если она оправдана и справедлива. В этой строке содержится намёк на декабри­стов. Веленью Божию, о муза, будь послушна, Поэт призывает музу слушать­ся велению Бога, то есть соиз­меряет все свои достижения с божественным светом и бес­предельностью, которая всё равно значительнее самых ве­ликих человеческих успехов. Обиды не страшась, не требуя венца; Поэт проповедует гармониче­ское существование, лишённое стремлений к мирской славе, лишённой смысла при понима­нии своего истинного значе­ния. Также нелепо бояться и всяческих обид, потому что то­го, кто живёт для будущих эпох, нельзя обидеть как обык­новенного человека. Хвалу и клевету приемли равно­душно, Здесь идёт усиление предыду­щего суждения. Поэт, осозна­вая своё превосходство, дол­жен быть бесстрастен и независим от непостоянных людских суждений. И не оспоривай глупца. Поэт усиливает земной харак­тер своего творчества. Мнение глупого человека невозможно опровергнуть, потому что глу­пый не поймёт умных доводов. Всегда есть большое искуше­ние — постараться объяснить заведомому невежде его ошиб­ки, но великий поэт не может тратить время и силы на мел­кую полемику, он должен сто­ять выше нападок невежества и зависти. «Памятник» Г. Р. Державина Я памятник себе воздвиг чудес­ный, вечный Поэт считает, что его памятник вечен и обладает волшебными свойствами, чем подчёркивает своё особенное величие. Металлов твёрже он и выше пирамид; Начинается раскрывание свойств памятника, происходит своеобразное пояснение, поче­му он чудесен и вечен. Поэт это делает, применяя преуве­личенные степени, используя сравнения с самыми выдаю­щимися явлениями на Земле. Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный, Продолжается описание свойств памятника, его над­земный характер. И времени полёт его не сокру­шит. Даже всевластное время ока­зывается бессильно перед творениями поэта, этим под­чёркивается его небесное про­исхождение и неземная слава. Так! — весь я не умру, но часть меня большая, Идёт торжественное утвержде­ние бессмертия части поэта. От тлена убежав, по смерти станет жить, Здесь акцент делается на бегство от тлена, то есть на то, что будет совершенно некое чудо, некое преодоление неизбежного. И слава возрастёт моя, не увя­дая, Предполагается, что слава по­эта будет прирастать со време­нем, то есть после смерти его продолжится активная жизнь его творений. Доколь славянов род вселена бу­дет чтить. При всей титанической значи­мости, утверждаемой поэтом, он считает, что его слава нераз­рывно связана со славой славян. Этим державинский памятник приобретает черты некоей иглы, имеющей основание в одном народе, пусть этот памятник и возвышается в космические вы­соты. Слух обо мне пройдёт от Белых вод до Чёрных, Имеются в виду Белое и Чёр­ное моря. Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льёт Урал; Географические пределы поэти­ческой славы Державина лежат в Европейской части России. Взгляд поэта обобщён, он не различает государства и народы, связан лишь с родом всех сла­вян. Он говорит о славянах, но ощущается отстранение поэта от людей, географические ориен­тиры для него естественнее. Всяк будет помнить то в наро­дах неисчётных, Здесь делается упор на опре­делённую назидательность. Народы, населяющие указан­ное пространство, неразличи­мы с высоты памятника, видно лишь, что они «неисчётны». Как из безвестности я тем из­вестен стал, Поэт начинает говорить о сво­их поэтических заслугах. Что первый я дерзнул в забавном русском слоге Он делает упор на необычность «русского слога», напоминая, что многие в его время про­должали считать, будто рус­ский язык не подходит для стихотворчества и поэтому стихи на русском языке нико­гда не достигнут вершины. О добродетелях Фелицы возгла­сить, Державин вспоминает напи­санную им оду «К Фелице», в героине которой Екатерина II соблаговолила узнать себя, на­градила поэта и приблизила к себе. В сердечной простоте беседо­вать о Боге До Державина о вещах божест­венных было принято говорить только торжественным слогом, используя выспренние и значи­тельные выражения. Державин первый стал говорить о высо­ком простым русским языком, он первый перешагнул через рамки штилей, предписанных Ломоносовым. И истину царям с улыбкой гово­рить. Истина существует независимо от человека. Поэт познал исти­ну и не побоялся рассказать о ней самым великим земным властителям. Он смотрел на всё с улыбкой вселенского понима­ния, его снисхождение не было душевным участием, как у Пушкина. Истина неумолима — она просто существует. Ми­лость, о которой пишет Пуш­кин, исходит по желанию чело­века и является в определённом смысле её дополнением. О муза! возгордись заслугой справедливой, Поэт призывает свою музу вес­ти себя соответственно своему таланту. Он считает, что её уст­ремлённость ввысь и заслуги на этом пути дают ей право гордиться сделанным. Поэт смотрит вниз и видит сделан­ное, но он избегает взгляда вверх, что позволило бы ему понять не только свою избран­ность с точки зрения простого человека, но и всю ограничен­ность человеческих деяний пе­ред лицом Божественного. И призрит кто тебя, сама тех презирай; Поэт прямо настаивает на пре­зрении к тем, кто оказался не­способен понять его гений. Этим он отстраняется от части людей и расходует творческие силы на чувства, затемнённые страстями. Непринуждённою рукой неторо­пливой Поэт живёт в вечности и для вечности. Торопиться ему не­куда. Его не терзают сомнения, и никто не может принудить его писать неправду, поэтому его рука «непринуждённа». Чело твоё зарёй бессмертия вен­чай. Поэт говорит о венце бессмер­тия, он устраняется от людских дел и видит уготованный для себя небесный путь. Его не за­нимает и не донимает людская молва и перетолки. В отличие от Пушкина, он менее уязвим, потому что менее народен, меньше проникнут стихией жизни.

Рекомендуем посмотреть:

• Анализ стихотворения «Я памятник воздвиг себе воздвиг нерукотворный…»
• «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Анализ стихотворения
• Анализ стихотворения Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»
• Стихотворение А. С. Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» — сочинение
• Значение некоторых слов и словосочетаний в стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» А. С. Пушкина
• Что мне понравилось в стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»
• Анализ стихотворения Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»
• Стихотворение А. С. Пушкина «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» (восприятие, истолкование, оценка)
• «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» — сочинение

В чем видел предназначение своей поэзии Пушкин?

В сравнении «Памятника» Пушкина и Державина необходимо упомянуть о том, что Александр Сергеевич видел высшую ценность своего поэтического творчества в борьбе за свободу народа. И эти идеи нашли свое отражение уже в первых строках произведения: «Я памятник себе воздвиг…». Ценность своих произведений поэт видел в том, что он смог пробуждать в людях «чувства добрые», призывал «милость к падшим». Пушкин – это единственный из поэтов своего времени, который осмелился призвать царя к помилованию восставших декабристов. Великий русский поэт делает акцент на общественной ценности своих произведений.

Обращение к музам

Также анализ Пушкина и Державина будет неполным, если не рассмотреть обращение обоих поэтов к своим музам. Гаврила Романович призывает свою вдохновительницу гордиться «заслугой справедливой», а также выражать презрение к тем, кто осмеливается презирать ее. Пушкин же хочет одного – чтобы его муза была послушна «веленью Божию», не боялась напрасных обид. Он говорит ей не требовать от других славы, не обращать внимания на посылаемую в ее адрес «хулу и клевету», а также не вступать в спор с недалекими глупцами.

Политическая лирика Александра Сергеевича рисует его как одного из самых передовых выразителей общественного мнения своей эпохи. В то время, когда Пушкин создал «Памятник», им было написано также немало и других стихотворений. Белинский говорил о нем, что он не столько классический поэт, сколько относящийся к романтизму певец своего времени. Также Белинский отмечал, что как у Пушкина, так и у Державина, является верным каждое слово и каждое чувство. «Все на своем месте, все полно, ничего незаконченного» — писал он о поэтах.

Державин Г. Р. «Памятник» А. С. Пушкина

Державин Г. Р.

Сочинение по произведению на тему: «Памятник» А. С. Пушкина

И Г. Р. ДЕРЖАВИНА — ТРАДИЦИИ И НОВАТОРСТВО В ПОЭЗИИ

Гаврила Романович Державин — крупнейший поэт XVIII века, один из последних представителей русского классицизма. Творчество Державина глубоко противоречиво: раскрывая новые возможности классицизма, он в то же время разрушал его, прокладывая путь к романтической и реалистической поэзии. Поэтическое творчество Державина обширно и в основном представлено одами, среди которых выделяют гражданские, поэтические, философские и анакреонтические.

Гражданские оды Державина адресованы лицам, наделенным» большой политической властью: монархам, вельможам. Их пафос не только хвалебный, но и обличительный. Сближая поэзию с жизнью, смело нарушая каноны классицизма, Державин прокладывал новые пути в русской литературе.

К гражданской лирике относится одно из поздних произведений Державина — «Памятник», вольное подражание оде Горация «К Мельпомене». Кроме Державина к оде Горация обращались в разное время Ломоносов, Пушкин, Брюсов. Общая мысль этих стихотворений — мысль о праве поэтов на бессмертие, но мотивировка у этого права у каждого автора своя.

Державин в «Памятнике» напоминает, что он первым рискнул отказаться от торжественного, высокопарного стиля хвалебных од и написал «Фелицу» в забавном, шутливом «русском слоге», и, обладая несомненной поэтической смелостью и гражданским мужеством, не побоялся «истину царям с улыбкой говорить». Пушкинский «Памятник» и по форме, и по содержанию больше связан с державинским вариантом, чем с вариантом Горация.

Пушкин высшую ценность своего творчества видел в народности и борьбе за свободу. Эти мысли нашли яркое отражение в стихотворении «Я памятник себе воздвиг.». Оно — итог творческого пути поэта, его поэтическое завещание. Ценность своей поэзии Пушкин видит в том, что он пробуждал своей лирой «чувства Добрые», в его жестокий век «восславил свободу», призывал «милость к падшим», то есть единственный из русских писателей и поэтов осмелился в своих стихотворениях призывать царя помиловать декабристов. Пушкин также сделал акцент на общественной ценности своей поэзии.

В стихотворениях Державина и Пушкина есть и сходные, и различные черты. Памятник Державина «чудесный, вечный», Пушкина — «нерукотворный». У Державина он «металлов тверже», «выше пирамид», «ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный», у Пушкина «вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа». Народ не забудет о Державине и Пушкине. Память о поэте-Державине «времени полет. не сокрушит», и к памятнику Пушкина «не зарастет народная тропа». Память о поэтах не умрет в веках: «часть» Державина «по смерти станет жить», слава его «возрастет», «не увядая» до тех пор, «доколь Славянов род вселена будет чтить», душа Пушкина его «прах переживет и тленья убежит», и слава будет «доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит».

И действительно, слух о поэтах пройдет по всей русской земле: о Державине «всяк будет помнить. как из безвестности. известен стал», и Пушкина будет знать «всяк сущий в ней язык».

Державин стал первым поэтом русским, сумевшим и, главное, захотевшим выразить свою личность такой, какова она была, — нарисовать портрет свой живым и правдивым. Прямоте и честности посвящены многие строки в творениях Державина. Для нас они скучноваты, но невозможно не оценить их энергии. Новаторство Державина-поэта состоит в том, что он первым «дерзнул в забавном слоге о добродетелях Фелицы (Екатерины II) возгласить», просто и понятно «беседовать о Боге и истину царям с улыбкой говорить». В «Памятнике» он гордится этим.

Но здесь он недооценил себя, так как говорил царям истину не только с осторожной улыбкой честного слуги, но и с гневом поэта.

Пушкин же в «свой жестокий век.» первым в русской литературе «лирой пробуждал» «чувства добрые», славил свободу и «милость к падшим призывал».

И Державин, и его ученик Пушкин обращаются к своей музе. Державин призывает музу гордиться «заслугой справедливой» и презирать тех, кто ее презирает и «чело твое зарей бессмертия» венчать. Пушкин хочет, чтобы его муза была послушна «веленью Божию», не боялась обиды и не требовала славы, не обращала внимания на «хвалу и клевету», не спорила с глупцами.

Политическая лирика Пушкина рисует поэта выразителем передовых взглядов его эпохи. В период написания «Памятника.» Пушкин создал целый цикл стихотворений, проникнутых идеями и чувствами декабристов. Белинский говорил, подтверждая собственные слова поэта о его славе, что Пушкин столько же поэт классический, сколько поэт романтический и поэт новейшего времени. И у Державина, и у Пушкина, отмечал далее критик, «верна. всякая мысль, всякое чувство и всякое ощущение, всякий образ, каждая фраза, каждое слово. Все на своем месте, все полно, ничего недоконченного».

derzhavin/raznoe11

Пушкин и Державин.История конфликта. — Самарские судьбы

Недавно прочла интересные факты из жизни замечательных русских поэтов Пушкина и Державина.Спешу поделиться с Вами и услышать Ваши мнения  по поводу этих фактов или может быть, Вы уже слышали об этом?

Оказывается история создания известного стихотворения А.С.Пушкина  «Памятник» имеет  свою подоплеку.
Первое стихотворение с таким названием написал Г.Р. Державин.  Читаем дальше… и сравниваем.
Г.Р.Державин
                       ПАМЯТНИК

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,                      
* *
Металлов тверже он и выше пирамид;
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет его не сокрушит.

Так! — весь я не умру, но часть меня большая,
От тлена убежав, по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,

Доколь славянов род вселенна будет чтить.

Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,
Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;
Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
Как из безвестности я тем известен стал,

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.

О муза! возгордись заслугой справедливой,
И презрит кто тебя, сама тех презирай;
Непринужденною рукой неторопливой
Чело твое зарей бессмертия венчай.
1795

А.С.Пушкин
* * *
      Exegi monumentum.*
      
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной

   Александрийского столпа.**

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тлeнья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
   Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
   Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
   И милость к падшим призывал.

Веленью бoжию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приeмли равнодушно
   И не оспаривай глупца.
1836

«Неловкость» Пушкина пытались объяснить Гершензон и Вересаев. Первый высказал предположение, что Пушкин в «Памятнике» говорит не от своего лица, хвалу ему воздадут «глупцы», и это будет клеветой на его творчество. По версии второго Пушкин просто пародирует «пышные самовосхваления Державина. И на его гордостный „Памятник“ он ответил тонкой пародией своего „Памятника“. А мы серьезнейшим образом видим тут какую-то „самооценку“ Пушкина» (3).

Обе трактовки продолжают свою жизнь в пушкинистике в каком-то отрицательном модусе — с ними никто не согласен, но все цитируют.

Более осторожный вариант «защиты Пушкина» предложил М.П. Алексеев. В нем также фигурирует Державин, но уже как образец для подражания. «Написав свое стихотворение „Лебедь“ (кстати, тоже перекликающиеся со стихотворением  »Памятник» — возвеличиванием поэта)), Державин почувствовал своего рода угрызения совести и желание оправдаться перед читателями. Он писал по этому поводу: «Непростительно было бы так самохвальствовать; но как Гораций и прочие поэты присвоили себе сие преимущество, то и автор тем пользуется, не думая быть осужденным за то своими соотечественниками, тем паче, что поэзия его — истинная картина натуры».

Отметив, что ссылки на Горация неоднократно делались в подобных случаях для самозащиты, М.П. Алексеев делает предположение, служащее, на наш взгляд, не к чести Пушкина: «не этими ли мотивами руководился и Пушкин, выбирая для своего „Памятника“ латинский эпиграф?» (4, с.97). Вряд ли Пушкин прятал голову под крыло, то бишь мирил себя с «самохвальством» ссылкой на Горация, полагаясь при этом на готовность охладевшего к нему (и к классицизму с его авторитетами) читателя пойти на ту же скидку.

К более изощренному построению прибег С. Бонди. По его мнению, «Пушкин использовал прекрасный прием: он процитировал широкоизвестное в то время стихотворение Державина, заменив в применении к себе то, что Державин говорил про себя и свою поэзию» (5). Эту хитроумную фразу, по-видимому, следует понимать так, что этически дурное в «Памятнике» — от Державина, остальное — свое.

Дальше  больше, есть еще третий стих-памятник!
Я узнала, что

Оказывается, Державин делал перевод стихотворения Горация «Памятник» ( это было модно в то время), но впоследствии эти данные перестали указывать. И получилось, что Державин будто бы говорит о себе в этом стихотворении.  Именно над этим «поиздевался» Пушкин, написав пародию на перевод Державина. А теперь, в свою очередь, никто не указывает, что это — пародия.  Думаю, это непростительная оплошность учителей литературы  ( хотя вряд ли найдётся приличное количество учителей, знающих об этом факте из жизни поэтов).
(Читайте статью на стр. 34 газеты Аргументы и Факты №49 от 8-14/12-2010)

Мне интересно Ваше мнение, друзья, об этом факте. Жду Ваших комментариев.

ТРОГАНИЕ СЕРДЦЕ: АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН

«Я плачу с Россией!» — так говорили бы многие тогда и так говорят до сих пор, когда вспоминают Пушкина.

В этом месяце — феврале —  1837 года Александр Сергеевич скончался в своей квартире на Мойке после смертельного ранения на дуэли.

Сотни людей до сих пор приходят сюда, приносят цветы, читают стихи Пушкина.

У Пушкина никогда не было собственного дома в Петербурге; он снимал квартиры. В доме на Мойке 12, принадлежавшем княгине Волконской, он поселился в сентябре 1836 года. Это, пожалуй, самое красивое место в городе: совсем рядом великолепная Дворцовая площадь с Зимним дворцом и Александровской колонной. Раковина в этом месте изогнута изящной дугой, образуя неповторимую по красоте панораму особняков на набережной, закованных в гранит. Увы, жить в этом чудесном месте Александру Сергеевичу пришлось недолго… Потом здесь сменилось много жильцов, дом несколько раз перестраивался, а в советское время устраивали коммуналки. Музей, посвященный поэту, появился здесь только в 1927.

«Сегодня в музей приходит много молодежи, — говорит его директор Галина Седова. «Дом на Мойке, как он был лидером по посещаемости среди мемориальных квартир, так и остался». Сегодня в это трудно поверить, но после смерти поэта о нем в России мало что вспоминали, мало разошлись его собрания сочинений, и были «горячие головы», утверждавшие, что Пушкин, поэт-аристократ, вообще больше не нужен. Прошли годы, и сегодня мы все больше осознаем, что Пушкин действительно есть – «это наше все». Вот что рассказывает нам его музей-квартира. В нем собрано более 200 тысяч экспонатов, в том числе совершенно уникальных.

Во многих комнатах декор не воссоздан, а лишь смоделирован. Так могло выглядеть жилое помещение того времени. Но зато в оригинале сохранились некоторые вещи Пушкина и его жены.

труба А.С. Пушкин

В 1911 г. ларец был привезен из Риги в Пушкинский дом его сотрудником М. Гофманом, получившим эту реликвию от жены попечителя Рижского учебного округа С. В. Прутченко, брат которой переписывался в 1870-х гг. с сыновьями А.С. Пушкин. По словам М. Гофмана, в этом ларце поэт хранил свои бумаги.

Итак, в кабинете поэта хранятся его трости и трубка, доставшиеся в наследство от предка-арапа, сундук, письменный стол, его любимое вольтеровское кресло. Открытые пистолеты, которые можно было использовать во время смертельной дуэли.

Историки утверждают, что всего у Пушкина было около 30 дуэлей. Поэт даже всегда носил тяжелую железную палку. «Чтобы сделать руку тверже; если придется стрелять, чтобы не дрогнул», — пояснил он. Однако веселые драки Александр Сергеевич довольно легкомысленно относился к смертельным дракам. Как-то поэт застрелился с неким подполковником Старовым. Старов выстрелил первым и промахнулся. Пушкин выстрелил в поле, снял шляпу и в шутку сказал:

Подполковник Старов,
Слава богу!

Сабер А.С. Пушкин

Часто дуэли происходили из-за всяких мелочей. Но на них сам вспыльчивый поэт никого не убивал. Они убили его. И он хорошо знал, кто его убьет, — поверил предсказанию гадалка, возвестившей ему смерть в 37 лет от «белого человека». Так и случилось. Его убийца Дантес был блондином…

Шкатулка А.С. Пушкин

По легенде стоял на столе у ​​Пушкина в его последней квартире. В ней поэт хранил свои кольца. Перед смертью он велел подарить ему шкатулку, достал из нее кольцо с бирюзой и подарил на память К. Данзасу.

Шкатулка подарена Натальей Николаевной А.О. Россет через В.А. Жуковский. В 1870-х годах Россет подарил шкатулку другу семьи Ф. А. Корчаку-Михневичу. В дальнейшем ящик находился у его дочери, а затем у внучки — С.К. Островской, передавшей шкатулку музею в 1969 году.

В одной из витрин выставлены перстни Пушкина. Известно, что у поэта их было семь. Своим талисманом он считал золотой перстень с сердоликом, подаренный ему в Одессе графиней Елизаветой Воронцовой. На нем была вырезана восточная надпись; он воспел ее в нескольких своих известных стихотворениях. Этим перстнем Пушкин скреплял письма. По словам Павла Анненкова, «Пушкин, по известной склонности к суевериям, даже соединил свой талант с судьбой перстня, испещренного какими-то кабалистическими знаками и бережно им хранимого».

На смертном одре поэт подарил это кольцо поэту Василию Жуковскому. Следующим владельцем кольца стал Иван Тургенев, и, в конце концов, он оказался в Пушкинском музее. Но в роковом 1917 году кольцо исчезло. Его украли с выставки практически сразу после Февральской революции и так и не нашли. Сейчас в музее-квартире от него остался пустой сафьяновый футляр и оттиск печати на воске.

Еще одно кольцо Пушкина можно увидеть на знаменитом портрете Василия Тропинина, который также висит в музее. Это кольцо с крупным зеленым камнем, напоминающим изумруд. Пушкин тоже считал его своим талисманом. Есть предположение, что ему посвящено стихотворение «Спаси меня, мой талисман». Перед смертью Пушкин передал ее своему другу Владимиру Далю, сказав: «Возьми, друг, я больше не могу писать».

Даль был поражен подарком и писал об этом Владимиру Одоевскому: «Кольцо Пушкина, которое он назвал — не знаю почему — талисманом, теперь для меня настоящий талисман… Как я смотрю на него, искра пробежит по мне с ног до головы, и я тоже хочу взяться за что-нибудь приличное.

Так и случилось. Даль создал бесценный для России труд – «Толковый словарь живого великорусского языка». Это кольцо сохранилось и сегодня находится в музее на Мойке.

Чернильница А.С. Пушкин

1830-е Россия. Бронза золоченая и патинированная, металл, стекло, картон, бархат.

Дана Пушкину П.В. Нащокина к новому, 1832 г. Нащокин, зная о глубоком интересе Пушкина к истории своего прадеда А. П. Ганнибала, писал: «Посылаю тебе твоего предка с чернильницами, которые открываются и обнаруживают, что он был человек ´ двойное вуе (проницательное — франц.)…»

Чернильница хранилась в семье поэта, затем во второй семье его жены, в доме ее старшей дочери А.П. Араповой. Поступила в Пушкинский дом в 1919 из наследства Араповой А.П. по ее завещанию.

Стол А.С. Пушкин
Начало XIX века. Россия. Красное дерево, ткань.

Поэт Облачкин, побывавший у Пушкина незадолго до смерти, вспоминал: «Посередине стоял огромный стол из простого дерева, оставивший проход с обеих сторон, заваленный бумагами, канцелярскими принадлежностями и книгами…».

Наталья Николаевна Пушкина передала стол П. А. Вяземскому, который хранил его в усадьбе Остафьево. Оттуда в 1930 с. таблица передана в Государственную библиотеку. В.И. Ленина, а в 1936 г. — в ИРЛИ (Пушкинский дом).

Кресло А.С. Пушкин
1830-е Россия, Петербург. Красное дерево, марокко, металл.

Стул указан на счету мебельщика А. Гамбеса 25 мая 1835 года. После смерти Пушкина вдова поэта, очевидно, была перевезена вместе с другими вещами в Михайловское

С особым воодушевлением Галина Седова рассказывает о кушетка, которая стоит в кабинете поэта. Долгое время считалось, что именно на нем Пушкин погиб после дуэли, но уверенности в этом не было. Вещи из квартиры поэта исчезли, и ситуацию пришлось восстанавливать по крупицам, диван привезли из Эрмитажа, а до этого он часто переходил из рук в руки. Галина Седова первой решила провести экспертизу для проверки его подлинности.

Диван А. С. Пушкин с двумя подушками
1-я половина 19 века Красное дерево, кожа. Государственный Эрмитаж

На этом диване смертельно раненый поэт провел последние часы своей жизни и скончался 29 января 1837 года в 2 часа 45 минут дня

Черную суконную тельняшку Пушкина, которая была на нем в день дуэли, взял П. А. Вяземский; он хранил ее в Остафьеве в настольном витрине со своей перчаткой, парой той, которую он бросил в гроб поэта, и со свечой от отпевания Пушкина в Конюшенной церкви. Вещи вместе с удостоверяющими грамотами Петра Андреевича прикреплены к низу окна шнурками, скрепленными официальной печатью князей Вяземских. Из Остафьево поступил в Государственную библиотеку. В.И. Ленина, откуда в 1936 его перевели в ИРЛИ (Пушкинский дом).

Поступил в музей в 1938 году

«… Я долго смотрел один в его лицо после смерти. Никогда на этом лице я не видел ничего похожего на то, что было на нем в ту первую минуту смерти… Не было сон или покой. Это не было выражением ума,так прежде свойственного этому человеку.Это было и не поэтическое выражение.Нет,на нем струилась какая-то глубокая,удивительная мысль,что-то вроде видения,какое-то полное, глубокое, приятное знание… В этот момент, можно сказать, я увидел саму смерть, божественно тайную смерть без покрывала. И как удивительно она выразила на нем и свою, и его тайну! Уверяю вас, что я никогда видела выражение его на такую ​​глубокую, величественную, торжественную мысль. Она, конечно, проскальзывала в нем и раньше. тогда, когда все земное отделялось от него прикосновением смерти. Таков был конец нашего Пушкина».0023 В.А. Жуковский

27 января, когда врачи осмотрели рану, было принято решение вызвать священника.

— За кем приказываете мне послать? — спросил Пушкин.

«Возьмите первого ближайшего священника», — ответил он.

Самым «ближайшим» был протоиерей Петр Песоцкий, настоятель храма на Конюшенной площади. Он уходил от Пушкина со слезами на глазах, пораженный смирением и благородством умирающего поэта.

«Вы можете мне не верить, — сказал он, — но лично я желаю ему конца».
Решено тело Пушкина перенести в храм Спаса Нерукотворного Образа не днем, а в полночь…

А.С. Пушкин в гробу

«После смерти Пушкина, — писал П.А. Вяземского, — я был у его могилы почти постоянно, пока тело не вынесли в церковь, которая находится в здании Конюшенного ведомства. Вынос тела производился ночью, в присутствии родственников Н.Н. Пушкина, граф Г.А. Строганов с женой, Жуковский, Тургенев, граф Велигорский, Аркадий Ос. Россети, офицер Генерального штаба Скалона и семьи Карамзина и князя Вяземского. Из этого списка отставной офицер связи Веревкин, который, по объяснению А.О. Россети, какое-то отношение к погибшему. Посторонних не допускали. По просьбе А.Н. Муравьева и старого друга покойной графини Бобринской (жены графа Павла Бобринского), переданных мною графу Строганову, мне было поручено сообщить им, что исключений не допускается. При вывозе присутствовал начальник штаба жандармского корпуса Дубельт в сопровождении около двадцати штабов и обер-офицеров. В соседних дворах были выставлены пикеты. Развернутые вооруженные силы совсем не соответствовали маленьким и крайне скромным друзьям Пушкина, собравшимся вынести тело.

После похорон И.А. Крылов, П.А. Вяземский, В.А. Жуковский и другие писатели подняли гроб и отнесли его в склеп, находящийся внутри двора.

«Мы долго ждали окончания церковной службы; наконец, на крыльце стали появляться лица в полном мундире; военных было немного, но большое количество придворных… В черных фраках были только лакеи, которые шли впереди гроба… Гроб вынесли на улицу посреди пестрой толпы мундиров и салопы… Причем все это промелькнуло перед нами лишь на мгновение. С улицы гроб тотчас же вынесли в ворота рядом с церковью на Конюшенный двор, где находился поминальный погреб…

Среди многочисленных документов, связанных с похоронами Пушкина, кажется, что лишь один стоит в стороне от неприлично живой скорбной давки.

«1. В погашение долгов.
2. Заложенное имущество отца в погашение долга.
3. Пенсия вдовы и дочерей, вышедших замуж. каждый при поступлении на службу
5. Издать работы на казенный счет в пользу вдовы и детей
6. Единовременно 10 тонн
Император Николай.

И вроде бы нет и намёка на живое чувство в нарочито сухом списке, но боли от невосполнимой утраты и живого сострадания к семье Пушкиных почему-то больше, чем в самых искренних соболезнованиях.

Поэт был похоронен близ Святогорского монастыря рядом с родовым поместьем в Михайловском. Там он купил землю для своего будущего упокоения (как будто предчувствуя скорую смерть) на похоронах матери в 1836 году.

«3 февраля в 10 часов вечера, — пишет В.А. Жуковского, — мы в последний раз собрались к тому, что нам осталось от Пушкина; похоронили последнюю панихиду; поставили ящик с гробом на сани, сани тронулись; при свете месяца я некоторое время следил за ними; вскоре они свернули за угол дома; и все, что было земным Пушкиным, навсегда исчезло с моих глаз…»

Наумов А. А. — Перевозка тела Пушкина на Святые Горы

Сообщение о смерти великого поэта было опубликовано только в одной газете: «Литературные дополнения к «Русскому инвалиду». умер в цвете своих лет, посреди большой карьеры…» Но уже на следующий день редактора пригласили для объяснений к председателю цензурной комиссии князю Михаилу Дундукову-Корсакову.

«Должен вам сказать, что министр крайне, крайне вами недоволен!» — сказал он Краевскому. — Почему эта публикация о Пушкине? Что это за черная рамка вокруг известия о смерти неофициального лица, не занимавшего никакой должности на госслужбе? Ну куда ни шло! Но какое выражение! «Солнце поэзии!». Простите, что это за честь? «Пушкин ушел из жизни… в середине своей великой карьеры!» Что это за поле?

После смерти поэта князь словно хотел отомстить ему за злую эпиграмму, которую он сочинил о нем:
В Академии Наук
Князь Дундук сидит
Говорят, не подобает
Дундук — такая честь
Почему он сидит?
Потому что. .. есть!

Спустя много лет прах усопшего поэта потревожили. В 1953 году на территории Святогорского монастыря решили вскрыть его могилу. Территория была закрыта для посетителей, у ворот выставлены посты полиции. В качестве консультанта был приглашен известный советский археолог Павел Шульц. Участник этих работ, тогдашний директор заповедника Семен Гейченко, вспоминал: «Мы скинули лопаты и совки и стали расчищать землю ножами, щетками и деревянными ложками… Стены, головка и днище гроб хорошо сохранился. На дне склепа остатки еловых веток. Следов осмотра не обнаружено. Прах Пушкина сильно сгнил. Волосы были нетленными.

И случилось странное. Останки еще двух человек были найдены в склепе Пушкина. Какими они были, ученым установить не удалось…

Как известно, сам Пушкин своими стихами «памятник сам себе чудотворный воздвиг». Но многие другие, посвященные поэту, воздвигнуты в Петербурге.

Памятный знак на месте дуэли А.С. Пушкин с Жоржем Дантесом на Черной реке 1907

Памятник Александру Сергеевичу Пушкину в Москве работы скульптора А.М. Стражник, открытый на Тверском бульваре 6 июня 1880 года. Фото 1907

Первый временный гипсовый бюст был установлен в 1881 году в сквере на Пушкинской улице. Затем на его месте в 1884 году по проекту Александра Опекушина был установлен бронзовый памятник в полный рост. Позднее памятники и мемориалы, посвященные русскому гению, появились в Царском Селе, на месте дуэли Пушкина на Черной реке, во дворе дома на набережной реки Мойки, где он жил, а в 1957 году был открыт замечательный памятник поэт произведения Михаила Аникушина на площади Искусств. Таблички с именем Пушкина установлены на набережной Фонтанки, на Галерной, на набережной Кутузова, во дворе дома на Мойке, где он жил. Именем Пушкина названы улицы в центре города, в Пушкинском, Павловском, Колпинском, Курортном и Красносельском районах.

Памятник А.С. Пушкину на площади Искусств

Памятник А. С. Пушкина в Царском Селе

Словом, трудно найти другого поэта, которому повсюду поставлено столько памятников. Говорят, что он есть даже в Эфиопии. Правда, на постаменте написано: «Нашему поэту». А в Михайловском в 2000 году поставили памятник роковому зайцу, который, как известно, спас Пушкина. Это верстовой столб с надписью «До Сенатской площади осталось 416 верст» с фигурой сидящего на нем зайца. Когда поэт мчался в Петербург, где началось восстание декабристов, дорогу ему перебежал заяц. Поверив в приметы, Пушкин тут же повернул назад…

Но при жизни великому поэту памятников не ставили. Даже родители Пушкина не любили своего сына. «Пушкин восхищался третьеразрядными французскими поэтами, но смотрел на гениев в своей семье», — писала его биограф Ариадна Тыркова-Вильямс в книге «Жизнь Пушкина». Просмотрели гении и другие.

Не имел успеха пушкинский журнал «Современник», где печатались не только его шедевры «Подлый рыцарь», «Капитанская дочка», «Медный всадник», но и стихи Тютчева, Лермонтова, Жуковского, повесть Гоголя.

В 1836 году вышло четыре тома. Первая вышла тиражом 2400 экземпляров, но раскупили не более трети из них. В результате тираж четвертого увеличился почти втрое. После смерти поэта у самого интересного журнала в истории русской литературы осталось всего 233 подписчика. Однако журнала «Европейский», где печатался и Пушкин, было всего 50.

Что читали тогда в России? Уже забытые сегодня Марлинский, Булгарин, Греч, Полевой, легковесные «дамские» романы французских писателей, похождения бывшего каторжника Видока — прообраз сегодняшних сыщиков. За два столетия до засилья гламурного «мыла» вкусы большей части публики мало чем отличались от нынешних.

Царь Николай I был, пожалуй, выше всех поэтом — тем, кого в советское время считали едва ли не главным организатором заговора с целью его уничтожения. «Знаешь, — сказал Николай жене после встречи с Пушкиным, — я сегодня разговаривал с самым умным человеком в России». Затем он назначил после смерти поэта щедрое пожизненное содержание для его семьи. Чего не сделал ни один советский правитель для родственников умерших или покончивших с собой известных поэтов и писателей.

На протяжении всей жизни Пушкин жестоко страдал, но не столько от дерзких ухаживаний жены, сколько от непризнания в обществе истинного значения его творчества. Ведь в те времена не было премий и других знаков отличия для писателей. Никто не отдавал им приказы, не ставил их на трибуны. Каково было быть гением, осознавать это и видеть, что другие этого не признают? Ведь даже «специалисты», литературоведы того времени далеко не всегда его хвалили. Когда поэт напечатал «Бориса Годунова», влиятельный журналист Николай Надеждин отреагировал на это так:0023 Борис Годунов
Выпущен в народ.
Плохое обновление,
Увы! на новый год!

Даже его друг лицеист Вильгельм Кюхельбекер ставил Годунова ниже давно забытых пьес Нестора Кукольника. Если его не поняли и не оценили друзья и коллеги-писатели, то как быть с остальными?

Однако вскоре и сам Пушкин понял то, что другие люди понимают только к концу долгой жизни: благородное сердце умнее светлой головы. И потому его Татьяна была умнее Евгения Онегина. Но самый умный человек в России не смог наладить свою жизнь. Когда он умер, дома было всего 300 рублей. Нечего было хоронить…

Во времена СССР, когда его возводили на трибуну, тоже не все было гладко. Бенедикт Сарнов в своей книге «Сталин и писатели» описывает такой случай. В 1949 году отмечалось 150-летие со дня рождения Пушкина. В Большом театре в Москве состоялся торжественный митинг, на котором были прочитаны его стихи. Речи спикеров транслировались через ораторов, которые затем стояли по всей стране на площадях. Была передача в одном маленьком казахстанском городке. Площадь была пуста, но вдруг ее заполнили странные всадники, приехавшие из ниоткуда. Они были бедно одеты, обессилены, но с большим вниманием стали слушать речь Симонова, читавшего рапорт. Но, не дослушав до конца, они вдруг пришпорили лошадей и умчались… Зачем они пришли и почему ушли, явно разочарованные?

Оказалось, поясняет Сарнов, что это были калмыки, депортированные в Казахстан по приказу Сталина. Они бросились из своих поселений, чтобы услышать, не скажет ли московский репортер, цитируя текст на памятнике Пушкину, слова: «И друг калмыцких степей».

Симонов процитировал стихотворение. И хоть строфу соответствующую прочитай, но — не до конца:
Слух обо мне пройдет по всей Великой России,
И всякий язык в ней назовет меня,
И гордый внук славян, и финн, и теперь дикий
Тунгус…

И — всё! На «Тунгусе» цитата оборвалась. Тогда запрещалось называть имена репрессированных народов. И вот всадники сразу поняли, что никаких перемен в их судьбе не предвидится, и поскакали. «Отрезанная» пушкинская линия была возвращена только после смерти Сталина и XX съезда, когда калмыки смогли вернуться в родные места.

Любопытно, что одно из самых цитируемых восклицаний Пушкина искажено.

Помню, какое большое впечатление произвел премьер-министр в БДТ в Ленинграде «Печаль от ума» в постановке Георгия Товстоногова, когда над сценой появился плакат со словами: «Блин, я родился в России с мудростью и талантом!» В СССР это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Ну, дескать, у нас в стране ум никому не нужен, потому и «горе от ума». В те времена это было неслыханное мужество.

Однако на самом деле Пушкин не таков. В его последнем письме к Наталье Николаевне Гончаровой эта фраза выглядит иначе. «Дьявол угадал, что я родился в России с душой и талантом». Вместо «души» вдруг появился «разум». Разница, конечно, кардинальная. Режиссеры «поправили» Пушкина, чтобы его слова ассоциировались с названием пьесы «Горе от ума» Александра Грибоедова. Сейчас, конечно, сложно сказать, кто сделал это первым. Либо сам Товстоногов, либо кто-то еще до него. Но в любом случае регулировка не допустима…

В советское время Пушкина изображали непримиримым борцом с царизмом. Однако перед смертью он отзывался об императоре иначе. — Что король может сказать о вас? Жуковский спросил у смертного одра поэта. «Скажи, мне жаль, что я умираю, весь бы он был», — тихо ответил Пушкин.

В высшем обществе Петербурга многие вообще ненавидели поэта, что послужило поводом для коварных интриг и убийств. Ряд исследователей утверждают, что поэт стал жертвой «голубого заговора».

В Париже и других европейских столицах грех Содома был тогда в моде в высших кругах.

Зная вспыльчивый характер поэта, его враги стали избивать самого больного — его красавицу жену. И вот в Петербурге откуда ни возьмись появился белокурый француз Дантес. Его приемный отец, голландский посланник барон Геккерен, поставил его в гвардию, водил по лучшим домам. Геккерен никогда не был женат. Князь А. Трубецкой писал позже: «Не знаю, как сказать: жил ли он с Геккереном, или жил с ним Геккерен… Он был очень красив».

«Прощание Пушкина с морем» Ивана Айвазовского и Ильи Репина (1877)

Дуэль Александра Пушкина и Жоржа Дантеса Адриана Волкова 1869

Источники:

http://www.stoletie.ru/kultura/den_poeta_605.htm
https://travelask.ru/russia/saint-petersburg/muzey-kvartira-pushkina-na-moyke
https://www. spb-guide.ru/page_21595.htm
https://peterburg. guide/muzei/kvartira-pushkina-na-mojke/

https://www.museumpushkin.ru/

Отрывок — МОНИЗМ В ПУШКИНЕ – Русский & Евразийская политика

Гордона М. Хана

Введение

Около двух десятилетий назад историк Ричард Вортман опубликовал журнальную статью, а затем главу в книге, в которой исследуется роль концепции единства или целостности ( цельность ) в российской политической жизни. культуры, делая вывод, что Россия обладала уникальной склонностью ориентироваться на единство. Основное внимание в исследовании уделялось территориальной целостности и противодействию этническим и религиозным разделениям и несколько меньше — единству власти и власти в лице суверенного самодержца[1]. Группа российских ученых подвергла критике журнальную статью Вортмана, и их комментарии были включены в книгу Вортмана в конце главы, основанной на журнальных статьях, и подняли некоторые важные вопросы. Во-первых, они отметили, что единство или целостность необходимо определить и классифицировать методологически. В лечении Вортмана было целость «орудие современной науки», «какое-то оригинальное понятие с исторически закрепленными значениями, которые будут эволюционировать во времени», «элемент юридического дискурса, культурная категория, идеологический конструкт», что именно? Во-вторых, они предположили, что изучение концепта в допетровской России «с ее специфическим видением целостности» было целесообразным. Для сравнения они спросили: «Насколько идиосинкразическим было стремление к неделимости и сплоченности Российской империи?» [2]. Вортман ответил, что целость в его употреблении была «культурной категорией» «представления монархии», «одним из элементов политической культуры русской монархии» и «главным символом, пронизывавшим мышление монарха и его государственной элиты. ” Целость была «более чем юридическим термином», становясь «само по себе благом»[3] и приобретая «сакральный характер… что придавало ей момент и значение, которые, возможно, не были свойственны другим системам». Вортман спрашивает: «(Я) в каких (других штатах) сделал ( целость ) возникают как основная цель и символ, которые обращаются к текущей проблеме, и сохраняются из эпохи в эпоху?»[4]. одного из аспектов русской культуры мы могли бы условно обозначить целость .

Я полагаю четыре основных вида целостности в русском дискурсе и устремлении: монизм, единство, соборность /коллективизм и универсализм. Я определяю «монизм» как устремление или допущение в религиозном богословии (православном христианстве) и философии, включая истинно формальную философию, возникшую в конце XIX в.^-й век Россия. Единство — это скорее политическая концепция, наиболее актуальная для политической культуры, и здесь она понимается как стремление или приближение к единству в обществе, политике, культуре, идеологии и даже экономике. Соборность /коллективизм имеет здесь политическое значение, но оно прежде всего социокультурное и сосредоточено вокруг подчинения интересов и предпочтений индивида интересам и предпочтениям группы, включая русские идеи, такие как соборность , такие институты, как -Советская деревня община и советский коллективизм. Наконец, универсализм — это устремление, иногда определяющее практику, поведение и даже политику, стремящуюся усилить влияние одной или нескольких форм русской целостности на культуру или образование за пределами России: на славянство, на Православный мир, христианскому миру, Европе или «Западу», всему человечеству, вселенной. Формы целостности’ или стремления к ней в православном христианстве, воплощенном в Русской Православной Церкви (РПЦ), мы встречаем в отвержении «старообрядцами» РПЦ в 1666 г., когда Церковь пыталась реформировать «абсолюты». в его практике, в славянофильском коммунализме, в самодержавном абсолютизме, в марксистско-ленинском коллективизме, в мечте о всеобщей социальной справедливости, единстве и братстве, в русской формальной философии, космизме и трансгуманизме.

В этом отрывке из моей рабочей статьи «Целостность» я исследую наличие монизма в творчестве великого русского поэта и мыслителя Александра Пушкина.

МОНИЗМ в ПУШКИНЕ

Великая русская литературная традиция зародилась вместе с возвышением величайшего и первого отечественного поэта Александра Пушкина (род. 26 мая 1799 г.), первого великого культурного произведения предшествовавшего ему века просвещения. После своей безвременной смерти на дуэли 29 января 1837 года Пушкин оставался центральным произведением русской литературы, и эта литература сохраняет огромное влияние на русскую мысль и культуру. Можно с уверенностью сказать, что сегодня это самый влиятельный интеллектуальный и культурный «институт», за исключением разве что русской православной веры. Действительно, эти два института пересекались на протяжении веков. Религиозный аспект пушкинской поэзии, где чаще всего можно встретить монистические артикуляции, был обойден вниманием по сравнению с другими его аспектами, за исключением богословов и религиозных философов, таких как Владимир Соловьев, Сергей Булгаков и Семен Франк. Отчасти это произошло из-за ограничений на такие интерпретации, существовавших в течение семи десятилетий при атеистическом советском режиме. Однако после распада СССР появился интерес к этому аспекту творчества все еще самого популярного поэта России. Литературоведам и культурологам предстоит рассмотреть значительный религиозный материал, особенно в последние годы творчества Пушкина, в 1830-е годы, когда религиозная чувствительность переросла в более горячую веру.[6]

Религиозно-монистическое выражение есть, хотя и ограниченное, даже в самых ранних произведениях Пушкина. В поэме 1821 года «Христос воскресе» Пушкин говорит о «богочеловеке».[7] В поэме 1826 года «Пророк» Христос изображен в конце его 40-дневного скитания по пустыне с вмешательством Бога-Отца. мир, чтобы послать его из пустыни и обратно к его стаду человеческому, чтобы распространять благую весть спасения:

Я лежал, как труп в пустыне

И голос Божий воззвал ко мне:

«Восстань, пророк, и смотри и внимай,

Исполни волю мою

И, минуя моря и земли,

Словом сердца людей сжигай». Сумерки» предлагает покончить с «земными чувствами» и «миром земным» в пользу «мира неземного»

где все сияет

Нетленная слава и красота

Где чистое пламя пожирает

Несовершенство бытия. [9]

В его стихотворении 1827 года «Ангел» ангел стоит у дверей Эдема, когда он встречает сатану, который говорит, что не ненавидит все на Небесах или все на земле.[10] Краткая, но трогательная «Эпитафия младенцу» Пушкина того же года красноречиво говорит сама за себя:

В сиянии, в радостном покое,

У престола вечного творца,

С улыбкой он смотрит в земной изгнанник,

Он благословляет мать и молится за отца.[11]

В «Монастыре на Казбеке» (1829 г.) Пушкин как бы одобряет желание уйти в монастырь, умоляя в заключительном двустишии: «Там, в келье за ​​облаками,/ Сокрой меня подле Бога!»[12] ] В своем комментарии 1836 года к произведению итальянского драматурга и писателя Сильвио Пеликко « Об обязанностях мужчин» ( Dei doveri degli uomini ), Пушкин писал, что Пеллико принадлежал «в высшей степени к тем избранным, которых приветствовал Ангел Господень во имя людей благожелательных». хотя и не его религиозность, но несколько поверхностна в том смысле, что не выходит за пределы верований, традиционных для русских православных верующих или даже христиан вообще. Религиозные стихи Пушкина не затрагивают сколько-нибудь глубоко космологических вопросов единства Бога и человека, неба и земли, духовного и материи, обожествления человека и т. д. В основном они касаются вопросов молитвы к Богу, греха и покаяния. Однако трудно согласиться с Суратом в том, что «в лирике Пушкина нет обращений к Всевышнему», а есть только «неосознанная, неявно начинающаяся молитва» в шести стихотворениях, ни одно из которых выше не затронуто[14]. В стихотворении Пушкина 1836 года «Я воздвиг памятник» поэт взывает к Богу о творческом вдохновении: «По велению Божию, Муза, послушна…»[15]

Среди тех русских, кто разглядел более глубокую религиозность, а потому и более многогранный монизм в искусстве Пушкина, — русский философ-интуиционист Семен Франк, работы которого Сурат высоко оценивает[16]. Франк заявлял, что для Пушкина «сама поэзия есть уже «молитва» («мы рождены… для сладких звуков и молитв») и «(т)поэт, подобный пророку, знает только одну цель: исполнить волю Божию, «сжечь слова в сердце людей’»[17]. Он находит в «эротической эстетике» Пушкина описание чувственной любви, которая «прикасается к иным мирам», его любимые женщины — «ангелы «с огненным мечом», говорящие на «мертвом языке». о тайнах вечности и могилы». Дева Пушкина в его 1829 г.поэма «Бедный рыцарь жил на земле…», по словам Франка, вызывала у Соловьева «Божественную Софию» православного христианства, обсуждаемую ниже.[18]

По взглядам Франка, в пушкинских «Двух чувствах» выражена «внутренняя связь родовой обители с родиной, основанная на едином чувстве укорененности личной духовной жизни в той почве, из которой она (внутренняя связь) выросла, и ее связь с ближайшим семейным окружением, из которого оно питается»[19].]:

Два чувства дивно близки нам –

В них сердце находит пищу –

Любовь к родному пеплу,

Любовь к отцовским гробам.

Основано на них веками

По воле Самого Бога

Самостоятельные люди

Залог его величия…

Животворящая святыня!

Без них мир был бы мертв,

Без них наш многолюдный мир — пустыня,

Душа — алтарь без божественного. [20]

Пушкинское воззвание «По воле Самого Бога» хотя и не обращение к Богу, но явное признание вмешательства Бога в мир. Философская интуитивистская точка зрения Франка (рассмотренная далее) обнаруживает в этом стихотворении «связь между духовным индивидуализмом и духовной коллективностью» ( соборность ). «Единство этой индивидуально-коллективной сущности духовной жизни проникнуто религиозной основой»[21].0222 домовой и встречающиеся в древнеримской и греческой культурах пенаты или домашние божества, признаваясь в любви к ним, а в поэме «Еще одна высокая важная песня» эти «домашние божества» любят его и учат «бессмертным и тайным чувствам .» [22] Но это редкость; почти все упоминания Пушкина о другом невидимом мире христианские. Наконец, интуиционисты, подобные Франку и «искателям Бога», с которыми Франк был теофилософски близок, как будет показано ниже, склонны были видеть целостность во многих местах и ​​многими способами. Здесь не исключение, как пишет Франк о «целостном ( целостном ) духе Пушкина-поэта», мысль которого всегда «направлена ​​на всю полноту и целостность бытия и жизни»[23]

. Философ и культуролог Владимир Кантор описывает, как Пушкин подходил к вопросу о «появлении Петра Великого в антигероической Москве» на религиозной почве, которую, по-видимому, разделяет и сам Кантор, отражая богочеловеческий и небесно-земной монизм: 9Появление 0003

(Петра Великого), строго говоря, не объяснимо ни историческими предпосылками, ни генетикой. …Пушкин предложил свою формулу России, русской истории и ее шансов вырваться из объятий злобы и горя. И его формула основана на вере в чудо христианского откровения и преображения (курсив Кантора). Он говорил о том, что человек «видит общий ход вещей и может сделать вывод из одного глубокого положения, часто оправданного временем, но для него невозможно предвидеть ход вещей».0222 событие мощного и мгновенного оружия провидения. (курсив Пушкина)». Именно Петр стал происходящим , тем орудием провидения перводвигателем, «славным шкипером», «которым двигается наша Земля» и который держал Россию «над самой бездной» (курсив Кантора). Когда уже никто не ждал спасения, когда страна выродилась в дикие бунты и мелкие козни бояр, появился Преобразователь. («наконец явился Петр»), чего никто, никакой ум не мог предвидеть, ибо это было явление , т. е. событие , для России событие спасения (курсив Кантора)[24].

Русская мысль о Пушкине, кажется, породила больше монизма, чем сам поэт. Хорошим примером является следующее из Сурат и тех, кого она цитирует:

Пушкин не бросился на небо с земли, а принес небо на землю. Вспомним еще раз Белинского: «В поэзии Пушкина есть небо, но земля всегда пронизана им». Белинский кажется нам более точным, чем Розанов, писавший, что Пушкин пришел «полюбить эту прекрасную землю и… вознести ее скорее на небо», но при кажущемся противопоставлении они, по сути, говорят одно и то же: в Пушкина, Бог живет в мире и открывает поэту человеческую душу, историю, природу и каждую деталь творения.[25]

Комментарии Кантора и Сурата демонстрируют сохраняющуюся силу как творчества Пушкина, так и монизма в русской мысли и культуре даже в постсоветскую эпоху.

---

СНОСКИ

[1] Ричард С. Вортман, Сила языка и риторики в политической истории России: харизматические слова с 18 ^{-го по 21-е -е века3 (Нью-Йорк и}

век3) Академик Блумсбери, 2019 г.).

[2] Вортман, Сила языка и риторики в российской политической истории , с. 178.

[3] Вортман, Сила языка и риторики в российской политической истории , стр. 179-80. Вортман также отмечает, что, хотя эта концепция использовалась в монархии Габсбургов, «она препятствовала предоставлению автономии национальным территориям» или тому, что император не наделял полномочиями канцлера». Вортман, Сила языка и риторики в российской политической истории , стр. 180-1. Однако следует отметить, что, как указывает в своей статье сам Вортман, Польша и Финляндия имели автономию в составе империи. Кроме того, как упоминал Вортман, власть была разделена в соответствии с новым 19-м06 Основных законов с передачей части полномочий от государя правительству и Думе.

[4] Вортман, Сила языка и риторики в российской политической истории , с. 181.

[5] См. Сурат Ирина. Пушкин и религиозная проблема. -problema.html, последний доступ 4 ноября 2020 г. См. также статью Фрэнка «Религиозность Пушкина» в Франк, Русское мировоззрение, , стр. 213-26.

[6] Семен Франк, Русское мировоззрение (СПб: Наука, 1996), с. 221.

[7] А. С. Пушкин, Собрание сочинений в 10 томах , (М.: Художественная литература, 1959), Том 1, с. 177.

[8] Пушкин, Собрание сочинений в 10 томах , Том 2, с. 148-9.

[9] Пушкин, Собрание сочинений в 10 томах , Том 1, с. 189.

[10] Пушкин, Собрание сочинений в 10 томах , Том 2, с. 174.

[11] Пушкин, Собрание сочинений в 10 томах , Том 2, с. 244.

[12] Пушкин, Собрание сочинений в 10 томах , Том 2, с. 269.

[13] Пушкин, Собрание сочинений в 10 томах , Том 5, с. 192.

[14] Сурат, Пушкин и религиозная проблема.

[15] Пушкин, Собрание сочинений в 10 томах , Том 2, с. 460.

[16] Сурат, «Пушкин и религиозная проблема».

[17] Франк, Русское мировоззрение , с. 222. Подобные взгляды высказывали и другие, в том числе иерархи РПЦ, см. Сурат, «Пушкин и религиозная проблема».

[18] Франк, Русское мировоззрение , с. 223.

[19] Франк, Русское мировоззрение , с. 224.

[20] А. С. Пушкин, Полное собрание сочинений в 10 томах , Том 3 (Л.: Наука, 1977), с. 203. Вариант «Двух чувств» в Пушкинском собрании 1959 года подвергается цензуре, убирая вторую строфу и слово «душа» в третьей строфе. См. Пушкина, Собрание сочинений в 10 томах , Том 2, с. 596.

[21] Франк, Русское мировоззрение , с. 225.

[22] Франк, Русское мировоззрение , с. 224. О стихотворении Пушкина «Еще одна высокая важная песня» см. «Ещё одной высокой важной песни», Пушкин, Собрание сочинений в 10 томах , Том 2, с.