Россия в годы Первой мировой войны и Великой Российской революции

1. Россия и мир накануне Первой мировой войны.

В начале XX в. Европа оказалась расколотой на два противостоящих блока — Тройственный союз (Германия, Австро-Венгрия и Италия) и Антанту (Великобритания, Франция и Россия). Во всех великих державах развернулась гонка вооружений. Ведущими в этом противостоянии являлись: англо-германские противоречия (военно-морское соперничество, борьба за передел сфер влияния на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Африке) и франко-германский антагонизм (столкновения в Марокко и стремление Франции взять реванш за поражение 1871 г.). Российско-германские и российско-австрийские противоречия также были весьма существенными. Россия не желала мириться с намерением Австро-Венгрии подчинить себе Сербию. А усиление германского влияния в Османской империи (строительство Багдадской железной дороги, отправка в конце 1913 г. военной миссии для укрепления турецкой армии) грозило планам по установлению российского контроля над проливами Босфор и Дарданеллы (через которые шла значительная часть российского экспорта).

2. Начало войны.

Поводом к войне послужило убийство 28 (15) июня 1914 г. сербским националистом Г. Принципом наследника австро- венгерского престола Франца-Фердинанда. После того как Австро- Венгрия предъявила ультиматум Сербии, а затем 28 (15) июля объявила ей войну, Россия не могла остаться в стороне от конфликта. 30 (17) июля в России была объявлена всеобщая мобилизация. Германия потребовала её прекращения. 1 августа (19 июля), после того как ультиматум был отвергнут, Германия объявила России войну. Спустя несколько дней в войну вступила Франция. А после того как германские войска нарушили нейтралитет Бельгии, войну Германии объявила Великобритания. Вопреки ожиданиям Германии и Австро-Венгрии, Италия заявила о своём нейтралитете. В дальнейшем она вышла из Тройственного союза и вступила в войну на стороне Антанты. Новыми союзниками Германии и Австро-Венгрии стали Османская империя и Болгария, которые присоединились к ним уже в ходе войны. Начиная войну, российское руководство имело следующие цели:

3. Кампания 1914 г.

За прошедшее после войны с Японией время русская армия изменилась в лучшую сторону: увеличилась насыщенность артиллерией, пулемётами и средствами связи, появились первые авиаотряды. (Однако полностью перевооружение должно было завершиться только в 1917 г.) В планах германского командования восточному театру военных действий отводилась второстепенная роль. Предполагалось, что, пока Россия проводит мобилизацию, Германия успеет разгромить Францию. Поэтому в Восточной Пруссии, на границе с Россией была развёрнута всего одна германская армия. Исходя из сходных расчётов, командование Австро-Венгрии двинуло часть войск против Сербии и Черногории, ослабив свою группировку в Галиции. Между тем России удалось сосредоточить на своей западной границе необходимые для наступления силы уже на 18-й день мобилизации. Русское командование начало его сразу по двум направлениям, хотя войска были ещё не полностью готовы (приходилось учитывать призывы о помощи, которые поступали от руководства Франции). 17 (4) августа перешли границу Восточной Пруссии войска Северо-Западного фронта (в его состав входили две армии — 1-я и 2-я). 20 (7) августа 1-я армия генерала П. К. фон Ренненкампфа нанесла немцам поражение под Гумбинненом, что породило надежды на скорую победу. Но противник, используя развитую железнодорожную сеть, быстро провёл перегруппировку сил и неожиданно нанёс удар по 2-й армии генерала А. В. Самсонова. В конце августа в битве под Танненбергом она была разбита. В сентябре немцы превосходящими силами атаковали Ренненкампфа и оттеснили его за границу. Восточно-Прусская операция окончилась для России поражением, тем не менее первые успехи русских войск так встревожили германское командование, что оно перебросило на восток часть сил с Западного фронта. Это помогло англо-французским войскам остановить германское наступление на Марне. В результате план молниеносной войны был сорван. Одновременно с боевыми действиями в Пруссии началось наступление войск Юго-Западного фронта (главнокомандующий генерал Н. И. Иванов, начальник штаба М. В. Алексеев). Сдержав наступательный порыв австро-венгров, русские нанесли им в ходе Галицийской битвы ряд тяжёлых ударов. 3 сентября (21 августа) российские войска вошли во Львов. Противник понёс большие потери и под угрозой окружения оставил всю Восточную Галицию. Сильная австрийская крепость Перемышль оказалась в тылу у русской армии. Началась её осада. Спасая союзников, германские войска в конце сентября начали наступление на Варшаву, но в октябре потерпели поражение в ходе кровопролитного Варшавско-Ивангородского сражения. Отбросив врага от Варшавы, русское командование попыталось развернуть в следующем месяце наступление в глубь Германии, однако не добилось успеха. Серьёзно осложнило положение России вступление в войну в конце октября 1914 г. Османской империи, после чего возник новый Кавказский фронт. Попытка турок вторгнуться в Закавказье закончилась их разгромом в декабре 1914 г. — начале января 1915 г. в ходе Сарыкамышской операции (тогда отличились генералы Г. Э. Берхман и Н. Н. Юденич). Успехи русских армий под Гумбинненом, в Галиции и у Варшавы были обусловлены прежде всего тем, что сражались наиболее подготовленные, кадровые войска. Однако осенью стали прибывать второочередные дивизии, состоящие из резервистов, а потому уровень боеспособности начал падать. Стали распространяться антивоенные настроения.

4. Кампания 1915 г.

В 1915 г. германское командование решило ограничиться на Западном фронте обороной, чтобы сосредоточить все силы против России и вывести её из войны. В феврале — марте 1915 г. армиям Северо-Западного фронта пришлось отражать удары противника из Восточной Пруссии. В заснеженных лесах под гордом Августов (в северо-западной Польше) немцы окружили и после упорных боёв заставили сдаться 20-й корпус 10-й русской армии. Однако развить успех они не смогли: наступление 12-й армии генерала П. А. Плеве в районе Прасныша в марте завершилось победой и взятием 6 тыс. пленных. На Кавказе летнее наступление турок закончилось полным провалом, после чего русские войска под командованием Н. Н. Юденича перешли в наступление и овладели провинцией Ван с большим армянским населением. Десятки тысяч армян были спасены от геноцида. Войска Юго-Западного фронта в зимнюю стужу в январе 1915 г. начали наступление в Карпатах, стремясь овладеть перевалами, открывавшими дорогу в Венгрию. 22 (9) марта капитулировала крепость Перемышль (первая осада которой была предпринята ещё в сентябре 1914 г.). В плен попали 9 австро-венгерских генералов, 2300 офицеров и 122 800 нижних чинов. Чтобы не допустить прорыва русских на равнины Венгрии, германское и австрийское командование подготовило крупную наступательную операцию. 2 мая (19 апреля) немцы нанесли мощный удар в районе Горлице (город в южной Польше), прорвали через три дня фронт и стали быстро продвигаться на северо-восток, выходя в глубокий тыл русским армиям. 16 (3) июня немцы заняли Перемышль, 22 (9) июня — Львов. Вскоре была оставлена вся Галиция. Угроза нависла над находившимися в Польше армиями Северо-Западного фронта генерала М. В. Алексеева. Чтобы избежать окружения, начался планомерный отвод русских войск из Польши и Прибалтики. 4 августа (22 июля) была сдана Варшава, 2 сентября (19 августа) — Гродно. Фронт стабилизировался только к началу октября, когда под контроль немцев перешли все Привисленские губернии (территории Польши и Литвы, часть Латвии и Белоруссии). Успеху германского наступления способствовало то обстоятельство, что к лету 1915 г. достиг максимума кризис военного снабжения русской армии. У артиллеристов был один снаряд на день, а одна винтовка приходилась на трёх-четырёх солдат. Моральное состояние войск упало, отмечались многочисленные случаи самовольного оставления позиций или добровольной сдачи в плен. В тылу усиливалось состояние тревоги и страха, а несколько миллионов беженцев усугубили напряжённость в обществе. Однако армия всё-таки избежала полного разгрома. Главная цель немцев — вы вести Россию из войны — не была достигнута. Под влиянием летних неудач серьёзные перемены произошли в Ставке. Главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич (дядя императора) 23 августа 1915 г. был освобождён от своей должности. Обязанности Верховного главнокомандующего Николай II возложил на себя. Начальником штаба был назначен генерал М. В. Алексеев.

5. Кампания 1916 г.

В 1915 г. происходит переход от маневренной войны к позиционной, предполагающей создание глубокоэшелонированной обороны на несколько километров в глубину. Сам характер этой окопной войны вёл к деморализации войск. Солдаты вшивели, мёрзли, а в случае перебоев со снабжением голодали. Ежедневные обстрелы тяжело сказывались на психике. Осенью и весной ледяная вода могла стоять в окопах по пояс. В этих условиях настрой солдат по отношению к власти и военному командованию становился всё более оппозиционным. Германское и австро-венгерское командование полагало, что Россия не скоро сможет оправиться после поражений 1915 г. Поэтому в 1916 г. Восточный фронт рассматривался им как второстепенный. Германия главный удар направила против Франции. Основные усилия Австро-Венгрии предполагалось сосредоточить на Итальянском фронте. Но реальность внесла в эти расчёты существенные коррективы. Призыв новобранцев позволил России компенсировать понесённые потери. Благодаря мобилизации промышленности к лету 1916 г. удалось преодолеть кризис вооружения. В апреле на совещании Ставки был выработан план летнего наступления. Главную роль в нём должен был сыграть Западный фронт. Но первым наступление начал Юго-Западный фронт генерала А. А. Брусилова. 4 июня (22 мая) его армии атаковали позиции австрийцев. Каждая из них наносила мощный удар на своём участке фронта. В результате противник так и не смог определить, какой из них следует считать главным. Тщательная подготовка определила успех: австро-венгерская оборона была прорвана в нескольких местах. По просьбе А. А. Брусилова Ставка начала передавать ему дополнительные силы. К сожалению, Брусилов не придал должного значения успешному развитию операции на левом крыле своего фронта. Главное внимание было уделено наступлению в районе Ко- веля и на р. Стоход — в тыл противостоявшим Западному фронту германским войскам. Однако кровопролитные бои, продолжавшиеся здесь вплоть до октября 1916 г., не привели к разгрому противника. Тем не менее успехи, достигнутые в результате наступления Юго-Западного фронта, выглядели впечатляюще. За лето было освобождено 25 тыс. км2 захваченной врагом территории. В плену оказалось около 500 тыс. австро-венгерских солдат и офицеров. Для отражения русского наступления Центральные державы перебросили значительные силы с Западного, Итальянского и Салоник- ского фронтов, что облегчило положение союзников в сражении на Сомме и спасло от поражения итальянскую армию. Одним из итогов Брусиловского прорыва стало вступление в войну на стороне Антанты Румынии. Впрочем, к серьёзному перевесу сил это не при-вело (вскоре румынская армия потер — пела ряд серьёзных поражений; что- бы стабилизировать фронт, пришлось перебрасывать ей на помощь русские войска). Серьёзные успехи были достигнуты на Кавказском фронте. В феврале 1916 г. пала сильнейшая турецкая крепость Эрзерум. В апреле русские войска овладели Трабзоном. В целом итоги кампании 1916 г. оказались неоднозначными. Россия одер- жала ряд серьёзных побед. Австро-Венгрия была поставлена на грань ката- строфы. Но при этом русская армия понесла тяжёлые потери, в войсках нарастало недовольство. Рост антиправительственных настроений среди солдат определялся, прежде всего, тяжёлыми условиями войны. Однако своё влияние, особенно в тылах, оказывала и пропаганда леворадикальных партий.

6. Русская армия.

Первая мировая стала первой войной, в которой сталкивались не профессиональные армии, а вооружённые народы. Только в России мобилизовали 15,5 млн человек. Операции разворачивались на фронтах протяжённостью в сотни километров. Такую огромную армию необходимо было обеспечивать, кормить и вооружать в условиях массовой мобилизации населения. Всё это порождало серьёзные проблемы. В начале ХХ в. предполагалось, что будущая война продлится максимум полгода, и военные запасы делались из этого расчёта. Но действительность оказалась хуже самых пессимистических прогнозов. Чем дольше продолжалась война, тем острее стоял вопрос о поддержании морального духа войск. Их первоначальный патриотический энтузиазм постепенно ослабевал. Многие солдаты не понимали целей войны, а трудности окопной жизни и огромные потери (по подсчётам середины 1920-х гг., только убитыми и пропавшими без вести русская армия потеряла 850 тыс. человек, 2,7 млн было ранено, 3,4 млн попало в плен) способствовали росту антивоенных настроений. При всём этом среди русских воинов было много героев. Около 5 тыс. офицеров были награждены орденом Св. Георгия 4-й степени. Его аналог для солдат и унтер-офицеров, Георгиевский крест 4-й степени, получили около 1,3 млн человек. Вся страна знала о подвигах штабс-капитана П. Н. Нестерова, совершившего первый воздушный таран, и корнета Ю. В. Гильшера, который лишился после аварии ступни ноги, но продолжал совершать боевые вылеты с протезом. Под влиянием охватившего городские слои патриотического подъёма на фронт .бить германца. отправились сотни подростков (среди них был 15-летний В. В. Вишневский — будущий известный драматург). Многие женщины становились сёстрами милосердия. Одна из них, Р. М. Иванова, за мужество при спасении раненых была награждена Георгиевским крестом. В сентябре 1915 г., поднимая за собой солдат в атаку, отважная девушка погибла. Указом Николая II Р. М. Иванова была посмертно награждена офицерским орденом Св. Георгия 4-й степени. Добровольцами на фронт шли не только русские, но и представители других народов Российской империи. Так, уже летом 1914 г. из добровольцев народов Северного Кавказа стала формироваться Кавказская конная туземная дивизия. По мере расширения зоны боевых действий появлялись новые национальные части — польские, армянские, латышские, сербские и чехословацкие.

Выставка «История Первой мировой войны (1914—1918) в открытках»

Ме­сто про­ве­де­ния: Москва, ул. Воздвиженка, 3/5, чи­таль­ный зал от­де­ла изо­из­да­ний РГБ Вре­мя про­ве­де­ния: 8 июля — 27 сентября 2014 года Фотогалерея на Flickr От­дел изо­из­да­ний РГБ к сто­ле­тию со дня на­ча­ла Пер­вой ми­ро­вой вой­ны под­го­то­вил вы­став­ку от­кры­ток. Кар­точ­ки от­ра­жа­ют по­ли­ти­че­скую и бы­то­вую сто­ро­ны во­ен­но­го кон­флик­та: по фо­то­гра­фи­че­ским и ри­со­ван­ным изоб­ра­же­ни­ям мож­но по­лу­чить све­де­ния о стра­нах — участ­ни­цах вой­ны, по­зна­ко­мить­ся с тек­стом ма­ни­фе­ста рус­ско­го ца­ря, по­чув­ство­вать на­стро­е­ния рус­ско­го об­ще­ства, по­лу­чить пред­став­ле­ние о раз­ви­тии ис­кус­ства гра­фи­ки и фо­то­гра­фии в на­ча­ле ХХ ве­ка. Вы­став­ка от­кры­та до 27 сентября. 20 июля 1914 года в от­вет на объ­яв­ле­ние Гер­ма­ни­ей вой­ны Рос­сии был под­пи­сан вы­со­чай­ший ма­ни­фест о вступ­ле­нии Рос­сии в вой­ну. Ни­ко­лай II объ­явил его с бал­ко­на Зим­не­го двор­ца пе­ред ты­ся­ча­ми лю­дей, со­брав­ши­ми­ся на Двор­цо­вой пло­ща­ди в Санкт-Петербурге. В ма­ни­фе­сте вы­ра­жа­лось по­же­ла­ние, что­бы «в этот год страш­но­го ис­пы­та­ния внут­рен­ние спо­ры бы­ли за­бы­ты, что­бы со­юз ца­ря и на­ро­да укреп­лял­ся». Текст ма­ни­фе­ста, сним­ки июль­ских ма­ни­фе­ста­ций и мо­би­ли­за­ции, де­мон­стри­ру­ю­щие пат­ри­о­ти­че­ский подъ­ем, по­яви­лись на стра­ни­цах га­зет и на от­крыт­ках. Од­ни­ми из них бы­ли и фо­то­гра­фии из­вест­но­го пе­тер­бург­ско­го фо­то­гра­фа на­ча­ла ХХ ве­ка Кар­ла Бул­лы, ко­то­рые мож­но уви­деть на ны­неш­ней вы­став­ке в РГБ. Вско­ре к фо­то­гра­фи­че­ским от­крыт­кам до­ба­ви­лись ри­со­ван­ные изоб­ра­же­ния, ав­то­ра­ми ко­то­рых ста­ли луч­шие ху­дож­ни­ки то­го вре­ме­ни. Мож­но ска­зать, что от­крыт­ки со­про­вож­да­ли во­ен­ный кон­фликт на всем его про­тя­же­нии. В на­ча­ле вой­ны в нее вклю­чи­лись восемь го­су­дарств Ев­ро­пы: Гер­ма­ния и Ав­ст­ро-Вен­грия про­тив Ве­ли­ко­бри­та­нии, Фран­ции, Рос­сии, Бель­гии, Сер­бии и Чер­но­го­рии. К кон­цу вой­ны в нее уже бы­ло во­вле­че­но боль­шин­ство стран ми­ра: четыре го­су­дар­ства участ­во­ва­ли на сто­ро­не ав­ст­ро-гер­ман­ско­го бло­ка и 34 на сто­ро­не Ан­тан­ты. Ил­лю­стри­ро­ван­ные от­крыт­ки и дру­гие ви­зу­аль­ные ма­те­ри­а­лы, осо­бен­но в пер­вый год вой­ны, на­гляд­но зна­ко­ми­ли со стра­на­ми-участ­ни­ка­ми, пред­став­ляя лич­но­сти ца­рей и пра­ви­те­лей, кар­ты Ев­ро­пы, на­ци­о­наль­ные фла­ги и гим­ны, ви­ды об­мун­ди­ро­ва­ния сол­дат. На от­крыт­ках мож­но уви­деть ин­те­рес­ную изо­ста­ти­сти­ку: чис­лен­ность на­се­ле­ния и ар­мий, объ­е­мы хлеб­ных за­па­сов. На­при­мер, на од­ной из кар­то­чек на вы­став­ке по­ка­за­но ко­ли­че­ство ло­ша­дей во­ю­ю­щих дер­жав: боль­ше все­го со сто­ро­ны Рос­сии (33 млн го­лов). В на­ча­ле вой­ны ху­до­же­ствен­ную ин­тел­ли­ген­цию за­хлест­ну­ла вол­на пат­ри­о­тиз­ма. В мо­мент во­ен­ной угро­зы вне­сти свою леп­ту в по­мощь ра­не­но­му, убе­дить сра­жа­ю­щих­ся в ис­то­ри­че­ской не­из­беж­но­сти про­ис­хо­дя­ще­го, все­лить уве­рен­ность в по­бе­де — все эти за­да­чи ве­ли­ко­леп­но ре­ша­лись ху­до­же­ствен­ны­ми сред­ства­ми пла­ка­та. Идея «рус­ско­го на­ци­о­наль­но­го» ста­ла в пла­ка­те осо­бен­но ак­ту­аль­ной и вдох­но­ви­ла мно­гих из­вест­ных жи­во­пис­цев и гра­фи­ков. В их чис­ле Аб­рам Ар­хи­пов, бра­тья Вас­не­цо­вы, Сер­гей Ви­но­гра­дов, Кон­стан­тин Ко­ро­вин, Лео­нид Па­стер­нак, Иг­на­тий Ни­вин­ский и дру­гие. Мно­гие из них ра­бо­та­ли без­воз­мезд­но. Од­ним из пер ­вых был со­здан пла­кат «На по­мощь жерт­вам вой­ны» Лео­ни­да Па­стер­на­ка, вы­звав­ший да­же лич­ную ре­ак­цию ца­ря. Этот пла­кат в ви­де от­крыт­ки мож­но уви­деть и на вы­став­ке в РГБ — изоб­ра­же­ния то­гда ти­ра­жи­ро­ва­лись од­но­вре­мен­но для пла­ка­тов и от­кры­ток. Не­ма­ло от­кры­ток бы­ло по­свя­ще­но и ра­бо­те бла­го­тво­ри­тель­ных ор­га­ни­за­ций, чис­ло ко­то­рых в го­ды вой­ны зна­чи­тель­но уве­ли­чи­лось. На­ря­ду с су­ще­ство­вав­ши­ми Рос­сий­ским Крас­ным Кре­стом и Рос­сий­ским об­ще­ством Зе­ле­но­го Кре­ста, в оз­ник­ло мно­го но­вых, ре­шав­ших ло­каль­ные за­да­чи. На­при­мер, Ко­ми­тет по ока­за­нию по­мо­щи се­мьям лиц, при­зван­ных на вой­ну, Ко­ми­тет «Кни­га — сол­да­ту», Мос­ков­ский ко­ми­тет по снаб­же­нию та­ба­ком во­и­нов пе­ре­до­вых по­зи­ций. Бла­го­тво­ри­тель­ность ста­ла за­да­чей не толь­ко земств, спе­ци­аль­ных ко­ми­те­тов, об­щин, но и част­ных лиц. Труд­но пе­ре­оце­нить и вклад ко­ми­те­тов, дей­ство­вав­ших под по­кро­ви­тель­ством чле­нов Им­пе­ра­тор­ско­го до­ма, сре­ди ко­то­рых бы­ли Им­пе­ра­три­ца Алек­сандра Фе­до­ров­на и до­че­ри ца­ря. Так, на од­ной из фо­то­гра­фи­че­ских кар­то­чек за­пе­чат­лен ви­зит Им­пе­ра­три­цы и Ве­ли­ких кня­жон Оль­ги и Та­тья­ны в Цар­ско­сель­ский двор­цо­вый ла­за­рет. На­ря­ду с ре­а­ли­сти­че­ски­ми и са­ти­ри­че­ски­ми сю­же­та­ми в от­крыт­ках осо­бую на­груз­ку нес­ли ал­ле­го­ри­че­ские и сим­во­ли­че­ские изоб­ра­же­ния. Осо­бым со­дер­жа­ни­ем на­пол­ни­лась и вся го­су­дар­ствен­ная сим­во­ли­ка — дву­гла­вый орел, трех­цвет­ный флаг, зна­ки им­пе­ра­тор­ской вла­сти. Их с по­чте­ни­ем и лю­бо­вью изоб­ра­жа­ли на от­крыт­ках. Кро­ме то­го, вой­на все­гда вос­при­ни­ма­лась на­род­ным со­зна­ни­ем как ми­сти­че­ское яв­ле­ние — не про­сто сра­же­ние двух враж­ду­ю­щих го­су­дарств, но борь­ба на­чал Добра и Зла. Ис­хо­дя из та­кой трак­тов­ки, не­ред­ко воз­ни­кал об­раз вра­га — же­сто­ко­го из­вер­га, уни­что­жа­ю­ще­го на сво­ем пу­ти все жи­вое. На борь­бу с ним не­ред­ко вдох­нов­ля­ли об­ра­зы рус­ских бо­га­ты­рей и свя­тых во­и­нов — Дмит­рия Дон­ско­го, Ге­ор­гия По­бе­до­нос­ца, ри­со­ван­ные изоб­ра­же­ния ко­то­рых мно­жи­лись на по­пу­ляр­ных от­крыт­ках. В сю­же­тах от­кры­ток Пер­вой ми­ро­вой вой­ны зна­чи­тель­ное ме­сто от­ве­де­но пра­во­слав­ной ве­ре. В усло­ви­ях же­сто­ких стра­да­ний и раз­лу­ки мил­ли­о­нов се­мей ве­ра в Бо­га укреп­ля­ла дух, по­мо­га­ла до­стой­но пе­ре­жить вой­ну. Про­во­жая на ф ронт род­ных, же­ны и ма­те­ри да­ва­ли во­и­нам об­раз­ки свя­тых, бла­го­слов­ля­ли, го­ря­чо мо­ли­лись о со­хра­не­нии их жиз­ней. Все это слу­жи­ло мо­ти­ва­ми для от­кры­ток. «Гос­подь не оста­вит дом доб­ро­го во­и­на», — со­об­ща­ет од­на из кар­то­чек, изоб­ра­жа­ю­щая гор­ни­цу с мо­ля­щей­ся сол­дат­ской ма­те­рью и вхо­дя­ще­го в ок­но ан­ге­ла. Выс­шие си­лы по­мо­га­ли как род­ным во­и­нов, так и им са­мим на по­ле бит­вы. Так, на обо­ро­те дру­гой от­крыт­ки из фон­дов РГБ мож­но най­ти то­му под­твер­жде­ние. Здесь при­во­дит­ся со­об­ще­ние из «Бир­же­вых ве­до­мо­стей» от 25 сен­тяб ­ря 1914 го­да: «По­сле на­ше­го от­ступ­ле­ния наш офи­цер с це­лым по­лу­эс­кад­ро­ном ви­дел ви­де­ние. Они толь­ко что рас­по­ло­жи­лись на би­ву­а­ке. Бы­ло 11 ча­сов ве­че­ра. То­гда при­бе­га­ет ря­до­вой с удив­лен­ным ли­цом и го­во­рит: «Ва­ше вы­со­ко­бла­го­ро­дие, иди­те». По­ру­чик Р. по­шел и вдруг ви­дит на не­бе Бо­жию Ма­терь с Иису­сом Хри­стом на од­ной ру­ке, а дру­гой ру­кой ука­зы­ва­ю­щей на за­пад. Все ниж­ние чи­ны сто­ят на ко­ле­нях и мо­лят­ся не­бес­ной По­кро­ви­тель­ни­це. По­том это ви­де­ние из­ме­ни­лось в боль­шой крест и ис­чез­ло. По­сле это­го разыг­ра­лось боль­шое сра­же­ние на за­па­де под Ав­гу­сто­вым, озна­ме­но­вав­ше­е­ся боль­шой по­бе­дой».

Цели войны и обсуждения целей войны (Российская империя)

Введение↑

Мы никогда не узнаем, что на самом деле побудило Россию готовиться к войне в июле 1914 года. ^[1] Однако предугадать ее цели после начала боевых действий более реально. Собственные размышления самодержавия, а также соответствующие дискуссии с его союзниками широко отражены во многих сборниках документов и дневниках, опубликованных в прошедшем столетии. Что особенно поразительно, так это то, что военные цели России вряд ли были единодушны; существовали серьезные расхождения во мнениях о приоритетах войны даже на самом высоком уровне. Нигде разрыв не был шире, чем между генералами и дипломатами.

Июльский кризис↑

Судьбоносное решение о подготовке к войне было принято 24 июля 1914 года на заседании Совета Министров в Петербурге. ^[2] В то утро австрийский посол граф Фридьес Сапари (1869-1935) посетил министра иностранных дел Сергея Сазонова (1860-1927), чтобы вручить копию сурового ультиматума, который его правительство только что вручило сербскому правительству в ответ на убийство наследника Габсбургов сербским террористом в Сараево почти месяц назад. Из-за ее тесных связей с южным славянским царством эти требования также стали серьезным вызовом престижу России как великой державы.

Посовещавшись за обедом с послами Великобритании и Франции, Сазонов присоединился к своим коллегам в 15:00. ^[3] Как министр иностранных дел он имел право первого слова. Сазонов объяснил, что Россия неоднократно подвергалась запугиванию со стороны «высокомерной» немецкой дипломатии после ее поражения в русско-японской войне в 1905 году. Россия неизменно уступала, но теперь пришло время остановиться. Если бы империя снова уступила место, «ей отныне пришлось бы занимать второе место среди держав». Единственной альтернативой была поддержка Сербии, хотя министр предупредил, что это вполне может привести к конфронтации как с Германией, так и с Австро-Венгрией. Действительно, узнав об австрийском ультиматуме ранее в тот же день, Сазонов воскликнул: «

c’est la guerre européenne !» ^[4] Тем не менее, он явно предпочитал твердость.

Другие министры один за другим соглашались с логикой Сазонова, что Россия должна занять твердую позицию. Генерал Владимир Сухомлинов (1848-1926) и адмирал Иван Григорович (1853-1930), ответственные соответственно за армию и флот, указывали, что военные еще не полностью восстановили свои силы после фиаско на Дальнем Востоке десятью годами ранее. ; он определенно не мог сравниться с объединенными силами двух германских держав. Тем не менее, соглашались они, «колебания больше не уместны». Несмотря на свои опасения по поводу ущерба, который война может нанести экономике, министр финансов Питер Барк (1869 г.-1937) признавал, что «на карту поставлены честь, достоинство и выживание России как великой державы». В связи с этим члены совета постановили мобилизовать Киевский военный округ, который непосредственно граничил с Австрией, а также Одессу, Москву и Казань.

На следующее утро император Николай II (1868-1918) созвал второй Совет министров. Теперь к ним присоединились начальник Генерального штаба генерал Николай Николаевич Янушкевич (1868-1918) и командующий округом (а также отстраненный двоюродный брат царя) Николай Николаевич, великий князь России (1856-1919). 29) группа подтвердила принятое накануне решение о частичной мобилизации и приняла дополнительные меры по подготовке империи к войне. Когда 28 июля он был впервые издан в ответ на объявление Австрией войны Сербии, мобилизация была направлена ​​только против двойной монархии. Двумя днями позже, после некоторого колебания, царь приказал провести всеобщую мобилизацию и отклонил требования своего немецкого двоюродного брата Вильгельма II, германского императора (1859-1941), об отмене приказа. Еще через два дня, 1 августа, Германия объявила войну России.

Николай прекрасно понимал, что перевод его вооруженных сил в боевой порядок чреват столкновением с центральноевропейскими союзниками. Некоторые историки обнаружили скрытые мотивы авантюры императора. По словам патриарха ленинской историографии Михаила Покровского (1868-1932), «даже умеренно проницательным людям должно быть ясно, что целью как российского самодержавия, так и общества в войне 1914 года был Константинополь, борьба за «турецкое наследство». .’» ^[5] Когда при Иосифе Сталине (1878-1953) в 1930-х годах советская академия приняла более националистический характер, соотечественники Покровского отреклись от его тезиса о виновности царизма в войне, и теперь он также не пользуется популярностью среди ученых на Западе.

Император, многие его гражданские чиновники и большая часть гражданского общества, безусловно, стали рассматривать владение Турецкими проливами и Константинополем как справедливую награду России за победу над Центральными державами, когда османы присоединились к конфронтации той осенью. Но цели войны не всегда постоянны и могут изменяться с течением времени. Точно так же они не обязательно являются синонимами 9.0017 повод для войны .

Наиболее правдоподобным объяснением приказа Николая о мобилизации своих войск было желание спасти ослабевающее положение его империи на континенте. В то время как его манифест от 2 августа об объявлении войны провозглашал: «Теперь мы должны ходатайствовать не только за родственную страну, подвергшуюся несправедливому нападению, — добавлялось в нем, — но и защищать честь, достоинство и неприкосновенность России и ее положение среди великие державы». ^[6] По словам А.Дж.П. Тейлора (1906-1990), империя взялась за оружие, «чтобы выжить как великая держава». ^[7]

Немедленные амбиции↑

Россия первой среди союзников объявила о своих целях в войне. В них не упоминались проливы по той простой причине, что в Турции все еще был мир. 14 сентября, через шесть недель после начала военных действий, Сазонов имел «самую дружескую беседу» с сэром Джорджем Бьюкененом (1854–1924) и Морисом Палеологом (1859–1944), послами Великобритании и Франции соответственно. ^[8] Он объяснил, что хотел поделиться своими «неофициальными мыслями» о том, как три союзника должны планировать послевоенный порядок. Сазонов указывал, что их главная цель — «сломить могущество Германии и ее притязания на военно-политическую гегемонию». В то же время при территориальных изменениях должен соблюдаться принцип гражданства.

Затем министр предложил несколько вариантов перерисовки карты в пользу победителей. Конечно, Эльзас и Лотарингия будут возвращены Франции, Шлезвиг-Гольштейн – Дании, а Ганновер будет восстановлен как независимое королевство. Между тем, двойная монархия будет разделена на три отдельных компонента: Австрию, Богемию и Венгрию, а Сербия получит Боснию, Герцеговину, Далмацию и северную Албанию. Также будут внесены некоторые коррективы в границы на других Балканах, а Великобритания, Франция и Япония разделят между собой немецкие колонии.

Сазонов также обнародовал пожелания России. К ним относятся аннексия бассейна реки Нижний Неман у Германии, а также Восточной Галиции у Австрии. Между тем, Королевство Польское также получит земли от проигравших. Последнее произошло в контексте необычного заявления в начале августа главнокомандующего армией великого князя Николая Николаевича. В манифесте, составленном министерством иностранных дел ко всем полякам, находящимся под властью Германии, Австрии и России, он призвал их объединиться в автономное государство «под скипетром русского царя… свободным в вере, языке и самосознании». правило». ^[9] Хотя консерваторы выступили против, призыв Великого Герцога был призван укрепить лояльность нации, чья лояльность оставалась под вопросом.

Многие сомневались в искренности вызова Николая Николаевича, но его авторы на Певческом мосту, вероятно, были всерьез. В январе 1914 года, задолго до начала войны, Сазонов уже призывал императора избегать недальновидного национализма в интересах укрепления славянской солидарности как внутри страны, так и за рубежом. Он призвал его удовлетворить стремление поляков к самоуправлению, обучению на их родном языке и праву поклоняться в соответствии с их католической верой. ^[10] Что касается его реализации, то «великое отступление» России от Польши в 1915 году сделало его в значительной степени спорным.

Галичина и Польша едва ли были в центре внимания большинства россиян, почему они воевали с Центральными державами. Несмотря на то, что в Турции все еще был мир, некоторые государственные деятели намекали, что Константинополь и проливы также могут быть включены в число целей войны. Почти задним числом, через две недели после беседы Сазонова с Бьюкененом и Палеологом о его пожеланиях, Александр Кривошеин (1857-181921), министр земледелия Николая, сообщил послам, что российское видение мира также включает полное изгнание турок из Европы и превращение Константинополя в нейтральный город. ^[11] Сэр Джордж отмечал, что Кривошеин даже рискнул, «что он лично был бы рад, если бы турки объявили войну России, так как тогда турецкий вопрос был бы окончательно урегулирован». ^[12]

Турция вступает в войну↑

До конца октября министр иностранных дел пытался сохранять нейтралитет османов. Однако желание министра сельского хозяйства сбылось в конце октября, когда турецкие военные корабли обстреляли несколько черноморских портов и поставили минные поля. Объявление Россией войны 2 ноября почти сразу добавило Турцию к ее военным целям. В своем воззвании Николай объявил:

вместе со всем русским народом твердо верим, что безрассудное втягивание Турции в конфликт лишь ускоряет его неотвратимую судьбу и открывает для России путь к решению исторической задачи, завещанной нам нашими предками на берегах Черного моря. ^[13]

Царь не преувеличивал. Британский посол напомнил, что теперь общественное мнение «повернулось к Константинополю как к единственному большому призу, который можно выиграть в войне». ^[14] Тот же номер деловой газеты Биржевые ведомости , опубликовавшие текст николаевского манифеста, включали поэму Сергея Городецкого (1884–1967) «Царьград», предвещавшую окончательное освобождение Константинополя и замену «дерзкого полумесяца» на соборе Святой Софии крестом. ^[15]  Павел Милюков (1859-1943), один из ведущих думских либералов, заявил, что вступление Турции в войну поможет «осуществить древнюю цель наших ближневосточных амбиций», состоящую в том, чтобы «положить Босфор и Дарданеллы полностью под контролем России, вместе с Константинополем и достаточным количеством земли на берегу для защиты проливов». ^[16]

На Мосту Хористеров с энтузиазмом разделили это мнение. В ноябре Николас де Базили (1883–1963), высокопоставленный дипломат, имевший тесные связи с Сазоновым, написал пространный меморандум под названием «Наши цели в отношении проливов», в котором подробно описывалось их экономическое и стратегическое значение. Не обязательно аннексируя их, он пояснил, что «вопрос о проливах может быть окончательно решен только путем установления нашей полной и прямой власти над Босфором, Дарданеллами и некоторыми островами Эгейского моря с достаточными внутренними территориями, чтобы обеспечить стабильность нашего владения». ^[17]

Неудивительно, что многие морские офицеры с этим согласились. Капитан Александр Немиц (1879-1967), который также был связным Адмиралтейства с министерством иностранных дел, пошел еще дальше и настаивал на более прямом контроле в меморандуме, который он написал в том же месяце. В его видении послевоенного урегулирования османская столица находилась под властью России, хотя и как автономный нейтральный город. ^[18]

Тем временем Сазонов начал заручаться поддержкой двух своих союзников. Несмотря на свое прежнее давнее сопротивление любым привилегиям России в Турции, Великобритания с готовностью согласилась на его желания. Уже на 9В ноябре министр иностранных дел Великобритании сэр Эдвард Грей (1862–1933) сообщил русскому послу, что, если война закончится победой, она не будет возражать против царского контроля над Проливами. Хотя это был главный поворот во взглядах королевства на Восточный вопрос, некоторое время назад оно смирилось с такой возможностью.

Еще в 1903 году Британский комитет имперской обороны решил, что право царского флота проходить мимо Константинополя не поставит под угрозу его интересы в восточном Средиземноморье. Во-первых, поскольку Египет находился под британским протекторатом, королевский флот имел доступ к Суэцкому каналу. Более того, Эдуард VII, король Великобритании (1841-1819 гг.10) и его посол в Санкт-Петербурге предположили в 1904 г., что предложение проливов России может быть полезным козырем. Как только начались боевые действия, quid pro quo стало согласием Петрограда на сохранение британского контроля над Египтом в дополнение к обеспечению дальнейшего участия России в войне. Приобретение богатых нефтью османских владений в Персидском заливе, возможно, также рассматривалось в Уайтхолле.

Министр иностранных дел Франции Теофиль Делькассе (1852–1923) был гораздо менее оптимистичен в этом вопросе. У его республики были значительные инвестиции в Османскую империю, а также интересы в Леванте, которым могло угрожать сильное российское присутствие. Продлится до 19 апреля15, чтобы французы приняли пожелания России.

Ставка умоляет измениться↑

Для армии победа над тевтонским врагом оставалась главным приоритетом. На протяжении всей борьбы его генералы яростно сопротивлялись всему, что могло отвлечь от их основной задачи. Олег Айрапетов указывает, что «это был единственный принципиальный вопрос, по которому штаб [великого князя] Николая Николаевича и его противник — военный министр Сухомлинов, скорее всего, полностью сходились во взглядах». ^[19] Когда 21 декабря 1914 августа Сазонов обратился к генералу Николаю Янушкевичу с просьбой выделить крупный контингент с Западного фронта для захвата проливов, главный отрицательный ответ генштаба был категоричен. «Сложившаяся ситуация требует, чтобы мы направили все наши силы на главный театр военных действий, — писал он, — и добавил, что вопрос о передислокации войск для занятия Босфора не может быть рассмотрен до того, как мы решительно победим наших западных врагов». ^[20]

Ставка (штаб русской армии на фронте) никогда не отклонялась от своей позиции. По мере того как борьба с немцами становилась все более отчаянной в 1915 января начальник царского штаба генерал Михаил Алексеев (1857-1918) даже начал забавляться идеей предложить Турции сепаратный мир, чтобы высвободить столь необходимые войска с Кавказского фронта.

Нежелание армии отвлекаться на кампанию союзников в Дарданеллах в 1915 году подтвердило ее настойчивость в том, чтобы уделять все внимание Западному фронту. По иронии судьбы идея Галлиполийской кампании была детищем ее командующего Николая Николаевича. В конце декабря прошлого года русская кампания против Турции в Анатолии шла не очень хорошо. Соответственно, великий герцог попросил сэра Джона Хэнбери-Уильямса (1859 г.-1946), британский связной в Ставке, может ли его правительство рассмотреть вопрос о «какой-нибудь демонстрации… [чтобы] встревожить турок и облегчить наше положение на Кавказском фронте». ^[21] Сэр Уинстон Черчилль (1874-1965), первый лорд адмиралтейства, уже некоторое время обдумывал штурм Дарданелл и с готовностью согласился на просьбу великого герцога. Однако, когда в начале января 1915 года генерал Николай Юденич (1862–1933) остановил продвижение турок к Сарыкамышу, великий князь начал сомневаться.

24 января Хэнбери-Уильямс снова встретился с Николаем Николаевичем в Варшаве для дальнейшего обсуждения Дарданелльского похода. Ответ последнего был явно менее восторженным. Мало того, что Черноморский флот был слишком слаб, чтобы помочь Королевскому флоту, он также подчеркнул, что никогда не привлекал свою армию для участия в операции. Сазонов также оказывал давление на Ставку, чтобы она поддержала англичан, но получил такой же отказ.

Генерал-квартирмейстер Юрий Данилов (1866-1937) в конце концов уступил давлению императора и в феврале согласился направить корпус с Кавказа, если союзники добьются успеха в штурме Галлиполи. Но даже тогда усилия были половинчатыми. В течение месяца Ставка начала отвлекать часть бригад корпуса для выполнения более неотложных задач на Галицком фронте.

Генералы прекрасно осознавали необходимость умилостивить царя, который с энтузиазмом принял участие в операции союзников, и прибегали к уловкам, чтобы обмануть своего государя. Во время визита Николая в апреле для инспекции Одесского военного округа, который должен был стать базой российской миссии на Босфоре, он увидел, как Кавказский корпус тщательно готовился к миссии, которую его командиры знали, что он никогда не решится.

К маю 1915 года, чтобы поддержать свои усилия против контрнаступления Центральных держав на западе, весь корпус был переброшен на этот фронт. Трех бригад Одесского военного округа хватило бы на любую миссию в Турцию. Дальнейшие неудачи против центральных держав и окончательный провал кампании союзников в Галлиполи в конце того же года лишили Ставку необходимости даже симулировать интерес к Проливам.

Временное правительство↑

Временное правительство, сменившее монархию во время мартовской революции 1917 года, не отказалось от военных целей России. Уже в качестве парламентария при старом режиме его первый министр иностранных дел либерал Павел Милюков решительно выступал за аннексию Турецких проливов и продолжал отстаивать эту политику. Точно так же политические потрясения не привели к изменению взглядов высшего армейского командования. Генерал Алексеев, ставший теперь главнокомандующим, отверг попытки нового военного министра отдать приказ о морской атаке на Константинополь.

Милюкову также противостоял Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, более радикальное собрание, которое беспокойно делило власть с Временным правительством. Хотя Совет изначально поддерживал военные действия, он делал это только для защиты страны и выступал за «мир без аннексий и контрибуций». Конфликт достиг апогея 1 мая, когда Милюков распространил ноту, в которой обещал Временному правительству, «защищая права нации, решительно соблюдать свои обязательства перед союзниками». ^[22] Через несколько дней массовые протесты на улицах столицы вскоре вынудили министра иностранных дел уйти в отставку. Теперь, в состав которого вошли некоторые видные социалисты, правительство назначило на его место либерального украинского сахарного магната Михаила Терещенко (1886–1956).

Сначала новый министр иностранных дел пытался убедить других союзников отказаться от своих аннексионистских планов и искать мир путем переговоров, а не навязывать центральным державам безоговорочную капитуляцию. Но со временем он начал увиливать, отказываясь в одностороннем порядке отказаться от секретных договоров, заключенных Сазоновым с англичанами и французами о разделе территориальных трофеев после войны.

К лету пожелания Терещенко потеряли актуальность, так как Временное правительство стремительно теряло свою власть. Наступление, которое его нынешний премьер-министр Александр Керенский (1881-1970) приказал в июле против центральных держав, вскоре провалилось, а условия жизни в тылу продолжали ухудшаться. Попытка государственного переворота генерала Лавра Корнилова (1870-1918) через два месяца оказалась coup de grace . В Советах доминировали антивоенные большевики во главе с Владимиром Лениным (1870-1919 гг.).24). На следующее утро после того, как он легко захватил власть в ночь на 7 ноября, Ленин немедленно выполнил свое обещание вывести Россию из войны своим Декретом о мире.

Дэвид Шиммельпеннинк ван дер Ойе, Университет Брока

Редакторы раздела: Борис Колоницкий; Николаус Катцер

Война России на Восточном фронте 1914 года: прецеденты нынешнего украинского конфликта

• События
• Открыто для всех

---

Открыто для всех МероприятияВсе

календарь четверг, 07 июля 2022 г. Прошедшее мероприятие часы 16:00 — 17:00 BST

местоположение Онлайн

---

Вторжение Российской Императорской Армии на украинские земли в Первая мировая война имеет прецеденты для нынешней войны в Украине, в частности стратегические цели, оперативные неудачи и совершенные злодеяния.

---

Летом 1914 года, в самом начале Первой мировой войны, Российская Императорская Армия начала мощное наступление в Центральной Европе. Основной удар был нанесен на юге театра военных действий, где четыре русские армии вторглись в Восточную Галицию Габсбургов, регион, который охватывал сегодняшнюю западную Украину.

В то время как комментаторы текущей войны на Украине часто обращаются к советской истории для получения более долгосрочных сведений, обращение к вторжению Российской Императорской Армии и ее целям на землях, населенных украинцами, в начале Первой мировой войны позволяет обнаружить упущенные из виду, но поразительные прецеденты и параллели. В 1914 году царь Николай II намеревался создать «Великую Россию до Карпат», объявив Украину — как сегодня Владимир Путин — «исконной» русской землей. Подобно современным российским вооруженным силам, царская армия за предыдущее десятилетие прошла модернизацию с огромными затратами, и многие предсказывали, что она сведет на нет всю оппозицию. Однако в бою эти ожидания не оправдались: столкновение с решительным противником обнажило оперативные недостатки русской армии, и кампания вскоре переросла в кровавую борьбу на истощение.

Профессор Александр Ватсон обсуждает стратегические цели, оперативные неудачи и обильные сопутствующие военные зверства Галисийской кампании 1914 года как забытый прецедент войны в наше время.

Спикер

Александр Уотсон — профессор истории в Голдсмитс Лондонского университета. Александер является специалистом по Первой мировой войне, как по ее боевым действиям, так и по ее более широкому общественному влиянию как «тотальной войны». Он написал три книги. Его последняя крупная работа — Крепость: Великая осада Перемышля (Лондон: Allen Lane, 2019), в которой исследуется вторжение Императорской Российской армии на земли, которые сегодня покрывают западную Украину и южную Польшу, и рассказывается история самой продолжительной осады Первой мировой. Война. Книги Александра были отмечены премией «Военная книга года» британской армии, премией Общества военной истории США за выдающиеся заслуги (дважды), премией Френкеля, исторической премией Вольфсона и премией Гуггенхайма-Лермана в области военной истории.