Тутмос III — Русская историческая библиотека
Тутмос III. Краткая иллюстрированная биография
Сирия и Палестина к началу самостоятельного правления Тутмоса III
В пятнадцатый год своего царствования Хатшепсут и Тутмос III все еще правили своими азиатскими владениями, простиравшимися до Ливана. Начиная с этого времени и кончая тем, когда мы находим его идущим походом в Азию в конце 22-го года, мы не знаем, что там происходило, но положение дел, найденное им в Азии, и течение последующих его кампаний свидетельствуют о том, как шло дело с египетским господством в этот промежуток времени. Не видя египетской армии в течение многих лет, сирийские царьки стали постепенно проявлять мятежный дух, и видя, что их дерзость не встречает возмездия со стороны фараона, царь Кадеша, некогда, вероятно, сюзерен всей Сирии-Палестины, подстрекнул царей всех городов Северной Палестины и Сирии к образованно большой коалиции под его начальством, после чего они, наконец, почувствовали себя достаточно сильными, чтобы начать открытое возмущение.

Первый поход Тутмоса III в Азию
У нас нет данных, чтобы судить, в каком состоянии находилась долгое время пребывавшая в бездействии египетская армия и сколько времени понадобилось Тутмосу, чтобы реорганизовать ее и привести в боевое состояние. Армии Древнего Востока, по крайней мере египетские, были не велики, и едва ли фараон когда-нибудь вторгался в Азию более чем с 25 или 30 тысячами воинов, причем ближе к действительности цифра менее 20 тысяч. В конце 22 года царствования Тутмоса III мы находим его и его армии готовыми выступить в поход. Он отправился из Джару, крайнего египетского города на северо-восточной границе, около 19 апреля 1479 г. до н. э. Спустя 9 дней. т. е. 28 апреля, он достиг Газы, в 160 милях от Джару. По египетскому календарю это был четвертый день Пахонса (первого месяца летнего времени года), день коронации Тутмоса, ровно 22 года с тех пор как оракул Амона провозгласил его царем в перистильном зале его отца в Карнаке. С тех пор прошло, поистине, много времени, но дело, которое он неустанно втайне замышлял и к которому постоянно стремился, наконец далось ему в руки. Это не был человек, способный терять время на пустое празднество; прибыв вечером в день юбилея коронации, он двинулся далее на север уже на следующее утро. Пройдя Шефелах и приморскую равнину, он пересек долину Шарона, уклонившись при этом внутрь страны, и расположился вечером 10 мая лагерем в Иехеме, городе неизвестного местоположения, приблизительно в 80 или 90 милях от Газы, на южных склонах Кармельского хребта.
Битва при Мегиддо
Сирия и Палестина в ранней древности
Тем временем армия азиатских союзников под начальством царя Кадета передвинулась на юг, насколько позволяла территория союзных земель, и заняла сильную крепость Мегиддо в долине Иезриля, на северных склонах Кармельского хребта. Это место, впервые появляющееся теперь в истории, представляло собой не только сильное укрепление, но занимало также важную стратегическую позицию, господствовавшую над дорогой из Египта, проходившей между двух Ливанских хребтов к Евфрату; отсюда его выдающаяся роль в восточной истории, начиная с этого времени. Тутмос, разумеется, смотрел на всю эту страну, как на свою собственную, и поэтому впоследствии говорил: «Страны Фенху (азиаты)… стали вторгаться в мои пределы».
До сих пор он подвигался через дружественные города, или по крайней мере через области, где не было открытого возмущения, но когда он приблизился к Кармелю, стало необходимо двигаться с осторожностью.



Рано утром на следующий день, 15-го мая, Тутмос отдал приказ построиться и выступить в боевом порядке. На блестящей колеснице из сплава золота и серебра он занял свое место в центре, его правое, или южное, крыло опиралось на холм к югу от потока Кины, а его левое крыло, как мы уже видели, находилось на северо-запад от Мегиддо. Чтобы защитить свою крепость, азиаты врезались между войском Тутмоса и городом, откуда, разумеется, выступили вспомогательные силы. Царь немедленно атаковал их, руководя нападением лично «во главе своей армии». «Царь сам вел свою армию, мощный во главе ее, подобный языку пламени, царь, работающий своим мечом. Он двинулся вперед, ни с кем несравнимый, убивая варваров, поражая Ретену, уводя их князей живыми в плен, их колесницы, обитые золотом, вместе с их лошадьми». Неприятель при первом же натиске обратился в бегство. «Они бежали сломя голову в страхе к Мегиддо, бросая своих лошадей и свои колесницы из золота и серебра, и жители втаскивали их наверх, таща их за их одежду в город; жители города заперлись от них и спускали одежды, чтобы втащить их в город. И если бы только армия его величества не увлеклась расхищением вещей неприятеля, она овладела бы Мегиддо в тот момент, когда побежденного презренного царя Кадеша и побежденного презренного царя города (Мегиддо) второпях втаскивали на стену, чтобы они могли попасть в город». Но дисциплина восточной армии не может противостоять возможности хорошо пограбить; тем менее могли удержаться от разграбления соединенных армий Сирии египетские полчища в XV веке до н.
Но сурового Тутмоса не могли удовлетворить эти победы. Он видел только то, что было упущено. «Если бы вы вслед за этим взяли город, – сказал он своим войскам, – то я сделал бы сегодня (богатое приношение) Ра, потому что вождь каждой страны, которая восстала, находится в нем и потому что взятие тысячи городов – вот что такое пленение Мегиддо». Вслед за этим он отдал приказ немедленно обложить город. «Они смерили город, окружив его оградой, возведенной из зеленых стволов всех излюбленных ими деревьев, его величество находился сам на укреплении к востоку от города, осматривая, что было сделано». Тутмос с гордостью заявляет после своего возвращения в Египет: «Амон отдал мне все союзные области Джахи, заключенные в одном городе… Я словил их в одном городе, я окружил их тол стой стеной». Египтяне назвали эту осадную стену: «Тутмос, осаждающий азиатов», согласно обычаю эпохи империи называть всякое сооружение царя его именем. Самым внимательным образом следили за войском, чтобы никто не мог дезертировать, и никому из города не позволялось приближаться к линиям обложения, если не затем, чтобы сдаться. Но, как мы увидим, прежде чем Тутмосу удалось тесно окружить это место, царь Кадеша бежал на север. Это было как раз то, что Тутмос хотел предупредить, продвинув свое левое крыло вдоль северо-западной стороны города в ночь перед битвой.
По мере того, как время осады подвигалось вперед, царьки, которым посчастливилось не быть запертыми в городе, поспешили заключить мир с раздраженным фараоном. «Азиаты из всех областей пришли со склоненной головой, заявляя покорность славе его величества». Мы не осведомлены относительно осады и приступов египтян. Жреческий писец, к которому восходит наш единственный источник, замечает: «Все, что причинил его величество этому городу, этому презренному врагу и его презренной армии, записывалось каждый день под его (дня) названием… записывалось на кожаном свитке в храме Амона вплоть до сего дня».
Но драгоценный свиток, подобно книге хроник царей Иудеи, погиб, и наше повествование терпит вследствие этого большой ущерб. Время года было очень позднее, и египтяне добывали себе зерно на хлебных полях долины Эсдраелона, в то время как захваченные стада доставляли им мясо. То было, насколько нам известно, первое войско, опустошавшее эту прекрасную равнину, которой суждено было стать полем битвы между Востоком и Западом, от Тутмоса III до Наполеона. Но совсем иначе было внутри стен: запасы, нужные на время осады, не были сделаны, и голод свирепствовал в обложенном городе. И этот последний, выдержав осаду несколько недель, сдался. Но царя Кадеша не было среди пленников. Азиаты, бывшие в презренном Мегиддо… вышли к славе Тутмоса III, одаренного жизнью, говоря: «Дай нам возможность принести твоему величеству дань». Затем они пришли, неся то, что принадлежало им, дабы выказать покорность славе его величества, дабы вымолить дыхание ноздрей своих у величия его могущества». «Тогда, – говорит Тутмос, – мое величество повелело дать им дыхание жизни», и очевидно, что он обошелся с ними с крайней снисходительностью. Страшные опустошения целых городов, подобные тем, которыми хвастаются ассирийские цари, сообщая о своем обращении с мятежниками, нигде не упоминаются в анналах фараонов. Египтянам не удалось захватить самого опасного царя Кадеша, но зато они захватили в качестве заложников его семейство. Тутмос говорит: «Вот, мое величество увело жен побежденного, вместе с его детьми, и жен его начальников, бывших здесь вместе со своими детьми».
Как ни велика была добыча, взятая на поле битвы, ее нельзя было сравнивать с богатствами, ожидавшими фараона в завоеванном городе. 924 колесницы, включая те, которые принадлежали царям Кадеша и Мегиддо, 2238 лошадей, 200 вооружений, считая опять-таки те, которые принадлежали тем же двум царям, роскошная палатка царя Кадеша, около 2000 голов крупного скота и 22 500 голов мелкого скота, великолепная домашняя обстановка царя Кадеша, и в том числе его царский скипетр, серебряная статуя, быть может, его бога и статуя его самого из слоновой кости, покрытая золотом и ляпис-лазурью. Огромное количество золота и серебра было также захвачено в городе, но в записи Тутмоса о разграблении они перемешаны с добычей из других городов, и поэтому мы не можем определить, сколько именно было взято в одном Мегиддо. Скот, разумеется, был захвачен в окрестной стране, иначе город не страдал бы от голода. Прежде чем уйти, армия сняла также жатву с полей на равнине Эсдраелона, вокруг Мегиддо, и собрала более 113 000 четвериков, не считая того, что было снято ею с полей в течение осады.
Не теряя времени, Тутмос двинулся на север, насколько позволяли неприятельские крепости и позднее время года. Он достиг южных склонов Ливана, где три города – Иноам, Нугес и Херенкеру образовали род триполиса под начальством «врага», являвшегося, быть может, царем Кадеша. Они быстро сдались, если только их царь уже не был в числе выразивших покорность, в то время как Тутмос еще осаждал Мегиддо. Чтобы помешать новому движению на юг все еще не покоренного царя Кадеша и чтобы господствовать над важным путем на север, идущим между двух Ливанских хребтов, Тутмос построил в этом месте крепость, названную им «Тутмос – связывающий варваров», причем он употребляет то же редкое слово для «варваров», которое Хатшепсут прилагает к гиксосам. Затем он начал реорганизацию завоеванной территории, заменяя, разумеется, прежних восставших царьков другими, которые, можно было думать, окажутся верными Египту. Новым правителям было позволено распоряжаться у себя, как им заблагорассудится, при условии правильной и быстрой доставки ежегодной дани в Египет. Дабы заставить их исполнять свои обязательства, Тутмос увел с собой в Египет их старших сыновей, которых он поместил в особом квартале или помещении, называвшемся Фиванским замком. Здесь их воспитывали и обращались сними так, чтобы внушить им чувство расположения к Египту, и всякий раз, как умирал царь одного из сирийских городов, «его величество посылал на его место его сына ». Тутмос владел теперь всей Палестиной, вплотьдо южного конца Ливана на севере, а также и Дамаском внутри страны. В зависимости от степени участия в восстании он отнимал у городов их богатства и вследствие этого вернулся в Египет приблизительно с 426 фунтами золота и серебра, в виде колец, употреблявшихся в торговом обороте, или в виде великолепных сосудов и других предметов искусства, не считая неизмеримого количества менее ценного имущества и вышеупомянутой добычи из Мегиддо.
Строительная деятельность Тутмоса
В начале октября Тутмос достиг Фив, и можно быть уверенным, что это было такое возвращение в столицу, которое не выпадало на долю ни одного фараона до него. Менее чем в шесть месяцев, т. е. в течение сухого времени года в Палестине, он выступил из Джару, одержал поразительную победу под Мегиддо, взял город после продолжительной и трудной осады, двинулся к Ливану и взял там три города, построил и снабдил гарнизоном постоянный форт вблизи них, начал реорганизацию управления в Северной Палестине и совершил обратный путь в Фивы. С какими трудностями было сопряжено подобное предприятие, мы увидим, если прочтем об экспедиции Наполеона, отправившейся из Египта через ту же страну против Акко, почти настолько же удаленного от Египта, как и Мегиддо. Нам станет тогда понятным, почему Тутмос немедленно устроил в своей столице три Праздника Победы. Каждый из них продолжался 5 дней и совпадал с первым, вторым и пятым календарным празднеством Амона. Последний справлялся в западной фиванской равнине в заупокойном храме Тутмоса, к тому времени законченном, и, может быть, то было первое празднество, справлявшееся в нем. Эти праздники были установлены навсегда и обеспечены ежегодными поступлениями богатых приношений.
В праздник Опет, самый большой годичный праздник Амона, длившийся 11 дней, Тутмос принес в дар богу три города, взятые им в Южном Ливане, не считая богатого собрания великолепной посуды из золота, серебра и драгоценных камней, из числа несметной добычи, взятой в Ретену. Чтобы обеспечить поступления для поддержания храма в тех роскошных рамках, которые проектировались, он отдал Амону не только три вышеназванных города, но также и обширные земли в Верхнем и Нижнем Египте, снабдив их огромными стадами и множеством крепостных крестьян из числа своих азиатских пленников. Таким образом, было положено основание тому выдающемуся состоянию Амона, которое оставило далеко позади увеличившиеся богатства других храмов. Вследствие этого государственный храм, древнее святилище отца Тутмоса в Карнаке, перестал отвечать богатому и сложному государственному культу, тем более что с главного зала его отца Хатшепсут сняла крышу, чтобы поставить свои обелиски. Так он и стоял. Обелиски препятствовали восстановлению более одной трети крыши, южная половина была вовсе лишена ее и не имела колонн, а северную половину занимали четыре кедровых колонны Тутмоса I вместе с двумя из песчаника, помещенными им самим.
Далее, зал был обезображен каменной оградой, возведенной Тутмосом Ш вокруг обелисков Хатшепсут. Но то был зал, где он был призван на царство в Египте оракулом самого Амона. Приверженец Хатшепсут Тутии был заменен другим архитектором и начальником ремесленников по имени Менхеперра-сенеб, уже одно имя которого «Тутмос III здравствует» указывало на его преданность. При его содействии была сделана попытка восстановить среднюю половину старого зала, заменив кедровые колонны квадратными столбами из песчаника. Южная же половина была оставлена нетронутой. В этом кое-как восстановленном зале справлялись некоторые из больших праздников в честь победоносного возвращения Тутмоса из первой кампании. Но другие, естественно, были перенесены фараоном в свой заупокойный храм Амона, который, как мы видели, был теперь закончен на Западной равнине. Судя по небольшому святилищу Птаха, возле Карнакского храма, которое Тутмос также перестроил по возвращении из этой кампании, он, вероятно проявил подобное же великодушие к двум древним святилищам в Гелиополе и в Мемфисе, из которых первое все еще считалось по традиции храмом государственного бога, ибо Ра отождествлялся с Амоном.
Великая задача надлежащего усиления империи начала успешно осуществляться, но египетское могущество в Азии в течение долгой военной бездеятельности в царствование Хатшепсут было настолько основательно поколеблено, что Тутмос III после первого похода далеко не был готов идти немедленно против Кадеша, своего самого опасного врага. Кроме того, он желал основательно организовать и вполне утвердить за собой земли, уже находившиеся под властью Египта. Поэтому в 24 году своего царствования он прошел по покоренной территории Северной Палестины и Южной Сирии, описав обширную кривую, причем царьки являлись к нему с данью и выражением преданности во «всяком месте объезда его величества, где разбивалась палатка». Слухи о его победе предыдущего года достигли между тем Ассирии, которая как раз в то время начала выдвигаться на восточном горизонте, имея весь период своего блеска еще впереди. Ее царь, естественно, желал быть в хороших отношениях с великой западной империей, и дары, состоящие из драгоценных камней, преимущественно ляпис-лазури из Вавилона, и лошадей, которые он послал Тутмосу в то время, когда последний находился в походе, были, разумеется, истолкованы египтянами в смысле дани. По всей вероятности, во время этого похода не произошло ни одной битвы.
Вернувшись в Фивы, как и раньше, в октябре, царь немедленно задумал расширение Карнакского храма, чтобы он отвечал потребностям империи, о которой он мечтал. Кроме того, медленное поднятие ложа реки настолько повысило уровень наводнения, что вода стала, наконец, затоплять площадь здания, и стало необходимым поднять пол храма. Великолепные врата Аменхотепа I были принесены в жертву необходимости. В конце февраля, в праздник новолуния, который благодаря счастливой случайности совпал с днем десятого праздника Амона, он мог лично отпраздновать с величайшей пышностью церемонию закладки. В виде доброго предзнаменования появился бог и даже принял личное участие в измерениях веревкой в то время, когда намечался план основания. Так как западный конец здания, представлявший собой, собственно, переднюю часть храма, был загроможден обелисками Хатшепсут, возвышавшимися над залом его отца, с которого была снята крыша, и он не мог или не хотел застраивать кругом обелиски своего отца, стоявшие у западного входа в храм, то Тутмос III расположил свои величественные перистильные залы на другом восточном конце храма, где они по это время представляют одну из наибольших архитектурных красот Фив. Большой зал имеет приблизительно 140 футов длины и расположен поперек продольной линии храма. Этот зал назывался «Менхеперра (Тутмос III) славен в памятниках» – имя, которое он носил еще 650 лет спустя. Позади него находится святилище, или святая святых, а вокруг расположено около полусотни залов и покоев. Среди них, на южной стороне, был зал для заупокойной службы по его предкам. В покое, находившемся за этим залом, царь «приказал начертать имена своих отцов, умножить приношения им и сделать статуи всех их тел». Эти имена составили длинный список на стенах, сохраняемый теперь в Парижской Национальной библиотеке. Статуи его предков, за исключением тех, которые погибли, были открыты на южном дворе храма, где они были зарыты ради сохранности во время войны.
Третий и четвертый походы в Азию
Третья кампания, бывшая в следующем, 25-м году, была, по-видимому, посвящена, как и первая, организации южной половины будущей азиатской империи, северная половина которой все еще оставалась непокоренной. Кего возвращению постройка в Карнаке достаточно подвинулась вперед, чтобы можно было изобразить на стенах одного из покоев растения и животных Азии, встреченных во время похода и привезенных им домой для украшения сада при храме Амона, священное озеро которого он украсил каменной облицовкой.
Никаких отчетов о четвертой кампании не сохранилось, но судя по последующим военным операциям, можно думать, что она не выходила, как и предшествующие, за пределы уже завоеванной территории. Тутмосу стало теперь ясно, что он не мог идти на север между двух Ливанских хребтов и действовать против Кадеша, оставляя свой фланг открытым для нападения неподчиненных финикийских прибрежных городов. Равным образом, было невозможно разбить Нахарину и Митанни, если сначала не разрушить Кадеша, господствовавшего над долиной Оронта. Поэтому Тутмос задумал ряд походов, направленных, прежде всего, против северного побережья, которое он мог затем использовать как базу для операций против Кадета; раз достигнув этого, он мог вновь двинуться с побережья против Митанни и всей области Нахарины. Ни один современный стратег не мог бы задумать ряда операций, более подходящих к условиям, а также привести их в исполнение с более неукротимой энергией, чем это сделал Тутмос. Он организовал флот и поставил во главе его надежного офицера по имени Нибамон, служившего под начальством его отца.
Пятый поход Тутмоса III в Азию
В год 29-й, во время своей пятой кампании, Тутмос в первый раздвинулся против городов северного побережья, богатых торговых царств Финикии. По-видимому, он воспользовался новым флотом и перевез свою армию по морю, ибо он начал военные действия в Северной Финикии, куда, равно как и в Южную Финикию и Кадеш, все еще не покоренные, он не мог проникнуть сухим путем. Возможно, что он прибрел первый опорный пункт, предложив Тиру особые условия сдачи, ибо несомненно, что какой-то фараон даровал этому городу исключительные привилегии, сделавшие из него в действительности вольный город. Мы легко можем понять, что богатый портовый город охотно воспользовался случаем спасти свою торговлю от разгрома и избежать дани, или, по крайней мере, части обычных повинностей в будущем. Название первого города, взятого Тутмосом, к сожалению, потеряно, но он находился на берегу против Тунипа и был, вероятно, пунктом довольно значительным, потому что там была взята богатая добыча и находился храм Амона, воздвигнутый одним из предшественников Тутмоса III (Тутмосом I или Аменхотепом I). Города внутри страны, видя, что это нападение с берега будет для них, в случае успеха, роковым, послали вспомогательные войска для защиты побережья. Тунип отправил войско для усиления гарнизона неизвестного города, падение которого повлекло бы в конце концов к взятию самого Тунипа. Тутмос захватил городской флот и получил возможность быстро двинуть свою армию на юг против могущественного города Арвада. Короткой осады, во время которой Тутмосу также, как и под стенами Мегиддо, пришлось вырубить лес, было достаточно, чтобы подчинить его себе, и с его сдачей масса богатств Финикии оказалась в руках египтян. Кроме того, так как была осень, сады и леса «изобиловали плодами, вина были найдены оставленными в прессах, как потоки воды, зерно – на террасах (по склонам холмов).
.. его было больше, чем песку на берегу. Войска с избытком были наделены пайками». При таких условиях Тутмосу было бесполезно пытаться поддерживать дисциплину, и в первые дни после сдачи «армия его величества упивалась и умащалась каждый день маслом, как во время праздника в Египте». Береговые царьки явились, неся дань и изъявляя покорность. Таким образом, Тутмос прибрел прочную базу на северном побережье, легко достижимую из Египта по воде, откуда удобно было предпринимать задуманные им экспедиции внутрь страны. Затем он вернулся в Египет, возможно, что, как и в первый раз, по воде.
Шестой поход в Азию
Все было теперь готово для давно замышлявшегося наступления на Кадеш. Потребовалось пять походов, чтобы овладеть югом и берегом. Шестой, наконец, был направлен против долгое время остававшегося неуязвимым врага. В 30-й год его царствования, в конце весенних дождей, мы находим Тутмоса спускающим свою армию с судов в Симире, у устья Элеутера, вверх по долине которого он затем немедленно отправился к Кадешу. Это был удобный и легкий путь и кратчайшая дорога от моря до Кадеша, какую только можно было найти вдоль берега; тогда, как и теперь, то была единственная дорога, удобная для военного наступления внутрь страны через горы, в сторону Кадеша. Город лежал на западном берегу Оронта, в северном конце возвышенной долины, между двумя Ливанскими хребтами, из которых Антиливан спускается в долину сейчас же на юго-восток от города. Небольшой приток с запада соединялся с Оронтом непосредственно ниже города, так что последний лежал между ними. Поперек косы, выше города, был прорыт канал, который можно проследить еще теперь и который, несомненно, существовал в дни Тутмоса, он соединял оба потока, и благодаря этому город оказывался со всех сторон окруженным водой. Внутренний ров, наполненный водой, окружавший высокие стены в промежутке между двумя реками, усиливал естественную защиту водой, так что несмотря на свое положение на совершенно плоской равнине это был пункт очень укрепленный и, вероятно, самая грозная крепость в Сирии.
Также и в отношении к окружающей стране место было искусно выбрано, как обладавшее большим стратегическим значением, ибо, если вспомнит читатель, оно главенствовало над долиной Оронта и, как нашел Тутмос, было невозможно двигаться на север, не считаясь с ним. Далее следует вспомнить, что оно доминировало на большом расстоянии как в сторону севера, так и в сторону юга, над единственным путем внутрь страны, шедшим с берега. Это была та дорога, вверх по долине Элеутера, по которой мы следили за движением Тутмоса. Взятие такого пункта путем осады являлось далеко не легким делом, и с особенным сожалением читаем мы в повествовании жреческого писца, заимствованном из летописи Тутмоса, лишь эти относящиеся сюда слова: «Его величество прибыл к городу Кадешу, разрушил его, вырубил его леса, сжал его посевы». Из этих лаконичных слов мы можем лишь видеть, что, как и под Мегиддо, Тутмос должен был свалить леса, чтобы построить осадные стены, и что армия питалась во время осады хлебом с окрестных полей, откуда следует, что осада должна была продолжаться с ранней весны до времени жатвы.
Во всяком случае, был сделан один приступ, во время которого Аменемхеб, один из начальников Тутмоса, которого мы встретим также и в позднейших походах, взял в плен двух городских патрициев. Он был награжден в присутствии армии двумя орденами, или регалиями, за выдающуюся службу, а именно, «львом из самого чудного золота» и «двумя мухами», не считая богатых регалий. Осада продолжалась уже достаточно долго, чтобы внушить береговым городам надежду на то, что Тутмос потерпел поражение. Несмотря на кару, которую навлек на себя Арвад год назад, этот богатый портовый город не мог отказаться от попытки избавиться от ежегодной повинности перед Тутмосом, поглощавшей такую значительную часть его ежегодных доходов. Как только Кадеш пал и Тутмос мог покинуть его, он быстро вернулся в Симиру, посадил свою армию на ожидавший флот и отправился в Арвад, чтобы немедленно воздать ему по заслугам. Отплыв в Египет при наступлении дождливого времени года, он захватил с собой сыновей северных сирийских царей и князьков, чтобы воспитывать их в Фивах, как он уже сделал это с юными принцами юга в предшествующие годы.
Седьмой поход Тутмоса III в Азию
Восстание Арвада в то время, когда Тутмос осаждал еще Кадеш, показало ему, что он должен посвятить другой поход для полного подчинения берега, прежде чем получить возможность безопасно двинуться внутрь страны, за пределы долины Оронта, в давно замышлявшееся наступление на Нахарину. Вследствие этого он посвятил лето 31 -го года седьмому походу, причем совершенно погасил последние тлевшие искры восстания в береговых городах. Несмотря на силы, высаженные им в Симире, соседний портовый город Улладза обнаружил серьезную враждебность, опираясь на поддержку царя Тунипа, пославшего своих сыновей, чтобы руководить восстанием. 27-го апреля Тутмос появился в порту мятежного города, быстро расправился с ним и взял в плен сына царя Тунипа. Местные царьки по обыкновению явились с изъявлением покорности, и Тутмос собрал с них и с взятого города около 185 фунтов серебра, не считая большого количества естественных продуктов. Затем он поплыл вдоль берега из одного порта в другой, демонстрируя свои силы и всюду организуя администрацию городов. В особенности он заботился о том, чтобы каждый портовый город был хорошо снабжен припасами ввиду его скорого похода в Нахарину. По возвращении в Египет он нашел послов с крайнего юга, вероятно из Восточной Нубии, принесших фараону дань, откуда явствует, что он поддерживал агрессивную политику на дальнем юге в то самое время, когда он был столь активен на севере.
Восьмой поход – переход через Евфрат
Организация и собирание средств, необходимых для предстоявшей ему большой кампании, очевидно, заняли у Тутмоса весь следующий год после его возвращения из похода, ибо не раньше весны 33-го года высадил он свои силы в гавани Симиры, во время своей восьмой кампании, и направился в глубь страны, вторично по кадешской дороге. Он повернул на север и взял город Катну. Продолжая идти вниз вдоль по течению Оронта, он дал сражение под Сендзаром, который также взял. В этом деле его военачальник Аменемхеб вновь заслужил отличие. Тутмос, вероятно, пересек и покинул Оронт в этом месте; во всяком случае он вступил уже в Нахарину и быстро продвигался вперед. Вскоре он встретил сопротивление и дал небольшое сражение, в котором Аменемхеб взял трех пленников. Но он не встречал крупных сил, пока не достиг «высот Вана, на запад от Алеппо», где произошла значительная битва, во время которой Аменемхеб взял 13 пленников, имевших каждый бронзовое копье, украшенное золотом. Это, несомненно, указывает на то, что гвардия царя Алеппо принимала участие в битве. Сам Алеппо, вероятно, пал, потому что иначе фараон едва ли мог бы двинуться вперед без замедления, как он, очевидно, это сделал. «И вот его величество пошел на север, беря города и опустошая поселения презренного врага из Нахарины», бывшего, разумеется, царем Митанни. Египетские войска снова грабили Евфратскую долину – привилегия, которой они не пользовались со времен своих отцов при Тутмосе I, т. е. в течение приблизительно 50 лет.
Продвигаясь на север, Тутмос уклонился слегка в сторону Евфрата с целью достигнуть Каркемиша. В битве, происшедшей под этим городом, участвовало, вероятно, войско долгое время неуловимого врага его, царя Митанни, оно было полностью рассеяно Тутмосом: «никто не оборачивался назад, но все бежали, поистине, как стадо горных коз». Аменемхеб, по-видимому, продолжал преследование через Евфрат, вплоть до его восточного берега, так как он должен был пересечь реку, ведя назад к царю взятых им пленников. Эта битва дала, наконец, возможность Тутмосу сделать то, чего он добивался в течение 10 лет: он лично переправился через Евфрат в Митанни и поставил свою пограничную плиту на восточном берегу – дело, которым не мог похвалиться ни один из его предков. Но без зимовки в Нахарине Тутмосу было невозможно двинуться вперед, он же был слишком опытным солдатом, чтобы подвергать суровой зиме закаленных ветеранов стольких кампаний, зная, что потребовалось бы много лет, чтобы набрать себе вновь такое же войско. Поэтому он вернулся, не тревожимый никем, на западный берег, где нашел плиту своего отца Тутмоса I и с величайшим удовлетворением поставил рядом с ней свою собственную. Было позднее время года, его войско уже сжало поля в долине Евфрата, и он должен был начать обратный поход. Но серьезное дело ожидало его, прежде чем он мог вернуться на берег.
Город Нии, лежавший еще ниже по Евфрату, оставался непокоренным, и все, что было сделано фараоном в Нахарине, могло свестись к нулю, если это место осталось бы не взятым. Поэтому, поставив свою пограничную плиту, он двинулся вдоль по течению реки и, насколько мы знаем, без труда взял Нии. Достигнув цели кампании и покончив с трудной задачей, Тутмос устроил большую охоту на слонов в области Нии, где эти животные с тех пор уже давно перевелись. Он атаковал со всем отрядом стадо в 130 животных. Во время охоты царь сразился с огромным зверем и находился в некоторой опасности, Аменемхеб кинулся на помощь и отсеку слона хобот, после чего разъяренное животное бросилось на нового отважного врага, но последний спасся бегством между двух скал, нависших над соседним озером. Верный Аменемхеб, отвлекший таким образом в критический момент внимание животного, был, разумеется, щедро награжден царем.
Тем временем все местные князья и царьки Нахарины явились в лагерь, неся дань в знак своей покорности. Даже отдаленный Вавилон желал теперь заручиться расположением фараона, и его царь прислал ему дары из ляпис-лазури. Но, что гораздо важней, могущественный народ Хатти, чья область простиралась далеко в неведомые пределы Малой Азии, прислал ему богатые дары. В то время, когда он шел из Нахарины, направляясь снова к берегу, его встретили хеттские послы с восемью массивными кольцами серебра, весившими около 98 фунтов, а также неизвестными драгоценными камнями и ценным деревом. Таким образом, хетты – вероятно библейские хиттиты – вступают впервые, насколько нам известно, в сношение с египетскими фараонами. Прибыв на берег, Тутмос обязал ливанских начальников держать ежегодно в финикийских гаванях достаточное число запасов на случай его кампании. Следовательно, из любого пункта в ряду этих гаваней, которых можно было достичь из Египта по воде в несколько дней, он мог без задержки двинуться в глубь страны и расправиться с участниками возмущения. Его морское могущество было таково, что царь Кипра стал фактически вассалом Египта, как и позже, в Саисскую эпоху.
Кроме того, его флота так боялись на северных островах, что он мог до известной степени распространить свою власть на восточную часть Средиземного моря, на неограниченное расстояние в западном направлении к Эгейскому морю. Так, его военачальник Тутии включает «острова среди моря» в пределы своей юрисдикции, в качестве губернатора северных стран, хотя его власть, без сомнения, ограничивалась, главным образом, только получением ежегодных даров, которые островные царьки считали нужным посылать царю.
Внутреннее состояние Египта при Тутмосе III
Базальтовая статуя Тутмоса III
Вернувшись в октябре в Фивы, царь нашел ожидавшую его только что вернувшуюся экспедицию, которую он, несмотря на свои труды в Азии, успел послать в Пунт. Его послы доставили в Египет обычный богатый и разнообразный груз из слоновой кости, черного дерева, пантеровых шкур, золота и свыше 223 четвериков мирры, а также рабов и рабынь и множество скота. В этот же самый период войн мы находим Тутмоса в обладании всей областью оазисов на западет Египта. Оазисы, таким образом, стали достоянием фараонов и были подчинены Иниотефу, герольду Тутмоса III, потомка древней линии владетелей Тиниса-Абидоса, откуда всего ближе было добраться до Большого оазиса. Область оазисов оставалась во владении правителей Тиниса и прославилась своими тонкими винами.
Великая задача, над осуществлением которой так долго работал Тутмос, была теперь исполнена; он дошел по пути своих отцов до Евфрата. Царей, которых они могли разбивать в одиночку и последовательно, ему пришлось встретить объединенными, и, имея дело с совокупными военными силами Сирии и Северной Палестины под начальством их древнего гиксосского сюзерена из Кадеша, он проложил себе путь на север. В течение десяти долгих лет непрерывно чередовавшихся войн он наносил им удар за ударом, пока наконец не воздвиг свою плиту рядом со стелой своего отца на границе, достигнутой за два поколения до этого. Он даже превзошел своего отца и переправился через Евфрат – подвиг небывалый в летописях египетских завоеваний. Он, вполне простительно, мог позволить себе созерцание сделанного им с чувством некоторого удовлетворения. Почти 33 года минуло с того дня, когда Амон призвал его на царство. В тридцатую годовщину его царствования его архитектор Пуемра воздвиг в Фивах юбилейные обелиски; когда же он вернулся из большого похода, стал приближаться срок второго традиционного юбилейного празднования. Два огромных обелиска, заготовленных для этого торжества, были воздвигнуты в Карнакском храме, и один из них нес гордые слова: «Тутмос, пересекший великую «Излучину Нахарины» (Евфрат) могущественно и победоносно, во главе своей армии». Другой обелиск погиб; первый же стоит теперь в Константинополе. Все обелиски великого царя в Египте либо погибли, либо были увезены, так что ни один из его обелисков не возвышается теперь в стране, которой он правил столь могущественно, в то время как современный мир владеет целым рядом их, начиная с Константинополя и далее через Рим и Лондон до Нью-Йорка. Последние два, увековечивающие его четвертое юбилейное празднество, возвышаются ныне на противоположных берегах Атлантического океана, как некогда они стояли по обе стороны пути к храму солнца в Гелиополе.
Имея перед глазами подобные памятники, фиванский народ вскоре забыл, что тот, кто их поставил, был некогда скромным жрецом в том самом храме, где возвышались теперь его гигантские обелиски. На стенах того же храма он кроме того видел длинную летопись его побед в Азии, бесконечные списки взятой им добычи, сопровождаемые роскошными рельефами, изображающими богатую долю, доставшуюся Амону. Перечень 119 городов, взятых им в первую кампанию, был три раза повторен на пилонах, в то время как о его недавних успехах на севере гласил список не менее 248сдавшихся ему городов, начертанный на тех же стенах. Эти летописи, производившие на фиванцев колоссальное впечатление, представляют для нас огромную ценность. К сожалению, это всего только выдержки из государственных анналов, сделанные жрецами, желавшими засвидетельствовать источник даров, полученных храмом, и показать, как Тутмос платил свой долг Амону за многочисленные победы, дарованные ему богом-покровителем. Понятно, что по ним трудно восстановить походы первого великого стратега, о котором нам кое-что известно из истории. Но фиванцам не надо было изучать памятники Карнака, чтобы убедиться в величии своего царя. В саду храма Амона, как мы видели, росли неведомые растения из Сирии и Палестины, и животные, незнакомые охотнику Нильской долины, блуждали среди столь же необычных деревьев. Послы с севера и юга постоянно появлялись при дворе. Финикийские галеры, которых никогда раньше не видел Верхний Нил, радовали взоры любопытной толпы в фиванских доках. Из них выгружали груды тончайших финикийских тканей, золотых и серебряных сосудов прекраснейшей работы, вышедших из искусных рук тирского ремесленника или из мастерских отдаленной Малой Азии, Кипра, Крита и Эгейских островов, роскошные украшения из резной слоновой кости, тонко выложенные черным деревом колесницы, окованные золотом и сплавом золота и серебра, и бронзовые орудия войны; кроме того – чудные лошади для конюшен фараона и неисчислимое количество наилучшего, что производили поля, сады, виноградники, огороды и пажити Азии. Далее, под сильной охраной выгружали из этих судов годичную дань в виде огромных золотых и серебряных колец, употреблявшихся в торговом обороте, из которых некоторые весили по 12 фунтов, в то время как другие, обращавшиеся при мелких торговых сделках, имели всего лишь несколько граммов веса.
Извиваясь по улицам, запруженным изумленной фиванской толпой, разноязычные азиаты длинной вереницей несли свою дань в сокровищницу фараона. Их принимал визирь Рехмира, и когда приносилась особенно богатая дань, он нес показать ее фараону, который, восседая среди великолепия на троне, обозревал ее и хвалил визиря и своих чиновников за их рвение к нему. Азиаты затем отдавали свою дань в канцелярию визиря, где все должным образом заносилось в его книги, до последнего грамма. Такие сцены визирь и чиновники сокровищницы любили увековечивать в виде роскошных фресок на стенах своих гробниц, где они до сих пор сохраняются в Фивах. Богатства, притекавшие таким образом в Египет, должны были быть колоссальны для того времени; так, например, однажды в сокровищнице было взвешено около 8943 фунтов сплава золота и серебра. Также и Нубия, подчиненная египетскому наместнику, с большой регулярностью вносила ежегодный налог золотом, рабами, чернокожими, скотом, черным деревом, слоновой костью и зерном; большая часть золота, из числа вышеназванных сокровищ, вероятно, происходила из нубийских рудников.
Также важным моментом был для фиванской толпы тот день, когда нубийские барки выгружали на берег свой пестрый груз. Подобные же зрелища радовали взоры толпы некогда провинциальных Фив, когда ежегодно, в конце сентября или в самом начале октября, военные галеры Тутмоса бросали якорь в городской гавани. Тогда из кораблей выгружали не только богатства Азии; самих азиатов, связанных друг с другом длинной вереницей, сводили вниз по сходням, чтобы заставить их потом работать на фараона как рабов. Они носили длинные заплетенные бороды, внушавшие египтянам отвращение; их волосы спускались тяжелыми черными космами на плечи, и они были одеты в яркоокрашенные шерстяные ткани, которых никогда не надел бы опрятный египтянин, привыкший к белой льняной одежде. Их руки были связаны за спиной, локтями вместе, или скрещены над головой и затем стянуты, или наконец руки были продеты через странные заостренные деревянные овалы, служившие кандалами. Женщины несли детей, завернутых в конец плаща, у себя на плечах.
Вследствие своей странной речи и неуклюжих телодвижений, несчастные вызывали насмешки и веселье толпы, причем художники никогда не могли удержаться от того, чтобы не изобразить их в карикатурном виде. Многие из этих пленников отправлялись в дома любимцев фараона, и его военачальники щедро награждались этими же рабами, но большая часть их немедленно посылалась на работы в поместья храмов, имения фараона или на места постройки его больших памятников и сооружений, в особенности на последние – обычай, продолжавшийся вплоть до Саладина, построившего каирскую цитадель руками рыцарей, из числа взятых им в плен крестоносцев. Мы увидим позднее, как этот рабский труд видоизменил Фивы.
Возвращаясь таким образом каждую осень домой с тем, чтобы всего через шесть месяцев предпринять новую кампанию, царь должен был начинать зимнюю жизнь, если не такую же суровую, то, по меньшей мере, столь же занятую, как и походное время в Азии. Около праздника Опет, другими словами в октябре, вскоре после своего возвращения, Тутмос совершал ревизионную поездку по всему Египту, подробно опрашивая местные власти всюду, где он сходил на берег, дабы предупредить всякого рода злоупотребления местной администрации и не давать ей возможность, привлекая на свою сторону чиновников центрального правительства, угнетать народ при сборе налогов. Во время этих путешествий он мог, кроме того, наблюдать, как подвигается работа в его величественных храмах, которые он или воздвигал, или восстанавливал, или наконец украшал, более чем в тридцати известных нам местах, и во многих других, где памятники с тех пор погибли. Он оживил долгое время находившуюся в пренебрежении Дельту, и, начиная оттуда и кончая третьими порогами, вдоль всей реки возникли его здания, как нить драгоценных украшений. Он построил новый город с храмом при выходе из Файюма и в Дендере, Копте, Эль-Кабе, Эдфу, Ком-Омбо, Элефантине и многих других местах он производил с помощью военнопленных и своих огромных доходов великолепные работы, проекты которых составлялись им и его архитектором. По возвращении в Фивы его интересы расширялись и его власть ощущалась в каждой отрасли администрации. Постоянно уделяя должное внимание нубийским делам, о которых ниже мы будем говорить подробнее, он организовал еще другую золотоносную область, лежавшую на коптской дороге, и отдал ее в управление «губернатору Коптской золотоносной области».
Отсюда ясно, что все доходные статьи империи эксплуатировались Увеличивавшиеся богатства храма Амона требовали организации его управления. Это было сделано самим царем, давшим жрецам полные наставления и точные указания относительно управления государственным храмом и его растущими богатствами. На минуту отвлекаясь от государственных забот, царь давал начальнику ремесленников, занятых в государственных и храмовых мастерских, набросанные его собственной рукой рисунки сосудов, которые он желал видеть при богослужении. Сам Тутмос считал это занятие настолько важным, что запечатлел его на рельефе на стенах Карнакского храма, где изображены эти сосуды после их принесения вдар богу; по мнению же чиновника, которому было поручено смотреть за их исполнением, это был факт столь замечательный, что он изобразил его в ряде рисунков на стенах своей молельни. То и другое свидетельство о неутомимой деятельности Тутмоса сохранилось до сего времени в Фивах. Большой государственный храм получил другой пилон с южной стороны, и вся совокупность строений, с примыкавшими к ним рощей и садом, были заключены в одну ограду, которой окружил их Тутмос.
Кампании Тутмоса были так же хорошо организованы, как и администрация Фив. Как только кончались весенние дожди в Сирии и Палестине, царь регулярно высаживал свои войска в одной из финикийских или северо-сирийских бухт. Жившие здесь постоянно его чиновники собирали необходимые припасы среди соседних царьков, обязанных их доставлять. Его дворцовый герольд, или маршал, Иниотеф, происходивший из древней княжеской линии Тиниса и все еще имевший титул «князя Тиниса и владыки всей области оазисов», сопровождал его во все его походы, и в то время, когда Тутмос подвигался в глубь страны, Иниотеф шел впереди него, пока этому не препятствовала близость неприятеля. Всякий раз, когда он достигал города, где царь предполагал провести ночь, он осматривал дворец местного царька и готовил его к приему Тутмоса. «К тому времени, когда мой владыка благополучно прибывал туда, где я был, я приготовлял его (дворец), я снабжал его всем, чего можно желать в чужеземной стране, делал его лучше, чем дворцы Египта, очищал, прибирал, распределял покои, украшая их и каждой комнате давая особое назначение. Я оставлял царя удовлетворенным всем, что я делал». При этом приходит на память регулярное и тщательное оборудование палатки Наполеона, всегда ожидавшей его после дневного перехода; когда он располагался лагерем на ночь. Все сношения царя с внешним миром и весь распорядок упрощенной придворной жизни во время походов находились в руках Иниотефа. Когда приходили сирийские принцы, изъявляя покорность и принося свою дань, их принимал опять-таки Иниотеф. Он сообщал вассалам, что они должны были вносить, и он считал золото, серебро и натуру, когда они доставлялись в лагерь. Когда кто-нибудь из капитанов фараона отличался на поле битвы, все тот же Иниотеф докладывал царю, что соответствующая награда должна быть пожалована счастливому герою.
Тутмос III в древнеегипетской литературе
Если бы биографии приверженцев Тутмоса дошли до нас, они составили бы живую страницу в истории Древнего Востока. Карьера военачальника Аменемхеба, отсекшего хобот у слона и спасшего царя, есть только маленькая подробность из жизни сподвижников фараона на бивуаке и на поле битвы, наполненной опасными приключениями и трудом заслуженных отличий. Мы еще познакомимся с одним подвигом того же Аме-немхеба, но жизнеописание лишь его одного дошло до нас в подлинной записи. Слава закаленных ветеранов Тутмоса, разумеется, распространялась среди простого народа, и, без сомнения, не одно поразительное приключение из сирийских кампаний приняло форму народной сказки, которая слушалась с пожирающим интересом на рынках и улицах Фив. Благодаря счастливому случаю сохранилась одна из этих сказок, записанная каким-нибудь писцом на одном или двух листочках папируса. В ней говорится о некоем Тутии, великом военачальнике Тутмоса, и о том, как хитро взял он город Иоппию, введя отборных солдат в город спрятанными в корзинах, которые везли на себе ослы. Эта сказка является, вероятно, прототипом «Али-Бабы и сорока разбойников». Но Тутии не был созданием фантазии; его гробница, хотя и неизвестная теперь, должна существовать где-нибудь в Фивах, ибо она была ограблена много лет назад туземцами, взявшими из нее некоторые из богатых даров, которые Тутмос дал ему в награду за его доблесть.
Роскошное золотое блюдо, попавшее в Лувр, имеет на себе следующие слова: «Дано как знак отличия царем Тутмосом III князю и жрецу, удовлетворяющему царя во всякой стране и на островах среди моря, наполняющему сокровищницу ляпис-лазурью, серебром и золотом, губернатору стран, начальнику армии, любимцу царя, царскому писцу Тутии». Другая его драгоценность, ныне в Лейденском музее, называет его «губернатором северных стран», так что, очевидно, он управлял северными вассальными царствами Тутмоса.
При счастливом стечении обстоятельств мы могли бы знать не только всю повесть личных приключений Тутмоса и его военачальников на поле битвы, но также могли бы проследить шаг за шагом и весь ход его кампаний. Ибо летопись происшествий каждого дня в продолжение всякой кампании аккуратно велась неким Танени, писцом, специально для этого назначенным Тутмосом. Танени сообщает о своих обязанностях с большой гордостью в следующих словах: «Я следовал за царем Тутмосом III. Я видел победы царя, одержанные им во всякой стране. Он привел вождей Джахи (Сирии) живыми пленниками в Египет; он взял все их города, он срубил все их леса… Я записал победы, одержанные им во всякой земле, изложив их письменно, соответственно фактам». Именно об этих летописях Танени на кожаных свитках и упоминается в отчете о первой кампании во время осады Мегиддо. Но драгоценные свитки погибли, и мы имеем на стенах Карнакского храма лишь произвольные выдержки храмового писца, заботившегося гораздо больше о том, чтобы описать добычу и то, что пришлось из нее на долю Амона, нежели о том, чтобы увековечить память о великих деяниях своего царя. Как многое он при этом обошел молчанием, показывает нам достаточно ясно биография Аменемхеба. Таким образом, все, что осталось от войн величайшего предводителя Египта, бесследно просеялось сквозь высохшую душу древнего бюрократа, и не мечтавшего о том, с какой жадностью грядущие века будут вникать в его тонкие выдержки.
Девятый поход в Азию
Тот факт, что азиатская граница Египта вновь продвинулась к Евфрату, не являлся, как показал опыт прошлого, достижением, от которого можно было ожидать прочных результатов; с другой стороны, Тутмос III не был человеком, способным бросать начатое дело, как если бы оно было закончено кампанией 33-го года. Вследствие этого весна 34-го года застает его снова в Джахи, в девятой экспедиции. Беспорядки, вероятно, в ливанской области заставили его взять три города, из которых, по крайней мере, один находился в области Нугес, где он построил крепость в конце первой кампании. Была взята значительная добыча, и сирийские царьки, по обыкновению, поспешили выплатить дань и изъявить свою преданность. В то же время склады портовых городов были наполнены, как и раньше, в особенности же судами для флота, а также мачтами и реями для морских починок. Дань этого года заслуживает упоминания вследствие того, что царь Кипра, до тех пор не признававший могущества Тутмоса таким способом, прислал ему в дар 108 слитков меди, весивших каждый около 4 фунтов, не считая некоторого количества свинца и ценных камней.
В том же году, очевидно, произошло расширение Державы Тутмоса также и на юге, ибо царь взял в качестве заложника сына вождя Ирема соседнего с Пунтом; совокупная нубийская дань достигала свыше 134 фунтов одного золота, не считая обычного черного дерева, слоновой кости, зерна, скота и рабов. Господство Тутмоса было абсолютным, начинаясь за пределами третьих порогов и кончаясь у Евфрата, и его могущество было в зените, когда он узнает о всеобщем восстании в Нахарине. Прошло около двух лет с тех пор, как его видели в этой области, и в такой короткий промежуток времени князья перестали бояться его могущества. Они составили коалицию под начальством одного из своего числа, быть может, царя Алеппо, которого летописи Тутмоса называют «презренным врагом из Нахарины». Союз был количественно силен, ибо включал и крайний север, или «пределы земли», как называли египтяне отдаленные области Азии, которыми кончалось их знание страны.
Десятый поход в Азию
Постоянная боевая готовность Тутмоса дала ему возможность весной 35-го года быстро появиться на равнинах Нахарины. Он дал союзникам сражение в месте, называвшемся Арайна, которое мы не можем определить с точностью, но которое, вероятно, находилось в нижней части долины Оронта. «Тогда его величество взял верх над варварами. .. Они бежали опрометью, падая один на другого перед его величеством». Быть может, об этой битве упоминает Аменемхеб, как о происшедшей в стране Тихси. Если так, то он сражался впереди Тутмоса, в то время как последний надвигался на врага, и оба взяли добычу на поле битвы: царь – несколько вооружений, а его военачальник – трех пленников, за что он вновь получил от Тутмоса знаки отличия. Войско, понятно, ожидала богатая пожива на поле битвы: лошади, бронзовое оружие, не считая колесниц, богато украшенных золотом и серебром. Союз нахаринских царьков был совершенно расстроен, и все средства к дальнейшему сопротивлению уничтожены или захвачены победоносными египтянами. Как ни были удалены сирийские князья от Египта, все же они узнали, насколько далеко простирается и как могущественна рука фараона, и прошло 7 лет, прежде чем они восстали снова.
Последние походы Тутмоса III в Азию
Летописи Тутмоса от двух следующих лет потеряны, в мы ничего не знаем о цели его одиннадцатого и двенадцатого походов. 38-й год застает его в южной ливанской области, во время его тринадцатого похода, карающим вновь область Нугес, впервые почувствовавшую его могущество 15 лет назад, во время его первой кампании. В течение этой экспедиции он не только получил дары от царя Кипра, но также и приношения из далекого Аррапахита, позднее – провинции Ассирии. Беспокойные бедуины на юге Палестины заставили царя пройти по их стране в следующем году, и все тот же Аменемхеб взял трех пленников во время сражения в Негебе. Остаток четырнадцатой кампании Тутмос провел в Сирии, где поход принял характер простого ревизионного объезда, но оба эти года он, как и раньше, держал запасы в приморских городах, на случай восстания. Дань, по-видимому, вносилась регулярно в течение следующих двух лет (40-го и 41-го), и вновь царь «Великой Хатти» прислал дары, которые Тутмос по-прежнему принял как «дань».
Князья Сирии, как жестоко ни были они наказаны, не желали тем не менее окончательно отказаться от своей независимости и признать главенство Египта, как неизбежное и постоянное условие своего правления. Подстрекаемые исконным врагом Тутмоса Кадешем, они вновь восстали, соединив вместе свои последние силы, чтобы сбросить тяжкую руку фараона. Вся Нахарина была вовлечена в союз, особенно деятельное участие в котором принимал царь Тунипа. Великий царь был теперь стариком, вероятно, более 70 лет от роду, но с обычной быстротой он появился весной 42-го года со своим флотом у северного берега Сирии. Это была его семнадцатая и последняя кампания. Подобно первой, она была направлена против его главного врага Кадеша. Вместо того чтобы напасть на него по-прежнему с севера, Тутмос решил отрезать его от северных союзников и взять сначала Тунип. Поэтому он высадился в одном из пунктов между устьем Оронта и Нар-эль-Кебиром и взял приморский город Эркату; точное местоположение последнего неизвестно, но, вероятно, он лежал приблизительно против Тунипа, на который царь затем двинулся. Тутмос задержался в Тунипе вплотьдо жатвы, но взял его после короткого сопротивления. Он совершил затем благополучно переход вверх по Оронту к Кадешу и опустошил местные города.
Царь Кадеша, зная, что все для него будет потеряно, если он не сможет разбить армию Тутмоса, оказал отчаянное сопротивление. Он завязал с египтянами битву под стенами города и, чтобы одержать верх над закаленными войсками Тутмоса, прибег к хитрости. Он выпустил кобылу навстречу египетским колесницам, надеясь таким способом раздразнить жеребцов и произвести беспорядок или прорвать египетскую военную линию, чем бы он мог воспользоваться. Но Аменемхеб соскочил с колесницы с мечом в руке, пустился бегом за кобылой, рассек ее и отрезал ей хвост, который принес с триумфом к царю. Осадные колонны Тутмоса сомкнулись затем вокруг обреченного города, и был отдан приказ начать приступ. Желая пробить брешь в стене, Тутмос собрал весь цвет своей армии. Аменемхебу было поручено начальство. Опасный подвиг был удачно выполнен, наиболее испытанная часть ветеранов Тутмоса ворвалась через брешь вслед за Аменемхебом, бывшим во главе их, и сильнейший город Сирии был вновь во власти фараона. Вспомогательные нахаринские войска, находившиеся в городе, попали в руки Тутмоса, и, по-видимому, ему не было надобности идти на север.
Во всяком случае, принимая во внимание его преклонный возраст, ему можно простить, что он не предпринял такой суровой экспедиции после долгой кампании. Возможно также, что время года было слишком позднее для того, чтобы он мог совершить большой поход до наступления зимних холодов. Как бы то ни было, события показали, что никаких дальнейших военных действий на севере не потребовалось. После того ни разу при жизни старого царя не делали азиатские князья попытки сбросить его иго. В течение 17 кампаний, длившихся 19 лет, он вновь и вновь разбивал их, пока у них не прошло всякое желание сопротивляться. С падением Кадеша исчез последний след гиксосской державы, некогда подчинившей себе Египет. Имя Тутмоса было у всех на устах, и когда, спустя четыре поколения, его потомки не могли оградить своих верных вассалов в Нахарине от нападения хеттов, несчастные покинутые вспомнили великое имя Тутмоса и писали патетически в Египет: «Кто мог раньше грабить Тунип, не будучи (затем) ограблен Манахбирией (Тутмосом III)»?
Но даже и теперь, семидесятилетним стариком, или еще того старше, неукротимый воин держал в приморских городах нужные запасы и, без сомнения, в случае необходимости вновь ввел бы в Сирию свою армию. В последний раз в Азии принял он послов от князей-данников в своей палатке и затем вернулся в Египет. Там нубийские послы вручили ему свыше 578 фунтов золота из одного Уауата.
Походы Тутмоса в Нубию
Можно было думать, что престарелый царь воспользуется вполне заслуженным отдыхом в течение нескольких лет, которые ему оставалось жить, но, утвердив наконец на прочном основании владычество Египта в Азии, он обратил свое внимание на Нубию. Несомненно, что Менхеперрасенеб, начальник золотой и серебряной сокровищницы, получал оттуда ежегодно 600–800 фунтов золота; так, даже на основании тех неполных сведений, которыми мы располагаем, мы видим, что в 41 -м году поступило около 800 фунтов. Наместник Нехи управлял в то время Кушем уже 20 лет и высоко поднял производительность страны, но великий царь желал расширить свои владения еще дальше на юг. В последние годы жизни, как показывают его сооружения, он был необычайно активен во всей этой провинции: мы находим его храмы вплоть до третьих порогов в Калабше, Амаде, Вади-Хальфе, Кумме и Семне, где он восстановил храм своего великого предшественника, Сенусерта III, и в Солебе. Из факта очистки канала у первых порогов, которую он должен был произвести в 50-м году, мы узнаем, что его экспедиция возвращалась тогда из похода против нубийцев. Нельзя предполагать, чтобы престарелый Тутмос сопровождал ее. Вероятно, в ту же область и раньше отправлялись экспедиции, ибо Тутмос мог привести двукратно на пилонах своего Карнакского храма список 115 пунктов, покоренных им в Нубии, и еще другой, содержащий около 400 подобных названий. География Нубии слишком мало известна, чтобы мы могли определить местонахождение покоренной территории, и в точности неизвестно, насколько далеко вверх по Нилу передвинулась египетская граница, но несомненно, что она значительно приблизилась к четвертым порогам, где мы находим ее при его сыне.
Значение Тутмоса III в древнеегипетской истории
Еще 12 лет суждено было прожить великому царю после его возвращения из последней кампании в Азию. Когда он почувствовал, что силы его падают, он сделал соправителем своего сына, Аменхотепа II, рожденного ему царицей Хатшепсут (Меретра), о происхождении которой нам ничего неизвестно. Приблизительно через год, 17-го марта 1447 г.до н. э., за пять недель до начала 55-й годовщины его царствования, он закрыл свои глаза для мира, где он играл такую значительную роль. Он был похоронен своим сыном в собственной усыпальнице в Долине Царей, и его тело сохранилось до сих пор. Перед его смертью жрецы Амона вложили в уста своего бога гимн в его честь, который, хотя и будучи произведением весьма искусственным, не лишен литературного интереса; он показывает не только его великую славу, как она рисовалась жрецам, но и то, насколько сильно запечатлелся он в представлении своих современников.
После длинного предисловия, прославляющего Тутмоса, его бог Амон говорит ему:
Я пришел и дал тебе разбить князей Джахи,
Я поверг их под твою пяту среди холмов их;
Я дал им увидеть твое величество, как владыку
лучезарности, Так что ты просиял им в лицо, как мой образ.
Я пришел и дал тебе разбить азиатов.
Ты взял в плен вождей азиатов из Ретену;
Я дал им увидеть твое величество, покрытое украшениями,
Когда ты взял оружие войны в колеснице.
Я пришел и дал тебе разбить восточную страну.
Ты низверг находящихся в областях Божественной Страны;
Я дал им увидеть твое величество, как кружащуюся звезду,
Когда в огне разбрасывает она пламя и дарует из себя росу.
Я пришел и дал тебе разбить западную страну, Кефтиу и Кипр в ужасе;
Я дал им увидеть твое величество, как юного быка,
Твердого сердцем, рогатого и непреоборимого.
Я пришел и дал тебе разбить живущих среди болот.
Земли Митанни дрожат от страха перед тобой;
Я дал им увидеть твое величество, как крокодила.
Владыку страха в воде, к которому нельзя приблизиться.
Я пришел и дал тебе разбить живущих на островах,
Находящиеся среди великого моря слышат твой рев;
Я дал им увидеть твое величество, как мстителя,
Возвышающегося на спине своего убитого врага.
Я пришел и дал тебе разбить ливийцев,
Острова Утентиу принадлежат мощи твоей доблести;
Я дал им увидеть твое величество, как яростноокого льва,
В то время, когда ты превращал их в трупы в их долинах.
Я пришел и дал тебе разбить крайние пределы земли,
Окружность Великой Дуги (Океана) у тебя в руках.
Я дал им увидеть твое величество, как парящего ястреба,
Схватывающего то, что он видит, как ему захочется.
Я пришел и дал тебе разбить находящихся у твоей границы,
Ты взял Обитателей Песков живыми в плен;
Я дал им увидеть твое величество, как южного шакала.
Быстроногого, потаенно идущего, рыскающего по Обеим Странам.
Мы знаем достаточно о Тутмосе, чтобы видеть, что здесь не все только поэзия или лесть раболепных жрецов.
Его личность более выпукла и индивидуальна, чем личность всякого иного царя Раннего Египта, исключая Эхнатона. Мы видим человека с безграничной энергией, которой мы не встречаем ни в одном фараоне ни до, ни после, человека разностороннего, набрасывающего рисунок чудных ваз в минуту отдыха, администратора с глазами рыси, одной рукой обрушивающего свои войска на Азию, а другой – карающего лихоимных сборщиков податей. Его визирь Рехмира, близко стоявший к его особе, говорит о нем: «Вот, его величество был тем, кто знает, что происходит. Не было ничего, о чем бы он не был осведомлен; он был Тотом (богом знания) во всем; не было ни одной вещи, которой бы он не выполнил». Хотя летопись его несравненных подвигов наполняла его сердце гордостью, тем не менее, запечатлевая их, он не раз заявляет свое глубокое преклонение перед истиной: «Я не преувеличивал, – говорит он, – с целью похвастаться тем, что я сделал, говоря: «я сделал нечто», когда мое величество этого не сделал. Я не делал ничего… что можно было бы опровергать, я делал это ради моего отца Амона… ибо он ведает небо и ведает землю; он видит ежечасно всю землю». Такие утверждения, соединенные с преклонением перед богом, требующим правды, нередки в его устах. Его царствование знаменует эпоху не только в Египте, но и на всем Востоке, известном в то время. Никогда раньше в истории не владел один человек судьбами такой обширной нации и не придавал ей такого централизованного, прочного и в то же время подвижного характера, что в течение многих лет ее влияние переносилось с неизменной силой на другой континент, запечатлеваясь там, как удар искусного мастера тяжеловесным молотом по наковальне; следует при этом добавить, что молот был выкован собственноручно самим Тутмосом.
От укреплений Малой Азии, от болот Верхнего Евфрата, от островов среди моря, от топей Вавилонии, от далеких берегов Ливии, от оазисов Сахары, от плоскогорий Сомалийского берега и от верхних нильских порогов приносили князья дань его величию. Таким образом, впечатление, произведенное им на эпоху, было не только распространено во всем тогдашнем мире, но и носило совершенно новый характер. Его внушительная фигура, возвышавшаяся со своей справедливо карающей рукой среди мелких заговоров и предательских вожделений ничтожных сирийских царьков, прояснила атмосферу восточной политики, как сильный ветер, разгоняющий тлетворные пары. Память о неотвратимой каре его мощной десницы жила среди потрясенных жителей Нахарины в течение трех поколений. Его имя могло служить заклинанием, и спустя столетия после того, как его империя распалась на части, оно изображалось на амулетах как магическое слово. И мы можем гордиться, что в странах нашего цивилизованного мира возвышаются, как величайшие памятники первого создателя мировой империи, его гелиопольские обелиски.
Подзаголовки главы даны автором сайта для удобства читателей. В книге Д. Брестеда и Б. Тураева они отсутствуют.
Тутмос III и завоевательные войны. Всемирная история. Том 2. Бронзовый век
Тутмос III и завоевательные войны
Около 1500 г. до н. э. соправителем был провозглашен юный сын Тутмоса II от одной из его жен — Тутмос III. Видимо, это было связано с болезнью фараона, так как вскоре после провозглашения Тутмоса III его отец умирает.
Однако сразу после его смерти вдова и сводная сестра Тутмоса II Хатшепсут завладела властью, оставив пасынка царем только формально. Она открыто объявила себя фараоном, заявив, что таковым ее провозгласил якобы еще ее отец — Тутмос I.
Целых два десятилетия, в течение которых правила Хатшепсут, временщиком при ней состоял зодчий Сененмут, сын нечиновных родителей, создатель уступчатого поминального храма царицы в Фивах (недалеко от нынешнего Дер эль-Бахри). В руках этого вельможи, бывшего, в частности, одним из жрецов Амона, соединялось управление личным хозяйством фараона и хозяйством Амона. Верховный жрец последнего был при Хатшепсут верховным сановником. Хатшепсут, как никто из ее преемников и предшественников, подчеркивала свою близость к Амону. Кроме своего поминального храма, она посвятила ему внушительные сооружения в государственном храме, в том числе исполинские обелиски из цельного камня высотой до тридцати метров. Очевидно, именно храмовая знать, бывшая немалой силой в стране, поддерживала царицу. Ведь именно при Хатшепсут восстанавливались многие храмы, стоявшие разоренными со времен гиксосов при всех ее предшественниках.
Появление женщины во главе государства, ведущего завоевательные войны было, разумеется, явлением необычным. В Палестине и Сирии лишь несколько местностей подчинялось царице. Поход в Южное Красноморье и формальное подчинение страны Пунт, а также прием заморских, возможно, критских, послов с дарами не могли заменить для рабовладельческого Египта покорения областей Сирии и Палестины.
На двадцать первом году царствования Тутмоса III Хатшепсут скончалась. Обосновавшись на престоле, юный царь распорядился уничтожить все изображения своей предшественницы, а также упоминания о ней и ее ближайших родственниках в надписях.
Приношение иноземцами дани и даров богу Атону (изображён в виде солнечного диска). Рельеф из гробницы в Элъ-Лмарне. XVIII династия.
Уже на следующий год Тутмос III повел свои войска в Палестину и Сирию. В Северной Палестине путь ему преградили союзные сирийско-палестинские войска. Душой союза был правитель сирийского города Кадеша.
Наперекор уговорам своих сподвижников избрать обходной путь Тутмос, не желая прослыть у врагов трусом, вышел к войскам противника прямо через ущелье, такое узкое, что воины и кони вынуждены были следовать по нему гуськом. Неприятель, стоявший против выхода из ущелья, не осмелился напасть на египтян, когда те друг за другом выходили на равнину. Возможно, что союзники просто не рискнули покинуть свое расположение у города.
Тутмос, однако, также не торопился предпринимать неожиданное нападение. По просьбе военачальников он подождал, пока все войско не покинет ущелье, а затем с полудня до вечера шел к ручью, у которого расположился на ночлег.
Битва, которая разразилась на следующее утро, была недолгой. Случайное скопище сирийско-палестинских дружин под начальством многочисленных вождей не устояло под натиском египетского войска и бежало в город.
Однако неприятель, бросив стан и колесницы, невольно спровоцировал египетское войско на грабеж, заставив позабыть их о том, что на плечах противника они могли бы ворваться в город Мегиддо. Лишь через семь месяцев, после долгой осады город наконец сдался египтянам.
Только спустя двадцать лет после победы под Мегиддо Тутмосу удалось расправиться с Кадешем.
В те времена лишь летняя пора использовалась для проведения военных кампаний, когда при благоприятной погоде прокорм войска, ведшийся за счет захваченных урожаев, не вызывал особых хлопот. Походы в Палестину и Сирию следовали один за другим: за двадцать лет, которые прошли после его первой встречи с сирийско-палестинским войском, Тутмос III совершил не менее пятнадцати походов, упорно закрепляя за собой завоеванное и занимая все новые и новые города и области.
Но во времена Тутмоса III египетское войско еще плохо умело брать укрепленные города. Нередко оно отходило ни с чем, предавая все вокруг себя опустошению. Так было и с Кадешем, пока наконец в один из последних походов египтяне не ворвались в него через пролом в стене.
Город Каркемиш на Евфрате, находящийся на стыке Сирии, Месопотамии и Малой Азии, был, по-видимому, самым северным пунктом, в который наведывался во время своих военных походов Тутмос III.
Царство Митанни, стоявшее в те времена на вершине своего могущества, притязало на Сирию, и потому овладение Египтом Сирией не могло не привести к столкновению между двумя державами. Все Сирийские государства видели в Митанни свой оплот в борьбе против египетского владычества. Принудив на тридцать третьем году своего царствования уйти за Евфрат митаннийское войско, Тутмос III перевез по суше построенные в финикийском городе Библе корабли и переправился через реку. Митаннийцам пришлось отступить дальше, и Тутмос поплыл вниз по Евфрату, грабя и разоряя города и поселки.
Новое поражение постигло державу Митанни два года спустя. Однако и после этого митаннийцы продолжали активно вмешиваться в сирийские дела. Еще через семь лет только в трех городках и области Кадеша, которые Тутмос взял на сорок втором году своего правления, стояло свыше семисот митаннийцев с полусотней коней.
Держава, которую удалось создать Тутмосу III, простиралась от северной окраины Сирии до четвертых порогов Нила. Преемникам Тутмоса не удалось выйти за эти рубежи. Эфиопия, Сирия и Палестина платили ежегодную дань. Данницей числилась и Ливия. Дары фараону прибывали и с южных берегов Красного моря. С дарами прибывали также посольства со средиземноморских островов. На этих землях египетский наместник Сирии и Палестины также считался доверенным лицом Тутмоса III.
Вавилонские, хеттские и ассирийские цари вынуждены были считаться с возросшим международным значением Египта и отсылали фараону богатые подарки, которые по сути воспринимались им как дань. Побежденных сирийских и палестинских правителей он заново назначал в их города с тем условием, что они будут исправно присылать дань.
ЛИЦОМ К ЛИЦУ С ФАРАОНОМ
Портрет фараона Тутмоса III анфас. Заметна сетка из тонких красных линий, которая помогала переносить эскиз на камень.
Традиционное изображение того же фараона. Тутмос III правил с 1503 по 1473 год до н.э. Известен многими успешными войнами, расширившими территорию Египта.
‹
›
Как известно, древнеегипетские художники изображали людей, животных и предметы почти всегда в профиль, сбоку. От этого строгого канонического правила художники отступали редко. Например, анфас изображали врагов, олицетворявших хаос, зло и разрушение, а иногда и рабов. По мнению археологов, таким способом подчеркивались чужеродность и враждебность изображенных персонажей.
Тем более интересна находка испанских археологов под руководством Хозе Мануэля Галана. Они раскопали на юге Египта, близ Луксора, портрет фараона, выполненный анфас. Это деревянная доска размером 31 на 50 сантиметров, которую ученым пришлось собирать из 14 фрагментов. На ней изображен фараон (о чем свидетельствует особый головной убор, присущий лишь высшим властителям), причем даже в двух вариантах. Первый рисунок выполнен тонкими и уверенными штрихами, а рядом то же лицо изображено неловкой рукой в манере неопытного любителя. Похоже, что один рисунок сделан профессиональным художником, а другой — его учеником.
Предполагают, что это эскиз для скульптора, который позже должен был превратить набросок в бюст или статую. Об этом свидетельствует и сетка, нанесенная тонкими красными линиями на деревянную доску. Видимо, скульптор должен был переносить пропорции рисунка на каменный блок по клеточкам. Предварительно, перед тем как высекать скульптуру из камня, на всех сторонах каменного параллелепипеда делались наброски в четырех проекциях — слева, справа, спереди и даже сверху.
Находка интересна еще и своим возрастом: эскиз на деревянной доске относится примерно к 1450 году до н. э. Видимо, это фараон Тутмос III, принадлежавший к XVIII династии.
биография: тутмос iii
Тутмос III
биография >> Древний Египет- Занятие: Фараон Египта
- Родившийся: 1481 г. до н.э.
- Умер: 1425 г. до н.э.
- Царствование: 1479 г. до н.э. — 1425 г. до н.э.
- Наиболее известен: Будучи великим генералом и известным как ‘ Наполеон ‘Египта
Тутмос III известен как один из величайших фараонов в истории Древнего Египта. За 54 года своего правления он победил многих врагов Египта и значительно расширил пределы Египетской империи.
Статуя Тутмоса III
Из Луксорского музея Взросление
Тутмос III родился принцем Египетской империи. Его отец, Тутмос II, был фараоном Египта. Его мать Исеть была второй женой фараона. Тутмос III вырос, узнав об обязанностях и ролях фараона.
Эффектно расположенный у подножия возвышающихся известняковых утесов храм, который считается одним из архитектурных чудес древнего мира, можно пройти через ряд террасных колоннад и дворов, которые, кажется, поднимаются вверх по самому склону горы.Несмотря на огромные масштабы комплекса — длиной примерно в два с половиной футбольных поля — в целом он производит впечатление легкости и изящества, в отличие от крепостных храмов его предшественников.
На нижних уровнях храма были бассейны и сады с благоухающими деревьями. Увеличенные изображения Хатшепсут были повсюду. Около 100 колоссальных статуй женщины-фараона в образе сфинкса охраняли путь процессии. Вдоль террас было больше изображений правителя (некоторые более десяти футов высотой) в различных религиозных позах — преклонившего колени с подношениями богам, шагающего в вечность или в облике Осириса, бога смерти и воскресения. Чудом некоторые из этих статуй — одни собраны заново, другие — все еще в разрозненном состоянии — сохранились. Большинство из них массивные, мужественные и предназначены для того, чтобы их было видно издалека.
В храме Хатшепсут также был ряд барельефов, отмечающих достижения ее правления, в том числе легендарная торговая экспедиция в таинственную и далекую землю под названием Пунт, которая, как полагают, находится где-то на побережье Красного моря, возможно, на территории современной Эритреи. На барельефах изображены египтяне, загружающие свои лодки в Пунте множеством дорогих предметов роскоши — черного дерева, слоновой кости, золота, экзотических животных и благовонных деревьев.«Никогда, — гласит надпись, — такие вещи не приносили ни одному царю с тех пор, как существует мир».
Мемориал Хатшепсут как произведение искусства, архитектуры и самопрославления был огромным предприятием, в котором, должно быть, участвовала армия рабочих. Почти наверняка, соглашаются ученые, Сененмут, официальный надзиратель за работами в Дейр-эль-Бахри, был вдохновителем, если не настоящим архитектором, храма. Скорее всего, он начал свое восхождение к власти во время правления Тутмоса II, когда его назначили наставником дочери Хатшепсут, Неферуре.Но его влияние возросло с восшествием на престол Хатшепсут. Со временем он получил около 93 титулов, самым престижным из которых был Великий Наместник Амона (бог Фив), который возложил на него ответственность за все строительство и деловую деятельность Карнака.
Во многих памятниках Сененмута самому себе (около 25 — ошеломляющее число для некороля) упоминается его исключительный доступ к трону; он был «настоящим доверенным лицом» фараона и «тем, на чьи высказывания полагался его Господь». Но прежнее мнение ученых о том, что Сененмут был реальной силой, стоящей за правлением Хатшепсут — «даже женщина с самым мужественным характером не могла бы достичь такой вершины успеха без мужской поддержки», — писал историк Алан Гардинер в 1961 году, — теперь в значительной степени не принимается во внимание. экспертами как прискорбная недооценка Хатшепсут.
У нее и Сененмута было нечто большее, чем просто власть? Вероятно, нет, заключило большинство ученых, в том числе Питер Дорман. Однако Дорман считает, что фараон и ее любимый министр вполне могли стать жертвами спекуляций и сплетен.
Судьба Сененмута — загадка. Его привилегированное положение позволило ему построить себе великолепную гробницу рядом с могилой Хатшепсут, которая находится в Долине Царей, к западу от Дейр-эль-Бахри, но он, по-видимому, никогда не занимал ее. Гробнице был нанесен серьезный ущерб, в том числе был разрушен его впечатляющий, хотя и неиспользованный, каменный саркофаг.Долгое время считалось, что виновниками были либо Хатшепсут, либо Тутмос III, но недавние исследования предполагают некоторую комбинацию религиозных потрясений, расхитителей гробниц и естественного обрушения.
Собственная гробница Хатшепсут была вырублена в основании скалы на восточной стороне Долины Царей и была достаточно большой, чтобы вместить как ее саркофаг, так и саркофаг ее отца — перезахоронение его в ее гробнице было еще одной попыткой узаконить ее правление. Считается, что Хатшепсут умерла (возможно, в возрасте около 40 лет) около 1458 г. до н.э.э., год, когда Тутмос III впервые использовал титул «Правитель Маат».
Разрушение Тутмосом III памятников Хатшепсут уже давно признано добросовестной — и почти успешной — попыткой стереть ее имя и память о ней из истории. Но было ли это, как предполагали многие ранние египтологи, актом мести и ненависти? В последние десятилетия ученые повторно исследовали археологические свидетельства и пришли к поразительному выводу, что разрушение, которое, как предполагается, было начато вскоре после смерти Хатшепсут, на самом деле началось только спустя 20 лет, ближе к концу долгого царствования Тутмоса III. царствование (ок.1458-1425 гг. до н.э.). «Я думаю, что теперь люди понимают, поскольку это произошло так поздно во время правления Тутмоса III, что это не было личной неприязнью», — говорит Дорман о буйстве. «По какой-то причине Тутмос III, должно быть, решил, что необходимо существенно переписать официальные записи о царствовании Хатшепсут», что означало уничтожение всех следов этого, чтобы предположить, что трон перешел непосредственно от его отца к нему.
Хотя существует множество теорий, большинство современных египтологов сходятся во мнении, что попытка отменить правление Хатшепсут имела какое-то отношение к беспокойству Тутмоса III по поводу передачи власти после его смерти.Была ли какая-то угроза легитимности его собственного сына Аменхотепа II, который фактически стал его преемником? Возможно. Но Дорман считает, что нетрадиционное правление Хатшепсут, возможно, было слишком успешным, опасный прецедент, который «лучше всего стереть», предлагает он, «чтобы предотвратить возможность появления еще одной могущественной женщины в длинной череде египетских царей-мужчин».
История Хатшепсут, вероятно, никогда не будет завершена. «Она похожа на айсберг», — говорит Джойс Тилдесли, ученый и автор биографии 1996 года «Хатчепсут: женщина-фараон».«На первый взгляд, мы знаем о ней довольно много. Но мы так многого не знаем».
Тем не менее, новый свет продолжает сиять на королеве, которая станет королем. В 2007 году египетский археолог Захи Хавасс идентифицировал ранее раскопанную царскую мумию как Хатшепсут. Кэтрин Рериг входит в число тех ученых, которые ждут дополнительных доказательств, подтверждающих это утверждение. «Тот факт, что мумия женского пола, найденная в Долине Царей и примерно того же возраста, делает эту идентификацию вполне возможной», — говорит она.Но, добавляет Рериг, «данные не являются окончательными; дальнейшие исследования продолжаются».
Тилдесли считает, что Хатшепсут, возможно, остро осознавала свое исключительное место в истории. «Это всего лишь предположение, — говорит она, — но я думаю, что она почти осознавала, что о ней могут забыть или что ее действия будут неправильно поняты». Ближе к концу своего правления Хатшепсут воздвигла вторую пару обелисков в Карнаке. На одном из них надпись гласит: «Теперь мое сердце обращается туда и сюда, когда я думаю, что скажут люди — те, кто увидит мои памятники в грядущие годы и кто будет говорить о том, что я сделал.
Древний Египет История КвинсРекомендуемые видео
Храм миллионов лет фараона Тутмоса III (Луксор).

Аль-Айеди, А.Р. 2006: Указатель египетских административных, религиозных и военных титулов Нового Царства, Исмаилия
Арнольд, Ди. 1975: Дейр-эль-Бахари, [в:] LÄ I, 1017–1025
Арнольд, Ди. 1979: Храм Ментухотепа в Дейр-эль-Бахари, PMMA 21, Нью-Йорк
.Бадер, Б., Секо Альварес, М. 2016: Результаты пятилетнего анализа керамики в Храме миллионов лет Тутмоса III в Западных Фивах (2011–2015), ÄgLev XXVI, 157–262
Бекерат, Дж.фон 1984: Handbuch der ägyptischen Königsnamen, MÄS 20, München
Chapon, L. 2016: Возможное представление de l’arbre jšd dans le Temple de Millions d’Années de Thoutmosis III à Thèbes-Ouest, BIFAO 116, 47–56
Чапон, Л. 2018a: Некоторые рельефы, изображающие царя в мантии Хеб Сед, обнаруженные в Хенкет-Анх, EtudTrav XXXI, 123–143
Chapon, L. 2018b: Храм миллионов лет Тутмоса III. Étude du program iconographique sur grès, неопубликованная докторская диссертация, Университет Гранады, Гранада
Чапон, Л. 2020: Украшение колонн и столбов Хенкет-анха Тутмоса III (Западные Фивы), EtudTrav XXXIII, 33–72
Daressy, G. 1926: Le voyage d’inspection de M. Grébaut en 1889, ASAE XXVI, 1–22
Дэвис, Н. де Г. 1948: Семь частных гробниц в Курне, раскопки Монд в Фивах II, Лондон
Дзиобек, Э. 1998: Denkmäler des Vezirs User-Amun, SAGA 18, Heidelberg
Франко Гонсалес, М.2018: Проклятие против Амона-Ра в пяти частных стелах, обнаруженных в Храме миллионов лет Тутмоса III на Западном берегу, АулОр 36/1, 63–73
Франко Гонсалес, М. 2019: Вещественные доказательства из храма миллионов лет Тутмоса III: изучение и интерпретация объектов обета и повседневного использования, неопубликованная докторская диссертация, Университет Гранады, Гранада
Гамаль-Элдин, М. 1981: Платье в Древнем Египте, Каир
Гамарра Кампусано, А.2015: Сохранение конструкций из сырцового кирпича в Храме миллионов лет Тутмоса III, [в:] Секо Альварес, М., Ходар Миньярро, А. (редакторы), Храмы миллионов лет в Фивах, Гранада, 273– 291
Gauthier, H. 1912: Le livre des rois d’Egypte II. Династия XIIIe à la fin de la XVIIIe Dynastie, MIFAO XVIII, Le Caire
Гриффин, К. 2017: К лучшему пониманию Ритуала Часов Ночи (Stundenritual), [в:] Пищикова, Е.(ред.), Гробницы некрополя Южного Асасифа: новые открытия и исследования, 2012–2014 гг., Каир, Нью-Йорк, 97–134
Гутманн, Т., Рихтер, Н. 2014: Eine falkenköpfige Seele aus dem Grabungsmagazin des Ramesseum, Memnonia XXV, 53–61
Хейс, В.К. 1933: Статуя вестника Яму-недже в Египетском музее в Каире и некоторые биографические заметки о ее владельце, ASAE XXXIII, 6–16
Hölscher, U. 1934: Раскопки Medinet Habu I: общие планы и виды, OIP 21, Чикаго
Иващук, Ю.2016a: Священный пейзаж Фив во время правления Хатшепсут. Королевские стройки. Том 1. Топография Западного берега, Travaux de l’Institut des Cultures Méditerranéennes et Orientales de l’Académie Polonaise des Sciences 2, Varsovie
Иващук, Дж. 2016b: Священный пейзаж Фив во время правления Хатшепсут. Королевские стройки. Том 2. Топографическая библиография Западного берега, Travaux de l’Institut des Cultures Méditerranéennes et Orientales de l’Académie Polonaise des Sciences 3, Varsovie
Жаке, Дж.1994: Карнак-Норд VII. Ле Трезор де Тутмос Ier. Установки antérieures ou postérieures au Monument, FIFAO XXXVI/1, Le Caire
Караханян, А., Авагян, А. 2010: Храм Аменхотепа III в Ком-эль-Хеттане: свидетельство сильного землетрясения между 1200 и 900 гг. до н.э., [в:] Лебанк, К., Заки, Г. (ред.) , Храмы миллионов лет и королевская семья в Тебе в Новой Империи: применение науки и новых технологий в археологии, Colloque international, Bibliothèque publique Moubarak, Louqsor, 3–5 января 2010 г., Мемнония, Cahier supplémentaire 2, Le Каира, 265–270
Караханян А., Авагян, А., Геворкян, М., Соурузян, Х., Лопес Роа, К. 2014: Свидетельства сильного землетрясения в период между 1200 и 900 гг. Фивы, [в:] Каприотти Виттоцци, Г. (ред.), Египетские проклятия 1: Материалы Дня египтологии, проведенного в Национальном исследовательском совете Италии (CNR), Рим, 3 декабря 2012 г. , на Международной конференции «Чтение катастроф: методологические подходы и историческая интерпретация.Землетрясения, наводнения, голод, эпидемии между Египтом и Палестиной. 3-1 тысячелетие до н.э. Рим, 3–4 декабря 2012 г., CNR-Римский университет Сапиенца», «Археологическое наследие и междисциплинарные египтологические исследования 1», Рим, 43–62
Караханян А., Авагян А., Штадельманн Р. 2014: Геологические и археосейсмологические исследования колоссов Мемнона с 2009 по 2012 год, ASAE 87, 61–90
Карковски, Дж. 2003: Храм Хатшепсут.Солнечный комплекс, Дейр-эль-Бахари VI, Варшава
Лабури, Д. 1998: Статуя Тутмоса III: очерк интерпретации королевского портрета в историческом контексте, AegLeod 5, Льеж
Легрен, Г. 1906: Заметки об инспекции XXXVII храма Манахпирри-Хенк-анх, ASAE VII, 183–187
Липиньска, Й. 1977: Храм Тутмоса III. Архитектура, Дейр-эль-Бахари II, Варшава
Люрсон, Б.2004: Les Sekhmet retrouvées au Ramesseum, Memnonia XV, 103–122
Лурсон, Б. 2007: Note complémentaire sur la statuaire d’Amenhotep III retrouvée au Ramesseum, Memnonia XVII, 91–93
Lurson, B. 2017: Histoire d’une métamorphose: le Temple de Touy de Ramses II à Ptolemée IX, [in:] Lurson, B. (Ed.), De la mère du roi à l’épouse du dieu: премьера synthèse des résultats des fouilles du Temple de Touy et de la gombe de Karomama / Von der Königsmutter zur Gottesgemahlin: erste Synthese der Ausgrabungsergebnisse des Tempels vos Tuja und des Grabes von Karomama, Connaissance de l’Egypte Ancienne 18, Bruxelles, 159–07
Мартинес Бабон, Х.2012: Фрагменты облегчения военных действий в похоронах Тутмоса III, [в:] Де Араужо, Л.М., Дас Кандейас Салес, Дж. (редакторы), IV Конгресс Иберико-де-Египтология, Новос трабалхос де Египтология Ибериака II, Лиссабон, 669–677
Мартинес Бабон, Дж. 2015: Эпиграфические и иконографические аспекты Храма миллионов лет Тутмоса III, [в:] Секо Альварес, М., Ходар Миньярро, А. (ред.), Храмы миллионов лет в Фивах , Гранада, 245–272
Мартинес Бабон, Х. 2017: Personajes históricos cuyos nombres se han encontrado en materiales del templo de Millones de Años de Tutmosis III, [в:] Бургос Берналь, Л., Перес Ларгача, А., Вивас Сайнс, И. (редакторы), Actas V Congreso Ibérico de Egiptología, Куэнка, 9–12 марта 2015 г., Куэнка, 603–611
Мартинес Бабон, Дж., Секо Альварес, М., Морено Сифуэнтес, Массачусетс, 2019 г.: Предварительные исследования в области тапонеса в храме Миллонес-де-Аньос-де-Тутмос III в Луксоре (Египет), Boletín del Museo Arqueológico Nacional 38, 169–188
Маруэжол, Ф.2007: Thoutmosis III et la corégence avec Hatchepsout, Париж
Наварро, А., Рамирес-Касас, Дж., Гамарра, А., Секо Альварес, М. 2014: La cal en el antiguo Egipto, [в:] Алехандре, Ф.Дж. и др. (Eds), La Cal, Investigación, Patrimonio y Restauración, Севилья, 27–38
Навиль, Э. 1895: Храм Дейр-эль-Бахари. Часть I. Северо-западный конец верхней платформы, MEEF 13, Лондон
Навиль, Э. 1901: Храм Дейр-эль-Бахри.Часть IV. Храм Хатор и Южный зал подношений, MEEF 19, Лондон
Навиль, Э. 1906: Храм Дейр-эль-Бахри. Часть V. Верхний суд и святилище, MEEF 27, London
Рике, Х. 1939: Der Totentempel Thutmoses’ III, BÄBA 3/1, Kairo
Робишон, Г., Вариль, А. 1936: Le Temple du Scribe royal Amenhotep fils de Hapou I, FIFAO XI, Le Caire
Секо Альварес, М., Мартинес Бабон, Дж.2014: Залог фундамента в храме Миллионов лет Тутмоса III в Луксоре, Мемнония XXV, 157–167
.Секо Альварес, М., Мартинес Бабон, Дж. 2015a: Здание Рамессида в храме миллионов лет Тутмоса III в Луксоре, SAK 44, 383–391
Секо Альварес, М., Мартинес Бабон, Дж. 2015b: Стела жреца Ра, найденная в Храме миллионов лет Тутмоса III, Мемнония XXVI, 129–135
Секо Альварес, М., Мартинес Бабон, Дж. 2015c: Проклятье против Амона в капилье де кализа дель храма де Миллонес де Аньос де Тутмос III в Луксоре, [в:] Кастеллано, Н. и др. (Eds), Ex Aegypto lux et sapientia, Homenatge al Professor Josep Padro Parcerisa, NSAeg IX, Барселона, 525–536
Секо Альварес, М., Мартинес Бабон, Дж. 2019: Исторические персонажи, связанные с храмом миллионов лет Тутмоса III, Мемнония XXIX, 131–139
Секо Альварес, М., Мартинес Бабон, Дж., Морено Сифуэнтес, Массачусетс, 2016: Предварительное исследование пробок, найденных в Храме миллионов лет Тутмоса III, Мемнония XXVII, 101–115
Секо Альварес М., Радван А., Мартинес Бабон Дж., Нуреддин И., Уилсон Э., Гио А., Камимура Э., Гамарра Кампусано А., Мора Руэдас Э., Морено Сифуэнтес, М.А., Бадер, Б., Пазос, Ф., Карим, Ф.Я. Абд эль, Нуби, Э. эль, Хайри Мохамед, Ф. 2012–2013: Второй и третий сезоны раскопок египетско-испанского проекта в заупокойном храме Тутмоса III на западном берегу Луксора (2009 и 2010 гг.), ASAE 86 , 329–395
Сурузян, Г.и другие. 2011: Пятый отчет о раскопках и консервационных работах в Ком-эль-Хеттане с 9 по 12 сезоны (2007–2010 гг.) Проекта сохранения Колоссов Мемнона и храма Аменхотепа III. Часть I: Колоссы Мемнона и археосейсмология, ASAE 85, 273–327
Сурузиан, Х. 2014: Колоссальные статуи Аменхотепа III рухнули из-за землетрясения в древности в Фивах, [в:] Каприотти Виттоцци, Г. (ред.), Египетские проклятия 1: Материалы Дня египтолога, проведенного в Национальном исследовательском центре. Совет Италии (CNR), Рим 3 декабря 2012 г. в Международной конференции «Чтение катастроф: методологические подходы и историческая интерпретация.Землетрясения, наводнения, голод, эпидемии между Египтом и Палестиной. 3-1 тысячелетие до н.э. Рим, 3–4 декабря 2012 г., CNR – Римский университет Ла Сапиенца», Археологическое наследие и междисциплинарные египтологические исследования 1, Рим, 23–41
Штадельманн, Р. 2014: Колоссы Мемнона и землетрясения в Фивах, [в:] Каприотти Виттоцци, Г. (ред.), Египетские проклятия 1: Материалы египтологического дня, проведенного в Национальном исследовательском совете Италии (CNR ), Рим 3 декабря 2012 г. в Международной конференции «Читая катастрофы: методологические подходы и историческая интерпретация.Землетрясения, наводнения, голод, эпидемии между Египтом и Палестиной. 3-1 тысячелетие до н.э. Рим, 3–4 декабря 2012 г., CNR – Римский университет Ла Сапиенца», Археологическое наследие и междисциплинарные египтологические исследования 1, Рим, 5–22
Струдвик, Н. 2016: Гробница канцлера фараона Сеннефери в Фивах TT99, Оксфорд
Проект храма Тутмоса III: www.thutmosisiiitempleproject.org (по состоянию на январь 2020 г.)
Фогельсанг-Иствуд, Г.1992: Выкройки древнеегипетской одежды, Лейден
.Вейгалл, А.Э.П. 1906: Отчет о раскопках погребального храма Тутмоса III в Гурне, ASAE VII, 121–141
.Вейгалл, А.Э.П. 1907: Дополнительное примечание, ASAE VIII, 286
Винлок, Е.П. 1932: Раскопки музея в Фивах, BMMA 27/3, 1–37
.Высоцкий, З. 1986: Храм царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахари. Его исходная форма, MDAIK 42, 213–228
Высоцкий, З.1992: Храм царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахари: возведение конструкции с учетом архитектурных исследований, MDAIK 48, 233–254
Zoffili, E. 1992: Kleidung und Schmuck im alten Ägypten, Frankfurt a/Main
фактов о Хатшепсут для детей
Джесер-Джесеру — главное здание заупокойного храмового комплекса Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри. Спроектированное Сенемутом, ее визирем, здание является примером идеальной симметрии, предшествующей Парфенону.
Хатшепсут (1507–1458 г. до н.э.), что означает Первая из благородных дам , была пятым фараоном 18-й династии Древнего Египта.Она правила дольше, чем любая другая женщина из местной египетской династии, и успешно.
Ее отцом был Тутмос I. Ее предшественником был Тутмос II (ее муж). Ее преемником стал Тутмос III, ее племянник, сын Тутмоса II от младшей жены. Тутмос III был соправителем своей мачехи и был главой армии, но Хатшепсут была эффективной правительницей и названным фараоном.
Сегодня общепризнано, что Хатшепсут заняла положение фараона. Продолжительность ее правления обычно составляет двадцать два года. Третий век до н.э. историк Манефон дал эту цифру в двадцать один год и девять месяцев, и у него был доступ ко многим записям, которые сейчас утеряны. Она умерла в 1458 г. до н.э., а это значит, что она стала фараоном примерно в 1479 г. до н.э.
Основные достижения
Хатшепсут установила торговые сети, которые были нарушены во время оккупации Египта гиксосами во Второй промежуточный период.
Многие египтологи утверждают, что ее внешняя политика была в основном мирной.Однако есть свидетельства того, что Хатшепсут в начале своей карьеры вела успешные военные кампании в Нубии, Леванте и Сирии.
Строительные проекты
Хатшепсут была одной из самых плодовитых строителей Древнего Египта. Она заказала сотни строительных проектов как в Верхнем, так и в Нижнем Египте, которые были более грандиозными и многочисленными, чем проекты любого из ее предшественников из Среднего царства. Позже фараоны пытались объявить некоторые из ее проектов своими.
Она наняла великого архитектора Инени. Он также работал на ее отца, ее мужа и на королевского визиря Сенемута. Во время ее правления было произведено так много скульптур, что почти в каждом крупном музее мира есть скульптура Хатшепсут среди своих коллекций. Например, зал Хатшепсут в Метрополитен-музее в Нью-Йорке состоит из некоторых из этих произведений.
Следуя традиции большинства фараонов, Хатшепсут построила памятники в Карнакском храме. В Карнаке она также восстановила первоначальный участок Мут, древней богини Египта, который был поврежден оккупацией гиксосов.У нее были двойные обелиски, в то время самые высокие в мире, воздвигнутые у входа в храм. Один до сих пор стоит, как самый высокий сохранившийся древний обелиск на Земле. Другой сломался пополам и упал.
Как и у многих фараонов, шедевром строительных проектов Хатшепсут был ее заупокойный храм. Она построила свой в комплексе в Дейр-эль-Бахри. Он был разработан и реализован Сенемутом на участке на западном берегу реки Нил, недалеко от входа в то, что сейчас называется Долиной царей. В центре внимания был Джесер-Джесеру или «Возвышенное из возвышенных», сооружение совершенной гармонии, построенное почти за тысячу лет до Парфенона. Джесер-Джесеру расположен на нескольких сельскохозяйственных террасах, на которых когда-то были пышные сады. Джесер-Джесеру встроен в скалу, резко возвышающуюся над ней. Джесер-Джесеру и другие здания комплекса Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри были значительным достижением в архитектуре. Еще одно ее достижение – игла Хатшепсут (гранитный обелиск).
Ее статус
Женщины имели высокий статус в Древнем Египте и пользовались законным правом владеть, наследовать и завещать имущество. Однако женщина становилась фараоном редко. Только Хенткаус, Собекнеферу и Нефернефруатон появились до нее в известных записях как правившие исключительно от своего имени. Тусрет, женщина-король и последний фараон девятнадцатой династии, возможно, была единственной женщиной, сменившей ее среди местных правителей.
В египетской истории не было слова «царица-правительница». Ко времени правления Хатшепсут имя правителя стало фараона . Однако Хатшепсут не уникальна, получив этот титул. Собекнеферу, правившая шестью династиями до Хатшепсут, также поступала так же, когда правила Египтом. Хатшепсут была хорошо обучена своим обязанностям дочери фараона. Во время правления своего отца она занимала влиятельную должность Божьей жены . Она играла важную роль королевы для своего мужа и к тому времени, когда стала фараоном, имела большой опыт в управлении своим королевством.Нет никаких указаний на вызовы ее лидерству, и до ее смерти ее соправитель оставался на второстепенной роли, довольно дружно возглавляя ее мощную армию, что дало бы ему власть, необходимую для свержения узурпатора его законного места, если бы что было необходимо.
Хатшепсут носила все регалии и символы должности фараонов в официальных представлениях. Многие существующие статуи изображают ее в типично женской одежде. Другие показывают ее в королевском церемониальном одеянии. Статуи, изображающие Собекнеферу, также сочетают в себе элементы традиционной мужской и женской иконографии. Возможно, они послужили источником вдохновения для работ, заказанных Хатшепсут. Однако после того, как этот переходный период закончился, большинство формальных изображений Хатшепсут в образе фараона изображали ее в царском одеянии со всеми фараонскими регалиями.
Современные ученые считают, что, используя типичные символы власти фараонов, Хатшепсут заявляла о своих претензиях на то, чтобы быть суверенной, а не «великой женой короля» или королевой-консортом.Пол фараонов никогда не подчеркивался в официальных изображениях. Даже мужчины были показаны с очень стилизованной накладной бородой, связанной с их положением в обществе.
Более того, осирианские статуи Хатшепсут — как и других фараонов — изображают мертвого фараона как Осириса с телом и регалиями этого божества. Все статуи Хатшепсут в ее могиле делают это. Культ Осириса верил в воскресение после смерти. Поскольку многие статуи Хатшепсут, показанные таким образом, были выставлены в музеях, и эти изображения были широко опубликованы, зрители, не понимающие религиозного значения этих изображений, были введены в заблуждение.
Большинство официальных статуй, заказанных Хатшепсут, изображают ее менее символично и более естественно, как женщину в типичных платьях знати того времени. Примечательно, что даже после принятия официальных регалий Хатшепсут по-прежнему называла себя красивой женщиной, часто самой красивой из женщин, и хотя она приняла почти все титулы своего отца, она отказалась принять титул «Сильный Бык» (т. полное название, Сильный Бык его Матери ), который связал фараона с богинями Исидой, троном , и Хатхор (коровой, которая родила и защитила фараонов) – будучи ее сыном, сидящим на ее трон — ненужный титул для нее, поскольку Хатшепсут сама стала союзницей богинь, чего не мог сделать ни один фараон-мужчина.Вместо сильного быка Хатшепсут, которая служила очень успешным воином в начале своего правления фараоном, ассоциировала себя с образом львицы Сехмет, главного военного божества в египетском пантеоне.
Оракул Амона провозгласил, что воля Амона состоит в том, чтобы Хатшепсут стала фараоном, что еще больше укрепило ее положение. Она подтвердила поддержку Амона, вырезав эти воззвания бога Амона на своих памятниках:
- «Добро пожаловать, моя милая дочь, моя любимица, царь Верхнего и Нижнего Египта, Мааткаре, Хатшепсут.Ты фараон, завладевший двумя землями».
Картинки для детей
-
Кувшин с картушем Хатшепсут. Залито кедровой смолой. Кальцит, незаконченный. Фондовый депозит. 18-я династия. Дейр-эль-Бахари, Египет. Музей египетской археологии Петри, Лондон,
. -
Дерево перед погребальным храмом Хатшепсут, якобы привезенное из Пунта экспедицией Хатшепсут, изображенное на стенах храма
-
Джесер-Джесеру — главное здание заупокойного храмового комплекса Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри.Спроектированное Сенемутом, ее визирем, здание представляет собой образец идеальной симметрии, существовавший еще до Парфенона, и это был первый комплекс, построенный на выбранном ею участке, который станет Долиной Царей
. -
Дизайн колоннад храма Хатшепсут
-
Ястреб фараона, Хатшепсут— Храм в Луксоре
-
Каменная статуя Хатшепсут
-
Сфинкс Хатшепсут с необычными округлыми ушами и воротником, подчеркивающим львиные черты статуи, но с пятью пальцами на ногах – украшение столба с нижнего пандуса ее гробницы. Статуя включала головной убор немес и королевскую бороду; Две определяющие характеристики египетского фараона. Он был помещен вместе с другими в погребальный храм Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри. Позже Тутмос III уничтожил их, но музей Метрополитен напоминал их. Дата: 1479–1458 гг. до н.э. Период: Новое царство. 18-я династия. Материал: гранит, краска.
-
Изображение Хатшепсут намеренно вырезано и удалено – Древнеегипетское крыло Королевского музея Онтарио
-
Двойная стела Хатшепсут (в центре слева) в синей короне Хепреша, предлагающая вино божеству Амону, и Тутмос III позади нее в белой короне хеджета, стоящая возле Восрета – Музей Ватикана.
Дата: 1473–1458 гг. до н.э. 18-я династия. Среда: известняк.
-
Этот фрагмент рельефа с изображением Атума и Хатшепсут был обнаружен в Нижнем Асасифе, в районе храма в долине Хатшепсут. На нем изображен бог Атум, один из богов-создателей Египта, слева, наделяющий Хатшепсут королевскими регалиями. Дата: 1479–1458 гг. до н.э. 18-я династия. Среда: окрашенный известняк.
-
Упавший обелиск Хатшепсут – Карнак .
-
Статуя Хатшепсут в натуральную величину.Она изображена в немес-головном платке и шендит-килте, которые являются традиционными для египетского царя. Статуя более женственная, учитывая строение тела. Следы синих пигментов свидетельствовали о том, что статуя изначально была раскрашена. Дата: 1479–1458 гг. до н.э. Период: Новое царство. 18-я династия. Среда: затвердевший известняк, краска. Местонахождение: Дейр-эль-Бахри, Фивы, Египет.
-
Коленопреклоненная статуя Хатшепсут, расположенная в центральном святилище в Дейр-эль-Бахри, посвященном богу Амон-Ра.
Надписи на статуе показали, что Хатшепсут предлагает Амон-Ре Маат, , что переводится как истина, порядок или справедливость. Это показывает, что Хатшепсут указывает на то, что ее правление основано на Маат . Дата: 1479–1458 гг. до н.э. Период: Новое царство. 18-я династия. Среда: гранит. Местонахождение: Дейр-эль-Бахри, Фивы, Египет.
-
Слева – Амулет-узел. Середина – инструмент Месхетью. Справа — овальный камень. На амулете-узле начертано тронное имя Хатшепсут, Мааткаре, и ее расширенное имя с Амоном.Инструмент Месхетю использовался во время погребального ритуала «Открывание рта» для оживления умершего. На Яйцевидном камне были начертаны иероглифы. Иероглифы переводятся как «Добрая Богиня Мааткаре, она сделала [это] своим памятником своему отцу Амон-Ре при натягивании веревки над Джесер-джесеру-Амоном, что она сделала при жизни». Камень, возможно, использовался как молоток.
-
Коленопреклоненная фигура царицы Хатшепсут из Западных Фив, Дейр-эль-Бахари, Египет, ок.
1475 г. до н.э. Новый музей
BBC — История — Глубокая древняя история: Хатшепсут и Тутмос: царская вражда?
Соправительство
Статуя Тутмоса III из зеленого камня граувакки, обнаруженная в скрытом тайнике статуй Карнакского храма.
©
Всего одно очевидное отклонение портит идеальное правление. Хатшепсут узурпировала трон своего пасынка. Что могло заставить ее пойти на такой беспрецедентный поступок? Юридически не было запрета на правление Египтом женщине.Хотя идеальным фараоном был мужчина — красивый, спортивный, храбрый, набожный и мудрый мужчина, — было признано, что иногда женщине может потребоваться действовать, чтобы сохранить династическую линию. Когда Собекнофру стала королем в конце неспокойной 12-й династии, ей аплодировали как национальной героине. Матери, которые замещали своих малолетних сыновей, и королевы, заменявшие отсутствующих на поле боя мужей, были вполне приемлемы. Чего никогда не ожидалось, так это того, что регент продвинется до постоянной власти.
Нравственно Хатшепсут должна была знать, что Тутмос был законным царем. В конце концов, она принимала его таким в течение первых двух лет его правления. Следовательно, мы должны сделать вывод, что в третий год произошло нечто, нарушившее статус-кво и побудившее ее прийти к власти. К сожалению, Хатшепсут никогда не извиняется и ничего не объясняет. Вместо этого она бесконечно оправдывает свой изменившийся статус, утверждая на стенах своего храма (ложно), что и ее земной отец Тутмос, и ее небесный отец, великий бог Амон, предназначали ее для управления Египтом.Она прилагает большие усилия, чтобы выглядеть как типичный фараон, даже изменив свой официальный внешний вид, так что теперь ее формальные изображения показывают ее со стереотипным мужским телом короля, вплоть до накладной бороды. Хатшепсут поняла, что другие в конце концов будут сомневаться в ее действиях, и высекает свою защиту в камне.
Что нам делать с действиями Хатшепсут? Было бы слишком упрощенно осуждать ее как безжалостную жаждущую власти. Она не смогла бы добиться успеха без поддержки египетской элиты, людей, которые фактически правили Египтом от имени царя, так что они, по крайней мере, должны были признать некоторые заслуги в ее деле.Ее трактовка Тутмоса поучительна. Пока мальчик-король был жив, он представлял постоянную угрозу ее правлению, хотя «случайную» смерть было бы легко устроить, она не предприняла никаких шагов, чтобы убрать его. Действительно, по-видимому, не обращая внимания на опасность переворота, она обучила его солдату.
Кажется, что Хатшепсут не боялась Тутмоса завоевать доверие армии и захватить власть. Предположительно, она чувствовала, что у него нет причин ненавидеть ее. Действительно, с ее собственной точки зрения ее действия были вполне приемлемыми.Она не свергла своего пасынка, а просто создала старомодное совместное регентство, возможно, в ответ на какое-то чрезвычайное положение в стране. Совместное правление, или совместное правление, было характерной чертой королевской жизни Среднего царства, когда старший король связывался с более младшим партнером, который разделял государственные ритуалы и изучал свое ремесло. Как ее предполагаемый преемник, Тутмос должен был только ждать своего трона; никто не мог предвидеть, что она будет править более двух десятилетий.
Титулярный номер
Несмотря на то, что его мачеха правила вместо него большую часть его ранних лет, Тутмос III является одним из самых долго правящих правителей в истории Египта. Между Тутмосом III и его мачехой, очевидно, были какие-то неприязни, поскольку только что коронованный фараон приступил к искоренению любого намека на ее правление — стирание изображений, имен, уничтожение статуй, удаление любых упоминаний о ней. Предполагается, что его эффективно и полностью заставили замолчать во время правления Хатшепсут. Часто ведутся споры о том, заняла ли Хатшепсут трон как узурпатор, беспринципная и амбициозная женщина… или она взяла на себя роль фараона, чтобы обеспечить стабильность власти и авторитет королевской семьи. Возможно, она не была той девкой, которую изображают во многих историях — вместо этого она могла быть сосредоточена на интересах египетского правительства. Тутмос III был активным военачальником, совершившим не менее 17 походов в Палестину и Сирию. Собственные строительные проекты ХИ были обширны и включали храмы в Ком-Омбо, Эдфу, Эклабе, Тоде, Аманте, Ахмине, Гермополисе, Гелиополе. Он добавил храм в Дейр-эль-Бахари и расширил храм в Мединет-Абу. Как и все фараоны той эпохи, он добавил к Темпе Амона в Карнаке. Похоронен в КВ 34 в Долине Царей (открыта в 1898 году Лоретом), которая была вырыта специально для него. Это одна из старейших гробниц в долине. Он находится в отдельном вади (долине) некрополя, в узком ущелье (со входом по узкой лестнице). Внутренняя структура — одна из самых глубоких в переулке — имитирует внутренние камеры пирамиды Сенусерта II. Внутри находится большая погребальная камера в форме картуша, украшенная 741 фигуркой божества.Стиль фигурок из палочек был популярен в Новом царстве. Он также вырыл могилу для своей жены Хатшепсут-Мэриетра (дочери Хатшепсут) в KV 42. Он также почтил своего деда новым саркофагом и перезахоронением в его гробнице KV 38. Во время его правления дворяне и чиновники его двора были похоронены в сказочных гробницах в Долине знати, где хранятся одни из самых невероятных произведений искусства Нового Царства, которые когда-либо были найдены.У его визиря Рехмира есть одна из самых красивых гробниц в регионе. (ТТ 100). |
фараонов AHMOSE памятники Гробница KV 34, Долина царей |
|
Тутмос III — Проект Мадаин (en)
Тутмос III — Проект Мадаин (en) Тутмос III (также пишется Тутмос или Тотмес) был шестым фараоном Восемнадцатой династии. Официально Тутмос III правил Египтом почти 54 года, и его правление обычно датируется с 24 апреля 1479 г. до н.э. по 11 марта 1425 г. до н.э., с двухлетнего возраста и до своей смерти в возрасте пятидесяти шести лет.
В течение первых 22 лет своего правления он был соправителем своей мачехи и тети Хатшепсут, которая была названа фараоном. Хотя он был показан первым на сохранившихся памятниках, обоим были присвоены обычные королевские имена и знаки отличия, и ни один из них не имеет явного превосходства над другим.Согласно некоторым археологическим источникам, Тутмос III является фараоном Исхода.
См. также
Ссылки
- Верхняя часть статуи Тутмоса III. (н.д.). Проверено 22 марта 2020 г.
- Додсон, Эйдан. Хилтон, Дайан. Полное собрание королевских семей Древнего Египта, Темзы и Гудзона. стр. 132. 2004. ISBN 0-500-05128-3.
- Клейтон, Питер.
Хроники фараонов, Thames & Hudson Ltd., 1994. с. 104.
- Партридж Р., 2002 г. Сражение с фараонами: оружие и военные действия в Древнем Египте. Манчестер: Пиртри. Страницы: 202/203.
- Лепрохон, Рональд (2013), Дениз Докси, редактор The Great Name: Ancient Egypt Royal Titulary, Atlanta: Society of Biblical Literature.
- Джойс Тилдесли, Hatchepsut: The Female Pharaoh, pp.94–95 Viking, 1996.
- О’Коннор, Дэвид и Клайн, Эрик Х. Тутмос III: новая биография , The University of Michigan Press, 2006, ISBN 0472114670.
- Кэмпбелл, Эдвард Фэй-младший. Хронология писем Амарны с особым упором на гипотетическое совместное управление Аменхотепа III и Эхнатона. стр.5. Балтимор, The Johns Hopkins Press, 1964.
- Липинска, Ядвига. «Тутмос III», стр. 401. Оксфордская энциклопедия Древнего Египта. Эд. Дональд Редфорд. Том. 3, стр. 401–403. Издательство Оксфордского университета, 2001.
- Грималь, Николя.
История Древнего Египта. стр. 202. Библиотека Артема Фаярда, 1988 год.
- Редфорд, Дональд Б. Хронология восемнадцатой династии. Журнал ближневосточных исследований, том 25, № 2. стр. 119. Издательство Чикагского университета, 1966.
- Брестед, Джеймс Генри. Древние записи Египта, Vol. II с. 234. University of Chicago Press, Чикаго, 1906.
- Мурнейн, Уильям Дж. Древние египетские центры. стр.44. Восточный институт Чикагского университета, 1977 г.
- Юрген фон Бекерат, Chronologie des Pharaonischen Ägypten.Майнц, Филипп фон Заберн, 1997. с. 189.
- Лихтхайм, Мириам (2019). Древнеегипетская литература. Калифорнийский университет Press. п. 340. ISBN 9780520305847 . Проверено 22 октября 2019 г.
- Дж.Х. Грудь, Древние времена: история раннего мира; Введение в изучение древней истории и карьеры раннего человека. Очерки европейской истории 1. Бостон: Джинн и компания, 1914, с.
85.
- «Величайший воин Древнего Египта: Тутмос — третий — Наполеон Египта (полный исторический документальный фильм)».dokus4free. 18 марта 2019 г. Проверено 30 марта 2019 г.
- Редфорд, Дональд Б. Египет, Ханаан и Израиль в древние времена. п. 156. Издательство Принстонского университета, Принстон, штат Нью-Джерси, 1992.
- .
- Стейндорф, Джордж; и Seele, Кит. Когда Египет правил Востоком. стр. 53. Чикагский университет, 1942 г.
Тутмос III Фараон-воин
Время чтения: 2 минутыАПД ПЕРСОНАЛ
В течение более 3000 лет Египтом правили 170 фараонов.Из них величайшим военачальником был Тутмос III, шестой фараон 18-й династии.
Тутмос унаследовал трон после смерти отца, но был слишком молод, чтобы править. Его мачеха была названа фараоном, а он — соправителем. Он не стал правителем до ее смерти. Его «истинное» правление началось с 1457 г. до н.э. до 1425 г. до н.э.
Даже для фараона он был человеком честолюбивым. За время своего правления Тутмос провел не менее 17 военных кампаний, не проиграв ни одной битвы. Говорят, что он захватил 350 городов.Он сделал Египет самым богатым из когда-либо существовавших.
Как это часто бывает в истории, Тутмосу удалось, по крайней мере частично, расширить свое царство, потому что он оказался в нужном месте в нужное время. Несколькими годами ранее в Египет вторглись гиксосы, войска Западной Азии, использовавшие в качестве оружия колесницы, запряженные лошадьми, и египтяне тоже научились этому искусству. Использование колесниц дало Тутмосу огромное военное преимущество.
Но у него были настоящие навыки. Он был мастером логистики и обслуживания линий снабжения.Он был изобретателен в своей привычке посылать припасы и провизию впереди своих войск. Он также знал ценность внезапных атак и быстрых движений. Как тактик, он редко был предсказуем.
Его первая кампания является самой известной и подробно описана на стенах построенного им храма в Греции. Он вел свою армию на территорию нынешнего северного Израиля, и у него было три возможных пути к вражескому лагерю. Два из них были на установленных, легких дорогах. Третий, извивающийся через горы, местами был едва ли шире одной лошади, и его военный совет сказал, что это слишком рискованно.
Но Тутмос избрал узкий путь и повел своих людей пешком, «конь за конем и человек за человеком, его величество указывает путь своими стопами», согласно храмовым надписям. В ходе своей внезапной атаки он держал вражеский лагерь в осаде в течение восьми месяцев, пока он не сдался.
В своей восьмой кампании, походе на территорию нынешней северной Сирии, он снова предпочел неожиданность удобству. Вместо того, чтобы переправиться вброд через реку Евфрат на одном из обычных установленных переходов, он двинул свои войска на север через Сирию, остановившись, чтобы построить понтонные лодки, которые затем были привязаны к повозкам с волами.Он продолжил путь на север и пересек Евфрат в месте, где его правители не ожидали его и не имели защиты.