Варвара Петровна Тургенева — жестокая мать И.С. Тургенева: VIKENT.RU
Питая врождённое отвращение к насилию, получив от природы ненависть к попранию человеческих прав, которое тогда встречалось чуть ли не ежедневно, Тургенев мстил господству крепостничества в нравах и понятиях тем, что объявлял себя противником, без разбора, всех коренных, так называемых, основ русского быта.
Он потешался благоговейными отношениями Москвы к некоторым излюбленным quasi-началам русской истории, но такой дальний, бесполезный протест был уже не у места в помещичьей деревне. Тут он беспрестанно наталкивался на конкретные случаи произвола и беззакония, которые затрагивали его душу и требовали, если не скорой помощи, часто и невозможной, то участия и понимания страданий.
Варвара Петровна Тургенева, мать его, обладала в одной Орловской губернии состоянием, равным, по тогдашнему счёту, силе 5000 душ крепостных работников. Это была женщина далеко недюжинная и по-своему образованная: она говорила большею частью и вела свой дневник по-французски.
Воспитание, которое она дала обоим сыновьям, показывает, что она понимала цену образования, но понимала очень своеобразно.
Ей казалось, что знакомство с литературами Европы и сближение с передовыми людьми всех стран не может изменить коренных понятий русского дворянина, и притом таких, какие господствовали в её семействе из рода в род. Она изумилась, увидав разрушение, произведённое университетским образованием в одном из её сыновей, который полагал за честь и долг отрицание именно тех коренных начал, какие казались ей непоколебимыми. При врождённом властолюбии вспыльчивость и быстрота решений развились у неё от противоречий.
Она не могла простить своим детям, что они не обменивали полученного ими воспитания на успехи в обществе, на служебные отличия, на житейские выгоды разных видов, в чем тогда и заключались для многих цели образования. Так как наш Тургенев не изменял ни своего образа мыслей, ни своего поведения в угоду ей, то между ними воцарился непримиримый, сознательный, постоянный разлад, чему ещё способствовали и подробности её управления имением.
Как женщина развитая, она не унижалась до личных расправ, но подверженная гонениям и оскорблениям в молодости, озлобившим её характер, она была совсем не прочь от домашних радикальных мер исправления непокорных или нелюбимых ею подвластных.
Сама она, по изобретательности и дальновидному расчёту злобы, была гораздо опаснее, чем ненавидимые фавориты её, исполнявшие её повеления. Никто не мог равняться с нею в искусстве оскорблять, унижать, сделать несчастным человека, сохраняя приличие, спокойствие и своё достоинство.
Она не затруднилась произнести смертный приговор несчастной собачонке своего дворника Герасима, зная, что приговором своим наносит смертельную рану сердцу её хозяина. И что же? Одно появление Тургенева в деревне водворяло тишину, вселяло уверенность в наступлении спокойной годины существования, облегчало всем жизнь — и это несмотря на его натянутые отношения к матери и в силу только нравственного его влияния, которому подчинялась даже и необузданная, уверенная в себе власть.
Приводим здесь в подтверждение наших слов выдержки из письма В. Н. Житовой, которая воспитывалась в доме Тургенева и видела с малолетства всё, что происходило в нем. Свидетельство её тем ценнее, что написано с одушевлением, которое дает отчасти понятие о впечатлении, порождаемом каждым наездом нашего поэта в деревню или в московский дом между их обитателями.
Как себя помню, так помню своё и всеобщее, в доме матери, обожание к нему. Редко он бывал у нас; но когда его ждали, все крестились, все радовались: Наш ангел едет! Теперь у нас всё будет хорошо, теперь ничего не будет! Вот что слышалось со всех сторон. И действительно, велика была сила его кротости и доброты. Она всё побеждала, всё укрощала… Около него ничто лживое и злое не имело места. Настолько обаятелен он был, настолько сам хорош, что его нравственная, так сказать, красота разливалась на всё окружающее его. Да, его доброты боялись! Читала я отзыв Рольстона о Муму. Не то бы я сказала. Я воочию присутствовала при всей этой драме, я была единственная, допущенная в каморку Герасима, я ласкала, я кормила Муму, когда мне удавалось ускользнуть от зорких глаз приставленных ко мне француженок и англичанок, — и часто, очень часто дитятей прогуливалась на могучих руках Герасима.
..
Анненков П.В., Литературные воспоминания, М., Правда, 1989 г., с. 362-363.
ТУРГЕНЕВА ВАРВАРА ПЕТРОВНА. 50 знаменитых чудаков
ТУРГЕНЕВА ВАРВАРА ПЕТРОВНА
(род. в 1788 г. – ум. в 1850 г.)
Мать писателя Ивана Сергеевича Тургенева, за жестокость прозванная «Салтычихой».
Это была довольно колоритная фигура! С одной стороны, Варвара Петровна любила театр, свободно говорила и писала по-французски, читала Вольтера и Руссо, дружила с великим поэтом В. Жуковским, разводила цветы… С другой – за исчезновение лишь одного тюльпана с клумбы она отдавала приказ пороть садовников поголовно… Помещица надышаться не могла на своих сыновей, в особенности на среднего, Ивана, не жалела ни сил, ни средств, чтобы дать им хорошее образование. В то же время в доме Тургеневых детей частенько секли!
«Редкий день проходил без розог, – вспоминал Иван Сергеевич, – когда я отваживался спросить, за что меня наказывали, мать категорически заявляла: «Тебе об этом лучше знать, догадайся».
Родилась она в 1788 году в богатом роду Лутовиновых, восходящему к XVII столетию. Девочка появилась на свет через два месяца (по другим источникам – через месяц) после смерти отца, Петра Лутовинова. Ее мать, овдовев, вышла замуж за некоего Сомова. Отчим пил водку, тиранил падчерицу, избивал ее и мать, заставлял подчиняться своим капризам и прихотям своих дочерей, всячески унижал Варю. И в конце концов даже попытался изнасиловать 16-летнюю падчерицу. Она, не снеся положения Золушки и издевательств над собой, полуодетая убежала из дома, под дождем и снегом прошла 60 верст до Спасского, где укрылась у родного дяди Ивана Ивановича – основателя имения и усадьбы Спасское-Лутовиново близ города Мценска Орловской губернии.
Дядя тоже был человеком с фокусами: держал племянницу почти всегда взаперти. Возможно, он боялся, как бы девушка до замужества не лишилась невинности.
Однако когда Иван Иванович в 1813 году умер, подавившись косточкой от персика, она, его 25-летняя наследница, стала богатейшей невестой Орловской губернии. Варя получила в наследство несколько имений и пять тысяч крепостных. Теперь остановка была за женихом. Правда, богатые кавалеры не очень-то спешили предложить некрасивой Варе свою руку и сердце. Вот как описывали современники ее наружность: «Некрасивая собою, небольшого роста, немного сутуловатая, она имела длинный и вместе с тем широкий нос, с глубокими порами в коже, отчего он казался как бы изрытым оспой. Глаза у нее были черные, злые, неприятные, лицо смуглое, волосы черные как смоль; осанку она имела гордую, надменную, величавую, тяжелую; характер мстительный, властный, жестокий».
Молодой помещице было уже около 30 лет, когда ей на глаза попался сын помещика-соседа, поручик кавалергард Сергей Николаевич Тургенев. Он заехал в Спасское для закупки лошадей ее завода, и они познакомились.
Его внук поручик был «редкой красоты молодым человеком с тонким и нежным, как у девушки, лицом, с “лебединою” шеей и синими “русалочьими” глазами». У кавалергарда было одно имение и всего 130 крепостных. Но для богачки Лутовиновой относительная бедность красавца кавалергарда, который был на пять лет младше ее, не имела значения. Поэтому, когда Сергей сделал Варе предложение, она с радостью согласилась.
Махнув рукой на военную карьеру, молодой супруг вскоре вышел в отставку и поселился в Спасском-Лутовинове.
Он, как и прежде, заводил один роман за другим, предавался кутежам (как правило, на стороне), карточной игре, охоте. Варвара Петровна знала обо всех похождениях красавца-супруга (услужливых по этой части людей всегда хватало), но терпела. А свою злость обращала в изощренные издевательства над людьми.
Эта жестокая, властная женщина многими чертами своего характера напоминала знаменитую Салтыкову. Ее любимым изречением было: «Хочу – казню, хочу – милую». Например, Варвара Петровна любила своих трех сыновей – Николая, Ивана и Сергея. И в то же время она была для них грозным судьей и безжалостно наказывала за любую провинность.
«Драли меня за всякие пустяки, чуть ли не каждый день, – рассказывал в старости Тургенев поэту Полонскому. – Мать без всякого суда и расправы секла собственными руками и на все мольбы сказать, за что меня так наказывают, приговаривала: сам должен знать, сам догадайся, за что я секу тебя!»
Однажды, не зная за собой никакой вины, Ваня совсем отчаялся и решил темной ночью бежать из дома.
Но его случайно встретил учитель-немец. Со слезами на глазах мальчик поведал доброму старику, что не знает, за что его наказывают и что может спасти свою жизнь только бегством. Учитель успокоил мальчика, а утром пошел к барыне. После долгого разговора учителя с помещицей ребенка наказывать прекратили.
В доме было много гувернеров, учителей-немцев, швейцаров, приживалок и прочих слуг, среди которых царила атмосфера наушничества. Вот они, стараясь выслужиться перед своими хозяевами, и ябедничали на всех без разбора, даже супруге на своего мужа и наоборот.
«Да, в ежовых рукавицах держали меня в детстве, – делился с друзьями воспоминаниями Иван Сергеевич, – и матери моей я боялся как огня. Взыскивали с меня за все, точно с рекрута николаевской эпохи, и только раз, помню, одна моя выходка совершенно непостижимым образом прошла для меня безнаказанно.
Сидело за столом большое общество, и зашел разговор, как зовут черта – Вельзевулом ли, Сатаной ли или как-нибудь иначе. Все недоумевали.
«А я знаю!» – вырвалось у меня. «Ты?» – строго посмотрев на меня, спросила мать. – «Я». – «Как же? Говори!» – «Мем». – «Мем? Почему же?» – «А когда в церкви изгоняют черта, всегда говорят: «Вон – Мем!» (На самом деле – «вонлем»). Все рассмеялись, и я счастливо выбрался из беды».
Вместе с тем Варвара Петровна была женщиной образованной и не чуждой литературным и театральным интересам. Домашняя библиотека Тургеневых постоянно пополнялась, в доме устраивала балы, маскарады, театрализованные представления. В одном из залов были устроены сцена и хоры. В спектаклях участвовали крепостные актеры, музыканты, танцоры. Не скупилась Варвара Петровна и на наставников для сыновей, особенно для среднего, Ивана, ставшего впоследствии писателем.
Его отец – Сергей Николаевич – вел себя более уравновешенно, менее жестоко и привередливо, чем его сумасбродная супруга. Но рука у него тоже была тяжелая, и на расправу он тоже был скор. Сергей Николаевич мог, например, чем-то не понравившегося ему домашнего учителя сбросить прямо в лестничный пролет.
И к детям он относится без излишних сантиментов, не принимая почти никакого участия в их воспитании.
«Странное влияние имел на меня отец… – писал Тургенев. – Он… никогда не оскорблял меня, он уважал мою свободу – он даже был, если так можно выразиться, вежлив со мною… только он не допускал меня к себе. Я любил его, я любовался им, он казался мне образцом мужчины, и, Боже мой, как бы я страстно к нему привязался, если бы я постоянно не чувствовал его отклоняющие руки!..»
К сожалению, между его отцом и матерью были сложные отношения: их союз основывался на деньгах, а не на любви, поэтому частые ссоры и сцены нарушали покой в семье.
С малых лет родители вывозили Тургенева за границу, после переезда семейства в Москву в 1827 году его обучали лучшие педагоги (среди них – литератор Д. Н. Дубенский, автор исследования «Слова о полку Игореве», и поэт И. П. Клюшников). К моменту поступления на словесное отделение философского факультета Московского университета в 1833 году будущий поэт уже говорил на французском, немецком, английском языках и сочинял стихи.
После смерти супруга в 1834 году Варвара Петровна еще больше полюбила среднего сына. («Иван – мое солнце. Когда оно закатывается, я ничего больше не вижу, я не знаю, где нахожусь».)
Варвара Петровна неспроста числила Ивана в любимчиках – ей не откажешь в проницательности. «Я вас обоих люблю страстно, но – различно, – пишет она «любимой Ванечке», слегка противопоставляя его Николаю, своему старшему сыну. – Ты мне особенно болен… Ежели я могу объяснить примером. Ежели бы мне сжали руку – больно, а ежели бы мне наступили на мозоль – нестерпимо». Она раньше многих литературных критиков поняла, что ее сын отмечен высоким даром писательства. (Проявляя тонкий литературный вкус, мать писала сыну в письме, что его первая напечатанная поэма «пахнет земляникой».)
В то же время Варвара Петровна будто отыгрывалась на окружающих за свое тяжкое детство и некрасивую внешность.
Многочисленную дворовую челядь «Салтычиха» распределила по классам и чинам, как при дворе; дворецкий назывался министром двора, и фамилию ему придали такую, какую носил тогдашний шеф жандармов – Бенкендорф; мальчик, заведовавший получением и отправкой писем, именовался «министром почт», компаньонки и женская прислуга – гофмейстринами, камер-фрейлинами и т. п.
Этикет соблюдался строгий. Сумасбродная и жестокая помещица редко показывалась на глаза; без ее разрешения никто не смел с нею заговорить – иначе виновному грозило жестокое наказание.
«Является, например, кто-нибудь из ее «министров» с докладом, останавливается подобострастно у дверей и терпеливо ждет разрешительного жеста повелительницы говорить; если Варвара Петровна минуты с две знака не подавала, значило, что доклад она выслушивать теперь не может, – и «министр» робко удалялся прочь.
Приход почты возвещался обыкновенно большим колоколом, затем почтальоны с колокольчиками бегали по коридорам обширного дома, а «министр почт», одетый по форме, преподносил на серебряном подносе газеты и письма, адресованные на имя госпожи…»
Этого 14-летнего мальчишку ежедневно посылали за почтой в Мценск. Но не сразу можно было отдать письма Варваре Петровне, до того нервной, что стук оконной рамы или падение ножниц доводили ее до истерики. «Министр двора» (дворецкий) просматривал почту, отсеивая письма глупые или с траурной печатью, а дворовый флейтист, подготавливая барыню, играл веселую или печальную мелодию.
Чудачка-барыня даже велела сделать себе особенные носилки со стеклянным колпаком в виде кареты, так как ходить на открытом воздухе она не решалась, боясь свирепствовавшей в то время холеры. Под этим колпаком помещица садилась в мягкое кресло, и ее носили по улицам специально назначенные крепостные.
Несколько фактов прекрасно характеризуют жестокость матери Тургенева.
Скажем, в его произведении «Муму» передано истинное происшествие, и фигурирующая в нем помещица – сама Варвара Петровна.
А однажды в гости к Тургеневым приехал известный в то время баснописец И. И. Дмитриев. Маленький Ваня прочел вслух одну из его басен, а потом не удержался и сказал:
– Твои басни хороши, а Ивана Андреевича Крылова – гораздо лучше.
За такую бестактность мать немедленно наказала сына.
Если так беспощадна была Варвара Петровна к своим собственным детям, то можно себе представить, как она относилась к крепостным! Например, за разбитую посуду или пыль на полке горничных секли, а затем ссылали на скотный двор или в дальние деревни на самую черную работу. Садовников наказывали розгами за сорняк на клумбе или сорванный тюльпан. За «непочтительный» поклон барыне можно было угодить в солдаты на много лет или в Сибирь на каторгу. Жестокая помещица наводила ужас также на старост и крестьян во время поездок по своим владениям. Порой чудачка-барыня отменяла даже пасхальный колокольный звон и саму Пасху в Спасском-Лутовиново, а однажды заставила священника исповедовать себя публично, при народе.
Когда Иван, учась в Москве или за границей, долго не писал ей писем, мать грозила ему за это… выпороть кого-нибудь из прислуги. С добродушным от природы и мечтательным сыном она обходилась сурово, желая воспитать в нем «настоящего Лутовинова», но напрасно. Варвара Петровна лишь ранила сердце мальчика, чиня обиды тем из своих «подданных», к кому он успел в детстве привязаться.
Все трепетало от взгляда сумасбродки, все преклонялось перед ее упрямой, непреклонной волей. Сколько людей подвергла она истязаниям, скольких сослала в Сибирь, отдала в солдаты – сосчитать невозможно, но сцены разнузданного барского произвола разыгрывались в Спасском ежедневно. Жестокую барыню проклинали и ненавидели все ее крепостные – от мала до велика.
Но и приблизить к себе Варвара Петровна иногда могла. Она любила окружать себя красивыми фаворитками, «фрейлинами». Одной из них чудачка и велела, когда юный барин Иван приехал домой из Москвы на каникулы, отвлечь его от вредных мечтаний.
«Ростом я был в 15 лет не выше семилетнего, – вспоминал И.
С. Тургенев. – Затем совершилась удивительная перемена. Я заболел. Со мной сделалась страшная слабость во всем теле, лишился сна, ничего не ел, и когда выздоровел, то сразу вырос на целый аршин. Одновременно с этим совершилось и духовное перерождение. Прежде я знать не знал, что такое поэзия; а тут математику с меня точно что сдуло, я начал мечтать и сочинять стихи».
Фаворитка матери была гораздо старше и опытнее подростка. «Статная и красивая, с глупым видом», и глупость эта, по мнению барыни, придавала ей нечто «величавое». Варвара Петровна направила ее сырым весенним вечером в парк, где задумчиво бродил сын-студент.
Б. Зайцев пишет: «Дрозды перепархивали в яблонях, иволга заливалась. Березы Спасской рощи были в зеленом клейком пуху. Афродита-Пандемос предстала ему со своим «глупо-величавым» видом. Его раба, крепостная. Но и властительница. Она взяла его за волосы на затылке и сказала: «Пойдем».
Вечерами Ваня прокрадывался к ней на свидание в заброшенную избу. Сова кричала в парке.
Накрапывал теплый дождик…»
Но куда-то исчезла деревенская богиня с пышной грудью и горячими влажными губами. Даже имени ее история не сохранила. Не исключено, что это была та самая Лукерья, из-за которой в 1835 году мценской полицией было заведено «Дело о буйстве И. С. Тургенева».
А случилось вот что. Варвара Петровна, вдоволь натешившись, продала крепостную девку соседней помещице, которая была известна во всей округе тем, что изощренно мучила горничных и «устраивала театры с мужиками». В то время в Спасское-Лутовиново приехал молодой барин и заступился за Лукерью, хотя сделка уже была оформлена по закону и девушка считалась собственностью новой хозяйки. Когда урядник прибыл, чтобы забрать крепостную, Иван вышел с ружьем и прогнал его прочь. На молодого помещика было заведено уголовное дело в связи с неподчинению властям. Дело, правда, вскоре замяли, очевидно, не без помощи матери Ивана.
Как только сын приезжал в усадьбу, все менялось: ни капризов, ни наказаний.
Целыми днями мать придумывала, чем бы угодить Ванюше. Она заказывала его любимые кушанья, а варенье из крыжовника, которое он обожал, посылала банками в его флигель. Продукты привозили пудами.
Но если со временем отношение матери к сыновьям изменилось к лучшему, то с крепостными барыня продолжала обращаться не по-человечески. Даже талантливых людей она не щадила.
Однажды Варвара Петровна обратила внимание на одного крепостного мальчика, у которого были большие способности к рисованию. Она отправила его учиться живописи в Москву – какой, казалось бы, достойный поступок! Но как только талантливый юноша овладел искусством художника, помещица возвратила его назад в деревню, чтобы он рисовал ей цветы. Чудаковатая сумасбродка заставляла с утра до вечера рисовать для себя одни и те же цветы. Бедняга рисовал их с ненавистью, со слезами… А вскоре спился и умер.
Был у Варвары Петровны крепостной мальчик Порфирий Кудряшов, которого она отправила вместе с сыном за границу в качестве казачка.
Заметив редкие способности последнего, Иван много работал над его развитием. Овладев немецким языком и подготовившись к экзамену, крепостной поступил на медицинский факультет в один из германских университетов. Тургенев, зная властолюбие своей матери, у которой он напрасно и долго просил для Кудряшова вольную, убеждал его не возвращаться в Россию. Казачок поддался советам своего молодого друга и дал слово остаться в Германии. Но каково же было удивление Тургенева, когда Порфирий вернулся в Спасское, где барыня немедленно обратила его в безотлучного домашнего врача при своей особе. Перейдя на положение дворового, Кудряшов запил горькую…
Возможно, помещице казалось, что всякое проявление жалости, сочувствия и сострадания должно было уменьшить ее власть, которой она упивалась до сладострастия. Не исключено, что все жестокости самодурки-крепостницы объясняются унижениями, вынесенными ею в детстве от отчима.
Лишь после 50 лет жизни Варвара Петровна частично осознала свою вину перед людьми.
Сыновьям за границу она писала 28 марта 1843 года:
«Христос Воскрес.
Милые дети, Коля и Ваня.
Вы получите это мое письмо в праздник, потому я с вами и христосуюсь. На Страстной буду я исповедоваться и причащаться. Должна простить виноватых и признаться в вине своей. Нет! Я ничего не имею, в чем бы я могла признать себя виновною. Ежели совесть ваша так же передо мной покойна, поздравляю вас и только того и желаю, чтобы ваша совесть вам ни в чем не упрекала. В противном случае примите мое прощенье и благословение.
…Я пишу к вам из села Тургенева. Признаться, я не очень-то здорова. Такие спазмы, что иногда потрушиваю; схватит тяжело – и не увижу вас, думаю. Мои милые, гнев матери – дым; малейший ветерок, и пронес его. А любовь родительская неограниченна. Сквозь этот дым, как бы он ни ел глаза, надо видеть любовь, которая с колыбели вкоренилась в сердце.
Однако простите еще раз. Похристосуйтесь между собою вместо меня еще раз.
…Благословляю вас от сердца.
Мать и друг ваш
В. Тургенева».
В 1850 году 62-летняя помещица скончалась в Москве. Это случилось в доме маркшейдера Н. В. Лошаковского, который Варвара Петровна снимала с 1839 года. Здесь же во время приезда в Белокаменную жил и ее сын, Иван Сергеевич.
Во всех знаменитых «тургеневских барышнях», начиная с Аси, Одинцовой из «Отцов и детей» и заканчивая сумрачной черноволосою «цыганкой» Кларой Милич и Валерией из «Песни торжествующей любви», можно обнаружить черты матери писателя. Варвара Петровна, натура весьма самобытная, реализовать свои природные таланты так и не смогла. Однако ее литературная одаренность, несомненно, передалась Ивану. Недаром именно он был ее любимцем, и старость свою мать хотела провести возле среднего сына. Но писатель не захотел этого, очевидно помня ее жестокость, испытанную на себе в детстве.
Помещица старалась быть достойной старинного дворянского рода Тургеневых (о чем призналась однажды в письме сыну), которых еще и до второй четверти XVTII столетия жаловали цари.
Она много читала по-французски, встречалась с поэтами и писателями, бывала в театрах.
В одном из сохранившихся писем к Ивану за 1838 год Варвара Петровна писала: «…B Москве мне хочется кое-что сделать, таков, по крайней мере, мой план. Во-первых, людей посмотреть, себя показать, т. е. со старыми знакомыми и родными повидаться. Театру – хотя дурного посмотреть, но Вольтера на сцене видеть, он мне напоминает отца…»
Но жизнь богатой, жестокой и чудаковатой дамы-барыни так и не сложилась. «Век мой имела я одних врагов, одних завистников», – признавалась она сыну. Обо всем, что В. П. Тургенева пережила и перечувствовала за свою жизнь, он узнал лишь после ее смерти. Прочитав дневники, писатель воскликнул: «Какая женщина!.. Да простит ей Бог все… Но какая жизнь!»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
ВАРВАРА
ВАРВАРА
Во рту была Сахара, в которой нагадила стая мерзких бродячих котов.
Сухой распухший язык ощущался чем-то инородным, а губы пересохли. В голове шумело… Нет, в голове бил набат, стреляли пушки и шла третья мировая война. Все признаки жесточайшего похмелья были
Ссора Тургенева с Толстым
Ссора Тургенева с Толстым Льва Николаевича Толстого с Тургеневым познакомила сестра Марья Николаевна. Но, еще будучи не знакомым с Тургеневым, Лев Николаевич посвятил ему «Рубку леса». В ответ Тургенев послал молодому писателю первое письмо от 9 октября 1855 года. В письме
Основные даты жизни и творчества И.С. Тургенева
Основные даты жизни и творчества И.С. Тургенева 1818, 28 октября (9 ноября нового стиля) — Рождение И. С. Тургенева, «в Орле, в своем доме в 12 часов утра».1833, 20 сентября — Тургенев принят своекоштным студентом по словесному отделению философского факультета Московского
ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА И.
С. ТУРГЕНЕВАОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА И. С. ТУРГЕНЕВА 1818, 28 октября (9 ноября). В Орле у Сергея Николаевича Тургенева и Варвары Петровны Тургеневой (до замужества Лутовиновой) родился сын Иван.1827. Тургеневы переезжают в Москву. Ивана Сергеевича помещают в пансион Вейденгаммера,
Из воспоминаний И. С. Тургенева
Из воспоминаний И. С. Тургенева Меня свел к Гоголю покойный Михаил Семенович Щепкин. Помню день нашего посещения: 20-е октября 1851 года. Гоголь жил тогда в Москве на Никитской, в доме Талызина, у графа Толстого. Мы приехали в час пополудни; он немедленно нас принял. Комната его
«Письмо из Петербурга» И. С. Тургенева
«Письмо из Петербурга» И. С. Тургенева
[Это письмо было причиной ареста и ссылки Тургенева в деревню. Оно напечатано (после запрещения его петербургской цензурой) в «Моск.
Ведомостях», 1852 г., № 32 от 13 марта за подписью Т-в и с пометою «24 февраля 1852 г. С.-Петербург».
Мать Варвара Петровна Тургенева, урожденная Лутовинова
Мать Варвара Петровна Тургенева, урожденная Лутовинова Варвара Николаевна Житова:Детство и молодость ее прошли при таких тяжелых, возмутительных условиях, что неудивительно, если все эти несчастия раздражили ее характер и заглушили в ней те хорошие наклонности,
Дочь Полина Ивановна Тургенева
Дочь Полина Ивановна Тургенева Олимпиада Васильевна Аргамакова:В сороковых годах больная Варвара Петровна переехала в Москву в свой дом на Остоженке. Сюда Иван Сергеевич приезжал из-за границы на побывку и, признаться, не столько для свидания с матерью, сколько
Краткая летопись жизни и творчества И.
С. ТургеневаКраткая летопись жизни и творчества И. С. Тургенева 1818, 28 октября (9 ноября). В Орле в семье ротмистра Кавалергардского полка Сергея Николаевича Тургенева и Варвары Петровны Тургеневой (урожд. Лутовиновой) родился сын Иван.1818–1822. Жизнь в Орле
3.6. «Фауст» Тургенева
3.6. «Фауст» Тургенева Этот рассказ в девяти письмах, написанный перед «окончательным» отъездом Тургенева во Францию и отосланный в «Современник» уже из Парижа, предваряется эпиграфом из «Фауста» Гете: Entbehren sollst du, sollst entbehren (Отречься (от своих желаний) должен ты, отречься,
4. Переписка Тургенева и Некрасова: первые годы
4. Переписка Тургенева и Некрасова: первые годы
А теперь поменяем оптику и посмотрим, как отразились некоторые моменты любовной истории наших героев в их переписке.
В одном из писем 1858 года, отправленном из Вены, Тургенев с едкой горечью объединяет себя и Некрасова в одну
Молодость И. С. Тургенева (П. В. Анненков)
Молодость И. С. Тургенева (П. В. Анненков) «Мир праху твоему!» – так обыкновенно кончаются поминальные речи над усопшими, выражая тем пожелания живущих предать забвению все, что могло бы сколько-нибудь затемнить нравственный облик покойника. Ho такое трогательное
МОЛОДОСТЬ И.С. ТУРГЕНЕВА 1840–1856
МОЛОДОСТЬ И.С. ТУРГЕНЕВА 1840–1856 «Мир праху твоему!» — так обыкновенно кончаются поминальные речи над усопшими, выражая тем пожелания живущих предать забвению все, что могло бы сколько-нибудь затемнить нравственный облик покойника. Но такое трогательное восклицание
Иван Тургенев Биография — Превосходство в литературе Дженис Кэмпбелл 1818 г.
Отец его, полковник кавалерийского полка, умер, когда нашему автору было шестнадцать лет, оставив двух сыновей, Николая и Ивана, воспитанных на попечении матери, наследницы Литвиновых, дамы, владел большими поместьями и множеством крепостных.Образование
Портрет Ивана Тургенева работы Василия Перова (1872). Общественное достояние через Wikimedia Commons.
Иван год учился в Московском университете, затем в Петербурге и, наконец, в 1843 году был отправлен в Берлин. Его домашнее образование вели немецкие и французские наставники, и оно было совершенно иностранным, его мать говорила по-русски только со своими слугами, как и подобало знатным дамам старой школы.
Первым знакомством с отечественной литературой будущий романист был обязан одному из крепостных, который читал ему стихи из Россиада Хераськова, когда-то прославленного поэта восемнадцатого века. Ранние опыты Тургунева в литературе, состоявшие из стихов и пустяковых зарисовок, здесь можно обойти стороной; они были не лишены признаков гениальности, и о них благосклонно отозвался Белинский, тогдашний ведущий русский критик, к которому Тургенев всегда питал теплые чувства.
Письмо
Наш автор впервые прославился яркими зарисовками «Записки охотника» ( Записки Охотника ), в которой бедственное положение крестьян описано с поразительной реалистичностью. Произведение появилось в собранном виде в 1852 году. Его читали все сословия, в том числе и сам император, и оно, несомненно, торопило великое освободительное дело.
Тургенев всегда сочувствовал мужикам ; он часто был свидетелем жестокости своей матери, женщины ограниченной и мстительной. В некоторых интересных статьях, опубликованных недавно в «Европейском вестнике» ( Вестник Европы ) дамы, воспитанной в доме госпожи Тургеневой, для иллюстрации ее характера приводятся печальные подробности. Таким образом, немой носильщик гигантского роста, с такой силой нарисованный в Муму , одном из поздних набросков нашего автора, был реальным человеком. Нам, кроме того, говорят о его матери, что она никогда не могла понять, почему ее сын стал писателем, и думала, что он деградировал.
Как мог Тургенев подвергаться критике?
Следующей постановкой романиста стало «Дворянское гнездо» ( Дворянское гнездо ), на редкость патетическая история, значительно поднявшая его репутацию. Он появился в 1859 году, а в следующем году за ним последовала «Накануне» ( Nakanunge ) — сказка, в которой фигурирует одна из его самых красивых женских героинь, Елена. В 1862 г. были опубликованы «Отцы и дети» ( Otzi i Dieti ), в которых автор превосходно описал нигилистические учения, начинавшие тогда распространяться в России. По мнению некоторых писателей, он изобрел слово «нигилизм».
В 1867 году появился «Дым» ( Dîm ), а в 1877 году его последнее сколько-нибудь продолжительное произведение «Целина» ( ноября ). Помимо его длинных рассказов, было создано много более коротких, некоторые очень красивые и полные тонкого психологического анализа, такие как Рудин , «Дневник бесполезного человека» ( Дневник лишнего человека ) и другие.
Впоследствии они были собраны в три тома. Последними произведениями великого романиста были «Поэзия в прозе» и «Клара Милич», появившиеся в «Европейском вестнике».
Дальнейшая жизнь
Тургунев в последние годы своей жизни мало проживал в России; он жил либо в Баден-Бадене, либо в Париже, и главным образом в семье знаменитого певца Виардо Гарсиа, к членам которой он был очень привязан. Время от времени он посещал Англию, и в 1879 году ему была присвоена степень D.C.L. был присужден ему Оксфордским университетом. Он умер в Буживале, под Парижем, 4 сентября 1883 года.
Бесспорно, Тургунева можно считать одним из великих романистов, достойным поставить в один ряд с Теккереем, Диккенсом и Джорджем Элиотом; с гением последнего из них у него много общего. Его исследования человеческой природы глубоки, и он обладает широкими симпатиями, необходимыми для гения самого высокого порядка. Меланхолическое, почти пессимистическое чувство пронизывает его сочинения, болезненный самоанализ, который кажется естественным славянскому уму.
Заключительная глава «Дворянского гнезда» — одна из самых печальных и в то же время самых правдивых страниц во всем ряду существующих романов.
Сочинения Тургунева стали известны лицам, незнакомым с русским языком, благодаря французским переводам. Существует множество версий на английском языке, среди которых можно отметить перевод «Гнезда знати» под именем «Лиза» Ралстона и «Вирджин-Сойл» Эштона Дилке. Существует также полный и превосходный перевод миссис Гарнетт.
Примечание. Эта биография была адаптирована из биографического очерка из Британской энциклопедии 1911 , которая теперь находится в открытом доступе.
Цитата из Тургенева Отцы и дети—
«Что такое Базаров?» Аркадий улыбнулся. — Хочешь, я скажу тебе, дядя, кто он на самом деле?
«Пожалуйста, племянник».
«Он нигилист!»
«Что?» — спросил Николай Петрович, а Павел Петрович поднял в воздух свой нож с кусочком масла на острие и остался неподвижен.
— Он нигилист, — повторил Аркадий.
— Нигилист, — сказал Николай Петрович. — Это происходит от латинского nihil, ничто, насколько я могу судить; это слово должно означать человека, который… который ничего не признает?
— Скажи — кто ничего не уважает, — вставил Павел Петрович и опустил нож с маслом на нем.
— Кто на все смотрит с критической точки зрения, — сказал Аркадий.
«Разве это не одно и то же?» — спросил Павел Петрович.
«Нет, это не одно и то же. Нигилист — это человек, который не склоняется ни перед каким авторитетом, не принимает на веру ни одного принципа, как бы этот принцип ни чтился».
«Ну и хорошо?» — спросил Павел Петрович. — Это зависит от того, дядя дорогой. Для кого-то это хорошо, для кого-то очень плохо».
«Действительно. Ну, я вижу, это не по нашей линии. Мы, старомодные люди, думаем, что без принципов, принятых, как вы говорите, на веру, нельзя ни шагу сделать, ни даже вздохнуть. Vous avez change tout cela ; дай бог вам здоровья и генеральского чина, а мы довольствуемся тем, что будем смотреть и восхищаться вашим.
.. как звали?
— Нигилисты, — сказал Аркадий очень отчетливо.
«Да, раньше были гегелисты, а теперь есть нигилисты. Посмотрим, как ты сумеешь существовать в пустой безвоздушной пустоте; а теперь позвони, пожалуйста, брат Николай, мне пора какао пить».
Краткий взгляд на российскую историю
EIL 5.7 Россия Контекст
Например:
Как загрузка …
Биография тургеневского тургеневского
Иван Сергеевич Тургенев (тевр-ГЯЙН-юхф), первый из великих русских романистов, получивший широкое распространение в Европе, родился в Орле, Россия, в 1818 году. Он был вторым из трех сыновей, рожденных его несчастно женатыми родителями: и деспотичная Варвара Петровна Лутовинова, получившая в двадцать шесть лет после несчастного детства большие имения, и холодный, красивый, развратный Сергей Николаевич Тургенев, бедный молодой кавалерийский офицер, который из-за ее денег женился на этой женщине, старше его на шесть лет.
Ребенок, которому суждено было прослыть самым европейским из великих русских мастеров, впервые увидел Европу в четырехлетнем возрасте вместе со своей семьей и ее окружением.
Ранние годы Тургенев провел в элегантном фамильном особняке в имении Спасское. Когда в 1827 году семья переехала в свой московский дом, Тургенев стал готовиться к вступительным экзаменам в Московский университет. К тому времени, когда он поступил в 1834 году, он попал под влияние Георга Вильгельма Фридриха Гегеля и Фридриха Шиллера. Однако в том же году полковник Тургенев перевел сына в Петербургский университет. Затем, когда его жена уехала в Италию, отчужденный полковник умер.
Тургенев писал с детства, и в Санкт-Петербурге он продолжил свои попытки, увидев, как два его стихотворения были опубликованы через год после его окончания в 1837 году. Санкт-Петербург в 1841 году для подготовки к экзаменам на степень магистра. Однако под влиянием несчастной любви он не смог получить степень. Стихотворение « Параша », опубликованное в 1843 году, обозначило бегство Тургенева от романтизма и было высоко оценено критиками за чувствительную простоту.
Когда он ушел в отставку с государственной службы, которую он устроился в 1842 году, его мать резко сократила ему содержание, и с этого времени их отношения неуклонно становились все более враждебными. Он встретил мадам Полину Виардо, притягательную оперную певицу, которой он был предан до конца своей жизни, то ее очарованную, то отчаявшуюся поклонницу. Он опубликовал реалистичный набросок в The Contemporary Review , а затем и другие в том же духе. В феврале 1847 года он уехал из России с Виардо и ее мужем, несмотря на отчаянные попытки матери воспрепятствовать ему в этом. Он оставил Виардо в Берлине, а в Париже, Брюсселе и Лионе продолжал работать над тем, что должно было стать 9.0055 Зарисовки спортсмена . Поселившись в Куртавенеле, летнем доме Виардо, летом 1848 г., он оставался до 1849 г. К лету 1850 г., когда он вернулся домой из-за ухудшения здоровья матери, он также сочинил много стихов и более половины дюжина пьес. По большей части это были комедии, отличавшиеся диалогами.
Хотя некоторые из них были поставлены успешно, Тургенев всегда относился к ним крайне критически.
Смерть его матери в ноябре 1850 года сделала его богатым человеком. Однако в марте 1852 года он оказался под арестом: хвалебная статья о Николае Гоголе вскоре после смерти Гоголя в сочетании с подозрением, вызванным появлением его зарисовок, вызвала арест Тургенева царской политической полицией. Его посадили на месяц в тюрьму, а затем на полтора года поместили под домашний арест в Спасском. Очерки спортсмена , собранные в виде книги в августе 1852 года, сразу же имели оглушительный успех. Реалистичное отношение к русской жизни, особенно к бедственному положению крестьян, оказало такое влияние, что девять лет спустя помогло добиться освобождения крепостных. Обретя свободу, Тургенев работал над своим первым романом в 1855 году. Напечатанный в «Современном обозрении» в январе и феврале 1856 года, Рудин был рассказом об утопике, который обладал красноречием, честностью, верой и энтузиазмом, но не был силен.