ТОРИ — информация на портале Энциклопедия Всемирная история

Откуда пошли тори?

Фактически первые тори появились в ходе Английской гражданской войны между роялистами (сторонники короля Карла I) и сторонниками Долгого парламента.

Как политический термин тори вошли в английскую политику во время кризиса 1678 – 1681 гг., вызванного противостоянием вокруг Билля об отводе. Слово «тори» носило оскорбительные оттенки – «человек, объявленный вне закона», «грабитель». Она вобрала в себя тех, кто был против Билля об отводе (попытка не допустить признания наследником Карла его брата Джеймса, герцога Йоркского).

В 1670 – 1680-х гг. тори – объединение консервативных роялистов, оказывавших поддержку Карлу II. Они ратовали за сильную монархию как противовес власти парламента, выступали за особый статус Церкви Англии.

В ходе Славной революции 1688 г. часть тори оказывалась на стороне революции. Но общие завоевания революции не были выгодны тори.

При короле Вильгельме III тори не раз оказывались в правительстве Англии, наряду с вигами. Первоначально в советы министров входили в основном тори, но в дальнейшем лидерство перешло вигам. Рост авторитета тори произошел во время правления королевы Анны. Между тори и вигами велась жесткая борьба за власть в парламенте.

Тори в XVIII в.

Тори были группировкой сторонников абсолютизма. В 1720-х гг. партия подверглась изменениям в идейном плане, пополнив свою «программу» социально-философскими, религиозными (англиканство, пресвитерианство, терпимость к католикам), политическими и другими положениями. В результате партия получила новых сторонников.

В середине XVIII в. тори окончательно сложились как политическая партия – оплот земельной аристократии и верхов англиканского духовенства, мелкого и среднего дворянства, части мелкой буржуазии. В период с 1780-х гг. по 1830 г. тори неизменно были у власти.

Тори в XIX в.

В начале XIX в. позиции тори ослабли. Этому способствовали хлебные законы 1815 г. и репрессивная политика правительства Р.С. Каслри. Либеральная часть тори предприняли попытку найти компромисс с промышленной буржуазией, но это обострило разногласия внутри партии. К тому же после парламентской реформы 1832 г., разрешавшей доступ в парламент промышленной буржуазии, позиции тори пошатнулись.

В 1834 г. на базе партии тори оформилась Консервативная партия Великобритании, которая сохранила свое неофициальное название «тори». В 1870 – 1880-х гг. помимо аристократов-лендлордов к партии начала присоединяться колониально-банковская и крупная промышленная буржуазия, разочаровавшаяся в Либеральной партии. Защищая интересы земельной аристократии, тори постепенно превращались в основную партию английского монополистического капитала.

Тори в XX в.

В 1918 – 1939 гг. Консервативная партия была у власти. В 1940 г. во главе коалиционного правительства встал У. Черчилль – лидер консерваторов.

Поражение тори на парламентских выборах 1945 г. заставило партию реорганизовать свой партийный аппарат и подготовить более гибкую программу по социальной политике. В 1951 – 1964 гг. тори удерживали власть. Очередной этап лидерства начался с 1970 г.

Большая власть внутри тори сосредоточивалась в руках председателя, который после победы партии на парламентских выборах получал кресло премьер-министра. В 1979 г. этот пост получила М. Тэтчер, а консерваторы усилили свое влияние.

В начале 1990-х гг., несмотря на удержание власти в своих руках, тори начали терять популярность. Выборы 1997 г. они проиграли.

Свои позиции тори начали постепенно отвоевывать в начале 2000-х гг. На выборах 2010 г. они не смогли получить подавляющего большинства голосов и сформировать однопартийное правительство, но уже в ходе выборов 2015 г. Консервативная партия получила абсолютное большинство и право организации однопартийного правительства.

Молодежь в партии пожилых: от кого зависит будущее британских консерваторов?

• Ольга Смирнова
• Би-би-си

9 декабря 2019

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Лишь 17% британских консерваторов моложе 35 лет

Британские консерваторы, выступающие под лозунгом «Завершить процесс выхода из ЕС», оказались в ситуации конфликта «отцов и детей». По всем опросам, старшее поколение британцев, особенно с севера Англии, с большей готовностью поддерживает идею выхода из Евросоюза. Молодежь скорее выступает за то, чтобы остаться в ЕC. Тактика тори вполне может принести им победу на выборах 12 декабря. Но в стратегической перспективе им нужно придумывать, как заполучить голоса молодых избирателей. Русская служба Би-би-си пообщалась с молодыми тори и попыталась понять их позицию и мотивацию, а также выяснить, насколько оправданы разговоры о том, что консерваторы сами загнали себя в кризис.

27-летняя Элла Робертсон возглавляет организацию молодых женщин-консерваторов. Выпускница частной школы Фетис (ее же заканчивал бывший премьер Тони Блэр) и Оксфорда говорит, что считала себя консерватором, еще когда была подростком. Но сейчас Элла рассказывает, что в наше время не все консерваторы на вечеринке со сверстниками готовы признаваться в своей принадлежности к партии.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Элла Робертсон еще в школьные годы считала себя консерватором

Согласно исследованиям Лондонского университета королевы Марии, с 2015-го по 2017-й — между которыми случился референдум о выходе из ЕС — доля членов Консервативной партии моложе 35 лет упала с 23% до 17%. Около 40% членов партии старше 66 лет.

Доля молодежи в большинстве британских партий сейчас значительно ниже, чем было в прошлом. Но у консерваторов спад оказался самым заметным и подогревает разговоры о кризисе британского консерватизма.

Репутация «отвратительных»

«Государство обычно делает две вещи — оно командует тобой и забирает твои деньги в виде налогов. Консерваторы считают, что государство должно делать как можно меньше и того, и другого. Оно должно оставить человека в покое и взимать как можно меньше налогов», — объясняет свои взгляды Элла Робертсон.

Консерваторы выступают за «маленькое государство», то есть за небольшие государственные структуры и за то, чтобы человек больше полагался не на государство, а на себя. За это консерваторов обвиняют в том, что они не готовы помогать людям, испытывающим нужду, и называют тори «партией отвратительных».

«Друзья могут подумать, что я ужасный человек, если я консерватор. Они думают, что меня не интересуют нужды инвалидов или бедных, — рассказывает Элла. — Это всё очень большие стереотипы».

Она считает, что образ «партии отвратительных» обусловлен событиями прошлого и не имеет отношения к современности. «У нас исторически были сильные лидеры, которые кому-то казались жестокими, — говорит Элла. — Например, Маргарет Тэтчер. В ее бренде консерватизма не было достаточно сострадания, необходимого в современной политике. И это надо признать».

Подпись к фото,

Даже некоторые консерваторы считают, что в консерватизме Маргарет Тэтчер было недостаточно сострадания

10 лет сокращений бюджета на социальные программы, которые проводили консерваторы, только укрепили этот образ. И Робертсон признает, что ее партии предстоит приложить много усилий, чтобы доказать, что и тори не чуждо сострадание.

Она и другие консерваторы говорят, что тори — социально ответственная партия, а предсказуемо популярная у бизнесменов политика снижения налогов в конечном итоге стимулирует рост и увеличивает общий объем налоговых поступлений.

Разочаровавшиеся

Асель Хаддад 29 лет. В Консервативную партию она вступила в 18 лет и даже выдвигалась (безуспешно) кандидатом на местных выборах. В октябре она покинула партию, публично раскритиковав консерваторов на партийной конференции.

«Мне было стыдно оставаться в Консервативной партии, — с чувством говорит она. — Я не хочу, чтобы мое имя связывали с консерваторами!»

Причины такого стыда могут варьироваться от конкретных заявлений нынешних лидеров партии до общего разочарования тем, что консерваторы скатились в правый популизм. «Консерваторы стали слишком популистской, правой партией. Я центрист, — говорит Асель. — В отличие от правых, я без предрассудков».

Автор фото, Aceil Haddad

Подпись к фото,

Асель Хаддад (слева) раскритиковала консерваторов за их отношение к женщинам

Исследование ученых Лондонского университета королевы Марии и Сассекского университета установило, что чаще всего причиной выхода из Консервативной партии становятся идеологические разногласия. Примерно каждый пятый вышедший из партии говорил, что причиной была слишком жесткая позиция в отношении брексита (6% ушли из-за слишком мягкой позиции). Еще около 20% ссылались на идеологию, не уточняя деталей.

Одной из главных проблем для Асель Хаддад стало отношение лидеров тори к женщинам. «Посмотрите, как ведет себя наш премьер-министр!» — восклицает Асель, имея в виду целую серию скандалов, связанных с неосторожными высказываниями лидера консерваторов Бориса Джонсона и неуклюжими попытками оправдаться.

«Если ты занимаешься политикой, ты должен демонстрировать свои ценности и в личной жизни, — говорит Асель Хаддад. — Если ты с пренебрежением и без уважения относишься к женщинам в личной жизни, то ты так же будешь с пренебрежением относиться к женщинам в общественной жизни».

На вопрос, доверяет ли Элла Робертсон нынешнему лидеру и премьеру Борису Джонсону, она аккуратно подбирает слова: «Я полностью доверяю ему в том смысле, что считаю его самым подходящим человеком, чтобы провести брексит в жизнь». И добавляет: «Мне бы хотелось, чтобы СМИ меньше были заинтересованы в личной жизни людей».

На дополнительное уточнение о том, что избирателей беспокоит нечестность Джонсона в личной жизни, Элла Робертсон реагирует категорично: «Наш премьер отказывается обсуждать свою личную жизнь. И я отказываюсь обсуждать его личную жизнь. Это не наше дело».

Партия обеспеченных мужчин?

Сегодня среди тори женщин не больше трети. «Девушек трудно привлекать в партию, в которой мало женщин», — объясняет трудности консерваторов Тим Бейл, исследователь из Лондонского университета королевы Марии.

Кроме того, говорит Бейл, женщины (и особенно молодые женщины) гораздо больше мужчин озабочены состоянием общественных услуг, таких как транспорт или здравоохранение, а проводимые консервативными правительствами последние 10 лет сокращения бюджетных расходов особенно сильно сказались на женщинах.

В ответ на критику в том, что партия не привлекает избирателей-женщин, многие консерваторы вспоминают, что обе женщины, возглавлявшие правительство Великобритании — Маргарет Тэтчер и Тереза Мэй — представляли именно их партию.

Современных консерваторов нельзя назвать партией аристократов, но, по данным Тима Бейла, 8 из 10 членов Консервативной партии — «точно средний класс», то есть люди с довольно высоким уровнем дохода. В 2017 году, как показывает исследование Бейла и его коллег, лишь 14% тори можно было отнести к рабочему классу.

Робину Моррисену 18 лет и его можно отнести к представителям рабочего класса среди консерваторов. Он закончил государственную школу и пока не определился, чем будет заниматься дальше. Робин — член группы «Молодые консерваторы», объединяющей тори моложе 26 лет.

«Я верю в свободу рынка. Я считаю, что государство должно меньше вмешиваться в работу рынка и в жизнь людей. Я за низкие налоги», — перечисляет свои консервативные ценности Робин, мы разговариваем в кафе в рабочем пригороде Оксфорда.

«Консерваторы должны привлекать в свои ряды больше членов из рабочего класса, больше так называемых «синих воротничков», людей, занятых физическим трудом, особенно с севера Великобритании», — продолжает молодой консерватор. Раньше они голосовали за лейбористов, но, как говорит Робин, «лейбористы забыли об этих избирателях».

Робин Моррисен полагает, что Лейбористская партия, выступая за проведение второго референдума по выходу из Евросоюза, перестала отражать настроения рабочего класса с севера Англии, где сильны позиции сторонников немедленного выхода из ЕС.

Подпись к фото,

Робин Моррисен считает, что в британских школах слишком много учителей с левыми взглядами

Консерватизм против популизма?

Робин Моррисен — сторонник брексита. В этом он разделяет взгляды Фараджа и не видит угрозы в том, что Партия Брексита может оттянуть голоса у консерваторов.

«Большинство сторонников Партии Брексита — на севере Англии, в районах, где раньше голосовали за лейбористов, — рассуждает молодой консерватор. — Там проголосуют за Партию Брексита те, кто решит, что лейбористы обманули их с брекситом». Каким образом находящиеся в оппозиции лейбористы обманули ожидания своих избирателей с брекситом, Моррисен не уточняет.

Такая позиция отчасти иллюстрирует, что вопрос брексита спутал традиционные партийные симпатии. И среди консерваторов (так же как и внутри Лейбористской партии) этот вопрос в лучшем случае имеет огромное количество нюансов, а иногда воспринимается с взаимоисключающих позиций.

Элла Робертсон к Партии Брексита относится скептически. «Борис Джонсон исключил возможность союза с Партией Брексита. Таким, как Найджел Фарадж, не место в парламенте», — говорит она.

«Консервативная партия Британии в своей истории (идущей к XVII веку) колеблется между жестким экстремальным национализмом с одной стороны, и умеренным мягким консерватизмом с другой», — объясняет исторический контекст Тим Бейл.

«У консерваторов в Британии есть будущее, только если они поймут, что не могут двигаться лишь в одну сторону, в сторону популистских радикально-правых взглядов. Им нужно поддерживать свойственное им колебание между этими двумя полюсами», — полагает исследователь, указывая, что с 1997 по 2005 годы лидеры Консервативной партии не раз выступали с популистскими и, в общем, националистическими лозунгами.

«Когда Дэвид Кэмерон пришел к власти, его риторика была намного умеренней, чем высказывания предыдущих консервативных лидеров», — приводит пример такого колебания Тим Бейл.

И тем не менее консерваторы сегодня заигрывают с избирателями правых взглядов, пытаясь заручиться поддержкой популистски настроенного электората. «Это все из-за брексита, — признает Элла Робертсон. — Он накаляет страсти. В других областях политику консерваторов не назовешь популистской».

«Мы просто живем во времена, когда личность и яркие заявления политиков решают выборы. Будь то Трамп, или Макрон, или Джастин Трюдо… Джереми Корбин — тоже популист. Вспомните, как ему скандировали на фестивале в Гластонбери», — добавляет она.

Левые учителя

«Когда я учился в школе, очень мало кто из моих учителей поддерживал консерваторов. А если поддерживали, то скрывали это, — рассказывает 18-летний тори Робин Моррисен. — Но были учителя крайне левых взглядов, очень предвзятые».

Робин считает, что проблема непопулярности консерваторов среди молодежи в том, что и в университетах много преподавателей левых взглядов, и это создает среду, которая благоволит левым.

Исследование Тима Бейла и его коллег показывает, что среди членов Консервативной партии 43% имеет университетское образование. Среди лейбористов эта цифра гораздо выше — 57%. Люди, прошедшие через университеты, склонны голосовать за более социально ориентированные либеральные партии: в случае Британии — за лейбористов, либеральных демократов и зеленых.

«В Британии все больше молодежи с университетским образованием. Они в социальном плане более либеральны и склонны голосовать не за консерваторов, а за лейбористов и другие партии», — рассказывает политолог из Ньюкаслского университета Алистер Кларк.

Но Кларк не считает, что это несет экзистенциальную угрозу для консерваторов в будущем, о которой в последние несколько месяцев предупреждали сами же консерваторы, предсказывавшие, что партия может быть «стерта с лица земли».

«Консервативная партия обладает потрясающей способностью перерождаться», — говорит Алистер Кларк.

Победить при низких рейтингах

Согласно опросам общественного мнения, поддержка тори колеблется в районе 40-42%. Но особенности формирования парламента по одномандатным округам традиционно дают преимущество двум крупнейшим партиям.

В прошлом не раз бывали случаи, когда тори или лейбористы получали около 60% парламентских мест при рейтинге поддержки в 40%. В то же время рейтинги в районе 20-25% не гарантируют даже символическое представительство в парламенте: в 2015 году антиевропейская Партия независимости Соединенного Королевства (UKIP) получила почти 4 миллиона голосов и лишь один мандат.

До сих пор считалось, что британская — по сути двухпартийная — система при одномандатном принципе формирования парламента как раз гарантирует устойчивость политического устройства и защиту от радикальных колебаний. «В британской избирательной системе, чтобы получить большинство в парламенте, нужно захватить центр, заручиться голосами центристски настроенных избирателей», — объясняет Кларк.

Но консерваторов давно беспокоило, что крайне правые партии (прежде всего, в недавнем прошлом UKIP) заберут у них голоса избирателей. «Чем дальше консерваторы движутся вправо, чтобы заручиться голосами этих избирателей, тем больше вероятность, что они потеряют голоса более центристски настроенных избирателей, — продолжает Алистер Кларк. — Они сейчас пытаются высчитать, как далеко вправо они могут пойти, не потеряв центристов».

Тим Бейл из Лондонского университета королевы Марии согласен, что такая тактика укладывается в логику исторических колебаний консерваторов между рациональной экономической программой и заигрыванием с правым популизмом. И если сейчас консерваторам довольно сложно найти подход к молодежи, в будущем эти же люди могут вполне оказаться в числе их сторонников.

«Исследования показывают, что нынешняя молодежь все меньше доверяет государству в том, что оно будет выплачивать им нормальную пенсию или поможет, если они потеряют работу. И молодежь в целом с энтузиазмом относится к рынку. Поскольку недоверие к государству и поддержка рынка — консервативные ценности, все это может в будущем сделать консерватизм более популярным среди молодежи», — считает Тим Бейл.

Однако пока перед консерваторами стоят понятные предвыборные задачи. Во время нашей беседы лидер молодых женщин-консерваторов Элла Робертсон периодически возвращается к «сострадательному консерватизму».

«Но в наше время власти пиара важны не только ценности, но и их презентация», — заключает Элла.

ТОРИ • Большая российская энциклопедия

• В книжной версии

  Том 32. Москва, 2016, стр. 300

• Скопировать библиографическую ссылку:

  ---

Авторы: С. В. Кондратьев

ТО́РИ (Tories), по­ли­тич. пар­тия в Анг­лии в 17–19 вв., не­офи­ци­аль­ное ис­то­рич. на­зва­ние Кон­сер­ва­тив­ной пар­тии Ве­ли­ко­бри­та­нии. На­име­но­ва­ние «Т.» – от ос­кор­би­тель­но­го про­зви­ща, дан­но­го оп­по­нен­та­ми (про­ис­хо­дит от ирл. to­raidhe – раз­бой­ник, бан­дит, гра­би­тель).

Пер­во­на­чаль­но пар­тия пред­став­ля­ла ин­те­ре­сы круп­ных зем­ле­вла­дель­цев-роя­ли­стов. В кон. 1670-х гг. пар­тия Т. объ­е­ди­ни­ла сто­рон­ни­ков гер­цо­га Йорк­ско­го (бу­ду­ще­го ко­ро­ля Яко­ва II), ко­то­ро­го за при­над­леж­ность к ка­то­ли­циз­му по­ли­тич. пар­ла­мент­ская груп­пи­ров­ка ви­гов пы­та­лась ли­шить пра­ва на­сле­до­вать пре­стол. Т. ока­зы­ва­ли под­держ­ку Яко­ву II во вре­мя его не­дол­го­го прав­ле­ния (1685–88), бы­ли сто­рон­ни­ка­ми ук­ре­п­ле­ния Анг­ли­кан­ской церк­ви, от­вер­га­ли про­во­ди­мую ко­ро­лём по­ли­ти­ку ве­ро­тер­пи­мо­сти в от­но­ше­нии его еди­но­вер­цев. По­сле свер­же­ния Яко­ва II в хо­де

«Слав­ной ре­во­лю­ции» Т. ос­та­лись вер­ны­ми сверг­ну­той ди­на­стии, со­хра­ня­ли по­ли­тич. влия­ние и фор­ми­ро­ва­ли круп­ную пар­ла­мент­скую фрак­цию. На их сто­ро­не вы­сту­па­ли вид­ные по­ле­ми­сты эпо­хи – Дж. Свифт, А. По­уп и др. В 1714–60 Т. на­хо­ди­лись фак­ти­че­ски в по­ли­тич. изо­ля­ции в ус­ло­ви­ях все­вла­стия ви­гов.

Воз­ро­ж­де­ние Т. выз­ва­но ре­ше­ни­ем Ге­ор­га III по­ло­жить ко­нец вла­сти ви­гов. С прав­ле­ни­ем Т. свя­за­на жё­ст­кая по­зи­ция Ве­ли­ко­бри­та­нии в от­но­ше­нии сев.-амер. ко­ло­ний и как след­ст­вие их ут­ра­та в хо­де Вой­ны за не­за­ви­си­мость в Се­вер­ной Аме­ри­ке 1775–83. То­рий­ское пра­ви­тель­ст­во У. Пит­та Млад­ше­го (1783–1801, 1804–06) пред­при­ня­ло энер­гич­ные уси­лия для вос­ста­нов­ле­ния эко­но­ми­ки, сба­лан­си­ро­ва­ния бюд­же­та, со­кра­ще­ния гос. дол­га. Оно на­ча­ло вой­ну с ре­во­люц. Фран­ци­ей (1793), впер­вые вве­ло для по­кры­тия де­фи­ци­та бюд­же­та по­до­ход­ный на­лог (1799), при­ня­ло Акт об унии с Ир­лан­ди­ей (см. в ст. Анг­ло-ир­ланд­ская уния 1801). По­сле по­бе­ды над На­по­ле­о­ном I Т. про­во­ди­ли по­ли­ти­ку «ли­бе­раль­но­го то­риз­ма», в ос­но­ве ко­то­рой ле­жал прин­цип сво­бо­ды тор­гов­ли, по­зво­лив­ший умень­шить до ми­ни­му­ма по­шли­ны, ста­би­ли­зи­ро­вать фи­нан­сы, оз­до­ро­вить пром-сть, улуч­шить жизнь жи­те­лей го­ро­дов. Т. при­ня­ли за­кон о сво­бо­де ка­то­ли­ков и урав­ня­ли их в пра­вах с про­тес­тан­та­ми (1829). В 1830-х гг. Т., воз­глав­ляе­мые Р. Пи­лем, пе­ре­ста­ли быть пар­ти­ей круп­ных зем­ле­вла­дель­цев и на­ча­ли от­стаи­вать ин­те­ре­сы сред­не­го клас­са и да­же ра­бо­чих. Пра­ви­тель­ст­во Пи­ля (1841–46) при­дер­жи­ва­лось прин­ци­па сво­бо­ды тор­гов­ли, от­ка­зав­шись от за­пре­тов на лю­бой им­порт, вклю­чая им­порт зер­на. На ос­но­ве Т. в 1860-х гг. сфор­ми­ро­ва­лась Кон­сер­ва­тив­ная пар­тия Ве­ли­ко­бри­та­нии.

Экс-председатель британских тори заявил об отсутствии денег из России :: Политика :: РБК

Младший министр безопасности Британии сообщил, что российских денег в финансировании Консервативной партии нет. Ранее The Sunday Times узнала о девяти россиянах, спонсирующих тори

Брэндон Льюис (Фото: Hannah McKay / Reuters)

Консервативная партия под председательством премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона не использовала для финансирования своей предвыборной кампании денежные средства российских бизнесменов. Об этом в интервью телеканалу Би-би-си заявил младший министр безопасности Великобритании и бывший председатель тори Брэндон Льюис.

На вопрос, жертвовали ли российские бизнесмены деньги в правящую партию, Льюис ответил: «Нет, финансирование Консервативной партии исходит от людей, которые зарегистрированы через избирательную комиссию и являются гражданами Великобритании» (цитата по Reuters).

Иностранным гражданам не разрешается делать пожертвования политическим партиям Великобритании, однако любой британский подданный имеет полное право при желании делать пожертвования партиям. «Никаких российских денег в предвыборной кампании Консервативной партии нет», — подчеркнул младший министр.

СМИ сообщили о защите телефонов британских политиков от хакеров из России

В ноябре Бориса Джонсона обвинили в том, что он отказался разрешить публикацию доклада, в котором рассматривается вмешательство России в британскую политику, включая данные о возможном финансировании Консервативной партии россиянами. Аппарат британского премьера сообщил, что не допустит публикации 50-страничного досье, подготовленного комитетом по разведке и безопасности британского парламента, до проведения выборов 12 декабря. Как писал Би-би-си, в отчет включены данные разведывательных служб Великобритании о попытках России повлиять на результаты референдума о выходе из Евросоюза 2016 года и на итоги выборов 2017 года.

Опрос: британское правительство теряет поддержку из-за ситуации с коронавирусом — Общество

ЛОНДОН, 27 сентября. /ТАСС/. Правящая Консервативная партия Великобритании теряет поддержку среди избирателей на фоне ускорившегося распространения коронавируса на территории королевства. Результаты социологического исследования, проведенного компанией Opinium, опубликованные в воскресенье еженедельником The Observer, показывают, что тори впервые за 14 месяцев уступили в популярности оппозиционной Лейбористской партии.

Данные опроса, в котором участвовали 2 тыс. человек, показывают, что на парламентских выборах, если бы они состоялись сейчас, лейбористы получили бы 42% голосов, а консерваторы — 39%. Две недели назад ситуация была зеркальной и преимущество в 3 процентных пункта сохраняли консерваторы. Существенно сократилась также поддержка правительственной политики в сфере борьбы с пандемией. Если в марте прошлого года ее считали верной до 65% опрошенных, то сейчас этот показатель упал до 30%.

Как отмечает издание, положение премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона осложняет также тот факт, что многие члены его партии также считают неудачными некоторые из решений кабмина. Почти полсотни депутатов-консерваторов могут в среду поддержать поправку к законодательству, принятому в марте и наделившему правительство полномочиями, необходимыми для введения жестких ограничений, а также определившему наказания за их нарушение. Поправка, предложенная главой объединяющего рядовых консерваторов Комитета 1922 Грэмом Брейди, предполагает, что в будущем новые ограничительные меры правительство должно будет согласовывать с парламентом и проводить голосования по вопросу о необходимости их введения. При поддержке парламентской оппозиции изменения в текст закона, которые существенно ограничат свободу действий правительства, могут быть утверждены.

Примечательно, что опросы общественного мнения, проведенные социологической компанией YouGov, показывают, что введение новых ограничительных мер кабмином на этой неделе поддержало подавляющее большинство британцев (78%) и лишь 17% выступают против них. Введение карантина в марте поддержали 93% жителей страны. Данные исследования YouGov, в котором принимали участие 3,5 тыс. человек, также показали, что 45% респондентов не считают новые меры достаточными, чтобы сдержать распространение эпидемии, однако 13% опрошенных назвали их чрезмерными.

Борьба с инфекцией

В понедельник оценка угрозы, исходящей от нового коронавируса, была повышена в Великобритании с третьего до четвертого, предпоследнего, уровня. Это означает, что инфекция находится в ситуации общей циркуляции, а риск ее передачи высокий или растет по экспоненте. По оценкам Национальной статистической службы Соединенного Королевства, число случаев инфицирования в стране сейчас может превышать 10 тыс. в день. С 13 по 19 сентября заразиться новым коронавирусом могли больше 100 тыс. человек.

На этой неделе Джонсон объявил о введении новых ограничительных мер для борьбы с распространением инфекции, рассчитанных на полгода. Они касаются часов работы баров, пабов и ресторанов, правил ношения защитных масок и проведения общественных мероприятий. Жителям страны, которым ранее было рекомендовано возвращаться в офисы, теперь вновь следует по возможности работать из дома. Джонсон также объявил, что с 1 октября в Великобритании вопреки ранее разработанным планам не возобновится проведение спортивных соревнований со зрителями на трибунах, а также выставок и конференций.

Почему консерваторов называют “тори”? (спойлер: это слово когда-то было ругательным)

Кому-то может показаться, что “тори” — это остаток от полного слова “консерватор”, но это вовсе не так, у него совсем другое происхождение.

Консервативная партия Великобритании существует с XVII века, и слово “тори” появилось тогда же. И происходит оно от ирландского слова, означающего буквально “преступник, разбойник”.

Тут многие могут ехидно заметить, что после того как нынешние консерваторы устроили цирк вокруг “Брекзита”, эта партия вполне оправдывает свое неофициальное название. Но речь не о политике, а об этимологии.

Итак, обо всем по порядку. В конце XVII века в Англии случился политический кризис. С исторической точки зрения страна делала важный выбор, который определил ее развитие в следующие столетия: кто главнее, король или парламент?

Однако самим англичанам того времени ситуация виделась несколько иначе: они формально спорили из-за герцога Йоркского Якова (Джеймса), брата Карла II: исключать его из списка претендентов на королевский престол или не исключать.

Не будем вдаваться в нюансы и выяснять, чем был плох Яков (он же – король Яков II Стюарт). Главное, что его престолонаследие стало формальным поводом, из-за которого элита страны разделилась на два лагеря: одни поддерживали Якова, другие – нет.

Надо ли говорить, что градус ненависти в этом конфликте был очень высок, и обе стороны не замедлили придумать друг другу оскорбительные прозвища?

Сторонники Якова назвали своих оппонентов “вигами” (“whigs”). Это слово означало шотландских погонщиков скота, среди которых было много пресвитериан, люто ненавидевших католиков (а Яков был католиком).

Противники Якова не остались в долгу и припомнили, что в Ирландии на стороне якобитов выступали местные повстанцы, которых пренебрежительно называли “tóraidhe”. В переводе со среднеирландского это означало “разбойник, преступник”. И они, не долго думая, назвали этим словом всех якобитов.

Таким образом оба термина родились в политической и межконфессиональной перебранке (прямо как сегодняшие «ватники» и «либерасты»). Со временем они утратили свой ругательный характер и стали просто обозначать английские политические направления: виги – за усиление парламента, тори – за усиление королевской власти. Спустя несколько столетий первые (вместе со своим названием) безвозвратно ушли в прошлое, а вторые эволюционировали (или наоборот) в то, что сегодня называется Консервативной партией. И сохранили старое название на неофициальном положении.

Иллюстрация: Яков II Стюарт и его первая жена Анна Хайд. Портрет работы сэра Питера Лели

тори — это… Что такое тори?

ТО́РИ неизм.; мн. (ед. то́ри, м.). [англ. tory] Политическая партия в Англии в 17 — 19 вв., представлявшая интересы крупных землевладельцев-дворян (предшественница современной партии консерваторов).

(tory), английская политическая партия; возникла в конце 70-х — начале 80-х гг. XVII в. Выражала интересы земельной аристократии и высшего духовенства англиканской церкви. Чередовалась у власти с партией вигов. В середине XIX в. на её основе сложилась Консервативная партия.

ТО́РИ (англ. tory, слово ирландского происхождения), английская политическая партия в 17—19 веках.
Партия тори начала складываться в конце 1660-х годов, как группировка сторонников абсолютной власти короля Карла II Стюарта (см. КАРЛ II Стюарт)— так называемая «партия двора». Большинство из них были представителями высшей аристократии и духовенства, которые придерживались теории «божественного права» монарха на престол. Стремление парламента ограничить всевластие монарха «партия двора» считала кощунственным и незаконным, а в религиозной сфере ее члены были твердыми последователями англиканской церкви (см. АНГЛИКАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ) и противились расширению прав религиозных меньшинств. Лидером «партии двора» был фаворит короля граф Денби, которые и возглавлял правительство. В 1667 году «партии двора» удалось отменить «Трехгодичный акт», обязывавший короля созывать парламент не реже, чем раз в три года.
Усиление королевской власти вызывало противодействие со стороны парламента, где сложилась оппозиционная «партия страны». Ряд неудач во внешней и внутренней политике, непопулярные войны с Голландией, вынудили уйти в отставку правительство графа Денби, и на парламентских выборах 1679 и 1680 года «партия двора» потерпела поражение. Размежеванию политических сил способствовала парламентская полемика 1680—1681 годов вокруг «Билля об исключении» герцога Йоркского —принца Якова Стюарта (см. ЯКОВ II Стюарт (1633—1701))из престолонаследия и условиях созыва парламента. Именно тогда за представителями партий закрепились бранные клички, которыми обменивались оппоненты. Представителей «партии страны» называли вигами (см. ВИГИ в Великобритании)(Whig в Шотландии — человек вне закона), а «партии двора» — тори (Tory ирл. грабитель). На открытии парламента 1681 года виги появились с отрядами вооруженных сторонников, что напомнило англичанам об ужасах гражданских войн во времена Английской революции (см. АНГЛИЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ). Маятник общественных симпатий качнулся в сторону тори, участие вигов в ряде заговоров 1683 года дискредитировало их партию, и «партия двора» вновь стала силой определяющей направление правительственной политики.
Поддержка тори обеспечила в 1685 году восшествие на престол короля-католика Якова II Стюарта. Однако проводимая новым королем политика расширения прав католиков вызывала протест, как вигов, так и тори — в большинстве своем приверженцев англиканской церкви. Союз тори и вигов позволил в 1688—1689 годах сравнительно легко осуществить Славную революцию (см. СЛАВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ)и свергнуть Якова II с престола. Позиция тори, настаивавших соблюдении легитимности, во многом определила судьбу престола, который был передан в 1689 году дочери Якова II — Марии II Стюарт (см. МАРИЯ II Стюарт)и ее супругу Вильгельму III Оранскому (см. ВИЛЬГЕЛЬМ III Оранский). Одновременно власть королей была ограничена «Биллем о правах» (см. БИЛЛЬ О ПРАВАХ в Великобритании), ставшем основой для становления парламентской монархии.
В годы правления Вильгельма III Оранского (1689—1702) ведущую роль в управлении государством играли виги. Сохраняли они свое преобладающее влияние и во время царствования второй дочери Якова II — королевы Анны Стюарт (см. АННА СТЮАРТ)(1702—1714). Затянувшаяся война за испанское наследство (см. ИСПАНСКОЕ НАСЛЕДСТВО)вызвала недовольство в Англии, в 1710 году правительство вигов пало и к власти пришли тори. Их лидер виконт Болингброк (см. БОЛИНГБРОК Генри)начал мирные переговоры и в 1713 году заключил выгодный для Англии Утрехтский мир (см. УТРЕХТСКИЙ МИР). К этому времени вновь обострился вопрос о престолонаследии — королева Анна была бездетна. Тори выступали за передачу трона находившемуся в изгнании брату королевы — принцу Уэльскому (так называемому Якову III Стюарту), при условии его отказа от католичества. Виги настаивали соблюдении парламентского акта 1701 года, согласно которому престол Великобритании должен был перейти дальнему родственнику Стюартов — ганноверскому курфюрсту Георгу Людвигу (см. ГЕОРГ I Английский). Отказ принца Уэльского отречься от католичества предопределил победу вигов и падение кабинета Болингброка.
В годы правления первых королей Ганноверской династии — Георга I и Георга II — правительство неизменно формировали виги, а тори занимали нишу парламентской оппозиции. Начиная с 1720-х годов формируются новые социально-философские, идейно-религиозные, политические, организационные и тактические основы партии тори. К руководству партией приходит новое поколение лидеров, которое признавало прогресс человеческого общества, как исключительно эволюционный процесс и интерпретировало принципы Славной революции в интересах аристократических слоев. В религиозной сфере тори неизменно поддерживали приоритет прав последователей англиканской церкви перед диссентерами (см. ДИССЕНТЕРЫ). Вместе с вигами, тори составили ведущую силу в британской двухпартийной системе (см. ДВУХПАРТИЙНАЯ СИСТЕМА), но до второй половины 18 века не имели шансов сформировать кабинет министров. К середине 18 века тори окончательно сформировались как партия, выражающая интересы земельной аристократии, представители которой, наряду с с верхушкой англиканского духовенства, составляли ядро партии. Наряду с этим тори опирались на поддержку значительных слоев британского дворянства и буржуазии.
Кардинальным образом политическая ситуация переменилась при короле Георге III (см. ГЕОРГ III Английский)(1760—1820), который был решительным противником вигов и считал, что они умаляют права монарха. Опираясь на тори, королю удалось устранить вигов от власти и в 1770 году сформировать торийское правительство лорда Норриса. Фактическим главой этого правительства был сам Георг III. Но неудачи английских войск в попытках подавить Американскую революцию (см. ВОЙНА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ В СЕВЕРНОЙ АМЕРИКЕ) 1775—1783 годов привели к падению королевского правительства.
Отказавшись сотрудничать с вигами, Георг III в 1783 году призвал к власти так называемых «умеренных» или «новых» тори во главе с Уильямом Питтом-младшим (см. ПИТТ Уильям (младший)), который руководил британским правительством до 1806 года. Конец 18 — начало 19 века стали временем гегемонии тори в британской политике: они неизменно формировали правительственные кабинеты и побеждали на парламентских выборах. В эти десятилетия Великобритания пережила промышленный переворот, бурный рост экономики, кардинально изменилась социальная структура британского общества. Рядом законов тори реформировали бюджетно-финансовую структуру государства, способствовали расширению свободной торговли и промышленному росту. Во внешней политике этот период ознаменован напряженной борьбой с революционной и наполеоновской Францией, в конце концов увенчавшейся полной победой.
Изменения внутриполитической структуры британского общества, рост городского населения, усиливавшееся влияние на социальную жизнь буржуазии, интеллигенции, наемных работников — все это превращало британскую избирательную систему в архаичный, оторванный от реалий жизни институт. Однако он обеспечивал лендлордам (см. ЛЕНДЛОРДЫ) — основной опоре тори — значительное количество мест в парламенте. Проводя умеренные реформы в интересах развития британской промышленности и торговли, тори были решительными противниками изменений в избирательной системе.
Хлебные законы 1815 года и репрессивная политика кабинета Роберта Каслри (см. КАСЛРИ Роберт Стюарт) подорвали политическое влияние тори. В их рядах росло понимание необходимости перемен. Либерально настроенные тори (Дж. Каннинг, Р. Пиль) начали поск компромисса с оппозицией, требующей парламенской реформы, что в свою очередь привело к обострению разногласий внутри тори. На этом фоне в конце 1820-х годов в Великобритании были наконец приняты законы уравнивающие в правах последователей всех религиозных конфессий.
На парламентских выборах 1830 года тори потерпели поражение и правительство сформировали виги, которые в 1832 году провели избирательную реформу, расширившую представительство в парламенте от промышленных городов, снизившую имущественный ценз для голосования и ликвидировавшую систему «гнилых местечек» (см. ГНИЛЫЕ МЕСТЕЧКИ). Эта реформа нанесла серьезный удар по тори, которым пришлось приспосабливаться к новым политическим условиям. В середине 19 века на основе старой партии тори сложилась Консервативная партия Великобритании (см. КОНСЕРВАТИВНАЯ ПАРТИЯ) , которая неофициально сохранила название «тори».

Консервативная партия | История, факты, политика и структура

История

Консервативная партия является наследницей и в некоторой степени продолжением старой партии тори, члены которой начали формировать «консервативные ассоциации» после того, как Британский закон о реформе 1832 года расширил избирательные права. права на средний класс. Имя Консерватор впервые было использовано в качестве описания партии Джоном Уилсоном Крокером, написанным в Quarterly Review в 1830 году. Первое консервативное правительство было сформировано сэром Робертом Пилом, программа которого изложена в Манифесте Тамворта (1834). подчеркнули своевременную реформу злоупотреблений, необходимость закона и порядка, упорядоченную систему налогообложения и важность как земельных интересов, так и торговли и промышленности.

Перспективы длительного периода правления консерваторов исчезли в 1846 году, когда партия раскололась из-за отмены протекционистских постановлений, известных как хлебные законы, и в течение большей части следующих 30 лет они находились вне правительства. Партия была реорганизована Бенджамином Дизраэли, премьер-министром на несколько месяцев в 1868 году и с 1874 по 1880 год. Консервативный центральный офис, профессиональная организация, основанная Дизраэли в 1870 году, и недавно созданный Национальный союз, который объединил местные добровольные ассоциации, придало партии дополнительное единство и силу.В то же время акцент Дизраэли на социальной реформе, направленной на сокращение огромного неравенства в условиях жизни богатых и бедных, в сочетании с сильной, активной имперской и внешней политикой помог партии преодолеть классовые барьеры. Вклад Дизраэли состоял в том, чтобы превратить партию из партии, которая выступала в первую очередь за земельные интересы, в партию, которая могла привлекать сторонников из среднего класса и из недавно получивших избирательные права рабочих.

Консервативная партия еще больше укрепилась в 1886 году, когда она объединилась с либеральными юнионистами, фракцией Либеральной партии, которая выступала против политики самоуправления в Ирландии, выдвинутой лидером либералов Уильямом Юартом Гладстоном.Укрепленные таким образом, консерваторы занимали свои должности в течение следующих 20 лет, кроме трех, сначала под руководством лорда Солсбери, а затем под руководством Артура Бальфура. Раскол по тарифной политике привел к тому, что они проиграли выборы 1906 года в результате катастрофического обвала, и они не вернули себе власть, пока не присоединились к военной коалиции с либералами в мае 1915 года. На выборах 1918 года большинство кандидатов, избранных в поддержку в коалицию входили консерваторы.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.Подпишитесь сейчас

В 1922 году консервативные ополченцы вынудили партию выйти из коалиции и тем самым ускорили отставку лидера партии Остина Чемберлена. Восстание во многом обязано отвращению, которое испытывают многие сторонники оппозиции к лидеру либералов и премьер-министру Дэвиду Ллойд Джорджу, а также их беспокойству по поводу некоторых из более интервенционистских реформ, введенных министрами-либералами. Внезапные выборы, назначенные в декабре 1923 года премьер-министром консерваторов Стэнли Болдуином, оказались просчетом, который на короткое время воссоединил больную Либеральную партию и открыл путь к правительству лейбористской партии меньшинства, хотя консерваторы оставались самой крупной партией и смогли восстановить власть. в следующем году.Помимо еще одного кратковременного лейбористского управления в 1929–31, консерваторы доминировали в национальном офисе до 1945 года. Болдуин стал популярной фигурой и архитектором того, что он назвал «новым консерватизмом», попыткой обратиться к среднему классу через скромное движение. вдали от экономической политики невмешательства, которую партия пропагандировала с 1918 года.

Преемник Болдуина на посту лидера партии и премьер-министра Невилл Чемберлен был вынужден покинуть свой пост в мае 1940 года из-за его слабого руководства в первые месяцы. Второй мировой войны.Чемберлена сменил другой консерватор, Уинстон Черчилль, который сформировал коалиционное правительство с Лейбористской партией. Хотя Черчилль привел страну к победе в войне, он не сумел привести свою партию к успеху на первых послевоенных выборах в 1945 году. Ошеломляющее поражение партии можно объяснить стремлением электората к социальной реформе и экономической безопасности, а также его стремлением к успеху. склонность обвинять консерваторов в том, что они не сделали достаточно в 1930-х годах для уменьшения массовой безработицы или противодействия устремлениям диктаторов.Находясь в оппозиции, партия реформировала свою политику и организацию. Он создал новое молодежное движение (Молодые консерваторы) и образовательное крыло (Консервативный политический центр), возродил научно-исследовательский отдел партии и предпринял попытку увеличить членство в партии. Партия вернулась к власти в 1951 году и сохраняла свой пост до 1964 года. Под руководством Черчилля, Энтони Идена, Гарольда Макмиллана и Алека Дуглас-Хьюма Консервативная партия приняла ключевые постулаты «послевоенного консенсуса» с лейбористами, а именно: То есть он признал ответственность государства за поддержание полной занятости и одобрил использование методов управления экономическим спросом, основанных на теориях Джона Мейнарда Кейнса, для достижения этой цели.Более того, партия не стремилась отменить меры социального обеспечения или большую часть государственной собственности на промышленность, которые были введены лейбористами в 1945–1951 годах. Консервативное правительство начало обширную программу жилищного строительства и смогло снизить подоходный налог, одновременно увеличив расходы на Национальную службу здравоохранения. Однако в начале 1960-х годов экономический спад и серия скандалов, один из которых был связан с супружеской изменой между военным министром и предполагаемым советским шпионом, подорвали поддержку партии.

С 1964 по 1979 год консерваторы находились у власти попеременно с Лейбористской партией. Под премьер-министром Эдварда Хита (1970–74) партия проводила политику, направленную на дерегулирование финансов и промышленности. Экономические проблемы привели к конфронтации с профсоюзами, особенно с Национальным союзом горняков, и к внутрипартийным разногласиям. Хит объявил выборы в 1974 году, и партия проиграла, позволив лейбористам сформировать правительство меньшинства. После проигрыша лейбористской партии на вторых общенациональных выборах в 1974 г. Хит сменила на посту лидера партии Маргарет Тэтчер, которая в течение четырех лет в качестве лидера оппозиции (1975–79) часто заявляла о своей решимости проводить дерегулирование и экономические реформы в сфере предложения.

Став премьер-министром после победы консерваторов над лейбористами в 1979 году, Тэтчер пыталась «свернуть государство» в экономической сфере, ослабить власть профсоюзов и сократить программы социального обеспечения. Она объединила эту амбициозную экономическую программу, которая включала приватизацию нескольких государственных предприятий и продажу более 1,5 миллиона муниципальных домов (домов, находящихся в государственной собственности) их арендаторам, с моральным традиционализмом и скептицизмом в отношении дальнейшей европейской интеграции через Европейское экономическое сообщество. (в конечном итоге его сменил Европейский Союз).Критики как внутри, так и за пределами Консервативной партии утверждали, что «культ рынка» во многом разрушил общественный порядок, однако Тэтчер смогла привести свою партию к громким победам на всеобщих выборах 1983 и 1987 годов, отчасти благодаря ей. решительное лидерство в войне на Фолклендских островах (1982 г.) и глубокие разногласия в оппозиции. Ее окончательная отставка с поста лидера партии (и, следовательно, с поста премьер-министра) в 1990 году отразила совокупное воздействие ряда факторов, включая общественные протесты против предложения финансировать местное самоуправление с помощью фиксированной ставки «подушного налога», ряд ожесточенных конфликтов. с некоторыми из ее высокопоставленных министров, ее резким и авторитарным стилем и растущим чувством среди опекунов, что она может оказаться неспособной противостоять избирательному вызову недавно объединенной и значительно реформированной Лейбористской партии.

Преемник Тэтчер, Джон Мейджор, до своего избрания премьер-министром занимал высший министерский пост лишь в течение короткого периода времени. Его менее харизматичный политический стиль не помешал ему победить на всеобщих выборах 1992 года, но ему пришлось бороться с затяжным экономическим спадом, внутрипартийным конфликтом по вопросу европейской интеграции и ужасающе низкими рейтингами в опросах общественного мнения. Экономическая политика партии была поставлена ​​под сомнение после того, как Великобритания была вынуждена отказаться от европейского механизма обменного курса и девальвировать фунт в 1992 году.Кроме того, из-за серии личных скандалов с участием видных должностных лиц правительства Майора и столкнувшись с обновленной лейбористской партией при Тони Блэре, консерваторы потерпели сокрушительное поражение на всеобщих выборах 1997 года, потеряв более половины своих мест в палате общин.

Вскоре после выборов 1997 года Майор ушел с поста лидера партии. Когда некоторые потенциальные лидеры внезапно лишились права участвовать в выборах из-за того, что они потеряли свои места в парламенте, лидером партии был избран бывший госсекретарь Уэльса Уильям Хейг.Как и Дизраэли более века назад, 36-летний Гаага — самый молодой лидер консерваторов за 200 лет — намеревался реформировать организацию партии, восстановить ее привлекательность за пределами традиционных консервативных оплотов, восстановить свой имидж и положить конец межфракционной розни, которая преследовали консерваторов в последние годы их пребывания у власти. Несмотря на эти усилия, срок полномочий Гааги был отмечен продолжающимися разногласиями, и в 2001 году партия потерпела второе подряд сокрушительное поражение от Лейбористской партии.В 2005 году при бывшем министре внутренних дел Майкле Ховарде консерваторы получили около 30 дополнительных мест в палате общин, но по-прежнему не получили парламентского большинства. Ховард незамедлительно ушел с поста лидера партии, а Дэвид Кэмерон руководил постепенным восхождением консерваторов в течение следующих пяти лет. Захватив 307 мест на всеобщих выборах 2010 года, консерваторы стали крупнейшей партией в палате общин, но их неспособность получить абсолютное большинство голосов привела к зависанию парламента.В последующие дни лидеры консервативных и лейбористских партий встречались с либерал-демократами, пытаясь получить достаточно мест для формирования нового правительства. Когда стало ясно, что эти переговоры приведут к формальной коалиции «Lib-Con», Браун объявил о своей отставке, и Кэмерон был утвержден на посту премьер-министра первого коалиционного правительства Великобритании после Второй мировой войны. Однако на промежуточных местных выборах 2012 года ни консерваторы, ни их партнеры по коалиции не преуспели: консерваторы потеряли более 400 мест в Англии, Шотландии и Уэльсе.Эта тенденция продолжилась и на выборах в Европейский парламент в мае 2014 года, на которых консерваторы потеряли семь мест и заняли третье место не только после лейбористов, но и на третьем месте; Партия независимости Соединенного Королевства заняла первое место. Опрос общественного мнения перед всеобщими выборами в Великобритании в мае 2015 года обещал то же самое, поскольку Консервативная и Лейбористская партии, по-видимому, оказались в безвыходной ситуации уже накануне выборов. Однако в этом случае консерваторы одержали ошеломляющую победу — получив 331 место, что на 24 места больше, чем на выборах 2010 года, — что позволило Кэмерону сформировать правительство большинства.

В течение нескольких лет внутри партии росло недовольство продолжающимся членством Великобритании в Европейском Союзе. В 2013 году Кэмерон впервые пообещал провести всенародный референдум по этому вопросу, а в феврале 2016 года ему удалось добиться от лидеров ЕС уступок, направленных на удовлетворение евроскептиков. В преддверии референдума в 2016 году партия разделилась: Кэмерон возглавил сторону «Остаться», а бывший мэр Лондона Борис Джонсон возглавил сторону «Выйти». В этом случае избиратели предпочли покинуть ЕС, и Кэмерон объявил о своем намерении уйти в отставку с поста премьер-министра и лидера партии.В июле 2016 года его сменила его министр внутренних дел Тереза ​​Мэй, которая стала второй женщиной в истории Великобритании, занявшей пост премьер-министра.

Пытаясь получить мандат на поддержку переговоров о выходе Великобритании из ЕС («Брексит»), Мэй объявила о досрочных выборах на июнь 2017 года. Опросы общественного мнения заставили ее ожидать больших успехов в Палате общин. Однако вместо того, чтобы увеличить свое присутствие в палате общин через выборы, консерваторы потеряли свое законодательное большинство, упав до 318 мест.Мэй был вынужден заручиться поддержкой Демократической юнионистской партии Северной Ирландии, чтобы наделить полномочиями правительство меньшинства. Мэй потерпела неудачу в неоднократных попытках получить одобрение парламента для соглашения о выходе, которое она заключила с ЕС, и в результате она в конечном итоге была вынуждена уйти в отставку с поста лидера партии. Борис Джонсон одержал победу в кампании по замене ее на посту лидера и стал премьер-министром в июле 2019 года.

Первоначально Джонсон также не смог довести Брексит до финиша, но, когда он обратился к британским избирателям на внеочередных выборах в декабре 2019 года, он был вознагражден исторической убедительной победой, в которой его партия получила 365 мест, прирост на 47 мест, самый большой триумф консерваторов после их знаменательной победы под руководством Маргарет Тэтчер в 1987 году.

политическая партия | Определение, типы, функции, примеры и факты

Можно провести фундаментальное различие между кадровыми партиями и массовыми партиями. Эти две формы сосуществуют во многих странах, особенно в Западной Европе, где коммунистические и социалистические партии возникли наряду с более старыми консервативными и либеральными партиями. Многие партии не попадают точно в ту или иную категорию, но сочетают в себе некоторые характеристики обеих.

Кадровые партии

Кадровые партии — i.е., партии, в которых доминируют политически элитные группы активистов, возникшие в Европе и Америке в 19 веке. За исключением некоторых штатов США, Франции с 1848 года и Германской империи с 1871 года, избирательное право было в значительной степени ограничено налогоплательщиками и владельцами собственности, и даже когда право голоса было предоставлено большему количеству людей, политическим влияние по существу ограничивалось очень небольшой частью населения. Масса людей ограничивалась ролью зрителей, а не активных участников.

Кадровые партии XIX века отражали фундаментальный конфликт между двумя классами: аристократией с одной стороны и буржуазией с другой. Первые, состоящие из землевладельцев, зависели от сельских имений, в которых обычно неграмотное крестьянство сдерживалось традиционалистским духовенством. Буржуазия, состоящая из промышленников, купцов, торговцев, банкиров, финансистов и профессиональных людей, зависела от низших классов клерков и промышленных рабочих в городах.И аристократия, и буржуазия выработали свою идеологию. Первой возникла буржуазно-либеральная идеология, зародившаяся во время английской революции 17 века в трудах английского философа Джона Локка. Затем он был разработан французскими философами 18 века. Стремясь к формальному юридическому равенству и принятию неравенства обстоятельств, либеральная идеология отражала интересы буржуазии, которая стремилась уничтожить привилегии аристократии и устранить сохранявшиеся экономические ограничения феодализма и меркантилизма.Но поскольку он сформулировал эгалитарный идеал и требование свободы, буржуазный классический либерализм выражал чаяния, общие для всех людей. Консервативной идеологии, с другой стороны, никогда не удавалось определить темы, которые оказывались бы столь же привлекательными, поскольку казалось, что она более тесно связана с интересами аристократии. Однако в течение значительного периода консервативные настроения сохраняли значительное влияние среди людей, поскольку они представлялись как выражение воли Бога.В римско-католических странах, в которых религия основывалась на иерархически структурированном и авторитарном духовенстве, консервативные партии часто были клерикальными партиями, как во Франции, Италии и Бельгии.

Консервативные и либеральные кадровые партии доминировали в европейской политике в XIX веке. Развиваясь в период больших социальных и экономических потрясений, они осуществляли власть в основном посредством избирательной и парламентской деятельности. Придя к власти, их лидеры использовали силу армии или полиции; сама партия, как правило, не была организована для насильственных действий.Его местным подразделениям было поручено обеспечивать моральную и финансовую поддержку кандидатов во время выборов, а также поддерживать постоянный контакт между избранными должностными лицами и избирателями. Национальная организация стремилась объединить членов партии, избранных в собрания. В целом местные комитеты сохраняли основную автономию, а каждый законодатель — значительную степень независимости. Партийной дисциплине при голосовании, установленной британскими партиями, которые были старше из-за того, что британский парламент был создан давно, на континенте почти не копировали.

Первые политические партии США 19 века не особо отличались от европейских кадровых партий, за исключением того, что их противостояние было менее жестоким и в меньшей степени основывалось на идеологии. Первая в США форма борьбы между аристократией и буржуазией, между консерваторами и либералами была проведена в форме Войны за независимость, в которой Великобритания олицетворяла власть короля и дворянства, а повстанцы — власть буржуазии. и либерализм.Такая интерпретация, конечно, упрощена. На Юге было несколько аристократов и, в частности, аристократический дух, основанный на институтах рабовладения и патерналистской собственности на землю. В этом смысле гражданскую войну (1861–1865 гг.) Можно рассматривать как вторую фазу ожесточенного конфликта между консерваторами и либералами. Тем не менее Соединенные Штаты с самого начала были буржуазной цивилизацией, основанной на глубоком понимании равенства и индивидуальной свободы.Федералисты и антифедералисты, республиканцы — все принадлежали к либеральной семье, поскольку все разделяли одну и ту же базовую идеологию и одну и ту же систему фундаментальных ценностей и различались только средствами, с помощью которых они могли реализовать свои убеждения.

С точки зрения партийной структуры партии в США вначале мало отличались от своих европейских коллег. Как и они, партии США состояли из местных знаменитостей. Связи местного комитета с национальной организацией были даже слабее, чем в Европе.На государственном уровне была эффективная координация местных партийных организаций, но на национальном уровне такая координация отсутствовала. Более оригинальная структура была разработана после гражданской войны — на юге, чтобы использовать голоса афроамериканцев, и вдоль восточного побережья, чтобы контролировать голоса иммигрантов. Крайняя децентрализация в Соединенных Штатах позволила партии установить местную квазидиктатуру в городе или округе, захватив все ключевые посты на выборах. Не только должность мэра, но и полиция, финансы и суды попали под контроль партийной машины, и, таким образом, машина была развитием первоначальных кадровых партий.Местный партийный комитет обычно состоял из авантюристов или гангстеров, которые хотели контролировать распределение богатства и обеспечить продолжение своего контроля. Эти люди сами управлялись властью босса, политического лидера, который контролировал машину на уровне города, округа или штата. По указанию комитета каждый избирательный округ был тщательно разделен, и за каждым участком внимательно следил агент партии, капитан, который отвечал за обеспечение голосов для партии.За обещанные голоса избирателям предлагались различные награды. Машина могла предлагать такие стимулы, как профсоюзные рабочие места, лицензии трейдера, иммунитет от полиции и тому подобное. Действуя таким образом, партия часто могла гарантировать большинство на выборах кандидатам по своему выбору, и, когда она контролировала местное правительство, полицию, суды, государственные финансы и т. Д., Механизм и ее клиентов заверили в безнаказанности за незаконную деятельность, такую ​​как проституция и азартные игры, а также в предоставлении государственных контрактов привилегированным бизнесменам.

Перерождение партийного механизма не обошлось без плюсов. Европейский иммигрант, прибывший в Соединенные Штаты, потерянный и изолированный в огромном и ином мире, мог найти работу и жилье в обмен на приверженность партии. В системе почти чистого капитализма и в то время, когда социальные услуги практически отсутствовали, машины и боссы брали на себя обязанности, которые были необходимы для общественной жизни. Но моральные и материальные издержки такой системы были очень высоки, и машина часто использовалась исключительно для эксплуатации, не оказывая никакой услуги обществу.

К концу 19 века эксцессы машин и боссов, а также закрытый характер партий привели к развитию первичных выборов, на которых избирались партийные кандидаты на должность. Первичное движение лишило партийных лидеров права диктовать кандидатов на выборах. Большинство штатов приняли первичную систему в той или иной форме в период с 1900 по 1920 годы. Целью системы было сделать партии более демократичными, открыв их для широкой публики в надежде уравновесить влияние партийных комитетов. .На практике цель не была реализована, поскольку комитеты сохранили преимущество при отборе кандидатов на праймериз.

В своей первоначальной форме Британская лейбористская партия представляла собой новый тип кадровой партии, являясь промежуточным звеном с массовыми партиями. Он был сформирован при поддержке профсоюзов и левой интеллигенции. На базе каждая местная организация направила представителей в районный комитет по труду, который, в свою очередь, был представлен на национальном конгрессе.

Таким образом, ранняя (до 1918 г.) лейбористская партия состояла из многих местных и региональных организаций. Вступить в партию напрямую не представлялось возможным; членство происходило только через аффилированный орган, такой как профсоюз. Таким образом, она представляла собой новый тип партии, зависящей не от политиков, объединенных вместе в результате их желания получить власть и владеть ею, а от организованных представителей более широкого круга интересов — рабочего класса. Некоторые христианско-демократические партии — Бельгийская социал-христианская партия между Первой и Второй мировыми войнами и Австрийская народная партия, например, — имели аналогичную структуру: федерация профсоюзов, сельскохозяйственных организаций, движений среднего класса, ассоциаций работодателей и т. Д. .После 1918 года Лейбористская партия разработала политику прямого членства по образцу континентальных социалистических партий, при этом отдельным членам было разрешено присоединяться к местным отделениям избирательных округов. Однако большая часть его членов оставалась аффилированной, а не прямой на протяжении большей части 20-го века. На ежегодной конференции 1987 года предел доли профсоюзных делегатов был установлен на уровне 50 процентов.

Дублин | История, население и факты

План города

Дублин, помимо порта и доков, представляет собой невысокий город с башнями и несколькими зданиями, построенными до 17 века.Римско-католические церкви — это постройки 19 и 20 веков. 17-этажный Liberty Hall (построенный в 1961–65 как штаб-квартира профсоюзов), длинное самое высокое здание Дублина, был дополнен потоком новых высотных офисов и квартир. Тем не менее, большинство зданий не выше 5-6 этажей.

Три элемента, составляющие архитектурное наследие Дублина — норвежский, норманнский и грузинский — все встречаются в Дублинском замке. В первые два десятилетия 13 века норманны стерли с лица земли норвежскую цитадель и построили замок-форт.Когда грузины построили нынешний замок из красного кирпича, они оставили две башни старого строения. Замок — резиденция британских властей в Ирландии до 1922 года — теперь используется для церемоний, особенно для инаугурации президентов республики, которые проживают в Арас ан Уахтарайн («Дом президента», бывшая ложа вице-королевства) в парке Феникс. и для местных и международных конференций. Замок также является домом для ряда культурных организаций, в частности библиотеки Честера Битти.

Башня с часами Дублинского замка, Дублин.

Photos.com/Jupiterimages

Недалеко от замка норвежский король Дублина построил собор Крайстчерч ( c. 1030), который примерно через 140 лет был заменен более величественным нормандским строением. К 19 веку здание было в ветхом состоянии; он был восстановлен в 1870-х годах ценой огромных затрат. Его сосед, собор Святого Патрика, возведенный недалеко от городских стен, также изначально был скандинавской церковью, которая, возможно, была построена на более раннем кельтском фундаменте.Восстановленный норманнами в 1191 году, он был расширен и частично перестроен на протяжении веков. Это было в состоянии коллапса, когда сэр Бенджамин Ли Гиннесс, пивоваренный магнат и лорд-мэр Дублина, профинансировал его восстановление в середине 19 века. Крайст-Черч — собор епархии Дублина и Глендалоха, тогда как собор Святого Патрика, что необычно, не является резиденцией епископа. Обе церкви принадлежали Ирландской (англиканской) церквям со времен Реформации. В 1949 году похороны Дугласа Хайда, первого президента Ирландской Республики, прошли в церкви Св.Патрика. Из-за того, что Римско-католическая церковь запретила своим членам посещать протестантские службы, все ирландское правительство, за исключением двух своих англиканских членов, присутствовало в фойе собора. Кафедральный собор (временный) на Мальборо-стрит, к востоку от О’Коннелл-стрит с северной стороны, является главной римско-католической церковью. Он был завершен в 1825 году и является резиденцией архиепископа Дублина и примаса Ирландии.

Район между Сент-Патриком и пивоварней Guinness на Лиффи, известный как Либертис, расположен за пределами старых городских стен и назван так потому, что находился под частной юрисдикцией, а не под властью короля или города.В годы после Второй мировой войны большие участки этого района были расчищены под дешевое жилье.

Первые частные спекулянты Дублина имели такое же острое чувство порядка и красоты, как и их чувство прибыли. Улицы города были широкими, а скверы просторными. Для своего времени (18 век) дома были ультрасовременными — элегантные, но простые георгианские и неоклассические конструкции, спроектированные в стиле великих английских архитекторов Иниго Джонса и сэра Кристофера Рена. Ряды домов из красного кирпича, расположенных на площадях и на длинных террасах и построенных с пропорциональными окнами, составляли гармоничное целое, которое до сих пор остается счастливым достижением городской архитектуры.

В южной половине города, между Тринити-колледжем и Сент-Стивенс-Грин, Джошуа Доусон, один из ведущих горожан Дублина, построил впечатляющий дом, строительство которого было завершено в 1710 году. Вскоре город купил дом, чтобы он служил резиденцией для жителей Дублина. лорд-мэр, и, как особняк, он до сих пор остается. Первый ирландский республиканский парламент, Дайл Эйрианн, собрался там в 1919 году.

Соседи Доусона, столь же известные Молсворты, последовали его примеру и начали строить дома и целые улицы.В 1745–48 граф Килдэр построил дворец в конце Молсворт-стрит; Kildare House, переименованный в Leinster House, когда граф стал герцогом Leinster, считается образцом для Белого дома в Вашингтоне, округ Колумбия. Сейчас он является резиденцией парламента республики (Oireachtas). В зданиях-близнецах викторианской эпохи, построенных по обе стороны от Ленстер-хауса в 1880-х годах, находятся Национальная библиотека и Национальный музей Ирландии. Меррион на востоке и Фицуильям на юге — две из великих площадей XVIII века.

Самая старая и самая большая площадь города — это площадь Святого Стефана, зарегистрированная в 1224 году как пастбища, но в 1660-х годах она была огорожена и граничила с домами. Большинство внушительных особняков, которые сейчас окружают его, были построены в 18 веке. К 1887 году парк был разрушен, и семья Гиннесса, в бывшей резиденции которой на южной стороне теперь находится Министерство иностранных дел, заплатила за его восстановление.

Ось города север-юг проходит с западной стороны улицы Св.Стивенс-Грин по Графтон-стрит и через Колледж-Грин до Лиффи, через О’Коннелл-Бридж до северного берега реки, а затем по О’Коннелл-стрит до Парнелл-сквер. Графтон-стрит, длинный главный торговый район Дублина, в 1990-х годах стала пешеходной, и теперь она превратилась в оживленную улицу, где собираются уличные артисты. Он выходит на Колледж Грин между Дублинским университетом (Тринити-колледж) и зданием парламента 1729 года, которое в настоящее время является частной штаб-квартирой Банка Ирландии.

Графтон-стрит, Дублин.

Дублин Туризм / Туризм Ирландия

Вдоль северных набережных Лиффи стоят шедевры неоклассицизма Джеймса Гандона — Таможня (1781–91) и Четыре двора (1786–1802). Таможня была сожжена в 1921 году республиканцами, которые хотели уничтожить административные записи; Четыре двора были разрушены артиллерийским огнем и минами в начале гражданской войны в июне 1922 года. С тех пор оба были восстановлены.

О’Коннелл-стрит, сначала называемая Дроэда, а затем Саквилл-стрит, представляет собой множество магазинов, кинотеатров и закусочных.Единственным выдающимся зданием, пережившим войну, охватившую улицу в 1916 и 1922 годах, было Главное почтовое отделение, захваченное в качестве штаб-квартиры восстания 1916 года. Сильно поврежденный, он был реконструирован за сохранившимся классическим фасадом 1815 года в 1929 году. Напротив почтового отделения стояла Колонна Нельсона, ставшая ориентиром для поколений жителей Дублина. Построенный в 1808 году, он был таинственным образом взорван поздно ночью в 1966 году. В начале 21 века Dublin Corporation (ныне Городской совет Дублина) начала реконструкцию улицы и магазинов, вырубив вековые лондонские платаны, которые выровняли центр и возвели Шпиль.

В верхней части О’Коннелл-стрит Бартоломью Моссе построил свою больницу «Ротонду», «Lying-In», которая по сей день остается родильным домом. Сама ротонда теперь является историческим Театром ворот. За больницей находится площадь Парнелл (бывшая Ратленд), заложенная в 1750 году, и многие из ее оригинальных георгианских домов до сих пор сохранились. В одном из них, построенном для графа Шарлемонта в 1762–1765 годах, сейчас находится Муниципальная галерея современного искусства.

Городские уполномоченные 18-го века ограничили растущий город Северным и Южным кольцевыми дорогами.Synge Street, недалеко от South Circular Road, была местом рождения драматурга Джорджа Бернарда Шоу. Большой канал был построен к югу, а Королевский канал — к северу от этих периферийных дорог; оба канала входят в Лиффи у входа в гавань и оба соединяются с рекой Шеннон. Теперь судоходен только Гранд.

Дублинский парк Феникс — крупнейший в Европе закрытый городской парк. Он имеет примерно яйцевидную форму, с периметром суши 7 миль (11 км) и расположен на северном берегу Лиффи, примерно в 2 милях (3 км) к западу от центра города.В сентябре 1979 года, во время первого визита правящего понтифика в Ирландию, религиозная служба, проводимая Папой Иоанном Павлом II в парке, собрала около 1,25 миллиона человек, что стало крупнейшим собранием, когда-либо зарегистрированным в стране. В парке происходили дуэли, а в 1882 году здесь произошло убийство, в ходе которого были зарезаны британский главный секретарь Ирландии лорд Фредерик Кавендиш и его заместитель Т. Берк ( см. убийств в парке Феникс). Первоначально парк королевских оленей, Феникс-парк был открыт для публики в 1747 году.Его зоопарк, известный разведением львов, открылся в 1831 году и увеличился вдвое в 2001 году, когда открылся участок Африканских равнин на земле, подаренной президентом Ирландии из официальных владений президента. 205-футовый (62-метровый) памятник Веллингтону находится в юго-восточной части парка в память об Артуре Уэлсли, 1-м герцоге Веллингтоне. Рядом находится Айлендбридж, место мемориальных садов Первой мировой войны, спроектированных сэром Эдвином Лейтенсом.

Консерваторы теперь партия Англии.Изменить это будет сложно | Труд

Политику преследует простой вопрос: после всего, что эта страна пережила за последний год, и в разгар споров, которые, кажется, вспыхивают еженедельно, как возможно, что тори оказались в таком командном положении? политическая позиция?

За последнюю неделю или около того ужасное зрелище сотрудников NHS, столкнувшихся с реальным сокращением заработной платы, стало еще более вопиющим из-за того, что горы денег, которые, как мы теперь знаем, были потрачены на неэффективную систему проверки и отслеживания.Но изменит ли что-нибудь даже этот скандал? По данным недавнего опроса YouGov, консерваторы на 13 пунктов опережают лейбористов. Майские выборы в местные органы власти маловероятно, чтобы произошли какие-либо существенные изменения. По словам радиоведущего Джеймса О’Брайена: «Их полная неспособность защитить нас от огромных, реальных, фатальных проблем, кажется, не имеет значения».

Оптимисты-анти-тори могут ответить, что в политике вещи, которые должны иметь значение, иногда гноятся на месяцы или годы, прежде чем, наконец, они имеют большое значение.Другие сосредоточатся на развертывании вакцины и приписывают внезапный всплеск популярности консерваторов единственной проблеме, связанной с коронавирусом, которую правительство сделало правильно. Существует множество теорий о простой удаче премьер-министра и концепции «тефлонового Бориса». Но есть еще один момент, который следует сказать о глубоких и сложных причинах, по которым люди склонны поддерживать определенные партии, и о состоянии британской политики в 2021 году.

Журналисты и политики, как правило, придают большое значение политике, заявлениям и предполагаемым успехам и неудачам. на вершине.Но такие вещи обычно менее важны для вопроса о том, за кого люди голосуют, чем нечеткие эмоциональные факторы: чувство принадлежности, общие ценности и отражают ли политики идеализированное представление людей о том, кто они есть. И в настоящий момент кажется, что эти вещи могут способствовать увлекательной перестройке, очевидной в каждой из трех стран Великобритании.

Если традиционная классовая политика наконец исчезла, что пришло ей на смену? В Англии, Шотландии и Уэльсе, может ли это быть рост сугубо национальной политики, основанной на одной доминирующей партии, которая воплощает в себе достаточно оптимизма и коллективной идентичности, чтобы определять повестку дня, в то время как ее противники борются за то, что осталось?

Похоже, так обстоит дело в Шотландии, где, хотя могут быть признаки того, что ядовитая вражда между Никола Стерджен и Алексом Салмондом немного ослабляет власть SNP в политике, ее доминирующее положение вряд ли находится под угрозой.В Уэльсе, хотя Лейбористская партия и близко не занимает столь сильных позиций, ее основы в самых густонаселенных районах страны и ее талант говорить мягко националистическим голосом гарантировали, что ее место в центре политики всегда было надежным.

Который покидает Англию. Лейбористы могут по-прежнему доминировать во всех больших английских городах, но в остальной части страны такие устойчивые тори темы, как закон и порядок и патриотизм, а также очевидное воплощение оптимизма и возможностей партии, похоже, слились с Брекситом, чтобы заставить консерваторов даже более неподвижный.На всех всеобщих выборах с 2005 года партия набирала больше голосов в Англии, чем лейбористы. В 2019 году ее доля голосов в Англии составила 47,2%. Из статистики по Великобритании мы также знаем, что лейбористов поддержали 30,6% избирателей с низкими доходами, но 45,4% поддержали тори.

В ту ночь выборов я был в Сток-он-Трент, где все три парламентских места теперь синие. С 2015 года в нем действует совет, возглавляемый консерваторами. И пока в огромном развлекательном центре подсчитывались голоса, я увидел вблизи, как выглядели местные тори: смесь белых и смуглых лиц, полных уверенности и бодрости, тогда как лейбористская партия казалась усталой и одинокой.Одним из успешных кандидатов от консерваторов был учитель средней школы Бирмингема; Другой, сохранивший место, которое он отобрал у лейбористов в 2017 году, был 27-летним местным жителем по имени Джек Бреретон, который служил депутатом городского совета. Партия, очевидно, представилась местным избирателям как массовая сила; и, учитывая, что 69% избирателей Стоука поддержали Брексит, позиция тори по этому вопросу укрепила их чувство популистской аутентичности. Эта история повторилась по всей Англии.

В ближайшие несколько лет я не думаю, что консерваторы будут тратить много времени на противопоставление Кейру Стармеру и его коллегам: в конце концов, здесь нет большого определения. Вместо этого будет постоянный грохот о том, что некоторые люди сочтут чисто английской культурной войной. Некоторые из них будут резкими: новые телеканалы, фиксирующие все, что считается «пробудившимся», и регулярные вопли депутатов и министров о статуях, названиях улиц и «наследии». Этот материал, как мне кажется, обращается к небольшому меньшинству публики.Но есть еще один аспект того, как правые характеризуют своих противников, который оказывается более эффективным: идея о том, что левые теперь привилегированные, холодные, снобистские и осуждающие, и слишком заинтересованы в том, чтобы рассматривать целые слои электората как фанатичные и глупые, тогда как Борис Джонсон ведет вечеринку, которая думает о них лучше всех. В основе этого лежит знакомый отказ признать, что расизм в этой стране глубоко и широко распространен, и что консерватизм слишком часто поощряет и делает возможным его. Но для многих это грубое видение политики кажется правдой.

Более того, самые умные консерваторы не будут вести себя так глупо, как некоторые думают. Они знают, что подвержены обвинениям в предвзятости и злобе, и произошли разительные изменения в лице, которое партия представляет стране. Следующее соревнование за лидерство тори вполне может быть между Риши Сунаком и Саджидом Джавидом. В то время как консерваторы назначили Великобритании двух женщин-премьер-министров, у лейбористской партии еще нет ни одной женщины-лидера. Эти вещи подчеркивают то, что не следует недооценивать: все более сложные отношения с вопросами разнообразия и представительства, а также талант избегать старых стереотипов.

За всем этим, конечно же, скрываются истины торийской политики. Консерватизм часто жесток, холоден и сюрреалистично некомпетентен. Если это кажется широким, такая внешность не может скрыть интересы богатых белых мужчин; и если ему приходится наклоняться, чтобы победить, он редко сдерживается.

Текущая победная серия тори может быть прервана ужасными последствиями Брексита и даже распада Соединенного Королевства, в то время как их слабая поддержка среди молодых избирателей и чернокожих, азиатов и этнических меньшинств может в конечном итоге их погубить.Но учитывая, что консервативная партия потратила большую часть прошлого столетия на то, чтобы заново изобретать себя и искусно преодолевать огромные социальные изменения, никто не должен ожидать, что это внезапно прекратится. Чтобы понять настоящее и будущее политики, вам нужно понять одно, прежде всего, о том, что, если тори действительно стали партией Англии, потребуется огромное политическое усилие, чтобы сместить их.

Виги и тори — Парламент Великобритании

В январе 1679 года Карл II распустил так называемый кавалерский парламент, который он впервые созвал в мае 1661 года, и созвал еще один на май 1679 года.В последние годы существования Кавалер-Парламента свободная группа членов, известная как Партия страны, выступала против влияния Суда в Парламенте, особенно его попыток получить голоса с помощью взяток и покровительства.

Начиная с 1679 года, после обвинений в папском заговоре, часть этого противостояния приобрела более явно религиозный характер. Те, кто наиболее энергично боролся с коррупцией Суда и его внешней политикой, также решительно выступали против преследования церковью протестантских нонконформистов и возможности престолонаследия католического герцога Йоркского.

Эта группа стала известна как виги, и они продемонстрировали свое организаторское и пропагандистское чутье через свои подавляющие победы на выборах в три «Парламента исключения» 1679-81 гг. В ответ к 1681 году возникла идеология «тори», которая одинаково громко поддерживала монархию и церковь.

Кризис исключения

В каждом из трех парламентов исключения был принят законопроект, запрещающий герцогу Йоркскому унаследовать трон.

В ноябре 1680 года законопроект был отклонен лордами, и следующий парламент, состоявшийся в Оксфорде в марте 1681 года, чтобы избежать волнений лондонских вигов (и последнего парламента, который проводился за пределами столицы), был распущен в течение неделю, как раз в то время, когда палата общин готовилась к голосованию по законопроекту.

Чарльз никогда не созывал новый парламент и в последующие годы провел кампанию против ведущих вигов. Двое были казнены, многие отправились в изгнание, а еще больше были высланы из города и местных властей.Успех этой «реакции тори» обеспечил Джеймсу II гладкую преемственность, когда Карл II умер в феврале 1685 года.

Ранние политические партии

Виги и тори 1679-85 годов рассматриваются некоторыми как зарождающиеся политические партии в Англии. . Хотя отношение каждой группы к правительству и политической власти менялось со временем, они продолжали бороться за господство в парламенте в течение следующих столетий.

Гений консервативной партии Великобритании

С момента зарождения политической партии в Англии 17-го века, возможно, никто не был столь успешен в своей конституционной борьбе, как тори.Снова и снова эта наиболее английская группа интересов была на неправильной стороне истории, отстаивая статус-кво, который медленно разрушался устойчивой волной человеческого прогресса.

И все же тори выживали на каждом шагу, их гений заключается не в способности сохранять, а в способности адаптироваться — неохотно принимая реформы и со временем принимая древнее, вечное благородство нового поселения, как будто оно всегда был там.

Британская Консервативная партия — современное воплощение торизма и его самая доминирующая и стойкая политическая сила — не горит ярко, но существует.Причина его не идеологическая, а темпераментная. Его сила в том, что, в то время как другие политические философии приходят и уходят, консервативный темперамент остается скептическим, племенным и осторожным. Его приверженность здесь и сейчас, а не абстрактная или академическая: монархия, церковь, страна.

Основная обязанность тори — управлять, чтобы сдерживать утопические страсти аккуратного ума. «Консервативная партия существует, всегда существовала и может существовать только для того, чтобы приобретать и осуществлять власть», — пишет Робин Харрис в книге «Консерваторы».« Не существует для того, чтобы любить, ненавидеть или даже уважать… Это учреждение с целью, а не организм с душой».

В этом свете нынешний кризис Великобритании, связанный с ее выходом из Европейского Союза, является лишь последней записью в длинной перекличке политических потрясений, с которыми английский торизм столкнулся и — пока что — пережил. Сейчас его задача состоит в том, чтобы сделать это снова в эпоху Брексита, Дональда Трампа и всплеска национализма во всем западном мире, которые угрожают перевернуть основные политические разногласия в Соединенном Королевстве, от классовых и экономических интересов до идентичности и места. , точно так же, как Великобритания приступает к миссии по переосмыслению своего глобального положения.

Проведя референдум о членстве в ЕС, Консервативная партия оказалась перед задачей добиться результата — одного из двух ее прошлых премьер-министров, которого не хотели и не ожидали. Борис Джонсон, третий премьер-министр от консерваторов за три года, хотя и первый, кто выступал за Брексит, теперь должен вывести Великобританию из ЕС на условиях, приемлемых для его партии, большинства в парламенте и страны, каждая из которых имеет разные, часто конкурирующие, цели и желания.И он должен сделать это до крайнего срока 31 октября, который, как он настаивал, — «сделай или умри».

Когда Консервативная партия собирается на свою ежегодную конференцию в Манчестере, она сталкивается с рядом проблем, столь же пугающих, как и все в ее истории. Сдавленная справа новой партией Найджела Фараджа по Брекситу, которая требует быстрого и «чистого» разрыва со стороны ЕС, и слева — массой сторонников Брексита, она имеет опасно узкий путь к удержанию у власти. Он попал в политическую ловушку, предвещая еще больший кризис для Джонсона, Консервативной партии и страны.

(Pool / Reuters)

И кризис не только внутренний. Успех тори — обеспечение Брексита при сохранении у власти — может привести к сдвигу в сторону совершенно новых экономических отношений с Европой и Соединенными Штатами, поднимая вопросы о продолжении членства Шотландии и Северной Ирландии в Великобритании и вызывая серьезные трения с ближайший сосед — Ирландия. Неудача, напротив, может предвещать назначение лидера лейбористов Джереми Корбина премьер-министром, наряду с программой правительства, которая может привести к отмене Брексита на втором референдуме, прекращению посттэтчерианского экономического консенсуса и революционизирующему процессу. внешняя политика, враждебная многим традиционным союзникам Великобритании по безопасности, включая США.С. и НАТО, при этом симпатизируя давним противникам, таким как Россия и Иран.

Спустя три с половиной столетия после своего основания старейшая и наиболее устойчиво успешная политическая партия в демократическом мире (если проследить ее корни тори) переживает экзистенциальный кризис, и его последствия представляют не только британские интересы, но и тот, который может иметь серьезные последствия для Европы, Соединенных Штатов и всего западного альянса безопасности.

---

Торизм родился в результате бурной борьбы за господство между королем и парламентом.По словам Харриса, одного из выдающихся историков партии, его руководящие установки были сосредоточены на «авторитете, преданности и традициях», как и сегодня. Его инстинкты заключались в поддержке Карла I и его божественного права на управление — дело уже устарело к тому времени, когда его правление закончилось на эшафоте в январе 1649 года, — но как организованная политическая фракция торизм действительно возник только через годы после монархии. восстановление в 1660 году и последовавший за этим кризис престолонаследия. Тори были для Джеймса, герцога Йоркского, который был предполагаемым наследником престола, но был католиком.Англия порвала с Римом за столетие до этого, и опасения католического абсолютизма остались.

Виги, противники тори и поборники парламентской власти, продвигали «закон об исключении», запрещающий католикам занимать престол. Для тори в конфликте столкнулись два основополагающих принципа партии: верность монархии и верность установленной англиканской церкви. Статус-кво не был ясен, поэтому тори выбрали короля и наследство.

Тори отклонили закон об исключении, но Джеймс II продержался три года, прежде чем Славная революция вигов лишила его власти. Пришел Вильгельм Оранский; его жена Мэри; и начало конституционной монархии. Вскоре католикам будет официально запрещено занимать престол навсегда (они остаются). Торизм проиграл, а парламент вигов победил — модель, которая сохранится на протяжении большей части следующих 50 лет.

Таким образом, торизм зародился в практически постоянной оппозиции, представляя традиционный мир землевладельцев, но почти всегда находившихся вне власти.Лишь в XIX веке тори стали серьезными, превратившись в нынешнюю Консервативную партию.

Искрой стал Закон о Великой реформе 1832 года, который распространил привилегию на новые мегаполисы индустриальной Британии — мера, с которой долго боролись тори в парламенте. Закон изменил Британию и партию тори. «После 1832 года старая землевладельческая аристократия неуклонно теряла власть», — писал Джордж Оруэлл в своем эссе об Англии «Лев и единорог». «Но вместо того, чтобы исчезнуть или превратиться в ископаемое, они просто вступили в брак с купцами, производителями и финансистами, которые заменили их, и вскоре превратили их в точные копии самих себя.

Несмотря на то, что на первых выборах они понесли тяжелые потери благодаря расширенному избирательному праву, тори восстановились всего через три года. Роберт Пил стал первым «консервативным» премьер-министром и продемонстрировал истинную гибкость тори — адаптируясь к Закону о Великой реформе, приняв его. По его словам, это было «окончательное и бесповоротное урегулирование большого конституционного вопроса».

Но даже когда тори превратились в консервативную партию, осторожные инстинкты торизма остались. В своем «Манифесте Тамворта» Пил заявил, что, хотя он уважал Закон о Великой реформе как «тщательный анализ институтов», он не поддержал бы его, если бы это означало жизнь в «вечном вихре волнений».Он не хотел, чтобы правительство «переняло все народные впечатления дня». Он был истинным тори, но также и тем, кто стремится к власти — комбинация, которая сохраняется и по сей день.

Почему торизм сохраняется, если он так часто оказывается безуспешным? Как он противостоит продлению права голоса на годы только для того, чтобы выиграть вторые выборы после его успешного прохождения? Ответ тори таков: хотя обстоятельства меняются, его темперамент остается: скептический, традиционный, патриотический, консервативный.

Консерваторы считают, что, хотя интеллектуальная элита может избегать их, они больше соответствуют личностям и инстинктам обычных мужчин и женщин.Время от времени они могут терять связь, упуская подавленное желание перемен, которое возникает у тех, кто не может получить доступ к благам общества, но они всегда находят способ вернуться в настоящую Англию (или, за Атлантику, реал Америка).

«Британия и Твиттер: это не одно и то же», — язвительно заметил Дэвид Кэмерон после своего триумфа на выборах в 2015 году. Замените Twitter на говорящую технику, и это можно было сказать в любое время за предыдущие 300 лет .В книге Джонатана Свифта The Conduct of the Allies , опубликованной в 1711 году, он отмечал: «Безумие слишком многих — принимать эхо лондонской кофейни за голос королевства». Настроение появляется снова и снова, и не только в Великобритании. Ричард Никсон говорил о «молчаливом большинстве» американцев, игнорируемом прибрежными либералами. Для лидера консерваторов Австралии Скотта Моррисона после его неожиданной победы в этом году это были «тихие австралийцы». Молчаливый, застенчивый, тихий, но стойкий.

Маргарет Тэтчер и Дэвид Кэмерон стоят у дома 10 по Даунинг-стрит. (Suzanne Plunkett / Reuters)

Для тори в этом заключается благородство их дела: они тихие защитники маленького человека от тех, кто пытается навязать ему другой образ жизни без его согласия. Маленький человечек уходит корнями в деревню и обычаи. Этот шов связывает явно не связанные друг с другом проблемы, от однополых браков до иммиграции в Европейский Союз. В отличие от своего сегодняшнего образа, на протяжении большей части своей истории торизм «представлял кредо страны против двора,« ауты »против« входов », оруженосцев против богатых людей и мегаполиса», — пишет Харрис . Само слово Tory даже намекает на самооценку аутсайдера: происходит от ирландского toraighe, означает «преследователь», имея в виду обездоленных ирландцев-католиков.

История подсказывает, что этот инстинкт тори не соответствует той стране, которой она стремится управлять, принимая ритм поражения и уступок, который сохранялся в 17 веке так же, как и в 20-м и 21-м веках: противодействие верховенству Дома Коммонс и ирландское самоуправление, конец империи и национализации, передача власти от Лондона Шотландии и Уэльсу, минимальная заработная плата.Все были отвергнуты, затем приняты — и на всем протяжении тори терпели.

Референдум Кэмерона о членстве в ЕС в 2016 году был попыткой придерживаться этой традиции, чтобы заставить его партию наконец принять решение Великобритании о присоединении к Европейскому экономическому сообществу в 1972 году. Кэмерон надеялся, что референдум разрешит вопрос, позволив партии — и стране — двигаться дальше. Вместо этого консерваторы должны адаптироваться к совершенно другой революции: Brexit.

---

Для критиков Консервативной партии, внутренних и внешних, отличие нынешнего момента состоит в том, что партия возглавляет революцию, а не сопротивляется ей, сбрасывая скептицизм с широко раскрытыми глазами идеализма.Они говорят, что его стремление к Брекситу является отходом от давней традиции сдерживающей и прагматической силы . Вместо того, чтобы вывести Великобританию из ЕС без соглашения о выходе, одним махом разрушив правовую основу 40-летней экономической и политической интеграции, партия, согласно этой точке зрения, должна была попытаться сдержать эксцессы Брексита. По словам многих умеренных членов парламента, которых Джонсон исключил из партии, сторонники жесткой линии охватили тот самый «вечный вихрь агитации», против которого выступал Пил.Говорят, партия больше не тори. (Ирония заключается в том, что для критиков Пиля он тоже не был тори, отказавшись от традиционного протекционизма партии, который обеспечивал высокие цены для землевладельцев, в пользу свободной торговли. Решение Пиля отменить протекционистские хлебные законы раскололо Консервативную партию, что дорого обходилось это — и он — сила.)

Большая часть яда, направленного на ключевого советника Джонсона, Доминика Каммингса, проистекает из предполагаемого отсутствия торизма. Каммингс возглавлял кампанию «Голосование за отказ», прежде чем присоединиться к премьер-министру на Даунинг-стрит, 10, но никогда не был членом Консервативной партии и открыто осуждает многих из ее избранных представителей.Майкл Гоув, один из ведущих сторонников Брексита в правительстве и бывший босс Каммингса, вызывает аналогичные философские подозрения. Кэмерон, бывший близкий друг, назвал Гоува «маоистом», а не тори.

Но торизм сложнее сохранения. Он отражает ряд инстинктов, которые могут — и вступают — в конфликт: власть и свобода, церковь и монархия и, в конечном счете, рефлексивное стремление к стабильности и давняя привязанность к стране и обычаям, к провинциальной Англии, а не к лондонской кофейне.

---

Связанные истории

---

Марк Уоллес, исполнительный редактор Conservative Home , влиятельного веб-сайта консервативных активистов, сказал мне, что партия всегда представляла собой сочетание «инстинкта и альянса», смешивая свою привычную осторожность с трудно поддающимся оценке суждением о когда можно двигаться дальше. «Когда наступят эти переломные моменты, очень трудно судить», — сказал он.

Брексит вызывает беспокойство у основных политических партий Великобритании, консерваторов и лейбористов, потому что он не вписывается в простые категории левых или правых. Существует случай выхода Tory : хотя Брексит предполагает изменения, он также означает выход из многонациональной структуры, которая является другим источником изменений (и один, сторонники Брексита утверждают, что им труднее контролировать).

Референдум 2016 г. означает, что сохранение статус-кво невозможно. Для многих консерваторов это голосование стало поворотным моментом в конституции, и тори просто делают то, что делали всегда: пытаются адаптироваться.«Могут быть моменты, когда вся нация внезапно объединяется и делает то же самое, как стадо крупного рогатого скота, столкнувшееся с волком», — писал Оруэлл. Это не относится к Британии Брексита, разделенной и радикализованной после референдума. Но это могло бы описать тори.

Когда большинство населения страны проголосовало за выход из ЕС, политический ландшафт Британии изменился навсегда, приведя в действие фундаментальное изменение британской политики, которое продолжается и по сей день, и чем дольше он остается неразрешенным, тем дальше раскалывается страна.

Брексит, согласно этому аргументу, больше похож на тэтчеристскую революцию 1980-х годов, которая объединила традиционалистов и радикалов тори в программе пересмотра послевоенного экономического консенсуса. Хотя тот момент не был консервативным в прямом смысле слова, тем не менее это был тори, апеллирующий к инстинктам самодостаточности, патриотизма, собственности и власти провинциальной Англии, точно так же, как аналогичный аргумент поступил в Соединенных Штатах при Рональде Рейгане.

В 70-е годы лидер консерваторов Эдвард Хит спрашивал избирателей: «Кто управляет страной?» но не смог заставить ответить.Маргарет Тэтчер решила, что это «такие люди, как мы», и принялась за их возвращение. В 2016 году избирателей попросили «вернуть себе контроль». И Тэтчер, и сторонник Брексита были радикальными посланиями, но торизм пронизан повсюду.

---

В 2017 году Консервативная партия во главе с Терезой Мэй, непосредственной предшественницей Джонсона, потеряла контроль над парламентом; с тех пор его понимание политической ситуации только ухудшилось. В парламенте консерваторы сейчас сократились до 288 депутатов, потеряв девять депутатов, выступающих против Брексита, в результате перехода к другим партиям и фракциям, и еще 21 депутата в результате массового изгнания из-за их поддержки парламентского восстания с целью остановить выход «без сделки». 31 октября.

Опросы, с которыми я разговаривал, предположили, что, учитывая быструю поляризацию страны по линиям «оставайся и покидай» за два года после голосования 2017 года, когда тори поддержали Брексит, а оппозиционные партии теперь в значительной степени объединились против него, любые будущие выборы являются вероятно, что правящая партия еще больше отстанет в тех частях страны, которые проголосовали за «Остаться» — уступив места Шотландской национальной партии в Шотландии и либерал-демократам в некоторых частях Англии.

Дилемма для консерваторов состоит в том, что чем усерднее они пойдут на Брексит, тем больше они рискуют потерять места в других местах: они могут выиграть голоса в районах северной Англии, где много уезжающих, но потерять их на богатых, поддерживающих поддержку юга.«Что вы получаете на качелях, вы теряете на круговых перекрестках», — сказал мне Джон Кертис, ведущий специалист по опросам общественного мнения, описывая мне эту головоломку. Чем больше территории тори теряют в Остаточном мире, тем больше им нужно захватить в стране Брексита.

Эндрю Купер, бывший социолог Кэмерона, сказал мне, что его модели предполагают, что если выборы состоятся в ближайшее время, тори, вероятно, потеряют до дюжины мест в Шотландии и до 25 в Англии. «Сильная поляризация позиций по обе стороны дебатов о Брексите изменила динамику поля битвы на выборах», — сказал он.«Места, которые решительно настроены против Брексита, могут вступить в игру, даже если они якобы имеют довольно большое большинство консерваторов». По мнению Купера, по крайней мере 30 мест тори уязвимы, в том числе те, которые принадлежат бывшему лидеру партии Иэну Дункану Смиту, и даже, возможно, Джонсону в Западном Лондоне.

Если бы тори понесли подобное количество потерь, им нужно было бы получить около 65 мест в других частях страны, в основном за счет лейбористов, чтобы обеспечить рабочее большинство в парламенте.Это будет примерно на 25 процентов увеличения количества мест в парламенте, которые они в настоящее время занимают. Для того, чтобы это произошло, подсчитал Куртис, консерваторам потребуется лидерство в опросах примерно на восемь процентных пунктов — самый верхний предел некоторых недавних опросов.

(Тоби Мелвилл / Рейтер)

Чтобы выиграть выборы, тори должны как можно больше объединить голосование за Брексит и надеяться, что оппозиция «Остаться» расколется между двумя национальными левоцентристскими партиями, лейбористами и либерал-демократами.Здесь вырисовывается Фарадж, активист антиевропейской кампании, который в этом году создал партию Брексита для одного вопроса, которая выступает за отказ от переговоров с Брюсселем и теперь пользуется поддержкой в ​​опросах от 10 до 15 процентов. Задача тори проста. Они должны давить на партию Брексита, чтобы вырваться вперед и обеспечить себе большинство. Мэтью Гудвин, другой исследователь, проводящий опрос, подсчитал, что, если Джонсон сможет сократить поддержку партии Brexit на пять процентных пунктов, он сможет получить значительное большинство. Но это большое «если» — с тех пор, как он стал премьер-министром, число членов партии Брексит оставалось твердым.Фарадж предлагает Джонсону пакт: поддержать Брексит без сделки, и он уступит место консерваторам. Но для Джонсона это означает принятие политики, которая может быть слишком радикальной для страны и его партии в парламенте, и это может привести только к дальнейшим потерям в тех частях страны, которые проголосовали за «Останься».

Кошмар для Джонсона — это повторение 2017 года, когда первые опросы показали, что тори собираются вторгнуться на старую территорию лейбористов. Вместо этого традиционное сердце лейбористов застряло на вечеринке — просто.«Самого по себе Брексита было недостаточно, чтобы привлечь к себе многих культурных консерваторов», — сказал Купер. Более того, старые места лейбористов были труднее достать тори, чем старые места тори для лейбористов. В результате тори двинулись вперед через север, но не настолько, чтобы захватить территорию, позволив лейбористам наброситься на консервативные места на юге. Партия продвигалась вперед и назад одновременно — и в итоге получила меньше мест, чем раньше.

Однако есть исторические примеры, когда территория внезапно меняется — достаточно взглянуть на Соединенные Штаты.

До 1964 года ни один кандидат от республиканцев в президенты не выигрывал ни одного штата в Глубоком Юге с момента Реконструкции. Алабама, Джорджия, Луизиана, Миссисипи и Южная Каролина, сердце Конфедерации, не могли голосовать за партию Линкольна, а демократы были партией белых сегрегационистов. Даже во время оползня республиканцев Дуайта Эйзенхауэра в 1952 году Юг остался синим.

В 1964 году все изменилось. Линдон Джонсон подписал Закон о гражданских правах, который изменил жизнь миллионов американцев и изменил политическую карту страны.В том же году «Глубокий Юг» проголосовал за республиканцев, и с тех пор на 13 президентских выборах он остался полностью республиканским, только однажды проголосовав блоком за кандидата от демократов — в 1976 году за Джимми Картера из Джорджии. * С 1972 по 2016 год Республиканская партия победила в пяти штатах Глубокого Юга восемь раз из 12 и трижды выиграла четыре из пяти штатов.

Великая старая партия янки-севера, покончившая с рабством, выигравшая гражданскую войну и руководившая реконструкцией, стала теперь партией Юга.В 1964 году Стром Турмонд, расистский южный демократ, выступавший за сегрегацию, стал республиканцем. Четыре года спустя демократы получили менее 10 процентов голосов белых южан. Но в то время как республиканцы завоевали Юг, они проиграли везде. Они выбрали радикального консерватора Барри Голдуотера своим кандидатом на избирательную кампанию 1964 года, и он оказался слишком многим для страны. Штаты, которые голосовали за Никсона четыре года назад — Мэн и Орегон, Калифорния и Индиана — теперь проголосовали за демократов. Джонсон отказался от своего южного фланга, и его группа совершила прыжок на остальную часть страны, чтобы компенсировать это.

Некоторые историки и социологи в Великобритании теперь предсказывают, что Brexit может иметь тот же эффект здесь, перерисовывая карту таким образом, чтобы открывать возможности и опасности для обеих основных политических партий: для лейбористов в его северных районах, которые проголосовали за Brexit, и консерваторы в столичных центрах по всей стране, которые поддержали «Остаться».

---

Уроки истории, однако, непросты. Американская политика до 1964 года не разделялась по простым идеологическим соображениям.Консервативный альянс объединил южных демократов и республиканцев Среднего Запада, сдерживая такие вопросы, как гражданские права. В обеих партиях были и социал-либералы. Но в 1964 году открылось новое разделение, более тесно связанное с политической философией: консервативное и либеральное.

Демократы были первыми, кто победил в этом новом мире, но вскоре они утонут в его долгосрочной реальности. «По крайней мере, это один раз, когда историю писали неудачники», — пишет Рик Перлштейн в книге « Before the Storm », в которой рассказывается о консервативной революции Америки.

Поскольку Закон о гражданских правах и Голдуотер изменили политический раскол в Америке, может ли Брексит сделать то же самое? Исследование Куртиса показывает, что 77 процентов избирателей говорят, что они очень сильно или строго определяют свою политическую точку зрения по тому, выходят ли они из партии или остаются, и только 37 процентов — по политической партии. Долгосрочные последствия этого, вероятно, переживут немедленную борьбу консерваторов за власть после следующих выборов, как это произошло в Соединенных Штатах.

В настоящее время электоральный разрыв в Великобритании в значительной степени основан на богатстве, разнообразии и местонахождении.Чем богаче и более сельский район (что тесно связано с тем, насколько он разнообразен), тем больше вероятность, что он проголосует за консерваторов; чем беднее и больше горожан, тем выше шансы, что они проголосуют за лейбористов. Расположенные на столе, с разнообразием в качестве оси X (идущей слева направо, от наиболее разнообразного к наименее) и богатством в качестве оси Y (идущей снизу вверх, от бедных к богатым), безопасные места тори расположены в правом верхнем квадранте. — богатые и белые — и безопасные рабочие места в левом нижнем углу, бедные и разнообразные. Подобный разрыв имел место в Соединенных Штатах.

Что изменилось в обеих странах, а также во Франции и Германии, так это то, что партии — и их причины — получают свою поддержку от бедных белых. Анализ, проведенный фирмой Купера, Populus, иллюстрирует эту закономерность на Западе. Что объединяет поддержку Дональда Трампа, Brexit, Национального митинга Марин Ле Пен во Франции и крайне правой Альтернативы для Германии, так это демография: все они получают поддержку из нижнего правого квадранта.

В США, согласно анализу Купера, победа Трампа — это не внезапный драматический сдвиг, а еще один шаг на демографическом пути, по которому американская политика идет с середины 1990-х годов.Начиная с победы Билла Клинтона в 1996 году, база поддержки Демократической партии постепенно поднималась вверх по таблице богатства, в то время как сторонники республиканцев стали беднее. Единственная константа — разнообразие: чем разнообразнее территория, тем она демократичнее, и наоборот.

Брексит положил начало аналогичному сдвигу в Великобритании, по мнению Купера. Поддержка «Остаться» была самой высокой в ​​процветающей Великобритании с разнообразной культурой — поддержка Брексита в белых, пригородах. На выборах, прошедших после Брексита, как национальных, так и европейских, лейбористы неуклонно обращались к большему количеству выпускников университетов и городских специалистов, сохраняя при этом поддержку среди меньшинств.Тем временем база тори становится все менее богатой, но такой же белой. В связи с тем, что городские районы, оставшиеся для тори, становятся все более закрытыми для тори, эта тенденция может вскоре усилиться, поскольку партия сосредоточит свою энергию на частях Великобритании, проголосовавших за Брексит, — демографически британской стране Трампа.

Последствия этого преследования для Консервативной партии — и для будущей формы британской политики — потенциально огромны.

Дэвид Кэмерон показывает фотографии своих предшественников, включая Маргарет Тэтчер и Джона Мейджора.(Раздаточный материал / Reuters)

Реальность для консерваторов такова, что их возможная новая база избирателей не состоит из либералов-экономистов, придерживающихся принципов свободного рынка, вроде Бориса Джонсона и большей части руководства партии. «Избиратели, которых набирают тори, не хотят, чтобы экономика работала так, как хочет CBI», — сказал Куртис, имея в виду Конфедерацию британской промышленности, группу давления на Большой бизнес страны. Купер также сказал, что эти новые избиратели во многом разделяют инстинкты сторонников Трампа по социальным вопросам.На вопрос о том, являются ли следующие силы добрыми или плохими — мультикультурализм, социальный либерализм, иммиграция, зеленое движение, феминизм, глобализация и Интернет — сторонники Трампа и сторонники Брексита имеют высокий уровень совпадения в своих ответах, исследование Купера показало, что нашел. По его мнению, это превращает партию тори в английскую националистическую партию, которая не пользуется поддержкой в ​​других государствах, составляющих Великобританию. «Он заявляет о важности национального« суверенитета »и реакционного протекционизма своего взгляда на национальную культуру и ценности над всем остальным», — сказал он.

Для Купера и других сторонников модернизации тори, близких к Кэмерону, которые выступали за сочетание социального либерализма и экономического консерватизма, чтобы обратиться к среднему классу, городским профессионалам, это изменение является глубоким и прискорбным, а также недальновидным. По мере того, как Великобритания становится все более разнообразной и урбанистической, они полагают, что это пересмотренное консервативное предложение приносит все меньшую прибыль. По словам Купера, в 1987 году только в одном округе страны небелое население составляло более 30 процентов.Сегодня существует 80 таких округов, и только четыре проголосовали за тори на последних выборах.

Консервативные оптимисты вместо этого утверждают, что с Брекситом перед ними открылись целые новые районы страны: бедная белая Англия, которая раньше не чувствовала родства с Консервативной партией, которую в основном считали партией богатых. Если тори удастся завоевать этих избирателей с помощью консервативной социальной политики и новой экономической политики, они могут победить лейбористскую партию, которая слишком далеко ушла влево по экономическим и социальным вопросам для многих избирателей.

Опасность для консерваторов сегодня в том, что история повторяется; Партия может создать новую страну, но такую, которая отличается от пиратской, свободной торговли, ориентированной на внешний мир, за которую выступает Global Britain Джонсон. Для либерально настроенных тори это создает неудобную проблему: что, если страна действительно хочет левой экономики и правой социальной политики?

Экономическая либерализация и процветание 80-х и 90-х годов создали условия для революции в социальных отношениях, к которой Консервативная партия не была готова.Британский консервативный комментатор Эндрю Салливан писал в 1999 году, через два года после того, как партия была свергнута Тони Блэром, что Тэтчер и ее преемник Джон Мейджор были столь же «культурно несостоятельны, сколь и экономически успешны». Они создали сущность новой страны, но не могли ее сформулировать ».

Тем не менее, за свою долгую историю торизм — и его главный политический проводник, Консервативная партия — был сторонником свободной торговли и протекционизма, парламентской власти и парламентского подчинения, католической эмансипации и протестантского господства.Это было за запреты на «пропаганду» гомосексуализма в школах и за равный брак; за умиротворение и войну; Советские пакты и советская угроза. И это было для европейской интеграции и Brexit.

Со временем он сгибался и изгибался, трансформировался и адаптировался. Но пока это продолжается. Под всем этим сохранился присущий ему темпераментный ториизм — традиционный, провинциальный, консервативный — даже несмотря на то, что его политические пристрастия менялись вместе с настроением страны или, по крайней мере, той части страны, чьи инстинкты он разделяет.

Если торизм хочет выжить, он должен снова адаптироваться. И снова и снова. Не стоит делать ставку против этого сейчас.

---

* В этой статье изначально неверно указан год, когда Джимми Картер был избран президентом. Это был 1976 год, а не 1974 год.

Том Мактаг — штатный писатель из Лондона в The Atlantic и соавтор книги Betting the House: The Inside Story of the Election 2017 Election .

Грязная история самой успешной политической партии в мире

культурные вкусы страны также явно имеют консервативный уклон. Популярный телесериалы часто представляют собой исторические драмы, которые предлагают приятные побеги в причудливые иерархии — Downtown Abbey , Poldark , The Crown и скоро. В мае прошлого года дама Вера Линн, певица времен Второй мировой войны, вернулся в чарты второй раз за три года.В стране самые популярный премьер-министр также разоблачает: Черчилль, герой британских «лучших час », сохраняется в национальном воображении как своего рода государственный деятель, свадьба эстетика высшего класса к отважному стоицизму обывателя.

Еще такие культурные и политические вкусы возникают не на почве — они продукты более широкой культуры. В этом, безусловно, играют национальные СМИ. Из 11 крупнейших газет Великобритании, шесть из которых составляют так называемую «консервативную прессу»: The Times, the Daily Telegraph, the Daily Mail, The Sun, The Daily Express, и Evening Standard. Их намного больше, чем две газеты в углу Labour’s: The , Guardian, и Daily Mirror. (В другие три, i, , Daily Star, и Financial Times, наклоняются вправо, но не лояльны ни к одной из сторон.) Почти все они принадлежат миллиардерам с тесные связи с Консервативной партией, а именно с Рупертом Мердоком, лордом Ротермир, лорд Евгений Лебедев и семья Барклаев.

Даже когда количество печатных изданий невероятно велико, пропасть в читательской аудитории и влиянии огромна.В Общий ежедневный тираж Tory press составляет 6,8 миллиона экземпляров, что превышает семь раз. сумма The Guardian и Daily Mirror . Несоответствие сокращает немного в Интернете, но он все еще произносится: 131 миллион онлайн-чтений ежемесячно против 61 миллиона. А также даже эти цифры не отражают их разные способности определять политические Погода. Во имя нейтралитета новостной контент BBC в основном основан на то, что сообщает национальная пресса, и поэтому ее повестка дня отражается в Собственное освещение BBC, которое ограничивается огромной ежемесячной онлайн-аудиторией, достигая пика на 1.5 миллиардов просмотров в марте и флагманские теле- и радиопередачи.