Толстой алексей константинович википедия

Содержание

Толстой, Алексей Константинович — Википедия (с комментариями)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Толстой. В Википедии есть статьи о других людях с такими же именем и фамилией: Толстой, Алексей.

Граф Алексе́й Константи́нович Толсто́й (24 августа [5 сентября] 1817, Санкт-Петербург — 28 сентября [10 октября] 1875, село Красный Рог, Черниговская губерния) — русский писатель, поэт, драматург из рода Толстых. Член-корреспондент Петербургской Академии наук с 1873 года.

Биография

Отец — граф Константин Петрович Толстой (1779—1870), старший брат художника Ф. П. Толстого. Мать — Анна Алексеевна Перовская, воспитанница (внебрачная дочь) графа А. К. Разумовского. Она разошлась с мужем по неизвестным причинам сразу после рождения ребёнка. Вместо отца Алексея воспитывал дядя по матери А. А. Перовский (Антон Погорельский), сочинивший для племянника сказку «Чёрная курица» о приключениях мальчика по имени Алёша.

Раннее детство Алексей провёл на Украине, в имении дяди в селе Погорельцы. С 10-летнего возраста мальчика возили за границу, путешествие по Италии 1831 года он описал в дневнике. Толстой принадлежал к детскому окружению наследника престола, будущего Александра II^[1], вместе с которым в 1838 году ездил на озеро Комо. Впечатления этой поездки были использованы при работе над повестью «Упырь».

В 1834 году Толстого определили «студентом» в московский архив Министерства иностранных дел. С 1837 года он служил в русской миссии в Германии, в 1840 году получил службу в Петербурге при царском дворе, в 1843-м — придворное звание камер-юнкера.

В конце 1830-х — начале 1840-х годов написаны (на французском языке) два фантастических рассказа — «Семья вурдалака» и «Встреча через триста лет». В мае 1841 года Толстой впервые выступил в печати, издав отдельной книгой, под псевдонимом «Краснорогский» (от названия имения Красный Рог), фантастическую повесть «Упырь». Весьма благожелательно отозвался о повести В. Г. Белинский, увидевший в ней «все признаки ещё слишком молодого, но, тем не менее, замечательного дарования».

Зимой 1850—1851 года Толстой влюбился в жену конногвардейского полковника Софью Андреевну Миллер (урождённая Бахметева, 1827—1892). Брак их был официально оформлен только в 1863 году, так как ему препятствовали, с одной стороны, муж Софьи Андреевны, не дававший ей развода, а с другой — мать Толстого, недоброжелательно относившаяся к ней.

После отставки со службы в 1861 году Толстой только изредка наезжал в столицу. Жил в усадьбе «Пустынька» на берегу реки Тосны под Санкт-Петербургом (не сохранилась) или в ещё более далёком от столицы Красном Роге (Черниговской губернии, Мглинского уезда)^[2].

В 1860-х—1870-х годах много времени проводил в Европе (Италия, Германия, Франция, Англия).

Печатался в журналах «Современник», «Русский вестник», «Вестник Европы» и др. Сборник стихотворений вышел в 1867 году.

28 сентября 1875 года, во время очередного сильнейшего приступа головной боли, Алексей Константинович Толстой ошибся и ввёл себе слишком большую дозу морфия (который принимал по предписанию врача), что привело к смерти писателя.

Музей-усадьба Алексея Толстого расположена в Красном Роге. Здесь граф провёл детские годы, неоднократно возвращался в эти места в зрелом возрасте, здесь же и был похоронен. Детей не оставил^[3].

Творчество

Создатель баллад, сатирических стихотворений, исторического романа «Князь Серебряный» (опубликован в 1863 году), драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного» (1866), «Царь Фёдор Иоаннович» (1868) и «Царь Борис» (1870). Автор проникновенной лирики, с ярко выраженным музыкальным началом, психологических новелл в стихах («Средь шумного бала, случайно…», «То было раннею весной»).

В 1898 году постановкой драмы А. К. Толстого «Царь Фёдор Иоаннович» открылся Московский Художественный театр.

Совместно с братьями Жемчужниковыми создал пародийный образ Козьмы Пруткова^[4] (более половины произведений Козьмы Пруткова, особенно в поздний период, авторства А. К. Толстого). Большая часть политических сатир опубликованы посмертно.

Баллады и стихотворения

«Василий Шибанов» (1840)
«Бунт в Ватикане» (1864)
«Благовест» (1840)
«Колокольчики мои…» (1854)
«Боривой» (1870)
«Илья Муромец» (1871)
«Канут» (1872)
«Край ты мой, родимый край…»
«Князь Михайло Репнин»
«Где гнутся над омутом лозы…»

Поэмы

Драматургия

Проза

«Упырь» (1841), повесть неоднократно экранизировалась
«Волчий приёмыш» (1843)
«Амена» (1846)
«Князь Серебряный» (1862), роман дважды экранизирован

На французском языке

Публицистика

«Проект постановки на сцену трагедии „Смерть Иоанна Грозного“» (1866)
«Проект постановки на сцену трагедии „Царь Фёдор Иоаннович“» (1868)

«История государства Российского от Гостомысла до Тимашева»

В стихотворении 83 строфы; в такой короткий объём А. К. Толстой ухитряется вместить пародийный рассказ обо всех основных символических событиях российской истории: от призвания варягов (860 год) и крещения Руси — до 1868 года. Написанная в 1868 году, «История…» впервые увидела свет лишь 15 лет спустя, уже после смерти А. К. Толстого, в 1883 году в «Русской старине» (отдельным изданием напечатана на русском языке в Берлине: [dlib.rsl.ru/viewer/01003598638#?page=7 B. Behr’s Verlag (E. Bock), 1884]).

Это стихотворение впоследствии вдохновило ряд авторов на своеобразные продолжения «Истории государства Российского». Поэт-сатирик В. В. Адикаевский издал собственное стилизованное продолжение «Истории…» до событий 1905 года («От мрака к свету», Санкт-Петербург, 1906).

[5]

Напишите отзыв о статье «Толстой, Алексей Константинович»

Примечания

Литература

Коровин В. Л. [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/literatura/TOLSTO_ALEKSE_KONSTANTINOVICH.html Толстой, Алексей Константинович] // Энциклопедия Кругосвет
Левенстим А. А. Граф А. К. Толстой, его жизнь и произведения. // Вестник Европы. 1906. — № 10. — С. 487—520; № 11. — С. 66—99.
Толстой Алексей Константинович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span> — Т. 26. — М.: Советская энциклопедия, 1977.
Кабанова А. П. «[www.delphis.ru/journal/article/lyubovi-krylya-voznesli Любови крылья вознесли…»] (185 лет со дня рождения А. К. Толстого) // «Дельфис» — № 30(2). — 2002.
Трушкин М. Д. А. К. Толстой и мир русской дворянской усадьбы. — М., 2009.

Ссылки

[fantlab.ru/autor2703 Толстой, Алексей Константинович] на сайте «Лаборатория Фантастики»
[www.admin.debryansk.ru/~press/Tolstoy.html Музей-усадьба А. К. Толстого]
[www.stihi-rus.ru/1/Tolstoy/ Алексей Толстой стихи] в [www.stihi-rus.ru/page3.htm Антологии русской поэзии]
[scepsis.ru/library/id_802.html Письмо А. К. Толстого императору Александру II]
[www.alekseytolstoy.org.ru/ alekseytolstoy.org.ru]
[ak-tolstoy.ouc.ru/ Произведения Алексея Толстого в Библиотеке поэзии]

Отрывок, характеризующий Толстой, Алексей Константинович

Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?

Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.

В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.

Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.

wiki-org.ru

Обсуждение:Толстой, Алексей Константинович — Википедия

Β оримм

Проект:Россия

В Википедии есть портал
«Россия»

Эта статья тематически связана с Проектом:Россия, целью которого является создание качественных и информативных статей на темы, связанные с Россией. Если вы хотите помочь проекту, то можете отредактировать статью, к которой относится это обсуждение, или посетить страницу проекта, где сможете, помимо прочего, присоединиться к проекту и принять участие в его обсуждении.

???

Эту статью ещё никто не оценил по шкале оценок статей Проекта:Россия.

—5.175.92.7 16:09, 15 января 2015 (UTC)—5.175.92.7 16:09, 15 января 2015 (UTC)—5.175.92.7 16:09, 15 января 2015 (UTC)—5.175.92.7 16:09, 15 января 2015 (UTC)—5.175.92.7 16:09, 15 января 2015 (UTC)

Проект:Литература

В Википедии есть портал
«Литература»

Эта статья тематически связана с Проектом:Литература, целью которого является создание качественных и информативных статей на темы, связанные с литературой. Если вы хотите помочь проекту, то можете отредактировать статью, к которой относится это обсуждение, или посетить стра

ru.wikipedia.org

Толстой, Алексей Константинович — Википедия. Что такое Толстой, Алексей Константинович

Граф Алексе́й Константи́нович Толсто́й (24 августа [5 сентября] 1817, Санкт-Петербург — 28 сентября [10 октября] 1875, село Красный Рог, Черниговская губерния) — русский писатель, поэт и драматург, переводчик, сатирик из рода Толстых. Член-корреспондент Петербургской АН.