Михаил Лермонтов — Валерик: читать стих, текст стихотворения полностью
Я к вам пишу случайно; право
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам?— ничего!
Что помню вас?— но, Боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, все равно.
И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всем.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;
Добро б еще морочить свет!
Да и при том что пользы верить
Тому, чего уж больше нет?..
Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок;
Но я вас помню — да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых потому, что много,
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаяньи бесплодном
Влачил я цепь тяжелых лет;
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию,— но вас
Забыть мне было невозможно.
И к мысли этой я привык,
Мой крест несу я без роптанья:
То иль другое наказанье?
Не все ль одно. Я жизнь постиг;
Судьбе как турок иль татарин
За все я ровно благодарен;
У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу.
Быть может, небеса востока
Меня с ученьем их Пророка
Невольно сблизили. Притом
И жизнь всечасно кочевая,
Труды, заботы ночь и днем,
Все, размышлению мешая,
Приводит в первобытный вид
Больную душу: сердце спит,
Простора нет воображенью…
И нет работы голове…
Зато лежишь в густой траве,
И дремлешь под широкой тенью
Чинар иль виноградных лоз,
Кругом белеются палатки;
Казачьи тощие лошадки
Стоят рядком, повеся нос;
У медных пушек спит прислуга,
Едва дымятся фитили;
Попарно цепь стоит вдали;
Штыки горят под солнцем юга.
Вот разговор о старине
В палатке ближней слышен мне;
Как при Ермолове ходили
В Чечню, в Аварию, к горам;
Как там дрались, как мы их били,
Как доставалося и нам;
И вижу я неподалеку
У речки, следуя Пророку,
Мирной татарин свой намаз
Творит, не подымая глаз;
А вот кружком сидят другие.
Люблю я цвет их желтых лиц,
Подобный цвету наговиц,
Их шапки, рукава худые,
Их темный и лукавый взор
И их гортанный разговор.
Чу — дальний выстрел! прожужжала
Шальная пуля… славный звук…
Вот крик — и снова все вокруг
Затихло… но жара уж спала,
Ведут коней на водопой,
Зашевелилася пехота;
Вот проскакал один, другой!
Шум, говор. Где вторая рота?
Что, вьючить?— что же капитан?
Повозки выдвигайте живо!
Савельич! Ой ли — Дай огниво!—
Подъем ударил барабан —
Гудит музыка полковая;
Между колоннами въезжая,
Звенят орудья. Генерал
Вперед со свитой поскакал…
Рассыпались в широком поле,
Как пчелы, с гиком казаки;
Уж показалися значки
Там на опушке — два, и боле.
А вот в чалме один мюрид
В черкеске красной ездит важно,
Конь светло-серый весь кипит,
Он машет, кличет — где отважный?
Кто выйдет с ним на смертный бой!..
Сейчас, смотрите: в шапке черной
Казак пустился гребенской;
Винтовку выхватил проворно,
Уж близко… выстрел… легкий дым…
Эй вы, станичники, за ним…
Что? ранен!.
.— Ничего, безделка…
И завязалась перестрелка…
Но в этих сшибках удалых
Забавы много, толку мало;
Прохладным вечером, бывало,
Мы любовалися на них,
Без кровожадного волненья,
Как на трагический балет;
Зато видал я представленья,
Каких у вас на сцене нет…
Раз — это было под Гихами,
Мы проходили темный лес;
Огнем дыша, пылал над нами
Лазурно-яркий свод небес.
Нам был обещан бой жестокий.
Из гор Ичкерии далекой
Уже в Чечню на братний зов
Толпы стекались удальцов.
Над допотопными лесами
Мелькали маяки кругом;
И дым их то вился столпом,
То расстилался облаками;
И оживилися леса;
Скликались дико голоса
Под их зелеными шатрами.
Едва лишь выбрался обоз
В поляну, дело началось;
Чу! в арьергард орудья просят;
Вот ружья из кустов [вы]носят,
Вот тащат за ноги людей
И кличут громко лекарей;
А вот и слева, из опушки,
Вдруг с гиком кинулись на пушки;
И градом пуль с вершин дерев
Отряд осыпан.
Впереди же
Все тихо — там между кустов
Бежал поток. Подходим ближе.
Пустили несколько гранат;
Еще продвинулись; молчат;
Но вот над бревнами завала
Ружье как будто заблистало;
Потом мелькнуло шапки две;
И вновь всё спряталось в траве.
То было грозное молчанье,
Не долго длилося оно,
Но [в] этом странном ожиданье
Забилось сердце не одно.
Вдруг залп… глядим: лежат рядами,
Что нужды? здешние полки
Народ испытанный… В штыки,
Дружнее! раздалось за нами.
Кровь загорелася в груди!
Все офицеры впереди…
Верхом помчался на завалы
Кто не успел спрыгнуть с коня…
Ура — и смолкло.— Вон кинжалы,
В приклады!— и пошла резня.
И два часа в струях потока
Бой длился. Резались жестоко
Как звери, молча, с грудью грудь,
Ручей телами запрудили.
Хотел воды я зачерпнуть…
(И зной и битва утомили
Меня), но мутная волна
Была тепла, была красна.
На берегу, под тенью дуба,
Пройдя завалов первый ряд,
Стоял кружок.
Один солдат
Был на коленах; мрачно, грубо
Казалось выраженье лиц,
Но слезы капали с ресниц,
Покрытых пылью… на шинели,
Спиною к дереву, лежал
Их капитан. Он умирал;
В груди его едва чернели
Две ранки; кровь его чуть-чуть
Сочилась. Но высоко грудь
И трудно подымалась, взоры
Бродили страшно, он шептал…
Спасите, братцы.— Тащат в торы.
Постойте — ранен генерал…
Не слышат… Долго он стонал,
Но все слабей и понемногу
Затих и душу отдал Богу;
На ружья опершись, кругом
Стояли усачи седые…
И тихо плакали… потом
Его остатки боевые
Накрыли бережно плащом
И понесли. Тоской томимый
Им вслед смотрел [я] недвижимый.
Меж тем товарищей, друзей
Со вздохом возле называли;
Но не нашел в душе моей
Я сожаленья, ни печали.
Уже затихло все; тела
Стащили в кучу; кровь текла
Струею дымной по каменьям,
Ее тяжелым испареньем
Был полон воздух. Генерал
Сидел в тени на барабане
И донесенья принимал.
Окрестный лес, как бы в тумане,
Синел в дыму пороховом.
А там вдали грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы — и Казбек
Сверкал главой остроконечной.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек.
Чего он хочет!.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?
Галуб прервал мое мечтанье,
Ударив по плечу; он был
Кунак мой: я его спросил,
Как месту этому названье?
Он отвечал мне: Валерик,
А перевесть на ваш язык,
Так будет речка смерти: верно,
Дано старинными людьми.
— А сколько их дралось примерно
Сегодня?— Тысяч до семи.
— А много горцы потеряли?
— Как знать?— зачем вы не считали!
Да! будет, кто-то тут сказал,
Им в память этот день кровавый!
Чеченец посмотрел лукаво
И головою покачал.
Но я боюся вам наскучить,
В забавах света вам смешны
Тревоги дикие войны;
Свой ум вы не привыкли мучить
Тяжелой думой о конце;
На вашем молодом лице
Следов заботы и печали
Не отыскать, и вы едва ли
Вблизи когда-нибудь видали,
Как умирают.
Дай вам Бог
И не видать: иных тревог
Довольно есть. В самозабвеньи
Не лучше ль кончить жизни путь?
И беспробудным сном заснуть
С мечтой о близком пробужденьи?
Теперь прощайте: если вас
Мой безыскусственный рассказ
Развеселит, займет хоть малость,
Я буду счастлив. А не так?—
Простите мне его как шалость
И тихо молвите: чудак!..
Во время первой ссылки на Кавказ Лермонтов так и не смог принять участия в боевых действиях, к чему очень стремился. Романтическая натура Лермонтова жаждала подвига. Эта возможность была ему предоставлена во второй ссылке. Поэт попал под командование генерал-лейтенанта Галафеева и даже вел официальный «Журнал военных действий». В июле 1840 г. Лермонтов участвовал в боевых операциях возле р. Валерик (в пер. «речка смерти») и проявил незаурядную храбрость. За один из боев поэт был приставлен к ордену Станислава 3-й ст., но уже после его смерти пришел отказ Николая I. Свои впечатления о войне Лермонтов выразил в произведении «Я к вам пишу случайно; право…» (1840).
Название «Валерик» было дано издателями.
Стихотворение начинается с обращения Лермонтова к неизвестной собеседнице, оставшейся в России. Оно отражает философские размышления поэта о своей прошлой жизни и объясняет мотивы, которыми он руководствовался, отправляясь на войну. Лермонтов признается женщине в любви, которую ничто не может изгладить из его памяти. Невыносимые страдания приучили поэта к терпению. Он уже давно привык ко всему и не испытывает ни злобы, ни благодарности к судьбе.
Лермонтов постепенно от общих рассуждений переходит к описанию настоящего положения. Он находится среди русского военного лагеря. Удивительная природа Кавказа вызывает в его душе умиротворение. За будничными трудами некогда предаваться тоске. Поэта окружает непривычная восточная культура, которая невольно привлекает его. Жизнь спокойна только на первый взгляд. В любой момент может произойти внезапная стычка с неприятелем. Но короткая перестрелка давно стала привычным явлением, «безделкой». Она даже не вызывает чувства опасности.
Лермонтов сравнивает такие «сшибки удалые» с «трагическим балетом».
Центральная сцена стихотворения – кровопролитное сражение на реке Валерик. Поэт очень подробно описывает эту битву, ее достоверность подтверждается «Журналом военных действий». При этом он умалчивает о собственных подвигах, но с чувством уважения отзывается о военных товарищах.
После битвы автор с сожалением оглядывает место кровавой резни. Огромные жертвы с обеих сторон наводят его на печальные размышления о смысле войны. Благородная жажда подвига сменяется скорбью по погибшим. Причем если русские солдаты будут поименно учтены и похоронены, то убитых горцев даже никто не считает. Очень символично звучит перевод названия р. Валерик – «речка смерти».
В финале автор вновь обращается к любимой. Он уверен, что его «безыскусственный рассказ» будет неинтересен светской женщине. «Тревоги дикие войны» скучны для человека, проводящего жизнь в праздности и веселье. В этом звучит обвинительный приговор Лермонтова всему высшему обществу.
В скрытой форме поэт также предъявляет обвинение захватнической войне России на Кавказе. Потери местного населения вообще не учитываются, а судьба и победы русских солдат и офицеров никого не интересуют.
Михаил Лермонтов ~ Валерик (+ Анализ 3 варианта)
- Об авторе
- Недавние публикации
Лермонтов Михаил Юрьевич (1814-1841)
Гордость русской литературы, великий русский поэт и прозаик, а также талантливый художник и драматург, произведения которого оказали огромное влияние на писателей 19-20 веков.
Лермонтов Михаил Юрьевич (1814-1841) недавно публиковал (посмотреть все)
ВАЛЕРИК
Я к вам пишу случайно; право
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам?— ничего!
Что помню вас?— но, Боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, все равно.
И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всем.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;
Добро б еще морочить свет!
Тому, чего уж больше нет?..
Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок;
Но я вас помню — да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых потому, что много,
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаяньи бесплодном
Влачил я цепь тяжелых лет;
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию,— но вас
Забыть мне было невозможно.
И к мысли этой я привык,
Мой крест несу я без роптанья:
То иль другое наказанье?
Не все ль одно. Я жизнь постиг;
Судьбе как турок иль татарин
За все я ровно благодарен;
У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу.
Быть может, небеса востока
Меня с ученьем их Пророка
Невольно сблизили.
И жизнь всечасно кочевая,
Труды, заботы ночь и днем,
Все, размышлению мешая,
Приводит в первобытный вид
Больную душу: сердце спит,
Простора нет воображенью…
И нет работы голове…
Зато лежишь в густой траве,
И дремлешь под широкой тенью
Чинар иль виноградных лоз,
Кругом белеются палатки;
Казачьи тощие лошадки
Стоят рядком, повеся нос;
У медных пушек спит прислуга,
Едва дымятся фитили;
Попарно цепь стоит вдали;
Штыки горят под солнцем юга.
Вот разговор о старине
В палатке ближней слышен мне;
Как при Ермолове ходили
В Чечню, в Аварию, к горам;
Как там дрались, как мы их били,
Как доставалося и нам;
И вижу я неподалеку
У речки, следуя Пророку,
Мирной татарин свой намаз
Творит, не подымая глаз;
А вот кружком сидят другие.
Люблю я цвет их желтых лиц,
Подобный цвету наговиц,
Их шапки, рукава худые,
И их гортанный разговор.
Чу — дальний выстрел! прожужжала
Шальная пуля… славный звук…
Вот крик — и снова все вокруг
Затихло… но жара уж спала,
Ведут коней на водопой,
Зашевелилася пехота;
Вот проскакал один, другой!
Шум, говор.
Где вторая рота?Что, вьючить?— что же капитан?
Повозки выдвигайте живо!
Савельич! Ой ли — Дай огниво!—
Подъем ударил барабан —
Гудит музыка полковая;
Между колоннами въезжая,
Звенят орудья. Генерал
Вперед со свитой поскакал…
Рассыпались в широком поле,
Как пчелы, с гиком казаки;
Уж показалися значки
Там на опушке — два, и боле.
А вот в чалме один мюрид
В черкеске красной ездит важно,
Конь светло-серый весь кипит,
Он машет, кличет — где отважный?
Кто выйдет с ним на смертный бой!..
Сейчас, смотрите: в шапке черной
Казак пустился гребенской;
Винтовку выхватил проворно,
Уж близко… выстрел… легкий дым…
Эй вы, станичники, за ним…
Что? ранен!..— Ничего, безделка…
И завязалась перестрелка…
Но в этих сшибках удалых
Забавы много, толку мало;
Прохладным вечером, бывало,
Мы любовалися на них,
Без кровожадного волненья,
Как на трагический балет;
Зато видал я представленья,
Каких у вас на сцене нет…
Раз — это было под Гихами,
Мы проходили темный лес;
Огнем дыша, пылал над нами
Лазурно-яркий свод небес.
Нам был обещан бой жестокий.
Из гор Ичкерии далекой
Уже в Чечню на братний зов
Толпы стекались удальцов.
Над допотопными лесами
Мелькали маяки кругом;
И дым их то вился столпом,
То расстилался облаками;
И оживилися леса;
Скликались дико голоса
Под их зелеными шатрами.
Едва лишь выбрался обоз
Чу! в арьергард орудья просят;
Вот ружья из кустов [вы]носят,
Вот тащат за ноги людей
И кличут громко лекарей;
А вот и слева, из опушки,
Вдруг с гиком кинулись на пушки;
И градом пуль с вершин дерев
Отряд осыпан. Впереди же
Все тихо — там между кустов
Бежал поток. Подходим ближе.
Пустили несколько гранат;
Еще продвинулись; молчат;
Но вот над бревнами завала
Ружье как будто заблистало;
Потом мелькнуло шапки две;
И вновь всё спряталось в траве.
То было грозное молчанье,
Не долго длилося оно,
Но [в] этом странном ожиданье
Забилось сердце не одно.
Вдруг залп… глядим: лежат рядами,
Что нужды? здешние полки
Народ испытанный… В штыки,
Дружнее! раздалось за нами.
Кровь загорелася в груди!
Все офицеры впереди…
Верхом помчался на завалы
Кто не успел спрыгнуть с коня…
Ура — и смолкло.— Вон кинжалы,
В приклады!— и пошла резня.
И два часа в струях потока
Бой длился. Резались жестоко
Как звери, молча, с грудью грудь,
Ручей телами запрудили.
Хотел воды я зачерпнуть…
(И зной и битва утомили
Меня), но мутная волна
Была тепла, была красна.
На берегу, под тенью дуба,
Пройдя завалов первый ряд,
Стоял кружок. Один солдат
Был на коленах; мрачно, грубо
Казалось выраженье лиц,
Но слезы капали с ресниц,
Покрытых пылью… на шинели,
Спиною к дереву, лежал
Их капитан. Он умирал;
В груди его едва чернели
Две ранки; кровь его чуть-чуть
Сочилась. Но высоко грудь
И трудно подымалась, взоры
Бродили страшно, он шептал…
Спасите, братцы.— Тащат в торы.
Постойте — ранен генерал…
Не слышат… Долго он стонал,
Но все слабей и понемногу
Затих и душу отдал Богу;
На ружья опершись, кругом
Стояли усачи седые…
Его остатки боевые
Накрыли бережно плащом
И понесли.
Тоской томимыйИм вслед смотрел [я] недвижимый.
Меж тем товарищей, друзей
Со вздохом возле называли;
Но не нашел в душе моей
Я сожаленья, ни печали.
Уже затихло все; тела
Стащили в кучу; кровь текла
Струею дымной по каменьям,
Ее тяжелым испареньем
Был полон воздух. Генерал
Сидел в тени на барабане
И донесенья принимал.
Окрестный лес, как бы в тумане,
Синел в дыму пороховом.
А там вдали грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы — и Казбек
Сверкал главой остроконечной.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек.
Чего он хочет!.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?
Галуб прервал мое мечтанье,
Ударив по плечу; он был
Кунак мой: я его спросил,
Как месту этому названье?
Он отвечал мне: Валерик,
А перевесть на ваш язык,
Так будет речка смерти: верно,
Дано старинными людьми.
— А сколько их дралось примерно
Сегодня?— Тысяч до семи.
— А много горцы потеряли?
— Как знать?— зачем вы не считали!
Да! будет, кто-то тут сказал,
Им в память этот день кровавый!
Чеченец посмотрел лукаво
И головою покачал.
Но я боюся вам наскучить,
В забавах света вам смешны
Тревоги дикие войны;
Свой ум вы не привыкли мучить
Тяжелой думой о конце;
На вашем молодом лице
Следов заботы и печали
Не отыскать, и вы едва ли
Вблизи когда-нибудь видали,
Как умирают. Дай вам Бог
И не видать: иных тревог
Довольно есть. В самозабвеньи
Не лучше ль кончить жизни путь?
И беспробудным сном заснуть
С мечтой о близком пробужденьи?
Мой безыскусственный рассказ
Развеселит, займет хоть малость,
Я буду счастлив. А не так?—
Простите мне его как шалость
И тихо молвите: чудак!..
Дата создания: 1840 г.
Сражение на реке Валерик 11 июля 1840 года
[1]Валерик, или Валарик, – приток Сунжи, впадающей в Терек.
Название происходит от чеченского «валлариг» – мертвый. Отсюда у Лермонтова Валерик – речка смерти.
[2]«Я к вам пишу случайно; право». Впервые опубликовано (с пропусками) в 1843 г. в альманахе «Утренняя заря» (с. 66–78).
В черновом автографе заглавие отсутствует; оно имеется в копии из архива Ю. Ф. Самарина и в первопечатном издании.
В стихотворении описан бой на речке Валерик (11 июля 1840 г.), в котором Лермонтов принимал участие.
После стиха «Нам был обещан бой жестокий» в черновом автографе первоначально следовал другой текст:
Чечня восстала вся кругом;
У нас двух тысяч под ружьем
Не набралось бы. Слава [богу],
Выходит из кустов обоз,
В цепи стрельба; но началось
И в арьергарде понемногу;
Вот жарче, жарче… Крик! Глядим,
Уж тащат одного, – за ним
Других… и много… ружья носят
И кличут громко лекарей!
Уж им не в мочь – подмоги просят:
«Сюда орудие – скорей
Картечи»… тихо развернулся
Меж тем в поляне весь отряд.
Кругом зеленый лес замкнулся;
Дымится весь. Свистят, жужжат
Над нами пули. – Перед нами
Овраг, река, – по берегам
Валежник, бревна здесь и там –
Но ни души – кусты ветвями
Сплелись – мы ближе подошли,
Орудий восемь навели
На дерева, в овраг без цели.
Гранаты глухо загудели
И лопнули… Ответа нет,
Мы ближе… Что за притча, право!
Вот от ружья как будто свет,
Вот кто-то выбежал направо…
Мелькнул и скрылся враг лукавый.
Мы снова тронулись вперед,
Послали выстрел им прощальный –
И ружей вдруг из семисот
Осыпал нас огонь батальный
И затрещало… по бокам,
И впереди, и здесь, и там
Валятся целыми рядами…
Как птиц нас бьют со всех сторон…
Второй и третий батальон
[В штыки, дружнее, молодцами];
После стиха «Была тепла, была красна» вычеркнуто:
Тогда на самом месте сечи
У батареи я прилег
Без сил и чувств; я изнемог,
Но слышал, как просил картечи
Артиллерист. Он приберег
Один заряд на всякий случай.
Уж раза три чеченцы тучей
Кидали шашки наголо;
Прикрытье всё почти легло.
Я слушал очень равнодушно;
Хотелось спать и было душно.
Послание обращено, по всей вероятности, к В. А. Бахметевой (Лопухиной). Поэт рассказывает в нем о боевых действиях отряда генерал-лейтенанта Галафеева в Чечне. Сражение при Валерике стоило больших жертв той и другой стороне.
Лермонтову было поручено наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и держать связь с командиром, что было связано с величайшей опасностью, так как чеченцы скрывались в лесу. С первыми рядами храбрецов поэт ворвался в неприятельские завалы. Как вспоминает К. Х. Мамацев, Лермонтов, «заметив опасное положение артиллерии, подоспел… со своими охотниками.
Но едва начался штурм, как он уже бросил орудия и верхом на белом коне, ринувшись вперед, исчез за завалами» (Воспоминания, с. 258–259). За проявленное «отличное мужество» Лермонтов был представлен к ордену.
Но высочайшим повелением опальному поэту было отказано в награде.
В «Журнале военных действий» отряда Галафеева подробно описано валерикское сражение. Рассказ Лермонтова в стихотворном послании до деталей совпадает с этими журнальными записями.
Реалистическая простота и точность повествования, ведущегося от лица участника событий, бытовые зарисовки, разговорный язык – все это очень сильно отличало стихотворение Лермонтова от традиционных образцов высокой батальной лирики. Первым опытом поэта в этом направлении было «Бородино». Та же подчеркнутая «сниженность» темы – в стихотворениях «Завещание» и «Родина».
Год написания: 1840
- I Анализ стихотворения Лермонтова «Валерик»
- II Анализ стихотворения «Валерик» Лермонтова (2 вариант)
- III Анализ стихотворения «Валерик» Лермонтова (3 вариант)
Анализ стихотворения Лермонтова «Валерик»
Судьба распорядилась так, что Михаил Лермонтов вынужден был оставить университет и принял решение связать свою жизнь с армией.
Мечта совершить подвиг с детства будоражила воображение юного поэта, который считал, что родился слишком поздно и не смог принять участие в Отечественной войне 1812 года.
Именно по этой причине, когда начались военные действия на Кавказе, Лермонтов поступил в школу кавалерийских юнкеров, и уже в 1832 году в чине корнета поступил на службу в гвардейский полк. По воспоминаниям современником, Лермонтов отличался весьма своенравным и неуравновешенным характером, хотя люди, которые были знакомы с ним достаточно близко, утверждали обратное. Поэтому исследователи творчества этого поэта склонны предполагать, что он умышленно бросал вызов обществу, добиваясь ссылки на Кавказ. Так или иначе, но своей цели Лермонтов достиг, и в 1837 году попал в действующую армию, которая дислоцировалась в районе Тифлиса. Однако принять участие в настоящих боевых действиях поэту пришлось во время своей второй кавказской ссылки, и сражение у реки Валерик легло в основу одноименного стихотворения, написанного в 1840 году.
Начинается оно как любовное послание, адресованное вполне конкретной женщине – Варваре Лопухиной, к которой поэт питал весьма нежные чувства до самой смерти. Однако тон письма совсем лишен романтизма, так как Лермонтов осознанно развенчивает миф о влюбленности. Он отмечает, что с той, кому адресовано послание, у него нет духовной близости, и это – результат тех трагических событий, очевидцем которых довелось стать поэту. На фоне кровавой бойни, которая разгорелась на берегах далекой реки, свое увлечение этой юной особой Михаил Лермонтов воспринимает, как ребячество. И после памятного боя он настолько далек от светских условностей, что больше не хочет играть в игру под названием «любовь», демонстрируя попеременно то ревность и холодность, то восторг и умиление.
Все эти забавы для поэта остались в прошлом, он словно бы провел черту между прежней жизнью, в которой остались блистательные балы, и настоящим, где царят хаос, смута и смерть. Однако Лермонтов все же не может просто так отказаться от той, которая долгие годы пленяла его воображение, поэтому предпринимает выверенный шаг, пытаясь выставить самого себя в невыгодном свете.
Автор надеется, что после откровений о настоящей войне, лишенных приукрашиваний, он прослывет чудаков, и его избранница сама сделает первый шаг для того, чтобы разорвать отношения. Именно поэтому поэт обращается к ней с определенной долей иронии, стараясь побольнее уколоть и обидеть.
Вторая часть стихотворения посвящена непосредственно военным действиям, и здесь автор дает волю своим чувствам, рассказывая, как «звенят орудья» и «пошла резня». Конечно же, подобные строчки совершенно не предназначены для светских львиц, грезящих балами и театром. Однако такой прием Лермонтов использует умышленно, чтобы показать контраст между двумя мирами, такими близкими и столь недосягаемыми. В одном из них самой большой печалью является отсутствие внимания со стороны кавалеров, а в другом люди умирают за высокие идеалы на глазах у своих верных товарищей, и их жизнь не стоит ровным счетом ничего.
В третьей части стихотворения Лермонтов вновь переходит от повествования к общению с возлюбленной, хотя очень тщательно пытается замаскировать свои чувства.
«В забавах света вам смешны тревоги дикие войны», — отмечает поэт, намекая на то, что подобные чувства испытывает все светское общество, для которых поездка на Кавказ воспринимается, как увлекательное приключение. Однако Лермонтов знает цену таким путешествиям, поэтому искренне завидует тем, кто не знает, каково это — видеть смерть солдат и понимать, что этой жертвы все равно никто не оценит.
Анализ стихотворения «Валерик» Лермонтова (2 вариант)
Вторая кавказская ссылка стала для Лермонтова очень плодотворной в творческом плане. В частности, там было написано одно из самых интересных его стихотворений – “Валерик”.
Краткий анализ
История создания – написан “Валерик” в 1840 году и посвящён битве на одноимённой реке, в которой участвовал сам поэт.
Тема – красота и хрупкость жизни, которая вернее всего осознаётся на фоне смертельной опасности.
Композиция – трёхчастная, первая и последняя части составляют обрамление для главной, собственно описания сражения.
Жанр – послание.
Стихотворный размер – четырёхстопный и двустопный ямб с нерегулярной рифмовкой.
Эпитеты – “остынувший ум”, “тяжёлых лет”, “холодное размышление”, “последний цвет”, “больная душа”, “медные пушки”.
Метафоры – “страницы прошлого читая”, “сердцем лицемерить”, “влачил я цепь тяжёлых лет”, “мой крест несу”,”штыки горят”, “темный и лукавый взор”.
Олицетворение – “сердце спит”.
История создания
Написанное в 1840 году, стихотворение “Валерик” придёт к читателю в 1843-м (оно напечатано в альманахе “Утренняя заря”), но история создания этого произведения началась несколько раньше. Это письмо-обращение к возлюбленной посвящено прекрасной Варваре Лопухиной, которую много лет любил поэт. Ей адресована поэтическая исповедь Лермонтова.
Во время написания этого произведения он находился в Чечне, во второй кавказской ссылке. В то время подразделение генерала Галафеева, под началом которого служил Лермонтов, вело активные военные действия, в частности, участвовало в сражении на речке Валерик, которое и описано в произведении.
Несмотря на то, что у поэта был уже трехлетний опыт военной службы, фактически это было одно из первых сражений, в котором он участвовал.
Тема
Лермонтов пишет о войне и о любви; объединяя эти две темы в одну, он говорит о том, насколько хрупка жизнь. Но понимание этого обычно приходит к человеку только перед лицом неизбежной опасности для неё.
Вот и лирический герой осознает эту простую истину, только оказавшись на войне. Именно эту мысль он пытается передать своей возлюбленной, однако мало надеется на понимание, ведь у них нет “родства душ”.
Поэт говорит о войне как о чем-то беспощадном и бессмысленном, и несмотря на то, что он рассказывает о конкретном сражении, поднятая им тема имеет общечеловеческое значение и гуманистический смысл.
Композиция
Композиционно это стихотворение явно делится на три части.
В первой он обращается к любимой женщине, но при этом тон обращения совершенно лишён романтики. Лирический герой говорит о том, что война забрала у него иллюзии, касающиеся чувств.
И хотя сердечная привязанность длилась долго, поэт более не верит в неё. Он с иронией говорит о своей уверенности в её равнодушии к нему.
Вторая часть произведения – это описание самого сражения, в котором Лермонтов использует множество образов, чтобы передать, насколько ужасно происходящее. Он намеренно обезличивает солдат, что делает сражение еще более ужасным и уродливым. Поэт ярко показывает контраст между светским обществом, о котором он говорил в первой части, и людьми, обречёнными на смерть.
Основная идея третьей части – показать светскому обществу, что поездка на Кавказ – это не увеселительная прогулка, которой её многие считают. И хотя фактически он обращается только к возлюбленной, здесь явно имеет место обобщение. При этом поэт не скрывает своей зависти к тем, кто не вкусил ужасов сражений.
Использованный Лермонтовым композиционный приём очень удачен: он делает любовные переживания героя и его восприятие войны единым целым.
Жанр
Это послание, поскольку написано в форме письма к женщине.
В произведении переплелись черты любовной и военной лирики. В то же время в этом послании-исповеди есть элементы пейзажных зарисовок, рассуждения на философские темы и даже бытовые сцены.
Лермонтов использует четырёхстопный и двустопный ямб с нерегулярной рифмовкой для того, чтобы передать ритм боя, с одной стороны, и сделать диалоги естественными, с другой. Использованные в стихотворении приёмы максимально точно передают эмоции, о которых говорит Лермонтов.
Средства выразительности
Для передачи мыслей и чувств лирического героя автор также использует многочисленные тропы:
- Эпитеты – “остынувший ум”, “тяжелых лет”, “холодное размышление”, “последний цвет”, “больная душа”, “медные пушки”.
- Метафоры – “страницы прошлого читая”, “сердцем лицемерить”, “влачил я цепь тяжёлых лет”, “мой крест несу”,”штыки горят”, “тёмный и лукавый взор”.
- Олицетворение – “сердце спит”.
Эти средства выразительности помогают поэту правдиво рассказать о своих чувствах и переживания, при этом не завуалировав их.
Анализ стихотворения «Валерик» Лермонтова (3 вариант)
Во время первой ссылки на Кавказ Лермонтов так и не смог принять участия в боевых действиях, к чему очень стремился. Романтическая натура Лермонтова жаждала подвига. Эта возможность была ему предоставлена во второй ссылке. Поэт попал под командование генерал-лейтенанта Галафеева и даже вел официальный «Журнал военных действий». В июле 1840 г. Лермонтов участвовал в боевых операциях возле р. Валерик (в пер. «речка смерти») и проявил незаурядную храбрость. За один из боев поэт был приставлен к ордену Станислава 3-й ст., но уже после его смерти пришел отказ Николая I. Свои впечатления о войне Лермонтов выразил в произведении «Я к вам пишу случайно; право…» (1840). Название «Валерик» было дано издателями.
Стихотворение начинается с обращения Лермонтова к неизвестной собеседнице, оставшейся в России. Оно отражает философские размышления поэта о своей прошлой жизни и объясняет мотивы, которыми он руководствовался, отправляясь на войну.
Лермонтов признается женщине в любви, которую ничто не может изгладить из его памяти. Невыносимые страдания приучили поэта к терпению. Он уже давно привык ко всему и не испытывает ни злобы, ни благодарности к судьбе.
Лермонтов постепенно от общих рассуждений переходит к описанию настоящего положения. Он находится среди русского военного лагеря. Удивительная природа Кавказа вызывает в его душе умиротворение. За будничными трудами некогда предаваться тоске. Поэта окружает непривычная восточная культура, которая невольно привлекает его. Жизнь спокойна только на первый взгляд. В любой момент может произойти внезапная стычка с неприятелем. Но короткая перестрелка давно стала привычным явлением, «безделкой». Она даже не вызывает чувства опасности. Лермонтов сравнивает такие «сшибки удалые» с «трагическим балетом».
Центральная сцена стихотворения – кровопролитное сражение на реке Валерик. Поэт очень подробно описывает эту битву, ее достоверность подтверждается «Журналом военных действий».
При этом он умалчивает о собственных подвигах, но с чувством уважения отзывается о военных товарищах.
После битвы автор с сожалением оглядывает место кровавой резни. Огромные жертвы с обеих сторон наводят его на печальные размышления о смысле войны. Благородная жажда подвига сменяется скорбью по погибшим. Причем если русские солдаты будут поименно учтены и похоронены, то убитых горцев даже никто не считает. Очень символично звучит перевод названия р. Валерик – «речка смерти».
В финале автор вновь обращается к любимой. Он уверен, что его «безыскусственный рассказ» будет неинтересен светской женщине. «Тревоги дикие войны» скучны для человека, проводящего жизнь в праздности и веселье. В этом звучит обвинительный приговор Лермонтова всему высшему обществу. В скрытой форме поэт также предъявляет обвинение захватнической войне России на Кавказе. Потери местного населения вообще не учитываются, а судьба и победы русских солдат и офицеров никого не интересуют.
Страница не найдена | лингва фенника
Похоже, в этом месте ничего не найдено.
Может, попробовать поискать?
(7) сентябрь 2017 г. (7) август 2017 г. (6) июль 2017 г. (10) июнь 2017 г. (7) май 2017 г. (6) апрель 2017 г. (8) март 2017 г. (9) Февраль 2017 г. (9) Январь 2017 г. (8) Декабрь 2016 г. (14) Ноябрь 2016 г. (11) Октябрь 2016 г. (12) Сентябрь 2016 г. (16) Август 2016 г. (19) Июль 2016 г. (13) Июнь 2016 г. (16) Май 2016 г. (18) ) Апрель 2016 г. (17) Март 2016 г. (22) Февраль 2016 г. (15) Январь 2016 г. (15) Декабрь 2015 г. (15) Ноябрь 2015 г. (17) Октябрь 2015 г. (11) Сентябрь 2015 г. (17) Август 2015 г. (14) Июль 2015 г. (9) ) Июнь 2015 г. (14) Май 2015 г. (11) Апрель 2015 г. (11)- 154 039 просмотров
- Русская культура в достопримечательностях
- Rambling Rector Retired
- Rust Belt Girl
- Gedichte in Übersetzungen
- found in translation
- XIX век
- BEAUTY WILL SAVE THE WORLD
- GlamourPrin
- A Russian Affair
- Rubens Beserra
- Maceochi Language Services
- Nudged Sketches of Flyy Things
- Bubkes.
Org - Irish Nordic
- Драгоценности классической финской поэзии III
- The Stockholm Review of Literature
- Блог эксперта
- helenduignan
- Пастор в Риге
- Усыпальница
OrgАлександр Александрович Блок | Русский поэт и драматург
Блок Александр Александрович
Смотреть все СМИ
- Год рождения:
- 28 ноября 1880 г. Санкт-Петербург
Россия
Санкт-Петербург
Россия- Умер:
- 7 августа 1921 г. (40 лет) Санкт-Петербург Россия
- Известные работы:
- «Стихи о прекрасной даме» «Двенадцать»
- Механизм/стиль:
- Символизм
Просмотреть весь связанный контент →
Резюме
Прочтите краткий обзор этой темы
Александр Александрович Блок , (род. 28 ноября [16 ноября по старому стилю] 1880, Санкт-Петербург, Россия — ум. 7 августа 1921, Петроград [ныне Санкт-Петербург]), поэт и драматург, главный представитель русского символизма, модернистского литературного движения, испытавшего влияние своего европейского аналога, но сильно пропитанного местными православными религиозными и мистическими элементами.
Блок родился в защищенной интеллектуальной среде. После того, как его отец, профессор права, и его мать, культурная дочь ректора Петербургского университета, разошлись, Блок с трехлетнего возраста воспитывался в атмосфере художественной утонченности в поместье своих аристократических бабушки и дедушки по материнской линии.
В 1903 году Блок женился на Любови Менделеевой, дочери известного химика Д.И. Менделеев. Для Блока, начавшего писать в пять лет, поэтическое выражение было естественным. В 1903 году он впервые публикуется, и его ранние стихи передают возвышение и духовное удовлетворение, которое принес его брак.
Викторина «Британника»
Любимые литературные произведения: правда или вымысел?
Любите литературу? Эта викторина выясняет правду о любимых писателях и историях, старых и новых.
На Блока оказали сильное влияние романтическая поэзия Александра Пушкина начала XIX века и апокалиптическая философия поэта и мистика Владимира Соловьева. Используя новаторские поэтические ритмы, он опирался на их концепции, чтобы разработать оригинальный стиль выражения. Для Блока звук был превыше всего, а музыкальность — первичная характеристика его стиха.
Его первый сборник стихов, цикл Стихи о прекрасной даме (1904; «Стихи о даме прекрасной»), посвящен личным, интимным темам, представленным в мистическом плане и лишенным всякой современности.
Героиня стихов – не только возлюбленная, к которой поэт относится с рыцарским благородством, но и воплощение вечной женственности. В трехтомном сборнике своих стихов, составленном им незадолго до смерти, Блок поместил стих о прекрасной даме в первом томе, решение, которое прояснило его веру в то, что это представляет собой первую мистическую фазу в его карьере.
Следующие сборники стихов Блока существенно отличались от его первого. Нечаянная радость (1907; «Нечаянная радость»), Снежная маска (1907; «Снежная маска») и Земля в снегу (1908; «Земля в снегу») освещали темы современной городской жизни, в том числе революционные события, глубоко прочувствованная любовь и сложная психология. Многие критики, в том числе близкий друг Блока Андрей Белый, увидели в этих стихах измену идеалу, выраженному в его первом сборнике, где реальность подвергалась мистическому преображению. Мышление Блока в эти годы отразилось и в пьесах.0101 Незнакомка (написано 1907; «Чужой») и Песня судьбы (написано 1909; «Песнь судьбы») — и ряд очерков; в них он неоднократно возвращался к идеалам старой русской интеллигенции и традициям социального радикализма.
Позиция Блока как лирика достигает кульминации в третьем томе его антологии, традиционно считающейся вершиной его поэтического творчества. В этом томе собраны стихи, ранее собранные в книгах Ночные часы (1911; «Ночные часы») и Стихи о России (1915; «Стихи о России»), а также несобранные стихи. Вместе они опираются на историческую и мистическую перспективу, чтобы изобразить Россию такой, какой ее видел Блок в 1910-е годы. Первая мировая война (во время которой Блок был призван в армию и служил в инженерно-строительной части, но не участвовал в боевых действиях) и русская революция 1917 года сформировали его взгляды; События, затронувшие не только Россию, но и весь мир, Блок понимал как критическую, трагическую и грозящую катастрофу. Но в основе этого взгляда лежала вера в будущее человечества.
Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подписаться сейчас
В 1917 году Блок работал в комиссии по расследованию преступлений имперского правительства, а после последней фазы революции он начал работать на большевиков, которые, как он чувствовал, представляли волю народа.