Гай Катулл стихи: читать все стихотворения, поэмы поэта Гай Катулл
Перейти к контенту
Стихи классиков > Гай Катулл
ОтзывыГай Катулл — Для кого мой нарядный новый сборник
Гай Катулл — Птенчик, радость моей подруги милой
Гай Катулл — Плачьте, о Купидоны и Венеры
Гай Катулл — Корабль, который здесь вы, гости, видите
Гай Катулл — Будем, Лесбия, жить, любя друг друга
Гай Катулл — Флавий! Верно, о ней, своей любезной
Гай Катулл — Сколько, спрашиваешь, твоих лобзаний
Гай Катулл — Катулл несчастный, перестань терять разум
Гай Катулл — Ты, Вераний, из всех мне близких первый
Гай Катулл — Вар мой с площади раз к своей подружке
Гай Катулл — Фурий и Аврелий, везде с Катуллом
Гай Катулл — Ты рукой, Марруцин Азиний, левой
Гай Катулл — Хорошо ты откушаешь, Фабулл мой
Гай Катулл — Если не был бы ты мне глаз дороже
Гай Катулл — И себя, и любовь свою, Аврелий
Гай Катулл — Вот ужо я вас
Гай Катулл — О Колония, хочешь ты на мосту своем длинном
Гай Катулл — Ты, о всех голодов отец, Аврелий
Гай Катулл — Суффен, которого ты знаешь
Гай Катулл — Фурий, раб за тобой ларца не носит
Гай Катулл — Всех Ювенциев цвет, причем не только
Гай Катулл — Распутный Талл, ты, неженка
Гай Катулл — Фурий, домик твой сельский от всех ветров
Гай Катулл — Мальчик, распорядись фалерном старым
Гай Катулл — Вы, Пизонова рать, когорта нищих
Гай Катулл — Кто это в силах видеть, в силах вытерпеть
Гай Катулл — Ты забывчив, Альфен
Гай Катулл — Всех полуостровов и островов в царстве
Гай Катулл — Я прошу, моя радость, Ипсифилла
Гай Катулл — Ты, общественных бань ворюга знатный
Гай Катулл — Мы Дианой хранимые
Гай Катулл — Ты Цецилию, нежному поэту
Гай Катулл — Срам Волюзия, смрадные «Анналы»
Гай Катулл — Таверна злачная, вы все, кто там в сборе
Гай Катулл — Плохо стало Катуллу, Корнифиций
Гай Катулл — Эгнатий, красотой кичась зубов белых
Гай Катулл — Что за злобный порыв, бедняга Равид
Гай Катулл — Амеана, защупанная всеми
Гай Катулл — Эй вы, гендекасиллабы, скорее
Гай Катулл — Здравствуй, дева, чей нос отнюдь не носик
Гай Катулл — Сабинская ль, Тибурская ль моя мыза
Гай Катулл — Акму нежно обняв, свою подругу
Гай Катулл — Снова теплые дни весна приносит
Гай Катулл — Порк и Сократион
Гай Катулл — Очи сладостные твои, Ювенций
Гай Катулл — Самый Ромула внук красноречивый
Гай Катулл — На досуге вчера, Лициний, долго
Гай Катулл — Тот с богами, кажется мне, стал равен
Гай Катулл — Еще ли медлишь умирать, Катулл?
Гай Катулл — И смеялся же я на днях в собранье
Гай Катулл — Голова у Отона с черепочек
Гай Катулл — Умоляю: коль тебе не трудно
Гай Катулл — Презабавная вещь, занятный случай
Гай Катулл — Славно два подлеца развратных спелись
Гай Катулл — Целий, Лесбия наша, Лесбия эта
Гай Катулл — Бононка Руфа своему сынку Руфу
Гай Катулл — В горах либийских принесен ты
Гай Катулл — О, холма Геликонского житель
Гай Катулл — Юноши и девушки
Гай Катулл — Чрез моря промчался Аттис
Гай Катулл — Древле корабль из сосны
Гай Катулл — Правда, что горе мое и тоска постоянная
Гай Катулл — Тот, кто все рассмотрел огни
Гай Катулл — Ради того, удручен судьбы жестоким ударом
Гай Катулл — Поэт и Дверь
Гай Катулл — Милая мне говорит, что меня предпочтет
Гай Катулл — Не удивляйся тому, что женщины нет ни единой
Гай Катулл — Если кому-нибудь влез козел под мышки
Гай Катулл — Ты говорила не раз, что любишь только Катулла
Гай Катулл — Расположенья к себе заслужить
Гай Катулл — Геллий слушал не раз, как дядя бранил постоянно
Гай Катулл — Вот до чего довела ты, Лесбия
Гай Катулл — Если о добрых делах вспоминать человеку отрадно
Гай Катулл — Руф, кого я считал бескорыстным
Гай Катулл — С Галлом два брата живут
Гай Катулл — Лесбий красавец, нет слов
Гай Катулл — Геллий, скажи, почему твои губы
Гай Катулл — Как же ты мог не найти, Ювенций
Гай Катулл — Если желаешь ты быть драгоценнее глаз
Гай Катулл — Лесбия часто меня в присутствии мужа порочит
Гай Катулл — «Хоммода» стал говорить вместо
Гай Катулл — Ненависть — и любовь
Гай Катулл — Квинтии славят красу
Гай Катулл — Женщина так ни одна не может назваться любимой
Гай Катулл — Что же он, Геллий, творит
Гай Катулл — Худ стал Геллий
Гай Катулл — Да народится же маг
Гай Катулл — Геллий, не потому тебе доверял я всецело
Гай Катулл — Меньше всего я стремлюсь
Гай Катулл — Лесбия дурно всегда, но твердит обо мне постоянно
Гай Катулл — Хрен пустился блудить
Гай Катулл — «Смирну», поэму свою, наконец мой выпустил Цинна
Гай Катулл — Нет, я сказать не смогу, что хуже
Гай Катулл — Если к могилам немым долетев
Гай Катулл — Лучше подходит тебе, чем кому-либо
Гай Катулл — Целию мил Авфилен, а Квинтий пленен Авфиленой
Гай Катулл — Я у тебя за игрой похитил, мой нежный Ювенций
Гай Катулл — Брат, через много племен
Гай Катулл — Ежели есть человек, хранить умеющий тайны
Гай Катулл — Лучше отдай мне, Силон
Гай Валерий Катулл: читать популярные, лучшие, красивые стихотворения поэта классика на сайте РуСтих о любви и Родине, природе и животных, для детей и взрослых.
Если вы не нашли желаемый стих, поэта или тематику, рекомендуем воспользоваться поиском вверху сайта.
Гай Катулл — 33 стихотворения читать онлайн
12 3 4
Катулл
33 стихотворения
Перевод Р. Торпусман.
№ 1
Посвящено историку Корнелию Непоту, земляку и другу автора.
Я дарю эту новенькую книжку,
Аккуратно начищенную пемзой,
Вам, Корнелий: ведь это вы считали,
Что безделки мои чего-то стоят
(Это было, еще когда вы только
Приступали к своей ученой книге,
В трех томах всю историю объявшей:
Труд, какого Италия не знала) —
Так примите в подарок эту книжку,
Что бы ни было на ее страницах,
И пускай покровительница-дева
Даст и ей не одно прожить столетье!
№ 2
Воробьишка, с которым так приятно
Щебетать и играть моей подружке,
Целовать, прижимать к груди и гладить,
Позволяя клевать себя повсюду, —
Ибо радость моя изнемогает
Под напором неудержимой страсти
И, похоже, находит утоленье
В этих милых, хоть и недолгих играх, —
Ах, мой птенчик, когда б я сам был в силах,
Забавляясь с тобой, гасить заботы
И тревоги страдающего сердца!
№ 3
Лейте слезы, Венеры и Амуры,
Лейте слезы, поклонники Венеры!
Воробьишка моей подружки умер,
А она пуще глаз его любила:
Он такой был прелестный и веселый,
Он всегда к ней выпархивал навстречу,
Сладко-сладко клевал ее повсюду,
Не слезая с нее ни на минуту,
Пел ей нежно «пи-пи», смешил и тешил —
А теперь он идет по той дороге,
По которой, увы, нельзя вернуться,
В край безмолвия, ужаса и мрака.
Будьте прокляты, духи подземелья,
Пожиратели юных и прекрасных!
Вы похитили у меня такую
Ненаглядную, милую пичужку!
О жестокость судьбы! О бедный птенчик!
Безутешно хозяюшка рыдает —
У нее даже глазки покраснели.
№ 5
Будем жить и любить, пока мы живы,
А упреки и осужденье старцев —
Что нам, Лесбия, чьи-то там упреки!
Солнце сядет, а завтра снова встанет;
Мы не солнце: как только свет погаснет,
Мы окажемся в царстве вечной ночи.
Дай мне тысячу сладких поцелуев,
Сотню, тысячу, тысячу и сотню,
Снова тысячу и еще раз сотню,
А когда мы дойдем до многих тысяч,
Поцелуи посыплются без счета:
Даже нам точных чисел знать не нужно,
А завистникам вредным и подавно!
№ 8
Катулл, кончай терзаться на пустом месте.
Что кончено, то кончено, — о чем думать?
Когда-то было светлым для тебя солнце —
Когда ты радостно бежал на зов девы,
Которую любил, как никого в мире;
Когда ты в восхищении играл с нею,
Желавшею того, чего и ты жаждал,
Тогда и было светлым для тебя солнце.
Теперь она не хочет — брось и ты мысли
О том, что не вернется. Не страдай даром,
Наоборот, будь тверд и все стерпи стойко.
Прощай, о дева. Все снесет Катулл стойко,
Не будет ни о чем тебя просить — тут-то
Сама начнешь казниться и придешь в ужас,
Увидев, что осталось от твоей жизни.
Кому ты будешь в радость? Кто теперь будет
Тобою любоваться, называть милой?
Кого ты будешь целовать, кусать в губы? —
Э, нет, Катулл, решил быть твердым — будь твердым!
№ 11
Спутники мои Фурий и Аврелий,
Вижу, вы за мной по пятам пойдете
Хоть на край земли, где о брег индийский
Плещутся волны;
К сакам ли пойду, к томным ли арабам,
В сёла ли гиркан, к лучникам-парфянам,
В край ли, где течет Нил семирукавный,
Красящий море,
Или, перейдя кручи Альп, увижу
Славные следы Цезаря-героя,
Галлию и Рейн, и за страшным морем
Землю британнов —
Всюду вы за мной следовать готовы,
Ни жара, ни снег вас не остановят;
Хорошо, я дам вам ответ для милой,
Злой и короткий:
Блядунов своих пусть и дальше тешит,
Пусть ложится хоть с тремястами сразу,
Никого из них не любя, но всем им
Чресла ломая;
Только пусть не ждет, не мечтает больше
О моей любви, что убита ею,
Как цветок, что рос возле самой пашни,
Срезанный плугом.
№ 12
Что за фокусы, Марруцин Азиний?
Ты зачем на пиру, среди веселья,
У беспечных гостей платки воруешь?
Ты находишь, что это остроумно?
Это, дурень, и низко, и безвкусно!
Что, не веришь мне? Ну поверь хоть брату,
Поллиону, — чего бы он не отдал,
Чтоб твои безобразия загладить!
Он моложе, но смыслит и в остротах,
И в приличьях, не то что ты, невежа!
В общем, либо готовься триста ямбов
Получить, либо живо отдавай мне
Мой платок. Не ценою он мне дорог,
Но как память о драгоценной дружбе.
То сетабский платок, что мне Вераний
И Фабулл из Иберии прислали.
Дар друзей должен быть мне так же дорог,
Как и сами Веранечка с Фабуллом.
№ 13
Дорогой мой Фабулл, надеюсь, скоро
Ты наведаешься к Катуллу в гости;
Мы с тобой пообедаем на славу,
Если ты принесешь обед, посуду,
И вино, и горчицу, и веселье,
И красавицу приведешь с собою,
Вот тогда пообедаешь по-царски!
Понимаешь, голубчик, у Катулла
В кошельке — пауки да паутина.
Но взамен ты мою любовь получишь
И вдобавок изысканную штучку:
Те духи, что моей, Фабулл, подруге
Подарили Амуры и Венеры, —
Что за запах! Тут не шутя захочешь
Стать навеки одним огромным… носом!
№ 14
Не люби я тебя сильнее жизни,
Милый Кальв, я б тебя возненавидел,
Как Ватиний, за этот твой подарок, —
Что я сделал тебе, что ты надумал
Уморить меня скверными стихами?
Чтоб он лопнул, твой подопечный умник,
Подаривший тебе такую мерзость!
(Полагаю, что это был великий
Эрудит и знаток искусства Сулла, —
Если так, то спешу тебя поздравить,
Что труды твои были не напрасны.)
Бог ты мой, что за гадкая книжонка!
Ты нарочно прислал ее Катуллу,
Чтобы он прочитал ее и помер —
В Сатурналии, в лучший праздник года!
Не надейся теперь на снисхожденье:
Завтра встану чуть свет, пройду по лавкам,
Наберу всех Суффенов и Аквинов,
Тошнотворного Цезия прибавлю
И отправлю тебе в отместку, изверг!
Ну а вы что замешкались? — идите,
Убирайтесь, откуда притащились,
Срам эпохи, бездарные поэты!
№ 16
Читать дальше
12 3 4
Мой перевод и толкование поэмы Катулла 5 |
«Лесбия» Джона Рейнхарда Вегелина, 1878 г.
Дорогой друг, который также является классиком, прочитал мое эссе для Каталога книг о Чайке и отметил, что мой перевод Овидия был настолько буквальным и неуклюжим, что большинство читателей, вероятно, не стали бы понять его значение. Я провожу свою жизнь, добиваясь грамматически точных, дословных переводов от своих студентов, чтобы я мог оценить их изучение латинского синтаксиса. Но его сообщение вдохновило меня расширить свои навыки перевода за пределы буквального и придумать отрывки, которые читатели могли бы действительно оценить и получить удовольствие. Конечно, я также не хочу уходить так далеко от латыни, чтобы полностью отказаться от всех правил синтаксиса и грамматики, поэтому мне будет интересно и сложно найти этот баланс. Я решил сделать в своем блоге серию переводов латинских авторов, которые будут посвящены моему другу, который так мягко дал мне несколько советов по моему переводу Овидия. Или, когда я разочаруюсь в особенно сложном отрывке на латыни, я буду винить его.
Поскольку в весеннем семестре я преподаю курс Катулла, а он мой любимый поэт латинской лирики, я начну серию переводов с одного из его самых популярных стихотворений. Гай Валерий Катулл (ок. 84–54 гг. до н. э.) был страстно влюблен в женщину по имени Клодия. Но Клодия не была обычной женщиной. Ее семья была знатного, патрицианского происхождения, и она была замужем за старшим, видным и влиятельным человеком, проконсулом Квинтом Цецилием Метеллом Целером. Как и в случае с большинством римских браков из высшего сословия, брак Клодии был устроен ради политической и экономической выгоды, и в браке не было настоящей любви или привязанности. Но она находит любовь у Катулла, который написал несколько стихов о ней и их отношениях. Я представляю, как он часами совершенствует этот шедевр, написанный девятнадцатисложным размером, и тайно отправляет его ей. И на случай, если его перехватит не тот человек, он маскирует свою любовь псевдонимом «Лесбия».
Vivamus mea Lesbia, atque amemus,
rumoresque senum severiorum
omnes unius aestimemus assis!
Soles occidere et redire possunt:
nobis cum semel occidit brevis lux,
nox est perpetua una dormienda.
da mi basia mille, deinde centum,
dein mille altera, dein secunda centum,
deinde usque altera mille, deinde centum.
dein, cum milia multa fecerimus,
conturbabimus illa, ne sciamus,
aut ne quis malus inuidere possit,
cum tantum sciat esse basiorum.
Будем жить и любить, Моя Клодия,
И будем считать негодными
Сплетни раздражительных стариков!
Солнце всходит и заходит:
Когда мимолетный дневной свет наконец заходит для нас,
Мы должны провести одну вечную ночь вместе.
Дай мне тысячу поцелуев, потом сотню,
Потом еще тысячу поцелуев,
Потом вторую сотню,
А потом дай мне еще тысячу поцелуев
А потом дай мне сто поцелуев.
Наконец, когда мы целовались много тысяч раз,
Перепутаем количество тех поцелуев
Чтобы завистник не смог наложить на нас проклятие
Если узнает точное количество наших поцелуев.
Есть, конечно, более непристойные и откровенные стихи, которые Катулл сочинил о Клодии.
Но я считаю, что тонкость и простота Стихотворения 5 делает его особенно эротичным. Стандартная интерпретация строк 1-6 — это тема carpe diem (лови момент) со ссылкой на нашу смертность, но я всегда рассматривал эти строки несколько иначе. Хиазм в первой строке (vivamus mea Lesbia amemus ) вызывает в памяти образ Катулла и Клодии, переплетенных в постели среди спутанных простыней, жаждущих долгожданного сексуального контакта. Он начинает свое стихотворение и свою встречу с ней медленно и вяло с наставительных сослагательных наклонений ( vivamus — «Давайте жить» и amemus — «Давайте любить») и доходит до интенсивной непосредственности императива da . — «дай» — так как он требует от нее много поцелуев. Он находится в состоянии страстного занятия любовью, когда использует иносказательный смысл (мы должен спать одну вечную ночь), а анафоры — повторение deinde, centum, mille — имитируют ритм их занятий любовью. И, наконец, достигнув кульминации, он возвращается к более вялым формам сослагательного наклонения ( sciamus, possit, sciat ) и предлагает перепутать интимные подробности их встречи, точное количество их общих поцелуев, чтобы никто не узнает и не испортит их тайные встречи.
Гипербола в этом стихотворении — «дай мне сто поцелуев, затем тысячу» и т. д. — которую многие сочли глупой, демонстрирует, как сильно он любил ее и был готов рискнуть, чтобы быть с ней. Им нужно было быть очень осторожными, чтобы тайно встречаться в доме общего друга, которому доверяли. Катулл упоминает в первой строке поэмы 5, что мужчины сплетничают об их любовной связи, а в последней строке возвращается к мысли, что есть те, кто завидует паре и желает им зла. Я представляю Катулла как человека со средствами, он был богатым римлянином с высоким социальным статусом, который был готов использовать и даже рисковать этими средствами, чтобы быть с Клодией. Некоторые могут обвинить меня в плохой феминистке, но я очень восхищаюсь Катуллом, сильным мужчиной, который перевернул бы небо и землю и бросил вызов условностям, чтобы провести время с любимой женщиной.
Я также полагаю, что Катулл был бесконечно терпеливым человеком, так как должны были пройти недели и даже месяцы между тем, что он мог провести с Клодией.
Когда ему удается провести с ней ночь, он не хочет, чтобы это заканчивалось, и его желание, чтобы они были подвешены в одной вечной ночи вместе, демонстрирует, насколько редкими должны были быть их свидания. В эпоху мгновенной электронной связи и социальных сетей мы, кажется, потеряли терпение ко всему и ко всем, кто постоянно не доставляет нам непосредственного удовольствия. Я достаточно реалистичен и достаточно взрослый, а некоторые могут сказать, что достаточно пресыщенный, чтобы знать, что прочная любовь, подобная любви Катулла, чрезвычайно редка или не существует в эпоху, когда мы так быстро смахиваем влево, удаляем, удаляем из друзей, блокируем, игнорируем, прячем и бросаем в стороне.
Поэзия Катулла обманчиво проста, и каждый раз, когда я перевожу его стихи, я нахожу новый пласт смысла. Далее я попытаюсь перевести поэму Катулла 7, которая является дополнением к поэме 5 и также включает в себя поцелуи. Кроме того, я исследую влияние греческих, александрийских поэтов на стиль Катулла.
Для тех, кто хочет прочитать все 116 стихотворений Катулла в переводе, «Oxford World’s Classics Text» Гая Ли и «Loeb» Ф. У. Корниша — мои любимые переводы. Перевод Леба немного архаичен, так как был опубликован в 19 году.13, но я нахожу стиль подходящим для Катулла.
Мой друг, вдохновивший меня на эти посты, предложил мне перевести одну из од Горация , которые почти невозможно перевести на сладкозвучный английский язык. Я также хотел бы перевести некоторые из « троянок Сенеки», «» и « героинь» Овидия. Я хотел бы получить больше предложений от латинских авторов по переводу, поэтому, пожалуйста, оставьте несколько запросов в комментариях для меня!
Нравится:
Нравится Загрузка…
Катулл. Тибулл. Pervigilium Veneris от Катулла
«Венера: semper tibi didita servit
mens mea: quid messes uris acerba tuas?»
-Тибулл
Катулл имеет заслуженную репутацию вульгарного человека из-за использования грубых выражений и ярких сексуальных образов.
Hespere, qui caelo fertur rawlior ignis?
qui natam possis complexu avellere matris,
комплекс матрис retinentem avellere natam,
et iuveni ardenti castram donare puellam.
quid faciunt hostes capta crulius urbe?
Последняя строка гласит: что делает орда врагов, вторгшихся в город, что может быть расценено как более жестокое (чем отрывать человека от дома, друзей и семьи)? Тем не менее, для мужчин нам дается совсем другое толкование.
Hespere, qui caelo lucet iucundior ignis?
qui desponsa tua firmes conubia flamma,
quae pepigere viri, pepigerunt ante parentes,
nec iunxere prius quam se tuus extulit ardor.
quid datur a divis felici optatius hora?
Что может быть более божественным, чем продолжение родовой линии через отцовство, как это делали ваши родители до вас? А к женщине после полового акта относятся еще хуже… причем как мужчины, так и женщины.
cum castrum amisit polluto corpore florem,
nec pueris iucunda manet nec cara puellis.
Катулл, в довольно запутанном отрывке из Гименейской песни (кажется), напоминает женщинам: «Ваша девственность не принадлежит вам», поскольку она разделена на три части между вами, вашим отцом и вашей матерью. *ГЛОТКА!!!*
Катулл производит впечатление более сочувствующего поэта в поэме LXIV о свадьбе Пелея и Фетиды. (Ах, дни, когда боги не гнушались жениться на смертных!) Подобно повествованию, которое разворачивается со щитом Ахилла, вышивка отправляется в путешествие, катализатором которого служит изображение Тесея, покидающего Ариадну на Наксосе.
Ариадна, посмевшая бросить всех, кто ей дорог, ради сладкой любви Тесея…
[…] ut linquens genitoris filia vultum,
ut кровнородственный комплекс, ut denique matris,
quae misera in gnata deperdita lamentatast,
omnibus his Thesei dulcem praeoptarit amorem,
[…]
Ариадный тон Отказ от Тесея глубоко трогает и продолжается довольно долго. В конце концов, она желает Тесею зла, и месть в конечном итоге осуществляется в самоубийстве Эгея, отца Тесея, который в знак той же забывчивости, которую Тесей проявил, пренебрегая заботой об Ариадне, был поражен черными парусами Тесея. ‘, что указывало на неудачное путешествие (в отличие от белого, которое он должен был показать в победе… Видите ли, Тесей забыл сменить паруса…). Водоем, в котором произошло самоубийство Эгея, теперь называется «Эгейским морем».
sic funesta domus ingressus tecta paterna
morte ferox Тесей, qualem Minoidi luctum
obtulerat mente immemori, talem ipse recepit
Когда дело доходит до любви, та любовь, которую Тибулл имеет к Делии, вызывает у меня более глубокие чувства, чем любовь Катулла и Лесбия.
Для Тибулла не привлекательна одиссея жизнь деяний, которые вечно звучат вечно. Скорее, спокойная жизнь с Делией и ее любовником — это все, что он просит. Я питаю слабость к Тибуллу — он оставляет честолюбие и его изнасилование другим мужчинам, мужчинам, которые в своем постоянном стремлении к самовозвеличению заставляют их бить своих любовников. Как жестоко! В своей поэме X «Против войны» Тибулл говорит, что тот, кто первым пошел на войну, сам был из железа…
Quis fuit horrendos primus qui protulit enses?
quam ferus et vere ferreus ille fuit!
В основе этого лежит алчная жажда товаров, золота, драгоценностей, тонких тканей Коса. Это то, что толкает человека к убийству, между прочим… как замок на двери и сторожевая собака в двор…
hinc clava ianua sensit
et coepit custos liminis esse canis.
Да! Прочь это зло. Ничего не делать, кроме любви. Далее он восхваляет продуктивность мира, ибо то, что тогда расцветает, есть не что иное, как труд самой любви.