Ссср репрессии: Сталинские репрессии | История | DW

Содержание

Политические репрессии в CCCP | Drupal

 Политические репрессии в CCCP

Практика построения коммунистического общества в Советском Союзе не ограничивалась внедрением в сознание масс идеологических мифов. С первых дней существования нового государства в повседневную жизнь миллионов людей вошло страшное слово — « террор». Беспощадный массовый террор во всех областях политической и идеологической жизни, жертвой которого мог стать любой человек, породил всеобщий страх, который должен был исключить возможность открытого противодействия режиму. Политически мотивированное насилие стало основным средством реализации коммунистической утопии. 

Политические репрессии — это целая эпоха в жизни нашей страны, горькая и страшная. Немецкий философ Карл Ясперс в своей книге « Смысл и назначение истории» писал: « Нельзя допустить, чтобы ужасы прошлого были преданы забвению. Надо все время напоминать о прошлом. Оно было, оказалось возможным, и эта возможность остается. Лишь знание способно предотвратить ее. Опасность здесь в нежелании знать, в стремлении забыть и в неверии, что все это действительно происходило…».

1. Октябрьская революция свершилась! Ура, товарищи!

 Холостой выстрел крейсера « Аврора», прозвучавший 25 октября 1917 г. и давший сигнал к штурму Зимнего дворца, завершавшему вооруженное восстание, организованное большевиками, открыл новую страницу в истории бывшей Российской империи. В этой истории не оставалось места для права гражданина на личную свободу. 

А начиналось все с обещаний именно « свободы, равенства и братства». Февральская революция 1917 г.обнаружила небывалый подъем среди всех слоев общества, которое ожидало значительных перемен в политической и экономической жизни. Но Временное правительство оказалось неспособным решить главные проблемы измученной войной, голодом, неразберихой и безвластием страны. В это время партия большевиков привлекла в свои ряды немало сторонников, выдвигая простые и понятные лозунги: « Фабрики — рабочим, земля — крестьянам, власть — Советам, мир — народам!».

И первые постановления большевиков отвечали самым заветным чаяниям населения: « Декрет о мире» и « Декрет о земле». 

Успех большевиков в захвате и удержании власти в стране напрямую зависел от того, что во главе партии стоял В. И. Ленин – решительный, умный, фанатично преданный идее мировой революции человек, не морочащий себе голову понятиями милосердия и сострадания. 

Захватив власть, большевики провозгласили « временное рабоче-крестьянское правительство до открытия Учредительного собрания», которое должно было бы сформировать постоянное правительство и принять Конституцию. Выборы в Учредительное собрание проходили по партийным спискам, в том числе от кадетов, меньшевиков и эсеров, в октябре-ноябре 1917 г. на всей территории страны. 

Когда выяснилось, что большевистская партия набрала менее одной четверти голосов, был принят декрет о роспуске Учредительного собрания. Большевики показали, что никаких соперников во власти они не потерпят. 

Уже весной-летом 1918 г., установив продовольственную диктатуру, коммунистическая власть обрушила массовый террор на крестьянство, спровоцировав широкомасштабную гражданскую войну. 

Одними из первых ее жертв стали представители царской династии: в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. без суда и следствия в далеком Екатеринбурге была расстреляна семья отрекшегося от престола императора Николая II.

2. Ответим красным террором на белый террор!

С первых дней существования нового государства его руководством постоянно нагнеталась атмосфера гражданской войны, являющейся, по мнению Ленина, одной из форм « диктатуры пролетариата». А диктатура, учил Ленин, есть власть, опирающаяся не на закон, а на силу: « Прекрасная вещь революционное насилие и диктатура, если они применяются, когда следует и против кого следует». И это касалось как бывших дворян, капиталистов, купцов, духовенства, офицеров, так и интеллигенции, мелких собственников — крестьян и даже рабочих. Но курс на подавление и уничтожение целых сословий не мог не породить сопротивления, что и привело большевиков к войне против собственного народа.

 

В этих условиях главной задачей большевиков стало удержать власть, а сделать это оказалось невозможно без хорошо организованной армии и полиции. 

С задачей создания и укрепления боеспособной армии блестяще справился Л. Д. Троцкий, решительный, энергичный, действовавший, с одной стороны — угрозами и расстрелами, а с другой стороны — речами и вдохновенными призывами. Собранная не только из добровольцев, готовых жертвовать своей жизнью ради революции, но и из насильно мобилизованных, уставших от войны крестьян, из бывших царских солдат и офицеров, Красная армия смогла одержать победу. В своей борьбе большевики использовали все средства: привлечение на свою сторону царских военачальников и лидеров крестьянских соединений, и введение особым приказом расстрелов в армии, насильственное изъятие у крестьян продовольствия (продразверстка), захват и расстрел заложников из числа мирных жителей. 

5 сентября 1918 г. специальным декретом Совета Народных Комиссаров было объявлено о необходимости массового террора в тылу для борьбы с контрреволюцией. 

Одновременно с красным в стране бесчинствовал белый террор. Главными жертвами кровавых расправ оказывались мирные жители. 

Несмотря на то, что руководители противостоящего большевикам Белого движения – А. В. Колчак, А.И. Деникин, П. Н. Врангель, Н. Н. Юденич – обладали серьезным военным опытом, а жестокость карательных операций белых не уступала беспощадности противника, победа осталась за большевиками. На фронтах Гражданской войны погибло более 2 млн. человек. По оценкам демографов, потери гражданского населения были еще выше.

3. Очистим землю от нечисти!

7 (20) декабря 1917 г. в стране была создана и мощная карательная машина – 

Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК), которую возглавил Ф. Э. Дзержинский. ВЧК стала учреждением, взявшим на себя функции слежки, ареста, следствия, прокуратуры, суда, исполнения приговора и обеспечившим проведение красного террора. « Для нас важно, – учил чекистов Ленин, – что ЧК осуществляют непосредственно диктатуру пролетариата». 

В 1922 г. Дзержинский заявил, что теперь « нужно особенно зорко присматриваться к антисоветским течениям и группировкам, сокрушить внутреннюю контрреволюцию, раскрыть все заговоры низверженных помещиков, капиталистов и их прихвостней». 

И заговоры стали раскрывать. В июне — августе 1922 г. состоялся суд над партией эсеров, имевших огромную поддержку среди крестьянства. А разразившийся в начале 20-х гг. голод, особенно жестокий в Поволжье, дал возможность расправиться с Церковью. В.И. Ленин цинично предложил воспользоваться голодом в Поволжье и провести 

изъятие церковных ценностей. Экспроприация церковной собственности, напоминавшая обычный грабеж, сопровождалась арестами, судами, расстрелами. « Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять — тем лучше», — писал Ленин. На Московском и Петроградском церковных процессах 1922 г. к расстрелу за « сопротивление» сдаче церковных ценностей приговорили 21 священнослужителя. Как « главу контрреволюции» дважды арестовывали Патриарха Русской Православной Церкви Тихона. 

Ленин объявил: « Мы зажгли социализм у себя и во всем мире. Кто хоть сколько-нибудь мешает этой борьбе, с тем мы боремся без пощады. Кто не с нами, тот — против нас». Отчет ОГПУ 1924 г. показал распределение арестов по социальному составу. Основная масса арестованных — крестьяне, значительное количество рабочих, советских служащих, интеллигенции. 

С интеллигенций, как с каждым из « бывших» сословий, расправлялись без пощады — арестовывали, на основании Конституции РФ 1918 г. лишали гражданских и избирательных прав, высылали за границу. Внутри страны была введена жесткая цензура. 

В конце 20-х гг. « Шахтинское дело», процесс над Промпартией стали началом массовых репрессий и над технической интеллигенцией. Каждый седьмой инженер страны оказался за решеткой.

4. Уничтожим кулачество как класс!

С конца 20-х гг. началось массированное наступление власти на крестьянство. Л. Д. Троцкий объявлял: « Пока у нас недостаток хлеба, крестьянин должен будет давать советскому хозяйству натуральный налог в виде хлеба под страхом беспощадной расправы». 

Но только террора для усмирения крестьянства, восстававшего против грабительских поборов, было недостаточно. Большевики с самого начала работали на раскол деревни. Декретом от 11 июня 1918 г. были введены комитеты бедноты (комбеды), создававшиеся как противовес сельским советам. Комбеды участвовали в конфискации земельных участков у зажиточных крестьян, в изъятии хлебных запасов. 

Новая экономическая политика (нэп), объявленная в марте 1921 г., дала крестьянам некоторые временные послабления. 

В 1927 г. партия определила направление на создание коллективных хозяйств — колхозов – в деревне. Призывы добровольно записываться в колхоз не оказывали на крестьян, обладавших собственностью, серьезного влияния. Основным методом создания коллективных хозяйств оставалось насилие и угрозы. В первую очередь необходимо было лишить деревню ее хозяйственной верхушки – зажиточных крестьян (кулаков) и состоятельных середняков, которые для большинства сельского населения были противовесом советской пропаганде о преимуществах колхозов. 

Сталин объявил: « От политики ограничения эксплуататорских тенденций кулачества мы пришли к политике 

ликвидации кулачества как класса». За 1930 – 1931 гг. было выселено (с отправкой на спецпоселение) около 2 млн. крестьян. Страх перед раскулачиванием заставлял крестьян покорно вступать в колхоз и переносить ограничения их свободы: отсутствие паспортов, уголовное наказание за невыполнение нормы трудодней, работу без выходных и отпусков, скудное обеспечение продовольствием (за один трудодень выдавалось от 200 до 500 г зерна).  

В 1932 – 1933 гг. разразился голод, охвативший даже самые « хлебные» области: Украину, Северный Кавказ, Поволжье, Казахстан, Западную Сибирь, юг Центрально-Черноземного района и Урала. Его жертвами стали более 6 млн. человек. « Голодомор» был результатом политики власти по отношению ко всему крестьянству, а не только к кулачеству.

5. Советская власть не карает, а исправляет!

В начале 30-х гг. для содержания ссыльных и заключенных создается разветвленная сеть тюрем, лагерей, пересылок, поселений — то, что позднее А. И. Солженицын назвал « архипелагом ГУЛАГ». Началось его создание с Соловецкого монастыря, который в 1923 г. был превращен в Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН), куда поначалу заключали священников и монахов, солдат и офицеров Белой армии, политических противников большевиков, интеллигенцию. В 1930 г. концентрационные лагеря ОГПУ СССР переименованы в « исправительно-трудовые», создано Главное управление лагерей страны (ГУЛАГ). В 1934 г. ОГПУ было преобразовано в НКВД. Теоретическим оправданием массовых репрессий в 30-е годы стала сталинская концепция обострения классовой борьбы в стране по мере ее продвижения к социализму и необходимость в короткие сроки и при наименьших затратах провести индустриализацию страны и освоить отдаленные и труднодоступные районы. 

Выдвинутый в это время лозунг: « Советская власть не карает, а исправляет!» стал кратким выражением идеи « перековки» сознания заключенного в лагерь преступника. Сознание « классово враждебных элементов» исправляли не только трудом, но и с помощью печати, образования и искусства. Например, в Дмитровлаге, созданном для строительства канала Москва-Волга, выходило несколько десятков газет и журналов. Самыми массовыми были газеты « Перековка» и « Москва – Волга»

Идею « перековки» всячески пропагандировали. Беломорско-Балтийский канал посетила группа советских писателей во главе с М. Горьким, после чего была выпущена книга « Канал имени Сталина», живописующая успехи строительства и исправления преступников. 

Огромен список объектов, где применялся рабский ручной труд сотен тысяч заключенных. Беломорско-Балтийский канал им. Сталина, завершенный менее чем за два года, каналы Москва — Волга, Волга — Дон; автотрасса Москва – Минск; Куйбышевская и Усть-Каменогорская ГЭС; города Комсомольск-на-Амуре, Магадан, Норильск, Воркута, Северодвинск, Братск, Тайшет — вот далеко не полный перечень построенного узниками ГУЛАГа. На счету заключенных – постройки северных и сибирских железных дорог, заводов, почти всех объектов атомной промышленности, добыча золота на Колыме, Чукотке, в Якутии, добыча руды, угля, радиоактивных элементов и поставки леса.

6. Смерть врагам народа!

В 20-30-е гг. под ударом репрессивной машины оказались и представители партийной элиты. Первым с политической арены был устранен бывший глава Красной армии Л. Д. Троцкий, его выслали из страны. В 1940 г. он был убит за границей агентом НКВД. Все, имевшие к Троцкому какое-либо отношение, были репрессированы. 

Ближайшие соратники Ленина: Бухарин, Зиновьев, Каменев, Пятаков, Рыков — были расстреляны в 1936-1938 гг., получивших название « большого террора». В 1933-1939 гг. в стране из партии было исключено 2 млн. человек, из которых 1,2 млн. — арестовано. Все те, кого доводили живыми до открытых судебных процессов в 1936 – 1938 гг., полностью признавали себя виновными в ужасных злодеяниях против партии и народа. Г. Е. Зиновьев обращался в Президиум ЦИК СССР с просьбой о помиловании, письменно признавая все обвинения против него. Обвиняемые на открытых процессах должны были публично покаяться в своих преступлениях, чтобы ни у кого не возникало сомнения, что враг многолик, коварен, может быть где угодно и кем угодно. Народу навязывался страшный образ « врага», вредителя, террориста. Прокурор СССР, государственный обвинитель на политических процессах 1930-х гг. А. Я. Вышинский свои речи на судах заключал словами: « Вся наша страна, от малого до старого, ждет и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов!» 

Люди жили в обстановке нарастающего и хорошо организованного массового психоза, всеобщей подозрительности. На собраниях, в газетах и по радио непрерывно велась бешеная травля « врагов народа». После вынесения приговоров по открытым процессам проходили грандиозные митинги в поддержку решений суда. 

Вряд ли приходило в голову обывателю, требовавшему смертного приговора для этих « бешеных собак», что их признания – результат многодневных и изощренных пыток. В телеграмме от 10 января 1939 г., подписанной Сталиным, говорилось: « ЦК ВКП (б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК…». Физическим и моральным давлением человека вынуждали не только признавать свою вину, но и давать показания на других.

7. У партии незаменимых людей нет!

Особой кастой в Советском Союзе были военные – уверенные в своей неприкасаемости герои Гражданской войны. Но военный переворот в Испании, лидером которого был генерал Франко, усилил подозрения Сталина в том, что такое возможно и в России. « Возможным кандидатом в диктаторы» называли маршала Тухачевского, что решило его судьбу и судьбу почти всего высшего военного командования. Из почти 460 военных в звании от комдива и выше репрессиям подверглись почти 400, из них были уничтожены 350 человек (в годы войны погибли 320). После гибели высших руководителей арестовывали реально и мнимо связанных с ними людей. 

В это время был до предела упрощен механизм репрессий. Аресты и расстрелы людей проводились по лимитам (т.е. по разнарядке), утверждаемым ЦК партии и лично Сталиным. А по инициативе местных органов ОГПУ-НКВД эти лимиты постоянно увеличивались. В 1934 г. при НКВД образовалось Особое совещание (ОСО), которое без суда и следствия имело право высылать, ссылать, заключать в лагерь сроком до 5 лет. К 1941 г. оно могло осуждать на срок до 25 лет и приговаривать к расстрелу. Во время так называемого « большого террора» по распоряжению Сталина наркомами Г. Г. Ягодой и Н. И. Ежовым были утверждены такие внесудебные органы, как « тройки» и « двойки», которые по своему произволу решали судьбы людей. Членами « тройки» были секретарь обкома, крайкома или ЦК национальной компартии, начальник соответствующего управления НКВД и прокурор области, края, республики. По официальным данным только за 1937-1938 гг. было арестовано более 1,5 млн. человек, 1,3 млн. осуждены внесудебными органами, около 700 тысяч — расстреляны. 

Само понятие « враг народа» прочно вошло в повседневную жизнь, стало несмываемым клеймом не только для « разоблаченных изменников Родины», но и для их семей. Член семьи изменника Родины (ЧСИР) — подвергался физическим и моральным истязаниям. По решению Политбюро от 5 июля 1937 г. жен « врагов народа» заключали в лагеря на срок не менее 5-8 лет. Детей « врагов народа» либо отправляли в лагеря-колонии НКВД, либо водворяли в детские дома особого режима

В определенный момент наставала и очередь палачей оказаться на месте « врагов». Расстреляли последовательно возглавлявших НКВД Г.Г. Ягоду и Н. И. Ежова. На этом посту их сменил Л. П. Берия.

8. Ни шагу назад!

22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная война. В первые дни и месяцы войны в окружении и плену оказались многие части Красной армии. 

В августе-ноябре 1941 г. Сталин издал ряд приказов, требовавших: расстреливать на месте командиров и политработников, сдающихся в плен; их семьи арестовывать; семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия; части, попавшие в окружение и решившие сдаться, уничтожать всеми средствами. 28 июля 1942 г. вышел приказ № 227, известный как « Ни шагу назад!». На фронтах и в армиях организовывались для провинившихся штрафные роты и батальоны, а в их тылу — заградительные отряды, которые должны были расстреливать отступающих. 

В 1943 г. было создано Главное управление контрразведки – СМЕРШ (расшифровывалось как « смерть шпионам») для борьбы с саботажем и диверсиями в тылу армии. Кроме того, СМЕРШ контролировал политические настроения генералитета и офицерского корпуса Красной Армии. 

В самом начале войны репрессии коснулись целых народов. В августе 1941 г. отдан приказ о переселении всего немецкого населения Поволжья, за 1941 — 1942 гг. было депортировано более 900 тысяч немцев. За ними последовали карачаевцы, калмыки, балкарцы, чеченцы, ингуши, крымские татары. Осенью 1944 г. из 5 районов были высланы курды, турки-месхетинцы и хемшины. Депортированным народам навечно запрещался возврат на родину. В 1945 г. категория « спецпереселенцев» составляла 2,2 млн. человек. 

Окончание войны не заставило руководство страны отказаться от репрессий. В мае 1945 г. в тылах Белорусского и Украинского фронтов были сформированы проверочно-фильтрационные лагерядля размещения освобождаемых военнопленных и репатриантов. Из 1 836 000 наших военнопленных, вернувшихся на Родину из Германии, 608 095 человек были направлены в рабочие батальоны, а 338 618 — в лагеря НКВД. 

Потери населения Советского Союза в Великой Отечественной войне были огромны. При общем населении в 195 млн. человек страна потеряла, по официальным — явно заниженным — данным, 27 млн., из них только 8,7 млн. погибли на фронте (альтернативные оценки вдвое больше), остальные — гражданские жертвы войны или участники партизанских действий.

9. Развенчаем культ личности!

 Окончание войны породило в обществе надежды на изменения политической и экономической ситуации в стране. Но вместо обновления власть, по уже хорошо известному сценарию, переключила внимание народа на поиск и разоблачение внутренних и внешних врагов. В условиях начавшейся « холодной войны» с бывшими союзниками была развернута кампания борьбы с « низкопоклонством перед Западом», которая затронула научную и художественную жизнь. В 1946-1948 гг. в ряде постановлений ЦК ВКП (б) были даны оскорбительные оценки творчества и личности А.А. Ахматовой, М.М. Зощенко, Д.Д. Шостаковича, В.И. Мурадели. Многие известные деятели культуры обвинялись в аполитичности, безыдейности, пропаганде буржуазной идеологии. 

В январе 1949 г. началась кампания против « безродных космополитов», а по сути, против евреев. В декабре 1948 г. был распущен Еврейский антифашистский комитет, а его активные деятели арестованы, в 1949 г. убит С.М.Михоэлс, народный артист СССР. Апогея эта кампания достигла в последние месяцы жизни Сталина, когда была арестована группа видных врачей-евреев, работавших в Кремлевской больнице и обвиненных в преднамеренном убийстве высокопоставленных пациентов. Вал репрессий был остановлен только смертью Сталина 5 марта 1953 г. 

В 1956 г. на XX съезде партии 1-й секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев произнес « секретную» речь, где осуждался « культ личности» Сталина и преступления сталинского режима. Фактически Хрущев показал, что вся история партии с 1934 г., времени безраздельного господства Сталина, была историей преступлений, беззаконий, массовых убийств, некомпетентности руководства. Но его разоблачения ограничивались только преступлениями, совершенными по отношению к членам партии, поддерживавшим Сталина и генеральную линию партии, но не по отношению к участникам оппозиции. Не упоминал Хрущев и о главных жертвах режима – миллионах простых людей. 

После XX съезда началось массовое освобождение и реабилитация политических заключенных. Завершился процесс реабилитации лишь к началу XXI века. Но в своих преступлениях против народа ни коммунистическая партия, ни советское государство, ни пришедшая ему на смену власть не покаялись.

Причины «большого террора» — Ведомости

В чем причины «большого террора»? Не сталинских репрессий вообще, а именно их всплеска в 1937–1938 гг. ?

Вокруг этого вопроса идут споры. Некоторые историки обращают внимание на прошедшие в конце 1937 г. первые выборы в советы на основе тайного голосования. Они предполагают, что сталинское руководство стремилось обезопасить себя от всяких неожиданностей на выборах со стороны враждебных элементов. Такие предположения вызывают сомнения, потому что процесс голосования и подсчета голосов полностью контролировался. Кроме того, массовые операции продолжались и после выборов, в течение почти всего 1938 года.

Некоторые специалисты усматривают в массовых операциях орудие социальной инженерии, насильственной унификации общества. Такие мотивы, несомненно, характерны для любого диктатора. Однако, полагаясь только на них, мы не сможем понять, почему Сталин решил в ударном порядке «унифицировать» общество именно в 1937 г. Много пишут о стремлении кремлевской власти найти козлов отпущения среди чиновников, объявить их ответственными за огромные тяготы жизни народа, выпустить пар социального напряжения. И этот мотив, несомненно, присутствовал во всех сталинских репрессиях, в том числе в чистках номенклатуры в 1937–1938 гг. Однако он не объясняет массовые операции, которые обрушились в основном на рядовых граждан страны. Обращается внимание на необходимость обеспечения рабочей силой растущей экономики ГУЛАГа. Однако применительно к 1937–1938 гг. и это объяснение не работает. Среди 700 000 расстрелянных и замученных в ходе следствия подавляющее большинство составляли люди в трудоспособном возрасте. Их просто уничтожили, а не послали на хозяйственные объекты ГУЛАГа.

Более убедительными кажутся те историки, которые связывают массовые операции с обозначившейся угрозой войны. Действительно, можно отметить синхронное развитие репрессий в СССР и обострение международной обстановки – ремилитаризация Рейнской зоны, война в Испании, нарастание агрессивности Гитлера. Об угрозе со стороны внутренних врагов в случае войны много говорили в 1937–1938 гг. советские лидеры, прежде всего Сталин. Содержание приказов, регулирующих массовые операции, также демонстрировало стремление сталинского руководства ликвидировать воображаемую «пятую колонну». Уместно напомнить, что и само понятие «пятая колонна» появилось накануне, в 1936 г., в охваченной гражданской войной Испании. Подготовкой к войне объясняли массовые операции сами сотрудники НКВД в своей среде. Так, один из руководителей региональных управлений НКВД следующим образом объяснял своим подчиненным причины всплеска террора: «СССР воюет с Японией, скоро начнется война с Германией <…> На НКВД правительство возлагает надежду в смысле очистки страны от чуждого элемента <…> Поэтому необходимо по Союзу расстрелять до 5 млн человек». Цифра, конечно, была названа мифическая (всего в 1937–1938 гг. было расстреляно около 700 000 «врагов»), однако суть умонастроений чекистов это разъяснение передает. С разной степенью искренности они подчинились директивам Сталина, который был охвачен манией выявления и уничтожения врагов. Были ли миллионные жертвы террора действительными врагами? Ответ на этот вопрос дали проверки дел осужденных, которые начались уже при Сталине и достигли значительных масштабов после его смерти. Подавляющее большинство арестованных в 1937–1938 гг. (как и в другие периоды) были признаны невиновными. Заговоры и «пятая колонна» существовали в представлениях Сталина и его соратников, но никак не в реальности.

Подводя итоги этого кратчайшего обзора дискуссий о причинах «большого террора», можно отметить, что на самом деле между сторонниками различных точек зрения не так много разногласий. Главное – все они полагают, что террор 1937–1938 гг. был серией централизованных и управляемых из Кремля акций, главным инициатором и двигателем которых являлся Сталин. О мотивах же Сталина и его специфическом восприятии действительности можно строить разные предположения.

Миф «Сталин ни при чем»

На первый взгляд тезис о сугубой централизации террора и ведущей роли в нем Сталина может показаться банальным и не достойным специального упоминания. Действительно, в течение многих десятилетий никто, начиная с современников «большого террора», не сомневался в этом тезисе. Вызов этим основам был брошен в начале 1980-х гг. западными историками-ревизионистами. Молодые и амбициозные, явно дразня отцов-основателей советологии, они делали провокационные заявления: о стихийности террора, о слабой причастности к террору Сталина, об ответственности за террор советской бюрократии, манипулировавшей центральной властью и т. д. Никаких серьезных доказательств в пользу новых версий не приводилось, да и не могло быть приведено. Эффект новизны достигался за счет эпатирующих утверждений и слишком свободных трактовок известных фактов. Появившись как очередная историографическая мода, это направление неизбежно сошло на нет после открытия архивов. Документы доказали его полную несостоятельность.

Однако прошло совсем немного времени, и знамя западных ревизионистов было подхвачено в России. Первым это сделал Ю. Н. Жуков, автор ряда публикаций об «ином Сталине». В своих работах он широко заимствовал основные идеи и положения ревизионистов, уже отвергнутые научной историографией. Жуков довел концепцию непричастности Сталина к террору до логического конца. Его «иной Сталин» предстает демократом, который мечтал о том, чтобы дать стране свободу и реальную конституцию, но был вынужден подчиниться региональным партийным секретарям. Именно они в своих корыстных интересах навязали беспомощному Сталину политику «большого террора». Правда, как конкретно могли эти запуганные и вскоре полностью уничтоженные чиновники давить на Сталина, Жуков и его единомышленники не объясняют. Они ограничиваются намеками и сомнительными интерпретациями случайных документов, которые не относятся к делу. Тот факт, что региональные секретари, якобы давившие на Сталина, были расстреляны еще до того, как массовые операции вступили в свою решающую фазу, изобретателей мифов не волнует. В общем, получается так, что террор организовали мертвые чиновники-коррупционеры, но не здравствующий Сталин и его помощники.

В причудливой политической обстановке современной России такие нелепые схемы оказались востребованными. Различными их перепевами и модификациями заполнены полки российских книжных магазинов и интернет. И только по этой причине, чтобы предостеречь действительно думающих читателей от обмана, мне пришлось уделить так много места этим вовсе не заслуживающим внимания публикациям и заявлениям.

Нужно сказать, что сам Сталин никогда не обвинял уничтоженных им партийных секретарей в эксцессах массовых операций. Это было бы слишком даже для сталинской пропагандистской машины. В отличие от нынешних писателей Сталин хорошо знал, что руководители большинства регионов страны, которым ревизионисты приписывают авторство террора, были арестованы еще до начала массовых операций. Ответственность за террор сталинским руководством была возложена на «врагов народа, пробравшихся в органы НКВД». В середине ноября 1938 г. массовые операции завершились так же централизованно, как и начались, специальными постановлениями политбюро. 24 ноября от должности наркома внутренних дел был освобожден Николай Ежов. Вскоре его арестовали и расстреляли. Новым главой НКВД стал очередной сталинский выдвиженец – Лаврентий Берия. Начался этап выхода из террора, который также внимательно исследуется в последнее время историками.

Этот новый поворот, как тогда говорили, «восстановление социалистической законности», требовал определенного организационно-идеологического сопровождения. Задача властей состояла в том, чтобы отвести от истинных виновников трагедии, от руководства страны, социальное недовольство, копившееся в период террора. Важным элементом кампании выхода из террора было демонстративное освобождение незначительной части арестованных. Больше шансов выйти на свободу было у тех, кто в конце 1938 г. еще находился под следствием. Практически не пересматривались дела расстрелянных. Более того, от родственников скрывался сам факт расстрела.

Важной частью кампании выхода из террора было расширение списка козлов отпущения, виновников произвола. Помимо «врагов, пробравшихся в ряды НКВД» сталинский режим возложил ответственность за массовые репрессии на рядовых граждан, объявив о наличии в их среде клеветников, писавших заявления на честных людей. Некоторые из «клеветников» были показательно осуждены, а информация о таких судах помещена в центральной прессе.

Именно тогда в массовом сознании закрепилось два мифа. Первый – о том, что массовые репрессии были ежовщиной, т. е. инициативой и виной Ежова и его прислужников. Второй – о том, что важной причиной террора были доносчики, раскручивавшие маховик арестов. Если первый миф в значительной мере постепенно был преодолен, то второму оказалась уготована долгая судьба. Можно сказать, что он широко распространен до сих пор, хотя почти не был предметом глубоких исследований. Историки, долгое время работавшие с доступными официальными материалами, находились под влиянием сообщений о митингах и собраниях, клеймивших врагов народа и требовавших крепить бдительность. Логика таких рассуждений была слишком простой: раз люди миллионами поднимали руки на митингах, значит, миллионы действительно участвовали в разоблачении врагов, писали доносы друг на друга. Концепция «террора снизу» отчасти подтверждалась мемуарными свидетельствами о наличии доносов, которые, несомненно, существовали, и в немалом числе.

Первые серьезные сомнения по поводу доносов у историков появились в начале 1990-х гг., когда ненадолго открылся доступ к материалам следственных дел 1937–1938 гг. Выяснилось, что основой обвинительных материалов в следственных делах были признания, полученные во время следствия. При этом заявления и доносы как доказательство вины арестованного в следственных делах встречаются крайне редко. Глубокое исследование механизмов «большого террора» вполне разъяснило причины такого положения. Организация массовых операций 1937–1938 гг. не предусматривала широкого использования доносов как основы для арестов. Изъятия антисоветских элементов проводились первоначально на основе картотек НКВД, а затем на основе показаний, выбитых на следствии. Запустив конвейер допросов с применением пыток, чекисты в избытке были обеспечены «врагами» и не нуждались в подсказках доносчиков. В конце 1937 г. Ежов разослал в УНКВД краев и областей указание с требованием сообщить о заговорах, которые были вскрыты с помощью рабочих и колхозников. Результаты были разочаровывающими. Типичная шифровка пришла 12 декабря 1937 г. от начальника Омского УНКВД: «Случаев разоблачения по инициативе колхозников и рабочих шпионско-диверсионных троцкистско-бухаринских и иных организаций не было».

Итак, сталинский террор и массовые доносы были явлениями связанными, но в значительной степени автономными. Активизируясь по мере нарастания террора, доносы, несомненно, служили основанием для определенного количества арестов. Однако истинные причины эскалации террора, его цели и направления определялись вовсе не общественной активностью, а планами и приказами высшего руководства страны и деятельностью карательных органов, запрограммированных на фабрикацию дел о массовых и разветвленных контрреволюционных организациях.

Устойчивость мифа о всеобщем доносительстве как движущей силе террора может служить одним из показателей относительной эффективности сталинской пропаганды. Однако внушить ложные идеи было гораздо проще, чем преодолеть глубинные последствия «большого террора». Наиболее известное из таких последствий – ослабление Красной армии накануне войны. Многие историки убедительно доказывают, что массовые аресты и увольнения командного состава не просто лишили армию некоторой части опытных кадров. Они вселили в уцелевших командиров чувство неуверенности, боязнь инициативы, подрывали армейскую дисциплину. Еще одним свидетельством разрушительности террора многие историки считают массовый коллаборационизм военного периода. Это явление, как и вообще моральное состояние советского общества, деформированное репрессиями, все чаще становится темой исторических исследований. Историки экономики зафиксировали, что в 1937 г. в СССР начался серьезный экономический кризис, спад промышленного производства. Одной из его причин считают массовые аресты инженерно-технических работников, падение качества руководства и трудовой дисциплины. В серьезном кризисе в 1937–1938 гг. оказался даже гулаговский сектор советской экономики, который, казалось бы, должен был выиграть от массовых репрессий. Как показали исследования архивов, лагерная система не смогла «освоить» огромные потоки заключенных. Результатом были дезорганизация лагерей, массовая смертность заключенных, заметное падение показателей экономики принудительного труда.

Этот короткий перечень составляет лишь вершину огромного айсберга. Проблема последствий террора имеет всеобъемлющий характер, потому что не существовало ни одной области социально-экономической жизни, которую не затронули бы массовые аресты и расстрелы. Изучение этих вопросов – одна из перспективных задач для историков советского общества. Задача научная, но, как кажется все чаще, не только.

Автор – ведущий научный сотрудник Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий, профессор Школы исторических наук НИУ ВШЭ.

Мемориал — Общие базы жертв репрессий

Публичная оферта о заключении договора пожертвования

Договор

о благотворительном пожертвовании

(публичная оферта)

г. Москва 1 апреля 2017 г.

Международная общественная организация «Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал», в лице Исполнительного директора Жемковой Елены Борисовны, действующей на основании Устава, именуемая в дальнейшем «Благополучатель», настоящим предлагает физическим лицам или их представителям, именуемым в дальнейшем «Благотворитель», совместно именуемые «Стороны», заключить Договор о благотворительном пожертвовании на нижеследующих условиях:

1.Общие положения о публичной оферте

1.1. Данное предложение является публичной офертой в соответствии с пунктом 2 статьи 437 Гражданского Кодекса РФ.

1.2. Акцептом настоящей оферты является осуществление Благотворителем перечисления денежных средств на расчётный счёт Благополучателя в качестве благотворительного пожертвования на уставную деятельность Благополучателя. Акцепт данного предложения Благотворителем означает, что последний ознакомился и согласен со всеми условиями настоящего Договора о благотворительном пожертвовании с Благополучателем.

1.3. Оферта вступает в силу со дня, следующего за днём её публикации на официальном сайте Благополучателя www.memo.ru , именуемом в дальнейшем «Сайт».

1.4. Текст настоящей оферты может быть изменен Благополучателем без предварительного уведомления и действует со дня, следующего за днём его размещения на Сайте.

1.5. Оферта действует до дня, следующего за днем размещения на Сайте извещения об отмене Оферты. Благополучатель вправе отменить Оферту в любое время без объяснения причин.

1.6. Недействительность одного или нескольких условий Оферты не влечёт недействительности всех остальных условий Оферты.

1.7. Принимая условия данного соглашения, Благотворитель подтверждает добровольный и безвозмездный характер пожертвования.

2.Предмет договора

2.1. По настоящему договору Благотворитель в качестве благотворительного пожертвования перечисляет собственные денежные средства на расчётный счёт Благополучателя, а Благополучатель принимает пожертвование и использует на уставные цели.

2.2. Выполнение Благотворителем действий по настоящему договору является пожертвование в соответствии со статьей 582 Гражданского кодекса РФ.

3.Деятельность Благополучателя

3.1. Целью деятельности Благополучателя в соответствии с Уставом является::

— содействие в построении развитого гражданского общества и демократического правового государства, исключающего возможность возврата к тоталитаризму;

— формирование общественного сознания на основе ценностей демократии и права, преодоление тоталитарных стереотипов и утверждение прав личности в политической практике и общественной жизни;

— восстановление исторической правды и увековечение памяти жертв политических репрессий тоталитарных режимов;

— выявление, обнародование     и критическое осмысление информации о нарушениях прав человека тоталитарными режимами в прошлом и прямых и косвенных последствиях этих нарушений в настоящем;

— содействие полной и гласной моральной и юридической реабилитации лиц, подвергшихся политическим репрессиям, принятию государственных и других мер по возмещению нанесенного им ущерба и предоставлению им необходимых социальных благ.

3.2. Благополучатель в своей деятельности не имеет целью извлечение прибыли и направляет все ресурсы на достижение уставных целей. Бухгалтерская отчетность Благополучателя ежегодно проходит аудиторскую проверку. Благополучатель публикует информацию о своей работе, целях и задачах, мероприятиях и результатах на сайте www.memo.ru и в других открытых источниках.

4. Заключение договора

4.1. Акцептовать Оферту и тем самым заключить с Благополучателем Договор вправе только физическое лицо.

4.2. Датой акцепта Оферты и соответственно датой заключения Договора является дата зачисления денежных средств на банковский счёт Благополучателя. Местом заключения Договора считается город Москва Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 434 Гражданского кодекса Российской Федерации Договор считается заключенным в письменной форме.

4.3. Условия Договора определяются Офертой в редакции (с учётом изменений и дополнений), действующей (действующих) на день оформления платёжного распоряжения или день внесения им наличных денег в кассу Благополучателя.

5. Внесение пожертвования

5.1. Благотворитель самостоятельно определяет размер суммы благотворительного пожертвования и перечисляет его Благополучателю любым платёжным методом, указанным на сайте www.memo.ru на условиях настоящего Договора.

5.2. При перечислении пожертвования путём оформления списания с банковского счёта в назначении платежа следует указать «Пожертвование на уставную деятельность».

6. Права и обязанности сторон

6.1. Благополучатель обязуется использовать полученные от Благотворителя по настоящему договору денежные средства строго в соответствии с действующим законодательством РФ и в рамках уставной деятельности.

6.2.  Благотворитель даёт разрешение на обработку и хранение персональных данных, используемых Благополучателем исключительно для исполнения указанного договора.

6. 3. Благополучатель обязуется не раскрывать третьим лицам личную и контактную информацию Благотворителя без его письменного согласия, за исключением случаев требования данной информации государственными органами, имеющими полномочия требовать такую информацию.

6.4. Полученное от Благотворителя пожертвование, по причине закрытия потребности частично или полностью не израсходованное согласно назначению пожертвования, указанному Благотворителем в платежном поручении, не возвращается Благотворителю, а перераспределяется Благополучателем самостоятельно на другие актуальные программы.

6.5. Благополучатель имеет право извещать Благотворителя о текущих программах с помощью электронных, почтовых и СМС-рассылок, а также с помощью телефонных обзвонов.

6.6. По запросу Благотворителя (в виде электронного или обычного письма) Благополучатель обязан предоставить Благотворителю информацию о сделанных Благотворителем пожертвованиях.

6.7. Благополучатель не несет перед Благотворителем иных обязательств, кроме обязательств, указанных в настоящем Договоре.

7.Прочие условия

7.1. В случае возникновения споров и разногласий между Сторонами по настоящему договору, они будут по возможности разрешаться путем переговоров. В случае невозможности разрешения спора путем переговоров, споры и разногласия могут решаться в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации в судебных инстанциях по месту нахождения Благополучателя.

8.Реквизиты сторон

БЛАГОПОЛУЧАТЕЛЬ:

Международная общественная организация «Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал»
ИНН:    7707085308
КПП:    770701001
ОГРН:    1027700433771
Адрес:127051, Москва, Малый Каретный переулок, д.12,
Электронный адрес: [email protected]
Банковские реквизиты:
Международный Мемориал
Расчетный счет:    40703810738040100872
Банк:    ПАО СБЕРБАНК  г. МОСКВА
БИК:    044525225
Корр. счет:    30101810400000000225

День памяти жертв политических репрессий

В День памяти жертв политических репрессий вспоминают миллионы людей, которые были необоснованно подвергнуты репрессиям, отправлены в исправительно-трудовые лагеря, в ссылку, лишены жизни в годы сталинского террора и после него.

Точных данных о числе жертв массовых политических репрессий, пик которых пришелся на 1930-е годы, нет до сих пор. По данным общества «Мемориал», речь идет как минимум о 12 миллионах человек, по оценкам Музея истории ГУЛАГа — о 20 миллионах, свыше миллиона человек были расстреляны.

Только в 1937-1938 годы, по официальным данным, по политическим обвинениям было арестовано более 1,5 миллиона человек, 1,3 миллиона осуждены внесудебными органами, около 700 тысяч — расстреляны. В повседневную жизнь советских людей вошло понятие «враг народа». По решению Политбюро от 5 июля 1937 года жен «врагов народа» заключали в лагеря на срок не менее 5-8 лет. Детей «врагов народа» либо отправляли в лагеря-колонии НКВД, либо водворяли в детские дома особого режима.

«Чистке» подверглись все слои населения: партийные и советские работники, научная и творческая интеллигенция. Перед Великой Отечественной войной (1941-1945) из рядов армии было «вычищено» 45% командного состава. После войны в лагеря попали тысячи репатриированных граждан и военных, прошедших вражеский плен. Не избежали карательных санкций и представители рабочего класса и крестьянства.

Было практически ликвидировано казачество. Подверглись преследованиям представители абсолютно всех религиозных конфессий. От террора пострадали все народы страны. 3,5 миллиона человек было репрессировано по национальному признаку.

Общее число лиц, подвергшихся репрессиям не в судебном (или квазисудебном), а в административном порядке, составляет 6,5-7 миллионов человек.

Основным объектом репрессивной политики режима в 1960-1980-е годы было диссидентство (инакомыслие). За период с 1967 года по 1971 год органами КГБ было «выявлено» более трех тысяч группировок «политически вредного характера».

Реабилитация жертв политических репрессий началась в СССР в 1954 году. В середине 1960-х годов эта работа была свернута и возобновилась лишь в конце 1980-х годов.

В 1989 году началась массовая реабилитация. Был найден и предан гласности ряд мест массовых погребений, среди них Куропаты (лесное урочище на северо-восточной границе Минска, Белоруссия), Левашово (Ленинградская область), Бутово (Москва), Коммунарка (Москва). Появились первые книги памяти о погибших и пропавших без вести от репрессий.

После событий августа 1991 года правительство России продолжило программу реабилитации, подкрепив ее законодательными актами.

18 октября 1991 года был принят закон РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий». Его целью является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории РСФСР с 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.

Для обеспечения исполнения закона в 1992 году была создана Комиссия при президенте по реабилитации жертв политических репрессий.

В целях восстановления справедливости, законных прав граждан России на свободу совести и вероисповедания 14 марта 1996 года вышел указ президента РФ «О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий».

За прошедшие годы были изданы сотни книг памяти с именами репрессированных, тысячи исследований и сборников документальных материалов о репрессиях, установлены памятные знаки и монументы жертвам репрессий, продолжалась работа с архивными материалами, создавались тематические музейные экспозиции.

В 1991-2014 годах были реабилитированы 3 510 818 человек, а также признаны подвергшимися политическим репрессиям и реабилитированы 264 085 человек (детей репрессированных лиц).

18 августа 2015 года премьер-министр РФ Дмитрий Медведев утвердил концепцию государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий, которая должна быть реализована до 2020 года. Концепция предполагает, в частности, создание образовательных и просветительских программ, создание условий для свободного доступа пользователей к архивным документам и другим материалам, разработку и реализацию эффективной государственной политики в сфере увековечения памяти жертв политических репрессий, а также деятельного патриотизма.

Для координации деятельности, направленной на реализацию концепции, в 2016 году была создана межведомственная рабочая группа.

В том же году был принят закон, закрепивший за органами государственной власти и местного самоуправления право на осуществление мер по увековечению памяти жертв политических репрессий и оказание поддержки некоммерческим организациям, занимающимся такой деятельностью.

Одним из первых памятников жертвам политических репрессий в Советском Союзе стал Соловецкий камень, установленный 30 октября 1990 года в сквере у Политехнического музея на Лубянской площади в Москве. Гранитный валун был привезен активистами общества «Мемориал» с Соловецких островов (архипелаг в Белом море), где с 1919 года находился концлагерь, с 1923 года лагерь особого назначения, а в 1937-1939 годах — Соловецкая тюрьма особого назначения. Сначала камень рассматривался как временный вариант памятника, но серый гранитный валун стал особым символом России. Ежегодно накануне Дня памяти жертв политических репрессий активисты правозащитного центра «Мемориал» проводят у Соловецкого камня акцию «Возвращение имен», в ходе которой читают имена и фамилии репрессированных.

Акция памяти также проходит на Бутовском полигоне в Москве. Бывший стрелковый полигон НКВД в Бутово хорошо известен как одно из мест массовых расстрелов и захоронений жертв политических репрессий советской эпохи.

В Санкт-Петербурге также есть Соловецкий камень. Он был установлен на Троицкой площади в 2002 году. Каждый год в День памяти жертв политических репрессий у Соловецкого камня проходит митинг родственников репрессированных.

30 октября 2017 года в Москве на проспекте академика Сахарова был открыт общенациональный мемориал жертвам политических репрессий. Монумент представляет собой шестиметровую «Стену скорби» (скульптор Георгий Франгулян) — двусторонний бронзовый горельеф длиной в 30 метров с несколькими арками, составленный из очертаний многочисленных фигур, символизирующих погибших от репрессий. По краям монумента установлены две рельефных таблички со словом «Помни» на разных языках. В композицию площади, на которой установлен мемориал, входят камни, привезенные из различных регионов России, где находились лагеря. На камнях размещена надпись «Знать… Не забыть… Осудить… Простить!» авторства Натальи Солженицыной. Проект был реализован Фондом памяти на государственные средства и народные пожертвования.

В сентябре 2017 года на Бутовском полигоне открылся мемориал «Сад памяти», а в ноябре того же года в Екатеринбурге был открыт мемориал «Маски скорби. Европа-Азия», созданный по проекту Эрнста Неизвестного. «Маска скорби» также есть и в Магаданской области.

Монумент был открыт в 1996 году. Памятник расположен на сопке Крутой, где в сталинские времена находилась «Транзитка» — перевалочный пункт, с которого заключенных отправляли по колымским лагерям.

27 октября 2018 года в новой Москве на бывшем спецобъекте НКВД СССР «Коммунарка» была открыта Стена памяти жертвам репрессий. Со 2 сентября 1937 года по 24 ноября 1941 года на территории «Коммунарки» были захоронены 6609 человек. Их имена, выявленные по расстрельным актам в Центральном архиве ФСБ, помещены на Стену памяти.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Путин: последствия политических репрессий ощутимы до сих пор

Автор фото, Mikhail Dzhaparidze/tass

Подпись к фото,

Мемориал жертв политических репрессий открылся на пересечении Садового кольца и Проспекта Сахарова

Президент России Владимир Путин назвал политические репрессии в бывшем Советском Союзе ударом по народу, который в России «ощущается до сих пор». По словам Путина, «никаких оправданий этим преступлениям быть не может». Он призвал не допустить забвения жертв, но не «сводить счеты».

Владимир Путин выступил в понедельник на церемонии открытия памятника жертвам политических репрессий в центре Москвы, на пересечении проспекта Академика Сахарова с Садовым кольцом.

«Для всех нас, для будущих поколений, что очень важно, важно знать и помнить об этом трагическом периоде нашей истории, когда жестоким преследованиям подвергались целые сословия, целые народы: рабочие и крестьяне, инженеры и военачальники, священники, государственные служащие, ученые и деятели культуры», — цитирует агентство РИА Новости выступление Путина.

«Политические репрессии стали трагедией для всего нашего народа, для всего общества, жестоким ударом по нашему народу, по его корням, культуре, самосознанию, последствия мы ощущаем до сих пор», — сказал российский президент.

«Нам и нашим потомкам надо помнить о трагедии репрессий, о тех причинах, которые их породили, но это не значит призывать к сведению счетов, нельзя снова подталкивать общество к опасной черте противостояния. Сейчас важно для всех нас опираться на ценности доверия и стабильности,» — заявил Путин.

При Сталине и после него

Политические репрессии в СССР начались в период после октябрьского переворота 1917 года, продолжились в 1920-х годах рядом дел о политических преступлениях и с разной интенсивностью массово продолжались вплоть до смерти Иосифа Сталина в 1953 году.

Несмотря на разоблачение Хрущевым культа личности Сталина и реабилитацию многих невинно осужденных, в последующие десятилетия в СССР репрессии продолжились. Советская власть жестоко подавила десятки массовых стихийных протестов, а кампании по преследованию диссидентов не прекращались вплоть до начала горбачевской перестройки.

30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. Дата была выбрана в память о голодовке, которую 30 октября 1974 года начали узники мордовских и пермских лагерей. Политзаключенные объявили ее в знак протеста против политических репрессий в СССР.

Период 1937-1938 года, когда репрессии приобрели особенно массовый размах, называют «Большим террором».

Первые массовые расстрелы произошли на Левашовском полигоне под Ленинградом 2 августа 1937 года и на Бутовском полигоне в Подмосковье 8 августа. Только в двух этих местах были убиты соответственно 45 тысяч и 20 тысяч человек.

Автор фото, Mikhail Dzhaparidze\tass

Подпись к фото,

Открытый в понедельник памятник жертвам репрессий (на фото) авторы назвали «Стеной скорби»

В общей сложности с августа 1937-го по ноябрь 1938 года НКВД арестовал 1 548 366 человек, из которых 1 344 923 были осуждены, в том числе 681 692 расстреляны. Казнили в среднем по полторы тысячи человек в день.

Для сравнения, число жертв якобинского террора во Франции составило около 40 тысяч человек, в период «столыпинской реакции» были расстреляны и повешены примерно 2 200 человек, с 1825-й по 1905 год в России вынесли 625 смертных приговоров, из которых привели в исполнение 191.

Что касается современной России, то власти заявляют, что в стране нет ни политических репрессий, ни политзаключенных. Однако в день открытия «Стены скорби» правозащитное общество «Мемориал» опубликовало обновленные списки людей, которых считает политическими заключенными. Правозащитники считают, что включенные в списки люди отбывают наказание или преследуются только из-за того, что реализовали свои права.

В списках «Мемориала» 117 фамилий. За прошедший год на свободу вышли 28 политзаключенных, говорят в «Мемориале», но за тот же период 45 человек пополнили списки политзаключенных, которые в «Мемориале» называют заведомо неполными.

обзор современных историографических исследований – тема научной статьи по истории и археологии читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка

Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 12 (150). История. Вып. 31. С. 145-149.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕПРЕССИИ В СССР ПЕРИОДА СТАЛИНСКОЙ ДИКТАТУРЫ (1928-1953 ГОДЫ): ОБЗОР СОВРЕМЕННЫХ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

В статье проведен обзор основных советских и постсоветских историографических исследований, посвященных проблеме политических репрессий в СССР периода сталинской диктатуры (1928-1953 гг.). В частности, автором рассмотрен процесс эволюции исследовательских проблем, начиная с конца 1950-х гг. и заканчивая серединой десятых годов XXI в.

Ключевые слова: историографические исследования, политические репрессии, сталинизм, политические процессы, «раскулачивание», «большой террор», «депортации», «трудар-мия».

Проблематика сталинских политических репрессий в СССР не является «белым пятном» в новейшей историографии. Современные отечественные исследователи внесли значительный вклад в анализ данных явлений. Однако большинство авторов не ставили перед собой задачу изучения репрессий в СССР в историографическом контексте.

В советской исторической науке проблема сталинских политических репрессий в СССР в силу идеологических и политических факторов не могла стать самостоятельным объектом изучения. Из этого следует то, что исследование проблемы сталинских репрессий в СССР было начато лишь с начала 1990-х гг.

К примеру, в 1990 г. была опубликована статья Л. Н. Лопатина, в которой впервые была предпринята попытка осмысления истории репрессий в 1920 — 1930-х гг. в историографическом контексте. В этой публикации автор охарактеризовал судебные политические процессы конца 1920 — 1930-х гг. в СССР как «сфальсифицированные» официальной властью1.

Далее Л. Н. Лопатин сделал объективное замечание об общей слабости публикаций, посвященных теме сталинских репрессий вышедших с середины 1980-х гг.: «В публикациях, даже самых последних, явно не достает ссылок на первоисточники, особенно архивные»2.

Кроме того, автор призвал исследователей не дожидаться рассекречивания фондов ведомственных архивов причастных к реализации репрессивной политики в СССР, а приступить к анализу архивных данных государственных архивов с целью сбора прямой и косвенной информации о репрессиях: «По имеющимся в открытом доступе архивным

материалам можно установить время начала массовых репрессий, их направленность в разные годы, масштабы, фамилии репрессированных и даже предположить механизм фабрикации дел»3.

В постсоветской исторической науке предпринят ряд попыток в рассмотрении отдельных аспектов темы сталинских репрессий в историографическом ракурсе. Современные историографические обзоры отличаются не только использованием новых методологических подходов, но и глубиной анализа, критическим подходом в оценке исторических исследований, что в определенной области позволяет определить важнейшие тенденции разработки данной проблемы, научно-теоретический и методологический уровень ряда исследований, широту тематики, выявить некоторые спорные позиции и мнения.

К примеру, ряд исследователей проанализировали историографию репрессивных акций со стороны государства в отношении крестьянства в связи с «ликвидацией кулачества как класса».

Наиболее фундаментальным историографическим исследованием, посвященным насильственной коллективизации в СССР, где широкое освещение получили репрессии против советского крестьянства — стала монография омского историка В. М. Самосудова на тему «Современная отечественная историография коллективизации (1980-е — середина 90-х годов)». В данной публикации автор рассмотрел эволюцию не только в отечественной, но и зарубежной исторической науке проблемы репрессий в отношении крестьянства в 1929-1933 гг. на основе вышедших публикаций середины 1930-х гг.4

В 2001 г. была опубликована статья новосибирского историка С. А. Красильникова, посвященная феномену спецпереселенцев в 1930-х гг. новейшей исторической литературе. В частности, можно согласиться со следующим выводом автора: «Несмотря на обилие и разнообразие публикаций, пока нет достаточных оснований считать эту проблематику не только исчерпанной, но даже в достаточной мере сложившейся. Прорыв в методологической и концептуальной сферах, а также и в накоплении источниковой базы, происшедший в начале 1990-х гг., оборачивается ныне если не спадом, то определенного рода стагнацией, признаком чего служит не только повторение в прошлом апробированных схем и подходов зрелыми, сложившимися исследователями, но и копирование их молодыми историками. Подходы маститых ученых оказалось легче тиражировать, накладывая на местные материалы и документы, зачастую даже без должной адаптации к региональным условиям»5.

Кроме того, С. А. Красильников призывает обратить внимание современных исследователей на проведение микроисследований, которые помогут вскрыть механизмы реального поведения в экстремальных условиях обеих сторон — местной власти и крестьянства, когда сопротивление и протест последнего существенно корректировал процессы реализации принимаемых властных решений. Также автор рассматриваемой публикации отметил немаловажный источниковедческий момент: «Историками недооценен и поэтому не используется в должной мере такой массовый источник, как реабилитационные дела репрессированных крестьянских семей»6.

Советская и современная историография (1930-е — 1990-е гг.) о «раскулачивании» в СССР была проанализирована в публикации Е. Н. Германа. Автор, подвергнув критическому осмыслению достигнутые результаты исследований в советской историографии, верно указал на то, что новый этап в развитии российской исторической науки, начавшийся с 1990-х гг., следует охарактеризовать как переходный (время мучительного поиска новых концептуальных схем, нового исторического языка)7.

Другой проблемой, которая привлекла историков историографических позиций, стал «большой террор» 1937-1938 гг. В своем большинстве первые историографические

публикации, посвященные «большому террору», увидели свет с начала 2000-х гг., когда на первый план выходит систематизация и обобщение исторических исследований, начиная с «перестроечного» времени и заканчивая рубежом 1990-х — 2000-х гг.

В 2004 г. была опубликована статья московского историка О. В. Хлевнюка «»Большой террор» 1937-1938 гг. как проблема научной историографии». Автор статьи обосновывает вполне целесообразный тезис о том, что тема «большого террора» как проблема российской исторической науки ведет отсчет с начала «архивной революции» 1990-х гг. — открытия и освоения (общественного и научного) архивов советского периода8.

В. Э. Багдасарян в своей статье предложил оригинальный опыт историографического моделирования в осмыслении «большого террора» 1937-1938 гг. В частности, доступная литература по проблеме позволила историку выделить 15 историографических моделей: «самоистребления революционеров», «сталинской узурпации власти», «патологической личности», «обманутый вождь», «сталинского термидора», «модификации восточной деспотии», «антисталинской демократической альтернативы», «кадровой ротации», «охоты на ведьм», «идеологической эманации», «эта-тизации революции», «внешнеполитической инверсии», «предвоенной чрезвычайщины», «еврейского погрома в партии», «цивилиза-ционного отторжения». Исходя из анализа вышеперечисленных моделей, В. Э. Багдасарян делает вывод, с которым, безусловно, можно согласиться: «Несмотря на декларируемый историографический плюрализм, тематика «большого террора» очерчена рамками идеологических табу. Ряд реконструированных каузальных моделей тридцать седьмого года попросту игнорируется академической наукой. Нет уверенности, что при очередной идеологической инверсии не произойдет смены приоритетного концепта. Необходима широкая полемика о сущности сталинизма и не проводимые до сих пор пропагандистские кампании»9.

В рамках историографической проблемы «большого террора» российскими историками была затронута тема политических репрессий в 1937-1938 гг. в вооруженных силах СССР.

В статье М. И. Мельтюхова был проведен историографический анализ опубликованных

к середине 1990-х гг. исторических исследований по различным аспектам репрессий в РККА и РККФ. Так, автор выделил две основные тенденции в отечественной историографии по проблеме массовых репрессий в советских вооруженных силах: «Одну из них можно назвать «проармейской», т. к. в ней довольно четко проводится мысль, что офицерский корпус — элита не только армии, но и страны в целом, а поэтому организованные и проводившиеся НКВД репрессии не только необоснованны, но и преступны в отношении судеб страны и являются «самым страшным» преступлением органов. Другая тенденция имеет явно «антисталинскую» направленность, поскольку в ней акцентируется внимание на роли Сталина в организации беспричинных и самоубийственных для страны репрессий офицерского корпуса».

Кроме того, историк обратил внимание на узость источниковой базы, которая недостаточно полно помогает раскрыть отдельные аспекты репрессий в РККА и РККФ.

По мнению М. И. Мельтюхова, не решены или вообще не поставлены вопросы о причинах «чистки», о межведомственных трениях и борьбе группировок в РККА, что свидетельствует о недостаточной плодотворности изучения проблемы10.

В 2005 г. в журнале «Отечественная история» была опубликована статья А. В. Короленкова, посвященная проблеме репрессий в РККА в предвоенные годы. В ней автор подверг критике версию некоторых историков о якобы существовавшем заговоре военных против И. В. Сталина. Не согласен также автор с тезисом о том, что из-за ослабления Красной армии в результате «чистки» СССР пришлось идти на уступки Германии в 1939 г. А. В. Короленков пишет: «Ведь Сталин искал соглашения с фюрером еще до «чистки» и уже в 1935 г. зондировал почву для сближения с Германией»11.

В 2007 г. В. Э. Багдасарян в историографической статье обратился к стержневому вопросу репрессий в РККА и РККФ в 19371938 гг. — «делу М. Н. Тухачевского». Автор, проанализировав вышедшую литературу по рассматриваемой проблеме, обозначил 6 версий, выдвигаемых исследователями: «дело Тухачевского» было целиком сфабриковано немцами; «дело Тухачевского» инициировал сам Сталин; «дело Тухачевского» явилось результатом интриги генерала Н. В. Скоблина;

наличие советско-германской сети военного заговора; реально существовавший антисталинский заговор в РККА имел совершенно иную идейную направленность в сравнении с тем, что инкриминировалось его участникам на судебном процессе12.

Современная историографическая литература по истории сталинских политических репрессий в СССР представлена работами, в которых затрагиваются депортационные кампании второй половины 1930-х — 1940-х гг.

Л. В. Малиновский в кратком аналитическом обзоре рассмотрел ряд публикаций историографии ФРГ. В частности, автор акцентировал внимание на следующем немаловажном факте: «…несмотря на имеющиеся недоработки и недостатки, вызванные специфическим подходом к проблеме и нехваткой источников, полезно и для советской науки, которая пока еще очень робко подходит к освещению истории немцев в России и СССР [в частности проблемы депортации российских немцев в 1941 г. — С. М. ]»13.

Первой крупной историографической публикацией можно назвать статью Н. Ф. Бугая, посвященную проблеме депортации народов в СССР. Автор констатирует, что в работах отечественных исследователей превалирует эмоциональный фактор, неглубоко осмысленные факты, смещение к описательному характеру изложения событий14. Эта констатация Н. Ф. Бугая вполне понятна, т. к. он отразил состояние изученности депортации народов в СССР к середине 1990-х гг., когда доминировали действительно работы «разрушительного» направления отечественной историографии.

К числу заслуг статьи Н. Ф. Бугая следует отнести выявление перспективных направлений в исследовании темы: проблема межнационального конфликта в условиях социализма, форм и методов его урегулирования; последствия депортационных процессов для всех без исключения групп населения; роль и место репрессированных народов в преумножении экономического потенциала страны; развитие повстанческого движения и его причины; реабилитационные процессы14.

В 2003 г. вышла статья М. Н. Кубановой, в которой она провела историографический обзор основных публикаций проблемы депортаций на страницах таких академических журналов как «Вестник Российской Академии Наук», «Вопросы истории», «Отечественная

история», «Этнографическое обозрение»15.

В постсоветских историографических публикациях была рассмотрена проблема депортации на примере отдельно взятых народов. Анализ историографии причин депортации карачаевского народа содержится в публикации И. К. Семенова16. Обзор отечественной историографии проблемы политических репрессий в отношении немецкого населения в СССР проведен в работах Т. Черновой17.

Феномен «трудовой армии» периода Великой Отечественной войны рассмотрен в опубликованной в 2001 г. историографической статье Г. А. Гончарова. По заключению автора, проделанная исследователями работа по изучению такого исторического феномена, как «трудовая армия» периода Великой Отечественной войны, позволила за короткий промежуток времени сделать существенный прорыв и перейти от тезисов и статей фрагментарного характера к более подробным комплексным исследованиям проблемы. Наметившиеся направления изучения истории создания и функционирования «трудовой армии» («узкая» и «широкая» трактовка), поставили на повестку дня вопрос о необходимости дальнейшего расширения исследования источниковой базы для определения ее состава, хронологических рамок и внутренней периодизации. В связи с этим Г. А. Гончаров резюмирует, что решение этих вопросов позволит дать точное определение «трудовой армии» и определить ее место в системе трудовых отношений периода Великой Отечественной войны18.

Историографический контекст темы сталинских репрессий привлек также внимание зарубежных исследователей.

Германский историк Ш. Мерль в своей статье обратился к проблеме анализа советской историографии коллективизации сельского хозяйства с позиций западной исторической науки. Так, автор в оценке коллективизации выделил три различающиеся между собой позиции: консерваторы, историки коллективизации и реформаторы-радикалы. Однако Ш. Мерль проблему репрессий в отношении крестьянства не обозначил как стержневую в общей теме коллективизации19.

В 2003 г. в журнале «Отечественная история» была опубликована статья А. Кана, доктора исторических наук, профессора и почетного доктора Упсальского университета (Швеция), члена Норвежской академии наук,

посвященная постсоветским исследованиям проблемы политических репрессий в России и СССР. В ней историк сделал вывод о том, что «подобная литература не одинакова по своей научной ценности и полиграфическому исполнению, что зависит от квалификации авторов и финансовых возможностей издателей». А. Кан заметил, что «впечатляют, например, объемистые книги о депортации немцев, поляков и прибалтов, тогда как рассказы о судьбах чеченцев, балкарцев, карачаевцев, крымских татар, калмыков выглядит значительно скромнее»20.

В целом, подводя итог обзору отечественных историографических исследований, посвященных проблеме политических репрессий в СССР периода сталинской диктатуры (1928-1953 гг.), можно отметить следующее. Первые историографические исследования по рассматриваемой проблеме, где уже стала использоваться широкая база историографических источников, начали появляться с середины 1990-х гг. Авторами рассмотрены результаты, достигнутые историками по таким стержневым проблемам сталинской репрессивной политики, как репрессии в отношении крестьянства периода насильственной коллективизации (1929-1933 гг.), «большой террор» 1937-1938 гг. и этнические депортации второй половины 1930-х — конца 1940-х гг. Вместе с тем следует констатировать, что значительное количество историографических проблем политических репрессий периода сталинской диктатуры пока не нашло отражения в аналитических обзорах современных российских историков. В частности, остался без внимания историографический анализ проблемы уголовного преследования советских граждан по статье 58 «Контрреволюционные преступления» Уголовного кодекса РСФСР в предвоенный, военный и послевоенный периоды (1939-1953 гг.). Также в историографическом контексте отсутствуют аналитические обзоры по практике реализации репрессивной политики в 1940-1941 гг. на примере нарушения трудовой дисциплины. Кроме того, к перспективной историографической проблематике можно отнести исследование научных публикаций, в которых рассматривается процесс реабилитации советских граждан, репрессированных в период сталинской диктатуры (1928-1953 гг.)

Примечания

1 Лопатин, Л. Н. Некоторые вопросы историографии и источниковедения истории репрессий 20-х — 30-х гг. // Вопросы историографии и общественно-политической истории Сибири / под ред. В. М. Самосудова. Омск, 1990. С. 162.

2 Там же. С. 163.

3 Там же. С. 164.

4 Самосудов, В. М. Современная отечественная историография коллективизации (1980-е — середина 90-х годов). Омск, 1998.

5 Красильников, С. А. Спецпереселенцы 1930-х гг. в новейшей отечественной историографии // Маргиналы в советском обществе 1920-1930-х годов : историография, источники. Новосибирск, 2001. С. 82-83.

6 Там же. С. 83.

7 Герман, Е. Н. Советская и российская историография «раскулачивания» : этапы и тенденции (1930-е — 1990-е годы) // Гуманитар. ежегодник. Вып. 1. : сб. науч. тр. аспирантов и соискателей / отв. ред. С. А. Красильников. Новосибирск, 2001. С. 69-70.

8 Хлевнюк, О. В. «Большой террор» 19371938 гг. как проблема научной историографии // Историческая наука и образование на рубеже веков / сост. А. А. Данилов. М., 2004. С. 433.

9 Багдасарян, В. Э. «Загадочный тридцать седьмой» : опыт историографического моделирования // Историография сталинизма : сб. ст. / под ред. Н. А. Симония. М., 2007. С. 206.

10 Мельтюхов, М. И. Репрессии в Красной Армии: итоги новейших исследований // Отечеств. история. 1997. № 5. С. 118.

11 Короленков, А. В. Еще раз о репрессиях в РККА в предвоенные годы // Отечеств. история. 2005. № 2. С. 157, 159.

12 Багдасарян, В. Э. Заговор в РККА : историографический дискурс о «Деле М. Н. Тухачевского» // Историография сталинизма : сб. ст. / под ред. Н. А. Симония. М., 2007. С.

207-226.

13 Малиновский, Л. В. История советских немцев в современной историографии ФРГ // Вопр. истории. 1991. № 2-3. С. 241.

14 Бугай, Н. Ф. Депортация народов в СССР — новое направление в отечественной историографии : проблемы изучения // Россия в ХХ веке. Судьбы исторической науки / под ред. А. Н. Сахарова. М., 1996. С. 511.

15 Кубанова, М. Н. Проблемы депортаций на страницах академических исторических журналов // Репрессированные народы : история и современность : материалы республик. науч. конф. / отв. ред. М. Н. Кубанова. Карачаевск, 2003. С. 53-58.

16 Семенов, И. К. Отечественная историография о причинах депортации карачаевского народа // Там же. С. 92-97.

17 Чернова, Т. : 1) Проблема политических репрессий в отношении немецкого населения в СССР (обзор отечественной историографии) // Репрессии против российских немцев. Наказанный народ. М., 1999. С. 261-279; 2) Фрагменты новейшей историографии по проблемам немецкого этноса в России // Немцы России на рубеже веков : история, современное положение, перспективы : материалы междунар. науч.-практ. конф. / под ред. В. В. Амелина. Оренбург, 2000. С. 45-60.

18 Гончаров, Г. А. «Трудовая армия» периода Великой Отечественной войны: российская историография // Эконом. история. Обозрение / под ред. Б. Н. Бородкина. М., 2001. Вып. 7. С. 154-168.

19 Мерль, Ш. Взгляд с Запада на советскую историографию коллективизации сельского хозяйства // Россия в ХХ веке. Судьбы исторической науки / под ред. А. Н. Сахарова. М., 1996. С.373-387.

20 Кан, А. С. Постсоветские исследования о политических репрессиях в России и СССР // Отечеств. история. 2003. № 1. С. 130.

80 лет назад Сталин запустил кампанию «большого террора» :: Общество :: РБК

Каждому региональному управлению НКВД предписывалось репрессировать определенное количество человек по «первой» и «второй» категориям. «Лимиты» формировались на основе запросов от самих регионов.

Первоначальный план предписывал арестовать около 270 тыс. человек, из них более 70 тыс. — расстрелять (в том числе 10 тыс. заключенных в лагерях). По согласованию с руководством НКВД и политбюро ЦК ВКП(б) регионам неоднократно предоставлялись дополнительные лимиты.

Читайте на РБК Pro

В результате «кулацкой операции» первоначальные квоты на репрессии были превышены почти в три раза, а планы по расстрелу — более чем в пять раз.

По данным НКВД, на основании приказа № 00447 с 5 августа 1937 года по 1 ноября 1938 года были репрессированы более 760 тыс. человек, из которых более 380 тыс. были расстреляны. Исследователи называют еще большее число репрессированных в ходе «кулацкой операции» — 818 тыс. человек, из которых под расстрел попали 436 тыс. человек.

В приказе № 00447 определялись сроки «кулацкой операции». В большинстве регионов она начиналась 5 августа 1937 года и должна была завершиться в декабре, однако сроки неоднократно сдвигались.

Окончательно приказ № 00447 утратил силу лишь 17 ноября 1938 года, когда было издано постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», которое прекращало деятельность троек и разрешало проводить аресты только с санкции суда или прокурора.

В постановлении председатель Совета народных комиссаров СССР Вячеслав Молотов и секретарь Центрального комитета ВКП (б) Иосиф Сталин дали оценку массовым репрессивным кампаниям, в том числе и «кулацкой». Итоги кампаний они оценили положительно, возложив вину за «недостатки и извращения» в работе на НКВД.

Из постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б): «Массовые операции по разгрому и выкорчевыванию вражеских элементов, проведенные органами НКВД в 1937–1938 годах, при упрощенном ведении следствия и суда, — не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и прокуратуры. Крупнейшим недостатком работы органов НКВД является глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными».

Оргвыводы не заставили себя ждать, и фамилии вчерашних палачей появились в расстрельных списках.

«Большой террор» — термин, применяемый к периоду массовых репрессий в СССР в 1937–1938 годах. Репрессии проводились органами НКВД по указанию высшего партийного и политического руководства СССР. Жертвами репрессий стали как представители политических и военных элит, так и простые граждане. По оценкам исследователей, от «большого террора» пострадали более 1,5 млн человек. «Большой террор» является частью сталинских репрессий 1920–1950-х годов.

Автор

Светлана Анненская

Уроки века коммунизма

I. Отчет о массовых убийствах и угнетении.

История продолжается под рекламой

Несправедливость коммунизма не ограничивалась только массовыми убийствами. Даже те, кому посчастливилось выжить, по-прежнему подвергались суровым репрессиям, включая нарушения свободы, слова, свободы религии, утрату прав собственности и криминализацию обычной экономической деятельности. Никакая предыдущая тирания не стремилась к такому полному контролю почти над каждым аспектом жизни людей.

Хотя коммунисты обещали утопическое общество, в котором рабочий класс будет наслаждаться беспрецедентным процветанием, в действительности они породили массовую нищету. Везде, где коммунистические и некоммунистические государства существовали в непосредственной близости, именно коммунисты использовали стены и угрозу смерти, чтобы удержать своих людей от бегства в общества с большими возможностями.

История продолжается под рекламой

II. Почему коммунизм потерпел неудачу.

Как идеология освобождения привела к такому притеснению, тирании и смерти? Были ли его неудачи присущи коммунистическому проекту, или они возникли из-за недостатков отдельных правителей или наций, которых можно было избежать? Как и любое великое историческое событие, неудачи коммунизма не могут быть сведены к какой-либо одной причине.Но, по большому счету, они действительно были врожденными.

Два основных фактора были наиболее важными причинами зверств, совершаемых коммунистическими режимами: извращенные стимулы и недостаточные знания. Установление централизованно планируемой экономики и общества, требуемых социалистической идеологией, потребовало огромной концентрации власти. В то время как коммунисты надеялись на утопическое общество, в котором государство может в конечном итоге «отмирать», они считали, что сначала им нужно создать управляемую государством экономику, чтобы управлять производством в интересах народа.В этом отношении у них было много общего с другими социалистами.

История продолжается под рекламой

Для того, чтобы социализм работал, государственные плановые органы должны были обладать полномочиями управлять производством и распределением практически всех товаров, производимых обществом. Кроме того, требовалось широкомасштабное принуждение, чтобы заставить людей отказаться от своей частной собственности и выполнять работу, требуемую государством. Голод и массовые убийства были, вероятно, единственным способом, которым правители СССР, Китая и других коммунистических государств могли заставить крестьян отказаться от своей земли и скота и принять новую форму крепостничества в колхозах, которые большинству в то время было запрещено оставлять без официальное разрешение, опасаясь, что в противном случае они могут искать более легкую жизнь в другом месте.

Огромная власть, необходимая для установления и поддержания коммунистической системы, естественно привлекала недобросовестных людей, в том числе многих своекорыстных людей, которые ставили свои собственные интересы выше интересов общего дела. Но поразительно, что самые большие коммунистические злодеяния были совершены не коррумпированными партийными боссами, а такими истинно верующими, как Ленин, Сталин и Мао. Именно потому, что они были истинными верующими, они были готовы на все, чтобы воплотить свои утопические мечты в реальность.

Даже когда социалистическая система создавала возможности для огромных зверств со стороны правителей, она также разрушала производственные стимулы для простых людей.В отсутствие рынков (по крайней мере, легальных) у рабочих было мало стимулов либо работать продуктивно, либо сосредоточиваться на производстве товаров, которые действительно могли бы быть полезными для потребителей. Многие люди старались как можно меньше работать на своей официальной работе, по возможности резервируя свои реальные усилия для деятельности на черном рынке. Как гласит старая советская пословица, рабочие считали, что «мы делаем вид, что работаем, а они делают вид, что платят».

История продолжается под рекламой

Даже когда социалистические плановики искренне стремились обеспечить процветание и удовлетворить запросы потребителей, им часто не хватало информации для этого.Как писал в известной статье лауреат Нобелевской премии экономист Ф.А. Хайек, рыночная экономика передает жизненно важную информацию производителям и потребителям через систему цен. Рыночные цены позволяют производителям знать относительную стоимость различных товаров и услуг и определять, насколько потребители оценивают их продукцию. Напротив, при социалистическом централизованном планировании ничто не может заменить это жизненно важное знание. В результате социалистические плановики часто не имели возможности знать, что производить, какими методами или в количествах.Это одна из причин, по которой коммунистические государства постоянно страдали от нехватки основных товаров, одновременно производя большое количество некачественной продукции, на которую был небольшой спрос.

III. Почему неудачу невозможно объяснить.

По сей день защитники социалистического централизованного планирования утверждают, что коммунизм потерпел неудачу по причинам, которых можно было избежать, а не по причинам, присущим самой природе. Возможно, наиболее популярным утверждением такого рода является то, что плановая экономика может хорошо работать, пока она является демократической.Советский Союз и другие коммунистические государства были диктатурами. Но если бы они были демократическими, возможно, у лидеров были бы более сильные стимулы, чтобы заставить систему работать на благо людей. Если они этого не сделают, избиратели могут «выбросить ублюдков» на следующих выборах.

История продолжается под рекламой

К сожалению, маловероятно, что коммунистическое государство могло долго оставаться демократическим, даже если оно начиналось именно так. Демократия требует эффективных оппозиционных партий.А для того, чтобы функционировать, такие партии должны иметь возможность выражать свое мнение и мобилизовать избирателей, что, в свою очередь, требует значительных ресурсов. В экономической системе, в которой все или почти все ценные ресурсы контролируются государством, действующее правительство может легко задушить оппозицию, отказав ей в доступе к этим ресурсам. При социализме оппозиция не может функционировать, если ей не разрешено распространять свои идеи в государственных СМИ или использовать государственную собственность для своих митингов и собраний.Не случайно практически каждый коммунистический режим подавлял оппозиционные партии вскоре после прихода к власти.

Даже если коммунистическое государство могло бы каким-то образом оставаться демократическим в долгосрочной перспективе, трудно понять, как оно могло бы решить двойную проблему знаний и стимулов. Независимо от того, демократическая или нет, социалистическая экономика все равно потребует огромной концентрации власти и обширного принуждения. А демократические социалистические планировщики столкнутся во многом с теми же информационными проблемами, что и их авторитарные коллеги.Кроме того, в обществе, где правительство контролирует всю или большую часть экономики, избирателям будет практически невозможно получить достаточно знаний, чтобы контролировать многие действия государства. Это значительно обострит и без того серьезную проблему невежества избирателей, от которой страдает современная демократия.

Еще одно возможное объяснение неудач коммунизма заключается в том, что проблема заключалась в плохом руководстве. Если бы только коммунистические режимы не возглавлялись такими монстрами, как Сталин или Мао, они могли бы добиться большего.Нет сомнений в том, что у коммунистических правительств было больше, чем их доля жестоких и даже социопатических лидеров. Но вряд ли это стало решающим фактором их неудачи. Очень похожие результаты возникли при коммунистических режимах с лидерами, которые имели широкий спектр личностей. В Советском Союзе важно помнить, что основные репрессивные институты (включая ГУЛАГ и тайную полицию) были созданы не Сталиным, а Владимиром Лениным, гораздо более «нормальным» человеком. После смерти Ленина главный соперник Сталина за власть — Лев Троцкий — выступал за политику, которая в некоторых отношениях была даже более репрессивной, чем собственная политика Сталина.Трудно избежать вывода о том, что либо личность лидера не была основным фактором, либо — альтернативно — коммунистические режимы имели тенденцию ставить ужасных людей на руководящие должности. Или, возможно, и то, и другое.

История продолжается под рекламой

Столь же трудно поверить утверждениям, что коммунизм потерпел неудачу только из-за дефектов в культуре стран, принявших его. Это действительно правда, что Россия, первая коммунистическая страна, имела долгую историю коррупции, авторитаризма и угнетения.Но верно также и то, что коммунисты участвовали в притеснении и массовых убийствах в гораздо большем масштабе, чем предыдущие российские правительства. И коммунизм также потерпел неудачу во многих других странах с очень разными культурами. В случае Кореи, Китая и Германии люди с очень похожим начальным культурным прошлым пережили ужасные лишения при коммунизме, но добились гораздо большего успеха при рыночной экономике.

В целом зверства и неудачи коммунизма были естественным результатом усилий по созданию социалистической экономики, в которой все или почти все производство контролируется государством.Если это не всегда было полностью неизбежным, то возникшее в результате угнетение было, по крайней мере, весьма вероятно.

Подобно тому, как зверства нацизма являются жалкими уроками об опасностях национализма, расизма и антисемитизма, история коммунистических преступлений учит опасностям социализма. История коммунизма не доказывает, что следует избегать любых форм государственного вмешательства в экономику. Но он подчеркивает опасности, связанные с предоставлением государству возможности захватить контроль над всей или большей частью экономики, а также с ликвидацией частной собственности.Более того, проблемы со знаниями и стимулами, возникающие при социализме, также мешают усилиям по крупномасштабному экономическому планированию, которое не обеспечивает полного государственного контроля над производством.

История продолжается под рекламой

К сожалению, эти уроки остаются актуальными сегодня, в эпоху, когда социализм снова начал привлекать сторонников в различных частях мира. В Венесуэле правительство стремится к установлению новой социалистической диктатуры, которая проводит во многом ту же политику, что и старая, включая даже использование нехватки продовольствия, чтобы сломить оппозицию.Даже в некоторых давно установившихся демократиях недавние экономические и социальные проблемы увеличили популярность признанных социалистов старого стиля, таких как Берни Сандерс в Соединенных Штатах и ​​Джереми Корбин в Великобритании. И Сандерс, и Корбин — давние поклонники жестоких коммунистических режимов. Даже если бы они захотели этого, маловероятно, что Сандерс или Корбин смогут установить полномасштабный социализм в своих странах. Но тем не менее потенциально они могут нанести значительный вред.

Сегодняшние опасные тенденции как справа, так и слева еще не так опасны, как те, что были столетие назад, и не должны причинять столько вреда.Чем лучше мы усвоим болезненные уроки истории коммунизма, тем больше вероятность того, что мы сможем избежать повторения его ужасов.

Протест против реформы и репрессий хрущев ссср | История России и Восточной Европы

  • «Протест, реформы и репрессии в хрущевском Советском Союзе» исследует природу политического протеста в СССР в течение десятилетия после смерти Сталина. Используя источники, взятые из архивов прокуратуры СССР, Коммунистической партии, комсомола и других источников, Хорнсби исследует появление подпольных групп, массовые беспорядки и публичные нападения на власть, а также то, как советский режим при Хрущеве рассматривал и ответили на эти вызовы, включая более глубокое проникновение КГБ в общество и использование трудовых лагерей и психиатрических репрессий.Он проливает важный новый свет на прогресс и последствия десталинизации, отношения между гражданами и властью и возникновение все более материалистического общественного строя внутри СССР. Это увлекательное исследование, которое значительно меняет наше понимание природы Советской власти после отказа от массового террора.

    • Подвергает сомнению предположения времен холодной войны относительно инакомыслия и реакции правительства на него в СССР
    • Проливает новый свет на реакцию на рост политического протеста, включая более глубокое проникновение КГБ в общество и использование трудовых лагерей и психиатрических репрессий.
    • Опирается на широкий спектр рассекреченных архивных материалов, внося значительный вклад в растущую литературу о поздних годах существования СССР.
    Подробнее

    Обзоры и подтверждения

    ‘Хорнсби утверждает, что разногласия в хрущевский период были более разнообразными и разнообразными. широко распространены, чем показывают обычные изображения … используя архивные источники, он убедительно утверждает, что главной целью советского лидера было поддержание политической стабильности без использования террора, а не установление большей политической свободы.’ К. Д. Слепян, выбор

    «Книга Хорнсби представляет собой очень хорошо проработанный, богато детализированный и элегантно написанный синтез инакомыслия и народного протеста при Хрущеве». H-Soz-u-Kult

    Больше отзывов

    Отзывы клиентов

    Еще не рассмотрено

    Оставьте отзыв первым

    Отзыв не размещен из-за ненормативной лексики

    ×

    Подробнее о продукте

    • Дата публикации: май 2015 г.
    • формат: Мягкая обложка
    • isbn: 9781107521247
    • длина: 324 страницы
    • размеры: 230 x 154 x 20 мм
    • вес: 0.49кг
    • содержит: 5 столов
    • наличие: в наличии
  • Содержание

    Введение
    Часть I:
    1. Конец молчанию
    2. Тушение пожаров
    3. После восстания в Венгрии
    4. Обращение вспять: подавление инакомыслия
    Часть II:
    5 Антисоветское подполье
    6. Выход на улицы
    7. Меньше репрессий, больше полиции
    8. Применение силы
    9. Предшественник советского правозащитного движения
    Заключение.

  • Автор

    Роберт Хорнсби , Университет Лидса и Кентский университет, Кентербери
    Роберт Хорнсби — почетный научный сотрудник Центра российских и восточноевропейских исследований Университета Бирмингема. Он также является преподавателем истории России в Университете Лидса, а с мая 2013 года — научным сотрудником ранней карьеры Леверхалма в Школе истории Кентского университета.

  • Перейти к основному содержанию Поиск