Сергей Александрович Есенин (его имя также фигурирует как Сергей Есенин) родился в русской крестьянской семье в 1895 году. С 1909 по 1912 год он посещал Спас- Клепики церковный интернат, и именно в это время он начал писать стихи.

Последняя воля и завещание Сергея Есенина: культурная история мистификации, часть II

Это вторая часть серии из трех частей. Часть I можно найти здесь, а часть III появится в пятницу, 2 октября. Версия этого произведения изначально появилась на Gorky Media.

Илья Виницкий — профессор кафедры славянских языков и литератур Принстонского университета. Его области знаний — русский романтизм и реализм, история эмоций, интеллектуальная и духовная история девятнадцатого века.

Перевод Эмили Ванг, доцента кафедры немецкого и русского языков и литературы Университета Нотр-Дам.

Часть II. Созданная легенда

Обещанный шедевр

Автора анонимной статьи, привлекшей наше внимание, можно установить. На самом деле, это была одна из серии воскресных статей о Дункане и Есенине, которые публиковались в газетах Херста более двадцати лет и, по ряду признаков, были написаны одной рукой. Эти статьи, возникшие, несомненно, благодаря журналистскому ажиотажу вокруг знаменитой танцовщицы и ее «безумного» русского мужа во время их американского турне, объединяют общие темы, мотивы и специфическую манеру подачи следующего материала:

таинственный сосуд с останками Клеопатры; идею прыжка с Вулворт-билдинг и попытку поэта самосожжения на Красной площади; обещание посмертного шедевра; тексты последних стихотворений, адресованных любимым женам; настаивание на том, что стихотворение «Прощай, друг мой, прощай» — подделка и вообще недостойное есенинского пера; почти маниакальная одержимость темой полигамии; описания «танцев смерти» в исполнении Айседоры и ее бывшего мужа; напыщенный тон; безошибочное присутствие друга-интервьюера «в курсе»; невозможные противоречия внутри каждой статьи и т. д. и т. п. Более того, этот апокрифический цикл о Серже и Айседоре постоянно добавляет к их посмертной жизни новые события (например, историю с вазой), естественно приписываемые упомянутым «свидетельствам». Каждая из этих странных статей по-своему является главой приключенческого романа или актом фантастической драмы, созданной загадочным автором 9.0110 .

Источником или введением этого цикла, по-видимому, является статья, опубликованная 21 февраля 1926 года в воскресном приложении к газетам Херста. Он назывался «Отказал даже в триумфе, к которому стремился смертью». Муж-поэт Айседоры Дункан убивает себя, как и сказал, но не может написать своей кровью обещанный шедевр». Безымянный автор статьи сообщает, что несколькими годами раньше, в мастерской художника в Гринвич-Виллидж, мальчишеский русский поэт признался после декламации своих меланхолических стихов, что давно подумывал покончить с собой так же, как знаменитый древнеримский франт Петроний: открыв его вены и призывая своих друзей. Но автор статьи утверждает, что Есенин хотел усовершенствовать метод Петрония: кровью из его порезанных запястий он покроет чернилами свой последний «триумфальный шедевр» — стихотворение, которое он хранил в глубине своего сердца до самой смерти. прибытие.

По словам анонимного автора, «разговоры о его самоуничтожении и великой поэме, которая должна была родиться, когда он умрет», стали для Есенина настоящей манией. «Это мое обещание миру», — сказал он. Увы, добиться этого триумфа в смерти ему не удалось. Стихи, найденные рядом с телом поэта после его смерти, были странным и невнятным прощальным обращением к любимой женщине, возможно, к Айседоре Дункан. Эти стихи, по мнению автора, не имели литературной ценности и никоим образом не свидетельствовали о таланте Есенина. Нет, это явно не тот шедевр, который Есенин обещал миру. Это была насмешка над самой смертью поэта.

9 октября 1927 года, уже после трагической гибели самой Дункан, и снова в воскресном приложении к газетам Херста появилась еще одна статья, несомненно, того же автора, озаглавленная «Айседора Дункан, преследуемая предсмертным приказом ее сумасшедшего мужа».

Тем временем в Москве было принято решение вернуть прах народного поэта домой. Более того, в его честь и переименовали город его рождения в Рязанской области. Самые сильные умы в ОГПУ пытались найти вазу и наконец установили, что она находится в Париже у писателя Ремизова. Посол Германии в Москве доложил начальству, что русские обидятся, если немцы не найдут урну ко дню рождения поэта 4 октября [на самом деле это было 3 октября, — 9].0109 И.В. ]. Немцы почесали в затылках, допросили друзей Айседоры, нашли квартиру, где хранилась урна, и в последний момент, как мы уже знаем, остановили уборщицу, готовившуюся выбросить драгоценное содержимое урны. Урна и прах, как сообщается в статье, уже направлялись в СССР, чтобы успеть к началу торжеств, связанных с юбилеем Есенина.

К этой легенде примыкает анонимный рассказ, опубликованный летом следующего года (1942) о романе Дункана с нью-йоркским миллиардером Пэрисом Сингером (сыном «короля швейных машин»), который соорудил потайную дверь, ведущую прямо из его манхэттенского офиса на крышу дома Дункана. Ночью она встретит своего Лоэнгрина с… этрусской урной. Позже в этой урне будет прах ее мужа, безумного поэта Есенина, прах, спасенный гестапо по просьбе друга Гитлера Сталина. Фабрикантом этой сказки был, конечно, наш Народный.

Примечательно, что смерть и посмертное воссоединение Сержа и Айседоры (и Клеопатры) не смогли подавить творческое воображение нашего автора мистификации. В ноябре 1949 года он опубликует — под своим именем — статью Ивана Народного «Новая пляшущая звезда за железным занавесом», из которой мы узнаем, что ему удалось найти дочь Есенина и Дункана. Девочка, воспитанная монахами Псковского уезда, носила такое же имя, как и ее мать, от которой она унаследовала талант к танцам.

Эта новая Айседора получила в подарок от родителей — что еще? — урна с останками Клеопатры, смешанной с прахом ее родителей. Народный сообщает, что хорошо знала историю Сержа и Айседоры. Ведь сам автор статьи не раз видел пару в «Доме фантазий» нью-йоркского миллионера и богемного художника Роберта (Боба) Ченлера. Народный утверждает, что видел рукопись последней поэмы Есенина, написанную кровью, и что именно он первым обнародовал ее.

Эта дочь танцора и поэта, заключает он, была волшебным продуктом их возвышенной любви — синтезом танца и поэзии. Он также добавляет, что эта новая звезда балета скоро появится в США. В статье 1949 года есть фотография новообретенной дочери Дункана и Есенина. Любопытно, что в своем мифологизированном фэнтези, смеси авантюрного романа и романтики, графоман Народный приходит к тому же нарративному «результату», что и Борис Пастернак в эпилоге к «Доктору Живаго ».